Все началось со лжи (СИ)

Начало

Я стояла у плиты и жарила котлеты. Рассеянный взгляд был устремлен в кухонное окно, прошелся там по еще заснеженным кустам и газонам, а потом как приклеился к пересечению почищенных дворником от снега асфальтовых дорожек. Обычно я туда смотрела, когда ждала мужа домой с работы. Возвращаясь после трудового дня, он всегда, приближаясь к дому, проходил именно там. Сейчас было еще слишком рано, чтобы поглядывать в ту сторону. Поэтому я отговорила себя интересоваться тем направлением и перевела взор на плиту, где в кастрюльке кипела отварная картошка, и скворчало масло на сковородке.

Эта кухня и эта самая плита были моим рабочим местом уже более семи месяцев. Ровно столько было сроку нашему браку. Мой супруг, инженер-технолог на московском заводе, был человеком исключительной пунктуальности. Сразу после работы он всегда спешил домой. И если я не давала ему никакого задания, а именно, возможно зайти в магазин за хлебом, там, или еще какой необходимой малостью, то всегда в одно и то же время выходил из маршрутки, делал с десяток шагов до того самого пересечения дорожек и задирал голову в направлении нашего дома. Его взгляд каждый раз устремлялся к высокому десятому этажу, находил родные окна и меня, его жену, в одном из них. Дальше шел неизменный ритуал помахивания рукой. Он не нарушился ни разу за все семь месяцев. Это сколько же было в маханиях? Если было считать, что в месяце от двадцати до двадцати трех рабочих дня, то всего получалось… Довольно много.

Я повздыхала немного над своими подсчетами, а потом заставила себя снова заняться приготовлением ужина. Потыкав вилкой картофелину, пришла к выводу, что она еще совсем сырая. Поэтому снова прикрыла крышкой кастрюльку и сделала нагрев конфорки поменьше, чтобы вода не выплескивалась на керамическую поверхность плиты. После этого занялась переворачиванием котлет. Их румяные бока радовали глаз, и уже минут через десять сковороду можно было снимать на специальную подставку.

Выходило, что мне еще и оставалось только сделать овощной салат. Достала из холодильника огурцы и помидоры, а вместе с ними укроп, помыла под проточной водой, немного подсушила, после чего принялась все нарезать и смешивать в объемной миске. Муж не любил, когда я заправляла овощи сметаной или майонезом. Ему нравилась заправка растительным маслом. Чтобы ему угодить, я тоже приучила себя именно к такому салату. Почему поменяла свой вкус? Сама не знаю. Просто подметила, что ему это было приятно. А раз от меня требовалась такая малость, чтобы угодить хорошему человеку, то почему бы не сделать этого?

Мне отчего-то вспомнилась наша первая встреча с Виталиком. Поневоле, на губах моих заиграла улыбка. Какой маленький и скромный эпизод в жизни, а каким поворотным он оказался, подумать только. Представьте, август месяц, сквер в три часа дня. К этому времени мамочки с колясками, неизменные обитательницы кусочка природы в душном летнем городе, разбредались до вечерней прохлады по домам. Почти все дорожки были пустынны и в моей полной власти. В моей и Ричарда. То есть я гуляла там со своей собакой. Вернее, с таксой. Выделяю породу не случайно. Потому что еще Чехов сказал, что есть люди, есть собаки и есть таксы. Так вот, хочешь, иди прямо, а можно было свернуть на боковые тропы, и никому мы с ним не мешали. В эти часы я спускала Ричарда, и он с удовольствием носился по скошенному газону и играл с редкими опавшими уже и подсохшими листьями. А те шуршали, рвались и крошились под его лапами. Обычный день, обычный для нас час, времяпровождение тоже ничем не отличалось от тех, что были накануне и вообще, долгое время до того.

Я присела на скамейку. Ричард поносился еще вокруг немного, а потом тоже попросился на лавочку. Когда в конце дорожки показался мужской силуэт, он насторожился. Поднял острую мордочку с лап, потом и весь приподнялся, сел и принялся водить ушами и всматриваться в том направлении. Я, было, немного удивилась. Обычно мой пес на прохожих не реагировал. Ну, в самых крайних только случаях, если встречались отчаянно трусившие, когда-то напуганные собаками люди. Таких он выделял и относился к ним настороженно. Поэтому я очень удивилась, что мужчина не обошел нас по дуге, как бы увеличивая между нами расстояние, и вообще не прошел мимо, а с интересом стал нас рассматривать, а потом и вовсе подошел поговорить.

А еще меня заинтересовало поведение самого Ричарда. Где-то метров за десять до мужчины он зевнул во всю пасть и с удовлетворенным всхлипом захлопнул челюсти. Вслед за этим улегся снова на лавке и больше, по всему, не собирался поднимать головы, как если бы все дальнейшее его совсем не касалось. И зачем, спрашивалось, переполох устраивал? Зачем вскакивал? Что ушами прядал? Не уж-то нюх потерял? Защитник, липовый! Эти все мысли были немедленно моим питомцем подслушаны. Он скосил на меня глаза, моргнул, потом потряс ушами. А вот уже после этого совсем улегся и даже веки прикрыл, как если бы собирался немного вздремнуть на природе.

— Замечательно смотритесь, — вывел меня из задумчивости приятный мужской голос.

Про этого прохожего я успела забыть, так увлеклась наблюдением за своим четвероногим другом. А он, оказывается, не думал проходить дальше по дорожке, притормозил рядом с нами и замер чуть сбоку, но почти рядом со скамейкой.

— У меня такое впечатление, что вы с ним сейчас общаетесь. Беззвучно, — кивнул в сторону делающей вид, что спит, собаки. — Я прав?

Пришлось поднять на говорившего глаза. А ведь до этого не собиралась удостаивать его взгляда. Думала, пройдет себе мимо, не потревожив моего задумчивого одиночества.

— Мы с ним большие друзья. Наверное, поэтому понимаем друг друга без слов.

Я закончила говорить, уверенная, что на этом и разговор с прохожим закончится. То есть, думала, что теперь уж он непременно пойдет себе дальше. Но тот и не собирался этого делать.

— Вы не станете возражать, если я присяду рядом с вами?

По началу, я замешкалась, прикидывая, как бы сказать, чтобы невзначай не обидеть неповинного человека, что не была расположена к беседе. Но только взглянула на его сутуловатую фигуру, простоватое лицо, чистые серые глаза за толстыми линзами очков, как сразу поняла, что не смогу этому еще более одинокому человеку, чем я, отказать в так ему нужном общении. Поэтому кивнула утвердительно и еще убрала сумку с сиденья, чтобы дать место присесть. Он сел. Затеял разговор про собак. Поведал мне свои наблюдения над некоторыми породами. Был, в целом, безобиден и мил. Вся беседа заняла минут десять, не больше. А потом он поднялся, чтобы проститься.

— Виталик, — протянул руку при прощании. — Было приятно пообщаться. Спасибо, что уделили мне время. Вдруг еще свидимся, как вас звать-величать?

— Александра.

— До свидания, Шурочка.

Такое обращение ко мне никогда меня не радовало. Но из его уст оно прозвучало вполне уместно, и я его приняла миролюбиво. Что еще можно было ждать, если и себя, мужчину за тридцать, с приличным ростом и телосложением, хоть и выглядел при этом как-то нелепо и немного убого, называл ласкательно, Виталиком.

Мы простились на этом, и я была уверена, что больше его никогда не увижу. Но судьба распорядилась иначе. Уже на следующий день мы встретились снова. На том же месте. Опять немного побеседовали. Еще он поиграл с Ричардом в мячик, который пес принес с собой на прогулку, держа в зубах весь путь от дома до сквера.

На третий день все повторилось. Только мы уже здоровались, как старые знакомые. И с собакой у него наметились отношения, очень похожие на настоящую дружбу. Я заподозрила, что пес начал мне изменять. Эта мысль внесла смятение в душу, оттого, наверное, и просидела на лавке надутая на весь белый свет, все, то время, что те двое резвились на газоне по соседству.

— У вас, Шурочка, должно быть, неприятности появились? — устало опустился Виталик рядом на лавку, тяжело дыша при этом.

И не мудрено, что запыхался. Мыслимое ли дело так несуразно носиться вместе с собакой наперегонки. Видел бы себя со стороны, как по журавлиному вскидывал ноги и всплескивал, точно нелепыми крыльями, длинными руками, навсегда пропала бы охота и дальше выделывать такое,

да еще в присутствии зрительницы в моем прекрасном лице.

— Есть немного. Совсем небольшие такие неприятности.

— Расскажите мне о них. Прошу вас.

Я посмотрела некоторое время ему в лицо, понаблюдала через линзы его очков крупные и чистые, совершенно бесхитростные серые глаза, а потом вздохнула и сказала то, что секунду назад и в мыслях не имела.

— Мы с Ричардом переезжаем. То есть, меняем место жительства. Поэтому больше с вами, Виталик, уже не увидимся.

— Как переезжаете?! — его растерянность, не скрою, доставила мне удовольствие.

— Обыкновенно, — пожала я плечами, не собираясь ничего больше объяснять.

— Постойте! Этого не может быть!

— Очень даже может.

— Но почему?! Что вам здесь-то не жилось?

— Все просто. Я снимаю квартиру. Не москвичка я. А вы знаете, Виталик, как трудно найти комнату по доступной цене, да еще, если вы с собакой в придачу? — зачем-то начала фантазировать.

Нет, я действительно снимала комнату, и на днях надо было продлевать с хозяйкой договор на новый срок. Только это была очень милая женщина, и она сама держала маленькую собачку, и души не чаяла в Ричарде. Так что, не было никаких проблем у меня с жильем.

— Так вам негде сейчас жить? — округлил он глаза.

— Пока есть. Но это вопрос времени. Очень короткого времени. Поэтому прощайте, Виталик. Мы больше с вами никогда не увидимся.

— Не увидимся здесь. Но вы ведь станете где-то жить, ведь так? Я могу к вам приезжать. Я так привязался к Ричарду. И надеюсь, что и пес ко мне тоже, — он с жалостью, граничащей с отчаянием, глянул на собаку, а тот, предатель, взвизгнул ему в ответ и глухо тявкнул еще в придачу.

— Нет. Вряд ли. Я еще не знаю нашего нового адреса… — начала я развивать причины, по которым не судьба нам была снова увидеться.

— Я оставлю вам свой телефон. И еще адрес, свой. И вы. Дайте, пожалуйста, мне ваш номер телефона. Очень прошу!

Он был так несчастен и трогательно жалок, что я чуть не смягчилась. Но вовремя вспомнила, что он так канючил исключительно для того, чтобы продолжать видеться с моим псом и составлять мне конкуренцию и далее.

— Хорошо, хорошо. Диктуйте мне ваш телефон. Как только где поселюсь, дам о себе знать.

Конечно же, я врала, ни за что бы ему не позвонила. Делать это никогда не любила, обманывать, имела в виду, особенно таких вот, не от мира сего. Но что мне еще оставалось? Как от него отделаться было? Не делиться же, в самом деле, мне было с ним собакой.

— Что-то я встревожен, — он вдруг как подпрыгнул на лавке, повернулся ко мне и придвинулся ближе, при этом еще и схватил меня за руки. — Я чувствую, что вы мне не позвоните.

Тоже мне, ясновидящий, нашелся. Конечно, не собиралась я ему звонить. Ничто не могло меня заставить сделать такую глупость. Я совершенно точно решила обрубить всяческие с ним отношения. Уже завтра. Вот прекратила бы ходить в этот сквер, и точка. На всякий случай, еще и в соседний парк тоже. И вообще, стала бы ездить в Останкинский парк. Пусть не очень было близко, даже на машине с полчаса. Но, зато, с этим типом никогда бы больше не встретилась.

— Ничего подобного. Обязательно позвоню. Ждите, Виталик, — начала я потихоньку высвобождать свои руки из его хватки.

— Нет и нет! Это испытание не для меня. Шурочка, давайте все решим иначе.

Мне другие решения никак не подходили. Только моментальное расставание и, причем, навсегда. Уже завтра. Зачем вообще было с этим тянуть? Я причины не видела. Оттого и извивалась ужом, чтобы освободить ладони из его цепких рук. Вот только он никак не хотел их отпускать. Точно клещ, в меня вцепился. А потом еще начал и притягивать меня к себе.

— Я знаю замечательное решение этой проблемы. Собственно, это даже и не проблема вовсе, а сущий пустяк.

— И как же вы собрались ее решить?

— Совсем просто. Вы станете жить у меня. Квартира позволит разместиться вам с удобствами. У меня три комнаты, большая кухня и просторные коридоры. И вам, Шурочка, и Ричарду понравится. Правда, пес?

Моя собака ему не ответила. Пес лежал сбоку от лавки и самозабвенно грыз какую-то ветку, подобранную около соседнего куста. Ему было не до наших препирательств. А вот я серьезно встревожилась, когда оказалась притянута почти к самой груди этого ненормального. Вот только он сам, похоже, не замечал, что продолжал хватать меня за руки и тянуть на себя.

— Виталик! — чуть не крикнула я ему. — Это неудобно! Совсем!

Я имела в виду все сразу. И его предложение, и мое притянутое положение в тот момент. Он, по-видимому, понял только первое.

— Хорошо. Что надо сделать, чтобы все уладить? Имею в виду, чтобы общественное мнение о вас не изменилось, и ваша репутация не пострадала бы. Могу на вас жениться. Если угодно. Фиктивно. Если захотите. Вам нужна московская прописка? Могу устроить. Что скажете?

Мною владел шок. Я уже не могла вспомнить, с чего у нас с ним все началось. Вроде как, три дня назад проходил мимо и попросил присесть рядом со мной на скамейку. Ничего себе оборот! Однако! Но в его предложении что-то было. А ведь это определенно была удача. Моя, разумеется. Он, конечно, чудак. И вид имел совершенно нелепый. Но в целом, представлялся вполне безобидным. Московская прописка — это серьезно, однозначно. К тому же, еще и бесплатное жилье к ней прилагалось. Что, может, имелся смысл рискнуть? Что я теряла? А ведь он меня заинтриговал. Определенно. И приключения я любила. Даже те, что были сомнительного характера. Была, ни была!

И так, я стала ему женой. Фиктивной. За штамп в паспорте, там, где ставят отметку о семейном положении, я заимела еще и печать с московской пропиской на странице по соседству. Еще у меня появилась своя собственная комната в просторной трехкомнатной квартире в очень престижном районе Москвы, за которую расплачивалась только своим добрым отношением к хозяину жилья. Большего он от меня и не требовал. Скажете, что странно? Мне это тоже так показалось. Во всяком случае, сначала. А потом просто ко всему привыкла и стала воспринимать происходящее, как должное.

Только первый месяц и был в моей новой жизни напряженным. Все силилась разобраться, что к чему. Присматривалась к Виталику и прислушивалась. Но наблюдала неизменное дружелюбие, такт и уважение к чужой территории. Представьте, он ни разу не зашел без стука и особой причины в мою комнату. Ни один из его поступков, даже при самом придирчивом рассмотрении, нельзя было истолковать, как посягательство на свободу и, боже упаси, мое тело. Последнее меня особенно настораживало. Как-то не вязалось с приобретенным жизненным опытом и знанием мужчин, а еще с тем воздействием, что неизменно на них производила. Пришлось обратить взор на себя, любимую. Может, что со мной было не так? Но нет, все было нормально. Первый же выход в магазин за покупками это подтвердил. Вспомнить, хотя бы, мужчину в зале супермаркета, что с удовольствием уступил мне свою тележку, раз я сама не потрудилась взять ее у входа заранее, потом еще замучил, выпрашивая номер телефона. И еще, на улице, уже другой тип мужского пола вызвался подвезти меня до дома, завидев мою фигуру рядом с проезжей частью, в ожидании общественного транспорта. Выходило, эксперименты подтверждали, что форму я не утратила, и свое обычное влияние на сильный пол тоже. Это меня успокоило.

А Виталик иногда продолжал меня удивлять. Например, он оказался мастеровитым мужчиной. Это только поначалу у него выпадал молоток из рук и норовил попасть по пальцам, а не по шляпке гвоздя, а потом ничего, все у него начало получаться. Я могла это наблюдать, когда он решил, что у меня в доме все должно быть своим. Вплоть до крючка в ванной и отдельного стаканчика под зубную щетку. И принялся с энтузиазмом устраивать мой индивидуальный быт. Я еще тогда про него подумала, что у человека наблюдалась явная тяга к коммунальным квартирам. Ведь, дал же господь ему возможность жить с удобствами, но нет, ему обязательно было надо заиметь квартирантку, а потом превращать шикарную отдельную квартиру в коммуналку. Но у каждого, как говорится, были свои странности. Я, кстати говоря, тоже не была безгрешна, только, пока, речь не об этом.

И так, у Виталика имелась очень большая и дорогая квартира. На него одного. В то время как в Москве очень остро стоял квартирный вопрос. Купил? На зарплату инженера? Я лично не верила в такое чудо. Наследство получил? Возможно. Надо было мне больше узнать про его житье-бытье, раз уж заимела его в мужья, пусть и фиктивные. Подгадала момент и устроила допрос по полной программе. Откуда, мол, у тебя такое богатство, и какого ты роду-племени, дружок. К этому меня еще подвинул и тот факт, что квартира располагалась в одном районе, а познакомились мы с ним в сквере совсем другой части города. Я-то думала, что он там жил или работал недалеко, оказалось, что нет. Тогда, что ему там было надо? И это тоже был интересный вопрос.

— Моя семья, маму и папу имею в виду, Шурочка, очень долго стояла на очереди на жилье. Мы жили, как раз, недалеко от того сквера, где ты выгуливала Ричарда. Смотри-ка, он услышал свое имя! Умничка! Держи кусочек сыру.

— Не балуй собаку. И переедать ему вредно. Ричард, ко мне! Иди ко мне на ручки, мальчик… Ну, и что дальше?

— Мы получили субсидию на покупку новой квартиры, в конце концов. Еще у родителей были сбережения. Они почти все ушли на доплату за покупку. Но пожить здесь им почти не пришлось. Их не стало. Ушли друг за другом.

Все, вроде, толково объяснил. Но мне, отчего-то, все равно было не по себе. Возможно, что это печальная концовка его истории так на меня подействовала. На языке еще крутились вопросы, но я их придержала, прониклась его скорбным видом и печальной задумчивостью.

И вот, мы зажили вместе. Я перестала донимать его разными вопросами, а ему больше не приходилось, как раскладывать по полочкам ответы, вдаваться в объяснения, отчего и почему. Все вроде бы встало на свои места. Виталик каждый будний день отправлялся на работу. Возвращался всегда вовремя, ужинали, после чего он выгуливал Ричарда на ночь, и мы расходились спать по своим комнатам. Были вечера, когда немного засиживались перед телевизором. Тогда мы особенно напоминали семейную пару. Оба усаживались на один диван, только в разные концы, а между нами вытягивался Ричард. Я, бывало, брала в руки вязание и ковыряла спицами пеструю пряжу, так как считала, что вяжу шарф, вот уже второй год вязала. Иногда мы читали вечерами книги. Каждый брал свою. Он доставал их с полок, что в трехстворчатом шкафу в гостиной. Мне приходилось видеть у него в руках самые разные издания: и художествен-ные, и технические. Я же чаще вечерами читала детективы, купленные по случаю в киосках союзпечати, маленькие такие книжечки в мягких переплетах. Иногда они мне не нравились, хотелось сразу выбросить, и тогда вечер для меня был совершенно испорчен. В таких случаях я рано отправлялась спать, оставляя Виталика читать в одиночестве, так как Ричард неизменно плелся за мной, чтобы потом тоже заснуть, только на своем матрасике.

Почему я остро реагировала на некоторые детективные романы? Это у меня было профессиональное. Дело в том, что сама работала в редакции. Переводчиком. Но делала свою работу на дому. Только иногда ездила в редакцию. Некоторые книжки заграничных авторов, что стояли на полках в магазинах, были отчасти моим трудом. Так я зарабатывала себе на жизнь. А что? Нормальный и постоянный заработок. Мы с Ричардом не жаловались. И времени на прогулки у нас было всегда в достатке.

Мне вообще грех было на что-либо жаловаться. Устроилась шикарно: москвичкой стала, спокойную и устроенную жизнь заимела, статус замужней женщины вместе с красивой фамилией Локонского получила. Жила себе на квартире мужа и, как говорится, в ус не дула. Домогательств никаких, и он обо мне заботился. Всегда спрашивал, как прошел мой день, не надо ли мне что. Я к нему прониклась и перестала замечать нескладность, сутулость и очень сильные линзы.

Где-то через месяц мне захотелось сделать ему приятное. И я предприняла генеральную уборку во всей квартире. Он ее сначала не заметил. Подозревала, что по причине плохого зрения. Потом все же рассмотрел некоторые изменения в обстановке. Я объяснила, чем они были вызваны, и тогда он понял, что к чему. Похвалил. А на следующий день взял и удивил. Подарил мне флакон итальянских духов, которыми я иногда пользовалась. Причем очень даже редко. Только когда собиралась поехать в редакцию. Берегла то малое, что еще оставалось в пузырьке. А я-то считала, что мужчины в принципе не способны были разбираться в тонких ароматах, а запоминать их тем более. Нет, действительно, удивил. Надо же! И совпадением это не могло быть. Так, чтобы пришел в магазин, указал пальцем на первый попавшийся флакон и попал именно на тот, что предпочитала я, не могло быть. Исключаю такое. И духи довольно редкие были. Нет и нет, он именно их и искал. Ничего себе, какой знак внимания! Он меня тронул. И я решила тоже проявить себя с наилучшей стороны. А как это было сделать? Лучше способа было не найти, как приготовить какой-нибудь кулинарный изыск.

Решено и, конечно, было сделано. Пришлось расстараться. Готовить я любила, только иногда у меня на это не бывало настроения. В тот день и желание было и возможности. Мне выплатили приличную сумму за очередной перевод. С этими деньгами и отправилась на рынок, чтобы купить все, что было необходимо для моего шедевра. Потом закрылась на кухне и трудилась там до самого вечера. Еле успела к приходу Виталика.

О романтическом ужине при свечах и речи не было, я только приготовила редкое блюдо. А стол для ужина накрыла на той же кухне. Если честно, то и это было необычно. До того вечера мы ели каждый свое. Он чаще сосиски с макаронами или яичницу, иногда варил пельмени, покупая их в магазине, что был на углу нашего дома. У нас даже полки в холодильнике были поделены: его верхние, мои нижние. А тут Виталик пришел с работы, а на столе его ждало жаркое под редким соусом. Было, отчего онеметь.

Эффект я смогла произвести. И его последствия оказались неожиданностью уже для меня. Дело в том, что на следующий день, выйдя на кухню, обнаружила там непонятную коробку. Средних размеров, похожа была на шкатулку. Долго рассматривала ее, прежде чем решиться открыть. А когда сделала это, то обнаружила в ней деньги. Рядом лежала записка. Почерк был ровным, разборчивым и даже красивым. Я поняла, что писал Виталик. Он благодарил за чудесный ужин, ровно теми же словами, что и вчера вечером, а еще сообщал, что считал себя обязанным компенсировать мне затраты.

Я испытала очень странное чувство, когда читала его обращение ко мне. Не бралась точно определить его характер, слова нужного подобрать не получалось. Но тревогу я ощущала. Это точно. И еще меня как лихорадило в тот день, а вечером взяла и снова приготовила общий ужин. Ему сказала, что он оставил слишком много денег, вот и решила их потратить на общее благо. Вот так, я и одела себе на шею ярмо домашней хозяйки, хоть совсем и не была женой этому мужчине. Что это было? Моя непроходимая тупость? Или извечный природный инстинкт женщин, пробудившийся и во мне? Сказать было трудно. Но в коробке с тех пор деньги не переводились, а я каждый день, хоть какое время, но стояла у плиты.

А дальше было больше. Наступила осень, и похолодало как-то уж резко. Я перемен погоды не опасалась. Была готова к любым изменениям и напастям. У меня была и куртка, и дубленка, и шубка. Обувь тоже у меня была на все случаи жизни. Да что там я, даже у Ричарда имелись ботинки, а комбинезонов целых три. А вот наряд Виталика вызывал в моей душе смутную тревогу. Он у него был один на все погоды, в виде старой и поношенной куртки, и еще имелись довольно растоптанные кроссовки. Больше мне ничего не довелось у него заметить. И вот, я не удержалась, стало жалко видеть его каждый вечер с красным носом и руками, и уговорила подобрать ему более подходящую к сезону одежду.

— Обычно мне мама все покупала, — засмущался он в ответ на мое предложение. — Но если тебя, Шурочка, не затруднит…

И вот мы отправились в магазин ему за новой одеждой. Провели там не менее нескольких часов, намучались, конечно, но результатом оба остались довольны. Он радовался своему новому облику в дубленке и теплой обуви, но еще и смущался. Я была просто довольна, что смогла почти, что сделать из него нормального человека. В обновах даже его сутулость не бросалась настолько в глаза, и, вроде бы, походка сделалась более мужественной, не так шаркал и загребал ногами. Я где-то слышала, что при хорошей женщине и мужчина может стать человеком, и в тот момент была склонна верить этому высказыванию.

Шло время, мы продолжали делить крышу над головами. День за днем вместе ужинали. Однажды вечером, поджидая его с работы, я подошла к окну и посмотрела вниз. Виталик как раз высадился из маршрутки. Его долговязая фигура особенно бросалась в глаза среди нескольких мужчин среднего роста и довольно упитанных комплекций, вместе с ним высадившихся на нашем перекрестке.

— Кормлю, кормлю… — пробурчала я себе под нос, наблюдая за его передвижениями в сторону дома. — А толка все нет. Самый худой, вон. Ну, прямо как журавль идет.

Тут он и поднял голову и стал шарить глазами по окнам. Я была уверена, что он меня заметил. Оттого и поднял руку вверх, чтобы поприветствовать.

— Что это тебе вздумалось мне махать? — встретила я его вопросом уже в прихожей. — Неужели, смог меня рассмотреть на таком расстоянии?

— Что ты, Шурочка?! Откуда? При моем-то зрении. Просто я так делаю все то время, как ты здесь поселилась. А ты только заметила?

Возможно, он был прав, не была я к нему внимательна настолько, насколько он ко мне. Раньше никогда не подходила к окну и не высматривала его.

— Зачем же ты мне махал, если не мог видеть ответного жеста?

— Просто так. Мне нравилось знать, что ты и Ричард дома. Я тебя видеть не мог. Но вдруг, думал, ты стояла в тот момент у окна и ждала меня.

Я глубоко задумалась над его словами и решила, что смысл в них все же был.

— Хорошо. Теперь, Виталик, знай, что я и, правда, стою у окна и машу тебе в ответ. Да будет так.

И у нас появился этот ритуал. Каждый раз я стала ждать его с работы, в положенное время подходить к окну и махать ему рукой. Так между нами протянулась еще одна нить. Незримая, но, довольно, ощутимая. Во всяком случае, я ее чувствовала точно. Взять хоть сегодняшний день, еще больше часа до его прихода, а я уже начала посматривать в окно. Неужели волновалась и боялась пропустить тот момент, когда станет махать? Глупость. С чего мне было переживать из-за этого? Нелепость.

Мой слух вдруг уловил телефонный гудок. Не городской. Играла мелодия мобильника. Я вытерла влажные руки о полотенце и пошла в свою комнату, найти там аппарат. Тот оказался на прикроватной тумбочке. Взяла его в руки и с интересом взглянула, кто это мог мне звонить в это время. На экране высветилось имя. Макс. Сердце дернулось в груди, да так ощутимо, что стало немного больно грудной клетке. А еще у меня сбилось дыхание, ненадолго, но это тоже говорило о том волнении, что испытывала каждый раз, как видела эти четыре буквы на экране своего телефона.

— Да, — произнесла это и замерла в ожидании, что за тем последует.

— Привет, моя милая. Уже и не ожидал, что ответишь. Что так долго не брала трубку? Чем была занята? Между прочим, это мой третий звонок, солнце мое. Что за дела?! Ты собираешься мне отвечать или так и дальше будешь отмалчиваться?

По его голосу, по тому многословию, каким меня наградил, поняла, что он сердился. Скажи он мне просто: «Кисуль, привет!» Все было бы нормально. Это было мне привычно. Ему свойственно говорить мало. Это был бы Макс, к которому я привыкла. А так, ничего не было понятно. Что там у него могло произойти? Странно. Обычно у него всегда все под контролем. И его голос тоже. А сегодня он явно был не в духе.

— Я тоже рада тебя слышать, Макс.

— Неужто? Может, еще скажешь, что скучала?

— Конечно. Как всегда.

— Хм!

Этот его возглас знала хорошо. Это его «хм». Даже могла представить, как он сейчас улыбался правым уголком рта. Вот теперь он успокаивался. Наверняка прищурился, как кот на солнцепеке. Неужели его вывело из себя то, что я пропустила звонок. Сколько он сказал, мне звонил? Это третий раз? Странно. Надо будет проверить телефон.

— Это хорошо, что скучала. Значит, будешь рада нашей встрече.

— Когда?

— Сейчас. Через полчаса.

— Это обязательно? Срочность имею в виду.

— А что такого, моя милая? Что тебя не устраивает? Если скучала, то должна обрадоваться, схватить сумочку и лететь, как на крыльях, на встречу, а не задавать ненужные вопросы. Я начинаю сомневаться в твоей искренности, солнце мое.

— Через несколько минут придет муж с работы. И тебе об этом хорошо известно. Если ты скажешь, что в спешке есть важный смысл, то я сделаю, как ты хочешь. Я действительно оставлю все, как есть, возьму сумку и…

— Не надо.

— То есть? Что не надо?

— Бросать все. Этого делать не надо. Спешки действительно нет — это у меня такой юмор сегодня. И действительно неприятно, когда твои звонки игнорируют. Оттого я и рассердился.

— Прости. Я просто не слышала. Но впредь стану внимательнее. Обещаю.

— Обещаешь? — он начал забавляться нашим разговором. — Это хорошо. И я знаю, что ты верна своему слову. Так вот, помни о внимательности, девочка моя. Не расслабляйся. Замужество, похоже, не пошло тебе на пользу. То ли дело, мне — женитьба!

— Так что там с твоим юмором сегодня?! Не подскажешь? Этот твой смех?..

— Не обращай внимание. Все чепуха. А встречаемся завтра. В полдень. В кафе на улице Енисейская. Запомни адрес. Когда подойдешь, я буду уже там и займу нам столик. У окна. Как ты любишь. Договорились?

— Да. Буду вовремя.

— Само собой!

В трубке послышался отбой.

— А попрощаться? — спросила я у пустоты.

Просто так спросила, и еще состроила неведомо кому рожицу. Но может быть, все же, ему, Максу. А вот обижаться на него не следовало. Просто он был таким. Всегда. Сколько его знала. И прощаться не любил. Со мной, точно. А как с другими, так это было не мое дело.

— Ладно. Завтра, так завтра. А сегодня будет ужин и телевизор или книги перед сном. И вообще, у меня все замечательно. Ричард, где ты есть? Спишь, негодник? А прогуляться хочешь? Пошли, встретим Виталика. Да, да. Знаю, что мы этого никогда не делали. Не хочешь, разве, лишний раз пройтись по улице? Иди сюда, станем надевать комбинезон. Сегодня не очень холодно. И ветра почти нет. Так что, выберем вот этот, без капюшона. Тебе нравится. Хороший мой! Давай лапки.

Сама я, как была в домашнем платье, так на него и накинула шубку. Чтобы обуться понадобились еще пара минут. Потом защелкнула карабин на ошейнике собаки, и вот мы уже и готовы. На развилке, где обычно останавливались все маршрутки, приезжающие в наш микрорайон, стоять и ждать Виталика нам не понравилось. Место было открытым и каким-то ветродуйным. Мне казалось, что погода была спокойной, но здесь почему-то гуляли особенные потоки холода, забирались под подол, в рукава и залетали в капюшон. В общем, мне быстро сделалось зябко, а Ричард вообще никогда не любил стоять на месте, у него лапы мерзли. Поэтому уже через пять минут я стала корить себя за решение встречать Виталика. Не было это интересным, ни мне, ни псу. Чтобы собака не простудилась, я подозвала его и взяла на руки, крепко прижав к груди. Тяжелый был песик, долго не подержишь. Хорошо еще, что ждать пришлось всего ничего.

Из третьего по счету микроавтобуса показалась фигура мужа. Вышел, остановился и зачем-то полез во внутренний карман дубленки. Что-то там пытался достать. Точно, это он очки свои там, оказывается, держал. Вынул их из кармана и нацепил на нос. Пропустил вперед женщину с девочкой-подростком, чтобы не толкаться с ними на узкой тропе в снегу, и побрел за ними до перехода через дорогу. Все это время я стояла в сторонке и за ним наблюдала. Что-то меня в нем удивило. Только понять никак не могла, что именно. Но мысль эта не давала покоя. И я себя знала, лучше было сразу разобраться во всем и понять, что было не так, иначе не было бы мне жизни.

А беспокоил меня короткий совсем промежуток времени. Тот, что был размером в одну минуту, не более. Теперь я точно знала, стоило самую малость только и покопаться в ощущениях, что признала полностью мужа лишь после того, как он надел очки. Скажете, это нормально, раз всегда только в них его и видела? А я могла поклясться, что он стал самим собой уже с ними на носу. То есть, его движения и весь облик стали мне привычными только после этого. До того же, я не была уверена, что из автобуса вышел именно Виталик, у меня были сомнения на этот счет, и могла предположить, что это мог быть и другой мужчина. Не тот, кого я знала семь месяцев. Более резвый и уверенный, что ли.

Группа пассажиров, вышедших из маршрутки, дождалась, пока проедут несколько легковых машин и грузовик, а потом гурьбой стала переходить опустевшую дорогу. Виталик шел одним из последних. Головой не крутил, как другие, направо и налево, опасаясь неожиданностей от возможного транспорта, а брел, точно привязанный, все за той же женщиной с девочкой. Метров за пятнадцать от нас его узнал Ричард, стал рваться из рук и поскуливать. Пришлось выпустить его и опустить на землю, дав возможность кинуться навстречу своему другу.

Тут я перестала на время наблюдать за мужем. Больше внимания уделила Ричарду, так как волновалась, что проезжая часть была рядом, да и из пешеходов кто мог ненароком на него наступить, раз он юркнул им под ноги. Пришлось натянуть поводок и подергать за него, призывая пса к осмотрительности. Поэтому Виталик выпал на время из-под моего строгого наблюдения, а когда подошел совсем близко, то выглядел прежним, привычным рохлей, имела в виду. Опущенные плечи, длинные обвисшие руки, в одной из них объемный портфель, а-ля Доктор Айболит. Вихрастая темная голова, которую уже успел припорошить снег, слегка наклонена вправо, как если бы хуже слышал тем ухом и постоянно от этого прислушивался. По всему он был прежним. Не знала, отчего это мне померещилось, что из маршрутки вышел не он вовсе. Глупость была подумать такое. Я тряхнула головой, прогоняя от себя все ненужное, но при этом, все же, внимательно посмотрела ему в глаза и задала следующий вопрос.

— Что это ты вздумал снимать в автобусе очки, Виталик? Разве это не опасно, с твоим-то зрением? Мог споткнуться, например, выходя из двери, упасть…

— Как неожиданно, Шурочка, что ты меня встречала. И Ричард тоже. Что это тебе пришло в голову? Просто так или по какому случаю ты здесь оказалась?

— Просто так. Решила встретить, и все.

— Тронут. Мне очень приятно. Нет, правда, это здорово, когда тебя встречают. Только вы могли замерзнуть, так как сегодня влажно и ветрено. А так, да, спасибо за заботу. Ты спросила про очки? Да, снимал. Стекла сильно запотели. Я снял очки, чтобы их протереть, да по рассеянности сунул себе в карман. Ну, что, пошли уже домой или вы хотите немного пройтись?

— Можно домой.

— Тогда пошли.

Дома меня ждал сюрприз. В его огромном портфеле-саквояже, оказывается, был надежно спрятан от мартовского холода букет цветов. Виталик извлек его, как только мы вошли, и подал мне в руки, подглядывая за реакцией. Я развернула упаковочную бумагу и увидела горстку нежных пестрых тюльпанов. Покосилась в сторону гостиной, где через проем могла наблюдать вазу на столе с ветками мимозы, которые он подарил мне на восьмое марта, и только потом подняла глаза на него.

— Спасибо. Но по какому случаю цветы? Я не могу припомнить, чтобы в марте был еще один праздник. Женский день календаря мы уже отпраздновали…

— Просто так. Увидел, и захотелось их купить для тебя. Тебе они понравились?

— Милые. Сейчас поставлю в воду, и станем ужинать. Ты голоден?

— Очень. Даже сказал бы, что как волк. Что у нас на ужин?

После еды решили смотреть телевизор. Только по программе не смогли подобрать ничего интересного. Фильмы разнообразием не радовали, шли все больше сериалы, которые я терпеть не могла, а Виталику они не подходили, тем более. Посовещались и решили сосредоточить внимание на спортивных матчах. Только хоккеем увлечься не получилось, наши с треском проигрывали, а это настроения нам не делало. Пришлось переключиться на теннис. И вот мы сидели на диване в своих излюбленных позах, а Ричард устроился, как всегда, между нами.

Ему было скучно. Поэтому на одном месте не лежалось, ползал от меня к Виталику и обратно. То к нему на колени забирался, то ко мне. Тыкался носом, крутил рыжей башкой, тряс ушами и еще часто и смачно зевал во всю пасть. Виталик пытался его удержать рядом с собой, чтобы не протирал, почем зря, диван своим ползанием. То гладил за ушами, то светлый живот. Я тоже игрой не прониклась, поэтому больше наблюдала за собакой. И еще по привычке взяла в руки свое вязание, даже наковыряла пару рядов. Но и это не помогало расслабиться. Так мы и сидели какое-то время, молчали и маялись скучным бездельем под темпераментные вдохи и выдохи известной теннисистки.

Своей игрой и криками она не смогла завладеть моим вниманием, зато невольно напомнила, что с сексом у меня в последнее время было напряженно, то есть совсем никак. А тут еще Виталик стал посматривать на меня как-то многозначительно, будто я должна была ему что-то сказать. Еще бы догадаться, что именно, и тогда возможно был бы полный порядок. Вся эта обстановка добавила раздражение к уже имеющейся маяте от скуки.

Я встала и пошла на кухню, поставить чайник. Думала, напьюсь чаю, и мне станет спокойнее. На холодильнике заметила свою неоконченную работу. Решила в ожидании немного заняться переводом. Увлеклась и даже забыла про оставленную на столе кружку. Где-то за полчаса, осилила несколько страниц, сохранила их в памяти ноутбука и подняла глаза от экрана. Оказалось, что на кухне была уже не одна. Рядом с моим стулом сидел копилкой Ричард, а в дверях стоял Виталик. Долго или нет, не знала, только смотрел прямо на меня и все пытался увидеть во мне что-то, для меня непонятное.

— Что?! — задала я вопрос, намекая на его странный взгляд.

— Ничего, — пожал он плечом, и опять не было понятно, обиделся на что, или мне все показалось. — Который час не подскажешь?

Я непроизвольно кинула взгляд на монитор, желая прочитать там текущее время, но заметила лишь темный прямоугольник. Правильно, я же его успела выключить. Что же было на него смотреть? А Виталик, тем временем, не стал меня дожидаться, а протянул руку к моему мобильному, лежащему рядом на столе, чтобы там посмотреть на время. Так получилось, что я тоже уже тянулась к телефону, но он меня опередил.

— Не поздно ли для работы, Шурочка? В этот час люди уже спят.

— Я закончила. Собралась все убирать. Вот только допью остывший чай и пойду к себе. А ты как?

— Тоже захотел чаю. Сделаешь?

— Хорошо. Тебе, как всегда?

Пришлось немного задержаться на кухне. Дождаться, когда закипит снова чайник и заварить Виталику чаю, прямо в кружке, как он и хотел. Все это время он молча сидел за столом, сложив руки замком на клеенке в мелкий цветочек. Это я ее недавно купила, начала обживать пространство, так сказать. Он смотрел исключительно на свои руки, и в этом не было ничего особенного, только почему тогда я так от этого маялась. Вот в чем был вопрос. Просто места себе не находила. Но, наконец, все было сделано, подала ему чашку, и можно было убираться в свою комнату. Я развернулась и пошла, Ричард за мной. А моим лопаткам отчего-то сделалось горячо, и мне отчетливо представилось, как он смотрел мне в спину. Так и подмывало съежиться и вжать голову в плечи.

В своей комнате мне сделалось полегче. Но странное состояние настороженности и дискомфорта не проходило. Раздумывая над причиной непонятных мытарств, не заметила, как разобрала постель. Потом взяла свое полотенце и направилась в ванную. Проходя туда по коридору, смогла понаблюдать за Виталиком, все еще сидящим на кухне. Он расположился боком к дверному проему, смотрел куда-то в угол напротив себя и неспешно потягивал чай из большой, своей любимой, кружки.

Долго возиться с водными процедурами я не решилась. Просто встала под душ, а не набрала воды в ванную, как делала это обычно. Надо было поторопиться, раз времени было много, и быстрее освободить помещение для Виталика, ведь ему завтра надо было идти на работу. Закончив с душем, заспешила к себе, чтобы уже больше не выходить из комнаты, а лечь спать.

— Спокойной ночи, — покосилась на все еще сидящего на кухне мужа.

Когда улеглась, заснуть не получилось. Начали вспоминаться события этого вечера. В памяти всплыл звонок Макса и разговор с ним. Может, все дело было в нем, в том звонке? Я, верно, просто разволновалась от мысли, что завтра предстояло с ним встретиться. Было похоже на то. Сколько мы не виделись? Четыре месяца или больше? Наверное, все же больше. Да, верно. Последнее время только по телефону общались. И то, не часто. Сегодняшний звонок раздался ровно через месяц после предыдущего.

Я лежала в постели, закинув руки за голову, и вспоминала, о чем мы тогда с ним говорили. Точно, он насмехался над моим замужеством. Впрочем, Макс делал это во время всех своих звонков с тех пор, как я приняла предложение Виталика. А в самый первый раз, как только объявила ему, что собралась выходить замуж, просто расхохотался надо мной до кишечных колик, наверное. Все ему было смешно: наше знакомство, времяпровождение, разговоры, предложение о замужестве, мои сомнения, а потом и сам наш брак.

— Только с тобой могло все это произойти, — вволю насмеявшись, подвел он тогда итог. — Что же тебе спокойно-то не живется, Киса моя?!

Только я-то видела искры в его карих глазах. Он тогда был серьезно обеспокоен. Оттого и велел не предпринимать ничего, пока не даст мне свое высочайшее позволение. Пришлось подчиниться. Это же был Макс. Его слово было и есть для меня закон. Вот так. Это факт. Тут я снова вспомнила, что завтра мы с ним увидимся. Значит, день будет не простым. Следовало к нему подготовиться. В первую очередь выспаться. Так, пора было засыпать.

Я повернулась на бок и дотянулась до выключателя. Лампа в бра погасла, и в комнате воцарился мрак. Пока он был даже густым, раз глаза еще к нему не привыкли. Не различая окружающих предметов, покосилась на плотно задернутые шторы, чтобы уверится, что они тоже не пропускали света. В данном случае луны, а утром должны были спасти меня от восходящего солнца, иначе было не выспаться. Вздохнула и сложила ладони у себя под щекой, как всегда делала в детстве. Где-то рядом, в углу комнаты, посапывал во сне Ричард. Из ванной доносился еле различимый шум воды. Но всего несколько мину, а потом все стихло. Видно, Виталик тоже уже отправился спать. И я приготовилась заснуть. Сомкнула веки, собираясь погрузиться в приятное забытье, и успела подумать о том, что желала бы увидеть во сне. Но тут, моего слуха достигли шаги в коридоре. Обычные шаги. Не крадущиеся, не суетливые, а твердые такие. Раздавались со стороны ванны. Шел, скорее всего, Виталик. Кто же еще мог? Только как-то для него не характерно. Слишком уверенно, что ли.

Когда шаги затихли под моей дверью, я насторожилась. Что ему могло понадобиться от меня в этот час? На стук в дверь приподнялась на локте. Увидела, как в приоткрывшуюся дверь просунулась голова. А скорее всего, даже не увидела, а догадалась, что она просунулась, уж больно было темно. Просто голос его раздался откуда-то оттуда, где должны были быть его плечи и голова.

— Ты спишь?

— Нет еще. А что?

— Можно зайти?

— Конечно. Заходи. Что ты хотел?

— Спросить. Хотел у тебя узнать кое-что.

Он прошел и встал рядом с кроватью. Как раз с той стороны, на котором боку я лежала. Еще подумала, неужели видел впотьмах? Ну, прямо, как кошка. Вернее, кот. Или кто там еще хорошо видел в ночи?

— Можно я присяду?

— Если хочешь, то присядь. Так, что ты хотел спросить?

Глаза начали различать темный силуэт. Похоже, что на нем был надет банный халат. Вот он чуть склонился вперед и опустился на край моей постели. Под его весом она скрипнула и немного прогнулась. С ним что-то было не так. Я снова начала ощущать беспокойство, как это уже случалось несколько раз за все время нашего житья-бытья. Предпоследний и последний разы оба были связаны с его зрением, вернее с очками. Это когда он заметил меня аж на десятом этаже в окне, а потом и вовсе какое-то время пребывал без очков при зрении настолько плохом, что человек не мог без линз и шага ступить. Я попробовала напрячься и различить, были ли на нем очки сейчас. Без результата. Слишком темно. И не придумала ничего лучше, как протянуть к нему руку, чтобы появилась надежда нащупать дужку очков в районе его виска или уха.

Почти дотянулась, но в последний момент он перехватил мою руку. Зажал ее в своей ладони, не сильно, но ощутимо. Правда, после секундной заминки ослабил хватку, поласкал немного своими пальцами, а потом притянул к губам, чтобы поцеловать. Его дыхание щекотало кожу, а губы были горячими и сухими. Ощущение их на моей руке отвлекало от тревожных мыслей. Но не настолько, чтобы я расхотела убедиться, на месте ли были очки, без которых он никогда не мог обходиться. Подняла вторую руку, хоть в моем полу лежачем положении это было и не совсем удобно, и снова предприняла попытку коснуться его виска. Вторая рука тоже оказалась у него в плену, а я была им откинута на спину. Теперь его дыхание было совсем рядом с моими губами, раз он навис надо мной, заведя мои руки за голову и прижимая их за кисти к подушке. Я только в самом начале было дернулась, но быстро осознала силу и ловкость мужчины, оттого и не стала сопротивляться, зная заведомо о своем поражении в этом случае. Лежала и повторяла про себя: «Он не Виталик. Тогда кто?» Этот вопрос завладел мной в тот момент полностью. О чем думал мой ночной гость, разобрать было не возможно. Но он долго медлил, прежде чем поцеловать, хоть и очень хотел этого. Может, ждал приглашения? Только, он его не дождался. Все так и началось без моего согласия. А вот закончилось под мои стоны. Это черт знает, что такое было. Я решила, что виной всему был не его опыт и мое желание, а мое слишком долгое воздержание.

Видеть лучше в темноте у меня получилось, попыталась и смогла настроить свои глаза. Но вопрос об очках меня уже не мучил. К чему? Я точно знала теперь, что их на нем не было. После всех-то страстных поцелуев!.. И еще! В голове моей созрело убеждение, что, если этот тип и носил по-прежнему имя Виталика, то звать его следовало много жестче, не менее Виталия, к примеру, без всяких там сюси-пуси.

— Ты не замерзла? — спросил он, переворачиваясь со спины на бок и устраивая на локте свою голову, как если бы собирался меня рассматривать. Неужто, и правда, мог что видеть, как кот в ночи?

— Оставь. Не надо меня прикрывать, — поморщилась на лживую заботу и откинула от себя его руку.

— Как скажешь, — на свои бедра он все же накинул край одеяла. — На кого ты сердишься? На меня? Или на себя? По-моему мы оба этого хотели.

— Решил пофилософствовать? Меня от этого уволь.

— Расскажи мне о себе, — после некоторой паузы нарушил он молчание. — Я тебе рассказал о своих родителях. Помнишь? Теперь твой черед.

Я только фыркнула в ответ. Вот, негодяй, еще и в душу хотел влезть.

— А твои волосы, они от природы такие черные? Или ты их красишь?

— Не пора ли тебе, Виталик, к себе в постель? Завтра, а вернее уже сегодня, тебе на работу. Или ты передумал быть инженером?

— Ты права, Шурочка, мне действительно следует отправляться к себе.

Я снова фыркнула. Теперь это было реакцией на это имя, то есть на «Шурочку». Прежний муж мог так меня называть. Это было, естественно, в его духе. Но теперешний явно переигрывал. Этот новый муж одним пружинным движением покинул мою постель и оказался на ногах рядом с ней. Дотянулся до своего халата и накинул его на плечи, а потом плотно запахнул и еще затянул пояс на талии.

— Спокойной тебе ночи, Шурочка.

Что-что, а спокойствие я утратила, и не только на эту ночь. Вскочила чуть свет, и начала собираться. Уже допивала кофе на кухне, когда туда вошел этот тип. Выглядел как Виталик. Одет был, как он. Говорил тоже, как мой бывший муж. Даже очки на нос нацепить не поленился. Словом сказать, был в прежнем образе.

— Здравствуй, Шурочка.

Посмотрела в его серые глаза, чтобы решить, не издевался ли, так явно. Но он был серьезен. Немного заспан, не успел причесать слишком отросшие волосы, а так как еще не дошел до ванной, то и суточную щетину сбрить не успел.

— Что это ты вскочила в такую рань?

Я не собиралась отвечать, но он стоял и ждал, загораживая собой выход с кухни. Пришлось убрать со стола, вымыть чашку, подвигать отдельные предметы, только тянуть время не получилось. Так и не убрался с моего пути. Тогда пришлось действовать напролом. Решительно направилась на него. Как стоял, так и остался на месте. Но я просочилась боком и оказалась в коридоре. Под пристальным взглядом начала натягивать на Ричарда комбинезон.

— Собака-то здесь причем? — нахмурился и сделал шаг в моем направлении.

— А выгуливать его не надо? Мы просто идем гулять.

— Дай сюда поводок. Я сам его выгуляю. Вот сейчас позвоню на работу и предупрежу, что задерживаюсь.

— Зачем это? Мы прекрасно погуляем сами.

— Думаешь, я не вижу, что ты в панике? Дай сюда поводок. На градуснике сегодня минус пятнадцать, и еще сырость. Ты заморозишь пса. Куда пойдешь? Квартиры у тебя нет. Пока еще найдешь ее…

— Я же сказала, мы просто идем гулять.

— Хочешь, я извинюсь и дам обещание больше не приближаться к тебе?

Стоять и смотреть на него и дальше, не было смысла. Мне жутко хотелось быстрее покинуть квартиру, но без Ричарда это было невозможно. А его поводок уже был в чужих руках. И еще я начала сомневаться, что и мне одной дадут беспрепятственно выйти за порог. Действительно, стоило немного сместиться в сторону входной двери, как муж уже стоял рядом с ней.

— Хорошо. Давай обещание.

— И ты станешь мне верить? Скажи, станешь?

— Будет зависеть от тебя.

Его не удовлетворил мой ответ. Это было заметно и по глазам, и по всему. Он дотянулся до трубки домашнего телефона и стал набирать какой-то номер. Оказалось, звонил на работу. Переговорил с кем-то и, сказавшись больным, выпросил себе на сегодня отгул.

— Ну вот, — снова взглянул на меня, возвратив телефон на его обычное место. — Теперь у нас будет время во всем разобраться, Саша.

С этого момента у нас поменялись не только отношения, мы стали иначе обращаться друг к другу.

— Что дальше, Виталий?

— Пойдем гулять с собакой, конечно.

Он закрыл входную дверь на замок, а ключи положил себе в карман.

— Подожди меня немного. На сборы мне понадобятся пятнадцать минут, — и скрылся в ванной.

Гулять мы пошли по краю микрорайона. Вышагивали рядом с бетонным забором, ограничивающим санаторий. Сами шли по дорожке, а Ричард изучал кусты вдоль нее. Ветер разгулялся не на шутку. Норовил не только стянуть с моей головы капюшон, но и вообще сдернуть шубу. Поэтому то и дело пыталась плотнее запахнуться или придержать на себе головной убор.

Виталий шел рядом, поднял воротник и держал руки в карманах. Казалось бы, тоже преодолевал сопротивление ветра, но шел при этом прямо, только немного наклонялся иногда вперед. Привычной сутулости я в нем не наблюдала. Плечи держал развернутыми и резал ими воздух, как ледокол льды. Завидная твердость помогала ему опережать меня на десяток шагов. Чтобы наблюдать, не снесло ли нас с Ричардом порывами ветра, иногда оборачивался и замедлял ход.

