Врачебная сказка, или Операция "Алатырь"

Лина Наркинская-Старикова Врачебная сказка, или Операция "Алатырь"

Пролог

Добрый день, уважаемые читатели! Может, это и не пролог вовсе, а предупреждение!

"Говорят, под Новый год что ни пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается!" — помните детскую песенку? Так вот, уважаемые читатели, если у Вас до сих пор осталась капелька души, которая упрямо не желает расставаться с детством, если Вы верите в сказку, то запомните: она сама постучится к Вам в дверь! Точно — точно! И не обязательно, что только под Новый год! Чудеса всегда рядом! Я лично в этом убедилась! И, поверьте, ни о чем не жалею! Моя история — лишнее тому подтверждение! Верьте в чудеса, люди! И они обязательно случатся!

И было виденье для сказочных тварей:

Кто к жизни воззвал вас,

Тот все и ломает.

Лишь тот починить и исправить все сможет,

Кто с детством расстаться не может, не хочет!

День не задался с самого утра: на работе вымоталась до нельзя, из-за разбушевавшегося снегопада разболелась голова, телефон сел, зарплату задерживали. В общем, почти как всегда, если не учитывать, что это были предновогодние дни. Все замерло в ожидании чуда! Ко мне оно сегодня, как обычно, не торопилось. А так хотелось в сказку!

Домой пришла злая и уставшая, бухнулась сразу на диван с новой книжкой фэнтази и не заметила, как уснула.

Снилось что-то приятное, от того вдвойне не хотелось вставать и открывать дверь кому — то очень настырному.

"Сейчас я его прибью!" — пронеслось в голове. Рывком встав с кровати, я рванула в коридор. Звонок нервировал не хуже визита к стоматологу. Резко распахнув дверь, я остолбенела. Передо мной стояли две о-очень длинные ноги: одна в стоптанном сапоге, другая — в желтом ботинке, далее шли ярко красные брюки в полоску и куцый черный плащ. А наверху… пришелец о трех головах, похожих друг на друга, как три капли воды, пацанёнка лет тринадцати. Мальчуган пробасил:

— Я войду.

— А надо?! Ты кто для начала! — заорала я, мысленно поздравив себя с необходимостью визита к психиатру.

— Я — Змей Горыныч, а по- простому — Вася, — широко улыбнулся трехголовый монстр.

— Вася?! Наверное, я сплю! Надо ущипнуть себя, как в книжках советуют. — От волнения я не заметила, что стала рассуждать вслух.

— Не, это будет больно, — предупредили меня. Я не послушалась и ущипнула. Легче не стало ни на секунду: монстр никуда не делся, а на месте щипка появился красивый кровоподтек.

— Не помогло! Заходи, раз так! — вздохнула я.

Вася с трудом пропихнулся в мою малогабаритную однокомнатную квартиру и тут же развалился на кровати, ухмыляясь.

— Я, это, чего пришел-то. Папане моему плохо — надо его подлечить.

Обалдев вдвойне, я застыла с раскрытым ртом, тщетно пытаясь сказать что — нибудь подходящее. Мысли, как и слова, вылетели из головы в неизвестном направлении и возвращаться туда не спешили. Несколько минут прошли в полном молчании и лицезрении друг друга.

— Давай сначала, — как-то освоившись, сказала я. — Ты кто и как сюда попал? Может, дверью ошибся? — в голосе промелькнула надежда.

— Говорю же: я — Вася, Змей Горыныч, точнее, сын его. Папане сейчас очень плохо, он от вас прилетел и помирает. Помощь нужна!

Немного придя в себя, я уже начала злиться от полного непонимания происходящего:

— Во-первых, твоего папаню я знаю только по детским сказкам, и в гостях у меня, слава Богу, он никогда не был. Во-вторых, я не ветеринар и, тем более, не сказочный! В-третьих, у меня и так плохой день сегодня выдался. Так что выметайся из моей квартиры на фиг!

— Не могу! Мне надо тебя с собой взять! Без тебя назад не пустят! — надул губы трехголовый ребенок. И вдруг зарыдал в голос:

— Что ж я, сиротинушка, буду делать! Мамы нету, папы, кажись, скоро тоже не станет, а она стоит, пялится и даже поесть не предложит! А-а-а!

От его ора голова стала болеть еще сильнее, а по потолку пошли трещины.

— Цыц, морда трехголовая! Пошли на кухню! Поедим, а там — видно будет.

Мы прошли (я-то прошла, а Вася втиснулся как смог) на кухню из пяти квадратов с кучей мебели.

— Что есть будешь? Есть борщ, макароны с сосисками и творог.

— Не, творог я не ем, а вот борщика с сосисками давай! — нагло ухмыльнулся Вася.

— Тебе лет сколько? — зачем — то поинтересовалась я, разогревая борщ. В голове был полный бардак и жгучее желание что — нибудь выпить — для храбрости.

— Мал я еще, всего 230 годков будет летом, — пробасили в ответ. По потолку на кухне тоже пошли трещины.

— А ты не мог бы говорить только одной головой, а то потолок скоро от твоего рыка на голову рухнет. И в борще известка появится! — на всякий случай добавила я, нахмурившись.

— Больше не повториться, товарищ начальник! — гаркнула в ответ средняя голова и мило улыбнулась.

— Я тебе не начальник, и рявкать тоже не надо, — высказалась я, задумчиво глядя перед собой. — Давай выпьем, а?

— Чего? Я ж еще маленький!

— 230 годков — маленький?! А кто ж тогда большой? В смысле взрослый? Мне вообще тридцать только! — заорала я и достала две рюмки.

— Ну, ладно, — сжалился надо мной Вася. — Только папке не говори — выпорет!

— Ладно. Поехали?

Я достала бутылку водки, наполнила рюмки, и залпом опустошила свою. Тут же, немного посомневавшись, налила вторую и тоже опрокинула ее в себя. Мысли мгновенно вернулись в голову и закрутились там, как бешенные. "Если он — Змей Горыныч, то кто же его папа? Зачем я нужна этим Змеям? Я — обычный врач. Между прочим, не пьющий! Какого черта этому монстру от меня надо?!"

Вася смачно чавкал борщом, косясь на пустую рюмку. Я быстро наполнила тару и, не чокаясь, влила содержимое в себя.

— Я так быстро не могу — окосею, — прокомментировал мое поведение Вася. — А напиток — то хорош! Ядреный! — Одним махом влив водку в рот средней головы, ребеночек хлопнул лапищей по столу и рявкнул:

— Еще давай!

— Сейчас, разбежалась! Чтоб дитятко неразумное мне здесь нажралось, как свинья. А что я родителю его безутешному скажу?

При напоминании об отце Вася смахнул слезы со всех щек разом и жалостно завыл:

— Помоги нам, горемыкам! Помоги! Больше помощи ждать неоткуда. Погибнет он, сиротой останусь!

— Хватит! Про сироту я уже слышала. Где папаша твой? — Трехголовый в секунду смолк и поглядел на меня несколько ошарашено, а я после третьей рюмки водки была готова на любые подвиги, и визит столь странного посетителя меня уже ничуть не смущал. — Поехали, пока соглашаюсь!

Очнулась я на солнечной полянке с обильным количеством разнообразной растительности перед избушкой. Маленькой такой, ветхой, с резными ставеньками и курьими ножками.

— Где я? — вытаращила я глаза.

В голове была пустота. Пытаясь хоть что — то вспомнить, я с удивлением рассматривала местное население, склонившееся надо мной: какую — то бабку, трехголового мальчика — дракона, маленькую кошку и кота — переростка величиной со слона. Все пялились на меня, перешептывались, но близко не подходили.

Наконец, от собрания отделилась серенькая в полосочку кошечка и важно прошествовала ко мне:

— Вставай уже, а то на сырой земле сидеть по утрам вредно. Задницу простудишь! Да и больной совсем тебя заждался! — выдала мне кошачья физиономия и тут же с гордым видом удалилась обратно в толпу.

— Я умерла? — спросила я себя тихим голосом. — Нет, у меня обычная белочка! Как у алкашей! — тут же ответила сама себе, и, удовлетворившись, видимо, ответом, спросила, где мне найти больного.

Народ расступился, и знакомый мне уже Вася потащил меня за руку в избушку.

Решив пока ничему не удивляться и разобраться во всем после исполнения великого врачебного долга, я влетела внутрь строения.

На кровати, видавшей виды, развалился зеленый дракон с тремя головами (драконьими надо сказать) и стонал во все три глотки:

— Умираю! Хоть кто — нибудь мне поможет?! Помру — даже сынок не придет попрощаться! В глазах темно, дышать нечем! Спасите!

При этом вертелся дракон юлой, а его кишечник издавал совершенно недвусмысленные звуки, которые в маленькой избушки звучали довольно угрожающе.

— Разойдись! — рявкнула я. — На что жалуетесь, больной? Где болит? Что случилось?

Дракон приоткрыл один глаз на левой голове и выдохнул:

— Пусть мой друг расскажет, а я не могу — мне плохо!

Я оглядела местных в поисках названного очевидца. Из толпы выглянул кот- переросток и вальяжной походкой двинул в мою сторону. Приблизившись, он приобнял меня лапкой и отвел в сторону. Я тут же дала себе слово ничему больше вообще не удивляться.

— Разрешите представиться: Кот — Бегемот собственной персоной! Я все вам расскажу. Змей Горыныч, он же — Троглодит Иванович, был у меня в гостях в Москве. Я его водил на экскурсии по городу, в кино, а потом мой друг проголодался. Мы съели шаурму за 50 рублей на Маяковке, и его скрутило не по-детски. Я быстро телепортировал его сюда. Бабушка Яга лечила, как могла. — Кот ткнул лапкой в сторону, указав на бабульку с двумя зубами во рту. Та тут же отвесила низкий поклон и присела в глубоком реверансе, смешно оттопырив костяную ногу. — Но все без толку! Бабушка сказала, что вылечить его сможет только тот, кто знает, где растет эта пища и как ее готовят. Вот, — добавил, потупясь, Бегемот. — Вы нам поможете? А то, знаете ли, фольклорный элемент все — таки, сколько сказок погибнет! Да и сынок без отца останется, — закончил рассказ Кот и призывно заглянул мне в глаза.

— Кто ж жрет шаурму у наших таджиков?! — Мой вопль заставил всех, включая Троглодита Ивановича, вздрогнуть. — Это ж даже люди не все едят! — Кот быстренько начал изучать потолок.

После осмотра Змея мне все стало ясно.

— Желудок надо промыть и все! Где у вас клизма?

На мой вопрос вся сказочная братия удивленно вскинула брови и выпучила глаза. Одна баба Яга сосредоточенно хмурила брови.

— Что такое клизма? — спросил меня Вася. — Трава лечебная, да?

— Почти, — бодро ответила я. — Так, где клизма?

— Сейчас, сейчас, миленькая, — прошамкала бабуся и сгинула в недрах избушки. Через несколько минут Яга появилась с огромной клизмой в руках и широкой улыбкой на сморщенной физиономии. Подмигнув мне, бабуся уточнила:

— А где ставить будем? У меня избушка ветхая — не выдержит. Может, в чистом поле?

— Ладно, — согласилась я. — Выносите больного.

Сгрудившись вокруг Троглодита Ивановича, сказочная братва стала пытаться вытолкнуть больного наружу. Тот упирался, как мог. Когда ж он увидел, чем конкретно его будут лечить, Змей зарыдал в голос:

— Люди добрые! Что ж это делается! Я ж мужик! Я не могу на это пойти! Мне нельзя! — Позеленев на глазах изумленной публики до цвета болотной тины, Троглодит неожиданно перешел на блатной жаргон: — Волки позорные! Опустить решили?! Да я вам пасти порву, моргалы выколю! Да век воли не видать! Сдохну, а на петуха не подпишусь! Я сказал! — рявкнул он в конце своей пламенной речи и без чувств свалился на пол.

— Теперь его точно наружу не вытащим, — констатировала бабуся, — а избушка моя ветхая! Не дам дом калечить! — неожиданный рявк бабушки привел в себя Змея.

Отчаянно вращая бешеными глазами, Змей сразу же продолжил стращать народ:

— Урою, падлы! В порошок сотру! Сожгу всех к чертовой матери! Не сметь подходить ко мне! Лучше сдохнуть! — вдруг, изменившись в лице, или морде, он взвыл: — Ой, мама, мамочка, спасите! — Живот Змея выдал такую какофонию звуков на несколько октав, что любое пианино сдохло б от зависти. Обхватив живот лапами, Троглодит Иванович пулей вынесся наружу. Из ближайших кустов раздались душераздирающие звуки, которые сопровождались не менее душераздирающими воплями.

— Папанька так уже несколько часов мается, — пожаловался мне младший змеёныш. — Помоги чем — нибудь! Будь человеком! Только клизму не надо, — добавил Вася. — Папа ведь, правда, уроет всех.

— Ладно, уговорили. Давайте капельницу ставить, — вынесла я свой вердикт, забыв, что нахожусь далеко от дома. Ответом мне было гробовое молчание и красочно вытаращенные глаза местных.

— Это что ж за чудо такое? Мне, самой бабе Яге, не ведомое?

— Приспособление такое, — уклончиво объяснила я. — Твою ж…

Я напрочь забыла, где я нахожусь. Точнее, где нахожусь, я понятия не имела, зато точно знала, что здесь ни о капельницах, ни о штативах слыхом не слыхивали. Послать их всех, что ли? Завывания из кустов усилились и перешли на ультразвук. Ладно, не буду вредничать. А где взять необходимые атрибуты? Неизвестно.

— Так быстро объяснили мне, где я нахожусь, и как мне попасть домой? — рявкнула я.

— Ты в параллельном сказочном мире — Фольклор называется, — пояснил мне Бегемот. — А дом твой в другом измерении.

— Так верните меня домой!

— А как же папенька? — взвыл Вася.

— Так для папеньки и стараюсь! — Я не на шутку разозлилась из-за непонятливости местных. Снаружи терзали слух жуткие звуки надолго застрявшего в кустах Троглодита Ивановича. Сказать, что ему было хреново — не сказать ничего. Уж кому, как не мне, знать последствия поедания шаурмы из Московских киосков с немытыми поварами и весьма сомнительными составляющими вышеуказанного продукта. Я знала, как быстро можно попасть в реанимацию после такой стряпни. А местное население смотрело на меня с тоской в глазах, как на буйнопомешанную.

— Быстро! Что стали?! Только не надо мне сказки рассказывать, что перехода в мой мир нету! Меня ж вы сюда как — то припёрли, значит, и назад вернуть сможете! Быстро, кому сказала!

Надо же! Подействовало! Бабуся резво засуетилась возле большой печи в углу избы. Вася стал бегать по комнате по диагонали и что — то бормотать под три своих носа. Кот — Бегемот вальяжно лег на диван и стал строить глазки маленькой серенькой кошке.

— Кстати, а это кто? — я ткнула пальчиком в кошечку.

— Ты что ж, своих не узнаешь?! — зашипела киска. — Я — ТВОЯ кошка Луша! А туда ж — хозяйка! Любящая, между прочим, называется! — Сверкнув зелеными глазами в мою сторону, Луша отвернулась и нагло продолжила светскую беседу с Бегемотом. Я тупо смотрела вперед и снова ощущала катастрофическую пустоту в голове. Мысли покинули буйную головушку и возвращаться не спешили.

— Ну, все готово, лапушка, — вывела меня из глубокого ступора Баба Яга. — Прыгай, милая. С тобой Вася сходит. Ну, помочь там, может надо будет.

Проследив за жестом бабушки, я уперлась взглядом в огромную печь, где весело потрескивал огонь.

— Ты что, бабка, сдурела совсем! Там же огонь горит! — Моя природная вежливость только что помахала мне ручкой и скрылась в неизвестном направлении! Судя по всему, навсегда! — Куда я полезу?! Меня зачем сюда приволокли?! Чтоб убить?! Что я вам сделала? Змеев всяких пытаюсь лечить, пытаюсь не замечать, что сбрендила, а они меня в печь! Да чтоб вас всех понос пробрал, сказочники хреновы! — топнув ногой и закатав рукава, я ринулась врукопашную. Врезав Васе в нос средней головы и по ушам правой, я кинулась догонять бабку. Снаружи раздался очередной вопль: "Помираю, даже ухи никто не даст!".

Я просто озверела! Поймав бабу Ягу за костлявую руку, попыталась сунуть ее в огонь. На визг бабки "пусти, доченька, худо мне!" я никак не отреагировала. А зря! Через секунду по избе пошел странный запах, напоминающий запах болезни Змея — папеньки. Еще через несколько секунд дышать в избушке стало нечем, и я, бросив руку бабки, рванула на воздух.

Прохладный ветерок и взгляд Луши, полный укора, меня отрезвили. В избе стонали и охали, в кустах стенал Змей. Уже плохо соображая, кого ж мне все — таки надо лечить и от чего, я влезла в избушку.

Перед моим взором открылась душераздирающая картина: бабуся корчилась в коликах на полу, Вася с мокрыми штанами носился из угла в угол и орал дурным голосом, Кот — Бегемот философски взирал на все с потолочной балки, на всякий случай ощетинившись.

— Что случилось? — тихим голосом спросила я Кота.

— Ты на них понос наслала. Крутой, судя по всему, — объяснил Кот.

— Я колдовать не умею! Я — человек! — попытка оправдаться не удалась. Бегемот легко спрыгнул на весьма загаженный пол и жестом пригласил выйти. Мы вышли на полянку возле избушки подальше от кустов, где восседал (или уже возлежал) Троглодит Иванович. Кот нравоучительным тоном продолжил:

— Здесь все волшебники. Только у всех свое умение. И ты, попав сюда, стала магичкой. Очевидно, голосом колдуешь. Попробуй что — нибудь еще наколдовать, — предложил Бегемот.

— А хуже не будет? — шмыгнула я носом.

— Не будет! Давай! — подбодрил котяра и тихонько пробурчал: — Хуже пока что и так некуда.

Я тихо промямлила: — Пусть у них все пройдет.

Мимо нас гордо прошествовала избушка. Мы, переглянувшись, рванули с котом, одновременно вслед за взбунтовавшимся домом. В глазах Бегемота стоял ужас. Через час бега по пересеченной местности избу удалось догнать и остановить. Влетев внутрь первым, Кот взвыл:

— Я так и знал! Дура!

— Кто? Я?! — я опешила от хамства зарвавшегося животного.

— А кто? Я? Не я ж желал, чтоб у них все прошло! А все — это все! И жизнь — тоже!

— Я их убила?! — с ужасом осознала я. — Хочу, чтоб все жили, немедленно! Здесь и сейчас! — мой крик эхом облетел всю округу.

Первой с грязного пола поднялась баба Яга. Хрустнув костями, она оглядела свою избу и зарыдала навзрыд:

— Говорила я — это до добра не доведет! Она нам всю кашу заварила, а призовем — будет еще хуже! Из своего мира нам жизнь испоганила, а здесь… — бабка обреченно махнула рукой.

Далее разобрать слова стало невозможно. Вася, отряхнувшись, улыбнулся мне во все три головы и со словами "ты ж папеньке поможешь" кинулся обниматься. Я рванула из избушки со скоростью стартовавшей ракеты.

Снаружи меня ждал злой Кот — Бегемот, Луша и толстенький симпатичный… Гном?!

— Ты — ходячее недоразумение, — высказался Кот. — Смотри, что опять натворила! — Он лапой обвел окрестности и хмыкнул.

— А что? — кроме появившегося невесть откуда гнома все было нормально: кругом тот же лес, бабушка уже в чистеньком передничке выглядывала из окна, Вася звал меня "идти срочно домой", Луша заканчивала свой таулет.

— А вот что! — рявкнул Бегемот, кивнув в сторону леса. С указанной стороны стали появляться эльфы, гномы, орки, Белоснежка, курочка Ряба, Колобок, единорог, кентавры, Мэри Поппинс, Оле Лукойе, Елена прекрасная, волк вместе с царевичем, Геракл и многие- многие другие сказочные и мифические персонажи. Через несколько минут на полянке не было пустого места, куда можно было б спокойно плюнуть и ни в кого не попасть.

— Что это? Кто это? — я ошалело осматривала дело рук, точнее, слов своих.

— Сама захотела, чтоб все жили здесь и сейчас, — терпеливо объяснила Луша. — Ты Троглодита лечить собираешься, я что — то не пойму? Или он тебе так не нравиться, что решила дать ему умереть от жуткого поноса? — Зеленые глаза нагло щурились при каждом вопросе. — Тебя сюда зачем звали? Чтоб бардак развести? Нет! Чтоб человеку, тьфу ты, Змею помочь! А ты что устроила! Дома черт копыта поломает, так здесь тоже самое решила сделать?!

Отповедь от собственной кошки меня просто взбесила!

— А чего это ты, моя любимая кошка, решила меня попилить? За то, что я тебе по шее надавала за свежесодранные обои? Или за свежесожранную икебану?! Так не фиг жрать мои вещи! Я права, между прочим! — заорала я.

— Права, права, — неожиданно согласилась Луша. — Помоги Змею, потом остальное разгребем.

Рявкнув: "А ну, все по домам!", я схватила Лушу под мышку, влезла на порог избушки, смело вошла внутрь и с разбегу сиганула в огнедышащую печку…

Очнулась я сразу в больнице. Ура! Я дома. Темно, правда. Ну и ладно!

На руках сидела Луша, с укором глядя на меня. Отделение нагло дрыхло. Тяжело вздохнув, я на ощупь двинулась по коридору в сторону манипуляционного кабинета. В потёмках нащупала штатив для капельницы, сунула в подвернувшийся под руку пакет лекарства, целую кучу шприцев и растворов, опять вздохнула и спросила у кошки:

— Что дальше?

— Лия Алексеевна?! — неожиданно раздался голос из коридора. Навстречу мне летела по коридору медсестра Лена. — А что случилось? Вам плохо? Сейчас же ночь на дворе. Я могу Вам помочь?

— Тихо! — я остановила словесный поток своей сотрудницы. — Мне нужно соседу капельницу поставить. Понимаешь, там такая история. В общем, скорую вызывать никак нельзя. Я утром все объясню! — пробурчала я. Проследив за взглядом медсестры, наставительно добавила: — А штатив у тебя еще один есть. Утром верну. Все. Пока-пока!

Быстро выскочив из отделения, я рванула к себе домой. Практически ни в одном окне в окружающих домах свет не горел.

— Ни фига себе — уже ночь! — вихрем пронеслось в голове. — Мне ж мужу и дочке надо объяснить:

— где меня носило так поздно.

— почему я шляюсь по ночным улицам со штативом для капельницы в руках.

Смутно представляя себе рассказ: " Милый, я была в гостях у бабы Яги, лечила Змея

Горыныча", я протиснулась в дверь собственной квартиры, стараясь не шуметь. Но!..

Мой муж Андрюша, как обычно — в спортивных штанах, сидел на кухне с весьма многообещаюшим видом. На его содержательный вопрос "ну?!" я промычала что — то нечленораздельное, и тут, прямо на диване, материализовался Вася.

Сказать, что мой муж обалдел — это не сказать вообще ничего. Вдвоем: я и Андрей с немым изумлением изучали трехголовое существо, развалившееся на нашей кровати с милыми улыбками на всех головах. Дочь проснулась от шума и терла кулачками глаза, которые от увиденного никак не хотели возвращаться на место. Настена, в конце концов, плюнув на непослушные глаза, слезла с кровати, подошла к Васе и, погладив его по всем головам, дернула за хвост! (а у него, оказывается, и хвост есть!). Змееныш взвыл, отчего трещины в моей квартире пошли уже по стенам. Не выдержав издевательств на жильем, я заорала диким голосом:

— Что ж ты, змеюка подколодная, делаешь?! Я ж здесь живу, между прочим!

— Между прочим, мы в Фольклоре тоже живем! — раздался вкрадчивый голос Кота — Бегемота. Сам он уже скромно сидел на кухне и наливал себе чай в мою любимую кружку.

— Это моя кружка, гад! — заорала я еще громче, после чего трещины в стенах несколько расширились.

— Я всегда думал, что твой волшебный голос Джельсомино сослужит нам плохую службу, — отмер, наконец, муж. И, подумав, уточнил: — Что здесь происходит, Лия?

Вопрос был глупым. Ответ — еще более глупый, поэтому я решила пойти ва — банк:

— Собирайтесь, мы едем в отпуск.

— Куда? Ночью? — ошалело уточнил Андрей.

— В отпуск. Мне сегодня дали на две недели. — Не моргнув глазом, соврала я, исподтишка демонстрируя сказочным персонажам кулак.

— А штатив для капельницы нам зачем? — обалдело поинтересовался муж.

— Пригодится!

По лесу на гнедом коне скакал в поисках своей невесты царевич Елисей. Настроение у парня было сосредоточенное, взгляд целеустремленный. Короче, ничего не предвещало беды. Елисей напевал под нос: "Я спросил у ясеня: где моя любимая…" и мечтал, как он ее найдет и популярно объяснит, где надлежит находиться царским невестам в ожидании свадебной церемонии.

Неожиданно из — за куста вышел бородатый одноглазый мужик и стал посреди тропы. Царевич расценил это как наезд и тут же ринулся в бой. Сцепившись в клубок, два здоровых мужика катались по траве, выдирая друг другу волосы и выбивая зубы, пока кто — то не додумался спросить:

— Мужик, а ты кто?

— ?! — Драка прекратилась…

Царевич встал, отряхнулся и предложил одноглазому, оставшемуся лежать на траве:

— Слушай, давай сначала начнем?

— Давай!

— Меня Елисеем кличут. Невесту еду искать. Пошла на девичник перед свадьбой и все — Митькой звали. А ты кто?

— Соловей — разбойник, — пожал плечами детина. — Меня здесь все знают. Только, сдается мне, ты не из нашей компашки, парень. Или я что — то путаю?

— Да нет. Я из другой. Только вот, из какой — уже и сам не знаю. Второй год по свету шляюсь, невесту свою ищу. А уж когда найду… — Царевич многозначительно погрозил кулаком вдаль. — Век помнить будет, как шататься по девичникам!

Соловей на секунду задумался и тут же уточнил:

— А че у тебя деваху так прикольно зовут — Митькой? Чего баб уже и так называют?

— Дурак! Я ж образно! — уточнил Елисей. — Ее Василисой зовут.

— А, Васькой значит, — констатировал Соловей. — Ну, хрен редьки не слаще. Хотя, раз тебе нравится. — Разбойник пожал плечами и на минуту задумался. — Ладно, куда идешь — то сейчас?

— В Багдад к местному пахану — Багдадскому вору. Через его информационную сеть узнаю, где такие девичники справляют, ну и где Василиса моя. Только в какую сторону идти — не знаю. Ветер говорит на юг, река указывает на восток, а где он этот юг, восток без компаса хрен отыщешь! Вот и иду, куда глаза глядят, думу думаю. — Царевич горестно вздохнул и возвел глаза к небу. — У кого б еще спросить?

— А ты, милок, у меня спроси, может, что и знаю, — тихонько намекнул Соловей. — Деньги — то есть?

Царевич достал набитый туго кошель и подбросил его на ладони.

— Так, срочно идем в кабак, — деловито уточнил разбойник, — там все и обговорим.

Кабак с таинственным названием "Учкудук" был самым крутым притоном для всех видов джентльменов удачи и пользовался у них оглушительным успехом. Здесь можно было всё: продать, купить, проиграть, узнать и т. д., т. п. На удивление в этот час свободных мест было полно, поэтому Царевич и Соловей заняли ближайший столик у окна. Одноглазый разбойник огляделся и зычно крикнул:

— Гарсон! Ведро водки, два бифштекса и картофель фри для моего друга!

— Круто! — гыкнул Елисей. — А что такое бифштекс?

— А фри ты каждый день жрешь! — хмыкнул Соловей. — Съешь — узнаешь. Главное, ты знаешь: что такое водка?

— А то!

— Тогда — за невесту! — рявкнул Соловей под громкий звон стаканов.

— Хорошо пошла, — одобрительно крякнул Елисей. — Между первой и второй, как говорится…

Вторая, третья и пятая рюмки пошли на "ура", только перед четвертой дело несколько застопорилось мечтаниями Царевича о предстоящей свадьбе, точнее — о первой брачной ночи:

— Нет, ты знаешь: какая она у меня? Ты знаешь? Умница, красавица! Готовит, убирает, стирает, песни поет — мечта поэта! А в постели что вытворяет! Огонь, а не баба! Женюсь — что будет!

— Да все бабы — стервы! — возражал Соловей. — Вот у меня тоже была невеста, так та чуть свистнешь, сразу по морде сковородой: денег в доме не будет, видите ли! Да я ж свищу только ради денег! Ты понимаешь! Я ж в оркестре нашего Фольклора главный свистун, все арии на мне держаться! Я ж народный сказочный артист! Заслуженный, между прочим! А она! — пожаловался разбойник, утирая скупую мужскую слезу. — Она меня не понимала! А ты говоришь — мечта поэта!

— Давай, за нас, за мужиков! За терпение, брат! — взвыл в унисон с разбойником Елисей, и четвертая рюмка наконец-то пошла по назначению.

Через три часа братания Елисея и Соловья все заведение стояло на ушах. Соловей свистел, требуя подать жареного павлина для друга, а то, видите ли, царевичу Василиса такого не приготовит! Гарсон, привыкший ко всяким выходкам посетителей, приятным тихим баритоном объяснял сквозь свист и летающие вокруг предметы, что павлинов сие заведение не держит, так как является трактиром или кабаком (кому как удобно), а не забегаловкой на углу или каким — то дворцом падишаха, где подают всякую бурду. Елисей спал на барной стойке, мирно свернувшись калачиком, и на окружающее уже не реагировал. В результате бессмысленной беседы терпение гарсона кончилось. Он последний раз пробубнил что — то и исчез с поля зрения. Зато через несколько минут в зале появилась охрана трактира в лице трех богатырей и Аладдина. Народ в зале в лице трех орков, двух сирен и кентавра замер, ожидая развязки, лишь Соловей продолжал оглушительно свистеть.

— Почто буянишь, отрок! — рявкнул старший из богатырей Илья Муромец. — Что, в бубен давно не получал?

— Сейчас отведаешь силушки богатырской! — прорычал Алеша Попович свою знаменитую угрозу.

— Ребята, так это ж столичная знаменитость — Соловей разбойник! — радостно крикнул Добрыня Никитич, улыбаясь на все тридцать два. — Извините дураков неграмотных, друзей моих, они в искусствах ничего не смыслят. Только дубинкой махать горазды! А автограф для жены на память можно? Она у меня все Ваши пьесы наизусть знает! — Добрыня подпихнул Соловью мятую салфетку и гаркнул:

— Гарсон, что в приличном заведении и пера нет? Подать сюда, немедленно! Гость столичный пожаловал!

Через секунду из воздуха материализовался официант с чернильницей и пером на подносе и уточнил:

— Чего — с еще желаете — с? Извините-с, не признал, Ваше Высокоблагородие! — улыбнулся он Соловью. — Павлинчика жареного заказывали? Так это мы мигом, не извольте беспокоиться! — и исчез с такой же поспешностью, как и появился.

— Другое дело! — Соловей перестал свистеть и, сделав широкий жест рукой, предложил: — Садитесь, гости дорогие, всегда рады. Позвольте вам представить моего друга и брата царевича Елисея!

Богатыри с Аладдином обернулись и внимательно посмотрели на тело, дрыхнущее на стойке бара. Тело, надо сказать, на это никак не отреагировало.

— Устал мой бедный друг, — уточнил Соловей, — умаялся. Второй год невесту сбежавшую ищет.

— Вай мей! Гулящий баба! Куда падишах смотрит! Совсем стыд потеряли жэнщины! — подал голос Аладдин.

— А в глаз! — гаркнул Соловей — Она не гулящая. На девичник просто ушла, уснула от выпитого, наверное!

— Второй год дрыхнуть только Илюша наш может, — уверенно закивал Алеша Попович. — Вот однажды продрых он на печи тридцать лет и три года! После визита, кстати, вашего падишаха! — покосился он на притихшего Аладдина. — Тот ему коньяк "Хенеси" приволок местного разлива, расплатиться за подвиг какой-то хотел. Ну и приняли по ящику на душу населения. Падишаха подданные сразу домой уволокли и настоями отпоили. Не впервой! А Илюшка то местный! Сказал — отоспится. Ну и продрых, пока волхвы не пришли, да посохами по горбу не растолкали.

— Вай мей! Героя, как последний ишак, бьют, а он спыт! Вай! — запричитал Аладдин. — И кто! Благородный аксакал своими руками, вай мей! Куда падишах смотрит!

— Да падишах твой сам нажрался, тебе говорят! — огрызнулся Добрыня Никитич.

— Давайте выпьем, — предложил Соловей. — За богатырский сон!

Звякнули рюмки, и вся честная компания удовлетворенно крякнула.

— Ладно, буди прынца, — сказал Илья Муромец. — Помочь парню надо!

Соловей наклонился над ничего не подозревающим Елисеем и свистнул прямо в ухо юноши. Царевич подорвался с места, схватил меч, одновременно дико вращая глазами.

— За Родину! За Сталина! — заорал он и вылетел из трактира.

— Да, дела! — протянул Добрыня Никитич. — Плохо- то как парнишке. Надо помочь!

Переглянувшись, видавшие и не такое богатыри одновременно поднялись с мест и вышли следом за царевичем…

— Слышь ты, Алый день, или как там тебя? — Соловей обратил свой разбойничий взор на уже изрядно опьяневшего Аладдина. — Гастарбайтер хренов, ты чего сюда вообще приперся? Что, дома лавэ не хватает?

— Вай мей! Какой такой лавэ — мавэ? Ты чего такой грубый, а? Слушай, дорогой! Хочешь — рабочий мест уступлю? Будешь в комнат входить, кинжал вынимать, всех по морде бить, за волосы таскать! А тебе, Соловей — джан, начальник золото давать, руку жать, майфун дарить, в свой личный кишлак пускать секас делать! Хочешь, дорогой?

Сидящие за соседними столиками орки и сирены перестали предаваться буйству пьяной оргии и стали с любопытством наблюдать за содержательным разговором.

— Прям как по телеку: бегущая строка на РБК! — прокомментировал происходящее один из орков. Вся таверна дружно заржала. Глаза Соловья стали наливаться кровью.

— Да, не! — влез в диалог кентавр. — Это программу "Дом -3" снимают или шоу за столом! Эй! — крикнул он официанту, — а где режиссер? Я тоже хочу поучаствовать!

— Слышь ты, Гомо Парнокопытный! Ща поучаствуешь! — рявкнул вконец озверевший разбойник, поднимаясь с места и закатывая рукава. — Я — твой режиссер на сегодня!

Запущенный Соловьем стул полетел в кентавра, но лошадеобразный мужик успел отскочить в сторону. Стул пролетел мимо и резво треснул по башке одного из орков. Тот, как подкошенный, рухнул наземь. Двое друзей искалеченого, очевидно тоже возжелав стать телезвездами в этот неспокойный вечер, пошли в рукопашную. Аладдин с криком "Бей козлов, спасай Россию!" кинулся в бой с вилкой наперевес! (перепутал с кинжалом спьяну). Смешались в кучу кони, люди, а также орки и мебель местного производства! Драка была в самом разгаре, когда дверь трактира распахнулась и внутрь втиснулись богатыри. На руках Добрыни лежал бездыханный Елисей.

— А че это вы тут делаете, а? — поинтересовался Алеша Попович. И, не дождавшись ответа, рванул в эпицентр сражения. — А ну, отведайте силушки богатырской!

Илья Муромец попытался было перехватить младшенького богатыря, но, получив чьим-то сапогом в лоб, передумал.

— Да, пусть побалуется, — с отцовской интонацией произнес Добрыня. — Потренируется малец.

Попритихший, было, разбор полетов разгорелся с новой — богатырской — силой! Спустя минут двадцать поле битвы представляло собой одну свалку щепок, остатков мебели, осколков, клочков конского хвоста и участников сражения, живописно разбросанных по всему помещению. Откопав среди вышеуказанных предметов Алешу, Соловья и Аладдина, Илья покачал головой.

— Водки давай! — кивнул на бойцов Добрыня.

Илья поводил перед разбитыми лицами друзей стаканом, полным живительной, сильно пахнувшей жидкости:

— Самогон надежнее! — назидательно объяснил он Добрыне. В рядах бойцов пошло шевеление. Сначала, не открывая заплывших глаз, пришел в себя Алеша. Он потянулся молодецкими руками к стаканчику, вмиг осушив его, крякнул и произнес:

— Хорошо погуляли!

— Жато парнокопытное жапомнит как делают шоу надолго, — удовлетворенно прошелестел почти оклемавшийся Соловей. — Правда, опять к штоматологу надо будет идти. Аладдин просто вырвал налитый стакан из рук могучего богатыря и залпом опрокинул его в себя:

— Мужики, я русский выучил! — гаркнул он на весь зал и вырубился.

— Отпад! — констатировал Добрыня.

Соловей, оглядевшись, позволил себе сделать попытку подняться. Попытка была тщетной. Он рухнул опять на пол, обратив в полете внимание на тело в руках Добрыни.

— Что с ним? — дрогнувшим голосом спросил разбойник. — Что с друганом моим, с братишкой единственным? — Он с надеждой заглянул в глаза богатырей.

— Не далеко убежал, — по — отечески успокоил Илья Муромец.

— Упал, сердечный, — уточнил Добрыня Никитич, кивая на бездыханного Елисея.

— Три раза! — гордо добавил Алеша Попович.

Глаза Соловья стали опять наливаться кровью: — Э, мужики! По понятиям давай разбираться! Я за кореша ответ держать буду! В натуре!

Разбойника грубо прервали: над всем Фольклором поплыл призывный женский крик.

Кот — Бегемот, так вовремя появившийся у меня на кухне, медленно вплыл в комнату. Обозрев всю честную компанию, взвизгнул, подпрыгнул на месте и заорал:

— Он сказал: " Поехали!" и махнул рукой!..

Знакомая лесная полянка с избушкой уже привычно радовала глаз своей деревенской красотой и изяществом. Бабуся Яга металась вокруг кустиков, где до сих пор боролся с жутким недугом Змей Горыныч.

— Миленькие, скорее! Совсем плохо голубю! — запричитала бабушка, увидев нас издали. Обозрев компанию вблизи, Яга ткнув корявым пальцем в штатив, уточнила:

— Этим ты будешь его лечить?! Куда ж вставляют эту штуку?! — Глаза бабушки красноречиво вещали о том, что будет со мной после лечения Змея таким образом. — Ты, милая, хорошо подумала? — поинтересовалась она.

— Нормально все будет, — успокоила я Ягу. — Где наш больной?

— Там же, где и был — туточки! — последовал хмурый ответ из кустов.

— Я смотрю: тебе полегчало чуток, — весело хмыкнула я. — Выходи! Иди в избу на диванчик, капельницу ставить будем!

— На всякий случай убери это с глаз Троглодита Ивановича, — настоятельно порекомендовала мне всезнающая Луша.

Тщательно спрятав штатив в избе, мы всем коллективом затащили упирающегося и стонущего Змея внутрь. Моя наиумнейшая кошка мягко тронула меня лапкой и поинтересовалась:

— А вены ты где у него будешь искать?

Такой вопрос поставил бы в тупик даже самого Гиппократа! Я ж только хмыкнула в ответ и бойко прошествовала в избушку.

— Троглодит Иванович, откройте ротик, — вежливо попросила я и постаралась обаятельно улыбнуться (чего только не сделаешь, чтоб тебя не сожрали неблагодарные больные!). — Сейчас будет немного больно…

Мигом заправив капельницу, я одним движением вогнала иглу под язык одной из голов, не обращая никакого внимания на извивающегося и норовившего цапнуть меня за руку Змея. Только мило улыбнувшись, сказала:

— Не шевелитесь, больной! Полчаса и вы — как новенький! — и быстро ретировалась на улицу.

Прервав милую беседу Луши и Бегемота, я ловко схватила последнего под локоток и уволокла в сторону:

— Во-первых, это твой друг, во-вторых, это вы меня сюда приволокли, в-третьих, ты его накормил этой гадостью! В общем, иди и сиди с ним, чтоб иглу не вырвал. Или клизму ставить — таки придется! — пригрозила я обалдевшему от моей наглости коту. — И объясняй, что я — врач, а не враг народа, подлежащий немедленному уничтожению! — Оставив Кота переваривать услышанное, я подкралась к Луше, прихорашивавшейся в сторонке, и поинтересовалась:

— А что это ты так с Бегемотом заигрываешь? Уж никак жениха нашла? Не великоват для тебя?

— Любви коты все — все покорны! — мяукнула кися. — Вместо того чтоб за чужой личной жизнью следить, лучше б вспомнила где своего мужа дела! — рявкнула вдруг зарвавшаяся кошка и, как ни в чем не бывало, продолжила приводить себя в порядок.

— Мамочки! А где Андрюша? А Настена где? Что вы с ними сделали? — смысл намека обнаглевшей кошки дошел до моего замученного разума.

Подлетев к нагло ухмыляющемуся Васе, я схватила его за полы старого плаща и как следует тряхнула.

— Сволочь! Змеюка покалеченная! Где? Мой! Муж! — чеканя слова, рявкнула я.

— Тетенька! — неожиданно зарыдал монстр. — Не вели казнить, вели слово молвить! — И, смахнув слезы, абсолютно спокойно добавил: — Сама же сказала, чтоб они в отпуск собирались. Они и остались дома вещи паковать! — И через секунду с хитрющими выражениями на всех лицах спросил: — А куда ехать собрались, а? На Канары, небось?

Я взвыла от такой тупоголовости, да еще и в тройном размере.

— Идиот! Я сюда собиралась, лечить папеньку твоего, между прочим! А их с собой хотела взять, чтоб дурой не выглядеть! — зло зыркнув в сторону офигевшего Васи, я зычно крикнула:

— Мужа хочу! — На полянке тут же стала выстраиваться очередь из каких-то разномастных мужиков.

— Это что такое?! — Удивленное выражение моего лица никак не заинтересовало окружающих, реакция всей честной компании была нулевой. — Что это за мужики я вас спрашиваю? — Мой волшебный крик заставил — таки обратить на меня внимание. Правда, не тех, к кому был обращен. Из нестройной очереди выделилась особь мужского пола: высокого роста, косая сажень в плечах, окладистая борода по пояс и огромная булава наперевес. Я тихо попятилась, собираясь смыться немедленно. "Бить будут!" — пронеслось в голове, и я опрометью ринулась в избушку.

Внутри избы ничего не изменилось: бабуся хлопотала вокруг "голубя", Бегемот что — то мурлыкал ему на ушко, Троглодит Иванович пытался тихонько сжевать систему от капельницы одной головой, а двумя другими он невинно улыбался Коту, пытаясь делать это одновременно. Получалось весьма посредственно. Хотя одно обстоятельство радовало глаз: Змей уже не рвался в кусты и поменял окрас с цвета болотной тины на изумрудно — зеленый. Засмотревшись на изумительный оттенок чешую монстрика (а я и не знала, что она у него такая красивая!), из головы напрочь вылетело, зачем, собственно, я пришла.

— Как Вы, Троглодит Иванович? — с явным профессиональным интересом в голосе спросила я у больного.

— Хахибо! Хахахо! — прокаркал Змей и опять продемонстрировал оскал, претендующий на улыбку. Я сразу вернулась на грешную землю. Сразу как-то захотелось на воздух, поближе к травке, подальше от местной фауны.

Вылетев из избы, я остолбенела! На улице очереди не было! Была огромная толпа, которая росла не по дням, не по часам, а по секундам! Я поморщилась, пытаясь оценить обстановку и понять, что произошло. От толпы опять отделился тот же мужик с булавой наперевес и грохнулся на колени перед моей скромной персоной. Секунд десять мы молча пялились друг на друга. За это время у меня начал дергаться глаз, и стал резко прогрессировать невроз. У мужика ж в глазах плескалась преданность до гроба и неземное обожание, что честно сказать, нервировало меня еще сильнее.

— Что тебе нужно? — проблеяла я, не придумав ничего поэлегантнее.

— Будь моей женой! — коротко и ясно высказался мужик. При этом было видно, как сам он удивился своим словам несказанно. Но это не помешало ему смотреть с надеждой в ясном взоре в мои вылезшие из орбит глазенки.

— Нет, моей! — рявкнул кто — то в толпе.

— Моей, я сказал!

— Нет, моей женой она будет! — Вопли из толпы слились в неразличимый гвалт. Одно только слово слышно было четче некуда: " Моей!". Нервно сглотнув, я решилась уточнить у продолжавшего валяться у моих ног бородатого мужика, с чего вдруг я пользуюсь такой бешеной популярностью у местного мужского населения:

— Му-му! — вздохнув полной грудью, чем вызвала восхищенные крики у толпы, я собралась силами: — Мужчина! Встаньте! — сконцентрировавшись, властно скомандовала я, не выпуская из виду булаву, которую тот так и не выпустил из рук. — Как Вас зовут, любезный? — Голос все — таки периодически предательски дрожал, а в конце фразы совсем сорвался на фальцет.

Детина встал, широко улыбаясь, тщательно отряхнул штаны и пробасил:

— Илья Муромец! Примчался по первому твоему зову, красавица! Выходи за меня! — при этом широкий оскал на устах сахарных, чтоб сквозь бороду видно было, и абсолютное непонимание в глазах: зачем ему это надо! Передо мной явно стоял шедевр мужской логики: " У моего друга такая жена: щербатая, хромая, косая! Но он ее любит! И я люблю! За компанию!"

Толпа опять возмущенно загалдела. Из ее глубин выдвинулся товарищ с повязкой на глазу и симпатичным пареньком на руках. Парнишка при этом был без сознания.

— Вот ему нужна жена! Он за ней уже второй год гоняется! — гаркнул одноглазый и положить паренька к моим ногам, очевидно, в качестве трофея. — Я, черноокая, как услышал зов твой, так сразу примчался! И о друге — кивок в сторону парня без сознания — подумал!

Словосочетание "твой зов" что — то мне смутно напоминало. Через несколько секунд бурной мыслительной деятельности я со стоном плюхнулась рядом с бездыханным телом на травку. "Следить за словами надо, дубина!" — мысленно отчитав себя любимую и покосившись на демонстрирующую мне язык Лушу, я заорала во всю мощь легких, чтоб задним рядам тоже было слышно: — Ну — ка, все по домам! Не хочу мужа! Дай же мне, Господи, моего любимого мужа — Андрюшу! — слезы градом полились по щекам и тут же сменились припадком смеха от увиденного: мои потенциальные мужья со скоростью света и с невероятным облегчением на лицах спешили ретироваться из-под возможного алтаря! Драпали они знатно, косясь и оглядываясь на такую красивую и страшную одновременно меня! Топот стоял такой, что любой бы породистый конь сдох бы от зависти в секунду! Через пять минут на полянке остались вытоптанная трава и одноглазый мужик с пареньком без сознания.

— А ты чего стоишь?! — прикрикнула я на горе — женихов. — Мотай, а то передумаю! — смеяться не было больше сил. С тихим истерическим всхлипом я растянулась на травке и уставилась в изумительно голубое небо. — Какое небо тут голубое! А Троглодит Иванович — изумрудный! И Вася милый! Лушенька моя, хорошая кошечка! — Я перекатилась поближе к кошке и погладила ту по шерстке. Луша одобрительно прищурилась и замурчала. — Как же я обожаю, когда ты мурчишь! Кисуня моя!

— М-м-р! Давно бы так, — одобрила Луша. — А эти — то чего тут торчат? — перевела взгляд киса в сторону бездыханного парня. — Ты б спросила, может, что болит у людей?

— Вот, умеешь ты все испоганить! — Я встала, отряхнулась и с грозным видом двинулась к одноглазому. — Чего разлегся? Чеши домой, сказала! — рявкнула я. В ответ мне хмыкнули и перевернулись на другой бок, известным местом ко мне.

— Ты мне без надобности, — вещала спина мужика. — Я для друга стараюсь. Невесту он ищет. На девичник ушла! Второй год как где-то празднует, а парень страдает! Откуда я знаю, может, это ты?! — детина неожиданно повернулся и, сверкнув глазом, добавил: — А я что ее фотокарточку видел?! А твое фото я вижу здесь впервые! Говори: ты это аль нет! — гаркнул одноглазый и схватил меня за шиворот. Я заорала от страха, не думая о последствиях:

— Крокодил кучерявый! Лапы убери! Чемодан — переросток! Козел безрогий! М…дак! — припечатала я под конец, обнаружив, что уже давно сижу на траве, никем не терзаемая. На мой крик сбежалась вся компания, включая Троглодита (капельница, видать, закончилась еще во время разборки с потенциальными мужьями). Молчаливые укоры во взглядах просто сверлили со всех сторон! "За что!" — крутилось в моей голове, глядя на их постные физиономии.

— Ну и что вот ЭТО? — вкрадчиво спросил Кот — Бегемот. — Я пакостил всяко, но так! Научишь? — ехидно поинтересовался кот — переросток.

Повернув голову в сторону, куда кивал Кот, я увидела самый страшный ужас моей жизни! На месте одноглазого стояло НЕЧТО! У ЭТОГО нечто была морда козла без намека на рога, с крокодильей пастью, кошачьими лапами, милыми ярко — желтыми кудряшками, красиво свисающие с дрожащих ушей и вдоль всего… трехметрового чемодана, заменявшего монстру тело. На месте ручки у чемодана было… мужское достоинство, довольно помятое, переливающееся всеми цветами радуги на солнце и без отдельных деталей. Козлокрокочемодан издавал жалкое протяжное блеянье и преданно пялился мне в глаза, мысленно посылая мне импульсы, что он больше никогда не дотронется ни до одной женщины, преследуя какие б то ни было цели! От такого взгляда, точней его смысла, я похолодела и позеленела не хуже Троглодита Ивановича во время поноса. Но даже сейчас, чувствуя себя виноватой до нельзя и стремясь искупить вину кровью (ну, Васиной, например), меня терзало жгучее любопытство: почему у него вместо чемоданной ручки ЭТО?! Решив, что понять меня мог в данном случае только Бегемот (и даже ответить на мой вопрос) в силу своей книжной характеристики, я повернулась к котику:

— Кот, а…

— А ЭТО, судя по всему, — перебил меня Бегемот, осматривая мое творение со всех сторон, — очевидно, м…дак! Не знал, что он именно так выглядит. — Взгляд Бегемота меня окончательно добил. Я со слезами на глазах опрометью бросилась в избушку, проорала: "Избушка, стань ко мне передом, к лесу — задом!" и попыталась забаррикадироваться. О том, что я сейчас конкретно проорала, даже не думалось. Зато избушка, четко услышав команды, кинулась их выполнять с военной четкостью! Меня вышвырнули мощной куриной лапой за дверь. Саму дверь противная изба закрыла и стала, как вкопанная, передо мной закрытой дверью — то есть передом, а к лесу — двумя симпатичными распахнутыми окошками, то есть — задом! Дверь была заперта наглухо! Вредное строение, наверное, насмотревшись на мои художества, стало очень переживать по поводу своего внешнего вида. Как я ни ломилась, внутрь меня пускать не хотели!

— Там мои вещи! Отдай! — от отчаяния я била кулаком в дверь, не соображая, кому я кричу это. — Я уйду домой, к мужу, к дочери! Вы меня никогда больше не увидите!

— Мы- то ладно! А он?! — приятный густой бас вырвал меня из моего горя. Перестав реветь, я обернулась, чтоб увидеть говорившего. Им оказался Троглодит Иванович! Оказывается, когда он здоровый, у него и голос другой! Вот это да! Я удивилась своему открытию и совершенно забыла про сотворенного мною монстра.

Троглодит Иванович не спеша подошел ко мне и погладил по голове. Я, вконец растерявшись, смотрела на него, раскрыв рот. — Совсем девчонку заморочили! Не объяснили ничего и орут! Сказочники, блин! — пожурил Змей присутствующих.

Молчание со стороны собрания можно было расценивать, как согласие со словами бывшего больного. Даже мое творение перестало блеять.

— Как тебя зовут, деточка? — обратился опять ко мне Змей — папенька.

— Лия, — выдохнула я

— Спасибо, Лиечка. Спасла старика от страшной смерти. — Троглодит погрозил кулаком Коту. — Расколдуй Соловья — разбойника, — опять обратился ко мне Троглодит Иванович, — и пойдем в дом. Я все сам тебе расскажу.

Успокоившись, я кивнула. Глядя в глаза Змею и собравшись с мыслями, произнесла:

— Пусть Соловей — разбойник станет таким, как раньше.

На полянке за моей спиной что — то громыхнуло. Раздался общий вздох облегчения. Я обернулась и увидела мужика, рыдающего единственным глазом. Народ одобрительно закивал головами. А бабушка Яга тут же залопотала:

— Правда твоя, Троглодит Иванович. Испугались мы за тебя сильно. Этот оглоед (кулак в сторону изучающего небо Кота) чуть тебя не отравил! Хоть и друг он тебе, а вредитель знатный! Знал ведь, котяра, что тебя человеческой пищей кормить нельзя! У, змей! — опять погрозила кулаком бабуся. — Ой, Троглодитушка, не прогневайся, не в обиду тебе сказала, не в обиду! А девочке мы и вправду ничего не объясняли. Решили: тебя сначала пусть на ноги поставит, а мы посмотрим — она ль это, аль нет! Проверим, так сказать! — стыдливо закончила бабушка. — А ты, дочка, на нас не серчай! Нам сейчас только квалифицированные кадры нужны! — объяснила Яга. — А Андрюша твой и Настена со стариком Хоттабычем на юга полетели, как просила!

— Вернуть! — рявкнул неожиданно для всех Троглодит.

— Мигом, милок, мигом! — засуетилась бабуся. — Прошу всех к столу!

Избушка опять стала милым гостеприимным домиком и впустила всю честную компанию внутрь. Свободного места в ней неожиданно стало много, появился богато накрытый стол и множество сидячих мест. Даже парнишку без сознания нашлось, где положить, чтоб не мешал культурным людям вести переговоры.

Когда так неожиданно Лия вместе с больничным штативом и с честной компанией испарилась из квартиры, Андрей молча закурил сигарету. Настена подбежала, округлив глаза, и спросила:

— Папуля, а мамуля где?

— На работе, — меланхолично заявил отец семейства. — Давай вещи собирать. — С трудом понимая, зачем он собирает сумки, Андрей стал методично упаковывать снаряжение для отпуска. Хлопок на кухне отвлек его от увлекательного занятия.

— Настя, что опять… — договорить ему не дал седобородый тощий старик в чалме.

— Позвольте представиться, Хассан Абдурахман ибн Хоттаб! Можно просто — Хоттабыч! К вашим услугам! — вежливо поклонился дед. — Велено доставить вас на юга для участия в увеселительных отпускных мероприятиях.

Ощущать себя идиотом не нравится никому, тем более мужчине! Но именно так себя чувствовал Андрюша, слушая свалившегося на голову, точнее на кухню, дедушку.

— Дед, это моя квартира! — грозно прорычал отец семейства, не придумав ничего более убедительного. Громкий хлопок прервал его не успевшую развиться как следует пламенную речь о вреде незаконного проникновения.

Миг, и Андрюша с Настей стояли посреди огромного зала, залитого ярким солнечным светом со всех сторон. Зал просто поражал своей напыщенностью. Высоченный потолок с куполом, расписанный древними фресками, стены из золотой лепнины, золотые колонны с узорами из драгоценных камней и паркет из особой породы неизвестного дерева, который играл на солнце не хуже чешского хрусталя! Между колоннами: с одной стороны стояла софа, на которой возлежал тучный маленький человечек в огромной чалме и шелковом халате, сшитый совершенно не по росту карлику. Сбоку у человечка стоял паж — негритенок и обмахивал мужичка опахалом. С другой стороны почти на всю длину огромного зала пестрел разнообразными изысканными блюдами стол, накрытый на бесконечное количество персон. Папа с дочкой стояли, разинув рты и забыв сказать "здравствуйте!". Молчаливое великолепие прервал все тот же седобородый тощий старик, именующий себя для простоты Хоттабычем:

— О, Андрей ибн Женя, доволен ли ты? Такой ли отдых имела в виду твоя высокочтимая супруга?

Нервно сглотнув, Андрей уточнил:

— Это она нас сюда отправила отдыхать? Это что? Турция?

— Нет, конечно! — захихикал дед. — Ты с дочерью в гостях у великого падишаха Омара Дайяма, владыки великого Багдада! Его высокое гостеприимство и дворец полностью к твоим услугам. Проси, чего душа желает! — величественно закончил Хоттабыч.

— Водка есть? — осведомился обалдевший папаша. И, подумав, добавил: — И мороженное для дочери.

— Как прикажешь, о великий! — поклонился Хоттабыч.

Откуда — то из недр бесконечного зала стали выплывать девушки — служанки в прозрачных шароварах и с очень низкими декольте. У Андрея отвисла челюсть. Хоттабыч тут же услужливо прикрыл ему рот.

На одних подносах у девушек были всевозможные пирожные, мороженное, торты, рахат лукум, козинаки, чак — чак, пахлава, нуга. На других — жаркое из фазана, запеченный кабанчик с яблоками, плов трех видов, хинкали. Андрей не успевал следить, что за очередное блюдо вносили в зал. Поставив все это великолепие на стол, девушки бесшумно удалились. Приглашающим жестом падишах махнул в сторону стола. Обалдевшие Андрей с Настей плюхнулись на вовремя подставленные стулья. Дочка громко взвизгнула и принялась поглощать предложенное угощение. Перед отцом семейства откуда-то из-под стола, как черт из табакерки, выскочил экзотический сосуд. Повеяло знакомым до боли любому русскому мужику запахом. Стакан возник здесь же. Только почему — то обычный граненый советский стакан. Жадно цапнув сосуд, Андрей сразу махнул две порции заказанного продукта. Осмелев после принятого, он решил немедленно разобраться в происходящем:

— Это где ж тогда наша мама, если нас с тобой она сюда отправила? — задал он риторический вопрос дочери и повернулся к падишаху: — Как там тебя? Омар Дайаям, иди выпьем. Поговорим как мужик с мужиком! Хоттабыч! — махнул рукой Андрей старику, — садись тоже, а то вопросов у меня к тебе накопилось…

— Гость дорогой, ешь, пей, развлекайся! А я с дивана за тобой понаблюдаю! — ответил монарх, покосившись на экзотический кувшин. — Нельзя мне, понимаешь, с простыми смертными.

— Ты! Гнусный сын шакала! Ишак безмозглый! — рявкнул Хоттабыч и треснул кулаком по столу (приглашать его за стол дважды не пришлось!). — Да как смеешь ты, сын осла и кобылы, так унижать нашего высокочтимого гостя! Быстро за стол! Он муж самой! — многозначительно вытянутый указательный палец вверх неожиданно возымел воздействие на падишаха. Падишах, смешно переваливаясь, быстренько перебежал через весь зал и заполз на подставленный ему стул.

— Прости меня, о, высокочтимый гость! — обратился с поклоном Дайам к Андрею. — Не признал!

— Да ладно, че там, — замялся отец семейства. Чтоб снять вновь возникшее напряжение, Андрюша, покосившись на дочь, предложил: — Мужики, давайте за знакомство, что ли. Веселое "дзинь" разлетелось по залу. Дзинь! Какой интересный, оказывается, звук издают два хрустальных бокала и граненый стакан, встречаясь друг с другом. Дзинь! Спустя час таких, почти не прекращающихся дзиней мужчины сидели, обнявшись, орали песни, травили анекдоты и даже два раза выпили на брудершафт.

Насте давно уже надоело поглощать сладости и слушать взрослых. Она под шумок сползла со стула и пошла знакомиться с пажом — негритенком, который остался в комнате — на всякий случай. Естественно, что за целый час дети сдружились настолько, что не мыслили и минуты друг без друга. И без шалостей, которые положено делать всем детям в столь юном возрасте.

— Пошли, пока взрослые пьют, поиграем, — предложила Настена новому товарищу.

— Мне нельзя, — уныло ответил мальчик.

— Всем детям можно! — топнула ножкой Настя. Мальчуган, подумав секунду, покосился на окосевшего в конец падишаха и решился:

— Ладно. Пошли! — они вприпрыжку ускакали за пределы дворцовой залы.

Андрей, Хоттабыч и падишах продолжали веселиться.

— А давайте джинна позовем? — предложил падишах.

— А я — кто?! — обиделся Хоттабыч.

— Слышь, падишах! — влез в разговор Андрюша, — Раз ты — падишах, у тебя гарем есть?

— Дорогой мой! — елейно пролепетал Дайаям, — пойдем, я тебе сейчас такое покажу…

Все трое, обнявшись, но, при этом, конкретно шатаясь, двинули в гарем.

На женской половине дворца было шумно. Младшая жена падишаха, она же — любимая, воспитывала старших подруг.

— Вай мей! Опять эта Шахерезада сбесилась! — вскинул к небу руки падишах. — Сейчас будет всех строить!

После этих слов последовало громогласное:

— Отряд, стройся! Равнение налево! Подтянись, вуаль поправь! — командовала невидимая Шахерезада. — Шаровары погладь, дура! А ты займись своим эротическим костюмом! Распустились! Разойтись! — раздался топот ног. — А теперь — всем писать сказки!

Изумление на лице весьма демократичного Андрюши сменилось неким подобием страха. — Слышь, Омар! У тебя, что армия здесь стоит? Война? А гарем где? Мы шли в гарем! — увереннее добавил он.

— Ты не поймешь, о, краса моего сердца, — взвыл падишах. — Горе мне несчастному! Имел я гареме сорок девять жен. Жили они душа в душу. И я был полностью счастлив в своем дворце. Но явился этот мафиоза — багдадский вор и рассказал мне о наипрекраснейшей луноликой Шахерезаде. Мол, кожа нежней бархата, глаза черней агатов, губы ярче кораллов, фигура — Афродита сдохнет от зависти, а главное — умна не по годам. Книжки читает, сама стихи, сказки пишет, умные советы дает. Решил — женюсь! Приехал калым родителям платить, те в слезы. Думал, дочь жалеют. Говорю: " Не переживайте вы так! У меня в гареме сорок девять жен, ни одна не обижена!". А они, представляешь, Андрей — джан, в ответ: "Бедные девушки!". "Чем — говорю — они бедные? Едят, пьют досыта, в райских садах гуляют, нужды ни в чем не знают, мужским вниманием не обижены. Я им как папа!". А они мне: " Не ведаешь ты, глупый, что творишь! Шахерезада у нас эмансипированная свободная женщина Востока! С Гульчатай дружит, которую товарищ Сухов освободил и к себе в Россию увез!". Думаю: " Бедный девушка! Живет с престарелыми родителями, а те из ума выжили. Заберу! Счастливой сделаю! Век мне сказки рассказывать будет!".

Привез я красу неземную домой. Расписал нас мулла по законам шариата. Первую ночь Шахерезада мне такую сказку рассказала! Про любовь неземную! На вторую ночь рассказала сказку про вечную войну каких — то дозоров, то ли ночных, то ли дневных. А может и тех, и других сразу — не помню! А на третью ночь рассказала мне про политическую ситуацию в мире и пообещала, что защитит Багдад всеми силами! А утром из гарема прибежали все мои жены и начали орать, что хотят быть равными мужчинам и защищать родину, как в каком-то неизвестном Израиле! Я решил: пусть побалуются девчонки. И что?! — все трое мужчин посмотрели друг на друга.

— И что? — уточнил Андрей.

— Пойдем, покажу, — вздохнул Дайяам, приглашая всех войти на священную территорию гарема.

Чистота в гаремской спальне сияла идеальная! Солдатские кровати заправлены, подушки петушками стоят. Аскетизм прет из всех щелей. Ни одной лишней вещички в комнате нет.

— А где все? — удивился пьяный Хоттабыч. — Икнув, добавил: — Ты развелся со всеми сразу, о, мудрейший из правителей Багдада?

— Дурак старый! — пробурчал Омар. — Шахерезада, свет души моей, огонь моего тела! Моя головная боль от макушки до пяток! Покажись нам! — на призыв падишаха вошла, четко чеканя шаг, красавица, каких свет не видывал! Девушка была в капитанском кителе, солдатских галифе и берцах! Лихо заломив фуражку, щелкнув каблуками, приложив руку к козырьку, восточная амазонка рявкнула: — Здрав желаю, товарищ муж! — И, вытянув руки по швам, замерла, не мигая.

— О! — Все, что смогли сказать протрезвевшие в раз Андрей и Хоттабыч. Девица действительно была хороша! Все, как описывал падишах, только сдвинутая чуток.

— А остальные где, заноза моего седалища? — вопросил, поморщивщись, падишах.

— Пишут сказ для народа, мой генерал! — рявкнула деваха и опять замерла соляным столбом.

— Позови их, о ревматизм моего организма! — взревел неожиданно Омар.

— Рада стараться, товарищ муж! Кругом, шагом марш! — скомандовала она сама себе. Развернувшись на каблуках, чеканя шаг, Шахерезада удалилась вглубь гарема.

— Сейчас увидите, — смахнул скупую мужскую слезу падишах. Через секунду раздался топот бегущих ног. В комнату ворвались несколько десятков абсолютно одинаково одетых женщин. Все в кепках, куртках и штанах цвета хаки, в кирзовых сапогах и с автоматами Калашникова наперевес.

— Приготовиться к смотру! — рявкнула появившаяся откуда — то Шахерезада. — Зухра! Выйти из строя! Два шага вперед! — Девица гренадерского роста отделилась от стройной шеренги, гаркнув "Я!", замерла по стойке "смирно".

— Меня, что второй раз призвали? — попытался уточнить офигевший Андрей.

— А сказки где? А эротичные одежды? А этот, который танец живота, где? — алкоголь категорически не хотел до конца покидать старческий организм Хоттабыча. Даже картина женской эмансипации не отрезвила джинна.

— Покажи, Зухра! — скомандовала Шахерезада. Вышеназванная Зухра всучила джинну какую — то бумагу.

— Так это ж газета! — обрадовался Андрей хоть чему-то понятному и знакомому до боли.

— Так точно! — прокомментировала деваха — гренадерша. — Газета, которую выпускают свободные женщины Востока. Называется "Сказ для народа!".

— А-а! — протянули Хоттыбыч и русский парень, вспомнивший службу в армии. Падишах навзрыд рыдал уже где-то в недрах дворца, чтоб не видеть позора. — Ну, а где же все-таки танец живота? — поинтересовался джинн, показав Андрею незаметно большой палец и граненый стакан, наполненный до краев.

— Угу, — кивнул парень. Оба сели на какую — то койку, вмазали по стакану, (благо, Хоттабыч был джином с опытом и понятиями) и приготовились смотреть эротическое выступление отряда Дельта местного гарема.

Вперед опять вышла Шахерезада: — Зухра! Стать в строй! Всем — слушай мою команду: приготовиться к появлению мужа! — Все девушки замерли, не шевелясь. — Делай раз! — скомандовала предводительша. В секунду невидимым движением солдатская одежда была заменена на полупрозрачные лифчики и шаровары. — Делай два! — последовала следующая команда. На лицах материализовался утонченный макияж и вуали. — Делай три! — все девушки приняли самые эротичные позы. Первая начала соблазнительные движения бедрами, вторая, как бы задетая невидимой волной, продолжила танец. Мужчины заворожено смотрели, раскрыв рты.

— Бабуся! — взвыла я. — Вы мне попозже все расскажете и объясните! Верните мне моего мужа и Настену. Ну, пожалуйста! — канючила я, доставая бабу Ягу.

— Так ведь им долететь еще сюда надо, милая! Это ж ковер — самолет, обычное сказочное средство передвижения. Пока дотелепается. Это только для меньшего испуга память стирают на время полета или перехода, вот и кажется раз — и здесь! А так долго это — несколько дней в нашем мире!

— Ну, хоть покажите мне их! — взмолилась я. — Соскучилась! А, может, вы мне и тут врете или не договариваете чего? Луша, ну, поддержи меня, что ли! — Луша отвлеклась от милования с Бегемотом.

— Троглодит Иванович, правда, это нечестно! — мяукнуло мое серенькое золотце. — Обманом меня уговорили вам помочь, хозяйку в конец заморочили. Так еще и семью ей не показываете. Нечестно это! — топнула лапкой Лушенька. — Сейчас расскажу ей все и узнаете, где раки зимуют! — хищно зашипела киса. Я оглядела морды и лица присутствующих и увидела, что странная угроза моей кошки возымела действие. "Что ж мне еще не договаривают? А, собственно, что мне уже сказали? Ладно, потом все это. Где моя семья?" — видно мой мыслительный процесс отразился на моем лице. Бабуся уже волокла откуда — то из своего бездонного подвала блюдечко с голубой каемочкой.

— Смотри, детонька! — беззлобно сказала бабуся и, глянув на импровизированный экран, всплеснула руками…

Среди какой — то казармы, тесно прижавшись друг к другу, сидели мой муж и какой-то старикашка. При этом выражение лиц у них было такое, что ангелы в Раю обзавидуются. Они покачивались из стороны в сторону в унисон. За моей спиной послышалось бормотание. Я напрягла слух до предела, до мозга долетело только несколько разрозненных, но весьма напрягающих, слов: " падишах, гарем, водка!". Я резко крутанула блюдечко в свою сторону и увидела целый табун полуголых девок, которые своими полуголыми прелестями крутили как заведенные. — Звук дай! — рявкнула я неизвестно кому, но оно послушалось. В избушку полилась напевная восточная музыка, пьяные выкрики моего мужа и его собутыльника. Откуда — то издалека доносились стенания несчастного падишаха.

— Свинья развратная! Дрянь паршивая! — заголосила я. — Немедленно отправьте меня туда! Луша за мной! — Рот заткнуть мне не успели.

Стою посреди казармы, музыка орет так, что можно оглохнуть. Где он?! Внутри закипает ярость! Найду — убью медленно и печально!

Осматриваюсь. Девахи двигаются плавно, но странно. Так, как будто они все сиамские близнецы. Или — нет! Как прикованные друг к другу. Бородатый старикашка, сидящий на койке, уже пританцовывает. В воздухе висит тяжелый запах перегара, смешанный с благовониями. Амбре редкостное!

На койке рядом с дедком примостилась Луша и тычет лапкой куда — то в сторону. Иду в указанном направлении, вижу развалившуюся свинку, которая беззастенчиво пристает к каждому проходящему мимо и стремиться прижаться поплотнее. Если удается — то и поластится всеми местами сразу. В идеале ей чешут пузо! По развязной хрюшке весело скачут маленькие зубастые то ли блохи, то ли птички — непонятно. От их прыжков с подскоком мельтешит в глазах, и на пол летят какие-то белые куски. Перхоть, наверное, у свинюшки. А, кстати, откуда здесь взялась свинья? Дошло! Мамочки!

— Да-да! — прыскает в лапку Луша. — Что, мужа не признала? А какая у тебя дрянь паршивая вышла — загляденье!

Мысленно обещаю прибить кошку. Подбегаю к любимому. Он, конечно, свинья — сидеть в гареме, когда мне так плохо, и пялиться, а может и не только, на полуголых баб! Но я же люблю его!

— Андрюша, любимый! Приди в себя! Будь собой! Ты мне так нужен! — кричу в ухо совсем обнаглевшей свинке, которая пытается приставать ко мне с весьма недвусмысленными намеками. Хлоп! Передо мной валяется немного помятый муж и со счастливой улыбкой на лице пытается меня ущипнуть. — Ну, слава Богу! Все! Слежу за словами, а ты — за мной! — выдаю я, обращаясь почему — то к кошке.

— Вставай, бессовестный! — это уже любимому. — Настена где? Как ты здесь оказался? Что ты таращещься на меня, как полоумный?! Андрей, ты меня вообще понимаешь? — с отчаянием в голосе тормошу мужа.

— Хватит меня трясти. Я все слышу. Я так рад! Лиечка! Как я соскучился, любимая! Зачем ты нас сюда отправила с этим Хоттабычем? Нельзя было просто семьей на море съездить? — затараторил муж. Затем замолчал на несколько секунд, явно что — то обдумывая. — А ты сама где шлялась? — рявкнул неожиданно он. — Что вообще происходит? Имею право знать, между прочим! — грохнул кулаком об стену Андрей.

— Если б я сама знала, — вздохнула я. — Зови Настю и пошли домой, а?

Муж только открыл рот для продолжения назревающего скандала, но начавшуюся семейную сцену бесцеремонно нарушил падишах. Все еще всхлипывая, он повернулся к моему мужу: — Нет, ты это видел? Как мне жить дальше? Помоги, а. Я смотрю — ты не местный! Сможешь, наверное. — Огоньки надежды плескались в его зареванных глазах.

— Я подумаю, — лениво ответил Андрей. — Где моя дочь? Скажите ей, что мама пришла и зовет ее.

Омар Дайаям сделал взмах рукой и в комнату ввели перепачканную Настену и пажа.

— Мамуля! Мы тут в саду играли. Там такие птички! Не ругайся! Я просто хотела погладить павлина!

— Павлин, судя по всему, сопротивлялся, — констатировала я. — А как зовут твоего друга?

— Маленький Мук! — застенчиво улыбнулась дочка. — Можно мы еще поиграем? Ну, мам, — она стала канючить, смешно оттопырив нижнюю губу.

— Пусть поиграет, — среагировал Андрей. — Нам человеку помочь надо, — кивнул он в сторону падишаха. — Идите, гуляйте, дети. — грозно добавил муж. Ребята мигом ретировались из помещения с громким гиканьем.

— У нас тут… — начал любимый.

— Гарем! — рявкнула я. — Целая куча полуголых баб!

— Ты повторяешься, — мило заметила Луша.

— И ты здесь?! Да еще и болтаешь?! — ошалелый взгляд мужа был бальзамом за все перенесенные мною мучения. Я улыбнулась. А Лушенька — умничка, знает, как разрядить обстановку.

— Я еще и мысли читаю, — промурлыкала кошка. — А здесь можешь не переживать — гарем с дефектами.

— По — моему, все в порядке, — покосилась я на все еще извивающихся в танце девушек. — Что не так-то?

— Смотри, — сказал Андрей и гаркнул: — Шахерезада!

Опаньки! Здесь еще и самая умная женщина востока! А внешне падишах — то карлик карликом. Молодец, мужик! — мысленно похвалила я местного правителя.

А в комнате стали происходить непонятные шевеления. Девушки стали по стойке смирно, сорвав резким движением вуали с лиц. Я вытаращила глаза на такие нравы восточных женщин. Да, тут явно что — то не так!

В помещение ворвался ураган в лице писаной красавицы Шахерезады. Она обошла строй девушек со всех сторон и скомандовала:

— Слушай мою команду: делай раз! — Макияж исчез с лиц наложниц. — Делай два! — Передо мной выстроился отряд коммандос собственной персоной, только с женским лицом. — Разойдись! — Комната резко опустела.

— Ни фига себе дисциплина! — восхищенно выдохнула я. — А что, служить тут больше некому? Одни евнухи?

— Шахерезада шибко грамотная оказалась, — пояснил муж. — Дружит с Гульчатай из России.

— Ну и что? — не поняла я.

— А то, что эта Гульчатай — свободная женщина востока. Ее товарищ Сухов спас.

— А-а! — протянула я, с трудом улавливая связь. Одно мне было ясно, как врачу, совершенно точно: с ума сходят по одиночке, а не семьями. Значит, надо срочно вернуться к Троглодиту Ивановичу с бабусей и выяснить, что же происходит.

— Чем я могу помочь? — деловито осведомилась я у падишаха, сообразив, что только так я смогу уволочь отсюда супруга.

— Хочу нормальный гарем! — застонал правитель.

— Ясно. — Я стала напряженно думать. Сказать "пусть будет нормальный гарем"? Не факт, что сработает. Я ж не знаю точно: какой он — нормальный гарем! Попросить "покорных женщин" — нельзя так с боевыми подругами. После долгих раздумий одна дельная мысль все — таки посетила мою буйную голову.

— Шахерезада! — позвала я. Мужское население с ехидством уставилось в мою сторону. Одна только Луша одобрительно мяукнула и подмигнула, видимо прочитав мои мысли. — А музыку включить можно? — спросила я у вошедшей восточной амазонки.

— Зульфия! — гаркнула девушка. Полилась музыка. Я, закрыв глаза, начала танцевать. Конечно! Только танец живота способен на чудеса на Востоке!

Мужчины с интересом смотрели на мои выкрутасы. Муж дернул за рукав, прошипев: — Ты что вытворяешь?

— Тихо! — прошипела я в ответ, краем глаза заметив, как на меня смотрит Шахерезада. Значит, зацепило! — отметила я мысленно и продолжила с двойным усердием. Через пять минут шального танца все представители сильной половины человечества глядели на меня с немым обожанием, а командирша — с жуткой завистью?! Вот оно! — прозвучал звонок в голове. Я подплыла, не переставая танцевать, к Шахерезаде: — Присоединяйся! Посоревнуемся! — предложила я, улыбнувшись. Местный солдат Джейн тут же стала сбрасывать с себя военную форму. — Нет, давай, прям так! В форме! — подзадорила я девушку. Та, нахмурившись, наглухо застегнула все пуговицы на кителе. Я мысленно взывала к Луше. К моему удивлению в голове раздался знакомый мурлыкающий голос:

— Что ты хочешь спросить?

— Ты ж у меня умница, все знаешь, — подольстилась я к кошке, — отведи нас в комнату с зеркалом во весь рост, пожалуйста!

— Танцуй за мной, — прошелестело в голове, и голос исчез.

