Возлюби вампира своего

Глава 4

Когда я выползла из подземелья, вылетать на охоту уже было бессмысленно. Даже самые припозднившиеся гуляки отправились спать. Нет, если как следует порыскать по ближайшим городкам, можно было найти какого-нибудь подвыпившего завсегдатая таверн, однако я старалась не злоупотреблять алкоголем. Как ни странно, но со временем даже у вампиров появляются зависимости.

Просто сидеть без дела не хотелось. Можно было слетать навестить ближайших врагов, но делать это голодной слишком рискованно. Так что выбор получался не слишком богатый. Или ужинать, или спать. Или пойти подоставать щенка. Хотя это я, конечно, совсем уж от скуки придумала.

В конце концов выбрала ужин, потому что еще из прежней жизни запомнила: спать на голодный желудок вредно, кошмары приснятся.

Прежде чем покинуть замок, я притаилась, чтобы понаблюдать за волчонком и его стаей. Вместо того чтобы всем упасть вповалку, часть отправилась охотиться, а остальные, обнаружив где-то старые топоры, молотки и даже гвозди, приводили в порядок несколько пристроек. Без дела не валялся никто. Двое самых уставших следили за костром, на котором кипятился тоже откуда-то найденный котел с водой. То есть, скорее всего, уже нашли колодец, который я поддерживала в действующем состоянии. Все-таки зимой мыться в реке не слишком комфортно, а я даже в первые годы не настолько одичала, чтобы бегать грязной и в рваной испачканной одежде. Да и пить хотелось не только кровь.

В общем, стая обживалась довольно бодро. Так что я с чистой совестью отправилась искать себе ужин. Добравшись до городка в трех, а то и четырех днях пути от моего замка, уселась летучей мышью на самую высокую крышу, занавесилась туманом и принялась изучать окрестности. Все же в городах с полуночными гуляками попроще, и часть из них вполне трезвая.

Вот, например, молодой парень, бредущий через пару улиц от меня. Во-первых, не знаю уж, по какому принципу это работает, но кровь детей – как незрелый виноград, стариков – как перезрелый, а дальше кто-то любит белое вино, то есть женщин, а кто-то красное – то есть мужчин… Я любила красное полусладкое – молодых мужчин лет двадцати пяти – тридцати.

Мальчик, прогуливающийся с печальным видом по городской мостовой, был слишком сладковат, ровесник щенка, если не младше. Но разнообразием блюд этот город меня не радовал, так что придется есть что дают.

Слетев вниз, я чуть обогнала паренька, спрятавшись между домами, а потом возникла перед ним. Посмотрела ему в глаза, задействовав магию, и едва успела подхватить расслабленно оседающее на камни тело. Все прошло как-то слишком быстро – верный признак того, что еда витала где-то в облаках и ее внимание и так было расфокусировано.

Снова спрятавшись между домами, уже с добычей, я прислонила мальчишку к стене и расстегнула пару пуговиц у него на рубашке, чтобы было удобнее кусать. Конечно, вкуснее, когда тело разогрето, только бесполезно пытаться возбудить того, кто практически без сознания. Нет, попытаться можно, вдруг получится?

Я сжала еду пальцами за щеки. Пухлые губы сложились бантиком, взгляд слегка прояснился, но ненадолго. Однако мне этого вполне хватило, чтобы магией заставить его сердце биться чаще и направить приток крови вниз живота.

– Эль… – прошептал мальчишка, глядя на меня затуманенно-влюбленным взглядом. Я не знала, кто это, но мне было и не нужно. В этом преимущество вампирской магии, она действует изнутри, используя фантазии того, кого мы очаровываем. И источнику моей еды сейчас мерещится, что он с кем-то очень для него желанным. Причем мне не надо даже его гладить, это он тоже сам себе вообразит, выгибаясь от возбуждения в моих руках.

Я просто дождалась, когда эротические мечты приблизятся к кульминации, и впилась зубами в венку на шее… Вот только, насытившись, с удивлением обнаружила, что мальчишка еще жив. По крайней мере, сердце у него по-прежнему билось. Что ж, может быть, судьба решила облегчить мне задачу таким странным способом?

Выпивание практически досуха, но при этом с сохранением жизни – это первый этап сотворения птенца. Именно поэтому свое гнездо можно создавать, лишь полностью взяв под контроль собственный голод. Только тогда ты готов заботиться и контролировать голод еще кого-то.

Вторым этапом был акт благословения, ведь для птенцов их создатель – отец, повелитель и бог в одном теле. Надкусив свой палец, я провела по губам мальчишки. Дождалась, когда он облизнется, и, обернувшись внушительных размеров летучей мышкой, подхватила его лапами и быстро помчалась в замок. До рассвета оставалось не так уж много времени, а раннее яркое солнце могло повредить моему первенцу.

