Возвращение в летний домик

Глава 1

Эми закрыла чемодан и осмотрела спальню, которую она делила со своим мужем Стивеном. Всё было аккуратно расставлено по своим местам так, как она любила. Стивен поддразнивал её тем, что она умерла бы, если б часы пробили восемь, а кровати ещё не были заправлены. Но он не дурачил её, ему действительно нравилось, в какой чистоте и порядке она содержала дом.

Сев на пуфик у подножия кровати, она вздохнула. Я не могу это сделать, подумала она вот уже в тысячный раз. И потом, а почему её, собственно, заставляют делать это? Она не умела общаться с незнакомцами, неловко чувствовала себя на общественных мероприятиях, где приходилось встречаться с людьми и вести с ними лёгкий разговор. Ей нравилось ходить в одни и те же места, видеться с одними и теми же людьми и болтать об их одинаковых жизнях. Ну и что в этом было не так? Если это давало ей чувство безопасности, ну так что?

Просто Стивен со своим отцом познакомились с какой-то врачихой, и та посоветовала Эми уехать на время. Да кто дал право этой женщине распоряжаться их жизнями?

— У тебя опять хмурый вид, — заговорил Стивен с порога.

Ей в голову пришла неожиданная мысль, что это последняя возможность показать мужу, как она недовольна тем, что её отсылают, поэтому она постаралась сохранить выражение страдания в глазах. Но это не сработало. Прислонившись к дверному косяку, он стоял у двери, одетый в тёмно-серые брюки и белую накрахмаленную рубашку. Солнечный свет падал из окна на лестницу за его спиной, задевая тёмно-русые волосы и образуя нимб над его головой. Когда он улыбался, казалось, что из его голубых глаз исходит свет. Она ощутила слабость в теле.

— Не смотри на меня так, — сказал он. — Дети внизу полностью зарылись в свои Fruit Loops. Так что у нас есть время для… — усмехнувшись лишь одним уголком рта, он кивнул в сторону кровати.

Эмми потребовалось целых три секунды, чтобы отреагировать.

— Ты дал им Fruit Loops? Ты понимаешь, что это дрянь? Сахар? — она поспешно направилась вниз, но он схватил ее у порога за талию.

— Это вывело тебя из оцепенения, — сказал он, притягивая её к себе. — Они не съели ничего незаконного, — он прижался лицом к её шее. — Они кушают те зерновые опилки, что ты им купила.

Она отстранилась от него и взглянула прямо в глаза.

— Могу поклясться, что в ту же минуту, как только я уеду из этого дома, ты позволишь им делать все, что они захотят.

— Почему бы и нет, — ответил Стивен с улыбкой, продолжая всё ещё держать её. — Я окажусь хорошим парнем, а ты диктатором.

Она выскользнула из его объятий.

— Это не смешно.

Он опустил руки, и его лицо стало серьёзным.

— Мы говорили об этом уже тысячи раз. Я не собираюсь оставлять тебя в этом доме одну.

— Тогда оставайся со мной. Или же поедем вместе.

— Нет, — в его голосе была решительность.

— Я обещал мальчикам этот поход и собираюсь выполнить своё обещание, — он слегка улыбнулся, — тебя тоже приглашаем отправиться с нами.

Эми закатила глаза. Она страстно любила своего мужа и двух маленьких сыновей. Но поход? Три года назад она совершила один поход, в течение которого так всё время нервничала, что сделала всех остальных несчастными.

Там был костёр, и там был ребенок, который только начинал ходить. Она не спала три ночи, опасаясь, что её младший сын проснется и подойдет к огню.

А ещё там были жучки, грязь и не было ванны.

Когда они, наконец, покинули это место, она заснула в машине изнурённая и успокоенная тем, что суровое испытание осталось позади.

В течение следующего года, ни Стивен, ни её старший сын даже не упомянули, что она провела всю неделю в жалобах. И в следующем году, заговорив ещё об одной поездке в лагерь, он не дал и слова сказать Эми.

— Я голосую, чтобы в этом году мамочка осталась дома.

Оба согласились.

После всего этого чрезвычайная ненависть Эми к походам стала предметом для семейных шуток. На следующий год она помогла им собрать полезные, питательные продукты, купила лучшее походное снаряжение, затем счастливо помахала им вслед. Она провела роскошную неделю, перекрасив обе спальни мальчиков и записавшись в тренажерный зал. Когда они вернулись, все четверо были счастливы видеть друг друга, и всем им было, что рассказать. Эми была в таком хорошем настроении, что даже рассмеялась, когда нашла в переносном холодильнике еду очень-полезную-для-вас, которую она приготовила сама, рядом с пустыми обёртками от всех тех ужасных высококалорийных и сахаросодержащих продуктов, которые они купили в местном магазине. Потребовалось почти три дня, чтобы понизить содержание сахара у мальчиков. Да и от Стивена потребовалось столько же дней, чтобы прийти в норму. Но поскольку он тратил свою энергию в постели с Эми, она не жаловалась.

В этом году должен был состояться их четвёртый поход, и третий — без Эми. Но теперь всё было иначе.

Четыре месяца назад у неё случился выкидыш. Это была девочка. И Эми всё ещё не могла прийти в себя от горя.

Все ей твердили, что она молода и может «попытаться ещё раз», но ничто не могло её утешить. Она замкнулась в себе и не хотела никого видеть.

Со всем этим Стивен довольно хорошо справлялся. Он делал покупки в продовольственном магазине, сходил на последнее родительское собрание в школу. И в церкви он нашёл ей оправдание. Он говорил, что у неё грипп, затем бронхит. Никто ему не верил. Его похлопывали по руке и успокаивали:

— Дай ей время.

Возвращаясь домой, Стивен воевал с мальчиками, заставляя их снимать выходную одежду перед выходом на улицу. А потом рассказывал Эми, что в церкви говорили люди об её отсутствии. Последние два воскресенья она всё ещё лежала в постели, когда её домашние возвращались.

Но несколько недель спустя, положение дел изменилось. Его отец позвонил ему на работу и попросил приехать вместе с женой на ленч к его подруге. Она была врачом. Стивен поблагодарил отца за предложение, но ответил, что не может поехать. Он был слишком загружен, разрываясь между работой и новыми домашними обязанностями, которые прежде выполняла Эми. Днём раньше он надел разные носки, и его клиент сделал ему замечание. Все десять лет, что они были женаты, Эми всегда следила за его одеждой. Правда была в том, что он понятия не имел, где лежали носки.

Но его родитель знал, как заставить сына выполнить отцовское желание.

— Ты говоришь, что не хочешь, чтобы Эми опять стала собой, то есть маленькой командиршей? Ты хочешь провести всю оставшуюся жизнь с женщиной, которая почти не встает с постели? Ты хочешь начать одеваться самостоятельно?

Стивен вдохнул. Он знал, что потерял последний аргумент ещё до начала тирады. Однако, у него хватило присутствия духа, чтобы расспросить о той женщине. Ему не хотелось оказаться одураченным, отправив Эми к человеку, который будет звонить в колокольчики и сжигать фимиам. По словам отца у этой женщины рекомендации были «длинною в милю».

— Она работала с большими людьми, — сказал отец. — Я не могу тебе назвать их имена, поскольку…

— Я понимаю, — перебил Стивен, — нарушение доверия. Я просто не хочу тратить время на неё, если всё, что она собирается делать, так это сидеть рядом с Эми и успокаивать её. Я пытался. Это не работает.

Отец помедлил немного.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься пичкать её лекарствами, — в его голосе зазвучал ужас.

— Нет, конечно, нет! Я хочу… я не знаю, может быть, я ищу чудо.

Отец фыркнул.

— Желаю тебе в этом удачи. Но позволь Дженни попытаться.

— Я позволю ей сделать всё, что она считает необходимым, но это — Эми, и она не станет никого слушать.

— Иногда, сынок, нужно быть мужчиной в доме.

Джефф взглянул на телефон и скорчил гримасу.

— Конечно, папа, я дам ей дубинкой по голове и за волосы отволоку туда.

— Хорошие деньки прошли, сынок, и нам, мужчинам, нужно взглянуть правде в глаза.

Отец произнёс эти слова с такой серьёзностью, что Стивен рассмеялся.

— Хорошо. Цель достигнута. Я выслушаю эту женщину и сделаю всё, что она нам скажет. Я только надеюсь, что при этом нам не придётся сидеть при свечке с кучкой незнакомцев и рассказывать о своих самых тайных страхах.

Отец рассмеялся.

— Насколько я знаю Дженни, это был бы её самый худший кошмар. Она очень практичная женщина и говорит всё, как есть.

— Прекрасно, — простонал Джефф. — Доктор Фил на гормонах.

— Я рад, что ты ещё не сделал выводов относительно неё.

Не успел Стивен ответить, как его секретарь постучала по стеклянной стене офиса, предупреждая, что до деловой встречи осталось три минуты.

— Я должен идти. Я встречусь с нею. Этот разговор не может повредить.

— В этом случае ничто не может повредить.

Положив трубку, Стивен надел пиджак и отправился на встречу. На следующий день в ресторане неподалеку от своего офиса он встретился с Дженни Хайтауэр.

Позже ему было стыдно признаться себе, что отправился на встречу с уверенностью, что всё это ни к чему не приведёт. Он знал, что Эми откажется встречаться с незнакомым человеком и говорить с ним о своих проблемах. Она считала, что визит к врачу означает, что она сразу окажется в шаге от психиатрической лечебницы. Но с другой стороны, Эми любила исторические романы и частенько имела склонность думать в рамках понятий девятнадцатого века.

Стивен поразился внешности женщины. Она была довольно полной и выглядела, как чья-то бабушка, а не как врач, имеющий дела со знаменитостями, как утверждал его отец во время их второй беседы.

Стивен приготовился к долгому, нервирующему ленчу, в течение которого его будут расспрашивать об основах брака и о том, соблюдали ли они верность друг другу. Вместо этого, как только он сел, она протянула к нему сложенный листок бумаги.

— Думаю, нам нужно в первую очередь создать неофициальную обстановку. Ваш отец рассказал мне о вашей жене и мне кажется, что ей нужно провести несколько дней в моём доме в штате Мэн.

— Что? — это было все, что Стивену удалось сказать.

— Ваш отец говорил, что вы с сыновьями каждый год уезжаете в лагерь, а Эми остается одна и работает по дому.

Спина Стивена напряглась. В её устах это звучало так, будто Эми приходится прокладывать водопроводные трубы в какой-то развалюхе.

— Да, Эми обычно занимается декорированием, — ответил он.

Дженни улыбнулась ему.

— Пока вы будете в лагере с сыновьями, отправьте вашу жену на это время вот в это место. У меня есть ещё несколько женщин, которые должны туда поехать, и думаю, что трое из них могут пожить вместе, в одном доме.

Стивен развернул бумагу и увидел адрес в далеком Мэне и дату его поездки в лагерь. Он улыбнулся ей несколько покровительственно.

— У Эми своя голова на плечах, и она никогда не согласиться провести время с чужими людьми. Впрочем, не уверен, что и мне эта идея по душе.

— Хорошо, — ответила Дженни и взяла в руки меню. — Что хорошего здесь можно заказать?

Стивен нахмурился.

— И это все? Вы собираетесь всё это так и оставить?

Дженни, моргнув, подняла на него глаза.

— Вы всегда можете рассказать мне о вашем самом диком сексуальном опыте. Если конечно, это не скучно. Вообще-то, честно говоря, хорошую историю я всегда рада выслушать.

Всякое напряжение покинуло Стивена, и он улыбнулся. Он понял, что она заметила его нежелание. И она быстро сообразила, как его отвлечь.

— Похоже, вы хороши в своём деле?

— Самая лучшая. В сущности, я настолько хороша, что если вы мне скажете, что используете все свои великолепные шесть футов, чтобы уговорить вашу жену поехать ко мне в Мэн, я не обмолвлюсь больше об этом ни словом, и мы славно сможем вместе пообедать. А вы, случаем, не увлекаетесь бейсболом, не любите?

— Люблю, — ответил Стивен, засовывая записку в карман рубашки, и взял в руки меню. Не поднимая головы, он произнес.

— Между прочим, два.

Она на мгновение взглянула на него из-под полуопущенных ресниц, затем улыбнулась.

— Верно. Шесть футов и два дюйма. Вы уверены, что не хотите поведать мне о своих сексуальных фантазиях?

— Фантазиях? — спросил он, не отнимая глаз от меню. — Вы имеете в виду ту, в которой я катался на чёрной лошади в высоких чёрных сапогах, а Эми…

— Ваша жена? — спросила Дженни с расширившимися от удивления глазами. — Ваши сексуальные фантазии связаны с вашей женой?

— Всегда были и всегда будут, — ответил он, — мы встретились, когда нам было три дня и мы были…

— Если вы собираетесь рассказывать мне свою историю жизни во время моего ленча, то клянусь, что удвою свою часовую ставку.

— Даже если я расскажу вам о мече?

Дженни заколебалась.

— Хорошо, я попрошу своего секретаря связаться с вашим, чтобы включить вас в моё расписание на будущей неделе.

— Только в ваших мечтах, — ответил Стивен.

Уговорить Эми согласиться на поездку в Мэн было не так-то просто. Они обычно не конфликтовали, и, как утверждал отец, происходило это из-за того, что Стивен всегда позволял ей действовать по своим правилам. Но на этот раз они заспорили.

— Я не хочу ехать в какой-то там далёкий штат и проводить время с кучкой женщин, которых я никогда не встречала. С женщинами, о которых ты узнал от врача.

Её последнее слово звучало словно «доктор ведьма».

Стивен был настроен не допустить ей сбить его с толку, и поэтому решительно стоял на своем.

— Ты не можешь оставаться дома одна, пока мы с мальчиками будем в лагере.

— Значит, я поеду с вами.

Эта мысль настолько ужаснула Стивена, что он даже отступил от неё на шаг. Его реакция у Эми вызвала слёзы, которые у неё всегда были близко в последнее время.

Стивен заломил руки от безысходности.

— Эми, другие женщины могли бы убить за такой шанс. Ты получаешь возможность убежать от нас и от этого дома, в котором ты трудишься, как раб на галере, а ты…

— Так вот что ты думаешь обо мне? Как … Как ты меня назвал? Раб на галере?

— Ты не сможешь сделать из меня злодея. Я думаю, что это полезно для тебя.

— Я не знаю этих женщин, так же как и ты. Кому известно, что они из себя представляют? Они ведь на лечении. От чего они лечатся? От убийства?

— Эми, успокойся. Это правда, мы их не знаем, но Дженни знакома с ними и она…

— Полагаю, что ты хорошо знаешь эту Дженни?

Стивен вспомнил их с врачом ленч и две последующие телефонные беседы и не смог сдержать улыбку. Несмотря на то, что эта женщина была так стара, что годилась ему в бабушки, и была этаким колобком, всё же, было в ней что-то сексуальное. Когда его секретарь услышала, как он смеётся, разговаривая по телефону, в то в удивлении приподняла брови.

— Что означает эта улыбка? — спросила Эми, направляясь к нему. — Это ведь сексуальная улыбка, не так ли? Между тобой и нею было нечто большее, чем врачебный приём, ведь так?

Стивен перестал улыбаться.

— Как ты догадалась? У меня интрижка с Дженни Хайтауэр уже несколько недель. Великолепный секс. Ей больше всего нравится мой меч. И высокие кожаные сапоги, — он покинул комнату, прежде чем Эми успела что-то сказать.

Этот аргумент стал решающим. Той ночью она надела свою самую красивую кружевную ночную рубашку и вплотную прижалась к нему. У них несколько недель не было секса. Но Стивен знал, почему она это делала, и не поддался на провокацию. Ему потребовалась вся его решимость, чтобы отодвинутся от неё и заснуть. Никогда прежде он не отказывался от её приглашения заняться любовью.

На следующее утро Эми поднялась рано и приготовила им завтрак. Она ни слова не сказала за столом, и от этого всем было очень не по себе. Обычно мальчики болтали без умолку и пинали друг друга под столом ногами, но в то утро все четверо завтракали молча.

Когда Стивен уходил на работу, Эми сказала ему, что поедет в Мэн. Это была его победа, но ему не нравилось играть роль негодяя, чтобы заставить её поступать по его желанию.

С тех пор как она сказала, что поедет, она делала все, чтобы уйти от своего обещания, но Стивен оставался непреклонен. Он видел, как она старается выглядеть весёлой, но он также замечал, как она по полчаса стоит и смотрит в окно на кухне. Он знал её всю жизнь, но никогда раньше не видел в таком состоянии. Когда шесть лет назад умерла её мать, Эми оплакивала её, но затем пришла в себя. А вот после выкидыша она словно отстранилась от внешнего мира.

Стивен не понимал, как несколько дней в летнем домике в Мэне с несколькими незнакомками могут помочь, но больше он ничего не мог придумать. Эми, казалось, с каждым днём всё глубже уходила в себя. Он медленно терял её.

И он понимал, что если потеряет Эми, то потеряет и свою жизнь. Она была всем для него в течение всей его жизни, начиная с детского сада, начальной школы, средней школы и колледжа. Она всегда была рядом, всегда рядом с ним. Когда им исполнилось шесть лет, однажды, сидя за молоком и печеньями, она сказала ему:

— Давай поженимся сразу после колледжа. Я хочу большую свадьбу и троих детей: два мальчика и одну девочку. Ладно?

Стивен согласно кивнул. Они больше не заговаривали об этом, но именно так всё и сделали.

Единственной брешью в этом плане был выкидыш. И из-за этой беды, ворвавшейся в идеальную жизнь Эми, казалось, она потеряла что-то, что уже не сможет вернуть.

Теперь он делал всё, чтобы не дать ей совсем сломаться. Он знал, что если скажет: да, почему бы не забыть о Мэне и не пойти всем вместе в поход, — она будет безмерно счастлива. Она бросится ему на шею, а потом примется суетиться вокруг, чтобы поторопить всех и привести в полную готовность. Она была настоящей динамо-машиной, самой счастливой, когда организовывала людей. Пастор как-то сказал, что не знает, как смог бы справиться в церкви без помощи Эми.

Но Стивен знал, что счастье Эми долго не продлится. К тому времени, как они доедут до границ лагеря, она снова уставится в окно, и только часть её сознания будет с ними.

И, конечно же, у Эми оставался страх перед лагерем. Чистка рыбы не являлась для неё поводом для веселья. Походный костёр до смерти пугал её, и Стивену не хотелось думать о лекциях, которые она начнет читать, о том, что ползает в спальных мешках. Нет, поход был только для него и мальчиков. Никакого купания, никакого бриться и никакой еды, которая хоть отдаленно будет полезна для них. В прошлом году он выиграл в соревновании по отрыжкам. Но боялся, что в этом году его младший сын сумеет его победить. Он хотел попрактиковаться по дороге в палаточный городок. Он с мальчиками собирался купить каждому по коле и выяснить, кто сможет выпустить больше газа. Самое большое соревнование было бы в их последнюю ночь. Победитель получит пластмассовую блевотинку, которая была спрятана на дне его рюкзака.

Нет, он не хотел, чтобы Эми отправилась с ними в поход. Но если она останется дома, у неё не будет причины, чтобы вставать с кровати. И он не сможет получить удовольствие от своей поездки.

— Всё собрали? — спросил он весело. Эми подняла на него умоляющий взгляд, но он проигнорировал его. — Отец скоро будет здесь, чтобы отвезти тебя в аэропорт.

Его отец сказал, что Стивен отступит, если Эми проронит хоть одну слезинку. Так что кто-то другой, кроме его сына, должен отвезти её.

— Да, — прошептала она таким грустным голосом, что он почти уступил ей. Но расправил плечи, взял её чемодан и вышел из комнаты. Эми последовала за ним, шаркая ногами.

Эми ни слова не сказала своему свёкру по пути в аэропорт. По своему жизненному опыту она знала, что не сможет ничего добиться от Льюиса Хэнфорда. Как-то раз, когда ей было четыре, он наблюдал за их со Стивеном играми в песочнице и сказал ей:

— А ты у нас командирша, да?

Эми не представляла, что на это ответить, и просто смотрела на него, удивленно моргая.

Он был высоким мужчиной с широкими плечами и твёрдым плоским животом. Она не знала тогда этого, но он играл в мини-футбол, пока травмированное колено не заставило его сидеть дома. Он был не самым лёгким человеком для того, чтобы прожить с ним жизнь, также как и трое его старших сыновей, в точности походивших на него.

Эми смотрела на мужчину, нисколько не пугаясь ни его габаритов, ни его грубых манер.

— Мы со Стивеном собираемся пожениться.

Льюис взглянул на своего младшего сына, невероятно красивого светловолосого Стивена, который по характеру был очень похож на мать. Он всегда находился в хорошем настроении, всегда счастлив, с ним легко было бы жить.

— Я думаю, вы составите хорошую пару, — ответил Льюис, а затем отправился в дом. Они с ним больше не говорили на эту тему. Они всё решили в тот день.

И теперь, в машине, она противостояла ему.

— Я никогда не прощу вам, что вы заставили Стивена отослать меня, — сказала она.

— Добавь это в список, который ты уже завела на меня.

— Этот список заполнил весь рулон бумаги так, что мне теперь тяжело его поднимать.

Она знала, как зацепить его, и он улыбнулся.

— С тобой всё будет в порядке, — умиротворяюще ответил он.

Несмотря на все прения, он любил её, как дочь, которой у него никогда не было. Трое его старших сыновей женились и развелись, и теперь их жизнь была полна бывшими женами и приёмными детьми. Но Эми была человеком, который самостоятельно принимает решения и никогда не отступает от своих решений. И она всё ещё не боялась его.

— О, так вы виделись с теми женщинами, которые вынуждены были обратиться к врачу из-за последствий от тех ужасных событий, что случились в их жизни.

— Таких, как потеря ребенка? — спросил он тихо.

Эми отвернулась к окну.

— Я ни к кому не ходила из-за этого.

— Но должна была.

Она снова взглянула на него.

— Так же как вы, когда умерла Марта?

— Да, и я, — громко произнёс он. — Я должен был поговорить с кем-то вместо того, чтобы пить до беспамятства в одиночестве и пытаться врезаться на грузовике в дерево.

— Хорошо, — сказала она тоном, предназначенным чтобы успокоить его. — Я хочу поговорить с кем-то… — его взгляд заставил её отступить… — Ну ладно, может я и не желаю говорить о том, что очень лично для меня, но сидеть всё время в доме с незнакомыми людьми… Я не понимаю, чем это мне хоть как-то поможет.

— «Сидеть всё время», — сказал он. — Ты говоришь так, словно в тюрьму отправляешься. Что там продают, в Мэне?

— Продают? Не знаю. Омаров. Чернику.

— Ты лучше привези оттуда продукты. Стив и мальчики будут объедаться тем мусором, что возьмут с собой в поход, и им понадобится какая-то нормальная еда.

— Если вы пытались меня разозлить, вы достигли цели.

— Вот и ладно. Мне больше нравится, когда ты злишься, чем когда плачешь, — он остановил машину перед зоной вылета местного аэропорта.

— Я до сих пор не понимаю, как мой Стивен может состоять с вами в родстве.

Она ждала от него ответа, но он просто продолжал сидеть. Судя по всему, он не собирался помогать ей с чемоданом. И снова она подумала, какими неандертальцами были Льюис и трое его старших сыновей. Стивен открывал двери перед женщинами, нёс всё, что тяжелее дамской сумки, и пел в церковном хоре. А Льюис и «мальчики» разбивали пивные бутылки о свои лбы.

Она вышла из машины, открыла багажник и вытащила оттуда свой увесистый чемодан. Прежде чем закрыть дверцу она сказала:

— Никогда не задумывались, что, может, Марта пришла в себя и Стивен не ваш сын?

Льюис посмотрел на неё с яростью в глазах, а Эми подарила ему сладкую улыбку и с силой захлопнула дверцу. Он отъехал так быстро, что она едва успела убрать свою руку.

Она вошла в здание аэропорта, чтобы начать долгий процесс проверки.

Глава 2

Когда Эми приземлилась в аэропорту Бангор, шофёр уже ждал её с табличкой в руках, на которой значилось её имя.

— Это я, — сказала Эми, улыбаясь.

Пожилой мужчина с седыми волосами не улыбнулся в ответ. Вместо этого он осмотрел её сверху донизу, словно пытаясь понять, что она из себя представляет.

Лицо Эми покраснело, а сама она напряглась, потому что была уверена, что ему известно: она — гостья доктора, имевшим дело с психически больными людьми. Что ей ответить, если он спросит, для чего её отправили сюда? Если она скажет, что никогда не встречалась с психиатром, он поверит ей? Конечно, нет!

Когда они проходили мимо касс, ей захотелось убежать и улететь обратно домой. Только мысли об ухмылке свёкра и разочаровании мужа удержали её от этого шага.

Я смогу это сделать, твердила она себе. Она взрослая женщина тридцати двух лет, и она может владеть ситуацией. Она сумеет пройти через всё это.

— Дженни попросила, чтобы я передал вам вот это, — сказал мужчина, когда она садилась на заднее сиденье чёрного автомобиля.

Эми взяла конверт и распечатала его, как только водитель закрыл дверь. В конверте лежал единственный листок с фотографией небольшого очень симпатичного домика, а ниже, под снимком, несколько абзацев посвящались истории дома. Она просмотрела текст. Дом был построен корабельным плотником в 1820 году, и в нём обитали только две семьи перед тем, как Дженни Хайтауэр с мужем купили его в 1962. С помощью старых фотографий они восстановили дом, пытаясь, насколько это возможно, придать ему первоначальный вид.

В самом конце заметки нашлось кое-что, что заинтересовало Эми. В 2000 году Дженни предоставила дом пациентке, чтобы та отпраздновала свой сороковой день рождения. Женщина пригласила присоединиться к ней двух своих подруг. Исключительный жизненный успех всех этих женщин, ставший результатом того уикэнда, воодушевил Дженни продолжить приглашать в этот дом и других своих подопечных. К тому же два года назад дом перестроили так, что в нём теперь было три спальни вместо двух.

— Больше комнат для сумасшедших, — пробормотала Эми.

— Аа? — спросил шофёр, глядя на неё через зеркало заднего обзора. Этот звук мог издать только человек, который прожил всю жизнь в штате Мэн. — Вы в порядке?

— Да, в порядке. Спасибо, — ответила Эми. — Скажите, это вы подвозите всех тех женщин, которые приезжают в дом миссис Хайтауэр?

— Обычно это делаю я. Некоторые из них приезжают на своих машинах.

— Выходит, она многим предоставляет дом?

— Думаю, только тем, кому это необходимо, — ответил он.

Эми хотела спросить, были ли эти люди буйнопомешанными, но не знала, как задать вопрос вежливо. Она снова заглянула в лист бумаги, который держала в руках. Там не было больше никакой информации, только то, что в доме имелась немного еды, но гостям предлагалось прогуляться пешком или прокатиться по городу и найти что-нибудь для себя.

Эми выглянула в окно, но была так возбуждена, что на самом деле не в состоянии была замечать что-либо вокруг.

Маленький городок выглядел старым, и ей подумалось, как было бы восхитительно, приехать сюда с семьёй. Они проехали мимо нескольких магазинов, в которых можно было бы купить сувениры для мальчиков. Она искала что-нибудь образовательное.

Или кровожадное, тут же подумала она. Вот, что им действительно нравится. Интересно, а здесь продают пиратскую экипировку? Разве Стивен не говорил что-то о мече? Возможно, она бы достала один для него. И возможно, она пошла бы в книжный магазин, купила бы полдюжины романов и, сидя в своей комнате, погрузилась бы в чтение. По истечении достаточного количества времени, она вернется домой и восторженно расскажет о том, что увидела и узнала.

Водитель остановил машину перед восхитительным домиком, будто сошедшим со страниц сказок братьев Гримм. У неё возникло непреодолимое желание вытащить фотоаппарат и сделать пару снимков для мальчиков.

Шофёр вытащил сумку и поставил перед дверью, Эми дала ему чаевые — пять долларов. Он кивнул и, всё ещё не улыбаясь, произнёс:

— Ключи под ковриком, — затем он уехал.

Она остановилась на мгновение, не решаясь войти. Если ключи под ковриком, значит, она была первой. Если она собиралась убежать, то сейчас самое подходящее время. Она могла взять свою сумку, вызвать такси и вернуться в аэропорт. Тогда она была бы…

Эми сникла при мысли о том, что последует за этим её поступком. Вернуться к Стивену и признаться в своей трусости?

Нагнувшись, она приподняла уголок коврика и заглянула под него. Ключей не было. Убрав полностью коврик, она осмотрела всё крыльцо, когда дверь открылась.

— Ты та, другая? — спросила молодая девушка. Ей было чуть больше двадцати. Глаза её были ярко накрашены, ногти покрыты чёрным лаком, а волосы были чёрными и блестящими. — Мне показалось, что я слышала шум машины, но никто не постучал… — она замолчала и уставилась на Эми, которая всё ещё держала в руках коврик.

— Полагаю, ты одна из сумасшедших Дженни? — девушка задала вопрос медленно, словно взвешивая каждое слово.

Все страхи Эми были сформулированы одним предложением.

— Я … я никогда не встречалась с нею, — только и смогла она пробормотать.

— Действительно? Заходи, и я расскажу о ней.

Эми заколебалась. Неужели этот маленький городок считает их «сумасшедшими Дженни»?

— Идём, — позвала девушка снова, широко открывая дверь. — Мы не кусаемся. Мы можем только обработать электрическим током, но не кусаться.

— Ты пугаешь её, — прозвучал голос изнутри. Эми взглянула поверх плеча девушки на приближающуюся женщину, которая была старше, вероятно, лет пятидесяти с небольшим.

— Пожалуйста, заходите, — сказала женщина становясь впереди той, которая открыла дверь. — Меня зовут Фэйт, а это Зои. Я здесь всего несколько часов, но уже успела заметить, что её чувство юмора весьма необычно.

— У меня? — усмехнулась Зои.

Схватив ручку чемодана, Фэйт покатила его к задней части дома.

— Я надеюсь, вы не возражаете, что мы распределили все комнаты до вашего приезда.

— Мы тянули жребий, — вставила Зои.

Эми вопросительно взглянула на Фэйт, и та кивнула.

— Могу вас обрадовать: вам досталась новая комната со смежной ванной. Мы с Зои делим одну ванну.

Эми едва успела осмотреть дом, декорированный антикварными вещами и старой мебелью. Всё было просто прекрасно, но немножко потрёпано. У неё возникла мысль, что домом часто пользовались последние несколько лет. Перед ней встала картина психотерапии, которую, возможно, здесь практиковали. Был ли этот реабилитационный дом тем местом, где их будут заставлять подыматься в четыре утра и совершать пешие прогулки?

— Она прекрасна, — сказала Эми, когда Фэйт открыла дверь в прелестную маленькую комнату, декорированную розоватым узорчатым ситцем. Комната оказалась как раз во вкусе Эми, и у неё появилась надежда, что это поможет ей выжить в течение нескольких дней.

Обернувшись, она взглянула на Фэйт.

— Думаю, что дальше справлюсь сама.

С сильной проседью волосы Фэйт были уложены в низкий пучок на шее, а одета она была в хлопчатобумажное в цветочек платье с небольшим белым воротничком. Она выглядела милой и очаровательной. Эми стало интересно, не была ли она серийной убийцей.

— Разумеется, — медленно произнесла Фэйт, — дайте нам знать, если вам что-нибудь понадобиться. Мы подумали о совместном ужине. Как насчет шести часов?

— У меня мигрень, скорее всего я останусь в комнате.

Фэйт не смогла скрыть хмурый взгляд, но затем улыбнулась.

— Конечно. Если мы с вами не увидимся больше сегодня, тогда — спокойной ночи.

— Мне она не нравится, — заявила Зои — Я имею в виду, что мне она действительно не нравится.

Они сидели в местном рыбном ресторане. Перед ними стояли тарелки, полные моллюсков и омаров. Зал с одной стороны ограничивали огромные окна, позволяющие видеть прекрасную береговую линию Мэна. Деревянный пирс выступал в море.

Они были совершенно неподходящей парой. Зои, с её блестящими чёрными волосами, толстым слоем косметики и в чёрной одежде — от кончиков туфель до шнурка на шее — привлекала внимание окружающих. Фэйт не привлекала внимания. Она была ниже, толще, а её согбенная спина наводила людей на мысли, что всю свою жизнь она провела в согнувшемся положении, что, впрочем, соответствовало действительности.

— Не думаю, что тебе следует так поспешно судить о ней, — ответила Фэйт, — Дженни сказала, что все мы трое пережили эмоциональную травму, и полагает, что мы сможем помочь друг другу.

