Воровка

Глава 14

Первое, что я вижу перед собой, когда открываю глаза — это взволнованное лицо Аарона. Он довольно грубо трясёт меня и больно щипает кожу на руке.

— Эмма?!

Морщусь от громкого восклицания и болезненно сжимаю виски. Голова раскалывается, во рту сухо настолько, что некомфортно говорить.

— Ты сказала, где мы?

— Нет, — шепчу, пытаясь встать. — Аарон, я видела брата, и он повторял то, что говорил ему другой человек, — мой голос набирает силу, а я более осознанно продолжаю: — Он лежал и не двигался. Уговаривал меня бежать. Эмир в беде!

Дознаватель прищуривается, бросает взгляд на противоположный берег и взмахом руки гасит костёр водой.

— Аарон! — требую от него ответа.

— Я отведу тебя в дом и после вытащу мальчишку. Подумай, кто был рядом с ним. Этот человек опасен.

— Ювелир! — охотно выдаю информацию. — Давай подождем, — вцепляюсь в мужчину и висну на нём, не даю идти. — Я смогу надеть на всех браслеты. Мы перешли горную реку, как ты и хотел. Они не сунуться к одарённым, я потеряю брата!

— Эмма, они рискнут, — Аарон подхватывает меня и тащит вперёд. — Ты слишком лакомый кусочек, раз за тобой организовали такую погоню.

— Мы ничем не рискуем, — бью его кулаком в грудь и упираюсь пятками в землю. — Я смогу одна лишить силы всех одаренных!

— Если бы было все так просто, они не устроили бы погоню. Они уверены, что справятся со мной. Единственное, что им нужно, это время, чтобы догнать нас пока мы не зашли в осенний лес. И с этим они, кажется, справляются!

— Ты сам говорил, что все намного проще, если решать проблемы, но бежишь от них сейчас именно ты!

— Эмма! — взрывается Аарон. — Это касается отношений между мужчиной и женщиной, а не ведения стратегий сражений и тактике боя! И здесь решать буду я!

— Тебе безразлично спасение моего брата! Он едва живой!

— Он просто под внушением ведьм! Ничего с ним не будет! — возмущенно рычит дознаватель и, устав бороться, закидывает меня на плечо. — Надо было сразу так сделать и не давать тебе отдохнуть, — бурчит сам себе под нос.

— Отпусти! — пищу возмущенно. — Поэтому я и не останусь с тобой! Ты не даешь мне права выбора!

— Ты слишком привыкла все решать сама, — Аарон берёт себя в руки и отвечает в свойственной ему невозмутимой манере. — В семье решения принимает муж.

— Я никогда не выйду замуж!

— Зачем тогда тебя понесло на бал? А к чему эти слезливые строчки в дневнике о муже и детишках?

— Ненавижу тебя! — кричу на эмоциях.

— Это я уже слышал. Можешь пореветь. Ты это любишь больше, чем думать головой.

Щелкаю пальцами и выуживаю из дорожной сумки браслет, с помощью дара надеваю его на Аарона и тут же, пока он не успел опомниться, заваливаюсь на бок, падаю на землю и откатываюсь в сторону, чтобы не поймал.

— Не дури, — со злостью выдыхает он.

— Раз ты не хочешь спасать Эмира, я справлюсь сама.

— Эмма, тише, — внезапно настроение Аарона меняется, он не пытается меня поймать, а наоборот затихает.

— Я не поведусь, — заявляю уверенно и пячусь, чтобы он точно меня не поймал.

Затеряться в темноте намного проще, чем днем.

— Я попробую снять браслет на расстоянии, когда буду уверена, что ты меня не поймаешь, — добавляю, чувствуя вину, а потом и вовсе останавливаюсь и иду обратно, осознавая, что натворила.

— Его невозможно снять таким образом, — шепчет Аарон. — Тише. Мы не одни.

Я вдруг слышу хруст веток и отборную ругань. Бросаюсь к дознавателю, снимаю браслет с его запястья, прижимаюсь к его груди и запускаю руку в дорожную сумку. Касаюсь пальцами металлических украшений, чтобы быть наготове. Все должно получиться, это отличный шанс!

