Воровка

Мишель Хауф Воровка Серия «Подразделение элитных преступлений#1»

Глава 1

Джозефина Деверо прошла через открытую переднюю дверь на кухню, где сливочно-золотистый вечерний свет распространял тихое тепло по старым паркетным полам. Старый фермерский дом, которым она с удовольствием владела последние два года, веками стоял на этом участке в южной французской деревне.

Положив в раковину кладку свежей моркови, принесенную из влажного от дождя огорода, она развернулась к крошечному мяукающему чуду. Позади нее возле подола ее длинной розовой юбки хлопала глазками кошечка породы девон-рекс с мягким мехом цвета выцветшего древесного угля, которой уже было два с половиной года.

— Тебе хочется рыбки или курицы, Хлоя?

Она открыла холодильник и нашла единственный из предложенных вариантов — нарезанную кубиками курицу, оставшуюся после последнего ужина. Еще вчера утром ее сосед Жан-Хью забил петуха и принес ее половину.

Кошка подошла к пиршеству, которое было представлено ей на блюдце, и благодарно пошевелила своими большими эльфийскими ушками. Хлоя осталась вместе с фермой. Покинувшая поместье пара не захотела при переезде в Соединенные Штаты брать с собой котенка, поэтому для Джозефины это была любовь с первого мурлыканья.

Девушка улыбнулась тихому дождю, после чего нахмурилась.

— Грязь, — пробормотала она, потому что ненавидела убираться дома. Она никогда не была домашней девочкой, и уж точно не ожидала, что в один прекрасный день станет ею.

Она решила остаться этим вечером дома, возможно, закончит дочитывать триллер, который нашла на книжной полке Жана-Хью. Он всегда разрешал ей брать то, что она хотела — а она была жадным читателем до всего — взамен же девушка делилась с ним овощами из собственного огорода.

Не то чтобы она садовник-профессионал. А вот Жан-Хью обожал огороды и садики и даже разводил несколько рядов винограда, которых хватало для производства одной большой бочки вина. Жану-Хью было шестьдесят, но он частенько флиртовал с ней без задней мысли, просто ради забавы, и она ценила его заботу даже больше, чем должна была бы двадцатишестилетняя женщина.

Живя далеко от Парижа, было трудно найти мужчину для свиданий, не говоря уже о том, чтобы провести ночь из разряда «давай перепихнемся, и ты свалишь до восхода солнца». Хотя для этого она делала так называемые продуктовые вылазки в ближайшую деревню. Если настроение ухудшалось, она по вечерам ездила за яйцами, хлебом и мальчиком по вызову, а по утрам, вылезая из постели, возвращалась домой.

Вздохнув, Джозефина забыла о грязной моркови в раковине и босиком подошла к огромному жаккардовому дивану, который растянулся перед панорамным застекленным окном в передней части коттеджа. Окно выходило на вымощенный булыжниками дворик, что простирался перед домом и служил подъездной дорогой, которой не пользовались автомобили. Просто у нее не было машины. И у нее никогда не было посетителей, кроме Жана-Хью, и иногда соседей, что жили по другую сторону от него, — молодожены, Жан-Луи и Холли, проводящие в основном большую часть времени сами по себе. И это Джозефине безумно нравилось.

Она взяла книгу, и помятый корешок открылся на последней прочитанной странице.

Через час, чтобы продолжить чтение, ей приходилось щуриться, так как солнце уже скрылось за горизонтом. Расправив книгу на своей груди, она закрыла глаза и вдохнула аромат дождя, исходящий от холодного камня. Согревая лодыжку, Хлоя прижалась к девичьей ноге. Прозрачная дверь, все еще открытая, слегка скрипнула от ветра. Вокруг чувствовалось…

Умиротворение? Она выбрала правильное слово? Чтобы стало понятно?

— Оно точно верное. Жизнь прекрасна.

Или почти, в целом больше, чем она могла себе представить.

Она положила книгу на пол, но услышанный ею звук явно исходил не от падающей на деревянный пол книжки в мягком переплете. Джозефина закрыла глаза и внимательно прислушалась. Прямо над ней, где находилась ванная комната, аккуратно скрипел пол. Нет, это не звуки старого дома, который был построен давным-давно.

Согнув руку под диваном, она схватилась за холодную рукоять охотничьего ножа, который спрятала в разорванной ткани среди пружин, и вытащила его. Направив клинком вниз, она глубоко вздохнула и встала, после крадущимися движениями дошла до конца дивана. Ее свободная рука скользнула по телу Хлои, успокаивая и обещая, что она вернется. Кошка замурлыкала, и, к счастью, не последовала за своей хозяйкой.

Наверху стояла тишина. Джозефину не легко было запугать обычными природными шумами, но сейчас все было крайне неестественно. И нет, она не испугалась. Ее просто… все раздражало.

Это место — ее убежище. Никто не знал, куда она исчезла два года назад, и лишь немногие знали о ее местонахождении. Но с тех пор она полностью стерла себя из системы. Поэтому, какой бы глупец сейчас к ней не вломился, он определенно пытался ограбить случайного человека. Хотя они должны были знать, что она дома, а значит, злоумышленник не боялся ответных действий.

Ну что ж, удачи этому идиоту!

С другой стороны, стоило винить исключительно себя, за то, что оставила лестницу возле северной стены дома после того, как этим утром скинула осиное гнездо.

Приблизившись к лестнице, где на каменных подступенках от постоянной ходьбы был истерт камень, Джозефина приподняла свою юбку и заправила подол в талию, чтобы не запутаться в длинной, плавучей ткани. Ступени были изготовлены из известняка, а значит никаких скрипов не ожидалось. Босиком она поднялась на шесть ступеней и пригнулась, затем после крутого поворота направо, сделала еще пять шагов в сторону второго этажа.

Услышав скрип кожаной подошвы, она поняла, что злоумышленник ступил на лестницу. Но где он? Ожидает ее прямо за углом? Хотя он, наверное, думает, что она все еще внизу отдыхает на диване.

А значит у нее преимущество.

Вытянув правую руку и разрезая воздух лезвием ножа, она бросилась вперед. Стоило ей на лестнице повернуть за угол, как взломщик схватил ее за запястье, поднимая его вверх и отражая удар лезвия от своего лица.

Джозефина резко дернула рукой, и нарушитель потерял равновесие, вдавливая ее своим весом в гипсовую стену, после чего на лестничной площадке началась борьба. Хоть на лестнице было темно, она видела, что это не обычный грабитель — немногие носили костюмы-тройки. Он был примерно ее роста и худым, поэтому она нисколько не сомневалась, что сможет справиться с ним.

Мужчина слабо ударил ее коленом в живот, но девушка даже не вздрогнула. Она ударилась головой о его плечо, и он, схватив ее за талию, сбил с ног. Они покатились назад, и когда скользили вниз по каменной лестнице, она боком прижалась к его бедру.

Они приземлились на кухонном полу — Джозефина лежала на животе, а взломщик оказался поверх нее. Нож выскользнул из ее руки и пронесся по полу, приземлившись перед лапами Хлои, которая наклонилась и понюхала оружие.

— Хлоя, нет! — крикнула девушка, и кошка забежала под диван.

Неизвестный схватил Джозефину за волосы у основания шеи и приподнял за голову. В тот момент, когда он хотел было ударить ее лицом в пол, она заехала ему между ног, и его пальцы сразу же отпустили шею девушки. Мужчина матернулся и упал прямо за ней.

Поелозив на полу, она схватила нож и встала, при этом щелкнув выключателем на стене, после чего подошла ближе, нависая над нападавшим.

— Какого черта? — выдохнула она. — Ты?

Человек, которого она хорошо знала и даже доверяла настолько, что когда-то подпустила к себе, да и с которым встречалась, с высокомерием улыбнулся ей. Чертыхаясь, мужчина потер свою промежность.

— Ты всегда метко целилась, Джо-Джо. Вот же бл*ть!

Он вдруг опустил голову и закрыл глаза. Что, сдох от боли?

Джозефина придвинулась ближе и наклонилась к нему, кончиком ножа ткнула ему в висок.

Мужчина резко выбросил руку и, схватив ее за длинные волосы, сбил с ног и повалил на пол. Он так сильно ударил ее руку с ножом об пол, что она невольно выпустила свое оружие. Схватив клинок, он прижал его к левой груди, прямо над ее сердцем.

— У меня к тебе предложение, Джо-Джо.

Уже больше двух лет никто не называл ее этим именем, и, услышав его теперь, она почувствовала страх и сожаление. Но наряду с этими чувствами, произошел внезапный выброс адреналина, который всегда сопровождал ее в игре. Но Джозефина отошла от игр и покинула мир этого человека, полного воровства и лжи. И теперь она не собиралась возвращаться или… вновь оказаться под давлением.

— Забавно, твое последнее предложение заставило меня убежать аж в горы. — Прочь от обручального кольца, которое он предложил в качестве вкусной конфетки. Но она была не из таких — не из домашних девочек, позволяющие мужчинам владеть собой. Ужасный выбор матери касательно мужчин многому научил ее. — Никогда не думала, что увижу тебя снова.

Он вздрогнул.

— Твой отказ задел меня, Джо-Джо. Но я способен прощать ошибки. Ты мне нужна для работы.

Ошибка? Больше с ее стороны, не с его. Но учитывая его нарциссизм, этого мужчину никогда не заботили чужие чувства, в частности ее, и то, что она могла пострадать. Черт, ей потребовалось два года одиночества во французской деревне, чтобы понять это самой.

Она вытянула руки и закрыла глаза, чтобы сдаться.

— Просто убей меня, Линкольн. Только тогда случится нечто подобное и ты получишь мое согласие.

— Я так и предполагал. Значит тебе нравится, когда тяжело живется? Здесь, в глуши? Я дам тебе это. Но и ты должна мне, Джо-Джо. За то, что сказала нет.

— Серьезно? — это с каких пор женщина должна мужчине за отказ выходить замуж?

Она прикрыла глаза, вдыхая прохладный, с ароматом океана, запах его кожи, когда холодный металл ножа исчез с ее тела.

— Какого хрена тебе от меня надо?

— Есть одна красивая блестяшка, которую я хочу, чтобы ты достала для меня. В эту субботу. В Париже.

Линкольну интересны сверкающие безделушки? С каких пор? Этот человек занимался отмыванием денег и мошенничеством с ценными бумагами.

Разве это важно?

— Не интересно.

Лезвие ножа блеснуло от света над кухонным столом.

— Один раз, и я больше никогда тебя не побеспокою.

— И когда тебя вдруг заинтересовала кража ювелирки?

— Это связано с одним оскорблением, которое может поставить черный крест на моем имени. Я хотел бы исправить это. Но поскольку тебе известны мои делишки и как я зарабатываю, ты должна понимать, что для этого конкретного ограбления мне необходимо пригласить эксперта.

Этот козел мог с легкостью отобрать миллион из основного запаса средств на счету, будто просто скользнул ножом по маслу. У него был талант в этом деле, что изначально и привлекло ее внимание. Он был Робин Гудом, который брал у богатых, но никогда не давал бедным. И для нее, как женщины, всегда стремящейся отдать часть своей добычи нуждающимся, это стало камнем преткновения.

Значит, оскорбление? Даже представить не могла. Да и знать, если честно, не хотелось.

— Как ты меня нашел? — спросила Джозефина.

— С момента твоего исчезновения я никогда не спускал с тебя глаз. Ты действительно решила, что могла сбежать от меня, Джо-Джо?

— Не называй меня так.

— Но это ведь твое имя, Джозефина, — он оседлал ее бедра, и его хватка на ее плече ослабла, после чего глубоко вздохнул. Сразу вспомнились все прекрасные утра, проводимые под простынями, и прикосновения к его теплой коже. — Тебе никогда не нравилась эта позиция, — произнес он. — Когда я сверху.

— Просто ты всегда был зациклен на контроле?

— А ты нет?

Девушка была не в настроении обсуждать свои предпочтения относительно сексуальных поз или даже разговаривать с этим мужчиной, но она все еще оставалась под ним. Хотя нож давно уже не был направлен на нее; он точно ослабил свою защиту, а значит ей оставалось только выжидать.

— Знаешь, я больше не веду переговоров, Линкольн. Нужны камушки, есть и другие варианты.

— Конечно, но мне нужна осторожность и качественная работа. Ты — единственная воровка, которая может взяться за это дело. Я даже заплачу тебе.

Девушка ухмыльнулась.

— Но я-то хорошо тебя знаю. Ты же настоящий жадина. Уходи.

Он ударил ее по лицу. Пощечина отдалась в ушах, и у Джозефины перехватило дыхание. Но он отвлекся, и она воспользовалась моментом, ткнув коленом в бедренную артерию — вечно болезненное место. Нож лязгнул по каменному полу. Она, скрутив свое тело, швырнула его на пол и приземлилась коленями на туловище мужчины. Схватив нож, девушка подняла его над головой обеими руками, нацеливаясь на его грудь.

Линкольн усмехнулся, и его темные глаза сверкнули в прохладных сумерках. Да, это был опасный огонек, ведь он точно знал, как справиться со своим положением. Едва он развел руками, и Джозефина почувствовала, как под ее коленями расслабилась его грудь, тот сказал:

— Если я что-то и знаю о тебе лучше всего, Джо-Джо, так это то, что ты не убийца.

Она наклонила голову и кивнула.

— Так и есть, мне не интересно отбирать жизни. Но я не против причинить небольшую боль, как сейчас, так и потом.

Она резко опустила руки вниз. Нож пронзил костюм Линкольна от Givenchy и зацепил кость, стоило ему войти в его плечо. Он зарычал, когда девушка вскочила на ноги.

— Убирайся из моего дома! — она отошла и осмотрела комнату. Хлоя все еще пряталась под диваном. — Живо!

Схватившись за плечо, но оставив лезвие внутри, Линкольн встал и пошатнулся, но при этом выглядел здоровым. Он провел рукой по своим напомаженным угольно-черным волосам.

— Ты сделаешь эту работу для меня. Я вернусь.

Он развернулся и вышел, оставив прозрачную дверь распахнутой во двор. Пятна крови сначала капали на пол, а затем на гравий, когда он уходил.

Джозефина глубоко вздохнула и услышала, как по дороге прокатилась машина. Линкольна, скорей всего, где-то в полумиле от ее дома дожидался водитель. Он подобрался к ней и пытался вести себя в ее доме, как призрак.

Неважно, как он получил доступ, но он снова оказался в ее жизни. И это не круто.

Инстинкты Джозефины перешли в режим выживания.

Она вбежала вверх по лестнице и вытащила сумку из шкафа, что стоял в спальне. Закинув в нее рубашки, брюки, нижнее белье и девятимиллиметровый «Глок 42», она спустилась по лестнице, призывая Хлою, которая, наконец, выбежала из-под дивана.

— Прости, милая, но мое прошлое нагнало меня.

А она не дура, чтобы оставаться и ждать обещанного визита, потому что он обязательно будет.

Десять минут спустя она вытащила из гаража ржавый десятискоростной велосипед, который использовала для своих гастрономических поездок, и покатила на нем к домику Жана-Хью. Отдав ему Хлою, девушка наклонилась, чтобы поцеловать мягкую пушистую голову кошки.

— Мне нужно, чтобы ты присмотрел за ней несколько дней. Я еду в Париж, у меня там кое-какие дела появились.

Например, найти новое жилье. Небольшая комнатка, которой она владела в 8-м округе Парижа, служила конспиративной квартирой и могла быть лишь временным укрытием, пока Дмитрий, ее помощник, не смог бы перевезти ее на новое место.

— Все в порядке? — спросил Жан-Хью, прижимая Хлою к шее. Он наклонил голову, чтобы кошка смогла уткнуться в его трехдневную щетину. — Надеюсь, у тебя нет проблем, Джозефина?

Ее имя всегда звучало шепотом и столь сексуально, когда он произносил его. Конечно же, она позволяла ему флиртовать с ней. А однажды она даже решила поцеловать его — глубокий и затяжной вкус от мудрого и опытного мужчины — но при этом никогда не выходила за рамки благодарного поцелуя в лоб или в щечку.

— Нет, никаких проблем. Ни за что!

Она никогда не рассказывала ему, почему молодая одинокая женщина внезапно переехала за город и занималась исключительно чтением и велосипедными поездками, а также проводила вечера со старым сексуальным французом, готовя еду прямо из сада. Он просто понимал, что у нее есть секреты, впрочем, как и у всех.

— Доберусь до городка на велосипеде, а оттуда возьму такси до Парижа. Через несколько дней вернусь и заберу Хлою. Ладно?

— Ладно, я всегда рад mon petite chat (с фр. — моей кошечке). — На завтрак нас ждет курочка и яйца, oui (с фр. — да), Хлоя?

Джозефина погладила кошку по макушке, затем наклонилась и поцеловала Жана-Хью в щечку.

— Merci (с фр. — спасибо). Я скоро.

* * *

Два дня спустя Джозефина вернулась на такси к домику Жана-Хью. Она обосновалась в парижской квартире и связалась с Дмитрием. Потребуется неделя, чтобы перевезти ее в Берлин. Такого она не ожидала — она не говорила по-немецки, да и город был мрачен — но это ненадолго. Временная остановка, которая также могла стать хорошим прикрытием и ошибочным направлением для тех, кто будет ее искать. Все, что имело значение, на данный момент — это, как можно быстрее, покинуть Францию и уйти в подполье.

Снова.

То, как Линкольну удалось следить за ней, было невероятным. Она всегда осторожничала. С момента ее переезда вместе с матерью во Францию, когда ей было всего восемь, ей никогда не выдавали водительские права или удостоверение личности. Ее не было в интернете, и даже кредитных карт она не имела. Единственные телефоны, которыми пользовалась, были предоплаченными одноразовыми сотовыми. Конечно, ей следовало ожидать, что Линкольн не позволит ей так легко уйти. Он влюбился в нее. И довольно быстро. И это чертовски пугало ее. Она отказалась выйти за него не просто так, они были знакомы всего четыре недели.

К тому же, замужество не про нее — семейная жизнь вводила ее в уныние. Делить собственную жизнь с мужчиной казалось ей неправильным. С тех пор как она отказалась от воровства, ей нравилось держаться подальше от неприятностей. Но Линкольн со своим желанием вернуть ее обратно на сцену определенно был не из категории «держаться подальше от неприятностей».

Она попросила таксиста выключить фары, чтобы те не светили прямо в окно спальни ее соседа, а затем сообщила, что скоро будет. Она пошла по дорожке, но вдруг остановилась.

Входная дверь была открыта. Инстинктивно Джозефина поднесла руку к пистолету, который заправила в кожаные штаны. Хотя ей не нравилось оружие, иногда оно было необходимо. Она вытащила маленький любимый глок и прижала его к бедру, перешагнув через порог из треснутого камня.

— Жан-Хью?

Из гостиной послышался стон. Она поспешила в комнату и нашла старика, сидящего на деревянном полу перед тлеющим камином. С его лба капала кровь, что пачкала верхнюю губу. Он улыбнулся ей, а затем поморщился.

— Жан-Хью, что здесь произошло? Когда это произошло? — Наверное, это Линкольн. Скорее всего. По дороге сюда она случаем не проезжала мимо него?

— Они были здесь не так давно. Прости, Джозефина. Они забрали Хлою.

Сердце ухнуло, и она наклонилась к Жану-Хью, коснувшись его лба. Его избили, а еще порезали, кажется кольцом. Не глубоко, конечно, но в любом случае это, наверное, чертовски больно.

— Мужчина с темными волосами спрашивал о тебе. Я сказал, что понятия не имею, куда ты уехала. С ним были два мордоворота. Почему они забрали кошку? — спросил он, взмахивая руками. — Я не понимаю.

Так он хотел заставить ее работать. Линкольн — жестокий ублюдок. Избить старика, чтобы добраться до нее, даже больше, чем просто жестокость.

— Прости меня, Жан-Хью. Давай я принесу аптечку из ванной и осмотрю тебя.

— Нет, я в порядке. Это просто порез, ну может парочку переломанных ребер.

— Они били тебя? — она встала и прижала пистолет к виску. — Вот же ублюдок!

— Почему у тебя оружие в руках, Джозефина? Кто были эти люди?

Джозефина стиснула челюсть.

— Мое прошлое.

Глава 2

Два дня спустя

Вход на гламурный бал в черных галстуках стоил пять тысяч долларов, но шел в пользу благотворительной организации «Международная миссия за большее». Накормить голодных детей всегда хороший повод, но Ксавье Ламберту стало интересно, что значит «за большее». Больше денег? Разве благотворительность не должна в конечном итоге достичь своих целей? Он, например, решил отдать 75 % дохода, заработанного за всю свою карьеру, и все же подобные инициативы хотя бы раз помогали кому-нибудь?

Если бы только Подразделение элитных преступлений, к которому он был вынужден присоединиться, могло знать, сколько благотворительных денег было изъято из системы после его исчезновения из этой самой системы.

Не важно. Он не плохо справлялся и сильно приблизился к параметрам нормального человека, насколько это позволяли параметры ПЭП. Или почти — то, что его наставники пытались привить ему за последний год службы. В конце концов, чтобы научить старого пса новым трюкам, потребуется время.

Этот новый трюк под названием «жизнь сейчас, нравится или нет» заставил Ксавье измениться, хотя он никогда не просил об этом. После года, проведенного в тюрьме в восточной Бельгии, он оценил ту свободу, которой теперь обладал, благодаря микрочипу, встроенного в основание черепа, что позволял Подразделению отслеживать его практически по щелчку пальцев.

И вот теперь Ксавье прогуливался по зале с мраморным полом под созвездием массивных хрустальных люстр и потягивал сладкое шампанское, вглядываясь в каждое лицо в комнате около трех секунд. Этого было достаточно, чтобы запомнить их: мужчина или женщина, богач или притворщик, игрок или джентльмен, золотоискатель или просто трофей.

Ранее он уже опознал графиню Малю. На ней было бриллиантовое колье весом в сто восемьдесят карат. И через двадцать минут он выйдет за дверь с этим призом, спрятав в кармане.

Мимо него пронесся аромат «Шанель № 5». Он закрыл глаза и вдохнул. Сей аромат был обычным явлением в обществе, в котором он часто пребывал. Но сейчас его поразил запах натурального масла — то ли гвоздика, то ли лаванда. А простые украшения определенно не вписывались и казались неуклюжими в толпе, напичканного шампанским и икрой.

Какая неудача! Там, где он предпочитал что-то простое, всегда что-нибудь да случалось.

Ксавье поставил пустой бокал на серебряный поднос проходящего официанта и двинулся вдоль яркого черно-белого танцпола. Большинство вальсирующих пар были старше — женские лица, подправленные многочисленными операциями, и мужские сердца, громыхающие от принятой по прибытию виагры.

Он ухмыльнулся при этой мысли. Жить лишь для того, чтобы тебя увидели и восхищались, напоминало больше жалкое существование. Ксавье же, наоборот, всегда стремился оставаться в тени, чтобы его никогда не видели и не замечали. Будучи воспитанным в богатой семье, подобная социальная огласка когда-то была неотъемлемой частью его жизни. И все же сотни каратов сверкающих бриллиантов и цветных побрякушек, слоняющихся по комнате, манили всех, дабы взглянуть на них и восхищаться ими. Чтобы вызвать зависть.

Возможно даже соблазнить на кражу.

Потому что, по правде говоря, эти кусочки сжатого углерода могли бы служить гораздо лучшим целям, коль их выкрасть и продать ради благотворительности, нежели красоваться на морщинистой ложбинке какой-нибудь Мадам «Шанель № 5».

— Как обстановка?

Ксавье наклонил голову, прислушиваясь к голосу в ухе. Он не слышал Кирса с тех пор, как вошел в особняк и почти забыл о его присутствии. Почти. Этот человек находился в штаб-квартире и отвечал за компьютерную систему, настолько сложную, что даже разум Ксавье не смог ее постигнуть. Тем не менее, Кирс Куинн мог наметить план этажа здания, получить доступ к вентиляционным шахтам и кодам безопасности, разблокировать окна и даже определить температуру человека, если Ксавье коснется кого-то кончиком указательного пальца, на котором разместился термодинамический биометрический чип.

Но стоит отправить этого парня в социальную среду — с реальными людьми вместо онлайн-форума — и увидите, как того неимоверно трясет.

— Обычная богатая тусовка, — тихо ответил Ксавье. Он обернулся, дабы создать впечатление, что он всматривается через навесной и горящий синевой стеклянный бар. Мужчина был осторожен, не позволяя другим подозревать, что он разговаривал сам с собой. — Я скоро выдвигаюсь.

— После того, как схватишь приз, сделай снимки с помощью камеры на запонках, — инструктировал Кирс. — Мне понадобится несколько минут для проведения анализа, ведь я не хочу ждать твоего возвращения, чтобы узнать, с чем мы имеем дело.

— Понял. Нет проблем. Нужна только огранка?

— Ага, грани бриллиантов, если можно. Тогда я смогу проверить подлинность. В зависимости от расположения, можно получить необходимый доступ или нет. Если нет, тогда придется постараться как можно лучше.

— Их оправы — зубцы, — Ксавье заметил это, когда проходил мимо графини. — Сама огранка обнажена, или, по крайней мере, большая ее часть.

— Замечательно. Поработаю над кодом доступа в гараж. Я полагаю, это твой наилучший способ выбраться оттуда. Все будет готово через пять минут.

— Тогда начинаем. Объявляю радиомолчание.

— Никто не называет это радиомолчанием, старик. Это «десять-четыре*».

Кирсу не было даже двадцати. Но и Ксавье не был стариком, хотя были дни, когда рядом с этим мальчишкой-гением он себя таковым ощущал. Ламберт всегда отслеживал все новейшие технологии, касающиеся сейфов, замков и систем сигнализации, но ведь и время не стояло на месте. Вот только правильно ли то, что два года назад мужчину схватили и утащили с улицы?

Он пытался убедить себя, что да, но всегда терпел неудачу. Кто-то настучал на него, тем самым покончив с его блестящей четырнадцатилетней воровской карьерой. Месть никогда не была в его стиле, но может стоило узнать, кто его кинул? И да, теперь он подумывал об изменении собственного стиля.

За графиней следил один телохранитель. Мужчина не крупный, но Ксавье был уверен, что под его дешевым костюмом прятались мускулы, натренированные выводить из строя человека несколько осторожными, но оглушающими движениями. Бугай осматривался, и когда графиня заговаривала с кем-то новым среди гостей, он буквально цеплялся своим взглядом в собеседников. И если разговор длился более чем несколько минут, телохранитель снова начинал сканировать периметр.

Значит, Ксавье необходимо было пообщаться дольше чем на одну минуту или даже две. Возможно, даже соблазнить ее, чтобы уединиться на какое-то время.

Двигаясь через залу, мужчина быстро рассчитал расстояние между собой и графиней, которой, как он полагал, где-то около шестидесяти двух лет. Когда он прибыл на вечеринку, Кирс ввел его в курс дела: вышла замуж в семнадцать; граф умер, когда ей было пятьдесят. Каждый год у нее появлялся новый любовник, пока одна разрушительная операция не нанесла ей шрамы в очень личном месте (неудачная пластическая операция — это просто слух). Ксавье понял, что она посещала все мероприятия, потому что ей было одиноко. У нее не было детей, и предпочитала она исключительно частные самолеты.

Ее блестящее синее платье засияло очень ярко, едва она послала воздушный поцелуй женщине в зеленом шелковом наряде и поблагодарила ту за что-то, чего Ксавье не услышал. Он, слегка кланяясь, шагнул вперед, и взял ее за руку, прежде чем она успела оценить его. Мужчина поцеловал ее теплую кожу — обвисшую и с пигментами из-за воздействия солнца.

— Enchanté! (с фр. — Какая встреча!) — произнес он. — Графиня, вы просто ослепили меня, — он протянул руку, дабы отвлечь ее внимание от оживленного бального зала, и заметил, что взгляд телохранителя уставился на них. Отлично. — Не откажете ли вы мне в удовольствии станцевать с вами?

Оркестр заиграл вальс Шопена.

— Mon cheri (с фр. — мой дорогой), вы мне льстите, хотя я думала о том, чтобы найти дамскую комнату.

Но несколько минут еще не прошло.

— Понимаю, — Ксавье наклонился и дотронулся до длинных сережек-висюлек, легко касаясь ее кожи. — Картье? — спросил он.

— Да, а что? — она дотронулась до шеи, где только что скользил его палец, и мужчина заметил, как женская грудь покрывается красными пятнами. — Откуда вы узнали?

— Я ювелир, — солгал он. Это была одна из его легенд. — Какое-то время работал в «Картье». Прекрасное место. Сапфиры привлекают внимание к вашим глазам, но явно проигрывают в сравнении.

Температура ее тела поднялась, стоило его запястью коснуться ее плеча. Кирс тоже это прочитал. Она полностью сосредоточилась на нем — его лице, его голосе, комплиментах, которые она получала часто и требовала, как кислород.

— Мне очень нравится это произведение. Да и вальс — мой любимый танец, — ответила женщина.

— Тогда я приглашаю, — он снова поклонился — величественно, очаровательно. И едва он поднял глаза, графиня, вздохнув, взяла его за обе руки.

— Только один круг, — произнесла она, когда он вывел ее на свет и они задвигались по залу. — Ох, какой же у вас легкий шаг, месье…

Проигнорировав ее намек на свое имя, Ксавье увлек женщину в танец, обнимая чуть ниже лопаток, тем самым поддерживая осанку, и шелест атласа и шелка начал гармонировать аж с самим оркестром.

Черная муаровая лента служила основой для алмазной нити — дань стилю восемнадцатого века. Ксавье счел это настоящей удачей. Если ему повезет, то и застежки не будет.

Герцогиня тоже неплохо двигалась, и они успели пройти лишь половину круга, когда Ксавье прошелся по спине, освобождая прядь волос, заправленных за ухом. Простое движение пальцев, чтобы развязать ленточку ожерелья. И сразу после этого он наклонился и прошептал по-французски:

— Я ослеплен вашей красотой.

— Назовите свое имя, и я последую за вами, — проворковала она.

— Нет-нет! — он покачал пальцем, заметив через ее плечо, что телохранитель словно лазером нацелился на него. — Моей жене вряд ли бы понравился подобный расклад.

Графиня надулась. Ксавье оттанцевал ее обратно к телохранителю, который, подбоченившись, ждал с оружием, как будто готовился к перестрелке.

— A revoir, ma jolie, — Ксавье поднес к губам руку графини и поцеловал ее. — Merci, pour la danse (с фр. — До встречи, моя милая. Спасибо за танец!).

Телохранитель выступил вперед. Унылые серые глаза бугая сузились.

— Простите, — обратился к нему Ксавье. — Я все понял, — и отступил, после развернулся, чтобы уйти, затерявшись в толпе.

Покинув бальный зал, Ксавье целенаправленно прошел в гардеробную, которую он заприметил по прибытии. Длинный флуоресцентный свет освещал ряд портмоне — некоторые из которых стоили столько же, сколько и бюджетные автомобили — цилиндры и даже трости. Прыщавый гардеробщик разговаривал с кем-то по телефону, скорей всего, с девушкой, судя по его мурлыкающему тону. Он стоял спиной к Ксавье; похоже, парня не проинструктировали касательно даже самых простых мер безопасности.

Ксавье вытащил ожерелье, повернувшись спиной к гардеробщику в тридцати футов от него, а затем использовал камеру, которую Кирс спроектировал под серебряную запонку. Установив объектив поверх алмаза, кольцевая линза смогла полностью сфотографировать огранку. Как эта вещь работала, Ксавье понятия не имел, но ему понравилось. Умело!

— Докладывай! — послышался в ухе голос Кирса.

— Приз у меня. Делаю снимки. План отхода чист?

— Сообщи за четыре секунды до выхода. Открою двери.

— Десять-четыре (прим.: Десять-четыре — на жаргоне радиолюбителей означает «понял, прием», т. е. «сообщение закончено, жду ответа от вас»).

Ксавье успел сфотографировать шесть алмазов, прежде чем кто-то за его спиной прочистил горло, и поинтересовался, не нужна ли помощь.

— Non, merci (с фр. — Нет, спасибо). Все в порядке, — произнес Ксавье, развязывая галстук.

Кивнув, он быстро вышел. Глупое оправдание. Но если он уйдет достаточно быстро, гардеробщик забудет об этом и снова вернется к своей девушке.

Он направился к бальной зале. Внешний коридор, что граничил с огромной комнатой, был отделен мраморными колоннами на расстоянии десяти футов друг от друга. Он освещался только светодиодами вокруг оснований колонн, обеспечивая тихий и темный проход для того, чтобы сбежать из суеты богатых и знаменитых, и даже запрещенных отношений. Ксавье осмотрел толпу на предмет синего сверкающего платья графини, но не нашел ее. Должно быть, она отправилась в уборную…

…поцелуй возник из ниоткуда.

Губы незнакомки накрыли его крепко, причем намеренно. Ксавье инстинктивно провел руками по спине, чувствуя изгибы женской талии под гладкой шелковой тканью. Она чувствовалась на удивление хорошо. И по родному. Но он не видел ее лица и понятия не имел, кто она такая, поэтому осторожно оттолкнул ее.

Даже в тени ее аквамариновые глаза сверкали из-под пышных черных ресниц. Темные волосы были уложены в прическу в стиле Одри Хепберн. Никаких драгоценностей на шее или в ушах. Лишенные помады красные губы изогнулись в ухмылке.

— Оу, ты не помнишь меня, Ксавье? — спросила она.

Она коснулась своим носом его и провела рукой по его костюму. И снова поцелуй, и на этот раз он позволил этому случиться. Просто, потому что все это было безумно и странно.

На вкус она была как шампанское и икра. Ее тело идеально прилегало к его телу, будто они и раньше целовались не менее тысячу раз. И ее жар вдруг вызвал у него эрекцию. Ему хотелось, чтобы она придвинулась поближе, потерлась об бедро, еще сильнее напрягая его твердость, но он не собирался прерывать поцелуй, чтобы попросить ее об этом. Вместо этого он притянул ее к себе, молча показывая, что хочет погрузиться в эту неизвестность.

Она поняла его действия, скользя согнутой ногой вдоль его бедра и обнимая, касаясь его эрекции. Ммм… как же ему нравились красивые и столь неоднозначные женщины, которые точно знали, чего они хотят.

И все же. Она ведь…? Она назвала его имя — Ксавье. Немногие знали его по имени. А те, кто знал? Они были ему известны.

Снаружи бальной залы послышался женский визг. Посетители бросились к пострадавшей — вся суета резко утонула в исполнении оркестром французского национального гимна.

Когда незнакомка отстранилась, она подмигнула Ксавье и промурлыкала.

— Я никогда не смогу забыть твои поцелуи, — произнесла она. — Я потерялась в них.

Она погладила его по щеке, и он заметил татуировки крошечных… кошечек на ее внутреннем запястье. Он бы вспомнил эти тату, если бы встречал ее раньше. Он бы ни за что не забыл такие великолепные драгоценные глаза.

— Я… э-э… — если он признается, что не знает ее, он может потерять шанс на очередной поцелуй.

Да и потом, какого черта он делает? Ему нельзя отвлекаться. Он на задании. И в здании сработала сигнализация.

Черт! Она просто вывела его из строя. Своими поцелуями. Но ему пора убираться отсюда. Что бы там ни случилось близ бальной комнаты, шум становился громче.

— Прости, — коротко ответил он и потянул за галстук. — Я тебя не знаю.

— Что? Да как ты смеешь!

Пощечина обожгла ему щеку, только его эго задели еще сильнее. Этого следовало ожидать, но подобное никогда не происходило. С другой стороны, сейчас не время призывать к ответу незнакомку за украденные поцелуи.

Ему нужно выбираться, пока бугай-телохранитель не начал осматривать толпу на подступах к бальному залу.

— Поцелуй был великолепен, — начал он, — но…

— Знаешь, плевать. Придурок! — она развернулась и пошла прочь, да и он уже был не так благодарен за ее поцелуй после столь грубого обращения. Женщины, матерящиеся как сапожники, никогда ему не нравились.

— И тебе хорошего вечера, — кинул ей вдогонку.

— Тебя что, только что поцеловала какая-то дамочка? — поинтересовался Кирс через наушники.

— Oui. И это случается довольно часто, чем ты можешь себе представить.

— У тебя такая классная жизнь, Ламберт.

— Ага, конечно, ведь ты просто не слышал ту пощечину.

— Вообще-то слышал, но я подумал, тебе нравится, когда все жестко.

Ксавье ни за что не станет это комментировать.

— Все, кроме одного фото, довольно четкие, — сказал Кирс. — Могу прочитать код на огранке. Ты уже идешь к точке отхода?

— Да. И…

Телохранитель, который присматривал за графиней, бросился вокруг мраморной колонны. Он схватил Ксавье за галстук и апперкот полетел в нижнюю часть челюсти Ламберта. Ксавье покачнулся, но остался в сознании и, к счастью, в вертикальном положении.

— Это явно была не пощечина, — произнес Кирс.

— Только что принял новый вызов, — пробормотал Ксавье и локтем ударил в грудную клетку напавшего на него бугая. — Мне нужно несколько минут.

Глава 3

Второй удар попал Ксавье прямо в челюсть, костяшки бугая-телохранителя оставили след на его лице.

— Похоже, это был второй точный удар. Прямо в челюсть, да? — поинтересовался Кирс. — Покажи ему, где раки зимует, Ламберт. Я знаю, ты способен на это.

Ему не нужна была поддержка. Или прямой репортаж с места событий.

Ксавье ударил парня в бицепс и низко левым кулаком пробил прямо в почку. В темном коридоре они были одни, поскольку толпа обступила графиню на полпути в бальный зал. Они, наверное, узнали, что ее ограбили. А ее телохранитель хорошо знал, кто был виновником. И если Ксавье не поторопится, то толпа скоро обратит внимание и на них.

Его ударили в живот коленом. Ксавье громко выдохнул, когда мясистые лапы бандита схватили его за плечи, и он увидел, как приближается голова…

— Пригнись! — крикнул Кирс.

Ксавье вырвался из захвата нападавшего, заставив телохранителя врезаться лбом об мраморную колонну. Тот застонал и покачнулся. Ксавье бросился в том же направлении, куда сбежала женщина, которая только что поцеловала его. Избегала прямого контакта? Нет, просто достаточно умна, чтобы знать, когда земля горит под ногами.

Мужчина погладил внутренний карман костюма, где спрятал ожерелье. Что-то было не так. Он не почувствовал обнадеживающей твердой серебряной огранки и бриллиантов. Ламберт сунул руку в карман и быстро пошел по коридору.

— Ты возле гаража? — спросил Кирс.

Его пальцы не прощупали ожерелье. Ксавье выругнулся. Он потерял его? Но как? Он только что отошел от графини. Костюм был в порядке, ведь он совершенно новый. В кармане не было ни дырок, ни проскальзывающего шва для удобного переноса в другой карман. И если бы он выпал во время драки, они бы с телохранителем заметили.

— Вот же стерва! — пробормотал он.

— Что?

— Колье исчезло.

— Как оно… — Внезапный смех Кирса никак не приободрил Ксавье. — Она обманула тебя! Схватила украшение, когда ты ее поцеловал.

— Я не целовал ее, это была она. — Хотя он осознал, насколько нелепо это прозвучало. — Сможешь получить картинку по всему периметру? Она была в красном шелковом платье, не длинном, где-то по колено. Темные волосы были уложены в прическе, как у голливудских киноактрис. Мне нужно найти эту женщину.

— Да, нужно. Дай мне минуту. Ты в гараже?

— Да, — он остановился перед дверью с надписью «вход только по служебным пропускам». Красная лампочка на панели безопасности вдруг загорелась зеленым. — Я могу идти?

— У тебя ровно минута, чтобы пройти через подземный гараж. Двигайся!

* * * *

Джозефина сбежала вниз по мраморной лестнице перед особняком, чувствуя себя Золушкой, при этом зная, что не собирается терять одну из туфелек, на которых бегала уже несколько часов.

Поцелуй был нужен для отвлечения. И он был горяч. Она никак не ожидала, что на вечеринке столкнется с Ле Ренаром. И каким же искушением он предстал. Настоящий вызов для нее спустя два года, что она скрывалась от всего мира на маленькой ферме в сельской местности.

Она думала, что никогда больше не увидит этого человека…

Но сейчас не время думать о нем. Джозефина включила все свои инстинкты, осматривая окружающую обстановку и поворачиваясь в сторону гаража. Когда она переходила дорогу вдоль главной улицы, на свежей и сочной траве, подрагивая, пели сверчки. Летний ветерок, скользнув по ее обнаженному плечу, охладил влажную от пота кожу. Послышался звук тормозов, когда парковщики, управляя спортивными машинами, подъехали к выезду. Но приличный вес бриллиантового ожерелья, прижатого к ее бедру и спрятанного в поясе, в котором был сделан надрез, дабы разместить украшение, волновал ее, как ничто другое.

Кража стала неким возвращением к старому и вызывающим привыкание наркотиком.

Однако она не собиралась сбегать с вечеринки. Вместо этого она планировала взять такси до места встречи, которое назначил Линкольн. Джозефина представить не могла, что и другой вор нацелится на ту же драгоценность, что и она сама.

Поэтому она импровизировала. Всегда готовься к неожиданностям. Эти четыре слова не раз спасали ей жизнь в непредвиденных ситуациях.

Своим периферийном зрением она заметила элегантную фигуру, стоящую рядом с гардеробной. Вор. Ле Ренар, что переводится как Лис. Таким же хитрым он и был. Уф! А этот человек умел целоваться.

Но хватит соплей. Ей нужно избавиться от него.

Джозефина схватила охранника за предплечье и хмыкнула, как будто плакала. Настоящие слезы были практически недоступны; Джозефина уже много лет назад оставила все свои чувства в эмоциональном хранилище.

Но она закрыла глаза и представила, что никогда больше не сможет держать Хлою на руках. И вот, с трудом вызванная слеза наконец стекала по ее щеке.

— Понимаете, он изменил мне, — произнесла она, кивая в сторону обочины, где стояли слуги и остался вор. — Я хочу сбежать от него.

Очевидно, поддавшись женской истерике, охранник отступил назад и жестом показал, что она может покинуть особняк.

— Bonsoir, Mademoiselle (с фр. — Хорошего вечера!). Я присмотрю за ним.

— Merci, — пробормотала она.

Завернув за угол, она пошла вдоль живой изгороди перед особняком. Заметив полицейскую машину, что парковалась на противоположной стороне улицы, она еле заставила себя не бежать. Бросив очередной взгляд на автомобиль, она поняла, что это машина частной охраны. Тем не менее, у нее все здорово получилось.

Наклонив голову и прислушиваясь к звукам из особняка, она посмотрела на приближающийся перекресток. Сейчас она повернет направо и затем помчится прочь.

Послышался голос вора, что перебросился парой фраз с охраной ворот, после чего с благодарным «au revoir» (с фр. — До свиданья!) он затих.

Серьезно? И это значит «присмотрю за ним»?

Понимая, что попалась на глаза Лису, Джозефина бросилась через улицу, проклиная свое решение в последнюю минуту надеть красное платье. Нужно было прийти в черном. Определенно она слишком долго была вне игры. К счастью, ночь была безлунной, и несмотря на то, что улица была загружена, ей понадобилось буквально несколько шагов, чтобы добраться до узкого переулка. Она проскользнула в него, едва касаясь древней булыжной мостовой, пока на цыпочках медленно передвигалась по переулку.

Искусство тайного побега вернулось к ее мышечной памяти. Быстрые, длинные шаги. Минимальное движение верхней части тела, дабы избежать контакта со стенами, знаками — всем, что может двигаться и шуметь. Ситуационная осведомленность была ключевой. Голову держим высоко, а уши открыты для всех звуков, особенно тех, что позади нее. И глаза осматривают все направления, в том числе заглядывая через плечо.

Он настигал ее и точно не думал прятаться, ибо его ботинки довольно громко ударялись о булыжники, что просто мешали ее равновесию, когда она пыталась поддерживать тихий темп.

— Да к черту! — пробормотала она и побежала, вставая на полную ступню, так как таиться уже было не за чем.

Она завернула налево, не зная, где находится. Изучение карт Google, прежде чем отправиться на дело, помогло разобраться со всеми близлежащими улицами, поворотами, переулками и тупиками. Но с нахлынувшей паникой, Джозефина не была уверена — приведет ли ее еще один поворот налево обратно к особняку или к Сене, где и была запланирована встреча.

Глубоко утонувший каблук в шов, пролегающий между сглаженными веками булыжниками, заставил ее пропустить шаг. Её бедро сместилось, тело пошатнулось, и девушка, чтобы не споткнуться, ладонью прижалась к кирпичной стене.

Теплая рука обхватила ее за талию. Джозефина закричала.

Но героическое спасение быстро стало болезненным, когда Лис толкнул ее к стене.

— Ты кто такая? — настойчиво потребовал он, хватая ее пальцами за предплечья.

Джозефина подняла было колено, но он, предугадав ее движение, вжался в ее тело прежде, чем она успела коснуться любой уязвимой точки на его теле. У нее перехватило дыхание. Его мощные мышцы ошеломили ее. Все ее тело прекрасно почувствовало силу и превосходство, что он источал. От него пахло экзотикой, напоминавшее марокканские специи, согретые под солнцем. Странно. Воры обычно лишены запахов.

— Ты забрала кое-что мое, — сказал он.

— Да неужели? Кто успел, тот и съел, дружок. — Она извивалась в его сильной хватке. — А теперь отвали от меня, придурок. Синяки оставишь.

Хватка стала сильнее.

Поэтому Джозефина расслабилась, требовалась другая тактика. Она сделала глубокий вдох, приподняв грудь так, что красный шелк скользнул по ее твердым соскам, но это не привлекло его внимание. Если бы у нее был нож или глок, она бы уже давно исчезла, и он бы валялся на земле и кровоточил. Теперь все, на что она могла надеяться, — это ее мозги. А они все еще работали, несмотря на неторопливый деревенский отпуск.

— Ты понятия не имеешь, что у тебя в руках, — произнес он.

— Я абсолютно уверена, что знаю. Я думала, ты ушел.

— Я? Что? И кто я, по-твоему?

— Ле Ренар.

Прозвище ему шло. Быстрый, проворный и всегда на шаг впереди властей, этот вор привлекал внимание больше десяти лет, связывая свое имя с ограблениями драгоценных камней на миллиарды долларов. Сделав из него кумира, Джозефина подражала ему и даже смоделировала свою карьеру, повторяя за ним. До того самого момента, когда представилась возможность отыграться.

И все же только горстка людей могла связать человека, которого она назвала Ксавье, с Лисом. Упс! Похоже, она переоценила свои возможности.

Он усмехнулся, и в тот момент, когда он отвел взгляд, Джозефина с силой вытянула руки вверх, тем самым отцепившись от хватки. Но она не бросилась прочь. Ксавье навис над ней, раскинув руки, но не касаясь ее.

— Никаких сделок, — сказала она. — Я так не работаю.

— Впрочем, как и я.

Теперь он смотрел вниз, и она снова вздохнула, чтобы шелк скользнул по ее груди. Но его глаза не задержались там, вместо этого они остановились на ее талии. Черт! Он никак не мог знать, что ожерелье спрятано на поясе, из-за пышной юбки. И она почувствовала на своей коже тяжесть камней, будто они были единственной вещью, надетой на нее.

— Слушай, у меня нет времени. — Линкольн ждал меня для обмена. — Мне нужно это ожерелье. Они… — Да, это может сработать. Джозефина с трудом произнесла дрожащим голосом:

— У них Хлоя. Они убьют ее, если я не отдам им драгоценности.

— Хлоя?

Девушка кивнула, но была не в состоянии выдавить очередную слезу. Она исчерпала свои ничтожные эмоциональные запасы с охранником у ворот.

— Она — все, что у меня есть, — сказала Джозефина. Затем, осмелев, коснулась его груди, прямо над сердцем. Легкое давление, чтобы почувствовать его сердцебиение под элегантным черным костюмом и изящно отглаженной рубашкой, и он вздрогнул. Отлично. Пусть и дальше размышляет и забудет о своей игре. — Я люблю ее.

Он моргнул и всосал угол верхней губы, обнажив зубы. Напряженный ход. Нерешительный момент.

Она взмахнула правым кулаком, врезав ему в челюсть, что он резко откинул голову назад. Классный апперкот, и вот он отшатнулся, плечами касаясь противоположной стены. Она не осталась посмотреть, как он оседает вниз и вырубается.

Джозефина бросилась в сторону Сены.

* * * *

Он вырубился не окончательно, но этот удар выбил его из колеи. Скорее удивился, что это сделала женщина. Но, с другой стороны, Ксавье на протяжение многих лет находился в полном раздрае в отношениях с противоположным полом. Он никогда не принимал их как должное. И это было глупо. Хотя на самом деле ему все еще было не по себе от столкновения вблизи бального зала. Прямо сейчас его реакции затормаживали, и это была единственная причина, почему женщина взяла над ним верх.

К тому времени, пока он разбирался в своих чувствах и последовал за ней по улочке, Ксавье потерял воровку в красном. Поэтому, остановившись на перекрестке, где переулок встречался с темной тихой улицей, он закрыл глаза и прислушался. Она была на каблуках, что громко цокали, когда она бежала. Ничего не слышно. А еще он не мог услышать никаких заметных ароматов. Умная женщина.

Он повернул направо. Улица уходила от оживленной части города по направлению к реке. Для передачи груза она могла пойти в любую сторону — неприметный закоулок или оживленная и заполненная туристами улица.

Кто такая Хлоя? И почему его это волнует? Ему плевать. Но на какое-то мгновение ему стало интересно — сестра или подруга. «Она — все, что у меня есть». Может, любовница?

И когда он стал таким слюнтяем? Ее проблемы ему побоку. Он должен вернуть ожерелье.

— Первый анализ меток на огранке в процессе, — послышался голос Кирса в ухе. — Хочешь, чтобы я притворился, будто не слышал, как какая-то цыпочка вырубила тебя?

— Да, пожалуйста. И она меня не вырубала. — Ксавье уже спешил вниз по улице, полагаясь на свои инстинкты. — Что там с анализом?

— Как мы и подозревали, это список наименований для создания биологического оружия.

Не из-за жадности его отправили за ожерельем. В каждом камне украшения хранилось название ингредиента, выгравированное лазером на огранке. Собрав все воедино, эти компоненты стали бы основой биооружия. Созданное ожерелье — умный способ доставки рецепта турецкому террористу, что был выслан из его страны и подозревался в связях с ИГИЛ. После того, как Европол перехватил закодированные сообщения, в связи с крайне сложной ситуацией к делу привлекли Подразделение элитных преступлений. Чтобы достать список и положить конец угрозе, им нужен был эксперт по кражам драгоценных камней.

