Все наладится!

© Рышкова Ю., перевод на русский язык, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

Глава 1

Джулия терпеть не могла прощальные вечеринки по случаю ухода на пенсию. Последний выход виновника торжества «на поклон» и без того повергал в тоску, но еще хуже были косые взгляды в ее сторону. Она легко представила их перешептывания: «Не пора ли и нашей примадонне уйти со сцены? Неужели она не понимает, что ее время прошло?»

Подняв бокал в честь Мори, своего бессменного агента, Джулия ослепительно улыбнулась. Несмотря на равнодушие критиков, она считала себя хорошей актрисой и даже сейчас не выдала внутреннего смятения, осознав, что чуть ли не старше всех присутствующих и уже давно не первая красавица на этом сборище. Может, и правда лучше достойно уйти на покой, пока не поздно?

Без сомнения, все эти звезды и звездульки ждут не дождутся ее скорого ухода – особенно после отмены сериала «Большая семья». Она рассчитывала еще хотя бы на пару лет, но с тех пор, как ее экранные внуки из милых карапузов превратились в угрюмых проблемных подростков, рейтинги некогда популярного шоу неуклонно поползли вниз. Наконец, прошлой зимой у актера, играющего ее зятя, обнаружили какую-то жуткую инфекцию в грудном имплантате, и его пришлось госпитализировать, а сериал приостановить. После этого руководство студии решило не продлевать контракты. Большая часть актерского состава перешла на другие проекты, однако Джулия впервые за два десятилетия оказалась в простое, грозящем затянуться до скончания века.

Да, если завершать карьеру, то лучше сейчас. Деньги – не проблема: она сумела столь выгодно вложить свои гонорары, что хватит до конца жизни, даже учитывая чудовищные алименты третьему мужу. Однако уйти, не сыграв серьезной, значимой роли… Мысль об этом была невыносима.

Красавчик официант с улыбкой предложил ей еще один бокал шампанского. Что ж… Сериал закрыли, Мори уходит – остается лишь топить горести в вине. Сделав глоток, Джулия подняла глаза и заметила, что Мори многозначительно кивает в сторону кабинета. Если он намерен отругать ее за выпивку, она в долгу не останется. Что он вообще себе думает?! Бросает ее одну в такой момент!

– Чудесно выглядишь. – Мори поцеловал ее в щеку и закрыл за ними тяжелую дверь, заглушая шум вечеринки.

– Спасибо. Ты тоже хоть куда.

Он улыбнулся и одернул рукава элегантного смокинга.

– Ивлин настояла. Мне эта показуха ни к чему; восемнадцать лунок и обед с друзьями в клубе – вот все, что нужно для счастья.

– Да? И наплевать на тех, кто хочет с тобой попрощаться как следует? – Джулия пыталась сохранить легкомысленный тон, но в голосе явственно слышалась горечь. – Это на тебя не похоже – ставить гольф превыше друзей.

– Ну-ну, не надо так. – Мори легонько подтолкнул ее к мягкому дивану у камина. – Все будет хорошо; новый агент позаботится о тебе лучше, чем я за последние годы.

– Ты меня вполне устраивал. – Джулия растроганно погладила его по руке. – Я тебе доверяю, как никому.

– Спасибо. – Мори откашлялся и достал платок. – Я это ценю.

Он резко отвернулся и отошел к столу. Джулия наблюдала за ним с нежностью. Последний истинный джентльмен Голливуда, Мори был старым другом ее первого мужа. Они с Ивлин помогли ей пережить смерть Чарльза и поддерживали на протяжении двух следующих нелепых браков и скандальных разводов. Это Мори настоял, чтобы продюсеры «Большой семьи» попробовали ее на роль Бабули Уилсон, хоть она и не подходила по типажу. Он распутывал сотни административных клубков и смягчал бесчисленные разочарования. Мори был настоящим другом в системе, где процветают лишь жадность и выгода.

Сунув платок в карман, он обернулся и протянул ей тонкую стопку бумаги, скрепленную золотым зажимом.

– Что это?

– Небольшой прощальный подарок. Разве я мог уйти, не позаботившись о тебе?

Именно этого Джулия и ожидала, но решила благоразумно промолчать.

– Эллен Хендерсон? – вопросительно протянула она, прочитав фамилию автора на титульном листе. – Кто такая? С кем работала?

– Это ее первый крупный фильм.

– Мори! – Нахмурившись, Джулия небрежно отшвырнула сценарий на кофейный столик.

Он поднял бумаги и уселся рядом.

– Подожди с выводами, пока не прочтешь. Это как раз то, что нам нужно: в нем есть душа, есть эмоции и, главное, прекрасная роль для тебя, поверь.

– Кто режиссер?

– Тоже Эллен.

Алкоголь воспламенил и без того бурный темперамент Джулии.

– Это и есть серьезная роль? Я выиграла четыре «Эмми» и «Золотой глобус», а ты мне суешь какую-то пустышку?! И это после всего, чем я пожертвовала?! – Голос ее сорвался на всхлип, и она поспешно глотнула шампанское.

Мори осторожно забрал у нее фужер.

– Да, у Эллен нет опыта, но это не важно. Два года назад ее студенческую работу отметили на фестивале независимого кино. К тому же продюсером будет Уильям Бернье.

Джулия подняла брови:

– Так у него же контракт на три фильма с…

– Да, и это как раз один из них. Мы получим все бонусы крупной киностудии, не говоря уже о рекламе.

– Хм, неплохо, – признала Джулия. Даже если фильм провалится, Бернье запомнит, что ради него она дала шанс неизвестному молодому режиссеру. Не каждая актриса ее уровня пойдет на такой риск, и он это оценит.

Мори похлопал ее по колену и поднялся:

– Ну, не буду мешать. Если не понравится, я прямо сейчас объявлю всем, что не уйду на пенсию, пока не подыщу для тебя подходящий проект.

