Все равно мы все сдохнем. Игра Писателя

Глава 1

«Все равно мы все сдохнем…» — впервые я услышал эту фразу от своего школьного приятеля. Мы не дружили, так, оказывались рядом в случайных ситуациях — в столовой, раздевалках, длинных и холодных коридорах нашей старой школы в ожидании звонка на урок. Мы ни разу не разговаривали, но между нами определенно была дружба. Такая молчаливая и крепкая, которая не нуждалась в словах и доказательствах.

Он был невысокого роста и толстым, достаточно толстым, чтобы на него обращали внимание все местные хулиганы постарше и оттачивали свои жестокие детские методы мести. Все дети, которые совершают плохие поступки — мстят. Это закон жизни. Они не могут ответить взрослым или основательно подумать над ситуациями, в которых оказываются волею судьбы, и от того находят себе жертву, на которой вымещают бессильную ярость. И жертва не сможет сделать больно в ответ, а примет боль сама…

Терпеливо и так жалостливо, что на время и правда отпустит. А потом захочется вернуться к этому ощущению снова, и снова… Скользкий путь, замкнутый круг.

Я запомнил, когда впервые услышал его голос. Он сидел у обшарпанной батареи и шмыгал носом, из которого хлыстала алая кровь. Все манжеты и воротник просочились ею, перемешавшись со слезами. Я просто подошел и сел напротив, внимательно изучая его лицо. Он выглядел обреченным, но спокойным. Я позже понял, что он плакал от боли, а не от обиды и несправедливости. Тогда и прозвучало это тихое «Все равно мы все сдохнем…»

С того случая прошли годы, и мы разошлись в разные стороны, но я до сих пор помню его… У всех людей есть какая-то фраза, которая поддерживает их в жизни и не дает раскисать и сдаваться раньше времени. Что-то глупое, но действительно воодушевляющее, такое как: «Пришел, увидел, победил…». У моего школьного приятеля фраза была «Все равно мы все сдохнем.» Так он прощал всем и все, негласно отпуская грехи. «Все пустое» — если перефразировать.

Когда кто-то сказал мне, что он умер по нелепой случайности, вроде неудачно упал, я понял, что могу взять эту фразу себе. Всем нужна фраза жизни. И мне она очень нужна. Только я понимаю ее по-другому, это действует как глоток адреналина — никакого прощения, никакого снисхождения. Люди не умеют прощать, отчего я должен давать им шанс? Все равно мы все сдохнем… Все равно мы все сдохнем.

За два двадцать четыре часа до похищения Майи

11 июня 23.32

— Здравствуй, Майя…

— Прости меня, Майя, пожалуйста, прости… Будь милосердной… Ради Бога не носи в сердце эту черную ненависть ко мне …Майя!!! Эта обида делает тебя саму черной, а это так портит твою нежную кожу, Майя!

— Пожалуйста, не молчи и напиши, что прощаешь, Майя!!!!! Сбрось этот мерзкий камень с души и не мучай меня. Столько лет… Майя!!!

— Майя… Майя… Какая ты красивая, Майя…

14 июня 01.01

— Ты все еще не простила меня и это рвет мне сердце, Майя. Я знаю, что ты прочитаешь, но снова не ответишь мне, потому что ты не в силах это простить. Это испортило тебе жизнь, Майя… И я виноват, так виноват перед тобой!!! Но Бог в душе каждого, найди его в себе, и он поможет дать мне прощение, Майя! Майя!!!!

— Ты должна простить ради себя, Майя!!!!

— Ответь мне, Майя!!!!!!!

17 сентября 23:23

— Майя!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Какая ты хорошая, Майя! И как мне больно от того, что ты не можешь простить, ты не можешь простить и это убивает меня, Майя!!!! Ты не написала мне ни слова, Майя!!!!

19 декабря 02:20

— Майя, помнишь?

Фото удалено.

— Что это такое?

Майя вздрогнула от вопроса. Она глубоко вздохнула и помотала головой. Перед глазами проплыла густая пелена с сияющими мелкими точками. Девушка не сразу сообразила где она… Руки сами потянулись к кофе, обняли горячую чашку и тогда сознание восстановилось. Утро, кафе, Марго. Вот что значить не спать почти сутки.

— Ты о чем? — Майя улыбнулась, совсем не помнит, как они ехали до кафе. Даже оделась машинально, этот вязаный шарф такой безвкусный и так колет шею… Как же так… В голове — полный штиль, словно выпала из жизни на какое-то время. Хотя, помнит, Марго за ней заехала и заставила одеться. И она надела первое, что попалось под руку — синие джинсы, бежевый джемпер и этот шарф. Так бы и сидела с рассеянными мыслями у себя в квартире, пытаясь собрать их в кучу, если бы не Марго.

Но Марго оказалась права, прохладный воздух отрезвил и пробудил, а легкий морозный ветер приятно окутывал волосы и легкими прикосновениями возвращал к жизни. Надо было выпить кофе на свежем воздухе, чтобы прийти в себя. Вокруг люди… Все куда-то идут, бегут, спешат… Каждый в себе. Майя грустно усмехнулась.

— Ты меня слышишь? — легкий толчок в плечо отвлек Майю.

— Не понимаю, о чем ты? — вздохнула девушка и сделала несколько глотков. Надо заказать еще пару чашек… И что-нибудь шоколадное. Тогда проснется окончательно.

— Я спрашиваю про сообщения. Что это за сообщения? Кто это пишет? — Марго пыталась говорить спокойно, но у нее не получалось, она испугалась.

Майя удивленно проскользила взглядом по планшету. Она и забыла совсем…

— Не знаю, какой-то ненормальный пишет. Уже с полгода пишет непонятный бред и просит простить, все хочу удалить, но забываю. А вчера снова написал. Дай!

Девушка собрала волосы на затылке в высокий хвост и снова помотала головой, мягкие локоны прикоснулись к щекам и стало свободнее дышать. Она стащила с шеи шарф и брезгливо отбросила его на спинку кресла. Вот тут ему место…

Марго внимательно смотрела на Майю. Совсем осунулась темные круги и мешки под глазами, похудела сильно. И руки трясутся, как у наркоманки.

— А вдруг это не просто какой-то ненормальный, а опасный …?

— Извращенец? Маньяк? Не смеши меня, ты слишком много читаешь ужастиков, и кто разрешал лезть в мои переписки? — Майя сделала несколько глотков терпкого кофе и закрыла глаза. Как же она от этого устала, всем что-то надо… Попросила Марго помочь с советом, а в итоге придется отчитываться. Кому есть дело до этих глупых сообщений…

— Ты не закрыла свою страницу, и я прочитала. Случайно вышло, правда, прости… — Марго вздрогнула, когда произнесла слово «прости», внутреннее ощущение безнадежности, переплетенное с вязкой паникой, охватило горло изнутри.

— Так, остановись, — Майя попыталась улыбнуться. — Я позволила тебе вытащить меня из дома, потому что у меня вышли все сроки, а никак не соображу с готовым эскизом. Так что, давай не отвлекай меня, ты выбрала из образцов?

Марго согласно кивнула. Майя упрямая и ничего не станет слушать, надо будет выбрать время и поговорить с ней. Попозже. Но в глазах было столько паники, что Майя сдалась.

— Ладно, я понятия не имею кто это пишет, — девушка улыбнулась теперь вдумчиво, по-настоящему, и в серых глазах замелькали веселые искорки, — Он просто пишет то на один мой аккаунт, то на другой, с извинениями, я удаляю, потом он пропадает. Какой-то сетевой тролль не переживай. То Роман Романов, то Василий Васильев, выбирает себе ники очень оригинальные, ничего не скажешь… Да и способ познакомиться у него оригинальный.

— Но он знает твое имя! — тихо возразила Марго.

Майя сжала губы и помотала хвостом, волосы захлестали по нежной коже и на щеках проступил нежный румянец.

— Оно написано в моем профиле, глупая! Хорошо я там телефон не указала, а то замучил бы звонками…

Марго облегченно выдохнула и протянула руки к планшету, чтобы указать Майе на детали, которые были лишние в подготовленных эскизах, как сделала паузу. Что-то не давало ей покоя.

— А фото?

— Что за фото? — удивилась Майя.

— Последнее сообщение. Он выслала тебе фото, а потом удалил свой профиль. И ты его просмотрела, судя по истории сообщений?

Марго покачала головой и внимательно посмотрела Майе прямо в глаза. Майя не любила, когда она так делала. Чувствовала себя ее дочкой…

— Слушай, хорошо, я отвечу тебе про фото, и мы закроем эту тему, ладно?

— Ладно.

— Он прислала мне фотографию со школы, где весь класс, знаешь же, такие каждый год делают? Только я его просмотрела, он сразу удалил…

— Так Вы вместе с ним учились? — Вскрикнула Марго.

— Нет, не думаю, вряд ли… Тем более это первый класс, я всех по именам и не вспомню… Да и что такого мог сделать первоклассник, чтобы я могла носить столько лет в себе обиду? Может быть, ты помнишь? Я что — то такое рассказывала когда-нибудь?

Майя весело рассмеялась, а Марго тяжело вздохнула.

— Ерунда какая-то, я себя помню с трудом… Ладно, ладно… Но если снова напишет, ты мне расскажешь, хорошо? И фото больше не удаляй, если пришлет.

— Обещаю, — Майя погладила подругу по руке и откинулась на спинку кресла. Наконец, она проснулась… Она огляделась с большим удовольствием. Люди уже не казались такими угрюмыми и тучи вроде собрались рассеяться. Правда, надо было сходить в душ и привести в порядок волосы, а то этот запах сводит с ума. Запах собственного несвежего тела.

— Давай ты приведешь себя в порядок, и мы вечером отдохнем?

Марго словно читала ее мысли:

— А насчет эскиза не переживай, я доделаю, вот этот, он вроде неплохой.

— Хорошо, спасибо.

— Да не за что, потом отдашь!

Марго шумно хлебнула кофе и выключила планшет. Ей тоже надо отвлечься от мыслей, последнее время их слишком много, и они такие тревожные, что недолго и до долбаной паранойи себя довести. Зачем прочла сводку новостей про этого Писателя, теперь везде мерещится не пойми, что…

— Ладно, идем, — Майя резко поднялась. — Нам еще надо купить новый шарф, чтобы этот я больше не надевала, когда спросонья.

Марго рассмеялась, этот шарф и ее изводил до белого каления.

— Идем, образцы собери, я пока машину прогрею, — она с удивлением посмотрела на шарф, Майя и не собиралась его брать с собой, словно это была не ее вещь.

— Не жаль оставлять? — покачала головой Марго, но это ее решение. Майя всегда так делала… Просто оставляла вещи, когда принимала решение, что они ей больше не нужны и делала вид, что не имеет к ним никакого отношения.

— Кто-нибудь себе заберет, кто-нибудь заберет… — Майя прошептала ей вслед и принялась собирать эскизы. Хорошо, хоть с этим разобрались, какая-то зимняя апатия, последние дни не хотелось совсем ничего, время текло, и утро сменялось вечером, а потом снова наступало утро… И совсем не было времени подумать, как она успела среди всего этого затеряться.

Майя взяла сумочку и направилась к выходу, как вдруг почувствовала, что тело затряслось и она остановилась. На секунду почувствовала так, словно кто-то смотрел и видел ее насквозь. Она заскользила взглядом по кафе, но увидела лишь пару подростков, пожилую женщину с внучкой и…

Майя остолбенела, по телу побежали неприятные мурашки. На столике у самого выхода, посреди пустых чашек и смятых салфеток лежала большая старая фотография. Она протянула руку, дыхание стало частым, а пальцы закололо на самых кончиках.

— Кто… Кто здесь сидел? — Майя бросилась к официантке.

Девушка покачала головой.

— Не помню.

— Но… — Майя рассеянно огляделась. — Но…

— Пойдем, снаружи поговорим, — Марго услышала метания Майи и вернулась, аккуратно взяла подругу за руку и повела к машине.

— Где тут ты, дай посмотрю? — в машине Марго выхватила снимок и начала водила пальцами по фотографии.

Майя закрыла глаза и тяжело вздохнула.

— Нигде.

— В смысле?

— Это не наш класс… С ума схожу. Не хочу сходить с ума. И ты не сходи!

Марго покачала головой:

— Странное совпадение, это очень странное совпадение, Майя, давай в полицию съездим?

Майя внимательно смотрела на улицу.

— Я же удалила его сообщения, помнишь. А это первое, о чем они спросят. А что я смогу предъявить? Ничего… Кроме своего ужасного уставшего вида, скажут, что придумала, сама знаешь, как все будет. И перестань меня накручивать. Ты всегда меня накручиваешь! Что они, правда, что они скажут, что мы пересмотрели фильмов ужасов?

— Но… Это неправильно, не придавать этому значения! Снова начали писать про этого маньяка, Писателя, ты понимаешь, Майя? — Марго отложила фотографию и старалась на нее не смотреть, ей все это очень не нравилось.

Майя потрясла головой, пытаясь избавиться от внезапно захватившего чувства гнева, неприятной волной разбившейся по всему телу. В таком состоянии с Марго лучше не продолжать общение, а то наговорит лишнего. А потом будет жалеть.

— Все. Я пешком пройдусь, позвоню.

Майя открыла двери и принялась глотать воздух. Надо поспать… Кофе сделало только хуже. И зачем она выпила столько кофе?

— Но, Майя… — робко попыталась возразить Марго.

— Я позвоню, — мягче сказала Майя и потянулась, чтобы обнять подругу. — Не переживай, мне просто нехорошо… Не переживай.

Она быстрым шагом направилась домой, думая о постели и о том, что необходимо высыпаться, чтобы мысли не гоняли страшные ощущения, как планшет запиликал сигналом входящего сообщения.

Майя замерла, дыхание словно на мгновение остановилось, но она сделала несколько глубоких глотков воздуха и решительно достала планшет из сумки. Майя не ошиблась.

— Так ты прощаешь меня? Майя… Майя… Прощаешь?

— Ты же сможешь, Майя… Ты все сможешь, Майя…

— Пожалуйста, Майя, будь милосердной, Майя!!!!!

Девушка прикусила губу и вскрикнула, во рту появился соленый вкус крови. Как ей надоели эти сообщения, знать бы кто это, навсегда отбила бы руки и охоту так доставать ее. Но решила написать ответ:

— За что мне простить тебя?

Вместо ответа на экране появилось сообщение «пользователь удален».

Майя усмехнулась. «Ну и придурок!» Давно надо было ответить…

Руки перестали трястись и по телу разлилась волна долгожданного спокойствия. Майя развернулась. Слава Богу, Марго еще не уехала. Она передумала спать и больше оставаться одной не хотелось, сон сняло как рукой.

Все люди одинаковые. Все. И этих признанных психотерапевтов надо сжечь, прилюдно… Они ни черта не разбираются в психологии. Если у человека просить прощения, он обязательно спросит «за что?». Вот с этого все и начинается. Никто ни разу не написал «Прощаю» на примитивную просьбу простить…

Потому что у всех есть скелеты в шкафу и просто так прощение дать жалко, надо обязательно понять, какой именно из скелетов получит возможность выйти из тесного шкафа, провонявшего соком долгих лет ожидания. Майя… Я в ней не ошибся. Впрочем, как и во всех остальных.

Людям только кажется, что они уникальные и особенные, но у всех одинаковые внутренние демоны и страхи, вопрос лишь в том, кого они подкармливали в течение жизни особенно усердно.

Заводят себе домашних питомцев, чтобы отвлекаться, но это лишь химера, самообман. Если каждый из нас начнет задумываться над прощением, большая часть сойдет с ума от жалости к самим себе, как только вспомнит причины и ситуации. Нет, фраза «Я дарую прощение» здесь не работает, потому что о ней никто не вспоминает, надо обязательно увидеть, что в ответ придет раскаяние, так что, ее следует произносить так: «Я дару прощение, если ты раскаиваешься»…

Обмен существует во всем, и прощение без раскаяния — не исключение. Обменивайте свое жалкое прощение на не менее жалкое раскаяние и делайте вид дальше, что проживаете полноценную, праведную и логически оправданную жизнь. Даже Ваш Бог Вам не простил и проклял человечество, заставляя поколениями поколений искупать первородный грех просто потому, что женщина не стала просить прощения за чертово съеденное яблоко. Он знал суть, он знал, что все равно все сдохнут. И обиженные, и прощающие. И раскаявшиеся и отчаявшиеся… Все без исключения. Все в итоге сдохнут.

Глава 2

— Я поеду.

Майя обняла Марго и покинула бар, с большим облегчением вздохнула на улице. Такси уже подъехало и приятно светило фарами, рассеивая рыхлые снежинки, густо облепляющие их крупными мошками, словно пытаясь занавесить свет в ночи.

Майя села в машину и удобно развалилась на заднем сидении и закрыла глаза. Как хорошо… Приятный запах ванили и приглушенный свет, то, что ей сейчас нужно. Расслабиться так и не удалось, но от выпитых коктейлей приятно кружилась голова, а это уже неплохо.

— Вам просили передать. — голос водителя прозвучал так внезапно, что девушка закричала.

— Что передать? — она с ужасом посмотрела на двери, но кнопки были подняты вверх, а не заблокированы, на секунду ей показалось, что вот-вот случится что-то страшное.

Водитель смотрел на Майю в центральное зеркало с большим интересом. Она обратила внимание на его насмешливый взгляд и приятные черты лица. Он обернулся и протянул небольшой сверток.

— Откуда мне знать, подошел мужчина и сказал, чтобы я передал это заказчику. Берите.

Майя дернулась и принялась размахивать руками, ей не хватало воздуха.

— Остано… Остановите машину, — ей, наконец, удалось произнести это вслух.

Водитель громко рассмеялся и ей стало еще больше неуютно, словно заперли в тесном ящике.

— Мы и так стоим, девушка, но за вызов придется оплатить, если не поедите.

Майя послушно кивнула и вытащила сотенную купюру.

— Хватит?

Мужчина кивнул и улыбнулся.

— Девушка, так нельзя, — он покачал головой, забирая деньги.

— Как… как нельзя? — Майе казалось, что она в каком-то дурном сне, как мысли начали выстраиваться и ей уже казалось, что она просто перепутала такси… Долгожданное облегчение начало разливаться по телу приятной волной, как виски снова сжало от холодного ужаса. Не перепутала… Она вызывала машину по мобильному, а значит, сверток предназначен ей… Но почему тогда водитель помахал ей, как только она вышла из бара? Надо посмотреть, что за машина приехала на вызов. Только на улице, она посмотрит на улице…

Майя дернула за ручку и большим усилием вытолкнула себя наружу. Коленки дрожали и никак не выходило взять себя в руки окончательно.

— Что случилось? — Майю подхватил под руки невысокий мужчина, который вышел из бара вместе с ней и остался у дверей курить. Она обратила на него внимание еще в толпе, он смотрел так пронзительно и так приветливо, что, если бы не усталость, она бы сдалась и обязательно с ним познакомилась.

Все это время мужчина курил свою длинную сигарету и как завороженный смотрел на фары, заносимые снегом, как заметил, что в машине что-то происходит, и решил подойти ближе.

Майя стояла, согнувшись и хватала бледными губами воздух, пыталась собраться с мыслями, она вцепилась пальцами в руки мужчины и затряслась. Слава Богу, с ним спокойнее…

— Девушка! — водитель вышел из машины и положил на багажник сверток. Майя затряслась еще сильнее и прижалась к мужчине из бара, словно ребенок. Она почувствовала, как он обхватил ее в ответ за талию.

— Что это? — спросил мужчина из бара.

Водитель такси пожал плечами.

— Откуда я знаю, попросили передать, а девушка ведет себя так, словно в свертке бом… — он не закончил фразу, в глазах появилось столько тревоги, что мужчина из бара еще крепче сжал руки, и прижал девушку ближе, Майя почувствовала рядом с лицом его горячее дыхание. От него приятно пахло табаком и парфюмом.

— Ой, простите… — он сам осознал, что позволил лишнего и аккуратно отодвинулся.

Водитель такси о чем-то думал несколько секунд, как решительно взял сверток, протянул его мужчине из бара.

— Мне ехать надо… — простодушно пояснил он и завел мотор.

Когда шум двигателя скрылся за поворотом вместе с машиной, Майя почувствовала, что виски сжало холодными объятиями — пустая и тихая улица… Этот злополучный сверток… Эти сообщения… Эти просьбы о прощении… Чертовщина какая-то. Совсем ее все это измотало.

Она старалась отгонять эти мысли с самого утра, но теперь не получалось: в интернете снова появились заметки о Писателе — серийном убийце, который расписывал тела своих жертв татуировками. Вроде, полиции удалось выйти на след, но от подробностей они пока воздерживались. Майя не придала бы этому значения, если бы в клубе какие-то девушки громко не обсуждали подробности его убийств. Она решила ехать домой больше из-за них… Голова разнылась и было как-то неспокойно на душе.

Марго не хотела ее отпускать одну, но она настояла, не хотелось говорить, хотелось спать. Очень хотелось спать… А с Марго не получится не говорить.

Мужчина из бара внимательно изучал лицо девушки, как решительно разодрал на свертке бумагу. Майя закричала, когда увидела знакомую вещь. Она же оставила утром шарф в кафе…

— Здесь записка, — мужчина достал открытку и повертел перед лицом Майи. — Читать?

Майя трясла головой и оглядывалась, что такое творится, кто так над ней издевается?! Надо вернуться к Марго и все ей рассказать, и про те сообщения рассказать, и про этот злополучный шарф… Марго оказалась права, надо было сразу ехать в полицию.

Мужчина из бара отодрал остатки бумаги, легко расправил шарф и нежно обернул им шею девушки. Майя решила попросить его проводить ее обратно в бар, как почувствовала сильную боль в районе солнечного сплетения. Темнота. Тишина.

Марго вышла на улицу спустя две четверти часа, Майя не перезвонила, как обещала, и не отвечала. Девушка затряслась, когда увидела на дороге планшет. Он лежал, запорошенный снегом и сиял своим ярким экраном, пытаясь разогнать над собой снежинки, словно назойливых мошек.

Ее руки тряслись, а зубы стучали от очень нехорошего предчувствия. Марго растерянно огляделась, но улица была пуста. Только фонари и снег… И ни одного чертового прохожего, и ни одного чертового курящего…

— Майя, ты все еще делаешь вид, что не знаешь, за что меня простить? Зачем ты так со мной, Майя… Майя…

— Ты чудесная Майя, не будь такой бесчувственной, пожалуйста, Майя… Майя!!!!!! Зачем ты так, Майя?!

Марго пыталась не паниковать, но руки тряслись, и паника уже разлилась по всему телу неприятной холодной волной.

Планшет снова запиликал входящим сообщением:

— Майя!!!!! Сколько ты будешь мучать меня, Майя!!!!

Марго так разозлилась, что у нее заболело под левым ребром, она ни капли не колебалась и написала ответ.

— Что ты сделал с Майей????

Пользователь удален.

Марго зарыдала от бессилия. Это ужасное «пользователь удален» … Надо ехать в полицию. Надо сейчас же ехать в полицию.

Ничего нельзя взять и бросить в людном месте, просто сделав вид, что это не твое. Это касается не старого шарфика… Это касается всего. Кости не гниют, и скелеты из шкафа никуда не деваются. Суть человека в том, чтобы просто запереть эти несчастные кости, обглоданные сомнениями, страхами и переживания, подальше в темноту своего сознания…

Но они не уходят с годами никуда, на них нарастает мясо сожалений, питает которые щедрое подсознательное. А дальше уже совсем не имеет значения, насколько глубоко в свое время Вы отправили того или иного скелета. Он выберется, обязательно выберется и напомнит о себе. И тогда останется выбирать — снова обглодать его как следует и упрятать на прежнее место, либо отпустить на все четыре стороны.

Только прощение дает результат. Но об этом никто не думает. Иначе, придется простить всех… Тогда пустоту и отсутствие запаха привычных костей, периодами больно врезающихся острыми частями в рассудок, и раздирающими его постыдными воспоминаниями, и страшными ощущениями, никто не вынесет. Никто… Потому что, если не останется скелетов, не останется того, что необходимо простить, а как же жить, и не бояться, мучаясь приступами позорной паники?

Вот Вам и ответ, дело вовсе не милосердии и не в неспособности дарить добро просто так, без причин. Инстинкт самосохранения, самый сильный и самый главный — без него человек не сможет прожить ни минуты. Майя… Все равно мы все сдохнем, да, Майя?

Глава 3

Марго устало положила голову на руки. Холодный и равнодушный стол приятно соприкоснулся с кожей лба и стало легче, волосы грязными прядями разлеглись вокруг и удручали своим видом еще больше.

— Вы бы поспали…

Она грустно усмехнулась. Еще бы предложила принять ванную и выпить капучино… Самое время и место.

— Я Вам говорю, что Майю похитили, а Вы мне говорите поспать! — Марго не сдержалась и вскочила, она была больше не в силах оставаться спокойной. Провела в участке несколько часов и безрезультатно…

— Девушка, пожалуйста, успокойтесь, — монотонно произнесла женщина в форме и тяжело вздохнула — каждый вечер одно и то же, у всех самые срочные и самые страшные дела… А по факту, из девяти случаев из десяти выходит, что дело и выеденного яйца не стоит. Поссорились и необходимо выпустить пары, а все сразу заводят дела о похищении. Народ совсем с катушек съехал. А говорят, что время беспокойное… Люди беспокойные!