Разведка выяснила, что графиня де Малю ничего не знала об этих закулисных сделках. Скорее всего, она решила, что ожерелье — просто подарок от поклонника. Но она должна была встретиться с турком сегодня вечером после благотворительного бала.

Кроме того, та воровка не могла знать, что ей попало в руки. Если только турок не послал своего человека, дабы убедиться, что ожерелье украли для него? Прикрывал все свои тылы на случай, если он не сможет забрать его непосредственно у графини?

— Ты слушаешь, Ламберт?

— Четко и ясно. Я выслеживаю воровку.

— Точно. Хлоя. Ты же знаешь, все записывается.

Да, да, его момент слабости, скорее всего, станет причиной дополнительных визитов со стороны ПЭП. Он ненавидел эти ежемесячные проверки. Основное условие за его псевдосвободу и невозврата в тюрьму. Но серьезно? Он был вором, так как у него были талант и средства, чтобы брать то, что никто другой не мог, а не потому, что его названный отец-козел сделал или не сделал ему что-то.

— Я до сих пор обрабатываю и очищаю последний кадр, который ты прислал, — сказал Кирс. — Скоро получу всю информацию. Не потеряй ожерелье.

— Стараюсь.

По счастливой случайности он оказался в саду Тюильри — огромном городском парке, вдоль аллеи которой росли липы. В эту безлунную ночь здесь не было туристов, хотя кое-где на кусочках картона спали бездомные. Одно дремлющее тело растянулось на полноразмерном, окрашенном матрасе. А этот парень старателен, раз притащил его сюда через весь город. Ксавье ухмыльнулся, представив сие действие.

Причина, по которой он почувствовал себя счастливчиком, стояла в конце ряда широколиственных лип, вырисовываемых перед каменной балюстрадой, огибающей Сену. То ли клетка, то ли переноска стояла возле ее ног. По улице уезжал черный лимузин.

Сердце Ксавье упало. Она уже совершила обмен. Преследовать лимузин или ее?

— Лимузин, — решил он. Но не раньше, чем он удостовериться, что сможет снова ее найти.

Скользнув рукой во внутренний карман пиджака, он провел пальцем по прозрачной трекер-наклейке, которую всегда брал с собой, отправляясь на дело. Он подбежал к женщине. Она повернулась, стоило ему схватить ее за плечи, Ксавье коснулся ее волос. Девушка, обороняясь, вскинула руки, а он прижал пальцы к ее голове, чтобы закрепить на ней жучок.

— Куда они поехали? — спросил он. Он резко ее тряхнул. — Говори!!!

У их ног мяукнула кошка, прямо из переноски, которую он теперь рассмотрел.

— А это еще что?

— Это… — она сложила руки на груди и широко улыбнулась ему, — …Хлоя.

— Кошка? Ты это сделала ради…

Он захлопнул рот, не зная, что сказать. Он потерял колье из-за кошки?

Глава 4

— Ты должно быть шутишь!

Джозефина засмеялась над стоящим перед ней мужчиной, в глазах которого плескался ужас от осознания, что Хлоя — это ее питомец. Бедняжка. Кошка, не человек. Джо-Джо нужно отвезти ее домой и позаботиться о ней.

Что касается этого мужчины…

— Если побежишь сейчас, то возможно догонишь, — кивнула она в сторону черного «Ауди», что подъезжала к мосту, сигнализируя о повороте. — Я бы сказала, было здорово, но мужчине, забывающем о моих поцелуях, не стоит врать. Пока!

Она взяла переноску Хлои и повернулась, чтобы уйти, ожидая, что он не отпустит ее так легко. Вздернув плечом, она бросила ненавязчивый взгляд на мужчину. И… он за ней не последовал.

Нахмурившись, она ускорилась, шагая вдоль реки, и направилась в сторону 8-го округа, где находилась конспиративная квартира, которой она владела последние шесть лет.

— А я помню наш поцелуй, — пробормотала она. Кофе и поцелуй. Сладкий, но ничего не значащий поцелуй для них обоих. — Придурок. — Конечно, он был весь в работе. Сосредоточенный. Как и она.

Звук ботинок Ксавье быстро отозвались эхом недалеко от нее, похоже, он отслеживал Ауди. На своих двоих он вряд ли их поймает. И зачем ему нагонять машину, если он мог попытаться выжать из нее детали — например, пытками? Поцелуй в бальном зале не был уж таким ужасным. Да, он был недолгим и не таким чувственным, как их первый — под лунным светом — но он вызвал в ней столь заветное воспоминание.

Теперь у нее в памяти от Лиса останется и этот. Снова. Незапланированный. Это просто произошло. Заметив, как он скрывается с драгоценностями графини, она была вынуждена отреагировать. А думать на ходу — ее сильная сторона. И сейчас она была свободна. Линкольн вернул ей Хлою. Теперь она может снова начать все сначала.

Снова.

Как же она ненавидела эти манипуляции: затеряться и уйти в подполье. Покинуть насиженное место. Однако, по-видимому, в первый раз она не сделала этого должным образом, раз Линкольн знал, где ее найти. На этот раз ей придется принять более обдуманные меры предосторожности. Может, Дмитрий не тот человек, которому стоит доверить ее переезд, ведь именно он потерпел неудачу в последний раз?

— Как думаешь, Хлоя?

Кошка мягко мяукнула. Прошло два дня. Она надеялась, что Линкольн все это время не держал ее девочку в клетке. В маленькой стальной миске даже была настоящая кошачья еда.

— Мне так жаль. Этому больше не бывать. Ни за что. Ты — все, что у меня есть.

Потому что несмотря на то, что она жаждала связи с другим человеком, кошка была единственным живым существом, которому она могла доверить свою жизнь, свои секреты, свое будущее.

* * * *

Вода из душа стучала по керамограниту в ванной комнате. Ксавье осторожно закрыл входную дверь и, увидев кошку со странно короткой шерстью и странно большими ушами, остановился, чтобы посмотреть, как она отреагирует на него.

Хлоя, да?

Эта кошара больше напоминала жалкую крысу. Точнее эльфийскую крысу, благодаря ушам. И все же, она подошла к нему, обнюхала его ботинок, а затем шагнула прочь, будто не собиралась даже тратить силы, дабы мяукнуть ему.

— Я тоже не рад тебя видеть, — пробормотал он. Особенно когда снова вспомнил о том, как считал, что Хлоя — человек.

Он осмотрел комнату. Внутри было темно, и лишь туманные отблески уличного фонаря. Занавесок не было на окнах, из которых два даже открыты, впуская летний ветерок.

Открытые окна могли обеспечить более незаметное проникновение, чем вскрытие замка — стандартного замка с пятью штифтами, которые необходимо лишь сдвинуть — но квартира находилась на четвертом этаже. Он осмотрел пожарную лестницу, свисающую по стене здания, но всякий раз, когда была возможна лестница, Ксавье выбирал легкий путь. Кроме того, взбираться по стене здания значит рискнуть привлечь нежелательное внимание.

Он провел пальцами по голой белой полке над камином, который испускал слабый запах дыма. В центре комнаты стояло одно серое бархатное кресло рядом с двумя открытыми картонными коробками, что выглядели не распакованными. Это не ее дом, скорее новое место, или даже конспиративная квартира. Остановилась, наверное, на день или два. Осмотревшись вокруг и проверив небольшую кухню, он не нашел следов приготовления пищи. Личные вещи отсутствовали, да и все казалось не тронутым рукой.

Присаживаясь в гостиной на стул, тот скрипнул, едва мужчина приземлился на низкую подушку. Он схватился за подлокотники, чтобы остановить скрип, но затем расслабился. В двадцати футах по коридору справа в душе по-прежнему текла вода. Хлоя вдруг запрыгнула на подоконник, ее мордочка двигалась, принюхиваясь к ночным запахам жженого сахара и какого-то цветка, который он не мог назвать.

Он отслеживал черную «Ауди» менее четверти мили. Как только машина свернула на мост, она набрала скорость и исчезла в 6-м округе быстрее, чем его туфли на скользкой подошве смогли провести его по неровным мощеным улицам. Преследовать дальше было бесполезно. Поэтому он подключился к приложению GPS-отслеживания через Кирса, и теперь он ждал.

Стоило коснуться наушника, как заговорил Кирс:

— Ксавье, я знаю, ты уже на месте. Отследил тебя. Я говорю, ты слушаешь.

— Ладно, — тихо произнес он. Вода в дýше прекратилась.

— Мы узнали наименования для создания биологического оружия, и несколько ингредиентов на сделанных тобой снимках только доказывают это. Хотя один из камней даже раскрывает определенный порядок.

Он был почти готов попросить объяснить, что это значит, но Кирс продолжил:

— Мне необходима вся связка, дабы проверить и убедиться, что у нас в руках действительно то, что нужно. Но, скорей всего, есть и временные рамки, против которых нам придется работать.

Ксавье тяжело выдохнул.

— Достань это ожерелье, — сказал Кирс.

— Принято, — ответил Ламберт. — А теперь мне нужна радиотишина.

— Чувак, нет…

Он дважды постучал по устройству и выключил его. Он снова подключится, когда уйдет отсюда, но сейчас его внимание должно быть сосредоточено на следующем шаге. Каком… он пока понятия не имел. Заставить женщину силой ответить или использовать более проверенный метод, заточенный на соблазнение?

Мимо открытой двери спальни прошла обнаженная женщина. У мужчины появилось несколько идей.

Глава 5

Джозефина натянула длинную белую футболку, которая свободно висела, прикрывая ее бедра. Обычно она спала в обнаженном виде, но в квартире было холодно, вероятно, потому что, прежде чем отправиться на бал, она оставила окно спальни открытым. Слава Богу, в квартире никаких жуков. Ей нравилось, что в центре города насекомых не было.

Она улыбнулась, вспомнив выражение Лиса, когда тот понял, что Хлоя — это кошка. Ей почти было жаль его. Почти. Она вернула свою кошку. Ее программа была выполнена, раз у Линкольна теперь в руках бриллиантовое колье. Пора возвращаться к жизни, которой, как она предполагала, живут нормальные люди.

Вздохнув, она приподняла плечи и решительно кивнула. Нормальная? Да какая угодная. Это ее жизнь. Единственная жизнь. Она предпочла бы тюрьму, нежели снова уйти в подполье с перспективой оказаться в настоящей клетке. Жаль, что с загородным домом ничего не вышло. Там она занималась садоводством. И она наверняка будет скучать по вечерам, проведенные за беседами с Жаном-Хью с бокалом вина и несколькими кусочками твердого сыра.

Но она снова испытала это, когда проходила мимо изгороди особняка с ожерельем вокруг своего бедра. Острые ощущения от кражи. Столь желанный наркотик. Хорошо, что она достаточно умна, чтобы навсегда избавиться от этой привычки.

Из гостиной мяукнула Хлоя.

— Сейчас, Хлоя, — отозвалась Джозефина. — Иди ко мне, девочка. — Кошка так и не появилась.

— Ты должно быть на меня злишься из-за этого безумного приключения. — Или раздражена из-за небольшого пространства квартирки после огромного загородного дома. — Я обещаю, что куплю тебе самого дорогого кошачьего корма в качестве извинения, Хлоя. — Она появилась в гостиной в поисках своей недовольной собеседницы и увидела ее на подоконнике.

Рука схватила ее за талию; другая прикрыла ей рот. Ошеломленная, Джозефина отбросила весь свой вес назад, пытаясь сбить с ног нападавшего. Не считая стула, в комнате больше не было подходящей мебели, которую можно было бы использовать. Она потянулась назад и вцепилась в руку, облаченную в пиджак.

— Это я, — предупредил ее знакомый голос. — Я сейчас уберу руки, и ты мне пообещаешь, что будешь со мной такой же милой, как и Хлоя. Она потерлась макушкой об мою лодыжку.

Освободившись, Джозефина рванула от ублюдка и отступила к окну. Хлоя, мяукнув, убежала в спальню.

— Вот же придурок!

— Ты повторяешься.

— Я думала, ты последовал за ожерельем.

— Так и было. Но они оказались быстрее. А вот тебя найти труда не составило.

— Да пошел ты! Я прикрываю тылы. — Тогда как он… — Это место годами было безопасным прибежищем. — Если только он… Она сжала кулак и топнула ногой по полу. — Где он? В зале ты меня обнимал, а возле реки схватил за голову.

Точнее, схватил за волосы; он мог оставить на ней жучок. Она провела пальцами по мокрым волосам, скользя по коже головы, проверяя что-нибудь необычное.

— Он уже выпал, — Ксавье показал в сторону коридора. — Скорее всего, ты его смыла в дýше.

Он подошел к стулу и плюхнулся вниз, откинувшись назад с довольной ухмылкой, словно был здесь хозяином.

Быть застигнутой врасплох не есть хорошо, и ее сердце все еще стучало. Сложив руки в кулаки, Джозефина прошла на кухню. Сначала она выпила половину бутылки воды, вытащив ее из холодильника, затем схватила охотничий нож, который хранила в ящике для столового серебра.

Когда она вернулась в гостиную, Ксавье в кресле уже не было. Она бросилась к окну. Открыто не до конца, но достаточно для скорого побега. Взгляд на входную дверь подтвердил, что та закрыта. И петли у нее специально скрипят. Она бы услышала, если кто-нибудь вошел или ушел.

Что-то громыхнуло на кухне. Она обернулась.

На вопрос, как главному вору удалось ускользнуть от нее в этих минимальных квадратных метрах ее крошечной парижской квартиры, вряд ли последует ответ. Его не просто так называли Лисом.

Он головой указал на ее полупустую бутылку с водой:

— Не возражаешь? Я был так занят сегодня вечером. Немного в горле пересохло после всей этой шумихи.

— Ты невозможен, Лис.

— Пожалуйста, зови меня Ксавье. Ты ведь и так уже знаешь. — Он нахмурился. — Кстати, откуда? — Он поднял ладонь. — Хотя не важно. Я больше не Лис.

— Неужели? Ты почти обошел меня, когда я увидела, как ты снимаешь бриллиантовое колье с шеи графини прямо посреди многолюдного бального зала. Мастерское исполнение. О, кстати, спасибо за тяжелую работу, что ты проделал вместо меня.

Он поставил пустую бутылку с водой на столешницу и подошел к ней. Крепко обхватив пальцами рукоятку ножа, Джозефина ждала, что он дальше сделает. Единственный свет, исходящий из ванной комнаты, освещал спальню и слегка подсвечивал кухню, поэтому девушка точно не могла сказать, были ли его глаза серыми или какого-то бледного оттенка. От него чертовски хорошо пахло. В отличие от большинства мужчин, его аромат был почти неуловимым и дразнящим, с оттенком чего-то богатого и дорогого.

— Я бы спросил, откуда тебе известна моя личность, но есть более неотложные дела, которые требует предельного внимания, — спокойно произнес он. — Нам нужно обсудить, как ты поможешь мне вернуть это ожерелье.

Он стоял в четырех дюймах от нее, ни разу не отнимая от нее взгляда. Прямой зрительный контакт для ослабления ее защиты точно не сработает. В гляделки она могла переиграть любого, даже самого-самого.

— Сегодня вечером я пошел на благотворительный бал не для того, чтобы уйти с пустыми руками. А значит, теперь, когда ты спасла свою драгоценную кошку, давай сосредоточимся на моих потребностях.

Джозефина выдохнула.

— Как это по-мужски. Всегда что-нибудь нужно.

Его рука скользнула по ее запястью, чуть выше того места, где лезвие ножа почти касалось его бедра. Это движение ее не удивило; поражало то, как по ее руке пошли мурашки в ожидании того, насколько далеко он может зайти.

— Мне нужно… — Его рука очертила ее локоть и поднялась выше к ее плечу, скользя вдоль рукава футболки, а затем продолжив путь по ее спине, — …твое согласие.

Едва его другая рука легла ей на спину и Ксавье крепко прижал ее к своей груди, она поняла, что поцелуй неизбежен. Надо решить буквально за долю секунды — нанести ему удар или притянуть к себе?

Джозефина еле успела убрать нож, когда его рот впечатался в ее. Он не торопился, губы двигались мягко, пока, наконец, его язык не начал дразнить ее губы и не коснулся ее зубов. На вкус он был как шампанское. Внутри нее бурлило легкое удовольствие.

Она сладко простонала ему в рот и подтянула ногу вверх, зацепившись за колено и обнимая его бедро. Проведя рукой по ягодице, он придвинул ее ближе, поскольку связь между ними стала еще более напряженной. Самое забавное в мужчинах — то, что приходится несколько раз преподать им урок. Их первая встреча была… нет, она не станет об этом думать. Сердечная боль не для нее. Она выше этого, и она сделала все, чтобы усмирить эту ужасную боль. Но, видимо, не до конца.

Их второе столкновение, сегодня на вечере, привело к тому, что он проиграл ей бриллианты по всем статьям.

Самое время для урока номер три.

Стоило Джозефине попытаться вонзить нож в его бедро, как Ксавье схватил ее за запястье. Она не отказалась от очередной попытки напасть, но он держал ее руку с кажущейся легкостью. Их носы почти соприкасались, она не видела смешинки в его глазах, но чувствовала их в его расслабленной улыбке, что коснулась и ее губ.

— Я больше никогда не поверю тебе, — прошептал он.

1:0 в пользу Лиса. Он наконец-то показал себя во всей красе.

— Умный вор.

— Я расскажу тебе кое-что о себе, — продолжил мужчина. Его рот медленно скользил по ее коже, пока не коснулся мочки ее уха. Соски Джозефины сжались, но она сдержала вздох. — Секрет.

— Секреты ничего не значат для меня, — сказала она. И это было правдой. Есть столько способов одной единственной тайной разрушить жизнь человека. Испытала на себе, испытала на других. Сожаления? А как же!

— Это касается тех, на кого я работаю…

В гостиной разбилось стекло. При внезапном звуке Ксавье прижал большой палец к ее лучевому нерву на запястье, что вызвал острый приступ, который пронзил ее ладонь. Едва Джозефина повернулась на звук, он отобрал у нее нож. Осколки стекла рассыпались по полу гостиной вплоть до кресла.

Ксавье толкнул ее к входной двери.

— Пора идти!

Схватившись руками за дверной косяк, Джозефина развернулась и увидела согнутую фигуру в черном костюме, которая только что влетела в ее открытое окно на четвертом этаже. Сила удара, должно быть, разбила окно, которое открывалось вовнутрь. Неизвестный не распластался на полу, и она почти не увидела крови. Как только он придет в себя, он нагонит их за несколько секунд.

Ксавье открыл дверь и толкнул ее в коридор.

— Двигайся! — приказал он, а она стояла застывшая, гадая, что делать дальше.

Кто выследил ее дом? Она всего два дня в городе. Или это человек преследовал Ксавье? Лис не работает так грязно, он не оставляет следов. Или он работал с кем-то еще, чтобы ее шантажировать?

Охотничьим ножом он показал ей на лестницу.

— Да что с тобой?

Покачав головой, она сделала глубокий вдох и кивнула.

— Все нормально. — Она было повернулась, чтобы пойти за Ксавье, когда вдруг резко остановилась. — О, нет!

Поспешив обратно в квартиру, она увернулась от ворвавшегося амбала, когда тот стряхивал с плеч осколки стекла, и направилась в спальню.

— Какого черта? — позвал ее Ксавье.

— Я не оставлю Хлою снова!

Вор чертыхнулся и пробормотал что-то о безумной кошатнице, после чего она услышала, как он с легким хрустом ударил что-то кулаком. Кошки нигде не было видно. Джозефина бросилась на пол и осмотрела пространство под кроватью, благодарная за деревянные полы и почти в пол фута высоту. Хлоя мяукнула. Джозефина протянула руку, но мягкий шар лап и ушей был вне досягаемости.

Из гостиной эхом отразился хруст. Похоже, сломали ее единственный стул.

— Пожалуйста, Хлоя. Я обещаю, что ты получишь самые лучшие кошачьи игрушки, если выйдешь оттуда. Нам надо идти. В квартире сейчас находится плохой человек, который не любит кошек.

Мяуканье Хлои не замаскировало звук ножки стула, ударяющийся о гипсокартон. Она купила его вчера утром в антикварном магазине, что вниз по улице. Она не смогла одурачить владелицу, несмотря на то что растеклась в комплиментах ее зеленому ежику волос.

Оттолкнувшись ногами вперед, она схватила Хлою и выкатилась из-под кровати, прижимая к груди кошку. Теплая маленькая макушка уткнулась к шее Джозефины.

— Мне очень жаль. Ни одна кошка через подобное не проходила.

Переноска стояла рядом со стеной, но удар дерева о стену гостиной напугал Хлою. Она подпрыгнула, но Джозефине удалось удержать ее в своих руках, даже когда когти впились ей в руку.

Подталкиваемая Джозефиной, Хлоя залезла в переноску. Девушка заперла дверцу и подняла ящик. Сунув ноги в балетки, она решила не надевать штаны. Если они не поторопятся, из Ксавье сделают отбивную.

— Я готова! — крикнула она, быстро направляясь по коридору к входной двери. — Ты идешь, дорогой? Я просто обожала этот стул. Ненавижу тебя!

Глухой стук предзнаменовал окончание борьбы. Не пытаясь выяснить, кто из драки вышел победителем, Джозефина бросилась вниз по лестнице на третий этаж. За ней, издеваясь и ругаясь, кто-то бежал. Стоило ему нагнать ее, она узнала его запах. Девушка боролась с желанием толкнуть его локтем, когда он, отодвинув ее в сторону, пошел первым в сторону второго этажа. Она почувствовала запах крови и пота. И гнева.

Остановившись на площадке между этажами, он затормозил ее перед самой лестницей.

— Мы не можем взять с собой кошку. Нам нужно двигаться быстро. Кто бы там ни был, он преследует нас с благотворительного бала. И он ненадолго задержится в квартире.

— Я бросила свое подполье и украла чертово бриллиантовое колье ради этой кошки. Сейчас я ее не собираюсь оставлять.

— Просто ради… — Он вытер с носа кровь и беспомощным жестом махнул. — Как насчет консьержки? Я поздоровался с ней на входе, когда объяснил ей, что мы любовники и что я забыл ключ от квартиры. По-моему, она будет не против присмотреть за кошкой.

Мадам ДаКоста чуть не потеряла голову от радости, когда Джозефина упомянула, что сегодня привезет свою кошку. Консьержка еще поинтересовалась, почему Джозефина пропадала столько лет, после чего начала расспрашивать про Хлою. Она действительно была породы девон-рекс? Это же ее любимая порода. Уже как целый год она жила без своего любимца Чарльза и поэтому хотела завести еще одного кота.

Лис был прав. Пока она в бегах, питомца с собой не возьмешь. А обстоятельства требовали, чтобы она скрылась.

Любовники, да? Неужели мужчина прознал про ее фантазии? Вот же ирония!

Ксавье начал спускаться вниз по лестнице, Джозефина последовала за ним, чувствуя себя, словно сопровождала обвиняемого к виселице.

— Ну не знаю…

— Это не обсуждается! — Он остановился перед дверью комнаты консьержки и несколько раз нажал на звонок. Глядя на нее с чрезвычайным раздражением, он заправил свои распущенные темные волосы за ухо. Это был сокрушительный удар, который пошатнул все правила приличия, коих придерживалась Джозефина. И раздразнил ее затвердевшие соски. Тем не менее, помимо отвлечения на его брутальную чувственность, она также заметила, что в углу его левого глаза вырисовывался синяк.

Время давно было за полночь, но мадам ДаКоста ответила в течение пяти секунд при полном параде и в пышно гофрированном розовом халате.

Она перекинула свои длинные серебряные волосы через плечо.

— Оу, Джозефина, я знала, что этот красавец-мужчина пришел к вам, когда он ранее заходил.

— Джозефина? — Ксавье ей подмигнул.

Вот же ему повезло узнать ее имя!

Он повернулся к консьержке.

— Да, и знаете, у меня нереальная аллергия на кошек. Поэтому можно попросить, не могли бы вы один день присмотреть за кошечкой? У нас… ну… поспешная помолвка.

Женщина обменялась понимающим взглядом с Джозефиной, один вид которой выказывало исключительно романтическое отчаяние. И даже если она хотела послать этого вора куда подальше и выйти из вестибюля с Хлоей в руках, Джозефина смирилась с необходимостью. Потому что наверху услышала звуки стеклянных осколков.

— Если это вас, конечно, устроит? — спросила она, когда Ксавье схватил кошачью переноску и поставил ее в прихожей консьержки.

— Похоже, никаких проблем, — быстро ответил он и схватил ее за руку. — Извините, но нам придется побыть слегка грубыми и напористыми, — крикнул он пожилой женщине. — Закройте дверь и никому сегодня вечером ее не открывайте. Она завтра вернется!

— Но, мадемуазель, ваша одежда! — Мадам ДаКоста позвала их. — Ну ладно. — Они услышали, как захлопнулась дверь в квартиру и закрыли ее на замок.

— Это было грубо, — произнесла Джозефина, когда они начали движение по тротуару вдоль фасада здания. — Я даже ей корм не оставила.

— Мадам, кажется, справиться с одной маленькой животинкой. С кошкой все будет в порядке.

— Ее похитили, и несколько дней передавали из рук в руки. Она точно не в порядке!

Ксавье толкнул ее к стене, и на этот раз поцелуй был сильным и глубоким. Он прижал ее за запястья, и грубый кирпич натирал кожу, но она не боролась с его агрессией. Ей хотелось посмотреть, как он все обставит. Ламберт погружался в бездну, но она подозревала, что мужчина понятия не имел, насколько глубоко она может его за собой утащить.

Она была хозяйкой положения. И не намеревалась сдавать свои позиции.

Едва он закончил поцелуй, Ксавье взглянул на ее запястье:

— Две кошки? — Он задумчиво сузил брови.

Он же не память напрягает? Пытается вспомнить, где видел татуировку? Второй кот стал дополнением, прежде чем она переехала за город. Он мог и не вспомнить.

Он поцеловал кончик ее носа.

— Я обязательно выясню. Идем. Нам нужно спрятаться и найти тебе штаны.

Он схватил ее за руку, и они перешли улицу на красный свет. По соседству не было никаких машин. Также, как и бродящих по ночам странников, что осматривали достопримечательности или тащились домой из круглосуточного винного магазина. Никакого излишнего шума, только шелест листьев под сенью каштанов.

Поэтому, когда пуля зацепила кусочек кирпича в футе от плеча Джозефины, она услышала выстрел раньше, чем почувствовала, как мелкие камешки кирпича ударяют ей прямо в руку.

И снова Ксавье толкнул Джозефину к стене, но в этот раз он сделал это, чтобы защитить ее от последующих пуль.

— Пристрели его, — приказала Джозефина.

— Серьезно? — Он помахал охотничьим ножом перед ее лицом; единственным оружием, что у него было. В его работе он обходился лишь своим телом, которое и воспринимал как единственное оружие. Но его навыки боевых искусств были бесполезны против снайпера.

— Это мое, — девушка схватила нож, и едва хотела засунуть его за пояс — где сейчас должны были быть брюки — она разочарованно вздохнула. — Попридержи его для меня, ладно?

Ухмыляясь, он забрал клинок. Тот был длиной в восемь дюймов, а у него не было кожаной кобуры, чтобы защитить свои восемь дюймов тела от повреждений. Не было и речи, чтобы заткнуть его за пояс.

— Кто это такой? — спросила она, когда Ксавье осмелился еще раз выглянуть за угол здания.

Стрелок последовал за ними из квартиры Джозефины.

— Пора уходить. Он не отстанет.

Подталкивая ее вперед, они направились вниз по переулку. Ламберт не был уверен, в каком направлении они движутся, и все равно продолжил движение. Он позволил девушке вести, думая, что она точно должна знать окрестности.

— Это телохранитель графини, — ответил он за ее спиной. — Не верится, что он проследил за мной с самого благотворительного вечера.

— Неужели? Ну, значит, он не за мной. Мило. Притащить вечеринку прямо ко мне на порог. Я об этом не просила, месье Ренар.

— Зовут меня не…

Аргументы были бесполезны. Правильно представиться он мог и позже. Если посчитает, что она достойна этой информации. Он не думал, что так все завертится с этой женщиной. Это ограбление в буквальном смысле превратилось в фиаско.

— Может, нам разделиться? — Она остановилась на пересечении двух переулков — скрытого тьмой маленьком перекрестке, на который не попадала ни одна тонкая дорожка лунного света. И все же ее белая рубашка привлекла к ним внимание. Не считая того, что она еще была без штанов.

Статическое потрескивание в ухе Ксавье напомнило ему, что он выключил наушник, когда ждал женщину.

— Дай мне минуту, — и кивнул на нож, надеясь, что пустая угроза будет достаточным стимулом, чтобы охладить ее порывы сбежать.

Он постучал по устройство в ухе. Голос Кирса прошептал так быстро, что он пропустил первые несколько слов. «… Оружие больше, чем мы ожидали. В составе есть кваднит, который используют при создании простого биологического оружия, способного поставить под угрозу жизни двенадцати человек и, возможно, стать причиной незначительной авиакатастрофы, что приведет к распространению этой жути в огромных масштабах. Если этот рецепт будет изготовлен и оружие будет выпущено, оно не просто уничтожит нескольких человек, оно сравняет с землей весь 8-й округ. Именно на этот район указывает одна из подсказок на гранях бриллиантов. Тебе нужно вернуться и пересмотреть весь план миссии, каким бы он ни был.

— На данном этапе я не смогу это сделать. Нас преследует телохранитель графини. У него есть пистолет, и он не боится его использовать.

Прошло несколько секунд, и Кирс продолжил:

— Ясно. Вы сейчас в восьмом округе. Не рискуй и не пытайся добраться до своего дома. Рядом есть конспиративная квартира.

— Как ты…?

— Ты так и не понял, что ты у меня всегда под колпаком? — Да, временами он напрочь забывал о своем трекере. — Воровка с тобой?

— Да, — Ксавье посмотрел на Джозефину. Она нетерпеливо постукивала пальцами по запястью, где не было часов, кроме татуировок с кошками. Он видел их и раньше. Где и когда? Но они были совершенно иными. Тогда была лишь одна кошка. Наверное.

— Проведи нас до квартиры, а оттуда мы перегруппируемся.

— Поверни налево на улицу Божон.

— Идем, — Ксавье схватил Джозефину за руку, но она вырвала ладонь из его хватки. Он в успокаивающем жесте поднял руки. — Ладно-ладно. — Низко поклонившись, будто она была графиней в бальном зале, он сделал вид, что умоляет:

— Если вы будете так любезны и позволите сопроводить вас, то поблизости есть явочная квартира.

Стук тяжелой подошвы прозвучал довольно близко. Джозефина прикусила нижнюю губу. Ксавье с легкостью представил все сценарии, пришедшие ей в голову. Ни один из них не казался благоприятным. Вор вынужден доверять другому вору? Когда их преследует маньяк с ружьем?

С решительным кивком она бросилась впереди него.

— Пора идти!

* * * *

Им удалось ускользнуть от вооруженного преследователя и прибыть в безопасное место. Джозефина наблюдала, как Ксавье вводит цифровой код на двери — 3275; она не могла не посмотреть. Она была измотана. И это был длинный день. Она только что пробежала по целому парижскому кварталу в одной футболке и шелковых белых трусиках. И она серьезно переживала, что Хлоя никогда не простит ее за шалости, которые она в последнее время навязывала бедной кошечке.

Она не была безумной кошатницей. Просто кошки — лучшие компаньонки, и, если вы уважаете их, они в ответ дарят уважение и безоговорочную любовь. Поэтому единственным существом, от которого она осмелилась принять любовь, была кошка. Мужчины были слишком непостоянны. А еще козлами. И даже если один не стреляет в тебя, то другой обязательно тащит по городу в одном нижнем белье.

— Вуаля! — Ксавье открыл дверь и позволил ей войти первой.

Обрадовавшись, что наконец оказалась в месте, похожем на убежище, с возможной удобной мебелью, Джозефина глубоко вздохнула и огляделась. Квартира, находящаяся на третьем этаже, была лишена мебели и отделки, и была выкрашена в бежевый цвет. За диваном было только одно окно. Она поняла, что в коридоре, скорей всего, найдет ванную комнату и спальню с еще одним или двумя окнами.

Дверь за ней закрылась. Снова коснувшись наушника, Ксавье произнес:

— Кирс, запри нас до семи утра.

Замки на дверях сразу же защелкнулись. Джозефина повернулась и увидела, что теперь и окна перекрыты стальными прутьями.

— Что за…?

— Я не могу рисковать потерять тебя снова, если вдруг засну. Мы заключили сделку, и пора ее обсудить.

— Да? А как насчет того, что огонь сожжет нас заживо, потому что нам не убежать?

— Ты что, планируешь зефир тут жарить? — Она еле сдержала осуждающий взгляд, он лишь пренебрежительно ухмыльнулся. — Тут есть аварийная кнопка, и естественно, я не стану раскрывать ее местоположение. А так как ты уже приняла душ, полагаю, теперь моя очередь идти в ванную. Если хочешь, можешь расположиться в спальне.

— Я думала, мы поговорим? — Она плюхнулась на диван. О Боже, как же приятно присесть на мягкую поролоновую подушку. Одеяло, брошенное через спинку дивана, легло ей на плечи, и она натянула его, прикрыв руки и колени. — Не то, чтобы это имело значение. Я не собираюсь работать с тобой. Ни за что. И даже не думай угрожать моей кошке.

Он вручил ей охотничий нож.

— Я вообще не из тех, кто причиняет вред маленьким животным. Или женщинам, если на то пошло. Пусть даже это довольно срочное дело.

— Ты скажешь, на кого работаешь?

— Да, кстати об этом… ну… — он бросил взгляд на коридор, — но сначала душ. А потом… если ты не устанешь, мы поговорим.

— Устану? Я могу даже станцевать сейчас. Вот смотри.

— Попридержи коней, ладно? — Ксавье выскользнул из ботинок, затем прошел по коридору в ванную.

Дверь закрылась. Джозефина вскочила и перегнулась над спинкой дивана. Она проверила решетку на окне. Та была стальной и гладкой и, похоже, встроена на шесть-восемь дюймов в каркас стены. Черт, как же это напоминало камеру тюрьмы строгого режима. Девушка действительно не хотела знать, на какую организацию работал этот человек.

Она проверила прихожую. Не считая ванной, из которой было слышно, как течет вода в душе, единственной комнатой оставалась спальня, на окнах которой тоже были решетки, что полностью отрезали путь к бегству.

В конце концов, она вошла в комнату и проверила шкаф. Внутри Джозефина нашла совершенно безликую одежду темных расцветок как для мужчин, так и для женщин. Ей нравилось носить брюки, но у ее истощенного тела были другие идеи.

Зевая, она вышла в гостиную к дивану и рухнула на него, лицом вперед и руками по бокам. Свернувшись в позу эмбриона, сунула одеяло под голову. Когда Ксавье выйдет из ванной, она притворится спящей, а после, пригрозив ему ножом, заставит его выпустить ее отсюда.

* * * *

Нежный цветок среди ювелирных воров лежала бревном, когда Ксавье появился в комнате с полотенцем, обернутым вокруг бедер. Должно быть, она танцевала до изнеможения. Он прошептал ее имя, но она не ответила, дотронулся до ее босой ноги — неплохо так пошевелил ее — но ответа не последовало.

Он знал это чувство. Ночь оказалась долгой и полной разочарования. Мужчина не мог дождаться, когда его тело коснется простыней. Но, прежде чем он это сделает…

Он вошел в спальню и вынул свернутое шерстяное одеяло из шкафа. Вернувшись на диван, он накрыл Джозефину до плеч. На мгновение он решил поцеловать ее в лоб, но сразу же передумал, когда блеск охотничьего ножа, слабо зажатого в ее руке, привлек его внимание.

— Выспись хорошенько, — пробормотал он. — Я бы не делал этого, если бы не должен был. Похищение не в моем стиле.

Он отступил. Впрочем, как и бегство от вооруженного человека.

Сегодняшняя работа была до безнадежности испорчена. Его передернуло от мысли, как это отразится на его идеальном послужном списке. Несмотря на то, что он всегда был одиночкой, теперь, когда он работал в Подразделение элитных преступлений, он продолжал гордиться тем, что хорошо справлялся с работой. Добиться свободного времени из-за хорошего поведения? Это его самая большая надежда, поскольку он был обязан работать в ПЭП весь срок своего тюремного заключения — значит, ещё восемь лет. И как бы он ни ценил псевдосвободу, он никогда не обманывался тем, что это не что иное, как рабский труд.

Оказавшись в спальне, Ксавье перебрал все события ночи. Он успешно перехватил ожерелье с рук турецкого террориста. Ни слова о том, была ли отменена встреча мужчины с графиней. Вероятно, так и было. Теперь у него на хвосте сам телохранитель графини. А алмазы ушли в руки безымянной и неожиданной третьей стороны. И теперь он был вынужден хорошо вести себя с дерзкой воровкой, у которой была необычайная любовь к странной кошке по имени Хлоя.

Он приземлился на кровать, раскинув руки.

— И я ее знаю. Откуда-то…

Потому что эти кошки, вытатуированные на ее запястье, казались знакомыми. Он просто не мог понять, почему. Она упоминала, что они и раньше целовались, а он за свою жизнь целовался со многими. Неужели он должен был их всех запомнить?

Едва Ксавье хотел снять наушник, как вдруг остановился, затем постучал по устройству:

— Кирс, ты здесь?

— В чем дело? — зевнули с той стороны.

— Проверь номерные знаки. Черная «Ауди». Воровка отдала ожерелье владельцу этой машины. — Он передал Кирсу данные, которые остались в памяти. Это было его привычкой — запоминать номера подозрительных автомобилей. — Полный отчет к утру будет, надеюсь?

— Сделаю. Босс желает, чтобы ты отчитался как можно быстрее.

— Я с ног валюсь. Он знает, где я. Как только проснусь, свяжусь с вами.

— Звучит как план. Хорошо, что мне нравится спать на раскладушке. Спокойной ночи, приятель.

— Спокойной ночи, Кирс.

Он вытащил наушник и положил его на тумбочку. Парень никого не обманывал. Он редко покидал штаб-квартиру ПЭП, а раскладушка была его спальней. В один из последующих дней Ксавье должен был вытащить его в город. Кирс попросту не выжил бы только на своих компьютерах и едой из микроволновки.

Как и любой нормальный, здоровый мужчина, у которого годами не было настоящего свидания, а теперь мирно спал рядом с сексуальной женщиной всего лишь в двадцати футах по коридору. И она, похоже, собиралась испытать его терпение и стойкость. В этом он был абсолютно уверен.

Джозефина принюхалась и с закрытыми глазами улыбнулась. Этот запах. Прошло много времени с тех пор, как она наслаждалась знакомым приятным ароматом. Словно боги что-то искали и разграбили маленькие деревни, дабы заполучить это. Она села на диван и прогнала сон с глаз. Девушка нашла Лиса на кухне, стоящим перед плитой спиной к ней, пытаясь увидеть на сковороде то самое божественное сокровище. Графин с апельсиновым соком проглядывался на стойке рядом с ним.

— Бекон, — проворковала она. Спасибо, конечно, но ей срочно нужно положить его в рот.

Упомянутая пища богов готовилась человеком, что красовался в одних штанах. Его широкая спина демонстрировала твердые мышцы, которые выпирали и сгибались при каждом движении — настоящая симфония гибкой чувственности. Ммм… И это тоже выглядело вкусно.

— С добрым утром! — произнес мужчина через плечо. Он подобрал бекон и положил его на тарелку, рядом с чем-то, что напоминало яичницу-болтунью. — Полагаю, ты голодна. — Он поставил тарелку на стойку и налил два стакана апельсинового сока.

Продолжила ли она неторопливую прогулку по человеческой плоти или… притягательному бекону? Ответ на этот вопрос был до смешного легким.

Не обращая внимания на отсутствие штанов, Джозефина сделала три длинных шага и плюхнулась на табуретку перед кухонной стойкой. Она взяла вилку и вдохнула аппетитный аромат, когда Ксавье перед ней поставил тарелку. Для слов времени не нашлось; у ее рта были задачи получше для исполнения. Едва она сделала свой первый укус, как солено-сладкая острая вкусняшка ударила по вкусовым рецепторам.

Когда она наконец заметила Ксавье, сидящего рядом с ней и держащего вилку с кусочком яичницы, то перестала жевать. Почему вместо еды он пялился на нее? Мужчина прищурился с самой милой ухмылкой. А эти сексуальные морщинки, что сложились в уголках его глаз? Хочет ли она пройтись по ним? Нет. Да. Нет!

— Что? По-твоему, девушка не может наслаждаться беконом? — Она отломила новый божественный кусочек. — Намного лучше, чем привычка есть сладкое. Разве я не права?

— Не думаю, что вообще когда-либо видел, как кто-то настолько трепетно относился к бекону.

— Смотри в свою тарелку. Как только закончу заправляться, я валю отсюда.

— Двери все еще заблокированы. И ты без штанов.

Неужели все еще так рано? Живя в деревне, она привыкла наслаждаться неторопливым пробуждением после семи утра.

— Заблокированная дверь раньше меня никогда не останавливала. — Дай ей немного времени, и она вскроет любой замок, даже в укрепленной конспиративной квартире. — Так же, как и отсутствие штанов.

— Ну, посреди ночи ты же не воспользовалась шансом.

Да уж, спала как убитая. Последние несколько дней были такими безумными и напряженными. И они еще не закончились, потому что она оставалась псевдо-заложницей в этом небезопасном безопасном убежище. Хотя от тюремной еды она вряд ли откажется. Конечно же, нет.

Девушка снова проигнорировала яйца, когда укусила новый кусочек рая. Не слишком жирный — столько, сколько надо. Этот мужчина знал, как поджарить свинину.

— У тебя есть телефон? — спросила она переполненным ртом. Да, у нее нет совести.

— Зачем? Хочешь воспользоваться положенным звонком?

— Ты издеваешься?

Он ухмыльнулся и покачал головой.

— У меня есть сотовый, но все звонки отслеживаются.

— Серьезно? Забудь. Просто хотела позвонить мадам ДаКосте и проверить Хлою. Мы так быстро ее оставили. А я абсолютно уверена, что нападавший не убрал за собой и вряд ли закрыл дверь после своего ухода. Консьержка просто офигеет, когда увидит весь тот беспорядок.

— Прошлой ночью практически сразу Кирс туда направил группу чистильщиков. Уверен, там и следа не осталось от бардака.

— Кирс?

— Да.

Чувствуя, что он не собирается делиться информацией, Джозефина наконец попробовала яйца. Это было идеальное соотношение белка и слегка жидкого желтка. И да, она была голодна.

Значит, Лис работает еще с кем-то, а она сбежала от преследующего бандита с пистолетом. И во второй раз бросила Хлою. В какой кошмар она себя втянула?

Поев немного, она заметила, что Ксавье наклонил голову, всматриваясь на татуировку на ее левом предплечье.

— Давайте, недооценивайте меня, — прочитал он слова.

— Ты все понял.

— Пытаюсь сделать вид, что это не так. Мы собирались обсудить дела этим утром, — произнес Ксавье. — Часики тикают. Только, пожалуйста, не делай ошибку, полагая, что у тебя есть время на спор или побег.

— Сказал парень, у которого ключи. Чего бы ты от меня ни хотел, тебе не хватит и всего бекона в мире, чтобы подкупить меня.

— Вообще-то, ты мне должна.

Он нелепо предполагал, что ей есть дело до его мыслей. Неважно, что случилось между ними, она никому ничего не должна. Уже была там однажды, и делала это. Больше не повторит эту ошибку. Она не ее мать.

Джозефина положила вилку и посмотрела на входную дверь. Без профессиональных отмычек потребуется больше времени, чтобы разобраться с блокировкой. Сомнительно, что в ванной комнате появится забытая шпилька. За это время Ксавье, вероятно, расскажет обо всем, что она ему задолжала. Будь ее воля, она бы вырубила его хлороформом на несколько часов. Не говоря уже о штанах.

Единственный другой вариант? Подыграть. Узнать больше о том бардаке, в который вляпалась, пока он расположен к разговору.

— Для начала расскажи, что ты знаешь обо мне, — попросила она.

— Легко. Не проблема. Пока ты не напала на меня со своим поцелуем в бальной зале, я думал, что это операция для одного. Благодаря консьержке, я знаю твое имя — Джозефина. Хотя мой человек уже собирает информацию на тебя.

— Кирс?

— Да. У нас есть твой четкий снимок с камер охраны на балу. Довольно недальновидно с твоей стороны. Я как раз ожидаю полный отчет по тебе. Но, видимо, ты знаешь обо мне намного больше, нежели я о тебе. Мы ведь уже целовались до вчерашнего ночного приключения?

Джозефина отодвинула свою тарелку в сторону. Да, тот первый поцелуй. Влюбленность всегда была ее слабостью. Восхищение плохими парнями. Учтивый и бравый преступник, который может проскользнуть в дом человека и украсть всю его жизнь лишь одним подмигиванием и улыбкой.

Сможет ли она когда-нибудь справиться с этим нелепым желанием получить подтверждение от того столь неправильного и опасного как для ее сердца, так и для ее существования?

— Я привыкла следить за твоей работой, — наконец произнесла она. — Когда-то ты был умелым вором, не имеющий себе равных. Что, черт возьми, произошло? Ты же знаешь, в игре «хватай и беги» победитель забирает все. Сначала ты забрал ожерелье, потом я. Хочешь вернуть, придется снова отобрать.

— Так и есть. Мне нужно забрать колье у человека, которому ты его вручила. Как его там зовут?

— Не думаю, что упоминала имя. — Несмотря на то, что она не была фанаткой Линкольна Блэквелла, Джозефина не была готова дать Лису еще больше информации, пока не выяснит, на кого работает Ксавье и какую на самом деле он вел игру.

Он стиснул челюсть.

— Ты ведь его знаешь? — спросил он. — Вы были близки? Напарники? Любовники?

Она снова вернулась к яичнице, ей нужно больше протеина. Ей понадобятся все силы, когда наступит время для борьбы, дабы вырваться из этой ситуации.

— Молчишь? Ладно. Я полагаю, ты его очень хорошо знаешь, — продолжил Ксавье. — Любовники? Скорей всего.

Она не даст ему ни подсказки. Джозефина уставилась на желтую жижу, чтобы он не почувствовал ни малейшего вздрагивания на ее лице или блеска узнавания в ее глазах.

— Итак, — говорил он, — на что поспорим, что ты бывала у него дома и можешь рассказать мне все об обстановке.

— У тебя дикое воображение, Лис. Стоит отдать тебе должное. Пригодится для очередного слета грабителей.

— Пожалуйста, зови меня Ксавье. И не говори, что между тобой и человеком, похитившим твою кошку, ничего не было.

— Почему? Ревнуешь?

Он выдохнул и разочарованно покачал головой.

— Если я работаю с воровкой, ведущей дела на два фронта, хотелось бы знать.

Джозефина с грохотом уронила вилку. Она больше не хотела есть, и точно была не в настроении излагать свой неудачный роман с этим ублюдком Блэквеллом. Особенно мужчине, что в настоящее время активировал все ее кнопки похоти. Он был слишком сексуален, сидя там без рубашки и ковыряясь в тарелке, будто собирался поесть. Его грудные мышцы пульсировали каждый раз, когда он двигал рукой. Да, она это заметила. Ксавье мог оказаться за бортом воровской жизни в течение нескольких лет, но он определенно поддерживал форму. И речь шла не только о мускулах, она чувствовала, что его разум работает, шестеренки вращаются и вовремя переключаются.

Значило ли это, что рядом с ним нужно быть всегда начеку? Взывая к слабостям вора? Проще простого.

— Хорошо, — девушка подняла стакан с апельсиновым соком и отпила. Да, он был свежевыжат. Этот мужчина сам себе делал соки? Уровень ее похоти взлетел еще на одну ступень. — Его зовут Линкольн Блэквелл. Я бывала у него дома. И да, я точно знаю, куда он затарил колье. Он до ужаса гордиться своим сейфом «Зевс 5000».

— Зевс. — Ксавье выпрямился. Детали по сейфу? Абсолютно сосредоточен. — Десять миллионов возможных комбинаций. Сложновато взломать.

— Но ты делал это раньше, — и ей этого не нужно было доказывать.

— Что наталкивает на мысль, тебе хорошо известны все мои навыки.

Еще не время раскрывать карты. Пока не придет нужное время. А оно может прийти, а может нет.

— Можешь нарисовать мне план этажа? Это все, что я прошу, Джозефина. И ты сможешь отсюда уйти и больше не беспокоится, что я последую за тобой, если ты просто дашь мне все необходимое. Это чрезвычайно опасная ситуация…

— Конечно, — прервала она его, пока он не придумал слезливую историю, которая зацепила бы ее чувства. Она не была глупой. А если серьезно? Она сыграла свою роль. Передала ожерелье Линкольну. Что бы ни случилось теперь, ее это не касается. — Но сначала мне нужно в душ. Прогулка по Парижу без штанов явно не из приятных воспоминаний. Передам тебе план, когда свалю из города. По рукам?

Она протянула руку для рукопожатия, и он посмотрел на нее с той же странной ухмылкой, которая активировала ее измеритель похоти. Когда он не протянул свою ладонь, она большим и указательным пальцами показала стреляющий жест.

— Ясно. Никакого доверия другому вору, да? И никогда не будет. Я возьму пару вещей из шкафа в спальне.

— Чувствуй себя как дома. Эти вещи здесь именно для этого.

В спальне она достала черную футболку и того же цвета леггинсы. Кроссовки серого и черного цвета стояли вдоль стены, и она нашла пару серых от Чака Тейлорса, что подошли ей.

Выглянув в коридор, где звук лязгающей посуды в раковине убедил ее, что Ксавье действительно странный человек — сам готовит и убирает? — она направилась в ванную и включила душ.

К счастью, ванная комната выходила во внутренний дворик. Прямо над душем находилось окно размером тридцать на девяносто. Стальных прутьев видно не было. Теперь ее утро улучшилось на все сто процентов.

Глава 8

Как и ожидалось, рука воровки появилась на краю крыши, крепко хватаясь за шиферные плитки с необработанными краями. Из-за его точки обзора капли дождя попадали на щеки и нос Ксавье. На улице просто морось, но этого было достаточно, чтобы сорвать любого решительного альпиниста, карабкающегося по стене жилого дома со стороны внутреннего двора прямо на крышу. Поэтому, когда она поднялась и перекатилась на спину, он молча дал ей дополнительную оценку за усердие.

Все еще не зная о его присутствии, удовлетворенный вздох сорвался с ее губ.