– Ловлю на слове! – поддразнила она, хотя подобное объявление куда больше смутило бы ее саму.

Оставшись одна в уютной тишине кабинета, Джулия решила пролистать первые сцены. По крайней мере, вечер за чтением спасет ее от фальшивых улыбок, приторных любезностей и жирной еды.

– «Лоскутки жизни», – прочла она вслух название и поморщилась. Вместо ожидаемого шедевра Мори подсунул ей какую-то дешевую мелодраму из жизни захолустья. Если Бернье и вправду так хорош, как о нем говорят, он мигом сменит название на более кассовое. Покачав головой, Джулия перевернула первую страницу и углубилась в чтение.

Несколько минут спустя она позабыла и про вечеринку, и про унизительное отсутствие ролей. Судьба женщины по имени Сэди Хендерсон в эпоху первых переселенцев захватила ее целиком. Исчез мягкий диван, стихли музыка и праздничный шум. Джулия даже почувствовала вкус пыли на губах, мысленно перенесясь на маленькую ферму в диких прериях. Непритворно заныло сердце, когда муж Сэди, Август, умер, оставив ее с двумя детьми. В одиночку героиня упорно противостояла трудностям, начиная с засухи и кончая саранчой, когда остальные сдались и вернулись домой, на восток. Вскоре пришлось продать семейные реликвии. По ночам Сэди шила лоскутные одеяла для богатых соседей, чтобы содержать семью. Лишь многие годы спустя ферма наконец начала приносить доход.

Джулия долго сидела молча, прижав сценарий к груди, не в силах вернуться из далекого прошлого. На месте Сэди она сдалась бы через неделю. Вот бы встретиться с ней, понять, откуда эта несгибаемая женщина черпала силы, взять себе на вооружение…

Звук отворившейся двери вывел ее из транса.

– Ну как? – спросил Мори, усаживаясь рядом.

– Вроде ничего, – осторожно ответила она. – Только кто же пойдет на такое – старушки и монашки? Слишком… э-э… благопристойно. – Она пролистала сценарий, покачивая головой. – Может, предложить Салли Филд?

– Вот зачем ты так, а? – возмутился Мори. – Сама же просила серьезную роль! Драматический сюжет, становление личности… Ты ведь именно этого хотела – по крайней мере, мне так казалось…

– Не кипятись! Я же не отказываюсь – просто не уверена, что мне подойдет.

– За эту роль ты получишь «Оскар», вот увидишь! – сказал он, но уже без прежнего нажима в голосе.

– Ну, тут есть неплохие монологи, – признала Джулия. Внезапно ее озарила ужасная догадка: – А какую, собственно, роль ты для меня наметил?

– Сэди Хендерсон, разумеется – в зрелые годы. У Бернье будут лучшие визажисты, уж я об этом позабочусь.

Джулия так обрадовалась – она решила, что Мори предлагает ей роль коварной пожилой соседки, – что пропустила мимо ушей намек на почтенный возраст.

– Если тебе неинтересно, так и скажи – я позову Энн Бэнкрофт или Джуди Денч…

– Интересно-интересно! – Мысль о том, что командорша[1] Джуди получит золотую статуэтку за роль, от которой она, Джулия, отказалась, была невыносима.

– Тогда я хочу тебя кое с кем познакомить.

Мори открыл дверь и ввел в кабинет стройную молодую девушку. Видно было, что она надела самое лучшее, однако немодная стрижка и отсутствие макияжа резко выделяли ее из толпы юных звездочек.

– Познакомься – Эллен Хендерсон.

Девушка энергично пожала ей руку:

– Мисс Мершо, для меня это большая честь. Я – ваша поклонница с детства!

От очередного намека на возраст Джулия скривилась, но все же заставила себя улыбнуться.

– Прямо-таки с детства? Надо же… – Внезапно она сообразила: – Хендерсон? Вы – потомок Сэди?

– Это моя прабабушка. В основу сценария легли ее дневники.

– Потрясающе! – воскликнула Джулия, отбросив всякую сдержанность, – ей очень хотелось верить, что Сэди была реальной женщиной из плоти и крови.

– У вас она вышла как живая, – заметил Мори.

Эллен покраснела:

– В конечном счете все зависит от актера. Мисс Мершо, я так хочу, чтобы именно вы сыграли мою прабабушку!

Годы работы в шоу-бизнесе научили Джулию во всем подозревать лесть.

– Да? И почему же?

– В вас чувствуется стержень, внутренняя сила – это видно в каждой вашей роли, начиная с миссис Сони в «Заливных лугах».

– Вы смотрели «Луга»?!

Но это невозможно! Старый фильм для детей, хоть и высоко оцененный критиками, давно канул в Лету. К тому же Эллен тогда и на свете не было; даже ее родители вряд ли успели дорасти…

– Его показывали в местной библиотеке во время летнего фестиваля; помню, я училась в четвертом классе. – Эллен робко улыбнулась. – Мне ужасно понравилась книга, но, когда я увидела, как персонажи оживают в фильме, я просто обомлела! Миссис Соня в вашем исполнении оказалась еще лучше, чем я себе представляла. С тех самых пор я и решила стать режиссером.

Ее неподдельное восхищение достигло цели.

– Я беру эту роль, – сказала Джулия, даже не подумав о контракте, сборах и афишах.

Эллен просияла.

– Спасибо вам огромное! – Она схватила Джулию за руку и затрясла. – Обещаю, вы не пожалеете!

Джулия засмеялась и высвободила руку.

– Думаю, будет интересно. – Она многозначительно подняла брови, подавая Мори знак.

– Нам с мисс Мершо нужно обговорить кое-какие детали, – сказал тот, провожая Эллен до дверей. – Пойдите еще повеселитесь.

Эллен замялась:

– Если я вам больше не нужна, поеду домой – уже поздно.