И зачем снова разворошили эту историю Писателя, теперь каждый день обращаются люди с важными сведениями… Лучше бы делами занялись, а не раздували панику.

Но Марго и не собиралась успокаиваться, слова подействовали на нее как красная тряпка на быка.

— Вы совсем все с ума тут посходили?! Ей пишет с просьбами о прощении какой-то маньяк извращенец, потом похищает, а Вы мне несете глупости про соблюдение процедуры и предлагаете успокоиться, пойти домой и просто ждать новостей двое суток… Я что, похожа на полоумную?

Женщина в форме собиралась было объяснить, что ее фраза не имела ничего личного, как послышался резкий мужской голос.

— Что значит, пишет с просьбами о прощении? Кому пишет с просьбами о прощении? Кто?

Марго обернулась и увидела пожилого мужчину. Он не был в полицейской форме и не производил впечатление полицейского, скорее, походил на профессора, преподающего литературу или философию. Его живой взгляд не в силах были скрыть даже крупные линзы очков в роговой оправе, у него были ровные красивые скулы, а щеки и подбородок обросли щетиной, словно он не спал несколько дней подряд, но большие голубые глаза смотрели так ясно и внимательно, что она вздрогнула.

Мужчина сильно выделялся колоритной внешностью и голос его был насыщен очень низкими нотками, так говорят те, кто выкуривает по нескольку пачек сигарет в день.

Мужчина подошел ближе и замер на несколько мгновений, затем резко схватил спинку стула и развернул к Марго крутящимся движением, это произошло так внезапно, что у девушки закружилась голова.

Она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, когда она открыла глаза, увидела прямо перед собой его лицо. Мужчина сидел так близко, что она чувствовала тяжелый запах дешевого табака, а еще, неприятный запах пота и супа… Марго затошнило.

Его глаза были красные, в густых морщинах, а губы нервно дергались от напряжения. Вот уж кому точно не помешало бы принять душ и выспаться…

— Не начинай, — женщина в форме покачала головой. — Сам знаешь, сколько таких… — она запнулась и посмотрела на Марго, — Если бы это был твой случай…

— Если бы это был мой случай, вы бы снова потеряли время! Вы всегда теряете время, всегда его теряете! — резко вскрикнул мужчина и нервно задергался. Марго не нравилось, как его глаза изучающе внимательно на нее смотрят, он не моргал, словно пытался влезть в подсознание и вытянуть из него все, что ему было необходимо без ее помощи.

— Ладно, как знаешь, только у меня работы валом, потом зря девчонку только замучаешь… Я думаю все обойдется и ничего странного, и страшного не произойдет, — Женщина в форме поднялась и кивнула Марго с большим сочувствием.

— Вот этот человек занимается расследованием дела Писателя, можете ему рассказать все, что рассказали мне.

Марго вздрогнула. Причем тут Писатель и Майя… Она отказывалась в это верить, а тем более, произносить вслух. Но мысли уже не слушались, девушка тяжело задышала и вяло произнесла:

— Писатель — это серийный убийца, который… Он… О нем говорили в новостях несколько лет назад, это тот, который издевается над девушками и делает им татуировки… Какие-то послания на латыни, словно пишет отдельные главы книги… И… И его так и не удалось поймать… Его в баре еще все обсуждали… Накануне.

Девушка вспомнила фотографии из интернета, которые видела, пытаясь узнать больше о той нашумевшей истории. Четыре девушки три года назад были похищены и найдены мертвыми. Каждой девушке этот психопат сделал татуировки в виде надписей на ногах и руках, лице… Одну нашли с вырезанным языком и без левой груди…

— Хорошо, значит ты в курсе, чем обычно все заканчивается и время на эмоции мы терять не будем. Эмоции нам не нужны, факты нам — нужны. Идем за мной, — шумно выдохнул мужчина и поднялся со стула.

Майя послушно направилась вслед за ним, пытаясь отогнать от себя приступы паники, он провел у ее по длинному коридору в тесный кабинет с ужасным спертым запахом. У Марго возникло ощущение, что он проводит в нем все свое время, ее затошнило… Снова этот запах супа. Не мешало бы проветрить.

Она машинально бросилась к окну и растворила форточку, свежий воздух защекотал щеки и лоб, стало гораздо легче.

Мужчина не обращал на состояние Марго никакого внимания, бросил на стол тяжелый блокнот и вытащил из кармана карандаш. Его острие было таким тонким и идеально ровным, что Марго стало еще хуже, таким и заколоть недолго… Следователь пролистал в блокноте несколько страниц и повертел шеей, чтобы она не затекала.

— Приступим. С самого начала, переписка… Приступим.

Марго почувствовала, как по щеке потекла слеза, это все по-настоящему… Это все по-настоящему.

Женщина в форме заглянула в кабинет и покачала головой. Ей отчего-то было неудобно перед девушкой, в ее лице читалось столько отчаяния, что в какой-то момент даже показалось, что она говорит правду и история с ее подругой имеет отношение к серийной убийце. Со следователем ей «повезло», вконец измотает.

— Можете кофе попить, на кухне есть чашки, иначе он Вас замучает.

— Кофе потом, потом кофе! — резко оборвал ее следователь, — Время терять нельзя. А ты вернись туда, откуда пришла! Давай. Давай, вернись…

Он прямо посмотрел на Марго как ни в чем не бывало и продолжил беседу:

— Вспоминай как можно больше подробностей и говори, с чего все началось. Начинай, начинай…

Марго кивнула головой. Ей было непривычно слышать столько слов, он словно произносил их для того, чтобы успеть обдумать важные вещи. Словно сам себе выделял ценные паузы для анализа.

— Он просил за что-то прощения…

Мужчина так резко ударил по столу кулаком, что девушка вскрикнула, его глаза засветились, а губы растянулись в искренней улыбке, Марго стало не по себе. Этот мужчина ее пугал, не зря говорят, что поймать опасного убийцу может только не менее опасный человек… Он не производил впечатление зловещего, но был таким выразительным и колоритным, что она затряслась.

Мужчина снова похрустел шеей. С удовольствием втянул плечи и приготовился записывать.

— Я хочу знать все о твоей подруге, где родилась, чем занималась и последние месяцы ее жизни тебе придется вспомнить особенно тщательно. Я не намерен упустить ни одной детали… Где родИлась, с кем женИлась, все говори, все!

Марго тяжело вздохнула. Почему это не дурной сон? Она знала Майю с подросткового возраста, родители переехали в Москву, когда Марго исполнилось семнадцать, в ВУЗе она и нашла свою лучшую подругу. Правда, девушки поступили на разные факультеты, но это не мешало им проводить все свободное время вместе.

Майя мечтала стать дизайнером, а Марго — проектировать дома. Они встретились однажды в коридоре и сразу почувствовали, что между ними возникла настоящая дружба…

Я никогда не хотел быть кем-то конкретным, когда вырасту… Все эти разговоры о космонавтах, пожарных, полицейских, такая тоска. Помню, как однажды в школе объявили конкурс о профессии будущего, кто-то из блестящих умов нашей системы образования придумал интересную вещь. Ребенок должен был нарисовать профессию своей мечты и профессию, которая, по его мнению, у него в итоге будет. Форменный идиотизм, не правда ли?

Рисунок президента, а рядом почтальон… Или космонавт и продавец мороженого. Учительница и шлюха… Повар и стриптизерша… Конечно, я извращаю, но сама по себе затея являлась великолепным примером падения нашего общества. Мой молчаливый друг нарисовал тогда пожарного, а рядом человека в красивом костюме, кажется, желтом…

Когда учительница его спросила, кого именно он нарисовал, мой друг ответил, что это миллионер. Ему представлялось, что у них яркая и радостная жизнь, а пиджак был из чистого золота.

В пожарные он бы не пошел, потому что панически боялся огня… Я вот думаю, какая была интересная игра, узнать о том, что по-настоящему волнует и пугает ребенка, чтобы манипулировать ими в будущем. Легко и без ошибок. Конечно, у большинства детей рисунки совпали, но эти дети не интересны. Из них вырастают совершенно безвкусные взрослые, которые «знают, чего хотят» … Как им кажется.

Мой молчаливый друг прекрасно знал, чего хочет, но его обсмеяли. «Миллионер — это не профессия», ответила тогда учительница и добавила «Вот моя дочь будет доктором, это — профессия, и замечательная». Она сама не ведала, как заблуждалась и как сильно обидела моего товарища. Он едва сдерживал слезы, но я в него верил. Смешной я был мальчиком…

«Это — профессия…». Я выбрал себе профессию, «профессия сути» — это то, что у тебя выходит лучше всего. Лучше всего у меня выходит познавать «внутренних скелетов» людей и освобождать их, выпускать на свободу заблудшие души… Ха-ха… Я сейчас пошутил, так сказал бы примитивный больной ублюдок. Но я не такой. Я просто делаю, что у меня получается и что мне нравится. Это ли не смысл жизни? Да и какой в ней смысл, если вдуматься, как не этот? Даже если все вокруг уверены, что это — не профессия. Все равно они все сдохнут. И я тоже сдохну. Так, какая разница, верно я выбрал или нет?… Какая, к черту, всем разница?

Глава 4

— Как Вас зовут? — Марго допила вторую чашку кофе и стало легче. Все казалось уже не таким страшным, словно она оказалась здесь и вовсе не потому что Майя пропала, как будто пройдет ещё пара часов и Майя придет как ни в чем не бывало и будет жаловаться, что она не спала всю ночь. А потом они займутся ее эскизами и жизни потечет, как и прежде. Майя всегда просила помощи, а Марго всегда помогала.

Она успела рассказать обо всем, важном и не очень, в основном дело касалось вопросов о том, с кем Майя дружила и близко общалась. Много рассказывать и не пришлось, у Майи кроме Марго не было тесных связей. Родителей давно нет, а из родных, если можно так выразиться — только Марго.

Мужчина устало поднял глаза и в недоумении покрутил головой. Он явно расслышал вопрос, но как будто не понял его смысла.

— Как Вас зовут? — повторила Марго. Она только сейчас поняла, что последние несколько часов провела в тесном кабинете следователя за обсуждением деталей, а он так и не представился.

— Что Вам будет от моего имени? — недовольно пробурчал мужчина и вернулся к записям. Его толстые обгрызенные пальцы скользили по липким страницам, местами перепачканными следами кофе и крошками хлеба, а взгляд пытался зацепиться хоть за что-то… Маленькую деталь, выступающей острой иголкой, от которой получится размотать этот зловещий клубок и выйти на верный след.

Марго скривила губы в усмешке… Действительно, какая разница…

— Портнов. — вдруг спокойно прошептал мужчина.

— Что?

— Фамилия моя Портнов, если это так важно, Портнов я. Портнов. — он сказал это так нейтрально, словно и правда сделал ей большое одолжение. Он задумчиво поднялся и подошел к доске, которая была сплошь увешана фотографиями и обрывками записей из блокнота. Внимательно смотрел несколько секунд, как утвердительно покачал головой. Он думал верно…

— Получается, что в его сообщениях были перерывы, и как раз в это время сходится по длительности с перерывами и с другими жертвами. Даже если Вы немного и ошиблись в месяцах, в целом все сходится.

Марго тоже поднялась. Все это время она старалась не смотреть на снимки, словно страшные дыры, развешанные по доске и не вчитываться в записи, но это желание разобраться во всем и помочь оказалось сильнее.

— Правда, меня смущает перерыв, с последнего убийства прошло около трех лет. И вот он снова нарисовался. Все эти журналистишки проклятые! — Портнов в сердцах стукнул по столу кулаком, — Все черти эти журналистишки, возомнившие себя Ангелами света…

— Почему… Ангелами света? — обреченно спросила Марго.

Портнов вздохнул, и зачем обязательно надо тратить время на разъяснения…

— Свет — ученье, ученье — свет, знаете такое, слышали про такое? Вот что за свет! — Портнов протер лицо ладонями и сморщился, его руки пахли супом. Совсем забыл, что перевернул на себя этот быстро-стакан, будь он не ладен. Дрянь на вкус редкостная, а вонь от него теперь такая, что мозги болят…

— Вот кто-то и решил из этих журналистишек, что давно сенсаций не было, и запустили утку, что полиция вышла на след, — он заскрежетал зубами, — Идиоты! Ты понимаешь, просто идиоты!

— А полиция не вышла? — Марго не узнавала собственный голос, в ушах звенело и кровь с силой хлыстала по вискам с ударами сердца. Его фраза о том, что «все сходится» больно впилась в рассудок и продолжала жалить, словно огромная оса.

Портнов помотал головой и прикусил губу.

— Не вышла. Нет, не вышла… И теперь они разбудили спящего зверя.

— А… — Марго не знала, что сказать дальше. Да и что тут скажешь. Хотелось как в детстве, щелкнуть пальцами и отменить последний день, вернуть ту минуту, когда они с Майей в кафе пили кофе…

— Ладно, работать, — Портнов засучил рукава и посмотрел на доску. — Есть мысли кто из ее знакомых, ее новых знакомых мог оказаться совсем не тем, за кого себя выдает?

— А что это значит? — Марго ткнула пальцем в один из снимков.

Надо что-то делать… Нельзя просто стоять и стараться не паниковать, от самоуспокоения только хуже.

Мужчина усмехнулся и поправил очки. Его рука потянулась к фотографии, на ней была изображена обнаженная молодая женщина с длинными черными волосами. Все ее лицо и грудь были исписаны мелкими фразами. Марго обратила внимание, что почерк был очень красив и аккуратен.

— Конфуций говорил, что почерк может достоверно указать, происходит ли он от великодушного человека или от того, кто вульгарен, — быстро ответил следователь.

Ему было достаточно нескольких секунд, чтобы понять, о чем думает человек. Правда, эта история с Писателем совсем вымотала… Сколько можно топтаться на одном и том же месте. Появление этой девушки в участке было драгоценному подарку подобно, может быть, сейчас получится взять верный след.

— И… какой он? — аккуратно спросила Марго.

Портнов вздохнул и покачал головой.

— Этот ублюдок хитрый и играет со мной. Смотрите… — он указал пальцем на яремную вырезку женщины на снимке и поднял его выше. Марго затошнило от вида его толстого обгрызенного ногтя.

— Видите, здесь он выделяет буквы, делая их намеренно большими, только гласные… А тут — палец спустился ниже на фотоснимок внутренней поверхности бедра, — Тут напротив, все буквы одинаковые… Он пытается показать, что его почерк не органичен и не последователен, но я увидел последовательность… Его непоследовательность последовательна! Понимаете, о чем я?

Марго совсем не понимала, о чем он говорил, но кивнула, чтобы не тратить время на лишние обсуждения.

— Он татуировщик?

Портнов скривил губы в усмешке и покачал головой.

— Нет… Татуировки сделаны обычной иглой, которую он окунал в чернила. А потом писал, иглой… Просто писал ей по телу своей жертвы. Аккуратно и не торопясь.

— А экспертиза чернил…

— Что? — следователь поднял брови и произнес это так страшно, что Марго затряслась и почувствовала, что сказала лишнего.

— Вы думаете я тут просто сижу и просто снимки рассматриваю, мне заняться больше нечем, чем снимки рассматривать? И я забыл про экспертизу, и не подумал тщательно поверить все детали? Забыл? И не подумал?! Я, забыл и не подумал? — Портного возмутил вопрос девушки, эта молодежь совсем все мозги просмотрела… Насмотрятся криминальных сериалов, а потом умничают…

Марго виновато улыбнулась и решила перевести тему:

— А что написано?

Портнов усмехнулся. Хорошо хоть соображает быстро и не изводит его глупыми вопросами дальше, как остальные…

— Сонеты…

— Сонеты?

— Да, наш Писатель увлечен прекрасным и обладает изумительным чувством юмора. К примеру, на этой фотографии он издевается над Шекспиром. Здесь… Это, кстати, труп проститутки, нашли в подворотне обнаженную.

Марго почувствовала рвотный рефлекс, ей захотелось обмотать его пальцы чем-нибудь, чтобы не видеть обрывки кожи и глубокие трещины у оснований ногтей. Итак тошно, еще и это…

— Смотрите, тут он пишет сонет в оригинале, на внутренней части правого бедра:

— А на внутренней части левого бедра дает собственную трактовку бессмертному произведению искусства…

Портнов закашлялся.

— Прошу прощения, сами дочитайте, если хотите. Он слово «mistress» не признает в переводах как «госпожа» или «любимая».

— А как?

— В оригинале можно перевести как «любовница», что, по его мнению, похоже на шлюху. Если вдуматься, определенный смысл есть, но…

Марго неосознанно выпустила из груди глухой стон. Как мерзко…

— Это очень мерзко, — произнесла она вслух.

Портнов согласно закивал.

— Из его сонетов можно уже сборник собрать… Он пытается донести, что все, чем увлекалось человечество — полная чушь и смысл в вещах совсем иной, чем принято поколениями. Все очень примитивно и просто, а мы все усложняем и придумываем себе прекрасное и возвышенное. По его мнению, выходит, что Шекспир не писал ничего возвышенного, это переводчики добавили его творчеству лирики и благозвучности. Сами взяли и добавили отсебятины, не вдаваясь в посыл творца. А вот эта жертва…

Портнов ткнул пальцем на другую фотографию и Марго затрясло, на снимке была изображена пожилая женщина, ее голова была обрита наголо и татуировка нанесена на основание черепа…

— Вот эта жертва так вообще шедевр! — закончил фразу Портнов.

Марго решила, что ослышалась, следователь словно восхищался тем, что видел. Но виду не подала.

— На ней он пытается дать свою трактовку великому Платону. Вы же знаете, о ком я? Платон, Вы знаете, кто это такой?

Марго кивнула. Кто не знает Платона…

— В общем тут… — Портнов указал на укрупненный снимок, — у левого уха надпись в оригинале — «Nécessitas magistra», а прямо с противоположной стороны… Кстати, удивительно, как четко он соблюдает пропорции, словно рассчитывал по линейке расстояние от ушных раковин и расстоянием между нижней челюстью и… — он поморщился, мысли растекаются не туда, — В общем, эта фраза переводится как «Нужда всему научит», одна из интерпретаций, естественно. Так вот, он пишет, что правильный перевод — это «Наставники — убоги». То есть, нужда-наставница определяет смысл фразы как то, что в нужде человек познает самого себя, приобщается к искусству. В нужде люди способны открывать прекрасное в творчестве, например. Эта мысль встречается и у Персия, автора «Сатиры», и у Аристофана — автора «Плутоса», но наш Писатель считает, что в любом наставнике столько убогости, что это приводит к нищему духу! Великие вырастают не из нищеты, нищета без таланта — это тупик! Обратная сторона медали, следствие не как причина… А как самостоятельный вариант, что вообще исключает его из понятия «следствие», просто исключает!

— Почему на этой пожилой женщине? — вяло произнесла Марго. И как он может проводить среди этих ужасных снимков столько времени?

— А Вы стали задавать интересные вопросы, девушка, очень интересные вопросы начали задавать, — следователь довольно потер сухие ладони и этот звук неприятным свербением застрял в ушах Марго, — Эта женщина много лет проработала куратором. Она занималась условно-досрочно освобожденными… Следила за их прогрессом, в общем, наставляла на путь истинный, если так можно выразиться. Наставничала. Да, наставничала, на свою обритую голову…

— А тут что? — Марго обратила внимание, как у нее трясутся колени… Она сделала вид, что не заметила его тонкого юмора.

— Эта надпись означает «Никто не может знать все», «Nemo omnia potest scire», но, разумеется, у него своя трактовка. «Необъятное необъятного в объятности»… Суть такова, что человек сам принимает решение, как далеко он может зайти в своих суждениях и знаниях. И только он сам себе и наставник, и судья… на Этой несчастной старухе он оторвался как следует. Тут и известное изречение Соломона — «Nil sub sole novum»…

— Нет ничего нового под Солнцем. — кивнула головой Марго и застыла под удивленный взгляд следователя. Девушка покраснела от смущения, — Я люблю историю и часто читаю высказывания великих людей…

— Отлично! Просто, замечательно, дорогуша! Как Вы думаете, что за перевод он предлагает от себя?

Марго стало грустно, Майи нет и неясно, жива ли… А этот человек все превращает в интересную игру. Как-то это все неправильно, она тяжело вздохнула и покачала головой. Портнов кивнул и усмехнулся, какая уже разница… Какая уже разница.

— Ну, хорошо, я сам отвечу на свой вопрос, перевод в следующей фразе «Солнце каждое мгновение светит по-новому», он опять намекает на примитивность человеческого мышления! И то, что люди не видят очевидного, ограничивая себя стереотипами. Цепляются за эти цитаты и растят на них новые поколения своих детей!

— И зачем ему это?

— Я не знаю, пока… Точнее, не уверен. Может он считает, что он истинный пророк и его задача донести до нас, смертных и простых людей, истинную суть вещей. Я пока не понял его великой миссии. Пока не понял…

— А если ее нет? — Марго почувствовала, как дрожит голос.

— Что нет, как нет? — усмехнулся Портнов.

— Ну, может он просто это делает… Безо всякого смысла? Он же ненормальный и мыслит ненормально…

— Все люди все делают с определенным смыслом. Это закон, и против него не попрешь, совсем не попрешь. Правда, пока я не вижу связи между женщинами… Они разных возрастов, веса, склада фигуры и социальных составляющих, но разгадаю его загадку. Только две из них связывает один и тот же символ, но никакой связи между ними я не нашел. Одна старая, вторая молодая и ничего общего. Ни в чем…

— А мне можно посмотреть?

Майя почувствовала, как у нее похолодело в груди от собственных слов. Может быть, ей удастся увидеть что-то, что упустил следователь? Портнов фыркнул, но пожал плечами.

— Почему нет, Вы хорошо знаете его последнюю жертву, может быть и поймете какую-то тонкую связь между всеми, кто попал ему в руки… Но досье за пределы кабинета не выносить! Не думайте и не забывайте, я запрещаю выносить документы и материалы дела из этой комнаты!

Марго едва сдержала слезы при словах о жертве. Майя — жертва… В голове не укладывалось.

— И старайтесь быть нейтральной, только так мы в силах понять, чего он на самом деле добивается! Найти его главную миссию. Миссию!

Миссия… Великая цель. То, что питает соками жизнь и не дает сдохнуть от отчаяния. Найди великую цель, «ту самую», которая будет тебя поддерживать и иди к ней. Тогда ты проживешь жизнь не зря… Только вот что я скажу, все это бред сивой кобылы. Выходит, что самообман делает людей сильнее и дает им силы жить. Мы все живем во лжи, и питаемся ей, словно дикие стервятники, падалью.

Стервятники не знают, что падаль это не самое ценное и вкусное в мире мясо… Оно доступно и привычно. То же и с людьми. Что с нами стало? Нет… не верно. Как так вышло, что это с нами было с самого начала? И кто так придумал? Мы сами? За нас? Для нас? Не люблю вопрос как знак препинания… Он несуразный и противоречит собственной сути. Если смотреть сверху, похож на голову маленького человека с серпом…

Я не подписывал никакого контракта с судьбой при рождении, а если подписал и забыл, тем хуже. Я не в ответе за то, чего не помню и уж точно не собираюсь тратить данное мне время на жизнь на всякую чушь. Искать то, что привнесет в действия и мысли великий смысл… Оправдывать все свои движения и намерения. Навязывать самому себе логически оправданную философию…

Нет, это не для меня. Я выбираю иное — мне не нужно верить во что-то великое и глобальное, то, что будет отнимать драгоценные минуты и разъедать нервную систему, пока я буду находиться в сомнениях — верный сделал шаг или нет. Я отказываюсь от контракта по выбору миссии, если он состоялся при рождении. Я отказываюсь быть марионеткой собственных заблуждений. Я отказываюсь проживать жизнь в угоду придуманных идеалов…

И, знаете, в чем соль? Никто не ответит — заблуждаюсь я или нет, никто. Только я сам. Главное, договориться с самим собой… Вот кто Ваш Бог — Вы сами. Только в отличии от всеми признанного Бога, Вы сдохнете. Обязательно сдохнете, рано или поздно.

Глава 5

Девять часов после похищения Майи

Майя открыла глаза. В темном помещении было толком ничего не разглядеть, но было очень тепло. Она потянулась на мягкой постели, разгоняя остатки сна медленными движениями. Рука дернулась и легкое одеяло отлетело на пол и Майя услышала, как оно шумными складками собирается на полу. После сонная нега сменилась резким приступом паники, девушка вспомнила события у такси и ее едва не вывернуло на изнанку от дурного предчувствия.

Она опустила ноги на пол, но он не оказался холодным, возникло ощущение, что паркетные доски были с подогревом и по босым ступням приятно разлилось их теплое прикосновение. От страха все тело затряслось и руки не слушались, она пыталась закричать, но горло онемело и не получалось проронить ни звука.

Правда, Майя успела отметить, что в отличие от жертв опасных маньяков, которых показывают в сериалах и фильмах, ее руки не были перевязаны и в целом комната не напоминала сырой подвал с крысами. И одета она была в сухую чистую одежду, совеем не ту, что на ней была… Спортивный костюм и футболка. Все белого цвета… И ее размера. Это странно.

