Враг или Друг?

Глава 18

ЖЕНЯ

Денцов — оборотень. Как же быстро он вернулся в свою настоящую гнилую личину, запрятанную поглубже, пока изображал рядом со мной хорошего парня.

Наглый, борзый хам и подонок. Лживый и подлый.

Я старалась больше с ним не пересекаться. Даже в школьных коридорах сторонилась, как настоящую заразу. В свою очередь Влад каждый раз, когда все же мы сталкивались друг с другом, окатывал меня с головы до ног отчаянно злым, неприкрыто враждебным взглядом, будто это я его предала, а не наоборот.

Крышу у него сорвало окончательно. Это я поняла в тот день, когда Денцов заявился в школу пьяным. Он дебоширил, откровенно зарывался на других парней, словно искал себе достойного противника, который, наконец, сможет его приструнить, обломать и опрокинуть на лопатки, но никак не находил. Из-за чего еще больше распалялся и терял контроль.

Опасно красивый снаружи и прогнивший изнутри Влад вызывал во мне только еще большее отвращение. Как и все те смешки и слухи за моей спиной после нашего расставания.

Девчонки по углам обсуждали, какая я бедняжка, что это было ожидаемо, что мне все равно ничего не светило, что он поступил со мной, как и с остальными.

Кошкина, наша главная сплетница, так вообще подхватила слух и развесила его по ушам остальных, якобы, Денцов меня отшил сразу же после того, как мы с ним переспали.

Только вот между нами кроме поцелуев ничего не было.

— Вот и правильно, нечего себя закапывать. Было бы ради кого — Маркова Поля уложила стайлером последнюю прядь моих волос и придирчиво осмотрела последствия своих трудов.

Поля довольно улыбнулась и вытащила вилку из розетки.

— Классно получилось. Тебе всегда так надо укладывать, сразу каскад заметен и вместе с челкой хорошо смотрится.

— Поль, да, тебе дорога в парикмахеры или стилисты — выдала Леська, слегка захмелевшая после бутылки яблочного сидра.

— Ну, у меня хоть какие-то интересы по жизни есть — Маркова обиженно надулась, воспринимая Леськины слова, как насмешку.

Но укладка мне и, правда, очень шла. Придавала волосам воздушность и легкость.

— Поль, спасибо. Это круто. Честно.

Та лишь фыркает в ответ и разбирает стайлер, чтобы убрать в коробку.

— А я? — взвивается Леська? — Ты мне обещала кудри выпрямить!

— Не буду я тебе ничего выпрямлять — Мельком косится на подругу Маркова. — И вообще такие кудри трогать — грех. А ты полная дура, если не понимаешь, что твои волосы вообще редкий дар. Большинство или брюнеты, или блондины, или вообще с мышиными хвостами, а у тебя огненные волны.

— Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой — печально бубнит Леська. — Лучше бы стать, как большинство. Ненавижу их — дергает себя за тугой локон. — Вот поступлю в универ, уеду отсюда и выкрашусь в блондинку, кератиновое выпрямление сделаю. Не узнаете меня. Никаких вам больше рыжих и конопатых.

А ведь Леська свои волосы не просто так ненавидит, не из-за стереотипов и обидных кличек. Это все из-за Дани Войцеха.

Как-то в восьмом классе нас в очередной раз собрали в актовом зале для обязательного просмотра праздничного концерта, устроенного в честь дня Победы. Леська уже тогда была по уши влюблена в Даню.

Мы сидели на ряд ближе к сцене, а Войцех прямо за Азаровой. Надо ли рассказывать, в каком состоянии пребывала подруга. Леська заметно дрожала от волнения, ерзала в кресле, то и дело поправляла свои распущенные, тогда еще еле достигающие линии ключиц, кудри.

И вот в тишине зала, под речь завуча мы четко услышали бубнеж.

— Черт, нихрена не вижу из-за этого рыжего взрыва на макаронной фабрике. Муха, давай местами махнемся?

