Водитель моего мужа

Глава 7

Помощник берет чемодан и выносит его через раскрытые двойные двери нашего дома. Огромный коттедж сегодня пустует, Дмитрий Олегович так и не появился после встречи в отеле, а я сама вот-вот уеду. Павел уже пригнал черный внедорожник, который стоит на подъездной дорожке, вымощенной серым камнем. А я смотрю на входную рамку и почему-то воспринимаю ее как границу, за которой жизнь не сможет быть прежней.

Я делаю последние шаги, сжимая кулаки, и быстро направляюсь к машине. Паша замечает меня и не соревнуется со мной в скорости, он прекрасно видит, что я хочу открыть дверцу сама, и остается стоять у капота. Рядом с ним возвышается охранник, который, видимо, вбивает в его телефон контакты, которые могут пригодиться в другом городе.

– Добрый день, – произносит Павел, когда садится за руль.

– Добрый.

– Убавить? – Он подносит широкую ладонь к панели, где горят цифры по Цельсию, и оборачивается через плечо, смотря на меня.

– Нет, все хорошо.

Мужчина задерживается взглядом на моем лице, будто не может отвести глаза в нужный момент, и вдруг замечает солнцезащитные очки, которые я беспокойно кручу в ладонях. Идиотская мысль пришла мне минут десять назад. Я подумала, что надену их и хоть так спрячусь от его пронзительного взгляда. Но сейчас я понимаю, какая это глупость, детская и вымученная, и что этот жест скажет ему даже больше, чем мои открытые глаза.

– Я могу подогнать другую машину, – говорит он. – Со шторкой.

Он чувствует мое ледяное напряжение и имеет в виду седан, в котором можно опустить черную непроницаемую шторку между сиденьями для пассажиров и водителя.

– Они от солнца, – я вру ему и неожиданно понимаю, что заодно оправдываюсь.

Я не могу вернуться в роль хозяйки, он уже выбил меня из равновесия, и теперь я сама не знаю, в какую сторону покачнусь в следующее мгновение.

Я не доверяю себе.

– Дорога займет где-то часа четыре. У меня отмечен отель Loft, он в самом центре.

– Да, все верно.

Павел отворачивается и выкручивает руль, чтобы направить внедорожник к большим воротам, рядом с которыми стоит квадратная будка охраны. Я же думаю о том, что через четыре часа стемнеет… Даже раньше. Но в отель мы точно приедем, когда за окном будет темно. Конечно, у нас разные номера, даже разные этажи, ведь водителям не снимают люксы, но он будет рядом. В одном здании.

И мне кажется, что это даже ближе, чем сейчас.

– Можно громче?

Я хочу отвлечься на ритмичную музыку. Ни черта не помогает, конечно, и вскоре, когда мы выезжаем в область, я переношу внимание на километровые столбики. Потом на бумаги и переписку в телефоне. Павел молчит, ограничиваясь лишь официальным общением, словно вчера не происходило ничего, выходящего за рамки.

А вчера он тесно обнимал меня за плечи и хотел поцеловать. Я не могу выкинуть это из головы и смотрю на строчки текста моей речи, как на китайские иероглифы. О чем они? Ведь я сижу в одной машине с Ним. И в мыслях совсем другие картинки, намного ярче и желаннее. Там вчера и его нежные руки. Его темные глубокие глаза. Я видела в них, что пару тонов глубины им дает именно вспыхнувшее желание. И он смотрел на мои губы – так откровенно, что можно было представить прикосновение.

Я перевожу взгляд на мужскую ладонь, которая без напряжения лежит между креслами. Длинные и крепкие пальцы с аккуратным маникюром и резко очерченными костяшками. Он иногда сжимает их и переносит на рычаг, чтобы переключить режим коробки передач. Я знаю, что Павел не любит автомат, но сегодня он временами делает исключения.

Тоже погружен в мысли?

Он по-прежнему молчит, и мне уже хочется услышать от него хоть пару слов. Без его низкого чарующего тембра в салоне пусто и неуютно, я сама не заметила, как привыкла слушать его короткие истории или точные ремарки по любому поводу. Да хоть что-то!

Я с трудом уговариваю себя не смотреть на его лицо и сползаю по спинке кресла, прикрывая глаза. Сон не приходит, но остаток поездки я провожу в полусонном состоянии, пытаясь приглушить внутренние голоса.