Майя подбежала к стене и принялась искать руками окна, но все стены были настолько ровными, словно окон в нем не было по проекту. Посреди комнаты одиноко висела тусклая лампочка на длинном шнуре. Ее свет был настолько тихим и жалким, что хорошо видно было лишь середину комнаты…

Майя устало опустилась на пол прямо под лампочкой и обняла руками колени. И что делать? Звать на помощь — бесполезно… Остается лишь ждать, когда этот психопат сам придет и расскажет зачем она здесь, в том, что это был тот, кто писал сообщения, Майя не сомневалась.

Майя покачала головой. Ей все это снится… Думай, Майя. Думай… Мысли потекли легкой воронкой и вернули к воспоминаниям.

Восемнадцать лет назад

— Майя, Майя, идем! — девочка с длинными косичками взяла Майю за руку и пыталась оттащить в сторону. Но Майя не могла пошевелиться, перед ней была обшарпанная холодная стена с длинной батареей. Краска на батарее облупилась и от кривых некрасивых обрывков картина перед глазами выглядела еще более обреченной.

У батареи сидел толстый мальчик и шмыгал носом. Кровь была повсюду: на рубашке, руках и на старом линолеуме аккуратно расположились ровные алые пятна.

— Вера Ивановна сказала всем идти в класс, не надо на него смотреть… Не смотри… — девочка с косичками пыталась всеми силами увести подругу, но ей не хватало сил. Она была очень худенькой и маленького роста, в отличие от рослой Майи.

— Маша, но ему больно…

— Не смотри… — Маша перестала оттаскивать подругу и встала рядом, но закрыла глаза.

Мальчик у батареи все всхлипывал, но не поднимал глаз. Словно ему было все равно на то, что произошло.

Через минуту к детям подбежала учительница и нагнулась над мальчиком.

— Как можно, что случилось? Как ты, дорогой? Идти сможешь? — от испуга она задавала столько вопросов, что было неясно на какой именно отвечать.

Мальчик поднял на нее свои красивые серые глаза и кивнул головой. Он оперся о протянутую руку и поднялся.

— Это мальчишки, они его обидели! Ненавижу этих мальчишек, ненавижу!!! — закричала Маша, ее глаза все еще были крепко закрыты.

Учительница аккуратно обхватила девочку за плечи и тихонько встряхнула.

— Посмотри на меня, Мария… Ты видела этих мальчишек?

Девочка затряслась и сжала кулачки.

— Видела, они пинали и били его, а потом убежали. Трусы! — она крикнула это так громко, что холодное стекло задребезжало.

Мальчик впервые посмотрел на нее и улыбнулся. Так искренне и с такой благодарностью, что Маша заплакала.

— Ладно, вы в класс, а ты идем со мной, — учительница обняла мальчика и повела его в кабинет директора.

— Как страшно… — прошептала Майя, все это время она не выпускала руку подруги.

— Не волнуйся, Майя, они за все ответят. Верь мне, Майя, зло всегда наказывается, а добро всегда побеждает. Это не сказки, Майя! — Маша нежно погладила ее по руке и девочке стало спокойно.

Майя затряслась. И для чего вспомнилось именно это… Случившееся тогда ее сильно потрясло, мальчик почти ни с кем не разговаривал и часто становился жертвой насмешек. Он был такой пухлый и несуразный, что привлекал внимание любого хулигана школы. Так никого и не нашли тогда.

Маша рассказала кто это был, но скандал замяли, так часто делают, если родители хулиганов имеют какую-то ценность для школы. Она даже не помнит, как его звали… Хотя проучились всю начальную школу в одном классе. Потом он переехал с родителями в другой город, и вся эта история забылась. Точнее, о ней никогда никто и не помнил.

Если бы не это жуткое место, Майя и сама не вспомнила бы, главное не сойти с ума в полной тишине… Рассудок сам выбирает за что ему зацепиться, чтобы не потонуть в приступах холодной паники.

Девушка поднялась и потянулась за лампочкой. Но едва коснулась ее, накаленное стекло обожгло пальцы и Майя вскрикнула, прижав палец ко рту.

Странно, но после острого приступа боли чувство паники совсем ушло и наступило такое тихое ощущение пустоты, что Майя испугалась еще больше. Теперь уже самой себя. Будучи подростком, она прочитала один жуткий рассказ о девочке, которая не ела мяса. Эту девочку поместили в комнату, в которой на тарелке лежал кусок мяса и больше не было никакой еды. Со временем девочке пришлось его съесть, чтобы не умереть с голоду, но к тому времени она совсем обезумела, а мясо сгнило и покрылось мерзкими личинками червей…[3] Майю затошнило.

В тусклом свете лампочки она разглядела очертания шкафа. Рядом был столик с зеркалом, кресло… Кровать, полная подушек. И ведро. Майя скривилась «какая забота…». Она подошла к одеялу и перетащила его в самый центр комнаты. Легла на спину и попыталась расслабить руки и ноги, надо думать больше и лучше. Надо понять, как отсюда выбраться.

Человек придумал мышеловку, чтобы загнать несчастную мышь и лишить ее куска сыра… Она успела почувствовать его сытный запах и даже ощутила вкус, как сдохла. Человек создал капкан, чтобы поймать себе пропитание. Несчастное животное и не подозревает, что попадается, а когда осознает, уже поздно, и уже все равно. Выхода нет… Человек очень умный.

В ситуации, когда ему нечего терять, мозг работает особенно широко и глубоко, не тратя мысли на пустые и ненужные отвлечения. Но беда Человечества в том, что в случае кризиса или глобальной катастрофы все успокаивают себя мыслями, что это «не про них» … Что это «далеко». Что это «где-то рядом» … Мало кому приходится в самом деле напрягаться на все сто процентов и начинать действовать трезво и без компромиссов.

Наличие компромиссов, это то, что сильно усложняет жизнь. Представьте, что у Вас их нет и все сразу наладится. Из любой ситуации есть всего один верный выход, компромиссы — тупик, самообман, зола, которая покрывает мозги и не дает им работать так, как они способны. Хватит тешить себя надеждами, что все возможно разрешить мирно и приятно для всех. Всегда есть победитель и всегда есть жертва, и единственный выбор, который у Вас в самом деле есть — это решить, кем будете Вы.

Несчастной доверчивой мышью, либо безжалостной ловушкой для другого… Несчастного и доверчивого. Вы можете его любить, Вы можете верить в него, но придётся признать, что шансов у него нет. Потому что все шансы Вы забираете себе. Шансы нельзя разделить поровну, в том то и подвох…

Люди тратят годы жизни на выяснения отношений и поиски компромиссов, забывая о том, что мышеловка может захлопнуться в любую секунду и они сдохнут, если замешкаются и не успеют вовремя принять решение. Жертва или победитель. Кем Вы хотите почувствовать себя в жалкий отрезок времени, что отведен Вам на жизнь?

Вы тщательно придираетесь к пакету молока или свежести хлеба в супермаркете, а тут не можете найти сил решить то, что определит Ваше будущее, теряясь в глубоком чувстве вины, и добровольно принимаете на себя роль жертвы, успокаивая себя тем, что доблестно пошли на компромисс…

Глава 6

— Я… Вы… — Марго мялась позади следователя, не зная, как к нему обратиться. Он обернулся с усмешкой.

— Портнов, я же сказал. Портнов. Я — Портнов. Портнов, понимаешь? Это сложно произнести вслух или сложно запомнить?

— Но… — девушка пыталась было возразить, что это неудобно и не комфортно, как мужчина подошел к ней вплотную и посмотрел прямо в глаза.

— Послушайте, я знаю Ваше имя только потому, что читал Ваше заявление, но мне совсем не важно и не интересно как к Вам обращаться. Это не поменяет сути моей работы, понимаете? И ни на что не повлияет. Ни на что! Не повлияет, ни на что!

Он сделал несколько шумных глотков кофе и Марго услышала, как глубоко в гортани заклокотала тягучая жидкость. Он ей не нравился. Эти страшные ногти, обкусанные пальцы и совершенно неопрятный вид… Но выбора не было, он единственный, кто согласился помочь и взялся за дело, не дожидаясь как пройдут положенные сорок восемь часов.

— Какие… Новости? — Марго решила не спорить и никак к нему не обращаться. В принципе он прав, какая разница…

Портнов тяжело вздохнул и обреченно помотал головой.

— Тут что-то не сходится…

Марго вздрогнула и по спине побежал холодок. Совсем не это она ожидала услышать.

— Планшет Майи, который Вы передали оперативнику, в нем состоялась переписка в вечер похищения, — Он спохватился и раскрыл блокнот на столе, перелистал страницы и указал на текст.

— Вот.

Марго вздрогнула.

— Я помню, что он написал… И потом удалился. Я ответила ему, потому что очень сильно разозлилась! Если бы я знала, что его как-то можно отследить, я бы…

Портнов попытался говорить мягко. Он не выносил нервных женщин.

— Послушай, — Марго отметила, что он переходил то на «Вы», то на «Ты»… — Ты правильно сделала. Что ответила. Этого пользователя не отследили бы в любом случае, он использовал динамический IP, а это геморрой и потеря времени, — он поморщился и пояснил, — Единственное в чем мы уверены, это в провайдере, это уже зацепка, но такая ничтожная… Все равно, что искать спицу в стоге сена.

— Иглу… — пошептала Марго.

— Неважно! — закричал Портнов. — Важно то, что этот Писатель может быть и не причастен к похищению Майи… Он удивился, когда ты написала вопрос что он с ней сделал. Он поставил точку в своем сообщении — точку! А потом вторую точку. Понимаешь, точку и точку он поставил?

— И Вы не будете… — Марго старалась дышать глубже, но ей это едва удавалось, если Портнов бросит это дело, Майю им точно не найти…

— Нет, я буду, буду. Выходит, что кто-то обвел его вокруг пальца и похитил потенциальную жертву прямо перед носом. Надо понять кто и зачем. Оперативники сейчас допрашивают всех, кто был в клубе с Вами в ту ночь, так что вспомните все детали и расскажите их мне. Сначала… — он закашлялся и сделал еще несколько шумных глотков кофе.

Марго покачала головой, и почему следователь не мог быть приятнее. Итак тошно от всего происходящего…

— Она… Она вызвал такси с мобильного, и…

— И что за машина за ней приехала, Вы не знаете, и мобильный у нее остался, это я уже слышал. Это. Слышал уже…

У Марго пересохло в горле, глаза слипались от усталости, и голова туго соображала.

— Я рассказала все, что помню, я постаралась рассказать все…

— Да, ты мне рассказала, но отдыхать будешь потом, у меня есть еще вопросы, залейся этим чертовым кофе и не позволяй себе спать!

Майя с готовностью закивала, она все равно не сможет уснуть, пока не получить хоть какую — нибудь весточку о Майе.

Портнов допил кофе до конца и поставил чашку заливаться новой порцией эспрессо. Она насчитала девятую… Любой нормальный человек бы уже давно загнулся с сердцем, но не этот. Следователь был одержим делом Писателя и это самые лучшие новости на сегодняшний день. Он не успокоится, пока не найдет верную зацепку, а значит, шансы у Майи все еще есть.

— Ты что-то важное увидела в материалах дела Писателя? Есть мысли, почему Майя?

Его глаза внимательно изучали лицо Марго, она снова почувствовала себя так, словно он пытается прочесть ее подсознание и слепить из обрывков единое целое. Марго резко заморгала, чтобы не провалиться в гипнотическое состояние и утвердительно кивнула. Да, нашла…

— Так что же стоим! Кого ждем? — Закричал Портнов и бросился в кабинет. Марго растеряно забрала чашку и направилась за ним.

— Я изучала фотографии этой пожилой женщины… — Марго указала на доске на снимки, которые они обсуждали ранее, внимательно посмотрела надписи и вот эта вот… — Она ткнула пальцем на снимок, который изображал самое темя с татуировкой.

— И что?

— Видите тут изображен круг и внутри написано «Malus»?

Портнов подошел ближе.

— Это едва ли не единственный его рисунок, обычно он пишет. Первые две жертвы были с ним, так что я решил, что это какой-то отличительный знак, но на последних его уже не было… Так что, в нем ничего необычного я не нашел, — он обреченно вздохнул. Эта девочка только отбирает драгоценное время… — Слово «Malus» в переводе с латинского означает «зло», а темя — центр человека, во многих буддистских философиях считается, что энергия тонкой струйкой втекает и вытекает из тела как раз вот в этой точке… а круг — значит центр. Только и всего. Центр, понимаете?

Марго покраснела, ей было неуютно, но следователь ошибался и ей удалось найти ошибку. Она не спала всю ночь, изучая надписи и материалы дела этой женщины, как увидела то, что следователь разглядеть не смог.

— Слово «Malum» или «Malus» в переводе с латыни означает не только «зло», так еще называли корень зла — яблоко.

Портнов вытянул подбородок и прикусил нижнюю губу.

— И причем тут яблоко? Терпеть не могу эти яблоки! Дрянь какая-то…

— Грехопадение Человечества связано с яблоком, это самое настоящее зло, если вдуматься, но надпись «зло» внутри круга, если допустить, что он так изобразил ровное яблоко, мне на ум отчего-то пришла известная пословица «Яблоко от яблони» …И я прочитала об этой женщине, все, что было в материалах дела. Как выяснилось, у нее был сын, который погиб много лет назад. То есть, если допустить, что…

Портнов помотал головой, совсем эта девчонка заигралась в детектива!

— Стой, стой, пока совсем не влезла в дебри. Все жертвы женщины, а ты мне сейчас хочешь сказать, что Писатель дает понять, что если сына наказать за что-то он не в силах, то наказал мать, потому что «яблоко от яблони»? И это у него такая подсказка? Он подсказывает?

Марго покраснела, но довольно выдохнула. Он совершенно правильно ее понял.

— Это полный бред! — раскраснелся Портнов, — Полный бред, дорогуша! Бред бредовый! Хотя… Хотя очевидное не всегда невероятное. Не всегда…

— Я…Я прошу Вас проверить, ради Майи. Просто у еще одной жертвы я нашла точно такое же тату и по странной случайности, у нее из родных был только брат, который также умер несколько лет назад… И он был одного возраста с сыном…

Портнов боролся с внутренним желанием вытолкнуть девушку за дверь и восхищением, а в этом уже что-то было… Он не привык тратить время зря, так что, залпом осушил чашку с уже остывшим кофе и поморщился.

— Но тогда…

Портнов снял с доски несколько снимков.

— Если поверить в твою теорию, то остальные фразы на теле этой старухи действительно все объясняют… «Primus inter pares» — обычно трактуется как «Первый среди равных», но… Он пишет «И первому поровну». Так… мне надо найти…

— Вот они, — Майя протянула следователю снимки другой жертвы. На них была изображена молодая женщина и на одном из снимков круг с надписью. На латыни, прямо посреди темени. Девушка съежилась, рыжие волосы были аккуратно выбриты в самом центре головы ровным кругом. Похожа на фарфоровую куклу из известного ужастика.

— Я передам опер группе, пусть найдут на них все, что есть и тогда мы найдем как их между собой увязать…

Портнов одобрительно покачал головой, свежий взгляд со стороны всегда необходим и в этой девушке он не ошибся. Аллы не хватало как воздуха… Раньше рядом всегда была Алла, а сейчас занята и без нее он как без рук.

— Мы найдем Майю. Обязательно найдем! — тихо сказал он и Марго не смогла удержать стон. Наконец он сказал что-то обнадеживающее… Голова загудела, и девушка поняла, что поспать просто необходимо, иначе она совсем останется без сил.

— Да, да, поспи на диване, — Портнов словно прочел ее мысли, — Я тебя разбужу через пару часов. Домой ехать лишь время терять. Нам надо постараться выудить как можно больше информации, и ты молодец, все пока верно. Верно…

Его глаза лихорадочно блестели, от чего он выглядел жутко, но Марго устало кивнула и направилась к старому диванчику. Ее уже не волновали пятна и остатки прилипшей еды на обивке. Хотелось приложить голову на подушку и заснуть. Он прав, ехать домой, только терять драгоценное время. Господи, Майя, пожалуйста, держись…

Последовательность… Панацея от страха, потому что отсутствие информации — всегда страх. Люди впадают в панику только в одном случае, когда им неизвестно ничего. И нет хоть чего-то, за что можно зацепиться, как за спасительную соломинку и выстроить вокруг целую крепость. Знаки, факты, аргументы, такие основательные и полные логики…

Но все, на чем строится та или иная история жизни рухнет как карточный домик, стоит основательно расшатать фундамент. Люди не любят бояться, потому что не умеют жить моментом. Им обязательно надо рассчитать все на несколько шагов вперед… Кто себя почувствует лучше — человек без гроша в кармане, или человек с жирным кредитом в том же кармане, не зная, что сдохнет по нелепой случайности через пару часов? Само собой, последний.

Однако, его семье придется отдуваться за его последовательность и продолжать бояться, не зная, что делать со внезапно свалившимися долгами перед этим страшным монстром, подкармливаемым таким явлением как «государство» — банком… В отличие от первого, который ничего не дал, но ничего и не отнимет после своей смерти. Так что есть последовательность?

Временная пробка, фальшивая затычка. Не более и не менее… Все равно мы все сдохнем, и последовательные и непоследовательные… Умение не впадать в панику продлевает жизнь. Вопрос, как используется это выигранное время жизни у самой жизни? Вот такой чертов покер… Вот такой чертов покер.

Глава 7

— Маргарита Сергеевна Агафонова? — в комнату следователя заглянул молодой высокий мужчина. Он был в хорошо отглаженной форме и начищенных до блеска ботинках, даже редкие усики были щепетильно уложены над верхней пухлой губой. Марго не сдержала улыбки, какой-то он совсем ребенок на внешний вид…

Портнов оказался прав, пара часов сна пролетели как десять минут, но чувствовала она себя гораздо лучше. Правда, она старалась не думать над тем, где ей пришлось лежать… Что за неряха этот следователь, совсем не следит за вещами. Да что уж за вещами, за собой совсем не следит, нещадно обглодал собственные пальцы и забыл, когда последний раз брился!

— Так это Вы? — мужчина обратил внимание на улыбку, но и не подумал улыбаться в ответ, он с большой серьезностью относился к работе и никогда не тратил время впустую. Девушка выглядела странно, словно она только что проснулась — волосы торчат в разные волосы и тушь под глазами растеклась неаккуратными черными пятнами.

Он поморщился. Уже слышал, что Портнов нашел подвижки в деле Писателя и эта девушка все время проводит с ним. Два сапога пара… Но у него есть работа и ее придется делать.

Марго неуверенно кивнула, ей стало не по себе. Неужели он принес новости про Майю, а она разулыбалась?

— Старший сержант Волочков, я расследую дело о похищении Майи Павловны Хрусталевой, у меня есть к Вам несколько вопросов, — важно представился он.

Портнов вошел в кабинет с кофе и с большим снисхождением оглядел полицейского с головы до ног, он услышал его последнюю фразу и так зловеще улыбнулся, что Марго вздрогнула. Сержант Волочков тоже вздрогнул, но решил не поворачивать головы и не отвечать.

— Расследуете Вы… Только время отнимаете своими расследованиями. Расследователи великие…, - недовольно пробурчал следователь и поставил чашку. С такой силой, что несколько плевков кофе вылетело на гладкую поверхность столешницы.

Сержант покраснел, но сдержался и ничего не ответил. Он был наслышан о Портнове и знал, что с ним в полемику лучше не вступать. Самый настоящий псих с блестящей хваткой и высокими способностями к анализу…

Марго решила нарушить возникшее неловкое молчание.

— У Вас есть новости о Майе?

Волочков вздохнул и девушке даже показалось, что что-то наподобие улыбки проскользнуло на его губах. В знак благодарности. Большего на службе он позволить себе не мог.

— Пройдемте со мной, — мужчина развернулся и более мягким тоном добавил, — Будьте так добры.

— И Вы будьте добры больше не приходить сюда без ордера и не отвлекать меня без причины! — гневно прокричал Портнов. Его впалые щеки залились румянцем от негодования. Он так и не поспал, и кожа приобрела неприятный землистый оттенок. Марго стало его жаль, совсем себя не бережет.

— Мне не нужен ордер, чтобы… — сержант больше не смог сдерживаться, но уже на половине фразы об этом пожалел.

— Вам лично теперь нужен. Лично Вам, старший сержант, он теперь нужен! Нужен!

Портнов подошел к сержанту так близко, что Волочков покраснел и затрясся.

Марго аккуратно просочилась между мужчинами и с большим облегчением вышла в коридор. Люди пропадают, а они находят поводы, чтобы ругаться…

— Вон! Вон пошел отсюда, сейчас же пошел вон! — послышался громкий голос Портнова, и сержант едва ли не пулей вылетел из его кабинета.

— Вы в порядке? — аккуратно спросила девушка, хотя прекрасно видела, что он не в порядке… Щеки все еще пылали, а в глазах было столько бессильной злости, что она решила не продолжать. Пусть успокоится…

— У нас работа, — выдохнул сержант и его редкие усики так затряслись, что своими волосками напомнили ощетинившегося ежика.

По дороге в комнату допросов Волочков рассказал, что опросили всех посетителей бара и некоторые из них указали на мужчину, который оказывал Майе особое внимание, один из посетителей видел, как он вышел из клуба вслед за ней.

— Вы никого не помните? — в кабинете мужчина взял со стола лист бумаги и протянул Марго, — Он Вам не кажется знакомым?

Марго почувствовала, как кровь запульсировала по венам и закружилась голова.

Сержант пододвинул стул и раскрыл форточку.

— Вам нехорошо?

— Нет… — вяло ответила Марго, — просто я… Он покупал нам выпивку пару раз, но не больше и я подумала, что он был так близко, и… А он сам что говорит, его задержали?

Волочков пожал плечами.

— Нет, его не задержали, но несколько свидетелей указали на то, что Вы много общались в тот вечер.

Марго в недоумении покачала головой, что за ерунда…

— Он просто пару раз подходил и предлагал… — Ее плечи затряслись, и она едва сдержалась от слез. Раскисать нельзя… Этим делу совсем не поможешь.

— И потом?

— Я не знаю, что потом, Майя сказала, что устала и я хотела поехать с ней, но она отказалась.

— Что делал мужчина, когда Майя решила ехать домой?

Марго поправила волосы и попыталась вспомнить.

— Я …Я не помню, ей пришло сообщение, что такси подъехало и она ушла. А что он делал я не знаю, но рядом с нами его точно не было…

— Он вышел вслед за ней, — продолжал следователь.

Марго затряслась. Все смешалось — Писатель, сообщения, просьбы о прощении, бар, мужчина… Причем здесь этот мужчина?

«Не сходится!» — она вспомнила фразу Портного и его наблюдения про две точки в ответе последней переписки и что Майю могли похитить совершенно другие люди… Она жалобно посмотрела на сержанта, чтобы не томил и сказал уже все, как есть.

— Хорошо, когда он вышел вслед за Майей, чем Вы занимались?

Марго устало вздохнула, важно вспомнить наверняка, чтобы хоть как-то помочь следствию.

— Я пошла в туалетную комнату, Майя попрощалась со мной, сказала, что хочет домой и такси ее ждет, а я пошла в… Я это уже Вам рассказала.

— Да, я помню. Кто-то может это подтвердить? — Марго не понравился тон и взгляд следователя. Теперь он совсем был не похож на юнца, смотрел пытливо и очень неприятно. В отличие от неопрятного Портного он выглядел идеально в своей белой отглаженной рубашке и аккуратных усиках, но и это отталкивало. Ему было все равно на Майю, а Портнову нет…

— Я могу это подтвердить! — послышался недовольный голос Портного, — Хочешь, меня подозревай! Подтверждаю, я все подтверждаю, сержант!

От его внезапного появления Волочков вздрогнул, но не решился ничего сказать в ответ. Портнов много лет занимался самыми страшными преступлениями и вышел на след не одного убийцы, так что в отделе его ценили на вес золота.

Но вот с характером не вышло… Несколько раз Портного даже задерживали на несколько суток в родном отделении за излишне буйное поведение. Он ненавидел допросы, которые не проводил лично, считая, что они ничего продуктивного в себе не несут. Главное — внимательно изучить поведение и повадки по материалам дела, он никогда не доверял чужим словам, только себе… Несколько раз устроил драки во время допросов и его старались избегать.

— Что Вы себе поз… — сержант попытался было поставить Портного на место, но так жалко при этом выглядел, что Марго сочувственно покачала головой. Вот так тебе, больше не будешь задавать глупых вопросов.

— Одевайтесь, поедем со мной, — Портнов вцепился в Марго взглядом. Что-то он увидел в этой молодой девушке, ее склонность к анализу и внимание к деталям было очень ценным, а ему помощник совсем не помешает.

— Куда? — сердце у Марго сильно забилось, и она непроизвольно икнула.

— Поедем на труп смотреть, — Портнов повернулся к дверям, как послышался глухой звук. Марго потеряла сознание.

Девушка пришла в себя от шлепка по лицу, она открыла глаза и увидела перед собой испуганное лицо Волочкова, он же и привел ее в чувство несколькими пощечинами.

— Вот это выпей и давай держись, — Портнов вошел в кабинет с чашкой. Марго послушно сделала несколько глотков, как почувствовала такое жжение во рту, что выплюнула жидкость. Прямо на рубашку Волочкова. Он так побледнел, словно тоже собирался упасть в обморок. Размахивал руками и беспомощно озирался, как-будто это была единственная рубашке в его гардеробе.

