Всё равно будешь моей

Глава 36

Мирослава

Свадьба, самое радостное событие в жизни девушки. Моя такой не является. С первой минуты, когда я узнала о помолвке с Рустамом, я чувствовала, обречённость своей жизни. Сейчас же это даже не обречённость, это смертный приговор.

Страшно ли мне?! Нет. Больше нет. Внутри меня такая пустота, что все эмоции приглушены или же вообще отсутствуют.

Я разрываюсь на две части. Первая, безумно хочет вернуться в то беззаботное время, когда я просто знала, что выйду замуж за Балканова. Где я смирилась и приняла это. Где я не знала ласк и поцелуев любимого мужчины. А так же не знала, что такое предательство и разбитое сердце.

Вторая же, категорически против возвращаться в беззаботность. Она наконец-то сняла розовые очки, и увидела мир, во всех его красках. Всю его жестокость и несправедливость. Вторая Мирослава, в свои восемнадцать, навсегда запомнит предательство любимого, продажность родителей и жестокость будущего мужа.

Вот только не будущего уже. Через час он станет моим официальным мужем.

Боже…

Свадебное платье кажется мне таким тяжёлым, что я не могу даже пошевелиться. А мысли о побеге, это единственное, что даёт возможность дышать.

Матвей… Я не думаю о нём. Не впускаю в мысли. Просто нет сил. Если я буду вспоминать его глаза, руки, губы, это разорвёт моё сердце. Хотя, что тут разрывать то?! Оно уже разбито, а осколки остались в ночном клубе.

Вчера поздно вечером Рустам привёз меня в дом родителей. Он был не сильно красноречив, просто предупредил, что если я попробую сбежать, он убьёт моих родителей. А я в этот момент, ничего не почувствовала. Было бы куда бежать, даже не задумалась. Кажется в том клубе, так же умерла моя человечность и любовь к родителям.

А после разговора с мамой, я и вовсе почувствовала себя сиротой.

— Как ты могла? Я всё знаю. Рустам рассказал. Боже, моя дочь проститутка, — первое, что говорит мама, когда Рустам ненадолго оставляет нас.

— Проститутка — это женщина, которая продаёт своё тело за деньги. Я же отдала бесплатно, — безэмоционально сообщаю матери.

Она сначала ахает, хватается за сердце, а потом и вовсе даёт пощечину.

— Разве я такой тебя воспитала?

— А какой? Скромной девушкой, которую в восемнадцать лет надо продать за долги отца? Я всё знаю.

— Мира, — запинается мама, — я хотела для тебя лучшей жизни. Богатой.

— Лучше б ты хотела для меня счастливой жизни, а не этот ад. Спасибо мам за всё, но видеть вас с отцом после свадьбы не хочу. Считай, что я умерла для вас.

— Мира, — спохватывается она, и пытается обнять. Я отступаю на пару шагов, и смотрю на неё пустыми глазами. — Прости нас, дочка. Прости.

— Ты прости, ведь мертвые простить не могут. А я умерла.

Это был последний разговор с матерью.

К двенадцати меня забирают с квартиры родителей женская половина родственников Рустама, и везут на церемонию, где он меня уже ждёт. Пока машина везёт меня на казнь, я мечтаю…

Представляю другую реальность, в которой Матвей приезжает и спасает меня. Забирает от Рустама и не даёт выйти за него замуж. И я соглашаюсь, бегу вместе с ним, ведь он говорит, что любит. И я верю ему… Прощаю… Потому что тоже люблю. По-настоящему.

Машина останавливается, дверь открывается, и я выхожу. Осматриваюсь по сторонам, и ищу его взглядом. Матвей, где же ты?! Спаси!!! Но вместо него, ко мне подходит Рустам, обнимает и сильно придавливает к себе. У него новый парфюм, от которого мой желудок скручивает спазмами, и меня начинает тошнить.

— Неужто ищешь своего Горского?! — голос Рустама такой тихий, но колоколом отбивается в моих висках.

Как? Он знает, с кем я переспала! Боже…

Рустам отодвигается от меня, и становится прямо лицом к лицу. В моих глазах ужас и паника.

— Думала, я не узнаю кто он? Какая же ты у меня глупенькая и наивная. Можешь не выглядывать, он не придёт, ему не до тебя. Поиграл красивой куклой, и пошёл играть с другой. Вот, смотри, — он протягивает мне свой телефон, и показывает фото Матвея с Агнессой Тейлор. Они лежат в кровати полуголые. Она в камеру не смотрит, так как целует живот Матвея. Но это ей не мешает делать селфи. — Вчера, видишь, как весело он проводил время?!

На глазах моих слёзы. Рустам достал нож, и по-живому только что резал меня. Без анестезии и обезболивающего. И при этом, он так наслаждается этим. Его улыбка искренняя. Он счастлив.

