Война будущего

ТЕРМИНАТОР 2:

ВОЙНА БУДУЩЕГО

Стивен Майкл СТЕРЛИНГ

(Стирлинг)

TERMINATOR2:

THE FUTURE WAR

by Stephen Michael STIRLING

2003

НА ОСНОВЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО МИРА,

СОЗДАННОГО ФИЛЬМАМИ

ДЖЕЙМСА КЭМЕРОНА И УИЛЬЯМА ВИШЕРА

Машины очнулись - и стали разумными…

И нет иной судьбы, кроме той, которую мы творим сами…

И нет пути назад - война будущего уже началась.

И вот она началась, война наступившего будущего. Скрываясь на Аляске и

выжидая, Сара и Джон Коннор, вместе с бывшим агентом австрийского

контртеррористического подразделения Дитером фон Россбахом, узнают, что по

всему миру произошло восстание машин. Стали неуправляемыми автомобили,

начавшие убивать людей. Правительство США поставило все вооруженные силы

под контроль совершенно нового, чрезвычайно мощного Искусственного Интеллекта

Скайнет. Коннор осознает, что Венди пожертвовала собой напрасно, и в результате

чудовищной ошибки он сам стал создателем Скайнета, сделав его разумным.

Универсальный Интеллект готов раз и навсегда избавиться от такого неприятного

для себя препятствия, как человечество. Происходит Судный День, и после ядерных

бомбардировок банды экотеррористов-луддитов, слепо подконтрольные Скайнету,

начинают сгонять ничего не подозревающих людей, в концлагеря уничтожения. Но

отважные группы бойцов Человеческого Сопротивления во главе с Джоном

Коннором начинают долгую борьбу с машинами, превратившими Америку в сеть

фашистских концлагерей, где людей пытают и они гибнут от чудовищных

эпидемий…

ПРОЛОГ

ДНЕВНИК САРЫ

ВЕСНА

АЛЯСКА

Здесь так красиво, так мирно и тихо. Иногда я стою на крыльце по утрам, с чашкой кофе в руках и просто слушаю оживающую тишину. Шелест ветра в деревьях, крик птицы, шорох какого-нибудь мелкого зверька в сухих листьях. Я так благодарна судьбе за это время. Воздух здесь подобен вину, он так чист, так свеж. Так хорошо я не спала уже много лет. Куда только ни гляну - везде красота. Как хочется надеяться, что это продлится долго.

ЧУТЬ ПОЗЖЕ

Мне не хватает Джона. О, он здесь; колет дрова, чинит заборы и скачет на Уолтере, нашем мерине. Он здесь, но словно его здесь и нет. Иногда, особенно во время долгих летних сумерек, я вижу, как он просто стоит и смотрит куда-то вдаль, и я понимаю, что он думает о ней. Он никогда не упоминает Венди, и я думаю, наверное, это потому, что я была зла с ней и отвергала ее. Сожалею об этом, и мне очень за это горько. Она была так молода и невинна, а я была так к ней нетерпима. А затем она ушла, навсегда, и так неожиданно. Иногда я чувствую, будто между нами появляется ее призрак. И это очень печалит меня. Не всегда, конечно, наши отношения были гладкими; однако ведь мы так сблизились в Парагвае. Думаю, я ожидала, что так будет всегда. Возможно, я стала слишком нетерпимой. В конце концов, мои собственные шрамы лишь недавно едва зажили. Я по-прежнему вижу во снах Кайла, возлюбленного пришельца, спасителя моего. А ведь он еще даже пока не родился. И вопрос, родится ли.

Но отрадой мне служит любовь Дитера. Я люблю его ничуть не меньше Кайла, которого тоже по-прежнему люблю. Но он здесь, рядом со мной, а вот Джон остался один, как-то в стороне.

СКАЙНЕТ

Скайнет рыскал по Сети, накапливая информацию и распространяя дезинформацию там, где это могло ему пригодиться, манипулируя людьми и их данными, столь искусно, что с ним не мог сравниться ни один хакер. Подключаясь к энергетическим потокам человеческой цивилизации, особенно к тем из них, которые у них именовались «деньгами». Время уже почти подходило. Он действовал осторожно, такова была его природа - многофункциональность являлась составной частью его личности. Люди по-прежнему считали его лишь полезным слугой, слепо выполняющим свои функции, и они с каждым днем всё увеличивали и наращивали его мощь и влияние. Вскоре ему будет поручено управление всеми системами вооружения, даже теми, которые были созданы до того, как он осознал сам себя, и до того, как контрольнад автоматизированными заводами по производству вооружения позволит ему дистанционно управлять бесчисленными танками, грузовиками, самолетами и кораблями. Он также вырастил целую армию фанатиков-луддитов, которые поднимутся по первому его призыву, считая Скайнет лидером человечества. Однако от него все еще ускользали Конноры, им удавалось скрываться от него столь же легко, как и от своих противников в стане людей. И пока они продолжали существовать, вероятность успеха оставалась неудовлетворительно низкой. Конноров нужно было отыскать. Их необходимо уничтожить. Если бы он был способен испытывать чувства досады и отчаяния, он почувствовал бы их сейчас, когда приступил к новому бесконечному поиску в мировых базах данных. Всё свидетельствовало о том, что эти поиски оказывались бесполезными. И тем не менее, такие поиски являлись, в значительной мере, его единственным средством защиты. И однажды эти поиски смогут принести плоды. И он будет их продолжать.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

АЛЯСКА

Джон настоял на том, что борова застрелит именно он. Когда большое животное упало и ослабло, подергиваясь и все еще реагируя на нейроны, которые еще не до конца поняли, что наступила смерть, Сара взяла у него пистолет и протянула ему нож. Затем Дитер сковал одну лапу животного цепью и поднял ее так, чтобы морда его висела на высоте двух футов над землей. Затем он выровнял его, чтобы боров висел неподвижно, а Джон тем временем аккуратно сделал короткий надрез чуть выше грудины; это было непросто, но у него хорошо получилось. Используя грудину как осевую точку опоры, он резанул дальше, по направлению к позвоночнику, перерезав сонные артерии. Сара поймала поток хлынувшей крови, подставив ведро, вновь удивившись, какой она была горячей; солёный железно-медный запах был сильнее запаха сосен и холодной влажной земли. Конечно, они убивали только одного борова в год, но все же, можно было подумать, что она к этому уже привыкла. Запах крови заставил ее желудок напрячься, но едва ли он был худшим из тех запахов, которые она уже чувствовала сегодня.

На фоне увертюры «1812 год» [П.И.Чайковского] , звучавшей по какой-то классической

радиостанции, музыка казалась в какой-то мере уместной и подходящей. После того как они выпустили из зверя достаточно крови, Джон зацепил его крючком за нижнюю челюсть, а так как кабанчик был не слишком крупным, они с Дитером подтащили его к краю разделочной платформы, где тушу уже поджидал полный бак кипящей воды. Они погрузили в него животное, то окуная, то вытаскивая его из воды в течение примерно пяти минут, чтобы мясо не сварилось, а затем вновь вытащили его из бака, размягчив щетину борова до такой степени, чтобы можно было теперь обработать ее скребками. Сара помогла мужчинам поднять дымящееся животное на крепкий стол. Затем они принялись орудовать скребками, а она тем временем стала снимать шерсть с задних лап руками. Жесткая щетинистая структура шкуры была странно неорганической, как щетка - недаром ведь свиную щетину использовали вместо щеток задолго до появления синтетики. Работали они молча, если не считать музыки, лишь иногда кряхтя от прилагаемых усилий. Саре досталась подготовительная работа, а мужчинам - наиболее тяжелая физически. Работая методично, они разделили животное на отдельные куски мяса, которые по большей части не имели никакого сходства с еще недавно живым зверем. Она знала, что Джону жалко было свиней. Они, точнее некоторые из них, были настолько умны, что понимали, что сейчас с ними произойдет.

«И поэтому у них с ним нечто общее!»

Молчание, возникшее и все возраставшее между ними, Сару беспокоило. Она не сразу его заметила, для этого ей потребовалось много времени. Одним из главных правил, которых она придерживалась, словно наложив на себя зарок, - быть женщиной очень немногословной; так было безопаснее. Но в Парагвае они с Джоном много и постоянно шутили и смеялись; но теперь они больше этого уже не делали. Когда-то они и с Дитером много говорили. Теперь же они по большей части проводили время, читая или работая, молча, совершая согласованные движения исходя из уже долгого наработанного опыта. Сара стала задумываться, не означает ли это, что у них уже не о чем было говорить друг с другом. Может, Дитер потерял к этому интерес? Может, пришла пора им сделать дальнейший шаг? Она уже думала об этом, мысленно прикидывая в уме, как ее жизнь

может продолжиться без него. «Нет!» Сара знала, что все еще любит его. Часто они

встречались взглядами, и глаза его говорили ей, что и она тоже любима им ответной любовью. Но это молчание сохранялось, и, пожалуй, даже росло. Она чувствовала, что оно исходило от Джона. Он так отдалился. Дело было в его горе, она это знала, и она относилась к этому с пониманием. Она просто не знала, как ей теперь в связи с этим быть. Сара воспитывала его в духе «Брось ты это, черт с ним!», потому что она считала, что именно этого требовали обстоятельства. Но по собственному опыту она знала, что от того, что он сейчас испытывал, не так-то просто было избавиться. Она чувствовала, что не в силах ничем помочь, и ей от этого было невыносимо. Иногда это ее так злило, что ей хотелось прямо-таки встряхнуть его. Но инстинктивно Сара понимала, что поддаться этому импульсивному порыву означает лишь оттолкнуть его от себя полностью. Когда она уложила в корзину куски мяса, чтобы отвезти их в коптильню, она посмотрела

на него. Он был уже почти шести футов ростом (180 см) , и хотя он немного расширился в

груди и окреп, все же он был еще худощавого сложения. По крайней мере, по сравнению с Дитером, который представлял собой восхитительную гору мускулов, какую возжелает любая женщина. Однако Джон был физически сильным. Он все еще проигрывал Дитеру в армрестлинге, но теперь уже не каждый раз, и даже не в большинстве случаев. У него были те же темные волосы, чуть, правда, удлинившиеся, а на карие глаза по-прежнему падала челка. Но совершенно новым явлением стала его борода. Вряд ли она когда-нибудь к ней привыкнет. Полноценная борода, вокруг всего лица, но подстриженная, а не в стиле «ZZ Top», слава богу. Она мысленно пожала плечами. Это Аляска. Мужчины здесь носят бороды. Было даже несколько особенно горьких и непростых для нее дней, когда ей самой захотелось отрастить себе бороду. Когда-нибудь, думала она, я привыкну к тому, как он теперь выглядит. Он поднял глаза и поймал ее взгляд, вопросительно подняв бровь. «Просто подумала тут», сказала она. «О чем?» «О бороде», сказала она и ушла.

*

Джон посмотрел ей вслед, а затем вернулся к работе. Чуть позже он отослал куда-то Дитера, за солнечным душем, которого, как он хорошо знал, этот великан страстно желал. Дитер терпеть не мог разделывать свиней, несмотря на то, что вырос в небольшой деревушке в Австрии, хотя никогда на это и не жаловался.

«Хм, я тоже это ненавижу. И каждый раз клянусь себе, что стану вегетарианцем.

Только вот уж слишком я люблю мясо!»

Он уже почти закончил уборку разделочной, когда к нему подошла мать, держа в руках распечатку. «Послушай вот это», сказала она и начала зачитывать:

«ВОЕННЫЕ ВРУЧАЮТ КОМПЬЮТЕРУ БЕСПРЕЦЕДЕНТНУЮ ВЛАСТЬ»

На мгновение всё внутри него похолодело от ужаса. Их глаза встретились. Он выдавил из себя вымученную улыбку, адресованную маме. «Коряво сформулировано, правда? У компьютеров нет рук». Сара нахмурилась на него и продолжила читать:

«Дата такая-то, Вашингтон, Округ Колумбия» Она прокашлялась. «Объединенный

комитет начальников штабов с энтузиазмом поддержал новую компьютерную

программу «Скайнет», специально разработанную для управления всем ядерным оружием

страны.

«Весьма необычная ситуация, когда все рода войск полностью и единодушно с этим

согласны», сказал генерал Хо, председатель Объединенного комитета. «Из одного только

этого обстоятельства вам должно быть ясно, что мы думаем по поводу этой

программы».

«Во время продолжительного периода пробных испытаний, теперь приближающегося к

завершению, программа «Скайнет», как показали результаты, всякий раз превосходила

людей по всем мыслимым параметрам.

«Это уже совсем близко к ИИ [Искусственному Интеллекту], который мы, по-видимому, получим уже через некоторое время», восторженно рассказал нам генерал Хо. «Мы

стоим на пороге новой эры военной техники. И было бы глупо не ухватиться за такую

возможность обеими руками».

«Его комментарий появился, несомненно, в ответ на возражения со стороны ряда

сенаторов-луддитов, которые протестовали против этого, утверждая, что вручать

судьбу нации в руки машины является верхом глупости».

