Воспитанник

Беглецы

Заснеженная горная дорога вьётся по склону прихотливыми петлями. Многие сотни повозок её не строили – торили. Тяжело, на ощупь. Прямо нельзя, там камень с трещиной, ненадёжно, направо – обрыв, а вот здесь телега пройдёт. Тут расселина, там сыпучий склон, здесь придётся объехать, резко повернув. Но это летом. Зимой найти путь можно только по вешкам.

Добрые люди… или не совсем люди и совсем недобрые… как-то решили укрепить полотно проложенной тропы, а вдоль неё поставить ориентиры – каменные столбы, увенчанные настоящими человеческими черепами. По ним можно относительно спокойно, во всяком случае, не потерявшись, дойти до перевала. А за ним, говорят, и деревенька близко.

Молодая пара, укутанная в меха, на заморенных лошадях, спешила скорее добраться до цели. Их пыталась нагнать пятёрка всадников на совершенно загнанных лошадях.

– Они не посмеют! Здесь нельзя воевать! – сама себе не веря, ободряла спутника молодая женщина.

– Езжайте дальше без меня. Родная, я их задержу!

– Нет! Нам осталось немного!

Среди преследователей шли другие разговоры:

– Поворачивать обратно надо, господин! Местный граф запрещает стычки в своих землях.

– Плевать! Мы их догоним, а он и не узнает.

– Узнает, господин. Непременно узнает. Бают, он через черепа на столбах всю дорогу оглядывает.

Как бы в подтверждение этих слов между двумя группами пришельцев открылся синий овал портала.

– Они не уйдут от меня! – взревел тот, которого назвали господином.

Его рука скользнула за пазуху и вернулась с бумажным свитком.

– Нет, господин! Нет! – с ужасом закричали спутники.

Пока из портала неторопливо выходил отряд лучников с огромными ростовыми луками, преследователь нацелился на торопящуюся сбежать пару и надорвал свиток. Ветвистая голубая молния лишь мгновение плясала на лошадях и их наездниках, а затем погасла, оставив трупы лежать изломанными куклами.

Попытку повернуть немедленно прервал слаженный залп шеренги лучников, убивший лошадей и ранивший бывших преследователей. Судя по результату, стрелки целились по конечностям всадников. Открывшийся рядом второй портал выпустил десяток алебардистов, окончательно похоронив надежды на спасение.

– Я же вас предупреждал! Я же предупреждал!

– Не ной! Откупимся! Отец заплатит виру!

Два отряда окружили нарушителей и неподвижно чего-то ждали. Из пленников хорохорился лишь главный, остальные с ужасом смотрели на пленителей. Кстати, их стоило бояться. Людей охраняли скелеты, одетые в щеголевато сияющие доспехи. Лучники в кольчугах и шлемах, алебардисты в тяжёлых пехотных латах. Ни пятнышка ржавчины, ни комочка грязи не оскверняло блеск стали. Другой одежды на скелетах не наблюдалось.

Вдруг лучники разом развернулись и сноровисто пошли к сражённой молнией паре, а оставшиеся, без злобы, но и без малейшего проявления сочувствия, стали подталкивать древками раненых пленников внутрь вновь открывшегося портала.

Суровое правосудие

В тёмном зале, освещённом лишь струящимся из решётчатых окон тусклым светом зимнего дня, на массивном каменном троне сидит владыка этих мест, граф Вальдхогер. Последние несколько сотен лет он правит сурово, но справедливо. Его законы редко кто нарушает, только потому сегодня правитель оторвался от важных научных изысканий. Среди учёных волшебников он пользуется изрядным авторитетом, хотя уже давно пересёк грань жизни и смерти. И да – граф действительно нежить, точнее лич.

– Ваше сиятельство, – продолжил доклад тоже немёртвый рыцарь, – на трупе женщины был обнаружен младенец. Живой, здоровый, но голодный и плачущий. Я приказал переправить его в деревню, а старосте велел найти кормилицу.

– Правильно. Кем были его родители?

– Судя по документам, дворянами. При них нашлись драгоценности и деньги в полновесных монетах. Триста двадцать золотых марок, двести серебряных корон и кошель медных щитов.

– Триста двадцать марок? Весьма и весьма изрядно. Тела родителей сжечь. Их вещи, деньги, драгоценности и документы сложить в сундук для сбережения наследнику. На его содержание выделяю из собственных средств по щиту в день, до тех пор пока не найдутся родственники, а коли таковых не случится, то пока не начнёт разговаривать. Тогда решу, как содержать ребёнка дальше.

– Из преследователей…

– Поступайте по закону. Они убили людей в моих владениях, не получив на то разрешения.

– Старший убивцев тоже дворянин. Он просит вас принять его. Хочет объясниться и предлагает заплатить виру. Согласен на службу вне графства.

– В объяснениях не вижу смысла, только зря время потеряю. Наверное, какая-нибудь легкомысленная любовная история. А в законе не прописана замена казни вирой за убийство. Виновных удушить, их имущество конфисковать в казну. После смерти костяки разрешаю использовать на наблюдательных постах. И объясните нарушителям, что у меня в армии служат только мои подданные, коренные жители этих земель. Только они достойны охранять покой своих потомков. Никаких наёмников подо мной нет, не было и никогда не будет. Ишь! Придумали тут! Служить просятся! Да ещё живыми!

Отрок

Перед каменным троном на одном колене стоит худенький мальчик. Немного испуганный, чуть больше впечатлённый величием обстановки и с огромным трудом пытающийся скрыть неуёмное любопытство, ведь его вызвал сам граф Вальдхогер.

