Временные трудности 3

Временные трудности 3

Часть 4Путешественники

Глава 1

Егор бросился к Лене, а Клочков опустил пистолет и с улыбкой хмыкнул ему вслед. По лицу Коргина тоже скользнула легкая ироничная улыбка. Егор быстро преодолел разделяющее их расстояние и нерешительно остановился перед девушкой, а она молча, но с явным интересом стала рассматривать его.

— Я не хотел от тебя убегать, — Егор оглянулся на Коргина, но тот, заметив это, лишь коротко хохотнул.

— Я знаю, Егор. Товарищ Коргин шутит, — она мягко провела ладонью по его плечу, — Ты такой большой.

— Специальное питание… — начал было объяснять Егор, но спохватившись тут же сменил тему, — Ты сама-то как?

— Я в порядке, — успокоила его Лена, продолжая с интересом разглядывать его лицо. Потом её взгляд скользнул по его одежде и остановился на белоснежных кроссовках.

— Объяснитесь, Никита? — мрачно поинтересовался Юрий Андреевич, неторопливо приближаясь к ним. Пистолет он по-прежнему держал в опущенной руке.

— Конечно. Почему бы и нет, — пожал плечами Коргин, — Я немного припоздал и не застал вас на месте. Но след вы оставили достаточно четкий. Вот я и решил, что так будет лучше…

Юрий Андреевич бросил быстрый взгляд ему за спину, и Коргин, перехвативший этот взгляд, оглянулся. Егор попробовал обнять Лену, но та отстранилась:

— Не надо.

— Почему? — искренне удивился Егор.

— Я ведь тебя совсем не знаю. Я даже не уверена, что ты тот самый Егор, которого я полюбила.

— Да ну ты что, Лена? Это ведь только внешность. Внутри-то я ни капельки не изменился.

— Всё равно не нужно. Дай мне время привыкнуть, разобраться…

Егор понимающе кивнул:

— Конечно. Я понимаю. Ты права. Пожалуй, не стоит спешить. У нас теперь много времени.

— Ничего — притрутся, — с легкой усмешкой констатировал Коргин.

— Интересный ты человек, Никита, — медленно произнес Клочков, — Или не человек?

— Не человек, — покладисто согласился Коргин, и легкая едва заметная улыбка снова тронула его тонкие упрямые губы.

— Это уже интересно, — задумчиво сказал Юрий Андреевич, — А кто тогда? Дух святой или инопланетянин?

— И то и другое одновременно, — вполне серьезно сказал Коргин.

— А поподробнее можно?

— Можно, но это довольно сложно будет объяснить. Можете считать меня Богом.

Егор и Лена, видимо услыхав этот странный разговор, подошли ближе.

— Скромно, однако… — нарушил возникшую паузу Егор.

Лицо Клочкова исказила кривая неприятная ухмылка, а его колючий недоброжелательный взгляд вспыхнул нешуточной злобой:

— Богохульствуешь, сучонок…

— Отнюдь, — не согласился Коргин, — Многие народы довольно долго, по вашим меркам разумеется, считали меня именно Богом.

— Рассказывай, — глухо сказал Юрий Андреевич. Ярость в его взгляде сменилась какой-то настороженной неприязнью.

— Что именно вас интересует? — с нескрываемой иронией спросил Коргин.

— Не придуривайся! — отрезал Клочков.

— Даже не пытаюсь. Так что рассказать-то?

— Всё! — отрезал Клочков, — Кто ты? Что здесь делаешь? Ну и, конечно же, где это мы побывали? И на хрена ты девчонку сюда притащил? И каким образом, наконец?

— Слишком много вопросов. Да и вряд ли я смогу вам объяснить так, чтоб вы всё поняли.

— А ты попробуй…

Коргин тяжело вздохнул, словно смиряясь с тяжелой, но необходимой работой и после короткого раздумья продолжил.

— Я представитель очень древней могущественной цивилизации. Так случилось, что я оказался заперт здесь, безо всякой надежды когда-нибудь вырваться с этой проклятой планеты. Мне удалось пробить проход в несколько параллельных реальностей, но от этого суть дела не изменилась… — он снова тяжело вздохнул и продолжил, — Вы, да и все остальные тоже, попали в искусственно созданную реальность. Причины тут могут быть самые разные, но учитывая то, что вы не специально отправленные первопроходцы, скорее всего это просто случайность. Какое-то недоразумение или побочный эффект. Тут масса вариантов и гадать бессмысленно. Что же касается меня, то ваш перенос показал мне путь в эту реальность. Ну а Елена Петровна помогла мне в этом.