— Может, уже хватит? Повернем домой?

— Ладно, — я понимала, что тяну время только себе же во вред, да и на Ричарда смотреть было жалко, того и гляди, развивающиеся на ветру уши могли совсем оторваться.

Когда возвратились домой, было приятно ощущение тепла жилья. Ричард тоже его оценил, стал бегать по коридорам и комнатам и веселиться. Возможно, что не чаял уже здесь больше оказаться, так я затаскала его по снегам и ветрам.

— Завтраком покормишь? — глянул на меня Виталий.

Мне показалось, что отказа он никак не ждал. Решила его не разочаровывать. Отправилась на кухню и стала колдовать около плиты. Готовила на троих. Ричард тоже получил свою порцию. Мыть посуду к раковине встал Виталий. Это не было неожиданностью, он и раньше частенько брал на себя эту обязанность. И это мне в нем всегда нравилось. Собственно, что я на него теперь-то взъелась? Ведь, кроме удовлетворения ничего ночью от него не получила. Расстроилась, что он оказался не рохлей, а сильным мужчиной? Точно. Именно это меня поразило. Не любила обмана, ни в каком виде. А теперь именно и чувствовала, что меня провели. Просто, как за нос водили. И еще подозревала, что сюрпризы на этом не кончились.

— Пойдем в комнату, — стоял он надо мной и вытирал влажные руки о кухонное полотенце. — Нам ведь надо поговорить?

Я взирала на него, молча. Если честно, уже давно сожалела, что отреагировала на все так бурно. Не разумно это было во всех отношениях. Мысленно даже обругала себя дурой и идиоткой, но исправить положение теперь еще было можно, правда, при некотором старании, конечно.

— Пошли, — он наклонился, взял меня за руку и потянул на себя, заставляя подняться с кухонной табуретки и последовать за ним.

Так мы и отправились в гостиную: Виталий впереди, я следом, а замыкал шествие, конечно же, Ричард. На диван сели в том же порядке. Не как обычно, собака не расположилась между нами, а мы с мужем оказались рядом. Может, это и было странным, но так близко друг к другу еще никогда не сидели на этом самом диване, и вообще, нигде.

Наверное, это мы сделали зря, а может, и нет. Но такое сближение наших тел привело к предсказуемому результату. Определенно, между нами существовало притяжение. Ощутить его я себе разрешила. Ведь моей задачей теперь было сгладить впечатление от недавней вспышки гнева.

И вот мы снова очутились в постели. И снова в моей. Уже лежали и отдыхали. Расположились на боку, напротив и лицом друг к другу. Лежали, молча, и рассматривали каждую черточку и каждый участок тела своего партнера по сексу. Думаю, что и мне и ему было на что посмотреть. Я первым делом отметила, что серые глаза без сильной оптики выглядели абсолютно иначе, чем раньше. Не нашла в них прежней простоты и наивности. Доброта тоже была под вопросом, хоть их обладатель и пытался всем своим видом и раскованностью позы внушить мне, что его не стоит опасаться, только мои ощущения говорили об обратном.

Взять, хотя бы, линию рта: довольно жесткая. Подбородок тоже. А его профиль? Хищное производил впечатление, однако. Где же были мои глаза раньше? Ну, я и попала. Думала, что приручила травоядное, а он, по всему, больше теперь смахивал на дикого и плотоядного. Что такому стоило меня порвать на многие кусочки? Наверное, ему это было совсем легко. Вопрос в том, что же, все-таки, ему было от меня нужно. Секс? Это да, это определенно. Сейчас он хотел именно этого. И получил. Выглядел удовлетворенным.

Я понаблюдала за его шеей и грудью. Там все успокаивалось. Кровоток имела в виду и дыхание. Развитая грудная клетка стала меньше вздыматься, а о недавнем напряженном труде теперь говорили только отдельные капельки пота, выступившие на коже и не успевшие еще просохнуть. Опустила глаза ниже и отметила, что плоский литой живот, больше подошел бы спортсмену, а не инженеру-технологу. Ну, только если тот каждый вечер после работы проводил бы в качалке. А я знала, где и как проводил вечера этот инженер. Причем, несколько месяцев подряд. Да, непростительное легкомыслие с моей стороны, было прошляпить такое. Боже, во что же я вляпалась?

— Ты мне тоже нравишься, — произнес он с легкой улыбкой.

Эта фраза меня порадовала. И не потому, что он похвалил мои внешние данные или способности, как партнерши. Мне надо было, чтобы он понял мой интерес к его персоне именно так. Точно я залюбовалась его мужской сутью и растаяла, как пломбир на солнце, осознав какое счастье в его лице мне привалило. Конечно, он знал себе цену, и было заметно, что изображенное мною восхищение, ему не было в диковинку. Уверена, на все сто процентов, что женщин у него было, как… много, одним словом. А все мы, бабы, бываем дурами, когда рядом оказывается такая особь. Разве, нет? Я тоже когда-то прошла через это. Да, да. Урок усвоила на всю жизнь. Не хотелось его повторять.

— Да. Все оказалось не так страшно, как показалось сначала, — я вздохнула и взглянула на него из-под ресниц с милой женской доверчивостью.

Он улыбнулся чуть шире, но продолжал смотреть так, что пришлось напомнить себе об осторожности и не переигрывать с наивностью.

— А почему, собственно, ты меня боялась, Саша? Разве я хоть раз обидел тебя чем, был груб? Или был невнимателен к тебе? Мы знакомы много месяцев. От каких-либо неприятностей ты была застрахована брачным союзом. За это время ни разу не давала понять, что тебя что-то не устраивало. Даже наоборот, начала проявлять ко мне внимание и заботу. Твои поступки я понял, как готовность перейти на следующую ступень в отношениях. Разве, эти новые отношения так страшны? Что скажешь? Я могу ответить за тебя, просто учитывая твою реакцию во время нашей близости, чтобы и не ждать ответа. Если я прав, то не вижу причины, почему мы должны спать в разных комнатах. Ведь, идеально подходим друг другу, судя по тому, что оба получили только что.

— И все же, для меня все развивается слишком быстро. Давай немного притормозим.

— Что это значит? — улыбку с лица он убрал, но глаза так и лучились, то ли смехом, то ли недоверием, затруднялась сказать, потому что характерный прищур мог означать, что угодно. — Семь месяцев — это недостаточный для тебя срок, чтобы захотеть спать с мужем? Да ты редкая женщина, Саша!

— Не забывай, что у нас изначально была договоренность о фиктивном браке. И я бы ни за что сама ее не нарушила, это не в моих правилах.

— У тебя кто-то был? — теперь его глаза напоминали по отливу сталь, и мерцающая улыбка в уголках губ, не могла смягчить остроты взгляда.

— А у тебя? — я спросила глупость, сама поняла это, даже не закончив фразы, а он уже сощурился и стал особенно похож на хищника, причем не на сытого и игривого, скорее на затаившегося.

— Ладно, хватит на сегодня для нас с тобой выяснения отношений. Ты согласна? — смог себя перебороть и предложить мне мировую. — Остановимся на достигнутом. Живем под одной крышей, как прежде, сохраняем добрые отношения, по-прежнему, спим в разных комнатах, тоже, как и прежде, но навещаем друг друга, как добрые супруги. Идет? Ну же, соглашайся, и дело с концом. Если сейчас быстро все решим, то я, может быть, успею смотаться на работу, хоть на полдня. У нас там сегодня намечался ответственный эксперимент, а я тут вот…

Из всего, им сказанного, я уловила главное, что смогу от него избавиться уже в ближайшее время, раз станет спешно собираться к себе на завод. Поэтому не стала возражать ни по одному из пунктов. Главное, на тот момент, было вообще прекратить разбирательства. Я активно закивала, и разговор на этом окончился.

— Я быстро собираюсь и лечу на работу, — его голос раздавался уже из его комнаты. — А ты, что станешь делать? Чем займешься до моего прихода?

— А когда ты вернешься? Во сколько это будет?

— Как обычно. В целом, это привычный рабочий эксперимент. Не думаю, что он меня задержит.

— К этому времени и я уже буду дома. А так, собиралась съездить в редакцию. Мне предлагают еще работу подкинуть. Наведаюсь к ним и посмотрю, что к чему.

— Договорились. Встречаемся вечером здесь. Пока.

Как только за ним захлопнулась входная дверь, меня точно подбросило в кровати и выкинуло из нее. Я опрометью бросилась в ванную, после душа скорее сушить волосы, а потом и одеваться. Времени до встречи с Максом оставалось не так и много. А надо было еще позаботиться и о нашей с ним безопасности, то есть надежно убедиться, что к нам никто не проявил активного интереса. Шубу застегивала на ходу, волосы приводила в порядок пятерней и, пользуясь зеркалом в лифте, пока спускалась на первый этаж.

В маршрутку я втискивалась последней, и пришлось постоять. Хорошо еще, что до метро было совсем ничего. По эскалатору бежала, чтобы быстрее очутиться на платформе. Таких поспешающих было всего двое: я и худой подросток. Поэтому вся левая сторона ступеней была свободна и к нашим услугам. Спрыгнув с эскалатора, закрутила головой и приметила, что народу мало, и все хорошо просматривались. А когда подошел поезд, пассажиры подтянулись к краю платформы, и среди них никто не привлек моего особого внимания. В вагоне было в избытке свободных мест. Все вошедшие деловито расселись. Только тот самый подросток, с кем вместе скакали по ступеням при спуске, решил не садиться, а встал рядом с дверью. И скоро стало понятно почему, так как вышел уже на следующей станции.

На кольцевой линии народу было значительно больше. В первый подошедший к платформе состав я не села. Собралась, было, почти вошла в вагон, но в последнюю минуту, как передумала, решив дождаться следующего, и отступила назад. Дальше я еще делала переход на другую линию, снова ехала, то стоя, то сидя, выходила и снова садилась в вагоны. А в итоге, ровно через час, в общей сложности, проведенный в подземке, я выходила на той же ветке, что и вначале, только на соседней станции от той, где заходила в метро. Скажете, странно? Ничего особенного. Для меня, так точно нормально.

Выйдя на улицу, подошла к остановке автобуса. Дождалась, когда он подойдет, а потом посадила в него всех ожидающих пассажиров без исключения, только сама ехать передумала, решила пройтись немного. Я знала, что если пойду пешком, то, скорее всего, опоздаю на встречу. Но все равно предпочла поступить именно так. Почему? Потому что привыкла все делать наверняка. Опоздание мне Макс простит, никуда не денется, а вот третьего и, как известно, лишнего при нашей встрече никогда не потерпел бы. Это уже был проверенный факт.

В кафе входила разгоряченная быстрой ходьбой. Щеки мои алели, и было жарко, но усталости не было нисколько. На ходу, уже в дверях, скинула с плеч шубу и перекинула ее через руку. В маленьком зале всего и было, что несколько столов, поэтому искать Макса не пришлось. Тем более что уговорились, что он займет место около окна.

— Ты опоздала на пятнадцать минут, — сказал мне через плечо, еще не видя в лицо.

— Знаю. Но у меня все нормально.

— Иначе и быть не могло. В противном случае ты не пришла бы совсем, я так думаю.

— Все верно.

— Надеюсь, ты не ждешь, что стану за тобой ухаживать?

— Это ты сейчас о чем?

— Шубу повесь. Сама. Вон там вешалка.

Я и не ждала от него ничего подобного. Просто замерла на минуту, чтобы перевести дух после быстрой ходьбы и еще немного к нему присмотреться. По всему, настроение у него было нормальным, даже хорошим.

— Ты заказал мне чего-нибудь?

— Да. Сейчас принесут. Ты не на машине, я надеюсь?

— Своим ходом. Пришлось побегать по метро.

— Угу. А то, заказал тебе бокал шампанского. Того самого, что ты любишь. Я правильно сделал?

— Могла бы обойтись и без него.

Повесив шубу на крючок трехногой вешалки, вернулась к столу, за которым сидел Макс, и опустилась на стул напротив него.

— А ты все хорошеешь, солнце мое. Даже без косметики выглядишь обалденно. Кстати, я не говорил тебе, что без макияжа ты кажешься еще более сексуальной? Нет? Не может быть. Я тебе не верю. Любишь меня обманывать.

— Хватит уже придуряться.

— Серьезно говорю. А сейчас у меня даже такое чувство, что ко мне на встречу выпорхнула из жарких любовных объятий. Я прав, Кисуля?

— Ты всегда прав, — ответила ему, не моргнув и глазом.

В ответ Макс расхохотался. Только глаза его мне при этом не понравились. Ну, да с этим ничего поделать было нельзя.

— Да, на тебя невозможно стало сердиться. Как иначе, если ты мое творение. Наделал я дел на свою голову, однако.

— Может, уже хватит? Не пора ли поговорить о серьезных вопросах?

— Нет, сознайся, он тебя имел недавно? Ответь. Это же интересно.

— Кто он? — вздохнула, понимая, что не отвяжется, пока своего не добьется.

— Твой фиктивный, конечно. Или дефективный, что тоже подходит, если имеет под боком такую бабу, и никак не пользует.

— А как поживает твоя жена?

— Нормально. В декрет собирается.

— Ты поэтому такой помешенный на этой теме?

— Не переводи разговор на меня. Я этого не люблю. Ты сама знаешь. Как и то, что у меня в этом деле никогда проблем не бывало. Так что там у тебя на семейном фронте? Сдвиги есть? Мне лично кажется, что есть.

— Кончай смеяться. Если уж ты затронул тему моего мужа, то я должна тебе признаться, что он вызывает у меня тревогу в последнее время. Дело в том…

— Значит, все же не дефективный. Нормальный мужик оказался. И как он в деле? Лучше меня? А очки он на ночь кладет на прикроватную тумбочку или куда? А пижаму во время секса снимает полностью или только штаны?

— Вот, придурок!

— А в ухо хочешь? — сощурился на меня и как ощетинился весь. — Не получилось, значит, семейной идиллии. Взгляды и вздохи закончились, — Макс уселся на стуле прямее и даже придвинул его чуть ближе к столу. — А он оказался активнее, чем я думал. Я-то считал, что с годик протянете. С виду был таким убогим, ну прямо как бездомный пес. А собак ты у нас любишь… И что с ним не так? Чем не угодил?

— Я уверена, что он не тот, за кого себя выдает.

— И это чувство у тебя появилось, как только он тебя под себя подмял.

— Нет. Раньше. Но теперь я точно знаю, что он появился на нашем пути неспроста.

— На нашем?

— Думаю, что ты его можешь интересовать больше чем я. Ты меня понимаешь…

— Ну, милая моя, ты себя недооцениваешь.

— Я серьезно говорю тебе, Макс.

— И я тоже, — он протянул руку через стол и взял прядь моих волос.

Они у меня были длинными, ниже лопаток. В тот момент черными как вороново крыло. В свете показавшегося из-за низких туч солнца радужно искрились. Макс намотал их на указательный палец и принялся пристально рассматривать.

— Как шелковые. И черный цвет тебе очень идет. В сочетании с синими глазами получилось обалденно. Я тебе сегодня уже говорил, что ты красавица? Нет? Странно. И еще, я тебя хочу. Очень. Поехали со мной?!

— Тебя что, совсем не встревожили мои слова? Раньше тебе не свойственно было такое легкомыслие. Ты же должен понимать, что если…

— Тихо, милая, тихо. Я по-прежнему серьезный человек. И ко всему отношусь со вниманием. И все делаю всегда основательно. Ну, ты сама знаешь, как я все основательно делаю. Поехали.

— Брось дурачиться, Макс.

— А что такого?!

— Хватит, я сказала.

— Моя Киска рассердилась. А ведь это твоя была идея выйти замуж. Не получилось за меня, так ты нашла этого бедолагу.

— Он не бедолага. У него квартира в сто квадратных метров, он образован и учтив. Был. Был учтив. А теперь его как подменили. Я чувствую, что это неспроста.

— Да, да. А еще он инженер. Хороший работник. Коренной москвич. Никогда не был женат. Нигде не привлекался. И так далее… Я его проверял. Ты ведь знаешь, что кому попало, я бы свою девочку не отдал бы.

— С ним точно что-то не то. Ты же всегда доверял моей интуиции. Что же теперь усомнился?

— Говори, что ты хочешь. Хватит ходить кругами.

— Мне нужна квартира. Все равно, какая, лишь бы быстрее.

— Бедный мужик. Скоро его красавица жена пропадет без вести. И во вкус не успеет войти.

— Прекрати насмехаться. Лучше скажи, когда я смогу от него съехать? Мне еще и Ричарда от него надо отлучить.

— Ну, конечно! Там у нас еще и Ричард имеется. Я тебе говорил, что собаку заводить было большой глупостью, если не сказать еще сильнее…

— Не начинай снова. Он уже есть. И я его ни за что не брошу. Ты знаешь.

— Да. И твой муж тоже. Если он оказался не тем, за кого ты его принимала, то обязательно использует этот факт против тебя. Я бы точно так сделал. Теперь до тебя дошло, что ты натворила, заведя своего блохастого Ричарда?

— Я смогу выпутаться. Ты только немного помоги мне. Ладно, Макс? Когда будет квартира?

— Не знаю. Постараюсь, чтобы скоро. А пока ты должна лишить своего мужа всяких подозрений, что задумала его покинуть. Надеюсь, ты не успела еще натворить глупостей, в силу своего порывистого характера? Сознавайся.

— Не успела. Только долго мне его не выдержать.

— Отчего же? Ты, ведь, умная девочка. Представь, что это обычное задание. Может тогда в твоей голове все прояснится? И, кстати, о задании… Я тебя вызвал не для того, чтобы обсуждать твоего дефективного. Мы с тобой снова в деле. Оно совсем простое. Впрочем, как всегда. У меня свое, у тебя — свое.

— Куда-то надо будет ехать?

— Нет. Это здесь, в Москве. Тебе придется устроиться на работу. Уже через день. Приоденься, стиль одежды офисный. Строгий, но чтобы мужики с тебя глаз не спускали.

— Что, много будет мужиков?

— Не ехидничай. Я не извращенец, какой, для своей милой ничего пакостного не желаю. Всего и надо будет впечатлить одного единственного. Он большой начальник. Солидный мужик. Заправляет крупным бизнесом и огромными деньгами.

— Но кому-то перешел дорогу…

— Умница, ты моя! Все наперед знаешь. Он свой бизнес построил на деньги, принадлежащие не ему одному. Пока хозяин второй половины стартового капитала отбывал… в общем, был далеко отсюда, развернулся широко и крепко. Пришло время делиться. А как, решить стало трудно. Вот, меня и попросили быть вершителем. Смекаешь?

— Привыкла.

— Да. Я тебя слепил по образу и подобию своему. Вся в меня. Само спокойствие и здравомыслие.

— Кем мне предстоит быть?

— Для тебя ничего сложного. Обыкновенная секретутка. Извини, извини. Секретарша. Сам не знаю, как с языка подобная гадость сорвалась. Еще раз, извини.

— Дать бы тебе в лоб! Да ведь, не получится!

— Что верно, то верно. Не порть со мной отношений. Они и так подорваны твоим вечным непослушанием. Собаку завела… Потом еще этого дефективного подцепила…

— У меня сомнения, что это я его, а не он меня подцепил.

— Ладно. Не беспокойся о нем. Я все еще раз проверю, и вообще, буду рядом.

— Моя воля, так я уже сегодня съехала бы от него. Только Ричарда бы забрала.

— Не нагнетай, милая. Сказал, разберусь, значит, так оно и будет. И потом, если он что из себя и правда представляет, то есть из нашей среды, то очень даже неплохо держать его перед глазами, а не за спиной. А тут еще и задание… В общем, не кипятись. Будь с ним милой и, по возможности, держи от него расстояние. Да, что я тебя учу, и сама все отлично знаешь.

— Только ключи от квартиры должны быть у меня в кармане. Это придаст мне уверенности. Я должна знать, что в любой момент могу его покинуть и при этом не быть бездомной кошкой.

— Ну что ты?! Как можно? Будут тебе ключи. Завтра, в крайнем случае, послезавтра. А пока давай вернемся к нашей основной задаче. Нам надо внедрить тебя в офис нашего объекта.

— Это где? Офис имею в виду. По какому адресу…

— Не перебивай старших! Будет тебе адрес и все тебе будет. Умей выжидать. Это, кстати, твой второй недостаток. Не всегда хватает тебе выдержки, милая.

— А первый, какой?

— Она еще и спрашивает! Я только что жаловался на твое непослушание. Забыла уже?

— Ах, да. Извини.

— Так вот. Моя последняя любовь уходит в декрет. А замену себе она приведет за руку.

— Она — последняя, а я какая?

— А ты вечная и неразделенная. Довольна?

— Макс, у тебя это какой по счету внебрачный ребенок?

— Второй. Ты же знаешь. В чем проблема, Алекс? Чем у тебя голова занята? Мне твое настроение совсем не нравится.

— Тот был мальчик. А здесь, кого ждете?

— Врачи говорят, что будет девочка. Так что, у меня уже полный комплект собирается.

— Ты так легко об этом говоришь… А ведь, знаешь, что как только выполнишь заказ, так обрубишь все концы. И эти мальчик с девочкой никогда не увидят своего отца. У тебя есть что-нибудь святое, Макс? Ты кем-нибудь в этой жизни дорожишь?

— Если я такой плохой, что же ты ко мне приклеилась? В жены себя взять предлагала? Помнишь, как мы познакомились?

— Конечно. Ты меня соблазнил, совершенно невинную девушку. Я бедная студентка с периферии, живущая в общежитии, а ты представился преуспевающим бизнесменом. Подкатил на крутой машине к остановке, где я мерзла и выбивала дробь зубами в ожидании последнего автобуса, когда возвращалась с вечерней подработки в общагу. Как такое забыть? Ты был принцем из сказки. Добрый, внимательный, щедрый.

— Я и сейчас такой. С тобой так точно. В чем обман? Что не захотел жениться? Мне эта печать в паспорте ни к чему. Тебе, думаю, тоже. Просто упрямишься. Вбила себе в голову, что хочешь настоящего брака и семьи. Пойми же, мы с тобой одного поля ягоды, нам постоянно нужен риск, иначе у нас с тобой кровь портится. И что такое семья? Дети? Ну, есть у меня сын, дочь скоро появится, а меня к ним не тянет. А если бы было иначе, то связали бы по рукам и ногам. Потому что стал бы за них бояться. Они стали бы моей уязвимой точкой. Не по мне это. Меня уже не переменить. Обеспечиваю их материально, и все… А ты? Ну, стала ты замужней женщиной. Что же не держишься за свой штамп, прописку и мужа? Квартиру мне срочно надо, Макс, кричишь.

— Господи, сколько раз тебе можно повторять, что у меня брак был фиктивный. А теперь я стала подозревать, что вообще, «казачок-то засланный».

— Так! Это что же, мы снова вернулись к отправной точке? Снова решила обсуждать своего Виталика? Да, у тебя фобия, милая. Бери-ка себя в руки, и давай возьмемся за серьезные вопросы. И так, твоя задача…

Выйдя из кафе, я побрела к метро. Шла и смотрела только себе под ноги. Оказывается, от этого можно было получать удовольствие. То есть просто смотреть, куда идешь, ни о чем не думать, ничего не опасаться, не всматриваться в окружающих и не запоминать их лиц, одежды и движений, и от этого чувствовать себя замечательно. Красота! Вот это получилась прогулка. Но в метро спускалась уже настороженная. Вот, что значит привычка. От нее уже было никуда не деться. Проехала пару станций и вышла на поверхность. Там тоже немного прошлась пешком, но беззаботной прогулки уже не получилось. А все потому, что в одном из дворов, что были недалеко от станции метро, с некоторых пор стояла моя машина. Я не пользовалась ею более двух месяцев, поэтому не могла знать, что меня ожидало за ближайшим уже поворотом.

Я могла увидеть большой сугроб, а под ним свою машину. Этот вариант был самым правильным и желанным. Но судьба могла приготовить для меня и что-нибудь позаковыристей. Например, пустоту. То есть не в прямом смысле, пустот при современной нехватке парковок у нас во дворах теперь не бывало, каждый свободный пятачок использован. Имела в виду отсутствие моей машины в том месте, где ее оставила. Этот вариант довольно часто встречался многим авто владельцам. Правда, у меня далеко не самая угоняемая марка, всего-то Опель «Антара». Была все же надежда, что на нее не позарятся. Эвакуатора тоже можно было не опасаться, как мне казалось. Насколько помнила, в том месте не было никаких запрещающих знаков. Значит, все же, более вероятен был сугроб.

Слава богу, его-то я и заметила, выворачивая из-за угла. Машина была на месте. От сердца отлегло. И я как полетела навстречу своему любимому авто. Но в пяти шагах от него притормозила. Присмотрелась внимательнее и увидела, что моей машиной интересовались. Определенно. Снег в районе номерного знака явно сметался. Нигде не был тронут, а там его кто-то потревожил. Кому понадобилось интересоваться табличкой с номером и зачем? Волнение вновь дало о себе знать. Сердце в груди застучало более учащенно.

Но я уговорила себя не выдумывать лишнего. Чего доброго, и правда, могла превратиться в неврастеничку. Придумала побыстрее себе простенькую версию. Вроде той, что кто-то случайно задел это место. Возможно, парковался и задел. А снег осыпался. Да, мало ли еще, что могло быть. Если по поводу каждой тревожной мысли развивать страхи, то так и с ума не долго было сойти. Следовало держать себя в руках.

Приободренная такими рассуждениями, достала из сумочки брелок и сняла машину с сигнализации. Потом аккуратно извлекла из багажника щетку для сметания снега, при этом стараясь, чтобы он не засыпался в открытый багажник. А уже затем принялась избавляться от объемной снежной шапки поверх крыши и капота. Потрудившись на славу, даже залюбовалась открывшемуся зрелищу. Моя белоснежная красавица снова предстала передо мною во всем блеске. Насмотревшись на нее вволю, я с нетерпением полезла в салон. Были опасения, не разрядился ли аккумулятор. Но нет, все обошлось. После поворота ключа, двигатель без всяких проблем завелся.

Я включила печку и уже через пять минут почувствовала приятное тепло и успокоение. Все было нормально, еще один друг теперь был со мной. Макс, машина и еще рыжая такса по имени Ричард, что ждал моего возвращения. Это все мои друзья. Я считала, что это не мало. А как об этом думали другие, меня не касалось. Главное, что мне хватало и этих.

Потом мне подумалось, что машина теперь должна была стоять поближе к дому, чтобы в случае надобности до нее легко было добраться. Для этого решила перегнать ее в наш микрорайон и пристроить где-нибудь в соседнем дворе. Да, так было сделать правильно. Но для начала решила немного поездить по городу. Просто так захотелось, да и навыки вождения свои следовало проверить, не забылись ли. Задумала так и исполнила. Выехала со двора, прокатилась по проспекту, завернула в центр, покрутилась там с полчаса, открыв для себя некоторые перемены на дорогах, потом вспомнила, что меня ждал Ричард, и повернула к дому.

Все то время, что провела за рулем, иногда поглядывала в зеркала. Не просто по необходимости при вождении, а еще был интерес, не привязался ли кто ко мне по ходу моего катания. В исторической части города, где в узких переулках совсем не наблюдала движения, а видела только припаркованные машины, мое внимание привлек черный автомобиль. Но как только выехала на оживленные улицы, потеряла его из вида и решила, что мне его навязчивое внимание только показалось. Успокоенная и приободренная, повела машину в свой микрорайон и скоро уже подъезжала к соседнему двору. Там оказалось много свободного места, где можно было оставить автомобиль, и так получилось, что устроила его, так сказать, с удобствами.

Открыв своим ключом входную дверь, сразу осмотрелась. Да, конечно, рядом вертелся и ласкался Ричард, ему надо было немедленно уделить максимум внимания. Но все же, от моего взгляда не укрылась обувь мужа, стоящая в углу прихожей, его дубленка на крючке вешалки и, главное, не успевший высохнуть растаявший снег на ее плечах. Это означало, что он тоже только недавно вошел в квартиру, не на много меня опередил. Только подумала об этом, как и он сам показался в коридоре. Вышел из комнаты и привалился к стене, наблюдая, как я снимала сапоги.

— Ты сегодня раньше обычного, — проронила, присев на пуф и натягивая на ноги домашние тапочки.

— Да. Отпустили домой, раз я с утра жаловался на здоровье. И вообще, острой надобности во мне, оказывается, не было. Оно и к лучшему, сможем побыть вместе. А как твоя поездка в редакцию? Получила новый перевод?

— Возможно. Правда, это другая работа. Мои услуги переводчика пока больше не нужны.

— Что же тогда за работа?

— Думаю, ничего сложного для меня, а там кто его знает…

— И все же, что за работа?

— Нужно подменить одну даму на несколько месяцев. Она уходит в декретный отпуск, а с подменой случилась незадача. Еще эта женщина очень дорожит своим рабочим местом и хочет быть уверена, что ей его легко освободят, когда потребуется.

— Понятно. Когда приступаешь и где этот офис, в редакции?

— Не в редакции, однозначно. Только меня еще никто не принял на работу. Завтра будет собеседование.

— Что тебя утвердят, у меня нет сомнений. Дело в другом. Зачем тебе это надо, Саша?

Мы уже прошли в гостиную и присели: я в кресло, он на диван. И теперь ему удобно было наблюдать за моими глазами, что он и принялся делать с большим вниманием.

— Тебе нужны деньги? Не думаю, что остро. Да, ты любишь дорогие вещи. Взять твою одежду, обувь, да хоть духи… Разве ты их не имеешь? Или тебе нужны частые обновы? Хорошо, пусть так. Только все это ты могла бы иметь, совершенно не работая.

— На что ты намекаешь? Что хочешь мне сказать?

— Тебе достаточно было выйти замуж за богатого человека. Ты женщина красивая, очень броская… Разве не было достойных предложений о замужестве?

— Куда ты клонишь? Не понимаю я тебя, Виталий.

— Так ли это? Скажи, сколько раз тебе предлагали мужики свою фамилию, кошельки и исполнения любых желаний?

— Какая муха тебя укусила? Я обычная женщина, каких много. В жизни мне ничего не падало с неба, а судьба не баловала. Даже наоборот, она у меня отнимала больше, чем давала. В детстве, в очень раннем возрасте, лишилась родителей. Опекуном стал дядя, старший брат отца. Неплохой человек, но имел пагубную страсть к зеленому змею, она его потом и свела в могилу. Я окончила интернат, потом институт. Последний уже здесь, в Москве. Девушка с периферии, без связей и денег, но очень захотелось жить в столице.

— Так что же? Как раз подходил вариант замужества.

— Только повстречался мне не тот мужчина. Не все бывает так, как нам хочется. Вот и у меня так вышло. Нашла свою любовь, обрадовалась, а она мне только крылом помахала. Извини за … В общем, говорить здесь не о чем.

— Почему же? Мне очень интересно узнать о тебе побольше. Мы достаточно долго уже прожили вместе, под одной крышей, скажем так. Может, пора поговорить по душам, тем более что стали ближе друг другу с недавнего времени.

Это он на секс, что ли, намекал, задалась я вопросом. Другой близости мне на ум не приходило. Тоже мне, выбрал способ вызвать на откровения. Может, в его практике это было обычным делом, что его женщины после жарких постельных сцен кидались ему на шею и спешили выложить все явное и тайное, но я себя его собственностью не считала. И к откровениям не была привычна. К тому же, даже узаконенные отношения с этим мужчиной ни во что не ставила. Стоп, стоп! Выходило, что прав был Макс. Печать в паспорте — это только печать. Значит, Макс знал меня больше, меня самой. Было похоже на то. И его слова, недавно произнесенные в кафе, что мы с ним одного поля ягоды, выходило, были чистой правдой. Вот тебе и раз!

— Почему ты так задумалась?

— А ты готов к откровениям? — глянула на него из-под челки.

— Хочешь, угадаю, что тебя так тревожит? — подался в мою сторону, состроив мне гримасу, как будто видел меня насквозь, и в близком рассмотрении обнаружил мою примитивность. — Ты мучишься вопросом, отчего я прикрывался другим человеком… Эти мои очки, осанка и походка… Особенно очки не дают тебе покоя. Я прав?

— Можешь продолжать. Интересно послушать.

— А все очень просто, на самом деле. Я тебя повстречал и решил: вот моя девушка. Но ты меня не замечала. Тогда я понял, что, хоть и решил, что мне подходишь, ты имела право со мной не согласиться. Похоже, так оно и было. И мне пришлось тебя добиваться. А как это было сделать, если меня полностью игнорировали? Мне понадобилось время, чтобы понять, как обратить на себя твое внимание. Отсюда и взялся мой прежний образ.

— Выходит, что ты оригинал.

— Раньше не замечал за собой такого. Но, как видно, очень захотел добиться своей цели.

— И добился? К наблюдению его реакции на этот вопрос я себя подготовила заранее, до того, как произнесла вслух. Подалась тоже вперед и вся превратилась в зрение. Поэтому от меня не могло укрыться, как сузился зрачок, хоть и на мгновение, а потом снова принял прежний вид. Еще заметила, что мускул на его скуле дрогнул. Едва уловимо. Но реакция, все же, была, и я ее смогла рассмотреть.

— Так или иначе, но мы женаты. У меня есть на тебя законные права.

— А у меня на тебя.

— Так пользуйся! — он снова откинулся к спинке дивана и принял расслабленную позу.

— Я подумаю.

— Может тебе понравится мое следующее откровение? Раз, предыдущие не очень пришлись по душе?

— Это, какое же?

— У меня есть деньги. Если в двух словах, то я далеко не бедный мужчина. И готов обеспечить тебе безбедную жизнь. Тебе теперь ни к чему работать. Что скажешь?

— Мне пришлась по душе твоя весть. Ты, действительно, меня порадовал.

— Но на собеседование завтра все равно пойдешь?

— Я уже обещала.

— Так позвони и откажись. У тебя изменились обстоятельства, и работа больше не нужна. Разве, нет? На, держи трубку. Всех дел, что заранее сообщить об изменении решения.

— Я обнадежила беременную женщину.

— Ясно, — взгляд его сделался жестче, и стало трудно его выдерживать. — Выходит, деньги для тебя не главное. Что же тобой движет?

Мне не было понятно, кому он задал свой вопрос. Потому что стал вдруг каким-то отрешенным. Сидел и смотрел в одну точку. Возможно, что и ничего не слышал при этом. Так как на мой вопрос об ужине сначала не ответил.

— Что? Ужин? Нет, не надо ничего готовить. Пойдем куда-нибудь сегодня. Все же, на мой взгляд, надо отметить наши новые отношения. Собирайся, дорогая. Сегодня у нас будет семейный поход в ресторан.

Мои возражения улетели в пустоту. Демонстрация испортившегося настроения, как то сведенные у переносицы брови, неизменяемая сидячая поза, я точно вросла в кресло, и сложенные на груди руки, на Виталия не подействовали. Подошел, как только переоделся в костюм, оказывается имевшийся в его шкафу, и одним движением выдернул меня из сиденья. Сначала поднял на ноги, а потом развернул в сторону прихожей и еще подтолкнул под задницу, чтобы быстрее топала в нужном ему направлении.

— Будем считать, что ты принарядилась. Нет, и правда, это платье вполне сгодится. А ты, как считаешь? Молчание — знак согласия. Отлично. Шевелись, нас ждет такси. Я успел его вызвать, пока переодевался.

В ресторан я входила, тоже подталкиваемая его настойчивой рукой. А потом ему надоело пихать меня в спину, и он взял меня за руку. А в зале ждал сюрприз. Им стал пухлый и низкорослый дядька лет сорока пяти. Оказывается, ужинать мы должны были в его компании. Мне представили его по имени и отчеству, просили любить и жаловать. Я с проявлением чувств не спешила, и не только к толстяку, а к Виталию тоже. В общем, была неласкова, а попросту говоря, надута.

Мы уселись за стол, и мужчины принялись делать заказ, раз я наотрез отказалась в этом участвовать. Сидела и вяло рассматривала зал. Смогла понаблюдать за публикой, в деталях исследовала эстраду, рядом с которой был наш стол, а потом натолкнулась взглядом на Макса, который, как оказалось, тоже решил здесь поужинать.

— С тобой все хорошо, Саша? — вернул меня к действительности голос мужа, повернула на него голову и смогла заметить, что он пристально изучал ту часть зала, куда только что был устремлен мой взгляд.

Выходило, что его расслабленность и спокойствие были обманчивы. Виталий зорко следил за каждым моим движением или взглядом. Это надо было учитывать и не допустить нежелательного внимания к Максу.

— Подумала, что встретила бывшую сокурсницу.

— И?

— Показалось. Сходство только относительное.

— Что будешь пить?

— Ничего не хочу, я же сказала.

— А мне кажется, что тебе должно нравиться шампанское. Я прав, дорогая?

Его взгляд на меня, интонации и вся его поза зародили во мне чувство, что он не зря упомянул про мое пристрастие. Не мог ли видеть нас с Максом в кафе сегодня днем? Мысленно чертыхнулась, но вида, что встревожилась, постаралась не подать.

— Мне все равно.

— Видишь, друг мой, какая жена мне досталась, как правильно относится к своему здоровью: к спиртному совершенно равнодушна.

— Похвально, похвально. Здоровье — это очень важно. Ваша жена очень разумна. А еще и красавица. Просто, редкой, я бы сказал, красоты женщина. Такое лицо, стоит только раз увидеть, и уже трудно будет забыть. Особенно глаза. Разрез совершенно необыкновенный. А их синева…бесподобна, как очень глубокие и чистые озера, я бы сказал.

У меня создалось впечатление, что этот тип рассматривал меня не просто так. И по тому, с каким вниманием слушал его Виталий, появилась догадка, что меня в тот момент, просто-напросто, опознавали. Да, именно на это был похож их обмен фразами и взглядами… Где я могла ранее видеть этого типа? Не получалось никак припомнить. Нет, сколько не напрягала голову, ничего не выходило.

— Вы позволите пригласить вашу даму?

Эти слова вывели из задумчивости и меня и Виталия. Оказывается, рядом с нашим столом стоял мужчина, и мы не знали даже, откуда взялся. А он просто жаждал танцевать и именно со мной. Как по команде мы повернули головы друг на друга, я и муж. Мой взгляд был вопросительным, его сначала недоуменным, затем недовольным, и только потом уже был утвердительный кивок и поощряющий жест рукой. Разрешаю, мол, танцуйте, уже, пока я добрый.

Неизвестный любитель танцев предложил мне руку и повел к центру площадки, где смогла увидеть уже танцующие три пары. Мы стали четвертой. Я возложила руки на плечи партнеру, он свои — мне на талию. Медленно и плавно передвигаться под звуки приятной музыки мне всегда нравилось. А здесь она исполнялась вживую, на сцене располагались четыре исполнителя и самозабвенно выдавали попурри на известные хиты. В целом мероприятие прошло успешно. А когда звуки музыки умолкли, мой партнер поблагодарил за подаренный ему танец и повел назад к столу.

Там меня ждали. Две пары глаз наблюдали, как я возвращалась. Если эти двое мужчин о чем и говорили, то при моем приближении умолкли. Но мне было абсолютно все равно, о чем вели речь в мое отсутствие и что станут говорить теперь. Меня больше интересовало, зачем сюда явился Макс. Хотел присмотреться к Виталию? А может быть, что узнал про него новое и теперь хотел побыстрее передать сведения мне? Могло быть всякое. Только я считала, что он очень рисковал, особенно когда наши недруги могли видеть нас вместе. Только Макс всегда поступал, не считаясь с моим мнением. Делал все так, как сам считал нужным.

— Разрешите пригласить вашу даму на танец?

От его голоса я не удержалась и вздрогнула. Я-то думала, что станет ждать, когда я покину свое место и отправлюсь, скажем, в дамскую комнату. Но чтобы вот так, лоб в лоб, лицом к лицу, с возможным охотником до его скальпа? Полное мальчишество. Было от чего нахмуриться.

Мое неудовольствие Виталий воспринял как-то по-своему. Перевел взгляд с моего лица на Макса и с минуту приценивался к его внешности. Ему что-то не нравилось. Поэтому, я поняла, он и медлил с ответом. Но в итоге кивнул утвердительно, после чего я поднялась и пошла танцевать, поддерживаемая под локоток.

— Спешу тебе сообщить, Киса моя, что ты находишься под неусыпным наблюдением, — наклонился Макс к моему уху и зашептал в него жарко, как если бы говорил мне сладкий комплимент. Со стороны это должно было выглядеть именно так. Поэтому я старалась отвечать ему, продолжая иллюзию, что мы обмениваемся любезностями.

— Хотелось бы верить, что под твоим.

— Это само собой. Но, к сожалению, не только одним моим.

— Точнее можно?

— На машине номерные знаки Калуги. Принял тебя рядом с твоим Опелем. Как тебе? Стало интересно?

— А тебе? Если учесть, что у нас с тобой только — только на горизонте появилось новое дело?

— Есть еще кое-что. Новость совсем свежая. Твой супруг оказался совсем даже не дефективным и не убогим. Я его сейчас рассмотрел.

— Спасибо большое. Удосужился, наконец! А я-то думала, что ты его проверял более половины года назад…

— Тогда, да. Тоже. Но не рассмотрел. Парень не без таланта входить в роль, должен сознаться. Теперешний, ну, совсем другое дело. Такому я бы тебя в жены ни за что не отдал бы. Ведь теперешнему, ему что, ему только в руки попади. Не выпустит, одним словом.

— Обрадовал, ничего не скажешь. Но все эти превращения, они не наводят тебя ни на какие мысли? Возможно, что у него липовый паспорт, и тогда…

— И это еще одно мое разочарование, его паспорт имею в виду. Он настоящий. То есть, Локонский Виталий Ильич, твой муж, женился на тебе по настоящему паспорту. Поздравляю, милая моя, ваш брак законный.

— Умеешь же ты радовать! Что еще припас, какие новости? Говори уже. По глазам вижу, что в рукаве еще что-то есть.

— Определенно, ты у нас из везучих. Потому, что еще удалось выяснить, что подцепила в мужья очень богатого мужичка. И еще со связями и влиянием в определенных кругах.

— Что-то мне все меньше и меньше хочется веселиться. В каких кругах, можешь уже сказать? Или для этого станешь приглашать на следующий танец?

— Станцевать с тобой еще раз уже не выйдет. Твой Виталий с нас глаз не спускает. И чует мое сердце, что я ему не понравился. Поэтому подробности будут тебе завтра, на собеседовании.

— А может, не стоит нарываться? Собеседование имею в виду и нашу с тобой встречу, если ты сказал, что за мной установили жесткое наблюдение.

— Почему не стоит? Ты же у меня умненькая девочка, сможешь, кого угодно одурачить, если захочешь. Я в тебя верю, Киса.

На последнем его слове, как раз смолкла музыка. Макс галантно наклонился к моей руке и с чувством приложился к кончикам пальцев. После этого, опять же под локоток, повел меня к столу. А там меня уже встречали. Глаза Виталия так и лучились весельем, перемещаясь от меня к моему недавнему партнеру по танцу. Не знала, что его так забавляло, а вот его знакомого, больше занимал ужин. Заказ к тому времени уже принесли, и дядечка почти не отрывался от своей тарелки. Я пожелала ему приятного аппетита и уселась на свое место, чтобы приняться ковырять в том блюде, что предназначалось мне.

— Надо же, как ты популярна, дорогая. Следующему желающему станцевать с тобой вынужден буду отказать, чтобы смогла, наконец, поесть. Ешь, Саша, это блюдо здесь особенно популярно, и его хвалят. Что ты о нем скажешь?

— Вкусно, дорогой. Тебе бы тоже не мешало попробовать. Чего доброго совсем все остынет. Смотри, твоя тарелка совершенно не тронута.

А на завтра была гонка с препятствиями. Встали мы с мужем бодрыми и отдохнувшими. Выглядели так же приятно, как любящая супружеская пара со

стажем: были друг с другом милы и обходительны. Во время завтрака расточали улыбки и не скупились на добрые слова.

Я должна была выходить из дома первая. Поэтому Виталий смог наблюдать мои сборы в полном объеме. И они, по всему, были ему интересны. Он даже принял в них, неким образом, участие. Например, окинув взглядом завершенный макияж, качнул утвердительно головой и еще даже повертел ею, как если бы хотел к чему придраться и не смог.

— Скромно, мило и со вкусом, — проронил ободряюще и снова взялся за чашку с кофе.

Когда я вышла в прихожую, уже одетая в темную юбку и светлую блузку, состроил мне гримасу, ярко говорящую, что на этот наряд не было его одобрения.

— Что не так? — заинтересованно уставилась на него, приготовившись поучаствовать в игре, отчего бы и нет, если это могло быть увлекательно.

— Похожа сейчас на комсомолку. Только значка не хватает. Такой тип женщин на любителя. Кто твой предполагаемый бос? Он что, любит малолеток?

— Кто бы знал, что он из себя представляет. Я его ни разу не видела. И потом, какая мне разница, кого он любит? У него все равно не будет другого выбора, кроме моей кандидатуры. Уж об этом позаботится та женщина, которая сватает меня себе на замену. Но ты прав, дорогой, надо быть последовательной. Решила занять это место, следует действовать наверняка. Не дай бог, еще подведу без пяти минут декретчицу… Пойду переоденусь.

Через пять минут показалась под его серые внимательные очи в дымчатом трикотажном костюме из коллекции итальянского дизайнера.

— Как тебе это? Универсально, правда? — довольно хмыкнула, уловив хищную искру в его глазах.

— Костюм за такие бабки в пыльном офисе — это слишком. Они к такому не привыкли. Вот увидишь, даже не поймут сколько это, на самом деле, стоит. Так, что-то серенькое, ну, сидит отлично, но, в целом, скучновато.

— А так? — расстегнула я верхнюю пуговицу. — Гораздо веселее. Правда, дрогой?

— Ты сейчас уже испытываешь мое терпение. Помни, чтобы попасть в тот самый офис, надо сначала выйти еще из дома. Подойди ко мне быстренько, я рассмотрю тебя поближе, дорогая.

— Прав, конечно же, прав, — поспешила я застегнуть ту самую пуговицу, из-за которой могла не успеть на собеседование. — Не стоит никого искушать. А так, строго и со вкусом. С этим ты не сможешь не согласиться. И мне все равно, поймет ли кто истинную цену мне и костюму. Просто, я такая, какая есть. Главное, что мне самой должно нравиться то, что делаю. Чье-то мнение для меня вторично.

— Хм. Вот оно, что. Ну, что же, учту, конечно.

На встречу я отправилась на общественном транспорте. Хотя уже поняла, что моя машина засвечена, и мужу, а считала, что за мной присматривали именно его ребята, стало о ней известно наверняка. При спуске в метро немного задумалась, стоило ли уходить от наблюдения и попридержать пока в секрете адрес офиса, в который ехала. Это сделать можно было. Но надолго меня могло и не хватить. Ну, побегала бы несколько дней или неделю по вагонам и станциям, итог все равно был предрешен. Это вопрос времени. И все же решила немного поиграть в тайну. Кто его знал, чем все могло обернуться? И ладно бы для меня, но был еще Макс. О нем и решила позаботиться, то есть постараться не выводить слежку на него. Во всяком случае, время следовало потянуть.

Именно из-за этого моего решения путь занял времени много больше, чем был на самом деле. В здание офиса входила немного уставшая, но удовлетворенная. От слежки ушла без проблем. А засекла ее сразу же, как только вышла из маршрутки. Итогом ухода от преследования был адреналин в крови и разгоревшиеся щеки. Передвигаться порой приходилось не только быстрым шагом, временами и бегать по эскалатору или по тротуару. Уже убедившись, что от соглядатаев избавилась, зашагала спокойнее и вскоре достигла главного входа в административный центр. Прошла через широкие стеклянные двери, пообщалась с охранником, чтобы выяснить, куда дальше

следовало идти, и устремилась к лифту, а уже через две минуты оказалась на нужном мне этаже.

— Эй! — этот окрик раздался у меня за спиной, повернула на него голову и заметила Макса, сидящего на кожаном широком диване в конце какого-то коридора.

Повернула в его сторону, решив сначала переговорить с ним. Сердце мое еще колотилось от недавнего испытания и не успело успокоиться окончательно, а я уже предчувствовала новые тревоги.

— От чужого любопытства избавилась, или мне не следует здесь особо засиживаться?

— Это был молодой мужчина среднего роста. Одет был в куртку с капюшоном, синие джинсы и кроссовки фирмы Найк. Волос черный, глаза карие.

— Хорошо. Значит, можем немного пообщаться. Садись рядом.

— А ничего, что я опоздала? Меня не ждут?

— Ничего. Моя все разрулит, — он нетерпеливо постучал по сидению, предлагая быстрее присесть. — Я вчера говорил тебе, что номера на машине, проследовавшей за тобой от того двора у метро до дома, калужские?

— Да. Говорил. И что?

— Это сведение помогло мне в добыче новой информации про твоего фиктивного. Назвать его теперь так и еще дефективным язык не поворачивается. Где, скажи, были твои глаза, когда пошла на сделку с ним?

— А, твои? — ощетинилась на него так же, как и он на меня.

— Черт знает, что, а не баба! Вечно тебя угораздит вляпаться в очередную историю. Взять хоть тот случай, когда…

— Может, не станем отвлекаться на старое? Я бы лучше больше уделила внимания новым проблемам.

— Поучи еще! Ладно, что мы теперь имеем? На хвосте у нас сильный противник.

— Что? Ты думаешь, он из охотников за нашими головами?

— Наверняка знаю про него только то, что он сам не скрывает от общественности. Это сведения о его бизнесе, основная часть которого находится в Калуге, анкетные данные общего характера и немного о личной жизни из слухов и желтой прессы. Кстати, о его женитьбе пока никому не известно. Хоть и прошло немало времени. То есть, совсем никто не в курсе, что первый жених славного города уже окольцован.

— Это ты к чему сейчас сказал? Чтобы я гордилась своим достижением?

— Можешь и погордиться, на несколько минут тебя хватит. А потом лучше задуматься, почему этот факт скрыт даже от ближайшей родни.

— Понятно, что дело здесь нечисто.

— Его родителей я изучил, ближайших родственников тоже. Стартовый капитал на бизнес он имел, но не столько, чтобы развернуться с таким размахом. Узнать что-то конкретнее, откуда у него было столько бабла, у меня пока не получилось.

— Думаешь, там было не без криминала?

— Большие деньги честными не бывают, как и чистыми. Это мы с тобой знаем не понаслышке, Алекс. Я вот, что подумал сначала. Неспроста он на тебе женился. Зачем ему это было надо? Хороший вопрос?

— Мне тоже это интересно. Возможно даже больше твоего.

— Это вряд ли. Я еще подумал, что это хорошо для тебя в нашей ситуации. Может, думаю, раз жена, то жизни не лишит, если что. С вдовством, ведь, мороки не оберешься. Конечно, он у нас с деньгами и влиянием…

— Что, все так плохо? Думаешь, он из охотников? Но не слишком ли мудрено действует тогда? И потом, с его-то капиталами, зачем ему этим заниматься?

— Хрен, его знает…

— Как-то все не складывается. Но ясно мне одно. Не следует нам ввязываться в новую игру с таким грузом на хвосте. Я бы предпочла на время где-нибудь отсидеться, убравшись с его глаз.

— Да. На, держи, — протянул мне вынутый из кармана ключ.

— Что это?

— Все, как обещал. Снял тебе квартиру. Будет тебе норка, если что.

— Да ты просто супер. Не уж-то успел за ночь все провернуть?

— Не ехидничай. У меня вчера с собой ключа просто не было, а квартиру я приберегал на всякий непредвиденный случай.

— Я в тебе не ошиблась, Макс. Ты настоящий герой, горжусь тобой.

— Хорош, веселиться, сказал. Что довольна — это отлично. Только и о деле не стоит забывать.

— Упрямый, черт. Решил все же продолжать играть? Послушай меня…

— Молчи, женщина. Умолкни и слушай меня внимательно. Первое, это запомни адрес квартиры. Но он тебе в ближайшее время не понадобится, надеюсь. Второе, продолжаем действовать по плану, как договаривались ранее. И еще нам надо оговорить, как будем держать связь. Предлагаю выбрать постоянное место и время, что-то вроде явочной точки, если не будет между нами постоянной телефонной связи. А так, станем созваниваться и назначать время встреч, при наличии в них необходимости. А теперь все, иди на собеседование. И помни, его ты должна пройти без сучка, без задоринки.