– Ашер ле Гур, ты стоишь здесь потому, что у тебя нет родителей и от тебя отказались другие родственники. Ты слишком юн, но вместо тебя некому принять решение. Потому придётся самому нести ответственность за собственный выбор. Месяц назад ты узнал о вопросе, который я сейчас задам. У тебя было время подумать и решить. Итак, Ашер ле Гур, скажи мне сейчас – кем ты хочешь стать?

– Волшебником, ваше сиятельство.

– Да будет так!

Подросток

Перед каменным троном на одном колене стоит стройный юноша, почтительно склонивший голову перед графом Вальдхогером.

– Ашер ле Гур, я тобой доволен. Все учителя хвалят твою настойчивость в изучении магического искусства. Ты достиг больших успехов, и сейчас тебе предстоит сделать новый рывок. Ты должен будешь покинуть пределы графства и отправиться на учёбу в Триогергский Университет. Это чистый и сильный источник знаний для волшебника любой школы. За твою учёбу плачу я как твой покровитель. Дополнительно ты будешь получать ежегодный пенсион размером в пять золотых марок. Это много. Это четверть доходов поместья рыцаря, а он с них должен содержать семью, ратников и слуг.

– Благодарю вас, ваша сиятельство.

– Помни! За это я требую от тебя настойчивости и прилежания в освоении наук. Каждый год на вакации ты будешь возвращаться сюда, и горе тебе, если не сможешь показать ожидаемых успехов. Учись чему хочешь, кроме некромантии. Поверь, мне она известна лучше, чем кому другому в нашем мире, потому не трать зря время. Советую обратить особое внимание на алхимию, артефакторику и ритуалистику, но, впрочем, я не настаиваю именно на этих гранях магического ремесла. Пока есть возможность, ищи свою дорогу, по пути изучая то, что тебе самому интересно. Ашер ле Гур, ты меня понял?

– Да, ваше сиятельство.

– Тогда уходи.

Юноша

Перед каменным троном на одном колене стоит молодой человек с несколькими татуировками на лице. Его поза выражает одновременно почтение и лёгкую неуверенность. Граф Вальдхогер внимательно оглядывает склонившуюся фигуру и заявляет:

– Ашер ле Гур, ты прошёл полный курс обучения и получил диплом волшебника. Я доволен и, возможно, когда-нибудь предложу тебе службу. Ты несколько раз бывал в этом зале, внимательно посмотри вокруг, подумай и скажи – что поменялось в нём?

Молодой волшебник быстро огляделся и ответил:

– По-моему, ничего, ваше сиятельство.

– Ничего… Ничего! Ты понял главную особенность замка – здесь редко что-то меняется. Это хорошо?

– Не знаю, ваше сиятельство. Есть плюсы…

– Но есть и минусы. Главный из них такой – если тебя оставить при замке, через какое-то время ты будешь знать то, что знаю я и мои помощники. Но они мне полезны, и я не собираюсь их менять. Теперь скажи – зачем ты мне здесь?

– Не знаю, ваше сиятельство.

– И я не знаю. Ты для меня бесполезен, а следовательно, не нужен. Чтобы стать полезным, тебе необходимо освоить что-то новое, мне неизвестное и интересное. Ты вошёл в возраст совершеннолетия. Тебя экипируют для долгих и опасных путешествий, отдадут сундук с вещами твоих родителей. Уезжай из графства и попытайся найти своё место в жизни.

Ашер ле Гур

Каждый раз, когда я выхожу из ворот графского замка, у меня на уме одна и та же мысль: «Пронесло!» Мышление нежити не всегда понятно живому, а граф к тому же просчитывает свои действия на десятки лет вперёд. Он добр и щедр ко мне, но только всеведающие боги знают, как сильно я его боюсь! И во что точно не верю, так это в его бескорыстие. Хотя своего слова он и его приближенные придерживаются всегда.

После прохождения полного курса Университета я опасался возвращаться сюда. Почему? Была мыслишка, что захотят обратить в разумную нежить или что-то в таком роде. Зачем вернулся? Привык держать своё слово. И вдруг оказалось, что зря боялся, что здесь я просто никому не нужен. Это логично, но тогда зачем меня было учить и тратить огромные деньги на моё образование?

Первое яркое детское воспоминание – это не выбор пути волшебника, нет. Первое, что запомнил во всех деталях: я стою между зубцов стены замка, ниже разверзлась глубокая пропасть, а внизу, рядом с обрывом, видны крошечные деревенские домики. В соседних проёмах стоят ещё три паренька и одна девочка, они тоже пожелали стать волшебниками. Сзади закутанный в мантию Учитель. Он не живой, потому не любит дневной свет, хотя небо покрыто толстыми грозовыми облаками.

– Итак, вы одарены и сами, подчёркиваю – сами, пожелали стать волшебниками. – Этот хриплый, каркающий голос я не забуду никогда. – Учить вас долго, трудно и дорого. Лентяи и неслухи не нужны, я и так буду вынужден тратить на вас своё время. До окончания учёбы вы должны трудиться изо всех сил и слушаться меня во всём, ни мгновения не рассуждая. Сейчас первый экзамен на послушание. На счёт «три» вы должны прыгнуть вниз. Готовсь! Раз! Два! Три!

Сразу прыгнули трое – я и ещё два паренька. Нас подхватил тёплый ласковый ветерок, сжал в нежных объятиях и медленно опустил у дома старосты на большую каменную плиту.

За нами Учитель столкнул замешкавшихся и опустился сам.

– Это вам первый урок – если я что-то приказываю, то знаю, каков будет результат. Каждый день утром вы будете подниматься в замок с этой плиты, а каждый вечер – возвращаться сюда.

Затем он отправил к семьям девочку и третьего мальчишку. Ещё одного за леность выгнали через несколько недель. Я и Коста, последний оставшийся деревенский паренёк, учились вместе до моего поступления в Университет.