Огромная зала, вся из зеркал, завораживала. Я отражалась сразу в десятках, а может в сотнях зеркал, отчего движения становились еще более плавными и загадочными. А следом за мной двигался такой робот Вертер в военной униформе. Меня прорвало. Я перестала танцевать и, тыча пальцем в ближайшее зеркало, покатилась от хохота. Наиумнейшая девушка востока! Наидеревянейшая было бы точнее! Мой хохот нагло прервали, тронув за руку:- А меня научишь? — срывающимся от волнения нежным голосом спросила Шахерезада.

— Конечно! Пошли! — Я потащила ее вглубь зеркальной комнаты.

Спустя четыре часа занятий довольная Шахерзада щебетала без умолку: — Я все могла: читать, писать стихи, петь песни! А танец, самый главный танец для восточной девушки не давался, ну хоть ты тресни! Пыталась найти учителя, методику, может, в книгах какую особую. Все книги перечитала, да без толку! Представляешь! А тут — жених! Да какой! Сам падишах! Родители в ужасе! Не переживут позора! И я решила: стану как амазонка! Проведу реформу в гареме. Создам женский освободительный отряд, как в книжках! Никто о танцах и не вспомнит! Здорово, да? — заглянула в глаза моя ученица. — Ну, дура была. Не спорю. — Вдруг резко остановившись, она подскочила ко мне вплотную: — Скажи честно, у меня получается?

— Еще как! — рассмеялась я. — Сама посмотри! — Я подвела бывшего солдафона к зеркалу. Отражение услужливо продемонстрировало писаную красавицу со стыдливо розовеющими щечками и потупленными глазками. — Попробуй! — скомандовала я. Девушка слегка напряглась, но подчинилась. Вдохновенный танец с горящими свечами не мог не очаровывать!

— Распускаю весь гарем! — вскрикнул вломившийся в дверь падишах. — Становлюсь одноженцем! Однозначно! Шахерезада! — Мгновение и счастливая семейная пара стоит, обнявшись, и любуются друг другом. Хеппи Энд, прямо!

Оставив голубков одних, я влетела в зал — столовую, где заседали в ожидании меня остальные. — К бабусе! — скомандовала я, обняв Лушу, мужа и дочь одновременно. Хоттабыч увязался следом.

Знакомая уже до боли полянка, избушка и местное население! Вон, высыпало наружу встречать нас.

— Родненькие! — закричала бабушка Яга. — Пойдемте кушать, заждались уже! — Вся толпа ввалилась в многострадальную избушку и расселась, кто где.

— Как долетели? — поинтересовался Вася

— Нормально, — обыденно сообщил мой муж. Как будто такой способ перемещения в пространстве был для него нормой. — Картошечка! — вскрикнул Андрей и набросился на еду. Очевидно, еда в гареме не понравилась русскому мужчине. Все расценили данный жест как сигнал к началу трапезы. Смачно причмокивая и хрустя, народ быстро истреблял бабусины продукты питания. Кроме клацанья челюстей длительное время ничего не было слышно. Ставшее внезапно весьма молчаливым, местное собрание тщательно пережевывало пищу, стараясь урвать куски побольше. "Как с голодного края, — отметила я про себя, впиваясь в сочную куриную ножку. — Сейчас все отвалятся от стола, и я им устрою допрос с пристрастием!"

Сытые и довольные все, наконец, развалились на стульях.

— Дети, идите, погуляйте, — вежливо попросил Троглодит Иванович, — нам посовещаться надо. По — взрослому! — жестко добавил Змей, зыркнув в сторону своего сыночка.

— Вот так всегда, — вздохнул Вася, плетясь к выходу, — как границы государства защищать, так я — взрослый! Как с рыцарями на турнирах биться — так тоже я! А как на совещанию все собираются, так я недоросль! — громко хлопнув дверью, дитятко удалилось.

Настена ускакала следом. Кот — Бегемот тоже резко засобирался домой: — Там у меня еще кой — какие делишки! Пойду я! — и исчез. Хоттабыч, напевая себе мотивчик из репертуара падишахского гарема, молча, удалился из избы, потащив за собой Андрея.

— Я пойду ему помогу, — неопределенно прокомментировал ситуацию муж. Непонятно было — в чем нужна была его помощь и где, но спрашивать было уже не у кого. В избушке остались я, Луша, Троглодит Иванович и бабуся. Соловей — разбойник с царевичем исчезли еще до нашего возвращения.

Я окинула недобрым взглядом всю честную компанию и задала коронный вопрос:- Ну?!

Дашка, она же — Дашуня для особей мужского пола, деловито собиралась на работу. Ездить приходилось на другой конец Москвы, и Дашка недавно с психу научилась водить машину. Теперь сбор на работу превратился в целый ритуал.

После звонка будильника она начинала кидаться в него всем, что попадалось под руку, пытаясь сбить раздражающий ее субъект. Нет, будильник не был волшебным. Просто на ее день рождения кто — то из особо любящих мужчин подарил Дашке крутое изобретение двадцать первого века — будильник — вертолет. Это чудо техники в пять утра врубало сирену и носилось по квартире до тех пор, пока жертва утренней побудки не убивала его метким выстрелом тапочкой или, на худой конец, подушкой. Но Дашка легкого способа не искала! Даже не пытаясь открыть глаза, она вдохновенно швыряла в ненавистную технику всем, что могла нащупать. А вертолет умудрялся каким — то невообразимым способом все время увертываться от импровизированных ракет "земля — воздух" в виде подушек, пачек сигарет, водительских прав, сотового и других весьма разнообразных предметов. В конце концов, Дашка входила в азарт и все — таки просыпалась. Беда была в том, что остальное содержимое квартиры подруги самостоятельной способностью к пространственному перемещению не обладало. Поэтому победив врага, Дашка сразу же кидалась за веником или пылесосом, чтоб убирать поле битвы. Затем стремглав влетала на кухню, наскоро запихивала в себя холодный кофе, стоявший со вчерашнего вечера. Кипятить с утра чайник как раньше она не могла! Теперь не хватало времени, поэтому запасливая девушка готовила его с вечера. Точнее — забывала, как правило, выпить перед сном. Но ей нравилась именно такая формулировка! И все с ней соглашались. Далее шел судорожный поиск ключей от машины и водительских прав. Естественно, что вечером Дашка клала их на туалетный столик в прихожей рядом со своей сумкой, но верткий будильник ухитрялся залетать периодически даже в коридор и наводил там свои порядки.

Когда же, наконец, права и ключи обнаруживались, нужно было срочно выметаться из квартиры, дабы прогреть автомобиль. А утренний туалет? А как же макияж? И здесь начиналось самое интересное. Дашка, будучи без комплексов, наспех протирала свою помятую физиономию не хуже, чем в знаменитом мультфильме "Винни Пух идет в гости". Далее, наспех одевшись в первое, что попадалось под руки, она вылетала в темные недра подъезда. Чудом не ломая ноги в расстегнутых сапогах на шпильках, долетала до автомобиля и с размаху плюхалась на холодное сидение. И только когда она заводила мотор, спокойно начинала боевой раскрас. Ранние прохожие с интересом заглядывали в запотевшие окна, силясь разглядеть, что такого удивительного в зеркале заднего вида у припаркованной вплотную к забору машины. Обнаружив сквозь морозные узоры, что девушка в потемках нещадно пытается выковыривать собственные глаза (а за замерзшими стеклами все выглядело именно так!), некоторые пытались оказать помощь несчастной. В основном — мужчины! Да как можно было не помочь: обворожительная девушка сидела с мученическим видом и заливалась слезами! Слезы были обязательно! Тушь — очень едучая вещь. Это знает каждая женщина! Особенно, когда впотьмах щеточкой от брастматика попадаешь в глаз! Непередаваемые ощущения!

Но мужчины — то считали, что девушка не может сладить с автомобилем, и они должны ей помочь. Ведь только мужчины знают: как вести себя в критических ситуациях с машиной. Догадаться, что девушка всего лишь приводит себя в порядок, мужчины просто не могли! Дашка, не обращая на любопытных и разных помощников никакого внимания, продолжала утренний ритуал подготовки к выходу на тропу войны с современной экономикой и охоте на завидного жениха (с женихами, не смотря на смазливую мордашку и довольно смышленую головку, Дашке катастрофически не везло). Утренний отъезд на работу в конце обязательно сопровождался демонстрацией языка последнему желающему заглянуть внутрь, а то и помочь. После этого прохожий шарахался в сторону и крутил пальцем у виска, а довольная Дашка стартовала с места!

Сегодня у Дашуни было именно такое утро! Предчувствуя что, сегодня произойдет что — то очень важное в ее жизни, она даже не заметила, что стартанула, не сняв машину с ручника! Автомобиль протарахтел несколько метров, вынырнул на трассу, грустно гукнул и заглох! "Это конец!" — подумала Дашка, представив себе, что будет с ней после сегодняшнего опоздания на работу. Начальник уже давно обещал прибить ее за регулярный утренний срыв планерки! "А я еще и годовой отчет должна была привезти!" — совсем приуныла Даша.

Долго страдать, правда, она не умела. Тут же выскочив с умным видом из многострадальной машины, Дашка подняла капот и уставилась туда с таким видом, который умеют делать только истинные женщины! И только когда у них ломается машина посредине проезжей части! Естественно, что ни о каком знаке аварийной остановки девушка даже не пыталась вспомнить. Сложный мыслительный процесс отражался на миловидном личике. Даша стояла на перекрестке, прямо на повороте и мужественно хмурила брови. Окружающим, как она считала, должно быть и так ясно — машина поломалась!

Влетевший в поворот на хорошей скорости водитель лендкрузера, видно, так не считал. Или просто не понял! Лишь одно он точно осознал: затормозить он уже не успеет!..

Луша, Троглодит и бабушка, потупив глазки, переглянулись.

— Кто начнет? — скромно спросила моя кошка.

— Троглодит Иванович обещал, — припечатала бабуся, толкнув Змея в бок.

— Понимаешь, Лиечка, — начал Троглодит Иванович, немного смутившись, — наш Фольклор всегда жил по соседству с вашим населением. Мирно, тихо. А тут такое! — Змей выразительно округлил глаза и взмахнул лапами, очертив подобие круга. — И все пошло кувырком! Бабки умотали в ваш мир отдыхать!

— Туда, где щавель для кур дают! Город у вас такой странный! Ага! — вставила баба Яга и кивнула для верности.

— В Куршавель, что ли?! — обалдело поправила я бабусю.

— Туды! Точно тебе говорю! Туды! Золушка им посоветовала! Сказала, что там отдыхает все какое-то новое население!

— Может, новые русские? — неуверенно уточнила я. — А бабки — это деньги?

— Бабки — это три старые карги! — гаркнул Троглодит. — Всю жизнь жили на берегу моря. Песок, пальмы, солнышко! Красота! Ничего тяжелее клубка ниток не подымали! И — на тебе! Бац! На курорту махнули! — Змей разошелся не на шутку. Из его ноздрей на всех трех головах повалил дым, а из левой пасти даже срывались искры.

— Водички дать? — услужливо подскочила Луша.

— Сам успокоюсь! — рявкнул Троглодит Иванович. Сделав десять глубоких вдохов и выдохов с закрытыми глазами, он абсолютно спокойным голосом продолжил: — Так вот. Бабушки эти, черт бы их побрал, — великие мойры. Плетут нити судьбы для всех живых существ. Вернее, плели, пока в маразм не впали! — Змей — папа опять задымился. Стиснув зубы, он отвернулся к окну и замолчал.

— В общем, так! — вздохнув, взяла на себя инициативу Луша. — Мойры писали судьбы сказочных существ, а теперь кто что хочет, то и творит! Да еще им камень Алатырь волшебный повредили! Какой — то дурак кулаком по нем жахнул! Камень — пополам! А он вход закрывал! Или выход! Короче, проход между нашим людским миром (я скептически хмыкнула) и сказочным. Ну, чтоб все дозировано, так сказать, было. По правилам. А теперь наши фантазеры — фэнтазисты как что выдумают, так здесь немедленно все сбывается. Такая каша получилась! Офигеть! — восторженно закончила кошка. Почесавшись за ушком, Луша добавила: — Я являюсь прямым связующим звеном этого мира и нашего, человеческого. Вот меня и попросили подготовить тебя к переходу! — На меня уставились абсолютно невинные зеленые глаза с вертикальными зрачками.

— Бред какой — то, выдохнула я. — Ну, ты — то у меня получишь еще рыбки! Сейчас прямо! Считай, что наелась уже до конца жизни! И спать будешь на полу в коридоре! — пригрозила я зарвавшейся кошке. — Проводник…

С двух сторон мне наглухо заткнули рот! И нос! В прямом смысле! С одной стороны — лапка Луши, с другой — на поллица лапища мгновенно отмершего Троглодита. Дышать стало нечем. Я дернулась. Меня отпустили.

— Следи за словами! — назидательно пригрозил когтем Горыныч. — А Лушенька — молодец! Ты ж и без нее в сказку рвалась! Чуда хотела? Получи! Что тебе не так?! — развел лапы Змей. — Ты в сказке! А даже сказкам иногда хреново бывает! Поможешь! Чай, не убудет!

Я хмуро смотрела в пол. Ну, хотела я в сказку, да! Мечтала о чуде! Я ж не знала, что за все расплачиваться и в сказке надо! "Бойтесь ваших желаний, ибо имеют они неосторожность сбываться!" — всплыла в голове фраза, почерпнутая из книг. С другой стороны — что я одна в мире такая мечтательница? Чего сразу я то? Накипевшее за все злоключения раздражение не вовремя рвануло наружу.

— А я здесь причем? — зло спросила я. — Что, других дураков — спасителей не нашлось? От меня чего вам всем надо? — Глаза предательски заблестели.

— На, читай! — сунула мне в руки бабуся какую — то бумажку. — Наша Пифия тебе пророчество передала! — гордо добавила она.

Придет спаситель, словно в сказке,

Вернет истории и маски,

Расставит сказки по местам,

Вернет покой и тут, и там!

И будет он не то, что б скромный,

Но не кричащий: "Вот он — я!",

Он будет взрослым, но сегодня

Ребенок в нем кричит, шутя.

Он верит в чудо, ищет чуда,

Но вся земная круговерть

Уносит вдаль его отсюда,

А он стремится мир вертеть!

Душа его к полету рвется!

Но он — людское существо,

И на Земле он остается,

Лишь сны уносят вдаль его!

Лишь сны и сказки дарят чудо,

А вся земная суета

Смутила разум и отсюда

Возникла в сказках маета.

Но он придет и все исправит,

Поверив в чудо до конца.

И сказкам жить спокойней станет —

Свершаться все же чудеса!

Я оглянулась, ища поддержки. Мозг функционировать категорически отказывался. Какой спаситель? Какой ребенок? Почему у спасителя мутный разум? Причем он к разбушевавшимся жителям Фольклора? Почему пророчество мне? Какие чудеса свершаться? Пазл развалился окончательно.

— Мойры. Камень. Пророчество. Пифия, — задумчиво произнесла я вслух. — Эх, сюда бы Дашку…

Дашка так и стояла с умным видом над открытым капотом, не замечая, что на нее несется огромный джип на бешеной скорости. Неожиданно девушке до зуда в одном месте захотелось заглянуть под капот с другого бока, и она одним резким броском пересекла дорогу. Мимо визжа, пролетел виляющий джип. Дашка проводила его задумчивым взглядом. "Вот это машина!" — возникла восторженная мысль в ее головке. То, что данный автомобиль мог ее убить, до моей подруги даже не дошло! Решительно кивнув, она с головой залезла под раздражавший ее собственный капот.

— Девушка! — голос за спиной так напугал и разозлил Дашку одновременно, что она резко выпрямилась. Капот прилично приложил ее по башке. Из глаз полетели искры.

— Твою мать! — высказалась Даша, потирая ушибленное место. Ее подташнивало. Развернувшись на каблуках с желанием набить морду окликнувшему ее субъекту, она застыла, открыв рот.

Перед девушкой стоял красавец — мужчина! Принц! Высокий брюнет с голубыми глазами! Косая сажень в плечах и обворожительная улыбка! Подтянутый, стройный, загорелый! У Дашки мысленно потекли слюнки. "Случилось, наконец-то! — мечтательно пронеслось в голове. — Только эта дурацкая тошнота не дает разглядеть какую — то деталь за его спиной! — пожаловалась она сама себе. — Похоже, у меня сотрясение мозга". Выставив себе диагноз, Дашка все же попыталась сосредоточиться на раздражавшей ее детали незнакомца. Парень, как будто специально, повернулся к ней полубоком и сверкнул белозубой улыбкой.

" Все, я в шоке! Я влюбилась! Окончательно и бесповоротно! — Дашка мысленно порадовалась за себя. — А то одни уроды попадаются. То внешне, то в материальном плане одни уроды кругом! А этот! — закатила она глаза под образа. — Что ж он прячет за спиной?"

Перестав, наконец, чесать шишку на лбу, Даша призывно заулыбалась и двинулась к своей мечте. Мечта тоже пошла навстречу девушке.

— Шок — это по — нашему! — ляпнула моя подружка, резко затормозив. За спиной ее мечты были аккуратно сложены белоснежные ангельские крылья!

— Куда ж мне дальше то? — спросила у себя Дашка и грохнулась в обморок!

Парень как будто ждал этого момента. Резво подскочив, он поймал падающее тело девушки, поднял на руки и на глазах изумленных прохожих вмиг испарился с места происшествия.

Дашуне от родителей досталась огромная трехкомнатная квартира в центре Москвы. Именно там, лежа в своей кровати, пришла в себя Дашка. Оглядев все еще затуманенным взором окрестности и признав в них свою собственную квартиру, девушка очень разозлилась! Простить незнакомцу его неземную красоту она кое — как могла; на то, что у него за спиной растут крылья, можно было закрыть глаза. Но проникать в ее любимую хижину (так Даша называла свои апартаменты) без ее ведома было категорически запрещено кому бы то ни было!

Соскочив с кровати, наспех накинув халат (красавец мужчина ее еще и раздел!), Дашка рванула на поиски нахала! Парень с совершенно невозмутимым видом варил в ее турке ее кофе на ее же кухне! (наверное, в детстве любимой Дашкиной сказка была сказка про трех медведей). Такое вопиющее безобразие было выше ее сил.

— Да как ты посмел?! Выметайся отсюда немедленно! Это МОЙ кофе! — девушка попыталась отобрать у парня турку с кофе. Турка оказалась горячей. Отдернув руку, наезд стороны Дашки продолжился с удвоенной силой. — Слышь ты! Иди сюда, сказала! Я тебе сейчас все перья повыдергиваю! Птеродактиль хренов!

— Кофе готов! — с невозмутимой улыбкой на лице парень поставил на стол маленькую чашечку с изумительным запахом.

Окинув тяжелым взглядом суетящегося красавца, Дашка неожиданно даже для себя опрокинула чашку с дымящимся напитком на белоснежную скатерть. — Ты кто такой? Чего тебе тут надо?

— Я — твой ангел — хранитель, Орландо Арчибальд Бандерас! — опять наглая голливудская улыбка. — Можно просто: Орландо.

Чашка тут же полетела парню прямо в лоб. — Слышь, орел! Не каждая птица долетит до середины моей квартиры! Ангел он! За дуру меня держишь?! — Переставшего скалиться ангела настигло карающее блюдце. — Ты чего здесь шарил? Где моя машина, урод? — не унималась Дашка.

— Дашенька! — воззвал Орландо к голосу разума девушки, — А драться девушкам неприлично! И сквернословить грех!

— А воровать девушек с улицы — не грех?! Так, мелкие пакости, да? А вламываться в чужой дом без приглашения, тоже не грех, да? А, ангелок? — продолжала бесноваться моя подруга, проявляя твердость характера и одновременно в тихую любуясь своим воришкой. Мастерски швыряя в парня разнообразные предметы, благо на будильнике натренировалась, Дарья медленно, но верно загоняла его в угол.

Кстати сказать, именно благодаря взрывному и несносному характеру Даша, дожив до двадцати семи лет, не могла выскочить замуж. Имея весьма недурственную внешность: большие, чуть раскосые, зеленые глаза с длинными загнутыми ресницами, глядя в которые забываешь про все на свете, идеальный греческий профиль, копну каштановых кудряшек и точеную фигурка, своими эмоциональными всплесками и ярко выраженной склонностью к драке она могла довести до инфаркта любого.

Как выяснилось — даже ангельскому терпению в присутствии Дашки приходит конец:

— Может, пригласишь тогда? — с издевкой поинтересовался Орландо, вжавшись в балконную дверь. Отступать дальше было некуда.

— Куда? — опешила воительница.

— К себе в гости, — широко улыбнулся ангел.

Девушка замерла, оценивая ущерб, нанесенный врагу. На лбу ангела красовалась огромная шишка, под левым глазом алел фингал, правая скула и рука парня были покрыты многочисленными порезами от осколков. Результат, по — видимому, ее успокоил.

— Будь как дома, — мило улыбнулась Даша. Орландо отлепился от балконной двери, покосился на разодранные в пух и прах крылья и выдал: — Фиг с ними! Я их все равно не любил! — одним резким движением он содрал со спины останки крыльев и швырнул их в мусор.

— Круто! — заценила жест Дашка. — Чай? Кофе? Потанцуем? — выдала она на гора. Ангел тут же подхватил: — Пиво? Водка? Полеж… Перебор! — тут же поправился Орландо под недобрым взглядом подопечной.

— Если ты — ангел, то, что ж ты такой масти? — не удержалась Дарья. — Я знаю — ангелы блондины, и в черном не ходят! Даже с белыми крыльями за спиной! — припечатала она железной логикой. Освоившийся и пришедший в себя Орландо мгновенно отреагировал:

— А я с браком, с юмором! — Взгляд прищуренных зеленых глаз подопечной вызвал у него странную дрожь. — Шучу! — добавил брюнет, нагло ухмыляясь.

— Да, я помню. С юмором! — Дашка с деловым видом стала наворачивать круги вокруг парня.

— А в чем дело? — уточнил ангел.

— Брак ищу! — рявкнула подопечная и нагло уставилась на красавца ниже его пояса. Проследив за взглядом девушки, ангельское терпение кончилось окончательно.

— Да, я наполовину ангел, а наполовину — человек! — заорал Орландо. — И что теперь мне, удавиться? А женщинам, между прочим, нравится! И за грехи родителей я отвечать не собираюсь! — В довершение своей гневной речи уже полуангел вылетел из кухни и заперся в ванной комнате.

— Эх, — вздохнула Дашка, — даже ангел-хранитель у меня не такой, как у всех нормальных людей.

То, что большинство человечества вообще никогда не видело ни своих, ни чужих ангелов, Дашке даже не пришло в голову.

Через полчаса переговоров на высоком уровне через дверь ванной Орландо все — таки вышел. Уже в белоснежном костюме. Без единой шишки и царапины! Черные волосы резко контрастировали с цветом костюма, выделяясь ярким пятном. В голубых глазах полуангела можно было просто утонуть, что Дашка тут же и сделала, окончательно добив этим своего хранителя.

— Боже! За что мне все это! — восторженный взгляд девушки резко повысил настроение Орландо. — Принц! Как в сказке! Вот бы Лийке тебя показать! — мечтательно вздохнула она.

— Нет проблем!

От тупого лицезрения листка с пророчеством меня оторвал возглас мужа:

— Дашка! Привет. Моя тут тебя заждалась. — Я мухой вылетела из избушки. На лесной полянке стояла моя лучшая подруга в домашнем халатике и тапках на босу ногу в обнимку с каким — то мачо в белоснежном костюме. То, что я этого типа видела впервые, я знала точно. Сколько ж уже времени я шатаюсь по Фольклору?

— Лиечка! — бросилась мне на шею подруга. — Как я соскучилась! Я ж тебе вчера говорила, что сегодня у меня что — то случится. — Хлопнула меня Дашка по плечу. — А ты не верила! Смотри! — она махнула рукой на красавца. — Это — мой личный полуангел Орландо Арчибальд Бандерас.

— Личный кто? — переспросила я. — А впрочем, какая разница. Тебе он нравится?

— Ты еще спрашиваешь?! — хмыкнула Дашка в ответ.

— Я не мешаю? — ехидно поинтересовался у нас полуангел. Дашка, горевшая желанием, рассказать мне все, махнула ему рукой и потащила меня подальше.

По какой-то тропинке мы спустились к реке. Плюхнулись на бережок и стали обмениваться последними новостями. Нас никто не беспокоил. То ли боялись, то ли просто решили дать время очухаться — не знаю. Мы мило трепались уже, наверное, часа два, как вдруг мимо нас прямо по воде пронеслось нечто.

— А что это было? — поинтересовалась Даша.

— А кто его знает. Знаешь, я уже ничему не удивляюсь. Мне бы с пророчеством разобраться! Да домой рвануть.

— Спокойно. Во всем разберемся! — успокоила Дашка. — Ну, ты посмотри, как гарцует! Пошли, узнаем, кто он! — дернула меня подружка, тыкнув пальцев в пролетающее мимо в очередной раз нечто. То, что оно было с копытами, я рассмотреть успела. Но не больше.

"Ах, любопытство — это пытка!" пел в моем далеком детстве Али — Баба с пластинки, входя в странную пещеру. Что он был прав, мы с Дашкой убеждались уже ни один раз. Стоило чему — то новому непонятному замаячить на горизонте, как мы дружно в это влезали. Мой Андрей потом методично вычитывал нам обоим мораль под названием "любопытной Варваре на базаре нос оторвали". Мы, молча, кивали буйными головушками. Особенно я — после напоминания, что у меня растет дочь и что я вообще — то замужем. Дашка в этот момент грустно вздыхала. Я начинала ругать мужа за нетактичные намеки. И очередное приключение в результате нашего девичьего любопытства спокойно сходило нам с рук.

Сейчас Андрея рядом не было. И последние события после общения с Дашей не казались мне уже концом света. А по сему нужно было, во что бы то ни стало выяснить — кто таким диким способом прервал нашу светскую беседу.

Крепко схватившись за руки, чтоб не потеряться, мы сиганули в воду. Я совершенно забыла, что в жизни не умею плавать, и вообще у меня водобоязнь. Когда вспомнила — было поздно! Дашка, быстро сориентировавшись (в отличие от меня она плавала как заправский спортсмен), дернула меня захлебывающуюся за шиворот вверх.

— Здесь не глубоко, — назидательно процедила Даша. — По колено.

Я встала. Действительно — по колено. Благо, мы с подружкой были одного роста. Я отдышалась: — Где это, за кем бежим?

— Там, — ткнула пальцем Даша. — Пошли уже.

Кто — нибудь из вас, уважаемые читатели, пробовал бегать по воде? И не пробуйте! Рвешься из последних сил, а делаешь только пару шагов.

Через десять минут безуспешных попыток я предложила:

— Слушай, давай посидим. Этому когда — нибудь надоест бегать кругами. Тогда и спросим, а?

Моя идея Дашку не вдохновила. Повертев головой в разные стороны, она прошептала мне на ухо:

— Ты ж говорила, что колдуешь голосом. Гаркни, чтоб оно остановилось. — Счастье просто плескалось в зеленых глазах.

— Знаешь, ты как моя Лушка, — вздохнула я, — когда тебе что — то надо, у тебя море идей. Мне помочь — ничего в голову не приходит. И взгляд у тебя такой же хитрющий! — Даша хихикнула. — А мурлыкать ты умеешь? — поддела я подругу. Та умоляющим взором пыталась разбудить во мне любопытного ребенка. Вот, кстати и одна из отгадок к пророчеству! Я тут же повеселела и гаркнула, как просили:

— Сивка- Бурка, вещий каурка! Стань передо мной, как лист перед травой!

Перед нами замер статуей… кентавр! — Опаньки! — хлопнула себя по коленкам Даша. — Давай на нем покатаемся?

— Даш, мы ж собирались узнать, чего он носится как угорелый? А ты — кататься! — удивилась я перепадам настроения подруги.

— А я и есть — угорелый! — сообщило изваяние.

— Разговаривает! — захлопала в ладоши подруга. — А что, Сивка — Бурка разве такой в сказке? — обратилась она ко мне, видно как к старшей. Ответа я не знала.

— Чего ты пристала? — взбеленилась я. — Поймала я тебе полумужика — полулошадь, вот и цепляйся к нему! — обиделась я. Выдернув у Даши свою руку, я поплелась на берег. Села, отвернувшись от подружки, и опять уперлась в строки пророчества. Перевоспитать Дарью было просто нереально. Она резво подскочила ко мне:

— Не дуйся! Лучше прикинь — мне то полуангел, то полуконь какой — то попадается. Почему мне только половинки достаются? Лий, а может, я тоже получеловек?

— Нет, — успокоила я подругу, — ты полудура.

Когда до Дашки дошел смысл оскорбления, она громко щелкнула пальцами и выдала: — Неси меня, мой верный конь!

Нас не заденут оскорбленья!

Удачи будущей мгновенья

рассудят нас, мой брат огонь!

Я с открытым ртом пялилась на подругу: — Я не знала, что ты стихи пишешь! Здорово! — Мы переглянулись.

— Я тоже не знала! — припечатала Даша.

Кентавр, так и торчавщий посреди реки живописной статуей, тихо ойкнул. Мы обернулись на звук. На бешеной скорости по поверхности воды, едва касаясь ее копытами, навстречу нам летел конь с огненным жокеем на спине.

Троглодит Иванович и бабуся Яга кумекали над пророчеством:

— А что ж и, правда, если это не она? — рассуждала бабушка. — Что делать, Змей, будем? Что делать? — Дракон в ответ только выразительно смотрел в окно и молчал.

— А вы Пифию позовите. Пусть она сама объяснит, — промурлыкала Луша. — А то хозяйка, хоть и умная женщина, но вовек не додумается, где ваш камень валяется и как в Куршавель без денег попасть!

— А ведь правда, Троглодит! — оживилась бабуся. — Давай, слетай за Пифией.

— Да чего за ней бегать, — лениво сказал Змей. — Вон, сама сюда чешет. Видишь? Небось, еще чего — то умное волочет.

Со стороны лесной опушки к избе быстро приближалась черная точка. Она постепенно увеличивалась в размерах, пока не достигла размера тетеньки необъятных размеров, среднего роста и неопределенного возраста. Где — то между сорока и шестьюдесятью годами. Женщина была явно чем-то очень встревожена. Влетев в избу, она, молча, принялась шарить по углам. Бабуся возмутилась:- Слышь, болезная! Ты б хоть поздоровалась, что ли? Для приличия. Совсем от своих видений — привидений ошалела тетка, — покачала головой Яга. — Чего-то потеряла? — осведомилась бабушка.

Пифия не обратила внимания на замечания хозяйки избушки и с еще большим рвением продолжила обыск.

— Может, свихнулась? — предположила Луша. — Тогда и пророчество ее — бред сумасшедшего. Зря только хозяйку мне разнервировали, — выдала кошка свое умозаключение.

Пифия тем временем закончила выворачивать вещи в избушке и нацелилась на бездонный погреб Яги.

— Куды? — рявкнула бабуся. — Троглодит, да сделай же что — нибудь с окаянной бабой.

— Может, я попробую, — на пороге возник черноволосый красавец в белом костюме. — А то мне скучно.

Вся честная компания разом повернула головы в сторону говорившего. Луша спрыгнула с кровати, обошла вошедшего с нескрываемым интересом и выдала:

— Опа! Еще один персонаж нарисовался!

— Кто таков будешь? — прищурилась бабуся. — Никак царевич иноземный пожаловал. Что за полной программой пришел? Умыть, накормить и спать уложить? Как вы мне надоели! — баба Яга, кряхтя, сползла со стула. Подойдя вплотную к парню, оглядела его, оценивающе:

— Как же мне надоело жрать человечину! Троглодит Иванович, — обратилась она к Змею, — поможешь? Не только ж мне одной мучиться надо.

— Я несъедобный, бабушка, — ухмыльнулся молодой человек.

— Все так говорят, — вздохнула Яга, — а есть надо!

— Я — ангел. Почти!

Тишина в помещении наступила мгновенно. Даже Пифия, про которую все забыли, бросила свои попытки залезть в погреб избушки.

Андрей с Хоттабычем уволоклись подальше от умных разговоров.

— Знаешь, а здесь неплохо, — высказался мой муж. — Даже весело, что ли.

— О, досточтимый Андрей ибн Женя! Ты, наверное, мудрец в своем мире! Ты так точно все подмечаешь, о, открытый третий глаз моего разума! Ты достоин большего! Хочешь, я подарю тебе дворец и построю вокруг него город. Ты будешь править там мудро и долго, о, философский камень моей души! Ты открыл мне такую радость на старости лет! Вот ведь где скрыта истина — в вине! — Хоттабыч воздел крючковатый палец вверх.

— Ну, не в вине, а в водке, — наставительно поправил Андрюша. — Но постоянно искать истину нельзя, старик! Сопьешься быстро! — объяснил муж. — А города мне не надо. Я люблю руками что — то делать. Мастерить то есть.

Оглядев округу и не найдя ничего, кроме леса и избушки на курьих ножках, муж предложил:

— Слышь, Хоттабыч, давай, избушку бабульке модернизируем. Обновим так сказать. Она рада будет.

— О, наидобрейший из всех живущих! О, мать Тереза в мужском обличье! Я преклоняюсь перед тобой! — Хоттабыч грузно упал на колени. — Повелевай, о, бездонный сосуд разума моего сердца!

— Ну, ты загнул! — восхитился Андрей. — Ты только с коленок встань и давай, домой сгоняем. У меня кой- какие мыслишки по поводу избушки появились.

— Слушаю и повинуюсь, — низко поклонился старик. Перед отцом семейства возник ковер — самолет.

— Опять на этой тряпке лететь, — пробурчал недовольный "наидобрейший из всех живущих". — Может, портал там какой есть, а?

— Есть! — оживился Хоттабыч, — у Яги в печи. — Пойдет?

— Нет! — отрезал муж. — Я хоть и летать боюсь, но это лучше, чем живьем в огонь переться! Ладно, поперли так, — кивнул Андрюша на ковер — самолет, — только давай по — быстрому.

Перелет прошел удачно. Хоттабыч стер из памяти своего героя особо неприятные моменты: когда тот залазил на ковер почему — то уже во время взлета; когда, пролетая над Багдадом, чуть не грохнулся вниз, силясь рассмотреть, что происходит в гареме падишаха. А главное — когда ковер не смог пройти через стену монолитного дома, где находилась квартира Андрея. Это было самое жуткое происшествие за весь полет. Ковер бился, как мог. Джин с моим мужем молчаливо терпели старания ковра. Несколько раз летательный аппарат Хоттабыча даже сбрасывал балласт от бессилия в лице то одного, то другого пассажира и пару раз попытался протаранить стену с разлету. В результате пришлось сесть на крышу.

Мой муж ничего этого не помнил, конечно. Но от этого бесился еще больше. Еще бы: меня бы тоже бесило, если б я с горем пополам приперлась домой с переломанной ногой, при этом совершенно не зная, как и где я умудрилась так упасть! А если еще учесть количество шишек и мелких ушибов по всему телу, то на месте моего Андрюши я бы сразу предположила, что меня били. Причем, жестоко и долго. Но это я!

Мой любимый четко знал, что его не били. Что пить он — не пил. А откуда тогда травмы, было непонятно. Поэтому, что в квартиру можно попасть другим путем — через дверь — муж додумался не сразу. Мысли были заняты другим:

— Не, Хоттабыч, ты мне скажи: откуда у меня гипс? — вопрошал он, маршируя по лестнице. — Мы же не терпели кораблекрушение?

— Нет, — отрицательно качал головой Хоттабыч.

— Ты меня терял по дороге? — уточнял муж.

— Нет!

— Откуда у меня тогда гипс?

Хоттабыч нервно пожимал плечами. До четвертого этажа допрос повторялся три раза в той же последовательности. Когда подошли к двери, джинн облегченно вздохнул, что философский камень его сердца (или ума — не помню) наконец — то переключится на какую — нибудь другую тему.

В квартире они пробыли недолго. Андрюша всегда любил порядок. Инструменты собрали быстро.

— А это что? А это? — приставал Хоттабыч, тыкая безпередышно пальцем в невиданные орудия труда современного человека.

— Потом узнаешь, — отмахивался Андрей, методично пакуя отвертки, болты, гайки, шуруповерт, дрель, рубанок и множество других необходимых ему для работы инструментов.

Когда все было упаковано, хозяин квартиры любезно предложил чаю. Хоттабыч отказался, демонстрируя полный стакан. Пополнив содержания водки в себе, джинн предложил лететь в Фольклор. Они присели на дорожку по старинному русскому обычаю. Хоттабыч выпил еще.

— За руль пьяным не садись! — назидательно изрек Андрей. — Я поведу машину.

— Какую? — пьяненько уточнил джинн. Муж ткнул пальцем в свернутый злосчастный ковер — самолет. Старик кивнул, соглашаясь. С трудом выперев летательный аппарат на улицу, Андрей велел показать ему маршрут следования. Хоттабыч от такого протрезвел и попросил объяснить смысл неведомых ему слов. Затем еще полчаса ушло на составление маршрута и карты. Так и не поняв толком, где этот "долбаный" переход, Андрей приступил к управлению ковром.

Через два часа бесцельных полетов над Москвой Хоттабыч был трезв, как стекло! После моралечтения моего мужа и избиения джинна загипсованной ногой до старика дошло, что пить за рулем вредно! Особенно, если не знаешь, где этот чертов руль находится! Хоттабыч клятвенно пообещал, что завяжет пить совсем, но злому Андрею этого было мало на тот момент, и он заставил выбросить запасы спиртного за борт. Сопротивление было бессмысленным! Но Хоттабыч этого не знал! В результате неравной борьбы с зеленым змием горе — летчики вынуждены были спикировать на крышу Адмиралтейства в Санкт- Петербурге и уточнить отклонение от курса. Отклонение оказалось офигительным — они летели строго в противоположную сторону! Хоттабыч поклялся курить бросить тоже. Что такое "курить" было джинну неизвестно, но на всякий случай…

Часа через четыре по местному времени они умудрились все — таки найти переход и вылететь в нужном направлении.

Огненный мальчик спрыгнул с гнедого коня и, тяжело ступая по воде, двинул к нам, чем привел в неописуемый ужас недвижимого кентавра. Пока незнакомец двигался к нам (а двигался он очень медленно) кентавр возбужденно поведал нам жуткую историю:

— Стоите тут, ничего не знаете! А в "Учкудуке" пожар! Туда вернулся Соловей со своим царевичем. К ним опять богатыри с Аладдином присоединились. Ну, и давай они буянить, силушку богатырскую демонстрировать! Пьяный богатырь — он же дурак дураком! — отвлекся кентавр. — Народ побежал за женой Добрыни — только она может их утихомири- ривать! Она и коня на ходу остановить может! — похвалился конемужик. — Да только пока бегали, эти уроды царевича Елисея напоили. Тот со своей невестой всех замучил. Давай мужики спьяну бабами хвастать, фотографии демонстрировать. Елисей как показал, так все со страху попрятались. Маленькая, кожа да кости, три волосины мышиного цвета да пять зубов во рту. А он орет, мол, заколдована. Богатыри помощь предлагать, супостата бить и наказывать за жестокое обращение с женщиной. Царевич в слезы, мол, не могу — не знаю, где суженую искать. Найти, мол, надо, а потом расколдовать злые чары. Девушка, мол, сама потом поведает, кто такую гадость с ней сотворил.

В дорогу собирались уже всем трактиром, даже гарсона с собой взяли! Орки только сирен выгнали. Мол, нечего бабам на войну шляться. Да еще и таким симпатичным. Царевич опять в слезы. Мол, да что вы в красоте понимаете?! Душевная красота важна да смекалка в быту. Мужики давай ржать. Представили, что он с этой душевной красотой в постели делать будет! А тут еще Аладдин свою фотку достал. Вернее, своей любимой Будур: глаза как у серны, косы густые, черные, брови точеные, сама — кровь с молоком. Царевич рыдать перестал, проникся. "Давай — говорит, — твою Будур лучше поищем!". Тут и началось: Аладдин за кинжал схватился да на царевича кинулся. Богатыри с орками давай разнимать, значит. А с виду — то и не поймешь — дерутся или разнимают.

Тут Соловей — разбойник проснулся (спал пьяный), увидел, что брата его, царевича значит, бьют и давай свои воровские разборки клеить по понятиям! В общем, выволок он своего драгоценного царевича на улицу, а сам с психу трактир и поджег. А чтоб неповадно было над любимой его друга издеваться, дверь снаружи деревом привалил. Поджарил он нас хорошо! — пожаловался кентавр, демонстрируя опаленный бок. — Видали, как уделал. Я еле копыта унес. Только не знаю, пришла ль жена Добрынина буйных молодцев успокоить или нет. Если нет — плохо! Богатыри сейчас стрелку Соловью забьют и ну, стенка на стенку биться! Всему Фольклору не поздоровиться, когда русские богатыри силушку демонстрируют! — скупая слеза скатилась по щеке рассказчика. — А все вы виноваты, сказочники хреновы! — вдруг рявкнул кентавр. — Сидят там себе книжечки строчат да истории разные выдумывают! А нам разгребай! Камень — то Алатырь проход не закрывает! Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь, делай, что хочешь! А о нас вы подумали?

Нет, — продолжил кентавр, покосившись на огненного мальчишку, который был практически уже рядом с нами, — мы и раньше — то сказками дружили. Но теперь кавардак такой, что сам Зевс не разберет! — зыркнул на ошалевших нас мужик с лошадиным задом. — А они вместо помощи медицинской еще и духа огня вызвали! Расколдуй немедленно меня! — взвыл вдруг кентавр, перейдя на фальцет.

— Иди себе с Богом, — удивленно буркнула я.

Как только конемужик смог двигаться, он стартанул со скоростью ракеты. Мы с Дашкой переглянулись.

— Вот и вторая разгадка пророчества, — протянула я. — А как дух огня сюда попал? Дашка, ты ж тоже колдуешь, только стихами и жестами! — вдруг дошло до меня.

Подруга ошарашено посмотрела на меня, тупо уточнив: — Да?!

Мой победный взгляд и поднятый вверх большой палец правой руки вернул ее к жизни: — А с мальцом что делать будем?

— Познакомимся вначале, как культурные люди, — мое наставление на удивление сработало. Даша улыбнулась и протянула руку мальчику:

— Как тебя зовут?

Мальчишка усмехнулся в ответ, но руки не дал. Оглядев нас по очереди с головы до ног, выдал: — Я - твой огненный брат, — ткнул он пальцем в Дашку. — Ты меня призывала? Ты. Чего хотела? Если сейчас делать ничего не надо, я пойду. А коня забирай, твой он теперь. — Махнув рукой на прощание, огненный мальчик пешком пошел прочь. Конь стоял рядом с Дашкой и нетерпеливо бил копытом, косясь лиловым глазом на новую хозяйку. Огненный брат остановился вдали и крикнул напоследок: — Если чего надо — зови, сестра!

— Я — сестра огня! — гордо выпятив грудь, похвалилась Даша, как — будто я этого не видела и не слышала! Стало обидно!

— А я — сестра воды! — рявкнула я от обиды, забыв как действуют мои слова в этом мире. Река под ногами вспенилась, забурлила. На берег выплыла прозрачная девушка. Она все время как — будто куда — то текла. По телу гостьи непрерывно шли волны.

— Ты будешь моей сестрой? — прозвенела девушка.

— Да, — кивнула я, показывая Дашке кулак.

— Как понадоблюсь — позови. Слышишь, ты только позови меня! — голос эхом разнесло по всей долине. Переливчатые слова, как капель, долго еще звучали в моей голове.

— А мне коня? Я тоже хочу — расстроилась я.

— Зачем он тебе? — Даша покосилась на своего гнедого. — Вот у меня теперь он есть, и что мне с ним делать? Кормить, поить, ухаживать придется. А у меня еще даже мужа нет, чтоб за скотиной ухаживать! — выдала подруга очередной шедевр женской логики.

Периодически даже я не понимала Дашкиных высказываний. То ли мужской нрав она имела в виду, то ли просто относилась к будущему мужу как к скотине. Уточнять я не стала, зная, что это бесполезно. Следствие неминуемо зайдет в тупик.

— У меня муж есть! — безаппеляционно заявила я, — Хочу тоже лошадь!

Если честно, то на кой она мне сдалась, я точно не знала. Но обидно было до слез: Дашке ни за что коня, а мне — спасителю Фольклора — ничего! Хочу лошадку! Маленькую такую, симпатичную! Мамочки!

По берегу вдоль речки ко мне мелко семенил пони. Маленький, симпатичный! Как заказывала. Под нос пони весело напевал: "А пони тоже кони, об этом знают пони…". Дашка покатилась со смеху: — Хочу кататься на Марусе! Ой, не могу! Коня она наколдовала! Смешарик ты, а не колдунья! Ты б ему еще крылья приделала для ускорения, а то пока ты на этой лошадке с места сдвинешься… — Дальше говорить она уже не могла из-за приступов хохота.

— И приделаю! — обида резко увеличилась в размерах. — Пусть крылья у поника вырастут! — топнула я ногой!

Ко мне через секунду спикировал белоснежный пони, обдав меня струей ветра в процессе складывания крыльев и продолжая напевать под нос ту же песенку: " Ему б в лихой погоне кого- нибудь спасти…"

— А у меня поющий пони! — я показала язык подруге. — Как тебя зовут, лошадка?

— Поник — Пегасик! — бодро отрапортовали мне. Мои глаза рисковали вывалиться из орбит окончательно. Дарья тоже ошарашено замолчала, затем последовал новый приступ безудержного хохота. Наткнувшись на мой о-очень недобрый взгляд, подруга тут же сосредоточилась. О чем — то поразмышляв сама с собой, она решила:

— Пошли разгадывать пророчество дальше? Или еще поколдуем, посоревнуемся — кто круче? — В глазах Дашки запрыгали чертики. — Или, может, сразу рванем порядки в этой анархичной стране наводить?

— Пошли! — согласилась я. — Только Андрею сказать надо, и у бабки спросить, где этот дурацкий камень искать.

Бабушка Яга первой пришла в себя после немой сцены.

— Ангел? У нас? Обалдеть!

— Так можно я попробую с вашей Пифией поговорить? — поинтересовался Орландо.

— Попробуй, сынок, — предложил Троглодит Иванович, — может, хоть тебе она что — то путное скажет.

— Уважаемая Пифия! — обратился к серьезной тетеньке ангел. — То, что вы ищете, у Вас дома под диван закатилось. По самой стенкой лежит.

— Да ты что?! — крикнула провидица и пулей унеслась вдаль.

— А чего потеряла — то? — вдогонку спросила баба Яга. — Вот, баба непутевая. Все стишки какие — то строчит, да морочит честным людям голову.

— Вазу она потеряла, — вернул Орландо разговор в нужное русло, изучая свой безупречный маникюр. — Сегодня к ней Нео в гости пожалует узнавать: кто ж все — таки избранный, то есть, кто порядок наводить в Фольклоре будет. А она ему вазу должна подсунуть. Себя она так проверяет, — пояснил ангел: — "И не переживай за вазу!" — коронная фраза вашей Пифии. Кто за предсказанием приходит и вазу ее разбивает, тому она точно что — то умное говорит, а не бред всякий несет. Потом Пифия ее опять склеивает и на место ставит.

— Умно! — согласился Змей. — А вазу зачем клеить?

— Ты знаешь, сколько вазы сейчас стоят? — огрызнулась бабуся. — Никаких денег не напасешься!

— Придется вам нашу Лию к Пифии вести, чтоб про пророчество узнать что — нибудь поконкретней, — влезла в разговор Луша.

На заднем дворе избушки под окном о чем — то тихо спорили Андрей и Хоттабыч. Мой муж при этом валялся под избой и что — то сосредоточенно крутил там. Я подошла поближе. Меня очень заинтересовала загипсованная нога моего супруга.

— Где успел? — поинтересовалась я, тыкая в гипс. Получив нечленораздельный ответ, я собралась уйти восвояси. Из под избы высунулась счастливая физиономия Андрея:

— Смотри, как я избушку модернизировал! — гордость перла из моего любимого за километр.

Я нагнулась и ахнула. Вместо обычных курьих ножек у избушки теперь были высококлассные подкованные сапоги со шпорами. Между ног избушки виднелось какое — то сомнительное отверстие.

— Это туалет типа сортир? — уточнила я.

— Это шасси! — Ответ меня просто ошеломил. — А еще есть вот что! — он гордо погладил избушку по бокам. — Давай, милая, — любовно пропел муж домику. Избушка отреагировала мгновенно: чуть пошатнувшись, она расправила красивые стальные крылья, покрашенные под цвет дерева.

— Круто! — выдохнула я. — А зачем ей это?

— Как ты не понимаешь?! — взвыл обиженный муж. — Избушка теперь может ходить в походы, летать, как птица, плавать, как теплоход, и ездить, как вездеход! Вместе с жильцами! И, заметь, все это без ущерба для здоровья! — Андрей выразительно постучал себя по гипсу.

— Жалко. Я поника завела.

— Не понял! — по выражению лица моего мужа было и без слов ясно, что он действительно ничего не понял.

— У меня теперь есть поник — Пегасик, — похвалилась я. — Мне же надо по Фольклору ездить, порядки наводить. Ну, я и завела поника. Не ногами же так далеко топать!

— В избушке поедем! — припечатал любимый, опять постучав по гипсу.

— А лошадка? — всхлипнула я.

— Впихнем!

Дашка, подойдя, к избушке завертелась на месте, всматриваясь вдаль. "Где ж ты, мой ангел хранитель? — пронеслось в ее голове. — И этот сбежал!"

Услышав мысленный зов своей подопечной, полуангел появился на пороге избушки. Дарья сразу ощетинилась, приняв оборонительную стойку. Гнедой конь, которого держала под уздцы моя подруга, окинул лиловым взором назревающую сцену и ехидно хмыкнул.

Орландо вышел из домика и подошел к девушке. Та замерла в ожидании, уперев руки в бока.

— Где ты была? — поинтересовался молодой человек. — Неприлично девушкам из хороших семей гулять по лесу в одиночку. — Он улыбнулся и взял девушку за руку. Другая бы растаяла тут же. Но не Даша! Выдернув руку и хищно прищурившись, подопечная возмутилась:

— А где ты был? Хранитель называется! А если б меня украли? Или убили? О чем ты вообще думаешь? Тоже мне, охранничек выискался! — оттолкнув парня в сторону, подруга, виляя бедрами, с гордо поднятой головой удалилась.

— Какая женщина! — выдохнул Троглодит Иванович, наблюдавший всю сцену в окно. — Не проворонь!

— Не беспокойтесь! — шутливо поклонился Орландо и тихо, чтоб никто не услышал, добавил: — Хотел бы потерять, да не смогу. Даже если очень захочу! Это ж мое наказание Господне! Перед глазами промелькнули кадры из жизни…

Худенькая женщина с огромными бездонными голубыми глазами стояла перед Ангельской Высшей школой, мучаясь сомнениями. Вдалеке что — то громыхнуло, и она решилась.

— Прости меня! — Со слезами на глазах женщина чмокнула в лоб черноволосого мальчугана лет пяти и ушла в ночь.

Вот ему уже пятнадцать. Выглядеть черной вороной среди белоснежных ангелочков тяжело. Каждый норовит поучить уму — разуму, поддеть. Волосы чернее ночи, озорной взгляд голубых бездонных глаз и имя как в мыльном сериале! Ему здесь никто не доверяет.

На уроках всеобщего смирения и законов мироздания он мирно спит на задней парте. Зато на предупреждении грехопадения с ним происходят странные вещи! Ему слышится голос, который смешит мальчишку и еще дает советы!

— Сегодня будем повторять первую и вторую заповеди, — слышится строгий голос преподавателя — Архангела Гавриила. — Не убий! Не укради! Кто объяснит смысл законов? Вот ты, — указующий перст направлен в лицо Орландо.

И тут в игру опять вступает озорной внутренний голос. "Нельзя убивать, не ты жизнь давал, — диктует невидимый советчик, мальчишка громко повторяет за ним вслух, — но если долго бить книжкой по почкам, да за дело — это не убийство! — Продемонстрировав Гавриилу свою коронную улыбку, паренек продолжает: — Нельзя брать чужие вещи, но если ты зашел в общую комнату, и там никого нет — значит сейчас здесь все твое. Хватай и беги! Пока не нашлись хозяева". После такого ответа шальной юный ангел долго не мог сидеть.

Двадцать пять лет. Первое самостоятельное задание: уберечь зимой семидесятилетнюю бабушку от возможных падений. Орландо обещает себе перед зеркалом умереть, но выполнить. Внутренний друг вмешивается внезапно, когда несчастная бабуся собирается в булочную за углом. Ангельский долг — это же ерунда! Главное — нести радость людям! И бабка со счастливой беззубой улыбкой и вытаращенными от страха глазами вместо булочной весело летит на коньках в ближайший сугроб…

Тридцать лет. Его сторонятся все. Он уже знает, что мама сбежала прямо со скамьи небесной школы с простым смертным. Более того, Орландо с ней виделся тайком! Мама очень постарела, но ни о чем не жалеет! Ее Главный давно простил. Только сына забрал. Для правильного воспитания истинного ангела.

Гавриил решил лично Орландо наставлять на путь истинный. На носу последний экзамен перед торжественной выдачей нимба. Единственный друг, он же внутренний голос, беспрерывно нашептывает: "Скажи: хочу быть человеком!". "Я — ангел!" — часами перед зеркалом, глядя себе в глаза, твердит Орландо. Но любопытство, которое он подавлял годами, просто невозможно терпеть!

— Ты кто? — вопрос внутреннему голосу.

— Я — черта остаток! — ответ внутреннего голоса.

— Я — ангел! — настойчиво, с ударом кулаком по столу.

— Ты — полукровка! — приговор.

Как честному ангелу прикажете жить с остатками черта внутри себя? Орландо, как честный ангел, идет к Главному на ковер. Рассказано все: от начала и до конца. Гнев Главного еще не удавалось пережить никому, а Орландо выжил! И этим заслужил последний шанс!

— Пусть катится на грешную Землю и станет хранителем такой же занозы в заднице! А там — посмотрим! — приговор Главного вступает в действие.

Орландо стоит на проезжей части. Перед ним симпатичная девушка с задумчивым видом и поднятым капотом. К ней неумолимо приближается джип…

Даша обошла избушку и вплотную подошла ко мне, склонившейся над лежащим под избушкой мужем.

— Что делаем? — последовал вопрос. — Эй, голубки! Может, все — таки делом займемся? Пророчеством, например? Или так и будете заглядывать друг другу в глазки? — ехидная ухмылочка лучшей подруги дополнила ее высказывания.

— Глупая ты, Дашка, — вздохнула я. — Посмотри лучше, что Андрюха придумал! Нам теперь знаешь, как весело будет шляться по Фольклору в поисках приключений на свои вторые девяносто! И, прикинь, эти девяносто будут всегда в безопасности! Наверное, — подумав, добавила я с гордостью за рукодельного мужа, тыкая в модернизированную избу.

— Вау! — восхитилась подруга. — А как же наши Пегасик и Сивбурсик? Что, бросить придется?!

Хоттабыч, стоявший неподалеку, вытаращил глаза. Даже Андрей бросил прилаживать избушке очередное изобретение в виде какого — то черного ящичка и выполз наружу.

— Кого?! — не сговариваясь, заорали мы в три глотки.

— Сивбурсика, — задумчиво повторила Дашка. — Ну, коня моего.

— Как ты животное обозвала? — уточнил мой муж.

— Да говорю же, — разозлилась подружка, — Сивбурсик! Он же, благодаря твоей жене, Сивка — Бурка. А ласково как его называть? Сивусик?! Или, может лучше, Бурусик? — выпалила Дашка и зыркнула в мою сторону. — Лийка у нас умная! "Поник Пегасик"! — Она смешно скривилась, передразнивая меня. — А я даже сама назвать не могу! — продемонстрировав язык всей честной компании, Даша убежала в избушку, хлопнув дверью.

— Слышь, Хоттабыч, — мой муж, почесав задумчиво затылок, придирчиво осматривал дело рук своих в виде модернизированного жилища. — У тебя водка осталась? — Джинн скосил глаза в сторону. — Дай мне стаканчик, а то с этими бабами я вообще сдвинусь. Так скакуна обозвать! — в очередной раз поразился Андрей чудесам женской логики. — Да, и это, Хоттабыч, изобрази девчонкам что — нибудь для их коняшек. А то не отстанут! — Вздохнув, муж полез обратно под избу.

Джинн, пробурчав себе под нос что — то типа "то забудь и выброси, то дай выпить!", сунул граненый стакан куда — то между куриных ног домика, затем крякнул, пытаясь распрямить свой старческий организм, и рявкнул: " Слушаю и повинуюсь!". Отойдя в сторонку и сосредоточенно палясь на избушку, Хоттабыч, совсем как в сказке, дернул волосы из седой бороды, прошептал над ним "Трах — тибидох" и дунул в ладошки. Рядом с навороченной моим мужем избушкой материализовалось еще одно строение, внешне отличающееся только размером. Второй домик в ковбойских сапогах был несколько меньше.

— Вот, — махнул рукой старик, — это второй вагон к заглавной избе! — Было видно, что Хоттабыч разбирается в современной технике. Видно, мой Андрюха постарался. — Будет маршировать следом. На! — он ткнул мне в руки какой — то железный моток. — Специальный крепежный трос! Он же — буксировочный в случае поломки маршировального аппарата! — назидательно поднятый палец вверх завершил тираду джинна.

— Мой ученик! — похвалился Андрюша, выползая из — под избушки. — Пошли внутрь, — предложил он мне, взяв за руку, — посмотрим, чего еще придумать.

Внутри была огромная конюшня с загоном и ипподромом! Для пробежек. Я открыла, было, рот, но Андрей успел раньше: — Это специальный оптический обман. Снаружи кажется маленьким, а внутри — сколько хочешь места. Хоттабыч — молодец! — похвалил муж ученика. Мы осмотрели загон с различными сбруями. Далее последовал ипподром. При входе загорелась лампочка "не входить! Идут скачки". Андрей одобрительно покивал головой. Мы зашли на огороженную территорию. Тут же зажглась иллюминация, зашумели трибуны, зазывала предлагал делать ставки. По радиорупору объявляли участников регби.

— Вот это размах! — восхитился муж и потянул меня дальше. Как только мы покинули гостеприимный стадион, все крики и всполохи прекратились. За ипподромом обнаружился огромный зал с корытами и мочалками по углам. — Ванная комната для коней?! Я думал, что удивить меня уже нечем! — пробасил Андрей. Я только, молча, кивала, пялясь по сторонам. В конце помещения на специальном стенде висели различные массажные щетки и расчески. Обалдевшие, мы рассеянно побрели к выходу.

На выходе нас ждал гордый Хоттабыч. Андрей похвалил старика и поволок в сторону, очевидно, предлагать варианты модернизации. Я неожиданно вспомнила, зачем я здесь нахожусь, и рванула в избушку.

Внутри меня уже ждали.

— А где бабуся? — выдала я.

— Ушла в лес, травы какие-то собирать после посещения Пифии, — проинформировал Троглодит Иванович.

— Так здесь была Пифия?! — возмущенный крик вылетел и повис в воздухе. — Почему мне не сказали? Эх, уже бы разобрались во всем. — Вздохнув, я плюхнулась на диван и уставилась на остальных. — Что делать будем?

Луша, Троглодит Иванович и вездесущая Дашка переглянулись. Орландо молча улыбался по — голливудски. Тишина в избушке стала угнетать.

— В молчанку играете? — осведомилась раздраженно я. — Что — то не похоже, что вас спасать надо. — Я решительно встала и двинулась к дверям.

— Куда? — Даша подскочила ко мне и вцепилась в локоть.

— К Пифии!

— Без меня никуда не пойдешь! — пригрозила подруга.

Кассандра была всегда одинокой. Кому в деревне под громким названием Греция придет в голову жить с девицей, которая может вскочить среди ночи и ринуться писать стихи или рисовать загадки в рисунках? Правильно — никому! Вот и приходилось куковать одной. Гостей, правда, у нее всегда теперь была масса. И виной тому — случай.

Она тогда была еще девчонкой. Было ей лет шестнадцать. Красавицей Кассандра не была никогда, да еще и немного глуховата. А если за ней внимательно понаблюдать, то можно было увидеть, что еще и подслеповатостью страдала, но видела все, что творилось в округе!

Однажды соседка Дуся, а по культурному — Афродита, — местная красавица, понесла, выражаясь по — деревенски. А, по мнению благородных жителей — зачала невесть от кого.

Кассандре давно хотелось сбегать в гости к тете Дусе и поинтересоваться, каким кремом та пользуется для поддержания стройности, а тут такой случай! Увидев живот соседки, Кассандра широко распахнула подслеповатые глазенки и выдала, что родится мальчик. Назовут Энеем. И будет он парубком моторным (геройским парнем значит). Попрется гулять по свету, догуляется до Спарты. Потом встрянет в какую — то там Троянскую войну и узнает своего отца. Подерется с самим Ахиллом, и в результате драки смело удерет с поля боя, прихватив с собой папу.

От такого тетя Дуся расплакалась и даже простила Кассандре разбитую любимую вазу, которую сама же Афродита и грохнула об пол от избытка чувств. Обняв девочку, Дуся вывела ее во двор, чтоб поделиться радостью с односельчанами. Те, прослушав такую историю, прониклись.

— Во дает девчонка! Твои б слова, да Богу в уши! Прямо как в воду глядит! — восторгу собравшихся не было предела. Через час радостная весть, что у них теперь появилась своя провидица, облетела всю Грецию. Кто — то радовался, кто — то плакал, а кто — то, кто конкретно — история умалчивает, сказал просто: — Ну, прямо Пифия какая — то! В общем, поболтали и забыли. А через пару десятков лет почтенная тетушка Афродита поведала народу, что предсказанное Кассандрой сбылось в точности. И теперь она точно знает, от кого родила такого геройского сыночка!

И повалил к новоявленной провидице народ за советами. Кому она на словах вещать стала, а кому и рисунки странные рисовала и заставляла разгадывать их. Имя же Пифия всплыло в народной памяти и с тех пор намертво прилипло к Кассандре.

А девушка мечтала лишь о большой и светлой любви. Понимая реально, что со своей внешностью найти принца ей будет ой как непросто, Пифия ушла в работу с головой. Даже по ночам она приветливо распахивала дверь перед припозднившимися желающими заглянуть в будущее. Деньги лились рекой. Но счастье так и не постучалось в дверь!

В один прекрасный день Пифия вся в слезах пришла к тетушке Афродите. На вопросы тетушки: "О чем, дева, плачешь? О чем слезы льешь?" девушка разрыдалась еще сильнее. Когда, наконец, истерика прошла, рассказала она соседке, что сама решила пойти к гадалке из ближайшего города. Все знали гадалку как цыганку Азу. И предсказала ей цыганка, что не быть Пифии женой казака — принца то есть! А к тете Дусе Пифия пошла потому, что жизнь потеряла смысл для девушки, и никто ей теперь, кроме Афродиты помочь не сможет. Ведь все знали: только тетя Дуся, дожив до седых волос, умудрялась менять любовников, как перчатки, и грамотно дурить голову своему мужу при этом.

Пожалела Афродита несчастную провидицу и подарила ей яблоко наливное. " Кто съест это яблочко, — сказала тетя Дуся, — тот и будет твоей судьбой! А яблоко не простое, а волшебное! Только на мужское население заговоренное! С неограниченным сроком годности! — подбодрила она девушку. — А чтоб яблоко было все время на виду, положи его в вазу на входе. Ну, на холодильник, например, — предложила прожженная тетка. — Он у тебя, кажется, сразу в коридоре стоит? А коридор у тебя узкий, по — моему. Когда твои посетители протискиваться в комнату будут, вазу обязательно заденут, кинуться поправлять и заметят яблоко. Ты, главное, успокойся! Придет твой принц — никуда не денется. Главное, верь!" — и отправила повеселевшую девушку восвояси.

Забыла Афродита ей только один нюанс сказать — яблоко из папье-маше было. Чтоб сожрать такое яблоко и не заметить, нужно было действительно сильно влюбиться в Пифию. Все, особенно мужики, из — за узкости помещения действительно задевали вазу, извинялись. Ловили укатившееся яблоко, отряхивали и клали на место. Ваза при этом довольно часто разбивалась. "Не переживайте за вазу!" — вежливо говорила Пифия, улыбаясь. И ждала чуда…

В общем, семьи Пифия так и не завела. Дурака, пожелавшего сожрать искусственное яблоко, пока не находилось. Но женщина не теряла надежды.

Маленький домишко пророчица конечно поменяла со временем на огромный двухэтажный коттедж, а фраза про вазу вместе со злосчастной вазой стала чем — то вроде ритуала приветствия. И еще Пифия заметила, что тот, кто вазу все — таки умудрялся разбить, залетая в широченную приемную за своей порцией правды — матки, платил больше. И предсказания ее сбывались тогда в точности!

Деньги за пророчества она брала уже скорей по привычке, а не по надобности. В молодости да в ожидании принца Пифия складывала их в мешки и ставила по углам. Когда углы кончались, спускала мешки в подвал и погреб. Приданное собирала! Скупала все, что может в хозяйстве пригодиться!

А теперь в город с возрастом Пифия стала выбираться все реже, так что деньги со временем стало просто некуда девать. От тоски Пифия начала пророчить стихами, что по новой удивило и раззадорило местное население. Сбывались ее пророчества или нет, ее уже не интересовало.

Пифии стало любопытно наблюдать за приходившими к ней людьми. Особенно ей нравилась реакция человека на предупреждение о вазе. Поэтому потеряв свою любимую вещь, провидица не на шутку расстроилась. Зная, что по Фольклору шляется Багдадский вор, Пифия сначала решила обыскать каждый дом. Потом, немного подумав, передумала и убедила себя, что ей подскажут, где пропажа в доме бабы Яги.

Наткнувшись в избушке на курьих ножках на Орландо, она пулей улетела домой проверять всезнающего ангела. С большим трудом втиснувшись под диван, она среди паутины и кусков пыли обнаружила свою пропажу. Грязная, но счастливая Пифия водрузила вазу на место и, подумав секунду, положила туда несколько помятое и выцветшее яблоко. "Может, сегодня мой день?" — престарелой пророчице пришла шальная мысль.

— Нищему собраться — только подпоясаться! — бойко комментировала Даша суетливые сборы меня к Пифии. Каждый пытался обо мне, ну и о Дашке, позаботиться — норовил сунуть что — то необходимое в дороге, по их мнению. Троглодит Иванович, сославшись на возраст и категорически отказавшись везти нас к пророчице на себе, сунул в руки массивное седло.

— Чтоб не упала и зад себе не отбила, — наставительно прокомментировал он свой дар. — Конь — то твой, наверное, резвый будет.

Подруга прыснула в кулак и поспешно отвернулась, опасаясь, что я ее просто прибью. Я стиснула зубы покрепче и вежливо поблагодарила заботливого Змея. Луша мельтешила вокруг меня и выдавала умные советы типа "не забудь спросить это, сделай именно так, будь осторожна, думай, когда говоришь" и многое другое в том же духе. Бабушка, которая уже успела вернуться с охоты за травами, собрала нам огромный мешок с едой и питьем, чтоб мы в дороге не отощали. От ее настырных попыток водрузить этот мешок мне на шею, я все — таки уклонилась и даже попыталась возразить, что мой "резвый конь" такую ношу не дотащит даже до угла избушки. На меня, молча, выразительно глянули, и я предусмотрительно замолчала. На скромное же замечание Троглодита, что "тут недалеко — полдня ходу" баба Яга выдала целую лекцию о необходимости для любого героя правильного и своевременного питания. Выразительно зыркнув на притихшего дракона в конце пламенной речи, бабуся повернулась ко мне:

— Не слушай этого идиота! Он может один раз в полугодие жрать! Организм так устроен! А с человеческой физиологией он не знаком, так как ему без надобности это было. Так, что бери, дочка, все. Пригодится!

Я только оторопело кивала головой и косилась на скрючившуюся от попыток подавить хохот Дашку. То, что она уже почти покойница в моих глазах, подруга уже поняла, но, судя по всему, ее это уже мало волновало. Кое — как оттащив в угол необходимые в дороге вещи, я со сжатыми кулаками двинула к Дашке. Сейчас же между нами со словами "брек, девочки!" материализовался Орландо. На мою угрозу получить в глаз он выдал свою фирменную улыбку и предложил сгонять вначале к Пифии, а потом всем дружно поучаствовать в массовом мордобое. Я согласилась.

Решив, что в качестве охранника нам хватит ангела — одного на двоих, мы двинулись в путь. Орландо отрастил себе по — быстрому новые крылья и парил над нашими головами, любуясь зрелищем с высоты птичьего полета. А посмотреть было на что! Даша гордо восседала на вороном коне. Причем держалась в седле так, как будто, там и родилась! Одной рукой я хмуро вела своего поника. Намучавшись с седлом, под которым исчезала как минимум половина моего Пегасика, я, наконец, определилась, какая конкретно его часть будет защищена этим предметом от возможного нападения неведомых врагов. Поэтому рядом со мной гордо плыло по воздуху седло с головой пони. Аккуратные копытца мелко семенили по травке. Со стороны казалось, что копыта существовали совершенно отдельно от пони и жили своей собственной жизнью. В другой руке у меня был зажат мешок с провиантом. Пожалев и так нагруженную лошадку, я тащила запасы волоком по земле. Мешок весил в два раза больше меня и значительно замедлял мое передвижение. Никто: ни моя лучшая подруга, ни ее хваленый охранник не пожелали помочь бедной девушке. А я им назло из чистой вредности наотрез отказалась сгрузить большую часть провианта на хранение Хоттабычу. Настырные увещевания ангелочка, что жадничать, злиться, а тем более вредничать — грех, я просто проигнорировала. Теперь же к несказанной радости моих спутников я каждую секунду убеждалась в правоте слов Орландо, но отступать было некуда!

К дому Пифии я доползла последней и рухнула на ступеньках без сознания. Пегасик мелкими перебежками бегал вокруг меня, преданно заглядывал в глаза и бешено вилял хвостом — единственной свободной частью тела. Орландо приземлился на грешную землю и, галантно подхватив меня на руки, потащил к дверям коттеджа. Рядом хмуро спешилась Дашка. Отпустив коней попастись, она буркнула что — то про дружбу и ангельскую порядочность и понуро поплелась следом за нами.

Вернув любимую вазу на место, Пифия занялась приготовлениями к визиту. Она ждала сегодня очередного посетителя, желающего узнать всю правду о будущем страны и себя любимого. Поскольку визитер был молодой неженатый человек, Пифия не теряла надежды на устройство личной жизни. Немного поразмыслив, она решила модернизировать проверку возможного жениха. Провидица накрутилась на бигуди, нанесла маску и поставила тесто для печенья, чтоб невзначай за разговорами и чайком подсунуть расслабившемуся гостю заветное яблоко. По — русски говоря, она собиралась всучить силой намозоливший глаза фрукт молодому человеку и радостно сообщить ему новость о скорой свадьбе. Других посетителей Пифия не пускала дальше коридора, объяснив, что ждет какую — то шишку из правительства, поэтому кто хочет, может обождать, когда пройдут переговоры на высоком уровне.

Парнишка по имени Нео раньше был обычным человеком. Но после сумбурного визита некоего Морфиуса с предложениями то ли покурить травки, то ли понюхать порошка конкретно подсел на наркоту и теперь после очередной дозы частенько шлялся по Фольклору в поисках себя и приключений. На данный момент он уже вторую неделю не выходил из кайфа и с какого — то перепугу решил навести в стране порядок. А чтоб остатки совести его не мучили, Нео решил заглянуть на огонек к Пифии. Так сказать заручиться ее поддержкой в глазах Фольклорных жителей. О том, что провидица имеет на него виды, естественно, парень был не в курсе. Поэтому приняв очередную дозу, смело двинул навстречу своей судьбе.

Вежливо постучавшись, ничего не подозревающий парнишка открыл дверь коттеджа и стал протискиваться через толпу. Наступив на какого — то мальчугана, Нео невольно обратил внимание на занятие ребенка. Тот сидел на полу с закрытыми глазами и с упоением пихал пустую ложку в рот. Подумав, что это знак свыше, молодой человек присел рядом с малышом. После того, как его грубо прервали, мальчик открыл глаза, уставился на Нео немигающим взглядом и изрек:

— Ты думаешь, это ложка существует? Нет! Это вилка! И я ей ем! А ты иди за тем белым кроликом, — мальчуган с блаженством опять зажмурился.

— Наш человек! — одобрительно покачал головой Нео.

Уверовав до конца, что он на правильном пути, молодой человек резко встал. Голова закружилась, и сквозь мельтешение предметов и людей Нео увидел в районе двери белого кролика. Кролик скалился и нагло подмигивал. Парень решительно вошел в дверь. Навстречу ему вынеслось нечто необъятных размеров с зеленой мордой и нитками на голове, накрученными на невиданные им раньше странные болты. Нечто проскрипело, что ждет высокопоставленную персону, и чтоб он выметался отсюда. Потом, присмотревшись, оно смахнуло слезу, навернувшуюся на мутные глазки — щелочки, и кинулось ему на шею со словами "Ты пришел!" и " Не переживай ты за эту долбаную вазу, она мне все равно никогда не нравилась!". Молодой человек на секунду опешил и непроизвольно попятился, при этом зацепил — таки злополучную вазу. Ваза упала и разлетелась на мелкие осколки. "Во, попал!" — пронеслось в голове у Нео.

Тем временем Пифия (а это была именно она) быстро стерла первым попавшимся под руку полотенцем маску с личика и, наскоро содрав бигуди, предстала пред ним во всем своем великолепии.

— Ну, что мы все стоим и стоим, — залепетала она, — присаживайся! Чайку попьем, кофейку там всякого.

— Тетенька, я к Пифии пришел узнать, кто избранный! — взмутился Нео и, увидев опять белого кролика, двинулся за ним к выходу.

— Так мы ж этим и займемся! — выкрикнула провидица, волоча сопротивляющегося парня назад в комнату. — Сейчас на кофейной гуще посмотрим. Всю правду скажу! Ничего не утаю!

Даже в наркотическом угаре Нео помнил, что Пифия — предсказательница, а не гадалка. С трудом, но соображая, что его нагло дурят, парень попробовал отвлечь настырную тетку.

— А у Вас горит что — то!

— Ой, печенюшки тебе испечь хотела. Забыла духовку выключить, — деловито объяснила Пифия, насильно усаживая молодого человека за стол. — Действительно сгорело, — принюхавшись, констатировала она. — Так даже лучше. Молодому организму витамины нужны, а не мучное. Съешь яблочко наливное, полезное! — Женщина сунула обалдевшему в конец от такого приема Нео помятое папье-маше. — Съешь, на огрызке твое будущее посмотрю! — припечатала она напоследок.

От дурмана в голове не осталось и следа. Начав соображать, Нео задался вопросом: "Какого рожна он приперся к этой ненормальной?" и не заметил, как надкусил яблоко, подсунутое теткой. Во рту стало сухо и противно. Жеваться этот продукт питания не желал категорически! "Я понял! — опомнился несостоявшийся избранный. — Меня сюда Тринити приволокла — закодировать от всех вредных привычек сразу!" Выплюнув сразу же опротивевший вдвойне продукт, Нео со скоростью олимпийца вылетел из коттеджа.

"А меня-то Афродита обдурила!" — дошло до провидицы. Слезы ручьем потекли по щекам. Рявкнув из — за двери: "Приема не будет! Переговоры не удались!", Пифия заперлась в комнате и дала волю своим чувствам.

Я пришла в себя от того, что меня нагло пытались использовать как таран. Попытавшись высадить мной дверь, ангел, наконец, понял, что, пока я у него на руках, он в дверь не войдет. Нежно перекинув стонущую меня через плечо, Орландо с достоинством проник в коттедж. Я почти пришла в себя и попыталась возмутиться таким обращением. В это мгновение мимо нашей процессии пролетел с вытаращенными глазами и неподдельным испугом на лице статный молодой человек. Он откинул ангела в сторону одним мощным движением, впечатав того в стену. Я, естественно, врезалась в стенку вместе с возмущенным таким поведением ангелом. Орландо сгрузил меня на пол, оставив на Дашкино попечение. Со словами "Я сейчас!" он вылетел следом за некультурным парнем. После того, как меня приложили головой об стену, расплющили спиной ангелочка и бросили на пол, мне резко поплохело. Я не стала долго раздумывать, как собрать себя в кучу, и снова потеряла сознание.

Мимо бездыханной меня и что — то непрерывно бормочущей под нос Дашки медленно удалялись люди из приемной Пифии. Одни недовольно качали головой, другие в прямую высказывались о надоевших гостях из высокопоставленных кругов, из — за которых сорвался сегодняшний приемный день у провидицы. При этом почему — то все косились в нашу сторону. Некоторые даже грозили пальцем и разобраться! Мне было без разницы, что там говорят. Я упорно не хотела приходить в себя. Дарья же медленно начала закипать от возмущения. Терпение никогда не было добродетелью подруги, и она уже через несколько секунд увлеченно скандалила с каждым проходящим мимо нас. Причем то, что возмущался человек или нет, ее совершенно не волновало.

— А чего вы шляетесь в такие дни? Человека от государственного долга отрываете? Объявления читать надо, неучи!

Последняя фраза Дашки все — таки дошла до моего измученного сознания.

— Даш, какие объявления? Ты о чем?

— Да какая тебе разница! — тут же среагировала подруга. — Лежи себе без сознания, приходи в себя. Мы как-никак на серьезную стрелку пришли, а не в отключке поваляться! — От злости Дашка перешла на полублатной сленг. — А с этими, — она ткнула пальцем в текущую мимо нас толпу, — я сама разберусь! Без тебя! — Успокоенная подругой, я решила, что быть без сознания сейчас явно выгоднее, и отключилась уже со спокойной совестью.

