Вопреки

Часть 13

На следующий день мне пришла смс от Нелли с требованием надеть новое платье, иначе она страшно обидится. Я ее знаю. Будет обижаться потом несколько недель.

Надев платье, мне захотелось чего-то другого. Не дав себе времени, чтобы одуматься я достала пакет и надела чулки. Было немного непривычно, но думаю не так страшно. Раньше я считала это чересчур пошлым и вульгарным, сейчас же...

Волосы я оставила распущенными. На концах они слегка завивались, что делало меня чуточку милее. Не хотелось казаться вульгарной.

Зайдя в школу, у меня было ощущение, что все пялятся на меня, хотя все было как обычно. Я просто сама себя накрутила. Платье полностью прикрывало ноги, и было впечатление, что я в обычных колготках.

Последним уроком у нас была физика. Ян был одет в темные джинсы и белую рубашку, рукава которой были закатаны. Я не могла оторвать глаз от мужчины. Ну разве можно быть таким... таким...

В середине урока один из главных придурков в нашем классе, начал меня звать.

Обернувшись, я услышала свист его шайки и фразу:

– Ножки - космос.

Покраснев, я отвернулась. Ненавижу такие дешевые комплименты и фразочки. Мне не было приятно, наоборот, стало как-то не по себе.

– Данильченко, если у тебя недотрах, то хотя бы на людях его не так явно демонстрируй. А ножки у Романовой и, правда, зачетные.

От этих слов я еще больше покраснела, а по классу прошел смешок. Данильченко сидел весь красный от злости и сжимал ручку в руках. Мда, Ян умеет располагать к себе людей.

После урока меня задержали:

– Романова, останешься помочь мне в лаборантской.

Вот же. Вырядилась, чтобы топтаться в этой пыли.

Зайдя внутрь небольшого помещения, я развернулась и почти сразу чуть не столкнулась с Яном. Лишнее доказательство, что комнатка действительно небольшая.

– Вот, – он из угла достал небольшую стремянку.

– Что вот? Я полезу что ли? В платье? – скептично спросила я, но по его взгляду поняла, что учитель говорит серьезно.

Стремянка была еще советских времен. Осторожно проверяя каждую ступеньку я забралась наверх. Когда я потянулась к самой верхней полке и стала доставать карту Вселенной, я почувствовала руки у себя на ногах.

– Серьезно? Чулки?

– Все Нелли виновата, - будто оправдываясь, сдала я подругу.

– Надо не забыть сказать ей спасибо. И ты наверху, – он пальцем показал на стремянку. – Просто потому, что мне нравится твой вид снизу, – хмыкнул он.

Я когда-нибудь привыкну к нему и перестану смущаться от его слов? Вряд ли.

Будто проверяя свои слова, он провел пальцем по линии чулок. Как раз там, где они заканчивались. Я задышала чаще от этих касаний. О карте уже было забыто, и сейчас я стояла на самой высокой ступеньке стремянки, лицом к брюнету.

Внезапно послышался скрежет и стремянка начала падать вбок. Вскрикнув, я крепко вцепилась в плечи Яна, а он в свою очередь подхватил меня под попу.

Сразу после, на пол с грохотом повалилась стремянка. Посмотрев на нее, мы одновременно засмеялись.

– Я испугалась, – с улыбкой, призналась я.

– Чего? Я ведь тебя держу, – Гордеев подкинул меня на руках и подмигнул.

Да, держишь. Только не отпускай.

Ни сейчас, никогда.

Хотя никогда – это слишком долго. Но помечтать ведь можно, правда?

Добавляю еще две части перед сном, надеюсь на вашу активность)

Алина

Придя домой, застала недовольную маму. Это уже стало традицией. Не успела я переодеться и придти на кухню выпить чай, как она тут же на меня накинулась:

– Покажи свой дневник.

– И тебе привет, мамочка.

– Тон выбирай. С матерью разговариваешь, а не с подружками.

Мягче тона и не придумать было. А сарказм она явно уловила.

Сходив в комнату и вытащив из сумки дневник, я принесла его ей и положила на стол:

– Теперь довольна? Теперь я могу спокойно пообедать? - никогда раньше не посмела бытак ей ответить. Но знакомство с Яном полностью меня изменило. И честно, я рада этим изменениям.

Она промолчала и так же молча, стала пролистывать дневник, а затем буквально швырнула на стол:

– Ты в своем уме? У тебя одни четверки. Ты как в институт собираешься поступать с такими оценками?

– У некоторых оценки и похуже.

– Меня не волнуют другие некоторые, тебе ясно? Почему ты пропустила шестое занятие на неделе по французскому? Мне звонил твой репетитор.

– Потому что я устала. Я могу отдохнуть хоть секунду? Я тоже человек и не железная сутками напролет учиться. Учеба, учеба, учеба… Достало! Merci pour le déjeuner, mère, – не удержалась я, и резко отодвинув стул, вышла из-за стола.

В комнате я легла на кровать и, взяв планшет, зашла в интернет. Нелли с Олегом ушли гулять и мне совсем некуда уйти из дома, к сожалению. Когда папа дома я хоть как-то могу спокойно дышать. Но когда мы с мамой остаемся наедине я буквально чувствую всю ненависть и напряжение в воздухе.

Включив музыку, я воткнула наушники в уши и не заметила, как заснула. Когда я проснулась, за окном уже было темно. Поскорее бы новый день.

Внезапно на телефон пришла смс. Нахмурившись, я потянулась к столу и взяла мобильный. Открыв сообщение, на моем лице тут же появилась улыбка.

«До сих пор не могу отойти от твоего сегодняшнего преображения. Радуй меня так чаще, Романова!».

С улыбкой на лице, я принялась печатать ответ:

«Сомневаюсь теперь. Кое-кто заставил меня сегодня лезть в платье на полуразвалившуюся стремянку»

«Я смотрю у кого-то игривое настроение. Как насчет того, чтобы прогуляться?»

Подумав, я быстро напечатала ответ:

«А почему бы и нет?».

Договорившись встретиться через полчаса в моем дворе, я пошла собираться. Мамы дома не было. Записка, оставленная ею, говорила о том, что она ушла к бывшей однокласснице на юбилей. Так даже лучше. Никаких лишних вопросов и претензий.

Собравшись, я вышла из дома ровно в назначенное время. Ян был недалеко и курил, стоя ко мне спиной. Поэтому он меня не видел.

Я хотела подойти к нему со спины и закрыть руками глаза, а потом может быть и поцеловать, но Гордеев разрушил все мои планы. Когда я уже подняла ладони вверх, он резко развернулся ко мне лицом, и заломил мне руки назад. Не больно, но крепко.

– Ого, – только и выдохнула я.

– Прости, реакция, – улыбнулся он, но не поцеловал меня. Я попыталась скрыть свое разочарование.

Взяв меня за руку, мужчина повел меня в сторону многоэтажек:

– Что за реакция?

– Да так. В армии чему только не научишься, – снова улыбнулся он.

– Ты служил? – удивилась я.

– Да, а что такого?

– Да ничего. Просто неожиданно, – мы уже сидели на качелях. Вернее, он сидел, а меня устроил у себя на колене. – А институт когда успел закончить?

– Да недавно почти… – как только он договорил, с неба начал идти дождь. Пока он лишь начинался.

– Ян, пошли скорее куда-нибудь, – я стала дергать парня за рукав куртки.

– Да ладно тебе, Алин. Дождь – это ведь здорово, – он улыбнулся совсем по-мальчишески и подмигнул мне.

В это время уже пошел не дождь, а целый ливень. Его лицо и волосы промокли, а он стоял посередине двора.

– Ян, ну пожалуйста, пошли, – Гордеев уже протянул руку, и я подумала, что мы уходим, но он наоборот прижал меня к себе.

– Аль, не будь глупой. Чем тебе дождь не угодил? Вот смотри мы вдвоем, чем тебе не романтика? – усмехнулся Ян.

– Ну, какая романтика? Ведь взрослый человек. Это было когда. Ты разве ничего не слышал о кислотных дождях? Мне нравятся мои волосы, я не хочу их терять, – серьезно проговорила я.

– И мне нравятся твои волосы. Да и ты сама. Поэтому не капризничай, а наслаждайся, – прошептал он уже мне на ухо и, повернув мою голову к себе, поцеловал.

Все чувства смешались. Его теплые руки на обнаженных участках тела, губы на моих губах, и холодные капли дождя, скатывающиеся с прядей волос по затылку к спине. Ради такого момента я готова стоять под дождем хоть вечность. Будь он хоть трижды кислотным.

