Вояж с боссом, или 5 причин для любви

Глава 27

Почти до самого вечера я не поднималась с кровати. Несколько раз приходил Ярослав, стучал в дверь, просил еще раз поговорить, но я не открывала и не отвечала. Вместе с этим мой телефон разрывался от звонков Галины Дмитриевны. Ее я тоже слышать была не готова, поэтому упрямо не брала трубку. Но начальница не сдавалась и принялась забрасывать меня сообщениями. Их я тоже даже не открывала, просто выключила звук и отбросила телефон. От переживаний раскалывалась голова, еще и желудок стало сводить от голода. Завтрак и обед я сегодня пропустила, но ужин все же решила заказать в каюту: салат, фрукты, чай – все, что могла сейчас съесть.

Услышав за дверью голос Питера, я испытала смешанные чувства: как бы хорошо к нему ни относилась, в данный момент видеть его не очень хотелось. Но впустить все равно пришлось.

– О, привет! – удивленно воскликнул он. – Ты теперь здесь живешь?

– Да, у меня наконец появилась собственная каюта, – я выдавила из себя улыбку.

Питер как всегда проявил деликатность и не стал задавать больше никаких вопросов, даже по поводу моего внешнего вида. Вместо этого тоже улыбнулся и произнес:

– Слышал, что это благодаря тебе поймали тех мошенников. Ты теперь героиня нашего лайнера. Все только про тебя и говорят.

– Никогда не думала, что прославлюсь таким способом, – усмехнулась я. – Лучше бы этого всего вовсе не было, честное слово…

– Не скромничай, ты молодец… Может, тебе еще что-то принести?

– Нет, спасибо, я не очень голодна. Мне хватит… Хотя… Не мог бы ты мне оказать одну услугу?

– Конечно!

– Подожди минутку…

Я достала из чемодана папку, где среди прочих рабочих бумаг были чистые листы, ручку и написала заявление об увольнении по собственному желанию. Естественно, на имя Вержбицкого. Сложила лист пополам и протянула Питеру:

– Вот. Передай, пожалуйста, это моему боссу, в ту каюту, где я жила раньше.

– Реакцию пересказать? – Питер чуть усмехнулся.

– Нет, мне она неинтересна. Просто отдай и все.

– Хорошо, будет сделано, – стюард подмигнул мне и, оставив мой ужин, вышел.

Я сняла крышку с блюда, съела немного салата, выпила чая… Включила зачем-то телевизор. Потом снова выключила. Взяла планшет, открыла почту, а там тоже с десяток неотвеченных писем от Галины Дмитриевны. Первым порывом было снова закрыть почтовый ящик, но потом все же заглянула в одно из писем, затем в следующее…

«Лера, прости. Не обижайся на нас. Мы не со зла»

«Представляю, как это выглядит с твоей стороны, но все совсем не так, поверь».

«Лерочка, признаюсь, этот спор спровоцировала я. Видела, что Ярик к тебе не равнодушен, вот и хотела подтолкнуть его к активным действиям. Я ведь думала, что у вас может все получиться. Ты ведь мне тоже не чужая. Прости, дуру. Если бы я знала, что так обернется, ни за что бы это не затеяла такое. Сваха из меня оказалась плохая».

«Лера, девочка, не молчи… Я очень за тебя переживаю. И за Ярика…»

В носу защипало от очередного приступа слез, но я сдержалась, не дала им воли. И все же ответила начальнице: «Я в полном порядке. Не стоит беспокоиться за меня, Галина Дмитриевна. Заявление об увольнении передала Ярославу Юрьевичу».

Не знаю, написала ли она мне что-то в ответ, поскольку ближайшие двое суток больше не заглядывала ни в телефон, ни в интернет. Из каюты тоже не выходила, пропустила остановку в Уругвае, все дни напролет лежала, слушала музыку и бездумно пялилась в телевизор. Душевная боль слегка притупилась, но на сердце по-прежнему было горько. А еще мятежно: Ярослав за эти два дня больше не показывался, не звонил и не писал мне, желая вызвать на разговор. С одной стороны, я сама не хотела его видеть, с другой же… Получается, ему действительно все равно на то, что было между нами и на меня саму. И каждый раз задумываясь об этом, меня захлестывала новая волна обиды. В такие минуты я сама себя не понимала, и это ужасно выматывало.

