Demonheart Во мрачной тьме

Глава 1

197. М3, Святая Терра (в последствии)


Последний день…

Вертер открыл глаза. Влетевший в открытое окно ветерок весело щекотнул остатки живой кожи. Утреннее солнце заливало щедрыми лучами палату, приносящими с собой тепло и необходимость активировать фильтры в зрачках. С улицы даже доносился щебет птиц. Это был последний день Вертера в стенах сто раз проклятого исследовательского центра корпорации «Aquila Inc» и он не мог заставить себя радоваться этому.

«Ну же, соберись, — вяло попытался он подбодрить себя. — Еще двадцать четыре часа, и вот она, свобода!»

Он хотел было сказать «и ты свободный человек», но поперхнулся своими же словами. Сложно называть себя человеком, когда плоти в тебе осталось едва ли треть от прежнего. Благодатнейшая почва для философских размышлений и самоедской рефлексии. Психологи корпорации, наблюдавшие таких как он последние пять лет, пока длился эксперимент, имели на этот счет каждый свое мнение, единодушно, однако, сходясь в одном — нет никаких причин для беспокойства. Ну, еще бы… у них не было задачи помочь Вертеру принять свой новый облик. Только удержать от дестабилизации поведения и возможного саморазрушения до окончания контракта.

«Контракт…», — мрачно подумал он.

Говорила же мама в детстве, что всегда нужно читать мелкий шрифт. Может, жизнь без ног на нищенскую ветеранскую пенсию была бы не так уж и плоха. Конечно, когда тебе немногим больше двадцати, а у тебя уже на груди блестят медали и ходишь только под себя, то не раздумывая ухватишься за любую возможность… Вертер оглянулся. Висящий на стене портрет Большого Босса, казалось, одарил его суровым взглядом и испустил в атмосферу волну харизмы.

— Ликом пригож, а речами умилен, — пропел в полголоса Вертер кусочек старинной детской песенки. — Только в глазах царит холод могильный…

Пять лет назад он, Владислав Вертер, этнический русский, гражданин Великой Польши, ветеран Исламской войны, потерявший на фронте обе ноги, находясь в здравом уме и твердой памяти, подписал контракт с корпорацией «AquilaInc» на добровольное участие в программе кибернетического протезирования. Так это называлось. Так завлекали калек вербовщики. Драка против муслимов была насмерть, недостатка в кандидатах не ощущалось. Европа лежала в руинах, впервые более чем за почти полтора века вспомнив, что такое тотальная война, и подтирать задницы полудохлым героям было просто некому. Корпорация же обещала полное содержание в течение времени эксперимента, возможность оставить себе все, что имплантируют за это время, и вдобавок — очень серьезную сумму по окончании. Нужно было только продать свою задницу и душу корпорации. Вертер лез по головам, чтобы попасть в эту программу, и только после первой операции осознал, что корпорация говорила правду. Только правду, ничего кроме правды. Но не всю правду.

Технически, у него снова были ноги. Сильные, невероятно крепкие ноги, с каркасом из металлопластового полимера и синтетическими мышцами, на голову превосходящими живые. Но его руки, здоровые руки, отправились в ведро с хирургическими отходами, уступив место таким же кибернетическим манипуляторам, соединенным с нервной системой и запитанным от биоэлектричества. С большей части его тела срезали кожу и верхний слой мышц, заменив их упругой обшивкой. И это было только начало…

— Только недаром так добр он к людям, время придет — по счетам платить будешь, — снова пробубнил Вертер себе под нос. — Сокровища в раз тебе станут постылы…

Из коридора послышался стук шагов.

Если что и было хорошего в машинном бытии — так это возможность запоминать что угодно, и никогда этого не забывать. По звуку шагов, по неуловимым для человеческого слуха частотам и сохранным в электронной памяти акустическим профилям Вертер определил гостей еще до того, как те без стука вошли в его комнату. Марк Голдман, руководитель местного подразделения. Отто Геллер, заведующий лабораторией фазовых сдвигов. И еще двое, незнакомые. Мужчина и женщина.

— Доброе утро, Владислав! — с наглым воодушевлением поздоровался Голдман. — Вижу, ты уже проснулся.

