Возлюби вампира своего

Глава 5

Я стояла в дверном проеме и пыталась осознать сразу две вещи. Во-первых, оборотни не такие уж улитки и могут успеть схватить вампира, если тот, как последняя ворона, раскрыв клюв уставился на огонь и погрузился в воспоминания. Во-вторых, вместо того, чтобы открутить мне голову, меня… похоже… пытались спасти?!

– Вампиры не сгорают… – принялась объяснять я.

– Да, они становятся страшными, облезлыми монстрами с просвечивающими сквозь обгоревшую кожу костями и потом ползают в поисках еды, рассыпая вокруг угольки и воняя подгоревшим мясом, – с презрением процедил щенок и даже не поежился, выдавая вполне реалистичное описание.

– Прям как будто сам видел, – немного нервно рассмеялась я.

После того как мое гнездо разрушили, обо мне никто не заботился. И уж тем более никто не пытался спасти просто так, чтобы я не превратилась на какое-то время в монстра.

Хотя вряд ли я бы позволила самой себе сгореть до такого состояния. Так, слегка бы воспламенилась, зато запомнила, что рядом с огнем расслабляться опасно. Эта стихия хоть и подчинилась мне одной из первых, но постоянно стремилась вырваться на свободу и укусить побольнее.

Вот только мальчишка всех этих подробностей не знал. Зато представлял, во что превращается сгоревший вампир. Возможно, по чужим рассказам, конечно…

– Видел. Жители одной деревни пытались спалить кровососа, но не вышло. Пришлось потом топорами добивать.

Слово «кровосос» мне не понравилось даже больше, чем «тварь», потому что оно было произнесено не с провокационной или раздраженной злостью, а с презрением, как о чем-то мерзком и отвратительном. Когда же щенок цедил «тварь», я отчетливо слышала капельку уважения.

– Что?! – Мальчишка посмотрел на меня с вызовом и наконец-то разжал руки и сделал шаг назад. – Мне теперь обо всех умертвиях и нежити надо говорить только хорошее?! Вот тот гад после упокоения топором очень даже милый стал. Рассыпался в прах…

– Значит, не из новообращенных был. Странно, что позволил себя поймать, – удивилась я, заодно быстро и незаметно оглядев щенка и убедившись, что он сам не обжегся. Спасатель… Прикрыл собой, чтобы я в монстра обгорелого не превратилась!.. Глупо ужасно, но почему-то приятно.

– А его и не спрашивал никто, самые храбрые сети накинули, а потом остальные набежали с факелами…

– Сети? – О сетях при охоте на вампиров я раньше ничего не слышала.

При нашей скорости порвать любую сетку дело одной секунды. Вот с веревками пришлось бы повозиться подольше, может быть даже отгрызть себе руки или ноги. Но связать нас можно лишь во время сна, к тому же те, кому уже за двести, спят довольно чутко и просыпаются быстро.

Я иногда размышляла, что думал создатель, ощущая приближение врагов. Он ведь мог сбежать, так как наверняка проснулся, едва погибли первые из нас. Не знаю, наверное, я бы так и поступила. И тут дело не в трусости. Я бы затаилась, чтобы выжить и потом перебить всех виновных.

Создатель был к нам привязан, но не настолько, чтобы умереть вместе просто за компанию.

Я додумалась только до двух вариантов. Или создатель хорошо знал кого-то из нападавших и надеялся выторговать жизнь не только себе, но и уцелевшим птенцам, которых зачем-то стащили в подземелье. Или на создателя напали самым первым. Несколько сильных вампиров, очень сильных.

Вначале я настолько запуталась в чужих и своих ощущениях, что плохо понимала, кто, где и с кем сражается. Так что возможны обе версии развития событий или какая-нибудь третья, которая мне даже в голову не пришла.

– Сеть, пропитанная чесночным маслом, – хитро усмехнулся мальчишка, хотя в его глазах появилась какая-то непонятная настороженность. Словно он почувствовал, что я опять ушла мыслями в прошлое.

Надо бросать эту дурную привычку. Пора начинать жить настоящим и думать только о будущем. Вот отомщу и заживу счастливо с гнездом птенцов и стаей оборотней.

– Чесночное масло вампира не убивает, – хмыкнула я и тут же задумалась.

Не убивает, но ослабляет, ровно настолько, чтобы толпа жалких людишек успела подбежать и пошвырять в бессмертного факелы и потом зарубить его, временно дезориентированного болью, топорами. Толпа – страшная сила! Правда, им всем повезло, что вампир был один.

– Но спасибо, что предупредил. О такой подлости я даже не догадывалась. – На это мое высказывание щенок скривил губы и едва заметно оскалился. Непонятно, усмехаясь или злясь на собственную болтливость. – А теперь посади кого-то следить за моим птенцом, пока я добуду нам с ним еду.

– Принесешь сюда человека, как птицы – червяков?! – почему-то возмутился мальчишка.

Я лишь пожала плечами и сбежала прочь. Обернулась и полетела в ближайший город, тот самый, откуда я птенца притащила.