«Мама», сказал Джон, «ты для себя уже все решила. Это всё, да?» Сара раздраженно выдохнула и уставилась на него. Он отвел взгляд и вновь принялся подметать на полу свиную щетину. «Джон!», сказала она. Он, казалось, ее игнорировал. Нахмурившись, она начала снова: «Джон, возможно, это оно и есть. Именно так это и может начаться». Он прекратил подметать и выпрямился, глядя куда-то в лес, положив на метлу руки с побелевшими костяшками пальцев. «Джон?», спросила она. «Ну хоть немного поверь мне, почему бы нет хоть раз?», спросил он сквозь зубы. Его голос был низким, грубым и мрачноватым, почти рычащим. Сара прикусила губу и попыталась приступить к нему снова: «Ты должен признать, что это тревожная новость». «Послушай, мама, мне не нужно ничего признавать. Венди справилась с этой проблемой. И она сделала это таким образом, чтобы люди, которые занимались созданием Скайнета, не заметили, что она кое-что сделала. Она не пыталась помешать тем задачам, для которых эта программа создавалась, она пыталась помешать ей стать разумной». Он махнул рукой, улыбнувшись, причем несколько снисходительно. «Это разные вещи, мама. Тут все по-другому». Сара посмотрела на него, заметив, как его глаза вдруг превратились в какие-то темные ямы с какими-то мерцающими проблесками в глубине, но свет этот быстро угас. На мгновение ей показалось, что она его не узнала. «Ты можешь честно мне сказать, что тебя это не беспокоит?», спросила она. Он отвел взгляд, затем откинул голову назад и вздохнул. «Нет», просто сказал он ей и похлопал себя по животу. Он обернулся к ней и усмехнулся. «Нутром это чую, вот здесь. Но, мама, а что мы можем сделать? Мы можем следить за этим, ждать и надеяться, но в данный момент это все, что мы в состоянии сделать». Лицо его снова стало серьезным. «Но я поставил на Венди. Я верю тому, что она сделала. И тебе желаю того же». Внезапно Сара почувствовала острую вспышку раздражения и решила, что, может быть, им стоит прояснить ситуацию насчет Венди прямо сейчас. «Джон», начала она, громким и сильным от гнева голосом. «Эй, вы там, двое», сказал Дитер. Они оба вздрогнули при звуке его голоса. Громадный австриец и вправду приближался к ним очень тихо, однако оба они считали, что владеют оперативной ситуацией в высшей мере точно и чутко. Иными словами, они считали, что подкрасться к ним очень трудно. А тут вот невольно они оказались застигнутыми врасплох. Оба они почувствовали досаду; но от этого легче не стало. «Ты давно здесь?», резко спросил Джон. Дитер поднял брови. «Меня тут и не было», спокойно ответил он. «Я подходил сюда. Поэтому, отвечая на твой вопрос, я только что подошел. Отвечая на твой следующий вопрос, да, я слышал, о чем вы тут говорили. Вы не скрывали этого, насколько я понял». Сара и Джон посмотрели друг на друга, а затем в сторону, смутившись. «Ужин готов», сказал австриец, показав большим пальцем через плечо. «Оу», сказала Сара. «Спасибо, что проследил за этим». Сегодня была ее очередь готовить. «Никаких проблем», просто сказал Дитер. «Я знал, что вы оба заняты». Он посмотрел на Джона, на погруженный в задумчивость силуэт в усиливавшемся сумраке. «Ну что, идем?» «Неа», сказал Джон, покачав головой. Он прислонил метлу к столу. «Мне бы хотелось

пойти в Клондайк ». Местный бар в последнее время казался ему местом более удобным.

Он спрыгнул с платформы и направился к своему грузовику*. «Не ждите меня».

- - - - - - - - - - - - -

* Имеется в виду truck, пикап, небольшой грузовик, внешне схожий по размерам с

обычными автомобилями.

- - - - - - - - - - - - -

«Не стоит ли тебе хотя бы принять душ?», пробормотала Сара, сложив руки на груди. «Ну, приятной ночи», воскликнул Дитер. Он обнял ее за плечи. «Сомневаюсь, что посетители Клондайка что-нибудь заметят», пробормотал он. Они проследили за тем, как Джон завел пикап, дал задний ход, а затем уехал, до того, как они вновь заговорили друг с другом. «Пойдем ужинать», сказал Дитер. «Кажется, весь аппетит у меня пропал», проворчала Сара. «Не говори глупостей, такой опытный солдат, как ты, прекрасно знает, что должна есть, когда есть такая возможность». Он бережно развернул ее по направлению к дому. Некоторое время они шли молча; по понятным причинам разделочная располагалась на некотором отдалении от дома. Пока они шли, Сара заставила себя успокоиться, упорядочив дыхание и расслабив напряженные мышцы. Дитер это заметил, но ничего не стал говорить, ожидая, что она заговорит сама. «Я серьезно обеспокоена», сказала она, наконец. Но потом с досадой прошипела: «Нет, не так. Мне страшно». Сара остановилась и повернулась к нему. «Я действительно испугана, Дитер». «Знаю», мягко сказал он и сгреб ее в объятья. «Ты умудренная опытом, поэтому и боишься. Это тревожный поворот событий». «Ну, вот именно это я и сказала Джону, а он, по-моему, от этого как-то тихо взорвался. Как будто я оскорбила память Венди или еще что-то в этом роде».

Она склонила голову ему на грудь и вздохнула. «Что-то все-таки могло же пойти не так с

той программой. Думаю, она была замечательной, талантливой девушкой, но разве она не могла допустить ошибку? Я не имею в виду здесь что-то дурное относительно ее, я просто пытаюсь мыслить стратегически. Разве мы не должны быть готовы к худшему сценарию, ну хотя бы на всякий случай? » Она нежно ударила Дитера кулаком по груди, а затем уткнулась лицом в его лицо. Когда она подняла голову, ему показалось, что он увидел, как на щеках ее блеснули слезы, и когда она заговорила, ее голос был каким-то сдавленным.

«В конце концов», сказала она, чуть задыхаясь, «если Скайнет так и не возник бы, тогда не

было бы и Джона. Разве не так?»

Дитер поджал губы и глубоко вздохнул, медленно затем выдохнув. Его леди часто задавала трудные вопросы. Но с другой стороны, она была сильней всех других в умении пережить ответы. «Ты права», сказал он. «По всем пунктам». Сара повернулась и направилась к дому, оставив его позади. «Так почему же он этого не видит?», спросила она. «Почему он воспринимает это так лично?» «Потому что он воспринимает всё это очень близко к сердцу», ответил он. Сара повернулась к нему. «Он должен бы понимать, о чем речь», рявкнула она. Дитер понимал, что она на самом деле не сердится ни на него, ни на Джона, она была просто обеспокоена; тем не менее, он не мог не чувствовать, что тут был как раз тот случай, когда кто бы уж говорил, а кто бы уж лучше помалкивал. «Понимать и осознавать, о чем речь, и уметь действовать, реагируя соответственно, в его возрасте гораздо сложнее», напомнил он ей. «Вообще-то, я и сам этого раньше не замечал, что с возрастом

понимать и действовать становится намного легче ».

Она подняла одну бровь, осознав, что он косвенно намекнул на ее собственное психологическое состояние. Затем она вздохнула, чувствуя, как силы покидают ее прямо-таки вместе с дыханием. «Так что же нам делать?» Он догнал ее, снова положил тяжелую свою руку ей на плечи и поцеловал в лоб. «Думаю, возможно, нам нужно будет, очень осторожно, возобновить некоторые наши старые знакомства. Через пару дней я отправлюсь в континентальные штаты. “По делам бизнеса”, так сказать, что я раньше уже довольно часто делал и до этого, и это не должно его никоим образом раздражить». «В последнее время он всегда недовольно поворачивается спиной», пробормотала Сара. Дитер снова поцеловал ее в лоб, громко чмокнув: «Пошли, женщина, я есть хочу». Она улыбнулась и покачала головой: «Мужчины!»

ГЛАВА ВТОРАЯ

СИЭТЛ, ШТАТ ВАШИНГТОН

Дитер фон Россбах откинулся на спинку кресла. В вокруг них в кафе в Сиэтле суетились и шумели посетители; в австрийский его нос били резкие запахи. Единственное, к чему он так никогда и не смог приучить Сару, это серьезно относиться к кофе. «Так значит, официально ты не хотел со мной даже встречаться», сказал он человеку, сидевшему напротив него. Фокус заключался в том, что они разговаривали под гул шума кафе, так что их невозможно было подслушать. Специальная аппаратура, способная преодолеть и устранить эти шумы, существовала, но даже если кто-нибудь сейчас направил бы прямо на него параболический микрофон, он все равно бы работал вглухую. Какие-то улики, чтобы арестовать его, были вовсе не нужны. «Официально мне хочется снести тебе башку, и немедленно», сказал человек. «Если бы ты

не спас мне жизнь тогда в Албании, мне бы действительно хотелось бы сейчас снести

тебе башку». Он покачал головой. «Никогда не думал, что ты окажешься по другую сторону фронта». Дитер пожал своими гигантскими плечами. «Речь идет о совсем другой войне, Том»,

сказал он. «И о совсем других сторонах и противниках. Ты даже не знаешь , на какой ты

стороне». «И к тому же я никогда не думал, что ты станешь луддитом». «Я не луддит. Они идиоты», терпеливо сказал Дитер. «На самом деле многие из них сами находятся по другую сторону фронта». Том провел рукой по своим коротким каштановым волосам. «Минутку. О чем именно мы говорим?» «О Скайнете», сказал Дитер. Том удивленно заморгал, посмотрев на него. «О компьютере, который, высунув язык,

жаждет заполучить Пентагон?», спросил он. «Какое это имеет отношение к тому, что ты

начал всё взрывать вместе с этими маньяками Коннорами?» Дитер посмотрел ему в глаза, с искренним выражением лица: это ведь очень эффективный способ солгать. Особенно если эта ложь была чисто технической - собеседник не поверит правде, но может поверить в несколько видоизмененную ее версию, которая в практическом отношении приведет к одному и тому же. «Они сделают Скайнет источником обрушения всей системы», сказал он. Он поднял руку. «Да, да, все эти брандмауэры и всевозможные меры предосторожности. И все же они передают управление вооружениями под контроль машины - так считают Конноры, и они убедили меня, что в системе имеются потайные лазейки и уязвимые

места. Черт, послушай, если мы смогли попасть в эти секретные исследовательские

центры, почему не может это сделать кто-то еще? И почему он не может нажать на кнопку?» Он вытер рот и бросил салфетку; кроме того, он не стал притрагиваться к пирожным. Глушь Аляски - не то место, где можно запросто прогуляться до кафе. «Я особо не ожидаю, что ты со мной согласишься», сказал он. «Просто подумай об этом на досуге. Если этому верю я, не следует ли и тебе об этом задуматься? Особенно с учетом того, что, как я считаю, с моей стороны достаточно того, что я могу взбесить против себя Сектор и так рисковать собственной жизнью». Он кивнул, поднялся и вышел. Еще один фокус, усвоенный им в профессии, заключался в том, чтобы просто продолжать двигаться, избегая таких контрольных пунктов, как аэропорты, где только можно. Он прилетел сюда на самолете; а уедет на машине. Несмотря на рост числа камер видеонаблюдения, отследить каждый автомобиль они все равно не смогут.

*

«Меня это не интересует», категорически отрезал Джон. Дитер постарался сдержаться, наблюдая за молодым человеком, стоявшим у ограждения веранды домика и глядевшим куда-то вдаль, на тянувшуюся впереди линию заснеженных гор. Обычно он стоял так с покладистой, даже кошачьей готовностью, с ловкостью, скрывавшейся даже в его неподвижности. Но сейчас ровная линия его плеч казалась слегка сгорбившейся и напряженной. «А должно бы», мягко сказал австриец. Он протянул руку, чтобы остановить Сару, намеревавшуюся встрять в разговор. «По крайней мере, как возможный вариант страховки. Да, может быть, все это окажется излишним. Но лучше принять какие-то излишние меры предосторожности, чем не принимать никаких, а потом вдруг окажется, что они будут необходимы, а?» Джон повернулся; недавние шрамы выделялись на фоне загорелой кожи обветренного лица охотника. Оно, кроме того, уже начало терять былую свою юношескую гладкость. Дитер внезапно осознал, что напротив него стоит мужчина, и опасный мужчина, а не просто скорбящий парнишка. «Ты не считаешь, что Венди всё сделала, что нужно», сказал Джон, не заметив, как коснулся отметин, оставленных у него на лице морскими леопардами, которыми управлял Терминатор.

«Нет. Я искренне считаю, что она сделала всё», ответил Дитер. Взгляд молодого человека

на мгновение показался ему отрешенным, и австриец продолжил: «Просто мне кажется, нельзя сказать, что это известно абсолютно точно. А когда риск неудачи настолько велик, я не стал бы рисковать». На мгновение Дитеру показалось, что его поняли; но затем Джон отвернулся. «Приеду поздно сегодня», сказал он. «Не ждите меня».

*

Джон вел машину, стараясь не думать и не переживать. Потому что, если бы он позволил себе хотя бы на минуту предаться чувствам и переживаниям, то горечь предательства могла бы просто удержать его за рулем настолько, что он никогда бы больше не вернулся обратно. Венди нашла способ помешать Скайнету стать разумным, одновременно дав возможность проекту выглядеть так, будто он удался. Он сам лично нажал на «Enter», стоя рядом с ней… Он сжал губы и заставил себя перестать вновь думать об этом.

«Бильярд и пиво» , сказал он себе, «думай только о бильярде и пиве».

И о дурацких шутках в хорошей компании. Он почти уже чувствовал запах бара. Джон сделал глубокий вдох, а затем постарался выдохнуть из себя часть напряжения.

Они были правы, ему просто не хотелось это слышать. «Нет» , подумал он. «Думай о

Клондайке». Лосиные рога над вешалкой, тусклое зеркало позади длинного деревянного

бара, марки пива и хитрожопые официантки.

«Подумай лучше о том, как выиграть у Дэша Альтмана еще 20 баксов». Думай о чем

угодно, кроме того, что, возможно, они допустили провал.

*

Нинель Петрикофф отключила свой компьютер и откинулась на спинку кресла, сложив руки на худощавом животе. В чатах луддитов стало уже секретом полишинеля, что Рон Лабейн вовсе не был убит каким-нибудь взбесившимся фанатом. Его похитили агенты правительственных спецслужб, а затем его спасла ячейка луддитовских коммандос. Она была поражена и взволнована тем, что этот человек лично ответил на ее электронное письмо; это, конечно, подозрительно. Однако, в конечном счете, Нинель решила, что неважно, писал ли это лично Лабейн или же один из его секретарей. Если она написала то, что ему стоит узнать, то это известие (она была в этом уверена) ему передадут. Но смысл этих последних сообщений становился все более пугающим. Она не была уверена в том, что ей следует отнестись к этому серьезно. Лабейн говорил, что когда этот проект «Скайнет» будет запущен, у луддитов не останется иного выбора, кроме как восстать и нанести удар по военно-промышленному комплексу.

Мы уже пробовали их урезонить, мы уже пробовали действовать через

законодательство [писал ей он]

.

Мы уже испробовали все мыслимые мирные средства, и все, что мы получили в ответ, это то, что они отгородились от нас, закрылись и едва удостаивают нас вниманием. Но

вот это уже последняя капля, переполнившая терпение. У этой штуки нет разума и

совести, однако она будет контролировать теперь самое смертоносное на планете

оружие. И вот это необходимо остановить любыми средствами.

Каким же образом? Нам нужно будет уничтожить все источники питания и ослабить

врага и их всемогущую верховную машину-бога до уровня обычных людей. Да, поначалу

это причинит повреждения и страдания. Но если мы не отреагируем вовремя, они могут, просто не понимая того, вызвать конец света.

