Волшебный коврик

ТРИ БАТЫРА

от закрывай, открывай уши — получше слушай. Ну, так вот…

Жил на свете один человек — не золотой, не медный, не богатый, не бедный. И было у него три сына — все статные, красивые, каждый — как ясный месяц. Учились, старались, ума набирались, с плохими людьми не знались, а были добрые да приветливые.

Тонгуч-батыром звался старший из них, и был ему двадцать один год. Среднему — Ортанча-батыру — восемнадцать минуло, а младшему, Кенджа-батыру, недавно исполнилось шестнадцать.

Вот однажды позвал отец к себе сыновей, обнял каждого, погладил по голове, усадил рядом. И такие слова им сказал:

— Дорогие мои сыновья, вы знаете, что я небогат. После меня не останется вам большого наследства. Но я воспитал вас так, что теперь вы сами обладаете настоящими сокровищами. Первое из них — сила и здоровье; второе — воинская искусность; третье — ваша смелость.

И сейчас я хочу дать вам отцовский совет, никогда не забывайте его; будьте честны, и жизнь ваша будет спокойной; не хвастайтесь — и не будете краснеть от стыда; не ленитесь — и будете счастливы. Я приготовил для вас трех коней; вороного, буланого и серого. Каждому в дорожную суму положил припасов на неделю. Отправляйтесь в дорогу, ловите птицу счастья. Кто не познает свет, не сможет выйти в люди.

Закончив свою речь, он снова обнял по очереди всех троих сыновей и ушел.

Рано утром сели братья на коней и отправились в путь. До позднего вечера ехали они без остановки, проехали очень много.

А когда темнеть стало, слезли со своих коней, поставили шатер. Потом приготовили ужин и поели.

Но прежде чем спать ложиться, сказал Кенджа-батыр: «Далеко мы заехали, братья! Место это пустынное, глухое. Нельзя всем сразу спать. Давайте будем ночью по очереди охранять друг друга». Решили так и сделать.

Первым стражем был старший брат — Тонгуч-батыр. Долго сидел он с мечом наготове. Ночь была лунная, и степь была видна далеко во все стороны, только лес впереди темнел широкой полосой. Долго стояла мертвая тишина. Вдруг со стороны леса послышался какой-то звук. Это лев вышел на запах людей в степь из своего логова.

Тонгуч-батыр не стал будить братьев — решил, что сам справится, и побежал в сторону от шатра.

Лев бросился за ним, но молодой батыр, обернувшись, сильно ударил его, нанес ему глубокую рану. Раненый зверь снова прыгнул на Тонгуч-батыра, но тот снова сумел нанести удар: со всего размаху попал мечом по голове льва. Лев упал мертвый к ногам победителя.

Вырезал Тонгуч-батыр себе пояс из львиной шкуры, повязал его под рубахой и назад к шатру вернулся. Тут пришел черед Ортанча-батыра охранять сон своих братьев. А потом и Кенджа-батыр встал в назначенное время. Больше до рассвета ничего не случилось.

Рано утром братья продолжили путешествие. Снова ехали они, не останавливаясь, до позднего вечера и доехали до большой горы. Слезли с коней и решили здесь заночевать. У подножия горы стоял развесистый старый тополь, а под ним из земли родник пробивался. Около родника была темная пещера, в которой жил падишах змей — Аждар-султан.

Батыры не знали, что это за место, и спокойно привязав к тополю коней, почистили их скребками, задали им корма, а потом и своим ужином занялись. Поели они сытно, и в сон их потянуло. Но перед тем как ложиться спать, договорились охранять друг друга на всякий случай, как и в первую ночь. На этот раз спокойно было, когда стоял на страже Тонгуч-батыр. Вот пришло время, разбудил он среднего брата, Ортанча-батыра, а сам спать лег.

Вокруг было тихо-тихо, и нежный лунный свет заливал всю окрестность. Заскучал, было, Ортанча-батыр, но вдруг почудился ему какой-то шум. Присмотрелся батыр и видит: из пещеры выполз огромный змей: толстый, как бревно, и голова — как корчага. Это был сам Аждар-султан, который направился к роднику.

Ортанча-батыр не стал будить братьев — решил, что сам справится. Побежал он в сторону от родника.

Змей почуял человеческий запах, увидел батыра и бросился ему вслед.

