Возвращая Белиала

Глава 1 Генерал Кусовников

К чему Женька так и не смогла пока привыкнуть, так это к полному отсутствию бюрократии в отделе. Ее пять лет учили, что любые действия полиции, и, впрочем, почти всех других государственных структур, начинаются с заявления. Украли кошелек – пиши, потекла крыша – пиши, хочешь изменить жизнь к лучшему – сейчас подождите, это лучше на бланке новой формы зафиксировать. И все эти бесчисленные челобитные по поводу и без регистрируются, подшиваются в толстые папки, на них ставятся резолюции начальства, и бюрократическая машина начинает проворачиваться. Причем, набрав обороты, остановиться ей бывает очень тяжело. Женька помнила, как на лекции по судебному делопроизводству услышала историю про почти тысячу страниц, посвященных украденной шляпе. Завершалась вся эта писанина еще одним заявлением, что шляпа нашлась.

В отделе о бюрократии то ли не помнили, то ли помнили, но использовать в работе принципиально не хотели. В особнячке на Сухаревской официально даже закуточка для архива или делопроизводства не было, но ведь Аникушка откуда-то приносил старые дела?

Правды ради, отдел был избавлен от еще одной вечной напасти государственных учреждений – профессиональных «жалобщиков», то есть различных бабушек, склочных теток и вечно отстаивающих свои попранные права неудавшихся мужичков. Есть такая разновидность «гомо сапиенс», которые свято верят, что все окружающие им должны и в этих целях напрягают всех окружающих. Раз существует учреждение, то оно должно приложить все силы, чтобы сделать мою жизнь лучше. Некоторые даже в суд умудряются подавать на государство и на этом деньги зарабатывать.

Конкретно в полицию эти товарищи ходят жаловаться на шумных соседей, подозрительных продавцов в магазине, бандитские рожи на детской площадке. Хотя в полиции была не худшая ситуация, знакомый Женьки из ФСБ периодически отвечал на жалобы какого-то деятеля, лично ведущего диалог с инопланетным разумом, который требовал провести масштабные реформы государства в соответствии с пожеланиями Высшего интеллекта. И ведь послать нельзя, законы Российской Федерации еще никто не отменял, все жалобы и заявления граждан подлежат обязательному рассмотрению и ответу.

Но поскольку посторонней публики в отделе не водилось, то в доме отсутствовали многие привычные для подразделений МВД помещения, например, камера для задержанных, допросная. В особняке даже оружейки не было! Хотя последнее обстоятельство Женьке очень даже нравилось. Она еще не успела устать от табельного пистолета и с удовольствием таскала его с собой везде, где только было можно. И продолжала получать истинное наслаждение, глядя на вытягивающие лица полицейских в метро, когда сначала рядом с ней истошно верещала рамка металлоискателя, а потом на вопрос «Девушка, достаньте, пожалуйста, металлические предметы» честно отвечала «Ствол не отдам». Хотя на станциях метро у дома и работы развлекаться уже не получалось, все привыкли.

Так что пистолет Женька таскала под мышкой, заявления от граждан не регистрировала, пропавших кошек не разыскивала, а делала исключительно то, что приказывал Ровнин или другие старшие коллеги.

Вот и сейчас к окну дежурки подошла Валентина, штатный демонолог-аналитик отдела, и будничным тоном сказала:

– Мезенцева, собирайся! Гулять пойдем!

– А куда? – мгновенно перетекла Женька из состояния легкой дремы в предвкушении чего-то прекрасного.

– Ровнин звонил, велел тебя выгулять пока еще не очень холодно на улице, – без тени улыбки заявила демонолог.

– Ага, конечно, – пробурчала Женька. – Все шутите.

Спорить с Валентиной девушка опасалась, даже несмотря на весь свой характер и безбашенность. Демонолог была личностью отдела достаточно загадочной, таинственнее ее, наверное, была только Тетя Паша.