Орландо пулей несся за улепётывающим Нео. "Молодой человек, остановитесь, пожалуйста!" повторялось в след удирающему несколько раз. Получив очередное " пошел ты!", ангел растерял остатки терпения и, взмахнув крыльями, резко ускорился. Поймав в полете убегающего наглеца за шиворот, Орландо коварно ухмыльнулся и рванул вверх. Нео, и так испуганный не на шутку, мысленно пообещал себе и Тринити бросить пить, курить и говорить гадости. С грустью посмотрев вниз на грешную землю, удаляющуюся с катастрофической скоростью, и на ангела волоком тащившего его в небесную высь, парень перекрестился и спокойно попрощался с грешной жизнью. Молодому человеку и в страшном сне не могло присниться, что именно ангел станет его возмездием за неправильный образ жизни. Нео готовился к переходу в Рай!

Наш телохранитель ангельской внешности, как мы уже знаем, ангельским характером не обладал. Поэтому, подняв нахала на приличную высоту, Орландо с ехидством просто разжал руки и сказал "Бай — Бай!". Несчастный Нео, мечтающий уже о неземной благодати, заорал не хуже Витаса и даже попытался лететь, отчаянно маша руками. Ничего не помогало! Парень неуклонно с приличным ускорением двигался назад на грешную землю. Не хуже, чем в цирке, ангелок перехватил жертву в полете, когда оставалось уже немного — где-то около метра до земной тверди. Водрузив насмерть перепуганную жертву на ближайший валун, Орландо уточнил, все ли тому понятно в правилах поведения с дамами. Нео истерично закивал. Сложив крылья под одежду, Орландо с чувством глубокого удовлетворения от проведенной работы по наставлению заблудшего на путь истинный, вальяжно прошествовал в коттедж.

Толпа почти рассосалась. Дашка внимательно изучала мой внешний вид. Причем, то обстоятельство, что я была без сознания, ее совсем не занимало. А вот то, то, таща огромный мешок, я конкретно запылилась, подругу очень волновало! Тряхнув меня за шиворот, Дарья с упоением принялась выбивать из меня скопившуюся в дороге пыль. Мне срочно пришлось прийти в себя и ответить за собственное избиение автоматическим ударом в глаз.

Как раз в этот момент наш ангел — телохранитель вошел в коридор. У Дашки от возмущения перехватило дыхание, а на смазливой физиономии расплывался красивый фингал. Я, отпихнув свою чудо — выбивалку, отряхивалась уже самостоятельно. Оглядев нас с головы до пят, Орландо вздохнул и покачал головой. Прокомментировав ситуацию, что неизвестно еще кому повезло больше: ему с его подопечной со склочным характером или моему несчастному мужу, он пригласил нас войти в комнату для приемов.

Пифия, опухшая от слез, с кулаками рванула в нашу сторону и попыталась вытолкать нас за дверь. Орландо, галантно выступив вперед, поклонился.

— Разрешите представиться… — Договорить ему не дали: знаменитое яблоко Пифии надежно запечатало рот обалдевшему от гостеприимства ангелку. — Твою мать! — высказался Орландо, сплевывая на пол куски папье-маше. — Ты что, кошелка старая! Совсем стыд потеряла? Не видишь, кто пришел?! А эту дрянь засунь своей Афродите! Подсказать: в какое место, или сама допрешь?

Мы с Дашкой продемонстрировали друг другу большие пальцы, поднятые вверх, и согласно кивнули.

— Я ж тебе говорила, — шепнула мне подруга на ухо, — никакой он не ангел. А если и ангел, то сделаем человеком!

Пока мы заговорщицки перешептывались, Орландо успел успокоить тетеньку и настоятельно уговорить нас принять. Пифия, надувшись, косилась в нашу сторону и хмуро кивала.

— Что значит этот текст? — сунула я под нос провидице ее каракули. — Где здесь написано, что герой Фольклора — это я?! Где?

Ну, не герой, — хмыкнула Пифия, — ну, не ты! А какая нам, собственно, разница, кто разберется в несчастьях Фольклора? — пожала плечами тетенька. — Зато, какой стишок красивый вышел, да? — заулыбалась Пифия.

— Ты что, не врубаешься?! — вступила в разговор Дашка. — У нас жизнь из — за твоего стихоплетства под откос летит! А она здесь в литературном жанре, оказывается, просто упражняется! — подружка рванула вперед. Орландо успел перехватить свою подзащитную фурию.

— Вы нам толком что — нибудь объясните, пожалуйста! — вежливо предложил он. — Подскажите, как это правильно сделать. Раз уж все равно мы все здесь, — развел он руками в стороны.

— А чего непонятного? — ощетинилась провидица. — Все ясно, как Божий день! Поломал какой — то недотепа заговоренный камень Алатырь. Проход между мирами открылся. Людские фантазии повалили к нам со страшной силой, внося сумятицу в наши ряды! — гордо вскинула голову Пифия и с видом революционера на баррикадах продолжила: — Каждый сказочник человеческий теперь может поменять наши истории, как ему вздумается! Так что, чья жизнь под откос летит, это еще вопрос! — рявкнула она в Дашкину сторону. — Вот мойры, например. Надоело им этот бардак расплетать. Решили, что раз на судьбы жителей они теперь не влияют, пусть те сами живут как хотят. А сами в отпуск махнули! Сказали три тысячи лет не отдыхали по — человечески! И дернули в человеческий мир на курорт! А кровосмешение какое пошло — смотреть страшно! Один только сынок Троглодита Ивановича чего стоит! Да только и здесь все еще хуже, чем кажется. Вот, Вася даже не знает, кто его мать! Так хуже того — Троглодит тоже не в курсе, с кем согрешил. Не помнит ничего!

— А кто ж тогда растил Васю? И почему его Змей признал? Может, он вовсе не его сын, — удивилась я.

— То, что его, тут не отвертишься, — вздохнув, объяснила Пифия. — Три головы только у драконов, а он у нас тут один, — развела она руками. — А вот дитю без матери расти не дело! Найти надо!

— Наверное, — буркнула Дашка, закатив глаза.

— И девки у нас теперь пропадают, — добавила устало провидица. — Вон Елисей весь извелся — второй год по Фольклору мотается, благоверную свою ищет. А та вместе с подругами пропала. Так уж ему не говорим. Так хоть при деле парень, а то, еще не дай Бог, руки на себя наложит! Впечатлительный он у нас очень.

Пифия замолчала и устало опустилась в кресло. Мы тоже молчали, переваривая услышанное.

— Так, — подвел итог Орландо. Он один из нас все так же демонстрировал широкую голливудскую улыбку и не терял присутствия духа. Переглянувшись с Дашкой, мы решили разобраться с этим попозже. — Пифия, какие перед нами цели стоят, мы поняли, — Орландо почему — то сделал героями всех нас, объединив в емкое МЫ. — Подскажи, как каждому из нас поступать надо, чтоб с меньшими потерями, так сказать?

На слове потери Даша заметно оживилась и испуганно толкнула меня в бок. Я раздраженно развела руками. Мол, да, так обычно в сказках и бывает, а что делать? Спасать всех всё равно нам. Как говорится, до конца доживут не все. Но "алягер ком алягер!". Подруга насупилась и почему — то вперилась в ангела недобрым взглядом.

— Ручку подай! — властно скомандовала Пифия и ткнула пальцем в сторону массивного резного стола в дальнем углу приемной.

Полчаса провидица что — то писала, комкала, вышвыривала листы и писала снова. Мы старались не шуметь, не мешая столь бурному мыслительному процессу провидицы. Наконец, Пифия подняла голову и протянула каждому по исписанному листику.

— Все! — выдохнула она. — Можете идти. Прием окончен! — гордой королевской поступью Пифия удалилась из приемной. Переглянувшись, мы покинули гостеприимный коттедж.

Назад ехали почти молча. За всю дорогу молчание было нарушено дважды. Первый раз, когда я выкинула мешок с продуктами, за что тут же получила выговор от Орландо за неуважение к старшим и любящим меня людям. Отвечать у меня не было настроения. Мы ехали в глубокой задумчивости: каждый переваривал душевный прием Пифии и, главное, объем грядущих подвигов. Второй раз тишину нарушила Даша. Уже почти на подъезде к избушке она спросила:

— А что за листики нам дали?

— Дома разберемся, — был ей ответ.

Встречал нас мой муж. Взлохмаченный и взбудораженный, уже без гипса, он вместо "любимая, здравствуй! Я так соскучился!" поволок всех смотреть его новую модернизацию. На полянке за избушкой возле домика — конюшни стоял двухэтажный вагончик на колесиках.

— Это нам, — уточнил Андрей, обведя всех пальцем. — Бабуся согласилась посмотреть за Настеной, пока мы будем заняты, — объяснил он. — А пешком я гулять не согласен!

Я, как никто другой, знала, что муж даже в соседний магазин дома ездил на машине. А тут такие расстояния, да еще по горам, по лесам наматывать. Поэтому я совершенно не была удивлена. В отличие от всех остальных. Дашка в восторге поинтересовалась: "Где он спер такой вагончик?" и унеслась внутрь выбирать себе апартаменты. Орландо просто с обалдевшим видом изучал строение, а потом вообще уволок мужа в сторону. Я хмыкнула и достала лист, выданный мне Пифией. С мыслью, что еще выпало на мою долю, я уставилась в писанину:

Чтобы дело не стояло,

Чтобы спорилось все в миг,

Мужа с ангелом лишь мало.

Нужен чудачок — старик!

В звездном будет он уборе,

С посохом в руке одной.

Он с собою будет в ссоре,

Что поделать! Нрав такой!

"Без подсказки опять не обойтись," — вздохнула я и поплелась в избушку. Внутри избы царил кавардак. Луша деловито сортировала травы, разложенные на полу. Троглодит Иванович беспокойно ходил из угла в угол. Бабушка Яга колдовала над огромным котелком.

— А что происходит? — поинтересовалась я, оглядев присутствующих.

— Заняты мы! — деловито пояснила Луша, — Если чего умного узнала, выкладывай, а нет — не мешай!

— Нормально! — возмущенно воскликнула я. — Значит, я должна из кожи вон вылезти, чтобы спасти ваш мир, а вам до меня нет дела. Заняты они! — развернувшись на каблуках, я решительно направилась к выходу.

— Погоди, доченька! — заметила меня баба Яга. — Я ж местная знахарка все — таки. Народ фольклорный лечу, помощь оказываю, гадости по сценарию делаю. А Пифия мне все склянки побила, растворы целебные повыливала. Вот и попросила я помочь мне их восстановить по — быстрому. Не обижайся! Расскажи лучше, как съездили.

— По — быстрому, она тебе такое наворотит, — кивнула я в сторону зашипевшей Луши, — что потом даже все человечество не разгребет!

— Не правда! Коты хорошо в травах разбираются! — обиженно выкрикнула кошка и повернулась задом к присутствующим.

— Да не ругайтесь вы! — прикрикнул Троглодит Иванович. — Тут всем вместе быть надо, чтоб дело ладилось. А вы как кошка с собакой, — покосившись в сторону Луши, добавил Змей. — Что Пифия-то сказала?

Я, молча, ткнула под нос Змею бумажку с очередным творением провидицы. Троглодит быстро пробежался глазами и взвыл дурным голосом:

— Слышь, Яга. Хочешь узнать, что такое "не везет" и как, оказывается, надо с ним бороться? Прочти! — наставительно кивнул Змей и передал совет провидицы бабусе. Та лишь покачала головой:

— Ну что делать, касатик? Раз надо так! Сгоняй по — быстрому! — речь бабуси не вызвала энтузиазма у Змея. Наоборот, насупившись, Троглодит Иванович, молча, вздохнул всеми тремя головами и сказал категорическое "Нет!".

— А я говорю: полетишь! — прикрикнула на дракона бабушка. — Ишь ты, какой лентяюга! Скоро вообще в ящерицу превратишься! Будешь только на солнце нежиться, да чуть что — хвост отбрасывать! Вот погоди, — погрозила пальцем бабуся, — не полетишь, так я сделаю, что вместо хвоста копыта отбросишь! Мигом пошел! — Проследив за указывающим на дверь пальцем Яги, Змей внял угрозам и вылетел в окно.

— Красиво пошел! — раздался восторженный возглас Хоттабыча с улицы. — Прямо машина смерти с легким паркинсонизмом, — одобрительно зацокал он языком вслед удаляющемуся Ивановичу.

Мерлин был очень известной личностью в сказочных кругах. Великий маг! Самый старый волшебник с огромным опытом за плечами и весьма скандальным характером. После того, как его не менее великий ученик король Артур, наконец, выковырял свой меч из камня и выстрогал им знаменитый круглый стол для заседаний, Мерлин позволил себе отойти от мирских дел и жил отшельником в глуши леса. Давно мечтал волшебник посвятить себя научным изысканиям, а тут и время вроде подходящее выпало. Но даже там одинокая избушка Мерлина долгое время привлекала то глупых воришек, то героев, страждущих помощи. Плюнув на правила поведения знаменитых магов, Мерлин обучил дом как ему самому распознавать личность, покушавшуюся на покой великого мага, и вершить над ней суд. Постучавший в избу сразу получал по заслугам. Если воришка ошивался поблизости, то мигом преображался в черную ворону и с громким карканьем уносился к своим товаркам в лес. Если пожаловали благородные рыцари — герои, то они просто получали метелкой под зад и ведром по голове, а в конце данной процедуры им вручалась табличка с надписью "Великий маг в отпуске. Просьба не оббивать порог его дома. Будет к сентябрю". К сентябрю какого года в табличке предусмотрительно указано не было. Поэтому возвращавшийся в следующем году рыцарь получал такую же табличку, ведром опять же по голове и убирался несолоно хлебавши.

По истечении очередного столетия магу надоело постоянное бряцанье металла об металл (ведро об шлем или о доспехи). Мерлин опять разнервировался, что "и ходят, и ходят!", и разрушил с психу избушку до основания. Вычитав в человеческих книгах, какие еще бывают дома, он вырыл, надо сказать собственноручно, без колдовства, землянку и ушел жить под землю! К гномам! Благо, их он не интересовал. Там уже спокойно наколдовал себе все необходимое для постоянных научных раздумий и сухое место под громадную библиотеку. С гномами Мерлин заключил договор, что те будут охранять его покой, а он, в свою очередь, будет указывать им самые богатые месторождения. В результате последние двести лет великого мага никто не беспокоил. Для начала — мало кто знал, где искать зарвавшегося волшебника. Тот, кто знал, не хотел воевать с гномами. А потом — страшно было! "Раз решился Мерлин на такое, то какое же будет наказание за вторжение?" — рассуждал народ и не тревожил от греха подальше великого мага.

Троглодит Иванович полетел сразу в каменоломни к гномам на переговоры. Спикировав на край одной из шахт, дракон завопил во всю глотку:

— Эй, мелочь бородатая! Выходи поговорить надо! — Ответом ему было молчание да размеренный стук множества молотов. Вздохнув, Змей свалил ближайший булыжник в шахту и стал ждать.

— Обвал! Уходим! — раздалось из шахты. Стук молотов стих. Загудели подъемные механизмы. Послышался топот множества ног. Для большего эффекта Троглодит дыхнул слабенькой огненной струей в шахту и сбросил еще немного увесистых булыжников. Из шахты высунулся человечек с остатками спаленной бороды и с приличной шишкой на лбу.

— Ты что, ящерица поганая, вытворяешь?! — взревел бородач, увидев Змея на краю шахты. — Что жить надоело? Э, братва! — рявкнул он в глубину рудника. — У нас гость.

На поверхность высыпала целая куча бородачей с отбойниками наперевес. Все, молча, уставились на дракона.

— Ты что — глухой? — уточнил гном с остатком бороды. — Или помолчать больше негде?

— Мне нужен Мерлин, — спокойно изрек Троглодит.

— А метеорит с неба тебе не нужен? — ухмыльнулся гномий предводитель. — Или, может, тебе луну достать?

— Мне нужен Мерлин, — упрямо повторил Змей. — Пусть выходит. Поговорим, и я уйду.

— Уматывай, ящерка, подобру-поздорову! Не то худо будет! — гном выразительно погрозил кулаком.

— Мне нужно поговорить с Мерлином, — в очередной раз повторил дракон.

— В атаку! — рявкнул гномий предводитель. — Мочи его, братья!

Гномы в едином порыве рванули на дракона, выхватывая топоры. Грянуло мощное "ура". Троглодит Иванович смотрел на странную суету у его лап. Толпа выкрикивала патриотичные кличи и неистово рубила Змея по лапам. Закованному в броню дракону это ни капли не вредило. Но он очень боялся щекотки, поэтому, не удержавшись, зашелся в приступе хохота.

Человечек с остатками бороды замер, удивленно поглядывая на ржущего дракона. Остальные, не обращая внимания на такие мелочи, продолжали биться не на жизнь, а на смерть. Троглодит был не в силах больше терпеть подобное издевательство над собой и от скосившего его хохота рухнул прямо на воинственную толпу. Раздались стоны придавленных. Сражение замерло. Гномы, не понимая, что происходит, оглядывались вокруг. Некоторые старались выколупать своих товарищей из — под туши дракона, которая, наконец, замолчала, но дышала часто — часто. Учащенное дыхание Змея значительно затрудняло процесс выковыривания гномов. Предводитель подземного народа скомандовал:

— Уберите дракона в сторону! — Толпа мгновенно сгруппировалась с одного бока Троглодита Ивановича и поднажала. Расслабившись после экстравагантного сражения, дракон легко позволил откатить себя в сторону.

— Это еще не все, — пригрозил главный гном после того, как товарищи по оружию были освобождены. — Вперед, орлы! — и ринулся в бой.

Троглодит был не готов к такому повороту событий. Гномы мгновенно вскарабкались на драконьи головы и стали тыкать своими топориками ему прямо в глаза и нос. Дракон быстро заморгал, из глаз покатились слезы, каждая размером с маленькое озерцо. Под Змеем в три секунды образовалось целое море. Гномы поскальзывались на мокрой драконьей шкуре, кубарем летели в воду и барахтались в ней, как могли. Кто послабее, пошли ко дну сразу, некоторые пытались выплыть. А вода все прибывала! Тут гномий предводитель добрался до одной из ноздрей дракона и ткнул с размаху в нее топор. Троглодит не выдержал и чихнул. На свежеобразованном море разыгрался нешуточный шторм. Кому-то повезло, и его выбросило на берег. Кто — то все — таки утоп, накрытый штормовой волной.

Три головы дракона переглянулись и прогремели одновременно:

— Ну, я Мерлина — то увижу или нет?!

Всем было не до него. Когда шторм успокоился, на водной глади виднелись лишь вещи утопших. На берегу нового моря стоял, понурив голову, главный гном. Опустив руки, он выдохнул:

— Твоя взяла, монстр. Мерлин, выходи! Мы не выполнили свою часть договора!

Даша влетела в двухэтажное чудо техники. Следом за ней вошли Орландо и Андрей.

— Ну как? — уточнил мой муж.

— Круто! — оценила подружка. — А сколько комнат? А ванная где? А туалет в доме? А гараж есть?

— Какой гараж? — опешил Андрей.

— Перепутала, — мило улыбнулась Дарья, — кухня где?

— Пошли за мной, — махнул рукой мой муж и двинулся вглубь.

Комнат оказалось восемь. Пять спален, один зал, столовая и детская. Размеры всех помещений поражали.

— Хоттабыч чуток помог, — смущенно замялся Андрей.

— А на фига тебе детская? — Даша с удивлением посмотрела на мужчину. — Ты ж сказал, что Настена останется с бабой Ягой. Фу, какое словосочетание! — фыркнула она.

— Забыл, — пожал плечами мой муж. — Будет кабинетом, подумаешь.

Они переместились в кухню. Она была напичкана электроприборами. Дашка задумалась на секунду, потом выдала:

— А как это все будет работать? Без электричества? Или ты умудрился и это сюда провести?

Андрей опять пожал плечами, сообщив, что они с Хоттбычем еще раз сгоняли к нам домой и приволокли генератор.

— А чтоб все по уму было, — добавил муж, — договорились с белками. Они будут двигателем работать, а мы им запасы на зиму обеспечим.

— С белками?! — завопили в один голос уже мало что понимающие Даша и ее телохранитель. — Где ты столько орехов возьмешь?

— Спокойно! Все под контролем. Мы зашли в "Ашан", который недалеко от нашего дома и экспроприировали на общественные нужды тонну орехов разных видов. Выдавать белкам решили дозировано, чтоб не сдохли от переедания.

— Мать честная! — выдохнула Даша. — Тебя ж посадят! Ты думаешь, Лийка будет в восторге?

— Никто не посадит, успокойся! — рявкнул уже порядком раздраженный Андрей. — Грузчикам, которые нам помогали, мы презентовали десять литров живой воды. Она мигом снимает похмельный синдром любой степени тяжести, а остальным просто память на это время стерли.

Где мой предприимчивый муж умудрился раздобыть живую воду, Дашку не интересовало. А вот как можно стереть память!

— Покажешь, — приставала она к Андрею во время всей остальной экскурсии по теперь уже нашему общему дому.

— Потом! — отмахивался муж. Но Дашка все — таки добилась своего, и он продемонстрировал требуемое: несколько раз потер ладошками до появления синеватого дымка, затем раскрыл ладони и показал маленький синенький шарик, переливающийся в лучах солнца всеми цветами радуги.

— Как красиво! — потянула ручонки к шарику Дарья. Тут же раздался хлопок, и шарик исчез. Орландо погрозил ей пальцем и изрек:

— Невоспитанную скандалистку я еще смогу выдержать, но маразматичку — нет! — и вышел на улицу. Подруга покрылась красными пятнами, что говорило о жуткой злости, бушующей у нее внутри. Набрала воздуха в грудь и пулей вылетела следом.

— Да! — изрек Андрей вслед удалившейся буйной парочке.

Орландо размашистыми шагами шел к реке. "Что она себе думает? В игрушки тут что ли играемся? Что за манера — все руками хватать? Она меня доконает". Мысли вереницей проносились в его голове. А внутри почему — то все пело.

— Что со мной происходит, Господи? — обратился он к небесам. — Неужели я такое заслужил?! — обхватив голову руками, Орландо повалился на траву и уставился в небо.

— Я схожу с ума, — ангел подвел итог своему состоянию.

Содержательную беседу с небесами прервала его любимая подопечная. Она, как фурия, принеслась на берег и, подлетев вплотную к Орландо, прошипела ему в лицо:

— Ты — покойник!

Я уже устала перебирать травы и варить различные отвары для бабуси и решила прогуляться. Мне очень понравилось сидеть на бережке речки, протекающей в низине. К ней я и спустилась, застав там такую картину. Дашка сидела верхом на ангелочке и мутузила его с яростью львицы. Орландо слабо сопротивлялся, пытаясь выползти из-под разбушевавшейся охраняемой и закрываясь от сыплющихся на него градом ударов.

— Я не помешала? — съехидничала я. — Голубки прямо.

— А ты! — прошипела Дашка и, бросив свою жертву, рванула ко мне. — Ты сейчас узнаешь, как подругам лицо портить! — дикая кошка, а не моя подруга кинулась на меня, и мы кубарем покатились прямо в воду. Прохладная водичка несколько остудила Дашкин запал.

— Ты чего, озверела? — возмутилась я, потирая ушибленные места. — Какая муха тебя укусила? Если у вас любовь, так объяснитесь и не трепите нервы друг другу и окружающим! — Я зыркнула в сторону Орландо. — Идиотка ты! Чуть такого мужика не убила! А еще замуж она хочет. Какой дурак такую домой приведет? — притихшая и красная как рак Дашка старалась не смотреть мне в глаза. — Не женщина, а медуза Горгона прямо!

Раздался хлопок! На ошалевших нас двигала героиня древнегреческих мифов собственной персоной. Змеи в золотых волосах беспрерывно шипели и извивались. Волосы развевались на ветру. Страшное и завораживающее зрелище одновременно. Точёности фигуры Горгоны позавидовала бы любая. В ярко — алом обтягивающем платье, она вдвойне притягивала взгляд. Платье сидело как вторая кожа, и каждый изгиб изящного тела был выгодно подчеркнут. Но самое важное — глаза! Глаза Горгона держала закрытыми. Но в нашу сторону женщина — монстр шагала довольно уверенно, как с открытыми.

— Как она видит: куда идет? — уточнила тут же Даша. Любопытство никогда не покидало голову подруги. — Как думаешь?

— По запаху ориентируется, — отрезала я. — Запах женской злобности слышен за версту. — Я не удержалась и съехидничала. — А потом рыбак рыбака так сказать.

Дашка, сузив глаза и глубоко дыша, слушала мою обличительную речь. Скрежет сжатых зубов было прекрасно слышно, но меня это уже мало волновало. Решив, наконец, проучить зарвавшуюся подругу, я собралась добить ее морально:

— А еще — ты же помнишь мифы? — уточнила я и, не дождавшись ответа, продолжила: — Она всегда превращает женщин в камень, особенно смазливых. Чтоб мужиков у нее не отбивали. А с мужиками делает такие вещи, что те как привязанные ходят за ней всю свою жизнь и выполняют любой ее каприз. И тапочки по утрам в зубах приносят! А когда мужчина ей надоедает, — продолжала я накалять обстановку, выразительно косясь на Орландо, который снял с себя изодранную рубашку и демонстрировал офигительный накачанный голый торс каждому желающему, — она отрезает ему все части тела, которые ей теперь не нужны. Чтоб и другим они не пригодились! А мужики все равно бегают, уже евнухами, вокруг нее и перешивают ей платья, когда та беременеет от новоприбывших! — Я сама несколько обалдела от вздора, который, как по заказу, выдавала просто обезумевшей подруге. Решив, что Дашка полностью подготовлена к борьбе за свое счастье и мысленно обругав себя за несдержанность в словах, я благословила подругу на бой за нас и Орландо:

— Теперь иди, дочь моя, в смысле, подруга, и убей эту фурию, которая уже почти поймала твоего ангелочка в свои сети!

Дашуня резко обернулась и увидела, что змееносная женщина действительно двигает в сторону ее телохранителя. Орландо уже омыл водой раны, нанесенные цепкими ручонками подопечной, и беспечно загорал, закрыв глаза. Подружка тяжело вздохнула, признавая поражение перед моей железной логикой в отношении ее охранника, и, выдав боевой клич "банзай", ринулась в бой.

Для Горгоны желающие ее кокнуть были не в новинку. Но таких экстравагантных попыток еще никто не совершал! Медуза Горгона уже склонилась над ничего не подозревающим мирно посапывающим Орландо. Раззадоренная мною Дашка, закаленная в многолетних каждодневных штурмах рейсовых автобусов и натренированная в ускоренном продвижении к эскалаторам в московском метро в час пик, в один прыжок достигла спины противницы. В прыжке она рванула Горгону за горловину шикарного платья. Нежная ткань не выдержала такого грубого обращения и с треском порвалась. Платье мгновенно сползло на ноги ошалевшего мифа. Подруга на содеянном, естественно, не остановилась. Одновременно шарахнув ногой по высоченным шпилькам Горгоны, Дашка схватила ее за нос и сделала ей "сливу". Медуза от неожиданности и боли вытаращила глаза с вертикальными зрачками, змеи зашипели и рванулись в сторону обидчицы. Дашка, не обращая никакого внимание на грозное оружие, тут же схватила одну из змеюк жестом профессионального змеелова и ткнула ее в глаз Горгоне. Змея ничего не поняла и от обиды ужалила свою же хозяйку. Медуза взвыла, вращая уцелевшим глазом. Подскочивший Орландо кинулся на помощь своей подопечной. Та отпихнула навязчивого охранника со словами: "Не мешай! Уйди отсюда" и продолжила бой с удвоенной силой.

— Что, пялиться нечем будет? — издала очередной воинственный клич Дашка и пальцем ткнула прямо во второй глаз Горгоны. Нечеловеческий вопль мигом облетел весь Фольклор. Горгона наощупь рванула к обнаглевшей девушке и запуталась в обрывках собственного платья. Стреноженная, она свалилась к ногам ошарашенного ангела и победно молотящей себя в грудь Дашке. Подружка, как заправский охотник, водрузила свою ножку на поверженного врага и ехидно поинтересовалась:

— Что, съела! Будешь знать, как у порядочных женщин мужиков воровать и к себе в гарем затаскивать да кастрировать! — долбанув напоследок носком туфли в район солнечного сплетения монстра, Дарья посоветовала изувеченному мифу:

— Уползай, давай отсюда! И забудь такое слово, как мужчина! Исчезни!

Поверженная Горгона, тихо подвывая, быстро поползла прочь. Дарья с милой улыбкой на устах повернулась к Орландо и тихо проворковала:

— Я так за тебя боялась! Ты — просто зверь! С таким телохранителем мне ничего не страшно! — и повесилась на шею обалдевшего ангела. — Ты — мужчина моей мечты! — добила она его. В довершении душещипательной сцены и для окончательного, очевидно, помешательства Орландо, подруга крепко прижала его к себе и страстно впилась в его губы. Когда Дашка, выпустила из своих объятий избитого и зацелованного ангела, у того дергалось веко и несколько перекосило лицо.

— Ч-чт з-з-здесь пр-происходит? — заикаясь, спросил он у ржущей меня. У Дарьюшки спросить ангелок, очевидно, постеснялся!

— Дарья Николаевна решила подробно изучить древнегреческие мифы и несколько их подредактировать! — даваясь смехом, сообщила я. — А ты пойди, отдохни. Да! — окликнула я улепетывающего Орландо. — Не бери в голову! Все пройдет! — больше говорить я не могла. Обрадованный тем, что его отправили с места происшествия, телохранитель припустил с удвоенной скоростью в сторону избушки.

Дашка с застенчивым видом помахала ему вслед ручкой и выдала:

— Боже, какой мужчина! Я, наконец, стала настоящей женщиной рядом с ним!

Переглянувшись, под общий хохот мы с подругой побрели домой к бабе Яге.

Гномы, собрав погибших собратьев, быстро ретировались с поля боя. Троглодит Иванович, устав ждать, сердито топнул ногой.

— Кляча ты старая! Ну, выползешь ты уже или нет! — дракон был единственным представителем, не считая его сына — мутанта, данного вида живности во всем Фольклоре. Его все ценили и уважали, а так же берегли как редкое животное из Красной книги. Поэтому он был единственным существом, которое совершенно не боялось великого мага, и могло позволить себе говорить всю правду — матку волшебнику в лицо.

— Мне спуститься помочь, может? — рявкнул Змей в глубину шахты. — Я знаю, что ты здесь! Гномы тебя сдали, почти без боя, между прочим. Выходи!

На поверхности показался древний сухонький старичок в очках без одного стекла, с древним дряхлым посохом и в облезлом балахоне. Если очень присматриваться на балахоне можно было рассмотреть контуры звезд, когда — то ярко сверкавших золотом в ночи.

— Что ты орешь? Головастик трехголовый! — прокряхтел старичок. — Чуть землянку мне не порушил. Змей — он и в Африке змей! — констатировал великий маг. — Говори, что надо! — стукнул он посохом по земле, и проход в шахту, служивший входом в подземный бункер Мерлина, оброс перилами.

— Эх! — вздохнул Троглодит. — Живешь себе и не знаешь, какая у нас беда в Фольклоре.

— А мне нет до этого дела! — огрызнулся старичок. — Я сейчас изучаю труды Коперника. И у меня в разгаре научный диспут: вертится ли наша земля или стоит на трех китах. Так что мне некогда! — он развернулся и бодро посеменил к перилам.

— Да с кем тебе дискутировать, сморчок старый? Ты ж как дерево в степи. Вырасти выросло, а даже ветер организовать себе не может! — рявкнул Змей.

— С умным человеком всегда приятно поговорить! Меня ждут!

— Ты с гномами дискутировал что ли? Так они убежали уже! Им сейчас не до диспутов всяких!

— Я сам с собой веду дискуссии! Гномы какие — то! — фыркнул Мерлин и опять двинул в сторону шахты.

— Да погоди ты! Скоро здесь нигде покоя не будет! Камень заговоренный Алатырь разбили. Проход открыли. Сказочники бушуют. Тебе скоро тоже достанется! — пригрозил Змей. Мерлин замер. Пожевав губами, великий маг сосредоточился:

— Так и сказал бы сразу. А от меня чего надо?

— Девушки две к нам на помощь пришли из мира людей. Одна голосом колдует. Но, сам понимаешь, этого мало для Фольклора. Обучить их бы надо. Поедем со мной. Ты ж самый — самый грамотный в этом. Поможешь человекам!

— Не человекам, а людям! — разозлился Мерлин. — И обучать кого — то магии не самое быстрое занятие, а тем более — людей. Не пойду! — Он снова двинул в сторону шахты. Вздохнув, Троглодит Иванович сделал шаг к шахте и преградил путь великому магу.

— Сейчас не пойдешь, приведу сюда людей! Расскажу всем, где твоя землянка и скажу, что ты приглашаешь всех желающих на показательное выступление!

— Ладно, поехали! — тут же покладисто согласился Мерлин. Закинув мага себе на загривок, Змей, вздохнув, взмыл в небеса.

Мы как раз добрели до избушки, когда с неба спустился Троглодит со сморщенным старичком на спине.

— Это Мерлин. Он вам поможет, — представил дедушку Змей.

— В чем? — уточнила Дашка.

— Колдовать научит и подскажет, где камень Алатырь искать.

Пока наша процессия шествовала к избушке, Мерлин весьма сосредоточенно бубнил что — то себе под нос.

— Он сумасшедший? — опять Дашкино любопытство.

— Нет, — со вздохом ответил Троглодит, покосившись на великого мага, — а может и да. Он дискутирует, видите ли.

— С кем? — даже я не выдержала такого объяснения.

— Сам с собой.

Я нервно сглотнула. Пережить весь этот бедлам я еще была в состоянии. Но учиться у умалишенного мага — это слишком даже для меня!

— Кого учить надо? — осведомился старичок, оглядев присутствующих. Все, как один, ткнули в меня пальцем. Мерлин обошел вокруг меня, хмыкнул и продолжил бормотание.

— Это все? — поинтересовалась я шепотом у бабушки, стоявшей ближе всех ко мне.

— Змей, сделай что — нибудь, — отреагировала баба Яга.

Дракон наклонил одну голову к лицу Мерлина и выпустил струю едкого дыма. Старичок закашлялся и замахал руками:

— Достал ты меня, змеёныш! Сейчас в жабу превращу — будешь знать, как вести себя со старшими!

— Не боишься помереть от жабы? — уточнил спокойно Троглодит.

— От грудной? — уточнила любопытная Дашка.

— От зелёной! — припечатал Змей. — Учи, давай, старый хрыч! Да вали себе, дискутируй в землянке!

— Пожалуйста! — Мерлин стукнул посохом об земь, и на меня градом посыпались тома каждый размером с большую советскую энциклопедию. — Учи! — наставительно высказался великий маг и зашептал себе под нос.

Опять учиться! За всю мою недолгую жизнь я все время только этим и занималась. Сначала в школе, потом семь лет в университете, потом повышение квалификации, дополнительные курсы и так далее. Но, судя по всему, это мало кого интересовало. Вздохнув, я собрала многотомное сочинение и поволокла все знания в кабинет в нашем общем доме. Дашка, конечно, увязалась следом, сгорая от любопытства.

— Я тоже хочу! — высказалась она на немой вопрос в глазах окружающих.

Попросив нас не тревожить, мы заперлись в комнате и разложили навязанное чтиво. Два дня по местному времени мы не выходили на свет Божий, запоминая рецепты, заговоры, заклинания и магические составы.

— Давай уже попробуем, что ли? — взмолилась на третий день добровольного заточения подруга. — Может, мы все уже умеем?

— Сомневаюсь! Но — давай! — мне тоже надоело корпеть над учебниками.

Что конкретно мы будем пробовать наколдовать, решали долго и мучительно. Наконец выбрали простенькое заклинание — заговор от зубной боли.

— Так ни у кого ничего не болит, — попыталась возразить я, но Дашка уверенным жестом остановила поток слов.

— Значит, сначала насылаем зубную боль, затем лечим!

— Кто будет испытуемым? — уточнила я, сглотнув. Зная Дашкин характер, мне было даже страшно представить, кому выпадет такая честь.

— Давай — Мерлин! — хихикнула подруга.

— Хочешь быть жабой? — уточнила я, выразительно крутя пальцем у виска.

— Ну, Лиечка! — взмолилась Дарья, — Ну, он самый вредный! Смотри, как над нами издевался! — ткнула она пальчиком в возвышающуюся на столе гору книг. — Давай, а?

— Ладно! — махнула я рукой.

Мы хором произнесли заклинание и направились в избушку следить за ходом эксперимента. Еще на подходе к избе со стороны ветхого строения до нас донеслись душераздирающие крики. Я рванула внутрь.

На полу избушки корчилось местное население в немыслимых муках, под окнами стонал мой муж, Хоттабыч и Орландо, вцепившись обеими руками в челюсти. Даже Луша жалобно мяукала и каталась по траве.

— Переборщили, — констатировала Даша. — Давай лечить!

— Может, анальгином обойдемся? — понадеялась я, но, взглянув на подругу, поняла бессмысленность произнесенной мною фразы. Дашка азартно рылась в томике с заклинаниями, выискивая нужную страницу.

— Сейчас! Смотри, — она закрыла глаза и начала по памяти бормотать заклинание себе под нос. Вопли стихли.

— Ну как? — подруга заинтересованно огляделась вокруг. На полу, молча, корчились от боли Троглодит Иванович, Мерлин, бабушка Яга и вползшая кое — как в избушку моя любимица Луша. На лицах и мордах застыло одновременно выражение ужаса, боли и лютой ненависти, направленной явно на нас.

— А чего они молчат? — поинтересовалась Дашка, будучи уверенной в качестве своей волшбы. — И не встают чего — то, странно.

— Ты им рты заклеила, — вздохнула я. — Давай я как врач попробую. — Открыв книгу на нужном месте, я прочитала магические слова. Рты у несчастных жертв магических экспериментов раскрылись в немом крике.

— Теперь у них нет голоса, — уточнила Дашка. — Давай как — то исправим ситуацию.

Поискав еще что — то, она уже громко и с выражением произнесла очередное заклинание.

— Да чтоб вам пусто было! — прорвался бабусин голосок. — Ты что им подсунул, ирод окаянный?! — переключилась Яга на Мерлина.

— Нет, она все — таки вертится! — заорал великий маг и подскочил на ноги.

— Змей! — рявкнула бабушка, поднимаясь с пола. — Сделай что — нибудь! Мамочки! — крик бабы Яги заставил бы подпрыгнуть и мертвого, а уж мы с Дашкой сиганули на полметра вверх с места легко! В избушке наступила гробовая тишина.

Мы тихонько, стараясь не привлекать к себе внимание, огляделись. Отчего стало так тихо, мы уяснили в секунду. Змей был покрыт пупырышками ярко фиолетового цвета. Мерлин отливал трупной голубизной и норовил упасть на пол. Бабушка Яга приобрела вместо костяной ноги стальную и с ужасом изучала свою обновку. У Лушеньки вымахали клыки, как у саблезубого тигра. Что стало с моим мужем и остальными, я даже боялась представить. Молчание длилось минуту, как память о павших. Дашка отмерла первой. Схватив меня за руку, она рванула к двери со словами:

— Бежим! Сейчас бить будут!

Мы побежали, не оглядываясь и не разбирая дороги. Долетев до знакомой речушки, мы плюхнулись на берег и переглянулись.

— Убьют! — выдохнула я.

— Не, героев не убивают! — отмахнулась Дашка. — Так, покалечат чуток и все. — Мы, молча, уставились на водную гладь, стараясь не думать о худшем.

— Не надоело отсиживаться? — окликнул нас кто — то голосом Орландо.

— Нам и тут хорошо! — ответила Дашка, не оборачиваясь. На мой порыв повернуть голову подруга дернула меня за руку:

— Сидим, смотрим на воду! Не мы это были, ясно!

Я не стала спорить. Во — первых, признавать поражение и вину очень не хотелось. Зная, что по головке за такие выкрутасы не погладят, я была согласна с Дашкой. А во — вторых, спорить с ней было себе дороже. Перспектива попробовать на себе новые возможности подруги, честно сказать, после уже содеянного не прельщала.

К нам с фирменной улыбкой подошел Орландо собственной живой и невредимой персоной.

— Пойдемте домой! Вас все ждут, — потянул нас за руки ангелок.

— Ага, сейчас! — огрызнулась его подопечная. — На верную смерть вверенное тебе тело тащишь! — Даша прищурилась. Орландо уже хорошо знал, что означал такой взгляд. Поэтому, на всякий случай, он отпустил наши руки и попятился. Отойдя на приличное расстояние, прокричал:

— Вам ничего не будет! Мы все понимаем! Там Мерлина сейчас бьют!

Такое зрелище мы пропустить никак не могли. Резво вскочив на ноги, мы рванули к избушке, обогнав крылатого Орландо.

Изба ходила ходуном! Крик, ругань и звуки ударов были слышны за километр. Пихаясь, мы протиснулись внутрь, там шел неравный бой. Все без исключения мутузили несчастного великого мага, который пытался отбиться посохом.

— Что я — то? Что я? — орал, уворачиваясь от сыплющихся на него ударов, Мерлин. — Я сделал все, что смог! Если они у вас неграмотные, то это — не моя вина! А-а-а! — Луша обиделась за хозяйку и впилась когтями в зад старичку. Бабушка выдирала остатки дедушкиной бороды, а Змей пинком выкинул беснующееся собрание за дверь. На улице все резко успокоились.

— Начнем сначала! — спокойно заявил Троглодит Иванович. — Как будто ничего и не было! Ты сейчас же обучишь их колдовству по нормальной методике. А не то! — Змей показал кулак и выразительно кивнул в сторону жаждущих крови Мерлина местных и не очень жителей. К концу его речи подтянулись и мой муж, и Хоттабыч, и даже ангелок стоял, закатив рукава и раздувая ноздри. Мерлин, кряхтя, поднялся, посмотрел на окруживших его людей и живность и выдал:

— Хорошо! — взмахнул посохом, что — то привычно пробурчал себе под нос и повернулся к нам:

— Вызови грозу, — ткнул он посохом в мою сторону.

— Н-не надо! — заикаясь, попросила я.

— Ну же! — прикрикнул на меня великий волшебник. Я вздрогнула от неожиданности и быстро зашептала какие — то слова. В мозгах сформировалась мысль: "Откуда я знаю, что надо говорить?". Повиснув в воздухе, мой вопрос так и остался невысказанным. А над лесом вовсю бушевала гроза.

— А мне! Мне что сделать? Кого вызвать? — заверещала Дашка.

— Прекрати это безобразие! В смысле — утихомирь грозу, — приказал Мерлин. Подруга, восторженно пялясь в сторону леса, стала выкрикивать слова заклинания. Гроза тут же стихла. На небе вновь показалось солнышко.

— Давно бы так, — высказался Троглодит. — Вечно ты голову морочишь. Самому же от этого хуже! Обычно! — добавил он. — Теперь расскажи им, где искать разбитый камень Алатырь, и можешь проваливать на свой научный диспут.

— Пойдете через Дремучий лес к Граду Восходящего Солнца, обогнете остров Невезения, прошмыгнете через мыс Несбывшихся Надежд. За ним будет Лукоморье, там уточните у кота на дубе. Он знает, где точно камень лежит! А это — вам! — протарахтел Мерлин и бросил на стол книжечку "Путеводитель по Фольклору". Затем взмахнул посохом и вприпрыжку, как маленький мальчик, с криком "И все — таки она вертится!" исчез за горизонтом.

— Дурак старый, — высказалась ему вслед баба Яга.

— Надо в дорогу вам собираться, — повернулся к нам Троглодит Иванович. И мы побрели к избе.

Перво-наперво мы загрузили свой дом на колесах провизией. Андрей приладил второй вагон — конюшню, проверил тормоза. Баба Яга выдала нам блюдечко с голубой каемочкой:

— Для связи, — объяснила она. Андрей долго изучал блюдце со всех сторон, потом уволок в свою импровизированную мастерскую, которую он наспех приделал к нашему дому на колесах. Через час довольный муж притащил два таких блюдца с кучей проводов и мигающих лампочек. В центре каждого блюдца гордо торчала антенна.

— Теперь связь будет двухсторонней и без перебоев сигнала! — гордо выдал мой муж.

Опробовав нововведение, бабушка осталась очень довольной. Она беспрерывно прижимала блюдце к себе, рискуя погнуть антенну и любовно поглаживая, приговаривала:

— Теперь Настёна с родителями завсегда поговорить сможет, да и мы, старики, может, в чем пригодимся.

Хоттабыч перед дорогой что — то бурно рассказывал Андрею, размахивая руками. Оказалось, что джин пожертвовал нам, на всякий случай, свой знаменитый ковер — самолет ручной работы. Муж с Хоттабычем долго увлеченно спорили, как лучше управлять летательным аппаратом, которому рукастый Андрей тут же приделал специальную волнистую бахрому. Она служила в качестве шасси при приземлении и ускорителя в воздухе.

Троглодит Иванович выдал нам котелок — самоварку на случай голода, копье — самотык для защиты и перо — самописку. Перо мне особенно понравилось. Лимонного цвета и сантиметров двадцать в высоту оно самостоятельно весело скакало по любому подвернувшемуся предмету и быстро исписывало его крупным разборчивым почерком, в конце ставило жирную точку и, устало вздыхая, ложилось рядом отдохнуть от работы. Перышко понимало словесное обращение, вскакивало по первому требованию. Но главное, что оно самостоятельно могло определить: какой язык, шрифт и стиль изложения текста нужно использовать в данный момент. Я сразу утащила чудо — перышко к себе в сумку, подальше от остальных членов нашего путешествия.

Бабуся диктовала мне список подвигов:

— Первое: надо починить камень Алатырь и закрыть проход в наш мир. Второе: надо вернуть мойр на рабочее место. Третье: надо будет правильно произнести заклинание порядка в Фольклоре. Понятно?

Я кивнула и, подумав, дописала: четвертое — помочь Пифии выйти замуж, пятое — найти невесту Елисея, шестое — найти мать Васи.

Даша заглянула в перечень через плечо и ткнула в бумагу пальцем:

— А это еще зачем?

— Да ладно тебе! Жалко их, помочь надо!

Дашка, помолчав, кивнула:

— Допиши — найти того, кто разбил камень Алатырь и набить ему морду.

— Какая же ты кровожадная, — не удержалась я от комментария.

— Зато справедливая! — припечатала подруга.

Ехать решили впятером: я, Дарья, Орландо и Андрей. Настена оставалась на попечение бабы Яги и Троглодита Ивановича. Хоттабыч отпросился слетать в Багдад. Луша долго сомневалась: с нами ехать или остаться с Настёной. Потом все — таки решила, что за нами присмотр нужен больше, чем за ребенком.

— Таких великовозрастных олухов оставлять самих надолго опасно для жизни, — объяснила она свой героический поступок.

Погрузившись в свой маленький импровизированный паровоз, мы двинулись в путь.

Первые два дня ничего не происходило. Вокруг нас растянулся бесконечный лес с радующей глаз буйной растительностью. Сквозь кроны деревьев проглядывало солнышко. Было тепло и уютно. Орландо под руководством Андрея мастерили вторую ванную комнату специально для Дашки. Она уже измучила всех претензиями по этому поводу. Луша предавалась всем кошачьим радостям: ела, спала, приводила себя в порядок и грелась на солнышке, глядя на окружающий мир с подоконника. Кони в своем вагончике развлекались по полной — на ипподроме и в джакузи, которое, опять же, соорудил мой муж специально для героического транспорта. Андрей вообще умудрился уговорить Орландо сгонять по — быстрому в наш суетный мир и притащить ему очень необходимые вещи в дороге. В их число входило:

А) Дашкин автомобиль, сиротливо торчавший до сих пор посреди трассы с поднятым капотом. Как ему удалось сохраниться целым и невредимым в таких условиях, было непонятно. На вопрос: зачем Андрею здесь машина, если мы и так на колесах, муж буркнул, что будет устраивать гонки и вежливо попросил отцепиться, что мы и сделали.

Б) целая кипа потрепанных журналов "Юный техник". Уточнять, зачем это ему понадобилось, мы предусмотрительно не стали.

Все наслаждались жизнью и временной передышкой. Мы с Дашкой увлеченно продолжали изучать оставленную нам Мерлиным учебную литературу. Обучение теперь давалось легко. Стоило только прочесть заклинание или заговор, как он тут же намертво врезался в память. Эксперименты проходили тоже тихо и без ущерба для окружающих. На третий день идиллии Дашке надоело вынужденное спокойствие:

— Что за лес такой непонятный? Едем — едем, а ничего не происходит!

— Дашунь, это ж здорово! — попыталась я утихомирить подругу.

— Да? А тебе не кажется странным, что мы уже столько пережили и, между прочим, до сих пор сидим в этом Фольклоре! А сейчас — как затишье перед бурей. В сказках всегда так бывает: как только расслабился — бац! И куча проблем, которые надо решать! А у меня уже руки чешутся кого — нибудь спасти!

— Дашенька, — обратился к ней вошедший в комнату Орландо, — что может быть приятней чудесного путешествия в компании обворожительных девушек и девственной природы! Почти медовый месяц!

Он зря затронул Дашкину больную тему. Подружка мгновенно ощетинилась, решив, что вместо спасения кого — то можно развлечься и убийством, пусть и только моральным.

— Ты посмотри на этого телохранителя! — стукнула она меня по плечу. — Хорош! Его помогать мне прислали, защищать! А он в отпуск собрался! Медовый месяц у него! С кем? С Лушей что ли? Да кому ты нужен?! Думаешь, если смазливая физиономия, то все можно?! Да я приличная девушка, между прочим! Ты что мне предлагаешь, искуситель недоделанный! Тоже мне Казанова! — фыркнула Даша, уперев руки в бока.

— Дашенька! Зачем ты так, я ж тебя от автокатастрофы спас. Везде и всегда рядом. И что я тебе такого сказал вообще? А предложений я и вовсе тебе никаких не делал! — ангел тоже повысил голос. Я вжала голову в плечи. Смотреть на семейные сцены, устраиваемые Дашкой, было страшно даже мне. Она никогда не признавала поражения и всегда стремилась размазать противника по стенке, как в прямом, так и переносном смысле. А если ей еще и скучно…

— Ах, спас он меня. Полюбуйтесь на героя! Да, я сама пошла смотреть, что сломалось в капоте! Мне мысль умная пришла! Да если б не ты, я б уже починила бы все сама и поехала на работу отчет сдавать, понял! Спаситель! Зато его от всяких Медуз Горгон оградите, будьте любезны! А то наше величество спать изволило лечь, а тут женщины пристают! Кошмар! А мы не готовы принимать их в своих покоях, да? — Орландо перестал улыбаться и медленно закипал от гнева. Дарью это не останавливало:

— Что, внимания женского побольше захотелось?! Привык, что бабы в ногах у такого красавчика валяются?! А я помешала! Ну, извини, — она отвесила низкий поклон. — Простите, начальник, больше не повториться! И вообще! Чего ты в душу ко мне лезешь? Ты спасать ее должен, между прочим, а не издеваться! — со слезами на глазах неожиданно закончила Дашка и упала на подушку. Мы с ангелом, молча, переглянулись. Я пожала плечами. Не могла же я сказать Орландо, что понимаю подружку, как никто. Цветочно — конфетный период прогулок под луной у нас с Андреем давно прошел. Суровый быт измотал все нервы. Чтоб избежать бытовых скандалов, мы часто пропадали допоздна на работе. Придя поздним вечером домой, без сил валились спать. А в душе периодически появлялось такое одиночество, что хоть волком вой. И, хотя мы продолжали любить друг друга без памяти, но замотанные борьбой за выживание, уставшие мы уже так редко вместе чему — то радовались, разговаривали по душам.

Орландо перестал, наконец, стоять столбом и присел рядом с Дашей, приобняв ее за вздрагивающие плечи:

— Дашенька, ну что я не так сделал? Скажи — я исправлю. Я ж все — таки ангел. Могу еще кое-что, — усмехнулся он. — Давай поговорим по душам. Будем спасать твою бессмертную душу.

Дашка мигом подскочила на кровати:

— Вот-вот, ты хоть раз со мной поговорил по нормальному, по — человечески? — слезы высохли. — Поговори со мной! — топнула ногой девушка и уселась поудобней, подперев кулачком щеку. — Расскажи мне что — нибудь интересное или умное. — Она выжидательно уставилась на обалдевшего ангела. Мужчина, незнакомый с особенностями женской логики, а тем более — с Дашкиной, рисковал сойти с ума через пять минут такого общения. Орландо мужественно держался уже целую неделю. Я зауважала ангела!

Справившись с вылазящими из орбит глазами, небесный телохранитель вздохнул и уточнил:

— Что ты хочешь, чтоб я тебе рассказал? Только не плачь! Я все — все расскажу!

Мое уважение к Орландо выросло до небес. В данный момент он подписал себе, добровольно, между прочим, смертный приговор! От Дашкиного любопытства и стервозности! Подруга тут же подтвердила мои опасения:

— Расскажи что — нибудь душевное, — мечтательно протянула она и тут же добавила: — А лучше — расскажи, почему ты — ангел — полукровка, и тебя до сих пор не поперли с неба? Нет, лучше, почему на ногах у нас ногти, а на руках — не рукти? А лучше скажи: как такой милой, скромной и застенчивой девушке, как я, выйти замуж? Да! И почему трава зеленая? — с невинным выражением на личике Дашка уставилась на схватившегося за голову Орландо. — Ну, давай, говори! — дернула она его за рукав. Я развела руками в ответ на невысказанный ужас в глазах горе — телохранителя и прыснула в кулак.

Чем бы закончилась для Орландо эта экзекуция — неизвестно! Одно я знала точно: ему крупно повезло, когда в этот момент распахнулась дверь и влетел Андрей с вытаращенными глазами:

— Там эти выкуп за проезд требуют! — Мы все одновременно выбежали на улицу.

Перед нашим паровозом стоял человек в длинном плаще с капюшоном, скрывающим его лицо. Правую руку он выставил ладонью вперед, направив ее на наш дом. Наш импровизированный паровоз отчаянно пыхтел и пытался сдвинуться с места, но не мог! Кони в конюшне возбужденно ржали во весь голос.

— Кто это? — вытаращилась Дашка.

— Он нам проехать не дает, — пожал плечами Андрей. — Говорит должны ему отдать дань: либо живую, либо мертвую, а то, говорит, блуждать нам по этому лесу вечно.

— Давайте ему Дашу подарим, он нас сам на руках отсюда вынесет! — ехидно промяукала с подоконника Лушенька. Дашка тут же погрозила ей кулаком:

— Может, тебя в качестве шкурки заморской преподнесем? Небось, он не знает, что такое драная кошка! А тем более, сам сказал, что дань можно и в мертвом виде отдать.

Луша выгнулась дугой и зашипела. Подруга продемонстрировала ей язык. Я, взглянув на нашу компанию, выдвинулась вперед:

— Простите, пожалуйста, кто вы? Как вас зовут?

— Я — верховный Друид этого леса, по — вашему — Леший.

— Георгий Иванович, он же — Гора, он же — Жора, здесь живет? — тут же выдала фразу из знаменитого фильма Дашка. Показав исподтишка подруге кулак, я продолжила:

— Какую дань ты, верховный Друид, от нас требуешь?

— За свободный проход по моему лесу, за амортизацию дорог, травы, деревьев, — уточнил хозяин леса. — Должны вы мне принести жертву в виде живой подати или мертвой, но пригодной к какому — нибудь употреблению.

— Прямо здесь? — влез в диалог ангел, играя желваками. — Стыдись, сын мой! Грех приносить жертвы богам!

— А кто сказал, что богам? — удивился Друид. — Дань мне, как хозяину. И не прям здесь, а на поляне перед моим народом. Это невинное дитя природы, — он кивнул в сторону гревшейся на подоконнике кошки, — оставите дома!

— Пошли, — бодро скомандовал мой муж. Леший повернулся к нам спиной и пошел в глубину лесной чащи. Мы, заперев дом и приказав Луше никого не впускать и не выпускать, двинулись за ним. Я зачем — то прихватила с собой свою сумочку.

Мы ходили вокруг да около довольно долго, когда, наконец, показалась большая зеленая поляна с какими — то вигвамами.

— Индейцы! — восторженно прошептала Даша. Все хмуро покосились на нее.

На зычный крик верховного Друида высыпало многочисленное местное население. Мужчины в набедренных повязках и боевом раскрасе на суровых лица, женщины с обнаженным торсом и с бусами до пупка, детвора совсем голышом.

— Точно индейцы, — выдохнула Дашка и заслужила второй укоризненный взгляд всего нашего мини — отряда.

— Они — дети природы, — пояснил Друид, — а не какие — то там майя или ацтеки. Они выше их, лучше их, умнее их! — хвалебная ода своему народу заставила нас прочувствоваться моментом. — Народ мой! — воззвал он. — К нам пришли чужеземцы. Они страждут заплатить нам дань. Какую дань мы возьмем с них? Живую иль мертвую?

— Давай и ту, и другую! — выкрикнул один из племени. Сразу все загомонили, закричали. Кто — то стал трясти копьями.

— Согласен! — махнул Леший- Друид. — В костер их живьем!

Народ засуетился. Часть мужского населения быстро начала тягать сухие ветки, складывая из них костер. Другая часть кинулась к нам и стала вязать нас к столбам, которые появились как — будто из — под земли. Женщины стали танцевать ритуальный танец, активно стуча бусами. Бусы оказались из зубов, всевозможных когтей и речных ракушек. Мы не успели опомниться, как уже были туго прибинтованы к столбам — жертвенникам.

— Попали! — с досадой Андрей сплюнул себе под ноги. — Мужики, кончай а? — Оригинальный призыв к человечности на дикарей никак не подействовал. Орландо стал вслух молиться и стращать народ карой небесной. Одна из женщин улыбнулась и запихнула в рот горланящему ангелу огромную морковь. Тот замолчал, превратившись в статую.

Мы с Дашкой даже залюбовались им. Прекрасные точеные черты лица, бездонные голубые глаза, с укором смотрящие на неугодные деяния местных, черные волосы, спадающие на плечи, а посередине ярко — оранжевая морковь с ботвой! Что может быть прекрасней!

— Надо что — то делать! Потом полюбуешься на своего принца, если доживем, — прошипела я, опомнившись. Дашка напряглась и выдала:

— А может, дождь призовем? Или снег, например?

— Дождь они, небось, и сами вызывать могут. И снегом их не напугаешь, — выдохнула я, — видишь, природа — то как у нас в России.

Под нами уже запаливали ветки. Повеяло дымком. Женщины перешли на ритуальное пение и застыли на высокой ноте, когда на полянке появился еще один человек, закутанный в плащ сверху донизу и с капюшоном, надвинутым на глаза.

— Стой, отец! — выкрикнул, судя по голосу, молодой человек. — Как ты можешь требовать с них жертву, если они не прошли испытания?!

— Опаньки! — констатировал Андрей, повернувшись в нашу сторону. — Налицо грубое нарушение прав человека. Может, нашлете на них ваше фирменное заклятие с зубной болью, прыщами на деснах и зудом в одном месте одновременно? Главное, звук, как тогда в избушке, уберите.

— Да подожди ты! — рявкнула Дашка, кивнув в сторону поляны. А на полянке разыгрывалась очередная трагедия в стиле Шекспира.

— Да кто ты такой, чтоб мне указывать?! — орал верховный Друид парню.

— Да я твой сын, вообще — то! Или ты забыл?! — тот не уступал в силе голосовых связок. Местные сгрудились и с благоговейным страхом в глазах слушали разборки двух особ королевского лесного рода.

— Да ты меня так опозорил!

— Так ты из — за меня решил их убить?! Тогда вяжите меня рядом с ними! — парень схватил близстоящего подданного, насильно всунул тому веревки в руки и приказал его вязать. Мужик в набедренной повязке закатил глаза и упал в обморок. Парень плюнул с досады и продолжил прения:

— Ты думаешь, природа простит тебе бессмысленную смерть ее творений?! — выразительное тыканье пальцем в нашу сторону.

— А ты еще смеешь называться сыном верховного Друида?!

— Решил со всех собирать налоги, чтоб увеличить себе пенсию?

— Да ты еще щенок, чтоб отцу такие предъявы делать!

— Значит, я все-таки твой сын?

— Не факт! У меня сын — Друид, наследник Друидов, а не осёл!

— А я все удивлялся, откуда у нас столько кентавров по лесу развелось? А это, оказывается, твои проделки. А теперь лошади надоели, пошел с ослами развлекаться? — ехидно осведомился наследник престола. — Тогда я здесь ни при чем! С кем зачал, того и тапки, то есть того я и сын!

— Хамло! Как мамаша твоя! — рявкнул Друид — папа.

— Ты мать не тронь! Она из великого рода самого Лукоморского дуба!

— Оно и видно! Дуб — он и в Африке дуб! Сказано: дубина стоеросовая.

— А ты — то, ты! Знают дети, от осинки не родятся апельсинки. Шорох листьев, дрожь ветвей. Сделал кол — бей упырей!

— Хватит! — взревел взбешенный папаша. — Доказывай при всех, что ты мой сын.

— Сверим родинки в интимном месте? — парень жестом профессионального стриптизера раздвинул полы плаща, приоткрыв стройное загорелое мускулистое бедро. Ухмыльнувшись, молодой человек потащил полы плаща вверх. Население шарахнулось в сторону. Мужчины молниеносно затолкали женщин и детей в вигвамы. Дашка, не удержавшись, застонала от удовольствия.

— Слышал стон? Ты мучаешь живую природу и ждешь от нее милости?! — неправильно истрактовал парень стон моей подруги.

Верховный Друид, красный как помидор, пуская из ноздрей дым, пролаял:

— Читай руны для начала испытания, стриптизер — спасатель хренов!

И тут произошло нечто! Все звуки в лесу стихли. Наступила звенящая тишина. Все взгляды обратились к молодому человеку. Тот резко запахнул полы плаща и сник. Минуты шли, костерки потихоньку разгорались под нами, а паренек все молчал, понурив голову.

— И ты еще будешь меня учить! — окрик, похожий на стон, сорвался с губ верховного Друида. — Позор на голову того Друида, что не знает родную речь! Не знать древних, как мир, рун, которые у нас в крови! — воздел к небу руки хозяин леса. — За что? — мощный крик во всю глубину легких спугнул стаи птиц. Те взлетели, галдя, курлыча и посвистывая. Мир взорвался звуками! А моя голова — мыслями!

"Вот оно что! Парню древнее знание не дается. Надо помочь срочно, и нам полегчает, наверное. А как? Я же тоже не знаю названий рун и не умею их читать. Стоп! Перо! Перышко!". Связанными руками я ощупала свою сумку, которую чисто по привычке поволокла с собой на эту прогулку с Друидом, а местные жители не удосужились ее у меня отобрать. Нащупав замочек, я с горем пополам расстегнула сумку и зашептала: "Перышко, милое, помоги! Нам еще столько сделать надо. И умирать не хочется. Послужи этому парню верой и правдой, пожалуйста. Ты ведь руны знаешь? — Я почувствовала, как перо ткнулось мне в ладонь, отвечая на вопрос. — Так действуй!"

Невероятными усилиями я вытащила перо из сумки и отпустила его. Перышко тут же подхватил порыв ветра, неизвестно откуда взявшийся, и бросил его к ногам юноши. Молодой человек автоматически поднял перо и тут же стал издавать странные гортанные звуки. Местные с изумлением на лицах уставились на него. Верховный Друид заплакал! Парень, закончив гортанную речь, сбросил с себя плащ и заливисто захохотал, запрокинув голову. Хозяин леса тоже содрал с себя одежду и принял молодого человека в свои объятия. Папа и сын воссоединились! А то, что они были в таком близком родстве, было видно невооруженным глазом.

Оба стройный, подтянутые, с золотой россыпью кудряшек на головах, с зелеными озорными глазами и курносыми носами! Сын был точной копией папы. Когда же они закружились в радостном танце, было окончательно подтверждено их прямое родство. И папа, и сын были в набедренных юбках из листьев. В танце, естественно, листья задрались вверх, и все увидели в месте, где соединялась левая нога с ягодицей у обоих мужчин было родимое пятно в виде маленькой бабочки!

На радостях нас отвязали, накормили и напоили. Весь вечер мы пили вино и настои из трав, танцевали до упаду. На ночь гостеприимные хозяева положили нас спать в лучших вигвамах. Естественно, что ни о каких жертвах и данях речи больше не было. Утром нас, как героев, проводили до самого дома на колесах. Вместе мы проверили, чтоб всё было на местах и исправно работало. В погреб дома, который тут же соорудил предприимчивый Андрей, нам выдали целую кучу природных даров в виде овощей, фруктов, ягод, дичи. Несколько ящиков изумительного вина и травяных настоев были спущены туда же. Показав нам, как выехать из леса к Граду Восходящего Солнца, гостеприимные хозяева пожелали нам счастливого пути. Я успела шепотом сказать на ушко Яриле (так звали сына верховного Друида), чтоб не вздумал расстаться с пером, а лучше — пусть повесит его себе на шею на веревочке. Еще раз поблагодарив меня, теперь тоже шепотом, Ярила вывел нас к лесной границе. И мы въехали в Град Восходящего Солнца.

— Великий Град Восходящего Солнца — город — государство контрастов, сопровождаемых восторгом, — прочла я в любезно подаренном нам Мерлином "Путеводителе по Фольклору". — Всяк туда входящий разделяет счастье и радость с местными жителями. Он наполняется жизненной силой, любовью и становится самым богатым человеком во всех смыслах. Город огорожен высоким золотым забором с золотыми воротами, украшенными драгоценными камнями".

— Ни фига себе живут местные! — восхитилась Дарья. Я, не обращая внимания на ее комментарии, продолжила чтение:

— При входе в город путников встречает кошка — зазывала Манеки Неко. Она машет путникам поочередно левой и правой лапками. Взмах левой лапы означает приглашение в гости, взмах правой лапы — пожелание богатства и привлечение денег в дом того, кому махнула кошка. Полагается погладить кошку по голове и почесать за ушами в благодарность.

Великий Град Восходящего Солнца — это огромный город с множеством закоулков и уютных извитых улиц. Дороги вымощены камнями. По всей длине улиц множество маленьких лавок и магазинчиков. От чистоты и особенностей освещения слепит глаза. Дома расписные, похожи на пагоды. Двери в домах всегда открыты. Каждый желающий может войти в любой дом на правах гостя.

Особенности освещения: город освещают сразу три солнца. Когда б путник не посмотрел на небо, будет казаться, что солнце только начало свой восход. Все солнца города ярче земного и никогда не прячутся за тучи. В ночное время солнца закрывают специальными шторами, которые пришиты к краям забора. Торжественное открытие и закрытие штор производится спецслужащими — солнечными жрецами.

Местное население: У всех горожан узкие глаза от постоянного прищура. Взгляд озорной с хитрецой. Посмотрев в глаза местному жителю, начинаешь ощущать прилив неземной радости и всеобщей любви. Волосы горожан от постоянного выгорания цвета спелой пшеницы. Коренных горожан можно отличить по наличию косы до пояса. Состригать волосы короче считается для местных дурным тоном. Каждый истинный горожанин всегда улыбается. В их крови доминирует содержание витамина счастья (витамина Д).

Управляет городом — государством Великая Лакшми. Прекрасная, всемогущая, мудрая правительница. Имеет восемь рук для скорости и верности правления. Восседает на троне в виде лотоса в память о своем рождении".

Я окончила читать историческую справку и захлопнула путеводитель. Мои спутники сидели с открытыми ртами, включая Лушу, и восхищением во взглядах.

— Чего рты пораскрывали? — съехидничала я. — Забыли, где находитесь? — ответом мне было мечтательное молчание. Я отмахнулась и подошла к окну:

— Ребята! А ворота — то и вправду золотые! — удивленно констатировала я, уставясь на стены великого Града Восходящего Солнца.

Посетить сей славный город решили все. Даже Луша выказала желание познакомиться с кошкой зазывалой:

— Для обмена опытом, — выдала моя любимица и, гордо задрав хвост, направилась с нами к воротам. Никто из нас не понял: о каком опыте шла речь, но мы решили не обращать внимания на такие мелочи.

Широко распахнутые огромные золотые ворота слепили на ярком солнце. Дашка нахмурилась и тут же наколдовала всем нам солнцезащитные очки:

— Чтоб морщин не было, — прокомментировала подруга свой подарок.

На входе в город сидела миленькая черная киска без хвоста и умывалась левой лапкой.

— Интересно, — сработало Дашкино любопытство, — это она нам лапкой машет или просто умывается?

— Вот, хоть бы один нормальный человек зашел! — Кошка прекратила свое занятие и уставилась в нашу сторону. — Почему все люди думают, что я только как зазывала здесь сижу? Мне что и мыться теперь нельзя? Мало того, что кто — то выдумал "приглашение от кошки", так еще и издевается каждый! — Манеки Неко зашипела и пересела подальше от надоедливых посетителей.

— И ее еще надо за это гладить! — возмутилась я и покосилась на Лушу.

— Плохое настроение и проблемы бывают не только у людей, — отрезала моя кошечка. Коллективно пожав плечами, мы вошли в Град Восходящего Солнца.

Нас встречало солнце, которое вставало со всех сторон одновременно. Яркие разноцветные домики с загнутыми крышами и расписными ставеньками. Многочисленные лавки и магазинчики со снующими туда — сюда покупателями и продавцами. Люди, которые все время улыбались. Питейные и игорные заведения на каждом углу. Все это не могло не радовать глаз. Хотелось петь и кричать от счастья, которым наполнялся постепенно каждый из нас. Мы пялились на это буйство красок, широко улыбаясь и заглядывая в глаза друг друга. Хотелось обнять весь мир!

— Боже, как хорошо! — не удержавшись, воскликнула я, воздев руки к небесам. — Я люблю и любима! Я счастлива!

— Дашенька, ты такая милая. Все твои недостатки — такая мелочь! — издал возглас Орландо и сгреб Дашку в объятья. Та и так светилась от переполнявшего ее счастья, а теперь можно было подумать, что в Граде Восходящего Солнца не три, а четыре суперприбора для освещения. Луша ластилась и терлась о наши ноги, радостно мурлыча. Андрей скромно улыбался и краснел. Таким я помнила своего мужа только во время наших первых свиданий. Я бросилась на шею любимому и, радостно визжа от восторга, повисла на нем.

Нашу счастливую идиллия прервал один из проходивших мимо горожан:

— Гости дорогие! Проходите скорей ко мне в дом! Отведайте изысканных блюд и вина из моих погребов. — Мы ответили на его призыв радостным киванием голов, и дружной толпой ввались в его миленький домик.

Внутри дом тоже оказался веселым. Весь в резных разноцветных узорах, украшенный фонариками и гирляндами, он казался новогодней елкой, а не жилищем. От всего этого великолепия страшно мельтешило в глазах и отвлекало от происходящих событий. А происходило следующее: хозяин гостеприимного дома неожиданно перестал улыбаться! С тоской глядя на наше неуемное веселье, он вздохнул и полез в погреб. Оттуда извлек крынку с молоком и буханку черствого хлеба с плесенью по краям, выставил все это богатство на стол и, уже широко улыбаясь, пригласил отобедать.

Мы умяли за обе щеки предложенное угощение, не заметив подвоха, поблагодарили гостеприимного хозяина и двинулись дальше.

Нас приглашали и приглашали дружелюбные горожане, кормили, поили и отпускали восвояси. Мы счастливо уминали предложенную провизию и не видели ничего, кроме радости вокруг себя. Только Луша все больше хмурилась и уже не мурчала.

Через часа три такого аттракциона невиданной щедрости есть мы уже больше не могли. Но нас продолжали затаскивать, практически насильно, в каждый дом и пичкать продуктами. Луша уже начала шипеть на желающих нас накормить.

Когда мы выкатились из очередного гостеприимного дома, Луша, оглядевшись, быстро затолкала нас лапкой в какое — то широкое каменное помещение с высокими потолками и колоннами, поддерживающими этот самый потолок. Самое любопытное, что было в этом месте, что оно было полностью темным и наполненным звенящей тишиной!

— Мы где? — почему — то шепотом спросила Дашка, все еще пребывая в состоянии эйфории.

— В каком — то доме, — объяснил Орландо. — А почему шепотом?

— Так ведь послушайте: как здесь тихо! — Дашка отозвалась чуть громче.

Немного придя в себя, мы огляделись. Эйфория потихоньку уходила, уступая место стыду и дискомфорту по поводу греха чревоугодия.

— Луш, — позвала я, — а где мы находимся? Ты же лучше видишь в темноте. Расскажи нам.

— Откуда я знаю! — огрызнулась кошка. — Вы лучше глаза разуйте и посмотрите вокруг!

— Так мы в темноте не видим! — возразил Андрей. Луша возмущенно зашипела:

— Человек — высшее существо! Надолбни! Я образно говорю по сторонам посмотреть: на местных жителей и их поведение. Вам не кажется странным то, что мы радуемся, как дураки. А жители, между прочим, как только на них не смотрят, грустят и вздыхают! Да и почему в таком богатейшем государстве путников кормят молоком и черствым хлебом, бывает еще, правда, плесенью, — подумав, добавила киса. Мы задумались.

— А я и не видела, — фыркнула Даша.

— И я, — согласился Андрей.

— И я, — согласно кивая, я развела руками.

— А я видел, но думал — так надо, — выдал Орландо.

— Если ты и Луша все видели, почему нам не сказали! — возмущенно зашипела подруга.

— А вам говорить все равно бесполезно было, — выдала Лушенька, — вы, как слепые котята, впитывали в себя радость и счастье и ничего не хотели знать! Ведь этот город для этого и создан. И больше того, живут в нем только люди, сбежавшие от земной жизни!

— А почему тогда ты и Орландо обратили на это внимание? Вам что, счастье и радость без надобности? — уточнила я.

— Нет, — пояснил ангелок, — вам же сказали — люди здесь живут. Значит, на людей все и рассчитано. А я — полуангел все — таки. Вот и видел это, только местами. А Луша вообще кошка. Ей быстро стало все ясно, ведь волшебство на нее не действует, а только действительно сильные эмоции.

— Ну что ж так темно! — возмутилась Дарья и хлопнула в ладоши: — Да будет свет!

Помещение тут же замерцало десятками маленьких шариков — светлячков. Они плавали в воздухе и легонько мерцали. Выглядело это очень красиво и как — то своеобразно.

— Городской дизайн, — прокомментировал Андрей, рассматривая светящиеся шарики, — эффект неоновых огней. Молодец, Дашка! — он хлопнул подругу по плечу.

В свете неоновых огоньков помещение преобразилось. Оно оказалось еще больше, чем казалось в темноте. Стены отливали странным зеленоватым цветом. Если резко вертеть головой, то они становились ярко желтыми. В глазах потом долго рябило. Потолок и стены были сплошь разрисованы странными знаками, отдаленно напоминающие древние руны. Такие же мы с Дашкой видели в учебниках Мерлина на страницах, посвященных солнечной энергии и способам управления ею.

— Да это ж знаменитый храм Солнца! — поразился Орландо. — Всю жизнь мечтал посмотреть на него внутри. Нам в Высшей Ангельской Школе на последнем курсе о нем рассказывали. Здесь обитают жрецы, которые занавешивают местные солнца на так называемую ночь, моют и натирают их, а утром торжественно открывают шторы. Еще здесь воздают дань Солнцам местные жители, чтоб их светила никогда не угасли и радовали их вечно своей красотой и силой. — Он с восторгом рассматривал помещение. — А на картинках в учебнике это не выглядит так величественно.

— Прекратите немедленно! Выключите свет! Кто разрешил здесь самовольничать! — раздался голос из глубины храма. — Мало нам своих неприятностей, так еще путников принесла нелегкая! — К нам приближался высокий стройный мужчина со строгими чертами лица и сжатыми до белизны в пальцах кулаками.

— А здесь за осмотр бьют? — на всякий случай уточнила я у ангела, оторвав его от лицезрения храма.

— Нет! — отмахнулся от меня Орландо. — Они мирные жители обычно и, как и все здесь, очень гостеприимные.

— Гостеприимством просто прёт за версту! — съязвила Дашка, тыча пальчиком в приближающегося к нам жреца. — Смотрите, какой интересный ритуал приветствия!

Мужчина с перекошенным лицом от злости тихо ругался и грозил нам уже поднятыми вверх кулаками.

— А как же тогда тут с врагами поступают? — продолжала я размышлять вслух. Не смотря на угрожающий вид, жрец не вызвал страха ни у кого из нашей теплой компании. Я стала пристально разглядывать нервного служителя храма. Несмотря на строгость, написанную у него на лице, в глазах мужчины лучилась доброта. Даже высокая степень раздражения не изгнала до конца лучики солнца, светившиеся во взгляде. Мужчина был одет скромно, но со вкусом. Ярко — желтая хламида, развевающаяся широкими фалдами, по краям была оторочена тесьмой с алым орнаментом из таких же символов и рун, что были по всем стенам храма. На груди было надето единственное украшение в виде перекрывающих друг друга трех солнц, одно из которых отсвечивало небесной синевой, другое золотом зрелой пшеницы, а третье переливалось зеленью молодой травы. Я не могла оторвать взгляда от этой штуковины!

Тем временем жрец подскочил к нам и, сотрясая воздух, гаркнул: — Выключить освещение немедленно! Кризис у нас экономический. А они нам энергию разбазаривают!