— Сержант, давай без истерик, сержант, хоть на мужика будешь похож, а то как девица из салона! — Портнов похлопал сержанта по плечу и вздохнул. Он не учел нежный женский организм и так сразу говорить о трупе при Марго, конечно, было не совсем правильно. Она еще не осознала всей ситуации с Майей.

— Там коньяк и сахар, то, что нужно, чтобы ты больше такого не вытворяла! — он снова протянул Марго чашку, — Пей, говорю.

Девушка послушно сделала несколько глотков, все равно, хуже не будет… Правда, у нее возникло ощущение, что Портнов насыпал кофе в коньяк, до того крепким был напиток.

— И ты давай не нагнетай так уж, труп не Майи, оперативная группа нашла труп на свалке и сразу позвонили мне. Правда, труп совсем свежий, быстро нашли в этот раз… И это странно… Снова подсказка, я думаю, снова подсказка.

Волочков брезгливо стирал пятна кофе с рубашки и старался не смотреть в глаза Портного. Ему хотелось, чтобы он ушел и больше никогда с ним не сталкивался.

— Что, допрос закончил? Закончил свой допрос, сержант? — резко спросил Портнов, в ответ Волочков судорожно сглотнул, не поднимая глаз. — Вот и молодец, протокол не забудь составить, больше я тебе ее не отдам, а пока ты переодеваться будешь… — более мягко закончил Портнов, ему и самому показалось, что с этим юнцом он перегнул палку. Но в полиции таким не место, сам виноват. Теперь полдня потратить на то, чтобы вернуть себе прежний опрятный вид. Таким место в канцелярии… — Пока переодеваться будешь, поразмысли о том, что у Вас под носом девушку похитили, а ты время тратишь на пустое! У тебя времени нет, сержант, а ты его тратишь! Ты мое время тратишь, а я тебе этого не дозволял! Вот, подумай! Что ты тратишь и есть ли у тебя на это право!

Волочков заставил себя посмотреть Портнову в глаза и у него даже получилось не моргать несколько секунд, но Портнову было все равно, этот подвиг он не оценил.

— Ладно, готова? Поехали, раз готова, — следователь кивнул Марго и вышел из комнаты.

Девушка аккуратно поставила чашку на стол и виновато посмотрела на Волочкова, но сержант был так занят пятнами на рубашке, что даже не посмотрел на прощанье. Или старался не показывать виду, что приход Портного его напугал. У него тряслись руки и ноги, и он закусил нижнюю губу. Отличный день, просто отличный день…

Этого Портнова совсем никто не волнует, только трупы. И он сам никого не волнует. Жалкий одинокий следователь… Грязный и неприятный.

Люди живут ради других людей. Жизнезамещение это диагноз абсолютно всех, только просветленные монахи, сумевшие отречься от родственников, друзей, знакомых не занимаются этой ерундой. Что Вы можете? Думаете, что все? Бред!

Вы не можете сделать ни шагу, чтобы не думать о том, как на него отреагирует Ваше окружение… Что Вас больше всего волнует на похоронах, что человека больше нет или что Вы больше не сможете думать о нем, волноваться о нем, растворяться в нем всей своей жалкой душой? Заботливо доставать своими страхами и переживаниями, ведь только этим по сути люди и занимаются.

Страх за ближнего питает их и дает сил находить смысл в их чертовой жизни… Стоит убрать этого человека, как все рушится. Как жить дальше? О ком беспокоиться и за кого бояться? Ведь, если убрать всех, что останется? … Задумайтесь, если все вокруг сдохнут, чем Вам останется жить — паника сожрет изнутри, потому что больше некем ее будет оправдывать и Вам придется заглянуть в глаза самому себе. То, что Вы в итоге увидите — Вас потрясет, настолько жалкое и унизительное зрелище…

Я освободился от этого поганого чувства, содрал как ненужную опухоль и нашел силы быть дальше. Быть, а не жить… все, кто меня волновал, давно сдохли. Все, о ком волновался я — давно сдохли. Осталось изумительно ощущение, что я тоже сдохну и могу распоряжаться собой и своей жизнью как мне хочется. Никакого жизнезамещения… И никакого уединения.

Глава 8

Девятнадцать часов после похищения Майи

Майя открыла глаза. Она долго не могла решиться открыть их, когда проснулась. Тело приятно растеклось по мягкой поверхности покрывала, и голова была легкой, она хорошо выспалась. Как давно она так не высыпалась… Но смутные ощущения не давали покоя, Майя боялась, что стоит открыть глаза, как она увидит ту странную комнату с тусклой лампочкой и осознает, что это вовсе не сон.

Руки аккуратно нащупали одеяло и Майя на время задержала дыхание, чтобы сконцентрироваться. Когда она открыла глаза, то из груди вырвался стон отчаяния. Нет, не приснилось. Все та же страшная лампочка… Все тот же ужасный тусклый свет, раздирающий рассудок и рождающий в нем неприятные и странные воспоминания.

Майя вскочила и едва не упала от мощного притока в мозг кислорода. Она очень ослабла без еды и воды за все это время. Девушка замерла. Что-то изменилось… Столько света тут раньше не было, откуда столько света?

Майя обернулась и увидела, что входная дверь распахнута, а за ней — светлый коридор. Она едва сдержала радостный крик и бросилась бежать в надежде на спасение, но ее ждало сильное разочарование.

Коридор оказался не слишком длинным, около пяти метров в длину… И всего две двери. Одна в ту комнату, где она оказалась, когда пришла в себя, вторая дверь вела в другую комнату и была также не заперта.

Майя вздохнула побольше воздуха и прислонилась к холодной стене. Она боролось со слезами, но почувствовала, как они стекают по щекам липкими каплями. Она закрыла глаза и медленно опустилась на пол. Прохлада бетона пробежала живительными прикосновениями к голове. И как быть? Как теперь быть? Что дальше, Майя?

Что в той комнате? Надо ли ей туда идти или вернуться и ждать… Сколько ждать? Она совсем сойдет с ума. Майя обхватила себя руками и прикусила губы, надо успокоиться и перестать бояться, иначе ей не выбраться. Она дождалась, когда дыхание придет в норму, поднялась и решительно направилась к двери.

Во второй комнате совсем не было мебели, и также не было окон, но свет был более яркий, чем в той комнате, где держали ее. Все белое — и пол, и потолок, и стены… Ни одного окна. На полу сидело двое мужчин, они словно спали, прислонившись к стене. Майя вздрогнула. Она их уже видела и говорила с ними…

Один из мужчин был в клубе, а второй был водителем в такси. Майя аккуратно подошла ближе и затряслась, гладя на их бледные губы… Она аккуратно протянула руки и вскрикнула — пульс не прощупывался, оба мужчины были мертвы.

Майя огляделась, у стены напротив стояла большая корзина с фруктами и вином и лежала записка.

Ее затошнило от голода и дурного предчувствия, но терять больше чем сейчас, нечего… Майя развернула лист бумаги — на нем аккуратными буквами было написано: «Майя, пожалуйста, прости… Прости меня. Это все для тебя… Береги себя, Майя…»

Майя зарыдала и скомкала записку. Это все похоже на какой-то бред, снова эти слова о прощении, снова непонятно, что с этим делать. И мертвые мужчины…

Она закричала и выскочила в коридор. Странно, но больше входов и выходов в нем не было. Но как-то она и эти несчастные сюда попали?! Майя дотронулась руками до холодной стены и принялась по ней тихонько постукивать, пытаясь определить скрытую дверь.

Она зарычала от негодования, когда поняла, что находится в ловушке, с ней играли и времени, судя по всему, у нее не было. Ничего… Только бетонные равнодушные стены.

Думай, Майя. Думай…

У нее снова закружилась голова и затошнило, Майя бросилась к корзине и вытащила бутылку с водой. Она жадно выпила почти половину, как желудок скрутило от боли. Сразу столько нельзя… Рука сама потянулась к яблоку и дальше девушка уже не могла удержаться, она впилась зубами в сочный плод и застонала от удовольствия. Голова перестала кружиться и стало лучше.

Она обернулась на мужчин и покачала головой, ну, нет… С ними она оставаться не желает. Майя взяла корзину и направилась в «свою» комнату, но ее ожидал большой сюрприз. Дверь оказалась заперта…

Майя закричала и затопала ногами, что все это значит, что за игра такая с ней продолжается? Она схватила корзину и занесла ее над головой, чтобы грохнуть об пол, как снова вспомнила рассказ о девочке, которая не ела мясо, и сама себя довела до голодного безумия…

Нет… Так нельзя, неизвестно сколько времени ей придется здесь провести, но делать из себя глупую марионетку она не позволит. Майя аккуратно поставила корзину на пол, еда ей еще пригодится. Она потрясла головой и завязала волосы в тугой пучок, всегда так делала, когда было необходимо сконцентрироваться в стрессовой ситуации на работе…

Майя вернулась в комнату с трупами и принялась их обыскивать, вполне возможно, ей оставили подсказку. Если из игры нельзя выйти, остается в нее играть… Даже, не зная правил. Он хочет, чтобы она с ним поиграла, она поиграет. Все равно других вариантов нет…

Портнов внимательно смотрел на небо и думал. Со стороны он так зловеще выглядел со своим бледным лицом и красными глазами, что оперативная группа, обнаружившая труп, решила ждать в стороне. Марго с ужасом наблюдала за тем, что происходит. Прямо посреди отбросов лежало тело молодой женщины, судя по формам, совсем еще юной…

Она была обнаженная и местами куски кожи уже начали разлагаться, но она обратила внимание, что надписи и правда присутствовали. На ступнях и на ладонях.

К Портнову подошла невысокая женщина в длинном светлом пальто очень приятной внешности. У нее были очень мягкие черты лица и красивые большие глаза цвета кофе. Они отлично сочетались с цветом плаща.

— Алла, что тут? — Портнов обернулся и Марго даже на мгновение показалось, что довольно искренне улыбнулся ей в знак приветствия.

Женщина покачала головой и пристально посмотрела ему в глаза.

— Совсем себя запустил, пока меня не было, кто будет вести дело, если ты себя в гроб загонишь? Ответь мне?

Он ухмыльнулся и Марго заметила, как по его губам снова пробежало что-то наподобие улыбки. Так он еще никому не улыбался. Ни иронии, ни сарказма…

— Я обещал, Алла, конечно, обещал, но…

Он говорил так, словно был ребенком и отчитывался перед строгой учительницей. Женщина недовольно качала головой, как к удивлению Марго, нежно обняла его за лицо своими маленькими ладошками и поцеловала в щеку.

Он смущенно отстранился и помотал головой.

— Алла, я же просил. Алла, зачем ты?

— Забыла спросить… — она сказала это с таким выражением лица и так мягко, что он замолчал. — К делу давай.

Портнов мрачно кивнул.

— По предварительной оценке, смерть наступила около трех дней назад…

— Есть версия, от чего наступила смерть?

Алла кивнула. Марго залюбовалась ее волосами — такие красивые и легкие, они касались плеч от прикосновения ветра и разлетались каштановыми волнами со стилем и шармом. Портнов тоже не мог отвести от них взгляда, он словно помолодел на несколько лет после того, как оказался рядом с этой женщиной.

Алла говорила и смотрела очень мягко, но постоянно поджимала губы. Это делало ее серьезной и не давало повода сомневаться в ее словах, на вид Марго дала бы ей не больше сорока, но судя по рукам — больше. Руки часто выдают женщину, говорят, что шея, но нет. Руки…

Марго машинально оглядела свои, пока ничего необычного.

— Подойди! — Портнов подозвал Марго, и девушка с готовностью бросилась к нему, неужели он заметил что-то важное?

— Кто это? — Алла внимательно посмотрела в глаза и нахмурила лоб. — Ты теперь практикуешь студентов?

— Я не… — Марго собиралась возразить, но Ала не дала ей закончить.

— Мне все равно. Раз так решил, его дело. — она отвернулась и ее волосы уже не казались такими красивыми и она сама уже не казалась такой мягкой.

Марго судорожно сглотнула и вжала голову в плечи, ей лучше не высовываться, а то не будет возможности быть ближе к Майе. Она верила, что все это поможет ей найти подругу живой и невредимой.

— Этот случай отличается. Смотри… Алла наклонилась над трупом и подняла вверх руку девушку. Марго зажала рот, чтобы не закричать. Верхние фаланги пальцев были отпилены.

— Да… Действительно, да, — мрачно кивнул Портнов, — Так мы не сможем опознать жертву…

— Надписи сфотографировали, и экспертная группа уже готовит материалы, но тебе придётся разобраться, почему твой Писатель сменил почерк… — Алла пошутила и улыбнулась. Марго затрясло, совсем они бездушные эти следователи, а говорят, что у медиков шутки зловещие. Она никак не могла забыть шутки Портного про женщину с обритым черепом.

— Ладно, осмотрись и поехали пообедаем. Там же и передам тебе снимки, должны быть готовы. Она тоже едет? — Алла посмотрела Марго прямо в глаза и поджала губы.

— Да, тоже едет, она со мной везде, Алла. Везде со мной, — ответил Портнов.

Марго почувствовала, что не нравится этой женщине, но она здесь и не для этого. Может чувствовать, что хочет, она сделает все возможно. Чтобы помочь поймать этого психопата. Еще больше ее удивило предложение пообедать, и как им кусок в горло полезет после такого!?

Портнов нацепил перчатки и принялся аккуратно ощупывать тело мертвой девушки. Он двигался так плавно и так быстро, словно настраивал сложный инструмент.

— А глаза!? — Марго сама от себя не ожидала, что произнесет это вслух, так что, вышло довольно резко. Но она подумала, что раз жертву не опознать по отпечаткам пальцев, почему не попробовать по сетчатке глаз. Сейчас у всех есть загранпаспорта, а в этой базе регистрируют каждого…

Алла повеселела, ее явно забавляла эта девчушка. Она подозвала Марго жестом, девушка наклонилась над трупом, как через мгновение почувствовала, что густая пелена застилает глаза. Алла отодвинула веки, и вместо глазных яблок зияли бардовые дыры…

— Глаз тоже нет, подготовился… — прошептал Портнов, — Хорошо подготовился, ничего не скажешь… Без пальцев и без глаз попробуй отыщи…

— По-моему твоя протеже сейчас потеряет сознание… — голос Аллы зазвучал непривычно низко, она сильно растягивала слоги и говорила каким-то странным металлическим голосом…

Марго почувствовала, как перед глазами все поплыло и сильно сдавило виски. Она снова упала в обморок.

Люди… Каждый по отдельности — личность, все вместе — толпа безликих. Но цивилизация богата знаниями? и теперь можно личность выделить из толпы по одно лишь подушечек пальцев. Не правда ли, занятная деталь? Сколько миллионов, миллионов людей ходили и дышали воздухом по нашей планете, а эта часть руки уникальна и неповторима. Сколько же судеб она поломала?

Я не оправдываю и не восхищаюсь теми, кто творил ужасные вещи и верил другим. При условии, что не знал, чего именно он хочет. Грабители банков… Покажите мне хоть одного человека, который бы не восхищался ими, при просмотре кино, если главный злодей харизматичен и приятен внешне, и обладает прекрасным чувством юмора?

Разве что тот, кто сноб до мозга костей и не в силах признаться самому себе, что недостаточно хорош для сравнения с этим грабителем. Принципы, четность… Честно украсть первый миллион вполне себе достойное оправдание. Главное, — честно! Люди привыкли, что главное усилие — это приложить усилие и получить результат. Вот это честно…

А подушечки на пальцах — это нечестно. Природа так придумала и человечество разгадало эту загадку. Но вот что я скажу, будет правильно уравнять шансы — лишить этой детали и позволить приложить усилия тем, кто делает свою работу. Результат будет… Вопрос, какой? Мы всегда себе все представляем… Почему бы не представить, как развивалось бы общество, не будь этой маленькой ценной детали, которую сама природа вдохнула на подушечки наших пальцев… Или, в зрачки наших прекрасных глаз…

Глава 9

Двадцать пять часов после похищения Майи

Думай, Майя, думай… Майя безучастно смотрела на бледный потолок и пыталась не плакать. Сил плакать больше не было, но она чувствовала, что слезы готовы обрушиться нескончаемым потоком, стоит позволить себе дать слабину. Сколько она здесь уже… И никакого ответа, зачем и почему. Почему он выбрал ее? Должна быть причина… Всегда есть причина. Уже любой бы дал знак или что-то сделал… Почему ничего не происходит. Это худшей пытке подобно, находиться неизвестно где, и непонятно для чего.

Она глотала вино и пыталась во всем разобраться — почему здесь оказали эти двое — водитель такси и мужчина из бара. Ей попросили передать сверток… Значит, он знал, что такси предназначено для нее. Значит, он знал, что она выйдет и сядет именно в эту машину. Шарф. Он положил в сверток шарф, значит, следил за ней с самого утра…

Она плохо запомнила утро, все смешалось, но помнит, как оставила шарф на кресле и еще фотография. Фотография каких-то детей… Фотография осталась у Марго в машине, если Марго ее уже ищет, то обязательно отнесет фотографию в полицию, а Марго точно сразу пойдет в полицию, она сильно переживала из-за этих сообщений и всегда нервничает, если Майя не отвечает на звонки.

Шарф. Снова шарф в голове… Майя вздрогнула, она вспомнила, что мужчина из бара достал из свертка открытку и собирался прочесть, но она отказалась. Майя затряслась, может быть, в той открытке было написано что-то важное. Что-то, что он от нее ждет, и пока она этого не сделает, он будет выжидать…

Майя вскочила, не выпуская бутылку из рук, и бросилась в комнату с мужчинами, внутренне переживая, что дверь окажется заперта, как в прошлый раз. Но нет. Трупы были на месте, она вздохнула с большим облегчением, и снова обыскала все карманы, но ничего. Ничего нет…

Она грустно села напротив и покачала головой, кто же Вы такие и почему здесь без признаков жизни.

— За Вас… — грустно пошептала она и приложила бутылку к губам.

Водитель такси и правда был очень приятным внешне, она еще в машине обратила на это внимание, второй мужчина явно постарше, но вполне приличный в манерах и воспитании, и… Майя вздрогнула, пока она разглядывала его бледное лицо, заметила, что изо рта что-то торчит…

Майя заплакала, это не обман зрения, у него изо рта торчит краешек белой бумаги… Она долго не могла решиться, но достала небольшую картонку. Майя брезгливо отшвырнула ее подальше и закрыла глаза, чтобы справиться с приступом тошноты, а затем подползла посмотреть. На картонке было написано «Приглашение на День-рождения!», она протянула руку, чтобы перевернуть, но рука не слушала и тряслась от отвращения и страха, Майя попробовала соединить руки вместе и у нее получилось, картонка перевернулась.

Правда, ничего это ей не принесло — это была лишь часть открытки, лицевая часть, с надписью, второй части не было… Где вторая часть, всегда есть вторая часть! Майя подошла ко второму трупу и попробовала открыть ему рот, но ничего не нашла. Она что есть сил зажмурилась и просунула пальцы глубже, в горло, в желудке заклокотало и Майя почувствовала, что ее сейчас стошнит.

Она вытащила руку и отерла ее о майку, что за дурацкая подсказка… Почему приглашение на день рождения?

Майя закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, надо позволить мыслям течь и просто наблюдать за ними со стороны. Так нужная мысль найдется сама…

Она нащупала бутылку и сделала еще несколько глотков, от вина становилось легче, не так страшно и не так погано на душе. Без вина уже сошла бы с ума… Трупы рядом ее больше не волнуют, не такие они и страшные. И вино — ее самое любимое, они часто покупали его вместе с Марго на важные поводы и события. Даже это он про нее узнал… Голова неприятно закружилась, и вокруг все потемнело.

Восемнадцать лет назад

— Майя, ты приготовила речь? — Высокая худенькая женщина погладила девочку по щеке. Мама Маши очень нравилась Майе, такая красивая и добрая, такая нежная и внимательная… И всегда в хорошем настроении.

Майя с готовностью кивнула и по маленьким щечкам поплыл розовый румянец.

— Умница, Маше это очень понравится! Пойдем, поможешь мне вынести торт.

Майя с удовольствием разглядывала упитанные коржи, от которых так вкусно пахло ванилью и шоколадом, что кружилась голова от предвкушения удовольствия. Мама Маши всегда пекла один и тот же торт на день рождения дочери и каждый раз приглашала весь класс в свой большой красивый дом.

Это был четвертый день рождения, на который Майя была приглашена… Маша в белом платье и ее косы заплетены алыми бантами, мама даже разрешила ей подкрасить губы блеском для губ с ароматом малинки, и Маша такая красивая, совсем как Белоснежка… все мальчики собрались вокруг Маши, столько цветов и подарков Майя еще не видела…

Молчаливый мальчик из класса тоже пришел, и подарил книжку, Маша развернула сверток и расплакалась. Все подумали, что от радости. А Майя вышила ей подушку, красивого мишку и шарики, чтобы она лежала на кровати посреди других подушек и напоминала о ней…

Это последний день рождения, который они провели вместе, мама Маши приняла решение переезжать… Длинный день, яркий и шумный. Все перемешалось — шарики, цветы, упаковочная бумага, слова и песни.

— Вот Вы где! — Маша вбегает в просторную кухню и довольно щурится, она не грустит от неизбежной разлуки, как Майя, но позже признается ей, что это самый несчастливый день ее жизни. Второй самый несчастливый день…

Майя вздрогнула. Голова гудела и виски сжимало так, что боль отражалась в каждой клеточке тела, она не заметила, как отключилась. Только пришла в себя прямо в коридоре. Все это вино. Что за сны… Она обо всем этом и думать забыла. Маша была ее лучшей подругой в начальной школе.

Интересно, что с ней сейчас? И почему она тогда сказала «второй несчастливый день», какой был первый? Зачем эти мысли и почему она об этом думает… какое отношение ее день-рождения имеет ко всей этой истории?

Майя сжала виски руками, совсем не выходит собраться. Она случайно дёрнула ногой и послышался звук пустой бутылки. Не заметила, как выпила всю… Но ей все равно, так хоть ушло состояние паники, теперь жутко гудит голова. Равноценная замена, ничего не скажешь… Почему она в коридоре?

Майя разлепила глаза и огляделась. Дверь в ее комнату была раскрыта настежь, она перевела взгляд на комнату с трупами, как ее затрясло, трупов в комнате больше не было. Чисто белая пустая комната, а в самой середине — чисто белый конверт…

Этот больной ублюдок точно играет с ней. Насмотрелся дешевых триллеров и решил, что может играть с ней. Но, наконец, хоть что-то… Может быть, это вторая часть открытки… Она правильно сделала, что нашла первую часть. Значит, скоро она все узнает.

Майя взяла конверт и развернула его, но к ее ужасу, она оказался пустым. Что за…? Думай, Майя. Думай. Девушка взяла конверт с собой и направилась в комнату, в которой провела, по крайней мере, сутки.

В отличие от второй комнаты, здесь ничего не трогали на первый взгляд, покрывало все также валялось на полу. Майя принялась с ненавистью его пинать, словно это могло как-то помочь, как остановилась. Ее грудь судорожно сжималась, но мысли потекли в нужном направлении. Наконец…

Если других входов и выходов нет, значит они спрятаны. Девушка подошла к кровати и с усилием попыталась ее отодвинуть, она поддалась легко. Майя с надеждой посмотрела вниз, но никакого тайного хода под кроватью не оказалось. Был лишь лист белой бумаги и карандаш… Он знал, что она начнет искать выход, и знал, что начнет двигать кровать.

Майя разрыдалась, когда это все прекратится? Слезы стекали по рукам и неприятно щекотали нос, она столько не плакала за всю свою жизнь.

Когда Майя успокоилась, взяла карандаш и написала на бумаге:

«Ты жалкий и вся твоя игра жалкая!», с ненавистью заложила в конверт и бросила на пол. Нет, это не все… Она снова взяла в руки лист бумаги и дописала — «Я не прощаю тебя!», ни за что, никакого прощения, а такие издевательства!

Что здесь еще… Шкаф и тумбочка… Майя вскочила и принялась двигать мебель, но никакого облегчения это не принесло… Везде была идеальная чистота и никакого намека на потайной выход.

Она упала на кровать и снова разрыдалась. Так недолго и с ума сойти…

Все играют в игры, совершенно все. Политики, журналисты, режиссеры, врачи, учителя… Все. Потому что все хотят чувствовать себя теми, кто пьет шампанское и рискует. Без риска не интересно жить, это такая доктрина, которую общество принимает за основу — если не попробовать, не узнаешь. А если не узнаешь, будешь жалеть.

Назначенное лекарство может подействовать, а может нет… Выбранная стратегия может взорвать рынок, а может привести к банкротству… Сказанное слово может принести голоса, а может закопать в самом начале избирательной гонки… Проверенная работа может дать ученику стимул стать лучше и усерднее учиться, а может нанести непоправимое влияние на хрупкую детскую психику…

Там, где есть выбор, всегда присутствует элемент игры. И лучших результатов добиваются те, кто действует с азартом, страстью, словно вытаскивают из рукава козырного туза, даже если в рукаве — пусто. А потом находят в себе силы снова пробовать и снова собирать в кулак всю волю и всю страсть, на какую способны…

Главное, обыграть самого себя, уговорить себя в том, что сделанный выбор принесет облегчение. Все из-за него. Игра начинается с первыми минутами жизни. Правил — нет. Есть только условие, выживает тот, кто выбирает и двигается. Условие выживания на поле боя — если двигаешься, у тебя есть шанс.