Коста же решил сбежать «на солнышко». Почему «на солнышко»? В графстве небо всегда обложено густыми облаками, и там никогда не проглядывает солнце. Первый раз я его увидел, когда поехал на учёбу.

Раз в год возвращался на каникулы и показывал Учителю, как освоил пройденные предметы. По сложности его вопросы нельзя даже близко сравнить с простенькими университетскими экзаменами. Тем более оценок Учитель не ставил, а в конце бросал лишь короткое «знаешь». Что бы случилось, если бы он сказал «не знаешь», просто боюсь себе представить. В качестве награды мне доставались татуировки. Столь же болезненные при нанесении, сколь и полезные после.

После первого курса мне на веки наложили Волшебный Взор – теперь на 60 шагов вижу магические ауры. Могли наложить что-то другое, но Учитель счёл это заклинание лучшим выбором, а моего желания он не подумал спросить.

Завершение второго украсило виски Пониманием Языков, теперь умею читать и писать на любых языках, имеющих письменность, а вот разговаривать – увы! Третий курс, и я обзавёлся на нижней стороне языка руной Обнаружение Яда. Четвёртый – левая кисть, пятый – правая кисть. Сначала были аккуратно вырваны ногти, затем на открывшееся место нанесены сигилы полезных заклинаний, после того вновь наращены ногти. Если бы не предыдущий опыт, я бы выл от боли, а так ничего, перетерпел.

Пусть эти, под ногтями, не постоянные, как на голове, а активируются лишь раз в день, но десять заклинаний на все случаи жизни, которые всегда с тобой, стоят нескольких часов мучений.

Вы представляете, какая цена таких татуировок? Сколько необходимо редких реагентов? Когда делали тату, я знал, что они мне полезны, и считал, что меня готовят к чему-то. Рассчитывал на сложное, возможно, опасное задание. Или на поездку туда, куда не могут попасть неживые. Но никогда не думал, что меня просто отпустят на волю. И даже отдадут вещи, оставшиеся от родителей. Не такого я ждал, когда возвращался.

Из сундука с вещами в самую первую очередь я достал шкатулку с документами. Мне казалось, что в них найдутся ответы на все вопросы о моих родителей, я узнаю то, о чём не захотел рассказать Учитель.

Однако разбор бумаг мало чего объяснил. Отец – второй сын в семье ле Гуров, волшебник. Женился за год до моего рождения. Есть официальное свидетельство, что я, Ашер ле Гур, законный сын дворянина Теодора ле Гура и дворянки Виолетты, в девичестве фон Каппель. Нет ни единого намёка, почему и от кого бежали родители.

Когда-то я спросил, и Учитель рассказал об обстоятельствах моего попадания в графство. По его словам, нашлась лишь одна зацепка, полезная для распутывания той странной истории – имя и адрес на письме, которое перед казнью написал главарь убийц: «Эммануилу ле Гуру из поместья Синих Щитов, что в баронстве Шоад, графства Раух».

Казалось бы, надо сразу седлать коня и мчаться по известному адресу. Однако меня с детства приучали сначала думать и лишь потом действовать. Скажем, приехал я, а дальше что? Брошусь в объятия, облобызаюсь с роднёй, потом кто-то добрый и тёплый пожалеет сироту, выпьем мы с ним по чаре вина, усядемся всей семьёй да и вспомним былые времена? Здорово, да? Одно мешает – на письмо покровителя с предложением забрать младенца никто ничего не ответил. Не случилось даже вежливого отказа. А ведь конверт был передан лично в руки адресату, у графа с этим строго. И гонец три дня ждал ответа в соседней деревушке.

Когда учился в Триогерге, навёл справки, выяснил, где находятся графство и баронство. Про поместье, правда, никто не слышал. Так вот, обычное захолустное баронство в обычном графстве, как обычно, мнящем себя важной державой. В год моего рождения войн и катаклизмов там не случилось. От кого или от чего тогда бежали родители? Раз не от войны, значит, от семейных заморочек. А коли так, то с семьёй сразу, без подготовки, не стоит встречаться, сначала надо приехать и по-тихому навести справки. Но до сегодняшнего дня всё это было пустое мудрствование и теоретические прикидки, а вот сейчас настала пора подумать и о практических шагах.

Снаряжение

Полностью перечитав бумаги и вернув их в шкатулку, взялся осматривать остальное содержимое сундука. Наследство оказалось неожиданно большим. Деньгами – доход рыцарского поместья лет за десять. Толика украшений, больше женских, но и мужчине есть чего надеть в торжественном случае. Дворянская печатка с гербом имеется. В специальном дорожном кожаном чехле лежит Книга Заклинаний, похоже, отца. Отдельно завёрнуты несколько магических вещиц, с которыми надо разобраться, и шкатулка для бумаг. Ещё вычищенная и выглаженная одежда, меховые шубы с многочисленными подпалинами на спине, из-за того годящиеся лишь на подстилку. Понятно, преследователи кинули в родителей заклинание Цепная Молния. Причём со свитка. Значит, кидал довольно слабый волшебник.

Оружием у родителей были кинжал и арбалет. Оба зачарованы – кинжал на силу удара, а арбалет на точность попадания. В комплекте шло два колчана. В одном лежали два десятка простых арбалетных болтов, в другом – десяток зачарованных. С таким арсеналом погоню не остановишь. А заклинания, возможно, были потрачены раньше. Не знаю.

В кожаном мешочке оказался камень с кулак величиной. Прекрасно огранённый, красивый, с магической аурой, но выточенный из простого булыжника. Обнаружился безразмерный кожаный ранец, зачарованный для путешествий. С внутренним объёмом значительно большим, чем наружный, снижающий вес, защищённый от потери и кражи. В нём несколько отделений, в том числе для переноски питомца.