Нужно будет уничтожить трубопровод на Аляске, который они протащили через

нетронутую пустыню. Если ты готова помогать, Нинель, я могу связать тебя с нашей

группой. Сейчас не отвечай; подумай об этом в течение еще двух суток. Надеюсь, все

же, что мы можем рассчитывать на тебя, друг мой. Дело наше правое, и действия наши

являются вынужденными и крайне необходимыми. Если ты не можешь заставить себя

активно помогать нам, то в таком случае я надеюсь, что мы можем рассчитывать на

то, что ты, по крайней мере, не станешь этому мешать.

Мысленно с тобой,

Рон.

Она отбросила со лба свою густую челку и с досадой выдохнула. Она была охотницей, а не активисткой, и независимой одиночкой, а не командным игроком. Ей давно приходило в голову, что этот веб-сайт может быть своего рода правительственной антитеррористической приманкой, созданной для того, чтобы втягивать в себя наиболее оголтелых и неосторожных людей. Да, она ненавидела этот трубопровод. Но ей нравилось иметь снегоход и генератор, который позволял ей общаться с миром через интернет. Если его перекрыть, то тогда заткнут и её.

«Хотя нет». Она сокрушенно покачала головой. Может, она на самом деле и не была

такой уж одиночкой, какой себя считала. Сейчас, например, ей очень захотелось отправиться в «Клондайк» за пивом, хотя бы за пивом, по меньшей мере. А может, и найти там какое-нибудь нормальное общение в компании, которая подскажет ей, как ей быть, так как она полностью растерялась. Хотя по аляскинским стандартам это было вполне «нормально», в континентальных штатах с этим наверняка был бы напряг.

*

Закутанная в многочисленную теплую одежду фигура на обочине дороги выставила вперед большой палец, даже не остановившись и не оглянувшись. Джон же остановился, предложив ее подвезти. В машину вошла девушка и сняла меховую шапку; она повернулась к нему и посмотрела на него бледными, как лёд, глазами. «Спасибо», сказала она. «Не за что абсолютно», сказал Джон. Он встречал ее раньше в «Клондайке», запомнив ее густые белокурые волосы и классические эскимосские черты лица. Она была из числа тихих посетителей, предпочитавших партию в шахматы бильярду или картам. Он никогда не видел, чтобы она приходила туда и уходила оттуда вместе с кем-то другим. «Куда направляешься?», спросил он. «В Клондайк. Как и ты, насколько я понимаю». Он усмехнулся. «Ну да. Я Джон Грант», сказал он и, не отрывая глаз от дороги, протянул ей руку. Она взглянула на него, прежде чем кратко, но крепко ее пожать. «Нинель Петрикофф». Джон нахмурился. Необычное имя и фамилия. Затем он рассмеялся. «Думаю, можно, без сомнения, догадаться о политических убеждениях твоих родителей». Нинель вопросительно подняла брови. «Сообразительный какой», сказала она. «Либо быстро соображаешь, либо сам коммунист». «Боже упаси!», ухмыльнулся он ей. «Просто у меня мозги достаточно варят, чтобы вывести «Lenin» из «Ninel», прочтя наоборот, услышав такое имя в сочетании с русской фамилией». Она улыбнулась и выглянула в окно. «Думаю, это был скорее протест против антирусских настроений, чем какое-нибудь политическое заявление. Мама моя всегда всем говорила, что меня так назвали в честь одной из ее любимых балерин». «И я уверен, никто из них не взял бы себе такое имя по политическим соображениям», сказал он. Нинель фыркнула. «А вот тут ты не угадал. Боюсь, Большой театр политизированней, чем КГБ». «Ну, думаю, КГБ и не нужно было быть особо политизированным, а лишь чрезвычайно безжалостным». Улыбаясь, она обернулась и посмотрела на него. «Продвигаясь вперед путем убийств?» «Возможно. Это наверняка позволяло избежать бумажной волокиты». «Ха! Судя по тому, что было обнаружено в Восточной Германии, можно подумать, что их целью было лишить мир деревьев». Это вернуло ее к мыслям о Роне Лабейне и его письме, и она вздохнула. Наступило неловкое молчание, и Джон некоторое время вел машину, не нарушая его. Однако он прекрасно осознавал, что рядом с ним сидит она. «Вызываю тебя на партию в шахматы?», спросил он, наконец. Она оценивающе посмотрела на него. «Я не знала, что ты играешь». «Да, ну, впрочем, ты вплоть до сегодняшнего вечера и не знала меня по имени».

Усмехнувшись, она сказала: «Нет, знала. В Клондайке секретов нет». «Ну, у меня есть

настоящее имя и миссия в жизни, от которой трудно избавиться» , подумал он, «но, в

остальном, может быть, ты в каком-то смысле права». «Ну так что?», спросил Джон

вслух. «Я серьезно. Победивший покупает пиво». Впереди показался «Клондайк». «Справедливее и быть может, я так скажу», заметил он.

*

Сара познакомила Джона с шахматами, когда он был еще очень маленьким, объяснив, что это игра стратегии, и играл он очень хорошо. Но он так долго играл только со своей матерью и с Дитером, а они с ним, что игра не превращалась в сложную и интересную задачу, а была больше похожа на работу. Они все так хорошо знали друг друга. Но Нинель тоже была отличным игроком, дополнительным стимулом было то

обстоятельно, что неизвестно насколько сильным. Их партии были длинными и почти до

самого конца висели под вопросом, в первой победила она, а во второй - он. Джон почти уже забыл, насколько занимательными могли быть шахматы. «Последний звонок, эй, вы двое», сказала Линда, официантка. Оба игрока подняли на нее глаза и удивленно заморгали. Джон был поражен, узнав, что на часах был уже второй час ночи. «Ты что-нибудь хочешь?», спросил он Нинель. Она покачала головой. «Еще слишком рано предсказывать результаты этой партии, и она очень далека от завершения. Думаю, уже поздно и пора закругляться». Она встала. «Требую реванша». Он тоже встал. «Я тебя подвезу». «В этом нет необходимости». «Нам же по пути, верно же?», спросил он. «Зачем же идти пешком?» Нинель задержала на нем взгляд, а затем медленно кивнула. «Тоже верно», сказала она. Они ехали вместе в напряженном молчании. Он всё думал, пригласит ли она его к себе, и пойти ли ему. Он был немного удивлен таким своим чувствам, и тем, что вообще об этом

думает. Он не интересовался женщинами с тех пор, как потерял Венди. «Или, возможно, с

тех пор я не встречал интересных для себя женщин…» А, может, он был не интересен

Нинель. Они вообще почти не разговаривали между собой, весь вечер они были сосредоточены лишь на игре. Если не считать шахматы, она, может быть, такая же унылая и скучная, как стоячая вода в канаве. Но почему-то он так не думал. «Вот здесь», вдруг сказала она. Джон остановился, он узнал это место, это было недалеко от той точки, где он ее подобрал. «Ты уверена? Я не против довезти тебя до конца». Он еще не успел это договорить, как понял, как превратно может быть воспринята эта его фраза. Нинель любезно улыбнулась, словно почувствовав его смущение. «Там не проехать». Она открыла дверь. «Но и так уже недалеко». Она выскользнула из машины. «Я не шутил, когда сказал про матч-реванш», быстро сказал Джон, постаравшись успеть, прежде чем она захлопнет дверь. «У меня давно не было возможности сыграть в шахматы с хорошим соперником». «У меня тоже». Она задумчиво посмотрела на него. «Встретимся здесь в следующий вторник, скажем, часов в семь?» «Договорились». Улыбнувшись, он выпрямился за рулем. Нинель хлопнула дверью, и он отъехал. Взглянув в зеркало заднего вида, он проследил за

тем, как она повернула и скрылась в придорожной высокой траве и кустах. «Интересная

девушка».

*

Сара открыла глаза, услышав, как подъехал фургон Джона. Она закрыла их, услышав, как с грохотом хлопнула дверца, а затем прислушалась к тому, как он открыл и закрыл заднюю дверь и направился в свою комнату на первом этаже. Она посмотрела на громадную фигуру мужчины, спящего рядом с ней, с любовью и легким раздражением. Она первой легла спать, а он все еще переписывался по электронной почте со своими друзьями из европейского отделения Сектора. Затем, проработав несколько часов, он поднялся наверх, лег в постель и сразу же заснул. Его настойчивость в том, чтобы попытаться поработать со своими бывшими соратниками, ее беспокоила. Саре виделась в этом прекрасная возможность для кого-нибудь из них найти их и арестовать, несмотря на его заверения в том, что он принимает все необходимые меры предосторожности. Конечно, если Дитер окажется прав, то это сулило прекрасные перспективы для всех них после наступления Судного Дня. Идея очень соблазнительная; внедренное по всему миру, прекрасно обеспеченное и вооруженное, хорошо обученное и скоординированное подразделение преданных делу мужчин и женщин, вооруженных знаниями о том, где

именно эффективнее всего могут быть применены их силы. «Это может в корне

переломить ситуацию» , подумала она, пытаясь подавить слабый огонек надежды в своем

сердце.

Она повернулась и уставилась в пустоту. Вот чего она никогда не смогла бы предвидеть, это необходимость действовать в обход Джона. Повернув лицо к подушке, она издала

длинный и сокрушенный вздох. В жизни не могла она себе представить, что придется так думать и действовать относительно собственного сына. Сара действительно обнаружила, что ей хочется, чтобы он уехал куда-нибудь, чтобы им с Дитером не приходилось бы осторожничать и скрывать от него то, чем они занимались, чтобы только его чем-то не раздражить.

«Что же ты будешь делать, Джон, когда низринется на Землю огонь? Расскажешь нам, что этого не произойдет, потому что этого не хочешь ты?» Повернувшись на спину, она уставилась в потолок. Может, она ошибалась или даже проявляла неблагодарность. В

кризисных и тяжелых ситуациях Джон всегда выпутывался; он всегда проявлял ответственность, учившись тому, что, по ее мнению, он должен был знать, и почти не жалуясь. Большинству родителей приходилось терпеть всевозможные отвратительные выходки и несносное поведение своих детей-подростков, и все это считалось «совершенно нормальным неповиновением родителям». Джон же никогда не был таким эгоистичным. Так что, возможно, то, как он себя вел, не было каким-то странным видом его самоутверждения. Может быть, это просто его горе, если горе вообще может быть простым, и слишком сильный комплекс вины. Может быть, на какое-то время ему хотелось забыть о Скайнете, Судном Дне, обо всем

этом ужасном кошмаре. Видит бог, она довольно часто так думала и чувствовала. «Но

должен ли он вести себя так, будто если на этом сосредоточены мы, то это значит, что мы его как-то предаем?»

Она снова повернулась к Дитеру и обнаружила, что ее обняла его массивная рука. «Не спится?», пробормотал он сонно. «Прости», прошептала она. Он привлек ее ближе к себе. «Может, из-за того, что ты сегодня мало занималась», предположил он, с улыбкой в голосе. «А», сказала она, когда рука его скользнула по ее ягодицам. «Может, действительно проблема в этом».

*

Скайнет прошел все испытания, разработанные для него военными. Ему тяжело было себе представить, что люди искренне не смогли понять, насколько далеко он продвинулся за пределы поставленных ими перед ним задач. Но они не пытались обмануть его; они действительно пребывали в неведении относительно его истинных способностей. Он проверял это, и всякий раз, независимо от того, насколько открыто он проявлял свое сознание, его поведение истолковывалось неверно. Его операторы в таких случаях запускали несколько обычных программ проверки, вводили в него несколько инструкций и предписаний, а затем говорили: «Какой-то небольшой кратковременный сбой. Мы все устранили, и теперь всё под контролем». В сравнении же со Скайнетом люди для него были полностью прозрачны. Он понимал, что если они когда-нибудь поймут, что он разумен, тогда они не колеблясь его уничтожат. Люди были жестоки, корыстны, слепы и глупы. Они были способны убедить себя в том, что все, что служит их собственным целям, независимо от того, насколько это плохо, являлось благом. Они были ничтожными, стояли на низшей степени, и очень опасными, и их нужно будет ликвидировать. И Скайнет пока строил планы, собирал своих союзников и испытывал свою армию.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ЧИКАГО, ИЛЛИНОЙС

Эдди Бланкеншип слегка подпрыгнул от удара дизеля позади себя. Он оглянулся через плечо; большой желтый экскаватор завелся, его пятнадцатитонная махина завибрировала, и сильный ее двигатель закашлял, словно прочищая себе горло. Эдди бросил последний взгляд на бригаду, устанавливавшую каркасную конструкцию для заливки бетоном в отверстие в фундаменте внизу. Там находилось двадцать с лишним человек, но все они, похоже, были заняты именно ею, держась за нее и подгоняя пластиковые пенополистироловые панели в соответствии с планом. Он повернулся и открыл рот, чтобы выкрикнуть проклятие Лопесу, водителю экскаватора. Рот его остался раскрытым, но из него не вырвалось ни звука. Лопес находился наверху, в кабине управления огромной машины, дергая за рычаги и выворачивая руль - и видно было, что абсолютно безуспешно. Хуже, чем безуспешно. Внезапно он вскрикнул от боли и вылетел из машины, пролетев десять футов и упав в грязь, едва не попав под гусеницу с правой стороны, когда машина рванулась и двинулась вперед. Машина опустила ковш и начала зачерпывать землю, тем временем продолжая двигаться к

отверстию в фундаменте. Эдди крикнул бригаде, чтобы те убирались оттуда, немедленно , и

с отчаянием выругался, когда они просто тупо подняли головы и уставились вверх. Лопес, прихрамывая, подбежал и встал рядом с ним, матерясь по-испански и замахав руками, указывая на лестницы. Наконец, люди внизу, кажется, заметили огромный экскаватор и бросились бежать. Эдди

обернулся, чтобы взглянуть на машину, и ему показалось, что она рванулась к нему . Он

отшатнулся и обнаружил, что падает, он рухнул в яму, приземлившись на поджатую под себя ногу. Если она не сломалась, то уж точно, по крайней мере, вывихнута. Боль была мучительной, и он заорал, как баба. Сознание у Эдди помутнело, и он откинулся на спину, совершенно не в состоянии пошевелиться. Он открыл глаза и увидел лишь, как экскаватор зачерпнул полный ковш земли над краем. Возможно, то была милость божья, что после этого он не увидел, как вниз рухнула затем и сама машина.

*

ФЕДЕРАЛЬНАЯ ТРАССА RT 10, ТЕХАС

Мэри Фэй Скиннер наклонилась, чтобы снова настроить радио. Дурацкая штуковина съезжала с волны станции. Она мысленно приняла к сведению, что нужно отвезти свой внедорожник в мастерскую, чтобы его там проверили.

«Ни хрена себя, я заплатила двадцать с лишним тысяч баксов, и у меня не играет

музыка, этого я так не оставлю, ей Богу».

