Волчий облик

Глава 1 Лесник и его находка

Накануне исполнилось шесть лет с той поры, когда в жизни Конрада Хелмира произошли два события, оба не из приятных. Во-первых, умер отец. Во-вторых, Конрад окончательно пришел к выводу, что хорошего мага из него не выйдет, а плохих и без него предостаточно. Приняв решение, он написал прошение, в котором извещал князя о готовности занять должность отца, проработавшего лесником в окрестностях столицы без малого полвека. Просьбу удовлетворили, после чего Конрад оставил учебу и переселился в дом среди хмурого ельника. Место было мрачноватое и, надо сказать, Конраду пришлось привыкать к жизни в лесу, от которой он за годы учебы в городе отвык.

Однако Конрад быстро освоился, вспомнил старые навыки, сохранившиеся со времен помощи отцу, обзавелся хозяйством, жизнь понемногу стала налаживаться. В лесу неподалеку от столицы любителей пострелять княжескую дичь находилось мало, с этим Конраду повезло, но ему случалось натыкаться на порубщиков. Физическая сила лесника, подкрепленная умением обращаться с арбалетом, решала редкие поединки в пользу Конрада.

Седлая лошадь, чтобы объехать участок, Конрад вспомнил, как они с женой переехали сюда. Дения Хелмир, горожанка до мозга костей, поначалу боялась и не принимала лес, сейчас она не вернулась бы в город, хотя родня ее жила в столице. Более того, она спокойно оставалась на несколько дней среди леса одна с маленькими детьми, если муж уезжал по делам.

Впрочем, Конрад старался не покидать надолго дом, тревожился, если приходилось задерживаться. Две собаки были хорошими охранниками, жена умела обращаться с оружием, да в лесу бояться следовало человека, от лихих же людей псы и арбалет могли не защитить. Но работа есть работа, и Конрад сел в седло. Объезд всегда занимал два дня, а ночевал княжеский лесник в деревне, выросшей на месте старого поселка лесорубов. Хотя не раз случалось проводить ночи в лесу, Конрад предпочитал спать под крышей.

Сытая резвая кобыла, охотно ходившая и под седлом, и в хомуте, с места взяла бодрым шагом. Обернувшись, лесник помахал жене. Махнув из окна в ответ, Дения Хелмир вернулась к детям.

Вслед донесся басовитый рев старшего сына — как же, отец никогда не берет его с собой, каждый раз говоря: "Подрасти". Пока Конрад не скрылся за поворотом, он продолжал слышать этот рев, к которому спустя минуту присоединились в силу загадочной солидарности еще два голоса. Младшие подтягивали брату усердно и с душой.

Пока отсутствует отец, дети могут позволить себе капризы. При нем плач исключался, заменяясь максимум хныканьем. Отдохнуть друг от друга тоже надо, подумал лесник, улыбнувшись. Лес, относительно спокойная работа, размеренная жизнь нравились ему, он не любил неожиданностей, с какими часто сталкивались маги. Это даже хорошо, что магические способности оказались у него небольшие, лесная жизнь гораздо больше пришлась ему по душе, а что касается учебы, то лишних знаний не бывает, не так ли? Знакомство с магами тоже большой плюс, особенно с придворным магом Михаэлем Лагрейдом, человеком, который был у князя Нурмена на виду.

Вспомнив про Михаэля, Конрад призадумался и перестал улыбаться: маг становился все более спесивым и заносчивым, без причины обрывал старые знакомства. Волшебник общался с высшей знатью, приказывать ему мог только князь, и Лагрейд забывал прошлое, например, то время, когда после провала на экзаменах ему пришлось год проучиться с младшим курсом, и новые сокурсники, среди которых был Конрад Хелмир, бескорыстно помогали ему.

Застоявшаяся лошадь шла весело, просила повода, норовила прибавить и перейти на рысь, и каждый раз ее мягко сокращали. Собственно, объезд следовало сделать пару дней назад, однако ливни сбили все планы. И дрова с делянки Конрад не привез, и участок не объехал, правда, переделал все домашние дела.