Он улыбнулся, заметив это. Побег. Это чувство выполненного долга. Достигнуть чего-то, что могли немногие. Пустить пыль в глаза. Почувствовать настоящий азарт от игры. Это стоило вздоха и небольшого смешка, который последовал за ним.

И это был чертовски сексуальный смешок, что Ксавье сразу вообразил, как услышал бы его в своей постели, когда она лежала бы рядом с ним, потная и очень довольная после ночи дикого, умопомрачительного секса.

Но вот Ксавье усмехнулся и выдал себя. Он услышал, как она вздрогнула и села, поэтому он повернулся к краю вентиляционного отверстия, на котором он отдыхал, и, соскользнув, присел рядом с ней. Чтобы удержаться, он зацепил каблуки своих резиновых сапог об металлическую поперечную балку.

— Каналья, — пробормотала она.

Он думал, она не говорит по-французски, учитывая ее очевидный американский акцент. Его обозвали козлом на его собственном языке? Никакой оригинальности!

— Ты сделала так, как я и ожидал, — проговорил он. — Ни за что бы не поверил, что ты согласилась на сотрудничество.

— Моя кошка ждет меня.

— Да, дорогая и милая Хлоя. Бедняжка, практически лишена какой-либо шерстки. И как ей не холодно? — он замолчал, но знал, что будет лучше, если дождется ответа. — Думаешь, это небезопасно возвращаться в свою квартиру?

— Я не собиралась там задерживаться. Меня с Хлоей ждет другое место.

— Место, где все начнете заново?

— Возможно.

Недовольные птицы щебетали прямо за ними. Ксавье догадался, что в соседнем вентиляционном колпаке находится гнездо.

— Взамен душа и новой одежды, — произнес он, — я возьму лишь план дома Блэквелла. Как ты и обещала.

— Для того, чтобы столкнуть тебя с крыши, мне даже напрягаться не придется.

Хватит! У него больше не осталось терпения. Подняв охотничий нож, который она забыла под диванной подушкой, Ксавье оттолкнул ее к крыше, приставив лезвие к горлу. Рефлекторно она пнула его, а потом решила успокоиться, когда лезвие порезало плоть.

— Эй, приятель, остынь, ладно? Ты же не из тех, кто причиняет боль людям.

Откуда бы ей знать, способен он на это или нет? Не важно. Что было важно, так это заполучить то ожерелье обратно.

— Я работаю на организацию, которая очень заинтересована вернуть то бриллиантовое колье, — произнес он.

Правила заключались в том, что агенты не раскрывали свои связи с ПЭП, если в этом не было необходимости. Ксавье же чувствовал, что ему очень нужно достучаться до отсутствующего чувства справедливости этой женщины, и он мог сделать это, не раскрывая всей информации. Тем не менее, ей определенно понадобится импульс для сотрудничества. Она была похожа на него. Придерживалась правила «каждый сам за себя». Если только человек не обладал хоть каким-либо сердцем. Как и он сам. Вот только они все еще не знали, испытывала ли она какую-либо эмпатию.

— Я должен был выкрасть ожерелье ради гарантии, что турецкий террорист, который планировал встретиться с графиней после бала, получит его. — Едва она начала извиваться под ним, Ксавье сильнее надавил на лезвие. Капля крови потекла по шее. Она была права. Он никогда не вредил человеку без уважительной причины. — Существует рецепт биологического оружия, нанесенного на алмазные грани, что может привести к смерти невинных людей.

— Вот же дерьмо! — пробормотала она.

— Изначально мы полагали, что оружие может нанести лишь небольшой ущерб. Но доказательства, полученные из снимков камней, которые я сделал, пока держал в руках ожерелье, теперь говорят об обратном. Все слишком серьезно и опасно.

— Насколько опасно? — прошептала девушка.

— В неправильных руках? Оно может смести с лица земли весь восьмой округ Парижа.

Он отпустил ее и повернулся, чтобы сесть лицом к открытому пространству, выходящий во внутренний двор. Аромат душицы из близлежащего итальянского ресторана блуждал по воздуху. Удерживая нож в руке, мужские запястья опирались на согнутые колени, а он сам ждал, что выданная информация поможет ему.

Джозефина тоже присела, но ничего не сказала. Он решил дать ей время, дабы переварить полученные новости. Когда человек работал только на себя, всегда требовалось время, чтобы понять концепцию «помогать другим». Для него это было не трудно. Это именно то, к чему он стремился всю свою жизнь, несмотря на свое воспитание. Человек не должен работать без какой-либо отдачи.

— Как ты сказал называется организация, на которую ты работаешь?

Любопытство — это хороший знак.

— А я не называл ее.

— Тайная организация, да? Расскажи мне больше.

— Я делюсь только тем, что нужно.

— Тогда я пошла отсюда.

Он схватил ее за плечо и на этот раз не дал и попытки освободиться. Женщина была сильной, но у него была гораздо серьезнее проблема, чем какие-то синяки на ее теле.

— Целый Париж надеется на то, что ты поможешь мне, Джозефина. И стоит ли мне напоминать, что главная цель — тот самый район, где сейчас находится и твоя драгоценная Хлоя.

Она сильнее сжала губы. Ее взгляд скользнул в сторону и вниз — туда, откуда она поднялась на три этажа, чтобы попытаться сбежать.

Ксавье же воспользовался лестницей.

Дождь продолжался, и они оба были мокрыми. Он не желал испортить эту миссию еще больше, чем уже успел. Последствия давали о себе знать.

— Мне небезразлична Хлоя, — наконец выдала она. — Я действительно говорила правду, когда сказала, что она — все, что у меня есть.

— Да брось! Неужели у тебя нет друзей?

— Ты ведь занимаешься тем же, что и я. Вот и ответь мне. Как много у тебя друзей, вор?

— Туше.

— И тем не менее, я крайне обеспокоена сохранением человеческих жизней. Мне нужно больше данных. Почему вдруг ты, профессиональный вор, теперь работает с некой… группой? И как? Ты же был в тюрьме.

Как она об этом узнала было за гранью его понимания. С другой стороны, она, кажется, знала многое о нем. Его приговор и заключение под стражу были скрыты от средств массовой информации. Только сейчас до него дошло, что это было тщательно продуманной операцией ПЭП. Но наверняка были полицейские записи. Любая информация была доступна, если подойти к ней с правильной мотивацией и решимостью. Неужели она следила за его карьерой?

Но несмотря на то, что все эти факты должны были бы его беспокоить, он не мог не испытывать удовлетворения от идеи, что у него есть поклонница. В конце концов гордыня берет свое. А после последних нескольких лет, которые он пережил, появилось ощущение, будто он встретился со старым и столь необходимым другом.

— Я просидел год за преступление, которое, как я думал, никогда не освещалось в новостях. — Он бросил на нее пристальный взгляд, но она не повелась и больше ничего не сказала. — В триста шестьдесят пятый день моего заключения меня забрали из камеры и отвезли в неизвестное место. Мне предложили работу в… назовем это… организацией. Кроме того, мне показали фотографию моего надгробия, если я вдруг решу отказаться от их предложения.

— Прямо как в фильме «Ее звали Никита».

— Разве? — он видел эту картину, давным-давно. Вспомнил, конечно, не многое, хотя и проводил все свое свободное время в кинотеатрах. Если не готовился к своему очередному делу, Ксавье нравилась идея потеряться в других мирах по ту сторону серебряного экрана. — Ладно, пусть будет так, потому что я ценю свою свободу и жизнь. Но если я облажаюсь… для меня уже приготовили могилу.

— Похоже, ты уже облажался с этой миссией. Значит, время пришло.

Утверждая очевидное, она точно не заработает лишних пару очков.

— Но все еще есть возможность спасти операцию.

— Точнее спасти твою задницу?

— А что насчет задниц восьмого округа? И тушки одной милой маленькой кошечки?

— Почему каждый мужчина, появляющийся в моей жизни, пытается угрожать моей питомице? — она уверенно встала на скользкой крыше. Благо, на серых кроссовках, что она одолжила, была резиновая подошва. — Это не очень круто.

— Прости. Прозвучало грубо. Ты кажется… — пробуждаешь худшее в нем? Он никогда не позволял ни одной женщине так быстро и легко пробраться ему под кожу.

С другой стороны, ни одна женщина не мешала ему с тем, что должно было стать быстрым и легким ограблением.

— Что я точно знаю об оружии, — продолжил он, — если его создать, используя тот список с бриллиантовых граней, то пострадают многие. Даже я, человек, который всегда был сам за себя, никогда не хотел бы, чтобы произошло подобное. И если я могу этому помешать, я это сделаю.

— Значит, ты теперь стал неким законным супергероем? Бывший вор, что грабил богатеев и отдавал бедным, как Робин Гуд, сейчас накинет свой плащ и будет прыгать по крышам зданий?

Он уставился на нее. Откуда она узнала, что он всегда отдавал свою добычу? Она, должно быть, изучила его, выслеживая каким-то образом. Кто эта женщина?

Джозефина присела у дымохода и посмотрела на него сверху вниз. Ксавье откинулся назад, наклонив голову, чтобы поймать ее взгляд. Они были в тупике. Она не хотела предоставлять информацию, которую он желал заполучить и совершенно не касалась этой миссии. А он не хотел принижать себя и просить ее о помощи.

С другой стороны, ее решение влияло на его свободу или жизнь.

Раньше он никогда не просил об услуге. Никогда не хотел и не нуждался в этом. Если бы она только знала, как тяжело ему это сделать.

— Забудь, — заявил он наконец. Он сам все выяснит. Ксавье поднялся на крышу и подошел к входной двери. Едва он схватил мокрую от дождя ручку, как Джозефина выкрикнула:

— Если у тебя еще найдется порция бекона, — сказала она, — я нарисую этот чертов план.

Открывая дверь, он ухмыльнулся. Бекона больше не осталось.

— Посмотрим, что я могу сделать.

* * * *

Джозефина гордилась своим нарисованным планом, который в деталях показывал весь особняк Линкольна Блэквелла. Она шесть или семь раз успела побывать внутри. В основном в его спальне, но эту комнату на схеме она не помечала. В доме по периметру объекта были установлены инфракрасные датчики, а в большинстве комнат — точные замки с датчиками движения и камеры видеонаблюдения. Наиболее важной информацией стало боковое гаражное окно, а также окна вдоль задней и северной стороны дома и башенка на крыше. Да, у этого человека даже была башня с комнатой безопасности на крыше особняка. Оно и ясно. Дом стоил сотни миллионов.

— Ты сказала, что у него сейф «Зевс 5000»? — спросил Ксавье. Он присел рядом с ней за кухонной стойкой, напряженно наблюдая за ее схемой.

Бекон из сценария печальным образом исчез.

Но она решила ему помочь, потому что он пах как мужчина, а за последнее время этот запах исчез из ее жизни. Бурный, но чувственный. Она была абсолютно уверена, что его кожа была теплой, а кончики его пальцев чувствительны к любым движениям. Как, если бы, тело женщины плавилось от его прикосновения.

— А? — Она выдернула себя из отвлекающей фантазии.

— «Зевс 5000»? — повторил он.

Точно. Он хотел подтвердить факты. А не того, чтобы она коснулась его мышц.

— Кроме плана здания я больше ничего не дам, — произнесла она. — Все остальное на тебе, приятель.

— Я тебе не приятель. Я тебе даже не друг. Ты ненавидишь меня. Мне ты не нравишься, несмотря на свой внешний вид. Поэтому давай просто поработаем и засунем наше эго куда подальше. Тебе не станет плохо от того, что ты уточнишь некоторые детали.

— Какие милые постельные подкаты. И это что, работает?

— Что? Постельные… Ты ждешь, что я соблазню тебя ради информации?

— Сомневаюсь, что это сработает. Тебе даже не понравился мой поцелуй.

— Я никогда этого не говорил. Поцелуи прошедшей ночью были образцовыми.

Оу, мерси, да уж, образцовыми. Неужели он думает, что она к нему подкатывала? Но он сам сказал это. После части про нравишься-не нравишься. Этому мужчине не помешало бы отточить свое искусство соблазнения.

— И я помню, что он был и до этого случая.

— Был? — она перестала рисовать, но не посмотрела на него.

— Тот поцелуй, о котором ты упоминала. Наш первый, который произошел задолго до того, как прошлой ночью началось новое приключение?

Произошел давным-давно. Ее волосы были короче и, скорее всего, окрашены в синий цвет. Или же нет? Кажется, той ночью она была в светлом парике. Хотела походить на лисицу.

— Разве?

Он указал на ее запястье прямо над татуировками. Две крошечные черные кошки. На память. Она надеялась, что пройдет еще много времени, прежде чем ей придется добавить третью.

— Тогда была всего одна. Но, если честно, я не помню, когда или где мы встречались, — ответил он. — Я просто знаю, что не переспал с тобой. Такое я бы точно запомнил.

Потому что трахался он лишь с несколькими или потому что… что, черт возьми, она делает? Ее же не волнует его сексуальная жизнь. И она знала, что делал он. Пытался получить больше информации, становясь мягче и поддерживая разговор. В комнате все еще пахло беконом, но он не вытаскивал сковородку с тех пор, как они вернулись с крыши. Он солгал ей о том, что у него был бекон.

Но разве она хоть раз поделилась с ним правдой?

Кроме той части, что Хлоя была для нее всем.

— Значит, мои поцелуи не такие запоминающиеся. Отличный способ дать женщине почувствовать себя особенной, Лис.

— Не называй меня так.

Она показала пальцем на крошечный символ, что нарисовала в верхнем углу листочка. Простой бриллиант, увенчанный ушами. Визитная карточка Лиса.

— Разве ты не гордишься наследием Ле Ренара?

— Горжусь. А кто бы не стал? — Она почувствовала, как он напрягся. — Я лучший. Но это, потому что я никогда не рекламировал себя или красовался в социальных сетях.

— В социальных сетях? Звучит так, словно ты уже старик. И пусть ты не рекламировал себя… ты всегда оставлял свою визитную карточку при каждом ограблении.

Он посмотрел на рисунок лисы. И пожал плечами как истинный француз, будто говорил свое «да», но в то же время отмахивался от важности темы.

— Твой секрет в безопасности, — произнесла она. — Ты профессионал, а они работают в одиночку и не оказываются в центре внимания. Лучшие делают свое дело в темноте.

Он поиграл бровями. Стоило ли ей принимать этот жест за тактику соблазнения? В общем, Джозефина повелась, вздохнула и покачнулась на сиденье, чтобы восстановить расслабляющие мышцы, которые только и хотели растаять против мужчины и увидеть, как быстро она сможет заставить его вспомнить силу ее поцелуев.

— Я отслеживала твои ограбления. Училась у тебя, — призналась она. — Знаешь, я даже использовал твой метод «лак для волос на датчиках тепла», чтобы добраться до тех умопомрачительных бриллиантов с Венецианской ярмарки искусств.

— Это была ты? Я читал об этом случае в «Ле Монде». Неспроста мне схема ограбления показалась такой знакомой. Неплохой был улов. И сколько ты с собой унесла?

— Уж точно не мало, как об этом писали. Ты ведь знаешь, как это бывает.

Ксавье кивнул.

— Довольно часто пострадавшая сторона сообщает о меньшем количестве украденного. Ведь это нелепо признавать, что один вор может столько с собой утащить.

— Ага, — она покрутила карандашом между указательными пальцами прямо над нарисованной схемой. — Многое из того я отдала.

Прикосновение его руки, накрывшая ее пальцы и сжавшая их в замок, было настолько поразительным, что она вздохнула. Она резко взглянула ему в глаза. Темно-зеленые. Не яркие, а словно занятный пятнистый изумруд на фоне светлой радужки. Это был первый раз, когда она смотрела в них дольше, чем на мгновение.

Ей не следовало этого делать. Ее сердце гремело. Джозефина быстро отстранилась от его прикосновения. Она не хотела, чтобы он принял повышение температуры ее тела за признак слабости.

— Я делаю то же самое, — ответил он. — Или делал. Могу лишь покачать головой, когда думаю, что стоило мне сесть в тюрьму, как из системы были выведены тысячи долларов, направленных на благотворительность.

Она знала его эту сторону. Что и стало катализатором для нее следовать его традиции. Ненависть к этому мужчине еще не значила, что она не могла использовать его лучшие уловки и отдавать заработанное на благотворительность. Она ценила, что в этом деле он был не только за себя. Не был мудаком. Лишь козлом. И да, между этими понятиями разница существует. Козлы были плохими парнями. Тот самый вид, что заставлял сильнее биться ее сердце, а фантазиям оживать.

— Но ведь людям не нужно больше, чем пара сотен тысяч, чтобы у него была одежда и еда?

— Я веду свободный образ жизни, — согласился он. — Пусть даже и в престижных домах. Или я просто привык. Как агент с… э-э, людьми, на которых я работаю… у нас есть жилье и заработок.

— Уау. Значит, ты переехал из одной тюрьмы в другую.

— Можно и так сказать. Хоть и намного отличается от того, когда я был свободен, я все же продолжаю делать добро.

— Охотясь на тех, кто занимается таким же делом, которым когда-то занимался и ты? На что поспорим, тебе это нравиться — устранять конкурентов? И каковы же твои планы касательно меня?

— У меня нет таковых. Хотя мне не следовало этого говорить. Если честно, я только что разработал план, — он показал на схему здания и подтянул рисунок к себе, чтобы изучить его.

Джозефина сидела, ожидая, что он расскажет ей свой изумительный план. Но он молчал. Вместо этого его глаза блуждали по эскизу, двигаясь по коридорам и по углам. Она почти чувствовала работу его мозга. Нужно быть сосредоточенным, чтобы подготовить ограбление. Никакой кофеин, наркотики или — да, даже секс — не могли сравниться с этим. А окончательный результат? Это блаженство!

Наконец, он поднялся, взял схему и убрал его во внутренней карман пиджака.

— Ну и? — поинтересовалась девушка.

— Что?

— Ты собирался поделиться планами.

— Неужели?

Хоть он и бесил ее, стоило отдать ему должное за то, что пытался метать бисер прямо перед ней.

— Уверена, что хочешь знать? — наконец спросил он.

Она на мгновение застыла, обдумывая его дразнящее предложение. Каким бы ни были планы — арестовать ее, подставить или отпустить — обстоятельства и ложь всегда шли рядом. Поэтому она пожала плечами.

— Удиви меня.

— Почему бы и нет?

Он провел рукой по ее подбородку, и стоило ему наклонить голову и ртом найти ее губы, как пальцы вплелись в ее волосы. Поцелуй был жарким, крепким и требовательным. Ксавье почувствовал ее внутреннюю борьбу, и он крепче удержал ее голову, не выпуская и бросая вызов ей, чтобы положить конец сопротивлению.

Она не хотела, чтобы все закончилось. Этот поцелуй стоил того, чтобы поразить ее эмоциональную крепость. Она вдохнула его тонкий, но неотразимый аромат, и утонула в пылу его страсти. Он раскрыл ей рот и провел языком по внутренней губе. Боже, жест вызвал восхитительную дрожь по всему телу, вплоть до пальцев ног.

Джозефина схватилась за его белую рубашку и притянула его ближе. Его волосы, все еще влажные от дождя, пахли так же, как там — в ее загородном доме. Свобода и отсутствие беспокойства. Но целоваться с этим вором было неправильно. До безумия неправильно. Но когда она хотя бы раз хотела то, что было правильно?

Никогда. Она всегда искала то, что было вне ее досягаемости. Что бы ни бросило вызов и каким бы жестоким ни было наказание, она не могла не преуспеть. Ей всегда все удавалось. А когда дело доходило до плохих парней? Запишите ее, в первую очередь.

Это и было то самое вопиющее чувство, которое она испытывала, когда знала, что должна бежать, выкрикивая «нет, нет, нет», и никогда не оглядываться назад. Это проклятое чувство всегда означало лишь одно — она была в игре.

Ей не нравилось, что она не знала плана, но Джозефина должна была признать, ей нравилось наблюдать за Ксавье. Каково это бросить вызов такому, как он? Намного интереснее, чем просто убежать.

Он вдруг резко отодвинулся и направился к двери, оставляя ее с открытым ртом и закрытыми глазами.

— Идем, Джозефина. Нам многое предстоит сделать.

Глава 9

Виктор Катырджи стоял между двумя стальными опорными колоннами, что обрамляли окно с видом на Сену. Затерявшееся недалеко от окраины здание в тринадцатом округе находилось в стадии строительства. Прямо перед ним от одного его взгляда отшатнулся Алекс Тойо. Он дал мужчине простое задание: стать тенью графини де Малю на благотворительном балу. Все, что ему нужно было сделать, это оставаться рядом и присматривать за бриллиантовым колье. А затем, после бала, проводить эту особу на тихую встречу с Виктором, не давая ей понять, что что-то не так.

Графиня знала только, что Виктор был другом ее бывшего любовника, которого звали таинственным именем Эшвуд. Именно он подарил графине ожерелье, и она полагала, что это самый обычный подарок. Но Эшвуд поцапался с полицией, которая арестовала его двоюродного брата за речи о террористических угрозах и за то, что собирался обратиться с политическим заявлением. Виктор намеревался подменить драгоценность, и у графини на руках осталась бы подделка, а он заполучил бы алмазы с необходимой информацией на гранях. На них был список ингредиентов и их местоположение, а также в одном из камней был спрятан код доступа к банковскому переводу на пять миллионов евро.

Все это — наряду с ожерельем, состоящего из более мелких камней, но стоивших около ста тысяч, — сделало бы Виктора очень счастливым человеком.

Но встреча с графиней не состоялась, потому что кто-то украл колье. Прямо из-под пристального внимания его человека.

Тойо рассказал, что бал посетили два вора, определенно работающих вместе.

Виктор подошел к мужчине. Скрестив руки на груди, он держал девятимиллиметровый ругер стволом вниз, но в любой момент готовый направить его на провинившегося.

— Как выглядели эти воры?

— Первый был высоким с темными волосами. Хорошо одет. И у него светло-зеленые глаза.

Виктор приподнял бровь. Такое описание никуда не годится. Ему необходимы вес, отличительные знаки, татуировки, акцент и… почему, черт возьми, нет случайного селфи, на котором запечатлен ничего не подозревающий вор, стоящий прямо за плечом его человека? Современные тенденции в социальных сетях помогают собрать информацию намного быстрей. Завеса приватности была снесена коллективным сознанием и принятием такого рода вещей.

— Женщина выглядела словно кинозвезда, сошедшая с экрана, прямиком из фильма «Завтрак у Тиффани».

Женщина? Виктор фыркнул и вытянул руки, размахивая пистолетом перед собой. Он знал, как использовать свои внушительные 1,98 (рост героя) и ухмыльнулся, едва Тойо побледнел при виде его сгибающихся мышц.

— Хочешь сказать, что ты не смог уберечь ценное бриллиантовое ожерелье от воровки?

Этот идиот поднял руки, будто защищаясь, и при этом заметно дрожа. Впрочем, как ему и следовало.

— Я проследил за мужчиной до квартиры в восьмом округе. Она принадлежала ей. Там была кошка.

— Что?

— Я дам вам адрес!

Виктор вытащил свой телефон, пролистал список контактов и протянул его мужчине.

— Забивай.

Мужчина трясущимися руками напечатал адрес, после чего вернул телефон владельцу. Виктор прогнал его через приложение «Карты», что указало на точку в восьмом округе, примерно в шести кварталах к северу от Елисейских полей.

— Ты сказал, что стрелял в них?

Дурачок кивнул.

— Ты промахнулся. Как? Кошка встала на пути?

Тойо вдруг усмехнулся, а затем мгновенно пришел в себя, едва осуждающий взгляд Виктора коснулся его.

— Нет. Я не хотел привлекать внимание, стреляя на улице.

— Тем не менее, ты без проблем разбил окно?

— Я залез через открытое. Наверное, я был слегка неаккуратен, когда забирался внутрь, что окно просто разбилось.

— Значит, ты считаешь, что был не аккуратен.

Хватит! Он получил всю необходимую информацию от этого идиота, а с адресом ему было с чего начинать. Сам виноват, что отправил придурков на дело, которое нужно было делать самому.

— Ты уволен.

Виктор взмахнул рукой и, приставив ствол пистолета ко лбу Тойо, нажал на курок.

* * * *

Особняк Блэквелла находился в шестом округе — районе толстосумов. Это был самый населенный район, который Джозефина нашла во внутреннем кольце автострады, что окружала Париж и отделяла его от остальных пригородов. Несмотря на то, что большинство домов были особняками, в каждом из них были аккуратные лужайки со статуями, обнесенные кованым забором, решетки которого украшал десятилетний плющ, тем самым скрывая территорию от посторонних взглядов.

Планы Ксавье требовали, чтобы сегодня вечером она пошла вместе с ним, и после небольшой перебранки — ей не очень-то и хотелось — девушка согласилась. Потому что для нее это была не просто возможность сопровождать Лиса во время настоящего ограбления, но и… ах, она пыталась не думать о том, что чувствовала по отношению к этому человеку. И если бы он вдруг полез к ней с поцелуями, когда она меньше всего этого ожидала, ее влечение вряд ли бы прекратилось. Ведь этот человек был таким… плохим. И талантливым. И умным. И сексуальным. И она восхищалась его работой в течение многих лет.

Хотя и ненавидела его.

И именно это, в первую очередь, сдерживало ее от того, чтобы не наброситься на Ксавье, едва ее уровень похоти достигал оранжевой отметки. К тому же, она научилась держать себя в руках. Она уже не девочка-подросток; более того, у нее никогда и не было никаких подростковых увлечений. В конце концов, в те времена она была слишком занята, пытаясь выжить.

Но, если подумать, возможно, именно Лис был ее первой настоящей страстью.

Телефонный звонок мадам ДаКосте был встречен счастливым визгом. Она и Хлоя отлично ладят друг с другом, и, если Джозефина не может забрать свою питомицу на следующий день — или даже через месяц — то не стоит беспокоиться.

Значит, срочно необходимо забрать Хлою. Джозефина не собиралась позволять какой-то сумасшедшей кошатнице приближаться к ее крошке.

— Все это напоминает мне кадры из фильма «Угнать за 60 секунд», — произнесла она, расположив свои ноги в балетках на панель ксавьеровской «Рено Меган» 1995 года, тем самым вытянув колени. Может, неподобающая девушке поза, но так было удобно, и не давало ей нервно постукивать по полу. Она посмотрела в бинокль ночного видения. В особняке Блэквелла все еще горел свет, но она знала, что периферийные огни были постоянными. А вот когда в гостиной станет темно, это и станет их сигналом «все чисто».

Ксавье потягивал кофе, добытый в «Макдональдсе» на Елисейских полях. Мужчина всегда до начала ограбления пил этот напиток.

— Тебе нравятся американские фильмы?

Он не стал напрямую выспрашивать, не американка ли она, это и так было очевидно. Переехала из Айовы в восемь лет. Отправилась за океан вместе с матерью, которая последовала за самым плохим из плохих парней в Париж. Они обустроились в одном из пригородов, а не все парижские окраины были идиллическими и привлекательными. Что говорило Лису не терять время, задавая глупые вопросы.

— Просто люблю фильмы про ограбления, — ответила девушка, убирая бинокль. — Драгоценности, золото, тачки. Все в ажуре, Бекки (прим.: «Все в ажуре, Бекки» — Фраза из кинофильма «Ограбление по-итальянски» (2003 г.). Бекки — это подставное имя Стеллы Бриджер — героини Шарлиз Терон — во время подготовки плана ограбления).

— Бекки?

— «Ограбление по-итальянски». Бекки была обманкой. Отличное кино. Кажется, мы нашли тему для разговора. Что ж, давай поговорим.

— Как парочки из кино? Ну и в каком же фильме мы сейчас?

— Как я и говорила, «Угнать за 60 секунд».

— А они там разве не начали целоваться?

— Значит, ты видел этот фильм, — Джозефина поиграла бровями. Это было не приглашение, скорее намек.

Она провела послеобеденное время, наблюдая за Ксавье, пока он готовился к сегодняшнему ограблению, каждый раз восхищаясь его стилем, утонченностью и вниманием к деталям. Она даже научилась некоторым вещам. Например, он никогда не хранил информацию в телефоне. Цифровую кражу никто не отменял. Все рукописные записи были сожжены (например, он сжег ее чертежи дома Блэквелла). Он предпочитал отовариваться в частных хозяйственных лавочках. И еще он рассчитывал ограниченный бюджет расходов, ибо купил самый дешевый бинокль.

И все же. Она снова следила за мастером. Хотя в этот раз, не скрываясь от него.

Но ей пришлось изменить свою жизнь. Начать заново, и она неплохо справлялась с этим до этого момента. Жизнь воровки больше была не для нее. И после сегодняшнего вечера она заберет Хлою и отправится в Берлин. Дмитрий обеспечил ее временным убежищем; как он и обещал, это было подходящее, безопасное место, далеко за пределами города.

Ура!

К счастью, ее пребывание в этом пригороде продлится лишь несколько недель, пока ей не найдут постоянное место жительства. Она мечтала о пляже, но, вероятно, ей достанется какая-нибудь Исландия. Надо предупредить Дмитрия, чтобы там не было холодно.

— Какой твой любимый фильм про ограбление? — спросил Ксавье. Он выглядел спокойным и расслабленным, руки на руле, а голова откинута на подголовник. Но все равно его взгляд блуждал по всей окрестности. — Если говорить об американских фильмах, то я обожаю «Медвежатника».

— Мне тоже нравится, — ответила Джозефина. — Роберт де Ниро в роли матерого и опытного вора. Хотя Эдвард Нортон был тоже великолепен. Ты никогда не пользовался его персонажем в одном из своих дел?

Герой Нортона притворялся умственно отсталым уборщиком для изучения местности будущего ограбления, вызывая доверие у всех, кто там работал.

— Ничто не может быть более экстремальным, как смена личности, — отметил мужчина. — Но я могу убедительно выдать британский акцент, когда это необходимо, дорогуша. — Его акцент действительно был шикарным. — Я также хорош в итальянском. Кроме того, могу изменить свою походку, манеры, замаскироваться. Например, очки в толстой оправе меняют лицо. Это все часть нашей работы.

— Обожаю переодеваться, — согласилась она. — Парики — мое все! А еще высокие каблуки.

— Каблуки?

— Для отвлечения внимания, — подмигнула она ему.

— Понятно. У воровок больше преимущества, когда дело касается использования собственной сексуальности.

— Уверена, твои методы отвлечения не хуже.

Он потерся об грудь костяшками пальцев и опустил взгляд аля «Да разве так можно», как она его окрестила.

— Они неплохие, должен тебе признаться. Ну да ладно. Так, какой твой любимый фильм об ограблении?

— Вышеупомянутая картина «Ограбление по-итальянски». Только новая версия с Марком Уолбергом. Так и не удалось посмотреть оригинальный фильм с Майклом Кейном.

— Блестящее ограбление. Разумное использование Мини.

— Я чуть из-за этого не купила «Мини Купер». И теперь, когда я вскрываю сейф, я всегда заглядываю в него. А ты?

— Разве есть иные причины взлома сейфа, кроме того, чтобы не заглянуть в него?

— Правда. Ладно, идем дальше. Новые темы для разговора… Любимый цвет обсуждать глупо. Любимый вид спорта?

— Как-то занимался плаванием, даже в соревнованиях участвовал, — ответил он.

— Мило. В одном из универов Лиги Плюща?

— Я из Марселя. Мы их называем гранд эколь (прим.: гранд эколь — неофициальная, исторически сложившаяся категория французских высших учебных заведений, куда входят самые известные и престижные вузы страны).

— Но ты же рос в богатой семье.

— Это лишь твое предположение.

— Возможно. Но я права.

Ксавье не подал вида, что согласился с ней, но Джозефине это было без надобности. Костюмы, стиль, его походка, будто весь мир у его ног, при этом понимая всю его (мира) ценность, но не воспринимая его как должное… все эти подсказки говорили о человеке, рожденного с серебряной ложкой во рту.

— Ты понимаешь, что это наша первая совместная работа.

Мужчина сделал глубокий вдох и перестал тереть большой палец об руль.

— Я больше не Лис.

— Я это уже поняла. На кого ты работаешь?

— На организацию, от которой тебе стоит держаться подальше.

— Серьезно? Потому что с каждым разом, мне кажется, чем дальше ты пытаешься оттолкнуть меня, тем ближе я становлюсь к твоей таинственной организации. Кирс сейчас с нами?

— Ох…

— Разве он не в твоем ухе?

— Сейчас у меня радиомолчание, но как только мы начнем, он будет на связи.

— Даже спрашивать не стану. Наверное, это хреново иметь няньку.

— У меня…

— У нас движение, — Джозефина опустила ноги и пригнулась так низко, чтобы никто не смог увидеть ее. Ксавье тоже скользнул вниз.

Железные ворота перед поместьем Блэквелл распахнулись, чтобы выпустить черный седан, кажется, «Ауди». Наверное, в машине Линкольн. В конце концов, это вечер пятницы. А по выходным он редко сидел дома и занимал лучшие приват-комнаты в самых горячих ночных клубах или ресторанах.

— У него есть водитель? — поинтересовался Ксавье, едва «Ауди» свернуло через два квартала от них.

— Да, у него минимум прислуги. Два охранника на местах. Они постоянно сменяют друг друга, чтобы один мог поспать. Шеф-повар приходит несколько раз на неделе.

— Служанка?

— Имеешь ввиду его последнюю шлюшку?

Ксавье посмотрел на ее отражение в зеркале заднего вида, висевшее под углом так, что они могли видеть частички лиц друг друга.

— У вас была интрижка.

— Интрижка — неплохое слово, как и любое другое.

Его пальцы крепко схватили руль.

— Не хочешь просветить меня о том, куда я собираюсь влезть сегодня вечером?

— Ты что отказываешься? И это говорит известнейший вор?

Он резко наклонил голову, словно делая удар, но не ответил.

— Если тебя беспокоит интрижка… не стоит. Уже больше двух лет прошло. И я ее пережила.

— По-видимому, он — та еще интрижка, раз ему удалось вернуть тебя из добровольного увольнения.

— Пока все идет хорошо, а нам нужно прийти в себя. Оставь личную жизнь для таблоидов. Сейчас главное — дело. Ясно?

— Я бы спокойно с этим согласился, но мне необходимо защитить себя. — Едва девушка начала открывать дверь машины, Ксавье схватил ее за запястье. — Если подставишь меня, то твоя задница окажется в столь опасных кругах, которые ты только могла себе представить.

— Единственное, где хочет оказаться моя задница, — это под свежим ветерком и горячим летним солнцем. Ты можешь не доверять мне, Ксавье. Также как и я тебе. Но я обещаю, последнее, что я хочу сделать сегодня, так это зазря раскачать лодку. Мы заходим. Мы выходим. Ты получаешь камушки, я исчезаю. Договорились?

— Договорились, — кивнул он и выпустил ее запястье.

Они вышли из машины и двинулись по темной улице. Оба были одеты в черное, на ногах — обувь на мягкой подошве. Никакого оружия. Оно бесполезно. На этом участке дороги отсутствовало уличное освещение. Линкольн тщательно выбирал место из-за этой недостающей функции безопасности. Здесь одни особняки; их жители — обычные богачи. На дворе стоял август, и большинство из них находились в отпусках, поэтому район был относительно темным, если не считать нескольких огней в окнах.

— Сколько вольт в ограде? — спросил Ксавье, едва они приблизились к забору Блэквелла, обвитого плющом. Он дважды ударил по уху.

Наверное, вызывал Кирса.

— Ноль, — ответила Джозефина. — Единственная наружная охранка — датчики движения перед домом, в гараже и на заднем дворе.

— Видеокамеры?

— Есть, но в это время охранники в основном смотрят порно по кабельному. — Мужчина удивился и даже был впечатлен. Джозефина тихо усмехнулась. — Это же моя работа — знать обо всем, что я вижу. Разве не так?

— Так.

— С этой стороны гаража есть окно. Камеры выходят на другую сторону дома, при этом снимают лишь общий вид, а в этих кустах нет шипов. Это наш лучший вариант.

Ксавье, обойдя гараж, пошел первым, пока не достиг окна. Самое обычное окно гаражного типа, шириной около двух футов и высотой в один фут (60*30 см), слегка приоткрыто. Он взглянул на напарницу и кивнул ей, указывая на вопиющее нарушение безопасности.

Джозефина пожала плечами и шагнула вперед. Линкольн потратил кучу денег на охрану, но оставил подобное на усмотрение своих сотрудников. Поэтому она и была уверена, что все пройдет гладко.

Она просунула пальцы в щель и осторожно раскачала окно. Все внутри пришло в движение, Джозефина медленно повернула рукоятку и открыла окно шире. В свое время она не смогла убедить Линкольна, что инфракрасные датчики движения были бы отличной покупкой для гаража. Равнодушие бойфренда тогда удивило ее; здесь было четыре автомобильных бокса для его «Ауди», «Мерседеса» и парочки мотоциклов «Дукати». Хотя он никогда и не ездил на байках, ведь его равновесие оставляло желать лучшего.

Как только окно раскрылось на десять дюймов, она просунула внутрь голову. Не спрашивая, Ксавье предложил себя в качестве опоры, поставив ее ногу на свое колено. Подняв руки, будто бы в полете, Джозефина скользнула в темный прохладный гараж и медленно попыталась опуститься на пол.

— Отпускай.

Мужчина выпустил ее, и она, как опытная гимнастка, приземлилась на свои ладони. Прежде чем вес ее тела переместился на запястья, она наклонила голову и сделала кувырок вперед. Она подошла к боксу рядом с «Ауди». «Мерседес» был припаркован на другой стороне. Линкольн, должно быть, купил новую машину.

Джозефина повернулась к окну и раскрыла его до конца. Ксавье забрался внутрь, затем прикрыл окно, оставив первоначальный двухдюймовый зазор.

Вдруг с щелчком открылась дверь.

Ксавье схватил девушку за руку, и они пригнулись за «Ауди», спиной к машине, и напрягая слух.

В гараже зажегся свет.

Глава 10

— Я возьму «Ауди», — произнес мужской голос. — Ну и что, что она черная? Дорогая, да ладно тебе. Ты же знаешь, мне нравится водить «Ауди». У меня не так много времени, пока босса нет. Если ты хочешь, чтобы я приехал туда и…

Пара кожаных ботинок остановилась с другой стороны машины, за которой они прятались. Джозефина проследила за рукой Ксавье, которую тот сжал в кулак. Она толкнулась коленом в его бедро. Он наклонил голову к обуви говорящего. Девушка не была уверена, что планирует ее напарник, но очень надеялась, что он не сдвинется с места.

— Серьезно? Я ненавижу «Мерседес». Он старый и внутри воняет картошкой фри. Дорогая. Ну давай уж! Да ладно? Ты позволишь разложить себя на заднем сидении? Окей, я поеду на «Мерсе». Но только ради тебя, моя любимая крошка.

Джозефина закатила глаза и заметила ухмылку Ксавье.

Через машину от них заревел двигатель. Они застыли на месте, когда дверь гаража открылась, и «Мерседес» выехал. Дверь закрылась. Через тридцать секунд верхний свет погас.

Джозефина обошла спереди «Ауди» и быстро пересекла бетонный пол к входной двери. Встав за ней, Ксавье натянул латексную перчатку и схватил ручку, осторожно покачивая. Дверь была заперта, но возле нее на стене светился электронный замок. Ксавье похлопал по своему карману, в котором были все инструменты, необходимые для работы.

— У меня есть это, — прошептала Джозефина. — Дай свой телефон.

Ксавье отдал сотовый девушке, и та подключилась к сети мобильной связи, которую часто использовала для доступа к замкам на дверях Линкольна. Свой собственный ключ она всегда с успехом забывала.

— SS7? — спросил Ксавье, прислушиваясь к гаражной двери.

Это была международная мобильная сеть, о которой рядовые пользователи не знали, а хакеры вполне были в курсе.

— Он каждый месяц меняет свой номер, но каждый раз на восемь увеличивает последние цифры. Чтобы ему было легче запомнить. Как и мне. И… я вошла.

На телефоне появилось приложение доступа к домовым замкам. Она знала, что код тоже часто менялся, но он находился во вращающемся списке из примерно полудюжины цифр. У нее был только один шанс. Без перчаток — ее отпечатки пальцев и так уже были в доме — она набрала любимый пароль Линкольна: CASH (НАЛИЧНЫЕ).

Дверь открылась, и Ксавье толкнул ее внутрь. Затаив дыхание, они прождали две долгие секунды. Никакой сигнализации.

— Неплохо, — прокомментировал он.

Это мимолетное замечание над ее ухом пустило мурашки по коже Джозефины. Ей показалось, что внутри все гудит, словно мужчина прошептал нечто милое и коснулся ее клитора.

Черт! Она покачала головой. Сейчас не время становиться жертвой случайного соблазнения.

Хотя, конечно, этот мужчина никогда не соблазнит случайно. Если бы он заявил «я хочу трахнуть тебя», он бы именно это и имел в виду. В этом и заключалась настоящая опасность.

Тихо проскользнув и закрыв за собой дверь, Джозефина похлопала его по плечу, когда проходила мимо. Теперь они в основном будут молчать, и она станет руководить процессом. Ксавье знал расположение комнат в доме, и пусть они не обсуждали, что она будет главной, но выброс адреналина не позволил бы ей сейчас отступить и последовать за этим мастером своего дела. Она и раньше бывала здесь — и в особняке, и в том моменте, когда добраться до места, где ждал главный приз, становился самым большим вызовом.

Волнение касалось ее кожи и покалывало в пальцах. Она, успокаиваясь, потрясла руками, а затем тихо прошлась до конца темного коридора. Камеры видеонаблюдения были установлены за правым поворотом и работали с тридцатисекундным окном.

Кабинет находился в конце коридора справа. Замок на двери можно было взломать, но у них всего тридцать секунд, чтобы пройти по коридору, открыть замок, попасть внутрь и закрыть дверь. Она взглянула на Ксавье.

Он вытащил динамометрический ключ и отмычку, которая подбивает штифты своим хитрым способом. Если вору повезет, замок быстро поддастся.

Джозефина выглянула за угол и поискала глазами камеру. Она висела высоко, в сопряжении между стеной и потолком, и отвернута от них. Было так темно, что она не смогла точно понять, когда она начнет движение назад…

Она спряталась назад за стену, заметив мигающий зеленый светодиод. Неужели попалась на камеру? Надеялась, что нет. Но она уже потеряла четыре секунды, поэтому вскинула ладонь, останавливая Ксавье, и начала считать. В тридцать секунд она снова выглянула. Камера повернулась к ней.

Джозефина прошмыгнула за угол и пробежала под камерой. Ксавье прямо за ее спиной держался достаточно близко, практически обнимая ее. Они не могли отодвинуться друг от друга, иначе камера их поймает. А от него снова исходил аромат кофе и секса.

Стоп! До этого она не считала, что он пахнет сексом. У секса нет запаха. Ну, если только не во время акта…

Толчок Ксавье разбудил ее от возможных роковых размышлений. Камера уже достаточно повернулась влево, и они потеряли драгоценные секунды, пока она обдумывала сексуальную привлекательность Лиса.

— Пропустили, да? — прошептал он обеспокоенно.

— Ага. При следующем повороте. Обещаю. — Девушка следила и считала, и стоило только камере пройти над их головами, она бросилась в сторону кабинета. Ксавье не отставал от нее.

Ламберт снова и снова вставлял отмычку в замок, каждый раз подбирая штифты. Она прижалась кончиками пальцев к двери и посмотрела на камеру. Осталось ровно десять секунд до момента, когда их покажут в передаче «Самые разыскиваемые преступники Парижа»…

Замок щелкнул, и дверь открылась. Ксавье втянул ее в кабинет и закрыл дверь, стоило ей проговорить «десять».

— Черт, чуть не попались, — произнесла Джозефина в темноте, прислонившись к двери.

— Идеальный просчет времени, — тихо сказал он. — Как всегда. Сейф справа?

— Да, прямо за фальшивым Моне.

Он подкрался к стене. Убедившись, что картина не была подключена к защитному выключателю, Ксавье снял ее и поставил на пол. И выдохнул.

— Это… не «Зевс 5000».

Джозефина посмотрела через его плечо. Он надел очки с увеличительными линзами, на которых по бокам горели крошечные светодиодные фонари. Но освещение сияло на матово-зеленой стальной поверхности… не «Зевса 5000».

Мужчина, прищурившись, посмотрел на напарницу, и в этом взгляде она больше почувствовала обвинительный жест пальцем, чем увидела его. Линкольн установил другой сейф. Из-за нее? Или как с автомобилями, женщинами и стереосистемами… потому что ему всегда нравились большие, лучшие, новые модели? Она должна была это предвидеть.

— Что за сейф? — прошептала она.

— Не уверен. — Он размял пальцы в латексных перчатках, приготовившись к делу. Он прошелся по поверхности сейфа, затем повернул комбинированный циферблат, прикрыв глаза и прислушиваясь.

Джозефина сглотнула. Она только что могла испортить все ограбление из-за не верной информации. Вот же дерьмо! А она еще хотела впечатлить его.

— Никаких проблем, — наконец, ответил он. — Дай мне время. Я разберусь.

Потому что он был профессионалом, и ничто не могло сломить его хладнокровие. И она в свое время была такой же крутой и невозмутимой, когда однажды столкнулась с неудачей. Оставим это дело мастеру и будем учиться на примере. Смахнув волосы через плечо, Джозефина откинулась на спинку офисного кресла и позволила ему работать.

Прошли десять долгих мучительных минут.

Джозефина встала и начала прохаживаться туда-сюда. Он слишком долго работал над этим сейфом. Ну, может, и не слишком. Если он раньше не имел дел с сейфами этой марки, то он определенно справлялся. Но охранник в гараже уехал лишь на перепихон на заднем сидении. Она очень надеялась, что у мужчины будут проблемы и у него не сразу встанет.

У охранника, конечно, не у вора. Деверо подозревала, что Ксавье обращался с женщинами так же точно и практично, как и с сейфами. Она представила, как его пальцы обвивают ее голый сосок. Да, вот так медленно, останавливаясь… затем крепко сжимая, чтобы ослабить ее защиту. Она громко выдохнула.

Ксавье взглянул на нее через плечо.

Черт! Ей срочно нужно выбираться, пока она не набросилась на парня в кабинете своего бывшего.

Наклонившись к его плечу, она произнесла:

— Я в туалет.

— Что? Нет.

— Спальни в конце коридора. Когда природа зовет, я не могу ей отказать.

— А я настаиваю на том, чтобы ты осталась здесь.

— Серьезно? Думаешь, я брошу тебя? Отключу по пути сигнализацию? Довольно умный план, но нет. Я просто хочу в туалет. Вернусь через несколько минут. У тебя достаточно времени, чтобы вскрыть этого монстра.

Она не стала ждать его очередного протеста. Если бы она оказалась на его месте, она бы сказала то же самое. И ей не пришлось бы оправдываться. Какой нормальный вор за драгоценностями, прямо посередине ограбления, решился бы взять перерыв?

Неудивительно, что мужчина насторожился.

Глава 11

Ксавье проверил свои часы. Оставалось семь минут с его запланированного двадцатиминутного расписания. Он не был уверен, что сможет открыть этот сейф. Он уже трижды неправильно набрал комбинации, но у него были подобраны четыре из пяти цифр. Это она во всем виновата. Время, потраченное на споры с Джозефиной, отняло у него ценные минуты, а теперь его внимание разрывалось между комбинациями и ее отсутствием.

Если бы она была умной, она бы уже убралась отсюда. Он лишь надеялся, что без предупреждений охранников и включения сигнализации.

Ему не следовало брать ее с собой. Сегодня он впервые поддался желаниям, решив, что было бы неплохо взять на дело красивую женщину. Научить ее некоторым трюкам. Показать, из чего он действительно сделан. Забыть, что она бывала в доме раньше и знала расположение комнат.

Не считая того, что он не взламывал сейфы этой марки больше двух лет. А еще он заржавел. Нет, Ксавье не стеснялся работать с женщинами. Они могут быть такими же талантливыми, как и мужчины. Не то чтобы он встречал кого-либо столь одаренного, но все же. У Джозефины была хватка, вот только он не был уверен, что она способна довести дело до конца.

По правде говоря, он бы предпочел, чтобы она оказалась под ним. То, как проскользнуло ее тело через окно гаража, заставило его задуматься. Он тогда крепко схватил ее за бедро, а затем за колено и лодыжки, но если серьезно, то он хотел наклониться и укусить ее за упругую задницу, прежде чем она исчезла в оконной раме.

Дерзкая и скрытная — она была всем, что ему не нравилось в любовницах. Может, на одну ночь? Хотя стоило ли рисковать?

Да, с момента подписания договора с ПЭП (Подразделение элитных преступлений) он не давал обетов целомудрия. Его личная жизнь просто была… где-то… там. Если бы он захотел, у него могли быть отношения. Хотя он понимал, что самый верный вариант — мимолетные связи или отказы. Он просто не желал сближаться с кем-либо, чтобы какая-то женщина узнавала о нем. Задавала вопросы. Попала в общую сеть наблюдения ПЭП. Стала подозреваемой или, что еще хуже, жертвой.

Он снова склонил голову к двери сейфа, от которого исходило тепло, так как последние пятнадцать минут мужчина прижимался к нему лбом, прислушиваясь к внутренним движениям механизма колеса. Оставалась еще одна цифра и…

Позади него раздался тихий свист, и, когда кто-то коснулся его плеча, Ксавье вздрогнул. Почему он не услышал…?

Лис выдохнул, едва заметив балетки Джозефины. Ушлая женщина. Он снова сосредоточился на комбинации. Одна цифра, а времени может занять минут десять. И он только что потерял две из этих драгоценных минут, задумавшись о прелестях напарницы и о том, стоит ли исследовать их дальше.

Напарница? Нет, этот вор всегда работал один. В теории.

— Хочешь, я этим займусь? — поинтересовалась она. Она стояла так близко, что он чувствовал, как жар ее бедра подбирается к его плечу. — Учитывая, что ты справляешься не очень.

— У меня все в полном порядке, спасибо. Никто еще не жаловался.

— И все же я предпочитаю более тонкую работу. Так гораздо романтичнее.

Что за бессмысленный разговор? И почему вдруг пульсирует его член, напоминая ему о его грязных мыслях о ней?

— Я уже. — Он поморщился, осознавая, как двусмысленно прозвучали его слова.

— Хороший мальчик. Нежно и медленно — наилучший способ завоевать ее сердце. — Она постучала по сейфу, показывая, что говорит о нем. — Ты взял с собой мел?

— Я больше так не делаю. — Ксавье всегда во время своих ограблений рисовал мелом лисицу на поверхности сейфа, стены или пола. Несколько простых линий представляли собой голову бриллиантового лиса с треугольниками вместо ушек. Его эго не позволяло ему просто уйти, не оставив своего следа. — Как я говорил, я больше не Лис.