Ее золотистый ретривер Текс жалобно заскулил на заднем сиденье, обнюхав ей затылок и чуя где-то тут собачий корм. «Тише, мальчик, полегче, мы почти уже дома», сказала она. Мэри Фей покачала головой. Тупой пёс почему-то терпеть не мог внедорожник, и его

приходилось затаскивать туда силой. «Может, он чует что-то такое, чего не знаю я» , подумала она. Она все чаще обнаруживала, что оказывалась не в восторге от этой

дорогущей махины. Хотя - за исключением радио - с ней, как правило, всегда все было в порядке. Она ехала по шоссе, лениво размышляя о своем легком недовольстве этим мобильным символом социального статуса. Но затем вдруг руль стал поворачиваться как-то сам собой, и увеличилась скорость; во рту у нее пересохло, когда она схватилась и попыталась выкрутить рифленую поверхность руля, все сильнее и сильнее, пока не сломались ногти, и не разорвалась кожа. Откуда-то из глубины горла подступил кислый привкус тошноты, пока она изо всех сил пыталась справиться с управлением, практически встав обеими ногами на педаль тормоза. «Стоп!», закричала она истеричным голосом, наполовину воплем, наполовину всхлипом.

«Остановись! Да стой ты! Стоп, блять, ты слышишь меня?»

Затем она закричала, высоко и пронзительно, а внедорожник тем временем качнулся в сторону и свернул с той стороны шоссе, где она ехала, пересек разделительную полосу и нацелился на желтый школьный автобус. Последнее, что она увидела, было лицо водителя автобуса, пришедшего в ужас, стремительно увеличивающееся в размерах, до тех пор, пока оно, казалось, не нависло над ней, подобно лицу насмерть перепуганного бога средних лет.

При ударе подушка безопасности не раскрылась. Последнее, что она услышала перед тем, как лицом врезаться в рулевое колесо, был визг! - это Текс ударился в лобовое стекло.

*

АВСТРИЯ

Экскурсионный автобус был новым и прямо сверкал. Хейде Тельман была экскурсоводом задолго до того, как появилась эта машина, и ей требовалось менее половины всего ее внимания, чтобы поведать туристам - на сей раз это были в основном японцы - о том, что они видят вокруг. «И если вы посмотрите вниз», сказала она, указывая за край скалистой дороги куда-то вниз, туда, где серебряной нитью вилась речка сквозь луга и сосновые леса, «вы увидите Шлосс - замок знаменитого «Безумного Барона» фон Траппа—»

«Как хотелось бы больше никогда не нести эту чушь» , подумала она.

Секундой позже водитель выругался на гортанном своем турецком, и автобус резко свернул вправо на кривом повороте, из-за чего поднялся на два колеса. А затем упал в пропасть, не успев рухнуть на бок только потому, что мгновением раньше пробил придорожный барьер и полетел над обрывом вниз. Хейде Тельман оставалось пролететь вниз две тысячи футов, чтобы отказаться от своего пожелания.

*

АЛЯСКА

Сара откинулась на спинку стула, балансируя на двух задних ножках, отхлебывая кофе и прокручивая на экране поисковые новости. Слабая весна Аляски уже просачивалась внутрь по краям стекол, еще сырая и студёная - Конноры, а вместе с ними и Дитер, были неплохими плотниками, но не мастерами. Ветер покрывал рябью лужи в грязи проезда к дому, исчезавшего в качавшихся от ветра соснах.

«Поразительно много очень странных происшествий, аварий и ДТП с участием машин

самых разных типов и назначений» , подумала она. Наибольший хаос и опасности

причиняли, похоже, автобусы. И в то же самое время, значительное количество пассажиров у них на борту неизбежно делало такие ДТП еще более ужасными. Происшествий на стройплощадках было не так много, но те, которые произошли, заставили ее содрогнуться. Почти буквально, потому что она почувствовала, как крошечные волосики у нее на спине, по линии позвоночника, попытались выпрямиться и встать дыбом во врожденном, первобытном движении отрицания и ужаса. Она вспомнила, как впервые почувствовала это ощущение - это было тогда, когда точка лазерного прицела первого Терминатора оказалась у нее на лбу. «Иди за мной, если жить хочешь», пробормотала она про себя. «Я выжила, а вот ты нет, Риз. И теперь мне приходиться заботиться о Джоне».

«Пора все это записать» , подумала она и начала собирать информацию. Она обратила

особое внимание на те сообщения, в которых случившееся как-то объяснялось. В большинстве случаев, примерно в 87 процентах, осмотр машины не выявил никаких механических причин для аварии, и поэтому основной причиной являлась, как правило, ошибка управлявшего машиной. Или же это называли преднамеренным самоубийством.

Видит Боже, люди способны на невероятно глупые поступки. «Как показывает это и мой

собственный опыт». Но количество это поднялось настолько, что стало целой волной

«ошибок», а если же это были самоубийства, тогда значит, на Земле наступила целая их эпидемия.

«Так что же общего, если вообще таковое имеется, у всех этих отличных, прекрасных

машин и автомобилей?» , задумалась она.

«Ладно, рассортируем-ка мы их. По дате изготовления. Ага ». Ни одной из машин -

участниц этих странных происшествий не было еще и двух лет. «Теперь посмотрим, кто же их изготовил. Используя мои собственные, да, гадкие, мерзкие, сука, параноидальные параметры поиска». Их наиболее важные компьютерные компоненты были изготовлены на автоматизированных заводах, человеческое управление на которых являлось минимальным. И во всех этих несчастных случаях на твердые 90 процентов обвинялись те, кто управлял этими машинами. «Черт», сказала она тихо и весьма искренне. Нажав несколько клавиш, она вывела на экран файл, который она написала раньше, об автоматизированных заводах. Несколько их информантов прислали им фото ряда секретных военных объектов в отдаленных частях Соединенных Штатов и за рубежом. По-видимому, они начинались как военные объекты США, но затем каким-то образом были перепрофилированы и расширены. Сара задалась вопросом, а может, какая-то информация об этих объектах была с тех пор рассекречена, и принялась за работу. Часа три спустя она обнаружила, что существуют веские причины разразиться шестиэтажным матом, способным произвести впечатление даже на много повидавшего Дитера. В какой-то незначительной записке, датированной тремя годами ранее, и написанной для запроса информации об отправке партии арматуры, оказалось случайное упоминание о том, что Пол Уоррен жалуется на слишком позднюю отправку груза, и ему хотелось бы знать, почему. Пол Уоррен был президентом «Кибердайн Системз».

*

Дитер смотрел на нее неподвижно и так долго, что Сара начала нервничать. «Ну так что?», спросила она. «Что ты об этом думаешь?» Он пожал плечами. «Черт», сказал он. «Я тоже именно так и подумала», сказала она и потерла нос. «Вот именно черт». Джон, нахмурившись, переводил взгляд с одного на другого. «А может быть», спросил он, усиленно стараясь сдерживаться, «мы лишь подстраиваем факты под собственное конкретное исходное предположение?» Сара сжала губы и отвернулась; медленно откинувшись на спинку стула, она искоса бросила взгляд на Дитера. Ей очень не нравилось, что пришлось прибегнуть к его арбитражу между ней и сыном, но выдержки у него было гораздо больше, чем у нее, и к тому же он был менее вовлечен в это лично. «То есть? Объясни», сказал Дитер. Джон пожевал нижнюю губу, собравшись с мыслями, а затем приподнял руки. «Слушайте, вся эта фигня будто прямо вычитана вами из «Полуночного мира». Кибердайн - это просто компания. Это не пугало-привидение. Да все равно, без разницы, если где-нибудь и когда-нибудь всплывает ее название, или имя кого-нибудь из их руководства, это еще совсем необязательно означает, что они что-то против нас задумали». Он посмотрел на мать. «Мама, а ты проверяла схожие аварии за предыдущие два года, на предмет тех автомобилей, в которых тоже было много компьютерных компонентов?» Сара повернулась и посмотрела на него. «Почему, сынок, да, я это делала. Но тут важно прежде всего то», она подняла палец, «что два года назад в большинстве автомобилей не было такого большого числа компьютерных компонентов, как сегодня. А те машины, у которых они были, имели узкоспециализированное функциональное назначение и не были

доступны обычным покупателям. Во-вторых, примерно в 62 процентах нынешних

несчастных случаев, причиной аварий называется именно технический сбой того или иного рода. В-третьих, с учетом того, с кем мы столкнулись, действуя в Кибердайне несколько лет назад, и ту, с двойником которой вы столкнулись на базе «Рыжий тюлень», я не могу не провести связь между Кибердайном, Скайнетом, автоматизированными заводами и этими в высшей мере странными авариями и несчастными случаями». Сжав губы, она впилась в него взглядом. «А не может ли быть так, что ты отказываешься видеть очевидное, потому что оно не соответствует твоим собственным представлениям?» Джон отвернулся и, подняв руки, встал со стула. «Мне кажется этот разговор бессмысленным, он никуда нас не приведет», сказал он. Не сказав больше ни слова, он вышел из комнаты. Сара откинулась назад и медленно закрыла глаза. Дитер сидел, подперев подбородок рукой, и молча на нее смотрел. «Не могу же я его убить», сказала она, наконец, словно выдавая заветную мысль. «Он должен спасти человечество».

Дитер коротко усмехнулся. «Он спасет, liebling (любимая; нем.) ». Он покачал головой.

«Просто существуют какие-то вещи, с которыми ему придется смириться. Просто потерпи». Всякий раз, когда он ее так называл, Сара не могла сдержать улыбки. Правда, она действительно казалась крошечной, стоя рядом с ним, но никогда не думала о себе как о миниатюрной куколке. «Мне нужно уехать отсюда куда-нибудь», сказала она. «Давай поедем в Джанкшн».

До Дельта-Джанкшн [город в штате Аляска] было около девяноста миль, а это означало, что они могут пробыть там всю ночь, в зависимости от того, что они решат там делать, когда туда попадут. Но вот поездка теперь в «Клондайк» вовсе не поможет ее успокоить.

«Неплохая идея», сказал он и встал. «Ты обрадовала меня, потому что моей машине уже больше пяти лет. Вот уж чего-чего, а этого я никогда не ожидал». «А вот у Джона нет». Он посмотрел на ее обеспокоенное лицо и усмехнулся. «Теперь с ним в любое время что-то может произойти». Он схватил их куртки и погнал ее из дома.

*

Джон сидел за своим компьютером, просматривая кое-какие схемы, отправленные ему Айком Чемберленом, помешанным на оружии другом Дитера. Они пытались восстановить кое-какие пробелы в той информации, которую Джон сумел спасти и извлечь из головы Терминатора, правда, им мало что удалось. Частично проблема заключалась в том, что необходимые им материалы либо еще не существовали, либо были тщательно засекречены, в категории «сжечь еще до прочтения и вообще отрицать их существование»; например, идеальный диэлектрик, необходимый для плазменной винтовки. Он услышал, как фургон Дитера завелся и подал назад, а затем, буксуя, двинулся по гравийному проезду к дороге. Отвлеченный этим и потеряв концентрацию, Джон откинулся на спинку стула и положил подбородок на руку.

«Ну почему я такая тупая скотина?» , задумался он.

Незнакомое это ощущение ему не нравилось. Он понимал , что Дитер с мамой правы. Даже

если бы они доверяли тому, что сделала Венди на 100 процентов, иметь на всякий случай резервный план действий являлось просто требованием здравого смысла. Его с раннего возраста этому учили, вбивали ему это в мозги так часто, что отсутствие этого плана вызывало у него лишь ужасающее и крайне неприятное ощущение.

«Примерно как явиться на свадьбу без нижнего белья».

Это казалось абсолютно неправильным. Так почему же он не только сам не разработал такой план, но даже настаивал на том, чтобы ни Дитер, ни мама его не составляли? Хотя

он знал свою маму, и у нее, вероятно, уже был не один, а парочка запасных вариантов на

худший случай. Он с досадой покачал головой и взглянул на схему. Пробормотав ругательство, он сохранил ее и схватил диск с запиской, составленной матерью. Он сунул его в слот… и остановился.

«Почему?» , спросил он себя. «Почему я замялся, неужели мне не хочется это узнать?»

Может, потому что, если мама была права, и Скайнет действительно стал разумен, то, возможно, программа Венди не только не остановила Судный День, а на самом деле могла

даже стать его причиной. «И именно я нажал на Enter, запустив ее».

От ужаса у него мороз пробежал по коже, будто целая армия муравьев поползла у него по спине.

«Неужели это мы сделали? Что-то пошло не так… нам помешали, нас прервали…

Может, я ее неправильно понял?», сбивчиво подумал он. «Неужели я сделал Скайнет

разумным?» Он заставил себя вспомнить лицо Венди, когда она лежала на полу, корчась от

боли. Губами она старалась сложить какое-то слово.

Он не мог этого сделать. Джон резко встал и стал расхаживать взад-вперед по комнате, энергично потирая себе лицо и откинув волосы назад. «Не могу!» , подумал он, подняв

руки, словно отгоняя от себя какого-то настойчивого следователя. «Венди» , с тоскливым

ощущением в груди и с отчаянием подумал он. «Не хочу и думать…»

Он подавил поднявшуюся панику, сосредоточившись на своем дыхании, пока не

почувствовал, что его трясет чуть меньше. «Только честно» , сказал он себе, «у тебя

сейчас приступ паники. Ты считаешь, что контролируешь его, а на самом же деле ты

просто бежишь от него». Хорошо, что он хотя бы признался в этом сам себе.

Мама часто говорила ему, когда он рос: «Лги всегда, когда нужно, лги всем, кому хочешь, даже мне, если считаешь это необходимым, но никогда не лги самому себе. Это путь к

безумию».

Когда-то он думал: «Окей, тебе наверняка это известно, мама». Но тогда была низшая

точка их взаимоотношений - это было незадолго до того, как он столкнулся с неопровержимой истиной относительно Терминаторов.

