Воровка

Глава 7

Ночью, убедившись, что Аарон заснул, отодвигаюсь от него как можно дальше. Я не ожидала, что мы будем спать на одной кровати, думала, что наигравшись вдоволь, он отправит меня в темницу. Его решение для меня нелогично, потому что мои руки скованы наручниками, а это даёт мне больше свободы. Я запросто могу взять любой тяжёлый предмет и отпустить ему на голову.

Прислушиваясь к размерному дыханию мужчины, осторожно спускаю ноги на холодный пол, выжидаю реакции, всматриваюсь в его умиротворённое лицо и сползаю на самый край.

Встав, иду на цыпочках к камину, беру подсвечник и возвращаюсь обратно. Замираю над спящим Аароном и медлю, не решаюсь нанести удар. Прокручиваю в голове, как он пугал меня пытками, как измывался и брезгливо протирал руки, будто я прокаженная. Специально завожу себя, чтобы не передумать в последний момент. Решившись, заношу подсвечник, делаю шаг вперёд, вплотную подхожу к кровати и ахаю от неожиданности.

Меня резко кидает вперёд, я падаю на Аарона, который обхватывает цепь наручников, соединяющую два браслета на моих руках. Подсвечник с глухим стуком летит на пол и катится под кровать. Мужчина прижимает меня к матрасу, давит ладонью между лопаток, укладывает к себе на колени и закидывает ногу на мои бедра. Паника подступает к горлу.

— Эмма, — вкрадчиво произносит он и задирает нижнюю рубашку на спину, кладет руку на ягодицы.

— Я не хотела, — выдавливаю нелепое оправдание, чтобы хоть немного смягчить мужчину и вся сжимаюсь в ожидании удара.

— Куда ты пойдешь, если сбежишь? Ммм? — Аарон не спешит бить, поглаживает кожу, пощипывает напряжённые мышцы. — Расслабься, — участливо советует он, вызывая у меня нервный смешок. — Тебе есть к кому возвращаться?

— Нет, я одна, — поспешно отвечаю и стараюсь достать руки из под живота, чтобы иметь хоть какую-то маневренность.

— Спокойно! — Аарон тут же усиливает давление на спину, отчего мне становится сложно дышать. — Врешь, — уверенно заявляет он. — Кто тебя ждет?

— Никто, — хрипло отвечаю и чувствую, как ладонь мужчины оторвалась от ягодицы.

Зажмуриваюсь в ожидании, но он перемещает руку на бедра и поглаживает.

— Эмма, Эмма, — приговаривает Аарон. — Снова врешь. Лучше говорить правду, особенно когда находишься в столь щекотливой позе. — Тебя ждет мужчина?

— Нет!

— Родственник?

— Нет! — я срываюсь и повышаю голос. — Бей уже! И закончим с этим!

— А кто сказал, что я хочу тебя бить? Что за недоверие, — обиженно протягивает Аарон. — Я просто наслаждаюсь видом, позой красивой девушки. Должен же я получить хоть какую-то компенсацию за не состоявшееся покушение на мою жизнь.

— Я не хотела убивать!

— Но могла не рассчитать и сделать это. Так что имею полное право гладить тебя, где мне хочется и как, пока не забуду столь неприятную ситуацию. И, — он понижает голос, будто хочет открыть некую тайну, — если расслабишься, я быстрее забуду обо всем.

— Не ударишь? Не отшлепаешь? Не побьешь? — я подбираю различные варианты того, что он мог бы сделать, но мужчина меня прерывает.

— Нет! Ничего из перечисленного и подобного! Лишь приласкаю, так что можешь начинать получать удовольствие. И мне нравится скорость нашего сближения, мы уже оба перешли на «ты».

— Это вряд ли, — говорю себе под нос и, опомнившись, выпаливаю: — Вы хотите другого! Вы, меня, — запинаюсь, подбирая слова.

— Что я тебя? — Аарон убирает руку, подгибает ногу и устраивает меня повыше.

Теперь я полностью раскрыта перед ним. Сердце заходится стуком, воздуха не хватает.