— Раз ты настаиваешь. Думаю, нам пора уходить, пока все спокойно.

— Мы не уйдем без ожерелья. — Он закрыл глаза и прислушался к очередному щелчку.

— Ты случаем не об этом говоришь?

Драгоценные камни, ударившись об дверь сейфа, издали довольно отчетливый звук, который Ксавье смог различить даже в переполненном бальном зале. Он склонил голову набок. Крошечный луч света, исходящий от его очков, высветил главный камень, что свисал с ее изогнутого пальца и сверкал своими бриллиантовыми гранями.

Мужчина потянулся, чтобы схватить ожерелье, но Джозефина резко убрала руку.

— Я вспомнила, что у Линкольна в его спальне за уродливой картиной Уорхола было еще одно укромное местечко. Поэтому и решила взглянуть на него.

— Ты могла сказать об этом прежде, чем мы залезли в особняк. И тогда это местечко стало бы приоритетом в нашем списке дел.

— Я только вспомнила о нем, — пожала она плечами. — Когда была в туалете.

Она подмигнула, после чего замахнулась на него ожерельем. Ксавье, схватив драгоценность за конец, быстро осмотрел его. Муаровая лента чередовалась гладкими и шероховатыми текстурами, что ощущались на кончиках пальцев в перчатках, а серебряные оправы цеплялись за ткань зубцами, которые можно было легко отцепить, немного сдвинув их.

— Это оно, — произнес он. — Напомни мне, больше не работать с тобой.

— С чего вдруг? — она превратилась в слух. — Почему не «Спасибо тебе, Джозефина, что нашла столь ценное колье, способное превратить целый пригород Парижа в зомби»?

— Не думаю, чтобы я что-то говорил о зомби.

Она изящно поклонилась.

— Пожалуйста, месье Ренар. Я рада быть той, кто…

— Конечно, конечно, — он схватил ее за плечо. — Пора валить отсюда. Через то же окно.

Они выскользнули из комнаты и прошли по коридору до того, как камера вернулась к своему тихому наблюдению. Едва Ксавье скользнул за угол, как в конце коридора к двери гаража приблизилась тень. Джозефина врезалась ему прямо в спину.

Она ругнулась про себя.

— В чем дело?

— Там кто-то есть. Охранник из будки? Или тот с «Мерседесом» закончил свои дела?

— Нам надо его отвлечь, — сказала она. — Но меня он узнает.

Последнее, что ему было нужно, чтобы это ограбление превратилось в насилие и подвергло опасности невинного человека.

— Я понял, — ответил Ламберт.

Вопреки своему здравому смыслу, Ксавье сунул руку в карман и вытащил ключи от своего «Рено».

— Выскальзываешь из дома и забираешь меня на обочине тех двух домов, что на востоке. Справишься с этим?

— Сесть за руль твоей машины? Но…

Он развернулся и свирепо посмотрел на нее. Хотя было темно, он все равно услышал, как она сглотнула, а затем кивнула. Неужели она позволит страху победить? Не самое лучшее время.

— Я тебе не доверяю, — признался ей, когда она взяла ключи. — Но будет лучше, если ты уберешься отсюда первой, нежели я. Никогда не оставляй человека за собой.

— Это какое-то дерьмовое самовнушение, что помогает тебе стать лучше?

— Я не говорил, что мне не нравятся женщины, которые матерятся?

— Хрена с два, но нет.

— Иди за мной, — выдохнул Ксавье. — И не двигайся, пока я не займусь охранником.

— Есть, босс!

Она схватила его за бедра и приподнялась, чтобы коснуться губ мужчины. Поцелуй на удачу или некий украденный романтический момент?

— Ты что задумала? — спросил он.

— Просто пытаюсь думать наперед.

Она вынула у него из кармана ожерелье, после чего ускользнула в коридор. По мере приближения охранника, она сильнее вжималась в стену.

Как самая обычная женщина. Оставляя тяжелую часть работы мужчине. Ксавье вздохнул и появился перед лицом охранника. Подняв руку, вор поманил его.

Охранник повелся на жест.

* * * *

Было легко сбежать от Ксавье и охранника, пока они обменивались ударами. Джозефина оставила гаражное окно открытым, предполагая, что Ксавье будет избит и в синяках, поэтому будет благодарен за любую возможность побега, который она оставит для него.

Она завела машину и двинулась по улице к особняку Блэквелла. Пока она пыталась найти сигнал поворота, пассажирская дверь открылась, и Ксавье запрыгнул внутрь.

— Езжай! — приказал он, натягивая ремень безопасности.

Джозефина осмотрела себя, она даже не подумала надеть свой. А теперь на это не было времени. Она переключила свое внимание на движение и нажала на среднюю педаль. Машина резко остановилась.

— Какого хрена? У охранника девятимиллиметровый. И не думаю, что я его надолго вырубил.

Словно в подтверждение слов Ксавье, в переднюю левую фару попала пуля. В панике Джозефина вдавила правую педаль. Машина отъехала от бордюра и по темной улице покатила в направлении к припаркованному неподалеку другому автомобилю. Она дернула руль вправо, как раз вовремя, и избежала столкновения.

— Еще бы чуть-чуть! — Со странным волнением ее прошиб адреналин. Она схватилась за руль обеими руками и посмотрела в зеркало заднего вида. Особняк быстро отдалялся.

Еще одна пуля прошила заднее стекло, превратив его в паучью сеть, и застряла в зеркале заднего вида. Джозефина сосредоточила свое внимание то на мужчине на улице, оказавшегося прямо за ними, то на…

Мусорный бак, стоящий на углу улицы, опрокинулся на машину и с громким грохотом ударил в правую фару.

— Черт! Упс, прости! — Она резко повернула налево и снова вдавила педаль газа. Свистящие пули позади них и нападающие мусорные баки сильно напоминали ей видеоигру. А она была хороша в этом.

— Глаза на экран, пальцы на кнопках.

— Что? Сворачивай налево!

Послышался свист шин, и машина пошла юзом. Ксавье схватил руль и выкрутил его. Едва он отпустил руль, девушка повела авто прямо и быстро.

— Ты вообще умеешь водить? — ударил он по панели рукой.

— А разве это требовалось?

— Что? Ты же говорила, что почти купила «Мини».

— Говорила! Но не купила именно, потому что не умею водить. Ну, понимаешь, мне машина ни к чему.

— А чего молчала, когда я вручил тебе ключи?

— Ты отвечал за часть с отвлечением, а это тяжелая работа. И я поняла, что «быть водилой» наименьшее, что я могу сделать. — Она резко повернула, дабы не въехать в знак остановки. Передняя шина ударилась о бордюр, и послышались гудки встречного авто. — Я уже почти разобралась! И мне кажется, охранник отстал от нас.

— В гараже есть еще одна машина. Он нагонит нас через несколько секунд. Остановись и дай мне сесть за руль!

Джозефина повернула было к обочине… и столкнулась с встречной машиной, устроив захватывающую аварию.

Глава 12

Ксавье выбрался из машины, cплюнул кровь на траву и бросился, обогнув багажник, в сторону водителя. Они въехали в припаркованную машину — спасибо и на этом — что означало: никто не пострадал.

Он доверил женщине, которая понятия не имела, как водить, скрыться на угоняемой тачке. Мужчина поскользнулся. Неужели увлечение красивыми голубыми глазами и неотразимым ртом зашорило его здравомыслие?

Скорее всего, так.

Ламберт открыл дверь и откинул голову Джозефины, при ударе девушка потеряла сознание. Он быстро осмотрел ее тело, проводя руками по голове и плечам, спускаясь вниз по ее груди, затем касаясь бедра, где он почувствовал бриллиантовое ожерелье, после чего проверил спутницу на наличие крови. Ничего не увидел.

Впрочем, как и ремень безопасности. Почему же не сработали подушки безопасности? Похоже, ей повезло.

Он просканировал территорию, но, не считая шипения от двигателя, вокруг было тихо. Жителей, очевидно, не интересовало, что кто-то только что врезался в припаркованную машину… если только они не вызвали помощь. Но пока он не заметил какого-либо движения. Хотя это и не означало, что соседи не позвонили в скорую. Или что их хвост каким-то чудесным образом потерял их. Это дело нескольких минут, пока охранник их не обнаружит.

— Джозефина? — толкая девушку, позвал ее Ксавье.

Она не ответила, но времени не было. Схватив ее за плечо и обняв другой рукой за спину, он вытащил ее. Движение вернуло ее в сознание, заставляя отбиваться и дрожать. Едва ее нога, отталкиваясь, коснулась двери, как они оба полетели на землю. Ксавье приземлился на спину, и она упала на него спиной.

— Не так я планировал наш дерзкий побег, — произнес мужчина. — Но это сработало. Ты в порядке?

Девушка лежала неподвижно, и он почувствовал каждую часть ее тела на себе. Это был довольно странный момент, предупреждающий его тело от перехода в режим полной боевой готовности.

— Да, — касаясь лба, она кивнула. — Просто немного сбита с толку. Почему я лежу на тебе? Это какая-то странная сексуальная позиция?

Он усмехнулся.

— Предпочитаю смотреть в глаза партнерше, занимаясь любовью, так что нет. Я просто пытался вытащить тебя из машины. Поэтому сейчас самое время подняться и бежать.

— Ладно, — она скатилась с него, приземляясь на руки и колени. Она осмотрела его грудь и торс, останавливаясь на промежности. Вряд ли она могла видеть его эрекцию, но, бл*ть, скорей всего, почувствовала ее.

— У тебя кровь идет, — показала девушка на его рот.

Он смахнул большим пальцем кровь с нижней губы.

— Наверное, прикусил язык, когда мы ударились.

— Ясно. Нам туда, — кивнула она, после чего поднялась и побежала.

Ксавье, поднявшись с земли, сел и несколько секунд рассматривал машину… которая превратилась в хлам; он мог бы одолжить еще одну… еще один драндулет… но последовал за девушкой.

В конце квартала послышался визг шин. Джозефина скрылась во дворе за кустарниками и легкими шажками пробежала по лужайке. Ксавье с облегчением заметил, что она не пострадала в аварии.

Проходя через соседний двор, он оглянулся в поисках камеры безопасности или сторожевых собак, хотя большинство собак в этом районе, скорей всего, были мелкими пуделями. Что спят у подножия кровати своей хозяйки в причудливой, отделанной золотом колыбели.

Они пробежали через три двора и, пройдя огражденный забор, выходящий на крытую аллею, оказались в торговой зоне. Из-за закрытых несколько часов тому назад магазинов было темно и пустынно. Над рекой поверх крон деревьев моргали вращающиеся неоновые огни колеса обозрения, что расположилось на краю сада Тюильри.

— Стой! — Джозефина проскользнула между припаркованным внедорожником и витриной магазина, где было темнее и более уединенно, чем на узкой мощеной улочке. — Мы с тобой закончили.

Ксавье в отличие от девушки тяжело дышал после столь короткого забега. Не круто. Он расправил плечи и кивнул.

— Да, закончили.

— Ты получил то, что хотел.

— Так и есть, — похлопал мужчина по карману штанов.

— Ну ты и гад! Серьезно? — она коснулась своего бедра. — Когда ты… Ладно. Это колье уже сослужило мне службу, теперь очередь за тобой. Ты счастлив?

— Безмерно. А ты?

— Мне было бы лучше, если бы я никогда не сталкивалась с тобой.

Она, похоже, лгала. Но какое это имеет значение? Как она и сказала, их сотрудничество закончилось. Он получил свой приз. Время двигаться вперед. Вернуться в ПЭП с высоко поднятой головой. И браться за новое дело.

Тогда почему же ему было так трудно просто развернуться и уйти от женщины, что превзошла его в его же собственной игре? Это ведь не потому, что ее глаза, казалось, искали в его взгляде того же невысказанного подтверждения, не так ли?

— Ты не можешь вернуться в свою квартиру, — заметил он.

— Я и не планировала. Заберу Хлою, и мы свалим… туда… куда собирались, — и вдруг ударила носком по заднему колесу внедорожника.

Хорошо, что она уезжает из города и подальше от этого Линкольна Блэквелла.

— Если тебе что-нибудь… — начал было он.

Она засмеялась и ударила его по плечу.

— Серьезно? Нам не нужен этот официоз прощания. В конце концов, так все и должно закончиться.

А затем она поцеловала его, вжавшись своим телом в него, что он спиной вдруг прислонился к машине. И их сердца забились в унисон, отбивая единый ритм. Джозефина знала, чего хотела, — он должен растеряться настолько, чтобы не понимать того, что он делал, куда направлялся и даже почему.

Отвечая на ее желанный поцелуй со всей жадностью, Ксавье развернул ее и прижал к грузовику. Ее нога скользнула по его ноге, и он схватил ее за бедро, удерживая на весу. Скользнув ладонью под ее блузку и касаясь ее спины, он сильнее прижал ее к груди. М-м-м, она была теплой и податливой, а рот горячим и жаждущим. Он мог бы к такому привыкнуть. Он мог привыкнуть к этой женщине.

— Черт, твой рот словно наркотик, — она оттолкнула от себя мужчину. — Мне нужно уйти, иначе я не смогу этого сделать. Спасибо за уроки, Лис!

Она побежала по улице, слегка подпрыгивая и достигнув угла, оглянулась через плечо. Помахав, девушка поцеловала кончики пальцев и послала ему дразнящий воздушный поцелуй. Пока он думал о том, чтобы схватить столь невидимый подарок, она уже скрылась из виду.

— Уроки, — пробормотал Ксавье и похлопал по карману, дабы убедиться, что ожерелье на месте. Совсем забыл об этом, когда она его поцеловала. И да, оно было на месте. Похоже, на этот раз она позволила ему одержать победу.

Тогда почему ему казалось, что в следующий раз, когда их пути снова пересекутся, она точно будет бороться до конца?

— Ни за что не пересекусь. Да никогда! — заверил он себя и, развернувшись в противоположном направлении, пошел прочь.

* * * *

Штаб-квартира Подразделения элитных преступлений была засекречена. Частная машина забрала Ксавье из его квартиры в первом округе. Окна в здании были тонированными от солнечных лучей, поэтому он никогда ничего не мог увидеть за окном, хотя ему этого и не сильно хотелось. Но сквозь щели окон на крыше он видел множество веток деревьев, и поэтому даже без четкой визуализации, ему было несложно определить направление. Если бы его спросили, Ксавье, скорей всего, ответил бы, что штаб находиться где-то рядом с юго-западным краем Булонского леса — огромного парка на западе Парижа.

После сообщения водителя о прибытии, Ксавье вылез из машины в плохо освещенный подземный гараж. Он никогда не видел этого места с улицы, его всегда привозили прямо на парковку. Въездная рампа, похоже, была за поворотом и находилась где-то в добрых полмили от него. Но у него не было желания пойти и проверить, где именно он каждый раз уходил под землю. Это не имело значения. Лучше не знать некоторых вещей.

Он поблагодарил водителя и взял кейс с ожерельем внутри. Он не стал приковывать его наручниками к запястью. Слишком заметно. Дипломат представлял собой простую ручную кладь бизнесмена из черной кожи, но внутри корпус был титановый, и он бы посмотрел, как кто-нибудь попробует ввести девятизначный цифровой код и пройти биометрическую проверку.

Интерьер лифта был освещен красными светодиодами у пола. Ксавье спустился на три этажа вниз и вышел в кондиционированный коридор белого цвета на вражеской территории. Щелкнув каблуками, он проверил свой мобильник. Пять утра. ПЭП никогда не отдыхает.

Но он собирался взять выходной, чтобы переосмыслить свои неверные шаги, дабы избежать их повторения. Конечно, был шанс, что ему дадут новую миссию. Или нет. В среднем у него выходила одна в месяц — на решение некоторых операций необходимо было несколько дней, другим же более тщательный подход, а на то, чтобы внедрить себя в жизнь подозреваемого, могли потребоваться недели.

Ему нравилась его работа. До определенной степени. Все же он теперь не свободен. И подтверждение — чип слежения, встроенный в основание его черепа, достаточно близко к стволу мозга, чтобы он не смог добраться до него. Этот трекер был условием его освобождения из бельгийской тюрьмы.

Он никогда не был тем, кто стал бы заключать сделки, дабы спасти свою задницу. Но, проведя год за решеткой, мужчина изменил свои принципы, ради получения свободы. Любой ценой.

Резко повернув направо, он встал перед дверью, встроенную в стену из нержавеющей стали. Биометрический сканер считал его сердцебиение, а трехмерный датчик подтвердил структуру его лица. Ламберт дождался звуковой подсказки, затем четко назвал свое имя.

Кирс, конечно, мог обойти проверку службы безопасности и просто открыть дверь, но подобное случалось редко.

Прошло две секунды. Дверь открылась в небольшую комнату, полностью обнесенную кирпичом с полами из известняка. Довольно резкий контраст: холодный белый коридор и небольшой офис, напоминающий давно потерянное укрытие в бункере, которому уже несколько десятилетий. От странности комнату спасали компьютерные мониторы на обычных полимерных столах синего цвета и потолочные экраны вдоль дальней стены с картами мира, на которых размещены местоположения оперативников ПЭП. На самом верху этой стены красными светодиодами скользила бегущая строка текущих событий.

Обычно даже днем за столами сидело не так много людей, а в такую рань Ксавье увидел, что занят только один стул. Он кивнул, едва Кирс Куинн поднял глаза. Молодой, прыщавый и до сих пор не познавший достоинства расчески оперативник стянул гарнитуру со своих грязных светлых волос и вскочил, чтобы пожать ему руку.

— Оно у тебя?

— Теперь это все твое, — ответил Ксавье, протягивая тому кейс.

— Сложная была работенка, да?

Ксавье вздрогнул при упоминании того, что ему не удалось уйти с ожерельем в ту первую ночь на балу.

— Что значит сложная?

Кирс ухмыльнулся.

— Твое радиомолчание длилось дольше чем обычно. Связано ли это как-нибудь с той сексуальной молодой особой, с которой ты работал? — Ксавье приподнял бровь. — Лучше я просто промолчу.

— Разумно.

— Босс хочет поговорить с тобой. Он на неделю прилетел в Париж, — кивнул Кирс через плечо. — А сейчас займусь-ка я этим.

Он сел за стол и достал что-то из тумбочки, поднеся его к цифровому замку. Считыватель кода. Он бы мог попросить Ксавье открыть замок, но этот парень обожал пользоваться своими гаджетами.

Босс, значит?

Сдерживая нервный вздох, Ксавье зашагал в дальний конец комнаты, где узкий проход вел по коридору к оружейной и складской комнатам, где хранились всякие высокотехнологичные устройства. Это были владения Кирса, но, когда у Ламберта появлялась возможность, он любил просматривать предметы, которые были ему знакомы, тем самым выясняя, что способен взломать, а от чего у него заболела бы голова, просто пытаясь понять, как это включить.

Он не был старым. Он просто… привык использовать проверенные методы. Прикосновение, звук и интуиция при любой погоде продолжали творить чудеса, оставляя позади высокотехнологичные цифровые устройства. Но это не мешало ему узнавать о меняющихся способах безопасности. Это было необходимо после того, как он потерял целый год в тюрьме. Технологии развивались стремительно. Хороший вор должен идти в ногу со временем, иначе можно застрять, нацелившись только на старые сейфы, в которых не было ничего, кроме заплесневелых имущественных документов и бабушкиного фальшивого жемчуга.

Отложив свой визит в комнату с гаджетами на потом, Ксавье остановился у двери кабинета директора. Едва он успел постучать, как услышал, что его просят войти. Ну конечно, повсюду были камеры. Диксон знал, когда приехал лимузин, и, вероятно, наблюдал за его разговором с Кирсом.

Хантер Диксон был поседевшим мужчиной, эмоции которого можно распознать по движениям челюсти. По мере продолжения разговора она то напрягалась, то расслаблялась. Его длинные седеющие каштановые волосы и борода делали его похожим на генерала Кастера (прим.: Джордж Армстронг Кастер — американский кавалерийский офицер, прославившийся безрассудной храбростью, необдуманностью действий и безразличием к потерям). Ксавье всегда думал, что этому мужчине было бы так же комфортно пасти мустангов где-нибудь на ранчо в Вайоминге, как и в костюме-тройке, охраняя папу римского, проезжая мимо в Папомобиле. Ксавье мало что знал об истории этого человека, хотя он был готов поспорить, что Диксона точно не вытащили из тюрьмы, дабы возглавить эту разношерстную команду.

— Как дела, Ламберт?

Вопрос задан на американский манер. И снова в голове Ксавье всплывает образы скачущего на лошади ковбоя, пасущего коров.

— Все хорошо. — Мужчина занял кресло перед столом Диксона. Тот подтолкнул к нему небольшой серебряный поднос с конфетами, но Ксавье вежливо отказался. — Я отдал ожерелье Кирсу. Прошу прощения за всякого рода недоразумения. Я не ожидал, что на балу появится еще один вор.

— Кажется, ей удалось с особой легкостью стащить твой приз.

Ксавье хотел было возразить, но стиснул зубы.

— Я его вернул. Теперь оно в наших руках, в безопасности.

— Верно. Когда ты в последний раз говорил с Уолтерсом?

— Недели три тому назад.

Майкл Уолтерс был штатным психологом. Все агенты должны были ежемесячно консультироваться с ним лично или через Skype. Ксавье не возражал. Но и не обнажал душу и рассказывал о проблемах со своим отцом. У него их не было. И это правда. Он оставил этого титулованного старого ублюдка в своем прошлом, которому раньше принадлежал.

— А что, есть проблемы?

— Ничего такого, — Диксон положил перед собой черную папку и открыл ее. — У меня для тебя новое задание. Я знаю, что тебе нравиться быть занятым. К тому же ты — единственный, кто может с этим справиться.

— С чем, Босс?

— Это… — Диксон постучал по папке, — вербовка.

— Я раньше подобным не занимался. Думал, это ваша стезя. — В конце концов, именно Диксон посетил его в тайной комнате вдали от его тюремной камеры и обозначил условия его пребывания в Подразделении элитных преступлений.

— Я верю, что этого претендента могу тебе доверить. Время от времени мы стараемся использовать различные методы убеждения при вербовке новобранца.

— Этот человек не в заключении?

— Нет. Но у нас достаточно доказательств, чтобы надавить на него.

Рычаги давления. Те самые детали преступлений, что использовались для создания иллюзии безупречного дела против человека. А также предполагаемая угроза, что их можно навсегда убрать. Если отбросить эвфемизмы, это грязное дело. Но Ксавье был не прочь использовать рычаги давления. Он был весьма доволен тем, что ему доверили такое задание.

Диксон закрыл папку и протянул ему. Зазвонил телефон, и директор поднял трубку раритетного дискового телефона. Ксавье успел услышать голос Кирса на другой линии, пока Диксон не отвернулся от него и не прижал трубку к уху.

— Ты уверен? — поинтересовался босс у собеседника, бросив жесткий взгляд на сидящего перед ним мужчину.

Ксавье дышал через нос, зная, что они обсуждают нечто связанное с ним. Волноваться бесполезно, уже через несколько секунд он все узнает. Но даже выжидая, ему было не интересно заглядывать в папку и изучить досье.

— Спасибо, Куинн, — пальцы Диксона сжались в кулак, и он прижал его к краю стола. — Мы тут почти закончили. И да… приготовь, пожалуйста, конференц-зал.

Директор Подразделения элитных преступлений повесил трубку и внимательно посмотрел на Ксавье.

— Из ожерелья пропал бриллиант. Не хочешь мне рассказать об этом?

Глава 13

Виктор Катырджи совершенно не жалел, что избавился от телохранителя, которого нанял для слежки за графиней де Малю. Он не мог мириться с некомпетентностью. Вор забрал ожерелье, а телохранитель вернулся с пустыми руками? Виктор достал всю необходимую информацию о личности вора и его маршруте в ночь благотворительного бала перед ликвидацией своего человека.

Теперь он стоял в вестибюле жилого комплекса в восьмом округе и смотрел на дверь с надписью «Консьерж». По всей видимости, вор последовал за женщиной в квартиру на четвертом этаже, которую Виктор обязательно осмотрит после того, как получит необходимую информацию от управляющего дома. Он мог вытряхнуть из человека все, даже не пользуясь ножом… или же с его помощью. Для него это не имело значения.

Когда дверь открылась и показалась улыбающаяся пожилая женщина с пышными серебряными волосами, перекинутыми через плечо, Виктор слегка охладил свой гнев… лишь до момента, пока дверь не закрылась, и он не оказался внутри.

Он схватил женщину за шею и прижал ее к стене. Она сопротивлялась, но кричать не могла. Ногтями царапала его руку, но эти ранки были не более чем обычной помехой.

— Вчера ночью в вашем доме был мужчина. Костюм с иголочки. Ушел вместе с длинноволосой брюнеткой.

Женщина кивнула, из ее глаз брызнули слезы.

— Как его зовут? А женщину? Они оба живут здесь?

Консьержка покачала головой, и Виктор ослабил хватку. Она сделала вдох и чуть не сползла по стене, но мужчина быстро, взяв ее за плечи, пригвоздил к стене. Она почти ослабла, но он ни за что не позволит ей упасть в обморок.

— Я…я не знаю его имени, — дрогнул ее голос. — Кто вы?

— Друг семьи, — Виктор усмехнулся собственной шутке. — Мне нужно найти мужчину.

— Но я его не знаю. Только…

— Что?

— Я…женщина. Это ее квартира. Но она там редко бывает. Где-то с неделю уже на протяжении нескольких лет. И она снова ушла. Со своей кошкой.

Да что с этой кошкой не так? Тойо тоже что-то подобное говорил.

Виктор ухмыльнулся и склонился над жертвой, чувствуя ее страх.

— Ее имя?

— Хлоя, — выдохнула женщина и смахнула слезу.

— Хлоя…а дальше?

— Просто Хлоя. У кошек ведь не бывает фамилий.

Кошек? Чёёёёрт! Кажется, дело усложняется. Виктор заглянул в залитый солнцем коридор и принюхался.

— Аромат чая?

— И мяты, — кивнула женщина.

— Я бы выпил чашечку. Если вы не против.

* * * *

Сидя перед столом босса, Ксавье покачал головой, пока в его мозгу проскакивали события прошедшей ночи. Он соединил то немногое, что знал о Джозефине… черт, он даже не знал ее фамилии! Она была воровкой. И была сама по себе. И предположительно до сегодняшнего дня она была вне игры. Тем не менее, она взялась за эту работу, чтобы спасти свою кошку.

Но здесь нечто большее. Кошки — это хорошо, но серьезно? Определенно в этом деле все намного глубже. Скорее всего, это связано с Линкольном Блэквеллом. Неужели происходило что-то еще, чем она рассказала?

Не важно. Ему следовало ожидать грязной игры с ее стороны. Вытащить бриллиант из ожерелья… когда она успела? Да, так она могла контролировать его. Не то чтобы он мог представить, зачем ей это нужно — в конце концов, что у нее было против него? — но с ее стороны она действовала достаточно мудро. Никогда не будь жертвой. Всегда играй на руку. И будь на три шага впереди всех. Те самые принципы, что сохраняли его жизнь и свободу, пока… кто-то не повторил его шаги и не сдал его.

— Ламберт?

— Эээ…да. То есть, простите. Значит, камень пропал? Может, когда ему в руки попало ожерелье, Линкольн Блэквелл вытащил его. Или он выпал во время погони, когда мы сбежали из его особняка. Там же было…

— Столкновение. Знаю. Ты даже поранился, что подтверждает твою историю.

Ксавье уже забыл о синяке на глазе. Кожа по краю опухла и стала темно-бордовой. Его нижняя губа все еще болела после того, как он случайно прикусил ее во время удара. А еще синяки от пропущенных ударов во время рукопашной с охранником особняка? В тюрьме было не так больно, нежели в реальной жизни.

— Или… — Диксон подался вперед, — Джозефина Деверо вытащила камень из ожерелья.

Джозефина Деферо.

Значит, ее уже полностью проверили. Что ж, знание ее полного имени совершенно ничего не говорило о ее воровских способностях.

— Вполне возможно. — Он ненавидел признавать, что подобное могло произойти с ним. — Кирс уже закончил расшифровывать код, используя оставшиеся камни, или его дальнейшее распознание зависит от потерянного камня?

— Точно не знаю. Кирс только что заметил это. Он еще не закончил фотографировать другие камни. Мы должны обыскать твой дом, Ламберт. Также как и явочную квартиру, в которой ты провел вчерашнюю ночь. Стандартная процедура.

— Конечно, — согласно кивнул Ксавье.

Ему нечего было прятать в той жалкой лачуге, которую они называли домом. Если только Джозефина не подбросила алмаз в конспиративной квартире? Тогда что-то не вяжется. Она понятия не имела о том, на кого он работал и насколько разрушительным для него может обернуться подобный шаг. И… нет, к тому времени ожерелье у них уже забрали бы. Неужели она вытащила камень в ночь бала?

Не могла. Единственная ее возможность — время, когда прошлой ночью Джо покинула особняк Блэквелла и подобрала его на машине.

Пред его глазами предстала татуировка на ее предплечье. Значит, недооценивала меня. Но, похоже, все так и было.

— Простите, — Ксавье понял, что должен сказать, — чувствую, я провалил эту операцию.

— Так и есть. — Диксон скрестил руки на груди, и мужчина сощурил свои глаза. Глаза хищника. Они не упустили момента, когда Ламберт вздрогнул. — Но задание с вербовкой остается. Я верю, ты справишься с этим. Фактически, ты единственный, кто на это способен. — Директор кивнул в сторону черной папки. — Возьми ее и изучи. Твоя операция начнется через день или два. Сразу после того, как соберем наших уток.

— Утки, Босс?

— Прямо сейчас, — Диксон отмахнулся от ответа, — ты отправишься в конференц-зал. Доктор Уолтерс появится с минуту на минуту.

Они вызвали психолога? Но он не брал бриллиант! Черт, все это снова и снова напоминало ночь ареста. Его сердце забилось быстрее. Обвинения, хоть и не были предъявлены, но безусловно, предполагались. В наручниках не было необходимости. Охрана здания будет держать его запертым внутри, хорошо и надежно.

— Конечно, нет проблем.

Он встал, прижимая папку к груди, и кивнул Диксону. Уходя, Ксавье не мог не задаться вопросом, почему его не уволили. А может увольнение еще впереди? Выполнит свое последнее задание по вербовке, а потом — пока-пока, Ламберт. Что значило лишь одно: надгробие.

Закрыв за собой дверь кабинета, Ксавье провел большим пальцем по брови. Его кожа была липкой, и он уже на протяжении многих лет так не нервничал. Нужно было нечто большее, чтобы выбить его из колеи. Что бы ни случилось с этим камнем, он узнает. Ему необходимо восстановить собственное имя.

Кирс, сгорбившись, сидел перед монитором компьютера и, кивнув мужчине, произнес:

— Прости, чувак. Я только что заметил пропавший камень и должен был сообщить об этом.

Перед ним лежало бриллиантовое ожерелье, черная муаровая лента обвивала кончик его указательного пальца.

— Все в порядке. Это же твоя работа.

— Поисковые группы уже направлены в твой дом и на конспиративную квартиру.

— Мне нечего прятать, — надеялся он, и перегнувшись через стол, коснулся ленты, не дотрагиваясь до камней. — Можешь назвать мне размер и форму огранки потерянного алмаза, любые детали, что помогут мне идентифицировать его, когда я найду этот камешек.

— Не вопрос. А что, босс отправил тебя на охоту?

Точно. Ему ведь не говорили искать камень, а только направили на встречу с психоаналитиком. Но он ни за что не сдастся. Его гордость требует найти этот чертов бриллиант.

— Что бы там ни случилось, — начал Кирс, — я болею за тебя, бро. Потерянный камень находился здесь… — он придвинул предмет и указал на шесть крошечных отверстий на ленте, — первый в ряду с левой стороны ожерелья. Он должен соответствовать камню с противоположный стороны. — Юноша убрал украшение подальше от Ксавье. — Сейчас достану инфу во сколько карат он весит, а также форму его огранки. Подождешь несколько минут?

Ксавье прижал ладонь к груди — умиротворяющее движение, что удержало его не схватить дурацкое колье.

— Конечно. У меня встреча в конференц-зале.

— Значит, задание по вербовке?

— А ты откуда знаешь?

— Папки с новобранцами, — Кирс указал на уголок папки, которую держал Ксавье, — черного цвета. Кто это?

— Пока не просмотрел. Времени не было. — И на данный момент его волновали совершенно другие вещи. Из внешнего коридора в зал вошел мужчина, дергая за свой крепко связанный узел виндзора на галстуке. — Пойду поговорю с мозгоправом, — тяжело выдохнул Ксавье. — Ненавижу эти чертовы промывки мозгов.

— А мне нравится.

Ксавье чуть было не ляпнул, что для одиночки, проводившего все свое время в офисе… да, даже всю ночь, нет ничего более захватывающего, но вовремя промолчал. Ему нравился Кирс.

Доктор Майкл Уолтерс жестом показал, чтобы Ламберт следовал за ним в сторону конференц-зала. Ксавье послушно поплелся за ним.

* * * *

Виктор Катырджи бродил по гостиной квартиры воровки. Мадам ДаКоста сказала, что ее зовут Джозефина Деверо, но не смогла предоставить никаких счетов по аренде, так как не занималась документацией. Мадемуазель Деверо пробыла в этой квартире всего два дня, хотя владела ею уже много лет. А на днях она отчаянно протянула консьержке свою кошку и сказала лишь, что скоро вернется.

Та самая ночь, когда к ней ворвался Алекс Тойо, понял Виктор, рассматривая окна гостиной. Они не были разбиты. Неужели правляющая успела заменить стекла? Но она не знала о потасовке, произошедшей в квартире, а он не стал упоминать об этом. Чем меньше она знала, тем лучше.

Был только стул, разбитый на щепки и сложенный в пустую картонную коробку, стоявшую у входной двери, чтобы отправиться в мусорку. На кухне всего одно место за стойкой. В холодильнике он обнаружил недоеденный и завернутый в фольгу багет с ветчиной и сыром. Кажется съедобным. Виктор откусил. Так и есть.

Войдя в спальню с бутербродом в руке, он почувствовал запах цитрусовых ноток, доносящийся из ванной. Аромат девушки. Он провел татуированными пальцами по смятой простыне. Ни единого волоска. Несколько ящиков комода остались открытыми. Уходила быстро. Консьержка сказала, что сегодня утром Деверо вернулась за кошкой и даже не поднималась в квартиру. Она просто вернулась в ожидающее ее такси.

Бросив смятую пленку от багета на кровать, он заглянул в шкаф. Одежды осталось мало, а на полу лежал открытый пакет кошачьего корма. Виктор поднял его, осмотрелся, после присел на корточки и чуть сильнее надавил на стену…

— Аха-ха-ха, — рассмеялся мужчина, когда стенная панель поддалась. Он толкнул ее внутрь, обнаружив пустую выемку, откуда вытащил американский паспорт на имя Леды Стоун, немного американских денег, а также немецкий паспорт на то же имя и евро.

— Штаты или Германия? — задал он себе вопрос. — С кошкой.

Ответ был очевиден.

Глава 14

Как ни странно, Ксавье всегда за считанные минуты находил общий язык с психологом. Может быть, из-за тихого валлийского акцента мужчины. Или же из-за спокойной атмосферы конференц-зала, где стояли такие огромные кожаные кресла, что даже крупный мужчина мог в них потеряться. В то время как обычно он сидел прямо и смотрел на дверь (никогда не вставал спиной к двери), с Уолтерсом он просто растворялся в кресле.

Первые несколько минут, как обычно, они обсуждали отношения Ксавье с коллегами по Подразделению элитных преступлений, и его условия жизни. Ксавье заметил, что ему понадобится новая машина, но он знал, что Уолтерс не тот человек, которому он должен сообщить о запросе на ее приобретение.

А потом словно пощечина — Ксавье часто замечал о внезапном и жестком переходе доктора Уолтерса к трудным вопросам.

— Что вы чувствуете к человеку, который сдал вас, едва вы украли «Гортензию»?

Снова началось. Ксавье стащил алмаз «Гортензия», принадлежащий королеве Марии-Антуанетте, из хранилища Национального художественного музея в Бухаресте. Это была одна из остановок европейского турне данного украшения, и спустя два дня его планировали выставить на всеобщее обозрение. Персиково-розовый бриллиант индийского происхождения весил более двадцати карат и был приобретен королем Людовиком XIV. Розовые бриллианты были невероятно редкими. По слухам, в камне была трещина, но у Ксавье не было возможности осмотреть его до того, как был задержан румынской полицией. Он даже не думал бежать. Идея быть пойманным с поличным часто приходила ему в голову, но он и представить не мог, что подобное может произойти с ним. Он был слишком дерзок. Потому что, да, он всегда оставлял мелованный рисунок лиса на местах своих преступлений. «Шокированный» — слишком мягкое слово тому состоянию, которое он испытал, когда на его запястья надевали наручники.

— Я как-то не задумывался об этом, — Ксавье потер подбородок и взглянул на врача.

Бровь Уолтерса взметнулась в той раздражающей «я знаю, что ты лжешь, но ты делаешь это» манере.

— Вы говорили, что, если бы у меня в руках было досье вашего обвинителя, вы бы не желали ознакомиться с ним. Так я могу сжечь его?

— А у вас есть эта папка?

Доктор Уолтерс ухмыльнулся и отложил блокнот. Он встал и налил себе еще чашку кофе.

— Такая рань. — Он указал на пустую кружку на столе, но Ксавье покачал головой. — Ну же, угощайтесь.

Кофе вырабатывал адреналин в его организме, поэтому Ламберт пил его, только когда отправлялся на дело.

— Расскажите мне о Джозефине Деверо.

Ксавье потер рукой бедро. Психолог, вероятно, знал о женщине не меньше его. Но именно так работали мозговые промывки, поэтому он согласился.

— Она воровка. Линкольн Блэквелл выдернул ее из заслуженного отдыха, чтобы она украла тот же бриллиант, за котором меня отправил ПЭП. Она умудрилась стащить у меня ожерелье. Затем я использовал ее, чтобы вернуть украшение обратно.

— Она красивая? — Уолтерс занял место напротив за массивным столом для переговоров и продолжал пить кофе, глядя на Ксавье поверх кружки.

— Великолепная.

— У вас был с ней секс?

Ламберт покачал головой и приложился ладонями и головой об стол.

— Нет. Не было времени.

— Но вы бы занялись, будь время?

Ответить на этот вопрос честно или нет? Будет чертовски плохо, если ответит да, и будет все равно плохо, если скажет нет, поэтому…

— Такая мысль проскакивала у меня в голове. Нелегко заводить отношения, работая в ПЭП. Нам приходится действовать в рамках той площадки, куда нас поместили.

— Понимаю. Но вы не думаете, что она бы отвлекала вас от работы?

— Нет. Очевидно же, что она знала, что делает, когда изначально выкрала у меня ожерелье. Уверен, все это можно увидеть на записях, благодаря Кирсу. Но я никогда не отвлекался от намеченной цели, в этом я точно могу вас уверить.

— Вы внимательны к деталям. Можете обрабатывать сразу несколько сценариев. Всегда думаете на два шага вперед. Я склонен восхищаться умом вора. Ваша работа уникальна и сложна.

— Я предпочитаю работать один.

— А что насчет, скажем… работы с членом семьи?

Ксавье выдохнул и откинулся на спинку стула. Неужели снова? Доктор Уолтерс никогда не упускал возможности поднять эту тему, и после года таких сессий Ламберт начинал утомляться.

— Нет, — автоматически ответил он. — Я не связывался с отцом и не собираюсь. Следующий вопрос.

— То, что этот вопрос постоянно вас раздражает, вызывает у меня некоторую озабоченность.

Психолог что-то нацарапал в своем блокноте, используя то, что Ксавье называл тактической ручкой. Значит, этот человек был готов защищаться? Против мира или только своих пациентов?

Ксавье наклонился вперед и протянул руку.

— Жизнь портного скучна и однообразна. Хоть мне и нравятся сшитые на заказ костюмы, я никогда не придавал особого значения их созданию. И как бы мой отец ни убедил меня, что семейный бизнес — это только бумажная работа и маркетинг, я просто ненавидел поездки на ткацкую фабрику. К работникам плохо относились; а вышестоящие люди даже злоупотребляли властью.

— Вы бы могли все изменить, — предположил Уолтерс.

Ламберт отчаянно помотал головой.

— Я всегда работаю один, Док. И всегда работал. И всегда буду.

— Но вы неплохо сработались с Подразделением элитных преступлений.

— Спасибо. Я просто делаю то, что у меня хорошо получается, в чем я преуспеваю, и что вызывает во мне гордость при успехе.

Доктор сделал большой глоток, затем отодвинул блокнот, показывая, что он закончил с трудными вопросами. Это был стандартный набор действий, как выяснил для себя Ксавье.

— Диксон сообщил мне, что назначил вас на операцию с вербовкой.

Мужчина кивнул и взглянул на папку, лежавшую на столе.

— Просто скажите, что это не последняя моя работа, прежде чем меня снова бросят за решетку?

— С чего вы так решили?

Потирая затылок, Ксавье понял, что с него уже достаточно вопросов.

— Не знаю. Я провалил миссию.

— Тогда докажите свою ценность, приведя новобранца. Подозреваю, что с этим у вас будет прорыв. Увидимся через месяц. Или раньше, если понадобится.

* * * *

Хантер Диксон встретился с Ксавье после разговора с психоаналитиком и резко хлопнул его по спине.

— Ты все еще в деле, Ламберт. Я просто пораскинул мозгами и… Ты неплохо разбираешься в ювелирке и обладаешь всеми необходимыми навыками, чтобы вернуть пропавший камень. Что скажешь?

— Разве я могу отказаться?

— Просмотри досье. — Диксон похлопал пальцами по черной папке. — И держи его на всякий случай. Я дам знать, когда ты сможешь приступить к этой работе. А сейчас оставайся на связи с Кирсом. Мы передадим тебе все, что нароем на Блэквелла, а ты расскажешь нам подробней об этой Деверо.

— Не вопрос. Спасибо.

Покинув штаб-квартиру и прогуливаясь по прохладному бетонному полу подземной автостоянки, Ксавье пробежался по всем источникам, которые он мог использовать, чтобы найти пропавший алмаз. В зависимости от того, в чьих он руках, у него были разные варианты. Блэквелл вполне мог сбыть камушек. В Париже было полдюжины точек торговли краденым, которые были известны Ксавье. Но продать один-единственный бриллиант?

Кирс, поймав его практически на выходе, сообщил, что у алмаза была небольшая круглая огранка в пять карат. Цветовой рейтинг — H, значащий, что он был слегка цветным, но ни разу не был замечен в серебряной оправе. И все же, у алмаза были недостатки. А значит трудностей при сбыте быть не может, так как его ценность должна быть минимальной.

Это означало, что Блэквелл — если камень у него — вероятно, будет держаться за него, и когда он выяснит, что ожерелье было украдено, он, скорей всего, предпримет дерзкий план, дабы вернуть украшение. Мог ли он знать, что на поясе лазером выгравирована секретная информация? Он бы точно проверил. Человек, который участвовал в преступной деятельности, изображая белого воротничка, не пропустил бы ничего подобного, даже если бы его сильная сторона касалась другой сферы.

Если пропавший бриллиант у Джозефины, она не оставит его себе. Воры не цеплялись за товар. Они не крадут ради блеска и восхищения красивой вещью; они крадут ради денег. Или чтобы бросить вызов. Или ради удовольствия, которое способен получить человек, отдав большой кусок на благотворительность.

Если она забрала алмаз, дабы бросить ему вызов, тогда Ксавье просто аплодирует столь смелому шагу. Возможно, он все еще у нее; в качестве вещи, демонстрирующий ему ее очевидный талант. С другой стороны, у нее может быть туго с финансами и ей просто понадобились деньги, и она, вероятно, уже продала его. Но Джозефина рассказывала, что отдавала украденные деньги на благотворительность. Говорила ли девушка правду?

В любом случае, он начал бы со скупщиков краденным. Будет не легко и очень сложно, ибо многие были знакомы с ним. И все же они знали его как вора, а не как человека, скрывавший десятилетиями свою задницу. ПЭП работало с городской полицией, Интерполом и Европолом. Конечно, можно было бы их привлечь, но… нет. Он должен подойти к расследованию с удобной для них точки зрения. К тому же, ему следует лучше прикрывать собственную спину.

Достигнув подземной парковки, Ксавье вытащил свой сотовый телефон и пролистал несколько телефонных номеров сотрудников Подразделения элитных преступлений. С одним из них он достиг дружеского взаимопонимания, и этот человек может обеспечить ему надежный тыл, когда он заберется к скупщикам за необходимой ему информацией.

Ожидавший водитель просигналил, включив фары. Кивнув ему, Ксавье подошел к машине и скользнул на заднее сиденье серебристого «Пежо», а затем отбросил черную папку в сторону.

Нажав «вызов» на телефоне, он наклонился и открыл папку. Фотография, прикрепленная к первой странице, была словно ударом под дых.

— Черт!

— Что? — спросил его человек по другую сторону трубки.

— Джентльмен Джек. — Но его внимание было приковано к фото из досье. Серьезно? Они хотят, чтобы он завербовал этого человека? В его голове вспыхнули слова психолога о том, что эта миссия послужит ему прорывом. Да неужели?

Эта миссия уже превратилась в настоящую нев**бенную катастрофу.

— Ламберт. Говори уже, — произнес мужчина с сильным акцентом. — У меня нет времени слушать твое тяжелое дыхание.

Точно. Он побеспокоится о предстоящем хрупком союзе и охрененной стороне этого задания чуть позже.

— Мне нужны твои услуги.

Глава 15

— Я думала, что он исчез из моей жизни, — призналась Джозефина Хлое, которая играла на диване с хрустящим синим шариком из фольги. — И внезапно меня заставляют вернуться в игру. Я специально принарядилась для благотворительного бала, а там был он. Словно никогда не покидал мою жизнь. Но он меня не вспомнил. И на тот момент это было нормально. А сейчас…? — Она почесала Хлое спину чуть выше хвоста — любимое место ее кошечки. — Я хочу, чтобы он запомнил. Наверное. Боже, да я не знаю!

Джозефина поднялась с дивана и посмотрела в окно. Во дворе у жилого комплекса по ржавым металлическим столбам качелей бил дождь. Она специально искала место без детской площадки, и учитывая, что она пока не сталкивалась с малышней на улице и не слышала в коридорах детей, скорей всего, эти качели были что-то вроде реликвии. А судя по ржавчине, они были не безопасными.

Хотя разве это имело значение? Она все равно здесь не задержится надолго. Ей предлагали Белиз, Исландию или Румынию. Она больше склонялась к первому варианту. Солнце и прибой казались отличным выбором, чтобы отвергать их. Так как были либо это, либо айсберги, либо вампиры. Не то чтобы она верила в вампиров, но разве Дракула не родом из Румынии? Однажды она уже была в Румынии. Воспоминания об этом визите не давали ей покоя.

Несмотря что ночь была прохладной, она открыла окно и впустила аромат свежей травы от дождя. Звуки с улицы почти не доносились, хотя в этом жилом районе находились несколько предприятий. От ночной прохлады под своей тонкой футболкой она дрожала. Джозефина глубоко вздохнула, закрыла глаза и представила, как вместо хлопковой ткани по ее коже скользят мужские пальцы. Умелые пальцы Ксавье.

Она не могла выбросить его из головы с тех самых пор, как уехала из Парижа. Его поцелуи — все, что осталось в памяти от мужчины.

Но этого недостаточно. Ей нужно больше.

Да, пусть даже от этого человека.

Но она была умной женщиной и намеревалась снова бросить свою преступную жизнь. Лучший способ сделать это — забыть о сексуальном воре, что проник в ее мысли, как умелый взломщик сейфов.

Остались только она и ее вибратор. И этот конкретный предмет не был упакован из-за спешки, когда девушка покидала французскую деревушку. Она никогда не вернется за теми немногими вещами, что оставила позади. К тому же Джозефина не хотела продавать собственность. Там было так красиво. Но из-за Линкольна Блэквелла, знающего об этом месте, оно больше не безопасно.

— Мне пора уже сорвать этот чертов пластырь, — вздохнула девушка. Она будет скучать по Жану-Хью, и ей особенно было противно, что в последнюю их встречу этот милый дядюшка был весь в крови и зол.

Прислонившись к оконной раме и подняв одну ногу на подоконник, она похлопала себя по коленям, призывая к себе Хлою. Кошка грациозно подпрыгнула и свернулась возле ее ног, находя утешение даже в неудобном положении. Джозефина погладила ее по макушке и помассировала основание ее больших, широких ушей.

Если все сработает — а это трудный путь — девушке, вероятно, следует устроиться на работу. Именно так выживали люди в нормальном обществе. Не то чтобы ей были нужны деньги. Для полного комфорта на швейцарских счетах у нее было достаточно средств. Но что делать без работы, которая могла бы занимать все ее свободное время? Может найти какое-нибудь хобби? Вот только она не человек искусства и уж точно не собиралась становится домохозяйкой, что украшали свой дом, пекли пироги, встречались с подругами, дабы посплетничать о макияже и обуви или… кхм, детском питании.

Ее домик во французской деревне делал ее счастливой. Там она неспешно занималась простым садоводством, прогуливалась по лавандовым полям и дружила с сексуальным стариком.

А вот идея завести дружбу с кем-нибудь, кто жил в этом пригородном многоквартирном доме, как этот, ей не нравилась. Может, ей немного попутешествовать, прежде чем окончательно осесть? Да нет, она же не может везде таскать с собой Хлою. Кошка довольно комфортно себя чувствовала в коротких поездках, но превратить это в привычку? Кошачья шерсть будет летать повсюду.

— А ты что думаешь, Хлоя? Я честна сама с собой? Почему я так на этом зациклилась?

«Этим» она называла свою прошлую жизнь. Опасный и провокационный образ жизни воровки, которую не замечали, и которая могла взять все, что захочет и когда захочет. Тот вкус, что она успела распробовать за прошедшую неделю, возбудил ее аппетит. И хотя Джозефина знала, что все это может привести к катастрофе, она также понимала, что никогда не откажется от потребности своей души испытать вновь эту сладкую опасность.

— Что если мне нравится воровать эти блестяшки? Что ты думаешь об этом?

Вселенная не ответила, за исключением глубокого тёплого волнения, которое Джо чувствовала внутри себя. Потому что да, она была хорошей воровкой. Отличной воровкой. Разве люди не ищут работу, что доставляла бы им радость и которая хорошо получалась? Работа с девяти до пяти явно не для нее. Она абсолютно уверена, что лишена всяких подобных навыков, и одна мысль о том, чтобы слушать, как разгневанные клиенты жалуются на недостаточное количество кетчупа в своих гамбургерах, вызывала у нее желание что-нибудь заколоть. Причем многократно.