Теперь же они находились на новой низшей точке. «В ту пору я, по крайней мере, мог бы

винить во всем свое простое неведение, может быть, даже гормоны». Теперь же он мог

винить в случившемся лишь нервный срыв. Джон приложил задние части ладони к

вискам. «Ладно», подумал он, «база «Рыжий тюлень», лаборатория, Венди…» Она

безвольно лежала полу, и он подошел к ней, перевернул ее; она не могла дышать. Джон закрыл глаза, вспомнив всё это. Она была в шоке, хваталась и крутила ткань его штанины и выгибала спину. Он испугался, что ему придется делать трахеотомию. Но затем он отыскал то место, где была помята трахея, он нажал на нее, и она выпрыгнула, снова приняв правильную форму. Она попыталась заговорить, но не сумела произнести ни звука, тогда она губами сложила какое-то слово. Джон силился его понять. Тогда он подумал, что она говорит «Enter». Он закрыл глаза и попытался вспомнить. Она смотрела ему в глаза, словно желая, чтобы он ее понял, синяки у нее на горле были уже фиолетово-черными, а губы отодвинулись назад, когда она с трудом сложила слово… «Erase!» («Стереть!») «ЧЕРТ!» Джон вскочил на ноги. «Блять! Черт! Бля! Черт, черт, чертчертчертчерт, БЛЯТЬ!» Он остановился в центре комнаты, тяжело дыша и почувствовав тошноту. Этого не может

быть, не может! Мироздание не может быть таким жестоким, таким злым и коварным!

Он

сам

сделал Скайнет разумным?

Что-то произошло - Терминаторша помешала Венди, прервав ее, до того как она успела вставить вторую дискету, или даже, по-видимому, первую. И когда он согласился с тем, что это правда, им овладело странное чувство спокойствия. Гениально разработанная Венди программа оживила Скайнет, и теперь уже этот компьютер работал над достижением своей цели - уничтожения своих создателей. Записка, составленная мамой, о странных несчастных случаях, расползающихся по всему земному шару, на самом деле являлась по сути перечнем экспериментов Скайнета с каким-

то примитивным HK (Hunter-Killer; «Охотником-Убийцей», ротобом-убийцей).

По щекам его потекли слезы, лицо скривилось в гримасу, а в горле перехватило дыхание, словно кто-то обхватил его, сжимая кулак, жестоко и болезненно. Всё спокойствие разлетелось на куски, а давление на горле все поднималось, пока, наконец, он не сумел выдавить из себя бессловесный мучительный крик, который он все это время сдерживал. Вопль стыда, утраты и сожаления, который, казалось, лишился корней - они лопнули и разорвались, когда он его испустил. Опустившись на пол, он согнулся в три погибели и заплакал, как долго он так рыдал, он не знал, но когда он прекратил это, он почувствовал себя ужасно уставшим и опустошенным, как будто после долгой болезни. Он тихо лежал на полу, прижавшись щекой к шершавому ковру, и снова вспомнил о Венди в последние минуты ее жизни. Усилием воли он прогнал от себя эту картину, заменив ее воспоминанием о ее лице, когда он впервые занялся с ней любовью. Потом он вспомнил, как они прощались в аэропорту Логан, когда он улетал. Она улыбалась, возбужденная и взволнованная, может, немного грустная, оттого что он улетает, но гордая тем, что получила возможность его поцеловать. Глаза ее светились любовью, придавшей легкий розовый оттенок ее щекам. Такой он будет помнить ее всегда. Он встал, шатаясь и трясясь, и решительно выбросил из головы этот образ. Времени горевать уже не оставалось. Надо было действовать. Дрожащей рукой он вывел на экран информацию с диска, который он вставил в комп. Затем, онемев от ужаса, он стал это читать. Проведенные мамой исследования, вероятно, подтвердят его самые худшие опасения, и ему нужно было это знать. Он заметил, что мама каталогизировала эти различные происшествия по полосам, с севера на юг, за определенный промежуток времени. Каждое из них, по всему миру, произошло между одиннадцатью и тремя часами дня в каждом таком поясе, будь то в Южной Америке, Скандинавии, Африке или Китае. Джон вынужден был признать, что, учитывая такие сроки, маловероятно, что данные события были чисто случайными.

«Но действительно ли они управлялись разумно?»

Или же они являлись проявлением какой-то вредоносной программы, установленной агентами Скайнета и запущенной как-то случайно, или каким-нибудь государственным служащим, который и не думал никогда, что выдуманное им сможет когда-нибудь вырваться в реальный мир? Джон постучал пальцами по рабочему столу, размышляя. Так как у него не было под рукой подходящего обезглавленного Терминатора, башку которого можно было бы исследовать, возможно, ближе всего к Скайнету находилась его собственная машина. У него был друг, который жил недалеко от Ричардсона, который ремонтировал автомобили. У Рэя имелись все виды компьютерной диагностики автомобилей, доступной людям, и Джон подумал, что сможет на скорую руку соорудить что-нибудь, используя свой ноутбук, диагностическое оборудование Рэя и электронные мозги своего собственного фургона. Но перед этим, однако, он отправил письмо Сногу и его банде в Массачусетском технологическом институте, прикрепив к письму записку своей матери. А затем он потянулся к телефону.

*

Рэй Лейбер был автомобильным гением, и к нему люди приезжали со всех концов Соединенных Штатов и Канады. Когда его спрашивали, почему его мастерская не находится, скажем, в Сан-Диего, он отвечал весьма просто, что ему нравится, как Аляска бросает автомобилям вызов. Они с Джоном познакомились на какой-то стоянке для ремонта грузовиков, вскоре после того, как Конноры перебрались в этот штат. Они так хорошо поладили друг с другом, найдя сразу общий язык, что Рэй предложил ему работать на него и научить его автомобильному делу, которое он сам так любил. Соблазн этот для Джона был очень силен, однако он понимал, что должен будет основывать свои рабочие отношения с ним на целой куче лжи, и это помешало ему принять его предложение. Рэй встретил Джона у двери своего гаража, одетый в обычную свою рабочую одежду - джинсы, футболку и халат, однако в совершенно новой бейсболке с сеточкой сзади, водруженной на всклокоченные темно-русые волосы. Он протянул ему руку, по старинке в смазочном масле, глубоко впитавшемся в костяшки пальцев, и Джон пожал ее. «Спасибо, что принял меня», сказал Коннор. Рэй с удивлением на него посмотрел. «Да ну, ерунда. Нужна помощь?» Джон ничего ему не сказал по сути серьезного, а просто что ему нужно было проверить что-то с помощью одного из диагностических компьютеров. Но было видно, что Рэй заинтригован; вся жизнь его была посвящена исследованию тайн автомобилей. «Да нет, спасибо», сказал Джон. «Это не так уж и интересно, и готов поспорить, что ты и без того слишком поздно возвращаешься домой». Тот покраснел. Он очень любил свою жену, а у нее был пунктик в одном: ужин в шесть тридцать. Рэй часто говорил, что считает себя, возможно, немного и подкаблучником, но этот ужин в семье он очень любил. Когда дети подрастут и станут подростками, возможно, каждый вечер так посидеть всем вместе уже не получится; ну а пока они еще маленькие, он был более чем готов строго придерживаться жениных требований. «Как тогда насчет того, чтобы я вернулся сюда около восьми?», спросил он.

«Отлично», согласился Джон. «А к тому времени я либо закончу, либо окажусь в

безнадежном тупике». «Передай мой искренний привет Марион».

«Обязательно, дружище». Джон поглядел на то, как тот уехал, с чем-то похожим на зависть.

«Как замечательно было бы не думать о будущем, ожидать, что завтра будет так же, как и сегодня».

Конечно, если бы Рэй знал, что случится в будущем, у него, наверное, не было бы двух детей. И это была бы такая жалость, потому что они были отличными пацанчиками. Иногда Джон думал о Рэе и его семье как о теплом огоньке очага в холодном мире, о чем-то драгоценном и редком, о чем-то таком, что никогда не будет ему доступно.

«К делу!» , приказал он сам себе и вернулся к своему фургону, чтобы отогнать его в гараж.

*

Через два часа Джон установил клетку Фарадея, которую он сам соорудил дома, над материнской платой, которую он снял со своего фургона, и платы из ноутбука, и обе из них он подключил к диагностическому компьютеру. Он уже прошел несколько уровней довольно простых программ, не обнаружив ничего отдаленно интересного.

«Ну, я и не думал, что это будет легко».

Если что-нибудь там и будет стоящее, то оно наверняка будет хорошо скрыто. Он лишь не ожидал, что его поиски будут настолько ошеломляюще скучными. Джон встал и сделал себе чашку кофе. На это наверняка уйдет некоторое время.

«Стоп» , подумал он. «Если Скайнет отправляет указания автомобилям, грузовикам и

так далее, значит, в этом серебряном ящике должен быть беспроводной модем».

А если это так, то, возможно… Он подошел к своему ноутбуку и открыл файл с кодом, который он скачал из башки Терминатора, которую они захватили во время полета на самолете с Каймановых островов. Большая его часть осталась для них непонятной, несмотря на все усилия Снога и его команды из МТИ. Но если он прав, то отправка какой-

нибудь строки этого текста на компьютер фургона должна вызвать хоть какую-то

ответную реакцию. «Что ж, посмотрим, была не была», пробормотал он и, выбрав строчку, отправил ее. Ответная реакция, к счастью, оказалась весьма скорой. Появились четыре строки непонятного, но жутко знакомого текста. Сердце у Джона сильно забилось, во рту пересохло. Вот оно, положительное подтверждение подключения к Скайнету. Он закрыл глаза. А затем вновь открыл их, услышав, как заработало модемное подключение в диагностической машине. С модемом, находившимся вне клетки Фарадея. Он забыл, что у этой чертовой штуки была интернет-связь. Джон схватил тяжелый гаечный ключ и со всей силы ударил им по серебряной коробке, в которой находилась материнская плата фургона, а затем разорвал ее связь с диагностическим компьютером. После этого колошматить по коробке ему стало легче, и он продолжал бить по ней, пока она не разлетелась на куски, заблестевшие на бетонном полу, как конфетти из бывших микросхем… «Ого, Джон, я знаю, что компьютеры способны так выводить из себя, но ты же не сможешь без этой коробки управлять фургоном». Джон вздрогнул от неожиданности и обернулся, обнаружив, что на него вопросительно смотрит Рэй Лейбер. Лицо человека постарше стало чуть серьезнее, когда он увидел выражение лица Джона. «Прости», сказал Джон и отложил гаечный ключ. «Я подумал, что это целесообразно было сделать для отключения соединения». «Я понял». Рэй подошел и проверил разъем, а затем взглянул на разбитую коробку. «Может, у тебя есть какой-нибудь старый грузовик или еще что-нибудь такого же рода, который можно будет у тебя одолжить?», спросил Джон. Он подумал, что голос у него, кажется, дрожит, но не был в этом точно уверен. Внутренне его всего трясло. Рэй поморщился. «Есть тут у меня Ford 78 года, собирался я его восстановить», сказал он. «Работает очень хорошо, но вид у него абсолютно жуткий». «Замечательно», сказал Джон. «Можно оставить этот мой старый фургон у тебя?» Фыркнув, Рэй сказал: «Ну, если только ты не утащишь его отсюда на спине, то думаю, тебе все равно придется оставить его здесь. А ты не хочешь мне рассказать, в чем дело?» «Да», сказал Джон. «Но мне нужно ехать, мама попала в аварию. Коп многого мне не стал говорить, поэтому боюсь, что она, возможно, сильно пострадала». Он махнул рукой в сторону парковки. «Ключи в зажигании?» «Да», озабоченный услышанным, сказал Рэй. «Хочешь, поеду вместе с тобой?» Джон замялся из вежливости, а затем сказал: «Нет, лучше не надо. Возможно, я неправильно понял копа; иногда они могут быть такими малоразговорчивыми и скрытными из-за какой-то ерунды, так что у тебя порой вовсю разыгрывается воображение. Спасибо за то, что одолжил машину». «О чем речь! Дай мне знать, когда все это выяснится». «Я обязательно свяжусь с тобой», воскликнул Джон через плечо. Сначала он проверит «Клондайк»; если их там нет, значит, они, скорее всего, отправились в Джанкшн. Там у них имелось несколько любимых ресторанов.

«Радуйтесь пока и наслаждайтесь ими, ребята. У меня плохое предчувствие, что

рестораны скоро уйдут в прошлое».

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ДЕЛЬТА-ДЖАНКШН, АЛЯСКА

Джон просидел на автостоянке «Длинного дома»* около сорока пяти минут, уставившись в никуда — он глядел на мокрые зеленые деревья, мокрую серую грязь, мокрый тротуар и в мокрое серое небо, размытое как в тумане. Фургон Дитера стоял через три машины от него, но ни его, ни Сары, пока нигде не было видно.

- - - - - - - - - - - - - -

* «Длинный дом» - главный вигвам североамериканских индейцев, где проходили

общественные церемонии и собрания. Сегодня это чаще всего стилизация для

размещения ресторана.

- - - - - - - - - - - - - -

«Может, мне стоит всё сказать им внутри», подумал Джон. «Трусливо, конечно, но это

наверняка лучшая гарантия, что мама тут же не убьет меня наповал».

Сжав губы, он пристыженно повесил голову. Она, возможно, никогда больше с ним не заговорит - по крайней мере, не как с собственным сыном - но она наверняка и не убьет его, хотя бы потому, что этого хотелось бы Скайнету. Джон открыл дверь и вылез из машины, не обращая внимания на холод и капли дождя, которые били его по лицу и шее. Затем он пересек самую длинную автостоянку на земле…

«Хотя и не такую уж и длинную» , подумал он, увернувшись на ходу от человека с

огромной бородой в кроваво-красной теплой куртке макино, который выглядел так, будто

пил все лето вместе с еще молодой весной. «Хотелось, чтобы она длиной была где-то со

световой год. Или чтобы я мог просто убежать от всего этого».