Отскочил в сторону Ортанча-батыр, размахнулся и отсек Аждар-султану хвост. Завертелся на одном месте падишах змей. Выбран момент Ортанча-батыр и рассек ему спину. А когда тяжело раненный Аждар-султан снова бросился на врага, он отсек ему голову.

Вырезал Ортанча-батыр себе узкий пояс из змеиной кожи, повязал его под рубахой и назад к роднику вернулся. Тут пришел черед Кенджа-батыра братьев охранять, но больше до рассвета ничего не случилось.

Утром батыры снова оседлали коней.

Этот день показался им еще дольше, чем два первых. Ехали и ехали трое братьев по бескрайней степи до самого заката солнца. Подъехали к одинокому холму и решили здесь на ночлег остановиться. Разожгли костер, сытно поели. И снова договорились охранять друг друга. На этот раз и Тонгуч-батыр, и Ортанча-батыр просидели у костра на страже спокойно, никто их не потревожил.

Пришла очередь младшего брата — Кенджа-батыра. Было вокруг так тихо и светло от луны, что, задумавшись, не заметил молодой батыр, как погас огонь костра. Огорчился он: «Нехорошо ночью без костра оставаться!» — и взобрался на вершину холма, чтобы поглядеть вокруг, нет ли где огня. И вдруг заметил, что вдалеке мигает крохотный огонек. Сел на коня Кенджа-батыр и туда направился.

Долго пришлось ему ехать, чтобы добраться до одинокого дома, где светилось маленькое окошко. Слез Кенджа-батыр с коня, но сразу в дверь стучаться не стал, а подобрался тихонечко к окну и заглянул в него. Увидел он, что в доме вокруг очага сидят люди — человек двадцать, все хмурые, мрачные… Понял батыр, что эти люди — разбойники и замышляют они что-то недоброе. И так решил: «Оставить их и уйти отсюда — значит позволить им вершить свои черные дела. Это нехорошо, не должен так поступать честный человек. Попробую-ка я хитрость: войду к ним в доверие, а там видно будет».

Решительно открыл дверь Кенджа-батыр и внутрь вошел. Разбойники с мест повскакивали, за кинжалы схватились. А батыр говорит их атаману:

— Господин, я разбойник из далекой страны. До сих пор в одиночку делал свои дела, но теперь хочу присоединиться к вашей шайке. Хоть я и молод, но умею многое; и подкоп вырыть смогу, и разведать, что нужно, и оружием владею неплохо. Я обязательно вам пригожусь.

Ответил атаман разбойников:

— Нам такие люди нужны. Молодец, что пришел.

Поклонился ему Кенджа-батыр, сел у огня и поужинал вместе с разбойниками. За ужином он узнал, что в эту ночь они хотят ограбить шахскую казну. Сразу после еды все сели на коней и поехали к шахскому дворцу. У дворцового сада остановились и стали решать, как переберутся через высокий забор. Кенджа-батыр вызвался лезть первым, чтобы разведать, спит ли стража. Если не спят стражники, батыр должен будет убить их. А потом и остальные разбойники по одному в сад полезут. Собравшись в саду, они все вместе ворвутся во дворец. План разбойникам понравился.

Помогли они Кенджа-батыру подняться на высокий каменный забор. Оказавшись в саду, храбрый юноша обнаружил, что стража крепко спит. Тогда нашел он арбу, подкатил к забору, забрался на нее, высунул голову и негромко произнес: «Самое удобное время».

Атаман тут же приказал разбойникам одному за другим лезть через забор.

Первый разбойник лег животом на забор и, увидев арбу, наклонился к ней, а Кенджа-батыр тут как тут: размахнулся мечом и отсек ему голову. А потом сказал негромко:

— Слезай, — и сбросил тело разбойника вниз, на арбу.

Точно так же он поступил и со всеми остальными ворами. А потом тихонечко пробрался во дворец и, пройдя мимо спящей стражи, оказался в зале с тремя дверями. Здесь было десять девушек-прислужниц, но все они тоже спали.

Вошел Кенджа-батыр в первую дверь. Это была богато украшенная спальня — стены ее были убраны шелком, расшитым пунцовыми цветами.