Лис никогда бы не стал готовить гамбургеры. У этого человека был стиль, класс и… на кого он работал? Какая-то подпольная преступная организация? Хотя, казалось, он помогает хорошим парням. Кто бы еще стремился помешать выпустить биологическое оружие в центре Парижа? Неужели он работал на Интерпол? Европол? Секретную организацию?

Но как Ксавье мог работать на копов?

Например, они могли показать мне мою надгробную плиту.

Подобное могло бы убедить любого преступника, гниющего в тюрьме, дать шанс хорошим парням.

Хотя она не могла представить себе, как была бы связана с кем-то, кто на правильной стороне и уважает закон. Но Джозефина могла представить себе все, чем они с Ксавье могли бы заниматься вместе. Без одежды. Часами напролет. Снова и снова.

Девушка выдохнула и склонила свое тело над Хлоей, коснувшись лбом оконной рамы.

Похоже, она слишком долго обходилась без секса.

Но нет ничего плохого в том, чтобы фантазировать о сексе с красивым мужчиной, бросающего ей вызов физически и морально. Они понимали друг друга.

И, если честно, ей нужен Ксавье. Единственный раз, когда она была по-настоящему счастлива, был, когда он подтвердил свое призвание вора, а она последовала за ним. Если бы он отказался от Лиса, то какой был смысл ей стремиться к подобному воровству?

Они были настолько близки, что ей было сложно описать эти чувства. Только когда они были вместе, она испытывала что-то настоящее. Связь.

Она прижала руку к сердцу и кивнула сама себе, осознавая, чего действительно ей не хватало в ее жизни.

— Его.

* * * *

Джек Анджело следовал за Ксавье по переулку, который вел к лавке скупщика краденным. Известный в ПЭП за свои прежние увлечения вымогательством, контрабандой и даже периодическими ограблениями банка позывным «Бандит» Анджело никогда не сдерживал себя. Ксавье питал истинное уважение к хладнокровному поведению ирландца/итальянца. Он знал, что за этим показным видом скрывается вспыльчивый характер, который обычно приводил к крови.

Знающие люди прозвали его «Джентльменом Джеком», потому что он всегда носил костюм. Не от Армани или Дзенья, как предпочитал Ксавье, а обычный чистый, выглаженный черный костюм с белой рубашкой и желтым галстуком. Ламберт считал желтый знак предупреждением типа «Если ты мудр, тогда успокойся и отступи». Форма Джека была стандартной, как и его характер. И он был настолько джентльменом, что, прежде чем врезать кому-либо в нос, он всегда извинялся.

Все уважали подобную ​​вежливость.

— Я знаю это место, — произнес Джек, когда они остановились перед обычной черной металлической дверью в кирпичной стене, отделанную графитти.

— Только пусть этот идиот дышит, пока не скажет нам адреса, — предупредил его Ксавье. — Он — единственный, кто знает местоположение объекта.

— Объекта? Ха! — Джек пожал массивными плечами и ухмыльнулся над Ксавье. — Кирс Куинн ввел меня в курс дела. Твой объект — твоя любовница, oui?

— Что? Нет!

— А Куинн сказал, что она прокатилась на тебе.

Ксавье выдохнул.

— Да не так прокатилась. Больше…

— Да? То есть, она обвела вокруг пальца великого и могучего вора, что ли? Ха!

Как бы ни хотелось врезать этому мужчине, Ламберт подавил желание сжать пальцы в кулаки. «Держи врагов ближе», — он всегда придерживался этого правила. И хотя Джек официально не был врагом, но и в категорию друзей он определенно не попадал. Как будто их было много.

Послышался дверной звонок и механизм замка щелкнул, сигнализируя, что им предоставлен доступ. Ксавье был рад закончить сей раздражающий разговор.

Они прошли по темному коридору в большой, тускло освещенный гараж. Покачивая плечами при движении, Джек вышел вперед. Ксавье не возражал. При необходимости он мог бы сыграть крутого полицейского. Единственный свет исходил из окружавшей офис клетки в дальнем конце коридора. В воздухе сильно пахло бензином, а в темных отсеках стояли машины в разной степени демонтажа. Магазин, как и положено, был грязным из-за многолетней заброшенности.

Скупщик краденого стоял за решетчатой ​​дверью, наблюдая за их приближением. Клетка с сеткой была покрыта черной резиной, скрывавшая то, что находилось за ней, поэтому Ксавье не мог прочитать выражение лица мужчины. Он пользовался его услугами в прошлом, когда сбагривал ему драгоценности, но при этом никогда не разговаривал с ним напрямую. Большинство хороших воров использовали связных для продажи товара, таких как Джек, дабы скупщики не могли узнать их и пытаться выяснить это. Они знали, как работает система.

Информация, которую Кирс предоставил о Дмитрии Ростоновиче, была скудной. Он занимался фехтованием на протяжении восьми лет, плюс-минус. До этого он был охотником за головами наоборот, перемещая высокопоставленных особей, спасающихся от уклонения уплаты налогов. Разносторонний парень, в зависимости от того, на какой стороне закона вы жили.

— Джек Анджело, — представился тот, едва они остановились возле клетки. Головорез, пришедший с Ксавье, довольно легко и непринужденно начал играть свою роль. — Это мой помощник Джо.

Джо? Он явно не тянул на Джо. Стоя у сетки, Ксавье заметил сомнение в изогнутой линии бровей продавца. С другой стороны, сомнения в его работе были необходимостью. Доверие было активом, который трудно получить, поэтому мужчина либо должен был рискнуть, либо никогда не заработать.

— Вам что, машину нужно починить? — в речи скупщика слышался характерный русский акцент.

— Неужели так похоже? — поинтересовался Джек.

Взгляд русского медленно скользил по ним. У него была борода, а его каштановые волосы были зачесаны назад в растрепанный мужской пучок. А если добавить к его образу свитер-кардиган, футболку с логотипом группы и отсутствие видимых татуировок, то он больше походил на хипстера, чем на бродягу. Но Ксавье всегда с подозрением относился к русским.

— Что у вас? — спросил барыга.

Джек через плечо посмотрел на Ксавье. Им нужно было попасть в клетку. Значит самое время для шоу Лиса.

— Бриллианты, — небрежно предложил Ксавье. — Необработанные, двенадцать безупречных камней, не менее пяти карат. — Чья уличная стоимость от полумиллиона до пяти, если удастся найти подходящего покупателя.

Снова послышался звонок, и дверь клетки открылась, впустив Ксавье и Джека, и едва те оказались внутри, скупщик представился:

— Я Дмитрий Ростонович. Рад познакомиться. Я наслышан о Джентльмене Джеке.

— Отлично, — Джек подошел к мужчине. Тот напрягся в ответ. — Тогда ты знаешь, на что я способен, и вряд ли откажешься ответить на вопросы Джо.

— Не понял?!

— Прости за это, — Джек щелкнул костяшками, — но иногда необходимо размяться, — и нанес сверху удар по грудной клетке Дмитрия, вероятно, приложив своими костяшками даже почку.

Ксавье вздрогнул, когда лицо Дмитрия побледнело, а челюсть отвисла, и он издал уродливый стон.

Джек зацепил и другую почку, поставив парня на колени. Но Ксавье отдал должное человеку: тот не скулил и не умолял о пощаде. Вместо этого он лишь покачал головой и спросил:

— Чего ты хочешь? Я предполагаю, алмазов нет?

— Отличная догадка, — ответил Ксавье. — Мы знаем, что ты помогал обустроиться Джозефине Деверо.

— Никогда раньше не слышал это имя…

Колено Джека остановило уверения мужчины. Кровь залила рабочий стол, заваленный бумагами и счетами.

— Быть может… — Дмитрий сплюнул на пол, — вы говорите о брюнетке? Сексуальной такой? С кошечкой?

— Неплохо. — Ксавье окинул взглядом бумаги на столе. Среди брызг крови он не увидел ничего, что могло бы помочь обвинить этого человека в преступлении. Не то чтобы он оставил такую ​​информацию, дабы кто-нибудь мог наткнуться на нее. — Где она?

— Да брось! Я обожаю эту женщину.

— Мы тоже, — медленно ответил Ксавье. — Мы беспокоимся о ее безопасности, поэтому нам нужно ее найти.

— Ложь, — русский снова сплюнул кровь. Затем он захрипел, когда кулак Джека угодил ему в горло. Он отчаянно замахал руками, сглотнув, чтобы обрести голос, после чего произнес:

— Берлин. Это все, что я знаю!

— Ты точно знаешь больше, — давил на него Ксавье. — Ты нашел ей новое укрытие. У тебя есть адрес.

— Нет, я не храню адреса. Всегда действую вслепую.

Джек дернул мужчину за голову, схватив его за пучок.

— Объяснись!

— У меня есть контакты агента по недвижимости, который и занимается всеми деталями. Точно знаю, что Берлин — это временно. А ее адрес мне неизвестен!

Временно? Умно. Дезинформация заставит ищеек и других криминальных элементов, что у нее на хвосте, сбиться с пути. Если Берлин всего лишь остановка до того, как Джозефина доберется до своего конечного пункта назначения, то им нужно двигаться быстро.

— Назови нам имя риэлтора, — Ксавье оперся бедром об угол стола.

— Она не из наших. У меня нет имени.

— Тогда дай ее контактный номер.

Барыга содрогнулся, едва Джек крепче сжал его волосы.

— Заканчивай с ним, Джек. — Ксавье встал и направился к дверному проему клетки. Наблюдать за кровавой работой не для него. Он спустился вниз и двинулся к красному, словно помады цвет, BMW 5 серии, стоящему на стойках.

За его спиной раздался хруст костей, и этот звук заставил Ксавье вздрогнуть. Конечно, скупщику краденного доверяли именно по той причине, что даже под страхом смерти он не разбалтывал информацию о клиентах. Но Джентльмен Джек был очень убедительным. Ксавье давал ему еще секунд тридцать.

Рядом с «Бумером» вдоль задней боковой панели был выдолблен ярко-желтый «Ягуар», напоминающий чем-то вильчатый погрузчик. Как его можно собрать заново? Мужчина должен быть гением. Жаль, что теперь он не сможет использовать руки неделями, а может, и месяцами. Скорей всего, здесь найдутся люди мастера, что выполняли настоящую работу.

Молчание внезапно стало громче, чем стук сердца Ксавье. Он проверил свой мобильный телефон. На это ушло сорок пять секунд. Значит, он не так хорошо знает Джека, как думал.

Дверь клетки хлопнула, и появился Джек, стягивая рукава и поправляя галстук.

Ксавье указал на его щеку, и Джек стер пятно крови. Он вытащил из кармана обрывок бумаги и протянул Ксавье.

— Это одноразовый, — сказал он о телефонном номере. — Лучше действуй быстро. Я нужен тебе для чего-нибудь еще?

— Можешь пойти поговорить с риэлтором?

— Эй. Знаешь ли, у меня свидание через пару часов, — Джек прошел рядом с Ксавье в темный коридор.

— А мы сделаем это на раз-два — предложил Ламберт.

* * * *

Спустя час Джентльмен Джек, даже не оглядываясь, оставил Ксавье. Ему даже не пришлось поднимать кулаки на риэлтора. Она взвизгнула, а точнее, с удивительным спокойствием, написала адрес на листке бумаги и передала его Лису. Она была вне цифровой петли. Никто не смог бы отследить ее, если бы захотел, поэтому ей нечего было бояться.

Стоя у тротуара и наблюдая, как Джек ловит такси, Ксавье позвонил Кирсу и передал тому адрес.

— Собираешься в Берлин? — спросил Кирс. — Могу достать билеты на ночной рейс, что вылетает через час.

— Мне понадобится минут сорок, чтобы добраться до аэропорта.

— Неа. Я отправил Колёса за тобой. Она скоро будет. — Телефон отключился. Кирс мог отследить его местоположение с помощью GPS в его черепе, поэтому все, что нужно было сделать Ксавье, — это стоять и ждать.

— Колёса, значит, — пробормотал Ламберт.

Поездка обещала быть не из приятных.

Десять минут спустя черный «Мустанг» с серыми гоночными полосами на капоте с визгом остановился у тротуара. Ксавье открыл пассажирскую дверь и скользнул внутрь. Машина тронулась раньше, чем он закрыл дверь.

— Я тоже рад тебя видеть, Ал, — приветствовал он шикарную брюнетку за рулем.

Если бы ей не пришлось держать в руках руль спортивного автомобиля, она могла бы дефилировать по подиуму в дизайнерской одежде. «Шикарная» — слишком мягкое выражение для ее внешности. Зеркальные солнцезащитные очки Ray-Ban скрывали ее пронзительные зеленые глаза с пышными ресницами, но не понимающую ухмылку.

— Значит, желаете добраться до аэропорта за двадцать минут? — поинтересовалась она.

Примерно столько времени ему понадобится, если он хочет добежать до ворот, при этом не становится самим Усэйном Болтом (прим.: Усэйн Болт — ямайский легкоатлет, специализировался в беге на короткие дистанции, восьмикратный олимпийский чемпион и 11-кратный чемпион мира).

— Ага.

— Тогда пристегнись, сука.

Глава 16

К обочине парковки в аэропорту Шарля-де-Голля подъехал «Мустанг». Ксавье никогда не тошнило во время быстрых поездок, турбулентных полетов или даже спусков по склону пятидесятиэтажного здания со стеклянными стенами. Но у Аллианс МакКензи была такая манера вождения, что все содержимое желудка способно было доходить до горла. Хотя это и не говорило, что езда с ней была опасной. Женщина была настоящим чудом за рулем, она скользила в потоке машин, как змея внутри трещины.

— Босс попросил передать тебе это. — Она бросила ему небольшой черный кожаный кейс, напоминавший бумажник для паспорта.

Ксавье сунул его во внутренний карман пиджака.

— Мерси.

Девушка ухмыльнулась, и завиток пышных волос упал на ее футболку, привлекая внимание к ее твердым соскам.

— Ты выглядишь немного посиневшим, вор. В чем дело? Думала, тебе понравился наш жаркий форсаж.

Да, когда дело касалось не руля. К подобному ему явно необходимо привыкнуть.

— Был рад видеть тебя, Ал, — произнес он, открывая дверь. — Оставайся на скорости.

— Обязательно! — крикнула она, едва он вышел из машины. — А ты следи за безопасностью своей крепкой попки!

Он хлопнул дверью, после чего остановился, чтобы прийти в себя от затяжного эффекта мучительной поездки. Затем Ксавье вошел в зал ожиданий аэропорта и устремился к стоянке частных самолетов.

* * * *

Джозефина перепрыгнула через одну лужу и угодила в другую поменьше, забрызгав свою голую лодыжку. Не стоило надевать сандалии в дождливый день. Ей определенно нужно привыкнуть к городу, это точно не роскошная и открытая французская сельская местность. Однако она выросла в большом городе Де-Мойн, а после переезда в Париж с матерью, когда ей было восемь, даже свыклась. Просто, наверное, надо некоторые старые привычки оставить в прошлом.

Что до старых навыков? С этим решением она боролась.

На мокром тротуаре полосами блестели уличные фонари. Она радовалась тому факту, что ей пришлось идти за продуктами, всего за несколько кварталов от временного жилища. Дом находился на окраине шумного района ночных клубов, и впереди, вниз по улице, своими неоновыми вывесками манили бары.

Она не любила пить и веселиться. Даже не понимала, как это работает. Она вела дисциплинированный образ жизни с тех самых пор, когда мать отдала ее в приемную семью и ей пришлось адаптироваться к жизни, а ей было всего четырнадцать. Да, это было невероятным. Четырнадцатилетних не усыновляют. Особенно четырнадцатилетних американок во Франции. И какой подросток хотел бы оказаться в новой семье, даже если мать была наркоманкой, бросившей ребенка, лишь потому что ее парень попросил об этом?

Несмотря на этот удар, Джозефина никогда не употребляла наркотики или алкоголь. Зачем вообще этот идиотизм в виде выпивки, когда есть столько способов провести время лучше? Например, вскрыть замок или потренироваться во взламывании систем безопасности. Что касается свиданий, она тоже никогда не была экспертом в этом деле. Tinder, Snapchat и откровенные сообщения? Легче было подцепить незнакомца в магазине и переспать с ним, попрощавшись на следующее утро. Никаких чувств и привязанностей.

И все же ее личные скрытые истины громко кричали изнутри. Она не была такой бессердечной, как предпочитала быть Джозефина Деверо. Или Леда Стоун, или каждый из ее часто используемых псевдонимов. Не была похожа на свою жестокосердную мать. Она хотела. Она желала. У нее были потребности, требующие удовлетворения.

И прямо сейчас ей нужны были йогурт и орехи, и немного кошачьей еды для Хлои. Требовалось не так уж много вещей, чтобы удовлетворить ее основные потребности в еде.

Единственное, что ее действительно волновало — это потребность в общении, особенно сейчас, когда решение этой потребности приняло реальный образ.

— Не думать о нем, — пробормотала она и вошла в магазин.

Она моргнула, глядя на яркий флуоресцентный свет. Время было позднее, и она надеялась, что в магазине будет тихо. Ошиблась. Там было шумно. Семья из шести человек спорила из-за арбуза и персиков. Тележки с продуктами забивали проходы. Пожилые женщины толкали свои тележки, наполненные вином и брокколи.

Неужели ее ждет нечто подобное? Сгорбленные плечи и удобная обувь, наперевес с дешевым вином из супермаркета и мягкие, волокнистые овощи?

Джозефина вздохнула и направилась к проходу с органическими продуктами, благодарная за то, что такая секция существует. Миндальное молоко было необходимо для смузи, которые ей нравились. Она схватила пакеты с фисташками и бразильскими орехами, сожалея, что не взяла с собой корзину. Обернувшись, она врезалась прямо в высокого мужчину.

— Оу, простите… Что?!

Перед ней в костюме-тройке с ухмылкой Чеширского кота стоял Ксавье Ламберт, с зачесанными назад волосами и карими глазами, радостно устремленными на нее.

Сердце Джозефины забилось сильнее, а внутри нарастал гнев.

— Нет. Этого не может быть. — Она пыталась обойти мужчину, но он столь резко схватил ее за плечо, что она чуть не уронила миндальное молоко. — Отпусти меня! Как ты вообще здесь оказался? В каком-то безымянном маленьком магазинчике в таком огромном городе Берлине, и ты просто случайно столкнулся со мной?

— Наверное, это чудо.

— Ты следил за мной.

— Нет, — он в примирительном жесте поднял руки. — Я просто зашел за едой, так как проголодался.

— Да неужели? — Она бросила пакетик с фисташками на полку. — Знаешь, ты не настолько хороший лжец.

— Я действительно не следил за тобой. Сегодня уж точно. Но мне пришлось выследить тебя, потому что нам нужно поговорить.

— Ты всегда хочешь поговорить! Ты уже все получил от меня в Париже. Бриллианты. Экшна. Приключений. И даже много-премного поцелуев. Мы закончили.

Она схватила фисташки и на этот раз развернулась очень быстро, чтобы он не успел ее поймать. Подойдя к кассам, Джозефина поняла, что ей придется ждать в очереди, чтобы заплатить. Ублюдок! Она не доставит ему удовольствия следить за тем, как резко возрастает ее уровень раздражения. Оставив еду, девушка выскочила из магазина и быстро пошла по тротуару.

Дождь усиливался. Она огляделась в поисках такси и выругалась, когда не увидела ни одного поблизости. И… она двинулась в неправильном направлении. Ее квартира была в противоположной стороне. Но она с трудом могла развернуться и пойти домой. Ксавье последует за ней, а она не собиралась оглядываться через плечо. Он шел позади нее. Умный секретный агент.

А был ли он агентом? Вероятно, да. Ни у кого другого не было ни средств, ни любопытства, чтобы проследить за ней.

Какого черта она ему сейчас нужна? Им нужно поговорить? О, нет, нет, нет. Она ушла. Полностью. Во благо. И сколько бы Линкольн и Ксавье ни старались, они не заманят ее обратно.

Скорей всего, нет.

Сжимая кулаки, Джозефина проклинала собственную нерешительность. Она была большой девочкой. Она могла жить той жизнью, которую выбрала. И ни один мужчина ее не заставит. Единственный способ вернуться к воровству — если все будет на ее условиях, иначе большое спасибо, до свидания.

Визг шин на повороте прервал гомон толпы, вырывающейся из ночного клуба. Джозефина обернулась и заметила Ксавье, шагающего позади нее. Так и знала! Ускоряя темп, она наступила на лужу, окрашенную в синий цвет от неоновой вывески клуба. А потом почувствовала, как что-то обожгло шею сзади. Пронзило ее глубоко и…

Он что… Она коснулась ладонью плеча, не в силах дотянуться… Ее что-то ужалило. И это явно не насекомое. Инстинктивно она знала, что ее вырубило… что-то. Точно не… пуля…

Рука Ксавье обняла ее за талию.

— Только не останавливайся, — попросил он. — У тебя есть около пяти секунд, прежде чем ты потеряешь способность двигать ногами.

Он торопил ее по тротуару, и Джозефина открыла было рот, чтобы возразить. Затем все потемнело.

Глава 17

Ксавье шел, прижимая к себе упавшую Джозефину. Он успел ее подхватить и поднять на руки, понимая, что ее вырубил дротик с транквилизатором, который пустили ей в шею. Он заметил темный внедорожник, едва она выбежала из магазина. Лис хотел крикнуть ей вслед, но не стал привлекать внимание.

Он был благодарен за огромную очередь людей у ​​ночного клуба. Он затерялся в ней, забрав с собой Джозефину. Духи и дым марихуаны ослабили его нюх и дезориентировали. Он услышал пару комментариев о том, что его свидание «начинается рано».

— Она оказалась легкой на подъем, — проговорил он по-французски, зная, что некоторые его поймут.

Остановившись и убедившись, что он окружен людьми — внедорожник должен был замедлиться, увидев, что он схватил их цель — Ксавье быстро перекинул Джозефину через плечо, затем нырнул в переулок за ночным клубом. Там оказалось много народу, которые пили, курили травку и танцевали под мелодии, что эхом разносились из открытой двери запасного выхода.

Он подошел к нему, но вышибала скрестил свои руки.

— Мне нужно усадить ее и дать ей отдышаться, — сказал он по-немецки. — Bitte! (с нем. — Пожалуйста!) — Джозефина уже была полностью в отключке, и он изо всех сил старался удержать ее в вертикальном положении.

Вышибала оставался стоять.

Ксавье вытащил из кармана брюк купюру в пятьдесят евро. Охранник схватил наличные, затем отступив в сторону, предоставил Ксавье доступ в освещенный дневным светом коридор, в котором отдавался техно-бит, настолько сильный, что тот пульсировал аж в венах. Он не хотел идти в главную зону клуба, просто решил скрываться, пока не удостоверится, что те, кто вырубил ее, ушли. Оказавшись в узком темном коридоре, он остановился и поставил потерявшую сознание девушку на пол.

Наклонившись над ней, он убрал волосы с лица Джозефины, после чего нашел дротик у нее на шее и осторожно вытащил его. Он не прикасался к наконечнику, решив, что ему следует придержать его для анализа, поэтому он вытащил носовой платок, завернул его и сунул в карман, убедившись, что наконечник направлен вниз.

— Кирс, мне нужно выбраться отсюда, — сообщил он.

— Э-э, что случилось?

Ксавье взглянул на распростертое тело Джозефины.

— Меня отслеживает подозрительный автомобиль. Черный внедорожник. Номерной знак B KL 3285.

— Уже ищу. И… Я сейчас вызову вам такси.

— Мерси.

Он присел возле стены, облепленной рваными концертными афишами, и притянул Джозефину, положив ее голову себе на грудь, и крепко прижимая руку к ее груди, чтобы удержать ее в вертикальном положении. Он не знал, как долго она будет в отключке, но ей нужна была защита от того, кто это с ней сделал.

И кто же это был? По какой причине? К чему она была причастна, о чем он не знал? Помимо, конечно, ограбления ожерелья графини Малю? Кто бы ни выстрелил в нее, определенно не целился в него. Дротик попал ей прямо в шею — туда, куда ему нужно было попасть. Скорее всего, нападавшие не знали о Ксавье. Или знали. Не стоило исключать подобный сценарий. Мог ли это быть телохранитель графини, следовавший за ними до квартиры Джо? Но он преследовал Ксавье.

Явно кто-то сложил два плюс два, и теперь в их списке была Джозефина. В том самом, где был Ксавье.

Он не хотел, чтобы все пошло вот так. Но ее уже затянуло настолько, чем он даже осмеливался ей признаться. Если бы она не поцеловала его той ночью в бальном зале и не сбежала с ожерельем, были бы они сейчас здесь вместе? Могла ли она быть в безопасности?

— Твоя жизнь больше никогда не будет прежней, — пробормотал он женщине, чья грудь медленно поднималась и опускалась в глубоком сне.

Сможет ли она простить ему это?

Вскоре она ответит на все его вопросы.

Прислонившись к стене, испытывая тепло ее спины и головы, прижатых к его плечу и руке, Ксавье свободной рукой вытащил свой мобильный телефон. Он пролистал до информации, которую дала ему риэлтор русского барыги.

Название многоквартирного дома было более чем достаточной информацией. Ксавье ввел адрес в GPS-навигатор своего телефона. Приложение показало, что это было недалеко. Джозефина вышла из продуктового магазина в противоположном направлении. Он, должно быть, напугал ее. Но внедорожник мог следовать за ней из дома, а она могла знать о хвосте и поэтому пыталась их отвлечь.

Поехать к ней домой или нет? С бессознательной женщиной на руках? Скрыться так вряд ли удастся.

— Шесть минут, — доложил Кирс. — Я сказал водителю, что ты выйдешь через запасный выход в переулке. А еще направил фургон с обманкой, он отвлечет их.

Водитель, такой же как Ал, но местный, проживает в Берлине. Агент ПЭП, человек, который живет и дышит за рулем и способен управлять автомобилем как в нападении, так и в обороне.

Склонив голову к Джозефине, Ксавье вдохнул. Мягкие волосы и соленая кожа. Дождь покрыл ее свежим запахом озона. Никаких духов — ни в волосах, ни на коже. Мудрый вор никогда не оставляет за собой следов. Ксавье никогда не пользовался одеколоном, если только не верил, что это поможет соблазнить стареющую графиню. Но мудрый вор также всегда должен оглядываться. Неужели ей действительно было тяжело, что Линкольн Блэквелл вернул ее обратно, ржавую и лишенную той ловкости, которой она когда-то обладала?

Ксавье прочитал обвинительное заключение Джозефины в досье, которое Ал передала ему. Обновленная информация из черной папки, что вручил ему Босс. Было только одно ограбление, за которое Европол включил ее в число возможных подозреваемых. Четыре года назад в Фениксе на передвижной ювелирной выставке украли рубин в пятьдесят карат. Они никогда не преследовали ее, потому что были более громкие имена. В целом у ПЭП ничего на нее не было. Тогда почему она была для них так важна?

Да, она намекала, что следила за его карьерой в течение многих лет. И то ограбление, в котором она ему призналась, было немалым. Могла ли она подражать его стилю и уйти из дела с блестяшками и цветными камнями, что исчислялись миллионами? Собственный список обвинений Ксавье показал только две возможные связи с ограблениями. Настолько он был хорош. Конечно, попасться с уликами на руках? Не лучший его момент.

Он хотел бы прощупать ее мозг, но подозревал, что она вряд ли поделиться информацией.

Если только он не начнет с описания некоторых своих операций?

Вполне возможно. Его текущая работа заключалась в том, чтобы найти пропавший алмаз. А затем… завербовать Джозефину Деверо в Подразделение элитных преступлений. Добровольно. И все это без эмоциональной вовлеченности.

Но если его план сработает так, как он надеялся, возможно, потребуется задействовать эмоции.

Казалось, прошло пять минут. Ксавье встал, перекинул тело девушки через плечо и выскользнул через заднюю дверь. Такси подъехало, и он запрыгнул внутрь. Еще один комментарий о его раннем свидании. Он проигнорировал замечание и назвал водителю адрес.

Через три минуты они доехали до дома Джозефины. Прежде чем выйти, Ксавье осмотрелся. Это был классический район среднего класса с более старыми домами и жилыми комплексами. На тротуарах было несколько трещин и жалких участков с бархатцами, но улицы были чистыми и хорошо освещенными. Главное, что за ними никто не следил. Ксавье заплатил таксисту и вынес Джозефину.

В каком из подъездов она жила? Он осмотрел фасад трехэтажного здания. Точно не первый этаж. Слишком легко злоумышленникам проникнуть. На втором этаже возникли бы проблемы с побегом. Наверное, угловая квартира или та, что рядом с выходом на крышу.

— Аха, — в дальнем левом углу, в окне третьего этажа, показалась знакомая кошка. — Спасибо, Хлоя.

Ксавье вошел в фойе здания.

Что-то было в этой кошке. Похищение питомицы побудило Джозефину забыть о свободе и вернуться в воровскую жизнь. Все это не имеет смысла. Это же просто кошка.

Он поднялся по лестнице и опустил Джозефину, когда вскрывал замок. В квартире стандартная система безопасности. На то, чтобы достать зубцы, потребовалось две секунды, и вот он внутри. Шепнув Хлое спасибо, он прошел по темной гостиной в поисках спальни.

* * * *

— Езжай! — крикнул Виктор водителю, заметив, что серебристый седан позади них сделал те же два поворота.

Он полез в карман своего костюма и схватился за «Ругер». Они ехали через жилой район, поэтому он не станет стрелять, если не понадобиться. Не стоит привлекать лишнее внимание.

Ему удалось найти след воровки после того, как потерял ее в Париже. Он знал женщину, работавшую в кассе аэропорта Шарль-де-Голль, и за определенную плату она сообщила ему данные о рейсе. Он вылетел следующим рейсом в Берлин и относительно легко отследил прибытие воровки. Женщина с кошкой? Да, ее вспомнил мужчина на стоянке такси. Отлично. Он посмотрел на записи и смог сообщить Виктору только район.

Информации более чем достаточно. Последние два дня он наблюдал за этим районом. И теперь, когда он нашел ее и вырубил, кому-то удалось увести ее из поля зрения. Это должно быть другой вор. Виктор не смог внимательно его разглядеть, но мельком все же увидел. А он никогда не забывал лица. Он потерял их в толпе возле ночного клуба, и, хотя он поинтересовался, видел ли кто-нибудь мужчину с женщиной на руках, потерявшую сознание, ответов он не получил.

Пуля пробила заднее колесо, заставив их свернуть.

— Воу! — крикнул водитель. — Какого черта?

— Не останавливайся! — приказал тому Виктор. Если кто-то гонится за ним, то он не собирается легко сдаваться. Фактически, он намеревался остаться последним выжившим.

Виктор проверил магазин пистолета, затем щелкнул затвором и высунул голову в окно. Его определенно принуждают. Пора показать им, с кем они имеют дело.

* * * *

Джозефина, вздрогнув, проснулась. Она не могла вспомнить, как заснула. Странная толщина свежей новой простыни скользила под ее пальцами. Мыльный запах дешевого шампуня, который она взяла в аэропорту, пронесся через открытую дверь из ванной. Разве она не пошла за продуктами?

Она моргнула, увидев солнечный свет, пробивающийся через окно. Она проспала всю ночь, но как? Как она добралась до дома из продуктового магазина? Где ее миндальное молоко?

Во рту у нее было сухо и ощущался металлический привкус.

— Агххх.

— Воды?

Пораженная звуком мужского голоса прямо над ней, она приподняла простыню и взглянула прямо в ухмыляющиеся зеленые глаза Ксавье Ламберта. Карие? Нет, определенно зеленые. С ореховым оттенком. Она могла бы смотреть в эти глаза на протяжении нескольких дней…

Стоп!

— Какого черта?

— Я подумал, ты захочешь пить. — Он протянул ей стакан с водой. — Почти полдень.

— Что ты делаешь у меня дома? Как… где? — Она провела ладонью по больному месту на шее. Воспоминание о прошлой ночи промелькнуло перед ее глазами. Она сбегала прочь от Ксавье по тротуару перед ночным клубом, а затем:

— Ты накачал меня?

— Не я. — Он взял ее за руку и вручил ей стакан, затем отошел и облокотился о дешевый сосновый комод, что стоял в комнате. — Ты не помнишь? Тебя вырубило транквилизатором.

— Пока я шла? Но позади меня был ты.

— Вообще-то я наблюдал за черным внедорожником, что преследовал тебя вплоть до магазина.

Она уставилась на него. Какую ложь он еще придумал, чтобы скрыть тот факт, что следил за ней?

— У меня на кухне яйца и тосты. — Он указал на ее голову. — Ты пока приведи в порядок волосы и почисти зубы, затем мы поговорим.

После он вышел, словно это была его квартира.

Джозефина вскочила с кровати, приготовившись крикнуть ему вслед, что он может убираться к черту, когда она вдруг пошатнулась и схватилась ладонями за дверной косяк. Ух! Все еще ощущаются последствия от… кто-то выстрелил в нее транквилизатором? Если не Ксавье, то кто? А по какой причине? У нее не было… ну, у нее были враги. Но никто не знал, что она переехала в Берлин.

Только Ксавье. А это значит, что любой другой тоже мог узнать.

— Черт бы тебя побрал, Дмитрий. Это последний раз, когда я тебе доверяю.

Оставив воду на комоде, она прошла через коридор в ванную. Неудивительно, что Лис практически с отвращением указал на ее голову. Над ее левым ухом запуталось крысиное гнездо. Она провела расческой через сию катастрофу, затем прижалась ладонями к прохладной фарфоровой раковине. Все еще одетая во вчерашние черные леггинсы и простую синюю футболку, она выглядела помятой, но, по крайней мере, ее волосы были причесаны. Влажной тряпкой она вытерла смазанную подводку для глаз, затем быстро почистила зубы.

— Он привез меня домой? — спросила она свое отражение. — Но это значит…

Теперь, когда она умылась и пришла в себя, Джозефина почувствовала себя увереннее и направилась по коридору на кухню. Ксавье поставил на стойку тарелку с дымящейся яичницей и стакан молока. Хлоя села на один из двух барных стульев, сверкая широко открытыми глазами.

Джо посмотрела на еду. Прошлой ночью ей хотелось есть. Поэтому она и отправилась в продуктовый магазин. Сейчас? Она могла бы съесть все это, если бы не жуткий тип, вытирающий прямо сейчас сковороду кухонным полотенцем. Его навыки ведения домашнего хозяйства не впечатлили ее. Точно нет.

К тому же не было бекона.

— Откуда ты узнал, где я живу? И какая квартира была моей? Я думала, что избавилась от проклятого трекера в волосах. — Она запустила руку в волосы и села рядом с Хлоей, которая уткнулась в нее лбом. — Доброе утро, Хлоя. Этот мистер хорошо с тобой обращался?

— Это Хлоя пригласила меня зайти, подмигнув из окна, пока я стоял внизу на улице, вычисляя вашу квартиру. Спасибо, Хлоя.

Он подмигнул кошке, та замурлыкала.

И Джозефина поняла, что устала от мистера Опасного и Притягательного.

Она схватила вилку, и ей потребовались все ее силы, чтобы сразу не накинуться на еду. Аромат непреодолимо притягивал ее — явное свидетельство таланта этого мужчины. Было ли хоть что-то, в чем он был не так хорош?

— Убирайся!

— Нам нужно поговорить.

Именно это он сказал ей прошлой ночью. Прежде, чем она потеряла сознание и… как, черт возьми, он смог привезти ее домой, если за ними гнался какой-то внедорожник? Лучше ей не знать. Если случилось что-то неприятное… да нет, она действительно верила, что он смог довезти ее без особых усилий и в полной безопасности.

— Мы поговорили, — произнесла она, со всей злостью впиваясь вилкой по пушистому омлету. — Мы вместе украли бриллианты. Мы целовались. И очевидно, что ты даже перекинул меня через плечо как какой-нибудь пещерный человек и передвигался вместе со мной так, как посчитал нужным. С меня хватит нашего общения. Навсегда!

Она подхватила немного дымящегося омлета и застонала от великолепного вкуса.

— Сначала мы поедим. — Он обогнул барную стойку и, подтолкнув Хлою вскочить на стол, взял табурет и начал есть. — Затем поговорим о деле. Я всю ночь неспал. Внедорожника не было. Мои люди позаботились о нем. Но они непонятным образом нашли тебя в магазине. Поэтому пока ты ешь, подумай, кто мог бы преследовать тебя с транквилизатором наперевес.

Джозефина бросила вилку на тарелку.

— Да никто!

И Хлоя, и Ксавье уставились на девушку. Ее кошечка встала на сторону Лиса? Ясно.

Ксавье ухмыльнулся, затем фыркнув, вернулся к еде.

Джозефина решила сдержать гнев. Холодность и спокойствие помогали выиграть игру. Но она играла против самого мастера хладнокровия и спокойствия. Неужели пришло время сыграть главным козырем, или стоит подождать еще немного?

Глава 18

Джозефина убрала грязные тарелки в посудомоечную машину. У нее было всего два комплекта посуды. Когда она переехала, они находились в шкафу.

Прижав руку к челюсти, Ксавье задумчиво вышагивал перед окном, выходившим на задний двор с теми самыми установленными ржавыми качелями.

Ей хотелось вытолкнуть его за дверь и убежать в противоположном направлении.

Ей хотелось сесть и поговорить с ним. Узнать все, что ее так мучило годами. С чего он начинал? Почему всегда останавливался выпить кофе перед ограблением? Почему никогда не чувствовал, что она следовала за ним? Разве ему не любопытно, как она это делала?

Она хотела проникнуть в его сознание так глубоко, как никогда бы не смогла. Прикоснуться к его душе.

Снова попробовать его поцелуй.

Звон бокалов вывел ее из состояния того, что быстро превращалось в мечту. Она слишком часто позволяла своим мыслям блуждать. Полезная вещь при планировании ограбления. Но не тогда, когда нужно держать ухо востро.

Сложив кухонное полотенце и бросив его через край раковины, она взглянула на Хлою, которая сидела на барной стойке и смотрела на нее.

— Ты теперь в моем списке, — строго произнесла Джо. — Потому что впустила его.

Громкий смешок Ксавье был пронизан высокомерием. Да, он был человеком привилегированным и из высшего общества. Но ее не испугало бы его надменное отношение. Или тот факт, что он только что приготовил ей самый простой, но вкусный завтрак, который она ела с тех пор… ну, после того самого бекона.

Джозефина уже была на грани, все внутри кипело. Она подошла к этому полного спокойствия дерзкому ублюдку и выпалила:

— Почему ты здесь?

— По правде? Для этого.

Его рука скользнула вверх по ее шее, и он крепко схватил девушку за голову. Она почувствовала приближающийся поцелуй и прижала ладони к его груди, пытаясь оттолкнуть, но он не сдался. Поцелуй попал точно в цель, как стрела, смертельная цель, предназначенная для того, чтобы завладеть ею и овладеть ею. И, да, все было именно так.

Из всех мужчин, которые когда-либо целовали ее, этот стоял выше всех. Потому что он был не из тех, кто готов разделить тепло и желание, что проскальзывали по ее венам, когда его рот впился в ее, а язык скользнул через сомкнутые губы. Он не требовал; он главенствовал. Он не предлагал; он владел.

Прикосновение его языка к ее напоминало танец, который она мечтала воспроизвести, хотя у нее не было подходящего платья или обуви. Но у нее точно не будет побегов в полночь. Этот принц был ее, и она собиралась испытать фантазию того, что может произойти дальше.

— Прежде чем мы поговорим, нам нужно разобраться в некоторых деталях, — прошептал он ей на ухо. Его рука соскользнула с ее плеча и прошлась вниз, схватив ее за бедра. — Детали, не касающиеся разговора. Я знаю, что ты этого хочешь, Джозефина. Потому что тоже хочу.

— Я… — Она не могла заставить себя сказать «нет», ведь это было неправдой. Она хотела и платье, и туфли, и красивого принца, что соблазнил ее.

— Ты ведь согласна с моим предположением? — спросил он.

— Ты говоришь о сексе?

Он поцеловал ее в шею, и она отклонила голову, открываясь ему, чувствуя, как его горячий язык скользит по ее коже к ключице. Ксавье становился настойчивым, и, схватив ее за подбородок, подарил ей довольно твердый взгляд. Тот самый взгляд, что видел внутренность многих неприступных сейфов и отражал блеск драгоценных камней на миллионы долларов.

— Да, — выдохнула она, отказывая упрямому ангелу на ее плече, желавшего испортить этот прекрасный момент. Да, да и да.

Она прижала его к стене, стягивая с него пиджак, и ему пришлось потрясти руками, чтобы этот предмет одежды лужей растекся возле ее ног.

Прежде чем снять с девушки футболку, Ксавье отвел взгляд.

— Хлоя, не смотреть!

Едва он стянул с Джозефины одежду, обнажая ее грудь, она глубоко вдохнула. Это был один из тех вдохов, которые она всегда делала перед тем, как пойти на дело. На ограбление. Тот самый последний момент, когда она могла передумать, прежде чем рискнуть всем, что можно потерять.

И втянув в себя воздух, она окончательно сдалась тому, чего слишком долго хотела.

Ксавье поднял ее и отнес к дивану, усадив на спинку. Она сидела достаточно высоко и ему не пришлось сильно нагибаться, чтобы провести языком по ее тугому соску. Изогнув спину, Джозефина поддалась его исследованиям, начиная от легких игр языка и поглаживания пальцев вокруг ее сосков, до интенсивного втягивания, которое вызвало покалывание в ее лоне.

Джозефина запустила пальцы в его волосы и потянула вниз, настаивая на его горячих влажных поцелуях. Она обвила ногами его бедра, что он потерял равновесие. Они упали на подушки, не отрываясь друг от друга. Когда он оказался над ней, он сжал ее сосок и впился в нее очередным глубоким, продолжительным поцелуем. На вкус он был как омлет, тосты и… успех.

Наконец, она овладела Лисом так, как хотела. Над ней. Целующий ее. И ох, это же не пистолет в кармане прижался к ее бедру.

Расстегнув его рубашку, она откинула ее назад, но рукава остались на его бицепсах. Не прерывая поцелуя, Ксавье тряхнул плечами и отбросил ее в сторону. Он втиснул свое колено между ее ног и толкнулся им вперед. Еще один толчок и… да. Джозефина застонала, едва мужчина коснулся ее ноющего клитора, и всплеск невероятного желания разнесся по ее телу.

Ксавье продолжал целовать ее подбородок и шею. Каждый миллиметр ее кожи вспыхивал даже там, где он ее не касался. Загорался тихий, но настойчивый огонь. Чувствовал ли он, что оставлял ожоги, когда скользил по ее телу своим ртом?

— Я думал, когда мы снова встретимся… если это когда-нибудь случится… в чем я сомневался… — произнес он, целуя ее грудь — … что ты устроишь очередную битву. Ответь, я сейчас выигрываю или проигрываю?

— Как насчет того, чтобы выбрать ничью, — она хотела было расстегнуть его ширинку, но он вдруг вырвался из ее объятий, поэтому вместо этого она провела пальцами по его твердому прессу и царапнула его соски.

Он слегка рассмеялся, что привело к страстному стону, стоило ему встретиться с ее взглядом. Его рука, скользнув к ее леггинсам, стянула их вниз, обнажая ее кожу на грубой ткани его штанов, а затем… на жарком и твердом основании ниже живота, когда он лег на нее и снова медленно и неторопливо зацеловывал груди и соски, иногда лаская их пальцами.

Джозефина, вздохнув, застонала.

— Сними свои чертовы штаны. Я хочу почувствовать тебя внутри. Сейчас же. Давай, Икс.

— Икс? — его пальцы играли с ее киской.

— Не нравится? — тяжесть его эрекции касалась ее бедра. — О, да.

Вдруг Хлоя прыгнула на спинку дивана, но, оглядев их, спрыгнула на пол и убежала.

— А я предупреждал ее, — сказал Ксавье, сбросив штаны и наклонившись над девушкой. Соблазнительно скользнув пенисом по ее грудям, он вызывающе посмотрел на нее. — Ты когда-нибудь позволяла вору взломать твой сейф?

— Дурацкая шутка, но действенная. Думаешь, у тебя есть все, что нужно, чтобы проникнуть внутрь? — Его указательный палец скользнул по ее складкам и прошелся по влажному, опухшему клитору. Джозефина, застонав, кивнула. — Да, все необходимое явно при тебе.

И с этими словами он медленно вошел в нее. Он не спешил, ища глазами ее глаза и улыбаясь ее реакции. Его толщина наполнила ее. Его жар заклеймил ее. Его настойчивое и внезапно мощное копье ей понравилось. Сначала он толкался медленно, а затем его движения стали быстрыми. Его палец оставался на ее клиторе, гладя, надавливая и скользя по нему, чтобы отправить ее к наивысшей точке.

Хороший мальчик, раз понимал, что эта дополнительная деталь была необходимостью, чтобы довести ее до пика. Джозефина перестала думать и позволила телу сдаться.

Аромат пряностей смешался с его мускусно-солёным запахом секса. Комбинация была безумно опьяняющей. И когда она открыла рот, чтобы сделать вдох, он провел пальцем по ее нижней губе. Она втянула его столь глубоко, и в тот же момент его член пронзил ее так же.

Ксавье ругнулся, ударяя ее бедрами. Его тело задрожало над ней. И, почувствовав в очередной раз его палец на клиторе, Джозефина тоже отдалась экстазу.

* * * *

По пути в спальню Ксавье пришлось остановиться в коридоре, потому что Джозефина уперлась руками в стену и посмотрела на него через плечо. Тонкие волосы вокруг ее лица увлажнились, а глаза блестели. Ее тело было гладким и упругим, а кожа стала горячей от их жарких объятий на диване.

И он не думал, что они остановятся на ближайшие часы.

Обхватив ее грудь рукой и захватив сосок между большим и указательным пальцами, он подошел к ней сзади и опустил голову ей на плечо, целуя шею прямо… здесь, потому что она так сладко извивалась. Она прижалась бедрами к его члену, что снова стал твердым, даже после того, как пятью минутами раньше они кончили на диване. Он устроился рядом с ее персиковым задом. Обхватив ее грудь, он поцелуями скользил по ее шее поверх мягких рассыпавшихся волос.

— Похоже, мы не доберемся до спальни? — задала она скорее риторический вопрос.

Ксавье с легкостью поднял ее. Она прислонилась к стене коленями. И он скользнул в ее глубину сзади. Полностью поддерживаемая его членом и руками, она присела на корточки… талант воровки… и позволила ему яростно толкаться в нее, пока мужчина не понял, что вот-вот взорвется. Едва предчувствуя финал, он схватился руками за стену рядом с ней, и его тело запульсировало, когда он кончил прямо в нее. Он медленно и громко застонал.

Она, кажется, что-то говорила про противозачаточные таблетки, когда они лежали на диване. Хотя бы этим не придется заморачиваться

Джозефина резко оттолкнулась и он случайно ударился спиной о противоположную стену. Она рассмеялась, когда он выскользнул из нее, но оставалась спиной к нему и уперлась ногами в стену, прижимая Ксавье к противоположной стороне.

— Это какая-то новая поза, которой ты решила меня научить? — поинтересовался он.

— Может, я практикую свои навыки, как правильно ползать по стене?

— Тогда и меня научи, Зеф.

Джо опустила ноги и развернулась, чтобы обнять его. Его член был теперь лишь наполовину тверд, но касание ее киски вызвало еще один толчок оргазма.

— Боже, да.

— Ворам лучше быть одиночками. — Она провела пальцем по его груди, царапнув твердый сосок, а затем поднялась выше до подбородка.

— Только когда дело не касается секса. — Он взял ее на руки и зашел в спальню. — Самое время для второго захода, — объявил Ксавье, опрокидывая девушку на кровать.

— Кажется, это третий или четвертый заход. — Джозефина резко села, широко раздвигая свои ноги и показывая на пространство между ними. — Давай, Икс. Хочешь еще?

Ксавье опустился на колени и, схватив ее за лодыжки, потянул к краю кровати. Закинув ее ноги себе на плечи, он поцеловал ее влажные складки и пощекотал языком. Пора показать ей, почему этот вор был истинным мастером, уделяющим внимание деталям.

Глава 19

Через час Ксавье объявил тайм-аут и направился на кухню. Послеполуденный солнечный свет приникал через то самое окно, где он первоначально заметил Хлою. Кухня, находясь в задней части квартиры, была приглушена прохладными тенями. Он взял две бутылки воды и вернулся в спальню. Джозефина лежала на кровати на животе и болтала ногами в воздухе. Ветерок из открытого окна теребил прозрачную белую занавеску близко от ее лица и развевал тонкие волосы по щеке.

Он протянул ей бутылку с водой и, облокотившись, лег рядом с ней.

— Готов к шестому заходу? — поинтересовалась девушка.

— Давай поговорим.

Она взглянула на него, затем нахмурилась, после открутила крышку бутылки с водой.

— Как насчет новых фразочек? — Он пожал плечами. — Ладно. Поговорим. Потому что ты только что использовал секс, чтобы замаслить меня.

— Серьезно? Тебе требовалось столько масла? — Она сделала глоток воды, улыбаясь из-за пластиковой бутылки. — Зеф, — позвал он ее. — Я занялся с тобой сексом, так как хотел почувствовать твое тело рядом со своим, заполнить тебя, и попробовать нечто больше, чем твои поцелуи. Я думал, мы пришли к согласию в данном вопросе?

— Так и было. Так и есть. Но ты все еще продолжаешь работать на тех, кого я — и в этом я точно уверена — принимаю за врагов.

— А у тебя есть враги? — Ксавье перекатился на бок и подпер рукой щеку. — Как у кого-то, кто давно вышел из дела, остались враги?

Закрутив крышку бутылки и поставив ее на пол, она покачала головой.

— Ты чертовски отлично знаешь, что мы заводим врагов на всю оставшуюся жизнь.

— Наглядный пример: Линкольн Блэквелл.

— Мы серьезно сейчас этим будем заниматься? Голыми?

Мужчина кивнул.

— Мы не станем прятаться за одеждой или притворяться. Карты на стол.

— Хорошо. — Она села и облокотилась на подушку, специально раздвинув ноги, чтобы он мог видеть всю ее. И да, в мгновение ока у него встал. — Боже, у тебя выдающееся достоинство. — Он снова пожал плечами. — Ты пытаешься меня отвлечь. Понятно! На кого ты работаешь? И почему ты так беспокоишься обо мне?

— Я бы не назвал то… чем мы занимались… беспокойством. Больше подойдет «увлечение». Похоть. — Ксавье расположился между ее ног, поцеловал ее в клитор… медленно… затем прошелся языком… после положил голову на бедро девушки. — Желание. Страсть.