— Помогла? — недоверчиво переспросил Юрий Андреевич, но Коргин лишь недовольно поморщился.

— Забудьте. Я не совсем верно выразился. А чем вам, собственно говоря, вариант с воссоединением двух любящих сердец не нравится?

— Нравится, — мрачно ответил Юрий Андреевич, по-прежнему сверля его своим подозрительным взглядом, — Ну, а дальше-то что?

Коргин несколько секунд постоял молча, а затем пробормотал еле слышно: «Интересно», — и обведя их взглядом, сказал явно торопясь куда-то:

— Отдыхайте пока. Я вас попозже найду, и мы пообщаемся более предметно.

И мгновенно исчез, словно его и не было вовсе.

Лена вскрикнула. Юрий Андреевич размашисто перекрестился. А Егор, не веря собственным глазам, протянул руку и пошарил ею в воздухе на том месте, где ещё секунду назад стоял Коргин.

— Ладно, хрен с ним, — сказал Клочков, и повернувшись к Лене, внимательно посмотрел на неё, — Теперь ты колись, подружка. Что там было, когда мы свалили?

Она замялась под его пристальным взглядом, но Юрий Андреевич вдруг улыбнулся ей широко и открыто.

— Рассказывай, Ленка, не менжуйся. А потом дядя Юра тебе конфет даст самых вкусных. Знаешь какие они тут? Пальчики оближешь…

Напряжение спало, они рассмеялись и Лена сказала:

— Вот вы какой на самом деле. А я тогда всё равно до конца не поверила. Очень уж это невероятным казалось.

— Ближе к телу, Лена, не надо мыслью по древу… — оторвал её от воспоминаний Клочков.

Она согласно кивнула:

— Вы, ну то есть они, кричать начали и по-польски заговорили. Мы ничего не поняли. А потом товарищ Коргин появился и те двое что тогда с ним в лесу были — помните?

Юрий Андреевич кивнул и жестом остановил Егора, собиравшегося задать вопрос.

— Так вот они вас, ну то есть их, увели куда-то, а товарищ Коргин с летчиком начал разговаривать и намекать ему, что это вы меня силой в тот самолёт усадили, но тот ни в какую. Тогда Никита Александрович достал свои часы и начал его гипнотизировать и внушать будто меня вообще с вами не было, но потом видимо передумал и увел его куда-то за камни. А потом вернулся ко мне и говорит, что можно следом за вами перенестись и спросил, хочу ли я. Странный вопрос, конечно… — она взглянула на Егора и тот поднял было руку, намереваясь приобнять Лену за плечи, но уловил её движение в сторону и опустил руку, — А потом я в лесу каком-то оказалась, и голос товарища Коргина в моей голове спросил, как я себя чувствую. Когда узнал, что всё хорошо и я в лесу, то приказал найти поляну. А потом он и сам рядом появился.

Юрий Андреевич выругался безо всякого стеснения и зло сказал:

— Вот, значит, как ты ему помогла. Он боялся, что при переносе в дереве окажется или в чем-то типа этого и послал тебя вперед. Вот тебе и всё единение любящих сердец.

— Похоже, — поддержал его Егор.

— Ну, а потом? — поинтересовался Клочков.

— Там темно было, но товарищ Коргин сказал, что вас тут уже нет. И мы здесь оказались.

— Понятно… — протянул Юрий Андреевич и взглянул на Егора, — Смысла в Польшу ехать я не вижу, да и девочке акклиматизация нужна. Есть где разместиться?

— Разберёмся, — уверенно сказал Егор, хотя пока об этом он как-то не думал. В его квартире сейчас жила Лидочка, и знакомить их явно не стоило.

Юрий Андреевич улыбнулся, словно прочёл его мысли, и предложил:

— Можно у меня пожить. Места хватит, хоть хоромы и не барские. Можем даже баньку придумать, коль охота будет.

— Благодарю, Юрий Андреевич. Мы буквально на одну ночь. В гостиницу неохота.

— Поехали, — Юрий Андреевич назвал адрес и решительно направился к машине. Егор торопливо достал из кармана пульт и отключил сигнализацию за секунду до того, как Клочков коснулся задней двери его автомобиля.

«Гелендваген» произвел на Лену сильное впечатление. Когда же «мерседес» выскочил на трассу её внимание переключилось на попутные автомобили и пробегающие за окном яркие рекламные вывески. Всё увиденное вызывало у неё неподдельный, живой интерес и она засыпала Егора целым градом вопросом. Юрий Андреевич тихо дремал на заднем сидении.