Побыстрее бы развязаться с объездом и заняться дровами, а то правда кобыла больно веселая, хомут по ней плачет. Простояла полнедели в деннике, ничего не делая, теперь надо ее работой нагрузить. Вырос бы старший, помог бы, да нескоро до этого счастливого момента — парню всего пять лет, с хитрой и сильной кобылой он пока не справится.

— Пошла! — выехав на прямую тропу, лесник, наконец, отдал лошади повод.

Первым делом Конрад завернул на место старого пожара, где набирал силу молодой сосняк. Тут пришлось хорошо поработать самому леснику, применившему все познания, и магу по фамилии Лэннимер, приятелю Конрада. В отличие от Михаэля Лагрейда, Лэннимер прекрасно знал свое дело, и шрамы, нанесенные огнем, лес затягивал быстро. Лет через пятнадцать здесь будут рослые, стройные деревья, настоящий корабельный лес.

Полюбовавшись ровными стволами с бронзовым отливом, лесник глянул на солнце. День близился к полудню, надо поторопиться. Тропами Конрад выехал на просеку и пустил лошадь галопом. Мили три она пролетела одним духом, доставив седока к заброшенным угольным ямам. Объезжал их Конрад спокойно, отшагивая кобылу, приехал к роднику, где пообедал сам и покормил лошадь. Вздремнул полчасика, пока она паслась, подумал, что надо бы сказать княжескому ловчему Тербеку о виденных следах крупных зайцев — князь хотел проверить на этих зверях новых гончих — и снова собрался в путь.

Тропы, дорожки, тропинки с узловатыми корнями поперек пути вывели лесника на широкую дорогу, идущую вдоль реки. Ею часто пользовались любители сокращать путь, однако недавние ливни размыли ее, превратив в грязное месиво, и людям пришлось ехать верхней, длинной дорогой, у которой было несомненное преимущество — каменное покрытие. Лошадь лесника смело потрюхала по грязи, предоставив всаднику поразмыслить о грядущей чистке, поскольку кобыла была светлой масти.

Конрад перевел лошадь на шаг, как вдруг она, задев обо что-то копытом, споткнулась и встала. Свесившийся с седла Конрад с удивлением обнаружил наполовину утонувшее в грязи колесо с новеньким железным ободом. Присмотревшись, лесник увидел в придорожных кустах какие-то обломки, а за первым поворотом лошадь шарахнулась от поваленной набок брички. Кобыла принюхивалась, фыркала и упорно отказывалась идти вперед. Спешившись, Конрад долго уговаривал и успокаивал обычно невозмутимую лошадь.

Когда она перестала упираться, Конрад, ведя лошадь в поводу, подошел ближе к бричке и убедился, что разломана она основательно. Повозка хорошей работы, подумал лесник, рассмотрев экипаж, обитый изнутри кожей и дорогой тканью, интересно, кому не повезло?

Едва он так подумал, как увидел невезучего. Вернее, увидел то, что от него осталось: при дороге грязной горой лежал вздувшийся труп.

Если бы Конрад ехал с подветренной стороны, запах бы он почувствовал издалека, а так завоняло только когда утих сильный ветер, дувший весь день.

— Фу-у-у-у, — вырвалось у лесника.

К останкам человека ему не хотелось подходить, но и с расстояния Конрад заметил добротный камзол незнакомца, с вышивкой, почти скрытой за грязью и прорехами; поблескивал перстень на пальце. Убей того разбойники, перстень бы они не оставили.

— Что ж такое… — растерянно оглянувшись, Конрад вытер о штаны вспотевшие от волнения и примешавшегося к нему страха ладони.

Обычная лесная тишина, прерываемая далекой птичьей перекличкой, немного успокоила лесника. Он еще раз осмотрел злополучное место.

Несчастный случай? Может быть.

Как бы то ни было, надо сообщить о мрачной находке в службу дознавателей, но дело шло к ночи, тогда Конрад подумал о Рое Бэрстоке, который имел некоторые полномочия. Власть Бэрстока распространялась всего на шесть окрестных деревушек, однако опытный и много повидавший Рой мог дать хорошие советы.