– Собирайся, по дороге расскажу! – Валентина развернулась к лестнице. – Я минут через пять спущусь, будь готова. К такому Женька была готова всегда. Произошедшие месяц назад в Голицыно события еще больше укрепили ее желание к самосовершенствованию, и она очень надеялась, что доказала Ровнину свою состоятельность в качестве полноценного сотрудника. Правда, сам Олег Георгиевич ограничился лишь подробным разбором того происшествия и скупой похвалой в адрес самой Женьки. Но зато Пал Палыч и Николай уже четыре раза брали ее с собой на выезды, хотя пока только в качестве ученицы и сторонней наблюдательницы. Впрочем, и наблюдать там особо было не за чем, вызовы оказались «пустышками», но все равно это было гораздо лучше, чем простое сидение в дежурке.

Поэтому девушка предвкушала намечающееся дело. Оно просто обязано было стать очень интересным, если уж в нем участвует демонолог отдела.

– Так куда мы идем? – поинтересовалась Женька, едва они вышли на улицу.

– Ну, как выражается Палыч, на профилактическую беседу с поднадзорным контингентом, – спокойным голосом ответила Валентина.

– Куда? – оторопела Женька.

Тем временем они вышли на Сухаревку и повернули к Бульварному кольцу.

– Понимаешь, Женя, центр Москвы сегодня населен людьми в гораздо меньшей степени, чем различными потусторонними созданиями. Может, конечно, это выглядит изрядным преувеличением, но посуди сама… В самом центре уже почти никто не живет. Множество жилых домов либо снесено, либо превратились в офисы и бизнес-центры. Поэтому людей всегда в центре много, но они приезжают днем поработать, а ночью отдохнуть. А вот всякого рода привидения, домовые, подъездные, все многообразие обитателей подземного мира – они по-прежнему на месте. – И что? – недоуменно потерла нос Женька. – Мы за ними всеми следим?

– Да ты что, – засмеялась Валентина. – За ними всеми уследить, наверное, московской полиции целиком не хватит. У нас с той стороной негласная договоренность. Мы не мешаем им существовать, они ведут себя прилично. Ну, по крайней мере, стараются себя так вести.

Но с отдельными представителями потустороннего мира иногда общаться приходиться, как правило, если они начинают хулиганить или творят что-то абсолютно непонятное. – А откуда мы узнаем, что они хулиганят? – любопытство Евгении, как обычно, с получаемыми ответами не утихало, а только распалялось.

– Ну, в принципе, каждый раз одинаково. Звонят люди, которые в курсе куда и зачем звонить, приходим мы и выясняем причину творящихся безобразий. Например, призрак, к которому мы идем, очень даже полезный для всех мужчина, пусть и бесплотный. Да и ребята, которые нам позвонили, тоже иногда интересные вещи подкидывают.

– А чем призрак может быть полезен? – не отставала Женька. – Напугать кого-то нужного или наоборот ненужного? Какой с этого прок?

– Ты же оперативник, Евгения, – демонолог резко остановилась и подняла вверх указательный палец, которым начала покачивать прямо перед носом девушки. – По крайней мере, ты не похожа на дурочку, для которой наша дежурка – предел мечтаний. Твой хлеб – это информация, и ты должна уметь добывать ее отовсюду. Это потом уже будешь отделять зерна от плевел и делать выводы, что пригодится, а что нет. Но у тебя должно быть несколько сотен мест, где тебя знают и ценят, и не менее десятка, где в любой момент можно поинтересоваться ответами на интересующие тебя прямо сейчас вопросы.

Валентина как-то грустно вздохнула и зашагала дальше. Женька почти вприпрыжку догнала ее.

– Ой, а откуда вы так хорошо про оперативную работу знаете? И к кому мы все-таки идем?pВалентина только махнула рукой:

– Былое… – она опять вздохнула. – Я вообще оперативником быть мечтала, поначалу меня даже Ровнин учить чему-то начал, а потом сказал, что оперативников много, а хороший демонолог – на вес золота. «Вы, Валентина, уникальнейший специалист, возможно, единственная в своем роде во всей России», – передразнила Валентина начальника. – Вот и тружусь, хотя так иногда хочется с Пал Палычем или Николаем мотануться. Но меня берут только слепки заклинаний анализировать и с призванными сущностями разбираться. Хотя делов-то там.

