Враг или Друг?

Глава 16

ЖЕНЯ

Маяк — Ненавижу

Первым пришло невыносимо сильное желание расцарапать Денцову лицо в кровь. Разукрасить красными полосами по щекам. Сразу же после полученного глубокой ночью видео от неизвестной мне «Мари Беспалова».

В глухой темноте, разбавленной отблеском ночника лежал Влад. На животе. С руками под головой, повернутой в сторону. Он спал. Одеяло было спущено самых щиколоток. Влад был обнажен. Полностью. Видимо, чтобы у меня не осталось ни доли сомнений.

Рядом сидела девчонка в одном нижнем белье. Та самая, что была с ним в машине. И будничным сонным тоном объясняла:

— Короче, Лисичка. Уж не знаю, как там тебя зовут, но у Влада в телефоне ты записана именно так… Запомни: он мой. И пока ты написывала ему, как скучаешь и про дебильный дождь, Влад был со мной. И занимались мы, как ты можешь понять — девчонка мерзко скривилась и перевела камеру ближе на спящего Денцова, — занимались бы далеко не разговорами… Поэтому просто отвали. Я на многое способна пойти, но тебе его не отдам.

А я смотрела на его голую спину, на руку, увитую бабочками, и испепеляла себя заживо.

Злые слезы топили меня всю ночь до самого рассвета, но поутру отпустило. Выжгло намертво до состояния пустыни.

И ведь на что я могла надеяться? Господи, ведь мне все вокруг говорили, какой он. Неужели, вот дура, я поверила в свою исключительность? Поверила, что у Влада ко мне могут быть чувства. Настоящие. Такие, как он, лживый трус, мне расписывал. Поверила, что смогу укротить отъявленного кобеля. Кретинка просто.

В воскресение я переключила тумблер на режим ожидания, пока он сам приедет и все мне расскажет. Или снова соврет, но хоть как-то объявится.

Но Денцов не звонил и не писал. Пропал, лишь подтверждая истину, подсунутую мне под нос, как транспарант, в том видео.

— Геш, ты че сникла то? — отец игриво щелкает меня по носу и чмокает в щеку, пока я гипнотизирую сковороду с омлетом.

— Все нормально, просто в школу неохота — выдаю первое, что приходит на ум.

А у самой из глаз полилось, застелило все так, что даже очертаний не видно.

Папа выключает конфорку и отбирает у меня лопатку, поворачивая за плечи к себе лицом.

— Ну-ка выкладывай, давай! — требует, фиксируя в захвате мой подбородок.

Шмыгаю носом, выдыхая через рот, чтобы вытолкнуть скопившийся воздух из легких.

— Нечего выкладывать! — злобно рявкаю в ответ и чуть не вою, потому что не должна срываться на отца. Он то здесь причем? — И вообще мне в школу пора — уже тише добавляю, снимаю фартук и срываюсь в коридор.

— А завтрак? — отец идет за мной.

Он обескуражен и растерян.

— Не голодна.

Путь мой проходит в одиночестве. Потому что раньше мы ходили с Денцовым. Ромка совсем отстранился, а Леське добираться из другой стороны поселка.

Как кукла заводная здороваюсь с Азаровой, когда пересекаемся в раздевалке, давлю улыбку на ее щебетанье про прошедшие выходные, которые она провела у двоюродной сестры в Нижнем.

И горю изнутри снова. Пылаю, как никогда раньше, потому что Денцов просто проходит мимо, едва окинув меня взглядом. Потому что невысказанная тоска и боль в этом взгляде меня раздирают на части. Как он смеет так на меня смотреть? Как смеет вести себя так, будто ничего не натворил? Будто ничего между нами не было?

— Вы поругались что ли? — шепчет мне на ухо перед началом урока Леська?

— Я не знаю — коротко мотаю головою в отрицательном жесте.

— Это как? — удивляется подруга. — Денцов с таким фейсом мимо нас прорулил, типа вообще не при делах.

А мне нечего ответить, поэтому я лишь ниже склоняюсь над партой, ковыряя ручкой на полях тетради.

И уже после первого урока не выдерживаю. Пусть буду тряпкой половой, но все же мне нужно знать. Пусть скажет в лицо.

Нахожу его на перемене в другом крыле. Влад стоит в компании своих друзей, делая вид, что слушает, о чем они там треплются, и параллельно зависает в телефоне.

Иду, отсчитывая шаги, не обращая внимания ни на что больше.