Теперь я с уверенностью могу сказать, что очень люблю дождь.

Или все дело в человеке, целующем меня под этим дождем?

прим.

Merci pour le déjeuner, mère - спасибо за обед, мама!

На следующий же день после прогулки, я, как ни странно, заболела.

Утром я проснулась с температурой под сорок и жутким кашлем. В школу я не пошла. Вечером, я была удивлена, когда Ян позвонил мне на домашний. Мама этот поступок никак не прокомментировала. У него ведь официальная причина: узнать, почему я пропустила занятия.

– Черт, прости, это я, наверное, виноват.

В его голосе слышалось искреннее сожаление. Мне не хотелось, чтобы он винил себя и считал меня неженкой, поэтому я тут же стала отрицать все его слова.

– В общем, выздоравливай, Алина. Скоро ЕГЭ и не стоит пропускать лишние занятия. Всего хорошего, – сдержанно попрощался мужчина и положил трубку.

Все как и должно быть. Как обычный учитель и ученица. И чего я расстроилась? Он ведь мне ничего не обещал.

Погрязнуть в свои мрачные мысли до конца мне не дал звонок на мобильный.

Увидев номер звонившего, мне на мгновение показалось, что я задержала дыхание. Хотя, может, так оно и было.

– Что-то забыл? – несмотря на то, что я была рада его звонку, я не хотела напрасно тешить себя иллюзиями. Вдруг, это его очередная вежливость.

– Романова, у тебя температура? Я поинтересовался здоровьем ученицы, а теперь вот интересуюсь состоянием просто красивой девушки Алины, – усмехнулся Гордеев.

И опять же делает из меня дуру.

– Да ты язвить научилась? – в его голосе уже слышался откровенный смех.

– С кем поведешься… У меня хороший учитель, – улыбнулась я.

Я продолжала говорить на протяжении не одного часа, несмотря на боль в горле.

– Ладно, принцесса, не болей. Проведать не могу, сама понимаешь. В ближайшие дни надеюсь увидеть в школе.

– Конечно. Но все равно спасибо. Увидишь, куда я денусь, – улыбнулась я и положила трубку.

Как же я тогда ошиблась. Моя легкая простуда переросла во что-то большее. Кашель и температура не проходили на протяжении недели. Мама засуетилась лишь тогда, когда от жара, чуть было не разлетелся вдребезги градусник. Ну это я естественно так, образно. У больных вообще своеобразное чувство юмора.

У меня не было сил даже открывать смс-ки от Яна, звонки я не могла принимать. Лишь изредка брала трубку и слушала его голос. Нелли с Олегом ко мне не приходили. Один раз Нелли пришла ко мне, но сразу же пожалела. Я ее не винила в этом. От взгляда, которым мама наградила подругу, хотелось провалиться сквозь землю.

Утешало одно. Папа, узнав о болезни, сразу же вернулся из командировки. Какой скандал закатила мама, страшно вспоминать.

Время для меня тянулось бесконечно. В общей сложности я проболела около месяца.

Поэтому когда у меня на руках, наконец, оказалась заветная справка о выписке, на улице уже наступила зима…

Я никому не сказала о том, что приду в школу в понедельник. Проспав с непривычки, я опоздала в школу минут на десять. Сдав вещи в гардероб, я помчалась на урок.

Добежав до нужного кабинета, я остановилась и переведя дыхание, постучала:

– Извините за опоздание, можно?

– Романова объявилась. Без опозданий никак?

Как же я соскучилась по его сарказму. И если быть до конца честной, и по нему самому. Когда Гордеев говорил это, я видела, что на его лице как всегда дерзкая ухмылка.

Сев на свое место, я вытащила тетрадку с ручкой из сумки и стала слушать то, что он говорит. Если честно, половину я пропускала мимо. Не потому что не понимала, а просто не хотела. За все время, что мы не виделись, я поняла, что безумно скучала по нему. И от этого становилось плохо. Ведь Ян не испытывал и доли тех чувств, что ощущала я по отношению к нему.

Когда прозвенел звонок, я грустным взглядом смотрела на то, как учитель уходит из кабинета. Стало так одиноко. В подходящий момент подлетела Нелька и кинулась обниматься:

– Ну, подруга ты даешь. Почему не предупредила, что тебя выписали?

– Сюрприии-из, – улыбнулась я и обняла в ответ ее и подошедшего Олега. – А вы бы тут вечеринку устроили?

– Даже не сомневайся в ней, - хмыкнул парень.

– И не думала, – улыбнулась я, глядя на довольную подругу и улыбающегося Олега.

После третьего урока парочка смоталась в кино. Они звали и меня, но я отказалась. И так столько проболела.

На перемене в классе осталась только я и несколько человек. В том числе Данильченко. После того, как мы остались вдвоем, я открыла учебник алгебры и стала повторять предыдущие темы.

– Все понимаешь? Нужно что-нибудь объяснить?

В районе уха я почувствовала дыхание. И это мне не нравилось. Я не хотела, что бы одноклассник нарушал мое личное пространство. Вообще кто-либо. За исключением одного человека.

– Данильченко, что надо? Ты и алгебра – вещи несовместимые. Или мы вдруг оказались в параллельной вселенной? – хмыкнула я и максимально отклонилась назад, стремясь увеличить расстояние между нами, потому что встать мне не представлялось возможным. Он полностью занял большую часть пространства.

– Да ладно, Алин. Чего ломаешься? Ты мне давно нравилась, а сейчас я тебя получше рассмотрел, – его взгляд недвусмысленно уставился в район моего декольте, которого, по сути, и не было.

– По-хорошему что ли не понимаешь? Не нужно мне ничего, отстань! – я вытянула руки и за плечи стала толкать его.

– Романова, мы живем в современном мире. Свободные, ни к чему не обязывающие отношения – это норма. Будь проще, и люди к тебе потянутся.

– И так проживу. Отвяжись.

– Тебе, кажется, сказали отстать или это мне повторить?

Вздрогнув, я увидела Яна, который прошел к учительскому столу и забрал с него забытые ключи от учительской.

Данильченко разом потерял весь свой запал, но затем с улыбкой «меня-все-хотят» заговорил:

– Мы тут с Алиной болтаем, правда, Алинчик?

От такой исковерканной формы своего имени, я поморщилась.

– Нет, Димусик, – скопировав его интонацию, сказала я. Мне даже показалось, что он покраснел от злости. Не нравится? То-то же.

Сжав челюсть, парень вылетел из класса. Ян хмыкнул и вышел следом.

Вот и встреча. Не ожидала такого. Почти не посмотрел в мою сторону…

Уже на уроке пришло сообщение:

«Первый день и уже произвела фурор. Браво!»

Мне кажется, или это сказано с каким-то скрытым смыслом?

«Приятно, что решил удостоить меня своим вниманием. Хоть так чего-то добилась»

«Для Данильченко наряжалась?»

«Для тебя, дурак. Конечно, для кого же еще?!»

Он меня в конец достал своими глупыми обвинениями. Если бы я его не знала, решила бы, что он ревнует.

Больше ответа не приходило. Дурак!

После уроков, мое настроение было окончательно испорчено. Из школы я выходила почти со слезами на глазах.

Сворачивая во дворы, услышала приближающиеся шаги по снегу. Обернувшись, увидела Яна, но даже и не подумала остановиться:

– Да стой ты, куда рванула? – Гордеев схватил меня за рукав.

Молча, я высвободилась из его хватки и продолжила идти.

– А тебе какая разница? Не замечал меня, вот и проходи мимо.

– А мне что, по-твоему, нужно было сделать? Поцеловать тебя на глазах у класса? А, нет. Лучше бы прямо на перемене в приемной, чтобы уж точно все видели: и директор, и ученики. А потом бы твоя маман сослала тебя подальше, а меня в места не столь отдаленные. Так тебе нравится? Можем пойти, прямо сейчас попробовать, – зло проговорил он. И я понимала, что его почти не волнует, что будет с ним. Он волновался за меня.

Самое обидное было, что все то, что он сказал, было правдой.

– Прости, – я остановилась и посмотрела вниз себе под ноги. Мой голос был практически еле слышен.

– Знаешь, порой ты бываешь таким ребенком, что я вообще жалею, что связался с тобой.

Я говорила что больно? Я ошибалась. Вот это было действительно больно.

Очень. Буквально за живое.

Чувствуя, как по щекам идут слезы, я быстрым шагом направилась обратно к дому. В глазах все мутнело от слез. Бежать на каблуках по сугробам было не очень-то легко, и то, когда я упаду, было всего лишь вопросом времени.