— Заставите… Будете принуждать к близости!

— Не буду, — он говорит убедительно и твёрдо, но слова расходятся с действиями.

Его пальцы то и дело будто случайно проходятся по внутренней стороне бедра, поднимаясь все выше. Я верчусь, пытаюсь приподняться на руках и все больше сдираю кожу на запястьях. — Какая близость может быть, если тебя трясет от моих прикосновений. Я подожду, когда ты сама захочешь.

— Никогда этого не случится! — рычу в ответ. — Господин дознаватель! — хочу создать хотя бы мысленную преграду между нами, выкрикнув, кем он для меня является. — Вы говорите одно, а делаете другое.

— А что я делаю? — возмущается он и нарочно устраивает руку между моих ног. — Я лишь глажу. Или ты настолько не осведомлена о том, что происходит между мужчиной и женщиной в кровати, что принимаешь ласку за близость?

Киплю от злости, теперь я уверена, что моя рука в следующий раз не дрогнет и подсвечник точно опустится на его голову. Стеснение отходит на второй план. Меня переполняет ненависть к мужчине.

— Эмма, — как ни в чем не бывало, окликает он. — Где тебя ждет брат?

— У меня нет брата, — холодно говорю я.

— Он тоже воровал вместе с тобой?

— Нет, — отвечаю, не подумав, и тут же пытаюсь исправиться. — На любой ваш вопрос я отвечу — нет, потому что я осталась одна.

— Можешь отвечать как тебе угодно, меня и это устроит. Правду я все равно узнаю.

Аарон молчит, явно что-то обдумывая, его ладонь замерла на моих ягодицах.

— Твой отец, рассказывал тебе об одаренных? Почему твоя семья подвергала себя риску и жила среди людей?

— Я говорила, что одарённой была моя мать, она пошла следом за отцом к людям.

— Упрямая ослица! — вспыхивает Аарон. — Зачем врешь? Чего боишься?

Его тон и то, что он знает о моей лжи, настораживает. Не решаюсь отвечать и напряженная жду его дальнейших действий.

— Испугаешься, если приласкаю иначе? — его пальцы скользят вниз и останавливаются возле лона.

— Да! — восклицаю и подаюсь вперёд, стараюсь уйти от его прикосновений.

— Ну, хоть тут не соврала, — со вздохом говорит он и отпускает меня.

Я тут же одергиваю нижнюю рубашку и тяну на себя одеяло.

— За следующую попытку меня покалечить или сбежать отшлепаю, — говорит Аарон и откидывается на подушки.

Мне дико находится рядом с ним после того, что случилось.

— Жжёт? — он приподнимается на локтях и протягивает мне руку.

— Нет, — с удивлением отвечаю.

— Твой дар почему-то реагирует на страх, но не на злость. И тебя можно слишком быстро переключить с одной эмоции на другую. Может, в тебе есть что-то от ведьмы?

— А может, вы прекратите ставить на мне эксперименты? — игнорирую протянутую руку и устраиваюсь на самом крае кровати.

— Я бы предпочёл, чтобы ты не дрожала в моем присутствии. Злость выжигает страх.

Аарон поворачивается ко мне и накручивает волосы на палец. Вынужденная терпеть его прикосновения я недовольно пыхчу.

— Если вам будет спокойно, то знайте, что я вас ненавижу.

— Замечательные новости, — щелкает Аарон пальцами. — Я не зря старался. От ненависти до любви один шаг. Осталось совсем немного.

Я не понимаю, шутит он или нет. Иногда он говорит серьёзным тоном абсурдные вещи, или как сейчас шутит над тем, что не уместно.

— Ложись спать, — Аарон устало протирает глаза, видно, что ему хочется спать, а не караулить меня ночью. — Твой дар надо хоть немного стабилизировать, раз ты не готова к другим методам.

— К каким методам? — чувствую не ладное и отодвигаюсь подальше.

— Если бы расслабилась — узнала, — безразлично отвечает он и тянется ко мне. — Иди сюда, сниму наручники.