Деревенский общинный стражник (название должности осталось с позапрошлого столетия) Рой Бэрсток едва собрался сесть за вечернюю трапезу, как в его дом ввалился запыхавшийся Конрад.

— Привет княжескому леснику! — как обычно, кивнул друживший с Конрадом Рой.

Вне службы пожилой стражник не производил впечатления человека, посвятившего себя охране порядка. Он выглядел, как крестьянин, вернувшийся домой после целого дня молотьбы.

— Рой, придется повременить с ужином, — сказал Конрад. Последние мили он проскакал галопом, а быстрая езда всегда успокаивала его. Говорил он тихо и ровно.

Глянув на него, Рой нахмурился, перевел взгляд на домашних, и те вышли из комнаты.

— Что стряслось? — отрывисто спросил стражник.

Коротко лесник рассказал о находке. Рой призадумался.

— Переночуешь у меня, — решил он. — Поедем туда утром.

Поздним утром на место с Конрадом приехали Рой, староста деревни и несколько человек, которых лесник не знал. Один из них ехал на повозке.

Рой, за двадцать лет службы насмотревшийся на всякое, наклонился над трупом, зажав нос.

— Твое мнение? — нетерпеливо спросил Конрад.

Стражник выпрямился и отошел от тела.

— Не повезло мужику, — отозвался Рой. — Голову о дерево он разбил, когда из брички вывалился. Видать, лошадь разнесла. На убийство не похоже.

— А кто это? — не выдержал староста.

— Ежели по одеже судить, так торговец, — медлительный Рой говорил обстоятельно. — Ехал из Айбора. Туда-то мы его и отвезем, — Бэрсток поморщился, представляя возню с трупом. — Как по-твоему, — глянув на Конрада, стражник небрежно повел рукой в сторону тела, — давно он здесь лежит?

— Дня три вне сомнений, — отозвался Конрад.

Рой покивал, соглашаясь, затем произнес:

— Теперь послушай совета, парень. Отправляйся домой и до конца недели не высовывайся.

Конрад нахмурился.

— Ты ж пойми, — сказал Рой, дружески хлопнув лесника по плечу. — Тебя может вызвать Меррик, — назвал он фамилию главного княжеского дознавателя, — для уточнения. Поэтому лучше будь дома, чтобы гонцы не искали тебя по лесу. Ясненько?

— Да, — сумрачно ответил лесник, которому оставалось только согласиться.

Завершив объезд участка, он вернулся домой к следующей ночи. Жена ждала его, уложив детей.

— Почему задержался, господин княжеский лесник? — спросила она шепотом.

— Никто не приезжал? — Конрад с удовольствием опустился в кресло.

После двух дней в седле полулежать в уютном мягком кресле было особенно приятно.

— Нет, — жена наскоро собрала ужин. — Кого ждешь?

Конрад принялся за ужин, размышляя, рассказывать жене о неприятной находке или не стоит. Впрочем, Дения — женщина умная, интересно, что скажет она.

Решившись, Конрад поделился.

— Тебя потащат к дознавателю, — выслушав мужа, вздохнула Дения. — Ох, Конрад Хелмир, почему ты не поехал другой дорогой?

Конрад ничего не ответил, зато протяжно вздохнул.

Два дня никто не навещал домик лесника, и Конрад решил, что безымянный труп тихо похоронили. Он ошибся: послеобеденную тишину третьего дня разорвал собачий лай. Псы лесника подняли тревогу, облаивая гнедого мерина, на котором восседал Рой Бэрсток. Он ехал, посвистывая и отмахиваясь веткой от оводов. На собак не обращали внимания ни он, ни гнедой.

Отозвав и успокоив псов, Конрад настороженно ждал, пока Рой подъедет.

— Привет княжескому леснику, — услышал Конрад и поморщился. — Собирайся, едем в Айбор.

В Айбор, значит. В столицу.

— К дознавателю, — утвердительно проговорил Конрад.

— Собирайся, — повторил Рой, прихлопнув на руке жирного овода, — иначе к ночи не поспеем.