Упав, я даже не пыталась встать. Я закрыла лицо руками и всхлипнула. Затем еще раз. Медленным темпом у меня началась истерика. Спустя мгновение, почувствовала, как чьи-то руки подхватили меня и подняли вверх:

– Дурочка, ну что ты делаешь?

Насильно отцепив мои руки от лица, Ян посмотрел мне в лицо и покачал головой:

– Не смотри на меня. Я, наверное, выгляжу ужасно.

– Ты даже в истерике – прелесть, – подмигнул Гордеев.

Тоже мне, джентльмен. Но все равно приятно. Улыбнувшись, но продолжая всхлипывать, я спросила:

– Правда?

– Я никогда не лгу. Учти, – серьезно сказал он и поцеловал меня в мокрые от слез щеки. По очереди. Для меня это было гораздо значимее, чем тот же поцелуй в губы.

– Знаешь, у моего друга сегодня вечером день рождения. Придешь?

– В качестве кого? – Мне правда было интересно, что он ответит.

– В качестве моей девушки, – без тени на улыбку, сказал Гордеев. Казалось, что сердце забилось с утроенной силой.

– Приду, – улыбнулась я и посмотрела ему в глаза. Он весело улыбнулся и подмигнул мне.

– Тогда вечером встретимся недалеко от твоего дома. Я наберу, – сказал парень. Счастливо улыбнувшись, я кивнула и обняла на мгновение его за пояс.

Домой я пришла примерно через полчаса. Настроение было замечательным. Вечером, я познакомлюсь с друзьями Яна. Он, конечно, пытался «испугать» меня, что его друзья те еще придурки, но я все равно хочу с ними познакомиться.

Не успела я повесить вещи и разуться, как в коридор вышла мама:

– Вечером мы идем на юбилей к дяде Олегу.

– Он же во Франкфурте?

– Он вернулся неделю назад. Специально, чтобы отпраздновать юбилей. К вечеру будь готова.

– У меня планы.

– Ничего слышать даже не хочу. Изменишь свои планы, ничего не случится. Нашлась королева, не предупредили ее заранее. Разговор окончен, – сказала она и развернулась.

Со злостью хлопнув дверью, я зашла к себе в комнату и сразу же легла на постель. Я могу проигнорировать этот юбилей и пойти с Яном. Я могу пойти туда, куда хочу сама.

Вернее, нет. Я могла бы, будь хоть немного смелее.

Но я жуткая трусиха, и именно поэтому я сейчас набираю глупую смс, с глупой объяснительной, что у меня не получится пойти вечером с ним к его другу.

Быть может, именно теперь он поймет, насколько я жалкая и бросит меня.

И тогда мне действительно будет все равно на свое дальнейшее будущее.

Остаток дня, что собиралась, я буквально гипнотизировала телефон. Но ответа так и не пришло. А на что я, в общем-то, надеялась? Что он будет бегать за мной? Просто нужно признать, что я окончательно потеряла его по своей глупости. И трусости. Вот и все.

На юбилей нас пригласили в дорогой ресторан. Туда мы поедем на машине и обратно также, поэтому я надела капроновые колготки и длинное платье с пайетками в пол. С волосами я не стала ничего придумывать, поэтому просто распустила их и заколола заколкой, перекинув на правую сторону и подняв вверх. Настроения не было никакого. Весь внешний фасад был очередной игрой на публику. Будто тряпичная кукла в театре представлений.

Ближе к вечеру, мы были собраны. Папа был в костюме, а мама в строгом темно-синем платье.

– Такси подъехало, выходим, – сказал папа и вышел первым. Мы вышли следом за ним.

До ресторана мы доехали минут за сорок. Не сказать, что ресторан был очень далеко, но дорогу прилично замело, и ехать на полной скорости было невозможно.

На входе в ресторан нас встретил швейцар. Сдав вещи в гардероб, мы направились в главный зал. Я впервые была в этом ресторане и с интересом оглядывалась. Столько пафоса и вычурности. Ну, конечно. Юбилей надо праздновать с размахом.

В зале играла живая музыка. Судя по всему был приглашен целый симфонический оркестр. Повсюду суетились официанты, разнося подносы с шампанским и закусками. Видимо, был арендован весь зал. Было много мужчин в костюмах, а женская половина в вечерних платьях. В углу стоял огромный стол, заваленный подарками.

Спустя минут пять после прихода, родители сумели отыскать среди толпы дядю.

– А вот и вы. Я вас заждался, – широко улыбнулся он. Сомневаюсь, что он нас искал среди этой толпы. – Алиночка, как ты выросла. Красавица! От женихов, наверное, отбоя нет, – подмигнул он и обнял меня. Я слабо улыбнулась и скромно пожала плечами.

– С Днем Рождения, Олег. Успехов в бизнесе, – сказала мама и поцеловала дядю в щеку, вручив большой ярко-синий пакет. В нем что-то гремело. Когда он открыл его, там оказалась коллекционная бутылка виски или вина. Я плохо разбираюсь. Но по довольному свисту дяди я поняла, что обошлась она наверняка в круглую сумму.

Когда подарки были вручены, родители пошли здороваться со знакомыми. Я же осталась стоять в стороне, делая вид, что слушаю музыку.

Чуть позже, ведущий объявил десерт. Все будто роботы, отработанными движениями, принялись рассаживаться по местам.

За столом все продолжили «светскую беседу». Основными словами, звучавшими за столом были: дети в Гарварде, инвестиции, прибыльное слияние компаний…

Именно в эту секунду, сидя сейчас здесь, за этим столом, я поняла, что мое место не здесь. Я здесь чужая. Я хочу сейчас быть не здесь в этом обществе занудных снобов, в длинном вечернем платье, на высоких каблуках и с заколотыми в высокую прическу волосами. Я хочу быть рядом с тем, кому все равно, как он выглядит в глазах других. Кому плевать на мнения окружающих.

Не говоря ни слова, я поднялась со своего места и практически бегом направилась по направлению к выходу. Вслед я слышала крики родителей, с просьбами остановиться и одуматься. Но мне было все равно на это. Я лишь еще больше удостоверилась в своем поступке и ускорила свои действия.

Надев шубу, я вышла из здания и поежилась от холодного воздуха. Взяв мобильный, я не поверила своим глазам. На телефоне было одно непрочитанное сообщение от Яна, с адресом, на случай, если я передумаю.

Возле ресторана было много такси с шашками, что сейчас было очень кстати. Я не слишком доверяю попуткам.

Сев в свободную машину, я назвала адрес и спустя почти час прибыла по нужному адресу. Расплатившись, я вылезла из машины, придерживая рукой подол платья, чтобы он не волочился за мной по снегу. Утопая каблуками в сугробах, я все же добралась до нужного подъезда. Набрав на мобильном номер Яна, я прошептала:

– Я внизу.

– Понял, – всего одно слово.

Я не очень боялась стоять поздно вечером в незнакомом дворе. Хотя и не совсем не знакомый, в этом дворе живет Олег. Хотя бы потому, что здесь хорошая охрана. В этом доме живут состоятельные люди, которые на своей безопасности не сэкономят.

Спустя пару минут дверь открылась и я увидела Яна. Он был одет в черные джинсы и черную рубашку. Сверху даже куртку не накинул, глупый.

Найдя взглядом меня, Гордеев схватил меня за руку и завел в подъезд:

– Замерзла? – спросил он, проведя по красной от мороза щеке.

– Немножко. Соскучилась, – сказала я и сама прижалась своими губами к его. Он не оттолкнул меня, а лишь ближе притянул к себе. – Ты на меня не обижаешься?

– Как ни странно, но нет. Я рад что ты одумалась. Значит, ты не такая и пай-девочка, – ухмыльнулся он.

- С кем поведешься, - смущенно пожала плечами.

Пока мы поднимались на лифте, я крепко держала мужчину за руку. Сейчас я зайду в комнату, полную незнакомых людей. Единственным близким будет он, мой Ян.

– Ну чего испугалась? Они отличные ребята, тебе понравятся, я уверен.

– А я им?

– Глупая, еще бы. Надеюсь, никому морды бить не придется, – ухмыльнулся он.

Зайдя в квартиру, сразу же услышала клубную музыку. Похоже, веселье только в самом разгаре.

Ян помог мне снять шубу, а затем, усадив меня на пуфик в прихожей, присел рядом на корточки.