Переживания щенка о людях мне не понятны, для нас они всего лишь еда, для обычных волков – тоже еда и источник опасности. Только оборотни волнуются за этих мотыльков, причем сами люди ненавидят все другие расы без разбора. Разве что домовых иногда балуют и леших уважают.

Но леших-то все уважают!.. Никому не хочется в лесах плутать до самой смерти.

А вот с домовыми у вампиров отношения не складываются. Они же за еду работают, а мы кровью питаемся. Ну еще водой, вином, соками… для разнообразия. А жесткую пишу наши желудки не воспринимают. И специально ради домовых держать в замке крупы, сушеное мясо, закупать овощи и разводить коров ни один нормальный вампир не станет. М-да… Разве только тот, кто завел себе целую стаю оборотней. Зимой-то с охотой напряженно будет.

И тут меня прямо в полете смех разобрал. Так в небе и запищала от восторга, тоненько, ультразвуком.

Есть такая человеческая поговорка, деревенская, вот прямо как про меня сейчас: «Жила баба, хлопот не знала, да купила порося. И теперь в хлопотах вся». Но ведь точно… Зима-то близко, оглянуться не успеем!

Поэтому, прежде чем ловить червячка своему первому птенцу, я развернулась и помчалась в тот лес, откуда привела себе стаю.

Где их лежбище, я знала хорошо и без плетущихся следом лохматых улиток долетела быстро. Огляделась, скептически поджав губы, а потом еще раз помянула бабу и порося.

Нет, мне достались запасливые поросята с хорошим умным вожаком. У них на скорую руку была возведена времянка, в углу которой валялись первично обработанные шкуры. Значит, у кого-то в стае есть опыт работы скорняка. Это хорошо, вампиры тоже мерзнут.

На стенах сохли травы, тоже явно собранные не просто так, что под руку попало. Но главное, на натянутых от стены к стене веревках висели большие куски мяса, заботливо завернутые в тонкую ткань и обмотанные нитками. Да, поросята молодые, но не дурные и запасливые. Значит, когда обживутся в замке, вернутся сюда забрать заготовки на зиму.

По этому поводу у деревенских жителей есть другая, очень подходящая по смыслу пословица: «Баба с возу – кобыле легче».

Надо только не забыть, уходя, как следует подпереть дверь и на всякий случай навесить на избушку морок. Теперь ее никто, кроме меня и волков из стаи, не увидит. Так что можно спокойно лететь на поиски червячка для своего питомца. Вот уж о ком никто, кроме меня, не позаботится.

***

Мой эгоизм и вкусовые пристрастия начали бороться с чувством ответственности перед единственным, пусть и тестовым птенцом еще на подлете к городу. Ему-то, наверное, лучше девушку, а вот мне хотелось парня, причем слегка постарше, чем уже имеющийся у меня детский сад. Хотелось крови кого-то заметно за двадцать. Я и будучи человеком не очень любила ровесников.

Вот только поблизости вообще никого не было, зато я знала, где можно найти подходящую для моего питомца девушку.

Одну из тех, что прогуливаются по темным улицам в поисках знакомства на одну ночь, так же, как и я, охотясь за мужчинами постарше. У них тоже были свои гнезда, вокруг которых они кружили или внутри которых ожидали клиентов.

Несколько раз облетев центр, я наконец-то заметила круглый красный фонарь, а под ним сразу трех девушек, одна из которых выглядела не сильно потасканной. Что ж, у птенца ужин есть, но неплохо было бы и о себе позаботиться.

И словно по заказу, со стороны более бедного квартала, громко стуча металлическими каблуками по каменной мостовой, появился молодой мужчина. Мой любимый возраст, где-то около двадцати пяти, мой любимый цвет – золото с рыжиной. Щенок и тестовый образец были темненькие, а у блондинов вкус крови слегка отличается, хотя, бывает, и с брюнетами везет, но реже. У создателя в дневнике разнообразие вкусов объяснялось группой крови, наличием или отсутствием каких-то витаминов и минералов, давались советы по улучшению питания источника. Создатель предпочитал не выпивать людей сразу, а смаковать, как я щенка. Кстати, насчет минералов и витаминов можно будет потом поэкспериментировать.

Но сейчас в одном месте и в одно время собрались подходящая моему птенцу девчонка и вполне устраивающий меня мужчина. Теперь надо быстро оглушать еду на вывоз, чтобы она не развопилась на всю улицу, пока я буду спокойно ужинать, и пристроить ее где-нибудь между домами, чтобы полежала спокойно.