Кто не играет — подохнет от реальности. Кто играет — тоже подохнет, но успеет подарить самому себе самую главную единицу измерения человеческой жизни — яркие ощущения… Наливайте шампанского и делайте хоть что-то. Только не ввязывайтесь в чужую игру, играйте в свою, даже если не придумали ее суть. Суть — не имеет значения, просто двигайтесь, просто делайте выбор. Каждую секунду своей чертовой жизни.

Глава 10

Портнов разглядывал снимки и грыз пальцы. Марго старалась на него не смотреть, она старалась вообще никуда не смотреть. Прямо напротив сидела Алла и пила кофе. Женщина смотрела на нее прямо и неприятно, словно Марго была ей что-то должна.

Марго сделала глубокий вдох и посмотрела на женщину в ответ. Алла продолжала не отводить взгляда, правда, девушке показалось, что она просто зацепилась за ее лицо, так бывает, когда человек уходит в свои мысли, но фиксируется глазами на одной точке. Неосознанно…

И не такая она красивая, как показалась при первой встрече, много глубоких морщин и губы нервно дергаются. В ней столько боли и грусти… И что за история такую женщину может связывать с Портновым, неужели у них был роман? Какая-то нежность между ними наблюдалась невидимой, но очень прочной нитью. Так бывает у бывших любовников…

— Кто на этот раз? — резко спросила Алла. Портнов покрутил снимок и бросил на пустую тарелку.

— Мне когда-нибудь принесут этот чертов суп… На этот раз снова Шекспир…

Алла протянула руку. На фотографии ладоней девушки аккуратными буквами было написано «If music be the food of love, play on…»[4]

Женщина усмехнулась.

— Если музыка пища для любви, то играй… Занятно. И какой перевод у Писателя?

Портнов отгрыз такой кусок кожи от пальца, что Марго непроизвольно икнула и извинилась. Девушка больше не могла находиться с ним за одним столом, но выйти из-за стола не решилась, чтобы не пропустить ни слова.

Ресторан, который они выбрали для обеда был в большом здании на втором этаже, и столик им сервировали на открытой веранде. Портнов настоял, сказал, что на холодном воздухе лучше думается.

Вот так и с Майей они пили кофе на веранде и… теперь Майи нет. Она грустно покачала головой.

— Его перевод «Любовь питается не нотами, а звуками». Про игру ничего… Я все равно разгадаю загадку и пойму, что связывает все четыре жертвы.

— Пять… — выдавила из себя Марго. Эта женщина была пятой…

— Пять. — тяжело вздохнул Портнов. — У нас есть пожилая женщина, которая работала с условно-досрочно освобождёнными с тонкой ниточкой к ее погибшему сыну. Есть молодая женщина, которая преподавала иностранные языки с тонкой ниточкой к ее погибшему брату и еще три жертвы.

— Новые детали? — удивилась Алла.

— Да, да, новые… Она нашла — Портнов кивнул в сторону Марго и бросил на стол блокнот и вытащил из него пачку фотоснимков. Отодвинул тарелки и случайно зацепил бокал. Стекло звонко разлетелось по мраморному полу.

Алла устало покрутила головой.

— К счастью… — тихо прошептала она.

Портнов не обращал внимания на такие мелочи и разложил в ряд пять фотографий.

— Обритая наголо старуха и рыжеволосая с выстриженной макушкой — одна версия, под нее проверяю сейчас остальных. Платон и Гиппократ… Есть ли у них погибшие родственники мужского пола. Из известных ранее оставшихся двоих — Портнов указал на фотографию женщины с длинными черными волосами, — у этой никого нет, и она работала проституткой, на ней же и прописаны бессмертные сонеты Шекспира… И вот эта, — уроженка Якутии, приехала в Москву на заработки и подрабатывала санитаркой, ее тело удостоилось мыслей Цезаря. Шестеро сестер и два брата, но оба живы…

Марго обратила внимание на внешность женщины из Якутии — действительно, ничего общего с предыдущими, избыточный вес и короткая завивка. Остальным жертвам, на первый взгляд, она годилась в матери.

— Так. Эта — Шекспир. Эта — Платон. Эта — Гиппократ. Эта — Цезарь… И последняя… снова Шекспир. Что за черт? Алла, что за чертов черт?

Портнов принялся лихорадочно пролистывать блокнот, как остановился на одной из страниц.

— Вот… Если выписать все фразы со всех жертв, получается следующее:

Портнов достал из кармана карандаш и добавил еще одну строчку:

«Любовь питается не нотами, а звуками.»

Итак, в целом — социология, педагогика, культурология и это я о шлюхе, медицина и… Необходимо понять, чем занималась последняя жертва.

— Может быть, искусство? Может, она пианистка? — не удержалась Марго.

— Кто? — удивился Портнов, — Кто пианистка?

— Эта мертвая девушка… Если он отрубил ей кончики пальцев и…

— Что за глупость! — резко произнесла Алла, — Это глупость! Пища и пальцы как связаны?

— Пища добывается руками, и концовка «играй» …Чем не версия, Алла, чего так завелась, — Портнов попытался ее успокоить он тоже обратил внимание, что она невзлюбила девочку с первого взгляда.

— Но это глупо! Отрезать пальцы, чтобы указать, что не только ими можно добыть пропитание… Так примитивно и так глупо, как если бы мыслил подросток. Играть можно и не руками, а в случае Писателя это точно игры разума. Так мыслит подросток!

Марго сжала губы и покачала головой, какая-то она слишком агрессивная.

— Или женщина, — пошутил Портнов, — И женщины и подростки совершают лишенные логики поступки… — он устало протер глаза.

— А Писатель — это мужчина? — вдруг спросила Марго.

Внезапная пауза показалась такой длинной и жестокой, что она опустила голову.

Алла нервно отшвырнула салфетку.

— Кому бы еще пришло в голову так издеваться над трупами и показывать свое превосходство?

— Подростку или женщине, например, — ответила Марго, — Насколько мне известно, насилию умершие девушки не подвергались. Кроме…

— Ну да, их просто убили и расписали… Одной выкололи глаза и отрезали грудь, а другой отрубили пальцы. Но с остальными — никакого насилия!

Вы злитесь, потому что не видите связи и не можете найти последовательность… — в сердцах вскрикнула Марго и тут же об этом пожалела. Портнов смотрел на нее спокойно, но она прочитала во взгляде неодобрение. Не время и не место устраивать истерики.

Алла посмотрела на нее с интересом впервые. Может, она и ошиблась в этой девочке. Портнов же в ней что-то нашел… А от точно никогда не ошибается.

— Стойте… Татуировки еще на ступнях, вот: «Farewell, fair cruelty», и перевод: «До встречи, честная бессердечность», — Портнов уже не слушал, о чем говорили женщины и растворился в размышлениях, — «Любовь питается не нотами, а звуками» и «До встречи, честная бессердечность»…

— Он не употребляет слова «справедливая»… — заметила Алла. — Другой употребил бы слово «справедливая», а не «честная».

Портнов откинулся на стуле и закачался на нем как ребенок, он так задумчиво это делал, что Марго переживала, что упадет и покалечится. Он покачал головой. Нет, не так просто…

— В этом случае мы бы решили, что это месть, но честная…

— До встречи. Честная… И надпись на ступнях. Нам необходимо установить личность, чтобы понять почему он употребляет слова «до встречи» и «честная бессердечность». Что это вообще такое — «честная бессердечность»?

— Полная противоположность сердечности, неспособность проявлять сочувствие к ближнему…

— Но «честная», он говорит «честная», то есть, это оправдано. И это правильно. Как будто эта девушка имела все основания быть бессердечной… И собиралась совершить бессердечный поступок… И совершила, я думаю да… Я думаю она что-то совершила. Судя по тому, что у нее выколоты глаза, она что-то увидела…

— Даже если так, почему подушечки пальцев…

— Зачем он отпилил ей кончики пальцев, — задумался Портнов, — он не просто так отпилил ей эти чертовы пальцы… Если глаза что-то увидели, то пальцы… Или нет, не так… Ее нельзя опознать, и. — Он стукнул по столу кулаком так сильно, что Марго и Алла подскочили.

— Да! Она увидела что-то, но сделала это незаметно. А он узнал, что она увидела… Понимаете, Вы понимаете, о чем я? Это не просто жертва, это свидетель, это свидетель одного из его преступлений!

Алла напряглась и сжала губы.

— Но… Может стоит поднять заявления, в полицию сам знаешь, многие обращались.

Портнов качал головой, он стал еще более бледным, чем был.

— Нет, Алла, она и не собиралась. Она просто увидела и все… А он узнал честно ее отпустил.

— Писатель ее отпустил?

— Он пишет «до встречи» и «честная», он простил ее и отпустил. Да, именно. Отпустил и простил. Только я не понимаю, почему «До встречи» … Он словно на что-то указывает… Эта надпись на ступнях, этот труп нас куда-то приведет.

— К Майе… — прошептала Марго, но Портнов ее не слушал, он смотрел на Аллу. Алла всегда его успокаивала своей красотой и безмятежностью.

— Только она его не простила… — покачала головой Алла.

— Да, тут ты права, Писатель пишет всем жертвам, как и Майе с просьбой простить ему что-то страшное, но так никто и не отпустил ему грехи. У него игра очень проста — или он дарует прощение… Или… прощают его.

— И что бывает, когда его прощают? — Марго затряслась и облизала сухие губы, бедная Майя…

Портнов пожал плечами.

— Мне такие случаи не известны… По данным предыдущих четырех жертв, все они получали сообщения от неизвестного человека с просьбой простить. Что удивительно, но вполне логично, все из них задавали перед похищением встречные вопросы — «за что», и никто не ответил…

— Прощаю… — Марго обреченно уронила голову на грудь.

— Да, — кивнул Портнов. — Куда проще…

— А Вы бы ответили «прощаю»? — Марго начала злиться. Сидит тут и умничает, а про Майю так ничего и не узнали…

— Мне бы он не написал, — рассмеялся Портнов, — Я не в его вкусе.

— Откуда Вы знаете? — спросила Марго и застыла. Портнов так внимательно на нее посмотрел, что ей стало не по себе.

De gustibus non disputandum est… Вкусы не обсуждать. Еще одна нелепая фраза человечества. Обсуждать можно культурный облик, манеры, интеллект, внешность, но не вкусы. А если внешность самого человека не в его вкусе? Как часто говорят «не мой тип», намекая как раз на это. А Вы сами в своем вкусе?

Со своими долбаными страхами и пристрастиями, усердием в познании других, Вы об этом вообще думаете, когда учите жизни всех вокруг Вас? Вкусы относительно окружения, пристрастий в литературе, еде, моде, политически взглядах… А что относительно вкуса к самому себе, какой Вы на вкус? Ваш вкус к самому себе. Спорите ли Вы с самим собой на эти темы?

Я отвечу — безусловно! Все спорят. Спорят с внутренним «эго», выражая это враждебным отношением к ближнему своему. Но когда-то кто-то бессовестно вторгается на их территорию и самым безобразным образом заставляет почувствовать собственную жалкость и неполноценность, рождается это великое — «О вкусах не спорят».

Чушь! О вкусах спорят, «Истина — в несогласии», стоит человеку почувствовать свое несогласие с чем-либо — это прекрасный повод обратить внимание на отношение к самому себе. Лишь несогласие подвигает и стимулирует познавать. А спор с самим собой — фундамент жизни, и, если его уничтожить, не останется ничего. Истина — в несогласии. Не соглашайтесь сколько угодно, учите жизни свое окружение, но не прекращайте спорить с собственным вкусом, иначе сдохнете раньше времени.

Глава 11

Официант подошел с подносом супа, но Портнов поморщился.

— Нет, все отменяется, вы бы еще к новому году суп сварили! Я чувствую, что мы разгадаем загадку Писателя. Разгадаем! Мы близко, мы очень близко! И Алла, ты мне нужна, есть список тех, кто может помочь следствию, пусть твои ребята разузнают что к чему. Пусть пробьют все и свяжут — ясли, школы, институты, этих людей что-то связывает, и изучать будем не только жертв, но и их ближайших родственников. Пора размотать этот клубок…

— Тебе надо поесть. — тихо проронила Алла.

— А как… Как все началось? — тихо спросила Марго. Она несколько за перечитывала материалы дела, но всегда есть детали, о которых не говорят и которые не записывают.

Портнов помотал головой и щелкнул пальцами.

— Эй ты, неси суп! Суп неси, живо! Куда ты ушел, я спрашиваю?

Официант в недоумении покрутился, но вернулся и принялся расставлять тарелки. Марго покачала головой, и как его еще не побили за столь скверный характер, она уверена, что официант еле сдерживался, чтобы не наплевать в еду. Портнов не обращал на молодого человека никакого внимания, он был занят тем, что выбирал самые ровные гренки и посыпал ими суп, остальные брезгливо отбрасывал на край стола. Прямо на белоснежную скатерть.

Алла тоже следила за движениями следователя, во всем он такой — выделяет лишь важное, а от остального избавляется как от ненужной трухи. И с людьми не исключение…

Она тихо вздохнула. Она услышала вопрос Марго и начиналось все очень грустно…

Три года назад

— Портнов… — Алла обреченно покачала головой. Дверь в квартиру оказалась не заперта, но это не напугало женщину. Густой запах несвежей одежды и перегара стоял на этаже и разливался отголосками по лестнице. Даже раскрытая настежь форточка в подъезде не помогла избавиться от этой вони.

Они не виделись последние полгода, но до Аллы доходили слухи, что следователь ушел в депрессию и заливал горе водкой. Она не желала чувствовать себя ответственной, но, когда оперативная группа нашла труп, подумала, что это шанс вытащить его, все-таки он ей совсем не чужой. Последнее дело, которое распутал Портнов, было очень жестоким и долгим, он несколько лет выслеживал педофила, а потом, когда преступника арестовали, сдали нервы. У любого бы сдали.

Алла отгоняла от себя мысли, что усугубила все своим замужеством, но она не давала Портнову клятв верности и вечной любви.

Когда он занимался расследованием, то растворялся в нем полностью, они могли не видеться неделями. И чувства… У них не было полноценного романа, только внезапные встречи. А когда началось следствие, Портнов растворился в деле и…

Алла помотала головой. Не собирается она чувствовать вину, правда, не забудет его счастливое лицо и пышный букет с белыми розами, и то, как он нежно покрывал ее руки поцелуями в тот вечер, как все закончилось. Все произошло так быстро. С утра все газеты и СМИ пестрели пресс-релизами о поимке опасного извращенца, а вечером Портнов уже был у нее. В этом нелепом костюме. И с этими нелепыми розами… А она стояла с нелепой улыбкой и совершенно нелепыми новостями.

А потом Портнов просто ушел и не появлялся в участке несколько месяцев. Однажды она увидела его издалека и его внешний вид произвел неизгладимое впечатление. Осунулся, похудел, весь немытый и заросший. Словно бомж… Просто стоял и смотрел на нее, слегка прищурившись и щелкая пальцами, как он умел.

— Чего тебе? — Алла вскрикнула от внезапного голоса, она не заметила, как в мыслях прошла в квартиру и оказалась у Портного на кухне.

Зрелище не для слабонервных — очистки картошки, смешанные с хвостами селедок, грязные стаканы, тарелки, кастрюли, наваленные на столешнице. Стол был в коробках от еды по доставке и запах стоял такой ужасный, что Алла закрыла рот рукой. Правда, на плитке шкворчала турка с ароматным кофе, но его аромат терялся среди атмосферы общего зловония. Разве что звук благотворно влиял на общую атмосферу.

Она обернулась: Портнов стоял в майке и джинсах, такой постаревший, что ей стало его жаль. Распухшие пальцы, впавшие скулы… Сколько же времени он не брился?

— Здравствуй… — тихо произнесла женщина.

Он кивнул и ответил:

— Здравствуй. Кофе будешь?

Алла брезгливо попятилась, и он скривил губы в усмешке.

— Прости, я тут немного побродил в самом себе, остатки роскоши, так сказать. Былых дней. Так чего тебе, раз кофе не будешь? Чего тебе, Алла? Зачем ты здесь?

Алла вздохнула и потянулась в карман, чтобы достать первые снимки жертвы.

— Не надо, я видел, — остановил ее Портнов, — кофе попью и поеду в участок, мне в кабинете лучше работается.

— Так тебе сообщили?

— Да, мне сообщили, но я рад, что пришла. Правда, рад Алла.

Портнов выключил турку и сразу стало как-то холодно и неуютно без этого бурлящего звука, Алла почувствовала, что сейчас расплачется.

— Ты поезжай, мы увидимся в участке, мне тут прибраться надо немного, — Портнов достал из завала посуды чашку и ополоснул ее. Налил вязкий кофе и высыпал в нее порошок. Он всегда пил кофе с молотым кориандром. Сделал несколько глотков и внимательно посмотрел ей прямо в глаза.

— Ладно, я…Ладно. — Алла осторожно прикоснулась к плечу Портнова. — Я рада, что ты снова работаешь.

Она развернулась, как почувствовала прикосновение его руки к волосам. Внутри все сжалось.

— Ты не думай, что это из-за тебя. Меня словно цели лишили после того извращенца… А без цели куда? Без цели никуда. Расследовать всякую херню типа нестабильных параноиков, мне неинтересно… И вот, приплыли, как говориться, куда плыли.

Она кивнула, еле сдерживая навернувшиеся слезы.

— Увидимся, — прошептала, стараясь не разрыдаться в голос и выбежала из квартиры.

Лишь на улице удалось вдохнуть полной грудью. Алла почувствовала, как по щекам потекли слезы. Вот и встретились. Вот и поговорили…

Портнов приехал в участок к вечеру, угрюмо прошел в кабинет, ни с кем, не разговаривая и никому не отвечая. С утра было столько звонков… Нашли труп молодой женщины с татуировками, но, что интересно, татуировки были нанесены на кожу уже после смерти, на снимках кожа еще не отошла от прикосновений иглы и была розовой и распухшей. Никаких улик, никаких зацепок…

Он устало оглядел кабинет, здесь ничего не трогали, пока его не было. Все в бумагах, доска в снимках и записях. Долго же он гонялся за тем педофилом. Больше десятка жертв, хитрый был сукин сын. Но он его вычислил, он всех вычисляет рано или поздно.

Кем бы преступник себя не считал, в первую очередь, он человек. А человек всегда совершает ошибки, это закон природы. И всегда есть определенный маршрут, выстроенный в голове преступника, даже если ему самому он кажется гениальным и запутанным.

Никто не идет по дороге «вникуда». Даже «вникуда» является целью, а это уже последовательность, главное, угадать шифр последовательности, найти детали, которые помогут вернуть к самым истокам и размотать все до самого конца.

Портнов сдирал снимки с изображением детей, как замер. Этот мальчик ему хорошо запомнился, такой красивый — белокурый, с большими серыми глазами… Его так и не нашли, но что за чертова жизнь!

Григорий Захаров… Мать все ноги истерла и все глаза выплакала. У нее были близнецы, похожие как две капли воды. Семилетнего мальчика он забрал, а девочку не тронул… Но мальчика так и не нашли…

— Заходи, — он почувствовал присутствие Аллы по запаху ее духов, она всегда носила их и когда-то они кружили ему голову. Да и чего скрывать, и сейчас он задрожал от их низких ноток.

Алла подошла близко и у Портнова засосало под ложечкой. Он соврал, ее заявление о том, что выходит замуж, было смерти подобно. И на что он надеялся, самодовольный чурбан…

— Я решила, что не виновата перед тобой. Как ты сам говоришь люди сами решают, как им жить и как им убивать. Так что, будем работать?

— Только смерть дано далеко не всем себе выбрать, многие уходят раньше времени и не по своей воле… — грустно ответил Портнов и обернулся. — Я рад за тебя и хватит носиться со мной, словно с мальчиком. Конечно, будем работать. Кто же будет работать, если не мы, Алла?

Алла кивнула и улыбнулась с большим облегчением.

— Я и не думала носиться. Принесла тебе свежие снимки. Тут все.

Портнов смахнул остатки следов последнего расследования с доски и принялся крепить фотокарточки на магнитах.

— Молодая женщина, возраст от двадцать двух до двадцати пяти, личность пока не установлена. Обнаружена в квартале на пересечении улиц Жукова и Маратова, обнаружена без одежды. Левая грудь отрезана, вырван язык. Все это после наступления смерти, то есть, жертва не мучилась. Полового насилия также не обнаружено, и с увечьями все.

Портнов покачал головой. Будто, этого недостаточно, но зажмурился от удовольствия. Наконец то, работа… Как ему всего этого не хватало.

— Причина смерти?

— По предварительной версии смерть наступила от инъекции, следы от уколов иглы обнаружены за обоими ушами, симметрично. На руках и ногах тоже, она была наркоманкой в прошлом, в крови ничего не обнаружено, кроме цианида калия. Просто, но верно и быстро… Если бы не надписи, ее бы отвезли в морг и анализов никто бы и не делал. В руках был сборник Шекспира. Вот…

Портнов посмотрел на снимок.

— Книга…

— Сейчас она на экспертизе на предмет отпечатков и примесей, как закончат, сразу направят тебе, я распорядилась.

— Спасибо… — прошептал Портнов.

— Да… — кивнула Алла. — Она работал на улицах, проститутка, в основном в этом квартале, так что, может кто из клиентов оказался этой мразью…

— Клиент бы ей воспользовался в любом случае, — тяжело вздохнул Портнов, — а тут, никаких признаков насилия и полового акта. Только стихи…

Он достал из кармана лупу и приблизил к одному из снимков.

— Это сонет Шекспира в оригинале…

— Это знаменитый сонет, я его помню… — прошептала Алла.

— Хватит! — бесцеремонно прервал ее Портнов. — Пожалуйста, хватит, не отвлекай, я читал переводы Маршака. Меня интересует сейчас другое: судя по почерку, он никуда не спешил, все буквы аккуратные и ровные, нажим средний, так пишут люди некрупного телосложения. Женщины или мужчины худощавой внешности. И…

Резкий рингтон мобильного заставил Портного вздрогнуть, Алла виновато достала телефон.

— Оперативная группа, наверное, установили личность жертвы. — Алла вышла, а Портнов усмехнулся. Могла бы и не врать, и здесь поговорить, ее личные дела его не касаются. Но он ошибся, Алла вернулась спустя пять минут с новостями по делу.

Портнов аккуратно водил пальцами по снимкам. Трупы будут еще, это само начало головоломки… Почему Шекспир? Что это… Он дернулся и уронил лупу. Руки еще дрожали от недавней терапии борьбы со стрессом…

— Ты что-то нащупал?

— Пока нет, нашел перевод этого сонета. На втором бедре. Закончи то, что читала, в переводе Маршака, раз уж помнишь на память. Пожалуйста.

Алла кивнула головой.

— А тело пахнет так…

— Нет! — прервал ее Портнов, — Нет, попозже, со слов «I grant I never sawa goddess go»…

— Да, это! — воскликнул Портнов. Смотри, на второй ноге на обратной стороне бедра есть перевод. Так я и понял, значит, правильно я понял. Только перевод не Маршака, а нашего убийцы.

Портнов всплеснул руками и пошел нервными пятнами:

— Он знал, что она шлюха, и его возмущало, что шлюхи не достойны великих сонетов! Точнее, он считал, что Шекспир мог писать и о шлюхах, но переводы вознесли его творения и исказили до неузнаваемости! Алла, ты можешь себе это представить? Можешь, Алла?

Алла всегда пугалась таких его состояниях, это означало, что теперь он будет жить в кабинете и тщательно изучать каждую деталь… Надо аккуратно вернуть его к реальности.

— Портнов, личность жертвы установлена, Юлия Карпова, родилась в Ульяновске, приехала поступать и…

— Дальше.

— Двадцать один год…

— Дальше.

— Детей нет и…

— Дальше.

— По данным свидетелей, особо близко общалась с одним итальянцем.

— Подробнее.

Алла вздохнула, как ее выводила из себя эта его манера вести следствие, но он был в этом лучший.

— В день смерти у нее был выходной, а накануне она сказала, что собирается выходит замуж и уехать заграницу… Версию с женихом проверили и нашли этого Сальво Морано. Итальянец, в России живет последние несколько лет, частый ходок по питейным заведениям и проституткам. С ней познакомился около полугода назад и сразу вспыхнуло чувство, но его родители…

— Джульетта, — усмехнулся Портнов. — Самая настоящая Джульетта… Юля, Юля Карпова. Вот почему Шекспир. Посмотри, Алла, посмотри вот на этот сонет, его он написал на предплечьях. И по аналогии, на левой руке — перевод, собственный перевод, разумеется…

— А как он переводится у Маршака?

— Да не важно, не важно! Хотя нет, важно, в каком переводе он в той книге, что нашли у нашей Джульетты? Если Маршак, то пойдет, но Шекспира многие переводили, и Чайковский. Лучше бы оказался снова Маршак…

Алла набрала на телефоне издание и автора и прочла перевод:

— Прививка… укол… — Портнов сделал пометки в блокнот, — А теперь, сравни с этим сонетом, татуировка прямо напротив — это перевод нашего Писателя.