— Свяжешь ремнями? — я встаю и пячусь, обхватываю руками. — Можно я останусь в наручниках, но ты их привяжешь к изголовью кровати?

— Эмма, иди сюда, — Аарон вставать не спешит, тянет ко мне руку ладонью вверх и явно ждет, что я подойду сама. — Я не буду тебя связывать. Будешь спать так.

— С чего такие изменения? — прекращаю отступать назад и смотрю, как Аарон зажигает свечу.

— Мне надо чтобы ты поспала, завтра с тебя надо будет снять обруч. Твой дар должен быть стабильным иначе будет всплеск.

Цепенею и разеваю рот, зная, чем это может обернуться для меня. Не думая о том, что Аарон, поймав меня, в этот раз не будет столь добр, разворачиваюсь и оцениваю расстояние до окна. Ломиться в дверь даже пробовать не буду и так ясно, что она закрыта.

— Эмма! Подойди! — терпение мужчины заканчивается, он оказывается рядом, обнимает за плечи и приговаривает: — Что ты снова выдумала, сегодня я тебя связывать не буду.

Я делаю вид, что послушалась и, дождавшись момента, выворачиваюсь, бью его коленом в пах. Аарон опускается на пол, рычит сквозь зубы ругательства, а я, не дожидайся очередных попыток поймать меня, срываюсь с места и бегу. Инстинкт самосохранения и страх быть пойманной разъяренным мужчиной подгоняют меня, заставляют действовать быстро и необдуманно. Но я не учитываю самого главного, передо мной не просто рассвирепевший мужчина, а одарённый, чьи эмоции зачастую поддаются влиянию дара и усиливаются в стократ.

Весь пол, стены, потолок, мебель покрываются толстой коркой льда. Я взвизгиваю и стараюсь сохранить равновесие. Увы, с закованными руками сделать это весьма сложно, ноги скользят и разъезжаются в разные стороны. Неуклюже делаю пару шагов вперёд и падаю. Я пытаюсь встать, но из-за того, что тороплюсь, ничего не выходит. Стон срывается с губ, когда после очередной попытки, качусь по льду и ударяюсь головой об стол. К этому моменту Аарон стоит уже около меня. Его колючий взгляд и плотно сжатые губы не сулят мне ничего хорошего.

Я нервно сглатываю и шарю вокруг в поисках какого-нибудь предмета для защиты. Взять ничего не успеваю, мужчина хватает меня за шею и укладывает животом на стол, задирает рубашку и отвешивает звонкий шлепок. Вскрикиваю и подгибаю ноги, мне не больно, но это лишь начало.

— И что это было? — даже по голосу мужчины понятно, что игры закончились.

— После того как вы снимете обруч меня отведут на казнь, — решаю объяснить, что меня так сильно напугало. — Я должна была попробовать сохранить себе жизнь.

— С чего такие выводы? — всё так же жёстко спрашивает Аарон и одергивает мою одежду вниз, разворачивает и садит на стол.

Сжимаюсь от холода, ведь я сижу практически на ледяной поверхности.

— Отвечай.

Закрываю голову руками, игнорирую вопрос. Мне всё чаще кажется, что дознаватель способен читать мысли. Ведь каждый раз, когда я лгу, он указывает на это.

— Эмма? — он требовательно окликает и опирается об столешницу, нависая надо мной. — Мне повторить вопрос?

— Нет, — шепчу тихо, боясь разозлить его ещё сильнее.

Я уже жалею о своих словах, но обратно их уже не вернёшь.

— Ну? — Аарон явно не привык ждать.

— Я не жду от одарённых ничего хорошего, — намеренно делаю паузу, чтобы понять стоит ли продолжать дальше и, видя как мужчина приподнимает брови, говорю: — Я слышала, как вы убиваете неугодных младенцев, как пытаете людей, как истребляете себе подобных. Знаю, что ваши нравы намного жестче, чем у людей. Что может ждать пленницу, которой вскоре наиграются?