Две другие девушки сразу заметили, что их напарница исчезла, заволновались, но испугаться как следует не успели. Возникнув из туманной дымки, я одурманила взглядом сразу одну и вторую, а потом подхватила под руку застывшего и тоже уже зачарованного мною парня. Одновременное ментальное влияние сразу на троих, конечно, мелочь, доступная даже для столетнего вампира. Только я довольно редко тренировалась использовать групповое внушение. Кстати, зря: в любой же момент может пригодиться. Манипулировать сознанием толпы – очень важный навык, пусть и сильно энергозатратный, пока нет опыта. Но зато никакая тварь сетку накинуть не успеет…

Свою еду я оттащила туда же, где уже лежала третья из девушек. Разогрела, довела до нужной степени готовности и впилась зубами, с наслаждением делая глоток за глотком, пока не насытилась. Нет, наверное, в меня бы еще влезло, но в какой-то миг впервые за двести с лишним лет у меня проснулось что-то типа совести и с укором посмотрело голубыми грустными глазами. Так что я аккуратно отложила парня, предварительно убедившись, что он жив и, вероятнее всего, жить будет. А потом обернулась в мышку покрупнее, подхватила девицу и взмыла в ночное небо.

Совесть – это забавно, когда изредка и ненавязчиво, а то так можно вообще докатиться до исключительно животной пищи. Я несколько десятков лет ею питалась, мне не понравилось! Ослабевает все: магия, тело, разум. Зато вероятность одичать повышается. Поэтому, если кому-то не нравится мой образ жизни, пусть на себя самого с точки зрения оленей полюбуется. То-то его стая повеселится, если их вожак на вегетарианство перейдет!

Девчонку я со свистом пронесла по замку прямо до нужной мне комнаты. Бросив еду на пол, обернулась и, приложив ухо к дверям, прислушалась. Тестовый образец уже проснулся и громко жалостливо пыхтел. Страдал.

Волк, охраняющий дверь, едва заметив меня, быстро сбежал прочь. Ну и правильно, тут сейчас будет первая прикормка, зрелище не для слабаков. А псины у меня какие-то душевно ранимые все, включая главного балбеса.

Увидев, как я втаскиваю девчонку в комнату, птенец подскочил с кровати и уставился на меня как на привидение. Но потом он разглядел еду и кинулся к ней. Я-то наивно обрадовалась, что мне повезло с первенцем и он сейчас сам покушает, без уговоров, но этот психованный упал перед проституткой на колени и принялся подвывать. Из его стонов я почти сразу вычленила знакомое слово: «Эль!»

Получается, я ему его влюбленность прямо на дом притащила? Что ж, тогда с него причитается…

Усевшись на кровать, я какое-то время наблюдала за трогательной сценой, достойной женского романа. Правда, оборвалась она довольно резко и как-то совсем не романтично. Эль пришла в себя и с размаху залепила страдальцу ладонью по физиономии. А потом заорала… Громко так, словно ее убивают! У меня чуть уши не заложило… И если бы только у меня!..

Не прошло и двух минут, как под дверью комнаты была вся стая во главе с вожаком, и смотрели они на меня очень недобро.

– Все претензии к этой дуре. – Пожав плечами, я махнула рукой в сторону девчонки. – Ей была оказана великая честь стать первой едой моего питомца, а она его избивать начала и орет еще так, что я чуть не оглохла!

– То есть честь не оценила и еще защищаться пытается? – с ехидством поинтересовался щенок, единственный из всей стаи сменивший ипостась с волчьей на человеческую. – Точно, дура какая-то, не иначе. Ты в следующий раз справку от лекаря спрашивай…

– Кто-то сейчас договорится, – предупредила я, сурово нахмурившись. – У меня тут птенец некормленый, еда агрессивная, так что рекомендую не нарываться. А то крайним окажешься.

– Давай мы твоему птенцу зайца поймаем? Живого! – похоже, от чистого сердца предложил волчонок.

Я задумалась, глядя, как мой слабоумный первенец ползает на коленях перед проституткой и лопочет что-то очень похожее на любовные признания. Первый блин у меня все-таки не получился. Толку от такого вампира в гнезде не будет. Можно, конечно, девчонку попробовать обратить, в ней хотя бы характер чувствуется. То рукой, то ногой настырного поклонника отпихивает и на стаю волков лишь косится, в обморок не падает. Крепкая девица попалась.

– Не вздумай только из нее кровососа делать, – внезапно чуть ли не в приказном порядке заявил щенок. Но потом, сообразив, что очень сильно перегнул, опустился передо мной на колени, только ползать по примеру птенца вокруг не стал, просто уставился на меня преданнейшим взглядом: – Пожалуйста, смотри, какая она храбрая! Достойная пара для оборотня…

– Ладно, забирайте! – недовольно буркнула я и небрежно махнула рукой. Уже подошедшая поближе Рыжая, тоже сменив ипостась, подошла к Эль, приобняла ее и потянула за собой:

– Пойдем, у нас тебе хорошо будет! Мальчики все как на подбор, не то что этот…

За «этого» я прямо чуть не обиделась, хотя на самом деле самка была права. Тестовый образец у меня оказался какой-то совсем никудышный. Но кормить его все равно надо.

– С вас заяц, – напомнила я щенку, пока он не сбежал прочь. – Живой и пожирнее.

– Да хоть олень, – рассмеялся мальчишка и широко улыбнулся, сверкнув кривоватым верхним клыком. Странно, но эта неидеальность совсем его не портила.

Я тоже улыбнулась, а потом, представив бегающего по замку оленя, помотала головой:

– Нет уж, рогатых паникеров с копытами мне тут не надо. Зайца достаточно.