— Опаньки! — пробубнил Андрей. — Оказывается, кризис не только у людей бывает! — Я шикнула на мужа и хлопнула в ладоши. Импровизированные светлячки мигом потухли.

— Так — то лучше, — сразу успокоился служитель храма. Размеренными движениями он зажег фонарик с обычной свечой внутри. При таком убогом освещении помещение сразу же приобрело уныло — печальный вид.

— А как красиво было! — с досадой в голосе произнес Орландо.

— Да, раньше здесь всегда было красиво, — согласился жрец, — а теперь мы вынуждены пользоваться вот этим. — Он кивнул на фонарь. — Самим тошно, а что делать? Кризис!

— Не могли бы вы рассказать поподробней, — высунулась из — за моей спины Луша. — Может мы чем — нибудь сможем вам помочь? — Она вышла вперед и уселась прямо у ног служителя храма, аккуратно уложив хвостик вокруг себя.

— Почти как наша Манеки Неко! — с умилением улыбнулся жрец. Кисонька — красавица! — Он погладил Лушу по голове и почесал за ушком. Кошка мгновенно заурчала и принялась тереться об его ноги. Служитель совсем растаял. От злости не осталось и следа. Глаза его снова освещали всех присутствующих добротой и лаской.

— Понимаете, какая штука, все началось с нашей любимой всеми Манеки Неко. Она всегда встречала наших гостей и приглашала их в наш город, давая им возможность почувствовать себя счастливыми и разделить эту радость с другими людьми. От этого всем становилось теплее на душе, и тогда еще ярче горели наши солнца. Люди видели, как она машет им левой лапкой, и с удовольствием спешили навстречу счастью. А когда она махала правой лапкой, к нам спешили торговцы и караванщики. Они по ее жесту понимали, что в городе много гостей и можно бойко поторговать. В результате у нас был самый богатый город — государство во всем Фольклоре. Здесь каждый получал то, что хотел и уходил счастливым! Но после того как Манеки поранила правую лапку, махать ею она не могла. Мы лечили ее как умели. У нас никто никогда не болеет, поэтому знаний было маловато. Вот она и обиделась на нас. Решила, что нужна нам только в качестве зазывалы!

— А она еще вас как-то интересует? — перебила его Дарья.

— Конечно! Она же один из главных символов нашего Града и наша общая любимица. Когда она обиделась, то перестала махать правой лапкой. К нам перестали заезжать купцы. Денег становилось все меньше, и вот теперь, мы не можем уже покупать полые мячи. У нас нет ни денег, ни мячей, ни солнечной энергии! — вздохнул служитель.

— Так сделайте мячи, или заработайте денег! — выдал практичный Андрей.

— Мы не умеем работать. Наш Град Восходящего Солнца сотворен для радости и счастья, а не для работы!

— Между прочим, работа тоже может приносить ощущение радости и счастья, — не выдержав, вставила я.

— Нам незачем было трудиться. Наша Великая Лакшми так правила нами, что мы были и так счастливы. Да еще и делились этим счастьем с гостями города! — по щеке жреца медленно поползла скупая мужская слеза.

— А сейчас что с ней стало? — опять влезла Дашка.

— Она не получает волшебной солнечной энергии вдоволь и стала очень рассеянной. Она периодически теряет свои атрибуты власти. И у нас стали случаться катаклизмы, наводнения, голод и мор. А недавно Лакшми потеряла свой волшебный гребешок, которым расчесывала волосы. Во время этого занятия она сосредотачивалась и обдумывала, как правильно управлять нашим городом — государством, чтоб все были счастливы. Теперь наша правительница вообще ничего не помнит. Она даже забыла, что надо баловать нашу обожаемую Манеки! И кошка обиделась еще больше!

— Какой — то замкнутый круг, — констатировал мой муж. — А энергия солнечная — то куда делась? Я что — то не очень понял. — Андрей пристально посмотрел на служителя храма.

— Наши небесные львы играли мячами в долине и давали нам за это священное молоко, которым мы натирали каждую ночь наши солнца. А светила нам в благодарность давали счастливую энергию. Но у нас теперь нет ни мячей, ни денег, чтоб их купить.

— Значит, так! — высказался молчавший все это время Орландо. — Луша, возьми на себя переговоры с Манеки, а мы прогуляемся к вашей Лакшми. Потом разберемся в остальном. — Он резво развернулся на каблуках и прошествовал к дверям. — Ну, чего стоим? Кого ждем? — Мы тут же гурьбой двинули за ним, даже не попрощавшись со служителем.

— Счастливой дороги! — крикнул он нам вслед. Рывком распахнув двери, Орландо вышел на слепящее солнце.

Нам пришлось разделиться после долгих прений.

— Зачем нам вообще надо сюда заходить было? — возмущалась Дашка. — Нам, что, своих проблем мало?!

— Значит, так нужно! — веско припечатал мой муж, окинув верещащую подругу тяжелым взглядом. — Или ты замолчишь, или…

— Что "или"? Ты мне угрожаешь? — Дашка ощетинилась не хуже любой кошки. — Или что?

— Я тебя потеряю! — веско сказал Андрей. От неожиданности подружка не знала, что сказать. Она только молча открывала и закрывала рот, и таращилась на меня.

— Видишь, что такое муж? — сразу среагировала я, — это круто! Сказал, как отрезал!

Даша почему — то еще немного поизображала рыбу, выброшенную из воды и так же молча поплелась за нами. Луша, махнув лапкой на прощание, сказала:

— Встретимся у ворот! — и, деловито задрав хвост, продефилировала в сторону Манеки.

Мы, постепенно наполняясь чувством восторга, радостно озираясь вокруг, двигались в сторону дворца правительницы. Дворец оказался совсем рядом. Золотая огромная пагода возвышалась над всеми строениями в городе. Ее шпиль был виден издалека. Именно он и привел нас в обитель правительницы Града.

Великая правительница Града Восходящего Солнца, венценосная Лакшми, восседала на троне в виде огромного цветка лотоса. Рассеянно глядя по сторонам, она шевелила губами и нервно перебирала восьмью руками какие — то предметы, лежащие перед ней на столе.

— К тебе гости, о, Великая! — провозгласил слуга, войдя в тронный зал.

— Гости? Ко мне? А, ну да! Я ж правительница Града! — напряженный мыслительный процесс отразился на ее миловидном личике. — А чего хотят?

— Поговорить, о, Великая!

— Поговорить… — протянула Лакшми и задумалась о чем — то своем.

— Так позвать их, о, Великая?

— Конечно! — правительница выпала из своей глубокой задумчивости. Слуга, поклонившись, удалился. Властительница опять задумалась и, поразмыслив, задала вопрос в пустоту:

— Гостей, кажется, не принято держать на пороге…

Слуга торжественно выплыл к нам и громогласно объявил:

— Великая правительница Града Восходящего Солнца, венценосная Лакшми, ждет своих гостей! — Приглашающим жестом нам указали на распахнутые двери тронного зала.

— С Богом! — выдохнул Андрей и шагнул внутрь.

— С удачей! — исправила его Дашка и впихнула остальных в раскрытые двери.

Лакшми сосредоточенно изучала что — то в окне. Нас она, казалось, вообще не видела.

— Гм-гм, — кашлянул муж. — Уважаемая, у вас гости!

— А, да! — Правительница повернулась к нам и улыбнулась.

— Какая красавица! — восхитился Орландо, за что тут же получил мощный тычок под ребра от своей обожаемой подопечной. Оценив красоту Лакшми по — своему, Андрей продолжил:

— Кукла размалеванная, — шепнул он мне на ухо, а вслух выдал:

— Такая симпатичная молодая женщина и так странно себя ведет. — Андрюша нахмурился. — Тебя чему в школе учили?

— Я не училась в школе, — мило улыбнулась девушка. — Я родилась и выросла среди цветов лотоса. Они — сама мудрость.

— Цветы любит, — констатировал Андрей. — А что тогда беспокоит? Чего задумчивая такая?

Может, потеряла чего?

— Потеряла, — протянула правительница, — ох, потеряла. А что не помню! — виновато пожала плечами.

— Как у нас говорят: " раз с дурною головою, то рукам нема покоя!", так и ты, как я погляжу. Тебе зачем восемь рук? Чтоб хватать ими что попало! — Андрей подошел к правительнице и вырвал у нее какую — то шкатулку. — Ты что ж не расчесываешься? Не стыдно? Ты ж — девушка! Мужикам нравиться должна! А ты нечесаная с утра тут сидишь, шкатулочки перебираешь! — не обращая внимание на растерянность, проступавшую на лице девушки, мой муж методично продолжал забирать предметы со стола и читать мораль Великой. — Давай, приведи себя в порядок! Я, может, свататься к тебе пришел! Давай, соберись с мыслями!

От такой наглости мужа я просто ошалела:

— А я погулять просто с тобой рядом пошла? — прошипела я ему в ухо. Андрей отволок меня в сторону и, озираясь с видом заговорщика, выдал:

— Ты, что не понимаешь? Это военная хитрость! Во всех сказках и легендах женщина только и ждет, когда к ней принц явиться! Она ж все равно ни хрена не помнит. Я пока побуду ее принцем. Заставим причесаться — найдет гребень. А там, глядишь, что — то вспомнит, потом поговорим по — другому.

— Ах, ты её принцем будешь! — внутри все закипело.

— Потом поговорим! — рявкнул муж и вернулся к разговору с Великой. Я столбом осталась стоять посреди тронного зала.

— Не мешай ему! — подскочила тут же ко мне Дашка. — Потом превратим его в таракана или жабу, как захочешь. Но — давай это потом, а? — Она призывно заглянула мне в глаза. Я, медленно выдохнув, согласилась потерпеть этот спектакль, в мыслях представляя в деталях свою месть благоверному.

— Ну, нашла гребешок — то? — Андрей играл роль принца несколько своеобразно, на мой взгляд. — Не чесанная, не накрашенная. Я в шоке! Я сейчас развернусь и уйду — будешь ждать следующего принца, если он дойдет сюда. А ты знаешь, сколько мне пришлось пройти, чтоб дойти до тебя? Я скакал через леса и поля, голодал, недосыпал! Рвался к тебе! Приполз практически при смерти, а тут ты сидишь и в ус не дуешь! Вся замызганная какая — то. О чем ты все время думаешь, когда я с тобой говорю?! — Андрюша разошелся не на шутку. Вживаться в роль путешествующего Отелло получалось у него все лучше и лучше. — Я устал в дороге, всю задницу себе отбил на гнедом коне. А она здесь не известно о чем думает! Ты меня слышишь вообще?! А, я понял! Здесь есть другой! Сейчас я его найду и убью! — Страшно вращая глазами, мой муж стал метаться по тронному залу, вываливать на пол все, что попадалось под руку, и обыскивать все места, где мог бы спрятаться, по его мнению, мнимый соперник. Я даже забыла о мести, глядя на выходки своего благоверного. Лакшми испуганно вжималась в свой трон, пытаясь скрыться среди его лепестков. Мнимый женишок орал уже во всю глотку:

— Где он, я тебя спрашиваю? Где? Я убью его! Это он тебя разлохматил так, да?! Говори! Теперь я все понял: ты подарила свой гребень ему! Мой подарок какому — то козлу отдала, да? Так ты меня любишь?!

— Я никогда не думала, что в Андрюхе погиб великий артист! — восторженно прошептала мне на ухо Дашка. — Какой талант! Да он — просто золото!

Я цыкнула на подругу, продолжая наблюдать за ходом событий. А Андрюша тем временем перешел к более решительным действиям. Он стал швыряться предметами мебели и пытаться сокрушить стены тронного зала. На экстравагантные звуки из приемной их любимой правительницы сбежался весь дворец. Слуги, было, ринулись, на помощь Великой, но напоролись на Орландо, который сквозь сцепленные зубы проскрежетал, что убьет каждого, кто сунется в семейную сцену его друга. Местные сразу вняли его словам и, перешептываясь, быстро ретировались из зала.

А на импровизированной сцене вовсю бушевала драма. Андрей, стоя на коленях, голосил, как мог он так ошибаться, а Лакшми, перестав жаться в трон, уже спешила на помощь своему любимому. Она плюхнулась рядом с рыдающим "принцем" и стала гладить его всеми восьмью руками сразу, уговаривая подняться.

— Я все исправлю, — клялась она подавленным голосом, — увидишь, я все исправлю! Я сейчас приведу себя в порядок. Не плачь, любимый!

Последние слова меня отрезвили, и злость вместе с ревностью с новой силой стали расцветать в душе. Даша, увидев мое состояние, подскочила ко мне и зажала ладошкой рот. Я дернулась.

— Только следи за речью! — наставительно произнесла подруга и медленно, как в кино, опустила свою руку. — Потом, Лиечка, — уговаривала меня Дарья, — потом он у нас попляшет. Мы отомстим, не переживай! Ты ж меня знаешь. Подыши глубоко. — Вняв предложению Дашки, я часто и глубоко задышала, стараясь не смотреть на свою разгулявшуюся не на шутку вторую половину.

Тем временем Лакшми уже перестала виться вокруг моего мужа и что — то суетливо, с усердием искала в куче вещей, сваленных на полу. Не найдя необходимый предмет, она кинулась вон из комнаты под душераздирающий крик Андрея "куда?!". Через секунду Великая влетела назад в комнату, радостно улыбаясь и демонстрируя всем золотой гребешок.

— Сейчас, сейчас, — суетилась Великая, — смотри — вот он. Я его никому не отдавала! Смотри! — Она с усердием стала расчесывать густые спутанные волосы. — Видишь, я все исправлю! Все — все! — Правительница замерла с гребнем в руках. По ее лицу пробежала тень. Лицо Великой просветлело. Она перестала чесать свою шикарную шевелюру и властным голосом произнесла:

— Подымись, гость. Расскажи мне, что тебя привело в наш чудесный Град Восходящего Солнца. Чего желает твоя душа? — Она медленно и важно прошествовала к трону. Заняв свое законное место, правительница обворожительно улыбнулась, и из ее глаз полился на нас солнечный свет.

— Теперь можно и поговорить, — как ни в чем не бывало, Андрюша поднялся с пола, отряхивая колени. — Орландо, проведи переговоры, у тебя лучше получится. — Мой муж, смиренно вперив взгляд в пол, подошел ко мне и поцеловал в щеку. — Я тебя люблю! — прошептал он мне на ухо. От сердца тут же отлегло. Спокойствие накрыло теплой волной, сменяясь ощущением полного счастья.

Орландо, приосанившись, вышел вперед:

— О, Великая, в твоей стране царит беспорядок. Подданные жалуются, они страдают. Мы пришли издалека, но даже нам видно горе твоей страны. Разреши, о, Великая, помочь тебе разобраться в этом. — Ангел картинно поклонился и замолчал, давая возможность ответить правительнице.

— Ты прав, гость. Я стала рассеянна и часто теряю атрибуты власти, отсюда неприятности у моего народа. Я виновата в этом, но мне нужна солнечная энергия для постоянного ощущения счастья, чтоб я могла дарить его людям. Но наши Солнца тускнеют и угасают без священного молока. Если ты, гость, хочешь помочь мне, пойди к небесным львам и попроси их давать нам молоко, как и раньше. Ты спасешь город, а я выполню любое твое желание.

Ангел, слегка кивнув, молча удалился из помещения. Нам ничего не оставалось, как поплестись за ним.

— А разве культурно для ангела так уходить? — конечно, Дашка не могла удержаться.

— Я видел многих правителей и знаю, как надо вести себя в их присутствии. В отличие от некоторых, — он подмигнул Дашке и расплылся своей сногсшибательной улыбкой. Подружка фыркнула и насупилась.

— Не знаю, как ты, — злорадно прошипела Дашуня в мою сторону, — а я его в жабу точно превращу. Представляешь, жаба с крыльями?

Я решила не отвечать и просто пожала плечами. Мы, молча, куда — то шли.

— А куда двигаем? — решил уточнить несостоявшийся принц. — Хоть кто — то из вас в курсе?

Орландо сосредоточенно кивнул:

— Мы идем в зеленую долину. Там живут небесные львы. Попробуем с ними договориться.

— Я не хочу идти пешком! — заортачилась Дашка.

— Тогда полетели! — ангел, расправив крылья, с легкостью подхватил всех троих и взмыл в облака.

Я наслаждалась полетом! Внизу проносились маленькие домики и люди, мельтешащие по улицам города. Все казалось игрушечным и безумно далеким. Хотелось орать от счастья и адреналина, зашкалившего в крови. Я посмотрела на своих близких. Зная, как Андрей ненавидел высоту, мне стало безумно интересно посмотреть на его реакцию. Мысли о мести вылетели из головы вместе с другими, когда я увидела любимого! Ему же было не до меня. Андрей вместе с моей бесстрашной подругой слились в один дрожащий организм! Оба с силой зажмурили глаза и крепко держали друг друга, как на краю пропасти. Дашка при этом бубнила что — то про то, как она жила до этого, клялась изменить свое поведение и стать паинькой, лишь бы больше ее так не мучили. Я не удержалась и расхохоталась. Подружка тут же пригрозила мне страшными карами, что еще больше меня развеселило. И это Дашка, которая бросается, очертя голову, в любую авантюру и драку?

Под нами показалась зеленая широкая долина. Орландо пошел на снижение. И тут мимо нас пронеслось нечто! Широко размахивая крыльями, оно задело ангела, и тот потерял равновесие. Мы кубарем полетели вниз. Земля приближалась с катастрофической скоростью. Я, нервно сглотнув, прошептала всплывшее из глубин памяти заклинание левитации. Меня тут же подхватила воздушная волна, и я мягко приземлилась на травку. Только сейчас весь ужас положения дошел до моего буйного сознания. " А как же Андрей?!" — пронеслось в голове. Я снова, уже самостоятельно взмыла вверх, подхватив на лету отключившегося мужа. Дашка летела прямо на меня, выдавая боевые кличи. Очевидно, в момент падения она тоже вспомнила, что теперь является ведьмой и вовремя сориентировалась. Орландо нигде не было видно. Увильнув от налетевшей на меня подруги, я приземлилась на траву и бережно положила мужа рядом с собой. "А я еще и тяжести теперь такие тягать могу!" — восхищенно отметила я.

Дашуня приземлилась метрах в пяти от нас. Притравилась было б сказать точнее. С гулким грохотом она кубарем скатилась по склону, не успев вовремя встать на ноги.

— Ничего! Потом привыкнешь! В первый раз всегда так, — послышался из глубины долины зычный баритон ангелочка. — Зато какой опыт приобрела! — высказывание сопровождалось громкими звуками аплодисментов. "Хана ангелу!" — пронеслось в голове. Я мысленно пожалела Орландо. " Пусть земля тебе будет пухом, — пожелала я другу, услышав очередной боевой клич Дашки. — Знал, на что шел". В долине послышались звуки борьбы. Я оставила Андрея отдыхать после тяжелого испытания на зеленой травке и спустилась вниз. Картина радовала глаз. По зеленому травяному ковру каталась любящая, но категорически не признающая это, парочка Даша тире Орландо. Перья и волосы летели во все стороны.

— Козел безрогий! — орала подруга, проорав предварительно заклинание смены личины. Вместо ангела тут же появился козел с крыльями. — Свинья безносая! Кабан отощавший! Гнусный таракан! Клоп вонючий! — Орландо менял облик со скоростью телевизионных кадров. Неизменной оставалась только одна деталь каждого образа — два белоснежных, значительно потрепанных ангельских крыла. — Сволочь бессовестная! — На Дашку скалился прежний молодой человек, которого минут пять назад звали Орландо. — Карлсон с пропеллером! Кран от рукомойника! — поток ругательств даже не думал иссякать. Я просто поразилась Дашкиной изощренной фантазии. В моем понятии Карлсон был всегда с пропеллером, а кран от рукомойника никогда не ассоциировался с чем — то плохим. Но Дашке сейчас было виднее.

Оглядевшись, я обнаружила свидетелей Дарьиного беспредела. На полянке неподалеку от воюющей парочки сидели два весьма любопытных существа. Оба с рыжими гривами, мощными клыками и сильными лапами. Большие желтые глаза с расширенными зрачками и вытянутыми собачьими мордами. Они с неподдельным интересом наблюдали процесс непрекращающегося превращения ангела и о чем — то периодически перешептывались.

— Может, хватит? — попыталась я достучаться до Дашкиного сознания. Не получилось! Плюнув на это бессмысленное занятие, я зашагала в сторону любопытных существ.

— Привет! — на мой голос синхронно повернулись две лохматые головы. — Как поживаете? Не подскажите, как нам найти небесных львов? У нас к ним разговор есть серьезный, — я состроила загадочную мину и наклонилась поближе к живности. — Может, поможете?

— Может, и поможем, — пролаяло одно из существ. — А насколько серьезный разговор? — Его отпихнул второй лохматик:

— А мячик у тебя есть? — выдала мне вторая живность и весело по — собачьи завиляла массивным хвостом.

— Мяч?! Так это вы и есть! — догадалась я.

— Ты гляди, какая умная, — покачал головой первый лев. — А деловая — то, ужас!

— Давай мячик! — перебил второй лохматик, вывалив фиолетовый язык на бок и широко скалясь.

— Да погоди ты! Иди, погуляй пока! — прикрикнул второй лев на первого. Первый неожиданно обиделся: — Не хочешь играть — не надо! — тявкнул он напоследок и рванул носиться по травке.

— Мужчины! — многозначительно заметил второй. — Выкладывай: зачем пришла?

Я не знала, как говорить с такими существами. А их оскал не очень — то располагал к дружеской доверительной беседе. Напомнив себе, что я — ведьма, и хмыкнув себе же в ответ, я рискнула продолжить: — Нам бы молока священного немного. Ну, там, солнышко протереть.

— Солнышко протереть?! — судя по взгляду, я сморозила глупость. С другой стороны, я четко помнила формулировку — инструкцию работы с местным молоком. И из уст жреца, и из уст Великой она звучала до безобразия одинаково!

— Мне так Великая объясняла, — я с надеждой посмотрела в желтые глаза второго лохматика.

— А, светильники, что ли? Так мяч давай, — протянули мне лапу.

— А без мяча никак? — надежда на договор таяла на глазах.

— Не- а, — мне ответили весьма добродушно. Лохматик, откинувшись на травку, продолжил: — Он играть любит. Пока не поиграет, не успокоиться. А, значит, не даст молока. Так что, тащи мячик.

Я начинала злиться. Пока Даша выясняла отношения со своим телохранителем, а мой муж мирно загорал на травке, я вынуждена была трепаться с ненормальными полульвами — полусобаками и доставать им где — то какой — то мяч. На какое — то мгновение мне показалось, что лёвик надо мной издевается, и я вспылила: — Где я тебе возьму мяч? У меня даже карманов нету!

— Так наколдуй! — раздался за спиной голос моей любимой Луши.

Луша без приключений дотрусила до ворот города, где на своем месте сидела Манеки Неко.

— Привет! — промурлыкала киска.

— А, это ты, — Манеки вздохнула. — Везет тебе: у тебя хозяйка есть, друзья. А у меня никого нет. Одна сижу здесь, как дура и лапами машу. Нет, ты скажи — это жизнь? — Манеки схватила Лушу за грудки и тряхнула. — А, — отмахнулась бесхвостая, поставив мою любимицу на пол, — все равно не поймешь!

— Чего это сразу не пойму? — вспылила неожиданно даже для себя Луша. — Я тоже, между прочим, кошка и тоже — женщина! Ты что думаешь — единственная такая, да?

— Единственная! — рявкнула бесхвостая. — Видала? — она повернулась к Луше задом. — У меня даже хвоста нет! Ни — ка — ко — го! — отчеканила она по слогам, — не то, что друзей. Сколько лет здесь сижу, уже и не помню. Хуже цепной собаки стала. Даже поговорить по душам не с кем. А когда еще Великая про меня забыла… — она снова махнула лапой. В зеленых глазах плескались слезы. — Будь другом, посиди со мной! Хоть немножко!

— Хорошо! — легко согласилась Луша. — А ты мне расскажи, почему у тебя так все повернулось в жизни.

— А что тут рассказывать? Помогла людям один раз, они решили, что буду всегда помогать. Так ведь я действительно их люблю. Но и я же — живое существо. Тоже хочу ласки и внимания. Раньше хоть на выходных чувствовала себя кому — то нужной, когда меня Великая к себе во дворец брала. Она меня кормила, гладила, играла со мной. Теперь и ей не нужна! — всхлипнула кошка. — Как — то задумалась о прожитой жизни: ни детей, ни семьи, ни друзей. Решила: надо что — то срочно менять. Одела свой самый красивый воротничок, сделала маникюр, ресницы подвела и стала ждать. Знаешь так: смотрю вдаль, вдруг близкая душа на горизонте появится. Не видно было никого. Решила подпрыгнуть — вдруг вдалеке этот кто — то виднеется. Ну и сиганула сдуру. Вот, видишь, лапу только повредила. — Манеки сунула Луше под нос правую изящную лапку. — Махать ею и звать купцов не могла я больше. Узнали местные, прибежали, давай лечить. Знаешь, как меня лечили? — с вызовом сказал кошка. — Мне удалили весь мой маникюр! — Бесхвостая истерично вздохнула. — Мало того, что больно, так еще и в душу нагадили! — с чувством произнесла она. — А потом я и вовсе стала никому не нужна. Сижу здесь, позабыта — позаброшена. Вот тебе мой рассказ! — вздохнула Манеки.

— Пошли со мной! Я тебя к такому доктору отведу — закачаешься! — выдала Луша. — Маникюр нарастим. Я тебе буду другом, еще кого — нибудь найдем! Пошли, говорю! — Земная кошка махнула лапкой, указав на город.

— Вот, наконец, и меня кто — то позвал, — смущенно выдохнула Манеки Неко и поплелась вслед новой подруге. — А где мы найдем такого доктора?

— Ни где, а как! — исправила Луша.

— И как?

— По количеству внеплановых чудес и разрушений.

— Лушенька! — заверещала я от восторга, увидев свою любимицу. — Моя киса! — Я кинулась обнимать и целовать свою кошку.

— Спокойно! — выдала мне Луша. — Я не одна! — За ее спиной я узрела Манеки Неко и открыла рот. — Вопросы потом, — моя кошка напомнила мне Штирлица. — Нужна помощь.

— Юстас Алексу, — закончила я за Лушу. Та покосилась на меня и вздохнула. Повернувшись к Манеки, моя любимица выдала: — Не обращай внимания, она классная! Просто периодически ее клинит!

Я совсем не понимала происходящее. Только хорошо знакомое слово "помощь" сработало четко по назначению. Я неожиданно вспомнила, что в земной жизни являюсь врачом, а это слово плавно перетекает в слово "помощь".

— Что болит? — серьезно осведомилась я, пытаясь сосредоточиться на возможном ответе.

— Вот, — мне сунули под нос правую переднюю лапу. Осмотрев поврежденную конечность, я обнаружила застрявшую между подушечками колючку.

— И это тебе не смогли вылечить?! — Манеки грустно пожала плечиками.

— Пара пустяков. — Я одним легким движением извлекла колючку. Манеки попробовала стать на лапку.

— Здорово! — заулыбалась кошка. — И не болит теперь совсем. — Улыбка исчезла с черной мордочки.

— Что еще?

— А что ты еще умеешь? — ко мне подскочил один из лохматиков. — А мне что — нибудь починишь?

— Ты кто? — зашипела Луша.

— Это наши небесные львы. Они нам священное молоко дают, — пояснила Манеки.

— Тогда пусть подождут! — властно скомандовала моя любимица. — Сначала — женщины.

— А я тебе кто? — рявкнул лохматик.

— Ты?!

— Подождите, — я поспешила прекратить назревавшую ссору. — Ты — лев женского пола. — уточнила я. — Точнее — львица, правильно?

— А то!

— А он — лев?

— Нет, броненосец! — огрызнулась небесная львица.

— У тебя тоже что — то болит? — участливо спросила я.

— Да, душа! — рявкнула львица. — Живу одна с этим великовозрастным остолопом. Ему б только в мяч погонять, да в траве поваляться. А я с львятами и на охоту. Даже поговорить толком не с кем!

— То, что надо! — взвизгнула Луша. — Давайте дружить, — она протянула лапку на манер рукопожатия. — Я — Луша, она — Манеки Неко. Кстати, ты знаешь, где много травы и настоящее раздолье для львят?

— Я — Фуня, — протянула лапищу в ответ львица. — Не, не знаю. Здесь уже и надоело, да и повелся тут один монстр летать, траву всю выжигает. А мой — то травы не пожрал — откуда силы? Не поиграть, не подоиться по — человечески не может, — она махнула лапой в сторону резвившегося супруга. — За другие дела, типа супружеский долг, я вообще молчу.

— А почему Фуня? — робко спросила Манеки.

— Да очень просто! Нас еще зовут золотые собаки Фу. С чего вдруг людям в голову взбрело обзывать львов собаками, я не знаю. Ну, а Фу, видимо, от известной всем собачьей команды. Вот и зовут нас: меня Фуня, а он — тычок лапой в сторону льва — Фунь! Так где, говоришь, лучше живется?

— За золотыми воротами у Манеки, — быстро выпалила Луша, — там огромная бескрайняя долина. Ни один монстр столько травы не выжжет. А простору — гоняй — не хочу! К тому же, Манеки одинокая и зовет вас к себе в гости на ПМЖ.

— На что? — уточнила Фуня.

— На постоянное место жительства, — объяснила Луша. — К тому же, — она зашептала прямо на ухо львице, — можете всегда, как баба с бабой потрепаться. Да и Манеки поможете чуток.

— А что делать надо? А то у меня — дети.

— Будете вместе встречать гостей города и охранять их покой и покой местных жителей, — предложила Луша.

— Здорово! Пойду вещи собирать! — Фуня стремглав унеслась вдаль. Я старалась не мешать разбираться живности в своих проблемах. Задумавшись о чем- то своем, я не заметила, как ко мне подошла Манеки:

— Лия! Так, кажется, вас зовут? А вы можете мне мой маникюр вернуть? — она осторожно протянула мне лапку со срезанными когтями.

— Легко! — Я щелкнула пальцами и на лапках бесхвостой заиграли свеженарощенные акриловые когти ярко — сиреневого цвета. — Только точить их нельзя. — Я развела руками в стороны.

— Да и ладно, — восторженно таращясь на новый маникюр, Манеки мечтательно произнесла, глядя куда — то в небо: — Может, и я себе мужика найду.

— Как все здорово получилось! — Мы с Лушей хлопнули в ладоши.

Фуню очень понравилось новое жилище. Места для игр было столько, что самому себе можно было завидовать. Я наколдовала целую кучу мячей. Священного молока теперь было навалом. Вернувшись в долину, я высказала моим драчунам все, что когда — либо о них думала. Дашка с Орландо с фингалами под глазами, все в синяках и рваной одежде сидели по разные стороны склона и дулись. После моей пламенной взбучки, а применить огонь немножко пришлось — для устрашения этих несознательных личностей — они, насупившись, сгоняли во дворец и в храм, сообщив им хорошие новости. По дороге они подпитались счастливой энергией города и к нашему дому на колесах прискакали уже взявшись за руки и сияя, как медные тазы. Андрея я на руках принесла в дом. Точнее — доставила по воздуху. Мы с Лушенькой привели его, наконец, в чувства. К тому моменту, когда наши драчливые голубки вернулись домой, Андрюша уже был здоров и весел.

— Прости меня, Лиечка, — выдал мне муж, придя в себя. — Я действительно старался ради вас всех, а люблю я только тебя! Причем, на сколько сильно — я понял только сегодня!

— Мы вернулись! — заорала еще с улицы Дашка.

— Нам Лакшми дала свое благословение на удачу и какую — то книжку. Сказала — пригодится! — Орландо кинул мне на колени " Камасутру". Мы с Андреем просто покатились от смеха. Дашка мрачно взирала на наше веселье.

— Даш, ну, ладно — он! Ангел, что с него возьмешь? Ну ты — то? — поддевал мой муж.

— А что если ангел? — выдала Дашка. — Я подумаю, да и научу его чему — нибудь! — кокетливо сообщила подруга. На что мы засмеялись уже все впятером!

Оказалось, что Лакшми показала Даше и Орландо самую короткую дорогу через весь Град и как спуститься к морю, чтоб плыть к острову Невезения.

— Главное, будьте осторожны на Загадочном Берегу! — предупредила Великая. — Там где — то обитает монстр, который выжигает нам траву в долине. Я обещала исполнить одно ваше желание, — напомнила она, — но вас, людей, не поймешь. Один хочет так, другой эдак. Поэтому, я лучше помогу вам спокойно до острова Невезения добраться. Присмотрю, так сказать, за вами. А когда решите, чего желаете, позовете.

Вот, что сказала Великая на прощание. Манеки Неко и семейство Фуней долго махали нам и правой, и левой лапами.

А мы уже в домике на колесах спешили к море — окияну. Опять была сказочная передышка. Лушенька расположилась на своем любимом подоконнике и попросила ее не беспокоить до места прибытия. Андрей и Орландо спали уже крепким сном. А мне вдруг на ум пришла Пифия:

— Как там она? — вздохнула я.

— Ты б за дочку думала! — пристыдила меня Дашка.

— Да, точно. Завтра скажу Андрюше, что надо позвонить бабушке Яге и Настёне. И все — таки, жалко Пифию.

— Давай спать, а? — Даша завертелась в постели.

— А что, кстати, она тебе предсказала? — неожиданно даже для себя я почувствовала легкую тревогу. — Прочтешь? — подбодрила я подружку.

— Да, бред всякий! — она отвернулась лицом к стенке. Через несколько секунд Дашка не утерпела: — Ну, давай прочтем! Может, что и путное подсказала.

Дарья достала свернутую бумагу, исписанную крупными буковками:

— Опять стихи, — вздохнула она и прочла:

" Сердце послушай, что бьется в груди!

Сказка твоя все еще впереди!

Смело навстречу судьбе ты шагай,

Не за горами твой солнечный Рай!"

— Солнечный Рай, — протянула еще раз Дарья и мечтательно уставилась на спящего безмятежным сном ангела. В руках Орландо была крепко зажата " Камасутра". Переглянувшись, мы прыснули в кулаки. Когда приступ хохота прошел, Дашка продолжила: — Тут тетка правду сказала! Посмотрим, что дальше:

"Сосредоточься! Пускайся ты в путь!

Воздух вдохни! Постарайся уснуть!

Сказки развязку увидишь во сне —

Всадник на быстром гнедом скакуне!"

— Вот видишь, — ткнула мне в нос бумажку подруга. — Здесь черным по белому написано — ложись спать! — Она сунула бумажку под подушку и, повернувшись к стене, сразу уснула.

— Спокойной ночи! — пожелала я сама себе и тоже отключилась.

Утром я первым делом растолкала Андрея и потребовала позвонить Настене. Я ужасно соскучилась по дочери. И потом, как родительница, я просто волновалась за девочку, которая осталась одна в сказке все — таки с бабой Ягой.

Андрюша достал блюдечко с голубой каемочкой, наладил антенну и пригласил меня выйти на связь с дочкой. Каким образом оно включается он, конечно, не сказал. Я долго ходила кругами вокруг импровизированного телефона, щупала, вертела его в руках, пару раз даже дернула за антенну. Муж загадочно улыбался и старался максимально не мешать мне осваивать новую технику. Через десять минут безуспешных попыток я взорвалась:

— Тебе, что, все равно, что с нашей дочерью происходит? Или ты надо мной издеваешься?! Быстро включи, а то разобью!

— Тогда вообще будем без связи, — философски заметил Андрей. — Я думал: ведьмы до всего интуитивно доходят, полистают в мозгу книги умные и находят нужный момент. — Он деловито расхаживал по комнате, заложив руки за спину. — А, оказывается, им еще учиться и учиться надо! — Андрей с умным видом задрал указательный палец вверх, но, увидев мое выражение лица, быстро сник и уже с обычной интонацией добавил:- Смотри, любимая, все просто. — Муж подправил антенну, поднял блюдце, пошарил рукой по донышку, щелкнул невидимой кнопочкой, и по экрану импровизированного телефона пошла рябь. Я уставилась в блюдце, нетерпеливо ерзая на стуле.

— Вот, в кого у нас Настя, — тут же пробухтел Андрей, глядя на мое беспокойное поведение, — так же на месте сидеть не может. Да и фантазии через край прут.

— Отстань! — я отмахнулась. На экране постепенно проступало изображение избушки на курьих ножках.

— Вызываю — сказал Андрей, склонившись поближе к антенне. Экран замелькал, и в нем возникло улыбающееся лицо бабы Яги.

— Ласточки мои дорогие! Как вы там? Справляетесь? Мы уж соскучились! — залопотала в свое блюдце бабуся.

— Ничего, справляемся потихоньку, — я пожала плечами. — А где Настя? Можно ее к телеф…, к блюдцу? — Моя оговорка не прошла незамеченной. Дашка, пришлепавшая в комнату сразу, как только услышала наш разговор, тут же с ехидным видом зашептала что — то Андрею на ухо. Тот слушал с умным видом и постоянно кивал, косясь на меня. Я плюнула на поддевки и повернулась к блюдцу. На экранчике уже вовсю хихикала мордашка моей дочурки.

— Мамуль, а мы с Васей открыли гусиную школу. Нам бабушка разрешила научить читать гусей — лебедей. — Радостно захохотала Настёна. — Они, правда, были против, но бабушка сказала, что сварит из них суп. Теперь у нас только отличники учатся! — похвалился юный педагог. Я представила себе эту картину, и мне стало жаль гусей.

— Молодцы какие! — похвалила я Настю. — А мы тут в Граде Восходящего Солнца были. Жалко тебя с нами не было, там так красиво! Тебе бы понравилось. Но ты не переживай, мы обязательно в следующий раз съездим туда вместе. — Настена закивала головкой.

— А папа где?

— Папа, дочка зовет! — я отодвинулась от экрана. Андрей быстро уселся на мое место:

— Привет! Тебя Вася не обижает?

— Нет! Он — хороший! Он мне куклу из хвоста дяди Троглодита сделал! Большую! — Настя показала руками размер куклы. Я наклонилась к уху Андрея и шепнула: Ему теперь клизма раем покажется, после куклы. — Муж покачал головой и продолжил беседу с дочерью:

— А что ты кушаешь?

— Нам бабушка пирожки готовит и яичницу. Пап, — сделав невинную физиономию, пропела Настена, — а ты не будешь ругаться? — Я мгновенно насторожилась и подлетела к блюдцу, отпихнув Андрея:

— Что случилось?

— Мамуля, не переживай! Мы просто верховой ездой решили заняться с Васей, — она опять улыбалась. Я в ужасе представила себе, кто может быть в роли коня:

— А коня вы где взяли?

— Сам приехал! Сказал, что теперь его святая обязанность с нами заниматься и нас воспитывать. А вам надо подвиги совершать! — Я напряглась, пытаясь безуспешно понять, что это за конь такой грамотный.

— Позови — ка бабушку к телефону, — попросила я. На экране замельтешило, и сразу возникло сморщенное лицо бабуси. Беззубо улыбаясь во весь рот, баба Яга поправила платочек, сползший на глаза.

— Прямо — моя теща, — выдал Андрей. Я ткнула его в бок и обратилась к бабушке с просьбой объяснить появление коня у Насти.

— Дык, не переживай, родненькая! Он же стольких людей умных уже воспитал: и Ахилла, и Тесея. И, вон, какие получились деловые! — расхваливала бабушка заслуги коняшки перед местным отечеством. Я слушала уже в пол уха, судорожно перебирая в голове все сказочные истории.

— Кентавр! — ахнула я.

— И чего! — вступился за живность Андрей. — Ничего страшного! Он — тоже человек. Смотри, сколько пользы принес. Каких людей воспитал! И от Насти не убудет, если лишний раз позанимается чем — то полезным, кроме баловства!

— Точно! — вставила Дашка. — Только кентавра жалко! Не выживет! — вынесла подруга свой вердикт.

— Давайте заканчивать ругаться при ребенке, — попросила я. Попрощавшись с бабусей и рассказав Насте, как я ее люблю, я настоятельно попросила жестких мер к кентавру не применять и не издеваться над бедным животным. Мне обе пообещали не делать ничего, за что мне потом было бы стыдно.

— Тебе будет не стыдно, а очень стыдно! — высказалась подружка после того, как связь была прервана. — А коняшке будет очень больно за бесценно прожитые годы! — после сделанных выводов она гордо удалилась к себе в комнату с чувством выполненного долга. Я пригрозила кулаком ей в след и села за магические учебники. Андрей удалился на территорию конюшни, разворачивать свою мастерскую. Орландо вообще не появлялся целый день. Очевидно, усиленно штудировал "Камасутру".

Два дня пролетели незаметно. Поэтому, когда наш дом на колесах остановился на Загадочном берегу, мы даже не сразу поняли, что уже приехали.

— Андрюша, у нас что — то сломалось?

— А чего встали? — вопросы посыпались со всех сторон. Поскольку доораться до Андреевой мастерской из жилой части дома было невозможно, мы всей гурьбой двинулись к нему в гости. Мой муж, наверное, устал от напряженной мыслительной деятельности и мирно дрых на соломе в ногах у Сивбурсика. Тот же вместе с дружком Пегасиком стояли над моим мужем и дули на него с двух сторон.

— Вы что делаете? — вытаращила глаза Дашка.

— Мух отгоняем! — пропищал Пегасик. — Он устал, ему покой нужен.

— Он нам средство передвижения подогнал, — заржал Сивка — Бурка, ткнув копытом в дальний угол конюшни. Мы повернулись туда. В углу стоял Дашкин автомобиль несколько видоизмененный. Дверцы открывались не в бок, а вверх, как в фантастических фильмах, в крыше был вырезан огромный люк в виде шестиугольника. В передних дверцах стекол не было, а на капоте красовался огромный старинный клаксон.

— Ты что сотворил?! — заверещала подруга. — Это — моя машина!

— Это — наша машина, — ответом ей была скалящаяся морда Сивки — Бурки. — Это — наш транспорт! Чтоб копыта не бились!

Минута прошла в полном молчании. Я посмотрела на рукодельного мужа, удивившись тому, как мало мы знаем о людях, с которыми живем. Сбросив с себя философское наваждение, я все — таки растолкала Андрея:

— Во — первых, мы поломались! А во — вторых, ты зачем Дашину машину испортил? — Муж сонно таращился на нашу компанию, протирая глаза.

— Не, мужики, я чего — то не понял! У нас теперь коням впадлу быть транспортом, или они сильно устают в дороге? — протиснулся к силящемуся проснуться Андрею Орландо. В его руках была уже изрядно истрепанная "Камасутра". Мы с Дашкой забыли про исковерканный автомобиль и уставились друг на друга.

— Ты где такого сленга набрался? — уточнила подопечная у своего телохранителя.

— Где надо! — грубо оборвал расспросы ангелок.

— Ты чего, на рога захотел?! — мы все разом повернулись на голос. Голос принадлежал Сивбурсику. — Да я ща за другана! — Конь устрашающе надул ноздри.

— Понятно, откуда базар идет, — шепнула мне Дашка. — Твой Андрюха с Орландо из конюшни практически не вылезали.

Я вздохнула. Что мой муж любит жаргонные словечки, я знала, но чтоб оттачивать его с конями, пусть и сказочными, это уж слишком.

— Ты сам обурел! — выдал Орландо. — Ты где рога возьмешь? — Конь секунду подумал и веско выдал: — Отращу!

От таких прений Андрей проснулся окончательно. Обозрев местность в окно и сравнив с путеводителем, он продемонстрировал всем нам карту Фольклора, прилагающуюся к путеводителю, и заявил, что мы приехали, а его изобретения не ломаются!

— А вас на родительское собрание вызывают! — выдал Орландо мне в лицо. Я переглянулась с мужем: — Куда?!

— Уже! — припечатала Дашка, и мы все рванули в комнату с блюдцем. Оно мигало всеми огнями и орало на несколько голосов.

— Я все расскажу твоим родителям!

— Не надо, дядя кентавр! — голосило блюдце голосом Насти.

— Убью, ирод! — громыхал Троглодит Иванович.

— Так ведь дети они! Дети! — вдалбливал прописную истину голос разума в лице бабы Яги.

— Что происходит? — рявкнула я, перекрыв всех остальных. — Рассказывать по очереди!

Крупным планом перед экраном возникло лицо мужчины средних лет в очках, сдвинутых на кончик носа, зализанным жиденьким чубом и знакомыми подпалинами на щеке.

— Я — учитель ваших детей, — картинно всхлипнув, мужчина утерся батистовым носовым платком. — Они ведут себя просто безобразно! Троглодит Иванович плохо воспитал сына! — лицо временно отвернулось вглубь избушки. — А вы! У вас же дочь растет! Как можно ее так баловать?! — это уже было сказано мне в лицо.

— А что такое? Вас как звать, простите?

— Кентавр Хирон к вашим услугам, — легкий поклон головы.

— Подожди! — влезла Дашка, — Это не тот учитель, который от пожара в трактире драпал?

— Все верно! Я — это он, — еще один поклон головой.

— Живучая скотина! — восхитилась подруга. — Погоди, ты ж — алкоголик, а туда ж детей он учить будет!

— Я в отпуске, между прочим, был! Имею право! И вот теперь мне все ясно! — воскликнула мужская голова из блюдца, прекратив оправдываться. — Вот кто оказывает на ваших детей дурное влияние! — палец сквозь экран, недвусмысленно показывал в Дашкину сторону. — Еще девушка! — укоризненное покачивание головой.

— А что случилось — то? — Андрей в нетерпении вскочил с дивана и подлетел к блюдцу.

— Вот! — нам продемонстрировали обрезанный под корень лошадиный хвост. — Как я мух буду теперь гонять?! И вот! — по всему правому боку, как человеческому, так и лошадиному, шла роспись из мудреных орнаментов. — На меня теперь все лесные жители косятся, выясняют мою ориентацию! И вот! — кентавр был на грани истерики, а перед нами на экране красовались два передних копыта. На одном была вытатуирована рука, демонстрирующая неприличный жест в виде задранного среднего пальца, на другом корявыми буквами шла надпись: "Пошел на…". Адреса, куда пойти, были перечислены со всеми подробностями и в приличном количестве.

— И что? — с обычной полуленцой в голосе уточнил Андрей. — Ты из — за этого нас отрываешь от спасательной операции? А написать такое моя дочь не могла — писать не умеет!

— И что?! — заорал учитель. — Зачем мне все это?!

— Давайте спросим у Насти. — Я заглянула в экран. — Настенька, подойди. — Дочь, виновато пряча глаза, подплыла к блюдцу. — Что все это значит?

— Мам, я все объясню, — она замахала руками и захлопала глазенками, всем своим видом пытаясь продемонстрировать невинность своих действий. — Хвост ему мешал, — объяснила она. — Дядя кентавр Хирон все время себя им бил. Я подумала, что дяде хвост, наверное, мешает. И потом — это же больно! Я и помогла ему! — гордость от совершенного поступка постепенно проступала сквозь слезы. — А бок у него обожженный! Он, знаешь, какой страшный — этот шрам! Дядя же без одежды. Ему прикрыть его нечем! Все ходят и спрашивают: "Что это?", а ему это неприятно. А так — весело и красиво. У него теперь просто как бы рубашечка такая! — гордость в глазах Настёны растет. — А копыта, — Настя пожевала губами, пялясь в потолок, — копыта… Это Вася, а не я! — Настена надулась и, подумав, добавила: — Их в травке все равно не видно! — с улыбкой во весь рот и гордостью, граничащей с гордыней, выдала свое оправдание дочурка и удовлетворенно замолчала.

— Всего делов — то! — буркнул Андрей. — Раз взялся преподавать, умей находить подход к детям. А это так — маленькие шалости. — Продемонстрировав своим видом, что разговор окончен, мой муж повернулся к выходу.

— Насть, а зачем Вася это сделал, ты не знаешь? — поинтересовалась я мотивами поведения трехголового недоросля. — Троглодит Иванович его сильно ругал?

— Мамуль, — радостно зачирикала дочка, — его дядя Хирон хотел в угол поставить за то, что вертится все время на уроках. А Вася сказал, что с углами в чистом поле туго. А дядя кентавр топнул ногой и сказал выполнять то, что он сказал. Вася убежал. Мы его искали целый день. Дедушка Троглодит даже полетел за лес искать Васю. А у бабушки Яги было плохо с сердцем.

— А потом?

— Утром Вася нашелся и по секрету мне сказал, что стоял в углу, как велено. Я попросила показать: где он, ну, угол. А Вася показал мне на копыта дяди Хирона и сказал, что там он записал подробный адрес, куда надо идти, и нарисовал карту местности. Дядя глянет на свои копыта и сразу вспомнит, куда надо ставить в угол балованных учеников.

Я зажала рот рукой, чтоб не расхохотаться в лицо возмущенному кентавру. Вся наша компания усиленно давилась смехом и изучала кто двери, кто стены, кто потолок, очевидно, вспоминая свои учебные годы и шалости.

— Вы их даже не будете ругать?! — послышался возмущенный голос кентавра.

— Слышь, гужевой транспорт! — рассвирепел Андрюша. Он стоял возле входной двери и, в отличие от нас, мог там ржать вдоволь сколько угодно. Сейчас приступ хохота у него прошел, и муж собирался все — таки заняться делами. — Ты еще раз дернешь кого — то из нас не по делу, или детей почем зря ругать будешь, я резко полюблю конину! — сверкнув кровожадным взглядом, мой супруг вышел из дома.

— Больше не повториться! — оторопело отрапортовал кентавр, отдавая честь, и отключился.

— То ли еще будет! — усмехнулась Дашка. — Это ж Настена! А вместе с Васей… — она, ухмыляясь, вышла следом за Андреем. Я посмотрела на блюдце и вздохнула.

— Пойдем, не переживай, — появился Орландо с неизменной "Камасутрой" в руках и подтолкнул меня к двери.

Выйдя из дома, мы очутились на лазурном берегу, почему — то названном Загадочным. На нем, как и положено, была уйма желтого песка, в котором приятно утопали ноги. Невдалеке виднелась пара — тройка высоченных пальм, пели какие — то птицы. Веяло прохладой и морским бризом. Возле бережка лениво плескалось море. Бескрайнее, с теплой водичкой!

С гыканьем и криками мужчины посбрасывали с себя одежду и рванули в воду.

— Может, искупнемся? — Даша уже стаскивала с себя блузку.

— А, давай! — мы с разбегу врезались в морскую гладь. Я даже забыла, что боюсь воды. Море было ласковым, а волны сами выбрасывали тебя на берег.

Вдоволь набесившись и наплававшись, мы уставшие выползли на берег и растянулись вчетвером на песке.

— Хорошо, — протянул Орландо. — На небесах такого нет.

— А что ж там есть тогда? — мы удивленно уставились на ангела.

— А! — он махнул рукой и отвернулся.

— Ну, не хочешь — не говори, — Андрей встал и начал одеваться. — Девчонки, а что пишут в нашем путеводителе? Почему бережок Загадочный? По — моему, обычный морской берег.

Ответом тут же послужила невидимая стена, на которую умудрился наскочить мой муж, прыгая в одной штанине и пытаясь удержать равновесие.

— Это что еще за хрень? — Андрюша ощупал невидимое препятствие. Со стороны он смотрелся как мим на сцене. Под его шарящими руками был только воздух.

Со стороны симпатичных высоких пальм к нам спикировало существо, частично напоминающее конструкцией Троглодита Ивановича. Оно подлетело к невидимому препятствию и дыхнуло огнем в нашу сторону. Струя пламени ударилась о прозрачную стену и срикошетила в нападающую тварь. Та взвыла и, загасив пламя песком, зарыдала в голос:

— Как мне все надоело! Когда ж это кончится! Люди добрые, спасите — помогите! Силы уже мои на исходе!

— Чучело, ты чего орешь? — осведомился Андрюша. — А огнем так харкаться в людей тебя кто научил? Или сама додумалась? — тварь продолжала голосить, не обращая внимания на человека. — Я с тобой разговариваю, ящерица! — грозный окрик моего мужа наконец возымел действие. Ящерица — переросток о семи постоянно шевелящихся головах на длиннющих змеиных шеях резко замолчала и повернула, как по команде, все свои головы на Андрея.

— Мужчина, вы не могли бы мне помочь? — Захлопала подведенными ресницами ящерица. — Я буду вам так признательна. Можно мне к вам пройти?

— Заходи, коль приспичило, — пригласил муж и добавил: — Плюнешь — голыми руками бошки пообрываю! Медленно и по одной!

Ящерица сглотнула всеми семью глотками и вздохнула:

— Я бы, может, и рыгнула в вас огнем, да не могу. Вдруг вы меня спасать пришли, а я плеваться! Вы кто такие будете? — не дождавшись ответа, она подошла вплотную к невидимой стене и просунула сквозь нее только одну голову, другие бессильно бились о невидимую поверхность. Голова, оказавшаяся на нашей стороне пляжа, заговорщески зашептала, беспрерывно озираясь: — Я здесь уже больше двухсот лет сижу, как привязанная. Раньше свободной была, на арене выступала, с героями местными боролась на деньги. Ну, им деньги за мое так называемое побеждение, а мне — несколько десятков лет спокойной жизни. А тут! — она смахнула навернувшуюся слезу, — Согрешила я, закрутила роман с местным драконом. Красив, силен, высок — все при нем. Только головы у него всего три. Из разных мифов мы, — пояснила различия наша собеседница. — Ну и согрешили, значит. Сынка я родила! Любимый на радостях улетел место искать для нашего общего дома. Выступать он мне, конечно, запретил. Сам пошел на арену. В общем, все ради нас с сыном делал. Года три мы прожили душа в душу. А потом разлютовался наш Кощей. — Вещающая голова опасливо оглянулась. — Приспичило ему зверюшку себе завести. Для утех и устрашения народа. Пока моего сокола не было дома, ворвался этот ирод и уволок меня к себе в рабство, а сыночка моего помирать бросил! — Головы опять дружно всхлипнули. — Теперь, как дура, должна летать везде, траву жечь, в людей огнем плеваться, а кого и воровать даже — для Кощея. А я не могу так больше! — заголосила голова и зашлась в громких стенаниях.

— Не ори! — пригрозил Андрей. — Расскажи во — первых, ты кто? Во — вторых, почему берег Загадочный? А в — третьих, поможешь мне корабль, — он кивнул в сторону нашего дома на колесах, — на воду спустить — поможем!

Головы резко замолчали: — Конечно, конечно! Я — Гидра лернейская, может, слыхали? Ну, Геракл там, все такое…

— Так тебя ж убили, — выдохнула я, закрыв рот руками.

— Да нет! Я ж говорю: за деньги и спокойную жизнь я на аренах с героями билась. У меня ж головы отрастают быстро. Срубил парочку, к вечеру глядишь — новые появились, такие же. Тем и зарабатывала.

— Мы поняли, дальше давай. — Андрей удобно расположился на песке и жестом нам предложил присоединиться. Мы уселись все рядышком, не переставая слушать рассказ Гидры.

— А берег здесь заколдованный. Стену видите? — она ткнула пальцем в невидимое препятствие. — Вот! Их никто не видит, а они мигрируют по берегу. Появляются, где им вздумается. Не было стены и бац! Путники отрезаны друг от друга. Это Кощей придумал, чтоб удобней девиц похищать было, ну и еду тоже, — потупилась Гидра.

— А убрать их как?

— Концентратор нужен! — выдала Гидра. — Такой, чтоб лучи солнечные собирал вместе и направлял в одну точку. Эти стены яркого света не выдерживают, только он направленным должен быть!

— Дай зеркало, — протянул руку Андрей. Я закопошилась, обыскивая карманы. Плюнув через несколько секунд на бессмысленный обыск себя любимой, я прошептала заклинание материализации и выдала требуемый предмет. Муж быстро поднялся на ноги, одним профессиональным жестом он поймал лучики солнца и перенаправил их на невидимое препятствие. Через несколько секунд раздался звон битого стекла. И прозрачная стена пала под солнечными лучами.

— Осколки убрать надо, — назидательно изрек Орландо, молча наблюдавший за переговорами.

— Они сразу исчезают, как стена рушится, — объяснила Гидра, — они ж — волшебство!

Семиголовая драконша подошла к нам ближе:

— Я помогу вам с вашим странным кораблем, а вы меня спасете?

— А то! — выдал Андрей, — Ты где живешь? Пошли отсюда к тебе, там все и обсудим.

— А где я живу, там и есть моя тюрьма, — потупилась Гидра. — Там темно и сыро, вам не понравиться.

— Показывай, давай! — гаркнул мой муж. — А то передумаю. Но если вздумаешь обмануть, — он выразительно цапнул ближнюю голову Гидры за шею и погрозил ей весьма внушительным кулаком, — то — пеняй на себя. Я лично тебе бошки пооткручиваю, хвост откушу. Бошки засуну в то место, которое под хвостом, и станцую на спине буги — вуги!

Гидра захлопала длинными накрашенными ресницами и замахала лапами:

— Что ты! Что ты! Я ж ничего такого даже в мыслях не имела!

— Веди! — Мы затопали следом за указывающей дорогу к своей тюрьме Гидрой. Дорога уходила вглубь берега, мимо пальм, затем резко изогнулась и сквозь уже бурную зелень привела нас к замаскированному входу в пещеру.

— Вот, здесь я живу, — вздохнула Гидра и пригласила нас войти.

Пещера действительно была сырой и темной. По пыльным углам были навалены груды камней. Пол покрыт перьями, костями и пометом. Я поежилась, представив себе жизнь в такой квартирке.

— Что ж ты свинья такая? — ткнул Орландо пальцем в одну из куч. — Что, за гадостями прибраться некогда?

— Так Кощей не дает, — вздохнула Гидра. — Я убиралась поначалу, а он приходил колдовством грязь накладывал. "Чтоб больше мучилась!" — так он всегда говорил.

Мы с Дашкой переглянулись и одновременно щелкнули пальцами. В пещере появились фонарики — светлячки, мусор и камни исчезли. Подружка, подумав, прошептала еще одно заклинание, и посредине пещеры материализовался стол со стульями.

— Спасибо, — поблагодарила Гидра, — присаживайтесь, гости дорогие. — Мы расселись вокруг стола и стали со всех сторон забрасывать Гидру вопросами.

По истечении часа мы выяснили, что Гидра никто иная, как мать известного нам уже всем Васи. На скромное замечание Орландо, что "дракон же в Фольклоре один как перст", она, скромно потупив глазки, объяснила, что является не совсем драконом из — за сложной физиологии и тонкой душевной организации. И ребёночек поэтому вышел с человеческими лицами, так как очень похож на нее! Дашка, скептически осмотрев семь скялящихся змеиных морд с рогами на макушках, согласилась:

— Одно лицо!

Проигнорировав ехидство подруги, мы продолжили светскую беседу. Оказалось, что Кощей бросил плод любви двух сказочных исполинов умирать недалеко от знакового камня под названием Алатырь. Ребёночек, очевидно, подрастая, умудрился разбить цветастую каменюку в порыве игры. Так стало ясно, как открылся проход в земной мир. На поднятый тут же вопрос о необходимости битья морды хулигану Орландо произнес вдохновенную речь на тему: порка детей, как естественный и необходимый элемент в воспитании, но "когда за дело". Мы дружно согласились оставить дитя — переростка в покое и не рассказывать это его папе.

Гидру, как выяснилось, Кощей сначала запер в своей башне. А когда обнаружил, что в свободное от его заданий время пленница рыщет в поисках способов своего освобождения, упек ее в эту пещеру на отшибе и привязал невидимой цепью, которая при мыслях о свободе врезалась до крови в лапу несчастной. Рассказывая нам это, Гидра продемонстрировала цепь в действии. На щиколотке левой лапы уже стали появляться трещины и сочиться кровь.

— Вот скотина! — высказалась Дарья, сжав кулаки. То, что Кощею пришел каюк, он еще не догадывался, зато нам это стало ясно, как Божий день.

Далее Гидра продемонстрировала нам изодранный и затертый лист с замудренными закорючками, который, по ее словам, содержал необходимое заклинание для ее освобождения. На наши вопросы "что там написано?", она ответила, что это по — драконьи, и зачитала: " Взять четыре толченных копытца летающих свинок, два сушенных глаза пьяной совы, два тюбика гуталина и растертое яйцо какого — то Фаберже. Все сварить на медленном огне в течение двадцати минут. Большую часть втереть в чешую дракона в месте нахождения цепей, остальное — дать ему выпить. Он сразу почувствует небывалую силу и мощь, восстанет против поработителей и порвет все цепи вокруг, обретя свободу". Андрей сразу же проникся, заявив, что если б его обмазали такой дрянью, а тем более заставили пить — он бы такую мощь ощутил, что поработитель бы сам покончил жизнь самоубийством, не дожидаясь разборок! Мы, подумав, согласились с железной логикой моего мужа.

Гидра похвалилась, что умудрилась собрать часть необходимых ингредиентов, показала нам противно пахнувший серый порошок из копытцев и два сушенных глаза совы. То, что птица была реально пьяной, сомневаться не приходилось. Даже после смерти ее глаза смотрели только друг на друга. Что такое гуталин, Гидре узнать не удалось. А уж за странное в ее понятии яйцо и подавно.

Переглядываясь, мы обсуждали наши дальнейшие действия. Даша хлопнула в ладоши, и на столе очутились два необходимых тюбика гуталина. Воровать с нашего мира даже таким способом известные произведения искусства и я, и Дашка категорически отказались.

— Тогда надо искать в этом мире, — философски заметил Андрей. — Какие предложения по местонахождению искомого объекта? — Он оглядел всех присутствующих и выжидательно замер.

— Насколько я помню, — мысль пришла в мою голову сразу же, — царь Кощей над златом все время чахнет. Значит, богатый. Может среди других побрякушек и завалялось нужное нам яичко. Надо идти с обыском! — подвела я итог. Присутствующих предложение вдохновило.

— А где будем Кощея искать? — резонно спросил Андрей.

— Так он здесь, недалеко, — влезла в дебаты Гидра. — Он всегда в это время года в своей летней резиденции сидит в Царьграде, что в глубине нашего полуострова находится. — Мы повернулись в сторону говорившей. — Я вам и короткий проход покажу. Я ж на доклад должна каждый вечер к нему ходить, чтоб никто не увидел. — Она подошла к дальней стене пещеры, пошарила лапой по ней. Под мощной конечностью хрустнул какой — то камень, и стена отъехала в сторону, открыв потайной ход.

— Я буду за вас молиться! — утерла скупую слезу Гидра и скромно присела за стол.

— Пошли! — скомандовала Дарья. Ее желание убить скотину бесчеловечную росло с каждым шагом.

Мы ступили в темный проход, сразу же наколдовав импровизированные фонарики. Перед нами была крутая лестница, уходившая куда — то вглубь. Передернув плечами, Дашка первой начала спуск. Гуськом мы пошли следом за отважной девушкой, попеременно озираясь. На стенах, как и положено, висели скелеты, иногда мимо проносились летучие мыши, стены были затянуты густой паутиной. Я почувствовал прилив дурноты и стала сползать по противной склизкой стене. От прикосновения к ней мне стало еще хуже, и я отключилась. Орландо пришлось взять меня на руки:

— Я не устаю от такой ноши, — объяснил он медленно звереющему Андрею, — я же ангел, она — человек. Я несу не ее тело, а ее душу. А тебе еще, может, с Кощеем биться. — Подумав, Андрюша внял голосу разума в лице ангелка и смело пошел на битву.

Идти пришлось долго. Казалось, что этой винтовой лестнице нет конца. Даже неунывающая и бодрая Дашка выдохлась под чистую. Когда же она увидела каменный проход в стене, у нее открылось второе дыхание:

— Смотрите, мы пришли! — заорала она бодрым голосом. Мне пришлось вынырнуть из спасительного забытья. Андрей отодвинул мою подругу и осмотрел аналог двери:

— М- да! А ручки — то у нее нет! — наше собрание тупо пялилось на дверь. Очевидно, в немой надежде, что ручка все — таки найдется. Не тут — то было! Дверь категорически не хотела открываться, а ручка не появлялась.

— Следствие зашло в тупик, господа присяжные заседатели! — развела руками Дарья.

— Посторонись! — рявкнул Орландо, ставя меня на ступени ненавистной лестницы. Отойдя назад шага на три, он рванул прямо в дверь. Мы с Дашей зажмурились, непроизвольно обнявшись.

— Разбился? — с тоской спросила подруга после жуткого грохота, боясь открыть глаза.

— Не знаю, — прошептала в ответ я, так же не спеша открывать их.

— Пошли, девчонки! — голос живого Орландо вывел нас из оцепенения. Вытаращившись, мы увидели начисто снесенную каменную плиту, заменявшую потайную дверь. Она мирно валялась на пороге какой — то комнаты и выглядела так, будто ее не вынесли, а аккуратненько сняли с петель.

— Как это у тебя получилось? — восторг и изумление одновременно звучали в голосе Дашки.

— Да, пустяки, — смущенно улыбнулся ангелок, — я же — борец с нечистой силой! — он скромно потупил глазки, косясь на свою подопечную. Та тут же бросилась к нему на шею и поцеловала в щеку. Орландо пошел красными пятнами и смущенно засопел.

— Потом пообнимаетесь! — рявкнул Андрей и впихнул парочку вглубь.

Красивый зал величиной с футбольное поле. Паркетные доски разложены по принципу шахматной доски. На стенах сцены из ратных боев, по углам стоят рыцари в полном боевом снаряжении. Возле дальней стены зала виднеется трон из множества костей, украшенный вкраплениями из драгоценностей. Возле близстоящего к нам рыцаря — истукана массивный дубовый стол с надписью "для податей".

— Странно, — выдала я, — и где же сам Кощей?

— Явилась, наконец? Ну, с чем сегодня пожаловала? — раздался скрипучий голос, отражающийся от стен громким эхом. — Что, опять не смогла?

— Ты как гостей встречаешь! — заорал Андрей не менее страшным голосом, чем Кощей, и треснул со всей силы кулаком по столу. На столешнице появились маленькие трещины. Я с восторгом смотрела на мужа. — Выходи! Скелет ходячий! А то разнесем здесь все к чертовой матери!

Минуты две мы стояли в полной тишине посреди зала и озирались в надежде увидеть Кощееву тощую фигуру. Но ничего не происходило! Наконец, что — то зашуршало, и навстречу к нам прошелестела какая — то тень ростом с карлика с массивной золотой короной на шее. Очевидно, размеры короны и головы не совпадали. Прозрачный карлик прошуршал мимо нас и с третьей попытки, наконец, влез на трон, в котором он смотрелся как слон рядом с блохой.

— Слушаю вас, гости дорогие, с чем пожаловали? — проскрипел прозрачный малыш.

— Слышь, малый, — обратился Андрей к вновь прибывшему, — ты, это, папу позови, нам с ним серьезно поговорить надо.

— Ты что дурак! — взвизгнул карлик. — Ты как со мной, с великим Кощеем разговариваешь?! А ну, падайте ниц! — он ткнул пальчиком в пол.

— Офигеть просто можно! — выдала Дашка. — Такой прикольный кукленок! А пощупать его можно? — спросила она почему — то у Андрея.

— Конечно! — широким жестом разрешил он. Дарья двинулась прямо к трону, выставив вперед указательный палец правой руки.

— Не сметь! — заорал малыш, силясь спрыгнуть с трона и спрятаться. Но не успел. Подруга подскочила вплотную и дернула Кощея за ножку.

— Это он, — констатировала Дарья разочарованно, — так миленько выглядит и такой костлявый на ощупь! — Она брезгливо поморщилась.

— Да вы что себе позволяете! — разорялся Кощей тем временем. — Я вас сейчас в деревья превращу! — он стал отчаянно крутить перстень на одном из тощих пальчиков, сопровождая все действо глухим бормотанием под нос.

— Ага, превратишь, — Дашка вспомнила, зачем мы сюда пришли, и воспылала праведным гневом. Щелкнув пальцами, она пригрозила: — Ты, малый, не балуй, а не то откусим… Да! — исправилась подруга: — Короче, слушай, что тебе говорят и, может, живым уйдешь, понял?

Кощей после Дашкиных пассов руками одновременно потерял свой волшебный перстень и весь гонор. Он начал уже испуганно таращиться в нашу сторону. Ну а после ее каламбура, он вообще сжался в комочек, прикрывшись, как защитник при очередном пенальти:

— Чего надо — то? — пропищал он фальцетом, не отпуская рук.

— Яйца есть? — рыкнул Андрей.

— Имеются, — Кощей, прикрываясь.

— Где они?

— На месте!

— Гони одно!

— Самому нужны! — Кощей, прикрываясь, на грани истерики.

— На хрена тебе целая куча?

— Почему куча? Как у всех — два.

— Я — то думал, может, с десяток, — махнул рукой Андрей.

— Ну, ты мужик! — протянул завистливо Кощей, на всякий случай, продолжая прикрываться ладошками.

— Слышь, вобла сушенная, — ласково обратился муж к Кощею, — говори, где яйца Фаберже или… — выразительно ударил кулаком в ладонь Андрей. — Понял?

— А, эти! — радостно вскрикнул костлявый карлик. — Так бы сразу и сказал! У меня только одно есть, но большое, — похвалился Кощей.

— И где оно? — заорали мы все хором.

— Где — где, — пробубнил карлик. — Разбежался! — но увидев приближающихся с грозным видом Андрея и Дашку, Кощей замахал руками, — Ну, вы чего, ребята! Я ж пошутил! У черта лысого оно.

— Да он издевается над нами! — Дашка рванула к трону. Кощей со скоростью, которой бы позавидовали олимпийцы, взобрался по спинке трона на самый верх. Уже оттуда он выкрикнул: — Я правду говорю! Я ему на сохранение отдал! Чтоб не спёр никто!

Орландо поймал Дашку за руку и оттащил неминуемое возмездие в ее лице от трона силком.

— Как туда попасть? — поинтересовался он у Кощея — скалолаза.

— Кому ж знать, как не тебе! — осклабился карлик. — Ты ж, как я вижу, ангел? Ну и ступай прямиком в ад! — жутко захохотав, Кощей хлопнул три раза в ладоши, и мы оказались на выжженной равнине.

Вокруг полыхали костры, в которых горели души грешников. Кто — то лизал раскаленные сковородки, кто — то заживо лишался кожного покрова. Крик боли просто сводил с ума и разрывал барабанные перепонки.

— Боже, какое жуткое место! — Даша испуганно тронула меня за руку. — Надо быстро найти это дурацкое яйцо и сматываться отсюда, пока целы.

— Дашенька, неужели и ты чего — то боишься? — съехидничал Орландо. — А как же твое поведение? Именно из — за него можно сюда попасть! — скалясь во весь рот, ангелок нагло будил в подопечной зверя. И он не замедлил проснуться.

Подруга сжала губы в тонкую линию, нахмурилась и с разворота въехала наглому телохранителю прямо в челюсть. Орландо такого подвоха не ожидал и, пролетев метра два, грохнулся наземь, опрокинув при этом дымящийся рядом котел. Грешник, варившийся в нем, с криком "ура, помиловали!" на крейсерской скорости стартовал к выходу из сильно не нравившегося ему места. Вода из котла загасила огонь в костре, повалил жутко зловонный дым. Мы закашлялись. Серая мгла заволокла все вокруг. Видимость была на нуле, зато слышимость — хоть куда! Где — то завыла сирена. Кто — то заорал, очевидно, по местной громкой связи:

— Внимание! Всем постам! Преступник N 5234568 из отсека N 4 совершил побег. Перекрыть все выходы и входы! Преступника найти и наказать. На его уверения в помиловании не реагировать — нагло врет!

Мимо нас пронесся стройный отряд быстрого реагирования. Во мгле были видно только лихо заломленные красные береты. Я отчаянно вертела головой, силясь разглядеть, где ж находится громкоговоритель. Но из за этой дурацкой дымки видимость оставалась на нуле. Где — то рядом заходился в кашле Андрей. Дарья и Орландо просто испарились.

— Тебя кто сюда звал? — послышался рядом недружелюбный голос. Понять к кому он обращался, было весьма тяжело. Я взяла себя в руки и выдала:

— А никто! Что, сюда только по приглашениям можно?

— Помолчи! Не к тебе обращаются, — прошипел рядом хриплый от кашля голос мужа. Я пожала плечами и замолчала.

— Сюда иди, я тебе все объясню! — из темноты раздался голос исчезнувшего Орландо. "Все ответили, — пронеслось у меня в голове, — а где ж Дашка?". Громко охнув, я ринулась прямо в темноту, сразу наткнувшись на чье — то тело. Тело было живое, даже очень! Оно сразу поймало меня за грудки и лихо подняло вверх.

— Мне больно, — прошипела я в лицо неизвестному телу.

— Тьфу! Извини, Лиечка! — Орландо тут же поставил меня на землю и крепко взял за руку. — Пока эта дымка развеется, можно потеряться здесь на веки вечные. — Беспередышно вертя головой, ангел вспомнил свои прямые обязанности и озабоченно поинтересовался: — А где Даша?

— Понятия не имею. Я думала, что ты тоже потерялся.

— Потерять ангела в аду нужно умудриться! — хмыкнул Орландо и поволок меня вперед на звуки хриплых приглушенных голосов, которые отчаянно ругались между собой.

— Слышь, козляра! Я тебе последний раз говорю: или ты мне все рассказываешь, или я тебе рога поотшибаю напрочь! Мама тебя родная не признает!

— Да отвали ты, урод! Я сам тебе сейчас судный день устрою, будешь у меня сковороду лизать до скончания веков!

Подойдя поближе, мы с Орландо различили сильно осипший голос моего мужа и, как сказал, Орландо какого — то местного жителя, то есть черта. Ребята усиленно выясняли отношения.

— Ты, морда свинячья, будешь еще мне угрожать?!

— А, что? Может, запретишь мне!

— Ах, ты, свинорылое парнокопытное! — Голоса стихли, зато четко стали слышны звуки яростной борьбы двух горе — собеседников.

— Орландо, сделай что — нибудь! — взмолилась я. — Ведь застрянем здесь надолго, пока будем доказывать, что мы не грешники! А еще Дашку найти надо и яйцо!

Ангел хмуро кивнул и воздел руки кверху. Глаза его были закрыты, губы что — то тихо шептали. Он начал раскачиваться из стороны в сторону. Шепот стал нарастать, перешел в крик. Небо разверзлось, яркий свет хлынул потоками на весь ад. Черти и грешники взвыли. А с неба раздался внушительный голос, от которого хотелось присесть и закрыться руками:

— Кто звал меня? Орландо?! Опять ты! Когда ж ты успокоишься уже?! Не сдашь в этот раз экзамен, я с тебя лично три шкуры спущу!

— Понял я, понял! — отмахнулся ангел. — Помоги лучше, а то я могу до экзамена вообще не дожить! Видишь, куда попал? — он красноречиво обвел рукой окружающую местность. — Мне нужна карта ада, и кто у них здесь с кличкой "лысый"? Где его искать?

— Ну, ты совсем обнаглел! — выдохнул Архангел Гавриил (а это был именно он. Как Орландо потом нам объяснил, самая быстрая связь со своим наставником, пока ты являешься небесным учеником). — Держи карту. — Огненный рисунок появился и исчез в воздухе. — А лысого найдешь в притоне неподалеку. Он — его хозяин. И кличка "лысый" у него потому, что всю шевелюру растерял! — захохотал Гавриил, ухватившись руками за живот. — Я ему давно говорил: давай нарастим. А он — нет, отличительный признак! — продолжая надрываться от хохота, Архангел исчез. Вместе с ним отключился и яркий свет. Ад снова погрузился в темноту. Правда, дымка, наконец, рассеялась, и стало хоть что — то видать.

— Перво — наперво, — скомандовал Орландо, — найдем Андрея и Дашу, потом все остальное.

Взявшись за руки, мы зашагали по выжженной земле. На звуки возобновившейся борьбы. Пройдя три котла, мы свернули за угол и увидели: на нижнем уровне упоенно мутузили друг друга мой муж и молодой черт. Именно не дрались, а мутузили. Сил, судя по всему, у них уже не было, и удары обоими наносились чисто по инерции. Прекратить бессмысленное действие было выше их мужского самолюбия!

Спустившись по какой — то лестнице, мы с Орландо подошли к буйствующим.

— Андрюха, хватит! — обратился ангел к моему мужу. — Нам идти надо, дел по горло. Пусти его, он грязный и вонючий!

— Чего?! — рявкнул юркий черт, прекратив отбиваться от Андрея. Молодой адов отпрыск тут же переключил свое внимание на Орландо. — Тебя, что, разжаловали? Чего приперся? Сам — то когда мылся? Вон, патлы чернее ночи! — черт не успел договорить, как со всего размаху ему в рыло въехал кулак Андрея с одной стороны, с другой его же припечатал кулак ангелочка. Черт ойкнул и отрубился.

— Так — то лучше! — вытирая руки батистовым платочком, неизвестно откуда взявшимся, заключил Орландо. — Пошли! — Он махнул рукой Андрею. Мы пошли искать Дашку и лысого.