— Расскажи об этом, — попросила Зои, макая кусочек омара в тёплое топлёное масло. — Какова твоя травма?

Улыбка Фэйт дала понять Зои, что её визави не станет ничего рассказывать.

— Но Маленькая Мисс Совершенство отрицала своё знакомство с Дженни.

— Когда она тебе это сказала?

— Когда я открыла ей дверь. Она стояла с ковриком для ног в руках и смотрела на меня так, словно я насекомое, которое ей хочется придавить.

— Разве ты не рада теперь, что я уговорила тебя вынуть кольцо из носа?

— Не совсем, — ответила Зои. — Если бы я знала, что третья заключённая будет осуждающей и пугливой соплячкой, я бы сделала кучу пирсинга.

— Я на самом деле считаю, что тебе не стоит делать выводы, пока не познакомишься с ней поближе.

— Почему нет? — спросила Зои, сделав глубокий глоток содовой. — Она сделала свои выводы в отношении меня. Я в смогла прочитать почти все её мысли. Фактически, я смогла прочитать её жизнь.

— Да ладно тебе, — Фэйт нахмурилась. — Ты не совсем честна. Никто не может читать жизнь человека.

— Хорошо, — Зои салфеткой вытерла руки. — Давай я расскажу о тебе, — она не стала дожидаться ответа Фэйт. — Ты выросла в маленьком городке, любила всех, ходила всё время в церковь, у тебя были любящие родители… Что? — смех Фэйт прервал её речь.

— Думаю, тебе стоит почистить свой кристаллический шар. Ещё дальше от правды ты уже не можешь быть.

— Так, насколько я ошиблась?

Фэйт начала говорить, но затем улыбнулась.

— Нет, ты не ошиблась. Я не расскажу свою историю, пока все мы трое не соберёмся вместе.

— Ты полагаешь, что мисс Совершенство выйдет из своей комнаты? Нет. Она собирается остаться там, пока не решит, что уже может безопасно уехать. Потом она вернётся в свою любящую семью, которая будет оберегать её от любых ужасов, какие только она сможет вообразить.

— Возможно, Дженни следовало послать тебя в лагерь, где обучают вежливости, — Фэйт пристально посмотрела на неё. — Мы не знаем, что случилось в её жизни и не думаю, что тебе следует изображать из себя судью и всех присяжных. А если бы тебя судили по твоему внешнему облику?

— Но обо мне так и судят. Да и о тебе тоже. Нас всех так оценивают поначалу.

— Ты хочешь, чтобы люди узнали что ты… — она внезапно замолчала, глядя на макияж и волосы Зои.

— Я что? — спросила Зои смело.

— Если ты так настроена на разговор, так давай. Расскажи мне о своём гнилом детстве, в котором ты ненавидела всех и вся из-за случившегося с тобой кошмара. Что это было? Дяденька нанёс визит ночью?

Зои на мгновение поражённо уставилась на неё.

— И как, выговорилась?

— Ты имеешь в виду, что я могу быть такой же злобной как и ты? Ты можешь думать, что всё знаешь обо мне, но это не так. К твоему сведению, когда я была подростком, меня считали самой необузданной девчонкой. Я слишком много пила, слишком часто превышала скорость и занималась сексом со всей страстью и необузданностью.

— Что изменило тебя? — тихо спросила Зои.

— Брак с хорошим человеком, — быстро ответила Фэйт, затем взяла счёт с дальнего конца стола. — Пойдём? Или ты хочешь сидеть здесь и разносить всех в пух и прах?

Не перекинувшись больше друг с другом ни словом, они оплатили счёт в кассе и пешком отправились обратно в летний домик. Фэйт молча шла впереди Зои. Она отперла входную дверь и вошла внутрь, всё ещё продолжая хранить молчание. В своей спальне за закрытой дверью Фэйт выждала, пока Зои включит душ, затем, выскользнув через заднюю дверь, очутилась в небольшом саду.

Как только она оказалась снаружи, то сразу открыла сотовый и позвонила Дженни.

— Это не работает, — без вступлений сказала она.

— Что не работает? — спросила Дженни с набитым ртом.

— Не притворяйся, будто не понимаешь, о чём я говорю. Это. Всё это. Три травмированные незнакомки, остановившиеся в одном доме.

— Хорошо, расскажи мне обо всём, — ответила Дженни.

Фэйт рассказала о том, что прибыла первой, и о том, какими прекрасными ей показались городок и дом. Она не понимала, как это всё может помочь, но, тем не менее, питала большие надежды.

— Пока не прибыла Зои. Как ты могла подумать, что я смогу ужиться с этой агрессивной и самовлюбленной девчонкой?

— Она не рассказала о себе? — спросила Дженни.

— Ни слова.

— Это потому что она немногое о себе знает. Она попала в автомобильную катастрофу, в которой получила открытую травму головы. Она не помнит ничего, что с ней происходило с шестнадцатилетнего возраста. Всё, что она знает, так это то, что она проснулась в больнице, а весь город ненавидит её.

— Почему?

— Она не знает.

— Естественно, ты могла найти кого-нибудь, кто знаком с ней, и расспросить обо всем.

— Конечно, я это сделала.

— И что они ответили? — спросила Фэйт.

Дженни молчала.

— Ну?

— Врачебная тайна. Почему бы тебе самой не спросить у Зои?

— Ловко, — сказала Фэйт. — Ты хочешь вызвать у меня симпатию к ней.

— Не симпатию, а терпение.

— Это нелегко, — заметила Фэйт. — Зои сказала, что не может выносить Эми и ничего не хочет делать вместе с ней.

— Как она?

— Эми? Зои открыла ей дверь и до смерти испугала. Эми отнесла чемодан в свою новую спальню, и мы больше её не видели.

— Этого я и боялась. Она не желает общаться с теми, с кем не знакома двадцать лет.

— Сумасшедшие Дженни, — спокойно сказала Фэйт.

— Что?

— Зои назвала нас сумасшедшими Дженни.

Дженни рассмеялась так сильно, что чуть не подавилась.

— Думаю, мне стоит вырезать табличку с этими словами. Думаешь, мне следует повесить её на дверь?

— Замечательная мысль, — бросила Фэйт. — Уверена, что захочу быть гостьей такого дома.

— Хорошо, я не стану этого делать, — ответила Дженни. — Но каждый раз, стоит мне теперь посмотреть на дом, перед глазами будет стоять эта табличка, — её голос стал серьезным: — Послушай, Фэйт. Никто из вас не является сумасшедшим. Я не собрала вместе подавленных людей. Каждая из вас пережила свою глубокую личную травму, и я думаю, что было бы лучше, если бы вы поговорили друг с другом о том, что с вами случилось, нежели с профессионалом. Это проще.

Фэйт вздохнула.

— Мой муж умер после долгой болезни. Я до сих пор не считаю это травмой. Не то, чтобы его смерть была ожидаема или спланирована.

Дженни молчала.

— Прекрати это! — приказала Фэйт. — Я подразумеваю именно то, что говорю! Прекрати это прямо сейчас! Ты хочешь сказать, что если это не была травма, почему я проглотила пузырёк таблеток? И почему на похоронах я напала на свекровь?

— Ты расскажешь мне, — сказала Дженни.

— Я рассказывала тебе, — голос Фэйт повышался и наполнялся гневом. — Я целый год рассказывала тебе, почему я сделала всё это, но ты ни разу не поверила ни единому моему слову.

— Фэйт, — перебила её Дженни. — Сколько тебе лет?

— Ты знаешь, сколько мне лет, — когда Дженни ничего не ответила, она вздохнула: — Мне тридцать восемь лет.

— Когда ты прекратишь выглядеть на пятьдесят лет, а не на свои тридцать восемь, я начну считать, что мы сдвинулись с мёртвой точки. Судя по всему, не думаю, что мы чего-то добились. Как твоя бывшая свекровь?

— Мертва, я надеюсь, — не подумав, ответила Фэйт.

— На этом у меня аргументы закончились. Фэйт, правда заключается в том, что я за меньший срок добилась большего прогресса с людьми, которые были признаны сумасшедшими преступниками. Весь год я каждую ночь ожидаю звонка, сообщающего мне о твоем самоубийстве.

— Это абсурд.

— Так ли? А что находится в твоей сумочке?

Когда Фэйт ничего не ответила, Дженни продолжила:

— Я надеюсь, что Зои заставит тебя так разозлиться, что ты расскажешь ей о таких вещах, о которых никогда не рассказывала мне.

— Думаю, что уже могу, — тихо ответила Фэйт, вспомнив, как поведала Зои о том, что была трудным подростком в школе. Она не рассказывала об этом Дженни во время их сеансов.

— Хорошо! — констатировала Дженни, а затем понизила голос: — Фэйт, мне не следует тебе это говорить, но все вы трое очень похожи друг на друга.

— Они тоже имели дело с продолжительной болезнью?

— Нет, — ответила Дженни, — вы все прячете свои чувства и никому не рассказываете о них. Я думаю, ты сможешь разговорить их.

— Если намекаешь на то, что мне как самой старшей, придётся собрать этих девочек вместе и играть в психиатра, то я уезжаю сегодня же ночью.

— Да, Зои молода, но, к твоему сведению, между тобой и Эми не такая уж и большая разница. Она выглядит молодой, поскольку у нее потрясающе красивый муж и ей приходиться за собой следить. Ты выглядишь старой потому…

— Почему? — поинтересовалась Фэйт.

— Я заставляла тебя платить мне целый год, так что ты можешь сама ответить на этот вопрос, но ты не станешь.

Фэйт сделала глубокий вдох.

— Хорошо, давай разберемся с настоящим. Что я должна сделать завтра, чтобы оградить себя и Эми от нападок Зои?

— В доме есть большой голубой кабинет. Там полно художественных принадлежностей. Покажи их Зои, это займет её. Тебе нужно вытащить Эми из комнаты и прошвырнуться с ней по магазинам за покупками для её мужа и детей. Если ты расспросишь о них, она может заговорить.

— Так, а сколько ты будешь платить мне за то, что я выполняю твою работу?

— Если по отъезду из дома ты не будешь удовлетворена тем, что с тобой случилось, я возмещу тебе каждый пенни, что ты заплатила мне. И, Фэйт?

— Да?

— Возьми у всех визитные карточки.

— Что?

— Просто сделай это. Не выбрасывай визитные карточки. Позвонишь мне завтра и доложишь, какие карточки ты собрала.

— Это что, терапия для особо травмированных людей?

— И да, и нет. Просто дай мне знать, хорошо?

— Конечно, — пообещала Фэйт, озадаченная просьбой. Они пожелали друг другу спокойной ночи, и Фэйт вошла в дом. Зои вышла из ванной комнаты, а под её дверью не проглядывала полоска света, значит, она, скорее всего, уже спит. Фэйт решила постучать в дверь Эми, поскольку заметила свет в её комнате, но не стала этого делать. У нее был тяжёлый день, и ей хотелось отдохнуть.

Она зашла в ванную комнату, намереваясь принять душ, но вместо этого наполнила ванну горячей водой. Горячая ванна была одним из её способов релаксации в те годы, когда её муж был жив. Он поощрял её желание проводить в ванной столько времени, сколько она хочет. И каждый раз это был жизнерадостный обряд, включающий в себя горячую воду с восхитительными травяными запахами и свечами. Эдди любил поддразнивать её тем, что когда она принимает ванну, то погружается в мир сказочного королевства.

Но Эдди становилось всё хуже и, боясь, что каждая секунда в его жизни может стать последней, она заменила свои ванные процедуры быстрым душем.

Сейчас Эдди был мёртв. Он скончался больше года назад, и, как она и боялась, её не оказалось дома, когда это случилось. К концу его жизни у Эдди была профессиональная сиделка, которая ухаживала за ним по три часа в день, но по поручениям всё ещё отправляли Фэйт. Несмотря на то, что они жили в доме его матери, в котором на неё работала обслуга из четырёх человек, Фэйт посылали в аптеку, в магазин — всюду, куда хотела её свекровь.

Когда Фэйт вернулась из продуктового магазина, переполненная историями о внешнем мире, то увидела, как сиделка закрывала такое любимое лицо Эдди простынёй. Его мать была с ним в последние минуты. Это она держала его за руку и сказала последнее прости.

Уже было поздно, когда она вышла из ванной комнаты, высушила голову и надела ночную рубашку и халат. Направляясь в спальню, она услышала шум на первом этаже. Грабитель?

Она слегка приоткрыла дверь и увидела их третью гостью, Эми, на кухне. Фэйт хотелось лечь спать, но ещё ей хотелось познакомиться поближе.

— Здравствуйте, — тихо поприветствовала Фэйт, но Эми всё равно подпрыгнула на месте, словно над ней взорвался фейрверк. — Извините, не хотела вас напугать.

— Все нормально, — ответила Эми поспешно. — Извините, что разбудила вас. Я только хотела выпить чаю.

— Вы не ужинали?

— Я купила несколько сэндвичей в аэропорту, так что я сыта. Спасибо, — Эми направилась в свою спальню.

— Я недавно говорила с Дженни.

Эми обернулась и посмотрела на неё.

— Я ни разу не встречалась с ней. Без знакомства со мной она вынудила моего мужа отправить меня …сюда.

Фэйт слегка улыбнулась ей.

— Это похоже на неё. Все мы жертвы душевной травмы, и она полагает, что нам может понравиться общение друг с другом.

— Травмы? — переспросила Эми, мельком взглянув на дверь в тёмную комнату Зои. — Какого рода травмы?

— Вы имеете в виду, не убийца ли кто-нибудь из нас?

Услышав эти слова, Эми подумала, что такая мысль абсурдна, но в то же время, она не знала ни одну из этих женщин.

Фэйт вытащила чайный пакетик из коробки и положила в стакан, затем налила туда кипяток. Она села за деревянный стол, поставив перед собой чашку чая.

— Не знаю, как насчет вас, но совершенно не могу понять, почему меня отправили сюда.

Глаза Эми расширились от удивления, и она сделала несколько шагов обратно на кухню.

— Также как и я.

— Мой муж умер, но он довольно длительное время болел. Его смерть вообще не была травматична для меня. Я ожидала этого. Я не перестаю повторять Дженни, что человеку нужно время, чтобы прийти в себя после смерти близкого человека, но она, кажется, считает, что мне нужно забыть вчерашний день и начать носить красные платья.

— Мне нравится ваша одежда, — сказала Эми, присаживаясь напротив Фэйт. — Она вам подходит.

— Я тоже так считаю, — голос Фэйт звучал рассеянно. — Как насчет вас? Почему вы здесь?

Эми глубоко вздохнула и взглянула в тёмную гостиную, словно проверяя, есть ли там Зои.

— У меня был выкидыш, — тихо ответила она.

— Давно?

— Четыре месяца назад.

— Но этого времени недостаточно, чтобы прийти в себя после и гораздо меньших потрясений, чем смерть.

— Я с вами полностью согласна, — воскликнула Эми, — но никто меня даже слушать не хочет. Меня послали в это место… — она рукой обвела комнату. — Меня отправили сюда жить с незнакомками… без обид… и я не понимаю почему.

— У нас с вами есть что-то общее, — произнесла Фэйт, допивая свой чай. — Но мы должны угодить другим людям, так что обязаны остаться тут.

— Точно.

— Думаю, нам следует воспользоваться преимуществом данного положения.

— Как насчет… неё? — спросила Эми, понизив голос.

— Зои? — Фэйт направилась в голубой кабинет через гостиную и открыла дверь. Включив свет, она увидела, что там было полно художественных принадлежностей: краски, канва, Cray-Pas, мелки, огромные листы бумаги для рисования, акварельные краски и огромное количество кистей.

— Пожалуйста, только не говорите, что мы должны будем рисовать свои тайны.

— Надеюсь, что нет. Дженни сказала, что если я открою эту дверь перед Зои, это надолго её займёт.

— Аллилуйя! — выдохнула Эми, затем улыбнулась Фэйт. — Может, позавтракаем завтра где-нибудь?

— Мне нравится эта идея, — согласилась Фэйт, — Очень нравится.

Глава 3

— Вы хорошо провели время? — спросила Зои, и в её голосе прозвучала злоба. — Ну что, вы наладили свои отношения? — она стояла в саду позади дома около металлического стола, на котором лежали две акварели.

— Они хороши, — сказала Эми, удивлённо глядя на картины. — На самом деле, они очень хороши, — она взяла в руки одну, на которой были изображены трое маленьких детей с трудом тащивших каноэ на скалистый берег. — Если бы я увидела её в магазине, то точно купила бы, — она посмотрела на Зои совершено другими глазами.

— Королева заговорила, — сказала Зои, отвешивая небольшой поклон в сторону Эми.

— Однако, если бы встретилась с художником, я могла бы поменять своё мнение.

Зои рассмеялась.

— Вы хорошо провели день? Купили много барахла?

— Эми полгорода закупила, — отозвалась Фэйт, садясь за стол и рассматривая картины Зои. — Ты, наверное, сотни часов провела в школе, чтобы научиться так рисовать.

— На самом деле, я никогда не ходила в художественную школу, — ответила Зои.

— Кому-нибудь из вас налить спиртное? Я могу приготовить кувшин «Маргариты», — не дождавшись ответа ни от одной из них, она добавила. — Позвольте предположить, вы — два ангела среднего класса Америки, не пьёте.

— Мне текилу, — Эми кивнула Зои, — ты когда-нибудь говоришь что-нибудь приятное?

— Нет, ничего не могу с собой поделать, — ответила Зои, направляясь на кухню. Открыв холодильник, она обрадовалась, обнаружив полдюжины небольших коробок с обедами на вынос. Она была уверена, что они пошли обедать без неё, но это оказалось не так. Она чувствовала себя преданной. Они с Фэйт приехали первыми, а Эми последней. Если тут и должны были образоваться оппозиционные стороны, то разве не логичнее, если бы ими стали Фэйт и Зои против Эми?

Когда она начала выжимать сок из лаймов, то почти услышала голос Дженни, спрашивающий её, почему всегда кто-то должен быть против кого-то. Почему они не могут быть просто одной командой?

Несколько минут спустя Зои наполнила кувшин, обсыпала солью кромки трёх стаканов и вынесла всё это на подносе. На минуту остановившись перед окном, Зои наблюдала, как Фэйт и Эми рассматривают её работы, над которыми она трудилась целый день.

Ей доставляло удовольствие наблюдать, как они удивлённо качают головой. Фэйт решила, что она провела много времени в школе, обучаясь рисованию. Но нет, Зои проснулась однажды утром с металлической пластинкой на голове и без воспоминаний о своей предыдущей жизни. Это случилось, когда ей вручили шариковую ручку и лист бумаги, чтобы писать, поскольку у неё болело горло. И она начала рисовать портреты людей, окружающих её. Это всё был медицинский персонал клиники. Никто из родственников и друзей не навещал её.

Она вынесла поднос и поставила его на стол. Фэйт убрала картины в дом — подальше от опасности намочить, а затем вернулась, чтобы разлить напитки.

— Здесь чудесно, — произнесла Эми, глядя на розы, нависающие над изгородью. — Я теперь могу понять, почему Дженни посылает сюда своих травмированных.

Когда Зои, сузив ярко накрашенные глаза, взглянула на Эми, готовая сказать что-то ужасное, Фэйт опередила её.

— Травмированные не означает сумасшедшие.

— Думаю, что вечно сующая свой нос не в свои дела Дженни может не согласиться с тобой, — насмешливо возразила Зои.

— Если она тебе так не нравится, почему ты ходишь к ней? — спросила Эми.

— Решение суда, — когда остальные никак не отреагировали, она провела рукой по своей голове. — Половина этого не моя. Это надставка. Я попала в автомобильную катастрофу и верхняя часть моего черепа снесло. Доктора собрали его заново, но… — она пожала плечами. — Что-то случилось у меня в голове. Я не помню часть своей жизни.

— По крайней мере, ты сохранила свой талант.

— Не думаю, что он был у меня до катастрофы.

— Ты не думаешь? А что говорит твоя семья? — спросила Эми.

— Мои родители мертвы. У меня есть только одна сестра, которая меня ненавидит.

Фэйт издала невнятное мычание.

— Исходя из моих наблюдений, все сёстры ненавидят друг друга. Чистая зависть. Думаю, что если одна из сестёр окажется бездомной, в то время как другая будет жить в Макмэншене на Лонг Айленде, но у первой волосы от рождения волнистые, то это обязательно вызовет зависть и ненависть другой сестры.

Эми и Зои одновременно посмотрели на неё с изумлением.

— Это мое личное мнение, — закончила Фэйт, допивая напиток.

— Когда я впервые увидела тебя, — сказала Зои, — то подумала, что ты самый скучный человек, которого я когда-либо встречала, но теперь моё мнение начинает меняться.

— В твоем замечании присутствует комплимент? — осведомилась Фэйт.

— Если и присутствует, то я его не заметила, — улыбнулась Эми.

— Давайте накроем стол здесь, — предложила Зои, — поужинаем, а Фэйт развлечет нас историей своей жизни. Хочу услышать ту часть, в которой ты родилась в семье бедняков.

Эми с интересом посмотрела на Фэйт.

— Это правда?

— Более или менее, но я вышла замуж за самого богатого мужчину в городе.

— Это поэтому ты носишь часы за двадцать тысяч долларов? — полюбопытствовала Зои.

Фэйт накрыла часы рукой, но затем заставила себя убрать руку.

— Эдди купил мне их пять лет назад. Я говорила ему не делать этого и даже хотела вернуть в магазин, но из-за гравировки не смогла.

— Почему ты хмуришься? — спросила Зои. — Не очень приятные воспоминания?

— Не об Эдди, нет, но его мать закатила истерику по поводу часов. Видите ли, не имело значения то, что я закончила колледж и получила учёную степень, не имело значения то, что я пятнадцать лет своей жизни посвятила заботе об её сыне, для Рут Уэллман я была ничем иным как нищим отребьем. Самым низменным существом. Ничтожеством.

— Так расскажи нам, — предложила Эми. — Нам здесь не остается ничего иного, кроме как слушать.

— Больше нечего рассказывать. Я выросла в маленьком городке. Влюбилась в парня из самой богатой семьи в городе, и мы поженились.

— Большая церемония? — поинтересовалась Зои.

— Маленькая, но хорошая.

— Из-за матери? — тихо спросила Эми.

— И да, и нет. На самом деле, больше да. Миссис Уэллман, которая была чрезвычайно богатой вдовой, настояла на том, что семья невесты должна оплатить свадебную церемонию. Моя мать тоже была вдовой, но её муж, мой отец, умер в долгах. Мама работала шестьдесят часов в неделю, чтобы прокормить, обеспечить крышу над головой и одевать нас.

— И всё же, твоя свекровь заставила оплачивать свадьбу, — сказала Эми.

— И полагаю, что это было сделано с целью отвратить тебя от свадьбы с ее сыном, — произнесла Зои.

Фэйт кивнула.

Эми встала и отправилась на кухню, чтобы принести еду на вынос, которую они днем купили вместе с Фэйт. Она не собиралась проводить время с этими женщинами, которым прикрепили ярлык «жертва травмы», но день, проведенный с Фэйт, оказался весёлым. Фэйт сказала, что ей некому покупать подарки, и это заставило Эми вздрогнуть от ужаса, но затем Фэйт так заинтересованно расспрашивала об её семье, что напряжение сошло на нет.

С тех пор, как у Эми появилась склонность общаться только со знакомыми людьми, ей не так часто представлялась возможность поговорить о своей семье. В первую очередь она рассказала о своих сыновьях, том, какие они умные и как хорошо занимаются спортом.

— Извини, что хвастаюсь, — сказала она.

— Продолжай. Звучит удивительно. Рассказывай ещё.

Большей частью говорила Эми, а Фэйт помогала ей выбирать подарки её мальчикам. Когда они сели за ленч, Фэйт заметила, что Эми ни словом не упомянула о своём муже. Но тон её голоса наводил на мысль, что не всё хорошо между нею и мужем.

Покопавшись в своей сумочке, Эми вытащила небольшой фотоальбом, открыла на каком-то снимке и вручила Фэйт.

— Бог ты мой! — глаза Фэйт удивлёно расширились. — Он действительно так выглядит, или это фотография удачная?

— В жизни он намного лучше, — ответила Эми, а затем показала другие фотографии — своих красавцев-сыновей.

— Они все красивы, как кинозвезды, — улыбнулась Фэйт. — Однажды…

— Что?

— Ох, ничего, — Фэйт начала просматривать меню.

— Нет, расскажи мне, — начала её подталкивать Эми.

— Прошлой ночью Зои говорила мне такие вещи и …

— Ужасные?

— Конечно. Это же Зои, — ответила Фэйт с улыбкой, на которую Эми не ответила.

— Что случилось?

— Зои напомнила мне события многолетней давности, и сейчас, когда я смотрела на фотографии твоего мужа, мне снова вспомнилось.

Прежде чем она успела сказать ещё что-то, официантка взяла у них заказ. Они обе заказали салат из омаров. Когда официантка ушла, Эми наклонилась вперед к Фэйт.

— Что ты собиралась рассказать?

— Ничего особенного. Ребёнком я любила парня, который слегка походил на твоего мужа, только у него были тёмные волосы и глаза.

— На самом деле? — произнесла Эми удивлённо.

— Да, на самом деле, — ответила Фэйт. — Но кажется, что твой муж из хорошей семьи, и…

— Это с какой стороны посмотреть. Иногда в одной семье бывают совершенно разные люди. Отец и трое братьев моего мужа на редкость примитивны. Они считают великим искусством тракторную тягу. Но Стивен чувствует себя непринужденно в смокинге.

— Тайлер был ещё более тракторным человеком, — сказала Фэйт. — Он даже школу не закончил. Обычно он был перемазан маслом тех машин, которые ремонтировал. И он редко ел что-то, что не было завёрнуто в бумагу. Он действительно был самым грубым, самым… — внезапно замолчав, она опустила глаза.

— Ты была в него влюблена? — мягко спросила Эми.

— Всем сердцем.

Эми через стол положила руку на запястье Фэйт.

— Что случилось с ним?

Фэйт рассмеялась, и отстранённый взгляд исчез из её глаз.

— Не знаю. Ничего. Убежал, полагаю. Кто знает? А если серьёзно, ты ведь не замужем за таким же мистером Популярность?

— Полагаю, нет, — Эми вздохнула. — Мне повезло, что у мужчины, которого я люблю, есть всё. Он умный и весёлый, внимательный и трудолюбивый. Он идеален.

Когда официантка ставила перед ними их салаты, Фэйт воскликнула:

— Да ну! Есть что-нибудь, что тебе в нём не нравится? Хотя бы какая-нибудь мелочь.

— Нет, ничего, — ответила Эми честно. — Мне хотелось швыряться в него посудой, когда он сообщил, что отправляет меня в эту поездку. Но я начинаю думать, что он был прав.

— Ты ведь не собираешься сообщать ему об этом?

— Конечно, нет, — ответила Эми. — Он может быть идеальным, но я нет.

Женщины рассмеялись и покончили со своим ленчем. Остальную часть дня они провели, болтая о своей жизни, но не рассказали ничего откровенного.

И сейчас Эми поставила тарелки и еду на поднос и вынесла всё наружу. Фэйт и Зои сидели в тишине, попивая свои напитки и уставившись в никуда.

Это смешно, подумала Эми. Мы не можем так проводить время.

— Зои, — сказала она прямо, — сделай нам кувшин холодного чая. Фэйт, помоги Зои, затем принеси ножи, вилки и салфетки.

Когда ни одна из женщин не пошевелилась, она добавила:

— Когда мы соберем все здесь, Фэйт расскажет нам о мужчине, по имени Тайлер.

— Про того, за которого она вышла замуж? — спросила Зои со скукой в голосе.

— Нет. Тайлер — это ослепительно красивый молодой человек, которому она позволила выскользнуть у неё из рук. Это любовь, которая преследует её и тянет вернуться обратно. Это звено, которое связывает её с прошлым. Это любовь, которая должна была быть, но не получилась.

Они обе уставились на неё с изумленно открытыми ртами.

— Идите! — Эми будто со своими маленькими детьми говорила. Они поспешили на кухню с нетерпением школьниц. Эми улыбнулась, раскладывая еду. Может быть, время, проведенное в штате Мэн, в конце концов, будет не таким уж плохим.

Глава 4

— Может, прекратите глазеть на меня, как на деревенского сказочника? — проворчала Фэйт, сделав глоток вина.

Они поужинали, убрали со стола и теперь переместились в гостиную. Зои открыла бутылку шардоне и разлила всем по бокалу. И теперь они сидели, уставясь в ожидании на Фэйт.

— Мне действительно не о чем рассказывать, — она посмотрела на Эми, ясно давая понять, что та предала её доверие, и Фэйт отнюдь этому не рада. Она могла рассказать что-то нормальному человеку, но Зои? Нет, спасибо!

— Разве нам не полагается рассказывать о своей травмированной жизни, тем самым делая за Дженни её работу? — спросила Зои.

— Хорошо, тогда ты расскажи о себе, предложила Фэйт.

— Прекрасно, — ответила Зои. — Однажды я проснулась в больнице вся в бинтах и с гипсом на обеих ногах. Я не помнила, что произошло со мной и до сих пор не помню.

— Кто навещал тебя в больнице? — поинтересовалась Фэйт, мило улыбнувшись.

— У Дженни длинный язык, — пробурчала Зои.

— Что я пропустила? — спросила Эми, переводя взгляд с одной на другую.

— Дженни рассказала только то, что все в городе были разгневаны на Зои. Я только хочу знать, почему.

— У меня нет никаких мыслей на этот счёт, — ответила Зои.

— Разве ты не расспросила их?

— Нет.

Фэйт и Эми взглянули друг на друга.

— Ты имеешь в виду, что у тебя есть семья и друзья, и они ненавидят тебя, а ты не помнишь почему, но никогда не спрашивала, что вызвало их ненависть? — спросила Эми.

— Сильно сказано, — заметила Зои. — Ненависть. Гнев. Нет, я никогда никого не расспрашивала. Когда я не смогла вспомнить значительную часть своей жизни, суд назначил мне Дженни. Я хожу к ней уже год. Настоящая скукотища.

— А как насчёт того, где ты выросла? У тебя есть родители? Братья или сёстры? — допытывалась Эми.

— У меня есть сестра, но она не хочет иметь со мной ничего общего, также как и я с ней. Может, прекратим это? Я предпочитаю послушать историю Фэйт о потерянной любви.

— А как насчёт бойфренда? — не унималась Эми.

— Это ещё один вопрос, ответ на который мне не известен. У меня не было парня на школьном балу в старшем классе, и это последнее моё воспоминание. Но после этого большой кусок своей жизни я не помню. Я проснулась в больнице со сшитой скобками головой и без единого воспоминания после школьного бала.

— Почему?.. — снова начала Эми, но Зои послала ей такой тяжёлый взгляд, что та сразу закрыла рот.

— Фэйт, — заговорила Зои, — теперь ты. Развлеки нас, пока я буду делать наброски.

Она взяла большой альбом для рисования и карандаш, подтянула колени и посмотрела на Эми, явно собираясь её рисовать.

Эми вскочила на ноги и, достав свой маленький фотоальбом из сумочки, передала его Зои.

— Ты можешь срисовать с фотографий?

— Конечно, — глаза Зои расширились от удивления, стоило ей лишь взглянуть на снимки. — Это твоя семья?

Эми улыбнулась.

— По сравнению с ними голливудские семьи выглядят уродцами. Я не уверена, что смогу зафиксировать на бумаге такое совершенство.

— Зои, похоже, я бы смогла найти в тебе, в конце концов, кое-что приятное.

Зои застонала:

— О, нет! Не говори так! Моя репутация будет погублена. И не говори об этом Дженни. Она поднимет цену и возьмет кредит за то, что сделала меня лучше.

Эми уселась на ситцевой софе и взглянула на Фэйт.

— Думаю, ты должна нам рассказать свою историю.

— На самом деле, — ответила Фэйт, — нет никакой истории. Любовью всей моей жизни был муж. И, конечно, если вы хотите слушать о нём, я рассажу вам, но…

— Я хочу послушать о великолепном жеребце, который от тебя ускакал, — заявила Эми. — А ты, Зои?

— Я хочу послушать о твоей сексуальной жизни с этим мужиком, — выдала та, глядя на фотографию.

— Переведи дух, — бросила Эми, заставив женщин улыбнуться. — Фэйт?

— Хорошо, откуда мне начинать? — сдалась она, глядя на бокал вина. — Может начать, как я вернулась домой из колледжа. Мы с Таем были друзьями всю нашу жизнь, все школьные годы.

— Как и мы со Стивеном, — перебила её Эми. — Даже когда были детьми, мы знали, что когда-нибудь поженимся, — она взглянула на Фэйт. — Извини. Продолжай.