– Вас встречают. – Павел коротким жестом указывает на лобовое стекло, когда мы подъезжаем к модному отелю из стекла и черного камня.

Он останавливается у входа и не покидает авто, заметив, что и без него мужская помощь имеется.

– Я припаркуюсь и поднимусь.

– Вы на сегодня свободны. Я больше никуда не поеду.

– Хорошо.

Высокий парень в темно-синем пиджаке с бейджиком, на котором написано “Анатолий”, помогает мне с чемоданом и провожает к зеркальным дверям. Потом на ресепшен и следом к лифту. Всё прекрасно отлажено и не занимает лишних минут, что сейчас даже плохо. Я вхожу в номер в пятнадцать минут десятого и понимаю, что так рано не усну. Я устала от монотонной дороги, но не так, чтобы забыться на мягкой кровати до следующего утра.

И на документы я больше смотреть не могу. Мне тошно от них и от одних и тех же предложений, которые уже впечатались прямиком в мозг. Я снимаю с плеч серый пиджак. Теперь именно серый, пришлось покопаться в гардеробе, чтобы найти цвет, который не люблю всей душой. И он холодный, а мне идут исключительно теплые оттенки. Чертовы бежевый и кремовый, которые не различает мой муж.

Впрочем, плевать. Я даже не знаю, к чему этот мой маленький бунт, о котором он даже не узнает. Может, в этом дело? Что не узнает… Когда он не видит, можно проявить характер. Мне смешно от самой себя, и я резковатыми движениями снимаю браслет и наручные часы с запястья.

Замечаю минибар, который трудно пропустить из-за красивой приглушенной подсветки. Но пить мне нельзя, не в таком состоянии, когда я даже с градусом собственных мыслей не могу справиться. Я чувствую, как напряжена и нехорошо заведена, и еще ужасное ощущение, будто меня подвесили в воздухе.

Да, я очень напряжена. И я вздрагиваю всем телом, едва удержав нервный возглас на губах, когда в дверь номера стучат.

Я иду к двери и надеюсь увидеть там служащего. И я его там вижу… Стоит уже напомнить себе, что Павел мой работник и существует дистанция.

Безопасная. Правильная.

Два года так было. Зачем сейчас все рушить? Но по его внимательному взгляду видно, что он думает наоборот. Он как раз исправляет два года, ушедшие в пустоту.

– Я нашёл повод, – произносит он и приподнимает мой чемодан, который, видимо, забрал у работника отеля. – Куда поставить?

– Повод?

– Чтобы подняться к вам, – Павел говорит прямо, хотя я надеялась, что ослышалась в первый раз. – Я занесу?

– Я могу сама.

– Нет, он тяжелый.

– Там есть колесики.

– А порог? – Он легонько улыбается, а меня начинает злить, что из нас двоих нервничаю только я. – Ольга, это всего лишь чемодан. Я хочу внести его в ваш номер, и только.

– Вчера это были коробки…

– Да, я должен извиниться за вчерашнее. Я забылся в кабинете… Такого больше не повторится.

Ему удается удивить меня, хотя это как раз похоже на моего вежливого водителя. Но то, что внезапно прорвалось вчера, заставляет искать подвох. У него ровный вкрадчивый голос, но я не верю его словам. И пусть именно их я хотела услышать, чтобы выдохнуть и зажить по-старому. Мантра совершенно не действует, когда я смотрю в его красивое открытое лицо.

Он как будто задался целью успокоить меня любой ценой, и ко мне приходит мысль, что это после тяжких часов, проведенных вместе в одной машине. Наверное, на моем бледном лице написана самая настоящая паника, так что Павел сдает назад, чтобы не довести нервную женщину до реанимации. Поэтому он стоит передо мной и показывает эталонное самообладание, ни одной непозволительной искорки во взгляде или второго дна. Он всего лишь принес чемодан и терпеливо ждет, когда я перестану капризничать.

– Для чего тогда повод? – Я все-таки отступаю в сторону и указываю ладонью на стенку, около которой он может бросить проклятый чемодан.

– Чтобы сказать то, что сказал. И побыть с вами.

– Вот опять, Паша…

– Я уйду, если хотите.

Он подвешивает паузу и откуда-то знает, что я не скажу “уходи” в ту же секунду. Я и не говорю.