Путешествовали мы недолго, благодаря карте Гавриила. Необходимый нам притон находился в трехстах метрах от нашего местонахождения. Притон представлял из себя дорогой ресторан с наличием в прейскуранте различных видов услуг, совершенно далеких от прямого назначения ресторана. На наше требование проводить нас к лысому высокий скуластый черт, одетый во фрак, молча, проводил нас в дальнюю комнату. Посреди нее стоял кальян, вокруг которого на шикарном ковре расположилась целая куча суккубов разных полов и маленьких чертенят, постигающих азы адовой жизни. На горе шелковых подушек восседал старый черт с мощными витыми рогами и животом, еле уместившимся на них. Коротенькие ножки с копытцами были вальяжно вытянуты вдоль ковра. Их усердно массировали грешницы женского пола. Череп черта был гладким как коленка. Маленькие, заплывшие жиром глазки пристально уставились на нашу компанию. Жестом нас пригласили присесть. Мы, проигнорировав предложение, остались стоять на своих местах. Лишь Орландо сделал шаг вперед:

— Привет, Лысый. Как поживаешь? У меня к тебе дело небесной важности. — Лысый с любопытсвом смотрел на ангела. — Кощей дал тебе на сохранение яйцо Фаберже. Нам оно необходимо кой — какое дельце обмозговать. Отдай нам яйцо.

— Какой прыткий! — восхитился Лысый. — Может, еще чего нужно?

— Да, у нас в вашем уютном местечке пропала девушка. Она — наша подруга. Дарьей зовут. Верни!

Черт хмыкнул, присутствующее местное население разразилось приступами хохота.

— Ой, не могу! — ржал один из суккубов. — Ангел пришел лично девицу забирать! Что, ангелок, приглянулась никак?

— А, может, она к тебе не хочет? — выдавил другой, держась за живот.

— Может, я тебе ее заменю? — промурлыкала суккубка, пытаясь заглянуть в глаза Орландо. Ангел побагровел. Сделав еще один шаг вперед, Орландо во всю мощь своей глотки заорал:

— Да пребудет с вами Господь, да изойди нечистый из душ невинных! — он воздел руки к небу и закрыл глаза.

— Тихо — тихо! — вскочил на свои коротенькие копытца Лысый. Для своих размеров он был довольно подвижным малым, поэтому в один прыжок преодолев разделяющее их расстояние, Лысый примирительно взял ангела за руки и тихонько зашептал:

— Ну, ты ж учитывай: где находишься. Не надо их пугать. У них работа такая. Главным — он многозначительно ткнул пальцем в небо — навязанная. Не надо. Мы сами обо всем договоримся. Без лишних ушей! — последнее было сказано довольно громко. После замечания вся братия быстро слиняля из помещения, оставив нас наедине с Лысым.

— Так, на чем мы остановились? Ах, да тебе девушка и яйцо нужны. Мы ж деловые люди. А что мне взамен? — черт хитренько улыбался.

— Сначала покажи, есть ли у тебя то, что мы ищем, — упрямо заявил ангел.

— Пожалуйста! — Лысый махнул коротенькой ручкой и в комнату ввели беснующуюся Дашку с кляпом во рту. — Эта девушка тебя интересовала?

— Дашенька! — бросился Орландо к своей подопечной. Та одарила телохранителя уничижительным взглядом и демонстративно от него отвернулась.

— Видишь, девушка не хочет идти с тобой, — сделал вывод черт.

— А яйцо где? — пробасил Андрей.

— А яйцо ваше мне и даром не надо! — неожиданно для всех взревел черт. — Я из — за него всю шевелюру растерял. Этот скелет ходячий с нашим паханом договорился, что мне его охранять придется. А для надежности они запихнули его мне между рогов и сделали невидимым. Это яйцо мне плешь уже протерло за столько лет! Надо мной ржет весь ад! Нормальные черти шерстью покрыты, а я — лысый!

— Спокойно, — Орландо опять выступил вперед. — Я тебе шевелюру наращу. Отдашь яйцо?

— На! — наклонился к нему черт, подставляя рога. — Выковыривай!

Ангел подозвал Андрея. Вдвоем они долго о чем — то шептались и делали странные пассы руками над макушкой черта, затем вынесли свой вердикт:

— Рога надо спилить!

— Да ты совсем обурел, ангелок! — заорал черт. — Где ты видел черта без рогов? Опозорить меня решил?!

— Не ори! — веско прервал Лысого Андрюша. — Я тебе их спилю, а он — мой муж кивнул в сторону Орландо, — тебе их нарастит потом вместе с волосами, согласен? Но будет больно! — сразу же предупредил супруг.

— Валяйте, — вздохнул Лысый, подставляя опять макушку. — Только дверь запечатай, — попросил он ангела. — Чтоб народ надо мной не ржал.

Орландо лихим заклинанием запечатал двери. Грохот стоял просто неимоверный. На резонный вопрос "что это было?" он объяснил, что таким способом оттолкнул непрошенных гостей и желающих посмотреть в замочную скважину, каких в аду водилось немыслимое количество. Андрей начал пилить. Ножовкой. По рогам. Уже через несколько минут рога стали нагреваться от трения, черт начал подвывать. Мой муж предложил сделать перекур. Все согласились. Кроме Дашки, она так и торчала в углу комнаты связанная и с кляпом во рту.

Перекурили. Продолжили. Через пять минут ситуация повторилась в точности. Перекурили. На третий раз черт взвыл даже раньше привычных уже пяти минут. Взъерошенный Орландо, истекающий потом от немыслимой адской жары и ожидания, вырвал из рук Андрея ножовку и с остервенением принялся пилить рога самостоятельно. Лысый орал так, что крыша притона ходила ходуном, на что сердобольный ангел отвечал, что это "за грехи его тяжкие, за неверие в благодать…" и что, если Лысый не заткнется, то рога ему вовсе пообламывают, как придется. И еще, что настоящему ангелу не по должности шататься среди обитателей ада, да еще и помогать им накануне выпускных экзаменов в Небесной Ангельской школе. Лысый тихо всхлипывал в платочек, который любезно ему презентовала сердобольная я. Немного подумав, я дернула озверевшего ангела за рукав:

— Орландо, может, давай ему обезболивающее какое сделаем? Ну, или успокоительное? Он же живой все — таки. Жалко.

— Живой?! Жалко?! — заорал ангел и вдруг, резко успокоившись, сказал: — У тебя есть магнезия? Так кажется, называется это страшное зелье у людей? И еще пять кубов трамадола!

— Ты что в конец озверел? — начала заводиться я. — Я — врач, а не убийца! Да и где я тебе столько всего возьму?

— Коли, я сказал! — рявкнул ангелок и продемонстрировал мне взгляд, жаждущий крови. Я ошалела от таких ангельских способностей. Забыв, что я тоже кой — чего могу колдануть, я быстро закивала, соглашаясь. Мне тут же запихнули в руку два невесть откуда взявшихся полных шприца. Сглотнув и непрестанно косясь на слетевшего с катушек ангела, я подошла к Лысому, пробормотала " извините" и засадила оба шприца одновременно. Черт подскочил к потолку, глаза его полезли из орбит. Срикошетив от потолка, он спикировал прямо на кальян местом, для него не предназначенным ну никак! Взмыв повторно под потолок с дико вращающимися глазами, черт, как цирковая лошадь, принялся наворачивать круги по помещению. Андрей с остывшим ангелом изумленно наблюдали за действиями Лысого. Я, как настоящий врач, дававший клятву Гиппократа, рванула ловить обезумевшего рогатого. На седьмом круге у меня кончилось дыхание, дико кололо в правом боку, а черт, не сбавляя скорости, проносился мимо застывшей меня, заходя уже на десятый круг. Я отдышалась с горем пополам и решила повторить попытку. Совершить повторный забег мне не дали. Андрей с Орландо вцепились в меня с двух сторон мертвой хваткой. Под уверения ангела, что черт скоро уже и сам остановится, меня умудрились удержать на месте. За Дашку мы попросту в свете событий забыли.

Лысый наконец сделал последний круг и упал замертво.

— Умер! — дернулась я оказывать помощь.

— Нет! Без сознания! — констатировал Орландо, пощупав пульс и доставая неизменную ножовку. — Будем пилить!

Через полчаса усилий рога, наконец, были спилены. Черт предпочитал не приходить в себя до окончания всей процедуры. Орландо нащупал яйцо, которое укатилось при ликвидации оригинального крепления. Яйцо стало видимым. Я, не видевшая ни разу в своей жизни произведений Фаберже, кроме как по телеку, невольно залюбовалась изделием. Оно искрило и переливалось всеми цветами радуги, при этом ничего лишнего или наляпистого там не было! Оно притягивало к себе взгляд и манило "возьми меня!". Я тряхнула головой, сбрасывая с себя наваждение. Яйцо Орландо тут же спрятал куда — то в глубину своей белоснежной рубахи и приступил к ритуалу наращивания рогов и волос. Я приготовилась набираться нового опыта, таких заклинаний у меня в учебниках магии не было.

Ангел два раза хлопнул в ладоши и два раза махнул руками возле головы черта. На макушке Лысого мигом разрослись великолепные ветвистые рога, которым любой олень позавидует, и между ними пошла густая черная волосяная поросль в виде прически "ежик". Орландо окинул оценивающим взглядом свою работу, удовлетворенно крякнул и отошел от измученного черта. Андрей, покосившись, на дело рук ангельских, тут же уточнил у творца, точно ли тот уверен в правильности формы рогов. На что получил ответ, что все твари Божии только были бы рады иметь такие формы, и что, если черта что — то не устраивает, то пусть он сам ему скажет, и они договорятся о новой цене. Андрей, подумав и прикинув что — то в уме, согласился с доводами ангела.

Лысый пришел в себя и сразу потребовал зеркало. Я, жутко нервничая за черта, щелкнула пальцами, призвав заклинание материализации, протянула ему небольшое зеркальце в симпатичной золотой оправе. Лысый долго изучал свой новый облик, то с одной, то с другой стороны, чмокал губами, качал головой, что — то бормотал себе под нос. Наконец, он пожал руку ангелу со словами благодарности за избавление от ненавистного яйца и за то, что он станет родоначальником новой роговой моды. Все были счастливы, кроме Дарьи. Подруга уже почти перегрызла от злости тряпку, служившую ей кляпом, и перетерла веревки о песчаную стену. Содрав себе руки в кровь, она жаждала отомстить своим нерадивым друзьям, в особенности, своему телохранителю. Только как, она еще не придумала. Тем временем телохранитель вспомнил о своих прямых обязанностях и повернулся к черту:

— А девушку отпустить?

— Чем платить теперь будешь? — уточнил Лысый, любуясь на свое отражение в зеркале.

— Тебе еще что — то надо?! — рявкнул Орландо, багровея.

— Подожди, — махнул рукой черт, — ты свои обязанности знаешь и выполняешь. А почему ты считаешь, что я вправе от них отказаться? — Вопрос поставил в тупик ангела. — Держи! — тут же всучил Лысый задумавшемуся Орландо какой — то сверток. Прочитав документ, ангел так и остался стоять с открытым ртом в виде симпатичного истукана и сжимая в руке выданную бумагу.

— Эх! — вздохнул Андрей и взял инициативу в свои руки. Пробежав глазами писанину, муж отвел меня в сторону:

— Там написано, что мы должны отдать чью — то душу взамен за Дашу или за желание. Что делать? — он выжидательно уставился на меня. Я оглянулась на подругу. Психующий недавно ангел показался мне мелким пакостником по сравнению с яростью, бушующей в груди подруги, а главное, крупными буквами проступавшей у нее на лице. Ее зеленые глаза налились кровью и метали искры во все стороны. Из носа валил пар. Я тут же сообразила и, выхватив из рук Андрея контракт, рванула к Лысому:

— Мы согласны, где подписать? — невинно захлопала я глазками.

— Здесь! — мне ткнули грязным пальцем в место будущей подписи и сунули перо с чернилами. Я тут же слегка корявыми буквами вывела: "Согласны отдать Дашу вместо души кого бы то ни было!" и расписалась. Вручив подписанный контракт довольному черту, я вернулась к мужчинам.

— Ну, что он отдаст нам Дашу? — с надеждой в голосе уточнил Орландо. — Когда?

— Попозже, — уклончиво ответила я. — Даша сказала, что б мы за нее не волновались, она сама с ним разберется. А мы должны пока освободить Гидру, а потом вернемся за ней. Ну, чтоб встретить ее! — тут же исправилась я, выпихивая таращащихся на меня спутников. Пока черт не вник в условия подписания контракта, нужно было драпать. То, что Дашка меня потом убьет, я ни секунды не сомневалась. Зато сейчас я выиграла и время, и наши бессмертные души! А уж Даша покажет местным, как безобидных женщин похищать.

Мы неслись, очертя голову. Орландо показывал дорогу к выходу. На бегу он, все — таки, уточнил у меня, чем было вызвано желание Дашки остаться в таком нелицеприятном месте заложницей.

— Отомстить! — мрачно выдала я. Желание расспрашивать дальше у телохранителя явно пропало.

Вбежав в пещеру Гидры, мы устало попадали на каменный пол, даже не заботясь о чистоте или комфорте. Гидры там не оказалось. Отдышавшись, мы решили перекусить и подождать в пещере ее хозяйку.

— А пока будем ждать, сварим зелье, — предложила я. Мужчины тут же самоустранились от приготовления, по словам Орландо, "ядов замедленного действия". Они решили прогуляться к нашему дому, проведать Лушу и приволочь котелок — самовар, чтобы можно было нормально поесть.

Я занялась колдовством. Моля Бога о том, чтоб у меня все получилось, я принялась готовить необходимые ингредиенты. Магией развела костер и материализовала котелок. Всыпав в кипящую воду толченые копытца и сушеные глаза, я добавила гуталин, причем, вместе с тюбиками. Оставалось только злополучное яйцо. Как его можно было растолочь, я представить себе не могла. Сидевшую в глубоких раздумьях меня и застали мужчины, вернувшиеся с прогулки.

— Как жизнь? — улыбнулся Орландо. — Как зелье — не спрашиваю, запах и так по всему берегу идет!

— А зря, что не спрашиваешь! — ощетинилась я. — Я не знаю, как растолочь это яйцо! — надувшись, я уперлась взглядом в кипящее варево.

— Сейчас решим! — взял инициативу в свои умелые руки мой муж. Я с надеждой посмотрела на вертящего в руках злополучный предмет Андрея. Минуты три он это делал молча и методично. Далее Андрей уселся на стул и, подперев ладонью подбородок, уставился на предмет раздумий, затем вообще вместе с яйцом удалился за пределы пещеры.

— Подождем, — развел руками Орландо и стал нашептывать что — то котелку — самовару.

Лысый, увидев, что незваные гости, как ненормальные, рванули к выходу, облегченно потер руки. Развернув наспех впихнутый ему контракт, черт уставился в него, с удивлением читая условия подписания контракта второй стороной.

Дашка к тому времени уже выплевывала остатки своего кляпа и, не без обалдения, смотрела вслед быстро удаляющимся друзьям. Решив для себя, что с ними она поговорит попозже, девушка быстро переключила всю свою ярость на сидевшего перед ней черта.

— А ну, развяжи, сволочь рогатая! — прорычала Дарья.

Лысый, еще до конца не понявший, зачем ему девушка вместо души, и почему гости так быстро отказались от нее, задумчиво подошел к своей собственности и, не глядя на нее, разорвал веревки. Не успел он и шагу ступить, как руки Дашки сомкнулись вокруг его горла и с нечеловеческой силой принялись душить видавшего виды черта. Задыхаясь, он прошептал "помогите!". На разъяренную девушку это не подействовало. Она продолжала свою экзекуцию, сопровождая ее такими ругательствами, какие Лысому даже в страшном сне не могли присниться! Пытаясь вырваться и мысленно проклиная ту минуту, когда он подсунул контракт ненормальным, черт оступился и полетел на пол, задев при этом маленькую красную кнопку сигнализации. В комнату тут же влетела целая орава чертей в красных беретах:

— Отряд быстрого реагирования прибыл по вашему приказу! — отрапортовал командир. У него вместо берета была красная пилотка со значком в виде черта с вилами наперевес. — Что прикажете? — осведомился он, наблюдая странную сцену.

— Помогите! — прохрипел с трудом Лысый, когда его тушку в очередной раз оторвали от пола и с силой вдавили обратно. — Уберите ее!

Отряд сорвался с места. С десяток накачанных бугаев с рогами окружили девушку и принялись оттаскивать от местного авторитета. Дашка тут же бросила надоевшего ей Лысого и переключилась на отряд. Врезав парочке чертей с разворота ногой по зубам и рогам, она вспомнила, что еще умеет колдовать. И началось!

Один из бравых парней обзавелся белоснежными крыльями, которые сразу же взмыли под потолок и стали удерживать там орущего хозяина. Другой начисто лишился рогов, зато пробрел пышную розовую шевелюру в виде импозантных кудряшек, густые завитые ресницы и накачанные силиконом губы, которые заняли полморды доблестного защитника. Еще у него появилась грудь, как минимум третьего размера. Вояку тут же хватил удар. Третий лишился куда более ценного органа для каждого уважающего себя мужчины. На том месте не было теперь вообще ничего! Воин огласил окрестности жутким воем и вылетел из помещения в неизвестном направлении. Остальные замерли на местах, напряженно всматриваясь во внешность друг друга.

— Значит так! — гаркнула победительница. — Подчиняться теперь будете мне! Кто против — шаг вперед. Я с ним лично побеседую! — прищурившись, она осмотрела строй. Желающих беседовать лично не нашлось. — Кругом, шагом марш! — скомандовала девушка и переключилась на уползающего Лысого. — А вас, Штирлиц, я попрошу остаться! — рявкнула она, наступив на хвост убегающего.

— Что ты хочешь? — взмолился хозяин притона, стараясь не шевелиться. При каждом движении Дашка усиливала давление ногой, и хвост просто жгло от боли.

— Хочу слуг, наложников и подробного рассказа, как вы докатились до такой жизни. — Девушка убрала ножку, и черт получил возможность подняться на ноги. — Еще я хочу ознакомиться с контрактом и узнать, что здесь произошло!

Лысый сорвался с места и услужливо подал ей контракт. Дашка махнула ему рукой, приказывая удалиться для выполнения ее пожеланий. Черт, беспередышно кланяясь, исчез за пределами комнаты. Девушка еще раз перечитала документ. Почему так с ней поступили, было выше ее человеческого понимания. Решив, что потом во всем разберется, она занялась наведением порядка в этом мерзопакостном месте.

Ожидание заняло больше времени, чем хотелось. Гидра уже вернулась в пещеру. Пока мы добывали ей яйцо, она сгоняла к нам домой, познакомилась с Лушей, предварительно напугав ее до потери сознания. Зато потом Луша включила ей блюдечко, и многострадальная мать за двести с лишним лет увидела своего сыночка. Рыдали всем колхозом: и Луша, и Троглодит Иванович, и Вася, и баба Яга, и даже Настёна. Правда, последняя рыдала больше из солидарности, так как в силу малолетства еще не понимала причины для слез. С Троглодитом Гидра договорилась о месте встречи после того, как ее освободят доблестные герои Фольклора. Поведав нам с Орландо, как она провела это время, Гидра поинтересовалась, как продвигаются наши дела по ее спасению.

— Не можем растолочь яйцо, — пожаловался ангел, кивая в сторону кипящего котелка с жутко вонючим зельем. — И ты это будешь пить? — скривившись, уточнил он.

— Ради сына я сделаю теперь все! — с пафосом выдала Гидра и уселась рядом с нами ждать результатов по подготовке ингредиента.

Мы просидели в полном молчании и надежде около часа. В пещеру вошел изрядно помятый и запыленный Андрей. Нам он продемонстрировал широкую, тонкую, вогнутую лепешку, которая раньше была злополучным яйцом, с отпечатком копыта Сивки — Бурки посередине.

— Что это? — поинтересовалась я, имея в виду отпечаток. Андрюша решил, что меня интересует весь процесс и поведал нам грустную историю о том, как он его молотом бил, под пресс запихивал, всем нашим домом на него наезжал и даже дал Сивке — Бурке попытаться растолочь его копытами! Результат мы видели все, только, что делать с этим результатом дальше, было не понятно.

— Слушайте, — оживился Орландо. — Золото ведь мягкий металл, на огне он расплавиться и раствориться. А мы быстро намажем Гидре лапу и вольем в глотку.

— Ты раскаленный металл жрать пробовал? — веско уточнил Андрей, тяжело глядя на неугомонного ангела. Орландо захлопал ресницами и замолчал.

— Я ради сыночка! — подскочила Гидра, цапнула со стола золотую лепешку и зашвырнула ее в котел. Запах пошел по пещере такой, что из глаз хлынули слезы.

— Идите, — повелела нам Гидра, — сама дальше все сделаю! Ждите меня у своего домика.

— Если женщина просит… — протянул мой муж и зашагал в сторону дома на колесах. Нам ничего не оставалось, как двинуться за ним следом.

Даша восседала на импровизированном троне из подушек и милостиво принимала страждущих. Таковых накопилась целая комната, а чтоб никто не сбежал, по периметру стояли красные береты с отсутствующими взглядами, упертыми вдаль.

В комнату втолкнули следующего посетителя. Им оказался суккуб, который ржал во время переговоров о Дашкиной персоне. Противно ухмыляясь, девушка знаком показала дрожащему соблазнителю приблизиться.

— Ну, что, ты обо мне лучше позаботишься? Соблазнять меня собрался? — улыбка, не сходившая с лица Даши, не обещала ничего хорошего. — Тебя как зовут, мальчик?

— Казанова, — заморгал суккуб. Даша расхохоталась.

— Какое же тебе наказание придумать, Казанова? А, я знаю, — махнула она рукой, — смотри так ты, по — моему, еще лучше! — подмигнула девушка побелевшему суккубу. На причинном месте у него красовалась красивая резная подкова вместо органа. Она светилась, как новогодняя елка и периодически выдавала "а я все гляжу, взгляд не отвожу". Во время песенной цитаты на животе жертвы появлялась огненно — красная стрелка, которая предусмотрительно указывала, куда конкретно нужно смотреть, чтоб не отводить взгляд. Суккуб улетел весь в слезах.

— Следующий! — выдала величественно Даша. В помещение вплыла суккубка. Присмотревшись, Дарья опознала в ней ту самую, которая нагло таращилась на её Орландо и пыталась его соблазнить.

— Тебе конец! — прошептала вершительница судеб в Дашкином облике.

Обсудив с Лушей все новости и события последних нескольких часов, мы напряженно следили за горизонтом — вдруг там появится Гидра.

Прошли долгие полтора часа. Андрей задумчиво пялился вдаль, Орландо нетерпеливо расхаживал по песку, а я, посматривая на небо, продолжала шептаться с Лушей. Мы как раз обговаривали с ней, как объяснить Дашке, зачем мы ее бросили, без ущерба для здоровья окружающих. И тут появилась Гидра. Она приземлилась возле нашего дома, скалясь всеми семью мордами.

— Я свободна! — заорала она во всю мощь. Невиданная вонь тут же распространилась по всему берегу. У меня опять стало резать и щипать глаза.

— Помойся! — Андрей указал на плещущееся море. — Потом будем корабль из дома делать.

— Я чего сказать — то хотела, — притормозила Гидра на пути к воде. — Ты знаешь, как проход в ад открывать — то? — она посмотрела на Орландо, который почему — то очень смутился. — Вот! А Кощей знает! Давайте так, — предложила дракониха уже из воды, — вы идите опять к Кощею, а я с Лушей корабль на воду вам спущу. — Луша согласно закивала головой.

— Ты чего молчал, гад? — я сжала кулаки и двинулась к ангелу. — Не нравиться тебе моя подруга, не надо. Но кто дал тебе право так над ней издеваться?! — я замахнулась, но не попала. Орландо успел увернуться.

— Да от Дашки любой с ума сойдет! — вступился за друга Андрей. — Сама, что ли, её характера не знаешь? Да она и в аду не пропадет, сама ведь сказала, что ад им раем покажется после Дашки! — я срочно начала изучать небо над головой. — А то, что он не может открыть проход, так мы и не спрашивали его! — резонно заметил муж.

— Нет, я сам должен был сказать вам! — Орландо вскочил и шарахнул кулаком о стену дома. — У меня есть свой интерес помимо Даши, чтоб вернуться в ад. — Он с вызовом взглянул в мои глаза. — А проход я знал, что Кощей откроет, если его опять припугнуть.

— Ладно, — хлопнул себя по коленкам Андрей, — идем пугать Кощея. — Он развернулся в сторону пещеры.

— Не, вам сейчас с парадного входа придется заходить, — прокричала Гидра, барахтаясь в водичке. — Тот проход у него только для слуг и шпионов открывался. Да и переехал он оттуда после вас.

— Куда идти? — уточнила я. Гидра выползла на песок и, восстанавливая дыхание, пробурчала: — Сейчас мне Андрюха покажет, где кой- какие механизмы наладить надо будет, пока вы там гуляете, и я вам дорогу покажу. Я согласилась.

— А ты, дорогой, — пропела я на ушко ангелу, — нас всех туда быстренько донесешь, чтоб мы время не теряли. А не то я Дашке скажу, что это ты ее там оставил! — Орландо молча кивнул.

Перед нами высился темный мрачный замок. Вокруг него кружили вороны, периодически из замка доносился жуткий вой, и вылетали летучие мыши. Тропинка, подходившая к воротам замка, совсем заросла лебедой и колючками. Я прошептала заклинание — расчистку, и среди травы появилась дорожка.

Подойдя вплотную к открытым настежь воротам замка, мы обнаружили совсем новенькую табличку, светившуюся неоновыми огнями. Вывеска гласила: "Разгадываю загадки, демонстрирую отгадки, и где раки зимуют".

— Офигеть! — присвистнул Андрюша. — Крутая смена амплуа! Ну, пошли, посмотрим, на нововведения.

Мы прошли приветливо распахнутые ворота и остановились перед входной дверью. Над ней тут же засветилась вывеска: "Дерни за веревочку!". Веревочка появилась перед нашими изумленными лицами прямо из воздуха. Мой муж хмуро дернул за шнурок. Дверь распахнулась, мигая очередной надписью: " Оставь надежду всяк сюда входящий!". Ниже шло: "Вход бесплатный, выход — без головы!".

— Шутник, однако, — протянул Андрей и со шнурком в руках зашагал внутрь.

Помещение ничем не отличалось от того, в котором мы первый раз проводили переговоры с Кощеем. Так же раздался голос невидимого хозяина:

— Кто к нам пожаловал? Приветствую тебя, путник.

— Кончай театральные эффекты разводить! — гаркнул Андрей в пустоту зала. — Выходи, поговорить надо!

Из — за трона высунулся знакомый костлявый карлик. Испуганно поморщившись, он процедил сквозь зубы:

— Опять вы! Что, убивать теперь пришли?

— На хрен ты кому нужен! — изрек муж. — Тем более — некогда нам с тобой возиться! Открывай нам проход в ад, и мы уйдем по-хорошему.

— Всего — то, — хмыкнул Кощей и полез на трон. — Ты видал надпись? Одно желание в обмен на загадки. Отгадывать будешь? — уточнил Кощей на всякий случай.

— Давай, — согласился муж. Я в очередной раз удивилась способностям любимого. Орландо просто, молча, наблюдал за событиями. Со стороны казалось, что ему глубоко на все наплевать. Его одолевали какие — то мысли, известные только ему одному.

Кощей поудобней расположился на троне и с улыбкой выдал:

— Сидит девица в темнице, коса на улице.

— Морковь.

— Сидит дед, во сто шуб одет, кто его раздевает, тот слезы проливает.

— Лук, — лениво ответил Андрей. — Слышь, Кощей, у тебя загадки все старые и детские. Давай, я тебе загадаю. Ответишь — будем сами проход искать, не ответишь — открываешь нам проход, и мы тихо уходим, без шума и пыли. Согласен?

Карлик нетерпеливо заерзал на троне:

— Валяйте! Нет таких загадок в мире, чтоб я ответа не знал, не будь я Кощей! В Фольклоре живу, как — никак, — ухмыльнулся Кощей, потирая руки.

— За чем вода в стакане? — задал первый вопрос муж.

— Чтоб пить, — довольный карлик скалился во весь рот.

— За стеклом! — припечатал мрачно Андрей. — Следующая: зачем человеку коньки?

— Чтоб кататься!

— Чтобы отбрасывать! — еще больше нахмурился Андрюша. — Кто ходит в гости по утрам?

— Винни — Пух! — радостно оповестил карлик.

— Аристократы и дегенераты! — подредактировал ответ карлика муж. — Ни хрена ты не знаешь, а туда ж — оставь надежду! Открывай проход!

— Так нечестно! — застучал ножками Кощей. — Вы меня обманываете! Не открою!

— Слышь, костлявый, загадки не отгадал, проход не открываешь. Может, тебе в рыло съездить для порядка? — пошел вперед Андрей.

— Не — не, не надо, — заикаясь, промямлил Кощей. Вскочив на ножки, он потянул за невидимый шнур. За спиной карлика открылся проход, из которого сразу же стали слышны стоны грешников. На нас дыхнуло неимоверным жаром. — Проходите, жалко мне что ли?

Молчаливым отрядом мы вновь ступили на адовы земли.

Даша продолжала восседать на троне из подушек и наводить порядки. Перед ней стоял, нагло ухмыляясь, молодой черт. Он крутил хвостом и пытался строить глазки симпатичной девице, которая пристально изучала его наглую физиономию.

— Ну, чем живешь? — наконец закончила изучение Дарья.

— Пью, — нахально выдал черт и стал корчить смешные рожицы. — Все, что горит, и все, что на "Ш": шампанское, шпирт, шамогон! А что?

— Почистить тебя надо, — вздохнула Дашка. Материализовав вантуз и бутылочный ершик, она пальчиком поманила его к себе. Черт, не почуявший подвоха, смело зашагал к трону.

— Становись, котик, будем скверну из тебя выгонять! — мило улыбнулась Даша. Черт, подмигнув стоящему рядом воину, ухмыляясь, плюхнулся на колени. Обхватив руками ножки девушки, принялся зацеловывать их с явным усердием, осыпая ее комплиментами. Дашка немного напряглась. На секунду задумавшись, она кивнула, соглашаясь, очевидно, сама с собой. В ее глазах зажглись недобрые огоньки:

— Так это ты, скотина пьяная, на меня поспорил? Сейчас ты у меня узнаешь, как невинных девиц соблазнять! — Черт не успел опомниться, как ершик с вантузом встретились у него внутри ровно посередине его волосатого тела. — Ты у меня забудешь, и как пьют, и как за девками бегают, и еще много чего! — Всю мораль Дашка сопровождала движениями, имитирующими чистку. Такого не ожидал никто! Красный берет, стоявший рядом, попросту свалился без чувств. Остальные рванули в панике к выходу. Черт, подвергшийся экзекуции, жалобно скулил и подскакивал на месте от каждого карающего движения. Судя по его глазам, он раскаялся на всю оставшуюся жизнь и семимильными шагами шел к исправлению.

Развернув карту, выданную нам Гавриилом, мы шагали прямиком к притону Лысого, когда навстречу нам выбежал сам хозяин, обливаясь холодным потом. Увидев нас, лицо черта озарило просто неземное блаженство. Он рухнул перед нами на колени со словами:

— Люди добрые, я порву контракт, хотите — сами порвете! Я больше не заключу ни одного контракта! Я их все выброшу! Я исполню безвозмездно любое ваше желание, хотите — не одно! Только избавьте нас от таких мук! — слезы градом катились по значительно похудевшим за последнее время щекам, в глазах было мировое раскаяние и полное смирение.

— Даже нам такого не удавалось, — отвлекся от своих мыслей Орландо, глядя на кающегося черта. Мы переглянулись. У меня заныло сердце. Даже чертей бывает жалко, когда рядом с ними Дарья.

В этот момент прямо на нас налетела толпа огалтело орущих чертей. В глазах каждого стоял неописуемый ужас. Я рванула внутрь, не дожидаясь предложения войти.

Перед моими глазами открылась картина очищения скверны.

— Мать честная! — заорала я, выдирая из рук осатаневшей подруги орудия пыток. — Во что вы ее превратили?!

— Какую отдали, такую и получите, — сзади ко мне вальяжной походкой подходил высокий мужчина с черными волосами в строгом деловом костюме, белоснежной рубашке и галстуке бабочкой. — Позвольте представиться, Вельзевул! — он картинно поклонился. Жестом приказав своим подданным исчезнуть, он приземлился рядом с Дашкой. Окинув ее оценивающим взором, изрек:

— Хороша! Да только такую я ее в ад не возьму. Она мне всех подданных испортит. Хотя — метод мне понравился. Смело и оригинально! А главное — он усмехнулся Дашке, — доходчиво! Мне только что Кент поклялся на крови, что действительно бросит пить и начнет работать. — Еще раз ухмыльнувшись, он уточнил: — Кент — это тот наглый молодой черт, которого ты так хорошо воспитала. Даже мне редко удается так влиять на своих подданных. Браво! — он захлопал в ладоши. Затем снова обратился к нам: — Забирайте! Насовсем. — Он достал контракт, подписанный мною, и разорвал его на мелкие кусочки. — Вам еще желание обещали исполнить мои подданные. Я великодушно разрешаю им это сделать, — Вельзевул встал, поклонился на прощание и гордо удалился.

Дашка пришла в себя и испуганно жалась к Орландо. В комнату аккуратно по-над стеночкой вошел Лысый:

— Какое желание изволите? — скромно поинтересовался он.

— Забери моего мучителя! — выдал ангел. Мы с удивлением вперились взглядами в Орландо.

— Не могу, — выдохнул рогатый. — У тебя наказание за грехи родителей. Не в моих это силах, — развел он руками.

— А кто может? — наступал ангел.

— Вельзевул или Главный, — указательный палец черта уперся в небо. — Больше никому ничего не надо? — он оглядел присутствующих и, пятясь назад, удалился.

Орландо уронил голову на руки и зарыдал. На вопрос что случилось, он сбивчиво выдал рассказ о своем детстве, который, как оказалось, уже частично слышала Даша. Узнав про остаток черта в душе ангела, мы были в шоке.

— Надо помочь! — постановили мы всем коллективом и направили свои стопы к Вельзевулу в логово.

Вельзевула мы нашли инспектирующим свои владения. Он хмуро осмотрел нашу компанию и поинтересовался целью нашего возвращения:

— Мои подданные не удовлетворили ваших желаний или исполнили их не полностью?

— Послушайте, уважаемый, — взял на себя уже привычную ему роль парламентера Андрей, — помогите моему другу. Ведь это неправильно портить ему жизнь только за то, что его родители были не такие.

— Все должны отвечать за грехи, — мудро изрек Вельзевул.

— Давайте договоримся, — предложила Дарья. — Вы ведь тоже, насколько я помню, хоть падший, но ангел.

Мужчина задумался. Мы молча ожидали приговора. Вельзевул размышлял долго, беспрерывно косясь на Дашку. Та старалась выглядеть паинькой и обворожительно улыбаться.

— Хорошо! — наконец выдал свое решение он. — Я освобожу тебя от остатка черта, но ты должен будешь отдать мне то, что тебе дорого, но очень тебе мешает.

Орландо посмотрел на нас, вздохнул и извлек из своей бездонной рубашки потрепанную "Камасутру":

— Держи, мне она не нужна! — гордо вскинув голову, ангел протянул книгу Вельзевулу. Тот только расхохотался в ответ:

— Парень, я её и без тебя в подробностях знаю. Даже больше, чем там написано. Я тебе говорю про другое. Про то, что у тебя живет в сердце, в душе.

— Опять про душу заговорили, — досадливо поморщилась Дашка, вспомнив с чего началось ее последнее злоключение.

— Ее я не отдам! — твердо заявил Орландо и заслонил подопечную своим телом.

— Да не дай Бог! — высказался Вельзевул. — Такое наказание тебе лично определили, насколько я знаю, вот и мучайся сам. Я же сказал еще в притоне, что ее я даже в ад не возьму. Думай, мальчик, думай. — Верховный падший ангел отвернулся и пробурчал в сторону: — Хотя мне совершенно не понятно: за что тебе оставили кусочек души черта, если тебе презентовали эту милую девушку. — Он хмыкнул, обдумывая данный парадокс. — Как по мне, так даже я бы не стал так наказывать своих подданных.

Орландо смотрел в одну точку, не реагируя на раздражители. Я испуганно жалась к Андрею, понимая, что происходит что — то серьезное. Дарья придвинулась к нам и зашептала:

— А ты знаешь, что ангелу Пифия предсказала?

— Откуда, мне он не показывал. Да и я думала, ангелы в предсказаниях не нуждаются.

— Так ведь он — еще студент, хоть и последнего курса, — пояснила мне Дашка.

— А ты знаешь? — подозрение закралось само собой. — Говори правду, не юли!

— Знаю, — ответила подруга, потупившись. — Я у него бумажку стибрила и прочитала. А так бы мучились! — выдала в свое оправдание неугомонное создание.

— Ну, колись!

Даша закрыла глаза, потыкала воздух указательным пальцем и прочитала по памяти:

Пройдет гроза, утихнет боль

И у потухшего вулкана

Восстанет страсть. Возникнет роль

Твоя. Все будет без обмана!

На небесах простят, поймут,

Благословят, отпустят с миром,

Из крови извлекут весь яд,

Воссоединят с твоим кумиром.

И краски цвет свой обретут,

И звук по — новому услышишь,

И ангелы тебе споют,

И ты поймешь — ты снова дышишь!

Я оглянулась. Мы стояли на склоне какой — то горы. Кругом горели костры, булькали котлы. Все было по — прежнему. Только у меня не проходило ощущение неотвратимости происходящего.

— Даш, мне кажется, что часть предсказания Орландо скоро сбудется. Я только не пойму, что это все значит.

— Так и я не поняла, — развела руками подружка.

Тем временем ангел решился. Он подошел к Вельзевулу со сложенными руками на груди и начал молиться! Мы замерли, ожидая быстрой смерти от Верховного. К нашему удивлению тот только одобрительно закивал головой, подбодряя Орландо. Я, кажется, стала догадываться о смысле предсказания ангела. Подойдя тихонько к Вельзевулу, я спросила его, наклонившись к самому уху:

— А где мы находимся? Я понимаю, что это ад. Но что это за местность? Именно эта? — я ткнула пальцем себе под ноги. Вельзевул в ответ склонился очень близко ко мне и так же тихонько прошептал:

— Ты правильно понимаешь. Это вулкан. — Он загадочно улыбнулся и отошел, помахав мне рукой. Я обалдело смотрела ему вслед. Он удалялся все дальше, поднимаясь вверх по горе. Гора стала легонько дрожать. Я задрала голову и увидела, что сверху с того места, где должна быть её вершина, стали стекать тоненькие струйки раскаленной лавы. Орландо продолжал свое занятие. Чем громче он читал, тем сильнее становилась дрожь под ногами.

— Но он же потухший! — в ужасе прошептала я сама себе. И тут же услышала внутри себя голос Вельзевула:

— Все правильно, девочка, все правильно. Он был потухший. Просто вы немного не поняли. — Голос исчез так же внезапно, как и появился. Я замерла. Ангел дочитал молитву и, как собачка, пошел за Вельзевулом вверх, смотря перед собой ничего не видящим взглядом. Дашка попыталась рвануть за ним.

— Стой! — скомандовала я. — Так надо!

Когда оба мужчины достигли вершины, потоки лавы стали гораздо мощней и начали вырываться наружу языки пламени. Это вызывало благоговейный ужас. От зрелища нельзя было оторвать глаз.

Небеса над мужчинами разверзлись, и грянула гроза. Это было нечто. Зарницы лупили одна за одной. И каждая норовила попасть именно в жерло проснувшегося вулкана. Орландо и Вельзевул стояли рядом на самой вершине в потоках лавы и огне. Ничего более страшного мне видеть не приходилось!

С небес спустился уже знакомый нам Архангел Гавриил во всем своем великолепии. Он подошел к мужчинам и громогласно обратился к взывавшему:

— Зачем ты звал меня, ученик? Ты сказал, что готов к самому главному экзамену твоей жизни. Так ли это?

— Да, учитель, — поклонился Орландо. Вельзевул отошел в сторону и молча наблюдал эту сцену.

— Ты хочешь сдавать его здесь?

— Да, учитель!

— Тогда отвечай: что самое важное на Земле?

— Любовь, учитель!

— Правильно, тогда говори остальное! — голос Архангела разносился на многие километры. Весь ад замер, слушая его.

— Я отказываюсь от завещанной мне миссии! — гордо изрек Орландо. — И это забери, мне не по силам! — В руки Архангела плавно спикировали белоснежные крылья ангелочка. Дашка охнула и закрыла лицо руками.

— Ты все решил? — уточнил Гавриил.

— Да, учитель, я все решил. Я хочу, как и моя мать, быть человеком! Я люблю земную женщину! Ради нее я пройду огонь и воду!

— Я знал, что это случиться, — с сожалением в голосе произнес Гавриил. Неожиданно ласково погладив Орландо по голове, добавил: — Будь счастлив, мой мальчик! Твоя мать не сказала тебе всей правды. Она захотела стать человеком ради другого человека, но он не оценил этой жертвы. Назад хода не было. Я стал помогать ей, я любил твою мать! И именно я — твой отец. — Бывший ангел поднял глаза и посмотрел прямо в лицо новообретенному отцу. Тот взгляда не отвел. Они обнялись.

— Потом наговоритесь, — влез во встречу родственников Вельзевул. — Отдай мне то, что принадлежит мне! — он протянул руку Орландо. Тот удивленно посмотрел в сторону протянутой руки.

— А что я тебе должен еще отдать? — неожиданно парень согнулся пополам и протяжно вскрикнул. На ладони у Вельзевула замельтешило маленькое черное пятно, противно ржущее.

— Все, ты свободен! — выкрикнул Вельзевул и, обернувшись вокруг своей оси, хлопнул в ладоши. — Теперь все уходите отсюда, — он самодовольно улыбнулся. — Сейчас здесь будет очень жарко!

Мы вчетвером стояли возле нашего дома на колесах. Точнее, на волнах. Гидра, как и обещала, спустила наш дом на воду. На основании рекомендаций по изменению облика моего мужа дом превратился в двухпалубный корабль. Гидра стояла на берегу и приветливо махала нам лапой.

— Все, как просил! — хлопнула она Андрея по спине. Тот еле удержался на ногах и недовольно хмыкнул. — Да ладно тебе! — улыбнулась Гидра.

Загрузившись на корабль, проверив состояние коней и конюшни, которую даже на корабле Андрей умудрился сохранить, мы, наконец, отчалили от Загадочного берега. Гидра долго махала нам вслед, затем, распахнув крылья, взмыла в воздух.

— За дочкой моей пригляди! — крикнула я ей вслед.

— Обязательно! — раздался голос с высоты драконьего полета.

На столе разложена карта из путеводителя по Фольклору. Мы в кают — компании жарко спорим о том, куда нам необходимо плыть. Как оказалось, моряков среди нас нет! Даже Орландо, знающий гораздо больше нас, не знает как ориентироваться в море.

— Ребята, там остров какой — то виднеется, — скромно прервала наш бурный спор бесшумно вошедшая Луша. — Давайте причалим, там уточним все.

Переглянувшись, мы решили прислушаться к голосу разума в лице нашей обожаемой кошки. Корабль взял курс на приближающийся остров.

Ступив на песчаный берег острова, наше внимание привлекло странное содрогание земли.

— Опять вулкан? — уточнила Дашка. Мимо нас проходил какой — то мужчина с окладистой бородой и в лаптях. Он остановился, услышав вопрос девушки:

— Нету у нас вулканов! Это княгиня на князя бранится! Опять, небось, пьянствовал. — Мужчина махнул шапкой в глубину острова и пошел дальше.

— А что это за остров, уважаемый? — крикнул вдогонку мужику Андрей.

— Дык, остров Буян, — откликнулся прохожий и побрел далее.

— Приехали, — констатировал Андрей, разворачивая карту. — Мы в другой стороне от острова Невезения. Давайте по — быстрому уточним, как нам туда попасть и поехали. Хватит отклоняться от курса.

— Да кто ж против, — пробурчала Дарья. — У меня там отчет еще не законченный, а я тут с вами парюсь.

— Хватить бухтеть, пошли к хозяевам острова, — я подтолкнула недовольную подругу. — Если мне не изменяет память, то здесь у нас должен княжить Гвидон.

— Это если по Пушкину, — сварливо подкорректировал мое предположение Андрей, — а если по местным раскладам — как знать.

Когда мы проходили по улицам, ничего примечательного не происходило, но когда мы ступили за княжеские ограждения, то увидели небольшой, метра два в высоту, хрустальный замок. Рядом с ним стояли два охранника с секирами и длинными ухоженными бородами. Из хрустального домика вылетало что — то. Это что — то тут же подбирали бдительные охранники. Одна такая штучка попала Орландо прямо в лоб. Он выругался и поднял импровизированный снаряд. Им оказалась золотая скорлупка от ореха. Только золото было тусклым и липким на ощупь. Орландо с интересом осмотрел найденный предмет. Бдительный страж, заметив, что именно изучает молодой человек, тут же подскочил и потребовал вернуть данный предмет в казну князя.

— Да, пожалуйста, — пожал плечами Орландо. — А почему золото такое тусклое? А липнет почему?

— Ты уже стал прямо, как Дашка, — пробурчал Андрей. Дарья недовольно фыркнула.

— Идите, куда шли, — предложил нам охранник и, тяжело вздыхая, побрел на свой пост.

— Странно тут как — то, — я озиралась по сторонам, пытаясь понять причину царившей везде унылости. — Золотом бросаются, а ходят хмурые.

— Можно подумать, что в других местах, было все наоборот, — отбил удар Андрей.

Дойдя до дворца, мы замерли, прислушиваясь к звукам, доносившимся из — за высоких стен.

— Опять нажрался, как свинья! Да когда ж это кончится! — грозный женский голос звучал на очень повышенных тонах.

— Ну, я это, не буду больше, — мужской виноватый голос был еле — еле слышен.

— Пошел вон отсюда, пьянь подзаборная! Где пил, туда и катись! — из окна вылетела миска и покатилась по мостовой. Далее раздался звон бьющейся посуды.

— Давай — давай, колоти все! — мужской голос начал нарастать.

— А тебе какая, к черту, разница, не проиграешь, так пропьешь, сволочь! А это — мое приданное было! Хочу бью, хочу — нет! — опять звон бьющейся посуды.

— Ухожу, ухожу, — мужской голос исчез.

Нам навстречу из терема вышел коренастый парень, который еле стоял на ногах. Окинув нас мутным взором, молодой человек изрек:

— И не ходите, ничего нету! Вон, она все извела! — он махнул рукой в сторону терема. — А я занят! — Разведя руками, парень ретировался с поля зрения. Мы переглянулись.

— Похоже, нам тут такую дорогу укажут, — почесал в затылке Андрей. — Может, все — таки, сами поищем?

— Сами мы уже поискали, — хмыкнул Орландо. — Пошли в терем. Может, там люди поадекватнее будут.

В просторном тереме было тихо, как в гробу. Мы уже полчаса бродили в поисках хоть одной живой души, но натыкались только на пустые комнаты. Причем, некоторые из них были реально пустые — без мебели и ковров. В отдельных отсутствовал даже паркет!

— Что за голытьба здесь живет? — удивилась Дашка. — С виду — приличный терем, вон на входе золотыми ошмётками кидаются, а здесь!

— А здесь все уже вытащили, что можно было! — послышался все тот же визгливый женский голос. Нам навстречу вышла девушка писаной красоты. Брови дугой, глаза, как озера, с длинными загнутыми ресницами, алые пухленькие губки, гибкий стройный стан, затянутый в корсет из шелка. На голове девушки красовался русский кокошник, украшенный изумрудами и рубинами. Пальцы были сплошь в перстнях.

— Ты посмотри, — дернула меня Дашка. — На цацки у нее деньги есть, а дом собственный в порядок привести — нету! Такое себе даже самый жадный новый русский не позволяет!

Красавица обиженно надула губки и уперла руки в бока:

— Чего явились? Долги отдавать нечем! А это все, — она красноречиво обвела себя руками, — мое приданное, я им сама распоряжаюсь и отдавать за кого бы то ни было не обязана!

— Какие долги, девушка? — влез Андрей. — Вы о чем? Обычно в сказках гостей не так встречают. Или вы не здешняя?

— Очень даже здешняя на свою голову! От этого и страдаю! — топнула ножкой девушка. — А вы кто такие будете, если не долговые приставы?

— Мы — просто люди! — Даша тоже уперла руки в бока. — Мимо проплывали, заблудились. Думали у вас дорогу спросить, да видно ошиблись в выборе. Давай, зови свою хозяйку, или как там она у вас называется. В общем, зови ту, которая здесь прописана! — обернувшись ко мне, она добавила — Тут, наверное, люди только переехали, вот и делают ремонт. Раз князья — то должны быть с этикетом знакомы.

Я согласно кивнула. Орландо возбужденно о чем — то шептался с Андреем.

— Я и есть княжна! Царевна — Лебедь, между прочим!

— Да ты что! — всплеснула руками Дашка. — Теперь понятно, почему у нас в России революция случилась. С такими — то князьями!

Девушки вперились взглядами друг в друга и молча, скрипя зубами, играли в гляделки. Орландо отвлекся от увлекательного разговора с моим мужем и влез между соперницами.

— Девушки, милые, давайте успокоимся и начнем все с начала. Мало ли какие проблемы у местного княжества, — сказал он с нажимом в Дашкину сторону. — А вы не беспокойтесь, мы все понимаем. Сориентируйте нас, как добраться до острова Невезения, и мы тут уже испаримся! — повернулся он в сторону Царевны — Лебеди.

— Это вопрос не ко мне, — замахала руками княжна. — Это к моему муженьку дорогому, если застанете его тверёзым, черти б его взяли! — царевна пошла красными пятнами. — Говорила мне мама: "Не пара он тебе, доченька! Посмотришь, все нервы тебе измотает и бросит!" — Девушка смахнула челку со лба, продемонстрировав нам маленькую звездочку во лбу.

— Что ж такая красивая девушка, а ругается как сапожник? — выдал свою обворожительную улыбку Орландо и, подхватив смутившуюся княжну под локоток, повел ее в сторону, подальше от нас. Даша тут же начала злиться.

— Успокойся ты, Отелло в юбке! — шикнул на нее Андрей. — Не трепи нервы себе и людям! И так тошно. — Он махнул рукой и вышел из терема на улицу.

— А чего он к ней прицепился, как клещ? — дулась подруга. — Глянь, как вокруг нее прыгает! Казанова, твою ж!

— Даша, по меньшей мере, ты ведешь себя некрасиво, — отчитала я подругу. — Я же пережила, когда Андрюха принцем у Лакшми работал. И ты переживешь. От него кусок не отвалится! А ты учись управлять эмоциями! — зашипела я в ухо Даше, которая пыталась отодрать мою руку от своего локтя. — В жабу превращу, причем, не в ту, которая принцесса! — после такой угрозы подруга немного утихомирилась. Смерив меня взглядом, она все — таки не удержалась от колкости, хотя бы в мой адрес:

— А я тебя в выхухоль! Культурная ты наша.

— Почему именно в выхухоль? — засмеялась я.

— А потому что культурное животное — все на "вы" называют, — прыснула Дашка. Обстановка была разряжена. Орландо спасён от неминуемой гибели.

Пока мы пререкались с Дарьей, бывший ангелок времени не терял. Обаяв местную красавицу, он умудрился вызнать, где найти ее муженька. Еще горемычная княжна доверительно сообщила Орландо, что замужем она уже третий год, а семейная жизнь уже вся распалась. И что любимый муж, который вначале так красиво ухаживал, стал распивать горячительные напитки еще с момента свадьбы. А недавно, будучи на удивление трезвым, князь Гвидон, он же муж нашей красавицы — княжны, решил заняться хозяйством и обнаружил, что кто — то с завидной регулярностью выжигает траву на местных пастбищах и тырит коров. Князь провел расследование и вызнал, что это проделки соседского царька Кощея. Будучи мужчиной серьезным, когда трезвый, Гвидон мухой обратился в комара и сгонял к Кощею на разборки. Не было его три дня, княжна уж хотела за подмогой к тридцати трем богатырям идти, как тут вернулся муженек с полными руками разного скарба. На резонный вопрос: где взял, он ответил, что узнал такой способ обогащения, что скоро их княжество станет самым богатым в Фольклоре и даже пообещал завязать со спиртным. Сначала действительно денег в казне поприбавилось, а потом они стали испаряться в неизвестном направлении. Княжна извелась вся, пока ее доверенное лицо — белка из хрустального домика узнавала тайну мужа. А тайна оказалась хуже некуда! Кощей научил Гвидона играть в азартные игры, и теперь великий князь беспрерывно резался с кем — нибудь то в карты, то в игральные автоматы, которые тайком завез на остров все тот же Кощей, то в кости.

— Да мало ли, в конце концов, таких игр бесстыжих есть! — причитала в голос царевна, рыдая на плече у бывшего ангелочка. Тот соглашался, гладил ее по голове, утишая, и периодически вытирал ей нос платочком.

Дашка уже перестала нервничать по поводу ее драгоценного телохранителя. Она даже сначала прониклась проблемами княжны и периодически вставляла ехидные реплики по поводу недалекости и недальновидности мужского населения, а затем и вовсе начала хохотать, поглядывая на хлюпающую носом царевну и поддерживающего ее Орландо. Ангел, очевидно, понятия не имел, как правильно утирать слезы рыдающим девушкам и делал это, как умел. Через пять минут такой заботы от писаной красоты княжны не осталось и следа. Помада стерлась, тушь ручьями текла по щекам, ресницы от обильного количества влаги и вовсе отвалились. Они медленно ползли по щекам в ручейках из слез, как кораблики по морю во время штиля. Нос у царевны от плача и постоянного натирания платком распух, что окончательно развеселило Дашку:

— Нет, ты посмотри, — хохотала она, — и эта красотка еще хочет, чтоб муж у нее не пил. Да как же к такой привыкнуть. Ночью в постели увидишь, обделаешься со страху!

— Дашка, прекрати немедленно! Она же женщина, как и мы! Где твоя женская солидарность? — попыталась я образумить не на шутку развеселившуюся подругу. — Нельзя так злорадствовать, ядом захлебнешься еще, не дай Бог! — На удивление подруга мне не ответила, но ржать перестала.

— Он же все с дома прёт, — продолжала жалиться княжна. — Вон, видишь, даже паркет содрал из кипариса, из — за моря — окияна привезенный! А когда проигрывает, он теперь еще и за старое взялся, пьет, ирод, горькую без конца и края! Говорила мне мама… — история замужества княжны пошла по второму кругу, что стало несколько раздражать. Орландо, судя по всему, уже тоже надоело быть жилеткой для царевны. И он, похлопав ее в очередной раз по плечу, предложил:

— Ну — ну, хватит. Давай, мы его на товарищеский суд вызовет. Объясним ему там кое — что. От пьянства закодируем, а?

— На суд! — ахнула девушка, забыв моментально о плаче, — Опять последнее забирать станете? — плач возобновился с новой силой.

— Что ты?! Как можно?! Наоборот, закодируем, он мигом станет прежним Гвидоном. И денег тебе заработает, и заботой по новой окружит!

Царевна — Лебедь захлопала ресницами, восторженно глядя на бывшего небесного служащего:

— А поможет?

— Конечно! Знаешь, скольких мы от таких недугов избавили? — гордо ударил себя в грудь Орландо. — Уже человек пять будет. — Он выразительно зыркнул глазами в нашу с Дашкой сторону: — Не веришь мне, у них спроси!

Я наклонилась к Дашке:

— За такие намеки и поклепы на моего любимого Андрюшу ты рискуешь остаться без воздыхателя! — Дашка покрутила пальцем у виска: — Совсем сбрендила, да? Последнюю радость у девушки отобрать хочешь? Потерпишь! — слова сопровождались внушительным тычком под ребра. Я аж присела от боли. Решив, что не обязательно уточнять, какую радость и у какой конкретно девушки имела в виду подружка, я предусмотрительно замолкла.

— Стража! — зычным голосом крикнула царевна. На окрик тут же вбежали два дюжих бугая в длинных подпоясанных рубахах. — Найдите и приведите моего мужа! Немедленно! Скажите, что его вызывают в суд! — она топнула ножкой и указала пальчиком на дверь. Бугаи исчезли из помещения, а Орландо тонко намекнул княжне, что ей просто необходимо привести себя в порядок для высокого суда.

— Для натуральности! — выдал он вслед побежавшей наводить марафет царевне. — Что делать будем, девчонки? — кинулся он к нам с побледневшим лицом. — Кто знает, как от пьянства лечить?

— Ни один человек на Руси этого не знает! — припечатала Дашка. — Сам наобещал, сам и выкручивайся!

— Лия, ну ты ж врач, — Орландо повернулся ко мне, отмахнувшись от скалившейся подопечной. — Сделай что — нибудь!

— Я могу только из запоя выводить, — развела я руками, — а кодировать — увольте!

— Ну, пожалуйста! — взмолился Орландо. — А то во век отсюда не выберемся! — пригрозил ангелок.

— Ладно, не стращай — пуганные уже. А насчет кодирования я что — нибудь придумаю, — вздохнула я и отправилась вслед за ушедшим мужем на воздух.

В просторной горнице терема скопилось приличное количество народа. Бояре, купцы, даже простые крестьяне были созваны поглядеть на товарищеский суд.

— Чтоб другим не повадно было! — назидательным тоном объяснила нам присутствие толпы Царевна — Лебедь. Сама она восседала на самой высокой лавке в помещении, так как трон был еще на той недели отдан Багдадскому вору в счет погашения игрального долга. Мы скромно стояли в сторонке, договорившись не мешать Орландо проводить заседание. Сам бывший ангел облачился в черную мантию судьи, извлеченную из бездонных недр его любимой рубахи и важно расхаживал вдоль рядов из приглашенных. В горницу вошел один из бугаев, посланных на розыск отбившегося от рук князя. Он что — то шепнул царевне и быстро вышел из горницы.

— Введите! — властным тоном потребовала княжна. Держа с двух сторон под руки, два бугая втащили в горницу в дрезину пьяного Гвидона. На ногах стоять самостоятельно он не мог, поэтому был брошен на узкую лавку, как мешок с мукой. По бокам тут же стали по стойке смирно два втащивших его охранника, дабы правящая особа не свалилась на пол.

— Господа! — обратился в нашу сторону Орландо, стоя на табуретке. С трибунами в княжестве были проблемы. — Разрешите представить на ваш суд этого субъекта. Он обвиняется в регулярном распитии спиртных напитков, участии в азартных играх, разбазаривании государственного имущества и полном игнорировании исполнения супружеского долга. Царевна на последних словах всхлипнула и зарделась одновременно. — Заслушаем пострадавшую! — Княжна под всеобщее одобрение заняла освобожденный табурет — трибуну:

— А что я должна говорить? — шепнула она бывшему ангелу.

— Все, — подбодрил ее новоявленный судья. — И без обмана! Народ — он обвел рукой присутствующих — желает знать в лицо своих героев!

— А судьи кто? — подал голос Гвидон, окинув мутным взглядом высокое собрание. Затем с трудом приподнявшись на локте, заголосил дурным голосом:

— А я на скамье, на скамье подсудимых… — и рухнул наземь. Бугаи тут же вернули непослушное тело князя на место.

— Вот! Люди добрые! Смотрите на вашего правителя! — заголосила Царевна — Лебедь. — Вот, кто казну всю растранжирил! Закидать бы тебя камнями! — зло шикнула она в сторону мужа. Тот, изучая потолок, насвистывал какую — то блатную мелодию типа "Мурки", расположившись поудобней на скамье.

— Такое государство развалил, бездарь! — продолжала обвинительную речь княжна. — А мою белочку — любимицу как изувечил, ирод! — она опять всхлипнула, очевидно, вспомнив свою зверушку.

— Не пойман, не вор! — выдал, с трудом выговаривая слова, Гвидон. — Ты меня за руку ловила?

— А кто белочку к пиву приучил и показал, как из орешков золотых козинаки делать, а потом вместе с ней их жрать пытался? — завопила княжна.

— Любимая, тебе показалось, — выдал щербатую улыбку князь.

— А кто в церкви с Балдой на щелбаны играл? — продолжала выкрикивать обвинения Царевна — Лебедь.

— Так сам поп в игре участвовал, — оправдался Гвидон, трезвея.

— А кто Кощею в кости все изумруды проиграл?

— Так то когда было, — возмутился князь. — И всего — то один раз. Это ж разве порок?

— А кто золотую рыбку тридцати трем богатырям в очко проиграл? Я тебе сейчас покажу "тройка, семерка, туз!". — Царевна спрыгнула с импровизированной трибуны и рванула с кулаками к супругу. Орландо махнул рукой бугаям, и те мигом загородили сжавшегося в комок князя. Княжна застыла столбом от такой наглости подданных. Гвидон же за эти мгновения протрезвел окончательно. Он сел на скамейке и обхватил голову руками.

— Пострадавшая! — обратился Орландо к царевне. — Суд будет вынужден удалить вас из зала заседаний. Вернитесь на место! — Княжна, хмыкнув, гордо взошла на табурет. — У вас все? — уточнил у нее бывший ангел. — Или вы хотите еще что — нибудь добавить к сказанному?

— Пусть люди скажут, — огрызнулась пострадавшая. — Его выходки все видели, а уж сколько от них настрадались! — Она спрыгнула с табуретки и жестом пригласила желающих изобличить Гвидона. Из толпы отделился здоровенный детина и важно зашагал к центру зала. Орландо, пошептавшись с царевной, выкрикнул:

— Приглашается свидетель обвинения — Старший из тридцати трех богатырей.

Детина отодвинул в сторону табурет, прокашлялся и пробасил:

— Ты на нас не серчай, царевна. Рыбка — то в государстве осталась и, как и прежде, всегда к твоим услугам. Мы холим и лелеем ее. Возвернём, только дай команду. А вот что нам с дядькой нашим делать, Черномором, прикажешь? — он вскинул бровь и, повернувшись в сторону Гвидона, продолжил: — Князь ведь заспорил с ним, что дядька Черномор проведет ночь в хрустальном гробу, что на ветвях в чаще висит, и проспит там, как убитый. Дядька — то с пьяну полез, чуть не убился! А князь наш, Гвидон всю ночь ему дурным голосом песни орал, пугал, значит. Черномор теперь не слышит на одно ухо и писается от каждого шороха!

— Я не пугал вовсе! — выкрикнул из — за спин охранников Гвидон. — Я ему колыбельные пел, чтоб спалось лучше! В гробу ведь человек был все — таки!

Царевна замахнулась, князь сразу ретировался за широкие спины бугаев и смолк. Толпа перешептывалась и возмущенно качала головами.

— А в поход какой идти надо будет, и как пойдем теперь? — задал вопрос князю богатырский старшина.

— А что такое? — всполошилась Царевна — Лебедь.

— Да как же, матушка, ужель не ведаешь? Твой супруг законный, наш князь удалой чешую нашу богатырскую в бочку свою любимую законопатил и бросил в море — окиян. Еще записку туда засунул. — Он достал рваную бумажку и зачитал: "Тому, кто сие найдет: коли хочешь неимоверного везения в жизни, надобно плюнуть на каждую чешуйку, протереть ее до блеска, потом зачистить и законопатить в бочку. А бочку сию перегнать потом пяти хорошим людям, коим ты добра желаешь. И будет тебе несказанное счастье! Прерывать нельзя!" — Закончив чтение, старшой богатырей, молча, продемонстрировал желающим бумагу. Несколько человек, переглянувшись, рванули из зала. — Вот, смотри, княжна, побежал народ счастье себе добывать, а мы так и сидим — без снаряжения!

— А ты куда смотрел, олух великовозрастный? — рявкнула княжна, всплеснув руками. — Сам — то мой Гвидон силком с вас содрать мундирчики — то не смог бы.

— Так он нам перед этим зелье принес, сказал "Для усиления мужской силы", — зарделся детина. В зале начался приступ хохота. Княжна только устало махнула рукой.

— Есть еще желающие высказаться? — спросил у толпы местный судья. На середину комнаты выскочил маленький юркий старичок в чалме.

— Я хочу сказать. — Он лихо запрыгнул на табуретку и, отстранив Орландо, выкрикнул:

— Я — заморский купец, прибыл на остров Буян по торговым делам. Привез всякую невидаль по сниженным ценам, так князь Гвидон украл у меня редкого золотого петушка и устроил петушиные бои с ним! Причем, вторым боевым петухом князь изволил самим стать! — Хохот в зале стал нарастать. — Дрались они до первой крови, потом мировую пили! Это ж курам на смех! — Ржание толпы заглушило что — то еще говорившего купца. Его спихнул на пол худенький дед с жидкой бородкой и одежкой из листьев.

— Это ерунда! — стукнул он кулаком по столу. — Вот мне какой урон нанес, ирод поганый! Давеча этот князь спёр у меня помело бабы Яги, которое на хранении у меня было. Натер его салом и давай русалок на нем катать над лесом! — Ржание перешло в истерический хохот. Кто — то уже не мог стоять и катался по полу, держась за живот. А старичок — лесовичок продолжал сокрушаться: — Чешуя — то у них скользкая, попадали горемычные, кто куды: кто в канаву, кто в болото, а некоторые так на ветвях и остались висеть! А тут эти ироды налетели! — старичок обличительно ткнул пальцем в богатырского старшину. Тот почему — то покраснел, а дедушка, потрясая кулаками, продолжал: — Эти — то молодые переростки увидали девок полуголых и давай по прямому назначению их пользовать. Охи, вздохи на весь лес стоят, живность уже выходить из нор боится. Не ровен час за деваху примут!

Истерический хохот сотрясал стены терема. Царевна стояла ни жива, ни мертва. Видать всей правды о подвигах мужа она не знала. Мы с Дашкой держались руками за сведенные от смеха скулы и пытались не сползти от хохота по стене. Андрюша ржал до слез. Один Орландо пытался держаться серьезно и безуспешно бегал по залу в попытках утихомирить население острова Буяна, которое как никогда соответствовало названию острова.

Когда последний истерический всплеск хохота, наконец, угас, Орландо с серьезным видом залез на импровизированную трибуну и прокричал:

— Господа, присяжные заседатели, признаете ли вы виновным во всех перечисленных грехах этого человека? — Он рукой показал в сторону Гвидона, который старался не высовываться из — за мощных спин охраны.

— Да! — заорала заведенная толпа.

Молодой человек призвал еще раз к тишине в зале и вынес приговор:

— Подсудимый князь Гвидон, вы признаетесь в беспробудном пьянстве, аморальном поведении, участии в азартных играх с вовлечением в них невинных людей, а так же в разбазаривании государственной казны и развала экономики государства! — Заморский купец и старичок — лесовичок одобрительно закивали головами. — Вам объявляется наказание в виде исправительных работ на благо родины и кодированию от пьянства пожизненно! Казнь состоится завтра на площади. Приглашаются все желающие! — толпа одобрительно загомонила. Гвидон, съежившись на лавке, пытался сделаться невидимым. Бывший ангел, а ныне всенародный судья, с удовлетворением слез с табуретки. Но, передумав, возвратился обратно: — И еще! — Толпа затихла. — До завтра князь будет содержаться под охраной этих двух молодцов и законной супруги. — Он кивнул бугаям, те в ответ щелкнули каблуками и отдали честь. — Завтра же на площади состоится первое в истории кодирование любимицы царевны — белочки, как невинно пострадавшей за родину. А князь, — зыркнул в сторону обвиняемого Орландо, — собственноручно до завтра разберет все сделанные белочкой козинаки из золотых орешков и отчистит их. Перемоет и возместит ущерб, нанесенный благодаря ему, казне! — Теперь с полным удовлетворением Орландо, крякнув, спрыгнул с табуретки и направился в нашу сторону. Даша с гордостью и обожанием смотрела на своего телохранителя:

— Какой мужчина! — восхищенно всплеснула она руками при его приближении и элегантно поклонилась. Бывший ангел продефилировал мимо нас, не обратив на это внимания.

Дашка набычилась и вылетела следом за ним. Мы с Андреем вежливо попрощались с княжной, предоставив ей на этот вечер полную свободу действий. Взявшись за руки, мы медленно побрели в сторону нашего корабля — дома.

— Посмотри: какая все — таки красивая тут природа, — протянул муж, целуя меня в щеку. Я согласилась. Андрея потянуло на романтику, и мы, плюнув на проблемы, долго гуляли по улицам города.

Домой мы пришли уже за полночь и попали в самый разгар жарких споров о том, как лучше закодировать Гвидона и белочку.

— А я говорю, надо ему капсулу вшить, — настаивала Дарья.

— Да нет же! Лучше достучаться до его сознания и совести! — доказывал свою точку зрения Орландо. Луша просто молчала, переводя взгляд с одного спорящего на другого.

— А я говорю: кодировать надо по науке, как учит современная медицина. Правда, Лий? — подруга заметила вошедшую меня и сразу решила подключить к разговору.

— Правда, — вздохнула я, пытаясь настроиться на нужный лад.

— Ну, ведь должно же быть в человеке что — то хорошее! Надо указать князю на его хорошие стороны и подтолкнуть к тому, чтоб он начал их усиленно развивать, — продолжал гнуть свою ангельскую политику Орландо.

— Ага, пинком под зад! Чтоб лучше поддался на подталкивание и, главное, чтоб дошло быстро и качественно! — выдал Андрей, присоединяясь к ночному диспуту.

— Андрюха, ты что?! Он — же князь, глава государства! — выпучил глаза бывший ангел.

— А что, князья у нас теперь имеют статус неприкосновенности? — Андрюша сделал задумчивое лицо. — Что — то не помню я такого. Да такому козлу и рога поотбивать мало! Я сказал! — закончил тираду муж, воспроизведя при этом знаменитый жест Жеглова из фильма "Место встречи изменить нельзя".

— Ребята, — попыталась я образумить своих собеседников, — Дашка верно говорит, капсулу вшивать надо, да только взять ее негде, да и вшивать никто из нас не умеет! — на попытку подруги воззвать к моему медицинскому сознанию я тут же оправдалась. — Да, Дашенька, я — врач, но это не значит, что я многопрофильный доктор! Я к хирургам не имею никакого отношения, а случайно зарезать, пусть даже алкаша, я не хочу!

— А что тогда делать будем? — удрученно спросил Орландо.

— А что, если его припугнуть чем — то существенным? — выдала новую идею Дашка.

— Например? — мы все заинтересованно уставились на нашу фантазёршу. Этого было у подруги не отнять, идеи периодически били через край. Судя по выражению ее хитрой физиономии, сейчас в её голове как раз начался такой период.

— Давайте ему демона вызовем. Пусть он ему пригрозит. Ну, или смерть к нему в гости зайдет. — В ответ на наши перекошенные лица она тут же пояснила: — Я сама видела, многие, когда при смерти были, пить начисто бросили и за ум взялись.

— А ты как к нему смерть приглашать будешь? — уточнил Андрей. — Сама за ней сбегаешь или вызовешь своей магией? А, я знаю! — заржал муж, — Вы с Лийкой ему зубы полечите своим фирменным методом. Он от этого к праотцам сам смоется, лишь бы подальше от вас. — Орландо показал другу два больших пальца, задранных вверх, и одобрительно заулыбался. Я при напоминании о нашем неудачном эксперименте резко порозовела. Зато Дашка, полностью проигнорировав выпад в наш с ней огород, продолжала развивать тему.

— Можно ему дать выпить, а потом болезнь какую — нибудь страшную на него наслать. Скажем, что это результат его огульного поведения. — Подруга сияла, как медный таз, гордясь своей идеей.

— А потом бросим его подыхать, так как нам будет не до него, — сделал умный вывод Андрюша, — нам ведь придется срочно спасаться бегством от всего местного населения. Оно ведь так радо будет неизвестной заморской болячке, что сразу решит у нас взять интервью на эту тему, а потом настоятельно попросит остаться в качестве почетных гостей местного тюремного помещения.

— Мрачное у тебя мировоззрение, — невозмутимо выдала Дашка. — А зачем нас в тюрьму сажать? Мы ж помогать им будем!

— Да за тем, Дашенька, — спокойно продолжил свои рассуждения мой муж, — что помощь у нас весьма специфическая выйдет: князь неизлечимо болен, а привезли сюда эту заразу мы. Знаешь, дорогая, как это в таких мирах называется? Порчу навести! — продемонстрировал осведомленность Андрюха. — А знаешь, что за это полагается по местным законам? Смертная казнь через сожжение, — наставительно изрек он. Дарья обиженно замолчала. На фоне их дебатов у меня стала вырисовываться одна идейка, и я решила представить ее на высокий суд.

— Слушайте, а если действительно его напугать? Все боятся чертей, а слушаются ангелов. Может, ему надо встретиться с ними? — я напряженно замолчала, ожидая оценок.

— Ну, ангел, хоть и бывший, у нас имеется, — хмыкнул Андрей. — Где черта брать будем?

В каюте воцарилось молчание. Все напряженно думали. Как назло, никакая умная мысль в мою голову не приходила, о чем я и сказала окружающим после напряженной паузы. Как оказалось, что у них были те же проблемы.

— Давайте, пойдем спать, — предложил Андрей, зевая. — Утро, как говорится, вечера мудренее. Авось, что с утра в башке и проясниться.

Подумав еще немного, все согласились с моим мужем и разошлись по своим комнатам. В доме, наконец, наступила полная тишина. Правда, она была недолгой. Через несколько мгновений раздался громкий ор Орландо:

— Ребята!

Мы все подорвались, как по команде, и рванули в его апартаменты. Бывший ангелок валялся на своей койке с блаженной улыбкой, пялясь в сторону окна. Андрей, стиснув зубы, процедил:

— Ты чего орал, придурок? У тебя, что, мозги после сегодняшнего заклинило? Не можешь заснуть без нашего "спокойной ночи"?!

Ангелок светился от счастья и совершенно не реагировал на грозный тон моего мужа. Он только радостно тыкал в сторону окна, сопровождая это действие содержательным "Во!".

Мы автоматически повернули головы в указанном направлении. На подоконнике развалилась Луша и поглядывала на нас одним вытаращенным глазом. Другой ей было открывать лень. В темноте глаз сверкал мягким зеленым светом. На фоне темного морского пейзажа торчали маленькие остренькие кошачьи ушки, прислушивающиеся к каждому шороху.

— Ребята, — протянул Орландо, — я, кажется, нашел то, что нам надо! Смотрите! — он еще раз кивнул в сторону окна. — Ну, чем не черт или демон? — довольная улыбка ангелочка стала еще шире.

— Ой! — всплеснула руками Дашка. — А ведь, правда! Если не знать, что рядом есть кошка, в потемках можно просто обделаться от страха.

— Давайте Лушу попросим черта сыграть, — предложил неугомонный ангел. — А вы ее немного магически подредактируете, — тут же добавил он, кивая в нашу с Дашкой сторону. — Мы им такой спектакль разыграем, что большая часть населения пить бросит!

— Лушенька, ты нам поможешь? — взмолилась я. — Соглашайся, а то очень спать хочется, а этот гад, — я ткнула локтем Орландо, — так просто от нас не отцепиться. И потом, идея действительно хорошая. — Я замерла, ожидая кошкиного решения.

— А темноту где возьмете? — уточнила киса, продолжая изучать всю честную компанию одним светящимся глазом.

— А мы им солнечное затмение сделаем! — выдала Дашка.

Утро выдалось солнечным и жарким. Вставать катастрофически не хотелось, а уж идти кого — то воспитывать и подавно! Заставив себя неимоверным усилием сползти с кровати, я растолкала нагло дрыхнувшего мужа:

— Вставай, нас ждут великие дела!

Андрей осмотрел меня сонным взглядом и уточнил:

— А, может, без меня как — нибудь справитесь?

— Нет! — отрезала я. — Нам еще белку кодировать надо, а вдруг она буйной окажется? — Довод был неубедительным, но интересным. Любимого он явно заинтриговал. Он потянулся, бодро соскочил с кровати и поплелся в душ, очевидно, переваривая услышанное.

Через двадцать минут мы были уже в полном составе. Наскоро перекусив, мы с Дашкой пошли редактировать Лушин образ, Орландо ушел гримироваться самостоятельно, а Андрюху мы выпихали настраивать народ на площади на нужный лад. Еще ему было поручено познакомиться с белкой. Не в смысле горячки, а с местным зверьком — алкоголиком. Работа закипела с новой силой.

Разойдясь во мнениях по созданию монстра, мы с Дашкой для начала поругались. Подувшись друг на друга пару минут, решили помириться и сделать собирательный образ из предложенных вариантов. Луша категорически была против, но ее мнения спрашивать никто из нас не стал. Я применила заклятие личины, Дарья — резкого увеличения размеров, подкорректировали подручными средствами, и перед нами возвысился натуральный гость из потустороннего мира со страшным именем Лукерьянка! В черном бархатном балахоне с ярко — алыми вставками, с длиннющими загнутыми когтями кровавого цвета, сверкающими глазами — блюдцами. Губы мо тоже решили подкрасить помадой в тон когтям, несколько удлинили размеры клыков, шерсть с помощью лака для волос поставили дыбом. Верхом нашей изощренной фантазии стали острые ушки, как у эльфов, с кисточками на концах и маленькие витые рожки, аккуратно прилепленные на макушке двухметрового монстра. Я прямо залюбовалась своей то ли демоншей, то ли вампиршей. Дашка, всплеснув руками, ахнула:

— Гляди, какая у нас красавица получилась! — восторженно пропищала она.

— Зеркало дайте, — повелела Луша, скривившись от Дашкиного восторга.

— Ты что, нам не веришь? — подружка выразительной мимикой пыталась показать мне, чтоб я не вздумала давать кошке зеркало.

— Зеркало дай! — пробасила Луша, на ходу подстраиваясь под необходимый тембр. Мы сами этот момент упустили из вида. Кошечка — монстр нетерпеливо протянула огромную лапищу, требуя выдать необходимый ей предмет. Пришлось отдать. Дашка тут же зашептала мне на ухо:

— Ей должно понравиться.