Бедная девочка, подумала Джулия. Пока она читала сценарий, серенькому воробышку пришлось выжидать в толпе павлинов.

– Ну все, – констатировал Мори, закрывая дверь, – ты завоевала ее сердце. Бернье взялся за проект только при условии, что она раздобудет знаменитость на главную роль.

– Ах вот как! – Джулия вспыхнула от удовольствия: значит, Бернье считает ее знаменитостью! Впрочем, удовольствие тут же сменилось раздражением: а что, собственно, такого? Небось командорша Джуди слышит подобные комплименты по сто раз на дню. – А почему она сразу не сказала?

– Наверное, хотела, чтобы ты взяла эту роль из-за сюжета, а не из жалости к ней.

– Если она будет продолжать в том же духе, этот город ее сожрет и не поморщится. – И все же искренность девушки ее тронула.

– Ничего, еще обвыкнется.

– И чем скорее, тем лучше. Так когда начинаем? Натурные съемки будут?

– Да, несколько сцен, – сказал Мори извиняющимся тоном.

– Ладно. – Помолчав, она задумчиво пробормотала себе под нос: – Пожалуй, не помешает немного проветриться.

– Вот и хорошо – я как раз собираюсь тебя кое-куда отправить.

– В «Северное сияние» на недельку? – Это так похоже на Мори – устроить ей каникулы!

– Не совсем; скорее в командировку. – Мори улыбался, но как-то неуверенно. – Для роли нужно кое-чему научиться.

– Я умею ездить верхом.

– Зато ты не умеешь шить лоскутные одеяла – если, конечно, ты от меня ничего не скрываешь.

– Когда я от тебя что-нибудь скрывала? – Джулия помедлила. – Это обязательно?

Мори кивнул.

– Но ведь можно использовать дублера.

– Нет, Джулия, это очень важно для роли.

По его серьезному тону Джулия догадалась: он уже сказал Бернье, что она умеет шить.

– Ясно. Что ж, надо так надо. Даже любопытно. Пригласишь на съемочную площадку репетитора?

– У меня идея получше, – объяснил Мори. – Ты поедешь на курсы.

Меган давно не было так плохо – с тех самых пор как Робби заявился из клуба скаутов с синяком под глазом. На все расспросы он отмалчивался; тогда она позвонила вожатому.

– Некоторые дети просто не годятся в скауты. Может, вам попробовать на следующий год, когда нервы у него будут покрепче?

– Я думала, у вас клуб бойскаутов, а не морских пехотинцев, – огрызнулась Меган.

– Вот и объясните это своему сыну – он ударил первым.

Меган так опешила от столь наглой лжи, что потеряла дар речи и бросила трубку. Ее тихий, кроткий мальчик не способен на агрессию! Раньше его никто не бил. Именно в этот момент она поняла, что не может защитить своего ребенка от всех напастей жестокого мира: злобная банда семилеток оказалась сильнее материнской любви.

Позже сын признался: он действительно ударил первым, но тот мальчик сам напросился. Выяснилось, что Робби наплел ребятам, будто его отец – астронавт, работающий на космической станции. Его тут же уличили во вранье, поскольку станция еще только строилась. Тогда Робби заявил: мол, это всего лишь легенда для других стран, чтобы никто не знал, как далеко продвинулись американцы.

– Это международная станция, врун несчастный! – заявил тот мальчик, и тут Робби не выдержал и врезал ему.

Как и во всех его завиральных историях, в этой была крупица правды. Меган работала инженером в авиакосмической отрасли; когда-нибудь технологию, которую она разрабатывала, действительно будут использовать на борту космической станции. Однако ее бывший муж – хотя Меган порой и мечтала зашвырнуть его подальше на орбиту – был всего лишь коммерческим директором в Портланде.

Меган объяснила сыну, что драться нехорошо – лучше спокойно повернуться и уйти. Убедившись в том, что мальчик понимает разницу между реальностью и выдумкой, она добавила:

– Людям неприятно, когда их обманывают. Не нужно привирать ради дешевой популярности, будь самим собой.

На это Робби признался, что сам по себе он никому не интересен, вот и сочиняет всякие истории. Меган терпеливо указала ему на синяки – явное свидетельство того, что от вранья лучше не становится.

– Если хочешь рассмешить друзей – пожалуйста, только сразу честно говори – мол, сочиняю.

Как печально: бедный мальчик готов на все, чтобы понравиться сверстникам… Может, она ослеплена материнской любовью, но ведь он такой славный, такой умница – неужели никто не видит?

Это произошло два года назад, через пять лет после того, как Киф признался в измене и ушел от них. По сравнению с той болью сегодняшний инцидент показался ей сущим пустяком. И в самом деле, с чего было так расстраиваться? Не в первый раз ее не приглашают на вечеринку, хотя от Зоуи она этого никак не ожидала. Женщин на работе было мало, и все они знали друг друга; Меган даже считала Зоуи близкой подругой. Услышав, как Тина с Мишель обсуждают барбекю у Зоуи, она решила, что речь идет о предстоящем событии. Однако женщины, увидев ее, резко замолчали, и Меган поняла, в чем дело.

Вскоре к ней в кабинет зашла сама Зоуи и принялась неуклюже извиняться.

– Понимаешь, там собрались одни супружеские пары, – объяснила она, – вот я и подумала, что тебе будет неинтересно.

Меган натянула на лицо улыбку и заверила ее, что в следующий раз обязательно найдет себе сопровождающего. Когда подруга вышла, она заперла дверь и села у стола в нерешительности: разрыдаться прямо здесь или вылезти из окна и вдоволь наплакаться дома, без свидетелей? Вроде бы взрослая женщина с ребенком, а ведет себя как обиженная школьница. Люди избегают общества разведенки – что ж теперь поделать? Нельзя же им силой навязываться! К тому же не только Зоуи, но и большинство ее семейных друзей после ухода мужа как-то отдалились. Может, они думают, что развод заразен? Или на самом деле им нравилось общаться с Кифом, а ее просто терпели?.. Впрочем, что зря гадать, все равно правды не узнаешь – не в ее характере задавать вопросы в лоб.