Положив одну ногу себе на колени, он стал медленно стягивать с меня сапог. Я ухватилась за края пуфика, боясь упасть.

Даже сквозь тонкую ткань колготок ощущалось тепло от прикосновения мужских рук. Тоже самое Гордеев проделал и со вторым сапогом. Как раз в тот момент, когда он закончил, в коридор вылетел парень с бутылкой шампанского в руках. Светловолосый парень с добрыми смеющимися глазами.

– Ну и чего вы тут застряли? Яныч, хватит прятать от нас свою принцессу. Знакомь с народом, – подмигнул тот и подошел к нам. – Георгий, можно просто Гоша, - протянул Геор... Гоша, мне свободную руку.

– Алина, – я протянула в ответ, и он поцеловал мне руку. Я улыбнулась, а Ян выругался.

– Да, этот идиот и есть мой друг, и по совместительству именинник.

– О, поздравляю. Прости, что без подарка.

– Да брось, Алиночка. Твое появление уже праздник. А от этого балбеса никогда и не дождешься, так что забудь, – прикалывался он. – И вообще, вставайте и пошли веселиться, – махнул он и вернулся к гостям.

Поднявшись, я взяла Яна за руку:

– Не передумала еще?

– Не дождешься, – улыбнулась я.

Когда мы зашли, музыка стихла. Все видимо решили, что хватит уже пить и танцевать, а пора и поесть, дабы не умирать потом с дикого похмелья.

– Ребят, минутку внимания, - Ян похлопал в ладоши. – Хочу представить вам мою девушку. Это Алина, – приобняв меня за талию, он представил меня всем. Улыбнувшись, я помахала рукой, хотя дико смутилась подобного жеста. Не люблю привлекать лишнее внимание.

Всех имен я не запомнила, лишь некоторые. Все ребята оказались вполне доброжелательными. Лишь одна блондинка на протяжении всего вечера сверлила меня взглядом. От ее взгляда, мне было некомфортно.

Когда заиграла музыка и все разбились по парочкам, Ян позвал меня танцевать. Я уже вставала с дивана, как его позвал покурить Гоша и они вышли на балкон. Я собиралась вернуться обратно, но сделав шаг, услышала треск ткани.

Оглянувшись, я увидела ноги Наташи, именно так звали блондинку, в черных чулках, которая стояла на подоле моего платья и держала бокал с красным вином в руках:

– Упс, – ехидно улыбнувшись, она приложила ладонь с красным маникюром к губам.

Посмотрев вниз, я поняла, что дорогое дизайнерское платье безнадежно испорчено. Но мне было обидно за другое. Для чего она так поступила? Что я ей сделала?

Платье расползлось примерно до середины бедра и висело клоком с одной стороны. Некоторые танцевавшие даже стали за нами с интересом наблюдать. Я не хотела делать из себя посмешище и хотела уйти на кухню или куда-нибудь еще, подальше от позора, но не успела. Я натолкнулась прямо на выходящих Гошу и Яна.

– В чем дело? - Гордеев сразу заметил выражение моего лица и порванное платье.

– Ничего. Мне просто душно.

– Да? А с платьем что?

– Ничего…

Я поняла, что Ян чертовски зол:

– И нахрена ты это сделала? – не отпуская моей руки, Ян подошел к ней.

– Случайно, дорогой. Как ты можешь обо мне плохо думать? – елейным голоском пропела она и захлопала ресницами. Мне захотелось вцепиться ей в волосы. Какое право она имеет кокетничать с ним? Шлюха.

Впасть от своих мыслей в шок мне не дал разгорающийся скандал.

– Случайно только курицы летают, – с этими словами Ян выхватил у нее бокал с вином и вылил ей на голову. С ее светлых волос вино стекало тонкими алыми каплями прямо на белоснежное платье.

– Ты... Ты… Гордеев, ты просто скотина, – сказала она и фурией вылетела из комнаты.

– Не стоило, – нахмурилась я. Связываться еще со всякими дрянями.

– Стоило. Послужит уроком, что мое трогать не стоит. Гох, мы пойдем. Еще раз поздравляю, брат, – брюнет вывел друга в коридор и обнял там.

– Да все нормально. Ты из-за этой дуры? Так мы ее сейчас выставим. Ты прости, что так получилось. Я же не знал, что она такое шоу выкинет. Ее Леха попросил позвать, сохнет по ней до сих пор, придурок. Алин, правда, прости.

– Да ничего. Прости, что испортили праздник, - неловко улыбнулась я.

– Все в норме, детка, – весело сказал он. – Буду рад пообщаться еще. Всегда приходи с этим балбесом.

Рассмеявшись, мы с Яном вышли из подъезда. Все-таки замечательные друзья у него!

– Ну что, по домам?

Я молчала, не решаясь сказать, а затем на одном дыхании выпалила, пока не передумала:

– Ну, раз я сегодня бунтую, то нет. Можно, к тебе?

Мне показалось, что мужчина молчал целую вечность. А затем, взяв меня за руку, сказал:

– Могла и не спрашивать. Тем более, ты в этом платье, как Золушка. А теперь, будешь, значит сбежавшей Золушкой, - и весело рассмеялся, щелкнув меня по носу.

Возможно кому-то поступок Яна покажется неуместным по отношению к Наташе, но он пояснит свои мотивы уже в следующей главе. И Алина нас удивит своей ревностью)))

– Проходи, я пока переоденусь, – сказал Ян и ушел в спальню. Я осталась в гостиной на диване.

Сейчас я чувствовала себя некомфортно. Неуютно. Хоть я и не в первый раз была в его квартире, но почему-то именно сейчас, в полумраке, все казалось другим. И знание того, чем закончится этот вечер меня тоже пугало.

Хочется, но в то же время страшно.

Еще перед приходом к Гордееву, я выключила свой телефон. Вернее, Ян выключил мне его, аргументируя тем, что если я сегодня бунтую, то до конца. Мне бы вряд ли хватило смелости его выключить, представляя, что устроят завтра родители за мой побег и отключенный телефон.

Спустя минут десять, Ян вернулся. Он остался в тех же джинсах, лишь сменил рубашку на черную футболку.

Видимо, я чересчур ушла в свои мысли, потому что не сразу поняла, что он меня о чем-то спрашивает. Лишь когда мужчина опустился передо мной на корточки и положил свои руки мне на колени, я посмотрела на него.

– О чем задумалась?

– Да так, ни о чем.

– Алина, – твердо сказал он и несильно сжал мое колено. – Давай, впредь договоримся, что ты не будешь меня обманывать. Чего бы это ни касалось.

Напоминает об этой блондинке и платье?

– Я не ябеда и сама способна со всем справиться.

– Ну, конечно, – насмешливо сказал он.

Некоторое время я не решалась задать мучивший меня вопрос вслух. Он, будто заметив мои безмолвные метания, сказал:

– Ну, что ты хочешь спросить?

– Эта блондинка… У вас с ней что-то было?

– Ты имеешь в виду, спали ли мы?

– Да.

– Нет, ничего не было, – я недоверчиво уставилась на него.

– Сомневаюсь, – фыркнула я.

– Я серьезно. Она, конечно, была бы не против, но меня перспектива отношений с ней не устраивает. А она, я уверен, уже и имена нашим будущим детям подобрала, – усмехнулся учитель. – Не волнуйся. У тебя нет причин ревновать, - заметив мое довольное выражение лица, усмехнулся он.

К ней. За него, мысленно добавила я. Я сомневаюсь, что взрослый здоровый парень с нормальными потребностями, сможет так долго воздерживаться. Тем более, я сегодня лишний раз убедилась, что желающих его заполучить предостаточно.

А чего я боюсь? Рано или поздно это все равно случится, так какая разница потом или сейчас? А так я буду уверена, что он не ходит по другим. Измену я не перенесу.

– Зачем ты вылил на нее вино? – последнее, что я решилась спросить у него. – Ты действительно считаешь меня своей девушкой?

– Я поступил так, как считал нужным. Я уже говорил. Будь она мужиком - ударил бы, а так. Приняла свое же лекарство, будет в следующий раз думать, прежде чем выпускать жало. Встречаемся? А ты так не считаешь? Как тогда назвать то, что между нами?

Не знаю. Нездоровая симпатия друг к другу. Все же он мой учитель, а я его ученица. Это неправильно. Но рядом с ним обо всем этом совершенно забыто. Ни о чем не хочется думать, лишь жить этими касаниями и минутами.

– Наверное, ты прав, – сказала я.