Но, как оказалось, вкусы у моей кошки и у подруги явно не совпадали. Пообещав нам медленную и мучительную смерть после успешного представления, новоявленная Лукерьянка потребовала переместить ее к месту казни.

На площади стоял гвалт. Народ нетерпеливо переминался с ноги на ногу в ожидании невиданного развлечения. Царевна — Лебедь сидела на вынесенной для нее лавке и нетерпеливо стучала ножкой. Андрюша, весь в мыле, носился по площади, призывая народ к тишине. Наконец все успокоились, и Андрюша начал казнь.

— Введите подсудимого, — продолжил он традицию, начатую бывшим ангелочком. Подталкиваемый сзади все теми же бугаями, на площадь вышел абсолютно трезвый Гвидон. Обозрев все сборище, он хмыкнул.

— Сейчас здесь произойдет кодирование князя Гвидона, — громогласно объявил муж. — Нервных просьба удалиться! Детям до шестнадцати вход в зал воспрещен!

— Ну — ну, — пробубнил князь.

Неожиданно налетел пронизывающий ветер. Резко похолодало. Так же стремительно стало темнеть. Народ испуганно зашептался. Князь Гвидон, очевидно считая, что погодные условия отменят казнь, торжественно скалился.

— Спокойно! — призвал к тишине Андрей. — Это стандартная процедура! Она всегда так начинается. — Народ опять поутих и замер на своих местах.

На улице наступила непроглядная ночь. Местное население и царевна придвинулись поближе, чтобы хоть что — то увидеть. На небе появилась яркая белая дорожка. Народ охнул. По небесной тропе на грешную землю спускался мальчик лет четырнадцати с длинными белокурыми волосами, завитыми в прелестные кудряшки. Ребенок был одет в бежевую короткую тунику, греческие сандалии, а за его спиной выделялись белым пятном на фоне темного неба два громадных крыла!

Андрей, ожидавший увидеть своего друга, открыл рот и замер, переваривая увиденное. Мальчик плавно, почти не касаясь ступнями грешной земли, спустился на место казни. У князя Гвидона глаза вылезли на лоб. Он так увлекся необычным зрелищем, что забывал делать периодически моргательные движения. Ангел, а это был именно натуральный ангел, медленно подошел к Андрею и что — то прошептал. Мой муж тут же вернулся в своё обычное невозмутимое состояние и, приняв из рук ангела золотой кубок, протянул его обалдевшему князю:

— Выпейте, ваша светлость! — Андрей отвесил низкий поклон. Гвидон, вспомнив что надо моргать, захлопал ресницами с бешеной скоростью, но кубок чисто автоматически взял.

— Пей, князь, — ласково звенящим голоском попросил мальчик — ангел. Гвидон выдохнул в сторону и принял в себя настоятельно рекомендуемое ему зелье. Опустошив кубок, князь крякнул и рухнул наземь без чувств. Толпа организованно охнула. Андрюша опять успокоил народ:

— Это и есть результат беспробудного пьянства. — Он обвел рукой бездыханное тело князя. — Но это — только начало! — назидательно изрек мой муж и уступил место ангелу. Мальчик подошел к Гвидону, покачал головой и воздел руки к небу:

— Разрешите мне принять душу невинного в свой чертог? — вопросил мальчик у мрачных небес.

— Это моя душа! — послышалось зловещее шипения, и на сцену выплыла Лукерьянка! Это был полный успех! Зашипев не хуже змеи, она сверкнула глазищами, налитыми кровью, и обозрела толпу:

— Это моя душа! — Народ в диком ужасе рванул с мест. Начался крик, паника. Люди спешили удалиться подальше от монстра и места казни вообще. Многие сразу начали молиться и божиться, что с алкоголем в их жизни покончено навсегда. Царевна сидела на лавке, вцепившись в нее ногтями. По цвету и выражению ее лица можно было решить, что это именно за ней пришел монстр.

Мы с Дашкой, одетые во все черное, наблюдали все действие из — за спины Андрея, будучи невидимыми для всех. Наш выход еще не наступил, и мы забавлялись разыгрываемой картиной. Чтоб вызвать необходимый эффект от напитка, мне пришлось поступить, как в кино. В алкоголь был добавлен обычный клофелин, что и произвело такой сногсшибательный эффект.

— Скоро наш выход, — шепотом напомнила Дашка. — Давай, материализуй штатив с капельницей! — Я тихонько хлопнула в ладоши, и необходимые декорации были у меня в руках. Владея лечебной магией, я вовсе не собиралась выводить Гвидона из алкогольного опьянения привычным для себя способом. Перечисленные предметы были необходимы для усугубления страха перед спиртным.

Тем временем, пока мы подготавливались к выходу на сцену, Лукерьянка громогласным басом вещала на всю площадь:

— Пусть сам князь решит: с кем он пойдет из нас. Только где же его душа? Она уже должна витать вокруг нас и дрожать от страха.

Ангел согласно кивнул, потом склонился к Гвидону:

— Так он еще жив, хотя еле дышит, — вынес свое заключение мальчик.

— Пусть придут тогда небесные проводники и решат, что с ним делать! — зашипела Лукерьянка. Мы с Дашкой, надвинув на глаза капюшоны, в длинных черных мантиях скромно подошли к князю. У меня в руках белел штатив с раствором.

— Осмотрите его! — монстр рявкнул так, что нас чуть не сдуло ветром. Дашка украдкой показала кулак моей заигравшейся любимице. Та нам лишь величественно махнула лапищей.

Я быстро создала иллюзию лечения, подсоединив тело подсудимого к штативу. Народ затих настолько, что можно было услышать ровное дыхание бессовестно дрыхнувшего князя. Даша наклонилась над ним и беззвучно зашептала заклинание бодрствования. Гвидон тут же подскочил и вцепился в Дашкину руку.

— Мамочки! — задрожали у князя губы, а челюсть стала отбивать какую — то задорную мелодию. — Я умер? — поинтересовался, сглотнув, Гвидон.

— С кем пойдешь ждать своей участи? — Лукерьянка выплюнула свой вопрос прямо в перекошенное лицо князя. — Со мной или с ангелом? — она брезгливо поморщилась при упоминании имени последнего. — Говори! — властно скомандовал монстр. Князь, молча, таращился на обоих и не мог вымолвить не слова.

— Али я не хороша? — пропела неожиданно медовым басом кошечка- монстр и обернулась вокруг своей оси, давая возможность рассмотреть ее поподробней. — Знаешь, сколько у меня водки, вина, медовухи? А в какие игры мы с тобой сыграем, мальчик! — игриво выдала вошедшая в роль животинка. Дашка только качала головой, удивляясь выкрутасам кошачьей морды. — А каких я тебе дам девушек, — продолжала мурлыкать Лукерьянка. — тебе такие и не снились! Пойдешь со мной? — она нагнулась поближе к дрожащему князю и напоследок сверкнула глазищами — блюдцами, ослепив того на несколько мгновений. Этого Гвидону оказалось вполне достаточно, чтоб он рухнул на колени перед мальчиком — ангелом и заголосил:

— Простите меня, люди добрые! Любимая, и ты прости! Я больше никогда в жизни не притронусь к алкоголю! Я даже конфет с ликером есть не буду! Я прошу тебя, — обхватил он ангельские ноги, — забери меня с собой ты подальше от этого чудовища! — он кивнул в сторону кошачьей ведьмы. — А лучше, если это возможно, дайте мне шанс начать все сначала! — Гвидон намертво прилип к ногам мальчонки и ни под каким видом не желал их отпускать. Ангелок и монстр переглянулись и обратили взоры к небу. Это был знак завершать комедию. Я скороговоркой пробурчала заклинание, и громыхнула гроза. Местное население было закодировано полностью и на всю жизнь!

— Мы осознали, о небо! — изрек ангел в сторону грозы. — Ты видишь этот белый шнур? — вопросил он, тыча пальцем в капельницу, у насмерть запуганного князя. Тот интенсивно закивал головой. — Ты слышал про мойр — вершительниц судеб? — Опять частые кивки. — Это две из них, — ангел указал на нас с Дашкой. Дашка сдавленно хихикнула. — Слышал, человек, что сказала одна из мойр? — Мальчик быстро сориентировался в обстановке и пошел импровизировать. — Она сейчас спрячет понадежней твою нить судьбы, — выразительный опять указующий жест в сторону многострадального шнура от капельницы, — и даст тебе один шанс исправить все, что ты натворил за свою жизнь.

— Но запомни! Только один шанс! — прошипела кошка — монстр. Князь тупо кивнул один раз и сел на пол с полностью отсутствующим видом.

Небо тут же просветлело. Все действующие лица, кроме Андрея, князя и толпы растворились на солнечном свету. Гвидон содрал с головы шапку и утер ею покрытое потом лицо. В лучах солнца весело играла свеженькая седина на висках молодого князя. Царевна пулей рванула к мужу. Заливаясь слезами, она его обнимала и тискала, наверное, сильнее, чем в первую брачную ночь. Гвидон еще раз перед всем честным народом поклялся бросить пить и даже продемонстрировал, как это сделает. Любезно предложенную Андреем чарку хмельного князь дрожащими руками поднес к губам и тут же отшвырнул от себя, как прокажённую. Народ возликовал. В городе начался праздник. Все радовались, веселились, правда, пить за здоровье князя и вообще отказывались наотрез.

Мы с Дашкой переоделись в нормальную одежду и вернулись на площадь заценить дело рук своих. Из общего веселья нас выдернула Царевна — Лебедь:

— Вы всегда гостями у нас желанными будете! — она отвесила нам поклон. — И провожатых я вам до самого острова Невезения выделю, когда скажете!

— Спасибо, — мы с подругой расплылись в улыбке.

— А с белочкой — то что с моей? — дернула меня за рукав царевна. Я и забыла про несчастное животное. Глянув на Дашку, мне стало ясно, что придумать, как отучить белку пить, даже нашей двойной фантазии не хватит.

— Что делать будем? — процедила я Дашке на ухо. Та лишь пожала плечами. Царевна выжидающе, с мольбой в глазах, продолжала на нас таращиться.

Выручил нас мой муж. Андрюха, услышав наш разговор, тут же подлетел, ухмыляясь во весь рот.

— Тащи белку сюда! — скомандовал он и победно упер руки в бока. Царевна улетела за бедным зверьком, а мы стали ждать объяснений:

— И что будем делать? — еще раз поинтересовалась я у своих собеседников.

— Наколдуете ей нескончаемые запасы обычных козинаков и безалкогольное пиво. Пусть давится на здоровье! — проявил щедрость Андрей.

— А что? Мысль! — вынесла вердикт я, и мы принялись за дело.

Через несколько минут остров Буян ждало еще одно чудо. Возле хрустального дворца появилась торговая палатка с надписью: "Козинаки, орехи! Виды разные, вкусы прекрасные!" Всякий желающий мог приобрести теперь различную ореховую продукцию по разумной цене. Белочке каждый час она выдавалась бесплатно и именно та, которую потребует главный обогатитель местной казны. Царевна была счастлива: и любимица побалуется вкусненьким, и торговля прибыль кое — какую в казну принесет. Андрей протянул белке банку безалкогольного пива. Та пристально осмотрела предлагаемый ей предмет, затем скромно взяла и, лихо сорвав зубами крышку, отпила немного:

— Здорово! — крякнула белочка. — Это даже круче! От него голова не кружится и не шатает! — она ускакала вглубь своего хрустально дворца. Через секунду оттуда стали вылетать банки и бутылки с хмельным зельем, быстро образовав внушительную кучу перед её жилищем.

— Ни хрена себе запасливый зверек! — восхитился подошедший к нам Орландо. Он выглядел так же как обычно.

— А что за мальчик — ангелочек был на площади? — прищурившись, потянула его к себе Дарья.

— Ну, — протянул лениво Орландо, усиленно изучая маникюр, — мы — ангелы тоже кое — что умеем в магическом смысле. — Он состроил хитрющую физиономию и подмигнул своей подопечной.

— Ах, ты ж! — Дашка легонько ткнула его в бок и уволокла танцевать, заливаясь счастливым смехом.

Город веселился и праздновал свое возрождение до самого утра. Утром мы уставшие, но довольные собой, засвидетельствовали свое почтение у княжеской четы и попросили выделить обещанных провожатых. Нам пора было двигать дальше.

— Держи! — Орландо на прощание сунул в руки Гвидона свою любимую "Камасутру". — Лучше этим займись с супругой. Никакой алкоголь и рядом не стоял. — Подмигнул он покрасневшему князю, и мы поспешили к нашему домику — кораблю.

В ожидании обещанного проводника мы тупо отсыпались, только Луша не спала, а обиженно пялилась в окно. Мы ее, конечно, давно расколдовали и даже умыли, но кошка категорически не желала с нами разговаривать. Поэтому Лушенька сидела на подоконнике, методично пытаясь пробить его хвостом. Она же и заметила первая появление в комнате комара. Зашипев, кошка решили отыграться за свое униженное достоинство именно на нем. Спрыгнув на пол вслед за насекомым, Лушенька прямиком приземлилась на князя Гвидона, неизвестно откуда взявшемся у нас в каюте. Извинившись за столь эффектное появление, князь пообещал нас лично доставить на остров Невезения:

— Я и там несколько раз отличился, — потупился Гвидон, — поэтому дорогу туда хорошо знаю. Да и домой мне легко попасть будет. Обратился в комарика и лёту!

Через час мы уже тихо плыли по волнам моря — окияна в сторону необходимого нам острова. Почти всю дорогу туда мы нагло продрыхли, устав от трудов праведных. Один только князь ни на секунду не расставался с подаренной книжкой и тихонечко читал ее себе под нос.

Как только мы причалили к берегам острова, Гвидон вежливо распрощался с нами и, перекинувшись в комара, упорхнул в сторону дома.

— Ну, кто идет на берег? — Андрей окинул пытливым взглядом нашу компанию, собираясь на выход. Орландо уже стоял на твердой земле, разминая ноги. Мы с Дашкой вздохнули и, взявшись за руки, поплелись за Андреем. Луша злилась на нас до сих пор и поэтому не пожелала, не то, что идти с нами, даже отвечать она не собиралась. Кошка так и осталась лежать на своем любимом подоконнике, нервно дергая хвостом во все стороны.

— Ну и ладно! — фыркнула Дашка, проходя мимо вредного животного, и продемонстрировала ей язык. Луша тут же сделала вид, что давно спит и не видит аморального поведения хозяйкиной подруги.

Сойдя на твердую почву, я почувствовала странную тоску и желание взвыть на луну. Автоматически я отпустила Дашкину руку и мертвой хваткой вцепилась в любимого, стараясь при этом спрятаться за его спиной. Чем было вызвано это ощущение, я понять не могла. Вокруг нас было буйство природных красок. Настоящие первобытные джунгли! Разномастные птички порхали с ветки на ветку и весело перекликались. Множество самых разных бабочек кружило над невиданными цветами, присутствующими здесь в необыкновенном количестве. Легкий теплый ветерок игриво шуршал листвой и обдувал наши лица. Рай, да и только! А что — то внутри кричало: "Берегись!".

Судя по изумленным лицам моих спутников, такое ощущение было не только у меня. Они так же с опаской озирались по сторонам и неминуемо ждали подвоха. И он не заставил себя ждать.

— Разве может быть такое красивое место островом Невезения? — возмутилась Дарья и тут же ушла под землю. На месте только что стоявшей здесь девушки красовалась глубокая яма, вырытая как — будто специально для моей подруги. Мы бросились к ней на выручку.

— Даш, тебе больно? — заглянула я через край. В земляном колодце на глубине метров трех сидела обалдевшая подруга.

— Нет, — шмыгнула носом Дашка, — мне обидно! — всхлипнула она еще раз. — Я сломала один каблук на своих любимых туфлях и порвала застежку на лифчике.

Андрей с Орландо не смогли сдержать смех и отползли от края ямы. Дашка зарыдала навзрыд, а я, стискивая зубы, чтоб тоже не разоржаться, попыталась ее успокоить:

— Фу, ерунда какая! Кто ж на каблуках по островам гулять чешет? Да еще и если это — остров Невезения, а, Даш? Не ной! Туфли материализуем! — я уже спускала вниз верёвку, принесенную мне заботливым, но до сих пор ржущим телохранителем упавшего тела. Мужчины в спасательной операции по извлечению Дашки из ямы участие не принимали из — за безудержного гогота, который усиливался после каждой фразы, произносимой мной.

— Ты не обращай на них внимания! — махнула рукой я. — Это ж мужики! Ты лучше хватайся покрепче за верёвку. Схватилась? Тяну! — я рывком потащила Дашку наверх. — Давай — давай! — подбадривала я себя. Чумазая голова подруги уже показалась над ямой, как вдруг верёвка издала противный хрустящий звук и оборвалась. Дашка грохнулась обратно.

— Дашенька, ты живая? — бросилась я опять к краю дурацкой ямы.

— Живая, — вздохнула подруга.

— Ничего не сломала? — побеспокоилась я о ее состоянии здоровья.

— Сломала! — припечатала Дарья. — Но ты не поверишь что!

Прикинув в уме, что может иметься в виду под такой формулировкой, я приготовилась к самому худшему. Махнув рукой мужскому населению, я грозно прошипела на них:

— Хватит ржать, чурбаны бесчувственные! Дарья что — то сломала себе! Ей больно! Вытаскивайте её! — я топнула ногой со всей силы. Орландо первым прекратил своё неподобающее случаю поведение и кинулся спасать подопечную. Он наскоро прикрепил к себе свои белоснежные крылья:

— Дашенька, а что ты себе сломала? — решил уточнить спасатель в процесс облачения в необходимое снаряжение.

— Застежку на цепочке! — прошипела Дашка и, не выдержав, заржала сама. — Я в полете зацепилась за маленькую веточку, та, конечно, не выдержала и поломалась. А цепочка зацепилась за сережку, и их обе теперь заклинило в замках! Так что, половина моей физиономии теперь бесценна! Она просто покрыта золотом! — остановить приступ безудержного хохота не смогла уже даже я, представив себе всю картину. Орландо, прослезившись от смеха, спикировал в яму.

— Вы это слышите? — еще во время короткого полета ангела прокричала Дашка. — Земля дрожит! — но мы не обратили на реплику внимания, продолжая веселиться.

— Скоро вы там? — вытирая слезы, поинтересовался Андрей у парочки, уже минут пять как тусующейся в недрах ямы.

— Сейчас! — выкрикнул Орландо. — Уходите! Срочно! — мы разом успокоились и ринулись к яме:

— Что случилось? — тревога в голосе мужа.

— Землетрясение! — выкрикнул бывший ангел. Ни его, ни Дашки видно не было из — за закрывших все белоснежных крыльев.

— Не пори ерунду! — рявкнул Андрей. — Вылетайте же оттуда! Чем вы там на пару занимаетесь?

— Мы не можем! — прокомментировал ситуацию ангелок. — Я упал прямо на Дашу!

— И что? Вы решили сразу опробовать Камасутру в действии? — съехидничал муж. — Так вам и дома никто не мешал. Вылезай, давай! — Андрей гаркнул уже раздраженно. В ответ на его выкрик земля действительно стала мелко вибрировать.

— Вот, черт! — выругался любимый и, повернувшись ко мне, скомандовал: — И, правда, землетрясение какое — то! Давай их вытаскивать быстрее! — Мы упали по обе стороны от ямы. Андрей ухватил одно из крыльев и рванул вверх. Через секунду он сидел на краю ямы, сжимая в руках бывшие когда — то белоснежными крылья ангела, причем, сам ангел в них почему — то отсутствовал. Сплюнув, муж откинул добычу и снова упал на край ямы, свесившись в нее.

— Руку давай!

— Не могу я! — с раздражением в голосе выкрикнул Орландо. — Я застрял!

— Каким образом? — своим любимым философским тоном уточнил Андрей.

— Я при падении потерял крылья, — мы удивленно переглянулись с мужем. — И упал. Прямо на Дашеньку! — бывший ангел помолчал и добавил: — Я зацепился за Дашину поломанную застежку!… Ширинкой!

Картина умиляла. Дашка сидела врастопырку на дне ямы. Через всю физиономию золотой полосой от правого плеча к левому уху тянулась цепочка. Сверху, на голове Дашки наполовину возлежал ангелок, приросший причинным местом к левому уху девушки. Обоими руками он упирался в стены ямы, стараясь не шевелиться. Ноги его едва касались земли. При этом взгляд молодого человека был устремлен в вырез Дашкиного платья, так как именно при таком положении в нем открывался самый заманчивый вид! Даша в этот момент усиленно пыталась скосить глаза так, чтоб можно было рассмотреть вблизи отдельные части тела Орландо. Подруга при этом, видимо, негодуя от неудачных попыток (глаза категорически отказывались выполнять данные им команды), очень часто дышала и рисковала своим ходившим ходуном бюстом задеть многострадальную часть Орландо, так тщательно им оберегаемую.

Просто умирая уже от хохота, Андрей сбегал в дом и принес новую верёвку. Он сам спустился в яму и долго там возился, спасая горе — телохранителя, особенно, отдельные его части тела и его подопечную. Земля продолжала вибрировать, не набирая интенсивности.

Наконец, все были извлечены из — под земли и, даваясь от смеха, все вчетвером ввалились в дом. Необходимо было обдумать, как передвигаться по острову, не убившись и не покалечившись. Посмотрев на внешний вид друг друга и на злополучную золотую цепочку, мирно лежавшую на столе, мы зашлись в новом приступе хохота. Луша смотрела на нас как на умалишенных. Андрюша, забыв, что кошка с нами не разговаривает, поведал ей душещипательную историю. Кошка, тоже не выдержав, захихикала.

Изрядно навеселившись, а так же переодев Дашку в спортивный костюм, который больше подходил для перемещения по джунглям, мы перешли к обсуждению вариантов пересечения этой экстравагантной местности.

— Зачем нам вообще через него проходить? — негодовала Дашка.

— Ты что, не помнишь, что Троглодит Иванович говорил? — уточнила я.

— Нет!

— Он сказал, что Мерлин перепутал — обогнуть этот остров нельзя, потому что это с момента появления острова еще никому не удавалось. Необходимо попробовать перейти или переехать через него, — напомнил нам всем Орландо.

— Погодите! — воскликнул Андрей. — Если он сказал: "С момента его появления", значит, этот остров раньше не существовал.

— Или же его кто — то видоизменил, а раньше он был самым обычным, и ничего необычного в нем не было! — предположила я, немного поразмыслив.

— Точно! — воскликнула Даша. — И нам нужно его пройти, чтоб разобраться, что здесь происходит!

— Может быть, — согласился Андрей. — Только как его пройти и остаться в живых? И, желательно, невредимых? Я так понял, что каждый кто хоть как — то приближается или ступает на остров сам становится катастрофически невезучим.

В обсуждении опять наступила пауза. Каждый обдумывал варианты перехода без потерь. Я предложила обратиться за советом к Троглодиту Ивановичу, заодно и с Настёной поговорить. Мое предложение устроило всех. Андрей достал наше блюдце для переговоров и щелкнул переключателем. Экран блюдца тут же замельтешил и выдал картину комнаты избушки. Перед экраном сидела неизменная баба Яга.

— Касатики мои! Как вы там? Умаялись, поди? А у нас новости — маманя Васькина объявилась! Троглодит теперь целыми днями вокруг неё прыгает: то цветочки принесёт, то на прогулку выведет. За ребёночка совсем забыли! — возмутилась бабуся. — А Васятко — то с Настёной что вытворяют! — бабушка покачала головой. — Учитель — то ихний в монастырь собирается! Совсем Хирона замучили.

— Бабусь, — высказался Андрей. — Ты толком говори, чего они опять натворили, а мы разберемся: кто в монастырь пойдет, а кто на жаркое.

— Что ты мелешь?! — ткнула я локтем своего любимого, покосившись на бабу Ягу. Та и ухом не повела.

— Давеча, когда Гидра прибыла, Хирон, чтоб не мешать семейству воссоединяться, повел детишек в лес на охоту.

— Куда?! — взревел Андрей.

— На охоту, милок. Ты не перебивай, а то ведь забуду — стара я стала, память подводит, — пожалилась Яга. — Так вот, Васятке он объяснил, чтоб не мешал взрослым отношения выяснять, и повел его на охоту, а Настя давай канючить, мол, тоже хочу. Ну и взяли её с собой. А в лесу, чтоб не поранились, Хирон им резиновые стрелы дал. А дочка твоя с этим охламоном трехголовым заменили их на настоящие и давай палить во все стороны.

— Там же звери! — выпалила Дашка. — Они их всех перебили?

— Да зверушки не пострадали, — вздохнула бабушка, — а вот Хирон…

— А что Хирон? — уточнил Андрей.

— Они ему в обожженный бок попали. Так мы не знали, что и делать, — развела руками Яга.

— Много крови потерял? — поинтересовалась я с профессиональной точки зрения.

— Говорю же, — вспылила бабуся, — настоящие стрелы они так без толку расстреляли, а резиновыми этими прямо ему в бок. А стрелы — то с присосками. Голосил Хирон на весь лес, когда мы их всем дружным табором отдирали. Теперь поверх его ожогов да татуировок модных еще и синячищи огромные, как блюдца. Ровнехонько так в рядочек идут! Его теперь весь лес так и называет — синюшный лось!

— А почему лось? — вытаращила я глаза. — Он же вроде наполовину конем был.

— Дык, ночью, пока он спал эти два отрока наломали веток и каким — то супер — клеем к макушке присобачили. Настёна сказала, что это корона. Сказала, что дядя Хирон будет как в сказке — король — олень!

Дашка с Орландо тихонько давились смехом в углу. Я тоже, представив себе кентавра с рогами, не сдержалась и хихикнула. Баба Яга, увидав такое безобразие, нахмурилась:

— Смешно вам, а мужик с жизнью чуть не покончил! Решил со скалы сигануть в пропасть.

— И что помешало? — флегматично уточнил муж. Кентавр ему явно не нравился.

— Так Настёна и помешала. Они с Васькой решили себе по животинке завести. Ухаживать чтоб за кем — то, к хозяйству приучаться. И разложили силки кто где. Дочка ваша решила, что на вершине скалы только самые смелые звери и птицы живут. Ей, сказала только такой друг нужен, как ее кошка — самая что ни на есть боевая единица. — Мы все сразу покосились на Лушу, которая неожиданно вспомнила, что сегодня не умывалась. — Вот и стреножила она Хирона. Тот и решил, что чем таких воспитанников иметь, уйдет в монастырь!

— А он в какой монастырь пойдет? — полюбопытствовала Дашка, не переставая ржать, — В мужской или в конский?

— Тьфу! — вспылила бабушка. — Какие родители, такие и дети! Говорите, чего трезвоните, или отключусь!

— А Настя где? — снова перехватила я инициативу.

— С Васькой где — то ошиваются. Он обещал ей показать, где гномы живут.

Я повернулась к Андрею. Тот лишь развел руками:

— Счастливое детство! Где хочет, там и гуляет. А маме с папой некогда, им Фольклор спасать надо! — Сообразив, что разговаривать с мужем на тему поведения ребенка сейчас бесполезно я перешла к делу:

— Ладно, бабуль, не серчай на нас! Мы, когда вернемся, всыпим ей по первое число! У нас тут тоже проблемы. Подскажите, как нам через этот остров Невезения перебраться, чтоб целыми и невредимыми отсюда ноги унести? И что здесь вообще происходит?

— Ой, доченька, — перешла на обычный жалостливый тон баба Яга, — что там творится на том острове, знают все. Вот только от чего это все случилось, никому не известно. Знаю только, что давно это все началось. А как его перейти я, дочка, не знаю. Может, поводыря какого найдете?

— А это идея! — вскочила со стула Дашка, перестав шептаться и хихикать с Орландо. — Надо пойти и кого — нибудь найти!

— Глубокая мысль, — согласился Андрей. — Спасибо, бабушка. Привет всем передай. А с Настей мы потом побеседуем. Давай, бабуль. — Блюдце мигнуло и погасло. — Я предлагаю так, — обратился муж к присутствующим, — я и Орландо пойдем искать проводника, а вы, — он ткнул пальцем в нашу с Дашкой сторону, — останетесь здесь под контролем Луши. И с корабля — ни шагу! Ясно?

— Это еще почему? — в глазах подруги плескалась ярость. — Чем это мы хуже?

— А кто сказал, что хуже? — Орландо подошел к ней вплотную и заглянул в глаза. — Мы просто очень переживаем за вас и не хотим, чтоб с вами что — нибудь случилось. — Он выдал свою фирменную улыбку профессионального соблазнителя. Дашка отпихнула своего телохранителя, совершенно не поведясь на его успокоительную речь:

— А чего это с нами что — нибудь может случиться, а с вами нет? На тему некоторых, — она выразительно покосилась в сторону бывшего ангела, тут же покрывшемуся лихорадочным румянцем, — я уже видела, как им ничего не грозит. Тем более что я была настолько близко, что рассмотрела в подробностях все детали этого "ничего"! — рявкнула Дашка, чем вогнала ангелка в еще большую краску и словесный ступор.

— А со мной ты тоже наблюдала что — то подобное? — ехидно уточнил Андрей.

— Нет! — выплюнула Дашка.

— Ну, то — то! Пошли, Орландо! А они пусть здесь сидят, нас ждут. Да, пошли же уже! Хватит статую изображать! — Андрюша выпихнул застывшего красного ангела наружу. — Мы скоро вернемся! — крикнул он на прощание. Входная дверь захлопнулась, в замке повернулся ключ.

— Даш, — окликнула я подругу, — по — моему, нас заперли!

— Да что они себе здесь позволяют! — разошлась по новой она. — Нас, крутых ведьм и названных героев?!

— Не названных, а призванных, — поправила я. — Героев призывают или приглашают. В общем, зовут на помощь.

— Да какая разница! — взревела Даша. — Надо что — то делать!

— А зачем? — удивилась я. Мне жутко хотелось просто поваляться на кровати и ни о чем не думать. — Пусть мужчины сами разберутся, они ж мужчины все — таки.

— А мы так, погулять сюдя явились?! — продолжала шуметь подруга. — А потом им все призы достанутся?

— Даш, я что — то не замечала раньше за тобой любви к славе, — снова Дашке удалось меня удивить. — Это что — то новенькое. Ты чего?

— А что этот, — она запнулась, вспомнив к чему приводит неосторожное обращение со словами, — ангелок бывший, ходит теперь и пялится на меня? Я и сама бы выбралась из той ямы, без его жалких потуг! — Дашка гордо сложила руки на груди.

— Ох, ты меня когда — нибудь до инфаркта доведешь, — хихикнула я. — Во — первых, вытащил вас обоих Андрей, а во — вторых, Орландо и раньше на тебя пялился, причем, весьма недвусмысленно, — пожала я плечами. — Только раньше он ангелом был и должен был придерживаться определенных принципов в поведении, а теперь он — простой смертный. Так что делает, что хочет, как и любой из нас. К тому же, ничего плохого он тебе не делал, не выдумывай. Он с тебя пылинки сдувает и терпит все твои жуткие выходки. Любит он тебя, — сделала я вывод.

Дашка присела на краешек стула и вздохнула:

— А если им помощь понадобится? Если случится что? Как мы узнаем и поможем?

— Вы ж вроде ведьмы, — прищурилась молчавшая до сих пор Луша, — ну и сделайте что — нибудь типа контролирующего устройства, чтоб на расстоянии видеть можно было. Вон, — кивнула она, — типа блюдца.

Мы переглянулись, ударили по рукам и принялись разводить бурную деятельность.

Андрей с Орландо на небольшой высоте на ковре — самолете осматривали местность. Решив, что с островом нужно избегать соприкосновений, супруг со своим математическим складом ума сразу же вспомнил про ковер, подаренный Хоттабычем. На нем можно было безболезненно исследовать весь остров и попытаться найти нужного человека или животное.

Андрюша гордо восседал в позе лотоса на временном средстве передвижения, с высоты птичьего полета и пристально изучал окрестности. Получалось не очень. О том, чтоб подвинуться поближе к краю ковра, не было и речи. Состояние полета Андрюшу страшно нервировало и отвлекало от поставленной задачи.

Орландо, привыкший использовать крылья с детства, наоборот, даже обрадовался такой возможности передвижения. Но, как только, залез на летательный аппарат, его тут же начало тошнить из — за постоянных воздушных ям, в которые умудрялся попадать ковер — самолет джина. Поэтому большую часть времени бывший ангел находился в свесившемся с него состоянии, отсвечивая в лучах солнца непроходящей зеленцой на благородном лице. Зато рассматривать подробности местной жизни ему удавалась гораздо лучше, чем Андрею.

— Слышь, орел, ты смотри не свались у меня, а то, что я скажу твоей подопечной? — подтрунивал Андрей над другом. — Дашенька, твой телохранитель в ходе операции не смог выдержать расставания с тобой и покончил жизнь самоубийством. Нет, лучше так: он позеленел от натуги, выполняя свой долг, и, не сумев справиться с поставленной задачей, решил принести себя в жертву ради твоей безопасности. Как тебе? — поинтересовался он у извивающегося на краю ковра Орландо. Тому было не до шуток, и он красноречиво промолчал в ответ.

— Ладно, — сказал Андрюша, — скажу просто: как оказалось, он просто боялся ковров.

Ангел опять промолчал. Его уже понемногу отпускало, и теперь он просто всматривался в глубину острова. А посмотреть там было на что.

На берегу реки исполнял какой — то странный танец местный упитанный абориген в набедренной повязке и пропеллером на спине. В руках у него был огромный кокос, которым он яростно махал перед носом у симпатичного крокодильчика весьма внушительных размеров. Тот меланхолично наблюдал за всеми телодвижениями потенциального обеда, но почему — то не двигался с места.

— Андрей! — крикнул Орландо, обернувшись. — А ты можешь спуститься немного пониже?

— Значит, полетов на ковре ты все — таки боишься, — констатировал водитель ковра.

— Нет, — отмахнулся бывший ангел, — тут просто мужик какой — то скачет, может, подскажет нам чего.

Ковер — самолет, снизившись, резко завис в воздухе. Орландо за малым не свалился на землю. Андрей тоже подскочил на месте, матерясь на все ковры в мире и их джинов.

— Ты, что, водить не умеешь? Забыл, где у него тормоза? — съехидничал Орландо.

— Я этому Хоттабычу всю бороду повыдергиваю! Говорил ему, тормоза должны быть отрегулированы! Педаль не должна уходить при нажатии сразу в пол!

— Педаль?! У тебя на ковре педали стоят?! — вытаращился ангел.

— Не, а ты думал, у него ручное управление?! — получил он в ответ. Несколько секунд оба мужчины удивленно таращись друг на друга, потом разразились громким хохотом.

— Ну, ты даешь! — восхитился Орландо, хлопнув Андрея по плечу. — Я — то, дурак, поверил.

— А ты действительно дурак, — припечатал тот ангела. — Я, как, по — твоему, должен им управлять? Конечно, я приделал ковру педали, как и положено, настоящему транспорту для настоящего мужика. Вот, — он приподнял краешек ковра, — смотри: сцепление, газ и тормоз! — указал Андрей на три автомобильные педали. — У Дашки из машины её спёр! — похвалился водитель и мелкий воришка в одном лице.

— Ну, ты даешь! — опять вытаращился Орландо, тупо пялясь на элементы модернизации.

— А что? — хмыкнул Андрюша. — Мне так привычнее с транспортом управляться. Это вам не словечки всякие магические читать: сработает — не сработает! Это, братец, прогресс!

— Это точно! — согласился Орландо, пожав плечами. Управление автомобилем всегда было для него мечтой, а поскольку в Высшей Ангельской школе такой предмет был неведом вовсе, то она оставалась для него несбыточной. — А научишь пользоваться? — по — мальчишески заикнулся ангел.

— А то! Ну, где там твой мужик? — Андрей вспомнил, зачем они затормозили на этом месте.

— Вон он, — ткнул пальцем вниз бывший ангел. Оба свесились с края ковра и стали изучать открывшуюся картину.

Абориген продолжал выделывать коленца перед крокодилом, размахивая кокосом. Крокодилу все было по фигу, и он все так же не обращал на мужика никакого внимания.

— Эй, мужик! — окликнул плясуна Андрюша. — Ты зачем зверушку дразнишь? Жить надоело?

Абориген замер, стоя на одной ноге и поднятыми вверх кокосом. Медленно оглядевшись, он додумался, наконец, задрать голову вверх. Над ним томно колыхался ковер, с которого пялились две головы.

— Ну, вот, — опустил руки танцор, — опять! Хотел вызвать дождь, а вызвал пришельцев, — сплюнув, мужик от досады сел прямо на голову крокодила. Рептилия вздрогнула и резко рванула вперед. Абориген заорал и с испугу шарахнул крокодила по голове кокосом. Орех раскололся и упал на землю. А вредное животное тут же подкинуло аборигена вверх и раскрыло пасть, полную зубов. Мужик в результате ускорения подлетел метра на два в воздух прямо возле ковра — самолета. Послышался звук барахлящего пропеллера, который изо всех сил пытался завестись. Абориген снова сплюнул и уже собирался лететь вниз, как сильные руки с двух сторон схватили его прямо в воздухе и затащили на борт летательного корабля. Испугавшись еще больше, местный, плюхнувшись на ковер, сложился в позу эмбриона и зажмурил глаза.

— Чего он? — почесал в затылке Андрей, изучая добычу.

— Боится, — бывший ангел развел руками.

— Мужик! — Андрюша легонько толкнул аборигена, осматривая пропеллер на его спине. — Мы поговорить только хотим. Не хочешь разговаривать — спустим назад к крокодилу. Он до сих пор пасть не закрыл.

Абориген при слове "крокодил" приоткрыл один глаз, а при слове "пасть" открыл и второй и бодро принял вертикальное положение.

— Я самый больной в мире человек! — выдал он. — Не найдется ли у вас хоть одной баночки варенья?

— Ты что, Карлсон? — Андрюша начинал злиться.

— Да! — радостно закивал местный.

— А какого хрена ты тут делаешь? — прищурившись, уточнил мой муж.

— А, мужики, не поверите, — отмахнулся Карлсон. — Летел в гости к Малышу на день рожденья и потерпел аварию прямо над этим дурацким островом. А тут же все не как у нормальных людей. Приходится пока жить здесь.

— И ты не пытался выбраться? — удивился молчавший до сих пор Орландо. — Тебя же ребенок ждал!

— А ты здесь много домохозяек видишь, которые варенье варят и раздают его всем? — обиделся Карлсон. — Я здесь уже за полгода все обрыскал. Два раза чуть самого не сожрали! Выживаю, как могу! Благо, хоть Пятница подсказывает, что делать, — он надул губы и замолчал.

— Какая еще пятница? Говори! — тряхнул его Андрюша, потерявший терпение.

— Не какая, а какой! Друг это мой, единственный! — всхлипнул Карлсон.

— А сейчас где он? — не унимался супруг.

— В лес пошел за травой, чтоб отвар лечебный сварить! Я его выпью и улечу домой! — выпалил скороговоркой абориген и показал язык. Андрей отозвал Орландо в сторону. Буркнув бывшему ангелу, что больше разговаривать с сумасшедшими он не намерен, мой муж молча передал инициативу в руки ангела.

— А что это ты там внизу делал? — полюбопытствовал Орландо у дувшегося на них Карлсона.

— Дождь вызывал, — мужчина поправил набедренную повязку. — Да только все без толку! — махнул он рукой.

— А что это за ритуал? — не унимался любопытный ангел, видимо набравшись этого у своей подопечной. — Расскажи!

— Да все как обычно. Идешь к реке, ловишь крокодила на кокос. Он выпивает кокосовое молоко и добровольно сдается в плен. Потом по местному сценарию идет дождь.

— Да! — выдохнул Андрей. Орландо глупо таращился на Карлсона, пытаясь переварить услышанное. — Позволь полюбопытствовать: и часто получается дождь вызвать?

— Ни разу, — с готовностью ответил тот. — Крокодил не ловится. Кокосы тоже редкость. Да и жизнь здесь — дерьмо.

— А зачем тебе дождь?

— А волшебный отвар варить как? — взвыл Карлсон от непонятливости собеседника. — Ты можешь? Так научи! — опять надулся мужчина.

— Ладно, не ори, — примирительно выставил ладони вперед Орландо. — Давай найдем твоего Пятницу, заодно и остров изучим.

Карлсон согласно кивнул, пытаясь умоститься на ковре поудобней рядом с собеседником. Андрей продолжал играть в молчанку, заводя летательный аппарат.

Ковер — самолет неожиданно прокряхтел не хуже моторчика новоявленного пассажира и заглох окончательно. Вся троица вместе с ковром ухнула вниз прямо на крокодила. Животное, не ожидавшее такого подвоха со стороны добычи, мигом лишилось двадцати зубов и одного глаза. Пустив оставшимся органом зрения крокодилову слезу, рептилия мигом ретировалась в реку.

— Что будем делать? — уточнил Орландо у Андрея, обозревая результат аварии в виде многочисленных ссадин и синяков, разодранного ковра — самолета и Карлсона с отлетевшим пропеллером.

— Пешком пойдем, — пожал плечами муж.

Они двинулись вглубь джунглей. Тропинка, видневшаяся среди пальм и папоротников, вилась узкой лентой. Идти приходилось гуськом, шаг в шаг. Вокруг бушевала зелень и раздавались голоса невидимых птиц и зверей. Неожиданно сквозь тропическую идиллию прорвался оглушительный нечеловеческий крик. Троица замерла, прислушиваясь.

— Что это? — спросил Андрей, слушая протяжный вопль.

— А — это местные братки собрались на сходку, — отмахнулся Карлсон, вертя в руках поломанное средство передвижения. — Эх, теперь я точно домой не попаду.

— Попадешь, — мой супруг продолжал смело шагать вперед на голоса, теперь во множестве гомонившие в джунглях. Они неуклонно приближались. — Вернемся к нам в фургон — починю. — Веско добавил он и замер, призывая спутников к молчанию. Сам он тихонько раздвинул листья высокого папоротника и, молча, изучал открывшуюся картину.

На небольшой полянке кольцом восседали бандерлоги, большой бурый медведь, невесть что делавший в джунглях, черная пантера и свернувшийся клубочком огромный питон. В центре круга напротив друг друга стояли необыкновенного роста черная горилла и мужчина лет тридцати с длинными волосами мускулистого телосложения в юбке из листьев папоротника. Горилла опять издала странный воющий звук, ударив себя при этом несколько раз кулаками в грудь, и с вызовом уставилась на паренька. Тот, в свою очередь, отрицательно покачал головой, добавив веское: "Так не пойдет!" и предложил обезьянке продемонстрировать что — то еще.

— Опять территорию делят. Мне бы их проблемы! — фыркнул Карлсон.

— А чего ее делить? — уточнил Орландо. Карлсон только раздраженно отмахнулся в ответ. В этот момент земля под ногам опять стала мелко вибрировать.

— У вас тут что, землетрясения часто случаются? — поинтересовался Андрей, сплевывая на пол сквозь зубы. Что делать в таком случае он не знал.

— Да это не землетрясение, — удивил всех толстячок. — Это у нас здесь вредитель живет. Перекопал весь остров, что — то под землей ищет. А местные думают, что это на них так боги гневаются.

— Странно тут у вас все, — заключил Андрюша и переключился на наблюдение.

На поляне тем временем разгоралась нешуточная драма. Горилла продолжала молотить себя лапами в грудь и при этом тихо подвывать. Мужчина махал у нее перед носом руками и что — то возмущенно говорил. Обезьяна отрицательно качала головой, и все начиналось по новой. Наконец, мужчине это надоело. И он схватил обезьяну за грудки. Горилла, взревев, схватила парня за длинные волосы и потянула его вверх. Мужчина тоже заревел не хуже обезьяны и саданул ей ногой в солнечное сплетение. Горилла согнулась пополам и упала на полянку. Жертву при этом она не выпустила. Драка разгорелась с новой силой. Местные авторитеты сцепились в клубок и покатились по поляне, сметая все на своем пути. Бандерлоги кинулись врассыпную. Пантера шипела, как обычная кошка, и выгибалась дугой. Медведь, схватившись за голову, принялся бегать вокруг драчунов и рычать при каждом новом ударе каждого из дерущихся.

— Э-э, мужики! — рванул на полянку Андрюша, забыв все особенности местного острова. Он сразу же запнулся на ровном месте и с неожиданным ускорением пролетел вперед, прямо в самую гущу драки, врезавшись в спину местного мужчины. Парень мгновенно отреагировал и, удерживая гориллу на расстоянии одной рукой, свободной врезал Андрюше в челюсть. Мой супруг рассвирепел и вмазал в ответ. Горилла одобрительно заорала и потянулась лапищей к Андрею. Тот не понял такого жеста и стукнул гориллу по протянутой лапе. Обезьяна тоже обиделась на вновь прибывшего участника выяснения отношений. И уже через секунду куча мала из трех тел с остервенением месила другу друга под одобряющие крики бандерлогов, расположившихся на ветвях деревьев, и раздраженное рычание медведя и пантеры. Один питон совершенно спокойно взирал на это безобразие.

Орландо бросить друга в беде, естественно, не мог и тоже рванул в эпицентр горячей точки. Питон покосился на очередного желающего получить по морде, зашипел и поставил ножку в виде хвоста спешившему на подмогу бывшему ангелу. Запнувшись, ангелок пролетел пару метров и успокоился под ближайшим на его взлетной полосе деревом, затормозив об него собственным лбом. Огромная лиловая шишка не заставила себя ждать. Карлсон, сидевший все это время в зарослях папоротника, охнул и медленно поковылял прочь от места происшествия.

Спустя полчаса наших колдовских мучений, мы с Дашкой гордо изучали свое изобретение — котел с варевом, в которое было достаточно бросить необходимый травяной ингредиент, и он начинал обозревать окрестности не хуже любой камеры наружного наблюдения.

— Давай пробовать, — Дашка аж пританцовывала на месте от нетерпения. — Давай уже!

Я всыпала пучок засушенной травы в кипящую воду. Вода вспенилась и пошла большими бульбами, затем замелькала, как испорченный телевизор. На какой — то момент изображение прояснилось, услужливо продемонстрировав нам драку на полянке, и исчезло. Я успела опознать среди ног, торчавших из кучи тел, ноги своего любимого и заорала, как ненормальная.

— Показывай, давай! — я долбанула кулаком по котлу. Взвыв от боли и бесполезности таких действий — котел даже не собирался показывать что — то еще — я повернулась к Дашке с перекошенной от страха физиономией:

— Что — то надо делать! Как узнать, где они? — дернула я подругу за рукав. Дашка только тупо таращилась на меня, находясь на грани обморока. — Что ты молчишь? Андрея спасать надо!

— Орландо! — выдохнула подруга и рухнула без чувств на пол. Я только успела всплеснуть руками.

Подруга загорала в глубоком обмороке на полу. Андрея нещадно били где — то в глубине острова неизвестные мне личности, а я сидела и рыдала от бессилия на кровати, закрыв лицо руками. Луша, спрыгнув с подоконника, подошла ко мне и ткнулась холодным носом в руку.

— Отстань! — оттолкнула я кошку. Луша вздохнула и повторила попытку отвлечь меня. — Да что тебе — то надо? — гаркнула я и увидела, как моя любимица с особым усердием крутит лапой у виска и с укором смотрит прямо на меня. — Ты что — то знаешь? Говори! — я сползла на пол рядом с Лушей и бесчувственным телом Дашки.

— Пойдете сами на остров без знания местности — пропадете! — назидательным тоном произнесла, наконец, кошка. — Звони бабуле, а лучше — поговори с Троглодитом. Он подскажет, как узнать где ваши мужчины конкретно находятся, — Луша уже услужливо подсовывала мне под руку блюдце. — Звони!

Я включила кнопочку связи. Дашка застонала и открыла мутные глаза, которые сразу же бессмысленно уставились в потолок.

— Дашка, вставай! — желая приободрить подругу, позвала я. — Сейчас поговорим с Троглодитом. Луша говорит, что он знает, как наблюдать за объектами на расстоянии. Мы потом сразу найдем Андрея с Орландо!

Дашка медленно села на полу: — Только Андрея, — уточнила она. — Орландо мертв. — Она уронила голову на руки и зарыдала.

— Кто тебе такое сказал? — похолодела я.

— Я сама видела на воде, как он валялся под деревом без движения. Я знаю, он умер. — Еще раз заключила подруга и вернулась к рыданиям. Глядя на нее, я не знала, что сказать. Времени звонить и выяснять, как искать наших мужчин, просто не было.

— Если б вода в котле еще хоть чуть — чуть нам показала, — вздохнула я, и тут меня осенила идея: — Дашка, прекрати рыдать! Я нашла выход!

Подруга с зареванным лицом посмотрела на меня непонимающим взглядом. Я отмахнулась и рванула к котлу. Луша с интересом наблюдала за моими метаниями по помещению. Склонившись над самой поверхностью воды в котле, я тихо зашептала, вглядываясь в нее:

— Сестра моя, вода, приди мне на помощь! Покажи мне моего мужа и Орландо, подскажи: где их искать, как добраться до них! — Глубоко вдохнув, я замерла в ожидании ответа. Его не последовало. Я, не выдержав, заплакала. Слезы закапали прямо в котел.

— Что у тебя случилось? — послышался журчащий нежный голос.

— Мне помощь нужна! — ответила я невидимке. Из воды начала подниматься струя. Через несколько секунд она сформировалась в прозрачную перетекающую девушку. Дашка забыла, что еще недавно ревела навзрыд, и уставилась, не мигая, на нашу гостью. Девушка прозвенела:

— Ты звала меня раньше — только слез не было. Теперь я вижу, что у тебя действительно беда. Расскажи, что случилось, и я попробую тебе помочь.

Я скороговоркой выпалила последние события с того момента, как нас с Дашкой заперли в доме. Повествуя про неравный бой на поляне, память услужливо продемонстрировала вновь картину избиения любимого, и я всхлипнула, еле сдерживая слезы, рвущиеся наружу. Подруга тоже шмыгнула носом. Девушка — вода колыхнулась, переводя взгляд с меня на Дашу, и сказала:

— Не надо плакать! Я помогу вам. Вам только надо вылезти через окно на улицу и подойти к воде. А там она сама принесет вас в необходимое место, — при этих словах девушка улыбнулась.

— Я плавать не умею! — снова шмыгнула носом я.

— Я знаю, — мягко сказала Вода. — Это неважно, я позабочусь о вашей безопасности.

— А если мы заблудимся? Или что — то похуже произойдет? — отмерла, наконец, Дашка. — Это ж все — таки остров невезения!

Девушка — вода звонко рассмеялась, отчего волны по ее прозрачному телу стали еще сильнее.

— Причем здесь название острова? — отсмеявшись, спросила она. Видя наше недоумение, она продолжила: — Вы быстро и без приключений достигнете нужной вам поляны. А все остальное вам расскажет мой подчиненный Водяной. Там все и узнаете! — весело подмигнув нам, девушка исчезла в недрах котла. Я пристально посмотрела на Дашку. На лице подруги была написана решимость сделать все, что возможно.

— Как будем вылезать в окно? — уточнила я у подруги.

— Молча! — отрезала она и двинулась к оконной раме. Согнав Лушу с подоконника, Дашка шикнула на нее не хуже любой кошки. Моя любимица только покрутила лапкой у виска и мягко просочилась у нее между ног, чтоб не мешать:

— Я бы и так ушла! — фыркнула Луша вслед, не оборачиваясь.

— А ты пойдешь с нами? — заглянула я в кошачьи глаза.

— В отличие от тебя, — скривила мордочку кошка, — я умею плавать, но НЕНАВИЖУ! — Последнее слово кошечка просто проорала мне в лицо. Затем спокойно зажмурила глазки и улеглась на кровати.

— И чего орать так? — уточнила пришедшая в себя Дашка. — Она ж плавать не умеет, а не глухая! — Возмущения ничуть не мешали подруге продолжать выколупывать оконную раму вместе со стеклом.

— Ну, ты даешь! — восхитилась я ее работой. Спустя пять минут выход на улицу был свободным, хотя и через окно. — А где ты этому научилась? — поинтересовалась я у подружки, пролезая через оконный проем.

— Я видела, как у нас в офисе окна меняли, и заклинанием привила себе навыки столяра! — похвалилась Дашка в обычной своей манере.

— А ты не могла дверь вскрыть таким же образом? — я ехидно уставилась на подругу, прищурившись.

— А так романтичней! — хихикнула Дашка и сиганула в водоем.

— Не исправима! — вздохнула я и, перекрестившись, прыгнула вслед за подругой.

Через полчаса неравной битвы обстоятельства складывались следующим образом: Орландо продолжал отдыхать под деревом без сознания, троица драчунов, обессиленная борьбой с противниками и высоченным папоротником, в котором они умудрились запутаться, мирно рядком лежала на этом самом папоротнике и пялилась в голубые небеса.

— Эх, за что мне это? — задал Андрей вопрос небу, изучая его одним не до конца заплывшим глазом, второй был наглухо погребен под массивным кровоподтеком. Неимоверным усилием воли заставив себя приподняться на локте, он со стоном сплюнул кровавую слюну и выбитый зуб. Сил больше ни на что не оставалось, и мужчина упал обратно на ненавистный папоротник, который тут же сильно уколол его кончиком длиннющего листа в спину. Сдвинуться в сторону сил не было, да и двигаться было не куда — по бокам развалились разукрашенные под хохлому соперники. Местный мужчина лишился большинства листьев из своего гардероба и лежал, прикрываясь остатками своей юбки. Рассеченная до кости бровь, изодранная скула, распухшее укушенное ухо и слеза, катившаяся по небритой щеке, придавали ему полную завершенность образа "враги сожгли родную хату". Меньше всех пострадала горилла. Она потеряла в бою несколько внушительных клоков шерсти и имела массу лиловых синяков в районе живота. Обезьяна лежала рядом с коллегами по бою только из чистой солидарности и пыталась отдышаться.

— Слышь, Конг! — подал голос местный молодой человек. — Может, ты действительно мне не врешь? И зря я все это затеял? — он повернул голову в сторону гориллы.

— Да, ясен пень! — высказалась громогласно обезьяна. — Ты всегда сначала делаешь, потом думаешь! Разве этому тебя учила мама! — Взгляд, полный укоризны, был направлен в сторону парня.

— А я всегда попадался на твою удочку, когда был маленький! Почему сейчас я должен тебе верить? — выпалил он.

— Да любая обезьяна знает, что вожак не может быть обманщиком! Иначе его изгонят из стаи! А ты как был человеком, так и остался, как ни старалась наша мама! — горилла досадливо поморщилась и отмахнулась от собеседника. Андрей, забыв про боевые раны, с интересом следил за разговором.

— Мужики, так у вас одна мать, что ли, была?! — после последней фразы обезьяны ему было просто необходимо прояснить этот вопрос. Горилла как — будто только сейчас увидела еще кого — то, кроме себя и местного парня, и повернулась вплотную к Андрюше. Тот постарался отползти, но она крепко обняла его и прижала к себе:

— Какой симпатичный малыш! — горилла улыбнулась. — Гляди, Тарзан! — обратилась она к местному. — Как ты думаешь, маме зять понравится? — Обезьяна опять повернулась к Андрюше и вытянула губы трубочкой, собираясь его поцеловать. Мой муж напрочь забыл обо всех травмах, полученных в бою, и с новыми силами принялся извиваться ужом в лапах неожиданной поклонницы. Тарзан, зажимая разбитую губу, заржал.

В этот момент откуда — то из района джунглей раздался приглушенный стон. Все трое разом повернулись в сторону звука. Под все тем же деревом отряхивался, шатаясь и держать за голову, Орландо. Выровнявшись с горем пополам, он увидел странную картину в лице драчливой троицы:

— Что ты с ними делаешь? — обратился бывший ангел к Андрею, пытаясь понять, что тот задумал.

— Лежу! — многозначительно выдал мой муж. Оглянувшись на вытянутые губы гориллы, которые та так и держала возле его лица, Андрей добавил: — И, судя по всему, собираюсь жениться во второй раз, только сейчас — насильно!

— На ком? — вытаращился Орландо, изучая лежащие рядом с Андреем кандидатуры, — На этих? — в глазах бывшего ангела стоял неописуемый ужас.

— Да, именно на них! Причем, на обоих сразу! — припечатал мой супруг, злясь на непонятливого друга все сильнее. — Может, присоединишься к нашей веселой компании? А то, действительно, я — один, а невест двое — не хорошо! Я ж не падишах! — сарказм просто сочился из уст Андрюши, а до ангела все еще никак не доходило. Он испуганно по очереди изучал каждого из троицы, валяющейся на траве.

— А как же Лиечка? — наконец выдавил из себя ангелок.

— А что, Лиечка?! Мы с ней взрослые люди. Она меня поймет, когда увидит, какую я красавицу встретил! — гаркнул Андрей, играя желваками.

— Слышь, Конг! По — моему, они над нами издеваются! — выпалил местный. — И вообще, он, судя по всему, уже женат, выкинь его! — парень вскочил на ноги и топнул ногой. Земля тут же мелко завибрировала.

— Свою семью загубил, — протянула горилла, — и мне того же желаешь? Я всегда говорила маме, зря она свои лучшие годы на тебя потратила! Ничего из тебя путного никогда не получится! — обезьяна показала язык парню и снова принялась тискать Андрея. — Какой хорошенький!

— Она же обезьяна! — заорал Орландо не своим голосом.

— Ну, надо же! — выпалил Андрей, увертываясь от поцелуев Конг. — А я как — то не заметил! Знаешь, прямо ослеп от неземной красоты!

То, что над ним жестоко издеваются, до Орландо начало доходить только сейчас. Он стал медленно багроветь от осознания, что сам же и выставил себя на посмешище, подумав такое о друге. Но, что это издевка над его так называемой сестрой, дошло и до весьма буйного Тарзана. Издав новый боевой клич, он по новой ринулся в бой. Орландо оторопело глянул в сторону несущегося на него противника и предпочел отойти в сторону, пропуская его вперед. А впереди, точнее позади Орландо, находилось то самое злополучное дерево, после встречи с которым ангелок долго отдыхал в тени его ветвей. Тарзана дерево встретило той же радушностью, и уже через мгновение в тени его кроны мирно лежало бесчувственное тело местного хулигана. Ангел только покачал головой.

— Эх, — выдохнул Андрей, пялясь на обезьянью физиономию в опасной близости от своего лица, — сюда бы Хоттабыча…

— Слушаю и повинуюсь, о, Андрей ибн Женя! — седобородый тощий старик в неизменной чалме стоял напротив моего супруга и скалился во весь рот. — О, наимудрейший из живущих, объясни мне неразумному, зачем ты забрался в объятия этой обезьяны? Ты ее приручаешь?

— Ага! — процедил наимудрейший сквозь зубы. — Это новый способ дрессировки! Укрощение строптивой называется! Очень опасная вещь! Тебе, старик, не советую!

— Еще одна модернизация? — поинтересовался Хоттабыч почему — то полушепотом. Орландо уже тихонько давился смехом, пытаясь на разоржаться вслух.

— Мало мне было одного такого друга на мою голову! — взвыл вконец измотанный Андрей. — Так теперь еще один приперся! А с такими друзьями и врагов не надо! — мужчина с удвоенной силой стал извиваться в стальных обьятиях Конг.

Под водой было как — то сухо. Я шагала по дну какой — то местной реки, как по земле, без единого намека на утопление. Дашка рядом подозрительно озиралась по сторонам.

— Где ж Водяной? — нервничала все больше подруга. Неожиданно перед нами из придонного ила выскочила толстенькая фигурка мужичка, обросшего водорослями. Толстячок быстренько оббежал вокруг нас и замер, пристально глядя на нас мутными болотными глазами. Мы тоже в полном недоумении уставились на него. Поиграв в молчанку недолгое время, мужичок встрепенулся и залопотал, непрерывно булькая:

— Пошли уже, провожу. Что так долго — то ко мне добирались? А, впрочем, какая разница! Идемте! Сейчас и провожу, и все расскажу! — При этом он быстро засеменил вперед. Мы, переглянувшись и продолжая молчать, двинулись за ним по речному руслу. Мужичок лопотал без умолку:- Я тут все дороги — протоки знаю. Я — здесь хозяин, и это все мое царство. — Он обвел рукой вокруг нас. — А какие у меня сокровища есть, закачаетесь! Пойдем — пойдем! — подпихивал он нас во время своего сумбурного рассказа. — Во, видали! — он ткнул пальцем в какие — то жалкие останки корабля. — Это тот самый "Титаник", которого найти никак не могут! — Водяной задрал вверх указательный палец и состроил загадочную физиономию. — А он у меня здесь хранится. Это все мое! — еще раз с гордостью похвалился хозяин. Дашка, на время забыв про своего ненаглядного Орландо, подошла к рухляди, ранее именовавшееся кораблем. Осмотрев со всех сторон, подруга скорчила мину и выдала: — Дед, ты хоть в курсе, где Титаник затонул? Ты чего здесь пургу всякую несешь? Мы что, как полные дурочки выглядим?

Водяной подбоченился: — Ну, не полные, а худые, — ехидно протянул он, но увидев, как меняется выражение лица Дашки, мужичок резко передумал заедаться и продолжил лопотать: — Ну, не Титаник! Ну, не здесь он затонул, а какая разница? Корабль — то тоже богатый был, и я теперь тоже не бедствую! — опять с гордостью завел свою старую песню Водяной. Дашка подошла вплотную к мужичку сзади, пока тот хвалился богатствами, и со всей дури дернула его за длинные водоросли, заменявшие ему волосы: — Да простит меня многоуважаемая Вода, но, насколько я помню, тебя, рыба, нафаршированная мозгами, прислали нам помогать, а не мотать нервы! Или ты сейчас нам по — доброму все сам расскажешь, или… — Подруга потянула зеленую шевелюру Водяного, зажатую в ее руке, назад с большей силой: — Я себе новенький зелененький паричок заимею, прямо со скальпом! А то у меня как раз такого в коллекции нет, понял? — она заглянула в мутные глазенки Водяного. Тот быстро закивал головой. Дашка отпихнула его от себя. Мужичок не удержался на скользком иле и плюхнулся прямо в него, подняв с речного дна такую муть, что несколько секунд было ничего не видно.

— Извините, забылся! Спрашивайте, все расскажу! — продолжал махать на нас руками Водяной. В этот миг под ногами отчетливо стала ощущаться уже знакомая нам мелкая вибрация.

— Что это? — ледяным тоном выдала Дашка, кивая себе под ноги.

— Это ил, — пожал плечами Водяной и тут же начал стремительно бледнеть, глядя на приближающуюся с кровожадной ухмылкой Дашку. — Я не понял, что конкретно имелось в виду.

— Нет, я не понял! Ну, что конкретно? Что ты имела в виду? Что ты имела! — процитировала подруга слова модной одно время песни. — Что это за звук и движения земной коры? — рявкнула она в самое ухо Водяного.

— А, это, — протянул Водяной и сразу осклабился: — Такие серьезные девушки и не знают! — Дашка потянулась рукой к водорослям, заменяющим волосы мужичка. — Тихо — тихо! Я пошутил! Это всего лишь отзвук от отбойного молотка да от местной кузни. Нехаим у нас недавно поселился, но шуму уже кучу наделал. Интересный такой гном. У него своя, как это, философия! И ищет он свой философский камень, во! — выпалил Водяной и засеменил опять впереди нас по речному руслу, продолжая повествование: — Он нам весь остров уже перекопал, все местное население перепугал. Вот, дрожит земля от его отбойного молотка, а они думают — боги гневаются. А то вдруг где — нибудь как выпрыгнет на поверхность! Чумазый весь. Народ в ужасе драпает кто куда. А уж если кто нечаянно в его ходы подземные попадет или ямы глубокие, так там помирать и остаются. Считают, что боги их уже и наказали таким образом.

— Так вот откуда у меня яма под ногами образовалась! — Дашка остановилась, раздумывая. — А мы — невезение!

— Какое там невезение! — Водяной тоже замер и повернулся к нам лицом. — Это название к нам прилепилось отчасти из — за Нехаимовых проделок, а отчасти из — за постоянных разборок между двумя отпрысками главной обезьяньей стаи острова — Кинг — Конги и Тарзана. Деточки повымахивали, а умом не блещут, вот и резвятся, как могут, а местные и гости острова страдают, — развел руками мужичок, развернулся и потопал дальше. — А тут еще эта история с Джейн приключилась, женой Тарзана. Вот, Мерлин и разозлился, и распустил слухи, что тут одно невезение. А народ уж сам дальше напридумывал. Благо, сказочные герои, вот и фантазии у них у всех сказочные! Вот так — то! — подмигнул нам Водяной.

— Хитро! — хмыкнула Дашка. — А мы — то с тобой, как дурочки, поверили и позволили себя в доме запереть! Пошли б с ними — ничего б не случилось! — вскрикнула подруга и снова залилась слезами.

— На счет ничего не случилось — это вопрос! — речной хозяин снова остановился перед нами, как вкопанный. — Здесь надо знать, как подземные ходы Нехаима обойти, чтоб руки — ноги себе не сломать, и как внимание местной шайки к себе не привлечь, а то они от скуки бесятся. И то, и другое у нас только гном наш местный знает.

— Так веди к нему! — гаркнула я, не зная как успокоить подругу.

— Так, а я что делаю?! — пробулькал Водяной, и свернул в очередной приток местной реки.

Андрюша уже устал вырываться из объятий потенциальной жены и равнодушно терпел поцелуи, которыми щедро одаривала его Конг. Орландо, успокоившись, подошел к Хоттабычу и принялся что — то рассказывать, сильно размахивая руками. В этот момент под деревом пошло шевеление, и Тарзан стал подниматься на ноги, страшно охая и хватаясь руками за ствол.

— Что тут происходит? — уточнил он, окинув честную компанию. — Конг, не бери грязного в рот! Выплюнь немедленно! Я, вот, расскажу матери о твоем поведении, она тебе всыплет по первое число! — пригрозил пришедший в себя братец гориллы. Та всхлипнула и легко выпустила жертву из лап:

— Всегда ты так! — выкрикнула она своему братцу. — Сам семью потерял, теперь мне мешаешь! Я тоже все маме расскажу! — захныкала Конг. — И сыночка своего сам искать будешь!

Освобожденный Андрюша был неимоверно рад своему неожиданному спасению. Судя по всему, выходить за него замуж горилла передумала или побоялась гнева родственников. Он отряхнулся и, как ни в чем не бывало, вальяжно подошел к своим друзьям:

— Прибить бы вас не мешало, но я — добрый! Прощаю! — сделал он великодушный взмах рукой. — Хоттабыч, давай выпьем! А то я что — то совсем умаялся за сегодня, — высказался Андрей и покосился в сторону спорящих Тарзана и Конг, которая при их серьезном разговоре рыдала совсем как обычная женщина. — Жалко ее. — Выдал вдруг мой любимый муж. — В девках засиделась, а с таким братцем и мамашей, которой они друг друга стращают, можно вообще старой девой остаться. Слышь, Хоттабыч, ты ж многое знаешь и умеешь, может, подскажешь, как девушке помочь? — Андрей с Орландо выжидательно уставились на джина. Тот несколько замялся, потом зашептал:

— Ты падишаха из Багдада помнишь? Так вот у него в зверинце есть такой экземпляр мужского пола. Бинго — Бонго зовут, здоровый такой самец, умный, даже работящий! Периодически в цирке выступает — то силачом, то акробатом, то клоуном. Подойдет? — Хоттабыч замер, ожидая вердикта своим способностям свахи.

— Давай его сюда тащи! — скомандовал Андрей, — а мы тут немного погутарим по — своему с этим обезьяньим родственником! — переглянувшись, молодые люди уже закатывали рукава. — Объясним ему кое- что на тему эволюции по Чарльзу Дарвину! — Он двинул вперед, выкрикнув Хоттабычу на ходу: — Одна нога здесь, другая — там, и падишаху привет передать не забудь! Э, уважаемый! Как там тебя? Тарзан, что ли? Ходи сюда! — Мой супруг уже переключился и кидал вызов жертве эволюции. Тарзан отвлекся от моралечтения своей сестре и раздраженно повернулся в сторону надвигавшихся на него друзей.

— Тебе что, жить надоело? — выдал он, прищурившись.

— А то! — гаркнул уже Орландо. — Мне тоже жизнь не мила, может, поможешь свести с ней счеты?

— Сами напросились! — Тарзан ударил себя кулаками в грудь и издал боевой клич обезьян. Бандерлоги, до сих пор сидящие на деревьях, оживились. Медведя, пантеры и питона нигде не было видно. Противники медленно сходились к барьеру.

— Не надо, братик! — взвыла Конг, но Тарзан только отмахнулся:

— Молчи, женщина! Это — мужские дела!

В этот момент на полянку одновременно вышли: маленький сосредоточенный гном с высоким мускулистым мальчишкой лет пятнадцати с одной стороны, с другой стороны — просто огромная старая горилла, размером с многоэтажный дом.

— Что здесь происходит? — чеканя слова, высказалась горилла. Увидев неподалеку рыдающую Конг, она мухой перепрыгнула через головы всех присутствующих и стала ласково гладить ту по голове: — Девочка моя! Кто тебя обидел, мою маленькую? А ну — ка, покажи! — Горилла — мама грозно осмотрела троих мужчин.

— Тарзан! — прохныкала Конг. — Я замуж хочу-у! — завыла она еще сильнее. — А он мне запрещает!

— Мама, — стал тут же оправдываться парень, с которого мигом слетела вся воинственность. — Она хотела просто новую игрушку! Посмотри сама — разве это спутник жизни нашей любимой Конг? — он кивнул в сторону играющего желваками Андрея. Мама поднялась и медленно обошла вокруг застывшего мужчины:

— Хлипкий какой! — всплеснула она лапами. — Да и без волос почти! Что ты в нем нашла, дочка? Он же урод каких свет не видывал!

— Да, мамочка! — заголосила горилла — дочь. — А наш Тарзан тебе таким не кажется! А он тоже лысый!

— Неправда! — рявкнул обиженный сынок. — У меня вон какая шевелюра! — Парень гордо тряхнул густыми черными волосами до плеч.

— Лысый! Лысый! — верещала обезьянка — переросток и, продемонстрировав язык, добавила: — Тебя потому Джейн и бросила!

Тарзан нахмурился и быстрыми шагами пошел в сторону сестренки:

— Я сейчас не посмотрю, что здесь мать рядом стоит! Как выпорю за такие разговорчики!

— Я вас сейчас обоих накажу! — грозно рыкнула мамаша. — Кстати, где мой внук? Я его уже три дня как не видела! — она зыркнула в сторону боевого сыночка. Тот сник и потупился.

— Мама, а от него даже Маугли сбежал! — похвалилась Конг, сразу перестав рыдать. — Хорош папаша! Мальчику уже пятнадцать стукнуло, а он ему не смей играть с девочками, от них все неприятности! — тут же наябедничала горилла — дочь.

Андрей с Орландо на всякий случай отошли в сторонку, дабы не мешать серьезному семейству разбираться в известных вопросах: кто виноват и что делать? Ангел, исподтишка разглядывавший полянку и окрестности, легонько толкнул друга:

— Смотри, там, в кустах еще какой — то мальчишка и дедок прячутся. Может, это и есть внучок потерянный? — Андрей устало пожал плечами. Орландо, расценив этот жест по — своему, аккуратно двинулся к кустам. Подкравшись к ним вплотную, он услышал тихий шепот двух подглядывающих собеседников:

— Ты посмотри, Сёма! Таки какую драму ты получил! Когда ты был рядом, ты был всего лишь внуком, а теперь ты — единственный и любимый! Чтоб я так жил! — восторженно закончил странный дедок.

— Дедушка Нехаим, я им не нужен. Они просто ругаются, по привычке, — вздохнул, грустно усмехнувшись, мальчик. — Пойдем отсюда!

— Сёма! И что, ты думаешь так просто уйти?! Она твоя бабушка! Ты знаешь, что такое бабушка? Это как монолитный дом: имеешь один парадный вход и несколько запасных выходов, а еще и каменную стену за спиной! Дай, Бог, ей здоровья!

Орландо, не долго думая, цапнул мальчишку за руку и выволок на полянку:

— Уважаемая мамаша, это, случайно, не ваш обожаемый внук?

На голос повернулись все, забыв про необходимость скандалить. Мама — горилла ринулась обнимать драгоценную пропажу:

— Маугли, как ты мог так с нами поступить? Мы же все очень переживали! — пожурила бабушка мальчугана, потрепав его лапищей по волосам. Маугли надулся и отпихнул лапу бабушки:

— Не нужен я вам! Вам до меня нет никакого дела! — он обиженно замолчал.

— Тарзан! — властно произнесла большая горилла. — Если еще раз мой внук будет мне говорить такие слова, я тебя накажу!

— Ну, мама! — заканючил мускулистый мужик, не хуже любого избалованного ребенка. — А тебе я всыплю! — пригрозил он мальчику. Тот тут же спрятался за массивную спину бабушки.

— Вот, я и говорю, бабушка плохого не скажет! — выдал дедок, выходя из — за кустиков. Вся компания уставилась на него, раскрыв рты. Судя по всему, его появление было неожиданностью не только для Андрея и Орландо, но и для местного населения тоже.

Мы, измученные в конец длительным путешествием по дну реки, выползли на берег. Водяной, кашлянув, объяснил, что дальше нам идти прямо по тропинке, которая змейкой вилась вглубь джунглей.

— Вы как раз окажетесь на полянке, куда так стремитесь попасть. А мне пора заниматься своими прямыми обязанностями. — Он помахал нам мохнатой рукой и скрылся в речной пучине.

— Пошли! — потянула меня Дашка, мешая мне любоваться местной природой. За время путешествия я несколько поуспокоилась и пыталась осмыслить то, что поведал нам Водяной про остров.

— Даш, ты помнишь, что остров самый обычный? Постарайся никуда не влезать.

Подруга хмыкнула в ответ и повернулась в сторону тропинке. Прямо посредине нее возлежал огромный симпатичный крокодил с одним глазом и крепко сжатыми челюстями. Возле него валялись остатки ковра — самолета.

— Скотина! — взвилась тут же Дашка. — Он их сожрал! — Я не успела даже глазом моргнуть, как подруга подлетела к ничего не подозревающему животному и со всего размаху врезала ему ногой по зеленой морде.

— Это же крокодил! — заорала я не своим голосом и замерла от увиденного. Рептилия взвыла дурным голосом, пустила слезу из единственного глаза и резко попятилась назад:

— Да что ж такое! — голосило животное. — Нигде покоя нет! Что я вам всем сделал? От деточек сбежал, так взрослые оказались еще хуже!

— Извините ее, пожалуйста! — кинулась я к крокодилу. Мне стало жаль рептилию. Уж очень несчастный был у нее вид. — Моя подруга подумала, что вы съели наших мужей. — Развела я руками, пытаясь всунуть крокодилу в лапу платок. Дашка только зло зыркнула в мою сторону, но промолчала. — А кто вас так изувечил?

— Очевидно, ваши драгоценные мужья! — выдал, вытирая слезы, крокодил. — С местными мы жили довольно мирно, не вмешиваясь в дела друг друга.

На лице Дашки проступило удивление. Я всплеснула руками, зная, что с наших мужиков станется.

— Давайте, я вам помогу, — предложила я. — Я — врач.

Крокодил недоверчиво оглядел меня с головы до ног единственным глазом:

— А больно не будет?

— Что вы, что вы! — замахала я на него руками. Рептилия застыла немым изваянием. Я стала делать пассы руками, стараясь подрихтовать несчастное животное. Через минуту крокодил уже смотрел на мир двумя глазами и лихо щелкал челюстями, полными зубов.

— Вы довольны? — поинтересовалась я у рептилии. Та, подмигнув мне одним глазом, протянула короткую лапу:

— Крокодил Гена.

— Тот самый?! — выкатила глаза Дашка.

— А что, другой есть? — огрызнулся крокодил. — Хотел пожить на старости лет спокойно. Без суеты. — Рептилия обиженно отвернулась.

— Уважаемый крокодил Гена, не обижайтесь на них, они же не знали! — затараторили мы на пару с Дашкой.

— Как в глаз сразу бить, так все знают, а как уважение проявить, так никто!

— Скажите нам: куда они пошли? — взмолилась подруга.

— Вот он знает точно, — крокодил указал нам на сидящего возле тропинки упитанного аборигена в набедренной повязке. Он вертел в руках предмет, очень напоминающий пропеллер, и томно вздыхал.

— А это, наверное, Карлсон, — съехидничала Дашка.

— А как вы догадались? — оживился толстячок. — Так приятно, что хоть кто — то тебя еще помнить, правда, Геш?

Крокодил не ответил. Он важно начал погружение в воду, сопровождая действие непрерывным бормотанием:

— Как по мне, так пусть все отцепятся! Это ему повезло! Малыш на него один и только! А мне — целая толпа вечно орущих и желающих поездить на тебе верхом деточек! Ухожу! — закончил он свою тираду, скрывшись в реке.

— Геша вообще неплохой парень, — сказал Карлсон, — только нудный иногда. У него жизнь тяжелая была! Чебуращка его за деньги в зоопарк периодически сдавал, чтоб им с Галей не мешал развлекаться. Вот, он и сбежал сюда.

— А ты — то как здесь очутился? — полюбопытствовала Дашка. — Тоже сбежал от ребенка?

— Я поломался! Пропеллер заклинило, а варенья негде было взять! — тут же, изобразив жалостливую мину, Карлсон выдал:

— Я самый больной в мире человек! Не найдется ли у вас баночка варенья?

— Слышь, болезный! — рявкнула Дашка. — Ты мужиков наших, говорят, видел. Куда пошли показать сможешь? А мы тебе варенья с барского плеча подкинем.