Я устроила своего тестового птенца в той самой комнате, где когда-то запирали меня. Вряд ли он проснется днем, но если вдруг это случится, то навредить себе точно не сможет. Вампирской силы у него пока еще нет, поэтому будет сидеть и ждать, пока я не принесу кого-нибудь, чтобы утолить его первый голод.

Создатель рассказывал, что некоторые птенцы отказывались от еды несколько дней, пытаясь уморить себя, пока вампирская суть не одерживала победу над человеческой. Конечно, бывали случаи, когда вбитые с рождения идеалы так глубоко оседали в подсознании, что птенец не выдерживал и сходил с ума или самоубивался, отказываясь принять дар вечной жизни. Ну… может быть, конечно, первый блин выйдет комом, но это же экспериментальный образец! Я просто тренируюсь, вот и все.

Однако на всякий случай я навестила своего щенка, оценила сладко спящих вповалку в двух пристройках двадцать семь… нет, все-таки двадцать шесть тел… И почти сразу наткнулась на двадцать седьмого, сидящего в дверях и глядящего на меня суровым взглядом обычных каре-черных глаз. Кто-то из волков в стае, охранник. Хороший, кстати, охранник, раз меня почуял и даже храбро встал на пути, правда уже после того, как я вошла во вторую пристройку.

– Если бы это был другой вампир, то все твои собратья были бы уже мертвы, – с презрением процедила я. – Учись внимательности, псина! И передай вожаку, чтобы утром явился ко мне.

Ощущая себя доброй феей, щедро позволившей щенку поспать еще пару часиков, я добрела до своей комнаты, упала на кровать и уснула.

***

Утром я проснулась от ощущения чужого присутствия и инстинктивно метнулась на врага, чтобы свернуть ему шею и оторвать голову. Правда, я успела остановиться, почуяв знакомый запах, и отшвырнула яростно рычащего волчонка на кровать.

– Психованная сука! – выпалил он, сначала несколько раз до этого открыв рот, словно рыба на суше, но все же про тварь ничего не сказал. Хотя это слово буквально светилось в его глазах.

– Тебя стучаться не учили?! – огрызнулась я. – А если бы я тебя прибила нечаянно?!

– Стая бы расстроилась, – буркнул мальчишка. – Ты-то нового придурка нашла бы. По отработанной схеме…

– Я за тобой четыре года наблюдаю, и поверь, другого такого придурка найти будет очень сложно, – усмехнувшись, я щелкнула недовольного щенка по носу. Заранее. Чтобы не стал задирать после моих слов. – Запомни! Никогда не подкрадывайся к спящему вампиру.

– Очень надо! Я просто стоял и думал, как тебя разбудить, пинком или иначе… – На губах у щенка промелькнула ухмылка, буквально намекающая, что лохматый балбес заявился за утренней трепкой. – А то у меня тут дел по горло, и несколько раз к тебе бегать времени нет.

Горестно вздохнув, я очень медленно для вампира улеглась на как раз пытающегося встать мальчишку и придавила его к кровати, усилив свой вес магией раз так в пять. Как раз чтобы нахал не превратился в лохматую лепешку и чтобы абсолютно точно не смог меня скинуть. Для надежности еще руками запястья ему обхватила, а потом приподнялась на локтях и уставилась в наглые бесстыжие глазища.

– Нечестно, – выдохнул щенок, храбро глядя мне в лицо.

Правда, я ощутила слабый запах пота и учащенное сердцебиение.

– М-да? А по-моему, бесполезно, – хмыкнув, решила, что, раз кто-то собирается проверять границы моего терпения, самое время продемонстрировать, что произойдет, когда кто-то их достигнет. – Совершенно бесполезно объяснять тебе, что такое поведение недопустимо.

На самом деле мне было очень весело. Внезапно я вспомнила, что мне все еще девятнадцать… где-то там, глубоко в подсознании. И что я слишком резко повзрослела, не успев насладиться своей молодостью. Только если сейчас не затормозить этого шута, то вскоре он совсем перестанет воспринимать меня всерьез.

Поэтому, как бы мальчишка ни вырывался, я перевернула его животом вниз. Зафиксировала запястья одной рукой, сползла с кровати и, несмотря на брыкания, спустила со щенка штаны. Полюбовалась на извивающуюся задницу, на которой напряглись, по-моему, все мышцы сразу.

Мальчишка отчаянно вырывался, рычал в подушку, лягался, как необъезженный конь… Только это его не спасло. Свои шесть хлопков ладонью по заду он получил.

После чего я его выпустила, подождала, пока разгневанный щенок встанет, зыркнет на меня своими ярко-голубыми лучами, окатит волной бессильного гнева и попытается гордо выйти из комнаты.