В центре на серебряной кровати с балдахином из тончайшей белой ткани спала красавица, которая была прекраснее всех цветов на свете. Почти не дыша, приблизился к ней юноша, снял с ее правой руки золотой перстень, положил себе в карман и вернулся в зал.

И во вторую дверь вошел Кенджа-батыр. Это была еще одна спальня, украшенная даже богаче и красивее первой. Шелка на ее стенах были расшиты узорами, напоминающими диковинных птиц, а в центре на серебряной кровати, в окружении десяти девушек-служанок, спала такая красавица, что луна с месяцем спорили, у кого из них взяла она свою красоту. Тихонько снял юноша с ее руки золотой браслет, положил себе в карман и снова в зал вернулся.

Третья дверь вела в третью спальню. Снова поразился Кенджа-батыр красоте и богатому убранству: на стенах были занавеси из пунцового шелка, а в центре на серебряной кровати, окруженная шестнадцатью девушками-служанками, спала такая красавица, что даже сама царица звезд — прекрасная утренняя звезда, очарованная ее красотой, готова была служить ей.

Кенджа-батыр исхитрился и тихонько вынул из ее правого уха золотую серьгу, положил ее в карман и вышел из дворца.

Потом перелез через забор, сел на коня и вернулся к братьям. Они еще спокойно спали. Вскоре взошло солнце, и, позавтракав, продолжили они втроем свое путешествие.

Ехали-ехали и добрались до города. Остановились в караван-сарае[1]. Привязав коней и задав им корма, батыры отправились в чайхану, чтобы отдохнуть и утолить жажду душистым чаем. И вдруг услышали, как на улице глашатай кричит:

— Имеющий уши да услышит! Сегодня ночью в саду шахского дворца найдены двадцать разбойников с отрубленными головами. У трех шахских дочерей пропали золотые вещи. Шах повелел всякому, кто знает что-нибудь об этих событиях, явиться во дворец. Если же у кого-то в доме гостят иностранцы, их тоже приказано немедленно привести!

Услышал хозяин караван-сарая о повелении шаха и попросил братьев, чтобы они предстали перед шахом. Тонгуч-батыр, Ортанча-батыр и Кенджа-батыр пришли во дворец. Шах велел расстелить для них дастархан[2] в богато украшенной комнате, а визирю приказал выяснить, знают ли они что-нибудь о странных происшествиях минувшей ночи. Говорит визирь:

— Если сам расспрашивать начну, они могут и не сознаться. Давайте, мой повелитель, оставим их одних, а сами подслушаем, о чем у них беседа пойдет.

Вот сидят братья в красивой комнате перед вкусными кушаньями, а шах с визирем за стенкой подслушивают. Начали гости кушать. Немного погодя Тонгуч-батыр разговор завел:

— Дали нам мясо молодого барашка, но выкормлен-то он собакой. А всего удивительнее, что от бекмеса[3] запах человечины идет…

— Правду говоришь, — поддержал его Кенджа-батыр. — А лепешки на подносе уложены так, как только очень хороший пекарь уложить может.

Тонгуч-батыр головой кивнул, и продолжил:

— Нам велели сюда прийти, чтобы мы рассказали все, что знаем о ночных происшествиях во дворце. Что мы расскажем шаху?

— Правду расскажем, — ответил ему Ортанча-батыр. — Зачем же нам лгать?

— Да, — согласился Кенджа-батыр, — пора нам поведать и друг другу о том, что с нами случилось за три дня путешествия.

Начал Тонгуч-батыр. Он рассказал о своем поединке со львом и показал братьям пояс, вырезанный из львиной шкуры. Ортанча-батыр рассказал о падишахе змей и показал пояс, вырезанный из змеиной шкуры. Когда настала очередь Кенджа-батыра, он тоже ничего не скрыл. Показал он братьям золотые украшения шахских дочерей.

Так и шах с визирем обо всем узнали. Вот только понять они не могли, почему братья такие странные слова сказали про мясо барашка, бекмес и лепешки. Велел шах немедленно привести к нему пастуха. А когда пастух пришел, спросил его грозно:

— Неужто того барашка, что ты мне вчера прислал, выкормила собака?

Пастух упал на колени:

— О, повелитель, все скажу, только не казни меня.

