Восход над океаном

ГЛАВА 1

— Кстати, Рики, а ты знаешь, что вчера вечером в город приехал Барт Элдридж? — Няня Молли сказала это как бы невзначай, но ее хитрые черные глаза исподтишка следили за реакцией хозяйки.

— Барт? — Ресницы Алрики Робинс испуганно встрепенулись. — Ну и что он забыл в Сентсайде?

— Говорят, он продает свой роскошный особняк и наведался сюда, чтобы в последний раз обвести его хозяйским оком.

— Вот черт! — в сердцах воскликнула Рики. — Что это ему не сидится в своем Бостоне с молодой женой? Или он и ее сюда притащил?

— Мама, ты что, нельзя говорить «черт»! Ты же сама нас учила! — почти хором воскликнули Томми и Сэмми, прехорошенькие близнецы трех лет от роду, которым няня Молли как раз помогала одеваться на прогулку.

Они были из тех двойняшек, которые различимы только для родных. Одинаковые темные волосы, вьющиеся и оттого смешно торчащие во все стороны, как ни приглаживай; живые и любопытные взгляды карих глаз; симпатичные мордашки, то и дело оказывающиеся перемазанными то в шоколаде, то в мокром песке, из которого Томми и Сэмми строили плотину на берегу…

— Да, мои дорогие, конечно, — кивнула Рики, думая о своем.

— Жену он с собой не взял, — ответила на ее вопрос Молли и скорчила многозначительную мину.

— Лучше бы он и сам не приезжал, — безапелляционно отрезала Рики.

Слово «приезжал» вызвало у малыша Сэмми свои ассоциации.

— Мам, а наш папа когда приедет? — поинтересовался он.

Алрика тяжело вздохнула и перехватила сочувственный взгляд Молли. Ну как она расскажет детям, что великолепный и проклятый Барт Элдридж — это и есть их папа?

Дом, где бывшая миссис Элдридж, а ныне — снова Алрика Робинс, как в девичестве, проживала вместе со своими детьми, находился на окраине маленького городка и стоял на самом берегу океана. То есть, конечно же, на самом деле он стоял на берегу тихой бухты, но она-то знала, что вот эта полоска морской пены на песке — это и есть край света, край огромного континента, за которым начинается звенящая голубая бездна.

Алрика иногда боялась сойти с ума, представляя себе эти многие и многие тонны соленой воды, таинственные глубины с их невероятными жителями — диковинными рыбами, электрическими скатами, спрутами, огромными медузами и прочими экзотическими существами.

Кто-то из них, возможно, даже неведом людям, поскольку прячется так глубоко, что ни один в мире аквалангист и ни один батискаф не выдержит чудовищных перегрузок под водными толщами, чтобы можно было опуститься туда и при свете фонаря рассмотреть океанского монстра.

Сейчас Алрика хваталась за эти мысли, как за соломинку, чтобы не думать о том, что ее так взволновало. Но у нее не очень-то получалось. Она сидела у окна, наблюдая, как в паре десятков метров от дома Сэм и Том под присмотром Молли возятся на песке, и вспоминала, как три… нет, почти четыре года тому назад на этом самом месте прощалась с Бартом.

Тогда Барт и Алрика жили в том самом роскошном особняке, который теперь будет выставлен на продажу. Но поговорить они пришли сюда, на берег рядом с домом, принадлежавшим когда-то ее родителям.

— Все стало так сложно… Так запутано… — бормотал он.

— Да… Да… Я тебя понимаю, — кивала она.

— Мне надо побыть одному… Во всем разобраться, подумать о нас с тобой. Я уезжаю, потому что нуждаюсь в передышке, — оправдывался Барт, хотя она ни в чем его не упрекала. И это раздражало его гораздо больше, чем если бы она кричала и плакала. Так он сильнее чувствовал свою вину.

— И вообще, ты слишком много внимания уделяешь своему парку водных аттракционов! — Он перешел в наступление. — Мы же не нищие, я вполне в состоянии тебя обеспечить!