Я и прошла. Только и понадобилось, что предстать под светлые очи руководства. Им оказался тучный мужчина лет сорока, может быть с небольшим. Задал мне с десяток вопросов, выслушал ответы и при этом просмотрел кое-какие мои документы, что привезла с собой. Ко всему прилагалась еще и рекомендация его же сотрудницы. Возможно, именно она и сыграла главную роль, не могла определенно сказать, почему мне дали добро. Только место это я получила и уже с понедельника должна была выйти на стажировку. А пока поехала домой.

— Как дела? — встречал меня на пороге квартиры Виталий, помог снять шубу и только что не подал домашние тапочки, таким любящим и заботливым был, что точно подходил под определение идеального мужа. — Как прошла встреча?

— Меня приняли. С понедельника выхожу. У меня будет две недели, чтобы вникнуть в суть дела. А потом та женщина уйдет в декрет.

— Поздравляю. Полагаю, что ты довольна.

— Конечно. Если уж я поехала на это собеседование, то рассчитывала на положительный результат. А иначе, зачем все было?

— И у тебя всегда так?

— Что, так?

— Добиваешься своего?

— В данном случае не пришлось особенно ничего добиваться. Меня представили заранее, так сказать, заочно. Только и надо было, что лично познакомиться.

— Да, да. Познакомиться лично. Это конечно. Тут все было просто. Я прошла в свою комнату, чтобы переодеться. Виталий шел за мной и только на пороге остановился.

— Что ты собралась делать дальше?

— Какие мои планы имеешь в виду? Если новую работу, то, понятное дело, подменить их сотрудницу на несколько месяцев. Она уверяет, что долго сидеть с ребенком не намерена. Думаю, это продлится от полугода до года.

— А что, помимо работы ты еще что-то планируешь?

— Да. Еще собираюсь сходить с Ричардом на прогулку. А то, утром спешила и мало ему уделила времени и внимания. Сейчас пройдемся до парка и обратно. Вот только переоденусь в свитер и джинсы.

— Мне пойти с вами?

— Как хочешь.

Он хотел. Оделся раньше моего, пристегнул карабин поводка к ошейнику вертящейся под ногами собаки и замер в позе ожидания. Ну, чем не показательное выступление на конкурсе супругов? Ни одного лишнего слова или жеста, а в глазах только внимание к каждому слову и готовность опередить любое мое желание. Не муж, а мечта. Ну, да ладно, что не оценить его старание по достоинству? Он имел право на это рассчитывать. И я решила не обманывать его ожиданий. Улыбнулась, подхватила под руку, как только стала готова идти за ним на улицу, и мы дружно, всей нашей маленькой семьей, ступили за порог.

— Так понял, что на выходных ты свободна. От тебя ведь не требуется бывать в офисе в субботу и воскресенье?

Виталий завел со мной разговор, когда мы уже повернули в сторону дома, выйдя из почти безлюдного парка. Не понимала пока, куда он клонил, поэтому с ответом не спешила, а стала, выжидая, коситься в его сторону.

— В эти выходные, например? Что молчишь? Разве вы не определили график работ?

— Ты прав, определили. Пятидневка устроила и их, и меня.

— Отлично. Значит, эти выходные можем посвятить отдыху.

— Как всегда. Не понимаю, почему ты все это спрашиваешь?

— Появилась идея отправиться на охоту.

— Езжай, если хочешь.

— Ехать, так вдвоем. Мы же пара?

— Ну, пара, — пожала плечом, не представляя, что за затея поселилась в его голове. — Только я не люблю смотреть на подстреленных животных. Эти сцены не для меня. Поэтому, уволь, не поеду я с тобой.

— Хорошо. А, рыбная ловля тебя, к примеру, увлекает? Как такая альтернатива?

— Не знаю, не пробовала.

— Значит, попробуешь. Решено. Выезжаем завтра рано утром.

Как и обещал, поднял меня с постели ни свет, ни заря. За окнами была темнота кромешная, и даже фонари горели, ну, прямо ночь, а не раннее утро. Это время суток мне всегда было особенно ненавистно, поэтому поежилась и поплелась в душ без всякого удовольствия.

Когда вышли на улицу, около подъезда заметила ожидающий нас джип. Из него вышел рослый плечистый парень и предупредительно распахнул перед нами заднюю дверь. И так получилось, что в машине нас оказалось четверо, если и шофера посчитать. А со двора выехали в сопровождении второй машины, где я заметила еще троих мужчин. Это уже получался серьезный выезд, только у меня появилась некая тревога. На рыбалку ли? А если и да, то кто будет на крючке. Что там Макс говорил про вдовство?

Понятно, что настроение мое оставляло желать лучшего. От этого ли или по другой причине, но меня начало как лихорадить. Все норовила плотнее закутаться в шубу. И это не смотря на то, что под ней был теплый свитер, а в салоне машины во всю силу работала печка. Только через полчаса смогла унять дрожь и расслабиться. Села ровнее и начала изучать проезжаемую местность. Но в целом путь оказался неблизким, и картинки за стеклом, в конце концов, перестали занимать. Хорошо еще, что со мной был Ричард, он-то и скрасил путь до конечного пункта следования.

Уже когда свернули с шоссе и дорога пошла лесом, мне снова стало интересно то, какие виды природы открывались за окном. К тому времени, как совершенно приникла к стеклу, темная чаща из вековых елей начала редеть. Мне казалось, или это было правдой, но иногда в просветы могла наблюдать сверкание белоснежной глади. Появилась догадка, что конец пути близок. И, правда, через пятнадцать минут мы, как вырвались из ельника и оказались на просторе ровного поля, полого спускающегося к огромному озеру. Ничего красивее этого уголка природы мне видеть не доводилось. У меня дух захватило, как только смогла рассмотреть и оценить размеры и предполагаемую глубину водоема. Впечатляли и его берега. Абсолютно безлюдные, поросшие лесом со всех сторон, кроме той, с которой мы к нему и подъезжали.

— Что это за место? — спросила Виталия, как только вышли из машины.

— Нравится? Это охотничья заимка или что-то вроде этого. Ее открыл для себя мой очень хороший знакомый.

Я обвела взглядом бревенчатые строения. Насчитала их пять штук. Все они отличались друг от друга габаритами, но в целом создавали иллюзию перемещения во времени, навевая мысли о старине глубокой.

— Он сам тоже здесь, твой знакомый?

— Нет. Но дал мне добро воспользоваться его собственностью на эти выходные.

— Тогда почему из труб идет дым, если хозяина нет?

— Здесь постоянно проживает сторож. Кузьма Иванович, его зовут. Занятный такой тип. Ты сама его увидишь и поймешь, что имею в виду. Пойдем, вон тот дом наш, — махнул он рукой в сторону средней избушки-терема.

— А я думала, что самое большое строение и есть что-то вроде гостиницы.

— Ты угадала. Только мы там жить не станем. Хозяин мне доверил свой личный дом. Ночевать будем в нем. Поэтому вещи лучше сразу перенести туда.

— Я помогу, Виталий Ильич, — один из парней опередил его, схватив из багажника две наши сумки, его и мою.

Дверь в терем открывал сам Виталий, достав ключ из кармана дубленки. Распахнул ее настежь, дав мне возможность войти первой. Я прошла на середину просторной комнаты, повертелась на месте, чтобы лучше рассмотреть ее убранство, и пришла к выводу, что что-то подобное и ожидала увидеть.

— А здесь прохладно, — хотела, было, скинуть шубу, но помедлила, уловив плечами ощутимый сквозняк.

— Василий, я же распорядился протопить, как следует, дом.

— Сейчас все выясню, Виталий Ильич, — крепыш поставил сумки и спешно развернулся на выход. — Кузя не тот человек, чтобы не выполнить приказ. Просто привык, что сюда наезжают почти всегда одни мужики, вот и не стал очень жара нагонять.

Когда он вышел, я принялась дальше рассматривать дом. Конечно, здесь был камин. Большой, в половину стены. На стенах и полу смогла увидеть шкуры разных животных. Как же без них, если это был дом охотника. А еще там были рога и чучела. Мебели совсем по минимуму. Узрела диван и кресла, какой-то комод, и низкий стол стоял в сторонке. На высокий второй этаж вела витая дубовая лестница.

— А там что? — кивнула в ее направлении.

— Спальня. Хочешь взглянуть?

В его голосе не заметила ничего особенного, никакого приглашения к интиму не прозвучало, но все равно рисковать не захотелось.

— Нет. Наперед знаю, что там увижу. Хочешь, расскажу?

— Не утруждайся. Там, правда, огромная кровать, убранная шкурой. Обычно, девушки приходили в восторг от этого зрелища.

— Дело вкуса.

— Хочешь, сказать, что ты особенная?

— Нет. Хочу спросить. И только из обыкновенного любопытства, — повернулась к нему лицом, чтобы показать свои честные глаза. — И много их тут было?

— Меня бы больше устроила ревность, а не любопытство. А так, отвечу, конечно, — безразлично пожал плечом. — Не мало. Но все, заметь, до моей женитьбы.

— Серьезный подход к браку. Наверное, это похвальное качество. Особенно у мужчины.

— А как дела обстоят с женщинами? Что скажешь про себя?

— Желаешь знать, сколько у меня было мужчин?

Он не ответил. В смысле, не издал ни звука, но его глаза жгли как угли.

— Двое.

— Зачем тебе понадобилось врать сейчас? Скажи честно, и все, что было раньше, тебе простится. Разве не за этим мы начали этот разговор?

— Не знаю, как ты, а я спросила о твоих былых увлечениях просто так.

— И все же, сколько?

— Хорошо. Будь, по-твоему. Двое! Я тебе сказала правду. Хочешь, верь, хочешь не верь. Ты у меня второй, и третьего не будет. Доволен? По глазам вижу, что так оно и есть. Но радоваться здесь нечему. Хочешь правду до самого конца?

— Давай, — он сел в кресло и расположился с удобствами, закинув ногу на ногу.

— Разведись со мной, Виталий. Я не та женщина, что тебе нужна.

— А, какая мне нужна? Ты знаешь?

— Не я, точно.

— Опять интересничаешь?

— А зачем мне это? Подумай сам. Зачем?

— И все же ты меня заинтриговала, дорогая. Не я, ты первая завела разговор про былые увлечения, как ты выразилась. Сколько у тебя их было? — последний вопрос задал чуть ли не по слогам.

— Все дело не в том, что ты не первый или пятый, к примеру, а в том, что так и останешься вторым номером.

Надо было отдать ему должное, ни один мускул на его лице не дернулся, ничто не указало на то, что начал выходить из себя.

— Звучит зловеще. Мне действительно расхотелось радоваться. Так, что ты имеешь в виду под всей этой арифметикой?

— Только то, что мой первый мужчина не в прошлом. А в настоящем.

— И что вам помешало быть вместе? Будь ты замужней, я бы к тебе не подошел. А так, заметил однажды красивую и одинокую женщину, дай, думаю, познакомлюсь. По сути, я ведь тоже одинок. Чем мы были не пара? Если твои чувства к другому были бы сильны действительно, ты бы ни за что не согласилась на отношения со мной. Согласись. Фиктивный брак из-за прописки — это же чушь. Здесь я тебе не верю. Не та ты женщина, чтобы связаться со мной ради штампа в паспорте. Сознайся, что я тебя заинтересовал. А еще, тебя ко мне потянуло. Против природы невозможно возразить.

— Твое мнение мне понятно. Мое ты тоже услышал. Предлагаю на этом закончить разговор.

— Ну, вот, на самом интересном месте! У меня, например, появился вопрос. Почему ты предлагаешь развестись мне? Почему сама не желаешь подать заявление?

— А ты дашь свое согласие на расторжение брака? — не удержалась и криво усмехнулась.

— Полагаю, ты уже успела хорошо меня изучить, и эта твоя ухмылка именно об этом и свидетельствует?

— Ответь, и мы все сейчас узнаем.

— Да. Ты права, дорогая моя. Заметила, как я особенно подчеркнул слово «моя»? Ценю твое внимание и наблюдательность. Совершенно правильно. Назад пути у нас уже не будет. Ты так и останешься моей парой, раз уже ею стала. В данном случае вопрос действительно не в том, какие и когда увлечения или более серьезные отношения у каждого из нас были. Он скорее касается нашего будущего. Говоришь, я второй? Будь все по-твоему. Только в моей власти сделать так, что останусь единственным. А могу поступить и иначе. Интересно тебе, как? Еще бы! Ведь речь теперь пошла о твоей судьбе, дорогая. Как тебе перспектива оказаться в гордом одиночестве? Не станет ни первого, ни второго. Закрою тебя где-нибудь на уединенной вилле рядом с теплым морем, или, может, и с холодным, а еще есть вариант оказаться в каком-нибудь закрытом лечебном заведении, например. Чем не вариант? Как он тебе?

— Ты считаешь себя вершителем.

— Я и есть тот самый тип, кто станет диктовать тебе все дальнейшие действия.

— Не похоже ли это на захват? Скажем, в заложники. Тогда причем здесь речь про пару и женитьбу?

— Мне все равно, как это называется. Только теперь все в твоей жизни будет так, как я захочу. Кстати сказать, весь этот разговор настроил меня против твоей новой работы. Задумайся над этим.

— Я уже дала слово, что выйду к ним в понедельник.

— И что?! Я позвоню, представлюсь мужем и скажу, что против, и чтобы искали другого сотрудника. Теперь понятно стало, что значит женитьба? Вижу, что так оно и есть. А насчет пары ты тоже скоро все поймешь, радость моя. Твое высказывание, что мне не подходишь, было очень преждевременным. Впредь советую быть осмотрительнее.

Он поднялся и посмотрел на меня, сверху вниз, как если бы все для себя решил и, наконец, сосредоточился на правильной мысли. Всем своим видом при этом демонстрировал превосходство и уверенное спокойствие.

— Когда ночью ляжем на ту кровать, — поднял указательный палец к потолку. — Тебе придется очень постараться, чтобы убедить меня, не звонить в тот офис, если желаешь все же сдержать свое слово и выйти на работу. Хотя я уже не могу представить, чтобы моя жена где-то работала, кроме как ублажала мужа дома. Вот так-то, дорогая моя. А теперь пошли к остальным. Пришло время позавтракать и отправляться на рыбалку. Мои планы в отношении выходных остались неизменны, хоть ты и внесла некоторые коррективы своей попыткой испортить мне настроение. И не смотри на меня так. Я не серый волк, а ты не бедная овечка. Правда, есть хочу почти по-волчьи. Пошли, уже.

Завтракали мы в большом тереме. Внутреннее его обустройство мало отличалось от хозяйских хором. В основном только габаритами. Общая зала на первом этаже была огромна, и в ней еще стоял длинный стол из струганных сбитых досок и громоздкие деревянные кресла вокруг него. Камин тоже имел место быть. Но даже по размерам был точной копией уже увиденного, и в нем жарко пылало пламя.

В креслах сидели мужчины, только к еде пока не приступили, хоть она уже и стояла на столе. Ничего особенного, простая гречневая каша с тушенкой. Но люди набросились на нее с жадностью и опорожнили миски за пару минут, стоило лишь их хозяину подать сигнал, что пора начинать завтракать. Погремев немного ложками, мужики отставили пустые тарелки и стали посматривать в сторону двери в правой стене. Оказалось, что ожидали кофе. А принес его щуплый белобрысый паренек из боковой комнаты, называемой кухней, находящейся за той самой дверью.

Он вошел, держа в руках обычный пластиковый поднос, уставленный разнокалиберными кружками. Первым делом подошел к Виталию и предложил выбрать емкость. Тот не удостоил вниманием крайние чашки, а полез в самую гущу за глиняным монстром, по всему, считая его своим. От этого я уверилась, что сделала правильный вывод, что муж бывал здесь не раз и не два, а гораздо чаще, если успел разжиться личной кружкой.

Далее парень почтил вниманием меня. Если это можно было так назвать. Дело в том, что приметила, как он всячески избегал смотреть в мою сторону. Низко наклонил голову, и взгляд его в основном был прикован к подносу и к кофе, которым обносил присутствующих. Иногда поднимал глаза, как, например, взглянул на Виталия, когда я взяла с подноса чисто белую округлую чашку с отколотой ручкой, без нее теперь похожую на пиалу. Зыркнул и снова уткнулся взглядом в пол. От такого поведения мне показалось, что он был похож на испуганного зверька, выглядывающего из норки.

— Советую доесть свою порцию каши, жена. Обед будет не скоро. А на пустом кофе ты долго не продержишься.

Совет, скорее всего, был дельным, но пища не лезла в горло, только и смогла проглотить, так это крепкий кофе. Сидела в кресле по соседству от мужа и отпивала маленькие глотки. А еще было приятно греть руки о теплые бока чашки, так как мои пальцы отчего-то постоянно мерзли. В зале было тепло. Взять хотя бы мужчин, они разделись до футболок и сидели расслабленно. А их лица были румяны, то ли от горячей еды, то ли от жара камина, или сразу от того и другого, вместе взятого. Я одна горбилась и старалась сжаться в комок.

— Ну, как хочешь, — промолвил Виталий, не дождавшись от меня ответа или каких действий. — Тогда, пошли.

Он первым поднялся из-за стола и направился на выход. Остальные потянулись за ним. Я не спешила, решила все же выпить все содержимое чашки до последней капли, а на это ушла еще пара минут. Когда оказалась на воздухе, обнаружила удаляющуюся спину мужа, почти дошедшего до нашего терема. Подумала, было, пойти за ним, но потом остановилась и закрутила головой в разных направлениях. Наблюдения показали, что все мужчины разошлись по двум другим домам поселка, а последний, третий из тех, остальных, где не бывала, оказался баней. Побродив туда-сюда, смогла обнаружить еще несколько домишек, спрятавшихся в тени основных. Это были какие-то хозяйственные постройки, типа сараев. Но главное, что меня заинтересовало, это клетки и вольеры с животными, что пристроились уже за сараями под лапами вековых елей.

— Рассматриваешь животных? И как, интересно?

Увлеклась и не заметила, как ко мне подошел Виталий. Он успел сменить дубленку на ватник с камуфляжным верхом. На его голове заметила шерстяную шапку, а за плечами винтовку.

— Разве мы не на рыбалку приехали? — отступила от него на шаг и только тогда обратила внимание, что он держал в руках меховые унты и клетчатый шерстяной платок.

— Это ты выбрала рыбалку. А я обычно здесь охочусь. На, вот, надень.

— Зачем? У меня сапоги теплые, а у шубы есть капюшон.

— Давай сюда ноги, сказал.

Взял и заставил меня переобуться, а на голову нахлобучил платок. Завязал его на какой-то совершенно дикий и допотопный манер. Впрочем, я их ранее никогда не носила, и сама вряд ли смогла бы повязать лучше.

— Вот. Другое дело, — осмотрел меня оценивающе. — Теперь иди к Василию. Это тот парень, что занес сумки в дом. Он у нас главный рыбак. И ждет тебя около нашего терема. Ричарда выпускать из дома не советую. Здесь полно диких животных, чужих псов тоже хватает. Задерут его в один момент. Поэтому, если дорожишь своей собакой, меня послушаешь. Отправляйся. Увидимся вечером.

Такое положение дел меня устроило. То есть, остаться без его надсмотра мне было даже очень кстати. Как только муж с группой таких же мужчин в камуфляже и с винтовками за плечами сел в джип и отбыл в чащу, достала из внутреннего кармана шубы мобильный телефон и стала всматриваться в его экран. Меня ждало разочарование. Связь с внешним миром в этом уголке природы была мне недоступна.

— Вот, черт!

Засунула трубку назад в карман и пошагала к терему, где меня должен был поджидать некто Василий. Этот тип сидел на каком-то ящике прямо рядом со входом в дом. Завидев меня, выдал улыбку от уха до уха.

— Классно выглядите, Александра Сергеевна. Прямо, как настоящая рыбачка.

— Стараюсь. Ну, что, пошли? От меня что потребуется?

— Ничего особенного. В основном, терпение.

Он привел меня на берег озера. Ступить на лед сначала было страшно. Меня напугали пузыри воздуха, замеченные мною под ледяным панцирем. Потом я уговорила себя, что толщина льда была значительной, и мне ничего не угрожало. Но только распрямила плечи и спину и пошла за Василием увереннее, как его дернуло показать мне кое-где торчащие палки с намотанными на них обрывками тряпок.

— Туда не ходить. Там опасно.

— А у вас здесь все такие места отмечены? Или есть и пропущенные?

— Не бойтесь. Главное, держитесь рядом со мной. Тогда точно ничего плохого не случится.

Шмыгая ногами в больших для меня унтах по скользкому льду, я старалась поспевать за прытким Василием. А того так и подмывало менять места нашего пребывания на просторах озера. То в одном месте дырку просверлит, то в другом. Потом, наконец, затих над одной из них, присев на ящике, который постоянно таскал за собой. Да так надолго, что я начала вмерзать в окружающую природу. Потопывания и прихлопывания никак не помогали согреться.

— А, ты скоро уже поймаешь, хоть кого-нибудь, Василий?

— Что? — он как очнулся от забытья. — Да! Вы же у нас рыбу ловить желали. Точно! Присаживайтесь, Александра Сергеевна. Да, сюда. Вот это берите в правую руку. Делать надо вот так. Видели, как я это делал? Во-во! Нравится?

— Не очень. Глупо как-то все получается. И холодно мне.

— Ничего, ничего. Сейчас начнет клевать, и тогда сразу станет теплее.

Я не очень поняла связь между клевом и теплом, но спрашивать или обсуждать это как-то не стала, решила смолчать. Сидела и повторяла за Василием все его подсказки. Толка не было. Прошло, наверное, минут двадцать, когда почувствовала, что совсем задубела, а губы скорее всего посинели, так как стали плохо слушаться.

— Что-то ничего у меня не выходит. Может, ты сам попробуешь?

— Что я? Вы сами должны рыбу поймать. Виталий Ильич так и сказал, чтобы обязательно была добыча.

— Вот тебе и раз! И что теперь нам делать, раз не клюет?

— Будем снова место менять. Поднимайтесь. Пойдем сейчас направо.

И мы пошли. Сначала направо, потом налево. Было и прямо и назад, и, вообще, ходили в разные стороны. В итоге избороздили, так сказать, все озеро своим хождением. Клев все же начался, но ближе к вечеру, и не у меня, а у Василия. Когда он вытащил на лед первую рыбешку, его радости не было предела. Веселился, как малый ребенок. Даже исполнил некий танец. Я решила, что это был такой ритуал у настоящих рыбаков, дикой пляской с подскоками и притопываниями отмечать первую добычу. Даже немного ему помогла, поучаствовала, так сказать, раз все равно надо было как-то пытаться согреться. Чем был не способ?

Итак, клев начался. Василий вцепился в орудие ловли мертвой хваткой, а про меня забыл совершенно. Все его внимание было целиком в лунке. Счастливец! Ему было хорошо! Ничто его не донимало, в отличие от меня. А вот мне было невыносимо тоскливо. По разным причинам. В первую очередь донимал холод. Но он не мог заморозить меня до такой степени, чтобы не испытывала уныния от мыслей. Именно они стояли на втором месте, как творцы плохого настроения. Чтобы как-то отвлечься и согреться принялась нарезать круги рядом с беснующимся Василием. А чтобы не завидовать его горящим глазам принялась рассматривать лед у себя под ногами. Это меня немного увлекло и хоть как примирило с пребыванием в этот час в этом месте.

Отойдя метров на десять-пятнадцать от той самой удачной лунки, к которой прилип Васька, заметила участок довольно прозрачного льда, как будто на глубину озера смотрела через стекло. Заинтересовалась им, и стала с увлечением изучать. Он напоминал особое течение в общем потоке реки, или, например, был похож на длинную кривую черту вдоль всей картины, не вязавшуюся с ней и особо выделяющуюся своей яркостью, а в данном случае прозрачностью, на общем фоне. Сначала я наблюдала это явление просто так и даже немного его побаивалась. Уж больно было похоже, что лед в этом месте был совсем ненадежным, очень забоялась его проломить. Но потом привыкла, что спокойно выдерживал мой вес, а всматриваться в глубины озера стало интересно. Вот так я и придумала себе занятие по коротанию времени, пока мой учитель по рыбалке с увлечением таскал на лед рыбешек. И все было хорошо, пока я не оторвалась от созерцания интересного и непонятного и не подняла ото льда голову. Подняла, осмотрелась и вздрогнула.

Оказывается, сама не отдавая себе отчета, я перемещалась вдоль за прозрачным участком, извивающимся по площади озера, и забрела в совсем неподходящее для меня место. Я стояла на льду, под ногами прозрачно как бывает только под стеклом, а вокруг сплошь палки, воткнутые в лед, а на них куски тряпок. Это означало, что забрела на опасный для себя участок. От ощущения угрозы, нахлынувшей на меня, как только осознала, в какую ситуацию попала, внутри меня все умерло. Встала столбом с широко расставленными ноги, не в силах пошевелить ни ногой, ни рукой, ничем вообще.

Сколько я так простояла, не берусь сказать. Но потом предприняла попытку позвать помощь. Набралась храбрости и позвала Василия. Из моих уст вырвался то ли стон, то ли хрип. И услышана я не была. Со второй попытки получилось громче. Мой зов был слышен метрах в пятидесяти от меня, но мой наставник настолько был увлечен рыбалкой, что не придал значения непонятным звукам, разнесшимся над озером. Только третий призыв о помощи был им замечен.

Василий коротко глянул в моем направлении, что-то там пробурчал, помахал мне руками, а потом снова склонился над лункой. До меня дошло, что следовало спасать себя самой. Я постояла еще какое-то время на месте. Причем, странное дело, про холод и скуку забыла совершенно. Мне даже стало жарко от нахлынувшего страха. А дальше предприняла попытку сместиться с места, к которому неведомым образом приросли мои ноги. И сделать один шаг у меня получилось. Потом второй и даже третий. А вот с четвертым не заладилось. Что-то там произошло, со льдом, имела в виду.

Подо мной раздался странный звук. Можно было назвать его хрустом. Как если бы вы ели чипсы или хлебцы, только как-то очень зловеще он прозвучал. Озвучка фильмов ужасов позавидовала бы. А я вздрогнула и замерла на половине шага. Решила больше не двигаться, раз уж все так непросто складывалось, и снова позвать на помощь. Сначала, правда, бубнила про себя, только потом стала снова звать Василия. Он меня не услышал. А я от страха и новых звуков растрескивающегося подо мной льда не удержалась и присела на корточки.

— Александра Сергеевна, вы где? — донеслось до меня с той стороны, где застрял над лункой тот, чтоб его черт побрал, наставник.

Смотреть в его сторону или какую другую я уже не могла. Все мое внимание было приковано исключительно к трещине, которая искривляясь и лучась в разных направлениях, выбежала из-под моей ноги. В голове поселилась мысль, что все, происходящее со мной в тот момент, было нереально. Мне казалось, что только в фильмах бывает такое, а в жизни никогда. И я стала себя уговаривать не паниковать, дышать ровнее и не терять присутствие духа.

— Вася! Ау! — позвала совсем тихо, но, странное дело, он меня услышал.

Василий встал со своего ящика, покрутился на месте, как если бы меня не замечал, хоть мы и были с ним одни на белых просторах снега и льда. Потом почесал затылок. Подозревала, что к тому времени меня уже заметил, только очень удивился, что не в той стороне, где мне быть было бы правильнее. Я тоже этому поудивлялась бы, если бы не страх из-за моего бедственного положения. А так, да, отчего бы было не удивиться, как меня угораздило оказаться в самом опасном месте на всем огромном пространстве озера.

— Александра Сергеевна. Это вы как? Это вы почему? Это вообще, каким чертом?!

У него началась паника. И она передалась мне. Я дернулась, а из-под моей другой ноги на свободу вырвалась еще одна совершенно новая трещина.

— Мама!

Это было совсем плохо. Ситуация выходила из-под контроля. Двигаться было нельзя, а оставаться на месте никаких нервов не хватало. Поэтому я с корточек встала на четвереньки. И все оттого, что лед решил жить своей жизнью, то есть трещины стали появляться потом сами по себе, уже не зависимо от меня. Я же оказалась в эпицентре, если можно было так сказать, изучив рисунок трещин, больших и малых, прямых и извилистых, но расходящихся как раз из-под меня.

— Александра Сергеевна, замрите!

Василий кинулся ко мне на выручку. Бросил все и начал ломиться в моем направлении. Сначала я обрадовалась этому. Поверила, что совсем скоро мои злоключения закончатся. Вот только добежал бы до меня, и всему наступил бы конец. И страхам, и трещины перестанут множиться и углубляться. Не тут то было! Сначала ощутила вибрацию льда, на котором ползала, потом поняла, что трещины стали разрастаться с новой скоростью от его приближения ко мне, и лед грозил проломиться подо мной совсем, если Васька сделал бы еще пару шагов.

— Стой! — заорала, что было сил. — Ты меня утопишь!

Он, слава богу, замер на месте. Встал, нерешительно завертелся вокруг своей оси, пытаясь сообразить, что следовало предпринять дальше.

— Я сейчас. Я, Александра Сергеевна, сейчас сбегаю на берег и принесу какую палку или ветку. Протяну ее вам и вытащу, когда ухватитесь за нее руками, с опасного места на более толстый лед. Вы главное не шевелитесь. Дождитесь меня. Я скоро.

Последние слова уже кричал, удаляясь от меня. Я бы рада была не двигаться и ждать. Только постоянно вздрагивала от нового треска и хруста. И еще снова стала чувствовать холод. Стояла на четвереньках, тряслась в ознобе и тупо рассматривала свои руки в лайковых перчатках.

— Как глупо! Ну, совсем глупо! — повторяла вновь и вновь, взирая на пустые пальцы перчаток, торчащие в разные стороны, а сами пальцы рук тем временем были поджаты в кулаки и упирались в лед, как некие копытца.

Это я так грела их до того как лед подо мной начал трескаться, вынула пальцы, чтобы сжать в кулак. Но так и не успела разжать, когда присела от страха, а потом и вовсе встала на четвереньки, пригибаясь ко льду в надежде выпутаться живой из этой истории.

Когда Василий скрылся из вида, я какое-то время пребывала с надеждой, что мне только и надо, как его дождаться теперь. Даже успела порадоваться, что мне ни о чем больше думать не надо было. Довольно приятное чувство, ощущать, что ты в чьих-то надежных руках. Вот только длилось оно недолго. Мне вдруг почудилось, что коленям моим не просто холодно, а как-то по-особенному. Вывернула шею в ту сторону. И смогла заметить, как мои синие джинсы превращались в темно-синие, пропитываясь холодной озерной водой. Оказалось, что лед, на который опиралась, изрезанный многими паутинными и более толстыми и разветвленными трещинами, начал подо мной опускаться. Как, все равно, прогибаться. Я стояла, словно в лунке, а она стала заполняться водой.

Страх новой волной накатил на меня и заставил предпринять, хоть что-нибудь. Может и глупость, но все произошло как-то само собой. Я крадучись сдвинулась с места, направляясь в ту сторону, где до границы с безопасным участком льда, судя по палкам с тряпками, было ближе всего. Мое перемещение в длину было не более полуметра, а вот трещины и вода опередили меня сразу метра на полтора. Выходило, коварство льда было сильнее моих попыток выбраться из его ловушки. Пришлось остановиться и задуматься, что делать дальше.

В голову пришла мысль, лечь на живот и ползти. Но заставить себя опустить тело в холодную воду, так сразу не получалось. Поэтому еще какое-то время стояла на четвереньках, низко повесив голову, и с тоской наблюдала, как перчатки, рукава и полы шубы, джинсы и унты пропитывались водой. Одежда темнела от холодной влаги, а мое сознание от безнадежной тоски по ощущению твердой опоры.

За всем этим не сразу заметила, что на берегу наметилось оживление, да и далековато это от меня было. Так, только отдельные звуки и долетали. А когда они приблизились настолько, что стали различимы, распознала отдельные голоса, которые потом перекрыл гул работающего двигателя. Подняла голову и посмотрела в том направлении. Заметила, что ко мне приближались двое пеших и черный джип. Машина опередила бегущих мужчин уже на половине пути до меня. Вырвалась вперед и стала быстро приближаться.

— С ума сошли! Машину же угробите, а ей не поможете! — орал вслед ей Васька.

Его вроде услышали. Джип остановился метрах в пятидесяти от меня, водительская дверь распахнулась, и из нее выскочил Виталий. Кинулся, было, в моем направлении, но потом резко снова повернул к джипу. Оказалось, за тем, чтобы прихватить из машины винтовку. Схватил ее и снова припустил ко мне.

— Не дергайся. Сейчас я тебя вытащу, — крикнул, когда ему оставалось добежать совсем ничего, упал на живот и пополз ко мне, волоча за собой винтовку по льду. — Попробуй ухватиться за приклад. Сашка, я кому сказал?! Хватайся немедленно!

Легче было сказать, чем сделать. Мое положение было настолько зыбким, что не сомневалась, чем могло для меня обернуться любое новое движение. То есть я погружалась в воду. Медленно, но верно. Чуть, было, пошатнулась, как раздался новый треск льда, а в следующий момент ноги совсем ушли под воду, как съехали по крутому наклону. Унты наполнились тяжестью раньше, чем я поняла, что произошло. А оказалось, что теперь висела над глубокой темнотой, болтая в ней ногами и цепляясь за край рваной ледяной кромки. Хваталась за нее, но только на секунды, потому что лед подламывался, и куски его тоже погружались. Даже быстрее меня, сползающей в воду все ниже и ниже.

— Сашка! Послушай меня! Тянись к винтовке. Не то мне придется подползти еще ближе. А это уже ничего хорошего. Давай, хватайся, и все будет хорошо. Я тебя тогда вытащу. Умница. Спокойно. Только успокойся. Не дергайся. Сейчас уже все будет позади. Ты молодец. Только продержись еще немного.

Я поняла, что уже не погружалась больше. Замерла на месте и немного перевела дыхание. Тут к нам подбежал Василий и Кузьма. Они волокли срубленный ствол какого-то дерева. Тоже упали на животы, чтобы подползти как можно ближе.

— Василий, подведи ствол ей под руку. Так, давай еще дальше. Саша, расслабься, тебе только и надо, что не выпускать из рук веток. Давайте, начинаем подтягивать. Хорошо. Так. Еще самую малость.

Когда меня выволокли на твердый лед, за мной тащился темный сырой след. На ногах не оказалось унтов, по всему остались где-то на самом дне озера. Шуба была мокра до безобразия, с нее струилась вода, и она была похожа не на норку, а на всклокоченную кошку. Но это никого не волновало в тот момент. Даже меня саму, и даже тот факт, что Виталий оторвал капюшон, когда тянул меня за него, чтобы потом схватить и поднять на руки.

Он донес меня до джипа и отвез в поселок. Уже в нашем тереме стащил мокрые тряпки все до единой с меня и частично с себя. Так как сильно намок и сам, когда прижимал к себе и нес сначала до машины, а потом от нее к дому и еще на второй этаж. Дальше были обтирания и растирания, миска горячей каши и стакан водки. Только потом был сон. Заснули мы в обнимку, тесно прижавшись друг к другу. Проснулась только утром. В постели была одна, если не считать Ричарда, прижавшегося к моему боку. Привстала на локте и заметила свою одежду на стуле рядом с кроватью. К моей радости она была сухой.

— Встала? — Виталий зашел в спальню, когда я уже успела полностью одеться. — Пошли завтракать. Все уже поели, тебя ждать не стали.

Около входа в большой терем повстречали Василия и еще двоих мужчин. Все они со мной поздоровались и посторонились, чтобы дать пройти внутрь.

— Доброе утро, Александра Сергеевна, — улыбался мне Василий, и по всему был мне искренне рад, не то, что другие двое.

— Я тоже рада тебя видеть, — сказала и только тогда заметила, что его левый глаз был подсвечен довольно крупным синяком. — Что это с тобой? Вроде вчера у тебя все было цело, Василий.

— А, так, ерунда, — махнул он рукой, коротко взглянув в сторону мужа, стоящего у меня за спиной, и заулыбался еще шире. — За дело, для науки, так сказать.

За стол меня усадили одну. Еду принес Кузьма. Как только допила кофе, на пороге снова появился Виталий.

— Я решил вернуться в город. Все равно, настроения отдыхать уже не вернуть.

— Как скажешь.

И так вышло, что через час мы уже сидели по машинам и стартовали в обратном направлении. Дорога домой, как известно, всегда кажется короче, а тут еще и выехали рано, и получилось, что вернулись в Москву всего-то часа в четыре вечера.

— Алексей, притормози около того перекрестка. Я с женой выйду. Нам надо купить ей новую шубу. Эта выглядит совсем плачевно после вчерашнего ее купания в озере.

— У меня есть еще пальто и куртка. А зима кончилась. На дворе март, между прочим.

— Только давай без пререканий, дорогая моя. Пошли. Не задерживай народ.

В нашу квартиру я входила в новой шубе. Дорогая была вещь. Но в ее выборе я участия не принимала. Муж сам все решил за меня и оплатил покупку картой. Как только вошли и переоделись во все домашнее, устремились на кухню. Проголодались к тому времени оба. То ли ужин, то ли обед готовили сообща, получилось неплохо: вкусно, хоть и быстро. Не знала, как у него, а у меня настроение было отличное. Меня так и подмывало на подвиги. Поэтому сама напросилась мыть посуду, как только вышли из-за стола.

— Хорошо, мой. А я в душ, — сказал и удалился с кухни.

Я уже собралась выключать кран, домыв последнюю кастрюлю, когда он снова показался на кухне. На нем было одно только махровое полотенце, обмотанное вокруг бедер. Этот наряд показался мне странным для такого места. Мои мысли явно отразились на лице, и были немедленно им прочитаны.

— Кончай быть хорошей хозяйкой. Пришло время вспомнить об обязанностях супруги.

— Но…

— Ничего не хочу слышать, — подошел вплотную и сгреб меня своими ручищами. — Сразу тебе скажу, чтобы впредь к этому не возвращаться, что меня никогда не устроят отговорки типа головной боли, месячных или прочих недомоганий. Если я тебя захочу, как вот сейчас, будь добра бросить все и бежать впереди меня в спальню.

— А, если я все же…

— А если ты, как сейчас, начнешь возражать, то получишь двойную порцию жесткого секса. Пойдем, покажу, что это такое.

В понедельник утром я проснулась за секунду до звонка будильника. Бросилась бегом в ванную, оттуда прямиком на кухню. Проглотив в спешке бутерброд и запив его кофе, заспешила к себе в комнату, чтобы одеться для первого своего рабочего дня в роли секретаря крупной и известной в Москве фирмы. Но только взялась за дверцу шкафа, как в комнате, следом за мной появился Виталий.

— Не спеши так меня покинуть, дорогая. Успеешь на свою работу. Сначала загляни-ка ко мне.

— У меня совсем мало времени, чтобы…

— Снова?!

— Нет. Что ты. Конечно, я иду.

Встать снова с постели он разрешил мне только через некоторое время.

— Что загрустила? — лежал и наблюдал, как я собирала свои вещи, раскиданные по полу. — Никуда ты не опоздаешь. До офиса твоего тебя довезет Алексей. Машина уже стоит у подъезда. А с Ричардом я сам погуляю. Вот встану, следом за тобой, и мы пойдем с ним на прогулку.

Из квартиры я выходила, как под конвоем. Этот самый Алексей, что должен был отвезти меня в офис, поджидал прямо за порогом, а не возле подъезда рядом с машиной. Вид парень имел внушительный, а лицом был суров. Меня сразу же ухватил за локоть, как если бы я могла взять и убежать, или еще что-то подобное выкинуть.

— Куда ехать? — посмотрел на меня, как на неодушевленный предмет.

Пришлось объяснять. Но точный адрес я ему не назвала, ограничившись станцией метро, а там обещала уже показать, сославшись на то, что не запомнила названия улицы. Он мне поверил. Качнул головой и незамедлительно тронул машину с места. Уже когда выворачивали со двора, заметила, как из нашего подъезда вышел Виталий с Ричардом на поводке. Пес учуял мой свежий след и дернулся в сторону машины. Сердце мое сжалось при этом, и чтобы не мучиться, поспешила развернуться в другую сторону, заставив себя сосредоточиться на дороге.

— Черт! Впереди пробка. Так можем не успеть. Виталий Ильич сказал, что надо быть на месте к десяти.

Я утвердительно кивнула и отвернулась к окну.

— Попробую объехать, — он крутанул руль и направил машину на боковую улицу, а потом и вовсе углубился во дворы.

Где-то без пятнадцати десять меня доставили к требуемой станции метро.

— Куда теперь?

— Поезжай прямо. Теперь налево, — я выискивала подходящее офисное здание, потому и пришлось покрутиться по прилегающим улицам. — Вот. Это, то самое место. Останови здесь.

Как я и предполагала, Алексей получил четкие указания, отвести меня, чуть ли не за руку, в нужный офис. Иначе, зачем ему понадобилось выходить вместе со мной из машины и топать на минимальном расстоянии в парадное, а потом подниматься на этаж. Только перед дверью с кодовым замком и вывеской над ней с названием фирмы мой провожатый притормозил и отстал от меня на пару-тройку метров. Встал и наблюдал, как я нажимала на кнопку переговорного устройства, называла себя и цель моего визита.

Когда замок щелкнул, а голос с той стороны предложил войти, я потянула за ручку, собираясь открыть дверь. Боковым зрение заметила, как Алексей стал разворачиваться в обратном направлении, чтобы вернуться к лифту. Это меня вполне устраивало. Прошла в офис, поздоровалась с охранником, который только что со мной разговаривал через переговорное устройство, и мило ему улыбнулась. А потом ойкнула, изобразила растерянность и озабоченность на лице, собираясь повернуть на выход.

— Кажется, я забыла папку с нужными документами. Извините. Я мигом. Это в машине. Совсем рядом. Я туда, и обратно. Минут пять всего займет.

— Как же вы так, девушка?! — пожурил меня охранник, но дверь мне открыл сразу же.

Я в нее вышла и юркнула за выступ стены, чтобы потом скрытно осмотреть пространство перед дверью и лифтом. Там никого не было. Алексей уже, должно быть, успел спуститься на первый этаж. Там вообще никого не было, только я одна. Поэтому никто не мог наблюдать, как побродила немного вокруг в поисках лестницы, чтобы не пользоваться лифтом и случайно не столкнуться со своим провожатым, если он еще топтался на первом этаже. А так, спустилась без происшествий. Там осмотрелась еще раз и не обнаружила ничего подозрительного. Даже наоборот, нашла второй выход, совсем не тот в который входила. Им и воспользовалась.

Уже когда огибала здание, собираясь перейти на другую улицу, заметила Алексея рядом с его машиной. Он смотрел на парадное, куда мы с ним недавно вместе входили, и разговаривал по телефону. Я подумала, что докладывал начальству о выполненном задании. Долго за ним наблюдать не стала, было некогда, заспешила в переулок, а там и до нужной мне улицы было рукой подать.

Так получилось, что в тот самый офис, где мне предстояло выполнять задание, вошла все же с опоздание. Хоть всего и на десять минут, но пришлось извиняться и объясняться. Это было не очень хорошим началом, но все обошлось. Меня не выставили за дверь, а отвели в глубины коридора и указали кабинет, где предстояло пробыть положенные восемь часов. Чтобы загладить свое опоздание, в изучение новых обязанностей ушла с головой, то есть показала себя с наилучшей стороны, как человека вдумчивого и ответственного. Поэтому первую половину трудового дня провела исключительно на своем рабочем месте, ничего и никого не видя вокруг.

Мое трудолюбие отметили. Уже в обеденный перерыв ко мне подошла девушка, представилась Марией и предложила проводить в кафетерий, что располагался в этом же здании, только этажом ниже.

— Я вижу, ты решила работать, как пчелка. Смотри, как бы потом не завалили заданиями настолько, что тошно станет. У нас это любят. Как говорится, грузят того, кто везет.

— Иначе пока не получится, так как ничего у вас здесь не знаю. Поневоле приходится вникать.

— А потом уже не отвертишься. Ну, да, ладно. Это хорошо, что появился новый человек, — смерила она меня оценивающим взглядом. — А то, у нас здесь образовалось какое-то болотце. Прикинь, в коллективе одни домоседки. Три дамы в летах. С ними, сама понимаешь, не потусуешься. Две старые девы. Как тебе?! Правда, ведь, многовато для одного коллектива? Есть одна замужняя молодуха, но у той постоянно проблемы. То ребенок болеет, то муж в командировке и некому забрать этого самого ребенка из сада. Была у меня подружка, Надежда, да вот в декрет уходит. Это та самая, кого ты будешь у нас заменять. Мировая девчонка, между прочим.

— А где она? Я думала, что именно ей следует вводить меня в курс дела.

— Что-то у нее там не заладилось, и муж повез в консультацию. Позвонила утром и предупредила, что не появится.

— Надеюсь, что ничего серьезного?

— Что?

— Ну, беременная, и срок такой большой, а она все на работу ходит…

— А! Нет. Мне показалось, что все нормально. Просто муж настоял, что визит к врачу ей необходим. Он у нее очень заботливый. Надежда рассказывала, что не надышится на нее. А теперь еще и за будущего ребенка очень волнуется. Так что, не тревожься, завтра появится. А сегодня тебе еще полдня предстоит помучиться с Анной Ивановной. Вот, это зануда!

— Вроде бы, и ничего… — пожала я плечами. — Она ведь быстрее обучить меня всему хочет.

— Свою работу на тебя она потом свалить захочет. Ей через полтора месяца в отпуск идти. Вот, и старается. Вот, и вцепилась в тебя, как клещ.

— А ты, где работаешь? Где твое рабочее место? В нашей комнате и в соседней я тебя не видела.

— Еще бы! Я секретарь «Самого»! Его кабинет дальше по коридору, а я в приемной восседаю. Просто решила с тобой познакомиться, вот и зашла. «Сам» во второй половине дня отчаливает сегодня. Поэтому у меня образовалось больше свободного времени. Дай, думаю, познакомлюсь с новой сотрудницей. Ты, с виду, нормальная. В смысле, не то, что все остальные. Может, когда и составишь компанию, в кафе, там, сходить, или еще куда.

Мы перекусили, выпили по чашке кофе, еще немного поговорили о том, о сем, и разошлись по своим рабочим местам. Остаток дня прошел в обществе Анны Ивановны. А когда она дала мне позволение уйти домой, вышла из офиса и направилась к скамейке, замеченной мною в сквере неподалеку. Устроилась на ней и стала набирать номер Макса. Он ответил сразу же.

— Ты чего расселась на заснеженной лавке? Да еще не в шубе, а в легком пальто. Хочешь свою красивую задницу заморозить?

Я невольно моментально вскочила и завертела головой в разные стороны.

— Не крутись, Киса, прыгай скорее ко мне в машину, не могу даже смотреть на твой красный нос, так он тебе не идет. Да вот же я, повернись спиной к зданию офиса. Увидела? Ну, слава богу. Только все равно обидно, ведь могла бы и почувствовать своего единственного и неповторимого…

— У тебя новая машина? — не столько спрашивала, сколько констатировала очевидное, усаживаясь с удобствами на переднем сиденье в теплом просторном салоне.

— Да, приобрел. Недавно. Куда, думаю, деньги девать? А тут автосалон на глаза попал, взял и зашел.

— Отлично. С этим все ясно.

— Только и всего? Отлично, ей! А восторгаться моей новой игрушкой?

— Обязательно. И вообще, я за тебя рада. Лучше скажи, что там с твоей Надей случилось?

— С какой Надей?

— Не валяй дурака, Макс. С женой твоей, что произошло?

— А что с ней?

Я откинулась к спинке кожаного сиденья и стала пристально всматриваться в его прищуренные глаза, стараясь набраться терпения и дождаться, когда ему надоест «Ваньку валять».

— С чего ты взяла, что у нее проблемы? У нее все хорошо. Просто, я решил, что вам не стоит часто видеться. Когда две бабы, а мужик у них один…

— Хватит, тебе говорят! Я отлично знаю, что самая ее большая проблема это, как раз, ты и есть. Только скажи, как ее здоровье. Остальное меня не волнует.

— Нормально, ее здоровье, — резанул по мне холодным взглядом, но в следующий момент успокоился и говорил уже вполне миролюбиво. — Почему я тебя тогда оставил в живых, не знаешь? Что было проще… Но нет, не думал я о своих нервах.

— Я тоже не поняла тогда, почему. Но с этим уже ничего не поделаешь.

— Так считаешь, радость моя? Так уверена в своем влиянии на меня? — его веселье на глазах множилось. — Может, думаешь, что я уже без тебя и обойтись не могу?

— Мои фантазии, все же, не столь безграничны. Успокойся.

— Ну, ты и нахалка! Успокойся! Это она мне говорит.

— Хорошо. Я погорячилась, спрашивать тебя о самочувствии твоей гражданской жены, это немыслимый проступок.

— Ты решила, что я завелся от этого? В самом деле? Терпеть не могу, когда ты начинаешь со мной хитрить и изворачиваться.

— Ничего подобного не было.

— Черт с тобой. Не было, и точка. Почему ты в этом дрянном пальто, а не в моей любимой шубе?

— Твоя шуба, как ты выразился, приказала долго жить.

— В смысле?

— Испорчена. Только у нас есть темы поинтереснее…

— Это мне решать, на какие вопросы ты будешь отвечать.

— Хорошо. Будь, по-твоему. Виталий ее порвал, а потом и выбросил, взамен купил мне новую.

— Вот, гад! Что он себе позволяет?

— Вообще-то, он мне муж. Но дело даже не в этом. Он меня недавно спасал. Я тонула, провалившись под лед, а он тянул за капюшон и…

— Это как?

— Обыкновенно. Мы ездили на рыбалку в эти выходные. Вернее, я ловила рыбу, и даже не я, а Василий. А Виталий решил поохотиться…

— Как интересно проводите время.

— Да, уж… В общем, я засмотрелась на лед, вернее, под лед. Забрела в опасное место, лед не выдержал моего веса, треснул…

— Он что, твой Виталий, еще не понял, что за тобой нужен глаз да глаз?

Я решила не отвечать, а посидеть молча и подождать пока Макс наговорится сам с собой.

— И все же это хорошо, — закончил он совершенно неожиданно свои возмущения по поводу моей безалаберности и беззаботности Виталия. — Спас, значит, теперь уже не убьет.

Даже крякнула от его конечного заключения.

— Что вытаращилась? Мне шубу жалко, а тебе и дела мало, что мой подарок оказался в мусорном контейнере. Одно радует, что его подарок ты сегодня не надела.

— Так, потеплело же…

— Зараза, и есть! Ладно, давай твой отчет за сегодняшний день.

— Есть, босс! День прошел нормально. В работу вникаю, с сотрудниками знакомлюсь. Например, обедала с секретаршей «самого».

Рассказывать особенно было нечего, поэтому наш разговор долго не продлился. Я замолчала и уставилась на него, ожидая замечаний или инструкций. Макс тоже молчал, глядя куда-то вдаль. Так просидели еще минут пять.

— Ты решила, где будешь жить? — спросил он потом с какой-то отстраненной интонацией. — Если на той квартире, что я тебе снял, то пса своего, скорее всего, лишишься. Я запрещаю тебе пытаться вернуть себе собаку. Она станет приманкой. Ты и сама это знаешь. А если начнешь, как всегда, упрямиться, тогда и сама окажешься в его руках. Твоего мужа имею в виду.

— Мог бы и не пояснять. И так все ясно.

— И как поступишь? В принципе, я могу справиться с заданием и без тебя. Привычки и распорядок рабочего дня нашего объекта знаю. Ты бы здорово помогла, направив его в нужный час в нужное место. Но вполне могу обойтись и без этого. Если решишь не участвовать в деле…

— Не пытайся доказать мне мою никчемность. Я и сама знаю, что только мешаю тебе. Особенно в последнее время.

— Сколько мы уже вместе? Пять лет?

— Угу. Около того.

— Тебе приходила мысль расстаться?

— С самого первого момента знакомства, — выдала я ему свою самую лучшую улыбку.

— Мне позже, — сказал он серьезно. — Только тогда уже было поздно. Ты проникла мне в кровь. Как самый зловредный вирус, что только может существовать. Поэтому я вот что скажу тебе: решай сама. Останешься — так тому и быть, уйдешь — не заплачу.

Мы еще посидели в молчании несколько минут, прежде чем я заерзала на сиденье, собираясь покинуть его машину.

— К Виталию я больше не вернусь. Это я решила еще утром. Жить пока стану на снятой тобой квартире. Но ты туда не сунешься, ни при каких обстоятельствах. Обещай мне.

— Еще чего!

— Так вот. Это твое задание мы закончим вместе. Я приведу твой объект, куда и когда скажешь. Только потом мы с тобой разойдемся в разные стороны. Хватит с меня крутых парней.

— Кого еще ты считаешь крутым, радость моя? Не своего ли мужа?!

— А ты нет?