Ничего, вечером она уложит Робби спать и поплачется в жилетку Донне, своей лучшей подруге. Они познакомились на форуме рукодельниц и с тех пор переписывались по электронной почте, хотя ни разу не виделись. Донна всегда была готова выслушать ее и утешить, и Меган отвечала тем же. Эх, жила бы она поближе! Они бы встречались за ланчем, ходили вместе по рукодельным лавочкам… Взять и подружиться с человеком, которого ни разу не видела: интересно, что это о ней говорит? Может, Робби унаследовал ее социофобию?

Подъезжая к дому родителей после работы, Меган бросила взгляд на часы: припозднилась, хотя отец еще не вернулся. Ее семья владела десятью акрами земли, втиснутыми между крупными фермами; они до сих пор обрабатывали большую часть, скорее в качестве хобби. Меган бережно хранила детские воспоминания об играх в прятки с отцом на кукурузном поле, среди зеленых стеблей с ярко-желтыми головками. Скоро и сын будет резвиться на просторе…

Припарковавшись у сарая, она поднялась на крыльцо. Навстречу ей выбежали собаки, приветливо виляя хвостами; Меган погладила сперва золотистого ретривера, потом немецкую овчарку. Из кухни послышался смех.

– Представляешь, – крикнул Робби, – у бабушки в детстве была своя корова! Она приходила, когда ее звали, и все такое, прям как собака! – Поймав вопросительный взгляд Меган, мать покачала головой. Робби заметил это и поспешно добавил: – Это я сам сочинил.

Та засмеялась и взъерошила ему волосы.

– Ах ты мой выдумщик!

Она обняла Меган, но улыбка тут же сошла с ее лица.

– Доченька, что случилось?

– Так, ерунда. На работе проблемы.

Она не собиралась ничего обсуждать в присутствии сына; да и вообще, вряд ли стоит рассказывать матери. Родители учили ее быть сильной и независимой – разве можно показывать свою слабость? Им, верующим католикам, и без того сложно принять развод; еще труднее понять, как глубоко ее задело предательство мужа.

Послышался шум мотора, и Робби выбежал встречать дедушку. Тут Меган не выдержала и рассказала матери все. Та продолжала невозмутимо лущить горох, вдумчиво кивая. Похожие сцены не раз повторялись на этой кухне, с тех самых пор, как Меган еще ребенком осознала всю жестокость мира.

– А что ты делала в прошлую субботу? – неожиданно спросила мать.

– Мы водили Робби на ярмарку. Ты же с нами была, разве не помнишь? – удивилась Меган.

– Конечно, помню! Я просто хотела проверить, помнишь ли ты. Славный выдался денек, правда? Погода была ясная, и Робби веселился от души.

Меган кивнула, не понимая, к чему она клонит.

– Ну вот, получается, эта Зоуи тебя облагодетельствовала. – Мать потерла ладони, будто стряхивая домашнюю работу и незадачливую коллегу одновременно. – Если бы ты пошла на вечеринку, то пропустила бы ярмарку. И ради чего? Ради сомнительного удовольствия?

– Дело не в этом, – сказала Меган, – а в том, что меня не позвали.

Лицо матери смягчилось.

– Я понимаю, детка. – Она похлопала Меган по щеке. – Мой рукодельный кружок собирается сегодня у Дороти Пирсон. Хочешь, пойдем со мной? А папа присмотрит за Робби.

Меган поежилась. Вот так же, помнится, и отец предложил сопровождать ее на выпускной в школе: никто из мальчиков не изъявил желания, а она была слишком робкой, чтобы навязываться. Мамины подруги, конечно, очень милые, но ведь они знают Меган с младенчества и всегда обращаются с ней как с ребенком.

– Мамуль, спасибо, мне сегодня еще надо поработать с документами.

– Останься хотя бы на ужин.

Меган представила содержимое своих кухонных шкафчиков. Где-то, кажется, завалялись макароны… Тут она вспомнила печеный мамин хлеб, цыпленка и свежие овощи прямо с грядки.

– С удовольствием.

Вернувшись домой, Меган наскоро просмотрела почту, догадываясь, что чека на алименты не будет. Такой уж паршивый выдался день, ничего хорошего ждать не приходится.

Поэтому, наткнувшись на письмо из журнала «Рукодельница», Меган приняла его за банальное напоминание о заканчивающейся подписке и отложила конверт в сторону. Лишь спустя пару дней она узнала, что выиграла первый приз за свое лоскутное одеяло – неделю на курсах рукоделия в усадьбе Элм-Крик.

– Молодчина, Меган! – воскликнула Донна, прочтя письмо. Наконец-то подруге улыбнулась удача!

Они познакомились на форуме, где Меган опубликовала отчаянную просьбу о помощи: сын увлекался динозаврами, и она готовила ему в подарок одеяло по мотивам известного мультика, но не хватило ткани. «Всего лишь полметра! – писала она. – Обменяю на что угодно, заплачу любую цену!»

Донна прониклась. Она обзвонила все магазины в штате, нашла пару метров в остатках в каком-то медвежьем углу, купила и отправила посылку Меган. Через неделю та прислала набор ткани с тематикой Гражданской войны и теплое письмо. Донна тут же написала ответ, поблагодарив за приятный сюрприз; так завязалась переписка по электронной почте. Незаметно женщины сблизились: одна поведала о разводе и проблемах на работе, другая – о вечной борьбе с лишним весом и трудных дочерях-подростках. И теперь Донна так искренне радовалась за подругу, словно сама выиграла конкурс.