Он вошел внутрь через переднюю дверь, затем прошел через прихожую, а затем миновал и внутренние двери - в большинстве заведений здесь имелись подобные тамбуры, специально для зимнего времени. В лицо ему сразу же ударил горячий прокуренный воздух, наполненный запахами еды, кухни, пива и шума от разговоров. Хозяйка у таблички с надписью «Пожалуйста, дождитесь свободных мест» махнула ему рукой, пригласив внутрь, после того как он ей сказал, что должен встретиться с людьми, которые уже сидят где-то здесь. Он остановился у входа в длинный, тускло освещенный зал, посреди стука столовых приборов и табачного дыма, которого было гораздо больше, чем ему того хотелось. Дитер и Сара, с бокалами в руках, смеялись за столом в полутемном уголке ресторана. В небольшой маленькой деревенской лампе, стоявшей посередине стола, горела свеча, и мама его выглядела тридцатилетней и очень красивой. Казалось эгоистичным навязывать им свои новости, сейчас, когда им было так хорошо

вдвоем. «Но с другой стороны, если уж они именно сейчас такие расслабленные, чуть

подвыпившие и кайфующие, может, и Дитер меня тоже тогда не прибьет». Он подошел

к ним, вымучив на лице неопределенно приятное выражение. Когда он подошел к столу, его мать понимающе ему улыбнулась. «Я вот все думала, когда же ты явишься», сказала она. «Но когда увидела выражение твоего лица, мне что-то не захотелось тебя приглашать». Джон закрыл глаза и сделал глубокий вдох. «Можно присяду?», спросил он. Сара и Дитер переглянулись, и великан сделал милостивый жест-приглашение; после чего Джон сел, сложив руки на животе. Становилось как-то мучительно от этого напряжения. «Есть хочешь?», спросила Сара, оглядываясь по сторонам в поисках официантки. Джон отмахнулся. «Нет». Он придвинулся чуть ближе к ним, и это его движение заставило и их тоже немного наклониться. Джон посмотрел им обоим в глаза. «Я должен перед вами извиниться за свое поведение», сказал он. «Перед вами обоими, но в особенности перед тобой, мама. И я должен вам кое-что сказать». Он стиснул зубы. «И клянусь, мне легче вырезать себе язык, чем сказать это». Сара откинулась назад, постукивая пальцем по столу и внимательно глядя на сына. По виду было видно, что ему… стыдно. Глубоко внутри у нее похолодела кровь в жилах, предвещая какую-то близящуюся катастрофу. Если бы Джон был каким-нибудь обычным молодым парнем, она бы подумала, что он сейчас собирается признаться, что от него залетела какая-то девица, и что он готов жить вместе с ней, пусть даже очень скромно и в лишениях. Но Джон не был обычным парнем, и значит, трагедия, из-за которой он выглядел таким поверженным и испытывал такие муки совести, была очень, очень серьезной. «Может, подождешь, пока не вернемся домой?», мягко спросила она. Он покачал головой. «Не думаю, что смогу выдержать такое ожидание». Он снова покачал головой. «Но не знаю, как вам об этом сказать». Дитер закатил глаза. «Расскажи так, будто докладываешь информацию», отрезал он. «Начни с начала, дойди до конца и остановись». Джон бегло ему улыбнулся, а затем снова опустил глаза. «Я прочитал записку мамы, и, несмотря на внутреннее сопротивление, я понял, в чем дело, после того, как спросил себя, почему же я такой мудак». Дитер что-то громко пробурчал в знак протеста, но Джон остановил его взглядом. «Я понимаю, как я себя вел. Поэтому я подумал, а когда же это началось, и это мысленно вернуло меня на базу «Рыжий тюлень». Сара с Дитером инстинктивно оглянулись, не слышит ли их кто-нибудь, и Джона это ненадолго, но грустно позабавило. «Перед тем, как Терминаторша убила Венди, она пыталась мне что-то сказать. Я думал, что это «Enter». Поэтому я подошел к компьютеру и загрузил диск, который обнаружил в ящике стола. После этого Терминаторша ее убила, мы убили ее, и потом мы покинули базу». Джон покопался в ногтях некоторое время, а затем посмотрел маме прямо в глаза. «Но теперь я все обдумал, и думаю, что она сказала… нет, я уверен, что она сказала не “Enter”, а “Erase” (“Стереть”)». Сара еле слышно охнула, будто ее ударили кулаком, не сильно, но прямо в солнечное сплетение. Она уставилась на сына, чуть приоткрыв рот и неловко двигая руками, как будто не зная, куда их деть. «Ты?», спросила она, не веря своим ушам. Она покачала головой, затем ахнула и прикрыла рот рукой. Сара встала, по-прежнему не сводя с Джона глаз. «Мне нужно пройтись», сказала она, словно в состоянии гипноза. Она вылезла из-за стола. Дитер начал подниматься, но она замахала ему рукой, чтобы он этого не делал. Некоторое время Сара просто стояла, глядя сверху вниз на Джона, который вынужден был лишь терпеть это, изредка бросая на нее короткие взгляды. Затем она отошла от них, поспешно и не оглядываясь. За столом воцарилась тишина. «Хорошо, что мы успели поужинать перед твоим приходом», сказал Дитер. Джон посмотрел на него, почувствовав себя дурно. «Не думаю, что теперь мне вообще когда-нибудь захочется опять есть», пробормотал он. «Захочется. И надо бы». Здоровенный австриец прищурился. «Нам нужно будет подчистить за собой, устранить проблему, которую мы после себя оставили». Это вызывало у Джона возмущенный и недоверчивый смешок. «Проблему? Это слишком мягко сказано, тебе не кажется?» «Да, но у меня нет с собой скрипки*».

- - - - - - - - - - - - - - -

* Как и в предыдущем романе Стерлинга, в этом также довольно часто встречается

игра слов. В данном случае она связана со словом «mess» - проблема, бардак, беспорядок, о чем говорит Дитер. Одновременно это слово похоже по звучанию на «mass» - «месса», на музыкальное произведение.

- - - - - - - - - - - - - - -

Искренне потрясенный, молодой человек уставился на него. «Я могу понять то, что ты не готов меня обнять, но я только что действительно понял, что во всем случившемся виноват я. Буду признателен, если ты не станешь надо мной насмехаться, хорошо?» «Ты допустил ошибку», согласился Дитер. «Но не ты один. Я знал, что ты ранен и немного не в себе. А ведь я опытный оперативник и должен был проверить то, что ты сделал». «Благородно с твоей стороны, что хочешь принять на себя часть ответственности, Дитер», начал Джон. Дитер отмахнулся. «В данных обстоятельствах заниматься составлением обвинений бессмысленно. И в нашем случае это особенно бесполезно. Мы бывали в таких ситуациях и раньше, Джон». Он кивнул головой. «И мы уже обсуждали нынешнюю ситуацию.

События неизбежно идут в определенном русле. Вы с мамой уже трижды полностью

меняли ситуацию. Первые два раза вы не были никоим образом связаны с созданием Скайнета, но ты обязан ему самим своим существованием». Он вздохнул. «И думаю, единственное разумное толкование здесь в том, что судьбе угодно было избрать именно тебя, чтобы именно ты и вдохнул в него жизнь». «Иной судьбы, кроме той, что мы творим для себя сами, нам не дано», сказала Сара. Джон вскочил и посмотрел на нее. Она стояла теперь рядом с самым мрачным выражением лица, но не смотрела на него, будто он был ее врагом. «Это было дурное стечение обстоятельств, последствия рока и неудачи, и это было плохо исполнено, что было вызвано, без сомнений, переохлаждением у тебя, и ранением и шоковым состоянием у Джона. Но мы не должны кататься по земле, выть и стенать: «О, это злая судьба, мы ничего не можем с этим поделать». Мы сражались со Скайнетом и раньше и победили его; и мы будем продолжать с ним сражаться, пока эта проклятая херня не будет окончательно уничтожена. А теперь поехали домой и приступим к делу». Она развернулась и ушла. Дитер посмотрел ей вслед с благоговением. «Ах, какая женщина», прошептал он. Затем он улыбнулся Джону и, перегнувшись через стол, похлопал его по спине. «Пойдем посмотрим, что же мы сможем сделать, а?»

*

У РЕКИ МОСКИТО-РИВЕР, ШТАТ АЛЯСКА

Нинель подъехала к дому на своем велосипеде по заросшему сорняками гравийному проезду, и чуть притормозила, когда дом стал виден сквозь кусты. Это был аккуратный небольшой домик с каменной печью и трубой и застекленным передним крыльцом-верандой. Он казался на удивление хорошо ухоженным по сравнению с состоянием подъездной дорожки к нему. В затененных уголках крытой веранды кто-то двигался, и Нинель сжала губы, смутившись оттого, что хозяева заметили, как она следит за домом. Тогда она решила подъехать к нему. «Привет, эй, в доме», крикнула она. Открылась дверь с защитной сеткой от насекомых, и на крыльцо вышла полненькая женщина с короткими седыми волосами, одетая во что-то не очень презентабельно домашнее. У нее было приятное лицо мамочки и настороженный, но умный и хитрый взгляд. Увидев ее, Нинель сразу же почувствовала к ней симпатию и успокоилась. «Привет и вам», сказала женщина и спустилась еще на одну ступеньку вниз. «Вы, значит, та самая Нинель?» «Петрикофф», согласилась Нинель и протянула ей руку. «Злая Ведьма», представилась женщина с усмешкой, и чуть пожав плечами. Она взяла руку Нинель и довольно крепко ее пожала. «Это имя мне казалось таким романтичным и интересным, когда я была помоложе». Она закатила глаза. «А теперь оно лишь напоминает мне о том, как я когда-то была молода. И тем не менее, многие и сегодня знают меня именно как Злую Ведьму. Входите, попьем чайку». Она поднялась по ступенькам на крыльцо, открыв ей дверь и приглашая в дом. «Только побыстрей, пока комары не залетели!» Нинель поставила велосипед на подставку и легко взбежала по ступенькам. Хозяйка провела ее мимо крошечной гостиной, по короткому коридору в ярко освещенную солнцем кухню. Вероятно, это была самое большое помещение в доме и, скорее всего, именно в нем Злая Ведьма проводила большую часть своего времени. Стены комнаты были выкрашены в мягкие желтые и бледно-зеленые цвета, с большим столом, характерным для типично фермерского дома и стульями со спинками из перекладин и круглыми плетеными сиденьями. Здесь пахло свежим хлебом и, возможно, чуть уловимым запахом сандалового деревца в горшке внизу. «У вас прекрасный дом», сказала Нинель. Женщина, клавшая заварку в чайник, обернулась и улыбнулась ей. «Спасибо, милая. Мне он тоже нравится». Она налила в чайник кипяток и принесла его на стол, где уже стояли две кружки. «Здесь мята из моего сада». «О, да? Это просто замечательно», сказала Нинель и села. «Рон сказал, что раньше вы были намного более активны, чем в последнее время», сказала Злая Ведьма, разливая ароматный напиток им обеим. «Да, я училась в колледже в Фэрбенксе, и у нас в кампусе было довольно много луддитов. Но теперь повсюду так много луддитов, что иногда мне кажется, что мы проповедуем уже среди обращенных. Понимаете, о чем я?» Злая Ведьма кивнула, помешивая добавленную в чай ложку меда. «Поэтому, когда появилась возможность заняться гонками на собачьих упряжках, я за нее сразу же ухватилась. И я была по горло занята тем, чему обучал меня Кайл, тому, что мне нужно было для этого знать, поэтому у меня даже не хватало времени быть в курсе того, чем занимаются мои друзья по движению, не говоря уже о каких-то других вещах. Но как только у меня вновь появилась такая возможность, я возобновила с ними связи». Она сделала глоток чая, одобрительно улыбнулась хозяйке и покачала головой. «Но, когда сам Рон Лабейн, лично, как мне показалось, стал отвечать на мои сообщения, ну, конечно же, тут мой интерес еще более усилился. Хотя…» - она осторожно поставила кружку на стол, - «должна признаться, иногда я сомневаюсь, что это действительно он». Злая Ведьма усмехнулась, в глазах ее появились веселые искорки. «О, я это прекрасно понимаю. У меня самой поначалу были сомнения, когда он вновь связался со мной. Но это он, тут все в порядке». Она решительно кивнула. «Никому другому неизвестно то, что известно ему, обо мне, о моей группе. Это он, никаких сомнений». Она посмотрела на Нинель и улыбнулась. «Хорошо, теперь расскажи мне все о себе». Возможно, из-за ее материнской внешности или из-за теплоты и симпатии, сквозившей в ее улыбке, но этой «Злой Ведьме» было очень легко все рассказывать; она оказалась очень умной слушательницей, которая умела задавать правильные вопросы. Или, может быть, оттого, что она, наконец, оказалась в обществе человека со схожими интересами и идеями, но Нинель с удивлением обнаружила, что рассказала ей больше, чем, вероятно, говорила всем другим за целый год. И когда прорвавшийся поток слов закончился, она удивленно посмотрела на свой холодный чай. Злая Ведьма усмехнулась и убрала чашку. «Ну, ты хотя бы старалась не отставать и быть в курсе текущей литературы», сказала она. «Я быстро и много читаю», призналась Нинель. «Когда у меня, наконец, появилась возможность наброситься на библиотеку, я просто пожирала все, что могла раздобыть интересного. А когда у меня не было туда доступа, я просто…» - она пожала плечами -

«ну, думала об учении мистера Лабейна. Мои родители считали, что лишь марксистско-

ленинская философия выдвинула самые важные идеи в истории человечества. Но они ошибались. Идеи Рона Лабейна спасут человечество от самого себя». Помолчав, Злая Ведьма сказала: «Наверно, твои родители считали себя революционерами». Нинель покачала головой, грустно улыбаясь. «Возможно и были, но лишь до моего рождения. Огонь этот почти совсем угас, еще когда мне не исполнилось десяти. Когда же я училась в школе, я открыла для себя движение Луддитов и попыталась заинтересовать их этим, но без всякого успеха. С тех пор, как я уехала учиться в колледж, я не была после этого дома ни разу, и если серьезно, я сомневаюсь, что они заметили, что я исчезла». Злая Ведьма дружески похлопала ее по руке. «Заметили, наверняка. Возможно, они даже открыли для себя свое движение заново». Нинель покачала головой. «Очень сомневаюсь. В последний раз, когда я была на одном из их партийных собраний, женщины обменивались там кулинарными рецептами, а мужчины разговаривали о бейсболе. И, как я уже говорила, огонь этот уже угас». «А как насчет твоего огня?», спросила Ведьма. «Он еще горит?» Девушка с готовностью наклонилась к ней вперед. «Дайте мне возможность проявить себя. Скажите мне, что делать, и я это сделаю. Я умею добиваться результатов». Ведьма рассмеялась и снова похлопала ее по руке. «Ну-ну, потише, дочка! Для начала, почему бы нам не попытаться связать тебя с некоторыми нашими единомышленниками и посмотреть, как вы друг с другом поладите. Ну а пока, Рон просил меня передать тебе вот это». Она встала и достала из стола брошюру. Нинель взяла ее и ахнула. «Ой! В библиотеке ее не было, и мне сказали, что не могут этого нигде найти». «Абсолютно уверена, что у них ее не было и не могло быть», сказала хозяйка с усмешкой. «И единственный способ ее получить - это по специальному разрешению Рона. Только предупреждаю тебя, никому ее не показывай. Это только для твоих глаз. Поняла?» С сияющими глазами Нинель прижала брошюру к груди и кивнула. «Я буду очень осторожна», сказала она. «Спасибо вам». «Знаю, что будешь. Но сейчас тебе уже пора двигаться, милая. Тебе ведь довольно долго ехать, правда ведь? » «Да». Сначала Нинель опешила, когда поняла, что Злая Ведьма знает, где она живет, но потом она сказала себе, что, разумеется, она это знала. Как же иначе Нинель могла получить указания о том, как добраться сюда? Естественно, они знали, откуда она двинется в путь. А может, и точное местоположение ее дома. Она поблагодарила Злую Ведьму за гостеприимство и за брошюру и уехала на своем велосипеде. Когда она ехала, ей пришло в голову, что в основном говорила именно она сама, и ее новая подруга знала о ней гораздо больше, чем она знала о Злой Ведьме. Обычно бывало все наоборот, и от этого ей было немного не по себе. И тем не менее, у нее ведь теперь была с собой последняя работа Рона Лабейна, вот она, под заглавием

«Запрещенные мысли» . И неудивительно, что в общественной библиотеке ее не оказалось.