– Ну не знаю, – задумчиво протянула Женька, глядя на Валентину совсем другими глазами. Мезенцева как-то совсем не представляла ее оперативником. Она всегда казалась ей женщиной из породы типичных ученых, и по одежде, и по манере поведения, особенно когда она начинала говорить мудреными словами. Хотя, вспомнила Женя, даже Вика как-то обмолвилась, что до профессионала уровня Валентины ей расти и расти. – Мне кажется, вы и сейчас как раз на своем месте. Так, как вы, даже Виктория не может.

– Я в курсе, что не может, – скривилась демонолог. – И практически никто не может. Очень уже противная энергия от демонов идет, от нее многие банально рассудком трогаются, причем навсегда. Я уже и замену себе искать пыталась. Не только сотрудников отдела проверяла на устойчивость, но даже в Университет МВД ездила. Не нашла, вот и маюсь.

– Ух ты, – искренне выдохнула Женька. – Во всем Университете? Там же несколько тысяч слушателей. И не нашли?

– Ага, – махнула рукой Валентина. – Ладно, проехали. Пойдем, я тебя с генералом знакомить буду.

– С каким генералом? – Женька споткнулась от неожиданности. – Разыгрываете?

– Да зачем оно мне надо? – снова засмеялась Валентина. – С самым настоящим генералом по фамилии Кусовников, слышала про такого?

– Нет, а он откуда? Из Министерства обороны? – после отдельских рассказов про одного полубезумного генерала-сибиряка Женька как-то резко охладела ко всем представителям славной победоносной армады. Хотя и понимала, что это очень глупо. Но при этом, для самой себя вывела жёсткую логику, что настоящая армия находится в далеких гарнизонах и лощеные пузаны с «приарбатского» военного округа имеют к ней весьма посредственное отношение. Про «приарбатский» военный округ очень любил повторять один из ее молодых людей, который честно отрубил год в стройбате где-то в районе Мурманска и с тех пор очень косо глядел на всех, кто служить остался рядом с домом, а не как «нормальные пацаны сапоги на краю мира топчет». Женька с Министерством обороны в своей жизни еще нигде плотно не пересекалась, но образ «отъевшихся на казенных харчах» генералов с «несходящимся на животе кителем» не отпускал ее до сих пор.

– Да бог его знает, – отмахнулась Валентина. – Я не уточняла. Человек уж лет двести как умер, как-то не до этого было. Но он точно к Министерству обороны никакого отношения не имеет, скорее уж к Военному министерству, в царской России, по-моему, так это ведомство называлось. Ты что, правда, про него не никогда слышала? Он же один из самых популярных призраков Москвы.

– Нет, – Женьке стало интересно и стыдно одновременно. Вроде давно уже живет в Москве, а выясняется, что не знает банальных вещей, известных почти каждому. – Как-то не встречалась раньше его фамилия. Я же только дела старые изучала, а там про него ничего не было.

– Ну ты даешь, – удивилась демонолог. – Кусовников Петр Петрович, генерал-майор – в девятнадцатом веке был известен на всю Москву как главный скряга. И жена его, Софья Ивановна, была ему под стать. Люди были достаточно обеспеченные – несколько богатых имений, крепостные, постоянный хороший доход. Но, видимо, очень им хотелось еще больше. Вот и экономили на всем, что придется – прислуги почти не держали, нищим не подавали, ходили в одном и том же, до дыр протертом, гостей принимали крайне редко, по большой необходимости, и разносолами их не баловали. Деньги держали в шкатулке, которую везде возили с собой. Но однажды уехали они куда-то по делам, а шкатулку эту, почему-то в этот день в камине спрятанную, дворник случайно запалил, камин разжигая. И все, сбережения тю-тю. Софья Ивановна от таких расстройств тут же преставилась, а Петр Петрович, по-моему, еще даже супругу не похоронив, умом-то и тронулся. Сразу же активно начал хлопотать о восстановлении капиталов. Все возможные официальные инстанции обошел, по слухам, даже какую-то часть денег ему возвернули, только стресс оказался слишком силен для пожилого организма. Но дело его живет, как говорит Пал Палыч. И вот уже почти полтора века Кусовников бродит по Мясницкой и приговаривает «Ой, денежки, денежки мои!». По народным поверьям ничего хорошего такая встреча не приносит, можно запросто лишиться работы или начать терпеть неудачи в бизнесе.