— Милый, я ведь объясняла тебе, что не хочу превращаться в домохозяйку, которая думает лишь о том, из какого ситчика сшить занавески на кухню, — спокойно возразила Рики. Для нее это был вопрос, набивший оскомину, и ей не хотелось в очередной раз растрачивать себя на пустые разговоры. — Потом, я ведь всегда нахожу время, чтобы уделить тебе внимание, — продолжила она, с трудом удержавшись, чтобы не добавить «в отличие от тебя». Ей не хотелось ссоры.

— Ага, в отличие от меня, ты хочешь сказать, — все-таки завершил за нее фразу Барт. — Я и так все время торчу тут с тобой. Как ты не поймешь, что мне скучно в этом городке, мне осточертел этот океан, я больше не могу приходить домой и каждый раз встречать озабоченную бизнес-леди, которая даже не в состоянии подсчитать расходы собственного предприятия!

— Но ведь когда-то ты любил меня, Барт, — тихо сказала она.

— Да, — кивнул он в ответ. — Когда-то любил.

Две недели спустя она узнала, что беременна, и стала ждать возвращения мужа, чтобы сообщить ему эту радостную весть. Наверное, наши отношения зашли в тупик из-за того, что у нас нет детей, решила Рики. А теперь все станет совсем по-другому…

Но он не вернулся. Он прислал ей своего адвоката и документы о разводе, так и не успев узнать, что скоро станет отцом.

Алрика Робинс была слишком гордой женщиной, чтобы привязывать к себе нелюбящего мужчину с помощью ребенка. А потому она решила ничего не говорить Барту. Она поставила на нем жирный крест и постаралась вычеркнуть этого человека из памяти, но это оказалось нелегко. Практически невозможно.

Его аристократический профиль, его завораживающие глаза, бархатный голос и мягкая улыбка не могли оставить равнодушной ни одну женщину в мире. Она постоянно видела его во сне, вспоминала его жаркие поцелуи, горячие ласки, перебирала, как жемчужинки на ожерелье, самые светлые, самые радостные моменты их любви… И рыдала в подушку.

Когда родились малыши, надежда забыть бывшего мужа потерпела полный крах. Мальчики были слишком похожи на отца. И Алрике осталось лишь смириться с потерей, радуясь приобретению.

Дети росли, познавали окружающий мир, знакомились с другими детьми — и в один прекрасный день у них неминуемо возник древний, как человеческий род, вопрос: «Мама, а где наш папа?»

И Алрика выбрала единственно верный ответ. Она не стала ни лгать, ни пускаться в лишние подробности. «Папа уехал в далекий город», — сказала она. «А когда он приедет?» — спросили малыши. «Когда-нибудь приедет», — пожала плечами Рики. И вот этот день наступил.

И что теперь прикажете делать?

Она столько раз представляла себе, как открывается дверь и на пороге возникает ее красавец-муж с букетом цветов. Он говорит, что ужасно скучал и никак не мог ее забыть, что совершил страшную ошибку и теперь искренне раскаивается… А потом он видит близнецов, и сердце его окончательно тает, потому что стоит на них взглянуть, как не остается никаких сомнений в том, что это — дети Барта Элдриджа.

Но теперь он снова был женат, говорят — на дочери какого-то толстосума. Она ему ровня… В отличие от Алрики Робинс с ее мелким приморским бизнесом. Робинсы-старшие держали лодочную станцию с парой моторок, а Рики расширила семейное дело до небольшого парка с водными горками, проката водных велосипедов, лыж и прочих развлечений для туристов.

А Барт был богат, как Крёз. При разводе она могла бы изрядно обогатиться, тем более что отпрыск семейства Элдриджей не был скуп. Например, особняк в Сентсайде который так поражал воображение няни Молли, он собирался оставить бывшей жене.