— Держу пари, у тебя были семейные проблемы, — вставила Зои, не отрывая глаз от альбома.

— Нет, на самом деле нет, — начала Эми. — Ой, извини еще раз. Фэйт, у тебя были семейные проблемы?

— Были ли у нас! Я жила одна с матерью, которая делала всё возможное, чтобы обеспечить мне лучшую жизнь. Она проводила бесконечно много времени на работе, а это означает, что я была предоставлена сама себе. Мне полагалось сидеть дома и учиться, что я и делала по большей части. Я делала всё, как учили. Я всегда была хорошо одета и не влезала ни в какие неприятности. До старших классов.

— Как насчет Тайлера? — спросила Эми.

— Бог его знает! — ответила Фэйт. — Я никогда не знала, сколько детей у них в семье, а Тай никогда не говорил об этом. Когда мы были детьми, я однажды увидела его дом. Он был построен там, где, как мне казалось, рос лес. Там, где я жила, дома стояли рядом друг с другом и вдоль улиц тянулись тротуары, ну, а захудалый домишко Тая был окружен деревьями, старыми машинами и собаками, которых привязывали к железным стойкам.

— А что твоя мама думала по поводу твоей дружбы с Таем? — поинтересовалась Эми.

— Примерно то, что вы могли себе представить, — Фэйт вздохнула. — Моя мать была карьеристкой. Она часто любила повторять, что опустилась вниз, выйдя замуж за моего отца. Он сделал то, что делают люди низшего класса — умер, не оставив страховых денег. Она так и не простила его.

— Что она сделала, чтобы поддержать вас? — задала вопрос Зои.

— Косметические процедуры. Она ходила по домам богатых женщин в радиусе пятидесяти миль от нашего городка и ухаживала за их волосами, ногтями, лицами. Она выщипывала брови, делала татуаж и обёртывания тела. Думаю, что половина наших проблем возникла из-за того, что моя мать проводила всё своё время в окружении роскоши. Она бывала в домах, в которых имелась горничная, чтобы открывать дверь, и повар, чтобы готовить обед, а мама чувствовала, что это всё принадлежит ей. Я не помню дня, чтобы она не сказала, что её самой главной ошибкой было замужество по любви.

— Ах, — вздохнула Зои.

— Что это обозначает? — обратилась к ней Фэйт.

— Так вот почему ты вышла замуж за самого богатого человека в городе.

— Я вышла замуж по любви, — отчеканила Фэйт. — Мой муж Эдди был любовью всей жизни. Травма, которую я пережила, это его потеря. Он был моим миром.

Эми пронзила Зои острым взглядом, но та не подняла глаз и не заметила этого.

— Давай не будем всё омрачать, хорошо?

— В этом случае нам следует послушать твою историю, — заявила ей Зои. — Насколько я могу судить, самой большой твоей проблемой была заусеница. Замужество за мистером Красавчиком, двое великолепных детей. Могу поспорить, что ты живёшь в совершенно новом доме с гранитной столешницей на кухне и одной из тех плит с шестью конфорками. Держу пари, что в каждой вашей спальне есть своя ванная комната.

Эми ничего не ответила, поскольку Зои была права на все сто процентов.

— А я могу поспорить, что ты совершила не один ужасный поступок в своем городе, а сотни. И держу пари, что твой несчастный случай послужил для всех только поводом, чтобы избавиться от тебя навсегда.

Зои рассмеялась.

— Возможно, ты права.

— Фэйт, — Эми вернулась к прежнему разговору. — Извини, что прервали тебя. Пожалуйста, продолжай свою историю. Что произошло, когда ты вернулась из колледжа?

— Я не знаю, — ответила она, глядя на свои руки. — То есть, я знаю, но в то же время не знаю. Я не смогла этого понять. Моя мать узнала, в какой колледж поступил Эдди, и меня отправила туда же.

Зои подарила Эми взгляд я-же-тебе-говорила.

— Это выглядело совсем не так! — запротестовала Фэйт. — Мы с Эдди были такими же друзьями, как и с Тайем. Фактически, все школьные годы мы были неразлучной троицей, хотя и выглядели немного странно. Тай говорил, что мы представляем собой все слои общества. Независимо от нашего социального положения мы оставались друзьями, несмотря на попытки матери Эдди нас разлучить. Она устраивала большие торжества по случаю дней рождения Эдди, но нас с Тайем не приглашала.

Помолчав немного, Фэйт улыбнулась.

— На свой шестой день рождения Эдди был так зол, что мать не пригласила нас, что проник на кухню и открыл нам с Тайем дверь. И мы украли именинный торт. Его мать так расстроилась, что вызвала врача прописать ей успокаивающие средства. Когда она легла в постель, Эдди выскочил из дома и присоединился к нам. Мы съели так много торта, что нас стошнило. После этого его мать устраивала торжества только в ресторанах.

Фэйт улыбалась, вспоминая.

— Но всё изменилось в старших классах. Эдди состоял в дискуссионном клубе, был лидером математического кружка, в то время как Тайлеру приходилось работать после школы. Он пропадал по нескольку дней, потому что часто требовался зачем-то своему отцу. Мы никогда не знали зачем, а Тай нам не рассказывал.

— А как насчёт тебя? — спросила Эми.

— Боюсь, что посеяла несколько диких зерен. В основном с Тайлером. У него был скоростной кабриолет, а у меня красные волосы. Опасное сочетание.

Эми посмотрела на Фэйт и не смогла представить её такой. Теперь её волосы были туго стянуты назад, платье опускалось ниже колен, а спина сутулилась. Весь её вид говорил о том, что она в жизни не делала ничего, хоть отдаленно вызывающее интерес.

Фэйт рассмеялась выражению лица Эми.

— Я была бесшабашной всего-навсего какое-то время. На самом деле, только последние два школьных года. Мне надоело сидеть за закрытой дверью дома с матерью, которая постоянно жаловалась. И, ну, в общем, я усвоила кое-что из её профессиональных навыков.

Зои оторвала взгляд от своего эскиза.

— Ты хочешь сказать, что была классной тёлкой.

— Более или менее, — ответила Фэйт. — В своём городке я, конечно же, выглядела лучше всех.

— Молодец! — воскликнула Эми.

— Я успокоилась только после школы — мне пришлось. Я поступила в тот же колледж, что и Эдди. И там мы по-настоящему разглядели друг друга. Ко второму году мы сошлись ближе и уже знали, что поженимся. Мы не объявляли об этом официально, потому что оба боялись рассказать его матери. Она выбрала ему невесту, третью кузину Эдди, выглядевшую, как те лошади, которых она любила.

— Так, а ты предпочла Эдди Таю, — мягко вставила Эми.

— Богатство над любовью, — пустила шпильку Зои.

— На самом деле, я не выбирала. Тай бросил меня.

— Хорошо, — сказала Эми, — теперь я уверена, что хочу услышать каждое слово.

Фэйт потребовалось мгновение, чтобы поразмыслить. Гордость не позволила ей рассказать Дженни о своей первой любви к самому красивому человеку города, человеку вне общества. Как и Зои, Фэйт не хотела идти к психиатру. Её вынудили это сделать после случившегося на похоронах Эдди. Её бывшая свекровь надавила на правосудие и перед Фэйт замаячила перспектива заключения в местную тюрьму и криминальное прошлое на всю оставшуюся жизнь. Потребовалось большое усилие, но она всё-таки заключила сделку с его матерью. От неё требовалось уехать из города и получить некоторую «помощь», и взамен обвинения были бы сняты. Поэтому Фэйт сняла квартиру в Нью-Йорке и начала ходить к психиатру, которого ей посоветовала её бывшая свекровь как единственно приемлемого.

Но это не сработало. С самого начала, Фэйт общалась с Дженни через мать Эдди — и это означало, что она должна была защитить себя любой ценой.

— Хорошо, — сдалась Фэйт, — я расскажу вам. Думаю, что существенная часть моей жизни началась… — она посчитала годы. — В это трудно поверить, но это было только шестнадцать лет назад. А такое чувство, будто прошло сто лет. Я тогда только вернулась из колледжа, и моя мать злилась на меня из-за отсутствия обручального кольца на пальце. Мне до смерти хотелось рассказать ей, что мы с Эдди почти помолвлены, но я знала, что она всё разболтает первому же клиенту, и через пять минут эта новость облетит город. Эдди нужно было время, чтобы рассказать всё матери и уберечь её от сердечного приступа.

— Я в спальне распаковывала вещи, когда Тай открыл окно и просунул голову внутрь. На мгновение у меня перехватило дыхание: он был даже ещё красивее, чем я его помнила.

Глава 5

Шестнадцать лет назад.

— Эй! — крикнул Тай, открыв окно в спальню Фэйт и начиная карабкаться внутрь.

— И что, по-твоему, ты творишь? — Фэйт подбежала к нему, намереваясь спихнуть его обратно, но он уже находился внутри. Она выглянула на улицу, проверяя, сколько народу стало свидетелями его вторжения в спальню. Но огромная лоза глицинии, протянувшаяся за окном, мешала обзору.

— Неплохо, — сказал он, окинув её оценивающим взглядом, когда она наклонилась.

— Прекрати! — прикрикнула она, выпрямляясь и захлопывая окно. — Мы уже не в третьем классе.

— Я не смотрел на тебя так, когда мы были в третьем классе, — сказал он, разглядывая постеры на стенах её спальни. — Если бы я это сделал, то меня должны были бы запереть на замок.

— Просто прекрати, — потребовала она, уперев руки в бока и уставившись на его спину.

— Прекратить что? — спросил он в своей ленивой манере. Это привлекало к нему многих девчонок, в том числе и её. И как бы ей ни хотелось, она не могла не заметить, насколько он изменился с их последней встречи три года назад. Казалось, что каждый раз, когда она возвращалась из колледжа, что-то удерживало её от встречи с ним. За эти годы умер его отец, и она слышала, что его братья покинули город. Прошлым летом ей рассказали, что в лесном доме живут теперь только Тай и его мать. Фэйт хотела навестить его, но не стала этого делать. Зная, что он останавливался у её дома несколько раз и звал, она не откликалась. Возможно, она не встречалась с ним, потому что знала, что он спросит о них с Эдди, а ей не хотелось ему рассказывать. Она могла лгать матери и всему городу, но Тай видел её насквозь.

— Мы уже не дети, и ты не можешь в любое время, когда захочешь, просто так запрыгивать ко мне в комнату, — сурово заявила она.

— А это так? — он растянулся на её кровати, застланной розовым кружевным покрывалом, которое она выбрала в девять лет, и на нём он выглядел ещё мужественнее. Он был выше, чем она помнила, и его ноги свешивались с кровати. Совсем не желая того, она начала сравнивать его с Эдди. В то время как Эдди был голубоглазым блондином с невинным и добродушным взглядом, Тай был смуглым, поджарым и… И сексуальным, подумала она. Словно её детскую спальню оккупировал некто, о ком не следовало знать детям.

Что Фэйт хотелось сделать, так это лечь рядом с ним в кровать и прижаться к нему. Целуется ли он всё ещё так же хорошо, как раньше? Он был её первым любовником, и их последние два школьных года прошли весьма горячо. Она ещё чувствовала кожу заднего сиденья его автомобиля под своими голыми бёдрами.

— Так? — спросил он. — О чём ты думаешь? Ты смотришь на меня ужас как тяжело.

— Мне интересно, как ты можешь на такое отважиться после стольких лет.

— Верно, — ответил он. — Я подумал также, когда увидел тебя. Ты хорошо выглядишь. Похоже, у тебя появились кое-какие мускулы.

— Спорт, — ответила она. — В колледже.

Последнее слово по её мнению должно было его оскорбить, но Тай только улыбнулся. Он был в джинсах и чёрной рубашке, выгодно подчёркивающей его мускулатуру, но она не собиралась сообщать ему об этом.

— Я думаю, тебе следует уйти, — сказала она, насколько сумела чопорным тоном.

— А я думаю, что тебе следует снять это модное платье, надеть джинсы и поехать со мной.

— Куда?

Он пожал плечами. Этот жест был слишком хорошо ей знаком.

— Просто покататься. Весь уикенд я ремонтировал свой старый кабриолет, он стоит на улице. Не хочешь прокатиться со мной, распустив волосы? Кстати, что ты сделала со своими волосами? Они у тебя всё ещё есть?

— Да, — ответила она, поднимая руку. — Просто лучше, когда они стянуты назад. Более аккуратно.

— И кто тебе такое сказал? Эдвард? — приняв сидячее положение, он взял в руки фотографию с ночного столика. На ней они все трое были запечатлены детьми, счастливые, в обнимку друг с другом. Грязные, они смеялись от радости, держа в руках верёвку с пойманной в тот день рыбой.

Тогда Фэйт видела только радость этого дня, но сейчас вспомнила и взрослый поступок, который они совершили. Они отдали рыбу Таю, поскольку знали, что его большая семья всегда нуждалась в еде. Мать Эдди наказала сына за то, что он появился запачканным и вонючим, — ему не позволяли выходить из дома две недели. Мать Фэйт накричала при виде грязной дочери и прочитала двухчасовую лекцию о том, как быть «леди».

Фэйт шагнула к Таю и выхватила фотографию из его рук.

— Я думаю, тебе следует уйти.

Не успела она отступить на шаг, как он схватил её за талию и прижался головой к её животу.

— Я скучал по тебе, — тихо произнёс он. — Я скучал по тебе каждую минуту все эти годы. Я думал, что умру, когда ты вернулась и не встретилась со мной. Я не думал, что сделаю это, пока ты не покинула эту проклятую школу и не вернулась домой ко мне.

Она понимала, что должна была бы оттолкнуть его, но не могла. Она прикоснулась к его волосам. Густые и мягкие, они напомнили ей о теплых летних деньках, которые она и Тай проводили вместе. Она помнила каждую ночь, когда зарывалась лицом в его волосы и вдыхала, втягивая глубоко в себя, его аромат, позволяя запаху пропитать её.

Он взглянул на неё снизу верх.

— Пойдём со мной на озеро. Только на этот денёк. У меня в машине холодильник забит едой.

— Я… — начала она. Она знала, что у неё полно дел. У Эдди было что-то, что он хотел, чтобы она сделала вместе с ним, а её мать наметила для неё полдюжины мероприятий в городе, но в этот момент Фэйт не могла вспомнить ни одно из них. — Хорошо, — как бы со стороны услышала она свой голос.

Тай поднялся, скользя вверх по её телу.

— Прекрасно. Одевайся. Встретимся внизу через пять минут. Если потребуется шестая минута, я поднимусь за тобой, — сказав это, он запечатлел на её губах короткий, сладкий поцелуй, затем открыл окно и выскочил наружу.

Целую минуту она стояла на месте и в замешательстве глядела в окно. Она только что завершила четырехлетнее обучение в Северном колледже, и там она была девушкой Эдварда Уэллмана. Она старалась стать достойной его внимания, его друзей и его имени.

Её первый год был трудным. Она ходила на занятия, одетая в короткую, почти бесстыжую юбку, короткий топ облегал её, как вторая кожа, а её волосы густыми завитками ниспадали на плечи. И когда она шла по территории университета, молодые ребята похлопывали себя по сердцу и драматично падали к её ногам. Она смеялась, наслаждаясь каждой минутой.

Это случилось, когда при встрече с девушками она столкнулась с насмешками. Когда одна девушка с прямыми каштановыми волосами, стянутыми назад с помощью повязки на голове, бросила ей вслед «северная провинциалка», Фэйт осознала, какой они видят её. Она поняла, что бунтуя против матери и Эдди, зашла слишком далеко.

На следующий день она подстригла волосы и пошла на занятия в такой же одежде, какую носили другие девочки: джинсы и скромный топ. Ей потребовалось почти всё оставшееся до конца года время, чтобы изменить свой имидж, но она справилась, занимаясь этим упорнее кого бы то ни было. Благодаря её высоким оценкам к ней частенько стали обращаться за помощью в учёбе. Когда она по окончании колледжа получила диплом с отличием по курсу английской литературы, то снискала уважение и учителей, и однокашников.

Но что было лучше всего, так это её уверенность в том, что она изменилась настолько, что мать Эдди примет её. А чтобы добиться одобрения той, ей следовало настоятельно по возвращении домой держаться подальше от Тая. Её не должны видеть катающейся по городу в кабриолете с парнем, похожим на персонаж из «Южного парка»[1]. Чего Фэйт хотелось больше всего в жизни, так это, чтобы на неё смотрели как на скромную молодую женщину, которая имела право стать женой Эдди Уэллмана.

Но сейчас в её девичьей спальне витал запах грубой сексуальности Тая. Казалось, что не было и в помине четырёх лет колледжа и её прилежного поведения. Она бездумно выдернула шпильки из волос, затем развязала тугую ленту, и распустила волосы. Волосы у неё были густыми и натурального тёмно-рыжего оттенка. Она понимала, что один взгляд на них наводит мужчин на мысль о сексе — так любил говорить Тай, когда она лежала в его объятиях и смотрела на звёзды.

«А что там было по поводу плохих мальчиков?» — спросила она себя, почти срывая платье и натягивая джинсы, которые не носила вот уже два года. Они с Эдди решили подождать с интимными отношениями до свадьбы. В кампусе была небольшая группа студентов, которые обещали сделать то же самое. Они не сделали это… «Это только наше дело и ничьё больше», — говорил Эдди, и они предавались ласкам, но никогда не доходили «до конца».

Фэйт была уверена, что Эдди знал о том, что они с Тайем были любовниками, но он никогда не заговаривал об этом, да и она, конечно, тоже.

Одевшись, Фэйт открыла окно спальни. Услышав голос матери, доносившийся из кухни, она начала спускаться вниз, прежде чем поняла, что делает. Спустившись, Фэйт почувствовала себя снова молодой, что было абсурдным, ведь ей и сейчас было чуть больше двадцати. Но побег из дома, чтобы побыть с Таем, как она делала много лет назад, заставил почувствовать её себя шестнадцатилетней.

Она услышала глубокий рёв машины Тая ещё до того, как увидела её. Она знала, что он припарковал машину за углом, чтобы её мать не заметила его. Она недолюбливала Тая. Не потому что он не был вежливым и учтивым, и не потому что он бесплатно косил их лужайку с тех пор, как ему исполнилось одиннадцать лет, причина была в его семье.

— Рождённый ползать, летать не может[2], — так любила она повторять.

Фэйт чувствовала, как её длинные волосы взлетали, когда она бежала, и Фэйт понимала, что соседи наблюдают за ней. Она также знала, что они поспешат всё доложить её матери, но Фэйт это не волновало. Она чувствовала, как четыре года прилежного поведения покидают её.

— Детка, ты прекрасно выглядишь! — воскликнул Тай, когда она садилась на соседнее сиденье. Затем, как он всегда делал, Тай положил руку ей на затылок и поцеловал в губы. Они оба рассмеялись, и Тай дав газу, переключил скорость и сорвался с места, оставляя за собой длинный след от шин.

Фэйт откинула голову назад и рассмеялась, охваченная чувством свободы. Она была вольна смеяться, кричать, идти, делать и смотреть — всё то, что она прятала глубоко внутри себя во время учёбы.

— Ты чему-нибудь научилась в колледже? — спросил Тай, сворачивая на шоссе и включая третью скорость.

— Всему. Спроси меня о Шекспире или Вордсворте[3]. Спроси о Готорне[4].

— Нет, спасибо, — ответил Тай, поворачиваясь, чтобы взглянуть на неё, — ты выглядишь лучше, чем когда уезжала. Это возможно?

— Если бы моя внешность не принесла мне неприятности в колледже, я бы назвала тебя лгуном.

— Что это значит?

— Это очень консервативный колледж, — сказала Фэйт с закрытыми глазами, наслаждаясь ветром, который дул ей в лицо, — им не очень были по душе взрывные рыжеволосые.

— А мне — да, — произнес Тай, искоса глядя на неё.

Они рассмеялись.

Она открыла глаза, когда он сворачивал с шоссе.

— Это ведь не дорога к озеру. Если конечно, её не перенесли, пока меня не было.

— Для этого было достаточно времени, — сказал он, давая ей понять, как долго она отсутствовала. — Я хочу показать тебе кое-что.

Он повёл машину вниз по старой дороге, всю поросшей травой, и он был вынужден ехать медленно, почти ползти, чтобы не повредить днище автомобиля.

— Итак, что ты хотел мне показать? — спросила она. — Какое-нибудь уединённое место, которое ещё никто не видел? — она посмотрела на него, изогнув брови.

— Не можешь дождаться меня, верно, детка?

Часть Фэйт, которая оставалась здравомыслящей, понимала, что наступил момент, когда ей следовало бы рассказать о них с Эдди, но она ничего не рассказала. Ей было как никогда хорошо, и она не хотела разрушать это состояние. Она отлично знала Тая, и если бы рассказала ему, что собирается замуж за Эдди, он бы отвёз её обратно домой и покинул, и возможно, она бы его больше не увидела. Как-то она заметила ему, что он на девяносто процентов состоит из гордости, а он ответил, это потому, что у него больше в жизни ничего нет.

Дорога, по которой они ехали, перерезала поле, на котором некогда паслось множество молочных коров, но теперь оно заросло сорняками. Человек, некогда владевший этой землёй, умер, когда Фэйт было восемь лет, а его наследники жили на востоке, так что никто ничего не делал на этой земле все эти годы.

Тай съехал с дороги на засыпанную гравием площадку перед старым кирпичным зданием с тремя открытыми отсеками. На одном конце располагался разрушенный старый офис. Раньше здесь размещалась автомастерская, а теперь сорняки покрыли бетонную стену на фасаде. Вокруг здания не было ничего, и только ветер свистел среди стен и деревьев. Заброшенное и пустынное место.

Она наблюдала за Таем, когда он вышел из машины и осмотрелся с совсем незнакомым ей выражением лица. Ей хотелось уехать отсюда, но она тоже вышла из машины и встала рядом с ним.

— Зачем ты притащил меня сюда?

— Ты помнишь это место?

— Конечно, — ответила она, потирая руки. Стоял тёплый денек, но из-за ветерка она покрылась гусиной кожей.

— Мне здесь не нравится.

Положив руку ей на плечо, он притянул её к себе, но она не сводила глаз с заброшенного старого здания.

— Это потому, что ты не знаешь, что это.

— Что-то, что ждёт сноса?

Улыбаясь, он крепко обнял её на мгновение, затем выпустил и направился к зданию. Он бережно, с любовью прошёлся рукой вниз вдоль стены.

— Оно моё.

Она ошарашено уставилась на него.

— Твоё? Только не говори, что купил этот ужасный старый участок, — ей хотелось узнать, откуда у него деньги, но она не стала спрашивать.

— Ты помнишь старика Нельсона, на которого я обычно работал?

— Как я могу забыть? Мы с Эдди сотню уикендов провели без тебя, поскольку ты был его рабом.

— Да, ну, в общем, это окупилось.

— Он подарил тебе это? — спросила она, словно спрашивая, а что было вторым призом?

— Подарил мне? — произнес Тай — Ты, должно быть, шутишь. Этот мужчина никогда никому ничего не дарил. Вся его семья презирала его, и после своей смерти он ничего им не оставил, передав всё своё имущество церкви. Он заявил, что та больше заслуживает богатства, чем его дети-лентяи.

— Хороший человек.

— Нет, не хороший. Но никто не знает, что он дал мне на смертном одре.

— В благодарность за все те годы, что ты работал на него? Я помню, как по воскресеньям ты даже не мог стоять на ногах от усталости, потому что до десяти вечера копал или делал ещё что-нибудь по его поручению — и это в двенадцать лет.

Тай пожал плечами.

— Он платил мне за каждый час, а мне всегда нужны были деньги, — на мгновение он замолчал, посмотрев на старые здания с любовью.

— Ну? — спросила она. — Что он дал тебе?

— Информацию.

Фэйт понимала, что он дразнил её, оттягивая то, о чём хотел сообщить, чтобы заставить её умолять рассказать. Это была игра, в которую они играли всю свою жизнь. Он имел привычку доводить их с Эдди до желания избить его, не отвечая на вопрос.

— Я сдаюсь! — воскликнула она. — Что этот ужасный человек рассказал тебе?

— Что государство планирует проложить через этот участок дорогу.

— Здесь? — спросила Фэйт, оглядывая местность.

— Они собираются проложить трассу, которая свяжет две автомагистрали.

Подумав, она поняла, что в этом был смысл. Всю свою жизнь она слышала жалобы взрослых, что приходится огибать озеро и добираться до шоссе объездными путями. Слух о том, что государство собирается строить новую дорогу, был всегда, но…

— Я об этом давно слышала, — произнесла Фэйт. — То, что он тебе рассказал, — не новость.

— Да, но у старика Нельсона были дата и карта. Строительство начнётся в будущем году, а я являюсь владельцем большей части земли, по которой пройдёт дорога. Контракты подписаны.

Она больше не могла скрыть своего удивления.

— Ты купил землю? — выпалила она. — Как?

— После вашего с Эдом отъезда, я только и делал, что работал. А с уходом отца и моих беспутных братьев не составило труда обеспечивать себя и маму. Вот так я и накопил всё, что смог, и вложил в эту землю.

Она смотрела, как Тай пожал плечами, словно то, что он говорил, было пустяковым делом. Но она почти видела всё, что он сделал за последние четыре года. Должно быть, он работал днём и ночью, без выходных и праздников.

Она задавалась вопросом, почему он посвятил большую часть своей жизни погоне за деньгами. Она знала почему. Он сделал это ради неё. Она не могла удержаться от того, чтобы не взглянуть на его джинсы. Зная его так хорошо, она была уверена, что в его кармане находится бриллиантовое кольцо. Обручальное кольцо. Для Тая не имело значения, что они не виделись несколько лет. Не имело значения, что она ходила на свидания с другими парнями. Она была уверена, что и у него было немало женщин за это время. Тай всё решил за них обоих много лет назад и не отступал от своего решения.

Часть её сознания уверяла, что если у неё осталась хоть капля рассудка, она расскажет о себе и Эдди прямо сейчас. Но она не сделала этого. Вместо этого, она улыбнулась.

— Хорошо, покажи мне всё и расскажи. Если ты что-нибудь упустишь, я начну читать стихи.

Она заметила, как напряжение покинуло его тело. Он схватил её за талию, приподнял и закрутил.

— Ты всё ещё моя девушка! — воскликнул он. — Всегда была и всегда будешь. Давай! — он опустил её на землю и, взяв за руку, потащил через сорняки, доходившие до пояса, к старому ветхому дому, который стоял в четверти мили от гаражей.

Это был двухэтажный сельский дом, высокий и большой, нуждающийся в капитальном ремонте. Тай потянул её на веранду, в то время как она отдирала от рубашки колючки.

— Осторожно с той доской, — предупредил он её, когда она сделал шаг в сторону двери.

Ему не нужен был ключ, потому что дверь разбухла от сырости, но он знал, что открыть её можно, всего лишь повернув ручку и с силой толкнув. Ему пришлось три раза толкнуть дверь плечом, чтобы она открылась, и когда он это сделал, ручка осталась у него в руках.

— Нужно закрепить её, — пробормотал он и зашёл внутрь первым. Она услышала шелест крыльев — в доме обитали птицы — Тай вернулся и протянул ей руку.

Изнутри дом был грязным, и какие-то дети краскораспылителем расписали стены своими именами. Фэйт узнала имена детей, с которыми ходила в школу. Она кивнула в сторону одного из них.

— Я могу поверить, что он проводил свободное время, бесчинствуя в старом доме.

Тай склонил голову, когда она увидела его имя, нарисованное на стене. Ухмыляясь, он повел её внутрь.

Фэйт смотрела на дом как взрослый человек, размышляя о том, как тут можно жить одному. Она решила, что в больших с высокими потолками комнатах будут гулять холодные сквозняки. Богатая лепнина красовалась на потолках, и у одной стены — расписное нечто, выглядевшее как великолепный камин. В своё время он был грандиозным.

Он повёл её наверх показать четыре спальни и ванную комнату.

— Можно перестроить всё так, чтобы было больше ванных комнат, — сказал он, ведя её за руку из одной грязной комнаты в другую. Слои обоев были содраны со стен, и её взору предстали образцы, начиняя с пятидесятых годов и заканчивая, вероятнее всего, периодом до Гражданской войны — самый нижний (первый) слой.

— Ты не собираешься здесь жить, — сказала она. — Если построят трассу, здесь будет ужасно.

— Нет, — ответил он медленно. — Не здесь.

Она ждала, что он скажет ещё что-нибудь, но он молчал. Тай повёл её к окну хозяйской спальни и показал, где будет проходить новое шоссе. Всего лишь в нескольких шагах от дома.

Она размышляла над тем, что он сказал. «Не здесь».

— Ты ведь подумываешь о том, чтобы перенести этот дом в другое место, не так ли?

Тай пожал плечами, и она поняла, что он не хочет говорить ничего, боясь быть осмеянным. Снова его гордость.

— Тебе нравится дом?

Фэйт вздохнула. Ну конечно же! она знала, что он строил планы об их совместной жизни. Дом мог бы принадлежать ей, а у Тая были опыт и знания, чтобы перестроить его.

— Да, мне он нравится, — ответила она честно.

Он хотел заключить её в объятия, но она оттолкнула его.

— Тай, мне нужно тебе кое-что рассказать.

Он опустил руки и сделал несколько шагов назад.

— Ты имеешь в виду свои планы выйти замуж за Эдди?

— Как ты…? — удивилась она, затем сделала глубокий вдох. — Ты говорил с ним, не так ли?

— Нет, — ответил Тай. — Я говорил с ним не больше, чем с тобой за последние четыре года. Вы уехали в колледж, бросив меня, помнишь?

— Это не так, — запротестовала Фэйт, но почувствовала, как её лицо стало пунцовым.

— Да нет, именно так, и я вас нисколько не виню. Вам нужно было уехать отсюда, подальше от матери Эдди. И тебе было необходимо уехать от матери.

Спина Фэйт напряглась.

— Не думаю, что у тебя не было родственников, от которых нужно было убежать.

— Нет, — возразил он. — Они никогда ни в чём не руководили мной. Я всегда знал, кем были они и кем были мы. Я знал, как жители города смотрят на нас. Я всегда держался от них в стороне, но ты и Эдди… — он замолчал и покачал головой, словно не понимая. — Вы оба были под контролем. Вами управляли ваши матери.

— Мной нет! Последние два года школы я делала всё наперекор маме. Помнишь, как я ходила с тобой повсюду, — не успела она произнести это, как тут же пожалела. Её слова звучали так, словно Тай был самым низшим существом, и она испортила себе репутацию, бегая к нему на свидания.

— Я не это имела в виду.

Тай ухмыльнулся.

— Я знаю. Твоя мать пыталась сделать из тебя сноба, но у неё не получилось. Также и у Эдди почти получилось сделать из тебя монашку. Когда я тебя вчера увидел, мне захотелось спалить этот дом. Я подумал, что он одержал над тобой вверх и сделал копию своей матери.

— Ничего подобного он не делал! — воскликнула Фэйт, но не смогла сдержать улыбку. — А что заставило решить тебя, что он потерпел неудачу?

— Я увидел тебя, когда ты впервые вернулась город, но ты не заметила меня. Ты стояла с Эдди и со своей матерью, вся такая чопорная и правильная, что я едва узнал тебя. В первую минуту я подумал, ты постриглась, но оказалось, что просто туго стянула волосы назад. В любом случае, ты стояла там с ними, и я приказал себе вернуться домой, потому что ты была для меня потеряна. Но тут небольшой жёлтый кабриолет промчался мимо, и мне показалось, что ты растаешь прямо на улице. Всего лишь на какую-то долю секунды я увидел в твоих глазах страстное желание.

— Вряд ли, — возразила она, вспоминания ту машину. За рулем сидела девушка, одетая в кофточку без рукавов и с волосами, свободно струившимися по спине. А на Фэйт было надето почти девять килограмм одежды, капельки пота стекали по её спине и груди. При виде этой девушки Фэйт охватила такая зависть, что ей нестерпимо захотелось побежать за машиной и запрыгнуть на пассажирское сиденье.

— Ну, хорошо. Это было страстное желание, — сдалась она, снова улыбаясь. — В тот день было жарко, а девушка выглядела превосходно. Но Тай, у меня ведь негласная помолвка с Эдди. Мы с ним говорим о свадьбе вот уже два года.

— Но он ведь ещё не рассказал своей матери, верно?

— Нет, — ответила она. — Но ты ведь знаешь, какая она.

— Она тиран, и людям приходиться противостоять ей. Вы с Эдди никогда не сможете заставить её уступить.

— Но полагаю, что ты смог бы.

— Я могу, и делаю это, — как-то буднично произнёс он.