— Ну, хорошо, на этом вопросе лучше не зацикливаться. Но что ты станешь делать после?

— Просто стану жить. Как все.

— Это уже было. Не в тот ли период ты и повстречала своего Виталика? Опять станешь мучиться тоской и копанием в себе самой. Верь мне, я знаю тебя, как никто другой.

— Мне пора. Еще надо зайти в магазин и купить кое-что для того, чтобы хоть как устроиться на новом месте. Пока, — я вышла и захлопнула за собой машинную дверь.

— Если ослушаешься, и рискнешь вернуть себе пса, я этого блохастого пристрелю, — крикнул мне напоследок в приоткрытое окно. — Ты меня слышала?!

Машина Макса осталась далеко позади. Как она завелась и уехала, я не слышала и не видела. Брела по улице в сторону станции метро и тупо смотрела себе под ноги. Только когда до светящейся красным буквы «М» оставалось метров сто, пришла в сознание и решила, что расслабляться мне еще очень даже рано. Следовало помнить, что дала Максу слово, завершить начатое дело. А для этого надо было оставаться внимательной, раз у нас с ним было полно недругов и недоброжелателей. Стоило только о них подумать, как вот и они объявились. Под козырьком подземного перехода, в недрах которого находился вход на станцию метро, ту самую, которую называла водителю, доставившему меня сегодня сюда, стоял и усиленно вертел головой Алексей. Машина его тоже была неподалеку, но в глаза не бросалась, так как была припаркована за углом, в соседнем переулке. Ее я уже потом заметила, когда попятилась и отступила, прячась за спинами спешащих прохожих.

Со всей осторожностью, я достигла другого входа в метро. Для этого пришлось сделать крюк, передвигаться скрытно и прикрываться всякими киосками и ларьками, не говоря уже о спинах пешеходов. На некотором расстоянии остановилась и принялась наблюдать, не было ли и там людей Виталия. И скоро заметила знакомую фигуру. На другом входе дежурил Василий. Оказывается, от поездки на рыбалку была огромная польза: я теперь знала в лицо многих людей мужа и могла это с толком для себя использовать. Но радости от этого во мне не прибавилось. А все оттого, что соизмерила ее с масштабом неприятностей, которые могли возникнуть из-за моего решения уйти от мужа, и даже загрустила, потому что сравнение было не в ее пользу. Чтобы не нарываться на новые злоключения, решила воспользоваться другой станцией метро. Благо, что в центре города их было немало, и расположены были не так уж и далеко друг от друга. Всего лишь пришлось немного прогуляться. Но подходя к новому спуску в метрополитен, снова проявила осторожность. И прежде чем оказаться на станции, хорошенько осмотрелась и изучила обстановку. По всему, здесь было все спокойно, никаких недругов не наблюдалось. Поэтому я приободрилась и прошла за турникет, воспользовалась эскалатором и спустилась на станцию.

К платформе моментально подошел поезд, и толпа спешащих домой после работы граждан ринулась к открывшимся дверям. Мне даже не надо было стараться слиться с толпой, она сама меня поглотила. Схватила и закинула в вагон. Вот и все, никаких преследований и погонь. Мы все просто ехали в метро. Переполненный вагон не вызывал во мне раздражения. В этом даже что-то было, что-то успокаивающее, стоять прижатой к каким-то чужим людям: руки по швам, нос уперся в чье-то плечо, туловище раскачивается в такт движения поезда. Я такая, как все, и все такие, как я. Мы одно целое, одна масса, единое нечто.

Через три станции после кольцевой в вагоне наметилось некоторое разрежение. Пассажиры из поезда больше выходили, чем входили. Теперь чужое плечо перестало быть мне опорой. Пришлось ухватиться за поручень, чтобы не упасть при очередном толчке во время торможения при подъезде к следующей станции. А еще через одну остановку, и вовсе, удалось сесть, так много освободилось мест. Выходила я из вагона одна из последних, под сообщение по громкой связи, что поезд дальше не пойдет. Мне это было безразлично. Я приехала. Поднялась на поверхность и осмотрелась. Передо мной был оживленный проспект. На остановках, что находились и справа и слева от меня толпились люди, поджидая автобусы и маршрутки. Но мне это было ни к чему. Моя улица была где-то совсем рядом. Повертелась вокруг своей оси, стараясь сориентироваться. Все верно, мне надо было пройти немного вперед, вдоль дороги и многоподъездной девятиэтажки. Там должен быть поворот. Затем еще немного пройти, и вот он был тот дом, что станет моим прибежищем. Надолго ли? Думалось, что на месяц, не боле. А скорее всего, и того меньше.

Когда пошла вдоль проспекта, увидала вывеску «аптека». Решила зайти. Там приобрела себе зубную щетку и пасту. За поворотом на глаза попался магазинчик «все для дома», а еще через сто метров «продукты» и «товары для женщин». Не очень-то много времени и ушло, чтобы купить самое необходимое, хотя бы на первое время. В результате моих посещений магазинов, я в этот вечер пила чай из собственной кружки, и у меня было личное банное полотенце, а еще комплект постельного белья и даже пижама. На этом список моих личных вещей заканчивался. Все остальное, что меня окружало в однокомнатной съемной квартире, было хозяйское. Но, в целом, жаловаться было не на что. Хоть и не наблюдала изысков, но кругом царила чистота и новизна. Квартира находилась в только недавно отстроенном доме. Похоже, сами хозяева здесь еще не жили нисколько, сразу решили жилье сдавать. Поставили в комнате и на кухне самую необходимую мебель, завезли простейшие электроприборы, как то холодильник, чайник и утюг, на диван в комнате положили подушку и плед, за неимением одеяла, а в прихожей совсем обошлись без мебели, только вешалку прибили.

— Все замечательно, — сказала сама себе, устраиваясь на ночь. — Сейчас я засну, чтобы завтра выглядеть самой обаятельной и привлекательной женщиной на свете. Еще через некоторое время выполню свое задание и облегчу тем самым задачу Максу. А потом мы с ним расстанемся. Теперь уже навсегда. После этого начну свою жизнь с чистого листа. В ней не будет места авантюрам, уходу от погонь и слежек, переживаниям по поводу и без повода. Ничего из старой жизни не возьму с собой. Только Ричарда. Слышишь, пес? Я обязательно тебя верну себе. Только дождись. Самую малость и надо меня подождать. И все у нас с тобой будет замечательно. Я уверена. Жди.

После этих слов мне стало много легче. Смогла расслабиться, а не вертеться в постели юлой. Устроила голову на подушке и прикрыла плечи пледом. Новое белье пахло краской. Но это не раздражало. Напротив, помогло отключить сознание и заснуть. Крепким сон не получился. Был тревожен и суматошен. Мне кажется, что видела Виталия. Мы куда-то бежали. То ли с ним вместе, то ли каждый по себе. Сразу было не понять. Как будто все происходило в городе. Мелькали дома и подворотни. Потом раздался чей-то крик, я как споткнулась, обернулась, опять споткнулась и начала падать. Приземлиться не получилось. Проснулась. Поняла, что все было во сне, и снова устроилась досыпать, раз за окном было совсем еще темно. Провалилась в новое сновидение. И опять был бег. Снова кто-то кричал, и я начинала падать. Такая галиматья повторялась трижды. Четвертого раза я не захотела. Села в постели, пристроила спину к подушке, прислоненной к стене, и обхватила себя за колени. Так и просидела, уставившись в окно и встречая рассвет нового дня.

На работе я была вовремя. Но для этого пришлось выйти из дома пораньше. Все оттого, что воспользовалась удаленной станцией метро. Вышла на той, что была в нескольких остановках от здания офиса, и добиралась до него на автобусе. Дольше и с пересадкой, но зато была спокойна, что меня никто не проследил. В этом была уверена.

— Привет. Как настроение? — повстречалась в дверях с Марией. — Анна Ивановна вчера тебя похвалила. Но ты не вздумай очень усердствовать. Помни, я тебя предупредила. Потом не плачь, что заваливают работой. В обед пойдем в кафе? Или ты из дома приносишь бутерброды?

— В кафе. Зайдешь за мной? А то, мне неудобно заходить к тебе…

— Подумаешь! Тоже мне, королевские покои! Заходи, если что, не стесняйся.

В час дня мы сидели с ней на кожаных диванах в уголке кафе и уминали стандартный обед для офисных сотрудников. Я больше жевала и помалкивала, а Мария трещала без умолку. Во время очередной истории про последнего ее парня, у нее зазвонил телефон. Я догадалась, что это был «Сам».

— Задание мне дал, — подтвердила она мои мысли. — Велел набрать пирожков и плюшек. Любит, однако, мой шеф мучное. Поможешь донести?

— Конечно.

— Вот и хорошо. А то, у меня только две руки, и одна занята кошельком и телефоном.

— Да, мне не трудно.

И так получилось, что с нашим объектом я познакомилась уже на второй день работы. Он вышел из кабинета, встретить Марию, как только мы вошли в дверь приемной.

— А вот и мои любимые булочки, — ухватил с тарелки плюшку и сразу же откусил от нее большущий кусок. — Спасибо, Маша. Сделай чаю, пожалуйста.

Последнюю фразу проговорил с полным ртом. Я не столько расслышала слова, как догадалась о них.

— Кто это тебе помогает? — спросил об этом, когда прожевал и проглотил.

— Наша новая сотрудница. Будет Надюшку замещать, мою лучшую подругу, вы ее знаете, блондиночка.

— Наверное… А что с ней? — задержался на пороге своего кабинета с откушенной булкой в руках.

— В декрет уходит. Вот, нашла себе замену. Временную.

— А как имя у замены, могу я узнать?

— Конечно! Александра Локонская, — Мария взялась отвечать за меня, и мне только и оставалось, что стоять и держать тарелку с пирогами.

— Интересно. Очень интересно, — не стал он торопиться удаляться в кабинет, и даже еще больше развернулся в нашу сторону. — Фамилия не распространенная. Я бы даже сказал, что редкая. Интересно. А с Локонским Виталием Ильичем, вы случайно, не знакомы, милая девушка?

Я вздрогнула и тарелка дернулась в моих руках, но, похоже, никто этого не заметил, потому что Мария продолжила возиться с чайником, а ее шеф смотрел больше на мою фигуру.

— По возрасту вы подходите ему в сестры или в жены, — продолжил размышлять он вслух. — Сестер у него, вроде бы нет? Кажется, только старший брат есть. Остается жена.

Подозревала, что мое лицо утратило румянец в этот момент.

— Ха! Жена! Этого тоже не может быть. Насколько знаю, он убежденный холостяк. Надо же, куда меня завели мысли. Не смущайтесь, пожалуйста, Александра. Это у меня шутки такие. Вот, и Маша подтвердит. Шучу я, не более того. А вообще, очень рад с вами познакомиться. Мария, я жду чай.

Он ушел к себе, а я, наконец, пришла в сознание и смогла избавиться от тарелки, поставив ее на стол секретаря.

— Почему твой шеф стал меня спрашивать об этом Виталии Локонском, не знаешь?

— Не обращай внимания. Уже через минуту забудет об этом разговоре. Он у меня такой. С девушками пошутить любит, но в голову не берет… Так, посмеется немного, и все, и снова за дела. Трудоголик, одним словом. Ему, вон, даже поесть по-человечески некогда. Сейчас ему чай отнесу. Он его с пирогами выпьет, а потом сразу в компьютер уткнется. А в три совещание уже должно быть. И так почти каждый день.

— Маша! — раздалось из переговорного устройства. — Где мой чай?

— Ну, я пошла. Пока. До завтра. Мы сегодня допоздна засидимся. Сегодня вторник. День тяжелый.

Прежде чем вернуться в свою рабочую комнату, я направилась в курительную. Был на этаже такой закуток, где сотрудникам позволялось предаваться этой страсти, то есть пускать дым к потолку, нанося наименьший вред окружающим. В тот момент никого там не застала и обрадовалась, что смогу спокойно позвонить Максу и поговорить с ним без свидетелей.

— Что тебе? — услышала его голос в трубке уже после второго гудка.

— Наш объект знаком с Локонским. По-моему близко. Знает семью и друзей.

— И что?

— Ты это знал, когда устраивал меня в офис?

— Это не должно помешать тебе, выполнить мое задание.

— А если он свяжется с моим мужем и расскажет ему, что у него появилась новая сотрудница…

— Тогда и начнешь волноваться. Это все, что хотела мне сказать? Заканчиваем разговор, мне некогда, — и отключился.

Стоять долго с зажатым в руке мобильным и рассматривать стену напротив было глупо. Я глубоко вздохнула и решительно направилась на выход, а потом на свое место. Но работа в этот день уже не занимала меня. В голове крутились какие-то обрывки мыслей, ничего цельного или серьезного, но на душе было неспокойно. Интуиция подсказывала, что вокруг меня творилось что-то неладное. Только догадаться, о конкретной причине моего беспокойства никак не получалось. Бесполезно было напрягать разум, морща при этом лоб, ничего разумного не получалось. Посоветовала себе сконцентрироваться исключительно на рабочих моментах, и это в некоторой степени удалось. Во всяком случае, Анна Ивановна осталась довольна тем, как мы с ней позанимались в тот вечер. А именно она продолжала быть моей наставницей в тот день, и я догадывалась, что так ею уже и останется, не судьба была мне ближе познакомиться с Максовой Надеждой.

После окончания рабочего дня я отправилась пешком до самой отдаленной от офиса станции метро. Мне некуда было спешить, поэтому шла по улицам медленно и часто останавливалась перед витринами магазинов, рассматривая их от нечего делать. Одна из них меня смогла заинтересовать, и я зашла в приглянувшийся магазин. Он на некоторое время отвлек меня от грустных мыслей, и еще я решила примерить некоторые платья. Не дело было показываться в офисе в одном и том же костюме, поэтому решила приобрести себе несколько нарядов на смену. Выбрала их и оплатила банковской картой, так как наличных у меня осталось совсем ничего.

После магазина зашла в кафе напротив, чтобы перекусить и уже больше не заботиться в этот вечер об ужине. Сделала заказ и стала ждать, наблюдая за прохожими на улице, так как удобно расположилась поблизости у окна. Не у самого стекла, там столики были заняты, а чуть в стороне. Но там тоже мне было очень удобно, улица и оттуда была как на ладони. Потому я сидела, не спеша ела, никуда не торопилась и обозревала в свете фонарей живые картинки со спешащими или просто прогуливающимися людьми. Уже собиралась расплатиться и подозвала к себе официанта, когда заметила, как рядом с магазином, где некоторое время назад покупала себе обновы, остановилась знакомая машина. Могла поклясться, что это был джип Виталия, один из тех, на котором ездили на охоту. Но даже если бы и сомневалась, то укрепилась бы в своих мыслях в следующую же минуту, потому что из машины вышел сам Виталий и, не задерживаясь, прошел в тот самый магазин. Я испугалась, было, что он мог случайно меня заметить. Даже немного вжалась в спинку стула, а еще захотелось сделаться меньше и незаметнее. Но нет, это было вряд ли, даже голову не повернул в сторону кафе.

— Ничего себе… — присвистнула мысленно и повела плечами, потому что как будто почувствовала ими поток холода. — Вот это возможности! Узнал о банковской операции моментально. А ведь еще надо было доехать сюда, и это по городу, где почти на каждой улице заторы. Или… Конечно! Они были где-то рядом. Верно, не оставили мысли обнаружить меня на выходе или входе в метро на ближайших станциях.

Я достала деньги из кошелька, слава богу, что у меня хватало на оплату счета, и не надо было снова пользоваться банковской картой, и расплатилась с официантом, чтобы он, наконец, мог от меня отойти. Сама же хотела немного задержаться за столиком, чтобы решить, не опасно ли было сейчас выходить из кафе. Но именно в следующую же минуту Виталий вышел из дверей магазина и встал, как раз напротив моего окна. Он был поглощен какими-то своими мыслями: взгляд отсутствующий и как не слышал, что ему говорил подошедший охранник. И все равно у меня появилось тревожное ощущение, что мог рассмотреть меня через витражное стекло кафе.

Усидеть на месте стало трудно. А тут еще Виталий, и правда, обратил свой взгляд на заведение, где я непременно оказалась бы в ловушке, приди ему на ум здесь все основательно проверить.

— Черт!

Он как почувствовал мой страх, вскинул голову и прямиком направился через улицу к входным дверям кафе. Еле успела подхватить свои вещи и скрыться в туалете. Закрыла за собой кабинку в тот самый момент, когда его силуэт промелькнул в коридоре, ведущем в зал. С громко бьющимся сердцем, как будто и не в груди вовсе, а где-то в горле, я вжалась в угол, притянув к себе сумку и пальто, и затаила дыхание. Так простояла несколько минут. Но потом поняла, что скрываться в этом месте долго не возможно, дверь, и так, уже один раз кто-то подергал. Приоткрыла ее и смогла рассмотреть женщину в возрасте, которой не терпелось войти. Извинилась за задержку и пропустила ее, уступая проход.

Когда выходила в зал, слава богу, Виталия там уже не было. Покосилась в окно и заметила, что машина его тоже успела уехать. Мне повезло. Сегодня мы разминулись. Но следовало учесть ту скорость, с которой он получал информацию обо мне. В другой раз могло все закончиться совершенно иначе. Не хотелось думать о печальном, только учитывать приходилось все. Выходило, что пользоваться картой на фамилию Локонская, надо было с огромной осторожностью или не пользоваться вовсе. Но у меня на руках были еще две. Одна из них на девичью фамилию, а другая на фамилию школьной подруги. В голову пришла мысль проверить и их тоже.

Выйдя на улицу, осмотрелась и выбрала трехэтажное здание неподалеку. Там был торгово-развлекательный центр с множеством магазинов, кинотеатром, ресторанчиками и прочими нужными заведениями. Я прошла туда и немного погуляла по коридорам, прежде чем подойти к банкомату на втором этаже. Вставив в него одну из своих карт, сняла приличную сумму, и как только деньги оказались в моих руках, бросилась в конец коридора, где располагались лифты. Спустилась на первый этаж и заняла наблюдательную позицию в магазине женского белья, прикрываясь стойками с товаром от сквозного прохода через весь торговый центр.

Долго партизанить мне не пришлось. Виталий, и впрямь, имел моментальный доступ к нужной ему информации. Не успела я заскучать или надоесть продавцам в выбранном мною магазинчике, а мой муж уже влетал в стеклянные двери на входе в центр. Подумала, что влетал, не просто так, настолько он был стремителен. Промчался мимо меня и понесся прямо к лестнице на второй этаж, ведь именно там стоял банкомат, которым пользовалась недавно. Скорость, с которой он появился здесь и перемещался по залам, впечатляла. Хотелось ему зааплодировать. Но в следующий момент я увидела, как его люди заблокировали выходы, и стало не до шуток.

Только у меня был свой план, и я не собиралась легко от него отказываться. Поэтому и прошла к противоположным дверям, чтобы покинуть отдел женского белья. Измерила неспешным шагом коридор и остановилась рядом с другим банкоматом. Тот располагался рядом с дверью на выход из комплекса, где еще не успел встать человек Виталия, а по соседству с ним еще и имелся лифт. Последнее показалось мне очень удобным, и я достала из кармана третью по счету банковскую карту. Ту, что была на фамилию подруги, и вставила ее в устройство, чтобы тоже снять с нее деньги. Как только те показались в прорези банкомата, схватила их и спешно нажала кнопку на стене рядом со мной. Моментально распахнулись двери лифта, заскочила в кабину и поднялась на верхний этаж. Там вышла и, встав рядом с поручнями, отгораживающими сквозное пространство по центру холла с третьего этажа до первого, чтобы скрытно понаблюдать, что будет дальше.

Через некоторое время я смогла убедиться, что все три моих банковские карты были засвечены. Было интересно, что еще для моего мужа осталось про меня неизвестно. Не уж-то, я для него была прочитанной книгой? Это было обидным. А еще неприятно было знать, что основательно покопался в моих личных вещах, иначе, как бы узнал про последний денежный счет?

— Черт! — сказав это, я чуть было не подпрыгнула на месте.

Все оттого, что смогла увидеть, как не все люди мужа покинули здание комплекса. В мои планы входило, что подумают, будто я ушла из центра, сняв последние деньги. Не зря выбрала именно тот банкомат вторым. Именно благодаря его расположению, он должен был навести Виталия на мысль, что я не догадывалась о его преследовании и просто вышла на улицу, сразу же, как получила нужную сумму. И все шло по плану. Пока он сам не оказался в тех самых дверях, через которые я, предполагалось, и вышла несколькими минутами ранее. Но Виталий как споткнулся на пороге, ступил на тротуар улицы, сделал шаг и замер. Как врос в том месте. Положил руки в карманы дубленки и принялся вращать головой в разные стороны. А потом отдал короткий приказ своим людям, замершим поблизости, и те снова показались в холле здания. Надо было срочно сматываться.

Теперь я стояла на месте и вертела головой в разные стороны. В этот момент у меня и зазвонил мобильный. Взглянула на экран и обомлела. Там высвечивалось имя мужа. Тихонько приблизилась к парапету и смогла увидеть его самого прямо по центру холла. Стоял там и прижимал к уху телефон, вращаясь вокруг своей оси и осматривая, как прощупывая, все этажи торгового центра. Как только должен был повернуться в мою сторону, отстранилась от парапета и отошла подальше в тень.

— Да, — ответила ему, повинуясь неведомому инстинкту.

— Играешь со мной? — услышала его спокойный голос в трубке, по нему не сказала бы, что только что бегал по залам и лестницам, никакой одышки или учащенности дыхания не слышалось.

— Ты о чем сейчас? Если о моем уходе от тебя, так это не игра, а обдуманный шаг.

— Ты сейчас где?

— Подхожу к остановке автобуса.

— Вроде бы, считалось, что ты любила своего пса?

— Так и было. Но удержать меня рядом, надеясь шантажировать собакой… это слишком. Прости, но мы больше не увидимся.

— Ошибаешься, дорогая. Я точно чувствую, что ты сейчас рядом. Поэтому наша встреча неизбежна. И уже через несколько минут.

— Извини, но я отключаюсь. Мой автобус подходит к остановке. Прощай.

Тут я заметила, что его люди принялись основательно прочесывать этаж за этажом. Не просто ходили по коридорам, а заглядывали в каждый магазин или какие другие заведения и обшаривали каждый квадратный метр. Пути к выходам тоже были отрезаны. Оставалось прятаться где-то здесь.

— Черт! — проскрежетала я зубами.

Но у меня была задумка, как уйти от преследования. И пришла она мне в голову не сейчас, а когда еще только начала планировать проверку своих карт и выбирала для этого здание. Совсем рядом, на третьем этаже, располагался салон красоты. Туда я и устремилась.

— Вот и вы, — встретила меня мастер, как только переступила порог парикмахерской. — Надумали, все же, перекрасить волосы.

— Да. Только времени у меня очень мало. Давайте совместим косметическую маску и покраску волос. Идет?

— Нет проблем.

И так получилось, что когда в салон заглянул Василий, а именно ему посчастливилось натолкнуться на меня, мастер наносила красящий состав на последнюю прядь волос. Поэтому он увидел меня всю в пенном средстве и с зеленоватой маской на лице, скрывающей восемьдесят его процентов. Только нос и глаза были открыты. Но и то, веки я специально прикрыла, чтобы совсем не оставить ему шанса опознать. И Василий снова меня прошляпил. Ходить бы ему опять с подбитым глазом, узнай об этом Виталий, только он уже никогда об этом не должен был проведать. Кто же ему сказал бы?!

— Как вам цвет? — спрашивала мастер, убирая с моих плеч защитную накидку.

— Нравится.

— Вам очень идет.

Платиновой блондинкой я уже как-то была. Припоминаю, это было лет пять назад. Только волосы у меня тогда были значительно короче. А так, да, этот цвет мне определенно шел.

Домой я добралась в тот вечер без происшествий. Только время было очень позднее. И не мудрено: пока закончила работать, походила по магазинам, посидела поужинала в кафе, побегала по этажам торгового центра, а затем еще был длительный процесс перекрашивания волос, и дорога до дома тоже заняла некоторое время. Получилось, что прибыла на квартиру в полночь. И сразу легла спать. А утром встала рано, запланировав побольше времени на дорогу до офиса.

Когда появилась на работе, меня не сразу узнали. Главное, что всех смутило, это новый цвет волос. На втором месте была смена наряда. Я заявилась в офис в брючном костюме и принесла с собой туфли на высоком каблуке. Все это, вместе взятое, сделало меня неотразимой. Выбором наряда и обуви я особенно подчеркнула длину своих ног и осиную талию. А новый цвет волос позволил глазам сравниться с яркими сапфирами. Была ли я сама довольна своим внешним видом? Мне было все равно. Все вышло совершенно неожиданно для меня самой. Смену образа не планировала. И если бы не вчерашние события, ни за что не стала бы перекрашивать волосы. А наряд? Просто я себя так видела в тот день, ничего более.

— Ты превзошла себя, — хмыкнула Мария, окинув меня взглядом с ног до головы, когда я зашла к ней в приемную, чтобы пригласить на обед.

— Маша, это кто? — изобразил неузнавание ее шеф, выглянув на минуту из своего кабинета и застав нас вместе, а потом снова скрылся за тяжелой дверью. — Неужели, Александра? Потрясающе! Как это вам, женщинам, удается так перевоплощаться?

— Слышала? — кивнула Мария в сторону кабинета босса. — А ведь он прав. Потрясающе выглядишь. Такую красоту грех прятать в пыльном офисе. Ну, да с этим ничего не поделаешь, нам приходится зарабатывать на жизнь и прозябать на работе по много часов каждый будний день. Но у меня есть предложение. Пойдем сегодня куда-нибудь? Например, в кафе. Или в ночной клуб. У меня есть на примете одно славное местечко. Ты согласна?

— Можно.

— Заметано. После работы встречаемся и едем. Меня должен поджидать мой парень. Он-то нас и отвезет. Заодно я вас познакомлю. Только уговор: глазки ему не строить. Не то, чтобы я боялась конкуренции — просто не хочу разочарований ни в тебе, ни в нем. Согласна?

— Само собой.

— Тогда, так и решим.

Мне пришлось подождать Марию, пока она не освободится, и было это гораздо позднее ее положенного окончания трудового дня. Она не роптала. Сказала, что давно привыкла задерживаться, а начальник всегда потом щедро награждал ее за переработку.

— Грех на него обижаться. Он просто не замечает, как течет время. Сам зарабатывается и теряет счет часам. И вообще, я считаю, что мне с боссом повезло. Мой начальник воспитан и тактичен, печется о сотрудниках. Он здорово мне помог однажды. Да. У меня были крупные неприятности, а шеф заметил мой опущенный взгляд, вызвал на откровенный разговор и помог с проблемой. Просто так. Ничего не имея взамен. Ну, ты меня поняла. Разве это не характеризует его, как порядочного человека?

— Наверное, характеризует.

— Да. Определенно характеризует, — она твердо качнула головой и в следующий момент шагнула из входных дверей на улицу, стараясь рассмотреть среди припаркованных у тротуара машин автомобиль своего знакомого. — Где же наши провожатые на этот вечер? Почему не вижу? А, вот они.

— Они? Ты, вроде, говорила только о своем любимом…

— Точно. Но Вадик расстарался и пригласил сегодня своего друга присоединиться к нам. Обещал, что тот вполне компанейский парень. Так что, вечер обещает быть не скучным.

Только мы оказались на улице, как из серебристого Нисана, что стоял в десяти метрах от нас, вышли двое рослых парней и направились к нам. Они подошли и поздоровались. Темноволосый Вадим был приятелем Марии, а блондин по имени Володя предназначался мне. Мы познакомились и поспешили сесть в машину. Времени и так уже было много, следовало поторопиться, если еще хотели куда-нибудь попасть. Поэтому Вадим сразу завел мотор и тронул авто с места.

Этот вечер и часть ночи мы провели в ночном клубе. Интересное было местечко. В меру шумное, если это вообще было возможно для такого заведения, с разношерстной публикой и вполне приличной выпивкой. Мы держались вчетвером, хотя к нам и, было дело, вознамерились присоединиться два каких-то типа, и нашим приятелям пришлось их активно и бесповоротно отшить. Дальше все было без происшествий. Только танцы, беседы и выпивка. Вперемешку или в отдельности, когда как. К концу нашего увеселительного мероприятия наш маленький коллектив совершенно сдружился, и мы поклялись друг другу, что обязательно повторим подобную вылазку в ближайшее же время.

На улицу выходили парами. Меня, естественно, обнимал за плечи Владимир, а Марию — Вадим. Оказавшись на широких ступенях перед входом, мы немного замешкались, ребята решили закурить, а мы их ждали. После этого стали спускаться, направляясь к платной стоянке, где был припаркован Нисан Вадима. Тут снова вышла заминка, так как Мария вспомнила, что ее друг употребил спиртное, пусть всего один бокал вина, но она посчитала, что это все равно нарушение, и им лучше было взять такси. А это значило, что и нам тоже. Косясь на жарко спорящих, Владимир нашептывал мне на ушко, что нам ни к чему их ждать, лучше было сразу взять такси и ехать к нему на

квартиру. Я, хоть и была пьяна, но мысленно начала подбирать слова к объяснению, почему нам придется брать сразу две машины, так как ехать с ним, ни к нему, ни к себе, не собиралась, и не только сегодня. Но произнести их вслух не успела.

Откуда взялись те двое, я не поняла. Уже потом догадалась, что это были те ребята, которых мы невзначай обидели, отказав им влиться в наш коллектив. Они оказались злопамятными типами, и еще рок свел нас в одно время в этом месте, то есть перед выходом из ночного клуба. Так получилось, что первым принял коварный удар почти со спины в ухо Владимир. От неожиданности он пошатнулся и стал заваливаться в сторону. Потом понял, что к чему, выругался и пошел грудью на обидчиков, а я сначала запричитала, а потом и взвизгнула.

Почти в ту же минуту к нам подоспела помощь. Сначала в лице Вадима. Почти сразу за ним в драку ввязались еще двое: приятель напавшего на нас парня и Машка. Первый принес ощутимый перевес сил в пользу противника, а Мария — очень много шума. Я тоже не осталась в стороне, но только насчет визга.

На нас сразу же обратила внимания общественность. Один из прохожих достал мобильный и, как я догадалась, вызвал полицию. Служащий клуба, дежуривший в дверях, шагнул было к нам, но передумал, видно, решил организовать более масштабную помощь и скрылся в глубине заведения. Вокруг нас собирались зеваки, и стали представлять, из себя, небольшую толпу, при этом они держались на удалении. Мне же скоро сделалось не до них. Из кучи дерущихся тел на мои руки вывалилась Мария. Я не дала ей упасть, подхватила и обрадовалась своей ловкости, не утраченной после выпитого мною моря шампанского.

— Что ты стоишь?! — зашипела на меня подружка, и это вместо слов ожидаемой благодарности. — Им помощь нужна.

Ее перст указывал на кучу малу, которая, как мне показалось, немного увеличилась. Как минимум, на одного драчуна. Иначе откуда в ней было взяться куртке цвета хаки? В начале драки я ее там точно не видела. Пока соображала, была куртка такого цвета в куче ранее или нет, Машка снова внедрилась в суматоху, только ее и видела.

— Я тоже! Я сейчас! — крикнула ей вдогонку, собираясь, так сказать, примкнуть.

Но не успела сделать, ни шагу.

— Стоять! — где-то рядом раздался знакомый голос.

И он был не просто мне знаком, а я знала каким-то образом, что этой команде стоило подчиниться, и именно мне. Знать-то знала, но не подчинилась. А когда все кончилось, стояла столбом и прижимала носовой платок к виску, где кровоточила свежая ссадина. Надо отметить, что моя боевая рана никого в тот момент не впечатляла, раз все остальные участники битвы понесли значительно больший урон. На наших парней больно было смотреть даже с пьяных глаз. Первое, что заметила у них, это порванную одежду, еще и запачканную пятнами крови. У Вадима был разбит нос и губы, а у Владимира рассечена бровь. Мария охала и ахала и загораживала часть лица ладонью. А когда ее убрала, по моей просьбе, смогла увидеть у нее подбитый и уже заплывающий глаз.

— Ничего себе! — теперь уже ахнула я.

— Пора по домам, — не смотря на фингал, Машка не утратила боевой дух и продолжала командовать. — Сейчас полиция пожалует. Надо сматываться. Не то, заберут и будем до самого утра с ними объясняться.

— Пожалуй, это верное решение, — снова этот голос, раздавался из-под надвинутого на самые глаза капюшона, а его обладатель перешагнул через тело поверженного врага, приблизился ко мне и ухватил за плечо. — Эту девушку доставлю до дома. Не волнуйтесь, я знаю, где она живет. Ведь так?

Это он меня спросил, склонив в мою сторону голову. А чтобы я скорее пришла в себя и подтвердила наше с ним знакомство, еще и тряхнул немного за руку.

— Да, — почему было не подтвердить, раз голос точно был мне знаком.

— Спасибо вам за помощь, товарищ! — кинулась к нему Мария, чтобы пожать зачем-то руку. — Мы бы и сами… но так получилось много быстрее.

— Сматываемся. Слышите сирену? Скорее всего, это по наши души. Потом объясни, что это на нас напали, а не наоборот.

— Бегом в мою машину, — ухватил Марию за руку Вадим и потащил в сторону стоянки. — Володь, ты с нами?

— Нет. Я провожу Александру.

— Не стоит, — вмешался все тот же голос. — Отдохни, герой. Поверь, я справлюсь. А девушке давно пора спать, причем в своей постельке. Так что, пока, ребята.

До его машины было метров пятьдесят. Их мы преодолели за рекордно короткое время. Этот тип усадил меня на переднее пассажирское кресло и пристегнул ремнем безопасности. Дороги домой, вернее, на съемную квартиру, я не помнила. Как и то, говорила ли ее адрес нашему спасителю или нет. Очнулась и пришла в себя только утром. А весь отрезок времени до этого момента, начиная с усаживания меня в машину, совершенно стерся из памяти.

— А драку ты помнишь?

Над моим распростертым в постели телом стоял Макс. Он уже с полчаса выговаривал мне, что я должна делать в этой жизни, а что нет.

— Сколько ты выпила, если даже меня не узнала? Меня!

— Этого тоже не помню.

— Я тебе говорил, не лезть в кучу?

— Что-то такое припоминаю, — слабо пошевелила рукой. — Не кричал бы ты, а?

— Я кричу? Да, я шепчу. А надо бы тебя как следует отшлепать.

— Кричишь, кричишь. Иначе, отчего у меня так раскалывается голова.

— Пить надо было меньше. Что ты вытворяешь? Какое горе заливала? Колись! Я помню, когда еще видел тебя такой пьяной. Что на этот раз произошло? По кому справляла поминки?

— Отстань, Макс. Не добивай меня, ладно? Лучше, принеси воды.

Он принес и продолжил стоять, наблюдая, как схватила чашку и болезненно глотала воду.

— Это ты прекратил ту драку? — вернула ему опустевшую чашку.

— Кто же другой? А еще не дал тебе переспать с тем блондином. Ты совсем сдурела, Алекс? Случись мальчику отведать твоего тела, я должен был бы его убить. Ты хотела его жертвы?

— Скажешь, тоже, убить! — как ни болела голова, я все же не удержалась, чтобы фыркнуть.

— Именно. Или ты мне не веришь? — его спокойный голос и некоторая ласковость меня насторожили и даже встревожили. — Может, мне следует грохнуть того юнца? А, Киса, моя ненаглядная? Ты этого хотела, когда затеяла с ним развлечься? Вспомни, Алекс, что я сказал тебе, когда ты прогнала меня из своей постели. Или я, или …

— Никто, — поспешила я вспомнить и подсказала ему, чтобы не ждал очень долго ответа, ведь знала, как не любил он этого.

— Умница. И с головой у тебя, я убеждаюсь, полный порядок. Рад, что твоя травма не серьезна, — указал на мой висок с подсыхающей царапиной.

— Постой. А как же тогда мое замужество?

— А что с ним?

— Ну… если ты тогда говорил серьезно, то…

— А на работу ты сегодня не идешь? Или у тебя выходной?

— Ты прав. Ты, как всегда, прав. И ты никогда не шутишь. Даже если похож на клоуна в цирке. В этом все дело.

Я поднялась с постели, отнюдь не грациозно. Вчерашний костюм, в котором провалялась всю ночь поверх постели, выглядел плачевно. Как и я сама. Об этом догадалась, взглянув на кислую физиономию Макса. Чтобы хоть как-то это поправить поспешила в ванную комнату и встала под душ. Дальше было лечение крепким кофе, и еще к этому прибавила несколько меня ожививший макияж. Получилось вполне сносно. Так, за очень короткое время смогла восстановиться и отправиться на службу. А ближе к обеду побрела в приемную к Машке.

— А я решила не брать больничный, — рассказывала она мне, прежде чем мы отправились в кафетерий. — Такой фингал скоро не пройдет. Или ты думаешь иначе?

— Скорее всего, ты права.

— Вот я и подумала, что дома так долго сидеть? Придумала себе в оправдание приключенческую историю со счастливым концом и собралась на работу. Кстати! Кто был этот наш спаситель? Этот Робин Гуд. Нет, Бетмэн. А ведь, и, правда, хорош! Настоящий герой. Он сказал, что тебя знает. Давай, колись. Мне жуть, как не терпится все о нем знать.

— Он сказал, что мы знакомы?

— Да… — Мария с удивлением заглянула в мои глаза.

— Не делай такое лицо. Я вчера выпила лишнего, и мало что помню.

— Мы все были хороши. Только я тебе не поверю, если скажешь, что не знаешь этого мужика.

— Почему же… знаю.

— И?

— Просто сосед. Живет со мной в одном подъезде.

— Везет же некоторым, мне бы такого соседа. И?

— Что?

— Не придуривайся. Ты его отблагодарила, надеюсь. За нас, за всех!

— С чего ты взяла? И вообще, он женат.

— И что?! Не пудри мне мозги. Может я и была пьяна, но кое-что в жизни понимаю. Я видела, как он на тебя смотрел. И на Володьку… тоже видела.

— Не выдумывай. Мы просто друзья. А с друзьями не спят.

— Опять. Вешаешь лапшу на мои бедные уши. Ладно. Не хочешь, не рассказывай. Только я уверена, что между вами что-то есть. И совсем не просто соседские отношения, и не маленькая интрижка.

— Мы идем обедать или накажем себя голодом?

— Конечно, пойдем. Я все, уже готова.

Но тут дверь кабинета босса открылась, и он сам возник в приемной.

— Вот и подружки. О, догадываюсь, что и Александра участвовала вчера в твоей истории, Мария. Эта ее царапина на виске… Саша, вы тоже отнимали у грабителей кошелек для той пожилой дамы?

— Что, кошелек? А…да. В суматохе и неразберихе не заметила даже, кто саданул мне по голове. Возможно, это мне браслетом от часов лицо расцарапали.

— Не знал, что бомжи носят часы, — хохотнул он, глядя на нас. — Мария, мне пирожков принеси, пожалуйста.

Сказал и снова скрылся в кабинете. А я перевела вопросительный взгляд на Машу. Она только пожала плечами.

— Что?

— Ничего. У нас с тобой несогласованность в показаниях. Ну, и ладно. Пошли обедать.

Вечером, после работы погода порадовала безветрием и теплом. Ехать сразу домой не захотелось. Поэтому решила прогуляться в сквере, что был перед конторой. Побродила по дорожкам, а потом присела на лавочку. В конце ближайшей аллеи заметила даму, выгуливающую своего питомца. Им была черная с подпалинами такса. Девочка. Она деловито семенила рядом с хозяйкой, цокая коготками по асфальту. Иногда ее интересовали кусты, что росли вдоль дорожки. Тогда она вытягивалась и протягивала к ним длинный с благородной горбинкой нос.

Я сидела и смотрела на них, не в силах отвести взгляда. Но душа моя баюкала образ и воспоминания о Ричарде. Моей таксе. О моем милом рыжем мальчике. И я как ощущала его рядом с собой, сидящим на скамейке, посматривающим на меня своими выразительными черными глазками и поводящим при этом черным влажным носом.

— Ричард, — зашептали мои губы помимо воли.

Вот тогда в голове и созрел план похищения собаки, и я наполнилась несокрушимой уверенностью, что он обязательно завершится благополучно. Суетливо расстегнула сумку и достала из нее мобильный. Надо было срочно связаться с подругой. Пока набирала ее номер, все гадала, в городе ли она. И еще беспокоилась, не возникнут ли другие, какие препятствия между мной и моим планом. Они все же возникли.

Когда Светка ответила на звонок, я, не задумываясь, вывалила на нее свою проблему и смысл задуманной операции. Она, конечно, прибалдела сначала от моего неожиданного натиска и эмоциональной атаки. А потом ничего. Успокоилась. Позадавала несколько вопросов, повздыхала вместе со мной и согласилась. Вот такая она у меня была. Моя подруга детства. Учились мы с ней вместе. Именно на нее была оформлена моя третья банковская карта, как нетрудно было догадаться.

Моя Светка была просто прелесть. Авантюристка, выдумщица, всегда была легка на подъем и при всем этом очень верная и надежная подруга. С ней никогда не возможно было соскучиться. Правда, она все это утверждала про меня. Не надо было говорить, что мы периодически оказывали друг другу самые разные услуги. Маленькие и не очень. Не отказала она мне и на этот раз. Вот только со временем вышла заминка.

— Сегодня никак не могу! — отбивалась Светлана от моей по-цыгански навязчивой настойчивости. — Дотерпи до завтра, пожалуйста. Ведь, это не смертельно. Да, я все поняла. Но и ты войди в мое положение. Как лучшей своей подруге, я поведаю тебе всю правду. Вот у меня, как раз, вопрос жизни и смерти. Нет, надеюсь все же, что жизни. Я столько сил уже к этому приложила… Да я не темню. Просто у меня именно сегодня решающий момент должен произойти. Какой? Вот если бы ты чаще мне звонила, или хотя бы чаще отвечала на мои звонки, то была бы в курсе, что твоя школьная подруга повстречала, наконец, мужчину своей мечты. Что стало с кем? Ах, с предыдущей мечтой? Ничего не стало. Он оказался женат. Но ты меня не сбивай. Если хочешь знать, то я сейчас даже одета неподходяще. Тебе, может быть, и все равно, как я выгляжу, но об окружающих людях, все же, следует немного подумать. Я стою посреди своей квартиры вся в кружевах и прозрачных одеждах. И еще мой макияж… Очень просто… Я его жду. Своего единственного, конечно. Нет и нет! Он уже скоро должен подойти. Уверена. Как ты можешь такое говорить?! Теперь, нет, он очень серьезный мужчина. Если одним словом, то мафиози. Как, на кой? Ты его даже не видела, а говоришь такое. Не верю я тебе. А вот это я теперь проверила. Нет, не женат. Отстань. Я так от тебя устала, что, не ровен час, моих сил теперь на мечту не останется. Все. Все! Прощаемся. Завтра созвонимся, будь уверена, я все для тебя сделаю. Прощай. Пока, пока.

Мы и, правда, созвонились на следующий день. Но операцию запланировали на пятницу. Я еще не закончила работать, а Светланка уже объявилась. Позвонила на мой мобильный, выслушала адрес, где нам предстояло встретиться, а потом и провернуть мою задумку, и почти сразу начала щебетать про свое недавнее свидание. Мне даже пришлось заслонить трубку ладонью, чтобы до сослуживцев не могли долететь ее ахи, охи и восторженные всхлипы. Очуметь!

— Заканчиваем разговор, — рявкнула я в телефонную трубку. — Встречаемся в условленном месте в оговоренное время. Ты меня поняла? Умоляю, тебя, не начинай все сначала! Ладно. Мне понятно твое чувство. Да, уже поняла, что на этот раз у тебя все очень серьезно. Давай, ты мне при встрече расскажешь.

Как ни странно, но последние мои слова возымели на нее действие. Светка успокоилась и перестала терзать меня подробным изложением всех неоспоримых достоинств нового кавалера. Коротко ответила, что готова быть на месте ровно в срок, и дала отбой. Я же перекрестилась, убирая свой мобильный в сумку. И так, первый раунд отыграли. План был разработан, действующие лица выходили на исходные позиции. Хотелось верить, что все задуманное удастся воплотить в жизнь.

— Ричард, если ты можешь меня услышать, то знай, очень скоро мы с тобой снова будем вместе, — мысленно обратилась к своему верному четвероногому другу и вздохнула, до часа Х оставалось еще несколько часов.

Местом для проведения операции я выбрала известное торговое предприятие в Москве. Взвесила все «за» и «против» и остановилась на нем. С подругой мы встречались в сквере перед нужным нам зданием. Когда я подходила к обусловленной скамейке, Света была уже там. Она сидела и курила, поджидая меня. Еще издалека заметила ее и осталась очень довольна. В основном оттого, что смогла рассмотреть цвет ее волос. Он идеально подходил для моей операции. Дело в том, что предпоследний раз мы красились с ней одновременно и в одном и том же салоне. Я, как известно, теперь была платиновой блондинкой, а вот она так и осталась с волосами цвета воронова крыла.

— Мило, — сказала она после того, как поднялась мне навстречу, чтобы чмокнуть в щеку, и взяла в руку выбеленную прядь моих волос. — Нет, правда. Тебе идет. Когда успела сменить облик?

— Совсем недавно. Пришлось.

— Я за тобой не поспеваю. Как видишь, так и хожу в том же цвете. А что значит: пришлось?

— То и значит. Уходила от преследования одного хмыря. Пришлось скрываться в парикмахерской. Результат ты видишь.

— Как бы там ни было, а выглядишь опять шикарно. А что за хмырь? Это у него мы будем отнимать твою собаку? Кто он тебе?

— Муж. И да, Ричард у него.

— Постой. Я все правильно поняла? Ты вышла замуж?

— Давай об этом потом. Сейчас самое время оговорить наши действия. В деталях и с привязкой по времени.

— Нет. Не согласна. Сначала расскажи про мужа. Это сообщение меня больно ранило. Разве не я должна была быть твоей свидетельницей на свадьбе? Скажи мне немедленно. Не я?

— Не было свадьбы. Не переживай. Вообще ничего не было. И давай так: делаем дело, а потом встречаемся у тебя дома, там я тебе все расскажу с подробностями, если захочешь.

— Вот так всегда. Сначала втянешь меня в историю… Постой! А этот твой, Макс. Он куда делся?

— Он жив и здоров, если ты это имела в виду.

— Именно, — кивнула она головой. — Только, если он не покинул этот бренный мир, то каким образом…

— Потом, Света. Потом! Время уходит. Я тебя умоляю.

— Ладно, пошли. Так и быть. Я снова у тебя на поводу. И так, приступим.

Мы уселись на скамье и детально обсудили наш план. После этого пожелали друг другу удачи и разошлись в разные стороны. Она в ближайшее кафе, так как ее выход еще не наступил. Я на проспект, ловить такси. По замыслу мне надо было скорейшим способом доехать до той квартиры, где еще недавно жила с Виталием. Это мне удалось. И машину остановила сразу же, и пробок на дороге не встретилось. Поэтому вовремя смогла занять позицию для наблюдения.

И вот, в обычное время для вечерней прогулки, к которому привык пес, из парадного показался мой муж и Ричард. Виталий остановился на крыльце и осмотрелся по сторонам, прикуривая сигарету. Собака не спешила сбегать со ступеней, а задержалась возле хозяина, ожидая, когда они вместе пойдут дальше. Я помнила, что контакт между ними возник уже тогда, в первую же минуту знакомства, с этим было не поспорить. Теперь же, похоже, только укрепился, пока меня не было рядом.

Как только их увидела, так почувствовала, как в груди больно сжалось сердце. Не уж-то скучала по тем вечерам, когда вместе, вот так, ходили на прогулки? Сознавать это было странно, даже очень. А еще подметила, что мои глаза следили и ловили каждое движение не только пса, но и мужчины.

Мне показалось, что ему было прохладно. Иначе, не стал бы так поводить плечами. Еще отметила, что-то новое в его лице. Не бралась дать этому оценку или название, но первое, что пришло на ум, что выглядел усталым.

Виталий вел собаку на поводке. Побегать и порезвиться не дал. Это было отступлением от правил. В остальном, все было как обычно. Включая и время прогулки. Ровно через сорок минут они вернулись в подъезд. Как только за ними закрылись двери, я достала мобильный и соединилась со Светкой.

— Ричард на месте, то есть в квартире. План в силе. Теперь твой выход.

— Есть, командир! — Услышала насмешливый голос подруги. — Я, правда, могу купить себе любой наряд? Цены здесь скажу тебе!

— Купи, дорогая. Это будет тебе моя благодарность за спасение Ричарда.

— Я всегда его любила. Так ему и передай. А еще, можешь чмокнуть в нос. Пока. Пошла к кассе с твоей, точнее почти моей, раз на мое имя, банковской картой. Будь готова, подруга.

— Всегда готова. Смотри, не переиграй. Знаю я тебя.

— Будь спокойна, все сделаю в лучшем виде.

На этот раз сведения об использовании карты шли до мужа много дольше предыдущего, когда я гоняла его по торгово-развлекательному центру. Или, все же, это показалось, так как ожидания мне всегда нелегко давались. Но в итоге мой расчет оказался верным. Виталий получил сигнал, что тем самым счетом воспользовались и отправился на место, чтобы самому попытаться добыть максимум информации от случая.

Этому я и стала свидетелем. Он вышел из подъезда снова, но на этот раз гораздо стремительнее. Встал на верхних ступенях, где-то на минуту. Дубленка не застегнута. Видно, не успел, так спешил. В распахнутый ворот рассмотрела домашнюю футболку, что любил больше остальных. По всему, так быстро собирался, что не тратил время на переодевания. Его заминка и стояние на ступенях была связана, как выяснилось, с машиной. Но уже в следующую минуту к подъезду подскочил знакомый мне джип, затормозил рядом, и Виталий, чуть не на ходу, заскочил в него, и тот рванул с места, чтобы в следующее мгновение уже скрыться из виду.

Я отметила, откуда прибыла машина, и у меня появилась догадка, где он стоял и почему. Чтобы все проверить, время у меня было. Для этого покинула свое укрытие и пошла в обратном направлении по следу, оставленному колесами. Он привел меня в соседний двор. Вспомнила, что, как раз, здесь оставила свой Опель. Проследила глазами в том направлении и отметила, что Антара стояла на прежнем месте, как ни в чем не бывало. Провела взглядом от нее до того места, где недавно был джип, и отметила, что его расположение было идеальным для наблюдения за Опелем. Вот оно как, приди мне в голову забрать машину, и я оказалась бы в их руках. Вот ведь, охотники, хреновы, обложили со всех сторон. Нет, эти мужики просто помешаны на преследованиях и схватках. Но еще это значило, что теперь моя машина осталась без наблюдения за ней. Это радовало.

— Отлично. Значит, Ричард, мы с тобой уедем сегодня на нашей машине. Но следует еще раз все здесь проверить.

Сделала еще пару кругов по двору, чтобы наверняка убедиться, что слежка за машиной отсутствовала. В голову еще приходили, правда, мысли, что не грех было проверить, как заводилась и прочее, но это уже были скорее бредовые домыслы, сродни тем, что навевают всякие шпионские сериалы. Их я погнала прочь, решив максимально сосредоточиться теперь на том, как вывести Ричарда из квартиры. А для этого надо было, в первую очередь, еще немного подождать. Пусть Виталий отъедет подальше и больше увлечется игрой в преследователя.

И вот, час Х настал. На мобильный пришло сообщение от Светки. Я знала, что она его набрала заранее, а послала мне, как только смогла убедиться, как мужчина, подходящий под мое описание, подъехал на джипе к бутику и устремился к стойке администратора. На экране значилось: он здесь. В это самое время я решительно направилась к подъезду, вошла в него, что было не трудно, зная код запорного устройства, и нажала кнопку лифта.

На нашем этаже все было тихо. Собственно, как всегда. Но мое сердце не хотело быть спокойным. Устроило мне настоящий концерт и как рвалось наружу. Оно стучало в груди так, что я невольно приложила к нему ладонь, чтобы немного утихомирить. Перед дверью в квартиру немного постояла. Сначала для того, чтобы унять разбушевавшееся сердцебиение и выровнять дыхание, а потом еще послушала, не раздастся ли какой звук из-за закрытой двери. Мало ли, что?