– Ну бродит и бродит, мы то здесь причем? – не понимала Женька. – Он с кем-то из наших генералов столкнулся, и тот теперь за зарплату боится?

– Ой, хорошо, что тебя никто из начальства не слышит. Как бы ты сама без зарплаты за такие шутки не осталась. Ровнину позвонили, говорят, чудит старик опять, видимо, случилось что-то. Он просто так правил поведения нарушать не станет.

– И где мы его искать будем? – не удержалась Женька от вопроса. – По всей Мясницкой бродить?

– Зачем по всей? – Валентина плотнее запахнула куртку, осенний ветер все-таки оказался очень холодным. – Он всегда возле своего старого дома гуляет, а с начала девяностых еще очень часто возле чайного магазина бродит, ну тот, который как китайский домик выглядит. Очень уже ему их витрины нравятся. Красиво и шоколадные сладости есть в золотой фольге, монеты ему напоминают. Представь себе, Ровнин рассказывал, что, когда реконструкцию магазина в 90-х делали, Кусовников одного жадного подрядчика чуть до инфаркта не довел. Являлся к нему и требовал на стройматериалах не экономить. Тогда как раз Олег Георгиевич и с ним, и с владельцами этого чайного домика познакомился. Вот один из менеджеров этого магазина Ровнину и позвонил, по старой памяти, так сказать. Старик-то большую часть времени не мешает никому, наоборот туристическая достопримечательность для любителей мистики, а там, глядишь, и в магазин зайдут, выручку повысят. Только чудит иногда, к прохожим пристает, видения какие-то рассказывает. Тогда в качестве экстренной психологической помощи появляемся мы, успокаиваем его и убеждаем, чтобы все-таки вел себя хорошо и не пугал своим видом честных людей. – Все страньше и страньше, как говаривала героиня моего детства, – пробормотала Женька.

– Ну а как ты хотела, – усмехнулась демонолог. – В нашем отделе все странное, пора было бы уже привыкнуть. Ты еще не видела, как Пал Палыч однажды ведьмака от депрессии спасал. Тот сначала силу получил, по водным делам всяким, и в запой ушел, что не способен, как Геральт из компьютерной игрушки, на три метра вверх прыгать и перекатами с крыши на крышу попадать. И все бы ничего, но он сначала пропил машину, квартиру, а потом настропалил русалок ему ценности со дна Москвы-реки таскать, благо их там вполне достаточно. Представь себе наше удивление, когда Ровнин сказал, что у нас вызов поступил с поводом «Нашествие русалок». Это с местного РОВД так передали, когда у них косяком пошли вызовы, что из реки выползают женщины с хвостами и на берегу что-то складируют. Палыч тогда наш микроавтобус минут 20 завести не мог, его от хохота трясло. Потом, правда, было уже не так смешно, русалок обратно в реку загнали кое-как, а ведьмака пришлось успокаивать по-серьезному, потому что он с катушек совсем съехал. Сейчас это очень смешно звучит, а когда вживую увидели, мурашки по коже. Русалки не всегда выглядят сказочными красавицами, да и не должны, наверное, утопленницы королевами красоты быть, особенно при дневном свете и когда морок спадает.

Вообще подобных историй в отделе было превеликое множество, и Женька пока не слышала и тысячной части из них. Особенно интересно становилось, когда начинал рассказывать Тит Титыч. Он помнил времена прошлого и позапрошлого веков, хотя в его устах всегда и нечисть была побольше, да и чудо-богатыри поудалистее.

– Евгения, просыпаемся, – Валентина махала ладошкой перед лицом девушки. – Товарищ лейтенант, вы еще с нами? Мы пришли.

Они стояли на Мясницкой улице, недалеко от Главпочтамта.