— Согласна, — выдохнула Джозефина.

— А касательно моей работы… то дело в пропавшем бриллианте.

— Что за пропавший бриллиант?

Либо она отлично играла, либо ее внезапный и удивленный ответ был искренним. Она не знала о пропавшем алмазе. Это во многом уменьшило чувство вины, которое Ксавье испытал, когда трахнул подозреваемую.

Возможно, она не подозреваемая.

— Один из камней в ожерелье пропал. Самый первый с левой стороны. Камень в пять карат с таким количеством изъянов, что на нем можно хранить квантовые данные.

— И я значит подозреваемая?

— Этот список слишком короткий, и ты в нем точно есть.

— А что насчет тебя? Ты забрал у меня ожерелье… пока я после аварии была без сознания, должна заметить… и насколько мне известно, этот камушек все же может быть у тебя.

— Я был в списке, но я чист. Мой дом и конспиративную квартиру уже проверили.

— Твой работодатель постарался?

— Именно. Поэтому остаешься ты и Линкольн Блэквелл.

Она села прямее, согнув колени и скрестив ноги.

— Справедливо. Но у меня его нет. Мне не нужно что-то такое маленькое, что стоит… примерно сколько… несколько штук? А раз есть недостатки, то камень стоит гораздо меньше. У меня достаточно денег, чтобы прожить долгую и счастливую жизнь.

— Я так и предполагал. Остается Блэквелл.

— Не могу поверить, что мы не заметили пропавшего камня, — Джозефина покачала головой. — Нет, серьезно…

— Была удалена целая связка, оставив лишь мелкие прослойки в цепочке как признак того, что чего-то не хватает. Мы были заняты тем, что сбегали от охранника. И я не нашел времени, чтобы осмотреть его, прежде чем отдать в нужные руки. Просто очень хотел, чтобы эта проклятая штука исчезла уже из моего поля зрения после всего пережитого, пока пытался достать ее.

Она коснулась его члена пальцем ноги, нежно дразня им вверх-вниз.

— «Всего пережитого» включала и встречу со мной.

— И я до сих пор не уверен, что это есть хорошо, — ее взгляд был ожидаемым. — Секс не включаем. Но ты меня чуть ли не через мясорубку пропустила, Зеф.

— Как же я рада, что ответственна за то, что вернула старого вора в игру.

— Отбросим мой не столь старый возраст. Просто если камень действительно у Линкольна Блэквелла, то я подозреваю, что ему изначально не нужно было все ожерелье целиком. Иначе зачем вынимать один камень? Мужчина должен был точно знать, чего он хочет. Почему именно этот алмаз для него ценен?

— Я думала, ты говорил о схеме создания биологического оружия?

— Так и есть. На оставшихся камнях перечислены все компоненты, включая место цели. Практически невозможно выяснить, что было выгравировано на пропавшем камне. На балу я смог сфотографировать всю связку, но это единственный снимок, который, к сожалению, нельзя прочесть. Кирс пытается использовать свою магию.

— Разбирая пиксели и байты?

— Ага. Он может творить чудеса. — Проведя рукой по ее животу и обхватив бедро, он посмотрел на нее испытывающим взглядом. — Скажи мне правду, Зеф. Вы с Блэквеллом работаете вместе?

— Нет.

Быстрый ответ. Никакого волнения. И она не кивнула после того, как заговорила — обычные дело, когда лжешь.

— Почему это тебя так заботит? — Она наклонилась вперед, оказавшись с ним практически лицом к лицу. — Ты самый знаменитый в мире вор драгоценностей. Печально известный Лис. Ты отнимаешь, отдаешь на благотворительность и берешься за новое дело.

— Откуда ты знаешь о моих пожертвованиях?

— Как я и говорила, я следила за твоей карьерой.

— Ты должна была предпринять определенные шаги, чтобы выяснить, как я распределял свои средства все эти годы.

— Я особенная женщина.

— Не сомневаюсь. — А к этому моменту еще и разочаровавшая.

Она следила за ним на протяжении многих лет? Но для этого ей потребовалось бы доскональное знание его финансовых операций. Или, на крайний случай, связь с его бухгалтером Рутгером Хорстом. У этого человека было много клиентов, и все они находились по другую сторону закона, но Ксавье безоговорочно доверял ему. Он хранил свои сбережения в полудюжине стран и анонимно жертвовал семьдесят пять процентов всей прибыли на благотворительность. Хорст гарантировал чистую бухгалтерскую книгу и отсутствие контактов с банками.

Кроме того, Рутгер Хорст был единственным, кто распоряжался деньгами Ксавье, и единственным, кто знал, куда они в конечном итоге попадали. Он поддерживал с ним связь даже во время заключения Ламберта, и даже сейчас их контакты были случайными, но осторожными. Хотя у Ксавье больше не было нового дохода, ему по-прежнему требовался финансовый менеджер.

Есть ли у него причины сомневаться и не доверять? Мог ли Хорст стоять за арестом и заключением Ксавье в тюрьму?

Дмитрий Ростонович, надежный барыга, тоже сдал Джозефину. Конечно, Рутгеру Хорсту нельзя было доверять. Никому нельзя было доверять. Особенно в сфере его деятельности. Даже соблазнительной женщине, которая только что потрясла его мир, и с которой он очень хотел вернуться к сказанному потрясению.

Боже, что происходит? Как он мог не заметить одну довольно сексуальную женщину, что шла за ним по пятам? В течение многих лет?

Тот поцелуй. Поцелуй, во время которого она обвинила его в забывчивости. Может это и есть ключ к их связи?

— Что происходит в этой умной головке прямо сейчас? — Она толкнула его колено ногой, побуждая мужчину подвинуться и сесть. Он прислонил голову к стене рядом с ней. — Если ты пытаешься вычислить меня, прекращай.

— А разве мы не честно играем? — спросил Ксавье. — Ты уж точно меня вычислила.

— Ничего подобного. Понятия не имею, на кого ты работаешь. Подозреваю, это какая-нибудь подпольная организация, имеющая отношение к… Полиции? Интерполу? ЦРУ? Русской мафии?

Ксавье усмехнулся, и его член снова встал, поэтому он быстро накрыл себя между ног подушкой.

— У меня нет разрешения рассказывать о своих связях, но я могу сказать, что мы — те, кто работает в организации — называем себя спецотрядом Последнего шанса. Что-то вроде личной шутки между коллегами.

— Последнего шанса?

— Мы все получили последний шанс на свободу, согласившись работать в организации за минимальную плату и предлагая свой уникальный опыт в борьбе с преступлениями, совершенных белыми воротничками.

— Или?

— Или… нас ждала бы могила. Поэтому последний шанс.

— Но ведь есть закон. Никто не может вызволить заключенного из тюрьмы. Наверное.

— Деньги позволяют получить все, что пожелаешь. Даже доступ, казалось бы, к недоступному.

— Ясно. Значит, кто-то шантажирует тебя выполнять их грязную работу.

— Я бы не назвал попытку остановить использование биологического оружия в восьмом округе Парижа грязной работой.

— То есть ты творишь добро? Используешь свои навыки, чтобы спасти невинных и победить плохих парней? Звучит, как сценарий лихо закрученного супергеройского кино.

— Я не герой. И я бы предпочел отдавать большую часть награбленного на благотворительность. Только прикинь, сколько благотворительных средств было удалено из системы, пока я был в заключении. Но в любом случае, эта связь с общественностью и наличие босса… моя новая попытка. И да, я предпочел бросить вызов тюремной решетке и щелочному мылу.

— Кто бы мог подумать, что Лиса опустят до столь унизительной работы.

На мгновение почувствовав гнев, Ксавье крепко схватил девушку за подбородок, но почти сразу прикосновения стали мягче, и он повернул Джо к себе лицом.

— Я горжусь своей работой. И я найду этот алмаз с тобой или без тебя.

— Попробуй без меня.

Она так быстро сдавалась, стоило бросить ей вызов. И это ему не нравилось в ней, хотя и понимал врожденную потребность защищать себя, особенно когда никому из игроков нельзя довериться.

— Лучше с тобой, Зеф.

— Обращаясь ко мне странным глупым именем, ты не достигнешь желаемого.

— Ты знаешь Блэквелла.

— Да, вот только никто мне не заплатит даже минималки за то, что я предоставляю свои знания. И еще… мне нет нужды испытывать гордость за свой труд. Я и так достаточно заколебалась, пытаясь уйти в подполье. Снова. Блэквелл нашел меня через два года. Те самые два года, которые я думала, что свободна от своего прошлого. На этот раз я не совершу глупых ошибок.

— Тогда тебе не следовало связываться с Дмитрием Ростоновичем.

— Этот скупщик краденного сдал меня, не так ли? Думаю, он. Спасибо, что подтвердил.

Он пожал плечами. Интересно, до своего тюремного заключения предложил бы он такую информацию своему конкуренту? Определенно нет. Эта женщина… что-то в нем изменила. И дело было не в великолепном сексе. Умопомрачительном? Скорей всего, да. Только и сейчас он знал о ней не больше, чем в ту ночь, когда она поцеловала его на балу. Но когда он был рядом с Джозефиной, внутри него что-то менялось. И с этим было трудно справиться, потому что не желал как-то обозначать все это дело.

— Итак… ты получил все, что хотел от меня. — Она провела пальцем по груди и обвела им твердый сосок. — Теперь уходи. Или я начну думать, что ты трахнул меня ради вербовки.

— Я бы никогда этого не сделал. Я просто жаждал с тобой секса, Зеф. Мы не смешиваем бизнес и развлечения. И я бы хотел снова этим заняться с тобой. Сексом, то есть. Черт, как бы мне хотелось сидеть тут и говорить с тобой, узнать тебя получше.

— Какое это имеет отношение к твоей работе? Можно подумать, что ты здесь просто для того, чтобы хорошо провести время, но я не знаю никого, кто работал бы в секретной организации и не действовал без скрытых мотивов. Иногда эти мотивы даже не очевидны, пока вы не приступите к делу. А потом уже бывает слишком поздно.

Хлоя запрыгнула на кровать и перешагнула через смятые простыни, чтобы толкнуться хозяйке в плечо. Ксавье похлопал кошку по голове, пытаясь понять, что сказать, дабы не потерять девушку. Она была права. Все слишком усложнилось из-за секса. Но он искренне верил, что способен разделить дела и развлечения.

Идиот. Его работа заключалась в вербовке Джозефины Деверо. В добровольной вербовке. И он не мог отрицать, что в этом соблазнении была еще и предусмотрительность. Он думал, что если они сблизятся, она, возможно, захочет присоединиться к спецотряду Последнего шанса. Глупый поступок, если у него были хоть какие-то шансы на отношения с ней. И то, что он даже подумал об этом слове — отношения — было доказательством того, что весь его внешний фасад трещит по швам.

Справиться ли он с ее ненавистью к нему, когда ее завербуют? Потому что так и будет.

Нет, он не испытывал чувств к этой женщине. Это был глупый ход. Он нуждался в ней, чтобы найти алмаз, и она нужна была ему из-за Подразделения элитных преступлений. И ни одна из этих потребностей не требовала от них отношений. У доктора Уолтерса был бы прорыв, узнай он про это.

Психолог никогда не узнает об этой послеобеденной связи. Ксавье просто не мог этого допустить.

— Ты права. — Он убрал подушку и огляделся в поисках одежды. Она осталась в гостиной. Отлично. Значит, он не сможет занять руки рубашкой и штанами, натягивая их. Мужчина стоял перед Джозефиной, обнаженный, уязвимый… но точно не побежденный. — Похоже, все было ошибкой. — Хотя и не был в этом уверен. Хорошо, что он прекрасный актер. — Мне нужно, чтобы ты помогла мне найти алмаз. Сейчас мне следует зациклиться на деле.

Словно найдя место отдыха, кошка заползла на живот Зеф и положила лапки на ее грудь, вызывая у Ксавье внезапную ревность. Джозефина улыбнулась ему, очевидно чувствуя его внутреннюю борьбу.

— Забудем, что между нами произошло? — спросил он.

— Икс, Икс… — она протянула с фальшивыми нотками, — ты точно хочешь все забыть?

Ламберт вздрогнул и развернулся к развевающимся занавескам. Черт, нет, он никогда не забудет случившегося. Если бы он только убедил ее работать с ним, он бы каждую секунду вспоминал ощущения ее кожи под языком или ее жар, ласкающий его твердый, как сталь, член.

— Если ты думаешь, что таким образом, ты сможешь сотрудничать со мной… — Ксавье кивнул. — Тогда все забыто. Пойду одеваться.

Он быстро вышел, понимая, что она выиграла этот раунд.

И она тоже это знала.

Глава 20

— Мне нужна оценка Линкольна Блэквелла, — сказал Ксавье Джозефине.

Луна стояла полная и высоко в небе. Ксавье не ушел из квартиры, а Джозефина не собиралась предлагать приготовить ему обед, хотя они не ели с момента завтрака, и она была голодна. После того, как он озвучил свои пожелания и заявил, что забудет об их сексе, он просто пошел и принял душ, а после спокойно оделся. Серый дизайнерский костюм даже не помялся и выглядел на миллион баксов.

Словно Дрезденский зеленый бриллиант, натуральный зеленый бриллиант весом в сорок один карат, который в настоящее время выставлен рядом с Алмазом Хоупа. Как же блестят его эти чисто изумрудные глаза!

И она поняла, что теперь он сидит примерно так же далеко от нее, как и в ту первую ночь, когда она увидела его из-за дивана в офисе своей матери. Лежа на полу с книгой в руке, она часто пряталась в кабинете, подальше от воплей и постоянных споров, и терялась в мирах, написанных на страницах. Пока ночью в открытое окно не проскользнул вор с ловкостью… лисы.

Джозефина наблюдала, с какой легкостью он взломал сейф, — эта сцена и сделала ее фанаткой.

Но даже фанатки могут мечтать о возмездии.

— Думаешь, я теперь работаю на тебя? — Она сидела на диване со скрещенными ногами и заложенными за голову руками. На ней были черные леггинсы и свежая белая футболка. Ее все еще не покинуло желание одеваться сексуально для него. Она в отличие от него не давала согласие забыть о сексе. Да, и бюстгальтера на ней тоже нет. Ее соски обнажились под тонкой рубашкой, и его взгляд останавливался там. Постоянно.

— Чего ты хочешь? — спросил он.

— Не уверена, что ты можешь предложить мне нечто ценное. Если говорить о деньгах, мне они не нужны. И я уж точно не нуждаюсь в жиголо или любовнике.

— Всем нужен любовник.

— Ты серьезно считаешь, что я приму секс в качестве оплаты за мою экспертизу по Линкольну Блэквеллу?

— Нет. Это просто мое желание, чтобы ты занималась со мной сексом, потому что хочешь меня и жаждешь того удовольствия, которое я могу дать тебе.

— Но ты сказал, чтобы мы все забыли. Поэтому секс, похоже, вне игры.

Да, ей пришлось сказать это, чтобы уколоть его в его же собственной игре. Она точно не стала бы отказываться от секса, будто смахнула со стола крошки хлеба.

— Так и есть, — заявил он.

Джозефина чуть не взорвалась над его ответом, но она знала, как держать невозмутимое лицо.

— Может эта организация, в которой ты работаешь, предложит мне оплату за информацию, которую я могу вам дать? Например, помилование за мои прошлые преступления?

— Нет. Эээ… нет.

Но на мгновение он задумался над ее словами. Хм… Был ли шанс, что подобное может произойти. Наверное, ему нужно получить одобрение начальства. Сейчас он действительно работал на закон. Вряд ли он выполнял столь великодушную миссию для плохих парней.

Работать с ним казалось слишком рискованным. И хотя риск всегда приводил к кайфу — ей нравилось это чувство вечно кричащего «нет!» — на этот раз эта эйфория предлагала немедленное падение. Скорее всего, путь за решетку. Поэтому и не хотела связываться с организацией, что заставляла преступников делать грязную работу, угрожая им смертью.

Тем не менее, что она могла получить от партнерства с Ксавье, — так это возможность работать в тесном контакте с Лисом. А это всегда было ее мечтой. Мечта, противоречащая ее фантазии о мести, но необходимое условие для осуществления этой мести. И тот небольшой вкус, который она ощущала до сих пор, работая вместе с ним, только подогревал ее аппетит к большему.

Она могла быть жадной — недостаток, который Джо так и не удалось преодолеть. Вот почему благотворительные пожертвования были необходимостью… чтобы компенсировать эту жадность. Ксавье никого не обманывал; мужчина отдавал свою добычу, чтобы очистить совесть.

— Я не смогу без тебя. — Он пересек комнату и, глядя на заходящее солнце, остановился перед окном. Белоснежный воротник рубашки сиял в луче света и подчеркивал его мужской профиль. — Впервые сказал эти слова кому-то.

Зря! Признание ее не впечатлило. Было слишком. Ладно, немного. Ему, должно быть, тяжело признать подобную слабость. Либо так, либо… нет, он уже работал с ней. Такое осторожное и кропотливое признание не могло быть ничем иным, как уловкой.

И все же она не вытолкнула его за дверь и не сказала, чтобы он никогда не возвращался.

Черт. Она обожала плохих парней с красивым личиком. Это чувство вечно кричащего «нет!» гудело у основания горла. А это значило — черт бы ее побрал! — она в деле.

Джозефина выдохнула через нос и зажмурила веки.

— Мне нужно обещание полной анонимности. Твоя организация не знает, кто я, или с кем, ты работаешь. Как только получишь Блэквелла или алмаз, я сразу ухожу. На этот раз навсегда. Никаких преследований. Никаких поисков. Ты забываешь мое имя, мой номер телефона и все способы, которым я могу заставить тебя кончить. Ясно?

Он задумчиво постукивал по подбородку. Слишком долго.

— Им уже все известно обо мне, не так ли? — догадалась она. — Черт!

— Ты сама привлекла их внимание. Если бы не вмешалась тогда на балу…

— Поняла, — соглашаясь, Джозефина подняла руку. Она сама влезла в это дерьмо. Нет нужды упрекать ее. Если кто-то и виноват, так это Линкольн, чью самодовольную улыбку она сотрет собственными руками. — Что они знают обо мне? Ты знаешь, какие у них обвинения против меня?

— Да… Они не полные. Пока. Кирс над этим работает.

— Да здравствует Кирс!

— У нас есть твое имя и небольшая информация о краже рубина в Фениксе.

Рубин в пятьдесят карат, ожидающий показа на небольшой выставке драгоценных камней. Безопасность была до смешного слабой, да и небольшой флирт с толстым охранником помог ей.

— Нет никаких доказательств, что именно я совершила это ограбление.

— Конечно нет. — Ксавье, склонив голову на бок, подмигнул ей, признавая, что знает, потому что… черт, она же сама только что практически в этом призналась. — И, хотя мне не стоит раскрывать тебе, какой информацией мы располагаем или нет, я все же замечу, что ее ничтожно мало.

— Почему они тогда разрешили тебе работать со мной? Почему бы не заставить меня выполнять их грязную работу так же, как они заставляли это делать тебя?

Ксавье сжал челюсть и снова ненадолго задумался над вопросом.

— Потому что ты не сидишь в тюремной камере, не имея альтернатив.

Джозефина закрыла глаза и облокотилась на диван. Он лгал ей, но не понимала почему. Все лежало на поверхности: ложь давалась ему с легкостью. А это лучшее средство преступника для отвлечения и сбора информации.

Она могла бежать в любой момент, хотя с Хлоей было сложно. Завести кошку все равно что иметь ребенка. Она не могла выйти за дверь и просто оставить ее надолго. И она уж точно не собиралась бросать ее только потому, что ее жизнь перевернулась с ног на голову.

Джозефина пробежала взглядом по Ксавье, от туфлей до промежности — жаль, стояка нет — от твердой груди под костюмом до его красивого лица. Изумрудные глаза неотрывно смотрели на нее, пытаясь ее прочитать. Но больше она ему не позволит. Она просто не может.

Или может? Почему она так встревожена мужчиной, которого думала, что больше не увидит?

Потому что она снова встретилась с ним. И он ее трахнул. И ей это понравилось. И она снова желала его. Даже несмотря на риск и чутье, вопящее «нет, нет, нет».

Правило «никакого секса»? Она не собиралась следовать ему. В конце концов, мужчину надо было как-то держать на поводке. А как известно, путь к мужской вере и слепому доверию лежал прямо через его член.

Будь проклята загадочная организация и несчастные заключенные, которых они заставили выполнять их приказы. Она могла влюбиться в этого парня. Если бы он не работал на закон. Но он работает. Как бы он ни опускал подробности, никакая другая организация не будет участвовать в вербовке бывших заключенных, привлекая их к поиску биологического оружия.

Если, конечно, она уже не влюбилась в него.

Нет.

Или да? Бл*ть!

— Ладно. Но у меня не будет никаких контактов с Блэквеллом.

— Не думаю, что понадобится. Он станет более подозрительным, если ты вдруг вернешься с расспросами о бриллианте, который тебя не интересует. Мне просто нужна информация. И хотя у нас есть досье на Блэквелла, мы не в курсе его текущих дел. Вот здесь твоя помощь не помешала бы.

— Отмывание денег, инвестиционные схемы, спекулятивные сделки, — перечислила Джозефина, потому что не обязана была прикрывать Блэквелла. — Этот человек запустил свои лапы во все зарубежные рынки. Но держится подальше от Соединенных Штатов. Там слишком жарко. А еще там живет его брат.

Ксавье отвернулся от окна; она привлекла его внимание.

— Расскажи мне о брате. Почему он избегает его?

Либо пан, либо пропал. И, если она скажет хотя бы еще одно слово, она может в конечном итоге пожалеть, что когда-либо доверяла этому человеку. Но серьезно? Жизнь не стоит поездки, если мы соблюдаем правила.

— Маркус, его сводный брат, и между ними жестокое соперничество. Он никогда мне ничего не рассказывал, но подозреваю, что если кто и может задеть Линкольна, так это Маркус Блэквелл.

Глава 21

Ксавье стоял в фойе жилого дома, ожидая, пока Джозефина соберет свои вещи и кошку. Он предложил помочь, но она велела ему подождать внизу. Поэтому он позвонил Хантеру Диксону и назвал ему имя Маркуса Блэквелла. Диксон сказал, что немедленно приставит к нему агента в Штатах.

Новый приказ Ксавье состоял в том, чтобы доставить Джозефину в Париж. Для вербовки? Вряд ли, сначала они используют ее для поиска Линкольна. Если им повезет, в процессе она увязнет во все это еще глубже и предоставит ПЭП солидный материал для шантажа.

— Как пожелаете. — Он убрал телефон и потер ладони друг о друга. На что он только что согласился?

На то, чтобы уберечь свою задницу от тюрьмы, вот на что. И будь он проклят, если Зеф пострадает от последствий. Что, вероятно, случится.

Он вышагивал от передней двери до черного хода, наблюдая за улицей и крышей. Просто на случай, если она решится на еще один побег.

Ксавье сомневался, что на этот раз она сделает это. Они… ну, занимались сексом. А потом он решил, что самым мудрым поступком будет сказать ей, что это легко забыть. Теперь он корил себя за это. Наименее запоминающийся опыт в его жизни. Но он разрывался между тем, чтобы влюбиться в эту женщину и передать ее ПЭП. А не должен бы. Работа всегда стояла на первом месте.

— Бл*ть. — Он пнул ногой стену. Работа? Больше похоже на исправительные работы осужденного.

В противоположном конце фойе кто-то появился. Силуэт человека заслонил солнце, Ксавье повернулся, чтобы оценить мужчину, который очень напоминал тролля в человеческом обличье. Пальцы одной руки сжимались и разжимались в мясистый кулак, он смотрел так… словно пришел именно за Ксавье. И нож в другой руке громогласно подтверждал данное подозрение.

Ксавье редко недооценивал вызов защитить свою жизнь. Потянувшись к поясу за удавкой из кабельной проволоки, он вытянул ее и отступил назад, поманив бандита пальцем.

— Ты Лис, вор? — спросил мужчина с сильным акцентом, который Ксавье не мог точно определить. Это не Виктор Катирчи — Ксавье видел досье этого человека, к которому был прикреплен размытый снимок его, с головы до плеч, сделанный камерой наблюдения. Так что этот экземпляр, должно быть, один из его приспешников.

— А кто спрашивает? — Ксавье расправил плечи и принял оборонительную стойку. Он показал, что крепко сжимает удавку в руках.

— Я пришел за бриллиантовым ожерельем.

— У меня его нет. Извини, ты зря проделал такой путь.

— Отдай его мне.

— Ты такой же тупоголовый, как и тупорылый? Я не могу отдать того, чего у меня нет.

— Тогда… — Мужчина демонстративно посмотрел вверх по лестнице. — Он у нее?

Вот, черт. Они, видимо, поняли, что они с Зеф работали вместе. И тролль должно быть связан с людьми в фургоне, которые преследовали ее и вырубили — кого Ксавье принял за Катирчи. Очевидно, человек, которого послал ПЭП за фургоном, потерпел неудачу.

Время навести порядок в этом бардаке.

Ксавье бросился на мужчину и замахнулся, ударив его локтем в челюсть. Быстро повернувшись, он сделал выпад кулаком и попал мужчине по почке. Этого было достаточно, чтобы у того перехватило дыхание, но он остался стоять.

Лезвие ножа рассекло воздух рядом с лицом Ксавье. Он двигался быстро, зная, что обладает преимуществом в габаритах: он был стройнее и мог двигаться быстрее, чем этот бегемот. Высоко вскинув удавку и резко щелкнув ею, он накинул ее на шею мужчины, но возникло препятствие. Толстые мясистые пальцы поставили блок и уже тянули кабель с невероятной силой.

Все, что ему нужно сделать, это вырубить тролля. До того, как Джозефина спустится по лестнице с Хлоей.

— Я раздавлю тебя, как лягушку, — объявил мужчина, перекидывая Ксавье через себя и обрушивая его на плинтус и стену.

Нет, этому не бывать.

Пнув мужчину, Ксавье сумел ловко блокировать удар, выбив нож из руки бандита. Ответный удар пришелся Ксавье по бицепсу, посылая электрические разряды по руке. Ему показалось, что у него треснула кость. Шум наверху говорил, что на втором этаже кто-то передвигается. Не на этаже Зеф. Не нужно, чтобы невинные люди стали свидетелями драки, поэтому он заманил нападавшего ближе к черному ходу.

Там Ксавье заметил огнетушитель и схватил его. Используя как таран, он поднял его над головой и обрушил на голову бандита. Нападавший рухнул без лишнего шума.

Ксавье отложил огнетушитель в сторону и оглядел груду на полу.

— Это оказалось намного проще, чем ожидалось.

Засунув удавку обратно в пояс, он побрел в фойе. Сжал бицепс, убеждаясь, что там расцветут новые синяки. Кто-то сбежал вниз по лестнице наверху. Мяукнула кошка.

Зеф влетела в фойе. Ее взгляд остановился на распростертом бандите.

— Неужели я пропустил все самое интересное?

Ксавье рассмеялся и взял переноску Хлои.

— Пойдем. Воспользуемся черным ходом на случай, если его дружки поджидают снаружи.

****

Линкольн Блэквелл наконец-то разглядел камень в пять карат, который снял с ожерелья. Изъятие камня сразу же после получения ожерелья, было не столько мерой безопасности, сколько глубоким знанием. Он не ожидал, что Джо-Джо за ним вернется, но осторожность никогда не бывает излишней. Воры. Им нельзя доверять.

Его специалист по технологиям прочитал информацию, выгравированную лазером на бриллианте, и записал ее для него. Первыми цифрами были широта и долгота того места, где сейчас был припаркован лимузин.

Пригладив ухоженными пальцами шелковый галстук, Линкольн посмотрел в заднее окно. Парижская фондовая биржа — место, которое он хорошо знал, но избегал из любви к свободе. Прямо перед ней стоял невзрачный банк с банкоматом, встроенным в стену здания. Скорее всего, им чаще пользовались туристы, чем местные жители. Менее чем в десяти футах от банкомата в палатке из синего брезента, приклеенной скотчем к бетону, обитал один из многочисленных бездомных, которыми кишел этот район.

Лучшие улицы города часто наводняли отбросы общества. Не то чтобы рабочих мест не хватало. Линкольн держал пари, что более половины обитателей тротуаров были умны и квалифицированы для выполнения даже самой черной работы. Конечно, наркотики, как правило, высасывают из человека разум, вот почему он никогда не прикасался к запрещенным веществам. И при этом не употреблял алкоголь. Он не был глупцом.

Линкольн провел пальцами по правому плечу, осторожно касаясь того места, с которого утром снял бинты. Рана от ножа все еще чертовски болела.

Но не так сильно, как боль от просмотра его счетов в иностранных банках этим утром. Его бухгалтер предупредил его, что происходит что-то ужасное. Суммы на трех счетах уменьшились с миллионов до нуля. Какого? Черта? И хотя бухгалтер смог быстро перевести другие средства, он не мог гарантировать, что тот, кто предпринял кибератаку, не сможет отследить перевод. Он будет внимательно наблюдать за всеми счетами и отчитываться перед Линкольном.

Семьдесят пять процентов его состояния было распределено между этими иностранными счетами. Линкольн понятия не имел, кто мог совершить атаку. С другой стороны, у всех, с кем он когда-либо имел дело, были на то веские причины. Включая его сводного брата. Но Маркус не обладал талантом взламывать счета и выводить средства с помощью высоких технологий. Или обладал?

Линкольн отправил команду на поиски Маркуса и в настоящее время ждал отчета. Он попросил своих людей не предпринимать никаких действий, только наблюдать. На данный момент. Но если этот ублюдок собирался его поиметь….

Подавив желание ударить кулаком по спинке переднего сиденья, Линкольн крепко зажмурился. Сейчас, больше, чем когда-либо, ему нужно было одно.

Повернув запястье, он открыл на часах iWatch приложение «Заметки» и перешел к коду — данные с бриллианта. Открыв заднюю дверь, ступил ногой на тротуар. Осмотрев улицы, убедился, что пешеходов не так много. Издалека эхом доносился смех, он долетал из городского парка, расположенного наверху Ле Аль, крупнейшего подземного торгового центра в городе, и входа в его самую зловещую и сводящую с ума станцию метро.

Его телохранитель уже стоял возле банкомата, потому что, хотя сумасшедший финансовый риск был коньком Линкольна, личный риск являл собой совершенно иную ипостась.

Получив подтверждающий кивок от телохранителя, Линкольн вышел, дернул за лацкан своего пиджака от Армани, сшитого из тончайшего хлопка, и направился к банкомату. Телохранитель провел антибактериальной салфеткой по клавиатуре. Никогда не знаешь, что могло там оказаться. А с такими элитными соседями, занимающими территорию поблизости….

Линкольн подавил дрожь и пробежал пальцами по клавиатуре. Он носил тонкие латексные перчатки — не из-за боязни микробов, а чтобы не оставлять отпечатки пальцев. Ввел код в банкомат. Это была корректирующая последовательность. Крошечный экран вспыхнул белым, затем по нему побежал красный текст. Линкольну предлагалось ввести сегодняшнюю дату, что он и сделал. Секунду ничего не происходило, затем дата мигнула.

Бросив взгляд через плечо, Линкольн заметил трех хихикающих девушек, переходящих улицу. Они посмотрели на него, затем на брезентовую палатку и свернули по широкой дуге в сторону от помехи на тротуаре.

На экране красным цветом побежало сообщение: Запрос на преждевременное завершение. Задание не выполнена. Завершите назначенный протокол в течение 36 часов.

Экран погас. Затем на нем вспыхнуло слово «БУМ» и распалось на пиксели, как после взрыва крошечной бомбы.

— Какого…? — Линкольн шлепнул ладонью по экрану. — Задание не выполнено?

Конечно, нет. Восьмой округ все еще был жив и очень крепко стоял на месте. Как и должно быть.

На экране должен был появиться номер счета, куда будут переведены пять миллионов долларов. Плата за приведение в действие биологического оружия. Он не ожидал… ну, да, ему стоило предвидеть такое предупреждение.

— Дерьмо.

Единственный способ получить деньги — убедиться, что задача выполнена. Но он не мог этого сделать без списка ингредиентов на ожерелье. Которого у него не было. И, на самом деле, ему бы не хватило духу пойти на такое. Уничтожить целый район? Не то чтобы он был против террористического акта, но только в том случае, если его руки не окажутся по локоть в этом дерьме.

В которое он нечаянно вляпался и теперь пытался все исправить. В качестве дополнительной гарантии безопасности, о которой его бухгалтер не знал, он годами переводил средства на счета подставной компании. Он доверял Эшвуду (кодовое имя), предпочитая иметь дело с ним — инвестировать в золото и исландскую недвижимость. Решив, что пришло время закрывать лавочку, — рост его активов зашел в тупик, — Линкольн следил за Эшвудом в течение нескольких месяцев. Прослушивание телефонных разговоров показало, на что пойдут уплывшие из его рук пять миллионов.

Линкольн не ожидал, что Эшвуд использует средства компании для убийства других. Эти деньги принадлежали Линкольну. И теперь, больше чем когда-либо, он должен был их вернуть. Без необходимости смывать с них кровь. Он ни за что не втянет себя в террористический акт международного масштаба.

Мало того, что доверенный инвестор отвернулся от него, теперь с его счетов пропадали средства. Неудачи валились на его голову с эпическим размахом. И он был не тем человеком, чтобы затаиться и отсиживаться в норе. Он должен позаботиться об этом немедленно.

И все же… мог ли его бухгалтер каким-то образом быть причастен к пропавшим деньгам и украденному подставному капиталу? Во время их предыдущего телефонного разговора, в его голосе звучало такое же удивление, как и в голосе Линкольна. Конечно, Линкольн не упомянул о своем провале в операции с ожерельем. Но если бы он был каким-то образом связан с Эшвудом… нет, за эти годы он бы как-нибудь выдал себя. Поинтересовался о побочных активах.

Но Линкольн не был глуп. Ему порой не везло, но никогда в таком грандиозном масштабе. Кто-то играл с ним. Бухгалтера можно исключить. Но сначала Линкольн должен был найти виновника. Вот только, где?

Черт возьми.

Теперь он должен был… Что? Найти Катирчи и заставить его закончить работу? Ни в коем случае. Уйти от пяти миллионов? Опять же, ни за что на свете, потому что его нынешнее финансовое положение выглядело плачевным. Но как получить деньги, не отдавая приказа турку создать и применить биологическое оружие?

— Это все Джо-Джо. Она — заноза в моем боку. — Заноза, которую он, по общему признанию, любил загонять поглубже. — Проклятье!

Он пнул банкомат и зашагал обратно к лимузину. Оказавшись внутри, ударил кулаком по спинке переднего сиденья.

Затем вспомнил текст сообщения, высветившегося на экране банкомата. Тридцать шесть часов? Что именно это означало?

****

Лимузин забрал их у аэропорта Шарль-де-Голля. К счастью, ПЭП не прислал за ними Аллианс. Ксавье не испытывал никакого желания наблюдать, как Ал смотрит на Зеф, и формирует у себя в голове мысль, что у них интрижка. И озвучивает свои подозрения. Потому что она бы так и сделала.

Он взял Зеф за руку и сжал. Соблазнение началось как уловка, чтобы завоевать ее доверие, но, черт возьми, она была великолепной женщиной. Он хотел от нее большего. И хотел для нее большего. Как он мог просить ее присоединиться к Подразделению элитных преступлений, когда все, чего она хотела, — это свободы?

— Где мы остановимся? — спросила она, зевая. Был ранний вечер. Они не спали почти всю ночь и утро.

Ксавье отвел волосы с ее лица. Она откинула голову на спинку сиденья, облокотившись на переноску Хлои.

— У меня дома. Если ты не против.

— Против. Там будет прослушка и слежка.

— Да.

— И у тебя только одна кровать. Как мы с этим поступим?

— Я не могу выпустить тебя из виду.

— Я дала тебе слово помочь. Придется мне доверять.

— Я доверяю. Не понимаю, почему. Теперь я знаю тебя. Физически, то есть. Но здесь, внутри? — Он постучал ее по лбу. — Мне любопытно. Расскажи что-нибудь о себе.

— Что, например?

— Что угодно. Я просто хочу послушать твой голос.

— Серьезно? Ты странный.

— Порадуй меня. Давай закончим разговор, начатый, когда мы сидели в засаде у особняка Блэквелла.

Джозефина тяжело вздохнула.

— Мой любимый цвет — фиолетовый. Я люблю кошек. Ненавижу редиску. И скучаю по деревенской жизни, вдали от города. Скучаю по свободе. И жажду бекона в любой день независимо от времени суток. Теперь твоя очередь.

— Моя?

— Эй, ты сам это начал. Вот как работает разговор. Сложная задачка, но ты справишься, Икс.

Он ухмыльнулся ласкательному прозвищу. И совершенно не возражал. На самом деле, ему даже оно нравилось.

— Хорошо. Не думаю, что у меня есть любимый цвет. Я предпочитаю серые костюмы, потому что так сливаюсь с толпой. Когда мне было шесть, я спас таксу со сломанным хвостом и наложил ей шину. А ненавижу я… хм… должен ли я что-то ненавидеть?

— Ты ненавидишь, когда дерзкие похитительницы драгоценностей вмешиваются в твои дела.

— Да, это так. Моя очередь задавать вопросы?

— Валяй.

Ксавье повернулся к ней, откинув голову на спинку сиденья.

— Как ты начала? Что заставило тебя украсть свою первую блестяшку?

Джозефина закрыла глаза и, ухмыльнувшись, покачала головой. Он мог бы надавить на нее, в обмен на информацию, которую ей дал, но в эту игру играли не так. Требовалось терпение и определенное доверие. Поэтому он ждал.

— Хм, вероятно, — тихо начала она, — это произошло, когда мама потеряла все, тогда я была подростком. Вор украл все, что у нее было. Я наблюдала за ним.

— Ты наблюдала за ним?

Она кивнула.

— Я лежала за диваном и читала. Любимое место в мамином кабинете. Раньше я сбегала туда, чтобы спастись от криков. Мама и ее парень вечно ссорились. Он был засранцем. Торговец наркотиками. Но сейчас все это не имеет значения. Что касается вора, то он меня так и не увидел. Но я видела его. Он взломал сейф матери со стандартной комбинацией цифр за четыре минуты, — я засекла время по часам — и выкрал все бриллианты и драгоценности. Но они не принадлежали маме. Она держала их для босса своего парня. И этот человек не простил. Она потеряла все. Пришлось пуститься в бега. Ее парень убедил ее, что бежать будет быстрее без ребенка, который бы только тормозил их. Поэтому вместо того, чтобы буквально вышвырнуть меня на обочину, она швырнула меня в приемную семью.

Ошеломленный таким признанием и чувствуя, что это правда, а не выдуманная история, чтобы вызвать его сочувствие, Ксавье мог только слушать, скрепя сердце.

— Я ненавидела это, — продолжала девушка. — Часто убегала. Конечно, приемная семья была средством получить горячую еду и постель, поэтому я никогда не отлучалась больше чем на день или два. Но в ту ночь, наблюдая за вором, я подсела на новый наркотик. Я начала воровать. Сначала по мелочи. Часы, кольца, деньги. Пробиралась в кабинет приемной семьи, изучала документы, брала ключи от машины и отправлялась на увеселительные прогулки. Делала всякие глупости. Впервые я украла ювелирку в семейном магазине на углу. И меня не поймали. Я использовала свои уловки.

Закрыв глаза, Джозефина улыбнулась. Она вспоминала. Ксавье помнил свое первое дело. Ему было намного меньше. Лет пять. А добычей были сладости из молочного шоколада, которые он прикончил за три дня. Еще одно воспоминание, которым можно было наслаждаться.

— Я хотела стать такой же, как тот вор из маминого кабинета, и добилась больших успехов. Хотя всегда работала одна. Не хотела связываться с мафией или быть кому-то обязанной.

— Мудрый ход. Итак, чтобы узнать больше, ты… нашла того вора и стала за ним следить?

— Безусловно. — Она подмигнула.

— А как ты узнала обо мне? Не помню, чтобы я рекламировал себя или кричал о своих делах на весь мир.

Она пожала плечами.

— Удивительное совпадение.

Больше она не произнесла ни слова. Ему придется действовать медленнее, если он хочет добраться до сути, до рычагов, управляющих ее поступками. И как именно она его обнаружила.

— Зеф, мне жаль, что тебя оставили на произвол судьбы в столь юном возрасте. Это тяжкое бремя.

— Откуда тебе знать? Не думаю, что шикарные костюмы и безупречный стиль появились после того, как ты отточил свое мастерство. Убеждена, что твое ремесло выросло из власти и денег и, вероятно, даже из скуки, которая сопутствует праздной жизни богачей.

— Интересная оценка.

— Но я права. — И это не был вопрос.

— Значит, пришло время и мне исповедоваться, да?

— Да. Я рассказала тебе о своем непристойном мраке. А теперь расскажи мне о своем.

— Непристойный мрак?

— Тайна, — пояснила она с раздраженной настойчивостью.

— Ясно. Что же, хорошо.

И он мог рассказать ей, потому что всегда хотел поделиться с кем-то. И не с психиатром, которому нравилось трахать ему мозги и настаивать на идее, что он воровал драгоценности, чтобы позлить своего отца. Джозефина была его зеркалом и отражала именно то, что ему было нужно и что он хотел видеть.

— Я должен был унаследовать состояние, когда мне исполнилось восемнадцать. Моя семья — аристократы из Марселя. Ламберты занимаются пошивом одежды уже много веков. Скучная, утомительная профессия. Но довольно прибыльная. Мой старик отрекся от меня, когда я отказался взять в руки иголку с ниткой. Передал наследство моему младшему брату. Я не возражал. Мне всегда нравилось испытывать острые ощущения, бросая вызов самому себе. Моим первым делом стало похищение Персидской принцессы и я сделал это чисто.

— Так и не было доказано, что кражу совершил кто-то из вне.

— Вот именно.

Все годы секретности и жизни с оглядкой внезапно заставили Ксавье прийти в себя. Не будь дураком. Даже если тебе не нравится то, что ты каждый день видишь в зеркале. Ты воруешь. И никакая благотворительность не сможет смягчить чувство вины за это.

Он решил, что нет необходимости рассказывать всю историю своей жизни. Он не настолько глуп.

— В нашем стремлении выжить в этом мире, мы оба оказались в одной и той же точке. Брать вещи до того, как другие уведут их у нас из-под носа.

— Потому что мы можем. Потому что хотим.

— Потому что жаждем этого кайфа.

— М-м-м… — простонала Джозефина. — Лучше, чем секс. Серьезно.

— Должен согласиться. Не то чтобы секс с тобой не был великолепен.

— Я думала, его легко забыть?

— Ох…

— Ладно, — быстро сказала она. — Секс — это всегда хорошо. Но в более широком плане? Он ничего не значит. Но держать в руке крутой безупречный бриллиант в пятьдесят карат и смотреть, как свет отражается в гранях?

Ксавье сжал руку Джозефины и поцеловал костяшки ее пальцев.

— Как насчет редкого красного бриллианта?

— Пощади, у меня никогда такого не было. Но я знаю, как тебе нравятся цветные блестяшки. Ты держал в руках красный бриллиант?

— Да, красный камень в семьдесят два карата. Поразительно, какой он тяжелый. А сердце у меня колотилось так, будто я держал его на бегу. Он был неограненный и даже не сверкал, но все же.

Ксавье застонал.

— Я всегда хотела украсть Алмаз Хоупа.

Он рассмеялся.

— Как и любой другой вор в мире. Тебе бы пришлось проникнуть в хранилище Смитсоновского института. Не говоря уже о том, чтобы обойти инфракрасные сейсмические датчики и биометрический сканер сетчатки. И даже если бы ты это сделала, на тебя ляжет проклятие.

Проклятие гласило, что неудача или даже смерть постигнут всех, кто завладеет Алмазом Хоупа. И в доказательство бриллиант хвастался историческим списком жертв, которых постигла такая участь.

— Да, но это не невозможно.

— Нет ничего невозможного. — Ксавье тихонько выдохнул, овевая тыльную сторону ее ладони. — Абсолютно ничего.

Он скользнул рукой между ее ног, и Джозефина сжала бедра, побуждая его остановиться. Находясь с ней, Ксавье выказывал определенную степень доверия. Желания.

— Прости. Я забылся.

— Это точно. Кажется, ты решил исключить секс из наших отношений. Так что, держи руки при себе, а потом дрочи на свои идеальные фантазии об ограблении. Понял?

— Думаю, да. — Он только что потерпел неудачу в чем-то, но не был совсем уверен в чем. — Спасибо, Зеф.

— Можешь отблагодарить меня, позволив спать в твоей постели. Сам отправляйся на диван.

— Я дам тебе все, что бы ты ни попросила.

Она приоткрыла один глаз.

— Можешь пообещать мне свободу? И что мне никогда не придется жить с оглядкой?

— Прости. — Он положил ее руку ей на колени и повернулся, чтобы откинуться на спинку сиденья.

Глава 22

Ксавье потряс Джозефину за плечо, и та проснулась. Она так устала, и те несколько минут, что ей удалось вздремнуть во время поездки на такси, никак не помогли.

— Пойдем, — сказал он. Она вышла из машины вслед за ним. Он нес переноску Хлои. — У меня нет ничего для кошки, поэтому, пока ты спала, я заказал все необходимое в Интернет-магазине. У двери должна быть еда и лоток.

Мужчина и Хлоя, определенно, сблизились. Джозефина почувствовала укол ревности, но тут же отмахнулась от этого чувства. О чем она думала?

Ксавье ввел код на панели двери, которая, как она догадалась, вела во внутренний двор. Если бы она была внимательна, то поняла бы, где находится. Или, по крайней мере, узнала бы код. Но она так устала, что даже не могла заставить себя повернуться и изучить улицу. Она акклиматизируется позже.

Внутри, в аккуратном мощеном дворике, был фонтан и несколько чахлых розовых кустов, которые давно расцвели. На противоположной стороне двора Ксавье набрал другой код, чтобы попасть в жилой комплекс. Девушка увидела лифт, в котором едва поместились бы два человека, и Ксавье жестом предложил ей войти в него, что она и сделала. Она действовала на автомате. Поэтому, когда Ксавье передал ей Хлою и сказал нажать кнопку четвертого этажа, она просто последовала указаниям. Он взбежал вверх по винтовой лестнице и подмигнул ей через стеклянные двери лифта, когда пересекся с ней на втором этаже.

Ухмыльнувшись, она могла только думать, что улыбка этого мужчины была безумно сексуальной. И он принадлежал ей. И… Ох, о чем, черт возьми, она думала? Она действительно устала, если падала в обморок из-за вора, который заставил ее вернуться в Париж, чтобы преследовать своего бывшего парня из-за бриллианта в пять карат, от которого ни одному из них ничего не перепадет и, вероятно, все закончится только болью, агонией или всем вышеперечисленным.

— Скажи мне, Хлоя, почему я это делаю?

Заглянув внутрь переноски, девушка обнаружила кошку, уютно устроившуюся на плюшевом полотенце, которое она постелила для поездки. Бедная кошечка была измотана путешествием.

Было ли слишком надеяться, что она действительно сможет вернуться в загородный дом и больше не беспокоиться о Линкольне? Может, удастся заключить какую-нибудь сделку? Держись от меня подальше, и я тебя не выдам?

Нет, она не доверяла этому человеку. Никогда.

Лифт остановился. Ксавье открыл дверь, взял переноску и пригласил ее в причудливую, уютную квартирку, которая была вдвое меньше ее квартиры в Восьмом округе.

— Видишь? — Он указал на два пакета кошачьего корма и огромный мусорный мешок, лежащий в новом пластиковом лотке. — Ждет у двери. Ванная комната на другой стороне гостиной, вон там. Я устрою Хлою, пока ты займешься тем, что тебе нужно.

Ей нужно было поспать. Душ слишком сильно взбодрил бы ее, но Джозефина побрела в ванную, чтобы пописать и умыться. Пять минут спустя кошачья переноска стояла у входной двери. Миска с кормом стояла на кухонном полу рядом с миской с водой. И… в крошечной спальне, отделенной от фойе, стояла двуспальная кровать, где на подушке уже спала Хлоя.

Джозефина вздрогнула, когда поняла, что Ксавье стоит прямо за ней. От него слишком хорошо пахло. Такой же утонченный и экзотический аромат, как и у плохиша-вора, которым она была одержима многие годы. И все же ее беспокоило, что она не заметила, как он появился, особенно в этой маленькой квартирке.

— Икс, — сказала она, зевая. — Я…

— Устала, знаю. Вы с Хлоей займете кровать. Я буду спать на диване.

— Я бы поделилась, но… ты же сказал…

— Все хорошо, Зеф.

Он поцеловал ее в шею сзади и легонько толкнул. Она вошла в спальню, как зомби, и рухнула на кровать, на подушку рядом со своей кошкой.

****

Грохот в спальне подсказал Ксавье, что его гостья встала. Хлоя сидела рядом с ним на диване. Ее мурлыканье успокаивало. Из открытого окна, выходящего во внутренний двор, дул легкий ветерок, а снизу доносились ароматы итальянского ресторана. Он позавтракал и теперь записывал мысли в блокнот. Он никогда не пользовался цифровыми носителями. Слишком сложно стереть данные полностью. А если бы его взломали? Поэтому его первым и единственным выбором всегда была бумага, которую потом можно сжечь.

Джозефина, зевая и моргая, вошла в гостиную. Он с тревогой отметил траекторию ее движения.

— Осторожно!

Слишком поздно. Она наткнулась на низко висящий шкаф над обеденным столом. Выругавшись, рухнула на стул перед столом.

— Какого черта, Икс? — Она потерла висок. — Ты живешь в долбаной обувной коробке. Это просто смешно. — Она заметила миску с нарезанными персиками и клубникой, которую он оставил для нее, и отправила ягоду в рот.

Он погладил шелковистую головку Хлои.

— Когда единственная альтернатива — решетки на окнах и туалет у всех на виду? Уверен, я не жалуюсь.

— Есть другой вариант, и ты это знаешь. Ты мог бы уйти в самоволку. Выйти из системы. Жить в бегах.

Он ухмыльнулся. Сколько раз он думал об этом? Небольшая операция на задней части шеи могла бы избавить его от устройства слежения ПЭП. Мысль о том, чтобы жить одному, была слишком сладкой. Заманчивой. И он отмахнулся от нее в попытке спасти свою душу. Потому что знал, он никогда не сможет справиться с тяжелой жизнью. Жизнью, в которой была хоть капля нормальности, которой он никогда не знал. Потому что не жил нормальной жизнью. Его жизнь была либо привилегированной, либо, ну…

Воровство у него получалось лучше всего. Воровство формировало тромбоциты в его крови. И если он не мог этим заниматься, то включение этих навыков в помощь другим было единственной альтернативой.