Фэйт на мгновение отвернулась, но она знала, что он имеет в виду. Да, Тай много раз противостоял миссис Уэллман, когда они были детьми. Эдди и Фэйт боялись её, но Тай — никогда. Она вспомнила, как однажды он стоял на кухне и смотрел прямо в глаза матери Эдди, пока та говорила то же, что и много раз до этого: что он был никем и никогда никем не станет. Тай спокойно ответил, что легче верблюда провести через ушко иголки, чем богатому человеку попасть на небеса. Миссис Уэллман в буквальном смысле метлой выгнала его из дома. Позже, Эдди и Фэйт, сидя с ним у озера, удивлялись смелости Тая.

— А что метла? Волноваться надо, когда над тобой нависает человек с ножом.

Эдди и Фэйт удивлённо переглянулись, но не стали ничего спрашивать. Кроме того, Тай всё равно бы не ответил.

— Ну хорошо, я попалась, — сказала Фэйт. — Я боюсь мать Эдди, немного больше меня пугает моя собственная мать. И мне нравится ездить на кабриолетах. Какие ещё неблагоприятные черты характера у меня есть?

— Ого, неблагоприятные? — удивился Тай.

— Это значит…

— Я знаю, что это значит, — прервал он её. — Или могу предположить. Видишь ли, Фэйт, тебе не нужно высшее образование, чтобы быть достойной чего-то в жизни.

— Конечно, нет, — ответила она поспешно, но почувствовала, что покраснела.

— Будет жаль, если ты перестанешь быть сама собой, — произнёс он, спускаясь по ступенькам. — Готова пойти к озеру?

— На самом деле, я слишком долго отсутствую. Я не оставила записки для матери, так что, наверное, мне следует вернуться домой.

— Хорошо, — ответил он быстро. — Всё что ты хочешь.

Он подошел к входной двери, и подождал, пропуская её вперёд. Она постояла на веранде с минуту, пока Тай с силой закрывал дверь, и сделала глубокий вдох. В течение четырёх лет она сидела взаперти, уткнувшись носом в книгу. Казалось, всё это время она ни разу не покидала пределы бетонных стен. Когда же она вернулась домой, то нашла огромный список дел, который приготовила для неё мать. Последние два года, в летние каникулы, Фэйт вместе с матерью ходила оказывать косметические услуги. Она ненавидела каждую минуту… особенно педикюр.

— Может… — начала она.

— Да? — спросил Тай, его прекрасное лицо ничего не выражало.

— Ну, поскольку мы так близко от озера, наступило время ленча, а я умираю от голода…

— Продолжай, — произнёс Тай.

— Временами ты становишься настоящим идиотом. Ты об этом знаешь? Так, что у нас на ленч? Если жареные свиные рубцы, то я ухожу прямо сейчас, даже если придется возвращаться пешком.

— Кукурузная лепешка, — ответил он серьёзно. — Поссум[5]. Всё, на чём я вырос.

— Потом это станет Макдональдсом, — ответила она, отворачиваясь от него.

— Ну же, давай. Я обгоню тебя до автомобиля, — Тай побежал, а позади него не отставала Фэйт.

Когда они достигли машины, одежда на Фэйт насквозь промокла от пота, а Тай выглядел таким же свежим, словно только что вышел из душа.

— Не было практики, так?

— Совершенно верно. Я не обгоняла парня до машины с тех пор как мне было… Сколько? Десять лет?

— Я знал, что ты скучала по мне! — воскликнул он, поворачивая ключ зажигания в машине. Немного отъехав, Тай остановил машину, чтобы она смогла посмотреть на силуэт дома под ярким голубым небом. Немного труда, и дом мог быть стать прекрасным. Когда она взглянула на Тая, то заметила, что он улыбается, словно знает о её согласии. Когда он сворачивал на дорогу, ей пришла в голову мысль, что необходимо настоятельно объяснить, что она собирается замуж за Эдди и ничто не может это решение изменить.

Тай поехал к озеру, и Фэйт уже заранее знала, к какому именно месту они поедут. Это было «их» место. Это было местечко, куда они с Эдди ходили ловить рыбу, а позже стало местечком, где они с Тайем занимались любовью.

Она стояла у озера и глядела на воду, пока Тай вытаскивал вещи из машины. Она не предложила свою помощь. В некотором роде она чувствовала, что и не уезжала из маленького городка. Как если бы и не было тех лет, что она провела в колледже. Если бы её голова не была набита содержанием кучи книжек, и не тысячи долларов, что она осталась должна за обучение, можно было бы подумать, что Фэйт и не уезжала никогда.

Повернувшись, она смотрела, как Тай расстелил старое одеяло на траве под огромным ивовым деревом, которое они считали своим. Так же, как и они, дерево выросло и повзрослело. На нём всё ещё можно было увидеть то место, где они пытались вырезать свои инициалы небольшим перочинным ножиком, который Тай всегда носил с собой… Одеяло, что он постелил, было тем же самым, на котором они впервые занимались любовью.

Он посмотрел на неё, и как часто случалось, прочитал её мысли.

— Не волнуйся, оно постирано.

Улыбнувшись, она села на край одеяла, пока он опустошал холодильник и расставлял еду. Тут были сэндвичи из салата и тунца, порезанные фрукты и выпечка домашнего приготовления.

— Ты ведь это не готовил. Тогда кто?

— Мама.

Фэйт взглянула на него удивлёнными глазами.

— А! Ты редко упоминал о матери. Знаешь, я думаю, что видела твою мать не более, чем дюжину раз в своей жизни, — она поддразнивала его, но в то же время была серьёзна.

— Она была там, — ответил Тай с серьёзным лицом. — Мы с ней всегда были друзьями. Она говорила, что мы с ней выжили, потому что я похож на неё, а не на отца.

Он вытянулся на одеяле по другую сторону от еды и посмотрел на озеро.

— Это правда, что вся твоя семья уехала? — тихо спросила она, садясь рядом с ним.

— Мои братья — да, — он взял в руки половину сэндвича и взглянул на неё. — Произошло очень странное событие. После смерти отца три моих старших брата получили предложение о работе на Аляске.

— В…? — начала она, затем ухмыльнулась. — Понятно. Это действительно совпадение. Представить только. Три предложения для трёх братьев.

— Это удивительно, не так ли?

Она взяла сэндвич.

— Только три брата? Как насчет остальных?

— Они все решили попытать счастья на Аляске, и уехали все вместе. Я подарил им свой двухкабинный грузовик, и они умчались прочь.

— Но полагаю, они часто пишут.

— Каждую неделю. Они звонят нам с мамой каждый вечер воскресенья.

Фэйт рассмеялась.

— Ты ужасен!

Он согласно улыбнулся ей и добрался до следующего сэндвича.

Фэйт открыла пластиковую упаковку фруктового салата.

— Кто их резал? Твоя мать?

Тай кивнул.

— Думаю, тебе следует провести с ней немного времени. Она хорошая женщина.

Фэйт была в шоке, у неё в буквальном смысле слова отвисла челюсть. Он приглашал её к себе? Ни разу в жизни она не была у него дома. В городе она встречала его отца и братьев, но также как и все обходила их стороной.

— Хорошо, — согласилась она. — Буду рада.

Не сказав ни слова, Тай повернулся к озеру. Но она знала, что он был доволен.

— Ладно, расскажи мне о колледже, в который ты ходила, — попросил он.

Час спустя они съели всё до последнего куска и убрали за собой. Они лежали на одеяле, подложив руки под голову и глядя вверх на ивовое дерево.

— Как насчёт того, чтобы поплавать? — предложил Тай.

— Нет купальника, — ответила Фэйт, затем, не дав ему ответить, добавила. — И я не стану купаться голышом.

Тай вскочил на ноги и пошёл к машине. Вернувшись, он подбросил ей полотняной мешок.

— Посмотри, может, сможешь найти что-нибудь.

Она расстегнула сумку и обнаружила там четыре купальника разных размеров. Один купальник был раздельным, а остальные цельными. Один выглядел старым и слишком большим, но один, красный, вроде бы, был её размера.

— Если я спрошу тебя, откуда всё это, ты мне ответишь?

— А как ты думаешь?

— Думаю, что не хочу знать, — она выбрала красный купальник и отправилась в небольшую рощицу, чтобы переодеться. Появившись, она получила удовольствие от выражения лица Тая, ясно говорящего, чтό он думает о ней в купальнике. В колледже она обнаружила, что её детство девчонки-сорванца оказалось полезным на обязательных занятиях физкультурой. На четвёртый год обучения она получила вторую специальность — по физическому воспитанию. Все эти занятия подтянули её тело, и она знала, что хорошо выглядит.

Надев плавки, Тай ждал её, но при виде Фэйт в купальнике он вытаращил глаза.

— Твои ноги, — он справлялся с удушьем.

— Что? — спросила она невинно. Ей много раз говорили, что у неё длинные стройные ноги танцовщицы. — Слишком толстые? — шутливо спросила она, крутясь на месте. — Слишком худые? Слишком длинные?

Тай пришел в себя настолько, что смог кивнуть в её сторону.

— Держу пари, этим янки пришлось несладко.

— Сказать по правде, я сделала всё, что могла, чтобы стать одной из них.

— Это самое настоящее гиблое дело, — ответил он, беря её за руку и погружаясь в озеро.

Вода была такой же холодной и спокойной, какой она её помнила в детстве. Но как никогда Тай был весел и игрив. Он нырял под воду и обгонял её. Она карабкалась ему на плечи и прыгала в воду вниз головой. Они брызгались, соревнуясь, и Тай с лёгкостью победил. Когда они увидели приближающуюся моторную лодку, в которой находилась семья с четырьмя детьмя, Тай стоял на дне, так, что его голова была под водой, а Фэйт, стоя на его плечах, помахала удивлённым детям, которые пальцем указывали на неё. Казалось, что девушка стоит на поверхности воды.

— Ты чуть не утопила меня, — сказал Тай, когда лодка уплыла, и Фэйт дала ему подняться.

— Ты никогда не умел надолго задерживать дыхание, — ответила она, брызгая на него водой и плывя на середину большого озера. Тай держался рядом с ней.

Достигнув середины, она развернулась и стала ждать, пока Тай догонит её. Когда они были детьми, хоть Тай и был сильнее, но Фэйт — прирожденный пловец — выигрывала каждый заплыв. Они взглянули на прибрежную полосу, когда он настиг её, и Фэйт почти что ожидала увидеть там Эдди. Всякий раз, когда они с Таем становились слишком буйными и активными, Эдди всегда держался в стороне. Он лежал на одеяле с книжкой в руках, пока Фэйт и Тай перепрыгивали друг через друга, как парочка дельфинов.

— Я по нему тоже скучаю, — произнёс Тай, держась в воде рядом с ней. — Я видел его не больше чем тебя за последние годы. Вы оба уехали в колледж, оставив всё, в том числе и меня.

— Я что, вижу слёзы жалости к себе?

— Жалости, но не ко мне. Я буду чувствовать жалость к старине Эдду, когда ты выйдешь за меня замуж. Думаешь, он будет моим шафером?

Мысль показалась ей настолько абсурдной, что она брызнула на него воду.

— Замуж за тебя? — удивилась она. — Конечно, я не выйду за тебя замуж. Как я смогу жить в лачуге среди леса? — она пожалела о своих словах в ту же секунду, как произнесла их. Выражение его лица напугало её. Развернувшись, она поплыла обратно к берегу, но он поймал её за руку и притянул к себе.

— Я не такая мразь, как ты обо мне думаешь, — его лицо было близко от нее, а их тела соприкасались. — Годы, что ты провела среди тех снобов, не меняют твоего происхождения.

Она отбивалась от него, но это была лишь слабая попытка высвободиться. Его тело находилось слишком близко к ней, а у неё были долгие годы воздержания.

Он притянул её к себе, и припал к её губам. Она его обняла. Его поцелуй был долгим и страстным. Она прильнула к нему, и всё стало так, как если бы не было этих лет разлуки. Она снова стала семнадцатилетней девчонкой, и они с Таем были одни и собирались заняться любовью.

Они забыли о том, где находятся, и начали погружаться в тёплую воду. Они тесно обнялись, обвив друг друга ногами, обхватив руками, слившись в поцелуе губами.

И только Тай заметил дно моторной лодки, которая на скорости приближалась к ним. Если бы они оставались там, где были, то пропеллер разрубил бы их на части. Тай оттолкнулся, а затем, начал толкать Фэйт ко дну.

Она не видела лодку, и поскольку не могла больше удерживать дыхание, начала бороться с ним. Она хотела выплыть на поверхность и глотнуть воздуха, но Тай толкал её вниз. Ей в голову пришла мысль, что если он не может обладать ею, то решил никому не давать. Он решил совершить убийство и самоубийство, решила она, пытаясь оттолкнуться от него, но он держал её крепко. Она начала бить его в грудь кулаками, пинать ногами. Она оцарапала ему шею и почувствовала, что глубоко поранила кожу. Но Тай не собирался её отпускать. Он держал её в своих объятьях стальной хваткой и продолжал погружаться вниз.

Когда они почти достигли дна озера, и Фэйт чуть не умерла от нехватки кислорода, она увидела дно лодки над головой. Огромная лодка глубоко погрузилась в воду. Если бы Тай не уплыл оттуда, они бы погибли.

Тай отпустил её, когда понял, что она осознала происходящее, и Фэйт наконец смогла выплыть на поверхность. Выплыв, она сделала вдох горящими лёгкими. Она не знала, сколько они пробыли под водой, но так долго она никогда ещё не задерживала дыхание.

Спустя две секунды Тай возник рядом с ней. Окинув её острым взглядом, он поплыл к берегу. Фэйт — за ним.

Выхватив два полотенца из багажника машины, он, не глядя на неё, бросил ей одно.

— Прости меня, — произнесла она, глядя ему в спину, пока он вытирался. — Тай, взгляни на меня. Я прошу прощения, что боролась с тобой. Я думала…

Он обернулся, его лицо пылало гневом.

— Да? Что же в точности ты подумала? Что я пытаюсь убить тебя? — он обхватил рукой шею, из нанесённых ею царапин сочилась кровь.

Когда она ничего не ответила, он снова взглянул на неё.

— Ради всего святого, — произнёс он тихо. — Ты решила, что если я не могу обладать тобой, то решил убить нас обоих.

Это было именно то, что она подумала. Её лицо приобрело цвет её волос.

— Нет, конечно, нет. Я так не думала, — прошептала она.

— Чёрта с два, ты не подумала, — закричал он, бросая мокрое полотенце в машину, затем натянул джинсы поверх мокрых плавок.

— Значит, ты уехала с Эдди в дорогой северный колледж и вернулась сюда, чтобы смотреть на нас, южан, свысока. И неважно, что мы, практически, с тобой хлебали из одного котелка всю нашу жизнь. И неважно, что мы с тобой совокуплялись, как кролики. Теперь ты поднялась, и да, мне действительно следует знать, что значит эти слова, ты считаешь себя лучше нас, деревенщин.

Он на мгновение замолчал, затем снова взглянул на неё.

— Знаешь Фэйт, я ошибался насчёт тебя. Ты изменилась. Ты продаёшь себя целиком. Но ради чего? Жить с парнем, который нравится твоей матери? Думаешь, если выйдешь замуж за богатенького Эдди, то поднимешься на другую ступеньку? — он не дал ей ответить или объясниться. — Но ты знаешь, что собираешься делать, не так ли Фэйт? Ты собираешься выйти замуж за мать Эдди. Она управляет им. Так было и так будет всегда. Ты будешь смотреть на себя её глазами. А это значит, что несмотря на все твои достижения в жизни, ты никогда не будешь достаточно хороша.

Он открыл дверцу машины, и сел за руль, глядя прямо перед собой и не произнося более ни слова. Фэйт поспешно натянула одежду поверх мокрого купальника, свернула одеяло и села на пассажирское сиденье.

Не глядя на неё, Тай выбросил одеяло из машины.

— Не хочу больше никогда это видеть. Слишком много плохих воспоминаний.

Он завёл машину, и они поехали домой в полном молчании.

Глава 6

— Что случилось после этого? — спросила Эми, когда Фэйт закончила свой рассказ. — Не дразни нас. Я в курсе, что ты вышла замуж за Эдди, но что стало с Таем?

— Не знаю, — ответила Фэйт, допивая бокал вина и наливая себе ещё один. — Я на самом деле не знаю, что с ним стало.

Эми и Зои на мгновение замолчали.

— Что случилось после той ссоры? — спросила Зои.

— Тай высадил меня у моего дома, и я отправилась восвояси. Мама дожидалась меня, готовая отчитать своим едким языком. Она сказала, что я ничем не лучше проститутки и выгляжу, как одна из них, в своей мокрой одежде и с запутанными волосами. Но впервые в жизни я не защищалась. Пройдя в свою комнату, я переоделась и легла спать. Я была настолько подавлена, что думаю, могла бы оставаться там всю оставшуюся жизнь, если бы Эдди не приехал на следующий день меня спасать. Мама была так рада его видеть, что впустила ко мне комнату.

— Уходи, — сказала Фэйт, натягивая одеяло на голову. — Я не хочу никого видеть.

— Я не кто-нибудь, — возразил он, осторожно отодвигая одеяло.

Но Фэйт не открыла лицо.

— Оставь меня одну. Я выгляжу ужасно.

— Как будто я никогда не знал, как ты можешь выглядеть, — ответил он. — Я видел тебя покрытой грязью с ног до головы. А помнишь, как вы с Таем катались по ядовитому плющу? Вы выглядели тогда по-настоящему отвратительно.

— Не упоминай при мне его имя.

— Ах, — вздохнул Эдди, присаживаясь в кресло с розовой обивкой. — Тайлер. Я так и думал, — растеряв весёлые нотки, его голос стал глухим и подавленным. — Так что на этот раз случилось между вами?

Отбросив одеяло, Фэйт села на кровати и почти улыбнулась. Он был для неё таким знакомым, и прекрасно смотрелся в её детской комнате. Ей вдруг стало интересно, как он будет выглядеть в старости. Конечно же, он станет лысым, поскольку его отец тоже облысел, а у матери местами поредели волосы. У него образуется небольшой живот, и он будет носить очки.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Я просто представляю тебя стариком.

Она не дождалась от него той улыбки, которую ожидала.

— Я хочу знать, что произошло между тобой и Таем.

— Всё по-старому, — ответила она, отбрасывая с глаз волосы. Она не принимала душ после того, как гуляла с Таем, и от неё пахло озёрной водой. Волосы, будучи грязными, тем не менее кудрявились.

— Это значит, что вы оба превосходно проводили время, пока один из вас не сказал нечто, что другой растолковал по-своему, и началась битва.

— Что-то вроде того, — ответила Фэйт, избегая его взгляда. Она не могла раскрыть ему всё, поскольку тогда пришлось бы рассказать и о поцелуе под водой.

Он поднялся с кресла и подошёл к окну.

— Я думал, что у тебя с ним всё кончено, — произнёс он тихо, глядя в окно. — Я полагал, годы, проведённые вместе со мной, сотрут из твоей памяти Тая. Но вижу, что это не так.

— Ничего не стёрлось из моей памяти за исключением того, что я не могу подолгу находиться рядом с ним.

Эдди обернулся и посмотрел на неё, его лицо выглядело неприятно хмурым.

— Кажется, я помню, когдá вы проводили много времени вместе.

Фэйт отвела взгляд в сторону, стараясь не покраснеть. Через мгновение, она снова взглянула на него.

— Хорошо, мы проводили время вместе, но ведь я не осталась здесь, с ним, разве не так? Я уехала вместе с тобой.

— Только потому, что твоя мать заполнила за тебя заявление в колледж и заплатила кому-то, чтобы за тебя же написали вступительный тест.

— Хорошо, может мне и не очень хотелось ехать в колледж, отправляясь за тысячу миль от всех моих знакомых.

— От Тая. Только он имел для тебя значение в этом городе. Ты бы стала учиться даже в школе на луне, лишь бы сбежать от матери.

Фэйт провела ладонями по лицу.

— Ты всё оборачиваешь против меня. Да, это правда, что в прошлом мне не хотелось уезжать. Но я действительно хотела получить образование, и потому не стану торчать в доме, меняя пеленки следующие двадцать лет.

— И для меня.

— Что? — переспросила она. — О, верно. Я хотела уехать, чтобы быть рядом с тобой. Эдди, ты всегда был для меня таким же другом, как и Тай.

— Да, но не таким образом как он.

В ответ она посмотрела на него, сузив глаза:

— Если ты имеешь в виду секс, то это не моя вина.

На третьем курсе, когда они с Эдди стали говорить о браке так, словно уже произнесли свои клятвы, однажды, когда соседка по комнате уехала, Фэйт решила устроить ужин при свечах, весь смысл которого состоял в том, чтобы Эдди после провёл с ней ночь.

Но этого не случилось. Когда Эдди вошёл в комнату, то напряжённо вытянулся при виде открывшейся сцены. На протяжении всего ужина он выглядел, как солдат на смотре. Он не притронулся к вину, которое разлила Фэйт, и практически выскочил из комнаты сразу после окончания ужина. Фэйт была так обижена, что почти две недели даже не могла смотреть на него.

В течение всех этих недель Эдди заваливал её комнату цветами, но она всё же не могла простить его. В начале третьей недели он поймал её за руку, когда она прогуливалась на окраине студенческого городка и заставил сесть и поговорить с ним. В тот день он сказал, что хочет воздержаться до брачной ночи. Затем она получила от него бриллиантовое колечко в три карата. Странно, что он не произнёс: «Ты выйдешь за меня замуж?». Но Фэйт решила, что кольцо обо всём сказало. Однако, как только она начала надевать подарок на палец, он сказал, что хочет, чтобы она повесила кольцо на цепочку… он даже купил ей цепочку. Ему не нужно было говорить, что он боялся, как бы кто-нибудь не увидел кольцо и не сообщил бы его матери.

Несмотря на секретность, великолепное кольцо служило достаточным основанием для того, чтобы Фэйт простила Эдди, но несколько раз она всё же напомнила ему о том, как он убежал от её приглашения к близости. И не имело значения, что он поступал правильно, ей всё еще было больно.

— Да, это моя вина, — произнес Эдди с горящими глазами. — Я не Тай с его потрясающей внешностью, с его вульгарными машинами и с его непринуждённостью в обращении с женщинами. Я никогда не был таким, как он. Но я полагал, ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понять это. Я думал, что между нами все решено.

Фэйт откинула одеяло и подошла к комоду за расческой. На ней были брюки от тренировочного костюма и футболка.

— Под словом «решено» ты имеешь в виду помолвку? Или хочешь поинтереоваться, не выбрала ли я уже платье?

Не дав ему ответить, она добавила:

— Послушай, Эдди. Я не знаю, что сейчас со мной происходит. Я считала, что в моей жизни уже всё устроено, но теперь я в этом не уверена.

— Что ты говоришь? — в его голосе прозвучали панические нотки. — Ты ведь не собираешься отменять свадьбу?

Фэйт прижала ладони к вискам.

— Временами у меня возникает ощущение, что я играю в одноактном сюрреалистичном спектакле, — она взглянула на него. — Эдди, я знаю, ты подарил мне кольцо, и я два года носила его на шее. Я знаю, что мы с тобой говорили о браке, словно давно всё решили. Но правда в том, что ты никогда не просил моей руки официально, а я не принимала твоего предложения.

Он хотел что-то сказать, но Фэйт жестом остановила его.

— Нет. Просто послушай меня. Мне нужно время, прежде чем решить, что делать.

— Чёрт бы его побрал! — прокричал Эдди, сжимая кулаки.

— Минуточку! Я думала, Тай был тебе таким же другом, как и мне.

— Только когда это не касается любви, — ответил он ей, тяжело посмотрев холодными голубыми глазами.

Под его взглядом она шагнула назад. Взгляд Эдди был таким же гневным и исполненным ненависти, как у его матери.

Фэйт открыла эмалированную стоявшую на комоде шкатулку и вытащила из неё кольцо Эдди на цепочке.

— Думаю, тебе следует хранить его у себя, пока между нами всё не прояснится, — произнесла она спокойно.

— Фэйт, ты не можешь позволить себе, проведя лишь один день с Таем, изменить своё будущее.

— Откуда ты знаешь, сколько времени я с ним провела?

— Ты думаешь, в этом городе можно сделать что-нибудь в тайне ото всех? — он шагнул к ней. — Мы с тобой помолвлены, но ты пошла гулять с другим мужчиной.

— Мы будем помолвлены только тогда, когда ты расскажешь об этом своей матери, и мы провозгласим тост, подняв с бокалами с шампанским в твоём доме.

Эдди остался стоять на месте, ничего не говоря.

Фэйт улыбнулась ему и бросила кольцо в карман его рубашки.

— Давай подождём с этим, хорошо? Когда ты будешь готов выйти со мной в общество, тогда я буду готова тебя выслушать. А пока, я думаю, нам следует… — она была не уверена, стоит ли продолжать.

— Что нам следует? Остаться просто друзьями? Это ты хочешь сказать, но не можешь набраться смелости? Мы провели с тобой последние четыре года, а ты даёшь мне от ворот поворот после всего лишь нескольких часов, проведенных со своим бывшим любовником? И это то, что я должен понять?

— Эдди, мне не нравится твой тон.

— А мне не нравится, что ты делаешь со мной. Мы всё спланировали. А ты посылаешь наши планы к чёрту, — он глубоко вздохнул и справился со своим гневом. — Фэйт, — произнёс он голосом человека, который даёт совет ребёнку, — ты одна из самых умных женщин, которых я когда-либо встречал. И сейчас тебе нужно поразмыслить над тем, что ты делаешь. Ты не можешь отвергнуть меня ради такого типа, как Тайлер Паркс.

— Что это значит? Думаешь, ты выше него?

— Не будь смешной. Я думаю о реальных фактах. Где вы будете жить, когда поженитесь? В лачуге на окраине леса? Ты собираешься залететь в первую брачную ночь и проработать всю беременность в закусочной Кинга?

— К вашему сведению, мистер Эдвард Уэллман, пока мы с вами прекрасно проводили время в колледже, Тай здесь зарабатывал деньги. И более того, он купил для меня дом.

— Дом? — переспросил Эдди подавленным голосом с расширившимися от удивления глазами. — Что за дом?

— Большой старый фермерский дом сразу за местечком Карсон.

Эдди задумчиво нахмурился. А когда он вспомнил дом, то ещё больше нахмурился.

Выражение его лица заставило Фэйт улыбнуться.

Она не хотела предавать доверие Тая и рассказывать кому бы то ни было о новом шоссе, но было приятно видеть, что Эдди знал этот дом и знал, что это не просто «лачуга в лесу».

Эдди пришёл в себя.

— Чем Тай занимался, чтобы заработать деньги?

Было что-то в его голосе, что не очень понравилось Фэйт. А ещё ей не понравилось направление, которое принял их спор. В жизни у неё было очень немного разногласий с Эдди. В детстве во всех делах зачинщиками были она и Тайлер. Они придумывали планы для каких-нибудь волнующих проделок, как, например, таких, когда они подкладывали монеты на рельсы — под тяжёлые колёса проходящих мимо локомотивов.

Эдди же всегда был их последователем, готовым выполнить всё, что они задумали, но лишь до того момента, пока дело не требовало приложения слишком серьёзных усилий. Тогда он превращался в стороннего наблюдателя, не принимающего участия в происходящем.

Она бы сказала, что знает об Эдди всё, но теперь он предстал перед ней своей другой стороной. Она вдруг разглядела, в нём черты его матери. Она никогда об этом раньше не задумывалась, но ведь неизбежно, что он унаследует хоть немного снобизма своей матери. Особенно её расстраивало то, что он направил этот снобизм против их общего друга. Принимая во внимание, что этот друг в детстве дважды спас ему жизнь, Эдди не следовало бы быть снобом. Но с другой стороны, когда ему в первый раз спасли жизнь, Эдди сказал, что если бы не Тай, то он вообще не оказался бы в том месте, так что в некоторой степени это была обязанность Тая. Тай въехал ему в нос кулаком. Во второй раз, когда ему спасли жизнь, Эдди сказал «спасибо».

Сейчас, слушая Эдди, ей пришла в голову мысль, что она хочет одного: чтобы он покинул её дом и больше никогда не возвращался. Вместо этого она сказала:

— Думаю, для нас обоих, было бы лучше взять тайм-аут этим летом и подумать, чего же мы на самом деле хотим.

Весь его гнев вдруг испарился:

— Я знаю, чего хочу, с того времени как мне исполнилось шесть лет, — тихо произнёс он. — Я хочу тебя с тех самых пор, как ты одолжила мне синий карандаш.

— Потому что твой сломался, — ответила она, улыбаясь воспоминаниям. — Ты открыл новую коробку карандашей, а синий сломался. Я думала, ты сейчас заплачешь, и одолжила тебе свой.

— И ты одолжила все карандаши — и твои, и мои — Таю, потому что у него их не было, — напомнил он.

Фэйт улыбнулась ещё шире. Их троих связывали крепкие узы. Она перестала сердиться на Эдди.

— Давай за лето решим, что будем делать, хорошо? Ты поговоришь со своей матерью и постараешься внушить ей мысль, что я смогла бы стать частью вашей семьи, а я буду…

— Что будешь? Проводить дни с Таем? Спать с ним? — он почти выплюнул эти слова.

И опять она сделала шаг назад.

— Он никогда не захочет больше видеть меня, так что твои опасения на этот счёт напрасны. Я думаю, что стану…

— Станешь что? — спросил Эдди, но на этот раз легче.

— Думаю, что устроюсь на работу, — Фэйт ни разу не задумывалась об этом, но внезапно осознала, что в последние два года была так поглощена идеей стать женой Эдди, что мысль найти работу стала для неё в новинку. Но сейчас ей эта мысль понравилась. Она могла бы начать покрывать долги за обучение в колледже.

— И что ты будешь делать? — удивился Эдди.

— Не знаю, — ответила Фэйт, приободрившись. — Возможно, стану консультантом по брачно-семейным отношениям, — положив руку на плечо Эдди, она подтолкнула его к двери. — Как бы я ни наслаждалась твоей ревностью, я хочу, чтобы теперь ты ушёл, и тогда я смогу подумать о том, чем займусь этим летом.

— А когда лето закончится?

— Не знаю, — сказала она. — Может быть, выйду замуж за мистера Такера.

Эдди слегка улыбнулся. Мистер Такер был разнорабочим, у которого не было зубов и которому было лет за восемьдесят. И он был самым большим бабником в городе.

— Могу я быть твоим посажённым отцом? — спросил Эдди с невозмутимым видом.

Фэйт рассмеялась и сильнее толкнула его в плечо, но Эдди не уходил. Вместо этого он схватил Фэйт и подарил ей самый страстный поцелуй изо всех, которыми когда-либо целовал её.

Когда он отпустил её, его глаза блестели.

— Есть кое-что, что я делаю так же хорошо, как Тайлер Паркс.

Фэйт только легко улыбнулась и, открыв дверь, проводила его взглядом. Её мать стояла в нескольких футах и задумчиво смотрела на левую руку Фэйт. Было ли на ней обручальное кольцо? Когда она заметила, что его нет, то вздохнула так, чтобы Фэйт поняла, как разочаровала мать.

Фэйт закрыла за Эдди дверь, и на минуту прислонилась к ней.

— Нет, ты не можешь, — прошептала она в ответ на утверждение Эдди. Он целовался не так хорошо, как Тай. Когда она целовалась с Таем, то была так поглощена им, что не заметила, как они очутились под водой, и то, что к ним приближалась моторная лодка. Если бы не Тай, то они уже были бы мертвы.

Направляясь в душ, она размышляла над тем, что произошло за последние несколько дней.

— И что случилось? — спросила Эми.

Фэйт вздохнула.

— Кажется, что прошло гораздо больше времени, чем шестнадцать лет. Тай бросил всё и уехал из города.

— Что он сделал? — переспросила Эми.

— Он покинул город. Его больше никогда не видели. Когда пошло три недели и Тай не появился, я пошла к его матери. И та сказала, что он вернулся домой сменить мокрую одежду. А переодевшись, сел в кабриолет и уехал. По моим сведениям, ни один человек в городе его больше не видел.

— Как странно, — прошептала Эми. — Ты думала, он будет бороться за тебя.

— Нет, — тихо ответила Фэйт, — в тот день, когда он увидел, во что, по его мнению, я превратилась, Тай больше не захотел иметь со мной ничего общего.

— Или, может быть, он попал в аварию и потерял память, — вставила Зои, не отрываясь от холста. — Вы знаете, что такое случается.

Нахмурившись, Эми снова взглянула на Фэйт:

— Что произошло между тобой и Эдди?

Фэйт улыбнулась.

— Всё изменилось. Словно поняв, что может потерять меня, он вступил в бой с драконом.