Но Рики была горда и непрактична. Она заявила, что все равно не сможет жить в доме, с которым у нее связано столько воспоминаний об ушедшей любви, вернулась в домик на окраине и согласилась принять лишь небольшую сумму, которая давно была истрачена на роды и содержание близнецов.

Как теперь Алрика жалела о своей неосмотрительности. Продай она тогда этот злосчастный особняк, теперь могла бы чувствовать себя более уверенно, не боясь, что ее бизнес вот-вот рухнет. И поддержать своих родителей.

Лара и Джеймс Робинсы переехали лет пять назад в Сен-Круз — соседний городок чуть выше по побережью, к сестре Лары, тете Телме. Тетя Телма овдовела и не захотела жить одна. У нее был магазинчик одежды, и она предложила сестре с мужем перебраться к ней и вступить в дело. Так они и сделали, оставив дочери свою лодочную станцию вместе с моторками.

Теперь у них что-то не заладилось с бизнесом, и им срочно нужно было энное количество денег, чтобы погасить кредит. Но суммы, которую могла прислать им Алрика, явно не хватало. У нее было слишком много расходов: содержать двоих детей и постоянно чинить выходящую из строя технику не так-то просто. А ведь ей еще надо платить зарплату сотрудникам.

Как ей теперь пригодился бы дом на Первой Приморской улице — дом, который собирался отдать ей бывший муж…

Впрочем, Алрике трудно было рассматривать Барта с точки зрения выгоды. Если кому-то он нравился как денежный мешок, то для нее это в первую очередь был мужчина, чьи горячие руки она помнила до сих пор. Ей так не хватало его ласк, его страстного взгляда… Просто лежать с ним вечером рядом и говорить обо всем на свете было счастьем… Но теперь они уже никогда не лягут в одну постель, никогда не будут сидеть плечом к плечу у камина, потягивая грог… Никогда не будут вместе играть с детьми — с их детьми…

Неожиданно Алрика вздрогнула — ужасная мысль обожгла ее. А если Барт прознает о том, что у нее от него дети, и захочет забрать малышей? Ведь он богат и всевластен, а она — что она? С трудом сводит концы с концами…

Чтобы ее бизнес пошел в гору, нужен ремонт лодочной станции, надо купить новую технику — туристы не захотят приходить к ней, когда домик покосится и облупится краска на его стенах. А кому будет охота брать напрокат ржавую посудину, у которой в любой момент может заглохнуть мотор?..

Рики ума не могла приложить, как ей вести себя с Бартом, если они вдруг увидятся. Как женщине эмоциональной и все еще влюбленной, ей, конечно же, хотелось кинуться ему на шею, рассказать о сыновьях и умолять его вернуться. Но разум подсказывал, что от Барта лучше держаться подальше, как от возможного источника неприятностей. И как от человека, который однажды уже уязвил ее женскую гордость. Опять же, не стоит забывать о его новой жене…

А как боялась Алрика полюбить его с новой силой! Ведь она слишком хорошо помнила силу обаяния этого высокого кареглазого брюнета с мягкими вьющимися волосами, вкрадчивым голосом и медовым взглядом. Потерять его еще раз было бы слишком больно.

И оставался открытым вопрос: что говорить детям?

Бой часов отвлек Алрику от невеселых размышлений. Пора было идти — ее ждали дела.

Алрика прислонила велосипед к чистенькой стене станции, провела руками по бедрам, оглаживая белые брючки, ответила на приветствие спасателей, сидящих на вышке, и нырнула в прохладу конторы. Попутно она успела заметить, что рядом с дверью припаркован незнакомый автомобиль.

Только бы сегодня не заявился налоговый инспектор! Ей пришлось взять часть денег из тех, что были предназначены на оплату налогов, и она собиралась доложить их обратно дня через три. Хотя авто было слишком шикарным, чтобы принадлежать налоговому инспектору. Появись он на таком — и тут же попал бы под подозрение собственных коллег.