Алла подняла бровь и вздрогнула.

— Писателя?

— Ты знаешь, если серийник, без псевдонима не обойтись, Алла. Он этого и добивается своими произведениями… Пусть будет Писатель, да какая разница, Алла, какая разница теперь!

Алла вздохнула, все она знает, но как можно маньяка называть писателем… Но отогнала мысли и прочитала вслух:

Портнов покачал головой, что-то начинает складываться. Он о чем то задумался, как дернулся всем телом:

— Алла, этого итальянца уже привезли в участок? Он где сейчас, Алла?

— Да, он и не скрывался, сам приехал как узнал, и сейчас на допросе…

Алла не успела договорить, Портнов с быстротой рыси вылетел из кабинета. Она аккуратно поправила прическу и тяжело вздохнула. Сейчас начнется…

Любовь… Так называют Бога и так называют смысл жизни. Если ты никого не любишь — ты изгой, если тебя никто не любит — ты дерьмо. А если ты любишь не по понятиям, ты двойное дерьмо и изгой. Всем нравится возвышенность и лирика, никому не интересно думать, что Любовь подобно самому поганому паразиту, разъедает все на своем пути и доводит до отчаяния. В отчаянии рождается великое…

И передается следующим поколениям словно драгоценный цветок, который кричит — «Вот я — настоящий, вот так нужно любить, вот она любовь — стремитесь и обретете», и все стремятся, и никто не обретает. Но молчит, потому что это — стыдно. Это — неправильно. Это — не так, как должно. Это — сурово, неприятно и пошло. Это грязно. Чувства в ощущениях, но Любовь в чувствах, которые никто не ощущает. Такая вот гнилая философия.

Стоны, кайф, разрывающий каждую клетку от наслаждения — это все грязная страсть, разве можно любить кого-то и не страдать, не придумывать лучшее, не возвышать? Любовь к женщине вынесла столько мозгов у достопочтенных мужей, подаривших миру бессмертные произведения о красоте и страданиях, о любви. А ведь по сути, речь, о самой обычной Вагине. И те, кому был закрыт к ней доступ, ничего лучше не придумали, чем создать альтернативную реальность. По сути своей, химеру и туман, пыль…

И этой пылью мы продолжаем посыпать неокрепшее сознание своих детей, называя «бессмертными произведениями искусства», а они будут посыпать этим искусством мозги своих детей. Пока кому-то это не надоест, и он не скажет, что истина — в ощущениях.

Это не грязно, это не пошло, это — жизнь. И это — Любовь. А все остальное — жалкая ширма, маска и фальшь, которую необходимо сдирать и безжалостно уничтожать. Все равно мы все сдохнем… Так, зачем, обманываться? Продолжения не будет. Раскройте уже глаза и чувствуйте плотью, лишь она знает, что есть Любовь.

Глава 12

Марго смотрела на снимки, которые положил на стол Портнов и старалась найти больше деталей, которые могли бы помочь ускорить следствие. Она все думала о той женщине с завивкой, которая внешне сильно отличалась от остальных жертв Писателя.

— Эта женщина, на которой нашли цитаты Цезаря…

Портнов задумчиво глотал суп и пытался собрать мысли в кучу, перед ним лежал блокнот, и он временами что-то шептал и делал записи, — Майя ходила в ту же школу, что и они, но она на несколько лет их младше. Она ровесница Юлии Карповой, проститутки… — Возраст брата и сына первых жертв совпадает, и школа, которую они посещали, совпадает…

— Так… Эта женщина… — неуверенно повторила Марго, чтобы Портнов ее услышал. Но он прекрасно слышал ее и в первый раз. Он перестал бормотать и поднял глаза:

— Санитарка. Работала одно время в той самой школе, но с тех пор прошло около пятнадцати лет… Что же, это уже что-то, наконец хоть что-то!

Марго тяжело вздохнула, ей тоже принесли кремовый грибной суп с одинокими гренками и листиками мяты, но ей совсем не хотелось есть. Она удрученно возила ложкой по тягучей массе и старалась не дышать, ей не нравился этот химический запах грибов.

— Он прислал ей фотографию… — тихо сказала девушка, — Я говорила об этом уже, и Майя сказала, что это был первый класс.

Портнов кивнул и сделал глубокий вдох.

— Да, так он дал ценную подсказку, я вообще думаю, что Майя — приманка.

— Но… — Марго тяжело задышала, — Но Вы говорили, что ее похитили у него под носом, судя по его последним сообщениям?

— Нет, — покачал головой Портнов. — Я так думал, но это ерунда. Он до Майи никому не слал никаких фотографий, а тут такой подарок — сразу версия школы подтвердилась. Я думаю… — он зачерпнул ложкой оранжевой жидкости и шумно ее проглотил, — Я думаю, что он намеренно это сделал. Пока это только мои домыслы…

Алла старалась не смотреть на Портнова, она за него беспокоилась, всегда он так — как чувствует, что удалось нащупать новую ниточку, цепляется за нее, словно щука за приманку, и не успокоится, пока не истерзает до последней крошки.

— Обыск в квартире Майи ничего не дал, но копии фотографий должны быть в школе, я надеюсь, что они там… Возвращаться к прежним жертвам и снова устраивать обыски — долго… Поедем туда после обеда и…

— Соберешь всех? — Алла мяла хлеб своими длинными ровными пальцами и лепила шарики, а затем ела их в ожидании заказа. От супа она все-таки отказалась и попросила принести теплый салат.

— Да, соберу всех, — кивнул Портнов, — И не выпущу никого, пока не найду за что зацепиться. Обиженный ублюдок до сих пор не может что-то отпустить…

— Дети бывают очень жестокими, — помотала головой Алла.

Портнов усмехнулся,

— Только я не представляю, что такое надо было совершить, чтобы потом человека так корчило — трупы, надписи, то, что он был изгоем уже понятно. Еще одна история гадкого утенка, над которым издевалась вся школа и который так и не вырос в прекрасного лебедя… Только чудовище из него выросло самое настоящее, вот что я скажу. Судя по всему, его обижали в школе, санитарка не оказала должного участия или внимания, все остальные молча наблюдали, как это обычно бывает и…

— Но причем тут последняя жертва? И это все как-то не вяжется с сонетами, цитатами и… Если все так просто, для чего ему издеваться над великими произведениями искусства и глумиться над высказываниями, на которых воспитывались поколения?

Портнов странно посмотрел на Аллу и сделал записи в блокноте, он ничего не сказал вслух. Писал несколько минут как поднял глаза.

— Я думаю, что фраза «Любовь питается не нотами, а звуками» … И глаза, которые он вырезал у жертвы — Это он снова дает подсказку. Надо слушать… Или… — Портнов протянул руку к снимкам и лихорадочно их разворошил, он каждый подносил близко к глазам и отбрасывал, как вскрикнул.

— Да, именно! Именно! Наша Джульетта, посмотри… — укол был сделан ей за ушные раковины, симметрично и в одном из сонетов — оригиналов говорилось про «Прививку». Я же помнил, я помнил о этом, Алла!

— И что это объясняет? — Алла смотрела с удивлением, она не понимала.

— Я думаю, что Юлия Карпова слышала что-то… Что-то важное для Писателя. Если все произошло еще в школе, она могла что-то слышать и…

— Что-то непростительное? — Марго присоединилась к рассуждениям.

— Да, да, что-то такое, что не давало ему покоя.

— Ну, хорошо, то есть эта жертва, последняя, она…

— Она подсказка. Он хочет, чтобы мы нашли и разобрались, и он знает, что я найду подсказку. Нам надо понять, кто эта последняя жертва и она приведет нас к истокам.

— И зачем ему это? — удивилась Марго как вздрогнула, — А что, если — это ловушка?

— Зачем ему что? Что ему зачем? На ней цитаты Шекспира, и на самой первой жертве Писателя цитаты Шекспира, а это значит, что он… Что это все завершится! Это все завершилось! Не понимаю, что за вопрос, зачем ему… Не понимаю.

— Подсказывать, — мягко помогла Алла. Портнов завелся, а обычно это ничем хорошим не заканчивалось, — Это подсказка, именно это и хотела сказать Марго.

— Она сказала ловушка, ловушка, Алла! Но я отвечу, зачем подсказка — затем, что он что-то хочет этим сказать, он хочет, чтобы я разобрался и… И это последняя жертва, если я правильно все понимаю, больше жертв не будет. А ловушка… И что, что ловушка? Я же не мышь!

Алла наморщила свой тонкий носик.

— Ты пойми, дорогой, он не сможет остановиться. Те, кто начинают такие страшные вещи уже не в силах, как бы им самим не казалось. Они обязательно придумают себе что-то еще. И я думаю, если хочешь послушать, конечно, — она многозначительно посмотрела на Портнова и произнесла это таким тоном, что он даже отложил карандаш в сторону, — Что он просто завершает эту серию. Человек может быть гениальным сколько угодно, но он человек и его подсознание часто играет дурные шутки, особенно когда сознательно он более чем тверд. По его мнению, разумеется…

— Завершает? — у Марго все похолодело внутри, — А что, если новую он начнет с Майи и…

— Все! — Портнов не вытерпел и стукнул по столу кулаком, — Все, надоели своими женскими версиями, помолчите, думать мешаете… Алла, и ты перестань меня учить жизни. Хорошо, Алла?

Алла и Марго переглянулись, но им обеим это не нравилось. Портнов ушел в свою версию с головой и не видел очевидного. Так на него не похоже… Он устал за столько лет и желал завершения всей душой, а в его состоянии можно было сделать непростительные ошибки.

Портнов смотрел несколько секунд, как встряхнул руками, — «До встречи честная бессердечность» — вот разгадка!

— Последний труп приведет нас к истории, с которой все начиналось. Алла, Алла, помнишь я решил, что вторая жертва будет без глаз? Ну. После того, как мы провели допрос жениха Юлии Карповой, шлюхи?

Алла вздрогнула и кивнула. Такое не забывается…

Три года назад

Бледный круглолицый мужчина в синем шарфе пил кофе и грустно оглядывал комнату. Он вздрогнул от криков в коридоре, ему обещали найти переводчика, чтобы не пропустить ни одного слова… Он стер слезу. Его прекрасная Джульетта была мертва, они должны были встретится за завтраком и обсудить даты переезда, он уже сказал всем родным и…

— Ты?

В комнату ворвался невысокий мужчина, его лицо было таким неприятным, что Сальво машинально сжал плечи. Он видел в кино игру «хороший полицейский» и «злой полицейский», до этого момента с ним обращались вполне сносно, вежливо и даже кофе предложили. Сейчас мужчина затрясся от неприятного предчувствия, и оно его не обмануло.

Вошедший мужчина обернулся и запер дверь на ключ, чтобы ему не мешали.

— Ты Сальво Морано? Ты Сальво Морано? Ты?

Он рассыпал на столе фотографии и Сальво затрясло еще сильнее, его любимая… Такая бледная и такая искалеченная, что за изверг мог так жестоко с ней поступить!

Он закрыл лицо руками и разрыдался.

— Смотри! Смотри! — кричал мужчина и щетина на его впалых щеках словно иглами впивалась в мозг.

Сальво протёр глаза и посмотрел мужчине в глаза. Он словно обезумел.

— И никакого тебе переводчика, приехал в Россию, будешь говорить по-русски. Понял!? Сальво Морано, ты меня понял?

Сальво судорожно сглотнул, но нашел в себе силы кивнуть, он попытался заговорить, но не узнавал собственный голос — какой-то далекий и глухой. В ушах зазвенело.

— Мне решили переводить, чтобы не путать слова…

— А ты не спеши, чтобы ничего не попутать, — неприятно усмехнулся мужчина, но говорил уже гораздо спокойнее. — Ты так даму свою прекрасную расписал? Сам расписал?

— О чем Вы говорите… — удивился Сальво.

— О чем я, о чем я, об этом! Сонеты Шекспира для твоей прекрасной Джульетты, я прочел всего два, но уже ясно, что ты имеешь отношение к ее смерти!

Итальянца затрясло и прошибло на холодный пот, но не от страха, а от бессильного гнева. Что он себе позволяет?

— Почему Вы себе так позволяете говорить? — прошептал он.

Портнов тяжело задышал:

— Что значит, почему, потому что я так сказал, а если я так сказал, то тебе придется собрать всю свою волю в кулак, чтобы убедить меня в обратном… — он присел на стул и покосился на чашку с кофе.

— С сахаром?

— Нет… — неуверенно ответил Сальво.

— Сойдет, — Портнов залпом выпил остывшую жидкость, его еще трясло от недавнего запоя и это изводило Портнова. Лучше бы с сахаром, но на это нет времени.

Он тяжело вздохнул и положил перед Сальво две фотографии — крупные снимки бедер и предплечий.

— Эти сонеты ты написал на ее коже? — просто спросил он.

Сальво так испуганно вжался головой в плечи и забегал глазами в поисках помощи, что Портнов задумался. Конечно, это не он, все было бы слишком просто, но в стрессе люди часто говорят ценные вещи, о которых в спокойном состоянии просто не помнят.

Так что, встряска ему точно на пользу. И следствию на пользу. Пусть благодарит, что спасает его от длинных нескончаемых допросов. Главное, все выудить на самом первом допросе, тогда еще есть вероятность, что свидетель выдаст все.

За дверью послышались голоса, но никто не решился постучать.

Портнов довольно облизал губы.

— Видишь, Сальво, моя репутация работает на меня, Сальво. Никто не зайдет и не спасет тебя от правосудия, так что, правосудие сейчас — я, говори, что есть. Говори, говори, Сальво!

Сальво протянул трясущуюся руку к первому снимку.

— Шекспир… — неуверенно произнес он.

Портнов кивнул и раскрыл блокнот, чтобы сделать первые записи с допроса. Он застыл, словно чего-то ждал. Сальво смотрел на него с непониманием, Портнов скривил губы и покачал головой.

— Я знаю, что Шекспир, дубина. Дальше.

Сальво тяжело вздохнул. Надо успокоиться, надо просто через все это пройти.

— Я подарил Джульетта книгу, она очень любила читать о любви всякие книжки, но я ей сказал, что Шекспир лучше всех описывал любовь…

— И придумал называть ее Джульетта, Ромео чертов… — закряхтел Портнов.

— Да, и что?

— И ничего. Два сонета я уже прочел там речь о том, что молодость уходить, и что никакая твоя Джульетта не богиня, а самая примитивная шлюха.

Сальво покраснел от бессильного гнева, но аккуратно произнес.

— О спящих можно говорить…

— Об усопших, дубина! — закричал Портнов.

— Я не понимаю, что это такое, — испуганно произнес итальянец, — Я правда, не знаю, что это такое, я не дождался ее к завтраку и пошел к ней домой, а ее соседка сказала, что с утра приходила полиция, и сразу примчал сюда, и…

— Ся.

— Что?…

— Примчался.

— Примчался, — повторил Сальво, — И мне сообщили, что она, что ее… — он закрыл лицо руками.

Портнов уже отошёл от приступа гнева, мужчина и правда искренне скорбел, но он выведет его на чистую воду, если врет, обязательно выведет.

Он аккуратно придвинул к Сальво снимок.

— Еще сонет на спине, читай. Вслух читай, Сальво. Вслух.

Сальво протянул руку и дрожащим голосом прочел:

Портнов одобрительно закивал.

— Алла! — закричал он, — Алла, мне нужна книга!

Поднялся, отпер дверь и протянул руку.

— Где купили? — спросил он.

— Это было у нас в библиотеке, совсем не редкая книга, — пояснила Алла. И добавила: — Слушай, Портнов…

— Потом! — отмахнулся он и снова запер дверь. Вернулся на место и нашел сонет в книге, протянул Сальво.

— Теперь, читай тут.

Сальво устало помотал головой, ему совсем не хотелось здесь быть. Ему не нравились собственные ощущения, словно его подозревают в чем-то очень нехорошем, ни переводчика, ни адвоката. Сальво вспомнил про адвоката и хотел закричать, как смирился.

Этот человек такой непредсказуемый, что неизвестно чем ему эта просьба обернется, еще наденут наручники и отправят в тюрьму. А потом посадят… Такое он тоже не раз видел в кино, когда не могут выйти на след убийцы и вешают дело на первого попавшегося.

Так что, просто придвинул книгу поближе и прочел указанный сонет вслух:

Он совсем не понимал, зачем это все, но мужчина напротив внимательно на него смотрел, пока он читал и делал у себя в блокноте какие-то записи. Портнов закончил записывать и положил на книгу снимок. — А теперь, читай это.

Портнов не стал ничего записывать, а выжидал, когда Сальво закончит чтение. Потом бросил перед ним снимок и закричал:

— И смотри сюда! Смотри!

Сальво посмотрел на снимок и внутри все похолодело, у его любимой вырвали язык, а вместо левой груди зияло густое бордово черное пятно. Его затошнило и все поплыло перед глазами, через мгновение он почувствовал удары по лицу. Портнов смотрел на него все также безмятежно.

— Сядь на место, мы не закончили. Пока не закончили… Сядь, сядь.

Сальво не мог унять дрожь в руках и ногах, тряслось все, Портнов отметил, что мужчина побелел как мел, но времени приводить его в чувство не было. Они на самом пике. Он положил еще два снимка.

— Дальше читай. Это сонеты с ее ступней.

— Хорошо, молодец, — похвалил его Портнов и перелистнул книгу. Сальво машинально принялся читать перевод:

Сальво сам протянул руку к снимку, когда закончил читать сонет из книги. Портнов довольно покачал головой, они на верном пути.

— В каждом сонете как будто намек на тебя, понимаешь? — произнес Портнов.

Сальво не слушал его, он думал лишь о том, чтобы все это закончилось.

— А ее глаза… Они целы, что это значит? — вдруг произнес итальянец. Портнова затрясло от облегчения, наконец…

— Да, Сальво, да, с глазами у нее все в порядке. Это направление к новой жертве. А ты молодец, Сальво. Молодец… Уже находишь связь…

— Просто вы сказали про язык и грудь левую и…

— Я хочу, чтобы ты говорил, ты. Говорил!

Сальво затрясся и зубы застучали так сильно, что Портнов тяжело вздохнул. Все, у него истерика…

— Я не понимаю, что это такое, я не знаю какой страшный человек мог совершить подобное. — беспорядочно повторял Сальво.

Портнов выпрямился. Что ж, ему все ясно. Большего он из него уже не вытащит. Но большего ему и не надо. Он поднялся и распахнул дверь, за ней стояла Алла и еще два следователя оперативной группы.

— Мне нужна экспертиза его почерка, но это для протокола, чтобы было веское основание его отпустить. И следующая жертва будет без глаз, — сухо произнес Портнов, обращаясь к Алле.

— Откуда… — Алла не закончила свой вопрос, так страшно выглядело лицо Портнова.

— Он сказал. Но он не убийца, даже итальянец понял это! Просто ищите хоть что-то! Пока могу сказать только, что убийца мужчина небольшого роста и худощавого телосложения, крайне аккуратный, скорее всего, педант, прекрасно образован и знает языки. Пробейте всех клиентов этой Джульетты. Ищем поэтов, переводчиков, в первую очередь.

— А с ним что делать? — спросил молодой следователь.

Портнов остановился и устало обернулся, но потом так громко закричал, что следователь побелел.

— Я кому сейчас сказал, кому сейчас я сказал? С него взять образец письма и оправить домой, пусть никуда не выезжает. И это не он. Как только новая жертва появится, пусть валит на все четыре стороны, пока все по протоколу. Строго по протоколу!

Алла покачала головой, она увидела, как Сальво положил голову на руки и плакал, с Портновым ему не повезло. Но теперь хоть не затаскают по допросам…

— Алла, со мной!

Алла вздохнула и прошла следом в кабинет Портнова. Она с порога спросила:

— Думаешь, снова будет…

— Шлюха? Нет, — Портнов покачал головой.

Он сел в кресло и задумался. Им за последний час было выпито около пяти чашек кофе, так много, что затошнило, но он с облегчением отметил, что алкоголя не хотелось совсем. Мозг с радостью растворился в новом деле.

— Я изучил надписи, Алла, насколько мог, изучил… Он точно социопат, но сам этого не признает… И девушка убита не потому что шлюха, я думаю, он обратил внимание общественности через это убийство на то, как общество заблуждается. Он же изглумил великого Шекспира, понимаешь?

— Или Маршака, — усмехнулась Алла.

— Или Маршака, — Портнов впервые улыбнулся.

Общество… Каждый его член — социопат, но никто не признается. Потому что все умеют врать с самого рождения. Детей учат быть удобными для взрослых, взрослые умеют быть удобными для других взрослых, но в душе все ненавидят заведенный порядок.

Знаете, кто такой социопат? «Человек без совести…», и это не моя трактовка, загляните в энциклопедию и найдете там эти слова. Кто-то решил, что «совесть» — это синоним слова «человеколюбие», но нет… Это синоним слов «трусость» и «вина».

Чувство вины, пожалуй, самое сильное оружие всех времен и всех поколений, если люди виноваты — они уязвимы. Если они осознают вину — для них все кончено. Сами себя доведут до края обрыва, если не повстречают на пути того, кто будет в силах помочь перестать влачить это позорное существование.

Избавит от жрущей душу муки и тоски, а еще страха… Социопат — человек, которому нечего терять. Ему не за что зацепиться и он не испытывает вину за то, что недостаточно заботлив, внимателен, хорош… Уберите вину и почувствуете, что остались без совести и Ваше великолепное общество тут же окрестит Вас «социопатом».

Глава 13

3 года назад

Алла сидела напротив и пила кофе маленькими глотками, она была похожа на птичку, когда так делала. Портнов любовался ее волосами. Удивительно, как легко ее отпустил к другому мужчине… Удивительно. Точнее, он совсем упустил из виду период, когда они стали отдаляться. Если вспомнить, конечно, много чего всплывет — ее бесконечные звонки, слезы, обиды…

Мужа Аллы он не видел ни разу, знал, что, какая-то крупная шишка в городском муниципалитете, и что достаточно хорош собой. Главное, чтобы берег ее как следует. Но внутри так все болело, что самому не верилось в эти мысли.

— Так… Как ты? — аккуратно спросил Портнов. Когда он это произнес, дыхание на секунду остановилось, и он тяжело задышал. Алла прекрасно поняла суть вопроса, но виду не подала. Она отставила чашку и посмотрела на него своими красивыми глазами и несколько раз проморгала длинными ресницами.

— Писатель приметил Юлию Карпову за две недели до убийства, ее соседка по комнате рассказала, что Юлия стала получать странные сообщения с просьбами о прощении. Она нашла письма, даже не письма, а записки… Экспертиза ничего не дала, на них отпечатки только Юлии Карповой.

Портнов закашлялся. Алла не стала отвечать и сразу перешла к рабочим вопросам, сегодня разговора по душам не выйдет.

— И?

— И. Девушки сначала веселились, переписку восстановить не удалось, со слов соседки на просьбы простить Юля отвечала, что «Ни за что». Это им казалось шуткой, пока…

— Пока что?

— Ты дашь мне договорить? — Алла зарумянилась от гнева. Портнов улыбнулся, все как в старые добрые времена… Нет, не все. Он машинально посмотрел на кусочек металла, облепивший палец Аллы. Алла сжала пальцы, заметив его взгляд.

— Пока он не написал, что прощение очистит ее душу за прошлое и возмездия за сделанное не будет. Слушай, прекрати это! — она начала злиться.

Портнов помотал головой. Ни за что не прекратит смотреть, лишь это ему теперь и осталось, сама виновата…

— Что прекратить? Что, Алла?

— Если бы ты тогда не ушел в свои дела и не оставил меня, я…я… — Алла покраснела и сжала губы.

Портнов согласно кивнул, раздувать это пепелище ему совсем не хотелось. Он попытался говорить мягче:

— Он так и написал, было слово «возмездие»?

— Да, тогда они и поняли, что это не просто невинная игра и Юля сказала соседке, что пойдет в полицию, если он не прекратит писать… Но больше записок не было, так что, девушки решили, что все кончено.

— Но все только начиналось, — задумался Портнов.

— В день убийства Юля должна была получить бумаги на разрешение выезда заграницу.

— Она же шлюха! — рассмеялся он.

— И что? — скривилась Алла, — Она пару месяцев назад устроилась официанткой, чтобы иметь легальное место работы. В баре «Белка», ее жених написал письмо о спонсорстве, и там следственная группа все еще ведет дознание. Так что, добро на выезд она получила и на следующее утро у нее должен был состояться завтрак с женихом…

— Да уж, страсти итальянские, — мрачно улыбнулся Портнов, — Как жених, кстати?

Алла наколола на вилку креветку и поднесла к губам. Ее спелые полные губы были цвета спелой малины… Этим невозможно было не залюбоваться, и Портнов застыл…

Алла закатила глаза и обреченно отшвырнула от себя креветку. Портнов ведет себя просто невозможно… Правда, она скучает по тем временам, когда они много гуляли и много смеялись.

— Да как, горюет, звонит каждый Божий день в участок и спрашивает, что известно, он правда горюет. Любовь… — она старалась не смотреть в глаза Портнову, внутри нарастало раздражение.

— Любовь всегда приносит только неприятности, да, Алла? — он словно издевался над ней сегодня.