Кобылу, на всякий случай начищенную с утра, Конрад собрал в леваде. Пока он седлал, Дения успела набить сумки снедью.

— У кого ночевать-то будешь? — спросила она.

— Пока не знаю, — лесник сел верхом. — Скорей всего, у Лагрейда.

— Будет время — загляни к моим, — Дения улыбнулась и быстро перекрестила мужа. — Удачи.

— Ладно, ладно, — Конрад выехал на тропу.

Пока тропа не расширилась, всадники ехали молча, Рой впереди, Конрад следом, затем лесник догнал стражника, и они поехали рядом.

— Выяснили, кто был тот невезучий? — спросил Конрад.

— Еще бы! — хмыкнул Рой, прихлопнув большого комара на шее коня. — Эйер Клорри.

— Да ну? — опешил Конрад.

Первейший богатей княжества, банкир! С ума сойти.

— Да, — философски заметил Рой. — Вот так копишь деньги, копишь, потом хлоп! Понесла лошадь, разлетелась бричка, дерево некстати попалось — и конец счастливой жизни. Да, и касаемо денег, — Рой подмигнул Конраду. — Компаньон Клорри сказал, что Эйер в тот день вез с собой много золотишка в банк Равенского.

Лесник некоторое время молчал, осмысливая услышанное.

— Почему он не нанял охрану? — наконец спросил он.

— Приятель, мы с тобой мыслим в одном направлении, — одобрил Рой. — Охрана у него была всегда, правда, небольшая, четыре человека, но люди опытные, бывшие вояки, наемники. Служили Клорри долго. Про деньги они не знали.

Он замолчал с весьма многозначительным видом.

— Почему охранники не помогли ему, если видели, что лошадь понесла? — недоуменно проговорил Конрад.

— Это и непонятно, — Рой стегнул веткой замешкавшегося коня. — Кроме того, сумка с деньгами пропала, а на трупе остался перстень с дорогим камушком, золотая цепь с гильдейской бляхой.

— Ерунда какая-то, — Конрад почти рассердился. — Между прочим, что требуется от меня?

Бросив поводья, Рой потянулся.

— Напишешь, как труп нашел, и всё, — зевнул стражник и перехватил поводья, когда мерин потянулся к крупным соблазнительным листьям придорожного куста.

Присмотревшись к собеседнику, Конрад сообразил, что тот порядком встревожен, и ночь, наверное, у него выдалась бессонная. Дело нешуточное, хмуро подумал лесник, понесло же Эйера той проклятой дорогой, не мог поехать по верхней. И жив бы остался, и проблем бы другим людям не создал.

— Его охранников нашли? — спросил Конрад.

— Ищут, — коротко ответил Рой.

Действительно, странная ситуация. Не охраннички ли стукнули по голове хозяина? Но тогда почему не взяли перстень и цепь? В портовой шумной Элане, говорят, полно скупщиков краденого. Сними гильдейскую бляху с золотой цепи — цепь станет безликой, похожей на сотни других таких же, а стоимость у нее ого-го. С перстнем тоже можно поступить просто: вынув камень, сплющить молотком оправу. В цене вещь потеряет, зато никто не опознает ее.

— Непонятного хватает, — пробормотал Конрад, подводя итог размышлениям.

Бэрстоку тоже очень не нравилось положение вещей. Хоть бы побыстрее нашли этих охранников и допросили, думал он, а то по поселкам поползли нехорошие слухи, и в столице люди князя никак не научатся держать языки за зубами. Убийство, говорят. Убили и ограбили. Рой работал общинным стражником двадцать лет, бывало, сталкивался и с необычным. Не похоже это на убийство ради денег, и чем больше загадочного обнаруживалось, тем больше Рой убеждался — дело тонкое.

— Лошадь его вправду растащила, — сказал вдруг Конрад, — она разнесла бричку.

— Думаешь? — оторвался от своих мыслей Рой.

— Я вспомнил, — медленно проговорил лесник, — в обломках не валялись оглобли.