Но все было по-прежнему тихо. И тогда я решилась. Достала ключ и вставила его в замочную скважину. В то же мгновение из-за двери послышался приближающийся лай. Это Ричард решил проявить свои охранные качества. Сначала тявкал грозно и решительно, но потом все изменилось. По-видимому, он меня узнал. Стал тонко повизгивать и лаял уже больше оттого, что ему не терпелось скорее меня увидеть. А еще он начал скакать под дверью, о чем свидетельствовал цокот его коготков по паркету, и карябать лапой дверь, решив помочь мне ее быстрее открыть. Я же совсем завозилась с ключом. Видно оттого, что сильно разволновалась, он никак не хотел меня слушать и повернуться.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь открылась. А еще подозревала, что большего шума в нашем подъезде еще не бывало. Но теперь это уже были мелочи, потому что со мной, наконец, был мой пес. Он запрыгнул ко мне на руки, стоило только немного к нему нагнуться. И теперь, извиваясь и крутясь, норовил от радости облизать меня всю, включая лицо, шею и руки.

— Остановись, ты. Безобразник, — прижимала к себе неугомонного пса. — Где тут твои вещички?

Протянула руку к объемному пакету, в котором хранились его ботинки и комбинезоны, чтобы снять его ручки с крючка вешалки.

— Александра Сергеевна?! — на выходе из комнаты застыл в позе замешательства Василий. — Стой! Куда?!

Надо же, снова он. Но если Васька не ожидал меня сейчас здесь увидеть, то я готова была ко всему. Поэтому без промедления оставила попытку прихватить собачьи вещи и решительно шагнула за порог, дергая за собой входную дверь. Вот тут из-за нее и раздался дикий вопль вперемешку с отборным матом. По-видимому, я прищемила ему дверью руку. Скорее всего, так и было. Иначе, почему бы ей было не закрыться, ведь, я с такой силой ею хлопнула, а потом, только со второй попытки, смогла все же, ее плотно прикрыть и повернуть ключ со своей стороны. Орущий и матюгающийся преследователь остался закрытым в квартире, а я с присмиревшей собакой на руках залетела в лифт и ударила ладонью по кнопке первого этажа.

Не надо говорить, что лифт, конечно же, полз как черепаха. От нетерпения и на нервной почве, я начала пританцовывать на месте, гипнотизируя цифры проезжаемых этажей. Не думала уже, когда, наконец, доберемся. На табло загорелась единица, кабина немного дернулась и замерла. Только теперь двери не спешили разъезжаться в сторону и выпускать нас с Ричардом на свободу.

— Господи, да скорее же! — взмолилась я, похлопывая по стальной обшивке.

Немного успокоилась и уняла нервную дрожь уже в машине. До нее неслась, как ошпаренная. Хорошо, что брелок сигнализации сработал четко, и знакомый ее звук придал мне уверенности. Еще очень опасалась, что машина могла не завестись. Слава богу, и это обошлось. Мотор заурчал с первого поворота, и в этот момент я поняла, что мне все же удалось вернуть себе своего четвероногого друга.

— Вот и все. Ты слышишь меня, Ричард? — он слышал, завозился и тявкнул на заднем сиденье. — Теперь нас никто не догонит. Это я тебе говорю. Ты ведь знаешь, как я умею гонять на машине? Конечно, знаешь. Ложись там, мальчик мой, и лежи тихо. Мы едем домой. Тихо, тихо. Да, домой. Только у нас с тобой теперь будет другой дом. Тебе понравится. Вот, увидишь.

Я вывернула со двора и влилась в поток машин на прилегающей улице. Успела проехать светофора три, прежде чем у меня зазвонил телефон. На экране высветилось имя «Света».

— Ты как? — услышала ее голос, как только нажала кнопку соединения.

— Нормально. Ричард у меня. Мы с ним едем на моей машине. Пока немного покручусь по разным улицам, чтобы окончательно увериться, что за мной не следят, а потом двину к тебе домой. А у тебя, как?

— Я в восхищении. Твой супруг произвел на меня неизгладимое впечатление. Надо, все же, отдать тебе должное, умеешь выбирать мужиков.

— Чушь. И ты это знаешь. Для тебя не секрет, что я в своей жизни еще ни разу не выбирала себе мужчину. Да их и всего двое. Макс и теперь еще Виталий. И оба сами свалились на мою голову. Отсюда вопрос, который теперь не даст мне спокойно доехать до места. Что у тебя там происходит? Я уже по твоему тону чувствую и по этим немногим словам, что ты там все же смогла отличиться.

— Этот Виталий, он кто? Какой-нибудь крутой, да? Такая осанка, такой напор! Не красавчик, как Макс, но в нем есть что-то, что заставляет обо всем забыть уже на следующую минуту знакомства. Так и хочется повиснуть у него на шее, а потом, как только случай появился бы, запрыгнуть в его постель. Проанализировав свои впечатления, я пришла к выводу, что ты полная идиотка, причем вторично ею стала. Первый раз, когда связалась с негодяем, имеющим лицо ангела и душу дьявола. Твоего Макса надо было обходить за версту. Взглянуть только в глубину холодных глаз и бежать прочь за тридевять земель, причем без оглядки. А второй раз…

— Светка! Остановись!

— А второй раз, это уже теперь…

— Замолкни, кретинка. Что ты там опять наделала? Я же просила тебя обойтись без самодеятельности. Купила бы себе наряд, ну, покрутилась бы там еще немного, чтобы запомниться, и создать впечатление, будто это я была в магазине. А ты, что наделала? Говори немедленно, не то я на нервной почве могу въехать в кого-то или в фонарный столб.

— Тихо, тихо. Не надо так орать. Психопатка. Все под контролем. Сама сейчас убедишься.

— Да, уж!

— Точно, тебе говорю. Я купила платье. Оно очень мне идет! Но это потом. Уходить сразу мне, и, правда, не захотелось. Прошлась по залу еще разок. Присмотрела пару нарядов, так сказать, на будущее. А это будущее взяло и явилось уже в следующий момент. Это я своего нового возлюбленного имею в виду. Оказывается, он очень обстоятельный мужчина, и как только наши отношения перешли в…

— Может, ты прекратишь засорять эфир подробностями своей личной жизни?! Я уже ищу место, где бы мне припарковаться. Ведь дальше ехать с такими накрученными нервами совершенно невозможно. И вообще, ты так тянешь кота за хвост, что я могу решить самое страшное и…

— Глупости. Ничего со мной не случилось. И времени у меня на рассказ для тебя полно теперь. Но ты права, припаркуйся лучше и слушай.

— Уже. Остановилась. И почему у тебя теперь вагон времени на всякую муру?

— Что же ты так сердишься-то, Зайка моя? Все же нормально вышло.

— Давай, уже, говори, что у тебя вышло.

— Так вот, — сладко вздохнула в трубку Светка. — Мой Игорек очень серьезно отнесся к этой новой стадии наших отношений. Он проникся своими и моими чувствами и стал мною очень дорожить. А поэтому, как оказалось, приставил ко мне охранника.

— Какая охрана? Мы же с тобой встречались возле бутика. Никого с тобой не было.

— Очень талантливый паренек оказался и действовал совсем ненавязчиво так.

— Та-ак!

— Именно, — вздохнула теперь уже грустно на том конце связи подруга. — И это в тот момент, когда я встретила мужчину своей мечты, и моя личная жизнь могла бы…

— Не могла бы! Что дальше?

— Какая ты грубая. Даже и не знаю, почему мы дружим до сих пор. И почему ты уверяешь, что моя личная жизнь не могла, наконец, счастливо сложиться?

— Мы с тобой два сапога пара, у нас все не как у людей. Что дальше? И я спрашиваю не о твоих взаимоотношениях с Игорьком.

— Жаль. Могла бы и о них поведать. Все равно эти двое мужиков так сейчас заняты друг другом…

— Что?!!

— Нет. Драки здесь нет. Но…

— А ты не могла бы по-тихому от них уйти куда-нибудь, лучше подальше.

— Не могла бы! Около меня пасется этот самый, способный паренек, теперь ставший видимым, и еще шофер Игоря, в придачу.

— И ты трепешься по телефону, а они стоят рядом и слушают?!

— Обижаешь! Я от них изолировалась. Вернее, это они меня заизолировали от окружающего мира. То есть, заперли в машине Игоря, если совсем уж сказать правду. Сижу здесь под арестом. Как сова из дупла выглядываю и верчу головой в разные стороны, не зная, что теперь буду говорить, когда мой любимый все выяснит там и примется за меня.

— Как же это вышло-то?

— Ох. Вот, так и вышло. Охранник во всем виноват. Сообщил Игорю, где я и что делаю. А тот взял и приехал. Решил, видно порадовать свою голубку, меня, то есть. Вот, и приехал! Был таким милым, и сама щедрость. Купил мне пару самых дорогих нарядов и пригласил отметить покупки в ресторане. Мы пошли к машине, я села на заднее сиденье, а Игорь наклонился ко мне, прежде чем закрыть дверь. И только поцеловал, слегка, в краешек губ…

— А может, все же ты виновата? Вечно это твое любопытство! Не могла, разве, раньше уйти? Тогда администратор на тебя не указала бы.

— Зачем теперь об этом, надо решать, что мне им говорить. Меня пока еще ни о чем не спрашивали. Но чувствует мое сердце… Постой. У твоего уже несколько минут трезвонит телефон. Но ему было не до него. И это понятно, когда сначала он хватал, потом его хватали, а потом они оба…

— Это ему, должно быть, хотят сообщить, что я увела у него Ричарда.

— Должно быть… Мама моя! Я думала, что он уже отгневался, а тут… Ой, ой, ой! Игорь! Не пускай этого психа ко мне! — выкрикнула она в трубку так громко, что у меня заложило ухо, а потом, на некоторое время, совсем не понимала, что у них там происходило.

Не знаю, как подруга там себя чувствовала, надеюсь, не пала духом, а вот я точно вся побелела и не могла уже спокойно сидеть на месте.

— Алекс! У тебя секунда! Что мне им говорить? Меня везут на допрос.

— Правду. Я дала тебе карту и велела сделать себе подарок за мой счет. Причину моей щедрости придумай сама. Но лучше, что попроще, и обойдись без подробностей.

Не знаю, все ли она расслышала, так как скоро в трубке раздались гудки отбоя. Я их еще слушала минуты три, приходя в себя и выравнивая дыхание. Весь разговор с подругой еще надо было переварить и осмыслить. Но пока я знала одно, с ней я долго не увижусь. И это меня очень и очень огорчило. Но стоять на месте теперь не имело смысла. Ждать больше нечего было, так как догадывалась, что и созваниваться со Светкой, лучше было повременить. Поэтому я решила ехать к себе, и завела мотор, чтобы начать движение. Но тут у меня в кармане ожил мобильный. Он завибрировал, обращая на себя мое внимание. На экране было «Виталик». Отвечать? Не отвечать? Отчего-то мне сделалось страшновато, но кнопку соединения я, все же, нажала.

— Не празднуй победу, дорогая моя, — услышала его звенящий от раздражения голос. — Твои поступки величайшая глупость. Причем, все до одного. То, что доберусь до тебя, вопрос времени. Клянусь, что постараюсь быстрее приблизить этот момент. И когда я тебя найду и схвачу, то с удовольствием сверну шею. А если ты этого не хочешь, то у тебя есть шанс все исправить. Даю тебе время до утра. Вернее, до завтрашнего полудня. Если вернешься с повинной, оставлю тебе жизнь. Думай, как следует, дорогая. Другого шанса не будет. И так, время пошло.

Вот и поговорили. Вот вам и «Виталик». Тамбовский волк тебе «дорогая», а я не собиралась впадать в панику из-за этого разговора. Тронула машину с места и поехала к себе домой. Конечно, на душе было не спокойно. Особенно за подругу. Моя собственная судьба тоже оставалась под вопросом. Только, что толку было убиваться и заламывать руки. Жизнь, как игра. А этот раунд мы выиграли. Я глянула в зеркало и понаблюдала за Ричардом, удобно устроившимся на заднем сиденье. Моя собака вернулась ко мне. У меня стало на одного друга больше. Разве, это не повод взбодриться и порадоваться? Пусть завтрашний день и принесет новые испытания, но сегодня на нашей улице праздник. Так что, не станем вешать нос.

— Мы приехали. Ричард, это теперь твой двор и твой новый дом. Пошли, мальчик, я покажу тебе нашу квартиру. А спать ты сегодня будешь со мной. Ты рад? Вижу, что так. Но это всего на одну ночь. И то, только оттого, что здесь у тебя еще нет своего матрасика. Завтра же пойдем в магазин и все купим. Тебе еще нужен поводок. Пара мисок понадобится, комбинезон и пелерина от дождя.

Я несла на руках свою собаку от машины к подъезду и разговаривала с ней. Сегодня делала это вслух. Это потому, что эмоции переполняли, и еще очень соскучилась. Потом у нас с ним все образуется и слова станут ни к чему. Как и раньше, мы станем понимать друг друга по глазам, движениям, или, просто, читая мысли друг друга. Но сегодня был особый случай. Мы снова были вместе после недельной разлуки. Так надолго мы еще с Ричардом никогда не были врозь. Оттого и его и меня не оставляла потребность вновь и вновь прикасаться друг к другу. Я его гладила и прижимала к груди, он часто дышал с легким повизгиванием и старался вновь и вновь меня лизнуть.

Когда вошли в квартиру, пес спрыгнул с рук и деловито отправился на ее обследование. Он всегда считал себя главным в нашей небольшой компании и ответственным за мою безопасность. Оттого очень серьезно относился к обязанностям по охране нашего жилища. Именно поэтому сейчас обошел все углы и закоулки, обнюхивая их, даже за диван протиснулся, и только после этого пришел ко мне на кухню, где его поджидало угощение с моих рук. Слегка перекусив, мы с ним отправились в ванную. Я решила его помыть. Не могла допустить, чтобы от него пахло, пусть и какое-то малое время, туалетной водой мужа. Долой все, что о нем нам могло напомнить. У нас с Ричардом начиналась новая жизнь, и я не намерена была больше впускать в нее, какого-то ни было мужчину.

На следующий день я проснулась поздно. Но даже, когда открыла глаза и сладко потянулась, не спешила покидать постель. Еще немного повалялась и понежилась. Ричард решил, что это я с ним так игралась, перекатываясь с бока на бок, и принялся с лаем носиться по одеялу, комкая его, пока, вконец расшалившись, не свалился на пол. А я после этого решила, что пора подниматься и идти с ним на прогулку.

Нагулявшись вволю в сквере по соседству, на обратном пути зашли в зоомагазин и купили все, что нам было нужно. Конечно, пес еще выпросил у меня пару игрушек и пестрый мячик. На радостях, я готова была купить ему не только такую малость, а хоть половину магазина. Но моя собака всегда отличалась чувством меры и высоким тактом. И так, довольные друг другом мы отправились домой. Пришли в квартиру и приготовились с удовольствием позавтракать.

Время приближалось к полудню. Да, поздновато для завтрака. Не спорю, что многие люди в это время уже обедали. Это мы сегодня так припозднились. Могли себе позволить, раз был выходной день. И так, мы кушали. Пес из новой миски, а я пила кофе из почти новой чашки. Все было замечательно. Откуда тогда была моя маята? Мне покоя не давали часы. Глаз не сводила с циферблата, следя за минутной стрелкой. А она неумолимо приближалась к двенадцати. И вот, настал миг, когда часовая и минутная стрелки сошлись в единую линию. Сердце мое дернулось в груди и как споткнулось, сбившись с размеренного такта. Я затаила дыхание и вся превратилась в слух.

Чего, спрашивается, ждала? Что зазвонит телефон? Он молчал. Я уже туго соображала, чего хотела больше: чтобы молчал или звонил. Тревога не покидала, а множилась. Было ясно, что в любом случае, муж не оставит нас с Ричардом в покое. Его характер уже успела понять. Этот мужчина будет двигать напролом к достижению своей цели. А у него сейчас было одно желание, и отчетливо дал мне о нем знать. Хотел дотянуться до моей шеи. В мои планы это вовсе не входило. Поэтому следовало не трястись от страха новой встречи с Локонским, а постараться ее наверняка избежать.

И так, надо было еще раз спокойно обдумать, все ли сделала, чтобы замести следы. Начать следовало с жилья. Квартира была снята по всем правилам, но на чужое имя. Машина. Ею пользоваться пока не стоило, а стояла она сейчас даже не в соседнем дворе, а далеко отсюда. Кредитки. Наличных у меня было достаточно, чтобы картами не пользоваться, а там еще обещали некоторую сумму выплатить на работе. Протянуть смогла бы долго, не обращаясь к банковским программам. Светка. О подруге душа болела. Как она там была? Очень хотела с ней созвониться. Но лучше было выждать пару дней. То, что она никому ничего обо мне не расскажет, что могло бы навредить, в этом была уверена. Глупой она не была, поэтому должна была выкрутиться. Наши с Ричардом прогулки. С этим надо было быть осторожными. Не стоило привязываться к одному маршруту или месту, и лучше было выбирать не ухоженный сквер, как сегодня, а какой-нибудь заросший лесок. И знакомиться с другими хозяевами собак не стоило тоже, чтобы не могли на нас указать, если к ним обратятся с вопросами. Что еще?

Два дня выходных пролетели, как один миг. На работу вышла в положенное время, и сразу с головой ушла в дела. И дни полетели за днями. Трудовые будни заканчивались двумя днями выходных. Неделя за неделей. Анна Ивановна меня хвалила, а потом, как и предсказывала Мария, свалила на меня помимо моих обязанностей еще и свои дела. Сама она благополучно улетела в отпуск. Поговаривали, что на Канары. Мы с Машей продолжали общаться, между нами даже получилось что-то вроде дружбы. От нее я и узнала, где-то через месяц моей работы в офисе, что Надежда, чье место я временно занимала, родила девочку. Крупную и здоровую. Назвала Ириной.

— Поздравляю тебя с рождением дочери, — как только узнала эту новость, набрала Макса. — Как себя чувствуешь, дважды папа? И как самочувствие молодой мамы?

— Что еще тебе интересно? — его ответ был таким и прозвучал как-то некрасочно, даже с нотками, говорящими о тяжкой скуке.

— Например, на кого похожа. Твою Надюшу я видела всего один раз, и как-то мельком, не запомнила, одним словом. Мне твоя дочь почему-то представляется с хитрыми глазами, как у тебя. Я права?

— Отвяжись со своими расспросами. Я успел утомиться от своего семейного положения. И ты отлично знаешь, как отношусь к отцовству. Так что, не начинай все с начала. Лучше скажи, как у тебя дела, Киса. Порадуй молодого отца возможностью заняться чем-нибудь действительно интересным. Что скажешь? На какой день у вас назначен корпоратив? И почему я о нем узнал не от тебя? Задумала меня кинуть? Ты же знаешь, что выйти из игры теперь я тебе не дам. Был момент, когда проявил слабость, но теперь этого от меня не дождешься. И заметь, не сказал выйти сухой или чистой, а просто не дам, и точка. Ты знаешь, что это значит, детка. Скажи, знаешь?

— Знаю.

— Отлично. Тогда ближе к делу.

— Что, по телефону станем все обсуждать?

— Конечно же, нет! В условленном месте встретимся через полчаса после окончания твоей работы. Пока, радость моя.

Мы встретились. По большей части, Макс задавал вопросы, а я на них отвечала. Делала это без всякой охоты. Почему-то это задание, проникновение в данный конкретный офис, меня очень напрягало. За долгие годы, знакомства с Максом, он успел меня убедить, что это такой бизнес, выводить из игры ненужных людей. Да, грязный и опасный, но приносящий большие деньги. Сама жизни и, конечно же, Макс не раз являли мне примеры, когда большие деньги были грязнее некуда. Все так, но идти против теперешнего моего босса никак не могла себя настроить. Он был таким милым поедателем плюшек, и у нас с ним даже возникло что-то вроде дружбы. Только и против Макса выступать, нечего было даже пытаться. Как поступить не знала. Ничего толкового в голову не приходило. Я совсем запуталась и уже саму себя отказывалась понимать. А время неумолимо приближалось к решающей отметке.

Макс задумал провести операцию на празднике. Решение босса собрать весь коллектив на корпоративе было ему на руку. А наше руководство для того, чтобы всем вместе отпраздновать Первомай решило снять небольшую туристическую базу в ближайшем пригороде. Живописный уголок природы: березовая роща и вековой ельник по соседству, небольшое, но очень красивое озеро, на котором можно было кататься на лодках. Вся территория вмещала чуть больше двух десятков домиков, рассчитанных на семейный отдых. Поэтому в каждом из них была кухонька, гостиная и спальня. И, конечно же, там было более крупное строение с рестораном и небольшим кинотеатром.

Обо всем этом я знала от Марии. Она непосредственно участвовала в подготовке коллективного выезда на природу, и ей приходилось, в силу ее обязанностей, уже пару раз побывать там. Все, что удалось ей увидеть, она с удовольствием передавала мне, когда получалось встретиться в обеденный перерыв. А учитывая ее дар рассказчика, я все представляла себе так ясно, будто сама побывала в тех краях.

— Отлично, — заключил Макс, выслушав мой очередной доклад. — Место мне подходит, будто сам его заказал. Твоя задача, детка, привести «объект» к озеру. Время и конкретное место станем корректировать. Вы там собрались гулять несколько дней, как я понял. Больше всего подойдет второй или третий день. Обычно, коллектив сплочен только в день приезда, а потом все начинают разбредаться. Кто, куда. Это я и собираюсь использовать.

Я знала, что его слова заключали для меня инструкцию к действию, а не были просто мыслями, высказанными вслух. Поэтому к ним надо было отнестись со всей серьезностью. Что и сделала. И в первую очередь решила позаботиться о Ричарде. Надо было куда-то его пристроить на те дни, что буду отсутствовать. Первой в голову пришла Светланка. Ее номер и набрала, чтобы договориться забрать к себе моего пса.

— Сколько лет, сколько зим! — обрадовалась она моему голосу. — Как ты? Надеюсь, у тебя и Ричарда все нормально?

— Привет, подруга. Как раз, о собаке и пойдет речь.

— Как?! Опять?! Что на этот раз случилось?

— Ничего. Просто, мне надо уехать на несколько дней. Пожалуйста, приюти моего мальчика, чего тебе стоит?

— Это будет непросто.

— Почему?

— Я все еще под домашним арестом. Причем, под двойным.

— Это как? Ничего не понимаю.

— А спросить меня, как выкрутилась из прежней истории твоя подруга, не желаешь? — в ее голосе уловила намек на обиду.

— Ты у меня большая умница, и я в тебе была уверена на сто процентов, что выйдешь из воды не просто сухой, а еще и с выгодой для себя.

— Да, да, да! Еще бы! За столько лет дружбы с тобой я, определенно, научилась выбираться из самых разных щекотливых ситуаций, куда ты меня затягивала.

— Я?! Кто бы говорил…

— Не будем сейчас спорить, Зайка моя. Так понимаю, тебе некуда деть Ричарда. Я бы с радостью его приняла у себя в доме, но дело в том, что просто так выйти и встретиться с тобой, без сопровождающего, не смогу. Я вообще сейчас живу на квартире у Игоря. Не думала, не гадала, что так быстро здесь окажусь. Предполагала, что пройдут годы, прежде чем он предложит мне у него поселиться. Здесь ты мне оказала неоценимую услугу, так продвинула наши отношения… А ты, как понимаю, не имеешь возможности в открытую приехать ко мне?

— Нет, конечно. Что же нам делать? Расскажи, все же, что тогда произошло. Может, после этого я пойму, о чем ты говоришь.

— А все просто. Когда твой налетел на моего, решив, что я это ты, Игорь рассвирепел. Он увидел в его лице соперника. А к такому мой мафиози попросту не привык. Чтобы кто-то вставал на его пути?! Это было неслыханно. Да тут еще мужик попался непрост. Ты, кстати, хорошо знаешь своего мужа?

— Не очень. Но это к делу не относится.

— Еще как относится! В твоем возрасте пора бы знать, с кем можно связываться, а с кем не стоит. Из их разговора и из нескольких других, что мне удалось подслушать, я поняла, что у твоего супруга не только денег до фига, но еще и возможностями убеждать не перечить ему, а помогать, обладает не хилыми.

— Что это значит?

— А, то! Я бы тебе советовала против него не идти. Подруга, лучше сдайся. Это я тебе искренне рекомендую. Если разобраться, то тебе с ним, в некотором роде, повезло.

— Только в некотором. И потом, время ушло. Он давал мне срок одуматься, да я его не послушала. А он, как ты сама заметила, не из тех, кто спокойно сносит непослушание. Только и это не все. Я очень, слышишь меня, очень сомневаюсь, что ему так уж нужна я. Вернее, через меня просто желает добраться до Макса. Понимаешь, что он меня использует?

— А я сомневаюсь в твоих словах. Ты бы его видела, когда думал, что Игорь сажал не меня, а тебя, в машину. Не может ему быть нужен Макс, а не ты. Да, вольностей он тебе никаких больше не позволит. В этом и я уверена. Но жить с ним будешь, как за каменной стеной. И главное, твой психопат Макс тебя достать не сможет. Разве это не плюс, способный перевесить все? Подумай, как следует, над моими словами, очень тебя прошу. Ведь, это тебе только кажется, что ты приспособилась к той ситуации, в которую попала несколько лет назад. Не забивай себе голову надеждой, что научилась все контролировать. Максим Быстров, этот шальной беспредельщик, он как дикий зверь. Таких нельзя приручить. Чуть зазеваешься, и он тебя порвет. Да, что я говорю, ты и сама все про него знаешь, лучше моего.

— Здесь не о чем говорить, Светка. Локонский меня уже не примет. И они так, в сущности, похожи…

— Вздор! Да он помешался на тебе, если хочешь знать мое мнение. Ты просто не видела и не слышала того, что мне довелось недавно. И Игорек со мной полностью согласен. Сказал даже, что хотел бы взглянуть на бабу, что так завела этого мужика. Вот! А там: встретитесь, то, другое. Думаю, тебя учить не надо, как завоевать расположение мужчины.

— Не о том мы говорим. Давай уже о деле. Давай думать, как тебе незаметно выйти из дома. А если не получится, то, как скрыться от глаз охраны, хотя бы на то время, чтобы мы могли увидеться.

— Ты расслышала, что у меня не одна забота, а две. Твой супруг тоже приглядывает за этой квартирой. И моего возлюбленного этот факт сильно нервирует.

— А за твоей квартирой? За ней кто присматривает?

— Не знаю. Откуда? Мне никто не докладывает.

— Может, попробовать снова трюк с картой? И тогда удастся отвлечь Виталия от слежки.

— Он что, дурак, попадаться на него несколько раз подряд?

— Что же тогда?

— Не знаю. Из дома я придумаю, как улизнуть. Имею в виду, что от Игорьковой охраны уйду, будь уверена.

— Тебе не попадет?

— Конечно, попадет. Только, надеюсь, это мое непослушание пойдет на пользу нашим с ним отношениям. Придаст, что ли, остроты. А то, какой-то слишком успокоенный стал. Нет, я теперь знаю, что ему нравятся женщины с перчинкой. Вот, и преподнесу ему новую встряску.

— Смотри, а то, как бы он тебя не тряханул. Этот твой, мафиози.

— Не волнуйся. Все под контролем.

— А может, сделать проще? Я съезжу к тебе домой. Но в квартиру, разумеется, спешить входить не стану. Осмотрюсь сначала. Прикину, что и как. Если все будет спокойно, то вернусь туда уже с Ричардом. А тебе стану звонить и рассказывать, что и зачем. Как тебе такой вариант?

— Вроде, неплохой. И очень хочется увидеться.

— Так, мы и увидимся. Ты подъедешь, когда я с собакой уже буду в квартире. Разумеется, до того должна будешь уйти от присмотра. Посидим, чайку попьем. Пирожные с меня. А потом вы с Ричардом вернетесь на квартиру к твоему любимому на такси. Только, как он, вообще, к собакам относится? Не будет ли против такого прибавления семейства?

— Кто его знает? Я не спрашивала. На худой конец, съеду опять к себе на жилплощадь. Не стану же я бросать Ричарда?

— Серьезно? Так предана моей собаке?

— Я его люблю. Ты это знаешь. И он меня. А Игорек еще не все испытания прошел, чтобы и про него могла сказать такое же. Вот и посмотрим, какая у него будет реакция на мое поведение.

— Смотри, если у тебя есть хоть какие сомнения…

— Брось, я знаю, что делаю.

— Тогда, вперед.

И через три часа мы уже сидели на Светкиной кухне и пили чай. Она, не умолкая ни на минуту, с подробностями посвящала меня в историю ее новой любви. Дорвалась, одним словом. Но я ее не перебивала. Пусть, думала, получит удовольствие, хотя бы от такой малости, что подруга все выслушает. Если разобраться, то она заслуживала гораздо большего, чем мое внимание и терпение. И вот, теперь я была посвящена во все подробности и как воочию представляла чудо по имени Игорек. Этот красочный образчик мужской красоты, большого терпения и ума словно бы лично стоял передо мной, так Светка его ярко описала.

— Повезло тебе, подруга. И это замечательно. Пусть бы хоть кому-то из нас повезло, — вздохнула я и поднялась с места, чтобы сделать свежую заварку.

— Думаю, да. Он моя награда за долгие годы поиска того единственного, с кем пойду по жизни до самой старости.

— Это здорово.

— Я, конечно, эгоистична. Прости меня. Сижу здесь перед тобой и распинаюсь про свое счастье, в то время как…

— Ерунда. Не выдумывай про меня ничего такого. У меня все нормально.

— Вижу я, как у тебя все нормально. Ты сама-то себя в зеркале видела? Но ты так упряма, Алекс, что, никогда не признаешься, ни мне, ни себе, ни кому, что убиваешься из-за упущенной возможности остаться с Виталием. Только я одного не понимаю, с чего ты взяла, что вашим отношениям пришел конец?

— То-то и оно, что я еще не уверена в этом.

— Не понимаю я тебя. Что ты сейчас хотела сказать?

Но объяснить я ничего не успела. Не было у меня такой возможности. В дверь Светкиной квартиры одновременно позвонили и постучали. Вернее, двинули по ней, то ли кулаком, то ли ногой, со всей силы и забарабанили одновременно с настойчивым надавливанием на кнопку дверного звонка.

— Кто это? — вскочила подруга, устремляясь в коридор.

— Кого черти принесли? — опустила я в раковину недомытые ложки и кинулась за ней.

Догнала ее уже около двери. Светланка прильнула к глазку, но в следующий момент уже резко от него отпрянула, поворачиваясь ко мне.

— Игорек пожаловал. Что станем делать? Лично я не думаю, что он нам страшен. А ты, что скажешь?

— Мне точно твой возлюбленный не угроза. Поэтому лучше открыть ему дверь, не то он ее, скорее всего, выломает. Подожди только, я закрою Ричарда в другой комнате, как бы в пылу вашей встречи ему никто и ничто не навредило.

— Ты права, во всем. Только дверь открывать лучше тебе.

— А как же твое недавнее высказывание про самого-самого терпеливого и умного мужчину на свете?

— Я от своих слов не отказываюсь, только, знаешь, от избытка чувств чего только не случается. Так что, давай, подруга, открывай ты.

Делать было нечего. Я открыла дверной замок, и быстро отстранилась к стене, освобождая проход, а в квартиру моментально ввалились сразу трое мужчин. Двоих из них я причислила бы к гигантам, подозреваю, что именно они и ломали Светкину входную дверь, пиная ее ногами и колотя по ней пудовыми кулаками. Третий весь был каким-то средним, но, может быть, это все от сравнения с предыдущими двумя. Как оказалось, он и был, на самом деле, последней и на всю оставшуюся жизнь большой Светкиной любовью. Он вошел в квартиру за первыми двумя и принялся цепко так меня осматривать маленькими карими глазками.

— Игорек! — Кинулась ему на шею моя подруга, и тут я смогла понять, что они, оказывается, были с ним одного роста.

Вот и верь после этого людям. Это я имела в виду недавний рассказ Светки о ее возлюбленном. Она очень постаралась, чтобы я вообразила этого Игорька писанным красавцем. Но, как знать, может, сама была виновата, распустив фантазию без меры? И потом, на вкус и цвет, как известно, товарища нет.

— Да, детка, это я. Почему ты здесь, а не дома? Разве мы не договаривались, что станешь пока выходить на улицу только в моем сопровождении? И что я теперь должен думать? Зачем ты таилась от меня?

Он подал своим людям, ожидающим сигнала к дальнейшим действиям, знак кивком головы. И те спешно начали обыскивать все закоулки небольшой подружкиной квартиры.

— В той комнате закрыта моя собака, — ринулась я за громилами, стараясь опередить их и предотвратить нападение на них Ричарда.

— Вот, черт! — завопил один из них, тот, что первым попытался проникнуть за ту дверь. — Ах, ты, тварь!

Он крутился вокруг своей оси на одной ноге, а второй тряс, что было сил. Пытаясь стряхнуть с нее вцепившегося в штанину пса. Другой бугай очень хотел помочь товарищу и оторвать от него собаку, но никак за ним не поспевал, поэтому они оба крутились на одном месте, устроив хаос в узком проходе.

— Фу, Ричард, фу! — кричала я, силясь опередить недругов и первой завладеть своим псом, чтобы не дать навредить его здоровью.

Суета и беготня заняла несколько минут, после чего мне, все же, удалось отцепить Ричарда от его добычи и прижать крепко к груди, чтобы перестал вырываться и норовить вцепиться еще и во второго громилу.

— Этот гад мне ногу прокусил! Зараза, да я тебя! Нет, кровищи-то сколько! Убью, гаденыша на… — вопил на всю квартиру один.

— Да, я его сейчас, Ген… Я его на куски сейчас порву! — вторил ему другой.

— Нечего было врываться в чужое жилище! — рявкнула я на них в сердцах.

— Молчать! — заткнул нас всех и одним разом Светкин Игорек.

Нет, в нем, определенно, что-то было. Какая-то неизмеримая значимость. Мы все, как почувствовали, безграничную энергию этого человека, и спорить с ним никому не захотелось. Даже мне. А об его подчиненных и говорить не надо было. И вот, мы все стояли столбами в тесной прихожей и тяжело дышали, как после серьезной схватки.

— Светка, тащи аптечку, перевязку будем делать, — пришла, наконец, в себя я.

Она послушалась, отцепила руки с шеи любимого, где все это время и провисела, и побежала на кухню за бинтами. Пока ее не было, я успела спрятать успокаивающегося пса в комнате, снова прикрыв за ним плотно дверь, провести раненого в другую комнату и усадить в кресло, после чего принялась осматривать его ногу.

— Так вот ты какая. Так понимаю, Алекс? — светкин возлюбленный сел в другое кресло, откуда и продолжил за мной наблюдать.

— Да. Это я. А вы, надо понимать, Игорь. Сегодня только о вас и было разговору, когда мы встретились с подругой.

— Надеюсь, что именно этим вы и занимались. Кстати, пока два бойца заняты перевязкой, — кивнул он на подоспевшую Светку, протягивавшую аптечку второму, уцелевшему громиле, — я бы хотел завершить начатое. Придержи свою овчарку, Алекс, чтобы мог осмотреть ту комнату, только ее, ведь, ребята и не успели проверить.

— На предмет чего? — не без ехидства поинтересовалась я, но ответом не была удостоена, а тут еще его глазки так на меня сверкнули, что дальше задавать вопросы мне расхотелось.

Как только досмотр был завершен, Игорек удовлетворенно хмыкнул, потер руки и обратился к нам со Светкой с широкой улыбкой на лице.

— Так вы чаевничали, девочки!

Он собирался нам еще что-то сказать, но тут снова ожил дверной звонок. Правда, на этот раз обошлось без ударов в дверь, но переполох в наших с подругой душах произвел не меньший.

— А это кто? — побелела лицом Светланка и уставилась на меня, ожидая, что я ее сейчас же смогла бы успокоить.

— Очень интересно! — крякнул за нашими спинами Игорь, а его громилы ничего не сказали, но вытянули шеи в сторону прихожей и изобразили боевую готовность.

— Гав! — сначала тявкнул у меня на руках Ричард, а потом и завизжал, предвкушая новую встречу.

— Я знаю, кто это, — произнесла я и опустила собаку на пол.

Ричард моментально рванул к двери, от нетерпения и спешки даже пробуксовывая по скользкому паркету. Двое бойцов, завидя мчащуюся мимо собаку, рванули прятаться от нее в ванной. Только напрасно, пес их проигнорировал, подскочил к входу и стал царапать лапой дверь, требуя, чтобы ее скорее открыли.

— Надеюсь, вы, Игорь, любите собак, — крикнула ему, а сама бросилась в Светкину спальню, из которой мы все только что вышли. — У тебя, ведь, там был выход на лоджию?

— Да, там, — подруга распахнула передо мной дверь. — Будь осторожна! О Ричарде я позабочусь, не сомневайся!

— Что происходит?! — Игорь успел схватить Светку, когда она помогала мне перелезать через ограждения на соседний общий балкон.

— К нам пожаловал ее муж. Неужели не понятно?! — пыталась вырвать у него свою руку подруга, но без результата, хватка была еще та.

— Опять? Тот самый мужик?! Почему явился сюда?

— Боже, Игорь! Мы это с тобой уже обсуждали. Вспомни, что я тебе про них рассказывала.

— Про этих двоих? Я помню. Но почему он явился к тебе на квартиру?

— А ты почему?

— Детка! Я тебя искал!

— А он ищет Александру! Понял?

Больше я их не слышала, потому что спрыгнула на соседний балкон и юркнула на лестницу, а по ней помчалась наверх. Туда, где был люк на чердак. Через него прошла в соседний подъезд. Опять воспользовалась люком и оказалась на другой лестнице. Через считанное время я уже выходила из крайнего подъезда и сразу же покинула этот двор, где заметила и джип и Алексея, следящего за подъездом, в который вошел его начальник. Домой я вернулась на машине частника. Это было понятно, так было легче затеряться, чем ехать на такси. А я еще и легко могла привлечь к себе внимание тем, что была без пальто, только в совсем легком платье. В спешке успела схватить одну свою сумку, не до одевания мне тогда было. Оказавшись в квартире, все места себе не находила, так волновалась, как там был Ричард. Смогла продержаться всего ничего и, не выдержав испытания, набрала Светкин номер.

— Да. Это ты, Алекс? — сразу же услышала ее голос. — Ты как?

— Уже дома. Как ты? И что с Ричардом?

— У меня дурдом. Игорь взъелся, что мы с тобой очень ловко использовали выход на балкон. Представляешь?! Догадываешься, в чем он меня заподозрил? Кретин! Ой, ой, ой! Извини, извини, извини!

— Он что, там? Ты при нем говоришь со мной?

— Да. При нем… Пусти! Я с подругой общаюсь. Как это, тебе начхать…

— Светка, ты меня слышишь? Ты сейчас где?

— У него. Привез к себе. Моей лоджии, видите ли, он не доверяет. А мне ты доверяешь? Что?! Это как…

— Где сейчас Ричард? Ты можешь мне сказать?

— Не могу тебя порадовать по этому вопросу. Да… погоди, ты… она про собаку спрашивает. Что мне ей сказать, Игорь?

— Светка!.. — теперь в трубку заорала я.

— Александра, это Игорь, — услышала я его голос в телефоне, который не выпускала из рук и с силой прижимала к уху. — Мы пытались отстоять Ричарда. Честно! Но у Виталия Ильича больше на него прав, чем у нас со Светланой, вместе взятых. Она твоя подруга, я ее жених… Да, я делаю тебе предложение, Светлана. То есть, мы, всего лишь, друзья. А он муж. Поэтому Ричард у него. Мировой пес, у него такой боевой дух, что… В общем, я бы его с радостью принял у себя в доме. Но…

— Алекс, не отчаивайся, — трубкой завладела Светка. — Игорь сделает все возможное. Да! Ты обещал. Только что. Это не важно. Нет, ты это сделаешь.

— Александра. Я попробую. Обещаю, — снова звучал голос ее возлюбленного. — Завтра же начну с ним переговоры, и выясню все его претензии и требования. Приложу все силы, чтобы вас двоих помирить. Я буду не я… Что ты сказала, детка? Ты, правда, меня любишь?

На этом я отключилась. И так, все было зря. Все пошло прахом. Зря старалась сама и напрягала других. А чего, спрашивается, добилась? Опять одиночество заполонило комнату, душу, жизнь. И вот сидела я в этой квартире, уставившись в угол. Ничего мне больше не хотелось и ничего не моглось. Пу-сто-та. И тут снова зазвонил телефон. Виталий. Что ему теперь-то надо?! Ответить или как? Решила, что лучше ответить. Аккуратно так нажала на кнопку соединения и замерла в ожидании с трубкой у самого уха.

— Ричард у меня, — начал он без всякого перехода. — Это самое правильное событие из всех, что случились с нами за последнее время. Не находишь, дорогая? А я, так в этом уверен. И еще. Думаешь, я не понимаю, почему ты попыталась пристроить его у подруги? Ошибаешься, если у тебя была такая мысль. Ну, да речь не об этом. Заклинаю тебя. Слышишь? Сашка, остановись. Ты уже столько дров наломала. Может, пора задуматься над тем, а что потом? Что ты молчишь? Скажи мне что-нибудь. Давай, не молчи только. Вот увидишь, мы сможем во всем разобраться. Я серьезно. Правда, готов тебя выслушать. Тебе только и надо, что быть со мной честной.

— И будет все замечательно, — произнесла я, но как будто и не я вовсе.

— Что? Что ты сказала?

— Не представляю тебя за столом переговоров. Нет, правда, не представляю.

— Почему? Это неверное представление обо мне. Я же руковожу несколькими фирмами сразу, и как-то мне это удается.

— Интересно, как? Ты же только и знаешь, что жесткий… жесткие меры.

— Нам с тобой просто не хватило времени лучше узнать друг друга.

— Так считаешь? Все дело в этом?

— Наша с тобой история не с того началась и грозит закончиться плачевно.

— А она была, наша с тобой история?

— Да. И она все еще продолжается. Правда, только моими стараниями. Но конца еще нет. Согласись, хоть в этом. Я не поставил в ней точку, а мог, и причем так, что тебе бы не поздоровилось.

— Снова угроза.

— Вовсе нет. Просто, все это время, которое говорим, хочу донести до тебя, что очень стараюсь быть спокойным и справедливым.

— Вот оно что.

— Ладно. Давай так. Я говорю тебе, что готов встретиться и спокойно все обсудить.

— Что ты собрался обсуждать? Нет, правда, скажи. Мне не понятно.

— Наши семейные отношения, например.

— Не было у нас семьи. И отношений семейных тоже, или я совсем ничего не понимаю в этой жизни. И нечего придуриваться. Нам с тобой хорошо известно, что стоим по разные стороны непреодолимого препятствия. А ты… ты врал с самого начала и до сегодняшнего дня. Не вижу ни одной причины, которая дала бы мне возможность усомниться в твоей лживости.

— Ты просто дура, Сашка. Слепая и упертая. Хочешь свернуть себе шею? Вперед! Мне уже осточертело гоняться за тобой. Идиотка!

— Так и знала, что не сможешь удержаться и не оскорбить меня снова.

— Послушай меня. Даю тебе последний шанс. Приезжай ко мне. И Ричард тебя ждет. Приезжай. Можешь сегодня, можешь завтра. Как хочешь. Только потом может быть уже слишком поздно. И ты знаешь, почему. Не хуже меня знаешь. Сашка, все может быть совсем иначе. Я уверен в этом. А хочешь, сам к тебе приеду… один. Мы только поговорим. Спокойно все обдумаем…

Но я его не дослушала, нажала отбой, а заодно и совсем выключила мобильный. Именно завтра мне предстояло собирать чемодан, чтобы вечером сесть в заказанный фирмой автобус и прибыть на турбазу. А там… куда кривая вывела бы. И я считала, что на этом такая странная история знакомства с Виталием закончилась. Совершенно искренно верила в ее завершение, и потому не давала себе возможности даже в мыслях вернуться к его словам или поступкам. А образ его постаралась изгнать из памяти, как если бы можно было его совсем стереть. Наверное, это было невозможно, иначе, отчего так разболелась голова, да и все тело, а руки и вовсе стали ходить ходуном. Это совсем никуда не годилось. От отчаяния, после не менее часа мытарств потянулась к телефону снова.

— Слушаю тебя, — ответили мне на другом конце связи. — Хочешь, чтобы я к тебе приехал?

— Приезжай.

Вот, и все. Я сделала свой выбор. Стало ли мне легче? Ничего подобного. К дрожи в руках добавился еще и озноб. Но одна в таком состоянии была недолго. Показалось, что совсем скоро, услышала, как в замке повернулся ключ. А потом были шаги в прихожей. Знакомые шаги. И голос, его я знала давно, давно.

— Совсем себя довела? Ничего, я все исправлю. Смотри, что тебе привез. Ты рада? Сейчас это примешь, и все пройдет. Да ты сама знаешь. А потом все станет по-прежнему: только я и ты.

— Давай уже, не надо много говорить.

Он был прав. Я хорошо знала, как оно у нас с ним было. В первый же месяц знакомства открыл мне секрет своего хорошего настроения и кипучей энергии. Покуривать с ним травку казалось забавным. И я уже тогда была дурой и решила, что ему ровня. Дура и есть, если раз за разом наступала на одни и те же грабли. Чего я хотела? Счастливой жизни? Кто ею мог передо мной похвастаться? Я таких людей не знала. А может, верила в сказки о принцах? Ну, да, было немного, в детстве. Только быстро оно у меня закончилось, мое детство. Сейчас даже не верилось, что вообще, было.

А принцы? Что с них было взять? Они же пришли из другой жизни, если не из сказки. Моя и их жизни все же не были одним и тем же. И вообще, очень быстро я поняла, что каждый идет своей дорогой. И если наши пути иногда и пересекались, или же на каком-то протяжении соприкасались, то только больнее потом было ощущать одиночество. А все отчего? Да все просто. Никто не хотел себя менять. Имела в виду, по-настоящему. Не просто было изменить себя, гораздо приятнее требовать превращений от кого-то. Да, что там, я сама такая. Не под каждого принца готова была подстраиваться, а если он еще и не принц вовсе, а простой парень, пусть и приятен или даже красив собой, а может, к тому же, остроумен и сексапилен… Все равно, каждый из нас оставался сам по себе.

— Все чушь!

— Что ты сказала, Киса, моя? Как тебе дурь? Разбирает? И чего ради ты столько времени не подпускала меня к себе? Что хотела доказать? Что можешь самостоятельно топать по жизни? Ничего у тебя не вышло.

— Да ты провидец, Макс! И просто читаешь в моей душе.

— А ты просто дура, если возомнила, что сможешь жить без меня.

— Ну вот, опять, дура! Второй раз за день. Я дура! Ура! Наконец-то, я это поняла. Теперь у меня все наладится. Дай мне, Макс, чего-нибудь покрепче.

— Хватит с тебя. А то в постели совсем от тебя не будет толку. Да и завтра ты нужна мне свежей. Ты еще помнишь, какой завтра день?

— Какой? Обыкновенный. Как всегда. Мы выходим с тобой на тропу войны. Что в этом особенного? Ну, станет завтра или послезавтра на одного мужика в этом мире меньше. Что с того? А по этому, «объекту», даже никто не заплачет. Почему? Да некому! Трудоголик! Не создал ни семьи, ни детей. Есть, правда, мать… А у тебя, Макс, мать есть? Почему я раньше это у тебя не спрашивала?

— Спрашивала. Но ты такая дрянь, что интересовалась этим просто так, от нечего делать. От этого и не помнишь сейчас.

— И что ты мне ответил?

— Что я из детского дома. Если мать еще и жива, то мне об этом не известно. Еще вопросы есть? Лучше бы их не было. Злишь ты меня сегодня, Алекс. Так бы и врезал по твоему красивому лицу. Но сегодня нельзя. У нас «объект». А может, послать все к черту, как год назад сделала ты?! Только я не стану канючить про семью и детей. И, тем более, заводить блохастых псов, вместо этой самой семьи. Знаешь, чего хочется мне? Если бы не «объект», я бы взялся, вот так, за твою шею, сжал бы, вот так, ее в руках. Тебе больно, Алекс? Не хрипи, скажи, что больно, чтобы отпустил… Так и быть, буду помнить об общем деле и моей к тебе привязанности. А то, так хочется, наконец, почувствовать хруст твоих позвонков, Киса. Так много моей крови испорчено тобой, что мне уже мало будет просто свернуть тебе шею.

Отброшенная его рукой, я приземлилась на подушки. Закашлялась и долго не могла прийти в себя, утирая слезы, помимо воли выступившие из глаз. Он лег рядом, вытянулся, с удобствами положив голову на согнутую в локте руку, чтобы наблюдать за тем, как стану всхлипывать и хватать ртом воздух, пока не выровняю дыхание совсем.

— Тебя не волнует, что на шее останутся следы от твоих рук? — это первое, что смогла потом произнести.

— Нет. Придумаешь что-нибудь. Ты всегда можешь выйти из любого положения. Когда надо, можешь неплохо соображать. Оденешь что-нибудь такое… А мне будет приятно знать, что на твоем теле есть след от моих рук.

— И где ты станешь ночевать? Решил осчастливить меня этой ночью своей любовью? Или все же проведешь ее, напоследок, с женой и новорожденной дочерью?

— С тобой, моя радость. Иначе, зачем бы мне было тащиться в такую даль в этот час? Отныне, вся моя любовь принадлежит только тебе. Но ты меня знаешь, я про это не стану долго говорить, лучше перейду к делу. Как ты на это смотришь?

— Это было неизбежно. Так что же тянуть? Как видишь, я уже готова, уже вся лежу в кровати.

— Замечательно. У нас снова взаимопонимание.

Хорошо, что на следующий день погода была холодной и сырой. Почему меня это радовало? Все было просто: мне надо было скрыть синяки на шее, а для этого лучше всего подходил свитер с высоким воротником. Именно его и надела, когда собралась в дорогу на турбазу. А еще была в джинсах и кроссовках. Взяла сумку с кое-какими самыми необходимыми вещами и зонт и вышла из квартиры. Автобус ждал недалеко от офиса. Когда подошла к нему, больше половины мест уже было занято. Собралась было пройти в самый конец салона, чтобы сесть там, но меня окликнула Мария. Оказывается, она уже заняла нам с ней места, приблизительно в центре, слева от прохода.

— Садись со мной. Хочешь, у окошка? Мне, на самом деле, все равно. Давай, проходи к окну… А что такая хмурая, случилось чего?

— Так… голова болит.

Ехать было недолго. А когда прибыли, все собрались в главном и самом большом корпусе около стойки администратора. Через несколько минут я уже держала в руках ключ от нашего с Машей домика. Выйдя на улицу, сразу у крыльца заметила план-схему турбазы и стала искать на ней место нашего на эти несколько дней жилища. Бирка на ключе соответствовала номеру домика, ближнего к нам, а значит и к основному корпусу. И это было правильно, ведь Мария участвовала в организации праздника, а я, в меру моих сил, вызвалась ей помогать. Поэтому нас поселили совсем рядом, и идти нам было всего ничего.

— Правда, мило? — спросила меня Мария, как только переступили порог деревянного строения. — Мне здесь вообще все нравится. Я так шефу и доложила, когда первый раз посетила это место. И от города близко, и природа хороша, и номера достойные. Опять же, удобства имеются. Смотри, здесь даже холодильник в каждом номере.

— Хороший выбор, ничего не скажешь.

— Давай располагаться. Твоя какая будет кровать? Мне бы хотелось ту, что у окна. Ты не против?

— Нет. Мне все равно, где спать.

Уже поздно вечером, после ужина и ознакомительной прогулки по территории мы с Марией вернулись в наш домик. Бросили жребий, кому первой идти в душ, и она потопала в ванную, а я занялась своей сумкой. Потом быстренько поменялись занятиями, а когда я уже возвращалась в спальню, то совершенно забыла спрятать от чужих глаз синяки на своей шее.

— Боже! Что это? — вытаращилась на меня Мария.

— Ты о чем? — не сразу поняла, что допустила промашку, но потом решила, что, может, оно и к лучшему, что она все увидела, не представляла, как смогла бы долго таиться от соседки по комнате. — А, это… Ты же в курсе, что я замужем? Вот. Мы сейчас находимся в стадии расставания… насовсем. Ты меня понимаешь?

— Еще бы!..

— Тогда, прошу тебя, давай к этой теме больше не возвращаться.

— Конечно. Зачем это нам? Завтра праздник. Станем веселиться вместе со всеми.

На том мы и порешили. Пожелали друг другу спокойной ночи и улеглись в своих кроватях. Ко мне сон долго не шел. Не могла сказать, что сильно нервничала из-за предстоящих событий. Для меня подобные задания Макса были делом обычным. Как правило, обращала на себя внимание того, или иного мужика, назначала ему встречу, а сама на нее не являлась. Все. Больше нечего прибавить. Только и убавить тоже не получилось бы. Меня за последние сутки не раз обозвали дурой, но я ею, все же, не была. Хоть и сожалела об этом искренно. Как было бы славно, не догадываться, что имеешь отношение к неприятностям «объекта» или даже его скоропалительной кончине, это как когда. Знала ли я итог своего деяния заранее? Чаще всего. Поэтому-то и сожалела, что имела способность мыслить и складывать «дважды два».