Аарон ведёт себя странно, он достаёт обруч и надевает его себе на шею, лишаясь сил. В недоумении открываю рот, не понимая, что он творит.

— Молчи! — шепчет Аарон и надавливает мне на спину, заставляя лежать неподвижно.

Беспокойно сжимаю в руках браслеты. Хочу воспользоваться ими, но в ночной темноте мой план уже не кажется столь безупречным. Чтобы лишить силы одарённых, мне надо их видеть, а вот им быть столь прицельными при использовании своего дара быть не обязательно.

Запах мокрой земли и прелых веток забивается в нос, слышу, как к нам приближаются с разных сторон, окружая. Тихие переговоры одарённых нервируют. Они уверены в том, что мы где-то здесь и совершенно не боятся моего огня. Рассуждают о моей неопытности, и что я не смогу ничего сделать и как-либо противостоять, потому что в лесу нет металла. Улавливаю шорох совсем рядом с нами, краем глаза замечаю слабое свечение, которое, к моему удивлению, стелется по самой земле и катится к нам.

При виде темной фигуры кожа покрывается мурашками. В последний момент успеваю зажать рот рукой и не завизжать, когда земля подо мной проходит в движение.

Внутри всё вибрирует от страха, Аарон прекращает удерживать меня, и я вскакиваю. Ноги тут же оплетают корни деревьев и вздергивают вверх, в лицо дует ветер с такой силой, что слезятся глаза. Беспомощно барахтаюсь, повиснув вниз головой. Рядом со мной точно так же висит Аарон.

— Попалась! — торжественно восклицают позади меня.

На моей шее щелкает обруч. Всё произошло настолько быстро, что я даже не успела воспользоваться своим даром.

— Ха! А девчонка не промах! Воспользовалась дознавателем и, пока он пуст, надела на него обруч!

Ветер затихает, свет, бьющий из гладкого металлического шарика, светит ярче, освещая стоящих перед нами мужчин. В одном из них узнаю сына ювелира.

— Хороша, — протягивает он. — Сгодится. Этого, — он кивает на Аарона, — убрать. Без лишнего шума и так, чтобы не нашли.

— Нет! — яростно кричу, выкручиваюсь, бьюсь в истерике.

Падаю к ногам пленителей, смотрю на спокойного Аарона, который не проронил ни слова.

— Аарон! — стараюсь привлечь его внимание, поймать взгляд, но он не смотрит на меня.

Его лицо сосредоточено, а руки лежат на шее, обхватывая обруч.

Я верчу головой, озираясь по сторонам, пытаюсь найти палку, которой можно ударить одарённого, который бесцеремонно оттаскивает меня в сторону. Отчаяние и страх за жизнь Аарона переполняют.

— Я пойду сама, если сохраните ему жизнь!

На мои слова никто не обращает внимания, оказываю сопротивление или нет им безразлично, а ничего большего я предложить не могу.

— Все собрались?

Я слышу голос Аарона и замираю, смотрю на выстроившихся перед ним мужчин.

— Слухи о тебе не правдивы. Все было слишком легко.

— И это дознаватель? Такой хилый.

— Да с ним даже девчонка справилась! Нацепила обруч.

— И все же некоторые прийти побоялись. Вас должно быть больше, — будто не слыша, что о нем говорят, продолжает Аарон.

— Заканчивай с ним, — бросает сын ювелира и поворачивается к дознавателю спиной, теряя интерес.

Слышу болезненный стон Аарона, который заглушает треск веток и корней, которые оплетают его тело и затягивают под землю.

Кричу, выворачиваюсь и бьюсь головой об землю, обезумев от захлестнувшей боли. Проклинаю одарённых и себя за свою глупость. Выкрикиваю имя дознавателя вновь и вновь, пока мне не затыкают рот грязной тряпкой с солёным привкусом.