Остановив гнедого, стражник крепко задумался. Похоже, Конрад прав: взбесившаяся лошадь разбила бричку о деревья, вырвала с мясом оглобли и пустилась без груза, не разбирая дороги. Что же так напугало лошадь? Или кто?

— Да, — пробормотал Рэй. — Эх, если бы ты его раньше нашел, пока дожди не прошли! Многое можно было бы узнать по следам.

Кивнув, Конрад заставил лошадь идти быстрее, Рой тоже поторопил коня, дальше они ехали в молчании, каждый думал о погибшем.

Лес постепенно поредел, затем сменился полями, на дороге все чаще попадались повозки, всадники, пешеходы, а скоро лесник со стражником выехали на оживленный тракт и повернули к Айбору.

Носящий гордое имя столицы Айбор оставался, как и век, и два назад деревянным городом без укреплений. Маленькая столица небогатого княжества, не чета крупным портовым городам вроде Эланы или Скалера, могла похвастаться лишь четырьмя богато украшенными зданиями: храм, Академия, княжеские палаты и ратуша. В ратушу и направились Рой с Конрадом.

Рой перекинулся словами с охраной, один из лучников, стоящих у ворот ратуши, забрал лошадь Конрада, другой вызвался проводить лесника к дознавателю. Хлопнув приятеля по плечу, Рой уехал.

Лесник начал волноваться, следуя за быстро идущим солдатом. О службе дознавателей ходили разные слухи, общаться с ними по доброй воле желающих не находилось. Попадающиеся навстречу солидные горожане, покосившись на вооруженного лучника и лесника в форменном зеленом кафтане, сторонились их, будто зачумленных. Я же не под арестом, в смятении подумал Конрад, почему они шарахаются?

Конрад ожидал спуска в подвал, однако им, напротив, пришлось подняться по лестнице на два этажа и пройти в конец коридора, где провожатый открыл дверь и, просунув внутрь голову, доложил:

— Лесник Хелмир к господину дознавателю.

— Пусть войдет, — услышал Конрад и прошел в кабинет. Лучник следом не пошел, прикрыл дверь за спиной лесника.

Господин дознаватель, пожилой, с длинной белой бородой, имел вид степенный и благообразный, как поначалу показалось Конраду. Его темно-синяя одежда не выделялась на фоне обивки стен такого же цвета. Приветливо поздоровавшись, он кивнул Конраду на мягкий стул около низкого столика со стопкой бумаги и чернильницей.

Лесник сел, не зная чего ожидать.

— Конрад Хелмир? Так-так, — покивал дознаватель. — Тело Клорри вы нашли? — интонацией он выделил слово "вы".

— Я, — ответил Конрад.

— Вы грамотный? — Конрад не успел ответить, как дознаватель искренне рассмеялся. — Что ж это я? Вы ведь учились в Академии, как мне доложили… очень хорошо, да, это очень хорошо. Итак, берите бумагу, перо и изложите по возможности связно как, когда, при каких обстоятельствах вы нашли тело.

Своими словами дознаватель дал понять, что успел навести справки о Конраде Хелмире, однако сам не представился. Да и зачем? Алистера Меррика знали и в княжестве, и за его пределами.

Конрад мрачно посмотрел на предложенную бумагу. За время, прошедшее с бесславного окончания учебы, он брал перо лишь чтобы расписаться в получении жалованья. Гораздо чаще в его руках бывали ручки топора и молотка, черенки лопаты, вил, грабель и косы, поводья и ложе арбалета.

— Ошибок будет много, — предупредил Конрад, откидывая крышку чернильницы, — к тому же почерк у меня не каллиграфический.

— Ничего, я как-нибудь разберу, — дознаватель наклонился вперед, и лицо его из полутьмы попало на свет. Лесник понял, что сильно ошибался насчет благообразия внешнего облика дознавателя: лицо у того было острое лезвие, отточенное временем, и взгляд — режущий, проникающий, как кинжальный клинок. Похоже, и мягкий приветливый голос способен был за миг измениться, по желанию хозяина став холодным и властным. — Постарайтесь описать всё до мелочей как можно точнее.