Мэри, помощница Алрики — секретарь, билетер и Бог знает кто еще в одном лице, сидела за своим столом, перебирая бумаги. Из конторы открывалось два выхода: один — на причал, другой — в аквапарк. Стол Мэри стоял таким образом, чтобы она могла и собирать плату за вход в купальную зону, и заниматься выдачей лодок. Фактически передняя часть конторы служила проходной. В глубине, за спиной секретарши, было еще несколько дверей, ведших в кабинет Алрики, на склад и в другие служебные помещения.

— Здравствуйте, Алрика. Вас ждет посетитель, — сообщила помощница.

— Привет, Мэри, — кивнула ее начальница. Она сама попросила девушку звать ее просто по имени. Алрика ненавидела, когда ее называли «миссис Робинс». Вроде «миссис», а фамилия девичья. Ей не хотелось оставаться и «миссис Элдридж» — ведь она не могла дать эту фамилию своим детям…

— Надеюсь, это не налоговик? — одними губами произнесла она, указывая глазами на закрытую дверь своего кабинета.

— Нет, что вы, — возразила Мэри. — Он слишком роскошен для налоговика.

В душе Алрики зародилось нехорошее предчувствие. С замиранием сердца она толкнула привычную дверь.

Так и есть. Кто еще в их небольшом приморском городке мог быть охарактеризован как «слишком роскошный»? Только Барт Элдридж собственной персоной.

— Привет! — как ни в чем не бывало поздоровался он, вставая с кожаного дивана.

Обстановку своего кабинета Алрика приобрела, еще когда была замужем за Бартом и ни в чем не нуждалась. Здесь не было стыдно принять гостей. Визитер из большого города, из делового мира и царства капитала, он смотрелся так органично на фоне хорошей мебели… Наверное, в ее маленьком домике, где все было чистенько, но просто, Барт выглядел бы подобно статуе работы Микеланджело в лавке старьевщика.

— Угу, — растерянно кивнула Алрика в ответ.

— Разве ты не рада меня видеть? — спросил Барт с одной из самых обезоруживающих своих улыбок.

— Ты немного припозднился, — хмыкнула Алрика. — Кажется, ты собирался уехать на пару недель. А прошло почти четыре года.

Но каким бы холодным тоном ни старалась она говорить, сердце Алрики билось как бешеное. Барт был теперь еще красивее и сексуальнее, чем четыре года назад.

Ноги ее были готовы подкоситься, и тогда она бы рухнула прямо в объятия Барта — такого близкого и такого недоступного. Гость из другой жизни… Неземной красавец в дорогом светлом костюме, блестящие туфли которого не созданы, чтобы ходить по песку Сентсайда. Разве место ему в кабинете владелицы водных горок?

— Все еще злишься на меня… — снисходительно улыбнулся Барт. — Прости, тогда я не мог поступить иначе. Я должен был что-то сделать со своей жизнью… Как-то ее изменить…

— И ты изменил, — спокойно закончила Рики.

— Изменил, — кивнул Барт уже не так уверенно. — Изменил тебе, изменил себе… Но что теперь поделать — так сложилось.

— Вот именно, Барт Элдридж, что теперь поделать? Чем обязана чести лицезреть тебя? — с нажимом произнесла Рики.

Барт подошел к ней и посмотрел в глаза. О Боже, лучше бы он этого не делал. По телу Алрики прокатилась волна сладкой истомы. Барт был так близко, что она чувствовала тепло его мускулистого тела, ощущала такой родной и совсем не забытый запах… Барт, Барт, что же ты сделал с нами… Ведь нам было так хорошо… Вспомни эти ночи, освещенные пожаром страсти, минуты трогательной нежности и полного слияния тел и душ…

— Разве я не могу повидать женщину, с которой был близок столько лет? — вкрадчиво поинтересовался Барт. — Алрика, Алрика, неужели ты все забыла? Ведь нам было так хорошо. Вспомни эти ночи, освещенные пожаром…

— Стоп-стоп-стоп! — Алрика тряхнула головой, отгоняя наваждение, и сделала шаг назад. — Барт, да что с тобой? Давай-ка начистоту. Ты исчезаешь на четыре года… Кстати, успев за это время оформить развод со мной и жениться на другой. И теперь ты говоришь о наших ночах? Тебе самому не кажется это диким?