— Как ты вышла из системы, да?

Джозефина показала ему средний палец. Затем, откусив кусочек персика, сказала:

— Все шло хорошо, пока мой идиот бывший не начал жадничать.

— Вот именно. Независимо от того, насколько мы осторожны, насколько чисты наши усилия и союзы, мы никогда не сможем полностью выйти из системы. Всегда найдется кто-то. Где-то. Вроде твоего Дмитрия Ростоновича.

— Козел. А теперь есть я, — сказала она, лукаво подмигнув. — Я всегда буду знать, где ты, Икс.

— Если хочешь верить в такую чушь, то я тебе позволю. — Он мог бы ускользнуть из ее жизни быстрее, чем открыть шестиконтактный замок. И она не знала бы, с чего, в первую очередь, начать его поиски. — Кстати, о бывших… — Он постучал по блокноту, лежащему рядом с ним на диване. — Нам нужно провести мозговой штурм. Расскажи все, что знаешь о Линкольне Блэквелле, и мы подумаем, как лучше всего получить у него недостающий камень.

— Полагаю, я могла бы отправиться к нему и попросить его об этом.

Ксавье приподнял бровь, не убежденный ее уверенностью.

— Но мне, вероятно, пришлось бы пообещать выйти за него замуж и нарожать ему целый выводок. Я не особенно в восторге от такого плана.

— Тогда перейдем к плану Б.

Она отодвинула тарелку с фруктами и облокотилась на стол, глядя на него со странным восхищением. Она просто смотрела, слегка ухмыляясь. Яркие глаза читали его так, как он и не думал, что это возможно. В нем крылось еще столько секретов. Прочтет ли она их? Позволит ли он ей?

— На что смотришь? — наконец, спросил он.

— На предателя. — Ее взгляд опустился ниже. — Хлоя, ты не должна подлизываться к врагу.

— Почему я враг? Думал, мы теперь работаем вместе?

— Я никогда не хотела ничего из этого, Икс, и ты это знаешь. Можешь думать все, что хочешь, и я все равно выйду пострадавшей стороной. Но ты симпатичный, так что я согласна.

— Это все, что нужно? Привлекательная внешность? Так вот как это было с Блэквеллом?

— Ты не узнаешь подробности моей жалкой личной жизни, так что забудь. Я открыла тебе план дома этого парня. Знаю, что он занимается отмыванием денег, любит свои инвестиционные схемы и никогда не заключал сделки, прибыль от которой не мог бы увеличить на двести процентов.

— А его брат? Я передал его имя своей… организации.

— Маркус. Сводный брат. Чертовски ревнует к Линкольну. Однажды он увел у Линкольна подружку, раскрыв ей воровские наклонности своего брата. Это причинило Линкольну боль. Его слабость — это ненависть к брату. Что-то связанное с тем, что мать любила его больше, потому что Маркус обладал сочувствием. Куча всякого психологического дерьма, если спросишь меня.

— Мы надавим на эту слабость. В Нью-Йорке к нему приставили агента.

Она взяла еще ломтик персика.

— Я все еще думаю, что самый быстрый и простой путь — это просто вернуть то, что должно принадлежать нам.

— Еще одно ограбление в том же доме? Знаешь, что подобный трюк стоит на первом месте у «глупых воров»?

— Знаю. И, возможно, нам не придется вламываться внутрь. Возможно, мы просто найдем Линкольна и заберем у него то, что нам нужно.

— Зачем ему носить бриллиант при себе?

— Он взял его по какой-то причине.

— О которой мы понятия не имеем.

— Это могут быть только деньги. Ничто другое в этом мире не могло бы мотивировать этого человека. Ты сказал, что перечень ингредиентов на других бриллиантах был полным?

— Да. И на одном из камней было указано точное местоположение. Думаешь, тот последний камень был своего рода платой?

— Возможно. Если он такой же испорченный, как и другие камни, то стоит не больше нескольких тысяч, но, вероятно, на нем что-то выгравировано. Плата?

Отличная теория, и Ксавье пнул себя за то, что не подумал об этом. Он нацарапал в блокноте «плата», затем обвел слово кружком.

— Блэквелл должен был знать о турке, нанятом для создания биологического оружия, — продолжила Джозефина. — Потому что знал, что графиня будет в этом ожерелье на балу. Он также должен был знать, что в стоимость ожерелья будет включена оплата. Вся эта информация? Единственный способ, которым он мог узнать что-либо, — если бы его предупредили или он изначально приложил руку к этому делу.

— Что бессмысленно. — Он встретил ее вопросительный взгляд и пожал плечами. — Зачем что-то красть, если он сам разработчик плана? Его должны были предупредить.

— Возможно, его не волнует оружие, только наличные. Засранец. На самом деле, ему плевать на других, если они не могут набить его карманы. Так что, если несколько тысяч человек умрут от биологического оружия? Ему, по крайней мере, заплатят.

— Но турок-наемник, который должен был привести оружие в действие, очень бы расстроился, если бы ему не заплатили. Даже последовал бы до самого Берлина за подозреваемыми ворами, которые попали под перекрестный огонь.

— Да. И такого злого парня, будет трудно контролировать. — Джозефина встретилась с его пристальным взглядом. — Нам нужно свести турка и Линкольна.

— Я тоже так думаю.

Ксавье отложил ручку и позволил Хлое забраться повыше себе на грудь. Она ткнулась носом ему в подбородок, и он впервые пришел к выводу, что кошки — действительно очень особенные создания.

****

— У нас есть кое-какие подвижки с Маркусом Блэквеллом, — сообщил Хантер Диксон Ксавье по телефону.

Ксавье стоял перед галереей Mercedes-Benz на Елисейских полях, ожидая Джозефину, которая была в бутике Massimo Dutti, выбирая себе одежду. Она настояла на том, что хочет чувствовать себя человеком и носить что-то помимо тех скудных пожитков, которые ей удалось захватить, когда она покинула свой загородный дом. Кроме того, она сказала, что этот элитный торговый район часто посещал Блэквелл.

— Кирс введет тебя в курс дела. И мы точно установили контакт с этим человеком, что также поможет нашим усилиям.

— Какой контакт?

— Финансы. Нам удалось надавить на него. Это должно вынудить его вылезти из норы, и как можно скорее. Деверо с тобой. Ты работаешь над ней, не так ли?

Работаю над ней? В каком смысле, хотел бы спросить Ксавье. Но он подозревал, что у босса было хорошее представление о том, как Ксавье мог убедить женщину присоединиться к ПЭП. Не то чтобы он когда-либо использовал секс для убеждения… ох, да пошло оно все. Кому он это рассказывает?

— Да. Я держу ее близко. Мое внимание по-прежнему сосредоточено на бриллианте.

— Куинн подозревает, что пропавший камень может быть формой оплаты.

— Я тоже пришел к такому выводу. Не сам бриллиант, но, вероятно, номер швейцарского счета на нем. Есть ли какой-нибудь способ отследить нечто подобное?

— Я свяжу тебя с Куинном, чтобы он разобрался с этим делом. А ты не спускай с нее глаз, Ламберт. Она наша.

Ксавье хотел знать, зачем им понадобился еще один вор, но не стал задавать вопросов. Возможно, ПЭП расширял штат? Скорее всего. В любом случае, мысль была глупая и ревнивая. Ему все равно. Ему должно быть все равно.

Но его волновало, что с ней случится. Ее бросила родная мать, потому что какой-то придурок-вор забрал ее состояние?

— Понял, — сказал он.

Сразу же раздался голос Кирса.

— Ты решил, что пропавший камень — это плата. Хорошо. Мне удалось увеличить четкость части снимка, который ты сделал в ночь благотворительного бала. Это цифры; подозреваю, это может быть широта и долгота. Стоит начать с этого.

Парень говорил со скоростью пятьдесят слов в секунду. Должно быть, накачался одним из тех энергетических напитков, которые вечно стояли у него на столе.

— А как насчет Маркуса Блэквелла? Босс говорит, что мы его взяли?

— Мы его нашли, и он говорит, но, что удивительно, он многого не знает. К сожалению для нашей разведки, мне кажется, он чист в этом деле.

Для этого им следовало отправить за границу Джентльмена Джека. Он мог вытянуть что угодно из кого угодно.

— Тем не менее, мы заставили его позвонить нам по телефону. Как сказал босс, это выманит Линкольна Блэквелла из норы.

— У тебя есть данные о местоположении Катирчи? — спросил Ксавье. — Он может стать ключом к тому, чтобы вырвать бриллиант из рук Блэквелла.

— Вот о чем был телефонный звонок. Но сталкивать этих двоих друг с другом может оказаться рискованно. Отдать платеж в руки парня, который должен уничтожить весь Восьмой округ?

— Я бы никогда не отдал деньги такому человеку. — Но Ксавье знал, что ПЭП не испытывало подобных моральных сомнений.

— Мы обнаружили Катирчи в Берлине после того, как ты предупредил нас о нем. Но смогли лишь оторвать его от ваших задниц.

— Я уже понял, когда один из его головорезов попытался открутить мне голову сегодня утром.

— Да, но после возвращения в Париж, он как в воду канул.

— Значит, он здесь? — Ксавье оглядел толпу туристов, снующих вверх и вниз по тротуарам элитного торгового района. В воздухе витал аромат кофе и дорогих духов. — Значит, он может найти нас раньше, чем мы его. Держи меня в курсе, приятель.

— Будет сделано. Только не отключай меня, когда почувствуешь необходимость поцеловать свою девушку.

— Почему? Тебя это заводит, Куинн?

Мужчина усмехнулся.

— Я отключаю звук, поверь мне. Но если ты отключишь меня, ну… сам знаешь.

— Зеф сказала, что Елисейские поля — любимое место Блэквелла в выходные. Вот почему мы здесь.

— Зеф, значит?

Ох, надо быть осторожнее. Под угрозой не только его работа, но и его сердце.

Ксавье поморщился и прижал ладонь к груди. Неужели ему только что пришла в голову нелепая мысль, что его сердце втянуто в эту авантюру?

— Поговорим позже, Куинн.

Он повернулся и увидел менее чем в десяти футах от себя великолепную женщину в элегантном небесно-голубом сарафане и босоножках на ремешках. Она опустила поля белой шляпы, спасаясь от солнца, и когда их глаза встретились, ее пухлые красные губы изогнулись в улыбке.

Ксавье подошел к Джозефине и поцеловал ее. Он не думал ни секунды, что это неправильно. Он следовал… ну, ему не хотелось упоминать свое сердце, поэтому не стал. Его просто как магнитом потянуло поцеловать ее.

— Выглядишь как лето, — сказал он ей на ухо. И у него внезапно мелькнула обнадеживающая мысль, что Кирс не воспримет это как комплимент. — Давай прогуляемся.

Он сжал ее руку и взял пакет с покупками. Они смешались с толпой. В дополнение к туристам, элитные магазины посещали богатые и, возможно, знаменитые. Туристы в шортах, футболках и сандалиях шли плечом к плечу с мужчинами в костюмах от Armani и Zegna и женщинами, щеголяющими на каблуках стоимостью годового взноса за ипотеку. Таков был Париж.

Кирс снова заговорил.

— Я нашел Катирчи. Он… близко.

Ксавье постучал себя по уху.

— Где?

Джозефина повернулась, чтобы посмотреть на него, но ничего не сказала.

— Стой. Это не он. Извини. Еще кое-кто, кого я выслеживаю. Но… о нем я не могу сговорить. Хм…

Сжав челюсти, Ксавье не ответил. Если парень намеревался кричать «волк», он не хотел этого слушать. Он подумал о том, чтобы отключить наушник, но потом изменил решение. Вновь сжав руку Зеф, повел ее к ближайшему магазину, где они могли скрыться из поля зрения любого бандита.

— Кирс? — спросила она.

— Он пытается найти Катирчи. Он последовал за нами из Берлина после того, как я показал его головорезу, с кем он имеет дело.

— Великолепно. Я определенно испытываю к Кирсу любовь и ненависть. Я никогда не встречала этого парня, и все же он знает обо мне больше, чем многие, и всегда пытается подтолкнуть меня к действию.

Ксавье поднял ее руку и поцеловал тыльную сторону.

— Единственное действие, которое ты получишь, будет исходить от меня. — А потом он понял, насколько собственнически это прозвучало — и ее взгляд говорил то же самое, — но вместо того, чтобы отрицать это, он просто завел ее в магазин.

Но слишком поздно понял, что они зашли в ювелирный.

Глава 23

— Ох, дорогой, — защебетала Джозефина, вплывая в кондиционированный комфорт магазина. — Любовь, любовь, любовь!

Она надела маску, которую, как Ксавье знал по опыту, невозможно было не надеть, входя в такой магазин, как этот. Зачем он привел ее сюда? Он не обратил внимания. Просто искал, где бы быстрее всего укрыться.

Ювелирный магазин.

Такое место — словно крэк для выздоравливающего наркомана. Однако Джозефина уже подошла к витрине, натягивая поля широкополой шляпы с левой стороны — с той, где под потолком висела камера видеонаблюдения. Он должен вытащить ее отсюда. Но часть прежнего Ксавье, который когда-то ходил по улицам свободным человеком, держал мир в своих руках и брал то, что хотел, — подняла подбородок и разгладила рубашку. Ему хотелось увидеть ее в действии.

Принимая бокал шампанского от улыбающегося клерка, Ксавье кивнул, показывая, что отойдет в сторонку и позволить своей женщине осмотреться. Его обычная маска в ювелирном магазине? Тихий парень. Резкие действия или отвлечение внимания никогда не были его коньком. Он предпочитал осмотреться, отметить камеры слежения и вернуться после закрытия. В данный момент он стоял так, что ни одна из четырех камер не могла четко зафиксировать его лицо, кроме как сбоку.

Планировал ли он ограбление? Нет. Он просто… нет.

Он не мог. Из-за… надгробия.

Если только не последует совету Зеф и не пустится в бега.

Мог ли он? Он мог делать все, что ему вздумается. Ни один вызов не был для него слишком сложен. Пойдет ли Зеф вместе с ним? Он хотел, чтобы она была свободна. Чтобы ей никогда больше не пришлось с беспокойством оглядываться через плечо. Могли бы они жить вместе?

С каких пор он начал применять к себе и Зеф местоимение «они»? Непристойный смех Джозефины насторожил его. Ее внезапное подмигивание и бурные прощания сопровождались обещанием вернуться, когда она сможет убедить своего парня купить ей «кольцо». Она схватила его за запястье и попыталась вытащить за дверь.

Не в его смену.

— Дорогая. — Ксавье крепко обнял Зеф. Она что-то ворковала, ее глаза флиртовали с его глазами. Он мог бы утонуть в этой яркой голубизне. Почти.

Он повел ее обратно к витрине, где продавщица поправляла кольца с бриллиантами на черной бархатной подложке. Он сжал руку Джозефины — нащупав в ладони кольцо, которое она спрятала, — и облокотился на прилавок, поймав взгляд продавщицы, жирно обведенный карандашом, и подмигнул ей.

— Она хочет выйти замуж, но, ах, ее сердце принадлежит мне не полностью. Знаете? У нее слишком много отвлекающих факторов.

— Ох, умоляю, милый, ты же знаешь, что ты единственный. — Ее ладонь скользнула вверх по его руке, но он действовал стремительно. Выпрямившись и проведя ладонью по ее щеке, другой рукой он потянулся к черному бархату.

— Не сегодня, любимая, — сказал он. — Но посмотрим, что будет завтра, хорошо?

Обняв ее за плечи, он развернул ее и повел к двери.

— Au revoir! (прим.: au revoir (с фр.) — до свидания) — крикнула она, помахав и кивнув швейцару, когда они выходили из магазина.

— Серьезно? — рявкнул Ксавье, как только они затерялись в толпе. Двигаясь быстро, он свернул налево и пересек оживленную десятиполосную улицу.

— А чего ты ожидал? — Она еле поспевала за ним. — Ты привел меня в долбаный ювелирный магазин, — сказала она со всем очевидным обвинением, которого он заслуживал.

Да, глупая ошибка. Но он все исправил. Или нет?

Перейдя улицу, они обошли ярко-желтый «Мазерати», который можно было арендовать. Народ, толпившийся вокруг спортивной машины, фотографировал ее, подростки позировали у капота. Сто евро за быструю прогулку вокруг Триумфальной арки? Вот это свободное предпринимательство во всей красе.

Выбравшись из потной толпы туристов, Ксавье прижал Джозефину к стене, ее плечи льнули к прохладному мрамору какого-то элитного универмага, а их бедра тесно соприкасались друг с другом. Ни намека на сексуальные действия. Ксавье был взбешен.

Сдернув с ее головы огромную шляпу и отбросив ее, он сказал:

— Полагаешь, я не обращу внимания на это дурацкое шоу в ювелирном?

— Я немного повеселилась.

— Да? А как насчет того кольца, которое все еще у тебя в кармане? Я не настолько глуп, чтобы не заметить.

Он схватил ее за предплечье. Вызов в ее глазах разозлил его, но также заставил его гордиться тем, кем она была, тем, как она держалась. Женщина была восхитительна. И он сомневался, что магазин заметит пропажу до сегодняшней инвентаризации. И все же ни один из них не был переодет. Не круто.

Он постучал себя по уху, показывая ей, что их слушают.

— Ты позволил этому случиться. — Она подняла колено, но он отвел надвигающийся удар, грубо обхватив ее рукой за шею.

— Я солгал, что не знаю твоего послужного списка, воровка. У моей организации на тебя более чем достаточно информации, чтобы арестовать прямо сейчас, — солгал он. — Твои проступки многочисленны. И если не будешь играть по правилам…

Джозефина бросила в него кольцо, и он поймал его.

— Иди на х*й! Все кончено. Я никогда не должна была доверять тебе!

Она побежала по тротуару.

Камень был не больше нескольких каратов. Недостойный приз. Но все же это была откровенная кража. И это послужило тому, чтобы показать ему, на что она способна. И что она не всегда действовала спокойно и абсолютно рационально.

— Кирс, нужно немного прибраться, — сказал Ксавье.

— Понял. У нас есть уборщик в этом районе. Тебе следует держать ее на поводке. Но все же, ты действительно привел ее в кондитерскую.

— Пошел ты, Куинн.

Джозефина скрылась за углом. Он не ожидал, что она уйдет далеко. В Париже ей некуда податься. Он был ее убежищем. Ее кошка была у него дома. Ему нужно всего лишь немного подождать.

Черный «Ситроен» свернул вниз по улице и остановился перед Ксавье. Затемненное заднее стекло опустилось. Он узнал пожилую даму, но не знал ее имени. Вероятно, ей было около семидесяти, с гладкой, элегантной копной седых волос, за которые убили бы модели. Он протянул ей кольцо и ушел, не сказав ни слова.

Выдохнув, он выждал несколько мгновений… ничего. Ему просто хотелось быть подальше от всего этого. Обман. Необходимое зло работы на ПЭП. Он поставил под угрозу собственную честность, потому что вынужден нянчиться с менее подходящей ему воровкой.

Хреново узнать, что у его сердца есть чувства и оно может контролировать его действия.

Вот уж точно, операция «Последний шанс».

Он совсем не хорошо сыграл эту роль. Но его гнев взял верх из-за выходок Зеф. Она была не из тех женщин, которых мужчина мог контролировать, и эта реальность ударила его по лицу.

Этот вызов был ему нужен… но сейчас он не готов признать это.

Завернув за угол, Ксавье остановился, увидев черный лимузин, припаркованный в полуквартале вверх по улице. Борясь с двумя здоровенными головорезами, ноги Джозефины взметнулись в воздух. Мелькнула голубая юбка. Ее запихнули на заднее сиденье как раз в тот момент, когда Ксавье рванул к ним. Машина отъехала от тротуара.

Он пробежал за машиной два квартала. Затем машина свернула вправо, и Ксавье врезался в толпу, выстроившуюся в очередь к экскурсионному автобусу. Он начал проталкиваться вперед, но туристы не пропускали его, отчитывая сердитым американским акцентом. К тому времени как он обежал очередь, лимузин скрылся из виду.

— Merde (прим.: merde (с фр.) — чёрт).

— Ты потерял ее, — раздался в его ухе голос Кирса. Это был не вопрос. А очень ненужное наблюдение.

Согнувшись пополам и уперевшись ладонями в бедра, Ксавье кивнул, но не смог найти в себе сил пробормотать согласие. Потому что он потерял ее не только физически. И осознание этого отчаянно ранило его сердце.

****

Виктор Катирчи пришел к выводу, что он следил не за теми людьми. Воры могли ускользать от его приспешников и сражаться с ними до посинения. Он должен идти к источнику. Человеку, который финансировал его отложенную миссию. И благодаря неожиданному телефонному звонку от незнакомца, который назывался Маркусом, у него было имя: Линкольн Блэквелл.

Глава 24

Двадцать минут спустя Ксавье стоял перед Хантером Диксоном в кабинете Подразделения элитных преступлений. Кирс прислал машину, чтобы забрать его с того места, где он в последний раз видел Джозефину.

— Она у Блэквелла, — сказал Ксавье. — Я иду за ней.

— Не она цель этой миссии.

Ксавье прижал костяшки пальцев к столу и подался вперед, впившись в Диксона пристальным взглядом.

— Я полагал, вы хотели ее завербовать?

— Верно. Но сейчас дело не в этом. Ты гарантировал мне, что сосредоточен на пропавшем бриллианте. Я не пошлю тебя за Джозефиной Деверо.

— Тогда пошли меня за бриллиантом.

— Джек Анджело уже на позиции.

Головорез?

— Что может Анджело? У него нет опыта в том, что требуется. Никакого изящества!

— Ты позволяешь эмоциям управлять здравым рассудком, Ламберт. — Диксон прищурился, глядя на Ксавье. — Ты не можешь завербовать ее, трахая. Это так не работает.

Ксавье ткнул пальцем в стол.

— Именно так это и работает. Не говори мне, что это неправда. Я не настолько глуп.

Диксон ничего не ответил.

Глупо возражать, что секс не используют для получения преимущества. ПЭП, мать его, знал все. Даже то, чего не надо. Ксавье не должен был удивляться, насколько они информированы, но так оно и было.

— Она мне доверяла.

— А потом ты все просрал.

— Она украла из ювелирного магазина. Еще одно преступление, которое нужно добавить в ее досье! Я думал, это то, чего ты от меня и хотел?

— Эмоции, Ламберт. Усмири их. Предоставь дело нам. Я пересмотрю выбор вербовщика. Если она выберется оттуда живой.

Ксавье стукнул кулаком по столу Диксона.

— Джек Анджело не может сделать то, что смогу я.

— И что же это?

— Дам Блэквеллу то, чего он хочет. Больший приз, чем мелкая воровка, которую он уже заполучил. Себя.

— Исключено. Ты — ценный актив ПЭП. Я не разрешу такой шаг.

Ценный актив. Он слышал это выражение столько раз, что заставил себя воспринимать его как комплимент. Но сейчас? Он казался грязным.

— Тогда, позволь привести Катирчи к Блэквеллу. Вот что должно произойти, чтобы вернуть этот проклятый камень.

— Мы активировали передвижение Катирчи и следим за ним.

А значит, они, вероятно, уже пометили парня и наблюдали за ним, чтобы тот привел их к Блэквеллу. Но они и так знали местонахождение Блэквелла. Теперь его можно выследить через Джозефину.

— Что на камне? — спросил Ксавье. — Мы определили? Может, это не стоит таких усилий? У нас есть формула оружия. Париж в безопасности. Что такого в пропавшем камне, о чем ты мне не рассказываешь?

Ксавье охнул и выпрямился. На него нахлынуло осознание. Так вот в чем дело? Диксон что-то знал о пропавшем камне. И он был более ценен в руках ПЭП, чем в чужих.

— Это не то, что ты думаешь. — Диксон встал из-за стола, уперев руки в бедра. — Кирсу удалось что-то сделать с оригинальным снимком камня, который ты сделал, — не знаю, как работает та компьютерная штука, — и он смог частично прочитать гравировку.

— Это плата.

— Именно. Широта и долгота привели нас к банкомату во Втором округе. Когда агент ввел код, то получил предупреждение. В нем говорилось, что оплата не будет произведена до тех пор, пока задание не будет выполнено.

— Задание — привести в действие биологическое оружие.

— Да. И если оно не будет выполнено в установленный срок, наступят последствия. И нам удалось выяснить, что это связано с бомбой, но мы понятия не имеем, где ее взорвут. Здесь, в Париже? Это бессмысленно, если агента, в первую очередь, наняли пустить в ход биологическое оружие. Что наводит меня на мысль, что владелец камня станет мишенью.

— В смысле, умрет? Что ж, таким образом, о Линкольне Блэквелле позаботятся за тебя.

Диксон поморщился. Его взгляд упал на стопку бумаг слева. Поверх стопки лежала черная папка.

— Он также отмечен для вербовки.

— Что? Этот ублюдок похитил Джозефину… — Ксавье сжал кулаки, чтобы удержаться от эмоциональной тирады. — Вы нас всех поимели.

— Все зависит от того, кто делает такую оценку. Тебе следует сбавить обороты, Ламберт. Блэквелл нужен нам, а камень должен оказаться в безопасном месте до того, как истечет время.

— И сколько у нас осталось?

— Куинн предполагает, что двадцать шесть часов.

— Предполагает?

— Сейчас он запускает алгоритм транзакций в банкоматах. Скоро у нас должна появится новая информация.

— Ты должен отправить меня туда. Я единственный, кто имеет хоть какое-то представление о Блэквелле. Джозефина рассказывала мне о нем. Очевидно, он использовал ее в качестве рычага давления. На самом деле, он не верит, что ожерелье у нее, а его то он и хочет. Как думаешь, он приведет в действие оружие?

— По нашим данным, ничего не указывает на то, что он относится к тому типу людей, кто инициирует массовое уничтожение, но на карту поставлено пять миллионов.

— Разве такая сумма не должна быть мелочью для такого человека, как Блэквелл?

— Должна быть… два дня назад. Но с тех пор, как он попал на радар ПЭП? Он внезапно потерял почти все, что у него было припрятано на счетах в иностранных банках.

Как мог такой умный человек, как… а-а-а…

— Тактика вербовки?

— Именно.

Ксавье запустил пальцы в волосы. Дерьмо, творившееся за его спиной, было невероятным. Ему не нравилось быть пешкой на шахматной доске. Но он понимал, что ему нечего сказать по этому поводу. Оставалось либо идти по прямой, либо опуститься в грязь на глубину шести футов.

Так вот каково чувствовать себя беспомощным. И Зеф, должно быть, испытывает то же самое. Человек, которого она ненавидела больше всего, который снова заставил ее воровать, теперь держал ее в заложниках. Ксавье не мог позволить ей страдать из-за сложностей в работе большого механизма ПЭП.

— Я иду за ней, — твердо заявил он. — Скажи Кирсу, чтобы он отвел меня к Блэквеллу.

Диксон вздохнул и скрестил руки на груди. Мужчина должен запатентовать свой осуждающий взгляд.

— Ты должен знать, что после вербовки и обучения, с тобой она не останется.

Он ожидал именно этого. Возможно, такой исход пойдет на пользу им обоим. Хотя, знание того, что он с ней сотворил, разорвало бы его на части. И что у них могло бы быть, осмелься он уйти с ней из ПЭП. Такой шаг мог оказаться величайшим ограблением, которое он когда-либо совершал. Но единственный способ получить такую возможность требовал, чтобы он играл по навязанным правилам.

Ксавье кивнул.

— Меня устраивает.

Диксон постучал по интеркому на настольном модуле.

— Куинн, сообщи Ламберту последнее известное местонахождение Линкольна Блэквелла. Перепоручи Виктора Катирчи Джеку Анджело. Ты получил последние данные о сроках?

— Да, — тихо ответил Кирс.

— И?

Ксавье и Диксон обменялись взглядами, ожидая ответа Кирса.

— Первоначальная транзакция произошла чуть больше суток назад. Значит, остается восемь часов тридцать семь минут до… ну, сам знаешь.

— Иди, — приказал Диксон.

Глава 25

— Вы следили за мной, — сказал мужчина.

Джозефина сидела на деревянном стуле прямо, как шомпол. Выбора у нее не было. Ей связали руки и завели за спину, стянув с лодыжками. Поза не такая уж и мучительная, но из-за нее напрягались плечи и бицепсы, и прошло бы совсем немного времени, прежде чем сопротивляться — если бы ее освободили — она больше не смогла. Она пожалела, выбрав платье, которое высоко задралось на бедрах, ей хотелось одернуть его.

— Такой поворот справедлив, не находишь? — пробормотала она.

Линкольн сидел на краю стопки деревянных поддонов. Они находились в помещении, похожем на заброшенный склад, с земляными полами, некрашеными кирпичными стенами и отсутствующими стеклами в окнах. Мужчина откинул назад густые черные волосы, блестевшие от геля и пахнущие океаном. Темные брови нахмурились, когда он рассмеялся.

— Я не ожидал от тебя ничего меньшего.

— Признай это. Ты одержим мной. Следить за мной все эти годы? — Она покачала головой. — Брось, Линкольн. Между нами никогда больше ничего не будет.

— Я не такой жалкий, каким меня рисуют твои фантазии. Я покончил с тобой, Джо-Джо.

— Не называй меня так.

— Джо-Джо. — Он крепко схватил ее за подбородок. — Как поживает кошечка?

— Если ты снова заберешь Хлою…

Он откинул ее голову назад и встал, принявшись расхаживать по земляному полу.

— Я покончил с кошками-ловушками. Перешел на более важные и нужные вещи. Но ответь мне. Почему ты следуешь за мной? Дважды украла то гребаное ожерелье. Чего еще тебе от меня надо? Может, это мне следует спросить, почему ты одержима мной.

— Сам знаешь почему.

Он пожал плечами и надул губы. Затем придвинулся ближе, глядя на девушку тем обжигающим взглядом, который когда-то вызывал у нее дрожь — в хорошем смысле.

— Ты работаешь с этим вором. Лисом. Я помню твою одержимость им. Когда-то я думал, что ты с ним трахаешься, но потом понял, что это была всего лишь «школьная влюбленность».

Джозефина прикусила верхнюю губу.

— Но вы двое отвечаете перед рыбкой покрупнее, — продолжил он. — Я пытаюсь выследить кукловода, но натыкаюсь на кирпичную стену.

— Натыкаясь на кирпичи, получишь только синяки. Ударься о них лицом, ладно?

Прозвучал звук пощечины, но это не стало неожиданностью. Джозефина откинула голову назад, отбрасывая волосы с лица, но не отрывала взгляда от Линкольна.

— Полагаю, я задолжала тебе это за нож, да? Как твое плечико?

Он провел языком по передним зубам, не размыкая губ; движение показывало, что он раздражен. Джозефина надеялась, что ему пришлось накладывать швы.

— Что на бриллианте? — осмелилась спросить она.

Плечи Линкольна расслабились, он снова уселся на кучу поддонов. Вытянув ноги перед собой, он улыбнулся.

— Ты не знаешь?

— Никогда не знала. Я была всего лишь пешкой в твоей игре, помнишь? Никто не рассказывал мне деталей общей картины. Так что же именно я украла?

— Мне думается, Лис сообщил тебе эти подробности, так что я не буду тратить слова впустую.

Справедливо. Она была на пределе возможностей, но овладела искусством раздразнить соперника.

— Какого черта тебе понадобилось биологическое оружие?

— Что? Хмм… может, ты не все знаешь. Ты хоть представляешь, за сколько я мог бы продать такое оружие?

— Конечно, но у тебя больше нет перечня ингредиентов.

— Нет. И я никогда не хотел такой ужасной вещи. Ты же знаешь, не в моем стиле пачкать руки массовым убийством.

— Люди меняются.

Он наклонился вперед.

— Ты изменилась, Джо-Джо? Ты прожила тяжелую жизнь. Посмотри, к чему это привело. Воровать дурацкие кольца из ювелирных магазинов.

Значит, он следил за ней, даже когда она думала, что это они следили за ним. Она решила надавить еще сильнее.

— Что ты мне подсунул? Есть какой-то датчик, — решила она. — Где он? Внутри меня? Ты, ублюдок. Что ты сделал?

— Все не так коварно, как кажется. Но наука творит величайшие открытия в области нанокожи. Теперь можно быть носителем нанотехнологий или даже передавать ее другим, например, с помощью кошачьей перхоти, и она будет держаться неделями, даже при мытье. Я невероятно впечатлен. Я вложил деньги в эту технологию.

— У Хлои нет перхоти.

— Но ее мех такой мягкий, и я знаю, что кошки нуждаются в нежной заботе. Однажды, когда она жила у меня, я сделал ей массаж.

— Ах, ты, мудак.

— И я хорош в этом. Теперь насчет бриллиантового ожерелья. Не думал, что оно мне будет нужно. Лишь бриллиант с кодом оплаты. Ввести код в безопасной онлайн-точке встречи и вуаля. Пять миллионов долларов переведены на банковский счет по моему выбору.

— Итак, ты решил пойти прямо за деньгами. Теперь это больше похоже на тебя.

— Конечно. И все же, эти деньги всегда были мои. Можно сказать, я сделал неудачную инвестицию и теперь пытаюсь возместить убытки. Я и не подозревал, что код потребует выполнения гребаного задания.

— А массовые убийства не в твоем стиле. Кажется, ты не так уж сильно изменился. Но понимаешь ли ты, что если не выполнить задание, произойдет нечто похуже?

Она уставилась на него. Эти темные прямые брови над глубокими карими глазами придавали ему такой интеллигентный вид. А ухоженная щетина? Сжальтесь, ей пришлось отвести взгляд. Плохие парни. Сможет ли она когда-нибудь преодолеть тягу к ним?

— Да, но что? И те тикающие часики? — Он прищелкнул языком и встал.

— Ты не знаешь, что произойдет? — удивилась она. — Я тоже. Но точно ничего хорошего. Просто отдай бриллиант, и я позабочусь о том, чтобы он попал к хорошим парням. Ты уйдешь, не запачкав руки в крови, и воспримешь эту неудачу, как упущенный заработок. Не то чтобы ты не мог позволить себе время от времени упустить парочку, а?

— На кого ты работаешь, Джо-Джо? Скажи мне.

— Ни на кого, кроме себя.

— На кого работает Лис?

— Честно говоря, понятия не имею. Он мне не сказал. Я такая же пешка в его игре, как и в твоей.

— Да? На кого бы ни работал другой вор, он перекачал деньги с моих зарубежных счетов. Я не могу отказаться от этих денег. Мне они нужны.

— Ха! Кто-то тебя обставил? Мне нравится!

Еще одна пощечина даже не причинила боли, когда Джозефина представила Линкольна Блэквелла, свернувшегося калачиком на полу своего модного парижского особняка, плачущего над своими пустыми счетами. Дай пять, секретный клуб Ксавье.

— Знаешь, ты права, — сказал он. — Ты не моя пешка. По крайней мере, не моя единственная. Я вывел на доску еще одну фигуру. — Он наклонился вперед и приподнял ее подбородок. — Безусловно, вечеринка получилась бы не столь веселой, если бы я не увидел, как ты наблюдаешь за его пытками. Вот так поворот, ты ведь так выразилась?

Это могло означать только одно. Неужели Ксавье пришел за ней? Дурак. Великолепный, сексуальный дурак.

— Он ничего для меня не значит, — твердо сказала она.

— Посмотрим.

Джозефина сглотнула и склонила голову. Этот раунд засранец выиграл.

Теперь посмотрим, как далеко он зайдет.

****

Ксавье облизнул губу и почувствовал металлический привкус крови. Теплая жидкость стекала из пореза над глазом. Приспешник Блэквелла пользовался кастетом. Головорез наносил редкие удары, но каждый из них попадал в идеальное место, чтобы причинить максимум урона и боли. Ребра чертовски ныли, но ублюдок не стал целиться в почки. Пока.

Ксавье усомнился в своем чрезмерном рвении взяться за это дело. В конце концов, этим следовало заняться Джентльмену Джеку. Джек никогда бы не оказался в подобном положении. По крайней мере, Ксавье избавил от страданий другого человека. Он надеялся, что это относится и к Джозефине.

Широко раскинув прикованные наручниками к кирпичной стене руки, Ксавье все еще мог стоять на ногах. Им надо было заставить его стоять на цыпочках. Это сделало бы пытку гораздо более эффективной. И все же самая сильная боль была от вида Зеф.

Пятнадцатью минутами ранее Линкольн сопроводил ее в открытый подвал склада. На мужчине был костюм от Армани за четыре тысячи долларов, которому позавидовал бы Ксавье, если бы не пытался сосредоточиться на том, чтобы не слишком сильно истекать кровью.

Пол был земляным, рыхлым, заходящее солнце светило сквозь верхние части высоких окон. Зеф стояла в пятидесяти футах от него, скрестив руки на груди, не сводя с него глаз, сжав челюсти. Голубое платье было испачкано грязью. На челюсти красовался синяк. Линкольн стоял рядом с ней. Она не была скована или связана.

Пыталась ли она быть сильной ради него?

Или ей просто было все равно?

Кулак приспешника ударил Ксавье по левой почке. Дерьмо. Он надеялся, что это произойдет гораздо позже. Сплюнув кровь, он несколько мгновений висел на запястьях, преодолевая невыносимую боль глубокими, сосредоточенными вдохами, и, наконец, смог подняться, напрягая квадрицепсы.

С каждым ударом Джозефина молчала. Она не умоляла за него, и он это ценил. Драматизм только придал бы Блэквеллу больше власти.

Черт возьми, он любил эту женщину за ее силу. И стойкую решимость. И за то, какой женщиной она была. Она не боялась быть собой, невзирая на последствия.

Бл*ть. Неужели он на самом деле любил ее? Самое время это осознать. Идея была нелепой. У них никогда не смогло бы ничего получиться, по крайней мере, согласно заявлению Диксона, если ее примут в ПЭП, они не будут друг с другом.

Всегда был шанс, что Ксавье может пуститься в бега. И взять с собой Зеф. Но мог ли? Хотел ли он этого? Сейчас он обладал определенной степенью свободы, которую не могли ему предоставить постоянные прятки от закона.

Ксавье плюнул кровью в бандита. Приспешник ощетинился, но не стер слюну с рукава рубашки. Он повернулся к своему боссу за указаниями.

— Возьми мачете, — спокойно сказал Линкольн.

Ксавье поморщился. Боковым зрением он заметил ржавое мачете, прислоненное к стене. Ни шанса, что оно окажется острым. Весело не будет. Бандит снял кастет и уронил его. У его ног взметнулась грязь. Он повернулся, чтобы направиться за оружием.

— Он знает, где оно! — крикнула Джозефина.

Ксавье поморщился. Во рту стоял медный привкус крови.

— Она лжет.

— Он спрятал его, — возразила девушка. — Попросил кого-то сделать это за него. Он единственный, кто знает, где оно. Я пойду с ним. Мы заберем его обратно.

Это была абсолютная ложь.

Блэквелл подошел к Ксавье, сложив руки домиком. Проглотил бы этот человек наживку? Джозефина рубила с плеча.

— Вам не нужно идти за ним обоим, — сказал Блэквелл. — Я буду держать Зеф при себе, пока ты пойдешь за ожерельем, хорошо?

— Не выйдет, — сказала Джозефина. — Он сбежит в ту же минуту, как ты его отпустишь. Я ему безразлична. Ты мог бы держать меня в клетке годами, и он ничего бы для тебя не сделал. Люди, на которых он работает? Они хотели, чтобы он подобрался ко мне поближе, чтобы иметь возможность меня убрать.

— Это так? — Блэквелл посмотрел на Ксавье.

Он выдавил из себя кровавую улыбку.

— Она ничего для меня не значит.

Линкольн схватил Джозефину за волосы и сильно ударил в живот. У нее подогнулись колени, и она упала, согнувшись пополам.

— Может, я мучил не того человека?

Ксавье закрыл глаза. Если бы они переключились на нее, он не смог бы этого вынести.

Визг Джозефины подсказал о новом ударе, но на этот раз Ксавье не открыл глаза. Он услышал борьбу, и Линкольн крикнул своему человеку, чтобы тот оставался на месте, поскольку, очевидно, сам избивал Джозефину. Она была сильной. Могла защитить себя. Но как долго?

После нескольких раундов обмена ударами кто-то приземлился на пол перед ногами Ксавье. Он открыл глаза. Джозефина распростерлась перед ним; Линкольн держал ногу на ее шеей. Ублюдок смотрел на него. Ждал.

Сейчас был ход Ксавье.

Только многолетний опыт в сдерживании эмоций и врожденное отсутствие эмпатии позволили ему сделать то, что он сделал дальше. Он плюнул. На нее.

Линкольн отскочил и жестом приказал своему человеку поднять Джозефину и отвести в сторону. Она провела рукой по щеке и взглянула на Ксавье, но он не мог прочитать ее мысли. Под одним глазом у нее уже темнел синяк, а губа была разбита. Он убил бы Блэквелла за это.

Но он кандидат на вербовку.

Дерьмо. Если Ксавье в конечном итоге придется работать с этим человеком… Риск уйти в самоволку с каждым разом выглядел все лучше.

— Тогда, давайте сделаем это, — объявил Блэквелл. Он повернулся и погладил Зеф по щеке. — Хочу, чтобы ты передала мне мои пять миллионов долларов. Это самое меньшее, что ты можешь сделать ради старых добрых времен, да?

Вздернув подбородок, она оставалась бесстрастной.

— Мы создадим биологическое оружие вместе, ты и я, — продолжил он. — А потом ты доставишь его в Восьмой округ. Будет мило. Но если парень, который висит у меня на стене, единственный, кто знает, где оно, я вынужден отправить вас двоих. Конечно, я мог бы держать тебя у себя, но у тебя есть стимул контролировать этого человека. Ты вернешься ко мне. Если ты этого не сделаешь? То никогда не освободишься от меня. Обещаю.

Ксавье чувствовал дрожь Джозефины, как свою собственную. Она действительно ненавидела Блэквелла.

Линкольн щелкнул пальцами своему лакею.

— Поставь прослушку на Лиса и убедись, что маячок на сучке все еще работает. Отправь их вместе. Я хочу, чтобы ожерелье было у меня в руках к рассвету. Понятно? — Он посмотрел на Ксавье.

— А какова моя мотивация? — спросил Ксавье.

Блэквелл пожал плечами.

— Жизнь?

Ксавье кивнул.

— Мне подходит.

Глава 26

Ксавье велел водителю высадить их в Первом округе, в полуквартале от его дома. Благодаря микрофону, плотно обмотанному вокруг его левого бицепса, не было никакой возможности помешать Блэквеллу узнать, где он живет. Квартиры, которые ПЭП выделял своим агентам, не были постоянными, так что это его не беспокоило. На нем был чистый пиджак, который ему вернули, чтобы прикрыть окровавленную рубашку и брюки, но проходящий мимо турист все равно бросил на него косой взгляд.

Во избежание быть схваченным, Ксавье отключился от Кирса, прежде чем приблизился к укрытию Блэквелла. Так что, сейчас ПЭП не знал о его местонахождении. Но скоро он это исправит.

А Джозефина, по-видимому, носила на себе маячок еще с тех пор, как Блэквелл передал ей кошку.

Она последовала за ним во двор многоквартирного дома, окутанного предвечерними сумерками. Никто из них не произнес ни слова. Оба понимали, что слова должны быть тщательно взвешены и проанализированы, прежде чем их произносить.

Оказавшись в своей квартире, Ксавье сразу же вставил наушник, который прятал в прорези подола пиджака. После щелчка помех Кирс подтвердил связь.

— Я здесь. Они тебя отпустили? С женщиной?

Ксавье промычал в знак согласия.

— Хорошо, понял. Я переключил частоты, чтобы Блэквелл не перехватил нашу передачу, но по-прежнему отслеживаю их. Обратный отсчет в настоящее время составляет три часа сорок две минуты.

Ксавье прикинул, сколько времени осталось, но не был точно уверен, что должно произойти. Ожерелье нужно передать Блэквеллу. Но они не могли этого сделать, пока Катирчи не будет обнаружен. Это было задание Джентльмена Джека. Ни от кого пока не прозвучало ни слова о турке.

Ксавье взял с дивана блокнот и ручку и что-то нацарапал на бумаге, затем передал Зеф. Она одними губами произнесла то, что он написал: «Изготовлено поддельное ожерелье. Жду информации о местонахождении турка».

Она кивнула, затем постучала по запястью, спрашивая, сколько времени.

Он поднял вверх три пальца.

— Черт, — сказала она вслух. — Что произойдет?

Он пожал плечами.

— Что, если весь город?..

Он покачал головой в категорическом «нет».

Она кивнула. Никаких разговоров, пока Линкольн слушал. И они должны вести себя убедительно.

— Я свяжусь со своим человеком, — сказал он, поднимая сотовый, который он намеренно оставил, прежде чем отправиться за Блэквеллом. Он набрал номер Кирса. — Ожерелье у тебя?

Кирс изобразил совершенно ненужный британский акцент.

— Ты получишь его в ближайшее время, приятель. Мы организуем передачу.

Ксавье не был уверен, что Блэквелл мог слышать часть разговора Кирса, поэтому облегчил задачу всем участникам.

— Передачу? Где?

— У реки. Я тебе позвоню.

Ксавье повесил трубку и посмотрел на Зеф. Она пожала плечами. Должно быть, Блэквелл все слышал. Теперь все, что им нужно, это ждать. И не разговаривать. Так что… если они собирались ждать, он намеревался сделать это на своих условиях.

Он повернулся и притянул Зеф для поцелуя, жесткого и пропитанного болью, которую испытал, когда ему приходилось терпеть, наблюдая, как Линкольн жестоко обращается с ней. Неохотно отстранившись, он изучил ее глаза. Кожу вокруг покрывали синяки. А ее губа — он осторожно прикоснулся к ней — была рассечена.

Она коснулась его запястья, где наручник натер кожу, и Ксавье вздрогнул. Она покачала головой, нежно прикоснувшись к его брови, где зиял порез.

— Стоило того, — одними губами произнес он. — Я прикрою тебя.

И тогда все желание и жажда, которые накапливались с момента возвращения в Париж из Берлина, взорвались и превратились в безрассудство. Он коснулся ее груди, наклоняясь, чтобы прикусить плоть сквозь платье прямо над соском.

Она потрогала провод под его рубашкой, который приспешник Блэквелла обвил вокруг его бицепса.

Ксавье пожал плечами.

И ее платье было сброшено так же быстро, как и его одежда. Он прижал ее к стене. Она хлопнула ладонью по микрофону, возможно, немного приглушив его. Раздвинув ее ноги, он скользнул внутрь ее горячей и тугой плоти и застонал от сладкого освобождения, которое наступило так быстро, что все, что он мог сделать, это содрогаться против ее тела, уткнувшись лбом ей в плечо. Стиснув зубы, он сдержал стон.

Блэквеллу предстояло неожиданное шоу. Ксавье было плевать. Пусть этот человек знает, как много Зеф значила для него. Конечно, он это подозревал. Она принадлежала ему, и он не позволил бы ни одному мужчине думать иначе.

Безусловно, в данный момент головорезы злодея могли быть на пути к квартире.

Поэтому Ксавье должен брать то, что хочет, пока мог.

Он начал двигаться в ней, ушибленные ребра и почки кричали от боли, но все это было фоновым шумом по сравнению с пронзившим его удовольствием, которое атаковало с новой силой, когда он кончил во второй раз. Зеф схватила его за плечи и вскрикнула. Он закрыл ей рот ладонью, заглушая ее удовольствие. Она укусила его за палец с бессмысленной самозабвенностью.

— Они слушают, — выдохнула она.

— Хорошо.

— Я… — Она снова ахнула и сжала его бицепс. — …хочу кое-что сказать, но это не для чужих ушей.

Выйдя из нее и застегнув молнию, он повернулся и схватил телефон. Быстро загрузив музыкальное приложение, пока Зеф натягивала платье, он включил его. Громко.

Зеф взяла телефон и прижала к его бицепсу, а сама наклонилась вперед и прошептала:

— Я знала, что ты придешь за мной.

— Я должен был взять этого ублюдка. — Он уткнулся носом в ее волосы. Так мило. Так… не для него.

— Серьезно? Значит, ты подвергся пыткам не для того, чтобы спасти меня, а чтобы… — Она еще больше понизила голос. — …заманить его в ловушку?

Он выбрал неправильные слова. Он боролся за то, чтобы войти внутрь и спасти Зеф. Но не мог избежать того факта, что она была еще и работой.

— И то, и другое.

— Как называется организация, на которую ты работаешь?

— Это… э-э-э… — Сейчас нужно было, чтобы она ему доверяла. Поэтому он взял блокнот, написал название и показал ей.

Она оттолкнула Ксавье, принявшись расхаживать по небольшой площади крошечной гостиной. Когда она, наконец, посмотрела на него, он прочел предательство в ее полных слез голубых глазах.

— Ты бы никогда не сказал мне этого, если бы у тебя не было на меня планов.

Нет, он бы не сказал. Просто играл бы не в ту игру, вместо того, чтобы следовать зову сердца. Но их слушал весь мир. И Блэквеллу нужно было убедить их, что Зеф ничего для него не значит. В конечном счете, это был единственный способ, защитить ее от ублюдка.

— Ты не глупая женщина.

— Нет. Ты собираешься завербовать меня, да?

— Выбор добровольный. Хотя у меня есть список преступлений, которые используют против тебя. Ты могла бы заставить это работать на себя.

— И потерять свободу? Так это работает для тебя?

— Честно? Сейчас у меня гораздо больше свободы, чем, когда я вечно оглядывался через плечо на закон. — Не совсем ложь.

— Я должна была догадаться, что ты так сделаешь. Я не хочу превращаться в чипированную обезьяну, которая работает на таких отбросов, как ты. — Ее голос повысился, соперничая с шумом техно-музыки. — Я всегда была одиночкой. И это не изменится. Ты получишь бонусные баллы за то, что привел меня к ним?

— Это работает не так.

— Нет, конечно. Позволь рассказать, как это работает. Как это сработало. И я говорю это для всех, кто слушает, чтобы они знали, какой ублюдок Лис на самом деле. Той ночью ты вломился в кабинет моей матери и украл все, что у нее было.

Ксавье изумленно уставился на нее.

— Это был…

— Вор, о котором я тебе рассказывала? Да, это был ты.

Сейчас не время для ужасного потрясения, когда их много кто слушал, но Джозефина была преисполнена решимости. И Ксавье хотел услышать историю до конца.

— Почему ты не сообщила о краже? — спросил он. — Раз ты была свидетелем?

— Как я могла положит конец тому, чем хотела заняться? В ту ночь я была без ума от твоих действий. Но еще и одержима жаждой мести. Мама потеряла все. А я потеряла семью.