В лапах Конрада гусиное перо треснуло и сломалось. Тихонько выругавшись, Конрад осторожно взял новое перо, посадил кляксу на чистом листе и с тоской подумал о том, как шесть лет назад он умел обходиться без клякс. Новый лист он брать не стал, так и начал под кляксой.

Алистер Меррик, начальник службы дознавателей, исподтишка разглядывал лесника. Крепкий, с массивными покатыми плечами, с могучей шеей, Хелмир был кряжист и силен, но его грозная внешность несколько умалялась припухлыми щеками, усмешливо прищуренными глазами, над которыми словно кто-то мазнул светлой краской, нарисовав тонкие, с изломом, выгоревшие брови.

После часа мучительных трудов Конрад с облегчением поставил последнюю точку и протянул подошедшему дознавателю листы, заполненные крупными корявыми буквами. Писать скорописью лесник разучился, а связно излагать мысли на бумаге не умел никогда.

Дознаватель надел очки и вчитался.

— С запятыми вы не дружите, — неожиданно приветливо сказал он, — но слова пишете правильно.

Вот вам плюс учебы в Академии, где, помимо профильных дисциплин, преподавали правописание, причем достаточно серьезно.

— Считаете происшедшее несчастным случаем? — дочитав, Меррик уставился на лесника ледяными светло-серыми глазами.

Конрад с тоской посмотрел в сторону выхода, догадываясь, что покинет кабинет нескоро.

— Не знаю, — честно ответил он. — Я описал что видел, выводов не делал.

— Замечательно, — улыбнулся дознаватель. — Делать выводы — наша работа, — он улыбнулся еще раз, и Конрад, глядя на него, поежился. — Хелмир, вам есть где остановиться в городе на два-три дня?

— Как на три? — вырвалось у Конрада. — Почему? За что? У меня жена с детьми в лесу.

— Э-э-э… понимаете, по закону я имею право вас задержать на этот срок, — губы дознавателя по-прежнему улыбались, зато глаза смотрели серьезно и оценивающе. — Вы не хотите провести три дня в тюрьме, не так ли?

Про главного княжеского дознавателя ходили всякие разговоры, но в одном сходились жители столицы — Меррик был неподкупен и суров. Получится ли убедить его в непричастности, подумал Конрад и спросил, стараясь придерживаться нейтрального тона:

— Меня в чем-то обвиняют?

— Если бы вас обвиняли, вы сидели бы здесь под охраной лучников, которые препроводили бы вас в тюрьму после нашего разговора, — дознаватель, наконец, перестал улыбаться. — Так вам есть где остановиться в городе, или переночуете за решеткой?

Конрад с трудом сдержался, понимая, что спорить нельзя.

— Есть, — ответил он.

— Адрес, пожалуйста, — Меррик вернулся к столу, взял перо и приготовился записывать.

Лесник на миг задумался. В городе было два человека, у которых он мог остановиться. Родня жены в счет не шла — в одном доме жили две семьи с кучей детей, Конрад там глох от постоянного шума и терялся от нехватки места.

— Запишите два адреса, — проговорил Конрад, — потому что я не знаю, где меня примут.

— Так, — перо коснулось бумаги.

— Березовая улица, дом четыре.

Дознаватель с удивлением взглянул на лесника.

— Вы дружите с Михаэлем Лагрейдом?

— Я бы не назвал это дружбой, — после паузы отозвался Конрад, — но я иногда останавливаюсь у него, если приходится задерживаться в городе.

— Хорошо, — Меррик сделал против записи какую-то пометку. — Второй адрес?

— Вторая Окраинная, дом двадцать.

Выпрямившись, дознаватель поднял от изумления брови.

— Вы водите знакомство с интересными людьми, господин Хелмир, — заметил он.

Перо сделало против второй записи пометку, да еще с восклицательным знаком.

— Так получилось, — с тоской ответил Конрад, которому пометка не понравилась.

— Давно ли вы знакомы? — дознаватель подался вперед.

— С Лагрейдом вместе учились, — коротко ответил Конрад.

— А… Лэннимер? — дознаватель произнес это имя с особой интонацией, насторожившей лесника.