— Зиг хайль, — Вертер вскинул руку в нацистском приветствии, и добавил нарочито механическим голосом. — Обнаружена вредоносная форма жизни. Моя программа требует немедленно сжечь ее нахер. Требуется подтверждение от персонала не ниже второй категории допуска.

— Ну, это то, о чем я говорил, — Голдман картинно вздохнул. — Владислав, ну ведь когда ты только к нам поступил, ты не был таким антисемитом!

— Тогда я еще с тобой не был знаком, — киборг окинул взглядом гостей. — Представь нас, а не растекайся мыслью по древу.

— Мистер Шаттлворт, это Владислав Вертер, наш лучший тестовый стенд. Владислав, это мистер Шаттлворт….

— Учредитель корпорации «Aquila Inc», — закончил за него киборг. — Простите, рукопожатие не предлагаю. На прошлой неделе напортачили с калибровкой, теперь сложно контролировать выдаваемое усилие.

— Тебе загрузили протоколы настройки, почему до сих пор не поправил? — нахмурился руководитель.

— И так сойдет. Ты ведь не предупредил меня, что придется встречать гостя.

— Это не страшно, — Шаттлворт и бровью не повел. — Я лишь хотел лично увидеть человека, воплощающего в себе надежду на будущее человечества.

— Если вы хотите для человечества такого будущего, — возразил Вертер. — То лучше бы это муслимы вырезали всех нас, а не мы их.

— Вы себя неважно чувствуете?

— Я чувствую себя так, как себя чувствует ошметок живой плоти, запаянный в консервную банку.

— Но вы не можете отрицать, что сейчас ваши возможности несоизмеримы с тем, что уготовано людям от рождения. Не только физические. Память, острота восприятия, устойчивость к внешним агентам и болезням…

— И куда я применю эти возможности? Я — киборг. Первый полноценный киборг на планете. И единственный. Мне просто нет места за пределами этого центра. Можно сколько угодно кричать о том, что плоть слаба, но плоть дарована нам миллиардами лет эволюции, а железки к ней прикручены наспех.

— Именно поэтому нужны первопроходцы, — Большого Босса невозможно было выбить из колеи. — Кто пройдет различными путями, и даст знать остальным об опасностях. Я не одержим идеей превратить человечество в расу киборгов. Я лишь хочу подарить ему звезды. Но космос не слишком дружелюбен, поэтому нам нужно стать лучше, чем сейчас.

— Звезды… Как там поживает марсианская колония?

— Неплохо. Недавно вырастили первый урожай картофеля.

Внезапно Вертер поймал себя на том, что до сих пор смотрел в пол. Он попытался взглянуть в глаза человеку, с которым разговаривал… На миг киборгу показалось, что он ослеп. Ярчайшая вспышка золотого сияния ударила сквозь все оптические фильтры, прямиком в мозг. Перехватило дыхание, даже продублированное механической диафрагмой. Все существо Вертера охватило ощущение своей ничтожности перед лицом несоизмеримо большей, невероятно древней силы. Собрав всю волю, он заставил себя моргнуть, и жуткое ощущение исчезло. Теперь он видел перед собой просто четверых людей. Приземистого колобка Голдмана, похожего на гориллу всем, кроме интеллекта, Геллера. Женщину лет примерно тридцати в строгом костюме, с планшетом в руках — видимо, секретарь. И высокого темноволосого мужчину — Ричарда Шаттлворта. Возраст по лицу последнего не читался, равно как и этническая принадлежность. В нем ощущалась сила — не только и не столько из-за мощного телесного сложения. Что-то необъяснимое, не поддающееся измерению киберсенсорами, но при этом намертво отпечатавшееся в мозгу.

«Показалось… наверное».

— Как видите, Владислав, как всегда не в духе, — заторопился Голдман. — Позвольте в таком случае показать вам наш испытательный полигон.

— Конечно, — кивнул Шаттлворт. — Оливия, сколько времени осталось до начала эксперимента по фазовому смещению?

— Два часа, — ответила секретарша, заглянув в планшет.