Внутри ранца нашлась парадная одежда родителей, немного белья и прочих домашних мелочей. Специальный кошель для магических компонентов со множеством отделений. Некоторые реагенты за двадцать лет пришли в негодность, но мне они особо и не нужны, я научился творить многие заклинания без материальных компонентов, только словами и жестами. Но для чего-то серьёзного приходится серьёзно тратиться. Хотя, если хорошенько подумать, такой кошель на поясе – отличительный знак всех чародеев.

Много полезного для путешествия нашлось в сундуке, но чувствовалось, что родители собирались наспех и многое забыли. Комплект для письма нашёлся, а хотя бы маленькой палатки – нет. Есть ложки-вилки, но нет простого котелка.

От размышлений над наследством родителей меня оторвал Учитель, повёл в подземелье на склад ненужных вещей, большей частью трофеев, снятых с убитых пришельцев. Несмотря на дурную славу наших земель, в графство хоть раз в год, да проникнет группа искателей приключений с целью восстановить какую-нибудь справедливость, отомстить за былые обиды, а заодно прихватить, что плохо лежит. Крестьяне их не интересуют – коровёнка с несколькими кулями муки не вдохновляют на Святую Месть Проклятому Злу. Авантюристы предпочитают тихо проникнуть в чей-нибудь замок, быстро схватить и сразу сбежать. Причём о наблюдательных вышках и столбах вроде все знают, но каждая партия старается их обмануть.

Забредают чаще не в графскую вотчину, а в одно из четырёх вампирских баронств, там замки кажутся менее защищёнными. Хотя и желающих поживиться графским добром хватает. Только на моей памяти случилось три проникновения в крепость, а сколько их произошло за несколько сотен лет?

Обычно приключенцам разрешали пробраться внутрь стен и взломать пару дверей. Затем захватывали, судили и казнили, а их магические вещи, за ненадобностью, большей частью оседали в хранилище.

У вампиров, говорят, организовано иначе. Бароны любят устраивать шумную и пышную охоту, даже отпускают нарушителей, если те успевают сбежать обратно за линию границы графства. Правда, до меня не доходило слухов о выживших.

Со склада вышел с безразмерным кошелём, зачарованным от воров, пустым, правда. С крепкими сапогами и полным нарядом путешественника в мешке. На вещах лежат чары прочности, непромокаемости и очистки от грязи. Баловство, конечно. Без этого спокойно можно обойтись, но не отказываться же, раз дают. Для защиты получил сорочку из паучьего шёлка. Она по крепости не уступит стальной кольчуге. Ещё выдали две маленькие шахматные фигурки. По словам Учителя, тура превращается в небольшую жилую башенку, лошадь – в коня слегка зеленоватой масти. Пояс с восемью кармашками, размером под флаконы алхимических зелий, и бандольер через плечо с шестью отделениями для магических свитков дополнят мой наряд.

Последним получил жезл Магических Стрел. Слабенькое заклинание, но сто зарядов, всегда попадающих в цель, лишними никогда не будут. Наверняка на складе нашлось бы что-то ещё интересное, но Учитель заявил:

– Тебе и этого хватит. Свитки, зелья и прочее завтра утром получишь. Перед отъездом.

– Я завтра уезжаю?

– Да. В Зачарованный Лес. Проведёшь ритуал Призыва фамильяра. Гомункула ты же не захотел себе создавать. Вот теперь жди, кто к тебе придёт. Без фамильяра отпускать неправильно, его сиятельство велел снарядить полностью.

– А реагенты для ритуала где искать?

– Всё дам. Ты только долго не жди, соглашайся на первого, кто тобой заинтересуется. Второй может не прийти.

Привычно вернулся на ночлег. Этот дом на площади был самым популярным в деревне – ибо трактир, со всеми вытекающими последствиями. На втором этаже – комнаты для постояльцев. В самом конце коридора – дверь. За ней – моё обиталище. Как дворянину, жилище мне выделили сразу. Здесь я квартировал со дня попадания в графство. Сюда приходила кормилица, отсюда меня выводила на прогулку нянька, тут я обитал, пока не уехал учиться. Возвращаясь из Университета на вакации, я останавливался здесь же. А завтра меня тут не будет, и комната останется стоять пустой, ожидая редких постояльцев. Хоть и рад полученной свободе, но немного грустно расставаться со своей прошлой жизнью.

Вечер потратил на сборы и укладку вещей. Прикупил мех кислого вина, сухарей, крупы, хорошо прокопчённого мяса и прочих съестных припасов. Нашёлся и котелок, и палатка, и другие необходимые в походе вещи. Тут вдруг без стука отворилась дверь, и в мою комнату шагнула дочка трактирщика. Без разговоров стянула через голову сарафан и осталась совсем нагой. У меня пересохло во рту.

– Мара, не нужно делать глупостей…

– Никаких глупостей тут нет, – рассудительно пояснила девушка. – Я собираю себе приданое. Ты дашь мне одну корону и сохранишь хорошие воспоминания о графстве. Иди сюда, у нас с тобой есть время только до утра. Не теряй его даром.

Стоит ли говорить, что я не устоял? Мара оказалась не очень опытной, но я не был девственником. В Университете трудно жить вне студенческого братства, без хмельных пирушек и объятий красоток. Я не злоупотреблял развлечениями и особенно старался быть аккуратным с сокурсницами. Иначе можно было попасться на свадебный крючок. Впрочем, неясный статус тут играл скорее в мою пользу, девушки в поиске предпочитали связать себя узами брака с кем-нибудь познатнее или хотя бы побогаче. Но желающие согреть постель одинокому заучке тоже находились. Пенсион в пять марок позволял жить пусть не так роскошно, как некоторые наши соученики, но лучше большинства студентов.