— А дракон — это его мать, — уточнила Зои.

— О, да. Через пару дней после нашей ссоры у меня дома он сказал матери, что женится на мне, и женился.

— И вы сыграли небольшую свадьбу, поскольку всё оплачивала твоя мать. А позже как отнеслась его мать к тебе? — спросила Зои.

Фэйт откинула голову назад и издала рвущийся из души стон.

— Она превратила мою жизнь в ад. Пока Эдди болел…

— Когда он заболел? — спросила Эми.

Фэйт опустила взгляд на свои руки.

Когда пауза затянулась, Зои посмотрела на неё:

— Он ведь всегда болел?

Фэйт кивнула, не поднимая глаз.

— Ох! — воскликнула Эми. — Вот почему он никогда не участвовал вместе с тобой и Таем в спортивных играх. Вот почему он всегда держался позади, — она на мгновение замолчала. — Но ты ведь не знала об этом, когда выходила замуж?

— Нет, — ответила Фэйт. — Его мать была самым настоящим снобом и не могла допустить, чтобы кто-нибудь узнал о том, что она смогла родить только одного ребенка, да и того со слабым сердцем. Она возила его к врачам далеко от нашего маленького городка, и поэтому ни один человек не знал, что с мальчиком что-то не так. Она ежедневно напоминала Эдди, что он должен сохранять в тайне болезнь сердца.

— Возможно, ей не хотелось, чтобы он женился на пышущей здоровьем рыжеволосой девушке, опасаясь, как бы она не убила его в постели, — предположила Зои.

Фэйт улыбнулась.

— Может, это и имело какое-то значение, но мне кажется, что главная причина была в том, что я стояла ниже на ступеньках социальной лестницы, чем её драгоценный сын.

— А причиной его воздержания от секса до свадьбы была его болезнь?

— Да, — ответила Фэйт, мгновенная вспышка промелькнула в её глазах. — Я была очень зла на него из-за этого. Эдди знал, что я спала с Таем, и догадывался, что тот был великолепным любовником, и потому не хотел с ним соперничать. Эдди хотел связать меня узами брака, прежде чем я обнаружу, что он …

— Он что? — спросила Зои.

— Прежде чем я обнаружу, что он был… Как бы понеобиднее сказать? Недозрелым в постели.

— Тебе лгали и обманом заманили в брак, — сказала Зои. — Почему ты не развелась с ним?

— Я думала об этом. Трижды я пыталась от него уйти. Одно время я даже сошлась с другим мужчиной, но, в конце концов, всегда возвращалась к Эдди. Он так сильно нуждался во мне, а я… — она подняла голову. — Правда в том, что я любила его. Я любила его с детства. Между нами столько всего было. В те дни, когда Эдди чувствовал себя хорошо, мы смеялись и веселились вместе. Это был наш маленький секс, правда, в другом смысле.

Когда Зои и Эми переглянулись, Фэйт продолжила, и голос её при этом звучал настойчиво, будто она оправдывала себя.

— Я знаю, всё выглядит, как будто бы моя жизнь была ужасной, но это не так. По крайней мере, первые годы не были. Можете думать, что хотите, но Эдди был богатым. Первые пять лет нашего супружества мы путешествовали. Я имею в виду самые настоящие путешествия. Не те, в которых за шесть дней посещаешь шесть стран. Мы с Эдди отправились в круиз на лайнере, останавливались только в пятизвездочных отелях. Месяц мы провели в Венеции, шесть недель в Париже.

— К тому же это давало тебе возможность уехать из своего города и от его матери.

— И более того, что тебя ожидало в твоём городе? Твоя настоящая любовь ведь уехала.

— Настоящая любовь, — повторила Фэйт. — Ты имеешь в виду Тая?

— Да, — ответила Эми, но Фэйт ничего не ответила.

— Что случилось с дорогой во владениях Тая? — спросила Зои.

Фэйт пожала плечами.

— Дорогу построили, а деньги за землю передали матери Тая. Она тоже уехала из города. Я никогда её больше не видела. Не знаю, что случилось с ней, но поговаривали, будто бы она живет с Таем.

— А что с домом, который Тай хотел перестроить для тебя? — поинтересовалась Эми.

— Его снесли. Эдди предложил мне его купить и перенести, куда я захочу. Но я не могла даже смотреть на этот дом, тем более жить в нём.

— И где же вы с Эдди жили? — спросила Зои, не отрываясь от холста.

Когда Фэйт не ответила, обе слушательницы уставились на неё.

— Только не говори нам, что вы жили с его матерью, — произнесла Эми. — Ты не могла этого сделать. Скажи мне, что это не так.

— Так и было. Эдди сказал, что это временно, пока мы не обзаведёмся собственный жильём. Но как только мы у неё поселились, он сказал, что у его мамы никого нет, кроме него, и его сердце не выдержит при мысли, что она живет одна одинёшенька в этом огромном доме, — Фэйт пожала плечами. — Но к тому времени я была так подавлена ими обоими, что не очень возражала.

— Что случилось с ней? — спросила Эми.

— Ничего. Она всё ещё жива и всё так же ненавидит меня.

Зои чуть присвистнула.

— Ты всю жизнь мирилась с этой бой-бабой?

— Да, — ответила она, улыбнувшись. — Но я расквиталась с ней. И не слабо врезала.

— Каким образом? — спросила Эми. — Какой-то информацией?

— Нет, — ответила Фэйт, улыбаясь еще шире. — На похоронах Эдди я дважды ударила её кулаком в лицо. Сперва правым, а потом левым. Бух! Бух! Это было замечательно. Конечно же, меня оттащили от неё, и я провела ночь в местной тюрьме. Но я всё ещё помню этот случай как самое высокое достижение в моей жизни.

— Очень жаль, что ты не сделала этого до свадьбы с Эдди, — пробурчала Зои.

— Но ты любила Эдди, — сказала Эми. — Я могу понять многое из того, что ты делала несмотря ни на что, только тем, что ты любила его.

— Ты действительно романтичная натура, не так ли? — заметила на это Фэйт.

— Если бы мне достался такой муж, как у неё, я бы тоже была романтичной, — Зои показала эскиз портрета Стивена. Непонятно, как это возможно, но она сделала так, что на портрете он выглядел ещё лучше, чем в жизни. Рисунок был чёрно-белым, и потому нельзя было бы увидеть его светлые волосы. И Зои изобразила его с тёмными глазами и волосами. А брови его были изогнуты в той манере, в которой он привык получать то, что хотел.

— Боже мой! — прошептала Фэйт удивленно.

Эми взяла картину из рук Зои.

— Думаю, что мне, вероятно, придётся сегодня ночью полететь домой, — сказала она, глядя на портрет.

— Можно мне с тобой? — воскликнула Зои. В её голосе прозвучала такая искренность и страсть, что все трое рассмеялись.

— Могу я купить его у тебя? — спросила Эми, держа в руках портрет, словно от него зависела её жизнь.

— Нет, но ты можешь оставить его себе.

— Ты не можешь… — начала Эми, но потом замолчала. — Спасибо. Спасибо тебе большое. Я в долгу перед тобой, — она неохотно вручила портрет обратно.

Фэйт зевнула.

— Не знаю, как вы, но я хочу спать. Я провела сегодня сеанс четырехчасовой терапии.

— Не будет ли Дженни гордиться нами? — сказала Зои, убирая принадлежности для рисования.

— Ах, да. Раз мы заговорили о ней, — произнесла Фэйт поднимаясь, — никто из вас не получал сегодня визитные карточки?

— Визитные карточки? — переспросила Эми, словно не понимая, что это такое.

— Я — нет, — ответила Зои. — Я сегодня ничего не купила, кроме как ленча. И никто не давал мне визитки.

— Почему ты спрашиваешь об этом? — поинтересовалась Эми.

— Я вчера разговаривала с Дженни, и она сказала, чтобы мы собрали все визитки, который нам предложат. Кажется, для неё это важно.

Эми с Зои переглянулись и пожали плечами.

— Извини, ничем не могу помочь, — сказала Эми. — Мы завтра выйдем и посмотрим, что сможем найти. Может, она коллекционирует визитки.

— Нет, — возразила Зои. — Возможно, у неё есть сумасшедшие пациенты, которые используют их…

— Для строительства экспериментальных домов, — поспешно докончила за неё Эми до того, как Зои смогла придумать какую-нибудь изощрённую участь для этих визиток.

— Конечно, — согласилась Зои. — Я в постель. Ты хочешь принять ванну первой? — спросила она у Фэйт.

— Я бы хотела принять душ, если ты не возражаешь.

— Ха! — воскликнула Зои. — Ты предпочитаешь проводить часы в ванной. Я видела те банки-склянки с вонючей дрянью, которые ты накупила.

— Это очень долго, — объяснила Фэйт. — Я только приму душ и…

— Прими ванну! — приказала Эми командным голосом. — Зои не закончила портрет моего сына. И кроме того, она может воспользоваться моей ванной. Иди и наслаждайся.

— Ладно, я пойду, — сказала Фэйт и вышла.

Когда они остались одни, Зои направилась на кухню, а Эми последовала за ней.

— Так о чём ты хотела со мной поговорить? — спросила Зои, открывая холодильник и вытаскивая оттуда бутылку белого вина.

— Что заставило тебя подумать, будто я хочу поговорить с тобой? — вопросом на вопрос ответила Эми, ополаскивая бокалы для вина.

— Ты солгала Фэйт о рисунке, который я даже не начинала, и осталась со мной в комнате. Одна. Так, и что ты хотела сказать?

— Не знаю. Просто история Фэйт расстроила меня. Как ты думаешь, что случилось с Тайлером?

— Он покинул город. Это она сказала. Он проторчал в том городе, ожидая, пока вернется из колледжа девушка, которую он любит. И когда она вернулась, он увидел, что Фэйт хочет не только его. И Тайлер поступил по-умному — уехал из города.

Эми протянула Зои бокалы, чтобы та наполнила их из только что открытой бутылки.

— Я не знаю. В её истории мне не дает покоя что-то, от чего меня бросает в дрожь.

— Ты имеешь в виду, что Эдди обманывал и манипулировал ею, как и его мать?

— Да, это то, что я имею в виду. Бедная Фэйт, — произнесла она, опираясь на барную стойку и делая глоток вина. — Мне так её жаль. Она всё ещё твердит, что Эдди был любовью всей её жизни. Но как это может быть?

— Так, и что ты надумала своим светлым умишком? Отвести её к парикмахеру и придать ей новый облик?

— Ты можешь прекратить это? — прервала Эми, уставившись на неё. — Я уже могу разглядеть в тебе тебя, хоть ты и прячешься, изображая девчонку-хулиганку.

— Полагаю, я просто испуганный маленький ребёнок под толстым слоем макияжа.

— Это то, что говорит тебе Дженни.

Зои улыбнулась.

— Да, точная цитата.

Эми взглянула на дверь ванной комнаты, откуда доносился шум воды.

— Мы можем кое-что сделать для неё. Сложно себе представить всё, что с ней произошло за последние годы. Она превратилась из…

— Пышногрудой рыжеволосой девицы, — подсказала Зои.

— Да, пышногрудой, страстной рыжеволосой девушки в … — она взглянула на Зои.

— В разбитую подавленную женщину, которой нет ещё и сорока.

— Мне интересно, что случилось с её матерью.

— Умерла несколько лет назад, — ответила Зои. — Фэйт рассказала мне до твоего приезда. Держу пари, что старая карга умерла счастливой.

— Почему бы и нет? Она шантажировала и заставила своего единственного ребёнка выйти замуж за человека с пороком сердца и …

— И получить свекровь у которой не было сердца, но было много денег.

— Клянусь, что позволю своим детям жениться, на ком они захотят, — обещала Эми.

— Неужели? А что если один из твоих прекрасных сыновей с дипломом колледжа приведёт домой крашеную блондинку, которая даже школу не закончила, и скажет, что хочет жениться на ней и усыновить её троих незаконнорожденных детей?

— Хороший удар, — сказала Эми, глядя на сад через окно. Уже было поздно и ей следовало бы лечь спать, но её не покидали мысли о попусту растраченной жизни Фэйт. — Интересно, а мы смогли бы найти Тайлера?

— Мы? Когда это ты и я стали «мы»?

— Когда ты изобразила моего мужа как сексуального бога.

— Держу пари, правда в том, что он пьёт и изменяет тебе.

— Нет, это его браться так поступают. Они женаты по два и три раза. Но мой Стивен идеальный.

— А это хоть чуточку не надоедает?

— Конечно, нет! — ответила Эми, затем, осушив бокал, вымыла его. — Думаю, что завтра проверю некоторые поисковые системы, которые помогают найти людей.

— Что ты знаешь об этом Тае, что поможет тебе найти его?

— Его имя, город, в котором он вырос и братья, которые переехали на Аляску. Я думаю, что смогу собрать воедино достаточно кусочков, чтобы хоть что-нибудь разузнать. Ну, ладно, я спать. Увидимся утром.

Когда Эми ушла, Зои простояла на кухне несколько минут, затем пошла в спальню и вытащила свой ноутбук. Несмотря на то, что приближалась полночь, она не устала. С тех пор как она оказалась в больнице, у неё были проблемы со сном, и ей редко удавалось проспать дольше четырёх часов. Обычно она рисовала, но сегодня ей хотелось посмотреть, что она откопает в интернете. Как только компьютер включился, и беспроводный интернет заработал, она налила себе еще один бокал вина и села.

— Ну, мистер Тайлер Паркс, если у вас всё ещё это имя, я собираюсь вас найти, — сказала она экрану, начиная печатать.

Глава 7

Эми спала.

Она лежала в постели — но не в своей собственной кровати — закутавшись в тяжёлые одеяла, которые, казалось, покрывали её грудой в фут высотой. Несмотря на это у неё замёрз нос. Она натянула одеяло, тщательно закутываясь в него вся целиком. Похоже, комнату не нагрели. Она провела ногой в поисках Стивена. Может, ей удалось бы уговорить его включить термостат.

В следующую секунду, она подскочила. Мальчики! Если в их комнате холодно, значит, они тоже мёрзнут. Вставая, она ударилась головой обо что-то твёрдое. Потирая ушибленное место, она повернулась и коснулась ногой пола. Но вместо мягкого ковра почувствовала под ногой что-то жёсткое, обо что ушибла ступню.

— Что же мальчики пролили на ковер, пока я была в Мэне? — прошептала она, проводя рукой в ногах кровати в поисках халата, но его там не оказалось.

В комнате было так холодно, что можно было увидеть, как при дыхании вырывается пар. Она скользнула взглядом по окну, заметив, что переплёт у него ромбовидной формы, и это не те окна в колониальном стиле, которые они со Стивеном выбирали при постройке дома. Что они здесь сделали, пока она отсутствовала?

Обхватив себя руками за плечи, чтобы защититься от холода, она пошла по жёсткому ковру по направлению к двери.

— Стивен! — окликнула она, добравшись до его стороны кровати. Ей видна была только макушка головы и ничего больше. — Стивен! — позвала она громче. — Что-то не так с котлом. Ты должен кого-нибудь вызвать.

— И я уверена, они прибудут и посреди ночи, — добавила она, заметив, как её муж чуточку пошевелился. Но из-под одеяла не выглянул.

— Мужчины! — проворчала она, направляясь к двери. Тёмную спальню освещал лишь лунный свет, падающий через окно. Но она хорошо знала комнату, и не было необходимости включать свет.

Подойдя к двери, она потянулась к медной ручке, но её рука коснулась странного хитроумного изобретения, которое больше походило на засов для конюшни, нежели для спальни.

— Что происходит? — произнесла она вслух, раздумывая, что сказать домашним насчёт совершённых за время её отсутствия перемен.

Она раздражённо отодвинула засов и вышла в коридор. Здесь было ещё темнее, чем в спальне. Куда делись ночники, расставленные по всему дому? Зная привычку мальчиков вставать по ночам, ей хотелось, чтобы они могли видеть, куда идут. Установка, как полагалось, была светочувствительной, включавшейся только в темноте, но сейчас почему-то не заработала. Эми стало интересно, не из-за отключения ли света вышел из строя отопительный котел.

Она поспешила в комнату к старшему сыну, располагавшуюся в нескольких шагах дальше по коридору. И здесь тоже на двери был засов. Нахмурившись, она протянула руку, чтобы открыть её.

Она подняла засов, но не успела ещё отворить дверь, как сильная рука схватила её.

— На твоём месте я бы не стал этого делать, — произнёс мужской голос над её головой. В голосе, который был глубже, чем у Стивена, слышался старинный британский акцент, как в старом чёрно-белом кино.

— Стивен? — спросила она. — Что ты делаешь? Отпусти меня и спустись проверить котёл. Здесь просто мороз, — она повернулась, чтобы открыть дверь.

Мужчина положил свою руку поверх её.

— Нет. Не делай этого.

— Да прекратишь ли ты это! — воскликнула она, отбрасывая его руку.

— А! Я понял. Ты не та, за кого я тебя принял. Я понял это, увидев тебя в ночной рубашке. Иди. Быть может, позже ты зайдёшь в мою комнату.

— Великолепно, — произнесла Эми. — Дом превратился в ледяную глыбу, а ты хочешь поиграть в сексуальные игры. Скажи мне ещё, что на тебе не надеты те смехотворные высокие кожаные сапоги, которые ты купил.

— Сапоги? — спросил мужчина. — Ах да! Мои сапоги из кожи.

Эми не смогла сдержать смех.

— Стивен, ты словно из другого времени явился. Спускайся вниз и посмотри, что можно сделать с котлом. Я пойду к мальчикам и заберу их к нам в постель. Иди сейчас же и сделай это!

На несколько мгновений мужчина потерял дар речи.

— Женщина, ты сумасшедшая. Твой рассудок помутился.

— Мой рассудок когда-нибудь возвратиться, но в доме десять градусов.

Она услышала — было очень темно, чтобы что-то увидеть — его движение. Он зажёг свечу и поднял её. Глаза Эми широко распахнулись от удивления: она смотрела в лицо не своего мужа, а какого-то незнакомца. Он был настолько же темноволосым, насколько Стивен — светловолосым. Его длинные чёрные волосы доходили до воротника, у него были густые ресницы, которые обрамляли тёмные глаза, и чёрные брови вразлёт — словно крылья птицы.

Она отступила на шаг, и зажала рукой ворот рубашки.

— Кто вы и что делаете в моём доме?

— В твоём доме? — переспросил мужчина. — Я думаю, хозяин гостиницы может не согласиться с этим. — Поворачиваясь, он поднял свечу выше и осветил ступеньки. Эми посмотрела через перила вниз и увидела нечто вроде таверны, имевшей сходство с одной из тех, что они посетили в Вильямсбурге.

Эми шагнула от мужчины назад. Он был так же высок, как и Стивен, но выглядел крупнее и шире, и во взгляде не было добродушия Стивена.

— Я не знаю, кто вы такой и какую игру затеяли, но если сию же минуту не уберетесь из дома я крикну мужу, чтобы он вызвал полицию.

Мужчина отступил на шаг:

— Пожалуйста, позови своего, эээ, кого? Твоего мужа, девка. Я встречусь с ним, — он откинул назад свой тяжёлый чёрный плащ и показал длинный серебряный меч, висевший в ножнах у него на талии.

Все газетные отчёты, которые она когда-либо читала, об ужасах вдруг всплыли у неё в памяти.

— Пожалуйста, только не навредите моим детям, — прошептала она, хотя думала, что он уже сделал это.

Её глаза расширились от ужаса, а сердце бешено забилось. Она незаметно завела руку за спину, чтобы открыть дверь в комнату сына. Сумев одним стремительным движением сделать это, она вбежала в комнату, захлопнув за собой дверь, и прислонилась к ней. Она не знала, что будет делать, если мужчина начнёт ломиться в дверь. Она не способна удержать её. Но поскольку дверь не стали толкать, её главной заботой стало найти и вывести сына из дома. Они проводили учебные пожарные тревоги, и Эми держала свёрнутые верёвочные лестницы в ящике под сиденьем у окна.

Она побежала к кровати.

— Дэви? — сразу же зашептала она. — Вставай. Вставай сейчас же. Ты должен выбраться из дома. Это экстренный случай.

Когда она не дождалась от него признаков пробуждения, то откинула одеяло и принялась теребить, пытаясь его разбудить.

— О, какой приятный сюрприз. Иди сюда, голубушка, — произнёс мужской голос, и в следующую секунду Эми повалила на кровать пара мужских сильных рук. От мужчины пахло так, словно он год не видел ванной. И вдобавок к испугу она почувствовала тошноту.

— Отпустите меня! — закричала она, брыкаясь, в результате чего, к несчастью, её ночная рубашка задралась выше колен.

— В точности, как мне нравится, — сказал мужчина, положив руку ей на колено и продвигаясь выше. Он приблизил свой рот к её лицу — боже! от него несло, как из сточной канавы.

— Прекратите! — прокричала она так громко, как только смогла. Но её голос заглушили его рука, его лицо и его тело, накрывшее её.

В следующую секунду кто-то отбросил его от неё, и она услышала звук удара об стену.

— Стивен! — произнесла Эми, протягивая к нему руки. — Это было ужасно! Он пытался… Мальчики! Наши сыновья! Мы должны добраться до них.

— Я не знаю, кто такой Стивен, — ответил мужчина. — И я не знаю ничего о твоих сыновьях. Я не знал, что у тебя есть муж.

Это был тот темноволосый незнакомец. В лунном свете, падающем из окна, смутно распознавались черты его лица.

— Вы! — возмутилась она. — Что вы сделали с моим мужем и детьми?

Мужчина выпрямился, в то время как другой стонал в углу.

— Если ты не хочешь, чтобы он составил тебе компанию на эту ночь, советую вернуться в свою постель. Возможно, завтра к тебе вернётся рассудок.

Она села с размаху на кровать и в замешательстве уставилась на него. Постель была настолько мягкой, что Эми почти утонула в перине.

— Я не знаю, кто вы и о чем говорите. Это мой дом, и я живу здесь со своим мужем и двумя сыновьями. Что вы с ними сделали?

Даже в темноте она увидела, как он затряс головой, вытаращив на неё глаза. В следующую секунду он наклонился и взял её на руки.

Эми изо всех сил пыталась вырваться.

— Если ты не успокоишься, я брошу тебя на пол, а пол, могу заверить, очень твёрдый.

Когда она прекратила сопротивляться, он отнёс её вниз по коридору, потом в комнату, где она проснулась, и бросил её на кровать.

Когда она приземлилась, раздался пронзительный крик, и из-под одеял высунулась женская голова.

— Что за чёрт? — возмутилась женщина, изрыгая проклятия и пытаясь выбраться из-под одеял. Она взглянула на мужчину.

— Ох, это вы, милорд. Вам что-нибудь нужно? — спросила она, одновременно пиная Эми, пытаясь спихнуть её со своих ног.

С помощью кремня и кресала мужчина зажёг свечу рядом с кроватью.

— Да, — ответил он. — Не выпускай свою сестру из постели, если только не собираешься сдавать её во временное пользование мужчинам в своём доме.

— Почему бы и нет? — ответила женщина. — Хоть какая-то от неё польза. Она же больна и бестолкова. Мой отец потерял насчёт неё всякую надежду.

Эми перестала отбиваться от пинков женщины и уставилась на неё. Та была симпатичной, но какой-то неряшливой. Её темные волосы выглядели так, словно их долго не мыли, а на шее была грязь. А самым ужасным было то, как она смотрела на стоящего мужчину. С такой явной, неприкрытой похотью.

— Может, есть что-то, что я могу сделать для вас, — произнесла женщина тоном, наводящим на непристойные мысли.

— Нет, не сегодня. Просто держи свою сестру в комнате. Привяжи к кровати, если это понадобиться.

— Ах, — вздохнула женщина низким мурлычущим голосом. — Мне бы могло понравиться быть привязанной к кровати.

Эми передёрнуло от развязной манеры женщины. Она посмотрела на мужчину, но его тёмное лицо не выдавало и намёка на его мысли. Она думала, что это Стивен, но нет, это был не он. Он был похож на него, но…

— Вы похожи на рисунок Зои, — выпалила Эми. — Вы Стивен, но другой.

— Я не ваш муж, — ответил мужчина, но его голос был скорее весёлым, чем раздражённым.

— Конечно, нет, — сказала темноволосая женщина и, размахнувшись, ударила её кулаком по плечу.

Эми упала на тяжёлые одеяла и схватилась за руку:

— Больно же!

— Для этого и предназначался удар, — ответила женщина, не сводя глаз с мужчины. Когда она пыталась встать с кровати, мужчина сделал шаг назад, очевидно желая выйти из комнаты.

— Я оставлю вас, — сказал мужчина, открывая дверь, и ушёл.

Эми опять села на кровати, всё ещё слишком ошеломлённая последними событиями, чтобы понять происшедшее. Она повернулась к женщине рядом с ней.

— Меня зовут Эми Хэнфорд и у меня кажется есть… На самом деле я не знаю, что со мной произошло, но мне нужно найти своего мужа и детей. Если бы я могла…

Она не сказала больше ни слова, потому что женщина ударила её кулаком по лицу. Эми откинулась назад на покрывала и, когда потрогала нос, поняла, что он кровоточит.

— Ты — моя тупая сестра! — кричала женщина ей в лицо. — У тебя нет ни мужа, ни детей. У тебя нет мужчин! Ты поняла меня? Мужчины принадлежат мне. И особенно лорд Хоуторн. Он мой, а не твой. Так что даже не пытайся завлечь его в постель. Ты поняла меня?

— Совершенно, — ответила Эми. Она оглянулась в поисках носовых платков, но не нашла ни одного. Поскольку кровь продолжала течь, она схватила край серого платья и зажала нос.

— Ты стираешь это, а не я, — заметила женщина.

Эми поняла, что держит в руках угол простыни.

— Уверена, что буду первой, кто это сделает, — ответила она, довольная тем, что из-за её зажатого носа было не очень-то понятно, что она говорит. Ей совсем не хотелось, чтобы её опять ударили.

Женщина задула свечу:

— А теперь дай мне немного выспаться.

— С удовольствием, — пробормотала Эми, а затем легла на кровать рядом с этой женщиной. Но теперь ей подумалось, что она дома и видит сон, и чем быстрее заснёт, тем быстрее проснётся, и вместе со Стивеном они посмеются над нелепым сновидением.

Или она проснётся в Мэне и поделится своим сном с…? Она улыбнулась. Со своими новыми подругами. Это была приятная мысль посреди воистину ужасного сновидения, А Эми верила в хорошее.

Она закрыла глаза и предалась воспоминаниям о том дне, когда они со Стивеном и детьми поехали в зоопарк. Это был прекрасный день. Немного погодя её нос перестал кровоточить, и она погрузилась в сон.

Глава 8

— Что с тобой случилось? — спросила Зои утром, как только Эми появилась на кухне.

Зои сидела за кухонным столом, перед ней стояла пустая тарелка, а на коленях лежал альбом для рисования. Фэйт стояла у раковины и мыла посуду.

Эми открыла дверцу холодильника и вытащила оттуда формочку со льдом.

— Думаю, что я ворочалась в кровати и ударилась носом о прикроватный столик. По крайней мере, только это и могу предположить. Он действительно так ужасно выглядит? — она обернула лёд в кухонное полотенце и приложила к больному месту.

— Ужасно, — ответила Зои. — У тебя пол-лица…

Фэйт положила руку на плечо Зои:

— Она всю ночь не спала, так что не слушай её. Ты выглядишь прекрасно. Небольшой макияж и чуть-чуть…

— Пластической хирургии, — вставила Зои.

— Не смеши меня, — сказала Эми. — У меня всё лицо болит. Я испачкала кровью всю постель Дженни. Я закинула бельё в стирку, но не думаю, что пятна сойдут, — она взглянула на Фэйт. — Может, нам купить сегодня несколько новых комплектов.

— Конечно, — согласилась Фэйт, принимая приглашение.

Эми взглянула на неё:

— Ты сегодня какая-то не такая…

— Она выглядит лет на пять моложе, скажи? — сказала Зои. — Я сразу же это заметила. А вот ты, ты выглядишь, словно провела пару раундов на ринге.

Подле обеденного стола висело зеркало, и Эми взглянула в него. С тех пор как встала, она мало что сделала, только внимательно всматривалась в своё отражение, однако всякий раз убеждалась, что выглядит так, будто потерпела поражение в битве.

— Думаю, нам следует отвезти тебя к врачу, — сказала Фэйт. — Твой нос может оказаться сломан. Почему ты не позвала нас, когда ударилась о тумбочку? У меня чуткий сон, и я могла бы тебя услышать.

Эми села за кухонный стол и осторожно коснулась носа:

— На самом деле, я звала на помощь, но меня услышал только мужчина.

— Мужчина? — Фэйт и Зои уставились на неё, бросив свои дела.

Эми взяла альбом Зои и открыла страницу с рисунком Стивена — Стивена Тёмного, подумала она:

— Он. Он услышал меня в моём сне.

— Тебе снился сон о моём мужчине? — спросила Зои. — Я не думаю, что это законно. Я считаю, что если его создала я, значит он мой. У тебя уже есть лакомый кусочек, так что ты не можешь взять мой.

— Что это был за сон? — спросила Фэйт, с серьёзным лицом садясь напротив Эми. — Это он тебя ударил?

Эми взглянула на женщин и заметила, что обе они потеряли свой весёлый вид.

— Нет, нет и ещё раз нет, — произнесла она. — Этот человек не ударил меня. Ни один мужчина, ни в жизни, ни во сне ни разу не поднял на меня руку. Так что хватит так смотреть. Это была моя сестра… сестра из сна, это она меня ударила. И я спала рядом с ней в одной кровати.

Зои и Фэйт на мгновение потеряли дар речи, затем Фэйт сказала:

— Я вытащу яйца, пока ты будешь рассказывать.

Эми застонала:

— Нет, это и в самом деле был просто глупый сон. Уверена, что в терапию Дженни не входит пересказ дурацких сновидений.

— Ты шутишь? Да она обожает сны, — возразила Зои. — Я дошла до той точки, что придумывала их для развлечения. Мне нравилось смотреть, как быстро она сумеет их записать.

Фэйт с послала Зои раздражённый взгляд:

— И ты ещё удивляешься, почему это суд принудил тебя к лечению, — и снова обратилась к Эми: — Даже если Дженни ненавидит сны, думаю, могу сказать точно за нас обеих, что нам понравится твой сон о том, как ты в постели с сестрой и тем мужчиной.

— Он не был в постели.

— О, — в унисон произнесли Зои и Фэйт. И это прозвучало так разочарованно, что Эми рассмеялась… но боль от синяка на опухшем лице заставила её прервать смех.

— Хорошо, — сдалась Эми. — Я расскажу, но там действительно нет ничего особенного.

Она улыбнулась.

— Тупая. Так назвала меня моя сестра. Думаю, она действительно меня ненавидела.

— Так же как и все сёстры, — вставила Фэйт, разбивая яйца над кастрюлей.

— Ты уже второй раз с презрением отзываешься о сёстрах, — произнесла Эми. — Что тебя так настроило против них?

— Когда у меня умерла мать, я обнаружила, что отец мой до неё уже был однажды женат, и у него остались две дочери старше меня. Довольно и того, что я просто скажу: когда они узнали, что я вышла замуж за богатого человека, то стали навещать меня.

— Они залезали в твою кровать да при этом ещё тебя и били? — спросила Зои.

— Нет.

— Я предпочитаю послушать историю Эми, — заявила Зои.

На самом деле Эми была не против рассказать свой сон, надеясь, что это поможет ей выбросить историю из головы. Несмотря на то, что она теперь бодрствовала, а на дворе был двадцать первый век, её не оставляло чувство реальности произошедшего.

— Интересно, — сказала Зои, когда Эми закончила свой рассказ. — Догадываюсь, что ты увидела сон после того, как разбила нос. Это история объясняет несчастный случай.

— Наверное, — согласилась Эми, опустив взгляд на тарелку с кашей. — Но у меня никогда не было снов с запахами. Я всё ещё чувствую отвратительное зловонное дыхание того мужлана. Тьфу, гадость!

— Как насчёт дыхания героя? — спросила Фэйт.

— Героя? Ах, ты имеешь в виду…

— Высокого, темноволосого, прекрасного полубога, — сказала Зои.

— Навряд ли, — произнесла Эми, направляясь с пустой тарелкой, чтобы вымыть её, к раковине. — Чем мы сегодня будем заниматься помимо того, что отправимся за покупкой простыней? — взглянула она, обернувшись, на обеих, но ни Фэйт, ни Зои не заговорили.

— Я что-то пропустила? — спросила Эми.

— Вообще-то, Фэйт хотела провести день у парикмахера, чтобы подстричься и окрасить волосы в огненно-рыжий цвет.