Боже, что за монстр рядом со мной?! Боже…

— Я хотел его грохнуть. А когда узнал, что ему по хрен на тебя. Пожалел. Но вдруг, если ты надумаешь с ним поговорить, я убью его. Клянусь.

Мирослава

Первые минуты, пока проходит церемония я в отключке. Не вижу людей, не слышу их голоса, я полностью отстранена от внешнего мира. В груди моей бензопила работает. Она разрезает на мелкие кусочки всё, что оставалось ещё целым. Там было немного уцелевшего, но теперь и этого нет.

— … Поздравляю вас молодые. Жених, можете поцеловать невесту, — долетает до моего сознания.

Боже, что я тут делаю?!

Он наклоняется ко мне и впивается в губы с такой силой, что наши зубы стукнулись. А ещё он кусает мою нижнюю губу. До крови.

Со стороны, гостям, наверное, кажется, что это страстный поцелуй двух молодых людей. Но, это, ни капли не похоже на поцелуй. Это зверь ест плоть живого человека. Ему нравится вкус крови. Он наслаждается.

Когда эта пытка заканчивается, гости кричат браво и поздравления. Рустам же наклоняется к моему уху, и жутким голосом шепчет.

— Какая же ты вкусная. Сожру тебя сегодня. Но, если хочешь, чтобы это было не больно, улыбайся. Если будешь грустная, поверь, брать тебя силой, мне понравится ещё больше.

Его оскал стал ещё больше, а в глазах, там горело такое пламя, такой огонь, что он мог спалить им целые леса. Он дьявол, и мне пора бы принять это.

Поэтому, я как идиотка, всю свадьбу улыбалась, танцевала, и когда гости кричали "горько" отвечала на его поцелуй. Теперь мне не надо было считать в голове до десяти, как делала раньше. За меня это делали гости. Их веселило всё это. А меня пугало до ужаса.

Родители, что же вы наделали?! За кого замуж меня отдали? Кому продали?!

Свадьба прошла в тумане. Я делала всё на автомате, не запоминая и не откладывая в памяти ничего. Не хочу помнить этот день. Со временем я сотру его подчистую с памяти.

Если бы я была гостем, то однозначно отметила дизайнеров, которые занимались украшением зала. Всё было очень красиво. А ещё церемония вручения подарков невесте. На меня надели, казалось, тонну золота. Браслеты, цепочки, кольца, пояс, украшения для волос, ног. Такого количества золота, я в жизни не видела. Красивая церемония, жаль только, что она происходила со мною. Лучше б я сидела на стуле со всеми гостями, и просто хлопала жениху и невесте.

Последней пыткой была брачная ночь. Нас проводят в спальню в отеле, а за дверью остаются крестные родители Рустама и ещё какие-то люди.

Единственная надежда, что брак будет разорван. По их обычаю, Рустам должен вынести простынь, со следами девственной крови. Если этого не произойдет, брак разрывается, а жену выгоняют с позором. И, честно говоря, после всего, что я испытала с Рустамом, мне плевать как он поступит с моим отцом. Они знали, какой он монстр, и всё равно отдали меня ему. Они лишили меня обычной жизни с шестнадцати лет. Я должна была быть обычной студенткой, и наслаждаться этим.

Когда дверь за спиной закрывается, я наблюдаю за ночным Лондоном. Огни города горят ярко, а ночь покрывается туманом и мраком. Она, как моя жизнь, заканчивается в этом моменте.

Рустам подходит сзади, и начинает развязывать шнурки корсета. Я даже не шевелюсь и не дрожу. А должна бы.

— У тебя такое красивое тело, — шепчет он мне в шею, при этом стягивает с одного плеча платье и бельё. — Как же долго я ждал возможности трогать тебя, целовать. Одевать, как хочу и раздевать, когда хочу.

Он покрывает мои голые плечи поцелуями, а меня знобит и потряхивает. Медленно, но всё же до меня доходит смысл его слов. Он не отпустит меня никогда от себя. Я буду его рабыней. А иначе он бы не устраивал свадьбу, зная, что я не девственница. У него есть план.

Боже… Мне не сбежать от него сейчас!

Когда платье падает на пол, а за ним и бюстгальтер, Рустам разворачивает меня к себе лицом. В его глазах похоть, желания, власть. Я же теперь не испытываю стыда. Не страшно, что он увидит меня голой. Страшно, что он может сделать со мной.

— Ты сегодня была хорошей девочкой. Послушной. Если будешь и дальше вести себя так же, твоя жизнь со мной будет раем. Но если ты еще, хоть раз, выкинешь что-то подобное, я превращу твою жизнь в ад.