Барт вздохнул и выключил свое демоническое обаяние, как выключают волшебный фонарь.

— Вообще-то я и правда вспоминал тебя, — ответил он. — Но ты права. Дело не только в этом.

У Алрики заныло под ложечкой. Ну вот оно. Неприятности начинаются.

— В нашем городке нет ничего, что можно было бы скрыть или оставить незамеченным, — издалека начал Барт. — Говорят, например, что у тебя — двое очаровательных близнецов. И при этом многозначительно поглядывают на меня. Почему ты мне ничего не сказала, дорогая?

— Не сказала — что? — Алрика решила спрятать свою растерянность под маской недоумения. — Почему я обязана отчитываться перед тобой о переменах в моей личной жизни? Мы в разводе — ты помнишь об этом?

— Да, но мальчикам, кажется, три года? Дорогая, ты не хочешь сейчас сообщить мне, что я — их отец, раз уж ты не сделала этого сразу?

— Барт, — рассмеялась Алрика. — Не станешь же ты утверждать, что являешься единственным мужчиной репродуктивного возраста в нашем городке?

— Не надо оговаривать себя, Рики, — возразил Барт. — Я совершенно уверен, что ты мне не изменяла. И ты не из тех, кто бросается на шею первому встречному. Я думаю, что ты не подпустила к себе ни одного мужчину до тех пор, пока не пришла в себя после нашего расставания.

Вот в этом он прав, подумала она. Алрика по сей день не подпустила к себе ни одного мужчину. Потому что до сих пор не оправилась после их расставания.

— Как бы то ни было, все это перестало касаться тебя, Барт, как только ты женился на другой женщине, — с горечью в голосе сказала Алрика. — Я даже не знаю, кто она, да и знать не хочу. У меня был муж, любимый человек. Он предал меня, и больше у меня нет мужа. Но у меня есть дети, и никого не касается, кто их отец. Оставь нас в покое! Я никому не позволю лезть в нашу жизнь! — Она чувствовала, что вот-вот сорвется на крик, а потому отошла к окну и уставилась на океан глазами, полными слез.

Барт подошел к Алрике вплотную, встал у нее за спиной и опустил руки ей на плечи.

— Если бы я знал тогда… Я бы ни за что не уехал. Почему ты мне ничего не сказала, Рики?

Обида обожгла ее, как укус пчелы. Значит, он готов был бы терпеть ее ради детей. Почему не сказала… Именно поэтому. Ей нужен любящий муж, а не снисходительный босс, для которого она лишь машинка для производства наследников.

— Барт, ты слишком самоуверен, — отрезала она. — То, что ты отец моих детей, это всего лишь твои домыслы.

— Уязвленная гордость — не лучший советчик, Рики. Кстати, ты великолепно выглядишь. Ты такая красивая… И сексуальная.

Ладонь Барта переместилась с плеча Алрики на ее шею и принялась поглаживать завитки светлых волос у нее на затылке. Ну это уже было совсем запрещенным приемом. Он же знал, как ее заводит эта ласка!

— Барт, прекрати! — Она тряхнула головой. — Ты что, решил завести миленькую интрижку с бывшей женой, в то время как в Бостоне тебя ждет жена настоящая?

— Какая же ты гордячка, Рики. И упрямица — впрочем, так было всегда… — произнес он не столько с осуждением, сколько с восхищением. — Характер у тебя… Ну так я к вам заеду вечерком?

— Зачем? — С расширенными от ужаса глазами Рики развернулась к нему. Определенно Барт решил влезть в их жизнь и не успокоится, пока не нарушит ее размеренный ход.

— Я же должен познакомиться с собственными детьми. Подумать только, Рики! Парни, да еще двойняшки. Ты просто молодчина. — Барт говорил как ни в чем не бывало, словно не замечал ее демонстративно закаченных глаз. — Ну так я буду у вас часов в семь.