Алла почувствовала, что готова взорваться, если бы не она, сидел бы и продолжал заливать себя дешевой водкой… Неблагодарный сукин сын. Или не сидел бы за водкой вообще, если бы снова не она. Она грустно усмехнулась. Выходит, все из-за нее.

— Кому как, — она нашла в себе силы улыбнуться и посмотрела ему в глаза, но в то же мгновение стало неуютно и стыдно… — Я все думаю, почему язык и почему левая грудь, если связывать с сонетами, то она говорила лишнее и не чувствовала того, что должна была чувствовать, выходит так?

— Этого недостаточно, за такое не убивают, все мы говорим и любим не тех, кого следует… Но вот Писатель, видимо, имел с ней особую связь. Вопрос какую…

— Когда появится вторая жертва, мы поймем, хочется верить.

Алла покачала головой. В этом уже никто не сомневался. Сонет про глаза словно готовил почву для второго трупа.

Она поднялась и оправила прическу.

— Мне надо домой, Портнов.

Он усмехнулся и закивал головой.

— Конечно, ты береги себя, Алла. Береги…

Алла сделала несколько шагов, как остановилась, словно что-то обдумывая. У Портнова даже перехватило дыхание, на такое он не смел и надеяться. Она обернулась и тихо произнесла.

— Подвези меня.

Портнов оставил деньги за счет, тяжело поднялся и направился к ней. Его трясло и пальцы закололо неприятной свербящей болью.

До машины шли молча, Портнов слышал собственное шумное дыхание, но нашел силы его восстановить. Так теперь нельзя… Он теперь не может, и она не может.

Он повернулся к Алле и внимательно оглядел ее красивое лицо. Она была немного бледной, но такой красивой… Самая красивая женщина из всех, кого он видел.

Алла торопливо села в машину, натянула ремень безопасности и нервно дернула подбородком.

— К тебе или ко мне? — прошептала она.

Портнов сжал губы, сердце заныло так сильно, что едва сдержал стон.

— Я отвезу тебя домой. К тебе домой, Алла и… Не делай того, о чем потом сильно будешь жалеть. А ты пожалеешь, Алла, и ты это знаешь.

Алла благодарно закивала и приложила холодные ладони к лицу. Она совсем запуталась…

— Мы справимся с этим, — Портнов взял ее маленькую ладошку и прижался к ней губами, — Мы справимся, Алла.

— Да… — неуверенно проронила она.

К вечеру поступило сообщение о следующей жертве. Но, к удивлению Портнова, глаза девушки были целы.

Портнов с изумлением оглядывал тело новой жертвы. Это оказалась пожилая женщина с обритым наголо черепом. Опознать ее личность труда не составило, она проходила в базе, работала с условно досрочно освобожденными. Лариса Левченко. Но что за связь у нее с предыдущей жертвой?

Несколько дней допросов свидетелей, перекрестные ссылки и ничего… Жертвы никак и нигде не пересекались, никаких общих знакомых, ничего общего во внешности. Юлия Карпова — красивая молодая брюнетка, продающая свое тело на улице и поверившая в сказку о красивой любви, а Лариса Левченко — пожилая степенная дама с почтенной репутацией… На теле последней жертвы наши надписи из трактатов Платона. А в основании черепа — четкий круг и внутри всего одно слово на латинском. «Malus»…

Портнов разложил перед собой фотографии.

— Есть что? — спросила Алла. Она была спокойнее чем утром и благодарна ему. За то, что уберег от внезапной глупости накануне… И как можно объяснить эти внезапно возникающие слабости?

— «Nécessitas magistra», а прямо с противоположной стороны. «Наставники — убоги» … «Nemo omnia potest scire», «Необъятное необъятного в объятности» … «Nil sub sole novum» … «Солнце каждое мгновение светит по-новому». Что, черт подери он хочет этим сказать?

Портнов тоже думал о произошедшем, но старался отвлечься на дело, не имело значения как все могло быть. Теперь так уже никогда не будет…

Алла задумчиво повертела фотографию.

— Наставники — убоги… С оригинала ближе всего перевод — Судьба — наставница. Может, он с ней работал? Имею в виду, она с ним?

Портнов покачал головой.

— Не думаю, конечно, проверим всех по списку, но не думаю… Как-то просто. Эта женщина по всем канонам совершенно приличная. Если можно так выразиться. Помогала плохим парням стать хорошими, жила одна, ни в чем провокационном замечена не была. Не пила, не курила, не встречалась с мужчинами. И знак на голове, это что-то новое… Я думаю, в нем и есть ключ и надо двигаться от этого.

— Думаешь, он татуировщик?

— Не думаю. Уверен, что нет. Шрифт у него красивый, думаю имеет отношение к архивам, потому и пишет на латыни. Какой-нибудь книжный червь, слетевший с катушек. И решивший, что с него хватит. И он не пользовался машинкой, а обычной швейной иглой… Простой иглой!

— Хватит чего?

— Возвышения обыденного. Он не просто переиначивает всем известные фразы, он словно пытается показать истинный смысл, все не так красиво и жизне-воодушевляюще. Словно предросток в переходный период, знаешь, когда он становятся агрессивными и выступают против истины?

Портнов задумался и покачал головой, вот так головоломка…

— Она тоже получала просьбы о прощении?

Алла судорожно кивнула.

— Да, получала, только не на бумажках, как Юлия Карпова, а в своем профиле в социальной сети. Допросили соседку, они иногда ужинали вместе, та сказала, что у Ларисы появился тайный поклонник.

— Поклонник, — усмехнулся Портнов. Вот бабы… Во всем ищут таинственное и прекрасное. Дуры бабы! И что она отвечала? Он отвечала ему, Алла?

— Нет, конечно. Это было просто темой для обсуждения, как я поняла, самой бурной и самой главной.

— Нет, конечно, нет… Никто не отвечает, — усмехнулся Портнов, — Странно, почему не записки, почему не записки, Алла?

— Юля Карпова не была зарегистрирована в социальных сетях и использовала самый простой мобильный телефон.

— Серьезно? — удивился Портнов, — Шлюха с повадками старой девы?

— Ну, у нее и без того была насыщенная жизнь… — прошептала Алла и устало огляделась, сколько еще жертв их ожидает? Она аккуратно спросила:

— Может быть, стоит подготовить пресс-релиз, чтобы избежать…

— Чего избежать, Алла? — резко спросил Портнов, — Новых жертв? Я представляю это сообщение в новостях: «Если Вам напишет кто-то с просьбой о прощении, позвоните на горячую линию, вполне возможно, это опасный серийный убийца». Ты представляешь себе, чем все обернется? Мы сами посеем панику, Алла!

Алла закусила губу, но так они только больше увязнут… Страшно представить, что начнется, если постараться сделать вид, словно ничего не произошло. СМИ знают свое дело очень хорошо и с живых с них не слезут, как только узнают о трупах.

— В интернете уже обсуждают и все равно рано или поздно придется об этом рассказать, люди не станут сидеть и ждать.

— Вот когда придет время, тогда и скажу, что посчитаю нужным.

Портнов устало потянулся. У него не было ни сил, ни настроения спорить с Аллой. Она просто не осознает масштаба влияния последствий…

— А если я прав и это и в самом деле подросток, все очень, нехорошо Алла. Не хорошо, Алла.

— Ты два раза сказал… — заметила Алла и улыбнулась. Он часто так делал.

— Что сказал, что сказал? — удивленно поднял бровь Портнов.

Алла рассмеялась, только он мог ее так смешить.

— Я сейчас еду на дознание на место работы последней жертвы, присоединишься?

— Потом, за ужином, — Портнов выдержал паузу, — Если ты не занята, конечно?

— Нет, не занята — покачала головой Алла и добавила. — Нет, не занята…

Портнов усмехнулся. Она его понимает. А обсудить вчерашнее им все-таки придется, не нравится это ощущение недосказанности…

Он сел за стол и наклонился над снимками, кто же ты такой… Писатель. И что за историю ты пытаешься рассказать…

Что именно могло заинтересовать человека в Ларисе Левченко и Юлии Карповой. Никаких ниточек, связывающих этих двух женщин… Лариса выросла и родилась в Петербурге, в Москву переехала из-за перевода по службе, Юлия — коренная Москвичка, здесь родилась, здесь выросла и здесь же умерла… Первая — молодая влюбленная шлюха, вторая — пожилая степенная по темпераменту и образу мыслей наставница…

«Солнце каждый раз светит по-новому». Намек на то, что связи нет… И что будет новый день новое солнце и новая жертва, и скорее всего, не одна…

— Я хочу поговорить с соседкой нашей наставницы… — произнес вслух Портнов.

— Она в комнате для допросов, — послышался голос Аллы, и он вздрогнул. Думал, она уже ушла…

— После твоего последнего допроса бедного итальянца решили не мешать тебе работать, так что, свидетель весь твой.

Портнов усмехнулся, если бы все всем был такой порядок, они сидели бы без работы. Он быстро поднялся и направился в комнату для допросов. Алла посмотрела ему вслед и закусила губы, сколько раз в день она будет задавать себе вопрос, на который нет ответа?

В комнате для допросов сидела молодая женщина с красивыми светлыми волосами, на ней было узкая короткая юбка и свитер, сползший на одно плечо, на втором хищно выглядывала бретелька от бюстгальтера с леопардовым принтем. Портнов на время впал в ступор, вот кто должен был стать жертвой, а не бабушка «божий одуванчик»!

Портнов занял место напротив и развернул папку скоросшивателя.

— Сахарова Арина Николаевна?

— Да, — грустно кивнула девушка. Ее внешний облик совсем не вязался с манерами, она была скромна и воспитана. Просто благородная девица из института благородных девиц в распутном одеянии!

Он покачал головой, и девушка спохватилась и натянула свитер на плечо.

— Рассказывайте, — тихо сказал следователь.

Девушка вздохнула и надула свои пышные губки, часто заморгала ресничками, чтобы не расплакаться, но это ей не удалось, и пышная грудь затерялась от бессильных рыданий.

— Не надо, — устало прошептал Портнов, — Не надо этого, этого не надо.

Она усердно закивала.

— Извините, просто, просто это такой кошмар! — разрыдалась еще громче.

Портнов встал.

— Вы куда? — испуганно спросила девушка.

— Подожду, пока Вы прекратите истерики, на них у меня времен нет. На свободе опасный психопат, а вы слезы льете.

— Но. Я оплакиваю, — попыталась возразить девушка.

— Оплакивать дома будете! — жестко поставил точку Портнов, — Дома все, все дома… Продолжаем?

Девушка находилась в шоке от поведения следователя, но кивнула. Она смахнула слезы со щек и растерла по лицу тушь. Портнов тяжело вздохнул — зачем столько макияжа, раз оплакивает… И раз знала, что будет оплакивать.

— Рассказывайте, рассказывайте, — поторопил он ее.

— О чем?

— Обо всем, что приходит в голову, обо всем. Что сейчас в голове?

Девушка повертела головой, пытаясь собрать мысли в кучу.

— Ну, я не знаю…

— Знаете вы все, мне что, все вытаскивать из Вас? — не сдержался Портнов. — Говори уже!

Девушка легонько побила себя по щекам и прикусила губу, чтобы больше не реветь.

— Ладно, мы виделись с Ларисой вчера вечером, накрыли стол, я вино пила, а она свой чай травяной, ужинали.

— Что?

— Макароны с…

— Да посрать мне! Понимаете, посрать! На Ваши макароны… И ужин Ваш. Что дальше? Было что дальше? Произошло что дальше?

Девушка подпрыгнула на стуле и покосилась на дверь, ей стало казаться, что это какой-то глупый розыгрыш и сейчас войдет настоящий следователь, а не этот неприятный шут гороховый с дурными манерами и появится табличка «Вас снимает скрытая камера». Что это вообще за следователь, никакого сочувствия к ближнему!

Портнов усмехнулся, никуда ты не убежишь, мышка-норушка.

— Ладно, дальше. С перепиской что?

— А… С поклонником ее, — всхлипнула девушка, — Не писал он ей давно.

Портнов посмотрел ей прямо в глаза.

— Послушай меня внимательно, девочка, твоя подруга не первая жертва и будут еще, именно поэтому я задам вопрос еще раз. Что — нибудь по переписке можешь вспомнить, что Вы написали ему в ответ? — и добавил, — И неважно, она сама ответила, или ты решила ей помочь!

Она вспыхнула еще сильнее, и Портнов усмехнулся, как все предсказуемо. Решила помочь одинокой старшей подруге наладить личную жизнь… Девушка чувствовала себя так, словно ее поймали за чем-то постыдным.

— Я просто, когда она отвлеклась, я написала «давай встретимся и все обсудим», а потом стерла сообщение, чтобы она его не увидела, ну, когда он прочел…

Портнов напрягся. Довольно смелый ход… Написать предложение встретиться.

— Он что?

— Он сразу удалился… Лариса еще переживала. Что надо было ему что-то написать и что ей жаль, что так и не познакомились…

— Познакомились теперь, зато! — стукнул кулаком по столу Портнов и девушка затряслась, — Познакомились, все рады, что познакомились? Вот бабы, — не сдержался он, если некого рядом в могилу загнать, так сами себя загоняют, своими долбаными «благими намерениями», душегубки чертовы.

— Были у Вас мысли кто он такой?

Она пожала печами.

— Да нет…

— А те, с кем она работала?

— Так она работала только с подростками…

Портнова затрясло.

— Спасибо, это все.

— Но…

— Все я сказал, я сказал, что все! — закричал Портнов и что есть сил пнул ножку стола, девушка расплакалась. Больше ни секунды с этим чудовищем не останется! Пусть лучше в камеру отведут, но с ним она ни за что больше не станет встречаться.

Люди не любят заниматься своей собственной жизнью, им надо ощущать величие и важность, перекладывая полученный ценный опыт на других. Эго питается важностью и у многих раздувается до неприличных размеров, все уверены, что мир нуждается в их мнении и совете.

Но вот, что я скажу — мир существовал до вашего жалкого рождения, и ему все равно. Более того, как Вы можете помочь ближнему, если не в силах помочь самим себе? Если человек оступился, его надо наставлять на путь истинный…

Истинный, потому что так приняло и решило наше высоко почтенное общество. Так мыслили и учили великие философы древности. Одумайтесь и задумайтесь, так учили в древности, неужели наше поколение настолько жалкое и бессмысленное, что ничего нового со своим рождением в мир не привнесло?

Все наставники — убогие душесосы, вот они кто. Их самих надо наставлять не наставлять других… Вот она — философия современности, не наставляй свой дурью и не сдохнешь раньше времени, иначе наплодишь вокруг себя зло своими наставлениями, и оно же тебя в итоге и погубит… А миру оно не надо, он как-то жил без него до Вас, проживет и после.

Наставляйте себя не наставлять — вот истинное и ценное, тем самым убережете ближних и себя. А то, что Вам нужно и то, чего Вы заслуживаете — найдет Вас само… И Вы получите свое долгожданное облегчение и ощущение счастья, и будете делиться этим состоянием с другими, дарить свое жалкое добро… Но это не имеет значения в конечном итоге. Потому что все равно мы все сдохнем…

Глава 14

Двадцать девять часов после похищения Майи

Думай, Майя. Думай… Девушка лежала на спине и устало водила руками по лицу. Она уже устала думать, стало как-то все равно. Пусть уже это как-то разрешиться. Самое глупое — сидеть и ждать. Всю жизнь она ждала — сначала уроков, потом оценок, потом экзаменов и снова оценок, потом выпуск… Работа и снова оценки. Теперь все серьезнее, чем выше оценка, тем больше денег. И родителей давно нет рядом. Как же ей не хватает мамы… И папы, ей всех не хватает.

— Бесит… — устало прошептала Майя. — Бесит.

Лампа теперь сияла так ярко, что она зажмурилась, но свет продолжал разливаться в висках синими и красными пятнами… Закрывать глаза не помогало, не помогало и накрывать голову покрывалом, эти синие и малиновые блики словно просачивались сквозь материал и проникали глубоко в рассудок.

— И ты бесишь! — она вскочила и дернула за шнур этой мерзкой лампочки, которая изводила ее сначала недостатком света, а потом его избытком. Майя закричала от звука, как увидела, что лампа — это рычаг к люку на потолке.

Крышка легко поддалась и затряслась. Так вот где выход… Из люка выбросилась длинная веревочная лестница. Точно, чудес не бывает, выход должен был где-то быть, она все перерыла, а оказалось все так просто!

Майя поднялась и положила руки на лестницу. Она выберется из этого чертового места. Руки тряслись, но Майя старалась не поддаваться панике. Сейчас главное быть спокойной… Несколько метров по тоннелю вверх и снова люк над головой… Майя подняла руку и что есть сил нажала, люк поддался легко и открылся.

Она оказалась в большой светлой комнате. Дверца в полу, тайник вел в тайное помещение, вот почему там не было окон! А лестница была приделана к дверце, чтобы без труда можно было попасть наверх снизу.

Майя выбралась, аккуратно закрыла люк и поправила ковер, она поднялась и огляделась. Первой мыслью было бежать что есть сил, но она сдержала себя, сначала надо успокоиться, действия в панике еще никого ни к чему хорошему не приводили. Надо успокоиться и оглядеться.

Но как только Майя огляделась, ее затошнило и скрутило в области желудка. Она уже была в этом доме. Очень давно, еще в детстве…

Последний раз, когда праздновали день рождения Маши В этой самой комнате был накрыт стол и стояли подарки, бегали и смеялись дети… Все тот же стол, все тот же ковер и все та же люстра… Майя зажала себе рот руками, чтобы не закричать.

Вот здесь у окна они сидели и разговаривали с Машей… На ней красивое белое платье и волосы заплетены в алые ленточки. Мысли лихорадочно завертелись и она вспомнила тот самый день…

— Это мой самый несчастливый второй день в жизни! — сказала Маша и улыбнулась, но я люблю тебя, Майя и никогда не забуду.

— А какой первый самый несчастливый день? — спросила Майя.

Маша вздохнула и помотала головой.

— Не хочу о нем говорить, а то он обидеться.

— Кто обидится?

Маша затряслась и прижалась к Майе:

— Тихо, он все слышит и обидеться на меня! Понимаешь?

Девочка легонько ототкнула от себя подругу ей казалось, что она ее разыгрывает:

— Нет, я хочу, чтобы ты сказала!

— Если я скажу, он накажет тебя и накажет меня за это… — вздохнула Маша. — Подожди меня здесь…

Девочка куда-то убежала и вернулась через минуту с шкатулкой. Она сомневалась, но все же открыла крышку и достала из нее фотографию, на ней был изображен белокурый голубоглазый мальчик, его лицо было точной копией Маши.

— Это мой братик… — горько вздохнула она.

— А где он сейчас?

— Далеко на небесах, у ангелов. Но я разговариваю с ним. И в первый самый плохой день… — Маша заплакала и Майя заплакала, глядя на нее. Она была не рада, что настояла и теперь Маша плачет, а у нее праздник…

— Вот вы где! — к ним подошла мама Маши и вздрогнула, когда увидела фотографию. — Отдай, — сухо произнесла она и забрала снимок.

— Он мой, он мой, — закричала Маша, — Отдай, отдай, а то хуже будет!

Майя не знала, что ей делать и просто убежала подальше, к другим детям…

Странно, почему воспоминания вернулись лишь сейчас… Майя прошлась по комнате и оказалась в коридоре. Несколько комнат с одной стороны и несколько с другой, а вот эта была комнатой Маши…

Она толкнула дверь и вошла. Все, как и прежде, словно здесь никто не жил много лет, правда, на полах и мебели ни пылинки… Майя подошла к комоду с фотографиями и едва не закричала. На всех фотографиях был приклеены вырезанные головы детей, и все были подписаны красивым ровным почерком: «первый гольф», «первое путешествие в горы», «первая любовь»…

Майя схватилась за голову, это были головы с фотографий Маши и того мальчика, фотографию которого она показывала. И Юля Карпова тут… Вместе с ним и надпись «Первая любовь». Она и забыла их всех уже… Странно, провести вместе столько лет и совсем про все забыть.

«Второй самый несчастливый день моей жизни, Майя…» «Он разозлится и накажет меня…» «Отдай, или сделаешь только хуже…»

Майя опустилась на холодный пол. Что же было потом… Что же было потом?

На празднике все дети танцевали и пели песню в честь именинницы, как Майя почувствовала, что у нее что-то на волосах, как выяснилось позже, это была зеленая краска, кто-то из детей налил на голову краску. Все молчали и смотрели, а Майя плакала, ее светлые волосы стали зелёными и тугие капли попали на лоб и щеки, еще и платье залапано… Тогда в комнату вошла мама Маши, выключила музыку и грозно спросила:

— Кто это сделал?

Все молчали, многие дети едва скрывали смех, многие плакали от того что не хотелось взбучки, но громче всех плакала Маша.

— Он испортил мне праздник! — топнула она ногой. И обернулась к Майе, — Говорила же, не надо расспросов!

— Маша, в комнату, — громко сказала мама. — А Вас всех я попрошу одеться, позвоню родителям и скажу, что праздник окончен.

Позже, когда все дети разошлись, а Маша все рыдала у себя в комнате, мама Маши помогла Майе отмыть волосы. У них все получилось, от мерзкой краски не осталось ни следа и Майя с благодарностью обняла женщину. Мама Маши обняла ее в ответ и аккуратно взяла личико девочки в свои теплые ладони:

— Пускай это останется между нами, хорошо? — беспокойно спросила она.

Майя кивнула, она не понимала, что произошло и почему Маша так себя повела.

— Ей просто очень тяжело, когда вырастешь ты все поймешь, и она поймет, а сейчас надо просто запастись терпением…

Тогда Маша вошла вбежала в ванную и что есть сил обняла ее.

— Он раскаялся и просит прощения, ты прощаешь его, Майя? Ты же простишь его, правда?

Майю затрясло. «Он просит прощения» … Но кто он, черт возьми? Это все не простое совпадение. Как Маша с этим всем связана, и почему везде ее детские фотографии… Они с тех пор не виделись, и Маша ей не писала. Они с мамой переехали в другой город, позже, но Майя слышала, что потом снова вернулись в свой прежний дом. Но они так и не виделись больше, надо было заканчивать школу и поступать в ВУЗ. Детская дружа ценится только в детстве, редко кто ее сохраняет спустя столько лет разлуки.

Майя тяжело вдохнула. То же покрывало и те же игрушки… Словно никто ничего не трогал много лет подряд… Странно.

Майя поднялась и подошла к столику у окна, на столике стояла та самая шкатулка, Майя дрожащими руками отодвинула крышку, и голова закружилась. В ней все еще лежала фотография. Она перевернула ее — детским почерком было аккуратно написано «Вместе навсегда!».

Майя дрожащими руками сунула фотографию в карман куртки, надо отсюда выбираться. Дом не так далеко от автобусной остановки, за несколько минут она сможет добежать. Главное, остаться незамеченной…

Майя тихонько вышла в коридор, прошла в гостиную и направилась к выходу, как застыла.

Послышался странный звук и в комнату на инвалидной коляске въехала пожилая женщина, Майя закрыла рот руками, чтобы не закричать. Она узнала в женщине маму Маши, она была все с той же прической и ее лучистые глаза все также сияли. Правда, больше она не могла передвигаться самостоятельно.

— Вы кто? — удивилась женщина и схватила спицу с софы, она сильно испугалась и тяжело задышала.

— Я… Я… — Майя не знала, что и сказать, женщина выглядела такой испуганной, что она потерялась.

— Я Майя, помните меня? — выдохнула Майя и старалась говорить спокойно.

Женщина вздрогнула и что-то обдумывала несколько секунд, как в лице появилось выражение сильнейшего облегчения.

— Майя, конечно, Майя! Хрусталева! Столько лет тебя не видела, не узнала бы совсем! — разулыбалась женщина, — А ты к Маше, наверное, так она тут не живет уже лет пятнадцать как… Совсем меня забросила, — она грустно покачала головой, — Только чеки свои шлет и все…

Майя успокоилась, но сделала несколько шагов к входной двери, даже если допустить, что мама Маши не в себе и держала ее в тайной комнате, как она это сделала? Инвалиду не под силу спокойно пролезать внутрь и обратно… Значит, в доме есть кто-то еще. Перед глазами пролетело изображение мальчика с фотографии и надпись: «Вместе навсегда» … Майю заколотило, нет, нет, с ума сходить нельзя. Только не сейчас…

— Пойдем кафе выпьем, и ты мне все о себе расскажешь? — мама Маши отложила спицы и засуетилась, у нее так давно не было гостей! — Я даже могу испечь что-нибудь… Блинчики? Или шарлотку, чего ты хочешь, Майечка?

Майя затряслась. Либо эта женщина безумна, либо в самом деле ничего не знает, но рисковать не хотелось. Кто-то похитил и удерживал ее в этом доме и встречаться с ним лицом к лицу она не собирается, ей не нужны разгадки, ей надо выбраться отсюда, как можно скорее. Майя попыталась улыбнуться и затрясла головой:

— Спасибо, я пойду, — девушка бегом бросилась к выходу.

— Майя! — женщина сказала настолько сурово, что Майя остановилась. Сердце забилось так сильно, что она чувствовала его по всему телу.

— Не забудь одеться, там мороз на дворе, — Майя вздохнула.

Она совсем забыла, что босая… А на улице уже лежит снег. Она натянула первые попавшие сапоги и куртку и выскочила на улицу.