Наступила тишина. В свете последних сказанных слов и событий, я все же решилась. Несмело протянув руку вперед, я коснулась его щеки. Вторую руку я запустила мужчине в волосы и, наклонившись, прижалась к его губам. Он, не ожидавший такого, на секунду опешил, а затем перенял инициативу в свои руки и, приподнявшись, уложил меня на диван. Не прерывая поцелуя, Гордеев поставил одно колено на диван, а руки расставил по обе стороны от моей головы. Это был не обычный наш поцелуй. Это был поцелуй до последнего выдоха. Убрав одну руку от моей головы, он принялся скользить ей по моему телу.

Оторвавшись, он, тяжело дыша, спросил:

– Ты уверена, что хочешь этого?

У меня не было сил даже произнести слово, поэтому я лишь рвано кивнула.

– И никаких сожалений?

Теперь я лишь покачала головой.

– И ты не хочешь никаких романтических безделушек в виде цветов, свечей и прочего?

Если бы раньше я представляла себе это, я, несомненно, хотела бы что-то вроде романтического ужина, цветов и свечей. Признаний в любви. А сейчас я хочу лишь его. Неважно, как и где, важно, лишь, что бы это был он.

Я снова покачала головой.

Мужчина вновь наклонился ко мне, и я стала ждать поцелуя, когда резко зазвонил мобильный и его не произошло. Я чуть не захныкала от разочарования.

– Подожди, выключу, - он потянулся за телефоном, но увидев, кто звонит, нахмурился. – Извини, - он посмотрел на меня. – Да, что-то случилось?.. - Не волнуйся, сейчас приеду. Все, выезжаю, жди, - сказал он и отключился. Посмотрев на меня с сожалением, он сказал:

– Алин, мне надо уехать. Сестра рожает, а муж в командировке.

– Конечно, езжай. Ты ей нужен, – мне стало стыдно за то, что я была огорчена тем, что он уезжает. Веду себя как эгоистка.

Собравшись за считанные минуты, мужчина вернулся ко мне:

– Можешь принять душ. В ванной на полке чистые полотенца. На кровать я тебе положил футболку. Не жди меня, я, наверное, буду поздно, – он наклонился и поцеловал меня.

Когда за ним захлопнулась дверь, я оглядела себя и пришла в ужас: волосы растрепались, рваное платье закрутилось вокруг талии. Стыдно-то как. Приложила руки к горящим щекам.

Приняв душ, я надела мужскую футболку, которая еле доходила до бедер. Забравшись в его кровать, я долго ворочалась и не могла уснуть. Вся постель пахла им. Его пеной для бритья и им самим. Уже ближе к середине ночи мне, наконец, удалось заснуть, напомнив себе, что завтра в школу. А перед этим еще нужно домой чтобы переодеться.

Этим утром я проснулась, когда еще не было и шести утра. Ян так и не появился ни ночью, ни утром.

Застелив за собой кровать, я умылась и сразу же ушла, захлопнув за собой дверь.

С утра я была абсолютно не готова к разговору с родителями. Включив телефон, я обнаружила пять пропущенных от мамы, и сорок семь от папы.

Мне стало безумно стыдно. Они переживали за меня. По крайней мере, папа точно.

Зайдя бесшумно в квартиру, я переоделась, и также бесшумно вышла из дома. Я была безумно рада, что не встретилась с рожитеями. Сейчас я не была готова к разговору с ними ни морально, ни физически.

В школу я пришла почти первой. До занятий оставалось еще пятнадцать минут.

Постепенно сходился весь народ и уже к звонку все были на месте, за исключением тех, кто вообще сегодня не пришел.

После того, как прошли первых три урока, к нам зашел учитель истории и сообщил, что физики не будет, потому что преподаватель отсутствует по семейным обстоятельствам. После этого нас отпустили домой, куда идти мне категорически не хотелось.

Как только я повернула ключ в замке и зашла в квартиру, из комнаты вылетела с криками мама:

– Вернулась, дрянь малолетняя? Нагулялась непонятно где?

Я молча стала расстегивать куртку. Не хотелось никак ни оправдываться, ни защищаться. Бесполезно.

– Чего молчишь? Ну чего ты молчишь? Сказать нечего? Правильно. Мы с отцом не спали всю ночь, а ей до лампочки, – в это время я расстегнула второй сапог, и отставив их в сторону пошла к себе в комнату. – Ты совсем обнаглела? Куда пошла, когда с тобой мать разговаривает? – она больно схватила меня за локоть и развернула к себе. От ощутимой боли я поморщилась.

– Отпусти меня. Я не хочу с тобой разговаривать, – спокойно сказала я.

Я видела, как ее глаза расширяются, и она буквально белеет от злости. Следующее ее действие на секунду выбило меня из колеи.

Она подняла свободную руку и, замахнувшись, залепила мне пощечину. Причем с такой силой, что моя голова дернулась в сторону.

Вырвав свою руку из захвата, я развернулась и пошла обратно в прихожую. Обувшись, я надела куртку и не застегивая, выбежала из дома. Лишь в лифте, я застегнула замок.

Уже выбежав из подъезда, я поняла, что забыла сумку. Не желая туда возвращаться, я с радостью обнаружила, что в кармане лежит пара сотен рублей и мобильный.

Как только я снова положила телефон в карман, он заиграл мелодией, извещающей о новом сообщении.

Не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Но посмотрев на отправителя, я разом открыла смс:

«Дома. Чертовски устал. Девочка. Целую»

Вот так кратко и в то же время насыщенно. Увидев такси, я села в него и отдав купюры, практически на автомате назвала адрес.

Плохой рефлекс. Надо от него избавляться.

Уже в подъезде, стоя у двери, я не решалась нажать на звонок. После того, как я все же решилась, стала ждать ответа.

Спустя несколько минут послышался звук открывающейся двери и передо мной предстал заспанный парень в одних джинсах, с накинутой на плечи рубашкой.

– Прости, я тебя разбудила? – вопросительно сказала я, хотя и так было понятно.

– Ничего. Проходи, – он посторонился и пропустил меня внутрь.

После того, как разулась, я принялась расстегивать куртку, как почувствовала, резкий захват за подбородок. Да что такое? Что меня сегодня все хватают!

– Что это? – стальным голосом спросил он. - И почему ты такая зареванная?

– Где? – я догадывалась, о чем он, но решила свести эту тему на «нет».

Гордеев обхватил меня за плечи и подтолкнул к большому зеркалу. Там я увидела себя рядом с ним. Но главное не это. У меня на лице, а точнее на правой щеке, был красный след.

– Кто это сделал?

– Никто, – я раздраженно вывернулась из его рук и ушла обратно к прихожей.

Дежавю, какое-то.

- Алина, твою мать, - он говорил раздраженно, сцепив зубы. - Не убегай от разговора, как маленький глупый ребенок.

– Моя мать. Это сделала моя мать. Теперь ты доволен? - на последних словах мой голос повысился, и я заревела, сев прямо на пол у двери, закрыв лицо ладонями.

Я не хотела, чтобы он знал все эти проблемы, связанные с моей матерью. Кто может полюбить девушку, которую ненавидит даже собственная мать?

Я почувствовала, как меня подняли на руки и уже спустя секунду, куда-то несут. Мне было все равно. Хотя, в большей степени это был Ян, и я ему полностью доверяла.

Поставив меня на пол, он на мгновение отошел и послышался шум воды, а затем, мужчина вновь вернулся и, взяв меня на руки, втащил под холодный душ:

– Я-ян, прекрати, – взвизгнула я и попыталась вырваться из его хватки. Но куда там. Проще бетонную стену сдвинуть.

Но он не прекратил. Лишь когда от холода у меня стали стучать зубы, мужчина поставил меня на пол и выключил воду.

Вытащив несколько больших полотенец, он стал вытирать меня ими через одежду. Когда они насквозь промокли, он бросил их на пол и скинул со своих плеч ставшую мокрой рубашку.

Кинув одно сухое полотенце себе на шею, Гордеев достал еще несколько и положил их на стиральную машинку.

Подхватив руками края моего свитера, он стал поднимать его, но затем резко остановился:

– Дальше справишься?

Мне ничего не хотелось. Мне было холодно не только в мокрой одежде, но и в душе.

Вздохнув, он снова поднял мой свитер и стянул его. То же действие он проделал и с джинсами. В итоге, я осталась перед ним в одном белье. В другой раз эта ситуация бы меня смутила, и я постаралась бы закрыться от него, но в этот раз мне было все равно. Я была в какой-то прострации.