— Семью? Ты говорила, что твоя мать и ее парень отдали тебя на удочерение. Что это за семья такая?

— Моя семья. Единственная, которую я когда-либо знала. — Она вцепилась в свои густые локоны, затем с разочарованным рычанием отпустила их. — Как я уже говорила, я хороша в том, что действую в одиночку. Так я научилась. Я следила за тобой. Оттачивала свои навыки. Не выпускала тебя из поля зрения. Говоришь, не можешь вспомнить наш первый поцелуй?

— Нет. — Потому что это воспоминание вернулось к нему только сейчас.

За час до того, как проникнуть в Национальный художественный музей за алмазом «Гортензия», он остановился выпить кофе. Он так привык. Кофеин насыщал его адреналином и настраивал чувства на сверхфокусировку. В тот вечер, пока он стоял возле высокого столика на тротуаре возле кафе, с ним флиртовала великолепная блондинка. Прежде чем уйти, она наклонилась к нему. И он притянул ее ближе для доллого поцелуя при лунном свете. Это быстрее погнало адреналин по его венам и сделало предвкушение кражи еще более сладким.

Схватив Зеф за руку, Ксавье повернул ее, чтобы увидеть запястье.

— В ту ночь у тебя была татуировка только с одной кошкой. Я вспомнил. Ты… та блондинка? Это случилось в ночь моего ареста.

— Один час тридцать две минуты, — доложил Кирс на ухо Ксавье.

— Вот именно. — Джозефина сунула ноги в босоножки. — Я знала о твоих планах на тот вечер и все рассчитала заранее. Следила за тобой несколько дней, как демон. Ты отошел от музея на пятьдесят ярдов, прежде чем полиция надела на тебя наручники. Это я их вызвала.

И с этими словами она вышла из квартиры, оставив дверь открытой.

— Мы обнаружили Катирчи, — сообщил Кирс, — и доставим его на условленное место через семьдесят минут. Он охотится за Блэквеллом.

Зеф ответственна за его арест.

Адское пекло. Зачем все это сейчас? Как он мог спасать мир или крохотную часть города, когда его сердце только что разорвали пополам?

— Отпусти ее, — предупредил Кирс. — Я приставлю к ней человека. Если она нам все еще понадобится для передачи, тогда мы доставим ее на место.

Ксавье присел на пол, схватившись за ноющие ребра. Все тело болело от побоев, полученных за последние дни, но не так сильно, как сердце.

Женщина, в которую он влюбился, была причиной того, что теперь он в буквальном смысле принадлежал ПЭП.

Отпустить ее? Он сжал кулак и ударил по стене. Гипсокартон треснул. Как и его сердце.

Глава 27

Борясь со слезами, Джозефина вышла из многоквартирного дома, оглядывая улицы в поисках черного лимузина. На ней все еще был датчик слежения — где? Придется залезть в душ и безжалостно оттираться. Но Линкольн сказал, что он водонепроницаемый. Неужели она никогда не сдерет с себя — буквально — этого придурка?

Девушка прижалась обнаженными плечами к кирпичной стене, на всякий случай слегка потираясь о нее, вдруг это действительно избавит ее от невидимого датчика. Она не знала, куда теперь идти. Она только что с грандиозным масштабом послала Ксавьера нах*й. И ненавидела себя за это. Она любила этого мужчину. Но он не любил ее. Не мог, теперь, когда узнал правду о своем аресте.

Почему она рассказала ему? Это прозвучало не так, как если бы она была добропорядочным гражданином, который верил в правду, справедливость и в любую другую хрень, которой можно было бы закончить свою речь.

О да, она знала почему. Потому что никогда не была для него женщиной, всего лишь пешкой. Деталь, которую нужно передвинуть, чтобы получить желаемое, поймать плохого парня и сдать ее своей драгоценной организации.

Он хотел завербовать ее в какое-то Подразделение элитных преступлений? Приказали ли ему сделать это только после того, как они поймали Линкольна в ловушку, или это всегда было его заданием? Должно быть, он воспользовался ей — с помощью секса — чтобы сблизиться, завоевать ее доверие. И она доверяла ему.

Джозефина покачала головой. Возможно ли, что хотя бы на мгновение он забыл о работе и просто любил ее?

Какой гребаный бардак она устроила! Почему сдала его два года назад, когда для ее матери это не имело значения? Заключение Ксавье в тюрьму не вернуло Джудит Деверо состояние, которым она владела, и не позволило ей выйти из убежища, где она скрывалась от того ужасного человека, для которого держала добычу. Это не воссоединило дочь с матерью. А всего лишь убрало звездного вора с улиц и заставило его работать на контролирующую организацию, которая наверняка лишила его души.

Теперь дороги назад не было. Джозефина могла исчезнуть. Закончить очередную главу своей жизни и двигаться вперед, к чему-то новому.

Новой жизни, которая кружила вокруг и била ее сильнее, чем Блэквелл.

— Прости, — прошептала она. Будь прокляты ее эмоциональные слабости!

В четырех метрах от тротуара остановился туристический автобус. Джозефина направилась к нему.

****

— Ты слушай, я буду говорить, — сказал Кирс Ксавье. — Я подключился к частоте Блэквелла. Слежу за ее передвижениями. Не ради тебя. Она наша.

Ксавье поморщился. Сможет ли она когда-нибудь принадлежать ему?

— Ожерелье готово для передачи. Диксон будет на площади Согласия перед отелем де Крильон через десять минут. Сообщи Блэквеллу, что передача состоится у моста Мирабо. Катирчи описали Линкольна Блэквелла и указали, что ожерелье у него. И также камень с оплатой. Он не знает о таймере, поэтому тебе нужно взять все под контроль и убедиться, что все находятся на своих местах. Пусть Катирчи заберет ожерелье и камень с оплатой и отправится своей дорогой.

— Но что произойдет через…

— Сорок пять минут? Могу лишь догадываться об этом, как и ты. Но я бы сказал, что тот, у кого останется камень с оплатой, не будет счастлив. Мне кажется, в камне что-то есть. Датчик? Детонатор? Могу только предполагать.

— Это приказ. — В наушнике раздался голос Хантера Диксона. — Встречаемся через десять минут для передачи.

— Я уже в пути. — Ксавье закрыл за собой дверь квартиры и вместо лифта спустился по узкой винтовой лестнице.

Они были правы. Ему не нужно втягивать Джозефину в это дело, даже если Блэквелл настоит, чтобы она стояла рядом с ним, пока он собирает чудовищное оружие. И теперь, зная, что Ксавье с ней сделал, он не был уверен, что когда-нибудь захочет увидеть ее снова.

Выйдя во двор, он выдохнул и заговорил так, чтобы Блэквелл мог слышать:

— Встреча на мосту Мирабо через полчаса. Будь там для передачи.

****

Пока автобус ждал на светофоре, Джозефина заметила Ксавье, спешащего по улице Риволи. Сработавшие инстинкты, заставили ее выйти из автобуса и последовать за ним, стараясь держаться на расстоянии двух кварталов. Он постучал себя по уху. Должно быть, слушал Кирса, который, казалось, всегда был у него в голове. Он и Блэквелл — вместе с кем еще? — слышали, как Ксавье прижал ее к стене десятью минутами ранее. Последний прощальный трах?

Нет, они должны были увидеться снова. Этому мужчине приказали завербовать ее. Он сказал, что вербовка будет добровольной. Ни за что. Но если ее проступки не вычеркнут из списка, неужели ей не останется иного выбора, кроме как пойти к ним добровольно? Время, которое ей придется провести в тюрьме за свои преступления, убьет ее. Но действительно ли секретная организация располагала такой информацией, или все это было блефом? Она не могла знать, пока не услышит, что у них есть против нее.

Но Джозефина не собиралась приближаться к Ксавье и позволять думать, что у него есть с ней шанс. Этот мужчина все испортил, поставив работу выше ее. Даже если ничего другого ему не оставалось, а тюрьма была альтернативой, она все равно ненавидела его за это.

По крайней мере, на рациональном уровне.

На эмоциональном? Ей потребовались все силы, чтобы не броситься к нему и не умолять обнять и целовать до тех пор, пока она не забудет весь мир и то, каким отвратительным он может быть. С Ксавье она обрела краткую искру счастья. Работать бок о бок с ним было потрясающе. И на секс тоже не приходилось жаловаться.

Как она превратилась в свою мать? Как превратилась в женщину, готовую почти на все ради плохого парня?

Но теперь Ксавье работал на хороших парней. Его репутация плохиша, несомненно, пострадала. Она не хотела уходить от этого мужчины. И пожалела, что сдала его два года назад.

Ксавье свернул к реке. Ему все еще нужно разобраться с Блэквеллом и ожерельем. Она должна отойти в сторону и позволить передаче произойти. Блэквелла арестуют. Возможно. И ПЭП выполнит свою миссию. Тогда она станет свободна от Линкольна, но никогда от ПЭП.

Могла ли она позволить Ксавье так легко уйти из ее жизни?

— Нет, — возразила она. — Если у нас есть последний шанс сбежать, мы должны им воспользоваться.

Ускоряя шаг, она намеревалась подобраться как можно ближе к Ксавье, не выдавая себя. Она знала, что Линкольн определил ее местонахождение. Весь мир наблюдал за ней; она будет держаться за занавесом, пока не придет время выхода на сцену.

****

На заднем сиденье лимузина Хантер Диксон протянул Ксавье фальшивое ожерелье. Зная, что Ксавье прослушивают, он сказал прямо:

— Блэквелл должен прийти один и встретиться на площадке под мостом Мирабо. На правом берегу.

— Уверен, он получил инструкции. — Ксавье изучил фальшивое ожерелье. «Хорошая имитация; бриллианты менее ценные, но настоящие. Стоит около двадцати тысяч», — прикинул он.

Диксон поднял блокнот с надписью: «Она последовала за тобой».

Он кивнул. Он знал, что Зеф шла за ним, потому что Кирс следил за ней всю дорогу. Если бы она знала, что для нее лучше, она бы повернулась и пошла в другую сторону. Он увяз слишком глубоко, чтобы вытащить ее сейчас. Ксавье молился, чтобы она поумнела. И быстро.

Диксон жестом показал ему выйти из машины. Он сказал все, что было необходимо. Поблизости разместят команду, которая возьмет Линкольна Блэквелла. Он не был уверен, что запланировано для турка, но оставил бы это на усмотрение ПЭП.

Теперь в игру вступал Ксавье.

Засунув бриллиантовое ожерелье с отсутствующим камнем в карман костюма, он пошел по тротуару вдоль реки, скользя пальцами по каменной балюстраде. В конце он резко повернул направо и вприпрыжку спустился по лестнице на мощеную площадку, выходящую к прохладным водам. На небе светил полумесяц, и было поздно, так что набитые туристами экскурсионные катера больше не курсировали по водам. В сотне ярдов впереди была пришвартована темная баржа. Ночь наполнили запахи бензина и затхлой воды.

Трудно не оглядываться по сторонам, надеясь увидеть Зеф. Она не хотела подходить близко. Вступи она в драку, то рисковала бы испортить всю миссию. С другой стороны, Блэквелл ожидал ее присутствия, потому что намеревался прибрать ее к рукам. Ксавье надеялся, что она будет держаться подальше.

И все же он не был уверен, как отреагирует на женщину, перевернувшую его жизнь с ног на голову и погубившую навсегда.

Он проверил мобильный. Шестнадцать минут до конца отсчета.

Самая большая пытка, которую он когда-либо терпел. В целой жизни.

Глава 28

Он должен знать, что она последовала за ним. Несмотря на то, что Лис не давал никаких подсказок — он без оглядки шел вдоль реки и начал спускаться по лестнице, идущей параллельно Сене, — но это читалось в том, как он держал голову.

Из всех тех случаев, когда она следила за ним, Джозефина знала, что он видел все, но не глазами. Его чувства были настроены так же, как и когда он один сидел на корточках перед сейфом, взламывая его, или когда висел на кабеле, спустившись за драгоценным камнем без отключения инфракрасных датчиков. Он чувствовал перемены в воздухе. Колебания тепла или холода. Его тело принадлежало вселенной, и эта вселенная знала о присутствии Джозефины.

Она не пыталась отвлечь его, оставалась как можно более скрытой. Ожерелье, должно быть, у него. Подделка?

ПЭП устроил Блэквеллу ловушку. Джозефина хотела быть там, увидеть, как это произойдет. Она это заслужила.

Как и Ксавье. Она заметила его неровную походку. Левая нога была повреждена; кость, возможно, сломана головорезом Линкольна. Однако, это не мешало ему ходить, но причиняло достаточно боли. Он был классным актером.

Жаль, что кто-то отобрал у него свободу, превратив в цирковую обезьянку.

Вздохнув, Джозефина покачала головой. Это не ее вина. Да, она предупредила полицию, но то, что произошло после его ареста, не имело к ней никакого отношения. Он был большим мальчиком. Этот мужчина держал жизнь в своих руках и знал, как выжить.

Если бы она могла изменить прошлое и не сообщать в полицейский участок, что Лис собирается украсть бриллиант Марии-Антуанетты, она бы это сделала. Сейчас. Но тогда? Она была заражена слепой и нелепой жаждой мести. Теперь она это понимала. И ее поступок вернулся к ней бумерангом, сбив с ног. Она не думала, что снова когда-либо увидит этого мужчину после прощального поцелуя той ночью. И ни за что в жизни даже не надеялась работать с ним. И заручиться его доверием.

Или заняться с ним любовью.

— Ты была дурой, Зеф, — прошептала она, обожая прозвище, которым он ее наградил. Будет ли у нее шанс снова услышать, как он ее так называет?

К обочине перед рекой подъехал лимузин. Линкольн Блэквелл вышел вместе с одним из головорезов, которых Джозефина узнала. Удивительно, но он жестом велел телохранителю оставаться у машины, а затем в одиночестве спустился по лестнице к берегу реки. Телохранитель перегнулся через каменную балюстраду, чтобы наблюдать.

Глупый шаг со стороны Линкольна. Но опять же, Ксавье тоже был один. В теории. У него был голос в ухе и, вероятно, целая кавалерия, ожидающая, чтобы взять Линкольна, когда наступит подходящий момент.

И когда же этот момент наступит? Линкольн хотел получить все ожерелье целиком, но он также хотел сохранить один камень с кодом оплаты. Или он попытается его обменять? Нет. Камень в пять карат был его дойной коровой. Однако все могло привести к сделке. Потому что Ксавье не отдал бы ожерелье, не попросив чего-то взамен.

А что насчет нее? Неужели Линкольн отказался от своих планов вовлечь ее в свои подлые делишки? Вряд ли. Вот почему она постоянно осматривала окрестности на триста шестьдесят градусов.

Ксавье что-то сказал о том, чтобы устроить появление турка. Где был террорист, нанятый, чтобы уничтожить целый район? Как им удалось привлечь его на свою сторону? И смогли ли они?

Столько неизвестных факторов. И все же она почувствовала, как «кричащее нет» подступает к горлу, и острые ощущения от игры заставили ее улыбнуться.

Пробравшись наверх лестницы и присев на корточки на первой ступеньке, Джозефина укрылась в ночных тенях, окутывающих внутреннюю половину лестницы. С этого ракурса она не могла видеть телохранителя, а это означало, что он тоже не мог ее видеть. Взгляд Ксавье скользнул по лестнице, но он не заметил ее. Или не показал этого, когда Линкольн спустился с нижней ступеньки и подошел к нему.

Баржа на реке закачалась. На ней кто-то находился. Многие жили на баржах вдоль Сены. Но если бы кто-то коротал там ночку, разве не включил бы свет?

Спустившись на несколько ступенек, Джозефина одним глазом следила за баржей, находившейся вне поля зрения Ксавье.

****

Виктор Катирчи должен быть поблизости. Ксавье не видел никаких подозрительных фигур — кроме приспешника, перегнувшегося через балюстраду, чтобы наблюдать за боссом, — и парня, который пытал его несколько часов назад.

Адреналин, бурлящий в его теле, уменьшил боль в бедре до минимальной пульсации, но Ксавье был уверен, что умрет от трещины в сердце.

Он позволил себе увлечься… и влюбился.

— Дурак, — пробормотал он себе под нос, когда Линкольн приблизился.

— Кто дурак? — спросил Кирс.

Ксавье не ответил. Не хотел насторожить Блэквелла. Чего ему действительно хотелось, так это хорошенько врезать этому мудаку за то, что причинил боль Зеф. Но обуздал гнев.

Одетый во все черное и теперь, когда Ксавье ассоциировал его с ржавым мачете, выглядевший еще более злодейски, Линкольн Блэквелл остановился в десяти футах от него.

— Где Джо-Джо?

— Джо-Джо?

— Твоя нынешняя подстилка, — пояснил Блэквелл. — Она — часть сделки. — Он вытащил что-то из кармана.

Ксавье взглянул наверх, осматривая каменную балюстраду. Где же подмога, которую обещал Диксон? Он не мог отдать ожерелье, пока не убедится, что все игроки на своих местах.

— Я прикрою тебя, Ламберт, — сказал Кирс. — Катирчи уже близко. И у нас есть команда, которая ждет, чтобы схватить Блэквелла, как только он получит ожерелье. Но на GPS есть что-то странное…

Здорово. Его оставили висеть с этим зловещим заявлением.

В руке Блэквелла что-то блеснуло. Пропавший бриллиант. На котором красовался код оплаты пяти миллионов долларов террористу для уничтожения Парижа.

— Никакого бриллианта, пока я не получу и ожерелье, и Джо-Джо, — сказал Линкольн.

— Пытаешься избежать работы и сразу забрать оплату? — спросил Ксавье.

— Всегда выбирай самый простой вариант. Запомни это, — посоветовал Блэквелл. Он сделал вид, что заглядывает Ксавье через плечо. — Так, где же она? Я выследил ее досюда.

— Думал, я ясно дал понять, что она ничего для меня не значит. — Он не собирался лгать. Но мужчине не нужно знать, что Ксавье тоже понятия не имел, что, черт возьми, задумала Джозефина.

И тут он заметил тень на лестнице, скользнувшую ближе. Зачем она спустилась сюда? Она ему не нужна…

Может быть.

— Я верил тебе, пока ты ее не трахнул.

Ксавье ухмыльнулся. Он надеялся, что этот поступок ударит мужчину прямо по яйцам. Отсоси, Блэквелл.

— Ожерелье у тебя? — спросил Блэквелл.

Ксавье вытащил ожерелье, и оно заболталось в воздухе между ними. Возможно, этого стало бы достаточно, чтобы на время отвлечь от Джозефины. Ксавье оглядел мощеный тротуар и поднял взгляд по стене к приспешнику, державшему теперь пистолет на виду. К счастью, никаких туристов. Но и никакой видимой поддержки. Конечно, они не должно быть так легко заметны, иначе прикрытие раскроют.

— Оно мое!

Плечи Ксавье напряглись, и ему потребовалось все мужество, чтобы не обернуться в сторону человека, кричавшего с грубым акцентом. Должно быть, турок. Пожалуйста, пусть это будет турок, а не какой-нибудь случайный бездомный. Ксавье нужно присматривать за Блэквеллом. И Джозефиной… ах, черт возьми. Она подбежала к Блэквеллу сзади и остановилась в четырех футах от него. Блэквелл этого не заметил.

— Босс! — крикнул телохранитель.

Дерьмо. Ксавье не мог контролировать четырех человек, каждый из которых руководствовался своими планами.

Но он знал, кто должен уйти с уликами.

Ксавье поднял ожерелье и повернул его так, чтобы лунный свет отразился от камней.

— Экстренный код, Ламберт! Ракета! — затрещал Кирс ему в ухо.

Что? Он коснулся уха, делая вид, что потирает его. Сзади в лопатку вонзился ствол пистолета.

— Ракета нацелена на бриллиант. Она достигнет заданной точки через две минуты!

Сыпать проклятиями — только тратить драгоценное время.

Ксавье бросил ожерелье Блэквеллу. Мужчина кинулся вперед и зацепил его пальцем. Человек, стоявший позади Ксавье, выругался и направил пистолет через плечо Ксавье. Ксавье поднял руки в знак капитуляции. Он взглянул на телохранителя, стоявшего у перил. Тот переместился, развернувшись на верхней площадке лестницы.

— Оно настоящее? — спросил Блэквелл.

— У тебя меньше минуты, — рявкнул Кирс. — Нам нужен Блэквелл. Остальные — расходный материал. Действуй!

— Давай, Зеф! — крикнул Ксавье.

Джозефина начала действовать прежде, чем Ксавье успел произнести хоть слово. Она ударила Блэквелла по руке, в которой тот сжимал камень. Его пальцы разжались, и бриллиант полетел по воздуху, описав дугу в двадцать футов. Ярко вспыхнув на вершине, он начал падать по кривой, становясь все ближе… и ближе…

Ксавье протянул руку и поймал бриллиант.

Блэквелл выругался. Бандит схватил Джозефину за волосы, но та сумела нанести удар с разворота, который застал его врасплох и опрокинул назад, он приземлился на твердые известняковые ступени.

— Это мое! — Виктор Катирчи бросился к Ксавье, в правой руке он держал пистолет, а левая ладонь была раскрыта в ожидании алмаза.

— Ламберт, пятнадцать секунд!

— Держу пари, так оно и есть. — Ксавье положил бриллиант на протянутую руку Катирчи. — Беги, Зеф!

Он заметил движение, но не был уверен, Зеф это или Блэквелл мчится вверх по лестнице. Кто-то самым злодейским тоном поклялся отомстить.

Но секунды Ксавье почти истекли. И Джозефина была в пределах досягаемости опасности. Он повернулся и навалился всем телом на здоровенного турка, опрокидывая их обоих в реку.

Вокруг них плескалась Сена. Тело турка ненадолго всплыло на поверхность, затем они с Ксавье исчезли в глубинах вод.

Глава 29

Джозефина бросилась к берегу реки. Линкольн выругался у нее за спиной.

— Что это было?

Над ее головой что-то пронеслось. Что это? Что-то упало в воду. Брызги окропили ей лицо, и тротуар содрогнулся. Ударная волна? Казалось, весь мир перевернулся. Сена вздыбилась, а затем покрылась рябью высоких волн.

— Это была ракета? — спросил Линкольн с нижней ступеньки. — Твою ж… я на такое не подписывался.

Он пнул телохранителя в голень, затем помог ему подняться. Они бросились вверх по лестнице и исчезли в ночи.

Джозефина вцепилась в край мокрых камней, вглядываясь в темные воды, которые неистово колыхались в лунном свете от последствий того, что, должно быть, было какой-то бомбой. Или ракетой?

Нет, не может быть.

— Икс?

Знал ли он, что направлялось в их сторону, когда кричал ей действовать? Она инстинктивно поняла, чего он от нее хочет, и в тот момент поздравила себя с тем, что проявила упрямство и последовала за ним к месту передачи. Но теперь…

Волны отступали, и след от взрыва становился все более размытым. Поверхность воды успокоилась. Он уже долго находился под водой.

Наклонившись вперед, Джозефина отчаянно пыталась разглядеть своего возлюбленного — человека, которого она уважала и у которого училась на протяжении многих лет, — она чуть не упала и удержалась как раз перед тем, как свалиться в реку. Она не умела плавать. Но должна была это сделать. Кто-то должен найти его тело.

Его тело?

— Нет! — закричала она. — Это не может так закончиться. Икс, умоляю. — Последнее слово прозвучало как всхлип.

Девушка вытянула руку, погрузив ладонь в прохладную воду. Слезы капали ей на запястье, заливая татуировки с кошками. Она подвела не только Ксавье, но и саму себя.

— Прости.

Этот мужчина не заслужил такого конца. Он был слишком хорош. И что с того, что все хорошее было в перспективе. Он выбрал свой путь и отказался от семейного состояния только для того, чтобы вернуть миру столько миллионов через благотворительность. Другие могли бы возразить, сказав, что он мог бы сделать то же самое с помощью легального, законного бизнеса, такого как пошив одежды, но Джозефина знала, что некоторые люди просто скроены из другой ткани. Для Ксавье, жизнь преступника была единственным вариантом. Потому что у него не было другой подготовки, кроме… Стоп, о каком спорте он ей рассказывал, когда она пыталась вытянуть из него информацию? Когда-то он участвовал в соревнованиях по… плаванию.

— Да! О, да, давай же! — Она шлепнула по водной глади. — У тебя получится. Ты не можешь умереть так, Икс.

Поверхность реки вздыбилась рядом с Джозефиной, и она посмотрела в ту сторону. К ней подплывало тело. Лицом вверх, вытянув руки, делая… гребок.

— Икс!

Еще несколько гребков, и он оказался достаточно близко, чтобы она могла дотянуться до него, схватить за воротник и подтащить к каменному выступу. Ксавье вцепился в край и хлопнул рукой по тротуару. Выплюнув речную воду, он замотал головой, забрызгав ее еще сильнее. Одним мощным рывком он подтянулся и рухнул на тротуар, закрыв глаза и выплевывая еще больше воды.

— Ты жив, — воскликнула девушка со слезами на глазах. — Что, черт возьми, это было?

— Ракета, — выдавил он.

Она коснулась его лица, убрала волосы со лба. Его кожа потемнела от синяков, а рубашка висела клочьями.

— Ударила… в Катирчи, — сказал он. — Вырвала его из моих рук. Взорвалась… секундой позже. Зеф…

— Да? Я здесь. Я очень сожалею о том, что сказала тебе. Но ты должен был знать.

Он открыл глаза, чтобы посмотреть на нее.

— Правда?

Он не спрашивал, говорила ли она правду о том, что сожалела, а скорее, была ли она той, из-за кого его арестовали.

Она кивнула.

Ксавье закрыл глаза. Закашлялся. Застонал.

— Блэквелл?

— Он сбежал.

— ПЭП… ждет. Потерял… Кирса.

Она проверила его ухо, но не увидела наушника.

— Позволь вызвать тебе скорую, — взмолилась она. — Ты через столькое прошел.

— ПЭП… займется. Зеф…

Она склонилась над ним, испытывая желание лечь ему на плечо, но не хотела причинять ему еще больше боли.

— Да?

— Я… — Он закашлялся, и изо рта у него хлынуло еще больше воды. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. — Я полюбил тебя.

Полюбил ее? Значит, больше не любит?

Конечно, нет. После ее признания. Как может мужчина любить кого-то, кто мог так ужасно с ним поступить?

— Нужно… время, — выдавил он. — Ты… уходи.

Воздух с шумом покинул ее легкие. Она склонила голову ему на плечо и шмыгнула носом, сдерживая слезы, которые грозили перерасти в плач. Но она не ушла. Не могла.

— ПЭП… хочет тебя. Уходи! — выдавил он, а затем несколько раз кашлянул, его тело содрогалось на бетоне.

Она поцеловала его в губы, почувствовала вкус реки и собственное сожаление, затем кивнула.

— Я тоже тебя люблю. Прости. Мы все сделали неправильно.

И она встала. Чувствуя, как тяга к свободе уводит ее от распростертого тела любовника, она изо всех сил сопротивлялась порыву повернуться и уйти от него. Но он был прав. Ее разыскивал ПЭП, и, скорее всего, был где-то поблизости.

Вместо того чтобы подняться по лестнице, Джозефина бросилась вперед, мимо пришвартованной баржи, к следующему мосту, где по другой лестнице поднялась на улицу. Ничего. Ни фар проезжающих машин, ни приглушенного смеха влюбленных парочек в соседнем парке.

Сердце бешено колотилось, ей некуда было идти.

Глава 30

Ксавье проснулся в темноте, на самой неудобной кровати, на которой когда-либо спал. Под ним что-то зашуршало. Пластик. Под ним была постелена пластиковая простыня. Он пошевелил рукой, и что-то резко дернуло его в сгибе локтя. Глядя на тускло-серые стены и окружающие его драпировки в золотистую клетку, он понял, что находится в больнице.

Он был слишком измучен, чтобы чувствовать нечто большее, чем легкое раздражение. ПЭП действительно разрешил госпитализировать свой актив? Под каким именем? Или они освободили его, и следующая поездка будет обратно в тюрьму? Наручников на нем не было. Хотя за дверью мог стоять охранник.

Но Ксавье выполнил свою миссию. Помешал созданию биологического оружия, и камень оплаты лежал на дне Сены вместе с взорвавшейся ракетой и останками турка. ПЭП без особого труда убрал бы этот бардак.

И Линкольн Блэквелл должен быть в руках либо парижской полиции, либо Интерпола.

Сев, Ксавье потер лоб. Поношенный синий больничный халат доходил ему до колен. Слева, сложенные на стуле, лежали его брюки, но рубашка исчезла.

Затем он вспомнил, как прыгнул в Сену и, наконец, сумел вынырнуть на поверхность. Взрыв оттолкнул его от Катирчи и, вероятно, разорвал при этом рубашку. Выбравшись на тротуар, он рухнул на него…

Под ее полным слез взглядом. Она ждала его, как ангел, сошедший с небес, чтобы благословить его не совсем мертвую душу. Зеф. Он сказал, что полюбил ее. Но это произошло до того, как она призналась, что стала причиной его ареста.

Она отняла у него цель жизни. Кастрировала Лиса и запихнула в тюремную камеру без окон. Она…

…сказала, что любит его. Он помнил эту часть. Он кашлял и сплевывал мерзкую речную воду, но он помнил эти слова, слетевшие с ее губ.

И ненавидел ее за это. И любил. И… на самом деле, он не знал, что чувствовал. За все годы он так и не влюбился. Ни разу не думал, чтобы сбежать с женщиной, несмотря на риск потерять свободу.

«Я позвонила в полицию и сказала им, что ты планируешь украсть алмаз «Гортензия».

Сука. Он недооценил ее. Снова.

И все же, единственное, чего ему сейчас хотелось, — это увидеть ее. Заглянуть в голубые глаза. Погладить пальцем татуировки на ее запястье. Попробовать вкус ее поцелуя. Посмотреть, сможет ли он простить. Потому что, если бы он мог, то снова держал бы ее в объятиях.

Сошел ли он с ума? Или находился под кайфом от лекарств?

Повернувшись, он изучил этикетку на капельнице, воткнутой в его руку. Всего лишь физраствор. Он оторвал трубку от иглы и с шипением вытащил ее. Свесив ноги с кровати, Ксавье оценил свое состояние. Голова кружилась не так сильно. И единственное, что болело, — это ребра от полученных побоев. Да, и нога. Перелома не было, но, вероятно, сильный ушиб. В целом? Он был готов уйти.

И если бы его отправили обратно в тюрьму или, что еще хуже, в могилу, он хотел украсть как можно больше свободы до того, как это произойдет.

Натянув брюки, он наклонился и прочитал запись в изножье кровати. Взгляд пробежался по дате. Два дня?

Неужели все это время он спал? Безумие. Теперь ему точно нужно сбежать.

Одернув халат, он решил оставить его, пока не выйдет на улицу. Хорошее прикрытие. И он надеялся, что на выходе сможет прихватить рубашку. Обуви он не видел, но ему приходилось работать и в худших условиях.

Вероятно, ему не разрешат уйти просто так, не подписав бумаги или даже не получив разрешения ПЭП. Ксавье высунул голову из дверного проема. Никакой охраны. Пост медсестры виднелся в конце длинного коридора. Там сидела только одна медсестра, отвернувшаяся от него и уставившаяся в экран компьютера.

Лифты располагались справа. Замечательно.

Первый этаж был практически пуст. Должно быть, уже далеко за полночь. Ксавье двинулся вперед. Там был сувенирный магазин, но дверь была заперта на замок. Футболки висели за витриной, но они не стоили усилий, чтобы взламывать замок, когда двери выхода маячили прямо впереди.

Быстрым шагом Ксавье вышел на улицу, снял халат и забросил его в кусты. От прохладного ночного ветерка его соски затвердели, а по коже побежали мурашки. Он узнал этот район. Он только что покинул городскую больницу Отель-Дьё на острове Сите. Улицы были темными, свет фонарей заглушали кроны деревьев. Прихрамывая, Ксавье быстро пересек улицу. Он по-прежнему стоял на ногах, и это все, что имело значение.

Не успел он уйти далеко, как почувствовал кого-то за спиной. Он не слышал шагов или дыхания, но воровское чутье знало. ПЭП? Или один из головорезов Блэквелла? Свернув налево в конце длинного участка теплиц, он подождал, пока неизвестный появится из-за угла.

Он все ждал.

Лунный свет перевивался на реке. Неужели за два дня на пластиковой простыне его чутье сошло с ума? Он кого-то слышал.

Ксавье придвинулся ближе к углу здания, взвешивая риск выглянуть, когда женский голос произнес:

— Это я.

Ксавье облегченно опустил плечи, прислонив голову к стене. Ему не нужно было заглядывать за угол. Там была Зеф.

И он не был уверен, что чувствует по этому поводу.

— Я наблюдала за больницей с тех пор, как тебя отвезли туда в ту ночь, когда ты чуть не утонул, — сказала она.

Она осталась на своей стороне здания. Он был благодарен ей за это. Их встреча подняла бы слишком много вопросов, с которыми он не готов иметь дело.

— Через пару лет, после того, как ты ограбил дом моей матери, я подружилась со скупщиком, — сказала она. — Он любил поболтать. Я показала ему рисунок лиса, который ты сделал на сейфе мамы, и он рассказал мне о тебе. Что тебе нравились цветные блестяшки. Что ты был лучшим.

Ксавье закрыл глаза и склонил голову.

— Он подсказал, что твоим следующим ходом будет Венеция. Я последовала за тобой туда. Наблюдала издалека, фотографировала, изучала твои движения, реакции. Твой стиль. Мне удалось проследить за тобой во время четырех дел. Несколько раз ты отступал, будто думал, что кто-то наблюдает за тобой. Ты всегда чувствуешь окружение. Поэтому я так и не сблизилась с тобой. Не хотела спугнуть. Я безумно восхищалась тобой.

Он поморщился. Ей не следовало этого делать. Похититель драгоценностей в роли героя? Это неправильно. Очень неправильно.

— Но я все еще хотела отомстить. В то время я не очень хорошо умела контролировать свои чувства. Так ты стал козлом отпущения за мою ужасную жизнь, безразличную мать-наркоманку, ее безжалостного бойфренда. Но когда я увидела, как на тебя надевают наручники? Мое сердце разбилось. Все, что я смогла — это уйти от всего этого. Все было кончено. У меня не было причин продолжать то, что я делала. Красть.

Он стал ее вдохновением и ее падением. Как и она его. Потому что, да, последние несколько дней она вдохновляла его.

— Прости, Икс, я должна была все тебе рассказать. Должна. Тогда я так сильно сглупила. Это была месть. Извращенное влечение. Моя победа над величайшим похитителем драгоценностей, которого я когда-либо знала. Это было…

— Хватит, — отрезал он. — Я понял.

И, как ни странно, он понимал. Если она стала свидетельницей того, как он обворовал сейф ее матери, и эта бессердечная кража оставила ее без средств к существованию? Стала катализатором того, что мать отдала ее в приемную семью? Конечно, Зеф будет мстить. Он поступил бы также, если бы в юности увидел, как кто-то грабит дом его семьи.

Но эти факты не заставили его ненавидеть ее меньше. Она украла часть его. Причину его существования. Его карьеру. Его… оправдание того, что он не старался изо всех сил, чтобы жить в реальном мире.

И осознание этого не заставило его любить ее меньше.

— Тебе все еще нужно завербовать меня, не так ли?

Надо ли? Он даже не был уверен, остался ли активным агентом Подразделения элитных преступлений. Неужели он использовал свой последний шанс?

— Я ходила к тебе домой. Нужно было покормить Хлою. Я собиралась снять номер в отеле, но, в общем, оставил ее там, потому что, как уже сказала, сидела в засаде. Э-э… это значит, что мне придется вернуться за ней. Можешь сказать, когда тебя не будет завтра, и я зайду.

Он не был уверен, что принесет ему завтрашний день. Ему нужно было во всем разобраться. Во всем. И он не знал, сможет ли это сделать, если она выглянет из-за угла, и он посмотрит в ее убийственно великолепные глаза.

— В одиннадцать, — ответил он. — Я сделаю так, что меня там не будет.

— Ладно. Икс?

Дрожь в ее голосе пронзила его разбитое сердце. Он ненавидел слышать, как ей больно.

— Да?

— Вместе мы могли бы быть так великолепны.

Возможно.

Она всхлипнула.

— Я люблю тебя.

Он ждал большего, но не был уверен, почему. Это все, что ему нужно было знать. Должен ли он ответить тем же? Он хотел этого. Но для этого, ему нужно ее видеть.

Его сердце забилось в предвкушении, и он отбросил всю осторожность. Завернув за угол, мужчина распахнул объятия любимой женщине. Но вместо Зеф, Ксавье увидел лишь стену теплицы из стали и стекла и пустой тротуар. Ни одна тень не выдавала ее присутствия.

Воровка ускользнула в ночи.

Унося его сердце.

****

Хлоя поприветствовала его мяуканьем. Мобильный телефон Ксавье зазвонил в тот момент, когда он вошел в свою квартиру. Ожидаемо.

Звонил Кирс, он сообщил, что утром за ним заедет машина. За новобранцем.

Точно. Новобранец, которого он должен привести в ПЭП. Ксавье пробормотал слова благодарности, затем бросил телефон на кровать. Сняв брюки, он направился в душ.

За ним заедут в районе одиннадцати. Как же ему разыграть эту карту?

****

— Извини, Икс, мне пришлось вломиться. — Джозефина склонилась над мужчиной, лежащим на кровати. Тот открыл глаза. — Ты через многое прошел. Тебе нужно было поспать. Уже одиннадцать. Я заберу Хлою и уйду.

Но она не могла заставить себя встать с кровати. Возможно, это последний раз, когда она видит Ксавье. Вспомнит ли она его лицо? Эту сексуальную щетину? Пронзительный зеленый взгляд и взъерошенные волосы? Внешность не имела значения; дело в том, как он заставлял ее чувствовать то, что она надеялась никогда не забыть. Проникнув в ее вены, Ксавье двигался в ней с потоком крови.

Она коснулась его брови, где виднелся порез. Кожа вокруг левого глаза была темно-бордовой, но не опухшей. Он был без рубашки, область ребер и почек покрывали синяки. Ему больно из-за нее. И она даже представить не могла, какие эмоциональные страдания он испытывал.

Хотя, конечно, могла, потому что ее сердце болело. Отчаянно.

— Той ночью у реки ты сказал, что любишь меня, — начала она. — Тебе не обязательно меня любить. То есть, это, конечно, чудесно, что когда-то ты испытывал ко мне такие чувства.

— Да, что же… — Он потянулся к прикроватной тумбочке за мобильным и посмотрел на экран. — Прошлой ночью, перед сном, я получил приказ. Я должен тебя завербовать.

— Мне казалось, это дело добровольное?

— Очевидно, они передумали.

Значит, ей лучше воспринять это как предупреждение, что следует убраться отсюда к чертовой матери. Вместо этого Джозефина осталась сидеть на кровати. И когда Ксавье сел и прислонился к изголовью, явно не спеша заковывать ее в кандалы и тащить в какую-то секретную псевдо-тюрьму, заполненную бывшими заключенными, ее сердце забилось быстрее.

— Ты говорил серьезно? — Она посмотрела ему в глаза.

— О чем?

— Что любил меня? Хотя бы мгновение?

Он кивнул, запустил пальцы в волосы и отвернулся. Верный признак того, что он тоже борется.

— Я думал о том, чтобы сбежать с тобой. Выйти из системы. Залечь на дно.

— Еще не поздно.

Он покачал головой.

Нет, он не мог предать организацию. Риск слишком велик. И она поняла: независимо от того, что делал этот мужчина, он делал это хорошо и с наивысшим и наиболее удовлетворяющим результатом. Он гордился своей работой. Даже если это означало, что его действия идут на пользу тому самому закону, против которого он когда-то выступал.

Поэтому она коснулась его подбородка, поворачивая его лицо к себе, и подождала, пока он посмотрит на нее.

— Тогда, может, я могла бы жить с той свободой, которую ты считаешь столь приемлемой для бывшего вора?

— Не говори так, Зеф, — рявкнул он. — Все, чего ты когда-либо хотела, — это свобода. Я знаю это. Беги отсюда. Беги от меня. Живи своей жизнью. Потому что, работая на ПЭП, у тебя ее не будет.

— Я бы занималась тем, что мне нравится. Тем, к чему у меня есть талант. И у нас с тобой может быть целая жизнь.

— Почему ты веришь в это? — Он заставил себя встретиться с ней взглядом. Она смотрела на него так пристально, что на нее было больно глядеть.

Джозефина глубоко вздохнула.

— Ты говоришь так, чтобы заставить меня уйти, — заявила она. — Я думала, завербовать меня — это твоя работа.

— Я слишком сильно люблю тебя, чтобы сделать это.

— Ах, ты, ублюдок. — Она поцеловала его, сильно, долго и глубоко.

Он крепко прижал ее к себе. Стиснул ее ягодицы и скользнул руками вдоль бедер. И в своем поцелуе Джозефина отдала ему все, что могла. Больше, чем когда-либо отдавала другому мужчине. Доверие, уважение. Правду. Обещание, что принадлежит ему. Всегда.

— Уходи, — прошептал он. — Я никогда не перестану думать о тебе, Зеф. Но когда я буду это делать, мне хочется представить тебя свободной женщиной.

— Ты не можешь заставить меня что-либо делать, Икс.

— Нет. Но машина, которая отвезет меня в ПЭП, будет здесь через двадцать минут. Не заставляй меня причинять тебе боль таким образом. Пожалуйста? — Его челюсть сжалась, когда он попытался не позволить боли отразиться в его голосе. — Джозефина. Забирай гребаную кошку и уходи.

Она дотронулась до его щеки, где синяков видно не было, но она подозревала, что она чертовски болела. Ксавье мотнул головой, избавляясь от ее прикосновения. Она не знала, что бы делала без него. Так много в ее прошлом было связано с ним. Она следовала за ним, училась у него, ненавидела его. А теперь и любила.

Конечно, она влюбилась в него с той первой ночи, когда увидела, как он грабит ее мать. Тогда он не разрушил ее жизнь. А лишь приветствовал в новом, захватывающем приключении.

Но теперь он давал ей возможность уйти. Чтобы избежать принесения ее в жертву операции «Последний шанс».

Чтобы она вновь обрела счастье.

Кивнув, девушка встала, повернулась и поспешила прочь из спальни. Взяв переноску с Хлоей, она открыла дверь и вышла. Без оглядки. Без прощания.

Как и должно быть.

Спускаясь на лифте вниз, она вцепилась в пластиковый держатель, как в спасательный круг.

— Хлоя, что мне делать?

Кошечка мяукнула.

Точно.

Пришло время взять свою жизнь под контроль. И прожить ее так, чтобы сделать себя самой счастливой. Выйдя на улицу, Джозефина поймала такси и пообещала водителю большие чаевые, если он немного подождет.

Глава 31

Ксавье вошел в подземную штаб-квартиру Подразделения элитных преступлений. Он не был уверен, чего ожидать, когда встретится лицом к лицу с боссом и скажет, что провалил задание по вербовке. Он надеялся, что к этому времени Зеф уже была на пути из страны. Место ее назначения? Неизвестно. Где угодно, лишь бы он не знал об этом.

Он уже скучал по ней. Ксавье мог бы ее найти, использовав все ресурсы ПЭП. Но не сделает этого. Каждый день до конца своей жизни ему придется бороться с желанием найти ее, но в интересах Зеф он будет сдерживать себя.

Нужно перестать думать о ней как о Зеф. Она — Джозефина Деверо. Воровка драгоценностей. Женщина, которая засадила его за решетку. Женщина, из-за которой его чуть не убили, потому что она не умела водить машину. Женщина, ради которой он подвергся пыткам, чтобы ее отпустили. Женщина…

…которая никогда не отпустит его сердце.

Возьми себя в руки, мужик.

Он должен правильно разыграть карты, чтобы Диксон поверил в его историю о том, что он потерял след. Но что бы он ни сказал, это будет выглядеть как дымящаяся куча дерьма. Кирс мог отследить маячок, установленный на ней Блэквеллом. И ПЭП знал, что кошка у него, и девушка вернулась бы за ней.

Как здесь играть?

Кирс кивнул ему, а затем вернулся к своему занятию за монитором компьютера. Ксавье не был связан с этим парнем с ночи передачи. Наушник буквально вылетел у него из уха, когда он свалился в Сену вместе с Катирчи.

Голова Кирса поднялась при сигнале оповещения, указывавшего на то, что вошел еще один агент.

Ксавье было все равно, кто это. Не сказав ни слова, он прошел мимо стола Кирса.

Тюрьма или надгробие? Неважно, как его накажут, итог будет хреновым. Получит ли он поблажку за год отсутствия на службе у ПЭП? Сомнительно. Он сделал это только под угрозой смерти.

Хантер Диксон прогуливался по коридору, склонившись над папкой. Он не замечал Ксавье, пока тот не встал прямо перед ним.

— Передача прошла хорошо. Катирчи пущен в расход. Умный ход, Ламберт. Парижская полиция взяла Линкольна Блэквелла под стражу. Мы дадим ему помариноваться в тюрьме несколько месяцев, прежде чем взять его в оборот. Ты сбежал из больницы, да? Этого следовало ожидать. И у тебя есть…

Хантер посмотрел через плечо Ксавье. Как раз в тот момент, когда он собрался с духом, чтобы признаться, кто-то сзади протянул руку, чтобы поприветствовать Диксона.

— Джозефина Деверо, — представилась девушка, держа в левой руке кошачью переноску. — Я здесь добровольно по предложению месье Ламберта. — Хлоя мяукнула. — Извините, в настоящее время у нас с кошкой нет дома. Она следует туда же, куда и я. Просто чтобы вы знали. Если это нарушает условия сделки.

Глаза Диксона заблестели, когда он обменялся улыбающимся взглядом с Ксавье.

— Мадемуазель Деверо. И… Хлоя. Нам есть о чем поговорить. Сюда. — Диксон жестом пригласил ее следовать за ним по коридору в его кабинет.

Ксавье схватил Джозефину за руку.

— Не делай этого.

— Я должна. Что это за жизнь, если в ней нет тебя. — Она быстро поцеловала его. Слишком быстро. Затем неторопливо направилась по коридору вслед за боссом.

Ксавье коснулся щеки там, где поцелуй согрел кожу. Он ненавидел ее за то, что она пошла на такую жертву.

И любил за то, что она последовала зову сердца.

****

Четыре месяца спустя…

Джозефина мчалась по улицам Парижа. Сердце бешено колотилось, кожа блестела от пота. Мышцы бедер болели, но она улыбалась. Напряжение всегда доставляло ей кайф. Так же как и острые ощущения от бега, чувство свободы, когда за тобой не следят круглые сутки. Каждый день после занятий по боевым искусствами в ПЭП она отправлялась на пробежку и оказывалась в маленькой квартирке, которую ей временно предоставили в Четвертом округе. Агенты ПЭП не следили за ней, потому что в этом не было необходимости. В основании черепа ей вживили чип.

А в остальном? Она не пожалела, что пришла в штаб-квартиру ПЭП и сдалась. И хотя организация, казалось, изо всех сил старалась разлучить ее с Ксавье — в последнее время ему назначали работу только за пределами страны, — у него случались перерывы. И они разработали код, чтобы он мог сообщать ей, когда будет в городе.

Сегодня красные меловые метки на бордюре напротив спортзала ПЭП объявляли распродажу в магазине модной одежды.

Джозефина свернула с главной улицы, замедлила бег и выдохнула, чтобы остыть. В магазине одежды, в который она вошла, работал кондиционер, но даже в шортах для бега и майке ей не было холодно. Она поприветствовала продавца-хипстера, строчившего сообщения на своем iPhone, и демонстративно оглядела стеллажи, направляясь к примерочным.

Служащий раздевалки узнал ее, схватил со стены черную бирку и, подмигнув, протянул ей. Джозефина приблизилась к задней кабинке, единственной с дверью, используемой более высококлассными клиентами, и бросилась в объятия Ксавье.

Он поцеловал ее в шею и слизнул соленый пот, стекающий по ее груди. Мужчина быстро задрал ее майку, а она расстегнула ему ширинку. Одежда была сброшена среди неистовых поцелуев и опасно дразнящих прикосновений. Стоя перед ней голый, с готовым к действию членом, Лис подмигнул.

— Нашла что-нибудь своего размера?

Взгляд Джозефины упал на его эрекцию.

— Выглядит немного великовато. Но думаю, сумею справиться.

****

Хантер Диксон повел Майкла Уолтерса по коридору в маленькую столовую, куда их обоих заманил запах кексов. Покрытые глазурью угощения были оставлены сотрудником, который всегда готовил после долгих нескольких недель напряженной работы.

— Ты уже навел справки о Линкольне Блэквелле? — спросил Диксон.

— В процессе. Хорст продолжает предоставлять невероятную информацию. У Блэквелла длинный список преступлений. Как долго он будет сидеть взаперти, прежде чем ПЭП заберет его?

— Не уверен. Командор считает, что несколько лет за решеткой сослужат ему хорошую службу. Я готовлюсь к одному году. Мы можем использовать кого-то вроде него в полевых условиях. Так ты встречаешься с Хорстом завтра?

— Да, мой самолет в Италию вылетает сегодня вечером. Держать этого человека в качестве двойного агента было блестящей идеей командора. Он помог вывести Блэквелла на чистую воду, обчистив его счета.

— Только не дай Ксавье Ламберту знать, что его бухгалтер работает на нас.

— Ламберт держал свои счета в чистоте с тех пор, как перешел к нам. Этот человек умен. Он не собирается упускать свой последний шанс. Показательный пример. Он не сбежал с Джозефиной Деверо, когда у него была такая возможность.

— Как тренировки Деверо? — Диксон откусил кекс.

— Она хорошо приспосабливается к программе. Проблем с ней не будет.

— Да? Я только что видел, как GPS отследил ее до магазина одежды, а я знаю, что она не любительница шоппинга.

Уолтерс ухмыльнулся, наливая чашку кофе.

— Ты же знаешь, что Ламберт тоже в городе на несколько дней, — добавил Диксон.

— Мы оба знаем, что происходит между ними. И я предлагаю закрыть на это глаза. Так будет лучше для них обоих. И, в конечном счете, для успеха их миссий. Счастливый актив — ценный актив.

— Это твое профессиональное мнение?

— Сам знаешь, я закрывал глаза на других, кто вступал в подобного рода связи.

Уолтерс наклонил голову, давая Диксону понять, что он все понял. Ему не нужно упоминать имя командора. Это подразумевалось.

— Ясно, — заключил Хантер. — В Подразделении элитных преступлений все в порядке.

— Несомненно.