— Он как-то заменял нашего преподавателя, — отозвался Конрад, отделавшись правдивым, но очень неполным сообщением.

— Да, талантливый маг, чрезвычайно талантливый, — Меррик вздохнул. — И такое несчастье… Впрочем, ладно, не буду вас задерживать, Хелмир. Ступайте.

Хвала небесам, подумал Конрад и поспешил покинуть кабинет. Дознаватель хлопнул в ладоши, вызывая посыльного, тотчас открылась искусно спрятанная дверь. На пороге возник юркий паренек, поклонился почтительно.

— Ступай-ка за лесником, голубчик, — сказал дознаватель. — Посмотри, куда он поедет, вернешься — доложишь.

Забрав лошадь, Конрад не стал садиться верхом, поскольку от ратуши до дома номер четыре по Березовой улице было меньше пяти минут ходьбы. Темнело, по улицам пошли фонарщики, наполняя маслом и зажигая фонари. Вечером на центральных улицах не было такой суеты, как в дневное время, и Конрад порадовался этому.

Отсутствие большого количества людей помогло ему заметить человека, который шел следом, стараясь не попадать в круги желтого фонарного света. Сделав вид, что поправляет седло, лесник всмотрелся в преследователя острым взглядом охотника и разглядел на рукаве кожаную нашивку с гербом города. Дознаватель отправил, догадался Конрад, пусть идет, мне скрывать нечего.

Михаэль Лагрейд преуспевал, что видно было по его дому. На Березовой улице бедных халуп не водилось, но жилище Лагрейда выделялось и среди ухоженных каменных домов. Назвать его просто "домом" язык не поворачивался, правильней "особняк". Обнесенный фигурной чугунной решеткой, отлитой по заказу, двухэтажный особняк не стоял прямо у пешеходной дорожки, а едва просматривался в глубине большого парка с редкими деревьями, вроде южного дуба или кипариса, неведомо как прижившегося в климате Айбора. Скорей всего, имела место магия.

Два больших фонаря освещали ворота и будку привратника, вдоль главной парковой дорожки, ведущей к дому, горели два ряда маленьких светильников, расположенных у земли.

Лагрейд полностью опровергал сложившуюся в княжестве поговорку, что маг не может быть богатым. Впрочем, богатству он был обязан не службе князю, который платил немного, а отцу, скопившему изрядный капитал.

Подобно многим в столице, Конрад считал Михаэля не слишком хорошим магом, и у Конрада были основания так считать, он помнил, как учился Михаэль. Средне, даже весьма средне. По Айбору упорно ходили слухи, что всесильный папаша Михаэля, бессменный княжеский советник, пробил сыну дорогу. По печальным результатам учебы Лагрейду-младшему светило прозябание в пограничном поселке или рыбацкой деревушке, где ему было бы по силам справиться с возникающими проблемами, но положение Лагрейда-старшего и его связи сделали невозможное: окончив Академию, Михаэль попал на место княжеского мага, должность, которую до него занимал талантливейший умница Дерек Лэннимер. У семьи Лагрейдов имелись недоброжелатели, и поначалу они не стеснялись говорить, что князь с подачи советника отправил Лэннимера на верную смерть. Если так, то план Лагрейда почти удался. Лэннимер, правда, не погиб, но выживший после страшного боя с болотной тварью Дерек был сильно искалечен, и вернуться к прежней должности не мог.

Из-за той темной истории, да из-за высокомерия Лагрейдов недолюбливали, но на мнение горожан и отец, и сын плевали.

Лесник окликнул привратника, тот открыл ворота, проворчав что-то вроде: "На ночь глядя". Тем не менее, привратник позвал конюха, который повел лошадь Конрада в конюшню, сам отправился докладывать хозяину о позднем госте.

Михаэль, с каждым годом все сильнее наливавшийся спесью, видел в бывшем однокурснике слушателя, перед которым можно ввернуть фразы вроде: "Когда я был на приеме в Дагории" или "Ты еще не видел, какого коня мне подарил король Альде?" Каждый раз Конрад с тоской выслушивал его и жалел, что приехал. Ну да, да, ты успешен, богат, здороваешься за руку с князем. Спасибо за оказанное снисхождение и возможность провести ночь не на темной окраине города.