— Я принесу тебе свод законов, и ты будешь читать их вслух, чтобы я больше не тратил время на подобные глупости! — Аарон не скрывает своего раздражения, с силой сжимает столешницу. — Одаренных теперь не казнят! — он дергает мои руки вниз за цепь и обхватывает ладонями лицо. — Только в исключительных случаях за убийство и то пустышек. Дары вырождаются. Себе подобных уничтожали, спорить не буду. Если ничего не слышала про одаренных огнём, материалы для изучения предоставлю, — он нажимает мне на щеки, хочет, чтобы я смотрела ему в глаза, но я отвожу взгляд. — И я тобой не играю. А сейчас встала и пошла спать! И без всяких глупых мыслей! Чтоб про казнь от тебя не слышал!

Он тянет меня за собой, но я упираюсь.

— Что опять? — Аарон прижимает меня к себе и приподнимает, но дожидаясь, когда я пойду сама.

Лёд под его ногами крошится и трещит, я с ужасом смотрю, во что превратилась комната.

— Как накажешь? — спрашиваю, чтобы не трястись от неизвестности.

— Своё ты уже получила, если считаешь, что мало без проблем разложу на коленях, и продолжим. Сколько ещё шлепков хочешь? Два? Три? Четыре? Или на мое усмотрение, пока визжать не начнешь?

— Нисколько, — поспешно отвечаю и немного успокаиваюсь.

— Не думай, что в следующий раз легко отделаешься. Не стоит совершать глупости, — голос Аарона становится мягче, а затем он и вовсе заботливо спрашивает: — Жжёт?

— Да.

Он больше ничего не говорит. Укладывает меня на кровать, снимает наручники, недовольно цокает, видя повреждённые запястья, поворачивает к себе боком, забирается рукой мне под рубашку и кладёт ладонь в районе сердца. Я замираю и прислушиваюсь к себе, к тому, как постепенно боль в грудной клетке уходит. Мы лежим так не менее получаса, когда я решаюсь заговорить.

— Ты разморозишь комнату? — тихо спрашиваю, ощущая его дыхание на своих волосах.

— Если тебе это поможет быстрее уснуть — да.

Аарон взмахивает рукой, лед громко шипит, течёт потоками воды и испаряется, превратившись в пар. Я вздрагиваю и ненароком прижимаюсь к мужчине. Он ничего не имеет против и, притянув поближе к себе, уже не отпускает на прежнее место.

От его тела исходит жар, мне это кажется странным, ведь Аарон ассоциируется у меня с льдом и холодом. Я стараюсь не шевелиться, чтобы мужчина уснул первым. Не то, чтобы я попробовала сейчас ещё раз сбежать, тем более окно одаренный демонстративно не тронул, оставив на нём толщу льда, просто так мне было бы спокойнее.

Без движения в тепле тело расслабляется. Я долго лежу и каждый раз, открыв глаза, не понимаю, засыпала или нет. Меня не покидают мысли о том, как удержать дар под контролем и не позволить ему вырваться наружу, когда с меня снимут обруч.

Не выдержав, я шевелюсь, поворачиваюсь на спину и смотрю на Аарона. Он не спит и теперь все его внимание направлено на меня.

— Стоило попросить настойку у целителя. Видимо без неё тебе не обойтись.

Я поджимаю губы и вздыхаю.

— Зачем с меня снимать обруч? — задаю волнующий меня вопрос, который все сможет изменить.

— Чтобы ты исправила то, что натворила. Надо снять наручники с одарённого. Они, как и обруч, блокируют его дар. Снять может только тот, кто надел.

— А что потом? — я даже приподнимаюсь от волнения на локте и забываю отвести взгляд, смотрю Аарону прямо в глаза. Он приподнимает уголки рта и наглеет, проходится по груди большим пальцем, отчего я спешу отодвинуться, но второй рукой он удерживает меня за затылок, чтобы я не разорвала зрительный контакт.

Стражника, который чуть было не поймал меня, я хорошо помню. Если он все это время ходит закованный по моей вине, то вряд ли наша встреча будет простой.