Лесная сторожка

Утро. Я уже в пути. Поднялся рано. С восходом солнца ко мне пришёл Учитель, принёс зелья, свитки, ещё один кошель с компонентами для заклинаний и реагентами для ритуала. Велел выехать пораньше и ушёл.

Пока нежить разговаривала со мной, Мара с головой укрылась одеялом и тряслась от страха. Всё же со слугами графа деревенские редко встречаются, разве только со старостой, но он свой, с детства привычный. На прощание мы долго целовались с девчонкой. Она призналась, что я у неё второй после жениха и очень ей нравлюсь. Серебряную монету взяла с большим удовольствием, но тут же отдарилась горшочком мёда диких пчёл.

Сразу после наспех собранного завтрака я уехал, последний раз поцеловав подружку. Полный костюм не надевал – жарковато, да и незачем. В дебри я не собираюсь, а разбойников у нас нет. Как говорят, девственница с кошелём золота может исходить все дороги графства, и никто на неё не нападёт. Правда, парни в ответ на эту байку спрашивают: «Где только бродит эта дурёха? Встретить бы её. С таким приданым сразу замуж возьму!»

Шахматная фигурка превратилась во флегматичного конягу в сбруе. Я сел в седло, и скакун пошёл экономной иноходью. Восемь часов в день, ни минутой больше, конь находится при тебе, затем вновь становится фигуркой. Его не надо кормить, он не нуждается в уходе, но восемь часов – это всего лишь восемь часов.

План таков: доехать до леса, обождать на опушке и в сумерках провести ритуал. Познакомиться с пришедшим на зов животным и, если будет тихо, там же заночевать. Хороший план, как и многие мечты, хорош до тех пор, пока не столкнётся с действительностью. День далеко перевалил за половину, когда на развилке дорог встретился мрачный тип в одежде цветов барона фон Брюсоффа.

– Мой господин сообщает вам, что сегодня состоится охота. Он просит вас не мешать.

– Я следую по приказу графа, но у меня нет конкретного срока исполнения.

Слуга поклонился.

– Мой господин будет рад вашему пониманию.

– Но мне нужно где-то под крышей переждать охоту.

– Извольте ехать по этой тропе. Через четверть часа вы достигнете усадьбы лесника. Он предоставит вам кров.

После расставания я заторопился к ночёвке. Тут дело такое – с закатом вампиры проснутся и начнут на кого-то охотиться. Во время преследования они входят в раж, и любому смертному с ними лучше не встречаться. Я человек графа, потому меня предупредили. Не барон, сейчас он спит, да и потом ему не будет дела до меня. Предупредили дневные слуги. Если я не прислушаюсь, то буду сам себе глупый баклан.

Действительно, через четверть часа показался дом из толстых брёвен с малюсенькими окошками. Я постучал в окованную железом дверь. Она отворилась, и здоровый мужик с бородой чуть не от глаз спросил:

– Чего надо?

– Слуга барона фон Брюсоффа сказал, что у вас можно переждать охоту.

Здоровяк промолчал, но сделал полшага от двери. Я вошёл. В наших землях никто не приглашает войти в дом. Знаете, почему? В частный дом без приглашения не может войти ни нежить, ни нечисть. Самоубийц у нас не водится, и такую простейшую проверку делают всегда, даже знакомым, даже родственникам. Мало ли кто принял вид близкого человека? Понимаете? То-то!

Внутри кроме лесника оказалась красивая женщина в когда-то роскошном платье, но теперь сильно потрёпанном, со следами многочисленных латок, с подолом, обшитым другой материей. Она спросила:

– Опять проклятые собираются наказать какого-нибудь несчастного воришку, укравшего у соседа курицу?

– Не знаю, мадам. Слуга не рассказал подробностей. Разрешите представиться – Ашер ле Гур.

– Я давно отреклась от своего имени и от дворянского звания. Прошу, не судите меня строго – тогда я была девчонкой и хотела жить. В компании искателей приключений залезла в замок проклятого. О! Мы были юны, глупы и самоуверенны. Мы точно знали, что днём вампиры спят, а с их слугами легко разобраться…

– Молчи, Арна, – попросил лесник, – ты вновь не будешь спать ночами.

– Ладно тебе, мой маленький Мишка! Пусть мальчик знает, как легко рвётся нить судьбы. – Женщина продолжила рассказ: – Словом, нашу группу схватили так быстро, что мы не успели даже вытащить оружие из ножен. Вечером проснулся вампир со своими близкими. Нас пригласили на ужин. Мы согласились, разве можно было отказаться? Мне, как дворянке, подарили роскошное платье. Нам оставили оружие, дали умыться и привести себя в порядок, а ровно в полночь провели в пиршественную залу. Там оказалось, что нас пригласили на ужин в качестве главного блюда.

– Арна, ты не виновата, что единственная смогла выжить!

– Я давно не виню себя. Ашер, да? Мой мальчик, знайте: иногда обстоятельства бывают сильнее вас. Вампирам, чтобы насытиться, хватило половины отряда. Остальных они освободили, предупредив, что со следующим закатом начнётся охота. И если кто-то сможет перейти границу графства, то он будет полностью свободен и волен идти куда пожелает. На рассвете нас вывели из замка и отпустили. Большинство побежало по кратчайшей дороге к границе, а я помчалась прятаться в лес. Почти на закате наткнулась на этот дом. Мишка из жалости открыл мне дверь и не выгнал, когда пришёл проклятый. Мой Медведь влюбился в несчастную, глупую девчонку.

– А как же барон?