По пути Егор заехал в торговый центр и прилично загрузился продуктами и разными мелочами первой необходимости. Не забыл он и телефон для Лены. Отделы с женской одеждой уже были закрыты, и Егор отложил решение этого вопроса на завтра.

Как оказалось, обитал Юрий Андреевич в одном из дачных поселков на юге Московской области. Большой одноэтажный кирпичный дом с ухоженным садом и огородом с несколькими теплицами казалось ничем не выделялся среди окружавших его соседей, но Юрий Андреевич их тут же предупредил, отпирая ворота:

— Ходим только по дорожке. Шаг вправо, шаг влево — и всем привет.

Егор, вспоминая штурм, понимающе ухмыльнулся, а Лена в ответ лишь кивнула.

Внутри дом напоминал филиал библиотеки, размещённый почему-то в музее. Егор долго рассматривал разные диковинные экспонаты, собранные из разных уголков планеты, пока не наткнулся взглядом на большую старую черно — белую фотографию. Трое молодых улыбающихся морских офицеров в белоснежной парадной форме, при орденах да кортиках, стояли на какой-то набережной. Судя по пальмам на заднем плане снято где-то на юге. В одном из офицеров он тут же опознал Юрия Андреевича, только явно моложе и уж куда более дружелюбного.

— Это Йемен, восемьдесят седьмой. Первая награда. Я тогда совсем зелёный был… — тихо сказал неслышно подошедший Клочков.

— Я помню, ты говорил, что в Анголе был в восемьдесят восьмом.

— Было дело, — подтвердил Юрий Андреевич, — Надо Ленку от телевизора забирать, я там ужин приготовил на скорую руку.

— Ты умеешь готовить? — искренне удивился Егор, — Что-то я за тобой подобного не замечал.

— Настоящий мужчина должен уметь делать всё, но при этом стараться ничего не делать, — рассмеялся Клочков и уже вполне серьёзно добавил, — Вы ж у меня в гостях.

Оторвать Лену от большой плазмы оказалось делом нелёгким. Она завороженно смотрела новости, и судя по её виду, пребывала в некой прострации. Егор понял, что долгого и в общем-то бессмысленного разговора не избежать.

А ведь ему ещё завтра предстояло расставание с Лидочкой. Там тоже без неприятного разговора не обойтись. Он улыбнулся, вспомнив байку о разводе с помощью смс и справедливо посчитав, что утро вечера мудренее, отложил решение и этой проблемы на завтра.

Клочков гостеприимно предоставил им свою спальню, выдал свежее постельное бельё и ушёл, сказав, что переночует в спортзале. Оказывается, был тут у него и спортзал.

Егор, видя смущение Лены, предложил ей располагаться, а сам, забрав выделенную ему подушку, попробовал устроиться на крохотном диванчике в гостиной. С горем пополам ему это удалось, но заснуть всё равно не получалось. В его голове, словно причудливо переплетённый клубок змей, постоянно шевелились какие-то мысли. Некоторые были вполне отчетливые, иные же всплывали откуда-то из глубины и тут же исчезали, не давая возможности ухватиться за них и хорошенько обдумать.

Появление Лены выбило его из привычной колеи, в которую он с определённым напряжением всё же смог наконец вернуться. Как оказалось, за время, проведённое на войне, он успел уже отвыкнуть от своей в общем-то размеренной жизни. И теперь, даже привычные и обыденные, казалось бы, вещи и ситуации вызывали у него такое странное чувство, подобное дежавю. Словно он это раньше знал, да забыл и теперь мучительно старается вспомнить, а память, будто в насмешку дразня его, подбрасывает небольшие кусочки воспоминаний. Наверное, что-то подобное ощущают люди, вышедшие на свободу после долгого заключения.

Первый вечер после возвращения вообще вспоминался какими-то обрывками. Хорошо, хоть коллеги списали его состояние на убийство подельника Юрия Андреевича и не особо докучали расспросами. Так, самую малость, в пределах должностной инструкции и не более того. А потом уже дома Лидочка, приставшая к нему поначалу с какими-то непонятными разговорами и сразу же заметившая его состояние, несколько раз порывалась вызвать скорую, пока он наконец не накричал на неё. После чего она расплакалась, чем окончательно доконала его, и он ушел на улицу.

Там он долго сидел на лавочке во дворе, перебирая в голове последние полтора года своей жизни, наблюдая за обычной суетой возвращающихся с работы людей. И каким удивительно мелочным показался ему тогда скандал соседей из-за парковочного места во дворе и как непривычно резало слух от громкой зарубежной песни.