– Вот эта улица, вот этот дом, – как-то неожиданно для Женьки пропела Валентина. – Нам во двор.

Бывают в Москве такие дворы, не питерские колодцы, конечно, но тоже как будто переносящие или в другой мир, или в другое время. Вот вроде только что стоял на оживленной улице – шум машин, толпа народу, запахи из разных кафе и ресторанов нос будоражат. Но стоит сделать несколько шагов внутрь арки и выныриваешь в другом пространственно-временном измерении – тишина, никаких звуков не долетает, спокойно, зелено и даже гамма запахов какая-то своя здесь.

Женька с интересом оглядывалась по сторонам, вроде в Москве уже давно живет, а дворов таких еще не видела.

– Добрый вечер! – раздался откуда-то из-за спины старческий голос. Девушки обернулись и увидели, как на пустом еще секунду назад месте появился невысокий пожилой мужчина. Одет он был в старинный сюртук, больше, правда, походивший на лохмотья из-за обилия прорех и заплаток, которые пытались их скрыть. Торчащие в разные стороны волосы и неровно растущая борода, за которой, казалось, никогда не ухаживали, дополняли портрет. – Познакомьтесь, Евгения! – немного чопорно и наигранно произнесла Валентина. – Генерал-майор Кусовников Петр Петрович.

Женька с удивлением увидела, как стоящий напротив нее призрак сгорбленного старичка вдруг старательно приосанился и даже попытался щелкнуть каблуками.

– Мое почтение, – прошелестел он. – Рад знакомству с такой приятной и молодой особой. Он с нескрываемым любопытством оглядел с ног до головы Евгению.

– Это ваша дочь? Настоящая красавица, хотя и не похожа на Вас абсолютно. Видимо, унаследовала черты папеньки, – светским тоном обратился он к Валентине. Демонолог покраснела, а Женька не удержалась и прыснула.

– Пардон, – призрак приподнял шляпу. – Был неправ. Возможно, сестра?

Женька откровенно захохотала, а Валентина покраснела еще больше, теперь уже от возмущения. – Петр Петрович, давайте не будем продолжать тему моих родственников, иначе она заведет вас не туда. Познакомьтесь, лейтенант Мезенцева Евгения Николаевна, моя коллега.

Теперь пришла очередь конфузиться призраку, который опять сгорбился и начал преувеличенно трепетно счищать иллюзорную грязь со своего сюртука.

– Покорнейше прошу извинить меня. Эта потеря, такое горе, меня просто подкосило. А моя Софочка и вовсе не смогла пережить это несчастье. Денежки мои, всё, что было скоплено за долгие годы непорочной службы на благо Отечества…

– Началось… – закатила глаза Валентина. – Петр Петрович, вы опять за свое? У нас мало времени, и вы своим поведением отрываете нас от важных дел. Что происходит?

– Я? – голос Кусовникова внезапно окреп. – Отвлекаю? Да я вашей канцелярии помочь пытаюсь, как должно делать всякому истинному патриоту. У меня такая трагедия, все сбережения мои сгорели, но я все равно думаю о Родине, и ваши домыслы о моей персоне звучат прямо скажем оскорбительно.

– Тихо, тихо! – Валентина оказывается тоже умела добавлять в голос стали, причем булатного отлива. – Мы пришли сюда не о патриотизме спорить! Вы нарушаете данное ранее слово, открыто являясь людям и дестабилизируя общественный порядок.

«Ух ты, восхитилась мысленно Женька. – «Как протокол допроса диктует… Такой тон как будто следователем не один год отработала». Тем временем демонолог продолжала атаковать призрака генерала.

– Зачем вы появились в кабинете директора чайного магазина и требовали показать договор аренды? Почему требовали выплатить вам деньги по облигациям в банке? И для чего приставали к наряду патрульно-постовой службы, требуя у них подписать петицию в Сенат о возврате вам денежных средств? Вы что, не знаете, какой сейчас год на дворе?

– Знаю, я вполне образованный человек, что кстати не отменяет того факта, что деньги мне не вернули до сих пор. А у меня полная опись есть, все номера облигаций! Вот, извольте, – и изумленная Женька увидела, как перед ней появляются какие-то смятые комки бумаг, с печатями и без. Кусовников тряс пачкой бумаг, пытался что-то найти в них, часть прятал обратно за пазуху.