— Без обруча я тебя не оставлю, не хочу получить по голове или быть вдавленным в стену потоком воздуха. Но, если будешь послушной девочкой, и не попытаешься воспользоваться и удрать, днём будешь ходить без наручников.

— Дар использовать точно не буду, — говорю правду, потому что не рискну показать, кто я на самом деле.

— Умница, — Аарон расплывается в одобрительной улыбке. — Если будет выброс силы, ругать не буду. Одаренные подстрахуют, чтобы ты никого не покалечила.

— Одаренные? — я вспыхиваю беспокойством. — Сколько их будет?

— Столько чтобы ты не смогла убежать, если передумаешь.

Морщусь, понимая, что выброса силы мне не избежать. Если на меня будут направлены взгляды, хотя бы нескольких одаренных, искры с пальцев слетят однозначно. Стражник, которого мне предстоит освободить, ещё больше ухудшает положение. Не просто находиться с тем, кто ненавидит тебя за представленные неудобства. При таком раскладе пламя охватит все металлические предметы. Я уверена в этом, потому что чувствую, как бьется запертый внутри дар и бушует, раздирая и сжимая мои внутренности. В моей голове крутятся мысли. Я с сомнением смотрю на Аарона и качаю головой. Не знаю, что ему предложить взамен просьбы. Он и так полностью властен надо мной и может сделать что угодно.

— О чем думаешь? Чувствую вновь вспоминаешь небылицы об одаренных. Только пойми, что ты и сама часть нашего мира, ты одна из нас.

Ухмыляюсь и пожимаю плечами. Хочу выкрикнуть, что я одна, а ваш мир истребил всех подобных мне, но оставляю обвинения глубоко внутри. Натягиваю на лицо фальшивую улыбку, сбивая с толку Аарона. По крайней мере, я так думаю, пока он не начинает говорить.

— Хоть ты и выросла не среди нас, но ты должна понимать, как опасно жить среди людей. Тебе придется остаться.

— Дак ты меня отпустишь?

— Эмма, — укоризненно протягивает Аарон. — У тебя на пальце мое кольцо.

— При желании от него можно избавиться, если будешь согласен, знай, меня даже держать не придется. О, нет! — восклицаю, вспоминая условия моей жизни рядом с ним, и от возмущения вскакиваю. — Пальца я все равно лишусь! Тебе же нужен ребенок, а после выкинешь либо в темницу, либо на улицу.

— Думаю, когда дойдет до дела, ты потеряешь сознание от страха. Но, этого мы не узнаем, — Аарон встает вслед за мной и разминает шею, а затем смотрит на меня в упор, задумчиво хмыкает и говорит: — В плохое ты быстро поверила, а поверишь ли в хорошее?

— Разве мне стоит ждать от вас нечто другое? Вы явно указали кто я, и что все это лишь для того, чтобы я привыкла. Если я правильно понимаю, вы не можете меня просто изнасиловать, если на мне обруч и нет выброса силы, иначе я сгорю изнутри. А если мой дар выгорит, то и ребенок будет не одаренный. Вам же это не интересно. Сейчас вы будете рассказывать любые сказки, чтобы я поверила и не оттолкнула, но после, — я вздыхаю и наклоняю голову, всем своим видом показываю, что не поддамся, не поверю так просто в искусную ложь и в хорошее отношение, ведь цель ясна, и в ней я, увы, лишь марионетка, способ получить желаемое.

Выражение лица Аарона меняется, становится жестче и мрачнеет и хоть он быстро берет себя в руки, но говорит осторожно, стараясь не напугать меня.

— В своих рассуждениях ты упустила важный момент. Я могу не ждать твоего расположения. Достаточно снять с тебя обруч, пригласить одаренных и спровоцировать выброс силы, чтобы ты осталась пуста. И тогда твой дар никак не навредит, и я смогу сделать все что угодно, но…

Я едва не подпрыгиваю на месте от того, какой шанс он только что мне дал и прерываю его наигранным гневом.