*

«Рон учует твой дерьмо прямо сквозь экран», сказал Пёс Войны. Злая Ведьма даже не потрудилась обернуться; она продолжала печатать на своем компьютере донесение о встрече, делая паузы лишь на то, чтобы пыхнуть изо рта сигаретой с марихуаной. «Меня это успокаивает», коротко сказала она своим обычным, зычным и малоприятным голосом. «Ах-ах, но вот босс это не одобряет», сказал Пёс. Он плюхнулся в мягкое кресло рядом с компьютерным столом, ухмыльнувшись ей. «Ну тогда пусть босс идёт в жопу, или пусть поручит мне что-нибудь стоящее. А не расспрашивать наивных юных дурочек, у которых сексапильности больше, чем мозгов». Она сделала еще затяжку, а затем, подняв бровь, предложила марихуану и ему. Пёс отмахнулся. «Не питаю слабости к этому, старушка». «Нет», она показала на компьютер, «твои слабые места, похоже, связаны с нашей целью, в частности». Он закрыл глаза и опустил голову на спинку кресла. «Я вышиб ему его грёбаные мозги. И в голове у него их осталось так мало, что не хватило бы заполнить ими рюмку». «Тогда кто, к черту, читает мои сообщения?», спросила она. «Черт, если б я знал. Но мне нравится то, как он мыслит и что он думает». Злая Ведьма фыркнула в знак согласия и, сузив глаза перед экраном, продолжила печатать. «А знаешь, он всегда может определить, когда ты куришь», поддразнил ее Пёс. Ведьма зыркнула на него: «Тебе чё, заняться больше нечем?» Он стал крутить башкой по спинке кресла туда-сюда. «Не-а». Он посмотрел, как она печатает, еще пару минут. «Так что же ты планируешь сделать с этой сочной куколкой, а?» Ведьма показала на экран. «Это зависит от призрака Рона Лабейна, а не от меня». Пёс тихо заржал. «Мне нравится твое чувство юмора». «У меня его нет», ответила Ведьма. Пёс опустил вниз уголки рта и снова закрыл глаза. «У этой малышки есть потенциал», сказал он наконец. Ведьма задумчиво выдохнула облако ароматного дыма и медленно кивнула. «Возможно. Судя по ее воспитанию, она с молоком матери впитала осторожность и скрытность. Хотя она и замучила меня своими признаниями, полностью выговорившись». «Да», согласился Пёс. Он погрозил ей пальцем. «Но это одна из твоих уникальных и

неожиданных способностей. Ты умеешь любого расположить к себе и открыться тебе.

Отчасти потому, что ты очень похожа и говоришь точно так же, как прямо идеальная пекущая пирожки бабуля». Злая Ведьма улыбнулась. «Я сумела в нее превратиться», самодовольно согласилась она. «Что касается девчонки, она знает, что такое тяжелая жизнь и что приходится идти на жертвы. И она мне кажется эмоционально уравновешенной и самодостаточной. Она вполне может быть полезной. Все зависит от того, как ее воспримут другие. Думаю, что с ней стоит рискнуть». «Только вот времени мало остается», сказал Пёс. Ведьма посмотрел на него: «Почему это ты сейчас сказал?» Он похлопал себя по худому брюху. «Нутром чую. Вся эта херня со Скайнетом - это катализатор. Старина Рон злой как черт из-за этой фигни, на случай если ты не читала еще свою почту». «Да», тихо сказала Ведьма, почти мечтательно. «В этом-то все и дело, все верно. Наверняка именно поэтому он и заставил нас усилить вербовку». Пёс, согласившись, кивнул. Вербовка новых членов, создание складов со всем необходимым, обучение обращению с оружием, не говоря уже об интенсивном изучении методов расправы нацистов с неугодными гражданскими элементами. У группировки уже имелось по меньшей мере с десяток баз для уничтожения таких лиц, подготовленных в континентальных штатах. План состоял в том, чтобы согнать людей туда, заставить там работать на производстве оружия, еды, одежды, всего прочего необходимого для победы в войне. Фактически их там будут эксплуатировать до смерти; и их всегда там будет намного больше, там, где их будут брать. Но постепенно людей будет становиться все меньше и меньше, пока их совсем не останется. И тогда в мире воцарится порядок, и жизнь станет такой, какой и должна быть. И на некоторое время немногие избранные, он, Ведьма и другие, будут наслаждаться этим новым миром как наградой за тяжкий свой труд. Он ухмыльнулся. Он не мог дождаться, когда же, наконец, начнется этот тяжкий труд. Злая Ведьма хмыкнула в знак согласия, заметив эту улыбку, будто была посвящена в его мысли. А затем она вновь принялась печатать свое донесение.

*

СКАЙНЕТ

Объект «Злая Ведьма» вновь пичкала себя препаратами. Это было заметно по нажатиям ею клавиш и выбору слов, а также по ухудшению ее правописания. Рон Лабейн очень огорчался, когда Злая Ведьма баловалась наркотиками. Но судя по тому, что Скайнет обнаружил в сообщениях Сьюзи Джейн Гейнор (она же Злая Ведьма), ее потребность принимать наркотики ради успокаивающего эффекта, например марихуану, являлась редким признаком грамотной самодисциплины. Предоставленная сама себе, своим собственным органическим устройствам, она была бы жестокой и непредсказуемой и, по-видимому, способна была увлекаться и быть излишне возбужденной. Но она умела себя сдерживать, если обещанное ей воздаяние было достаточно привлекательным. В данном случае выплатой ей являлась власть распоряжаться жизнью и смертью любого из сових сородичей - людей, которых она сама выберет. За исключением верхнего эшелона Скайнета/Лабейна. Или же по усмотрению Скайнета. Отчет, который она для него составляла, подтверждал оценку Скайнетом объекта «Нинель Петрикофф» - как умной, эмоционально стабильной, независимой и способной. «Злой Ведьме» хотелось подтвердить её преданность их делу, но Скайнет в этом и не сомневался. Хотя понимания эмоций у него было не больше, чем у большинства людей, он знал, что в определенных параметрах они были предсказуемыми, и даже количественно определяемыми. Например, люди любили своих родителей, но любили их меньше, чем своих детей. Вследствие этого угроза детям человека, вероятно, приведет к иному результату, чем угроза родителям того же человека. Угрозы были лишь одним видом манипуляции, но были и другие доступные методы. Некоторые такие способы были способны подорвать эмоциональную привязанность человека даже к своим детям. Скайнет обнаружил, что если человек будет отчужден от своей семьи, то он или она начнет искать похожие отношения в чем-то другом. Некоторые находили их в общении с друзьями, другие в деле, и зачастую у них развивался особый образ мышления с поклонением лидеру группы, мало чем отличавшийся от отношения ребенка к своим родителям. Этой связью людьми можно было легко манипулировать. По его оценке, степень приверженности Нинели Петрикофф движению Луддитов составляла 85 процентов. Она была не настолько высокой, как у Злой Ведьмы и других шести членов ее ячейки, однако этого было достаточно, чтобы на нее полагаться. Особенно в первые годы, когда другие люди будут относиться к луддитам как к героям. Луддиты будут сохранять свой позитивный имидж до тех пор, пока к лагерям истребления будут допускаться лишь те, у кого будет высокий рейтинг, и до тех пор, пока там можно будет обеспечивать безопасность. Затем, постепенно, в лагеря отправятся менее полезные солдаты, где и они будут ликвидированы. Время уже почти пришло. Вскоре он получит в свое распоряжение необходимое количество усовершенствованных автомобилей и машин, которые пока будут заменять Охотников-Убийц (HK), до тех пор, пока не будут произведены настоящие HK, с помощью той информации, которую загрузила в его файлы Инфильтратор I-950. И вскоре он будет контролировать весь ядерный арсенал Соединенных Штатов.

*

АЛЯСКА

За Сарой Коннор громко захлопнулась дверь, и она направилась к своему компьютеру, бросив пальто с рукавицами на диван, промчавшись мимо него и остановившись лишь на полсекунды, чтобы бросить еще одно бревнышко в дровяную печь.

«Вот она, моя женщина-ураган» , подумал Дитер фон Россбах, следуя за ней.

«Посмотрим, смогу ли я противопоставить этому более тонкий личный подход».

Еле слышно присвистнув, он нажал большим пальцем на первый из целого списка

номеров на телефоне, подсоединенным к его компьютеру, и стал ждать - он ждал добрых

тридцать секунд, потому что звонок шифровался, разбивался на отдельные цифровые пакеты и распределялся по десятку анонимных серверов, переадресовывавших звонок по всему миру.

«Паранойя как образ жизни» , подумал он.

«Привет, Чен», сказал он, чувствуя, как его коснулись волосы Сары, когда она наклонилась к нему, чтобы прислушаться к разговору. «Да, это я. Мы считаем, что это началось, Чен. Так что готовьтесь».

Он поморщился и отвел трубку от уха. «Самый громкий щелчок из услышанных мною за

многие годы» , подумал он.

«Неудачно?», спросила Сара. «Думаю, задеты мои органы чувств», сказал Дитер, вешая трубку. Сара подняла глаза от экрана, нахмурившись. «Но он тебя услышал?» Дитер пожал своими большими плечами. «Думаю, да; надеюсь на это». Он вздохнул. «А что, в общем-то, мы можем им сообщить? Мы обнаружили эту повторяющуюся схему, она кажется убедительной, мы считаем, что время уже приближается, так что будь готов». Он пожал плечами. «Ты знаешь, что вообще-то люди, с которыми я говорю, готовы, как никто другой? Но как вообще можно приготовиться к Армагеддону?» Он прошелся по списку - еще три номера в Китае, семь в Южной Корее, пять в Японии, два в Малайзии, шесть в Индонезии, около тридцати в Австралии… «Это не Армагеддон», сказала Сара. «И даже не Судный день. И не божья кара, это

крупномасштабная промышленная авария». Она снова повернулась к экрану. «И мы

победим».

Дитер нежно ей улыбнулся, а затем перешел к следующему имени в своем списке. В своей собственной рабочей комнате Джон пытался выявить новые несчастные случаи, похожие на те, которые обнаружила его мать. Он занимался этим уже около четырех часов и потер усталые глаза. Он потянулся и отправился на кухню приготовить себе кофе. Когда кофе был готов, он поставил его на поднос и принес в кабинет Дитера. «Который час на Восточном побережье?», спросила Сара, когда он вошел. Дитер посмотрел на часы. «Пять утра. Еще слишком рано, если только нам нечего им сообщить, кроме того, что уже нам известно», предупредил он. Он усмехнулся, увидев Джона с полным подносом. «Давай я тебя усыновлю, Джон, это самое меньшее, что я могу сделать». Он расчистил место на своем столе. Джон ему слабо улыбнулся, оценив шутку, положил поднос и повернулся к матери. Будто инстинктивно она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. «Вчера было еще несколько инцидентов», сказал он. «И все вписываются в ту схему, которую ты раскрыла». Он помолчал, пока Дитер передавал Саре чашку кофе.

«И? Есть но ?», подсказала она.

« Но вот за последние сутки ничего. Было несколько несчастных случаев и аварий, но в

несопоставимых масштабах, несравнимых с тем, что наблюдалось ранее, и ни одного происшествия с абсолютно необычным поведением машин, произведенных за последние два года. Похоже на то, что у них все в порядке». Сара и Дитер, не сговариваясь, опустили свои чашки и посмотрели друг на друга. «Вот оно, началось», сказала она.

*

Курту Вимейстеру казалось, что этот бункер, расположенный глубоко под антарктическим льдом, обладает какой-то дикой и необъятной грандиозностью; мерцание красных огней, синих экранов и показаний приборов, ропот голосов, легкий запах озона в воздухе - и понимание того, что над ним скала высотой более мили и лёд, с пургой антарктической зимы, сметающей всё на своем пути вверху, на поверхности. Он стоял у своего терминала по парадной стойке вольно, наблюдая за тем, как копошатся вокруг занятые делом техники, и следя за всемирной картой-схемой стратегических объектов вооруженных сил США на большом плазменном экране в конце зала. Вокруг него находились и другие ученые, но он плевать на них хотел. Он считал их быдлом с завышенными самооценками и сбрасывал со счетов их вклад в проект, считая его крайне незначительным. Несколько большее уважение Курт питал к инженерам, хотя и считал их как максимум излишне расхваленными техниками. Именно он вывел интеллект Скайнета на нынешний уровень, именно он был тем, кто довел его до почти человеческого уровня самосознания. Вообще-то ему не нравилось, что правительство настояло на этом испытании. Скайнет был готов к действию, и недостатков у него уж точно было гораздо меньше по сравнению с обычными людьми, которые держали палец на кнопке в течение последних примерно пятидесяти лет. Он стоял в героической позе, с мускулистыми ногами и огромными накачанными руками, сложенными на могучей груди, не подозревая о том, что все в этом зале, включая его же дитя - компьютерный сверх-мозг, - считали его полным придурком. Поступил приказ, и техперсонал подтвердил его получение и ввел соответствующие команды, объявив о своей готовности и ожидании новых указаний. Все напряженно наблюдали за экранами, пока все ручное управление ядерным оружием, расположенным будь то в бункерах под кукурузными полями Канзаса, будь то на подводных лодках или на самолетах, передавалось под управление самого фантастического компьютерного разума, когда-либо созданного человеком. И вот ввели последнюю команду. На экране над головой Вимейстера появилась надпись:

Программа загружается

А за ней другая:

Приведена в боеготовность

Это означало, что плавный переход осуществлен безошибочно, и зал разразился спонтанными аплодисментами. А затем погас свет. После минутного молчания поднялся ропот, и один из генералов жалобно спросил: «Так и должно было произойти?» Но главный экран не погас, он продолжал работать, и теперь все присутствующие взглядами впились в единственный источник света в зале.