Отправив письмо с поздравлениями, она выключила компьютер и вернулась за швейную машинку. Раньше здесь была детская, но девочки выросли, предпочитая закрываться каждая у себя, и Донна приспособила ее под ателье. Она любила свою тихую, уютную норку, хотя дверь держала открытой, чтобы отслеживать все происходящее в доме.

– Мам? – На пороге возникла миловидная, стройная Линдси в шортах и розовой маечке; длинные белокурые волосы забраны в хвостик. – Можно тебя на минутку? Надо поговорить.

Донна отложила шитье и повернулась на стуле.

– Да, солнышко. Что такое?

– Нет, не здесь. Папа ждет, и Бекка уже собралась на работу. Я хочу объявить всем сразу.

Дочь взяла ее за руку и повела вниз, в гостиную. Пол сидел на диване, Бекка устроилась возле него на ковре, со скучающим видом поглядывая на часы. Обменявшись недоуменным взглядом с мужем, Донна присела рядом.

Только теперь она заметила, что Линдси в волнении ломает пальцы и переминается с ноги на ногу. Сердце кольнуло недоброе предчувствие.

– Малыш, что случилось?

– У меня важная новость – мы с Брэндоном решили пожениться.

У Донны перехватило дыхание. Она инстинктивно нащупала руку мужа и сжала что есть силы.

Линдси оглядела притихшую семью.

– Ну, скажите что-нибудь, не молчите!

– Совсем сдурела, – флегматично отозвалась Бекка.

Линдси нахмурилась и перевела взгляд на родителей.

– Мам? Пап?

Вдох-выдох, скомандовала себе Донна.

– Да я как-то и не знаю, что сказать… – пролепетала она.

Дочь нервно улыбнулась:

– Ну, например, можно меня поздравить.

– Поздравляем, – хором протянули Донна с Полом. Бекка лишь картинно простонала и запрокинула голову.

– Вам же нравился Брэндон! – воскликнула Линдси.

– Да, но…

– Мне – нет, – уточнила Бекка.

– …Но все это так неожиданно, – закончил Пол.

– Мы уже два года встречаемся!

– Да я книжки библиотечные дольше держу! – вставила Бекка.

Донна погладила ее по плечу, утихомиривая.

– Дату назначили?

– Ну, я всегда хотела свадьбу в июне, а у Брэндона как раз будет отпуск…

– Следующим летом?!

– Я знаю, времени мало, но мы и не хотим ничего особенного.

– А как же колледж? – спросил отец.

– Брэндон считает, что нет смысла оканчивать – после университета он сможет содержать нас обоих.

– Ушам своим не верю, – покачала головой Бекка.

Донна мысленно с ней согласилась.

– Ты собираешься бросить колледж за год до выпуска?!

Линдси замешкалась.

– Брэндон считает, что мне и в этом году не стоит идти. Он предлагает потратить деньги на свадьбу – если вы не против.

– «Брэндон счита-а-а-ет», – передразнила Бекка. Тут ее осенило: – Ты беременна?!

– Нет! – огрызнулась Линдси, готовая заплакать. – Неужели никто за меня не рад?

Пол отпустил руку Донны и подался вперед.

– Солнышко, может, лучше сперва закончить учебу? Тебе же всего двадцать.

– И я уже совершеннолетняя!

– Нет ничего страшного в долгой помолвке, – вступила Донна. – Какая разница – год или два?

– Для Брэндона есть разница, – сказала Линдси, и Донна с болью в сердце почувствовала, что дочь закрывается от них. – Он вообще хотел пожениться прямо сейчас – еле уговорила его подождать до июня.

Это Донне не понравилось.

– И все-таки я не понимаю… – вмешался Пол. – Хотите пожениться – пожалуйста, мы не против, но зачем бросать колледж? Ты все потеряешь! Учеба, подруги…

– Театральный кружок, – подхватила Донна. – Как же твои постановки, ведь ты о них мечтала! А летняя практика? Профессор Коллинз сказал, что у тебя неплохие шансы.

Лицо девушки вспыхнуло румянцем.

– Я знаю, но, когда любишь, нужно идти на жертвы.

– И чем же таким Брэндон жертвует для тебя? – поинтересовалась Бекка.

Линдси метнула в нее сердитый взгляд.

– Я бросаю колледж, потому что Брэндон не сможет платить за мое обучение, а позволять вам содержать свою жену он не хочет. – Она прерывисто вздохнула, переводя взгляд с матери на отца. – Давайте не будем ссориться, пожалуйста! Скажите, что вы согласны!

– Ты уверена? – тихо спросила Донна.

– Да!

– Мы постараемся, – сказал Пол.

– Не надо стараться, просто порадуйтесь за меня!

У нее было такое несчастное лицо, что Донна не выдержала, встала и обняла ее. Поймав взгляд мужа, она едва заметно покачала головой: они обсудят ситуацию позже и придумают, как переубедить дочь.

– И все-таки ты спятила, – пробормотала Бекка.

Линдси оторвалась от матери и повернулась к ней:

– Будешь подружкой невесты?

– Подружкой… – задумалась Бекка. – А можно мне самой выбрать платье?

– Боишься, что я наряжу тебя пугалом?

– Не исключено.

– Ладно, фасон придумай сама, но цвет выберу я.

– Идет.

Линдси неуверенно посмотрела на мать:

– Поможешь мне с подвенечным платьем?

– К чему спешить? Времени полно.

– Я знаю, просто хочется поскорей со всем разделаться. – Ее губы дрогнули, и Донна поняла, скольких усилий ей стоит сдерживаться.

Пол вздохнул и задумчиво потер подбородок.

– Я понимаю, это все как снег на голову, но вы привыкнете, – заверила Линдси. – Брэндон сказал, что его родители тоже не ожидали, а потом обрадовались.

Интересно, давно ли им сообщили, подумала Донна. И кстати, когда вообще состоялась помолвка?

– Они приезжают сюда в следующем месяце, пятнадцатого числа, – сказала Линдси. – Я думаю, нам надо собраться и поужинать вместе – заодно и познакомитесь.