– Так! Стоп! – вскипела окончательно Валентина. – Петр Петрович, давайте разговаривать конструктивно! Либо вместо меня будете опять общаться с Викторией!

– Все, понял, извините! – Женьке показалось, что призрак вытянулся по стойке смирно. – Не надо Виктории Владимировны. Я все осознал и немедленно все объясню. Не будем тревожить вашу коллегу. Я просто пытался сделать так, чтобы вызвали вас или кого-то из ваших коллег. Мне было очень надо с вами пообщаться.

– Рассказывайте, – кивнула демонолог. – Я вся внимание.

– Это я весь во внимании, – опять начал переходить на фальцет Петр Петрович. – В Москве творят запретные ритуалы, а вы и ваши коллеги никак не препятствуете этому. Кто-то собирает энергию и, судя по всему, для какого-то страшного опасного колдовства. Я чувствую это.

– В смысле собирает энергию? Куда собирает? – не поняла Женька.

– Сегодня ночью у Императорского вокзала случилось что-то страшное, я чувствую это. Кто-то открыл врата злу, я почувствовал это и мне стало очень плохо и очень страшно! Представляете, любезная Евгения, – призрак вдруг попытался схватить ее за рукав куртки, – я даже не могу прогуляться вдоль Чистых прудов. Знаете ли, девушка, я человек пожилой и мне уже поздно менять привычки. Так вот, я всегда гуляю ночами по Чистым прудам, вдруг встретится добрая душа, что согласится помочь мне вернуть мои утраченные денежки…

– Петр Петрович, – укоризненно помахала пальчиком Валентина.

– Все-все, понимаю, – засуетился генерал. – Я же просто объяснил, как там оказался. Так вот сегодня ночью, когда я только начал моцион, вдруг почувствовал всплеск чего-то темного и плохого, мне стало страшно. Очень страшно. Я никогда ничего так не боялся. И это все шло оттуда, со стороны Императорского вокзала. – В Москве есть такой вокзал? – тихо спросила Женька у коллеги.

– Есть, на Каланчевской, потом расскажу, – ответила та Евгении и спросила уже у призрака. – И что еще вы почувствовали, уважаемый Петр Петрович?

– Да, собственно, все! – развел тот руками. – Я рассказал все что знаю, и теперь прошу вас помочь мне. Мне очень страшно, я боюсь гулять… Господи, я даже на улице появляться боюсь. Меня лишили прогулок, надвигается что-то ужасное и денежки мои, никто так и не хочет вернуть мне денежки…

Женьке показалось, что призрак пытается выдавить из себя слезы, и ей стало безумно интересно чисто с теоретической точки зрения, а могут ли призраки плакать и если могут, то что у них вместо слез.

– Хорошо, Петр Петрович! – прервала его тщетные попытки Валентина. Призрак упрямо пытался сморкаться в рукав сюртука и что-то неразборчиво бормотал себе под нос. – Мы обязательно во всем разберемся и узнаем, что именно мешает вашим прогулкам. Но, надеюсь, и вы теперь будете вести себя тихо и прекратите свои недостойные выходки, иначе мы будем вынуждены разговаривать с вами по-другому. Вам понятно?

– Конечно же, прекрасная Валентина! Спасибо вам! Все будет тихо и спокойно, я исчезаю, буду ждать новостей от вас, – и призрак начал мелко кланяться, постепенно задом отодвигаясь от девушек, пока также спиной не растворился в стене дома. Женька даже глазами захлопала от удивления, в какой момент генерал истаял в воздухе, она так и не поняла. Вроде вот только что тут стоял, и вдруг они опять вдвоем остались посреди двора.

– Наконец-то, – выдохнула Валентина. – Все-таки трудно с пожилыми людьми, как начнет про свои деньги, так и не остановишь. Но смотри ты, не зря прогулялись. Бдит старая гвардия, хотя и не специально ради нас старается.