– Мы же можем просто провести время вместе. – Он коротко оглядывает мой номер, а потом возвращается глубоким взглядом ко мне и плавным, чертовски красивым жестом заводит руки за спину, сцепляя замок на манер наручников. – Я безопасен. Абсолютно.

– Дружба?

– Нам обязательно придумывать название?

– Да.

Он все-таки не удерживается и искрит взглядом, обдавая меня мягкой и окутывающей с ног до головы волной мужской силы. Убийственное сочетание, с которым я не знаю, как бороться. Я привыкла чувствовать мужскую силу как захват злых пальцев на плечах или как тесный круг банковских нулей на счетах мужа. Как власть и право подчинять и ломать.

Но в Паше всё другое. Он словно из другой жизни, счастливой и солнечной, где не бывает пасмурной погоды и лютых скандалов без повода. Он из мечты, в которую я боюсь поверить.

– Тогда нет. – Он коротко качает головой. – Я не умею дружить с красивыми женщинами.

– Тогда что?

– Приятный вечер? Мой шанс?

Он отступает еще на шаг и находит спиной противоположную стенку холла, на которую откидывается. Он не отводит от меня глаза и замолкает, явно с трудом удерживается, чтобы не улыбнуться ярче, обнажив белые зубы. Он улавливает мое пограничное состояние, которое может качнуться прочь от него, и осторожничает. Хотя по его довольному лицу видно, что ему нравится смотреть на меня… да, именно так – стоять напротив и молча, не спеша разглядывать черты моего лица. Прямо перед собой, а не в зеркале заднего вида, как он привык за рабочие смены.

– Это плохо кончится. – Я устало выдыхаю, чувствуя, что самым банальным образом проигрываю его удивительному обаянию.

– Вечер?

– Какой-то из них.

– Хотите, я разочарую вас? Я могу попробовать, если вам будет так легче.

– У тебя не получится, – я неожиданно говорю правду, что сидит глубоко во мне. – И я не хочу больше разочарований. Я устала от них.

– Значит, я могу быть самим собой. – Он отталкивается от стенки, после чего стягивает с плеч светло-коричневый пиджак, который небрежным жестом бросает на тумбу. – Пойдемте, здесь должен быть прекрасный вид.

Павел первым шагает вглубь номера и уверенно направляется к большому панорамному окну, где за плотной шторой прячется выход на балкон. Правда, мужчина немного сбивается с намеченного курса и зацепляет ладонью дверцу бара.

– Белое или красное? – спрашивает он, поднимая на меня глаза.

– Я не буду пить.

– На каком мы этаже?

Что? Но он молчит, и я послушно отвечаю:

– Десятом.

– Высокогорье, – он изображает серьезный тон знатока. – Вы все равно опьянеете на воздухе.

Павел выбирает шампанское и подцепляет два бокала, зажимая их тонкие ножки между пальцами. Он не думает отступать от своей затеи и приближается к шторе, под которую тут же ныряет, делая полукруг корпусом ради эффекта. Я же с удивлением наблюдаю, что он может быть не только сдержанным и строгим, как пошитый на заказ костюм у элитного портного, но и пульсирующим и беззаботным, как живой поток.

Как сама жизнь.

– М-м-м… мне нужна помощь, – отзывается Паша, то ли запутавшись в тяжелой шторе, то ли поняв, что ему не хватает третьей руки, чтобы открыть балконную дверь.

– Сейчас.

Я толчком закрываю входную дверь и иду к мужчине, который сейчас должен быть в своем номере. Или развлекаться в командировочном городе, как положено завидным холостякам. Хотя, с другой стороны, разве могло быть иначе? Паша слишком хороший, чтобы оставаться в стороне. Он столько всего видел, что происходило в моей жизни с мужем, что не может больше закрывать глаза. Ему все-таки жалко меня… Да так, что он готов дурачиться и балагурить, лишь бы меня чуть отпустило.

– Наверное, на себя, – мягко подсказывает он, когда я во второй раз безуспешно дергаю ручку, занятая нехорошими мыслями.

Я не хочу, чтобы он видел меня такой. Не хочу ни жалости, ни сострадания.