— Еще чего не хватало! Даже не думай! Все, Барт, хватит переливать из пустого в порожнее, у меня дел по горло. Тебе пора. — Алрика сделала шаг к двери, намереваясь выпроводить бывшего спутника жизни, но не тут-то было.

Он протянул руку и обнял ее за талию, мягко удерживая и не позволяя вырваться.

— Если бы ты знача, как я по тебе соскучился, — прошептал Барт.

Как бы ни велела себе Рики держаться от него подальше, волна желания захлестнула ее с головой.

Близость Барта всегда так действовала на нее. Ему достаточно было особенного взгляда, чтобы Алрика оказалась во власти его чар. Барт завораживал ее, как удав кролика, начиная с самой первой встречи, когда они увидели друг друга на пляже и он не удержался от того, чтобы подойти и познакомиться с симпатичной длинноногой блондинкой, загоравшей на золотистом песке бухты. А она не смогла ему отказать.

Сейчас она ощущала то же самое, что и тогда, много лет тому назад, когда Барт впервые посмотрел в ее глаза и попросил разрешения присесть на песок рядом с ней. А именно — то, что она целиком в его власти, и ей не вырваться из кольца этих крепких рук, но не потому, что они сильны, а потому, что не хочется вырываться. Любая женщина превращалась в зомби, если Барт включал свое обаяние.

Его взгляд скользнул по пухлым губам Алрики, и она почувствовала дрожь во всем теле.

— Отстань, Барт. Все в прошлом, — вяло пыталась сопротивляться она в тщетной надежде избавиться от слабости, растекшейся по всему телу.

— Но наши дети — не прошлое, дорогая.

— А я говорю, что это — мои дети. Тебе нет места в нашей жизни, Барт, и не пытайся в нее вмешаться. Я не собираюсь даже обсуждать с тобой вопрос об их отцовстве, потому что тебя это не касается.

Барт покачал головой.

— Мне кажется, судьба детей важнее старых обид. — Он говорил мягко, но решительно, и было понятно, что Барт Элдридж от своего не отступится. — Я имею право знать, что у меня есть дети, и имею право общаться с ними.

— Я уже ответила тебе, Барт.

— Это не ответ, — продолжал настаивать он. — Ты же знаешь, Алрика, я всегда добиваюсь того, чего хочу. Я не отступлю.

— Почему бы тебе не оставить меня в покое? — Рики слабо шевельнулась в его руках.

— Потому что ты — мать моих детей, — улыбнулся он.

— Тебе не кажется, что наш разговор ходит по кругу, Барт? Я уже устала возражать тебе.

— Ну так скажи мне «да», — спокойно предложил он.

— Нет! Я говорю тебе «нет»! — воскликнула Алрика, вырываясь из его объятий.

— Зря, милая. Зря. — Барт подошел к двери и взялся за ручку. — Нам с тобой лучше бы дружить.

— Это что, угроза? — насторожилась Алрика.

— Ну зачем же, — улыбнулся Барт. — Угрожает слабый. А я просто делаю. Вопрос ведь не стоит так, как ты думаешь, — буду я или не буду общаться с детьми. Вопрос стоит так: станем мы воспитывать их вместе или ребята поедут жить ко мне в Бостон, а тебе судья разрешит приезжать к нам в гости раз в месяц. Если у тебя хватит денег на дорогу, милая. Ты же не захотела принять свою долю капитала и недвижимости при разводе… Вот я и говорю — гордячка, как есть гордячка. Но теперь ты отвечаешь не только за себя, подумай об этом.

— Это не твои дети, Барт! — выкрикнула Алрика, забыв, что за стеной сидит Мэри, которая непременно расскажет об услышанном всему городку.

— Посмотрим, моя красавица, посмотрим. Говорят, что каждый, видевший и меня, и близнецов, с одного взгляда убеждается в обратном. Кстати, как их зовут?