– Я не смогу, – вырвалось у Донны. Одно дело – поддержать дочь в родных стенах, другое – встречаться с той семьей, начинать предсвадебную возню безо всякого желания…

Линдси помрачнела:

– Почему?

Пятнадцатое августа – знакомая дата…

– У меня другие планы.

– Чем же таким ты будешь занята, что не сможешь оторваться?

– Мы с подругой едем на курсы. Я тебе говорила, разве не помнишь?

Линдси недоверчиво нахмурилась:

– Наверное, вылетело из головы.

– Извини, солнышко. Ничего, встречусь с ними в другой раз.

Брэндон вроде бы парень неплохой, но ведь они так молоды! Линдси хотела, чтобы за нее порадовались, однако как она могла радоваться, если сердцем чувствовала – дочь несчастлива…

С этими грустными мыслями Донна поднялась в свое уютное убежище и включила компьютер. Дожидаясь, пока система загрузится, она вспомнила, что нужно согласовать дату с Меган и выяснить, где, собственно, проходят эти курсы.

Адам спросонья нащупал телефон.

– Да? – промямлил он, с трудом приходя в себя. Прошлой ночью к нему завалились друзья с пивом и стопкой видеокассет, и они полночи смотрели кино про войну, где суровый главный герой обязательно умирал в конце, отважно спасая соратников. Натали терпеть не могла подобные фильмы, вот друзья и решили отпраздновать обретение его мужской независимости просмотром фильмов с обилием стрельбы и крови. Нужна ему эта независимость…

– Доброе утро, хороший мой, – раздался в трубке голос бабушки.

Ну конечно! Кто еще может звонить в такую рань в воскресенье?

– Я тебя разбудила?

– Ничего страшного.

– Тебе все равно пора вставать и идти в церковь.

Адам сощурился, пытаясь разглядеть стрелки будильника.

– До службы еще четыре часа. – Он поднялся и зевнул. – Ну, что случилось?

– Нужно, чтобы ты отвез меня кое-куда в следующем месяце.

Адам подавил смешок.

– Вот хорошо, что ты позвонила пораньше, – саркастически произнес он. – Если бы подождала до рассвета, у меня бы уже все было расписано на год вперед.

– Как ты разговариваешь с бабушкой?! – возмутились на том конце провода. – И это называется мой самый любимый внук!

– Ты всем своим внукам так говоришь.

– Не вижу противоречия. Ладно, ближе к делу. Ты свободен пятнадцатого августа? Или мне идти туда пешком? Это будет воскресенье.

У Адама защемило сердце. Он представил их типичное воскресенье: ленивый завтрак на террасе, поездка в деревню амишей[2] – Натали обожала старинную мебель; может, даже романтический ужин при свечах. А теперь…

– Я свободен.

– Точно?

– Точно. Куда ты собралась?

– На курсы рукоделия, разве не помнишь? Я всегда туда езжу на день рождения. Отвезешь пятнадцатого, заберешь двадцать первого, в субботу.

– Это в Пенсильвании?

– Да. Прошлый раз меня возила внучка; она сказала, что теперь твоя очередь.

Адам смутно припомнил, как сестра жаловалась на долгую дорогу к черту на кулички.

– Может, полетишь самолетом?

– Ты же знаешь, что я не люблю летать! И поездом не получится – от усадьбы слишком далеко до станции. Думаешь, взять такси? Наверное, придется, если тебе так трудно…

– Мне не трудно, – заверил он. – В понедельник у меня экзамены, но в воскресенье я совершенно свободен, так что отвезу.

– И заберешь?

– И заберу. – А, какая разница… Все лучше, чем слоняться по дому. Завести собаку, что ли?

– Спасибо, золотко мое. – Она помедлила. – Не хочешь поужинать со мной? Я приготовлю свинину.

– Нет, бабуль, спасибо…

– Я живу всего в часе езды. Даже меньше, учитывая, как ты водишь.

– Может, на следующей неделе…

Никого не хочется видеть.

Голос бабушки смягчился:

– Адам, я помню про вчерашний день.

Он поморщился:

– Помнить-то нечего…

– Без нее тебе будет лучше.

– Это я уже слышал.

– И хорошо, что все выяснилось до свадьбы!

– Бабуль, не надо…

– И вообще она мне никогда не нравилась.

– Да, я знаю.

Это знала и Натали, и вся семья. Даже подруги и соседки – и те наверняка в курсе. Бабуля всегда открыто высказывала свое мнение, не заботясь о чувствах окружающих. Да, у Натали есть недостатки: бурный темперамент, сложный характер – словом, никогда не знаешь, чего ожидать. Нельзя сказать, что он до сих пор ее любил, ведь доверие было подорвано. И все же сердце болело…

– А вот, кстати, у одной моей подруги есть внучка…

– Не надо меня ни с кем знакомить! Мне сейчас не до того. Бабуль, ну правда…

– Ясно, – отозвалась та невинным голосом. – Но если я вдруг встречу симпатичную девушку и она случайно окажется свободна…

Пообещав приехать на ужин в следующее воскресенье, Адам повесил трубку и со стоном рухнул в постель. Этим утром он должен был мирно спать в номере для новобрачных отеля «Рэдиссон» в обнимку со своей прелестной женой и видеть сны о будущем, полном надежд. Затем подъем, душ, легкий завтрак и свадебное путешествие… В реальности Натали поехала на Багамы со своей сестрой, а вместо поцелуя молодой жены его разбудил звонок бабушки.