А что ждало Машкиного шефа? Ох, на моем сердце было тяжело, как если бы на него взгромоздили огромный камень. И вообще, это дело мне представлялось каким-то мутным. Темнил Макс, я это чувствовала. Были такие случаи, что он затевал свою игру. Не совсем ту, что от него требовали. И тогда результат был непредсказуем. Но эти его импровизации, надо отдать ему должное, все же, всегда в итоге устраивали «заказчика». Он был неизменно на высоте, непревзойденным мастером своего дела, а его репутация, разумеется, в некоторых кругах не имела каких-либо пятен.

Что же настораживало меня на этот раз? Не могла понять. Макс дал мне четкие указания, а перед этим вполне логично изложил цель и задачу. Конечно, в своей манере: где с шутками и прибаутками, где намеками, как если бы уже должна была все знать наперед, не обошлось и без злых оборванных фраз, вроде как раздражался, что ему приходится терпеть мою тупость. Только интуиция никогда меня не подводила. А на этот раз был мне сигнал насторожиться, включить мозги и раскрыть уши, как никогда. Откуда-то шла угроза. Не могла взять в толк, что было не так. А тут еще, как одеревенело все во мне. Какое-то безволие нахлынуло волной, обдало с головы до ног и никак не отступало, а словно обволокло меня всю. Попробуй, сообрази, что было не так, в подобном состоянии.

Но я поклялась себе, что возьму себя в руки. Уже завтра собиралась этим заняться. Сейчас задачей было просто заснуть. Поэтому, немного повертевшись в постели, постаралась устроиться поудобнее, закрыла глаза и призвала себя расслабиться. Тело послушалось быстро, с мыслями было труднее. Но все обошлось, и они отрешились от тревоги и напряжения. А вслед за этим ко мне пришел сон. Обыкновенный, нейтральный и спокойный. Такой, какие обычно утром не помнятся.

На следующий день погода порадовала. Не очень жарко из-за северного ветра, но небо было чистым, ни облачка, и не похоже было, что будет дождь. Это было замечательно оттого, что праздновать мы собирались под открытым небом. Столы с угощениями установили на поляне перед главной аллеей турбазы, сцену для выступления приглашенных артистов тоже. Были, конечно, над ними навесы, но от сильного ливня вряд ли спасли бы. И вообще, сырость под ногами и в воздухе никто не приветствовал во время отдыха за городом.

Я же еще порадовалась тому, что мой свитер с высоким горлом был вполне уместен, и не надо было опасаться каких-то пристальных взглядов на мою персону. В мои планы не входило удовлетворять чужое любопытство и выслушивать сочувствие или поучения. А так, воротник вполне прикрывал синяки, а сам свитер отлично защищал от холодного ветра. И от других гостей не очень отличалась, так как многие дамы надели поверх нарядных платьев шерстяные кофты или завернулись в палантины, чтобы не простыть.

Наш праздник продолжался до глубокого вечера. Даже когда солнце село, веселье еще продолжалось. Просто над столами и поляной включили разноцветные осветительные гирлянды, а вдоль аллеи и многочисленных дорожек зажглись фонари. Торжественные речи давно отзвучали. Многочисленные конкурсы, что тоже имели место быть, подошли к концу. Почетное жюри, выбранное из самых ответственных сотрудников компании, готовилось подвести итоги и объявить последних победителей. А пока случилась танцевальная пауза, и я была приглашена нашим кадровиком. Когда же музыка смолкла, вернулась за стол, и почти сразу ко мне подошел наш самый главный шеф.

— Александра! Не в службу, а в дружбу, сходите, пожалуйста, ко мне в бунгало. Я там очень важную бумагу забыл. Вон, видите, Мария нервничает, что ее нет на месте.

Я перевела взгляд в том направлении, куда он указал, и смогла и, правда, наблюдать хлопочущую Машу. Она склонилась над столом с призами и что-то там искала, бубня себе под нос какие-то неразборчивые слова.

— Что за бумага вам нужна? Как я ее смогу найти?

— Как зайдете, сразу направо, на тумбочке около кровати заметите листок. Спутать будет трудно. Он там один.

— Хорошо. Давайте ключ. И, кажется, вы сказали, что ваш дом под номером двадцать?

— Да, верно. Двадцатый. А ключ вам не понадобится. Там открыто.

Домик под этим номером располагался довольно далеко от поляны, на которой проходил праздник. Я свернула на асфальтированную дорожку, что должна была привести меня туда, и зашагала в быстром темпе, чтобы не заставлять себя ждать. Пока шла, надумала сделать звонок Максу и отчитаться о последних событиях. Время и место было удачным. Рядом никого не наблюдала.

— Привет. Да. Я приглашена на утреннюю рыбалку. Сказал, чтобы пришла к семи на берег озера. Да. Там есть лодки. Должно быть, удочки и прочее привез с собой. Этого я не знаю. Откуда? Я ехала на автобусе, а он на машине с шофером. Да. Сейчас у меня задание. Я топаю к нему в бунгало. Понадобилась одна бумага. Понятно. А ты сейчас где? Ясно. Что еще? Пока.

Ну, вот, все мною были довольны. Что же я-то как каменная сегодня? В чем было дело? Попробовала проанализировать события этого дня. Ничего существенно мне не открылось. Покопалась в памяти за последнюю неделю и тоже ничто не навело на правильные мысли. Так, в задумчивости, и подошла к домику под номером двадцать. Дверь, действительно, не была закрыта. Я ее толкнула, она и распахнулась. Вошла, зажгла свет, повернулась направо, точно робот, которому по программе положено было так сделать, и даже подошла к кровати шефа, рядом с которой стояла та самая тумбочка, что должна была стать конечной точкой моего пути. Там и замерла, как вкопанная, потому что прикроватная тумбочка была, а листа бумаги на ней не наблюдалось.

Сколько бы ни стояла, а нужной мне вещи все равно не было. Решила посмотреть рядом, может она упала и завалилась к стене. Ничего подобного. В нерешительности тронула дверцу, чтобы заглянуть вовнутрь. Тумбочка была пустой, совершенно. Тут меня осенило осмотреться по сторонам. Дело в том, что дом под номером двадцать изнутри не производил впечатления заселенного кем-то. Так оно и было, кровать аккуратно заправлена, а на стульях и в платяном шкафу не наблюдала никаких вещей, что было необычным, если учесть, что все мы, кто приехал вчера на праздник, уже провели на турбазе ночь. Хоть что-то, а должно было бы указывать, на того, кто здесь жил, пусть и недолго.

— Это что? Шутка такая? — проговорила вслух, не рассчитывая получить ответ.

— Нет. Это я попросил прислать тебя сюда.

За дверью из спальни стоял Виталий. Не думала я снова оказаться так близко от него. Вообще не представляла, что встретимся снова. А тут, вот он, всего в двух шагах. Одет в темный костюм, белоснежная рубашка и модный галстук необыкновенно ему шли. В последний раз я наблюдала его на ступенях перед подъездом, и выглядел он очень уставшим. А теперь, смотрите-ка, не мужчина, а бесценный подарок. Мой муж хорошел день ото дня, если учесть, каким чучелом предстал передо мной в день нашей первой встречи.

— Здравствуй, Саша. Как видишь, я исполняю свои обещания. И вот, я тебя нашел, мы рядом, тет-а-тет, и можем, наконец, спокойно поговорить.

— Я помню, ты еще обещал свернуть мне шею. С этим, как? Мне стоит беспокоиться?

— Не думаю. Но, конечно же, многое будет зависеть от тебя. Ты как, готова к диалогу?

— Сейчас постараюсь настроиться. Сам понимаешь, все так неожиданно…

— Могло бы быть и иначе, если бы ты меня иногда слушалась. Так что, присядем, или станем общаться стоя?

— Лучше сесть, но не в спальне.

— Как скажешь. Эти кресла подойдут?

Мы прошли в небольшую комнатку, что предшествовала спальне, скорее всего гостиную, и присели напротив друг друга. Молчаливая пауза затягивалась, во время нее просто присматривались к переменам в нас, происшедшим за то время, что не виделись. Я только подтвердила свои первоначальные впечатления, а он очень пристально всматривался в мои глаза и еще хмыкнул, взглянув на новый цвет моих волос.

— Ты, все же, была в торговом центре, когда я тебе звонил, а ребята прочесывали этаж за этажом. Помнишь, когда снимала наличные со своих банковских карт? Я это чувствовал. Было такое ощущение, что ты стояла у меня за спиной, надо было только оглянуться. А ты, оказывается, была в салоне красоты в ту минуту… Жаль, что послал на тот этаж своих людей, а не пошел сам. Со мной номер с перевоплощением не прошел бы. Я бы тебя нутром учуял. Ты, наверное, была вся в краске, и еще, возможно, на лицо наложила какую-нибудь муть, как ее называют, маска что ли?

— Что было, то было. И ты, все же, оказался не настолько чувствительным, чтобы меня обнаружить тогда, — пожала я плечами. — А теперь, ты один сюда явился или снова с группой поддержки?

— Совершенно один. Такой мой ответ тебе нравится?

— Я просто так спросила.

— А что тебе действительно хочется спросить, Саша? Давай, задавай вопросы. Отвечу на любой. Так понимаю, что мы в тупике, и чтобы как-то выбраться надо стать максимально честными друг с другом. Хочешь, начни ты. А нет, так я стану спрашивать, и, надеюсь, получу правдивые ответы.

— И что в итоге? Чего хочешь добиться? Или так спрошу… Что меня может ждать в конце, если я отвечу, не приукрашивая и не обманывая?

— Поправь меня, если не понял сути. Тебя интересует твоя дальнейшая судьба. Ведь, понятно, что сейчас находишься полностью в моих руках. Отпущу ли я тебя совсем и навсегда? Возможно. Так что, начнем?

— В любом случае, придется. И я спрошу тебя первой, раз другого выхода нет. Тебе нужна была не я сама, ведь так?

— Ты решила начать с нашей первой встречи?

— Можно даже взять и более раннее время, если твой ответ утвердительный.

— Он утвердительный, — его глаза успели резануть меня сталью, прежде чем отвел их в сторону.

— Мы перешли тебе дорогу. Об этом я уже давно догадалась. И тебе нужен Макс. Чтобы отомстить за кого-то, или, тоже не исключала, ты имеешь схожую с ним профессию и решил доказать, что лучший.

— Я похож на убийцу? Такого ты обо мне мнения? — чуть придвинулся в мою сторону, а меня как все равно откинуло от этого к спинке кресла. — Странная у тебя на меня реакция, дорогая, — заметил он мое движение. — И это если учесть, что столько лет имеешь связь с профессиональным киллером. Уж ты-то должна знать и различать обычного мужика от …

— Он обычный. У него нет рогов и хвоста. У него нет звериных клыков, с которых капала бы слюна. И он не занимается болезненно-изощренным сексом, как любят описывать в книжных сценах, если речь заходит о зле и потусторонних силах.

— Ну, здесь я тебе верю. Кому, как ни тебе, знать об этом.

— Конечно. Дарю тебе информацию из первых рук, как говорится. И добавлю еще, что ни разу не принуждал меня к этому.

— Рад слышать. Никакого принуждения у вас с ним не было. Так и запомню. Только, вот, интересно, что же шея-то у тебя такая синяя, если он был так добр с тобой? Не спеши теперь закрываться, я уже успел рассмотреть достаточно. Видно, тебе было жарковато сегодня, от выпитого вина или от солнышка, вот ворот и растянула… А синяки совсем свежие. И два дня назад их у тебя не было. Я точно знаю.

— Откуда?

— Все просто. Камера. Камера наблюдения, установленная у квартиры твоей подруги. И в тот день была очень теплая погода, и то открытое платье тебе замечательно шло.

— Конечно. Я могла бы и сама догадаться, что будешь наблюдать за Светкиной квартирой.

— А как иначе? Я должен был использовать все возможное, чтобы найти тебя в таком большом городе как Москва. Согласись, это было очень сложно, почти невозможно.

— Твои способности меня поразили. Что еще? Что ты от меня хочешь? Чтобы сдала тебе Макса? Это вряд ли. Не дождешься от меня этого, хоть пытай.

— Предлагаешь поиграть в фашиста и славную партизанку? — задумчиво смерил меня взглядом.

— Совсем даже нет. Это так, к слову пришлось. На самом деле, я боль плохо переношу. Начинаю реветь белугой, глаза и нос опухают, рот перекашивается. Тебе оно надо, смотреть на такую страшную бабу?

— Терпеть не могу некрасивых женщин, а слезы меня просто выводят из себя, в одно мгновение свирепею и начинаю ощущать желание выбросить кого-нибудь из окна.

— Что ты говоришь?! А ведь это мне подходит! Подумываю начать истерику, раз мы с тобой сейчас в одноэтажном бунгало.

Я ему широко улыбнулась, надеялась, что это у меня вышло вполне бодро, хоть на душе и было темнее темного. Виталий же в ответ хмыкнул и уселся поудобнее в кресле.

— А знаешь, я нисколько не жалею, что поступил в случае с тобой так экзотично, — кивнул мне вполне дружелюбно и даже, мне показалось, что улыбнулся. — Не напрягайся ты так, даже морщины пошли по лбу, а они, как известно, никого не красят. Неужели я непонятно выразился? Женитьбу на тебе имею в виду.

— Ах, вот оно, что?! Тот самый фиктивный брак! Да, ты поступил очень даже оригинально. Я больше никого другого не знаю, кто по собственной воле надел бы на себя брачное ярмо, да еще по такой причине.

— По какой же, такой причине, как думаешь?

— Ты же сам сказал, что тебе нужен был Макс.

— Это ты пришла к такому заключению.

— Да. Но ты его не опроверг. И я поняла, что решил держать меня при себе, чтобы выйти на моего любовника.

— Любовника?

— Что тебе не понравилось?

— Разве только любовник?

— Ну, да! Припоминаю, как ты меня пытал. Все хотел дознаться, сколько у меня было всего мужчин? Наверное, решил, что я все Максовы жертвы соблазняла и совращала, после чего он их легко приканчивал. Может, еще вообразил, что тот прямо в постели лишал их жизни, таких беззащитных и растерянных?

— Не строй из себя дуру. Я знаю многие сценарии, по которым твой Макс творил свои дела.

— Если так, то мне, тем более, не понятно, зачем ты приставал ко мне с тем вопросом. Нет, я не настолько тупа, чтобы не понимать, что являлась соучастницей тех убийств. Но я ни с кем из них не спала. Тебя тогда это интересовало? Теперь я ответила на тот твой вопрос?

— Да, ответила. Только я уже и сам все понял, без твоей помощи. Ты немного опоздала с объяснениями.

— Что ты говоришь?! А как я тогда должна была ответить? И если не нужны объяснения теперь, то зачем ты затеял этот разговор?

— А хочешь, я расскажу тебе все с самого начала? Всю свою историю. Может, тогда ты и поймешь, что к чему.

— То есть? Детство, отрочество…

— Нет. Так утомляться ни мне, ни тебе не стоит. Начну историю двухлетней давности.

— Ничего себе! Так ты два года вынашивал свои эмоции? Тогда понятно, отчего был одержим мыслью насилия надо мной.

— Еще скажи, что был жесток к тебе.

— Что ты, мне уже понятно, что из твоей повести узнаю сейчас, как много у тебя было на то оснований, и что я сама во всем была виновата.

— Станем ругаться, после чего ты выведешь меня из себя, и я, бросив тебя на кровать, совершу новый акт насилия, или, все же, продолжим разговор?

— Я вся внимание. Начинай. Слушаю.

— Думаю обойтись без имен, ни к чему они нам. Скажу только, что у меня погиб очень близкий друг. Был убит. Застрелен на собственной даче. А перед этим мы с ним очень долго болтали по телефону, и он нес какую-ту чушь про чувства, про судьбу и готовность кардинально изменить всю свою жизнь. В общем, я понял, что он надумал жениться. Не скрою, что был поражен таким его решением. Даже попытался отговорить. Но мой друг только посмеивался в ответ. Помню, что это начало действовать тогда мне на нервы. Получалось что-то вроде того, как если бы пытался говорить с умалишенным. И тогда я просто послал его к черту и бросил трубку.

— И больше ты с ним уже не говорил. Его смерть лишила тебя такой возможности. Понятно. Тебя, наверное, тяготит тот факт, что был груб и нетерпелив с ним в его последний день или его последние часы.

— Минуты. Через полчаса его не стало. Я прилетел на его похороны. В то время был за границей и вел очень важные переговоры там. Но бросил все, к чертовой матери, и прилетел, чтобы проститься с лучшим из всех друзей и просто людей. Да, и не спорь со мной!

— И в мыслях не было. Зачем? Я его не знала.

— Так ли?! Уже в ресторане, на поминках, я вспомнил о том, что мой покойный друг имел невесту. Решил выяснить, кто она, чтобы высказать соболезнования, и стал осматривать всех присутствующих дам. Так и не поняв, кто из них она, обратился к его брату. Тот только руками развел. Поведал мне какую-то фантастическую историю про невесту-фантом и еще попросил не обращаться с подобными вопросами к их матери. Старая женщина особенно переживала, что сын не успел познакомить их с его избранницей, и что семья никак не смогла разыскать ее и известить о похоронах, чуть не извела себя совсем этим. Как тебе история?

— Грустная. Но чего только в жизни не бывало.

— А я тогда очень глубоко задумался. Андрей был старше меня на три года, и в некотором роде лидером в нашей с ним маленькой компании. Многие мои жизненные установки были от него. Он провел меня в бизнес-науку по зеленой улице. Советами, подсказками, плечом и материальной поддержкой. Мое теперешнее богатство и успех во многом — это все благодаря ему. Не знаю, кем бы стал, если бы, не он.

— И что он имел взамен?

— Иногда, то же самое. Может, и чуть позже него, но я тоже быстро всему научился, окреп и встал на собственные ноги. И тогда стал надежным плечом для него. Но прежде всего, мы были друзьями. С детства. Нам нравилось вместе везде шляться, попадать в истории и выбираться из них. Я многое от него взял…

— Например, отношение к женщинам. Заманчиво собирать коллекции из красоток. Изучать их, обольщать, получать удовольствие от близости, не слабый, должно быть, выброс адреналина был в крови после очередной победы. А ведь, главным оставался бизнес, только он имел значение. Женщины же были мимолетны, для разрядки и отдыха. А потом короткое прощание по сценарию и… В общем, если мы были с ним знакомы, то мне он представлялся таким.

— Так значит? Больше ты ничего в нем не рассмотрела? Получается, что он умер с твоим именем в последнем выдохе, так и не узнав, что никогда не смог бы получить взаимности на свое чувство. Тоскливо как-то выходит.

— Тебе виднее. Только мне кажется, что у твоего друга была не самая плохая смерть. Он любил, его сердце пылало. Ночь, звезды… Ждал возлюбленную для романтического объяснения. Был уверен, что отказа ему не будет. Она должна была приехать в его загородный дом, чтобы потом уже никогда с ним не расставаться, так и были бы вместе и до свадьбы и после…

— Он еще подарил ей кольцо накануне. Говорят, необыкновенной красоты и дороговизны. В нем был вправлен совершенно редкий сапфир. Но Андрей уверял, что глаза его будущей жены, все равно, во много раз красивее. Это же подтвердил и ювелир, который видел их вместе, когда передавал готовое кольцо счастливому жениху. Где сейчас это произведение искусства? Можешь сказать?

— Вот где я его видела. Того полного дядечку, с которым тогда ужинали в ресторане. А я-то все не могла понять, откуда его знаю.

— Да. Это был тот ювелир. Так, где кольцо, что подарил тебе Андрей?

— Дело все в нем, в камне? Тебе нужен он? Я отдам его тебе. Хоть завтра. Сегодня никак не смогу. Кольцо и прочие мои драгоценности хранятся в банке, я арендую ячейку. Ты, разве, не знал о ней? А я думала, что более тщательно изучил мои личные вещи и документы.

— Вот видишь, как просто оказалось оживить твою память. А то все уверяла, что знать не знаешь моего покойного друга.

— Я уже не раз могла убедиться в твоих супер способностях по добыванию информации. Не хочешь поделиться сведениями и объяснить, как это тебе удается?

— Что это вдруг такой интерес к моей персоне? Уверен, что мнение обо мне тобой уже составлено и, вряд ли, изменится, что бы я ни сказал или сделал. И потом, разве ты не решила уже, что от меня самое лучшее избавиться, выбросив из мыслей и жизни?

— Еще лучше было бы совсем не встречаться, но от судьбы, как говорится, не уйдешь. Я пыталась бороться с роком, но он оказался сильнее.

— Так вот. На похоронах друга я решил, что прослежу за тем, как пойдет расследование его убийства. Сначала мной руководила горечь утраты, потом, когда поднакопились некоторые факты, злость от несправедливости, что исполнители не будут наказаны.

— Но ведь был еще и заказчик.

— Ты верно подметила. Был.

— Что?! Я правильно поняла, что…

— Нет, не правильно. Я уже тебе говорил, что не занимаюсь убийством. И я не врал. Но того субъекта, который позарился на деньги и фирму Андрея больше в серьезном бизнесе нет. И это, каюсь, произошло при большой доле моего участия.

— Ну, да. Это не убийство. Финансово уничтожить, это же не лишать жизни, в самом деле…

— И вот, осталось только разобраться с исполнителями.

— Понятно. И что ты приготовил нам?

— Каждому свое. Твоего Макса посажу. Срока ему хватит до самой глубокой старости.

— А меня? Тоже посадишь?

— Мне это не принесет удовлетворения.

— Интересно. Что же тогда? Дай попробую угадать. Ты же у нас крутой бизнес мен! А их любимые методы уничтожения — разорение. Только у меня не так много, чего есть. На банковских картах, вместе взятых, осталось около пяти миллионов, и те в рублях.

— Четыре с половиной.

— Вот, оказывается, лучше меня знаешь, чем владею. Похоже, что касается денег, там для тебя мелочей нет. Ну, хорошо. Деньги мои заберешь,

драгоценности тоже. Машина моя тебя вряд ли интересует… какой-то там Опель! Нет? Все же, заберешь? Ладно. Что потом?

— Я искал вашу сладкую парочку больше года. Что толку, что узнал имена киллера и его сообщницы? Добраться до вас никак не получалось. Твой Макс не без способностей на счет планирования убийства и заметанию следов после него. Так получалось, что знал о вас много, но ничего такого, что позволило бы надеяться на личную встречу. А именно ее я и хотел. Не мог понять почему, но необыкновенно хотелось самому взглянуть на вас. Вот только никак случай не представлялся. Вы не сидели долго на одном месте. Ваша географическая история впечатляла. Возникали в разных концах страны и в следующий момент исчезали. Совсем, с концами. Приходилось отслеживать вас по делам, вернее по преступлениям. Судя по количеству убийств и значимости жертв, твой Макс должен быть вполне богатым человеком.

— Что ты! Ему вечно всего мало. Правда, тратить деньги это его хобби. Помнишь шубу, например, что выбросил в мусорный контейнер после той злополучной рыбалки? Не из дешевых, между прочим, и это был его мне подарок. Он очень расстроился, когда узнал, как ты с ним обошелся.

— Но пережил же, значит, и все остальное переживет.

— Что ты сейчас имел в виду?

— Так, ничего особенного. Так вот, Выйти на след твоего Макса у меня не получилось. Но однажды мне необыкновенно повезло. Частный детектив указал мне на тебя. Я его нанял некоторое время спустя после похорон друга. Сначала думал, что трачу деньги зря, и тут такая удача: он напал на след. И так вышло, что теперь твой любовник погорит из-за тебя.

— С чего ты взял, что он уже у тебя в руках? Я это я, а он…

— Можешь говорить сейчас все, что угодно. Только понаблюдав немного за тобой, пришел к выводу, что он никогда от тебя не откажется. А это значило, что ты вполне могла пригодиться в роли живца. Имей я тебя под рукой, в скором времени мог обнаружить и самого киллера.

— И все равно, жениться на мне, это все-таки слишком…

— Не скажи. Пойдя на этот шаг, я поймал сразу нескольких зайцев.

— Это еще что такое?

— Первое и главное, это, конечно, добраться до самого киллера. Поняв, что ты для него значишь, я заимел уверенность, что рано или поздно, но обязательно он проявит себя, если ты будешь у меня в руках.

— Не со всем согласна, но, в целом, мне понятен ход твоих мыслей. А что у тебя значится под вторым зайцем?

— Удовлетворить свой интерес.

— Это какой же?

— Ну, дорогая! Мужской, конечно же. Мне стало жутко интересно, что они в тебе нашли. Все те мужики, которые клюнули на тебя и, как бараны, пошли своими ногами на бойню.

— Включая и твоего Андрея.

— А это ты сейчас зря сказала. И вообще, твой тон, с каким со мной разговариваешь, это твое желание казаться смелой и безразличной к дальнейшей своей судьбе, никак не настраивают меня на миролюбивый лад. Согласись, ты нисколько не постаралась смягчить мое сердце или направить мои мысли в какое-то благоприятное для тебя русло. Разумно ли это было?

— Я тебя поняла. Ты все никак не можешь дождаться, когда же я начну тебя соблазнять. Сочувствую, но этого шоу не будет. Нет, правда, зачем оно мне? Разочарован? Вижу, что не очень. А в чем причина? Устал от меня за семь месяцев скучной совместной семейной жизни?

— Ты не права. Мне было интересно с тобой. Настолько, что наша, хоть и странная, но семья, просуществовала довольно долго. И еще могла бы, да я поторопился, форсировал события, так сказать.

— Да, целых семь месяцев мы прожили вместе. Для тебя это непривычно. Я, видишь ли, полистала недавно некоторые журналы на досуге, так называемую желтую прессу, и, если им верить хотя бы на половину, то твои связи редко длились долее пяти месяцев. А тут?! Брак! Ни много, ни мало. Журналисты жизни бы свои отдали за такую сенсацию.

— Писаки меня мало интересуют. Эту тему можно сразу закрыть. Тем более что огласка, скорее всего, не в твоих интересах.

— Как и не в твоих. Красиво будешь выглядеть, если общественность, а еще лучше близкие тебе люди узнают, что женился на женщине, замешенной в смерти друга.

— Согласен. И опустим эту тему, до времени. Что касается нашего брака, то я готов его пока не разрывать. Удивлена? Не можешь понять, зачем мне все это?

— Что-то вроде этого. Есть, правда, у меня догадка…

— И какая? Думаешь, намерен и дальше отравлять тебе жизнь, чтобы получать удовлетворение от моих садистских наклонностей?

— Думаю, дело в твоем ранимом самолюбии, например.

— Вот оно, что. Решила, что я о тебя обломал зубы.

— Не без этого. Только не разрешен еще и главный вопрос. Об этом все же не стоит забывать. Ты придумал кару прямому исполнителю. Решил посадить его навечно в тюрьму. Но он все еще на свободе. Думаю, что главный в этой истории все еще Макс, а не моя скромная персона. Станешь мне сейчас сулить безбедную и вполне независимую жизнь. Что? Не права? А взамен тебе понадобится всего лишь, чтобы заложила своего любовника. Угадала? Что так смотришь? Опять получил не ту реакцию на такое, с твоей точки зрения, шоколадное предложение? Знаешь ли, не каждая, оказывается, готова ухватиться за тебя без оглядки и памяти.

— Дура. Какая же ты… Нет, ну, как с тобой можно спокойно говорить, идиотка?!

— А ты не говори.

— Дождешься, что и, правда, сверну тебе, как обещал, шею.

— А для этого сначала надо будет по-тихому развестись и потом еще немного «навести тень» на эту историю.

— Ругаться с тобой одно удовольствие, дорогая. Посмотри, ночь уже к концу, так и утро можем встретить за выяснением отношений, а к общему мнению не продвинулись ни на шаг. Умеешь, однако, вывести меня из себя, даже без истерик, а просто своим упрямством и нежеланием слушать.

— Ай! Не подходи ко мне. Пожалуйста! Правда, правда. Я тебя слушаю.

— Да я о тебе забочусь, если хочешь знать. Подумай сама, не стану держать тебя возле себя, вот как эти несколько недель, что ты провела вдали от меня, и что станешь делать? Вот, как сейчас. Скажешь, не сошлась опять со своим Максом? Знаю, что он и не был очень далеко. Только стоило отдалиться от меня, как тут же в твою жизнь вошел он. Что в точку попал? Не хмурься. Я не имел возможности наблюдать за каждым вашим шагом. Не настолько я всесилен. Но особого ума и не надо, чтобы догадаться обо всем. Он тебя использует. Ты это понимаешь? Из-за него и ты становишься преступницей. Я же хочу тебе помочь. Самое меньшее, что могу для тебя сделать, дать свою защиту и оградить от общения с ним. Ты, разве, не понимаешь, что снова втянута в грязную историю?

— Я же идиотка, что ты от меня хочешь?

— Так понял, ты снова в деле и помогаешь своему дружку. Я сразу почувствовал, когда он начал затягивать тебя в новую историю: эти ваши разговоры по мобильному телефону, и потом еще появилась эта сомнительная работа по замещению какой-то беременной бабы. Из всего заключил, что у твоего дружка новая цель, к которой он снова начал подбираться, используя тебя, как проверенную сообщницу. Да, раньше я думал, что ты исполняла роль живца, что на тебя-то он и ловил свои жертвы. Глядя на тебя, красота моя писаная, легко можно было представить, как те мужики велись и глупели. С этим да, все было понятно. Дальше логично было предположить, что ты укладывалась с ними в постель. После этого многие из нашего брата расслабляются окончательно и способны к раскрытым объятиям присовокупить и всю свою жизнь.

— Многие, но не все, наверное? Это хотел сказать?

— Твое желание отвлечь меня от основной цели нашей беседы понятно. Только у тебя все равно ничего не выйдет. Я закончу свою повесть, хоть и потрачу на нее всю эту ночь. Но ты права. Конечно, не все. И мой друг был не таким, как все. Андрей был особенным. Не мог он купиться на флирт и соблазнение, на длинные ноги и упругие груди. Этого добра ему столько было предложено… Но, ладно, черт с этим. Так что же тогда произошло между вами? Между им и тобой? Мы же точно установили, что это была ты, ведь так?

— Не вижу смысла отпираться. Тем более, что ты почти доказал, что именно мне он подарил то кольцо. Да. Это меня твой друг хотел назвать своей женой. И каково тебе сейчас занимать его место?

— Ты снова за свое? Не выйдет сбить меня с толку и подкинуть другую тему для обсуждения. Я вообще, очень неудобен для тебя в качестве супруга. Мной не повертишь, от меня можно получить только то, что сам решу дать. Но по иронии судьбы, а может быть и по знаку свыше, обзови, как угодно, только и моя на то была воля, ты принадлежишь именно мне. И я решил, что тебя следует обезвредить. Не делай такие большие глаза. Чему тут удивляться? Ты представляла и представляешь большую опасность для сильного пола. Ты была причастна к убийствам и сейчас являешься сообщницей профессионального убийцы. Ты была сильным магнитом для всех жертв, на тебя велись, тебе доверяли свои секреты. Скорее всего, Макс тебя использовал именно в таком качестве. Ты была для него бесценной добытчицей информации. И еще, жертвы, должно быть, становились более мягкими и уступчивыми под твоим влиянием, и ими после знакомства с тобой было легко управлять. Например, направить в нужное место в необходимое время. Как, я прав? Уверен в этом. А, кроме того, у меня появились некоторые доказательства, что так оно было. С этим не поспоришь, дорогая.

— Разве я пытаюсь?

— Я решил вас разлучить, и сделаю это. Даже можно сказать, что уже своего добился. Вы с этим твоим Максом уже больше никогда не увидитесь.

— Откуда такая уверенность? Он все еще на свободе. А значит, будет делать все так, как ему захочется и как сочтет нужным. Видишь ли, Макс — это Макс.

— А тебе не стало интересно, откуда я узнал, где тебя искать? И тебе, верно, все же хочется услышать, как я оказался здесь и именно сегодня? И не на завтра ли, а точнее будет сказать, что уже на сегодня, назначена ваша с ним операция? Или как у вас называются спланированные убийства? О, как потемнели твои глаза! Я уже хорошо научился по ним отгадывать твое настроение, дорогая. Что это ты так разволновалась?

— Я знаю, что ты и мой теперешний начальник знакомы. Он сам мне сказал, когда услышал мою фамилию, стал рассуждать и прикидывать имею ли к тебе какое отношение.

— Да, мир тесен. Все твои усилия скрыться от меня пошли насмарку. Ушла из дома, предпочла жить на съемной квартире в совершенно другом районе города, лишь бы от меня подальше, всячески скрывала место твоей новой работы. А к чему это все было? Один звонок моего давнего друга все решил. Я просчитал планы твоего Макса на счет раз, как только узнал, куда он тебя пристроил на службу. И во многом помогла мне разобраться именно ты. Удивлена? Повторяю, у меня было время тебя изучить. Согласись, семь месяцев — приличный срок, чтобы подметить некоторые особенности в поведении. Так что, твой сообщник и любовник, все же, погорит из-за тебя. Как тебе такое?

— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.

— Молодец. Выглядишь спокойной и тон выдерживаешь ровный. И все же, я точно знаю, что задел тебя за живое. Твои глаза. Они всегда тебя выдают. Ты знаешь, что они меняют цвет, когда ты нервничаешь?

— Не говори ерунды.

— Так вот, я могу тебе точно сказать, что знаю Макса в лицо. Помнишь ресторан? Ты, я и ювелир, мы ужинали, а тебя пригласили танцевать… Ну, продолжать? Молчишь. Как знаешь. А у меня большое желание поболтать. И вот, что я скажу: он красавчик, с этим не поспоришь. И вместе вы смотрелись впечатляюще.

— Что еще ты понял по моим глазам?

— Он тебе был дорог. Твои глаза так не загорались, когда смотрела на меня или еще на кого. Хочешь, не хочешь, а я его вычислил именно по твоей реакции. Что скажешь?

— Все это глупости и твои выдумки. Ты выдаешь желаемое за действительное. Но в целом история получилась красочной. Тебе бы романы писать, приключенческие.

— Браво! Хорошо держишься. Ты меня не разочаровала. Но все равно, ты проиграла. Твой сообщник обнаружен и через совсем малое время будет обезврежен. Во сколько тебе назначено явиться к озеру?

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказал. Ты должна утром прийти на берег озера.

— Не должна, а меня пригласили на утреннюю рыбалку. Твой друг, между прочим, и пригласил.

— Конечно. Он тебя позвал, а ты, скорее всего, туда и не собиралась. Уверен, что прав и на этот раз. Но дело в другом. Вы решили, что предложение исходило от него, от вашей предполагаемой жертвы. Только это я ему посоветовал проявить инициативу. Так сказать, самому предпочтительнее немного поруководить событиями. И разве это предложение не совпало с планами твоего сообщника? Уверен, ему пришлись по душе место и время вашей встречи. Так? Не хочешь мне кивнуть? Ну, и ладно. Сам все могу рассказать, один. Твой Макс оказался очень предсказуем. Он вообще стал повторяться, и оттого его теперь можно легко просчитать. А в его профессии это недопустимо.

— У меня от тебя голова идет кругом. Что за чушь ты несешь? Какими событиями решил руководить?

— Обезвреживанием наемного убийцы, конечно. Что тут неясного? Правда, у меня хорошо получилось? Он думает, что охотится сам, а на самом деле, во всю, идет охота на него. Еще немного, и мы узнаем, как все прошло.

— Что прошло?

— Захват и обезвреживание того, кто покушался на жизнь известного тебе финансиста. Вот только бледнеть так не стоит. Держи себя в руках. Не очень-то приятно мне, как мужу, наблюдать, если станешь убиваться по любовнику.

— Все, что ты сейчас говоришь, очень похоже на бред.

— Я серьезен, как никогда. Просто, ты не хочешь поверить в то, что твоего сверх героя Макса переиграл какой-то бизнесмен. Это и, правда, звучит как насмешка. Но дело обстоит именно так. Через несколько минут выдающегося в своем роде киллера схватит охрана известного в Москве финансиста. Что он попадется в ловушку, им же и расставленную, добавляет остроты моменту. Но еще есть один вопрос. Ты не знаешь какой? Понятно, не знаешь. А он очень простой, но важный.

— Намекаешь на мою участь?

— На самом деле, нет.

— Нет?!

— Твоя участь уже решена. Мной. Полчаса назад.

— Тогда что?

— Интересно, как его возьмут? — Виталий не сводил с меня глаз во время всего разговора, то есть уже ни один час, а тут вдруг как подобрался весь и словно прожигал меня взглядом насквозь.

— То есть…

Подозревала, что вся побелела, потому что уже поняла, что он скажет мне в следующий момент.

— Живым или нет…

— Ты так уверен, что победа будет за охраной финансиста? — слова довались с большим трудом: горло пересохло, голос сел.

Мой, то ли хрип, то ли странный шепот, звучал как-то странно в тишине комнаты. И еще казалось, что это не я сама говорила, а кто-то другой. Вся сцена нашего поедания друг друга глазами воспринималась нереальной, как если бы это был фрагмент давно забытого спектакля. Только актерами в нем были мы с Виталием.

— Очень удивлюсь, если случится иначе. Знала бы ты, какие силы задействованы в этой операции, не задавала бы подобные вопросы. Твой друг будет схвачен обязательно. Только хватит ли у него ума не сопротивляться? Это вопрос. В противном случае огонь будет вестись на поражение. Именно такой отдан приказ группе захвата… Зачем ты поднялась с места? Неужели думаешь, что позволю тебе сделать какую глупость? Ни предупредить своего Макса по телефону, ни, тем более, кинуться к нему и остановить, никак не сможешь. Я не дам. Сидеть, я сказал!

Меня его окрик только подстегнул. Рванула с места и, проскользнув под его протянутой рукой, в одно мгновение оказалась около входной двери. Вот только выбраться на улицу у меня не вышло: дверь была на замке, а ключи, скорее всего, находились в кармане у Виталия. Он сам хорошо об этом знал, оттого и не предпринял попытки схватить меня в холле. Но, проследив мой взгляд, брошенный в сторону приоткрытого окна, начал подниматься из кресла.

— Даже и не думай, — глухим грозным голосом предупредил мое желание перепрыгнуть через подоконник.

Я его не послушалась. Стартовала, не дослушав последнего слова. На пути мешался стул, пришлось его отбросить в сторону. Секундная заминка случилась с занавеской. Пока отдергивала ее правой рукой, в мое левое предплечье вцепился Виталий. С силой рванул на себя мою руку, а я, так получилось, раскрутилась за ней вся и так и свалилась с подоконника, на который только-только удалось запрыгнуть. Упала ему на грудь, не на пол, а могла бы, дерни он вниз, а не на себя.

— Прекрати! — скомандовал мне и тут же усилил захват, зажав меня двумя руками и прижав крепче к себе. — Не дергайся — не пущу! Только больно себе делаешь.

В следующий момент я почувствовала, как меня приподняли, а затем оказалась перекинутой через подлокотник и уже полулежала-полусидела в кресле, где еще недавно было его место. Сам Виталий навис надо мной сверху и прижал руками, упираясь мне в плечи.

— Кошка дикая! Уймись, я сказал!

Он заехал ладонью мне по щеке, желая быть услышанным и привлекая таким образом внимание к своей команде. Я замерла, прекратив дергаться и извиваться в его руках. Мы замерли и уставились друг на друга. Мое дыхание было судорожным и шумным, как после долгой пробежки или большой физической нагрузки. Он не казался возбужденным, в отличие от меня. Даже позавидовала бы его спокойствию и физической форме, если бы не мое приневоленное положение в тот момент, отчего мысли в голове были только об освобождении.

Его лицо было совсем рядом. Оттого, наверное, серые глаза, с большим черным зрачком, смотрели прямо мне в душу. Что они там увидели? Кто их знал? Только в следующий момент они затуманились и приблизились еще ближе. Зачем он стал меня целовать? Хотел еще больше продемонстрировать свою власть? У меня не было сил размышлять на эту тему. И времени тоже не было. Я вспомнила, как говорил, что отсчет начала операции по предотвращению покушения пошел на минуты. Сколько мы здесь уже барахтались?

— Не здесь… — задышала ему в губы. — Отнеси меня на кровать в спальню.

— Ты, правда, этого хочешь? — отодвинулся от меня немного, изображая недоверие к моим словам. — Будь, по-твоему.

Муж поднял меня на руки, но держал так крепко, что не стоило даже пытаться высвободиться. До соседней комнаты было всего несколько шагов. Кровать в ней занимала почти все пространство, поэтому тоже оказалась совсем рядом. Он положил меня на нее и продолжил поцелуй, по-прежнему прижимая мои плечи, чтобы не могла вскочить.

— Сними уже пиджак, а то мне не по себе, — улучила момент попросить, пока он переводил дыхание между поцелуями.

А как только Виталий от меня оторвался, я выскользнула и перекатилась на другой край кровати. Его подвел инстинкт преследования. Зачем-то вскочил и решил обежать громоздкую деревянную спинку, чтобы схватить меня с той стороны. Только я была к этому готова и мгновенно вернулась на прежнее место, а оттуда спрыгнула и юркнула к открытому окну в другой комнате. На этот раз моя затея оказаться за пределами бунгало была выполнена.

Я спрыгнула в траву под окном, но не очень удачно. У меня подвернулась нога. Хорошо еще, что повредила ее не сильно. Вскрикнула, было, от мгновенной острой боли, а потом быстро поняла, что наступать на нее могу, а значит, и бежать дальше было возможно. Прихрамывая и припадая на одну ногу, стала со всей возможной скоростью удаляться в сторону леса, за которым предполагалось озеро.

— Стой! — совсем с небольшой заминкой за мной в окно выпрыгнул Виталий и стал быстро догонять. — Сашка, стой! Дуреха, под огонь попадешь.

Он догнал меня, уже, когда достигла частого кустарника, с которого начинался смешанный лесок, за которым поблескивала в свете восходящего солнца озерная вода. Догнал и захотел снова схватить. Но получилось, что толкнул в спину. Я не удержалась на ногах и повалилась в самую гущу кустов, расцарапывая себе при падении руки и лицо об их ветки. Сам тоже не удержался на ногах и рухнул на меня сверху. В этот момент со стороны поляны перед озером раздались звуки выстрелов. Они придали мне сил для новых действий. Их хватило, чтобы быстро освободиться от тяжести сверху, подняться и снова бежать, хоть и в полусогнутом положении. Только достичь поляны мне так и не удалось. Он, все же, меня догнал. И опять схватил и прижал к себе, разворачивая в сторону от озера, к которому я так стремилась.

— Идиотка. Тебя же могут убить.

Это были его последние слова. В то же мгновение выстрелы затрещали снова, были ближе, громче и чаще, как если бы стреляли совсем рядом. Я почувствовала, как дернулось его тело, а потом руки Виталия, прижимавшие меня, стали слабеть и совсем разжались. Заподозрив неладное, я не кинулась бежать от него, а попятилась и взглянула в ту сторону. Он еще немного продержался на ногах. Потом стал заваливаться набок и упал совсем. Уже лежа на земле, попытался встать, но не смог. Тогда перевернулся на спину и так и остался лежать, не сводя с меня глаз.

Я шагнула к нему. Присела рядом, все еще не веря в то, что принял на себя те пули, что могли прикончить меня. Что у него в спине пара пулевых отверстий успела рассмотреть, еще когда он пытался подняться, как и багровые пятна, выступившие на белой рубашке, на груди.

— Боже, что это? — в страхе не знала, что мне было делать, чтобы не дать ему умереть.

Что был еще в сознании, была уверена. Его глаза говорили мне об этом. Они жили и, не отрываясь, смотрели на меня. Потом Виталий решил мне что-то сказать, предпринял усилие, но у него ничего не получилось. Лишь немного дрогнули губы, и изо рта потекла струйка алой крови.

— Ты в порядке? — раздалось сзади, за моим плечом.

От звука голоса Макса я чуть не подпрыгнула. Сначала испугалась. Потом ему обрадовалась. Это значило, что он был жив. А еще я надеялась, что сейчас сделает так, что и Виталий останется в живых.

— Скорее! Макс! Тут Виталий. Он ранен. По-моему тяжело. Сделай что-нибудь. Ну же! Скорее! Прошу тебя! — я металась от одного к другому, уже догадываясь, что все мои усилия и слова по спасению мужа просто улетают в пустоту.

А вокруг не смолкали выстрелы. И вообще творилось что-то невообразимое. Казалось, что все кругом было нам враждебным и опасным, только вот покинуть это место не представлялось возможным.

— Приди в себя, Алекс. Нам надо скорее уходить.

— Я так не могу. Макс, помоги ему!

— Зачем? Все так, как и должно быть. Я могу ему помочь лишь одним, — в его руке появился пистолет, и та стала подниматься в сторону головы Виталия.

— Нет! — заорала я и не узнала своего голоса, а потом кинулась на Макса, чтобы повиснуть на его руке. — Прошу! Очень. Никогда ни о чем не просила. Пожалуйста! Не убивай его.

Я заметила, что лицо Виталия дрогнуло в этот момент и он с трудом, но смог перевести глаза на Макса. Уставился на него и, вроде как, усмехнулся, или мне это только показалось.

— Слышишь, фиктивный? Никогда ни о чем не просила! И это так на самом деле и было. А теперь, что? Тебе стало понятно, почему ты оказался на краю жизни?

В тот момент, произнося эти слова, Макс продолжал держать на прицеле лоб Виталия. И это не смотря на то, что я всей тяжестью своего тела висла на его вытянутой и напряженной руке, пытаясь отвести ее в сторону или вниз.

— Усмехаешься? Что же, недолго тебе осталось… Я тебя, и, правда, недооценил. Только переиграть меня до конца тебе не удалось. Это дудки!

— Пожалуйста, Макс! — вопила в это время я, уже оставив попытки справиться с его рукой, только опустилась мешком на землю, сидела и размазывала слезы по лицу. — Оставь его так. Он все равно не жилец, так не делай ты с ним этого…

— Ладно, милая, уймись. Так и быть. Пусть здесь лежит. Шансы его выжить, все равно, равны нулю. Но ты станешь меня дальше слушаться? Скажи!

— Да! — выпалила я, в момент переставая завывать, почувствовав надежду, что Макс уже не станет спускать курок. — Да, да. Стану. Пошли. Куда ты хотел идти?

— Поднимайся, — он ухватил меня за руку, помогая встать. — Нам надо скорее отсюда убираться. Те парни, что устроили здесь такой шум, не умеют шутить. Они сейчас станут сужать круг, и нам тогда уже не выбраться.

Я была послушна и старалась быстрее исполнить его желания. А Макс уже тащил меня сквозь лес и потом кусты. Сама не знаю, как и когда очутилась в его машине. Он усадил меня туда, велел сидеть тихо и не высовываться, а сам куда-то отлучился. Потом вернулся, неся с собой мои вещи, что оставались в домике, что мы делили с Марией. Из этого поняла, куда он отлучался.

— А Мария? — вытаращила я на него глаза и ухватила за рукав ветровки.

— Сдурела?! — высвободился он из моей хватки. — На кой она мне?

Завел машину и тронул ее с места.

— Куда мы теперь? — я уставилась куда-то вперед, через ветровое стекло, через окружающий нас лес и вдоль едва различимой совершенно заросшей крапивой и прочими сорняками дороги, которую очень трудно было так назвать.

— Подальше отсюда.

— И все же? — чувствовала, как начинала от пережитого впадать в прострацию.

— В другой город, другую область, а может, и другое государство.

— Как же так? А твое задание? Ты его, ведь, не выполнил. Разве, не станешь пытаться исправить положение?

— Закончилось то задание. Не беспокойся.

— Как же так? Я ничего не понимаю.

— А тебе и не надо, радость моя.

— Ты сейчас на себя не похож. Темнишь, Макс.

— Отстань. Все закончилось, как надо. Только это тебе и надо знать, женщина.

— Это то, о чем я думаю, Макс? — догадка сначала вяло стучалась где-то в глубине черепушки, потом обрела четкость, и после этого уже не было мне покоя. — Да, поняла! Теперь все встало на места!

Я развернулась на сиденье в сторону Макса и начала сверлить его взглядом. Он делал вид, что меня не слышит и целиком сосредоточен на дороге. Для этого не отрываясь смотрел исключительно только вперед и усиленно объезжал все ямы и рытвины, даже если они не представляли никакой угрозы его внедорожнику.

— Уймись, Алекс. Ты меня отвлекаешь. Мы можем здесь надолго засесть, хотя бы даже вон в той канаве, а нам надо быстрее делать ноги.

— У меня нет телефона, — заявила ему, не обращая внимания на его ворчание. — Дай мне свой. Срочно.

— Зачем еще?

— Надо. Очень. И нужно было сделать звонок еще несколько минут назад.

— Не уверен, что это будет правильно.

— А я тебя и не спрашиваю, как мне поступать. Это мое решение.

— Тогда вспомни, что только что обещала меня слушаться.

— К черту, Макс! — заорала на него. — Мне только надо сделать один звонок, а дальше все будет по-твоему! Заткнись и дай мне свой мобильный.

— Не дам, — его непробиваемое спокойствие вывело меня из себя.

Усидеть на месте не было сил, я заерзала, озиралась, и тогда мне на глаза попалась моя дамская сумка. Она лежала на заднем сиденье. Наверное, Макс принес ее из нашего с Марией бунгало вместе с другими вещами, а я, просто, сразу ее не заметила. Увидев же, решительно направилась в том направлении. Не обращая внимания на тряску и раскачивание в автомобиле, устремилась на заднее сиденье. Перелезла туда и дотянулась до своей сумки. Телефон был там. Я посмотрела на экран и удовлетворенно вздохнула: связь была.

— Скорая?! — закричала в трубку, как только на другом конце раздался женский голос.

— Ну, вот! — заскрипел зубами Макс и в сердцах ударил ладонью по рулю. — Так и знал! Нет бы несколько лет назад свернуть тебе шею и бросить в канаве… А все мое ранимое сердце… Стоит раз отступить от правил, и вот оно, пожалуйста! Не мудрено, что этот козел смог нас найти. Всему ты виной! А теперь, что творишь? Я все уладил, следы замел… Какого…ты снова нас засветила?

Он вдруг резко остановил машину, да так, что я влетела лицом в подголовник переднего пассажирского сиденья и думала, нос свернется на один бок.

— Дай сюда! — вырвал из моих рук мобильный и зашвырнул его в чащу леса через открытое окно машины.

Но этим не удовлетворился. Макс сместился в мою сторону, протянул левую руку, да так молниеносно, что не успела и «а» сказать, схватил меня за шею и сильно ее сжал. Помнится, недавно он уже такое проделывал. Только тот раз никак не мог сравниться с этим. Я даже успела распрощаться с жизнью, решив, что теперь-то он точно меня придушит. Наверное, мое лицо было ужасным: синим и отечным. Это я поняла по выражениям Макса, когда он поносил меня последними словами, приводя в чувство после им же содеянной расправы.

— Убей меня, — всхлипнула, через силу произнося слова, и то только через довольно долгое время после того, как вернулась в сознание. — Я так больше не могу.

— Еще скажи, что полюбила этого козла, и тогда точно переломаю тебе позвонки, а потом вернусь к твоему любимому мужу и с удовольствием прикончу его, как и должен был сделать с самого начала. Ты меня всего измотала! Я на себя перестал быть похожим. Куда годится оставлять недобитой жертву? Каждый ребенок, что смотрит боевики и детективы по телевизору, знает про контрольный выстрел. Каждая домохозяйка.

— Вот ты и проговорился, — я избегала смотреть ему в глаза, но не смогла удержаться от этого замечания.

— А я и не обязан был говорить тебе, что моя цель твой Виталий. Ты просто выполняешь мои задания. Всегда. Мне ни к чему обсуждать с тобой дела. И так было всегда, и будет дальше. В противном случае мне придется тебя прикончить. Это тебе понятно?

— Он не мог быть твоей целью. За цели тебе платят. А за него нет, тебе не заплатили. Это значит, что ты решил его убрать только по своей воле.

— Ты что, у меня отчета требуешь? Совсем сдурела?

— Господи! Зачем?! Я же сразу тебе сказала, как только поняла, что он не тот, за кого себя выдает, что хочу от него уйти и больше никогда не видеть. Ты чокнулся, Макс! Совсем с катушек съехал!