– Проклятый был сыт. Видимо, потому сказал, что меня можно оставить, но если выйду за порог этого дома, то любому разрешено меня убить. Я долго валялась в нервной горячке. Чуть не сошла с ума. Но мой Мишка меня выходил. Теперь у нас разделение труда – я хозяйничаю внутри дома, а муж снаружи. Мы любим друг друга и привыкли к такому положению.

– Кто-нибудь ещё спасся?

– Нет, конечно. Любезность вампиров не простиралась столь далеко, чтобы оставить нам лошадей. А без них за день добраться до границы нет никакой возможности. Вы думаете, иначе проклятые давали бы людям шанс уйти? Нет, это такая злая забава.

Во время разговора лесник ходил по дому, закрывал ставни и запирал их толстыми штырями. Дверь он запер последней и дополнительно укрепил толстой дубовой доской в качестве засова. Комната освещалась лишь масляной лампой. Хозяйка хлопотала, накрывая на стол. Я предложил свою долю продуктов, но от них отмахнулись, здесь всё было своё, даже домашнее пиво.

За ужином хозяева вежливо поинтересовались целью моего похода. Узнав о ритуале, лесник пообещал показать подходящее место, а жена принесла маленький горшочек с необычными жёлтыми ягодами и предложила их выложить среди подношений, тогда большее количество животных откликнутся на мой зов.

Хорошие люди. Бескорыстно стараются помочь. Я их спросил:

– Могу что-то сделать для вас?

Лесник покачал головой, а женщина засмеялась:

– У нас имеется всё необходимое. Пожалуй, кроме некоторых дамских вещей. Но у вас же, случайно, нет с собой женского платья?

– А кстати, есть! У меня в ранце лежат вещи покойной матушки.

Я выложил всё женское до тряпочки. Мне эти вещи не нужны, и не знаю, пригодятся ли вообще. А продавать одежду матери мне претит. Пусть достанется хорошему человеку.

Женщина всегда остаётся женщиной. Она убежала в другую комнату, оттуда послышались восхищённые возгласы и даже восторженные взвизгивания. Несколько раз прибегала показывать наряды, а её муж бросал на меня радостные взгляды.

Когда примерка закончилась и женщина вернулась к нам в самом простом из маминых одеяний, благодарно сопящий лесник начал вытаскивать ответные дары. Шкура огромного кабана с клыкастой головой могла украсить стену любого зала, но куда мне её прятать? Ведь к ней прилагалась охапка пушнины, жердь какого-то неизвестного дерева, сноп редкой лекарственной травы, корешки, орехи, настойки… Женщина прекратила излияние рога изобилия:

– Хватит, Мишутка. Мальчик всё это не унесёт. Я лучше дам ему готовых зелий. Ашер, возьмите эти орешки и положите к подношениям во время ритуала. Я не я буду, если к вам не выйдет кто-то необыкновенный.

– Могу спросить, кто именно?

– Боюсь сглазить. Надеюсь, вы не будете разочарованы, только вам придётся начинать проводить ритуал на четверть часа раньше. Я вам дам часть припасов, оставшихся с времён налёта. Проклятые вернули нам снаряжение. Моё оружие вам не подойдёт, да честно говоря, оно слова доброго не стоит. А вот что у меня изрядное, так это набор зелий в аптечке и поясной мешочек для добычи. Туда запросто войдут все шкуры и ещё останется место для пары крынок с целебной мазью. Она хороша после боя, когда есть время намазать раны и отлежаться. Нечастые посетители наших мест ценят это зелье.

– А как же вы?

– Мы ещё сварим.

Ночь прошла спокойно. Мне постелили мягкую шкуру на широкую лавку, а хозяева ушли в свою комнатушку. Запах сухого разнотравья, пучками развешенного у потолка, навевал приятные сны. Рано утром, ещё до завтрака, лесник отворил окна и дверь, а затем вышел осмотреть округу. Хозяйка растопила печь и принялась катать вчерашнее темноватое, кислое тесто, готовя не то лепёшки, не то оладушки. Я привёл себя в порядок и вновь предложил свои продукты. Женщина отмахнулась, дескать, не до тебя. У неё сразу на трёх сковородках жарились те самые лепёшки, шкварчал копчёный кабаний окорок, перемешиваемый с луком, и доходила смесь разных овощей с пряными травками.

Хозяин вернулся с вестью об окончании охоты. Мы сели за стол и отдали должное мастерству хозяйки и приготовленному завтраку. Мех с вином я всё же выложил на стол, и хозяин отведал стаканчик кисленького. После еды он вновь вышел наружу, а хозяйка занялась уборкой. Ритуал надо проводить в вечерних сумерках, до тех пор делать мне совершенно нечего. Предложил свою помощь, но её не приняли. Пришлось просто бездельничать, рассказывая новости.

– Ашер, если я вас попрошу, вы согласитесь отнести письмо?

– Да, конечно. Может, вам в чём-нибудь ещё нужна помощь?

– Нет, спасибо. Вы, наверное, думаете, что я хочу сбежать назад, в старую жизнь?

– Признаться, была у меня такая мысль.

– Какой вы ещё маленький! Я давно бы могла попросить Мишку достать верховую лошадь, напоить её Зельем Скорости, за долгий летний день доскакать до границы и дальше жить свободно. Но как я смогу оставить своего Медведя? Он же без меня помрёт от тоски. Да и я без него не мыслю жизни. Кроме того, Мишка не может уехать из своего леса, а меня могут плохо принять в людских землях. Так что мы с ним отсюда никуда не денемся. А письмо просто дань былым отношениям.

– Почему вас должны плохо принять? Я без проблем каждый год возвращался в Университет.

– Да? А у вас есть такое украшение? – женщина в сердцах фыркнула, откинула ворот и обнажила шею. Открылся шрам в виде двух небольших точек. – Вам не надо рассказывать, что кто-то попробовал вас на вкус? И доказывать, что вы всё ещё человек? И что укус не подействовал? Наверное…

– Прошу прощения! Я не думал… А ваш муж… Оборотень?