– Я тебя звала не для того, чтобы на твою обиженную рожу любоваться, – спокойно произнося эту фразу, я с совершенно бесстрастным лицом поправила у мальчишки растрепавшиеся волосы. Темные, вьющиеся, почти до плеч. Пока он боролся со мной, челка превратилась в колтун, и у меня руки сами потянулись распутать длинные пряди. Вполне логично, что мне хочется привести в порядок собственную собачку. Даже если она дикая, наглая и пытается огрызаться.

– Я создала птенца, сейчас он спит, но вечером за ним надо будет присматривать. Я полечу охотиться и могу задержаться, так как придется искать еду для двоих. Понял?

– Да, в замке стало на одну тв… – мальчишка словно споткнулся, глубоко вдохнул, потряс головой и посмотрел на меня с непонятной ненавистью. Хотя я всего лишь попыталась научить его думать о других. Ведь его же я пожалела, не стала будить. А он и разбудил, и нахамил, и под конец еще сам же обиделся.

– Тебе повезло. Я знаю, что ты не только сильный, но еще и умный. Но сейчас у меня ощущение, что ты внезапно стал дурным на всю свою лохматую голову.

– У меня тоже, – недовольно буркнул мальчишка и вылетел, громко хлопнув дверью.

Балбес… Кто он еще после этого?!

***

Днем я изредка подходила к комнате с птенцом и прислушивалась, проверяя, спит ли он. Но большую часть времени приводила в порядок замок. Где-то своими руками, где-то магией, где-то нагло используя волчьи лапы.

На самом деле и собственными силами, но с использованием вампирской скорости я бы справилась с уборкой за полдня. Просто мне было очень лениво заниматься всем этим в одиночестве. Даже имея перед собой вполне четкую и осознанную цель – выпустить птенца в нормальный чистый дом, а не в разрушенные развалины.

Правда, к вечеру у меня были чистые развалины, а не нормальный дом. Разбитые окна вампирской магией не восстановить, поломанную мебель не склеить, сгнившим тканям былое великолепие не вернуть, мозаику и витражи по новой не собрать… Но, по крайней мере, начало было положено.

Часть мусора я спалила прямо внутри, развеяв пепел через дыры в окнах, часть вытащила на улицу и устроила большой костер неподалеку от замка. Еще часть раздала бедным… вызвала рыжую самку и позволила ей забрать все, что посчитает нужным. Разговаривать со щенком мне почему-то не хотелось. Наговорит опять гадостей, и его снова придется отлупить, а мне это абсолютно не нравится.

Зато Рыжая, зайдя ко мне в комнату, так и застыла, глядя на кровать. Конечно, покрывало все комком, подушку мальчишка погрыз везде, где смог… Со стороны, наверное, очень похоже на страстную бурную оргию, а не на место для порки невоспитанных волчат.

Но самка оказалась мудрее своего вожака и вопросы задавать не стала. Выяснила, что хотела, и умчалась прочь – руководить перетаскиванием доставшегося стае богатства.

А вечером ко мне заявился щенок, как раз когда я заканчивала разбирать комнату близнецов.

Тут было разрушено почти все. Августа и Клаус сражались как загнанные звери, которым уже нечего терять. И погибли в бою, а не в подземелье, куда убийцы стаскивали выживших.

Проклятая эмпатия и ментальная связь с членами своего гнезда позволила мне прочувствовать боль и смерть каждого. Каждого! Именно поэтому казнь создателя меня не убила, я уже была не в себе, когда это произошло. Хотя она, как молния, ударила по всем его птенцам…

Ее ощутили даже те, кто был далеко. Когда появилась я и объяснила, что именно произошло, старшие братья и сестры упоминали о дурном предчувствии, о внезапной боли в сердце… Они все поняли, что их создатель умер! Вот только мстить за него отказались.

Под пристальным взглядом мальчишки слишком углубляться в воспоминания у меня не получилось. Смерть гуляла по замку двести лет назад, сейчас мы пытаемся вернуть в него жизнь.

Щенок, похоже, опять пришел нарываться. Он стоял в дверях, подпирая спиной косяк, скрестив руки на груди и разглядывая меня с непонятным вызовом. Я провела ладонями над полом, магией собирая мусор в одну кучу и стараясь не вспоминать, что этот осколок от любимой кружки Клауса, а вот головка от фигурки балерины из коллекции Августы, и обрывки их портрета, и… Я отомщу за вас, чего бы мне это ни стоило! Отомщу…

– Когда ты голодная или злишься, у тебя глаза из сиреневых становятся алыми, – с неожиданным сочувствием произнес мальчишка.

Ничего не отвечая, я ударила по мусору огненной магией, заставляя его вспыхнуть. Яркое сильное пламя сразу метнулось под потолок, а я внезапно оказалась в дверях, в объятиях злющего щенка, прикрывшего меня от огня своим телом.

– Психованная сука! – процедил он, когда пламя слегка утихло, а я чуть-чуть пришла в себя.

Интересно, он меня спасал просто так или из-за нашей связи?