— Серьёзно? — удивилась Эми.

— Думаю, что смогла бы, — ответила та нерешительно. — Я имею в виду стрижку, но не огненно-рыжий цвет.

— Думаю, это было бы замечательно. А как насчет тебя, Зои?

— Наброски, — ответила она, вытаскивая свой блокнот. — В моей голове засело несколько идей, и я собираюсь прогуляться на пляж, чтобы осуществить их.

Эми хотела было воспротивиться их планам бросить её одну, но, по правде говоря, она не возражала остаться предоставленной самой себе. Ей хотелось заглянуть в книжный магазин, который увидела ещё вчера. Она посмотрела на Зои.

— Ты действительно не спала всю ночь?

— Конечно, я так часто делаю.

— Когда я проснулась, она всё ещё сидела за компьютером, — вставила Фэйт. — Может, тебе следовало бы вздремнуть немножко?

Эми вопросительно посмотрела на Зои и та лёгким кивком дала понять, что искала информацию насчёт Тая. По её глазам было видно, что она кое-что раскопала. Но, судя по всему, ничего хорошего не узнала.

— Ну, ладно, — произнесла Эми. — Пойду куплю новые простыни для замены и заодно ознакомлюсь с местными достопримечательностями.

— Мы видим их дважды в день, — сказала Фэйт.

— Может быть, я проведу утро в том маленьком стареньком книжном магазинчике, который мы видели. Помните? Это от пиццерии вниз по алле.

Когда Фэйт отвернулась, Эми взглянула на Зои, и та кивнула. Она поняла просьбу Эми встретиться в магазине и рассказать ей всё, что узнала о давнем приятеле Фэйт.

— Хорошо, — произнесла Эми, — я скоро оденусь. Мы встретимся здесь на ужин? Может, нам что-нибудь приготовить?

— Я готовлю вполне сносный сабайон[6], — сказала Фэйт. — Как думаешь, здесь можно найти итальянское «Vin Santo» — «Святое вино»[7]?

— Ты можешь использовать марсалу[8], — предложила Эми.

— Спасите меня, — простонала Зои. — Меня заманили в ловушку с двумя домохозяйками.

— Чем ты питаешься дома? — спросила Эми. — Ты не готовишь?

— Я не только не готовлю, у меня даже дома нет.

— Что? — удивилась Фэйт.

— После того несчастного случая моя жизнь проходит в творческих трудах: я пишу портреты богатых людей и их детей. Останавливаюсь в особняках на три — шесть месяцев и делаю портреты всей семьи — акварелью или пастелью. Я стала «необходимым атрибутом» богатейших людей страны.

Она всё это так рассказала, таким шутливым тоном, что заставила Фэйт и Эми улыбнуться.

— Если ты никогда не задерживаешься надолго на одном месте, как же ты видишься с Дженни? — спросила Фэйт.

— Компьютер, вебкамера, аудио. Все дела.

— Вы проводите сеансы на расстоянии?

— Да, конечно, — ответила Зои. — А что не так?

— Ничего, — произнесла Эми, — просто временами я чувствую себя совсем старушкой.

Покинув кухню, она направилась к себе в комнату. Прежде чем выйти из дома, она вытащила простыни из стиральной машины и убедилась, что пятна так и не сошли. Столько крови никогда не отстирается.

Закидывая простыни в сушилку, она снова задумалась о своём сне. Для остальных она сделала вид, что легко отнеслась к нему, но правда состояла в том, что сон сильно её беспокоил. Обычно сны постепенно стираются из памяти в течение дня. Человек может встать полусонный, но к уже завтраку картинки из сна размываются, тускнеют.

Но не из этого сна. Даже сейчас она помнила его намного отчётливее, чем собственную семью. Этим утром, когда её мужчины готовились выехать из дома, она успела позвонить Стивену. Она поговорила примерно по три минуты с сыновьями, но те были так возбуждены путешествием, что не могли сосредоточиться на разговоре. Как только Стивен взял трубку, первое, что спросила Эми, было, не известно ли ему о ком-то по имени Хоуторн в их генеалогическом древе.

— Понятия не имею, — ответил Стивен. — Что побудило тебя задать этот вопрос?

— У меня был странный сон и в нём был ты. А звали тебя Хоуторн, — она скрестила пальцы, обманывая его.

— Да? — спросил Стивен. — Как интересно. Ты должна рассказать мне всё, как только вернешься.

Стивен замолчал ненадолго.

— Что-то не так?

— Всё в порядке. На самом деле, думаю, что у меня появились подруги.

— Подруги? В прошлый раз, когда я с тобой разговаривал, ты жаловалась, что одна из них гот, а другая — старая дева. Ты хотела прилететь обратно первым же рейсом.

— Да, конечно, но кое-что изменилось. Но знаешь, у Фэйт была тяжёлая жизнь, и сегодня она собирается подстричься.

— Вот это моя Эми, — сказал Стивен, посмеиваясь. — Ты убедила создать её новый облик.

— Не я, — возразила Эми, недовольная сказанным Стивеном. По его словам выходило, будто её ничто не беспокоит, кроме косметики и одежды. — Зои сделала это.

И опять Стивен замолчал на какое-то время.

— Милая, с тобой все в порядке?

— Всё замечательно, — ответила Эми. — Просто прекрасно. Как ты сам, как мальчики?

— С нами всё отлично. Папа приехал ночью, и мы смотрели спорт по телевизору.

Когда он больше ничего не добавил, Эми поняла, что наступил её черёд спрашивать: курил ли Льюис в доме, не разбросали ли они пустые банки из-под пива по деревянной мебели, прикончили ли пиццу, которую, как она знала, они ели. Но Эми ничего не сказала. Единственное что, казалось, сейчас занимало её ум, был её сон.

— Я не думаю, что с тобой всё в порядке, — сказал Стивен. — Эй! У меня идея. Почему бы не отправить твоего отца и моего с детьми в поход. А я приеду к тебе. Я мог бы приехать ночью…

— Нет! — возразила Эми, затем вздохнула. Последнее что она хотела, это чтобы он лицезрел её физиономию в таком виде. Но было ещё что-то. Она наслаждалась временем в одиночестве и… — Я имею в виду нет. Я должна доиграть до конца. Я должна сделать то, что мне полагается.

— Полагается? — переспросил Стивен. — Эми, что там происходит?

— Ничего. Ничего. Просто… Я не знаю. Это интересно. Слушай, тебе лучше поехать с мальчиками. Они никогда не простят мне, если я сорву им поездку.

— Конечно, — медленно протянул Стивен. — Но, Эми, если тебе что-то понадобится, я тут. Ты ведь знаешь об этом? И ты ведь знаешь, что я люблю тебя?

— Да, конечно, — ответила Эми поспешно, затем положила трубку. Она поняла, что не сказала, что тоже любит его и хотела было уже перезвонить, но не стала этого делать. Лучше отпустить их в поездку, которую они так ждали. Поездку без неё.

Эми поспешно оделась, ей потребовалось пятнадцать минут на то, чтобы замаскировать кровоподтёк на лице, и она вышла из летнего домика раньше остальных. У нее появилась одна мысль, которую она хотела проверить. Она задумала узнать что-нибудь об англичанине по имени Хоуторн. Конечно, разумнее было бы остаться дома и заняться поисками в интернете, но было что-то, что, казалось, тянуло её в маленький книжный магазин.

Когда она открыла дверь, прозвенел колокольчик, и Эми улыбнулась. Перед ней предстала картина, словно сошедшая с экрана старого кино. Здесь всё было в точности так, как она и надеялась увидеть — со стопками книг повсюду. Все полки были заполнены книгами, а стулья и столы оказались просто завалены ими. Она разглядела под книгами антикварную мебель. Эми улыбнулась, подумав о том, что мебель, возможно, была новой, когда её устанавливали здесь.

— Могу я вам помочь?

Обернувшись, она увидела седоволосого старика с настолько прямой осанкой, что ей подумалось о годах, проведённых им в армии.

— Я ищу что-нибудь по истории Англии периода… Полагаю, это может быть восемнадцатый век, время Вильямсбурга. Личная жизнь обычных людей. Я не интересуюсь королями и королевами.

— Думаю, у нас есть то, что вам нужно, — сказал мужчина, направляясь вглубь магазина.

Он повёл её в комнату, которая была устроена как кабинет в чьём-то доме. Здесь под глубоко посаженным окном стояло сиденье, с мягкой обивкой и полудюжиной старых подушек на нём. Большое удобное кресло стояло на углу с медной лампой над ним для чтения. Кофейный столик в центре был завален книгами, и на нём обнаружилась даже пара очков.

— Сюда, — пригласил он. — Думаю, если поищете в этом отделе, найдёте то, что вам нужно.

На двери прозвенел колокольчик.

— Ах, если вы меня извините, я пойду встречать посетителей. Время в вашем распоряжении, — сказал он. — Столько, сколько вам нужно.

— Да, спасибо, — ответила она, а он вышел в главный зал магазина.

Эми нравился запах старых книг и вид полок, сгибающихся под тяжестью тысяч томов. Она прошла к самой дальней стене и принялась читать заголовки. Этот шкаф, кажется, посвящён средневековой истории. Но то, что ей снилось, случилось в более позднее время.

Она посмотрела в окно. Позади магазина протянулось поле, всё поросшее дикими цветами, освещаемыми дивным светом солнечных лучей.

Снова окидывая взглядом комнату, она подумала о том, насколько любила всё это. Стивен часто говорил ей, что прочитав столько исторических романов, ей пора бы уже начать писать самой.

— Может быть, и следовало бы, — прошептала она, глядя на книжные корешки.

Она провела счастливейший час в поисках, вытаскивая одну книгу за другой, а затем ставя их обратно. Несмотря на то, что магазин находился в крошечном городке в штате Мэн, у владельца, конечно же, была впечатляющая коллекция книг по английской истории. Начиная с нормандских завоеваний и заканчивая сёстрами Митфорд.

Разглядывая книги, Эми подумала, что была бы не прочь забрать всю подборку — вместе с комнатой — к себе домой. Ей просто хотелось всё это перенести в свой собственный дом.

У меня был бы свой летний домик, подумала она. Прошлым летом Стивен сказал что-то вроде того, что они могли бы построить для неё домик где-нибудь на задах двора.

— Зачем мне это нужно? — спросила она.

— Просто, чтобы убежать от нас, — ответил он.

— Я не хочу убегать от вас. Вы трое — моя семья.

Стивен тогда нахмурился, но она не поняла почему. А сегодня ей вдруг стало ясно. Не нависает ли она над ними слишком тяжело? Не чересчур ли много командует всеми вокруг? Была ли она сверх меры властной? Отец Стивена очень редко навещает их, потому, как он выразился, «у неё больно много проклятых правил». Он хотел проводить время приятно и не желал, чтобы ему указывали, что делать.

Впервые за последние дни она подумал о ребёнке, которого потеряла. Был ли ребёнок причиной её уныния, или же те планы, что она не реализовала?

Нахмурившись, она положила книгу, которую держала в руках, обратно на полку. Наверху размещались высокие тома, но она не могла их достать. Оглянувшись, Эми обнаружила стоявший в углу небольшой табурет, взяла его, поставила перед шкафом, а затем взобралась на него. Но ей всё ещё было необходимо вытянуться, чтобы разглядеть, чтó находится на верхней полке.

Оказалось, там расположились книги по генеалогии. Как найти ваших предков. Книги такого рода. Они её не интересовали, но когда она собиралась спуститься, взгляд её зацепился за одно название. Небольшая книжица, не более полудюйма толщиной, имела одну единственную надпись. Всё, что Эми смогла увидеть, было слово «афтор», и это возбудило её интерес. Она с трудом дотянулась до книжки, насколько только возможно выпрямившись во весь рост, но едва лишь коснулась корешка, как потеряла равновесие и упала.

Ударившись об пол, она обхватила голову руками в ожидании, что весь шкаф сейчас опрокинется на неё. Но этого не случилось. Зато книга, которую она пыталась достать, аккуратненько упала прямо ей на колени.

— Точный выстрел, — сказала она громко, открывая книгу. Та оказалась опубликована в 1838 году и называлась «Трагедия семьи Хоуторн по рассказу Того, Кто Знает».

Эми какое-то время просто сидела, уставившись на титульный лист, а затем, устроившись на сиденье у окна, начала читать. Чистый и яркий солнечный свет падал на страницы, и она восхищённо читала.

— Вот ты где! — Зои хмуро уставилась на Эми.

Подняв глаза, та заморгала от удивления. Зои стояла перед нею в дождевом плаще, и капли воды стекали по её плечам.

— Я тебя везде искала.

— Я здесь уже… — она взглянула на часы, те показывали, что уже почти три часа пополудни. — Боже мой! Я провела здесь несколько часов. Я только что закончила читать самую интересную книгу в мире. Думаю, что нашла мужчину, которого видела во сне.

— У тебя уже есть красавчик, не забыла? А у меня только воображаемый. Ты хоть пообедала?

— Нет, — ответила Эми, распрямляя спину. — Здесь было так хорошо, и эти солнечные лучи… что я потеряла счёт времени.

— Солнце? Да ты в своём уме? Уже несколько часов идёт дождь. Если так будет продолжаться и дальше, то скоро поднимется уровень моря.

Эми взглянула в окно — и правда, шёл дождь. А кроме того, в нескольких футах от окна стоял старый ужасный каменный склад. Не было никакого поля с дикими цветами, которое она видела каждый раз, как взглядывала в окно.

— С тобой всё в порядке? — спросила Зои нетерпеливо.

— Конечно, — ответила всё ещё потрясённая Эми. То, что она прочитала, и этот странный дождь — шедший и нешедший — всё это её слегка ошеломило.

— Фэйт хочет выпить с нами чашечку чая в каком-то магазине в полумиле отсюда. Нам придется пробираться через слякоть. А ты выглядишь смешно.

— Знаю, — ответила Эми, — наверняка макияж смылся.

— Нет, его едва ли можно заметить. Просто… — Зои замолчала, а затем пожала плечами. — Я слишком много времени провела с Дженни и прочитала слишком много всего. Так ты хочешь пойти или нет?

— О, да. Я хочу пойти, — она посмотрела на внутреннюю сторону обложки, чтобы проверить есть ли там ценник. Конечно, ей нужно было купить книгу невзирая ни на какую цену. Пять долларов.

— Что это?

Эми посмотрела на Зои, которая что-то разглядывала на полу.

— Думаю, это выпало из книги, — Эми подобрала и взглянула на то, что оказалось у неё в руках. Это была визитная карточка.

Будущее, Ко.

Вам когда-нибудь хотелось переписать своё прошлое?

Мадам Зоя может помочь.

333, улица Вечность.

— Если это визитка, возьми её. Она будет первой для Дженни.

Эми положила карточку вовнутрь книги и так сильно сжала её, как если бы сжимала руки детей при переходе через дорогу.

В главном зале магазина Эми задержалась ненамного, оплачивая книгу старику, в то время как Зои ждала её, стоя под зонтом.

— Вы нашли то, что вам нужно? — спросил он вежливо.

— Да, — ответила она. — И я получила особенное удовольствие от вида цветущего дикими цветами поля под солнечным светом.

Прежде чем ответить, старик немного помолчал, казалось, раздумывая о том, что ей сказать. Делал ли он вид, словно не понимает, о чём она говорит? Или же признавал сказанное?

Когда он поднял взгляд на Эми, глаза его блестели:

— Мы делаем всё возможное, чтобы угодить нашим клиентам.

— Вы были очень любезны со мной, — ответила она, забирая квитанцию, а потом, выходя, задержалась у двери: — Если вам встретится книга по дизайну в летних домиках, мне бы хотелось купить её. Хочется чего-нибудь старомодного, викторианской эпохи, например.

— Со слесарными работами или же без?

— Ну разумеется, с ними, — ответила она.

— Я посмотрю, что смогу найти и отправлю её вам в дом миссис Хайтауэр.

Эми подарила ему лучезарную улыбку:

— Спасибо.

Старик улыбнулся в ответ, когда она покидала магазин.

— Что всё это значит? — спросила Зои. — Я думала ты, собираешься пригласить его на свидание.

— Нет, я просто спросила его об ещё одной книге, которую мне хотелось бы приобрести.

— Нам придётся делить этот зонт, — сказала Зои, зашагав по улице, но Эми выпустила её руку.

— По-моему, дождь прекратился.

— Прекрасно! — ответила её подруга, закрывая зонтик. — Дождь шёл так сильно, что я никак не могла найти это место. Я никогда раньше его не видела, и когда ты в качестве ориентира указала пиццерию, всё равно я не смогла его найти. Я нашла пиццерию, но не книжный магазин, ни тем более аллею. А тупая девчонка из лавчонки на углу сказала, что не знает никакого книжного магазина, кроме того, что находиться в конце улицы. Когда я, наконец-таки, нашла это место, мне хотелось притащить её сюда, чтобы показать ей. Что за день!

— Извини, — сказала Эми, не чувствуя при этом за собой никакой вины. Она принимала чудеса, когда они случались. И понимала, что сейчас испытала на себе такое чудо. Но Эми знала, что Зои не была одной из тех, кто верит в волшебство. Фактически, она не думала, что Зои хоть во что-то верит.

— Ты что-нибудь раскопала прошлой ночью? — спросила Эми.

— Да, ответила Зои, понижая голос. — Мне пришлось заплатить за подписку на он-лайн газету, но я узнала… — она оглянулась, словно ожидая увидеть позади Фэйт. — Нельзя рассказывать Фэйт о том, что я узнала, думаю, это причинит ей сильную боль.

— Что ты узнала? — спросила Эми.

— Шесть месяцев назад двое подростков в родном городе Фэйт нашли скелет под скалой. Он был опознан как Тайлер Паркс.

— Он умер? — спросила Эми, остановившись. — Бедный, бедный мужчина. Мне интересно…

— Нет, — сказала Зои, — ты не понимаешь. Он не умер, его убили.

— Убили? Но…

— В статье сказано, что скелету много лет, примерно пятнадцать.

— Пятнадцать? Но это означает, что он умер вскоре после того, как Фэйт видела его в последний раз.

— Не умер, — повторила Зои громче. — Убили. В его черепе обнаружилась дыра, словно кто-то чем-то тяжелым проломил ему голову, например, камнем.

Эми потребовалось время, чтобы обдумать всё, что она услышала.

— Ты уверена, что Фэйт не знает об этом?

— Да. Я звонила Дженни, но та ничем не помогла. Она никогда не слышала о Тайлере Парксе.

Эми изумленно взглянула на Зои:

— Фэйт не рассказала психиатру о человеке, который так много значил в ее жизни?

— Полагаю, что нет. Я пыталась разузнать у Дженни всё, что она знает о Фэйт. Но она сообщила только факты. После смерти мужа Фэйт уехала из маленького городка, в котором выросла. Она теперь живет в Нью-Йорке и трижды в неделю посещает сеансы Дженни. Не так-то просто выпытать информацию у Дженни, но она рассказала мне, что Фэйт не согласилась на лечение. Её свекровь собиралась надавить на власти и держать её в тюрьме так долго, как только позволяли её деньги. Кажется, Фэйт не просто несколько раз ударила эту женщину. Она обезумела и била и швырялась в неё всем, что попадалось под руку, даже разбила об её голову несколько тарелок. Свекровь провела в больнице две недели.

— Наша маленькая тихая Фэйт? — спросила Эми, глядя вниз на дорогу, где они должны были встретиться со своей третьей подругой.

— Видимо, внутри Фэйт скопилось намного больше гнева, чем она это показывает.

— У неё есть причина для гнева. Правда, я не задумывалась об этом. Фэйт кажется такой практичной, такой разумной. Я не могу представить, как она нападет на кого-то, — Эми зашагала дальше, но Зои поймала её за руку.

— Есть ещё кое-что.

— Что? — спросила Эми.

— Дженни не сказала прямо, но пыталась разузнать у меня, в каком настроении находится Фэйт. Счастлива ли? Подавлена? В отчаяньи? Всё в таком роде.

— Ладно, ты напугала меня. Нам ведь не придётся запирать наши двери в спальню?

— Нет. Думаю, что Дженни намекала, будто Фэйт имеет склонность обрушивать своё несчастье на себя.

— Ты имеешь в виду суицид?

— Это моё предположение, — сказала Зои, затем, увидев выражение лица Эми, добавила: — Ей-богу, если ты дашь знать Фэйт, что мы знаем это, я… разорву тот портрет твоего мужа.

— Ну, если ты так поступишь, на этот случай у меня имеется вот этот, — Эми вытащила из сумки книгу, которую она купила, и открыла на странице с фотокопией писаного маслом портрета. Заголовок под ним гласил: лорд Джеймс Хоуторн, шестой граф Истлона, 1763–1797.

При виде портрета Зои просто оторопела. Мужчина был в точности таким, каким она нарисовала. Она изумленно взглянула на Эми.

— Где ты это нашла?

— В книжном магазине. Это мужчина с твоего рисунка и из моего сна.

— Что за?.. — начала Зои. — Как?..

— Пошли. Надо встретиться с Фэйт. Попробуем заставить её разговориться, не можем же мы ей рассказать, что ты копалась в её биографии.

Зои не обратила внимания на насмешку.

— Если Фэйт когда-нибудь посетит свой родной городок и пороется в интернете, она всё узнает.

— Вот это да! Это напомнило мне кое-кого, с кем ещё я недавно познакомилась. Если ты когда-нибудь вернёшься в свой родной городок или пороешься в интернете, держу пари, сможешь узнать многое о том, что с тобой приключилось.

— Не думаю, что ты мне очень нравишься, — сказала Зои, уставившись на Эми.

— Прекрасно, потому что, чем больше времени я с тобой провожу, тем больше ты мне нравишься, — она улыбнулась виду насупившейся Зои. — Я умираю с голоду. Давай поедим чего-нибудь. А потом зайдём в гастроном и прихватим что-нибудь на ужин. Судя по тому, как ты расправлялась с вином, нам понадобится четыре бутылки.

— Я хочу одолжить эту книгу, — сказал Зои.

— Попридержи коней, — ответила Эми, рассмеявшись, в то время как они шагали к тому месту, где собирались выпить чаю.

Глава 9

— Итак, чем вы сегодня занимались? — спросила Фэйт, прожёвывая намазанную маслом лепёшку.

Зои и Эми могли только поражённо уставиться на изменившуюся Фэйт. Теперь её волосы длиной доходили до плеч и были окрашены в глубокий тёмно-рыжий цвет. Она нанесла макияж — и её зелёные глаза заискрились. Ещё она купила новый костюм — тёмно-коричневые брюки с кремовой рубашкой. А завершал этот ансамбль довольно дорого смотрящийся красный кожаный пиджак.

— Где ты достала всю эту одежду? — с благоговением спросила Эми. — Я не видела ничего, что бы не имело грубой вышивки.

— Парикмахерша подсказала мне одно местечко. Эта женщина торгует на дому. Она заявила, что терпеть не может туристов и поэтому продает только тем, кто приходит к ней по рекомендации.

— Твои волосы выглядят потрясающе! — восхитилась Эми.

— Мастер здόрово поработала, правда? — Фэйт дотронулась до своих волос.

— Ладно, хватит об этом, — Зои прервала восторги подруг. — Думаю, что Эми готова прозакладывать своего первенца, чтобы попасть в этот магазин. Эми, покажи-ка лучше Фэйт то, что ты нашла.

— Хорошо, — ей потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и вспомнить, что она сделала за целый день. Она вытащила книгу из сумки и открыла её.

— Я была в очаровательном маленьком книжном магазинчике, в которым распоряжался очаровательный маленький продавец. Я сказала, что меня интересует английский род Хоуторнов и …

— Откуда ты знаешь, что они англичане? — перебила Зои.

— Разве я не говорила вам, что все люди из моего сна говорили с английским акцентом?

— Нет, — ответила Фэйт. — Но расскажи, что ты узнала.

Эми передала Фэйт открытую книгу.

— Но это же мужчина Зои, — удивилась Фэйт. — Он выглядит в точности как тот человек, которого она нарисовала. И он… — она внезапно замолчала. — Конечно. Теперь я поняла. Я вспомнила нечто связанное с ним.

— Что? — спросила Эми.

— Настоящий Хоуторн, — сказала она. — Натаниель Хоуторн[9]. Этот человек очень похож на того, кто написал «Дом семи фронтонов». Это не он, конечно, но присутствует сильное сходство. Рассказывали, будто Хоуторн был так красив, что люди останавливались на улице для того только, чтобы посмотреть на него. Это сделало его затворником, что хорошо для нас, поскольку в то время, как он прятался вдали ото всех, Натаниель писал. Они, должно быть, однофамильцы. Держу пари, кое-кто из остепенённых исследователей исписал немало страниц об этих семействах.

Она вручила книгу обратно Эми:

— Тебе не кажется, что ты просто что-то когда-то читала об этом человеке и потому он тебе приснился?

— Ты совсем как Дженни, — заявила Зои. — Я думаю, что Эми была его женой в прошлой жизни, и они были так влюблены друг в друга, что теперь он навещает её в снах.

— И ты говоришь, что это я романтичная, — сказала Эми, убирая книгу. — В любом случае, Зои, то, что ты сказала, не может быть правдой. Лорд Хоуторн умер молодым. И у него не было ни жены, ни детей. Титул умер вместе с ним, а его племянник получил поместье, которое он промотал за игорным столом за каких-то два года. И от рода Хоуторнов ничего не осталось.

— Ты прочитала всю книгу? — спросила Фэйт.

— Каждое слово, — ответила Эми. — Я свернулась на диванчике под окном под тёплым солнышком и прочитала всю книгу. — Она послала им взгляд, который поостерёг их напоминать о том, что целый день шёл дождь.

— Более того, — продолжила Эми, — это находилось в книге.

И она хвастливо предъявила визитную карточку.

Фэйт взяла её первой и, прочитав, передала Зои.

— Миленько, — Зои вручила визитку обратно Эми. — Я не знаю, как насчёт вас, девочки, но думаю, что нам следует поторопиться, пока не начался дождь. В квартале отсюда есть гастроном, и мы можем…

— И это всё? — удивилась Эми. — Никто ничего не хочет сказать насчёт этой визитки?

Фэйт посмотрела на Зои в поисках поддержки.

— Послушай, — начала Зои голосом, преисполненным терпения. — Я знаю, Дженни велела нам собирать визитки. Но не думаю, что она имела в виду визитки медиума. Дженни — женщина образованная.

— На самом деле, она учёный, — добавила Фэйт таким же терпеливым голосом.

— Это смешно! — заявила Эми. — Никто не может называться учёным, когда дело касается человеческого разума.

— Ладно, в этом я с тобой соглашусь, — поддакнула Зои. — Вы знаете, что я думаю насчёт того, какие визитки она хочет?

— Какие? — спросила Эми.

— Риэлторские.

— Почему риэлторские? — удивилась Фэйт.

— Я ещё вчера подумала, что в этом есть смысл. Фэйт, у нас с тобой нет дома. И я уверена, что в каких-то книгах по психологии говорится, что пациент должен иметь свой дом. И она отправляет нас в этот маленький прелестный городок, говорит нам, чтобы мы собирали визитки, зная, что у риэлторов визитки бывают повсюду. И, voilà! Нам что-то ударяет в голову, и мы покупаем здесь дом. Или два дома. Не думаю, что нам следует жить вместе.

Эми была так поражена, что не смогла издать ни звука.

Фэйт же какое-то время моргала, остолбенев, прежде чем ответить.

— Если я и собираюсь покупать дом, то только во Флориде или же в северной Калифорнии, но не в Мэне. Здесь очень красиво, но их зимы не для меня. — Она наклонилась к Зои: — А вот что мне действительно интересно, так это откуда ты знаешь, что у меня нет дома.

— Ты сама сказала нам, — ответила Зои, ложь легко и быстро соскочила с её языка.

— Думаю, нам пора идти, — произнесла Эми. Она не собиралась показывать, как разочарована их реакцией на визитку. Пусть считают, что психотерапевт имела в виду покупку дома здесь, но Эми думала иначе. Её сон, книжный магазин и эта книга заставляли думать, что эта поездка предназначалась ей судьбой.

Подняв глаза, она увидела, что обе её подруги уставились на неё.

— Что?

— Ты только что сказала «судьба», и нам интересно почему.

— О, ничего. Просто я подумала кое о чём. Ничего важного.

— Я бы хотела послушать, — сказала Фэйт, взглядом предостерегая Зои от саркастического замечания.

— Да, я тоже, — в голосе Зои звучали шутливые нотки.

— Ничего особенного, — повторила Эми. — Просто несколько лет назад я прочитала кое-что, что врезалось мне в память. Все слышали про предначертание: ещё до нашего рождения жизни наши уже предопределены.

— И кто верит в это, поднимите руки, — съязвила Зои.

Фэйт одарила её таким свирепым взглядом, что тем самым заткнула Зои рот.

— В любом случае, — продолжила Эми, — я подумала об этом, поскольку ещё ребёнком знала, что Стивен моя судьба. Я не могла этого объяснить, но я знала, что моё предназначение на этой земле — выйти за него замуж и родить троих детей: двух мальчиков и одну девочку. Потеряв ребёнка, я расстроилась. Правда, суть была намного глубже. Я боялась, что как-то случайно изменила свою судьбу.

— Если всё предопределено ещё до твоего рождения, как можно что-то изменить? — спросила Зои.

— Вот почему я считала, что ничего нельзя изменить, и я полагаю, что этого не случилось бы, будь ты единственным человеком на земле. Ну, фактически, это бы изменило мою судьбу. Но в любом случае, я читала статью в каком-то журнале, в котором говорилось, что люди и события меняют судьбу. Например, ты, Зои: автокатастрофа изменила твою судьбу.

— Откуда ты знаешь, что катастрофа не была предначертана мне судьбой?

— Я не знаю, но если ты с тех пор так злишься, наверное, тебе предназначалась иная доля, но несчастный случай заставил тебя изменить направление жизни.

Зои не сказала ни слова, она просто посмотрела на Эми.

— И я, — вставила Фэйт. — Вероятно, мне судьбой предназначалось выйти замуж за Тайлера.

Эми понадобились все её силы, чтобы не взглянуть на Зои. Переглянувшись, они могли бы выдать себя.

— Убийство может изменить судьбу человека, — сказала Зои.

— Убийство? — удивилась Фэйт. — И что это значит?

— Здесь! — поспешно вмешалась Эми. — В этой книге. Лорд Хоуторн был убит во сне. Кто-то вонзил нож ему в сердце.

— Какая пустая трата времени, — заявила Зои. — Вы закончили? Я думаю, нам пора уходить, — она посмотрела на Эми. — Если только у тебя нет ещё одного очаровательного слова, что можно было бы нам прошептать.

— Нет, «судьба» — моё слово на весь день. Я готова, если вы уже всё, — она взяла свою сумку и книгу, затем потянулась за визиткой на столе. Но Фэйт придержала карточку.

— Интересная приманка у этой женщины, — сказала она. — Переписать чьё-то прошлое.

— А если бы ты могла, что бы ты сделала? — спросила Зои, приподнимаясь и глядя сверху вниз на Фэйт.

— Скорее всего, ничего, — ответила та, вставая. — Думаю, судьба определила для меня Тайлера Паркса. Думаю, что если бы он ещё раз забрался в моё окно, я бы удрала вместе с ним, — она пожала плечами. — Но он не сделал этого. Он сбежал, и скорее всего, с какой-то блондинкой.

Когда Фэйт посмотрела на своих подруг, то заметила, что они не улыбались.

— Это просто шутка. Неужели у вас нет чувства юмора?

— Конечно, — ответила Эми. — Подождите до завтра, когда я вам расскажу о том, что увижу во сне нынешней ночью.

Выйдя из магазина, Эми и Зои пошли впереди Фэйт.

— Ты должна рассказать ей, — заявила Эми на полувдохе, — ей нужно знать.

— Зачем? Чтобы она вернулась назад в прошлое и изменила свою судьбу?

— Ты сколько угодно можешь смеяться надо мной, но я считаю, что она должна знать.

— Кто и что должен знать? — спросила Фэйт, приближаясь к ним.

— Что она положит в салат, который собирается приготовить сегодня вечером, — ответила поспешно Эми.

— Да, конечно, — сказала Фэйт, но они могли точно сказать, что она поняла, о ком шла речь. — Я помогу вам выбрать, — предложила она и направилась вперёд.

Эми уставилась на Зои. «Расскажи ей! — говорили её губы. — Расскажи ей».

Глава 10

И снова Эми видела сон.

Мужчина сидел верхом на лошади. Дождь лил как из ведра, а она стояла посреди лужи и смотрела на него. Слева от неё находилась таверна.

— Кто-то собирается убить вас, — сказала она, глядя на него и вытирая воду с лица.