— Послушай сплетни. Я так понимаю, что ты привык черпать информацию именно оттуда, — съязвила Рики.

— Конечно, — кивнул Барт. — В таком городке, — как наш, не надо покупать газеты — достаточно постучаться к хорошему знакомому. Кстати, слыхал, что у твоих родителей большие проблемы с бизнесом. Они фактически на грани банкротства. Да и у тебя дела идут не особенно хорошо — я сижу здесь битый час, и еще никто не пришел, чтобы взять лодку напрокат. И не так уж здесь много желающих скатиться с водной горки. Все такое ржавое… Брр. Я бы тоже не решился. А если неподалеку построить новый современный комплекс с хорошим оборудованием, то и тех немногих клиентов, что есть у тебя сегодня, как ветром сдует!

Алрика нахмурилась:

— А это здесь при чем?

— Посоветуйся с этим юристом — Гэри, большим другом вашей семьи. Кажется, вы всегда обращались к нему в трудную минуту? Передай ему мои слова, он сразу все поймет.

— Что ты имеешь в виду, Барт?

— Гэри, дорогая, все — к Гэри. Пусть он тебе объясняет. Ведь ты не очень склонна доверять мне, а он прекрасно разъяснит тебе положение дел. Я жду вечером твоего звонка и приглашения на ужин.

— Его не будет! — воскликнула Алрика.

— Оно будет, — улыбнулся напоследок Барт и закрыл за собой дверь.

Алрика в изнеможении упала на диван. Ее била мелкая дрожь. Ну почему так случилось, что оправдались ее худшие опасения? Барт ни секунды не сомневался, что Томми и Сэмми — его сыновья, а ведь он, кажется, даже имен их не знал. Или притворялся, что не знал. Алрика даже не утруждала себя размышлениями о том, кто ему рассказал о малышах. Да любой в их городке был рад почесать языком, когда речь шла о чужой личной жизни.

Бесполезно было отрицать факт его отцовства. Все было слишком очевидно. Наивная, и она считала, что в небольшом холщовом мешке Сент-сайда можно утаить острое длинное шило?

С другой стороны, а чего она ждала от Барта?

Если Алрике хотелось, чтобы дети снова обрели отца, — вот он, их отец, проявляет к ним живой интерес. Если ей хотелось вернуть себе Барта — достаточно было ответить на его ласки, и первый шаг был бы сделан. Что мешало?

Гордость… И жена. Его жена, оставшаяся дожидаться мужа в Бостоне. Если он вернется туда и Алрика снова останется у разбитого корыта, это будет слишком сильным ударом для нее. А если останется с ней и детьми, то что должна пережить та, другая женщина? То же, что когда-то Алрика?

Алрике оставалось убеждать себя в том, что Бартом руководит лишь любопытство. Ну посмотрит он на малышей, подарит им по конфете и уберется в этот свой Бостон…

Что он там говорил о новом комплексе и о том, что советует ей созвониться с Гэри? Что это — пустые угрозы или серьезный шантаж? Он сказал это просто ради того, чтобы заставить ее плясать под его дуду, или и правда намерен устроить бывшей жене неприятности? Но за что? Он и так принес ей немало боли!

Алрика вышла из кабинета, поймав на себе любопытный взгляд Мэри. Ну вот, теперь весь город получит пищу для пересудов. Интересно, многое ли Мэри услышала из их разговора? Впрочем, нет, не интересно. Никакой разницы. Пусть болтают, что хотят, лишь бы к ней и детям не лезли.

— Мэри, сколько сегодня билетов продано? — спросила Алрика.

Не успела Мэри ответить, как в контору вошли трое загорелых курортников.

— Это здесь сдаются водные велосипеды и скутеры? — поинтересовался один из них, рослый детина в гидрокостюме.

— Да, здесь, — приветливо отозвалась Мэри и вскочила с места. — Пойдемте, я их вам покажу.

Она взяла связку ключей и повела посетителей к причалу.