Шах пообещал пощадить пастуха, и тот рассказал, как было дело:

— Зимою околела у меня одна овца, ягненок без матери остался. Жалко мне его стало, подложил я беднягу к собаке. Она его и выкормила. А вчера пришлось мне прислать во дворец именно его, потому что других не осталось — их всех ваши слуги еще раньше забрали.

Выслушал шах пастуха и отпустил восвояси. Велел садовника позвать. А когда садовник пришел, спросил его грозно:

— Почему тот бекмес, что ты мне прислал, человечиной пахнет?

Упал на колени испуганный садовник:

— О, повелитель, я виноват. Все расскажу, только не казни меня.

Шах пообещал сохранить садовнику жизнь, и тот рассказал такую историю:

— Это было прошлым летом. Оставил я для вас на большой лозе лучший виноград, но каждую ночь кто-то часть его крал. Не вытерпел я тогда, остался ночью виноградник караулить. В самое темное время пришел вор и потянулся к виноградным гроздьям. Разозлился я, с размаху по голове дубинкой его огрел и убил ненароком.

Пришлось вырыть глубокую яму и похоронить вора под этой лозой. На следующий год еще больше она разрослась, еще больше винограда на ней созрело. Вот только вкус у него другой оказался. Не стал я тогда свежий виноград вам посылать, сварил бекмес…

Отпустил шах садовника.

А тебе, наверное, интересно узнать, почему Кенджа-батыр про лепешки говорил? Дело в том, что лепешки на поднос укладывал сам падишах. Его отец был самым лучшим в городе пекарем.

Понял падишах, что все, о чем говорили батыры, — чистая правда. Вошел он к ним в комнату итак сказал:

— Вижу я, что вы хорошие люди и настоящие батыры. А у меня нет сыновей, но зато есть три дочери, которых пора выдавать замуж. Если останетесь в моем городе, устроим большую свадьбу — женитесь на моих дочерях, созовем весь народ и сорок дней будем пловом угощать.

За всех братьев ответил Тонгуч-батыр:

— Предложение ваше — честь для нас, но как же мы можем жениться на шахских дочерях, ведь мы простые люди и отец наш небогат?

— Ваш отец воспитал вас настоящими батырами, честными, сильными, трудолюбивыми. По благородству вы не уступите сыновьям любого шаха. Именно о таких мужьях для моих дочерей я и мечтал, — стал уговаривать братьев шах.

Согласились Тонгуч — батыр, Ортанча-батыр и Кенджа-батыр. Сорок дней пировал весь народ на их свадьбе. А потом все молодые супруги поселились в шахском дворце.

Больше других полюбил и приблизил к себе шах Кенджа-батыра. Часто они гуляли вместе по саду и разговаривали. Вот однажды шах прилег отдохнуть и уснул в тени деревьев. Вдруг из арыка выползла ядовитая змея. Еле успел Кенджа-батыр выхватить меч из ножен. Разрубил он змею пополам и в сторону отбросил. От шума проснулся шах и видит: стоит над ним Кенджа-батыр с мечом в руке.

Испугался шах и подумал: «Видно, мало ему богатства и моей дочери, хочет он убить меня, чтобы самому шахом стать».

В этот же день он поделился своими подозрениями с визирем. А визирь давно уже был недоволен тем, что Кенджа-батыр стал любимцем шаха, давно уже думал, как разделаться с батырами. Наконец настал удобный случай. И сказал визирь шаху:

— Зря вы приблизили к себе этих негодяев, зря выдали за них замуж своих дочерей. Если не будете осторожны, погубит вас ваш любимый зять.

Еще сильнее испугался шах и дал слугам приказ посадить Кенджа-батыра в зиндан.

Слуги приказ выполнили. Загрустила-затосковала младшая дочь шаха. Слезы лились из ее глаз и днем и ночью. Румянец сошел с юных щек, стала принцесса бледная и слабая. Каждый день просила она отца выпустить на свободу ее мужа — Кенджа-батыра.

Жалко стало шаху родную дочь, хоть и боялся он, а батыра велел привести из зиндана. Когда Кенджа-батыр оказался перед ним, стал шах его укорять:

— Так я любил тебя, как сына родного! За что же ты убить меня хотел?

Вместо ответа начал батыр рассказывать шаху одну историю. Послушаем ее и мы.