Мужчина улыбнулся ей, дождь стекал с его шляпы.

— Я благодарю тебя за предостережение, — сказал он насмешливо. — Это очень великодушно с твоей стороны.

— Нет! — прокричала она, приближаясь к нему вплотную. — Вы должны выслушать меня. Кто-то собирается убить вас в вашей постели. Вонзить нож вам в сердце, пока вы будете спать.

Мужчина нахмурился.

— Я не люблю гадалок, — сказал он. — Они идут против Бога. Остерегайся тех, кому ты предсказываешь дурное, а не то можешь поплатиться головой. — Он натянул поводья, очевидно собираясь ускакать, прочь от неё.

— Она вам мешает, милорд? — спросил мужчина, стоящий позади Эми. Это был жирный коротышка в кожаном переднике. Прежде чем всадник смог что-то ответить, толстяк тыльной стороной руки наотмашь ударил Эми по щеке, заставив её распластаться в луже.

— Возвращайся к работе! — прокричал он ей, а затем поднял глаза на лорда Хоуторна, моргая из-за непрекращающегося дождя:

— Это моя дочь, она ни на что не годится. Я позабочусь о том, чтобы она вас не беспокоила, сэр.

Лорд Хоуторн вытащил из кармана монету и кинул мужчине, который с лёгкостью поймал деньги.

— Не бей её. Если вернувшись сюда, я увижу синяки на ней, я заставлю тебя ответить за это.

Улыбаясь, мужчина подмигнул лорду Хоуторну:

— О, да, милорд. Я позабочусь, чтобы синяков не было видно.

Лорд Хоуторн посмотрел на Эми, стоящую позади своего отца. Её нос опух от кулака сестры, а теперь ещё на лице расплывался синяк в том месте, куда пришёлся удар отца.

— Сколько за неё?

Толстяк облизал губы:

— За ночь?

— Нет, чтобы забрать её с собой.

— Две гинеи, — последовал быстрый ответ.

Лорд Хоуторн потянулся к карману, вытащил оттуда две монеты и кинул их старику. Он посмотрел на Эми.

— Забирайся в карету, если хочешь идти. Я не стану ждать, пока ты соберёшь свои блохастые пожитки.

Ни секунды не теряя, Эми запрыгнула в двухколёсную повозку. Та настолько была загромождена дорожными сундуками и сумками, что Эми еле нашла место, куда ступить ногой, но это её не беспокоило. Больше всего она хотела уехать из того места, где люди с такой лёгкостью били её. Она умудрилась протиснуться между двумя сундуками и сесть на третий. Дождь хлестал в лицо, но она всё-таки заметила, что человек, назвавшийся отцом, даже не посмотрел на неё, чтобы помахать на прощание. Эми перевела взгляд на лорда Хоуторна, когда он повёл коня, запряжённого в старую повозку. Но он не обернулся на неё. Она насквозь промокла, а лицо болело, и чувствовала она себя как в пещере, зажатая между сундуками и чемоданами. Она вдруг поняла, насколько устала. Шум дождя и звук движущейся повозки вскоре погрузили её в сон.

На следующее утро Эми понадобилось больше времени, чем обычно, чтобы привести себя в порядок. Она сделала всё возможное, пытаясь замаскировать новый синяк на лице. Ей было больно открывать рот. К тому же она была уверена, что глаз её почернеет.

— Под какой грузовик ты попала? — спросила Зои, увидев Эми.

Фэйт на мгновение замерла и отодвинула для неё стул:

— Ты не очень хорошо выглядишь.

— Спасибо, — ответила Эми, — даже моё зеркало не рассказало бы обо мне столько гадостей, сколько вы двое, — и чихнула.

— Ты простудилась? — забеспокоилась Фэйт.

— Нет, — Зои поглядела на неё поверх своего холста. — Ей приснился ещё один сон.

— Это так?

— Боюсь, что да, — ответила Эми, снова чихая.

Фэйт вручила ей стакан апельсинового сока:

— Не хочешь рассказать нам об этом?

В перерывах между чихами и глотками сока, она рассказала им свой второй сон.

— Я проснулась посреди ночи. Ночная рубашка на мне насквозь промокла, с волос стекала вода, а челюсть чертовски болела.

— Из-за того, что дорогой папочка врезал тебе, — в изумлении сказала Зои.

— Я была в восемнадцатом веке или же встала во сне и нырнула под душ прямо в одежде, — сказала Эми. — Решайте сами.

— Душ, — предположила Фэйт.

— Я предпочитаю мужчину верхом на коне. Пожалуйста, скажи, что конь был чёрным, — сказала Зои.

— Как ночь, — ответила Эми.

— Ты читала ту книгу ещё раз вчера вечером? — спросила Фэйт. — Перед тем как отправиться спать?

— Да, — ответила Эми, сморкаясь. — Но я постоянно читаю перед сном, и мне ни разу не снились герои из книг.

— Может, тебе следует пойти к мадам Зоре, чтобы она рассказала тебе о будущем, — поддразнила Зои.

— Это была Зоя, а не Зора.

— Всё равно.

Зои повернула свой планшет, чтобы Эми могла увидеть рисунок. Стивен Тёмный был воспроизведён в полный рост — именно таким, каким его видела Эми.

Взяв в руки лист, она посмотрела на рисунок. Вид мужчины, одетого в чёрную одежду, довершал длинный плащ и серебряный меч. Его длинные волосы ниспадали на глаза — глаза, которые были напряжёнными и одновременно добрыми.

— Он совершенен, — прошептала Эми. Она смотрела на рисунок и не заметила, как переглянулись Фэйт и Зои — как если бы они беспокоились за неё, но вместе с тем не хотели говорить об этом.

— Трудно поверить, что ты изобразила его так хорошо только по моему описанию.

— А как же иначе? — сказала Зои. — Ты мне его так детально обрисовала, что я будто видела каждый дюйм его тела. И у меня получилось.

— Небольшую помощь ей оказало вот это, — сказала Фэйт, передавая Эми копию фильма «Скарлет Леттер»[10]. На обороте было фото портрета Натаниэля Хоуторна — воистину настоящего красавца.

— Он действительно похож, — сказала Эми. — Но есть некоторые различия с глазами моего мужчины.

— Твоего мужчины? — Зои вопросительно приподняла брови.

— Я начинаю думать, что он часть меня, — сказал Эми мягко, неохотно вручая рисунок Зои.

Фэйт поставила перед Эми тарелку с ложкой, чтобы та сама наложила себе каши.

— Как вы думаете, если я позвоню Дженни, она может что-нибудь рассказать мне об этом?

— Нет! — прокричали Фэйт и Зои в унисон.

Фэйт пришла в себя первой.

— Я уверена, что Дженни бы понравился рассказ о женщине, которая видит настолько реальные сны, что если во сне идёт дождь, она просыпается мокрой, но… — она взглянула на Зои в поисках поддержки.

— Ты закончишь тем, что потратишь следующие несколько лет своей жизни на психиатров, рассказывая им то, о чём и так могла бы поговорить с друзьями.

Эми подумала о друзьях у себя дома. Они, все без исключения, походили на неё. Правда, некоторые из них прошли через развод, испив свою чашу горя, но в целом ничего сверхъестественного с ними не происходило. Большинство из них заявляли, что не верят в призраков, и если бы Эми рассказала им о своих очень даже реалистичных снах, она сомневалась, что они когда-нибудь заговорили бы с нею снова.

— Вы не знаете, почему ваш психотерапевт послал нас сюда? — спросила Эми.

— Она ничего такого мне не сказала, — ответила Зои. — Просто предложила рассматривать это как каникулы. И в случае моего согласия пожить здесь она даст мне хорошую характеристику для суда.

— Это что, шантаж? — хмыкнула Эми.

— Самый что ни на есть настоящий, — подтвердила Зои. — Но она знала, что я сделаю всё возможное, чтобы избежать проверки полицейского надзирателя, так сказать.

— Я не понимаю, почему суд обязал тебя пройти лечение в принудительном порядке, если ты этого не хотела, — поинтересовалась Эми. — Ведь потеря памяти не уголовное преступление.

— По правде говоря, я тоже задумывалась над этим, — вставила Фэйт, и обе женщины воззрились на Зои.

Так прошло около трёх минут, а женщины, похоже, не собирались смягчать свои пристально-вопрошающие взгляды, и Зои вздохнула:

— Ну ладно, возможно, имело место нечто большее, чем потеря памяти. Могу только сказать, что я была в ярости от того, что люди, которых я знала всю свою жизнь, не разговаривали со мной.

— И? — подтолкнула её Фэйт.

— И ничего, — ответила Зои, взяла свою бумагу для рисования и направилась к выходу.

Она была на полпути, когда Эми бросила:

— В следующий раз, когда я увижу сон, то рассказывать его стану только Фэйт, но не тебе.

Зои свирепо сверкнула взглядом на Эми, собираясь, видно, что-то сказать, но смолчала.

— Ну что ж, — начала она, наконец, — я говорила вам, что моим последним воспоминанием был студенческий бал?

— Да, — ответила Фэйт.

— Когда я очнулась, это было, ну… Меня немного сбило с толку, когда мне рассказали, что ни один человек не навестил меня в больнице. Ни моя сестра, ни одна из моих кузин, ни девчонки, с которыми я вместе хохотала в школе. Никто.

— Раскаленная добела ненависть? — предположила Эми.

— Всё сводилось к этому. В первое время я пыталась не обращать на это внимания, но по мере выздоровления во мне росли раздражение и гнев. Фактически, гнев мог служить горючим в моей реабилитации.

— Так, а что ты сделала, чтобы привлечь внимания судей? — спросила Фэйт.

— Я… ну, как бы, ну… — Взгляд Зои стал вызывающим, бросающим вызов их мнению о ней. — Машину, на которой я попала в аварию, отбуксировали в центр города. Я её подожгла.

В первую секунду Фэйт и Эми просто поражённо захлопали глазами, а затем Эми принялась хохотать. Секундой позже Фэйт присоединилась к ней. А после этого и Зои тоже начала смеяться. Они, рыдая от смеха, просто повалились друг на друга. Фэйт нарисовала руками в воздухе машину и выкрикнула:

— Бум!

— Огонь был большим? — спросила Эми, всё ещё смеясь и держась рукой за лицо, чтобы как-то защититься от боли.

— Большим. Просто огромным. Я вылила на неё четыре галлона бензина. Прогремел мощный взрыв. Думаю, что бак в машине всё ещё был полон.

Фэйт смеялась, держась за живот:

— И все пришли посмотреть на это?

— Все, — подтвердила Зои. — Весь город. Колокола звонили, люди кричали и все хлопали в ладоши.

— Что-нибудь ещё сгорело? — спросила Эми после паузы.

— Только трава. Я поставила машину в центре городской площади. Поблизости не было никаких деревьев. Я хотела оставить пятно там, где каждый его мог заметить.

— Я могу себе представить эту картину, — ухмыльнулась Фэйт.

— А где в это время находилась ты? — спросила Эми.

— Я стояла настолько близко, насколько это было возможно, чтобы не обжечься, — сказала Зои. — Вот так, — она встала, расставив ноги и скрестив руки на груди. На лице её застыло выражение полного пренебрежения, такое, что никто бы и не подумал осмелиться связываться с нею.

— Я бы держалась от тебя подальше, — сказала Эми. — А ты, Фэйт?

— В переделах ста футов никого не было? Но в итоге они всё же решились? Конечно, кто-то должен был к тебе приблизиться.

— Никто, — ответила Зои гордо. — Ну, пока не приехала полиция, и они, ну, прикоснулись ко мне.

— Наручники? — спросила Эми. — Зачитывание твоих прав?

— Да, — ответила Зои. — Но оно того стоило. Я увидела в толпе свою сестру. Когда сестрица встретилась со мной взглядом, то со всех сил умчалась прочь, потому что не смогла прямо смотреть мне в лицо.

— Возможно, из-за чувства вины, — предположила Эми.

Зои перестала улыбаться и присела:

— Знаете, когда я увидела, как она убегает, первое что я подумала: она выглядит виноватой. Если бы тогда машина не взорвалась и не послышались бы приближающиеся пожарные сирены, я бы, вполне вероятно, побежала за ней.

— Интересно, — протянула Эми. — Я всё думаю, чтό она всем рассказала и чтό было правдой?

— Не заставляйте меня говорить о сёстрах, — произнесла Фэйт, а затем качнула головой в сторону Зои: — Я понимаю, почему ты сделала то, что сделала, но у меня никогда бы не хватило смелости совершить нечто подобное.

— Тебе следовало противостоять свекрови, пока ещё был жив твой муж, — заметила Зои. — Тебе нельзя было позволять ей добивать тебя, пока ты не взорвалась. — Зои остановилась, когда взгляд Эми напомнил ей, что им не полагалось знать, насколько серьёзным было нападение на свекровь или насколько значимым оказался этот поступок.

— Да, мне следовало бы, — согласилась Фэйт, не встречаясь глазами с Зои. Она встала и направилась к раковине.

Эми взглянула на Зои:

— Даже после всего этого, ты всё ещё не можешь узнать, что случилось с тобой до аварии?

— Нет, — ответила Зои. — Я провела пару дней в тюрьме, затем меня отправили на общественные работы и …

— В родном городе? — спросила Эми.

— Нет, — весёлое выражение лица покинуло Зои. — Этого хотел судья, но мэр отказался принимать меня. Я закончила срок работой в доме для престарелых.

— Держу пари, ты рисовала для них, — сказал Фэйт.

— Конечно. Это было лучше, чем чистить судна. Я брала фотографии их внуков и рисовала портреты. Через этих стариков я познакомилась с их богатыми детьми и начала работать как переезжающий с места на место художник.

— Судьба, — произнесла Эми, и Зои застонала. — Нет, возможно, это была твоя судьба — встретиться с этими людьми, и рисовать их внуков, и через них…

— Вчера ты мне говорила, что моя судьба изменилась и поэтому я такая злая.

— Откуда мне знать? — сказала Эми. — Единственная судьба, в которой я уверена — это моя собственная. Мне было предназначено выйти замуж за Стивена и иметь троих детей. Душа маленькой девочки ждёт, когда я создам для неё тело.

Фэйт улыбнулась Эми.

— Хотела бы я иметь твою твёрдую убеждённость, — сказала она. — Я никогда не была уверена, в чём моё предназначение.

— В убийстве твоей свекрови, — быстро ответила Зои, а затем посмотрела на Эми: — Если Стивен твоя судьба, то почему ты видишь сказочные сны о другом мужчине?

— Не знаю, — ответила Эми.

— Может, это то, о чём говорила Зои. О прошлых жизнях, — Эми и Зои в замешательстве уставились на Фэйт. — А что если Стивен — твоя судьба в этой жизни, а этот Хоуторн — твоя судьба в прошлой?

— Я не уверена, что верю в прошлые жизни, — произнесла Эми, но призадумалась над словами Фэйт.

— Думаю, тебе следует выяснить всё возможное об этом Хоуторне, и если приснится ещё один сон с его участием, то сделать все, чтобы изменить его судьбу, — сказала Фэйт.

— Но в этом нет смысла, — возразила Зои. — Если она изменит то, что случилось с этим человеком, могут ли измениться книги? Печать? Насколько это возможно?

— Я не знаю, — прошептала Эми и приложила руку к ране на лице. — Если бы не материальные свидетельства, я бы решила, что придумала всё это, — она перевела взгляд с Фэйт на Зои и улыбнулась. — Я хочу сказать спасибо вам обеим, что вы не смеетесь надо мной. Если бы я рассказала кому-нибудь ещё о том, что случилось со мной, они бы…

— Подумали, что ты сама себя покалечила, и отправили бы к психиатру, — договорила за неё Зои. — Ну не то, чтобы я знаю о членовредительстве. Но, в любом случае, Эми, я рада, что ты рассказываешь нам обо всём этом, потому что твои истории просто великолепны. Думаю, что сегодня я могла бы добавить кое-какие детали к рисункам английского кузена Натаниеля Хоуторна или как его там.

— Как насчёт тебя, Эми? — спросила Фэйт. — Есть планы на сегодня?

То, как она это сказала, дало понять Эми, что Фэйт хотела бы остаться сегодня в одиночестве. Но это было и к лучшему для Эми, поскольку у неё были свои собственные соображения, как провести нынешний день.

— Мне необходимо купить те простыни, что я должна Дженни, — ответила Эми. — Так что думаю, займусь этим. Слава небесам, у неё матрас на кровати обтянут качественной тканью, а не то он тоже промок бы прошлой ночью.

— Если б это случилось, Дженни пристала бы к тебе с расспросами, и тебе пришлось бы рассказать о своих снах, — заметила Зои.

— Она так настойчива?

— И да, и нет. Если постараться, то её можно обойти.

— Ну, ладушки, — поднялась Эми. — Я сегодня собираюсь провести свои собственные исследования. Возьму простыни и … — она пожала плечами. Она знала точно, что собирается сделать, но не хотела им об этом говорить.

Три минуты спустя Эми оделась и замазала синяк настолько хорошо, насколько это вообще было возможно, и приняла пару таблеток, чтобы притупить боль. Когда она выходила, Зои, склонившись, колдовала над рисунком, а Фэйт погрузилась в интернет. Они едва взглянули на неё, когда Эми с ними попрощалась.

Выйдя из дома, она снова посмотрела на карточку, которую держала в руках. Мадам Зоя, улица Вечности, 333. Она не помнила, чтобы видела эту улицу, но была настроена найти её. Эми не решалась спрашивать дорогу у прохожих, поскольку боялась, что её засмеют из-за визита к местному медиуму.

Она подумала, что поступила правильно с Фэйт и Зои потому, что не хотела, чтобы они заметили, насколько сильно стали занимать её собственные сновидения. Той мысли, чтό она переживала в этих снах до того момента, как просыпалась с отметинами на своём теле, было вполне достаточно. Но было ещё кое-что, не дававшее ей покоя. И это «кое-что» сидело где-то глубоко в подсознании. Хоуторн, казалось, что-то значил для неё. Да, он был похож на Стивена, но было ещё нечто более глубокое. Она чувствовала какую-то связь между ними.

Она твердила себе, что это не любовь. И сейчас, в лучах утреннего солнца Мэна, в жизни её существовал только Стивен и её любовь к нему и детям. Она не испытывала любви ни к одному мужчине, кроме своего мужа. Но в своих снах она почти что была другим человеком. Да, она помнила Стивена, но, казалось, что он находится где-то очень далеко. Глядя во сне на тёмного мужчину, всё, что она могла видеть, это только он.

Эми не рассказывала своим подругам, но во втором сне она почувствовала сильное влечение к этому мужчине, такое, какого не чувствовала с первой встречи со Стивеном. Многие смеялись над Эми, когда она говорила, что ещё ребенком знала, что выйдет замуж за Стивена и проведёт с ним всю жизнь.

— Как скучно, — говорила молоденькая девушка в церкви. — Если я буду думать, что встречу только одного мужчину в своей жизни и останусь с ним навсегда, я застрелюсь.

Эми хотелось сказать девушке, что душе той не достаёт романтики, но не стала этого делать.

За все эти годы жизни со Стивеном Эми ни разу не почувствовала, что ей чего-то не хватает. Она ложилась спать с одним единственным мужчиной и никогда не хотела ничего большего.

Но сейчас, с тех пор как у неё появились эти сны, что-то с ней произошло. Не в её нынешнем времени, а в том, его времени, в его мире. В его мире она почувствовала перемены в себе, своё влечение к мужчине, который не был её мужем.

Так, размышляя о своей жизни, она гуляла по городу, и когда заметила указатель: «Улица Вечность», — она пошла по нему и сразу же оказалась в окружении прекрасного леса. Обернувшись, она увидела магазины и автомобили, но чем дальше шла, тем плотнее её обступали деревья.

Внезапно дорога повернула направо, и перед её глазами возник самый прелестный викторианский дом, который она когда-либо видела. Дом не был всепоглощающе огромным, но каждая деталь его поражала изяществом и была мастерски расписана. Дом был покрашен в три цвета: зелёный, коричневый и нейтральный тёмно-серый. Цветущая глициния украшала прелестную веранду, вдоль одной стороны которой оградой высилась сирень. Эми окутало ароматом цветов.

Блестящая латунная табличка с номером дома висела на его боковой стене, и Эми поняла, она нашла то, что искала. Она хотела поговорить с женщиной, способной, как та утверждала, переписать прошлое. Разумеется, Эми знала, что не стоит и думать, что это окажется правдой, но всё же надеялась, что, может так статься, эта женщина вела беседы с достаточным количеством людей, чтобы ответить Эми на занимавшие её вопросы. Не исключено, эта женщина слышала о людях, которые видели такие же реалистичные сны, как и Эми.

Она ступила на веранду и заметила, насколько чисто и опрятно здесь было. Через несколько секунд после того, как она нажала на кнопку дверного звонка, дверь открыла миловидная женщина. Она была невысокой толстушкой, и, возможно, позировала для портрета миссис Клаус[11].

— Вы мадам Зоя? — спросила Эми.

— Нет, — ласково ответила та, придерживая дверь. — Я Примроуз, её сестра. Войдите. Может, вам налить чаю?

Эми не смогла воспротивиться желанию рассмотреть внутреннее убранство дома и потому ступила за порог. Ей понравилось, что в доме не наблюдалось тяжёлой неудобной мебели в викторианском стиле. Вместо этого интерьер был оформлен в стиле английского кантри, который она так любила. По её мнению, Джона Фаулера[12], известного английского дизайнера интерьеров, следовало бы канонизировать.

— Красиво, — выдохнула она. Стены были обтянуты сероватым шёлком, который делал комнату одновременно богатой и уютной. По-настоящему красиво. Эта комната и та, в книжном магазине, подумала она. Вот что я хочу для моего собственного офиса.

— Думаю, вы предпочтёте эту комнату, — произнесла Примроуз. — Она подходит вам. Если вы присядете, я приготовлю для нас чай.

— Да, спасибо, — ответила Эми рассеянно, заходя в гостиную. Она всегда носила с собой небольшую записную книжку и теперь не смогла удержаться, чтобы не сделать заметки касательно цветов и образцов тканей. Она села на прелестнейший диван и сделала набросок расстановки мебели и расположения окон.

Едва она закончила, как вернулась Примроуз с огромным подносом, на котором красовался изящный фарфоровый чайник с чашками и стояли тарелки, полные ещё тёплого печева. Она расставила всё это на кофейном столике, а затем заняла место напротив Эми в обитом ситцем кресле.

— Итак, что я могу сделать для вас, дорогая? — спросила Примроуз, разливая чай.

— Я… — Эми не знала с чего начать. — Я нашла визитку вашей сестры, мадам Зои, и я… — она что? Она не знала, что сказать.

— Вы хотите вернуться в прошлое и изменить свою жизнь, — с пониманием сказала Примроуз.

— Нет! — поспешно и достаточно громко возразила Эми. — Я имею в виду, нет, я не хочу менять ни один день в моей жизни.

— Тогда почему вам дали визитку?

— Дали визитку? — удивилась Эми. — О, нет, мне не давали визитку вашей сестры. Я нашла её случайно, в книге, которую купила в книжном магазине. — Она пыталась вспомнить название магазина, но не смогла. — Магазин внизу по аллее.

— Я знаю, какой, — произнесла Примроуз с улыбкой. — Но, знаете ли, моя сестра не раздаёт визитки кому попало. Человек должен нуждаться в них.

— Нуждаться в них? Я не понимаю. Вам не нужны… — как же сказать деликатнее? — Вам ведь нужно руководить бизнесом?

— О, я понимаю. Деньги. Вы хотите знать, на что мы живём, если выдаем только несколько визиток. — Примроуз улыбнулась. — У нас есть отцовские деньги. Он обеспечил нас, так что мы можем не беспокоиться. Но мне любопытно. Если вы получили визитку, но не хотите менять свою жизнь, тогда зачем вы здесь?

— Я хотела поговорить с кем-нибудь о странных вещах, которые происходят со мной и подумала, что, возможно, медиум поймёт это лучше меня.

— Но моя сестра не медиум, — сказала Примроуз. — Она не читает мысли.

— Я не прошу никого читать мои мысли. Я просто… — Эми запнулась, и когда она заговорила вновь, слёзы застилали её глаза и рыдания сдавили горло. — Извините. Я через многое прошла за последние несколько месяцев и не в себе сейчас.

Примроуз налила ещё одну чашку чая.

— Почему бы вам не рассказать мне всё. Начните с начала.

— Вы имеете в виду, с тех пор, как я потеряла ребёнка?

— Думаю, что именно с этого следует начать.

Эми потребовалось полчаса, чтобы рассказать всю историю. И за всё то время, что длился рассказ, Примроуз, попивая чай, съела полдюжины печений, покрытых шоколадной глазурью, и не проронила ни слова. Но Эми чувствовала, с каким большим интересом та её слушала.

— Вот почему я здесь, — закончила свой рассказ Эми, поставив чашку на стол. — Второе утро подряд мне приходиться отправлять свои простыни в стирку. И взгляните на моё лицо!

— Ваши ушибы едва заметны, — произнесла Примроуз, но она больше не улыбалась. — Должна сказать, что я никогда не слышала подобной истории. Обычно люди, получающие визитки моей сестры, похожи на тех женщин, что живут с вами. Им отчаянно необходимо изменить свою жизнь.

— Но они не получили визитки.

— Получили, — сказала Примроуз. — Возможно, они ещё не увидели их, но они их получили. Бедная, бедная девушка. Как её зовут?

— Зои.

— Она так много натерпелась в жизни. И та, другая. Я видела её после того, как парикмахер потрудился над нею. Она намного лучше выглядит сейчас, но всё равно ещё как старуха. Страдания изнашивают людей.

— Вы, кажется, хорошо нас знаете, — удивилась Эми.

— О, да. В доме Дженни останавливаются такие интересные люди.

— Вы знакомы с ней?

Примроуз улыбнулась:

— Вы хотите знать, получала ли она визитку?

— А я думала, вы не можете читать мысли.

Примроуз рассмеялась, но не ответила на вопрос.

— Конечно, я знакома со всеми клиентами моей сестры. И должна сказать, что они все без исключения очень несчастны, всем им очень сильно досталось в жизни.

— Их судьбы были направлены не в то русло другими людьми, — тихо сказала Эми.

Примроуз выглядела так, словно её кто-то ущипнул:

— Вы совершенно правы, дорогая. Правда в том, что моя сестра просто возвращает их судьбы обратно в свои русла. Это как поезд, сошедший с рельсов. Иногда поезда отправляются не в ту сторону, по другим рельсам, а иногда падают на бок и просто валяются в грязи.

— Как Фэйт и Зои, — сказала Эми. — Зои играет роль жёсткой девушки, но она не такая. Она живёт тем, что переезжает с места на место и рисует портреты чужих людей в чужих домах. Фэйт живёт одна в квартире в Нью-Йорке и трижды в неделю посещает психиатра. Ни у одной из них нет нормальной жизни.

— Такой, как у вас?

— Да, — сказала Эми. — Разве странно, что мне нравится моя жизнь? Я бы не обменяла мужа и детей, и даже мой дом, ни на что другое.

— Да, дорогая, вы — раритет. Вы человек, довольный своей жизнью. Когда вы говорите о своей семье, то словно вся светитесь изнутри.

— Так почему я получила визитку вашей сестры?

— Допускаю, что это из-за ваших снов. Думаю, ваша судьба в другой жизни была разрушена, пущена под откос.

— Зои сказала то же самое.

— Возможно, вам следовало бы вернуться и восстановить её, — произнесла Примроуз.

— Вернуться в прошлое? Вы имеете в виду гипнотическое возвращение?

— Нет. То, что делает моя сестра, намного серьёзнее. У неё есть дар отправлять людей в прошлое в любой отрезок их жизни на три недели.

— Три недели? — спросила Эми, пытаясь понять концепцию. — Что человек может сделать за три недели?

— Хватает и маленького поступка, чтобы изменить целую жизнь. Отказаться выходить замуж. Не сесть в машину в определённый момент. Или сказать «да» благоприятному случаю.

— Хорошо, — произнесла Эми. — Скажите, вы возвращаетесь и меняете что-то в прошлом, но потом что происходит?

— Ну, всё изменится, конечно.

Эми несколько раз моргнула.

— Изменится? Вы имеете в виду — вся жизнь?

— Конечно.

— Как это может быть? А что, например, если кто-то написал книгу о своём путешествии, но вернувшись в прошлое, он не стал совершать это путешествие и, следовательно, не напишет книгу. Что произойдет со всеми копиями книги? А что с воспоминаниями людей?

— Книга бы не существовала, и никто бы не помнил, что она была. Это основательно сбивает с толку, когда вы помните что-то, чего не помнит ни один человек.

Эми несколько раз открыла и закрыла рот.

— Но как…?

— Я не знаю, — произнесла Примроуз. — И даже моя сестра не знает, как это работает. Это дар она получила в восемнадцать лет. Что-то… ну, необычнее произошло с ней, и с тех пор она может отправлять людей в прошлое.

— Почему мир не знает об этом? — тихо спросила Эми.

— Мы заботимся о том, чтобы люди не узнали об этом. И… Ну, моя сестра может менять прошлое.

— О! — воскликнула Эми. — Вы имеете в виду, что если кто-нибудь разболтает секрет, ваша сестра может вернуться и всё изменить?

Примроуз пожала плечами:

— Если я не могла знать тогда, могу ли знать теперь?

— Конечно, потому что вы не можете помнить. Может ли человек вернуться и изменить что-то глобальное?

— Вы имеете в виду бедствия и крушения самолетов?

— И политические убийства, приводящие к войнам, — сказала Эми.

— Увы, нет. Моя сестра пыталась это сделать. Она хотела вернуться назад и остановить Еву, чтобы она не съела запретный плод. Но это не сработало. Её возможности удивительны, но они ограничены личными проблемами отдельного человека.

— А что, если я хочу вернуться назад, не в моё ближайшее прошлое, а до него? В другую жизнь, если она у меня была?

— Я не знаю, — произнесла Примроуз. — Я никогда раньше не сталкивалась с такой ситуацией.

— Что я хочу знать, так это если я изменю свою прошлую судьбу, измениться ли моя настоящая жизнь? Если, скажем, есть возможность изменить случившееся с тем человеком в прошлом, скажем так, мне удастся предотвратить его убийство, изменюсь ли я в сегодняшнем дне?

— Очень интересный вопрос, — произнесла Примроуз. — Я не могу дать вам ответ, но по моему опыту скажу, настоящая любовь побеждает всё.

— Настоящая любовь не победила в жизни Фэйт, и я не думаю, что Зои испытывала что-либо подобное.

— Если это правда, то она не нуждается в услугах моей сестры.

Эми удивленно моргнула:

— Вы имеете в виду, что Зои любила кого-то, но этот человек не откликается?

— Возможно, — произнесла Примроуз, глядя на часы. — Полагаю, я и так слишком много рассказала. Сестра запретит мне шоколад на целую неделю. Гм-м-м, кажется, чайник опустел.

Эми поняла, что это просто предложение покинуть дом, но у неё вертелось на языке ещё множество вопросов, требующих ответа.

— Всё это так ново для меня, — сказала она. — С тех пор как я потеряла ребёнка, ничто не осталось в моей жизни по-прежнему.

— Возможно, ваша дочь не хотела родиться от кого-то, чья судьба покатилась бы под откос.

— Если моя судьба зашаталась, то не потому, что я сделала в этой жизни, — она вскинула голову. — Откуда вы узнали, что это была девочка?

— Интуиция. У вас полон дом мужчин. Расскажите мне, чем занимается ваш муж?

Эми вздохнула.

— Он руководит транспортной компанией, которую основал его отец. Стивен не выбирал карьеру, но эта работа даёт хороший доход. Трое его старших братьев… — она пыталась придумать, как бы их полюбезнее описать. — Им нравятся приключения и душевные волнения. Они, кажется, не способны усидеть на одном месте, будь это работа, жена или что-либо другое.

— Горячие темпераментные дьяволы? — спросила Примроуз так мило, что Эми рассмеялась.

— Что-то вроде этого.

— Я не опытный психотерапевт и даже не медиум, но, мне кажется, что в то время как ваша судьба может стоять на верном пути, судьбы близких вам людей — нет.

Эми прекрасно понимала, что Стивен не был так же совершенно счастлив, как она. Он любил её и детей, но не о такой работе он мечтал. Однако Стивен не жаловался, он был человеком чести. Когда его самый старший брат отказался управлять семейным бизнесом, наступил черёд следующего сына, который также не стал браться за это. Слишком много работы, слишком много ответственности, недостаточно волнения, как они заявили. И Стивен хотел отказаться, но не смог выдержать разочарования отца. Сразу, как только окончил колледж, он стал работать в семейной фирме. Спустя годы Стивен расширил дело и создал очень хорошие условия для безбедной жизни для собственной семьи. Но временами Эми замечала, как муж смотрит на братьев с завистью. Они переходили с одной работы на другую и могли отбросить всё, когда им хотелось. Когда они не могли выплачивать алименты на детей, то «занимали» деньги у Стивена. В конце концов, он руководил семейным бизнесом. По их мнению, доходы принадлежали им всем.