Задыхаюсь от бегущих слёз, не веря в то, что дознаватель ничего не придумал и так просто погиб. Пытаюсь вывернуться, чтобы оглянуться назад туда, где последний раз видела Аарона.

Мои руки и ноги плотно прижаты к телу лозой, я абсолютно беспомощна и беззащитна. Корю себя за свою не сдержанность, глупость, споры и слова, брошенные в порыве гнева. Я никогда себе этого не прощу!

Шутливое настроение одаренных разжигает во мне ярость. Довольные удачей, они смеются, но я едва улавливаю смысл их фраз.

Меня тащат как мешок с зерном по направлению к горной реке. По нарастающему шуму воды, я понимаю, что мы почти подошли к берегу.

— Отдохнем здесь, Юрой еще пуст, не может переправить всех, а до моста ещё далеко, — говорит сын ювелира и первым опускается на землю.

Он заметно выделяется среди всех остальных мужчин за счёт лишнего веса и маленького роста, отчего путь ему даётся особо тяжело. Но, несмотря на явный проигрыш, его все слушаются и начинают готовиться к ночлегу. С трудом верится, что он наделён даром огня, как и я.

Бросив меня под деревом, одаренные разводят костёр, усаживаются вокруг, передают мешок с вяленным мясом и хвалятся тем, как ловко поймали нас, хотя ювелир требовал лишь следить и ждать его появления. По разговорам понимаю, что он где-то рядом и уже переправился на этот берег.

Забытая всеми, решаю отползти в сторону, убраться подальше, но едва двигаюсь с места, на меня обращают внимание и привязывают к стволу дерева.

Мычу сквозь кляп проклятья, вызывая взрыв смеха.

— Ничего, вскоре станет кроткой и послушной, как и подобает женщине, — хвалится сын ювелира.

Утыкаюсь лицом в землю, отдаюсь полностью своему горю, мечтая отомстить за Аарона. Полностью погружаюсь в свои мысли, представляю, как сама лично надеваю обручи на шеи одаренных и прихожу проведать их в темнице, чтобы сообщить, что вскоре они пойдут на допрос к дознавателю…

Перед глазами вновь стоит его невозмутимое лицо, которое не дрогнуло перед страхом смерти…

Когда смех негодяев затихает, я переворачиваюсь на спину и смотрю на полосу рассвета, с безразличием встречая новый день. Мое внимание не сразу переключается на едва различимый шорох и треск возле костра. Какое мне дело до того, чем заняты проклятые одаренные?! Но, чувствуя вибрацию, поворачиваю голову.

От ужаса меня прошибает холодный пот. Тела одаренных один за одним уходят под землю, на неестественно выгнутых шеях видны красные полосы, глаза выпучены, а рты забиты землей.

Вжимаюсь в дерево, надеясь, что подобная участь не постигнет меня. Пульс стучит в висках, дыхание перехватывает, я верчу головой, ища источник происходящего кошмара. Но все вокруг по-прежнему остается неизменным, кроме места у костра, где спали одаренные. Из взрыхленной земли торчат корни и ветки, а рядом лежат нетронутые вещи.

Благодаря кляпу во рту я не взвизгиваю и не выдаю свое расположение, когда лоза, которой были связаны мои руки и ноги рассыпается.

Получив свободу, приседаю и ползком передвигаюсь вглубь леса, стараясь затеряться в невысоких кустарниках. Но надолго моего терпения не хватает, едва преодолев пару метров, я срываюсь на бег, гонимая страхом и отчаянием.

Ветки царапают лицо, бегу напролом, совершенно не заботясь о том, что оставляю за собой множество следов по которым меня легко можно найти. Самое главное, уйти как можно дальше, а уже после заметать следы. От быстрого бега задыхаюсь и постоянно запинаюсь об выступающие корни деревьев.

Дышу шумно, с хрипами, переходящими в кашель. Ноги дрожат от напряжения. Страх после случившегося на поляне с одарёнными отступает. Но легче от этого не становится.