— В таком случае, на испытательный полигон мы вполне успеем, — он перевел взгляд на Вертера. — Хотелось бы воочию увидеть предел ваших способностей. У вас ведь уже есть ранее утвержденные программы испытаний?

— Конечно-конечно… — руководитель подразделения выкатился из палаты, увлекая за собой учредителя и его секретаршу.

Отто Геллер задержался.

— Не боишься? — пробасил он почти заботливо.

— Чего бояться? Последние пять лет я только и делал, что носился по этому полигону то с автоматом, то с катаной.

— Я про фазовый сдвиг.

— А, это… вроде бы, последние десять опытов на животных были успешны. Во всяком случае, все вернулись в одном куске и собранные, как надо.

— Ну да, внешне они не получили повреждений… — гигант замялся. — Только последние пару дней стали замечать отклонения в поведении.

— Какие отклонения?

— Повышенная агрессивность у одних, полная апатия у других. Принимают неестественные позы и замирают в них на длительное время. Аномалии в половом поведении.

— И при этом все равно проводите эксперимент на человеке?

— Пойми, мы сами не понимаем, что происходит при фазовом сдвиге. Этот феномен обнаружили недавно и чисто случайно, развивали методом «научного тыка», до сих пор ни у кого нет даже приблизительных теоретических выкладок, что происходит в другой фазе. Поэтому мы и надеемся на тебя. Что ты заглянешь туда и расскажешь нам, что видел.

«Последний день, — напомнил себе Вертер. — Уже завтра можно будет послать нахер всех этих маньяков в белых халатах».

— Ничего, прорвемся. Всего-то на стуле минутку посидеть. Все лучше, чем прыгать по полосе препятствий с катаной, — Вертер одарил Геллера тяжелым взглядом. — Долбаный виабу. Ты в курсе, что аниме полвека как снимать перестали?

— Искусство не стареет, бездушная ты жестянка! — возмутился тот. — Ну и сам подумай, это ведь был прекрасный способ отладки двигательных и зрительных систем!

— Да-да, особенно в тот раз, когда пришлось отбивать катаной пейнтбольные шарики.

— Ну, я же извинился.

— Но отмывать краску пришлось мне.

Они покинули жилой корпус и направились на полигон. Техники уже возились с мишенями, автоматическими турелями и передвижными препятствиями. Начальства поблизости не наблюдалось — наверняка обустроились на наблюдательной вышке. Вертер выбрал местечко в стороне от общей суеты и сел в позу для медитации.

«Активация протокола: самодиагностика».

Очередная дурацкая идея Геллера, обожавшего лезть не в свое дело. И, как ни странно, довольно полезная. Простая и эффективная защита от случайного срабатывания машинных протоколов, блокировка с которых снималась при принятии определенной позы с определенным положением рук. В этот момент отключались и внешние машинные сенсоры, и оставшиеся живые чувства. Сознание полностью переключалось в режим восприятия механических внутренностей, приобретая способность рассылать запросы каждому узлу и интерпретировать ответы.

«Контроллер правой кисти. Небольшое отклонение от рекомендованных настроек. Загрузка из бекапа… нет, бекап не обнаружен. Скопировать настройки контроллера левой кисти. Инвертировать. Инициализировать. Выполнение: создание резервной копии системы. Завершение».

Глаза Вертера снова начали видеть, а уши слышать. К нему подошел знакомый техник и протянул тактический визор и штурмовую винтовку.

— Влад, чего это они ни с того ни с сего потребовали провести еще одни испытания? Да еще в такую рань.

«Сколько раз тебе говорить, что мое имя сокращается не так?»

— Голдман распускает хвост перед руководством. А руководство не удосужилось предупредить перед визитом, — киборг кивнул на наблюдательную башню.

— Из головного офиса комиссия прибыла?

Вертер взял визор и закрепил его на голове. Зрение померкло на ту секунду, в которую его собственные системы распознавали подключенное оборудование, а затем вернулось — еще более четкое, дополненное строчками и пиктограммами.

— Бери выше. Лично глава совета директоров объявился.

— Ух… ну, тогда надо не ударить в грязь лицом.

«За себя беспокойся».

— Просто делаем все как обычно и не волнуемся. Какой сценарий готовите?