Леськи глаза заблестели от накатывающей влаги, ноздри затрепетали. Подруга одним рывком стянула с руки резинку, не щадя волос и даже не расчесывая, завязала их на затылке в хвост. После чего зло оглянулась назад, опережая уже приподнявшегося над креслом Мухина.

— Данке шон — Войцех подмигнул Леське и хлопнул друга по бедру. — Отбой, Муха.

С того самого дня Азарова и не возлюбила свои волосы.

— Ромка сказал, что еще ребят с секции подтянет: Лешу Демьянова из филиала РСХА и Антона Сташкова, который в Красной Горке учится — сообщаю девчонкам до дороге к ТЦ, где располагается наш единственный на весь поселок клуб " Центавра", который сокращенно прозвали, как «Центрик».

Чем больше компания, тем веселее, а мне до отчаяния хотелось обратно. В ту самую жизнь, где мы с Денцовым существовали в параллельных вселенных, не пересекаясь и не топчась грязными ботинками по разбитому в хлам сердцу.

Когда мы подошли к главному входу, нас уже поджидали парни. Берестов нас заметил первым и мгновенно подорвался чмокая меня в щеку и приобнимая одному рукой за талию. Мельком кидаю обеспокоенный взгляд на Маркову и замечаю, как та леденеет на глазах, превращаясь в каменную непробиваемую глыбу. Отстраняюсь от Ромки и здороваясь с остальными. Лешу и Антона я знаю, мы не раз пересекались в бассейне.

Леша старше нас на год и уже студент местного филиала Сельхоз академии. Демьянов среднего роста парень с крашенными в черный цвет волосами, достающими ему до подбородка, которые тот забирает в низкий хвост. И вообще стиль у него какой-то рокерский, агрессивный.

А вот Антон тоже из одиннадцатого, правда, не из нашей школы. И живет он в соседнем поселке с матерью и отчимом. В нашем же у него только бабка по отцовской линии. Антон — вылитый американ бой. Эдакий квотербек местного пошива с яркой улыбкой и пшеничными волосами в стиле удлиненного андерката.

В клубе занимаем дальний столик у стены, откуда хорошо просматривается все помещение, заказываем напитки.

Антон сидит напротив Поли и смотрит на нее в упор, даже когда Маркова просто молчит и тупит в одну точку. Со стороны может показаться, что ей пофиг, но это совершенно не так. Вернее, на Антона то ей и в самом деле пофиг, но вот на Берестова…

Маркова залействовала все свои органы чувств, чтобы услышать, мельком увидеть и понять, что же такого мне рассказывает Ромка, сидящий рядом.

И как только наступает очередь медляка, я напрягаюсь до кончиков пальцев.

— Жень, пойдем — приглашает Берестов, а я снова невольно кошусь в стороны Польки. Растерянность и отчаяние в ее глазах сменяются обреченностью, словно она приняла ситуацию и передумала бороться.

И только я решаю отказать Ромке, ссылаясь на внезапную тягу в туалет, и предложить пригласить вместо себя Маркову, как последняя с диким блеском в глазах хватает Антона за руку и утягивает за собой на танцпол.

Звучит «Beautiful Mess» Кристиана Костова, Ромкины ладони на моей талии. Завораживающая, печальная мелодия вызывает в сердце щемящую тоску и обнажает разносящее в щепки чувство невосполнимой потери.

Прикрываю глаза и касаюсь лбом сильного плеча. Невольно сравниваю. И все совсем не так.

Вообще не так. Не с тем.

Не тот запах, не то тепло.

Выхожу из транса, когда Ромкина рука вдавливается в мою поясницу до боли, а дыхание у него срывается вместе с тихим ругательством.

Открываю глаза и вижу несущегося на нас Денцова. Ладони сжаты в кулаки, глаза — две черные злые бездны. Разъяренный, бешеный.

Берестов резко дергает меня себе за спину и делает шаг навстречу Владу. Тот с налету толкает моего друга в плечо.

— Какого хрена ты лапаешь ее? — рычит, точно зверь, доведенный до крайности и из последних сил сдерживающий свою ярость.

— Тебе то какое дело? — быкует в ответ Ромка.

Все происходит молниеносно. Денцов заносит кулак. От первого удара Ромка ловко уворачивается, но второй проезжается ему по скуле. Они бросаются друг на друга, валят на пол. Народ расступается. К ним тут же подлетают Антон с Лешей, а следом и Войцех с Казанцевым. Кое-как растаскивают в стороны.

Леська с потаенной болью смотрит на своего недосягаемого Даню, Полька же еле держит себя в руках, чтобы не сорваться к Берестову.

Я наперерез кидаюсь к Денцову, сжимая в кулаках его футболку на груди. Тот замирает, загнанно дышит и обращает на меня затуманенный яростью взгляд. Даня с Сеней отпускают его руки.

— Пойдем вдвоем. Поговорим. Только не надо. Влад, пожалуйста, не надо.

— Жень, ты не пойдешь с ним! — орет Ромка, пытаясь скинуть с себя Антона с Лехой.

Денцов снова взбрыкивает.

— Я сама решу, что мне делать — огрызаюсь в ответ.

И толкаю, толкаю Влада вперед. Денцов послушно пятится спиной, после чего отмирает и перехватывая меня за руку ведет к гардеробу.

Но я не останавливаюсь и вырываюсь дальше. Прямо в осеннюю прохладу.

Кровь кипит. Адреналин бежит по венам.

— Лиса, замерзнешь — Денцов притягивает меня к себе за плечи.

Я же успеваю упереться ладонями ему в грудь, а потом наотмашь ударить по щеке.

Звонкая пощечина. Отступаю на пару шагов. Дышу, как после пробежки. На глазах слезы. Меня накрывает обидой, злостью и тоской. Такой сокрушительной тоской по этим черным глазам. По его рукам. По его голосу и теплым объятиям. По нашим вечерам у меня дома.

— Какого черта ты там устроил? — кричу, не обращая внимания на левых зевак. — Какое право имеешь что-либо предъявлять? Ты кто мне? Никто!.. Никто!

Промозглый ветер треплет его тонкую футболку и волосы. Высокий, красивый, бешеный. И чужой. Совсем чужой, и поэтому обидно до немых воплей, раздирающих изнутри.

Щека у Денцова пылает, но он даже не думает за нее держаться.

— Берестов мацал тебя, а ты жалась к нему, как последняя… Ты все друзьям такое позволяешь?

— Это тебя не касается, что и кому я позволяю!

— Может ты и раньше с ним, пока мы встречались…

Резко перебиваю:

— Не переводи стрелки. Это не я тебе изменила. Это ты переспал с левой девчонкой, а потом отмалчивался, как последний трус. Это ты все сломал, не я!

Влад за пару шагов сокращает между нами расстояние и перехватывает за талию. Его сильная и холодная ладонь на моем затылке, губы у виска. Сорванное на двоих дыхание. По рецепторам бьет безумно приятный и знакомый землянично-ментоловый запах. До отвращения к самой себе манящий. Хочется рыдать от досады, потому что Денцов имеет власть над моим телом, которое сейчас плавится, которое тянется к нему. Прирученное. Слабое.

— Лисенок, родная моя, прости — заполошно шепчет. — Я не знаю, как оправдаться перед тобой. И отмотать все назад не могу. Но смотреть на то, как кто-то другой обнимает тебя… Это убивает. Я с ума сойду.

Слезы катятся по моим щекам после каждого слова.

— Ты обманывал меня. Это же та девчонка. Ты был с ней в машине, а ведь говорил мне, что она тебя даже не привлекает.

— Так вышло. Я не хотел — Влад вжимается в меня до предела, дышит в шею. Еще больней. Совсем невыносимо.

Я ждала от него других слов. Других оправданий. И пусть они ничего бы не изменили, но я ждала. Зыбкая надежда, что все это неправда, рухнула. Сокрушила.

— Тогда и мне не мешай. Я жить хочу. Веселиться, общаться, любить. — из последних сил, буквально, насильно отрываю свое тело от него, потому что оно сопротивляется, оно хочет нежиться и дальше в этих теплых объятиях. — Оставь меня в покое, Влад.