Устав ворочаться, Егор встал и прошел на кухню. Уселся, не зажигая света, и опершись о стол локтями обхватил голову руками. Сейчас, по прошествии недели, он уже вполне вписался в свою старую — новую жизнь и не чувствовал больше ничего подобного. Всё воспринималось как само — собой разумеющееся. И вдруг сегодняшнее появление Лены снова всё спутало. Нет, он конечно же был рад её видеть, ведь там в далёком сорок первом, он искренне полюбил её, но за эту неделю он уже успел окончательно с ней попрощаться и вот теперь…

Теперь появились новые проблемы.

И дело тут было не в выборе между Леной и Лидочкой — тут выбор был очевиден и явно не в пользу Лидочки. После своего возвращения Егор вдруг взглянул не неё совсем другими глазами и увиденное ему совсем не понравилось. Она почему-то показалась ему какой-то глупой и пустой, хотя раньше он совсем так не считал. Но теперь он точно знал, что не хочет, да и не сможет жить с ней. А разрыв отношений — это дело ближайших дней. Да и она сама, видимо, что-то такое почувствовала и незаметно отдалилась.

С Леной тоже всё было очень непросто. Он прекрасно понимал, почему она сторонится его — всё-таки считай абсолютно чужой и незнакомый ей человек. Да и она, попавшая в этот новый для неё мир, нуждается в какой-то паузе — ей просто необходимо прийти в себя и хоть немного освоиться. Со временем их отношения наладятся, Егор был в этом уверен. Но сумеет ли она приспособиться к этому новому миру? Как ни крути, а воспитана она совсем по-другому. Здесь совсем иная идеология, если она есть вообще, и совсем другие ценности…

Существовала ещё проблема с её легализацией. Можно, конечно, просто прийти в больницу и сказать, что ничего не помнит. Амнезия. Наверняка, не такая уж редкая ситуация. А если материально простимулировать врачей, то диагноз нарисуют без проблем. Потом в полиции пробьют её по базам, а так как она нигде не проходит, то скорее всего ей выпишут какую-то справку, которую потом можно будет обменять на полноценный паспорт. С регистрацией вообще без проблем. Нужно будет с отцом поговорить — наверняка поможет. Он родителям ещё тогда рассказывал о ней и даже говорил про ребёнка, но как-то так мимоходом, потому как уместить полтора года жизни в его скомканный и сумбурный рассказ оказалось делом непростым. К удивлению, они поверили и в дурдом не позвонили, хотя Егор опасался именно такой реакции. Отец был настоящим материалистом и косо смотрел на увлечение Егора разной альтернативной чепухой. Наверное, всё дело было в обилии деталей, да и образ Юрия Андреевича получился очень уж колоритным.

Словно причитав его мысли на кухню не слышно вошел Клочков. Он молча напился из-под крана и включил какую-то желтую подсветку на потолке, которая после полной темноты, показалась ослепительно яркой, но стоило глазам привыкнуть, и она оказалась довольно мягкой и спокойной.

— Чё не спится, соколик? Думу думаешь? Оно правильно. Тут есть над чем подумать…

Юрий Андреевич уселся напротив Егора и закурил, не забыв, впрочем, предварительно открыть окно на проветривание.

— Может вместе покубатурим? Или уж совсем личное?

— Юра, а у тебя выпить есть? — неожиданно для самого себя спросил Егор.

— Чего нет, того нет, — развел руками старик, — Я не пью, а гостей у меня отродясь не было — вы первые. У тебя в машине пузырь оставался.

— Точно, — Егор встал, но Клочков остановил его жестом.

— Машину открой. Я принесу. Ты не дойдёшь. Закуски лучше достань — вон холодильник.

Юрий Андреевич вернулся и поставил коньяк на стол. Только сейчас Егор обратил внимание, что впервые видит его обнаженный торс. К слову сказать, с весьма развитой мускулатурой и что удивительно без единой татуировки.

— А где же звёзды, кресты, купола и вся остальная романтика? — спросил Егор, кивая на его грудь, — Даже библейских мотивов и тех нет.

Юрий Андреевич усмехнулся:

— Когда служил — нельзя было, а потом… Да это лишняя паспортина для легавых и не более того.

— Тебя вообще никогда не смущало, что я тоже сотрудник.

— Ты об этом хочешь поговорить? Я думал тема посерьёзней будет…

Егор налил себе в маленькую кофейную кружку, так как рюмок в шкафу не обнаружил и молча выпил. Коньяк действительно был неплохим. Можно и не закусывать.

— Да, вот сижу — мысли разные в голове вертятся. Заснуть не могу.