— Ошибаешься, милая. Я всегда таким и был. Это все твои фантазии. Они играют с тобой злые шутки. Вбила себе в голову, что обижен судьбой, что меня нужно жалеть и помочь перевоспитаться. Эта хрень только у тебя в голове. Я же всегда был таким, какой и сейчас есть. Я убийца, Алекс. Зря старалась все это время, желая меня переделать. Ты, идиотка, открыла группу по перевоспитанию убийц! Этот, твой Виталик, тоже не ангел, заметь. Он мужик жесткий. Если его прижать, легко взял бы в руки оружие и, поверь, смог бы пустить его в дело, мешкать и раздумывать не стал бы.

— И все же, ни к чему было его убивать.

— А это уже не твоего ума дело. И вообще, что сделано, то сделано. Ты меня знаешь: никогда не жалею о том, что осталось позади. Я всегда нацелен только вперед. Поэтому закрываю тему. Раз и навсегда. Помни об этом. Еще раз вякнешь хоть слово по этой истории, я из тебя отбивную сделаю, а может, и вовсе: простимся на веки. Что-то ты мне начала надоедать, Киса.

Он завел машину, и мы продолжили движение по заросшей и едва различимой лесной дороге. С полчаса ехали молча. Раскачивались из стороны в сторону в такт с внедорожником или подпрыгивали вместе с ним на буграх и кочках, не издавая ни звука. Только мотор, да скрежет от царапания ветвей и коряг по стальным бокам и днищу нарушали тишину.

Потом выбрались из леса и очутились в поле. Не пахотная земля открылась нашим глазам, а заросший разнотравьем простор. В начале мая это был лежалый хаос из сухих приникших к земле стеблей. Макс цепанул кромку поля колесами, соображая, не увязнем ли здесь, если земля недостаточно просохла. А потом уже уверенно повел машину по краю поля, повторяя его очертания. Пересекать его напрямую он остерегся. Вдруг, кто заметил бы. А так, на фоне леса громоздкий автомобиль меньше бросался в глаза.

И вот, мы выбрались на более твердую землю. Это уже была хорошо утрамбованная проселочная дорога. Через некоторое время она уперлась в асфальтовое полотно. Неровное, все в трещинах, но здесь уже можно было значительно ускориться и меньше опасаться за неожиданные сюрпризы, вроде проколотых и поврежденных покрышек, например.

Я постаралась быстрее привести свое лицо и мысли в порядок, так как сообразила, что теперь Макс меньше будет занят дорогой. Он смог бы хорошо рассмотреть текущие непрерывным потоком по моим щекам слезы, опухшие и покрасневшие глаза и нос. Это ему не могло понравиться, ведь, сразу понял бы по кому я бесшумно рыдала, с кем мысленно прощалась и о ком терзалось сердце. Мне не верилось, что убил бы за все это, но злить его не было никакого смысла.

— Эх, какую операцию ты мне испортила, зараза такая, — были первые его слова после длительного молчания. — Я спланировал такие ходы, и все шло вполне гладко, конец вообще обещал быть идеальным, а ты взяла и все смазала. Какая же ты гадость, Алекс.

Мне лучше было помалкивать. Я его уже хорошо знала, за долгие-то годы общения. Это он так вызывал меня на новые разборки. Видно, в нем кипело раздражение и неудовлетворенность, поэтому желал отыграться на мне. Приди мне в голову произнести хоть словечко в ответ или даже пошевелиться не так, как ему хотелось бы, то обязательно все обернулось бы против меня. Но я хорошо усвоила предыдущую учебу и помнила его недавний приказ все забыть. Только покосилась на зеркало заднего вида и понаблюдала его колючий недобрый взгляд на меня.

Да, мне грозила новая расправа. Чтобы это понять, даже не надо его было знать так хорошо и долго, как было в нашем случае. Рассерженный мужик, в котором все кипит, как в вулкане, готовом к извержению, узнается даже на расстоянии. А тут, вот он, в метре от тебя. И еще, в моем случае, хорошо знала, на что этот экземпляр был способен, если разойдется. При этих мыслях моя рука дернулась и невольно хотела потянуться к шее, которая болела, не переставая, уже два дня. Но я вовремя спохватилась и напомнила себе, что этого делать, ни в коем случае, нельзя, иначе сама подсказала бы ему дальнейшие его действия. Мое горло могло уже этого не вынести. Но и побои по другим частям тела, никогда не бывали легкими, если Макс сердился так же, как сейчас. Поэтому без вздохов и промедления ухватила низ свитера и стянула его через голову.

Распущенными волосами постаралась, как смогла, прикрыть пятна от его руки на моей шее. Заметила, что он пристально наблюдал за моими действиями через зеркало и, вроде бы, остался доволен. После этого пришел черед расстегнуть застежку на джинсах. А когда немного сползла с сиденья, чтобы их с себя стащить, Макс сбавил скорость и свернул на едва заметную лесную дорогу. Он всего лишь немного проехал по ней, потом загнал автомобиль в редкий кустарник и остановил совсем. Вышел из машины, подошел к задней двери и распахнул ее до упора.

— Я хочу, чтобы ты встала на колени. Снимай все остальное и исполняй.

В Москву мы въехали ближе к полудню. Заехали ко мне на квартиру, где Макс все осмотрел и после этого предпринял некоторые меры предосторожности, чтобы ничто не указывало, будто я здесь какое-то время жила. Мы покинули теперь уже бывшее мое жилище и снова сели в машину. Через некоторое время столица осталась позади. Наш путь проходил по Киевскому шоссе. Ехали что-то около часа, когда я решилась с ним заговорить.

— И куда мы теперь?

— В Калугу. Там, думаю, нас меньше всего ожидают увидеть. Хотя, сейчас вряд ли кому-то есть всерьез до нас дело. У них там забот должно хватать.

Он покосился на указатель «Обнинск» и свернул в сторону центральной его улицы. Я не поняла сначала, что ему понадобилось в этом городе, и почему не поехал прямо по шоссе до Калуги. Но потом заметила его интерес к кафе и сообразила, что решил здесь пообедать.

— Мне нужно подкрепиться, — подтвердил мои догадки своими словами и остановился рядом с вывеской ресторана. — Слишком много сил потратил на тебя сегодня, радость моя. Тебе тоже не помешает чего-нибудь съесть. И убери с лица это кислое выражение, не то придется дольше здесь задержаться и снять номер в одной из гостиниц. Ты этого хочешь, Киса?

После обеда настроение Макса улучшилось. Он вел машину без спешки, приоткрыл окно со своей стороны, посматривал по сторонам и комментировал понравившиеся ему пейзажи или архитектурные особенности проезжаемых нами населенных пунктов. Я радовалась за него, вспоминая старую поговорку: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. В нашем случае простая занятость наблюдениями окружающего отвлекала его от накопившейся агрессии. А чтобы она не выплескивалась, я была заинтересована, как никто другой. Вот так и протекал наш переезд в другой город: я помалкивала, уткнувшись в окно, а Макс разглагольствовал на разные темы, считая, что я всю ту чушь с благодарностью впитываю.

Ужинали мы уже в Калуге. Сняли номер в гостинице, забросили туда вещи и спустились на первый этаж, где располагался небольшой ресторанчик. После этого Макс пожелал прогуляться по вечернему городу. Я, конечно же, его сопровождала. Мы неспешно продвигались по улицам, а потом нашли приятное место, где имелись скамейки с красивым видом, и решили немного посидеть передохнуть. У меня была надежда, что смогу и дальше насладиться тишиной, раз Макс по большей части был задумчив и молчалив этим вечером. Но она не осуществилась, и, мало того, он опять решил заговорить о событиях этого утра.

Ему быстро надоело сидеть на лавке прямо, перевернулся в мою сторону и закинул руку на деревянную спинку так, чтобы легко мог дотянуться до моих волос. Сначала, и совсем недолго, он в молчании перебирал пальцами их пряди, а потом, уже второй рукой, отвел волосы от моего лица, чтобы лучше его наблюдать.

— Как бы я хотел проникнуть в эту хорошенькую головку, — скривил губы в усмешке. — Много лет уже держу тебя при себе, а так и не научился читать все твои мысли. Нет, многое мне стало в тебе понятно. Но я хотел бы знать все, все твои мысли до самой последней. Как думаешь, это станет возможным?

— Зачем тебе это? Это же скука смертная.

— Не скажи, Киса. В тебе всегда было полно женского коварства.

— Брось! Это не про меня.

— Нет, милая, я знаю, что говорю.

— Хорошо. Ты всегда прав. Только есть мнение, что женщина не должна быть прочитанной книгой. Что про это скажешь?

— Некоторые твои загадки выходят мне боком.

— Только не говори, что желаешь спокойной размеренной жизни.

— Это точно не про меня, — хохотнул и намотал на указательный палец прядь моих волос, да так, чтобы потянуть за них голову набок и заглянуть в самые глаза. — Люблю встряски и приключения, да такие, чтобы адреналин в крови зашкаливал, а в глотке перехватывало дыхание.

— Вот, видишь. А только что чуть ли не пожелал от них отказаться. Еще сказал бы, что решил выйти на пенсию, купить домик с садом и наслаждаться пением птиц или, скажем, плеском волн, если рядом было бы море или озеро.

— В этом что-то есть. Домик имею в виду, — погладил мою щеку, плавно перешел к подбородку, ухватил его пальцами, чтобы можно было, держась за него, вращать мою голову и вправо и влево, а потом взять и совсем оттолкнуть от себя. — Хорошая мысль. Только зря стараешься внушить мне, что исходит она от меня. Ну, что, Киса, надоело тебе таскаться за мной по всему пространству нашей великой и могучей Родины? Почему бы было прямо это не сказать? А то принялась трепать мне нервы: разговоры издалека о семье, замужестве, детей сюда приплела. Потом изводила дикими рассуждениями о смысле жизни. Это уже был полный бред. Его и просто мужик, так не каждый, выдержит. А ты донимала меня, с моей-то нервной профессией. Но своего ты добилась, зараза такая. Довела меня до белого каления, что отдубасил тебя до бесчувствия и послал куда подальше. Заметь, только избил тогда, а не лишил тебя твоей никчемной жизни.

— Спасибо тебе большое, Макс. Ты был очень добр.

— Вот, опять. Что скрывается за этим твоим бесцветным тоном? Как мне возможно узнать, твое отношение ко мне? Что происходит, Алекс? Я перестал понимать, и это мне совсем не нравится.

— Поэтому мы и решили держать расстояние друг от друга. Ты тогда сказал, что даешь мне отставку, чтобы сама не смела о себе напоминать. А через несколько месяцев снова появился в моей жизни и объявил, что понадобилась тебе для дела.

— Да. Понадобилась, и именно для дела.

— Не заводись, пожалуйста, снова. Я же не спорю.

— Как у тебя это получается?! Вроде, не споришь, а, в итоге, делаешь все по-своему.

— Это ты сейчас о чем?

— О многом! Но конкретно, например, о твоем блохастом друге. Только от тебя отвернулся, как ты посмела завести себе любимца.

— Это ты сейчас о Ричарде сказал? Так, ты же послал меня тогда ко всем чертям…

— И ты первым делом купила себе собаку. Это нормально? Алекс, ты зависла между своими фантазиями и реальностью. Я тебе тысячу раз говорил, какое дерьмо наша жизнь. А ты? Прикинь ситуацию. Осталась без моей заботы и опеки, лишилась жилья, с одним чемоданом вещей скиталась по улицам. Но вместо поиска квартиры взяла и купила себе щенка. Какого черта, тебя занесло тогда на Птичий рынок?

— Так и знала, что ты следил за мной.

— Не будь дурой, не говори, что мне больше делать было нечего.

— И я не скиталась пешком по улицам. У меня была машина. Какая-никакая, а крыша над головой была. А еще меня изводила пустота в душе…

— Лучше бы ты сейчас сказала, горе по утраченной любви. Любая нормальная баба кинулась бы в ноги и молила бы меня сменить гнев на милость и принять ее в мои объятия снова. Но куда тебе было додуматься до такого! Ты же, услышала «пошла вон» и пошла…

— У меня начинает болеть голова, — решила попытаться прекратить этот опасный разговор.

Мы его уже начинали. Даже несколько раз. Все пытались разобраться, что же с нами произошло. Только у каждого на ту ситуацию было свое мнение, и никто из нас так и не смог принять сторону другого. И еще. Макс всегда имел право высказываться на мой счет, а я могла получить по зубам, если он посчитал бы мои слова непозволительной дерзостью. Да и день сегодня был не самый подходящий для возобновления этих разборок.

— Это у меня она болит, и, заметь, из-за тебя. Потому что вместо одной большой проблемы под именем «Александра» я тогда получил еще и лопоухого «Ричарда», в которого ты вцепилась намертво.

— Прошу, не напоминай мне о нем. Я сейчас снова разревусь, а ты этого не любишь.

— Только не говори мне, что он заменил тебе нашего погибшего ребенка и, вообще, что весь твой сегодняшний рев был о собаке. Я все понял, по кому ты сегодня справляла панихиду. Не смей мне врать!

Некоторое время мы посидели в тишине. Отвернулись друг от друга и делали вид, что увлеченно рассматривали окружающую городскую жизнь. Правда, Макс скорее равнодушно проводил взглядом прошедшую мимо супружескую пару с младенцем, сидящим в коляске. Я же вполне заинтересованно понаблюдала за старичком с тростью, прогуливающимся в сторону сквера.

— Ладно. Глупо ссориться из-за покойника, — он снова повернул голову в мою сторону. — А я надеюсь… Слышишь? Я очень надеюсь, что твой «фиктивный» сыграл все же в ящик. Это значит, что все в прошлом. Ты слышишь меня, Алекс? Если нет, то тем хуже для него. Мне тогда придется снова объявить на него охоту, и уже тебя рядом не будет, чтобы вымаливать ему пощаду.

— Зачем вообще он тебе сдался? Столько времени и сил на него потратил. Такой хитрый план разработал, а все из-за чего…

— А ты не знаешь, да? — его вкрадчивый тон мне совсем не понравился. — Этот гад оказался намного хитрее и пронырливее, чем я подумал сначала. Нет, как мастерски влез к тебе в душу и привязал к себе. А ты уши развесила: «муж с работы идет», «муж цветы подарил», «муж рукой помахал», «собаку выгуливает», «моими переводами интересуется»… Тьфу, черт!

— Одного твоего слова мне было достаточно, чтобы прекратить с ним всяческие отношения. Я тебе даже говорила тогда…

— Все я помню, — теперь Макс уже откровенно злился. — Ты просто мастер притягивать к себе проблемы. А заодно и ко мне, раз я всегда рядом. А почему я рядом? Ты знаешь? Что глаза округлила? Скажи, почему? Молчишь? Я тебе не один раз повторял, что мы пара, что сделаны из одного целого. Нет, тебе надо всегда и во всем сомневаться, упрямиться и делать по-своему.

Он замолчал. Я тоже. Не могла же, в самом деле, напомнить ему, что сам он недавно закрыл эту тему, но никак не мог успокоиться и, снова и снова, стал к ней возвращаться. Мысль о Виталии не давала ему покоя. Даже, если тот и погиб, а это было более вероятно, то никак не выходил из его мыслей.

— Нет, я так все хорошо продумал! — вот опять, было заметно, что в памяти перебирал свой план убийства, натыкался в нем на финальную сцену, а там уже раздражение вспыхивало в нем так, что берегись. — У меня даже были варианты продуманы. Я оставлял ему выбор. Погибнуть самому или быть обвиненным в убийстве друга.

Я напряглась, не в силах понять ход его мыслей, высказанных вслух. Пусть он бросал сейчас только обрывки фраз, но я была непосредственной участницей всего этого, плюс хорошо знала повадки Макса, поэтому многое мне было ясно и без слов. Только причем здесь было обвинение в убийстве друга?

— Изумилась изворотливости моего ума, милая? Да, я такой. Тоже иногда умею фантазировать и воплощать свои задумки. Прикинь, ты появляешься в фирме его друга. Не в один момент, но до Локонского доходит, где тебя искать. Он скумекал сразу, что я заинтересовался хозяином компании. Это было мне на руку. А его реакция была предсказуема. Конечно, решил позаботиться о безопасности приятеля, а там и меня попытаться обезвредить. Но тут ты уже была для него не к месту. Тебя решил не светить. Проникся все же «фиктивный» твоими прелестями. Но невольно обнаружил перед другом и его командой свой конкретный и сильный интерес к твоей персоне. Этим я и решил воспользоваться во втором варианте своего плана.

Не отрывая глаз, я смотрела на разоткровенничавшегося Макса. Еще ни разу он не открывался передо мной настолько, что выбалтывал план своей операции. Пусть она была уже в прошлом, и все же. Такое случилось впервые.

— Все, кто знал Локонского в жизни и бизнесе, имели представление о его жесткости и вспыльчивости. Видеть его в порыве ревности никому не доводилось, правда. Только было вполне логично предположить его реакцию, если, допустим, застал бы жену в компании другого мужчины. На этом я и построил возможный ход событий. Ты заметила в моей руке пистолет? Черт, что я спрашиваю! Это пушка его друга, я ее выкрал из его загородного дома еще две недели назад. А он и не чухнулся. И патроны были его же. Прикинь, они обнаружат, какие пули сидят в теле. Это надо очень постараться объяснить полиции.

Наверное, я побледнела, потому что Макс решил пошлепать меня по щекам, чтобы снова привлечь внимание к его словам.

— Если бы твой Виталий не оказался в нужном месте в нужное время, то умереть должен был бы его друг. Этот придурок тоже притащился на озеро. Значит, был очень уверен в той команде, что создал вокруг себя. Мальчики из спецгруппы натренированы и хорошо обучены, только мыслят по инструкции. Ну, никакой импровизации! Смекнула, какие бы пули вынули из другого трупа? Точно. В его убийстве обвинили бы Локонского. Мотив? Полицейские заподозрили бы ревность. Вот, так! Понимаешь теперь, почему я сказал, что им там, скорее всего, не до нас? У них очень много забот. Все, что произошло, пришлось объяснять. И не мне, а финансисту. Его ребята устроили перестрелку, его оружие лишило жизни друга. Мог сказать, что была угроза его жизни. Только моего там присутствия им уже никак не обнаружить.

— А мое? Как быть с моим присутствием?

— Я бы на их месте про тебя совсем постарался забыть. А там, кто их знает?

— Значит, меня могут искать?

— До конца, все же, нельзя это исключить.

— Что же мне делать?

— На, держи.

— Что это?

— Паспорт, конечно.

— Поддельный?

— Естественно. Но сделан вполне неплохо. А через несколько дней получишь настоящий.

— Как это?

— Обыкновенно. Выйдешь замуж и поменяешь его, взяв фамилию мужа.

Я сидела окаменевшая и лишенная всяких мыслей.

— Что ты так испугалась? Не такой реакции я ожидал.

— За кого мне теперь выходить?

— Как за кого? За меня, вестимо. Разве не это было твоей мечтой за последние несколько лет? Ладно, не бойся, я не сержусь за эту твою неуместную оторопь. Сегодня тебе простительно. Только утром овдовела, а вечером уже новое предложение о замужестве… Это ничего. Потом поблагодаришь, когда до тебя все дойдет и очухаешься от счастья.

— Как это все возможно…

— Моя забота. Не напрягайся, милая. Но на несколько дней придется здесь задержаться. За это время все улажу и еще хотел разведать, что там все же с нашим подстреленным Локонским. Я должен быть уверен, что его больше нет у меня на пути. Говорят, в жизни он был очень упрям и двигал к цели, как танк или бульдозер. Мне не хотелось бы жить дальше с оглядкой. А что станет преследовать, случись с ним чудо, и господь дарует жизнь, не сомневаюсь. И сядет мне на хвост снова. Ведь, у него теперь такая красивая цель. Только, на его беду, это моя женщина.

— И сколько мы здесь пробудем?

— Не все зависит от меня. Не то, я бы через пару дней съехал. Не хочешь спросить, куда?

— Хочу.

— А это уже в некоторой степени будет зависеть от тебя.

— Что-то я плохо соображаю сегодня…

— Понятно. Твой разум зашкалило от счастья, что накинешь, наконец, на меня узду брачного обязательства.

— Мне совсем не смешно, Макс.

— Мне тоже, милая. Ведь я второй раз, и все за один день, выполняю твои заветные желания, а не свои.

— Что еще за второе мое желание? Не пугай меня, скажи уже…

— Только не про младенца, — он театрально поднял руки, точно собирался показать, что перед ним была непреодолимая преграда. — Я не стану больше рисковать твоей жизнью. Хорошо помню, как все было в ту беременность. Мой ребенок чуть не убил тебя. Тут надо смириться, не создана ты для материнства. Это теперь точно исключается. Ты нужна мне живой. Поэтому станешь жить в доме, что куплю, а выберешь его сама. Вот я и сказал, что время нашей остановки в этом славном городе будет зависеть и от тебя. Завтра же займешься поисками подходящего жилья. Я проникся, сознаюсь, твоим рассказом. Про пение птиц, про плеск волн. Впечатлен. Что там еще тебе надо? Я на все согласен. Только место должно быть в итоге мной все же одобрено. Поэтому готовь несколько вариантов. Я их рассмотрю и решу, где будет тебе поселиться безопаснее. Сам же стану иногда от тебя уезжать, но непременно вновь возвращаться. Бывает же так, скажем, муж— бизнесмен, у него фирма в Москве, а у жены проблема со здоровьем, и ей прописан чистый воздух. Супруг решает купить загородный дом. Далеко от бизнеса, но на какую жертву не пойдешь ради любимой… Ты рада?

Скажи он все это несколько лет назад, наверное, прыгала бы от счастья. А сегодня прислушалась к себе и ничего не обнаружила. Душа моя молчала, сердце тоже продолжало стучать в прежнем ритме.

— Спасибо. Ты очень добр ко мне.

— Так. Опять. Этот твой безликий тон.

— Правда, я тебе очень благодарна.

— Моя доброта и щедрость не знают границ. Только ты, Алекс, никогда не могла их оценить по достоинству. Это мне в тебе не нравится, но, видно, такая уж ты есть. Ладно, я тебя и такой приму. Вставай. Пошли в гостиницу. Уже поздно. День у нас был непростой. Пора как следует отдохнуть.

На другой день Макс пришел в гостиничный номер ближе к вечеру мрачнее тучи. Отсутствовал почти весь день. Рассказать, где был и что делал, не пожелал. Буркнул, чтобы собиралась пойти с ним куда-нибудь поужинать, и велел со сборами не затягивать. А на следующее утро я и вовсе проснулась без него. Его не оказалось рядом в кровати и в номере тоже. Правда, объявился к обеду. Заявил, что все устроил с регистрацией нашего с ним семейного союза, и что мне непременно надо купить себе новое платье для этого торжественного мероприятия. Я не спорила, и мы отправились в магазин.

Еще Макс надумал изменить цвет моих волос. Но это было отложено на срок, пока не расписались бы, так как на фотографии в паспорте я была блондинкой. Он решил, что можем привлечь ненужное внимание к документу, если цвет волос не будет соответствовать. Я согласилась, и поход в парикмахерскую отложили на некоторое время.

— А какой у тебя твой натуральный цвет волос, Алекс?

— Темно-русый. Помнишь, когда подобрал меня на дороге?

— Ты тогда была вся такая жалкая. От холода синюшная, вся скрючилась в комок. Но я, все же, смог рассмотреть, какой ты подарок для мужика. Согласись, что у меня чутье, и оно меня не подвело.

— Да, уж!

— Попрошу обойтись без иронии. Я тебя нашел, подобрал…

— Что, я тебе собака, что ли?

— Ты без меня стала бы обыкновенной училкой. Ходила бы каждый день в школу, проверяла бы ворох тетрадей, завуч тебе постоянно высказывала бы свое неудовольствие. В этом уверен на все сто процентов, так как ты — это ты, Алекс. А за все твои мытарства получала бы копеечную зарплату, которой ни на что не хватало бы, да еще ребятня мотала бы тебе нервы за все твои старания впихнуть в них хоть какие знания. Эту жизнь ты хотела? Нет, ты, определенно, должна быть мне благодарна. Рядом со мной ты королева. А была бы серой мышью. Думаешь, твой Локонский посмотрел бы в сторону обыкновенной учительницы, пусть и не лишенной привлекательности? Конечно, нет. Зачем ему это было бы надо?! Вокруг него были модели, актрисульки и певички, а еще дочки крутых папаш.

Ну, вот. Опять его мысли съехали к памяти о Виталии. К чему бы это? Я покосилась в его сторону, он заметил и поспешил сменить тему.

— Ты уже смогла подобрать какие варианты домов? Я бы взглянул, когда вернемся в номер.

— Есть пара достойных. Обязательно покажу, если у тебя будет желание.

Через неделю мы расписались. Я стала носить его фамилию, а он постоянно называл меня своей женой. Как будто пробовал это слово на вкус. По всему, оно ему нравилось. Настроение его было хорошим, и мне в эти дни с ним было спокойно. А еще Макс часто в разговоре с чужими людьми упоминал, что мы молодожены или, где-то невзначай, указывал на то, что являлся мне мужем. Вполне возможно, что это доставляло ему удовольствие. Я склонялась к этому. Ведь знала, что это его первый законный брак, хоть и имел много гражданских и даже успел обзавестись двумя детьми. Этот статус был ему в диковину, и он, скорее всего, решил поребячиться. Кто же ему мог запретить?

Еще через неделю мы определились с домом. Макс выбрал коттедж на окраине Анапы. Живописное место, рядом с морем и в то же время и с цивилизацией. Строение в два этажа вполне прилично смотрелось на фотографиях, выложенных в интернете. По описанию следовало, что требовался ремонт внутри, а наружные стены и, правда, радовали глаз. Дом был окружен обширным садом и защищен высокой каменной стеной от посторонних глаз.

Оставалось сделать личный осмотр, этим мы и занялись, когда прибыли на место. Мне понравилось все. Но Макс решил, что жилище еще не готово для нашего проживания в нем. Поэтому нанял целую бригаду строителей, как только оформил на меня эту собственность. Пришлось еще некоторое время пожить в гостинице. В общей сложности понадобилось с месяц, чтобы Макс посчитал возможным начать приобретать мебель и прочие необходимые вещи. Сам он с интересом руководил ремонтом, и поэтому мы почти каждый день бывали в нашем «гнезде». Это он так называл наше новое жилище. Мне больше нравилось слово «дворец», хоть это было и не очень скромно с моей стороны.

Так или иначе, но настал день, когда мы окончательно переехали на жительство в новый дом. Это были яркие и добрые дни. Я просыпалась по утрам и счастливо потягивалась. Потом выпархивала из кровати и спешила в сад побродить немного и понаслаждаться утренней свежестью затененных дорожек. Особое мое впечатление от деревьев, цветущих кустарников и лужаек объяснялось еще и тем, что сама немного приложила к их красоте руку.

Оказалось, что у меня была тяга к ландшафтному дизайну. Я с удовольствием копалась в земле, занималась пересадкой растений, стрижкой газона и прочим трудом, приятным и необременительным. Макс наблюдал за мной с усмешкой, но высказывался по-доброму о моем старании придать саду экзотический вид. Даже сам предложил несколько раз помочь мне в некоторых случаях и охотно выполнял просьбу заезжать в городе на рынок за саженцами и цветами.

Жизнь начала течь в устойчивом русле. Распорядок дня был прост и, по большей части, однообразен. Но мне ничего другого и не требовалось. Я занималась собственным хозяйством: уборка, готовка, копошилась в саду. Макс усмотрел некоторые недоделки в доме и иногда брался за инструмент, чтобы проявить себя умелым хозяином большого дома. Еще за ним была поездка в магазин за покупками. Вообще-то, тот находился недалеко, надо было пройти всего-то с десяток домов вдоль по улице. Но не Максу. Тот заводил машину и катил на ней, чтобы принести в дом пусть, хоть один батон хлеба. В одну из своих поездок вернулся с лохматым псом за компанию.

— Смотри, жена, кого я тебе привел.

Сам Макс въехал уже во двор, а гора клочкастой спутанной пестрой шерсти, из которой только и выглядывал что нос и алый язык лопатой, скромно осталась сидеть на улице.

— Представь, это недоразумение привязалось ко мне у магазина. Местные аборигены сказали, что это Шарик, и он всегда там околачивается и занимается попрошайничеством. Я дал ему кусок колбасы, и вот вам результат: приплелся следом за мной сюда.

— Наверное, не наелся, — посмотрела я на крупного зверя с сомнением. — Шарик, заходи. Я покормлю тебя кашей.

— Станет он есть такую чушь, после копченой колбасы! Только блох нам в дом натащит.

— Я поставлю ему миску во дворе.

— И тогда он уже никогда не уйдет от нас, если распробует твое угощение.

— Что ты тогда хочешь, чтобы я сделала? Ведь, это ты сам его привел.

— Не привел. Он увязался за мной.

— Ладно. Ты не причем. А мне, что с ним делать?

— Кинь ему что-нибудь за забор. На этом и точка.

Макс достал сумки из багажника и понес их в дом. Я побежала на кухню за ним, чтобы поискать, что подходящее. Но когда вернулась во двор с парой сосисок в руке, пес уже проник на нашу территорию и сидел копилкой рядом с крыльцом.

— На, ешь.

Мое угощение быстро исчезло в огромной пасти, он только разок и облизнулся. После чего, вздохнул и прилег на декоративную плитку, не сходя с места.

— Макс, кажется, эта собака решила жить с нами, — закричала я, повернув голову в сторону входа в дом. — Ты не знаешь, у этого чуда есть хозяева?

— Кто его знает? Я не выяснял, — он показался на крыльце. — Только, если решишь оставить его, надо что-то сделать с его шерстью. Она совершенно спутана и грязна. Не пес, а ходячий источник инфекции.

— Спасибо, Макс! — кинулась я к нему на шею, чтобы поцеловать. — Ты же знаешь, как я люблю животных.

— Еще бы!

Макс не сразу выпустил меня из объятий, желая, чтобы подольше доказывала ему свою благодарность. Я не имела ничего против этого, оттого простояли в обнимку на крыльце довольно долгое время, а потом он отнес меня в спальню, чтобы еще немного побыть ближе друг к другу. Когда, наконец, вышли снова из дома, у меня были опасения, что собака нас не дождалась и убралась восвояси. Ан, нет. Лежала в тени виноградной лозы, всей позой давая понять, чтобы его не беспокоили, пока решил здесь вздремнуть.

— А что, если приведем его в порядок? — с энтузиазмом воскликнула я, берясь за ножницы, оказавшиеся, весьма, кстати, и лежали на столике, рядом с крыльцом.

— Я тебе помогу, — засучил Макс рукава рубашки, накинутой им на плечи. — Подстрижем это недоразумение, а потом, как следует, вымоем.

Вечером мы пили чай на открытой террасе с видом на море. Но оно меня в тот вечер занимало мало. Мои глаза косили в сторону двора, который тоже был хорошо виден с высоты второго этажа.

— Не получи косоглазие, милая, — посмеивался надо мной Макс, но сам тоже, нет-нет, да и посматривал, как там Шарик, который теперь стал Лысиком.

Пес после наших стараний уменьшился в размере в два раза, оставшись совершенно без шерсти. Зато, у него появились на морде глаза, крупные и карие, и два огромных уха на голове. Размер собаки нас не огорчил, он и так остался довольно крупным, с рослого спаниеля, примерно. Экзекуцию принял стойко: не огрызался и не вырывался. Теперь же был занят обживанием матраца в понравившемся ему месте под плетьми винограда. Только нет-нет, да принимался почесываться. Но это так, с непривычки, что остался без шерсти.

— Ты рада, Алекс? — накрыл Макс мою ладонь своею и тихо ее сжал.

— Очень.

— Это хорошо. И что собака появилась в доме, тоже. Мне будет спокойнее уезжать. Все не одна здесь останешься.

— И когда, тебе надо собираться? — мое хорошее настроение резко стало улетучиваться.

— Завтра еще побудем вместе, а там в путь.

— Макс…

— Тихо, Алекс. Я все еще прежний Макс. И я так зарабатываю на жизнь. На нашу с тобой дальнейшую жизнь. Меня не переделать. Смирись. Занимайся садом, собакой. Там еще, что придумаем. Так и проживем.

— Но я только…

— Уймись, я сказал! Не порть вечер. А знаешь, что? Пойдем, искупаемся перед сном. Вода сегодня теплая, будет приятно поплавать. Ты как на это смотришь?

— Можно, — вздохнула и принялась смотреть вдаль, в бескрайние морские просторы.

Он уехал, как и обещал, через день. Сказал, что дело, на этот раз, совсем простое. Больше месяца не займет. И, правда, вернулся ко мне через три с половиной недели. Выглядел бодрым, только все повторял, что дико соскучился, и что я, негодяйка такая, своего начинаю добиваться, его все время тянуло в этот дом на берегу моря, чтобы слушать вместе со мной пение птиц и плеск волн. Еще посмеялся, что не стать ли ему плотником, рыбаком или еще кем, чтобы все время быть рядом и не надо было никуда уезжать. Я засматривала в его глаза и находила там веселых чертенят. Это уже было значительной моей победой, потому что ранее частенько видела черную бездну.

Около месяца прошло в спокойствии, а потом стала замечать, что Макс напряжен и задумчив. Знала, что спрашивать о причине такого состояния бесполезно, только могла все испортить. Но дальше он только больше стал уходить в себя. А через еще несколько дней объявил, что должен уехать.

— Новое дело? — старалась не смотреть на него, когда не удержалась от вопроса. — Сложное?

— Скорее всего. Только это не значит, что оно мне не по силам. Возможно, меня не будет месяца два. А потом вернусь.

— Может…

— Нет, Алекс! Ты останешься здесь. Я сам справлюсь.

Сказал, собрался и уехал. У меня было очень тяжело на сердце, но поделать с этим ничего не могла. Надо было смириться и ждать. Этим и занялась. Копошилась в саду. Сделала небольшую перестановку мебели в доме. Иногда ходила в магазин. Не часто. Мне много продуктов не надо было. Обходилась малым. А там еще погода стояла очень жаркая, есть совсем не хотелось, только пить. Бывало, вечером ездила в город, бродила там вдоль набережной. Редко, но присаживалась в летнем кафе, выпить кофе.

В один такой раз ко мне за столик подсел мужчина, тоже заказал кофе. Мы разговорились о природе, о погоде. Он был постарше меня, но не на много, приятной наружности, любезен и не навязчив. В конце предложил проводить меня до дома, но получил отказ и этим моментально удовлетворился. Я с ним простилась, считая, что больше никогда не увидимся. Но в следующий мой приезд в город случай снова свел нас. Теперь мы столкнулись на набережной. Он стоял у парапета, собираясь отойти от моря, а я неспешно проходила мимо. Окликнул меня, и мы немного погуляли вместе по городу. Снова предложил проводить.

— Спасибо, не нужно, и дом мой не близко. Это в нескольких остановках на автобусе. Сама доберусь. Мне так привычнее.

— А у меня здесь машина. Я приехал не на поезде и не самолете прилетел. Мне показалось, что на своем автомобиле лучше. За дорогу, правда, измотался изрядно и несколько раз пожалел, что не взял билеты на поезд. Зато теперь могу колесить по окрестностям сколько угодно и наблюдать местные красоты. А вы, в какой стороне живете? Я правильно понял, что вы не отдыхаете здесь, а именно живете?

— Правильно.

— Не похожи вы на местную. Я сначала подумал, что вы, как и я, из Москвы. Может, поэтому и подошел. Потянуло пообщаться с земляком, знаете ли. Не умею я отдыхать, как выяснилось. Отпуск распланировал в деталях, ждал его с нетерпением. А когда сюда приехал, отчего-то быстро загрустил, и потянуло назад.

— А почему вы один отдыхаете? Ничего, что я спрашиваю?

— Что здесь такого? Нет, я должен был поехать с другом. Мы с ним в институте вместе учились, потом судьба развела по разным городам. Но дружба наша осталась. Иногда договариваемся вместе проводить отпуск. Он, как и я, много работает и семьей пока не обзавелся, знаете ли. Вот, в этом году решили отдыхать здесь. Но у него не получилось приехать. Что-то там не сложилось. Теперь и не знаю, подъедет или нет. Так и стану один время коротать. А может, возьму и вернусь назад, в Москву. Тоже вариант. Чем, нет? Так вы разрешите вас подвезти до дома, Александра?

— Если настаиваете. Но пригласить вас к себе не смогу. Сразу предупреждаю. У меня муж в командировке. Без него неудобно гостя принимать.

— Давно женаты? Извините за вопрос.

— Еще и полугода нет.

— О! Тогда все понятно. Почти что молодожены. Я его понимаю, тоже, наверное, дико ревновал бы молодую жену ко всем подряд. Вон, моя машина стоит. Пойдемте. Садитесь. Показывайте, куда мне вас везти.

На машине, правда, были московские номера. Мы сели в его Форд и всего за несколько минут доехали до моего дома. С одной стороны, хорошо. Не надо было ждать автобуса и изнывать в нем от духоты. С кондиционером оно, конечно, ездить приятнее. Но с другой стороны, дорога заняла всего ничего времени, а его у меня было слишком много, не знала куда деть.

— Это и есть ваш дом?

— Да я здесь живу. Недавно. Муж его купил для меня. Говорят, здесь климат полезный.

— А у вас есть проблемы со здоровьем?

— Небольшие. Вот, здесь и поселилась, надеясь набраться сил. Морской воздух, хорошая экология…

— Да, у вас тут еще и очень красиво.

— Хотите, сказочно красивый вид покажу? Это там. Надо только проехать до конца улицы и свернуть.

— Покажите.

Через пять минут мы стояли над обрывом и наблюдали низкое солнце, погружающееся в море. Небо, облака на нем и морские волны были раскрашены совершенно необыкновенно. Каких только красок там не было. В целом, картинка выглядела даже как-то нереально.

— Ух, ты! Здесь всегда так красиво?

— Если солнце на закате красное, то часто. Понравилось?

— Необыкновенно. А там, что за коттедж? Как будто навис над водой!

— Это и есть мой дом.

— Великолепные, наверное, виды открываются с вашей террасы?

— Мы с мужем долго рассматривали разные варианты, пока не остановились на этом доме. Расположение его на скале сыграло свою роль при выборе. Когда муж приедет, и если вы еще здесь будете, я обязательно приглашу вас в гости на ужин. Стол накрою на той самой террасе. Тогда вы сможете составить собственное мнение о виде оттуда на море и на город тоже.

— Спасибо. Если получится, то приму ваше приглашение. Хотите, запишите мой телефон, если вам вдруг понадобится компания или вас надо будет куда подвезти, только наберите мне, сразу откликнусь.

— Хорошо.

В следующий мой приезд в город, неожиданно для себя самой, взяла и ему позвонила. Он взял трубку без промедления. Мы встретились около кафе, где уже несколько раз бывали. Перекусили, выпили по чашечке кофе, а потом я сразу предложила ему поехать ко мне. Он не ожидал этого приглашения и немного замялся.

— Странная у вас реакция, однако, на мое приглашение, — посмотрела я на него в упор. — Если еще учесть, что представились холостяком, свободным от обязательств мужчиной, а перед этим проявляли ко мне такой живой интерес. Так, что? Вам надо разрешение вашего начальника или, как там его, босса, нанимателя, чтобы войти в мой дом?

— Что с вами, Александра Сергеевна? С чего вы…

— А я не говорила вам своего отчества. Документов вы моих тоже не видели. Ведь, так? Откуда тогда знаете, что я по отцу Сергеевна? Не находите, что нам надо поговорить? Не на набережной же нам это делать или в людном кафе? Поэтому и предложила свой дом. Или у вас есть место лучше? Предлагайте.

— Подождите минуту, Александра Сергеевна. Я должен сделать звонок. Вы правы, что мне надо получить позволение приблизиться к вам настолько. Минуту. Я только отойду.

Ждать пришлось мало, но, конечно, больше одной минуты. Когда он подошел, выглядел не очень веселым, хоть и пытался бодриться. Но его взгляд выдавал озабоченность и напряжение, как часто бывает, когда состоялся разговор с начальником и тот выразил неудовольствие твоими действиями.

— Что? Получили добро?

— Все в порядке. Можно ехать, — он указал мне в сторону его автомобиля.

До моего дома ехали молча. Но тишина в салоне не тяготила ни меня, ни его. Да и ехать-то было всего ничего. Когда подъехали к коттеджу, мне не пришлось выходить из машины, чтобы открыть ворота. К нам навстречу из тени акации вышел молодой человек, подошел вплотную и, молча, протянул руку ко мне, чтобы дала ключи. Я согласно их ему передала, и он сам открыл замок и пропустил ко мне во двор машину.

Нам навстречу вышел Шарик. После крепкого сна на своем любимом матрасе, он потягивался и позевывал. Тявкнул было пару раз на парня, что открывал ворота, но совсем незлобно. А потом и вовсе завилял хвостом и принялся миролюбиво обнюхивать и его и мужчину вышедшего из автомобиля. Меня отметил особенно. Чуть не свалил с ног, как только оказалась во дворе, а потом норовил, подпрыгивая повыше, лизнуть в лицо.

— Можно присесть в саду, — обратилась я к старшему из двух мужчин. К тому, кого знала, как Леонида Степановича. — Можно пройти в дом. Как пожелаете.

— Давайте сядем в саду. У вас там замечательная беседка.

— Хорошо. Пошли в сад. А ваш младший товарищ пойдет с нами?

— Не обязательно. Он займет место около ворот. Так будет лучше.

Мне на это ответить было нечего. Лучше, так лучше. Только кому? Мне было все равно. Значит, им. А кто они такие? Вот это я и собиралась выяснить. Вернее, подтвердить свои догадки.

Мы прошли в так понравившуюся Леониду Степановичу беседку и сели в плетеные из ротанга кресла. Был еще там и такой же диван и журнальный стол. Сейчас на нем стоял кувшин с чаем Каркадэ и пара стаканов.

— Будете холодный чай? — вспомнила я о своих обязанностях хозяйки.

— Не откажусь. Жарко. Пить хочется.

— Когда вы успели обследовать мой сад и дом, любезный Леонид Степанович?

— Что? — он чуть не поперхнулся каркаде, когда услышал мой вопрос.

— Беседка, видите ли, вам моя очень понравилась. А она не видна ни с улицы, ни с моря, ни с того утеса, на который вас недавно водила. Я думаю, что ваши люди сюда проникли, когда я была в городе и гуляла с вами по набережной. Возможно даже, что это был тот самый молодой человек, что остался сейчас у ворот. Не зря же Шарик так с ним дружелюбен. Не один килограмм, наверное, колбасы ему скормил?

— Нет. Это был фарш. Со снотворным. Поэтому хватило всего полкило.

— Надо же! Как в книжках про шпионов. Но бедный Шарик, пожалели на него мяса, травили химией.

— Он не был в обиде. А вы, оказывается, очень наблюдательны. И давно меня раскусили?

— Ваши мальчики. Они себя обнаружили. Имею в виду, что у нас здесь поселок. Это место только считается окраиной города, а по сути, живем, как в деревне. Все друг друга знают, любое маломальское событие всегда всеми обсуждается. Соседка принесла мне молоко и нашептала, что под моим забором околачивается молодой и красивый мужчина, блондин, заметьте. Потом зашел сантехник, я его просила кран в ванной проверить. И начал надо мной подшучивать. Только, мол, муж в командировку уехал… Дальше все как в том анекдоте. Спрашиваю: какого цвета волосы? А он мне — чернявый. Еще я здесь с ребенком соседки занимаюсь. Она попросила подтянуть его немного по русскому языку и литературе. Мальчишки, знаете ли, народ приметливый. Как начал мне рассказывать, какие автомобили около моих ворот останавливались… Я, конечно, понимаю, здесь иначе в дом не попасть, только через ворота. Не дом, а крепость. С одной стороны море не позволит к нему подобраться, с другой — крайне крутой скалистый склон. Дальше еще соседский двор есть, но там живут два волкодава очень злобного нрава: один пес, другой его хозяин. Вот и остаются ворота. Только машины-то ставить перед ними — это слишком. Хоть бы подальше, где оставили, а сюда ножками притопали бы. Что же это за работнички такие?

— Ох! Это сотрудники местного охранного агентства, Александра Сергеевна. Не ваш поселок имею в виду, а город Анапа. И вообще, не хотели мы вас напугать. Только взяли на себя обязанности по охране.

— От кого? У меня здесь нет врагов. И кто распорядился?

— Тот, кто заинтересован в вашей безопасности. Но у меня есть встречный вопрос. Как вы все связали именно со мной?

— Еще не ответили мне, а уже свои вопросы задаете. Честно ли это?

— И все же? Ответьте, пожалуйста.

— До вашего появления у меня все было обычно. Но как только вы со мной познакомились, так и началось. Ну, и некоторые черточки в поведении… Но это уже так, мелочи.

— Как все оказалось просто. До смешного.

— А мне, как-то, не хочется веселиться. Вы мне еще не ответили, знаете ли. Кто вас ко мне приставил?

— Разве? А мне кажется, что уже сказал. Ваш муж, конечно же.

— Как его зовут?

— А у вас их что, несколько?

Знал бы он, как был прав в тот момент, не стал бы так веселиться. Или он все про меня знал, и оттого так улыбался? Мы с ним беседовали уже продолжительное время, а я так и не поняла для себя главного, кто за ним стоял.

— Мне надо поговорить с тем человеком, кому вы звонили из кафе. Можете сейчас уже это устроить?

— Не уверен, что у него будет такое желание.

— Я вас и не спрашивала о ваших мыслях. Просто позвоните и узнайте. Ну же, давайте.

— Вы мне приказываете?

— Конечно. Если вас нанял мой муж, то значит, это дело семейное, наше с ним, то есть. Я желаю с ним поговорить или встретиться в ближайшее время.

— Что же проще, позвоните ему сами.

— Я поступаю так, как считаю правильным. Соедините нас с ним. Вы что, отказываете мне в этом?!

Под напором моего приказного тона Леонид Степанович, все же, дрогнул. Без особого желания, но полез в карман пиджака и достал телефон. Потом посмотрел на последний свой разговор и нажал на кнопку соединения. Только при мне разговаривать не стал, вышел из беседки и отошел в другой конец сада. До меня их разговор не доносился, только лишь отдельные звуки, по которым нельзя было ничего разобрать.

— Разговаривать не пожелал? — cообщил мне, когда вернулся в кресло. — Только сказал, что завтра или послезавтра прилетит к вам.

— Понятно. Тогда я вас больше не задерживаю, Леонид Степанович. Я с вами прощаюсь. Да, да. Покиньте мой дом. Немедленно. И не надо так на меня смотреть. Вам велено меня охранять? Вот и охраняйте. С той стороны забора. Прощайте. Когда ваш хозяин прилетит, можете мне позвонить. Предупредить. Чтобы не боялась, кому чужому открыть ворота.

— До свидания, Александра Сергеевна.

Они ушли. А я осталась. Одна. В доме, из которого не могла больше выйти. Чего, спрашивалось, добилась? Нет, может быть мне и позволили бы съездить в город, дойти до магазина или местного рынка. Но я-то знала, что за мной постоянно следили, а теперь им, вообще, ни к чему было прятаться. Так и стали бы топать за мной на некотором расстоянии. Да и черт с ними, пусть бы топали. Мне вообще никуда теперь не надо было. Ничего не хотела. Только металась по дому и саду, больше не замечая ни цветов, ни моря на горизонте.

И бесполезно было корить себя, что полезла на рожон с этим разговором. Дело-то уже было сделано. И чего я, собственно, хотела от этого Леонида Степановича? Чтобы поговорил со мной по душам? Чтобы ласково мне улыбнулся, как родной, и сказал, чтобы не волновалась? Чтобы четко произнес, что Локонский жив и снова ищет меня? Господи, было же у меня такое предчувствие. Я этому рада? Нет? Ничего не понимала. Жив — это хорошо. Я ему смерти не желала. Но почему, господи, это так все запутывало? Только-только все стало успокаиваться, и вот, опять вокруг меня собиралось электричество. Враждебное нечто снова грозило разрушить мой мир. Что надо было сделать? Улететь бы, куда, легкой птицей. А может, прыгнуть со скалы, и пропади они все? Мысли роились в голове, она от них болела, но дельной не было ни одной. Так я промучилась два дня. А на третий раздался телефонный звонок.

— Александра Сергеевна, к вам можно заехать? — услышала я в трубке голос Леонида Степановича.

— Приезжайте.

— Будем через полчаса.

В оговоренное время из-за ворот раздался гудок автомобиля. А через пару минут во двор уже въезжал его Форд. Я не удержалась от пристального взгляда через стекло в салон. Но тонированные стекла не позволили мне рассмотреть пассажира на заднем сиденье. Только когда он вышел, я узнала в нем Виталия.

— Ты?!

— Я.

Мне понадобилась опора, чтобы оставаться на ногах. Он это понял и предложил свою руку.

— Пошли в дом, Саша, — повернул и направил меня в том направлении. — Вы! Останьтесь здесь. За нами в дом не входить.

Виталий усадил меня на диван, а сам сел в кресло напротив. Я уже знала, кого увижу, не сегодня, так завтра, но все равно была растеряна, и это еще мало было сказано. А он, он ничего, выглядел молодцом. Даже будто и не был тяжелее некуда ранен, больше я походила на человека недавно оправившегося после тяжелой болезни. Сидела и смотрела на него во все глаза. Оторваться не могла. А он, будто бы, не очень и хотел меня рассмотреть, больше интересовался домом и комнатой, в которой находились.

— Ты как здесь?

— Я? Нормально. Живу, вот.

Разговор получался глупее некуда. Но ничего не могла с собой поделать: все мысли в голове спутались, а разум, как оставил меня совсем. Потом еще вспомнила, что сама настояла на этой встрече, а он, как будто к ней и не стремился, но вот сидела перед ним и только глазами, получалось, хлопала. Ужас! Что дальше?

— Меня тогда вовремя подхватила скорая. Так понимаю, это ты ее вызвала? Что молчишь? Я же выяснил потом, звонок был сделан с твоего телефона. Ответь, ты набрала номер скорой помощи?

— Я.

— Так получается, что я теперь тебе обязан жизнью. И не только потому, что вовремя подоспели медики, потом удачно рядом оказался вертолет МЧС и далее… Ты меня понимаешь… Знаешь, о чем я говорю.

— Да.

Как бы, не видела его сама лежащим на земле, всего в крови, то ни за что сейчас не поверила бы, что это все было. Он выглядел, как прежде, до того утра. Нет, правда, точно и не было того ужаса, и он целехонек, все тот же, что и прежде.

— Ты выжил. Господи, ты выжил.

— Как видишь.

— Как хорошо, что тебе это удалось.

— Мне очень надо было остаться в живых. Вот и получилось.

— Да. Получилось.

Дальше уже совсем не знала, что сказать. Выходило, что и нечего было. Вроде как, та история закончилась благополучно, но она, все же, закончилась. Все. Точка. Я ему была что-то там должна, от растерянности не могла четко сформулировать, что именно. Но теперь сказал, что я его спасла. Так оно и было. Не упроси я Макса не добивать поверженного врага, ему уже никто не помог бы: ни МЧС, ни вертолет, ни самые лучшие медики, ни операции, ни чужая кровь, вовремя перелитая. Ничто и никто. Выходило, что мы с ним в расчете теперь.

— Знаешь, зачем я сюда прилетел? Почему, нет? Ты же хотела со мной говорить. А я взял и прилетел. Зачем нам говорить по телефону, когда можем вот так, сидя рядом. Ты хотела этого? Ответь, не молчи.

— Наверное. Не знаю. Я сейчас сама не своя. Просто понимаю, что очень рада, что ты жив. Правда. Очень рада.

— Что ты заладила одно и то же? Хватит уже об этом. Я жив и точка.

— Да. Конечно. Хватит. Точка.

— Сашка, у тебя сейчас какие-то шальные глаза. Я столько раз представлял эту встречу. Но, все равно, все вышло не так. И глаза. Эти твои глаза. Они все равно другие. Их невозможно представлять, их надо видеть.

Он улыбнулся мне, и это меня как отрезвило, как будто привело в реальность. Я вдруг вспомнила, где нахожусь, в каком доме, что я здесь хозяйка, а он мой гость. Раз он мне улыбается, значит, так оно и есть.

— Ой. Ты же с дороги. Летел сюда, потом еще ехал. Устал, наверное, еще и проголодался. Я сейчас тебя стану кормить. У меня все готово. Только и надо, что на стол собрать. А ты пока можешь умыться. Или принять душ. Или сходить искупаться на море. Там, за домом есть тропинка на частный пляж. Только очень крутая. А можно обойти утес, пройдя по поселку, там есть пологий спуск на общий пляж. В это время там должно быть немного народу. Я дам тебе полотенце…

— Ты не поняла. Я прилетел за тобой. Не надо меня кормить. Собирайся, мы сейчас же едем в аэропорт.