— Для этого ты снимаешь с меня сегодня обруч!

— Эмма! — закатывает мужчина глаза и проводит ладонью по лбу. Он раздосадован и не скрывает этого. — Я не буду ничего делать насильно, — он делает пару шагов ко мне, а я наоборот пячусь от него.

— Я не хочу снимать обруч. И по доброй воле туда не пойду, — упираюсь в стену и начинаю двигаться вдоль нее, избегая контакта с мужчиной. — Всплеск силы будет огромный, я сразу стану пуста, а ты, — направляю на Аарона палец и едва не касаюсь его, — едва из меня выльется дар, воспользуешься этим.

— Ни одному моему слову ты не поверишь. Ведь так? — он упирается руками об стену возле моей головы, лишая меня возможности отступать.

— У меня есть причины.

— Верно, — соглашается он. — Но и выбора в этой ситуации нет. Тебе придется довериться. Знаешь, почему в твоей груди жжет? Потому, что ты не являешься одним целым со своим даром, а он у тебя настолько силен, что волен доставлять неудобства. Если бы ты приняла себя такой, какая ты есть, обруч бы не причинял тебе неудобства. Сейчас такое встречается часто. Это наказание за недовольство своим даром, за то, что засматриваются на другие возможности, думая, что их сила самая бесполезная. Я ловлю именно таких преступников, такие одаренные оступаются чаще.

Мои плечи опускаются вниз, а я сама едва не оседаю.

— Эй, неженка? — Аарон придерживает меня за локоть и тихо добавляет: — Пойми, что мы рискуем оба. Ты мне не доверяешь, думаешь, я воспользуюсь случаем, но и я рискую быть прижатым к стенке, когда сниму с тебя обруч. Мне нужна подстраховка, чтобы ты не сбежала и ненароком не убила меня.

— Из нас двоих меня погубишь ты, — отвечаю бесцветным голосом, обдумываю его слова про принятие дара и про то, что он на самом деле может сейчас лгать, чтобы я согласилась, а после, вечером, разложит меня на кровати. — Можешь меня заставить, но я до последнего буду сопротивляться.

— Я понял, — скрипит зубами Аарон и едва сдерживается, чтобы не применить силу. Он настолько напряжен, что не обращает внимания, как соприкасаются наши тела. — Тебя пугает выброс силы? Значит, буду тебя стабилизировать. Как я это делаю, ты уже знаешь. Предугадаю твой вопрос: да, для этого необходим контакт кожа к коже. Если думаешь, что этого недостаточно, то знай, выбросить все не успеешь, Эдгар будет держать обруч наготове и, если не будешь заниматься глупостями, все закончится быстро.

— Ты не понимаешь, — качаю головой и кладу ее на грудь мужчины. — Ничего не понимаешь. — Ты и в клетку меня не усадил, потому что нужна, держишься и не наказываешь, но все вскоре изменится. Дознаватель не может быть мягким. Я видела в начале, какой ты. Как тебе противно ко мне прикасаться! Хватит! Хватит притворяться! — я кричу и ударяю его рукой по груди. Ты первый же кинешь меня на растерзание!

Аарон устало изучает меня, его глаза пробегаются по моему лицу, опускаются в вырез рубашки. Он даже выдавливает из себя какую-то вымученную улыбку и цепляет мои подборок пальцами, приподнимает его, заставляя меня поддаться, и, пока я ничего не успела понять, накрывает мои губы поцелуем. Я стараюсь отстраниться, но мужчина придерживает меня за затылок. Он прижимается ко мне так крепко, что мне становится тяжело дышать. Второй рукой Аарон касается моей груди, лезет в вырез, вырывая у меня изумленный вдох, и, воспользовавшись моим смятением, углубляет поцелуй. Он сминает мои губы жадно и поспешно, будто давно этого хотел и сейчас, получив желаемое, не может остановиться. Его язык раздвигает мои губы, но уловив, что я по-прежнему сопротивляюсь, Аарон нехотя отстраняется.