Я совершенно потеряна и пуста внутри. Не знаю, когда Аарон стал для меня настолько важен, но привязанность к нему в полной мере я ощутила только сейчас. Меня скручивает и выворачивает наизнанку от одной мысли о смерти дознавателя.

Переживаю и бездумно бегу до тех пор, пока моё внимание не привлекает странный шум, отличимый от других звуков свойственных лесу. Прижимаюсь к земле и выжидаю, пытаюсь определить источник беспокойства, но ничего подозрительного не слышу. Поднимаюсь на локтях и оглядываюсь по сторонам, выбирая безопасный путь к очередному бегству. Осторожно, стараясь не оставлять следов, крадусь перебежками от дерева к дереву, а удостоверившись, что ушла на достаточно большое расстояние ускоряюсь.

— Эмма! — разносится эхом голос брата.

Меня пробирает дрожь, безумно хочется ответить, но вместо этого я приседаю, стараюсь быть незамеченной. С обручем на шее, я не смогу ему помочь. Но в моих силах добраться до одарённых, живущих в осеннем лесу, и, рассказав им всю правду, просить помощи. Не знаю, как они отреагируют на то, что я одарённая огнём, но других вариантов у меня нет. Я лишь надеюсь, что у них тоже есть дознаватель, способный отличить правду от лжи.

Голос Эмира постепенно отдаляется, а потом и вовсе затихает.

— Спасу, спасу! Я тебя спасу! — твержу себе для успокоения, чтобы побороть отчаяние.

От горечи во рту меня тошнит. Я совершенно не знаю куда идти и скорее всего давно сбилась с пути, заблудившись в лесу, где меня ищет отряд одарённых. Учитывая, что силы на их стороне, довольно очевидно, чем всё закончится.

Вздыхаю и, взяв волю в кулак, бреду дальше. Я должна быть сильной ради спасения брата и памяти Аарона.

Всю дорогу всхлипываю, позволяю слезам течь по измазанным грязью щекам, а сердцу сжиматься от боли.

Ближе к вечеру из моей груди всё чаще вырывается кашель, сознание мутнеет, а тело наливается тяжестью. В какой-то момент я понимаю, что меня трясёт от озноба, а не от переизбытка чувств. Я заболела.

Идти дальше — нет сил, я едва не валюсь на землю от накатившейся слабости. Во рту жжет от сухости, перед глазами появляются пятна. Чтобы остановиться и передохнуть ищу укромное место, долго петляю, ища подходящий вариант. Не найдя ничего лучше, прячусь между кустами и закрываю глаза, пытаясь прийти в себя.

Головокружение настолько сильное, что мне приходится лечь. Мысли путаются, и я погружаюсь в темноту.

Не понимаю, сплю или нет, но очередной раз, разлепив веки, вижу полосу алого заката и подсвеченные оранжевыми оттенками облака. Меняя положение тела, кашляю и с ужасом замечаю движение слева.

Всё происходит настолько стремительно, что я не успеваю сорваться с места. Меня обхватывают за талию и удерживают на месте, рот закрывают рукой, заглушая яростный крик.

— Эмма! Спокойно!

Голос Аарона набрасывает на тело оцепенение. Ноги подкашиваются, время будто бы останавливается, в голове всплывают яркие образы его уверенного спокойного взгляда, когда на нас напали, лёгкой ухмылки едва коснувшейся его лица, когда одарённые обсуждали насколько он слаб и то, как я звала его, пытаясь поймать его взгляд в последний раз.

— Неженка ты только сознание не теряй, — Аарон разворачивает меня к себе и убирает с моего лба прилипшие пряди волос. — Да у тебя жар, — недовольно произносит он, а я смотрю на него округлившимися глазами и никак не могу выдавить из себя хоть что-то. — Вся в порезах, — хмурится дознаватель.

Язык во рту заплетается, мычу нечто непонятное, ощупываю его лицо, оттягиваю кожу на щеках, прохожусь подушечками пальцев по губам.

— Да я это! Я, — недовольно бурчит Аарон, а меня после его слов будто прорывает.