Вытерев меня, он закутал меня в большое махровое полотенце и понес в комнату, как маленького ребенка. Уложив меня, он ушел.

Я такая жалкая. Жалкая. Жалкая.

Спустя несколько минут мужчина вернулся в других джинсах, и лег рядом, обнимая меня со спины. Я лежала с закрытыми глазами, боясь пошевелиться. Он и так всю ночь не спал.

В квартире было тихо. Я лишь слышала его размеренное дыхание, которое означало, что он спит. И чувствовала теплое дыхание, касающееся шеи.

Чувствуя, как плачу, я зажмурила глаза и закусила кулак, боясь разреветься в голос и разбудить Яна.

Я такая жалкая, что сама себе противна. А ему меня жалко. Только и приходится возиться со мной, как с маленьким ребенком. Он все верно сказал.

Слезы все продолжали идти. И я не понимала почему. Либо из-за жалости к себе, либо от осознания, что единственный мужчина, которого я полюбила, люблю и когда-то буду любить, не любит меня, а лишь жалеет.

Мы почти на финишной пр

Внезапно я почувствовала резкий толчок и оказалась лежащей на спине. Растерянно распахнув глаза я увидела нависающего надо мной Яна. Он внимательно смотрел мне в глаза, а затем нахмурился и откатился назад. Протянув руку, Гордеев вытащил из пачки сигарет на тумбочке одну сигарету и зажал между зубов, не прикуривая:

– Я так понял, спать мы сегодня не будем? – он повернулся и посмотрел на меня через плечо.

Мужчина спрашивал абсолютно серьезно. В его голосе не было ни злости, ни недовольства. Чистый интерес.

– Прости…

– Не извиняйся, - он вздохнул и встал с кровати. – Давай тогда что ли фильм посмотрим, – я стала вставать, и до меня только тогда дошло, что на мне до сих пор одно лишь полотенце. Проследив за моим взглядом, Ян подошел к выдвижному шкафу-купе и достал синюю футболку. – Переодевайся и приходи, – сказал он и вышел из комнаты.

Я сбросила полотенце и стала надевать вещь. Ткань была мягкой на ощупь и как только я ее надела, сразу почувствовала себя более уверенно. Глупо, но так.

Зайдя в зал, я увидела Яна, лежащего на диване с согнутой в колене ногой. Вся его поза выражала полную расслабленность. Футболки на нем по-прежнему не было. Я стояла у двери и молча наблюдала за ним, не решаясь, как поступить.

– Ты чего застыла?

Вздрогнув, я мелкими шагами направилась к дивану. Хотя диван был и не особо большим, но я села на максимально дальнее расстояние от парня.

– Ну что еще случилось? Или последняя истерика не прошла? – спросил Гордеев, не поворачивая головы от телевизора.

Попыталась не зареветь. Не получилось. Попыталась перевести внимание от всех своих мыслей к происходящему на экране. Батлер, как звать по фильму не знаю, вел перестрелку с каким-то парнем в помещении склада…

– Иди сюда, – послышалось рядом. Переведя взгляд, увидела парня, протягивающего мне руку. Взявшись за нее, я переползла по дивану к нему ближе. – Ну что за истерика? Успокаивайся, Алин. Потому что я, правда, не знаю, как бороться с твоим настроением и что вообще делать при виде слез, - Ян убрал с моего мокрого лица несколько прилипших прядей.

– Прости…

– Серьезно, хватит, – на его лице снова появилась улыбка. – Так много извиняться просто противопоказано, – от этих слов я сама слабо улыбнулась, и окончательно осмелев, полностью забралась к нему на колени.

И без того короткая футболка задралась, но мне было все равно. Я поняла, что он терпит меня, несмотря на все мои проблемы в семье и личные заморочки. Поняла, что могу рассчитывать на него во всем. Положиться на него. Я не хочу и не могу загадывать, что будет с нами через год, месяц, да даже через неделю. Но в одном я уверена точно: сколько бы не было отведено нам времени, я хочу провести каждую минуту с ним. И не важно, как больно мне потом будет. Я ни о чем не пожалею.

Наклонившись, я скользнула губами в легком поцелуе по его подбородку. Кожу слегка покалывала его щетина, появившаяся за пару прошедших бессонных ночей.

Когда я собралась поцеловать его в щеку, он отклонился и с недоумением посмотрел на меня. Вероятно потому, что это был первый раз, когда я проявила инициативу в наших, если можно так сказать, отношениях.

Обхватив его шею руками, я пристально посмотрела на мужские губы, не решаясь наклониться ближе. Он все решил сам и, обхватив мой затылок рукой, прижался к моим губам. Этот поцелуй не был похож на другие. Мы и раньше целовались, но этот был более.. жадным, откровенным. Я старалась отвечать с тем же напором, что и он. Я сама не заметила, как мы оторвались друг от друга, и Ян прижался своим лбом к моему, пытаясь отдышаться. Синяя футболка уже валялась на бежевом ковре.

Посмотрев на Яна, я увидела, что у него потемнели и расширились зрачки. Таким возбужденным я видела его впервые. Он так долго смотрел на меня изучающе, что мне стало неуютно. Сижу полураздетая у него на коленях в одном белье с раздвинутыми ногами.

– Алин… – Гордеев тяжело сглотнул. – Нам лучше остановиться.

– Почему? - я нахмурилась и поерзала у него на коленях. Грубая ткань джинсов неприятно ощущалась обнаженной кожей.

– Потому что ты еще не готова к тому, что последует за этим. И сейчас не самое подходящее время. А мне с каждой минутой все сложнее остановиться. И не ерзай. Пожалуйста… – сквозь сцепленные зубы, сказал он.

– Ян, может, хватит? Ты серьезно или это твое никому не нужное благородство выползает наружу? Кто сказал тебе, что не готова? Я готова. Я хочу. Черт, да я устала уже! Почему сейчас не время? Мне как раз кажется, что именно сейчас то самое время. Подходящее время, оно никогда не наступит. Мы бы сделали это еще в прошлый раз, если бы не позвонила твоя сестра…, – вся эта бессвязная речь была сказана мной повышенным тоном.

Не знаю, откуда взялась во мне эта смелость, но я высказала все, что думала. Он прервал поток моей речи поцелуем, а затем резко встал, и пошел по направлению к спальне.

Все это время я крепко держала мужчину за плечи. Он опустил меня на заранее разобранную нами же постель и навис сверху. Мои руки продолжали лежать на его плечах. Поцелуем он прижался к моему лбу, а затем также невесомо коснулся скул, щек, подбородка, затем губ. Я даже не заметила, как мужчина избавил меня от еще одного предмета одежды. Я осталась перед ним практически полностью обнаженной. Мне стало неловко, все-таки я впервые раздета перед посторонним человеком. Перед мужчиной. Пусть и любимым.

Он не дал мне этого сделать и развел мои руки в стороны. Усилием воли поборола порыв зажмуриться. Поцелуями Ян продолжил спускаться по шее, ключицам, к животу. Остановившись на животе, он поднял лицо к моему, и спросил:

– Уверена, что мне не стоит остановиться?

Я видела, что ему тяжело дались эти слова. И если бы я сейчас отступила, он бы не настаивал. От этого моя уверенность в нем, и в том, что сейчас произойдет, лишь в разы усилилась, и я кивнула. Его видимо такой ответ не устроил, потому что он не продолжил, пока я не сказала: «уверена».

– И ты не хочешь в свой первый раз ни цветов, ни слов любви?

Да нет же. Конечно, я, как и любая девочка, хотела бы услышать эти слова, но понимала, что не сейчас.

– Не нужны мне никакие цветы и романтика. Ты нужен мне. Сейчас, ты и только ты, – сказала я и притянула его за плечи, собираясь поцеловать и показать, что я не сомневаюсь. Но он не дал мне этого сделать. Вместо этого мужчина отклонился и встал с постели. Расстегнув ремень и скинув джинсы, он сделал в комнате приглушенный свет, а, на мой взгляд, пояснил:

– Думаю, некоторые моменты ты пока видеть не готова, – усмехнулся он.

Я буквально чувствовала, как горят мои щеки. Ян вновь вернулся ко мне и снова стал целовать. Стараясь не лежать пластом, я провела руками по его плечам и обнаженной спине. Проведя по бокам, я остановилась на уровне резинки его боксеров, не решаясь двинуться дальше.

Сняв с меня последнюю вещь, он наклонился к полу и вытащил что-то из кармана джинсов.

Спустя пару мгновений и шуршания одеждой, парень вернулся ко мне и лег сверху. Перенеся вес по сторонам от моей головы, он всматривался мне в глаза, а затем наклонился и снова поцеловал меня.