– Мы сейчас туда, к вокзалу? Пойдем проверять, что случилось? Кстати, а что это за вокзал такой? – Женька уже меленько перебирала ногами в полной готовности сорваться с места навстречу приключениям.

– Куда пойдем, ты даже не поняла, о чем речь идет, – тормознула ее Валентина. – Там от вокзала одно название. Сначала надо начальству доложиться о таких новостях, а уж Олег Георгиевич скажет, что нам делать нужно.

Она достала из кармана мобильник и набрала Ровнину, коротко пересказала ему содержание беседы и, выслушав что-то в ответ, сказала в трубку:

– Поняла, скоро будем, – и, переведя взгляд на Женьку, добавила, – пойдем, Ровнин уже ждет нас.

– Ага, пойдем, – Женя запихивала в карман свой смартфон. Пока Валентина звонила, она успела поискать в Интернете неведомый вокзал и поняла с удивлением, что бывала рядом с ним если не тысячу раз, то несколько сотен точно. Но никогда не знала, что это маленькое, пускай довольно симпатичное здание, строилось специально для обслуживания членов императорской фамилии, хотя почти и не использовалось по назначению.

– Валентина, а расскажите еще, пожалуйста, почему этот Кусовников так Вику испугался? – Женьке было очень любопытно, почему призрак взбалмошного старика стал паинькой при первом же упоминании имени магички.

– Ой, это давно было, – заулыбалась Валентина. – Виктория к нему ровно два раза ходила – первый и последний. Она что-то узнать должна была, мы тогда упыря на Яузе ловили… Но наша Вика в тот день совсем не в настроении была, а Петр Петрович, наоборот, веселился и чудил безбожно. А в довершение всех своих концертов решил, что над нашей красавицей и поиздеваться можно. Высыпал на нее банку чая черного, который банально спер в магазине. Вика взбесилась страшно и вызвала какого-то духа домашнего, безобидного в целом, но вредного ужасно, а затем наказала ему гонять Кусовникова, как Сидорову козу. И ушла.

Через два дня вернулась, но уже с Ровниным. Генерал наш к этому времени заикаться начал. Оказывается, это Викино заклятье вызывало какого-то духа-прилипалу. Вот он и летал рядом с Кусовниковым, повторяя ему на ухо: «Денежки, где мои денежки?». Тут и здоровый-то человек с ума сойти может, а представь, что испытал бедный разоренный скряга. Ох, и влетело тогда Виктории за ее художества! Ровнин ее знатно пропесочил и запретил ей с тех пор любыми способностями без приказа пользоваться, даже мелкими.

– А Вика колдовать умеет? – расширились глаза Жени.

– Ну, колдовать не колдовать, но может вообще очень многое.

Ровнин ждал девушек на крыльце дома, в модном светло-коричневом пальто, попыхивая неизменной трубкой. Женька как-то подумала, что абсолютно не представляет своего начальника с сигаретой в руке, она как-то совсем не сочеталась с его обликом. А вот трубка выглядела гармонично, придавая ему шарм и вызывая у окружающих безграничное доверие.

– Как здоровье Петра Петровича? – спросил он у девушек, подходивших к зданию. – Осеннее обострение или что-то серьезное?

– Я бы сказала, что-то непонятное, – в тон ему ответила Валентина. – Наш генерал, как истинный патриот Отечества, таким вот образом хотел нас проинформировать, что, по его мнению, случилось что-то страшное. И мы должны немедленно отреагировать. Только вот, что именно, – она развела руками, – он не представляет. Дал только примерное направление – Императорский вокзал.

– Вот даже как, – задумался Ровнин. – Это скверно, что никакой конкретики. Каланчевка, площадь трех вокзалов. Там много всего находится, не самый приятный район для нашей работы.

Ровнин затянулся трубкой, глядя в сторону отсутствующим взглядом, как будто что-то вспоминая или прикидывая. Потом, видимо, все-таки приняв какое-то решение, махнул рукой.

– Так, Евгения, проверьте все сводки за последнюю неделю, позвоните в районный отдел и минут через двадцать собираемся у меня в кабинете. Будем думать.