— Полный. Мишени — стационарные, движущиеся, летающие. Потом полоса препятствий — обычная, вертикальная и огневая. Потом снова мишени, уже для ближнего боя. Ну и на закуску несколько задачек, ты знаешь их.

— Что-нибудь починить, что-нибудь собрать и что-нибудь сломать так, чтобы потом можно было починить, — отозвался Вертер, чувствуя, как снова в нем закипает желчь. — Черт, почему до этих дебилов никак не дойдет, что концепция суперсолдата — мертворожденный отстой?! Звезды им нужны, ага, конечно. Солдаты им нужны. Чтобы одной ротой полмира нагнуть. Да только нифига не выйдет. В первой половине века уже об это обожглись. Супертехнологичное оружие слишком дорого, чтобы рисковать им на войне. Последнюю войну кто выигрывал? Невидимые самолеты? Беспилотные танки? А нихера! Выигрывали ее вчерашние дети с винтовками, гражданскими автомобилями и примитивной артиллерией.

Хрясь!

Вертер озадаченно посмотрел на свою правую руку. Углепластиковый корпус винтовки раздробился под его пальцами в мелкую крошку, а ствол погнулся.

«Черт. Нужна более тщательная калибровка. Когда закончим с этой клоунадой…».

* * *

Чуть позже


— Ну ладно, давай еще раз. Я захожу в камеру. Сажусь на стул. И…

— И просто машешь рукой, когда будешь готов.

— А когда я буду готов?

— Ну…

— Мне, может, дыхание задержать? Напрячься или расслабиться?

— Да без разницы. Главное, не закрывай глаза, и убедись, что идет запись.

— Окей.

— …

— Чего расстроился?

— Боюсь, прикроют нас, — Геллер грузно опустился в кресло. — Я только что говорил с Голдманом… на нем лица не было. Проклинал тебя последними словами.

— Меня? — Вертер удивленно вскинул бровь.

— Да. За то, что ты наговорил Шаттлворту. Когда тот наблюдал за демонстрацией, то вслух сказал, что это, дескать, и правда ошибочный путь. Что человек и машина не должны сливаться воедино, или как-то так.

— Да брось. «Аквила» заработала на одних протезах столько, что Шаттлворта совет директоров с костями сожрет, заикнись он о закрытии центра. А еще разработка нейронных интерфейсов, макромолекулярная хирургия, фундаментальные исследования в биохимии, новое поколение дополненной реальности… скорее, он имел ввиду, что не стоит превращать людей в киборгов пользуясь формулировками контрактов. Одно дело спасать смертельно больного или страшно изувеченного человека, и другое — откочержить здоровые руки с половиной грудных и спинных мышц. Спасибо хоть не кастрировали.

— Это не потому, что они такие добрые. А потому что без яиц у тебя бы пошел в разнос гормональный баланс, и пришлось заново регулировать всю бионику.

Вертер дернул щекой. Да и кому понравится, когда макают лицом в правду?

«Осталось меньше двадцати часов до свободы. Заберу деньги, и уеду куда-нибудь… далеко. В Сибирь, например. Там все равно уже никто не живет».

— Ну что, пошли? — сказал он, чтобы сменить тему. — Раньше начнем — раньше закончим. Раньше закончим — раньше пообедаем.

— Вот это правильно! Наверну сегодня стейк!

— Ибо нет бога кроме говядины и стейк — пророк ее!

Человек и киборг вышли из лаборатории и отправились в ангар, где была смонтирована камера фазового смещения. Работа там, кипевшая всю последнюю неделю, уже давно стихла, и немногочисленные специалисты сидели за пультами, следя за телеметрией. Пока все было в норме, и каждый надеялся, что так оно и останется. За сегодняшним экспериментом наблюдало (с безопасного расстояния, из-за бронированного стекла) руководство корпорации, его успех или провал должен был стать поворотным для всех участников. Вдобавок, некоторые за годы успели сработаться с Владиславом Вертером, чье постоянное брюзжание после более близкого знакомства сменялось добротой и тонким чувством юмора. Видеть его размазанным по стенкам фазовой камеры не хотелось никому.