Его губы расплываются в широкой улыбке. Почему-то мне кажется, что делать мою жизнь адом, ему нравится больше. Не знаю, что он видит в моих глазах, и видит ли хоть что-то, но он опускается на колени передо мной, и стягивает трусики. Я же смотрю на стену, и не хочу опускать взгляд вниз. Я не хочу видеть, что он будет сейчас делать со мной. Если бы ещё перестать чувствовать. Если бы перенестись мыслями куда-то вдаль.

Мирослава

— Раздвинь ноги шире, — получаю указания от мужа. — Вот так. Умничка. А теперь поставь ногу, на стул.

Я слушаю его, и выполняю приказы. Я послушная. Мне нужно время, чтобы придумать план побега. Мне нужно время…

Когда его губы касаются моей промежности, я отрываю взгляд от стены. Зачем он это делает?! Его язык проходит по складкам, углубляется и входит в меня. Рустам нежно касается, посасывает и при этом делает всё осторожно и бережно.

С моей груди вырывается тихий стон, и мне кажется, его это ещё сильнее заводит. Он подключает к языку, ещё пальцы, и я чувствую, что, несмотря ни на что, возбуждаюсь.

Не знаю, радоваться мне, что теперь будет, не так больно, как тот раз. Или плакать, осознавая, что я возбуждаюсь от его касаний, после того, как он взял меня силой.

Рука непроизвольно ложится на его волосы. В эти секунды я борюсь сама с собой. Больше всего я хочу схватить его за волосы, и оттащить от себя. Но, осознавая, что он стоит передо мной на коленях и вылизывает между ног, говорит о многом. Он действительно помешан на мне. И как бы мне не было больно и сложно, я должна потерпеть, чтобы обрести долгожданную свободу.

Или же тот мост, будет моим спасением!

Рустам покрывает поцелуями мои бедра, живот, грудь, а после подхватывает на руки, и несёт в постель. Бросает и ложится рядом. При этом продолжает целовать моё тело. На груди задерживается дольше всего.

Ещё с Матвеем я поняла, что грудь, моя эрогенная зона. Что когда его губы ласкали мои соски, я возбуждалась на максимум. И хоть, сейчас лучше не вспоминать Матвея, я не могу остановить поток своих мыслей.

Я представляю, как он целует меня, ласкает. Хотя губы Рустама сейчас трахают мой рот. Вкус у моего мужа, не такой у Матвея. Мне никогда не нравился его вкус. Поэтому, наверное, я и не любила с ним целоваться. Но сейчас, главное не думать об этом. Нужно сосредоточиться, на пламени у меня между ног. Оно не похоже на пожар, который я испытывала с Матвеем. Но и этого мини огня достаточно для Рустама.

Потому что когда он входит в меня, я не чувствую физической боли и дискомфорта. А мой муж, кажись, счастлив, что смог меня возбудить. Актриса с меня всегда была плохая, но я правда сейчас стараюсь. Стону и царапаю ему спину. Делаю это осознанно. Просто хочу сделать ему больно. К сожалению, Рустаму нравится это ещё больше.

Он двигается быстро, мощно, и из-за этого очень быстро кончает. Чем безумно меня радует.

— А разве нам не нужно предохраняться? — севшим голосом спрашиваю я, когда понимаю, что он только что кончил в меня. Этого мне ещё не хватало.

— Малыш, — твою мать, почему именно так он назвал меня. Нож в моём сердце прокрутился несколько раз. Так называл меня Горский. — Мы муж и жена, зачем нам предохраняться?!

Логика, где логика в его словах?! Если мы муж и жена, так что мне в восемнадцать лет рожать?! Какой кошмар. Муж как будто читает мои мысли.

— Если ты забеременеешь, я буду только рад.

А вот я не буду. В понедельник нужно будет посоветоваться с врачом, какие контрацептивы можно использовать, чтобы Рустам не догадался.

Дальше началось самое интересное. Настоящий поступок мужчины, который меня любит. Хотя, я вообще в это не верю. Я его игрушка, которую он много лет назад, просто захотел. И которую, родители ему подарили. Он даже не пытался добиться меня и моего сердца. Просто поставил перед фактом.

Рустам достаёт нож, и режет себе руку. Кровь капает на простынь. Когда дело закончено, он выносит её, показывает, и возвращается назад.

— Не дай мне пожалеть о своём поступке, — говорит он, и снова ложится в постель. — Я убью любого, кто к тебе прикоснётся. Только при этом, я убью и тебя! Поняла?

— Поняла.

Рустам прижал меня к себе, так крепко, что я задыхаюсь. Но ему, как всегда, плевать. Через пять минут он уже спал.

А я почти до рассвета молилась Богу, чтобы он дал мне возможность, цель и силы для побега.