Ну вот, хоть что-то, подумала Алрика. Пока к нам еще заглядывают, мы можем держаться на ногах. Кажется, начинается хорошая погода, народу будет побольше и дохода — соответственно. Если Барт не выполнит свои угрозы…

В ее голове снова прозвучали слова Барта: «Посоветуйся с Гэри… Кажется, вы всегда обращались к нему в трудную минуту».

Трудную минуту? Он хотел сказать, что для нее трудная минута уже наступила?

Неужели Барт и правда способен на какую-то гадость?

Впрочем, ей в любом случае надо поговорить с Гэри. Она ума не могла приложить, что делать с родительским бизнесом и как вытаскивать его из той ямы, в которой он оказался. Кажется, мама с папой с подачи тетушки Телмы закупили партию какого-то невразумительного старушечьего тряпья, которая, естественно, не распродалась, и это стало причиной кризиса. Что же теперь делать?

Судя по обрывкам разговора, доносящимся с причала, туристы остались удовлетворены выбором и решили оформить прокат трех скутеров на три часа. Ого, вот это повезло!

Алрика решила воспользоваться тем, что Мэри занята с клиентами и не сможет ее подслушать, вернулась к себе в кабинет и сняла телефонную трубку.

— Гэри, привет! У меня тут к тебе несколько вопросов…

— Догадываюсь, — радостно подхватил Гэри. — Ну, по-моему, все твои вопросы в скором времени удачно разрешатся.

— Ты о чем, Гэри? — оторопела Рики. — Ты что, меня не узнал? Это я, Алрика Робинс.

— Как я могу не узнать малютку Рики? — возмутился Гэри. — Я что, первый год знаком с вашим многоуважаемым семейством?

— Тогда твоя тирада ставит меня в тупик, Гэри, — осторожно произнесла Алрика. — Поясни, пожалуйста, что ты имел в виду?

— Я имел в виду приезд Барта Элдриджа, дорогуша. Я в курсе, что он узнал о близнецах и пришел в восторг! Так что с минуты на минуту жди его визита с охапкой цветов и огромным тортом. Это твой билет в новую жизнь, Рики! Теперь можешь забыть обо всех проблемах!

— Он уже был у меня пять минут назад, Гэри. Я указала ему на дверь. И в руках у него были не цветы, поверь мне.

— А что же? — удивился Гэри.

— Козыри против меня, угрозы и обещания пустить мою жизнь под откос.

— Ну не будь столь категорична. Наверняка ты встретила его не слишком приветливо, — благодушно возразил адвокат.

— Приветливо? Он бросил меня беременную и укатил Бог знает куда, чтобы жениться на богатой грымзе! — выкрикнула Рики. — И после этого я должна встретить его с распростертыми объятиями?

На том конце провода раздался тяжелый вздох.

— Давай не будем горячиться и попробуем рассуждать логично. Во-первых, он не знал, что ты беременна, не так ли?

Алрике оставалось только промолчать.

— Во-вторых, как только Барт узнал о детях, он примчался к тебе, верно? — продолжал Гэри.

С этим она тоже не могла не согласиться.

— В-третьих, расскажи мне, что это за угрозы, с которыми он, по твоим словам, явился к тебе.

— Он клянется разорить меня и отсудить детей, — ответила Алрика с дрожью в голосе.

— Наверное, он пригрозил этим после того, как ты велела ему убраться вон из твоей жизни и отказалась показать ему малышей? — проницательно предположил Гэри.

— А ты что делал бы на моем месте? — ответила вопросом на вопрос Рики.

Гэри рассмеялся.

— Начнем с того, что я бы ни за что не оказался на твоем месте, голубушка. Но будь я женщиной, я бы позволил Барту Элдриджу решить за меня мои проблемы, зная, что в противном случае он мне их добавит. Пригласи его сегодня, скажем, на ужин. Почему бы и нет? Ведь он тебе не противен?

Нет. Он был ей не противен. Гораздо хуже. Он был желанен и любим…