Питер заглядывал часто, и, если что я заказывала в номер, то это приносил мне именно он. Когда же вечером третьего дня моего затворничества он постучал в дверь, я удивилась лишь немного: вроде, ничего не просила, может, так решил навестить? Открывала дверь без задней мысли, но увидев рядом с Питером Вержбицкого, на несколько секунд потеряла дар речи. Опомнившись, собралась захлопнуть дверь обратно, но Ярослав не дал мне этого сделать, придержав ее рукой и ногой одновременно.

– Спасибо, приятель, – обратился он уже к Питеру и по-дружески похлопал того по плечу. – Дальше я сам.

– Удачи! – и Питер с улыбкой взмахнул рукой. А потом пошел прочь, оставляя меня с Вержбицким. Они что, сговорились?..

Между тем Ярослав протиснулся в комнату и закрыл за собой дверь.

– А теперь давай поговорим, – произнес он, внимательно и серьезно глядя на меня. – Вернее, говорить буду я, а ты слушать, не перебивая. Значит так. По поводу спора. Да, это было некрасиво, я признаю свою вину. Мне жаль, что ты о нем узнала. И я прошу у тебя за это прощение. Это раз. Но все же хочу напомнить тебе причину спора: ты мне нравилась. Сразу же. С первых дней. Была мне интересна. Влекла к себе. А твоя неприступность только подстегивала. Ты хочешь знать, где и в чем я мухлевал? Каюта для молодоженов. Это была моя идея. Я подстроил все так, чтобы нас поселили вместе.

Я возмущенно выдохнула, но Вержбицкий не дал мне открыть рот, прижав к моим губам указательный палец.

– Выскажешься потом. И я знаю, о чем ты сейчас думаешь. О ритуале, – тут он и вправду попал в точку. – Нет, я тут ни при чем. Для меня это было такая же неожиданность, как и для тебя. Единственное, в чем могу признаться: я немного преувеличил свои переживания по поводу его эффекта. И все попытки доказать обратное с другими девушками были скорее для тебя. Мне хотелось вывести тебя на эмоции, заставить ревновать… Но когда я все это затевал, не думал, что оно может зайти слишком далеко. Что сам могу зайти так далеко в своих чувствах к тебе. Они оказались намного сильнее, чем я думал. Не знаю, ритуал ли на это повлиял, либо оно само, мне плевать. Я просто понял одно: отказываться от них я не собираюсь. И от тебя тоже, – Ярослав перевел дух и продолжил: – Следующее. Глория приглашает нас на вечер танго, помнишь, она давно об этом говорила? Просит тебя прийти. Нет, это я прошу тебя прийти. Если ты согласишься, то завтра в восемь жду тебя в «Амадео». Столик заказан.

Он наконец убрал палец от моих губ, наверное, ожидая от меня ответного монолога, но я была настолько растеряна, что впала в некую прострацию. Из головы вылетели все слова и мысли, и я никак не могла собрать их обратно.

– Да, еще, – Ярослав вдруг запустил руку в карман и достал оттуда две узкие коробочки, которые тут же сам вложил мне в ладонь. – Это тесты. А то ты опять пропустила две остановки… В общем, думай.

Он сделал было шаг к двери, но потом развернулся, снова подошел ко мне, взял мое лицо в ладони и обжег губы коротким нежным поцелуем.

– В восемь, – повторил уже на пороге и закрыл за собой дверь.

Я рассеянно прикоснулась губам, на которых еще ощущался след поцелуя. Затем перевела взгляд на тесты в руках, и сердце укоризненно сжалось: они мне не нужны, а Ярослав еще об этом не знает… Но ведь вспомнил об этом…

Завтра в восемь… Вечер танго в «Амадео»… И столик заказан. А что делать мне? Готова ли я простить и согласиться? Одна часть меня ныла и томилась, уговаривая пойти, а другая пока не хотела сдаваться, лелея отголоски обиды.