Адам закрыл глаза и попытался уснуть. Еще не было шести, но он уже предчувствовал паршивый день. Может, и правда завести собаку? Натали терпеть не могла собак, а сейчас ему ничто не мешает. Вот бы еще излишне заботливые друзья и родственники оставили его в покое…

Слушая вполуха щебетание Сондры, Грейс кивала, однако мысли ее были заняты другим: большей частью – запланированным на утро интервью, но где-то на задворках сознания маячила швейная машинка, покрывшаяся пылью в ателье. К тому же навалилась усталость… Если б не бьющий в ноздри запах химикатов, она бы отключилась прямо в кресле.

– Тебя Джастина отвезет? – неожиданно спросила Сондра нарочито небрежным тоном.

– Да. – Грейс попыталась поймать ее взгляд в зеркале. – А что?

Она стала редко водить машину; неужели это так заметно? До салона недалеко, можно и пешком дойти. На что она намекает?

– Да так, просто вспомнила. Как у нее дела?

– Отлично. Учится, воспитывает Джошуа, волонтерствует в приюте. – Грейс всегда восхищалась вовлеченностью дочери в социальные проекты. Правда, она надеялась, что, получив диплом, та начнет работать не только на благо общественности.

Сондра подправила выбившуюся кудряшку.

– Встречается с кем-нибудь?

– Да вроде нет.

– Ты уверена?

– Ну… – Грейс задумалась. – Она бы мне сказала.

– А…

– На что ты намекаешь?

– Ну, вообще это меня не касается…

Грейс дотянулась ногой до пола и развернула кресло лицом к подруге.

– Выкладывай.

– Если ты настаиваешь… Пару дней назад я видела ее с Джошуа в ресторане. – Сондра многозначительно подняла брови: – Они были не одни.

– В смысле, с мужчиной?

– Ну а с кем еще? – Сондра прищурилась. – Джастина выглядела весьма оживленной…

Грейс воодушевилась. Может, таинственный незнакомец – отец Джошуа, раз она взяла с собой ребенка? Не исключено, что Джастина решила с ним помириться. Грейс всегда нравился Марк; она тяжело восприняла новость об их разрыве. Двухлетний Джошуа – просто ангел, но ведь ребенку нужен отец. Наконец-то Джастина это поняла!

– Ты его хорошенько рассмотрела?

– Угу. – Сондра развернула кресло обратно и взялась за расческу. – Высокий, симпатичный, глаза такие, знаешь, выразительные… Короче, в моем вкусе. Пусть пошлет его ко мне, когда надоест.

Грейс спрятала улыбку. У Сондры любой красавчик был «в ее вкусе».

– И почему же он должен ей надоесть?

Сондра поймала ее взгляд в зеркале.

– Да потому, что он ей в отцы годится.

– Ты уверена? – У Грейс заныло сердце. Значит, это не Марк. – Джастине никогда не нравились мужчины в возрасте.

– Ты его просто не видела!

Грейс и не надо было видеть – она уже ему не доверяла. Что на Джастину нашло? Она должна искать отца для Джошуа, а не для себя.

– Может, это профессор из колледжа и они обсуждали что-то по учебе.

– Ага – субботним вечером в ресторане! И зачем тогда она взяла с собой сына?

– Не знаю. – Грейс расстроенно пыталась вспомнить хоть какие-то зацепки. – Но она точно не говорила, что у нее свидание. А как он вел себя с ребенком?

Сондра вытаращила глаза, демонстрируя оскорбленную невинность.

– По-твоему, я весь вечер за ними шпионила?!

– Конечно. И я для тебя сделала бы то же самое.

– Они были как родные. – Сондра смахнула клочки волос с шеи Грейс. – А ты посмотри на это с другой стороны: старый, зато детей любит.

– Да, и одной ногой в могиле – лучше некуда!

Сондра засмеялась:

– Я сказала – в отцы годится, а не в прадедушки!

– Не вижу разницы.

– При чем тут возраст? – возмутилась Сондра. – Главное, чтобы человек был хороший.

– Если б ни при чем, ты бы не акцентировала внимание…

– Ну, может, это играет какую-то роль, хоть и не должно. – Сондра сняла накидку и дала Грейс зеркальце. – И вообще, не наше дело; лишь бы ей нравилось.

Грейс нахмурилась. Джастина – девушка умная, но даже умные люди совершают ошибки под влиянием эмоций – это она знала не понаслышке.

Однако главная проблема была не в этом, а в том, что Джастина скрыла от нее своего нового друга. Если их отношения зашли так далеко, что она уже берет на свидания Джошуа, то почему не сказать матери?

– Удачи! – пожелала на прощание Сондра, и Грейс не поняла, относилось это к интервью или к проблеме таинственного незнакомца.

Дочь с внуком ждали ее в парке через дорогу. Джастина тихонько покачивала Джошуа; копна ее длинных косичек, собранных на затылке шелковым шарфом, поблескивала на солнце. Высокие скулы и шоколадную кожу она унаследовала от матери вместе с упрямым характером и тягой к независимости, а страстный темперамент – от отца, которого едва помнила. Джошуа внешне был похож на Джастину, но в задумчивой созерцательности угадывался папа. Ах, если бы это все же оказался Марк!

Завидев мать, Джастина сняла Джошуа с качелей, и тот побежал ей навстречу.

– Оп! – пропыхтела она, поднимая его на руки. – Какой же ты у меня стал большой мальчик!

– И хулиганистый! – добавила с улыбкой Джастина, но в глазах мелькнуло беспокойство.

– Ничего, нормально, – заверила ее Грейс.

– Я знаю. – Все же Джастина забрала ребенка, и Грейс вздохнула с облегчением.

По дороге в телецентр она решила ни о чем не расспрашивать – дочь удар хватит, если она узнает, что материны подруги за ней шпионят, – лишь ограничилась осторожным намеком:

– Если бы ты с кем-то встречалась, ты бы сказала мне, правда?

– Конечно. – Джастина помедлила, сосредоточенно следя за дорогой. – Наверное… Зависит от ситуации.

– В смысле?