Реву взахлёб, обвиваю его шею руками, поднимаюсь на носочках целую щёки, губы, шею — везде докуда могу дотянуться.

— Успокойся, — Он хлопает меня по ягодицам и ощутимо сжимает, так, что я на мгновение останавливаюсь. — Я тоже рад тебя видеть, — смотря мне в глаза, с улыбкой говорит Аарон.

Зачаровано смотрю, как он слегка склоняет голову, и тянусь навстречу. Мне натерпится почувствовать его вкус. Мужчина целует жадно, сразу же начинает ласкать языком. Остро ощущаю его желание, кладу руку на пах, а он стонет мне в губы.

— Эмма, огненная девочка, — шепчет Аарон и, разорвав поцелуй, отстраняется, сделав шаг назад. — Сейчас не время. За тобой идут, нам надо уходить.

— Аарон, — выдыхаю, наконец-то совладав с речью.

— Прощальную близость по обоюдному согласию могу гарантировать, — в своей обычной шутливой манере, произносит он.

— Прощальную, — повторяю по слогам, ловя острое сопротивление внутри.

Чувство потери накрывает меня с новой силой.

— Прости! Прости! — висну на мужчине и лихорадочно, будто сумасшедшая повторяю: — Прости!

— Эмма, все после! — Аарон подхватывает меня и куда-то несёт.

— Прости! — продолжаю, не слушая его. — Я никогда не буду с тобой спорить, я всё поняла, нас обнаружили из-за меня. Прости, пожалуйста.

— Эмма, — грозно рычит Аарон. — Я рад, что ты всё осознала, но поговорим после. Раз я смог найти тебя, то и компания ювелира где-то рядом. Их очень тормозит твой брат. Человек под внушением то быстр, то медлителен, и сейчас нам на руку, что он едва волочит ноги. Нам необходимо быстрее добраться до осеннего леса и устроить засаду, пока они уверены, что сжимают нас кольцо. Те одарённые, которые нас встретили, должны были терпеливо поджидать возле самой границы и сделать ловушки на всякий случай, но, поддавшись амбициям и уверенные в собственных силах, полезли вперёд. Молодняк редко умеет верно оценить ситуацию.

— Прости, я такая глупая, — протягиваю с сожалением, осознавая, что последняя фраза относится и ко мне.

— Сама идти можешь? — Аарон ставит меня на ноги. — Осталось совсем немного, вскоре деревья запылают яркими красками. Ты достаточно далеко ушла, я едва не прошёл мимо, потеряв твой след, и кружил вокруг.

Я держусь за локоть мужчины, не желая отпускать. Моё самочувствие по-прежнему оставляет желать лучшего, но я не намерена разочаровывать своей беспомощностью.

— Видимо я привлекала внимание кашлем. Как ты выбрался?

— Разумеется, с помощью своего дара, — пожимает плечами Аарон.

— Но ты был пуст и не успел бы восстановиться. Там на поляне, это был ты, — я останавливаюсь и шокировано смотрю на него. — У тебя есть сила земли! — восклицаю уверенно.

— Не говори глупости, — Он медленно идет, не оборачиваясь.

— Ты скрываешь это. Почему?

Я догоняю его и заглядываю в глаза, приподнимаю брови, ожидая пояснений.

Дознаватель закатывает глаза и подталкивает меня в спину, заставляя двигаться вперёд.

Между нами висит неловкое молчание. Огорчённая его недоверием, смотрю под ноги, где среди зелени встречаются яркие пятна осенних листьев.

— Вот мой ответ, — неожиданно говорит Аарон и останавливается, заводит руку за мою шею и щёлкает застёжкой обруча. — А теперь забудь о своих догадках и никогда никому о них не говори. У дознавателя всегда должен быть козырь в рукаве. Поскольку я не уверен, чист ли путь, расслабляться, кричать, ругаться и медлить, пока не окажемся у одаренных не стоит.

Поджимаю губы и киваю. Обруч может снять тот, кто его надел, или же тот, кто лишил жизни первого.