Когда Лагрейду надоедало бахвалиться, его жена тихо расспрашивала Конрада о лесе. Ей нравились рассказы о повадках зверей, о птицах, о деревьях. Может, еще и поэтому Лагрейд не выпроваживал бывшего однокурсника.

Слуга провел Конрада в столовую, где Михаэль, сидя за накрытым столом, скучно жевал. Молодая жена мага приветливо поздоровалась с вошедшим, тогда Михаэль соизволил заметить лесника.

— А, это ты. Садись. Перед лесничим отчитывался?

— Нет, — Конрада словно кто за язык дернул. — Я из ратуши.

Он сел за стол, однако, поскольку поесть ему не предложили, ни до чего не дотронулся.

— Чего тебя туда понесло? — буркнул Михаэль.

Придворный маг пребывал в подчеркнуто рассеянном настроении, как то недавно вошло в моду у вельмож княжеской свиты.

— Вызывали к дознавателю, — ответил лесник.

Маг подавился.

— К… кому? — переспросил он, откашлявшись.

Конрад повторил, стараясь не смотреть на стол, поскольку давно и сильно проголодался. Михаэлю и в голову не пришло пригласить лесника разделить ужин, а жена мага ушла из столовой, едва Конрад упомянул дознавателя.

— Что случилось? — осторожно допытывался Михаэль.

Пришлось рассказывать. Конрад опасался, что повествование затянется, но, очевидно, запись фактов у дознавателя помогла ему лучше построить мысли, и он выложил всё на одном дыхании, после чего Михаэль долго смотрел в пол.

— Хелмир, — заговорил маг, — я не могу допустить, чтобы в мой дом приходил человек, побывавший у дознавателя.

Леснику потребовалась минута, чтобы смысл слов дошел до сознания.

— Почему? — изумился он, а к изумлению примешивалась обида. — Что я сделал?

— Может, и ничего, — Михаэль выпрямился в своем кресле с высокой спинкой, — но, видишь ли, сам факт твоего визита к Меррику не радует. Эй! — он кивнул слуге. — Проводи гостя!

Конрад встал и, стиснув зубы, вышел. Он не ожидал такого приема, чувствовал, как поднимается в нем тяжелый гнев, туманящий разум.

— Тебе цена — ломаный грош, — прошептал Конрад, садясь в седло.

Что ж, вот и дали понять истинное отношение. И за что? Побывал у дознавателя. Наверное, Михаэль просто искал предлог, чтобы отказать ненужному гостю от дома. А было время, когда уверял в дружбе.

Неприятно, но ведь ожидаемо, а?

Конрад уехал с ощущением, словно ему плюнули в лицо.

Окончательно стемнело, ярче разгорелись фонари, на пешеходные дорожки падали квадраты освещенных окон. Конрад ехал по мостовой один-одинешенек. Выбора не оставалось, он правил на окраину, к дому Лэннимера. Этот-то, надеюсь, меня не выгонит, сердито подумал лесник.

Михаэль и раньше давал понять, что Конрад — человек другого круга, другого общества. Однако это выходило у мага не намеренно; он не задумывался подчас над словами.

Сегодня гнойник прорвался.

Лошадь везла лесника по городу и, словно чувствуя его настроение, не бодрилась, не просила повода, а мерно шагала, приопустив голову. У кобылы тоже прошло время ужина; и лошадь, и всадник были голодны, а всадник еще и расстроен, у него горели щеки, будто ему отвесили оплеуху. Надо было сразу ехать к Лэннимеру, подумал Конрад, унижения не испытал бы, и тут же зло улыбнулся, а что?! сам виноват, не хотелось тащится на окраину. Вот и получил.

Проехав половину пути, он чуть остыл. Если честно, он не жаждал напрашиваться на ночлег к Дереку. Нет, тот не откажет, просто с Лэннимером было тяжело общаться. Порой Конрад не знал, как себя вести, а Дерек не спешил ему на помощь.