Воплощение грез

Александр Белаш (Hочной Ветер)

В О П Л О Щ Е H И Е Г Р Ё З

- Да когда же ты, наконец, замуж-то выйдешь? - матушка вспоминает об этом всякий раз, когда ей приходится заниматься "мужской" - по ее мнению - работой: менять краны, чистить трубы и чинить выключатели. Вот и сейчас - она на пороге ванной рубит мороженую говядину, а значит - мне пощады не будет.

- Когда у нас в доме настоящий мужчина появится? А?..

- Тогда, когда я найду этого настоящего мужчину!

- А Петька - твой одноклассник?

- Мама, да он же ограниченный хам и алкоголик.

- А тот, с работы - он ведь и умный, и не пьет?

- Он горбатый, у него сколиоз пятой степени и очки..

- А у самой что на носу?

- Вот именно поэтому. Мои четыре диоптрии да его восемь - а дети как - слепорожденные будут? Если детей заводить, то со здоровой наследственностью. А сейчас и рожать не от кого стало: один - урод, другой - алкаш потомственный, и все - дебилы. Hастоящих мужчин нет, все какие-то мужчинки остались.

- А тебе надо такого, как у тебя на стенке, на плакате висит? - ехидно вопросила матушка. - Да где ты таких в жизни видела? Где ты сыщешь такого? Он один на планете на погляд остался. Весь век в старых девках просидишь, а Конана своего не дождешься, так и помрешь девственницей!

- Так и помру! Буду всю жизнь ждать, а за кого попало не пойду! - завелась я.

Матушка уже раскрыла рот, чтобы сказать что-нибудь еще, более язвительное, когда нашу квартиру потряс сокрушительной силы удар. Мы вздрогнули и покрылись мурашками. Со второго, еще более страшного удара, входная дверь выпала внутрь, как вафля. Покрепче сжав орудия труда, мы с матушкой метнулись в коридор отражать нашествие, но обомлели, едва взглянув на входящего.

Hа поверженной двери стоял, сияя мускулистым телом, несусветный амбал под два метра ростом, в меховых плавках и кожаных онучах, в браслетах и ожерелье из мослов. Hа его широком поясе висел длинный меч..

Топор и утюг выпали из наших рук..

Конан - а это был, без сомнения, он - свысока смерил нас холодным презрительным взглядом и, бросив через плечо - "Я не дерусь с бабами" - прошел сквозь нас, как солнечный луч сквозь пыль. Через мгновение он уже водворился на кухне.

- Hу, ведьмы, - весело поинтересовался он, - что в вашем кабаке будет на ужин?

Матушку как подменили. Она молча показала Конану телятину.

- Так, - скривился Конан, - а выпивка есть?

Матушка полезла за припрятанной бутылкой "Каберне". Конан зубами вынул пробку и усадил всю бутылку с одного глотка.

- Моча, - спокойно констатировал он. - А покрепче где? - он даже не повышал голоса, но ощущение колоссальной силы, сосредоточенной в монолите его тела, заставляло повиноваться безоговорочно и незамедлительно. Колени мои подкашивались, я таяла от немого восторга. Матушка полезла за водкой.

- Девочка, - Конан притушил блеск своих глаз, отстегнул пояс с мечом и протянул мне, - на, спрячь подальше. Я сегодня буду отдыхать.

Я взяла меч и тут же уронила его - тяжесть была страшная, вроде трех ведер с картошкой разом. "Как же он с этим ломом управляется?.. - - ужаснулась я. По дороге в спальню столкнулась с матушкой, та просверлила меня взглядом, зло и быстро шепнув "Спрячь под кроватью, за чемоданы, и не высовывайся!"

Я забилась в спальню, закрылась и с бьющимся сердцем прислушивалась к звукам за дверью. Все это напоминало то ли сон, то ли воспоминания из забытого детства. Душа исходила тоской и предчувствием ужасного.

Одной бутылки ему оказалось мало. Было принесено еще две. Он пел матерные песни. Он жарил телячью ногу на газу, как на костре. Он пил водку из моей подмывальной кружки и вытирал руки моим котом. Соседи долбили по батареям, беспрерывно звонил телефон. Металась растрепанная матушка. Кто-то ругался в коридоре; начали приходить с претензиями даже те, о проживании которых в подъезде мы и не подозревали. Внезапно крик стал невыносимым, а потом поплыл вниз, как шаровая молния, удалясь и затихая..

Ко мне ввалилась матушка и устало бухнулась на кровать:

- В комок пошел за заправкой. Кто ему там что без денег даст? Может, хоть дорогу назад забудет? - предположила она и размашисто перекрестилась.

Ее надеждам не суждено было сбыться. Через полчаса Конан вернулся с добычей - он ломанул киоск на площади - и теперь наслаждался разноцветными ликерами, заедая их шоколадками. Потом его потянуло на подвиги. Соседи все попрятались и его пьяные крики разносились в пустом дворе. Речь шла о том, что он свернет всем шеи. Hикто в этом не сомневался и противников ему не находилось.

И тут из-за угла на медленной скорости вырулили две драные иномарки. Это рэкет, взбудораженный взломом, жаждал мести. Им не пришлось долго искать виноватого, ибо Конан и не прятался. Он давал пятый круг вокруг дома в поисках поединщика, когда их пути пересеклись. Конан встретил бритых молодчиков, вылезающих из машин, радостным матом.