Вертер выдохнул и вошел в камеру. Он не чувствовал страха. Страх из него вырезали в самом начале, чтобы в черепе хватило места для более важных систем. Только чаще забилось сердце.

— Начинаем, — раздался из динамика голос Геллера. — Владислав, как самочувствие?

Вертер показал большой палец.

— Озвучивай все, что будешь ощущать. Дай знать, если почувствуешь сильную боль или критический ущерб своим системам.

— Ладно.

— Хорошо. Подаем питание на первый контур. Три. Два. Один.

Вертер почувствовал, как огромное количество энергии, переброшенное с целого ядерного реактора, вливается в окружающие его механизмы. Чувство подавляющей мощи, способной расплавить его жалкое металлическое тельце и сжечь остатки плоти, было тревожным…

…но не шло ни в какое сравнение с тем золотым светом.

Невольно Вертер поискал взглядом Шаттлворта. Тот, разумеется, присутствовал. Вместе с остальными, он находился за бронестеклом, не отрывая от фазовой камеры странного взгляда.

— Владислав, запись! — напомнил Геллер.

— Готово.

— Все нормально?

— Пока да.

— Питание на второй контур! Три. Два. Один.

Раньше киборгу уже доводилось наблюдать аналогичные эксперименты, проводимые на крысах и обезьянах. Сначала не происходило ничего. Потом животные начали умирать страшной смертью, разорванные в клочья, вывернутые наизнанку или измененные совершенно невообразимым способом. Но последние попытки считались успешными. Фазовая камера пустела, а через несколько секунд крыса снова появлялась, будто из ниоткуда. Но даже тогда, в последние секунды перед тем, как уйти туда, животных охватывала паника, и теперь Вертер понимал почему.

— Голоса! — проорал он, вцепившись пальцами в голову. — Слышу голоса! Их множество! Они шепчут!

— Твою ж мать! Выключайте! — крикнул Геллер.

— ПРОДОЛЖАЙТЕ! — голос Шаттлворта, не усиленный микрофоном, неведомым образом прогремел на весь ангар. — ПИТАНИЕ НА ТРЕТИЙ КОНТУР!

— Нет!!! — истошно завопил Вертер, как не кричал еще никогда в жизни. — Не надо!!! Не отправляйте меня туда!!! Они сожрут меня!!!

Он видел свое отражение в стеклянной стенке камеры. Видел свое искаженное звериным ужасом лицо, с которого, казалось, давно должны были исчезнуть эмоции. Видел лица. Тысячи, миллионы лиц, слишком ужасных, чтобы существовать. И все они смотрели на него, разевая жадные пасти. И еще видел свет. Настолько яркий, что причинял невыносимую боль… но завораживающий. Он исходил от существа, которое называло себя Ричардом Шаттлвортом, и Вертер понимал, что это не настоящее имя. Лишь одно из многих, которые оно носило, и которые будет носить. Его свет жег саму душу, но те, с ДРУГОЙ фазы, бежали от него.

«АНАФЕМА! — вспыхнули слова в сознании киборга. — АНАФЕМА!»

Поток энергии хлынул в третий кристаллический контур. Фазовая камера вышла на рабочий режим.

И опустела.

Прошло тридцать секунд. Минута. Пять минут.

Камера оставалась пустой, и с каждой секундой бледнели лица исследователей. Ужас от осознания произошедшего парализовал всех, не позволяя ни шевельнуться, ни произнести хоть слово.

— Эксперимент провалился, — нарушил молчание «Шаттлворт». — Предписываю свернуть все работы по данному направлению. Данные и экспериментальные образцы — уничтожить.

Много позже, притворяющаяся секретаршей женщина спросила у человека, притворяющегося владельцем корпорации «Aquila Inc»:

— Ты же знал, что так все и произойдет. Почему не остановил их?

— Я не могу водить людей за руку, словно неразумных детей. Они должны совершать ошибки и учиться на них.

— Стоило ли ради того отправлять невинного человека на съедение варпу?

— Варп — странная вещь, Аливия. Иногда он проявляет себя такими способами, что непонятны даже мне. Кто знает, может судьба еще сведет нас…

Загрузка...