— Тебя на диван выселили?

Егор встал, прошел к спальне и аккуратно приоткрыл дверь. Лена спала. Он вернулся на место и снова нацедил себе грамм пятьдесят.

— Да стесняется она. Вроде, как чужой я теперь.

— Это пройдёт. Не обращай внимания и делай вид, что всё нормально. Дай ей время снова привыкнуть. Она быстро поймёт, что ты — это ты.

— Я тоже так думаю. Это ладно… Меня вообще другое беспокоит: получается, что ребёнок этот и не мой вовсе, а того поляка Анджея. Так ведь?

— Ты это брось, Егор. Даже не думай так. Это твой ребёнок! — веско сказал Клочков.

— Нет, ну получается…

— Да ни хрена не получается! Забей ты на всю эту биологию. Не важно это всё — поверь мне. Бог тебе ребёночка дал, а не Анджею этому. Ты думаешь, почему Ленка с мужем столько прожила, а деток не было? Потому что суждено вам с ней было. И сейчас она сюда попала Божьей милостью, а фуфлыжник этот Коргин не более чем инструмент в руках провидения. Типа таксиста — привёз и свободен…

— Ну, он так, явно, не считает.

— Да мне похер, что он там считает, не о нём сейчас речь, — Клочков с силой вмял окурок в пепельницу, — Это тебе мысли такие подлые Лукавый в голову подсовывает — ты гони их от себя. Не для того ты изо всех этих замесов живым выбрался, чтоб сейчас заднюю давать. Подумай над этим.

— Так вот я и думаю. Пытаюсь, по крайней мере…

— Давай-давай… Дело хорошее. А если хочешь отвлечься, то можем пойти пострелять. У меня тут тир неплохой есть.

— Да ты что, старче? Соседи точно не одобрят — ночь на дворе.

— Там такая звукоизоляция, что из гаубицы палить можно, никто даже не почешется.

— Под землёй что ли?

— А то! Тут считай каждый второй дом со своим секретом. Пацаны ещё в девяностые этот посёлок полностью выкупили, ну и понеслось…

— Страшные тайны ты выдаёшь легавому!

— Да брось ты, Егорушка. Я ведь уже успел к тебе приглядеться. Никому ты ничего не расскажешь.

— Конечно. Это я так… Типа самоиронии.

— Ладно, я спать пошёл. Твой диван, кстати, раскладывается и внутри одеяло есть.

Утром они поехали в город. Юрий Андреевич собирался забрать свою машину из ремонта, а Лене стоило озаботиться своим гардеробом, так как её гимнастерка и сапоги смотрелись несколько неуместно.

В первом попавшемся бутике Егор неожиданно встретил знакомых девчонок. Те лениво перебирали бесчисленные платья и увидев их сразу же оживились.

— Привет, Егор! — одновременно поздоровались они и тут же прыснули от смеха.

— Куда пропал? — спросила Кристина, смерив Лену удивлённым взглядом, и тут же затараторила, — Мы на выходных с Матвеем в Париж летим. Там кинофестиваль сейчас, да и по магазинам прошвырнёмся. Давайте с нами?

Егор уже собрался было что-то ответить, но тут вмешалась Диана.

— А ты из этих… ну как их… реконструкторов? Прикольный прикид. Кто ты по званию? — она длинным наманикюренным ногтем постучала по эмалированному кубарю в петлице. Лена недовольно повела плечом отстраняясь.

— Сержант Государственной Безопасности, — гордо ответила она.

— Сержант… — разочарованно протянула Диана.

— Мы со съёмок едем. Прикиньте, из гримерки кто-то одежду спёр, — нашёлся Егор.

— Точно. Я тебя в каком-то фильме видела, — тут же «вспомнила» Кристина, — Не помню, как называется. Ты давно снимаешься? Я Кристина, а это Диана. Давай с нами в Париж?

— Не могу. Съёмки ещё не закончены, — поддержала легенду Лена.

— Жаль. А ты можешь договориться, чтоб нас в массовку взяли? Только так, чтоб видно потом было, а то мы как-то снимались уже, а нас потом вырезали, — не унималась Кристина.

— Я попробую, — неопределённо пожала плечами Лена.

— Тогда через Егора маякни — у него мои цифры есть. А вы давно знакомы?

— Нет. Не очень. Месяца три, наверное.

— Обаятельный супермен, правда? — рассмеялась Кристина.

Лена недовольно покосилась на неё и промолчала.

— Ты последний видос Матвея видел? За неделю полляма просмотров! — вклинилась Диана, собираясь продемонстрировать видео на своем телефоне.