Но стоит поднять лицо и осмелиться взглянуть в его темные глаза, как я начинаю сомневаться. В них нет ни капли фальши. Я вижу мужчину, который искренне хочет быть здесь, и он тянется ко мне… На неосязаемом уровне я остро чувствую, что нас несет встречными потоками, да с такой силой, что мне приходится играть ненавистную роль холодной стервы, чтобы хоть как-то остановить это движение.

– Черт, – выдыхает Паша, окидывая взглядом вечерний город, горящий разноцветными огоньками, как новогодними гирляндами, и хвастающийся бизнес-высотками, что занимают целый квартал по правую руку. – Наш город отстает.

– Я в третий раз останавливаюсь в этом номере, но впервые выхожу на балкон.

– Боитесь высоты?

– Не люблю большие города. – Я прохожу к деревянной лавке, на которую брошены мягкие подушки с винтажными принтами, и сажусь, закинув ногу на ногу.

Вечерний ветер находит приятными приливами, и я смотрю на тонкую белую рубашку Павла. Он успел когда-то завернуть рукава до локтей, оголив предплечья. И мой взгляд предательски скользит по его тугим мышцам. Они играют под загорелой кожей и уводят мой взгляд ниже – к жилистым запястьям. На левом поблескивает стальной хронометр, который ловит блики городских огней и развлекает меня игрой отражений.

Но суть в другом. Дорогущий хронометр. На руке водителя. Это же смешно…

Павел вообще умеет одеваться, чем понравился мне в первый же день. Мягкие и спокойные тона, он выглядит без капли агрессии и желания что-то доказать. Выделиться из толпы. Хотя это у него не выходит, ведь спортивный силуэт и уверенный взгляд делают из него самый настоящий магнит для женского внимания.

Я не исключение и иногда откровенно любуюсь им, когда знаю, что он не видит. Напряженный городской трафик очень этому помогает. Пока он занят перестроениями в переполненном автопотоке, я могу успеть бросить несколько взглядов в его сторону.

– Что не так с большими городами? – Он разворачивается ко мне, оставляя открыточный вид за широкой спиной.

– Наш немногим меньше… Слишком много шума, людей. Разговоров.

– Мне замолчать?

– Нет… Ты исключение.

– Я из маленького городка. – Он подходит к столику и ставит на него бутылку шампанского и бокалы. – Хотя вы знаете.

– Да?

– Уверен, вы читали мое досье. – И он пожимает плечами, угадывая мой следующий вопрос. – Не знаю почему… Может, потому, что узнавал о вас.

Я отворачиваюсь, потому что не хочу говорить о себе. И я вдруг замечаю, что мы общаемся странным образом: я обращаюсь к нему на «ты», а он держится привычного “вы”.

– Ты сказал, что получал ранения. Я читала об этом. Оба раза в левое плечо.

– Мое слабое место.

Паша усмехается и постукивает костяшкой указательного пальца, ненадолго проваливаясь в нахлынувшие воспоминания.

– Не представляю, каково это…

Он не дает мне договорить и делает резкий шаг в мою сторону. За мгновение оказывается передо мной и опускается вниз, вычитая свой высокий рост к черту. Я теперь смотрю на него сверху и вижу, как заостряются его правильные черты из-за фонарика, который подвешен над окном.

– Зачем нам говорить о моих ранениях? – серьезно спрашивает он и упирается крепкими ладонями в лавку.

Он почти касается моих бедер пальцами, которые так близко, что мне не стоит шевелиться. Но от его жара не спрятаться и не сжаться так, чтобы ничего не чувствовать. Он повсюду и постепенно забирается под мою шелковую блузку. Я ежусь и машинально закусываю нижнюю губу, не зная, как еще сбросить напряжение.

– У моего мужа есть люди с оружием, – я с трудом произношу то, что собиралась.

– Я в курсе.

Я отнимаю ладонь от своего тела и сбиваю мужчину с толку, прикасаясь к нему. Но я быстро переношу пальцы туда, где, мне кажется, должны быть шрамы от выстрелов.

– Здесь? – спрашиваю я, едва касаясь выбранной точки.

– Выше.

Паша обхватывает мою ладонь и помогает найти правильное место. Хотя я не проверяю, не осмеливаюсь надавить так, чтобы почувствовать его кожу сквозь ткань рубашки.

– Я думала, такое не проходит бесследно. И люди становятся осторожными.