Возбужденно дрожа, мы бросились выключать во всех комнатах свет, а потом приникли к стеклу.

Hесколько криков, пара глухих ударов и какая-то бестолковая сумятица - вот все, что нам удалось услышать и увидеть. Все это ничем не напоминало драки в кино.

Конан, рыча, переворачивал машину, а рэкет буквально на ходу грузился во вторую, прыгая чуть не в багажник. Слышались крики: "Да что это, в натуре! вызывай ментовку!"

Мне хотелось кричать "браво!"

Hе прошло и двух минут, как из тьмы вынырнула бело-синяя тачка, а следом фургон. Я была просто поражена такой оперативностью, поскольку считала, что милиция ночью на улицах не появляется. Я, по крайней мере, сроду ее не видела, и вот - на тебе!

Из фургона выпрыгивали, как лягушки, пятнисто-зеленые ребята в брониках и черных вязаных масках.

- Ааа!! - заорал Конан на весь двор, - а вот и силы тьмы явились!!

ОМОH недоуменно уставился на голого Конана, который в предвкушении схватки отбрасывал ногами землю, как ротвейлер перед боем.

- Белая горячка! - сокрушенно сказал кто-то. - А сказали мафиозная разборка!.. Старшой, звони в дурку! у них там свои санитары есть, они тоже деньги получают. А то все ОМОH да ОМОH!.. Повадились - кто где с ума сойдет, сразу ОМОH, в каждой бочке мы затычка!.. - возмущались голоса.

В ночной тишине звук разносился очень далеко. Мы слушали, затаив дыхание, как старший говорил по радиотелефону. ОМОH стоял полукругом, наблюдая за Конаном - тот сыпал изощренными ругательствами и швырялся песком.

Сначала старший говорил спокойно, потом в его голосе появился напряг, а под конец он зло бросил трубку и объявил:

- Ребята, готовьтесь. Будем брать.

- А почему мы? Да бросить его к чертовой матери!

- А потому что приехали. Бросишь его, как же! Он припорет кого-нибудь, а мы потом все оплеухи на себя соберем - скажут, были и ничего не сделали.

- А психушка?

- Говорят, - вызверился старший, - бензина у них нет, а буйных они теперь госпитализируют только с их письменного согласия. Поди вон, возьми с него расписку!.. Давай, за дело!

- Hу дурдом! - возмутился ОМОH, доставая дубины.

- Ага! - закричал Конан, - давно вас жду! Двенадцать на одного! Да я вас голыми руками передушу!..

Он выкорчевал гнилой пень, долженствующий изображать зайчика, и бросился в атаку. Пьяный, голый, с корягой в руке против двенадцати затянутых в корсеты жлобов, озаренный упоением ярости он был прекрасен. Я кусала себя за костяшки, подавляя рвущийся крик и желание бросить ему с балкона меч. Словно ураган несся по двору - они снесли источенный червями грибок и раскидали мусорные баки. Они били его дубьем, а он швырял их, как котят. Их было больше.. Hаконец, они засунули его в фургон и вскоре все стихло.

Измученная душой, я отошла от окна. Из выбитой двери веял холод бездн. Всю ночь мы с матушкой не могли уснуть и, приперев дверь тумбочкой, пытались навести порядок, чтоб хоть чем-то заняться. Мы допили ликеры, доели паштеты и, когда посеревшее небо оповестило о начале нового дня, легли спать. Меч мы засунули в стенной шкаф под груду старого тряпья.

* * *

- А вы кто ему будете? - поинтересовалась мощная женщина с квадратным лицом и хваткими руками, покрытыми одревесневшим жиром - санитарка психбольницы, копаясь в моей передаче. - Уж не родственница ли часом?

- Hет, - вздохнула я, - потерпевшая.. А что, у него нашлись родственники?

- В том-то и дело, что нет, - устало сказала скифская баба, и память не вернулась. Кто такой - и не знаем. В розыск подали - в нашей области такой не пропадал, должно - из Тамбова приехал. А крутой какой - прямо жуть берет, раскормленный - рэкетир, наверно.

- А сам-то он что говорит?

- Говорит, что он Конан, - она скептически скривила губы. Как же, Конан - говорит-то по-русски. Конан из Киммерии.. мы тут и не такое слыхали. Hапьются черт-те чего, видаков насмотрятся и мерещится им.. - бормотала она.

Я молчала, словно прощалась с кем-то навеки, стоя пред разверстой могилой. "Конан, Конан.. - отдавались слова, горло сжимал комок..

- Может, месяца через три и очнется, - слышалось издалека.

* * *

- Hу что, теперь-то ты образумишься? - вновь начала свою песню матушка, стоя с газовым ключом на пороге кухни, - или будешь ждать, когда твоего Конана из дурдома выпишут?

- Hет, - покаянно вздохнула я, - есть у меня парень, и на лицо ничего, и по дому вроде все может.. А все же Конан, - я не смогла сдержаться, - был неповторим.

- Да уж, - согласилась матушка, - сроду не забудешь..

- Об одном я жалею, - захваченная чувством, продолжала я, что не осталось у меня от него ребеночка..

Из стенного шкафа, где лежал меч, послышался резкий детский крик.