– Знаешь, ты у меня тоже первая в каком-то плане, – усмехнулся он. – Я раньше никогда не спал с невинными девушками, – серьезным тоном сказал он и в который раз поцеловал меня.

С одной стороны – мне было приятно, а с другой – не хотелось думать о тех, кто был до меня. Хоть он сейчас и не с ними, но я ревновала. Глупо? Но это так… От мыслей меня отвлек легкий толчок и резкая боль. Невольно я вцепилась ногтями в спину парня, раздирая кожу в кровь. Я даже не осознавала, что возможно причиняю ему боль. Сейчас я была полностью сосредоточена уже даже не на боли, а скорее дискомфортных ощущениях.

– Расслабься, – он поцеловал меня в висок и стал отодвигаться назад.

Ногами я постаралась притянуть его обратно, но как только он отодвинулся на достаточное расстояние, то вновь сделал движение вперед. Приятнее от этого не стало, но было определенно лучше предыдущего. Я потеряла счет времени, но спустя еще несколько движений, он перекатился на бок и притянул меня спиной к себе, поцеловав в макушку. Не было никаких «фейерверков» или «звезд». По прочитанным нескольким любовным романам я знала, что не стоит этого ждать после первого раза. Внезапно спиной я почувствовала холод. Ян встал, и подняв вещи, вышел из комнаты. Стало холодно и неуютно. И даже как-то противно от самой себя. Не хватает только денег на такси, и сказать выметайся. Я накрылась упавшим одеялом.

– Чего ревешь? Пожалела уже? – я и не заметила, как Ян вернулся, и присел на корточки возле меня. - В следующий раз будет лучше, а сегодня с тебя достаточно.

– Нет..

– Пойдем, вода остынет, – он вместе с пледом потащил меня в ванную. Сам он уже был одет в джинсы.

После горячей ванны мне стало гораздо лучше, и я практически засыпала на ходу. Ян надел на меня одну из своих футболок, и уложив меня на кровать, скинул джинсы и лег рядом, обняв руками за талию и прижав спиной к себе.

Посмотрев на часы, я увидела – 03:17. С днем рождения, Алина.

Стоя на балконе, я курил уже третью по счету сигарету. Проснувшись около часа назад, посмотрел на спящую девушку рядом. И что я сделал? Для себя я уже давно понял, что если у нас с ней что-то и будет, то не обычная интрижка на ночь. Я как мог, старался не перевести наши отношения в другое русло. Но она сама нарочно, или же не догадываясь, провоцировала меня на совершенно противоположное.

– Ты слишком много куришь, – сзади раздался сонный голос, и сигарета из моих рук была выхвачена и выброшена в окно.

– Нормально.

– Может, посмотришь на меня? – она повысила голос. Неожиданно.

– Довольна? – я обернулся к ней. Ее хмурое лицо вызвало во мне приступ веселья.

– Значит, так. Я взрослый человек и ни о чем не жалею. И ты не смей, – она обхватила ладонями мое лицо. – Мне, в конце концов, восемнадцать лет и я имею полное право делать что хочу, а главное – с кем хочу.

– Во-первых, тебе семнадцать… – она покачала головой.

– Нет, уже восемнадцать.

– Ну, типа с Днем Рождения? Прости, подарка нет.

– Считай, уже подарил, - улыбнулась она и прикрыла рот рукой.

– Нет, ты не стесняйся. Восемнадцать лет все-таки. Чего хочешь? Набор кукол или провести день в парке аттракционов? – она слегка ударила меня по руке.

Только сейчас я понял, что мы стоим на открытом воздухе. Ладно я, но ей думаю не стоит морозиться, недавно только переболела. Хоть балкон и был отапливаемым, воздух с улицы был по-настоящему зимним.

Мягко вытолкнув девушку обратно в квартиру, я закрыл дверь.

– Растешь, а мозгов больше не становится. Какого хрена в одной футболке вылезла?

– Э-эй, не ругайся! Ты, между прочим, в одних джинсах и что?

– А то, что мне, слава Богу, не светит никогда рожать. Это твоя перспектива, – на это она не нашлась, что сказать и затихла.

Я вытащил из шкафа рубашку и только успел накинуть ее, как в дверь позвонили. Кому там дома не сидится в выходной рано утром.

Оставив Алину в комнате, я прошел к двери. Не посмотрев в глазок, а зря, я открыл дверь и увидел на пороге Дину. Ну е... Только этой не хватало, чего таскается?

– Здравствуйте, Ян Маркович, – улыбнулась она.

– Привет. Какими судьбами?

– А я к вам тут с тортиком, – она подняла торт в коробке, перевязанной розовой лентой.

– В честь какого повода?

– Ну как? Я слышала у вас родилась племянница. Я зайду? – не получив ответа, она зашла в квартиру. Выставлять ее за дверь сейчас было бы минимум невежливо. Ее взгляд прошелся по мне оценивающе. Только сейчас вспомнил, что так и не застегнул рубашку. Исправив это, я пропустил ее на кухню.

Она скинула короткую куртку на спинку стула и осталась в одной джинсовой юбке и короткой белой майке с приличным декольте. Ноги были затянуты в тонкий капрон. Не удивлюсь, если чулки. Так и хотелось поинтересоваться: «Девочка, тебе не холодно?». Я даже без понятия откуда у нее мой адрес. Не удивлюсь, если под этим же предлогом поздравить и взяла его в школе.

Сделав чай, я положил перед девушкой нож.

– Я на диете, – ну, понятно. Для чего тогда сидишь тут? – А ты не хочешь показать мне свою комнату? – с придыханием спросила она, закинув ногу на ногу.

– Дина, я не помню, когда мы переходили на «ты». И я абсолютно не вижу никакого смысла в просмотре тобой остальных комнат. Ты пришла поздравить меня? Спасибо.

– Ну, ты же взрослый мужчина. Должен понять, что это был лишь предлог. Ты не пожалеешь, уверяю тебя, – она встала со стула и подошла ко мне.

– Не интересно. Если это все – можешь идти.

Мне показалось, что она сейчас расплачется. Видимо отказы получает она нечасто, и принимать не умеет.

Выпроводив ее и захлопнув за ней дверь, я тут же увидел вылетевшую из спальни злую Алину. Спасибо что хоть ей хватило ума не выходить из комнаты.

Пройдя на кухню, я вылил уже остывший кофе. Следом за мной влетела Алина. Она молчала, но вид у нее был такой, словно она думает, что разгромить.

– Будешь торт? – я кивнул на стол.

Метнув взгляд в ту сторону, она подлетела, схватила еще не открытую коробку за бантик, и выбросила в мусорную корзину. Нож, пожалуй, стоило убрать.

– Не могу поверить! Вот же… шлюха.

– Алина, не ругайся.

– Шлюха, шлюха, шлюха, – не слушая меня, малышка закрыла уши руками и продолжила говорить.

Притянув ее ближе, я заткнул ее поцелуем:

– Будешь моей девушкой?

Она удивленно заморгала, будто осмысливая, что я только что сказал.

– А до этого мы кем были?

– Я не предлагалл ведь, поставил перед фактом. А тепереь видишь, все серьезно. Ну так как, будешь?

– Буду, – выдохнула она.

Дома я старалась вести себя как можно тише. Не хотелось лишних склок с мамой. Не хотелось портить воспоминания о вчерашнем дне.

Я как обычно сидела в классе и никого не трогала. Я, молча, читала параграф по истории, как сзади послышался знакомый противный голос:

– Девочки, вы же знаете, к кому я вчера ходила?

Судя по всему, Дина имела в виду Яна. После того, как ее стайка подружек захихикала, она нарочито громко произнесла:

– Я пришла к нему, принесла тортик. Он позвал меня на чай.

– Так у вас было? – чересчур счастливым голосом произнесла Маша. Ну да, это же будет такая сплетня.

– Нет. Но все к тому шло. Говорю вам, девки, он меня чуть прямо на своем кухонном столе не разложил, – хотелось встать и возмутиться, что она ему нафиг не сдалась.

За своим увлекательным рассказом она не заметила, как прозвенел звонок. Лишь фраза Яна вернула ее к действительности:

– Сафонова, кто, что и где разложил, будешь рассказывать не на моем уроке, – ее подружки тут же захихикали, будто знали какую-то великую тайну. – И слезь с парты. Много сидеть вредно, целлюлит раньше времени заработаешь, – после этой фразы блондинка спрыгнула со стола и практически покраснела от злости.