— Предугадаю твой вопрос, — продолжает Аарон. — Я не сделал этого сразу, потому что их было много. Когда одарённый один, как бы ни велика была его сила, против десятерых он вряд ли выстоит. Противника надо видеть и брать хитростью. Либо врасплох. И раз ювелир столь настойчиво преследует тебя, зная, что ты со мной, значит, он уверен в своих силах. А теперь пошли.

Я послушно следую за дознавателем, вопросов не задаю, молча обдумываю его слова. От заданного темпа пытаюсь не отставать, хоть мне это и даётся с большим трудом. Аарон собран и внимателен, реагирует на малейший шум, будь то вспорхнувшая птица или пробежавшая в траве мышь. Он обращает внимание даже на расположение веток, травы и листьев. Но несмотря на многозадачность, дознаватель идет быстро, лишь изредка останавливается и прикладывает руку к земле, заметая наши следы.

Проходит, по меньшей мере, полтора часа, прежде чем мы проходим границу и вступаем на землю одарённых. Осенний лес утопает в оранжевом, красном, бордовом и желтом цветах. Деревья расступаются перед нами, образуя своеобразную арку, ведущую к поселению одаренных. Опавшая листва шуршит под ногами, под ней не видно ни корней деревьев, ни протоптанной дороги.

— Я оставлю тебя у одной моей хорошей знакомой, — произносит Аарон на ходу. — Ей можно доверять. Ночью, когда ты уснёшь, обязательно увидишь Эмира. Судя по их настойчивости, они будут использовать его для связи с тобой. Выгляди испуганной, пореви — это у тебя хорошо получается, — он вздыхает и останавливается, обнимает меня за плечи, а я приподнимаю уголки губ, охотно кладу ему голову на грудь. — Скажешь, что воспользовалось моей слабостью, когда я был пуст, надела на меня обруч и сбежала. Убеждай его в том, что ему опасно находиться среди тех одарённых. Место своё никак не обозначай, говори, что блуждаешь по лесу.

— А если я совсем не буду с ним разговаривать?

— Тебе надо поддерживать с ним связь, чтобы от него не избавились раньше времени.

Ахаю и задираю голову.

— Не бойся. Я успею. Только будь умницей. И не глупи.

Аарон осторожно проводит по-моему лицу костяшками пальцев и тянет за собой. Он что-то рассказывает мне о поселении, о том, как здесь рос, но я настолько вымотана, что не включаюсь в диалог.

Ноги заплетаются, я норовлю упасть, все больше вися на мужчине, не замечая ничего вокруг.

— Совсем ослабла, неженка, — подхватывая меня на руки, произносит он.

— Я смогу, ты тоже устал, — бормочу еле-еле, закрыв глаза.

— Так будет быстрее.

— Поставь, — шепчу с усилием.

— Не надолго тебя хватило, снова споришь, — Аарон целует меня в висок и перехватывает поудобнее. — Поселение уже видно. Донесу.

Под размеренное покачивание и шелест листьев я теряю связь со временем, изредка выныриваю, смотрю рассеянным взглядом и вновь опускаю голову.

В себя прихожу уже в доме знакомой Аарона. Милая пожилая женщина, суетиться с травами около кровати, на которую меня положили, и тихо разговаривает с ним.

— Жар сильный, целителя бы, — запаривая травы, сетует она.

— Пошлю. Только глаз с неё не спускай.

Он стоит ко мне спиной, поэтому не видит, что я пришла в себя.

— Выхожу невесту твою, не переживай.

Раньше, когда он представлял меня своей невестой, я была возмущена, чувствовала раздражение, но все изменилось. Теперь мои губы трогает улыбка.

— Она не невеста, — качает головой дознаватель. — Одаренная с редкой силой, за которой охотятся. Поэтому следи и не выпускай из дома.

Закрываю глаза и притворяюсь спящей. Пальцы стискивают одеяло, внутри неприятно холодит.

— Как же так, а кольцо же что? Неужто не по душе девица?

— Увы, бабушка. Увы, — припечатывает Аарон.