В раздумьях я промучилась всю ночь, а утром так и не приняла окончательного решения. Терзания продолжались до тех пор, пока в дверь не постучали. На пороге стоял Питер с большим бумажным пакетом.

– На этот раз просили передать тебе, – сообщил он с усмешкой. Имени отправителя он не назвал, но оно и без того было понятно.

Мне стало неловко:

– Тебе совсем ненужно этого делать.

– Чего именно? – Питер сделал удивленное лицо.

– Быть посыльным между мной и… моим боссом. Даже та моя записка была лишней.

– Да ладно тебе! – Питер уже снова улыбался, искренне и даже беззаботно. – Я ведь все понимаю. И мне нетрудно, нет. Ты классная девчонка, так что пусть у тебя все будет хорошо, хоть и с другим. Так что не загоняйся и держи, – он сунул пакет мне. – До конца круиза осталось два дня, не забывай… Потом будешь жалеть, что провела их в каюте.

– Спасибо, – поблагодарила я тоже от всего сердца, – ты тоже классный! И у тебя тоже обязательно все будет хорошо.

– Я в этом даже не сомневаюсь! – Питер весело отсалютовал и пошел прочь.

Я вернулась в комнату и открыла пакет. Нет, не может быть! В нем лежало алое платье и серебристые туфли. А еще записка от Ярослава: «Забыл предупредить, что на вечере будет дресс-код. Надеюсь, с размером угадал». И я уже не могла не улыбаться. Сумасшедший… И он хочет, чтобы я пошла вот в этом? Платье оказалось облегающим, длинной до колена и с одним боковым разрезом почти от бедра, туфли – на высоком каблуке-рюмочке. И все это действительно пришлось мне впору! Еще в пакете нашлась заколка в волосы в виде красной розы. Мама дорогая, да я такого никогда в жизни не носила!

И даже когда я без пятнадцати восемь стояла у зеркала полностью одетая, все еще терзалась сомнениями, стоит ли идти. И волновалась, просто безумно, словно это было мое первое в жизни свидание.

У входа в ресторан я снова замешкалась.

– У вас заказан столик, мисс? – окликнул меня швейцар у двери.

Я кивнула и переступила порог. Впереди была еще лестница, ведущая вниз, в зал… А на ее последней ступеньке ждал меня Вержбицкий. В настоящем фраке, да еще и красным цветком в петлице, под стать моей заколке. С ума сойти! Прямо как в кино. И нет, я не хочу думать о «Титанике». Я сделала глубокий вдох и начала спускаться. Сердце с каждым шагом билось все быстрее, а коленки слабели. Вержбицкий встретил меня сияющей улыбкой:

– Ты все-таки пришла… Это значит, меня простили?

– Пока это значит, что я хочу посмотреть на шоу с танго, – ответила ему с легкой улыбкой. Пусть не расслабляется и помучается еще немного.

– Если я скажу, что ты очень красивая, покажусь банальным? – он предложил взять его под руку и повел к столику почти у сцены.

– Не только, – отозвалась я, пряча улыбку. – Еще и подхалимом. Но за наряд все равно спасибо.

– Значит, все подошло?

– Как видишь, – ответила, присаживаясь за столик.

– Я очень рад, – Вержбицкий действительно выглядел счастливым, и это веселило и смущало одновременно. – Меню? Я заказал шампанское, думаю, один бокал тебе можно…

Я только собралась ему ответить, что мне уже можно и больше, как свет в зале потускнел, зато зажглись софиты и раздались первые аккорды музыки. На сцену вышла пара и, когда стих первый шквал аплодисментов, начала исполнять свой танец, стремительный, страстный, яркий. Танец, к которому невозможно остаться равнодушным. Я не заметила, как нам принесли заказ, и не притронулась к еде, пока не объявили короткий перерыв.

– Понравилось? – поинтересовался Ярослав.

– Неожиданно очень, – призналась я.