Недовольство Стивена работой, бессердечие и неблагодарность его отца и братьев доводили Эми до изнеможения. Ей хотелось, чтобы в доме всё было тихо-мирно и в полном совершенстве — для Стивена.

Эми взглянула на Примроуз:

— Думаете, если я изменю судьбу мужчины, который очень похож на моего мужа, то я смогу изменить положение дел Стивена? — её глаза загорелись. — Могла бы я изменить и его братьев? Может, даже его отца?

— Я на самом деле не знаю, — ответила Примроуз. Всё что я знаю, это то, что моя сестра даёт визитки только тем, кому это действительно необходимо, и настоящая любовь всегда играет важную роль. А теперь, если вы меня извините, мне нужно кое-чем заняться, — и она поднялась.

Эми хотелось остаться здесь на целый день и продолжать расспрашивать женщину, но она поняла, что её «отпустили». Поднявшись на ноги, она взглянула на солнечный свет в окне:

— Думаете, сейчас идёт дождь?

Примроуз расхохоталась так сильно, что Эми испугалась, как бы эта маленькая старая леди не подавилась.

— Вы скрасили мне день, заряда хватит на всю неделю, — сказала она Эми около двери. — И я подумаю о вопросах, которые вы мне задали.

— Если у меня действительно есть желание… сделать это. Я имею в виду, то, что сказано в визитке, что мне нужно сделать?

— Вы должны прийти сюда втроём, и моя сестра встретит вас у двери и расскажет всё, что вам понадобится знать, — Примроуз понизила голос. — Мне не следовало бы давать вам совет, но думаю, что вам необходимо сделать то, что нужно, чтобы вернуть вашу судьбу в своё русло, — и добавила предостерегающим голосом: — Вам нужно с осторожностью выбрать время. Случались ошибки в выборе времени, и некоторые люди возвращались, так ничего и не изменив. Моя сестра никому не даёт второй попытки.

Она похлопала Эми по руке:

— Но думаю, вы знаете, в какое время хотите вернуться. И, да, каждой из вас нужно принести сто долларов. Это её цена.

Эми шагнула на веранду, затем обернулась:

— Кто-нибудь может пойти со мной?

— С вами? — спросила Примроуз удивлённо. — Вы имеете в виду вернуться с вами в прошлое, чтобы изменить вашу жизнь?

— Да, я надеюсь, что Зои смогла бы. Думаю, что сейчас, положение дел таково, что даже если ей предоставят шанс вернуться в прошлое, она не захочет. Я никогда не видела человека настолько обозлённого.

— У вас неординарные идеи, — заявила Примроуз. — Дайте мне поговорить об этом с сестрой. Вы получите ответы, когда вернётесь. Сдаётся мне, что если кто-либо должен пойти с вами, то этот человек просто обязан этого захотеть.

— Не беспокойтесь, Зои бы вернулась со мной в прошлое хотя бы ради мужчины на коне.

И снова Примроуз рассмеялась.

— А как насчет прекрасных мужчин на конях? Было б так, я бы вернулась с вами в прошлое.

— Почему бы и нет? — спросила Эми с искрящимися глазами.

— Это ваша судьба, — сказала Примроуз, шагнув назад в дом. — Ваша судьба, не моя, — добавила, закрывая дверь.

— Моя, или Стивена, или тёмного мужчины, или даже Зои, — пробормотала Эми — Я не могу понять, что кому принадлежит.

Глава 11

— Вздор, — произнесла Фэйт. — Ничего более абсурдного я в жизни не слышала.

— Я порылась в своих вещах и не нашла никакой визитной карточки от твоей волшебной женщины, — сказала Зои.

— Она не моя, — ответила Эми сердито.

Эми приготовила сегодня великолепное блюдо из курицы, которое ей часто нравилось готовить гостям. Она купила всё необходимое и сделала всю работу сама. Эми собиралась рассказать подругам о визите к Примроуз сразу после нескольких бокалов вина.

Но Зои расстроила её планы. Как только они сели за стол, она сразу же обратилась к Эми:

— Итак, что ты хочешь?

— Что ты имеешь в виду? — спросила та самым невинным голосом.

Фэйт и Зои просто смотрели на неё, не отрываясь.

— Так и быть, — сдалась Эми. — Я сегодня ходила в дом мадам Зои.

И она начала рассказывать им то, что ей хотелось, чтобы они знали. Эми опустила детали, которые как она опасалась, могли бы их расстроить.

Ни Зои, ни Фэйт не поверили ни единому её слову.

— Это невозможно, — произнесла Фэйт. — Никто не может изменить прошлое. Ты не можешь вернуться назад.

— А мне бы не хотелось, — заявила Зои.

Эми уставилась на неё в изумлении.

— Тебе бы не хотелось вернуться на три недели назад до несчастного случая и остановить то, что произошло?

— Нет, — ответила Зои. — Тот несчастный случай был самой большой моей удачей. Я выяснила, кто действительно меня любит и начала рисовать. Доктора считают, что мой мозг был поражён таким образом, что я частично утратила память, и в то же время расширились мои возможности в новой области. Лучше я буду рисовать, чем иметь дело с людьми, которые, если уж на то пошло, никогда на самом деле не заботились обо мне.

Эми представления не имела, что можно противопоставить такой логике.

— И, кроме того, — добавила Фэйт, — у нас нет визиток, значит, мы не приглашены. Почему бы тебе не пойти самой?

— По-моему, если мы не пойдём все вместе, втроём, то ничего не получится. Или все вместе, или же ни одна из нас не сможет изменить свою судьбу, — эту ложь она придумала по дороге домой. Если бы она смогла вернуться назад в прошлое, что, конечно же, невозможно, и забрала бы с собой Зои, то почему бы не прихватить и Фэйт?

Но ничто из сказанного Эми не меняло их мнения. Их не интересовала, как они назвали её, «шарлатанка», и они не собирались с ней встречаться. Они не хотели разговаривать с этой женщиной и тем более платить деньги за её смехотворные заявления.

После ужина Фэйт и Зои, практически, сбежали в гостиную, оставив Эми прибираться.

— Если так будет продолжаться и дальше, мы ничего не добьемся, — проворчала Эми, наполняя посудомоечную машину. У неё было чувство, что завтра они заговорят о возвращении домой. Эми знала, что жди её дома семья, а не будь они все в турпоходе, ей бы тоже захотелось вернуться.

Но Эми также понимала, что только у неё одной настолько реальные сны, что они преследуют её даже наяву. Это она сидела в лучах солнца, в то время как на улице шёл дождь. Это она разговаривала с маленькой старой леди и уехала от неё с чувством, что перемены в судьбе, произошедшие из-за сбившегося направления, совершенно реальная мысль. И более того, это ей совершенно различные время и место предстают настолько явственно, что порою она просто запутывалась в том, где именно находится. Но не имеет значения, что она им говорила, ей всё равно не удалось переубедить Зои и Фэйт.

Но с другой стороны, Эми было показано всё, но не Зои и Фэйт. И как она могла надеяться, что они захотят в этом участвовать?

Закончив с уборкой Эми направилась в гостиную, но Фэйт не отвлеклась от телешоу, которое она смотрела, а взгляд Зои всё время оставался прикованным к холсту. Эми заметила, что Зои рисовала Фэйт. Ей не хотелось рисовать мужчину на коне.

— Я, наверное, пойду спать, — сказала Эми. Они даже не посмотрели на неё, когда пожелали спокойной ночи.

Она пошла в свою комнату, долго стояла под душем, затем, надев ночную рубашку, залезла под одеяло. Ещё было слишком рано, но она очень устала ото всего, что ей пришлось пережить за сегодня. Слишком тяжело сначала всю ночь страдать от побоев, а потом весь день мучиться вопросами о судьбе. Но самым ужасным для неё оказался разговор с Фэйт и Зои.

Подруги, подумала она, выключая свет. Она действительно начала считать их своими подругами. Но когда Эми заговорила о перемещении во времени и о судьбе, они смотрели на неё совсем как люди с улицы — словно она страдала слабоумием.

Засыпая, Эми думала о том, что, видимо, она начала терять если не разум, то уж точно связь с реальностью. У неё было всё, чего человек может пожелать в жизни, так почему она совершенно по-дурацки зациклилась на этом? Почему пытается изменить что-то? Не то, чтобы она могла что-то изменить, но…

Погружённая в эти мысли и будто укачанная их течением, она уснула.

Сновидение возникло незамедлительно. Мужчина был мёртв, и все вокруг плакали. Эми, одетая в платье с набивным[13] бело-синим рисунком, была слишком ошеломлена, чтобы понять, что она делает. В руках она держала связку ключей, хотя не знала, какие двери ими отпирают. Казалось, люди вокруг спрашивали её, что делать, но она не могла в достаточной мере сосредоточиться, чтобы понять их. Он был мёртв. Убит ночью ударом ножа в сердце.

По всему дому слышался плач. Какая-то женщина плакала очень громко. Когда Эми поднималась по деревянным лестницам, до неё донеслись мужские рыдания. Она открыла дверь и, заглянув внутрь, увидела седовласого мужчину в постели. Он был худ, словно его истощила какая-то болезнь, и лицо его покраснело от рыданий.

— Уходи! Оставь меня! — приказал он.

Она увидела двух молоденьких девушек, должно быть служанок, с покрасневшими глазами. Дверь позади них была открыта, и Эми прошла в эту открытую дверь. Она чувствовала нереальность происходящего, как если бы она находилась не в своём теле.

В комнате было трое мужчин, одетых в форменные чёрные камзолы, белые рубашки и плотные чёрные штаны. Двое из них носили парики. Они спокойно что-то обсуждали между собой, бросая частые взгляды на мужчину на кровати.

Эми подошла к нему. Он выглядел спящим, его лицо — спокойным и умиротворённым и таким же прекрасным как всегда. Он был одет в свою одежду и, казалось, просто прилёг вздремнуть. Если бы не тёмное пятно в области сердца, она бы не поняла, что он мёртв.

— Кто это сделал? — спросила она мужчин.

— Мы не знаем, — ответил один из них. — Его нашли в таком виде сегодня утром. Судя по холодному телу, это случилось вчера. Вы никого не видели?

Эми смогла только покачать головой. Правда была в том, что она ничего не помнила с тех пор, как села в повозку. Как давно это случилось? Судя по её одежде и по связке ключей в руках, она получила работу домоправительницы. Всё, что она знала, могло происходить и год назад.

Вытянув руку, она пригладила его волосы, откинув их назад с бровей, затем поцеловала в холодную щеку. Мужчины наблюдали за нею, но её это не беспокоило. У неё потекли слёзы, падая на его лицо. Она больше никогда не увидит его смеющимся. Никогда больше не будет спорить с ним. Она никогда больше не скажет ему, что он не прав и не понимает, о чём говорит.

Глядя на него, она поняла, что воспоминания приходят к ней. Она никогда не сгибалась перед ним. Она всегда противостояла ему и высказывала ему прямо то, что думает. Часто он говорил ей, что теперь понимает, почему отец продал её.

— А я заплатил слишком высокую цену! — кричал он на неё.

Но несмотря на все их споры, несмотря на постоянную борьбу характеров, он высоко поднял её статус и не отослал.

Пока она стояла там, в комнату вошла девушка. Судя по одежде, она принадлежала к тому же сословию, что и убитый. Ей потребовалось всего мгновение, чтобы вспомнить, что это девушка его сестра. Он её очень любил.

Девушка наклонилась над ним с другой стороны кровати.

— Что мне делать без тебя, Тристан? — прошептала она. — Как я смогу жить без тебя? — Она взглянула на Эми. — Как нам жить? Как мы сможем жить без него?

Эми смогла только покачать головой. Её горло сдавили рыдания, слёзы так и хлынули из глаз.

— Эми! — говорила Фэйт, держа её за плечи. — Просыпайся! Это всего лишь сон. Ты в безопасности. Просыпайся!

Открыв глаза, Эми увидела склонившихся над нею обеих женщин, но сознание её никак не отпускало из того места во сне.

— Он умер, — плакала она, — кто-то убил его. — Она закрыла лицо руками и продолжала рыдать.

Зои стояла позади Фэйт, и они обе были полностью одеты, значит, ещё не слишком поздно.

— Там была девушка, — всхлипывала Эми, закрывая лицо руками. — Это его сестра, и я чувствовала её боль. Я чувствовала, что она хочет пойти за ним. Кто способен на такое? Почему с ним произошёл весь этот ужас? Он был хорошим человеком.

— Эми, — убирая её руки от лица, мягко проговорила Фэйт, — взгляни на меня. Это был только сон. Ты теперь в безопасности и находишься здесь. Сон пройдёт.

— Это никогда не пройдёт, — вскинув на неё глаза, ответила Эми. — Ну как вы не понимаете, что всё это реально? Это реальность, и я никогда не смогу изменить её. Знаю, что должна вернуться и помешать убийце, но не могу. Примроуз сказала, что я должна явиться с вами обеими, но вы даже не хотите попытаться!

Они несколько мгновений стояли молча, а затем Зои заговорила:

— Фэйт, если мы не соглашаемся идти с ней к этой ведьме, то мы проводим здесь всю ночь.

Фэйт вздохнула.

— Ладно, так и быть. Эми, мы с Зои пойдём с тобой завтра к той женщине, — заметив, что Эми не прекратила плакать, она повторила это ещё громче. — Ты слышишь меня? Мы идём.

— Но уже слишком поздно, — сказала Эми. — Он уже убит. Убит во сне. Там был мужчина в постели, и он плакал. Он был очень болен. Я не знаю, кто это, но не думаю, что он долго проживёт. — Она взглянула на Фэйт. — Думаю, это был отец Тристана. Нет, это его дядя. Вот кто это был, и он умирал. Он…

— Эми! — закричала Фэйт. — Прекрати это! Я серьёзно говорю. Это был просто сон.

Зои взяла старую книгу с прикроватной тумбочки и открыла её:

— Здесь говорится, что Тристан Хоуторн был заколот насмерть неизвестным в 1797 году.

— Так давно, — сказала Эми, слезы продолжали катиться по её щекам.

— И да, и нет, — ответила Зои. — Надо полагать, если есть возможность вернуться назад во времени, ты могла бы выбрать период до 1797 года и спасти того человека. Ты могла бы предотвратить его смерть.

— Как? Я не знаю, кто мог сделать это, — возразила Эми. — Вам надо было это видеть. Все плакали, даже служанки. Этого человека все любили.

Зои села на кровать прямо перед Эми:

— Ты должна взять себя в руки. Что-то вызывает эти сны. И не важно, что ты думаешь сейчас, но эти сны пройдут. Я знаю, потому что после аварии у меня тоже были ужасные сны.

— Об аварии? — спросила Эми, сморкаясь и вытирая лицо платком, который ей дала Фэйт.

— Нет, о том, что не имело ко мне отношения. Я видела человека, который выстрелил себе в голову. Этот сон возвращался раз за разом. Я просыпалась с криками, пугая медсестёр и заставляя их бежать ко мне. После того как мне прописали очень сильные таблетки, у меня не стало сновидений.

— Но, Зои, — сказала Эми, смаргивая слёзы, — ты не думаешь, что это могло случиться на самом деле? Возможно, увидев это, ты повела машину быстро или что-то такое ещё, и ты попала в аварию. Может…

— У меня уже есть психиатр, с которым я не хочу иметь никаких дел, так что не начинай, — заявила Зои. И пусть её слова прозвучали резко, но она обхватила руками мокрые от слёз ладони Эми: — Завтра рано утром мы все трое пойдём к этой женщине, с которой ты познакомилась, и посмотрим, сможет ли её сестра помочь тебе. Может быть, она загипнотизирует тебя настолько глубоко, что ты сможешь избавиться от этих снов. Мы с Фэйт уже устали видеть тебя каждое утро с новыми синяками на лице.

Эми посмотрела на Зои и изобразила нечто вроде улыбки:

— Ты очень хороший человек, правда же? И без всего это макияжа ты прелестна.

Зои встала:

— А теперь спи и не смей видеть сны, ты слышишь меня?

— Ты пойдешь со мной? — спросила Эми.

— Я же сказала, что да, — ответила Зои.

— Нет, я имею в виду назад, в прошлое.

Зои рассмеялась, но Фэйт посмотрела на Эми в удивлении.

— Ты не можешь на самом деле верить, что эта женщина может действительно… — начала Фэйт, но Зои остановила её.

— Да, мы пойдём с тобой, — сказала Зои. — Не так ли, Фэйт?

— О, да. Почему бы и нет? Лучше восемнадцатый век, чем возвращение в Нью-Йорк, где я провожу время, убеждая Дженни, что я не суицидальна.

— Ты обещаешь? — спросила Эми.

— Чтоб я сдохла, — Зои сделала театральный жест.

Эми посмотрела на Фэйт.

— Я обещаю, — сказала Фэйт. — Если ты вернёшься в прошлое, мы с Зои пойдём с тобой.

— Хорошо, — успокоилась Эми, ложась в кровать. — Я чувствую себя лучше. Мы втроём вернёмся и спасём его. Мы узнаем, кто ненавидит его, и остановим. Думаю, что возьму тот нож и проткну им сердце убийцы.

Зои встала, выключила ночник и вместе с Фэйт вышла из комнаты.

Как только она закрыла дверь, Фэйт накинулась на неё:

— Какого чёрта ты сделала? Я не хочу идти к двум медиумам, чтобы они рассказывали мне о моей судьбе.

— Я тоже, — ответила Зои, направляясь в гостиную. — Я испытываю настоящий ужас от того, что она расскажет мне, что случилось в моей жизни.

Фэйт взглянула на неё:

— Ты и вправду видела, как застрелился человек?

— Не знаю, но во сне очень часто. Думаю, что видела это так же, как Эми видела в восемнадцатом веке человека, убитого в своей постели.

— Ты рассказывала Дженни о снах? Не о тех, которые ты придумывала, а о настоящих.

— Ни слова, — ответила Зои.

— Понятно.

— Не уподобляйся Дженни. И что означает «понятно»?

Фэйт улыбнулась:

— Думаю, у нас с тобой есть что-то общее. Я никогда не рассказывала ей о своих снах.

Зои улыбнулась в ответ.

— Я начинаю понимать, почему Дженни собрала нас здесь вместе. Полагаю, она понимает, что у меня есть парочка секретов, которые я не раскрыла ей, так же как и у тебя.

— Больше, чем парочка, — улыбка Фэйт стала ещё шире.

— Разве не странно, что плохие сны снятся именно Эми, которая живет прекрасной жизнью?

— До сегодняшней ночи я полагала, что это хорошие сны.

— Я тоже, — сказала Зои, взяв с кушетки свой альбом.

— Ты ведь не думаешь, что в том, во что верит Эми, есть хоть крупица правды? — спросила Фэйт.

— Ты имеешь в виду возвращение в прошлое? — улыбнулась Зои. — Нисколько. Бесспорно.

— Так же думаю и я, — произнесла Фэйт, оглядывая комнату. Здесь было чисто, и всё лежало на своих местах. Она выключила свет, когда вместе с Зои отправилась в свою спальню.

На следующее утро бодрое настроение было только у Эми. Кошмары её больше не беспокоили, она прекрасно выспалась ночью и теперь чувствовала себя великолепно. Она даже заплела несколько косичек, закрепляя их узкой тесьмой, которую ей раскрасил старший сын.

— Я думаю, мы должны отправляться прямо с утра, — сказала Эми, переворачивая блинчики.

Зои ещё ниже склонилась над своим альбомом, а Фэйт уставилась к себе в тарелку.

— Ну же, — Эми поставила гору блинчиков на стол, — будет весело.

— Я так не думаю, — сказала Фэйт.

Эми села рядом с ней.

— Чего вы так боитесь? Застрять в восемнадцатом веке? Я же говорила вам, что Примроуз сказала, это только на три недели.

Зои посмотрела на неё:

— Думаю, что могу также говорить и за Фэйт, когда заявляю: нет, мы не боимся застрять в восемнадцатом веке, — её слова источали сарказм.

Эми проигнорировала её тон.

— Тогда почему вы такие угрюмые?

— Мы боимся того, что нам расскажут, — сказала Фэйт громко. — У тебя было прекрасное прошлое и будет великолепное будущее, но не у меня. Если эта женщина медиум, она может увидеть такое, чего я не хочу видеть. Она может рассказать мне то, что я не желаю знать.

— Примроуз сказала, что её сестра не медиум. Она… — Эми замолчала. Они не верили ей, и Эми не была уверена, что и сама-то верит. — Может, она увидит что-нибудь хорошее.

Фэйт просто фыркнула.

— Стакан наполовину пуст, — сказала Эми тихо. — Как насчёт тебя, Зои? Ты боишься того же?

— Что-то в этом роде, — ответила та. — Я знаю, что совершила что-то действительно плохое в прошлом и не хочу знать об этом.

— Итак, ты собираешься провести остаток жизни, прячась и переезжая из дома в дом, не заводя никаких знакомств? — спросила Эми.

— По мне так это звучит здорово, — сказала Зои весело.

— Если бы я умела рисовать, то поступала бы так же, — сказала Фэйт. — Бегство. Убежать так далеко от моей свекрови, как только возможно. Я говорила вам, что когда я дома, она звонит мне трижды в день?

— Даже после того, как ты отправила её на больничную койку? — спросила Зои и тут же прикусила язык, поняв, что выдала себя.

— Не знаю, как тебе стало известно об этом. Но да, даже после того, как я избила её, она мне звонит. Я столько раз меняла номер телефона, что уже потеряла счёт. Но она подкупила служащих телефонных компаний и держателей вебсайтов, чтобы искать меня. Где бы я ни была, она находит меня. Она даже наняла трёх частных детективов.

— Что она говорит, когда звонит? — тихо спросила Эми.

— Она плачет и хочет поболтать со мной об Эдди. Он был её жизнью. У неё нет друзей, нет родственников, которых бы она любила. У неё был только Эдди. И я.

— Вот оно что, — сказала Эми, вставая. — Чем больше я вас слушаю, тем больше расстраиваюсь. И подумать только, я считала, что у меня были сложности, потому что я хотела оставаться в своём безопасном маленьком мире. Пойдёмте. У вас есть пятнадцать минут, затем мы выходим.

— Иногда мне кажется, что ты действительно веришь, что собираешься… Я даже не могу произнести этого вслух, — сказала Зои.

Эми наклонилась к ней:

— Я не знаю, что будет, но собираюсь попробовать. Я не намерена сидеть тут и жаловаться на жизнь.

— Но ведь твоя жизнь замечательная.

— Да, это правда. Но не думаю, что у моего мужа жизнь такая же замечательная. И если есть способ изменить это, я собираюсь это сделать.

Её слова заставили Фэйт и Зои взглянуть на неё в изумлении.

— Всё это ради твоего красавчика мужа? — спросила Зои.

— Да. В конце концов, думаю, что так может быть. Я не знаю точно, что произойдёт, но мне хочется, чтобы моё дитя появилось на свет.

Фэйт и Зои могли только уставиться на неё в изумлении.

— Собирайтесь, — сказала Эми. — Я расскажу вам подробности по дороге.

— Вы уверены в этом? — спросила женщина, которую звали мадам Зоя. Она была такой же полной как её сестра, но не столь приятной. Она была настолько суровой и сдержанной, насколько её сестра милой.

— Да, — твёрдо сказала Эми, в то время как другие ничего не ответили.

Они были в прелестной солнечной комнате в викторианском доме. Когда Эми повела их по улице Вечности, Фэйт сказала, что этой улицы не было вчера:

— Я как раз здесь была. Я шла от того магазина вон туда, — она указала на противоположную часть улицы, — и на всём этом пространстве ничего не было.

— Этот город волшебный, — сказала Эми.

— Или же нуждается в хорошем градостроителе, — Зои оглядывала лес вокруг.

Когда они поднялись на веранду и позвонили в дверь, Эми сказала:

— Надеюсь, что дверь откроет сестра Примроуз. Думаю, это будет сигнал, что она поможет нам.

Фэйт и Зои стояли позади неё, впадая то в нервозность, то в веселье.

Дверь открыла низкая крепкая женщина, чей нахмуренный вид заставил Фэйт и Зои отступить на несколько шагов назад. Но Эми широко улыбнулась и вошла внутрь.

— Я получила вашу визитку, а они пришли со мной, — сказала она с лучезарной улыбкой, тайно передав стодолларовую купюру в руки женщины. Она не рассказала им о деньгах из опасения, что они посчитают это доказательством того, что женщина была обыкновенной мошенницей.

Та посмотрела на посетительниц позади Эми:

— Они в действительности не хотят этого. Они даже не получили мои карточки.

— Я знаю, — ответила Эми. — Но они обещали и должны выполнить свои обязательства.

Женщина оглядела Эми с головы до ног:

— Вы обычно добиваетесь своего, не так ли?

— Думаю, это может быть частью моей проблемы, — не стала возражать Эми.

Тень улыбки мелькнула на её лице, затем она развернулась и повела их в комнату с окнами вдоль всей стены. Она села за большой стол и смотрела, как они рассаживаются.

— Вы знаете правила?

— Думаю, что да, — ответила Эми. — но будет лучше объяснить им снова.

— Вы можете вернуться в прошлое на три недели и выбрать: помнить прошлое или нет.

— Помнить? — переспросила Зои недоумённо.

Женщина вонзилась в Зои острым холодным взглядом, который, казалось, прошил её насквозь:

— Вы ведь попали в серьёзную автокатастрофу?

Зои только кивнула головой и мысленно молила женщину не рассказывать ничего больше.

Она не стала этого делать.

— Если вы вернётесь в прошлое и предотвратите аварию, вы можете выбирать: запоминать то, что случилось или нет. Ваш выбор, — она оглядела всех троих. — Должна предупредить вас, что если вы измените прошлое, изменится и будущее. Это бесспорно. Если вы выберите другого… — запнувшись, она посмотрела на Фэйт, — …если вы выберите другого мужчину, скажем, эдак, году в 1992, по возвращении у вас будет совсем другая жизнь.

— Следовательно, мы изменяем не только три недели, — сказала Фэйт, встречаясь глазами с женщиной.

— Нет. Изменится вся ваша жизнь. В течение своих трёх недель в прошлом вы примете решение, но мне не подвластно то, что случиться с вами в вашей новой жизни.

— Мне бы хотелось сделать что-то, что не приведёт меня к принудительному лечению, — сказала Фэйт.

Зои посмотрела на Фэйт взглядом, который говорил о предательстве, потому что Фэйт начинает верить в весь этот абсурд:

— Если нас не отправят на лечение, мы не встретимся в летнем домике Дженни.

— Это не изменится, — успокоила мадам Зоя. — Вы вернётесь сюда. У вас может появиться другая жизнь, но вы все соберётесь в этой комнате.

Пронизывающий взгляд заставил сесть Зои на место, и она почти что сказала:

— Да, мэм.

Мадам Зоя посмотрела на каждую из них.

— Я ясно выразилась?

Все трое кивнули головой.

— Сестра рассказала вам, чего я хочу? — спросила Эми. — Я не хочу возвращаться в собственное прошлое. Я хочу вернуться в более ранний период. Ваша сестра не слышала, что такое когда-либо случалось.

— Моя сестра не знает всего того, что знаю я, — небрежно заметила женщина. — И теперь, если вы соедините руки…

— У меня есть вопрос, — сказала Фэйт.

— Какой?

— Это шанс Эми вернуться назад и изменить прошлое или же нас тоже касается?

— Её шанс, — ответила женщина. — Теперь соедините руки, или лучше сделать это с закрытыми глазами.

— Думаю, что хочу держать глаза открытыми, — сказала Зои, и было очевидно, что она хотела знать, что собирается делать эта женщина. На лице Зои играла улыбка, говорившая, что знает, что это всего лишь шутка и ничего не произойдёт.

— Делайте как вам удобно, — сказала женщина.

Они потянулись друг к другу через свои кресла и взялись за руки. Фэйт и Эми закрыли глаза. Вспыхнул яркий свет, и через мгновение у женщин перехватило дыхание.

В следующий момент они оказались в темноте.

— Что происходит? — спросила Зои, моргая. Даже если бы здесь не было так темно, она не смогла бы ничего увидеть из-за того, что перед этим яркий свет почти ослепил её.

— Шшш, — зашикала Эми. — Послушайте. Кажется, я слышу блеянье овцы.

— У меня ноги мокрые, — проворчала Фэйт.

— Думаю, что знаю, где мы находимся, — прошептала Эми. — Более того, я знаю многое, о чём и не подозревала десять минут назад.

Темнота потихоньку начала отступать, и они увидели, что сидят на соломе в конюшне. На них смотрел мужчина, одетый в грязный белый жакет, доходивший ему чуть ниже талии, и смущающие обтягивающие штаны с заплатками на коленях из чего-то вроде крокодиловой кожи. Его обветренное лицо почти закрывала мягкая кожаная шляпа. В руках он держал старинные вилы.

— Что это вы делаете, мисс Эми? — спросил мужчина. — И кто ваши подруги?

Эми ухмыльнулась:

— Это Фэйт, а это Зои. Они приехали из Америки, чтобы помочь мне.

— Ах, ещё одни друзья, — он засмеялся каким-то утробным смехом. — Я принёс вам три бушеля фасоли. Надеюсь, этого достаточно?

— Может быть, — ответила Эми, вставая и направляясь вместе с мужчиной в дальнюю сторону конюшни.

Фэйт и Зои не шелохнулись. Они сидели на сене, уставившись друг на друга, одетые в длинные хлопчатобумажные платья с высокой талией и низким вырезом спереди.

Фэйт с её роскошной грудью, казалось, почти вываливалась из платья через лиф. Она прикоснулась к своим волосам и обнаружила, что те снова стянуты в пучок. Фэйт не смогла сдержать вздоха разочарования. Ей нравилось носить волосы распущенными, как во времена своей молодости.

— Если тебе интересно, волосы у тебя всё ещё красные, — сказала Зои, вставая, затем попыталась сделать вдох. — Кажется, под платьем имеется корсет.

Фэйт, прищурившись, уставилась на Зои:

— Ты прелестна, — на Зоином лице отсутствовала косметика, и кожа сияла здоровым румянцем юности.

— Да, ну… — Зои залилась румянцем. Она приподняла подол платья, чтобы увидеть свои кожаные туфельки. — Как ты думаешь, где наша одежда?

Фэйт пожала плечами, поднимаясь на ноги:

— Не знаю, но на Эми всё ещё её ленточка.

Зои посмотрела на Эми, которая болтала с мужчиной, словно знала его всю жизнь. Её волосы были заплетены в небольшую косичку с ленточкой, которую она завязала утром.

Эми вернулась к ним, мужчина шёл за ней. Он оглядел их с головы до ног.

— Ему это не понравится, — сказала он, оглядев женщин. — Вы знаете, что он сказала по поводу прошлого раза.

— Да, Джонатан, — сказала Эми устало. — Я прекрасно знаю, что он скажет, но эти женщины другие, — когда мужчина хотел что-то сказать, она опередила его: — Не беспокойся, я приготовлю что-нибудь восхитительное на ужин, и он переживёт это. А теперь иди и посмотри, не нужна ли Элен помощь на кухне. И насобирай в саду немного полыни.

Она выждала, пока он покинет конюшню, а затем повернулась к ним.

— Послушайте, я знаю, что у вас ко мне тысячи вопросов, но я не знаю ответов. По крайней мере, пока не знаю. Не могу объяснить каким образом, но мне знакомо это место. И те сны были реальностью. Сейчас 1797 год, и он купил меня в таверне у человека, который назвался моим отцом. С того времени я … — Эми повела вокруг рукой. — Я более или менее управляю этим местом. — Она посмотрела на дверь конюшни. — Я им нужна. Без моего надзора на кухне, они могут… Я не знаю, что они сделают. Вы не могли бы осмотреться пока, а попозже я встречусь с вами?

Зои и Фэйт на мгновение уставились на неё.

— Конечно, — сказала Фэйт. — С нами всё будет в порядке. Не так ли Зои?

Зои посмотрела на Фэйт:

— Оглянись вокруг! Взгляни на нас! Я сплю или мертва? Или же я попала в роман Джейн Остин?

— Не спрашивай меня, — выдавила Фэйт. — Это сон Эми, а не мой, — она перешагнула через лошадиный навоз и вышла из конюшни. Зои следовала за ней по пятам.