Возвращение в Союз

СКЛАДЫ БУГРЕЕВА

Где потайная дверь, как выбежать? Я ждал ежесекундно, что долбанет очередной снаряд, и жизнь моя будет оборвана… Но нет, все тихо… И я продолжил свой поиск по-пластунски в проклятом подземелье. — Ну, наконец-то! — Я поднатужился и влез в полуподвальное окно, скользнул по куче битого стекла, щебенки и провалился в темное пространство.

Протер глаза: кромешна тьма, ни зги не видно… Однако, сдается, чуть видимая струйка света пробивается сквозь щель в стене. Ползу туда на четвереньках, толкаю дверь: в малюсенькой каптерке сидит старик, он подгребает кочергой золу в буржуйке, пьет с блюдца чай. Увидевши меня, он хмурится: «Ты кто таков?» — Я: «Тяв-тяв-тяв!» — Поди сюда, дружок. Небось проголодался… На, ешь, — он положил передо мной осьмушку хлеба и хвост селедки.

Я бросился на пищу и начал урчать, давясь на четвереньках. Пока я жрал из миски, виляя нечесаным хвостом, он что-то там писал огрызком карандаша. Потом захлопнул ведомость и свистнул мне: «А ну, пойдем посмотрим, что на складах!» Он снял пудовый замок, со скрипом отворил обитую железом дверь, впустил меня вперед. Раздался писк ошалевших крыс. Я хрипло забрехал, и крысы бросились по сторонам. Акакий Нилыч зажег фонарь: в холодном полумраке, в безукоризненном порядке стоят бочонки с сельдями: ряды, ряды, ряды.

— Продкомиссар Чубаев велел беречь народное имущество. Иначе — не одолеть Деникина, Антанту и долбаных агрессоров семи морей! — Акакий Нилыч сплюнул, двинулся вперед. Сухой косматый мужичонка в сапогах, с мохнатыми ноздрями и ушами, и я — залетный пес. Мы знаем: щас — октябрь 19-го, Москва готовится к осаде, Деникин уж под Кромами, совецка-власть в опасности.

— Наука такова, — Акакий Нилыч прокашлялся, — я занимаюсь накладными и отпускаю гражданам товар. Твоя задача — блюсти народное добро и расправляться с кажным паразитом, посмевшим посягнуть на оное.

— Вот видишь! — Акакий Нилыч показал на крысу, которая украдкой подползла лакать селедочную жижу. — Ату ее, ату! — Я прыгнул, подобно молнии, и шлепнулся на крысу. Взъерошенная тварь пыталась отбиваться, но я одним рывком сорвал ей голову и бросил прочь.

— О-кей! — Акакий Нилыч подошел поближе, крюком, насаженным на длинный шест, он подцепил премерзкое созданье и тут же швырнул в корзину с дохлыми собратьями: «Вот так мы охраняем рыбные склады Бугреева. Таперича они народные. Ты понял, Шурик, как надо действовать? Так значит, спуску не давай!» — он повернулся и вышел, закрыв со скрипом дверь. Я очутился в кромешной тьме.

Мне стало не по себе. Я видел сотни жадных глаз, светящихся в ночи, они следили за каждым моим движением и потихоньку придвигались. Я понял, что справиться с такой армадой мне несподру… — Так что же ты, Акакий Нилыч, мил-человек! — я заскулил и начал скрестись о дверь. Но тот не отзывался.

Крысиные глаза все ближе, бесшумными рядами они… Уже на расстоянии полметра… Моя душа не выдержала, я залился истошным хриплым лаем и прыгнул на эту свору палачей, круша направо и налево их тела. Кровавая окрошка взметнулась в воздух. Однако сотни мерзких тварей впились мне в уши, шею, нежное подбрюшье: мы покатились в воющем и стонущем клубке.