– Не бойтесь! До полнолуния ещё далеко, да и Мишка себя полностью контролирует. Если не злится… Давайте закончим разговор, а то он зашёл куда-то не туда. Чтобы меня понять, вам надо пройти по самому краю, а потом влюбиться до беспамятства. Врагу не пожелаю такого!

Фамильяр

Ритуал Призыва фамильяра не очень сложен, не так дорог и доступен даже начинающему чародею. Однако связь между хозяином и питомцем устанавливается надолго, если не навсегда. Животное почти никогда не переносит смерти хозяина, а смерть подопечного сильно бьёт по волшебнику. Завести нового фамильяра трудно, а часто даже невозможно. Зачем он нужен? Подопечный в чём-то усиливает хозяина. Замечено, владельцы воронов лучше оценивают стоимость добычи. Хозяева котов производят меньше шума при передвижении. Гордые обладатели крыс более стойки к отравлениям и болезням. Питомцы могут караулить, ходить на разведку или просто украшать жизнь хозяина. Простые люди для чего-то заводят себе котов?

Медведь показал тесную полянку у опушки леса, я подготовил ритуал и, как только стало смеркаться, запалил костерок. Пахучий дым травок ввёл меня в лёгкий транс и раскрыл сознание. Из фамильяров крайне редко кто умеет разговаривать с хозяином, чаще они общаются на уровне ощущений. Хотя есть исключения, например, ворон. Понятно, бесов, импов, гомункулов и прочих подобных существ мы не рассматриваем. Так вот, я почувствовал направленный интерес. Какая-то птица, но точно не певчая, с клёкотом стала кружить над полянкой. Кошкоподобный силуэт мелькнул в кустах. Громкий поощрительный квак раздался неподалёку. В разум стали проникать мысли сразу нескольких существ, но вдруг уловил отчётливое:

– Это что тут такое? Орешки, желтеника… так… мяско, рыбка… О! Молочко! Это я удачно зашёл! Ты! Зелень бородавчатая! Развернулась и прыг-прыг к себе в болото! Шерстяной пылесборник, бегом в нору, марш! Блохастый, тебя это тоже касается! Ты мне тут порычи! Давно хвостом в глаз не получал? А ты чего припёрся? Полетать решил? Срочно лети в направлении отсюда! Я себе человека нашёл, остальные свободны! Что значит первым пришёл? А я первым его выбрал! В следующий раз будешь быстрее чухаться!

Разговор не слышен, он возникает сразу в голове. Телепатия? Судя по тому, как были разогнаны остальные претенденты, существо достаточно авторитетное в лесу.

– Так, человек! Я согласен заключить с тобой договор о дружбе и взаимной помощи. Меня зовут Призрачный Устрашающе Зубастый И Когтистый Дракон. Для друзей просто Пузик. Быстрей соглашайся, а то молочко киснет.

– Я не против, но…

– Отлично! Договорились! Отныне ты меня каждый день кормишь, а я беру над тобой шефство!

Прямо у ног возник крылатый дракон, только размером с кошку. Жадно урча, он набросился на подношение и стал сноровисто его уничтожать. Первым было вылакано молоко, затем в хорошем темпе начали исчезать другие продукты. В свете костра разглядел, что туловище дракончика достигает фута, ещё пару футов занимает хвост с острым костяным шипом. При внимательном рассмотрении можно увидеть красновато-бурую чешую, сложенные кожистые крылья, меленькие крепкие зубки, остренькие коготки.

В Университете читал о таких фамильярах. Псевдодраконы. Относятся к вивернам. Живут в лесу, к волшебникам выходят крайне редко. Телепатически общаются на двух языках, Общем и Сильванике. Основное оружие – ядовитый шип на хвосте. Яд не убивает, а погружает в сон. Жертва спит до трёх дней. Дракончик прекрасно прячется и в листве лесов, и в темноте подземелий. Как хамелеон, умеет менять окраску чешуи. Что полезно, видит скрывающихся под невидимостью, да и вообще наблюдательность у него на высоте. Дыхательного оружия, как у истинных драконов, не имеет. Укус слабенький.

Боец, понятно, никакой. Может помочь разве что в битвах с мелкими животными, зато полностью иммунен к усыплению и параличу. Что ещё сказать? Весит около семи фунтов. Всеяден, но предпочитает мясо. Верен патрону, однако не считает себя подчинённым. Требует к себе хорошего отношения. Любит, когда его обильно кормят, балуют, ухаживают и уделяют много внимания. Терпеть не может нытиков, жалующихся на свои невзгоды. Совершенно не переносит хозяев, совершающих жестокие поступки, быстро сбегает от таких. Известно несколько случаев, когда, перед тем как сбежать, дракончик подстраивал бывшему партнёру обидную каверзу.

Можно сказать, что мне повезло – я получил полезного и интересного спутника. Немного капризного, правда.

Скоро от еды не осталось и следа. Пузик внимательно обозрел очищенное место, немного разочарованно хрипло мурлыкнул, а найдя случайно оставшуюся крошку, слизнул её длинным языком. Затем спросил:

– Чего сидим? Кого ждём? Партнёр, тебе не говорили, что в этом лесу опасно? Забираем плошку из-под молочка и быстро следуем за мной!

Дракончик предусмотрительно летел на уровне моей головы и, наверное, специально выбирал проходы, так что я не спотыкался о корни и ориентировался, куда идти. Через половину часа ходьбы мы оказались у дуба.

– Сиди здесь и никуда не ходи. Там в дупле моё жилище, так что другие звери под дерево не приходят.

– Чего мы здесь делаем?