Толстячок оживился и, подскочив к нам, затараторил:

— Видел, конечно! Это они мне пропеллер оторвали! А еще они меня с ковра — самолета уронили. На Гешу. А пошли они на полянку на разборку местных кланов смотреть.

— Веди! — скомандовала я, решив, что с несчастным мы разберемся дома. Мы бодро зашагали по тропинке.

Идти, действительно, пришлось не долго. Уже через минут пять мы были на месте и из кустов наблюдали картину возвращения блудного внука в лоно весьма странного семейства. Мы обе облегченно вздохнули, увидев своих любимых мужчин целыми и почти невредимыми.

— Пошли к ним? — спросила Дашка.

— Давай еще понаблюдаем. Надо же до конца выяснить, что здесь происходит?

Странный дедок вышел на середину полянки, осматривая вызванную им картину "к нам едет ревизор", затем, шаркнув ножкой, выдал:

— Позвольте представиться — гном Нехаим. Кузнец, философ и просто очень нужный везде человек.

— Чего это ты такой нужный? — отмер Тарзан, направляясь с весьма недвусмысленными намерениями к гному.

— Ой, ну что так сразу! Дай, Бог, вам здоровья! — сделав шаг назад, он уточнил: — А кто вам набил морду, или это модный татуаж? Очень красиво, вы — просто галантный кавалер! А вы знаете, что такое кавалер? — он осмотрел всех присутствующих: — Это как небо — всем нравится, всем недоступно, но при этом к нему все хотят!

Тарзан замер, переваривая услышанное. Андрей и Орландо просто покатились от хохота. Бабушка продолжала сжимать руку любимого внука. Потом, что — то прикинув в уме, спросила:

— Так это вы моего внука украли и назвали его по дурацки Сёмой?

— Мадам, — шаркнул ножкой гном. — Ну, почему ж по — дурацки? Это как раз по умному! Сёма и Маугли — это же две большие разницы или четыре маленькие. А вы знаете, что такое разница? Это то, что видно всем и всегда, только немногие понимают, что именно.

— А он мне нравится! — хихикнула Дашка.

В эту минуту на полянку приземлился новехонький ковер — самолет с Хоттабычем и красавцем — гориллой на борту:

— О, Андрей ибн Женя, — обратился сразу джин к своему любимому повелителю. — Я привез его! — махнув рукой в сторону гориллы, он произнес: — Бинго — Бонго! Прошу любить и жаловать! — произнеся это, джин запрыгнул на ковер и взмыл в небо.

Самец гориллы приосанился и сразу бодро двинул в сторону главы семейства в лице бабушки. Рухнув перед ней на одно колено, он извлек из воздуха букет белых роз:

— Я люблю вашу дочь и прошу ее руки!

— Уже любите?! — вытаращилась на него мамаша. — Вы же ее не видели!

— Мне показал ее портрет этот добрый джинн, — демонстративный жест в сторону улетающего Хоттабыча. — Я просто сражен ее красотой! Так какой ваш положительный ответ, мама?

Отпихнув задумавшуюся маму в сторону, Конг подскочила к жениху и заорала:

— Я согласна, согласна! Я буду вашей женой!

Обнявшись, влюбленные удалились в лесную чащу.

— Как быстро растут дети! — задумчиво произнесла мама — горилла им вслед.

— Мадам! И что вы думаете, что дети всегда будут с вами? — опять влез неугомонный Нехаим. — Ваша дочь как цветок — надо вовремя успеть сорвать, чтоб вся красота не развеялась по ветру! Дай, Бог, ей здоровья!

— Ты как о девушке выражаешься? — взревел братец.

— А ему завидно! — съехидничал обиженный подросток. — Его моя мама бросила. Сказала, что он по — человечески ничего не понимает и сбежала с Робинзоном Крузо. Вот он теперь на всех и отыгрывается! — мальчик зло посмотрел в сторону папаши, который пошел красными пятнами и играл желваками.

— Что ты себе позволяешь, щенок? — взревел взбешенный отец.

— Вот, видишь, бабуля, почему я сбежал? — обратился Маугли к Горилле. — Он же, что б я ему не мешал скакать по деревьям, сдал меня на воспитание волкам. А теперь еще и обзывается! — Маугли неожиднно стал на четвереньки и зарычал на своего горе — отца.

— Как я с вами устала, — опустилась на траву бабушка.

— Мадам! Не расстраивайтесь! У вас прекрасная семья: из этого — гном ткнул в Тарзана — вышла прекрасная обезьяна! А из этого шлемазла получится настоящий человек!

Горилла устало кивнула, соглашаясь с гномом. Тарзан издал боевой клич и рванул на бешеной скорости в джунгли.

— Мадам, такой прыти обзавидуется даже бандерлог! Был бы здесь Чарльз Дарвин, он просто был бы счастлив: эволюция продолжается! Наглядный пример этому только что сбежал в джунгли. Обезьяна сильная перешла в стадию обезьяна думающая! Чтоб я так жил!

— Что ты делаешь на нашем острове? — спросила горилла у гнома.

— Я ищу философский камень. Вы знаете, что такое философский камень? Это очки на макушке — никто их не замечает, но все точно знают, что они есть!

Почтенная мамаша тяжело поднялась на ноги и, махнув рукой, поплелась в сторону джунглей. Маугли тоже вприпрыжку поскакал следом за бабушкой.

— Внуки — это как хвост, — выдал гном. — Вечно с тобой и всегда мешает.

Оставшись на полянке почти одни, Орландо с Андреем, молча, таращились на местное население в лице всезнающего гнома. Нехаим тем временем начал чертить на земле носком ботинка какой — то чертеж.

— Самое время выходить, а то уйдет! — Дашка потянула меня на полянку.

Немая сцена "к нам едет ревизор" повторилась снова. Мужчины удивленно изучали наши скромные персоны, выпрыгнувшие на полянку, как черт из табакерки. Мы же старались скромно смотреть под ноги и не замечать, как злость медленно вытесняла эффект неожиданности.

— Вы почему без разрешения из дома ушли? — зарычал Андрей.

— Так не у кого было разрешения спросить, — невинно захлопала глазками я. — Кстати, а мы не одни! Это Карлсон, — я потянула толстячка за руку. — Он нас проводил, чтоб с нами ничего не случилось!

— А как он свой пропеллер потерял, он вам не рассказывал? — влез в разговор не менее злой Орландо и повернулся ко мне: — Ну, ладно Дашка! Лия, ну, ты то? Ты?

— А я, что, хуже Дашки?! — вытаращилась я. — Или совершать подвиги у нас теперь модно, не выходя из дому?

— Прекратите орать! — высказалась подруга. — Мы знаем, что остров безобидный, так что чего дома сидеть было? Мы погулять вышли, а то, что до вас догулялись — так это чистая случайность!

— А откуда вам известно, что остров безопасен? — прищурился Орландо.

— Дык, нам местный Водяной все рассказал! — выпалила Дашка и смущенно прикрыла рот рукой. Я покачала головой от ее несдержанности. Теперь моралечтения было не избежать.

— А ну, выкладывайте! — гаркнул Андрей. Пришлось рассказать все, как было. И как следящее устройство делали, и как с Водяным познакомились, и как сюда добрались. Историю про остров, поведанную нам Водяным, пришлось тоже рассказать в подробностях.

— Так вот, он во всем виноват! — закончила подробный отчет Дашка, кивнув в сторону Нехаима. Все уставились на гнома в ожидании объяснений. Тот, улыбаясь, пожал плечами:

— Господа! А в чем собственно дело? Я таки не пойму, что пропустил? Я вам здесь лишний? Или я вам — никто? Дай вам, Бог, здоровья.

— Ты зачем весь остров взбаламутил? — переключился на новую жертву Андрей.

— Вы только посмотрите! — всплеснул руками Нехаим. — И если б то не я, то — Боже мой! А если я — то почему! Я таки не пойму: вы уважение к старшим видели? Если нет, то это понятно, а если да, то чтоб вы так жили! Человек работает, а мне задают вопросы! И вы таки надеетесь получить нечто за это?!

— Ты по — русски говори! — навис над гномом Андрей.

— А таки по — вашему я говорю на идише, а у вас в ушах переводчик? Я говорю так, что вы слышали! А кто не слышал, тот пусть пойдет к окулисту! Он подробно рассмотрит ваши ушные пробки и даст вам капли в глаза, чтоб вы их разули на мои слова! Сказать, что Нехаим не говорит по — русски! Да чтоб я так жил! — сложив руки на груди, окончил гневную тираду гном.

— Слышь, уважаемый! — рассвирепел мой любимый.

— Подожди, Андрюша, — я положила руку на плечо мужа. — Дай — я попробую! Нехаим, будьте любезны, объясните нам, пожалуйста, зачем вы перекопали весь остров тайком от местных жителей? — я широко улыбнулась, ожидая ответа гнома.

— А вы таки хотели, чтоб я объявление вывесил? Кому нужен философский камень, тому направо, а кому золото — налево! Вы знаете, что такое гном? Это сейф, в котором все скрыто за железными дверями, но если его поломать, он всегда окажется пустым!

— Ты что — нибудь понял? — спросил супруг у Орландо. Тот отрицательно покачал головой.

— Да что тут понимать?! — рявкнула Дашка. — Гном говорит, что все его тайны принадлежат только ему, а кто будет лезть в душу — получит по шее.

— Мадам, я в мыслях всегда рядом с вами! Чтоб я так жил! — Нехаим поклонился.

Мужчины переглянулись. Вспомнив про Карлсона, Орландо предложил:

— Давайте его возьмем с собой. Пока найдем проводника через этот долбаный остров, то и он нам сгодится. — Андрей согласно кивнул. Карлсон залился краской:

— Я плохо знаю остров. Вот, Нехаим знает все ходы и выходы. Вам же и Водяной об этом сказал, — кивнул он нам с Дашкой.

— А вы нас проведете через остров? — Дашка заискивающе заулыбалась. — Вы же не хотите, чтоб со мной что — нибудь случилось?

— Я даже в мыслях такого не держал! Если женщина просит… — Гном еще раз поклонился Дашке. Затем резко повернувшись лицом к нашим мужчинам, спросил: — Вы знаете, что такое женщина? Это утренняя заря. Сначала она скромно заглядывает к вам в окно, затем полностью овладевает вашим сознанием, а когда вы уже вымотаны — бежит от вас сломя голову! Таки что женщина просит, лучше ей дать! Иначе — она возьмет это сама и покажет вам все, что о вас думала!

Дашка зааплодировала. Мужчины хмуро пялились на Нехаима. Я для разрядки обстановки и продвижения нашей задачи предложила всем вернуться к нашему домику на колесах и продолжить увлекательную беседу уже в нем. Хмыкнув, народ все — таки согласился.

Луша встретила всех, как родных. Не задавая лишних вопросов, она провела всех в дом и определила каждому по комнате.

— Располагайтесь! — махнула она лапкой. Луша, как никто, знала, что в дороге после отдыха, ей расскажут все и в подробностях.

Немного отдохнув, Дашка приволокла целую кучу банок с различным вареньем.

— Ура! Карлсон выздоровел! — выкрикнул толстячок, мигом уплел все за обе щеки, приделал себе пропеллер и ракетой вылетел в окно:

— Спасибо! — только услышали мы.

— Один сбежал! — заключил Андрей, косясь на сидящего на стуле гнома.

— Вы, что, боитесь, что я таки тоже сбегу? Зачем мне это надо? — Мечтательно глядя в окно, Нехаим произнес: — Я думал, что видел многое, а, оказывается, я слышал только часть! Вы знаете, что я видел? — спросил он и сам ответил: — Откуда? Молодежь, глядя на небо, редко смотрит под ноги! — гном грустно усмехнулся.

— Нехаим, ты говоришь загадками! — надулась Даша. Гном только отмахнулся: — Вы смотрите на два шага вперед, а надо сразу в корень!

В эту секунду наше чудо — блюдце завибрировало. На экране появилась озабоченная физиономия бабы Яги. Сзади мельтешил Троглодит Иванович.

— Голуби, как же вы долго! — всплеснула руками бабуся и пустила слезу.

— Ты чего, бабушка? — я наклонилась поближе к экрану.

— Беда у нас! — выдала баба Яга. — Настена с Васей пропали.

— Как пропали? — я плюхнулась без сил на стул. Андрей подскочил ко мне:

— Сейчас все узнаем. Спокойно! Куда ж ты, старая, смотрела?! — заорал он в сторону блюдца.

— Она к вам сбежала! А Вася с ней ушел! — проголосила бабушка. Дальше говорить она не могла. В экране появилась одна из голов Троглодита Ивановича.

— К гномам они не зря собирались, — вздохнул он. — Они все ходы — выходы знают. Вот и показали детишкам короткий путь к Лукоморью. Сынок мой слышал ведь всё — куда вы отправляетесь. Вот и вызвался Настёну проводить. А мы не углядели, — опять вздохнул Змей. — Хирон за ними поскакал помочь и им, и Пифии.

— А с ней что? — чисто автоматически спросила я.

— Девка из ума совсем выжила. Хочу, говорит, быть владычицей морской. Может, хоть так замуж возьмет кто.

— Где же их теперь искать? — Дашка сосредоточенно смотрела в экран. — Как нам сразу в Лукоморье попасть?

— Я таки им поражаюсь! — встрял Нехаим. — И что вы думаете, что пялясь в это блюдце, вы всех найдете? Вы так и будете ныть или будете посмотреть вокруг за помощью?

— Нехаим! — радостно вскрикнул Троглодит Иванович. — И ты там, старый прохвост! Будь другом, проведи их коротким путем в Лукоморье, — попросил Змей. — Ради всего святого!

— Нет, вы посмотрите! — хлопнул в ладоши гном. — Он еще просит! Таки кто Васе как папа: ты или я? — Мы все озадаченно переглянулись. — И что вы на меня так смотрите? Я сказал — вы не поняли: как папа я, а папа — он! — Гном махнул ручкой в сторону Троглодита. — Я всегда был рядом, когда Васе было что — то надо! А ему всегда было что — то надо! Дай, Бог, ему здоровья! Вы знаете, что такое дети? Это занозы в задах взрослых: периодически колется, а вытащить неудобно! А когда вокруг этой занозы назревает нарыв, то резкое вскрытие всегда меньшее бедствие, чем тянуть кота за хвост!

— Вы слушайте его, — наставительно сказал Змей — папаша. — Он многое знает. — С этими словами связь прервалась.

— Вы как хотите передвигаться: быстро или с ветерком? — обратился гном к нам.

— А можно и быстро, и с ветерком? — прорычал Андрюша, пытаясь успокоить меня.

— И у вас таки есть лишний самолет? — невозмутимо уточнил Нехаим.

— Есть! — с вызовом выкрикнул Орландо.

— Тогда, полетели!

Уже через два часа по местному времени мы приземлились прямо рядом со знаменитым Лукоморским дубом. Ветвистое мощное дерево было увито толстой золотой цепью. Прямо на ней резались в карты Кот и Оле Лукойе. Рядом с каждым лежало по тощему кошельку. На наше появление игроки никак не отреагировали.

— И эти два шлемазла ведут сказки? Да чтоб я так жил! Чтоб у них дети имели столько ума, сколько они выиграли! — хохоча, ткнул пальцем в игроков гном.

Я вылетела из — за спин спутников, пялящихся на игроков.

— Скажите, вы здесь не видели девочку шести лет? Она с трехголовым мальчиком — подростком была!

Оле Лукойе оторвался от игры. Окинув взглядом нашу честную компанию, он изрек:

— Трехголовый подросток — это оригинально! Обычно у них совсем головы на плечах нет! — Он хмыкнул и вернулся к своему занятию.

— Да люди вы или нет?! — я уже практически билась в истерике. Кот, очевидно, ученый, задумался на секунду и почесался за ухом. Не поднимая головы, он ткнул лапой куда — то вперед: — Спросите у местной власти, они тут за порядком следят.

— Какие власти в Лукоморье? — удивился Андрей.

— А кто вам сказал, что это уже Лукоморье? — посмотрел на нас удивленно ученый котяра. — Лукоморье за мысом Несбыточных Надежд. Его перейдете, а там уж и само Лукоморье будет. А сначала вам надо таможенный контроль пройти и проверку личностей.

— Да, может вы что — то украли? — влез с рассуждениями Оле Лукойе. — Чего в Лукоморье — то прётесь? А то, может, вас прямо на мысе оставлять надо!

— Мы детей наших ищем и порядок у вас в стране наводим! — гаркнула Дашка.

— А, революционеры, — обыденно протянул Кот и продолжил игру.

— Какие революционеры?! — взвыла подруга. — Мы — герои!

— Значит, самозванцы или умалишенные, — заключил Оле Лукойе. Нагнувшись к Коту, добавил: — Надо срочно их на мыс сдавать, а то много тут таких ходит, потом все пропадает.

Кот согласно кивнул и, вставив два когтя в рот, лихо засвистел. Тут же из — за дуба быстрым шагом вышел великан с одним горящим глазом во лбу и милицейской фуражкой на круглой лысой башке. Напевая под нос "если кто — то кое- где у нас с тобой честно жить не хочет…", он подошел к нам, мельком взглянув на играющую парочку, отдал честь:

— Старший лейтенант дядя Степа! Ваши документы! Приготовьте ваши вещи к досмотру!

Мы коллективно захлопали глазами и промычали что — то нечленораздельное.

— Документики, пожалуйста! — еще раз потребовал циклоп и протянул руку в ожидании.

— Ха, и тут таможня! — хмыкнул Андрей. — Везде бюрократия! А где же доблестная милиция?

— Я и милиция, и таможня! — пробасил дядя Степа. Потом неожиданно рявкнул:

— Я долго еще ждать буду?

— Усы, лапы и хвост, вот, мои документы! — ответила Дашка цитатой из мультика.

— Тогда пройдемте со мной! — пробасил местный представитель власти и жестом предложил: — Прошу следовать за мной!

Вздохнув, мы переглянулись между собой:

— Что делать будем? — Орландо стоял, сжимая кулаки. — Андрюха, может, набьем ему морду?

— Нет! — Покачал головой мой супруг: — Пойдем с ним, вдруг и правда, он знает, где Настёна. Заодно и обстановку в Лукоморье разведаем. — Все согласились и добровольно поплелись за дядей Степой. Лушу пришлось взять на руки, чтоб успевать за семимильными шагами местной милиции.

Обойдя массивный дуб, мы уперлись в непроходимый лес.

— Куда дальше? — поинтересовался с ехидством Андрей у дяди Степы. Тот невозмутимо щелкнул пальцами, и перед нами появилась дорожка:

— Невиданная тропа! — прокомментировал явление циклоп и зашагал по ней. Мы потрусили следом. Через минут пять пути весь коллектив уперся в массивную скалу.

— Тут хоть что — нибудь нормальное, как у людей, есть? — взвыл Андрей, глядя на это странное явление. Дядя Степа невозмутимо щелкнул пальцами:

— Сим — Сим, Сезам! Откройся! — на призыв скала с неимоверным скрипом разъехалась в стороны, открывая проход внутрь. — Добро пожаловать! — Повернулся к нам циклоп: — Мыс Несбывшихся Надежд к вашим услугам. — Улыбка сползла с лица милиционера. Он схватил всю нашу толпу в охапку и втолкнул внутрь скалы. Импровизированная дверь с противным скрипом следом за нами закрылась. Перед нами раскинулась целая куча каких — то коридоров и множеством дверей. По этим коридорам туда — сюда сновали представители различных сказочных рас.

— Пройдемте! — гаркнул циклоп, приглашая нас войти в очередную гостеприимно распахнутую дверь. Вариантов не было, пришлось послушаться.

Мы вошли в обычную комнату с весьма скудным освещением. Убранство комнаты было небогатым: деревянный массивный стол по центру комнаты и две длинный лавки по обе его стороны. Одна лавка стояла впритык к стене. Именно на нее нас и пригласили присесть. Дядя Степа щелкнул пальцами и на противоположной стене вспыхнул яркий фонарь, который светил прямо нам в глаза. Вся честная компания зажмурилась. Дядя Степа рявкнул:

— Зачем приперлись?

— Так это допросная! — восхищенно протянул Андрей. — Офигеть! Даже в сказках — сплошная бюрократия!

— Я задал вопрос! — чеканя слова, произнес циклоп — милиционер. Зная, что каждое сказанное слово может быть использовано против нас, мы напряженно молчали.

— Дяденька милиционер, а что мы нарушили? — невинно захлопав глазками, Дашка решила взять огонь на себя. — Вы не могли бы нам рассказать наши права в этом интересном мире? А то мы — неместные, а вы же должны нас ознакомить с местными законами? — Дашка выдала лучшую из своих улыбок.

— Вы имеете право хранить молчание, — начал загибать пальцы на руке дядя Степа, — вы имеете право посещать страну Лукоморье только при наличии местного экскурсовода. Вы имеете право снять номер в гостинице Лукоморья по предварительной записи и зарегистрироваться у местных властей до срока отбытия из страны. Вы имеете право за дополнительную плату посетить местные закрытые достопримечательности: сады Семирамиды и библиотеку Гарри Потера.

— У него есть библиотека?! — Даже Орландо широко распахнул глаза. Наша людская компания его, мягко говоря, недолюбливала.

— Здесь вопросы задаю я! — гаркнул дядя Степа и продолжил: — Вы имеете право хранить ценности на территории Лукоморья на поле чудес или у представителя местной власти.

— Таки здесь тоже самое! — подал голос Нехаим. — Всё, что ценное — властям, всем остальным пользуйтесь на здоровье! Чтоб я так жил! — хлопнул в ладоши гном. — Сёма, — обратился он к дяде Степе, — вы такой представительный мужчина с таким умом, что блещет у вас прямо изо лба и выразительным взглядом, в котором светиться ум! Разве можно такое прятать от людей?! Надо им его дать! А чтоб его дать, надо, чтоб было видно! — с этими словами Нехаим протянул на маленькой ладошке изумительную золотую цепочку в человеческий палец толщиной. — И чтоб я так жил, как у вас такая кокарда на фуражке! — Гном проворно влез на стол и быстрым движением вставил и обвил цепь вокруг фуражки. — Вот, сразу видно — Лукоморье под надежной защитой! У местной власти здесь звезды горят не только на погонах! — Нехаим резво спрыгнул со стола и, подойдя к нам, сделал вывод: — Когда страну бережет такая милиция, таки сразу понимаешь, что наши деньги в надежных руках! А что такое деньги? Это и вход, и выход, причем, они открываются всегда только по твоему желанию! Да чтоб я так жил! — закончил выступление гном и скромно сел на лавочку. Дядя Степа светился от счастья и от попадавшего на его фуражку искусственного света. Минуту постояв, циклоп расплылся в широкой улыбке, погасил слепящий фонарь и включил обычную настольную лампу. Присев на лавке напротив нас, он совсем другим голосом произнес:

— Так бы сразу и сказали — туристы! С путевками на неограниченное время и с разрешением посещения любых открытых и закрытых достопримечательностей нашей страны. Как представитель местной охраны гарантирую вам полную безопасность и решение проблем любой сложности.

Дашка, достав из кармана сломанную сережку, подошла к циклопу и повесила ему ее сбоку на фуражку:

— В нашем мире так награждают победителей! — сверкнула она белозубой улыбкой. — А, может, вы еще и гидом у нас побудете? А то вдруг мы заблудимся? — она обиженно надула губки. Дядя Степа, пытаясь смотреть своим единственным глазом одновременно на золотую сережку — медаль и флиртующую Дашку, обдумывал ее предложение:

— Я согласен! — наконец выдал он. Подруга залезла на стол и чмокнула циклопа в нос, тот покраснел и совсем как мальчишка, заулыбался:

— С чего хотите начать осмотр?

— Слышь, любезный, — начал светскую беседу Андрей, — а мыс Несбыточных Надежд — это тюрьма?

— Участок, — поправил его участковый Лукоморья дядя Степа.

— А у тебя случайно нет здесь девочки лет шести и трехголового мальчика — подростка? — продолжил допрос мой муж. Циклоп отрицательно покачал головой:

— На прошлой смене никого такого не было, а там — пошли, поглядим! — Он грузно поднялся из — за стола и, кивнув нам головой, зашагал к дальнему коридору. Мы двинулись всем коллективом следом.

— Попросите его тюрьму осмотреть! — шепнула мне Луша.

— Зачем?

— Настена и Васька могут от незнания набедокурить, а за это их могли сцапать! — пояснила мне кошка, глядя на меня с укором.

— Точно! Как я сама не догадалась?

— Ты нервничаешь, — объяснила мне Луша причину моей же недогадливости.

Мы осмотрели все помещения. Нигде наших озорников не было видно.

— А можно посмотреть на тюрьму? — спросила я у милицейского гида дядя Степы.

— А что, пошли, поглядим, — за очередной дверью циклоп стал отпирать массивные решетки. — Проходите! — жестом нас пригласили войти.

— А он нас здесь не закроет? — зашептала Дашка.

— Милая девушка! — среагировал на ее реплику гном. — И что вы думаете, что вас тут закроют? Глядя на вас, каждый крепко задумается: зачем нужна еще одна Стена Плача в вашем лице?

— Я не нытик! — подбоченилась Дашка.

— А кто сказал, что рыдать будете вы? — выдал удивленно гном. Орландо хихикнул: — От тебя, Дарьюшка, рыдать могут только окружающие, даже если они заключенные! — Подруга скрипнула зубами, но промолчала.

— Никак наша Дашка хоть немного образумилась, — толкнула я в бок шествующего впереди любимого. Тот молча кивнул в ответ.

Мы пошли по темным коридорам мимо содержащихся там узников. Дядя Степа комментировал возле каждой камеры:

— Здесь у нас старуха. Хотела быть дворянкой столбовой. Незаконно захватила дворянский терем и взяла в заложницы золотую рыбку. Теперь отбывает наказание. В этой камере знаменитый Джафар. Злой волшебник. Незаконно проник на территорию падишахского дворца и пытался склонить к сожительству любимую дочь падишаха Будур. Ну, а здесь сидит известный всем Багдадский вор. — Мы с удивлением уставились на пустую камеру.

— Он — человек — невидимка? — уточнила Дашка.

— Нет, просто он периодически работает у нас под прикрытием среди местного населения, а так же является ответственным казначеем всего Фольклора. Поэтому мы частенько его отпускаем — для исполнения прямых служебных обязанностей.

— Неисповедимы пути Господни! — воздел руки к небу Орландо, ухмыльнувшись и подмигнув нам.

— Знаете, какая от него помощь бюджету! — причмокнул циклоп. Переглянувшись, мы зашагали дальше: — Здесь у нас сидит Колобок. Бросив престарелых родителей на произвол судьбы, он издевался в лесу над животными, пел им похабные песенки. Славится своими способностями к побегу. Только из нашей тюрьмы убегал уже четыре раза. Вон там, — он указал в угол тюрьмы, у нас содержаться особо опасные преступники: Лиса Алиса и Кот Базилио. Вымогательство, попрошайничество — это самые легкие их нарушения закона.

— А что самое серьезное? — не могла угомониться любопытная Дашка.

— Они создали величайшую финансовую пирамиду "МММ", что в переводе — "много мани — мани" и самозахватом присвоили себе земли Лукоморья. Надо сказать, лучшие земли — Поле Чудес!

— А что в них особенного? — последовал новый вопрос подруги.

— Там в подземельях хранится государственная казна под охраной страшного трехголового Цербера. Так эти умудрились всучить ему одну большую сахарную кость. И подсунули ему ее так, чтобы есть могла только средняя голова, а крайние — только лизали. В результате головы перегрызлись между собой, и Цербер был отправлен в санаторий для восстановительного лечения — в сады Семирамиды. Пока он там прохлаждался, эти двое втерлись в доверие к некоему Буратино и обманом захватили его капитал, использовав его для начала своей могучей структуры. Все Лукоморье было охвачено этой эпидемией. И только благодаря нашему Гениальному Сыщику их удалось разоблачить!

— Круто! — высказалась Дашка. — А еще кто есть?

— Больше никого, — развел руками дядя Степа.

— Значит, Настёны тут нет, — облегченно вздохнула я. — А где ваш камень Алатырь находится?

— Нет — нет! — замахал на нас руками циклоп. — Он сейчас находится на реставрации, так что к нему я вас провести не могу!

— Ладно, — согласилась Дарья, — а в сады Семирамиды можно?

— А что вас там интересует? — циклоп настороженно оглядел нашу компанию.

— Полечиться хотим! — выпалила Луша. — Видишь, — она сунула ему под нос свою лапку, — все лапы в дороге стерли! Они теперь болят, — развела лапами кошка.

— Да, да, конечно! — тут же засуетился гид — милиционер. — Пройдемте!

Мы покинули местные застенки и опять зашагали по коридорам с многочисленными дверьми.

— Надо его получше расспросить, — прошипела подруга мне на ухо. — А скажите, пожалуйста, ваши знаменитые прядущие нити судьбы — мойры где обитают? Так хочется у них интервью взять.

— Чего? — циклоп уставился на Дашку, как солдат на вошь.

— Поговорить, опытом обменяться. — Объяснила непонятливому представителю порядка Луша. — Мы в своем мире почти таким же занимаемся.

— Так, нет их сейчас! — циклоп опять развел руками. — Они в отпуск уехали в другое измерение.

— Ну, ладно, — легко согласилась Дарья. Так за разговорами мы не заметили, как вышли к каменной стене. Циклоп снова щелкнул пальцами, произнеся "Сим — Сим, Сезам, откройся!", и проход услужливо открылся.

— Добро пожаловать в Лукоморье! — официальным тоном пригласил нас дядя Степа.

Мы вышли к развилке тропинок, на которой возвышался огромный серый булыжник с надписью и указателями.

— Налево пойдешь — санаторий — музей "Сады Семирамиды". Отдыхающих ждет тайский массаж и финская сауна. После процедур прогулки по волшебному саду с экскурсоводом. — Прочитала вслух я. — Направо пойдешь — вилла "У трех мойр". Приемные часы для населения: понедельник и пятница с 12 до 14 часов. В другое время — просьба не беспокоить! Прямо пойдешь…

— А почему здесь не надписи? — встряла Дашка.

— Есть! — дядя Степа плюнул на камень и слегка потер его рукавом. Тут же стала видна небольшая буковка "Ы".

— Это что значит? — меланхолично поинтересовался муж.

— Там у нас находится самое большое наше сокровище — камень Алатырь! — с гордостью объяснил Степан.

— А почему "Ы"? — сработало опять любопытство подруги.

— А чтоб никто не догадался! — выдал циклоп и промаршировал налево от камня.

— Да, Леонид Гайдай отдыхает, — протянул Андрей и зашагал следом.

Мы очутились перед дворцом, выполненном в готическом стиле. Высокие узкие башенки в торчали по всему периметру здания. Массивные железные двери с резными узорами тоже присутствовали в приличном количестве.

— Лучшая гномья работа! — похвалился Нехаим.

— А зачем столько дверей? — Орландо решил посоревноваться со своей подопечной в любопытстве.

— За каждой делают свои процедуры, — пояснил циклоп. — И чтоб очередей не было!

Он втолкнул нас в одну из дверей. Там нам навстречу вышла девица приличного роста с косой саженью в плечах и немигающим взором. На девице поверх платья был одет металлический нагрудник и шлем.

— Позвольте вам представить: Артемида! Начальница местной охраны, по совместительству охотница и наилучший массажист Лукоморья. — Дядя Степа отдал ей честь и, повернувшись опять к нам, добавил: — Разрешите откланяться! Я передал вас в надежные руки. Теперь она будет вашим экскурсоводом.

— Тоже по совместительству! — высказалась низким голосом Артемида, щелкнув каблуками вслед удаляющемуся дяде Степе. — Проходите в кабинет! — Она распахнула деревянную дверь с надписью "массажная комната для посетителей".

— А почему только для посетителей? — поинтересовался Орландо, переплюнув свою подопечную. — Это какой — то необычный массаж?

— А потому — отрезала Артемида, — что персоналу не положено шляться среди приезжих и мешать им отдыхать!

— Мы бы хотели погулять по вашему чуду света для начала, — Луша заискивающе заглянула в глаза массажистки — охотницы.

— Как хотите! — пожала плечами та и вывела нас наружу. Мы обогнули здание санатория, прошли через резные металлические ворота и уткнулись в такое разнообразие местной флоры, что во сне не могло присниться. Здесь были и цветы, и травы, и диковинные пальмы, и деревья, и какие — то странного вида кусты. На каждом из них имелись цветы и плоды самых разных оттенков и форм. Причем, как растительность, так и плоды на ней, росли строгими ярусами и в строго определенном порядке. Мы ахнули.

— Вот это да! — протянула Дашка. — А что это такое? — Она сразу же потянулась рукой к симпатичному плоду на ближайшем кустике в виде прямоугольника подозрительного оранжево — черного цвета.

— Руками не трогать! — Артемида треснула мою подругу по протянутой руке. Та тут же надулась. — Это плод невиданного ума. Кто его сможет проглотить, станет умнее всех на свете!

— А его целиком глотать надо? — Судя по взгляду, Орландо уже прикидывал, каким образом он будет запихивать в себя плодик величиной с коврик для компьютерной мыши.

— Да! — протянула Артемида, презрительно осматривая ангела, — Ему бы он точно не помешал! — Она гордо зашагала вглубь сада. — Здесь растет дерево мечты. — Высоченный тощий ствол уходил куда — то в небо. Нам пришлось задрать головы, чтоб попытаться рассмотреть его крону. — Кто сможет достать его плод, у того исполниться заветная мечта.

— Любая? — я решила тоже поучаствовать в сборе информации.

— Если сорвешь среди розовых облаков — то розовая, если до голубых сможешь добраться — то голубая, — слегка улыбнулась Артемида.

— А если свалишься с высоты, то будешь сам как мечта, — припечатал Андрей, — розово — синюшного цвета, местами даже фиолетовые краски появятся!

Я шикнула на супруга, и мы зашагали дальше. Перед нами открывались все новые и новые возможности садовых растений.

— А это у нас наша гордость! — вещала, увлекшись и не особо уже обращая на нас внимание, наш экскурсовод. — Это дерево невиданной молодости! Его наши ученые вывели: Василиса премудрая и Шамаханская царица. Им удалось скрестить плоды растений долголетия, вечной молодости и неземной красоты! — Артемиду просто распирало от гордости.

Услышав про Василису премудрую, я тут же вспомнила несчастного Елисея, носившегося второй год по свету в поисках своей возлюбленной. А ей было не до него — она занималась селекцией!

— Так Василиса премудрая у вас? — я окликнула ушедшую вперед массажистку.

— Она давно уже у вас! — неожиданно зло ответила та. — Недавно к нам сюда пожаловал турист из ваших и увез Василису с собой! Она теперь в вашем мире делает город — курорт! Еще и мойр к себе пригласила погостить! — добавила она с завистью в голосе. — Страна таких кадров теряет!

— А в какой город она уехала, вы не помните? — я догнала разнервировавшуюся Артемиду. Я не могла упустить возможность узнать точно, где изволят отдыхать местные ведуньи. — Может, ей привет от вас передать?

— Передай ей, чтоб больше не смела возвращаться в эти земли! — рявкнула экскурсовод. — Я ей лично ноги переломаю! — Она повернулась на каблуках и быстро зашагала вперед, бормоча себе под нос: — Нет, ну, что он в ней нашел?!

— Опять любовная драма, — сделал вывод Андрюша.

Я решила подойти к вопросу с другой стороны: — Ау нас, знаете ли, самый лучший санаторий в Куршавеле. Может, слышали?

— Во — во! — ткнула в меня пальцем внезапно развернувшаяся Артемида. — Место греха и разврата, а не санаторий! Недаром он Ваське так понравился! — На мое недоумение она развела руками и добавила: — Премудрая, как — никак!

Я опечалилась: "Значит, Василису увез какой — нибудь новый русский. И, судя по словам массажистки, она вряд ли захочет вернуться назад. А как же несчастный Елисей?". Неожиданная мысль пришла из глубин сознания и тут же крепко в нем засела. Я отволокла Дашку в сторонку и предложила ей:

— Давай один плод невиданной молодости стибрим и Пифию накормим. Она станет молодой и красивой. А мы ее Елисею подсунем, или его ей. Они же оба одинокие! — я с надеждой таращилась на Дашку, ожидая ее вердикта.

— Круто! Мне нравится! Только как плод спереть незаметно? Может, колданем?

— Давай Нехаима попросим ее заболтать, — предложила я. — У него это здорово получается. Может, даже по шее не получим? — Подруга тут же понеслась в сторону гнома. Пошептавшись, она гордо продефилировала в мою сторону, погладила Лушу и отчиталась: — Ему самому надо с ней поговорить на тему бизнеса! — Мы довольно потерли ручки. А гном тем временем уже вовсю занимался Артемидой:

— Мадам, как же так можно? Вы, что, так и будете спокойно на это смотреть?

Артемида, не понимая о чем, речь удивленно хлопала глазами.

— Вы ходите по священным плодам! Они валяются прямо у вас под ногами! А могли бы работать!

— Я?! — возмутилась Артемида.

— Нет, фрукты! — продолжал гнуть свою линию Нехаим. — Таки сколько людей мы могли осчастливить вашими руками!

— Моим массажем? — не понимала охранница.

— Мадам, вы меня слушаете ушами, а надо мозгом! И что вы думаете, что на ваши сады приходят только посмотреть? Они нужны людям, чтоб хорошо кушать и хорошо жить!

— Их нельзя рвать! — замахала руками сбитая с толку Артемида.

— Здесь кто — нибудь слышал, чтоб Нехаим сказал слово "рвать"? Я говорю, что вы топчете их, мадам! А могли бы сделать бизнес!

Артемида, вконец запутанная гномом, тупо таращилась в его сторону, силясь собраться с мыслями.

— Вы так охраняете сад?! Делаете кашу из всего, что дорого стоит? Мадам, вы рвете мне сердце и местный бюджет! — подхватив обескураженную охранницу — массажистку, Нехаим потащил ее подальше от нас, крепко ухватившись за ее бедро. Выше он просто не доставал.

— Давай, пока никто не видит! — скомандовала я Андрею. Тот кивнул Орландо. Ангел мгновенно взмыл вверх и быстрым движением сорвал то ли яблоко, то ли помидор зеленого цвета и сразу же сунул его за пазуху своей бездонной рубашки. Я с мужем стояла на стреме, высматривая других бдительных охранников. Дашка на несколько секунд пропала из моего поля зрения и появилась, уже сияя как новая копейка.

— Я тоже попробовала! — похвалилась она шепотом. — Теперь буду вечно молодой, как Орландо! — подруга хитро прищурилась. — Как думаешь, он оценит?

— Еще как!

— Вот только не пойму, почему мне так спать захотелось, — зевнула подруга. — Наверное, побочный эффект! — После этих слов Дашка свалилась как подкошенная.

— Даша, вставай! — я безрезультатно тормошила подругу. Та сладко спала и просыпаться не спешила.

— Андрей, Орландо! — позвала я мужчин. — Скорей сюда! Дашке плохо!

Луша соскочила с моих рук и принялась старательно вылизывать Дашкино ухо. Ее шершавый язык обычно доводил подружку до белого каления. В этот раз Даша даже не пошевелилась! Мы перепугались не на шутку.

— Артемида! — Орландо подскочил к парочке охранница — гном, весело обсуждающих будущую торговлю лишними плодами. Под словом "лишние" имелось в виду, конечно, те, которые уже перезревшими валялись на земле в изобилии.

— Что случилось? — раздраженно отвлеклась охранница от увлекательной беседы.

— Там Даше плохо! — я за руку потащила ее к бесчувственному телу подруги.

Пристально осмотрев Дашкину тушку, Артемида всплеснула руками:

— Она съела плод сонно — счастливого куста!

— Ты по — русски говори! — рявкнул не хуже моего супруга Орландо.

— Если съесть его плод, то пока не придет твое счастье, ты не проснешься, — сбивчиво объяснила Артемида. — Все! Теперь оставляйте ее у нас. Она будет ждать своего принца!

— У нее есть принц! — выступил вперед бывший ангелок.

— Если б все было так просто, — вздохнула охранница. — Принц должен быть на гнедом коне, как и полагается.

— Конь — не проблема, — выдал Андрей, глядя на стремительно бледнеющего друга. — Сивбурсика возьмешь.

— Еще нужна огненная вода! — с вызовом сказала Артемида. — Она у вас есть?

— Ты поподробней расскажи, — взмолился влюбленный ангел.

— Слушай! — смиловалась охранница. — Пойдешь к вулкану смерти, разбудишь и спустишься в него. Наберешь там лавы и приготовишь огненную воду по рецепту. Ей надо дать выпить этой воды после твоего поцелуя.

— Где вулкан? — дернул ее Орландо. — Говори подробно!

— Известно где! — Артемида вырвала свою руку из рук ангела. — Вулкан смерти находится в аду. Просыпается он только, когда грядут большие перемены. А как готовить огненную воду я не знаю. Люди говорят: сердце подскажет! — Она обиженно отвернулась и, обхватив гнома, за голову, продолжила нашептывать что — то тому на ухо.

— Давайте так, — я предложила мужчинам порядок действий, — Дашу оставим здесь. Ты, Орландо, раз уж принц, пойдешь за огненной водой и конем. А мы с Андреем заскочим в жилище мойр, может, узнаем, чем их назад заманить можно. Встречаемся все у камня на перепутье. — Переглянувшись, все согласно кивнули и разошлись в разные стороны.

— Эй, Нехаим! — окликнул гнома мой муж, — Ты с нами или как?

— Я таки остаюсь здесь! — крикнул довольный гном, косясь на Артемиду. — У меня теперь бизнес и любовь! — Мы только пожали плечами и пошли в сторону дома мойр.

Орландо влетел в конюшню и сразу кинулся седлать Сивбурсика. Тот недовольно фыркнул и, недолго думая, двинул копытом горе — наездника. Ангел взвыл.

— Ты чего приперся? — уточнил Сивбурсик. — Чтоб меня руками хватать и тяжестями грузить? Я ж тебе еще прошлый раз сказал, что мы с Пегасиком теперь только на тачке рассекаем. Ты что, не понял?

Ангел, наконец, отдышался после трепки, устроенной ему непокорным животным.

— Послушай меня, — решил он приметить тактику уговоров, — Даша в опасности. Она съела волшебный плод и теперь спасти ее может только принц на гнедом коне. Я люблю Дашу. Я буду ее принцем, а ты — моим конем!

Сивка — Бурка выразительно посмотрел на новоиспеченного принца:

— Тебе кто сказал, что ты принц? Самолюбие разыгралось?

— Тебе, что, трудно? Ты свою хозяйку совсем не любишь?

— Почему же, люблю, даже очень! — потупился конь. — И потом, это она нам с Пегасиком машину презентовала, так Андрюша сказал. Но тебя я не повезу! — заортачился конь. — Слышь, Пегасик, ты попрешься в неведомую даль пешком ради Лии? — повернулся он к другу. Тот радостно завилял хвостом и закивал головой:

— Она хорошая!

Сивка — Бурка сплюнул сквозь зубы: — И вот это называет себя конем! Тебя ездовой собакой надо было делать!

— Скотина ты бездушная, — опустил руки Орландо.

— Я — скотина?! Да как ты смеешь?! Вот, возьму и поеду сам Дашу спасать без такого олуха как ты! — рявкнул конь и прошагал к автомобилю.

— Но я водить не умею! — взвыл потерявший надежду ангел.

— А еще морали мне читает, скотиной обзывается! Я сам поведу! — гаркнул обиженно конь и завел мотор. — Пегасик, ты с нами или будешь тут, как дурак, торчать? — Пони быстренько потрусил к машине. — Залезай, принц недоделанный! — пригласил Сивка — Бурка Орландо. Парень, надувшись, все — таки плюхнулся на заднее сидение.

— Эх, прокачу! — выкрикнул конь и чудо — машина стартовала с места. — Куда ехать — то?

— В ад, — тихо пробурчал Орландо.

— Нормальное место для такой девушки! — оценил конь и погнал по дороге.

— Что у Дашки за мания хватать все руками и тащить в рот?! — возмущался всю дорогу Андрюша. — И как ее так угораздило?! Недоразумение ходячее! Бедный наш ангелок! Намучается он с ней по жизни!

— Прекрати! — мне было немного жаль подругу, а немножко я ей просто завидовала. — Все так и должно было быть. — На немой вопрос мужа я продолжила: — Ей Пифия предсказала, что так все и будет. Так что, наша Дашуня наконец станет счастливой. Ой! — при воспоминании о Пифии у меня сжалось сердце. — А вдруг Орландо потеряет плод для Пифии. Что же делать? — я застыла, как вкопанная.

— Спокойно! — Андрей вытащил из кармана несколько измятый плод. — Я предусмотрительно забрал его у нашего влюбленного ангелка.

Я с немым обожанием смотрела на любимого. Как же мне повезло с ним! Увидев мою реакцию, самолюбие Андрюши возросло до небес:

— Я тут уже вызвал кое — кого. Он мигом домчит плод и разрулит ситуацию как полагается! — похвалился супруг.

— А кое — кто — это Хоттабыч? — спросила я, увидев в небе ковер — самолет.

— А ты откуда знаешь? — удивился муж.

— Вон как! — я указала на летающий объект, который как раз искал место для приземления.

— Слушаю и повинуюсь! — поклонился джинн.

— Будь другом, сделай кое — что для меня, — Андрей оттащил старика в сторону. Они долго разговаривали, размахивая руками и о чем — то споря при этом. Наконец, они пришли к договоренности.

— В общем, ты меня понял, — сказал на прощание мой муж. Хоттабыч кивнул и взмыл в небеса. — Пошли дальше, — предложил Андрей, и мы, взявшись за руки, продолжили путь.

У шикарной виллы на берегу моря было тихо. Мы, оглядевшись, тихонько подобрались к дому. Дверь, естественно, была заперта.

Хоттабыч вежливо постучался в дверь избушки на курьих ножках. За ней бушевала буря.

— Ах, ты ящерка подколодная! — голосила Баба Яга. — Им бы только миловаться, а на дитё плевать! Спихнул детей какому — то мужику недоделанному и рад стараться! — Троглодит Иванович виновато изучал пол в избушке. — Ну, ты — то! Ты! Мамаша семиголовая, на черта сдались тебе эти семь голов, если в них ветер гуляет? — принялась бабушка воспитывать Гидру. — Двести с лишним годков она сына не видела и на тебе! Не успела явиться, как совсем потеряла! Ехидна ты, а не мать! Все! Решено! Сама пойду детушек горемычных искать! А таких родителей сдам дяде Степе, пущай уму разуму научит!

— Извините, можно войти? — скромно просунул голову в дверь Хоттабыч.

— Ой, тебя, козлиная борода, тут еще не хватало! Чем по свету зря шататься в поисках приключений на свою усохшую задницу, лучше б помог!

— Ты чего разоралась, старая? — уточнил Хоттабыч, войдя в избу уже полностью. — Я к тебе по делу пришел, а ты скандалить сходу! Меня, между прочим, Андрей ибн Женя к тебе прислал!

— Батюшки! — всплеснула руками Яга. — Хоть одни родители о своем чаде забеспокоились. Аль, может, уже и нашли? — все замерли, ожидая ответа джинна.

— Да нет, — замялся тот. — Я по другому делу пришел.

— По-другому?! — взревела баба Яга и пулей вылетела из избушки, хлопнув дверью. Семейство Змеев и Хоттабыч грустно посмотрели ей вслед.

— А что у вас здесь происходит? — поинтересовался джинн.

— Да, Васятко наш с Настёной сбежали, — вздохнула Гидра.

— Вай — вай! А куда — не знаете? — разволновался старик.

— Почему же? Знаем, в Лукоморье к Настёныным родителям, — вступил в разговор Троглодит Иванович.

— А я их с ними не видел, — пожал плечами Хоттабыч. Услышав это, Гидра залилась горькими слезами.

— Не реви, разберемся! — успокоил жену Троглодит. — А у тебя что за дело такое? — повернулся он к джинну.

— Мне Пифию красавицей нужно сделать, да за Елисея замуж выдать, — поделился заботами джинн.

— Это кто ж такое удумал? — в избушку, как ураган, внеслась бабуля. Подол юбки был завязан между ног, на лице размазана краска, а в жиденьких волосах красовалось воронье перо.

— Мать честная! — воскликнул Змей. — Ты что с собой сделала?

— Я вышла на тропу войны! — припечатала бабуся и для верности грохнула кулаком по столу.

— А старая — то из ума выжила, — покачал головой Хоттабыч, поглаживая седую бороденку. — Ты с кем воевать собралась — то?

— Да с кем придется, лишь бы детей спасти! А кому не нравится, — Яга зло прищурилась, — может уматывать отсюда, пока цел! — Бабушка погрозила костлявым кулаком.

— Слышь, Ягуся, — начал медовым голосом Хоттабыч, — ты мне помоги с Пифией разобраться, а я с тобой Настю с Васькой искать пойду. Может, на что и сгожусь.

— Выкладывай, что тебе велено.

На месте сгоревшего дотла "Учкудука" было теперь новое питейное заведение с громким названием "Как в Греции". Но, кроме названия, все оставалось неизменным. Те же посетители, то же меню и те же неизменные охранники — богатыри. Заведение жило обычной полупьяной жизнью.

На звук распахнутой двери посетители трактира даже не обернулись. Никто не обратил внимания на новые лица, вошедшие в питейное заведение и скромно присевшие за крайний столик.

— Эх, столько времени, и все зря! — вздохнул Соловей — Разбойник. Его спутник царевич Елисей промолчал. Они только что вернулись из очередного заграничного турне, которое провели в поисках возлюбленной царевича и приключений на свои вторые девяносто. С возлюбленной было туго, а с приключениями и того хуже. Каждая собака узнавала Соловья в секунду, и вместо тщательных поисков он проводил время в концертах и раздавании автографов поклонникам. Елисей в эти моменты становился его импресарио и договаривался о времени и месте проведения выступлений, о размере гонораров, а заодно и выспрашивал про свою загулявшую невесту. Про нее не знал никто. Царевич уже потерял надежду на встречу с возлюбленной и страстно стремился свести счеты с жизнью. Соловей удерживал его, как мог.

— Гарсон! — гаркнул одноглазый разбойник. — Подать нам омлет с беконом, оладушек и бадью лучшей водки для меня и моего братишки!

Официант щелкнул каблуками и скрылся за барной стойкой. Через секунду в дверь строем протиснулись три богатыря и Аладдин.

— Вернулись! — широко расплылся Илья Муромец.

— Ну как? — поинтересовался Алеша Попович.

— Заждались уж вас, — ласково произнес Добрыня Никитич

— Нашли? — Аладдин плюхнулся рядом с ними за столик. Гарсон уже вынырнул из — за барной стойки и недовольно поморщился, узрев всю честную компанию в сборе. Последнюю их встречу он помнил еще достаточно хорошо.

Вздохнув, он расставил блюда перед друзьями. То, что они закажут себе то же самое, что и странники, сомневаться не приходилось. Эта шестерка намертво срослась во всех отношениях и пристрастиях.

— Нигде ее нет, — развел руками Соловей.

— А, может, она тебе приснилась? — Алеша Попович сделал большие глаза.

— А фотокарточка ее тоже приснилась? — прорычал Елисей.

— А, кстати, ты где ее взял? — задумался Илья.

— Как где? У любимой на тумбочке спёр! — пробурчал царевич.

— А что ты делал возле ее тумбочки? — Добрыня деловито подпёрся рукой.

— Знамо что! Может, тебе еще и показать надо, что именно?! — рыкнул Елисей.

— А, может, её злой волшебник украл? — проявил бдительность восточный мужчина. — Вот, помню, у нас в Багдаде был такой случай…

— Ты дело говори, потом сказки будешь рассказывать! — грохнул кулаком по столу старший из богатырей.

— Вай — мей! Зачем так грубо орешь? — когда Аладдин нервничал, у него резко проступал восточный акцент. — Давайте её дом обыщем, может подсказку какую найдем?

— Дело говорит, — толкнул царевича плечом Соловей. Елисей только надуто молчал.

— Ты что, язык проглотил? — поинтересовался Алеша. — Давай адрес и айда туда!

— Не знаю я адреса, — хмуро пробурчал Елисей.

— Ни хрена себе! — удивился Соловей. — Ну, ты даешь! Значит, как к девке в комнату попасть ты знаешь, а где ее дом — нет? Ты уверен, что к одной и той же ходил?

— Я, что, дурак? — огрызнулся опять царевич.

— Ну, дурак — не дурак, а к психиатру и венерологу сходить не мешает! — философски заметил Добрыня. Елисей сник еще больше.

— Да ладно вам, мужики! — влез Алеша Попович. — Как дом искать — то будем?

— Где эта улица? Где этот дом? Где эта барышня, что я влюблен? — пропел Соловей. — Да, дела!

Шестерка задумалась, даже забыв про свежепринесенную водку.

Машина летела с бешеной скоростью. Сивка — Бурка лихо крутил руль и орал похабные песни: — Разлюбила меня милка, эта милка не моя! И ушла она к другому, не досталось ничего!

Пегасик ржал над каждой новой строчкой, выданной конем — водителем. Орландо вжался на заднем сидении и старался не смотреть на дорогу. После каждого дерева, встреченного ими на пути, бывший ангел неистово крестился и молился.

— Долго еще нам ехать? — спросил он у водителя.

— Как только — так сразу! — отрезал тот и продолжил орать песни.

— Пока я таким макаром доберусь до ада, я успею состариться и раскаяться во всех грехах, даже в тех, в которых так и не поучаствую, — пробурчал Орландо, вспоминая Дашу и изученную им в подробностях "Камасутру".

— Хватит бухтеть! — гыгыкнул Сивка — Бурка. — Прибываем!

Бывшего ангела прошиб холодный пот.

— Что, уже?!

— Тебе не угодишь, то чего так долго едем, то какого черта приехали быстро! Вылезай, давай! — Машина резко затормозила возле дома со странной вывеской "Адово пламя". Сивка выскочил из автомобиля и за шиворот выволок Орландо наружу:

— Тебе сюда надо было? — ткнул он бывшего ангелочка носом в вывеску.

— Н-наверное! — Орландо от волнения и возмущения стал заикаться.

— Катись, бери, что тебе там надо и поехали! Мы тебя здесь подождем! — подпихнул его гнедой.

— Я, что, сам пойду?! — Орландо разозлился.

— Нет, с товарищами! — оскалился конь. — Можешь здесь подождать, пока они вернуться! — Он повернул голову в сторону Пегасика: — Слышь, братан, как бабе в корсет пялиться, так он первый, а как ей на выручку идти, так такой скромняшка! — Оба коня дружно заржали. — Иди, давай!

Пегасик прекратил ржать и, покосившись на старшего товарища, вдруг выкрикнул:

— Даша твоя — сестра огня! — за что тут же схлопотал по загривку от Сивки. Насупившись, пони отскочил подальше от драчуна и упрямо повторил: — Даша — сестра огня. Попробуй к нему обратиться, может, он тебе чем — то поможет.

— Спасибо, — Орландо резко рванул дверную ручку на себя и, не оглядываясь, зашел внутрь странного заведения.

Сивка — Бурка с укором смотрел на младшего товарища.

— Ты почему молчал? — прищурился пони.

— А ты тоже хорош — военные тайны разбазаривать! Ничего больше не скажу! — Гнедой отвернулся в сторону.

— Ты не прав! — топнул копытцем Пегасик. — Он хороший, он Дашу любит!

— Да любит, любит, — неожиданно печально согласился Сивка. — Только я тоже ее люблю! — Гнедой с вызовом посмотрел в глаза ошеломленного пони. — Вот, спасет он ее, и они уедут отсюда! И некому будет мне расчесывать гриву, гладить за ушком! И тебе тоже будет тошно! — язвительно добавил конь.

— Ну и пусть! — снова топнул копытцем пони. — Зато они будут счастливы, и я буду чувствовать себя настоящим конем! — Он гордо выкатил грудь вперед.

— Ну да! А пони — тоже кони… — затянул Сивка, улыбнувшись.

Внутри вилла мойр полностью соответствовала их статусу вершительниц судеб. Богатство пёрло из всех щелей.

— Нормально бабульки жили, — засвидетельствовал Андрей. — Ну и чего им не хватало? — он обвел взглядом огромную гостиную, в которой мы сейчас находились. Я в ответ только пожала плечами.

— Вот и я говорю — с жиру бабки бесятся! — Мой муж подошел к симпатичному шкафу и распахнул его дверцы. — Смотри — все из золота и платины! — Андрей сунул мне под нос маленькую кофейную чашку.

— Что ты хочешь, чтоб я тебе ответила? — раздраженно спросила я. — Ты не забыл, мы здесь не за этим! Давай уже осмотрим дом, и пошли отсюда!

— Элементарно, Ватсон! — заулыбался супруг. — Стой здесь на шухере! — Он пулей взлетел вверх по винтовой лестнице, которая вела из гостиной на второй этаж. Отсутствовал Андрей минут пятнадцать. При этом наверху что — то непрестанно падало и билось. Я только морщилась от звука очередного вредительства.

— У них там все нитками какими — то затянуто! — возмущался Андрюша, спускаясь по лестнице. — Я там кое — что им попортил, ну да хрен с ним! Новое себе купят потом, — он махнул рукой, другой он полез за пазуху и вытащил оттуда помятый клочок бумаги:

— Смотри! — Андрей расцвел. — Что я тебе говорил? Какой идиот добровольно сбежит надолго от такого богатства?

— Во — первых, это нити судьбы, а во — вторых, не все можно купить за деньги! — наставительно пробурчала я.

— Согласен, — муж тут же примирительно кивнул. — Но многое! — добавил он веско. — Да ты читай!

"Три тысячи лет не были в отпуске. Устали, как собаки. Сгоняем в гости к Василисушке, посмотрим, как обустроилась. Погостим чуток и назад! Все равно у вас сейчас тут полный бардак! В наших услугах местное население не нуждается! Целуем всех живых в носик, мертвых — в лобик! Ваши мойры" — продекларировала я вслух. — И что теперь? — я уставилась на мужа. — Сгоняем по — быстрому в Куршавель и приволочем бабок силой?

— Добровольно без повода не пойдут, покачал головой Андрюша. — А они нам во как нужны! — Он чирканул себя пальцем по шее. — Они точно знают, где держат этот Алатырь. Я ни секунды не верю, что он на реставрации!

— Тогда б мы им были без надобности! — согласилась я с доводами любимого.

— Вот! — назидательно продолжил супруг. — А они знают, где он. И, более того, найдя этот камень, мы исполним твою миссию до конца и найдем Настёну. Баба Яга, кажется, сказала, что они с младшим Змеем к камню рванули? Там их и возьмем обоих с поличным, склеим каменюку и айда домой!

— Андрюша, я не знаю, как перемещаться по мирам, — устало выдохнула я.

Подняв вверх указательный палец, мой муж, лукаво улыбаясь, произнес:

— Зато я знаю!

Баба Яга с Троглодитом внимательно выслушали рассказ джинна. Гидра перестала рыдать и задумчиво уставилась в окно. Казалось, она полностью ушла в себя.

— Вот так вот! — развел руками Хоттабыч. — А как это сделать — я ума не приложу! Не обучен таким делам! — еще раз развел руками джинн.

— Чтоб этой дурёхе что — то объяснить! — бабушка махнула рукой. — Даже не знаю, касатик, что и придумать?

— А вы приведите ей Елисея, — неожиданно выдала Гидра. — А волшебный плод разделите между ними на равные части.

— Умница моя головастая! — Троглодит Иванович с умилением поцеловал жену в каждый из семи лобиков.

— А как их заставить съесть сей фрукт? — задал новый вопрос Хоттабыч, повергнув местное собрание в уныние и задумчивость.

— Ей скажи, что это новая кремлевская диета. Как съест — сразу свои лишние сто килограммов сбросит, — проворковала Гидра.

— А почему тогда только половину плода? — Хоттабыч удивленно хмыкнул.

— Мужчины! — Воскликнула семиголовая драконша. — Кто ж будет есть целый, если тогда сдохнет от истощения?

— А-а! — протянул джинн. — А ему что сказать? Что при его бараньем весе он выглядит просто монстром обжираловки?

— А ему передай весточку от Василисы, — раздраженно сказала Гидра. — Скажешь так, мол, и так, летал по свету, наткнулся на Василису. Она была в заточении, сейчас сбежала и прячется. А ему передала плод волшебный, типа талисмана, чтоб у обоих всегда внутри был. Ну, чтоб чувство их было вечным, и они помнили бы друг о друге всегда. А тебе сказала, что если Елисей съест его, то значит — еще любит. Тогда ты должен привести его к ней, а они уж там сами разберутся.

— А потом что? — недоумевая, спросил джинн.

— Ну что не ясно?! — гаркнула Гидра. — Пифия съест фрукт, станет красавицей. А что за имя такое для девушки — Пифия?! Она ж все равно своего — то настоящего имени не помнит, вот и скажешь, что ее Василисой зовут. А дальше пусть сами разбираются!

— Голова! — выдал заключение Хоттабыч.

— А некоторые здесь сомневались! — съехидничала Гидра, косясь на бабу Ягу. Та сидела, надувшись, и сосредоточенно хмурилась.

— Ну, пошли! — Джинн потянул бабушку за собой к двери.

Друзья старательно пытались освежить память незадачливому жениху. Каждый предлагал свой вариант места проживания Василисы.

— Может, она в лесу в дупле живет? — выдал свой вариант Алеша Попович.

— В дуплах только белки да разные дятлы типа тебя живут! — огрызнулся Соловей — разбойник.

— Может, она у падишаха живет? — предположил Илья Муромец.

— С такой — то внешностью?! — возмутился Аладдин. Елисей хмуро посмотрел на него. — Ладно, ладно! — поднял руки представитель востока. — Был неправ. Сидит она сейчас в каком — нибудь гареме и жрёт какой — нибудь ананас.

Елисей стиснул кулаки. На этот раз сурового взгляда Аладдин удостоился от всех его собеседников. На всякий случай представитель знойного востока заткнулся и принялся сосредоточенно жевать свой бекон.

— А может ты в баню ходил, а она там мойщицей подрабатывала? — выдал очередную идею Алеша.

— Вот, сила то у тебя, Алешенька, есть, а мозги — то ты где потерял? — ласково осведомился разбойник. — Чего порядочным девкам по баням подрабатывать?

— Ну, тогда она живет у бабы Яги в избушке, — младший богатырь радовался своей догадливости. — Вот ты адреса и не помнишь! Ягуся — то у нас скрытная бабулька! — ухмыльнулся Алеша, довольный собой.

— Ты не Иван — дурак часом? — уточнил, играя скулами, разбойник. — Башкой в детстве не ударялся? Какого хрена Василиса будет делать у бабы Яги?

— Ничего я не ударялся! — обиделся Алеша. — Сейчас за такие слова по морде как врежу! Попробуешь силушки богатырской!

Соловей, багровея, поднялся из-за стола: — Ты сейчас это кому сказал?

— И кто из нас Иван — дурак, раз такой мелочи не понимаешь?! — поднялся из — за стола Алеша. Оба с вызовом пялились друг на друга, пуская дым из ноздрей. Добрыня вздохнул и тоже поднялся из — за стола:

— Может, прекратите баловством заниматься? Чай, не дети уже, чтоб головешки друг другу отшибать! Мы Елисею помочь должны, а не лаяться, как собаки! — Одним мощным движением он усадил хулиганов на место. Сам же вышел из — за стола и зашагал к выходу.

— Ты куда? — проорали ему вслед пять голосов.

— Проветрюсь! Душно что — то у вас тут стало, — отрезал богатырь и вышел из трактира.

— Он, что, обиделся? — поинтересовался Алеша у Ильи.

— Эх, Алешенька, — выдохнул старший из богатырей, — на дураков не обижаются!

Все пятеро синхронно вздохнули. В молчании и бездействии они просидели ни много, ни мало — полчаса.

— А давайте выпьем! — предложил Аладдин. — Может и придет что умное в голову.

— За идею! — веско высказался Илья Муромец, поднимая стакан. Тост понравился всем присутствующим, и помещение наполнилось звоном бокалов и стаканов. — Хорошо пошла! — крякнул богатырь, влив в себя водку. Окинув взглядом собеседников, спросил: — Кто следующий тост говорить будет?

— Так ведь думу думать надо! — удивился младшенький несмышленый богатырь.

— А мы что делаем? — отрезал Соловей. — За думу! — выдал он следующий тост.

— За государственную? — уточнил Алеша.

— За разумную! — припечатал Илья и одним махом опрокинул стакан.

— А можно я скажу? — робко спросил Елисей у собутыльников.

— Валяй!

— За мою невесту! Чтоб нашлась! — он вытянул руку, предлагая друзьям чокнуться.

— Давай! — пьяненько подхватил Аладдин. — Нам все равно, а тебе приятно!

В таком духе прошло еще полчаса. Пятеро пьяных друзей во всю продолжали вести дебаты о том, где жила до исчезновения Василиса. Причем, чем больше было влито спиртного, тем более абсурдными были идеи.

— Я знаю, — пробулькал Соловей. — Она жила в курятнике!

— Почему? — Елисей с трудом перевел взгляд на говорившего.

— Потому что она — курица! — пояснил пьяный разбойник. — Если курица — не птица, а женщина — не человек, то тогда женщина — это курица! — сделал он логическое умозаключение. — Надо идти туда!

— Пойдем вместе! — протянул ему через стол руку Илья.

— Конечно вместе! — оживился Елисей. — Мне же надо найти свою любимую!

— А как искать будем? — уточнил младшенький богатырь.

— Во! — царевич вытащил из- за пазухи изрядно помятую фотографию. — Будем как в детективах: сверять по фотороботу!

— Так чего сверять — то? — Соловей прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд на фотокарточке. — Это баба Яга в молодости! Я тебя хоть сейчас к ней отведу! Знаешь, как она сейчас выглядит?

— Это — моя Василиса, — угрюмо засопел Елисей.

— Вывод! — поднял вверх указательный палец Илюша. — Василиса и баба Яга — одно и то же лицо! Слушай, как она постарела за два — то года!

Елисей цапнул со стола бутылку и отхлебнул прямо из горлышка: — Ты не понимаешь! Ее заколдовали! Она молодая и красивая была! Когда — то! — он отхлебнул еще.

— А кто ее так? — еле выговаривая слова, поинтересовался Соловей.

— Известно кто, — вздохнул Илюша. — Мерлин! Он известный пакостник последнее время стал.

— Тогда пошли к Мерлину! — шатаясь, выполз на четвереньках из — за стола Алеша. — Пусть отведает силушки богатырской! — Вся компания дружно кивнула и, пристроившись паровозиком, поползла к выходу.

— Вы куда собрались?! — паровоз в лице Алеши наткнулся на стоящего в дверях Добрыню. Он начисто перекрыл собой выход. Уперев руки в бока, Добрыня, глядя сверху вниз, изучал конструкцию нового способа перемещения людей в пространстве.

— Ну! — зычно гаркнул он на товарищей. — Я долго еще ждать буду, пока кто — нибудь мне все объяснит?!

— Тихо! — промычал Илья. — Ты чего разорался? К бабе Яге мы идем через Мерлина, бить морду и жениться!

— Что вы пойдете к бабе Яге через Мерлина в таком состоянии я еще могу себе представить, но бить морду и жениться! — Добрыня развел руками и принялся по одному оттаскивать закадычных друзей назад к столику. — Как же можно женщине морду бить?! — сокрушался он.

— Мерлину! — упрямо объяснил Елисей. — Морду! А потом — жениться!

— На Мерлине?! — удивлению Добрыни не было предела.

— На Василисе! — подредактировал ответ Елисея Соловей.

— Все? — уточнил офигевающий богатырь.

— Что — все?

— Жениться, говорю, все будете?

— Да! — прозвучал нестройный ряд из пяти голосов.

— На Василисе? — сквозь зубы поинтересовался Добрыня.

— На ней! — пробурчал Алеша. — Больше же баб в округе нет! Одни курицы остались! — младшенький замертво рухнул на пол.

— Значит так, орлы! — гаркнул Добрыня. — Пойдем за советом к Пифии. Она — предсказательница местная. Может, скажет что — то умное. Всем понятно?

Хоттабыч с бабусей уже минут пять топтались в приемной Пифии, не решаясь войти.

— Сколько еще торчать тут будем? — бесновалась баба Яга, поражаясь нерешительности джинна. — Ты мужик или нет?

— Легко тебе говорить, а я сам никогда с женщинами дел не имел! Только по приказанию! А если сейчас сковородкой по голове огребу за такие предложения?

— Ты сейчас точно огребешь! — рявкнула бабушка. — Только не сковородкой, а моей костяной ногой! И не по башке, а под зад! Давай сюда хрукт заморский! — выхватив из рук Хоттабыча половинку то ли помидора, то ли яблока, Яга перекрестилась и скрылась за дверью.

Хоттабыч долго прислушивался, но звуков баталии не услышал. Наоборот, за дверью шла мирная светская беседа.

— Привет, Ягуся! Как жизнь? — поинтересовалась Пифия у ворвавшейся ураганом бабы Яги.

— Нормально! — отмахнулась та. — Вот, пришла тебе похвалиться, что весь бедлам после тебя уже убрала! Можешь присылать клиентов на лечение.

— Какой еще бедлам? — вспылила Пифия. — Я тут причем?

— Ох, ты! — баба Яга от удивления плюхнулась в кресло. — Не причем она! А кто мне всю избу вверх дном поставил из — за своей драгоценной вазы? Кто все бутылки, склянки, банки перебил? Тайник искал? Я что ли?

— Ну, извини! — буркнула провидица. — Нечаянно я! Сама знаешь, как я ее люблю!

— Вазу?! — всплеснула руками Яга, сокрушаясь по неуспевшему начаться предприятию. — Ты фетишистка? — шепотом поинтересовалась Яга.

— Собирательница я! — вспылили Пифия. — Вазы по кускам собираю. Успокаивает нервную систему, — пояснила провидица.

— А чаво у тебя нервишки шалят? — тут же поинтересовалась бабуся.

— Замуж хочу! — рявкнула Пифия.

— А вязать не пробовала? — Провидица попыталась уничтожить взглядом свою гостью. Та тут же спохватилась: — Я чего пришла — то, помню, ты все средство для похудения искала? Так я тебе припёрла! Сожрёшь — закачаешься! Ну, не в смысле голова закружится, — быстро исправилась баба Яга, — а в смысле эффекта. Лишних килограммов сто как ни бывало!

— Где достала? — Пифия заинтересовано подскочила к бабуле.

— Ангел презентовал, — небрежно махнула рукой Яга. — Сказал, что для меня, — она кокетливо пригладила свои жидкие волосенки, — ему ничего не жалко!

— Тебе — то куда худеть?! Одна нога уже костяная. Вторую такую же захотела? Или ты досрочно решила в состояние мумии перейти, чтоб после смерти народ с тобой не мучился? — Пифия наклонилась поближе к бабушкиному уху: — А размалевалась так тоже для ангела? В ангела и демона решили поиграть, голубки? А плетка — то у тебя с кожаными портками есть?

Вспомнив про свой боевой раскрас, баба Яга плюнула: — Тьфу ты! Я к ней всей душой, так сказать! Думаю, мне уже, старухе, ничего не надо! Ей, родимой отдам, а она мне всякие пошлости говорить будет?! Сама съем! — Баба Яга с трудом выковыряла себя из глубокого кресла и направилась к выходу.

— Бабуль, ну извини! — заканючила Пифия. — Я ж не со зла, а по дурости!

— Тогда тебе точно хрукт нужен, — покачала головой Яга. — Сожрёшь — глядишь не только похудеешь, но и поумнеешь чуток! — с этими словами Яга протянула на ладони половинку диковинного плода.

— А почему только половина? — тут же надулась Пифия. — Вторую, небось, прикарманила для себя?

— До чего ж ты язва! — посетовала на судьбу бабушка. — Говорю тебе русским языком, ясным голосом: съешь половину — похудеешь на сто килограммов. Мало тебе что ли? Вот, ты сколько весишь?

Пифия, потупив глаза, сказала: — Сто семьдесят кило.

— Да, половинки маловато будет, — протянула бабуля. — Ну, что я тебе по мулиметру отрезать буду? Сказал ангел: половина хрукта — минус сто кило! Как сказал, так и отрезала! — припечатала бабушка и зло добавила: — Будешь жрать?

— Буду! — Пифия выхватила половинку плода и целиком запихнула в рот. — А фэфэхкт хохда буфет фифен?

— Прожуй сначала! — баба Яга устало опустилась назад в кресло. — Буфет у нее фифин! — пробурчала она себе под нос. — Я ж своей мебелью не хвалюсь! И это вместо благодарности!

— Ну как? — вытаращила глаза Пифия. — Я уже похудела?

Окинув взглядом бабищу необъятных размеров, скалящуюся на все тридцать два, баба Яга выдохнула: — Да, красавица писаная! Может, еще пробежка вокруг дома нужна? Для поднятия тонуса! — быстро пояснила бабушка. Пифия кивнула и стремглав вылетела из дому. — Что ж я Андрею скажу? Прибьёт ведь, чего доброго. — Продолжая высказывать мысли вслух, бабуля вышла в приемную к джинну. Тот тупо таращился на распахнутую входную дверь. Ткнув в нее пальцем, джинн спросил:

— А куда она понеслась — то?

— В себя приходить после того, как в зеркало глянулась! — съязвила Яга. Хоттабыч так и остался стоять с раскрытым ртом.

Внутри " Адова пламени" повсюду горели свечи. За уютными столиками с рулетками, бильярдом и карточными пасьянсами сидели, лежали и стояли черти. Кто — то из них был увлечен игрой, кто — то просто курил кальян, кто — то забавлялся с девочками. Когда Орландо влетел в помещение, все головы моментально были повернуты только в его сторону. Один из чертей подошел к бывшему ангелу, обошел вокруг него и выдал:

— Слышь, братва! Ты посмотри — какого к нам красивого дядьку занесло! Отрок, — обратился он к Орландо, — ты дверью не ошибся случайно?

Ангел, вспомнив уроки из Высшей Ангельской школы по укрощению нечистых, широко улыбнулся: — Нет! Я как раз по адресу зашел! Я к вам на практику.

— Какую еще практику? — взревел черт.

— Бесов изгонять буду, — невинно захлопал глазами Орландо.

— Вконец там наверху поохренели! — разозлился собеседник. — Ты что, устава не читал? Здесь наша территория! А на ней мы вольны делать, что хотим! Понял, неуч?

— Ой, забыл! — хлопнул себя по лбу ангелок. — Я пришел ваши обычаи поизучать и нравы, а то их давно наверху не редактировали. Вот и прислали меня понаблюдать за вами, — еще шире заулыбался Орландо. — Надеюсь, вы не против?

— Валил бы ты отсюда, мальчик! — прошипел черт, покрываясь красными пятнами. Орландо облокотился о дверной косяк: — А что у вас тут есть что — то запрещенное? Покажите! — шепнул он черту. Тот стал весь пунцового цвета и широко раздул ноздри. Злее существа на тот момент на ближайшие сто километров не существовало.

— Слышь, щенок! Ты кто такой? Я тебя сейчас одной левой, как Тузик грелку, порву! Мотай отсюда и не суй нос в наши дела! — Черт двинул к Орландо, крепко сжимая кулаки.

— Спокойно! — ангел быстро вытащил из своей чудо — рубашки корочку небесного цвета с надписью "небесный контроль". — Всем оставаться на своих местах! Руки и копыта на стол! — гаркнул во всю мощь легких бывший ангелок. Схватив за грудки обалдевшего собеседника, поднял его в воздух и тряхнул изо всех сил: — Быстро веди меня к вашему знаменитому вулкану! Фудзияма он, кажется, называется? — он поставил черта на землю.

— Так бы сразу и сказал, — пожал плечами притихший черт. — Пойдем, проведу. — Нехотя черт побрел через все помещение к черному ходу. Там проделав странные пассы руками, он остановился: — Только к самому вулкану я подходить не могу, — развел руками черт. — Не тот уровень. Я могу тебя только в ад спустить, а там уж не обессудь! Сам будешь искать!

— Шевели копытами! — прошипел ангел. Перед ним распахнулась ниша, из которой сразу же дохнуло жаром адского пламени. Подмигнув черту, Орландо протиснулся вперед.

— Самоубийца, — протянул черт в след удаляющемуся бывшему ангелу.

— Ну и каким же образом мы покинем этот суетный мир? — поинтересовалась я у хитро ухмыляющегося супруга. — Ты умеешь делать порталы?

— Нет, конечно! — хмыкнул Андрей. — Да это и не нужно! — махнул рукой любимый.

— Понятно! Хоттабыча будешь вызывать, — покачала я головой. — Он ведь еще наверняка с Пифией не управился.

— Не угадала! — весело хихикнул мой муж. Я заинтересовано посмотрела на ухмыляющегося Андрея, пытаясь угадать, что он придумал.

— Ну как? Получается? — Он невинно захлопал глазами.

— Что? — не поняла я.

— Как что? Мысли читать?

— Знаешь, ты хоть и умный, но иногда такой глупый бываешь! — я махнула рукой и пошла к выходу.

— Классный пример женской логики, — оценил Андрей. — Куда пошла — то?

— Искать проход в наш мир.

— А где искать будешь? — Андрей заинтересованно смотрел в мою сторону.

— Понятия не имею, — вздохнула я. — А ты знаешь! — догадка пришла в голову внезапно. — А ну, колись!