– Ну, вдруг бы он тебе не понравился… Или у нас было бы несерьезно… Не хочу тебя зря обнадеживать. – Она покосилась в зеркало заднего обзора и понизила голос: – Я и Джошуа ни с кем не знакомлю, чтоб не привязывался к кому ни попадя.

– Разумно.

– И потом, сын для меня всегда будет на первом месте; важно, чтобы потенциальный бойфренд это понимал. – Джастина вздохнула. – Наверное, поэтому я редко хожу на свидания… А, не очень-то и хотелось. Мне и так есть чем заняться; я не из тех женщин, кто считает, что без мужчины жизнь не удалась. Этому я научилась от тебя.

– Пожалуй, тут я переборщила, – угрюмо сказала Грейс, вспомнив Марка, но дочь лишь рассмеялась.

Доехав до телестудии, Джастина высадила мать у входа в здание. Грейс поднялась на второй этаж и присела в ожидании продюсера. Через десять минут стройная белокожая брюнетка влетела в холл, рассыпаясь в извинениях.

– Ничего страшного, я недолго ждала, – попыталась успокоить ее Грейс, но та продолжала щебетать, ведя ее сквозь лабиринт коридоров, да так быстро, что Грейс споткнулась и чуть не упала.

– Вас выпустят в эфир через пять минут, сразу после местных новостей, перед прогнозом погоды. Фото ваш помощник уже прислал, так что все готово. – Она остановилась у массивной двери, переводя дух. – Только сидите тихо и постарайтесь ничего не уронить!

– Хорошо, – буркнула Грейс.

В студии было холодно и темно; лишь в дальнем углу, на площадке, горели софиты. Двое ведущих по очереди читали текст с телесуфлера. Грейс высматривала знакомую ведущую с прошлого раза, но ее кресло занимала блондинка из утреннего шоу. Пока шла реклама, продюсер провела Грейс на площадку, и та с ужасом поняла, что блондинка и есть ее интервьюер.

– Здравствуйте! Меня зовут Андреа Ярфур, – представилась она, улыбаясь и протягивая руку с безупречным маникюром.

– Грейс Дэниэлс. – Чьи-то невидимые пальцы прикрепили к лацкану ее пиджака микрофон. – Спасибо, что позвали.

– Пожалуйста. Мне очень нравится ваша работа.

Грейс слегка напряглась:

– Вы же понимаете, что я пришла разговаривать не о себе?

– Да, разумеется, но, если останется время, можем затронуть эту тему.

– Мне бы не хотелось.

Андреа подняла брови:

– Первый раз вижу художника, который не хочет говорить о своем творчестве. Вы серьезно?

Грейс не успела ответить – ассистент режиссера принялся отсчитывать время, показывая пальцы для наглядности.

Андреа повернулась к камере:

– Итак, наш сегодняшний гость – Грейс Дэниэлс, известная художница, занимающаяся изготовлением лоскутных одеял. Грейс, добро пожаловать в студию!

– Благодарю вас.

– Насколько я понимаю, вы курируете новую выставку старинных лоскутных одеял в музее де Янга.

– Совершенно верно. Выставка называется «Узоры души: творчество афроамериканских рукодельниц в…».

– А ваши работы включены в экспозицию?

– Нет, – ответила Грейс излишне резким тоном. – У нас выставляется антиквариат.

– Да, разумеется. И в чем же особенность экспонатов?

– Это не только произведения искусства, но и объекты, представляющие историческую ценность. Одеяла шили рабы для своих нужд, и по ним специалисты судят об их жизненном укладе. – Помня об ограниченном времени, Грейс в общих чертах объяснила, какие выводы можно сделать на основе выбранных материалов, узоров и состояния одеял.

– Потрясающе! – прервала ее Андреа на полуслове. – Особенно учитывая, что в рукоделии сейчас наступил период возрождения. Такие виды хобби, как изготовление лоскутных одеял, в последнее время необычайно популярны, а вы фактически стояли у истоков, так ведь?

– Ну… Выставка как раз демонстрирует…

– Полагаю, вашим поклонникам хотелось бы узнать, когда же вы порадуете нас персональной выставкой. – Андреа изобразила невинную улыбочку. – Насколько я помню, последний раз это было года три назад.

– Два.

– А чем вы сейчас занимаетесь?

Грейс заставила себя улыбнуться:

– Я предпочитаю не рассказывать о своих проектах до их завершения.

Ослепительная улыбка ведущей даже не дрогнула.

– То есть творческому сообществу Сан-Франциско придется томиться в ожидании?

– Видимо, так… А пока что приглашаю всех на выставку в музей де Янга, где вы сможете соприкоснуться с важной частью американской истории и культуры. – Грейс торопливо обрисовала детали. Внешне она оставалась спокойной, но внутри все клокотало от ярости на Андреа за бестактные вопросы. Впрочем, и сама хороша – чего дергаться из-за ерунды?

По завершении интервью Грейс поспешно покинула съемочную площадку, даже не попрощавшись с ведущей. Джастина с внуком ждали ее в холле.

– Ну, как все прошло? – спросила дочь.

– Закрыли тему, – буркнула Грейс на ходу. «Чем вы сейчас занимаетесь…» Да ничем! Последнее одеяло сшито больше года назад! Рассказывать на всю страну, что когда-то неисчерпаемый источник ее вдохновения иссяк и на душе пусто, как в пересохшем колодце?

– Надо выбираться отсюда, – сказала она вслух, ни к кому не обращаясь.

– Я припарковала машину в соседнем квартале, – озадаченно уточнила Джастина, но Грейс не обратила внимания. Бежать, бежать куда подальше! Ей до смерти надоело все: собственная квартира, ателье, музей, где подобные вопросы задавали чуть не каждый день…

Неожиданно она вспомнила свою подругу Сильвию Компсон, которая вела курсы рукоделия где-то в Пенсильвании. Может, тишина и покой пойдут ей на пользу и вдохновение вернется – пока руки еще держат иголку…