– Во-первых, ты в безопасности ждёшь рассвета. Можешь поспать, если хочешь. Во-вторых, у меня здесь сокровища. Их бросать, что ли? А главное, надо сказать маме, что я ухожу.

– Маме?

– Да, маме, – в голосе слышалась вся скорбь мелкодраконьего народа. – Если ей не сообщить, она решит, что я погиб. Нырял в росу, простудился, заболел и умер. Или того хуже – потерялся в лесу, меня поймал и съел залётный орёл. Надумает себе чего-нибудь страшное… Что я тебе рассказываю! Ты не знаешь мою маму! Мне проще один раз перетерпеть её наставления, чем постоянно ожидать, когда она прилетит меня спасать!

До утра я просидел под дубом. Даже удалось покемарить вполглаза. Пузик не объявлялся. Чтобы не терять зря времени, решил перекусить. Достал краюху хлеба, кусок копчёного окорока и флягу с водой. Костёр не решился разжигать. Не то место.

Только отрезал ломоть мяса, как нарисовалась рогатая мордочка моего спутника.

– Мы что, опять кушаем? Правильно! Перед дальней дорогой полезно подкрепиться. Только ты мне вот отсюда отрежь. Здесь пожирнее будет. И покроши меленько так… Но не слишком! Вкус не тот будет! Вот… Правильно. Кстати, мои сокровища ты понесёшь. Я же без гнезда остаюсь.

– Вообще, у меня в ранце есть специальное отделение для спутника.

– Да? А чего сразу не сказал?

Пузик залез под указанный клапан, провёл там несколько минут и вылез довольно мурлыкая. Правда, очень хрипло.

– Не так плохо. Кошаком немного пованивает, но я привык терпеть невзгоды. Сейчас перенесу свои сокровища и пойдём. Выведу тебя к дороге.

Раз пять дракончик летал между дуплом и своим новым логовом, переносил какие-то листики, корешки, веточки. Похвастался наполовину обгрызенной, довольно ржавой железной пряжкой.

– Знаешь, как тяжело в лесу такое найти? – посетовал он. – А для пищеварения металл очень полезен.

Ещё через несколько минут мы пошли к дороге. Точнее, я пошёл, Пузик сидел на плече и хвостом указывал путь.

Уход

В деревню я вернулся засветло. Уезжая, планировал пересечь графство и выйти в людские земли другой дорогой. Однако, получив такого необычного спутника, очень захотел похвастать им перед Учителем. При демонстрации Пузик робел и боязливо прижимался ко мне, а Учитель смотрел на моего дракончика весьма критически и из хорошего сказал только:

– Забавная тварь, иногда бывает даже полезной. Хотя, по мне, гомункул более практичен для лабораторных работ и исследований. Приказ его сиятельства выполнен, ты подготовлен к жизни во внешнем мире. Завтра же уезжай. В поощрение за хорошо исполненный призыв получишь письмо, найденное у убийцы твоих родителей.

Передо мной был выложен пожелтевший конверт. В нём нашлась записка: «Бонифаций, Теодор выкрал Виолетту с ребёнком. Ему помогал Франц, её старший брат. Он ранен, но смог направить преследование на ложный след и выиграть время. Осталась надежда только на тебя. Бросай всё, скачи вдогон, найди след беглецов. Догонишь, постарайся убедить, что жена и сын в заложниках – это нормально, так все делают. Реально им ничего не угрожало, а угрозы были пустыми словами. Делай что хочешь, лги, подкупай, валяйся в ногах, но верни Тео. Иначе милорд рассердится, и нам всем не сносить головы. В крайнем случае убей кузена. Увы! Это единственный надёжный способ сохранить нашу тайну. Твой отец, Эммануил».

Пока мы возвращались из замка, дракончик обиженно молчал. Как же! Его, такого хорошего, обозвали тварью и с кем-то сравнили в чужую пользу! Как дальше жить в этом суровом мире?! Зато в трактире Пузик получил полную меру признания, а также женского внимания, поглаживания и подкармливания. Он буквально купался в лучах славы. Но разговаривал только со мной. Предупредил, что многие в зале мне завидуют, а кое-кому я совсем не нравлюсь. Хорошо относится вообще лишь одна Мара.

Вообще-то, понятно – я какой-никакой дворянин, хоть и прожил большой кусок жизни на виду у всей деревни. Опять же, волшебник. Есть чему позавидовать.

Сижу в комнате, думаю про вычитанное в письме. Бонифаций – кузен моего отца. Эммануил – отец Бонифация, а значит, дядя отца. И они, или по крайней мере при их участии, маму и меня держали в заложниках. Нам угрожали, хотели, чтобы отец что-то сделал или, наоборот, не делал. Милая семейка. От такой родни надо держаться подальше. И ещё есть какой-то «милорд», который может рассердиться так, что «всем не сносить головы».

Может, ну её, семейную тайну? Двадцать лет жил без неё, и ещё проживу. Здоровее буду. Вот только маминого старшего брата, Франца, моего дядю, стоит найти. Если он живой после таких приключений.

Где только его искать? Хотя… Имя есть, фамилия тоже. Есть имя младшей сестры, есть место, где выдали свидетельство о рождении её сына. Наверное, где-то в тех краях имеется поместье фон Каппелей. Надо навести справки. Один раз кое-что узнал о своей семье, во второй узнаю больше, теперь стало понятней, с чего всё начиналось. Получается, мой путь ведёт в Триогерг. Надо только по пути завезти письмо Арны. Благо Вуперфельд, где расположена главная контора гильдии «Серебряная звезда», находится почти по дороге, придётся сделать лишь маленький крюк. А мне особо спешить некуда. Кстати, может, при Университете на время пристроюсь. Поучусь чему полезному.