Засмеявшись, Андрей потащил меня на второй этаж виллы мойр. Впихнув в комнату, заставленную книгами, он затараторил:

— Если они оставили записку в доме, то и уходили отсюда. А поскольку мойры никогда не покидали территории своей виллы, то и проход должен быть здесь! — с видом победителя муж замолчал.

— А где конкретно?

— Вспомни, ты мне говорила, что от бабы Яги ты вернулась в наш мир через горящую печку. А зачем в доме на территории вечного лета камин? — подмигнул мне муж.

— Опять в огонь сигать? — сглотнула я. — А откуда ты знаешь, куда мы попадем? А если не сработает?

— Сработает! — уверенно изрек Андрей. — А проходы всегда сохраняют связь с последним местом перемещения, если их не перенастраивали! А потом, — добавил любимый, — как — то же они вернуться назад должны! Ну, типа путь к отступлению, если там не понравится. Значит, проход открыт! Осталось только развести огонь!

Мы занялись растопкой камина. Тот категорически не желал разжигаться.

— Может, колданёшь? — муж устало покосился в мою сторону. Я кивнула, создав яркий светящий шарик.

— Так это ж светлячок, — удивился Андрей.

— Он тоже горит! — проявила я чудеса женской логики не хуже Дашки. Как ни странно, мое предположение оказалось верным. Через секунду в камине весело полыхал огонь. Я поёжилась, косясь на пламя.

— Андрюша, мне страшно!

— Не боись! — Любимый цапнул меня за руку и рывком отправил в огонь. Я и пискнуть не успела, как оказалась в шикарном кабинете современного особняка. Рядом со мной стоял довольный собой Андрей.

— Куда теперь? — я вздохнула от неимоверной усталости и от последних событий, которые мелькали калейдоскопом.

— Прямо! — указал направление муж, и мы зашагали навстречу очередному приключению.

Подождав пару часов, чтоб друзья немного отрезвели, Добрыня по — новой рассказал план действий.

— А что, может, ты и прав, — согласился Соловей — разбойник. — А то парень вконец извелся.

А Пифия — женщина умная! Ну, пошли что ль? — обратился он ко всей честной компании.

Друзья засобирались в дорогу, непрерывно охая и хватаясь за больные головы.

— Да, таких вас в приличное место везти нельзя! — сделал вывод Добрыня. — Будем вас отрезвлять! — Он сгреб в охапку младшенького богатыря и потащил его к выходу, по дороге крикнув наблюдающему за разворачивающейся картиной официанту: — Гарсон! Тащи на улицу ведро ледяной воды! Да побольше!

Официант мигом кинулся выполнять поручение одного из лучших охранников трактира. Уже через пять минут он, спотыкаясь, нёс полное десятилитровое ведро с кубиками льда. На улице под раскидистым деревом его ждал с нетерпением Добрыня. Поглядывая на мирно посапывающего Алешу, средний богатырь выбивал чечётку пальцами о ствол этого дерева и мысленно материл так долго, по его мнению, копающегося официанта. Когда тот появился на горизонте, Добрыня сам ринулся к нему навстречу, продолжая бубнить под нос нецензурщину. Выхватив долгожданное ведро, он поставил его в тенёчке, подальше от палящих лучей солнца и подтащил сонного Алешу поближе. Со словами: — Сейчас мигом проснется! — Добрыня Никитич с силой макнул буйную голову Алешеньки прямо в воду. Моментально придя в себя, младший из богатырей вырвался из цепких объятий собрата и заорал не своим голосом: — Кому силушки богатырской отведать захотелось? Выходи по одному! — Озираясь по сторонам, богатырь стал пятиться задом к дереву.

— Ну — ну! Спокойно! — Добрыня, широко улыбаясь, пошёл прямо на Алешу. — Здесь все свои! И тебя вылечим! И остальных! Посмотри, какой красавец стал! — средний богатырь протянул младшему зеркало. Тот заглянул в протянутый ему предмет и рухнул замертво.

— Да! Кто ж знал, что он такой впечатлительный! — развел руками Добрыня. — Ну да ладно! Пойдем за следующим.

Бросив младшего загорать на солнышке, доблестный друг и охранник отправился в трактир за следующей жертвой. Ею стал Соловей — разбойник. С трудом притащив тушку Соловья к заветному ведру, Добрыня утер пот со лба и проделал с разбойником такую же процедуру, как и с младшим богатырем. Соловей тоже не пришел в восторг от посещения местного вытрезвителя. Дико вращая глазами, он принялся оглушительно свистеть и топать ногами. Решив, на всякий случай, не демонстрировать дебоширу зеркало, Добрыня попытался воззвать к его разуму: — Почто шумишь? Народ волнуешь почем зря, птиц пугаешь? Не видишь — свои! — Он приветливо помахал Соловью ручкой. Увидев виновника своего теперешнего состояния, разбойник разошёлся еще больше:

— Ты на кого руку поднял?! Ты кого замочить решил, морда богатырская? Меня — главного свистуна Фольклора?! Да ты знаешь, что я с тобой сделаю? — Соловей выхватил из — за пазухи здоровенный тесак. — Попишу, порежу! Век воли не видать! — он со всей силы рванул рубашку на груди и пошел в атаку.

Добрыня покачал головой и лихо перехватил руку с тесаком, направленную ему в грудь. Вывернув разъяренному другу конечность, он тихо пожурил товарища:

— Что ж ты так реагируешь? Я ж как лучше хотел, по — хорошему! А теперь воспитательных мер не избежать! — раскрутив Соловья вокруг себя, он великодушно позволил другу встретиться со всего размаху с деревом. Разбойник тут же обмяк, рухнув прямо на руки богатыря: — Хлипкий какой! — вздохнул Добрыня и принялся за следующего.

Аладдину повезло больше. Он, как настоящий горячий восточный парень, больше всего на свете боялся холодной воды. Поэтому при таком близком знакомстве с врагом, он отключился! Нет, не со страху. Так, на всякий случай, дабы не видеть лицо врага, точнее кубиков льда, плавающих в ведре в опасной близости от лица Аладдина. Добрыня, глядя на дело рук своих, задумчиво почесал в затылке. Отрезвлять Елисея он уже просто боялся. Решив, что царевича можно отнести к Пифии и таким, он решительно двинул в сторону пьяного Илюши, загадочно смотревшего в стену.

— Ты сам дойдешь до ведра или помочь? — деловито уточнил Добрыня у друга. Посмотрев куда — то сквозь богатыря, Илюша, шатаясь, встал: — Сам! — Тут же запутавшись в ногах, старшой богатырь грузно рухнул в уже ставшую привычной ему за последнее время позу. Добрыня ринулся было поднимать Илюшу на ноги, но тот только скривился: — Добрик! Не надо! Только без рук! — и гордо пополз в сторону входной двери. Добрыня, привыкший к выходкам своих товарищей, только покачал головой: — Как всегда! В своем репертуаре.

На улице Илья Муромец проявил чудеса ловкости рук. Опираясь на одну, другой он схватил ведро и перевернул его себе на голову. Шлем при этом он снять отказался категорически.

— Так надежнее! — пояснил он свое поведение рядом стоящему дереву. Средний богатырь не стал мешать товарищу приводить себя в порядок. Только улыбался в усы.

Через минуту абсолютно трезвый Илья вместе с Добрыней тщательно изучали результаты работы вытрезвителя.

— Перестарался! — покачал головой старший богатырь, изучая бессознательные тела друзей.

— Я к ним со всей душой! Нежно и ласково! А они!.. — Добрыня отвернулся в сторону и смахнул скупую мужскую слезу. — Я как лучше хотел! — обратился он к Илюше.

— Да, а вышло как всегда! — старшой огляделся. Его взгляд замер на стоящей неподалеку телеге. — Ладно, грузи, давай! — скомандовал он Добрыне и, подхватив на руки Алешеньку, поволок к средству передвижения. Добрыня согласно кивнул и тоже принялся паковать друзей.

Хоттабыч с Ягой тихо сидели на крыльце домика Пифии и старались не смотреть друг на друга. Предсказательница до сих пор не вернулась.

— Что будет? — покачала головой бабуся, глядя перед собой. — И за Настёной не уследила, и Пифию не уберегла! Ой, что будет!

— От чего ты её не уберегла? — спросил Хоттабыч, ковыряя в земле сухой веточкой.

— От позора! — рявкнула бабушка и опять погрузилась в мрачные мысли. — Ох! — Со стороны леса к ним приближалась нагруженная до отказа телега. — Ой, черт кого — то несет! — уставилась на гостей баба Яга. — Ну — ка, старый, посмотри кто это? А то я последнее время плохо вижу, — глянув на Хоттабыча, бабушка поспешно добавила: — Последние лет сто пятьдесят всего лишь!

— А я что, хорошо вижу что ли?! — буркнул джинн. На грозное зырканье бабули он тут же предложил: — А ты посиди с моё в кувшине, а я посмотрю потом, что у тебя с органом зрения будет! — Бабушка досадливо поморщилась:

— Чего им говорить — то будем? — Хоттабыч непонимающе захлопал глазами. — А если они к Пифии едут, а где она? — бабушка развела руками. — А нету!

— Так и скажем — вся вышла! В смысле воздухом вышла подышать! — тут же исправился джинн под злым взглядом бабули.

Телега тем временем стала значительно ближе. Даже без очков можно было рассмотреть, что впряжены в нее два дюжих молодца, которые с невероятным усердием и осторожностью катили местное средство передвижения строго по направлению к дому прорицательницы.

— Ой, что будет! — опять вздохнула Яга, отворачиваясь в сторону.

Вдруг со стороны реки появилась маленькая черная точка, которая со скоростью метеора приближалась к входным дверям дома. Бабка с джинном вытаращили глаза и с удивлением наблюдали за срочным нашествием на дом Пифии. Прошло еще несколько секунд, и черная точка превратилась в статную черноокую красавицу с тяжеленной черной косой до пола. Широко распахнутыми глазами она пялилась на странную парочку, восседавшую на крыльце.

— Вы еще здесь? — девица возмущенно уперла руки в бока. — Чего сидим, кого ждем?

— Дык, тебя! — развела руками баба Яга.

— Откуда ты знаешь, что это она? — прошептал ей на ухо Хоттабыч.

— Не видишь что ли, старый? Человек к себе домой идет! — бабуся поднялась с крыльца.

— А если это не Пифия, то и дом не её, — прошептал логический вывод джинн.

— Да ты на характер посмотри! — рявкнула бабуся. — Как была стервой, так и осталась! Но красавица! — всплеснула она руками. — Тебя как теперь зовут — то, дитятко? — поинтересовалась она у Пифии.

— Да все так же, бабуль! — съехидничала та. — А что, склероз замучил? — с надеждой в голосе спросила красавица.

— Видал! — обратилась баба Яга к джинну. — Василиса — она и в Африке Василиса!

— А что такое Африка? — красавица с большим любопытством уставилась на бабулю. То, что её назвали Василисой, девушку, судя по всему, совсем не волновало.

— Слышь, старая, — толкнул Ягу локтем в бок Хоттабыч. — А у нас — то получилось! — он подмигнул красавице. Та мгновенно зарделась. — Ох, хороша! Уже сразу и выделывается, как положено! — восхитился новоявленный Пигмалион. — Замуж — то хочешь ещё? — деловито уточнил джинн.

— Хочу, хочу! — захлопала в ладоши свежеиспеченная Василиса. — А где жених?

— Вот он! — ахнула бабуля, наблюдая как из подъехавшей телеги Добрыня Никитич выгружал бездыханного Елисея. Илья занимался разгрузкой остальных.

— Ты что сотворил с ним, ирод? — баба Яга с кулаками ринулась на Добрыню. Тот аккуратно уложил Елисея на землю и повернулся лицом к врагу. Бабуля подскочила к доброму молодцу и принялась с остервенением колотить его в грудь сухонькими кулачками. Хоттабыч рядом с Василисой с интересом следили за ходом событий.

Добрыня, устав от бабкиного кудахтанья, поймал ее за шкирку и приподнял над землей.

— Утихомирилась? — грозно спросил он бабу Ягу, мгновенно сжавшуюся в комочек. Та отчаянно закивала. — Ну, то — то! — Богатырь вернул бабулю на землю. — Чего раскричалась! Не видишь — спит человек!

— Ах, спит! — расплылась бабушка. — Тоды, когда проснется голубь, скажи, что Василиса его заждалась. Вот, подарочек ему передает и низко кланяется! — бабка отвесила поклон и впихнула в могучую богатырскую руку половинку заморского плода. Добрыня, крикнув Илюше, подозрительно изучил плод.

— Это что? — Оба богатыря изучающе пялились на бабулю. Мысленно обругав себя за дурость, а всех мужиков за обман, она нежно промычала: — Хрукт заморский! Василиса передала для Елисея! — костлявый палец уперся в лицо спящего царевича.

— Ты руки — то убери! — наставительно произнес Добрыня. — Что — то ты темнишь! Елисей её уж почти два года безрезультатно ищет, а ты — раз и нашла! Это как же?

— Не доверяешь?! — возмутилась баба Яга. — Мне?! — неожиданно она развернулась на каблуках и пошла прочь. — Да и Бог с тобой! Василисе так и скажу: не нужна!

Последнюю фразу баба Яга прокричала уже с приличного расстояния от местных головорезов. Елисей при слове "Василиса" подскочил, как ужаленный, и, сорвавшись с места, выхватив по дороге из рук Добрыни заветный плод, со всех ног ринулся в дом. Пролетая мимо ошарашенных Василисы и Хоттабыча, он наскоро запихал свою половинку фрукта в рот и замер возле странной парочки.

— Кто эта красавица? — пролепетал он, не в силах отвести взгляд от черноокой.

— Дык, говорю! Твоя Василиса это! — баба Яга за это время вернулась к исходной точке и усиленно делала знаки джинну о том, что пора уходить.

— Василиса! — протянул заворожено Елисей и бухнулся перед ней на колени: — Выходи за меня, Василисушка!

Девушка, покраснев, кивнула. Царевич подхватил ее на руки и поволок к опустевшей телеге. Усадив суженую, он подлетел к богатырям: — Айда, мужики, в трактир! Сейчас и помолвку, и свадебку сыграем.

— Это можно! — заулыбался Илюша. Добрыня уже грузил в телегу своих бессознательных товарищей.

Хоттабыч и баба Яга с умилением смотрели вслед удаляющейся телеге. После того, как она скрылась из вида, джинн расстелил перед бабулей ковёр — самолет и вежливо пригласил занять посадочные места.

— Всё сделали, теперь летим Настёну искать! — скомандовал Хоттабыч, и ковёр взмыл в воздух.

— Слышь, старый! — окликнула его бабуля, хитро прищурившись. — Мы всё правильно сделали, — согласилась она. — А ты видел, как он фотокарточку своей настоящей Василисы за борт телеги вышвырнул? — Хоттабыч в ответ только усмехнулся.

Орландо семимильными шагами двигал по аду в сторону уже знакомого ему вулкана. Дорогу ему преградил не кто иной, как сам хозяин местных владений Вельзевул:

— Ты что — то забыл в прошлый раз?

Бывший ангел мельком взглянул на верховного черта и попытался идти дальше, но ноги как будто приросли к тому месту, на котором он стоял. Вельзевул только грустно усмехнулся:

— Что, проблемы?

— Мне нужно к вулкану! — Орландо смотрел в упор на черта, не мигая.

— Какая сталь во взгляде! — восхитился тот. — А тебе разве не говорили в Высшей Ангельской школе, что гулять по аду даже бывшим ангелам категорически запрещено! Или ты уже умер и сослан?

— Говорили, — потупившись, произнес тихо Орландо. Затем вскинув голову, выплюнул слова прямо в наглое лицо Вельзевула: — Мне все равно! Мне нужно попасть к вулкану и спасти Дашу! И я это сделаю, чего бы мне это не стоило!

Вельзевул запрокинул голову и громко расхохотался. Отсмеявшись, он вытер платком выступившие на глаза слёзы и уже спокойно вернулся к забавлявшему его разговору:

— Спасать эту милую девушку? Это оригинально! Вот уж и представить себе не мог, чтобы такой мадам понадобился спасатель! Да ещё такой! — он смерил Орландо взглядом. — И ты согласен на всё ради неё?

— Да! — рявкнул бывший ангел.

— Хорошо! — легко согласился Вельзевул. — И как ты собираешься это сделать?

— Мне нужно добыть огненную воду из лавы твоего вулкана и дать её выпить Даше, — пробурчал парень.

— Никак она у тебя — спящая красавица теперь! — удивился черт. — Ты б хорошо подумал перед этим! Ты посмотри, как здорово получается: она тебе сейчас слова лишнего не скажет, покорная будет! А хочешь, я тебя ещё кой — чему научу, и проживёшь со своей спящей красавицей всю жизнь как во сне! — Вельзевул пристально посмотрел на бывшего ангела.

— Я не хочу, как во сне! Она далеко не подарок, но я люблю её такой, какая она есть! — сглотнув, Орландо обратился к черту: — Помоги мне! Ну, есть же и у тебя что — то человеческое! Я сделаю всё, что ты скажешь!

— А мне ничего не нужно! — с вызовом ответил черт. — Чем тогда платить будешь?

— А хочешь, я и тебе достану огненной воды? — в голосе ангела звучала надежда.

— Да, это я и сам могу сделать! — засмеялся Вельзевул. — Слушай, может ты мне царевну — лягушку притаранишь?

— Зачем? — вытаращился Орландо.

— Да так, на деликатесы потянуло, — мечтательно протянул Верховный. — Ты ел когда — нибудь лягушачьи лапки? Прелесть! — Вельзевул закрыл глаза и облизнулся.

— Ты хочешь съесть царевну — лягушку?! — не поверил своим ушам ангелок. — Тебе обычных жаб мало?! Она же девушка!

— Много ты понимаешь! — обиделся черт. — Так даже вкуснее! И потом, еда — то царская будет! — снова ухмыльнулся Верховный. Орландо с презрением посмотрел в его сторону. Вельзевул посерьезнел: — Ладно, я пошутил! Ты сам знаешь, я обычно беру оплату душами, — начал задумчиво черт, — но, зная твое истинное происхождение, я, конечно, не могу этого требовать. А вот, что меня интересует даже больше, чем какие — то там души, — это договор аренды этого вулкана. Наверху у вас, — он многозначительно указал пальцем в небо, — совсем урезали мои полномочия! Вулкан и так возрождается только тогда, когда ему вздумается! Так мне ещё и запретили брать из него божественную лаву для наказания грешников. А просто сутками варить их в котле, сам понимаешь! — развел руками Вельзевул. — Так вот, ты должен побазарить со своим папашкой, чтоб мне подписали разрешение на использование естественных ресурсов местной земли по прямому назначению! А потом будет тебе огненная вода, — черт выжидательно уставился на пленника.

— Хорошо! — процедил сквозь зубы Орландо. — Отпусти меня!

— А кто тебя держит? — сделал удивленное лицо Вельзевул.

Орландо попытался сделать шаг. Сначала ноги не слушались, а потом одна нога внезапно оторвалась от земли. Ангел не удержал равновесие и свалился лицом в серый пепел, обильно рассыпанный по адовой земле. Тут же вскочив на ноги, бывший ангел зло покосился на ухмыляющегося черта.

— Извини, работа такая! — развел руками Верховный и зашагал прочь. — Когда договор будет у тебя в руках, найдешь меня у нашего драгоценного вулкана, — помахал он ручкой на прощание.

Орландо вздохнул и уселся на пыльную землю. Задрав голову вверх, он громко выкрикнул: — Папуля! Это я, твоя головная боль! Тьфу, точнее — твой любимый сын. Ни хрена я не могу сам, как ты не бился надо мной. Помоги мне, а! — в ответ он услышал только тишину. Опустив голову, он уставился отсутствующим взглядом перед собой.

В тишине, изредка прерываемой вскриками грешников, Орландо просидел долго. Его мыслительный процесс работал не хуже компьютерной техники. Неожиданно в голове буйного ангела всплыл разговор с конями: "Дашка — сестра огня. Может, он чем — то поможет…". Вздохнув еще сильнее, он стал лихорадочно соображать, как вызвать огонь. Призыв духов в Высшей Ангельской школе не преподавали.

Недалеко от мучающегося в догадках ангела стояли Вельзевул с Архангелом Гавриилом и мило вели светскую беседу.

— Как думаешь, справиться? — спросил Гавриил у Вельзевула.

— Не знаю, но, думаю, должен! Он же хороший парень! Да и к тому же твой сын! — ткнул он собеседника в бок.

— А ты не сложное ему задание дал? Он же теперь не ангел? — суетился Архангел.

— Да прекрати! Ну что ты как баба! Сынок твой не побоялся прийти ко мне в одиночку, а ты сомневаешься! А вулкан — это мелочи! Он, сам знаешь, всю жизнь функционирует, как захочет! — махнул рукой Вельзевул. — Давай лучше посмотрим, как твой Орландо справиться со всем.

Оба уставились на почему — то засуетившегося бывшего ангела. Орландо подскочил, перебирая в голове различные варианты, и заметался по равнине.

— Вот! — выставил указательный палец вверх ангел и рванул в сторону заветного вулкана.

— Пошли быстро! — дернул за рукав Вельзевул задумавшегося Гавриила. — А то все интересное пропустим!

Парень быстро взобрался на самую вершину вулкана и уставился в жерло. Глубоко вдохнув, он наклонился поближе к жерлу и прошептал вглубь его:

— Огонь, я понимаю, что я для тебя никто. Но твоя сестра Даша в опасности! Сивка — Бурка, которого ты оставил присматривать за ней, мне шепнул о тебе. Обратиться мне больше не к кому! Поможешь спасти Дашу?

В эту же минуту рядом с Орландо материализовался подросток с яркими рыжими вихрами, торчащими в разные стороны и кожей цвета огня. С интересом посмотрев на ангела, так и висевшего, опустив голову в жерло, он кашлянул и легонько дотронулся рукой до торчавшего наружу зада воззвавшего к нему. Тот ойкнул и шарахнулся в сторону, вытаращив глаза на огненного мальчика.

— Ты кто? — с испугом спросил Орландо у пацана.

— Ты забыл, кого звал? Или мне послышалось?

— Да, я тебя звал! — уже с вызовом ответил Орландо. — Помоги мне! — он схватил горячую руку мальчика.

— Ну, лаву — то я вызову, не вопрос! — хихикнул мальчуган. — А где воды возьмешь? Ну, для изготовления по рецепту? — заглянув в глаза бывшего ангела, Огонь рассмеялся: — Да ты и рецепта — то не знаешь, олух! У тебя два варианта: или ступай, ищи Пацюка, чтоб рецепт продиктовал, или давай думай сам, только быстро!

В голове бывшего ангела царила каша. Вертелись какие — то символы и знаки, всплывали разные ненужные заклинания, но картинка категорически не желала складываться.

— Я пойду искать Пацюка! — крикнул Орландо Огню.

— Никуда ты не пойдешь! Ищи тебя потом! — Ангел с мальчиком обернулись на голос. Перед ними стояли два красавца: Сивка — Бурка собственной персоной и Пегасик, скромно потупив глазки. Покосившись на товарища, Пегасик затараторил: — Мы тут подумали, сам ты не справишься! А мы можем помочь! Сивка очень Дашеньку любит! Он переживает сильно! — Пони снова покосился на гнедого. Тот только сосредоточенно кивнул головой. — Рассказывать? — спросил Пегасик у старшего товарища. Сивка опять сосредоточенно закивал. — Так вот, — продолжил пони, — возьми литр воды, добавь сахара, четвертушку лавы, прогони через огонь и получишь огненную воду!

— Действуй! — гаркнул гнедой на Орландо.

— А где я вам в аду сахар возьму?! — взорвался ангел. — А с водой мне как быть?

— На! — Сивка копытом пододвинул полную фляжку к ногам Орландо. — А сахаром с тобой Пегасик поделиться! — кивнул он на друга.

Собрав необходимые ингредиенты, парень обернулся к Огню:

— Теперь твоя очередь! — Мальчик кивнул и прыгнул прямо в жерло. По земле пошла мелкая рябь, которая стала нарастать довольно быстро. Уже через минут пять вулкан ожил, и из него потоками текла лава. Орландо, очертя голову, ринулся набирать горящую раскаленную жидкость во фляжку. Почувствовав острую боль во всем теле, он упал и отключился.

— Эх, всё самим делать придётся! — сплюнул Сивка — Бурка и ринулся к вулкану. Подхватив зубами выпавшую из рук ангела фляжку, он мотнул головой понику. Тот сразу мелко засеменил к другу. Сивка поставил фляжку перед собой и с укором посмотрел на спешащего на помощь Пегасика:

— Друг мой любезный! — ласково обратился он к пони. — Я, конечно, понимаю, что ты тоже конь, но, может, все — таки в данной ситуации воспользуешься крыльями?! — неожиданно гаркнул гнедой. Пегасик на несколько мгновений застыл столбом, выкатив глаза. Затем медленно расправил красивые белоснежные крылья и взмыл в воздух:

— Ой, а ты прав! — крикнул он с высоты Сивке. — Так гораздо удобнее и быстрее. — Схватив бездыханное тело Орландо, Пегасик завис в небе ада подальше от бушующего вулкана.

— Ну, ты герой! — восхищенно протянул Сивка, глядя на парящего пони. — Силен как Шварценеггер, умен как Софокл! — развернувшись, он поднял фляжку и направился к жерлу вулкана.

— А кто это? — крикнул ему вслед пони.

— Такие же кони, как ты, — пояснил, обернувшись, гнедой, — но ты — гораздо круче!

Заглянув в жерло бушующего вулкана и, тут же получив в нос раскаленной лавой, конь поморщился и сплюнул:

— Огонь! — сурово обратился Сивка к невидимому мальчику. — Ты всегда был здоров пошалить, но, во — первых, это я перед тобой здесь стою, а во — вторых, не время сейчас для шуточек! — конь топнул копытом. — Держи, давай, фляжку! Прогоняй ее, как там надо, через пламя, и мы пошли, а то у моего Пегасика скоро топливо кончится! — Гнедой хмуро посмотрел в сторону парящего пони. Сейчас на морде поника не осталось даже следа от первоначальной радости от полета. Под тяжестью тела бывшего ангела его беспрестанно перетягивало то в одну сторону, то в другую, копыта уже побелели от натуги, а в глазах поселилась вселенская тоска.

Мальчик — Огонь на секунду тоже высунул голову из струящейся лавы и посмотрел на Пегасика:

— Да, проблема! — оглянувшись на Сивку, он кивнул: — Иди, лови обоих! Я фляжку сам притащу! — пацан подмигнул, схватил смесь и исчез. Гнедой, глядя на парящего пони, резко ускорил шаг.

Обессиленный Пегасик, бурча себе под нос мантру: "Я — конь!", рухнул на вовремя подставленную спину друга. Сбив Сивку — Бурку с ног, они вместе покатились по равнине, прихватив с собой бесчувственного Орландо.

— Молодцы мои! — восторженно прошептал Архангел Гавриил, стоя над тремя телами: двух коней в отрубе и собственного сына в таком же состоянии.

— Ага, красавцы! — поддержал его подошедший Вельзевул. — Так бы век на них и смотрел!

Гавриил зыркнул в сторону Верховного: — Что ты все время ехидничаешь? У самого детей нет, вот и не знаешь, что это и как!

— Конечно! — согласился Вельзевул. — Ты — то как намаялся, сам рожал, сам растил, сам кормил, сам поил, да? Пеленки по ночам стирал, глаз не смыкал? А маман его до пяти лет сидела и в ус не дула!

— Чего тебе надо?! — прорычал Архангел, сжимая кулаки.

— Гаврик, вот только без рук! — выставил вперед ладони черт в примирительном жесте.

— Не спорьте! — раздался слабый голос Орландо. — Я уже давно понял, папа, это твои испытания до сих пор, да?

— Смотри, какой у тебя сынок! — поддел Вельзевул Гавриила. — Умён не по годам! Папашку — то в секунду вычислил! — окинув Архангела сверху вниз, Вельзевул заключил: — Не — а, не тянет Орландо на ангела — шибко грамотный для вашего брата!

Гавриил опять сжал кулаки и нахмурился. Орландо уже поднялся с трудом с опаленной земли и смотрел на двух звёзд верхнего и нижнего миров:

— Папа, пусть он пользуется лавой вулкана, когда ему нужно! — бывший ангел ткнул пальцем в сторону ухмыляющегося Вельзевула. — Я ему обещал! — упрямо повторил сын.

— Да он и так, что хочет тут, то и делает! — вспыхнул Гавриил. — Он здесь хозяин! Здесь всё ему подчиняется: и грешники, и дружина, и земля, и вулкан! Что ты от меня хочешь?

Ангел перевёл непонимающий взгляд на Верховного. Тот только хитро ухмыльнулся и пожал плечами.

— Значит, вы сговорились?! — дошел до ангела окончательный расклад дел. — Так?!

— Сынок! — развел руками Архангел. — Ну, я же должен быть уверен, что вырастил настоящего мужчину?

Сплюнув на опалённую землю, ангел круто развернулся и зашагал в сторону выхода из ада.

— Подожди, сынок! Водичку и коняшек своих — то забери! — отец бежал ему вслед, сжимая в руках заветную флягу. Следом за ним хмуро вышагивал гнедой, волоча на себе Пегасика. Орландо забрал флягу, буркнул под нос: "Спасибо!" и погладил по шее гнедого.

— Пегасик умер? — ангел старался не смотреть в глаза Сивке.

— Нагло дрыхнет! — выпалил тот и, подхватив зубами Орландо, закинул его себе на спину рядом с пони. — Вперёд! — гаркнул конь самому себе и перешел на галоп.

Мы переходили из комнаты в комнату, не встречая никого.

— Ну? И долго мы будем так шататься по этому домику? Где мойры? По твоей логике они должны быть именно здесь! — я топнула ногой, отказываясь идти дальше.

— Всё верно! — невозмутимо произнес Андрей. — Нам надо только найти их комнату и культурно уговорить вернуться домой! А дальше — дело техники!

— Я не намерена больше лазить по чужим домам!

— Тогда постой здесь! — муж подмигнул мне и исчез с поля зрения.

— Круто! Меня бросили! — пришла я к такому умозаключению и от обиды стала рассматривать картины, висящие вдоль всего длинного коридора. Попадались неплохие пейзажики, какие — то портреты серьёзных дядек и весьма откровенная мазня, очень напоминающая рисунок трёхлетнего ребёнка. Именно возле такого рисунка я услышала голоса:

— Надо ещё заказать шампанского! — произнёс скрипучий женский голос с претензией на королевскую кровь.

— А, может, лучше партейку в бильярд разыграем? — предложил другой женский голос с ленцой.

— А мне здесь уже вообще надоело! — раздражённо выдал третий голос, тоже женский, принадлежащий, судя по всему, весьма своенравной особе. — Сколько можно сидеть и ничего не делать? Мы этим и там практически всё свободное время занимались! Так там у нас хотя бы был свой дом!

— Вечно тебя тянет на подвиги! — вступил в разговор опять голос с ленцой. — Ты б пахала и пахала! И всё — за спасибо! А тут — нега!

— Конечно! — третий голос продолжал буянить. — У тебя и там работка непыльная была: ножничками ниточку чик! И нет человечка, а подумать, может, шанс ему дать — ни — ни! Это не для тебя!

— Девочки! — проскрипел первый голос. — Давайте лучше выпьем за нас! За наше будущее!

— А будущее других тебя уже не волнует? — ехидно поинтересовался третий голос, принадлежавший явно революционерке по крови.

— А что мне другие? Они обо мне думали когда — нибудь? — взорвался первый голос.

— Конечно! Мы им были нужны! — третий и не думал уступать.

— А как люди мы им были нужны? — орала обладательница первого голоса.

— Хватит, девочки! Перестаньте! Мы приехали отдыхать, а не ругаться! — всплыл второй голос с ленцой.

Луша, мирно сидевшая всё это время у меня на руках, резко распахнула глаза и уставилась на меня:

— Это они! Чего ты ждешь?

— Кто — они? — я не ожидала подобных высказываний со стороны кошки в нашем мире.

— Да, мойры! Кто ж ещё?! — Луша смотрела на меня с укором. — Хватит мяться! Пойди и верни их домой! — приказала мне кошка.

— Как? Ты думаешь, они меня послушаются? — я грустно усмехнулась. — Насколько мы с тобой услышали, они домой не спешат, так как считают, что никому там не интересны.

— Так объясни им обратное! — раздражение кошки уже сквозило в словах.

— Ты такая умная, как я погляжу! Вот, возьми и убеди их! — я поставила Лушу на пол и отвернулась.

Моя любимица, гордо задрав хвост, несколько раз прошлась бесшумно по коридору в одну и другую сторону, мурлыкая что — то под нос. Я злилась на себя, на Лушу, на исчезнувшего так не вовремя Андрея и вообще на все. Естественно, сообразительности мне это не добавляло. Когда я уже собиралась просто закипеть от возмущения, ко мне подошла моя кошка и важно заявила:

— Вызывай Нехаима! Он у нас мастер по уговорам несговорчивых личностей, вот пусть и потрудится на благо общества!

— Ты сама поняла, что сказала? — зло уточнила я у Лушеньки. — Мы в обычном земном мире находимся! Как я тебе его сюда вызову?!

— А как я здесь сейчас с тобой разговариваю? — резонно спросила кошка.

— А правда — как? — я тупо уставилась на любимицу, с трудом понимая, что вообще происходит. Если мы находились в мире обычных людей, то кошка должна только мяукать! Но она же действительно говорила, и даже огрызалась, со мной!

— Представляешь, их нигде нет! — вывернул из- за угла мой супруг. — Я всё обыскал! — он с несчастным видом развёл руками. — Что делать — ума не приложу!

— За тебя уже приложили! — съехидничала я, радуясь возможности выставить дураком кого — то ещё, кроме себя любимой. — Лушенька у нас — голова! Предлагает позвать Нехаима и договориться с мойрами через него. Кстати, мойры сидят вот в этой комнате. — Я кивком указала на дверь.

— И как она тебе это сказала? — язвительно уточнил Андрей. — Промяукала и подмигнула?

— Где — то так, — согласилась я и покосилась на кошку. Та тут же поняла мой намек и обычным человеческим голосом, глядя прямо в глаза обалдевшему хозяину, выдала:

— Ты что, жене не доверяешь? Или у тебя со слухом плохо? Зовите уже гнома! — топнула лапкой Луша, рявкнув уже на нас обоих, — Потом этот феномен изучите в подробностях!

— Да как я тебе его вызову? — моему терпению пришел конец.

— Голосом, — спокойно ответила киса, занимаясь своим туалетом. Подняв на меня зеленые глаза, кошка, наконец, поняла, что объясниться ей все — таки придется. — Мы сейчас в людском мире, все правильно. Но среди сказочных персонажей, обладающих невероятным влиянием на оба измерения, — соблаговолила пояснить она. — Поэтому и я с вами разговариваю, и все твои возможности, Лия, здесь действуют! Так что — зови! — благословила меня Луша на подвиг и тут же добавила: — Только не ори, он и так тебя услышит.

Я похлопала ещё какое — то время глазами, пока всё в голове стало на свои места. Вздохнув, я тихим шепотом прошелестела в пустоту коридора: — Я хочу, чтоб сейчас здесь передо мной появился гном Нехаим, пожалуйста!

— Нет, ну я просто поражаюсь вашим способностям, мадам! — возмущенный до предела гном в майке, трусах и ночном колпаке тут же материализовался пред нашими очами. — Я таки не понял: я вам скорая помощь или мальчик по вызову? — стянув с головы колпак, он рукой пригладил взъерошенные волосы. — Я таки делал бизнес, точнее — лучшее в него вложение: мы с Артемис делали сына! А тут вызывают: вставай, беги! Вы пробовали сделать хорошего сына в таких условиях? Что с вами говорить, если у вас только дочь! — он отмахнулся. — Что вам от меня надо? Дай, Бог, вам здоровья! Говорите быстро, а то уйду! — капризно надув губы, гном уставился на нас в ожидании объяснений.

— Там мойры! — прошептала я, указав на дверь, за которой слышались скрипучие женские голоса.

— Ну и? — сложив руки на груди, Нехаим продолжал стоять, как вкопанный.

— Их надо домой вернуть, в Лукоморье! — я жалостливо заглянула в глаза гнома.

— А они не хотят! — Луша, не выдержав, цапнула гнома за ногу. Тот ойкнул и отскочил в сторону, но смотреть на нас стал уже с уважением.

— А мы не знаем, как это сделать, — выдохнул Андрей основную суть вызова гнома.

— Мадам! И вы таки решили, что я с ними договорюсь?! Мадам, вы мне нравитесь! Ваша фантазия переплюнула всех, кто живет в Фольклоре! Только ради этого я буду делать этот гешефт совершенно бесплатно! Только ради вас! — он картинно поклонился, сунул мне в руки ночной колпак и смело распахнул дверь комнаты.

Настёна и Вася были обычными детьми и никоим образом не желали вредительствовать. Просто это выходило у них само собой. Точно так же это и получилось накануне побега, когда Вася от очередной обиды на учителя, привязал того сонного к небольшой березке. А утром, собираясь спросонья в поход в Лукоморье, Настёна потребовала взять какое — нибудь средство защиты с собой в дорогу. Вася, так же еще не проснувшись до конца, вырвал небольшую берёзку, растущую неподалеку от их привала, совершенно забыв о привязанном к ней кентавре. Тот нагло дрых и не подавал признаков жизни аж до самого портала, ведущего прямо в Лукоморье, так как намучился со своими воспитанниками до потери пульса. А при переходе в портале весьма сильно трясло, поэтому кентавр Хирон просто вынужден был проснуться и обнаружить себя привязанным намертво к хлипкому деревцу, которое его наилюбимейший ученик Вася куда — то тащил.

Когда они, наконец, вывалились из портала на территорию Лукоморья прямо возле знаменитого дуба, учитель подал голос. На этот голос, надо сказать, отреагировала только Настёна, попросив трехголового друга отпустить дядю. Ученый Кот и Оле Лукойе, которые наблюдали сию сцену, даже ухом не повели, решив, что это не их дело вмешиваться в воспитательный процесс известного на весь Фольклор педагога.

Вася только покосился на орущего во все горло кентавра и отрицательно покачал головой. Настёна была даже рада, что дядя Хирон прогуляется вместе с ними и увидит что — нибудь интересное, поэтому настаивать на его освобождении не стала. Так они и путешествовали по Лукоморью втроем, пока не дошли до раздробленного на мелкие части Алатыря и черневшего рядом с ним прохода в другие миры.

Здесь общим собранием из Васи и Настёны (мнение дяди кентавра не учитывалось) было решено остановиться и ждать родителей девочки, которые, по мнению ребёнка, несколько подзадержались в пути.

— Можно было все сделать по — быстрому и домой! — высказалась Настёна, располагаясь на зелёной травке.

— Тебе со мной скучно? — обиженно поинтересовался Вася, складывая рядом с собой злополучное дерево с учителем.

— Ты что! — замахала на него руками девочка. — Мне еще никогда так весело не было! Но ты же тоже скучал по маме? — она выжидательно посмотрела на трехголового мальчугана. Тот кивнул: — Конечно! Это же мама! А ты потом уйдешь и всё? — грустно спросил младший Змей. — И больше никогда не придешь поиграть ко мне? — из его огромных глаз полились слезы.

— Не плачь! — подскочила к нему Настя. — Мои папа и мама что — нибудь обязательно придумают! А если не они, — она оглянулась по сторонам, — мы тетю Дашу попросим! — сказала она заговорщеским шепотом. — Она меня всегда понимала!

— Ещё бы! — подал голос кентавр. — Она же — само очарование!

Васятка одной головой покосился в сторону Хирона и пригрозил тому кулаком. Учитель зашептал что — то себе под нос, беспрерывно качая головой.

— Рязвяжи его, пусть идет куда хочет! — топнула ногой Настя. — Он никого не любит! И всё время вредничает! А мы ещё хотели ему мир показать! — девочка продемонстрировала несчастному кентавру язык. Вася, молча, подошел к Хирону и перерезал веревки одним когтем:

— Уходи! Ты — плохой! — высказался он в лицо кентавра, прищурившись, и подошел к Настёне, взяв её за руку.

— Дети, вас нельзя оставлять одних! Я же за вас головой отвечаю! — взмолился кентавр.

В этот момент из ямы, олицетворяющей собой проход между мирами, высунулась какая — то взъерошенная физиономия. Она ухмыльнулась, увидев на полянке девочку и трехголового подростка, стоявшего неподалеку.

— Эй, ребята! — окликнул их непрошенный гость. Кентавр дернулся, было, на помощь, но тут же угодил одной ногой в эту же яму. Вася, гыгыкнув, поднял с земли камень и метким броском угодил гостю прямо в лоб. Голова тут же скрылась в темном проходе. Вытащив учителя из ямы, паренёк подошел к девочке. Настя, внимательно посмотрела на учителя, и дёрнула своего товарища за руку:

— Нельзя его одного оставлять! Пропадет он без нас! И нас за это накажут!

— Да, за все приходится отвечать самим! — вздохнул Вася. — Кентавр Хирон, мы разрешаем вам остаться с нами. Мы будем вас охранять!

Кентавр тихонько взвыл, но вариантов было не много. Подойдя поближе к милым детишкам, Хирон протянул руки:

— Вяжите, если хотите! — выпалил он и закатил глаза.

— Чего это он, а Вась? — девочка непонимающе смотрела на старшего товарища. Тот только пожал плечами. — Не трогай его, он больной совсем! — покачала головой Настёна. На том и порешили.

— А давайте соберем камень Алатырь? — предложила Настёна. Вася одобрительно закивал. Кентавр, подскочив на месте, выпалил: — Его нельзя трогать! Если вы его соберете неправильно, то всему Фольклору настанет каюк!

— Вась, а что такое каюк? — девочка выжидательно смотрела на своего старшего товарища.

— Это когда всем хана, — веско объяснил тот.

— Это ерунда! — сделала вывод Настена. — А ты пазлы собирать умеешь? — теперь Вася смотрел на нее с удивлением. — Пошли, покажу.

Она плюхнулась на траву возле разбитого волшебного камня и принялась собирать его кусочки, разбросанные по округе.

— Вася, помоги, а?

Парень с готовностью кинулся собирать осколки. Хирон только схватился за голову и стал что — то бормотать себе под нос. Подходить слишком близко к этой парочке он опасался:

— Дети, не надо! Я не оправдаюсь потом перед вашими родителями и местными жителями! — взвыл он в голос. Ребята просто не обратили на него внимания.

Зато громкий возглас кентавра очень хорошо было слышно по всему Лукоморью. Ученый Кот и Оле Лукойе отвлеклись, наконец, от игры в карты, среагировав на звук.

— Что это? — спросил Кот у товарища.

— Надо выяснить! И позвать дядю Степу! — Оле Лукойе поднялся и хрустнул шейными позвонками. Парочка быстро зашагала в сторону мыса Несбывшихся Надежд.

Дядя Степа сидел за столом в своем кабинете и любовался новой кокардой. Когда влетели Кот и Оле Лукойе, он быстро напялил фуражку, не обратив внимания, что головной убор сидит задом наперед.

— Кто там? Войдите! — рявкнул он, приняв серьезный вид.

— Привет, Степан! — Кот первым решил поведать причину своего неожиданного визита, но, обалдев от внешнего вида представителя власти, выпалил: — Какая у тебя фуражка клёвая! А козырек теперь носят на затылке? Это — новая форма от Юдашкина?

Насупившись, дядя Степа поправил головной убор и рявкнул:

— Чего надо? Чего приперлись?

Кот сразу сник и постарался спрятаться в тени кабинетного угла. Оле Лукойе вздохнул и выступил вперед:

— Мы тут слышали странный вопль. Так вот, он исходил со стороны нашего заветного камня. А поскольку Алатырь немного поломался, мы решили, что, наверное, надо пойти туда и узнать, что там происходит, — гном — сказочник развел руками и отошел поближе Коту.

— Кто посмел попереться к Алатырю?! — взревел циклоп, потом просто махнул рукой и вылетел из кабинета.

— Побежали за ним, — предложил Кот. — Может, новый материал для сказки какой соберем! — он подтолкнул Оле к выходу.

Хоттабыч с Ягой были уже на подлете к месту нахождения Алатыря, но вдруг внизу, прямо под ковром — самолетом, появился знакомый до боли гнедой конь, который летел во весь опор. На спине гнедого восседал Орландо. За ним тряслась тушка Пегасика в бессознательном состоянии.

— Матерь Божья! — всплеснула руками бабушка. — Это же наши! Орландо! — заорала Яга. — А где остальные? — вдруг всполошилась она. — Почему он один? Где Даша, Лия, Андрей? — она заметалась по ковру.

— Сядь! Упадем ведь! — рявкнул Хоттабыч.

— Садись, давай, старый, срочно! — задергала его бабушка. — Не видишь — им наша помощь нужна!

Ковер резко пошел на посадку. Посадочная полоса четко совпала с беговой дорожкой Сивки — Бурки. Не ожидая никакого подвоха и будучи занятым спасением Даши, конь и не думал замедлять бег. Он совершенно не обратил внимания на то, как странно потемнело небо над его головой. Лишь в ту минуту, когда часть ковра замаячила у него перед носом, в голове гнедого пронеслась какая — то мысль. Какая именно, он понять не успел.

Замерший ковер посреди пыльной дороги стал медленно приходить в движение. Точнее, шевелился не сам ковер, а те, кто были под ним. Пегасик, успевший от шока придти в себя, тут же вернулся в прежнее состояние, увидев перед собой зад гнедого с задранным вверх хвостом. Орландо наощупь пытался найти хоть какую — нибудь опору, чтобы подняться. В драгоценную фляжку, прикрепленную к седлу, он вцепился намертво, что отчаянно мешало подняться Сивке. Хоттабыч и Яга, не видя ничего в кромешной темноте, старались вообще не шевелиться. Наконец, Орландо удалось сорвать с головы ковер. Вся картина в полном великолепии открылась его глазам.

— Бабушка?! Хоттабыч?! А что вы тут делаете? — удивлению бывшего ангела не было предела. Он даже на какие — то доли секунды забыл, куда так торопился.

— Сынок! — протянула к нему костлявые руки бабуля. — Мы летели к Настёне и Ваське, а тут увидели тебя! Одного! Мы сразу поняли: что — то стряслось! И мы решили тебе помочь! Правда, старый? — она с трудом с помощью Орландо поднялась на ноги.

Хоттабыч еще собирал себя в кучу, когда бабушка начала свою вдохновенную речь.

— Старая, кто кому теперь будет помогать — это вопрос? — протянул джинн, потирая ушибленную поясницу. — Ты куда так летел — то? — обратился он к Орландо.

— Дашу надо спасать! — выпалил ангел и запрыгнул на спину Сивки. — Вы присмотрите за Пегасиком и идите к развилке, где камень стоит указательный. Я туда подъеду! — выкрикнул он, уносясь вдаль.

— Ну, что, старая? Помогли одному? Пошли теперь помогать остальным! — Двое стариков, переглянувшись, похромали в сторону ковра — самолета.

— А с этим что будем делать? — Яга замерла над бесчувственным Пегасиком.

— Трах — тибидох! — вырвал волосинку из бороды Хоттабыч. Тушка пони взмыла рядом с ковром и плавно последовала по воздуху за ним. — Вот так вот! — развел руками джинн. — Ну, где здесь развилки?

Сивка — Бурка вместе с Орландо ворвались в санаторий "Сады Семирамиды" с апломбом! Конь вынес входную железную дверь и взлетел сразу на второй этаж.

— Где ее комната ты знаешь? — спросил Сивка у седока. Тот замотал головой. — Ладно! — вздохнул конь. — Пойдем по запаху! — Припав ноздрями к полу, он стал старательно принюхиваться и уже у третьей справа деревянной двери стал, как вкопанный. Орландо с непониманием заглянул в глаза Сивке.

— Так и будешь сидеть и пялиться мне в глаза? Или, может, все- таки, пойдешь спасать Дашку? — конь скосил один лиловый глаз на ангела. — Тоже мне принц! — прыснул он со смеху. — Я ему уже и девицу нашел, а он все раздумывает, что с ней делают!

— Хватит ржать! — неожиданно жестко рявкнул Орландо. Спрыгнув с коня, он подскочил к двери и рванул ручку на себя. Дверь была заперта.

— Вовнутрь! — прошептал Сивка ему на ухо. Орландо отмахнулся с раздражением и повторил попытку.

— Вовнутрь! — опять услышал он шепот надоедливой животины.

— Да что тебе от меня надо?! — заорал ангел, готовясь прибить гнедого. Конь заходился в приступе беззвучного хохота, сидя на полу и обхватив передними копытами живот:

— Я тебе уже третий раз повторяю, — еле выдавил из себя Сивка, — дверь открывается вовнутрь.

Пристыженный Орландо от злости пнул треклятую дверь ногой, и та тут же услужливо отворилась. Покрывшись пунцовыми пятнами, бывший ангел хмуро вошел в комнату. На белоснежных простынях, в окружении десятка подушек лежала его любимая Даша и сладко посапывала во сне.

— Любимая, я пришел за тобой! — он наклонился и поцеловал ее в губы. Дашка только засопела сильнее и перевернулась на другой бок. — Фляжка! — вспомнил парень и быстро отвинтил крышку. По помещению тут же поплыл странный запах. — Что это? — удивился бывший ангел, принюхиваясь. Затем махнул рукой и влил содержимое фляги в приоткрытый рот девушки. Не открывая глаз, Дашка заплетающимся языком промурлыкала: — Не кантовать! — и накрылась одеялом с головой.

— Что происходит? — истерично заорал Орландо и стал трясти Дашку, как грушу.

— Что за сивушный запах?! — раздался грозный голос начальницы местной охраны. — Кто разрешал на территории санатория распивать самогон? — влетев в комнату, Артемида всплеснула руками, глядя на влюбленную парочку. — Вот уж никогда бы не подумала, что ты способен на такое! — рявкнула она на притихшего парня.

— Сынок, как ты? — в комнату ввалились Хоттабыч и баба Яга собственной персоной. Глянув в сторону спящей красавицы, бабуля толкнула в бок джинна: — Говорила тебе — без нас не справится!

— Бабушка, что с ней? Я все сделал, как мне сказали! — бросился к Яге вконец измотанный и убитый горем молодой человек.

— Дык, пьяная она! — Хоттабыч хлопнул ангелка по плечу. — Ты где ж видел, что б после такого количества самогона человек стоял на ногах и что — то соображал?

— Я напоил ее огненной водой! — возмутился Орландо.

— Конечно! — согласилась бабуля. — Издревле на Руси энтот напиток именно так и именовался!

Все уставились на спящую Дашку. Она чему — то улыбалась во сне.

— И как теперь быть? — бывший ангел поник окончательно.

— Посидишь с ней пару — тройку часиков, и она очухается, наверное, — наставительно изрек джинн.

— И что, я должна терпеть это на вверенной мне территории?! — возмутилась Артемида.

— Ничего, милая! Потерпишь! — шикнула на нее баба Яга. — Лучше рассольчику принеси! Встанет болезная, он ей во как пригодится! — бабуля выразительно провела костлявым пальцем по шее. Развернувшись, она потопала к выходу: — Старый, чего встал! Пошли детей искать! Эти теперь уж сами без нас разберутся!

— Встретимся у волшебного камня! — крикнул на прощание Хоттабыч и тоже зашагал к выходу.

Нехаим оглядел присутствующих дам:

— Мое почтение! — он поклонился. — Как поживаете? — не дождавшись ответа, он продолжил: — Вы таки тут прохлаждаетесь, а мы там просто зашиваемся! — В ответ бабули просто расхохотались. — Вам таки смешно! Чтоб я так жил! А как быть бедному гному, который стоит тут и надрывается?

— Нехаим, это ты у нас бедный? — не выдержала одна из бабуль.

— Таки я! — упрямо повторил гном. — Я таки делал бизнес, и все шло хорошо! Как только я решил сделать наследника, все пошло плохо! А вы знаете, что такое наследник? Это новое платье. Сначала вы радуетесь обновке, а затем дома выясняется, что пошито оно топорно, цвет вам не идет, и, вообще, это — не ваш фасон! Так что надо быть очень внимательным! И я вынужден таки шататься по разным мирам, чтоб найти нерадивых вершительниц судеб и вернуть их домой! Мой сын таки может вырасти лоботрясом только по вашей вине! Дай, Бог, вам здоровья!

— Не шуми! — встала обладательница нрава революционерки. — Лахесис, Атропа, вставайте! Мы нужны жителям Фольклора! — она бодро направилась к двери.

— Зачем мне нужно напрягаться, если меня там никто не слушает?! — возмутилась Лахесис.

— А мне вообще там нечего делать! — высказалась Атропа, потягивая шампанское. — Умирать, как я поняла, пока там никто не собирается.

— Мадам! Я таки не пойму, что вас так останавливает? — возмутился искренне Нехаим. — Я буду вам очень благодарен! Мы с Артемис всегда будем рады видеть вас в нашем санатории! Вы бывали у нас в санатории? Я таки гарантирую вам бесплатное обслуживание по высшему разряду!

— А массаж тайский там будет? — ухмыльнулась Лахесис. — Это прекрасное будущее, сестры! — она тоже засеменила к дверям. Атропа даже ухом не повела. Продолжая потреблять напиток аристократов, она демонстративно отвернулась к окну:

— Здесь кипит жизнь! И не надо думать о смерти! Пусть и не о своей! Не поеду! — она решительно поставила бокал на стол.

— Мадам! Я вам таки поражаюсь! Вы жаждете жизни, подписывая всем смертный приговор?! Да чтоб я так жил! Я гарантирую вам светское общество в виде клиентов совсем другого назначения! Вы же чудесно перерезаете нити! А вы таки пробовали фигурно вырезать? Вы знаете, что такое фигурная вырезка? Это вечная загадка — никогда не знаете, что получится в конце ваших действий! А кто же не любит сюрпризов? Да чтоб я так жил! Весь Фольклор будет только у ваших ног! — гном поклонился с достоинством. — Вы таки будете делать кружево! А что такое кружево? Это страсть! Вы то завязываете путаные узелки, чтоб никто не разобрался, то делаете крупные дырки, чтоб было видно всё и насквозь!

— Уговорил! — Атропа решительно встала с кресла.

— Я нашел камин! — Андрей влетел в распахнутую дверь, светясь от счастья. — Дамы для возвращения все готово!

Кентавр хмуро наблюдал за Васей, аккуратно подбирающего осколки Алатыря, подходящие друг к другу по форме. На земле уже лежала большая часть собранной мозаики. Настёне надоело это занятие, и она просто гулял по полянке вокруг камня.

— Вась! — позвала она товарища. — Смотри: какой красивый цветочек я нашла! — Девочка продемонстрировала странный цветок с семью лепестками. Каждый из них соответствовал одному цвету радуги.

— Дык, это ж цветик — семицветик! — захлопал в ладоши подросток. — Ты везучая! Он редко кому в руки дается!

— А что с ним делают? — Настёна заинтересовано смотрела на чудо — цветок.

— Любое желание твое он исполнит! — гордо произнес Хирон. — Только не надо просто разбазаривать его лепестки! — он тут же погрозил девочке пальцем. — Для вашей же пользы!

На полянке со стороны развилки показались ученый Кот, Оле Лукойе и дядя Степа.

— Вот они! — ткнул лапой Кот в сторону детей. — Еще и Хирон с ними!

— Вас кто сюда пустил? — грозно спросил циклоп. — Это — закрытая территория!

— А мы сами сюда пришли! — гордо ответила Настёна, пряча за спину цветочек. — Васька, смотри это тот самый Кот с дуба и Оле Лукойе! Он сказки детям по ночам рассказывает! А хотите мороженого? — девочка подошла к троице и заглянула им в глаза: — Вижу, хотите!

Отбежав от ошарашенных местных жителей на приличное расстояние, она тут же оторвала один лепесток и прошептала: — Цветочек, дай нам всем по мороженому, пожалуйста!

У каждого находившегося на полянке в руках и лапах тут же появилось эскимо. Дядя Степа с удивлением рассматривал материализовавшийся предмет:

— А что это?

— Дяденька! — защебетала Настя. — Вы попробуйте! Это очень вкусно! — Она разорвала фольгу и с удовольствием стала уминать мороженое. Сказочный народ тут же последовал ее примеру.

— Вкусно! — радостно согласился циклоп. — А еще можно?

— Нельзя, дяденька, есть много холодного! — назидательно высказалась девочка. — У вас тогда горлышко заболит!

— А можно мне немного сосисок? — Кот тихонько дотронулся до руки Насти лапой. — А то сидишь целыми днями на этом дубе, как ворона, сказки рассказываешь, песни поёшь, а кормить местные власти, — он покосился на дядю Степу, — периодически забывают!

— Бедный котик! — Настёна снова дернула лепесток: — Пусть у котика всегда будет целая куча сосисок!

Ученый котяра накинулся на появившуюся возле него кучу мясных продуктов, как будто не ел никогда. Через пять минут Кот есть уже не мог, а сосиски перед ним исчезать не спешили, а, наоборот, продолжали пребывать.

— Он же сдохнет от обжорства! — заорал дядя Степа и попытался оттащить оголодавшее животное от обильного обеда. Тот сильно уже не сопротивлялся и в конце неравной битвы просто рухнул мордой в сосиски и захрапел на всю округу.

— Интеллигент, а как жрет! — восторженно произнес Оле Лукойе и повернулся к Настёне: — Девочка, а ты можешь дать мне выходной? Я так долго не спал! Я ж по ночам работаю, да еще и с детьми!

— Конечно, конечно! — вскрикнула Настена и повелела следующему лепестку: — Цветочек, дай выспаться бедному Оле! Он очень устал! — После этих слов ночной сказочник рухнул наземь, как подкошенный, и сразу свернулся калачиком, мирно сопя и чему — то улыбаясь во сне.

— Ты что творишь?! — заорал дядя Степа и рванул к девочке. Кентавр Хирон тут же поставил ему ножку, пожелав вдогонку: — Отдохни чуток! Они ж дети!

Циклоп рухнул на траву. При попытке подняться, он сразу получил мощный удар копытом в лоб и впал в глубокое забытье. Настёна подошла к Васе, который практически закончил собирать пазлы из частей Алатыря и шепнула ему на ухо: — А дядя Хирон — то хороший оказался! Давай ему пиджачок подарим, чтоб никто над ним не смеялся больше?

Трехголовый подросток согласно кивнул головой, не отвлекаясь от основного занятия.

— Пусть у дяди Хирона будет красивая и удобная одежда, — следующий лепесток полетел в воздух. — Нравится? — поинтересовалась Настёна у рассматривавшего себя кентавра. Теперь известный Фольклорный учитель красовался в черном фраке и галстуке — бабочке!

— Спасибо! — расплылся Хирон в широкой улыбке.

— А давай еще Маленького Мука сюда позовем? — девочка жалостливо посмотрела на своего товарища. — Помнишь, я тебе про него рассказывала? А то ему скучно там, в гареме среди взрослых тетей и дядей.

— Давай! — бодро ответил младший Змей. Рядом с ребятами появился негритенок в огромной чалме, регулярно сползавшей ему на глаза.

— Привет! — Настя протянула ему свою ручку. — Познакомься — это Вася, мой друг! А давайте играть в салочки? — Девочка весело взвизгнула и побежала по поляне. Мальчишки, переглянувшись, дружно рванули за ней.

— Ты посмотри, что тут происходит? — всплеснула руками бабуля после приземления ковра — самолета прямо возле аккуратно сложенных осколков камня Алатыря. — Старый, гляди, чего детишки — то натворили! — Она обозрела три тела, находящихся в глубоком забытьи. — А ты куда смотрел, козел безрогий? — напустилась баба Яга на кентавра. — Твоих рук дело?

— Так ведь дети они! — развел руками Хирон.

— Ты гляди! — хмыкнула бабуля. — Усвоил!

— А где их родители? — задал вопрос Хоттабыч. Кентавр только пожал плечами: — Я за детьми только присматриваю, а за родителями сами следите! — он отвернулся и поскакал в сторону резвящейся детворы.

— Дела! — вздохнула бабуля.

— Да, вот они мы! — раздался сзади голос Андрея. — Прибыли в полном составе!

Обернувшись, джинн вместе с бабой Ягой обнаружили у себя за спиной родителей Настёны, мойр, Лушу и неизменного гнома в ночном колпаке, нахлобученном на глаза.

— Касатики! — кинулась обниматься бабушка. — И этих гуляк вернули! — она кивнула в сторону вершительниц судеб.

— Кто гулял, а кто и в отпуск ездил! — гордо объявила Атропа. — Не век же бобылями сидеть! — Двое других мойр только согласно кивнули.

— А где Дашка? — опомнилась я.

— Известно где! — развел руками Хоттабыч. — В санатории отдыхает после попойки!

— Какой попойки? — похолодела я. Цапнув Нехаима за рукав, я отволокла его в сторону: — Ну — ка, быстро объясни мне, что происходит?

— Мадам! — выдернул руку гном. — Вы знаете, что такое "Сады Семирамиды"? Это мечта! А что такое мечта? Это райская птица, которая парит в небесах и рисует мечту, но, как только ее поймали, превращается в сварливую ворону, которая каркает только о последствиях! Я таки предупреждал вашу драгоценную Дашу, что жить нужно так, что б потом не было больно за то, что пролетело мимо! И она таки воспользовалась советом! — он раздраженно хмыкнул. — Да чтоб я так жил, как она сейчас пьет!

— Мама, мамочка! — подлетела ко мне Настёна. — Я так соскучилась! Ты только не ругай меня! А мы с Васей волшебный камень собрали! — похвалилась дочь. — Только как его склеить не знаем!

— Пошли, поглядим! — мы весело зашагали к Алатырю.

Орландо третий час сидел над спящей Дашкой. Та ворочалась с боку на бок, шевелила во сне губами и периодически хохотала.

— Пьянство — это порок! — назидательно сказала Артемида, ставя возле кровати рассол с изумительным запахом. — Ты еще на ней собрался жениться? — она вскинула бровь.

— Я люблю ее и уйди, пожалуйста! Я сам разберусь и с ее пороками, и с ее достоинствами! — Орландо зло посмотрел на охранницу. Та, хмыкнув, сразу покинула помещение.

— Дашенька! — взял за руку любимую бывший ангел. — Ты не переживай! Я подожду, сколько надо! Я тебя ни за что не брошу! — он поднял ее руку и поцеловал.

Потолок в комнате треснул и разверзся. Сквозь широкую щель показалось счастливое лицо Архангела Гавриила:

— Сынок! Я знал, что ты у меня — настоящий мужик будешь! Я знал! — Гавриил полностью появился в помещении. Сильно стиснув Орландо в объятиях, он пристально посмотрел на Дашку: — Ты точно уверен, что она не злоупотребляет?

— Папа! — ангел оттолкнул от себя отца. — Как ты можешь?!

— Он отец! Ему положено переживать! — наставительно произнес протиснувшийся в комнату Сивка- Бурка. — Ну, ты ехать собираешься? Там уже все собрались!

— Откуда ты знаешь? — папа и сын уставились на гнедого с удивлением.

— Смешные вы люди! — хмыкнул конь. — У меня Пегасик есть. Он в себя уже давно пришел, ну и слетал, разведал, так сказать, обстановку!

Закинув спящую Дашку на спину гнедого, Орландо еще раз посмотрел на отца:

— Папа, а ты сможешь мне когда — нибудь простить, что я так и не стал ангелом?

— Сынок! — Гавриил хлопнул отпрыска по плечу: — Запомни, самое главное не то, как ты выглядишь, а то, кем ты себя ощущаешь! Ну, ладно! — засобирался он после этого. — Мне пора! Еще увидимся! — помахал Архангел сыну из потолочной трещины. Как только он исчез, над Орландо с Дашей появилась группа маленьких симпатичных херувимчиков, которые грянули знаменитый марш Мендельсона. — Будь счастлив, сын! — донеслось во след удаляющемуся от санатория Орландо.

Андрей с Хоттабычем уже битый час мудрили над осколками Алатыря. Склеить никак не удавалось. Вася развлекался тем, что швырял камни в проход между мирами.

— Дабы не лезли всякие! — так объяснял он свои хулиганские действия. Баба Яга с Лушей суетились над отдыхающими после близкого общения с моей дочерью: Котом, Оле Лукойе и дядей Степой. Кентавр Хирон с Настей и Маленьким Муком невдалеке нюхали цветочки. Только Нехаим и мойры ожесточенно спорили о способностях Атропы вязать кружево. Я с интересом наблюдала за развитием спора.

— А я говорю, что она ничего, кроме как чикать ножницами не может! — настаивала Клото, как самая работящая среди мойр.

— Мадам, таки вы считаете, принимать решение о жизни и смерти легче, чем плести кружево? Я вам таки поражен! Мадам, где вы видели, чтобы высидеть яйцо было легче, чем вырастить курицу?! Вы знаете, что такое курица? Это ошибка природы! Природа одарила ее крыльями, забыв дать инструкцию по применению! А что такое яйцо? Это вечная загадка! Ты никогда не знаешь, что ожидает тебя при сборе урожая!

— Она никогда ничего полезного не делала в своей жизни! — надрывалась Лахесис.

— Ой, я вас умоляю! А все здесь присутствующие, — он обвел рукой все честную компанию, — прямо ходячее удобрение для общества? Я таки вижу, как на каждом горит надпись во лбу: приношу пользу, деньги и неприятности! Да чтоб я так жил!

Обе вершительницы судеб были постоянно заняты заботами о зачатых и живущих, так что свободного времени на хобби, в отличие от Атропы, у них просто не оставалось. Именно это и было причиной такого раздражения.

— Она плохо видит! — выдали последний аргумент сестры.

— Да чтоб я так жил! — взвился разозленный гном. — В три тысячи лет таки отличать вкус шампанского от ржавой воды и заглядывать на огонек в Куршавель плохое зрение не мешало! А когда надо видеть чуть ближе собственного носа, то, Боже мой! В общем, мадам, я вас где — то не понимаю! Вы хотите делать бизнес? Если — да, то понятно! Если — нет, то почему?

— Мы плетем нити судьбы! — рявкнула Клото.

— Ну, таки кто вам мешает?! Но только можно сплести веревку, а можно интригу! Вы знаете, что такое интрига? Это мираж в пустыне! Он видится всем, но рассмотреть детали могут единицы! Каждый, кто с ним столкнулся или доползает в конце концов до оазиса, или теряется в песках! И теперь я таки вас спрашиваю: разве сложно заниматься своим привычным делом и получать при этом непривычные деньги за свой гешефт?! Да чтоб я так жил! — Нехаим досадливо плюнул и отвернулся в сторону, сложив руки на груди.

— Я поняла! — радостно вскрикнула Клото, дергая одновременно насупленных Лахесис и Атропу. — Мы можем плести кружево из нитей судеб так, чтоб всем было интересно, а конец просто непредсказуем!

— Матерь Божья! — воздел руки к небу Нехаим. — Наконец, ты познакомила куриц с инструкцией по применению крыльев! Осталось таки немного: показать, где эти крылья находятся и в какую сторону ими надо махать! Дай, Бог, им здоровья!

— Ну, прекратите, наконец, спорить! — мне надоело слушать затянувшуюся перепалку. — Лучше подскажите, как камень — то ваш склеить? А то у Андрюши и Хоттабыча дело с места не двигается! Еще чего доброго, кусочки потеряют! — Мой муж недовольно покосился в мою сторону и хмыкнул.

— Мадам! — тут же отреагировал гном. — Я таки вам поражаюсь! Здесь хоть кто — то мыслящий есть? Или эти женщины в порыве страсти завязали вашу веревку узелком и перерезали при этом связь с мозгом? — Я тут же надулась, а остальные с вызовом уставились в сторону разошедшегося не на шутку гнома. — Чьих это рук дело? — продолжал тем временем Нехаим, тыкая пальцем в сказочных персонажей. Я пожала плечами. — Это дело таки рук ребенка! — он воздел вверх указательный палец. — А вы знаете, что такое ребенок? Это начало Вселенной! В его голове постоянно находится первозданный хаос, а потом из него рождается нечто! — видя наши обалдевшие физиономии, он помахал моей дочке: — Настенька! Можно тебя пригласить, или ты таки очень занята?

Настёна вприпрыжку доскакала до гнома и расплылась в широкой улыбке.

— Покажи этим дядям и тетям, что такое у тебя там в руке.

Моя дочь замялась, затем протянула зажатый в руке странный цветок с одним — единственным лепестком.

— Ты таки хочешь домой? — спросил гном, глядя прямо в глаза Настёне. Та на секунду задумалась и решительно кивнула. — И как им помочь ускорить процесс? — он указал на нашу компанию.

— Склеить камень Алатырь и вернуть его на место! — четко отрапортовала девочка.

— Ну, таки что ты стоишь и мечтаешь о вечном, если надо сделать раз и успокоиться? — Настёна наморщила лоб, затем лицо ее просветлело. И она со всей мочи рванула к Алатырю, отрывая на ходу последний лепесток: — Цветочек, почини Алатырь и верни его на место!

Осколки камня, как магнитом, потянулись в кучу и, собравшись воедино, сдвинулись, закрыв дырку межмирского прохода.

— Вот это да! — протянул Андрей. Настёна стояла гордая собой и широко улыбалась.

— Мадам! — Нехаим тут же вернулся к разговору с вершительницами судеб. — Таки пройдемте в дом и подпишем договор! Дай вам, Бог, здоровья! — Взяв двух сестер под руки и подмигнув третьей, он быстро зашагал в сторону видневшейся виллы мойр.

— Вот все и кончилось! — грустно усмехнулась я, взяв под локоть любимого.

— Почти! — с философским видом он изучал обновленный Алатырь. — Осталась ерунда! — Андрей выразительно посмотрел на меня: — Найти Орландо и Дашку, и выяснить, как нам вернуться домой!

— А в сказках прибрать? — хитро прищурилась баба Яга.

— И это еще! — тут же согласился мой муж. Я, схватившись за буйную голову, плюхнулась на траву и зажмурила глаза.

— Это не поможет! — участливо шепнула Луша, мгновенно появившаяся возле меня.

— Ну, где же Дашка?! — застонала я.

— Мы прибыли! — голос Сивки — Бурки заставил всех вздрогнуть. Он лихо затормозил прямо перед моим носом, обдав меня пылью. — Получите! — гнедой лихо скинул на землю бледного Орландо и бесчувственное тело моей подруги. — Распишитесь в получении! — заржал конь.

— Что с ней?! — я кинулась тормошить Дашку.

— Спит с похмелюги! — гордо объявил Сивка.

— А с ним? — Андрей кивнул на молчаливого ангела с перепуганными глазами.

— Переживает, — участливо пояснил конь.

Надеясь, что наша двойная фантазия опять сотворит чудо, я принялась с остервенением тормошить подругу. Та только нечленораздельно мычала в ответ.

— Слышь, Хоттабыч! — махнул старику Андрей. — А где там наша живая вода от похмелья?

Джинн с готовностью протянул маленький сосуд. Мой муж аккуратно влил содержимое в рот Дашки и, на всякий случай, отошел.

Минута прошла в напряженном ожидании. Наконец, Дарья глубоко вздохнула и открыла глаза.

— Ты кто? — она непонимающе уставилась на Орландо.

— Принц твой долгожданный! — невозмутимо прокомментировал ситуацию Андрей. На лице бывшего ангела промелькнула тень улыбки, и он кинулся обнимать и целовать свою вторую половину, подаренную ему вновь небесами и Андреем.

— А что он делает? — Дашка с возмущением отпихнула от себя ошалевшего принца.

— Побочное действие огненной воды, — влез с пояснениями Хоттабыч. Андрей, отстранив незадачливого спасителя и джинна, наклонился над Дашкой.

— Нам показалось, он тебя целовал! — с видом заговорщика прошептал мой муж. — Ему так положено, он же принц!

— Так это не сон! — подруга, наконец — то, пришла в себя и проявила способность к мышлению.

— Нет! — развел руками Андрей. — Это коллективная галлюцинация или массовый психоз! Как тебе больше нравится?

Дашка, не среагировав на реплику моего мужа, вскочила на ноги и принялась всех обнимать.

— Я так соскучилась! — затараторила она, схватив меня за руки. — Представляешь, я думала — это сон! Мне так просыпаться не хотелось! Ну, иди сюда, счастье мое! — кинулась подруга на шею Орландо. — Дай, я тебя поцелую!

Поцелуй получился неприлично долгим. Выждав некоторое время, Андрей растащил влюбленную парочку.

— Потом налюбуетесь другу другом! У нас тут новости! — он кивнул в сторону камня.

— Ух — ты! — захлопала в ладоши Дашка. — Целый!

— И целый, и проход закрыл, — я заглянула в глаза подруге, — только порядок осталось в сказках навести. Помнишь, как нам наказывали: правильно прочесть заклинание.

— Не вопрос! Надо только Алатырь активировать! — Даша запрыгнула на камень и широко расставила руки:

Из пепла восстанет,

Как Феникс — птица!

Сплетет воедино

Все судьбы и лица,

И вновь разбросает по свету, по ветру,

Согласно историям,

Прожитым где — то!

Одним монолитом

Навеки он станет!

Не всякую сказку

Жить здесь он оставит,

Обман отфильтрует,

Нежданных попросит!

Проход он закроет

И с каждого спросит,

Кто нагло вмешался,

Кто судьбы попутал!

Мгновенно рассеет он

Козни и смуты!

Все станет на место,

Покой воцарится!

И сказочный мир

К жизни весь возвратится!

Алатырь неожиданно заиграл всеми цветами радуги, а затем засветился ярким белым светом, озаряя все вокруг, даже далеко за горизонтом.

— Всё! — Дашка весело соскочила с камня. Схватив крепко своего любимого за руку, она улыбнулась: — Пошли домой!

Нас окружили баба Яга, Хоттабыч, кентавр Хирон, Вася, даже мойры с гномом вернулись на поляну. Дядя Степа, пришедший в себя, протирал уже два своих глаза, как у обычного человека. Оле Лукойе и ученый Кот исчезли, очевидно, приступив к своим прямым обязанностям. Пегасик стоял рядом с Сивкой — Буркой и сиротливо жался к его боку, глядя на нас глазами, полными слез.

Я, оглядев честную компанию, тоже не выдержала и заревела, схватив на руки Лушу и уткнувшись в плечо Андрея. Он рассеянно смотрел куда — то вдаль и гладил по головам Настёну и Маленького Мука.

— Неужели мы больше никогда не увидимся? — всхлипнув, я задала вслух вопрос, повисший в воздухе. Все сказочные герои одновременно опустили глаза.

— Кто сказал такую глупость? — вырвался вперед Орландо. Утерев мне слезы, он спросил, подмигнув: — А ты помнишь, что кое — кто должен нам еще одно желание?

Я непонимающе уставилась на бывшего ангела. Остальные на полянке замерли. Взгляд каждого был направлен на Орландо и светился надеждой.

— Луша! — бывший ангел выхватил у меня из рук кошку. — Ты же говорила, что можешь мысли читать и даже мысленно разговаривать? — Луша утвердительно кивнула. — Позови — ка сюда Лакшми!

Прикрыв зеленые глаза, кошка тихо замурчала.

— Кто звал меня? — сквозь облака уже проглядывало лицо Великой.

— Это я — твой гость! — гордо крикнул Орландо. — Помнишь: за спасение твоего города ты обещала нам исполнить одно желание, но не смогла, потому что их оказалось слишком много? Теперь у нас есть одно, но очень важное! Сделаешь?

— Конечно! — на полянке появилась Лакшми в полном великолепии. Она была полна достоинства, наряд был идеален, все восемь рук держали необходимые атрибуты власти, а в волосах играл на солнце золотой гребень. — Говори, гость!

— Мы очень подружились с вашим миром и хотели бы видеть вас своими гостями! — с вызовом произнес Орландо. — Ну, и мы к вам заходить будем, если можно! — бывший ангел несколько сник от своей наглости.

— Да не вопрос! — Великая заливисто рассмеялась. — Я договорюсь с Алатырем! Даже камни хотят быть счастливыми! — пояснила она свое высказывание. — А это вам, гости!

У каждого из нас появился на шее маленький кулончик в виде яйца. Настёна захлопала в ладоши. Взрослые с интересом стали рассматривать украшение.

— А что это? — один Андрей с привычной ему невозмутимостью отреагировал на подарок по своему.

— Вы спасли весь наш Фольклор. Мы в долгу перед вами. Если вам понадобится помощь, или у нас что — то случится, то кулон загорится белым светом, и все всё поймут! — Великая подошла к Алатырю и пристально на него посмотрела. Камень засветился еще ярче. Ощущение огромного счастья заполнило все вокруг.

— Все в порядке! — повернулась Лакшми к нам. Идите теперь домой, у вас ведь там тоже дела!

Эпилог

Вернувшись из Фольклора, я возвратила в больницу несчастный штатив, и мы, наконец, встретили Новый год. Время пролетело практически незаметно. Я занималась опять врачеванием. Дашка вышла замуж за Орландо и устроила его работать менеджером в какую — то крупную компанию. Его дар уговаривать людей пришелся там, как нельзя, кстати. Настёна пошла в первый класс. Луша так и не изменила свои привычки: она все так же грелась на подоконнике и наблюдала за всем из окна.

Периодически у нас торчали то трехголовый Вася, то баба Яга с кентавром, а то и Троглодит Иванович с Гидрой залетали в гости. Но, всё чаще, это приключение вспоминалось, как замечательный сон…

— Лия! Почему ты ночник не выключила?

— Всё я выключила! Спи!

— Лиечка, я не хочу тебя расстраивать, но это твой кулон светится!

— Андрюша! Твой — тоже!..

г. Подольск 2011 год