Первым меня замечает Войцех. Тыкает друга в плечо, отчего Денцов лениво оборачивается. Взгляд темнеет. Губы поджимаются в упрямую линию.

— Поговорим? — спрашиваю с ходу.

Денцов бросает взгляд на вспыхнувший экран телефона.

— Урок скоро, давай потом?

Трус! Хочется заорать на весь коридор, что он подлый трус. Но мне все же удается себя сдержать.

— Нет, сейчас — не отступаю, куда уж ниже падать.

— Иди, мы прикроем, если че — встревает Муха.

Парни молчат и хмурятся.

Денцов покусывает внутреннюю сторону щеки, а потом берет меня за руку, пряча телефон в заднем кармане черных джинсов.

— Пойдем — ведет за собой в сторону пожарного выхода.

Массивная дверь хлопает, отрезая нас от шумного гогота школьной перемены. Влад отпускает мою ладонь и разворачивается всем корпусом, упираясь спиной о подоконник.

Речь, что была заготовлена и продумана в течении прошедшего урока выветривается из головы, а вместо нее лишь боль и пустота.

У нас была всего неделя. Неделя, когда я позволила себе поверить, что действительно ему нравлюсь. Не так уж и много, чтобы закатывать полноценный скандал, обливаясь слезами и посыпая упреками. Но мне и недели хватило, чтобы понять: я влюблена, черт возьми! Влюблена так сильно и безнадежно. Так остро, будто Денцов имеет власть управлять каждой моей нервной клеткой. И где теперь все это?

— Ты избегаешь меня — с обидой само собой вылетает, не могу сдержаться.

Играю в ничего не знающую.

Влад передергивает плечами, будто хочет сбросить невидимый груз.

— Нет, Жень. Просто… выходные выпали на редкость дерьмовые.

Господи, какой же мудак! Вот теперь то я снова, наконец, увидела его настоящего. Именно того самого Денцова, каким он всегда мне раньше казался. Пелену насильно сдернули.

— А я думала, что они у тебя как раз удались — нервно хмыкаю, подмечая, как в его лживых глазах загорается страх быть разоблаченным. — Ну, знаешь, крестьяне, цыгане.

— Жень…

И вот я уже снова Женя, а не Лиса. Не Лисичка.

— Я все знаю — резко перебиваю. — она прислала мне видео.

— Видео? Какое видео?

— Где вы… Где ты… Ты голый, а она рядом. Рассказала, как вам было весело. Показать? А хочешь в школьный чат скину? Пусть все, кого ты еще не оприходовал, полюбуются на твою задницу. Повздыхают лишний раз.

Молчит. Молчит. Поедает меня глазами, но молчит!

— Какое же ты дерьмо, Денцов! — толкаю его в грудь. Обессиленно и беспомощно, потому что ничего больше не могу.

Дергаю ручку двери и в спину прилетает:

— Я не врал тебе. О том, что чувствую. Ни разу. Просто знай.

— Лучше заткнись — моментально оборачиваюсь на его слова, не могу сдержаться. — Заткнись и никогда со мной больше не разговаривай.

Вылетаю в опустевший коридор. Мы пропустили звонок. Но вместо кабинета физики, где сейчас идет урок у моего класса, бегу к раздевалкам, хватаю с вешалки куртку и не присушиваясь к причитаниям охранника вылетаю наружу. На улицу. Сразу же вдыхаю полной грудью густой, влажный воздух после недавнего дождя.

Машинально иду в сторону трибун. На стадионе пусто. Моросит, как из пульверизатора. Домой еще рано. Дома отец пристанет с расспросами.

Бросаю на колени рюкзак обнимаю его руками и склоняю голову, утыкаясь лицом в шершавую мокрую ткань. И тут меня прорывает.

— Все-таки я был прав? — раздается с боку такой родной голос.

Поднимаю голову. Ромка. Конечно, Ромка. Стоит, закинув на голову капюшон толстовки, который уже от сырости поменял цвет с серого на оттенок мокрого асфальта.

— Ты нас слышал что ли? Только без нотаций — растираю слезы по щекам ладонью. — Почему не на уроке?

— Прямо, как завуч, Евгеша — хмыкает друг. — Погода — дерьмо… Пойдем ко мне? Дома мамин вишневый пирог остался, как ты любишь.

— Ты не злишься на меня больше?

— Я и не злился. Просто знал, что так все и будет.