После этого началась перекличка.

– Арефьева, Астахов, Белова… – даже не верится, что за последнее время столько всего произошло. Пожалуй, последние несколько месяцев были самыми насыщенными за всю мою жизнь. Внезапно кто-то стал тормошить меня за плечо и вместе с этим одновременно, я услышала насмешливый голос:

– Романова.

– Что?

– Ничего. Я уже третий раз твою фамилию произношу. В каких облаках ты летаешь?

– Извините.

– Рассеянная такая, – по классу прошел смешок. Что вы, это же очень весело, когда шутят над тихой девочкой. Смеяться всем обязательно.

– Ну что поделать, любовь, – я развела руками и мечтательно закатила глаза к потолку.

На губах брюнета заиграла понимающая улыбка, а затем он произнес:

– Договоримся на будущее: заниматься любовью нужно дома. И мысли эти оставлять там же, – от его слов я почувствовала, как у меня начинают гореть щеки. – И это относится не только к Романовой, - после этого он, как ни в чем не бывало, продолжил перекличку.

Как только закончились все уроки, я не спеша собрала сумку и пошла в раздевалку. Как только я забрала пуховик и стала его надевать, ко мне подошел Денис, один из моих одноклассников.

– Алин, у тебя правда кто-то есть?

– В смысле? – я удивленно на него посмотрела. Я редко от него слышала простое «привет», а теперь он вдруг интересуется моей жизнью.

– Там, на уроке, ты сказала про любовь.

– Да, правда. У меня есть любимый человек. А почему ты интересуешься?

– А непонятно? Ты мне нравишься.

Честно говоря, я впервые оказалась в подобной ситуации и не знала, как реагировать. Я должна ему сказать, что у него нет шансов, но я просто боюсь его обидеть.

– Не стоит, Денис. Мне никто кроме него не нужен, пойми.

– Хорошо. Просто если что, знай, что есть человек, которому ты небезразлична, – его слова звучали очень искренне. Он ловким движением рук поправил шарф на моей шее. Только я хотела поблагодарить его и за шарф, и за его слова, как застыла на месте.

– Астахов, Романова, свои нежности оставьте вне стен школы, – от грубого холодного голоса, я буквально вздрогнула.

– Ян... Маркович…

– Ян Маркович, ну что вы себя не помните в школьные годы? – весело усмехнулся Денис и положил руку на мое плечо. Ян посмотрел на нее таким взглядом, будто сейчас сломает.

– Помню, – произнес он.

Денис все так же продолжал улыбаться и не замечал настроения учителя. Я же немного грубо скинула с себя руку парня. Прозвенел звонок и Денис, попрощавшись, ушел на тренировку по баскетболу. Мы с Гордеевым остались в коридоре одни.

– Ты злишься? – я боялась посмотреть на него сейчас. Не знаю почему, но я чувствовала себя виноватой в том, что он сейчас в таком состоянии.

– Нет, я рад, что к тебе клеится озабоченный подросток.

– Он не… Я не… Постой, ты ревнуешь? – с удивлением обнаружила я. – Это ни к чему, ты же знаешь, что кроме тебя мне никто не нужен, – да, школьный коридор не совсем подходящее место для выяснения отношений, но выбирать не приходится.

– Знаю, – самодовольно усмехнулся он. – Беги домой, Романова, – он подмигнул мне и ушел наверх, здороваясь и разговаривая о чем-то по пути с учителем физкультуры.

Странный он какой-то. И чего психанул?

Я будто сто лет не общалась с Неллей. В школе она не появлялась последние несколько дней. Родителей дома не было, поэтому я легла на кровать в своей комнате и набрала номер подруги.

– Алло.

– Нел, привет.

– Привет, Аль, – по голосу я поняла, что настроение у нее убитое.

– Ты куда пропала? Я волнуюсь.

– Да не волнуйся, все нормально. Уже нормально, – она грустно усмехнулась.

– И Олег не появляется в школе.

Послышался вздох, а затем приглушенные всхлипы.

– Нел, что случилось?

– Ничего, Алин. Встретимся вечером в кафе, поболтаем?

– Конечно. Ты только не грусти, окей?

– Постараюсь, до вечера, – скинув звонок, я нахмурилась. Что у них произошло с Олегом? И я хорошая подруга. Пока сама летала на крыльях любви, не заметила, что подруге плохо.

Послышался звук открывающихся дверей. Понятно, родители вернулись. Интересно, куда они вместе ходили? Я уже давно не замечала за ними подобного.

– Ты ее слишком балуешь, Саша, – послышался голос мамы.

– Рит, прекрати. Девочке исполнилось восемнадцать. Я имею право побаловать свою дочь хоть раз в году или нет? – скорее утвердительно произнес папа, хотя его тон нельзя было назвать довольным.

Спустя минуту дверь открылась и на папином лице была искренняя широкая улыбка. Мама же стояла, скрестив руки на груди, и хмуро на него смотрела.

– Дочь, мы с мамой не забыли о твоем празднике. Ты сама в этом году не хотела устраивать никакого торжества, а в твой день я был на работе. Мы с мамой тебя очень любим и поэтому вот, с днем рождения, солнышко, – папа протянул мне фирменный пакет с надписью ювелирного магазина и букет красивых ярких тюльпанов.

Поставив цветы в воду, я открыла пакет и увидела большую красную коробочку в форме сердца. Открыв ее, я ахнула.

Там был ювелирный комплект из золота. Небольшие сережки, цепочка с крестиком и колечко. На кольце и сережках красовалась фигурка балерины. Еще в прошлом году, гуляя с папой по торговому центру, я случайно увидела этот набор. А папа не забыл.

– Папуля, я тебя обожаю, – завизжала я и кинулась к папе на шею, поцеловав его.

– И я тебя, солнышко, – папа улыбнулся и погладил меня по голове.

– Может, сегодня сходим в кино? Все вместе, – мне пришлось перевести взгляд на маму. По ее лицу было видно, что она не испытывает особого энтузиазма от этой идеи. Честно сказать, я тоже не горю желанием.

Сейчас я осознала, что отдалилась от нее. И мне не хочется никакого сближения. Думаю, многие меня поймут. Ведь мама едва ли не самый главный человек в нашей жизни. Как говорят, мама самый лучший друг. С ней мы должны обсуждать ссоры с подружками, какое платье надеть на свидание, первую любовь, в конце концов. Но для этого главное – доверие, кторого у меня к ней совсем не осталось.

– Извини, котенок, не получится. Снова командировка.

– Я скучаю. Ты живешь на этой работе, – я почувствовала себя маленьким ребенком.

– Обещаю, эта последняя. А после я возьму отпуск.

– Ловлю на слове! – сказала я и счастливо засмеялась. Мама продолжала стоять у входа в комнату и со стороны наблюдала за нами. Честно сказать, я, да и папа тоже, практически забыли о ее существовании.

– Не задерживай отца, ему еще вещи собирать, – сказала она и, развернувшись, ушла из комнаты.

– Пап, – я оторвалась от его плеча и посмотрела в его лицо. В свои тридцать восемь он оставался привлекательным мужчиной. Я нередко видела, как на него смотрят посторонние женщины. Даже те, кому чуть за двадцать. – Когда ты женился, ты любил маму?

– Я… - он прочистил горло, явно удивившись такому вопросу:

– Только давай по-честному? Я не ребенок, можешь говорить правду.

– Хорошо. Твоя мама была привлекательной девушкой. Мы познакомились на одной из дискотек, как у вас это сейчас называется вечеринке, – папа усмехнулся. – Я служил в армии и не думал заводить никаких серьезных отношений…

– Значит, все было несерьезно?

– Можно и так сказать. Потом, через пару месяцев появилась твоя мама и сообщила о том, что беременна. Я сделал ей предложение и мы поженились. А через полгода на свет появилась ты, – папа усмехнулся и поцеловал меня в макушку.

– Выходит, она тебя тоже не любила?

– Не знаю, милая, не знаю. Мы были молодыми. У твоей мамы были амбиции.

– А сейчас?

– Что сейчас?

– Почему ты живешь с ней? Зачем мучаете друг друга? Ради меня?

– Все сложно. Нельзя вычеркнуть из жизни восемнадцать лет. Привычка тоже чувство.

– Ты прав. Вам виднее. Застегни, пожалуйста, – я надела на шею цепочку и протянула ему застежку. Кольцо и сережки были уже на мне.

– Пойдем ужинать, ребенок, – сказал папа, и мы пошли на кухню.