— Как же так, не надо кормить? Разве, ты не голоден? — в груди медленно, но верно начал разливаться холод. — Только приехал и сразу собрался назад…

— Что ты начала скисать? Я же за тобой приехал. Понимаешь? Мы летим с тобой вместе. Собирай только самое необходимое, чтобы получилось быстрее. Не хочу я здесь оставаться и часа.

— Как это? — я, должно быть, очень поглупела от радости за него, что до меня никак не доходил смысл им сказанного. — Куда летим? Почему летим?

— А как ты себе представляешь? Я в доме своего врага принимаю душ. Ты в своем уме?

— Почему, врага? Это мой дом. И я ничего теперь не понимаю. Чего ты хочешь?

— Забрать то, что принадлежит мне.

Эти его слова меня уже окончательно отрезвили. А еще взглянула ему в глаза и вспомнила, какой сталью они могли отливать. От его острого взгляда или от жестких слов, но мне захотелось вжаться в спинку дивана, чтобы увеличить расстояние между нами. Он не дал мне этого сделать, схватил за руку и удержал на месте.

— Где твой паспорт? Возьми только его. И больше тебе ничего не понадобится. Дальше я все устрою.

— Это кошмар какой-то! Что вы со мной творите? Врываетесь по очереди в мою жизнь, топчете ее, сжигаете в ней все дотла, а потом желаете, чтобы я возрождалась, как птица Феникс. И это повторяется снова и снова. Хоть бы кто меня спросил, а что хочу я сама…

— Что ты хочешь, дорогая?

— Ну, вот. Снова этот раздраженный тон. Как я от вас устала.

— Не смей при мне упоминать своего любовника! Теперь будем только я и ты. Поняла?!

— Ты не можешь не знать, что у меня теперь его фамилия. Мы муж и жена.

— Вздор! Этот брак незаконный. Ты должна была сначала развестись со мной, а потом уже…

— С нашим с тобой браком тоже было не чисто, если помнишь…

— Нет, он настоящий. Тебя можно еще обвинить и в двоемужестве!

— А еще в чем? Говори!

— Нет нужды, сама знаешь.

— Ну, так сдай меня полиции. Чего ждешь?

Я стала дергать руку, стараясь вырваться из его хватки. Он же не собирался меня отпускать, только перехватил за кисть крепче. Не знаю, что произошло бы дальше, но у него зазвонил телефон. Чтобы ответить на звонок, ему понадобилось освободить одну руку. Только и меня отпускать не желал, поэтому навалился на меня сверху своей тяжестью и прижал совсем к дивану, что не могла и дернуться.

— Да. Слушаю.

Я вдруг сообразила, что его разговор касается и меня. Затаила дыхание, прислушиваясь и, поневоле, замерла совсем, оставив попытки вывернуться из-под него.

— Когда? Это точно? Понял. Смогу быть только завтра. Сделайте все, что нужно. Да. Как долечу, позвоню. Пока.

— Что это было? — придушенно проговорила я. — Ответь, что произошло? Я чувствую, что что-то случилось.

Виталий встал с дивана и пересел снова в кресло напротив, как-то странно на меня посматривая. От его молчания мне сделалось совсем не по себе. Теперь уже я вцепилась в него, требуя, чтобы объяснил, что там случилось, потому что мое сердце стучало от плохого предчувствия так, точно хотело совсем покинуть мое тело.

— Я скажу тебе, только сядь вот сюда. Молодец. Вот теперь я тебе скажу эту весть. Дело в том, что ты стала… Нет, не так. Ты не можешь быть вдовой потому, что твой настоящий муж я, а я жив. Выходит, что скончался твой…

Дослушать мне не удалось. Но и так поняла, что Макс погиб. Слово любовник, произнесенное Виталием, не достигло моего сознания, потому что оно отключилось. Я упала в обморок. Очнулась, лежа на диване, а на голове было мокрое полотенце. Когда зрение вернулось ко мне окончательно, рассмотрела склоненного надо мной Виталия. Он держал рядом с моим лицом вату с нашатырем.

— Все нормально? Ты пришла в себя?

— Нет. Ничего нормального нет. Макса не стало, а ты говоришь, что это нормально? Господи, господи, господи…

— Понимаю, как ты себя сейчас чувствуешь после обморока, но времени на слезы у тебя нет. Или порыдаешь по дороге в аэропорт. Собирайся.

— Куда? Оставь меня! Ты хотел отнять меня у врага, у соперника, у кого там еще… Теперь его нет. И ваша вражда или соперничество тоже кончилось. Сама по себе я тебе не нужна. Вот и лети себе, куда собирался. Я теперь никому не нужна. Одна. Я теперь одна! Никто не станет меня рвать на части, хватать за шкирку и тащить в неизвестном направлении. Я теперь стану жить в одиночестве, в этом доме. У меня останется только Шарик. И что?! Нормально! Я и пес. Я и дворняга. Вполне нормально! Прощай, Виталий. Была рада повидаться с тобой. А теперь уезжай.

— Ты поедешь со мной. Не дури. Вставай. Где у тебя здесь лежат документы?

— Не поеду. Не дождешься. Ни с кем и никуда!

— Не ори. Я уже нашел твой паспорт. Теперь вставай с дивана. Мы летим в Москву. Он там. Твой Макс лежит там в морге. Я разрешу вам проститься. И похоронить его по-людски, тоже разрешу, и даже помогу. Пошли. Машина уже ждет.

— Да. Надо его похоронить. Как это я сама не догадалась, что должна это сделать. Я же его жена. Это мой долг. Не смотри на меня так. Он был мне мужем. И другом. И любовником. Он был всем. Надо с ним проститься. Я…

Очнулась снова, после нового обморока, уже на подъезде к аэропорту города Анапа. Потом был перелет. Был морг, были похороны. Но все как в забытьи. Я помнила о тех событиях, но как-то отдаленно. А когда окончательно пришла в себя, настолько, что смогла различать окружающих, то обнаружила рядом с собой Светланку и ее Игорька.

— А это мы в Испании. Видишь? Гуляем по старинным улицам. Это мы в кафе, ужинаем. Вот, купаемся. Вода была изумительно хороша. Правда, Игорек? — отвлеклась она от переворачивания страниц альбома с фотографиями и повернула голову в сторону своего мужа.

Да, именно, мужа. Этот факт до меня уже дошел. Хоть и была заторможена и как отстранена от происходящего вокруг, но подруге удалось донести это ее событие до моего сознания.

— Где мы? Светка, ты можешь сказать, чей это дом?

— Ну, вот! Очнулась. Наконец-то, — обрадовалась она и обняла меня за плечи.

Я озиралась вокруг, как будто только сейчас заметила и комнату, и ее убранство, огромные витражные окна вдоль одной стены и осенний сад за ними. Потом перевела взгляд на себя и стала рассматривать то, что было на мне надето. Вещи были точно моими, но из тех, что оставались на квартире Виталия, когда я спешно его покинула в самом начале весны.

— Мы с тобой сейчас на даче родителей твоего мужа. Это совсем рядом с Москвой.

— Кто еще здесь есть? Имею в виду…

— Самих его родителей? — пришла она мне на помощь. — Нет. Их сейчас здесь нет.

Я облегченно вздохнула, так как не была в силах вынести еще и новые знакомства. Со старыми бы следовало разобраться.

— Но были, — поспешила осведомить меня подруга. — Очень милые люди, кстати сказать. К тебе отнеслись с пониманием. Его маму и отца имею в виду. А вот брат с семейством должен приехать позже, как поняла. Он хотел вместе со всеми, то есть с родителями, подъехать и с тобой познакомиться. Только, учитывая твое самочувствие, Виталий уговорил его встречу немного отложить.

— А как он им объяснил это мое самочувствие? — непроизвольно нахмурила брови, ожидая услышать что-нибудь для себя неприятное.

— Совсем-то уж с подробностями не знаю, а так, сказал, что ты похоронила очень близкого тебе человека…

— Понятно… А сам он сейчас где?

— Поехал в Калугу, но сегодня уже должен вернуться, ближе к вечеру обещал.

— У него было там неотложное дело, — подал голос и Игорь, до этого сидевший в стороне и молча за нами наблюдавший. — Что-то произошло на заводе, который ему принадлежит, и потребовалось его личное присутствие.

— Если бы не очень важное дело, он бы ни за что от тебя не уехал. Будь уверена. Но теперь там уже все улажено, и твой муж к тебе возвращается. Он нам звонил недавно. Спрашивал, как ты. Мы с Игорем сказали, что много лучше, что оживаешь потихоньку.

— А что, была совсем плохая?

— Ты как вся ушла в себя, — погладила Светланка меня по руке. — Все молчала и не поднимала от пола глаз. Почти ничего не ела и только все время спала. Ну, почти все.

— Светка! — уставилась я прямо ей глаза. — Скажи мне, что теперь делать? Тебе я поверю. Ты знаешь меня, знала…Макса…

— Милая моя! — прильнула она ко мне, обняла за плечи и зашептала, борясь с близкими слезами. — Надо жить дальше. Просто жить. Там, оно видно будет…

— Не пойти ли нам в сад, прогуляться? — это сказал Игорь, решив спугнуть наметившиеся женские рыдания. — А еще можно отправиться в лес. Это здесь совсем рядом. Там сейчас так красиво, закачаешься. А еще тишина стоит потрясающая. Я знаю, что говорю. Сам вчера ходил туда прогуляться. Вам тоже советую. Что толку слезы лить потоками?

— Пойдем, а?! Алекс, правда?! Надо как-то выбираться из того состояния, в которое сама ты себя загнала. Нельзя так, жизнь продолжается, а ты вроде умерла и…

— Так! — прервал ее супруг. — Пошли гулять, и точка!

До березняка и, правда, было рукой подать. Мы втроем шагали неспешно по дороге, петляющей между белыми стволами высоченных деревьев. Где-то в их кронах, у нас над головами, шумел листвой теплый легкий ветер. А больше никаких звуков. Тишина поражала и привлекала к себе наше внимание. Мы шли и молчали, как если бы опасались нарушить такой красивый покой осенней природы.

И тогда я вдруг осознала, что мне захотелось дышать глубже. Втянула в легкие побольше кристально чистого воздуха и улыбнулась. Сама не знала чему. Просто так. Просто кругом было очень красиво. А еще спокойно. И как-то все было правильно. Березняк с начавшими немного желтеть листьями. Солнечные зайцы, прыгающие через кроны нам под ноги. Спелое разнотравье вдоль дороги. Синее-синее небо над головой и белые-белые облака, напоминающие ухоженных довольных жизнью овец. И, конечно же, солнце. Яркое, но не жгучее. Слепящее, но не очень. Замечательно ласковое оно было. И в его лучах всеми цветами радуги переливались многочисленные паутины, там и тут летящие по ветру.

Не заметила, как мой шаг стал энергичнее. А походка пружинистой. Окружающую природу рассматривала все с большим интересом. И мне открывались все новые и новые ее красоты. Например, в траве стали различимы цветы. Не броские и яркие, осенью таких уже гораздо меньше можно было увидеть, а скромные, но нежные. Они довольно робко пробивались сквозь стебли трав, но уверенно покачивались вместе с ними согласно дуновениям ветра. Замечательно синхронно это у них получалось.

— Смотрите! Я гриб нашла, — охнула справа от меня Света. — Надо же, чуть отошла от дороги, всего шаг сделала в сторону, посмотрела сквозь траву, а там… он стоит. Смотрите! Это какой такой гриб, кто знает?

— Ну, покажи, — подошел к ней Игорь и взял из ее рук крепкий такой грибок. — На мой взгляд, это какой-то хороший гриб, из благородных. Может даже белый.

— Подберезовик это, — не удержалась я и включилась в обсуждение Светкиной находки.

— Откуда знаешь? — подруга смотрела с сомнением, ей больше хотелось, чтобы Игорь оказался прав.

— Похож, — пожала я плечами. — Цвет шляпки, и все такое…

— Ладно, — решила все же она согласиться со мной. — Главное, что съедобный.

— Почему тебе это важно? — рассмеялся над ней Игорь.

— Потому, что его можно зажарить. С луком и картошкой, например…

— Всего один гриб, а шума наделал! И вот уже ты размечталась о полной сковороде еды! — покачал на нее головой муж.

— Я, может быть, еще найду…

— И это вполне возможно. Подберезовики растут семьями, — снова встряла я.

— Слышал?! Немедленно ищем его братьев.

— К чему это? У нас что, есть нечего? Холодильник ломится от припасов. Есть там и готовая стряпня. Только и надо, что погреть…

— Не сопротивляйся, Игорек. Видишь, мы с Сашкой уже ищем… Не отставай от нас.

К дому возвращались с пятью грибами. А когда пришли, сразу отправились их чистить, чтобы немедленно затем зажарить. Игорю поручили заняться картошкой.

— Так и знал, что эта ваша затея грибной охоты выйдет мне боком, — ворчал он, склоняясь над корзиной с картофелем и отбирая клубни для чистки.

Съесть грибы получилось только в ужин. Потому что управились с готовкой ближе к вечеру. Получилось что-то среднее между поздним обедом и ранним ужином. Игорь столько ждать не смог и перекусил тем, что смог найти. Поэтому, ясное дело, за стол сел, выговаривая нам, как мы были не правы, упираясь в желание отведать дары леса в собственном исполнении, раз это привело к его вынужденному голоданию. И только мы расселись за столом и взяли в руки вилки, как во двор въехала машина Виталия. А через несколько минут и он сам вошел в столовую и к нам присоединился.

— Всем, привет, — обвел он взглядом каждого из присутствующих, а на мне задержал его особенно.

Что хотел рассмотреть, я не поняла. Отчего-то смутилась и отвела глаза. Его это не порадовало. Насупился и устало опустился на стул, что был напротив меня по другую сторону стола.

— Как себя чувствуешь? — продолжил буравить меня, пока не ответила, что все со мной нормально.

— Виталий, попробуйте картошки с грибами, — решила, должно быть, прийти мне на помощь Светланка, и отвлечь его внимание от моего лица. — Их мы сами сегодня нашли в лесу. Это совсем рядом от дачи…

— Я не любитель грибов. Ну, ладно, положите немного, — коротко глянул в ее сторону, а потом снова уставился на меня. — Если ты, Саша, и, правда, пришла в себя и с тобой все нормально, то завтра нам надо отправляться в Калугу.

— Как, в Калугу?! — встрепенулась моя подруга, поняв, что это означало нашу с ней разлуку на неопределенное время.

— Почему в Калугу? — это я не удержалась от вопроса, и у меня получилось задать его одновременно со Светкой.

— Потому что я там живу. Потому что у меня там несколько предприятий, которые нуждаются в руководстве и постоянном контроле. Потому что ты мне жена. А жены всегда следуют за мужьями. — Чеканил он каждую фразу.

— Это верно, — подал голос Игорь, уплетая за обе щеки ужин.

За свою мужскую солидарность он немедленно поплатился. Светка изловчилась и заехала ему, как бы нечаянно, локтем в грудную клетку. На что он только крякнул и криво усмехнулся, но по выражению лица было понятно, что его позиции на женский вопрос остались прежними.

— Я и так, потратил слишком много времени на разные дела, и моя работа долго оставалась без необходимого внимания. Теперь придется наверстывать, — тон мужа не допускал никаких возражений и споров.

Но я и не собиралась с ним пререкаться. Уже была научена, что это пустое занятие. Просто сидела и молчала, ковыряя вилкой остывший в моей тарелке картофель.

— Однако, странно, дорогая, что не слышу от тебя возражений на счет нашего брака? — Виталий, похоже, задался целью все же их сегодня от меня услышать, раз упомянул об этом и, молча, ждал, пока не догадался, что я решила не подавать голоса совсем.

Я только коротко на него поглядывала, силясь сообразить, что задумал и станет ли афишировать наши разногласия перед моими друзьями. Оказалось, что стал.

— У тебя будет выбор, Александра, как поступить, — он полез в боковой карман пиджака и достал оттуда два паспорта, при этом выглядел так, как если бы мы с ним были в тот момент наедине, то есть совсем одни в комнате, без Светланы и Игоря.

Такое игнорирование гостей мне не понравилось, и ему это стало понятно. Но своего поведения не изменил, а продолжил в том же духе. Затем еще перегнулся через стол и оба документа положил передо мной.

— Открой их, — кивнул мне на паспорта.

Я медлила, и тогда он заговорил снова.

— Первый документ — это тот паспорт, с которым ты прилетела сюда. Он, естественно, на фамилию Быстрова. Меня это устроить, сама понимаешь, не может. Я настаиваю, чтобы ты от него избавилась, а жить бы стала по второму документу. Это твой же паспорт на фамилию Локонская. Удивлена, откуда я его взял? Нет? И правильно. Я просто написал от твоего имени заявление об утере документа. Самую малость использовал, правда, свои связи, чтобы ускорить процесс, а так, все было по установленным в Российской Федерации правилам. В результате, получил его сегодня на руки, с условием, что завтра завезу тебя расписаться в получении.

Он замолчал, мы тоже сидели молча. Только часы на каминной полке нарушали тишину своим ненавязчивым тиканьем. Чем дольше они отсчитывали секунды, тем тревожнее мне становилось от затянувшейся паузы, но никак не могла решиться заговорить.

— Я понимаю, что ты уже все решил за меня, — голос был хриплым, будто молчала не несколько минут, а несколько дней.

— Правильно поняла. Не за тем я ввязывался во всю эту… историю, забрасывал к чертям свой отлаженный бизнес, шел наперекор здравому смыслу, правилам своей семьи и даже закрывал глаза на некоторые нарушения закона, чтобы отступить в самом конце, когда, практически, достиг желаемого.

— А желаемое, это что? Это смерть Макса? — спросить-то я спросила, но посмотреть ему в глаза не вышло, по всему, струсила.

И еще получила тычок от Светки. Она не только пихнула меня ногой под столом, еще и состроила мне строгую физиономию, чтобы я не лезла на рожон. Не могла с ней не согласиться, что сейчас не следовало приниматься за выяснение отношений. Только, тогда когда же?

— Неужели надо повторять тебе то, что уже однажды сказал? — произнес он тоном воспитателя, разочаровавшегося в своем подопечном. — Я к его смерти не стремился. Мне было достаточно посадить его за решетку на приличный срок. А то, что погиб… так ведь работа его была сопряжена с риском для здоровья, как мы с тобой знаем.

— Так, жена, не пора ли нам с тобой отчалить домой? — отодвинул от себя тарелку Игорь. — Раз Александре уже значительно лучше, то можно податься к себе. Сознаюсь, что уже соскучился по родной квартире. Как говорится, в гостях хорошо, да дома лучше.

Он поднялся и, ухватив супругу за локоть, стал настойчиво поднимать ее из-за стола.

— Постой, Игорек. Алекс, что скажешь? Когда мы еще увидимся? — пыталась она притормозить ход событий.

— Светка, останься! Светик…

— Александра, прекрати вести себя, как ребенок, — посуровел Виталий. — Не устраивай сцен. До этого вечера ты еще ни разу меня не разочаровала, так возьми себя в руки.

— К черту, твое разочарование! Что тебе от меня надо?! Хочешь, прыгну с моста? Могу на скорости врезаться, в какой столб. Скажи, что тебе больше нравится?

— Прекрати немедленно. Еще лучше тебе пойти к себе. Смотри, что ты сделала подруге своей выходкой, на ней лица нет.

— Света, нам лучше уйти, — тянул ту к выходу Игорь. — Без нас они скорее разберутся. Это дело семейное.

— Алекс… Я не знаю, что с вами случилось, ребята. Виталий, этого не может быть. Я тебя видела совсем другим в эти дни. Так, что же теперь?.. Куда делся тот заботливый и любящий муж, что…

— Света, нам пора, милая. Так будет лучше, поверь. До свидания этому дому.

Нас с подругой растащили в разные стороны. Сцена была еще та. Была ли в накалившейся обстановке моя вина? Спорить с этим не было смысла. Я и сама корила себя за несдержанность, только нервы были совсем на пределе, вот и не выдержала: разревелась и еще не давалась в руки, чтобы мог отвести меня в комнату на втором этаже, где жила все эти дни.

Когда услышала, как в замке за мной провернулся ключ, немного пришла в себя и осмотрелась по сторонам. Я была одна. Села на кровать, обхватила голову руками и беззвучно заплакала. Так и просидела всю ночь: то утирала ладонями слезы с лица, то молча раскачивалась из стороны в сторону. Рассвет тоже встретила, сидя на кровати, почти в той же позе, как когда только опустилась на нее. А в шесть часов ко мне пришел Виталий.

— Приведи себя в порядок, — произнес после того, как осмотрел комнату и мою скорбную позу. — Если решишь завтракать, то спускайся к столу. Если нет, то знай, мы выезжаем через час.

Мне показалось, что прошло гораздо меньше времени, чем шестьдесят минут, когда он снова появился на пороге комнаты.

— Будешь морить себя голодом, накормлю силой, — сверкнул глазами. — Но не сейчас. Позже, когда приедем на место. И не надейся на зрительские симпатии и поддержку, их у тебя не будет. Я решил, что жить станем в загородном доме, чтобы у тебя не было больше возможности перед кем-то разыгрывать подобные сцены. Останемся только я и ты. Что скажешь? Молчишь? Тогда пошли. Машина нас ждет.

Он исполнил свою угрозу. Я так поняла, что вообще всегда претворял в жизнь свои слова. Вот и тогда, взял и поселился со мной в доме за высоченным каменным забором. От мира я стала, как отрезана. Только муж мог открыть автоматические ворота и въехать на территорию. Он же привозил с собой съестные припасы, когда они заканчивались, и вывозил пакеты с мусором. Мой мир сузился до общения с одним человеком. Телефон у меня отобрали, компьютера в доме не было, только телевизор, до которого никогда не была охоча. Правда, были книги. Много книг. Целая комната, вдоль стен, которой стояли шкафы. Вот там я и проводила в основном время. Особенно, когда погода совсем испортилась, и гулять в крошечном саду стало не возможно.

— Привет, жена. Что сегодня на ужин?

Виталий вел себя, как если бы у нас с ним все было нормально, и была обычная семья. В смысле, вел себя так, как будто это моя была идея замуровать себя в этом двухэтажном строении и ни с кем не общаться, а сам только пошел у меня на поводу. Он приезжал вечерами примерно в одно время, мы садились почти сразу же ужинать, потом был телевизор или книги. Ничего не напоминало? Мне нашу с ним жизнь в московской квартире. Только с нами теперь не было Ричарда. Я однажды не удержалась и нарушила свое молчание, чтобы спросить о нем. Муж ответил, что с собакой все нормально, и, возможно, мы с ним встретимся, если я буду благоразумной. Что это значило, не пояснил.

Вернуть себе друга мне хотелось. Даже очень. Оттого я стала понемногу включаться в беседы с мужем. То есть, не все теперь он один нарушал тишину в доме, мой голос тоже зазвучал. Стала позволять себе иногда произносить «да» или «нет». Но это не помогло встрече с Ричардом, а вот я в итоге разговорилась до небольших обменов мыслями со своим сторожем. Однажды не вытерпела и напрямую спросила, что он имел в виду под благоразумием. На это только смогла наблюдать пожатие плечами и услышать «поживем и увидим».

И вот, прошло еще какое-то время. Мы и, правда, со стороны вполне могли представлять семью. Только не как в начале брачных отношений. Мы беседовали, у каждого были свои обязанности по дому и хозяйству, относились друг к другу вежливо, даже теплом иногда веяло, если тема разговора была живой и интересной обоим, или ужин особенно удался, к примеру. Только на ночь я неизменно уходила к себе и запирала дверь на ключ.

Сколько это еще продолжалось бы? Возможно, очень долго, но мужу наскучило однообразие в отношениях, пусть и вполне дружеских. Однажды вечером он вернулся не один, с ним приехала молодая пара: он и она. Виталий их представил, как давнего друга с его подругой. У меня возникло подозрение, что отношения у этих двоих начались совсем недавно и могли совсем скоро закончиться, чуть ли не назавтра. Но решила, что не имею права решать, кого муж может приводить в дом, а кого нет. Поэтому только наблюдала за развитием событий и молчала. Виталий наблюдал за мной и тоже молчал.

Вечер же прошел вполне весело. Особенно радовались гости. Затеяли танцы, а потом еще стали приставать к Виталию, чтобы растопить камин. Им, видите ли, хотелось наблюдать за языками пламени и особенного романтического настроения, которое при этом возникает. А закончилось все обычными поцелуями этих двоих перед зажженным огнем. Мне наскучило наблюдать мимолетное любовное приключение гостей, извинилась и пошла к себе. Этой ночью в мою дверь постучали, и ручка на ней немного подергалась. Но, возможно, муж просто хотел высказать мне, как я была неправа, покинув компанию раньше гостей. Как знать?

На следующее утро я не спешила подниматься с постели. К завтраку не вышла, проводить мужа на работу тоже. Он к моей двери поднимался, отчетливо это слышала, но стучаться не стал. Постоял немного и ушел. А потом раздался звук заведенного двигателя, скрежет колес по гравию дорожки, и, наконец, наступила тишина. Она окружала меня до самого позднего вечера. Но после десяти к ней присоединилось волнение, похожее на тревогу.

К этому времени муж всегда уже бывал дома. Мы успевали поужинать, а иногда и разойтись по своим комнатам, если общение совсем не клеилось. Когда часы пробили одиннадцать, я прилипла к окну, что выходило на въездную дорогу, но наблюдать могла только поле со скошенным разнотравьем и часть леса, в этот час казавшуюся темным пятном на горизонте. Дорога угадывалась, змеилась далеко и, в итоге, заворачивала за густую темень леса, но, сколько я не стояла и не всматривалась, все была пустынной.

Попыталась себя занять и отвлечь от ожидания. Взяла книгу, но читать не получилось. Включила телевизор, даже громче обычного, но он не смог завладеть моим вниманием. Я принялась бродить по всему дому, все рассматривать, иногда переставляла отдельные привычные предметы, сама не знала зачем, но и это не увлекало. Неизменно оказывалась рядом с тем самым окном, что выходило на дорогу. И вот, в итоге, не придумала ничего лучше, как села прямо напротив часов, стоящих на камине, уставилась на них и просто глаз не отрывала от их стрелок. А сердце мое при этом билось так, что своим громким стуком заглушало ход часового механизма.

Его машина въехала в ворота в начале второго. Как только я ее услышала, точно подпрыгнула в кресле, заметалась по комнате в поисках, сама не знала чего. На глаза попалась книга. Я даже не взглянула на ее название, просто схватила в руки, подбежала назад к креслу, опустилась в него и с болезненно стучащим сердцем в груди принялась делать вид, что зачиталась и не заметила, который был час.

— Почему не спишь? — спросил меня Виталий, как только вошел в комнату.

Я подняла глаза от книги, делая вид, что его голос только что отвлек меня от увлекательнейшего занятия под названием «чтение», перевела их на него, чтобы отметить, что выглядел очень усталым.

— Все нормально? — задала ему вопрос, и получилось, помимо моего желания, трогательно заинтересованно и совсем тихо.

Не этого мне хотелось. Оттого мысленно обозвала себя и затаила дыхание, гадая, не выдала ли своего ожидания и волнения за него.

— Да. Все хорошо. Иди отдыхать. Я сразу лягу, не стану ни есть, ни еще, зачем задерживаться. Спокойной ночи.

Я тут же встала и ушла к себе. Легла и стала прислушиваться, что он там внизу делал. Но муж, как и сказал, сразу удалился в его спальню, а в доме больше не раздавалось ни шороха, ни скрипа. Можно было больше не напрягаться, прислушиваясь к ночной тишине, а взять и заснуть. Только сон не шел. Совсем. В голову непрошено лезли дурацкие мысли о том, как Виталий мог провести этот вечер и часть ночи. Ладно бы рисовались сцены производственного характера, а то, ведь, нет.

— Глупость какая! — ворочалась я в постели с бока на бок, комкая простыню. — Идиотизм!

Мысленно обозвала себя всякими словами и приказала совсем не думать ни на какие темы, тем более про Виталия. Решено — сделано. Под утро заснуть удалось, поэтому и встала гораздо позднее обычного. И, конечно же, мужа дома уже не оказалось. Уехал на работу. А я так разоспалась, что даже звука мотора не услышала, когда это произошло.

День протекал в обычных житейских хлопотах, но ближе к вечеру, к тому времени, как следовало ждать возвращения машины, я вся превратилась в слух. Мое состояние было довольно взвинченным. Особенно, когда ожидание снова затянулось до полуночи. И сцены моих метаний по дому снова повторились. Чтобы всю эту чертовщину прекратить, просто села в своей кровати, раз заснуть не получилось, подтянула согнутые колени к подбородку и задумалась, отчего себя изводила.

Поразмыслив, утешающих выводов не получила, так как узнала про себя шокирующие новости. Оказывается, я ревновала. И бесполезно было обзывать себя «дурной бабой» и «идиоткой», банальная ревнивая жуть не отпускала и не давала покоя. Я пыталась уверить себя, что это было другое, что просто переживала за Виталия, как за человека, с которым тесно связана моя судьба, и от которого, поневоле, зависела. Не тут-то было! Яркие воображаемые картинки снова и снова вспыхивали в мозгу и лишали покоя.

— Он не клялся тебе в любви и верности, — сказала самой себе, но легче не стало.

— Просто, у него какие-то неприятности на работе, — произнести эти слова было легко, но сознание их проигнорировало.

— Нет, правда! Вон, какой утомленный вчера приехал.

Только прозвучало слово «утомленный», как жаркая волна обдала непереносимым горем.

— Все чушь! И меня ничего не должно касаться. Разве, не сама выстроила барьер между нами? В интимном плане так даже величиной с многоэтажный дом. Что теперь себя грызть? Будь последовательна! Тебя не трогает и радуйся!

Как машина подъехала к воротам, за беседой сама с собой этого не услышала. Обнаружила ее уже въехавшей во двор и остановившейся около самого крыльца. Глянула на часы и поморщилась: два часа ночи. Подниматься с постели не стала. Решила проявить выдержку. Наоборот, сползла с подушки пониже, чтобы улечься и изобразить из себя спящую, если мужу пришло бы в голову меня проверить. А через несколько минут и, правда, расслышала, как он поднялся на второй этаж и остановился у меня под дверью.

Я стала лихорадочно вспоминать, закрыла ее перед тем, как лечь в постель, или оставила незапертой. Отчего-то это было очень важно для меня. Но до конца себя не понимала, что хотела, а что нет. Мысли скакали в голове, как упругие мячики при соприкосновении с твердой преградой. Только и успела, что обозвать себя «дурой» и натянуть одеяло до самых глаз, когда дверь тихо приоткрылась и в проеме показался силуэт Виталия.

В следующий момент случился настоящий переполох. Все ожило, как только раздался собачий визг. С рук мужа вырвался и прыгнул на пол, не дожидаясь, когда его опустят пониже, мой Ричард. Он помчался ко мне, стуча коготками по дереву пола, а я вскочила из-под одеяла и устремилась навстречу ему. Мы достигли друг друга рядом с кроватью и так и повалились на нее в радости и суматохе. Когда наши страсти немного улеглись, и я смогла перевести дух и осмотреться, то мужа в комнате не было, а дверь закрыта. Мне кажется, что немного огорчилась из-за этого. Но это было совсем чуть-чуть и ненадолго.

Я и пес не могли нарадоваться, что снова были вместе. Нашим ласкам не было конца. Еще мы непрестанно что-то говорили друг другу. Я рассказывала ему, как скучала без него, как надеялась снова увидеться, и как теперь счастлива, что это, наконец, удалось. Он повизгивал от восторга и даже изредка тихо потявкивал, как бы говоря мне, что тоже очень рад и ни за что больше меня не покинет. Уснули мы с ним только через час, приятно утомленные от общения. Ричард пристроился рядом со мной в кровати. Прижался к моему боку, спал и посапывал. Я обнимала его за шелковисто гладкий бочок и прижимала теплое тельце к себе.

Сквозь утренний сон, мне послышался звук заведенной машины. Решила встать и выйти проводить Виталия на работу. А там, может, как и смогла бы поблагодарить за то, что привез мне Ричарда. У меня было какое-то странное чувство перед ним, робости, что ли. Не могла понять. Только к решению озвучить мою благодарность ему никак не подбирались нужные слова. Я нервничала и спешно затягивала пояс на халате, когда спускалась к нему вниз, только, как оказалось, все было напрасно. Виталий уже уехал. Когда я вышла во двор, тот уже был пуст. Я решила не огорчаться, а подготовиться к его приезду, и тогда уже точно подобрать нужные слова для объяснения своей благодарности. Только вечер принес новые тревоги, и совсем не получилось нам поговорить.

Муж не приехал ночевать. Это было впервые. Все, то время, как стали жить в этом доме, распорядок был простым и не нарушался. Исключением были последние два дня, когда Виталий приехал очень поздно. В эту ночь он не вернулся с работы совсем. Я испугалась. Не знаю чего. Просто четко поняла, что в душе поселился страх. Он выражался дрожью внутри меня, холодом в душе и в конечностях, постоянной тревогой в мыслях. Мое состояние передалось Ричарду, или он сам почувствовал, что-то похожее на мои ощущения, но пес тоже выглядел настороженным. После одиннадцати уже не могли с ним думать ни о чем, кроме как ждали, когда к дому подъедет машина.

Мы уселись на диване в гостиной. Прижались друг к другу и чутко прислушивались к любому звуку со двора или с улицы. Только ожидания наши были напрасными. После двух часов ночи, а на больший срок муж еще не задерживался, мы с Ричардом определенно походили на двух заброшенных сирот, не ждущих от жизни ничего хорошего. Не знаю, как пес, а я помолилась господу, чтобы с Виталием не случилось ничего плохого. От переживаний на меня накатила какая-то слабость, я привалилась к спинке дивана, обхватила себя за плечи и отрешенно закрыла глаза. Ричард выглядел не лучше, прижался к моему бедру, вытянулся вдоль него, положил мордочку на лапы и грустно посматривал в какую-то одну точку.

Не помню, как и когда заснули. Но проснулась я в положении полулежа на том же диване: ноги свесились на пол, а сама растянулась в очень неудобной позе на сиденье дивана. Разбудил меня Ричард. Он вертелся и прыгал перед самым лицом, тявкал и указывал носом на двор за окном. Я привстала на руках, поохала от ломоты в мышцах, села и протерла со сна глаза. Только потом поняла, отчего он лаял: за стеклом работал двигатель машины. Этот звук меня здорово взбодрил. Я вскочила и заспешила подойти к окну, чтобы рассмотреть, что там происходило.

Только я ничего не увидела. Да, во дворе стояла машина Виталия, ее движок работал, самого его не заметила. Может быть оттого, что уже зашел в дом. Только тогда отчего не выключил мотор? Я понимала, что мои тревоги не улеглись, а даже усилились.

— Тихо, пес, сейчас во всем разберемся, — только и успела это произнести, как на пороге появился муж.

— Привет, — поздоровался и прямиком пошел в мою комнату. — Собирайся и быстро. Мы уезжаем. Вернее, ты. Я только отвезу тебя и сразу же вернусь сюда. Что ты стоишь? У нас мало времени. Надо спешить.

— Что случилось? — мои ноги, как приросли к полу. — И куда ты меня отвезешь?

— Все нормально, не беспокойся. Что ты так испугалась, Саша? А место, куда тебя доставлю, и вовсе должно привести тебя в восторг. — Он протянул ко мне руку, чтобы заставить уже пошевелиться и сдвинуться с места.

— Что ты такое говоришь? Я тебя совсем не понимаю, Виталий.

— Ты едешь в свой дом на берегу моря. Я успел взглянуть на прогноз погоды, так там еще вполне летние деньки стоят. Сможешь понежиться на солнце.

— Скажи мне, что случилось? — попыталась я остановиться и поговорить.

— Некогда, Саша. Все вопросы задашь в машине, — не дал он мне встать на месте и подтолкнул в направлении комнаты. — Быстро собирайся. На сборы у тебя с полчаса, не больше.

— Кто это сказал?

— Я! — рявкнул он в своей манере, не желая и дальше тратить время на разговоры. — Живо, сказал!

В машине поговорить не удалось тоже, хоть времени на это было в избытке. Оказалось, что с нами ехал Алексей, водитель Виталия, и его жена. Муж сказал, что я стану жить в их компании. Сам он меня проводит до самого дома, а потом вернется на этой же машине назад. А мы останемся. Алексей станет заботиться о доме и моей охране, а его супруга возьмет на себя хлопоты о нашем питании. Я недоумевала, зачем это было надо. Ведь, и

сама неплохо могла о себе позаботиться, как это и было раньше, а готовила лучше многих хозяек, и муж об этом отлично знал.

Задавать вопросы при посторонних мне не хотелось. Поэтому я предпочла запастись терпением и ехать молча, а выяснить все непонятное решила уже, когда добрались бы до дома. В пути все больше дремала, постаравшись устроиться у Виталия на плече. Еще по нам постоянно ползал Ричард, не находя себе удобного места. Кода достигли намеченной цели, из машины выбирались уставшие и помятые. Но настроение было вполне оптимистичное. Разве только Виталий все продолжал хмуриться, единственный из нас.

— Какое красивое место! — ахнула Галина, жена Алексея, восторженно обводя глазами улицу, забор, открытые ворота и вид за ними.

Ее отзыв о моем жилище пришелся мне по душе, в груди разлилось приятное тепло, и я на некоторое время забыла даже, в какой спешке мы покинули предыдущий дом и страх от неопределенности своего положения.

— Пошли со мной, Саша, нам надо поговорить. Проходи в дом. Терраса второго этажа вполне нам подойдет, но можно и в комнате побеседовать. Как ты думаешь?

— Ты так спешишь? Разве, сначала не следует заняться вещами?

— Это подождет. Потом. Сама все сделаешь, а Галина тебе поможет. Мне надо возвращаться. Я же тебе говорил, что не задержусь, только провожу до места.

— Но отдохнуть и…

— Нет. Не получится. Пошли в дом, Саша.

Мы прошли на открытую террасу, с которой открывался волшебный вид на море. Только в тот момент до красот природы не было дела ни ему, ни мне. Сели в кресла напротив друг друга и сначала немного помолчали.

— Ты готова меня выслушать? — Виталий первым нарушил тишину.

— Конечно. — Положила я руки на колени и настроилась на любые известия, даже самые неприятные.

— Ты станешь здесь жить столько, сколько понадобится для дела. Изоляция от окружающей жизни будет прежней. Только теперь и от тебя потребуется дисциплина и осторожность. Здесь, к сожалению, нет такого высокого и неприступного забора, как в моем загородном доме, да и с моря дом вполне можно рассмотреть. И это плохо. Я попрошу тебя больше времени проводить внутри дома, ну, иногда можешь гулять в саду, только очень осторожно, чтобы тебя не заметили со стороны. Обещай мне, что так и сделаешь.

— Мне совсем сделалось не по себе. А еще, понятнее не стало, отчего мы спешно покинули тот дом и перебрались сюда.

— Ты в опасности, Саша. Не хотел тебя пугать, но сказать это все же должен. Только не бойся, Алексей станет тебя охранять. Он очень опытный охранник, поверь мне. И твое быстрое переселение должно сработать в нашу пользу. Я, по крайней мере, на это надеюсь. Дом оформлен теперь на него. Получается, как если бы ты его продала. И если не высунешься на люди, то никто не заподозрит твоего в нем присутствия. Я предусмотрел многое, но и от тебя будет зависеть немало. Дай мне слово, что сделаешь все, как я прошу. Жить станешь здесь скрытно и осторожно. Разума тебе не занимать, так что все обойдется.

— Я уяснила, что мне следует делать, но так и не поняла почему, при всей моей хваленой разумности. Скажи, кто мой враг?

— Тебе это обязательно?

— Конечно. Я могу неплохо соображать только, когда знаю всю правду.

— Она очень жесткая. Но, как скажешь, — он немного помолчал, разглядывая мое лицо, но потом, все же, решился заговорить снова. — Не смог я тебя оградить от всех бед, моя дорогая. Тебя заказали, Саша. Многим вы с Максом насолить успели. Киллер, что принял заказ, очень опытен. Тот факт, что смог убрать Макса… Прости, но ты сама захотела всей правды… У него еще не было невыполненных заданий. И он напал на твой след.

— Вот, оно что… А я… что только не передумала.

— И что думала ты?

— Получалось, что всякую чушь.

— И все же… расскажи. У меня еще есть несколько минут.

— Да… Сначала все подозревала в смерти Макса тебя. Не сердись. Только ничего не могла с собой поделать… — он только развел руками, мол, сколько можно уже об этом. — Потом решила, что захотел меня бросить. Это когда ты стал все позднее и позднее приходить домой.

— Ну, это действительно полная чушь! И тоже уже много раз тебе говорил, что не отступлюсь от тебя ни за что.

— Да, я и говорю, все как-то совсем уж по-бабски получилось.

— Я бы сейчас многое отдал, чтобы настоящая причина нашего расставания была бы хоть немного не такой для тебя опасной, как на самом деле. Ну, да ничего. Справимся, я уверен в этом. Мои люди роют землю и ищут нужную информацию. Как ее получу, начну действовать, чтобы все уладить. Ты меня знаешь, я всегда своего добиваюсь.

Мне пришлось с ним согласиться. Поэтому и качнула утвердительно головой. Мой кивок ему очень понравился. Муж не удержался от довольной ухмылки, а потом дотянулся до меня, притянул к себе и легко коснулся губами моих губ.

— Ладно, надо скорее прощаться. Не то, расставание грозит затянуться. И еще! — он снова стал серьезен. — На эту террасу тебе не выходить. Она хорошо просматривается с моря. Это факт. А еще, следи за Ричардом. Он может тебя выдать. Я здорово рискую, разрешая оставить у себя собаку. Может, все же, лучше заберу его с собой? Так мне было бы спокойнее.

— Пожалуйста! Виталий! Оставь его мне?!

— Ладно. Только будь разумной. И хитрой. И предусмотрительной.

— Когда ты вернешься?

— Ты будешь меня ждать?

— Буду. А еще, не хочу сейчас расставаться.

— Хорошая новость. Спасибо, жена. Так вот… Вернусь, как только смогу договориться. Как буду уверен, что тебе больше ничего не грозит. Иначе не получится. Оказывается, они тебя вычислили по мне. Вот, так-то. Теперь я тебе совсем все рассказал.

— Не кори себя. Не через тебя, так иначе, но обязательно бы он меня нашел. Я знаю, как работают профессионалы.

— Это точно. Ну, надо двигать мне отсюда. Связи не будет совсем, учти это. Никого не пришлю вместо себя. Это исключено. Приеду только сам, и если только буду уверен в твоей безопасности. Пока, жена. Будь умницей.

Он поднялся из кресла и вышел с террасы. Шел прочь, не оглядываясь, плечи его были прямыми, походка уверенной. Долгими осенними вечерами, когда было настроение погрустить, я вспоминала этот его уход от меня и еще тот легкий поцелуй на мои дурацкие слова, что он смог все же своего добиться.

Прошло чуть больше месяца. Нас никто так и не потревожил. Жизнь текла медленно, уныло, но спокойно. Это в тот момент было важно. Каждый день, неделя, месяц, прожитые в забвении, работали на меня. И еще на мою будущую семью, потому что решила, что если все обойдется, вцеплюсь в мужа обеими руками и никуда больше от себя не отпущу. Выдумывать и мечтать на эту тему я себе особенно не позволяла, побаивалась спугнуть такое возможное простое счастье: любить и быть любимой. Пусть мы никогда не говорили друг другу о своих чувствах, только я теперь была уверена, что так оно с нами и было.

А еще через пару недель Виталий ко мне приехал. Произошло это как само собой разумеющееся. За воротами остановилась машина, посигналила, чтобы ей открыли, а за пару минут до этого муж позвонил мне и Алексею, что подъезжает. Не успели мы обрадоваться и перевести дух, как он уже стоял за воротами. Я вышла к нему навстречу и повисла у него на шее. Так и не разняла рук, когда он поднял меня от земли и понес в дом, подальше от посторонних глаз.

Из спальни мы спустились уже через несколько часов, когда Галина позвала нас к столу, накрытому по-праздничному, чтобы отметить возвращение хозяина. Он привез нам сообщение о победе. За это грех был не выпить. Мы стали праздновать и засиделись до глубокой ночи. А когда разошлись по своим комнатам, то мы с Виталием поднимались к себе и чувствовали будто

молодожены в свой медовый месяц, так радостно нам было держаться за руки, заглядывать в глаза и непрестанно улыбаться.

— Значит, ждала меня, жена! Покажи мне сейчас, как сильно ждала.

— А, ты, спешил ко мне? Очень спешил?

— Издеваешься?! Иди ко мне, я все тебе покажу и докажу… как мне дорога, как крепко держу в руках тебя сейчас и стану держать в будущем. Сашка… — жарко зашептал мне в волосы, когда прижал к постели и сжал в объятиях. — Я хочу сына. Крепкого мальчишку с такими же синими глазами, как у тебя.

— А я не против. Могу даже согласиться на двойню. Как ты относишься еще и к девочке с серыми глазами и длинными ресницами?

— Прекрасно! Лишь бы ты была мной довольна.

Ясное дело, что с таким настроением мы и на утро не спешили выходить к завтраку. А когда все же спустились в столовую, Алексей и Галина встретили нас улыбками и шутками.

— Сразу, как перекусим, мы с Сашей решили пойти погулять по поселку, — принялся рассказывать за столом о наших планах Виталий.

— Надо же, а мы думали снова отправитесь к себе… — многозначительно поднял глаза к потолку Алексей.

Я перевела взгляд на мужа и с удивлением отметила, что его глаза лучились смехом.

— Это после прогулки… обязательно!

Но погулять нам не пришлось. Только вышли за ворота, как нас окрикнул незнакомый мне голос. Вернее, это Виталия позвал мужчина, вышедший из подъехавшей к нам машины. Муж удивился, я это заметила, как и то, что старался свое удивление скрыть от меня. Через минуту мужчины поздоровались, хоть и с заминкой и были как-то натянуты при этом, но руки друг другу пожали. А потом Виталий представил мне Олега, брата его друга детства Андрея. Я сразу догадалась, о каком друге зашла речь, и невольно напряглась.

Еще мне не понравился взгляд этого самого Олега в мою сторону. Он хоть и выглядел улыбчивым и довольным жизнью, но моя интуиция просто вопила, чтобы держалась от него подальше. Мужчины разыгрывали передо мной сценку нечаянной встречи, я топталась рядом и не представляла, как должна себя вести в этой ситуации.

— Что, вот здесь и жила все это время твоя красавица-жена? — окинул Олег пристальным взглядом теперь уже мой дом, виднеющийся через еще открытые ворота, как только перестал рассматривать меня. — Надежно прятал, ничего не скажешь.

Он весело скалил зубы, а глаза его оставались холодными и напряженными.

— Может, все же, пригласите меня в дом, раз я уже все равно здесь?

— Кажется, мы с тобой все обсудили, Олег? Или у тебя появились ко мне еще вопросы? — скрытое волнение мужа передалось и мне, но я, как и он, постаралась держать себя в руках и выглядеть спокойной.

— А мы что, станем об этом говорить на улице? Не по-людски это, Виталий.

— Хорошо. Заходи, — муж подал едва уловимый сигнал Алексею, чтобы тот не расслаблялся, а сам повел Олега во двор.

Я тоже прошла в ворота, поддерживаемая под локоть рукой мужа.

— Саша, мы расположимся на террасе, а ты попроси Галю принести нам туда, пожалуйста, чего-нибудь выпить и закусить. Ну, сама знаешь, что в таких случаях надо…

Не стала я посылать к ним Галину, сама взяла поднос с водкой и нарезкой и отправилась на террасу. Уже когда подходила ближе, услышала часть их разговора. Речь шла о каком-то заводе, что муж оформил недавно на Олега. По всему, это было что-то вроде отступного.

— Ты же сам назвал свои требования. Я тебе ничего не навязывал. Просто исполнил твое желание владеть именно этим предприятием. Так какого… ты теперь начал мне высказывать всякую хрень? — по тону Виталия поняла, что он рассержен. — Чего ты еще хочешь? Скажи. Может, тебе мало было перечислено денег?

Тут муж заметил меня и остался недоволен и моим появлением тоже, до кучи с визитом этого Олега и с неприятным разговором.

— Я же сказал тебе, чтобы Галина принесла нам выпивку! Что тебе было не понятно?! — потом устыдился своих резких слов и понизил тон до более мирного. — Иди к себе, Саша, пожалуйста, не до тебя мне сейчас.

— Зачем же ты ее от нас гонишь? — влез в разговор Олег. — Такая женщина украсит любую компанию. Почему бы ей не присесть с нами, тем более что разговор ее тоже касается.

— Ничего подобного. Эта грязная история не для ее ушей.

— С чего бы это? Разве она у тебя так уж чиста? Еще скажи, что не она была сообщницей и любовницей киллера, что убил моего брата.

— А разве мы не поставили с тобой точку в этом деле?

— Поставили. Что она так пристально на меня смотрит? Не нравлюсь? А, догадалась, что это именно я нанял нового убийцу разделаться с тобой и твоим дружком.

— Саша, иди к себе. Немедленно.

— Почему, мне уходить? Он прав, я выносила и не такое.

— Хочешь сказать, милая, что выносила и не такое дерьмо?

— Это ваши слова, не мои. Хочу напомнить вам, что в этот дом вы вошли, назвавшись другом. Сейчас уже вы мало похожи даже на просто знакомого.

— Она права, Олег. Ты стал открываться для меня с новой стороны. Так не поступают. Мы с тобой обо всем договорились, я тебе заплатил…

— А брата ты мне вернешь?!

— А когда подписывали договор с моим мужем, тоже об этом думали или все же о тех доходах, что принесет новая собственность?

— Саша, не встревай. Нам теперь с ним все равно надо будет договариваться.

— Нет. Это не возможно, Виталий. Разве ты не видишь, кто перед тобой стоит? Он же обыкновенный шантажист. Такие всегда ненасытны.

— Ничего себе! Какая-то грязная шлюха будет на меня рот разевать, а ты… уже не можешь с ней справиться и указать ее место?! Вижу, как эта дрянь действует! Что, сука, привыкла быть сверху? Думаешь, что каждого можешь под себя подмять.

Тут он выбросил вперед руку, пытаясь меня достать. Виталий был начеку, перехватил и отбросил. Олегу это стало нестерпимо обидно, и он полез уже не на меня, а на Виталия. Дальше все было молниеносно. Драка произошла на террасе. Мужчины вскочили со своих мест и схватились рядом со мной, я же оказалась прижатой ими к перилам. Хотела позвать Алексея, но краем глаза заметила, что он и сам услышал шум, и бежал на подмогу своему хозяину. Из всего, что видела, поняла, что драка сейчас же и прекратится. Я, конечно, была права, победа осталась за Виталием, даже до того, как подоспел Алексей. Только Олег с этим не захотел смириться, взял и набросился на меня. А попросту, толкнул в грудь и перекинул через заграждение. Я очутилась между небом и землей. Полет длился секунды, а приземлилась на гальку нашего пляжа. Правда, этого я уже не чувствовала.

Очнулась потом всего на пару минут. Надо мной склоняли головы люди в синей форме работников скорой помощи. И среди них был Виталий. Именно его нашла глазами и уже ни за что не хотела выпускать из поля зрения. Только это было очень трудно. От боли перехватывало дыхание и, казалось, останавливалось сердце. А, может, и не казалось.

— Гришка! Ты меня слышишь?! Я тебя умоляю! Я тебя… они ее не довезут…

Муж одной рукой держал меня за запястье, не отпуская ни на секунду, и, похоже, этим здорово мешал медикам, а другой прижимал к уху мобильный телефон и орал в него, как сумасшедший. Возможно, что от этого крика, я и пришла в себя.

— Как, что я хочу?! Вертолет давай сюда! — продолжал он кричать в трубку.

— Она пришла в сознание, — произнес надо мной женский голос.

Услышав это, Виталий моментально переключился на меня.

— Саша! Ты меня слышишь? Я тебя не отпущу. Ни за что не отпущу. У нас все будет хорошо. Так и знай!

— Я тоже тебя люблю, — хотела ему сказать, но получилось совсем тихо, он вряд ли понял, только голову склонил пониже, стараясь разобрать мой шепот.

— Что? Не слышу. Ты лучше помолчи сейчас, родная. Тебе надо поберечь силы. Сейчас прилетит вертолет и доставит тебя в больницу. Все будет хорошо. Мы все с тобой осилим. Вместе это совсем не трудно.

— Не судьба, — эти последние слова у меня получились еще тише, а может, я их и не произнесла вовсе, а только подумала.

Дальше его лицо стало от меня удаляться. Взгляд мой отчего-то различил только небо. Какое оно было красивое! Это последнее, о чем смогла тогда подумать.

Конец.

Обложка от Татьяны Михаль https://vk.com/id449143165