– А танцевала когда-нибудь танго?

– Нет, – я несколько удивленно покачала головой. – Когда и где? Я даже не интересовалась им раньше…

– Надо восполнить этот пробел, – и Вержбицкий широко улыбнулся.

– То есть? – я начала подозревать какой-то подвох.

В этот самый момент вновь заиграла музыка, на сцене появился ведущий и предложил всем желающим присоединиться к танцорам. А Вержбицкий поднялся и с самым торжественным видом протянул мне руку:

– Приглашаю вас на танец.

– Шутишь? – я с опаской огляделась: к пятачку у сцены уже стекались пары из присутствующих. – Я не умею…

– Зато я умею, – он сам взял меня за руку и потянул, вынуждая подняться.

– Ты умеешь? – от изумления я не заметила, как оказалась в его объятиях.

– А чем, ты думаешь, я занимался последние два дня? – Вержбицкий загадочно ухмыльнулся. – Брал уроки танго…

– Зачем?

– Чтобы удивить тебя, конечно…

– Удивил…

– Еще нет, – Ярослав переплел наши пальцы и прижал меня к себе теснее, подхватив под талию. – Не волнуйся… Я буду вести.

– Ты хочешь, чтобы я опозорилась? – я растерянно улыбнулась.

– Нет, я хочу опозориться вместе с тобой. Разве это не романтично? – Он вдруг убрал усмешку с лица и произнес с напускной серьезностью: – Ты тоже перестань улыбаться. Танго танцуют с серьезными лицами и горящим взглядом.

Меня же наоборот пробрал смех, и я уточнила шепотом:

– А розу в зубы не надо взять?

– Нет, – заговорщицки ответил Вержбицкий. – Это уже не модно, поверь мне.

– Ну ладно…

Недаром танго называют самыми сексуальным и непристойным танцем, несмотря на простоту и произвольность движений, и я это смогла прочувствовать в полной мере. Близость тел, ритм, полное доверие партнеру – все это оказалось слишком возбуждающим и немного развратным. И я настолько разгорячилась, что даже не воспротивилась, когда с последними аккордами танца Ярослав меня поцеловал, прямо при всех, еще и ответила на этот порыв с несвойственной мне горячностью. Вержбицкий, провокатор чертов…

– Я тебя ненавижу, – прошептала я, нехотя разрывая поцелуй.

– Я тоже тебя люблю, – усмехнулся он, прижимаясь лбом к моему лбу.

От этого признания щекам стало горячо, а во рту пересохло.

– Давай выйдем на свежий воздух, – попросила я.

– Давай, – Ярослав поцеловал меня в висок и повел к лестнице.

Мы нашли укромное место на открытой палубе, и там он снова сгреб меня в охапку и продолжил целовать, жадно, торопливо, а я таяла и плавилась, недоумевая, как прожила без этого все последние дни.

– Ты сделала тест? – спросил он меня, когда первая волна страсти улеглась, и мы просто стояли, крепко обнявшись и глядя на ночное море.

– Нет, – ответила я после некоторой паузы. – В этом уже нет необходимости. Мой организм уже сам дал ответ. Я не беременна.

Я замерла, ожидая его реакции: разочаруется или обрадуется? И даже не знала, что из этого огорчит меня больше.

Вержбицкий тоже помолчал некоторое время, а потом сказал со свойственной ему легкостью:

– Значит, пригодятся в следующем месяце. Ты же не выбросила их?

– В следующем месяце? – я оторвала голову от его плеча и глянула на него с подозрением.

– Ну да. Будем теперь стараться активней. Не пропадать же им зря?

Я на это ничего не ответила, лишь вновь уткнулась лицом в его плечо, пряча счастливую усмешку. Потом же встрепенулась, вспомнив еще кое о чем:

– А билеты до Барбадоса ты не сдавал?

– Пока нет, – теперь Ярослав смотрел на меня внимательно. – Ты все еще хочешь вернуться на то место и отменить ритуал?

– Да. Считаю, в этом все же нужно поставить точку. Мне так будет спокойней…