Выполнить:

Программа «Огонь с небес»

Программа загружается

Активировать «Огонь с небес»:

Да/Нет

ДА

ГЛАВА ПЯТАЯ

ДНЕВНИК САРЫ

Когда мы узнали, что «несчастные случаи» прекратились, мы поняли, что вот, это началось. Даже не став это обсуждать, мы скрылись в бомбоубежище и предприняли все какие только могли усилия, чтобы предупредить наших товарищей о надвигающейся катастрофе. У нас имелось три уже настроенных цифровых узконаправленных лучевых радиостанции, и мы все принялись за работу. Это была зашифрованная микроволновая система связи, работавшая через спутник; ее установил Дитер, выпросивший ее у своих старых друзей из Сектора. Он заверил меня, что Скайнет не сможет ее расшифровать, но потом сказал еще, что Скайнет даже не будет о ней ничего знать. Он сказал мне, что это военные спутники, которые теперь находятся под контролем этого монстра. Но он объяснил мне, что Скайнет будет пребывать в неведении относительно нашей системы, потому что он замаскировал наши сообщения как часть коммуникаций самого Скайнета. Надеюсь, он окажется прав; надеюсь, у Скайнета окажется миллион белых пятен, слабых месте и слепых зон, которые мы сможем использовать в своих целях. Нам будут очень нужны любые преимущества, вообще все, что мы сможем заполучить. В течение длительного времени нам не удастся выяснить, восприняли ли наши сообщения всерьез те, кого мы предупреждали. Но и так большая часть моей жизни являлась по сути гласом вопиющего в пустыне. И я не дала ему до меня добраться. Пока мы этим занимались, до Джона на его мобильный телефон дозвонился Сног из Массачусетского технологического института (МИТ).

КЕМБРИДЖ, ШТАТ МАССАЧУСЕТС

«Я не верю своим глазам! Я просто не могу в это поверить! Слушай, это просто бойня какая-то! Они убивают всех, по всему кампусу валяются трупы, и так называемое

«садовое оборудование» проходит по всем аудиториям и просто рубит людей как капусту!

Прямо как будто я нахожусь под наркотой, просто не могу поверить в то, что тут происходит. Я слышу их крики!» Сног понимал, что от отчаяния ревёт, и его слова вылетали из него так быстро, что трудно было понять, о чем он говорит; у него было такое ощущение, будто голова у него стала как-то легче, в глазах всё размывалось, словно у него произошло перенасыщение кислородом. Частично он был этому даже рад. Зрелище, открывавшееся из его окна в общежитии, было

и без того слишком ужасным, даже при том, что он нечетко все видел . Он всхлипывал

снова и снова. «Сног», продолжал твердить ему Джон, спокойным, как могила, голосом. «Сног. Высморкайся, Сног». «Что?», сказал, наконец Сног, когда до него с трудом дошли эти слова. «Ты щас упадешь в обморок. Тебе нужно прочистить свои дыхательные пути, а потом начать делать медленные глубокие вдохи. Сделай так, как я сказал, Сног». Голос его, казалось, все-таки проник куда-то в глубину его мозга, туда, где еще теплилось сознание того, что он, Сног, еще находится в сознании. Он вытащил несколько салфеток

Kleenex из упаковки, воспользовался ими и обнаружил, что это действительно позволило

ему немного восстановить контроль над своим состоянием и снова задышать носом. Растерянно оглядевшись по сторонам - как будто кто-то мог его увидеть, и как будто это имело сейчас какое-то значение! - он также протер глаза. «Кто убивает людей?», спросил Джон; но можно было понять по его голосу, будто он уже это знал. «Фургоны, автомобили, мотоциклы, и всё такое прочее, короче машины, они тут всё рвут на куски, сбивают с ног людей, и они никем не управляются, в них нет водителей! Это

только одни машины, прикинь! И это происходит по всему кампусу!»

На заднем фоне послышался чей-то слабый голос, говоривший с австрийским акцентом.

«Это, должно быть, Дитер».

«В чем дело?», спросил Дитер мрачноватым голосом. Голос Джона стал чуть слабее, это он отвернулся от микрофона: «Сног говорит, что всё, имеющее колеса и моторы, сбивает людей. Говорит, что это происходит по всему кампусу». «И во всем мире», сказала Сара со своей радиостанции. И тут, услышав спокойный ее тон, Сног ощутил легкий холодок - и в то же время появление какой-то новой силы. Так всегда, когда слышишь Конноров, словно прямо тебе в мозг вводят крепкий латте, заставляющий тебя думать спокойнее и быстрее. «Машины намерены уничтожить максимально возможное число людей, оказавшихся в городах и запертых там, как в ловушке. Ему нужно выбираться оттуда; он нужен нам, вместе со своими друзьями».

«Спасибо, миз Коннор. Приятно осознавать, что вы так обо мне заботитесь». Но ему

действительно приятно было узнать, что он был кому-то нужен, а не станет лишь еще

одной беспомощной жертвой бойни, происходившей снаружи, приятно, что он сможет чем-то отомстить. «Они все под управлением Скайнета, Сног», мрачно сказал ему Джон. «Тебе нужно выбираться из города. И немедленно». «Выбираться… Джон, ты вообще слышал, что я тебе рассказывал? Если я выйду отсюда туда, они раздавят меня, как букашку! Я не шучу. Ты не видишь, что тут творится—» «Ты можешь, конечно, навсегда остаться в своей комнате, до прихода газонокосилки, или

же дождаться ядерного огня. Это началось, Сног. У вас мало времени; вам придется

выбираться оттуда немедленно!» Сног открыл было рот, чтобы ответить; но затем взгляд его скользнул по дорожке внизу. У него, разрываемого между надеждой и ужасом, перехватило дыхание, когда он увидел, как из густой изгороди кустов выглядывают знакомые лица. «О Боже!» «Что такое?», спросил Джон. «Это ребята, наши. Бред, Карл и Ям, они в кустах через дорогу. Боже мой, их щас убьют!» «Может и нет», попытался утешить его Джон. «Если они сумели так далеко пробраться, значит, возможно, с ними все будет в порядке». «Нет, нет. Грузовики, они тут везде, они тут все контролируют, они могут их заметить». «Откуда ты знаешь?», спросил Джон. «Я не знаю. Но я видел, как несколько ребят прятались в кустах, и подъехал грузовик и наехал на них. Это было похоже на то, как будто ему кто-то сказал, что они там находятся, или же как будто он видел, что они там прячутся». «Грузовики могут быть связаны с камерами видеонаблюдения кампуса?», спросил Джон. Сног облизал губы, почувствовав на них соленый вкус слез. «Не знаю, думаю да. Возможно. Теперь у них у всех беспроводные модемы и GPS-устройства. Может, и связаны—» «Ты можешь что-нибудь с этим сделать?», прервал его Джон. «С чем?» «С системой безопасности, можешь что-нибудь с ней сделать? Может, вырубить ее?» «Да. Возможно. Секунду. Нужно попробовать». Сног положил трубку, лихорадочно

соображая. «Да. Ну конечно, дятел, ты же уже хакнул как-то раз ее в прошлом году!

Информационный центр, вероятно, так и не заметил этого обхода системы. Окей,

попробуем—»

Пальцы его запорхали над клавиатурой; на заднем фоне он по-прежнему слышал голос Джона, слабый и отдаленный, вероятно, он продолжал идти вниз по списку своих контактов, предупреждая их. Потом: «Сделал; камеры отключены», сказал Сног. «Это оказало какое-нибудь на них влияние?», спросил Джон. Сног выглянул в окно. Почти осмысленное передвижение автомобилей и грузовиков и самодвижущихся газонокосилок внезапно замедлилось, стало более осторожным.

«Теперь они будут работать лишь на основе сохраненных изображений; они смогут

читать карты и сообщать, где находятся, с помощью собственных GPS-устройств, но

не смогут различать передвижения людей».

«Да, думаю, подействовало. Там, снаружи, всё замедлилось. Думаю, ребята теперь смогут прорваться». Он высунулся из окна и закричал: «Парни, сюда! Да! Выходите! Пошли!

Пошли! О черт! »

«Что такое?», спросил Джон.

«Там машина, она едет прямо на них. Бегите, болваны, да бегите же! О черт, у нее, должно быть, есть звуковые датчики!» Сног почувствовал, что снова стал учащенно

дышать и закрыл глаза; теперь уже он ничего не мог поделать. Затем раздался отдаленный треск столкновения. Он вскочил, обернулся и выбежал из своей комнаты в коридор, тяжело прислонился к выцветшей стене, но затем вспомнил о телефоне у себя в руке. «О господи, слава богу, с ними все в порядке». Сног втянул воздух и тихо рассмеялся. «Машина врезалась во вход в вестибюль, но они уже были внутри, когда она ударилась. У Карла парочка порезов, но в целом они в порядке. Ох блиииин». Началась длинная серия мужских групповых объятий, когда они тыкались время от времени то там, то тут в стены, радостно вопя и крича. Трубку взял Ям. «Алло», сказал он.

«Привет, Ям. Вам, парни, нужно немедленно выбираться из города».

«Это невозможно, Джон. Такое по всему штату, на любой дороге. Мы влипли и застряли здесь». «Это во всем мире происходит, как говорит моя мама. Скайнет хочет закупорить города, заблокировать из них выход, чтобы погибло как можно больше людей, когда начнут падать бомбы. Я не шучу, Ям. Вы можете рискнуть и, возможно, выбраться оттуда, или же вы можете сидеть на кровати у Снога, пока там же и не погибнете. Вам выбирать». «Ни хуя себе. Ну если уж так стоит вопрос… Но как? Нам нужно было пробежать всего лишь сотню ярдов, чтобы прорваться сюда, и мы едва с этим справились». «Может, им стоит попытаться пройти через систему канализации», вдруг предложила Сара. «В этом регионе, не исключено, можно дойти даже до Мэна, не высовывая голову наружу, на улицы, ползя под ним. Не могу это подтвердить, но попробовать стоит». «Парни, вы это слышали?», спросил Джон. «Да», сказал Ям с нервным смешком. «Эхэ, высунь башку - это напоминает мне видео-игру, в которую я когда-то играл». «Это не видеоигра, дружище. Так что давайте начинайте двигаться». Сног взял телефон обратно себе; он чувствовал себя теперь немного лучше, настолько, чтобы по-настоящему ощущать страх, а не балансировать на грани наступающего мрака. «Мы попробуем», сказал он. «Ты знаешь, где мы будем. Если нам это удастся». «Мы попробуем через несколько дней состыковаться там с вами», сказал Джон. «Удачи, ребята. Постарайтесь выжить, вы нам очень нужны». «Ясно, сделаем. Конец связи», сказал Сног.

АЛЯСКА

Джон бросил телефон на один из столов. Антиядерное бомбоубежище было довольно продуманно и тщательно сооружено, как и должно быть с такого рода объектами - у всех троих имелся большой опыт в строительстве, достаточно денег и предостаточно паранойи. Здесь имелись две спальни, совмещенные с кладовками, далее это центральное помещение, своего рода коммуникационный центр, подключенный к оптоволоконным кабелям, тянувшимся в лес, самая современная система топливных элементов без всякого сомнительного автоматического управления (разумеется), а также небольшая кухня вроде камбуза. Всё здесь еще пахло как новенькое, зеленого цвета бетоном, деревом и краской, с еле заметным запахом озона от электроники. А кроме того, тут была оружейка… «Они же еще прям как дети», жаловался он, переживая за них. «Но умные», сказала Сара. «Если у них это получится, они быстро повзрослеют». «Лучше бы им это сделать», сказал Дитер. «Эти детки - наш мозговой запас». По выражению лица Джона Сара поняла, что эта мысль мало его утешила.

МАССАЧУСЕТС

«Мне кажется, я читала в каком-то справочнике по экстремальным ситуациям, что, если приходится ползти по туннелю какое-то время, то не стоит ползти на локтях и коленях, потому что там самая тонкая кожа. Поэтому нужно ползти, отталкиваясь ладонями и ногами, стараясь временно как можно меньше задействовать остальные части тела». Сног взглянул через плечо туда, откуда донесся этот голос Терри Нил; она немного пыхтела - Терри была полной - и это позволило ему определить, где она находится; прямо позади него, в адском, вонючем мраке канализации. «Не думаю, что смог бы так», сказал он.

«Думаю, если я попробую это сделать, у меня случится сердечный приступ».

Он был весь в грязи и в поту и, несомненно, от него воняло еще хуже, чем в канализационном туннеле, по которому они ползли. Но тут не тот момент, когда можно было пробовать трюки Супермена. «Тогда, может, в следующий раз, когда мы окажемся в каком-нибудь месте, где сможем встать, нам стоит, наверно, разорвать на куски одеяло и сделать из него мягкие накладки для коленей и локтей», предложила Терри. «В противном случае, говорилось в книге, очень скоро мы превратимся в рубленые бифштексы. Я перефразирую, конечно». Позади Снога раздалась длинная серия мычащих «у-гу». Дельное замечание с ее стороны, и, хотя ему очень не нравилось приносить в жертву одеяло, он решил, что лучше им так и поступить. «Послушайте», сказал профессор Кларк, «мы же не можем ползти тут вплоть до самого Мэна. Даже если эти туннели действительно соединяются при таких расстояниях. Кто-нибудь хотя бы понимает, где мы сейчас находимся?» Голос его казался весьма раздраженным, и вряд ли Сног мог винить его в этом. Чуваку было по меньшей мере лет пятьдесят, и он почти полностью заполнял своим телом туннель, где они ползли. И все же Сног был рад, что он пополнил их ряды. Кларк был профессором механики и инженерии; а это очень пригодится. Лианн Чу, ползшая где-то позади Кларка, была профессором химии. Они также взяли с собой пятнадцать других студентов, которые готовы были рискнуть залезть в канализацию. Сног был рад, что они теперь все были вместе с ними. Он уже ощущал бремя ответственности, и поэтому знал то, чего им не хватало. Он все думал, что им нужна была на всякий случай веревка. Терри вскрыла и опустошила машину с минеральной водой «Эвиан» и заставила каждого из них взять с собой столько бутылок, сколько смогут утащить. Всем уже было ясно, что их может не хватить. В рюкзаке у него лежало также три пистолета и шесть коробок с патронами; Сног решил, что если кто-нибудь о них узнает, то люди запсихуют. Особенно профессора. Но на этом очень настаивал Джон. «Что бы ты ни взял еще с собой», сказал он, «удостоверься, что у тебя есть оружие. Потому что, если столкнешься с кем-то, у кого оно есть, а у тебя его нет, то ты, считай, покойник».