Давным-давно у одного шаха жил попугай. Такая была умная и красивая птица, что очень шах ее любил. И попугай любил своего хозяина, всегда был рядом, говорил приятные слова, веселил и радовал. Вот только иногда тосковал попутай по своей родине — Индии, по отцу с матерью, братьями сестрам. Однажды попросил он отпустить его на двадцать дней — с родней повидаться. Двенадцать дней на дорогу туда и обратно, а восемь — чтобы дома побыть.

Но испугался шах, что не вернется его любимец, если улетит так далеко. Не захотел его отпустить. Попугай стал уговаривать шаха:

— Даю вам слово, что вернусь. Поверьте мне, хозяин.

— Хорошо, — согласился наконец шах, — отпускаю тебя, но только на две недели.

Попугай и этому обрадовался. Попрощался со всеми и в Индию полетел. Через шесть дней увидел он родные места, обнял отца с матерью.

Быстро пролетели два дня — радовался попугай, ходил в гости к родным и друзьям, купался в ручьях, ел ягоды, порхал с дерева на дерево. Когда настала пора обратно лететь, начали его все хором уговаривать, чтобы остался с ними. Очень трудно было попугаю расстаться с родными: не знал он, увидит ли их еще когда-нибудь. Но решил слова своего не нарушать.

Один из его друзей так сказал:

— А разве шахи выполняют свои обещания? Твой хозяин четырнадцать лет держал тебя в неволе и только на четырнадцать дней отпустил из клетки. А разве для этого ты родился на свет? У тебя есть сердце и крылья. Не возвращайся в тюрьму, чтобы снова быть игрушкой хозяина. Опасно быть близко к тигру и к шаху.

Но попугай не послушался дружеского совета, собрался лететь.

Тогда его мать попросила:

— Послушай моего совета, сынок. На одном дереве в нашем лесу растут плоды жизни. Тот, кто съест хотя бы один такой плод, сразу молодеет: старик становится юношей, а старуха — девушкой. Отнеси хозяину драгоценные плоды. А в награду попроси, чтобы он отпустил тебя на волю. Может быть, он поступит справедливо.

Попугай взял с собой три плода и полетел к шаху. Долетев, он сделал так, как советовала ему мать. Шах очень обрадовался такому ценному подарку и дал слово освободить попугая. Он отдал один плод своей жене, а два остальных положил в золотую пиалу.

Но злой визирь позавидовал радости попугая и решил погубить его.

— Повелитель, — сказал он шаху, нужно испытать эти плоды. Вдруг, чтобы добиться свободы, попугай решил вас отравить. Если же плоды действительно такие, как он говорит, то вы сможете воспользоваться их чудодейственной силой.

Шах так и поступил, не зная, что визирь, выбрав момент, уже впустил в плоды жизни сильный яд.

Принесли двух павлинов и дали им немного поклевать волшебных плодов. Обе птицы отравились и умерли.

Разгневался шах, вытащил попугая из клетки и оторвал бедняге голову. А оставшийся плод забрал у своей жены и решил использовать, чтобы казнить одного неугодного старца.

Но как только этот древний старик съел волшебный плод, с ним произошло чудо: седые волосы почернели, в беззубом рту прорезались новые зубы, на лице не осталось ни единой морщинки, и стал он сильным и стройным, как двадцатилетний юноша.

Понял тогда шах, что напрасно погубил любимого попугая, но изменить уже ничего было нельзя…

Так закончил Кенджа-батыр свой рассказ. А потом пошел в сад и принес рассеченную надвое ядовитую змею. Понял свою ошибку шах и стал просить у зятя прощения. Но не захотел Кенджа-батыр больше жить в его дворце.

— Повелитель, отпусти домой меня и моих братьев. Мы простые люди и не можем жить в шахском дворце, мы должны жить своим трудом, — сказал он. И как ни уговаривал его шах, стоял на своем.

— Что ж, оставьте тогда хотя бы своих жен — как же я расстанусь с любимыми дочерьми?! — воскликнул хан.

Но и дочери его сказали в один голос:

— Мы не расстанемся с нашими мужьями.

Пришлось хану смириться и отпустить братьев в родные края. Тонгуч-батыр, Ортанча-батыр и Кенджа-батыр вернулись в дом отца и стали жить со своими женами в труде, в радости и в довольстве.