— Эмма, разве можно так целовать, если противно? — вкрадчиво спрашивает он. Его голос немного хриплый, а взгляд тяжелый. — Я был зол, что мне досталась продажная женщина и многое наговорил. Но к тебе хочется прикасаться не ради того, чтобы расположить к себе, а потому что мне действительно нравится.

— Не врите, господин дознаватель. Теперь вам придется вымыть рот, — делаю небольшую паузу и после добавляю: — С мылом.

— Думал, огреешь меня пощечиной, — лукаво улыбается Аарон.

— Не льстите себе, вы обхватили мои кисти и не дали мне такой возможности.

— Ты и не пыталась.

— Знала, что бесполезно.

— Мы снова на вы? Я думал, совместная ночь пошла на пользу нашему сближению, — мужчина нехотя отходит и стягивает с себя рубашку, бросает в мою сторону насмешливый взгляд, а я давлюсь вздохом от возмущения. — Мне надо переодеться, — он поворачивается спиной и идет к шкафу, — и тебе тоже, — бросает обернувшись.

Я вижу, как он надевает белую рубаху и отворачиваюсь под его смешок, когда он спускает штаны, чтобы надеть светло-бежевые брюки.

— Надо было сразу при тебе раздеться и загнать твое лицо в краску, не потерял бы столько времени, — я слышу в его голосе веселье, но она быстро уходит со следующим вопросом: — Кстати, Эмма, как ты оказалась в доме утех?

— Пыталась спрятаться, — цежу сквозь зубы и оборачиваюсь, решая, что он уже переоделся. — Но не получилось.

В руках Аарона вижу длинное платье и нижнюю женскую рубашку, намного длиннее той, которая сейчас на мне.

— Решил меня одеть должным образом? — язвлю я и принимаю из его рук одежду. — Отвернись, — выжидаю мгновение и, видя его изогнутые брови, повторяю: — Отвернись! Ну?

— Думаешь, есть нечто, что я не видел? Если хочешь, можешь идти так.

Чувствую, как краска заливает лицо, щеки пылают.

— Давай, Эмма, не тяни. Раз мой план несколько меняется, не стоит медлить.

Я отворачиваюсь к стене и переодеваюсь. Чувствую его взгляд и стараюсь как можно быстрее натянуть на себя платье.

— А теперь маленьких штрих, — руки Аарона ложатся ко мне на плечи и разворачивают. — Только не ори, — предупреждает он, когда я вижу в его руках нож. — И не шевелись.

Аарон разрезает ткань платья и нижней рубашки у меня на талии, теперь, чтобы коснуться моей груди возле сердца ему просто необходимо просунуть руку в образовавшуюся дырку.

— Уверена, что не хочешь, чтобы сила немного вышла из тебя? Тебе же будет проще, если дар немного ослабнет, восстанавливаться с обручем он будет дольше. Одаренные подстрахуют.

— Зачем тебе рисковать моим выбросом силы, раз ты с самого начала мог меня контролировать?

— Чтобы ты меньше морщилась от боли, когда боишься и знать, на что ты способна.

Едва не выпаливаю, что ему бы лучше не знать, о моих способностях, но вовремя замолкаю, скрыв едва не вырвавшиеся слова за кашлем.

— Что-то хочешь сказать? — он тонко ловит ту грань, когда я хотела промолчать и прищуривается, будто учуяв нечто, что ему важно знать.

Качаю головой и отхожу в сторону. Одетая в платье, пусть и с разрезом на талии, я ощущаю себя более защищенной. Не получив ответа, Аарон молчит и подходит к столу, начинает перебирать бумаги и не обращает на меня внимание. В ожидании я сажусь на кресло и смотрю на корешки книг. С шумом втягиваю воздух, когда вижу название одной из них: «Как уничтожить дракона. Как распознать дар огня. Где скрывается одаренные огнем».

Одурманенная страхом, смотрю на Аарона, который настолько занят чтением письма, что не обращает на меня никакого внимания, и понимаю, мне надо использовать любую возможность, чтобы сбежать, пока он все не понял.