Ворожба

Подруги звали ее в колыбель ворожить на воде, а она все отказывалась. Ещё бабушка запрещала ей гадать. «Нечего в будущее заглядывать, беду накличешь», – говорила она, а Настасья очень свою бабушку уважала. Она и им бабушку процитировала, а они лишь фыркнули:

– А мы не в будущее! Говорят, в полнолуние вода колыбели показывает суженого, и чем он в этот самый момент занимается!

Настасья не удержалась – суженого она своего хоть и нашла, но уже три месяца как проводила в море – на службу, и ни одной весточки за то время от него не получала.

Девушки постарались выйти как можно позже – ближе к полуночи. Прошли по скалам к самому морю.

Встали у воды, встревоженные лица отразились в синей воде, мох на камнях распустил волосы. Луна на небе была полной. Море притихло. Настасье показалось, что даже волновалось реже, чем обычно.

Эля первая пошла к Сизому камню, села на него, глянула в воду. А там красавец невиданный, но городской. Потом Арина увидела спящего юношу, только он так закутался в одеяло, что она даже не разглядела его лица. А Есения вернулась к подругам вся в слезах – увидела своего парня за прогулкой с другой.

Принялись подруги утешать Есению, а Настасья все эти истерики не любила и потихоньку спустилась на Сизый камень. Прошептала слова волшебные, провела рукой над водной гладью и заглянула в черноту моря – что же там Лешка на своём корабле делает, почему не пишет?

Да только присмотрелась к воде – а там нет никакого Лешки.

Из морской тьмы глядит на неё светлыми-светлыми, почти цвета Луны, глазами, в ободке темных волос незнакомое лицо – длинных волос, развивающихся, как медуза.

Глядит на Настасью из воды девушка, глядит строго, но с любопытством, а потом махнёт головой – и Настасья отпрыгивает, потому что выплеснувшаяся вода намочила ей рубашку.

– Ну что, увидела суженного? – спросили подруги, когда она к ним вернулась.

– Увидела, – хмуро сказала Настасья, да больше ни на какие вопросы не отвечала.

***

На обложке старой тоненькой книжки русалка сидит на камне в море и так печально-печально глядит на маленькие домишки, мельницы и дороги.

Именно там, где находятся глаза русалки, книга поцарапана.

Настасья повертела книгу в руках, сама удивилась, что ее до сих пор не выбросили, и сказка все ещё лежит в бабушкиной спальне под стопкой садоводческих журналов. А может, и не странно, тут же ничего не трогали после того, как бабушка умерла.

«А ведь это я сама поцарапала тут книжку», – вдруг вспомнилось Настасье.

Настасью глупость русалочки вводила в ярость – зачем же так рьяно рваться к людям, если ей доступны тайны подводных миров? Зачем просить ноги, если есть волшебный хвост и жабры?

– Ну что же ты, не понимаешь? Принц не любит тебя и не полюбит! Кому нужна любовь, если есть подводное царство? – возмущалась маленькая Настасья на русалочку.

Из книги вдруг что-то выпало. Настасья наклонилась за предметом и замерла. Глянул на неё со старой карты пустыми глазами скелет с косой. Смерть.

Не всегда слушала Настасья бабушку, не всегда сторонилась гаданий.

– Я ведь стану русалкой? Ведь стану, правда? – шептала она когда-то, забравшись под стол, чтобы никто из братьев и сестёр не потревожил.

Скатерть закрывала ее убежище, огрызок свечи освещал страницы книжки и карты. И выпала первая карта, выпала вторая, третья.

– Будет сложно, но возможно, – интерпретировала девочка послание карт.

И только убрала карты в колоду, как одна карта вырвалась из середины и упала перед ней. Смерть. Свеча вдруг зашипела и потухла. Настасья вскрикнула.

Так ее и обнаружил старший брат, пожурил неслабо, как-то она перед ним провинилась тогда.

Так больше никогда Настасья и не гадала. До этих пор.

Отыскала она старую колоду, выбралась из дома и направилась к ночному морю. Да только на встречу ей выпрыгнула Есения с какими-то незнакомыми ребятами и позвала к костру песни петь.

Спрятала Настасья карты в карман, и будто бы шелестом они пропели, коверкая ее детский голосок:

– Я ведь стану русалкой? Стану?

Тот, кто родился в Велесове, знает все подводные гроты, каждый выступающий камушек в море и умеет видеть в волнах предсказание.

А вот они – приезжие – спрашивают:

– А ты плавать умеешь?

А Настасья глядит на них во все глаза и едва сдерживается, чтобы не покрутить у виска. Кто ж в Велесове плавать не умеет? Это же как спросить «а ты умеешь дышать?»

Игнат ещё ничего – ловко разжег костёр, а вот его сестра Милена совсем дурочка. Ну, понятно, они же городские, но Есения, приходившаяся им двоюродной сестрой, и плавает дальше всех, и шить умеет, и в травах смыслит (в общем, нормальный человек), а Милена все тараторит про какие-то технологические новшества и о том, как воды боится.

– Пойдём нырять? – говорит Игнат. Он подкрался к Настасья, пока остальные рассматривали телефон Милены.

– Ночь же, – отвечает Настасья.

– Боишься?

– Боюсь. За тебя, – фыркает Настасья. – Вы, городские, совсем непредсказуемые…

Но не Игнат ее ворчаний слушать не захотел, потянул к воде за скалой, а Эля недобро посмотрела им вслед.

Ночная вода всегда приятнее и теплее, как чудотворный бальзам. Они нырнули и оказались совсем рядом друг другу, голое плечо коснулось его плеча. Нырнула Настасья глубже, и вдруг под водой разлился бирюзовый свет. Игнат на неё покосился, щеки раздулись, наверняка не хватило воздуха. Что-то испуганно булькнул-пузырьки побежали вверх.

Настасья развернулась, откинула налипшие волосы и увидела чешую да не просто, а целый чешуйчатый хвост. И на мгновение показалось ей, что видит она и девичье лицо, но взметнулся хвост и исчезло наваждение. Настасья поплыла вслед, хотя давно уже едва держалась без воздуха… Она плыла и плыла за ускользающим светом…

Очнулась на траве. Игнат облегченно выдохнул, когда она распахнула глаза: