Враг неизвестен

Глава 1. Декабрь 1998

Прорвав сплошной слой низкой облачности, самолет заскользил над прямоугольниками полей, выруливая на посадку. Вскоре поля пропали, пошла обширная дикая пустошь. Пир и не подозревал, что в Европе такие сохранились. В России ладно, Россия всегда была страной простора и паршивых дорог, но Европа, Европа, где людей больше, чем земли, где каждый клочок возделан и ухожен… Странно. Хотя для базы должны были выбрать именно такое место, дикое и пустынное.

Сверху база походила на заброшенный много лет назад лагерь — Пир видел такие в Сибири. Несколько рядов колючей проволоки, приземистые ангары, пяток длинных бараков непонятного назначения.

И взлетно-посадочная полоса, смотревшаяся среди бараков дико. Пир знал, что база вообще-то находится под землей, а на поверхности остался какой-то неясный камуфляж да замаскированные антенны ближнего обнаружения. Где-то невдалеке прятались шахты ракетной защиты; их сразу не разглядишь, что и неудивительно.

Грязно-серый «Рисентикл» выбросил из-под брюха шасси и нырнул к полосе. Шины со скрежетом встретили бетон, и полет перешел в стремительный бег по пригнанным друг к дружке квадратным плитам. Взвыли турбины, запущенные на реверс, и восемь пассажиров подались вперед, но ремни удержали всех в креслах.

— С посадочкой, — проворчал Завадски и заерзал, поправляя ремни.

Мбида обратил к нему черную физиономию и весело оскалился.

— Все-таки людям в небе не место. Даже в этих железных болванках на реактивном ходу…

Завадски неопределенно повел плечами:

— Где же людям место?

— На земле.

— Или на дереве? — вставил Рейнольде, хулигански ухмыляясь.

Темнокожий африканец тотчас заколотил себя кулаками в грудь и издал вопль, отдаленно напоминающий крик Тарзана. Все захохотали, а Рейнольде и Мбида довольно хлопнули ладонью в ладонь — в сказанном не было ничего обидного, а камерунец ничего не имел против, если приходилось на секунду обратиться в Хозяина Джунглей.

Самолет тем временем замедлился и покатил прочь с посадочной полосы, забирая все дальше вправо. Из кабины показался курчавый пилот, тот, что помоложе.

— Прибыли, икс-команда! — бросил он беспечно. — Прекращайте стучать зубами.

Олаэча переглянулся с Пиром.

— Можно я его пристрелю? — спросил чилиец бесстрастно.

Лихачев развел руками:

— Да ради Бога!

Чилиец выпростал указательный палец в сторону пилота и изобразил губами нечто вроде «Ба-бах!».

— Давайте, давайте, герои! Вытряхивайтесь! Завтра о вас узнает благодарное человечество!

— Я его. точно пристрелю, — вздохнул Олаэча. — На первом же вылете.

— А назад кто вас повезет? Инопланетяне?

Чилиец презрительно выпятил нижнюю губу.

— Если ты, темная душонка, думаешь, что любой из нас не в состоянии управлять твоим гробом, то мне тебя искренне жаль.

Пилот не нашелся что ответить, и Завадски снисходительно похлопал его по плечу.

— Вот так-то, парень. Это тебе не форсаж с перепугу врубить. А с твоим гробом справилась бы даже моя бабушка!

Пассажиры тянулись к трапу, с трудом расходясь с пилотом в тесном проходе. Пир нырнул в открытый овал последним. Над севшим самолетом нависало низкое свинцовое небо. Порывистый ветер швырял в лицо мелкую, холодную до отвращения пыль. Внизу у трапа стояли несколько человек в штатском и трое аэродромных рабочих в одинаковых синих комбинезонах с одинаковой сине-красной эмблемой над нагрудным карманом. Чуть впереди остальных, заложив руки за спину, покачивался с носков на пятки грузный мужчина с резкими чертами лица и взглядом, от которого хотелось спрятаться. На мужчине был мундир с такой же сине-красной эмблемой.

— Добро пожаловать на базу «Европа», — сказал он зычно. — Я ваш босс, ребята. Как перелет?

Паллистер, формально числившийся старшим, щелкнул каблуками:

— Отлично, сэр! Лучше, чем рейсом «Майами эйркросс»!

В ту же секунду из-за самолета, урча электромотором, выкатился пятнистый микроавтобус, больше похожий на армейский бронетранспортер. И на нем нашлась эмблема, но маленькая, почти незаметная среди камуфляжных разводов.

— В автобус! — скомандовал человек в мундире. Не подчиниться ему было невозможно.

Окошки в автобусе были маленькие, что еще более усиливало сходство с бронетранспортером. За толстыми стеклами — или пластиком — уныло полз декабрьский день. «Еще час-два, и стемнеет, — подумал Пир рассеянно. — А времени всего-то навсего три пополудни… Зима!»

Не снижая скорости, автобус юркнул в незаметный капонир невдалеке от полосы; капонир постепенно превратился в бетонный тоннель. Загрохотал открываемый шлюз, и в окошки хлынул искусственный свет. База «Европа» встречала первых оперативников.

— Прошу. — Человек в мундире широко повел рукой. — Теперь это ваш дом. Надеюсь, ненадолго. В том смысле, что наша работа быстро станет ненужной.

— Нет уж, — проворчал Завадски. — Я бы подольше хотел, за сорок-то штук в месяц!

Мбида набрал воздуха в грудь, собираясь выразить солидарность с австралийцем, но человек в мундире так на него посмотрел, что пыл камерунца сразу же угас. Как спичка под ливнем. Да и Завадски присмирел да притих.

Тем временем все оказались в небольшом зале; кресла выстроились ровными рядами — рядов было десятка полтора. Под потолком мерцала огромная шарообразная люстра, расписанная под земной глобус. На низенькой сцене стояли два стола красного дерева и широкая трибуна.

— Прошу садиться, — пригласил человек в мундире.

Молчаливый народ в штатском еще до приглашения занял

дальние кресла во втором ряду. Позади, у самой стены, тоже сидели человек тридцать. На многих были белые халаты, из чего Пир заключил, что это скорее всего научники. Свет люстры-глобуса отражался от стекол множества очков.

Восьмерка приезжих чинно расселась в первом ряду. Человек в мундире, невзирая на свою комплекцию, легко вспрыгнул на сцену и стал рядом с трибуной, окинув зал тяжелым взглядом.

— Итак, господа, вы на базе «Европа», входящей в проект «X-com defence». Я Майкл Батт, руководитель проекта, следовательно, ваша мама, ваш папа и ваш Господь Бог на все время действия проекта. Если кому интересно, мое воинское звание — генерал воздушно-десантных войск, прошел Кувейт, Боснию и Кавказские операции всего трилистника. Еще раньше была Кампучия, но это несущественно. Подчиняемся мы непосредственно ООН, точнее, специальной комиссии при ООН. В подробности вдаваться не буду, кто захочет — милости прошу, в библиотеке имеется полная подборка документов. Вон те господа во втором ряду — мои заместители, правда, тут не все, кое-кто отсутствует по делам. Публика в задних рядах: ученые, инженеры, врачи, психологи, лингвисты — словом, наш могучий интеллект. Полагаю, работы у них хватит. Вот эти милые ребята в первом ряду — это наши солдаты, оперативники «X-com». Уверяю, все как один сущие головорезы, поэтому остальным нечего опасаться, база всегда будет в безопасности. Пока их всего восемь, но если дела заладятся, а я уверен, что так и произойдет, штат будет значительно расширен. Кстати, не только за счет оперативников. Кроме того, на базе полно обслуживающего персонала — техников, работников сервис-служб, пилотов и прочих почтенных трудяг, которых редко видишь и о которых редко задумываешься, но которые тащат на себе всю теневую работу.

База функционирует уже четыре недели и к январю, надеюсь, превратится в самостоятельную боевую единицу. Если первые три месяца активной работы дадут положительные результаты, в рамках проекта будут заложены еще две-три базы. Одна — точно в Северной Америке, остальные — в местах наибольшей активности противника, каковую наши аналитики предсказали на лето будущего года. Полагаю, не нужно также подробно объяснять, почему первая база расположена в Европе — чтобы прикрывать наибольшее число стран — участниц проекта и тем самым получить верную надежду на рост финансирования.

Не думаю, что длинные речи хоть как-то повлияют на наш успех, поэтому буду заканчивать. Сейчас я покажу прибывшим базу, остальные знают, что им делать. Всем спасибо.

Сдержанный гул заклубился в маленьком зале — переговаривались в основном люди в белых халатах, потихоньку пробираясь к выходу. Пир слышал обрывки фраз и пытался склеить их в нечто целое, нечто имеющее смысл.

— …зерное оружие уже шаг вперед по сравнению…

— …не думаю. Скорее разведывательно-оперативные…

— …Конечно, двойная! Ну, ты, святая простота!

— …база где-нибудь в Солнечной системе. Уран или спутники гигантов. Я бы не стал обустраиваться на Земле, это невыгодно сразу по трем причинам…

— …они же не люди, не забывай. С чего ты взял, что они станут думать, как мы?

Похоже, к гостям из космоса здесь относились спокойно и без скепсиса. Как к противнику в обычной войне. Пир подумал, что ему придется сделать некоторое усилие, чтобы научиться относиться к инопланетянам так же. Но усилие небольшое. Иначе, наверное, его бы не отобрали в проект.

Тем временем генерал Батт продолжал вещать, теперь на ходу:

— База наша состоит из независимых модулей различного назначения. Выход из строя или захват противником одного модуля еще не означает смерти всей базы. Нетрудно понять, что сверху базу обнаружить затруднительно, хотя и не невозможно. Полагаю, все будет зависеть просто от уровня техники нашего противника. Замечу также, что в проекте задействованы новейшие технологии Земли, касающиеся оружия, средств обнаружения, мобильной и вспомогательной периферии, кораблей-носителей и истребителей-перехватчиков…

Вот, глядите, здесь расположены лаборатории. Если научники не врут, уже к весне в наше распоряжение поступят первые образцы лазерного оружия. Хильд — это ведущий физик — уверяет, что его не нужно будет перезаряжать, начальной батареи хватит на долгие годы. Скажу откровенно: не укладывается у меня в голове подобный авангардизм, но если Хильда пригласили вести научную программу «X-com», значит, он занимается делом, а не болтовней. К тому же кое-какие новшества он нам уже продемонстрировал, и если бы я не видел все собственными глазами, я бы сказал, что это пока невозможно.

Вон там — жилые модули, ресторанчики и сервис-центр. Кстати, жить вам предстоит именно там. Направо — административный блок, медицинский блок, за ним склады и тренажерная, еще дальше — ангары истребителей и десантного «Скайрейнджера».

— «Рейнджера»? — переспросил Завадски, удивленно приподняв брови. — Это же засекреченный аппарат.

Батт усмехнулся:

— Кажется, я уже упоминал, что проект располагает новейшими технологиями планеты. Не так ли, рядовой?

Австралиец немедленно выкатил глаза:

— Так точно, сэр!

Батт поморщился.

— Ладно, ладно, не ори так.

— Сэр, а какими именно истребителями располагает проект? — тактично осведомился Хуан Олаэча.

— «Интерсептор-джи». Две единицы. Это наша главная ударная сила. На борту все мыслимое оружие, от древних «Стингеров» до «Эвеланшей» последних разработок. Кроме того, в распоряжении базы несколько смешанных звеньев — «Спитфайры», «Хорнеты», «Томкеты», «Иглы» и СУ-43. Надеюсь, с этим можно будет начать…

Батт таскал их по базе три с половиной часа. Пир отнесся к этому вполне спокойно, потому что вскользь генерал обмолвился, что аналитики не исключают прямую атаку базы противником. А значит, нужно будет знать тут каждую дыру в обшивке и молчать даже в том случае, если рабочие станут прятать там пакеты с кокаином. И Пир привыкал к новому дому. Дому и месту службы — Батт сказал, что территорию базы покидать икскомовцы будут крайне редко.

В принципе база была задумана и исполнена на манер космической станции, чтобы длительное время существовать в полной изоляции от внешнего мира. Пир не считал себя великим спецом в данном вопросе, но ему показалось, что учтена каждая мелочь, а все в целом исполнено безукоризненно. Впрочем, цену подобным рассуждениям покажет будущее — насчет этого Пир тоже не сомневался ни разу.

Ужинали в крохотном ресторанчике-баре; восьмерка новоиспеченных икскомовцев плюс Батт с одним из помощников едва разместились за тремя столиками. В первый день Батт разрешил пропустить по стаканчику; в дальнейшем посоветовал воздержаться от крепких напитков. Пиво, впрочем, не возбранялось, но только свободным от боевого дежурства. Кормили вкусно.

Жилой модуль напоминал крохотный круизный теплоход — широкий коридор с вереницей дверей и уютные каютки на двоих. Пир разделил свою с Ником Завадски. Американцы Паллистер и Рейнольде, понятно, тоже поселились вместе, камерунец Мбида и Хуан Олаэча составили третью пару, а последнюю каюту заняли Штейнбах с Ивасаки.

Следующая неделя ушла на ознакомление с оборудованием. В первый же день с утра один из помощников Батта, назвавшийся Брюсом де Григом, отвел их на склад, где икскомовцы облачились в форменные комбинезоны. Понятно, над нагрудными карманами красовались сине-красные эмблемы. Тут же получили и боевые комплекты, включающие на удивление легкий бронежилет, должно быть, керамический, напичканный электроникой шлем и текучий маскировочный комбез, незаметно сливающийся с ботинками без шнуровки.

В оружейной тоже нашлось чего пощупать — Пир с удовлетворением подержал в руках двадцатизарядное автоматическое ружье «Лигерт» калибра пять пятьдесят шесть с двухканальной системой лазерного наведения, обычную девятимиллиметровую «Беретту» M-92F, автоматическую ручную пушку «Шкар» с обоймами на четырнадцать выстрелов, причем обоймы были трех типов: бронебойные, сильновзрывчатые и зажигательные. Тяжелая пушка «Берта» Пиру не понравилась: во-первых, она оказалась и впрямь чересчур тяжелой, во-вторых, из нее было неудобно стрелять в движении и главное — отсутствовал режим автоматической стрельбы. Зато весьма порадовала ручная ракетная установка — достаточно легкая, удобная и мощная. Если пришельцы используют танки — долго их использовать им не придется.

Из шумового сопровождения наличествовали мощные взрывпакеты с динамическим взрывателем (время задержки фиксировалось до трех минут), обычные гранаты с тем же взрывателем, сенсорные гранаты, срабатывающие на легкую вибрацию (для удержания помещений: оставь такую в проходе — первый же, кто сунется, отправится полетать), и дымовые шашки, практически безопасные, средство маскировки и морального давления.

Несколько раз оперативникам показывали документальную хронику — разгромленные городки, разрушенные взрывами дома, убитые люди и скот. Пир насмотрелся на всякое в своем отделе и вынужден был признать, что оружие, из которого убивали неведомые террористы, было ему незнакомо. Да и остальным тоже — и коллегам-оперативникам, и специалистам. Пир мрачно запоминал и постепенно свыкался, что новый неведомый противник реален. Реален, как солнечный свет, как приближение нового тысячелетия, и вовсе не является плодом воображения. Потому что гибли люди, живые люди.

Почему-то чаще террористические вылазки предпринимались в Южную Америку, в малонаселенные районы. Это было похоже на предварительную разведку. А значит, вскоре приходилось ждать нашествия.

Спустя неделю после прибытия Пира и остальных оперативников объявились трое ребят-дистанционщиков, днем позже прилетел транспортный самолет из Киото, доставивший три небольших танка. Пир с другими икскомовцами отныне мог любоваться тренировками дистанционщиков на верхнем полигоне. Тренировки впечатляли. Танки оказались совсем небольшими, около метра в высоту, приземистыми и шустрыми. Понятно, человек внутрь поместиться не мог, зато электроники там было — Пир даже присвистнул, когда заглянул в первый раз. Зато в поле танки вытворяли такое, что отвисала челюсть, — разве только по вертикальным стенам не ездили. А так их гусеницы оставили след на каждом квадратном метре полигона. Вооружение тоже понравилось Пиру — у двух автоматическая кассетная пушка с кассетой на тридцать зарядов, у третьего — восемь малых ракет. Тоже не подарок при умелой стрельбе…

Потом пошли полевые тренировки в полной выкладке. Пир был убежден, что знает о тактике современного боя все, но в первый же день он был вынужден признаться себе, что ошибается. Во-первых, его поразили шлемы. С виду они напоминали боксерские, только предназначены были вовсе не для защиты. Хитроумная система слежения пряталась в лобной части, на висках тлели датчики наведения на цель, тщательно продуманный интерком позволял слить практически неограниченное число икскомовцев в цельную боевую единицу. Врага достаточно было обнаружить одному — остальные тут же замечали его, фиксировали расположение относительно «своих» и могли вести прицельную стрельбу. Дым, туман, темнота — отныне все это ничуть не мешало и не сбивало с толку. Пир медленно привыкал к мысли, что по-старому ему повоевать уже не придется.

Де Григ гонял всю восьмерку, словно солобонов на первом году. С Пира сходило по семь потов ежедневно, но приличные деньги, хорошая компания, а главное — интерес к новому в деле, которое он знал и любил, перевешивали.

К Рождеству каждый из икскомовцев назубок знал свою роль и свое место в «Рейнджере», с закрытыми глазами мог собрать и разобрать все, что было способно выстрелить или взорваться, а в тире изрешетил не одну мишень в совершеннейшие клочья. Батт что-то ворчал вполголоса, когда соизволял посетить тренировку, но слепому было ясно, что он доволен.

Научники расплывчато намекали, что к середине января можно будет смело распрощаться с «Береттами» и «Лигертами», но вся восьмерка отнеслась к этому скептически. На базе к тому времени прибавилось новых модулей: бригада рослых парней из «Ингланд радиовейвс» монтировала ажурные решетки объемных радарных сшивок, писк технической моды будущего века, очкастые ксенологи колдовали в отсеке для гипотетических пленных инопланетян, а научники гурьбой бегали за Баттом и требовали новых площадей под лаборатории. Батт постоянно выглядел невыспавшимся, зато и успевал везде. База напоминала встревоженный муравейник, что, впрочем, не помешало ребятам из обслуги развешать рождественские флажки, усыпать коридоры конфетти, в большом холле водрузить пушистую елочку, явно родом с верхнего полигона для икс-команды, и опутать все пригодные места километрами блесток и спиральками серпантина. В новогоднюю ночь народ шумно посидел в барах, кое-кто сумел даже основательно надраться; Пир заметил в переходах и отсеках не менее десяти Дедов Морозов, половина из которых, несомненно, являлась Санта Клаусами.

Никто не ожидал, что аналитики, предсказывающие весеннюю активность неопознанных летающих объектов, ошибаются. Ошибаются по крайней мере на два месяца.

Глава 2. Январь 1999

Проект «X-com» не знал выходных. И все же Батт смягчился и дал оперативникам свободные дни первого и второго января. Первое Пир просто проспал, потому что всю ночь провел в баре, второго валялся в своей комнате перед телеэкраном. Смотрел мультики. Неустаревающие Том и Джерри в который раз выясняли отношения, Пир посмеивался и зевал. Ник Завадски с утра куда-то убрел, Пир подозревал, что в сервис-центр, где работало много девушек, а Ник без девушек жить просто не мог. Время ползло на редкость незаметно, мультики сменились новостями, потом футбольным матчем, потом Пир переключился на евроканал и посмотрел почему-то американский фильм, нечто вестерно-образное, и предался размышлениям: сходить пообедать или заказать, чтобы принесли в комнату? Решения принять он не успел. Пронзительно запищал зуммер и стал часто мигать красный кругляш над дверью. Пира подбросило от неожиданности.

«ALERT» «ALERT» «ALERT»

Он успел отвыкнуть от сигнала тревоги. Но рефлексы делали свое: мгновенно облачившись в комбез, Пир впрыгнул в ботинки и бегом помчался в тревожный рукав — коридор, ведущий к ангару «Скайрейнджера». В рукаве он появился вторым. Олаэча уже надевал боевой комплект. Пир рванул дверцу персонального шкафчика-сейфа. Впрочем, сейф этот никогда не запирался.

Через полторы минуты все восемь оперативников уже сидели в десантном крафт-самолете. Между колен у шестерых чернели «Лигерты», рядом с Мбидой в специальном зажиме покоилась автопушка «Шкар» — покоилась до поры до времени, а маленький японец Ивасаки поглаживал вороненый кожух «Берты». Казалось, у него нервов отродясь не бывало, потому что рука двигалась уверенно и твердо.

— Тренировочки, небось, чтоб его, — проворчал Завадски с досадой. — Я только ее раздевать начал…

Пир хмыкнул. Американцы дружно зевали, видимо, «ALERT» вырвал их из безмятежного сна. Мбида воинственно сопел, чилиец Олаэча по обыкновению походил на невозмутимого индейского идола, которому все до лампочки, и только Штейнбах выглядел по-немецки серьезно. Пир решил, что никогда не станет рассказывать Штейнбаху анекдоты. Не любил он, когда над его анекдотами не смеялись, а немец, верно, юмора вообще не понимает.

Пол дрогнул — «Рейнджер» рванулся на свободу. В прижатое к самой земле небо. Пир знал, что дальняя стена ангаров открывалась в стартовый тоннель. Наверное, взлет «Рейнджера» выглядел красиво. Стремительная серо-стальная птица, почти неразличимая на фоне покрытого облаками зимнего неба, перечеркивает горизонт и исчезает в свинцовом теле низкой тучи. Пир нервно вздохнул.

В тот же момент зажегся овальный экран над шлюзом в пилотский отсек. Пир ожидал, что Батт без намека на улыбку оскалится, сообщит, что это ложная тревога и распечет оперативников за медлительность, хотя в положенные три минуты уложились с запасом. Но Батт остался серьезен. Более того, Батт выглядел очень озабоченным.

— Привет, ребята!

Тем не менее шеф бодрился. Значит… Ладно, послушаем.

— Работа появилась раньше, чем предсказывали наши яйцеголовые. Увы. Хорошо, что мы хоть что-то успели. Итак!

Наши службы дальнего обнаружения и станции радарного наблюдения бундесвера засекли неопознанный летающий объект. Мы даже не успели выслать «Интерсепторы» — тарелка села. Сейчас ее караулит звено натовских истребителей. Через четверть часа вы будете на месте. Наш эксперт вам кое-что поведает. Удачи!

Вместо Батта на экране возник один из многочисленных помощников, Пир его помнил. Парень был родом из Голландии и звался ван Торенсом. Он с самого начала показался Пиру стоящим человеком — зря не болтал и свое дело знал крепко. На предисловия голландец не стал тратить драгоценное время.

— Чужой корабль имеет неправильную эллипсообразную форму, размеры в поперечнике колеблются от семи до десяти метров, экипаж — предположительно, конечно — три-пять астронавтов. Девяностопроцентная вероятность, что часть экипажа окажется снаружи. Достоверно известно, что чужаки вооружены и пускают оружие в ход без раздумий. Оружие мощнее нашего, полагаю, что ваши бронежилеты от него не защитят в должной мере, поэтому вам рекомендовано соблюдать максимальную осторожность. Местность вокруг севшей тарелки обыкновенно накрывается силовым полем — эдаким невидимым колпаком. Мы научились проникать внутрь колпака, но только на «Рейнджере». Поэтому вам предстоит действовать на участке местности площадью от квадратного километра до четырех. Самостоятельно покинуть его вы не сможете, по крайней мере до старта тарелки. Сможете тоже только на «Рейнджере». Это значит, что если станет жарко — придется уходить. «Рейнджер» у нас пока только один. Потерять его мы не можем себе позволить. Паллистер! — Голландец вдруг взглянул на сидящего Алана Паллистера, словно действительно его видел. — Вам предстоит решать за всех восьмерых. Чужой корабль важен, но наш «Рейнджер» сейчас важнее. Если мы потеряем его, проект могут закрыть.

Паллистер кивнул.

— Я понял, сэр. Справимся.

— Удачи, икс-команда! — Ван Торенс вскинул руку.

Мбида суеверно сплюнул на пол.

— Заходим на посадку, — сообщил пилот, тот самый моложавый парень, который привозил их на базу и шутливо переругивался с Олаэчей. — Заряжайте свои пукалки.

— Заткнись, извозчик, — лениво бросил Завадски. — Не мельтеши.

Голос у него звучал спокойно, без нервозности, и это понравилось Пиру. Сам Пир чувствовал некоторую неуверенность. Даже не неуверенность, а неясную пустоту в душе из-за того, что совершенно не представлял, с кем придется столкнуться. Идя на операцию раньше, он твердо знал, что никаких неожиданностей не будет. Террористы будут прикрываться заложниками и размахивать оружием. Возможно, даже стрелять. Каждое действие противника Пир знал наперед, потому что был профессионалом. За плечами хватало опыта, чтобы оставаться уверенным каждую минуту.

Сейчас икскомовцы шли в полную неизвестность. Потому что неизвестно — чего ждать от чужого разума.

В груди заныло — «Скайрейнджер» нырнул к земле, и сразу же вслед за этим завыли посадочные турбины. Горбоносая машина опускалась вертикально, презрев законы гравитации. Точнее, преодолевая их мощью рукотворных механизмов. На миг потемнело в глазах — бот проколол защитное поле пришельцев. Теперь они были вне остального мира, под непроницаемым силовым колпаком, выхода из-под которого нет.

«Либо мы, либо они, — подумал Пир. — Третьего не дано». Наверное, это относилось вообще к столкновению чужаков и землян. На этой планете места для тех и других одновременно не было. И не только по вине чужаков, как ни горько это признавать. Но с другой стороны — это наш дом, а их сюда никто не звал. Пир вспомнил документальные видеосъемки после бесчинств инопланетян в южноамериканских городках. В другое время он счел бы эти кадры ловкой мистификацией, но Батт сказал, что все это правда.

Турбины взвыли громче и затихли. «Рейнджер» дрогнул, касаясь почвы сначала кормовыми шасси, потом носовыми. С шелестом отделилась сходня-платформа в задней части и в открывшийся шлюз хлынул тусклый свет зимнего дня.

— Пошли! — чужим голосом скомандовал Паллистер. Наверное, он тоже волновался перед лицом неизвестности. Пир, прижимая к груди «Лигерт», рванулся вслед за Ником Завадски. Сейчас Пир не видел ничего, кроме спины Ника. Рядом топали ботинками Мбида и Олаэча.

Паллистер и Рейнольде прыгнули с трапа одновременно, один влево, второй вправо. За ними соскочил Штейнбах. Пиру предстояло ссыпаться по трапу и держать фронт. Он еще только покидал сумрачное брюхо десантного бота, когда шлем высветил сигнальную красную точку справа — внизу поля зрения. Цель!

Он привычно, как на тренировке, локализовал цель. Левее трапа, чуть впереди, метрах в семидесяти. Глянул — и увидел невысокую серую фигуру с непомерно большой головой. Руки сами вскинул «Лигерт», но уже звучали отрывистые хлопки выстрелов: это стрелял Паллистер, выпрыгнувший первым. С третьего выстрела Паллистер попал, четвертый тоже пришелся в цель, и этот серый-головастый вдруг крутнулся на месте, сложился пополам и осел, приминая низкий кустарник. Хриплый и негромкий крик метнулся в небо и растаял.

— Есть один! — срывающимся голосом сообщил Паллистер. — Расходимся!

Пир, не глядя на остальных, устремился вперед, прочь от «Рейнджера». Его товарищи рассыпались неровной цепью. Только теперь можно было толком осмотреться.

Низкий кустарник, чуть выше колен, покрывал почти все видимое пространство. Вдалеке справа маячили какие-то приземистые сараи; еще правее виднелся не то дом, не то двухэтажный овин. Здесь, в Европе, наверняка это называлось как-то иначе, но Пиру, Геннадию Лихачеву, родом из-под Вологды, сразу пришло в голову знакомое с детства слово «овин». Слева чернело вспаханное осенью поле. Тарелка стояла посреди него. Горизонта видно не было: за полем стеной вставала зыбкая туманная мгла. Защитное поле. Пир оглянулся — та же мгла вставала сразу за «Рейнджером». И справа, за овином. Они действительно были накрыты непрозрачным колпаком, как тараканы фарфоровым блюдцем.

Олаэча и Штейнбах растворились в кустарнике на самой границе поля. Комбинезоны сливались с окружающим фоном неким мистическим образом, скрывая человека почище, чем животная мимикрия. Пир тоже присел перед невысоким заборчиком из рыжих сосновых жердей.

Паллистер и Завадски обходили тарелку слева, скрываясь за живой изгородью. Летом изгородь наверняка выглядела куда пышнее. Сейчас же редкие жухлые листья едва прикрывали узловатые шнуры ветвей. Пир оглянулся. Рейнольде, игнорируя шлемофонную связь, энергично махнул рукой в сторону сараев. Пир вскинул руку в ответ: понял, мол. Действительно, нужно там все прочесать как следует. Он дождался, пока Рейнольде завершит перебежку и заляжет, прильнув к прицелу «Лигерта», и побежал сам. Краем глаза он заметил Мбиду, который семенил, пригнувшись, к тем же сараям по самой кромке видимого пространства, вплотную к внутренней границе поля-блюдца.

Тем временем Паллистер, Штейнбах и Завадски подобрались к тарелке вплотную. Темное пятно люка отчетливо выделялось на сероватой поверхности. Тарелка была чуть выше человека в полный рост; тусклый чешуйчатый металл (если это, конечно, металл) напоминал шкуру гигантской змеи.

Олаэча и японец Ивасаки обошли тарелку с тыла. Люков больше она не имела.

Штейнбах мягко сунулся клюку, держа наготове «Лигерт»; Паллистер держался чуть в стороне. Они даже не успели поломать голову над тем, как открыть люк — люк стал открываться сам. С отчетливым шелестом он скользнул вниз, сливаясь с металлом обшивки, и в образовавшийся овальный проем хлынул резкий синеватый свет. Пол внутри тарелки был устлан такими же крупными чешуйками, как и корпус снаружи. У дальнего борта виднелось нечто на манер кресел перед изогнутым пультом. В центре высился темно-серый конус с вертикальным желто-оранжевым стержнем на макушке. Желтый огонь внутри стержня медленно пульсировал, словно живой.

Все это Алан Паллистер отметил совершенно автоматически, потому что сознание его вцепилось совсем в другое: рядом с конусом стояли двое головастых, и в руках у них было какое-то незнакомое оружие. Вроде больших пистолетов. Стволы глядели в сторону открытого люка.

Штейнбах прыгнул вперед, стремительный, как охотящийся тигр. Его ружье трижды плюнуло огнем, один раз он даже попал, но от головастых навстречу ему сверкнули две зеленые вспышки. Немец вскрикнул, упал и замер. «Лигерт» его железно загрохотал по чешуйчатому полу. Паллистер видел все это, уже врываясь в тарелку и стреляя в прыжке. Он понимал, что зеленые вспышки могут встретить и его, но рефлексы оказались сильнее. Два странных вибрирующих крика слились, головастые рухнули на пол. Паллистер тоже упал, потому что в люк он нырнул, как пловец в воду. Позади, в проеме люка, возник Завадски. Лицо его было искажено мучительной нечеловеческой гримасой, а ствол «Лигерта» хищно ощупывал пространство чужого корабля, пытаясь отыскать цель. Напрасно — тарелку теперь некому было защищать. Паллистер поднялся с размеченного на клетки пола и кинулся к Штейнбаху в извечной нелепой надежде, но немец был мертв. Зеленые вспышки прожгли бронежилет насквозь, и теперь у еще минуту назад живого товарища отсутствовала значительная часть правого бока. Крови не было — вражеское оружие спекло ее в липкую черную массу.

— Jesus! — сказал Паллистер глухо и медленно поднялся с колен.

Завадски молча глянул ему через плечо и вышел из тарелки на рыхлые борозды пашни. Вблизи было пусто — Олаэча и японец перебежками приближались к деревянным постройкам; Рейнольде, Лихачев и Мбида почти достигли их со стороны севшего «Рейнджера». Там делать было уже нечего, если кто и сидит в домиках, остальные с ними справятся. Завадски пошел вдоль туманной стены. Вскоре он увидел убитого чужака, первого, которого Паллистер пристрелил в первые же секунды высадки. Ник осторожно — кто их знает, этих головастиков? — приблизился и нерешительно ткнул лежащего стволом «Лигерта». Никакой реакции. Тогда Ник перевернул его на спину.

Внешне чужак хранил некоторое сходство с человеком. Но всего лишь некоторое. У него было две ноги и две руки, в правой он сжимал нечто вроде большого пистолета с гладкой рукояткой и коричневым ребристым стволом. Никакой одежды — везде морщинистая серая кожа без единого волоска. Низкий, вероятно, не выше метра, но голова непропорционально велика и составляет едва ли не треть тела. На месте, где должно располагаться носу, два отверстия, полуприкрытых кожистыми клапанами; глаза — огромные и раскосые, цвета индиго; рот тонкогубый и нечетко очерченный. Там, где пули вошли в тело, выступила густеющая на глазах зеленоватая жидкость, не то кровь, не то что-то еще.

«Научники взвоют», — подумал Завадски машинально.

Он огляделся — от построек, не кроясь, шли Пир Лихачев и Рейнольде. Ружья их глядели в землю. Ник не слышал выстрелов — значит, они никого не нашли. Мбида шнырял за крайним сараем, разглядывая землю на предмет следов, Паллистер на руках вынес убитого Юргена Штейнбаха из чужого корабля. У кабины «Рейнджера» топтались пилоты.

Паллистер занес труп в самолет. Миссия завершилась — можно было возвращаться.

— Чего вылезли? — гаркнул на пилотов Патрик Рейнольде, и те послушно взлетели по ажурному трапу.

По одному оперативники «Х-сош» занимали места в боте. Последним по трапу взошел Джордж Мбида, на ходу выщелкивая обойму из «Шкара». Сегодня он не сделал ни одного выстрела.

На прикрытого брезентом Штейнбаха старались не смотреть. Настроение было скорее паршивое, чем победное.

Пол завибрировал; кормовой трап поднялся и шлюз наглухо закупорил отсек, преградив дорогу дневному свету. «Рейнджер» мягко встал на турбины и втянул шасси. А потом двигатели взвыли и стремительная железная птица рванулась ввысь, прошибая призрачный колпак чужого защитного поля. В глазах у живых вновь на миг потемнело.

Пир выглянул в окно — у границы поля суетились крошечные, как жучки, люди; на дорогах было полно машин, а вокруг места посадки инопланетной тарелки смыкалось сплошное кольцо оцепления.

«Как же они поле-то проколют? — подумал Пир отстраненно. — Или опять «Рейнджер» вызовут?»

Перед тем как бот влип в низкую и густую, как кисель, облачность, Пир успел рассмотреть тяжелый транспортный вертолет со знакомой сине-красной эмблемой.

На базе они были спустя полчаса. Труп Штейнбаха сразу же куда-то увезли хмурые ребята в белых халатах и марлевых повязках на лицах. Батт стальным голосом дал оперативникам

два часа, чтоб откисли, после чего объявил разбор полетов. В тренажерной почему-то, а не в зале, куда привел их в первый день.

Оружие и снаряжение оставили на полу в тревожном рукаве — было кому все расставить по местам и вычистить. Проходя по коридорам базы, Пир ловил настороженные взгляды. Спина от них ныла.

Перед самым жилым модулем он увидел большой стенд на стене, которого раньше припомнить не смог. Фамилии всех оперативников в столбик; фамилия Штейнбаха была обведена траурной черной рамкой с еще не просохшей тушью, а напротив фамилии Паллистера стояла жирная цифра 3.

Пир несколько секунд тупо глядел на стенд, потом выругался и побрел в комнату. Отмокать в душе. Благо, их было два, и во втором уже вовсю шумела вода. Комбинезон Завадски валялся в прихожей на полу, рядом с парой ботинок. Пир сбросил свои, они со стуком свалились на цветастый линолеум, швырнул следом комбинезон, открыл холодную воду и шагнул под упругие струи, предвкушая, как вытравит из тела усталость и напряжение.

Вот только кто вытравит из памяти Юргена Штейнбаха? Пир так и не рассказал ему ни одного анекдота…

Глава 3. Январь 1999

На этот раз в тренажерной, кроме семерки оперативников, находились Батт, ван Торенс, еще один помощник Батта и двое ученых. Одного Пир знал, звали его Дражан Чукич и специализировался он на биологии.

Батт не выглядел мрачным, но, похоже, был суровее обычного.

— Что ж, парни, подведем первый итог. Захвачен вражеский корабль, захвачена масса инопланетного оборудования, которое наши эксперты оценивают весьма высоко и рисуют на редкость заманчивые перспективы. Конечно, все мы были бы рады, если бы Юрген остался жив… но вы знали, на что шли. Любой из вас может не вернуться со следующей миссии. Или вернуться так же, как он, — под брезентом. Это война и потери неизбежно будут. Единственное, что я хочу сказать сейчас: счет три-один в нашу пользу — это неплохой счет. Учитывая, что мы вели наступательные действия. Я просмотрел видеозапись захвата и в целом доволен работой группы. Но мне кажется, что все то же можно проделать гораздо быстрее. И еще — точнее стрелять. Прошу, Сендер!

Ученый, видимо ассистент Чукича, вынул из металлического кейса коричневый пистолет, из какого был застрелен Штейнбах. Потом медленно обвел взглядом семерку оперативников.

— Вы, конечно, уже догадались, что это такое. Оружие пришельцев. Судя по всему, это плазменный пистолет, работающий в импульсном режиме. Энергия выстрела в десятки раз превосходит энергию ваших винтовок. Именно поэтому даже усиленный кевларовый бронежилет для такого оружия, что промокательная бумага. Пистолет выполнен из неизвестного — пока неизвестного — нам сплава, легко заметить, что он рассчитан на руку, мало отличающуюся от руки человека. На примере этой вещицы можно сделать вывод, что инженерная мысль, по крайней мере относительно оружия, у нас и ребят из космоса текла параллельно. Предохранителя у этой штуки нет вовсе, обойма выщелкивается, если снять вот этот стопор.

Сендер продемонстрировал обойму — коричневый параллелепипед размером с две коробки спичек.

— В обойме двадцать шесть зарядов. Принцип действия пистолета, повторяю, мы пока не поняли, но больше всего удручает тот факт, что и выстрелить из него пока не удалось ни одному из исследователей. Не знаю почему. Я хотел бы, чтобы кто-нибудь из вас, как специалист-практик по оружию, попробовал. Прошу…

Оперативники переглянулись.

— Паллистер! — сказал генерал Батт, и американец рывком встал. — Кстати, не просто Паллистер, а сержант Паллистер с сегодняшнего дня. Когда закончим, получишь нашивки у Крота…

Кротом прозвали кладовщика-интенданта. Не то за подслеповатые узенькие глазки, не то за манеру все экономить и тащить к себе на склад.

— Есть, сэр!

Алан подошел к Сендеру, протянувшему чужой пистолет. Кто-то загодя повесил мишень, осталось лишь подойти к рубежу огня, прицелиться и выстрелить. Паллистер так и сделал, взяв оружие из протянутой руки. Прищурился и плавно утопил спусковой крючок.

Не произошло ровным счетом ничего. Паллистер вопросительно взглянул на научников, извлек обойму, внимательно осмотрел ее и вогнал на место. Пошевелил стопор. Повертел пистолет в руках и снова прицелился.

Тщетно — пистолет не стрелял.

— Дай-ка я, — попросил Пир, надеясь на верную свою удачу. Оружие его любило и слушалось — по крайней мере земное. Распирало законное любопытство: покорится ли оружие чужаков?

Пистолет был легче, чем Пир ожидал. То ли сплав чрезвычайно легкий, то ли очень тонкий раскат. Впрочем, ствол выглядел совершенно так же, как и у земных пистолетов, ничуть не тоньше. Значит, легкий сплав. На гладкой рукоятке, слегка выгнутой под руку, обнаружились овальные шершавые пятна, как раз там, где легли на прохладный металл подушечки пальцев. Пир вскинул руку и утопил спуск.

Ничего. Пистолет не слушался, только заныли кончики пальцев, словно кто-то подвел к рукоятке слабый ток. Пир удивленно шевельнул бровями и перехватил пистолет левой рукой за ствол.

— Ай! — сказал он, морщась.

— Что такое? — насторожился Батт.

— Жжется! — пожаловался Пир. — Вроде и не больно, а до самых костей продирает!

— Ага, тебя тоже? — оживился Сендер и обернулся к Чукичу. — Что я говорил?

Батт вопросительно уставился на научников.

— Подробнее, пожалуйста! — потребовал он. Сендер кивнул и охотно объяснил:

— Эта штука отзывается на прикосновение некоторых людей. Не всех, приблизительно одного из пяти. Чувствуется неприятное покалывание в руке, что-то на субнервном уровне. Похоже, это сугубо индивидуальное оружие. Его нужно настраивать на владельца…

— Не торопись, — предостерег коллегу Чукич. — Это всего лишь твое предположение.

Сендер резко передернул плечами и умолк.

— Ладно. Кроме этого чертова пистолета, подобраны вот такие вот штукенции. — Сендер продемонстрировал небольшие коричневые шарики с наростами, похожие на картофелины. На каждом из двух наростов виднелись ярко-красные точки. Между наростами располагался квадратный матовый экранчик, смахивающий на цифровое поле электронных часов. Экранчик выглядел мертвым. Или спящим. Во всяком случае, он был одинаково сер в каждом квадратном миллиметре. — Полагаю, это гранаты. Как только мы с ними разберемся, введем вас в курс дела.

Батт одобрительно кивнул, не разжимая губ.

— Что это такое, — продолжал Сендер, — пока загадка. Даже намеков никаких нет.

Он достал из кейса сероватый шар. Идеальную сферу размером с небольшую дыню. Поверхность сферы походила на затененное стекло и тускло поблескивала.

— Возможно, это средство коммуникации пришельцев, возможно, какой-то датчик. Сами понимаете, за два часа много не поймешь. Остальные предметы, найденные во вражеском корабле, по нашему мнению, к боевым действиям отношения не имеют, поэтому их рассмотрение мы отложили до момента, когда окончательно с ними разберемся. На этом я заканчиваю и передаю слово коллеге Чукичу.

Серб кашлянул в кулак и развел руками. — Я планировал рассказать вам о форме жизни, с которой мы столкнулись, но боюсь, что рассказывать пока особо нечего. Рабочее название этой расы — сектоид, с уверенностью пока можно предположить лишь океанское происхождение этих созданий — очертания тела и рудиментарные перепонки между пальцами рук и ног мгновенно наталкивают на такую мысль. Мозг и глаза развиты великолепно, причем хорошо развиты и те области мозга, которые у людей заторможены. Что это значит — покажет будущее. Не найдено даже намека на органы размножения. Тут возможны два варианта: либо их общество напоминает рой, как у насекомых, либо это генетически спроектированная или подправленная раса. Во всяком случае, вам следует запомнить, что у сектоидов великолепное зрение и темнота им не помеха.

— Ну, положим, нам темнота тоже не помеха, — проворчал Мбида. Батт немедленно метнул на него холодный взгляд, и камерунец осекся.

Чукич невозмутимо продолжал:

— По мере изучения захваченных артефактов мы постараемся приспособить их для нужд проекта либо создать на основе полученных знаний и технологий земные аналоги. Поэтому настройтесь на частую смену экипировки — по нашим прикидкам техника пришельцев значительно превосходит земную. И еще это значит, что в миссиях вам может прийтись очень туго. Успех первой миссии может объясниться и чистым случаем.

Пир насупился. Он видел, что и остальные оперативники недовольны словами научника. Случай! Какой еще случай? Хотя Штейнбах мог и выжить… Неизвестность — все дело в чертовой неизвестности. Не знаешь, как будет действовать враг. Не знаешь даже, как он будет выглядеть. Тяжело, если враг неизвестен.

Впрочем, теперь икс-команда кое-что знала. Но за всякое знание нужно платить, и эту нехитрую истину сознавал каждый оперативник. А плата за знание — человеческие жизни.

Батт отпустил их лишь спустя полтора часа, когда каждый попробовал выстрелить из пистолета сектоидов. Не преуспел никто, зато выяснилось, что жжение в пальцах ощутили, кроме Пира, еще Ооно Ивасаки и сам генерал Батт. К остальным пистолет остался вообще равнодушен. Пробовали сменить обойму, пробовали другой пистолет — всего их в миссии захватили три, по числу убитых чужаков, — и для этого Чукич и Сендер вызвали помощников из лабораторий. Ничего так и не добились. Вражеское оружие оставило свои секреты при себе.

Вечером Пир, Завадски и Паллистер зашли поужинать в полюбившийся маленький ресторанчик вблизи жилого модуля. Никому не хотелось нарушать молчание. Худощавый официант, словно почувствовав настроение оперативников, с вопросами не приставал, просто выбрал несколько блюд на свой вкус и так же молча сервировал столик.

Пир вяло ковырялся в тарелке вилкой.

— Вот так-то, — вздохнул Паллистер. — Теперь воюем с инопланетянами.

— Все не можешь поверить? — спросил Завадски. — Я тоже не могу.

Паллистер пожал плечами:

— Как тебе сказать… И могу, и не могу. С одной стороны, верить в инопланетян — это уже даже не смешно в наше время. Не знаю, как у вас, а в Америке каждый второй в сумасшедшем доме похищался инопланетянами. Наполеонов стало меньше, зато летающие тарелки видят чуть не ежедневно.

— В Австралии то же самое, — ввернул Завадски.

— С другой стороны, я привык верить тому, что вижу, — продолжал Паллистер. — Я уже убил троих, и это не люди. Значит, они существуют.

— Опомнился! — Завадски отпил сока. — Сколько мы уже в проекте? Полгода?

— Больше. — Паллистер зажмурился и покачал головой. — Не знаю… Все равно я не верил в чужаков.

— Когда-нибудь это все равно должно было произойти, — философски заметил Пир. — Кажется, в старину не верили, что Земля круглая. А потом ничего, поверили. И привыкли. И к инопланетянам привыкнем.

— Привыкнем? — Завадски отодвинул стакан. — Нет уж, дудки. Я тесниться не собираюсь. Вышибем их с Земли

к чертовой матери. Их сюда не звали, в конце концов. Вспомни кинохронику: что они творили в Чили и Парагвае? Пришли бы с миром, тогда и разговор получился бы другой. А так — все верно, и проект правильно создали. Давить их нужно, как клопов, чтоб поняли, что не с овцами дело имеют, а с людьми.

— Ты думаешь, они относятся к нам как к скоту?

— А что, нет? Людей похищают? Похищают. Для чего? Для опытов.

— Скот они тоже похищают, — сказал Паллистер нейтрально.

— Значит, они не видят разницы между овцами и нами. — Завадски хлопнул ладонью по столу. — Вот прижмем их к стене, тогда поймут, что мы не скот. Овцы, в конце концов никогда не организуют «X-com defence». А мы — организовали.

— Слушай! — Пиру вдруг пришла в голову свежая мысль. — Алан, мы ведь для сектоидов тоже инопланетяне. Так?

Паллистер поднял взгляд и вопросительно уставился на Пира.

— Так, — согласился он.

— А раз они людей похищают и вообще затеяли эту экспансию, значит, они, безусловно, верят в инопланетян. Так?

— Так, — повторил Паллистер.

— А раз они верят в инопланетян, почему нам не верить?

Паллистер усмехнулся.

— Да умом-то я верю. Только… все равно дико.

— Он безнадежен, — проворчал Завадски. — Так и будет класть сектоидов и не верить в них.

— Главное, чтоб не промахивался, — хмыкнул Пир. И добавил: — И чтоб не подставлялся… как Юрген.

Они снова замолчали, на этот раз — надолго.

— Ладно, пошли, — сказал наконец Завадски и отложил салфетку. — Хоть бы ночью никто не прилетел. Устал я что-то…

В эту ночь Пир спал плохо. Все время снился синеватый свет в отверзнутом люке летающей тарелки и выплескивающиеся навстречу зеленоватые вспышки. И боль, боль в разорванной груди, а потом пустота и леденящий холод…

Шестого января радары засекли вторую тарелку, над Средиземным морем. Греческие истребители вели ее почти до Апеннин, но тут вмешались оба «Интерсептора» «X-com». Тарелка была маленькая, метра три всего в диаметре, и первый же залп разнес ее в клочья. Что могло так взорваться в этом крохотном конусе — горючее, силовая установка или боезапас, — оставалось только гадать. Все, что осталось после взрыва, а осталось там, надо полагать, немного, ухнуло в бирюзовые волны моря недалеко от итальянского побережья. Естественно, не нашли ни единого осколка. Пилоты записали на свой счет первый воздушный бой и получили выволочку от зама Батта по стратегии операций перехвата. Оказывается, атаковать над морем им ни в коем случае не следовало, а следовало, наоборот, сопровождать НЛО до суши и атаковать там. Знакомый моложавый пилот, у которого в привычку вошло обмениваться с оперативниками едкими фразочками, не сдержался и ехидно заметил: какая, мол, разница, где взорвалась бы тарелка, над сушей или над водой? За что и схлопотал от зама. В общем, проект от этой воздушной дуэли слегка поимел престижа, дескать, не зря денежки летят в трубу, икскомовцы бдят и оберегают покой мирных граждан от злобных захватчиков из космоса. В плане же знаний осталась только видеозапись полета чужого корабля да воспоминания пилотов. Потом, днем позже, схлопотавший взыскание летчик поведал Пиру в баре — черта с два они удержали бы эту тарелку до суши. Пока ее вели греки на старых «Хорнетах», все было нормально. Но едва в дело вступили «Интерсепторы», тарелочка развила такую скорость, что исчезла бы из виду в мгновение, не нажми летчики на гашетки. Ракеты же «Эвеланш» обогнать оказалось не под силу даже ей…

Восьмого января прибыл новичок — англичанин Нил Ватсон. Оперативники встретили его шуточками, где, мол, твой друг и соратник Шерлок Холмс? На что новичок с ледяным спокойствием ответил: если остальные думают, будто он слышит подобный вопрос впервые в жизни, то сильно ошибаются. Пир хмыкнул — действительно, с такой фамилией этим вопросом беднягу должны достать еще в детстве. Дело Ватсон знал, как выяснилось на первой же тренировке, снаряжение освоил быстро и влился в икс-команду без трений. До восемнадцатого января все было спокойно, разве что научники пару раз приносили на испытания чудо-пистолет. Лазерный. Пир стрелял из него, чувствуя, как что-то ломается внутри. Привычный мир, похоже, уходил в прошлое. Если появляется ручное лазерное оружие, значит, очередной виток завершен и шарик по имени Земля выходит на новый уровень. Из револьверов стреляли еще ковбои на Диком Западе, и отдача успокаивающе толкалась им в запястья. Лазерник стрелял без всякой отдачи и прожигал мишени в тире вместе с пластиковой плитой. Насквозь. Броневой лист он, правда, не взял, но слегка подпортил в месте, куда попал ослепительно желтый импульс. Все время находились какие-нибудь недоработки, и пистолету забирали в мастерскую на окончательную доводку. Оперативники продолжали сыгрываться, как футболисты, чтоб в миссии понимать друг друга без слов.

Дважды их допускали к перевезенной в свободный ангар тарелке. Пир с остальными буквально вылизали каждый квадратный дюйм снаружи и изнутри и теперь знали этот корабль лучше собственного кармана. Пульт управления, конечно, оставался загадкой, так же как и конус силовой установки, зато Пир сразу смекнул, что за этим конусом может целиком скрыться сектоид в полный рост и от входного люка его видно не будет. Тут же смастерили чучело и поставили за конусом. Пир оказался прав, чучело рассмотреть можно было, только сделав шаг вправо или влево от входа. Потом бородатый физик путано объяснял принцип действия входного люка, из которого Пир понял только одно: люк открывается автоматически, подчиняясь мысленному приказу. Открыть его может только разумное существо; собака или любой другой зверь никогда не проникнет в тарелку самостоятельно. Наверное, для инопланетян будет неожиданностью, когда выяснится, что люк подчиняется приказам людей…

Восемнадцатого числа рано утром «Интерсепторы» сбили третью тарелку над Испанией, в ста с небольшим километрах юго-западнее Бильбао. Икс-команду вырвал из сна уже становящийся привычным сигнал «ALERT».

Когда Пир и Завадски ворвались в тревожный рукав, там снова облачался Хуан Олаэча. В гордом одиночестве.

— Черт! Ты что, спишь здесь, что ли? — буркнул Пир, влезая в боевой комбез и бронежилет.

Остальные подтянулись меньше чем за минуту. Грохоча подошвами по выстланным в ангаре керамическим плитам, оперативники грузились в «Рейнджер». Свистели на высокой ноте запущенные моторы, рабочий с флажками в руках стоял перед прозрачным колпаком кабины и загадочно помахивал одним из флажков, синим. Смысл его манипуляций от Пира начисто ускользал, но пилоты наверняка черпали из них некую ценную информацию. С шипением отворился шлюз в стартовый тоннель, и трап «Рейнджера», лязгнув, отделил внутренность десантного бота от остального мира.

Пир на миг включил лазерный прицел своего «Лигерта» — отчетливо видимая красная точка возникла на противоположной стене, в нескольких сантиметрах от головы Завадски.

— Эй, эй, полегче, — сказал тот. — У меня голова нормальных размеров и перепонок между пальцами нет. Можешь взглянуть. — Ник растопырил пятерню и вытянул ее к Пиру. — Но сначала пушку убери.

Пир хмыкнул и выключил прицел.

— Пир, ты в самом деле бы не шутил, — заметил Паллистер, стараясь, чтобы голос звучал дружелюбно и без вызова.

— О'кей, сардж, уже не шучу. Кстати, «Лигерт» на предохранителе, и я его не трогал.

Паллистер исподлобья взглянул на Пира.

— Вижу. Только раз в году и лопата стреляет, ты ведь знаешь.

Пир вздохнул.

— Знаю. Извини.

Двигатели взвыли, и «Рейнджер» стартовал в январское утро. На этот раз летели больше часа.

Снова на экране над дверью к пилотам возникло озабоченное лицо Батта. Снова он почти сразу передал слово ван Торенсу.

— Привет, ребята. — На этот раз голландец выглядел спокойнее и говорил не так сжато. Видимо, знал, что времени сегодня достаточно. — Не выспались небось?

— А ты думал? — оскалился Завадски, прижавшись щекой к прохладному металлу ружья. — Вернемся, обязательно пожалуюсь бабушке.

Мбида довольно заржал и захлопал себя по бокам, словно взлетающий пеликан.

Хуан Олаэча, храня невозмутимость на лице, слегка наклонился к Пиру, сидящему рядом:

— Клянусь небом, его бабушка не расстается с «Магнумом-44», и горе молочнику, если он опоздает в одно прекрасное утро.

Пир хмыкнул.

— Сбитая тарелка, — продолжал ван Торенс, чуть заметно улыбаясь, — в точности такая же, как и захваченная в первой миссии. Другими словами, настраивайтесь на троих сектоидов. Как открыть люк, надеюсь, вы помните.

— Конечно, — с ужасающим спокойствием отозвался Олаэча, как никогда похожий на резного индейского идола. — Нужно сказать «Сезам, откройся».

Мбида снова заразительно захохотал, хлопая ладонями по бронежилету.

— Зря смеетесь, — парировал ван Торенс. — Это правда. Кстати, не удивлюсь, если в основе этой легенды лежит как раз инопланетный шлюз. Кто знает, может, эти головастики уже прилетали на Землю в старину?

Паллистер вздохнул:

— Значит, много лет назад икс-команда, вооруженная дубинами, дала достойный отпор плазменным пистолетам. Иначе сейчас бы наш шарик был населен исключительно головастиками, а мы с вами гнили бы где-нибудь в джунглях с каменными топорами под мышкой.

— По-моему, во времена Сезама уже никто не пользовался дубинами. — Завадски с сомнением покачал головой. — Кто знает, когда придумали дамасскую сталь?

Пир пожал плечами:

— Давно. Только сталь эта называется дамасской.

— Какая разница? — отмахнулся Завадски.

— Теперь — никакой, — согласился Пир. — Это я так, к слову.

Ван Торенс впечатлено покачал головой с экрана.

— Да-а, ребята! Теперь я вижу, что нервы свои вы оставляете в тумбочке.

— Пригляди там за нашими тумбочками, — проникновенно попросил Мбида и сам с готовностью засмеялся.

— Пригляжу, — с неменьшей готовностью согласился голландец. — Обязательно. Однако продолжим. Тарелку свалили второй ракетой; ясно, что она получила повреждения. Мы ожидали, что она рухнет, словно метеорит, однако до поверхности она дотянула на удивление браво. Посадка, не падение, а именно посадка — вот что мы увидели. Вероятно, экипаж будет занят починкой. Впрочем, это мы так думаем, а как поступят сектоиды-астронавты, предстоит выяснить вам.

— Выясним, — кивнул головой Паллистер и обратился к остальным: — Так?

— Йэ-эп! Конечно, выясним, — подмигнул ему Мбида и ткнул локтем соседа — Патрика Рейнольдса, не проронившего до сих пор ни слова. — А ты чего молчишь, бледнолицый брат? А?

Рейнольде угрюмо взглянул на камерунца и вновь опустил голову.

— Так… Предчувствие у меня хреновое. Не знаю даже…

— Брось, Пат! — сказал Паллистер ободряюще. — Я в первый раз больше волновался. Теперь мы хоть знаем, чего ожидать…

Рейнольде отмолчался. Его не стали больше трогать. Ван Торенс говорил еще о чем-то, но Пир слушал его вполуха. Чем ближе подлетали к месту, тем неспокойнее становилось на душе. Никогда перед обычными операциями Пир не испытывал такой неясной тревоги, ну, разве что в самом начале карьеры, когда только вернулся из Чечни и поступил на службу в свой неизменный отдел… Неизменный до недавних пор.

Над Испанией сияло восходящее солнце. Не было даже намека на альпийскую тугую облачность. И было тепло, плюс шестнадцать, если верить установленным на борту «Рейнджера» термометрам. Впрочем, оборудованию икскомовцев верить можно, это не Россия, страна парадоксов. Это первый мир, где под упаковкой всегда скрывается именно то, что изображено на упаковке.

Когда «Рейнджер» пошел на снижение, Пир изгнал из себя все, кроме сосредоточенности. Мышцы жаждали движения. Знакомо потемнело в глазах, когда прокалывали вражеское поле, а в следующий миг шасси десантника коснулись почвы.

— С Богом, орлы! — донеслось из пилотской кабины, и трап откинулся, впуская в брюхо «Рейнджера» утренний свет. «Рейнджер» стоял на умопомрачительно зеленой траве, Пир даже на миг удивился, потому что за месяц, проведенный под землей, успел отвыкнуть от живой природы.

Паллистер и Рейнольде снова шли первыми, Паллистер влево от трапа, Рейнольде вправо. Перед Пиром высаживался Олаэча.

Паллистеру тоже толкнулась в глаза непривычная зелень; лужайка, где приземлился «Рейнджер», упиралась в низкий домик с покатой крышей. В стеклах отражалось солнце. Стоя у шасси, Паллистер крутнулся на месте. Справа от трапа, параллельно севшему «Рейнджеру», тянулась высокая живая изгородь. Метрах в десяти от трапа в ней виднелся проход. Судя по всему, за изгородью располагалась такая же травяная лужайка. Примерно на уровне трапа изгородь обрывалась, а дальше шел низкий каменный заборчик. Сразу за заборчиком, держа в согнутой руке пистолет, стоял сектоид. Вполоборота. В любую секунду он мог повернуться и выстрелить в выпрыгивающего Рейнольдса. Или сразу выстрелить, не оборачиваясь. Паллистер рефлекторно вскинул «Лигерт». Короткая очередь вспорола идиллическую тишину, сектоида отшвырнуло от заборчика. Пистолет он выронил, и Паллистер довольно провел поверженного врага взглядом. Рейнольде тем временем сунулся к проходу в изгороди, выпрыгнувший следом Олаэча присел перед заборчиком в месте, где тот стыковался с изгородью, и выставил вперед ствол ружья. Самое время было спокойно вздохнуть и осмотреться, но в тот же миг дважды грянули негромкие выстрелы. Паллистер почувствовал, как внутри у него что-то обрывается.

В проходе живой изгороди медленно, как в кино, оседал на траву Патрик Рейнольде. В ярком свете солнца зеленых вспышек никто не увидел. Стреляли с прилегающей лужайки.

Пир, следовавший за Рейнольдсом и еще не успевший показаться из-за изгороди, наудачу пальнул сквозь переплетение ветвей, раз, другой, и с удивлением услышал предсмертный хрип сектоида. Он попал. Случайно. Впрочем, не совсем случайно: рефлексы направили пули именно туда, где наиболее вероятно находился враг. И рефлексы не подвели.

Словно кошка Пир прыгнул вперед, через проем в сплошной зеленой стене, упал и перекатился, готовый вновь выстрелить, но лужайка за изгородью была пуста, если не считать недвижимо лежащего сектоида в центре. Пир оглянулся и махнул рукой: свободно. Тотчас к домику метнулся Нил Ватсон, а лужайку рысью пересек пригнувшийся Мбида. Ивасаки сменил Олаэчу у заборчика, опустив тяжелую «Берту» на шершавый камень. Завадски перемахнул через плетень перед носом «Рейнджера», на миг встретившись взглядом с пилотами за полупрозрачным снаружи плексотитановым колпаком кабины.

Следующие десять минут ушли на прочесывание местности внутри защитного поля. Пир и Ватсон обшарили домик; тот был пуст. И если в прошлой миссии они не нашли в сарайчиках живых сектоидов, зато видели их следы — отпечатки ног во влажной земле, расстрелянный из чужого оружия замок, — то здесь в домик явно никто не заглядывал уже довольно давно: везде лежал толстый слой нетронутой пыли.

Остальные цепью прошлись по разбитым на квадраты лужайкам. Лужайки отделялись друг от друга или такими же живыми изгородями, или низкими каменными заборчиками, смурованными, наверное, очень давно, потому что камни потемнели от старости в местах отеса, а раствор во многих местах вылущился. Кое-где попадались низкие плетеные перегородки, которым из глубин памяти Пира всплыло меткое название «тын». Вероятно, наследие бабки по материнской линии, добродушной полной хохлушки, которую Пир помнил смутно. Впрочем, некоторые украинские слова у Пира в голове остались, и они лезли из подсознания в самые неожиданные моменты.

Тарелка обнаружилась на дальней лужайке, у самой границы защитного поля. Паллистер, Завадски и Олаэча подошли к ней справа, с востока; Ватсон, Пир и Мбида с юга; а японец со своей громоздкой пушкой подтянулся с юго-востока. Еще издали легко было заметить, что овальный люк приоткрыт, полуопущен, из-за чего вход в тарелку был больше похож на окно. Один из бортов чернел, как уголь, и заметно дымился, но не видно было, чтоб обшивка где-нибудь повредилась насквозь.

— Пир, Хуан, за мной, — скомандовал Паллистер и пополз к тарелке. Так, чтобы приблизиться к люку сбоку, вдоль стены. Пир пополз с другой стороны. Остальные держали люк на прицеле, только японец повернулся к чужому кораблю спиной и держал тыл.

«Хватает же ему выдержки, — с завистью подумал Пир, работая локтями. — Меня бы сейчас отвернуться от тарелки не заставил бы ни один человек в мире. Впрочем, один заставил бы: генерал Батт».

Спустя пару минут Паллистер и Олаэча уже вжимались спинами в теплую обшивку тарелки слева от люка, Пир — справа. Люк дрогнул и уполз вниз, покорный мыслям кого-то из икскомовцев. Внутри тарелки было темно, видимо, взрыв ракеты кое-что все-таки повредил и в том числе освещение. Паллистер метнул внутрь зажженный феер и кувыркнулся следом, готовый выстрелить в любую секунду.

Но напрасно они ждали ответных выстрелов: никого живого в тарелке не было. Только мертвый сектоид у полуразрушенной силовой установки-конуса в самом центре кабины. Пульт слева тоже был совершенно безжизненным, на нем не горело ни единого огонька. Наверное, этот чужак погиб при посадке. Или еще раньше, в полете, когда ракеты «Интерсепторов» поразили юркую цель.

Паллистер осторожно поднялся на ноги; позади встали Олаэча и Пир. Красные точки лазерных прицелов плясали на дальней стене, а причудливые тени от колеблющегося света феера казались танцующими демонами.

— Все, — сказал Паллистер громко. — Третий готов еще раньше.

И опустил «Лигерт», отключив предварительно прицел. Вторая миссия завершилась.

Когда они вернулись к «Рейнджеру», у тела Патрика Рейнольдса на коленях стояли оба пилота; рядом валялась раскрытая аптечка. Видимо, она не понадобилась.

— Эх, Пат! — с горечью произнес Паллистер. — Предчувствие…

Пир сцепил зубы и молча взошел по трапу. За ним шел еще кто-то, кажется, Завадски.

На базе, проходя по коридору, Пир на миг задержался у стенда. Напротив фамилии Паллистера уже красовалась жирная четверка, в строке Пира возникла единица, а вокруг фамилии Рейнольдса щуплый парень в синем халате сосредоточенно рисовал фломастером черную траурную рамку.

Пир уже спал, когда в дверь осторожно постучали. На соседней койке бесшумно приподнялся Ник Завадски.

Так же бесшумно Пир прошел к двери.

— Это я, Паллистер, — донеслось из коридора. Голос американца звучал приглушенно, но Пир узнал его. Замок двери сухо щелкнул, открываясь.

На Паллистере были спортивные брюки в обтяжку, футболка и легкомысленные незашнурованные кроссовки с мигающими огоньками в подошве.

— Пойдемте к нам…

Что-то в его голосе удержало Пира от ненужных вопросов. Ник Завадски молча оделся и, тихо звякая ключами, дождался, пока оденется Пир.

В соседней комнате сидели все оперативники, ван Торенс, трое дистанционщиков и кое-кто из пилотов. Едва Пир, Паллистер и Завадски вошли и затворили за собой дверь, на столе как бы сами собой возникли три квадратные бутылки.

— Это ром? — угрюмо спросил один из пилотов.

— Ром, — подтвердил Паллистер.

На застеленную и нетронутую кровать Рейнольдса поставили полную до краев рюмку.

— За вас, ребята, — глухо сказал Паллистер, и все присутствующие, не чокаясь, выпили.

Утром Брюс де Григ, как обычно, явился на текущий доклад к шефу. Доклад походил на вчерашний, и на позавчерашний, и на недельной давности, и Брюс ничуть не сомневался, что никаких изменений не предвидится: он договорит, шеф сбросит файл в архив, несколько вопросов, внеплановые задачи, и все — работать.

На середине доклада тоненько запищал зуммер вызова. Майкл Батт удивленно уставился на мигающую точку посреди экрана терминала. Жестом прервав помощника, хотя Брюс и сам уже умолк, он коснулся клавиши ответа.

— В чем дело, Люсьен? У меня доклады…

— Сэр! Здесь рабочий из жилых модулей. Он хочет повидать вас и говорит, что это очень важно!

Голос секретарши-гаитянки звучал растерянно. Понятно было, что ей стоило больших усилий решиться потревожить шефа.

— Надеюсь, дело действительно важное, — проворчал Батт. — Впускай…

И — гораздо тише — добавил:

— И надеюсь, что дело быстрое.

Вошел рабочий в форменном комбинезоне сервис-служб, курчавый мужчина, похожий на турка-беженца. В руках он держал черный пластиковый пакет для мусора.

— Здравствуй, любезный, — сухо сказал Майкл Батт. — Секретарша сказала, что у тебя срочное дело.

— Да, сэр!

Рабочий неловко двинул пакетом, там что-то отчетливо звякнуло.

— Я читал типовые договоры оперативников проекта… Там сказано, что им запрещено пить… спиртное. Я убирал в жилом блоке сегодня. Посмотрите, что я нашел в комнате номер один… В урне.

Рабочий торопливо полез в пакет, шурша, и выставил на стол одну за одной три бутылки из-под рома.

Батт внимательно посмотрел на рабочего.

— А почему ты решил поставить в известность меня?

Рабочий замялся.

— Ну… Это же запрещено. Это нарушение.

Батт откинулся на спинку своего очень неудобного с виду кресла. Три пустые бутылки выглядели на краю огромного Т-образного стола на редкость нелепо.

— Скажи-ка, — с неожиданным интересом спросил Батт, — а сам ты пьешь… спиртное?

Рабочий, нервно шелестя пакетом, пожал плечами и ответил, слишком быстро ответил, как показалось Батту:

— На смене — нет, сэр. Никогда.

Батт устало прикрыл глаза.

— Ладно, скажи, как тебя зовут, дружище. Тебе выпишут премию.

Рабочий просиял. Видно, на это он и рассчитывал.

— Спасибо, сэр! Меня зовут Хакан Хами, номер 110–692 «дельта». Надеюсь, вы примерно накажете нарушителей, сэр!

— Несомненно, — буркнул Батт. — Ступай, Хакан, спасибо.

— Вам спасибо, сэр! До свидания!

Рабочий попятился и поклонился.

— Да, — встрепенулся Батт. — И забери это…

Он махнул ладонью в сторону бутылок.

Хакан Хами, казалось, несказанно удивился.

— А разве вам не нужны будут вещественные доказательства, сэр?

— Нет, — ответил Батт равнодушно. — Не нужны.

Рабочий секунду поколебался и убрал бутылки в тот же

пакет, в котором принес.

— До свидания, сэр.

Батт сдержанно отсалютовал и тут же вызвал секретаршу.

— Люси, отметь в листе поощрений: Хакан Хами, 110–692 «дельта». Премия в размере двухнедельного содержания.

— Исполнено, сэр!

— Спасибо, — вздохнул Батт и отключился.

Воцарилось молчание. Брюс де Григ, Спиновский и Рикардес внимательно глядели на шефа. Тот устало прикрыл глаза ладонью.

— Сэр… Вы действительно накажете Паллистера? — спросил Брюс и тут же вспомнил, что бутылок было три. — И остальных?

Батт убрал ладонь от лица.

— Нет, конечно. Что за бред?

— Но ведь употреблять алкоголь оперативникам действительно запрещено.

Батт кивнул.

— Да. Запрещено. Но сегодня погиб Рейнольде. А завтра может погибнуть кто-нибудь из них. И не нам с тобой их судить. Я наказал бы их, если сегодня утром кто-нибудь не смог пойти в бой. Ты их видел утром?

— Видел, — кивнул де Григ. — Перед тренировкой.

— И как они?

Де Григ улыбнулся.

— Как огурчики!

— Вот видишь. — Батт развел руками.

— А почему тогда этого… Хакана премировали? — не унимался де Григ.

— Да ладно тебе. — Батт отмахнулся. — Старался ведь парень. И вообще, должен же я знать, что творится на базе? А ты прекращай болтать и возвращайся к докладу.

Брюс де Григ тронул клавиатуру ноутбука; бродячее пятно скринсейвера сменилось ровными строками текста. Через несколько секунд он заговорил, продолжив ежеутренний доклад с того самого места, на котором прервался.

Глава 4. Январь 1999

Через два дня после возвращения со второй миссии, двадцатого января, на базу Понаехало каких-то шишек из ООН и НАТО, от деловых костюмов и звезд на погонах рябило в глазах. Паллистер не успел прикрепить к рукаву сержантские нашивки, как пришлось их менять на лейтенантские. Батт шутливо посоветовал не спешить и подождать до следующей миссии: глядишь, и капитана дадут. Паллистер пожал плечами. В принципе чин, полученный в проекте «X-com defence», равнялся армейскому, но в армии нашивки так резво не раздавали.

Пир тоже получил чин — сержанта. Остальным выдали нашивку с кинжалом, условный знак прошедших первые миссии. Первая кровь. Паллистер тут же мрачно посоветовал новичкам выдавать нашивки с изображением чайника, но Батт мгновенно применил к нему свое главное оружие — взгляд, от которого по спине начинала гулять зима. В остальное время шеф проекта таскался с шишками по всей базе и что-то постоянно объяснял. Больше всего проверка торчала в лабораториях, а оперативникам посоветовали побольше времени проводить в тренажерных и без нужды не высовываться.

Впрочем, судьба распорядилась иначе, и икс-команда выступила перед высокой комиссией в полном блеске. Вечером двадцать первого января, когда оперативники расслаблялись после обычных тренировок, а персонал базы коротал свободное время в барах и ресторанчиках сервис-блока, Пир потягивал апельсиновый сок за одним столиком со знакомым пилотом, Валеркой Смоляниновым. Валерка был в меру ехидным малым и не упускал случая поиздеваться над оперативниками. Впрочем, наскоки его были совершенно беззлобны. Сам он был родом из Казахстана, проторчал некоторое время на бездействующем Байконуре, откуда его и завербовали в проект, потому что пилотом он был великолепным. Пир вертел в руках стаканчик с соком и проклинал судьбу, потому что больше всего сейчас хотелось пива. Он мог в принципе выпить баночку, но кто-нибудь из сидящих за соседними столиками или прыщавый бармен за стойкой непременно стукнул бы Батту, да еще плюс ко всему комиссия… Короче, Пир пил сок и жалел себя. Валерка тоже пил сок: пилотам спиртное вообще было запрещено. Над базой сгущались сумерки: какой-то умник, обслуживающий датчики внешнего наблюдения, придумал заводить картинку с внешних камер на видеоэкраны всех баров, и все присутствующие могли любоваться верхним пейзажем: чахлыми елочками на полигоне.

Музыка, ненавязчиво льющаяся из динамиков, внезапно оборвалась, и над входом в бар замигала тревожная красная надпись:

«ALERT» «ALERT» «ALERT»

— Ха! — сказал Валерка, отодвигая стакан. — Небось, проверка!

Пир молча помчался прочь из бара, провожаемый уважительными взглядами. Валерка выскочил следом, но направлялся он в другую сторону: у пилотов были свои пути.

В тревожный рукав, по традиции, первым успел Олаэча; кроме него, облачались в боевое Паллистер, Ватсон и Ивасаки. Пир поспел пятым. Спустя секунды в рукав ворвались Мбида и Завадски,

— Что, тренировочки? — беззаботно спросил Мбида, распахивая свой шкафчик.

— Не знаю. — Паллистер хмурился. Кажется, он стеснялся своих лейтенантских нашивок, стирающих былое равенство оперативников. Чудак, Пиру было чихать на нашивки и Паллистер, получи он хоть полковника, навсегда остался бы своим парнем, готовым прикрыть задницу другу, когда будет жарко, и кинуться за другом в огонь, когда станет совсем жарко. Тем более что на боевых комбезах никаких нашивок не было.

— Давайте, давайте, живее, лодыри! — гаркнул Паллистер, застегивая липучку шлема.

Через минуту они сидели в «Рейнджере». Все семеро.

— Сейчас нам скажут, что мы не уложились в норму, придуманную каким-нибудь пузатым генералом-штабистом, и вся комиссия будет нудно читать нам мораль об ответственности перед человечеством и прочей мировой скорби… — проворчал Пир, поглаживая «Лигерт».

— Чушь, — уверенно заявил Ник Завадски. — Даже моя бабушка не могла бы собраться быстрее!

Олаэча вновь, как и в прошлый раз, наклонился к Пиру:

— Знаешь, я все больше начинаю уважать бабушку Ника…

Пир довольно хмыкнул и подмигнул чилийцу. Тот подмигнул в ответ.

— Эй, глядите! — сказал вдруг Мбида удивленно. — Что это тут у меня вместо верного «Шкара»?

Ответом ему был гул запущенных двигателей и мощное ускорение, вдавившее оперативников в жесткие спинки кресел.

— Гляди-ка, взлетели! — изумился Завадски. — Так это что, не тренировка?

— Это лазерный пистолет, — с некоторым запозданием Хуан Олаэча ответил Мбиде. — У меня тоже такой вместо «Лигерта».

— И у меня, — вставил Паллистер. — Испытывать будем, что ли?

Мбида нетерпеливо поглядывал на мертвый экран, откуда обыкновенно вещал ван Торенс, но экран почему-то так и оставался мертвым.

— Спят, небось. Или с комиссией цацкаются, — предположил Пир. В ту же секунду экран засветился.

— Буэнос ночес, — еле слышно проворчал Олаэча. — Спохватились!

За спиной Батта маячил кто-то в форме НАТО. Комиссия, ясное дело, держала руку на пульсе событий.

— Единственное, что я скажу, ребята, — сказал Батт устало, — это не тренировка, это боевой вылет. Чужаки не согласовывали своих планов с нашими. Летим в Швецию. Ван Торенс продолжит…

— Устал, бедняга, — прошептал Завадски. — Укатали его эти проверяющие…

Тем временем на экране возник ван Торенс, выглядевший тоже весьма озабоченно.

— Привет, парни! Как самочувствие?

— Отвратительное, — заверил его Паллистер. — Мутит от галстуков и погон.

Ван Торенс украдкой оглянулся и тихо сказал:

— Знаете, меня тоже!

Мбида не замедлил гикнуть и заколотил себя по бокам, но тихо-тихо, чтоб никто ничего не заподозрил. Пир с трудом подавил смех.

— Ладно, к делу, — враз стал серьезным голландец. — Миссия номер три не нравится мне по трем причинам. Первое. Тарелка нового типа, раза в два побольше предыдущих, а значит, и чужаков там больше. Второе. Действовать вам придется ночью, а за бортом темно, хоть глаз коли. Облачность, луны не видно. И третье. Тарелка села самостоятельно, а не была сбита, а это значит, что все астронавты живы и здоровы.

По нашим прикидкам, размеры корабля колеблются от четырнадцати до восемнадцати метров в поперечнике, формой он напоминает не эллипс, а правильный крест. Предполагаемая численность экипажа — пять — десять астронавтов. Эксперты полагают, что у части экипажа может оказаться оружие помощнее плазменных пистолетов.

— Спасибо, успокоил, — покачал головой Паллистер. — Нам и пистолеты-то крыть особо нечем…

Голландец развел руками.

— Я только довожу до вас выкладки экспертов. Запоминайте, может быть, это сегодня спасет кому-нибудь из вас жизнь. Поверьте, в экспертах сидят весьма головастые ребята.

— Не сектоиды, часом? — невинно осведомился Мбида. Паллистер укоризненно взглянул на него, и камерунец виновато прижал к толстым губам обе ладони: молчу, молчу, мол.

— Среди снаряжения на миссию присутствуют три изготовленных на сегодняшний день лазерных пистолета. Кроме того, использование автопушки «Шкар» и тяжелой пушки «Берта» в условиях сумерек признано нецелесообразным, поэтому Мбиде и Ивасаки сегодня действовать придется с обычными «Лигертами». Пушек просто нет на борту «Рейнджера».

— Замечательно! — вскипел камерунец. — А у нас кто-нибудь спросил? Может, у меня особое мнение на этот счет?

Ван Торенс снова развел руками.

— Извини, Джордж. Таков приказ.

Что думал насчет смены оружия Ивасаки, осталось тайной, потому что японец не проронил ни слова. Пир с завистью взглянул на него — вот он, пресловутый восточный менталитет. Пир ни за что не сдержался бы в подобной ситуации. То есть в конце концов он смирился бы и взял «Лигерт», но пару теплых слов в адрес начальства все равно высказал бы. В конце концов под вражеские выстрелы лезть ему, лезть Мбиде и Ивасаки, а не таинственным экспертам, которых оперативники, наверное, никогда даже не видели. А эти двое зря, что ли, потели в тренажерной со «Шкаром» и «Бертой», привыкая и сливаясь с оружием в цельную единицу? Привыкай теперь к «Лигерту»…

— Лазерное оружие рекомендовано использовать Паллистеру, Мбиде и Олаэче. Вы можете принять иное решение относительно этого, я высказал всего лишь рекомендацию, а не приказ.

— Безмерно благодарны, — съязвил Мбида. — Впрочем, хрен с вами. Попробую в деле лазер. Глядишь, войду в историю…

— Интересно, слушает нас комиссия? — еле слышно спросил Олаэча Пира.

Пир покосился на соседа: во, святая простота!

— Конечно, слушают! Ты еще сомневаешься?

Чилиец вздохнул.

Паллистер поглядел на товарищей.

— Есть возражения? Хуан, Джо? Может, кто еще не согласен?

— Да чего там, — махнул рукой Завадски. — Только «Лигерты» я бы все равно посоветовал вам взять.

— Само собой! — качнул головой Паллистер, цепляя лазер на пояс. — Ишь ты! Уже и крепление успели приспособить!

Ван Торенс обернулся и перекинулся несколькими словами с парой ребят перед экранами компьютеров. Ребята принялись наперебой подсказывать.

— Далее. Как показала практика, самыми опасными этапами миссии являются высадка из «Рейнджера» и проникновение во вражеский корабль. Поэтому… — ван Торенс скривил губы, — повнимательнее. Я понимаю, что вам это покажется пустопорожним трепом, но все же. Очень хочется, чтобы из миссии все вернулись живыми, тем более что вас сегодня и так семеро. Да еще по ряду причин мы пока не можем использовать танки… Эх, дьявол, не ко времени эта тарелка села, днями бы двумя-тремя позже…

Ван Торенс вздохнул, снова обернулся к ребятам за компьютерами и, видимо, вспомнив, хлопнул себя по лбу.

— Ага, вот еще что. Как помните, в прошлый раз тарелка нашлась у самой границы защитного поля, а не в центре, как того ожидали эксперты. Похоже, что поле генерируется не севшей тарелкой, а только заходящей на посадку. Сначала чужаки ставят колпак, потом садятся в его пределы, не важно куда — в центр ли, ближе к краю. И поддерживают колпак в неизменном состоянии до взлета. Механизм пока неясен…

— Мог бы и не говорить… Нашим научникам хоть что-нибудь до конца ясно или нет? — покачал головой Паллистер.

Ван Торенс виновато ответил:

— На все нужно время, Алан. Не забывай, мы сталкиваемся с творениями нечеловеческого разума, к тому же стоящего гораздо выше нас технологически. Боюсь, многое мы можем вообще не понять, пока не достигнем определенного уровня…

— Ладно, проехали, — отмахнулся Паллистер. — Долго нам лететь-то?

— Еще с полчаса. Как обращаться с лазерами помните или вызвать кого-нибудь из разработчиков?

— Помним, Марк, не волнуйся. Оружие как оружие, что тут можно забыть? Целься да пали…

Паллистер погладил светло-серый металл лазерника, пристегнутого к боку. Ствол нового пистолета был теплым, словно он весь день пролежал на летнем солнце. Оставался только один неясный вопрос: где взяться летнему солнцу в январе в центре Европы?

— Эй, Марк, — спросил Пир с неожиданным интересом. — Скажите, а как вы вывозите трофеи из-под колпака, если «Рейнджер» летит с нами на базу и с места больше не трогается?

— У нас есть еще две установки-нейтрализатора. На транспортных вертолетах. Сначала мы вытаскиваем все найденное из-под колпака, а там уж переправляем на базу. Самое трудное — вытащить тарелку.

— И что? — Пир заинтересовался еще сильнее. — Тарелку вытаскиваете, а поле остается?

— Представь себе, да! Держится дня два, а потом пропадает. Сразу, словно кто-то выключатель поворачивает. Р-раз — и нету больше поля. Первый раз наши эксперты так испугались, что драпали, побросав все оборудование, когда поле пропало.

Пир хмыкнул.

— Ну да! На это они мастера — обмочить штанишки и драпать, побросав оборудование. Ценное, небось, оборудование?

— Ценное. Аналогов, можно сказать, нет. Да у нас в проекте все оборудование ценное.

— Вот-вот, — поддакнул Завадски. — Уж эти бы хрен «Рейнджер» берегли, а нам всю плешь проели: ценная, понимаешь, установка, аналогов нет! А у самих — еще две, на вертолетах… Моя бабушка задала бы перцу вашим экспертам!

Ван Торенс только печально вздохнул.

— Ни у кого сегодня нет никаких предчувствий? — настороженно спросил Паллистер оперативников.

— У меня есть, — отозвался Ватсон, подняв руку, хотя за секунду до этого можно было поклясться, что он спит. — У меня предчувствие, что мы сегодня надерем кое-кому задницу.

Мбида молча хлопнул ладонью о подставленную пятерню Ватсона и решительно провозгласил:

— К чертям предчувствия! Сегодня возвращаемся все!

Перед снижением Пир проверил экипировку. «Лигерт».

Запасные обоймы. Гранаты. Датчики шлема. Резервная батарея. Вроде все.

— Снижаемся! — сообщил по внутренней связи Валерка Смолянинов. — Готовьтесь, головорезы!

— Готовы, — с легкой досадой ответил Паллистер, пристегивая «Лигерт» к ранцу на спине. Ранцы составляли с боевыми комбезами одно целое и не снимались. Эдакий карман на спине — ни дать ни взять.

«Рейнджер» ухнул вниз. Сегодня снижались почему-то стремительнее обычного, почти падали. Из-за темноты, что ли? Пир знал, что «Рейнджер» вели со станций слежения на земле и с вертолетов, висящих над оцепленным районом. Тарелка приземлилась рядом с небольшой деревушкой, вдалеке за близким ночным горизонтом мерцали огни Гетеборга.

— Заходим на цель. Вижу колпак, — донесся голос второго пилота. Точнее, первого, потому что вторым пилотом «Рейнджера» значился Валерка Смолянинов.

Глаза заволокло туманом, когда прокалывали колпак защитного поля. Касание. Шелест сервомоторов трапа. Снаружи — плотная, как холодец, тьма.

— Пошли! — скомандовал Паллистер и кошкой скользнул во тьму. Олаэча шагнул на трап, потом в сторону и пропал из поля зрения. Пир машинально включил ноктовизор и сомкнул пальцы на цевье «Лигерта». Вперед!

Окружающее казалось зеленоватым, видно было шагов на двадцать — двадцать пять; все, что располагалось дальше, тонуло в непроглядной мгле. Под ногами лежало поле, засаженное чем-то вроде люцерны.

«Какая люцерна в январе?» — подумал Пир совершенно не к месту.

Слева темнели смутно очерченные строения. Паллистер, оглядевшись по возникшей привычке у шасси «Рейнджера» и никого не обнаружив, скользнул к ближней стене. Мбида, как всегда, пригнулся и резво протрусил к носу «Рейнджера», огибая домики слева. Олаэча, Ивасаки и Ватсон, рассыпавшись редкой цепью, направились во тьму прочь от замершего в неподвижности самолета. Завадски сунулся было вправо от трапа, но почти сразу влетел в туман защитного поля, поэтому развернулся и поспешил за Паллистером. Пир соскочил с трапа и направился по диагонали, к виднеющемуся невдалеке дому размерами побольше, кажется, даже двухэтажному.

Первый этаж был сложен из старого немецкого кирпича и, наверное, помнил еще гитлеровскую оккупацию. Второй надстроили явно позднее и почему-то сделали это, используя лишь дерево. Стекла подслеповатых окошек второго этажа давали на экранчиках ноктовизора тусклые темно-зеленые блики. Вместо дверей внутрь вел широченный проем-арка, хоть грузовиком въезжай. На первом этаже громоздились спрессованные брикеты сена, а у стен пирамидами были сложены полиэтиленовые мешки с фирменным клеймом «ИГ Фарбен-индустри». В правом дальнем углу виднелась узкая лестница, круто взбирающаяся вверх. Перил у лестницы не было. Пир прокрался вдоль стены, решив для верности проверить второй этаж.

Паллистер осторожно продвигался между этим же домом, оставляя его справа, и узкими длинными сараями. Впереди, похоже, располагался еще один дом, тоже двухэтажный. Его очертания проступали отчетливее с каждым шагом. Сзади бесшумно ступал Завадски, догоняя.

Не успел Паллистер покинуть узкую щель между стенами, шлем высветил красную точку первой цели.

— Вижу, — тихо подтвердил Завадски и припал к прицелу. Паллистер вскинул лазерный пистолет.

Кто-то стоял на крыше дома, что смутно виднелся впереди. У самого края. И это был не сектоид. Свет от прожекторов «Рейнджера» еле-еле отражался от близко посаженных глаз и выхватывал из сплошной тьмы правый бок и правую руку. Впрочем, ноктовизору и этого было вполне достаточно.

— Это не сектоид! — прошептал Завадски. — Командный, что делать? В зоне посадки оставалось гражданское население?

Ван Торенс отозвался мгновенно:

— По нашим данным — нет. Открывайте огонь, пришельцы скорее всего представлены не одной расой, а несколькими.

Чужак сам развеял сомнения икскомовцев — он выстрелил из плазменного пистолета.

Сухие хлопки выстрелов Завадски и короткие взвизгивания лазерника слились, но стрелять было неудобно, а Паллистеру — еще и непривычно. Ни Паллистер, ни Завадски не попали. Чужак мгновенно залег, хотя оба ожидали, что он кинется прочь и постарается спуститься в дом.

Из-за дальнего угла запоздало выпустил короткую очередь из своего лазерника Мбида. Может быть, с его точки лежащий на крыше инопланетянин и был виден, хотя вряд ли.

Паллистер сорвал с пояса гранату и активировал ее.

— Держи, отродье! — прошипел, зашвыривая ее на крышу широким крюком, словно баскетболист. Завадски предусмотрительно залег; упал к стене и сам Паллистер. Мбида все видел и спрятался за углом. Глухо ухнул взрыв, и в траву перед домом упало что-то серо-зеленое. Паллистер присмотрелся — это оказалась верхняя часть торса, в общем похожего на человеческий. Обезображенная рука по-прежнему продолжала сжимать плазменный пистолет. Кожа, обожженная взрывом, была оранжевого цвета, кровь — зеленоватой, как у сектоидов. Теперь у Паллистера не осталось ни малейших сомнений: это был враг, вооруженный и опасный враг.

— С почином, — буркнул Завадски, поднимаясь. — Это у тебя пятый, да?

Паллистер махнул рукой высунувшемуся из-за угла Мбиде, и тот пружинисто понесся по грядкам, приминая прошлогодние полусухие растения.

— Нашли тарелку, — сообщил по связи Олаэча. — Она справа от вас, за домами.

В тот же миг знакомо плюнул зеленым плазменный пистолет чужаков. Раз, другой. Олаэча, присевший у брикета с сеном, мгновенно ответил, метя на вспышки, но лазерник вдаль бил плохо, кучности не давая никакой. У деревянной ограды распластался Ватсон и тоже дал очередь из «Лигерта». Но и он промахнулся. Зато Ивасаки, правый в цепи, двумя одиночными снял невидимого пришельца: послышался низкий предсмертный хрип и тихий звук падения — зашелестела сухая трава.

— Браво, Ооно, — похвалил Олаэча и выглянул. Тарелка излучала смутный синеватый свет. Перед ней никого не было.

— Теперь нужно понять, где у нее вход, — сказал Ватсон и пополз вперед.

— Я вижу вход, — сообщил Ивасаки спокойно. — Он в правом крыле креста, с торца. Чужак вышел оттуда.

— Ага, понял, — откликнулся Олаэча и тоже пополз вперед.

— Мы обойдем крест слева, может, с той стороны кто кроется. Внутрь пока не лезьте, держите вход, — посоветовал Паллистер, пробираясь вдоль стены дома, на котором только что прятался инопланетянин. Мбида уже успел заглянуть внутрь, удостовериться, что там никто больше не прячется, и нагнать Паллистера. Завадски держался чуть правее, ближе к первому дому.

— Пир, ты где? — спросил Паллистер.

— Здесь, — ответил Пир и выпрыгнул со второго этажа у дальнего угла. — Вот она, тарелка. Здесь никого, подтягивайтесь.

Паллистер, Мбида и Завадски подтянулись.

Ивасаки, Ватсон и Олаэча залегли перед входом в тарелку. Люк выглядел совершенно так же, как и на малых кораблях, виденных ранее; по крайней мере никаких различий никто не усмотрел.

— Техника у них, похоже, такая же, как и у головастиков, — заметил Мбида, таращась на безмолвный инопланетный корабль.

— Тут следы, — сказал вдруг японец с прежним ледяным спокойствием. — Из тарелки выходили двое и не возвращались. Полагаю, это те, которых прикончили я и Паллистер.

— Значит, остальные внутри, — заключил Олаэча. — Если там вообще кто-нибудь есть.

— Да уж есть, можешь быть уверен! — прошептал Ватсон. — Гляди, какая здоровая!

Крестообразная тарелка была и впрямь заметно больше предшественниц.

— А следы какие! — изумился Мбида. — Хвост у них, что ли?

— Мне показалось, — сказал Ивасаки, — что у них всего одна нога.

— Одна? — Мбида еще раз поглядел на неясные следы. Ноктовизор рассеивал темноту, но видно было все равно неважно. — Может быть…

Из темноты возник Пир, просеменил вдоль бортов креста. За ним торопился Завадски. Мбида и Паллистер пошли вокруг тарелки, по самой границе поля.

— Никого, — сообщил Паллистер минутой позже. — Будем входить.

— Понял, двинули, — сказал Олаэча и поднялся. Тотчас люк дрогнул и скользнул вниз, открывая проход. Мертвенный синеватый свет вырвал из ночной тьмы небольшой пятачок перед самым люком. Внутри перед входом никого не было, а метрах в четырех-пяти виднелась ровная стена, неотличимая от внешней обшивки тарелки. Олаэча нырнул в люк, поводя стволом вправо-влево. Никого. Ватсон проскользнул следом. Стена, оказывается, была не совсем ровная: дальше от центра отсека она изгибалась в глубь тарелки, а у самых бортов виднелись двустворчатые двери. Ватсон и Олаэча прокрались к правым, Ивасаки и Пир — клевым; Завадски остался у входа, то и дело оглядываясь во тьму.

— Вместе, — предупредил Олаэча. — Раз, два — пошли!

Ватсон мысленно распахнул двери, и те послушно отверзлись. Он тут же увидел сразу две оранжевые тени левее дверей и, не задумываясь, рухнул в проход. Зеленых вспышек он не видел, потому что припал к полу. Олаэча вжался в угол перед дверью. Выстрелы чужаков слегка оплавили стену у самого его плеча. Ватсон молчал, не стрелял, и Олаэча, присев на колено и держа пистолет-лазерник обеими руками, выглянул в дверь. Вот они, чужаки. Оба. И палец нажал на гашетку раньше, чем сознание пожелало этого. Скорострельность у лазерника была просто дикая: Хуан успел сделать шесть выстрелов, а двое оранжевых — всего один. Тот, которого Олаэча застрелил первым, вообще ничего не успел, просто сполз по стене, а второй сумел пальнуть, но его уже развернуло выстрелом и его импульс вонзился в низкий потолок.

Ивасаки и Пир задержались, потому что за их дверью открылся маленький тамбур, а впереди обнаружилась еще одна дверь; она-то и отняла драгоценные секунды. Японец проскочил ее, когда Олаэча уже стрелял. В квадратной рубке находился и третий инопланетянин, и в руках его был не знакомый пистолет, а нечто посолиднее, вроде серебристого ружья. Эксперты и впрямь оказались головастыми ребятами. Наверное, это был какой-нибудь командир чужаков. Он нервно тянулся вправо, на выстрелы, и Ивасаки едва не уткнулся ему в спину. Обернуться чужак не успел: Ивасаки хладнокровно всадил ему в затылок пулю. Оставалось помещение в самом центре тарелки, туда вели еще одни двери. Пока японец разбирался с упавшим оранжевым, первым делом отшвырнув носком ботинка оброненное серебристое ружье, Пир замер на миг перед этой последней дверью, распахнул ее и шагнул внутрь. В маленьком квадратном отсеке располагался только конус силовой установки с пульсирующим оранжевым стержнем наверху. И еще чужак, похоже, собиравшийся спрятаться за конусом. Пир не дал ему это сделать: уложил, словно в тире. В упор. Как тройку турецких террористов в девяносто седьмом в Несебре, под Бургасом.

Он даже не успел толком рассмотреть инопланетянина. Потому что видел в основном ствол плазменного пистолета, медленно-медленно поворачивающийся каналом излучателя к нему, Пиру.

Ивасаки пнул лежащего чужака — тот был, без сомнения, мертв. Внешне он напоминал большого желто-оранжевого червяка с парой четырехпалых рук и остроносым лицом. Ног у чужака не было, а передвигался тот, видимо, на изогнутом хвосте.

Японец, рассмотрев инопланетянина, поднял голову — перед ним загадочно мерцали экраны и высвечивал огоньки пульт управления. У пульта, прямо из клетчатого пола, росли, будто пара диковинных грибов, два кресла.

— Дьявольщина! — услышал Ивасаки голос Ватсона. — Ну и пальбу вы надо мной устроили!

Олаэча ткнул его кулаком:

— Жив, чертяка! Я уж думал — зацепили тебя. Лежишь, не стреляешь.

— Стреляешь! Я еще до пола долететь не успел, как ты их уложил! Поспей за тобой, сын неба…

Олаэча довольно хмыкнул.

Тут в дверь вошел Паллистер с лазерником в опущенной руке.

— Сколько? — спросил он коротко и огляделся, считая трупы чужаков. — Трое?

— Четверо, — поправил его Пир, указывая оттопыренным большим пальцем за плечо, в отсек силовой установки. — Еще один там.

— Итого — шестеро, — подытожил Паллистер. — Недурно!

— А что снаружи? — спросил Ватсон, потирая ушибленный локоть.

— Кажется, чисто. Надо в сараях этих получше проверить. Пошли.

Еще около часа они сновали внутри поля, но ни единой живой души больше не обнаружили, если не считать бродячей собаки, прикорнувшей на сене в одном из домиков. И тогда Паллистер дал команду на возврат.

Батт сиял, это было заметно даже на экране. Лица шишек из комиссии стали еще более значительными. Паллистер был рад, потому что Батт украдкой показал ему кулак с поднятым большим пальцем. Миссию они отработали на «ять», захватили новый тип тарелки и добыли несколько трупов ранее не виденных инопланетян. А главное — без потерь отработали. Чего еще желать?

Пока нечего. До следующей миссии.

Когда летели назад, на базу, в отсек ввалился Валерка Смолянинов с зеленым зиповским чемоданчиком. Чемоданчик был полон запотевших бутылок темного «Гессера».

— Держите, икс-команда. Внешнее наблюдение я отключил, пусть генералы надувают щеки, хрен с ними. Жаль, мне нельзя, я еще на работе…

Никогда еще пиво не казалось Пиру таким вкусным и желанным, как в этот миг, когда можно расслабленно вытянуться в кресле, пусть даже и жестком, отложить еще отдающий теплом «Лигерт» и с чувством исполненного долга сделать первый глоток.

На базе им устроили форменную овацию, еще в ангаре. Пир даже смутился, зато Мбида и Завадски напыжились и радостно замахали руками прямо с трапа «Рейнджера».

— Эй, Ник! — окликнул австралийца Олаэча. — Твоя бабушка может гордиться таким внуком!

Завадски довольно оскалился.

В коридоре перед холлом он остановился, дернув Пира за рукав. Стенд уже отражал состояние после сегодняшней миссии: за Паллистером числилось пять убитых чужаков, за Пиром, Олаэчей и Ивасаки — по два.

— Холера! Только мы с Джо как бедные родственники, без заслуг, — пожаловался Завадски.

Пир пожал плечами:

— Ватсон тоже.

— У Ватсона на миссию меньше.

— Ну и что?

— Да ничего, в общем…

Пир вздохнул.

— Да ладно тебе… Лучше ноль в графе, чем черная рамочка.

— Да уж, — вздохнул Завадски. — Лучше ноль…

Комиссия торчала на базе еще два дня. Батт стал похож на

привидение, его помощники сбились с ног, но в итоге проект много выиграл, и не в последнюю очередь из-за того, что гости воочию наблюдали за третьей миссией, самой удачной пока. Ооно Ивасаки тоже дали сержанта; успех Олаэчи почему-то проигнорировали. Хотя чилиец отнесся к этому на редкость равнодушно.

С отъездом комиссии стало ясно, что Батт с помощниками проделал хорошую работу: во-первых, весь персонал базы получил солидные премии, а во-вторых, было объявлено об увеличении ассигнований на проект. Сразу же заложили новый лабораторный модуль, а спустя считанные часы прибыли целых семеро новичков-оперативников. Снова сущий винегрет из наций и народностей: здоровенный канадец, похожий на классического лесоруба, Ричард Бейли, с порога сообщивший, что его с детства зовут Большой Дик; чернявый француз, гроза женского пола, Клод Ревеню; башкир из Уфы Ринат Шайхутдинов; молчаливый, как изваяние, венгр Дьюла Чонгради — Пир слышал о нем в связи с нашумевшей прошлогодней операцией «Балатон»; человек без родины и национальности Адам Дориго, завербованный в проект из полиции Гонконга; бесшабашный американец Артур Миллс и рыжий, как огонь, немец Вернер Келлер.

Научники окончательно довели до ума пистолет-лазерник, хорошо показавший себя в ближнем бою, и тут же принялись за разработку усиленного варианта, чтобы можно было вести прицельную стрельбу и издалека тоже. Сендер как-то намекнул, что дело с плазменным оружием сильно продвинулось вперед, и не исключено, что вскоре на миссии оперативники станут выезжать с плазменными пистолетами и ружьями, адаптированными для людей. Вообще от научников Пир стал часто слышать новое слово «Элериум-115», видимо, имелся в виду сверхтяжелый химический элемент, который инопланетяне использовали в качестве источника энергии. И самое важное, как показалось Пиру, — Батт, особо не афишируя, рассказал о проекте «Скорлупа»: на основе захваченных не известных земным технологиям сплавов были созданы новые бронежилеты. Даже не бронежилеты, а защитные костюмы, броня которых защищала практически все тело оперативника и шутя выдерживала выстрел в упор из крупнокалиберного ружья.

Новую встреченную расу инопланетян назвали снейкменами, человекозмеями. С ними икс-команду познакомили лишь поверхностно, пообещав подробный рассказ несколько позже.

Приближался февраль.

Глава 5. Январь — март 1999

Еще до конца января в деле испытали танк. К двадцать восьмому числу успели смонтировать модуль наведения на цель, чтобы танк как боевая единица влился в команду. Теперь все доступные танку цели мог отследить любой икскомовец и мог стрелять и попадать, даже не видя врага непосредственно. Без этого модуля Батт отправлять танк на миссии не решался.

Днем двадцать восьмого над Северной Африкой «Интерсепторы» свалили очередную тарелку. Крестообразную. Научники быстро дали известным тарелкам имена: трехместную эллиптическую нарекли средним скаутом, крестообразную — большим, а крохотную трехметровую, которую расстреляли в воздухе в начале месяца, понятно, малым. Судя по всему, для межзвездных перелетов все скауты не годились, а служили простыми разведчиками планетного класса. Их продолжали изучать, но работы все еще оставался непочатый край и далеко не все научникам удавалось понять.

Сигнал «ALERT» застал оперативников в тренажерной, всей толпой они пронеслись по коридорам и на этот раз первым в рукав вошел не Олаэча, а лейтенант Паллистер.

— Слыхал? — обратился Завадски к Пиру. — На этот раз танк везем.

Пир кивнул и натянул шлем.

— Значит, кто-то останется, — продолжил мысль Завадски.

Вот что он имел в виду! Пир сразу и не сообразил. «Рейнджер» мог нести либо четырнадцать десантников, либо танк и десять десантников.

— Значит, останется, — согласился Пир. — Думаю, не мы с тобой.

Завадски задумчиво хмыкнул.

У «Рейнджера» их ждал сам генерал Батт. Пир слегка удивился даже.

— Идут все старики, а также Бейли, Ревеню и Шайхутдинов. — Шеф сразу же все расставил по местам.

— Старики! — хмыкнул Мбида. — Тоже мне, старики! Четвертая миссия!

— Привыкай, Джо. Скоро в тебя будут тыкать пальцами и шепотом говорить: «Он из первого призыва…» — улыбнулся Завадски.

— В тебя тоже, между прочим, — не остался в долгу Мбида. — А в комнатах станут вешать портреты твоей бабушки и по вечерам на них молиться…

Все засмеялись. Включая Завадского. Похоже, рождалась первая профессиональная легенда проекта «X-com defence». А похвастаться тем, что присутствовал при рождении легенды, может далеко не каждый.

Чонгради, Дориго, Миллс и Келлер с завистью наблюдали, как остальные исчезают в брюхе десантника. Спустя полминуты погрузился технарь-дистанционщик с похожим на небольшой чемоданчик пультом; еще через полминуты по трапу в «Рейнджер» въехал один из танков.

— Удачи! — сказал Батт, вскидывая кулак. И, не оборачиваясь, пошел прочь, в командный центр.

«Рейнджер» вылетел без промедления.

Эта миссия тоже прошла на редкость гладко, может быть, именно из-за танка. Хотя везение тоже сыграло свою роль. По крайней мере Пир думал именно так. Вместо «Лигертов» шли с лазерами — все, кроме Мбиды, который надеялся на «Шкар». Ивасаки тоже взял лазер, видно, достала его тяжеленная «Берта», а на малых кораблях не находилось ничего настолько опасного, чтобы стрелять бронебойными.

Первым из корабля выкатился танк и покрутился на месте, давая панораму. «Рейнджер» сел совсем рядом с вражеским скаутом. Обшивка его почти сплошь была черной: Валерка-пилот сказал, что в тарелку всадили три «Эвеланша» и два «Стингера» и каждый раз попадали.

А после танка спокойно высадились люди, уверенные, что не схлопочут выстрел из плазменника в первую же секунду. Пир такую уверенность чувствовал. И радовался.

Парень-технарь управлялся с танком с потрясающей сноровкой: не успели еще оперативники рассыпаться, а он локализовал первую цель. Сектоид, присев на корточки, прятался в густых высохших травах метрах в семидесяти от «Рейнджера». Как его только не сдуло турбинами? Мбида не замедлил пальнуть из «Шкара», но то ли рука у него дрогнула, то ли еще что-то помешало, но он промахнулся. Взрывы не убили сектоида, только густой дым заклубился над землей, и тогда выстрелил Олаэча. И снял чужака первым же выстрелом.

А танк уже оповещал о второй цели: несколько дальше от «Рейнджера», горбясь, семенил еще один головастик. Кажется, он намеревался спрятаться за холмиком свеженарытой земли, но Олаэча и тут не сплоховал. Его лазерник спел прощальную песнь и этому.

— Два, — удовлетворенно сказал он. — Учись, Джо.

Мбида только печально вздохнул.

Паллистер, Ревеню и Пир сунулись к тарелке; Паллистер прижался спиной к почерневшей обшивке, и в тот же миг люк неожиданно открылся. Из тарелки намеревался выйти сектоид, но не успел сделать и шага. Пир трижды выстрелил, сектоид подавился хрипом и шлепнулся на пол перед люком. Пир перепрыгнул через него, врываясь в тарелку.

Видимо, одна из ракет взорвалась внутри чужого корабля, а может, просто рванула силовая установка. От стен центрального отсека мало что осталось, и еще внутри было полно резко пахнущего дыма. В дыму виднелся размытый силуэт головастика, Пир еле его рассмотрел. Дал очередь и опять попал, причем не только в ближнего, а и еще в одного, которого даже не видел. Паллистер и Ревеню, проскользнувшие вслед за

Пиром, так ни разу и не выстрелили. Больше в тарелке никого не нашлось. Снаружи тоже. Шестой астронавт, если он был, скорее всего погиб при взрыве.

Возвращались в приподнятом настроении. Пир догнал Паллистера по убитым врагам; Алан хлопнул Пира по плечу:

— Готовься менять нашивки, — пошутил он.

Пир только хмыкнул в ответ. Но сержанта получил на этот раз Олаэча.

Весь февраль прошел на удивление спокойно: ни одного вражеского корабля не засекли ни на одной из станций слежения. Зато научники не теряли зря времени: к середине месяца каждый из оперативников весьма близко познакомился с лазерной винтовкой. В принципе это был тот же пистолет, только помощнее. Пир нашел новое оружие превосходным, и другие икскомовцы тоже оценили новинку по достоинству. Но все никак не получалось проверить ее в настоящем деле.

Двадцатого февраля Батт объявил, что на территории США открывается вторая база в рамках проекта «X-com defence». Западное полушарие должна была взять на себя она, но лишь после того, как военные прислали бы пару «Интерсепторов» и десантный крафт. Впрочем, станцию слежения запустили еще в феврале. Первый «Интерсептор» пришел на базу второго марта.

Седьмого марта над Канадой был засечен тридцатиметровый вражеский корабль, минимум вдвое крупнее большого скаута. Кроме того, он был двухъярусным. Метания корабля над материком казались бесцельными, он дотянул до океана у самого Ванкувера, потом повернул назад, на восток, и достиг Эдмонтона. Здесь его наконец-то догнал «Интерсептор» с американской базы. Вогнав во вражеский корабль весь боезапас, все три «Эвеланша» и шесть «Стингеров», перехватчик схлопотал короткий залп из неизвестного лучевого оружия и немедленно отвалил к югу: чиниться после этого ему пришлось бы не одну неделю. Удивительно, как пилоты сумели дотянуть до базы.

Пока корабль сектоидов сновал над Канадой и воевал с первым истребителем, два перехватчика с европейской базы мчались над Атлантикой. Батт подумал, переговорил с экспертами и выслал «Рейнджер» следом. Скорость у «Рейнджера» невелика даже по сравнению с «Интерсепторами», а уж с вражеским кораблем и равнять нечего. Поэтому и решили заранее отослать десантника. Кто знает, может, свалят его где-нибудь над Канадой…

«Интерсептор-1» вышел на радарную видимость с кораблем пришельцев чуть южнее Медвежьих озер. Всадил с солидного расстояния дальнобойные «Эвеланши» — без видимого эффекта, и пошел на сближение, чтобы продолжить «Стингерами».

Именно в эту секунду Майкл Батт, застывший перед большим экраном на посту командного центра базы «Европа», с горечью в голосе изрек:

— Ни к черту наше оружие не годится… Такую махину «Интерсептор» не собьет.

А секундой позже зеленоватый луч сорвался со скрытого излучателя вражеского корабля и первый из европейских перехватчиков вспух огненной розой над канадской тайгой. Враг же резко ускорился и пошел на юг, быстро отрываясь от второго «Интерсептора».

Спустя четверть часа вражеский корабль объявился на окраине Монреаля, поставил громадный колпак защитного поля, высадил десант и круто ушел в зенит.

— Террор, — пополз по базе негромкий шепоток. Такое уже случалось раньше, в Южной Америке… Но тогда еще не было икс-команды, способной вылететь на место и разобраться с пришельцами-террористами их же методами.

— «Рейнджер», здесь «Европа». Цель — Монреаль, вас доведут наземные станции береговой охраны. Сектоиды высадили свой десант.

Пир угрюмо вслушивался в возбужденный голос диспетчера.

— М-да… — протянул Паллистер без особой радости. — Это не оглушенных головастиков из тарелки выковыривать… Это банда таких же головорезов, как и мы.

— Я слышал, у них и боевые роботы есть, — сказал Мбида неуверенно.

Пир пожал плечами:

— Ну и что? У нас тоже есть танки.

— Танки — не роботы, — поправил Завадски. — Их же оператор по лучику гоняет.

— Какая разница? Ты эти лучики видишь?

— Нет. — Завадски пожал плечами. — Только нашего оператора снимешь — и все, труба танку. Сам он и дюйм не проедет.

— А их робота снимешь, и никаких операторов искать не придется. Не в этом дело. — Пир потрогал шершавую поверхность лазерного ружья. Красного цвета материал, не то металл, не то пластик, тоже был теплым. — Опять мы идем в неизвестность. Вот в чем проблема.

— Где мы сейчас? — спросил Ревеню, выглядывая в узкий иллюминатор.

— Над Бермудским треугольником, — буркнул Мбида.

— Кстати, — оживился Завадски. — Надо будет спросить: в этом районе тарелки засекали? Может, треугольник и на сектоидов действует.

— А ты что, — подозрительно спросил Мбида, — веришь во всю эту мореманскую чушь?

— Почему чушь? — не согласился Завадски. — Там действительно корабли пропадали.

— О! — Ревеню всплеснул руками. — Я всего лишь хотел узнать, долго ли еще нам лететь.

— Около часа, — подсказал по связи Валерка Смолянинов. — Может быть, чуть меньше, как ветер.

В последнем ряду кресел захрапел Стив МакМаннаман — технарь-дистанционщик. Большой Дик обернулся и с завистью сказал:

— Ну и нервы у парня! Спит как младенец.

— А что ему? — развел руками Завадски; лазерное ружье тут же сползло на пол. — Ему из «Рейнджера» не лезть. Спит и видит свою любимую Шотландию…

Завадски, вполголоса бормоча проклятия, отстегнулся и полез под кресло поднимать лазерник.

Пять минут спустя на связь вышел ван Торенс. Оперативники даже облегченно вздохнули: они привыкли приходить к началу миссии под неторопливые наставления голландца.

— Привет, ребята! Вот и я.

Икскомовцы загалдели, здороваясь. Ван Торенс был им нужен. Действительно нужен.

— Ну чего, обрисуем сегодняшнюю ситуацию. Не скажу, что она особенно безнадежна, но есть ряд моментов, на которые следует обратить внимание. Момент первый. Большой корабль, который безуспешно пытались сбить наши «Интерсепторы», есть не что иное, как чужак-десантник, который высаживает специальные команды солдат-пришельцев. Их цель — обычный террор. Они накрывают колпаком пару кварталов в больших городах и методично убивают местных жителей. Не спрашивайте у меня зачем. Из мести, наверное. Кое-кого они захватывают живьем, интересуют их и кое-какие предметы материальной культуры, например хрусталь и фарфор. Опять же не спрашивайте почему. Не знаю, просто не знаю. В захваченном районе они находятся до восьми часов, после чего террор-корабль возвращается и подбирает десант. Так было всякий раз до сегодняшнего дня. Сегодня вмешиваемся мы, икскомовцы. Надеюсь, это сильно спутает планы пришельцев.

Момент второй. Состав десанта, видимо, порядка пятнадцати пришельцев-солдат и от двух до пяти боевых роботов. Что такое последние, мы представляем весьма смутно. Вам придется выяснять это на месте. Роботы, конечно, оснащены более мощным оружием по сравнению с солдатами-пехотинцами и, безусловно, заключены в броню. Поэтому не забывайте о гранатах и ручной ракетной установке. Кроме того, наши эксперты полагают, что лазерное оружие успешно выводит из строя приборы машинной ориентировки, поэтому не исключен вариант, что несколько выстрелов из лазерных винтовок сильно озадачат вражеских роботов. Пришельцы используют исключительно плазменное оружие, соответственно и защита у них в основном от него. На этом тоже можно сыграть на пути к успеху миссии.

Момент третий. В пределах поля полно гражданских лиц. Понятно, что всем им необходимо сохранить жизнь. Это сильно ограничит ваши действия, но тут ничего нельзя поделать. Даже твоя бабушка, Ник, с этим немедленно согласилась бы.

— Да уж! — подтвердил Завадски.

— Кто последнее время упражнялся с ракетницей? — спросил ван Торенс.

— Я, — поднял волосатую лапищу Большой Дик Бейли. — К тому же я бывал в Монреале. Правда, давно.

— Не забудь взять лазерник. Ракет у тебя всего четыре.

— О'кей, — согласился Бейли. — Не забуду.

— Рекомендации по тактике есть? — поинтересовался Алан Паллистер.

— Новых — практически нет. Танк идет первым, остальные давят обнаруженные цели. Пилоты постараются сесть у границы поля, чтобы вы не оглядывались за спины и прочесали всю площадь от стены до стены. Не забывайте, что на этот раз сектоиды будут не сидеть в тарелке, а шнырять по всей доске и с готовностью палить по всему движущемуся. Поэтому старайтесь стрелять поточнее.

— Постараемся, — заверил Паллистер.

— Проходим береговую линию, — сообщил Валерка-пилот. — Атлантика позади. Готовьтесь, рейнджеры.

— Елки-палки, — сказал Пир. — А ты хоть когда-нибудь за штурвал садишься? Только тебя и слышно. Я первого пилота, кажется, и не видел никогда.

— Я сейчас за штурвалом, — немедленно отозвался Смолянинов. — И садиться буду я. Так что береги задницу, Пир!

— Иди к черту, — огрызнулся Пир. С Валеркой только свяжись!

Когда «Рейнджер» пошел на посадку, разбудили стоика-дистанционщика. Оперативники рвались в драку. Ван Торенс сумел их завести.

Касание.

— С Богом!

Лязгнув, рывком опустился трап. Шурша гусеницами по металлу, на газон скатился танк и пошевелил башней. За полутораметровым заборчиком возвышался солидный каменный коттедж. Справа серой лентой тянулась дорога; слева висело туманное марево защитного поля.

— За оградой сектоид! — негромко сказал дистанционщик, поправляя ларингофон на горле.

— Вижу! — отозвался Мбида.

Алан Паллистер и Большой Дик уже успели соскочить с трапа к шасси, а Мбида как раз стоял на трапе, на высоте двух метров. Сектоида он не видел, мешал забор, но шлем точно указал место, где тот находился. Мбида поднял «Шкар». Грохот выстрелов утонул в грохоте взрывов, часть забора снесло в щепы, а на месте, где только что стоял сектоид, заклубился сероватый дым.

— Первый! — довольно крикнул Мбида, прыгая на траву. Он наконец-то открыл личный боевой счет.

Из-за дальнего угла коттеджа тут же выскочил еще один сектоид, ошалело замер и неловко выпалил из знакомой серебристой винтовки. В стене коттеджа образовалась неровная змеистая трещина.

Ближе всех к чужаку оказался Ник Завадски, который просто сбежал по трапу и продолжал бежать прямо.

— Хреново стреляешь, головастик! — крикнул он.

Завадски стрелял не в пример лучше: первой же очередью

сектоида швырнуло на траву, а из груди его толчком выплеснулась зеленоватая струйка.

— Второй! — огласил Завадски. Он решил, что камерунец просто считает, сколько чужаков положили конкретно в этой миссии. Сам Ник только что тоже открыл боевой счет.

Пир, Бейли и Ревеню направились по диагонали от трапа, вперед, и вправо. Чуть позади держались Ивасаки и Мбида.

Паллистер и Олаэча двинулись точно назад, к зданию супермаркета, которое возвышалось перед самой кабиной «Рейнджера».

Ватсон и Шайхутдинов, пригнувшись, трусили назад и вправо от трапа, к коттеджу побольше размером, чем перед самым трапом.

Танк проскочил немного вперед по дороге, тормозя перед переулками и крутясь на месте.

— Цель! — ровно сообщил МакМаннаман. — Ваш чертов робот. Я ухожу за угол!

Бейли тут же саданул из ракетницы, но неудачно, ракета задела угол дома и взорвалась. Ревеню упал на колено и дал три очереди подряд, еще толком не видя, в кого стреляет.

В переулке между домами висел светло-серый диск. Диаметром около метра. Он ни на что не опирался, просто висел на уровне пояса, и только синеватые молнии иногда проскакивали между землей и его днищем. Ревеню попал по меньшей мере дважды, диск мгновенно крутнулся вокруг оси и изверг несколько импульсов. Едва он шевельнулся, Ревеню упал на обочину дороги и вжался лицом в пыльный асфальт. Выстрелы диска прошли выше, выжигая заборчик вокруг коттеджа и проплавляя каменные стены насквозь.

— Only shit! — выругался Завадски и принялся палить с пояса. Он тоже пару раз попал, но броня робота выдерживала выстрелы из лазерника, а система ориентации и не думала сходить с ума. Диск снова дернулся, но Завадски тоже залег, и диск его не достал.

Оставшийся позади всех Ивасаки, пока Бейли перезаряжал ракетницу, спокойно прицелился и всадил три выстрела подряд точно в синеватую полоску, делящую диск на верхнюю и нижнюю половинки, туда, откуда вырывались смертоносные зеленоватые импульсы плазменной пушки. Диск вдруг тяжело рухнул на землю, враз потемнев, а потом оглушительно взорвался, выплеснув в переулок целое облако жирного черного дыма.

Паллистер не стал ломиться в дверь супермаркета, прозрачный пластик не внушал ему доверия. Изнутри можно было застрелить любого, кто попытался бы войти. А тут кто-то уже стрелял: в стене виднелись прожженные дыры. И это было явно плазменное оружие сектоидов. Паллистер присел перед дырой и осторожно глянул внутрь. Два трупа лежали посреди зала, у ряда кассовых аппаратов; испуганный парень лет семнадцати забился в угол между низкой витриной и боковой стеной, а у двери прямо напротив Паллистера стоял сектоид с пистолетом в руке. Спиной. Паллистер выстрелил, сектоид мгновенно обернулся и ответил, Паллистер отшатнулся от дыры. Выстрел из плазменника проел новую дыру у самого плеча Паллистера, и пришлось, кувыркнувшись и выстрелив в падении, прыгнуть в сумрачный зал супермаркета. Он еще падал, когда прозвучал предсмертный крик сектоида. Парень из щели взглянул на Паллистера как на Бога.

Тем временем в дверь вихрем ворвался Олаэча. Сшибая пинками низкие картонные ящики, он промчался по залу и замер у бокового окна-витрины.

— Ребята, роботы-диски нужно бить в полоску посредине, — послышался голос Ооно Ивасаки. — В щель между бронеплитами.

Механическое звучание из наушников в шлеме каждого из икскомовцев, казалось, было настоящим голосом Ивасаки.

— Бью, — сказал Олаэча и прикладом высадил громадное стекло витрины.

Напротив, через дорогу, у стены супермаркета-близнеца висел второй диск. То ли Олаэча сразу попал куда надо, то ли еще почему-то, но этому диску хватило двух выстрелов. Правда, чилиец оба всадил точно в синеватую полоску. Диск взорвался, стену супермаркета снесло взрывом, где-то в дыму закричал сектоид, а потом частым дождем брызнули на асфальт разбитые стекла.

— Хорошо начали! — бодро крикнул Паллистер, выливаясь в щель в дальней стене, рядом с только что застреленным сектоидом. Сразу же за стеной мерцала туманная пелена поля. Паллистер повернул налево, к дороге.

В тот же миг откуда-то из дыма выскользнул сектоид и выстрелил в Олаэчу. Чилийцу опалило левую руку, он выстрелил в ответ, но не попал. Впрочем, из-за уцелевшего участка стены показался Ринат Шайхутдинов, всего на миг, но этого оказалось вполне достаточно. Лазерное ружье извергло желтый импульс, и сектоид упал на потемневший после взрыва газон.

— Меня зацепило, — сообщил Олаэча бесстрастно.

Паллистер тут же заскочил назад, в супермаркет.

— Помочь?

Олаэча уже ушел от окна, приблизившись к Паллистеру. Прижался спиной к стене. Паллистер потянулся к аптечке.

— Сзади! — крикнул Олаэча.

В узкой щели между супермаркетом и соседним зданием мелькнул серый головастый силуэт. Сухо плюнуло зеленым плазменное ружье, обратив в ничто еще кусок бетонной стены. Олаэча ответил — раз, другой; сектоид получил из лазера в грудь и, ударившись о стену соседнего дома, свалился на асфальт.

Паллистер, двигаясь быстро и хищно, как ласка, скользнул в простреленный сектоидом ход. Мельком взглянул на труп — у того было не серебристое, уже виденное в предыдущих миссиях ружье, а установка помассивнее и, вероятно, помощнее. Олаэча исчез за углом — они брали дом в ножницы. Впрочем, в доме никого не оказалось.

Тем временем танк вновь сунулся в затянутый дымом переулок. Под висящим на стене телефоном-автоматом застыл растерянный сектоид. На него из дыма выскочил танк — любой бы растерялся на его месте.

Клод Ревеню немедленно выстрелил с дороги, сектоид получил свое и с тихим хрипом успокоился.

— Диск! — коротко предупредил Завадски, нажимая на гашетку. Он бил вслепую, точку выстрела ему указывали приборы шлема, опираясь на панораму с визоров танка. Тотчас открыл огонь и Ревеню. Вскоре в конце переулка глухо бухнуло и глаза резанула ослепительная даже в свете дня вспышка, Клод понял, что снял третьего диска-робота.

— Хорошо стреляешь! — похвалил Завадски не без зависти. Француз молча направился за Пиром.

Пока Ревеню и Завадски обстреливали переулок, Пир просочился в полуразрушенный тамбур какого-то склада. С минуту он осматривался, кто-то, похоже, крался за уцелевшей стеной тамбура, на складе.

— Пир! — обратился к нему вечно невозмутимый Ивасаки. — За дверью слева от тебя шастает сектоид. Я его только что видел.

— Понял, спасибо! — отозвался Пир и ногой вышиб дверь. Слева виднелась лишь неровная пирамида из фанерных ящиков. Впрочем, секунду спустя Пир увидел инопланетянина: тот поднимал пистолет, но целился не в Пира, а в ворвавшегося следом Клода Ревеню. Пир не дал ему выстрелить, уложил, будто в тире, прицельно и уверенно.

— Отдохни, головастик, — посоветовал Пир и пригнулся. Он еще не знал, что это был последний из врагов под куполом защитного поля.

Икскомовцы прочесывали кварталы еще часа три; нервы натянулись, но из живых они встречали только прячущихся людей. Танк, шелестя гусеницами, носился по дороге, но все было тихо.

Первую террор-миссию сектоидов икс-команда отбила с блеском. Только Олаэча угодил в госпиталь. Но ненадолго, дней на пять всего.

Уже наступило восьмое марта, когда они вернулись на базу. Единственное, что омрачило этот день, — черные рамки вокруг фамилий пилотов сбитого «Интерсептора».

Глава 6. Март 1999

Не прошло и двух дней, как были засечены две малые тарелки, обе над Сахарой. Крохотный трехметровый малютка-скаут вновь был разнесен взрывом «Эвеланша»; нашли только небольшой обломок обшивки, оплавленный, словно стекляшка, что побывала в костре. Средний скаут после атаки «Интерсептора» задымил, сменил уверенный полет на хаотичное рыскание, быстро потерял высоту и в конце концов зарылся бортом в склон пологого бархана. Тотчас же выслали «Скайрейнджер» с икскомовцами. На поврежденную тарелку было страшно смотреть — у нее практически не осталось бортов. Танк прыгнул на песок первым, а Клод Ревеню, еще не успев сойти с трапа, разглядел в едком дыму у самой тарелки полуживого снейкмена. Хватило одного выстрела.

Второй снейкмен нашелся чуть в стороне от тарелки, среди волнистых куч песка. Он вяло отстреливался, и его убил тот же удачливый Ревеню. Генерал Батт и научники ненавязчиво посетовали, что оглушенных чужаков не удалось взять живьем. Ревеню вскорости получил сержанта.

Одиннадцатого марта Алана Паллистера, Хуана Олаэчу и Большого Дика Бейли перевели на американскую базу — наверное, решили, что на родном континенте им будет приятнее сражаться с пришельцами. Взамен прислали нескольких новичков-оперативников, двоих пилотов и новый «Интерсептор». Уже было известно, что шестнадцатого марта на базу «Америка» будет доставлен второй «Скайрейнджер» и у икс-команды появится два корабля для операций. Запоздали всего на каких-то сорок часов.

В ночь с двенадцатого на тринадцатое был засечен средний корабль пришельцев, уже знакомый террор-шип, который сбил первый «Интерсептор» на прошлой неделе. Вихрем он пронесся над Атлантическим океаном, европейские перехватчики безнадежно от него отстали. Американский тоже многого не добился, повисел на хвосте минут пять и потерял вражескую тарелку в безоблачном небе над материком.

В два ночи оперативников подняли по сигналу «ALERT»: террор-команда чужаков высадилась в Нью-Йорке. «Рейнджер» коснулся почвы Лонг-Айленда под утро, в зыбких обманчивых сумерках.

Сначала все пошло очень даже неплохо. Танк резво соскочил с трапа и метрах в тридцати от «Рейнджера» отследил первого сектоида, перед входом в низенький коттедж с плоской крышей. Ревеню, которого потихоньку стали называть «Везунчик», упал на локти у шасси самолета и уложил чужака в пару секунд. Выскочивший следом Ивасаки с ракетницей всадил зажигательную в сплетение заборчиков у следующего коттеджа; сразу стал виден еще один сектоид, который заметался в пламени. Его пристрелил Чонгради, мрачный, как небо над базой «Европа». На освещенный участок ринулся танк, по нему стали стрелять сразу с трех сторон, раз даже попали, но броня, усиленная вкраплениями инопланетных сплавов, выдержала. Дистанционщик радостно взвыл, так, что даже пилоты в кабине услышали и быстро локализовал цели. У самой стены очередного в ряду коттеджа висел робот-кибердиск. Что-то мешало ему стрелять: он разнес стену соседнего домика, поджарил траву на лужайке, где сел «Рейнджер», но людей своим плазменником не достал. Его сняли объединенными усилиями Пир, Чонгради и Ревеню. Тут же из-за стены огня, изнутри коттеджа, который осветил ракетой Ивасаки, принялся беспорядочно палить из плазменной винтовки сектоид, видимо, потерявший самообладание. Дориго и Миллс, залегшие на лужайке, отвлекли его, а мрачный венгр добил. Практически сразу же из-за того же коттеджа показался второй кибердиск и прижал к земле Мбиду, Ивасаки и Ватсона; Ватсон упал у самого пламени, чувствуя, как начинают плавиться внутренности и закипать кровь в жилах. Горел деревянный заборчик.

Пир, который успел оттянуться влево, спрятался среди невысоких, аккуратно подстриженных деревьев и долго стрелял по кибердиску. Минуты две, пока тот расцвел огненным цветком. Вторично брызнули стекла в ближайших к взрыву зданиях. Довольный Пир переместился к следующему коттеджу и нос к носу столкнулся с сектоидом, который, вероятно, тоже собрался обойти икскомовцев с фланга, по самой кромке защитного поля. Его Пир рефлекторно пнул тяжелым ботинком в живот и огрел прикладом по голове, потому что на выстрел уже не оставалось времени — Пир не успел бы направить ствол на чужака. Сектоид приложился о стену, выронил пистолет, и Пир его немедля пристрелил.

Завадски с Шайхутдиновым влезли в окно коттеджа, к которому «Рейнджер» был обращен носом, и выбрались на крыльцо. По ним стали стрелять; Завадски залег на крыльце, отвечая из лазерника сквозь ажурные перильца и постоянно перекатываясь, чтобы не попали на вспышки; Шайхутдинов вернулся в дом и вылез в боковое окно. Дуэль Завадски затянулась минут на пять. Потом сектоид вдруг перестал стрелять. Завадски выглянул — в темноте разглядеть ничего не удавалось, сектоид спрятался в тени короткой сосновой аллеи. Ивасаки решил помочь и послал вторую зажигалку прямо в гущу сосен. Они вспыхнули, отогнав тьму, и стало видно, что на аллее не один сектоид, а целых три. Впрочем, на самом деле их там было даже четыре, но четвертого пока никто из икскомовцев не видел. Завадски не успел выстрелить ни разу: откуда-то вынырнул Мбида и браво шарахнул из «Шкара» взрывчатыми, да так удачно, что уложил троих, причем третьего сектоида никто даже не успел заметить, его просто накрыло осколками. Уцелевшего добил Завадски.

Спустя четыре минуты вдоль границы поля пытался прокрасться третий кибердиск, но его вовремя заметил Шайхутдинов и принялся стрелять, прижимаясь к стене коттеджа. Диск замер, выискивая цель, и тут его достал Завадски. Грохнуло так, что заложило уши.

И тут удача покинула икскомовцев. Сначала Ватсон пытался вытащить из огня ополоумевшего парня из местных, но тот отбивался, как бешеный, а потом брызнул на Ватсона какой-то дрянью из пластиковой бутылочки. Нил вспыхнул, как бочка с бензином, давясь криком боли, а потом там, где он упал, встал столб рыхлой земли. Наверное, взорвались ракеты, которые Ватсон нес для Ивасаки. Да еще граната у него наверняка была. В общем, от англичанина мало что осталось.

Потом четверть часа было тихо, икскомовцы прочесали почти весь лабиринт коттеджей, садиков, заборчиков и решили, что выбили всех сектоидов. Пир и Ивасаки уже начали выводить уцелевших гражданских к «Рейнджеру», но не к добру показался последний чужак. Он выстрелил Шайхутдинову в спину, а расстояние было такое, что не промахнулся бы и слепой котенок. Выстрел из плазменного ружья в упор — страшная вещь, Пир потом убедился. Сектоида через какие-то секунды убил Клод Ревеню.

И все. На этом события того вечера завершились. На базу возвращались не в настроении. Почти до конца миссии держаться без потерь, а потом положить двоих! Да еще одного от рук своего же, землянина… Пира и остальных раздирала обида.

Камерунец позже подошел к Пиру и Завадски и, запинаясь, спросил: не чувствовали ли они на миссии беспричинного страха, желания бросить оружие и бежать, бежать куда угодно, лишь бы не оставаться на месте? Завадски пожал плечами. Страх? Только дурак не боится. Нет, сказал Мбида, это не обычный страх, присущий даже храбрецам. Это словно дыхание сатаны, словно тебя подталкивают изнутри… В общем, Мбида гадал, стоит ли рассказать об этом экспертам.

Завадски считал, что это личное дело каждого оперативника. Миссия покажет, кто трус, а кто нет. Камерунец сегодня снял троих и торчал минут десять посреди почти что пустой лужайки, один, под обстрелом.

Пир, напротив, полагал, что рассказать надо. Потому что тоже чувствовал одно время, что под череп ему кто-то словно запустил холодные пальцы. В конце концов решили подождать до следующей миссии.

Большей ошибки Пир не делал никогда в жизни. Но понял он это гораздо позже.

Тем временем ввели в обиход новые автоматические аптечки с блоком сенсорной диагностики. Пользоваться ими было до смешного просто: прижать к телу у повреждения и подождать, пока аптечка не закончит процедуры. В основном эта умная штуковина приостанавливала необратимые процессы в организме и пичкала раненого обезболивающим и стимуляторами, чтобы тот мог продержаться до конца миссии, а настоящее лечение, конечно, начиналось уже потом, на базе. Или в госпиталях Европы, если ранения были слишком серьезны.

Прошла неделя после нью-йоркского террора, и на американской базе все стало налаживаться: доставили «Скайрейнджер», из Европы туда перебросили кое-какое снаряжение, несколько лазерных ружей; заложили лабораторию. Тем временем тарелок в небе Земли становилось все больше — как и предсказывали эксперты проекта, весной активность инопланетян ощутимо возросла. Спустя каких-то два дня был сбит трехместный скаут над Сахарой, «Рейнджер» нанес очередной визит в пески, а Ревеню, Пир и Завадски записали на свои счета еще по одному убитому инопланетянину.

Девятнадцатого марта над тихоокеанским побережьем Соединенных Штатов радары нащупали среднюю тарелку, похожую по форме на восьмилучевую снежинку. Эксперты с ходу окрестили ее абдуктором, поскольку полагали, что используется она для похищения людей и, видимо, для нещадного допроса. «Интерсептор» с американской базы вел ее три часа; тарелка то и дело меняла курс. Настиг ее земной перехватчик только над канадской тайгой, ближе к границе Аляски. Абдуктор огрызался плазменными залпами, но это был не террор-десантник, он не предназначался для воздушных боев и нес совсем немного оружия. Трех «Эвеланшей» и парочки «Стингеров» хватило, чтобы повредить его. Двадцатиметровая не то снежинка, не то шестеренка скользнула к земле и села в тайгу между поросших деревьями сопок. «Интерсептор» покружил невдалеке, засек координаты и ушел на базу.

Из-за того что «Рейнджер-2» еще не до конца успели укомплектовать, Батт принял решение, что на захват пойдет европейский «Рейнджер». Вместо погибших Шайхутдинова и Ватсона отправлялись новички — земляк Пира Костя Белов и немец Келлер. Время высадки подогнали так, чтобы начать миссию около трех часов дня местного времени.

Речь ван Торенса в этот день свелась к достаточно неожиданной теме. Биологи и ксенологи всерьез возжелали заполучить живого сектоида. Поэтому руководство назначило специальную премию и оснастило «Рейнджеры» тремя мощными электрошокерами «Стан Род». Единственный их недостаток заключался в том, что действовали они только при непосредственном контакте. То есть нужно было подобраться к сектоиду или снейкмену вплотную, на расстояние шага. А пришельцы имели обыкновение стрелять при виде икскомовцев… В общем, Батт посоветовал на рожон не лезть. Удастся взять хотя бы одного чужака живьем — прекрасно. Нет… Что ж, впереди еще будут миссии. Кроме того, Батт захотел, чтобы шокерами вооружились Пир, Завадски и Ивасаки.

— Везунчик Ревеню будет чистить вам дорогу. А вы — по обстановке.

Никто из троих и не подумал возражать. Батта икс-команда весьма уважала.

— Пожалуй что, не стоит пытаться взять живым внешнее охранение, — продолжал ван Торенс. — Во-первых, эти чужаки явно будут начеку, а во-вторых, с большой вероятностью это окажутся просто солдаты, а из них много информации не выкачаешь. Поэтому всех, кто попадется снаружи, нужно будет попросту перебить, как цыплят насолившего соседа. А вот внутри корабля уже пытаться пустить в ход шокеры. Экипаж этого сундука оценивается в десять — двенадцать астронавтов. Наличие роботов-кибердисков, мягко говоря, сомнительно. В общем… действуйте по обстановке, у большинства из вас есть опыт. И, как всегда, удачи!

Пир подумал, что сегодня удача понадобится. И не только ему.

«Рейнджер», срывая струями воздуха из турбин хвою с деревьев, сел в каких-то полета метрах от сбитого абдуктора. Вражеский корабль сверху действительно напоминал снежинку. Он был несколько больше скаута-креста и заметно выше скаутов вообще. Второй этаж-уровень возвышался над первым еще на два с небольшим метра.

Танк ринулся с трапа, словно гончая, взявшая след.

— Пошли, ребята! — бодро сказал Ревеню, первый в левом ряду высаживающихся. — Зададим чужим жару!

Первым справа, как уже успело сложиться, шел Мбида. Оперативники рассыпались; Белов и Чонгради двинулись прямо, за тарелку; Ревеню и тройка с шокерами — налево, вдоль лицевого борта; танк, Мбида, Дориго и Миллс вытянулись в цепь и начали тралить холмистую, поросшую кустарником местность.

— Вижу входной люк, — сообщил все успевающий МакМаннаман. — Правильно идете, он в среднем луче.

— Видим, не слепые, — проворчал Завадски.

В тот же миг Ревеню выстрелил в мелькнувшую за кораблем тень.

— Дьявол! — воскликнул он удивленно. — Это не сектоид! И не человекозмея!

Слева от них тоже поднялась пальба. Пир обернулся и увидел на склоне холма у самой границы поля высокую, метра под два, фигуру, закутанную в фиолетовый плащ. Слабый ветерок, которому, кстати сказать, колпак защитного поля совсем не был помехой, еле заметно шевелил полы плаща. И еще Пиру показалось, что у фигуры нет ног. По крайней мере фигура не касается земли.

Мбида тщетно пытался снять чужака со «Шкара», взрывы вязли в тумане поля, а прямо в фигуру с такого угла попасть было сложно. Впрочем, Келлер попал, и довольно быстро. Не то со второго выстрела, не то с третьего.

— Есть! — воодушевленно сообщил он. — Двинули дальше!

Ревеню проскочил мимо люка, Пир, Завадски и Ивасаки

остановились перед светлым овалом.

— Готовы? — спросил Пир, глядя на товарищей. Оба коротко кивнули. И, приказав люку уйти вниз, они рванулись в чужой корабль. Внешний люк открывался в небольшой тамбур, совершенно пустой. Знакомая двустворчатая дверь виднелась в центре противоположной стены. До нее было метра четыре. Перед дверью троица вновь на миг замерла.

«Хорошо бы сразу за дверью стоял чужак, — подумал Пир и вздохнул. — Я б его тут же шокером…»

Тяжелый стержень разрядника фирмы «Стан Род» он держал в левой руке. В следующий миг дверь стала открываться, и в щели мелькнул фиолетовый плащ. Пир машинально пальнул из винтовки, одной рукой, начисто забыв о шокере. Чужак взвыл и упал. Изнутри тарелки выстрелили по входу, но импульс пришелся в стену, и Пир дал еще одну очередь. Второй чужак у низкого продолговатого стола в центре отсека беззвучно свалился на столешницу. Плазменная винтовка грохнула о плиты пола. В следующую секунду Пир оказался внутри отсека. Рядом, будто по волшебству, возникли Ник и Ооно. В отсеке пахло почему-то медикаментами. Правая стена отсутствовала. Точнее, от нее мало что осталось. За неровной зубчатой кромкой открывалось облако дыма, а в дыму смутно маячили останки силовой установки. Рядом валялся обладатель фиолетового плаща, видимо, почивший в бозе при взрыве.

«Хорошо их конусы бухают, — подумал Пир, приподняв брови. — То-то наши пилоты тарелки вражеские по сантиметрам изучают. Запомнят, где силовики крепятся, и давай туда ракетами долбить. Авось и взорвется что-нибудь…»

Ивасаки и Пир сунулись в дым. Дальняя стена центрального отсека уцелела; Пир свернул налево и оказался в просторном коридоре. По правую руку, у внешней стены, из пола поднималось несколько кресел, рядом с каждым загадочно перемигивались огоньки на крохотных пультах.

Завадски пошел через дверь центрального отсека и вскоре присоединился к товарищам.

— Эй, Пир, а тот рогатый на столе жив, похоже! — сказал он радостно. — Дышит, зараза! Ты куда ему попал?

— Не помню, — ответил Пир и оглянулся. Вовремя: обладатель фиолетового плаща очнулся, выглянул из двери и тотчас спрятался.

— Вот я его! — ощерился Пир, поднимая шокер. — Не ждите!

Фиолетовый и правда ожил. Винтовку свою он почему-то не поднял сразу, а теперь не успел. Пир настиг его слева от того же стола и ткнул стержнем разрядника. Треснула желтоватая молния, в отсеке вместо медикаментов запахло озоном, и чужак свалился на пол. Теперь Пир хорошенько его рассмотрел.

У него и вправду не было ног. Торс рос из тускло-серого металлического шара; мощные, как у рестлера-профессионала, ручищи выглядывали из-под плаща. Скуластое лицо казалось свирепым, возможно, из-за коротких толстых рожек, выгнутых не вверх, а вниз, к скулам. Фиолетовый плащ плотно держался на плечах, не позволяя разглядеть тело поподробнее. Каким образом чужак передвигался на своем шаре, Пир так и не понял.

Снаружи Клод Ревеню быстро вычислил третьего чужака из охранения в гуще молодых елочек. Первый выстрел ушел мимо, и чужак неожиданно взмыл, спрятавшись меж густых крон деревьев постарше.

— Ни хрена себе! — изумился француз. — Ребята, осторожнее, они летают!

Ревеню прислонился к шершавому смолистому стволу и довольно быстро вычислил летуна среди еловых лап. Очередь, и тот рухнул, ломая ветки.

— Мой готов! — сообщил Клод.

— А наш еще нет, — буркнул Мбида, стреляя.

Танк навел камерунца, Дориго и Келлера еще на одного чужака в дальнем от «Рейнджера» уголке маленького парка под защитным колпаком. Чужак прятался среди стволов, потом нырнул в лощину меж двух крутобоких холмиков и оттуда остервенело отстреливался. Танк вертелся на пятачке перед лощиной, потом вдруг перестал шевелить башней и откатился в сторону — чужак в плаще умудрился в него попасть.

— Ну, козел! — возмущенно выдохнул МакМаннаман. — Башню заклинило!

Мбида, чертыхаясь, всадил в черный зев лощины несколько взрывных, грохот стоял, как на полигоне. Продолжая чертыхаться, перезарядил «Шкар». А Келлер, взобравшись по едва ли не отвесному склону, вдруг разглядел в полутьме дурацкий фиолетовый плащ. Долго стрелять ему не пришлось.

Чонгради и Белов обежали абдуктор вокруг; в той стороне ни одного летуна не оказалось ни у земли, ни в небе.

— Костя, дуй в корабль, покараулишь сонненького! — попросил Пир, которому не терпелось догнать Ивасаки и Завадски.

— Иду, Пир, — тотчас отозвался Белов. Запел отворяемый люк.

Если Пир правильно понимал, коридор с креслами в конце концов должен был еще раз свернуть налево. Так и оказалось. Пир добежал до поворота; за ним обнаружился совершенно целый конус силовой установки с радостно пульсирующим стержнем. А это значило, что научники к вящей радости выковыряют из конуса некоторое количество своего драгоценного "Элериума-115". В тупике светился красноватый столб света над единственной красноватой же плитой в полу; рядом нерешительно топтались Ивасаки и Ник.

Пир приблизился.

— Если я не ошибаюсь, это лифт, — обронил японец задумчиво. — Но как им пользоваться? Как дверью, мысленно?

По-английски Ивасаки говорил медленно, с видимым тщанием выговаривая каждое слово.

— Попробуй, — почему-то шепотом сказал Завадски и пожал плечами. — Что мы теряем?

Ивасаки встал в столб света и вдруг его плавно подбросило вверх и втянуло в точно такой же красноватый квадрат на потолке. Сверху донеслись выстрелы, и Завадски, чертыхнувшись, тоже встал в столб света и тоже вознесся горе. Пир прислушался: выстрелы прозвучали только из лазерника.

Ивасаки, поднявшись на второй уровень, сразу же увидел метрах в пяти от себя чужака и, не мешкая, выстрелил. На втором этаже, похоже, находился единственный отсек в центре, а опоясывал его узкий коридор. Ивасаки, держа наготове лазерник и шокер, пошел в ту сторону, где валялся убитый летун, с облегчением обнаружив за плечом Завадски. Поднявшийся третьим Пир пошел в другую сторону. Пир быстро уперся в тупик.

А Ивасаки и Ник обогнули отсек, и по диагонали от лифта за очередным изгибом коридора японец разглядел стоящего боком чужака. Точнее, не стоящего, а висящего. Не касаясь пола своим странным, заменяющим ноги, шаром. Ивасаки на миг замер, вжавшись спиной в стену, а потом прыгнул вперед, вытянув шокер. Треснуло, запахло озоном, и летун молча растекся по полу.

Тотчас дверь центрального отсека приоткрылась на полсекунды, и плечо Ивасаки вдруг взорвалось оглушающей болью. Он выругался по-японски и упал на одно колено. Завадски мгновенно оттащил раненого в сторону и отстегнул с пояса чудо-аптечку. Анализатор зажужжал, потом аптечка вколола японцу обезболивающее, стимулятор и биораствор. Боль отступила. А Завадски, оставив аптечку напарнику, вновь вернулся к двери и открыл ее мысленным усилием, отбил плюнувший зеленым ствол плазменника своей винтовкой и ткнул фиолетового «Стан Родом». Озоном запахло еще сильнее.

Теперь Завадски готов был упасть на квадратные плиты пола и стрелять, стрелять, стрелять…

Но в рубке больше никого не было. Семеро пришельцев были мертвы, а трое — целых трое! — оглушены и вполне готовы к упаковке в серебристые транспортные коконы научников.

— Ты как, дружище? — спросил Ник японца, поднимаясь с пола.

— Жив. Не совсем цел, но жив, — отозвался тот. Лицо Ивасаки было бледным, как свет в рубке абдуктора.

Ник помог ему подняться. Навстречу выскочил Пир, и на лице его цвела досада.

— Ну? — спросил он нетерпеливо.

— Двое, — довольно сказал Ник. — Оба живы, там валяются. Правда, Ооно ранили…

Пир вздохнул.

— А я никого не встретил.

Они пошли к лифту, придерживая ослабевшего японца.

— Ребята, заберите языков, пожалуйста, — попросил Ник, устало шевеля губами перед микрофоном шлема. Только сейчас он понял, что действительно смертельно устал.

«Долетим до базы — тут же позвоню бабушке», — подумал он решительно.

Перед лифтом внизу они столкнулись с Адамом Дориго, венгром Чонгради и Везунчиком Ревеню.

— Где ваши пленные? — весело спросил француз.

— Там, — ответил Ивасаки. — Наверху. Найдете. Только ближний мертв. Вот вам шокер, если что, а ружья мы у них разрядили.

С таким уловом возвращаться на базу было совсем не стыдно. Упакованных в коконы пленных тут же увезли на высоких серебристых тележках. Раненого Ивасаки загнали в медицинский блок, несмотря на вялые его протесты.

Когда Пир выполз из душа и обессиленно повалился на койку, позвонил Валерка Смолянинов.

— Эй, Пир, знаешь, кого вы отловили? — весело спросил он.

— Безногих инопланетян, — отозвался Пир. — Отстань, я отдыхаю.

— Точно. И не солдат, заметь! Навигатора, медика и родового лидера. Кажется, он у них вроде замполита.

Пир, не шевелясь, спросил:

— Ты-то откуда знаешь? Двух часов еще не прошло, неужели раскололи?

— Ван Торенс сказал, — пожал плечами Валерка. — Ладно, отдыхай.

Он отключился.

— Вот спасибо! — проворчал Пир и сам не заметил, как заснул.

Глава 7. Март — май 1999

После второго террора пришельцы почему-то притихли. То ли икскомовцы наступили им на любимую мозоль, то ли просто инопланетяне зализывали раны. Доселе безнаказанные их набеги вдруг оказались не таким уж безопасным делом — земляне учились защищаться и порой переходили в наступление. Небольшие тарелки, сбиваемые в самых разных уголках планеты, захватывались без людских жертв. Пир уже перестал считать миссии — счет перевалил за второй десяток. Кроме операции по захвату абдуктора, оперативники по-прежнему сталкивались лишь с сектоидами и реже — с человекозмеями, но научники, усердно вытягивающие информацию из пленных инопланетян, сказали, что помимо трех рас, с которыми уже встречались икскомовцы, в экспансии чужаков на Землю участвуют еще несколько. Так что нужно быть готовыми к столкновению с самыми разными созданиями. Изучили флоатеров как биологический вид. Если разобраться, то эти чужаки были больше чем наполовину машинами. Масса кибернетических внедрений и сращиваний искусственных элементов с живыми тканями делали их очень опасными противниками. Тот самый непонятный шар, на который опиралось тело флоатера, был ни много ни мало миниатюрной антигравитационной установкой. Именно благодаря этой установке флоатеры совершенно свободно летали. С человекозмеями оказалось сложнее — их тела сильно повреждались выстрелами из лазерного оружия и научники жаждали получить живого инопланетянина. Сильно жаждали.

В начале апреля завершились работы по проекту «Скорлупа» и на базу доставили десяток защитных костюмов. Теперь даже выстрел из плазменного оружия не означал обязательной смерти оперативника: примерно в половине случаев костюмы спасали жизнь.

Двенадцатого апреля вернулся из парижской клиники Ооно Ивасаки, врачи постарались, и он явился на базу свежий и здоровый, как раз к получению лейтенантского чина. Лейтенанта дали также Пиру и Завадски; Везунчик Ревеню и Мбида давно уже ходили в сержантах. Научники докапывались до все новых и новых тайн инопланетного оружия и техники. Поняли, почему поначалу не стреляли в руках икскомовцев плазменные пистолеты и ружья — тонкий механизм настройки на нервную систему стреляющего сперва нужно было запустить. Во всяком случае, теперь, после таинственных манипуляций нейротехников, любой оперативник мог подобрать в бою ту же серебристую плазменную винтовку и стрелять, пока не опустошится обойма. Правда, пока нейротехники еще не раскодировали разрешающую команду на смену обоймы, но обещали это сделать еще весной. Сейчас они корпели над тяжелым плазменным ружьем, установкой чудовищной мощности и убойной силы, пробивающей даже новую «Скорлупу» практически всегда.

Еще одна тайна, разгаданная учеными, тотчас была взята на вооружение икскомовцами. Тот самый тусклый шар, захваченный впервые еще в самой первой миссии. Тот, который считали средством коммуникации чужаков. В общем, оказалось и так, и не так. Шар этот при правильном обращении позволял считывать информацию прямо из мозга живых существ. Он не умел читать мысли в обычном понимании, это был скорее пси-сканер. Оперативники быстро научились им пользоваться и определять кто перед ними находится — солдат-сектоид, инженер, навигатор, лидер, медик… Захват живых пришельцев сильно упростился, но поймать живого сектоида долго не удавалось, в конце концов все равно приходилось его убивать, потому что жизнь кого-нибудь из икскомовцев оказывалась под угрозой.

Проект разворачивался все шире, финансирование возросло, набирался новый штат ученых, закладывались новые лаборатории. Стали поговаривать о третьей базе, в Африке, уж слишком часто засекались вражеские корабли над Сахарой и джунглями.

А чуть позже, в начале мая, стало известно, что правительство ЮАР заключило некий негласный договор с представителями инопланетян. Едва не разгорелся крупный международный скандал, помешал этому только рассказ одного из охотников, кочующих по территории Мозамбика. По всей видимости, он набрел на базу пришельцев совершенно случайно. Не раз наблюдал взлетающие и садящиеся корабли, несколько раз натыкался на снующих в окрестностях базы «серых людишек с большими головами». В описании нетрудно было узнать сектоидов.

ООН урезала финансирование за апрель: слухи о базе чужаков дошли и до Женевы. Ничего не оставалось, как пытаться уничтожить ее. Тем более что несколько абдукторов прошли в разные дни над Европой, и ни разу перехватчики не смогли их догнать. А значит, исчезали люди. И икскомовцы не сумели этому помешать.

Пятого мая «Рейнджер-Европа» взял курс на Юго-Восточную Африку. Десятка икскомовцев самого боевого состава была настроена более чем решительно. Уверенности каждому добавляла тяжесть темно-серой «Скорлупы» на плечах.

Пир почти всю дорогу бессовестно проспал, потому что летели долго; лишь когда на экране появился ван Торенс, Завадски Пира растолкал.

— Очнись, Пир! Проспишь все на свете.

Лихачев через силу открыл глаза.

— Полчаса до высадки, — добавил Ник. — Разминай мозги.

— Что мозги. — Пир потянулся. — Я стреляю не мозгами.

Завадски усмехнулся:

— Тогда разминай то, чем стреляешь.

— Привет, ребята! — Ван Торенс сегодня был озабочен больше обычного. — Как настроение?

— Замечательно, — уверил его Везунчик Ревеню. — Вынесем сегодня всех в лучшем виде. Что скажешь? Сколько головастиков окажется на базе?

— По предварительным прикидкам — десятка два. Включая кибердиски. Ник, Пир и Ивасаки, как всегда, идут с шокерами. Авось кого-нибудь возьмете… Кстати, хорошо бы лидера или коммандера — они обязательно будут на базе. Видите вот этот знак?

Ван Торенс показал начертанный на куске ватмана символ, отдаленно напоминающий адидасовский трилистник.

— Вы найдете его на стене шлюза, ведущего в командный центр. А вот это знак медицинских служб; это — технических… Запоминайте, чтобы ориентироваться там, на базе.

— У меня вопрос! — МакМаннаман с надеждой поднял руку. — Мой танк сможет передвигаться по базе? Не застрянет?

Ван Торенс кивнул:

— Мы обсуждали этот вопрос. Да, с большим процентом вероятности танк способен проникнуть на базу и передвигаться там без особых проблем. У сектоидов ведь есть кибердиски, а они практически такие же большие, как наш танк. Как-то же они должны маневрировать там, у себя. Верно?

МакМаннаман удовлетворенно хмыкнул.

— О'кей. Лишь бы мой пульт пробился вниз, под землю…

— Пир, Ник, Ооно… Научники воют и требуют живого сектоида. В общем, Батт говорил, что если и на этот раз не привезем, будут трудности с ооновцами. Чего-то они кочевряжатся, грозятся урезать бюджет. Нужны новые артефакты. И особенно — чужаки, живые чужаки. Техники, врачи, офицеры, навигаторы. Постарайтесь там…

— Ладно, постараемся, — вздохнул Завадски. — Моя бабушка…

Он не успел договорить, из кабины выглянул растрепанный Валерка.

— Эй, держитесь! Нас пытаются сбить.

«Рейнджер» основательно тряхнуло, забросив Валерку назад, в кабину.

— Стреляют, гады! — Мбида покачал курчавой головой и заботливо поправил покосившийся в зажимах «Шкар».

Вылетевшие вдогонку «Интерсепторы» устроили над оборонительными заслонами сектоидов воздушную карусель. «Рейнджер» тряхнуло еще раз, и он стал стремительно снижаться.

— Готовность! — предупредил первый пилот. — Сейчас буду высаживать! Касания грунта не будет, прыгнете навзвис. Осторожно, турбины работают в посадочном режиме, не забывайте, а то собьет струями.

— Йе-эп! — Ревеню щелкнул губами. — Помним, Джонатан, не волнуйся.

Десантный люк с лязгом отворился, впуская в «Рейнджер» теплый африканский воздух. МакМаннаман вцепился в свой неразлучный пульт и танк, протарахтев гусеницами по железному днищу десантного отсека, вывалился наружу.

— Начали! — объявил Ревеню и, глянув вниз, ринулся навстречу ветру. За ним отправился Мбида, потом Ивасаки, потом Завадски…

Следующим шел Пир. До земли было метров пять с небольшим. Он прыгнул в овальный провал люка, почувствовав кожей перегретый воздух, тянущий от турбин. Земля упруго толкнулась в ступни.

Оставшиеся — Дориго, Чонгради, Миллс, Келлер и Белов — вывалились следом за Пиром. «Рейнджер» тотчас величаво взмыл, урча турбинами на басах.

Икскомовцы оказались на круглой поляне, поляну со всех сторон окружали ядовито-зеленые джунгли. О том, что под землей здесь кроется вражеская база, напоминала лишь свеча белесого дыма, поднимающаяся в небо из места, куда свалилась сбитая «Интерсепторами» тарелка внешнего охранения, да небольшая пирамидка, маскирующая входной шлюз. Рассыпавшись цепью, оперативники направились к ней, по очереди совершая короткие перебежки и прячась за малейшими неровностями почвы.

Они успели покрыть половину расстояния до шлюза, когда из него очень быстро и очень неожиданно вырвался сероватый блин кибердиска. Синие молнии под днищем выглядели совсем бледными в свете дня. Пир сразу же залег, потому что плазменная пушка вражеского робота пробивала «Скорлупу» почти наверняка. Трижды грохнул «Шкар», но броня кибердиска выдержала. Мбида выругался, падая в чахлые кустики. Ответный огонь робота не замедлил прижать к земле почти всех.

Чонгради, улучив момент, вскинул ракетницу и шарахнул тяжелой. Попал: кибердиск окутался черно-оранжевой вспышкой и оглушительно взорвался, выбросив клуб черного, как гуталин, дыма.

— Горишь, бубновый! — радостно крикнул венгр, почему-то по-русски, и подмигнул соседу, Косте Белову.

Тот встал.

— Горит, сволочь! — подтвердил он.

В башенке-пирамидке обнаружился мертвый сектоид с тяжелым плазменным ружьем. Наверное, его убило взрывом кибердиска. Еще в башенке обнаружился красный квадрат гравитационного лифта, точно такой же, как в абдукторе флоатеров, только побольше в поперечнике.

— Иду вниз! — объявил Ревеню и исчез из башенки. Следом отправились подоспевшие Миллс и Мбида.

Когда Пир спустился на нижний уровень базы, ему показалось, что он попал на огромную вражью тарелку — такие же стены, такой же псевдочешуйчатый пол, тот же синеватый, кажущийся неживым свет. Лифт опустил их в совершенно пустой квадратный отсек. Во всех четырех стенах виднелись широкие арки-тоннели, танк проходил в них с огромным запасом, МакМаннаман волновался совершенно зря.

— Цель! — выкрикнул Мбида азартно. Он был левее Пира. В тот же миг бухнула тяжелая плазма, и камерунец, захрипев, осел на пол. Пробитая «Скорлупа» задымилась и вспыхнула. Мбида умер секундой раньше.

Сразу несколько лазерников икс-команды ответили на выстрел, и в соседнем отсеке закричал умирающий сектоид. Келлер сунулся туда, осматриваясь на ходу. В отсеке было полно вертикально стоящих контейнеров, наполненных полупрозрачной жидкостью вроде формалина. Внутри что-то смутно шевелилось. В самом центре отсека виднелась квадратная отгороженная комнатка, совсем небольшая. Дверь-бабочка ненадолго отворилась, показался сектоид; увидел людей, выстрелил, и дверь тут же закрылась. Келлер, прячась за контейнерами, подобрался поближе к входу. Во второй вход уже проник Ооно Ивасаки. Он сразу увидел в дальнем правом углу кибердиск, шныряющий между двух проходов. Прижавшись к стене, Ивасаки выстрелил, и кибердиск тотчас развернулся, готовый ответить. Японец убрался назад, и плазменные импульсы с шипением вгрызлись в стену, где он только что стоял.

Пир и Завадски пошли в другую сторону, шаги гулко отдавались в пустых коридорах.

— Эй, Верни! — позвал Келлера Белов, манипулировавший с шаром-сканером. — Тот сектоид за дверью — просто солдат. Можешь его грохнуть.

— Понял, — отозвался немец и юркнул к ближней полупрозрачной колонне. От кибердиска его закрывала та самая квадратная комнатка, где прятался сектоид-солдат. Вскоре тот снова выглянул, и Келлер спокойно выстрелил ему в голову. Сектоид с криком упал у распахнутых дверей. В отсек просочились уже и Ревеню с Миллсом, и Чонгради с ракетницей наготове. Венгр явно подбирался к кибердиску. Адам Дориго, с самого начала ушедший в сторону от остальных, пробирался полутемным коридорчиком с вереницей дверей с одной стороны — слева. Комнаты были большей частью пусты, но в некоторых краснели светящиеся столбы малых лифтов. Иногда в комнатах встречались узкие, похожие на бойницы, окошки. Именно в такое окошко Дориго увидел спустившегося сектоида с плазменной винтовкой. Стрелять Адаму было неудобно, но зато в этого чужака запросто мог попасть Вернер Келлер, если бы взглянул налево, в ближний угол большого отсека с колоннами-контейнерами. Дориго тут же отдал ему цель, и Келлер не сплоховал — немец всегда был стрелком из лучших. Потом Келлер прокрался вдоль стены, ткнул мертвого врага носком ботинка и подобрал плазменную винтовку, которая была помощнее лазерной. Рукоятка легла в ладонь на удивление ладно, пальцы коснулись шероховатых кодовых нейродатчиков, и винтовка тихо пискнула, признавая нового хозяина. Крохотный зеленый глазок готовности к выстрелу вспыхнул у серебристого затвора.

Завадски и Пир добежали почти до глухой стены, до границы базы, и тут в сознание Пира ворвалось нечто ужасное, сминая волю и вселяя безотчетный страх. Пир мгновенно взмок, понимая, что больше не принадлежит себе. Сознание съежилось в крохотный комок, беспомощный и жалкий, а тело, отданное на откуп животным инстинктам, стало действовать само по себе. Пир выронил оружие, развернулся и побежал прочь, назад, к лифту наверх, в шлюз-башенку. Завадски с удивлением провел его взглядом и выглянул в поперечный коридор. В зале у зеленоватой колонны с чем-то живым стоял сектоид и пристально глядел на Ника. От его взгляда мурашки прогулялись по спине, но Ник нашел в себе силы выстрелить. Он промахнулся, потому что предательски задрожали руки.

— Shit! — выругался австралиец, вытирая холодный пот. Никогда раньше он не помнил такого ледяного сквозняка.

Тем временем Ревеню и Ивасаки, зажавшие кибердиск перекрестным огнем, всадили счастливый импульс, чуть раньше, чем Чонгради подобрался со своей ракетницей. Кибердиск бабахнул, разворотив половину дальней стены отсека. Ивасаки направился туда, чихая от едкого дыма.

В тот же миг сзади по нему выстрелили. Из лазерной винтовки. Японец с недоумением обернулся — стрелял Артур Миллс из центра отсека. Взгляд у него был совершенно стеклянный и ничего не выражающий.

Ивасаки нырнул за угол, размышляя, кто сошел с ума — он или Миллс.

Ревеню с венгром засекли еще один кибердиск, в глубине прохода, где только что взорвался предыдущий. Сзади к ним подтягивался Келлер с серебристым ружьем наперевес.

— Миллс спятил, — сообщил венгр, тяжело дыша: ракетница была вполне увесистой, а он бегал с ней почти четверть часа. — По Ивасаки стрелять начал.

— С Пиром тоже что-то не в порядке, — тут же отозвался Завадски. — Он бросил ружье и убежал.

— Дьявольщина! — процедил Ревеню. — Наверное, это какой-то чертов гипноз.

— Что делаем? — спросил, прислушиваясь, Дориго. Он шастал по закрытым комнатам и отсекам, поднимаясь на второй уровень везде, где находил лифты. Одного сектоида он уже уложил.

— Констан, что скажешь? — Ревеню позвал Белова.

— Ничего, — отозвался тот. — Я не могу их просканировать. Что-то мешает.

— Все не так, — буркнул Ревеню Везунчик. — Вот невезуха!

Он явно не любил, когда его прозвище не оправдывалось.

Ивасаки осторожно выглянул из-за колонны. Миллс, тяжело дыша, сидел у лицевой стены отсека. Ружье валялось у его ног; выглядел он неважно. Подавленным он выглядел.

— Хрен с ним. Не стрелять же в него? Пошли, но спины берегите, — решил француз.

Ревеню двинулся к проходу; кибердиск, похоже, оттянулся в глубь внутреннего коридора. Чонгради прошел чуть дальше, в следующий небольшой отсек, чтобы зайти кибердиску с фланга. Как он заметил сектоида — венгр и сам не понял. Красный предупреждающий огонек в визоре шлема почему-то не загорелся. Идущий следом Келлер выстрелил, Чонгради непроизвольно вздрогнул, потому что привык плазменные импульсы связывать с чужаками, а не со своими.

Сектоид упал как подкошенный, издав знакомый хрипловатый предсмертный стон. Из рук его вывалилось незнакомое оружие — коричневый шар с коническим раструбом на зеленоватой рукоятке. С плазменными ружьями оно не имело ничего общего, это была совершенно новая установка.

— А, головогрудь! — выругался венгр. — У тебя цель проявилась?

— Да, как обычно, — отозвался Келлер. — А что?

— А у меня — нет. Шлем барахлит, наверное.

— Гут, Дьюла. — Немец поднял указательный палец. — Я тебе голосом скажу в случае чего.

В коридоре снова бабахнуло. Это Везунчик разобрался с кибердиском.

— Ты глянь! — завистливо сказал Чонгради. — Зачем я только эту дуру с собой таскаю? — Он потряс тяжеленной ракетницей. — Все Клод да Клод…

— Вижу эмблему командного пункта, — обычным ледяным голосом сообщил Ивасаки. — Пир, Завадски, вы где? Языка брать будем?

Неожиданно на связи объявился Пир:

— Я далеко, у самого входа. Ребята, у меня с башкой не все в порядке. Ни хрена не помню. И ружье где-то выронил, тоже не помню где.

— Ладно, Пир, сиди, где сидишь, не дергайся, — посоветовал ему Ревеню. — Потом, все потом.

— Я уже рядом, Ооно, зайду с дальней стены, — объявился и Завадски.

— Понял, начали.

— Миллс, ты слышишь меня? — решил на всякий случай проверить второго спятившего оперативника Ревеню.

— Слышу, — тихо отозвался американец. — Я в большом зале с чучелами. Что происходит?

— Сиди, не дергайся, — велел ему Ревеню. — Мы тебя подберем.

— Хорошо… — Голос Миллса был какой-то потусторонний, неживой.

— Дориго, ты где? — Продолжал перекличку француз.

— Второй уровень, иду на командный. У меня порядок.

— Чонгради?

— Мы здесь, с Келлером.

— Ага, вижу. Хорошо. Белов?

— Здесь, во внешнем коридоре. Я…

Проклятия потонули в грохоте выстрела. Закричал сектоид.

— Ну, тля, ну, урод! — В голосе Белова звенела злость. — В окно хотел застрелить, скотина! Ребята, осторожнее, они в окошки палят!

Ивасаки и Ревеню скользнули в проем шлюза и двинулись по дальнему рукаву; Завадски и Келлер — по ближнему. Белов увидел их и приветственно махнул рукой.

Вместо ответа Келлер выстрелил, и за стеной, невидимый Белову, взвыл чужак.

— Ну, тля… — опять выругался тот.

В следующую секунду Дьюла Чонгради выронил ракетницу и, объятый неожиданно свалившимся страхом, резво побежал в полутемный коридор. Крик его отозвался в шлемах остальных икскомовцев.

— Что такое? — спросил Ревеню.

— Теперь Чонгради спятил, — сказал Адам Дориго. — Я его вижу.

Завадски, Ивасаки и Келлер подоспели к приоткрытому шлюзу. Первым — Ивасаки. Он увидел внутри командного сразу двух сектоидов, у самого входа. Один держал в руках плазменную винтовку, у второго она валялась под ногами. И он решил достать шокером вооруженного. Тенью японец метнулся в проем, но сектоид оказался быстрее. Ивасаки встретил грудью плазменный импульс и упал, чувствуя, как внутри все исходит нестерпимой болью. Келлер тотчас выстрелил в ответ; чужаку с винтовкой разорвало горло. Он даже закричать не смог, опрокинулся на спину, заливая пол зеленым. Второго сектоида с ходу угостил шокером Завадски. Удачно, головастик дернулся и упал.

В тот же миг в коридоре дико, совершенно не по-человечески закричал Клод Ревеню и принялся свирепо палить из лазерки. В стены, в пол, в потолок, без всякой системы и смысла.

Завадски и Келлер на миг замерли. В командном было пусто, но какое-то помещение еще располагалось наверху, потому что посреди пустой комнаты виднелся толстый столб большого лифта.

«Наверх!» — жестом показал Келлер.

«Готов!» — Завадски в одной руке сжал шокер, во второй — лазерное ружье.

Лифт вознес их одновременно. Завадски нос к носу столкнулся с головастиком, ему даже не пришлось вытягивать шокер, сектоид сам на него напоролся и, смешно хрюкнув, упал на спину, закатив раскосые глаза. Второй успел выстрелить, импульс по касательной чиркнул по «Скорлупе» Келлера. «Скорлупа» выдержала, а второй попытки немец врагу не предоставил. Серебристая трофейная винтовка спела чужаку предсмертную песню. Келлер упал и Перекатился, шаря стволом по верхнему отсеку. Завадски упал под круглый стол, торчащий из пола у самого лифта на манер диковинного гриба. Но больше в этой комнате живых сектоидов не оказалось. Если не считать парализованного Завадски.

Последнего чужака спустя десяток минут выследил Дориго на втором этаже. В узком длинном помещении среди стоящих торчком красных эллипсоидов, к которым подходило по три растущих из пола синих трубы. Чужак, видно, был инженером, потому что из оружия при нем нашелся только плазменный пистолет, зато в маленькой пластиковой сумочке Дориго увидел целый комплект разнообразных инструментов, более всего похожих на помесь гаечных ключей со скальпелем, плюс что-то электронное внутри. Инструменты Адам подобрал и бросил в заплечный мешок — на радость научникам.

Оперативники еще с час обшаривали каждый сантиметр базы, каждый освещенный отсек, пустой или уставленный непонятными предметами: либо уже виденными ранее полупрозрачными контейнерами с живыми экспонатами, либо установками загадочными и непонятными с виду; темные квадратные залы с кустами синеватых растений и лабиринтами ломаных стен, затененные залы со светящимся красноватым полом… Случаи внезапного помешательства у Пира, Миллса, Чонгради и Ревеню прекратились. Потом, когда убедились, что база пуста, спустилась экспертная группа с рабочими, эти принялись демонтировать и подбирать все, что выглядело интересным и многообещающим. Трупы Мбиды и Ивасаки унесли наверх сразу же; Миллсом занялись психологи, остальные слонялись по базе на случай, если из какого-нибудь незамеченного ранее тайника выползет ничего не подозревающий чужак и устроит пальбу. Двоих пленных сектоидов сразу увезли на вертолете — к слову, это оказались инженер и коммандер, военный лидер инопланетян.

На базе возились до темноты, а покидали ее в перекрестном свете прожекторов. Стая транспортных вертолетов, истребители сопровождения, вызванные «Интерсепторы» и «Скайрейнджер» с икс-командой взмыли в прожаренное за день африканское небо. У захваченной вражеской базы остались только саперы. Впрочем, скоро и их вертолет ушел в небо, а далекий подземный гул на мгновение потряс джунгли.

Логово сектоидов в Мозамбике перестало существовать.

Глава 8. Май — июнь 1999

Удачное нападение на вражескую базу сильно подстегнуло научников проекта «X-com defence». Практически сразу же выяснилось, что сектоиды — раса, обладающая очень мощными псионическими способностями. Странное поведение некоторых оперативников на последней миссии сначала объяснили результатом действия гипотетического психотронного оружия, на деле же оказалось, что этим оружием был развитый мозг «головастиков». Они были в состоянии ввергать противника в панику и даже брать под контроль, как это случилось с Миллсом. Психотронщики взвыли от зависти, тут же в Европе была отстроена еще одна лаборатория, понаехало светил нейрофизиологии, а шеф научного отдела туманно пообещал, что вскорости и оперативники икс-команды будут в состоянии захватывать контроль над разумом и моторными функциями пришельцев. Батт выслушал это сообщение молча; впрочем, удивляться за последнее время он разучился. Биологи и ксенологи яростно спорили о целях пребывания сектоидов и других инопланетян на Земле. Организмы чужаков хранили следы глубочайших генетических изменений, возможно, они искали на Земле свежий генетический материал для дальнейшего совершенствования своего общества, похожего на огромный рой.

Май прошел в общем спокойно. С уничтожением вражеской базы активность пришельцев заметно упала, а сектоиды словно затаились. Зато чаще стали встречаться флоатеры и человекозмеи. Было сбито несколько малых тарелок, на одну миссию, Пир слышал, вылетал «Скайрейнджер» с американской базы. Паллистер, Олаэча и Бейли увеличили свой личный счет убитых врагов, а заодно на деле познакомились с флоатерами.

Семнадцатого мая спецы из оружейной лаборатории торжественно принесли в тренажерную три тяжелых плазменных ружья. На базе их последнее время называли «хэви плазма». Метод нейрокодировки был изучен целиком, все коды опознаны и разбиты по группам в соответствии с индивидуальными данными каждого икскомовца. Всем отсканили личный код и ввели в рабочие боекомплекты. Отныне плазменное оружие оказывалось в полной власти оперативников, можно было его подбирать, бросать, перезаряжать — словом, прежние ограничения отменялись.

Двадцать первого «Интерсепторы» долго гоняли над Приморьем абдуктор, но быстроходный корабль пришельцев легко уходил от преследования. Засекли даже место, где он садился, где-то в Якутии, но «Рейнджер» с Европейской базы просто не успел вовремя долететь. Абдуктор снялся и с чудовищной скоростью покинул пределы земной атмосферы. Пилоты завистливо скрежетали зубами, но что они могли поделать? Техника чужаков превосходила человеческую. Впрочем, эксперты из технических лабораторий заверяли, что вот-вот разберутся с навигационными системами чужаков, их силовой установкой и элериумом-115, который использовался в качестве топлива, начинки для инопланетного реактора. Еще эксперты обещали техническую революцию и, как всегда, рекомендовали подождать с месяц. А вот потом… Батт регулярно устраивал техникам шумные разносы, но помогало это слабо: те разводили руками и говорили, что и так почти не спят. Глядя на измятые физиономии научников, в это легко верилось.

Опять появлялись шишки из ООН, под конец месяца на базе поднялась суета, и тут из Лимы донесся вопль о помощи. Инопланетяне высадили очередную террор-группу. Флоатеры.

Икс-команда поднялась по сигналу «ALERT». Все уже стало привычным, десятка оперативников и дистанционщик, Стив МакМаннаман, за считанные минуты заняли места в брюхе десантного «Рейнджера». Вместо Артура Миллса, проходившего психологическое конденционирование, и погибших Мбиды и Ивасаки шли новички: итальянец Гаэтано Скаветти, взрывной, как Везувий; маленький немец Зигфрид Бергер и Фрэнк Тернер, раньше сотрудничавший с британской контрразведкой. Скаветти вместо Мбиды управлялся на тренировках со «Шкаром», и, надо сказать, не без успеха.

До Лимы было часов пять-шесть лету. Пир, пристроив в специально измененном захвате хэви плазму, дремал в ожидании рекомендаций экспертной группы, которые, как обычно, оглашал ван Торенс. Это была первая миссия, когда с самого начала вместо стандартных лазерных винтовок взяли две единицы оружия чужаков, на это решились Пир и Ревеню. Батт возражать не стал. Да и что он мог возразить? Некоторый запас плазменного оружия и обойм к нему всегда хранился на базе «Европа», хотя почти все, что захватывали в миссиях, впоследствии продавалось. Содержание двух баз обходилось в кругленькую сумму и приходилось торговать инопланетными диковинками.

Ван Торенс вышел на связь, когда «Рейнджер» несся над бескрайними амазонскими джунглями. Пир с товарищами тотчас пробудились от неглубокой путевой спячки.

Голландец выглядел достаточно веселым.

— Привет, головорезы! — поздоровался он и неожиданно помахал рукой, хотя раньше никогда так не делал. — Есть хорошие новости.

— Хорошие! — проворчал Ревеню. — Тут террор, а он о хороших новостях!

— Ввиду того, что сегодня — вечер тридцать первого мая, а значит, конец месяца и время подведения итогов, вам рекомендовано даже не пытаться брать пленных. Работайте на уничтожение, вынесите флоатеров, чтоб их коммандеры содрогнулись на центральной базе!

— Центральной базе? — удивился Завадски. — Впервые о такой слышу!

— А чего? — Пир зевнул, прикрываясь ладонью, и рассудительно ткнул в потолок указательным пальцем. — Должна же быть у них центральная база?

Ван Торенс часто закивал:

— Вот-вот. Коммандер сектоидов, которого взяли на мозамбикской базе, раскололся. Кажется, случайно, но он упомянул об общей большой станции в пределах Солнечной системы. Наши лингвисты и специалисты по дознанию крутят его и так, и эдак — молчит, зараза.

Ван Торенс кашлянул в кулак.

— То бишь о чем это я? Ага, о терроре. Шокеры даже не берите с собой, оставляйте в «Рейнджере». Вы окажетесь на месте несколько раньше, чем было рассчитано, ветер над Атлантикой помог. Поэтому появление в пределах колпака будет для флоатеров слегка неожиданным. Воспользуйтесь этим.

— Марк, а почему на террор идем мы, а не ребята с американской базы? Южная Америка, кажется, в их зоне, — спросил Завадски, прищурившись.

— Исключено, — ответил ван Торенс. — Их десятку еще не укомплектовали «Скорлупой». Куда их под плазму? Да и опыта у них маловато, разве что Паллистер, Олаэча и Бейли порох нюхали. Ну, Ален Эванс еще.

— Да чего ты, Ник? — Пир ткнул приятеля локтем. — Недоспал, что ли?

Завадски отмахнулся, что-то бормоча; Пир разобрал только слово «бабушка».

«Рейнджер» подбирался к высокогорью. Близилось время высадки.

— Кстати, техническая лаборатория приступила к разработке нового корабля. Пока — чистого истребителя, но вскоре сядут и за крафт-десантника.

— Знаем, — ответил Ревеню. — Думаешь, мы на базе только по мишеням палим, тренажеры мучаем да спим?

Ван Торенс хохотнул.

— Ладно, готовьтесь!

Завадски развел руками.

— Что тут готовиться?

Готовиться и впрямь было нечего. Пир опять задремал. В себя его привел гул посадочных турбин и ощущение проколотого колпака. Пир потянулся к хэви плазме и отщелкнул держатель.

Касание. Турбины утихают. С лязгом откидывается трап, в «Рейнджер» вливается поток свежего воздуха Анд и дневной свет. МакМаннаман склонился над пультом, танк оживает.

— Цели слева! — тут же огласил дистанционщик. Ревеню и Завадски одновременно соскочили с трапа. Совсем рядом с севшим «Рейнджером» висел над жиденькими кустиками флоатер. Позади него возвышались два здания; в проходе между ними прятался за телефонной будкой еще один; чуть дальше с голого места удирал третий. Все были вооружены тяжелой плазмой.

Висящий над кустами чужак успел выстрелить дважды, и танк, самая большая мишень, ткнулся в кусты и вдруг развалился на части. Его специально делали так, чтоб не взорвался в гуще оперативников.

Завадски, присев у шасси, занялся вражеским снайпером, Ревеню с леденящим душу спокойствием разнес сначала телефонную будку, благо импульс из хэви плазмы мало что оставлял от таких целей, потом накрыл ближнего флоатера и спустя миг — второго. Красные метки целеуказателей погасли в десяти шлемах одновременно. Летун на высоте с запозданием вскрикнул и спустя несколько секунд взорвался, хотя сначала просто осел на газон перед зданием. Наверное, выстрелом повредило антигравитационную установку. У левого дома обрушился угол, потом рухнули две стены. Потом над развалинами возникло облачко черного, как смола, дыма.

«Резина у него внутри, что ли?» — недоуменно-рассеянно подумал Завадски и ринулся из-под шасси в проход между зданиями следом за Ревеню, прижимаясь к стене. Проход был широкий.

Пир, Скаветти, Тернер и Бергер пошли цепью; позади севшего «Рейнджера» расстилалась ровная зеленая лужайка. За ней виднелся ровный асфальт шоссе, пустынного, а за шоссе сплошной стеной стояли дома.

Белов, Чонгради, Дориго и Келлер вытянулись во вторую цепь.

Пир, шедший первым слева, уложил вынырнувшего из-за угла на дорогу флоатера единственным выстрелом. Флоатеру оторвало голову. Пир глянул назад и сразу увидел мелькнувший за развалинами фиолетовый плащ. Тут же Пир выстрелил и попал очень удачно. Шар под флоатером взорвался в поперечном проходе. Ревеню и Завадски натолкнулись на плотную стену взрывной волны.

— Отлично, Пир! — прокомментировал Завадски. — Только в нас не попади.

— Ладно, — буркнул Пир и ушел вперед, оставляя в проходе товарищей. Туда же отправились Чонгради с ракетницей и Белов Костя. Остальные так же, цепью, бежали по лужайке.

Пир свернул налево, за здание, и двинулся параллельно шоссе. Впереди маячила будка регулировщика на широком перекрестке.

Скаветти первым отследил сразу двух флоатеров, за шоссе, у стены двухэтажного милого домика с римскими колоннами у портала. «Шкар» дал две очереди; чужаков разбросало взрывами, колонны сразу перестали казаться новенькими: их нещадно иссекли осколки, а у окон сизыми облаками закурился вонючий дым. На шум из соседних домов показалось еще трое летунов с плазменными ружьями, они пробовали стрелять, но плотный огонь икскомовцев смел их. Двое остались у обочины, один спрятался в дом. Скаветти еще разок пальнул из автопушки, стену домика как ножом срезало. В дыму заметалось два силуэта, Тернер, Бергер и Дориго уйти им не дали. Итого на шоссе и рядом положили шестерых. Если и остались еще чужаки под силовым колпаком, их должно быть немного.

Пир, проворно бежавший вдоль стены дома к перекрестку, не успел достичь угла: за поперечной дорогой из дома показался летун; чуть левее из-за фонтана выглянул еще один. Хэви плазма плюнула зеленым огнем, и тот, что за фонтаном, свалился в воду.

— Эх! — с досадой вздохнул Пир, пригибаясь. — Фонтан изуродовал!

Вода вытекала на асфальт сквозь широкий оплавленный пролом, сразу переставший дымить.

Секундой позже плазменный импульс угодил Пиру в левую руку. Его бросило на землю. «Скорлупа» в месте попадания потемнела и изогнулась.

Келлер, великолепный стрелок, помог Пиру: он снял флоатера с двух сотен метров, с лужайки. Потом сорвал с пояса аптечку и ринулся к Пиру.

Ревеню и Завадски напрасно прошли развалины и целые дома насквозь, Дьюла Чонгради зря выискивал цель для своей ракетницы, Дориго, Тернер, Скаветти и Бергер безуспешно шастали в домиках за шоссе: десант флоатеров был уничтожен в три приема, за каких-то десять минут. Кибердисков или других роботов икскомовцы не встретили. Пир уже уверился, что вот-вот подадут сигнал на эвакуацию, но тут из командного поступила странная команда: прекратить двигаться и ждать. Ждать в зоне террора, под колпаком, хотя всех чужаков уже убили. И все стали ждать. Пять минут, десять. Первым не выдержал Адам Дориго.

— Эй, Командный! Когда назад-то? — спросил он. — Долго еще тут торчать?

Ван Торенс откликнулся тотчас. Голос у него был словно бы виноватый — скорее всего голландец сам не понимал причин неожиданной задержки оперативников в зоне террора. Но приказ есть приказ, и он тоже вынужден был подчиняться, точно так же, как любой из икс-команды.

— Терпение, парни. Прогнозисты уловили какие-то расхождения со своими схемами. Скоро все прояснится — еще минут десять — двадцать, не больше.

Из-за туманной стены защитного поля доносилось басовитое урчание вертолетных двигателей. Запах гари и горячей пыли висел повсюду, забивая ноздри и горло. Пир недовольно поморщился, поправляя шлем. Даже фильтры помогали неважно.

Он подтянул ослабевший после беготни и ползания пояс с запасными обоймами и парой гранат и опустился на безобразную глыбу, отвалившуюся от угла дома. Взрыв, который повредил этот дом, несомненно, был сильным. В обнажившейся арматуре путалась кирпичная крошка, а сквозь зияющие пробоины в стенах виднелась сильно попорченная обстановка угловой комнаты. Изуродованный выстрелами фонтан виднелся прямо перед домом.

— Шарон, что датчики движения?

— Чисто… Выводят гражданских из подвала. Проследи.

Спецы из группы сопровождения деловито переговаривались в эфире. Пир невнимательно слушал. Сигнала на возвращение к «Рейнджеру» никто по-прежнему не давал.

— Пир, — послышался голос Завадски. — Я иду к тебе.

— Сказали же — оставаться на местах, — проворчал Пир. По правде говоря, он совсем не был против того, чтобы Ник вышел из-за угла. Ну какая, скажите, разница, будут они ждать вместе или в полусотне шагов друг от друга?

— Да ну их к монахам! — сказал Завадски. — Я тут торчу на открытом месте, как сапог на плацу. Если кто остался, о лучшей цели ему и мечтать нечего.

— Положим, я тоже не в крепости сижу… — вздохнул Пир.

Ник пружинистым шагом направился к полуразрушенному взрывом коттеджу. Лужайка, по которой он шел, чернела безобразными пятнами ожогов. Спустя полминуты Ник уже сидел на той же глыбе, что и Пир, положив винтовку на колени и глядел на текущий из поврежденного фонтана ручеек.

— Чего это с ними сегодня, ты не в курсе? — спросил он, роясь в кармане на бедре. Говорил он, понятно, о прогнозистах.

— Приступ бдительности, — вздохнул Пир. — Небось перед натовцами выпендриваются.

Завадски наконец добыл из кармана зеленый пластиковый пакетик с жареным миндалем, надорвал его и поднял лицевую пластину шлема.

— Держи! — сказал он.

Пир протянул ладонь и тоже поднял пластину. Горка коричневых продолговатых орешков высыпалась ему в руку.

С минуту оба молча грызли содержимое пакета.

— Жена моя любила миндаль, — неожиданно сказал Завадски. — И еще фисташки.

Пир на секунду перестал жевать.

— Жена? — переспросил он осторожно. Не понравилось ему слово «любила». Смущало прошедшее время, а в таких случаях нужно быть посдержаннее. Даже с друзьями.

— Ага. Я ведь был женат раньше.

— Я не знал, — тихо отозвался Пир.

— Конечно, не знал. — Ник пожал плечами. — Я ведь тебе никогда не рассказывал.

Пир молчал. Он не знал, какой вопрос сейчас прозвучит уместно. Казалось, что никакой.

— Мы три года прожили вместе. — Ник пошуршал пакетом. — Она все уговаривала меня бросить работу в отделе. Опасно, говорила. Я смеялся.

Ник умолк. Миндаль у него кончился. Пир внимательно глядел на Завадски, а у того взгляд блуждал по испещренной трещинами и пятнами стене, по грязно-серому потоку воды, растекшемуся по асфальту.

— А потом она сказала мне, что уходит. К другому. К такому, который не проводит на работе собственный день рождения.

— И?.. — несмело спросил Пир.

— И ушла. Через неделю она погибла — разбилась на машине. Ее отец пришел ко мне и вылил мне в морду целый галлон виски — все, что я не успел влить в себя, потому что уже знал обо всем. Представляешь, Пир, он решил, что я это подстроил, я и наша контора. Мать Синтии требовала суда. Тот осел, к которому Синтия ушла, пытался начистить мне физиономию. Родственники проклинали меня, словно я и вправду был к этому причастен.

Завадски снова умолк, скомкал пустой пакет и бросил под ноги.

— А ты был женат? — неожиданно спросил он Пира.

— Н-нет… — Пир пожал плечами. — Не был.

— А почему?

Пир задумался. В самом деле — почему? Как объяснить этому славному парню из благополучной Австралии, что у него, россиянина Геннадия Лихачева, до сих пор нет своего угла? Что мать и сестра в Вологде ютятся в крошечной квартирке? Что в России большинство людей снедаемы бытовыми проблемами, которые иностранцам из развитых стран просто непонятны?

Кстати, какого черта Пир до сих пор не купил своим приличное жилье? С момента поступления в проект «X-com defence» он наконец-то может это позволить. Не то что раньше, на гроши, получаемые в кассе отдела по борьбе с терроризмом…

— Не знаю, Ник. Некогда было. Да и не на ком. У меня и девчонок-то знакомых не было. Я и спал чаще всего в конторе… На столе. В курьерской такой стол был — мечта идиота. Аэродром, не стол, зеленым сукном обитый. Ботинки, бывало, сбросишь, почту на стул свалишь, куртку под голову… Только шеф ругался.

Завадски грустно покачал головой.

— Никогда мне не понять вас, русских.

Пир улыбнулся.

— Нам самим себя не понять… — Он помолчал с полминуты. — А чем у тебя все закончилось-то?

Завадски наклонил голову.

— Да ничем. Уехал я. К бабушке. А потом меня в проект завербовали.

— Икс-команда! — наконец ожил командный. — Добро на возвращение! Стягивайтесь к «Рейнджеру». Отлично сегодня поработали!

— Ага, очнулись, — проворчал Дориго откуда-то издалека. — Не прошло и полгода. И чего было тянуть?

— Разговорчики! — прикрикнул на него Ник Завадски. — Ноги в руки — и в «Рейнджер»!

И добавил, обернувшись к Лихачеву:

— Пошли, Пир.

Только на следующий день на базу из Лимы сообщили, что под развалинами нашли тело неизвестного зверя. Пир слышал об этом, но краем уха и подробностей не знал.

Это была самая безупречно проведенная миссия за пять месяцев.

Наступил июнь; утром второго числа по вещанию базы Батт объявил о двух вещах: ООН довольна действиями участников проекта «X-com defence», а следовательно, трудности с финансированием пока преодолены, и второе — независимой агентурной сетью в Антарктиде засечена база пришельцев.

— Ну, радость! — Завадски всплеснул руками и ткнул локтем Пира. — Слыхал, дружище? Час от часу не легче.

Пир, удравший из медчасти к себе в каюту, зевнул и отмахнулся:

— А ты чего ждал? Ты не в армию спасения нанимался…

Пир был уверен, что руководство проекта не отпустит его на очередную миссию из-за ранения в Лиме. И поэтому злился. После того как ему обработали раненую руку, он послал медиков подальше и решил не прерывать тренировок. За что и получил от Батта незамедлительную выволочку, спустя какие-то полтора часа после выступления шефа по радио, и был с помпой водворен в госпитальные покои.

Сутки ушли на подготовку к вылету на снежный материк. Подгонялось оружие, проверялись доспехи, психологи накачивали оперативников, словно спортсменов перед Олимпиадой. У многих еще свежи были воспоминания о последнем терроре и высокогорный воздух, казалось, еще обжигал легкие, а приходилось снова лезть в самое пекло — вражескую базу.

Третьего вечером «Скайрейнджер» вылетел с базы «Европа» и взял курс на юг. База чужаков была расположена в полутора тысячах километров от полюса, недалеко от антарктической станции «Мак-Мердо». На этот раз летели без танка, потерянного в Лиме. Двенадцать человек — «холодная дюжина», как прозвала их группа сопровождения. Из первой восьмерки шел только Ник Завадски; из опытных икскомовцев — Везунчик Ревеню, Адам Дориго, Дьюла Чонгради и Вернер Келлер; из тертых в боях — Артур Миллс и Костя Белов; из понюхавших миссии — Тернер, Скаветти и Бергер; плюс трое новичков — австралиец из Брисбена Майкл Строрм, смуглый курчавый турок Ахмет Тюрамаз и меланхоличный швед Густаф Сегерсен. Пир, снова пославший подальше постельный режим и разругавшийся с врачами, со смешанными чувствами провожал товарищей взглядом. Да и разве мог он, единственный из оперативников, остающийся на базе, не прийти сюда, в ангар, к урчащему турбинами «Рейнджеру», готовому взмыть в небо, голубеющее в конце стартового тоннеля? И Стив МакМаннаман пришел, мрачный, как Арктика зимой. На складе имелся еще один танк, с ракетной установкой на борту вместо пушки, но решено было брать вражескую базу без танков. А значит, дистанционщикам — МакМаннаману и его напарнику Станиславу Бржизе — оставалось только скрипеть зубами и надеяться, что либо новые танки привезут, либо руководство изменит мнение относительно состава оперативной группы.

Пир оставался в ангаре до тех пор, пока транспортник с гулом не исчез в тоннеле. Потом вздохнул и побрел на командный, к ван Торенсу, надеясь, что Батт его не выгонит. По правде говоря, надеялся он не очень.

Дистанционщики направились следом за ним.

Те, кто летел на задание, расслабились в десантном отсеке. Спинки кресел были откинуты. Отсек, где расположились двенадцать икскомовцев, больше напоминал салон пассажирского лайнера, только кресла стояли гораздо реже и не по два-три в ряд, а по одному. Рядом с каждым сверкали хромом и пластмассой зажимы и крепления для оружия и снаряжения. Впереди, над овальным люком в кабину пилотов, мерцал большой экран. Сейчас на него транслировали новости из Лондона, но ближе к началу миссии на связь выйдет командный центр проекта и ставший уже привычным и родным голландец ван Торенс спокойным и уверенным голосом расскажет, что новенького им может встретиться в предстоящей операции.

— Hi, ребята! — возник ван Торенс. — Вам большой привет от Пира; вон он сидит.

На экране на миг возник нахохлившийся и недовольный, как намокший воробей, Геннадий Лихачев, лейтенант из первой восьмерки. Рядом с ним сидели присмиревшие в присутствии начальства дистанционщики. Батт на них и Пира косился, но молчал.

— Вот что значит боевой офицер! — восхитился Завадски. — Дисциплина дисциплиной, но ведь понимает, что Пир сейчас в койке не улежит…

— А ты познакомь шефа со своей бабушкой, — с самой серьезной миной посоветовал Ревеню, и все оперативники дружно захохотали. Улыбнулись и в командном центре, по ту сторону экрана. Включая самого Батта.

— А что? — Завадски ничуть не смутился. — Это идея! Надо будет обдумать и позвонить бабушке.

— А меня ты решил не спрашивать? — осведомился Батт грозно, но глаза его смеялись.

— Это будет сюрпризом, шеф! — не растерялся Завадски.

— Ладно, — отрезал Батт. — Хватит болтать. Марк, прошу.

— Ага, — отозвался ван Торенс. — Итак, что у нас плохого: да ничего. Эксперты с 70 %-ой вероятностью считают, что это будет база флоатеров, а не сектоидов.

— Это еще почему? — подал голос Дориго. — Сектоидов мы встречали в основном в южном полушарии, а единственный абдуктор флоатеров — в северном. И второй абдуктор, который не догнали, тоже в северном.

— Во втором абдукторе могли быть и не флоатеры. И Лима расположена в Южном полушарии, если ты не знаешь…

— Знаю, — огрызнулся Дориго.

— …но не в этом дело, — невозмутимо продолжил ван Торенс. — Скорее всего, что на базе будут не сектоиды. Это хорошо — исключается возможность псионических атак. Флоатеры, конечно, покрепче и солдаты куда более опасные, чем головастики, но и вы, ребята, прямо скажу — не сахар. Пусть у нас похуже оружие и снаряжение — пока похуже, зато мы воюем за свой собственный дом. А солдаты любой расы пришельцев вообще не знают, что такое дом. Их просто клонируют, словно цыплят в инкубаторе, прямо здесь, в окрестностях Земли. Но с другой стороны, они мало страшатся смерти, потому что генетически запрограммированы ее не бояться. Поэтому они — хорошие солдаты. Я не имею в виду сектоидов, их солдаты — скорее внешняя охрана в миссиях по захвату живых людей и животных, которых они пускают под ножи своих генных инженеров. Флоатеры же — прирожденные солдаты и террористы. Они сильны и жестоки, их организм усилен кибернетическими внедрениями, а часть уязвимых органов просто удалена.

— То-то мы их вынесли в первой же миссии! — довольно и не без саморекламы сказал Завадски. — Да еще троих в плен взяли. И в Лиме дали им прикурить…

— Это большая удача, поверьте мне, — сказал ван Торенс. — Я ничуть не умаляю достоинств каждого из вас, но скорее всего флоатеры просто не воспринимали землян всерьез. Что можно ожидать от такой, по их мнению, отсталой расы, как мы? Икс-команда просто застала их врасплох, когда они собирались в очередной раз похитить несколько тупоголовых аборигенов. А в Лиме они ожидали нас несколько позже. Не стоит обольщаться результатами тех миссий. Лучше вспомните, как легко мы теряли людей в других.

Ван Торенс отпил из высокого стакана и продолжил:

— Прошлый раз на базе мы встретили два кибердиска, и один — наверху, у лифта. Есть основания полагать, что и на этот раз их будет столько же.

— Стоп! — поднял руку научник в белом халате, сидящий в первом ряду кресел для экспертов в командном пункте. Пир узнал его, это был Сендер, который вместе с Дражаном Чукичем представлял икс-команде плазменные пистолеты в январе. — А никому в голову не приходила мысль, что флоатеры могут использовать других роботов, нежели кибердиски? Вспомните того неизвестного зверя из Лимы!

Один из советников по стратегии с сомнением покачал головой:

— Сомнительно. Мы знаем, что обе расы пришельцев используют однотипное снаряжение и оружие и, похоже, совершенно идентичные боевые и разведывательные корабли. С чего бы им использовать роботов разных систем? А что до зверя — его инопланетное происхождение, мягко говоря, сомнительно. Да и мало что от него осталось, если говорить начистоту.

— Но из пленного инженера мы выудили сведения о другом роботе, двуногом. Мы назвали его сектопод, разве вы не знакомились с отчетом технической группы?

— Знакомился, — ответил эксперт невозмутимо. — Возможно, вы и правы, Сендер. Я лично скептически отношусь к вашим идеям, но учитывать их, безусловно, нужно. Марк, расскажите, пожалуйста, о втором роботе.

— Хорошо. — Ван Торенс вызвал на экран портативного компьютера, стоящего рядом с видеодатчиком, что передавал изображение на экран «Рейнджера», соответствующий раздел. — Двуногий боевой робот, условное название «сектопод», маневренная, быстрая и снаряженная мощным оружием машина. По предварительным прикидкам, более опасна, чем кибердиск. Честно говоря, кибердиски вовсе не показались опасными, так, икс-команда?

Оперативники сдержанно загалдели.

— Так вот, это самое странное, что произошло до сих пор. Такое впечатление, что они тоже пока не запрограммированы воспринимать людей как противника. Они способны значительно на большее, чем довелось увидеть в четырех миссиях. И это не пустые слова. Сектоподы, по нашему мнению, наиболее мощное оружие, доступное пришельцам. Поэтому вы должны быть готовы встретить их так же, как встретили кибердиски.

— Мы-то готовы, — сказал Ревеню. — Главное, чтоб они готовы не были.

— А вот на это рассчитывать как раз не стоит. Кто знает, сколько планет уже покорили эти расы? Сколько тысячелетий они в космосе?

— Спросите у пленных, — пожал плечами Ревеню Везунчик.

— К тому же, — задумчиво сказал Сендер, — на базе могут оказаться человекозмеи или вовсе неизвестная нам раса.

Ван Торенс только руками развел.

Внизу, под «Рейнджером», расстилался снежный континент, царство холода и зимы. Нашли же чужаки место для базы… Хотя они-то как раз и должны выбирать безлюдные места. Более безлюдное место на Земле, чем Антарктида, трудно было даже представить.

Группа сопровождения на «Джураях» и транспортных вертолетах держалась несколько сзади. «Интерсепторы» во всю мощь своей пары импульсных двигателей утюжили небо над базой. В Антарктиде в разгаре была зима, свирепствовали бураны и снег вился везде: в небе, струился над поверхностью, белый-белый, как мысли самой Зимы.

— Не забыли включить подогрев «Скорлупы»? — напомнил Завадски остальным. — Минут десять будет холодно…

Турбины «Рейнджера» разметали снег. Никто штурмовую группу не встречал; по крайней мере никого не было видно. Впрочем, уже в десятке шагов ничего было не разглядеть: мешал падающий снег.

Дюжина икскомовцев слаженно высадилась из бота.

— Вход там! — прокричал Ревеню, условный старший группы. — Не зевай!

Вскоре в смазанном окружающем мире проступили очертания полузанесенной снегом входной пирамидки. Это было странно: ни одна тарелка не взмыла в небо и не пыталась сбить «Интерсепторы», никого не выставили во внешнее охранение… Беспечность пришельцев удивляла.

Пир, глядя на контрольные экраны командного центра, мог видеть все, что видел каждый из товарищей. И боялся только одного: не оказалось бы это ловушкой.

Один за другим икскомовцы проникали в пирамидку, некоторое время потратив на то, чтобы отгрести снег от люка. Лифты. Вниз.

Внешне база почти не отличалась от мозамбикской, разве что залы и отсеки были иначе перемешаны. Пусто, не то что в прошлый раз, сразу же у лифтов началась пальба, и сразу же погиб Джордж Мбида, хозяин джунглей…

Пир вздохнул, глядя на экраны.

Оперативники рассыпались, прочесывая помещения, тихо жужжали открываемые двери. Никого.

Только спустя десять минут, когда уже было обшарено полбазы, Фрэнк Тернер засек первую цель.

— Дьявольщина! — прошептал Пир.

Черно-серый угловатый силуэт с длинными руками и огромными кулаками мелькнул на экране Тернера, в дальнем проходе. Тотчас же послышалось странное урчание пополам с не то скрежетом, не то шелестом. Зверь не мог издавать такие звуки. Пир не удивился бы, если оказалось, что Тернер увидел сейчас гигантское насекомое. Тем более что он взглянул на экраны оперативной обработки: то, что он принял за кулаки, наделе оказалось парой внушительного размера клешней.

— Внимание всем! — объявил Ревеню. Сейчас оперативникам подсказывал в основном он. — Неизвестный чужак!

Тернер выстрелил — мимо. Черно-серый обернулся и бросился навстречу, урча все громче.

Скаветти заметил еще одного, в соседнем отсеке. Пальнул пару раз, однако обладатель клешней проскользнул сквозь дым и обломки контейнера с экспонатом совершенно неповрежденным. Но прошла секунда, и импульс из хэви плазмы разорвал его пополам. Везунчик Ревеню промахивался редко.

Второго убил Тернер; ему понадобилось несколько попаданий из лазера, прежде чем черно-серый рухнул на квадратные плиты пола. Пришельцы не выстрелили ни разу, да, впрочем, у них и оружия-то никакого не было.

Не успели икскомовцы как следует осознать этот факт, как раздался первый ответный выстрел. «Скорлупа» Тернера отразила его, а вот Гаэтано Скаветти, получив мощный импульс в бок, всхлипнул и опрокинулся, выронив «Шкар». Его крутануло, словно волчок, и отбросило к стене. Выскочивший вслед за ним Тернер успел разглядеть оранжево-желтую фигуру с хэви плазмой. Выстрелил он не задумываясь. Чужак противно зарычал и осел на пол, словно надувная кукла, из которой выпустили воздух.

— Здесь человекозмеи! — срывающимся голосом предупредил Тернер. — Вооружены хэви плазмой!

И началось. Пришельцы атаковали сразу с нескольких сторон; спустя секунду все икскомовцы оказались в укрытиях. За углами коридоров, за колоннами и контейнерами, просто на полу. Завадски, Дориго, Ревеню, Келлер, Строрм, Белов отстреливались, и небезуспешно. В первую же минуту положили трех оранжевых.

Пир рассмотрел чужаков получше. Больше всего они напоминали толстых желтопузых червяков, вставших на хвост. Правда, у них была пара рук в верхней части тела и длинная узкая морда, как у рыбы-иглы. Передвигались чужаки елозя на своем толстом хвосте. Достаточно быстро, практически с той же скоростью, что и люди.

Тюрамаз, собиравшийся проверить несколько закрытых небольших отсеков, за первыми же дверьми столкнулся с желтопузым и успел выстрелить. Тот, рыкнув, шлепнулся на пол, заливая ворсистое покрытие комнаты желто-зеленой жидкостью. Наверное, кровью. Хотя есть ли кровь у червей? Ахмет брезгливо вытер подобранную хэви плазму о жесткое тело трупа и шагнул к лифту.

Чонгради и Белов прочесывали дальние помещения. Ракетницей венгр опять так ни разу и не воспользовался.

Ревеню добрался до коридора перед командным центром базы, убив по дороге двоих. Знакомый трилистник красовался на широких дверях. Келлер подошел с другой стороны, успев разобраться с одним; сюда же подтянулся и Завадски, тоже прикончив одного и подобрав плазменную винтовку. Как и Келлер.

— Двинули!

Ревеню приказал дверям открыться, троица слаженно нырнула внутрь. Коридор перед дверью был пуст. Везунчик отправился налево, Келлер с Завадски — направо. За Ревеню с опозданием на какие-то секунды последовал Тернер.

— Вчетвером справимся, — сказал Ревеню остальным. — Держите вход в командный, чтоб в спину нам не зашли, да прочешите базу до дальней границы!

У дверей, куда проникли четверо икскомовцев, остались Дориго и Белов. Миллс и Бергер пошли чуть дальше, по узким переходам между командным и боковыми отсеками, пол которых светился зыбким фиолетовым светом. Отчетливое похрустывание, с которым передвигались чужаки, оба услышали одновременно. И вжались в стены у поворота.

Спустя пару секунд в коридор осторожно выглянул чужак. Миллс тут же прострелил ему голову. Похрустывание за углом смолкло, и Бергер в классическом кувырке застрелил второго.

— Ну, Рэмбо, — покачал головой Миллс. Оглянулся и прислушался — тихо. Больше они никого не встретили.

Тюрамаз долго и безрезультатно шастал по второму этажу. Этаж был пуст. Чонгради, Строрм и Сегерсен по левому крылу тоже добрались до глухой стены никого не обнаружив. Если кто и остался на базе, то только в командном центре.

К дверям в нижнее помещение с лифтами Ревеню с Тернером и Завадски с Келлером добрались одновременно. Так же слаженно ринулись в открытый проход, навстречу зеленым вспышкам. Снова досталось Тернеру, но броня его с честью выдержала в этот день все попадания. Ревеню плашмя упал вправо от двери, наудачу стреляя, Завадски выстрелил через плечо и попал в безоружного чужака, сидевшего за каким-то пультом. Отбивавшегося снял Келлер, с чисто немецкой педантичностью прицелившись и плавно надавив на гашетку.

Внизу теперь стало чисто, но остались лифты и верхняя комната.

Завадски и Тернер на всякий случай остались внизу. Ревеню с немцем поднялись, сразу же увидев единственного уцелевшего желтопузика, скрипевшего что-то в переговорник под мерцающим экраном. Везунчик попал в желтопузика. Келлер — в экран. Остатки переговорника забрызгались желто-зеленой массой. Голос из прибора что-то проскрипел, должно быть, вопросительно.

— Финита, — сказал Ревеню и поднял хэви плазму. Пульт оплавился и почернел, выстрелив снопом ярких искр. — Конец базе.

Для очистки совести они прочесали базу еще раз. И поднялись в антарктическую стужу, оставив логово пришельцев на разграбление группе сопровождения.

— Бедняга Скаветти, — вздохнул Завадски в «Рейнджере». Всего лишь вздохнул. Даже к потерям можно привыкнуть.

— Браво, ребята! — поздравил икскомовцев Батт.

— Какой там счет? — ревниво спросил Везунчик Ревеню. — С учетом сегодняшних, конечно.

— У тебя — восемнадцать. У Лихачева — тринадцать. У Завадски и Келлера — девять. У Паллистера и Олаэчи с «Америки» — по семь.

Ревеню довольно оскалился.

— А по пленным? — спросил Завадски вкрадчиво.

— У тебя, Ник, — трое, один у Лихачева и один у покойного Ивасаки.

Завадски удовлетворенно осклабился: ведь все понимали, что взять чужака живым — риск неизмеримо больший, чем застрелить по наводке шлема-целеуказателя.

Чужаки дали икскомовцам всего несколько дней отдыха: восьмого июня сектоиды учинили террор-акцию в Буэнос-Айресе. С командой головастиков справились слаженно и быстро, но не обошлось без нервотрепки: Пиру и Сегерсену пришлось идти на задание без «Скорлупы», потому что по невыясненной причине дополнительные недогрузили на «Скай-рейнджер» — «Скорлупа» убитого Скаветти просто пришла в негодность, а слегка поврежденную броню Тернера забрали в починку. Батт учинил немедленный разгром комплектовщикам, еще когда «Рейнджер» был в воздухе.

В этой миссии удалось захватить сбитый кибердиск: Келлер и Дориго, шаставшие в больших ангарах на окраине аргентинской столицы, привлекли внимание двух роботов, пустившихся в охоту на икскомовцев. Келлер одного подстрелил, и он взорвался, а на второй навел Дьюлу Чонгради с ракетницей. Так сложилось, что венгр цель не видел и вдобавок не мог стрелять непосредственно по вражескому роботу, мешал угол внутреннего склада. Он выстрелил не в диск, а в угол, надеясь, что близкий взрыв повредит кибердиск, и не ошибся: вражеский робот отключился и рухнул, но не взорвался, а так и остался лежать на оплавленном полу ангара. Эксперты после миссии взвыли от восторга и грузили невзорвавшийся кибердиск на вертолет с таким тщанием и осторожностью, словно он состоял сплошь из богемского хрусталя.

Икс-команда в очередной раз праздновала победу, не подозревая, что близится время, которое впоследствии будет названо «черной полосой». Конец июня и весь июль тысяча девятьсот девяносто девятого.

Глава 9. Конец июня 1999

«ALERT» вырвал Пира из сна в ночь с семнадцатого на восемнадцатое июня. «Европа» была погружена в полутьму, разрываемую лишь нетвердым светом резервных светильников. В коридорах царила ватная тишина; только в кое-каких лабораториях тихо гудели приборы. Некоторые научники предпочитали работать ночью.

— Опять террор, — сказал Завадски недовольно, вглядываясь в тусклый свет информтабло. — Сколько можно?

Пир и Завадски без излишней суеты, но очень быстро влезли в комбезы и добежали до тревожного рукава. Помятые со сна товарищи привычно врастали в боевое.

— Хоть бы на этот раз «Скорлупу» не забыли погрузить, — мрачно пошутил Пир.

— Не забудут, — сказал Дориго. — Шеф комплектовщикам такую бурю привесил, что теперь я абсолютно уверен.

Ревеню застегнул шлем и бросил на ходу:

— Ты молись, чтоб оружие не забыли, Пир. Что там «Скорлупа»…

В «Рейнджере» сегодня было почему-то нестерпимо душно. «Скорлупа» нашлась на штатном месте, Пир потрогал теплую темно-серую поверхность, постучал по ней ногтем и повалился в кресло. Хэви плазма глядела в потолок толстым рубчатым стволом. Напротив, через проход, устраивался Завадски. У него в зажимах серебрилась плазменная винтовка.

— Куда летим сегодня, кто знает?

— Кейптаун, — ответил Ревеню. — Линда сказала…

— Все-то ты знаешь, — вздохнул Завадски. — Это которая Линда, с блокпоста?

— Со следящей. — Ревеню плюхнулся в кресло и пристегнулся. — Поживее там! — крикнул он в хвост, и икскомовцы торопливо втянулись в утробу десантного бота. Трап с хрустом встал на место, на секунду толкнулась в уши упругая волна, когда пилоты проверяли герметизацию.

— Поехали! — донесся из динамиков голос Валерки Смолянинова. — Застегивайте штанишки.

— Пошел ты! — огрызнулся Завадски, уверенный, что Смолянинов его слышит. — Моя бабушка выбросила бы тебя в Торн-Лейк, потому что единственная польза, которую ты можешь принести, это послужить обедом тамошним крокодилам.

Пилот только хмыкнул в ответ.

— Сколько времени? — спросил Миллс неуверенно. Он нервничал перед террором. Кому приятно сознавать, что тебя легко, легче, чем остальных, головастые пришельцы могут подчинить себе и заставить стрелять по своим же товарищам?

— Два тридцать шесть. В Кейптауне будем засветло.

— Разбудишь, когда ван Торенс объявится, — попросил Завадски Пира и откинулся в кресле.

— Да я сам спать буду, — отозвался Пир и закрыл глаза.

Окружающее растворилось в далеком реве двигателей.

Когда Пир проснулся, в единственный иллюминатор в

левом борту заглядывало утреннее солнце. Ныли ноги, онемевшие от неподвижности. На экране розовело свежее лицо ван Торенса.

— Эй, просыпайтесь, головорезы! — сказал голландец. — Еще пару месяцев назад перед каждой миссией сидели будто на иголках. А теперь террор на носу, а все дрыхнут, как праведники после молитвы…

— Зато здоровей будем, — ответил за всех Ревеню. — Давай оглашай, до чего вы там домолились на командном?

— Особо — не до чего. Эксперты предсказывают ожесточение нападений чужаков на мирные населенные пункты и тотальное давление на объекты икс-команды.

— Так как они воюют, — беспечно сказал Строрм, — пусть. Уберем всех в лучшем виде.

— Не спеши победу праздновать, — посоветовал ван Торенс. — У них тоже есть солдаты.

— Что-то я не замечал. — Строрм пожал плечами. — Посмотрим.

— Посмотрите. Только смотрите лучше сквозь прорезь прицела, ладно? — попросил ван Торенс.

Ревеню укоризненно взглянул на Строрма.

— Хорошо, Марк. Посмотрим сквозь прорезь. Что конкретного? — сказал Везунчик.

— В сущности — ничего. Террор-корабль пришел со стороны Мадагаскара, пронесся над материком, пошастал по южной границе Калахари, подтянулся к Кейптауну, высадил десант и пропал, как это у чужаков водится. Предсказать, будут ли это сектоиды, флоатеры или наши новые знакомые человекозмеи, с достаточной долей достоверности не удалось. Просто нет данных — это может оказаться кто угодно. Так что будьте готовы. Миссия выпала на светлое время суток, это облегчает задачу. Пилотам дано задание высаживать группу у границы защитного поля, тактически это оправдано. Прочешете район террора, перебьете чужаков, кем бы они ни оказались, и назад. Чувствуется, что война принимает более серьезный оборот, чем это может показаться со стороны.

— Куда уж серьезнее, — вздохнул Пир.

«Рейнджер» заходил на посадку. Внизу ползли пригороды Кейптауна, похожие сверху на чудеса Диснейленда.

Гудя посадочными турбинами, бот прорвался сквозь колпак защитного поля. Икскомовцы уже успели обрасти «Скорлупой», разобрать оружие и снаряжение и приготовиться к высадке.

Касание. Рев турбин стихает. Трап откидывается. Миссия начата.

Ревеню привычно нырнул под защиту серебристого столба шасси. Никого. Ровная, поросшая травой лужайка перед зданием, похожим на школу в каком-нибудь провинциальном городке; серая полоса асфальта, припаркованные автомобили на обочине. Обнесенные дощатыми оградами домики с плоскими крышами. И неестественная для города тишина.

Завадски, держа наготове винтовку, прыгнул на землю и двинулся по диагонали, удаляясь от «Рейнджера». С ним в паре пошел Тернер. Уже в полусотне шагов от бота шлем Ника взял первую цель. Завадски присмотрелся повнимательнее.

Здоровенный мускулистый мужик с плазменным пистолетом стоял у самой стены магазинчика с ярко-оранжевой вывеской «Биргаша». В нем не было ничего необычного — выглядел совершенно как землянин, если бы он не был травянисто-зеленого цвета. Как шелкопряд. Весь, за исключением лица: на месте лица виднелось фиолетовое пятно. Такое впечатление, что инопланетянин был затянут, словно конькобежец, в облегающий зеленый костюм с капюшоном.

Ник, не медля, выстрелил. Очередью. Два импульса из трех сшибли зеленого с ног, но тот мигом поднялся и выстрелил в ответ. Ник залег, слыша, как в падении стреляет из лазерника Тернер. Еще дважды попал Тернер, и только после этого зеленый с негромким криком упал на асфальт.

— Ни хрена себе! — изумился Завадски. — Ты видел, Фрэнк? Четыре попадания!

— Внимание! — донесся тревожный голос Клода Ревеню. — Неизвестная раса! Гуманоиды зеленого цвета! Рост — около двух метров, будьте осторожны!

Француз долго не мог понять — где враг, когда шлем высветил красную точку цели в сквере перед «Рейнджером». Лишь когда присмотрелся, обнаружил неподвижную зеленую фигуру у деревца с круглой кроной. Кожа пришельца цвета молодой травы сливалась с зеленью листвы и рассмотреть его на таком фоне было невероятно трудно. Прячась за тягами шасси, Ревеню уложил чужака, но на это ему понадобилось два попадания из хэви плазмы. Чужак упал на землю молча, выронив плазменное ружье.

— Густаф! — окликнул Ревеню шведа Сегерсена, вооруженного лишь лазерным пистолетом. — Подбери его пушку!

Швед послушно кивнул и скользнул к разрыву в кустарнике, что опоясывал сквер.

Пир, Дориго, Чонгради со своей неизменной ракетницей, Келлер, Белов, Строрм и Тюрамаз веером рассыпались по дороге, ныряя в узкие проходы между соседними оградами. Ревеню и Бергер ушли вправо, к дому, похожему на провинциальную школу. Вдалеке звучали выстрелы, а раз что-то гулко грохнуло и в небо взметнулся еле видный в свете дня язык огня.

Пир сунулся в щель между забором и стеной домика и замер, словно споткнулся. Метрах в пяти от него на земле ворочался багрово-фиолетовый комок, излучая нестерпимый жар. Волна сухого воздуха пахнула в лицо, и одновременно шлем высветил красное пятнышко цели. Пир выстрелил из хэви плазмы, и комок лопнул, как гнилое яблоко, выплеснув язычок густой вишневой жидкости. Точка целеуказателя погасла, а спустя секунду Пир увидел, что земля в месте, где прополз горячий комок, почернела, как после пожара.

— Внимание, икс-команда! Дополнительная цель — горячее существо или механизм, выглядит словно бычьи внутренности, целеуказателем опознается. Только что пристрелил такое.

Волна жара заметно спала. В тот же миг плазменный импульс с шипением вгрызся в кирпичную стену; брызнула каменная крошка. Пир с хрустом вломился в окно, защищенное противомоскитной сеткой, и прямо перед собой увидел зеленого инопланетянина. Целиком зеленого, только лицо у него было фиолетовым, как поверхность горячего комка, только что убитого снаружи. Маленькие прищуренные глазки смотрели на Пира холодно и враждебно. Они вскинули оружие одновременно и выстрелили одновременно, Пир и чужак, и оба попали оппоненту в грудь. Пира отбросило к дальней стене, а чужак, издав тонкий визг, захлебнулся красно-коричневым фонтаном, хлынувшим изо рта. Лихачева спасла «Скорлупа», хотя грудь невыносимо жгло.

Спустя секунду в дверь ворвался Адам Дориго, упал на пол, перекатился, понял, что никого в комнате нет, за исключением Пира, и встал, чертыхаясь. Покосился на убитого чужака. Вдалеке продолжали звучать одиночные выстрелы.

— Ну и пальба! — сказал он. — Ты цел, Пир?

Лихачев встал, потирая потемневшую поверхность «Скорлупы».

— Цел, вроде… спасибо «Скорлупе». Пошли.

Снаружи действительно беспрерывно стреляли.

Ник Завадски, бегущий вдоль крашенного в коричневое заборчика, увидел чужака слишком поздно. Тот прятался в тени густой акации, слился с листвой, растворившись в зеленой пелене. Едва Завадски вышел на него, чужак дважды выстрелил.

«Скорлупа» ослабила удар раскаленной плазмы, но полностью защитить Ника не смогла. Хотя жизнь ему сохранила. Ник, уже падая, рефлекторно нажал на спуск. Чужак упал на одно колено. До выстрела из лазерника: Ахмет Тюрамаз добил его.

— Завадски ранен! — крикнул Костя Белов и бегом кинулся к лежащему австралийцу. — Ахмет, прикрой!

— Держу, держу! — отозвался Тюрамаз с готовностью и вскинул лазерную винтовку.

— Верни, кинь аптечку! — на бегу попросил Белов.

Келлер, присевший у капота серого «субару» на ближней

обочине, сорвал с пояса продолговатую коробочку меди-комплекта и метнул Белову.

— Шайнер, я тебе шею сверну! — прорычал на командном Майкл Батт. — Опять не все на борт погрузил? Почему у Белова нет аптечки?

Комплектовщик что-то невнятно забормотал.

Белов успел ввести стимулятор и биоактив вовремя, Завадски даже сознания не потерял.

Миллс с шаром пси-сканера держался позади всех.

Ревеню и пришедший в себя Пир ушли к левой границе поля, метрах в двадцати за ними спешил Бергер. Дориго устремился в параллельный проход, за низкими, похожим на бараки, домиками.

— Гхала! Гхала сохой мутон! — низкий вибрирующий голос донесся из-за угла, и в следующую секунду навстречу французу выскочил зеленый чужак. Ревеню успел раньше: два импульса из хэви плазмы разорвали пришельцу грудь и шею, а выстрел, предназначавшийся французу, оплавил бетон у его ботинка.

— Здоровые, черти, — кривясь от боли в груди, сказал Пир. — С первого попадания не всегда и завалишь…

Они дождались Бергера и растянулись цепочкой.

Белов закончил лечить Завадски и махнул рукой Тюрамазу и Сегерсену. Келлер и Чонгради медленно двинулись вперед; Тюрамаз встал из-за горы пластиковых коробок и тут же по нему выстрелили. Попали в ногу. Тюрамаз, ругаясь, упал, подтянул оброненную винтовку и заполз, подволакивая раненую ногу, назад, за коробки.

— Костя! — позвал он и зашипел — ногу словно огнем жгло. — Не прячь аптечку, меня тоже зацепили.

Белов поднял голову. В конце переулка, не кроясь, в полный рост стояли сразу двое зеленых.

— А держите! — зло процедил Чонгради, вскидывая ракетницу. Он тоже отфиксил две цели. Желтая молния сверкнула в переулке, оставляя дымный след, и спустя миг в узкой щели между домами громыхнул взрыв, а вспышка на миг бросила на асфальт вторую тень.

— Ха! — довольно сказал Чонгради и осекся.

Оба чужака поднялись в дыму и дружно выстрелили. Чонгради повалился набок, чертыхаясь перезарядил ракетницу и принялся выжидать удобный для повторного выстрела момент. Завязалась дуэль на краю пропасти: оба зеленых против Келлера, венгра-ракетчика и стреляющего со второго этажа Адама Дориго. Дуэль продолжалась минуты две; Чонгради обрушил стену одного из домов и получил легкое ранение; одного чужака пристрелил Келлер, второго — неожиданно объявившийся справа и снова исчезнувший Ревеню.

Еще одного зеленого убил Строрм, кравшийся параллельной улочкой. Чужак столкнулся со Стрормом нос к носу и даже не успел выстрелить.

Пир дождался Клода Ревеню, на несколько минут исчезнувшего в направлении особенно плотной стрельбы, и двинулся вдоль границы поля. Зеленую фигуру в клочьях густого дыма он заметил сразу. Стрелять было дьявольски неудобно, мешал угол дома, и Пир потянулся к взрывпакету на поясе. Ревеню и Бергер вовремя заметили это и слегка отстали.

Пир активировал взрывчатку и метнул в дым; чужак резко обернулся на звук упавшего пакета, поводя стволом плазменной винтовки. Пира он тоже видел плохо или, может быть, совсем не видел, потому что так и не выстрелил. Пакет глухо бухнул, взламывая асфальт и разнося в щепы деревянную ограду. Дым стал гуще, чужака отбросило волной, но он сразу поднялся. Впрочем, Ревеню тут же успокоил его очередью из хэви плазмы.

— Есть! — удовлетворенно сказал француз. — Двинули!

Вскоре они наткнулись на туманную преграду, дальнюю

границу зоны террора. Приходилось забирать все больше влево.

Тернер и Строрм обшарили дом у противоположной границы колпака и вернулись на улицу. Строрм перемахнул через деревянный заборчик, вслушиваясь в изредка вспыхивающие перестрелки. Странный звук сначала даже не привлек его внимания.

Звук был ни на что не похож: не то хруст, не то громкий шелест, а потом неприятное шипение. Строрм глянул в щель между крашеными досками.

За забором медленно пятился за угол Фрэнк Тернер, а прямо на него по воздуху плыл коричневый пузырь, напоминающий формой гигантскую фасолину. На миг замерев, пузырь плюнул струей темной жидкости, и там, куда она попала, задымил асфальт и камень, из которого был сложен дом. Тернер выстрелил, но ему мешал угол дома. Пузырь резво поплыл к икскомовцу, заставляя того пятиться все дальше и дальше.

Прицелившись, Строрм вогнал в летающую фасолину два подряд импульса из лазерника. Пузырь лопнул, вывернулся наизнанку, обнажая склизкие зелено-коричневые внутренности, и шлепнулся наземь, похожий на большую грязную рукавицу.

— Тьфу! — сплюнул Строрм с отвращением. — Что у них за твари на службе?

Он стал вызывать остальных, описывая встреченное существо, плюющееся кислотой или чем-то не менее приятным. Тернер показался из-за угла, брезгливо обходя останки летающего пузыря.

Ревеню и Пир дошли до места, где ранили Завадски и Тюрамаза. Турок выглядел получше, сидя спиной к уцелевшей стене, Завадски, тяжело дыша, лежал рядом. Белов и Сегерсен остались тут же, прикрывая раненых товарищей.

— Похоже, здесь всех выбили, — сказал Ревеню. — Надо наших на «Рейнджер» отнести…

Белов кивнул.

— Держись, Ник! — сказал он Завадски и осторожно поднял австралийца. Тот кривился, но терпел. Сегерсен подставил плечо Тюрамазу.

— Я прикрою? — сказал Бергер вопросительно. Ревеню кивнул.

— А мы что? — поинтересовался Пир. Грудь у него снова начала ныть и печь под поврежденной «Скорлупой».

— Пойдем дальше, вдоль границы. Но сначала вот этот дом…

Белов и Сегерсен не успели довести раненых даже до дороги: на месте, где только что взрывались ракеты Дьюлы Чонгради, вновь возник зеленый чужак. Его выстрел пришелся в длинный крашеный заборчик, проделав в нем изрядную дыру. Запахло горелым деревом.

Бергер дал очередь; мимо. Чужак качнулся, уходя из поля зрения, но тут Завадски, еще секунду назад расслабленно висевший на плече у Белова, нашел в себе силы поднять винтовку, которую так и не бросил, и выстрелить.

До чужака было метров полтораста. И тем не менее Завадски попал. Предсмертный визг инопланетянина всколыхнул установившуюся тишину.

— Ну, Ник! — изумился Белов. — Ну, бродяга!

Завадски снова обмяк и безвольно свесил голову.

Спустя десять минут раненых погрузили в «Рейнджер». Пир

и Ревеню дошли до дальней границы; похоже, в зоне террора чужаков не осталось. Слишком легко в это все поверили.

Тернер и Строрм задержались у убитого чужака. Строрм подобрал плазменную винтовку, рассматривая, нет ли каких-либо отличий от виденных ранее. Фрэнк стоял рядом, и он не сразу обратил внимание на то, что по ногам потянуло теплом. И вдруг обе ноги обожгло, словно он ступил в пламя.

Тернер рывком обернулся: рядом на асфальте дышала жаром тварь, о которой предупреждал в самом начале миссии Пир. Чувствуя, как подгибаются колени, Тернер выстрелил в багровый комок и упал. Мысли заволокло непроницаемой черной пеленой.

Его, полуживого, вынес к «Рейнджеру» Майкл Строрм.

Прочесав зону террора, икскомовцы возвращались к десантному боту. Одним из последних шел Артур Миллс с пси-сканером и лазерной винтовкой. Ничего не подозревая, он пересекал сквер, сразу за которым стоял самолет икс-команды.

Мощный удар в спину швырнул его на траву. Миллс проворно перекатился и вскочил. Оброненную винтовку попытался поднять безоружный чужак, но Миллс швырнул ему в голову увесистый серый шар зонда и наподдал ногой в грудь. Чужак пошатнулся.

Он был удивительно сильным. Фигурой напоминал качка культуриста и почти на голову возвышался над Миллсом, тоже не малышом. Мышцы так и перекатывались Под зеленой кожей. Миллс собрался и провел длинную серию в лучших традициях джиу-джитсу, но чужак удары играючи отбил, да так, что стали ныть кисти и ступни, а от захватов легко освободился. Зато от его ударов Миллс улетел в сторону, пропахав носом и лицом заметную борозду в рыхлой земле. Грудная клетка заныла, словно по ней с размаху угодили молотом. Чужак подобрал лазерную винтовку и с интересом ее изучал. Секунды две. Потом взял как положено и прицелился в Миллса. Вся жизнь сконцентрировалась на крохотной точке канала-излучателя.

Выстрелить чужак не успел — вынырнувший из-за дерева Зигфрид Бергер огрел его по голове такой же винтовкой. Плашмя. Толстым ребристым стволом прямо по гладкому черепу. Зеленый пошатнулся, оборачиваясь. Бергер растерянно отступил — такой удар проломил бы череп даже горилле. А зеленому — хоть бы что. Поневоле растеряешься.

А пришедший в себя Миллс пошарил на поясе, сомкнул пальцы на рукоятке лазерного пистолета, который на всякий случай носили почти все икскомовцы, и вскинул тускло-серый ствол.

Девять раз. Ему пришлось выстрелить девять раз, прежде чем зеленокожий чужак упал, причем Миллс ни разу не промахнулся. Жизнестойкость инопланетянина изумила бы кого угодно.

До «Рейнджера» Миллс еле дошел — болело все тело.

Этот террор ознаменовал лишь начало черной полосы. Сыгравшаяся группа с базы «Европа» сумела без крови пройти несколько важных миссий и, конечно, немного расслабилась. Сегодняшняя миссия обошлась без убитых, но трое были ранены, причем один серьезно; Пира и Чонгради тоже зацепило, а Миллса несколькими ударами отделал здоровенный инопланетянин, что тоже не добавило ему здоровья. Казалось, террор в Кейптауне должен был насторожить икс-команду: противник совсем не так прост, как они уже было решили.

Увы, этого не произошло.

Завадского увезли самолетом в венскую клинику, Тюрамаза и Фрэнка Тернера оставили в медицинском блоке базы. Полагали, что Тернер вернется в строй спустя неделю; ожоги и последствия теплового шока врачи обещали снять быстро. У Тюрамаза случай был похуже, повреждена нога, и хотя опасности для жизни уже не осталось никакой, принимать участие в миссиях ему не светило до середины июля.

В следующие четверо суток после террора в Кейптауне икс-команда не знала отдыха. Было захвачено пять средних и больших скаутов, к счастью, без жертв. Почти все случаи нападений и похищений пришлись на Китай, Таиланд и Лаос; пошли разговоры, что именно там, а не в Африке, закладывается третья база. Назвали ее, конечно, «Азия». Проект продолжал укрупняться.

Тем временем завершились работы над плазменной пушкой для «Интерсепторов»: вместо одной из ракетных установок на перехватчики навешивалось новое оружие. Предварительные испытания прошли очень успешно и пилоты ждали этого дня с нетерпением. С двадцать третьего июня оба «Интерсептора» европейской базы вылетали на задания уже с новым оружием на борту, а днем позже плазменными пушками оснастили и американские перехватчики.

Продолжались работы над гибридным кораблем: земные инженеры и ученые пытались скопировать технологии пришельцев и приспособить их для целей проекта. Прошли испытания новых бронекостюмов, названных «Скорлупа-2». Эти выдерживали даже попадание из хэви плазмы со среднего расстояния. Тут же возникла идея оснастить такие костюмы ракетным ранцем, чтоб оперативники смогли летать. Хильд, ведущий физик, явился на прием к Майклу Батту и убедил даже не начинать работ в этой области. Его команда практически завершила изучение антигравитационных установок пришельцев, и вместо громоздких и работающих крайне недолго реактивных ранцев Хильд предложил использовать антигравитационные. Тотчас сколотили рабочую группу; Хильд обещал готовые костюмы с антигравом уже в июле.

Ученые-псионики возились с пленными сектоидами, на базе стали строить два модуля под психолаборатории. Пошли слухи, что с середины июля для каждого оперативника обязательными станут псионические тренировки и что время, когда чужаков можно будет брать под контроль, уже не за горами.

С утра двадцать четвертого числа вылетов на миссии не было; до обеда икскомовцы толклись в тренажерной и каждый час бегали в медблок к Тюрамазу и Тернеру. После обеда Батт велел собраться в малом зале: научники собирались выложить все, что удалось выяснить о четвертой расе инопланетян. Пир посидел с полчаса в баре, выцедив молочный коктейль и с тоской поглядывая на ряд пивных бутылок, взглянул на висящий посреди стены хронометр и направился в малый зал.

База походила на встревоженный муравейник. Люди в белых халатах и в форменных комбинезонах сновали по коридорам, блокам и модулям. Сдержанный гул, негромкие голоса, звук шагов, далекое гудение — Пир давно перестал замечать звучание базы. Как перестаешь замечать плеск волн, если долгие годы живешь на берегу океана. Зато база чужаков запомнилась Пиру полной, абсолютной тишиной, которую разрушили, раскололи, словно стекло, на тысячи мелких звенящих осколков выстрелы. База землян символизировала жизнь, движение, а вражеская — смерть и тишину.

В вестибюле перед малым залом нервно курили трое научников, втихую стряхивая пепел в кадку с финикийской пальмой. Они искоса взглянули на Пира и принялись торопливо гасить окурки.

Пир вошел в зал — все икскомовцы и дистанционщики во главе со Стивом МакМаннаманом уже собрались. Батт сидел в первом ряду в компании четырех помощников и шефа информационной службы Руслана Нарыкова.

— Опаздываешь, Лихачев! — недовольно сказал Батт, поднимаясь.

Пир виновато развел руками и сел в третий ряд подле Клода Ревеню.

— Давно сидите? — шепотом спросил Пир.

— Минут десять, — тихо ответил француз. — Батт медленно свирепеет.

— Ничего, — ответил Пир, покосившись на руководителя проекта. — Потерпит. Разрешил бы пиво — я б раньше пришел.

Клод хмыкнул. Наверное, подумал, что Пир пришел бы не раньше, а значительно позже. Кто знает, может, и так…

— Наконец-то все мы в сборе, — сказал Майкл Батт, обращаясь ко всей аудитории сразу. — Впредь попрошу быть более точными и внимательнее следить за временем.

Батт выразительно взглянул на Пира, но не добавил больше ни слова.

— После террора в Кейптауне у нас появилось много новой информации, которую необходимо срочно довести до сведения оперативной группы проекта. Во-первых, это новая, четвертая по счету раса инопланетян, с которой до восемнадцатого июня мы еще не сталкивались. Во-вторых — два вида живых существ, используемых новой расой. И, наконец, в-третьих, — соображения общего плана, как стратегические, так и тактические. Как обычно, предоставляю слово экспертам. Долан, прошу.

Один из курильщиков поднялся с кресла в первом ряду и подошел к установленному на самом краю сцены проектору. Матово-белый экран видеоустановки слабо замерцал, но никакой картинки пока не появилось.

— На сегодняшний день мы столкнулись с четырьмя видами разумных существ, — начал Долан скрипучим, как сосна в бурю, голосом. — Наибольшую активность проявляют сектоиды, гуманоидная раса, развивающаяся по принципу роевого сообщества. У сектоидов чрезвычайно жестко развита специализация каждого члена сообщества и есть все основания предполагать, что, кроме личностного интеллекта, личностного сознания, у них существует сознание коллективное, групповой интеллект. Вспомним великолепные псионические данные каждого сектоида — ни с чем подобным земляне еще никогда не сталкивались. Полагаю, отсутствие реального страха смерти эта раса в себе еще не воспитала, слишком сильны индивидуальные инстинкты каждого отдельного инопланетянина, но генетические эксперименты, которые беспрестанно проводят сектоиды над собой, должны рано или поздно увенчаться успехом. Цель появления сектоидов на Земле — это жизненное пространство и свежий генетический материал в лице нас с вами, вида homo sapiens, с их точки зрения, прозябающего в дикости и варварстве. Физические данные не позволяют сектоидам выживать в суровых природных условиях, не позволяют им становиться сколько-нибудь серьезным противником, если не брать во внимание уровень техники и оружия, достигнутый сектоидами. В свете последних работ наших ученых-псиоников и определенных сдвигов в области военных технологий проект имеет весьма неплохие шансы в борьбе с сектоидами. Если бы вторжение ограничилось лишь этим видом, серьезных оснований для тревоги у нас бы попросту не возникало.

К сожалению, мы быстро убедились, что сектоиды — не единственный вид живых разумных существ, затеявших вооруженную экспансию на нашу планету. Очередными нашими противниками стали флоатеры, создания, которые представляют собой удивительную и жутковатую смесь биологии с нейрокибернетикой. Если сектоиды пошли по пути генной инженерии, совершенствуя и усложняя свои природные тела, то флоатеры прибегли к замене большого числа органов искусственными внедрениями. Приблизительно на тридцать — тридцать пять процентов они являются машинами, в этом их сила и в этом же кроется их слабость, их уязвимое место. Я сейчас не буду говорить о такой интересной и захватывающей вещи, как машинная эволюция флоатеров, всего-навсего оглашу некоторые достаточно очевидные выводы.

В силу уникального строения флоатеры вполне вольготно чувствуют себя в самых различных природных условиях. Вилка приемлемых для них характеристик вроде температуры, состава атмосферы, уровня радиации и подобных тому вещей чрезвычайно широка, поэтому они вездесущи и поэтому они одинаково опасны как в Антарктиде, так и на экваторе. Не в пример сектоидам, шагу не способным ступить без специальных механизмов. Флоатеры — сами себе механизмы. Их мозг меньше нашего, но интеллект вряд ли уступает человеческому. Начав эволюционировать раньше, они успели развиться сильнее, что и неудивительно. Но поработав с живыми представителями этой расы, эксперты пришли к выводу, что их разум и их уровень развития есть вещи скорее привнесенные извне, нежели возникшие независимо. Другими словами, это не самостоятельная раса. У них есть хозяева или по крайней мере старшие братья.

Существа, с которыми мы впервые столкнулись даже раньше, чем с флоатерами, но никак не могли изучить из-за сильных повреждений захваченных тел, были взяты живьем на антарктической базе. Это снейкмены, человекозмеи; они также способны выжить в чрезвычайно враждебной среде, но не в силу искусственных изменений в организме, а в силу природных, биологических данных. В их телах мы не нашли никаких чужеродных кибернетических внедрений, эти создания целиком из плоти…

— Во, трет! — восхитился Костя Белов, сидящий позади Пира. — Как по писаному.

— Ему за это бабки платят. — Пир пожал плечами. — А нам — за то, что мы его слушаем.

— А я думал, нам платят за то, что мы свои шкуры под выстрелы разных тварей с орбиты подставляем….

Пир согласно вздохнул:

— И за это тоже…

Долан продолжал заливаться соловьем:

— …прочная кожа, больше напоминающая панцирь, защищает внутренние органы. Впрочем, этот панцирь, как выяснилось, очень боится лазерного оружия. Человекозмеи — единственный вид, который способен размножаться естественным путем. Впрочем, нам он вряд ли покажется естественным — все человекозмеи одного пола. Каждый желтопузик скрывает в брюхе гроздь яиц.

Ученый курильщик неожиданно вздохнул и свернул с нудно-лекторского тона на более раскованный и доступный. Впрочем, ненадолго: вскоре он вновь вырулил на привычную менторскую дорожку.

— Такой способ размножения делает этот вид особенно опасным для землян: одна человекозмея в состоянии произвести на свет более двадцати отпрысков за условный год. Если мы не сможем их остановить, человечеству придется убираться с собственной планеты. К сожалению, антарктическая база, ныне разрушенная, это единственное место, где мы столкнулись с человекозмеями. Я говорю «к сожалению» как ученый-биолог, хотя как человек, как землянин должен сказать скорее «к счастью».

И наконец, наши новые знакомые. Раса, которую мы прозвали «мутоны». Похоже, это их самоназвание — лингвисты уже заездили фоновые записи с последнего террора. Об этих поподробнее, потому что о них нашим доблестным оперативникам практически ничего неизвестно.

— Нам известно главное, — перебил с места Адам Дориго. — Их можно убить. А остальное — чешуя, клянусь бабушкой Ника!

По рядам прокатились легкие смешки. Впрочем, Долан не смутился.

— Верно подмечено. Послушай меня, и убьешь их на следующей миссии вдвое больше. Когда вернешься — не забудь пива поставить, о'кей?

Дориго с готовностью согласился:

— А что? И поставлю! Валяй, рассказывай!

Майкл Батт поднялся, физически излучая неудовольствие. Пиру непроизвольно захотелось спрятаться под кресло от одного его вида.

«Какой-нибудь одинокий сектоид давно бы удрал или впал бы в панику», — подумал Пир совершенно не к месту.

— Адам! — обычным разящим, как хэви плазма, тоном обратился Батт к Дориго. — Я попросил бы…

Продолжать было не нужно — Дориго умолк тут же, будто однажды утром увидел в собственной квартире тираннозавра.

— Итак, мутоны, — как ни в чем не бывало продолжал говорливый ученый, касаясь проектора. На экране возникло изображение давешних зеленокожих гигантов. — Гуманоиды, более того — наиболее близкая к нам раса из известных. Несомненно, биологически они — хищники, и должен вам сказать, что их желудки способны переваривать даже гвозди. Кожа — вот этот зеленый тонкий покров — на самом деле является на редкость эффективной органической броней. Полагаю, даже близкий разрыв гранаты не убьет мутона, по крайней мере сразу.

— Точно! — подтвердил Клод Ревеню. — Они по нескольку попаданий из лазера выдерживали. Да что там, хэви плазма не всякий раз их убивала…

Оперативники загудели, вспоминая Кейптаун. Батт, снова усевшийся, демонстративно поднял руку. Голоса тотчас стихли.

— Организм мутонов подвергался заметному хирургическому вмешательству. В частности, удалены органы воспроизведения. Зато сердечно-сосудистая система, пищеварительный тракт и мозг усилены как генно-инженерным путем, так и посредством вживления кибернетических микросистем. Мутоны — это идеальные солдаты, мечта любого завоевателя, от

Чингисхана до Саддама Хусейна включительно. Единственное уязвимое место — нервная деятельность. Похоже, мутоны тоже цивилизовались насильственно. Во всяком случае, есть все основания полагать, что эта раса находится под непрерывным телепатическим контролем. Врожденных псионических способностей мутоны не имеют, поэтому опасаться псионических атак с их стороны не следует, но стоит запомнить, что их разум таким атакам легко поддается. Более того, без псионической накачки, можно даже сказать — подпитки, нервная система мутонов склонна разрушаться.

Теперь о сопутствующих существах…

Долан снова поколдовал над проектором; экран высветил довольно удачный кадр, изображающий кибердиск на одном из старых терроров.

— С этим устройством, которое используют сектоиды, мы частично разобрались. К сожалению, к нам в руки попал всего один относительно неповрежденный экземпляр и о принципе его функционирования мы сегодня можем только догадываться. Но… — Долан сделал эффектную паузу, глядя куда-то в первый ряд. Тотчас встал другой научник.

— Закончены работы над новым танком, — сказал он. — Скоро у вас будет машина, очень похожая на кибердиск. С плазменной пушкой на борту.

Пир покосился на дистанционщиков — МакМаннаман не проявил к сообщению внешнего интереса, похоже, он прекрасно знал, что старые танки ему уже не водить. Бржиза тоже остался спокоен.

— Это, конечно, будет несамостоятельная боевая единица. Управляется, как и старые танки, человеком с пульта. Возможно, позже нам удастся создать на базе подобной платформы боевого робота. А пока…

Научник развел руками и сел. Долан вновь обратился к аудитории:

— От созданий, убитых на антарктической базе вместе с человекозмеями, мало что осталось, увы. По останкам и видеокадрам можно заключить, что это не робот, а живое существо, возможно, генетически измененное. О наличии разума говорить не приходится, хотя подобная возможность не исключена. Чего от них ждать — тоже непонятно. Пока их назвали хризалидами, для удобства. Мутонам сопутствуют сразу два вида живых террористов. Вот первый. — Долан вывел на экран короткий ролик, переданный шлемом Пира. С горячим ползающим комком.

— Силакоид, кремнийорганическая форма жизни, существующая в условиях очень высоких температур. Эдакая неугасимая печка. Они плавят даже камень. В принципе достаточно опасное существо, но медлительное. Непонятно, зачем оно мутонам? Для человека не составит труда избежать губительного контакта с силакоидом…

— Ага, — проворчал Адам Дориго. — То-то Тернер пятки себе поджарил!

— У Тернера не было информации, — парировал Долан, ничуть не смутившись. — Теперь все знают, что силакоид в состоянии прожечь бетонную стену. А значит, надо держаться от него подальше. Похоже, что эти существа обладают примитивным интеллектом, во всяком случае, основания для подобного предположения есть. Убить их не очень трудно, во всяком случае, плазменное и лазерное оружие разрушает и их раскаленную оболочку, и ядро.

На экране появилась летающая фасолина, второй террорист мутонов.

— Не менее странное существо — селацид, К счастью исследователей, Строрм очень удачно его подстрелил, повредив, в сущности, только оболочку. И это создание носит следы кардинального хирургического вмешательства. Прежде всего оно летает благодаря сращенному с организмом биомеханическому устройству — вот этому. — Долан ткнул лазерной указкой в серо-стальной шарик посреди неприятного вида внутренностей селацида. — Ничего принципиально нового, уже встреченная нами ранее антигравитация, а шарик — той же природы, что и у флоатеров, только поменьше и послабее ввиду меньшей массы селацида. Вот эта железа — самый большой орган; похоже, что ее оставили неизмененной. Вырабатывает эта железа сильнейший органический яд. Ничтожная доля яда при попадании на незащищенную кожу вызывает мгновенный паралич центральной нервной системы и неминуемую смерть. В общем, я бы не советовал находиться рядом с этой зверушкой… Да, кстати, жертвы она находит, вероятно, по псионическому эху. То есть она слышит шум ваших мыслей, если грубо. Насколько мне известно, со времен истории с белой обезьяной, о которой нельзя было думать, ситуация с контролем мышления не особо продвинулась. Никто не сумеет заставить себя не думать. А значит, мы остаемся хорошо заметными для селацидов.

Никаких органов пищеварения мы не нашли; поставил в тупик и способ размножения. Селацид хранит в организме несколько эмбрионов, причем остается полное впечатление, что их туда поместили извне, уже готовыми к росту. По-видимому, в стрессовых ситуациях селацид извергает один или больше эмбрионов, а их устройство и жизненный цикл таковы, что до размеров и состояния взрослой особи эмбрион доходит за считанные минуты. В целом ситуация напоминает больше клонирование, чем природное размножение. Я, как биолог, скажу — все это чрезвычайно странно, и если бы не многочисленные чудеса пришельцев, я, вероятно, решил бы, что все это мне снится или что я попросту спятил.

Не буду больше утомлять вас подробностями, коллеги. — Долан выключил проектор. — Все, что может пригодиться в бою, я вам сообщил. Добавлю только, что мы не знаем, есть ли сопутствующие существа или роботы у флоатеров, и если есть, то что они собой представляют. Не исключено, что скоро мы об этом узнаем. А пока есть только противоречивые сведения о пресловутом звере из Лимы и плохо сохранившиеся останки.

После биолога говорил помощник Батта Брюс де Григ.

— Последние два месяца мы давали пришельцам достойный отпор. Две уничтоженные базы, несколько отбитых террористических операций — результат, который не может не радовать руководство проекта «X-com defence» и который, безусловно, не может не заставить задуматься главарей инопланетян. Есть все основания полагать, что в течение ближайшего месяца чужаками будут предприняты попытки дать отпор действиям икс-команды и вернуть утраченную безнаказанность действий. Если раньше нам приходилось сталкиваться в основном с сектоидами — прямо скажем, с бойцами не из лучших, то теперь против нас выходят создания гораздо серьезнее — флоатеры, мутоны, человекозмеи. Кажущаяся легкость побед наших оперативников ни в коем случае не должна расслаблять именно потому, что она кажущаяся.

Не стоит даже вспоминать, что мутоны — генетически спроектированные солдаты. Если на сцене появились они, значит, хозяева обеспокоены и начали принимать меры. А это чревато самыми различными последствиями.

Во-первых, пришельцы неизмеримо выше нас технологически, а значит, мы можем нарваться на новые виды смертоносного оружия. Во-вторых, пришельцев ничто не связывает, а мы должны защищать землян, потому что каждая потерянная жизнь — это шаг к краю пропасти.

Де Григ ненадолго умолк, обведя взглядом зал.

— Война только начинается, коллеги. Все, что произошло до сих пор, — просто разведка и вялые пограничные стычки.

Пир ощутил его правоту очень быстро. В эти же сутки.

Глава 10. Конец июня 1999

Вечером, часов в десять по среднеевропейскому, базу всколыхнул очередной «ALERT».

— Вот уроды! — огорчился Костя Белов, забежавший в гости к Пиру. — Чего им неймется? А?

Пир пожал плечами. Откуда ему знать?

— Террор, — сказал уже в тревожном рукаве всезнайка Ревеню. — Джакарта.

«Была бы уже азиатская база в боевом состоянии — нас бы не дернули, — подумал Пир с неясной тоской. — Скорее бы они разворачивались, что ли?»

Без суеты, но, как всегда, быстро икс-команда погрузилась в «Скайрейнджер». Сегодня их было десять, и снова МакМаннаман и Бржиза со своими танками оставались на базе. Почему-то командование вновь решило отказаться от работы дистанционщиков.

— Жаль, Ника нет, — вздохнул Майкл Строрм. — Кто бабушку поминать будет?

Его голос вплетался в мерный гул двигателей. Пир, как всегда, устроился поудобнее и норовил подремать, но сегодня почему-то не спалось. Он вспоминал дневную лекцию научников в малом зале, переваривал свалившуюся новую информацию. Четыре — уже четыре расы чужаков они встретили. Сколько их еще? Столько же? Пять? Десять? Пришельцы такие разные, что впору забыть, которые из них что лучше умеют. Мутонов черта с два подстрелишь с первого выстрела. Сектоиды умеют подчинять чужой разум. Флоатеры летают, а значит, легко смогут укрыться на любой местности. Желтопузики тоже наверняка держат в запасе какую-нибудь выходку… Боевые роботы, плюющиеся ядом или пламенем твари… Оружие, опять же. Кто знает, не приберегли ли чужаки для икс-команды нечто новенькое?

Пир все же задремал, снедаемый тревожными мыслями. Пробудил его, как обычно, голос ван Торенса.

— Как настроение, ребята? — спросил он, с интересом глядя на оцепеневшую в ожидании икс-команду.

— Нормальное, Марк, — ответил Адам Дориго. Голос показался Пиру чересчур беспечным. — Сейчас вынесем еще один десант головастиков или мутонов и отправимся спать.

— Отрадно слышать. — Ван Торенс покачал головой. — Только поосторожнее… Эксперты нервничают. Говорят, чужаки готовят нам Ватерлоо.

Дориго только отмахнулся.

— Да что ты, Марк, в самом деле, — улыбнулся Везунчик Ревеню. — Что, первая миссия, что ли? Не волнуйся.

— Я не волнуюсь. Главное — вы не волнуйтесь.

— А нам-то чего? — Ревеню пожал плечами. — Ладно, замяли. Что скажешь?

— Судя по описаниям, едем в гости к флоатерам. Стало быть, не забывайте поглядывать в небо.

— Все слышали? — Ревеню поглядел на товарищей. — Чтоб не забывали.

Икскомовцы выразили согласие — кто кивнул, кто показал кулак с оттопыренным большим пальцем, кто подмигнул. Пир подумал, что чересчур все спокойны, и еще почему-то решил, что это не к добру. Впрочем, он тотчас прогнал посторонние мысли.

— Район, накрытый колпаком, представляет собой сеть небольших магазинчиков и двух-трехэтажных многоквартирных домов. Парк. Кинотеатр. Короче, заштатный районишко. Людей может быть много. Поосторожнее там со взрывчаткой.

Пир слушал вполуха. Собственно, а что нового мог сообщить ван Торенс? Ничего. Просто успокоительная беседа, не то ухищрение психологов, не то просто, дань сложившейся традиции: проповедь голландца за полчаса до миссии. Впрочем, пусть, если бы не Марк, мысли неминуемо сползли бы куда-нибудь в дебри…

Внизу шумел океан. Потом шумели суматранские джунгли. Все, что знал Пир о Джакарте, — это то, что она расположена на острове Ява. А об острове Ява знал еще, что, кроме Джакарты, здесь же расположен порт Сурабайя.

Над островом висел влажный экваториальный вечер. Солнце клонилось к Зондскому проливу, а на рейде болталось без счета кораблей. «Рейнджер» перетянул через береговую линию. Над колпаком защитного поля недвижимо, как стрекоза, застыл вертолет — почему-то филиппинский. В кабине «Рейнджера» негромко переговаривались пилоты — сегодня их везли новые парни, желтолицые корейцы с непроизносимыми именами, и без обычных язвительных шуточек Смолянинова Пир чувствовал неясную пустоту и тревогу.

Они прокололи неощутимый барьер поля, и «Рейнджер» завис на вертикали. Касание. Начало.

Пиру показалось, что, кроме высадок из «Рейнджера» в обманчивую светлость дня или в черноту ночи, он ничем больше не занимался. Никогда в жизни.

— Пошли! — донесся хриплый и возбужденный перед миссией голос Ревеню. С лязгом откинулся трап.

Первое, что увидел Пир, это две пальмы перед деревянной лачугой, видимо, считавшейся здесь домом. Икскомовцы привычно рассыпались: Ревеню, Пир, Чонгради и Бергер сразу же двинулись к носу «Рейнджера»; Дориго и Келлер пошли в обход лачуги, Миллс, Строрм, Сегерсен и Белов задержались, пропуская первую волну.

Перед «Рейнджером» изгибалась серая полоса дороги. Снова почти не было машин — десяток припаркованных да парочка брошенных прямо на шоссе. У ближней, красного приземистого «бьюика», валялся застреленный пришельцами мужчина в джинсах и цветастой рубашке. Почему-то он был босой, и голые ступни на пыльном асфальте символизировали нечто страшное и неправильное.

Первого флоатера убил, как всегда, Везунчик Ревеню. Сшиб влет; обладатель фиолетового плаща грузно рухнул в щель между соседними продуктовыми лавками, ломая рекламный плакат с изображением цветных завлекательных упаковок «Beefstriker».

— С почином! — поздравил Пир, вжимаясь в ствол очередной пальмы. Впереди открывался пустырь, за которым пузырились невысокие колючие кусты. В кустах можно было спрятать хоть роту, хоть две.

Ревеню присел у соседней пальмы, Бергер оттянулся в сторону, перебежав дорогу и прижимаясь к разогретым бокам автомобилей. Чонгради ждал только сигнала, чтобы садануть в кого-нибудь из своей любимой ракетницы.

Пир не успел ничего толком рассмотреть, как позади, за деревянной лачугой, что притворялась местным домом, глухо ухнул взрыв.

Вернер Келлер, свернувший за угол, спрятался за ржавой железной бочкой, а спустя секунду сверху, прямо ему под ноги, свалилась граната чужаков. Келлер прыгнул назад, не раздумывая, но притаившийся на крыше флоатер все рассчитал и выдержал положенную паузу, прежде чем метнуть гранату. Немец умер в полете, а все, что от него осталось, отшвырнуло взрывной волной к толстым колесам «Рейнджера». Флоатерагранатометчика аккуратно снял с крыши Сегерсен, а второго, стреляющего откуда-то из-за дома, через две минуты выследил Строрм.

— Келлера убили! — злым голосом сказал Костя Белов. — Перешьем их на лоскуты!

Было слышно, как он скрипит зубами.

Строрм, слишком увлекшийся охотой, оторвался от Белова, Сегерсена и Миллса. Решил подождать своих, скользнул в открытые двери книжного магазинчика и затаился за прилавком. Он видел двух флоатеров сквозь витрину, глядящих прямо на него, но не увидел третьего, бесшумно пробравшегося через заднюю дверь. Чужак выстрелил Строрму в голову, в узкую щель между краем «Скорлупы» и нижним обводом шлема. Почти в упор. Строрм выдохнул в переговорник боль и тяжело осел на пол.

— Черт! Кто это? — спросил Ревеню. — Белов?

— Я жив, — отозвался Костя. — Строрма не видно! Ау, Майки, ты где?

Эфир молчал; напрасно восемь икскомовцев ждали ответа.

— Белов, Сегерсен! Строрм чуть впереди вас, в здании, ближе к дальней стене первого этажа, — подсказали с командного, глядя на монитор с подробным планом зоны террора. Желтые точки — икскомовцы — ползли неровной цепью. — Возможно, он без сознания, проверьте…

Пир чувствовал, что надеяться на это глупо. Но все равно надеялся.

— Давай через пустырь! — отрывисто процедил Ревеню и, пригнувшись, побежал вперед, к пузырящимся кустам. Бергер и Пир рванулись туда же спустя мгновение. И тогда из кустов, неприятно урча, вытек низкий двуногий зверь, похожий чем-то на рептора из «Джурассик парка», только поросший коричневой шерстью и совершенно без хвоста. На спине и боках чернело нечто вроде упряжи. Движения зверя были завораживающе плавными и вместе с тем настолько стремительными, что уследить за ними не удавалось: рябило в глазах.

— Зверь! — зло прорычал в микрофон Пир. — Зверь из Лимы! Аналитики долбаные! Кто в него не верил?

Дьюла Чонгради вскинул ракетницу и браво всадил ракету прямо в бегущего зверя. Того разорвало на куски; Пира сшибло с ног взрывной волной, а потом рядом на прокаленную солнцем землю шлепнулся кровавый ошметок с лоскутом вырванной кожи. Лет десять назад Пира бы точно стошнило, но с тех нежных времен он столько насмотрелся на кровь и пушечное мясо, что обращать внимание на подобную мелочь ему даже в голову не пришло.

— Ха! — довольно сказал Чонгради и присел у самой стены дома, собираясь залезть в заплечный ранец и перезарядить ракетницу. Черно-серый контур «Скорлупы» четко выделялся на фоне светлой штукатурки. Венгра расстреляли, как в тире. Зеленоватые стремительные молнии с шипением кромсали камень и спекшуюся от жары землю. Обращали чахлые кустики пожелтевшей травы в пепельную пыль. Прожигали в «Скорлупе» дымящиеся дыры. Чонгради выронил ракетницу и захлебнулся предсмертным криком.

— Кто? — яростно закричал в микрофон Дориго. — Кто еще?

— Дьюла, — ответил Пир. Только имя. Больше не добавил ни слова.

Пир, Ревеню и Бергер, конечно, перебили флоатеров в засаде, всех троих. Бергер сменил лазерную винтовку на хэви плазму и мрачно укрепил на поясе запасную обойму.

— Миллс, что у вас? — спросил Ревеню, заслышав бойкую стрельбу на соседней улице.

— Добиваем тех, что убили Строрма.

— Так он мертв?

— Да, Клод.

— Черт! Уже трое.

Прямо из кустов вырастала туманная стена силового колпака. Пир ясно видел ее.

Дориго и Белов умело выкурили флоатеров из книжного магазина, прямо под выстрелы Миллса. Тот стрелял из укрытия, с упора, поэтому стрелял точно. Еще одного чужака Белов убил сам.

Сегерсен показался из узкого переулка, увидел Пира и коротким энергичным жестом дал понять, что у него все в порядке. В ту же секунду на шведа из-за припаркованного джипа прыгнул второй зубастый двуногий зверь. Пир выстрелил раньше, чем успел удивиться, как такая туша могла так долго оставаться незамеченной на достаточно открытом месте? Выстрелил раз, другой, да и Сегерсен успел вскинуть винтовку. Плазменные и лазерные импульсы влипали в коричневую шерсть, оставляя черные смердящие проплешины, а зверь все не хотел умирать, полз по асфальту и чудовищные его когти оставляли в асфальте глубокие царапины-борозды.

Он затих только через минуту.

— А, дьявольщина, — прошептал Сегерсен, с трудом отрываясь от стены. Казалось, еще немного — и он продавит ее насквозь.

Последнего флоатера убил Бергер, пройдя вдоль границы до маленького, похожего на детскую игрушку кинотеатра. Чужак уже понял, что основную часть инопланетного десанта перебили, и явно ударился в панику, потому что оружия при нем не было. Бергер загнал его в пустой зрительный зал и пристрелил без малейшего сожаления, словно бешеную собаку.

Пир выбрался из зарослей на обочину дороги, где ждал Клода Ревеню, продирающегося сквозь переплетение колючих ветвей. Француз уже почти прорвался к дороге. И вдруг его рывком втащили назад, в заросли, и одновременно в гуще зелени утробно заурчал третий двуногий хищник. Ревеню кричал совсем недолго — крик оборвался на полуноте, словно у ни в чем не повинного магнитофона перерубили шнур питания. Пир с отчаянным воплем рванулся в гущу кустов, туда, где шумно колыхались ветви, стреляя из хэви плазмы и чувствуя, как в ноздри лезет приторный запах паленой шерсти. Хищника он прикончил, хотя и не сразу. Тот затих, исполосованный плазменными плевками, повиснув на колючих побегах, грузный и больше неопасный.

Пир прожег ход в сплошной зеленой стене. Нога, одетая в гибкую броню, чернела среди буйной поросли. Тело целиком никак было не рассмотреть. Пир осторожно, словно это чем-то могло помочь или что-нибудь исправить, приблизился.

— Клод, — шепотом позвал он, огибая непроглядный пучок растительных шнуров, обильно усаженный короткими иглами. — Клод…

Он замер, когда увидел. Опустил оружие и отвел от лица мешающую непослушную ветку. «Скорлупу» зверь, конечно, прокусить не смог. Хотя и слегка покорежил. У француза попросту отсутствовала голова и кисти рук. Кровь собралась в темные лужицы. И рядом, словно в насмешку, валялась оброненная хэви плазма.

— Что же ты, Клод… Что же ты, Везунчик… — Голос Пира звучал глухо и горько. Казалось, что Пир давно привык к смерти, которая всегда рядом. И все же…

Французу не повезло всего один раз. Но этого хватило.

Возвращение на базу было безрадостным. Да и встретили их полным молчанием. А глаза Майкла Батта словно говорили: «Как же так, ребята…»

Но черная полоса только начиналась.

Следующие четверо суток «Интерсепторы» гоняли над Азией один абдуктор за другим, но корабли чужаков не подпускали близко земные истребители. Скорость — вот чего не хватало пилотам «Интерсепторов», в последний момент вражеские «снежинки» или уходили на предельной скорости за пределы атмосферы, или ныряли к поверхности и растворялись, словно кусочки сахара в кипятке. Словно настоящие снежинки, падающие в осеннюю реку.

Икскомовцы получили короткую передышку. Прибыла свежая шестерка оперативников: Анатолий Воронин из Иркутска, немец Матиас Гейслер, улыбчивый круглолицый парень из Службы Безопасности Украины Иван Шадрин, работавший и в Донецке, и в Симферополе в девяносто восьмом; Пир раньше с ним встречался; долговязый болгарин Свилен Пеев, поляк Войцех Язерский и бородатый новозеландец Николас Дей. Знакомясь с новичками, Пир неожиданно подумал: долго ли продлится это знакомство? Кто не вернется из следующей миссии? Из первой восьмерки остались только они с Завадски, да Паллистер и Олаэча на американской базе. Из «второго призыва» Адам Дориго и Миллс да Большой Дик Бейли на «Америке». Война…

Новичков натаскивали на новом вооружении. Долан подробно рассказал о двуногом монстре-террористе флоатеров — рипере, прожорливой и свирепой твари, начисто лишенной интеллекта, зато быстрой, здоровой и живучей. У риперов было два мозга и два сердца, поэтому умирали они далеко не сразу. Единственное, чего они боялись, — огня. Древний животный инстинкт не смогли вытравить даже хирурги-генетики чужаков. Да и шерсть риперов хорошо горела. Долан посоветовал забрасывать их феер-гранатами или расстреливать зажигательными из «Шкаров».

Экспертам привезли и смонтировали загадочную машину по имени Умный Мак. Вероятно, это был какой-то мощный компьютер. Во всяком случае, Пир знал, что эмблема в виде радужного надкусанного яблока принадлежит американской компьютерной фирме. Из всего, что рассказали оперативникам об этой машине, Пир запомнил только слово «мультипроцессорный».

Вечером двадцать восьмого над Калимантаном пилотам-истребителям удалось сбить абдуктор. Команда с «Америки» гоняла скауты над Мексикой и Гватемалой, поэтому на задание вновь посылали «Рейнджер-один». Тринадцать человек, в том числе поправившегося Тернера и всех новичков. Не хватало только Завадски да Тюрамаза, еще не выздоровевших. Пир, едва зазвучал «ALERT», мрачно поспешил в тревожный рукав. Застеленная койка Ника Завадски почему-то повергала его в плохое настроение. Как там Ник? Выздоравливает? Позвонить ему надо бы…

«Скорлупу» на всех еще не успели изготовить, поэтому двое из новичков должны были оставаться у корабля без брони, в прикрытии. Над Азией колыхалась летняя ночь, да еще абдуктор сел в густые калимантанские джунгли, где, как знал Пир, водились орангутаны.

Это было все, что Пир знал о Калимантане.

Ван Торенс перед высадкой мало чего сказал — в основном чеканные общие фразы, поднимающие боевой дух и не несущие ни бита информации. Ожидали опять флоатеров, потому что кто-то из пленных рассказал, будто средние корабли — абдукторы и харвестеры — в основном пользует именно эта раса. Из важного Пир запомнил еще и то, что с 90 %-ой вероятностью на борту не окажется риперов — зубастых спутников расы летунов.

В джунглях было темно, глаз коли. Ослепительно сияли прожектора севшего «Рейнджера», отражаясь от пологого купола защитного поля. По внутренней поверхности поля бегали искристые сполохи, словно изнутри колпак был покрыт шоколадной фольгой. «Рейнджер» приземлился с трудом, подмяв буйную растительность. Полусогнутое деревце колыхалось у самого трапа, словно возмущаясь бесцеремонным вторжением в царство природы.

Пир шел первым. Никогда прежде ему не приходилось раньше всех покидать «Рейнджер» — сначала это право досталось Алану Паллистеру, и по сей день водящему американскую команду на задания, потом Везунчику Ревеню…

Пир прыгнул влево от трапа, присел и метнул в черноту увесистый шарик хемолюминофора. Тотчас в объятых мраком зарослях вспыхнул мертвенный кремово-желтый свет, тьма съежилась и отступила. Пир перебежал к сплошной стене похожих на гигантские лопухи раффлензий. От их больших цветов нестерпимо несло гнилым мясом.

Один за другим оперативники соскакивали с трапа и разбегались в стороны, метая осветители. Пир вызвал на визиограф шлема общую картину — струившийся слабым цветом абдуктор, чуть накренившись, застыл справа от «Рейнджера», прямо перед Пиром.

— Где вход? — спросил Миллс по интеру.

— Кажется, по левому борту. — Пир всмотрелся. — А хотя хрен его знает: абдукторы симметричны. Ладно, я иду влево. Кто-нибудь обойдите его справа, да не в одиночку, втроем хотя бы. Пошли!

Пир, Тернер, Дориго и Миллс метнулись вперед влево, растянувшись цепочкой; Белов, Бергер, Сегерсен и двое новичков — Воронин и Дей — точно так же пошли вперед вправо. Гейслер и Шадрин чуть отстали, чтобы в случае чего стрелять по сигналам целеуказателя, если впереди идущих прижмут к земле; а Пеев и Язерский, которым выпало идти на задание без надежной «Скорлупы», остались у шасси севшего бота. Пеев — у кормового, Язерский — у носового.

Тишина была обманчивой. Да в общем-то была она и достаточно условной: джунгли дышали жизнью. Орали где-то вдалеке ночные птицы, визжала чья-то добыча, долетал отдаленный топот… Но Пиру казалось, что тишина притаилась под колпаком силового поля. Он метнул очередной осветитель и всмотрелся в зыбкое марево, таящееся меж ветвей и лиан. Смешно было думать, что он сразу же увидит затаившегося врага.

Пир осторожно перебежал вперед. Присел, давая перебежать товарищам. Хемолюминофоры падали в подлесок, оттесняя непрозрачность ночи прочь, к самым границам колпака. Видимость была отвратительная: мешала зелень, которая клубилась везде и вверху, смыкаясь сплошным сводом, и под ногами, беспокойная и отчего-то шевелящаяся, как море.

Спустя минуту Пир понял, что был прав: вход в тарелку с его стороны. Несколько более темный, чем остальная обшивка, овал люка обнаружился на торце одного из лучей «снежинки». Он уже собрался предупредить остальных, когда за абдуктором началась отчаянная пальба.

Флоатер, висящий среди ветвей, застрелил Зигфрида Бергера. С первого же выстрела. Никто даже не успел понять, откуда стреляли: фиолетовый плащ сливался с густыми чернильными тенями в шевелящихся кронах. Бергер споткнулся и, ударившись спиной о борт абдуктора, сполз на примятые побеги бамбука. Стреляли, похоже, из хэви плазмы.

Белов, Сегерсен и Воронин замерли на миг, потом Белов наугад пальнул влево вправо. Целеуказатель шлема молчал. Чужак благополучно прятался в темноте.

Николас Дей, вспомнив, что ему говорили на тактических проработках, забрал вправо и по самой кромке силового колпака двинулся в обход. Он успел пройти метров сорок. Опытный флоатер-солдат поднялся повыше, бесшумно проскользнул между деревьями и выстрелил в Дея сверху. Импульс пришелся в плечо и шею. «Скорлупа» в месте удара мгновенно закипела и растеклась вязкой лужицей. Чудовищный тепловой шок убил икскомовца в доли секунды.

На этот раз Белов заметил слабую вспышку от выстрелов хэви плазмы. И тотчас ожил целеуказатель, отследив в инфракрасном излучении зависшего среди ветвей флоатера. Белов и Сегерсен выстрелили одновременно. Импульсы лазерных винтовок с шипением вгрызлись в сочную листву, прошивая ее, как солнечные лучи океанское мелководье. Флоатер дернулся, выронил оружие, вскрикнул и рухнул, ломая ветки. Запоздало выстрелил Воронин; его импульс был уже лишним. Чужака разорвало микровзрывом: должно быть, не выдержала поврежденная антиграв-установка. Или один из кибернетизированных органов.

— Что там у вас? — тихо спросил Пир. В голосе его сквозило плохо скрываемое бешенство.

— Бергер и Дей, — зло ответил Костя Белов. — Дьявол! Что за невезение!

Пир не успел ответить; с легким шипением отворился люк абдуктора и изнутри выскользнул флоатер с хэви плазмой. У него слабо мерцали глаза; почему-то раньше Пир такого за летунами в плащах не замечал.

Чужак увидел Пира и выстрелил; одновременно выпалили Миллс и Тернер. Тернер попал, но, похоже, не в жизненно важную точку. Флоатер вздрогнул и нырнул назад, в люк. Движение его было судорожным, не таким плавным, как предыдущее. Что-то ему все же повредило выстрелом.

— Там еще один, напротив люка! — предупредил Дориго сквозь зубы. — За деревьями!

Пир взглянул и увидел. Чужак каким-то образом почувствовал, что его обнаружили. Может быть, засек инфракрасный луч-наводчик…

Дориго вскинул плазменную винтовку, с которой последнее время ходил на задания. Цель исчезла.

— Сейчас я его! — Миллс ловко поднырнул под мохнатую лиану, продрался сквозь сетку плюща или чего-то подобного и вжался в корпус тарелки между соседними лучами. Он все рассчитал верно, и спустя несколько мгновений увидел отступившего в глубь зарослей флоатера. Он даже успел дважды надавить на гашетку и услышать предсмертный хрип врага. Сверху, с крыши абдуктора, в эту же щель плавно опустился не замеченный никем инопланетянин. Выстрел в упор мало что оставил от верхней части торса Артура Миллса. Сквозь мешанину осколков «Скорлупы» и ошметков кевлара обильно хлынула кровь.

В сторону Пира полетела граната. Тернер предупреждающе гикнул и кувыркнулся через лежащий ствол дерева. Пир просто упал головой от абдуктора. Дориго был далеко.

Взрыв всколыхнул условную ночную тишь; он был гораздо громче обычных лесных звуков. Горячая волна толкнула Пира в спину, пребольно резанула по барабанным перепонкам и тупо отдалась в затылке. Несколько секунд Пир не мог подняться. А когда поднялся и отполз с открытого места, в голове его шумело, как в бачке над унитазом.

«Контузия», — понял Пир. Мысли заплетались.

Флоатер так же бесшумно поднялся на уровень крыши. Он рассчитывал, что его никто не заметит. Пока лучи «снежинки» скрывали его от Гейслера и Шадрина, чужак жил. Но не дольше. В слабом свете хемосветильников икскомовцы увидели только невзрачный полустертый теменью силуэт, но и этого оказалось более чем достаточно. Флоатер вскрикнул и рухнул на останки Миллса, дважды ударившись о борта «снежинки». Хэви плазму он выронил.

Дориго и Тернер, покинув укрытия, метнулись к люку. Гейслер с Шадриным прошли чуть вперед, к Пиру. Белов, Воронин и Сегерсен обогнули абдуктор и показались из-за дальних лучей, предварительно убедившись, что в их секторе чужаков снаружи не осталось.

— Пир, ты где? — спросил Дориго нервно. — Ау!

— Жив, тля, — отозвался Пир. — Блин, в башке шумит! Волной меня пришибло…

— Ладно, отдышись! — Дориго заметно повеселел. — Миллс, выходи!

Молчание.

— Миллс!

Молчание.

Дориго выругался по-китайски.

— Миллс!

По-прежнему молчание.

— Командный, где Миллс? Мы его потеряли, — вмешался и запросил Тернер.

— У самого борта тарелки, между лучами, ближними к вам, — незамедлительно подсказали из центра.

Под прикрытием Тернера и новичков Адам Дориго приблизился к указанному месту. Еще издали он разглядел мертвого флоатера. А подойдя вплотную и потянув за обгорелый плащ, увидел обезображенный труп икскомовца.

— Все, ребята, — сказал он хрипло. Слова вязли в гортани. — Нету больше Миллса…

Пир с Беловым остались у входа в тарелку, остальные быстро обшарили оставшийся участок джунглей внутри колпака. Охранения флоатеров больше не нашлось. Остальные отсиживались в корабле.

Дориго стал белым как полотно. Губы сжались в тонкую линию. Пир видел, что бывший полицейский из Гонконга не на шутку завелся. Это могло привести к двум результатам: либо чужаки будут перебиты быстро, жестоко и профессионально, либо Дориго напорется на случайный выстрел в первые же минуты. Пир предпочел бы первое.

— За люком — пустой тамбур, метра четыре на четыре, — напомнил по интеру ван Торенс. — Дальше — медицинский отсек, обычно там околачиваются два медика.

— Спасибо, Марк, — отрывисто поблагодарил Дориго и распахнул люк усилием воли. Тамбур был пуст, только на полу темнели пятна, наверное, раненый флоатер истекал кровью. Дориго, Тернер, Белов и Пир по одному просочились в тамбур. Светофильтры шлема враз стали дымчатыми, потому что в корабле было гораздо светлее, чем снаружи; боевой комплект заботился о глазах икскомовцев.

Дориго намеревался войти в медотсек первым. Он распахнул следующий люк, похожий больше на дверь автоматического лифта. Половинки дверей еще отползали в стороны, а он уже кошкой ринулся в глубь абдуктора. Выстрелы вспороли пахнущий озоном воздух. Дориго от них ушел, сбивая первого флоатера, а сунувшийся следом Фрэнк Тернер дернулся и осел в проеме входа. В груди чернел прожженный овал: «Скорлупа» не выдержала попадания из хэви плазмы. Пир инстинктивно пальнул вплотную к корпусу Дориго; флоатера, уже готового выстрелить, швырнуло на уставленный непонятными приборами стол. Тем временем Дориго убил третьего чужака, прячущегося в отсеке.

— Два медика, говорите? — яростно прошипел Дориго. — Два медика?

На командном виновато молчали. Но что они могли сделать, там, на командном? Чем могли помочь? Даже советы оказывались неверными и поэтому ненужными.

— Костя, что Тернер? — спросил Пир, не оборачиваясь. Он боялся оторвать взгляд от дверей в дальней стене.

— Готов Тернер, — мрачно сказал Белов и подобрал оброненную плазменную винтовку. Все ж помощнее лазера…

«Что-то сегодня вся команда флоатеров с хэви плазмами разгуливает, — подумал Белов зло. — Нарочно, что ли? Крепко мы их прижали?»

Выстрелы из плазменных пистолетов «Скорлупа» держала не в пример лучше. Наверное, поэтому жертв в миссиях стало гораздо больше.

На подмогу пришли Воронин и Гейслер; снаружи остался только Иван Шадрин. Он укрылся в тени напротив входа в абдуктор и постоянно сверялся с картинкой, которую видели Пеев и Язерский. Местность-то икс-команда обшарила, но поручиться, что кто-нибудь из летающих тварей не скрылся где-нибудь на верхних ярусах ночного леса, не смог бы никто.

Дориго, Белов и Пир проникли уже в основную рубку первого этажа тарелки. Пир помнил, что направо за углом помещается одна из силовых установок; налево — вторая и лифт наверх.

Направо он отправил новичков. Воронин тотчас шмыгнул за угол, Гейслер его прикрывал от дальней стены. Дориго спешил к лифту.

В голове у Пира по-прежнему шумело и он не успевал за товарищами. Мышцы стали вялыми, Пир сам не понимал, почему еще не свалился от контузии. Что-то держало. Наверное, мертвые Бергер, Миллс, Дей и Тернер. Мертвый Клод Ревеню. Вернер Келлер. Чонгради, Строрм, Ивасаки, Мбида, Штейнбах…

— У нас чисто, — сообщил Воронин деловито.

— Добро, держите первый этаж, парни! — велел Пир. Он думал, что наверху осталось двое-трое живых чужаков.

Дориго не успел шагнуть в красный призрачный столб лифта: там неожиданно материализовался флоатер. На счастье икскомовца, он спешил и шагнул наверху в лифт, еще не повернувшись в нужную сторону. Его хэви плазма глядела вбок, и он успел лишь вскинуть оружие и наудачу пальнуть. Дориго и Белов ответили мгновенно, и оба попали. Флоатеру пережгло позвоночник; тяжелый шар антиграва со стуком свалился на псевдометаллический пол, а верхняя половина тела чужака вместе с плащом впечаталась в борт тарелки. По иронии судьбы предсмертный выстрел флоатера угодил в плечо Пиру, жмущемуся к правой стене — внешнему борту абдуктора. Импульс задел «Скорлупу» по касательной и не пробил ее, но рука Пира повисла плетью.

— Черт! — выругался Пир. — Толик, аптечку!

Дориго лишь мельком обернулся. Глаза его стали совершенно бешеными. Он шагнул в лифт, слившись с винтовкой, плазменной смертью, и исчез наверху. Белов поспешил за ним.

Пока Воронин впрыскивал Пиру обезболивающее и биоактив, наверх поднялся и Гейслер. Ему по раскладу доставался тупик второго этажа, где, по прогнозу аналитиков и Умного Мака — мультипроцессорного компьютерного монстра, — вероятность нахождения экипажа стремилась к нулю. На сей раз аналитики и Умный Мак попали в самую точку: в тупике Гейслер никого не встретил.

Дориго и Белов продвигались к повороту. Они миновали лишь половину пути, когда из-за угла стремительно вынырнул флоатер и выстрелил. Белов отшатнулся за удачно расположенный выступ стены, Дориго, быстрый, как бес, упал на пол. При этом он умудрился выстрелить и убить чужака. И в следующую секунду вскочить.

На командном базы «Европа» несколько десятков людей облегченно вздохнули. Чтобы спустя секунду вновь затаить дыхание.

За углом в дальнем конце коридора висел над полом еще один чужак: Дориго на его месте присел бы, чтобы не маячить на манер ростовой мишени в тире, но, верно, летуны-флоатеры не умели приседать со своей антигравитационной махиной. К счастью, коридоры на вражеских кораблях изгибались столь прихотливо, что на поворотах оставалось довольно места для укрытия и перестрелки. Дуэль не замедлила начаться, потому что флоатер мгновенно отступил за такой же выступ-укрытие.

Дориго агрессивно палил по врагу, то и дело высовывался, провоцируя флоатера на неосторожные действия. Белов за поворотом с ледяным спокойствием активировал гранату, поставив взрыватель на минимальное время.

— Берегись, Адам! — предупредил он и метнул тяжелый ребристый лимон в дальний конец коридора. Ухнул взрыв, флоатера, неясно — живого или мертвого, закрутило воздушной волной и выволокло из укрытия. Дориго на всякий случай всадил в падающее тело короткую очередь. В коридоре завоняло гарью.

Выдержав короткую паузу, Белов и Дориго совершили бросок до следующего поворота. Стены в месте, где взорвалась граната, потемнели, но выдержали.

Поворот налево, дверь в рубку. Двое икскомовцев на миг замерли. И дверь распахнулась.

В рубке за рядом странного вида кресел с высокими спинками стоял последний из живых флоатеров с хэви плазмой на изготовку. Но ни Дориго, ни Белов не стали бросаться в рубку в первую же секунду. Они остались по бокам от двери, а когда первые выстрелы с шипением вгрызлись в стену коридора напротив двери, Дориго упал на пол и навскидку выстрелил. Наверное, он был хорошим полицейским у себя в Гонконге. Флоатер раскинул руки и грохнулся на пол секундой позже своего оружия. Фиолетовый плащ зацепился за кресло и с треском разорвался, словно салфетка. Белов ворвался в рубку, но больше никого живого в ней не оказалось.

— Все, — сказал он, вставая с колен. — Пир, ты как?

— Хреново, — честно ответил Пир. — Мутит. Но я хотя бы жив…

В ходе этой операции они потеряли еще четверых оперативников. И хотя врагов в каждой миссии убивалось больше, по десятку-полтора, подобный счет назвать победным язык как-то не поворачивался.

Абдуктором и трупами чужаков занялись шустрые ребята из группы сопровождения, а девять уцелевших оперативников погрузились в «Рейнджер».

— Тысяча чертей, Брюс! — озабоченно сказал Майкл Батт своему помощнику, покидая глубокое кресло перед громадным, во всю стену, монитором командного центра базы «Европа». — Кажется, они спохватились. Резать как цыплят чужаков больше не получается.

Брюс де Григ задумчиво кивнул.

— Готовить замену, сэр?

— Конечно… И побольше людей, озадачь бюджетников, пусть просчитают варианты с учетом сегодняшних трофеев. Вряд ли на этом абдукторе мы обнаружим что-нибудь новое…

— Есть, сэр.

Де Григ развернулся и вышел из командного.

— Четверо, — пробормотал Батт, тоже направляясь к выходу. — Тысяча чертей, много!

Глава 11. Конец июня — начало июля 1999

Сутки Пира мучили врачи. Нельзя сказать, чтобы он очень был этому рад, но и результат не замедлил сказаться: голова сразу перестала казаться церковным колоколом во время праздника. Ему запретили вылет на миссии на целых семь дней. Тем не менее в тренажерную он заглядывал каждое утро.

Наконец-то порадовали МакМаннамана и Бржизу — два новых танка с антигравитационным нутром торжественно вывели из лабораторий утром двадцать девятого. Пир когда увидел их на полигоне, вздрогнул от неожиданности, до того новые танки походили на кибердиски сектоидов. Только были чуть светлее и с синеватым таким славным отливом да с небольшой башенкой, где помещалась мощная плазменная пушка. По броне этих необычных машин можно было палить из хэви плазмы до посинения без видимого результата — сплавы на основе инопланетных материалов становились все прочнее и надежнее. Такой же танк отправили и на «Америку».

Прибыли четверо новичков: сразу двое давних знакомых Пира из Питерской службы — Игорь Чукарин и Виталий Самусенко, ребята толковые и опытные; на редкость рослый и здоровый китаец Цу Чжешуа, которого с ходу прозвали Джошуа; и ко всеобщему изумлению и шоку — миловидную девушку из Ольстера Хелен Бреди. О ней Батт сразу предупредил: большой опыт работы в британской службе «Последний рубеж обороны», какой-то там дан по айкидо и строптивый характер. Излишне настойчивым ухажерам ломает руки. На первой же тренировке стало ясно, что это не пустые слова.

Остальным оперативникам выпала трехдневная передышка; активность пришельцев сместилась дальше к востоку и юго-востоку: теперь тарелки засекались над Новой Гвинеей и Австралией. Два севших ночью двадцать девятого июня средних скаута безнаказанно проторчали в центре Австралии по четыре часа каждый и исчезли в стратосфере. «Рейнджер» с «Америки» просто не успел долететь. Несколько малых скаутов сожгли в самых разных точках земного шара; следуя рекомендациям экспертов проекта «X-com defence», малые скауты стали уничтожаться силами регулярных ВВС некоторых стран и ооновскими эскадрильями сил быстрого реагирования. Более крупные тарелки оставались по-прежнему добычей «Интерсепторов» трех баз проекта.

Над Новой Гвинеей удалось сбить большой корабль нового типа; сверху он напоминал цифру «8» и имел три уровня. Пилоты «Интерсепторов» настроились на воздушную дуэль, но корабль чужаков отвечал на удивление жиденьким огнем, был поврежден без особого труда и сел, хотя и не сразу. Живучесть у него оказалась просто потрясающая. Аналитики напрягли свои необъятные мозги, а заодно и Умного Мака, и предположили, что эта тарелка представляет собой транспортный корабль, извозчик.

Икс-команда полетела на место вынужденной посадки транспортника, а Пир вновь, как уже бывало, молча пришел в командный центр и устроился неподалеку от Майкла Батта, вперившись в громадный экран. Трое из оперативников испытывали новые защитные костюмы системы «Скорлупа-2» — Дориго, Белов и Сегерсен. Собственно, только эта троица могла назваться опытной, из остальных толком понюхали порох (а точнее — плазму, хотя она, конечно, не имела запаха) разве что Воронин и Гейслер. Впрочем, в Чукарина и Самусенко Пир верил: приходилось участвовать в совместных операциях с питерцами, а эти двое, помнится, действовали так слаженно, что поражались даже зубры ФСК.

Психологи почему-то опасались за Адама Дориго: по их мнению, у него наметился нервный срыв и он в любой момент мог впасть в состояние близкое к боевому безумию древнескандинавских берсеркеров, когда начинаешь косить без разбору своих и чужих и перестаешь реагировать на опасность. Но Батт, сверкнув глазами, отрезал на все их усыпанные медицинскими терминами речи: «Дориго возглавит миссию. Ответственность на мне». И отослал психологов величавым жестом.

Полтора часа Пир глодал ногти в кресле перед экраном и не замечал ничего вокруг. Он был там, на операции, и, казалось, даже чувствовал кожей головы мягкую внутренность боевого шлема.

Команду «сипплай шипа», к слову сказать, состоявшую из человекозмей, нейтрализовали без единой потери, только Дориго, который действительно полтора часа вел себя так, будто он бессмертен, получил в упор несколько выстрелов из плазменного пистолета. Новая «Скорлупа» выдержала испытание с честью — Адам до конца миссии оставался на ногах, а на базе провел в медотсеке всего сутки.

Днем второго июля икс-команду «Европы» срочно вызвали из тренажерной в малый зал. Пир неохотно оторвался от стрельбы и поплелся за остальными. Последние дни его в самые неожиданные моменты — в баре, в ресторанчике, в комнате, на занятиях, у врачей — вдруг начинало клонить в сон. И вообще настроение сохранялось вялое и апатичное. Пожалуй, Пир был единственным, кто не пытался подкатиться к бравой ирландке.

Окружение базы и персонал Пир уже перестал замечать — привык. Все заняты своим делом, чего на них глазеть? Он вошел в зал и уселся в дальнем углу, один, подальше от оперативников. Не хотелось, чтобы кто-нибудь видел, если вдруг вздумается подремать. На этот раз никого, кроме икс-команды и свободных от дежурства пилотов и, разумеется, Батта, де Грига и ван Торенса, в зале не оказалось. Едва последний оперативник уселся на место, ван Торенс, переглянувшись с Баттом, встал.

— Здравствуйте, кого не видел! У нас свежие новости от американской команды. Новости таковы, что решили ввести вас в курс немедленно. Час назад «Рейнджер-2» вернулся из миссии; рано утром над якутской тайгой был сбит средний скаут. В принципе ничего особенно примечательного не произошло, но вы сразу поймете, в чем дело. Пожалуйста, ролик!

Свет в зале постепенно померк, а на молочно-белом экране возникло светлое пятно. Пир узнал ракурс: это был вид из «Рейнджера», когда откидывается трап. Ролик был умело смонтирован из кусочков видеосъемки шлема каждого оперативника и следящего датчика-камеры ховертанка. Вот танк бесшумно выплывает из нутра «Скайрейнджера», поднимается повыше и медленно вертится на месте, давая панораму. Пир невольно поежился — до чего все же похож на кибердиск! Аж руки чешутся и ищут хэви плазму…

Вспыхивает пятнышко целеуказателя, визор быстро настраивается на цель…

Тихий ропот прокатился по залу. Высокая, выше флоатеров, фигура в золотистом бесформенном и глухом плаще с капюшоном стояла в узкой лощине меж двух холмиков спиной к танку. И «Рейнджеру». Почему спиной? Неужели не видела опускавшийся самолет икс-команды?

Следом в поле зрения танка попала тарелка — обычный трехместный скаут, косо стоящий на склоне пологой сопки. Над тарелкой курился слабый дымок.

Еще один в золотистом плаще, за грудой сухих веток и поваленных бурей стволов. Этот стоит лицом к «Рейнджеру». Правда, лица не видно, только тьма под низко надвинутым капюшоном; из свободного рукава высовывается ствол плазменного пистолета.

Действие разворачивалось медленно, словно кто-то пустил запись с пониженной скоростью. Или это только показалось Пиру?

Паллистер и Бейли соскакивают с трапа, Бейли как заправский баскетболист метает через верхушку ближнего холмика взрывпакет, потому что с земли чужака не видит. С другой стороны трапа прыгают Олаэча и белокурый швейцарец Людвиг Дэвис. Их действия так быстры, что чужак не успевает даже выстрелить, хотя стоит лицом к икскомовцам и пистолет его направлен на них. Две очереди из лазерных ружей швыряют его на траву, к подножию молоденького кедра. Плазменные импульсы рождают в куче сухих веток веселые огоньки, еле видные в дневном свете.

Переключение на визор танка — взрывпакет глухо бухает, между холмиками с секунду мечется неистовое пламя, потом все заволакивает дымом. Становится понятно, с чьего шлема снимали изображение минутой раньше — видна спина Алена Эванса, затянутого в «Скорлупу» первой модели. Танк рывком пролетает над «Рейнджером», к тарелке, туда же бегут с одной стороны Паллистер и Бейли, с другой — Олаэча и Дэвис. Эванс направляется через верхушку холма, вправо.

Снова цель — метрах в сорока от тарелки виден третий чужак в таком же плаще; он неподвижен. Большой Дик Бейли вдруг спотыкается на ровном месте; Паллистер стреляет, но промахивается, ему неудобно, мешают мачтовые стволы. Стреляет и уже успевший взобраться на верхушку холма Эванс; с тихим криком чужак падает в заросли ольхи.

Кадр на месте взрыва, снятый снова со шлема Эванса: коричневая воронка, грязный рваный лоскут, бесформенный комок плоти, обгоревший и неприглядный, да полуприсыпанный землей и совершенно невредимый плазменный пистолет.

Собственно, это было все; показали еще, как Паллистер, Бейли и Олаэча проникают в тарелку, но там никого больше нет.

Зажегся свет и экран погас.

— Я вас поздравляю, друзья, с новой расой противника, — без тени улыбки сказал ван Торенс. — Надеюсь, вы обратили внимание на некоторое замешательство Ричарда Бейли во время миссии? По его словам, он подвергся псионической атаке впечатляющей мощи. Так что чужаки — кстати, их назвали этериалами — явно обладают псионическими способностями. Один из двух уцелевших трупов доставят сегодня вечером, надеюсь, вскоре биологи во главе с Доланом расскажут вам массу интересного.

Ван Торенс умолк; встал Майкл Батт.

— На сегодня все, можете быть свободными, икс-команда. Кто занимался в тренажерной — милости прошу. Кстати, напоминаю, что с завтрашнего дня начинаются тренировки в псионических лабораториях. В девять утра у северного модуля, все слышали?

Пир выходил из зала с мрачной уверенностью, что завтра ему под череп вошьют какую-нибудь железку, наподобие тех, какими нашпигованы тела флоатеров и мутонов. Сорок тысяч баксов в месяц имели горький вкус и были весьма горячи на ощупь.

Спал он последние дни беспробудно и не видел никаких снов.

Псионические тренировки оказались довольно скучным делом. Ничего Пиру и остальным икскомовцам вживлять не стали, просто налепили на все тело датчиков и несколько дней заставляли сидеть перед экранами, на которых мельтешили бессмысленные цветные пятна, а псионики тем временем возились с многочисленными приборами. Сказали, для начала нужно выявить уровень псионических способностей каждого оперативника, «ментальный порог». Дальше, вероятно, предстояли тренировки иного рода. Пир отскучал положенное время в кресле и вернулся в тренажерную. Кажется, он постепенно поправлялся, потому что голова болела с каждым днем все меньше, а постоянный шум в ушах как-то незаметно утих и больше не напоминал о себе. Врачи каждый день по часу и больше мучили Пира анализами и процедурами. Пир молча терпел — а что оставалось? Во-первых, очень хотелось побыстрее вернуться в строй. Тем более что к двенадцатому числу врачами был отпущен Ахмет Тюрамаз — ногу ему залатали будь здоров, мог теперь бегать, как и раньше. А во-вторых, взялся за гуж — полезай в кузов. Работа есть работа. Батт сказал выполнять все предписания медиков, и придется выполнять.

Несколькими днями ранее, шестого июля, по данным патрулирования частей независимой разведки, возникло подозрение, что на Тасмании действует база пришельцев. Вертолет-наблюдатель с «Америки» около суток утюжил побережье Бассова пролива восточнее Смиттона. Анализ траекторий засеченных кораблей чужаков оказался довольно несложным: определить координаты базы удалось уже к вечеру. Наблюдатель ушел на северо-восток, а на базе «Европа» состоялось экстренное совещание экспертной группы. Нападать на вражескую точку немедленно признали нецелесообразным; решили выждать по крайней мере неделю. На «Европе» осталось слишком мало опытных оперативников, а икс-команда американской базы все еще была недоэкипирована защитными костюмами. Де Григ предложил ход конем: вызвать самых опытных людей с «Америки», объединить их с прореженной командой европейцев и штурмовать базу чужаков как можно скорее. Батт думал долго, но в итоге дал «добро». Вылет запланировали на четырнадцатое июля, когда врачи пообещали ввести в строй достаточно опытного Тюрамаза. Получалась вполне плотная команда: Пир, Белов, Тюрамаз, Сегерсен, Паллистер, Олаэча, Бейли, Воронин, Гейслер и Шадрин. Из десятки только Воронин еще не имел на счету ни одного убитого чужака, хотя прошел уже несколько миссий. Конечно, очень не хватало Дориго и Завадски… Кстати, Ник вскоре тоже должен был приехать из Вены, потому что почти поправился. Проект «X-com defence» хорошо платил клиникам за лечение своих оперативников.

Но вылет на базу пришлось задержать, потому что утром четырнадцатого над Атлантикой был замечен самый большой НЛО, какой до сих пор встречался над Землей. Громадный трехуровневый восьмиугольник на чудовищной скорости и высоте промчался над Европой, над Азией, оставляя далеко позади высланные «Интерсепторы».

Пир и Дориго в тот день после завтрака зашли к пилотам; Смолянинов травил очередную байку, когда на него шикнул напарник:

— Постой-ка, Валерка… Чего у них творится-то?

В пилотской всегда негромко бормотал репродуктор — можно было услышать все переговоры баз с «Интерсепторами» и разговоры пилотов между собой.

— Пятый, я его потерял час назад над Каспием!

— Я база, пятый, на сближение не идти!

— Понял, пятый, сопровождаю…

Голос Батта:

— Куда же он летит, черти б его побрали?..

Осторожный голос де Грига:

— Шеф, я не хочу делать поспешных выводов… но, похоже, к базе «Азия».

— Следящая, что скажете?

— Не исключено, шеф. База в пределах случайных отклонений от траектории.

— Прогноз?

— Здесь прогноз… Сейчас Умный Мак даст…

Пауза.

— Ага, 90 %-я вероятность.

— Вероятность чего, математики хреновы? — Батт начинал сердиться, поэтому в выражениях не стеснялся.

— Вероятность, что крейсер идет к базе «Азия», сэр!

— Великолепно! — чувствовалось, что Батт готов метать громы и источать молнии. — Тревогу на «Азии»!

— Есть, сэр!

Чей-то звонкий голос зазвучал несколько тише, словно в отдалении:

— «Азия», здесь «Европа», состояние ноль, повторяю, состояние ноль., как поняли, повторите!

— Здесь «Азия», объявляю состояние ноль на базе! А что происходит-то?

— К вам идет вражеский крейсер! 90 %-я вероятность непосредственной атаки базы!

Диспетчер на «Азии» сдавленно охнул.

— Ё-мое! — сказал Пир. — А там у них восемь чайников и ни одной «Скорлупы»! Если сектоиды — будет бойня…

— Не каркай, — насупился Дориго. — Отобьются.

Пилоты с надеждой смотрели на них.

— Прогноз, какова вероятная численность десанта? — жестко спросил Батт и тут же мучительно закашлялся.

— Запрашиваем, сэр… секундочку…

Томительная пауза, кажется, что слышно, как дрожат натянутые до предела нервы людей в командном.

— От десяти до пятнадцати десантников и от одного до пяти роботов или существ-террористов, сэр! Скользящая вероятность, Умный Мак не может дать приближение повыше…

Батт негромко бросил что-то де Григу, Пир разобрал только «Проконтролируй, Брюс…» — и вновь повисла короткая пауза, оттененная лишь сдержанным гулом на втором плане.

— Может, еще мимо пролетят? — неуверенно предположил Смолянинов. — А?

Пир не ответил, просто вскочил.

— В командный? — спросил Дориго. Пир кивнул.

Командный центр, куда они вбежали через три минуты,

кипел. Многоголосый гул переговоров, люди перед пультами, мерцание экранов…

Батт, уперев руки в бока, стоял перед электронной картой Евразии. По ней ползла зловещая алая точка, неумолимо приближаясь к голубому квадратику «Азии». Желтая точка — ближайший «Интерсептор» — даже на глазок двигалась втрое медленнее вражеского крейсера.

— Не перехватят, — тоном пророка констатировал Дориго.

— А если бы перехватили? Такая махина «Интерсептора», поди, за сто миль свалит и не почешется… Ну, попали!

— Лихачев, Дориго, Тюрамаз, Белов, Сегерсен — немедленно подойдите в командный! — прогремело по внутренней связи.

— Эй, шеф, мы уже здесь! — крикнул Пир.

Батт оглянулся, коротко и энергично махнул рукой ван Торенсу и отвернулся. Голландец заторопился к оперативникам.

— Быстро вы! — сказал он, приблизившись. — Значит, идея такова: будете страховать оперативников азиатской базы. Сидеть за экраном и помогать советами. Насколько это возможно, конечно.

— Понятно, — сказал Пир. — Куда идти?

Быстро освободили место за длинным, усеянным небольшими плоскими экранами, пультом. Чуть выше, на стене, светился экран-гигант. Вскоре подоспели и остальные икскомовцы, не только вызванные. Ван Торенс объяснялся с ними, а Пир уже сидел за одним из экранов и натягивал наушники с бусиной микрофона на тоненькой хромированной штанге. Экран вдруг ожил, и Пир невольно встряхнул головой: казалось, он надел боевой шлем и находится в тревожном рукаве. Внизу, под экраном, вспыхнули зеленые буквы: Филип Руст.

— Привет, Филип! — сказал Пир в микрофон. — Меня зовут Гена Лихачев, но чаще меня зовут проще: Пир.

— Hi, — отозвался Руст. Он нервничал и не скрывал этого.

— Я буду изредка подсказывать тебе, если нужно. — Пир говорил спокойно, но, по правде говоря, нервничал и он тоже. — У тебя лазерная винтовка?

— Да.

— Отлично. Надеюсь, ты уже продырявил немало мишеней в тренажерной? — Пир старался не молчать, потому что на собственной шкуре убедился: самое тяжелое в миссии — это последние пятнадцать минут перед высадкой. И, как обычно это делал ван Торенс, Пир старался отвлечь своего собрата по работе разговором. По возможности — не пустым.

С азиатской базы начали спешную эвакуацию людей и оборудования. Пройдет всего четверть часа, и там останутся только восемь оперативников наедине с командой чужаков.

«Ладно, — подумал Пир. — Мы им давали жару даже на их базах — так неужели в своих родных стенах спасуем?»

— Служба наблюдения: вражеский корабль снижает скорость и теряет высоту! Похоже, сейчас будет высадка.

— Пусть высаживаются. Стрелять пробовали?

— Далеко, не добьем.

— Понятно.

Спустя десяток минут крейсер чужаков уронил на землю дымный столб десантного лифта, опустил на поверхность одиннадцать этериалов и приземистого двуногого робота-сектопода и взмыл в зенит, уходя от радаров.

— Этериалы! — выдохнули в командном «Европы».

— Черт! — с досадой сказал Пир. — С этими мы еще не сталкивались. Ладно, Руст, держись, сейчас начнется!

— Держусь…

Оперативники с «Европы» подбадривали подопечных новичков. Из оружия у тех имелись лазерные ружья и обычные гранаты.

— Икс-команда, эксперты говорят, что система ориентировки робота особенно боится лазерного оружия! — объявил ван Торенс. — Имейте в виду!

— Наблюдение, откуда будет атака? — жестко спросил Батт.

Сквозь помехи прорвался голос эвакуированных наблюдателей с носимыми маломощными рациями:

— Группа разделилась, сэр! Пятеро отправились к центральному лифту, остальные и робот — к стартовому рукаву ангара.

— Понятно! — сказал Пир. — Руст, разделяйтесь тоже! Занимайте коридоры вокруг лифта и держите тревожный рукав!

— Ясно…

Пир покосился на сидящих рядом перед такими же экранами Дориго, Белова, Тюрамаза… Под экранами светились имена оперативников «Азии» — Рудольф Штройх, Дэвид Ноктон, Анатолий Андрианов, Николай Ладога, Лион Дуярди…

Штройх и Ладога сразу же сунулись к лифту; Руст после секундного колебания направился за ними.

— Не спеши! — посоветовал Пир. — Жмись к стенам.

— Знаю, — нервно огрызнулся Руст. — Не маленький.

Как можно более миролюбиво и спокойно Пир сказал ему:

— Эй, парень, не кипи! Я тебе буду все время капать на мозги очевидными вещами — а что еще я могу издалека?

— Ладно, ладно… — примирительно отозвался Руст. — Я понимаю.

Было видно, как шлюз лифта медленно отворился, за уехавшей в сторону гофрированной дверью висела — без всякой опоры — фигура в золотистом плаще. Рядом, прямо в воздухе и тоже без видимой опоры, застыла небольшая коробочка с пучком разноцветных усиков-проводков.

Штройх вжался в стену справа от открытой двери, а Пир увидел, как рядом с первым этериалом невесомо опускается второй. Чужаки не стали пользоваться лифтом — просто спустились по шахте, и все. Не иначе, они способны летать, как флоатеры.

Все это произошло очень быстро, невероятно быстро; Штройх и Руст одновременно выстрелили. Руст попал: чужак вдруг потерял плавность движений и мешком упал на дно шахты. Золотистый плащ накрыл его бесформенным текучим одеялом. Тотчас в ответ заверещали плазменные пистолеты. Руст спиной отворил дверь медотсека и свалился на пол. Зеленоватые импульсы плазмы проедали в стене маленькие дымящиеся дыры.

— Эй, что там с тобой? — забеспокоился Пир. Но тут же понял, что все в порядке: Руст проворно отполз от двери и встал на колени. За стенкой вновь началась стрельба. Потом разом стихла. Загудел сервомотор внутренних шлюзов между модулями базы. Раз, другой.

— Давай выходи, — сказал Пир, и Руст осторожно двинулся к двери. Выглянул — у лифта уже никого не осталось, только лежал на полу мертвый этериал. Не тот, что подстрелил Руст минутой раньше, другой. Больше никого не было видно.

Руст направился направо по коридору, обходя шахту против часовой стрелки.

Где-то в стороне вновь началась пальба — теперь стало понятно, что стреляют в единственном ангаре базы. Видимо, чужаки прорвались через стартовый тоннель.

Второго чужака Руст убил здесь же, у лифта, натолкнувшись на его спину сразу за поворотом. Этериал охнул, выронил плазменный пистолет и растянулся на холодных полированных плитах пола.

— Отлично, Филип! — похвалил Пир. — Держи темп! Только за угол сейчас не суйся, там тоже кто-нибудь может торчать…

Он как в воду глядел: Руст не успел отбежать в сторону и припасть к решетчатой стойке напротив лифта, как шлюз быстро и бесшумно открылся и оттуда стремительно вырвались сразу двое чужаков. Руст сразу дал очередь, и один из этериалов переломился пополам, захлебываясь смертью, но второй ответил, и ответил точно. Изображение на экране перед Пиром дрогнуло, Филип захрипел и пошатнулся.

— Держи, гнида, — сказал он, падая. Экран перечеркнула черная точка, а спустя секунду в коридоре оглушительно грохнуло и резануло по глазам — рядом с этериалом разорвалась граната. Экран вспыхнул багровым, а потом покрылся бессмысленным серо-стальным снегом помех.

Пир в сердцах саданул кулаком по столу. Он не уберег своего подопечного… Не предупредил.

Тем временем на базе продолжался бой: Лион Дуярди, Дэвид Ноктон и Эрнандо Мантойя ввязались в перестрелку с двумя этериалами и сектоподом, засевшими в ангаре посреди металлических джунглей обслуживающих механизмов. Штройх и Ладога обошли шахту центрального лифта, никого больше не встретив, и поспешили на помощь, к ангару. Андрианов, застигнутый стрельбой посреди тревожного рукава, медленно отползал к стене. Рядом с ним пол был изъеден плазменными импульсами.

— Вытаскивать его надо, — прошипел кто-то на противоположном краю пульта. — Что же они делают?

— Каспер, Каспер, не молчи! Где ты, черти тебя побери! — сердито твердил Густаф Сегерсен. И уже громче: — Он меня не слышит.

Пир угрюмо глядел на центральные экраны.

Каспер Кинг показался за спинами Дуярди, Ноктона и Мантойи. У него было каменное лицо и странно неправильная пластика движений. Вскинув ружье, он несколько раз выстрелил по своим. Те откатились в стороны, стараясь уйти от неожиданной опасности, и приподнявшегося Мантойю тут же достали два плазменных импульса. В проходе маячил похожий на безголового и бесшеего страуса сектопод.

— Кинг под контролем! — с досадой сказал ван Торенс. — Осторожно!

Штройх и Ладога сумели незамеченными пробраться в ангар через боковую дверь — спустя полминуты двое этериалов были убиты, а сектопод прижат к стене и прицельно расстрелян. Андрианов наконец смог покинуть простреливаемый коридор, попутно убив еще одного чужака. Оставшихся выследили впятером, не потеряв больше никого.

Каспера Кинга, находящегося в тупой и покорной всему прострации, нашли в дальнем углу административного блока. Оружия при нем не было.

— Отбились, — словно не в силах поверить, сказал Батт. — Отбились все-таки!

— Сэр! — доложил дежурный дальнего наблюдения. — Только что мы потеряли вражеский крейсер! Он висел в стратосфере над Евразией. А теперь ушел!

— Понял, что подбирать будет некого, — хмыкнул ван Торенс. — Вот и ушел.

Батт уже распекал помощников относительно комплектации баз, икскомовцы «Европы» галдели перед пультом связи, икскомовцы «Азии» радостно лупили друг друга по плечам посреди разгромленной, но сохраненной базы, и только Пир грустно сидел перед погасшим экраном.

Еще одна смерть. Филип Руст. И еще — Эрнандо Мантойя. Пир не знал этих ребят. И узнать их уже никогда не придется. Не придется попить пива за разговором о том же штурме «Азии».

Он вдруг остро ощутил, что впереди еще целая бездна смертей. Бездна. И — кто знает? — может быть, одна из них уведет из этого мира его, Геннадия Лихачева.

Почему-то раньше Пир никогда об этом не задумывался.

Глава 12. Июль 1999

Брать вражескую базу на Тасмании решено было через день после штурма «Азии». Объединенная команда оперативников двух баз собралась и выбила полтора десятка человекозмей и двух хризалидов за какие-то сорок минут, не потеряв при этом ни одного человека. Еще совсем недавно убийственные импульсы из плазменных пистолетов теперь поглощались силовой паутиной защитных костюмов, разбивались о рукотворную броню, не причиняя вреда икскомовцам. Батт, кажется, слегка оттаял, но объявил, что Адам Дориго отстраняется от миссий на неделю. Видимо, его насторожила безрассудная отвага бывшего полицейского, граничащая с безумием. Дориго молча подчинился, не высказав недовольства, хотя было явственно видно, что он считает такое решение несправедливым. Впрочем, тренироваться он не прекратил.

Паллистер, Олаэча и Бейли вернулись на «Америку», ведь там тоже хватало мелкой работы: скауты разных калибров засекались над двумя континентами Западного полушария с завидной регулярностью и с такой же регулярностью сбивались. «Азию» спешно комплектовали всем оборудованием и вооружением, поскольку понятно было: однажды обнаружив базу «X-com defence», чужаки ее в покое уже не оставят.

А человекозмеи, лишившись опорной точки на Земле, развернули программу тотального террора.

Восемнадцатого июля Пиру позвонил выздоровевший Ник Завадски. Из Вены, уже покинув больницу. Завтра он должен был появиться на базе, бодрый и исполненный готовности «задать перцу чертовым инопланетникам, клянусь любимым винчестером бабушки!». Пир улыбался и с удовольствием болтал с приятелем и коллегой, оторвавшись от непостижимых тестов психоинженеров. Сигнал «ALERT» прозвучал посреди разговора.

— А, тьма им в печенку! — ругнулся Пир. — У нас вылет, Ник. Я побежал.

— Оторвите им головы, — пожелал Завадски на прощание. — До завтра, Пир. Смотри, не забудь «Скорлупу»…

Пир уже вгонял усик телескопической антенны в трубку-переговорник. Ноги несли его в тревожный рукав. Казалось, разум для этого ему совершенно не нужен, тело знало, что делать, а Пир мог в этот самый момент, к примеру, спать. Впрочем, разум действительно в эти секунды отступал куда-то вглубь, давая полную свободу действий рефлексам. Пир натягивал похрустывающие пластины тяжелой «Скорлупы», активировал базовые системы наведения и ориентации боекомплекта, шевелил головой, устраивая ее внутри шлема поудобнее, подтягивал вечно ослабевающий пояс с аптечкой и гранатами, проверял крепления и зажимы хэви плазмы у кресла в «Рейнджере», перебрасывался короткими рублеными фразами с товарищами… А сознание его пребывало в неком загадочном трансе.

Кем он становился, россиянин Геннадий Лихачев по прозвищу Пироксилин, а проще — Пир? Машиной для уничтожения разумных нелюдей? Убийцей убийц? Киллером на правительственном содержании?

Но только не человеком. Человеком в этом уродливом мире денег и предательства Пир так и не стал. Потому что люди как раз гибнут в первую очередь. И исподволь всплывала странная и нелогичная мысль: а стоит ли этот мир защищать, пусть даже от нелюдей?

Пир не мог ответить. Он просто щелчком вгонял обойму в приемный паз хэви плазмы и становился у плавно опускающегося трапа. Палец застывал на спусковом крючке, а глаза ловили красную точку целеуказателя.

Будущее рассудит. Всех. И нас, икскомовцев, и их, пришельцев из бездонных глубин космоса. Никто ведь не говорил, что их мир лучше этого, каким бы он ни был.

Касание. Свет в щелях. Миссия начата.

Террор в Лагосе.

За бортом — жарко, горячая, как из духовки, волна влажного воздуха ворвалась в просторное брюхо «Скайрейнджера». Плоский диск ховертанка с бугорком башенки проворно выплывает наружу и дает первую панораму целей.

— Человекозмеи! — объявил МакМаннаман громко.

Он прикипел к стационарному пульту сбоку от хода в пилотскую кабину. Башенка танка с сухим шелестом повернулась к цели, плюнула зеленоватым импульсом. Ответные выстрелы влипли в синевато-серую броню, не причинив видимого вреда. Пир соскочил с трапа, стреляя, и тут же упал на одно колено. Хэви плазма плясала у него в руках, покорная командам целеуказателя.

«Рейнджер», как часто делали пилоты, сел рядом с дорогой, полной на этот раз брошенных автомобилей. У некоторых еще работали двигатели, источая удушливый углекислотный шлейф. Между автомобилями шныряли желтопузые человекозмеи; видимо, пытались встретить десант икс-команды должным образом. Танк, Пир и прыгнувший с левой стороны трапа Костя Белов спели троим из чужаков короткие поминальные гимны.

— Осторожно! — предупредил Белов, падая за серебристый ствол шасси. Перед глазами у него зачернели тугие баллоны спаренных колес.

Танк взмыл повыше, ловя вражеские импульсы непробиваемым брюхом-днищем. Насколько Пир знал, на днище броня была самой толстой и надежной. И силовая, и композитная.

Икскомовцы рассыпались широкой цепью, отбив встречный огонь человекозмей. Чужаки задели троих: Пеева, Язерского и Тюрамаза, но серьезных повреждений никто из оперативников не получил. Пир и Сегерсен уже пересекали забитую автомобилями ленту бетона.

— Загадка, — проворчал на командном де Григ, неотрывно глядя на экраны слежения. — Почему террор-команды пользуются плазменными пистолетами? Слепому ведь видно, что эту проблему мы решили новой броней. Что у них, тактики полные идиоты, получается? Не понимаю…

Майкл Батт и ван Торенс лишь покосились на Брюса. Да сто раз спасибо вражеским тактикам! Могут вообще безоружные команды посылать, если хотят. Проект «X-com» вовсе не против…

Тем временем в Лагосе под силовым колпаком продолжали звучать выстрелы.

— Костя, вон, между гаражами один засел!

— Вижу. Щаз-з я ему…

Трескучий разрыв вражеской фанаты мало что оставил от обоих гаражей. Равно как и от вражеского солдата. Белов выглянул из укрытия и рывком перебросил тело на десяток метров вперед. Откуда-то слева по нему снова стреляли. Только откуда?

— Пир, прощупай, откуда бьют! Кажется, это не пистолет, тля…

— Добро…

Пир ужом прополз по шершавому бетону и скоро засек желтопузика-стрелка: тот притаился на плоской крыше не то магазинчика, не то мастерской. Убитый хозяин лежал на пороге и на его черном лице застыло выражение беспредельного удивления. Видимо, он никогда раньше не встречал человеко-змей.

Пир тут же отдал цель товарищам, потому что самому стрелять было неудобно. Бравая ирландка Бреди сняла пришельца с расстояния в полторы сотни метров. Одиночным.

— Йэп, мэм! — изумился Пир. — Научите меня печь пироги, а?

— Сначала я надеру тебе задницу, Пир.

Пир ухмыльнулся.

— Договорились! Мой номер в левом секторе, а Завадски как раз нет…

Оперативники и публика на командном не стали сдерживать смех.

Жаль, что долго смеяться не пришлось.

Пир приподнялся, повертел головой, оценивая обстановку. И тут же увидел хризалида. Так сложилось, что на предыдущих миссиях хризалиды уничтожались сразу, да так, что от них не оставалось практически ничего, что можно было бы потом изучить и оценить. Может быть, поэтому серо-черных террористов, спутников человекозмей, никто до сих пор не воспринимал всерьез.

Хризалид двигался стремительно, но с чужеродной пластикой насекомого. Или даже краба — исполинского сероватого краба. Мощные клешни только усиливали впечатление. Он бежал к Косте Белову.

У Пира крик застрял в горле. Белов собрался встать, и в тот же момент хризалид прыгнул, взвившись метров на пять. Желтый «пежо», отделяющий хризалида от Белова, не зацепила ни одна членистая нога — прыгала инопланетная тварь отменно, словно гигантский кузнечик.

— Уходи! — рявкнул Пир, стреляя. Белов недоуменно обернулся и столкнулся с ничего понятного не выражающим взглядом фасетчатых глаз. Клешни, вопреки ожиданиям, даже не шевельнулись, словно хризалид вовсе не собирался убивать Белова. Зато разошлись кривые хелицеры около рта, выпуская на волю гибкий отросток, похожий на телескопическую антенну радиоприемника. Отросток удлинялся на глазах. И через мгновение вонзился в грудь Белову, легко пронзив броню «Скорлупы-2». Белов закричал, потому что пожар, вспыхнувший в груди, быстро пожрал его разум.

Хризалид и Белов, сцепленные гибким хоботком-отростком, простояли рядом всего две секунды. Беглые выстрелы из хэви плазмы Пира стали раздирать членистое тело террориста на части. Выстрел, другой, третий… Хризалид перестал быть единым целым. Рваные куски хитина пополам с неприятной слизью шмякались на бетон, забрызгивая его. Белов медленно, как зачарованный, опрокинулся на спину. Оружие он выронил еще раньше.

Пир в несколько прыжков оказался рядом.

— Костя! — склонился он над Беловым.

У того было серое лицо. Сознание явно оставило Белова.

Пир огляделся. Никого из товарищей рядом не осталось, все ушли в лабиринт придорожных улочек, выкуривая человекозмей из зданий на открытые места и немедленно уничтожая. Выстрелы звучали лишь изредка, потому что били икскомовцы наверняка.

Взвалив потяжелевшее безвольное тело Белова на плечо, Пир понес его к «Рейнджеру». Уже на полпути Белов шевельнулся.

С момента укуса хризалидом прошло всего-навсего пять минут.

Мощный толчок в плечо заставил Пира уронить ношу; Белов тяжело упал в траву. Продолговатый силуэт «Рейнджера» маячил совсем рядом. Пир тоже не устоял и упал, стараясь не выронить из левой руки хэви плазму.

— Ты как, старик? — сдавленно спросил он, решив, что раненый товарищ очнулся. И только потом взглянул на Белова.

Пир так и не понял, кто стоял перед ним. «Скорлупа» и комбинезон икскомовца еще держались на сером, как асфальт жарким летом, теле. Лицо, искаженное до такой степени, что узнать Белова стало невероятно трудно, глядело на Пира парой белесых глаз. Казалось, зрачков глаза эти не имеют. Кулаки Белова странным образом распухли, а ноги выгнулись, будто у него начал расти дополнительный сустав на каждой. И еще Белов горбился прямо на глазах.

— Ты чего, Костя?

Пир попятился, потому что изменившийся Белов продолжал неуклонно надвигаться на него.

— Лихачев, стреляй! — не своим голосом приказал Батт с командного. Пир ошалело замер. Стрелять? В кого? В раненого Костю Белова, с которым пройдена плечом к плечу не одна миссия?

Пир не умел стрелять по своим.

Воздев чудовищный кулак, Белов коротким движением содрал с головы боевой шлем оперативника. Челюсти у него тоже странным образом изменили форму, натянув кожу на

скулах.

— Стреляй, Лихачев! Это приказ! — люто выкрикнул в микрофон Батт.

Пир неуверенно поднял хэви плазму.

— Ты чего, Костя?

Он все еще не мог поверить, что Белов уже не Белов.

Горбатое тело, растопырив кулаки, метнулось вперед, Пир не успел увернуться и был сбит на траву. Ему показалось, что на него наехал грузовик. В следующий миг Белов навис над нам, страшный и серый. Рот приоткрылся, но внутри были не человеческие зубы, а горизонтальные коричневые хелицеры, пока больше похожие на муравьиные.

И Пир выстрелил. В упор. Из хэви плазмы.

Такого не могло выдержать ни одно живое существо, включая хризалида.

Белов же лишь пошатнулся. Зеленый импульс жадно впитался его телом, раздалось тихое довольное урчание.

Пир выстрелил вторично, импульс снова поглотился, а потом Белов вдруг содрогнулся всем корпусом, выгнулся, и, как бабочка из куколки, из его трансформированного тела вылупился влажно поблескивающий хризалид. Клочья «Скорлупы» и человеческой одежды слезали, будто чешуйки, и падали на траву. Несколько секунд — и ничто уже не напоминало в существе перед Пиром не то что оперативника Костю Белова, а вообще человека.

Пир убил новорожденного хризалида на месте, не дав ему даже сдвинуться с места. На этот раз хватило одного выстрела — террористу вырвало грудь вместе с головой и клешнями. Но Пир стрелял еще раз десять, бездумно опустошая обойму. Пока перед ним на траве не остались только бесформенные клочья хитина и осколки теоретически несокрушимой «Скорлупы».

Наверное, хризалид успел перекусать нескольких местных, потому что оперативники обнаружили и убили в зоне террора еще троих людей-зомби. Точнее, сразу после выстрелов из зомби вылуплялся хризалид, но ему не давали сделать и шага.

Только Пир этого всего не видел. Выронив хэви плазму, он сидел на траве перед «Рейнджером», вертя в руках грязную форменную нашивку с надписью «Белов К.С. Россия».

Он не выпустил ее и после миссии, когда «Рейнджер» увозил икс-команду на базу. Возвращение Пир запомнил плохо.

Психологи умудрились промыть ему мозги за какие-то четыре дня. Собственно, уже после первых процедур Пир обрел странное спокойствие, больше смахивающее на равнодушие. Он сказал себе: прежнего Геннадия Лихачева больше нет. Есть Пир, оперативник икс-команды, бестолковое существо, натасканное на убийство, которому думать и чувствовать противопоказано. А посему — лучше не думать и не чувствовать. Пир, не изменившись в лице, выслушал длинную лекцию о том, что пораженный хризалидом человек перестает быть человеком уже в первые полсекунды. А стало быть, Белова убил не Пир, а хризалид. Пир же убил другого хризалида. Как, впрочем, и виновного в гибели Кости Белова. Пир вяло кивал, соглашаясь для виду. Свои мысли он загнал так глубоко, что и сам уже их толком не помнил. Батт сначала осторожно осведомился о самочувствии, а потом разнес вдребезги за промедление с выстрелом. У него были свои понятия о выживании команды и о подчинении приказам. В итоге Пир с неделю в операциях не участвовал.

Приехал Ник Завадски, здоровый и злой; Ник рвался в бой и готов был в одиночку выйти против вражеской базы. Психологи закончили промывать мозги и Адаму Дориго: вроде бы боевой суицид удалось свести на нет. Прибыла команда новичков; теперь на базе числилось два с половиной десятка икскомовцев, полные две команды даже с запасом. Сначала решили, что руководство вознамерилось снабдить базу вторым «Рейнджером», но потом поползли слухи от рабочих механических мастерских, что там, почему-то в страшной тайне, собирают нечто на манер вражеской летающей тарелки.

— А, так это обещанный гибридный корабль! — сразу рассеял сомнения оперативников пилот Валерка Смолянинов. — Тоже мне тайна! Интересно, который из двух?

На Смолянинова насели, и он рассказал, что спецы разрабатывали сразу два гибридных летательных аппарата на основе технологий пришельцев. Первый, условно названный «Файрштормом», чистый истребитель наподобие «Интерсептора», только гораздо более скоростной и в общем-то готовый сражаться даже за пределами земной атмосферы, в ближнем космосе. Второй, нареченный «Лайтнингом», то есть «Молнией», предназначался для малых десантных операций. Грузоподъемность его проектировалась поменьше, чем у «Рейнджера», и танк на борт «Лайтнинг» брать не должен был, зато в скорости этот аппарат перекрывал все мыслимые и немыслимые пределы.

Оперативники выслушали пилотские откровения с интересом, но без ажиотажа. Сказывалась пресыщенность инопланетными чудесами.

Научник Долан поведал о результатах исследования останков хризалида — Пир выслушал его речь с мрачным интересом. В зале во время выступления Долана висела мертвая тишина и на Пира просто не решались взглянуть.

— Хризалид, — говорил Долан, — наиболее необычная форма жизни, встреченная нами до сих пор. К величайшему сожалению, мы сразу не распознали, что за опасность они несут земным существам.

На проекторе цветные изображения препарированных останков двух хризалидов сменялись компьютерными реконструкциями, до того реальными, что многие зрители непроизвольно вжимались в кресла.

— Террористы человекозмей подвержены принципиально иному жизненному циклу, нежели мы или другие пришельцы. Они — короткоживущая форма, буквально сгорающая за очень небольшое время. Им отпущена всего неделя — уж не знаю кем отпущена, природой ли, злым ли гением инопланетных генетиков. За это время они протаскивают через организм невероятное количество энергии, и именно в этом причина всех недобрых чудес, которым мы недавно стали свидетелями.

Хризалиды — биологически низшая форма жизни по отношению к нам, правда, с одной оговоркой относительно устройства мозга. Наиболее близка она к некоторым земным насекомым. Прочный хитиновый скелет в состоянии выдержать достаточно сильный взрыв, но мы, слава Богу, уже достигли той мощи оружия, которая для них смертельна. Клешни очень опасны в ближнем бою, но цель хризалидов — вовсе не убийство. Они вводят в тело жертвы яйцо и впрыскивают чрезвычайно активный яд-катализатор, полностью перестраивающий метаболизм пораженного организма. Темп роста клеток убыстряется в миллионы раз, сравниваясь с темпом метаболизма самих хризалидов. Жертва начинает копировать генную структуру хризалида и превращается в такое же существо с поразительной, не представимой для нас быстротой. Понятно, что для этого нужно огромное количество энергии. Именно поэтому промежуточной форме — еще не хризалиду, но зомби — не страшны даже выстрелы из хэви плазмы. Их жаждущий топлива организм попросту поглощает энергию выстрелов или взрывов и пускает ее на ускорение трансформации. Это кажется абсурдным и невозможным, но — увы! — это именно так. Мозг хризалидов прекрасно развит, из чего можно заключить, что это хитрые и сообразительные твари и уж, конечно, очень опасные. Каждая особь несет в организме до двадцати яиц-эмбрионов. Если их вовремя не остановить, число хризалидов в зоне террора будет расти в геометрической прогрессии, и, возможно, они перекусают всех, от гражданского населения до оперативников. Даже странно, что, взяв две базы человекозмей, ни один из икскомовцев не подвергся атаке хризалида. Роковое и трагическое совпадение, но — кто знает? — не столкнись мы с этими тварями на этой неделе, не пришлось бы нам очень туго в будущем?

«Можно подумать, что нам не пришлось туго в настоящем, — отстраненно подумал Пир, тупо глядя в светящийся экран проектора. — Нам с Костей Беловым…»

Пир не знал, что до гораздо более страшного испытания осталось всего двое суток. Все это время он механически тренировался, отвечал на вопросы психологов, слушал выкладки научников и стратегов, а в голове и в душе зияла гулкая пустота. Команда слетала на захват большого скаута, вынесла шестерку мутонов; Ник Завадски вернулся веселым и азартным: в этой миссии он уложил двоих, доказав, что не потерял боевых навыков. Пира на задание не взяли. Наверное, давали время успокоиться и прийти в себя.

Можно подумать, что ему суждено когда-нибудь стать прежним.

Двадцать четвертого июля утренние тренировки были прерваны сигналом «ALERT»; уже в тревожном рукаве стало известно, что сектоиды высадили террор-группу вблизи Барселоны. Не успели еще икскомовцы полностью облачиться, как в рукаве показался де Григ. Стратег был короток и прямолинеен.

— Пир! Если чувствуешь, что тебе лучше остаться, — оставайся.

Лихачев молча покачал головой. Остаться? Ни за что. Теперь он должен воевать за двоих, за себя и за Костю. И еще за всех погибших в ходе проекта. И ему предлагают остаться? Абсурд.

— Нет, Брюс. Я не могу остаться.

— Понятно, — ответил де Григ. — На миссию отправляются: Завадски!

Ник тотчас убежал в ангар, к «Рейнджеру», грохоча ботинками по квадратным плитам.

— Лихачев!

Пир направился следом.

— Дориго!

Адам оскалился, хлопнул кого-то по плечу и рысцой потрусил за товарищами.

— Воронин! Гейслер! Шадрин!

Оперативники один за другим грузились в «Рейнджер», а оставшиеся молча ждали своей очереди. Очереди занять место в боевом самолете — или разочарованно уйти в командный и бессильно глядеть на экраны, глядеть, как побеждают — или гибнут — друзья.

— Пеев! Язерский! Чукарин! Самусенко!

Все. Десятка. Дистанционщик МакМаннаман уже давно в «Рейнджере», тестирует свою хитрую аппаратуру.

Двое из стариков — Тюрамаз и Сегерсен — вопросительно взглянули на де Грига. Замшефа впервые появился в тревожном рукаве лично. И никогда раньше отбор на миссию не происходил подобным образом.

— Брюс, — хрипло спросил невозмутимый швед. — Что-то случилось?

На терроры обычно посылали самых опытных. Оставлять таких бойцов, как Тюрамаз и Сегерсен, на базе без веской причины никто, конечно же, не стал бы.

Де Григ поднял тяжелый взгляд на четверку оставшихся икскомовцев — кроме шведа и турка, в тревожном рукаве остались здоровяк Чжешуа и Хелен Бреди.

— Мы засекли боевой крейсер над Атлантикой. Он неторопливо тянет на восток, к Европе. Не исключено, что террор в Барселоне — лишь отвлекающий маневр перед нападением на базу.

Сегерсен кивнул:

— Понятно. И если худшие опасения оправдаются, нам вчетвером отбивать базу?

— Да, Густаф. Наверное, вам в помощь дадут кого-нибудь из пилотов… Но боюсь, что для них такая работа станет верным самоубийством.

— Тогда нечего их и дергать. Попробуем вчетвером…

— А если это будут тоже сектоиды или этериалы с их чертовой псионикой? Если, не приведи Господь, человекозмеи и хризалиды? А?

Сегерсен пожал плечами.

— Ладно. — Де Григ безнадежно махнул рукой, и в тот же миг, заглушая его слова, взвыла турбина «Скайрейнджера». Железная птица с икс-командой внутри медленно тронулась и, все убыстряясь, вкатилась в стартовый коридор. Рев двигателей стал нестерпимым.

— Удачи! — пошевелил губами Тюрамаз, не услышав собственного голоса.

Спустя пять минут полностью облаченные в боевое оперативники сидели перед информэкранами в командном центре.

Глава 13. Конец июля 1999

Завадски пихнул Пира локтем.

— Не кисни, старик! Сейчас мы им вжарим, клянусь гвоздем, на котором висел портрет моей бабушки в мэрии Таунсвилла!

Засмеялись все, кроме Пира.

— Извини, Ник, — сказал Пир тихо. — Что-то мне паршиво…

Завадски опустил руку Пиру на плечо.

— Все в норме, Пир. Все в норме…

До Барселоны был от силы час лету. Наверняка даже меньше. Поэтому ван Торенс нарисовался на коммуникационном экране спустя пятнадцать минут после старта.

— Привет, орлы! Как самочувствие? — поздоровался он.

— Пир киснет, — сообщил Дориго. — Можно я ему спирта дам?

Брови ван Торенса поползли на лоб.

— Спирта? Не от него ли ты был таким отважным на последних миссиях, а, Адам?

— Так я тебе и сказал, — огрызнулся Дориго.

Пир поднял стеклянный взгляд на Дориго.

— Дай, — попросил он. — В самом деле…

Дориго несколько секунд оставался неподвижным, потом вытащил из нагрудного кармана маленькую плоскую фляжку и свинтил колпачок.

— Держи, старик…

Пир глотнул, чувствуя, как огненный смерч опалил горло, а по телу разлилось успокаивающее тепло. Во рту разом высохло, зато прояснились мысли.

— А-а! Тудыть твою!

Он вернул ополовиненную фляжку Адаму.

— Эй, Пир! — сзади привстал над креслом Толик Воронин. — На, загрызи…

Русский не мог бросить в беде русского — Воронин протягивал Пиру галету в форме ручной гранаты.

— Бардак, — прокомментировал ван Торенс. — Ну и всыплет же вам босс…

— Там поглядим, — угрюмо сказал Дориго.

Пиру и впрямь стало намного лучше. Не физически, нет, в этом смысле он был готов как никто. Исчезла непонятная пустота, сменившись здоровой азартной злостью. А ну, где тут головастики? Сейчас мы им вставим пистон в одно место, вовек не забудут…

Ван Торенс собрался с мыслями и начал, словно заглянув куда-то внутрь себя:

— Сектоиды высадились, по обыкновению, на окраине города, в районе фешенебельных коттеджей. Почему-то они никогда не высаживаются в центре, где много высотных зданий и оживленное движение на магистралях. Стараются найти тихий район, где мало людей и много открытых площадок. Террор-группа обычная — по донесениям службы наблюдения, полтора десятка сектоидов и по меньшей мере два кибердиска.

Ван Торенс умел, сообщая подробности предстоящего задания, таинственным образом подбодрить икскомовцев, вселить уверенность в себе и в товарищах. Казалось, сил добавляется только от его привычного голоса. Все как один оперативники застыли и затаили дыхание, глядя на экран над дверью в пилотскую кабину.

— В районе высадки много зелени, поэтому высока вероятность засад, а также псионических атак с близкого расстояния. Поэтому не спешите: не торопясь и тщательно вылизывайте каждый метр земли под колпаком. Впереди себя гоните танк — слышишь, Стив?

МакМаннаман утвердительно кивнул. Понятно, танк под контроль сектоидам не взять, сколько ни тужься. А уж по целеуказателю потом можно выкосить всех головастиков, сколько бы их ни было…

Если сектоиды не приготовили никаких особенных сюрпризов, бой обещал быть равным.

— Далее, — продолжал ван Торенс. — Психотронщики говорят, что ментальные атаки сектоиды и этериалы могут производить только в случае, когда видят противника. Жертву. Стало быть, нужно пореже попадаться им на глаза. Противостоят их психоудару разные люди по-разному, это зависит от врожденных качеств каждого отдельного человека. Поэтому особую осторожность нужно соблюдать тебе, Пир. Похоже, у тебя самая низкая сопротивляемость.

Пир мрачно кинул.

Ван Торенс говорил без перерыва, пока не вмешался Валерка Смолянинов.

— Снижаемся, икс-команда! Десятиминутная готовность.

«Рейнджер» заметно нырнул, опуская нос к земле. Пир,

чувствуя легкий шум в голове, опустил руку на зафиксированную в держателе хэви плазму.

В иллюминаторы рвалось летнее испанское солнце. За бортом — жара, но внутри «Скорлупы» икскомовцам будет жарко вовсе не от температуры.

— Ладно, ребята! Удачи! — сказал ван Торенс на выдохе. — Надо выползать из черной полосы…

«Рейнджер» завис над полупустой автостоянкой, обратив жерла посадочных турбин вниз. Неистовый вихрь подхватил пыль и мелкий мусор, которого везде хватает, и швырнул в стороны. Тугие колеса самолета коснулись шершавой поверхности и приняли на себя вес стальной крылатой сигары. Лязгнув, откинулся трап.

— Начали! — рявкнул Завадски, вскакивая на броню танка и бросаясь в яркую, как восклицательный знак, щель между приоткрывшимся трапом и бортом «Рейнджера».

— Ни фига! — изумился Дориго и тоже вознамерился вскочить на танк, но в этот же момент МакМаннаман тронул матово-черный пестик мувера у себя на пульте и танк выскользнул наружу. Дориго запнулся и упал на спину. Пир, Воронин, Гейслер и Язерский успели соскочить на асфальт; Пеев застыл на какое-то мгновение в темном проеме десантного люка. Дальнейшее походило на огненный кошмар.

Из-за темно-фиолетового «феррари» показался сектоид, направив на «Рейнджер» раструб пузатого коричневого шара с маленькой рукояткой. И нажал на спуск. Внутри «Рейнджера» оглушительно грохнул шоковый разрыв. Чукарин, Самусенко, сам Пеев, так и не успевший подняться Дориго, Шадрин и Стив МакМаннаман тотчас выбыли из игры. Болгарин рухнул на покатые сходни трапа, в кровь разбив лицо; Чукарин и Самусенко повалились в проходе меж кресел; Шадрин, кувыркнувшись, упал на асфальт у самой стойки шасси; Дориго остался лежать за низким порожком, бессмысленно глядя в летнее небо; а дистанционщик навалился лицом и грудью на свой утыканный рычажками пульт. Лишенный управления танк косо, даже как-то бочком, заскользил над автостоянкой в сторону и спустя полминуты был расстрелян поднявшимся над оградой одного из коттеджей кибердиском. Шесть плазменных импульсов нашли слабину в броне танка и он расцвел белой, как японская хризантема, вспышкой.

Сектоида с шокером сразу после первого выстрела снял Ник Завадски. Плазменное ружье извергло троекратную смерть, и головастик, отброшенный на несколько метров, выронил свое оружие и успокоился на асфальте в луже зеленоватой крови. Подстегнутый алкоголем Пир сорвал с пояса взрывпакет и скользнул через дорогу, к ограде, из-за которой взмыл вражеский кибердиск. Расстреляв танк, робот пришельцев вновь спрятался за оградой, над которой нависали пушистые ветви стациналии, усеянные парными, похожими на человеческие кисти, листьями.

— Рассыпались, ребята! — скомандовал Завадски.

Никто из пятерки уцелевших не потерял головы и не впал

в панику. Наоборот, всех захлестнула тугая волна злости и ненависти. Любой, кто взглянул бы на них со стороны, понял бы: пощады головастикам сегодня не будет. Как, впрочем, и всегда.

Пир подобрался вплотную к высокому бетонному забору. Где этот чертов кибердиск? Он прислушался. Было тихо, необычайно тихо для городской окраины, только где-то вдалеке несколько раз подряд выстрелили из плазменного ружья да пронзительно закричала женщина. Пир прокрался вдоль ограды, активировал пакет и притаился на несколько мгновений.

Диск взмыл над бетонной преградой, приподняв ветви стациналии, и выстрелил по бегущему через автостоянку Матиасу Гейслеру. «Скорлупа» приняла выстрел, но немец не устоял на ногах и упал. В тот же миг Пир метнул взрывпакет через ограду и вжался в землю. Грохнуло, заложив уши, раз, другой. Сверху посыпалась колючая каменная крошка. Оторвав лицо от заросшей травинками полоски у забора, Пир взглянул. В ограде зиял внушительный пролом с рваными искрошенными краями. Из бетона торчали похожие на кости скелета арматурные прутья. В садике теперь чернело выжженное взрывом пятно; поверх сероватой пыли и пепла валялось несколько неопределенных обломков. И курился над этим едкий жирный дым.

— Кибердиску хана! — сообщил Пир, подползая к дыре в заборе.

— У нас еще два, — мрачно сообщил Завадски, прижатый к асфальту автостоянки. Слева от него высился «Скайрейнджер», справа отбрасывала куцую тень будочка смотрителя. В этой-то тени Ник и хоронился. Прямо перед «Рейнджером» из-за проволочной сетки раз за разом метали убийственные импульсы два сероватых кибердиска. Носовая обшивка «Рейнджера» медленно нагревалась.

Ник улучил момент и дважды выстрелил, но тут же вынужден был вновь распластаться на асфальте. Кибердиски перенесли огонь на него.

Войцех Язерский незамедлительно схватил оброненную Шадриным ракетницу, поймал ближний к себе кибердиск в квадратик прицела и всадил тяжелую ракету прямо в стык нижней и верхней броневых плит вражеского робота. Упруго толкнулся в уши расплющенный воздух. Кибердиск крутнулся на месте и, словно оброненная монета, свалился на асфальтовую дорожку, что вела к автостоянке от шоссе. Свалился и, уже совсем не как монета, взорвался, сметая целый сектор проволочного заграждения. Второй кибердиск, рассекая белесый дым, скользнул прочь.

Завадски тотчас поднял голову и на четвереньках отбежал за угол. Так и есть, диск перемахнул через ограду и пустился в обход.

— А плазмы не желаешь? — зло спросил он, стреляя. Импульсы без видимого вреда влипали в броню кибердиска. Тот развернул верхний сегмент, изготавливаясь к стрельбе. Но Ник уже спрятался за угол. Прошла какая-то секунда, и угол будочки срезало, как ножом. Обнажилась беленая стена и несколько облезлых плакатов. С треском замкнуло проводку в поврежденной стене, сноп неярких в свете дня искр брызнул во все стороны, а еще через секунду будочка занялась веселым трескучим пламенем.

— Твою мать! — донеслось справа.

Это Воронин, прицелившись, всадил в стык бронеплит кибердиска два подряд лазерных шнура. Диск вдруг накренился, дернулся в сторону, чиркнув бортом об асфальт, и с размаху влип в старенький «фиат-фронтеру». Бензобак «фиата» тут же, почти без паузы, взорвался.

— Три! — объявил Воронин число обезвреженных кибердисков и отшатнулся. Осколки его не задели, хотя стоял он всего в каких-то двадцати метрах.

Не то раненый, не то оглушенный Гейслер к этому моменту смог подняться и, подволакивая ногу, направился в противоположную сторону. Прошел он метров десять.

Пир видел, как, с шипением разрезав импульсами сетку-ограду, к нему невесомо устремился очередной кибердиск, а следом в образовавшийся проход юркнули два сектоида с хэви плазмами наперевес.

— Мати! — предупредил Пир, но было поздно. Опережая очередь из лазерника, кибердиск выстрелил Гейслеру прямо в грудь. На груди «Скорлупа» несла самую прочную и толстую броню, но уж слишком мало было расстояние. Броня закипела, немец закричал от нестерпимой боли, раз за разом нажимая на спуск своего верного лазерника. Один из сектоидов нарвался на желтый шнур и прервал бег, найдя смерть у передних колес серо-зеленого «BMW». А потом Гейслер потерял сознание. И — почти сразу — умер. Нервная система не вынесла болевого шока и сгорела в одночасье.

В живых осталось четверо.

— Ч-черт! — тихо выругался Майкл Батт на командном и вопросительно взглянул на де Грига.

— Нужно эвакуироваться, — так же тихо сказал де Григ.

— А что эксперты?

— Они предлагали эвакуацию уже семь минут назад, после того как половину экипажа вывели из строя.

Батт задумчиво поднес микрофон к губам.

Тем временем Пир застрелил второго сектоида на автостоянке и затеял опасную дуэль с кибердиском. Дважды плазменные импульсы задевали его «Скорлупу», но оба раза по касательной.

А Воронин, прицелившись, сшиб и этого робота; бабахнуло так, что эхо прогулялось по широким улицам окрестных кварталов и завязло в пышной зелени. Следом за кибердиском взорвалось еще несколько машин на стоянке.

— Хорошо, Толик! — похвалил Пир. — Вали их так же и дальше!

Воронин что-то неразборчиво пробурчал в ответ.

— Пир, нам нельзя разделяться! — сказал Завадски внятно. — Нужно идти цепью, чтоб не зажали.

— Понял. Куда идем?

Завадски обернулся. Справа, за пылающей будочкой смотрителя, автостоянка примыкала к силовому колпаку. Там наверняка чисто.

— Вперед, Пир! Вон туда, где кибер грохнул, перед носом «Рейнджера». Дойдем до границы, свернем налево, ясно?

— Ясно!

— Войцех, Толик, подтягивайтесь! — крикнул Пир по-русски. Он все время забывал, что кричать незачем, что товарищи слышат его и так, равно как и все на командном.

А там Майкл Батт продолжал сидеть перед огромным вогнутым панорамным экраном. Он вертел в руках микрофон и… пока молчал.

Воронин взлетел по трапу, подобрал хэви плазму у бесчувственного Дориго, а лазерник верный сунул в заплечный мешок. Язерский потрошил мешок Пеева, вытаскивая и перекладывая в свой запасные ракеты.

— Двинули! — скомандовал Завадски спустя минуту.

Редкая цепочка всего из четырех оперативников пересекла шоссе. По очереди икскомовцы перемахнули через ажурную ограду чьей-то виллы.

— Центр, дайте прогноз, — попросил Ник. — Сколько головастиков нас еще ждет?

Ван Торенс отозвался тотчас же.

— Убито три сектоида и уничтожено четыре кибердиска. Можно с большой вероятностью предположить, что кибердисков вы больше не встретите. С большой — но не стопроцентной… Эксперт-группа склоняется, что в живых остается десять — двенадцать сектоидов. Так что… будьте осторожны.

— Вижу кибердиск, — с ужасающим спокойствием сказал Воронин, в секунду разрушая все выкладки экспертов. — Он уходит…

Батт метнул испепеляющий взгляд на группу прогнозистов у Умного Мака. Руководитель рефлекторно втянул голову в плечи — несомненно, после миссии его ждал шумный разнос.

— Ушел. — Воронин опустил хэви плазму. — Испугался, с-скотина…

В тот же миг Завадски увидел вдалеке на улице двух сектоидов. Он поймал ближнего в прилипчивый захват лазерного прицела, выдохнул и плавно потянул спуск. Плазменное ружье вжикнуло, и сектоид с визгом растянулся на асфальте. Сероватый шар пси-сканера неторопливо и величаво покатился к обочине.

— Еще один есть!

И в тот же миг Ник ощутил давящую волну псионической атаки. Ледяной коготь забрался под череп и принялся методично драть каждый нерв, каждую клеточку тела. Неудержимо захотелось бросить оружие и бежать, бежать, бежать…

В следующую секунду атаку почувствовал Пир. Всего на миг. А потом его сознание померкло и временно умерло.

Сидящие на командном видели, как Пир споткнулся, потом, неестественно дернувшись, уронил хэви плазму. Уронил и тут же поднял. Движения его стали отрывисты и угловаты.

Пир коротко, как на тренировке, вскинул оружие и выстрелил в спину Язерскому. Точно в щель-сочленение «Скорлупы». Поляк умер, еще не успев упасть. Тяжелая ракетница, лязгнув, запрыгала по треугольным плитам ведущей к вилле дорожки и почему-то выпустила ракету. Ракета угодила в окно и взорвалась внутри дома. С треском и звоном вылетели все окна, входную дверь сорвало с петель и отшвырнуло на добрый десяток метров; кроны ближайших к дому деревьев дрогнули. Воронин, успевший уйти за угол, не пострадал; Ник Завадски — тоже, а что сталось с Пиром — никто не мог видеть, потому что он с корнем выкорчевал из шлема следящий модуль, швырнул его под ноги и безжалостно растоптал, сделавшись невидимым для всех.

— Laindannae! — де Григ стукнул кулаком по пульту. — Пир под контролем! Эвакуироваться нужно, сэр!

Батт угрюмо дернул головой.

— Нужно спасать «Рейнджер»!

— Завадски! — тяжелым голосом выдавил Батт. — Приказываю вернуться в «Рейнджер»… И постарайтесь вытащить Пира! Миссия провалена…

— Язерский мертв! — вибрирующим голосом сказал Воронин. — Ник, что делать?

— Жди! — отрезал Ник, выглядывая из зарослей, куда на всякий случай укрылся. Заросли были густые и буйные, как в джунглях. — И спрячься, дурень, не маячь!

Воронин огляделся и совсем уже было собрался нырнуть в те же заросли, но тут обошедший дом Пир метнул ему под ноги вражескую силовую гранату. Воронин жил еще полсекунды, а потом растворился в плазменном смерче. По экрану над строкой с его именем заструились бессмысленные серые полосы — аппаратура шлема и «Скорлупы» перестала существовать. Как и икскомовец Анатолий Воронин.

Одурманенный Пир оставался умелым воином. Для того чтобы убить менее опытных Язерского и Воронина, ему потребовалось всего три с половиной минуты. И теперь против него остался только столь же опытный Ник Завадски. Все на командном затаили дыхание, понимая, свидетелями чего они сейчас станут. Свидетелями дуэли двух икскомовцев из первой восьмерки. Один из которых под контролем пришельцев.

— Натаскали его на свою голову, — тихо выругался кто-то со следящей.

Но следующий акт пьесы «Апофеоз Черной полосы» свершился не здесь, а у самого «Скайрейнджера».

Обыкновенно пилоты — а бывало их всегда двое — и бортинженер до конца миссии не покидали кабины самолета. Им категорически запрещалось предпринимать что-либо до того, как все оставшиеся в живых оперативники поднимутся на борт либо до особого распоряжения с командного. Так до сих пор всегда и случалось — никто из пилотов никогда не пытался ничего сделать.

В этот раз все сложилось иначе. В самом начале Валерке Смолянинову, первому пилоту Джонатану Стоктону и бортинженеру Шигео Масатоши пришлось пережить несколько неприятных минут, когда два кибердиска в упор расстреливали пилотскую кабину. К счастью, броня и плексотитан выдержали, а потом кибердискам стало не до «Рейнджера».

Десятью минутами позже экипаж, как и все, кто имел отношение к проекту, наблюдавший за ходом миссии по трансляционной системе и слушавший рубленую перекличку оперативников, к великому смятению убедился, что ситуация близка к критической. Раньше чужаков всегда разгоняли от места посадки и добивали где-то вдали, за пределами прямой видимости. Сегодня к «Рейнджеру» мог подобраться кто угодно, причем с двух сторон. Со стороны левого борта и с кормы — там никого из икс-команды не было. К тому же Валерка Смолянинов все десять минут порывался с аптечкой сунуться в десантный отсек и помочь, если удастся, оглушенной пятерке оперативников.

На одиннадцатой минуте, когда Пир попал под контроль и уже успел убить Язерского, первый пилот, он же командир экипажа Джонатан Стоктон сдался и разрешил второму пилоту, то бишь Смолянинову, попытаться оказать помощь всем, кто полег от шоковой бомбы. Валерка тут же схватил аптечку и поспешил прочь из кабины, плотно задраив за собой внутренний люк.

Это спасло ему жизнь.

Масатоши сдавленно просипел, указывая куда-то вправо, за плексотитановый колпак кабины. Стоктон взглянул и обомлел. Чуть правее «Скайрейнджера», не кроясь, стоял сектоид и целился прямо в кабину из толстой, похожей на располневшую тубу для чертежей, установки. Установка была больше хэви плазмы и явно тяжелее.

Через секунду чудовищной силы взрыв взломал броню носовой части и обратил пилотскую кабину в ничто. Вместе со Стоктоном и Масатоши. Стальная птица вздрогнула, словно от боли, Смолянинова швырнуло на пол десантного отсека, прямо на Чукарина и Самусенко, по-прежнему пребывающих в беспамятстве. Оглушенный, он выполз из-под сорванной переборки, увидел на месте пилотской кабины оплавленную дыру, выходящую прямо на шоссе, и сектоида, готовящегося выстрелить еще раз. Валерка выматерился так, что на командном судорожно вздохнули (шлемы оглушенных оперативников исправно продолжали транслировать звук, хотя на соответствующих экранах виднелись только фрагменты пола, бортов или потолка «Скайрейнджера»), потянул к себе лазерник Чукарина и принялся палить в сектоида напропалую. Тот сейчас же опустил свое жуткое оружие и метнулся куда-то вправо, за переделы видимости, но Валерка уже закусил удила. Перехватив винтовку поудобнее, он выскочил на трап, перепрыгнул через неподвижного Пеева и помчался за удирающим чужаком. Бегал сектоид, как все сектоиды, неважно, да и тяжелая труба ему явно мешала. Словом, далеко сектоид не убежал: Валерка почти настиг его и пристрелил метров с тридцати.

Только теперь он перевел дух и сообразил, что стоит на обочине шоссе с лазерной винтовкой в руках, одинокий и беззащитный, без «Скорлупы» (впрочем, он все равно не умел воевать в «Скорлупе»), без хотя бы вульгарного, не спасающего даже от плазменных пистолетов бронежилета, а где-то совсем рядом бродят натасканные на террор инопланетные монстры, вооруженные до зубов. Плюс ко всему спятивший Пир, который справился бы и с десятком Смоляниновых. В «Скорлупе», кстати, которую лазерник так просто не возьмет. И даже осознание того, что Ник Завадски, ничем не уступающий Пиру, тоже еще жив, вовсе не утешало: во-первых, Ник мог просто не успеть помешать Пиру, а во-вторых, и сам мог угодить под контроль чужаков.

Потом Смолянинов сообразил, что карман оттягивает аптечка, и вспомнил, что так и не попытался привести в чувство никого из оглушенных. И он бегом вернулся к обезглавленному «Рейнджеру». С опаской поглядывая на упрятанные под тройную броню топливные баки, он поочередно ввел всем пятерым стимулятор, особенно желая, чтоб очнулся опытный Адам Дориго.

К этому моменту Пир убил и Воронина.

Близкий разрыв гранаты почти не привлек внимания Смолянинова. Он сосредоточенно врачевал беспамятных оперативников, аптечка еле слышно жужжала и мигала сигнальным светодиодом, когда необходимая доза стимулятора растекалась по венам пациента. После этого Валерка оставил аптечку на траве, а сам укрылся у шасси поврежденного «Рейнджера», где мог беспрепятственно обозревать все подходы, а его самого заметить было достаточно трудно. Он сделал это очень вовремя, потому что спустя какие-то три минуты со стороны кормы показались сразу четыре сектоида, причем двое из них были вооружены теми самыми толстыми трубами чудовищной разрушительной силы, что напрочь разгромила носовую часть самолета икс-команды.

Ник Завадски, затаившийся в зарослях по диагонали от входа на виллу, долго не давал о себе знать, выжидал. Он дважды видел Пира; тот, двигаясь, словно заводная кукла, быстро, но как-то рывками, обшаривал пространство вокруг дома, то и дело пропадая из виду. Что-то страшно грохнуло позади, вроде бы на автостоянке, где приземлился «Скайрейнджер». Ник продолжал выжидать и вскоре засек сектоида с шаром пси-сканера, который, вероятно, и держал под контролем Пира. Ник долго ловил момент для выстрела и бил наверняка. Сдавленно вскрикнув, сектоид выронил шар и пистолет и повалился на траву, что росла у дома. Против ожидания освобожденный Пир не появился.

«Ладно, — подумал, Завадски. — Это трудно, наверное, возвращаться к собственной памяти после контроля. Пусть отойдет».

— Ник, — сообщили с командного. — Это шестой чужак, тот, которого ты только что снял.

— Шестой? — не понял Завадски. Ведь только что еще было всего четверо убитых сектоидов…

— Смолянинов одного пристрелил. И у него сейчас проблемы…

— Смолянинов? — Казалось, Ник не очень удивился.

— Пир, ты слышишь меня? — наудачу позвал Завадски, пытаясь разглядеть Смолянинова и понять, что у него за проблемы. — Only shit!

Только сейчас он заметил, что «Рейнджера», собственно, больше нет. Вместо самолета стремительных очертаний посреди выжженного пятна диаметром добрых полета метров косо высилась груда металлолома, в которой, впрочем, угадывалась более-менее уцелевшая корма десантного бота икс-команды. Сильный взрыв, по-видимому, сбил пламя с почти совершенно сгоревшего остова будочки смотрителя, разрушив попутно и саму будочку, а также погасил огонь на близлежащих, еще не успевших взорваться автомобилях и на груде старых покрышек. Смолянинова Ник не заметил, зато четверку чужаков разглядел прекрасно. У него было довольно времени для прицеливания, и Ник был очень внимателен. Первый головастик наткнулся на плазменный импульс и выронил незнакомое массивное оружие, поболее даже, чем хэви плазма. Остальные на секунду замешкались, не сообразив, откуда пришла смерть. Завадски тут же прицелился во второго — тоже в голову. И снова попал. Третий сектоид упал словно бы сам по себе — Ник догадался, что это постарался невидимый ему Смолянинов.

«Дожили, — мрачно подумал Завадски. — Пилоты за нас воюют…»

Он успел добить оставшегося, а потом в правом боку словно разорвалась бомба. Прежде чем потерять сознание, Завадски обернулся и столкнулся с холодным и чужим взглядом Пира. Равнодушным, как белое безмолвие эскимосской тундры.

Завадски выронил плазменное ружье и осел на землю, подминая сочные стебли растущей у ограды травы.

— Все, — отчаянно сказал в командном де Григ. — Это провал, сэр…

Майкл Батт, судорожно сжав кулаки, замер перед обзорником. Таких ударов проект «X-com defence» еще не получал. Под силовым колпаком оставались двое: пилот Валерий Смолянинов и угодивший под вражеский контроль Пир, опытнейший оперативник в чине капитана, на счету которого числилось без малого три десятка уничтоженных пришельцев.

— Здесь следящая, Ник Завадски еще жив, сэр!

Батт встрепенулся.

— Жив?

— Серьезно ранен, но если вовремя оказать помощь, его удастся вытянуть.

— Вызывайте Смолянинова! — решительно приказал Батт. — Терять все равно нечего…

— Может быть, посадить под колпак «Джурай» с аппаратурой прокола силового колпака? — вопросительно вставил де Григ. — Все-таки там еще Дориго, Шадрин, Пеев, Чукарин и Самусенко…

— Готовьте «Джурай» — коротко приказал Батт, как отрезал. Де Григ выразительно взглянул на одного из замов по оперативной работе, и тот мгновенно схватился за бусину микрофона у рта.

— Смолянинов, ответь, если слышишь! — надрывался кто-то в интерком шлемофонной связи. — Сними шлем с кого-нибудь из потерявших сознание, сними и выйди на связь. Смолянинов…

Валерка не слышал голосов с командного. Сжимая лазерное ружье и учащенно дыша, он лихорадочно соображал, что делать. Голоса он слышал, когда находился в относительно замкнутом пространстве останков «Рейнджера», а сейчас он просто забыл, что за происходящим внимательно следит вся база «Европа» и многие на других базах проекта. О связи он вспомнит — но позже. Немного позже, когда все станет иначе…

Пира Смолянинов заметил случайно. Решил проверить, не найдется ли у недвижимого Ивана Шадрина, который был всех ближе, гранат или какого еще оружия. Мелькнула мысль облачиться в «Скорлупу», но Валерка сразу же ее отбросил. Долго. Да и не умеет он, только время потеряет да выставит себя на всеобщее обозрение.

Пир шел через дорогу, прямо к разгромленной автостоянке. Жирные клочья дыма ползли низко над асфальтом, придавая картине совершенно апокалипсический вид. Где-то невообразимо высоко сияло солнце, прорываясь к охваченному войной пятачку под силовым колпаком, но его лучи вязли в клубах дыма.

Пир приближался, и Смолянинов почувствовал, что немеют от страха руки. А секундой позже он заметил позади него, шагах в полета, двух головастиков; один, похоже, колдовал над пси-сканером. И родившаяся мысль была до боли проста и очевидна: если убить этих двух чужаков, Пир станет свободен. И не тронет его, пилота Смолянинова, а вновь станет Пиром, приятелем, икскомовцем, землянином… Валерка слышал, что захват разума возможен только на непродолжительное время, да и то нужно постоянно подавлять волю подчиненного новыми пси-атаками… Все-таки не зря Валерка приходил на лекции научников, он многое запомнил.

Непослушными пальцами он опустил цевье лазерного ружья на горизонтальную тягу шасси и припал к прицелу. Поймал в светящийся квадратик одну из головастых фигур, хоть они то и дело заволакивались клубами дыма, надавил на спуск и долго не отпускал. Желтоватые импульсы раз за разом срывались с заменяющего зрачок ствола кристалла. Сектоиды заметались. Проклиная свое неумение стрелять, Валерка давил и давил на спуск, краем глаза заметив, что Пир поднимает хэви плазму.

«Все», — подумал Валерка неожиданно спокойно.

В тот же миг один из сектоидов взорвался. Лазерный импульс угодил в активатор вражеской гранаты на поясе и по странному стечению обстоятельств инициировал ее. А гранаты чужаков были гораздо сильнее земных. От детонации взорвались два продолговатых заряда к бластерной установке, той самой толстой трубе, которую нес второй сектоид. Следом рванул бензобак соседнего грузовика, косо приткнувшегося у фонарного столба.

Но Смолянинов этого так никогда и не узнал. Он просто увидел, что на месте, где секунду назад шли сектоиды, вдруг родился форменный вулкан, и из-за пляшущих перед глазами цветных пятен надолго перестал что-либо различать. И обессилено опустился на землю у черного, пахнущего резиной колеса.

Пира швырнуло на асфальт взрывной волной, над ним прокатился горячий вихрь, едва не заставив закипеть кровь в жилах. Ледяной коготь из мозга разом убрался.

Несколько секунд он лежал неподвижно, как изваяние, как диковинный и никому не нужный барельеф на обожженном асфальте городского шоссе. Потом мучительно выгнулся и тяжело приподнял голову.

Пир не помнил ничего; казалось, только что они с Завадски, Ворониным и Язерским приблизились к вилле, готовые прочесывать каждый квадратный метр под колпаком, и вот он с дикой головной болью валяется посреди дороги, позади пышет жаром оплавленная земля, в груди давит от недостатка воздуха, и дым, дым, дым…

Хэви плазма рядом, половина обоймы расстреляна. Как, когда? Нет ответа. Пир вдруг спохватился и привстал. Вокруг никого не было — ни своих, ни врагов. Только метрах в полета высилось все, что осталось от «Рейнджера», — металлическая труба на чудом уцелевшем шасси с развороченным носом и относительно невредимой кормой.

Пир судорожно сглотнул, чувствуя, как в горло скользнул колючий, как моток проволоки, ком.

«Контроль, — понял он. — Я был под контролем. Долго ли?»

Огляделся с опаской — никого.

«Неужели я перебил своих?»

Внутри похолодело.

«Хотя стоп! Половину наших вырубил сектоид с шокером в самом начале… А Гейслер полег на стоянке, я помню. Остаются… Ник, Воронин и Войцех Язерский. Где же они? Хотя бы… трупы».

Под брюхом останков крафт-самолета кто-то шевельнулся, Пир тотчас изготовился к стрельбе, раньше, чем успел подумать хоть что-нибудь. Руки жили отдельной жизнью.

«Какой странный комбинезон», — удивился Пир, но секунду спустя понял — комбинезон пилотский. А еще секунду спустя узнал серого от страха Валерку Смолянинова.

Он приблизился в останкам «Рейнджера». Что-то было не в порядке со шлемом; Пир отстегнул ремешок и стянул шлем. Коммуникационный блок был выдернут с мясом.

— Тля, — тихо сказал Пир и аккуратно снял шлем с Адама Дориго. Подключил, проверил работу целеуказателя и только потом активировал интерком.

— Лихачев, ответь командному, — послышался нудный голос из шлемофона. Чувствовалось, что говорящему уже надоело без толку повторять одну и ту же фразу.

— Здесь Лихачев, — тупо сказал Пир. — Где все?

Голос отозвался неожиданно зло:

— Нет больше никого… Воронин и Язерский мертвы.

— А Ник?

— Ранен, лежит в сотне метров от тебя за оградой.

Пир сорвал с пояса аптечку.

— Пир, это ты? — с опаской спросил Смолянинов, держа наготове лазерное ружье. Ствол безудержно плясал у него в руках.

— Я, Валерка. Я что-нибудь натворил?

Смолянинов не ответил, и Пир понял, что да, натворил. Но расспрашивать было некогда. Да и незачем.

Он бросился к ажурной ограде перед виллой с вышибленными дверьми и окнами. Валерка с надеждой потрусил следом.

Едва перемахнув через ограду, Пир увидел парящий на высоте трех метров плоский блин кибердиска. Вражеский робот прятался за домом, а сейчас величаво выплыл из-за угла.

— Пятый кибердиск! — охнули на командном. Впору было удивиться: кажется, кто-то из икскомовцев видел робота еще до того, как Пир попал под контроль.

Тело по-прежнему действовало четко: завалившись набок, Пир дважды выстрелил. Кибердиск рывком ушел в мертвую зону, за дом. Левый бок, на который упал Пир, немилосердно заныл. Рядом рухнул в траву Смолянинов.

— Куда? — прошипел Пир. — Ты же без брони!

Но тому, похоже, страшнее было оказаться в одиночестве, чем под огнем кибердиска без «Скорлупы».

На командном кто-то тихо спросил:

— А его опять не заколдуют?

Батт сухо ответил:

— Сектоидов в зоне террора, похоже, не осталось. Только робот.

Пир знал, что когда Батт отвечает таким голосом, лучше запереться в каюте и затаиться.

Откуда подкрался еще один кибердиск, ни Пир, ни Смолянинов не заметили.

— Шестой! — Командный не переставал изумляться.

— Да что же это? — воскликнул де Григ, не сдержавшись. — Шесть кибердисков на терроре? Такого же сроду не бывало!

Перевалившись на спину, Пир дал короткую очередь; сразу же встрепенулся и Валерка. Кибердиск замер на мгновение и разразился серией плазменных импульсов. От жара стала желтеть трава. Очередной импульс из хэви плазмы нашел в сплошной броне инопланетного робота предательскую слабину, и сероватый блин разорвало на части в огненной вспышке. Осколки косо чиркнули по свежей, несмотря на жару, листве.

Оставался еще один кибердиск за домом. Пир пополз вперед, крикнув Валерке, чтоб тот залег и не лез на рожон. Сменив обойму, встал на ноги у самой стены дома. И тотчас в землю с неприятным шипением вгрызся плазменный плевок.

Диск прятался в мертвую зону еще дважды, и всякий раз Пир его вытягивал на удобное для выстрела место. «Скорлупа» в двух местах почернела, там, куда ударили косые зеленоватые молнии. Боли Пир уже не чувствовал.

— «Джурай» на подходе, сэр! — доложили Батту. — Ваши указания?

— На посадку, — раздраженно бросил генерал. — Рядом с «Рейнджером»… Точнее, с тем, что от «Рейнджера» осталось.

— Есть, сэр!

Взорвавшийся на высоте кибердиск снес с виллы еще и часть крыши.

— Съел? — закричал, надрываясь, Пир. — Видал, Валерка?

Лихачев обернулся и утонул в неподвижном взгляде Смолянинова. Пилот лежал под низким деревцем, глядя в никуда, и комбинезон у него на груди был черным от гари. Пир на негнущихся ногах, как марионетка, подошел.

Смолянинов был мертв. Кибердиски прошибали даже «Скорлупу» первой модели. А у Смолянинова не было и ее.

Пир едва не выронил хэви плазму. Внутри давно уже было пусто.

«За что? — подумал он безучастно. — За что мне это? Почему я все еще жив?»

Он наткнулся на мертвого Войцеха Язерского недалеко от крыльца. А за углом увидел Толика Воронина, иссеченного железным дождем силовой гранаты. И снова спросил кого-то: «За что?»

Завадски он нашел спустя три минуты, и, хвала небу, Ник был еще жив. В жизни появился некоторый смысл, появилась хоть какая-то цель, отгоняя давящую пустоту и невольный ужас от содеянного. Активированная аптечка мигнула светодиодом и выдвинула серебристое жало инъектора. Пир воткнул его Нику меж пластин «Скорлупы», у локтевого сочленения.

— Держись, Ник, — прошептал Пир с безумной надеждой. — Не покидай меня хоть ты, старина…

Аптечка продолжала жужжать. В какой-то миг Пир вдруг понял, что жужжит вовсе не аптечка, а близко работающий двигатель. Он оглянулся. Серо-зеленый транспортный «Джурай», размешивая винтами тягучий июльский воздух, заходил на посадку.

— Держись, Ник, — твердил Пир, поднимая безжизненное тело друга и взваливая его на плечо. — Держись. Мы еще повоюем. По крайней мере ты.

Так он и вышел к севшему вертолету, с Завадски на плече и хэви плазмой в ослабевшей руке. Бережно передал Ника в руки подоспевшим спасателям. И только потом позволил себе потерять сознание.

Люди из «Джурая» глядели на него, как на зачумленного.

Вертолет взмыл в небо сразу же, едва погрузили оглушенных и погибших икскомовцев. Взмыл, потом проколол туманное марево силового колпака и растворился в бескрайнем испанском небе. А к зоне террора тянули еще два «Джурая». С харвест-командой и взводом натовских парашютистов.

Впрочем, как убедились впоследствии, добивать под защитным колпаком было некого. Шестой кибердиск оказался последним. А головастиков изничтожили еще раньше.

Но Пир ничего этого уже не видел. Его увезли в Вену — в тот самый госпиталь, откуда только что вернулся Ник Завадски. А сам Ник очнулся уже в вертолете и принялся тихо ругаться, потому что возобновилась нестерпимая боль в боку, и ему пришлось вколоть двойную дозу пейнкиллера.

Только после этого генерал Батт встал из-за пульта в командном центре базы «Европа», швырнул на пол сломанную хромированную штангу микрофона и устало пошел прочь. К выходу.

Что удивительно — молча.

Де Григ и ван Торенс провели его долгим внимательным взглядом.

В этот же день икскомовцы с базы «Америка» удачно захватили сбитый над Мексикой абдуктор, причем четверых флоатеров удалось взять в плен. Двумя днями позже в Монголии прошла последняя миссия черной полосы: неопытная азиатская команда вылетела на захват большого скаута, а там на беду оказались этериалы. Серия псионических атак расстроила все накатанные комбинации; погибли самые опытные из этого состава — Рудольф Штройх и Анатолий Андрианов, а также двое новичков — Эрвин Сладер и Томас М'Буа, и что самое обидное — Сладера и М'Буа убил попавший под контроль Штройх, Штройха застрелил Андрианов и тут же сам угодил под контроль, и его пришлось уложить Лиону Дуярди… Дэвид Ноктон и Николай Ладога все-таки прорвались в тарелку и перебили этериалов, но больше трети экипажа азиатской икс-команды к тому моменту уже были мертвы.

Близился август.

Глава 14. Октябрь 1999

Пир увидел их издалека — два десятка плотных здоровых парней, державшихся в громадном зале венского аэропорта Асперн обособленной группой. Одеты они были кто во что, в руках держали небольшие спортивные сумки.

У будущих икскомовцев не могло быть много вещей.

У Пира вещей не было вовсе, даже такой вот небольшой сумки. Он неторопливо приблизился.

— Икс-команда? — спросил он, сам не понимая зачем, потому что ни малейшего сомнения не оставалось.

Один из группы внимательно осмотрел Пира.

— Ты из Лондонского?

— Да, — ответил Пир, не совсем понимая, к чему подобный вопрос.

Эту группу готовили в Стокгольме, в Седермальме. Теперь проект «X-com defence» имел несколько спеццентров по подготовке оперативников, причем два из них — в Европе. Пир готовился в Лондонском, тогда — единственном.

— О'кей, — сказал парень Пиру. — Меня зовут Роджер Лесьер. Я пока за старшего, так что будь добр, делай, что и все, ладно?

— Ладно, — согласился Пир.

Он знал, что на резервную полосу должен был сесть «Рисентикл» с базы «Европа» и забрать икскомовцев-новичков. Утром позвонил лично Майкл Батт и предложил Пиру лететь с группой, чтобы не присылать отдельный транспортник. Пир не возражал — чего ради него одного жечь пропасть топлива, гонять практически впустую здоровенный самолет и морочить голову всегда уставшим пилотам?

«Рисентикл» сел спустя четверть часа. Аэродромщик в форменном комбинезоне вынырнул из неприметной двери в самом безлюдном углу зала и призывно помахал рукой Лесьеру. Видимо, они уже встречались сегодня.

— Эй, ребята, двинули! — скомандовал Лесьер и подхватил сумку. Остальные молча, конечно, молча, последовали его примеру и потянулись к двери в безлюдном углу.

В самолет Пир вошел последним. Оставалось одно-единственное свободное место, в третьем ряду, рядом с голубоглазым пареньком, похожим на подростка.

— Привет, — сказал паренек. По-английски он говорил неважно. Точнее, произношение у него было ужасное, слова же он подбирал легко и непринужденно. — Я — Хари Кирвисниеми, из Тампере. А ты?

— Из России. Гена, — коротко ответил Пир, пожимая твердую и мозолистую, как у опытного яхтсмена, руку.

— Чего это из Лондона тебя одного прислали? Там же цикл позже начался, чем у нас, так? Или у вас цикл короче? И почему только тебя? Или остальных — на другие базы?

Пир вопросительно уставился на маленького финна. Потом сообразил: никто так и не понял, что он не новичок. Эти ребята думают, что Пир только-только завершил курс подготовки, как и все они.

Пир пожал плечами. Не ответил — значит не соврал…

Он думал, что вылетит из проекта. После того террора в Барселоне, когда Толик Воронин и Войцех Язерский полегли от его руки, и Ник Завадски, больше чем просто друг, едва не погиб. Наверное, это везение, что первое время после Барселоны Пир провел в непрекращающемся беспамятстве. Когда врачи его вытянули из очень тяжелого состояния в просто тяжелое и сознание стало возвращаться все чаще, было еще не до раздумий, но чувство времени проснулось, а всем известно, что время — умелый лекарь. Когда Пир стал и вовсе выздоравливать, события двадцать четвертого июля уже казались чем-то давним и полустертым. В душе осталась пустота. Пир вдруг понял, что не сделал в жизни ничего такого, что могло бы хоть как-то уравновесить убийство друзей-оперативников.

То есть он, конечно, шел под огонь террористов и в Донецке, и в Симферополе в девяносто восьмом, и раньше — в Москве, Ацхали и Питере, и еще в десятке мест. Наверное, он спасал чьи-то жизни, но этих спасенных Пир либо вообще никогда не видел, либо видел мельком, несколько секунд, когда уводил заложников, прячась за терриконами, или вытаскивал на Ялтинском шоссе девчонок-одиннадцатиклассниц из полусгоревшего «икаруса»… Как-то все это казалось несерьезно. Да и можно ли оправдать смерть Воронина и Язерского? И Кости Белова? Оправдать-то можно, только смириться…

В общем, Пир считал, что в жизни у него что-то оборвалось и закончилось. Но Батт считал иначе.

«Пир, — сказал он с экрана терминала экстренной связи, который неведомо как появился у изголовья больничной койки, когда сознание бродило неизвестно где, — ты нужен. Ты нужен мне и ты нужен проекту. Мне жаль, что так все сложилось в Барселоне… но мы на войне. Никто не знает чужаков так, как ты и Завадски. Нам нужен твой опыт и твое умение. Вместо того чтобы думать об убитых даже не тобой — а теми же чужаками — Воронине и Язерском, подумай о желторотых новичках, никогда прежде не ходивших против сектоидов или мутонов, которых ты сможешь спасти просто потому, что опытнее их. Я даже не стану тебя уговаривать, Пир. Я просто жду тебя на базе, едва ты поправишься».

Пир подумал: пока на второй чаше весов ничего нет… почти. Так, может, там еще что-нибудь и окажется? Хуже, во всяком случае, не будет.

И он согласился. Врачи поставили его на ноги к исходу октября.

«Рисентикл» разбежался по полосе и ушел вверх. Небо в иллюминаторе было почти таким же, как без малого год назад, в декабре, когда на «Европу» летели первые оперативники. Пир вздохнул. Теперь половина из той восьмерки мертва, а Пир и Завадски прошлись по самому краю, удержавшись в мире живых благодаря не то везению, не то искусству венских медиков. Или благодаря и тому, и другому одновременно. Во всяком случае, Пира сшили заново. Как он тогда в Барселоне принес на себе раненого Ника Завадски, врачи понимать отказались. Да и «американцы» Паллистер и Олаэча не раз уже попадались медикам в лапы, и, понятно, не без оснований.

— Эх, — сказал маленький финн. — Хоть бы сразу в дело пустили, что ли… Говорят, новичков первое время в миссии берут редко…

Пир молча покосился на соседа.

«А кому надо, чтоб ты нарвался на плазменный импульс в тесном пространстве чужого корабля, потому что не знаешь, где имеют обыкновение прятаться чужаки? Или тупо смотрел на брошенную из-за угла силовую гранату, вместо того чтоб уносить ноги, если это еще возможно?» — подумал Пир.

— Вас из хэви плазмы учили стрелять? — поинтересовался финн, ничуть не смущенный молчанием Пира.

— Да.

— Много стрелял?

— Много.

— Везет тебе, — вздохнул Хари. — А нам по четверть обоймы выдали, и все.

— Из чего же вы стреляли? — спросил Пир несколько удивленно.

— Из лазеров в основном. Ну, и из плазменных пистолетов. К ним обойм было завались.

«Для миссий обоймы берегут, что ли? Хотя для их производства элериум нужен. Небось, научники жмутся, берегут», — догадался Пир.

— Вот на «Америке» один из новичков на первой же миссии троих алиенов положил, — сообщил Хари. — У них как-то демократичнее, что ли. Подумаешь, старики…

Пир вздохнул. Объяснять этому рвущемуся к гибели пареньку, что европейская команда ходит на самые трудные и опасные миссии, а американцам достаются задания попроще? Смысл?

И он не стал объяснять. Время объяснит. Если оно будет у тебя, Хари Кирвисниеми, икскомовец, пока не ходивший в дело. Не беспокойся, не засидишься в девках, как школьница-затворница. Сам потом будешь снисходительно похлопывать новичков по плечам. Если будет у тебя время, Хари Кирвисниеми…

Знакомый пейзаж окрестностей базы проползал под брюхом снижающегося самолета. Над полигоном сновало несколько танков. Пир глядел в иллюминатор и вспоминал, как впервые увидел новый танк и как едва не принял его за кибердиск.

Сверху окрестности базы выглядели совершенно так же, как и прошлой зимой, — ряды колючки, унылые бараки…

На этот раз их встречали только трое, и Майкла Батта среди встречавших не было. Ну конечно, тогда проект только начинался, и они были первыми оперативниками, почти что героями. Правда, героями дня завтрашнего… А сегодня таких героев на каждой базе по четыре десятка.

Хмуро-жесткий мужчина в форменном комбинезоне «X-com defence» с нашивками сержанта велел новичкам построиться. Пир спокойно подождал, пока ребята с сумками образуют ровную шеренгу, и уже совсем было собрался обойти ее и направиться в свою комнату-каюту в первом жилом блоке, когда сержант его окликнул. Жестко, чтобы не сказать грубо.

— Эй ты, желторотый! Тебя это тоже касается.

Пир вопросительно поглядел на сержанта.

— Что?

— В строй давай!

Пир растерялся. А потом ему вдруг стало смешно и даже забавно. Он пристроился к шеренге и замер. Правда, глаза выкатывать, как новобранцы, не стал.

— Значит, так, — начал сержант, глядя в низкое октябрьское небо. — Вы приехали на войну. Оставьте здесь, за пределами базы, все ваши розовые сопли и геройские мысли. С сегодняшнего дня вы шагу не ступите сами. Без моего разрешения. Пока я не решу, что вас можно отправить в бой. И если кто пикнет — вылетит из проекта тотчас же.

«Бог мой, — подумал Пир изумленно. — Что тут творится-то?»

— Всем ясно? — гаркнул сержант так, что содрогнулись, наверное, елочки на полигоне.

— Так точно, сэр! — слаженно гаркнули в ответ новобранцы. Вся шеренга, кроме, понятно, Пира.

Сержант это заметил. Медленно, вразвалочку он приблизился и встал напротив Пира, едва не касаясь носом его лица.

— А тебе ясно, умник?

— Так точно, сэр! — Пир решил принять игру.

Сержант несколько долгих секунд пристально Пира разглядывал.

— То-то же… А чтоб не был самым умным, назначаю дневальным на сегодня!

Пир с трудом подавил желание захохотать. Господи, да что за казарменного ублюдка прислали в проект?

Шеренга перестроилась в колонну и потянулась за сержантом к капониру, переходящему в тоннель к главному шлюзу. Сержант негромко переговаривался с двоими в штатском, которые во время стартового внушения стояли в стороне и молчали, словно рыбы.

Первым делом новобранцев отвели на склад. Вместо знакомой физиономии Крота Пир увидел рослого долдона-кладовщика с квадратной челюстью и рыжим ежиком на черепе. Долдон принялся сноровисто метать новичкам прозрачные пакеты с комбинезонами, потом — с ботинками, а напоследок выдал нашивки рядовых.

Пир наконец решил, что с него хватит, покинул шеренгу и подошел к окошку. Пакетик с нашивками шлепнулся на деревянную стойку.

— Дай-ка мне капитанские, парень. Такие я уже относил.

Долдон вопросительно взглянул на сержанта. Сержант — на

Пира, и при этом наливался кровью, как удачливый москит.

— Ты кто такой, леший тебя раздери? — спросил он зло.

Пир не успел ответить — по рукаву, ведущему к псионик-лабороториям, шел человек в форме икскомовца с нашивками капитана. Посреди коридора он замер, взглянув в сторону склада.

— Пир! Разрази меня гром!

Растопырив руки, он бросился к Лихачеву и сграбастал его в охапку.

— Ты как?

— Отремонтирован, — нашел в себе силы улыбнуться Пир. А ведь в тот проклятый день он мог бы убить и этого бравого капитана…

— Это Адам Дориго, — прошептал Хари Кирвисниеми соседу, — я его на фотках видел.

— Так что, выходит… С нами летел сам Лихачев?

— Выходит!

Шеренга впечатлено пялилась на Пира и Дориго.

— Пошли, пошли… — Дориго взял у Лихачева из рук пакеты с одеждой и ботинками и всучил крайнему новобранцу.

— Занесешь во вторую каюту…

— Есть, сэр! — восторженно отозвался новобранец.

Опомнившийся сержант сделал шаг вперед.

— Сэр! Приношу свои извинения. Я не зна…

— Иди в задницу, сержант, — добродушно сказал Пир. Сержант осекся.

И они пошли в жилой модуль. Хорошо знакомым путем.

— Что это у вас за уставщина? — спросил Пир с интересом.

Дориго махнул рукой:

— А… После летних миссий ООН решила, что у нас дисциплины не хватает. Ну и наслали какого-то офицерья из НАТО.

— И что Батт?

— А что Батт? Кладет на них с прибором.

— И без последствий?

Дориго пожал плечами:

— А какие последствия? Военных раздолбали на первой же миссии, они большой скаут так и не сумели захватить. Ну, Батт и плюнул на них. Прогнать не может, вот и терпит.

— Понятно. А ребята как?

Пиру словно нож в сердце воткнулся. Они как раз проходили мимо стенда с фамилиями икскомовцев, живых и погибших. На траурные рамки вокруг фамилий Воронина, Язерского и Белова Пир старался не смотреть. Появился еще один стенд, с фамилиями пилотов. Там рамок было поменьше, но они тоже чернели в нескольких местах…

Напротив фамилии Дориго стояли цифры 23 и 6.

— Ого! — с уважением сказал Пир. — Растешь!

У самого Пира было двадцать девять убитых чужаков. И трое пленных.

— Расту, — согласился Адам. — Ты о ребятах спрашивал. Ахмет Тюрамаз погиб в Кардиффе… В начале сентября. Тухлый террор тогда получился, там шестеро наших полегло, но, кроме Ахмета, ты никого не знаешь, новички все. А старички держатся. Ну, о Нике ты все знаешь…

Это было верно — с Завадски Пир регулярно перезванивался.

— …Густаф и Иван Шадрин теперь на «Молнии» ходят; Чукарин, Самусенко и Джошуа — тоже. Пеев в госпитале, неделю назад мутон его подстрелил. А ирландку нашу помнишь, а Пир? Косит алиенов, как грибы по осени. Ну и баба!

— Трахнул ее кто-нибудь или нет? — спросил Пир мрачно.

— Не знаю, — честно ответил Дориго. — Меня она как-то из ресторанчика выбросила…

И он довольно заржал, хлопнув Пира по плечу. Пир тоже улыбнулся, понимая, что цинизм Адама напускной.

У поворота в жилой модуль номер один они столкнулись с торопящимся Ником Завадски.

— Пир! — заорал австралиец. — Мне сказали, что ты прилетел. Вот, бегу…

И они обнялись. А Пир вдруг отстраненно подумал:

«Я в него уже стрелял. Что еще нас ждет в этой войне, где враг, сколько ни воюй, остается неизвестным?»

Глава 15. Октябрь 1999

В командном центре базы «Европа» Пир бывал нечасто. Только когда не попадал в команду, ушедшую на миссию. Впрочем, теперь оперативников стало побольше, да и кораблей на базе теперь было два — «Рейнджер», присланный вместо уничтоженного в Барселоне еще в июле, и новый крафт, зовущийся «Лайтнинг», «Молния». Насколько антигравитационные танки походили на вражеские кибердиски, настолько же и «Молния» была похожа на средний скаут. Такой же овал добрых десяти метров в поперечнике с обтекаемым плазменным излучателем на макушке. Внутри было теснее, чем в «Рейнджере», да и пилотская кабина практически не была отделена от основного отсека. В центре высился конус силовой установки, мало чем отличающийся от тех, что Пир не раз видел на сбитых тарелках чужаков. Необычная система силовых полей, что охватывали севшую «Молнию», позволяла в буквальном смысле прокалывать борта, проходить сквозь обшивку крафт-корабля, правда, не в произвольном месте, а в шести жестко определенных. Плюс обычный десантный люк. «Молния» летала почти в три раза быстрее «Скайрейнджера», и вражеские тарелки теперь не могли просто оторваться и уйти от икс-команды, а бортовое оружие снижало практически до нуля время между посадкой поврежденных кораблей чужаков и началом миссии по захвату. Разработали и собрали «Молнию» относительно недавно, в середине сентября, но она уже успела завоевать симпатии и оперативников, и пилотов, и руководителей проекта. Вот только инопланетяне вряд ли испытывали к новому кораблю симпатию…

Кроме крафт-«Молнии» в дело уже ввели пару новых истребителей, нареченных «Файрштормами». Вообще-то эти аппараты копировали основные принципы конструкции летающих тарелок чужаков — центральное расположение двигателя, принцип действия силовой установки, материал внешней оболочки. Но кое-что свое, кое-какие оригинальные решения в устройство новых кораблей земные инженеры все же внесли. «Файрштормы» были вдвое меньше «Молнии» по размеру и несли сразу по два плазменных орудия, а по скорости раза в полтора превосходили крафт. «Файрштормы» летали быстрее вражеских тарелок. Просто быстрее. Впервые техника землян, пусть и с использованием чужих технологий, оказалась действеннее вражеской. Земляне были хорошими учениками…

Кроме того, разрабатывался еще один корабль, который по мысли конструкторов должен был стать венцом крафт-программы. Корабль, способный нести и многочисленную команду оперативников, и танки, способный, если нужно, покидать пределы земной атмосферы и вести бой в космосе. Пусть в ближнем, но в космосе. Еще на подлете к родной планете. Кому приятно воевать в собственном доме? И поле боя намеревались перенести поближе к логову чужаков, которое, несомненно, было устроено где-то в пределах Солнечной системы. Правда, логово это еще предстояло отыскать.

Этот корабль условно звали «Эвенджером». То есть «Мстителем». И ждали его, как дождя после засухи.

Обыкновенно в командном находилось совсем мало народу. Операторы за пультами, обслуга Умного Мака в гермозоне да дежурная смена со следящей. Мельком заглянув в большой зал, Пир направился к кабинету Майкла Батта. Секретарша, стрекотавшая на раздвижной клавиатуре терминала, подняла на Пира неуместно строгий взгляд. Пир не знал ее: раньше у босса была другая, миловидная гаитяночка по имени Люсьен. Новая внушала смутные мысли об айсбергах, зимних буранах и снежных полях.

— Вы Лихачев? — осведомилась мисс Холод.

— Да, мэм, — не слишком-то приветливо отозвался Пир. Не любил он отрицательные температуры. Предпочитал жару.

— Мистер Батт ждет вас.

— Спасибо.

Можно подумать, что это ее заслуга — то, что Батт ждет Пира!

Пир тихо фыркнул, перехватив полный колючих ледышек взгляд. Как ни парадоксально, но секретарша босса все-таки была удивительно красива. Вот только прикасаться к ней совсем не хотелось: это была красота ядовитой змеи или хищного насекомого. Красота издалека.

Отворилась старомодная, обитая кожей дверь. Пир скользнул в открывшуюся щель — перед Т-образным столом Батта сидели на вертящихся черных креслах Брюс де Григ и Марк ван Торенс. Де Григ неподвижно; ван Торенс медленно и размеренно, как маятник огромных часов, поворачивался вправо-влево вместе с креслом.

— Входи, входи, Пир. — Батт поднялся из-за стола, протягивая руку. Встали и его заместители.

— Как тебе перемены? Не бьют по глазам?

— Бьют, — честно признался Пир. — Меня еще за шлюзом один сержант построил.

— Ну и учинил бы ему выволочку не отходя от кассы, — удивился Батт. — Что не учинил?

— Откуда я знал, что у вас тут филиал Лонглендовских казарм? Когда я улетал, все было иначе…

Пир тут же пожалел о последних словах, потому что снова вспомнил злополучную барселонскую бойню. И собеседники вспомнили, Пир понял это по устремленным в ковер взглядам.

— Ладно, садись. — Батт указал на третье кресло перед своим столом, пустовавшее. Пир опустился на шершавый дорогой баракан.

— Как самочувствие-то? — поинтересовался Батт. С умыслом, понятно. Он не произносил слов, о которых все равно догадывался Пир, и знал, что Пир догадывается. — Готов к новым дракам?

— Готов, шеф. А самочувствие нормальное. Как у должника, собирающегося раз и навсегда расплатиться с кредиторами.

— Не боишься, что… опять? Как тогда?

— Боюсь, — снова честно, чтоб не вилять, ответил Пир. — Но я надеюсь, вы что-нибудь придумаете.

— Понятно. — Батт вздохнул. — Мы действительно кое-что придумали.

Пир с надеждой воззрился на шефа.

— Расскажи, Брюс, — велел Батт и взялся за сигару.

«Что? — Пир удивился. — Он же раньше вроде не курил…

Впрочем, тут не то что закуришь…»

Де Григ кашлянул в кулак и слегка повернулся в кресле, чтобы удобнее было обращаться к Пиру.

— Ты уже появлялся в психолабораториях?

— Нет. Не успел. А что?

— В двух словах, — объяснил де Григ, — попадание-непопадание под контроль пришельцев двигательно-моторных функций человека подчиняется достаточно простому закону. У каждого из нас есть некий порог внушаемости. Чем он выше, тем труднее чужакам захватывать контроль над этим человеком. Понятно?

— Понятно, — тихо сказал Пир. — И у меня этот порог низкий?

— В том-то и дело, что неизвестно. Псионики не успели установить твой порог. Твою психосилу. Для этого нужно не меньше месяца в лабораториях проторчать. Не беспрерывно, конечно, каждый день, скажем, по часу. Тогда можно вычислить порог психосилы с достаточной точностью. Вообще-то на вероятность успешной псионической атаки влияют еще кое-какие факторы…

— Какие, например? — перебил Пир.

— Например, расстояние от атакующего до потенциальной жертвы. Например, осознанное противодействие захвату контроля, эдакий навык псионической обороны. Например, твое физическое состояние. В смысле не ранен ли ты, не голоден ли, выспался ли сегодня… Это, понятно, в меньшей степени. Но тоже влияет.

— Понятно. Ну а в итоге-то что? — спросил Пир напряженно. Он сообразил, что разговор этот неспроста.

— В итоге получается, что в миссии против сектоидов и этериалов мы стараемся посылать людей с максимальной псионической силой и максимальным навыком работы с психоусилителями…

— С чем?

— С психоусилителями, пси-ампами. С приборами, которые, с одной стороны, помогают противостоять вражеским атакам на мозг, а с другой — позволяют нам самим брать под контроль чужаков.

У Пира перехватило дух.

— И что? Удавалось такое?

Де Григ улыбнулся и кивнул головой. Марк тоже улыбался, а Майкл Батт задумчиво пускал дымные колечки.

— Да, Пир. Пару раз удавалось. И полагаю, что с каждым днем удаваться будет все чаще. Но не об этом сейчас речь.

Де Григ на некоторое время умолк, словно собираясь с мыслями.

— Сейчас речь о том, что мы хотим предложить тебе одну вещь… Пока психотехники не установят порог твоей, Пир, психосилы и не научат отражать вражеские попытки покопаться у тебя под черепушкой.

— Кажется, я догадался, — угрюмо сказал Пир. — Вы хотите предложить мне роль няньки для прибывающих в проект новичков. Чтобы снова не перестрелял полкоманды на каком-нибудь терроре…

Де Григ терпеливо ждал, пока Пир не выговорится.

— …спасибо огромное. Лучше уж сразу выгнали бы. Легче по крайней мере.

Пир скрипнул зубами. Повисла напряженная тишина.

— Ты закончил? — уточнил де Григ хладнокровно. — Я продолжу, с твоего позволения.

Пир смолчал. А что он мог сказать?

— Так вот. Мы хотим предложить тебе возглавить команду по выносу малых тарелок. Собственно, скаутов. По крайней мере на месяц. Чтобы не отвлекать ударную группу, куда введем со временем и тебя. Потому что ты до сих пор остаешься одним из лучших, хотя бы по тестам. Ты, Завадски и Дориго — даже Сегерсен и Чжешуа не дотягивают до вашего уровня.

— А Паллистер, Олаэча и Бейли?

— Они на другой базе. С некоторых пор я мало вмешиваюсь в дела моих коллег, — подал голос Майкл Батт. — Коллеги прекрасно справляются сами.

Пир пожал плечами:

— Разумеется, я согласен. Пока снова не обрету форму. Да пока не научусь вашим психотропным трюкам…

— Это не трюки, — сказал де Григ. — Это обычное умение. Даже не искусство — просто умение. Как навык езды на велосипеде. Нужно только как следует потренироваться некоторое время.

— Понятно, — кивнул с нетерпением Пир. — Я готов.

Настроение у него резко улучшилось. Его вовсе не собирались списать в инструкторы, как подумалось сначала. Просто… просто менялась тактика войны. Это неизбежно, когда враг неизвестен — тактика будет меняться по мере накопления информации…

— Ты упомянул слово «команда», Брюс. Можно поподробнее?

— Пожалуйста. Из-за того, что тарелок над Землей становится все больше, а финансирование растет не шибко быстро, мы не можем отвлекать на второстепенные миссии много народу. Но с другой стороны, давить малые тарелки тоже надо. И Умный Мак предложил достаточно нетривиальный ход: использовать быстро устаревший «Рейнджер» как носитель максимального числа танков. Конкретно — трех. Плюс к ним два оперативника, ты и еще кто-нибудь, кого нежелательно будет использовать в горячих миссиях. Может быть, работа в этой команде станет обязательным пунктом программы реабилитации и втягивания в боевой режим всех, кто будет возвращаться с лечения, не знаю. Может быть. Надо попробовать.

— Ясно. — Пир несколько раз кивнул. — Честно говоря, я даже загорелся. Вы последнее время никакой мелочи не сбивали, а?

Де Григ и ван Торенс широко улыбнулись, понимая, что на этот вопрос отвечать необязательно. Батт, напротив, остался серьезным.

— Напарника выберешь сам. Понятно, на Завадски или Дориго не рассчитывай. И Шадрина мы тебе не дадим.

— Почему? Ну, Завадски и Дориго догадываюсь, но Шадрина почему нельзя? Что, поднатаскался парень?

— У него абсолютная псионическая устойчивость. Сто единиц. Выше просто не бывает, это предел для людей.

— Понятно, — сообразил Пир. — Будете его гонять с психоусилителем. Чтоб привыкал чужакам мозги пудрить…

— Точно. Потом проглядишь результаты тестов и можешь брать любого, у кого порог не выше тридцати. Или кого-нибудь из новичков, если хочешь. Кстати, научники подвесили-таки к «Скорлупе-2» антиграв. Получилась «Скорлупа-3». Ты, конечно, ее еще не испробовал?

— Где? — Пир слегка развел руками. — В госпитале, что ли? Я до сих пор толком ничего нового не видел.

— Ладно, попрактикуешься. Вообще удобная штука, ребята хвалят. Особенно старички, которые еще помнят миссии в простых бронежилетах. А ты пока во второй «Скорлупе» пойдешь, если что.

— Угу. Кстати, о танкистах. Стив МакМаннаман здесь? Оклемался?

После выстрела из вражеского шокера пятеро оперативников и дистанционщик оставались без сознания целых восемь часов после окончания миссии в Барселоне. Но после того как сознание вернулось ко всем шестерым, никаких осложнений больше не возникало. Шокер был просто шокером, оглушал жертву, только и всего. Правда, очень надежно и очень надолго. Теперь в боекомплект «Молнии» обязательно входил такой. И пяток круглых коричневых капсул с оглушающим нейропрепаратом к нему — вражеская установка была однозарядной, как детская рогатка.

— Здесь, куда же ему деваться? Первый танк гоняет, если «Рейнджеру» вылетать приходится. Бржиза — второй танк. И еще трое дистанционщиков под рукой всегда, так что без танков не останешься, Пир. Обещаю.

— Обрадовал, — проворчал Пир. — Ладно. Что еще? А то в тренажерную пойду… Надо в форму входить, иначе и вправду в няньки спишете.

Батт снова поднялся и порывисто протянул руку.

— Я не сомневался в тебе, Пир.

Ладонь у Батта была, конечно же, жесткой и сильной. Как и сам генерал Батт, руководитель проекта «X-com defence», первое лицо на базе «Европа».

— Спасибо, сэр, — серьезно сказал Пир. — Спасибо… за доверие. После всего, что случилось.

Вторым номером в команду по выносу малых тарелок Пир взял парня по имени Винсент Вега, до странности похожего на молодого Траволту. Винс успел пройти десяток миссий; правда, на террорах или захватах вражеских баз ему не удалось пока побывать, но зато он дважды участвовал в операциях против сбитых кораблей снабжения и однажды брал с командой «Молнии» среднюю тарелку, летающую западню, харвестер. В отличие от абдуктора — трехуровневую. Ну и, понятно, несколько скаутов различной величины и степени поврежденное™. Четверо алиенов числились у него на боевом счету. Псионическая сила Винса, увы, равнялась семи единицам, поэтому натаскивать его на работу с психоусилителями руководство сочло бессмысленным. Именно поэтому, главным образом, Пир его и выбрал. Вдобавок Винс отлично стрелял и мало чего боялся на этом свете, включая чужаков и их жутковатых созданий.

Еще Пир заметил, что еще недавно монолитный отряд оперативников «X-corn defence» теперь все четче распадается на две неравные группы. В меньшую входили все, у кого псионический порог перехлестывал за восемьдесят единиц; эта группа практически прекратила упражняться с реальным оружием, посвящая все время совершенствованию навыков в безмолвных ментальных дуэлях. Их работа впечатляла. Пленные чужаки, на которых практиковались псионики, превращались в сущих марионеток. Пиру иногда даже становилось их по-настоящему жалко.

Вторая группа, не обладающая выдающимися псионическими способностями, оставалась просто основной ударной силой проекта, боевым подразделением, ведущим обычную войну, обычные боевые операции.

Ник Завадски угодил в первую группу. Его псионический индекс равнялся восьмидесяти девяти. И пленных флоатеров Ник гонял нещадно, с хорошо заметным ожесточением.

А Пир чувствовал, что ему самому уготована судьба вечного боевика. Стрелка из хэви плазмы и метателя силовых гранат. Не больше.

Ну, может, бывалого и опытного боевика. Прошедшего все мыслимые и немыслимые миссии, огни, воды и медные трубы.

Толком попрактиковаться с летающей «Скорлупой» Пир не успел. Первые два дня его почти все время настойчиво пытали психоинженеры. А на третий случился боевой вылет — над Каспийским морем один из «Файрштормов» сковырнул трехместную тарелку.

Сигнал «ALERT» теперь касался не всех оперативников, а только тех, кто в это время находился на дежурстве. Да еще вспомогательное табло под мигающим пятаком красного сигнала сообщало, что в тревожный рукав следует спешить экипажу «Скайрейнджера». Другими словами, Пиру, Винсенту Веге и трем дистанционщикам.

К счастью, из дистанционщиков дежурили и МакМаннаман, и Бржиза. И еще молчаливый датчанин Пребен Сонтдруп, успевший набраться достаточно опыта в войне против чужаков.

Тревожный рукав, в котором торопливо экипировались всего двое оперативников, выглядел до странности пустым.

Винс появился одновременно с Пиром, откуда-то со стороны новых лабораторий, только недавно введенных в строй.

— Hi, сэр. — Напарник вовсе не пытался соблюдать субординацию. Просто он был от рождения вежлив, как легенда службы, где Пир состоял ранее, как покойный Виталий Бугров, который ко всем, абсолютно ко всем, даже к тем, кто был вдвое и втрое моложе него, обращался на «вы». Пир до сих пор помнил тихий и интеллигентный голос Бугрова, хозяина и повелителя обширнейшего архива, безотказного поставщика любой информации о любых событиях, когда-либо происходивших… Отдел по борьбе с терроризмом почувствовал себя слепым и глухим, когда Бугров неожиданно для всех умер от какой-то пустячной болезни.

Возможно, еще и поэтому Пир выбрал в напарники именно Винса Вегу, а не кого-нибудь другого.

— У вас вторая? — спросил Винс, глядя, как Пир облачается в защитный костюм. Он имел в виду модель «Скорлупы».

— Да.

Пир отвечал коротко, пытаясь сосредоточиться на предстоящем задании. У него получалось. Вполне. Ни нерешительности, ни страха, ни неуверенности в собственных силах Пир не испытывал ни в малейшей степени. Наоборот, хотелось поскорее взлететь и прибыть на место. Поймать еле заметным красным лучом целеуказателя силуэт врага и увидеть, как зеленая молния ломает пополам головастика, бросает наземь здоровяка-мутона или сшибает в полете закутанного в фиолетовый плащ флоатера…

«Скорлупа», тихо прошелестев, сомкнула сервосегменты. Теперь Пира даже выстрел из хэви плазмы не убил бы наверняка. Разве что с очень близкого расстояния, почти в упор.

Внутри «Рейнджера», напротив, совсем не чувствовалось пустоты. Все кресла, кроме двух, были убраны, зато помимо обязательного пульта дистанционщиков у левого борта техники базы смонтировали еще два. У самого шлюза на металлическом днище отсека лежали неподвижные ховертанки, похожие на притаившихся медуз. Антиграв-установки включатся только непосредственно перед высадкой — элериум приходилось беречь. До сих пор способ его синтеза в земных условиях не был найден.

Пир вспомнил, что раньше, когда танки дистанционщиков только-только придали оперативной группе, Стив МакМаннаман пользовался переносным пультом, похожим на компьютер-ноутбук, только чуть побольше. Меняются времена… Меняются…

Пир уселся в кресло, переступив через зажатую в держателе хэви плазму. Небритым щекам внутри шлема было щекотно и непривычно. Только теперь Пир понял, что последняя его боевая миссия успела отдалиться на целых три месяца.

— Привет, Пир, — крикнул из-за пульта Стив МакМаннаман. — С возвращением!

Они умудрились до сих пор ни разу не столкнуться на базе за минувшие трое суток. Шотландец чувствовал себя за пультом управления, словно бармен за стойкой. Впрочем, он и еще во времена «ноутбука» не жаловался на неудобства ни разу.

— Привет, Стив! Где твоя команда?

Как раз в это момент в «Рейнджер» бегом ворвались Станислав Бржиза и Пребен Сонтдруп.

— Тормозим, танкисты? — с показной грозностью рыкнул на них МакМаннаман. — Вот я вас!

— Застряли, Стиви, — на ходу отмахнулся Бржиза. — Что, давно сидите?

— С минуту. Давайте по местам…

Никто из них не выглядел виноватым. Да и не был, строго говоря: отпущенное на погрузку время еще не вышло.

Дистанционщики привычно скользнули каждый за свой пульт. Тотчас «Рейнджер» дрогнул; пол с вытертой подошвами краской едва заметно сотрясла вибрация работающих турбин.

— Поехали! — сказал по трансляции кто-то из пилотов. — Взлетаем, икс-команда!

Ускорение упруго вжало оперативников в кресла. Танкисты, запустив стартовые тесты, дремали перед ожившими пультами.

«Вот дьявол! — подумал Пир с завистью. — Да они уже, поди, по сотне миссий каждый протянули…»

Если Пир и ошибался, то не слишком.

Когда на овальном экране материализовался подтянутый Марк ван Торенс, Пир спокойно приготовился слушать. Старина Марк, пастырь идущих в битву икскомовцев…

— Вах! — сказал удивленно Винс Вега и картинно всплеснул руками. — Что стряслось? Сам Марк ван Торенс пожаловали! Или это из-за Лихачева?

— Ты угадал, Винс. Из-за Лихачева. Надо же ему создать привычную обстановку перед миссией.

Пир вопросительно взглянул на экран.

— В чем дело, Марк? Что значит — привычную? Или на малые миссии группы консультируешь уже не ты?

Голландец развел руками:

— Именно так, Пир, не я. Теперь миссии часто накладываются, чужаки стараются проворачивать свои делишки параллельно в разных местах, чтобы икс-команда не успела сразу ко всем. Поэтому я работаю чаще с основной группой, с «Молнией».

Пир понимающе вздохнул, снова чувствуя переменчивость времени.

— Ладно, чего там сегодня посоветуешь? Учти, я долго не был в деле, так что старайся поподробнее.

Марк отвлекся на секунду, коротко перекинувшись парой слов с кем-то на командном, и начал:

— Итак, миссия сто двадцать семь, захват среднего скаута. Место посадки — устье Волги, северный Каспий. Небольшой островок, согласно нашим картам — безымянный. Экипаж скаута — мутоны, засечены четыре стандартные волны. Повторяю — четыре, поэтому будьте внимательны, чужаков может оказаться и больше. Это не стандартная для такой тарелки тройка…

— Постой, — перебил Пир. — Вы что, научились определять расу и численность экипажа на борту вражеских кораблей?

Марк взглянул на Пира с некоторым удивлением.

— А тебе что, не сказали?

— Нет. А должны были?

Голландец пожал плечами:

— Не знаю… Наверное. В общем, не так давно наши научники выудили у чужака-инженера принцип работы вражеских гиперпередатчиков и научились перехватывать и декодировать их импульсы. Теперь мы чаще всего знаем и расу, обслуживающую каждый конкретный корабль, и примерную численность экипажа, и даже цель полета, задание.

— О как. — Пир покачал головой. — И какое же задание у мутонов в устье Волги?

— Разведка. Похоже, они пытаются засечь нашу базу.

— Тогда они сильно ошиблись к востоку, — ухмыльнулся Пир.

— Пусть и дальше ошибаются, — сказал Винс спокойно. Мне это нравится.

— Пусть, — согласился ван Торенс. — Поскольку дело иметь придется с мутонами, лучше берите хэви плазму.

— А что, — поинтересовался Пир, — кто-нибудь больше боится лазеров?

— Человекозмеи, например, — ответил Марк. — Или сектоподы, если знать, куда бить.

— Хм… — Пир задумался. — Отстал я, однако. Надо нагонять.

— Нагонишь. Сначала было труднее, разве нет?

— Да, — отозвался Пир глухо. — Вначале было трудно. И в середине тоже. Пожалуй, труднее всего.

Ван Торенс сразу понял, о чем он, и поспешил сменить тему.

— Вряд ли в экипаже будет кто-нибудь, кроме солдат. Разве что навигатор. Поэтому работайте на уничтожение. Шокеры нечего и брать. Да и туповаты мутоны, должен вам сказать… Научники жалуются.

— Туповаты? — переспросил Пир. — Интересно. Помнится, нам рассказывали, что они действуют под непрерывным телепатическим контролем.

— Да, это так, — подтвердил ван Торенс. — Мутоны — хорошие воины, и только. Среди них совершенно нет коммандеров и лидеров — лишь солдаты, даже на базах и больших кораблях-крейсерах. Правда, почти всегда в экипаже мутонских кораблей, начиная с больших скаутов, присутствует навигатор, и реже — инженер. Например, мы ни разу не встречали мутона-медика. Такое впечатление, что их небесные хозяева держат эту расу подальше от секретов генетики и биоинженерии.

— Но солдаты они все-таки лучшие среди чужаков, — заметил Винс. — Это проверено.

«Как оказалось, и недомерки-сектоиды воевать умеют, если захотят, — подумал Пир. — К сожалению. Впрочем, а чего можно было ожидать? Кто знает, сколько миров они уже покорили… Сколько икс-команд уничтожили?»

— В общем, — подытожил ван Торенс, — выносите их и возвращайтесь. Никаких специальных заданий на эту миссию нет. Удачи, Пир! Удачи, Винс! Удачи, дистанция!

Команда по выносу малых тарелок нестройно, но бодро загудела в ответ.

Оставшееся время до высадки Пир расслаблялся, закрыв глаза, в кресле. Раньше у него получалось спать, но не сегодня. Вспомнилась самая первая миссия, когда погиб Юрген

Штейнбах. Тогда первая восьмерка проекта шла в полную неизвестность. Тогда была одержана первая победа в стычке с инопланетянами и пролита первая кровь, неизбежная плата за свободу и самостоятельность.

Сосредоточиваться на предстоящей миссии Пир начал, когда пилоты объявили о снижении. «Рейнджер» гудел теперь не густым маршевым басом, а повысив тон; посадочные турбины пронзительно верещали, но в кабину эти звуки долетали еле-еле.

Пир знал, что «Молния» в отличие от старого «Рейнджера» взлетает и садится практически бесшумно, как призрак. Вероятно, вскоре ему предстояло лично в этом убедиться. Если только сегодня все пойдет как надо.

Дистанционщики будили неподвижные танки.

Запускались антигравитационные установки в недрах синевато-серых дисков, отрывая их от поверхности. Тусклые искры вспыхивали под днищами танков, вспыхивали и гасли.

Касание; Пир привычно отстегнулся, взял хэви плазму и, держась за поручень, встал сразу за танками. Винсент Вега возник рядом спустя секунду.

— Начнем, сэр…

Пир покосился на эмблему рядового-скводди, нарисованную на рукаве «Скорлупы» Винса. Не нравилось ему это «сэр». Не может, что ли, по-простецки? «Пир» — и все.

С тихим лязгом откинулся шлюз, танки тенями скользнули наружу. Один пошел прямо, остальные — в стороны, направо и налево. Винс, оттолкнувшись, словно ныряльщик, прыгнул в светлый овал люка, но, вопреки ожиданиям, не упал на сходни, а взмыл вверх и тотчас пропал из виду. Пир тихо чертыхнулся. Не привык он, чтобы товарищи-оперативники летали, словно флоатеры. Пока не привык.

Он шагнул на наклонный трап и соскочил вправо, к стойке шасси. В который раз — Пир, конечно, не помнил, сколько раз приходилось вот так же вскидывать оружие и соскакивать с трапа, внимательно следя за целеуказателем, в постоянной готовности выстрелить.

«Рейнджер» сел на желтоватый песок у самой реки. Туманная граница силового колпака вырастала из воды метрах в двадцати от берега. Узкая полоса пляжа была пустынной; дальше, в глубине острова, росли старые раскидистые деревья. Тарелка мутонов села где-то там, в зарослях, проложив в кронах деревьев наклонный тоннель. Танки рассыпались веером и поплыли на высоте двух метров над песком к крайним деревьям. Винс неподвижно висел у правого борта «Рейнджера».

Нырнув под сходни, Пир взобрался на пологий песчаный склон. Целеуказатель молчал. Ни икскомовцы, ни танки пока никого и ничего не обнаружили.

— Двинули, Винс, — сказал Пир напарнику. — Вон дым, видишь? Это тарелка, больше там гореть нечему.

— Вижу сэр, — отозвался Винс и тотчас, взмыв еще выше, помчался к деревьям.

— Стив, берите правее, тарелка дальше к югу, — позвал Пир МакМаннамана.

— Понял, понял, дым мы тоже видим.

Бржиза что-то неразборчиво буркнул в ответ, а Сонтдруп предпочел отмолчаться. Как всегда.

Видимо, «Файршторм» угостил вражеский скаут парой залпов из бортовых плазменных пушек, раз тот выталкивал в осеннее волжское небо отчетливо различимый шлейфик сероватого дыма.

Пир, у которого не было антиграва, увязал в сыпучем песке. Винс уже унесся куда-то в сплошное переплетение ветвей, на которых еще оставались редкие желтые листья.

Первого мутона засек танк Бржизы. Здоровенный зеленый чужак спешил к поврежденному скауту с противоположного берега острова. Он тоже увязал в песке, как и Пир. Бржиза быстро передал цель Винсу и тот спокойно расстрелял мутона сверху. Чужак не ожидал нападения и лег под плазменным огнем, выронив на песок пистолет и пси-сканер.

— Есть один! — довольно сообщил Винс. — Я вижу корабль, сэр!

Пир поморщился.

— Винс, сделай одолжение, называй меня как все, ладно?

— Хорошо, сэр! То есть хорошо, Пир… Но мне так непривычно.

— А мне непривычно твое «сэр».

— Вы капитан, все-таки… осторожно, мутон!

Пир уже и сам заметил чужака, присевшего в редких, потерявших листву кустах. Мутон выстрелил, но промахнулся. Далековато было, и к тому же из пистолета легко было промазать. Пир присел на одно колено и добросовестно выкосил кусты вместе с засевшим инопланетянином.

— Странно, — сказал откуда-то сверху Винс. — Такие здоровые, а визжат, как поросята.

Пир фыркнул.

— Зря удивляешься… Долан говорил, что они к размножению не способны, А кастраты все писклявые.

Напарник, дистанционщики и группа наблюдения на командном дружно рассмеялись.

— Зато желтопузики рычат басом, словно яйца у них размером с арбуз! — вставил Бржиза. И сразу вернулся к делам насущным: — Вокруг тарелки чисто, в крыше у нее дыра. Танк не пролезет, Винс, давай сюда.

Пир уже успел добежать до самой тарелки. Перекрестные панорамные гифы со всех танков и шлема Винса Веги давали полную и объемную картинку. Очевидно, остальные двое (или сколько их там?) мутонов прятались в тарелке. Наверное, чинили поврежденные системы и механизмы — Пир знал, что если сбитую тарелку не трогать, спустя двое-трое суток она улетает. Значит, чужаки умели чиниться.

Винс плавно опускался на крышу вражеского корабля, точнее, к пробоине. С земли Пир ее не видел.

— Я вхожу, Винс! — сказал Пир, замирая перед овальным люком в заметно обгоревшей обшивке.

— Я тоже.

Они ворвались в полный дыма скаут одновременно. Первого мутона Винс застрелил сразу же, тот выронил какой-то замысловатый инструмент и растянулся на полу у изувеченного пульта управления. Второй выстрелил в Пира; «Скорлупа» приняла удар, а Пир ощутил сильный толчок в живот. Но дыхание не сбилось, и в следующую секунду хэви плазма Пира извергла смертоносную очередь. Мутона швырнуло на борт, из зеленой груди толчком выплеснулась коричневая густая кровь. А потом стало тихо.

— Готовы, — сообщил Винс танкистам. — В тарелке больше никого. Пойдемте, Пир, прочешем остров…

Длинный и узкий остров не уместился под силовым колпаком: южная и северная оконечности выступали из-под инопланетного защитного блюдца. Внутри поля Винс, Пир и танкисты больше никого не нашли. Пнув пустую бутылку на месте чьего-то недавнего пикника, Пир обратился к Веге:

— Ладно, возвращаемся… Командный, «Джураям» добро на взлет… Тут все чисто.

— Видим, Пир, спасибо. Отличная работа!

Пир, опустив хэви плазму, шагал по пляжу. Волга посылала на песок шуршащие октябрьские волны. Тучи торопливо бежали по небу, предвещая скорый дождь. Экспертам и рабочей команде предстояла не очень приятная работа. Точнее, работа в не очень приятных условиях.

Когда Пир добрел уже до самого «Рейнджера», на связи неожиданно появился Майкл Батт.

— Эй, Пир! — позвал он.

Лихачев вскинул голову, оторвав взгляд от песка.

— Да, шеф?

— С возвращением…

Глава 16. Ноябрь 1999

Пир быстро вошел в форму: команда по выносу малых тарелок громила скаут за скаутом, не оставляя чужакам-астронавтам ни единого шанса на победу в поединке с Пиром, Винсом Вегой и тремя танками. Пир действовал холодно и настойчиво, выкладываясь в каждой миссии. Это была его личная месть за Белова, за Воронина, за Язерского… За всех, кто погиб в этой неожиданной для землян войне.

Личный счет Пира дошел до тридцати семи чужаков, Винса — до тринадцати. Пришел ноябрь, на полигоне над базой стало еще безрадостнее и холоднее, но Пир на полигон почти не поднимался. «Молния», «Файрштормы», «Интерсепторы» и заслуженный «Рейнджер» не застаивались в ангарах — то и дело приходилось вылетать, стрелять, садиться под невесомый защитный колпак и выкуривать чужаков из их кораблей. Проект «X-com defence» запустился на полную мощь.

Шестого ноября проект повис на волоске. По редкому и непредвиденному стечению обстоятельств.

Еще ночью команду Пира дернули на вылет в восточный Судан; «Рейнджер» вонзился в безрадостное ноябрьское небо, взял курс на юго-восток и растворился в сумраке осенней ночи. Спустя час с американской базы передали слежение за боевым крейсером человекозмей, идущим над Атлантикой куда-то в сторону Исландии или Скандинавии. Все «Файрштормы» и «Интерсепторы» тоже были на вылетах: первый из «Файрштормов» как раз возвращался из Судана и за крейсером вылететь не мог — кончалось топливо; а второй и земные перехватчики пытались настичь настырный харвестер, шныряющий вдоль границ Ирана, Туркмении и Афганистана. В общем, команду «Молнии» подняли по сигналу «ALERT», дали задание в воздушный бой не ввязываться, но попытаться отследить маневры крейсера и, если удастся, принудить его к посадке и захватить. Опыт подобных посадок у икс-команды уже был, но до сих пор самым крупным кораблем, который удалось посадить, был двухуровневый абдуктор флоатеров.

И «Молния» с боевым составом оставила базу. С вражеским крейсером она сблизилась юго-западнее Шпицбергена, но едва вражеская громадина засекла «Молнию», произошло непредвиденное: чужаки на предельной скорости рванулись точно к базе «Европа». «Молния» за крейсером не успевала — скорость у нее была все же пониже. Не осталось сомнений: пришельцы установили точное местонахождение главной базы проекта и предпринимают попытку ее уничтожить. Их действия были ювелирно точны. Сначала практически все силы землян были оттянуты на приличное расстояние, а потом последовал стремительный рывок и атака.

Персонал и самое ценное оборудование едва успели эвакуировать в безопасное место, на ближайшую натовскую базу. На «Европе» осталось всего четверо оперативников, все новички. Остальные прикрывали эвакуацию и присоединиться к защитникам базы не успели, потому что крейсер чужаков в последний момент прибавил ходу и оказался над заросшим елочками полигоном на четверть часа раньше, чем ожидали.

А самым неудачным было то, что четверка новичков была застигнута атакой в момент, когда они пытались активировать автоматическую защиту базы. Из тревожного рукава оружие икс-команды вывезли; но никого из оставшихся об этом не предупредили. В результате двое из четверых — Виктор Бутович и Химен Алкорта — оказались безоружными, когда первые чужаки вторглись на базу. И еще: ни у кого из четверых не осталось времени и возможности облачиться в «Скорлупу».

Рональд Гош, Бутович и Алкорта находились в северном крыле базы, у постов ракетного наблюдения. На троих у них была одна хэви плазма, правда, с достаточным числом запасных обойм, и ни одной гранаты. Олег Малый — в западном крыле, рядом с командным и точно напротив главного лифта. У него тоже имелась хэви плазма и несколько обойм.

Остальное оружие было рассеяно по различным помещениям базы, но вторгшиеся с двух сторон чужаки отрезали к нему дорогу.

Когда стало ясно, что человекозмеи уже на территории базы, «Рейнджер» Пира возвращался с миссии.

На овальном экранчике над пилотской кабиной неожиданно возник оператор следящей с базы «Америка». У Пира отвисла челюсть: на обратном пути оперативников обычно не трогали.

— Пир, проблемы на «Европе». Вы еще не в курсе?

— Нет… А что там стряслось?

— База атакована. Человекозмеи…

— О как! — Пир поднял брови и переглянулся с Винсом и дистанционщиками, мгновенно пробудившимися от обычной своей дорожной полудремы. — Большой десант-то?

— Шестнадцать чужаков и хризалид. Кажется, один.

Пир пожал плечами и откинулся в кресле. Теперь даже

хризалидов не особенно боялись — эти твари были опасны только на нижнем уровне, на земле или у поверхности. С появлением антигравов на персональной броне проблема решалась: достаточно было держаться на высоте двух-трех метров, и хризалиды становились совершенно неопасными. При всем своем проворстве и невероятной прыгучести имплантировать яйцо они могли только стоя на земле. Или на полу.

— В чем проблема? Вышибут их с базы, я уверен.

— «Молния» с икс-командой на вылете. На базе только четверо новичков. Практически без оружия и без брони.

Пир похолодел. Одно дело, когда желтопузиков встретили бы Ник Завадски, Дориго, Чжешуа и прочие оперативники в полном боевом снаряжении, и совершенно другое, когда четверка зеленых новобранцев чуть не голышом.

— У них даже шлемов нет, — зло сказал оператор. — Подловили нас, гады!

— Что делать-то?

— «Молния» возвращается, часа полтора на это у нее уйдет. У вас уйдет и того больше, около двух. Вы не успеваете…

— Замечательно, — процедил Пир. — С ребятами хоть связь есть?

— Увы. Односторонняя. Работают датчики скрытого наблюдения, и наши техники пытаются перехватить управление трансляцией аварийной связи. Но нашей четверке ни подсказать, ни передать мы ничего не можем. Я сейчас заведу изображение с пультовой к вам на «Рейнджер». Если ребятам удастся потянуть время до посадки «Молнии», есть надежда, что мы сохраним базу.

— Понятно… — протянул Пир, — ладно, давайте изображение.

Он отстегнулся и заглянул в пилотскую — там было сумрачно и тихо, только зеленое свечение приборов выхватывало из невидимости две фигуры в креслах с высокими спинками. Справа начинал алеть горизонт — близился рассвет.

— Мы все знаем, Пир, — сказал один из пилотов. — Мы идем на пределе скорости. Выдавим из каждой минуты все, что удастся.

— Добро… — вздохнул Пир. — Ветер хоть попутный?

— Боковой. Но мы пошарим еще по слоям.

Пир вернулся в кабину. Дистанционщики уже запустили тестирование по второму кругу.

— Вот, гады… — процедил Стив. — Зашевелились. И отыскали-таки базу.

Пир пожал плечами:

— А ты чего ждал? Мы уже стерли шесть инопланетных баз под корень. Когда-нибудь алиены неизбежно предприняли бы ответные меры. Вот, пожалуйста, началось…

— Меня другое удивляет, — сказал Винс. — Они выше нас технологически. Но я не могу сказать, что они разумнее. До сих пор они проигрывают нам только из-за приверженности к однообразной тактике. Чего стоит, скажем, увеличить численность террор-групп? Или предпринять одновременную массированную атаку всех баз сразу? Да они раздавили бы нас, словно гнилой орех, особенно в самом начале. Но они тупо гнут свою линию, хотя уже давно ясно, что с Землей нужно воевать иначе. Мне кажется, они впервые столкнулись с серьезным противодействием и просто не могут в это поверить.

— Ага, — мрачно ответил Пир. — Похоже, у нас та же проблема. Ты мог представить, что базу оставят без защиты? И насколько ловко чужаки убрали с базы практически всю икс-команду? Они учатся, Винс, и я уверен, что это только начало. Еще помаемся с ними, увидишь. И крови будет. Немало.

Бессмысленно светящийся экран наконец-то мигнул, и Пир разглядел знакомые коридоры базы «Европа». Западное крыло, неподалеку от командного. Горело аварийное освещение, на полу валялись брошенные в спешке вещи — серебристый кофейник, несколько боксов с лазерными дисками, книги.

Изображения с разных датчиков по очереди отображались на экране. Чужаки надвигались с двух сторон — через центральный лифт и через стартовый тоннель первого ангара.

— Умные, черти! — процедил сквозь зубы Стив, когда двое чужаков целенаправленно сунулись к хабам-коммутаторам и отключили все приемные цепи. Попросту разнесли вдребезги. При этом передающие они не тронули, даже не приближались, тотчас покинули коммутаторную и направились в командный.

Теперь четверо оставшихся оперативников заведомо оказывались отрезанными от остального мира. Их-то видели все, вплоть до эвакуированных служб «Европы». Но сами икскомовцы могли рассчитывать только на себя.

— Ну, чему-то же учили их в спецшколах? — процедил МакМаннаман с надеждой. — Пусть зеленые, пусть неопытные, но ведь кого попало в проект не берут?

Пир смолчал. Он просто глядел в экран. С «Америки» транслировали комбинированную картинку: прямые включения чередовались с записью особо интересных и критических моментов.

На некоторое время Пир отключился от всего. Он был там, на базе, глядел глазами почти еще незнакомых оперативников и непроизвольно сжимал ребристый ствол хэви плазмы.

Олег Малый осторожно выглянул в коридор, ведущий к лифту, и сразу же заметил переднего из желтопузиков, посетивших коммутаторную. Несколько секунд в коридоре было жарко от плазменных импульсов; чужак стрелял из пистолета, но на расстоянии в полсотни метров хэви плазма икскомовца оказалась действеннее. Невредимый землянин отполз назад, за угол, а желтопузик остался неподвижно лежать у серо-зеленой створки шлюза.

В тот же миг камера переключилась на северное крыло; Рональд Гош просочился в ангар и застрелил второго алиена. У самой гармошки перед тревожным рукавом.

— Я его положил, — крикнул Гош испанцу Алкорте, и тот осторожно сунулся к гармошке в надежде подобрать оружие убитого желтопузика. Но посреди ангара притаились еще двое; они тотчас открыли стрельбу. Чудом не попав под импульсы, испанец вернулся в рукав.

— Diablo! — сказал он и перешел на английский. — Двое. Не высунуться.

Гош, отведя хэви плазму в сторону, упал на пол и осторожно пополз вперед, постепенно исчезая из створа видеодатчика. Картинка на миг погасла и переключилась на другой датчик, в ангаре. Сразу стало видно, что человекозмей в ангаре не двое, а четверо. Стрелявшие по входу в рукав оставались на месте и готовы были возобновить стрельбу в любой момент, двое других медленно продвигались ко второму рукаву, ведущему в переплетение центральных коридоров.

— Эх, подсказать бы! — бессильно простонал Вега. Пир только вздохнул.

Как умудрился высунуться Гош и при этом остаться незамеченным, Пир так и не понял. Просто в какой-то миг чуть сбоку от гармошки перед тревожным рукавом трижды плюнула хэви плазма, и оба чужака, успев только бесполезно пальнуть в потолок, замерли в центре ангара среди шлангов и угловатых обслуживающих механизмов.

— Ну молодец! — изумился Пир. — Профи!

Двое уцелевших желтопузиков поспешили убраться из-под огня. Из рукава осторожно выглянул Алкорта и резво пополз к ближайшему трупу. Несколько секунд, и рука его сомкнулась на рукояти плазменного пистолета, а запасная обойма перекочевала на пояс. Теперь из четырех землян вооружены были трое.

Камера переключилась на Олега Малого. Тот успел продвинуться ко второму ангару, в северо-западном секторе. Не рискуя соваться в плохо освещенный рукав, он прошел через биолабораторию. В лаборатории царил форменный разгром — научники во время эвакуации спасали все самое ценное, в основном образцы и диски с результатами исследований. Понятно, что никто не церемонился в спешке, и сейчас пол был усеян битым стеклом, обрывками бумаг и пластика, залит формалином и еще какой-то дрянью, при одном взгляде на которую исчезали малейшие сомнения в том, что дрянь эта пахнет весьма гнусно и неприятно. Но видеодатчики не способны были передавать запах — по крайней мере пока.

Обе створки ангара, и внешняя, и внутренняя, были открыты. Малый едва успел высунуть нос за дверь лаборатории: из ангара стали прицельно бить из плазменника. Икскомовец упал на пол и перекатился. Плиты пола чернели и начинали слабо дымиться там, куда вгрызались зеленоватые импульсы.

— Не пойму, — снова подал голос Винс. — Почему желтопузики все с пистолетами? Они же знали, что не на прогулку идут, могли захватить чего помощнее. Нашу главную базу давить явились, и всего-навсего с жалкими пукалками! Бред какой-то!

Словно в подтверждение слов Беги Олег Малый пустил в ход хэви плазму. И чужак немедленно был убит.

— Вот видите! — Вега даже вскочил, едва не врезавшись головой в полку над креслами. — Одно попадание! И все, крышка. А из пистолета пол-обоймы пришлось бы выпустить…

Пир тоже недоумевал по тому же самому поводу. Ведь в Барселоне все могло обойтись иначе, не вооружись сектоиды своими чудовищными управляемыми бластерами. Но Пир промолчал.

«Держитесь, ребята! Пока все отлично!»

— А ведь там еще где-то хризалид бродит, — протянул Бржиза тихо. — И хорошо еще, если один.

Молчаливый датчанин Сонтдруп громко вздохнул. Но по обыкновению не проронил ни слова.

Изображение вновь сменилось.

Испанец Алкорта полз вдоль дальней стены ангара, все время косясь влево. Пистолет он не выпускал ни на миг.

Смена кадра.

Виктор Бутович, соломенноволосый и краснолицый белорус, пытался пройти по веренице переходов административного блока к тренажерной, туда, где хранилось оружие. Но еще на полпути его обстрелял чужак из центрального коридора. На этот раз — из плазменной винтовки. Бутович с хрустом вломился в пластиковую витрину ресторанчика, уходя из опасной зоны. Желтопузик, неожиданно быстро елозя хвостом-ногой по полу, поспешил к пролому. Кажется, он заметил, что Бутович безоружен, потому что даже не пытался пригибаться, не льнул к стенам — пер по коридору, как директор завода по грязному цеху: по центру и без задержек. Даже не глядя по сторонам. Зря, что не глядя.

Из открытой двери сервис-центра изверглась зеленоватая молния. Стрелял, конечно, Гош. Чужак всхрапнул и отлетел к стене.

— Виктор! — сказал Гош, выглядывая. — Подбери пушку…

Бутович, держась за ушибленный локоть, уже вылезал из

неровной дыры в витрине, стараясь не задеть острых краев, что торчали и сверху, и снизу, и с краев. Спустя несколько секунд в руках его уже серебрилось плазменное ружье. Зеленый огонек готовности хорошо просматривался в полутьме коридора.

— Порядок, Ронни! Спасибо!

Гош уже исчез внутри сервис-центра.

Переключение. Ракурс изнутри химической лаборатории. Олег Малый у самой двери, явно собирается выходить.

Пир скосил глаза на мигающую букву «Я», возникшую в верхней части экрана справа. Все, что сейчас им предстояло увидеть, уже произошло и закончилось. Транслировалась запись.

Малый протянул руку к кнопке, открывающей дверь из биолаборатории в коридор, но нажать не успел. Дверь начала открываться сама, снаружи. Хорошо, что он держал оружие стволом к выходу.

Стрелять Олег начал тотчас же, одновременно падая на спину, чтоб не маячить в проеме дверей. Темная фигура хризалида рванулась в лабораторию, нелепо дергаясь от каждого попадания из хэви плазмы, но продолжала неумолимо двигаться вперед.

Малый стрелял отменно. Хризалид умер после четвертого попадания, несмотря на практически оторванную вторым выстрелом правую клешню и развороченную третьим грудь. Клочья хитина разлетелись по сторонам.

— Япона мать! — выдохнул икскомовец, вскакивая. В коридоре знакомо захрустела «нога» человекозмеи — этот звук трудно было с чем-нибудь спутать.

В прыжке вываливаясь в коридор, Малый развернулся и стал стрелять. Всего в десяти метрах от него вдоль стены двигался желтопузик, вытянув вперед плазменный пистолет. Тусклый шар пси-сканера отражал одинокий аварийный светильник под потолком.

Оба успели выстрелить по два раза. Чужак оба импульса бесполезно всадил в стену, потому что Малый оказался быстрее него, а икскомовец со второй попытки попал. Он еще не успел долететь до пола, когда инопланетянин-человекозмея испустил дух с протяжным стоном.

— Ну, молоток! — не выдержал Пир. — Ну, ювелир!

Смена кадра. Пустые помещения базы, знакомые до последнего закоулка.

Бутович дошел до центрального коридора и осторожно выглянул. Вдали, у самой створки лифта, неуверенно терся чужак, поводя стволом пистолета то в одну сторону, то в другую. Решительности у него по сравнению с первой половиной часа поубавилось — человекозмеи явно рассчитывали на легкий штурм безоружной базы. На деле получилось совсем иначе. Чуть не половину атакующих уже перебили.

— Получи! — еле слышно прошептал Бутович, целясь из ружья.

После первого же выстрела чужак запаниковал и повернулся к лифту, собираясь дать тягу.

Он не успел. Импульс из ружья влип ему в спину, прожигая прочную кожистую оболочку и изгоняя из тела пришельца жизнь.

— Долго еще? — крикнул Пир пилотам. Он совершенно потерял ощущение времени.

— Минут сорок, — ответили из кабины. — Кстати, у «Молнии» проблемы. Ее перехватил другой крейсер. Сейчас над Баварией в небе не по-осеннему жарко.

— Ну и ну! — Стив МакМаннаман в сердцах хлопнул ладонью по пульту. — Если «Молния» ввяжется в дуэль, у нее нет шансов. У крейсера такая огневая мощь…

— Поторопитесь, а, хлопцы? — попросил Пир, понимая, что пилоты и так выжимают из «Рейнджера» все, что возможно.

Двигатели обнадеживающе урчали.

Минута истекала за минутой. Команда по выносу малых тарелок как зачарованная глядела в экран. Чужаки обшаривали базу, помещение за помещением.

Химен Алкорта на выходе из ангара встретил желтопузика и из короткой плазменной дуэли вышел победителем. К сожалению, и у убитых в ангаре, и у этого были всего лишь пистолеты. Испанцу явно хотелось что-нибудь помощнее.

Малого едва не убили в широком переходе, что тянулся от крайнего ангара в северо-западной части. Он наудачу пальнул в темное неосвещенное пространство ангара и, похоже, угодил в бак с горючим. В ангаре бабахнуло так, что заложило уши даже у тех, кто следил за происходящим с помощью дистанционной аппаратуры, — автоматика не успела погасить перегрузку по мощности звука. Стрелка-желтопузика накрыло взрывом. Во всяком случае, он больше не подавал признаков жизни.

Бутович пристрелил своего второго чужака у самого центрального лифта, и вынужден был отойти назад, к сервис-центру. Вдвоем с Гошем они отстреливались, прижатые к стене, минут десять.

Алкорта тоже не сумел пройти дальше лифта — его загнали в ангар, но атаковать не стали. Чужаки явно ждали подкрепления.

Но и земляне не теряли времени зря.

— Заходим на посадку, — наконец-то сообщил пилот «Рейнджера», и Пир торопливо перезарядил хэви плазму.

— Сейчас, — объявил он. — Сейчас мы покажем вам, что значит рассерженный землянин!

Винс покосился на него. Вообще-то подобное чужакам уже не раз показывали.

— Садимся со стороны северо-западного ангара! Юг, юго-запад и восток базы все еще за желтопузиками.

— Понял, северо-запад, — откликнулся Пир. — Стив, идите вперед, да внимательнее, как бы они охранение снаружи не оставили…

— О'кей, Пир. Не беспокойся.

— Что «Молния»?

— На подлете, — отозвалась американская база. — И вражеский крейсер тоже. Даже раньше «Молнии».

— Ну, весело! — Пир покачал головой. — Ребята, вы летучие, увидите хризалидов — давите их почем зря!

— Ладно. Тогда вы держитесь позади, сэр, — сказал Вега.

— Ага. — Пир хмыкнул. — Щаз-з-з…

«Рейнджер» коснулся дикой земли полигона.

— Танки пошли! — сообщил Мак Маннаман.

Над упрятанной в фунт базой только-только вставало солнце. В капонире, ведущем в стартовый тоннель ангара, лежала густая лиловая тень.

Пир прыгнул с трапа, чувствуя, как вибрирующий на грани слышимости звук толкается в уши. Он поглядел в небо.

Громадная восьмиугольная тарелка-крейсер валилась на полигон из низких ноябрьских туч. Она была красива и стремительна, охваченная зеленоватым сиянием у каждой из четырех опор, в которых крылись двигательные установки. Но Пир прекрасно знал, что красота ее смертельна.

— В тоннель, Винс! В тоннель! — закричал он на бегу.

«Рейнджер» уже взлетал, торопясь уйти из-под огня крейсера. Серая земля полигона вспухала огненными кляксами, а молодые елочки занимались ленивым трескучим пламенем.

Вскоре крейсер завис над самым капониром. Красный столб силового лифта коснулся почвы, и Пир увидел человекозмеи. Они возникали в багровом тумане, вскидывали оружие и устремлялись вперед.

Пир и Вега опрометью проскочили шлюз и залегли посреди ангара, где железным лесом торчали лапы поврежденных при взрыве погрузчиков.

— Сенсоры! — прошептал Вега и активировал первую гранату.

У Пира ни одной сенсорной гранаты не было — команда по выносу малых тарелок не предполагала бои в закрытых помещениях. Зачем таскал их с собой Вега — было совершенно непонятно. Но у него таких гранат оказалось целых три. Одна за одной они легли перед шлюзом, готовые встретить волну атакующих чужаков.

А те не заставили себя долго ждать. Три взрыва слились в один, по стартовому тоннелю прокатился огненный вихрь, пожирая плоть человекозмей и разрывая пришельцев на куски.

— Ага, желтопузые! — злорадно прошипел Пир. — Нарвались?

Половина десанта полегла при взрыве.

Винс приподнялся и активировал антиграв. Спустя секунду он уже висел над шлюзом, опустив ствол хэви плазмы вниз.

В тот же миг в ангар ворвался хризалид, выживший при взрыве. Удивительно живучи были эти твари.

Вега накрыл его длинной смачной очередью. Голова хризалида раскололась как арбуз, оброненный на асфальт. Двое желтопузиков замедлились перед самым шлюзом и проворно скользнули к стенам. Они явно поняли, что стреляют откуда-то сверху, и соваться в ангар тут же раздумали.

В общем, Пир с Вегой их в ангар не пустили. А танкисты, отследив и перебив внешнюю охрану, заперли стартовый тоннель с другого конца. Все чужаки, что не погибли при взрыве сенсоров, полегли либо от точных плевков танков, либо от шквального огня Пира и Веги. Обойм оба не жалели.

— Отличная работа, Пир! — захлебнулся радостью кто-то на эвакуированном командном.

— Между прочим, — огрызнулся Пир весело, — я здесь не один. Винс, рванули на базу, там еще есть чем заняться!

Танки, хищно шевеля маленькими башенками, вплывали в ангар. Остро пахло гарью и топливом. И еще чем-то органическим и тоже горелым. Наверное, жареными человекозмеями.

Не успели они влиться в тревожный рукав, откуда-то из параллельного коридора донеслась стрельба. Били попеременно, то из хэви плазмы, то из пистолетов.

— Туда! — Пир пинком распахнул качающуюся дверь.

Винсу не нужно было повторять дважды. Слева коридор

упирался в лифт. Там лежало двое убитых человекозмей — несомненно, работа Олега Малого. Это он сейчас отстреливался от чужаков где-то совсем рядом.

Вега оторвался от пола и повис под самым потолком, медленно дрейфуя в сторону перекрестка. Пир просто с разгона опустился на колено и проехался по гладкому полу. Желтопузик, скорее всего услышавший их приближение, успел обернуться. Но не больше. Импульсы Пира и Веги зачеркнули все его желания и надежды, если у чужака еще оставались какие-нибудь надежды на спасение.

— Там! Второй там! — Пир наконец рассмотрел Олега Малого, машущего рукой в сторону химлабораторий. Стены коридора в месте, куда он показывал, были похожи на листья шелковицы, обглоданные гусеницами: обугленный скелет из арматурных прутьев и кое-где оплывшие от жара остатки пенобетона.

Из лаборатории хлопнул приглушенный выстрел, должно быть, желтопузик стрелял из смежной комнатки, где хранились реактивы. Малый мгновенно спрятался.

— Не высовывайся, Олег! — крикнул ему Пир. — Мы в броне, сейчас перебьем всех и баста. Вы и так уже сделали невозможное.

Перезарядив хэви плазму в очередной раз, Пир уже было собирался ринуться в лаборантскую, но там утробно заверещал чужак и в тот же миг из шлемофона полез отборный хьюстонский мат.

То есть Пир решил, что поток отрывистых английских слов — это отборный хьюстонский мат, поскольку Винс Вега был родом из Хьюстона и, невзирая на вполне естественную вежливость, иногда все же загибал фразочку-другую. Кстати, все ругательства он неизменно заканчивал словами «хаким оладживон». Сначала Пир удивлялся, а потом Вега пояснил, что это играющий тренер хьюстонской баскетбольной команды. Однако довести предельно вежливого Бегу до брани было весьма трудно.

В общем, Пир, не дожидаясь «оладживона», сунулся в лаборантскую. Посреди битых реторт и пробирок валялся плазменный пистолет. В углу, за пустым, как аэродромное поле, столом красного дерева, Винс Вега пинал бронированными ботинками лежащего желтопузика. Желтопузик урчал, как компрессор, и все время пытался встать на единственную ногу-хвост. Винс не позволял ему этого.

— Ты чего? — опешил Пир на пороге.

Винс, ритмично дыша и не переставая молотить инопланетянина, ответил:

— У меня обойма закончилась. Шокер есть у вас?

— Нет.

— ……… хаким оладживон! — сказал Вега. — У

меня тоже. Что будем делать?

Он вдруг остановился, и чужак проворно уполз в угол. Так же проворно встал, вжавшись спиной в стык пенобетонных стен. Глазки у него были маленькие и злые. Собственно, Пир впервые видел желтопузика так близко. Поделенное на сегменты туловище и мощные наплечные пластины производили впечатление крепкой пластмассовой брони, наподобие той, что надевают хоккеисты или игроки в американский футбол. Яйцевидной формы лысая голова, вытянутое лицо, беззубый рот, гнутые роговые выросты вместо зубов. Четырехпалые руки; фаланги пальцев длиннее, чем у людей.

— Ну, невезение! Что же его, просто пристрелить? Жалко. А вдруг это офицер или спец?

Пир всмотрелся. У стола валялся еще и шар пси-сканера.

— Хрен его знает! Дай ему по башке, Винс, да свяжи. Я в соседней комнате моток проволоки видел, — посоветовал он.

— Некогда, сэр.

— Слушай! — осенило Пира. — А давай Малого с ним оставим?

— Точно! — загорелся этой идеей Вега. — Хей, small Олег! Давайте сюда!

Крик его услышали, должно быть, все на базе, включая человекозмей, прячущихся невдалеке от генераторной, в центре. Рональд Гош, Химен Алкорта и Витя Бутович недоуменно переглянулись, лежа за перевернутыми креслами парикмахерской напротив, через перекресток.

Олег Малый немедленно перебежал в химлабораторию.

— Караульте пленного, — велел ему Вега. — Да не церемоньтесь с ним, чуть что — прикладом по лысине…

— У хэви плазмы нет приклада, — проворчал Пир.

Винс повел ладонью, что, видимо, означало: «Это не важно».

— Стереги. Глаз не спускай, — сказал Пир и пошел к выходу. Вега последовал за ним.

Еще одного чужака Винс пристрелил по дороге. Желтопузик имел неосторожность выстрелить в него и даже попасть. «Скорлупа» выдержала, да и далеко было. А вот для кожистой оболочки человекозмеи импульс из хэви плазмы оказался смертельным. Чужак, всхрапнув, словно испуганный конь, сполз по стене сервис-центра.

На то, чтобы выследить оставшихся двух человекозмей, ушло полчаса. Чужаки сообразили, что к четверке плохо защищенных защитников базы добавился кто-то из боевых команд в полной броне и с танками. Вторую волну десанта они не дождались, а может быть, у них существовала своя особая связь. Во всяком случае, отстреливались человекозмеи с отчаянием обреченных, но это им в итоге ничуть не помогло. Пир и Вега заперли их в дальнем, юго-западном ангаре и взяли в перекрестный огонь. Танки караулили второй выход и стартовый коридор снаружи.

Из ангара Пир вышел, сдирая на ходу шлем. Взяв его в руку и поднеся микрофон ко рту, он позвал начальство.

— Эй, командный! База наша.

— Здесь командный, — тотчас отозвался голос Майкла Батта. — Мы все видели, Пир. Спасибо, что успели.

— Это не ко мне, это к пилотам.

— Пилотам отдельное спасибо. Все участники сегодняшних событий могут смело рассчитывать на поощрения, это я говорю как руководитель проекта.

— Базу там не слишком разнесли? — поинтересовался Брюс де Григ. — Может, новую построить легче?

Все засмеялись, улыбнулся и Пир.

— Не слишком, Брюс. Гранаты мы только в северо-запад-ном ангаре использовали. Винс использовал.

Тут Винс вспомнил о пленном чужаке.

— Сэр, один из атаковавших пришельцев захвачен живым, его стережет Олег Малый в химлаборатории. Куда его, пока научники не прибудут?

— Заприте куда-нибудь, все равно куда. Только охрану оставьте — кто их знает, желтопузиков этих…

— Есть, сэр!

Винс отправился к Малому, а Пир вернулся в северо-западный ангар и поднялся наружу. Дневной свет окрашивал мир в серо-стальные тона, под цвет низких осенних облаков. Вдалеке виднелся снова севший «Рейнджер» — когда крейсер человекозмей высадил десант и убрался, пилоты вернули крафт на землю. Дистанционщикам, для того чтобы управлять танками, нельзя было слишком удаляться.

Вскоре с неба стали валиться транспортные «Джураи», а высоко над облаками пронеслись звенья натовских истребителей. Эвакуированный персонал базы возвращался. А чуть позже стремительной тенью мелькнула на фоне туч опоздавшая «Молния».

В это день икс-команде удалось отстоять главную базу. Несмотря на все усилия чужаков и двойной десант.

Глава 17. Ноябрь 1999

Весь ноябрь Пир и Вега чуть не ежедневно вылетали на задания. Команда «Молнии» занималась в основном тем же, что и команда «Рейнджера»: выносила малые НЛО. Большие и средние корабли куда-то исчезли, зато скаутов разных калибров носилось над всеми шестью материками столько, что перехватчики и службы наблюдения не успевали зафиксировать все цели и передать их пилотам. Чужаки явно выискивали базы проекта «X-com defence»; им уже были известны «Европа» и «Азия», поскольку на них предпринимались нападения ранее. Кстати сказать, к ноябрю баз в проекте стало уже четыре, появилась еще одна, в Африке, и поговаривали о базах в Южной Америке и Австралии. И в перспективе — об Антарктической базе, поскольку белый континент практически не подпадал под наблюдение и чужаки, обоснуйся они там, чувствовали бы себя вполне вольготно. «Рейнджер» с «Африки» то и дело отправлялся на долгие дежурства по обнаружению вражеских баз; специальная детект-аппаратура засекала гиперволновые передачи пришельцев только на сравнительно небольших расстояниях. Вот слухачи и носились над Землей, стараясь зафиксировать чужие переговоры. Но тщетно: ни одной базы инопланетян до зимы так и не обнаружили.

Пир, если не приходилось с утра пораньше мчаться в тревожный рукав и вылетать на дело, либо отправлялся в психолаборатории, либо в тренажерную. На базе стало теперь людно, как в городе. Да, собственно, база и была небольшим городом. С собственными службами, сервисом, прессой…

«Молния» тоже не застаивалась в ангаре. Пир редко виделся с Ником, соседом по комнате, а с остальными оперативниками-старичками и того реже. Зато повсюду натыкался на новичков во главе с угрюмым сержантом. Финн Хари Кирвисниеми постоянно пытался с Пиром заговорить, но всякий раз того что-нибудь отвлекало.

Двадцать седьмого ноября сигнал «ALERT» для малой команды вытащил Пира из переговорного пункта — у сестры близился день рождения, а ее Пир всегда поздравлял, еще со школьных времен.

Поговорить толком не дали — торопливо извинившись, пришлось мчаться в тревожный рукав. Девчонки с переговорного проводили его круглыми глазами — икскомовец из первой восьмерки был для всех живой легендой.

С Вегой Пир столкнулся перед самым рукавом.

— Доброе утро, сэр! — поздоровался Вега, как всегда похожий на чопорного английского лорда, хотя был самым настоящим янки.

— Какое, к дьяволу, утро, Винс? — Пир уже понял, что пытаться отучить Вегу от «сэра» — занятие безнадежное. — Обед скоро.

— Я только проснулся. В Хьюстоне еще не рассвело…

— Зато у нас под Вологдой уже темнеет, — вздохнул Пир. — Что там отследили, не знаешь?

— Скаут, что же еще? — Вега деловито облачался в «Скорлупу», не прерывая разговора. — Правда, на следящей легкое замешательство. Скиви сказал, не то помехи, не то что-то похожее. Я не понял.

Пир тоже паковался в «Скорлупу». Третью модель, с антигравом. Он уже привык обращаться с ловко сконструированной установкой полета и весьма преуспел в искусстве воздушных маневров. Даже стрелять наловчился в движении.

Дистанционщики уже колдовали над своими пультами, когда Вега и Пир поднялись в «Рейнджер».

— Мое почтение, дистанция. — Винс Вега лихо козырнул затянутой в броню ладонью и с облегчением повалился в свое кресло. — Хоть подремлю… Куда летим-то?

Пир воткнул хэви плазму в зажим. Ему спать совсем не хотелось.

Дистанционщики нестройно зароптали, отвечая Веге. МакМаннаман сегодня не дежурил, старшим звена шел Бржиза. Молчун Сонтдруп и рыжеволосая девушка-хорватка Магда вели другие машины икс-команды.

— Вроде, Африка, — отозвался Бржиза. — Не то Судан, не то Сомали.

— Ничего себе! — присвистнул Вега. — Да это несколько тысяч миль разницы!

— Да брось ты, — пожал плечами Бржиза, оторвавшись ненадолго от своего пульта. — Милей больше, милей меньше…

Пилоты тем временем выводили «Рейнджер» из ангара. Спросить у них не было прямой возможности: связь поддерживалась, как правило, односторонняя.

— Ну, порядочки, — пробурчал Пир. — Раньше я всегда знал, куда лечу.

— А какая, в сущности, разница, сэр? — философски спросил Вега. — Не все ли равно, где палить из плазменника?

Пир покосился на него. Вроде уже достаточно опытный парень, а таких простых вещей не понимает…

— Не все равно, Винс. Хотя бы потому не все равно, что в людных местах не постреляешь. Потому что если заранее не включишь обогрев, в Арктике или Антарктиде первые пять минут ты будешь не боец, а значит, гарантированно — труп. Лично с меня трупов хватит. Понятно?

Вега присмирел.

— Понятно, сэр…

«Рейнджер» прянул в небо как испуганная птица, Пира и Винса вдавило в кресла, а позади тихо лязгнул сдвинувшийся с места танк.

— Э! — с неудовольствием встрепенулся Бржиза. — Опять не закрепили? Ну, вернемся — технарям пистон в одно место вставлю!

«Хотел бы я на это посмотреть», — мрачно подумал Пир. Технарей тоже пригнали военных, а они чихали на все, кроме своих начальников и кроме вечерней выпивки в баре. Пиру это не нравилось — но что он мог сделать?

— На юг идем, — сообщил медовым голосом Вега. Вероятно, он хотел загладить вину за неосторожные слова на старте. — Точно, в Африку.

— На юго-восток, если точно, — поправила его Магда.

— Тем более. — Винса трудно было смутить.

— Судан, говоришь? — Пир неопределенно пошевелил пальцами на кожухе хэви плазмы. — Пожалуй, не стану я включать обогреватель заранее…

Винс криво усмехнулся.

— Слушай, Пир, — спросил вдруг Бржиза. — А ты бабушку Завадски когда-нибудь видел?

Пир едва не сполз с кресла от неожиданности. Ну и вопросик!

— Господи, ну где я ее мог видеть, Станик? Я и Завадски-то впервые увидел в Лондоне.

Пир вспомнил обстоятельства первой их встречи и, вздохнув, добавил:

— Если бы ты знал, чем мы занимались первые пять минут после знакомства…

— Чем? — с неожиданно проснувшимся интересом спросила Магда. Глаза ее на миг вспыхнули.

— Колотили друг друга по ребрам, — ответил Пир.

— Чего? — не понял Бржиза.

— Дрались.

— Из-за чего? — изумились все трое дистанционщиков хором.

Пир неопределенно пожал плечами:

— Точно уже не помню… Кажется, из-за чего-то личного. Рожа моя ему не понравилась… Или, там, мне — его…

— И кто кого? — с прежним интересом продолжала допытываться Магда.

— Никто. Растащили нас. Паллистер и Джо Мбида покойный…

Пир помолчал.

— А потом подружились отчего-то. Впрочем, так часто бывает: сначала бока друг другу мнем, а потом глядишь — уже друзья не разлей вода…

— А правда, — спросила Магда, — что на терроре в Кейптауне, когда первый раз с мутонами столкнулись, Завадски голыми руками одного уложил?

Пир подозрительно на нее взглянул.

— Кто это тебе наплел?

В глазах Магды медленно угасла надежда. Кажется, она была неравнодушна к Завадски.

«Надо будет Ника подколоть», — с некоторым ехидством решил Пир.

— Митич сказал…

— Свистит твой Митич. — Пир пожал плечами. — Мутона уложил Артур Миллс. Тоже ныне покойный…

Минут пять все безмолвно размышляли о чем-то. Пир отчего-то вспомнил, что Артур Миллс как-то раз тоже попал под контроль чужаков во время штурма вражеской базы. Тогда он тоже стрелял по своим же товарищам, но по странному стечению обстоятельств никого не убил. Да, в общем, тогда на это и внимания особого не обратили.

— Эй, командный! — Бржиза наконец очнулся от размышлений и сердито крикнул в самый микрофон. — Вы там о нас не забыли, а? Где вводная?

Невозмутимый датчанин Сонтдруп отодвинулся в сторону, словно крик шефа дистанционщиков его оглушил.

— Сейчас, сейчас, — отозвались с базы. — Уже скоро.

Последнее время на овальном экране над дверью в пилотский отсек возникал не Марк ван Торенс, а человек из его группы, черный как смоль либериец Томас Уриди. Пиру он нравился — как и Марк, умел подбодрить икс-команду, четко излагал подробности будущей операции, умел пошутить и вскользь проехаться по начальству. В точности как и сам ван Торенс.

Уриди появился на экране, когда «Рейнджер» уже перетянул Средиземное море и шел над Египтом.

— Денечек добрый! — Томас широко улыбнулся. — Это я, ваш страховой агент в небесной канцелярии…

— Сдается мне, — сказал не без ехидства Станислав Бржиза, — что небесной канцелярии сейчас не до страховок. В небесах кишмя кишат сектоиды и прочая прелесть. Не находишь?

— Нет, — ничуть не смутился Уриди. — Не нахожу. По крайней мере не нахожу никаких отличий с тем, что происходило в канцелярии раньше…

— Ладно, Том, — прервал его Пир. — Лучше скажи, куда мы летим.

— Граница Эфиопии и Судана, недалеко от Малакаля.

— Что за скаут?

— Не знаю, — с ледяным спокойствием ответил Уриди. — С пилотами «Интерсепторов» нет связи. Сами «Интерсепторы» прекрасно просматриваются на радарах и вскоре сядут. Но связи с ними нет.

Пир на секунду потерял дар речи. Такого не случалось со дня основания проекта! Чтобы никто не знал, какую именно тарелку только что сбили истребители? Бред!

— Что за чушь? — спросил он недоверчиво. — А следящая?

— Следящая отмалчивается. Говорит, сигнал был нечеткий, поэтому они не идентифицировали. Предположительно — средний скаут. Для малого великоват, а на большой не тянет, масс-анализатор вроде так показал. И это все.

— Замечательно! — Пир все больше раздражался. Почему-то казалось, что виной всем беспорядкам, исподволь возникающим во многих службах проекта, служат натовцы. Надо же, до чего докатились — икс-команду посылают в полнейшую неизвестность!

— А раса? Чего декодеры ваши научные поведали?

— Декодеры вообще не засекли передач с борта тарелки. И в эфире мертво — такое впечатление, что чужаки притаились. Я даже боюсь гадать, что они затеяли. Извини, Пир. Я честно ничего не знаю.

— Ладно, Том, ты-то в чем виноват?

Уриди вновь подал голос:

— Я пытался связаться с Баттом, но на него насели очередные бумажные крысы из ООН. В общем, куда ни кинь — все клин. Даже не представляю, что творится.

— Да чего там, сэр, — обратился к Пиру Вега. — Неужели мы не вынесем скаут вдвоем, даже если там шестерка мутонов?

— А если там шестерка этериалов? — жестко спросил Пир. — У тебя какой порог внушаемости? Семь, кажется? А?

— Семь стандартных единиц, сэр, — подтвердил Вега.

— Вот то-то и оно!

— Пир, — спокойно и с заразительной уверенностью в своих словах вмешался Томас Уриди. — Спецы с декодера говорят, что они засекают корабли с сектоидами и этериалами еще до того, как их же обнаружит следящая. Именно из-за высокой психической активности этих рас. А человекозмей и флоатеров часто вообще не засекают. Отслеживают по наводкам следящей. Следовательно, можно с большой долей вероятности утверждать, что подбитую тарелку пилотируют представители псионически пассивной расы.

— Твоими бы устами… — проворчал Пир. — Ладно, будем надеяться. Что еще советуют?

— В сложившейся ситуации эксперты рекомендуют подождать, пока обстановка не прояснится после посадки, и вперед выслать танки. Самим же не покидать крафт-самолета, пока не выяснится тип вражеского корабля и раса астронавтов. Ну, а там — по обстановке.

— Понятно. — Пир все же остался недовольным. Бардак! Не должно так быть. Там, где начинается бардак, быстро начинает пахнуть кровью. Жертвами. Людскими жертвами.

Пиру крайне не хотелось новых жертв.

«Надо будет поговорить с Баттом после миссии, — подумал он озабоченно. — Гнать нужно этих вояк с базы в три шеи. Чтоб даже духу не осталось».

«Рейнджер» изменил голос; ровный гул реактивных двигателей сменился нарастающим визгом посадочных турбин.

— Снижение! — сообщили пилоты, как полагалось перед посадкой. — Пристегнитесь, если нос расшибить никто не желает. Болтает что-то…

«Рейнджер» и впрямь то и дело вздрагивал.

— Значит, так, — сказал Пир громко. — По касанию танки расходятся веером и тралят зону посадки. Обнаруженные цели немедленно передавать нам; если это будут сектоиды или этериалы — открывать огонь на поражение без колебаний. Все. Уяснили, ребятушки?

Ребятушки нестройно, но утвердительно загудели.

— Тогда по местам все!

«Рейнджер» как раз садился.

— Пир, — сказал кто-то из пилотов. — Если тебе интересно, то запомни: посадочного колпака около цели нет. Тарелку мы видим.

— И что это? Средний?

— Это вообще не скаут. То есть это не есть один из трех известных нам скаутов. Что-то новенькое.

— Ну дела! — Пир покачал головой. — Сунули нас в пекло, братцы… Ладно, пошли!

Танки один за другим, метая в пол шелестящие синие молнии, выплыли наружу.

«Надо же! — подумал Пир. — Нет защитного поля. Уж не западня ли это?»

Он вдруг задумался, что чужакам еще ни разу не удавалось захватить пленного икскомовца. Однажды, на все том же барселонском терроре, один из сектоидов оглушил сразу пятерых, но тогда чужакам не удалось вывезти бесчувственных оперативников… Не хватило совсем чуть-чуть. Если бы не Валерка Смолянинов…

Пир бы тоже тогда угодил в плен, потому что остался бы под псионическим контролем. Что сотворили бы с пленными инопланетные генетики, Пиру не хотелось представлять. Совершенно не хотелось.

Танки плыли над сухой африканской саванной; желто-зеленые травы шелестели на легком ветру. Вдалеке высились чеканные силуэты зонтичных акаций.

Тарелку танки засекли почти сразу и передали изображение на служебный монитор в «Рейнджере».

— Вот чертовщина!

Этот корабль был вообще непохож на все, с чем Пиру и остальным икскомовцам приходилось иметь дело до сегодняшнего дня. Корабли чужаков отличались лишь мелочами да размерами и были сконструированы в одном технологическом ключе. Этот же выглядел совершенно чуждым ранее виденному. Размером чуть поболее среднего скаута, он напоминал по форме морского ската, обтекаемого и плоского. Совершенно другой, даже на взгляд, материал обшивки странного зеленоватого, как лягушачья кожа, оттенка. Похожие на глаза пятна в головной части, должно быть, иллюминаторы. Никаких следов стандартного психоуправляемого люка. Вообще никаких следов люка. Нигде. И главное: опаленное пятно в месте посадки — большущее пятно. Обыкновенно тарелки чужаков садились, не повреждая даже траву, если там, где они садились, росла трава. Даже тяжелые повреждения не нарушали этот закон.

— Наружу! — скомандовал Пир, и они с Вегой одновременно выскользнули из «Рейнджера».

Вокруг сбитой тарелки было голо и пусто — только выгоревшая земля. Никакого внешнего охранения не оказалось; редко, но такое случалось. Обычно навигатор и инженер ковырялись в своей поврежденной технике, а солдаты караулили снаружи. В этот раз привычный расклад пришельцы почему-то не соблюдали.

Пир парил в трех метрах от земли; танки, взяв «скат» в треугольник, лениво шевелили башенками, меняя секторы обстрела. Но тщетно: целей в пределах досягаемости не возникало. Даже живность местная попряталась, вероятно, испуганная падением НЛО.

— Где же у нее люк? — спросил Вега, по крутой спирали облетевший тарелку дважды. — Ничего похожего не вижу, сэр!

В тот же миг на крыше тарелки заструился нагретый воздух, участок обшивки вдруг потемнел и растаял, а из открывшегося овального отверстия показался инопланетянин не то в шлеме, не то с массивной, похожей на велосипедное седло,

головой.

Пир выстрелил раньше, чем сообразил, что стреляет. Импульс из хэви плазмы пришелся чужаку точно в голову-седло; нелепо взмахнув руками, инопланетянин провалился в люк, откуда успел выбраться только наполовину.

— Ну, дела! — послышался голос Станислава Бржизы. — Новая раса! Я таких еще не встречал.

Пир висел уже у открытого люка. Он прекрасно видел убитого инопланетянина, валяющегося на полу, совсем рядом. Второй бестолково суетился рядом с убитым. Внутри тарелки было светло, но свет вовсе не напоминал обычное мертвенно-синее освещение остальных тарелок, от скаутов, до сипплай-шипов.

Самым странным было то, что чужак даже не пытался отстреливаться. Да у него и оружия-то не было, ни в руках, ни на поясе.

Но это Пир осознал только тогда, когда второй астронавт, отброшенный выстрелом, сполз по стене с простреленной грудью, а сам Пир ворвался в тарелку, хищно поводя стволом хэви плазмы.

Внутренность «ската» напоминала пилотскую рубку самолета. Тесная капсула, пара кресел, обширный пульт, кассетные шкафы в стенах… Никакого намека на стандартную силовую установку пришельцев, обязательную для всех типов кораблей.

Живых внутри больше не оказалось. Эту тарелку пилотировали всего двое. Пир выключил антиграв и склонился над одним из трупов. Внешне чужак выглядел вполне похожим на человека; одет в эластичный, тускло отблескивающий комбинезон. На голове — шлем, по всей видимости — герметичный. Оружия нет. Вообще.

Позади возник Винс Вега.

— Порядок, сэр?

Пир медленно выпрямился.

— Кажется, нет…

Вега удивился.

— Почему нет? Что-нибудь не так?

Пир в упор взглянул на него.

— А тебе ничего не кажется странным?

Вега пожал плечами:

— Новая раса, новый тип корабля… Научники сгорят от нетерпения, пока это все довезут до их лабораторий.

— Вызывай рабочую группу, — мрачно велел Пир и вылетел в открытый люк.

«Еще двое, — подумал он. — Черт возьми, это совсем не та компания. Это другие инопланетяне. А я их сразу из хэви плазмы…»

Внутри бушевала привычная пустота. Весы, которые Пир постоянно представлял себе, угрожающе накренились, рискуя не выдержать тяжкого груза одной из чаш, потому что на второй чаше по-прежнему не было ничего.

«Может быть, на их мир тоже напали сектоиды, этериалы и прочая публика с плазменным оружием. Может быть, они прилетели за помощью… Чертовы рефлексы!»

Он сердито швырнул хэви плазму на пол и плюхнулся в кресло внутри «Рейнджера».

На обратном пути никто не проронил ни слова. А вечером Пира вызвал по внутренней связи Майкл Батт.

— Эй, Пир, — сказал он устало, — я только что говорил с научниками. Я ни в чем тебя не обвиняю… но ты должен знать. Похоже, сегодня мы убили потенциальных союзников.

— Я уже знаю, — тихо ответил Пир.

Внутри не осталось даже боли — только пустота.

Глава 18. Декабрь 1999

Следующую неделю Пир общался в основном с психологами, и изредка — с псиониками. Сплошное «пси». Он видел, что начальство опасается, как бы он не надломился от очередной нелепой ошибки, но сам для себя Пир все давно уже решил. Война войной… Бывают и случайные жертвы. Он отнюдь не оправдывал себя — просто решил отложить время некоего высшего суда до момента, когда пришельцев вышвырнут из пределов Солнечной системы. Пришельцев-врагов, а не тех, из корабля — «ската», которые неизвестно зачем и откуда прилетели, сразу же напоровшись на выстрелы не разобравшейся в ситуации икс-команды. На его, Пира, выстрелы.

Запись миссии оперативники и эксперты просмотрели в полном молчании. На Пира и Вегу старались не поднимать глаз; после всего, когда научники рассказали о результатах исследований тел погибших инопланетян и образцов их техники, многие подходили к команде по выносу малых тарелок и как могли подбадривали, только Пиру стало почему-то все равно, что именно ему говорят.

Чукич и Сендер рассказывали интересные вещи. Биологически новая раса оказалась очень близкой к людям; изучение их бортовой техники Умным Маком и настырными ребятами из аналитического отдела увенчалось любопытной и вполне правдоподобной версией визита на Землю.

Корабль-матка инопланетян-агрессоров, который основал базу где-то в Солнечной системе, ушел дальше, в космос, и вынырнул из пучин космоса у родного мира погибших астронавтов «ската». Вероятно, там началось то же, что и на Земле: воинственная экспансия чужаков, базы и терроры, скауты и абдукторы… Только техника тамошних жертв уже достигла уровня межзвездных перелетов. Когда удалось выяснить или вычислить, откуда прилетел корабль-матка захватчиков, по следу послали «скат». И по иронии судьбы он был взят товарищами по несчастью, уроженцами Земли, а экипаж попросту уничтожен. Батт не зря отозвался об убитых как о потенциальных союзниках.

Земляне не могли отследить — откуда именно прибыл «скат». И уж тем более пока были не в состоянии преодолеть межзвездные провалы, даже если бы и выяснили, где находится родина пилотов «ската».

До ввода в строй «Эвенджера» даже полет к гипотетической центральной базе пришельцев-агрессоров представлялся невозможным. Научники и инженеры обещали, что первый «Эвенджер» выйдет на испытания в конце декабря. В худшем случае — в январе.

Начало зимы вошло в историю как начало периода, впоследствии названного «Battleships approach», «Нашествие боевых кораблей». Первый вражеский крейсер, ворвавшийся из околоземного пространства в атмосферу где-то над Тихим океаном, на огромной скорости и высоте прошел над Гватемалой и Гондурасом, потом — над Ямайкой и Гаити, пересек Атлантику, сделал большой крюк над Европой и исчез. Наблюдатели его потеряли. Скорее всего он набрал высоту и, вероятно, убрался в космос. На базе «Европа» уже было начали планировать эвакуацию и готовиться к обороне.

Это случилось второго декабря. Крейсер, кстати, пилотировали человекозмеи: следящая, вооруженная новой аппаратурой, декодировала несколько гиперволновых передач.

Пару дней было тихо, если не считать мелких вылетов команды с «Америки» на захват больших скаутов с флоатерами. Оперативники во главе с Аланом Паллистером действовали четко и согласованно; в результате обошлись без потерь и взяли живыми инженера и навигатора. Паллистеру после этого присвоили высший чин, доступный в рамках проекта. Он стал коммандером. Прям, как чужак — у тех тоже были коммандеры…

Ник Завадски получил полковника — из действующих оперативников он теперь стал старшим по званию и сразу же начал с особенным цинизмом игнорировать натовских штабистов, которыми кишмя кишела база. Дориго, Пир и Сегерсен оставались капитанами, но военных тоже не особо жаловали. Остальные — сержанты, рядовые-скводди и новички — вынуждены были с ними считаться. Вряд ли это добавляло настроения икс-команде. Хорошо еще, что на миссиях все происходило так, как считал нужным сделать Батт, а Батт свое дело знал. Впрочем, оперативники проводили время в основном в тренажерной и в психолабораториях. Только совсем уж зеленых новичков постоянно натаскивал уже знакомый Пиру мрачный сержант. Человеком он был неприятным, ничего не скажешь, но натаскивал народ быстро и основательно, тоже ничего не скажешь.

Четвертого декабря около полудня западнее Канар перехватили второй беттлшип человекозмей. Следящая на сей раз сработала образцово. Тотчас вылетели два «Файршторма» и «Молния».

Пир не ожидал вызова. Но и его, и Винса Вегу включили в оперативную группу. Едва увидев свою фамилию на тревожном табло, Пир швырнул штангу, которую тягал в спортзале, на полосатые маты и, тяжело дыша, помчался к ангарам.

«Молния» носила двенадцать человек — меньше, чем мог бы «Рейнджер», а танков не могла брать вообще. Пира это несколько обеспокоило, он привык последнее время к постоянной поддержке трех подвижных машин, привык всегда знать, что делается вокруг, а лучших разведчиков, чем ховертанки, придумать было весьма трудно. Но остальных оперативников это, казалось, мало заботило.

На штурм беттлшипа послали самую боевую команду: четверку псиоников — Завадски, Шадрина, Самусенко и Бертрама Нильсена, веселого разбитного норвежца, которого язык не поворачивался назвать гордым, но холодным словом «викинг»; и восемь опытных бойцов: кроме Пира и Винса Беги, в псевдотарелку «Молнии» деловито грузились Адам Дориго, Густаф Сегерсен, бравая ирландка Хелен Бреди, Игорь Чукарин, у которого псионический порог оказался заметно ниже, чем у его неразлучного друга Виталия Самусенко, крепыш Цу Чжешуа по прозвищу Джошуа и человек-загадка Уильям Раш. Раш был единственным, кто влился в икс-команду, не пройдя спецшколы. Он вообще никогда не был связан ни с одной спецслужбой, сидел себе в Кардиффе и ломал чужие программы. Эдакий компьютерный ковбой, хакер по призванию. А когда на город свалился десант мутонов и тесная каморка Раша вдруг превратилась вместе со всем кварталом в поле боя под силовым колпаком, он не стал прятаться или нервничать, как остальные гражданские в зоне террора. Едва прибыла икс-команда и завязался изнурительный бой с чужаками, Раш выполз из своей темной хакерской берлоги, подобрал плазменную винтовку прямо из рук убитого мутона и пошел воевать. В тот день он собственноручно уложил четверых чужаков-солдат и селацида, ядовитую летающую фасолину. Трудно сказать, как сложился бы бой, не вмешайся Раш. К тому моменту шестеро из десяти икскомовцев были уже мертвы…

Главное, чего не поняли тогда научники проекта, — это каким образом Раш заставил плазменную винтовку стрелять. Нейрокодирования он нигде не мог пройти при всем желании. «Я ее хакнул», — мрачно объяснил сам Раш, но что это значило — загадка. Некоторое время он оставался на базе, а потом попросил Майкла Батта (лично попросил) взять его на очередную миссию. Батт взял. Раш слетал раз, потом другой, а потом стал ходить в тренажерную вместе с остальными оперативниками и в конце концов ему предложили такой же контракт, как и любому другому икскомовцу. Раш подписал. Потом выяснилось, что у него невозможно определить пресловутый порог внушаемости — в результате психоусилителем пользоваться у Раша вообще не сложилось. Но вскоре выяснилось еще, и что самого Раша взять под mind-control весьма проблематично. Как-то на миссии против четверых сектоидов, явно пытавшихся захватить Раша живым, он держался сорок минут, а среди этой четверки были два лидера с чудовищным пси-уровнем. Раш придушил всех четверых. По очереди, голыми руками, двоих солдат и двоих лидеров, когда понял, что они хотят взять его в плен, а не убить. Притворился одурманенным и придушил.

Стрелял Раш восхитительно — экономно и без промахов. Притом что клялся, будто никогда раньше реального оружия в руках не держал. Только в компьютерных играх — Пир пару раз видел, как Раш режется в классический DOOM for Workgroups 3.11. Бедные компьютерные монстры — от них только клочья летели… А потом поглядел видеоотчеты о миссиях с его участием. Бедные монстры некомпьютерные… Клочьев, впрочем, было поменьше.

На Раша Пир поглядывал со смесью подозрения и уважения. Все казалось, что в нем кроется какой-то подвох, обман. Но на каждой миссии хладнокровный до льда в жилах валлиец не оставлял чужакам никаких шансов и проявлял себя с самых неожиданных сторон — то как прожженный тактик, то как умудренный сотнями боевых операций стратег.

Вместе с ним на миссию Пир вылетал впервые.

Едва оперативники вбежали по крутому выдвижному трапу, «Молния» втянула трап и посадочные опоры и повисла посреди ангара, словно огромный ховертанк. А потом стремительно вынеслась в открывшийся шлюз и косо ушла в небо, туда, где таял в тучах белесый инверсионный след одного из «Файрштормов».

Внутри «Молнии» было куда теснее, чем в «Рейнджере». Роль кресел выполняли полупрозрачные антигравитационные коконы, эдакие люльки без всякой опоры. Пилоты размещались за гофрированной ширмой. Вместо привычного экрана над пилотским люком картинка с сосредоточенным ван Торейсом транслировалась прямо на визиографы боевых шлемов. Казалось, что ван Торенс тоже находится здесь, на борту странного корабля, похожего гораздо больше на неземной, чем на творение человеческих рук. Точнее, чем на плод человеческой мысли. Чувствовалась в «Молнии» чужая фантазия, необъяснимая, но вполне очевидная.

Когда ван Торенс появился у каждого икскомовца перед глазами, Дориго пошевелился в колпаке и негромко проворчал:

— Ave, Caesar! Идущие на миссию приветствуют тебя…

— Хорошо, что ты не сказал в точности, как древний гладиатор, Адам. Давай ключевое слово подольше произносить не будем, а?

Голландец еле заметно улыбнулся, словно и действительно верил: если не говорить «смерть» — потерь и вправду не будет.

— Чего там у нас? — спросил Дориго, никак не отреагировав на слова консультанта.

— Пока все в норме. Крейсер дует на восток, «Файрштормы» и вы — ему навстречу. Расчетное время перехвата — тринадцать сорок. Если, конечно, эта тарелища не изменит курса и скорости. На борту у нее — человекозмеи, если вы до сих пор не в курсе. Хотя я не верю, что кто-нибудь до сих пор не в курсе.

— И соответственно хризалиды на борту, — скорее уточнил, чем спросил Пир.

— Безусловно. По крайней мере один, говорят со следящей.

— Ненавижу хризалидов… — вздохнул Пир.

— Да чего там. — Дориго подмигнул ему. — Не опускайся на землю, и все дела. Летай. И никакой хризалид тебе не страшен…

Похоже, пока Пир валялся в госпитале, товарищи успели выработать успешную тактику против хитиновых монстров, плодов генной инженерии пришельцев.

— Неужели помогает? — недоверчиво протянул Пир. — Они же прыгают, как кузнечики.

— Ну, если ты будешь лететь на высоте метра — нет, не помогает. А если повыше, то может и помочь. Только ворон не считай да не промахивайся, и все будет тип-топ. Проверено, Пир.

— Ладно. — Лихачев вяло пошевелился в непривычном антигравитационном захвате.

— Вы закончили? — надменно осведомился Марк ван Торенс. То есть это выглядело надменно, на деле же он просто в очередной раз отвлекал маленьким импровизированным спектаклем всех, кто шел на опасное задание. И икс-команда с радостью принимала его игру. — Если мне будет позволено отвлечь вас, Адам, и вас, Пир, от диспута о методах борьбы с хризалидами…

— Во загнул, — поморщился Ник Завадски. — Ты не пил с утра, Марк, а?

— Нет.

— А с вечера?

Марк замялся.

— Э-э-э… Ну, как тебе сказать…

Завадски ухмыльнулся.

— Понятно. Значит, пил.

Ван Торенс виновато развел руками.

Вдруг вмешался Марк Батт. Голос у него был недовольный и сухой.

— Прошу не отвлекаться. Это всех касается…

Шеф не появился на визиографах икс-команды. Просто напомнил о себе… и о том, что настырные шишки из НАТО тоже прослушивают консультации оперативной группы.

— О'кей, шеф, простите. Итак, икс-команда. Вернемся к нашим баранам, то бишь человекозмеям. Умный Мак, следящая и прогнозисты в один голос твердят, что на крейсере окажется коммандер чужаков, высший военный чин. Его нужно будет взять живым. Также неплохо было бы взять лидера, который тоже должен находиться среди экипажа. Шокер рекомендовано вручить Пиру. Как самому опытному среди боевой группы. Готов, Пир?

Лихачев пожал плечами:

— Конечно, готов. Кто пси-сканер потащит? Чтоб дал знать, кого валить, а кого — шокером.

— Вега. Можешь, Винс, заранее задействовать сие устройство и подстроить под себя.

— Есть, сэр. Пожалуйста, передайте сканер, Уильям, если нетрудно…

Раш молча метнул Веге серо-стальной шар. Вега ловко, как фокусник, перехватил его и катнул по предплечью, а потом поймал другой рукой.

Дориго скептически покачал головой.

— Я его когда-нибудь пристрелю, ей-богу!

— За что? — лениво поинтересовался Шадрин, вертя в руках короткий стержень психоусилителя.

— За вежливость. Представляешь, я ему велю идти к чертовой матери где-нибудь в баре, а он ответит: «Есть, сэр!» И каблуками, стервец, щелкнет.

Икскомовцы дружно захохотали, включая самого Вегу.

— Адам, — посоветовал Завадски. — Не зли шефа.

Дориго тотчас прижал ладонь к губам и умолк, предоставляя возможность ван Торенсу продолжать.

— Как тут уже было замечено бывалыми истребителями хризалидов, лучшая тактика против них — это не опускаться ниже четырех метров. Но следует помнить, что высота в упомянутые четыре метра отнюдь не спасает от выстрелов из плазменника и что в беттлшипе куда больше человекозмей, нежели хризалидов…

— Марк, — поморщился Дориго, — говори попроще, а? Что-то я никак не сосредоточусь.

Ван Торенс украдкой оглянулся, как всегда делал, когда собирался вполголоса произнести что-нибудь ехидное в адрес начальства, и прошептал:

— Надо же произвести впечатление на комиссию… Да и попробуй говорить попроще с бодунища-то…

Дориго понимающе кивнул.

— Понял… Вопросов и предложений больше не имею…

— Адам! — вновь возник голос Батта, на этот раз несколько вкрадчивый. — Еще полслова, и я упеку тебя на губу. Невзирая на заслуги.

Дориго, да и остальные, знали: Батт никогда не шутит. И упечет, как обещал. А губа — это внушительный штраф, и вообще… Одним словом, лучше умолкнуть.

— А вас, Марк, я бы попросил излагать рекомендации экспертов, не отягощая совершенно излишними подробностями лично вашего вчерашнего времяпрепровождения. Спасибо.

Ван Торенс сразу поскучнел.

— Тактика боевых действий против вражеского экипажа остается стандартной, — потухшим голосом продолжил он. — То есть попытка в первую очередь вывести из строя всех террористов, в данном случае — хризалидов, а потом уже браться за пришельцев. Сначала — за внешнее охранение, выставленное в окрестностях севшего крейсера…

— Если он сядет, а не разнесет нас на части… — угрюмо процедил Игорь Чукарин.

Пир вспомнил, как вражеские бетглшипы шутя сбивали атакующие самолеты звеньев сопровождения еще до того, как сами оказывались в зоне досягаемости земного оружия.

— Сядет, сядет, никуда не денется. «Файрштормы» его прижмут, не сомневайся. Тегеранская история не повторится…

Пир краем уха слышал о неудачном воздушном бое над Ираном. Но подробностей не знал. Да и не хотел знать.

— Внешнее охранение пытаться брать под контроль, разоружать на всякий случай и гнать в корабль. Пусть у нас будет побольше глаз… Солдат впоследствии уничтожать, специалистов и высшее звено — сгонять в лифт или в один из отсеков, чтобы потом огорчить шокером. Попытайтесь не угробить уцелевшие силовые установки — технари опять сетуют на недостаток элериума. В общем… командуй, Пир. Ник Завадски отвлекаться не будет — под его началом псионик-группа. Так что формально, Пир, операцией руководишь ты.

Пир отреагировал спокойнее, чем даже сам ожидал.

— О'кей, Марк. Я готов.

Завадски тут же метнул Пиру пузатую коричнево-зеленую установку шокера и несколько шариков-зарядов к ней. Заряды Пир пристегнул на пояс, а установку укрепил в резервном зажиме. До поры.

— Ну и прекрасно, — сказал ван Торенс. А потом вдруг оторвал глаза от пола, куда глядел во время своей речи, и взглянул в глаза оперативникам — каждому показалось, что именно на него смотрит голландец.

— Удачи вам, икс-команда.

Большинство промолчало, только некоторые тихо забормотали что-то в ответ. Скорее по привычке, чем по необходимости.

Через некоторое время раздался голос пилота-стрелка:

— Эй, народ, держитесь покрепче! Крейсер засечен. Сейчас свистопляска начнется…

— За что тут держаться? — проворчал Дориго. — За воздух?

В антигравитационных коконах и впрямь было не за что

держаться. Да и незачем.

Первый раз «Молнию» тряхнуло спустя минут десять. Пир хотел попросить, чтобы со следящей на шлемы завели картинку воздушного боя, но кто-то там и сам додумался. Может быть, Марк ван Торенс. Сначала ничего толком понятно не было, бой завязался в плотной облачности, а разбираться в мешанине серо-зеленых пятен пилотского радара Пир так и не научился. Потом среди зернистой мглы прорисовался неясный силуэт беттлшипа; он казался огромным, хотя сравнить размер вражеского корабля было просто не с чем. Потом мелькнул приплюснутый диск «Файршторма» и среди облаков громыхнул беззвучный взрыв, похожий на неожиданно вспухшую в прозрачной воде бассейна чернильную кляксу, с той лишь разницей, что на сей раз чернила были желто-алого цвета. Не то на радарную картинку наложили сигнал с термодатчиков, не то просто тупо завели тривиальный видеорежим. Вышло очень красиво. «Файршторм» мелькнул и исчез, и тотчас возник второй, несколько выше. Дал несколько залпов — и тоже исчез.

В следующую секунду беттлшип резко вырос в размерах, к нему протянулись два ярко-зеленых плазменных шнура, уперлись куда-то в подбрюшье, меж толстых колонн-восьмиугольников с силовыми установками внутри. «Молнию» снова тряхнуло.

— Подшибли! — радостно гаркнул кто-то из пилотов. — Гарри, Людвиг, заходите по второму!

— Я поврежден, — меланхолично сообщил кто-то из истребителей. — Но зайду…

— За инжекторами следи, Людвиг! — вмешался командный; Людвиг что-то неразборчиво прошамкал в ответ.

Следующие полторы минуты «Молнию» швыряло, как шайбу в финале Кубка Стэнли. Она то становилась вертикально, то проваливалась, так, что даже в объятиях противоперегрузочных коконов становилось на миг легко, как в оборвавшемся лифте, чтобы спустя мгновение обрушить на икс-команду пуды дополнительной инерционной тяжести.

— Людвиг, ты дымишь! — сдавленно крикнул эфир, а вслед за тем радостный вопль вырвался сразу из нескольких глоток одновременно.

— Есть!

— Ага, сковырнули-таки!

— Чужак садится, следящая! Держите его, держите в луче!

— Горишь, коз-зел, да? Не нравится, да?

— Тише, Гарри, тише! Комиссия слышит.

— Да ну ее в задницу…

Шум в эфире перерос в ленивую победную перепалку между пилотами и командным, а потом разом оборвался.

— Икс-команда, снижаемся! Беттлшип пошел на посадку, валится куда-то в южную часть Германии. До начала миссии остается минут десять…

Ван Торенс отвлекся и больше не появлялся в визиографах до самого касания земли.

— Колпак какой огромный! — запоздало удивился один из пилотов.

«А что ты хотел? — подумал Пир. — Такая махина… Прикрой ее попробуй».

Кокон с тихим шуршанием отключился и отпустил Пира, мягко поставив на ноги. Икры закололо, словно они затекли от долгой неподвижности.

— Начали, икс-команда! Пир, Дориго, Сегерсен! Веером! — велели с командного и умолкли. Это значило, что теперь всем командует он, капитан Геннадий Лихачев.

Пир шагнул к стене, кажущейся совершенно несокрушимой. До самого последнего момента он невольно ожидал, что просто ударится о сероватый металл обшивки, но вместо этого прошел, словно призрак, сквозь борт «Молнии» и оказался снаружи. Антиграв беззвучно стабилизировал положение «Скорлупы», хотя Пиру показалось, что антиграв негромко взвыл. Наверное, зашумела кровь в голове.

Крейсер высился совсем рядом — даже под увеличенным колпаком силового щита он едва поместился. Две из четырех опор его первого уровня окутывались серебристым дымом.

Он сел прямо на дорогу, разметав автомобили в стороны. Рядом с дорогой виднелись аккуратные домики с крутыми черепичными крышами и затейливыми крылечками. Рядом с кораблем чужаков они казались игрушечными, потому что были едва ли не вдвое ниже беттлшипа. Один из домиков наполовину обрушился, видимо, гигантская тарелка задела его бортом.

Людей из зоны посадки умудрились вовремя эвакуировать — за год совместной работы страны — участницы проекта и руководство баз научились согласовывать усилия и отработать спасательные операции до автоматизма.

Пир, Дориго и Сегерсен заскользили прочь от «Молнии» по трем направлениям. В руках у каждого застыла в ожидании первого выстрела хэви плазма. А у Пира наготове был еще и шокер.

— Эй, ребята! Бейте только по хризалидам, солдат оставьте нам, ладно? — напомнил Ник Завадски, старший среди псиоников.

— Ладно, ладно, — ответил Дориго. — Держите первого.

Целеуказатель шлема высветил первую тревожную точку, но Пиру чужака не было видно да и выстрелить он не мог — мешала серая громада вражеского корабля. Пир пролетел вперед, над крышей ближнего домика, одновременно снижаясь.

В тот же миг он увидел темно-серую тень с парой растопыренных клешней. И машинально выстрелил, раньше даже, чем сообразил, что по хризалиду нужно стрелять из хэви плазмы, а не из шокера. Неприятный хлопок оглушающего разрыва резанул по ушам.

— Ч-черт!

Он потерял всего секунду. Потом чуть спустился, коснувшись подошвами скользкой черепицы на крыше. Хризалид прыгнул, но пять метров до карниза даже ему были не по зубам. Точнее, не по лапам. Раскаленные плазменные импульсы разорвали крепкий хитин и выпили жизнь из атакующей твари до последней капли.

— Браво, Пир! — похвалили с командного. — А с чего это ты оглушать его вздумал?

Пир не ответил. Он взглянул левее, на «Молнию», и увидел, что из-под нависающих над опорами плоскостей верхних уровней крейсера по пологой дуге вылетел плазменный пистолет и с шуршанием упал в придорожную траву. Пир шагнул с крыши и плавно опустился на дорожку перед домом. Он сразу увидел желтопузика у входа в лифт. Но красная точка целеуказателя и не подумала зажечься вновь.

— Это наш, Пир, аккуратнее! — на всякий случай предупредил его кто-то из псиоников, кажется, Шадрин.

Пир присмотрелся. Снейкмен был безоружен. Видимо, это его пистолет валялся сейчас в траве у дороги.

Хелен Бреди, Раш и Чукарин одновременно выскочили на обочину и рысью направились к ближайшей восьмиугольной опоре. Сегерсен уже шнырял на необъятной крыше беттлшипа в поисках пробоин — иногда «Файрштормы» умудрялись продырявить обшивку и неожиданная атака самого верхнего, «командного» уровня тарелки часто заставала чужаков врасплох.

— Взял второго! — дрожащим голосом сказал Самусенко. — Есть цель…

Послышались странного тембра звуки выстрелов, послышались — и оборвались. Жертву псионической атаки икскомовца, вероятно, застрелили. Наверное, это его ушами Самусенко услышал выстрелы и передал свои ощущения товарищам.

«Вот чертовщина! — изумился Пир. — Что же они чувствуют, когда шарят в мозгах у чужаков? То же, что и сами чужаки?»

Пир ощущал под черепом слабую ломоту — так было всегда, когда он находился рядом с тренирующимися или работающими псиониками. Ломота не мешала, просто предупреждала: невдалеке кто-то с психоусилителем. И усилитель у него в деле…

Он направился к лифту.

— Взял коммандера! — хладнокровно сообщил Завадски. — Тащу его вниз, по лифту. Пир, приготовь шокер!

— Готов! — мгновенно отозвался Пир. — Покажи только мне его, Ник!

— Обязательно. Эй, Джошуа, если хочешь — подбери хэви плазму, в лифте на третьем уровне.

— Подберу…

Китаец обычно вылетал на миссию с лазерной винтовкой, но если получалось добыть в бою чего помощнее, никогда своего шанса не упускал.

Пир успел пробежать всего половину расстояния к лифту, как услышал Нильсена:

— Пир, я опускаю и лидера тоже. Глуши сразу обоих…

«Ну и война! — подумал Пир. — Это уже не январь девяносто девятого… И даже не летние терроры».

Уже подбегая вплотную к серо-стальной башенке, за люками которой скрывались лифты, Пир краем глаза заметил желтопузика, вероятно, солдата. Желтопузик выглядел поникшим. Сначала он грустно отбросил плазменную винтовку на газон метрах в десяти от дороги, потом медленно пополз к обочине и замер, плетьми свесив пустые руки. А спустя секунду из-за сводчатой крыши соседнего домика плавно выплыл Адам Дориго и спокойно застрелил чужака. В упор. Безоружного и покорного, даже не пытающегося защищаться или убежать.

Почему-то Пира передернуло от отвращения при виде всего этого.

Выстрелы звучали и по другую сторону беттлшипа, туда, куда спустился с верхней брони Густаф Сегерсен. Ленивые, неторопливые. Совсем непохожие на лихорадочные перестрелки первых месяцев стычек.

— Пир, коммандер и лидер в лифте, на нижнем уровне. Я их мордой к стене развернул, чтоб не пялились. Давай, глуши их, — послышался голос Завадски.

— Понял, вхожу! — отозвался Пир, изгоняя из сознания посторонние мысли. В конце концов он на миссии. И не скаут какой гонять они прибыли — боевой крейсер берут, самую большую тарелку из существующих.

Рядом появилась Хелен Бреди, а у второго люка в лифты Пир заметил Джошуа и Уильяма Раша. Ирландка распахнула люк и отступила.

— Давай! — коротко кинула она.

Пир тотчас вскинул шокер. В красноватых силовых столбах неподвижно стояли два снейкмена. Как и обещал Завадски, оба спинами к Пиру. Так же обреченно и покорно. Бьющий по нервам взрыв грянул в лифте, и оба чужака безвольно осели.

— Есть, — глухо сказал Пир. — Оба готовы. Можно упаковывать.

Он вдруг понял, что рука с шокером дрожит. Потому что это походило уже не на войну, а на избиение. Но секундой позже Пир вспомнил Костю Белова. И Войцеха Язерского.

Штейнбаха.

Мбиду.

Ивасаки. Ревеню Везунчика. Всех, кто вынужден был идти на плазменные импульсы чужаков грудью. Без «Скорлупы». С жалкими пулевыми «Лигертами». Без пси-ампов, психоусилителей. И что-то ни одного случая не припоминается, когда пришельцы щадили кого-нибудь из землян.

И Пир постарался забыть обо всем. Обо всем, кроме того, за что получал каждый месяц кругленькую сумму. Обо всем, кроме цели — очистить Землю от захватчиков из космоса. Любыми методами. Пусть даже и такими.

Когда-то Пир читал книгу о наемниках — она называлась «Вдали от чести». Ведь Пир и остальные икскомовцы не более чем наемники. Как ни крути.

Дориго и ирландка сноровисто и быстро упаковали оглушенных снейкменов в транспортные коконы. Раш, Джошуа и Пир поднялись на второй уровень. От лифтов разбегались четыре коридора; каждый из них заканчивался малым сегментом такого же лифта, но узким и работающим лишь между опорами первого уровня и коридором второго. Центральный же лифт, кроме того что был просто больше, поднимался еще и на верхний, командный уровень.

Раш и Джошуа остались на втором уровне и методично стали прочесывать помещения. Пир поднялся выше. Рядом с лифтом, в квадратном отсеке с четырьмя дверями, по одной на каждую сторону, лежал мертвый снейкмен. Застрелили его из плазменного пистолета, судя по отметинам на боку. Из икскомовцев точно никто пистолетами не пользовался — значит, чужаки, когда увидели, что одного из них взяли под контроль, попросту пристрелили неудачника. Пиру почему-то подумалось, что пристрелили без жалости и сострадания. Словно отросший ноготь срезали, переставший быть частью организма.

Второй чужак встретился сразу за дверью. Он был безоружен и тупо стал пялиться на Пира, не пытаясь удрать или спрятаться.

— Это солдат, — немедленно встрял Иван Шадрин. — Клади его, Пир.

Псионики всегда были в курсе событий — Пир уже начал привыкать. Снейкмена он застрелил походя, перестав задумываться и жалеть обреченных чужаков. Мстить так мстить.

Хотя он, конечно, предпочел бы месть в открытом бою, без хитрых научных приборчиков, заставляющих врага разоружаться и покорно идти под стволы хэви плазмы.

Наверх поднялись еще Сегерсен и Дориго; втроем с Пиром икскомовцы быстро обшарили помещение за помещением. Во вражеской кают-компании застрелили еще одного солдата, в рубке Пир оглушил навигатора. Сначала оглушил, а потом выяснилось, что это навигатор. Второй уровень очистили так же быстро.

— Ник, кажется, все, — вызвал Завадски Адам Дориго. — Сколько там получилось?

— Девять убитых, трое пленных плюс дохлый хризалид. Нормально.

Пир разрядил шокер и сунул его за спину, чтобы не занимал руку.

— Молодцы, икс-команда! — похвалил товарищей Завадски. — Даже моя бабушка была бы довольна — сработали на «ять»! Так и впредь надо.

— Так и будем, — отозвался Чукарин, пребывающий по поводу удачной миссии в прекрасном расположении духа. — Главное, вовремя пудрите им мозги, а там уж мы всех вынесем.

«Ага, — подумал Пир несколько мрачно. — Конечно, вынесешь. С запудренными мозгами-то. Тебя бы на первый террор, в Монреаль, когда еще и брони толковой не было. Там бы попробовал вынести».

Пир покинул рубку, когда плененного навигатора упаковали в транспортный кокон, и вернулся в кают-компанию. Медленно опустился в странной формы узкое кресло, прекрасно подходящее для снейкмена, но малоудобное для человека. Положил руки на овальный пульт, рядом с парой стаканчиков, из которых торчали длинные тонкие палочки, увенчанные разноцветными шариками, странно похожие на детские карамельки «Чупа-чупс». С минуту посидел, сам не понимая зачем это делает. Потом тронул одну «чупа-чупсину».

Ему показалось, что кто-то пытается проникнуть в мысли. Непохоже на псионическую атаку, ощущение было скорее приятное, эйфорическое, напоминающее легкое опьянение.

Пир вздрогнул и отнял ладонь. В тот же миг над овальным пультом сгустилось объемное изображение. Хэви плазма сама прыгнула в руку, раньше чем Пир этого пожелал осознанно.

На него холодно и ненавидяще глядел полупрозрачный снейкмен. Что было у чужака за спиной, Пир как следует не рассмотрел: какие-то пульты, кажется, что-то на манер театрального занавеса и угловатый силуэт боевого робота-сектопода на этом фоне.

— Шьез-с, сайманн, шьез-с хоуш-шо-оо. Сайманна те уш-ши-изз-с… — сказал снейкмен, глядя Пиру прямо в глаза. И сжал кулаки, наверное, в бессильной ярости.

Пир усмехнулся.

— Я тоже тебя очень люблю, уродина, — сказал он. И выстрелил в пульт.

Изображение тотчас растаяло, а у Пира вдруг резко улучшилось настроение. Правда, его слегка подпортили спецы, которые сию же секунду набросились с требованием прокрутить запись короткой беседы со снейкменом еще раз, причем со шлема Пира, а значит, отслеживать и транслировать нужный кусок предстояло лично Пиру, но ощущение не зря прожитого дня не покидало его до самого возвращения на базу. Да и там не покинуло.

— Пир! Пир, ты где? — Завадски зачем-то разыскивал друга.

— Наверху, Ник. В кают-компании. Подожди, за меня спецы взялись.

— Да пошли ты их подальше! — посоветовал Ник. — Спускайся.

— Сейчас, — отозвался Пир и, вернувшись на нужный кусочек записи, нажал курсором на клавишу «Play» в юзерской менюшке. Спецы притихли.

Когда Пир выбрался наружу, рядом с захваченным крейсером уже сидело два «Джурая», медленно вращая винтами, а вокруг разворачивали свое малопонятное оборудование рабочие из команды технической эвакуации. Пир вяло помахал в ответ на их приветствия и побрел к «Молнии». Рядом с лесенкой трапа топтались пилоты, Адам Дориго, Джошуа, Раш и Хелен Бреди. Кажется, они о чем-то спорили. Дориго, невнятно ругаясь, содрал шлем, отчего голова его стала казаться непропорционально маленькой в сравнении с закованным в массивную броню «Скорлупы» телом. Игорь Чукарин сидел на траве у опоры и вертел в пальцах знакомый леденец из кают-компании корабля чужаков.

— А я говорю, что одни псионики никогда не захватят даже среднюю тарелку, не говоря уже о беттлшипах. — Дориго разрядил хэви плазму и подобрал шлем. — Всегда будет нужен кто-нибудь из боевой команды.

Ему не возразили.

— О чем спич? — спросил подошедший Пир.

Дориго хмуро махнул рукой.

— Тут кое-кто решил, что икс-команда более не нужна.

— Бред, — холодно резюмировал Пир. — И вообще, это не нам решать. Пошли Адам, мы свое сделали.

Пир поднялся в «Молнию» и с удовольствием устроился в коконе-антиграве. Спустя несколько минут оранжевое пламя в стержне цилиндра двигательной установки заплясало и запульсировало.

— Взлетаем, — предупредили пилоты. — Все устроились?

— Все, — ответил Ник Завадски, внимательно оглядев внутренность «Молнии». — Удачный вылет, братцы. Всегда бы так.

В дороге Пир задремал. Похоже, к нему возвращалось былое спокойствие и уверенность.

Глава 19. Декабрь 1999

Третьего декабря в зале со светильником-глобусом Майкл Батт устроил летучку оперативников икс-команды. Пир и Ник Завадски пришли туда сразу, как только позавтракали в любимом ресторанчике, который после памятной двойной атаки человекозмей пришлось реставрировать. Тогда внутри разнесли все подчистую. А Пиру и Нику было что отметить: новые звания. Завадски получил коммандера — выше уже некуда. Пир — полковника.

Оперативники уже начали собираться. Врачи наконец-то отпустили Свилена Пеева — он вернулся на базу накануне, когда «Молния» была на боевом вылете. Вечером народ устраивал небольшую пирушку, но Пир болгарина знал плохо и поэтому ушел в самом начале.

Батт со свитой появился точно в назначенный час. Шеф никогда не опаздывал и не терпел неточности от подчиненных. Поэтому к минуте его появления все уже сидели в первых рядах. Пир, Завадски и Дориго устроились прямо напротив стола, где расположились сам Батт, ван Торенс, де Григ, шеф научного отдела Хильд, Чукич, от информационщиков — Нарыков и повелитель Умного Мака Сергей Боровиков, которого все почему-то звали «Холи Спирит» (кроме русских — русские укоротили это прозвище просто до «Духа»), от оружейников — Сендер, от биологов — Долан, а кроме того — неизменная стайка безликих референтов, которых Пир даже не пытался запомнить.

Батт встал, окинув взглядом икс-команду.

— Почему не все? Я вижу тридцать семь человек, не считая сержанта Хоуни. Кого нет?

Мрачный сержант, гроза новичков, тотчас вскочил.

— Рядовой Алкорта вне базы, на полигоне, сэр, — громко отрапортовал сержант. — Его на сегодня откомандировали к дистанционщикам. Испытывают новое оборудование!

Батт нахмурился.

— Нужно было заранее доложить мне! Я же предупреждал — мне нужны все! Кстати, дистанционщики тоже. Почему их нет?

Батт обернулся к стайке референтов; Пиру показалось, что он сейчас метнет молнию, как Зевс. Но он не метнул. Правда, от этого он вовсе не стал менее похожим на Зевса.

— Сэр, в плане-раскладке речь шла только об оперативниках икс-команды. Дистанционщики подчиняются техническому отделу и поэтому…

Гневно отмахнувшись, Батт заставил оправдывающегося референта замолчать.

— Хоуни, с записью совещания сегодня же ознакомить Алкорту. А вы, — Батт обернулся к референтам, — обеспечьте консультацию дистанционщиков сразу после обеда — надеюсь, что они хоть на обед притащатся со своего любимого полигона…

МакМаннаман и его шустрые ребята последнее время действительно торчали на полигоне чуть ли не безвылазно. Научники подкинули им несколько вариантов нового вооружения на стандартные ховертанки первого поколения, вот и пришлось обкатывать все варианты. Пир сам дважды отрабатывал несколько типовых схем высадки с повелителями танков. Правда, почему сегодня дернули только Химена Алкорту — непонятно.

— С сегодняшнего дня тактика обычных миссий несколько меняется. Эксперты требуют больше живых инопланетян, поэтому даже большие корабли уже не будем брать, стреляя направо и налево.

Батт склонил голову; его зычный голос эхом отдавался под высоким потолком.

— Я говорю от имени всех оперативников, надеюсь, мне простят это «мы». Ведь под выстрелы чужаков ходить приходится только вам, тем, кто сидит в этом зале. И более никому.

Икс-команда тихо зароптала — каждый знал, что Батт, оставаясь в командном, тратит куда больше нервов, чем простой оперативник на миссии. И его работа ничем не легче. Оперативники проекта вообще любили и уважали шефа. Совершенно искренне и заслуженно.

— Сразу скажу, что солдаты и техники нас практически не интересуют — нужны навигаторы и высшее звено. Лидеры и коммандеры. Вместо того чтобы гонять тарелки над всей планетой, проще и важнее ударить в сердце нашествия — центральную базу. Главная трудность состоит в том, что определить местонахождение базы никак не удается. Навигационная аппаратура захваченных кораблей либо оказывается необратимо поврежденной, либо наши специалисты не умеют корректно интерпретировать полученные данные. Именно поэтому нам нужны навигаторы — учиться работать непосредственно с устройствами ориентировки и навигации чужаков, с теми, что смонтированы на всех типах их тарелок.

Я знаю, что брать пришельцев живьем труднее и что это связано с повышенными потерями. Но это делать надо, ведь чем скорее мы найдем центральную базу, тем меньше оперативников встретит смерть в миссиях. Долан, прошу.

Биолог встал, ероша каштановую шевелюру.

— У меня короткое сообщение, которое вам всем придется заучить, как первую в жизни молитву, и отработать на тренировках, потому что все ваши старания могут пойти насмарку и риск окажется совершенно неоправданным. Это касается и псиоников, и боевой команды.

В ходе исследований выяснилась малоутешительная, но — увы! — непреодолимая закономерность. Наиболее простой вариант захвата пленных в результате становится бесполезным.

Дело в том, что и наши шокеры непосредственного контакта, и дистанционный шокер инопланетян, будучи применены против захваченного под пси-контроль пришельца, приводят к полному разрушению нервной системы последнего. Другими словами, шокеры оглушают только чужаков, находящихся в здравом уме. Тех же, кого предварительно охмуряют наши псионики, — попросту убивают. Это сильно усложняет дело — потому что первоначально планировалось захватывать всех попавших в пределы видимости пришельцев под контроль, разоружать, выводить на удобные позиции и оглушать. Теперь нужно еще и снимать контроль, а это, во-первых, дело нескольких минут, а во-вторых, предоставленный самому себе чужак вряд ли станет дожидаться, пока его возьмут в плен. Он постарается удрать либо станет сопротивляться, а это новые жертвы. Посему нам предстоит разработать некую базовую тактику, и прежде всего нужно выслушать вас, оперативников, учесть все замечания и пожелания тех, кому предстоит осуществлять новую программу. У меня все пока.

Дориго поднял руку и, дождавшись разрешающего жеста Батта, спросил:

— Мрут от шокера все чужаки? В смысле — все расы? Или есть исключения?

— Все пять. — Долан развел руками. — Ничего не поделаешь.

— Жаль, — вздохнул Дориго.

Долан сел, взглянув на Майкла Батта. Тот одобрительно кивнул, потому что любил емкие и краткие речи, а Долан был краток и конкретен.

— Сначала мы бы хотели выслушать ваше мнение относительно поправок к тактическим наработкам, — сказал Батт, глядя в зал. Оперативники невольно стали поглядывать на троицу старичков — Завадски, Пира и Дориго.

Под этими взглядами Завадски поднялся.

— Мнение… Мое мнение в общем-то оптимистично. Не думаю, что необходимость снимать контроль сильно повлияет на тактику захвата пленных. Нужно будет только загонять разоруженных чужаков в угол, чтобы им деться некуда было. И всегда наготове иметь шокер.

— Тогда придется брать в миссии побольше шокеров. И зарядов к ним, — сказал ван Торенс. — Так ведь?

Завадски кивнул:

— Конечно. Думаю, шокерами нужно будет вооружать вообще всех, кроме псиоников.

— Следует ли как-то изменять состав групп захвата? Или процент псиоников оставить прежним — около трети от общего числа?

— Думается, что треть — оптимальное число. — Ник соглашался, потому что опыт нескольких вылетов действительно показывал: это наиболее удачное сочетание оперативников с психоусилителями и оперативников с обычным оружием. Один псионик на двух боевиков.

— Еще можно на мелкие миссии, до больших скаутов, не гонять всю группу, — подал голос Адам Дориго. — Лихачев, Вега и дистанционщики справлялись с малыми тарелками прекрасно.

— А зачем нам малые тарелки? — удивился Пир. — Там ведь солдаты в основном.

— Не скажи, — покачал головой Завадски. — На больших скаутах всегда есть навигатор, даже у мутонов. Часто инженеры попадаются, один или двое. Да чего там, сплошь и рядом на средних скаутах с экипажем в три астронавта двое оказываются солдатами, а третий — именно навигатором.

Вставил слово и де Григ:

— А что касается этериалов, то у них лидеры даже на малых тарелках встречаются. Кстати, именно этериальские пленные наиболее интересны, похоже, что это старшая раса по отношению к остальным, и я не удивлюсь, если нашествием заправляют именно они.

— Ага, — недоверчиво хмыкнул Завадски. — Заправлять-то заправляют. Только удастся ли их захватывать под контроль? У нас фактически не было практики относительно этой расы. А этериалы обладают очень высоким уровнем псионических способностей, не так ли, Долан?

— Так, — подтвердил Долан. — Но боюсь, что придется учиться ими манипулировать прямо по ходу боевых миссий.

— Веселенькое дельце, — пробормотал Пир. И спросил погромче: — А с защитой от псионических атак как дело обстоит? Какой-нибудь специальный шлем не придумали?

Долан покачал головой:

— Экранировать псионические импульсы невозможно. Нечем. Они не знают преград, Пир.

Пир только вздохнул.

— Но, — Долан поднял указательный палец, — тренировки в пси-лабораториях сильно повышают естественную сопротивляемость атакам. Особенно если индекс психосилы высок — чем он выше, тем сильнее вы сопротивляетесь.

— Это, конечно, здорово, — зло сказал Пир, — но как быть тем, у кого индекс от рождения низок? Как быть Винсу Веге? Как быть мне?

— Тебе — никак, — хладнокровно парировал Долан. — К тому же у тебя индекс достаточно серьезен — тридцать восемь единиц. Ты и сам сможешь захватывать под контроль чужаков — мутонов и флоатеров, и скорее всего человекозмей тоже.

Пир осекся. Свой порог внушаемости он попросту не знал — сегодня услышал впервые цифру «тридцать восемь». Значит, тренировок в пси-лэбах станет больше…

— А Вегу мы просто не пошлем в миссии против сектоидов и этериалов. Остальные же, у кого индекс не ниже тридцати, вполне успешно смогут действовать против кого угодно. Не забывайте, кстати, что чужаки способны начинать псионические атаки только в том случае, если уже видят потенциальную жертву. Вспомните сентябрьскую операцию в Брюсселе — сектоидов уничтожали сразу же по обнаружении и до самого последнего момента ни одной атаки никто не испытал — потому что мы убивали врага раньше, чем он успевал заметить хотя бы одного оперативника.

Долан на миг умолк и добавил:

— Кроме того, мне кажется, что число псиоников нужно увеличивать. Этот метод войны многим экспертам представляется более надежным и менее кровавым. Скорее всего порог для отбора в псионики будет снижен до шестидесяти единиц, а число боевиков и псиоников в оперативных командах сравняется.

«Я в любом случае остаюсь среди боевиков, — подумал Пир. — А уж Вега и подавно…»

Майкл Батт в упор взглянул на Пира. Словно прочитал его мысли.

— С сегодняшнего дня, Лихачев, вы прекращаете ходить в команде по выносу малых тарелок. — Пир хорошо знал этот официальный тон шефа. — Напарником Винсента Веги отныне станет Свилен Пеев, кстати, поздравим его с выздоровлением.

Сдержанный гул послужил приветствием вернувшемуся болгарину.

Батт хотел добавить еще что-то, но не успел произнести ни слова. Его прервало тревожное мигание над входной дверью и резкий зуммер-сирена.

«ALERT» «ALERT» «ALERT»

Одновременно с этим Батт резким движением извлек из внутреннего кармана персональный телефон-коммуникатор. Послушал — всего несколько секунд. И вернул его в карман.

— Полигон атакован, — сказал он отрывисто. — Алкорта мертв.

Спустя минуту в зале не осталось ни одного оперативника.

Пир вскочил в «Скорлупу» быстрее, чем когда-либо. Откуда на полигоне чужаки? Почему следящая пропустила тарелку с десантом? Чертовщина! Не могла следящая пропустить, да и гиперволновой декодер всегда предупреждал о появлении в атмосфере Земли вражеских кораблей, причем еще когда те находились в нескольких тысячах миль от базы!

Значит, пришельцы действительно учатся? И стали разнообразить тактику? Впрочем, а что тут странного? Не могут столь высокоразвитые существа не сделать выводы из многочисленных поражений. Они приспосабливаются. Точно так же, как мы в свое время приспосабливались к ним, к их тактике, к их оружию. К их нравам, наконец.

Теперь их черед думать и приноравливаться к изменяющимся условиям, потому что мы стали побеждать. Если Земля упустит инициативу — смерть.

— Дориго, ведешь команду через центральный лифт! Лихачев — через первый ангар! Сегерсен — через второй! Завадски — через третий!

Быстро и слаженно оперативники рассыпались на боевые группы. Каждый знал, что ему делать, не зря ведь отрабатывались десятки стандартных блок-ситуаций в долгие часы тренировок.

Правда, жизнь всегда вносила коррективы в любую из устоявшихся схем. Но оперативники были и к этому готовы.

Команда Пира состояла из шести человек: псионика Шадрина, и пятерых оперативников — неукротимой ирландки Бреди, Винса Веги, албанца Алима Порада, Виктора Бутовича, героя предыдущей обороны базы «Европа», и знакомого по первому же дню по возвращении из Вены финна Хари Кирвисниеми. Этому Пир втайне не доверял — помнил безрассудное стремление новичка ввязаться в драку. Такие долго не живут.

— Ленка! Приглядывай за новичками, — шепнул ирландке Пир. Он продолжал называть ее на русский манер, а Хелен не возражала. Кажется, это ей даже нравилось.

— О'кей, Пир, пригляжу.

Они неровной цепочкой проскользнули через ангар под брюхом неподвижного «Файршторма» и втянулись в приоткрывшийся шлюз. Дневной свет на выходе смешивался с электрическим, рождая странные размытые тени. Серые плиты взлетной полосы растворялись в серой же почве унылого верхнего пустыря. Заросли елочек, начинающиеся в некотором отдалении, могли скрывать кого угодно.

Пир взглянул налево, на полигон, и сразу увидел неподвижный ховертанк, лежащий брюхом на земле. Около башенки дистанционщиков, замаскированной под серый валун семиметровой высоты, глухо бухнул взрыв силовой гранаты.

— Ленка, вон туда! Чуть правее!

— Йэп, Пир! Давай, мелюзга, шевелись!

— Пир, я вижу трех снейкменов! — предупредил тоже вышедший на поверхность Густаф Сегерсен. — Они между вами и полигоном, в зарослях!

— Спасибо…

Хелен Бреди перехватила данные целеуказателя и всадила длинную очередь из плазменной винтовки в гущу еловых лап. Крик умирающего снейкмена возвестил о начале схватки.

Команда Дориго возникла на полпути к башенке словно из-под земли. Впрочем, почему словно? Оперативники и вправду выбрались из замаскированного люка над третьим ангаром посреди пустыря.

Пир застрелил еще одного чужака, третий отполз поглубже в заросли и беспорядочно отстреливался. Пришлось залечь; короткими перебежками, прикрывая друг друга, звено Пира стало обходить его с флангов. Чужак понял, что его берут в клещи, заметался и нарвался на Винса Вегу, который втихую прополз метров семьдесят и подобрался почти вплотную. Вега, извинившись, надавил на спуск и еще одним врагом стало меньше.

Звено Сегерсена тоже затеяло перестрелку; Пир просканировал данные со шлемов всех икскомовцев. В пределах досягаемости целей не было. Точнее, видно не было — среди елочек можно было спрятать несколько террор-групп и пройти в двух шагах, не заметив.

Пир включил антиграв и взмыл; одновременно с Вегой, Бреди и Бутовичем. У новичков, еще ни разу не ходивших в боевые миссии, антигравов не было, «Скорлупу-3» на всю икс-команду еще не изготовили.

— Ленка, прикрывай их, — велел Пир. — Не дай Бог, хризалид сунется…

Бутович остался с ирландкой чуть позади, они разлетелись по флангам, Шадрин, Порад и Кирвисниеми спешили за летящими впереди Пиром и Вегой. Звено быстро перевалило через холм и вышло к полигону.

На склоне, безжизненно раскинув руки, лежал Химен Алкорта. «Скорлупа» старой модели была пробита в нескольких местах и черна от нагара. Рядом с ним валялась оплавленная лазерная винтовка, точнее, все, что от винтовки осталось. Из соседней воронки чадящим облаком поднимался дым.

Пир отфиксил сразу две цели; одну моментально подмял под себя Ник Завадски, оставшийся со своим звеном не у дел на выходе из третьего ангара. Здорово поднатаскавшийся в работе с пси-ампом, приятель без труда взял снейкмена под контроль даже с такого расстояния. Тотчас возникли новые цели: Завадски заставил чужака-солдата разрядить и бросить плазменное ружье и двигаться впереди икскомовцев. Снейкмен успел показать еще трех солдат и хризалида, прежде чем его застрелили свои же.

— Внимание, хризалид! — оповестил всех Завадски. — Антигравы на старт!

Кто еще не поднялся над зеленой щеткой елочек, немедленно сделал это; остальные замерли и намертво перекрыли все направления. С хризалидом шутить не рекомендовалось.

— Ванья, помогай! — рявкнул Завадски с жутким акцентом. Шадрин сноровисто манипулировал управлением психоусилителя. Кажется, к ним подключился и Бертрам Нильсен.

— Есть! — чужим голосом выдохнул вдруг Шадрин. — А-а-а!

Пир переключился на шлем новичка-финна, который находился рядом, продолжая держать окрестности в фоновом режиме. Он увидел лицо Ивана Шадрина и невольно вздрогнул. Глаза у псионика стали совершенно белые.

Шастать в темных и чужих мыслях хризалида, конечно же, не получалось безнаказанно.

— Пир, он гонит хризалида на тебя! — предупредил Завадски. — Прими меры!

— Уж приму, не переживай, — процедил Пир, поводя ребристым стволом хэви плазмы.

Дориго со своим звеном продолжал беспорядочную перестрелку западнее полигона.

Хризалид выскочил на полянку, сгорбленный, словно шимпанзе. Могучие клешни свисали до самого пола. Движения его были, как всегда, стремительны и нелепы — с точки зрения человека.

Пир разнес его в клочья, старательно и без всяких неуместных эмоций. Хелен Бреди помогла. Клочья хитина и горячей плоти разлетелись на добрый десяток метров.

— Готов! Двигаем дальше!

— Пир, Шадрин потерял сознание!

— А, дьявол! Кто без антигравов — немедленно несите его на базу! Витя, прикрой с воздуха!

— Понял! — послушно отозвался Бутович.

Неугомонный финн и Алим повиновались беспрекословно — сержант Хоуни сумел вышибить из них романтическую дурь и научить повиноваться командам мгновенно и безропотно. Бутович с аптечкой в руке склонился над бесчувственным псиоником и вкатил профилактическую стимуляцию. Потом взлетел и стал настырно рыскать вправо-влево, следя, чтобы Кирвисниеми и Пораду никто не мешал. Шадрин оставался без сознания.

— Адам, на полигоне еще один чужак, рядом с танками! — предупредил бывшего полицейского кто-то из новичков звена Сегерсена.

Дориго благодарно буркнул что-то нечленораздельное и стрельба на западе на некоторое время усилилась. А потом враз оборвалась.

Пир и Вега тянули к башенке; в двух местах с высоты полета они видели трупы человекозмей. Но живых больше не заметили. Так и дотянули они до самого гнезда дистанционщиков. Станислав Бржиза тотчас отдраил люк и вывалился наружу.

— Ну, ё-мое, и дела! Эти гады нам управляющие антенны сковырнули. Все танки полегли — хоть плачь. Что Химен?

— Химен мертв. Подстрелили в зарослях.

Бржиза помрачнел.

— Спрячься-ка ты… — вдумчиво посоветовал Пир. — Не ровен час, еще кто выползет.

Дистанционщик без возражений ушел в башенку и с размаху вогнал люк на место.

Икс-команда прочесывала окрестности полигона почти до темноты. Никаких следов посадки вражеской тарелки найдено не было. И силового колпака на сей раз чужаки не ставили. Двенадцать трупов человекозмей, пленный солдат, клочья тела хризалида и мертвый Химен Алкорта — таков был итог неожиданного нападения пришельцев.

Каким образом снейкмены незамеченными проникли в окрестности базы, навсегда осталось загадкой.

Иван Шадрин оставался без сознания трое суток. А всю следующую неделю его не отпускали врачи и ученые-псионики. Попытка держать под контролем хризалида дорого ему стоила. Но все же мозг и сознание Шадрина выдержали это испытание.

Пир подумал, что когда-нибудь потом обязательно спросит его, на что похожи мысли инопланетянина. Да еще генетически выведенного террориста, ничего общего с человеком не имеющего.

Подумал, с горечью отметив, что может и не успеть. Потому что сегодня из жизни ушел еще один икскомовец — испанец Химен Алкорта, еще толком не успевший проявить себя в этой навязанной из космоса войне.

Пир, мечтая, что сейчас вернется в свою комнату и заползет в горячую ванну, шел по бетонной полосе к шлюзу ангара.

С безрадостно серого неба медленно валились первые снежинки, похожие на танцующих в неподвижном вечернем воздухе сказочных эльфов.

Глава 20. Декабрь 1999

Стены психолаборатории отливали синим. Пир потрогал стену пальцем — на ощупь она была шершавой и теплой.

Он вздохнул и с опаской потянул за дверную ручку. Дверь с готовностью двинулась, но не на себя, как ожидал Пир, а вбок, в стену. Открылся прямоугольный проход со скругленными краями и невысоким порожком.

Пир переступил через него и остановился. Психолаборатория была почти пуста; большая, ярко освещенная комната с единственным табуретом, намертво привинченным к полу. И все. Впрочем, нет, не все: Пир заметил, что одна из стен явно односторонне прозрачная. То есть те, кто за стеной, сейчас видят Пира, а Пир их — нет. Ни дать ни взять — комната допроса.

Пир улыбнулся и помахал невидимым наблюдателям рукой.

— Привет, ребята! Я пришел и жду.

До сих пор ему не приходилось здесь бывать. С психоусилителем он учился обращаться в биоцентре, минуты две ходу отсюда. Тестировали его там же, в другом зале, где ступить невозможно было, чтобы не задеть какой-нибудь загадочный провод. Раньше Пир полагал, что в лабораториях полно всяких пультов и циферблатов — пришлось убедиться, что ничего похожего там нет. Несколько кресел вроде зубоврачебных, только вместо бормашины рядом с каждым стойка с небольшим шлемом, который мог опускаться и подниматься, и множество всяких штуковин на треножниках, назначение которых Пиру так и не удалось постичь. За шлемами тянулись тонкие витые шнуры из доброй сотни разноцветных экранированных проводков каждый. И несколько компьютеров на столах. Вот и вся техника. Шлемы, насколько Пир мог судить, напрямую подключались к компьютерам, а компьютеры вязались в единую сеть. Рыжий англичанин Ричард Шеридан по прозвищу Огненный Дик сказал, что это, собственно, уже не компьютеры, а многопроцессорная сборка, но Пир тут же отмахнулся от технических подробностей, потому что заранее знал: ничего он не запомнит, а если и запомнит — первая же миссия сильно очистит его память от технических подробностей. Практика, боевое применение псионических усилителей — вот что его интересовало в первую очередь.

И пси-ампами он научился работать на удивление быстро. Собственно, там и учиться-то особо было нечему. Стержень усилителя — в руку, мнемоюсты-присоски — на виски. Выбор атаки и наведение на потенциальную жертву… это было просто, не сложнее, чем процесс прицеливания и стрельбы из винтовки. Хоть новой, лазерной или плазменной, хоть старой, пулевой, с которыми Пир имел дело последние лет десять. До работы в проекте «X-com» осталась практика, работа с живыми пришельцами. С пленными.

Для этого Пир сегодня и пришел в ту часть лаборатории, где псионики отрабатывали умение подчинить себе чужой разум или посеять панику и обратить чужака в бегство.

Для опытов обыкновенно отдавали чужаков-солдат — специалистами, лидерами и коммандерами занимались аналитики. Солдаты же давно перестали кого-либо, кроме псиоников, интересовать. Информации из них выжать никакой не удавалось — иерархия пришельцев просто не позволяла солдату знать что-либо помимо своих прямых функций. Солдаты умели обращаться с оружием, обыкновенно имели некоторый навык тактических действий и умели водить небольшие космические корабли — малые и средние скауты. Солдаты-сектоиды и солдаты-флоатеры без труда управлялись с большим скаутом-крестом. Снейкмены и мутоны — с трудом, но тоже управлялись. И все. Пир с огромным удивлением обнаружил, что солдаты на самом деле — сродни рабочим муравьям. Пришельцы-главари их выращивали неведомо где сотнями и слали на смерть, ничуть не заботясь о дальнейшей их судьбе. Редко какой чужак-солдат выдерживал больше трех-четырех миссий — первая же стычка с обученной икс-командой, как правило, становилась и последней. Стреляли чужаки зачастую хуже зеленых новичков-землян — новички ведь вербовались из спецслужб, что-что, а стрелять там умеют все.

Именно здесь, в психолабораториях, Пир понял — чужаки воюют числом, а не умением. Надеются на техническое превосходство. Кстати, с каждым днем тающее.

В общем, солдат, чаще всего живучих мутонов, подобранных после миссий, сразу отдавали псионикам. И на них икс-команда училась применять новое оружие.

Что же касается пятой расы, пока малоизученной, этериалов, то единственный пленный этериал-солдат до сих пор исследовался медиками. Похоже, что эта раса и впрямь главенствовала над остальными. Медики поражались — по их мнению, такое существо не смогло бы выжить в условиях даже слабой гравитации. Этериалы, похоже, придерживались иного мнения. Они были слепы и глухи, утратив все чувства за ненадобностью — все заменил им развитый мозг. Они видели чужими глазами, слышали чужими ушами, вторгались в чужие мысли…

Вот зачем они окружали себя остальными расами, догадался Пир. Этериалы — суперпаразиты. Им нужны другие виды живых существ. Чтобы править ими… и жить за их счет.

И еще одно: этериалы не клонировались, как прочие чужаки. Вряд ли способ их размножения можно было назвать естественным, но каждый этериал, безусловно, являлся индивидуальностью, в то время как представители четырех других рас были похожи на собратьев, словно те же муравьи.

Дверь за Пиром, незаметно затворившаяся, вновь скользнула вбок. Пир обернулся, хотя все произошло совершенно бесшумно. Еле заметное колебание воздуха, едва ощутимая дрожь пола под чужими шагами, интуиция, наконец, — Пир был опытным человеком и обостренные чувства не раз спасали ему жизнь, еще в отделе по борьбе с терроризмом. Да и здесь, в рамках проекта «X-com defence», — тоже.

«Ребята», к которым недавно обращался Пир, воплотились в миловидную девушку. Даже безликий светло-синий халат с эмблемкой над нагрудным карманом был ей к лицу.

— Добрый день, — приветливо поздоровалась девушка. — Меня зовут Марта. Вы — Лихачев?

— Да, — излишне сухо отозвался Пир.

— Пойдемте. Вы ошиблись дверью, полковник…

Пир вышел за девушкой в коридор и свернул налево. В десяти метрах от первой обнаружилась вторая дверь. Точно такая же.

За дверью хозяйничал полумрак. Пир вошел. Комната таких же размеров, как и та, где он находился только что. Только не пустая.

Одна стена, как Пир и полагал, прозрачная. С этой стороны прозрачная. Длинный стол, разделяющий комнату на две неравные части, помещался ближе к прозрачной стене, вдоль нее. У стола — несколько кожаных кресел на тонких дюралевых ножках. На столе — по три монитора напротив каждого кресла и маленькие, размером с книгу, кирпичики портативных компьютеров. Слева от стола — солидная кремовая стойка, похожая на кухонный комбайн, только светодиодных глазков и кнопок-сенсоров на ней было побольше. У противоположной стены — стеллажи; на стеллажах — коробки с лазерными дисками и десяток пси-ампов в жестких кожаных чехлах.

Кроме вошедших Пира и Марты, в комнате находилось двое: уже знакомый Пиру ученый-псионик Евгений Лукиненко и его лаборант, одновременно и закадычный друг Серега. Серегиной фамилии Пир не знал, знал только, что Лукиненко со своим лаборантом и одновременно закадычным другом одно время работали в каком-то секретном институте в Алма-Ате, потом, с развалом Союза, долгое время кисли где-то в Волгограде, пока весной девяносто девятого их работами не заинтересовался Хильд, руководитель научников проекта. Понятно, что талантливого Лукиненко вместе с лаборантом и одновременно закадычным другом Серегой тут же изъяли из Волгограда и запустили в лаборатории базы «Европа». По старой совковой привычке Лукиненко и Серега с немереным петросяновским энтузазизмом окунулись в работу, первое время даже ночуя в лабораториях, — тогда как раз бились над принципом работы майнд-проба, пси-сканера. Но потом первоначальный пыл слегка пригас, и оба стали просто работать в рамках проекта — настойчиво, последовательно и, что главное, плодотворно. И не даром, как приходилось в Алма-Ате и Волгограде. Что немедленно сказалось на их положении: Лукиненко быстро возглавил псионическую программу проекта, а закадычный друг Серега сделался старшим лаборантом базы и для смеху носил капитанские нашивки на рабочем халате. А результатами работы псиоников уже вовсю пользовались икскомовцы.

Собственно, психоусилители были детищем Лукиненко и его команды.

— Здравствуй, Пир! — поздоровался Серега, не отрываясь от клавиатуры. Пир покосился — Серега играл в тетрис на совершенно немыслимой скорости. Кирпичики валились из-за верхнего обреза экрана, словно были настоящими и свинцовыми, а пальцами Серега цокотел по клавишам со сноровкой и частотой свадебного пианиста.

— Приветствую, полковник! — поздоровался Лукиненко, отрываясь от клавиатуры соседнего компьютера. Пир с интересом взглянул, во что играл сам профессор. Оказалось — в стрип-покер. Причем полуобнаженная девица показывалась на всех трех мониторах профессорского компьютера. С трех разных точек. Ракурсы были весьма смелые.

— Ого! — Пир присвистнул. — Работа в разгаре, я смотрю?

— Тебя ждали, — сказал Серега и бросил наконец тетрис. Стаканчик на его экране как раз доверху наполнился угловатыми блоками и ехидная надпись «GAME OVER» перечеркнула экран точно посередине.

— Ага, — подтвердил Лукиненко, с явным сожалением оставляя игру. — Ждали. Зараза этот Боровиков! Такую игру, понимаешь, подсунул…

— Это он ее расписал на три экрана? — поинтересовался Пир.

— Нет. Этот ваш, как его… валлиец.

— А, Раш?

— Точно, Раш.

— Понятно, — вздохнул Пир. — Свободное время, значит, появилось у оперативничков. Ладно, примем меры…

Лукиненко вытащил из недр памяти рабочую программу.

— Начнем, пожалуй… Сегодня я лично буду наблюдать за твоей работой, Геннадий Палыч, а дальше будешь общаться в основном с Мартой. Если все пойдет как надо, конечно…

Пир покосился на Марту — та мечтательно улыбалась.

Серега вопросительно взглянул на своего шефа и одновременно закадычного друга. Лукиненко согласно кивнул.

— Карцер! — позвал Серега, пригибаясь к микрофонной стойкой. — Ведите!

Карцером на базе называли блок, где помещались пленные чужаки.

— Бери усилитель. — Лукиненко указал на стеллаж. — Любой, они стандартные…

Пир послушно прошел к дальней стене и взял крайний стержень из чехла. Пси-амп был приятно тяжелым и почему-то казался очень надежной и безотказной вещью. Только проверить это еще никому не удалось — слишком мало прошло времени со дня изготовления первого на Земле пси-ампа.

В коридоре послышались торопливые шаги — Пир решил, что ведут чужака-солдата, но вместо этого в комнату ввалился Ник Завадски, взмыленный и веселый.

— Мое почтение, профессор! Hi, Серьйога! Здравствуй, Марточка!

Неизменно улыбающуюся Марту Ник, пробегая мимо, чмокнул в щеку.

— Привет, Пир!

Ладони старейших оперативников базы с треском встретились, расколов вальяжную тишину лаборатории.

— Как миссия? — спросил Пир с интересом.

— А, пустяки, харвестер флоатеров. Расковыряли его, как Бог черепаху. Лидера взяли.

— Лидера? — заинтересовался Лукиненко и немедленно потянулся к выключателю внутренней связи.

— Эй, Загуменнов, где новый лидер? В карцере? Вели, чтобы в третью его немедля, на рейзографию! Я скоро подойду. И Эдгару напомни, чтобы за верхним барьером следил, опять угробите ассоциативные цепочки — шкуру спущу… Ага.

— Ты чего приперся? — вполголоса спросил Пир приятеля.

— На тебя поглядеть, — огрызнулся тот. — Как ты с пси-ампом прыгать станешь.

— Прыгать? — удивился Пир.

— Да ладно, ладно. Помочь тебе хочу, неужели непонятно?

— Чем ты мне можешь помочь? — с сомнением и несколько мрачновато вздохнул Пир.

— Дружеским участием. Пси-амп проверил? Давай, мнемоюсты на виски… Этот левее. Так смотреть не мешает.

Краем глаза Пир видел, как в комнату за прозрачной стеной втолкнули рослого, но какого-то поникшего мутона. Зеленая кожа его, казалось, выцвела и испачкалась. Вид у чужака был на редкость угрюмый. Он, волоча ноги, добрел до табурета, взгромоздился на него и безучастно уставился в пустоту.

Марта уже сидела за крайним слева компьютером, а по трем экранам перед ней змеились разноцветные графики и диаграммы. Серега вполголоса переговаривался с профессором.

— Итак, Геннадий Палыч, — сказал вскоре Лукиненко, — вот он перед тобой, кровный враг, мутон-солдат, пришелец из космоса. В пределах прямой видимости. Задача: взять его под контроль и удерживать две с половиной минуты — на первый раз хватит. И в течение этого времени принудить к выполнению простейших действий. Ясненько?

— Куда уж яснее, — отозвался Пир.

— Помнишь все уроки? — спросил профессор. — Ничего не нужно повторить?

— Помню, спасибо.

— Отлично. Серега, Марта, готовы?

— Ага, — сказал Серега.

— Все готово, Евгений Валерьевич, — ангельским голоском пропела Марта.

— Замечательно. Базовые действия: дважды обойти комнату по кругу против часовой стрелки; потом дважды — в обратную сторону. Подобрать пистолет, разрядить его и бросить к стене. К любой, не важно какой именно…

— А у него есть пистолет? — поинтересовался Пир.

— Увидишь, не переспрашивай. Дальше: шесть раз присесть, два раза отжаться от пола…

В стороне ехидно захихикал Завадски; Пир метнул на него мстительный взгляд, но смолчал.

— …подойти к нашей стене и поклониться. Потом лечь на пол и снять контроль. Повтори.

— Два раза обойти комнату против часовой, два — по часовой, подобрать и разрядить пистолет, отбросить его к стене. Шесть раз присесть, два раза отжаться, подойти к прозрачной стене, поклониться и лечь на пол. Потом снимать контроль. Все.

— Замечательно, Геннадий Палыч! Ты прекрасный ученик. Начинай.

Пир глубоко вздохнул и направил излучатель психоусилителя на мутона. Стены не могли ему помешать — пси-волны не ведали препятствий из вещества. Он вспомнил все, чему научился за последние дни в лабораториях. Вспомнил и сосредоточился. Перевел усилитель в режим «Mind control». И попытался вторгнуться в чужие мысли.

Сначала ему показалось, что в затылке образовалась дыра и оттуда тянет ледяным сквозняком. Потом — что под череп налили раскаленного металла. Мутон в соседней комнате тревожно завертел головой и нехотя сполз с табуретки.

В голове загудело, словно в улье.

— Сильнее, Пир, — услышал он негромкий голос Завадски. — Представь себе, что ты — фиолетовая стрела и тебе нужно пробить башку этого мутона насквозь…

Пир собрался. И представил.

В тот же миг пол ушел у него из-под ног. Сквозняк, жар и гудение обрушились на него с удвоенной силой, и на этот раз одновременно. А потом Пир, почти без паузы, умер и воскрес.

Чужие мысли были твердыми и острыми, как жесть.

Тоска. Жестокая тоска. Яркий синий свет под потолками. Короткие и ясные приказы Высших. Маленький корабль, полет, зловещая овальная тень на фоне пушистых облаков («Файршторм» — узнал Пир). Буйство поврежденных приборов, хаотичное снижение, больше похожее на падение раненой птицы. Посадка. Попытки вызвать Высших; инструкции по ремонту корабля, блаженная волна уверенности и веры, как всегда после приказов Высших.

Потом — гул примитивных движителей. Корабль аборигенов. Пара антигравитационных платформ и несколько невысоких силуэтов в сером. Вспышки выстрелов… Боль. Боль и темнота…

Пир содрогнулся. Находиться в чужом сознании было совсем непросто. Он мысленно потянулся к пленному мутону, словно пытался действительно забраться ему в голову. Целиком.

Вспышка. Пир потряс головой и открыл глаза. Он был там, за стеной. Опираясь зеленой рукой о пол, встал. Чужое-свое тело слушалось. Так. Два круга. В эту… нет, в противоположную сторону.

Размеренный шаг, мышцы работают как нужно, но тоска, тоска, без мысленного прикосновения Высших…

Два круга в обратную сторону. Готово. Теперь оружие…

Рука привычно зашарила на поясе, но там не оказалось ни пистолета, ни запасной обоймы, ни гранаты. Вообще вакуумного пояса не оказалось. Ну да, плен…

В тот же миг в потолке на мгновение открылся квадратный люк и на пол упал пистолет… не настоящий. Имитация. Всего лишь имитация… Даже стену им не прожжешь.

«Я тебе прожгу!» — угрожающе предупредил Пир. Чужак тотчас отступил в глубь собственного сознания, оставив Пира впереди себя.

Нагнуться. Подобрать пистолет. Выщелкнуть обойму. Пистолет — к стене. А обойму куда? А, ладно, туда же. Так. Дальше.

Присесть. Раз-два, раз-два… Шесть раз. Теперь отжаться…

«Представляю, как веселится Завадски», — неожиданно подумал Пир. Ему вдруг тоже стало очень весело.

Мутон, похоже, был в состоянии отжиматься до вечера. Усталости для него просто не существовало. Только тоска… И жажда прикосновения Высших…

Подойти к стене. Поклониться. Лечь.

Все.

Тьма.

— Эй, очнись! — кто-то осторожно хлопал Пира по щеке. Вернувшееся сознание было своим, человеческим. Пир открыл глаза. Над ним склонились Завадски и Марта, тут же виднелись и лица Сереги с профессором. Ни малейшей тревоги на их лицах не читалось.

— Ага, приходит в себя! — обрадовался Завадски. — Ну, Пир, давай отходи!

— Уже. — Пир попробовал отпихнуть руку Ника, снова собравшегося похлопать его по щеке. Получилось.

На полу валялся выключенный пси-амп. В стороне, между столом и креслом.

Пир встал — почти без труда. Чернота и слабость быстро канули прочь.

— Просто замечательно, Пир! — прокомментировал Лукиненко. — Для первого раза — так вообще блестяще. Будь у тебя порог внушаемости повыше, ты бы даже сознания не потерял.

— Жив, полковник? — Завадски дружелюбно ткнул Пира кулаком в плечо. — Молодчага. Пошли, что ли, пивка тяпнем по такому случаю…

— Иди, Геннадий Палыч, иди, — сказал Лукиненко, широко улыбаясь. — Потом запись просмотришь. Завтра тебе Марта все растолкует, расскажет. В девять, как и сегодня…

— До завтра, полковник, — пропела Марта ангельским голоском.

«Издевается она, что ли?» — подумал Пир, выходя вслед за Завадски во внешний коридор.

— Послушай, френд, ты чего ржал в углу, когда я мутона отжиматься заставлял, а? Цирк тебе, что ли?

Пир отвесил другу шутливый подзатыльник и поддался радостной волне, медленно поднимающейся в нем.

«Могу. Я могу это. А значит, будет шанс отомстить за Язерского и Толика Воронина. Да и за всех остальных тоже».

Но тут же Пир вспомнил жалкого пленного чужака. Его тоску. Его боль.

И понял, что мстить обычным солдатам ему вовсе не хочется. Центр. Нужно бить во вражеский центр — в их главаря, если это живое существо, или в мозг-компьютер, если нашествием управляет машина. Вот тут его рука точно не дрогнет.

Это будет истинной местью. Именно это, а не очередной выстрел по очередному солдату-мутону или солдату-снейкмену.

И только это.

— Правее, Пир, правее! Они засели вон в том садике!

Зеленая, как мутоны, живая изгородь скрывала от взгляда

все, что происходило перед носом севшего «Рейнджера».

Тут же выстрелили из хэви плазмы; зеленую стену изгороди изорвало в клочья в нескольких местах. В неровную дыру сквозь косо свисающие обгорелые веточки было видно, как три оранжевых силуэта проворно укрылись за стволами.

Пир дал длинную очередь, скашивая молодые фруктовые деревья; снейкмены запаниковали и попытались прорваться к главной улице деревушки, но там их уже встречали Винс Вега и Хелен Бреди с тяжелыми лазерами. Винс по-детски радовался возможности не экономить заряды и жег лазером все движущееся, что замечал. Ирландка от него не отставала.

Всех троих солдат внешнего охранения положили в считанные секунды. На садик, еще недавно ухоженный и аккуратненький, стало страшно смотреть — обгоревшие стволы да черная, усеянная пеплом земля, вот и все, что от него осталось.

Но у икс-команды не было выхода. Боевых групп не хватало, на вылеты отправлялось всего лишь по пять-шесть оперативников, а на малые тарелки, на скауты, бросили зеленых новичков. Небо над Землей ежедневно выплевывало десятки вражеских кораблей, словно чужаки решили взять проект измором. До какой-то части сбитых тарелок просто не доходили руки и спустя двое-трое суток чужаки чинились и улетали, а белые точки потенциальных целей исчезали с экранов следящей.

— Внизу чисто! — сообщил Свилен Пеев. — Пошли к лифту!

Пир трусцой пересек лужайку перед слабо дымящейся силовой колонной сбитого беттлшипа. Бронированная обувка с хрустом впечаталась в остатки хитинового панциря хризалида, несколько минут назад расстрелянного сверху Пиром и Олегом Малым. Второй хризалид напоролся на заградительную стену Веги и ирландки, от него даже хитина не осталось, все обратилось в жирный пепел.

В лифте на втором уровне застрелили солдата и инженера, вынырнувшего из шахты малого лифта над одной из колонн. Пеев в медотсеке убил еще одного снейкмена, получив попутно три выстрела в грудь и заметно посадив защиту «Скорлупы». Уровнем выше Пир без особых церемоний высадил дверь и швырнул в открывшийся проход два загодя взведенных взрыв-пакета. Олег Малый — в соседнюю одновременно с Пиром. Эти действия были отработаны до автоматизма, но не в тренажерной, а в ежедневных схватках с чужаками в их же кораблях. У икс-команды просто не было времени подолгу возиться с каждой тарелкой.

В коридорах расцвели несколько смертельных тротиловых роз. Визг умирающих снейкменов утонул в грохоте взрывов, дым скапливался в проходах, но Пир уже рванулся к ходовой рубке, держа хэви плазму наготове. Пеев, поднявшийся по второму, боковому лифту, направился к кают-компании.

Навигатор прятался за пультом. Как обычно.

«Неужели они думают, что это спасет?» — подумал Пир отстранение. Ствол хэви плазмы взглянул на пульт вражеского крейсера. И вытолкнул стремительный зеленоватый импульс.

Пир отшатнулся, освобождая проход. Малый в двух шагах позади прижался к тускло светящейся серо-синей стене. В рубке глухо бабахнуло — это взорвалась элериумная батарея. Запах горелой изоляции толкнулся в ноздри. От навигатора мало что осталось — ошметки окровавленного мяса да неповрежденный плазменник на квадратных плитах пола.

Явственно слышалось, как внизу мерно жужжат лазеры Веги и ирландки — видимо, там добивали солдат. Наверное, при взрыве повредилась звукоизоляция корабля.

— Рубка — все, — сообщил Пир оперативникам. — Обшариваем уровни и выходим.

— В каютке чисто, — сказал Пеев. — Я иду по внешнему рукаву, от малого лифта.

— Понял, — буркнул Пир и, кивнув Малому, двинулся в противоположную сторону. К лифту.

В треугольном отсеке, среди красно-синих стоек и продолговатых сосудов, похожих на гигантские самогонные аппараты, Малый застрелил еще одного снейкмена. И это, похоже, был последний.

— Вроде закончили, — сказал Пир остальным. — Выходим, икс-команда!

Спустя двенадцать минут пятеро оперативников собрались внизу, под плоским днищем крейсера.

— Без малого час, — констатировал Пир, глядя на цветные цифирки в визиографе шлема. — Долго возились.

— Да эти козлы в садике прятались… Пока я их засек, — виновато пробормотал Пеев, поправляя продолговатое тело хэви плазмы, словно рыбину на кукане.

— Тебе «Скорлупу» попортили, кажется? — Пир поднял глаза. Болгарин пожал плечами:

— Да мелочи… Процентов шестьдесят посадили…

Пеев приукрашивал: посадили ему все восемьдесят процентов. Следующее попадание скорее всего вскрыло бы броню «Скорлупы», словно похмельный грузчик пиво поутру, — с хрустом и чмоканьем.

— Еще раз полезешь на выстрелы — получишь втык, — пообещал Пир. — От Батта. Лично. Уразумел, брат-славянин?

— Уразумел, Пир… — Пеев выглядел раскаявшимся. К сожалению, только выглядел.

Пир сокрушенно покачал головой.

— Ладно, потопали…

Пятеро икскомовцев побрели к «Рейнджеру». Пилоты проветривались на верхних перекладинках трапа и издали поразительно смахивали на сидящих на насесте кур.

— Бардак, — сокрушенно вздохнул Пир. — Скоро курить начнут.

Вега, идущий рядом, улыбнулся. Загадочно, как всегда. Но смолчал.

— Эй, фоллоу! — Пир повысил голос. — Добро «Джураям» на взлет! Крейсер ваш, пастбище готово.

— О'кей, о'кей, — радостно отозвался в шлемофоне голос кого-то из технарей. — Запускаемся…

Группа поддержки и технической эвакуации, в обиходе — харвест-команда, готовилась пройти сквозь колпак защитного поля и выскрести из захваченного корабля все ценное, что там найдется.

В «Рейнджере» Пир сунул хэви плазму в зажим, содрал шлем, бросил на соседнее сиденье и взглянул на часы.

— Черт! — посетовал он. — На обед не успеем.

Хелен Бреди приподнялась над спинками соседнего ряда кресел.

— Я сделаю тебе сандвичи, Пир. Хочешь? — улыбнулась ирландка.

— И мне! И мне тоже! — встрял Олег Малый. — Прямо сейчас.

Пеев довольно засмеялся и поскреб броню на груди.

— Вот проклятие! — пожаловался болгарин. — Больно!

— Я тебя предупреждал, — хладнокровно сказал ему Пир. — Влезешь под прямые — неделю ныть будет. Долан говорил, от плазменников что-то нервное происходит, индукция, что ли.

— Взлетаем, — предупредили пилоты. — Пристегнитесь.

— Щаз, — буркнул Пир в ответ, но послушно пристегнулся. — Может, еще колыбельную споете?

Остальные тоже пристегнулись. Пир уже вознамерился поспать, когда на экране над овальным люком в пилотский отсек проявился Ник Завадски в полном боевом облачении. В опущенной руке он держал синеватый стержень психоусилителя.

— Как дела, Пир? — осведомился он деловито. — Возвращаетесь?

— Ага.

— Взяли?

— Взяли. Только что закончили.

— Снейкмены?

— Да.

— Что так долго?

— Хризалидов было двое. — Пир зевнул. — Пеев, зараза, опять в грудину схлопотал. Не то два, не то три. Чуть не посадил защиту к чертям свинячьим.

— Ну и влил бы ему по самое не могу, — посоветовал Ник. — Первый раз, что ли?

— А толку? — уныло спросил Пир. — На пару дней построится, а потом опять за свое. Знаем, проходили.

Пеев возмущенно заерзал у себя в кресле, но смолчал. Завадски только попадись под руку, это не Пир…

— Ох, дождется он, — пообещал Завадски с угрозой. — Ладно, поздравляем.

— Спасибо, — ответил Пир. — Привет бабушке.

— Слушай, Пир, — неожиданно заинтересовался Ник. — Сколько ж мы с тобой уже не виделись, а?

Пир пожал плечами под броней:

— Недели две. А что?

Ник хохотнул:

— Так! Записочку тебе оставить на кровати, что ли?

Ник Завадски и Пир по-прежнему занимали комнату номер два жилого блока базы «Европа». С самого первого дня проекта.

— Оставь, — ухмыльнулся Пир. — Я даже знаю, что ты в ней нацарапаешь: «Ай лав ю, Гена». На большее тебя точно не хватит.

Ник, запрокинув голову, беззвучно засмеялся.

Турбины «Рейнджера» взвыли. Железная птица проколола колпак силового поля и взяла курс на Европу. На базу. Центральную базу проекта «X-com defence».

Глава 21. Декабрь 1999

Пир проснулся. Первое, что он заметил, когда встал, — записочку на столе, придавленную кувшином со свежей благоухающей розой.

«I love you, Гена!» — гласила записка. Пир сразу представил себе ехидную ухмылку Ника Завадски, чертыхнулся и побрел в душ.

Потом он направился в любимый маленькой ресторанчик и почему-то решил захватить розу с собой.

В ресторанчике сидели Винс Вега и Хелен Бреди. Пир обрадовался — цветок он совсем уже было собрался выбросить, но теперь можно было подарить его ирландке.

— Привет, — поздоровался Пир. — Держи, Ленка.

Хелен приняла розу и подняла удивленный взгляд на Пира.

— Спасибо, Пир. Как ты догадался?

Пир вопросительно приподнял бровь.

— О чем догадался?

— У меня сегодня день рождения… — сказала Хелен.

— Да? — Пир растерялся. — Поздравляю. Извини, я не знал. Случайно…

Сигнал «ALERT» всколыхнул уютную тишину ресторанчика, когда Пир доедал второе — близился полдень и завтрак незаметно слился с обедом.

— Ну, елы-палы, — обиделся Пир. — Поесть не дадут.

Тотчас включилась внутренняя связь.

— Внимание, всем свободным! — Диспетчер говорил торопливо. — Срочный вылет!

— Террор, что ли? — удивился Вега. — Давно срочных не случалось!

Пир залпом опустошил стакан фруктового сока и встал.

— Пошли.

К тревожному рукаву стеклись все оперативники, кто был свободен. Семеро. Кроме Пира, Веги и Хелен — Олег Малый, Цу Чжешуа, Уильям Раш и Алим Порад. Пееву врачи запретили вылеты на некоторое время.

Мимо снаряжающихся оперативников рысцой пробежал МакМаннаман, повелитель ховертанков. Старший дистанционщик.

— О как! — Пир удивился еще сильнее. — Что стряслось-то, кто-нибудь знает?

Коллеги не знали.

Вскоре семерка погрузилась в «Рейнджер». Небо приняло боевой крафт икс-команды, спешащей на задание.

«Опять на старье летаем», — подумал Пир рассеянно. После антигравитационных коконов «Молнии» обычные кресла казались чем-то архаичным и неудобным. Подумать только, а ведь всего год назад «Рейнджер» был последним словом земной техники…

Только почему-то многие сходились во мнении, что лучше уж землянам было остаться на прежнем техническом уровне, чем прогрессировать в условиях нашествия.

Экран в передней части салона тускло отражал ожидающих икскомовцев.

— Вот дьявол, вечно они запаздывают со вводной! — пожаловалась Хелен Бреди. Пир обернулся к дистанционщику, традиционно занимающему кресло рядом с пультом.

— Эй, Стив, ты что-нибудь слышал?

МакМаннаман отрицательно покачал головой, не меняя

расслабленного положения тела.

— Нет, Пир, не слышал. Меня из сортира выдернули, уроды. Давай, говорят, на вылет срочно, нестандартная ситуация…

— Ага. — Пир оживился. — Нестандартная? Это уже что-то. А то надоело крейсеры громить, если честно.

Команда вполне разделяла настроения старшего, Пира то есть. Беттлшипы действительно всех утомили до крайности. Брать их было не то чтобы трудно, хотя и увеселительной прогулкой вылет на беттлшип никто не считал, но долго и муторно. Тем более что крейсеров сбивали много, и в основном все снейкменовские. А это значит — непременно предстояла стычка с одним-двумя, а иногда и тремя хризалидами. Этих тварей научились истреблять в первую очередь, но от случайности ведь никто никогда не застрахован. Поэтому оперативники уже ждали хоть какого-нибудь разнообразия — хоть террора или операции по захвату вражеской базы.

«Молния» со всеми псиониками во главе с Ником Завадски на рассвете умчалась на юго-восток, в Австралию. Подробностей Пир не знал. Один из «Рейнджеров» патрулировал над Центральной Африкой — последнее время там кишмя кишели скауты и дважды на короткое время засекались корабли снабжения, а это однозначно говорило о совершенно определенной вещи: где-то неподалеку база чужаков.

— Эй, конюхи, куда летим хоть? — окликнул Пир по внутренней связи пилотов. Те отозвались немедленно и охотно, ничуть не обижаясь на «конюхов».

— Курс — северо-запад, Норвежское море. Дальше — по указаниям следящей, сами не знаем.

— Море? — удивился Пир. — Что, террор-корабль свалился на чей-нибудь танкер?

— Почти угадал, Пир, — вмешался ван Торенс, слушавший разговоры на борту «Рейнджера». — Почти угадал. Только не на танкер, а на буровую установку в Норвежском море.

— Но что пришельцам там нужно? — Пир недоумевал. — Решили элериум на нефть сменить, что ли?

— Не знаю, — честно ответил ван Торенс. — Спроси у их лидера, если получится, ладно?

Физиономия голландца оставалось невозмутимой и серьезной. Пир покачал головой.

— Кто там? Надеюсь, не этериалы?

— Мутоны.

— А. — Пир поскучнел. — Тогда на лидера не рассчитывайте. Навигатора разве что привезем.

Мутоны — не худший вариант. Но и не лучший — живучи они, пока пристрелишь, пол-обоймы опустеет. И воюют прекрасно, прирожденные солдаты. Впрочем, у Пира сегодня тоже команда лучше не придумаешь — Винс Вега, умница-ирландка Хелен Бреди, охотно отзывающаяся на русское имя Ленка, загадочный программер из Кардиффа Уильям Раш, сильно поднатаскавшийся в последних миссиях крымчанин Олег Малый, здоровенный, почти как мутон, китаец Цу Чжешуа по прозвищу Джошуа… Да и албанец Алим Порад мало-помалу довел свой личный боевой счет до десяти чужаков — за какие-то две недели. Ну и, конечно, не стоит сбрасывать со счетов танк Стива МакМаннамана — как-никак, а весьма грозная боевая единица.

— Следящая сегодня особенно невнятна, — сказал ван Торенс уныло. — Их сведения на редкость скупы — молчат, потому что не хотят противоречивыми прогнозами вводить оперативную группу в заблуждение.

— С каких это пор следящая занимается прогнозами? — фыркнул Пир. — Так бы и сказали, что проспали все передачи. А то — не хотим, понимаешь, в заблуждение вводить…

— А что аналитики, прошу прощения? — вмешался вежливый Вега. — Они тоже молчат?

— Аналитики не усмотрели в атаке буровой ничего сверхъестественного. Возможно, пришельцам понадобилась какая-нибудь аборигенная, наша то есть, техника.

— Или я ничего не понимаю, или это просто отвлекающий ход, — встрял Раш. — Не нужна чужакам наша нефть. Элериум в сравнении с ней все равно что бензин в сравнении с дровами. А техника не нужна и подавно.

— Может, они хотят на буровой установить какое-нибудь свое оборудование? Ну, например, станцию наблюдения оставить? — предположил Алим Порад.

— И за чем в Норвежском море наблюдать? — не скрывая иронии, спросил Пир. — За косяками ставриды? Или за миграцией альбатросов?

Албанец вздохнул и умолк, потрогав зафиксированное в зажимах перед креслом плазменное ружье. Мол, давайте мне мутонов, я их перебью. А какого хрена они появились — пусть решают яйцеголовые.

В общем-то Пир разделял невысказанную мысль албанца. Действительно, угадать планы пришельцев землянам не под силу. Можно худо-бедно предсказывать их поведение, но только основываясь на накопленном опыте и хоть какой-нибудь информации, а не на голом месте.

— Марк, ну не могли же нам не приготовить никакой вводной, в самом деле? — сказал Пир вслух. — Что ты нам морочишь голову перед боем?

— Пир, дорогой, стал бы я вам морочить голову, если бы понимал, что происходит? Шеф отослал меня консультировать вас жестом руки. Ни слова не проронил. Следящая и аналитики — тоже как сговорились. Одни молчат, вторые несут благостную чушь.

— А Умный Мак?

На связи немедленно возник Сергей Боровиков, Холи Спирит или просто Дух. Похоже, он вклинился в канал по собственной инициативе, потому что перехватил изображение на экране «Рейнджера» не полностью, а лишь отвоевал уголок в правой верхней его части.

— Привет, икс-команда! — начал он деловито и завораживающе небрежно. — У меня тут Умный Мак крезанулся, но сдается, что просто сложилась нестандартная ситуация. А погонял вариатесты… в общем, получается вот что: либо на буровую высаживалась смешанная команда пришельцев, либо там было больше одного террор-шипа. Это чистые предположения Мака, не подкрепленные никакими фактами или данными наблюдения.

Я знаю только одно, братцы. До сих пор Умный Мак никогда не ошибался в прогнозах после вариатестов. Так что делайте выводы сами.

Дух тут же исчез с экрана, а среди звуков на заднем плане вскоре неясно зазвучал голос Майкла Батта. Кажется, он воздавал Духу за несанкционированное включение. Впрочем, спустя минуту Батт появился перед икс-командой самолично.

— Извините, я буду краток. Как руководитель проекта я вынужден поставить вас в известность, что недавнее заявление Боровикова является неофициальным и базируется на частных предположениях его как обыкновенного пользователя центрального компьютера. Это я говорю как руководитель…

Батт на секунду умолк и вдруг поднял тяжелый взгляд прямо на камеру; каждому из икскомовцев в «Рейнджере» показалось, что шеф глядит прямо ему в глаза.

— А как частное лицо я добавлю: запомните все, что он вам сказал, ребятки. Запомните… На всякий случай.

И отключился.

С минуту только утробное гудение турбин да голоса на заднем плане в командном нарушали тишину в десантном крафте.

— Такие вот пироги, — развел руками Марк ван Торенс; при этом обе его ладони вышли за пределы экрана и голландец на миг стал похож на Безрукого Степлтона.

— У меня такое впечатление, — нарочито громко сказал Пир, — что весь этот бардак не прекратится, пока чертовы комиссии из ООН не уберутся с базы ко всем чертям и их поганый дух к черту не выветрится!

Пир вздохнул, а потом негромко и язвительно добавил:

— Для справки: это сказал я, полковник Лихачев, который через полчаса оторвет свою задницу от кресла и пойдет в бой. Под выстрелы мутонов. Так что претензии сможете предъявить мне по возвращении… либо моему трупу. Тоже по возвращении. Не помогаете, так хоть не мешайте, мать вашу так!

Пир рубанул ладонью воздух и обратился к Марку:

— Отключайся, старина.

Тот поспешно кивнул, и экран погас.

— Удачи! — сказали голосом голландца динамики в шлемах, и одновременно во всех пропали слабые фоновые шумы командного.

— Пир, — сказала Хелен Бреди, отстегиваясь и поднимаясь. — Дай я тебя поцелую!

— Везет тебе, тля! — с завистью протянул из последнего ряда Олег Малый. — Целуют… Эй, а шокер кто-нибудь захватил? — Малый неожиданно сменил тему.

— Зачем шокер? — спросил Винс Вега. — Там ведь мутоны. Небось одни солдаты.

— Дух сказал, что могут быть не только мутоны… — протянул Раш задумчиво. — Эх, чую, нечисто дело. Затевают они что-то. Жаль, с нами ни одного псионика нет…

— У меня психоусилитель на месте, — проворчал Пир. — А что?

— А ты мутона под контроль взять сможешь?

— Попробую. — Пир пожал плечами. — На тренировках получалось.

— И мысли его понять сумеешь?

— Понять — вряд ли. Так, услышать обрывки мелодии…

Раш странно поглядел на Пира. Тот и сам удивился — с

чего это он сравнил мысли с мелодией? Сорвалось с языка, а почему — гадай хоть сто лет.

Невольно вспомнилась первая тренировка, когда Пир взял пленного солдата под контроль и держал минуты две или три. Именно мутона. Тогда Пир после отключения с непривычки потерял сознание. Работа с психоусилителем — вещь достаточно сложная. Точнее, требующая специальных навыков. Ник Завадски, к примеру, уже навострился работать так ловко, что брал практически любого чужака с первой попытки, невзирая на пси-уровень жертвы и расстояние до нее. Пиру пока было далеко до Завадски, все-таки у него пси-уровень в два с лишним раза ниже, чем у Ника, но сознания он уже не терял. Правда, в бою ему еще не приходилось захватывать сознание чужаков, только на тренировках в психолабораториях. Последнее время в миссиях, где нужно было применять пси-оружие, этим занимались оперативники с высоким порогом внушаемости, а Пир неизменно возглавлял боевую группу. В незначительных же миссиях пси-оружие не применялось вовсе — чужаки просто истреблялись на корню, и все. Без излишних сложностей.

— Народ, — спросил на всякий случай Пир. — Кто еще с пси-ампом работать умеет? Вдруг меня одного не хватит…

— Я, — ответила Хелен, преданно глядя на Пира.

— А уровень у тебя какой?

— Пятьдесят шесть.

— Хм! — обрадовался Пир. — Неплохо! Еще кто-нибудь?

Раш негромко проворчал в ответ:

— Я — psionic unsupport, ты же знаешь. И сам никому мозги не заморочу, и мне никто не сумеет,

— Знаю, Вилли… Ты — наше огневое прикрытие. Карающая, понимаешь, десница.

— Обо мне тоже все известно, — грустно улыбнулся Винс Вега, практически начисто лишенный псионических способностей. Только в отличие от валлийца Раша добряка Вегу любой сектоид, не говоря уж об этериалах, взял бы под контроль с легкостью.

— У меня получалось плохо, — честно предупредил Джошуа. — Уровень — семнадцать единиц.

«Еще хуже, чем у меня», — подумал Пир.

— А с вами все ясно, — вздохнул Пир, глядя на Малого и Порада. Эти двое на базе около месяца и определение уровня их псионических способностей просто еще не завершено. Уж слишком мало последнее время у оперативников оставалось времени на тренировки — миссии, миссии, миссии…

— Ладно. Ленка, будешь меня страховать, если что. Стив, первым вываливаешься ты, в драку лучше не лезь, давай обзор, так больше пользы. Винс, возьмешь пси-сканер, если кто интересный обнаружится, сразу отдавай его нам. Если получится взять под контроль — отводим его в сторону, разоружаем, снимаем контроль и глушим. Остальных — под корень, чем быстрее, тем лучше. Рассыпаться не станем, держимся группой. Постоянная связь, не забывайте. Кто полезет под прямые, как Пеев, — шкуру спущу по возвращении… если останется что спускать. Кажется, все.

— Йэп, сэр! — бодро отозвался Вега. — Разрешите вздремнуть?

— Валяй, — хмыкнул Пир.

Можно подумать, он в состоянии запретить это!

Пир и сам забылся ненадолго. Из дремоты его выдернули голоса пилотов.

— Готовимся, икс-команда! Снижение!

Пилоты догадались завести на экран салона изображение. Свинцовая поверхность Норвежского моря походила на мрачное грозовое небо. Ни один барашек не белел на поверхности. В море торчала большая квадратная платформа на толстенных опорах. Надстройка на платформе сильно напоминала похожие сооружения на больших судах — угловатый куб из стекла и бетона, причем бетона явно больше, чем стекла. Белые посадочные круги для вертолетов четко выделялись на короткой полосе; в темноте круги скорее всего фосфоресцировали. «Рейнджер» завис над полосой. Пир увидел, что на тонкой мачте над антеннами надстройки трепыхается на ветру норвежский флаг.

Турбины завыли тише — «Рейнджер» опускался.

— Готовы, икс-команда? — рявкнул Пир, захлопывая лицевой щит шлема.

— Йе-эп! — в один голос проревели шесть глоток.

Бронированная туша ховертанка еле заметно шевельнулась,

по периметру диска пробежала цепочка синеватых огоньков. Секунда — и танк взмыл на высоту метра. Призрачный шлейф смутно замерцал под выпуклым днищем.

Турбины взвыли последний раз и умолкли. Плавно опустилась сходня-платформа. Снаружи было сумрачно.

Танк величаво выплыл из «Рейнджера» и завертелся вокруг оси, давая оперативникам панораму.

— Чисто! — сказал Пир и шагнул на сходню. Поворот, прыжок. Рифленые подошвы глухо бухнули в покрытие полосы.

Семерка икскомовцев рассыпалась редкой цепью и рысью направилась к подножию надстройки. Снизу, с платформы, она казалась очень высокой — с семиэтажный дом, а то и выше. В стороне, в центре платформы, высились ажурные фермы буровой вышки.

Пир бегом пересек голую и плоскую полосу, приблизившись к надстройке вплотную. Вблизи бетон казался еще серее, чем издали.

Посреди стены чернела одинокая дверь. К ней Пир и направлялся.

Дверь была незаперта. Пнув ногой в тонкое листовое железо, Пир шагнул внутрь надстройки, держа перед собой хэви плазму. В тот же миг прозвучали выстрелы и Пир почувствовал, как жадные зеленые импульсы вгрызаются в броню «Скорлупы». Не задумываясь, Пир спиной вперед вывалился наружу, наудачу пальнув в полутьму. Кто по нему стрелял, он так и не заметил.

Винс Вега, прижимающийся к стене рядом с проходом, тут же ногой захлопнул дверь.

— Сэр?

— А, черт! Жив я, жив… Броню попортили, гады.

— Сильно?

— Процентов двадцать, кажется. Я даже не видел кто.

Подоспел Уильям Раш и с разбегу бухнулся на живот перед дверью. Припал к стволу плазменной винтовки.

— Открывай! — буркнул он Веге.

Тот дотянулся до ручки и рванул ее на себя. Лежащий Раш тут же саданул в проем длинной очередью. Внутри слабо зашлепали далекие шаги. Вега, протянув ладонь в сторону валлийца, попросил не стрелять. Раш мгновенно прекратил. Тотчас Вега скользнул внутрь, ныряя вбок от светлого проема двери. По нему снова выстрелили, но американца уже не было в том месте, куда целился кто-то из чужаков.

Следом внутрь юркнул Пир; теперь было легче, Винс Вега, который залег правее двери, короткими очередями поливал широкий коридор, не давая чужакам вести прицельную стрельбу.

Раш в дверь просто заполз, не утруждая себя вставанием.

Мутоны. Теперь Пир разглядел вдали широкоплечие фигуры чужаков. Не то трое, не то четверо; они быстро и слаженно отступили в глубь надстройки.

— Ленка, что у вас?

— Идем внутрь… У нас чисто.

Бреди, Порад, Малый и Джошуа проникли внутрь сквозь другую дверь. Неохраняемую.

Мутоны исчезли так быстро, что Пир не успел даже попытаться воспользоваться психоусилителем.

— Вилли, Винс, потихоньку вдоль коридора! Проверяйте боковые помещения! Двинули!

Икскомовцы тенями заскользили вдоль стен. Поначалу стены были глухими, позже стали попадаться двери, чаще всего — запертые. Вскоре коридор втек в просторный квадратный зал, где в два ряда стояли внушительного вида установки, отдаленно похожие на гигантские токарные станки.

— У нас большой зал, — тихо сказал Пир в переговорник. — Прямо напротив входа. Чужаки убрались, видно, засели где-то здесь…

— Понятно, Пир. Похоже, мы выйдем к этому же залу, но сбоку, левее вас.

— Поосторожнее там… Что-то мутоны сегодня необычно себя ведут.

— Ладно.

Кошкой проскользнув в зал, Винс Вега бесшумно оттянулся вправо. Пир — влево. Раш застыл на входе, готовый в любой момент прикрыть товарищей.

И в тот же миг над ближайшим «станком» в полной тишине взмыл кибердиск. В темном помещении он казался погруженным в зловеще светящийся синеватый туман. Три выстрела прозвучали одновременно, но робот, вместо того чтобы молниеносно развернуться в боевое положение и отстреливаться, как кибердиски всегда до сих пор поступали, взмыл еще выше, подставляя под выстрелы бронированное брюхо. Снизу его не подстрелить — бронеплита вражеского робота свободно выдерживала прямые залпы хэви плазмы.

Пир, Вега и Раш быстро залегли, прижимаясь к стенам. Кибердиск, роняя вниз призрачные синеватые молнии, быстро уплыл куда-то влево. А секунду спустя зазвучали выстрелы; много, часто и судорожно.

— Вверху, Джо, вверху! Стреляй!

— Не успеваю!

Грохот взрыва, стрельба. Чей-то сдавленный крик.

— Вон, за балками! Двое!

— А-а-а-а!

— Получай, мать твою!

Частые стучащие очереди. Визг умирающего мутона, потом сильный взрыв. Сильнее, чем прежний.

— Один диск готов! — срывающийся голос ирландки.

Дальняя стена вдруг с грохотом раскололась и в пыльный

проем рванулся плоский блин очередного кибердиска.

Пир уже крался между «станков»; Раш и Вега — вдоль внешней стены.

Вскоре они наткнулись на заслон мутонов. Если бы не броня — Раша и Вегу точно положили бы на месте. Пир, пользуясь тем, что его вовремя не заметили, швырнул поверх «станка» силовую гранату. Гулко толкнулся в уши потревоженный воздух. Из-за косой никелированной стойки вывалился мутон. В него кто-то стрелял; Пир видел, как плазменные импульсы с чмоканьем влипают в зеленую грудь и из груди толчками выплескиваются коричневые густые струйки крови. Чужак тяжело упал на пол и застыл, как немой укор бессмысленной войне.

Вверху замаячили тени сразу двух кибердисков, и Рашу с Вегой пришлось спешно уползать под прикрытие «станков».

Вега, прижимаясь спиной к железу рядом с Пиром, коротко и отрывисто обронил несколько слов. Пир разобрал только «хакима оладживона» в конце фразы. «Надо же, довели беднягу…» — подумал Пир отвлеченно.

Над ними нависал толстый лист стали толщиной в две ладони.

— Мутоны и кибердиски — вы такое когда-нибудь видели, сэр?

Снизу по роботам стрелять было бессмысленно. Но издалека кто-то прицельно бил в стык бронеплит, и один диск вдруг косо скользнул к полу, воткнулся между стойками соседнего «станка» и оглушительно взорвался. Пол дрогнул. Мелкая железная крошка забарабанила по полу и металлическим частям «станка». Уцелевший диск быстро уплыл в дым.

Раш мелькнул между двумя соседними «станками», стреляя на ходу. Кажется, стрелял он успешно: вскрикнул сначала один чужак, а секундой позже — второй. Пир и Вега короткими перебежками пробирались налево, туда, где недавно кипел бой второй части икс-команды с мутонами и кибердисками сектоидов.

Кстати, сочетание и впрямь было очень странное: никогда ни одна раса чужаков не использовала чужих роботов или террористов. Только своих. Да и Дух говорил что-то о двух террор-группах… Не значит ли это, что сегодня придется столкнуться еще и с сектоидами или парочкой горячих силакоидов? Или селацидов, летающих фасолин, плюющихся смертельным ядом?

— Вижу головастика, — вдруг явственно сказал Олег Малый.

— Это коммандер! — немедленно подсказал Вега, воспользовавшись пси-сканером.

Почти сразу неприятно бухнул разрыв шокера.

— Есть! — довольно сказал Малый.

Следом воцарилась давящая на нервы тишина.

— Все, что ли? — недоверчиво спросил Джошуа.

Около минуты было очень тихо и спокойно, а потом снаружи грохнул короткий взрыв, и сразу на связи возник МакМаннаман.

— Все в порядке, это я кибердиск подбил, — сказал он невозмутимо. — Ну у вас там и пекло внутри!

— Было, — проворчал Раш. — Мог бы и помочь, между прочим.

— А как я внутрь попаду? Танк в дверь не пролезет…

— Как же кибердиски попали? Телепортнулись, что ли?

— Не знаю. Я не нашел пути внутрь. А шастать особо некогда, я выходы держал.

— И что?

— Два мутона и сектоид. Теперь вот кибердиск еще.

— Ну ты молодцом, Стив! — удивился Раш. — Когда успел-то?

— Успел…

— Прочесываем зал! — вмешался Пир. — Давайте, только осторожненько!

Удивительно, но ни одного чужака на буровой больше не нашли. Не оказалось нигде и людей, работавших здесь когда-то, — их судьба так и осталась невыясненной. Скорее всего их увезли чужаки, когда высадили десант.

В зале со «станками» и снаружи, на полосе, отыскалось двенадцать мертвых мутонов, один сектоид и остатки четырех кибердисков. Одного чужака, сектоида-коммандера, захватили живым.

Когда стало ясно, что буровая чиста, Пир дал команду на отход. А потом вдруг сообразил, что давно не видит и не слышит Хелен Бреди.

— Эй, Ленка, ты где? — позвал он весело.

Ответом ему было молчание.

— Хелен! — Пир даже остановился, вслушиваясь в тишину.

Молчание.

— Эй, Джо, Олег, Алим! Где вы с ней расстались?

— Да здесь, когда стрельба шла… — растерянно откликнулся Малый.

— А после ее видели?

— Нет…

Пир бегом направился к левому входу, где прошли совсем недавно четверо икскомовцев. Вокруг все было покорежено от взрывов, в воздухе висел густой удушливый дым.

Хелен Бреди нашлась спустя несколько минут. Она лежала среди перекрученных стальных балок и рваных листов железа. Лежала на спине, уставившись пустым бессмысленным взглядом в высокий потолок зала. «Скорлупа» ее была пробита в нескольких местах. А на груди чернели следы прямых попаданий.

Пир медленно опустился на колени перед ней.

— Хелен…

А потом увидел под ладонью мертвой ирландки смятую и поникшую розу. Ту самую, которую нашел сегодня утром в своей комнате.

Пятеро икскомовцев неровной шеренгой стояли у Пира за спиной. Пир тяжело поднялся на ноги и обернулся к товарищам.

— У нее сегодня был день рождения… — глухо сказал он.

И, волоча ноги, побрел к выходу.

«Напьюсь сегодня, — подумал Пир. — Вдрызг. И будь что будет».

Мысли эхом отдавались в пустоте — той, что давно воцарилась у Пира в душе, и если и отступала иногда — то очень ненадолго.

— Вызовите кто-нибудь «Джураи»… — так же глухо добавил Пир, не оборачиваясь.

Снаружи шумело Норвежское море. Как вчера. И как тысячу лет назад.

Глава 22. Декабрь 1999

Пир на секунду задержался перед дверью, вдохнул побольше воздуха, словно это могло ему чем-нибудь помочь, и постучал костяшками пальцев в висящую на двери табличку «Майкл Батт. Руководитель проекта».

Дверь была обита кожей, поэтому стучать можно было только в табличку или по массивной металлической ручке.

Батт сам распахнул дверь и отступил в сторону, приглашая Пира войти. Пир вошел, по привычке ступая бесшумно.

В кабинете, кроме самого шефа, находились еще Хильд, руководитель научной программы, и Руслан Нарыков из информационной службы. Они сидели за Т-образным столом, вдоль ножки. Верхнюю перекладинку буквы «Т» составлял стол Батта, за которым сидел всегда только сам Батт.

— Доброе утро, Пир, — поздоровался Майкл Батт сдержанно. — Это ничего, что я называю тебя так?

— Доброе утро, господа. Что до моего прозвища — меня все равно все зовут именно так, сэр.

— Садись. — Батт кивнул Пиру на вертящееся черное кресло рядом с Нарыковым и уселся в свое, генеральское. Генеральское кресло выглядело чрезвычайно неудобным, а поза сидящего в нем шефа казалась напряженной.

— Я слушаю, — коротко сказал Батт.

Пир на секунду задумался, подбирая слова. Вспомнил все свои доводы, вспомнил, в какой последовательности собирался их излагать, решительно взъерошил шевелюру и начал:

— Сэр! Вам никогда не приходила в голову мысль, что мы воюем с тенью?

Батт внимательно глядел на Пира. Хильд и Нарыков — тоже. Понятно, никто из них на этот риторический вопрос отвечать не собирался.

— Ежедневно икс-команда всех четырех баз совершает до десяти боевых вылетов. Небо кишит тарелками чужаков. Мы убиваем их десятками — но тарелок не становится меньше. Они неисчислимы, как термиты. Придерживаясь прежней тактики, мы не добьемся ровным счетом ничего: тарелки будут летать, чужаки — похищать людей и скот, устраивать терроры… Все будет как и раньше. Как и год назад. Нужно менять тактику. Это очевидно.

— Совершенно с тобой согласен, это очевидно, — спокойно подтвердил Батт. — К аналогичным выводам руководство проекта пришло довольно давно. Впрочем, продолжай.

— Спасибо, сэр. Нужно искать центр, откуда управляется нашествие. Где выращивают чужаков-солдат и штампуют их боевую технику.

— Центр давно разыскивается, Пир. Более того… — Батт сделал эффектную паузу и переглянулся с Хильдом. — Он практически найден.

— Найден? — растерялся Пир. — В самом деле?

Он готовился к тому, что ему будут возражать, а возможно, и вообще не станут слушать. Но те, кто двигал проект «X-com defence», оказывается, давным-давно пришли к таким же выводам, к каким Пир пришел совсем недавно.

— Найден. Нашествие управляется с Марса. Кстати, Пир, тот коммандер, которого захватили на буровой, выдал нам фактически окончательные координаты главной вражеской базы. Четвертая планета Солнечной системы, Северное полушарие, столовые горы Сидония. Хочешь, назову координаты?

— Значит, — медленно и раздельно сказал Пир, — проблема состоит в том, чтобы добраться до Марса?

— В общем — да. Именно в этом.

— И… как скоро эта проблема будет решена?

Батт переглянулся с Хильдом. Секунд пять оба колебались, Пир явственно читал нерешительность у них на лицах.

— Собственно… — протянул Хильд полувопросительно, — неделей раньше, неделей позже — какая, в сущности, разница?

Батт щелкнул клавишей селектора, обращаясь к секретарше, которую Пир про себя называл Мисс Холод.

— Барбара, вызови, пожалуйста, Ника Завадски и Адама Дориго.

«А у нее есть нормальное имя, оказывается…» — подумал Пир невпопад.

— Дориго на вылете, мистер Батт…

— На вылете? Ладно, тогда только Завадски.

— Секундочку, мистер Батт.

Мисс Холод отключилась. Всего на полминуты. Потом селектор вновь выплеснул порцию арктического холода — голос Барбары.

— Мистер Батт, Завадски подойдет в течение пяти минут.

— Спасибо, Барбара…

Завадски, как Пир и ожидал, подошел через две с небольшим минуты, а не через пять.

— Сэр!

— Здравствуй, Ник, — перебил его Батт. — Не желаешь прогуляться?

Ник удивился.

— Прогуляться? Простите, сэр?

— Да, прогуляться. До мастерских.

Ник вопросительно взглянул на Пира — Пир только чуть заметно пожал плечами.

— Пойдемте! Мистер Хильд, мистер Нарыков!

Батт приглашающе повел рукой к выходу.

Уже за дверьми шефовского кабинета Пир успел шепнуть Нику:

— Новости… Я еще не в курсе…

Мисс Холод провела босса и его спутников обычным ледяным взглядом, от которого в Арктике, должно быть, усиливались зимние метели.

В мастерских Пир прежде никогда не бывал — не сложилось. Оказалось, что за южным ангаром вовсе не граница базы. Там замаскированный шлюз — Пир не раз проходил мимо него, в двух шагах, и не подозревал, что за стеной кроется целый завод в миниатюре. Даже при обороне базы от чужаков эти секторы оставались закрытыми. Если бы чужакам удалось захватить базу — даже тогда они могли бы и не обнаружить мастерских.

Первое, что Пир увидел сразу за шлюзом, — огромный, раза в три больше «Рейнджера», корабль. Он был покрашен в вызывающе яркий желтый цвет, а на боку явственно читалась надпись «AVENGER».

«МСТИТЕЛЬ».

Пир и Ник Завадски, видевшие эти стремительные очертания, эти обтекаемый формы впервые, застыли словно громом пораженные.

— Это, — негромко сказал Майкл Батт, — наша будущая победа. Наша надежда. Наш венец самолетостроения. В сущности, это уже не самолет — это космический корабль. Он долетит до Марса и вернется обратно. И он практически готов — еще неделя, и начнутся ходовые испытания. Причем сразу в боевых условиях — с вылетами на миссии.

Хильд говорит, что эта штука в одиночку собьет беттлшип. И сможет после воздушной дуэли самостоятельно вернуться на базу, понимаете? Сбить крейсер, сесть, высадить икс-команду, потом взлететь и дотянуть до базы.

«Эвенджер» лучше любой тарелки инопланетян. Именно поэтому он олицетворяет нашу надежду на успешное завершение войны.

Батт умолк, предоставляя икскомовцам возможность переварить услышанное. «Эвенджер» и впрямь выглядел впечатляюще. Если и «Файршторм», и «Молния» по большому счету были слепым дублированием технических решений чужаков, то этот крафт строился по земным канонам, просто на базе более совершенных технологий. Инженеры проекта отказались от дисковой формы, напоминающей летающие тарелки, отказались и от центрального расположения двигателя. И вообще «Эвенджер» очень напоминал увеличенный и сильно усовершенствованный «Скайрейнджер». В той же мере, в какой «руссо-балт» начала двадцатого века напоминает современный «мерседес».

— Значит, — протянул Пир, — значит, еще немного, и будет предпринята атака центральной базы инопланетян? Той, что на Марсе?

При слове «Марс» лицо Завадски несколько вытянулось.

— Да, безусловно, — ответил Майкл Батт. — Думаю, еще месяц, от силы — два. И «Эвенджер» стартует, чтобы оправдать данное ему имя.

— А… Сколько икскомовцев он способен взять на борт?

— Двадцать шесть. Плюс как минимум три ховертанка. Пилоты — не в счет, у них автономные отсеки.

— А сколько продлится полет? — Пира распирало вполне понятное любопытство.

— Около двух недель. С момента старта до момента посадки в Сидонии. Икс-команда на время перелета будет погружена в сон.

— На две недели?

— Да. Видите ли, двадцать шесть человек две недели в сравнительно тесном салоне… В общем, если все это время бодрствовать, нужно либо брать втрое меньше людей, либо строить корабль значительно больших размеров. Ни того, ни другого мы себе позволить не можем. Собственно, это все несущественные подробности. Остальное узнаете позже. Вместе со всеми участниками проекта. И даже несколько больше…

Батт нахмурил брови.

— Напомню, что на сегодняшний день все, что вы увидели и услышали, — секретно. До нового года я попросил бы вас молчать об увиденном. В силу ряда причин, перечислять которые у меня нет желания. Вы — старейшие оперативники проекта. Только поэтому и еще потому, что Пир сегодня высказал несколько весьма здравых, хотя — увы! — не слишком новых соображений, вы сегодня сюда и попали.

Удовлетворяет тебя такой ответ, полковник?

— Да, сэр! — встрепенулся Пир. — Несомненно! Жду не дождусь ходовых испытаний!

Завадски только вздохнул, не то с легкой завистью, не то с нетерпением.

— Тогда будем считать нашу встречу завершенной… Руслан, если нетрудно — проводите Ника и Пира из гермозоны…

Нарыков покинул оперативников в южном ангаре. Церемонно раскланялся и вернулся в секретную гермозону.

— Ну, — протянул Ник Завадски, когда они неторопливо пересекали ангар. Ангар был пуст — то ли «Файршторм», то ли «Рейнджер», то ли «Молния», какой-то из кораблей был на вылете. — Что скажешь?

— Что скажу? — задумчиво переспросил Пир. — А что тут можно сказать? Намекнул шефу, что война кажется мне бессмысленной. Что бить нужно не по щупальцам, а в башку.

— И?

— И шеф привел меня сюда. Велел секретарше своей сверхпроводящей тебя позвать и Адама…

— Адам на задании.

— Знаю. Поэтому позвали только тебя.

— Так, значит, получается, что мы все просто ждем, пока «Эвенджер» приготовят для первого полета? Что шеф и его свита сами горят от нетерпения?

— Получается, так.

— Здорово! — Завадски покачал головой. — Старик продолжает меня поражать. Кстати! — Ник оживился. — Я слышал твое выступление перед высадкой на буровую. В адрес натовцев и комиссии ООН.

— Ну и что? — уныло спросил Пир. — Меня пальцем никто не тронул в итоге.

— Так ты что, не знаешь? — Завадски даже остановился на выходе из ангара. — Тебе никто не сказал?

Пир вопросительно и озадаченно уставился на друга.

— Нет… А что, должны были что-нибудь сказать?

— Все посторонние покинули базу в двадцать четыре часа! Даже сержанта этого психованного отозвали, который новичков гонял. Да что сержант, на складе опять Крот теперь сидит. Как раньше. Представляешь?

— Правда, что ли? — Пир не мог поверить. Впрочем, сегодня он действительно вопреки обыкновению не встретил в коридорах никого из внешних служб, никого, не работающего на проект непосредственно.

— Правда-правда. Кажется, шефа эти свиньи тоже вконец достали… Ей-богу, аж дышится теперь легче.

— Ну, ты меня порадовал, — сказал Пир. — Ладно, пошли… Эх, вот бы еще до Рождества «Эвенджер» испытать!

— Испытаем. — В голосе Завадски засквозила уверенность. — Шеф слов на ветер не бросает, это тебе не ооновские шишки. А не до, так сразу после Рождества. Крепись, Пир. Кажется, скоро конец нашим похождениям на ниве истребителей инопланетян…

До двадцать восьмого декабря икс-команда взяла еще четыре беттлшипа, несколько абдукторов и неисчислимое множество мелких тарелок. Довольно много операций прошло в Европе, что повело за собой ряд острых выпадов в адрес проекта. Нужно было срочно выправлять положение, не идти на поводу у пришельцев, а упреждать их удары. Возможно, поэтому в мастерских, за южным ангаром, работа велась форсированными темпами. Мало кто видел это. Пир, например, не видел. Но иначе быть просто не могло, потому что утром двадцать восьмого, когда над верхним полигоном еще висели серые предрассветные сумерки, сигнал «ALERT» выдернул Пира из постели.

Последнее время из-за большого числа раздробленных миссий вызовы в тревожный рукав стали индивидуальными. Каждому икскомовцу выдали по браслету-пейджеру, а дежурный в командном быстро решал, кому из свободных вылетать в составе боевой группы.

Завадски, с которым Пир в декабре виделся нечасто, впервые вызвали вместе с Пиром.

В тревожном рукаве Пир увидел еще и Адама Дориго — и немного удивился, потому что трех старичков базы «Европа» весь месяц разбрасывали по разным группам. Когда же появились друзья-неразлейвода Чукарин и Самусенко, а потом Сегерсен и Шадрин, Пир вообще онемел. Самые опытные икскомовцы! Все — в одну миссию? Странно.

Эта шестерка была старейшей не только на базе «Европа», но и во всем проекте. Только Паллистер, Олаэча и Бейли с «Америки» могли посоперничать с ней в опыте.

Вдобавок ко всему еще двое — Уильям Раш и Берт Нильсен — собственно, занимали места сразу за этой шестеркой. Получалось, что руководство собрало элитную команду.

Все удивление рассеялось, едва икскомовцы покинули тревожный рукав, облачившись в боевые комплекты, и вбежали в ангар. Пир сразу понял, в чем дело.

В ангаре стоял «Эвенджер». Только уже не желтый, а серо-зеленый, как первые «Рейнджеры», пока ветры высот еще не успели выпить из красок первозданную яркость и насыщенность.

Икс-команда задержалась на миг: ведь этот крафт все, кроме Пира и Завадски, видели впервые. И даже не знали, где у него десантные люки. Впрочем, этого не знали и Пир с Завадски, хоть раньше уже и видели «Эвенджер».

Положение выправил техник в неизменном синем комбинезоне.

— Сюда! — Флажки в его руках призывно затрепыхались из стороны в сторону. — Сюда, ребята!

Сходня-платформа откидывалась у «Эвенджера», как и у «Скайрейнджера», сзади, только у нового корабля совершенно не было хвостового оперения. И еще Пир успел заметить справа и слева от пилотской кабины спаренные жерла плазменных пушек. В жерлах тускло поблескивали кристаллические инжекторы. И это внушало всяческую надежду и спокойствие. «Мститель» не беззащитен, как самый первый крафт икс-команды. Эта птичка кусается. Вернее, плюется смертельными зелеными импульсами. Батт говорил, что она способна в одиночку сбить беттлшип, который раньше одолевали только один-два «Файршторма» при поддержке нескольких «Интерсепторов». Или «Молния» при такой же поддержке.

— «Мститель»! — прошептал кто-то из икскомовцев. — Как и дожидались, еще в этом году, хоть и после Рождества…

— Неужто все? — глухо спросил другой.

— Хватит болтать! — рявкнул Ник Завадски. — Пир, командуй, чего стоишь?

Полковник Геннадий Лихачев, с неясным чувством в груди, набрал побольше воздуха и скомандовал:

— Грузись! Живее, ребята!

Внутри нового корабля цепочкой притаились ховертанки. Целых три. Но если в «Рейнджере» они занимали почти все расстояние от борта до борта и практически перекрывали проход, то здесь с обеих сторон оставалось достаточно места, чтобы к выходу пробрались даже два человека в ряд. Дальше, в глубине, салон немного сужался и являл собой удачную помесь салонов «Скайрейнджера» и «Молнии». От первого — кресла парами, правда, каждое пошире и повыше, От второго — стойки антигравитационных коконов. Невидимые коконы сплетались из силовых полей как раз над креслами — Пир пока не понял, зачем сделали именно так, хотя смутная догадка шевельнулась в нем. Но разбираться пока было некогда.

Пока оперативники рассаживались по креслам, появились и дистанционщики — как и ожидал Пир, самые опытные. Стив МакМаннаман, Станислав Бржиза и Пребен Сонтдруп. Их хозяйство располагалось у правого борта, за рядом последних кресел. Не перед танками, как раньше, а сбоку от них.

Едва они взошли по трапу и трап приподнялся, наглухо задраивая выход, «Эвенджер» еле заметно вздрогнул. Легкая вибрация прошлась по телу громадной птицы с непропорционально маленькими крылышками. И птица тронулась с места. Бесшумно.

Это было самым непривычным, даже после очень тихо работающей «Молнии». А уж с «Рейнджером» и равнять было нечего — у того гул турбин часто заглушал разговоры оперативников внутри. Особенно при взлетах и посадках.

«Эвенджер» не стал даже разгоняться. Едва покинул стартовый тоннель, ощутимо задрал нос к небу и взмыл, причем икс-команда и пилоты даже не испытали никаких перегрузок. Антиграв-компенсаторы работали вполне исправно.

Общий экран, как в «Рейнджере», имелся и в новом крафте, только, кроме общего, можно было завести изображение с командного базы еще и на один из двух персональных мониторов в спинках кресел переднего ряда. Или на оба сразу, но такое скорее всего никому в голову не пришло бы.

Да и на визиографы шлема изображение без труда вызвалось.

Сегодня ван Торенс появился сразу после старта. Неудивительно, впрочем. Испытание нового корабля все-таки… Это третий случай с открытия проекта. «Файршторм» испытывался в августе, «Молния» — в сентябре… И вот третье испытание. Самое, наверное, значимое.

— С добрым утром, икс-команда! — бодро поприветствовал оперативников ван Торенс. — Держу пари, вы сегодня несколько секунд потеряли при погрузке!

— Да уж, — проворчал Завадски. — Для вящего эффекта, могли бы заодно подсунуть и «Скорлупу-4» вместе с новыми ружьями. То-то в ангаре на полу челюстей валялось бы!

Голландец широко улыбнулся.

— Ну что же! Новый крафт готов, как вы могли убедиться. Долгожданный наш «Мститель». Хочется верить, что все возложенные на него надежды оправдаются. И это станет ясно уже через несколько часов.

О сегодняшнем вылете: вы идете на беттлшип человекозмей. Очередной… засечен над Арктикой, как обычно. Из странностей отмечу только необычно малую скорость: скорее всего вы его перехватите чуть севернее Гренландии, над полями торосов. Это уже область сплошных льдов. На всякий случай вас поддерживает один из «Файрштормов» и звено истребителей норвежских военно-воздушных сил, но самостоятельно они ввязываться в драку не будут, только если у вас дела пойдут… не так, как предполагается. Если же все пойдет как надо, во что очень хочется верить, крейсер будет добычей «Эвенджера» и только «Эвенджера»: сбитый, он тут же будет захвачен вами.

Как вы уже успели заметить, внутреннее устройство нового корабля напоминает кое в чем старые «Скайрейнджеры», а кое в чем — «Молнию». В частности, помимо кресел для экипажа, тут же рядом смонтированы и силовые антигравитационные коконы. В обычных вылетах коконы использоваться не будут. Но в ходе последней операции без них не обойтись: во время перелета «Эвенджера» от Земли к Марсу все оперативники будут погружены в двухнедельный сон.

— К Марсу? — переспросил Адам Дориго. — Я не ослышался?

Все, кроме Пира и Завадски, о Марсе слышали впервые.

— Да, к Марсу. Считайте мои слова официальным заявлением: недавно обнаружена главная база чужаков на Марсе, и именно оттуда управляется все нашествие. Именно там выращиваются чужаки-солдаты, собирается техника и летающие тарелки, в общем, там сердце дракона. С сегодняшнего дня, с двадцать восьмого декабря, открывается новый проект в рамках «X-com defence». Он получил имя «Проект Сидония». Думаю, нетрудно догадаться, что цель проекта — захват и уничтожение головной базы чужаков. Как только испытания «Эвенджера» будут завершены, как только станет ясно, что новый крафт способен доставить на Марс боевую группу, мы не станем медлить, можете быть уверены. Думаю, что старт на последнюю миссию состоится в январе.

По этой причине на сегодняшнюю миссию посланы вы — наиболее опытные оперативники, те, кому предстоит стать первыми людьми, достигшими Марса, нашего небесного соседа.

— Скажи, Марк, — вмешался Дориго, — сколько человек полетит на Марс?

— Окончательное решение еще не принято. Испытания покажут. Но все, кто хоть раз совершит вылет на «Эвенджере», могут быть твердо уверены, что в число кандидатов на полет к Марсу они входят.

— Это значит, — заключил Дориго, — что восемь кандидатов уже есть. Так?

— Так, — согласился ван Торенс.

— Скажи, Марк, — подал голос Стив МакМаннаман. — А дистанционщиков это касается?

— В той же мере, — не задумываясь, подтвердил голландец. — Сколько танков будет взято в последнюю миссию, тоже пока неизвестно. Предполагается, что три.

— Подумать только, — задумчиво и несколько недоверчиво сказал Уильям Раш. — Первыми на Марс ступят не астронавты, не ученые, а солдаты!

— И один вольный программист. — Марк подмигнул. — Ты не задумывался, Вилли, когда подбирал плазменную винтовку в Кардиффе, что поднимаешь свою судьбу?

— Задумывался, — без тени колебания ответил Раш. — И не раз.

Совершенно неожиданно в разговор вмешался один из пилотов:

— Интересно, а пилотам, слетавшим на «Эвенджере», можно рассчитывать на путешествие к Марсу?

Ван Торенс растерялся — видно было, что к подобному вопросу он не готов.

— Пилотам? Гм… Не знаю. Вероятно, да. Вас ведь готовили перед вылетом?

— Готовили. Две недели. Десять человек.

— А сколько вас сегодня? — поинтересовался Пир. Обыкновенно «Рейнджером» и «Молнией» управляли двое, но в «Молнии» летал еще и стрелок.

— Четверо. Двое на штурвалах, двое за гашетками, — ответил пилот. — А что?

— Так, — вздохнул Пир. — Интересно. Вам ведь не придется весь перелет к Марсу спать.

— Почему? — возразил пилот. — Придется. Три четверти пути.

— То есть? — не понял Пир. — «Эвенджер» к Марсу поведут автоматы?

— Не совсем, — пояснил ван Торенс. — Вообще-то полет, конечно, пройдет в автоматическом режиме, но один из пилотов будет все время бодрствовать, дежурить. По трое суток каждый. Отдежурил — разбудил следующего, а сам спать.

— Понятно. — Пир опять вздохнул. — Хоть на звезды поглазеете, конюхи.

— Мы тебе запись потом прокрутим, — пообещал кто-то из пилотов.

— Нужна мне ваша запись, — ответил Пир. — Это все равно что цветы в противогазе нюхать. Своими бы глазами поглядеть…

Помянув цветы, Пир помрачнел. Перед глазами снова вдруг встала недавняя картина: мертвая Хелен Бреди и роза под ее неподвижной ладонью в бронированной перчатке.

«Скорее бы уж Марс, — подумал Пир. — Раздавить это чертово осиное гнездо… и остаться наедине с воспоминаниями».

Он знал, что, даже если он уйдет на покой, покоя ему не видать. До самой смерти.

Беттлшип они настигли над однообразным ледяным полем. Сверху казалось, что «Эвенджер» летит над бескрайним операционным столом. С высоты льды казались гладкими, но Пир знал, что вблизи они выглядят как хаотичное нагромождение ледяных глыб. Торосы… И еще эти льды очень коварны и хрупки из-за близости Гольфстрима. Икскомовцам иногда приходилось брать вражеские тарелки, сбитые над Арктикой. Средний скаут флоатеров как-то раз умудрился сесть на плавучую льдину. Двоих солдат чужаков быстро застрелили, а навигатора пришлось долго гонять над полыньями, прежде чем удалось оглушить ручным шокером «Стан Род».

В воздушном бою «Эвенджер» оказался страшной вещью. Кроме спаренных плазменных пушек, он нес еще и две бластерные ракетные установки. Восьмиугольная громада инопланетного крейсера сразу же получила две ракеты в ближнюю колонну силовой установки. Взрыв был похож на огненную кляксу, и странно было видеть ее, не сопровождаемую никакими звуками. В абсолютной тишине, когда слышишь только дыхание соседа-икскомовца. Крейсер, оставляя слабый дымный шлейф, косо пошел вниз, ко льдам.

— Во дают истребители! — негромко протянул Ник Завадски. — И это крейсер! Как муху…

Над «Эвенджером» незримой тенью скользнул диск «Файршторма», перечеркнул небо и исчез из виду. «Файршторм» уходил на юго-восток, к базе. Здесь ему делать было нечего, не пришлось даже ни разу выстрелить.

— Повреждены лобовые фолдеры, — бесстрастно сообщил на базу кто-то из пилотов. — Два попадания в фокус; левый отказал, правый дает тридцать процентов начальной мощности. Сесть и взлететь мы сможем с тройным запасом уровня фолд-коррекции.

— Принято, «Эвенджер»! — отозвался командный центр.

Пир не понял, что за устройства пострадали от заградительного огня беттлшипа. Понял только, что «Эвенджер» действительно в состоянии справиться с самым мощным кораблем инопланетян. Быстро и уверенно — воздушный бой длился меньше минуты. И показался Пиру каким-то до странности ненастоящим, игрушечным.

— Поставили колпак, — доложила следящая. — Мощность обычная, можете прокалывать.

— Понял, прокалываем, — отозвались пилоты. — Заходим на посадку, бойцы. Точите когти…

— Уже, — буркнул в ответ Завадски, доставая из чехла стержень психоусилителя. — Командуй, Пир. Твое время…

Пир вогнал обойму в паз энергоприемника и перехватил хэви плазму поудобнее. Потом зарядил шокер и повесил за спину.

— Готовы, ребята? — спросил он буднично.

Нестройный хор утвердительных откликов был ему ответом.

Дистанционщики оживляли танки.

— Не начинайте опять с трапа палить по всему движущемуся, — проворчал Завадски. — Оставьте кого-нибудь и нам.

— Пытаешься оправдать свое пребывание здесь? — ухмыльнулся Дориго. — Ну-ну…

Завадски лениво огрызнулся в ответ. Шутливая предстартовая перепалка между псиониками и боевой группой уже успела стать традиционной.

— Сели, — сказали пилоты.

Пир удивился — впервые он не уловил момента касания. «Эвенджер» являл себя во всей красе. Действительно, чудо-корабль. Надежда. Надежда всей Земли.

Пока он оправдывал все, что на него возлагалось.

Бесшумно откинулся наклонный трап. Танки стремительно выплыли наружу и разошлись веером.

— Начали! — сказал Пир и сделал первый шаг на трап.

Беттлшип, окутанный облаками пара и дыма, стоял в отдалении. Стоял заметно накренившись и, кажется, кренился все больше и больше. Пир повис на антиграве и успел даже пролететь метров десять к нему, внимательно следя за целеуказателем. Целеуказатель молчал.

И вдруг, взметнув в небо целое облако пара, крейсер накренился еще сильнее и с громким шипением ушел под лед. Льдина и стоящий на ней «Эвенджер» вздрогнули, но Пир и те из икскомовцев, кто успел взлететь, этого не заметили.

— Holy shit! — озадаченно сказал Дориго, опуская хэви плазму.

Даже издалека было видно, как в огромной полынье бурлит вода. Будто в чайнике.

Пир и Дориго висели рядом и напоминали вплавленных в янтарь арктического воздуха жучков. Антигравы работали совершенно бесшумно, и оба оперативника оставались абсолютно неподвижными, только слабо двигали руками.

Сонтдруп подогнал свой танк поближе к полынье. Бурлящая вода казалась черной.

— Провалился, — констатировал Сегерсен. — Расплавил лед и провалился.

Пир, Дориго и Раш медленно двинулись вперед и повисли над краем полыньи. Остальные неторопливо подтянулись поближе. В полынье продолжала клокотать свинцового цвета вода.

Пир снял с головы шлем; холодный ветер Арктики обжег ему легкие. Пир невольно поежился, плюнул в неожиданно открывшуюся воду Ледовитого океана и сказал:

— Утонул, стерва. Ну и хрен с ним — нам меньше работы.

Он вновь надел шлем и обратился на командный:

— Похоже, сегодняшняя миссия завершена досрочно. На дне мы его не достанем. Отзывайте группу эвакуации. Добро на возврат «Эвенджера» даете?

— Возвращайтесь, Пир, — отозвались с базы. — Возвращайтесь.

Кажется, дежурный отправлял патрулировать район, где провалился беттлшип, норвежских летчиков-истребителей. Пир не вслушивался.

— Повоевали, братцы, — сказал он икскомовцам. — Блицкриг прямо.

«Эвенджер» взмыл в арктическое небо спустя четверть часа. Бесшумно, похожий на стремительного призрака.

Глава 23. Декабрь 1999 — январь 2000

В библиотеке было, конечно же, тихо. Что за библиотека без тишины? Стеллажи с книгами и столы, на которых стояли компьютеры, казались жрецами неведомого храма, застывшими в правильном строю. Девушка-библиотекарь приветливо улыбнулась, едва Пир показался на пороге.

У стены в кресле сидел Ник Завадски и сосредоточенно листал пухлую книгу.

— А-а, — протянул Пир. — Вот ты где. С утра пораньше — и в библиотеку. Бабушка может тобой гордиться!

— Да пошел ты, — огрызнулся Завадски. — Ты, между прочим, тоже сюда приперся, а не в пивную.

— Я, — солидно и весомо заявил Пир, — по делу.

— А я что, погулять? Вон, гляди, чего листаю…

Он показал Пиру название тома, который читал. «Марс далекий и близкий», прочел Пир.

— Гляди-ка! — Пир удивился. — Честно говоря, я пришел сюда за тем же… Ну и как, много интересного вычитал?

— Да тут одни цифры… Скучища в общем-то.

— А ты бы взял книгу для детей, — ехидно посоветовал Пир. — Там все просто и доходчиво написано…

Девушка-библиотекарь прыснула в кулак. Завадски, ничуть не смутившись, ответил:

— А тут нет детских книг. Я уже спрашивал.

— Подумаешь, проблема! — Пир пожал плечами. — Вон комп стоит. Сядь да вытяни откуда-нибудь.

— Делать мне нечего, — сказал Ник и брезгливо переложил книгу на соседнее кресло. — Вот послушай: на Марсе, оказывается, холодина неимоверная, и сутки на сорок минут длиннее.

— Ну и что? — спросил Пир. — От холодины спасемся: обогрев включим. А сутки — какая разница: длиннее, короче? Все равно долго там пробыть нам не светит.

— Да уж, — согласился Ник. — Не светит. Ладно, пошли, что ли, в пивную…

— Я на дежурстве, — сказал Пир с некоторым унынием и обратился к девушке: — Малгося, запишешь эту книгу на меня…

— Добже, — согласилась библиотекарша. — А Сапковского ты прочел?

— Нет еще. — Пир вздохнул. — Некогда все… А книга хорошая: предназначение, колдуны, упыри… Читаю, прям, и душа отдыхает.

— Не трудно на польском читать?

— Трудно. Хотя он ведь и на русский похож немного, и на украинский. Да и словарь у меня есть. Здесь спер, в библиотеке, еще до тебя…

Малгося снова засмеялась, ловко стрекоча ноготками по клавиатуре.

Через минуту Пир и Ник Завадски ушли из библиотеки. Книгу «Марс далекий и близкий» Пир унес под мышкой.

Тридцатого утром в кабинете Майкла Батта прошла короткая консультация тех оперативников, которых планировали задействовать в проекте «Сидония». С базы «Европа» отобрали двенадцать человек: Завадски, Пира, Дориго, Чукарина и Самусенко, Ивана Шадрина, Берта Нильсена, Густафа Сегерсена, Луиса Эскобара, Уильяма Раша, Люциуса Теннона и Велко Мирча. Присутствовали и трое самых опытных дистанционщиков. Кроме шефа, Нарыкова и Хильда, на консультацию явился еще Николай Байдалинов — чело-век-тень, начальник службы безопасности. Пир за целый год, проведенный на базе, видел его не то два раза, не то три. Всего-навсего.

Всю аппаратуру, в том числе телефоны, шеф приказал отключить. Пир скептически вздохнул, но, понятно, оставил свой скепсис глубоко внутри.

— Ну что, ребята, — устало начал Батт. — Кажется, пришло время финальной драки. Решено «Эвенджер» долго не обкатывать: если он способен долететь до Марса, он долетит. А если нет… Значит, все равно придется делать новый. Так что через недельку вам предстоит здорово рискнуть.

Батт скользнул взглядом по сосредоточенным лицам оперативников.

— Ты хотел что-то сказать? — спросил он Завадски.

— Нет, Сэр. То есть да, хотел, но это… лишнее.

— Ну почему? Говори, раз начал.

— Ладно. — Завадски кивнул. — Я только хотел сказать, что мы и до сих пор рисковали. Чуть не каждый день. Поэтому мне нравится идея ускорить вылет на Марс.

— Понятно. — Батт кивнул. — Я рад, что услышал это, Ник. Потому что если «Эвенджер» не долетит, ваши смерти лягут на мою совесть.

— «Эвенджер» долетит, — негромко и уверенно сказал Хильд. — И вернется.

— Будем надеяться, что долетит. И вернется, — отозвался Батт. — С сегодняшнего дня присутствующие здесь икскомовцы снимаются с боевого дежурства и начинают жить по предстартовой программе. Что это значит?

Первое. Вы покинете базу «Европа» завтра. Вместе с «Эвен-джером». Специально для подготовки финальной команды создана вспомогательная база в Антарктиде. На Марс «Эвенджер» стартует оттуда. Необходимое оборудование и снаряжение перебрасывается на эту базу, а частично уже и переброшено. Предстартовая подготовка продлится около недели. За это время вы получите необходимые инструкции, касающиеся полета к Марсу и последней миссии.

Второе. Персонал базы в Антарктиде очень мал из соображений секретности. Посему услышанное сегодня храните при себе еще минимум сутки, а с завтрашнего дня ваш мирок вблизи Южного полюса практически прекратит сношения с внешним миром.

И третье. Центральная база инопланетян в Сидонии должна быть разрушена любой ценой. Любой. Потому что второго шанса у нас может и не оказаться. Так что… готовьтесь как следует.

— Вопрос, сэр! — поднял руку Адам Дориго. — Оперативники с других баз примут участие в полете?

— Да. С «Америки» в Антарктиду прибудут Алан Паллистер, Хуан Олаэча, Ричард Бейли, Роберт Карди, Масанори Ямашита, Артур Райт и Патрик Дэй. Семь человек. С «Азии» — Карл-Хайнц Рудваляйт, Лион Дуярди, Гастон Фернандес и Халеф Аль-Мусаи. С «Африки» — Стефан Унгер, Марк Готье, Том Додж и Сигурни Хадсон.

— Женщина на корабле? — вопросительно протянул Дориго.

— Да, Адам. Женщина. У нее пси-уровень, между прочим, девяносто три единицы.

— У Шадрина все равно больше. — Дориго вздохнул. — Извините, сэр.

— Завтра в девять утра «Эвенджер» вылетает на антарктическую базу. Вы полетите на нем. У меня — все. Если вопросов больше нет — до завтра.

Как всегда, Майкл Батт был предельно краток.

Наутро за Пиром и Ником Завадски зашел молчаливый черноглазый парень, чем-то неуловимо напоминающий своего начальника, Николая Байдалинова. То ли случайно, то ли в связи с каким-нибудь распоряжением командования по пути в южный ангар не встретили ни единого человека. Только предновогодние мелочи напоминали, что близится двухтысячный. Не только новый год, но и новый век и даже новое тысячелетие.

«Хорошо же мы начинаем новое тысячелетие, — подумал Пир невесело. — Готовимся уничтожить пять разумных рас…»

Впрочем, эта война начата не землянами. А посему — поднявший плазменник от оного и поляжет.

Перед плакатом с показателями икскомовцев Пир ненадолго задержался. Напротив его фамилии красовались самые впечатляющие цифры — восемьдесят два убитых чужака и двадцать шесть плененных. Ненамного отстали Завадски (пятьдесят один и тринадцать) и Адам Дориго (семьдесят четыре и девятнадцать). Впрочем, с момента перехода Завадски в псионики его показатели существенно не изменились. Чукарин и Самусенко, например, прошли почти одинаковое количество миссий — соответственно сорок и тридцать шесть, но у Чукарина на счету было двадцать девять убитых инопланетян, а у псионика Самусенко всего два. Потому что последние три десятка миссий Самусенко даже не брал в бой оружие — только психоусилитель…

Воистину, это была странная война.

Скользнув взглядом по траурным рамкам вокруг фамилий погибших за этот год, Пир заспешил следом за черноглазым безопасником и Ником. Рамок было больше четырех десятков, и одна — совсем еще свежая.

«Хелен Бреди, — буквы внутри рамки казались пронзительно-четкими, — Северная Ирландия».

Вокруг «Эвенджера» деловито копошились техники. Сходня была опущена; МакМаннаман со своей командой как раз загонял внутрь ховертанки. Два плазменных и один — с бластер-ракетной установкой. Пир уже познакомился с бластер-ракетными установками… Правда, ручными. Еще на летнем терроре в Барселоне. Для войны с применением тактики выжженной земли трудно было и придумать более подходящее оружие. Тем более что ракеты были самонаводящимися и вероятность поражения намеченной цели составляла больше девяносто восьми процентов.

А то, что политика «выжженного Марса» ничем не отличается от политики «выжженной земли», Пир прекрасно понимал. Последнее столкновение. Никто не хочет рисковать.

И правильно.

«Эвенджер» стартовал спустя час. Пир полулежал в кресле, впервые без «Скорлупы», просто в повседневном комбинезоне. И размышлял: отчего новый крафт взлетает совершенно бесшумно?

На антарктической суббазе, кроме техников и обслуги, безопасников, будущих участников полета на Марс и врачей, жил еще и пингвин по кличке Сектоид. Ничего общего с головастым инопланетянином птица, понятно, не имела, но к однажды приклеившейся кличке все успели привыкнуть. Пингвин с важным видом расхаживал по единственному большому ангару и приставал к техникам: требовал еды. Из единственной же столовой ему таскали всякие вкусности, и Сектоид быстро стал напоминать гладенький бочонок из-под пива.

К прилетевшим тридцатого декабря оперативникам Сектоид отнесся как к новому источнику пищи. Пир с удивлением скормил ему письма за последний месяц, давно уже заученные чуть ли не наизусть. Пингвин нагло и без малейших колебаний сожрал исписанную бумагу вместе с конвертами и требовательно заскрежетал.

— Что? — изумился Пир. — Мало? Ну ты и жаворонок, братец!

Техники, хлопотавшие вокруг «Эвенджера», не прерывая работы, хохотали.

Завадски похлопал Пира по плечу.

— Пошли, френд… Твоя доброта тебя погубит…

Конечно, Пир и Завадски заняли на базе комнату номер

два. В номере один, без сомнений, обоснуются Паллистер и Олаэча с «Америки». Безопасники сказали, что «Рисентикл» с семеркой американцев уже вылетел. С «Азии» и «Африки» самолеты тоже уже отбыли и вот-вот должны были сесть невдалеке от базы.

Сесть, высадить пассажиров-оперативников, оставить кое-какие грузы и вновь уйти в летнее небо Антарктиды, голубое-голубое, кажущееся нестерпимо ярким. И снег, так и не стаявший, тоже казался ярким-ярким, и мороз был несильным — всего градусов пятнадцать.

Все это Пир успел заметить и ощутить, когда шел от места посадки «Эвенджера» к стартовому тоннелю, в данный момент скорее являющемуся финишным. Пузатые дизельные буксировщики влекли обтекаемую тушу «Эвенджера» следом. На фоне снега крафт казался не светлым, а наоборот — темным. Темнее, чем был на самом деле.

Пир ожидал царящей на базе предстартовой лихорадки, но приятно ошибся. Никакой суеты. Все, от начальника базы маленького японца, которого называли не иначе как Хиура-сан, до последнего уборщика, оказались преисполнены достоинства и неторопливости. Нарядная, вся в серебринках, елочка красовалась в столовой; вырезанные из фольги звездочки поблескивали на стенах — только снежинок никто не вырезал и не вешал на стены, наверное, оттого, что за пределами базы предостаточно было и настоящего снега, который, конечно, успел надоесть всем аборигенам. Оперативников по прибытии тут же погнали на тотальный медосмотр.

Уже к вечеру выяснилось, что Густаф Сегерсен на Марс не полетит. Врачи были неумолимы и категоричны. Что-то там со строением третьего уха и факторами гипофиза — Пир не силен был в медицине. Впервые икскомовцы видели флегматичного шведа, преисполненного ярости. Но врачей переспорить нечего было и пытаться. Густаф оделся и ушел из медцентра накачиваться пивом, едва не сломав автоматическую дверь. Для него проект «Сидония» завершился досрочно. Это была ощутимая потеря — по крайней мере для боевой группы. Холодный и расчетливый Сегерсен во всех миссиях действовал решительно и безошибочно, и Пир не мог припомнить ни одного случая, когда бы он паниковал или действовал неосмотрительно. Наоборот, если Густаф вылетал на миссию, Пир всегда был спокоен, потому что свою часть работы швед всегда выполнит точно, полно и ювелирно.

У остальных, похоже, не возникло противопоказаний. Ни у «европейцев», ни у оперативников прочих баз. Паллистер, Олаэча и Бейли с Пиром, Завадски и Дориго сразу после медосмотра ушли поболтать и вспомнить старое. Вспомнить было что.

С утра всех собрали консультанты — несмотря на предновогодний день, люди работали. Ведь проект «X-com defence» не знал ни выходных, ни праздников.

«Эвенджеру» предстояло преодолеть более трехсот пятидесяти миллионов километров до Марса. Земля успела с момента прошлого противостояния в апреле девяносто девятого года сильно обогнать своего небесного соседа на внешней орбите. «Эвенджер» по плавной дуге должен был идти навстречу Марсу. Чистого времени полет занимал полторы недели — совсем немного. Технологии чужаков поражали воображение. Еще совсем недавно такой полет был бы просто невозможен. И оставался бы невозможным еще много лет. А впрочем, не так уж и много: история космонавтики в России и астронавтики в Америке насчитывала всего лишь неполных сорок лет. Кто знает, когда люди сумели бы построить корабль, способный достичь Марса за десять суток?

Пир уже знал, что всех оперативников, дистанционщиков и пилотов, кроме вахтенного, планируется погрузить в сон. Пилоты будут нести вахту по очереди, в четыре смены. Каждому — по двое с небольшим суток. Остальные будут разбужены только перед посадкой в Сидонии.

«Скорлупа-2» позволяла людям свободно перемещаться в разреженной атмосфере Марса; антигравы защитных костюмов и танков придется отрегулировать на месте ввиду меньшей силы тяжести. Остальное снаряжение и оружие должно действовать в условиях Марса так же послушно, как и дома, на Земле. Долина Сидония, точнее, та ее часть, где расположены выходы с подземной базы чужаков, накрыта стандартным силовым колпаком, несколько большим, нежели ставили на Земле вражеские беттлшипы. Миссия состояла из двух частей: смять внешнее охранение и, собственно, подавить сопротивление персонала базы. После чего уничтожить центральный мозг-компьютер, который и управлял нашествием.

— Все-таки компьютер, — прошептал Пир Нику. — Машина…

Предчувствие не обмануло его. Пиру всегда казалось, что действиями чужаков управляет холодная и бездушная сила. А ею могла быть только машина.

Как мозг выглядит — эксперты не могли вразумительно сказать. То ли пленные чужаки не хотели отвечать на подобный вопрос, то ли сами его никогда не видели. Единственное, что было известно достоверно: база по размерам значительно больше вспомогательных баз на Земле и что персонал базы почти исключительно состоит из хозяев — этериалов. Тех, кто не был выращен в клон-лабораториях на Марсе, а прилетел на корабле-матке и строил нынешнюю базу в Сидонии.

Довольно бурно спорили о важных мелочах: например, оставлять ли «Эвенджер» без присмотра. Пилоты, конечно, крепкие ребята и вооружены хорошо… но они все же не оперативники и практического навыка по истреблению чужаков не имеют. Взлетать же и висеть где-нибудь над Сидонией было невозможно: запас горючего не позволял. Можно было сесть в стороне, но если далеко — опять же вопрос горючего. А если близко — чужаки сумеют атаковать и севший «Эвенджер». Вышлют крейсер или террор-шип, и вся недолга. На базе, конечно, наверняка есть элериум-сто пятнадцать, но вдруг придется спешно уходить, не взяв базы? Спасать корабль?

В общем, сошлись, что патруль вверху оставить надо.

Пир без обиняков спросил: почему на Марс берут оперативников с невысоким уровнем пси-способностей, в том числе его самого? Если на базе этериалы — попасть под чужой контроль проще простого. И перебить половину своих.

Тренировки в психолабораториях, конечно, многому Пира научили. Но заодно научили и не быть слишком самоуверенным. Никто ведь не может сказать заранее, на что способны лидеры чужаков и какую технику или оружие они припасли на самый крайний случай.

Впрочем, Пир придумал выход на этот случай… для себя. Он решил не брать тяжелого оружия — только лазерный пистолет. Если его, не приведи Господь, снова возьмут под контроль, своих же товарищей, облаченных в «Скорлупу», из пистолета придется долго убивать… минут двадцать, пока защита сядет настолько, что пропустит лазерный импульс. Эксперты задумались. И согласились, причем идею Пира тут же поддержали все икскомовцы из боевой группы.

Бластер-ракетами же стрелять лучше Шадрину, Завадски, Самусенко — всем, у кого пси-уровень превышает восемьдесят единиц и кто легко отразит вражеские мысленные атаки.

Ближе к вечеру совещание закончилось. Хиура-сан пожелал всем удачно встретить Новый год и сообщил, что до четырех пополудни первого января никаких работ производиться не будет.

Только не довелось встретить полночь спокойно: за десять минут до начала нового тысячелетия на все базы проекта, исключая антарктическую, началась шквальная атака нескольких беттлшипов сразу. Базу в Антарктиде инопланетяне, наверное, просто не успели обнаружить, потому и не напали на нее.

Всю праздничную ночь икскомовцы проторчали в командном центре перед мониторами трансляции. Наблюдая, как товарищи на четырех базах встречают чужаков огнем и плазмой, и скрежеща зубами от бессилия и невозможности помочь.

Смешанные команды чужаков высаживались до четырех утра. И если на трех больших базах атаки удалось отбить и общие потери составили четырнадцать человек убитыми, то базу «Африка» проект потерял целиком. На Стефана Унгера, Марка Готье, Тома Доджа и Сигурни Хадсон было страшно смотреть — они остались единственными живыми с той базы.

Когда все закончилось и наступило первое утро нового тысячелетия, на три уцелевшие базы возвращался эвакуированный персонал. А в летней Антарктиде, под слоем снега и льда, Геннадий Лихачев, полковник оперативной группы «X-com defence», зло, сквозь зубы, сказал другим оперативникам:

— Меня теперь только одно интересует, парни… Когда старт. Остальное — пурга и мелочи.

Глава 24. Январь 2000

Противно запищал зуммер будильника. Пир открыл глаза и подумал: «Вот и все».

Последняя ночь перед стартом закончилась. Говорят, в последнюю ночь перед чем-нибудь очень важным люди спят плохо, если вообще находят в себе силы заснуть. Ничего подобного Пир не ощутил и проспал всю ночь как спокойный младенец, крепко и без сновидений. Хотя нельзя сказать, что он совсем не волновался. Как можно не волноваться накануне первого в истории человечества полета на Марс?

И еще Пир подумал о том, что цель этого первого полета очень показательна. Убить и разрушить. Мотивы тех, кто историю человечества вершит, не слишком изменились за последние тысячи лет.

— Доброе утро! — Ник Завадски выполз из-под одеяла и, зевая, побрел в санузел. Пир взглянул на часы, которые не снимал даже ночью. Восемь ноль две. Двенадцатое января двухтысячного.

Спустя полчаса взбодрившиеся душем и выбритые Пир и Ник входили в командный. Завтрака сегодня для отлетающих не было — врачи сказали, что людей погружать в длительный сон можно только на голодный желудок, и оперативникам осталось лишь подчиниться.

Почти все были спокойны — словно предстояла самая обычная миссия. Не мелкая, вроде захвата скаута, но и не слишком уж значимая.

Хиура-сан встречал каждого входящего икскомовца легким поклоном. Почему-то Пир понял: нужно непременно поклониться в ответ. И тогда все в конце концов закончится удачно — и полет, и штурм вражеской базы.

И он низко поклонился японцу. Тот принял это как должное.

Их рассадили за терминалы; Пир гадал, для чего, а потом, когда на экранах появилось знакомое лицо ван Торенса, догадался. Ну конечно, он не может проводить их в миссию, как обычно, во время полета. Значит, заранее скажет им все. Все, что должно сообщить боевой группе и псионикам, и все, что он добавит лично от себя, как всегда делал это вот уже второй год.

— Здравствуйте, орлы! В последний раз здравствуйте. В смысле, что мне не придется больше провожать вас на штурмы баз и подавления терроров. Я стану безработным и буду обивать пороги телестудий, а ваши имена будет знать каждый мальчишка старше трех лет…

— Как же, — проворчал Дориго. — Забудут на следующий день, если вообще заинтересуются нашими именами.

— Зря ты так думаешь. Вся база за вас уже кулаки держит.

— И что? — саркастически спросил Дориго. — Так и будет держать все десять дней?

— Даже больше, — заверил ван Торенс. — Пока не вернетесь.

— Ну-ну. — Дориго хмыкнул. — Хочется верить.

— Будь спокоен и можешь верить! — Голландец лучезарно улыбнулся на весь экран. — Что я могу сказать вам перед стартом? Постарайтесь там, на Марсе, отплатить чужакам за все, что они творили здесь… И не жалейте боеприпасов — все равно они больше не понадобятся.

Я знаю, что удача — капризная барышня. Но я ни секунды не сомневаюсь, что ради всей планеты она все же повернется к вам лицом. К вам, а значит, ко всем нам, землянам.

И напомню, что последний сеанс связи состоится, когда вас уже разбудят. На Марсе. В долине Узбой, чуть юго-западнее кратера Ходден.

Пир не раз разглядывал это место на карте. Меньше чем в полутысяче километров к северо-востоку, за Холденом и гористой Страной Пирры, двадцать шесть лет назад, в марте семьдесят четвертого, садилась русская автоматическая станция «Марс-6».

«Эвенджер» намеренно собирались посадить далеко от Сидонии, в Южном полушарии, чтобы икскомовцы могли прийти в себя после долгого сна. А когда все будут готовы к бою — крафт взмоет в розоватое марсианское небо и возьмет курс на север, оставляя внизу Жемчужную землю, восточную часть земли Ксанфа, долину Симуд и кратер Да Винчи, Хирсу…

Только бы не засекли «Эвенджер» во время посадки…

После Марка ван Торенса на экранах показался Батт. Вокруг его глаз залегли темные круги — не много же шефу довелось поспать за последние недели.

— Мне мало что остается добавить к словам Марка, — сказал он просто. — Я тоже желаю вам удачи. И верю в вас. Вперед, в небо… И обязательно возвращайтесь.

К икс-команде обратились еще несколько человек. В общем-то все говорили одно и то же. А что еще можно было сказать в такой момент? Но Пир поймал себя на мысли, что жадно слушает каждого оратора и готов слушать их хоть до вечера.

Потом оперативники тщательно и неторопливо упаковывались в «Скорлупу» с дополнительным медицинским модулем. Проверяли оружие. Подбадривали друг друга, как могли. Дистанционщики тоже облачались в «Скорлупу» — даже если им и не придется покидать железное чрево «Эвенджера», без защитных костюмов они бы не обошлись: Марс все же не загородный парк. Он хуже Антарктиды… Пир многое узнал в последнее время о Марсе.

Нестройной цепочкой икскомовцы тянулись к «Эвенджеру». Поднимались по сходне. Проходили мимо неподвижных и безжизненных танков — и укладывались в кресла. Подключали разъемы медицинского модуля к гнездам на панелях коконов-антигравов, вверяя свои тела электронным врачам.

Пир, воткнув серебристые штекеры, удовлетворенно дождался мелодичного сигнала и зеленого огонька на пульте. Его врач сигнализировал, что все в порядке. В вену комаром вонзилась игла, и сознание Пира стало мутнеть.

— До встречи, ребята, — сказал он заплетающимся языком. — До встречи на Марсе…

Его услышали почти все. А кое-кто успел даже ответить, прежде чем забылся.

Сходня медленно и плавно поднялась. Пилоты, бодрствующие пока все вчетвером, приступили к делу. Мигнув габаритными огоньками, «Эвенджер» отдался мощи работающих двигателей. Тягачи лишь вытащили его по узкому наклонному рукаву наружу, на плотный укатанный снег.

— С Богом! — выдохнул на базе «Европа» Майкл Батт. И один из пилотов поднял «Эвенджер» в голубое и безоблачное небо длинного-длинного антарктического летнего дня.

Пир выплывал из мутной глубины сна. Сознание прояснялось, мысли обретали стройность, а туман мало-помалу улетучивался из головы.

Если он проснулся, значит, перелет благополучно завершился. И под опорами «Эвенджера» — плоть другой планеты. Марса. Красная каменистая плоть.

Пир пошевелился. К конечностям возвращалась жизнь, прогоняя стада назойливых прохладных мурашек, обосновавшихся в каждой мышце.

Кокон-антиграв аккуратно опустил Пира в кресло и бесшумно отключился. Погас зеленый глазок. Пир отстегнул медицинский модуль от «Скорлупы», даже не выдернув штекеры. А зачем?

Зажегся другой огонек, на пульте. Пир вызвал на один из мониторов в спинке переднего кресла пилотскую кабину, а на второй — изображение с внешних датчиков. Второй монитор сразу налился густо-красным.

Марс выглядел точь-в-точь как на фотографиях. Необычно красная каменистая пустыня. Было очень странно видеть ее, совершенно безжизненную. На Земле, даже в самых гиблых местах можно увидеть упрямый живой стебелек, сухую травинку, насекомое…

Здесь все дышало смертью, даже сквозь глаз видеодатчика и матрицу монитора. Смерть. Мир смерти.

А они принесли сюда еще немного ее же — той, что рано или поздно приходит за каждым. Просто Земле нужно, чтобы за этериалами и сектоидами, за флоатерами, мутонами и человекозмеями смерть пришла пораньше. За ними и их беспощадными созданиями, будь то робот-кибердиск или сгорающий в вихре неудержимого метаболизма хризалид.

— С добрым утром, Пир, — сказал кто-то из пилотов.

Они, конечно, уже давно на ногах, все четверо. Вахтенный разбудил троих коллег еще на подлете к Марсу, на орбите. Посадка — достаточно важный процесс, чтобы доверять его одному человеку. Даже если это посадка в автоматическом режиме и пилоты остаются лишь наблюдателями большей частью.

— А сейчас утро? — спросил Пир вместо приветствия.

Пилот, пожелавший ему доброго утра, весело фыркнул:

— Утро, это не когда встает солнце, а когда ты просыпаешься. С моей точки зрения, уже далеко за полдень.

Что-то здравое в этом утверждении было. Пир тоже иногда переходил на ночной образ жизни, когда приезжал домой в отпуск.

Почему-то от десятидневного сна Пир очнулся первым. Вторым зашевелился Хуан Олаэча. Потом — Том Додж.

Через полчаса после того, как Пир обрел ясность мыслей, пробудились все, включая дистанционщиков. Завадски отстегнул шлем «Скорлупы» и бродил по проходу, раздавая из пластикового пакета витамины и запаянные в целлофан завтраки. Паллистер помогал ему, а Большой Дик Бейли носил громадный термос с кофе и кассету с одноразовыми стаканчиками.

«Смешно! — подумалось Пиру. — Два коммандера и полковник разносят пайки сержантам…»

В сущности, все звания, присвоенные за время проекта, мало что значили для самих оперативников. И если новичок оказывался настоящим бойцом и хорошо проявлял себя в миссиях, никакой разницы между коммандером и рядовым-скводци икскомовцы в своем кругу не делали. Другое дело для посторонних, особенно надоевших всем шишек из НАТО и ООН, — тут даже Пиру иногда приходилось надевать форму в довесок к важно надутым щекам. На пресс-конференциях, например.

Подкрепившись, приступили к разминке. Дистанционщики вывели танки и погоняли их туда-сюда. Икскомовцы, рассыпавшись цепью, порепетировали некоторые новые, не применявшиеся на Земле связки. Постреляли из лазерных пистолетов, раз уж те не нужно было перезаряжать и экономить боеприпасы.

Все снаряжение действовало безотказно.

И Алан Паллистер, командующий боевой группой и всей операцией, наконец-то скомандовал:

— Все, парни! Время надрать одному чертову компьютеру его поганую железную задницу. В «Эвенджер»!

С нестройным криком готовые к бою икскомовцы занимали места в крафте. Последними внутрь бесшумно вплыли плоские блины танков, и сходня поднялась. Пилоты направляли корабль в низкое марсианское небо.

— Даю Землю, — сказал один из них.

На головном экране, подернутом непривычной сеточкой помех, появился Майкл Батт.

— Эй, ребята, вы меня слышите? — спросил он. Голос его тонул в тихом шорохе и постоянно менял громкость.

Икскомовцы дружно загудели, радостно и утвердительно. Лицо Батта сразу разгладилось — он услышал ответ.

— Замечательно! Как долетели?

— Нормально, сэр! — бодро отозвался Паллистер. — Даже не верится, что это Марс… Правда, я тут вешу фунтов шестьдесят всего. И небо красное.

— А у нас тут сплошная оборона, — сказал Батт. — Лезут, черти, на все базы, то скопом, то по отдельности. Словно знают…

Батт говорил медленно, запинаясь. Пиру показалось, что он давно не спал. Глядя на него, вполне в это верилось.

«Устал, устал, старик, — думал Пир. — Скорее бы все закончилось…»

Он тоже устал. Не меньше Батта. Нельзя же воевать бесконечно?

На экране изображение шефа уменьшилось и уползло в угол, уступая крупный план ван Торенсу.

— Привет, марсиане! Как самочувствие? Можете не отвечать, знаю, что вопрос дурацкий. Но нужно же как-то начать разговор?

Голландец снова начал представление, и Пир вдруг почувствовал, что настроение по обыкновению улучшается. Всегда так после тронной речи ван Торенса перед миссией! Волшебник он, что ли?

«Скорее уж психолог, — сам себе сказал Пир. — Но все равно он стал уже чем-то вроде счастливого талисмана…»

— Эксперты склоняются к мысли, что вас попытаются перехватить еще в воздухе, перед посадкой. Над Сидонией то и дело шастают беттлшипы… В общем, мы выслали следом за вами два «Файршторма». Людвиг, Рене, Иштван, Алекс, вам вводная: постарайтесь не ввязываться в воздушный бой, пока не высадите оперативную группу. Если «Файрштормы» подведут, взлетайте и держите небо над Сидонией хотя бы до того момента, пока группа не уйдет под землю.

— Для этого сначала нужно смять внешнее охранение, — сказал Дориго. — А это время. Говорили ведь, что горючего не хватит.

— Резерв есть, — вздохнул ван Торенс. — Но небольшой. Разве что сбить аккуратненько вражескую тарелку и распотрошить двигательную установку…

— Для этого у них нет специального оборудования, — угрюмо подсказал кто-то из экспертов проекта. — Хотя в крайнем случае под руководством с Земли…

— Подождем крайнего случая, — твердо сказал Паллистер. — Какой резерв топлива у «Эвенджера»?

— Часа три с небольшим. Мы и так урезали объем полезного груза. А вы уже раз сели, и еще до Сидонии тянуть несколько часов…

— Часа полтора, — фыркнул кто-то из пилотов. — Тут атмосферы считай что и нет. Прет как сумасшедший, у нас датчик скорости зашкаливает.

— Тем более, — неопределенно прохрипели с Земли. Поползла волна рычащих помех, искажая голоса до неузнаваемости. Изображение тоже подернулось сероватой рябью.

— Начнем, пожалуй? — донеслось сквозь помехи. — Связь ухудшается.

— «Эвенджер», подтверждаете готовность?

— Подтверждаем, сэр! — четко произнес Паллистер, нагнувшись к микрофону.

— Людвиг, взлет!

— Кто хочет, — выдохнул пилот у переговорного, — может пристегнуться. Болтанки тут не бывает.

«Эвенджер», на мгновение вернув землянам привычную тяжесть, взмыл в чужое небо едва ли не свечой.

Связь почему-то сразу улучшилась.

— Начали, Земля, — доложили пилоты. — Небо чисто, декодер молчит. Может, нас в Сидонии и не ждут вовсе?

— Надейся, — проворчали на Земле. — Но скорее всего ждут. Умный Мак дает 85%-ю вероятность ласковой встречи.

— А мы их бластерами! — осклабился Шадрин, безмятежно откинувшись в кресле.

«Хорошо ему, — угрюмо подумал Пир, — с абсолютной психоустойчивостью… А тут не знаешь — возьмут тебя под контроль или нет. Если опять… застрелюсь к черту».

Второй раз пережить такое Пир не хотел. Да и не смог бы, наверное.

— Стив! — позвал Завадски МакМаннамана. — Кто из вас бластер-танк поведет?

— Я, а что?

— Повнимательнее. Чтоб своих не задеть. Эта зараза так бабахает…

— Обижаешь, — хмыкнул шотландец. — Я полполигона выжег, но зато теперь могу тебе яйца отстрелить, а остальное не тронуть!

Засмеялись почти все в «Эвенджере». А уж пилоты хохотали минуты полторы.

Минут пятнадцать икскомовцы переговаривались, шутили, пытаясь погасить растущее нервное напряжение. Пир хмуро полировал ладонью ствол лазерного пистолета.

— Эй, френд, перестань киснуть. — Завадски похлопал его по плечу. — Вот вернемся, ко мне смотаемся, бабушка пирог испечет…

— Из кого? — с интересом встрял в разговор Дориго. — Из почтальона?

— Из крокодилов! — огрызнулся Завадски. — Ел когда-нибудь?

— Ел! — ехидно отозвался Дориго. — В Гонконге китайцы еще не такую гадость готовят!

— Ну вот едь в свой Гонконг и жри всякую гадость! — Завадски потянулся и хотел дать Адаму профилактический подзатыльник, но тот ловко увернулся.

— Ну, кенгуру… Лучше бы в гости позвал.

— Позову, — вздохнул Завадски. — Но сначала…

— …спрошу у бабушки, — невинным голосом вставил Олаэча, похожий на внезапно пошевелившегося индейского божка.

Икс-команда продолжала дружно веселиться.

— Эй, вы, там, — повысил голос Завадски, — хватит ржать! Всех разжалую в рядовые к чертям и на кухню загоню котлы драить!

— Ник, — осторожно вставил Виталий Самусенко. — Ты на кухне-то был хоть раз за год? Нет там никаких котлов…

Завадски обессиленно откинулся в кресле и пожаловался Пиру:

— Нет, ну ты слышал? Сил никаких с этими обормотами нет…

— Вижу малый скаут, — вдруг сказал один из Пилотов. — Идет навстречу нам.

— Сбивать! — немедленно донеслось с Земли.

Пристегиваясь, Пир вдруг подумал: а как далеко Земля?

Радиоволны точно запаздывали бы на несколько минут. Декодер же чужаков, перестроенный на отдельные частоты, и несколько отличный от базового принцип кодировки сигнала (чтоб не перехватывали, а перехватят — не расшифровали сразу же), эту проблему свели на нет. На Земле сказано слово — в тот же миг его слышат и все на «Эвенджере».

Крафт бесшумно втек в несколько виражей, беззвучно плюнули смертью плазменные пушки и на экране вместо картинки с командного на Земле несколько секунд виднелся дымный, стремительно расширяющийся клок. Скаут обратился в ничто.

— Он успел что-нибудь передать?

— Мы ничего не засекли, — ответил кто-то из пилотов. Пир до сих пор не различал их по голосам.

Вдруг ему в голову пришла шальная, неожиданная мысль, которая раньше почему-то никогда не приходила.

«А почему на миссиях сектоиды и этериалы никогда не пытались взять под контроль пилотов? Или пытались? Надо будет спросить у Марка…»

Полтора часа истекли незаметно. Ближе к Сидонии разговоры в кабине смолкли, только короткие переговоры с Землей нарушали тишину.

— Вижу колпак, — сообщил пилот-наблюдатель. — Икс-команда, готовность номер раз!

— Начинаем, ребята! — громко сказал Паллистер и, подавая пример, первым надел шлем.

Привычная пустота шевельнулась в груди, когда «Эвенджер» проколол поле. Минут пять игрушечные марсианские перегрузки то увеличивали, то уменьшали вес оперативников, а потом все замерло.

— Касание! Открываем шлюз!

— Начали! Начали, икс-команда! Разнесем здесь все вдребезги!

Вслушиваясь в надсадный голос Паллистера и в ответный рев четверти сотни здоровых, заведенных на драку парней, Пир понял, что иначе и нельзя. Поэтому он орал вместе со всеми. Громко, что есть мочи. Красная точка с надписью «Overload», не мигая, горела в поле зрения. Но Пир не обращал на нее внимания.

Шлюз открылся. В спину толкнулся слабый порыв ветра — и тотчас исчез. Из «Эвенджера» ушел весь воздух.

Снаружи было красно. Пиру показалось, что мир окрашен кровью. Но он знал, что это просто цвет марсианского песка, камней и неба.

Цвет войны. Ведь Марс — бог войны. Неудивительно, что они прилетели сюда убивать.

«Лучше бы полетели на Венеру», — подумал Пир со вздохом, врубая антиграв.

Последний бой начался. Спустя секунду прозвучал первый выстрел.

«Хэви плазма», — определил Пир.

Красная равнина толкнулась в глаза.

Глава 25. Январь 2000

На Земле, в командном центре базы «Европа», осунувшийся от постоянного нервного напряжения, близкого сегодня к пиковой точке, шеф проекта «X-com defence» Майкл Батт вдруг оторвался от экранов сопровождения и обернулся к помощнику:

— Брюс, вели стюарту, чтоб принес рома.

— Сэр? — растерялся де Григ. — Рома?

— Рома, черт побери! — тихо повторил Батт. — У меня сейчас сердце остановится…

Брюс зашептал в переговорник-интерком и спустя две минуты в командный торопливо вошел официант с подносом в руках. На подносе стояла пузатая бутылка темного стекла, низкий стакан и блюдце с бутербродами. «Rum» — гласила этикетка на бутылке.

Батт поставил ее на пульт, рядом с торчащим на штанге микрофончиком. Налил на три пальца и залпом осушил стакан, чувствуя, как перехватывает горло, как по жилам прокатывается огненная волна. На бутерброды он даже не взглянул.

И снова прикипел взглядом к экранам.

Танки МакМаннамана, Бржизы, Сонтдрупа и Лутченко первыми покинули «Эвенджер» и повисли над марсианской равниной. Красная поверхность, испещренная небольшими кратерами, расстилалась под бронированными днищами земных машин. Посадочные опоры «Эвенджера» попирали рыжую пыль. Вдали, еле заметная, вставала зыбкая стена защитного поля. Небо было розовым, белесо-розовым с разводами, как молоко с кровью, которое плохо размешали. Семь высоких, метров по пятнадцать, четырехгранных пирамид диковинными зубами торчали посреди накрытого силовым колпаком пространства. Поверхность пирамид была изъедена метеоритами и временем; страшно было даже подумать об их возрасте. Но посреди некоторых из четырех граней виднелись стандартные сероватые плиты входных шлюзов. Любой из икскомовцев не раз видел такие плиты — на базах чужаков. Еще на Земле.

На Марсе было куда сумрачнее, чем Пир себе представлял. Неясная мгла цвета крови скрывала даль, казалось, что в полутьме танцуют призраки в красных плащах. На самой границе видимости.

Оперативники разбивались на тройки и разлетались прочь от «Эвенджера». Когда последняя тройка покинула крафт, «Эвенджер» бесшумно — разреженная атмосфера Марса плохо передавала звуки — задраил кормовой шлюз и невесомо ушел в зенит. Дойдя до границы колпака, «Эвенджер» разом исчез из виду.

Они остались один на один с чужой планетой. Один на один с вражеской базой. С твердыней чужаков из космоса. Чужаки оставались чужаками и на Марсе, но сами они давно привыкли к смене миров. Сколько планет уже завоевано со времен Предвечного Яйца? И не счесть. Одним больше — все равно это казалось чужакам неизбежным.

Правда, до сих пор сообществу пяти рас не приходилось сталкиваться с таким упорным и отчаянным сопротивлением аборигенов. И никогда еще не приходилось оборонять основную базу.

Что ж, все когда-нибудь происходит впервые!

Сектоиды в пирамидках-башенках приготовились к бою. Кибердиски беззвучно выплыли на поверхность из скрытых эллингов, похожих сверху на круглые кратеры полутораметрового диаметра.

Бой начинался.

Тройка Пира — сам Пир, Завадски и Уильям Раш — набрала высоту и двинулась в направлении дальней четверки пирамид. Паллистер, Бейли и Роберт Карди — к левой из ближних. Дориго, Олаэча и Берт Нильсен — к правой из ближних.

Танки уже миновали условную линию, соединяющую ближние пирамиды, и утюжили пространство между ними и границей защитного поля.

Зеленые плазменные импульсы, не сопровождаемые привычным звуком, влипли в синеватую броню ховертанка. Станислав Бржиза тотчас завертелся, давая панораму. Цель!

Красная точка-целеуказатель высветилась в шлемах икскомовцев.

— Беру, — сорвавшимся голосом сказал Люциус Теннон, манипулируя с психоусилителем. Все псионики почувствовали, как невидимая энергия многих разумов вдруг в одном месте потеряла однородность, скомкалась, сжалась в крохотную ослепительную точку и выплеснулась на прячущегося в мелком кратере сектоида с хэви плазмой в руках.

Сектоид умело сопротивлялся. Пси-уровень у него был пониже, чем у мастеров мысленного контроля икс-команды, но все же достаточно высок, чтобы отразить первую атаку.

— Держись! — на помощь Теннону пришел Виталий Самусенко. Его шквальная волна смела оборонительные психоредуты сектоида. Уронив хэви плазму, головастик послушно поднялся на ноги и, словно марионетка, пошел в мутные сумерки, вдоль границы поля, и скоро должен был скрыться от взглядов за левой пирамидой. Впрочем, теперь Виталию Самусенко не нужно было его видеть глазами — достаточно и того, что он видел одурманенного чужака мысленно.

— Веду! — сцепив зубы, предупредил Самусенко. — Поддержите!

В следующий миг вместо погасшей красной точки целеуказателя, когда сектоида взяли под контроль, вспыхнули сразу три. В косой тени пирамиды, зловеще отливая синими искорками на бронеплитах, висело два кибердиска; чуть в стороне семенил головастик, тоже стараясь держаться в тени и не попасть на глаза икскомовцам.

Тотчас за психоусилитель взялся Иван Шадрин. Он сконцентрировался, порождая настоящий псионический шторм. Правда, чувствовать это мог далеко не каждый из живых.

Один из кибердисков заскользил над кратерами, вырываясь из тени. По нему сразу же стали стрелять Райт и Фернандес, и вражеский робот застыл, открывая ответную стрельбу. В движении кибердиски никогда не стреляли.

Шадрин напрягал все силы, чтобы сломить защиту второго кибердиска и перехватить управление моторными и вариативными цепями. Холодный машинный разум робота, лишенный эмоций, сопротивлялся с яростью слепой стихии. Шадрин обрушивал на него новые и новые психоудары, но диск казался несокрушимым.

Все это ясно чувствовал каждый икскомовец-псионик; и Ник Завадски — не исключение. Отвлекшись всего на миг, Ник помог Шадрину. Сковал упрямую оборону кибердиска, на неуловимое мгновение заставил его рассеять внимание и отвлечься от атак Шадрина. И Шадрин куницей скользнул за несокрушимую линию обороны, в одну из узеньких щелей. Теперь он мог повелевать кибердиском, боевым роботом сектоидов, словно дистанционщик ховертанком. Шадрин влился в ледяные мысли машины. Колючие и жесткие, как жесть на морозе. Как лес замерзших кристаллов.

Он пригасил в сознании картинку, которая мерцала в визоре шлема, сосредоточившись на сигналах с датчиков кибердиска. Робот видел в широченном спектре, ниже инфракрасных лучей, забираясь даже в радиодиапазон и захватывая область ультрафиолета вверху. Его восприятие мира было совершенно чуждо человеку. Но Шадрин уже брал когда-то под контроль кибердиски и был готов к этому.

Нечетко очерченная фигурка, радужная, как пятно бензина на воде, возникла невдалеке. Прошла сквозь шлюз и замерла. Тотчас рецепторы донесли вяжущий вкус боли — сектоид стрелял по перехваченному кибердиску. В упор, торопливо, очередями. Внешний слой брони ныл и нестерпимо чесался — мозг Шадрина растерянно переводил беспорядочные ощущения робота на понятный людям язык чувств.

Шадрин активировал плазменный излучатель и сгустил энергию около сопла, доводя оружие до готовности.

Готово.

Выстрел.

Еще выстрел.

Все это происходило слишком быстро для постороннего наблюдателя, но Шадрин, захватив контроль над роботом, невольно принял его ритм жизни. Если, конечно, функционирование кибердиска можно назвать жизнью.

Сектоид, разорванный мощными плазменными импульсами на части, даже вскрикнуть не успел перед смертью. Хэви плазма упала в рыхлую марсианскую пыль.

За приоткрытым шлюзом, в пирамидке, прятался еще кто-то, Шадрин чувствовал это благодаря сенсорам кибердиска. Синеватый летающий блин реагировал на тепло живых тел.

— Все в порядке, Ваня, придерживай его! — зло прокричал Виталий Самусенко, вскидывая бластерную установку и вгоняя продолговатую, как муравьиное яйцо, ракету в зарядоприемник. Сухо клацнул фиксатор и под рукой икскомовца на крохотном пультике загорелся зеленоватый огонек готовности. Чуть в стороне готовился стрелять и Берт Нильсен.

Самусенко, осторожно манипулируя коротким пестиком тачпеда, провесил виртуальную траекторию и обозначил цель. Шлюз в той самой пирамидке, перед которой висел перехваченный кибердиск.

— Первая! — крикнул Самусенко прежним голосом, нажимая на спуск.

Из широкого ствола бластер-установки выплеснулся оживший снаряд-ракета. Он унесся в разреженную пустоту над марсианской равниной, в точности следуя каждому изгибу виртуальной траектории, спроецированной на реальную местность. Несколько лихих виражей — и снаряд скользнул в щель приоткрытого шлюза пирамиды. Дрогнула земля. Точнее, дрогнул Марс, почва, но никто этого не почувствовал, ведь все икскомовцы висели на антигравах. Единственными следами в рыжей пыли между колечками кратеров были четырехпалые следы сектоидов и отпечатки опор недавно садившегося «Эвенджера».

Остальные шлюзы пирамиды тотчас сорвало взрывной волной. Серый дым вырвался из трещин, быстро утекая и теряя плотность.

Вторая бластер-ракета обратила в ничто не взятый под контроль кибердиск. Третья, пущенная Рудваляйтом, диск Шадрина.

Псионик ощутил болезненный толчок в виски и ослабил мысленную хватку. Иначе он мог просто погибнуть.

На миг его коснулась пустота, когда диск перестал существовать, а чувства еще жили информацией с его рецепторов. Но Шадрин привычно вернул к жизни собственные, человеческие рецепторы. Мир опять стал объемным и красноватым, и даже гнетущий марсианский пейзаж показался родным и знакомым после ощущений инопланетного робота.

Пока Нильсен помогал разобраться с засевшими в левой пирамиде сектоидами, Адам Дориго и Хуан Олаэча, вооруженные простыми лазерными пистолетами, снизились у правой, ближней пирамиды. Серый металл шлюзовых щитов вблизи казался теплым, но это был обман: марсианский день дышал стужей, температура у поверхности равнялась минус двадцати по Цельсию, но в «Скорлупе» это, конечно же, не ощущалось.

Дориго сбросил высоту перед лицевой стороной щита. Одновременно с этим Олаэча впечатал в марсианскую пыль рубчатый след башмака перед правым шлюзом.

— Входим! — резко выдохнул Дориго, мысленно приказывая шлюзу открыться. Умение открывать двери, мембраны и шлюзы чужаков давно перешло в область подсознательных навыков у каждого икскомовца.

В глубь пирамиды вел высокий и невероятно узкий ход-коридор. В нем вряд ли бы разошлись даже два сектоида, не говоря уже о людях в «Скорлупе». За правым шлюзом Олаэча обнаружил такой же ход, но вдобавок ко всему в коридоре, вытянув в руке плазменный пистолет и поблескивая в темноте глазами, стоял сектоид. Олаэча упал на колено, и вовремя — плазменный импульс ушел в открытый проем шлюза чуть выше макушки его шлема. Чилиец помешкал, собираясь передать цель кому-нибудь из псиоников, чтобы захватить под контроль сектоида в коридоре, но псионики все как один были заняты. И тогда Олаэча выстрелил. Одновременно выстрелил и головастик, на этот раз целясь ниже. «Скорлупа» защитила Олаэчу, но внешний слой брони, поглотив импульс, сильно нагрелся и даже через слой прокладки и ткань комбинезона кожу на груди обожгло. Оба, и сектоид, и чилиец, словно два дуэлянта, сделали еще по выстрелу, но лазерник землянина уже перечеркнул жизнь в сером теле чужака, и выстрел того оказался очень неточным, оплавив рыжий камень, из которого неведомо кто неведомо когда сложил эту пирамиду с коридором внутри. Головастик, беззвучно раскрыв безгубый рот, осел на пол.

Земляне все никак не могли привыкнуть, что все вокруг происходит беззвучно: беззвучно падает на камни оружие, беззвучно стреляет, беззвучно умирают враги…

Олаэча, кривясь от ожога, проворно встал с колен.

Дориго уже успел добраться до конца коридорчика. В центре пирамиды нашлось тесное квадратное помещение; слой бурой пыли скопился на полу толстым ковром. В пыли виднелись четыре тропинки, ведущие к массивному каменному возвышению, похожему на алтарь в языческом капище. На алтаре аккуратными стопочками лежали обоймы к плазменным ружьям, пистолетам и хэви плазме. А за алтарем прятался сектоид, но Дориго заметил его еще из коридорчика. Едва тот попытался выстрелить из укрытия, икскомовец снял его метким импульсом, прямо в глаз. Над упавшим телом взметнулось облачко невесомой пыли.

Из правого коридорчика показался Хуан Олаэча. На груди у него виднелось темное пятно от принятого «Скорлупой» плазменного импульса.

— Санта Мария! — сказал Олаэча сердито. — Он в меня попал!

— Цел? — на всякий случай спросил Дориго.

— Вроде цел… Слушай, Адам, я не понимаю, как головастики обходятся без скафандров? Здесь же воздуха нет совсем, чем они дышат? Это же Марс!

— Откуда я знаю? — удивился Дориго. Подобная мысль ему в голову как-то не приходила. Хотя действительно странно. Человек без «Скорлупы» умер бы здесь почти сразу.

— Ладно, пошли…

Они углубились в два других коридора и вышли из пирамиды через противоположные шлюзы. Олаэча заметил, как впереди, над местом, где еще недавно висели два кибердиска, курится легкий стремительный дымок. Почва там была уже не красной, а черно-коричневой, выжженной. Взрыв разметал пыль и обнажил скальную породу, твердую и безжизненную.

Пир тем временем снижался перед средней пирамидой, у которой был лишь один вход. Завадски немного отстал, когда помогал Шадрину смять психооборону кибердиска, ныне уже уничтоженного. Раш, единственный из боевой группы вооруженный плазменным ружьем, потому что не опасался попасть под вражеский контроль, тоже стремительно снижался.

Правее них Паллистер и Бейли зависли перед шлюзом очередной пирамиды. Они не успели спуститься; шлюз открылся и изнутри на мгновение выглянул сектоид. Выглянул и спрятался. А секундой позже на Бейли и Паллистера обрушилась плотная волна псионической атаки. Завадски снова замедлился, пропуская через мозг невидимые волны, извергнутые сектоидами.

И Бейли, и Паллистер умели противостоять псионическим атакам. Но атакующий сектоид, видимо, был очень сильным псиоником, и к тому же расстояние до него едва равнялось пяти метрам.

И, к сожалению, в пирамидке прятался не один сектоид, а больше.

Бейли вдруг опустил оружие и стремительно полетел прочь, в пустоту. Все псионики икс-команды физически ощутили исходящую от него волну смятения и ужаса.

А Паллистер вдруг развернулся и несколько раз выстрелил в ближайшего к нему икскомовца — в Виталия Самусенко. Лазерные импульсы «Скорлупа» держала прекрасно, но Самусенко предпочел побыстрее убраться за острую верхушку ближайшей пирамиды.

— Паллистер под контролем! — прозвучало в шлеме у каждого оперативника.

На Земле, в командном центре, воцарилась мертвая тишина. Все замерли, затаив дыхание и вперившись взглядами в экраны.

Коммандер Алан Паллистер, из первой восьмерки, теперь воевал за чужаков. А Большой Дик Бейли получил такой удар по психике, что поддался панике и выпал из боя.

Ник Завадски понял, что теперь все зависит от его быстроты. Потому что Алан Паллистер — опытнее большинства землян. Разве что Олаэча, Пир, Дориго да сам Ник Завадски с ним могут тягаться. Если не сбить контроль, Паллистер успеет попросту убить несколько человек.

И Ник выжал из антиграва все, на что тот был способен. Полсотни метров до входа в пирамиду, где прятались сектоиды-псионики, он преодолел за несколько секунд. Хорошо еще, что перегрузки здесь переносились шутя — все-таки треть от нормальной силы тяжести…

Шлюз распахнулся. Ноктовизор подстроился по ходу, раздвигая царящие внутри пирамиды плотные багровые сумерки. А вон и первый сектоид…

Ник направил психоусилитель на чужака и хладнокровно набросил на его разум прочную петлю контроля. А в следующий миг Завадски уже смотрел на мир глазами сектоида. Это было давно знакомое ощущение: взгляд с низкой точки, несколько иная фокусировка и фиксация части теплового спектра.

Сектоид был родовым лидером, специалистом-псиоником, но классом пониже нынешнего Завадского…

Ричард Бейли у самой границы силового колпака сразу замедлил хаотичный стремительный полет и завис, оглядываясь. Рука с лазерным пистолетом вновь согнулась в локте. Бейли был мокрым и испуганным, но беспричинная паника разом схлынула у него из души.

Завадски видел это краем глаза. «Прекрасно!» — подумалось ему.

Он заставил головастика поднять плазменное ружье и выстрелить в соседа, присевшего напротив бокового шлюза. Второй сектоид удивленно обернулся и жалобно закатил глаза. В упор из ружья — шансов выжить у него не было никаких.

Завадски тут же ощутил перераспределение псионических полей. Один из очагов, еще секунду назад мощный и замкнутый, вдруг резко ослабел и раскрылся, а потом стал быстро гаснуть, пока не затух вовсе. Алан Паллистер неловко рухнул метра на полтора, но потом замедлился, уронил на камни пистолет-лазерник и, как немногим ранее Ричард Бейли, быстро полетел прочь, в сторону от боя. Вяжущее поле контроля отпустило его, но подавленная селф-составляющая психики отдалась эхом в подкорке, вызвав беспричинный страх и желание укрыться где-нибудь в стороне.

На Земле облегченно вздохнули, хотя Паллистер по-прежнему оставался не боевой единицей. Майкл Батт хватил еще стакан рома, а сидящий рядом Ринат Нарыков, завороженно уставившись в экран, не глядя протянул руку к бутылке и хлебнул прямо из горлышка.

— С Паллистера контроль снят! — с плохо скрываемой радостью объявил Марк ван Торенс. Его голос придал силы всем: и тем, кто был сейчас там, на Марсе, в Сидонии, и тем, кто оставался на Земле, на базах «X-com defence».

Том Додж, идущий вдоль дальней кромки поля, приложил к плечу бластер-установку.

— Ник, выходи из пирамиды! — сказал он сквозь зубы.

Завадски сразу все понял. Не снимая контроля и не закрывая шлюза, он выскользнул наружу и тут же свечой ушел вверх, к острой верхушке пирамиды. Спустя пару секунд в открытый проем шлюза влетела бластер-ракета и обратила в прах все, что находилось внутри, и в коридорах, и в центральной комнатке. Снова выкорчевало из стен серые щиты шлюзов, зелеными вспышками расцвели плазменные обоймы на каменном алтаре, а тела сектоидов испарились за считанные мгновения.

Пир облегченно вздохнул, переглянулся с Рашем и ворвался внутрь пирамиды с одним входом. Она была непохожа на остальные: вместо узких коридоров в каменной толще и тесного помещения в центре здесь оказался довольно просторный зал, освещенный обычным синеватым светом кораблей и помещений инопланетян. Пол складывался из зеленых квадратных плит, а в углу виднелись красноватые столбы большого силового лифта.

Когда Пир скользнул в шлюз, зал был пуст, но спустя секунду в лифте возник сектоид. Наверное, поднялся снизу, из подземных помещений базы. Он наудачу пальнул по Пиру, но попал в стену. Сектоиды всегда стреляли неважно…

Пир дал длинную очередь из лазерника, одновременно отгоняя липкую псионическую волну, что обрушилась на него, словно ком снега. Рядом уже стоял Раш и тоже стрелял. Сектоид получил свое и стек по наклонной стене на красный квадрат лифтовой платформы.

— Мы нашли вход в базу! — сообщил Пир остальным. — Центральная пирамида, в дальнем ряду!

Он дал внешний обзор, прокрутив остальным картинку подхода к нужной пирамиде.

— Держите лифт под прицелом! — посоветовали с Земли.

Что ж, разумный приказ! Раш с Пиром разбежались по

углам зала и присели, вжавшись спинами в стены.

Снаружи вновь завязалась псионическая дуэль: Марк Готье заметил у одной из еще не обследованных пирамид сектоида и немедленно отдал его Шадрину. Тот лихо поставил контроль, загнал сектоида внутрь пирамиды, застрелив попутно еще одного внутри, но тут третий чужак, незамеченный, в полумраке убил контролируемого. Шадрин оторвался от психоусилителя и, не теряя времени, вогнал и в эту пирамиду бластерную ракету. Тактика «выжженного Марса» вполне себя оправдывала.

Танк МакМаннамана в дальнем секторе сцепился с третьим кибердиском, но эта дуэль не затянулась надолго: шотландец, несмотря на то что «Эвенджер» вел воздушный бой сразу с двумя беттлшипами и оттого пульты управления танками немилосердно трясло на виражах, четко и точно провесил виртуальную траекторию. Яркая вспышка поглотила вражеского робота. Сектоида, который прятался невдалеке в кратере, накрыло осколками брони.

Еще один кибердиск прижал Халефа Аль-Мусаи и Стефана Унгера вплотную к самой дальней пирамиде, но всех опередил Игорь Чукарин: несколько выверенных очередей принудили диск сначала отступить к самой границе поля, а потом, наверное, повредили что-то в аппаратуре ориентации — диск странно накренился и с ходу врезался в массивное подножие пирамиды. Синеватое свечение брони и тусклые молнии под днищем погасли, робот осел на каменистую марсианскую почву, а потом взорвался.

Последние две пирамиды очистили, даже не приближаясь: один из икскомовцев с бластерной установкой сносил щит шлюза, а второй тут же вгонял ракету в проделанную дыру.

Осталось прочесать местность вокруг пирамид, к чему тут же и приступили, быстро и слаженно. Двух сектоидов застрелил Масанори Ямашита, еще двух — сектоид, которого взял под контроль Ник Завадски, а потом этот сектоид и сам лег под выстрелом Фернандеса. По одному головастику убили Адам Дориго и Хуан Олаэча.

И все. Подходы к базе теперь были чисты. Откровенно говоря, и сами икскомовцы, и эксперты на Земле пребывали в уверенности, что внешнее охранение окажется повнушительнее. Впрочем, никто не возражал; да к тому же еще неизвестно было, что ждет оперативников внизу.

— Что «Эвенджер»? — спросил Завадски азартно. Он, как и все остальные, спешил к пирамидке с лифтом.

— Сбил один из беттлшипов — не чувствовали, как почва содрогалась?

— Я чувствовал, — сказал Пир.

— И я, — присоединился Раш. Остальные не могли этим похвастаться, потому что использовали антигравы. Многие, особенно псионики, вообще еще не сделали по поверхности Марса ни единого шага.

— А второй?

— Вторым занимаются «Файрштормы».

— «Эвенджер»-то цел?

— Поврежден, но незначительно. Сейчас он сядет.

Эксперты лихорадочно совещались в командном. Буквально

через пару минут они изложили текущие рекомендации: оставить на поверхности Паллистера, Бейли, еще толком не пришедших в себя, троих из боевой группы — Райта, Унгера и

Фернандеса, а также псионика Лиона Дуярди. И один танк под управлением Валерия Лутченко.

Остальным трем танкам и двадцати человекам предстояло спуститься под поверхность Марса. Непосредственно на базу.

Минут через пять, проколов колпак силового поля, недалеко от пирамид сел «Эвенджер». Правый борт его был опален чужим оружием, но от этого только возникало впечатление надежности: мол, крепок и надежен крафт икс-команды. Не берет его плазма вражеских беттлшипов.

Танк сразу же повис над «Эвенджером»; Паллистера и Бейли отослали внутрь, хотя оба уже рвались в бой, злые на себя и раздосадованные до предела. Один из пилотов, вооружившись аптечкой, отправился делать им инъекции стимуляторов.

Икскомовцы в зале с зелеными плитами еще раз проверили снаряжение и зарядили оружие.

— Готовы, икс-команда? — запросила Земля.

Хор азартных и злых голосов утвердительно проревел: «Готовы!»

— Вторая фаза! Удачи вам!

Танк Станислава Бржизы заполнил собой все пространство силового лифта-столба. А в следующий миг плавно ушел вниз. Под землю. Точнее, под Марс. Спустился на один уровень и быстро дал панораму.

Пустой квадратный отсек с таким же зеленым полом. Ни одной двери. А лифт уводит еще глубже.

— Побудь в стволе лифта! — посоветовал Завадски и обратился к остальным: — Спускаемся на этот уровень!

Через пару минут вся двадцатка и танки были уровнем ниже поверхности.

— Давай, Стаc, дальше! — выдохнул Завадски в микрофон.

Бржиза опустился еще на уровень. Снова квадратный отсек, но на этот раз проходной. Четыре коридора разбегались в разные стороны, крестом… Отсек был стандартным, как на любой другой базе. И лифт тоже был стандартным. Может быть, база вообще окажется стандартной? Почему-то всем казалось, что она должна оказаться побольше других, тех, что захватывались и уничтожались иск-командой на Земле.

Танк освободил шахту лифта; тотчас вниз спустилась машина МакМаннамана и Сонтдрупа. Бржиза направил серый диск танка в один из коридоров и сразу же увидел впереди хризалида. В зале, чем-то напоминающем музей, с вертикальными полупрозрачными цилиндрами. Цилиндры размеренно мерцали, а внутри у них смутно угадывалось нечто зоологическое: сначала — скелет, потом скелет, покрытый сетью мышц и сухожилий, а также общая схема кровообращения, и, наконец, внешний вид какого-то незнакомого существа в обычном состоянии: серая шерсть, тяжелый взгляд узеньких белесых глазок… Хищный оскал косомордой твари напоминал сардоническую улыбку.

Что за создание было заключено в цилиндр, никто из икскомовцев не знал. Гораздо сильнее их сейчас волновало другое создание, которое разгуливало на свободе и только и ждало, чтобы наброситься на кого-нибудь из живых и вонзить в желанную плоть кольчатую плеть яйцеклада.

Яйцеклад с легкостью пробивает «Скорлупу» — это знал каждый из икскомовцев. Хэви плазма не всегда пробивает, а яйцеклад хризалида — всегда. Жизнь вообще-то сильнее техники, даже если жизнь эта порождена не природой, а прихотью генетиков.

Луис Эскобар упал на колено, вскинул лазерник и стал методично бить с упора. Хризалид развернулся и, утробно воя, бросился к нему. Клешни растопырились, готовые смять все препятствия на пути темно-серого монстра. Эскобар стрелял, но слабенький лазерник не мог пробить плотный хитин.

Ник Завадски, стоя за углом, гнал в соседний зал волну псионической атаки. Хризалида было легче взять под контроль, чем, скажем, кибердиск, но куда труднее, чем снейкмена, мутона или флоатера, и даже труднее, чем сектоида или этериала с приличным пси-уровнем.

Хризалид несся по залу крупным скачками, движения его были порывисты и неприятны, напоминая, что между людьми и этими тварями — бездонная пропасть.

Эскобар стрелял. Завадски перекачивал через пси-амп мысленную энергию.

Расстояние таяло. Двадцать метров. Десять. Пять.

И тут хризалид поддался. Ник вцепился в его моторные цепочки и заставил упасть на пол, потому что остановиться тот уже не успел бы. Тяжелое темно-серое тело в мелкую фиолетовую крапинку заскользило по квадратным плитам. Хитин на клешнях и лапах щетинился острыми изогнутыми выростами, похожими на миниатюрные сабли.

Ник вспомнил, что хризалиды очень странно пахнут.

Рядом с Эскобаром неслышно возник Уильям Раш.

— Дай-ка я… — сказал он и поднял плазменное ружье. Выстрел в упор из такого оружия разнес голову твари в клочья в первую же секунду. На полу осталось большое липкое пятно.

— Да, — прошептал кто-то на командном. — Это вам не лазерник…

Нильсен и Дориго четким тандемом ступили в дальний коридор. Изогнутая галерея вскоре привела их во второй отсек с лифтом, точно такой же, как и первый. Сюда же по другой галерее спешили Ямашита, Готье и Шадрин. На базе было тихо: словно в наглухо изолированном от мира подвале, хотя здесь воздух был, а следовательно, могли разноситься и звуки.

На выходе из отсека Адам Дориго почувствовал смутный укол-предупреждение: за углом кто-то есть. Любой из икскомовцев вполне доверял собственной интуиции и ни за что не пренебрег бы любым предчувствием. Кто?

— Адам, уйди за угол, — негромко попросил Берт Нильсен. — Сейчас я туда ракету…

Дориго тотчас убрался в безопасный тупичок перед выходом из отсека. А норвежец ловко и быстро загнал ракету за угол и спрятался в другой тупичок, напротив. В уши толкнулся потревоженный воздух; Дориго понимал, что это родной, земной воздух, циркулирующий внутри «Скорлупы», и что настоящий взрыв всколыхнул чужой воздух базы, тот толкнулся в упругую оболочку «Скорлупы», а оболочка заставила дрогнуть воздух внутри.

И все же казалось, что безумие взрыва в коридоре за углом слегка прикоснулось к икскомовцам. Взрыв в помещении всегда казался ужаснее и сильнее, чем на открытом месте. И дым в коридоре теперь висел густой и сизый, а наверху, на поверхности Марса, дым рассеивался в мгновения.

Дориго мягко скользнул в дым. Коридор сильно напоминал стандартный подход к командному центру инопланетян, но, во-первых, Адам нигде не видел обычного знака, похожего на трилистник «Адидас», которым чужаки обозначали командный центр, а во-вторых, снова возникло некое предчувствие… Оно не возникло на голом месте, совокупность малозаметных мелочей способна сказать наблюдательному человеку очень много и вообще очень убедительна. Сероватые стены почернели от взрыва, и даже на щитах входного шлюза виднелись темные разводы нагара. На одной из стен светлело продолговатое пятно.

— Селацид, — уверенно сказал Нильсен. — Нарвался бы ты на плевок, Адам!

Дориго вздохнул. Да. Даже «Скорлупа» могла бы не спасти от яда.

Внутрь, за шлюзы, идти было рано. Они передали всем остальным икскомовцам картинку и двинулись в обход командного, огибая слева. Спустя полминуты Дориго получил еще одно подтверждение, что это не стандартный командный модуль: во внешней стене не было ни одного окошка. А в стандартном модуле в самом центре стены всегда было хотя бы одно, и оттуда очень любили постреливать солдаты охранения базы.

Здесь стена была глухой.

Дориго и Нильсен, прикрывая друг друга, спешили по коридору.

Ник Завадски, когда было покончено с хризалидом, сделал осторожный круг по залу-музею и на всякий случай заглянул в маленькую отгороженную комнатку в центре. Как он и ожидал, там нашелся столбик малого лифта, и вел он наверх, в крохотный зальчик, тоже похожий на зал музея. Там было пусто, и Ник спустился вниз.

Эскобар, перепрыгнув через останки хризалида, направился к дальнему входу; за ним поспешил Том Додж. Пир и Карди, едва взглянув на «музей», прошли дальше, в темную оранжерею. По крайней мере этот отсек, встречавшийся на каждой базе, обычно называли оранжереей. В нем колыхали ветвями и листьями странные темно-фиолетовые растения, а меж изломанных стен иногда прятались защитники базы. Летуны-флоатеры любили зависать над стенами и бить из плазменников сверху.

Четвертое направление взяли Чукарин и Самусенко; едва они попали в соседний отсек с красно-синими установками на толстых трубах-треножниках (такие же установки часто попадались на крупных кораблях, особенно на беттлшипах), из бокового коридора, гоня перед собой волну перегретого колеблющегося воздуха, выполз силакоид, фиолетовый раскаленный комок.

Целеуказатель тотчас вспыхнул, предупреждая всех оперативников и всех, кто наблюдал за штурмом с Земли.

— Надо полагать, по базе разгуливают террористы всех рас, — сказал ван Торенс негромко.

Майкл Батт внимательно на него взглянул.

— Скажи, — коротко велел он, и ван Торенс потянулся к микрофону.

— Икс-команда, есть мысль, что база охраняется террористами разных рас, так что будьте готовы столкнуться с кем угодно. Принцип смешанных экипажей, кажется, пришелся чужакам по вкусу.

— Спасибо, Марк, — отозвался с Марса Завадски. — Мы учтем.

Он, кстати, пришел к тому же выводу. Хризалид, селацид и силакоид — веселая компания встретилась им на базе! Но то ли еще будет?

Игорь Чукарин разнес силакоида в мелкие клочья, прежде чем тот успел подползти достаточно близко.

«Зачем мутонам этот мешок кипяченого дерьма? — подумал Чукарин и переглянулся с приятелем, Виталием Самусенко. — Все равно он слишком неповоротлив и опасность представляет разве что для раненых или оглушенных».

Мимо проскочили Уильям Раш и Хуан Олаэча; они направились в правый коридор.

— А мы прямо, — сказал Самусенко решительно. — Шевелись!

Отсеки базы тянулись навстречу.

Но базу охраняли, конечно же, не только террористы. Уже за первым поворотом, в длинном коридоре перед большим техническим отсеком, Олаэча и Раш заметили оранжевый плащ этериала. Чилиец сразу ощутил вяжущую волну псионической атаки, но равнодушный к подобным вещам валлиец немедленно открыл огонь. Этериал сломался, как стебель камыша, и осел. Под ногами у него, оказывается, шевелился силакоид, и когда оранжевый плащ соприкоснулся с горячей оболочкой террориста, вспыхнуло тусклое в искусственном освещении пламя.

— Пойдем-ка, — поморщился Раш. — Сейчас тут вонять будет…

Олаэча, мокрый от внезапного пота, только кивнул в ответ.

Они не успели сделать и пары шагов, когда шлюз технического отсека приоткрылся и оттуда проворно выскользнул второй этериал. Новая волна атаки обрушилась на Олаэчу, он едва успел спрятаться за угол и вжаться в стену. Раш выстрелил в ответ, но и этериал вскинул хэви плазму. Пришлось валлийцу тоже уходить за угол.

— Берегись, парни! — пришла на помощь Сигурни Хадсон. Она находилась в соседнем отсеке и сама не видела этериала, но по данным шлема проверить путь ракеты по широким коридорам было совсем нетрудно.

Взрыв заставил дрогнуть пол под ногами. Раш сразу же выглянул — там, где только что стоял один этериал и горел на полу другой, только дым клубился меж обожженных стен.

— Готов! — констатировал Раш, и в этот же миг позади него, там, где остался Олаэча, сухо хлопнул лазерник. Раш обернулся.

Чилиец, привалившийся к стене, выстрелил раз, другой, третий. Из дыма, что клубился и в соседнем коридоре тоже, на него крупными скачками несся хризалид. Раш уже собрался выстрелить, но не успел: Олаэча, видимо, попал в некую уязвимую точку, и обладатель пары могучих клешней вдруг споткнулся и рухнул, распадаясь на ходу на клочья хитина и куски иссохшей плоти.

— Ах ты! — изумился Раш. — Ловко, Хуан!

Олаэча опустил лазерник. Руки у него дрожали.

— Вилли, — попросил он сдавленным голосом. — Вкати мне стимулятора, а то поджилки трясутся… Псионики чертовы…

Он еще не отошел от коварных атак этериалов.

Раш потянулся за аптечкой; он заметил, что из дыма тенью показался Пир, а значит, можно на секунду отвлечься и помочь чилийцу. Он и отвлекся.

А Пир и Роберт Карди прошли до конца коридора, дважды свернули и оказались в еще одном зале-музее. Едва они возникли на пороге, частые плазменные вспышки рванулись им навстречу. Карди отшатнулся за выступ стены, Пир прыжком убрался назад, в коридор.

— Ты видел? — сказал он, вжимаясь в стык пола и стены. — Это сектопод.

Двуногий робот, похожий на гигантского железного цыпленка, развернул все свое вооружение в сторону входа и терпеливо ждал. Машины не спешат. Пир попытался выглянуть, но точные импульсы загнали его назад, в укрытие.

Халеф Аль-Мусаи и Патрик Дэй, зашедшие с другой стороны, успели сделать всего по выстрелу, и сектопод перенес огонь на них. Спаренная плазменная пушка робота оставляла на тугоплавких стенах темные отметины.

— Эй, псионики! Шарахнул бы кто бластер-ракету…

— Сейчас, — с готовностью отозвались Сигурни Хадсон и Рудваляйт. — Берегись!

«Хорошо, хоть ракет много», — вздохнул Пир, борясь с желанием заткнуть уши. В «Скорлупе» это все равно невозможно, да и незачем особо. Это без шлема взрывы неприятно толкались в барабанные перепонки и доставляли массу неприятных ощущений.

Грохнуло, и в новом зале тоже стало дымно и грязно. Сектопод распался на части, длинная изогнутая тяга одной из ног отлетела прямо к Пиру и с лязгом проехалась по плитам пола.

Пир сунулся в дым и заметил оглушенного взрывом этериала. Тот, похоже, спустился из центральной комнатки второго уровня, и взрыв его просто контузил. Хэви плазму этериал держал стволом вниз и ошалело терся о стену у шлюза перед лифтом. Пир его добил, не задумываясь. С этими промедлишь — мигом под контроль возьмут. Лучше не рисковать.

В дальнем конце «музея» обнаружился полуживой силакоид, тусклый и менее горячий, чем обыкновенно. Пир рискнул подобрать хэви плазму, разнес силакоида в клочья и снова вернул в руку маленький лазерник. А хэви плазму бросил. Мало ли…

Раш сделал инъекцию Хуану Олаэче и пристегнул аптечку на пояс. Стрельба и взрывы в соседнем отсеке-«музее» тянули его как магнитом. Олаэча выглядел плохо: чувствовалось, что он потерял уверенность.

— Вернулся бы ты наверх, Хуан… От греха подальше.

Чилиец несколько раз кивнул.

— Сейчас… Я посижу минутку…

С ревом и шипением на Раша бросился незаметно подкравшийся рипер. Валлиец успел вскинуть ружье и наудачу выстрелить; зеленый импульс опалил шерсть на выпуклом боку. А секундой позже рипер смял Раша, вышиб у него из рук ружье, прижал к полу. Крепкие, будто алмазы, зубы сомкнулись на броне «Скорлупы».

Лазерник в руке Олаэчи плевался желтыми стрелами, каждая оставляла на коже рипера обожженное пятно, но тот, казалось, ничего не чувствовал. Раш тяжело ворочался под звериной тушей, пытаясь или освободиться, или защитить наиболее уязвимые места. Олаэча, ругаясь по-испански, подобрал винтовку. Два выстрела, и рипер, нелепо дернувшись, тяжело осел набок. Раш отпихнул ногой оскаленную рыжую морду.

— Твою мать! — заорал Раш. — Зверюга чертова! Как он подкрался, Хуан? Я его не услышал!

— Я тоже. Держи. — Олаэча подал валлийцу винтовку, и голос у него был уже потверже, чем до появления рипера.

— Спасибо… Чуть не сожрал, скотина!

— «Скорлупу» не попортил?

— Не знаю. Кажется, нет.

— Пошли-ка отсюда, Вилли…

Они двинулись к «музею», где выстрелы уже успели затихнуть.

Пир и Карди прочесали цепочку тесных комнатушек с лифтами; убили еще одного силакоида и вернулись в основной коридор.

— Ник! — позвал приятеля Лихачев. — Дальнее крыло, кажется, чисто. Надо разворачиваться и пройти до южной границы.

— Ну так разворачивайтесь! — проворчал Ник. — Мы, пожалуй, займемся командным. Слышали все? У кого пси-уровень небольшой — держитесь подальше. Шадрин, Самусенко, давайте ко мне, будем пробиваться.

— Оружие возьмите, — напомнил Пир. — В коридорах из бластерной не слишком-то постреляешь…

— Не учи, — беззлобно огрызнулся Завадски. — И береги задницу, кажется, где-то еще один рипер шляется!

— Не учи, — не остался в долгу Пир. — Рипера я и задницей пришибу…

Земля слушала эту короткую перебранку со смешанным чувством: с одной стороны, икскомовцы время от времени вели себя будто на пикнике, а с другой — было совершенно понятно, что с боевым духом у них все в порядке. Батт решил не вмешиваться. Он только цедил ром, глоток за глотком, и перестал замечать все вокруг. Мир сузился для него до размеров обзорного экрана.

Дориго и Нильсен обошли командный по периметру и присоединились к Пиру с Карди. Чуть левее, через отсек, в проходах мелькали стремительные силуэты, облаченные в «Скорлупу», — Пир узнал Уильяма Раша и Хуана Олаэчу. Раш ободряюще вскинул ружье и потряс им в воздухе. Пир махнул в ответ рукой. Где-то там прочесывали коридоры базы и танки МакМаннамана, Бржизы и Сонтдрупа.

Впереди, на выходе из оранжереи, на границе отсека шнырял еще один сектопод. Он простреливал всю галерею, и пришлось его брать в клещи, с трех сторон. В конце концов сектопода забросали гранатами, потому что разрыв бластерной ракеты мог убить и самих икскомовцев. Ошалевшего от взрывов робота добили лазерами.

На Ямашиту в восточном секторе базы набросился рипер, но японец был внимателен и осторожен и успел убить зубастого монстра быстрее, чем тот добежал до него. Эскобар находился рядом, но вряд ли сумел бы помочь ему, если бы рипер все же подобрался вплотную.

Если марсианская база была и больше тех, что закладывали чужаки на Земле, то не намного. Двоих этериалов нашли и застрелили в клон-лабораториях; Пир, борясь с дурнотой, швырнул в лабораторию силовую гранату — недоросшие мутоны в продолговатых стеклянных автоклавах производили неизгладимое впечатление. Глядеть на них не хотелось, но и оставлять тут все как есть тоже не хотелось.

Главное происходило в командном центре. Ник Завадски и Иван Шадрин, сменив бластер-установки на плазменные пистолеты, открыли шлюз. Сразу стало понятно, что это не стандартный командный модуль с коридором по периметру, просторным залом в центре и спецпомещением с пультами и другой аппаратурой наверху. Здесь коридор проходил по центру и упирался в два лифта в Т-образном тупике. Между лифтами висел селацид, летающая фасолина. Шадрин немедленно обрушил на нее волну пси-атаки — селациды, кстати, брались под контроль сравнительно легко. Вот и сейчас икскомовец растворился в примитивных ощущениях ядовитой твари. В состоянии, близком к трансу, Шадрин присел, опираясь спиной о стену. Завадски ждал и был наготове.

Селацид, подчиняясь воле Шадрина, вплыл в красный столб одного из лифтов и взлетел повыше. Переход с уровня на уровень был мгновенным и неощутимым.

Просторный зал с рядами синих кресел; знакомые круглые пульты в дальних углах. В проходе, между креслами, — трое этериалов. Они оборачиваются, глядя на селацида, и, кажется, еще не понимают, что селацид одурманен.

По крайней мере одного пришельца селацид достал плевком; золотистый плащ проело в долю секунды и этериал в судорогах упал на кресла. Судороги его были недолгими — он быстро затих. Впрочем, Шадрин этого уже не видел, потому что импульс из хэви плазмы размазал фасолину по стене за лифтом.

Зато Завадски сразу же попытался взять под контроль одного из этериалов. И получил такой могучий отпор, что растерялся — давление сверху превышало даже способности Ивана Шадрина, непревзойденного псионика среди землян.

С минуту шла незримая и безмолвная борьба — двое землян внизу, двое этериалов наверху, в зале.

На Земле напряжение достигло наивысшего накала; в командном базы «Европа» воздух едва не звенел.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, не появись невдалеке, у шлюза, Уильям Раш. Программист из Кардиффа, который был невосприимчив к псионическому контролю. Ему даже ничего не пришлось объяснять — деловито и без излишней суеты он вошел в один из лифтов, поднялся и трижды выстрелил.

— Все, — сказал он в микрофон шлема. — Поднимайтесь.

Завадски и Шадрин, оглушенные, пришли в себя спустя

минуту, не раньше. И поднялись уровнем выше. Убитые этериалы, завернутые в оранжево-золотистые плащи, неподвижно лежали на полу зала. Один — между кресел, тот, которого убил одурманенный селацид. Второй — напротив лифтов, прикорнув на кожухе выроненной хэви плазмы. Третий — напротив прохода между рядами кресел, на месте, где у землян стояла бы трибуна.

Здесь вместо трибуны на массивном серо-зеленом постаменте стоял слабо пульсирующий шар того же серо-зеленого цвета. К шару сбегался пяток трубок различного цвета и толщины, тщательно уложенных в желобки в полу.

— Это он, — уверенно сказал Завадски, едва увидел этот шар. — Это чертов инопланетный мозг.

Внизу, в коридор, что вел к двум лифтам, торопливо вошли Пир, Дориго, Чукарин, Самусенко, который отвлекся на этериала-медика в одном из дальних отсеков и не успел на первоначальный зов Ника, Берт Нильсен и Олаэча. Они поднялись в зал с шаром и сгрудились в проходе. Остальные вместе с танками рассредоточились по базе на случай, если из укрытия выползет еще какой-нибудь чужак или террорист.

— Земля, — устало сказал Завадски, озираясь в поисках оружия посерьезнее, чем плазменный пистолет в правой руке. — Похоже, мы нашли цель.

— Видим, Ник, — отозвался Марк ван Торенс. — Уничтожьте его. Расстреляйте из плазменников, выжгите, чтобы ни одного нейрона целого не осталось. Или что там у этой штуки в качестве базовых ячеек?

Ник подобрал хэви плазму убитого этериала.

— Пир, — позвал он, не оборачиваясь. — Иди ко мне. Мы долго этого ждали.

Пир приблизился, взяв из протянутой руки Уильяма Раша плазменное ружье.

Икскомовцы, пошептавшись, вытолкнули вперед еще Хуана Олаэчу и Адама Дориго.

— Я-то чего? — спросил Дориго почему-то шепотом. — Я же не из первой восьмерки!

— Ничего, — успокоил его ван Торенс. — Мы здесь, на командном, тоже решили, что это правильно… Жаль, Паллистер не может к вам присоединиться. И все наши, кто погиб за прошедший год.

— Ну? — спросил Ник. — Готовы, братцы?

Они подняли оружие, но в этот же миг каждого, кто был в зале, захлестнула мысленная волна. Это не была волна псионической атаки, это был густой и тяжелый, словно патока, информационный занавес.

— Разумные, остановитесь!!!

Четверка перед вражеским шаром-мозгом в недоумении переглянулась.

— Опустите оружие! Вы не можете уничтожить меня.

— Это почему же? — подозрительно спросили Ник и Пир в один голос. Завадски стоял будто на угольях, боясь какого-нибудь подвоха, но почему-то не мог нажать на гашетку.

— Вы не можете уничтожить меня, потому что вы — часть нас.

Перед глазами у каждого, кто стоял в зале, вдруг возникла яркая и отчетливая картина — цветущая долина под красным небом, необычные растения, зверь, похожий на хамелеона на одной из близких веток. Ветка покачивалась в струях ветра. Вдалеке виднелась изогнутая лента реки.

— Миллионы лет назад Марс был живой и обитаемой планетой. Жизнь сюда принесли мы, пять рас, издавна путешествующих по космосу…

— Завадски, что там у вас? — встревоженно. позвала Земля. Уже с минуту никто из тех, кто поднялся в зал, не отвечал на вызовы. Остальные — Эскобар, Ямашита, Дэй, Теннон, Карди — отвечали. Но все они находились на нижнем уровне базы. Так же, как и танки дистанционщиков. А кто поднялся к вражескому мозгу — молчал.

— Когда Марс стал умирать, мы посеяли жизнь на вашей планете и долгие годы приглядывали за вами. А на Марсе стало совсем пусто, если не считать наших кораблей.

Картинка сменилась. Над знакомой долиной пирамид висели чужие корабли, огромные и исполненные невысказанной мощи. Могучие наземные машины вгрызались в каменистую марсианскую почву.

— Вы — наше детище. Поэтому вы не можете уничтожить нас. Подумайте, вся наша технологическая мощь станет вашей. Вам станут доступны звезды…

— К звездам, — вдруг глухо сказал Пир, — мы и сами дотянемся. Без вас. И уж точно никого не станем там убивать, как это делаете вы.

Он снова поднял оружие, и трое его товарищей, словно очнувшись от сна, — тоже.

— Нет! — выдохнул мозг.

— Да, — сказал Пир жестко и выстрелил. Импульс обратил в пепел часть выпуклой оболочки.

Они стреляли раз за разом, пока голос от шара на постаменте не утих до невнятного шепота, а потом и не пропал вовсе; а от самого шара остались лишь горелые пятна на плоской металлической поверхности да ошметки серо-зеленой оболочки, похожей на жеваный пластик.

— …что у вас происходит? Отвечайте, отвечайте, черт побери, Ник, Пир, Дориго!

К ним снова прорвалась Земля.

— Все, — устало сказал Ник Завадски. — Ничего уже не происходит. Мозг мы расстреляли в клочки. Война окончена.

Пир опустил плазменное ружье.

Война окончена. Как приятно это слышать! Это значит, что никто больше не умрет от выстрела из чужого оружия, никто не превратится в хитинового монстра с невероятно быстрым метаболизмом, никто, попав под управление пришельцев, не обратится в марионетку и не убьет своих же товарищей икскомовцев. Никто.

Единственное, о чем жалел Пир, это о том, что к слову «никто» нельзя добавить другое слово. Не менее желанное.

«Никогда».

Космос огромен. И никто — опять же никто не сможет поручиться, что эта война не вспыхнет снова. Правда, если это когда-нибудь произойдет, теперь земляне будут готовы.

— Икс-команда, выслушайте инструкции по минированию базы. Первым делом…

Пир развернулся и направился к лифтам. Ник Завадски — тоже.

Они пробыли на базе еще четыре часа. Потом поднялись на поверхность и с удивлением обнаружили рядом с мирно сидящим «Эвенджером» террор-шип. Пустой, как оказалось, если, конечно, не принимать во внимание трупы мутонов и флоатеров. Заметно повеселевшие Паллистер и Бейли в компании остальных икскомовцев, остававшихся караулить крафт, сидели на наклонной сходне, болтая ногами, а сверху неподвижно висел ховертанк Валеры Лутченко.

— Ну и ну! — протянул Дориго, замерев на выходе из пирамиды. — Я погляжу, тут тоже рубка шла! Террор! Небось, и кибердиски были?

— Были, были, — успокоил его Паллистер. — Рипер ведь здесь сдохнет без воздуха…

А потом дрогнул древний Марс. Когда под поверхностью взорвались мощные динамические заряды, и все оставленные бластер-ракеты тоже взорвались от детонации. О том, что творится там, внизу, где они еще недавно находились, оперативники предпочитали не думать.

Пир, запрокинув голову, поглядел на красное марсианское небо, на котором появлялись первые, необычайно яркие звезды. Небо казалось удивительно низким.

Он никак не мог поверить в победу.

«Эвенджер» стартовал спустя четыре часа. В финальной миссии на базе в Сидонии икс-команда не потеряла ни одного из икскомовцев. Ни одного из двадцати шести.

Пир и остальные не знали, сказал ли им правду инопланетный мозг и действительно ли человечество — детище чужаков. Но почему-то человек очень легко и очень быстро учится воевать. Дубиной или плазменником — неизменно дьявольски легко и дьявольски быстро.

«Интересно, отчего так?» — подумал Пир, заранее зная, что ответа на свой вопрос никогда не получит.