От прохладного воздуха подогнулись колени, Майя отбежала на сотню метров и обернулась — из окна на нее смотрела мама Маши и улыбалась. Она махала рукой и делала это так искренне, что Майю вырвало на белый снег.

Остановилась машина и послышался мужской голос.

— Девушка, Вам не хорошо, Вас подвезти?

Майя затряслась и бегом бросилась к машине, слава Богу!

— Меня похитили, в полицию — прошептала она удивленному водителю.

Ей до конца не верилось, что это все происходит на самом деле, что она на свободе. Она вцепилась в ремень безопасности и держалась, словно за спасительную соломинку.

Водитель растерянно вздохнул:

— Хорошо, отвезу Вас в полицию…

Майя закрыла глаза и растеклась по сидению, сердце все еще сильно билось. Она успокоится только тогда, когда окажется в безопасности… Когда окажется среди людей.

Безопасное место у каждого человека свое. Для кого-то это дом, для кого-то — толпа в каком-нибудь огромном торговом центре… Кому что. Но все это заблуждение, пока в Вашей душе присутствует страх, Вы будете чувствовать себя в небезопасности.

Как не бояться? Отпустить. Все отпустить на свободу, это смиренное «на все есть воля Господа», безусловно, несет в себе смысл. Только понимать его надо верно, не отдаваться безропотно мгновению, а яростно сражаться за него, не позволяя страху ни единого шанса завладеть рассудком хотя бы на долю секунды.

Люди используют замену одного страха на другой… сейчас Вы боитесь одного, но стоит узнать, что то, что напугает сильнее — забываете о том, что так изводило, и не давало спокойно спать по ночам.

Бойтесь больше, бойтесь сильнее и тогда ваша поганая жизнь пройдет насыщенной, а не пустой. Пользуйтесь и радуйтесь, пока умеете чувствовать. «От страха к еще большему страху» — Вот Ваша главная заповедь, только ей Вы следуете всей душой.

Перестаньте уже оправдываться и заблуждаться, а примите как должное. Как только примете это, все встанет на свои места. Жизнь потеряет смысл лишь на время, Вам не понравится мысль, что Вы тратите время на жалкий страх и опасения перед судьбой, будущим, неизбежным, но потом станет легче. Потому что станет терять все меньше количество вещей и людей…

И когда не останется ничего, а только страх за свою жалкую жизнь, и Вы посмотрите ему в глаза и поймете, что, по сути, бояться нечего — Вы переродитесь.

Глава 15

Марго изучала материалы дела и задумчиво пила кофе. Подросток… Ей тоже пришла в голову эта версия, но Портнов совсем не хотел ничего слышать. Три года назад он опросил всех подростков, с кем работала Лариса Левченко, но оснований для подозрений не дал никто… И Алла сегодня за обедом так резко себя повела, когда услышала версию о подростке…

В основном это были дети небольшого ума, куда уж им до латыни и росписи. Такие тонкие убийства мог совершать только искушенный эстет… Марго вздрогнула, а ловит его человек, который до основания обгрыз пальцы… Вот уж точно закон притяжения противоположностей.

На каждого подростка было подробное досье, у Марго сжималось сердце, когда она рассматривала их фотографии. А говорят, что на паспорт у всех выходят зловещие фотографии… Но продвинуться в деле Писателя, все же, удалось…

Портнов проверил ее версию о сыне Ларисы Левченко, который погиб и умершем брате Алины Барашкиной и ниточки, наконец, связались. Версия мести появилась как ключевая — оба мальчика ходили в одну и ту же начальную школу. В ту, которую ходила и Майя… Алина и ее брат остались под фамилией матери после развода родителей, а Лариса позволила сыну взять фамилию отца, когда пришло время получать паспорт, так что, сразу эта деталь в глаза не бросилась. Такая ценная и значимая деталь.

Марго была довольна собой, это уже что-то, главное, чтобы с Майей не успело случиться ничего плохого, она отгоняла от себя мысли о подруге и старалась не думать вообще, чтобы не заработать нервный срыв. Прошло почти два дня с того момента, как она пропала… Еще время есть, но совсем скоро надежда начнет гаснуть и сдерживать мысли больше так просто не получится.

Девушка стукнула по столу кулаком. И где носит этого Портного… Они договорились, что он возьмет ее с собой.

В дверь аккуратно постучали и Марго с облегчением выдохнула, Слава Богу! Но это оказался не Портнов.

В кабинет заглянул следователь, Марго улыбнулась, снова этот педант с идеальными усиками и щепетильным отношением к чистоте рубашек. Давно же его не было видно.

Последний раз ему сильно досталось от Портнова, и он старался не попадаться ему на глаза, но заинтересованные взгляды на себе в коридоре она ловила не раз.

— Маргарита Николаевна, я… — он сильно нервничал и Марго стало нехорошо, нет… Никаких свиданий с полицейскими. Предчувствие девушку не обмануло.

— Что Вы? — она нашла в себе силы улыбнуться, но старалась, чтобы голос звучал нейтрально. Чтобы не давать лишних поводов для надежды.

— Вы… Вы тут так поздно, все давно ушли, можно Вас проводить?

Марго едва сдержалась от грубостей. По сути, он ничего плохого не предложил… Это все Портнов виноват, пока ждала его, совсем счет времени потеряла. И где его носит на ночь глядя?

— Я жду Портнова, — тихо пояснила она.

Резкий звонок мобильного заставил вздрогнуть обоих. Марго ответила и через секунду так побледнела, что сержант принялся махать на нее листами из досье.

— Это…

Марго почувствовала, как закружилась голова и слезы захлестнули горло. Ей стало горячо дышать.

— Майя… Майя. Жива… — она присела на стул и обернулась к полицейскому. Руки тряслись и по щекам градом стекали слезы.

— Она жива, ты понимаешь, она…!!! Где ты, где ты, Майя? Да, я тоже в участке и буду ждать тебя, приезжай я тут, я буду ждать…

Голова закружилась так сильно, что Марго не удержалась за стол и упала на пол, он показался ей таким приятным и холодным, что она застонала от облегчения. Слава Богу…

Сержант протянул руку, и помог девушке подняться, она задрожала и прижалась к нему, как хорошо, что она не одна, иначе сдали бы нервы. Она сходит с ним на десять свиданий, если надо, лишь бы Майя доехала живая и невредимая.

— Я налью Вам коньяк в кофе, — прошептал сержант, — Вам надо успокоиться.

— Лучше насыпьте кофе в коньяк… — Рассмеялась Марго. Нервно и громко, а потом зарыдала. Она спохватилась:

— Портнов, я ему должна сказать…

Сержант кивнул и вышел из кабинета за кофе и коньяком. У него тряслись руки, прикосновение к волосам Марго и ее лицо на его плече — это так изумительно и нежно… Минута, наполненная невыразимыми эмоциями.

Марго присела за стол и покачала головой, главное, чтобы Майя доехала до участка в целости, сколько же ей пришлось пережить за эти сутки… Надо как-то отвлечь мысли. Надо понять, почему он отпустил Майю… Майя сказала, что он ее выпустил. Так и сказала. Но почему? Что за новую игру он затеял?

Это не могло быть ошибкой… Писатель не допускает ошибок. Или, как говорит Портнов, любой человек рано или поздно сходит с курса.

3 года назад

— Я…Я… — на пороге стояла невысокая девушка и мяла в руках миниатюрную сумочку. У нее были длинные рыжие локоны, которые так красиво лежали на плечах, что Портнов подавился кофе. Словно пришла модель с обложки глянцевого журнала.

— Кто Вы и почему здесь? — удивился он.

Девушка не дождалась предложения войти и села на стул.

— Я…

— Я…

— Слышал Ваше «ЯЯ», другие слова знаете?

Он устало провел руками по лицу и потер глаза, от этого они стали еще более красными.

Девушка испуганно огляделась — масса бумаг, все навалено на полу и столе, мусорная корзина переполнена пластиковыми стаканчиками от кофе и еще вокруг полно окурков… Окурки крючились прямо на полу, несколько пепельниц были заполнены ими доверху.

— Я прочитала в интернете, что Вы ловите опасного… — она тяжело задышала и робко вжала голову в плечи от взгляда Портнова.

Он решил, что ослышался.

— Повторите?

Девушка трясущимися руками вытащила из-под мышки планшет и показала Портнову страничку в интернете.

— Сальво… Долбанный Сальво! — закричал Портнов и с такой силой ударил кулаком по столу, что девушка задрожала еще сильнее. Ей совсем не нравилось быть в этом месте и рядом с этим человеком, но выбора не было…

Утром она прочла статью в блоге этого Сальво, друзья поделились ссылкой. И то, что она в нем прочла, потрясло ее до глубины души. Итальянец рассказал, что его любимая девушка была зверски убита, и что полиция скрывает от общественности подробности об опасном серийном убийце, и что будут еще трупы.

В статье было написано и про Портнова, о том, что он сам психопат и очень нервный человек, и что он ведет это дело и едва не засадил Сальво в тюрьму. А еще — подробности убийства… Девушку нашли с отрезанной левой грудью и вырванным языком, а ее тело было исписано сонетами Шекспира.

Портнов пытался сохранять самообладание, пока скользил взглядом по экрану, он не удивился, но разозлился. Информация всегда просачивается в массы в самый неподходящий момент, но обычно за этим стоят ушлые журналистишки… Оказавшиеся в нужном месте и в нужное для них время, урвавшие кусочек от огромного пирога и высасывающие сенсации из пальца.

Он закрыл глаза и тяжело вздохнул. Лучше бы это был журналистишка… Реальная история от реального человека, полная таких подробностей скоро станет самой обсуждаемой историей и придется дать релиз.

Алла оказалась права… Алла!

Портнов вскочил и выскочил из кабинета, а девушка растерянно сидела, думая, что делать дальше — бежать за ним или остаться ждать…

В коридоре следователь наскочил на Аллу и обхватил ее руками, словно куклу. Женщина не успела ничего сказать, как Портнов втащил ее в кабинет и закрыл дверь на ключ.

Он тяжело дышал и снова тер глаза, Алла с ужасом на него смотрела. Она аккуратно приложила ручку к его лбу, он был весь в испарине, но ледяной как сосулька.

— Портнов! — закричала Алла и схватила его за воротник рубашки, он пытался на нее посмотреть, но глаза лихорадочно бегали, как и мысли… Никак не мог все собрать в кучу. Резкая холодная пощечина отрезвила его. А потом вторая. И третья… и четвертая…

— Угомонись, — прошептал он. Его еще трясло, но мысли и правда успокоились.

— Что за истерика, Портнов? Похмельный синдром?

Алла не сразу сообразила, что в кабинете есть еще человек. Она с удивлением посмотрела на рыжеволосую женщину.

— Старший сержант полиции, следователь Алла Проклова, — она оправила платье, которое смял Портнов своими неаккуратными ручищами и протянула руку, — Он Вас так напугал?

Девушка была бледная и, казалось, сейчас расплачется, ее напугало все, что увидела. Если бы в статье была неправда, следователь бы себя так странно не вел…

Девушка покачала головой и протянула руку с ответным приветствием.

— Я Алина Барашкина и я…

— Принесла мне вот это! — зарычал Портнов и швырнул планшет, девушка успела его подхватить и бережно укрыла руками.

— Что это? — спокойно спросила Алла. — Это то, что я думаю?

— Я твои мысли читать должен, я экстрасенс, я должен… — Портнов замолчал. — Так, ты уже знаешь?

— Все уже знают, — вздохнула Алла. — И релиз готов, вечером дашь интервью и успокоишь людей. Вы здесь зачем? — она говорила просто и четко, это успокоило девушку. Слава Богу, хоть кто-то тут адекватный…

— Просто я прочла статью и подумала… — она сделала глубокий вдох, чтобы собраться, — Мне пишет какой-то мужчина и просит простить, а в статье написано, что та девушка… — она побледнела и посинела одновременно, вспомнив ужасные подробности, описанные итальянцем о смерти его любимой Джульетты.

Портнов сидел и внимательно смотрел на девушку. Он вконец успокоился.

— Алина. Барашкина… — прошептал он и бросился искать блокнот. Это интересно…

— Говори, — он приготовился записывать.

Девушка вздохнула и начала свой рассказ. Насколько дней назад она получила сообщение в социальной сети с просьбой простить ее…

— Ничего не ответили, он написал снова. Дальше…

Портнов словно знал каждый последующий шаг.

— И я подумала, что это…

— Тот самый убийца. Правильно подумали. Конечно, правильно Вы подумали, больше же некому писать и просить прощения, Вы же святая и такая правильная. Что совсем никого в своей жизни не обижали!

— Но… Вот… — она включила планшет и с недоверием протянула следователю, если он еще раз его швырнет, уйдет отсюда и подаст жалобу.

Портнов внимательно посмотрел на экран.

— Алина… Здравствуй, Алина. Прости меня, пожалуйста, прости…..

— Я не могу жить без твоего прощения, Алина!!!!! Ты мучаешь меня своей обидой, она совсем тебе ни к чему, отпусти. Отпусти и прости, пожалуйста, прости меня!!!!!!

Девушка покраснела и тихонько спросила:

— А мне дадут охрану?

Портнов внимательно на нее посмотрел, и девушка почувствовала себя так, словно он влез в ее голову и принялся читать мысли… Но Портнов вздохнул и ответил с улыбкой. Если это можно было назвать улыбкой:

— Да, и еще имя сменят и на самолете отвезут на Аляску, где вы будете жить в особняке до самой старости и ни в чем не нуждаться… — он покраснел и со всей силы стукнул по столу кулаком, — Вы в своем уме? В уме своем или напрокат у кого взяли? Ум? Что за ерунда!

Алла покачала головой. Невозможно с этим Портновым… Люди приходят в сильном стрессе, а он их вгоняет в еще больший стресс. Совсем повернулся на этом деле! Когда преследовал педофила выглядел также… Почти не спал, ничего не ел, только кофе и сигареты в бешеных количествах. От того и выглядит на десяток лет старше. Страшно было вспоминать, во что он превращал допросы с подозреваемыми…

— Сначала мы должны понять об одном и том же человеке мы говорим или нет, — она аккуратно погладила девушку по плечу.

— Пройдемте в комнату для допросов, там…

Она брезгливо поморщилась ну, и срач тут Портнов устроил. Сам превращается в одержимого… Она им займется, надо его основательно встряхнуть, даже если придать давать миллион пощечин — с удовольствием это сделает.

— Я сама проведу допрос, потом обсудим, — она спокойно кивнула Портнову и предложила девушке пройти вслед за ней.

Портнов схватился за голову… Вот пожалуйста, теперь об этом ублюдке знают все и паника обеспечена… А паника отвлекает и не дает сосредоточиться. Толпа превратит всю работ в жалкую пыль…

Человек сам по себе гордый и самодостаточный хищник, добывающий пропитание и умеющий трезво смотреть на вещи… Толпа людей — стадо овец. Поразительно, как возможно все изменить в долю секунды — общественное сознание, питающееся паникой и неведением, явление, которое изучал не один десяток достопочтенных мужей. И так ничего путного не вывел.

Преданного огласке и записанного в учебники и мемуары, само собой. Но саму суть никто никогда не признает — не толпа превращает человека в овцу, большая часть людей не способна трезво мыслить от природы, ни при каких обстоятельствах, это особенность их развития.

Большинство тупы и не способны к обучению, они не в силах понять и принять очевидное, потому что интеллект был жалок от рождения и не развивался должным образом с самого детства. Пожалуй, Платон был в этой мысли со мной солидарен, но разве эти его мысли стали достоянием общества?

Нет, их извратили, придав «красивости» … Как можно сказать толпе народу, что они глупцы и невежды, гораздо интереснее звучит мысль, что так работает социум, что это феномен государства — «эффект толпы» … Если бы все признали очевидное, разве расплодилось бы столько институтов и ученых степеней по дисциплинам, изучающих взаимодействие толпы и личности и их взаимное влияние? Ответ прост…

Все бы сдохли. Большинство бы сдохло сразу, потому что не перенесло тот факт, что не в числе избранных и уникальных, что это с ними сделала не толпа, а что они такие от природы скудные и несостоятельные, а остальные бы сдохли, распираемые сначала значимостью, а затем — скукой…

Глава 16

Майя позвонила Марго и ей стало спокойнее. Мужчина дал ей свой телефон и Майя сразу позвонила ей, Марго в участке и ждет ее!

Голова кружилась, она отвыкла от такого количества света, снег и солнце слепили и еще тошнило от ароматизатор. Она ничего не ела все это время, только пила воду и вино, и желудок нещадно урчал от голода.

— Вы в порядке? — спросил мужчина. Он испуганно смотрел на девушку и старался ехать быстрее…

Майя кивнула, но уже была не в силах бороться с приступом тошноты, болел живот и голова… И все тело. Болело абсолютно все!

— У меня есть шоколадка, — мужчина протянул ей шоколадный батончик. Майя зубами разодрала упаковку и застонала, как только почувствовала во рту вкус арахиса и сладкий вкус молочного шоколада.

— Я…Я прочел с утра на одном сайте, что в нашем городе появился маньяк, и что он убивает женщин. Зверски и… — ему было тяжело говорить, с трудом верилось, что эта девушка едва не стала жертвой.

Может быть, и не имела к этому никакого отношения, конечно, но прочитанная история так глубоко въелась в мозг, что других причин истории одинокой девушки, которая сказала о похищении, он не находил.

— Да, — вздохнула Майя и закуталась в куртку, как внутри все снова сжалось и ее затошнило еще больше, она в ужасе расстегнула и отбросила куртку на заднее сидение.

— Я… взяла ее в том доме, — тихо проронила она и заплакала.

Мужчина старался не терять самообладания, но руки начали трястись, она прибавил печку и тяжело вздохнул.

— Вы его видели? — тихо спросил он.

— Нет, — покачала головой Майя.

— Хорошо… — прошептал мужчина и у нее что-то больно сжало в области груди.

Майя о чем-то задумалась на секунду, как решительно сжала губы и вцепилась в руль:

— Стой!

Мужчина растерялся и резко нажал педаль газа. Майя открыла дверь и выскочила на дорогу, принялась махать руками и тормозить проезжающие машины. Все сигналили, но никто не остановился… Она едва ли не бросалась под колеса, но никому словно не было до этого дела — раздетая девушка посреди холодного утра была похожа на безумную наркоманку.

Мужчина покачал головой, и вышел следом.

— Слушай, я не знаю, что у тебя в голове и понимаю, что ты еще не отошла от шока, но садись в машину! — попросил он.

Майя затряслась и вытянула руки, чтобы не по подходил ближе. Кожа стянулась и покраснела от мороза и дышать было больно, но она больше в ловушку не угодит.

— Вы сказали хорошо, сказали хорошо… — шептала она, глядя мужчине прямо в глаза. Он был высоким, гораздо выше ее и плотного телосложения. Очень приятный на вид, но такой сильный, что без труда может сделать с ней все, что угодно.

Мужчина старался не делать лишних движений, покачал головой и стянул куртку.

— Вот, возьми, а то замерзнешь, — он протянул куртку и сделал пару шагов назад, — Я помочь хочу, понимаешь? Я отвезу тебя в полицию, как ты и просила. Пожалуйста, сядь в машину! Ты хотела позвонить, и я дал тебе телефон, я дал тебе свой телефон, ты понимаешь?

Он старался говорить еще спокойнее:

— Ты разве не видишь сама, всем все равно! Я уеду, если хочешь, но тогда ты замерзнешь тут…

— Но ты сказал «хорошо», — Майя говорила все также серьезно, больше она никому доверять не будет. Тот мужчина у бара выглядел таким приятным и представительным, но в итоге она оказалась в той страшной комнате с тусклой лампой…

— Я сказал «хорошо», потому что если бы ты его видела, то не забыла бы лицо до конца жизни… — Он с облегчением выдохнул, точно, девочка не в себе и еще не отошла от того, что было, а он так многозначительно выражается.

— Слушай, меня зовут Данил. Я покажу тебе паспорт, если надо, я просто ехал на работу, и увидел тебя. Что мне надо было сделать, проехать, как все остальные? А если он правда поймет, что ты сбежала и решит тебя вернуть? Я не хочу терять время, я тоже в опасности теперь, ты это понимаешь?

Майя растерянно оглядывалась, она не знала, что делать, но почему-то после его слов стало спокойно. Он прав, если тот, кто ее похитил, решит ее вернуть, а если так — ничего хорошего из этого не выйдет…

Майя схватила куртку и попыталась ее натянуть, руки уже нещадно кололо от мороза, и они ее не слушались.

— Я помогу… — мужчина помог ей одеться и натянул капюшон. Аккуратно взял за плечи и посмотрел в глаза.

— Как тебя зовут?

— Майя…

— Слушай, Майя, я отвезу тебя, куда сказал, даю слово, ничего не бойся. И ты — молодец, Майя, только не поддавайся панике, я очень тебя прошу! Ты меня этим пугаешь…

Девушка смотрела на его красивое лицо несколько секунд, как согласно кивнула.

Все равно других вариантов нет, а если бы он хотел с ней что-то сделать, уже сделал бы…

— Хорошо…

— Хорошо… — улыбнулся мужчина.

Он пропустил ее вперед, Майя сделала несколько шагов, как почувствовала сильную боль в затылке, она разлилась по всей голове тупой волной. Темнота. Тишина… Снова.

Три года назад

— Давай проясним… — Портнов курил и смотрел в окно, — Алина Барашкина пришла сама сюда и сообщила, что общается с серийным убийцей, а не проходит и суток, как ее находят мертвой… Мертвой находят, черт возьми!

Алла устало качала головой и сжимала губы. Нервная привычка, воспитанная годами… Подбородок, уже болел, но она все никак не могла остановиться.

Труп нашли утром соседи, девушка была обнаженной и аккуратно «сидела» у двери в свою квартиру, была обернута в белую простынь. Как и на предыдущих жертвах, на кожу были нанесены татуировки, и кожа еще не успела отойти, красная и воспаленная… Слава Богу, никому не хватило ума трогать труп… Иначе в интернете бы уже были снимки надписей, и тогда паника обеспечена.

Портнов вздохнул. Он дал короткое интервью в вечерних новостях на центральном канале телевидения, в котором заверил общественность, что у них имеется веская зацепка и в скором времени они обязательно поймают этого зверя…

И тут понеслось. С самого вечера в участке было не протолкнуться, столько людей пришли с «ценной информацией» — кто-то пришел с готовыми версиями, кто-то рассказывал, что видел этого убийцу недалеко от своего дома. Масса несчастных людей, которым совсем нечем заняться… И которые жаждут оказать помощь следствию. Какая честь и самопожертвование.

Портнов еле сдержался, чтобы не разогнать эту шайку жалких притворщиков, но Алла вмешалась, она совсем не выпускала его из виду и была рядом каждую секунду, разве что в туалет отпускала одного. Пока… Портнов ухмыльнулся, если так пойдет и дальше, точно привяжет к своему подолу как маленького.

— Из этих убогих, что сидят с ценой информацией хоть кто-то знал жертву? Последнюю или предыдущие? Знал, Алла?

Алла покачала головой. Ей тоже все это не нравилось и, если бы ее воля, тоже разогнала всех, но тогда поднимется еще большая шумиха… Благо, стажеров достаточно, их она и заняла сбором показаний и заявлений от потенциальных свидетелей.

— Я вызвала бывшего жениха Алины Барашкиной, может он чем сможет помочь… Хотя, не знаю. Такая приятная девочка… Она преподавала иностранные языки в центре обучения, ничего особенного не совершала. Вела обычный образ жизни…

— Да не важно, — закашлялся Портнов, — образ жизни роли не играет. Иначе у нас в компании жертв не было бы шлюхи… Снова этот знак, что и у последней жертвы.

— Хоть все части тела целы… — покачала головой Алла.

— Что с этого толку ее родственникам…

— Никого нет, был брат, но после развода родителей они не общались, прошло около пятнадцать лет со дня его смерти…

— А родители?

— Умерли. Свою личную жизнь она ни с кем не обсуждала… Был жених, но в прошлом году его увела лучшая подруга и они сыграли свадьбу. Ни с кем из них Алина не общалась.

— Вот такая сука жизнь… — Портнов шумно выдохнул табачный дым и развесил на доске фотографии с татуировками на теле жертвы.

— Значит, теперь у нас еще и Гиппократ. Но это странно…

— Что странно?

— «Причиняй боль, а не смерть» — это он так интерпретировал знаменитое — «Не навреди…» Но она не имела отношение к медицине. Это и странно… А еще, смотри на всю спину надпись, такие длинные надписи он еще не делал…

Per Apollinem medicum et Aesculapium, Hygiamque et Panaceam juro, deos deasque omnes testes citans, mepte viribus et judicio meo hos jusjurandum et hanc stipulationem piene praestaturum.

Ilium nempe parentum meorum loco habiturum spondeo, qui me artem istam docuit, eique alimenta impertirurum, et quibuscunque opus habuerit, suppeditaturum.

Victus edam rationem pro virili et ingenio meo aegris salutarem praescripturum a perniciosa vero et improba eosdem prohibiturum. Nullius praeterea precibus adductus, mortiferum medicamentum cuique propinabo, neque huius rei consilium dabo. Caste et sancte colam et artem meam.

Quaecumque vero in vita hominum sive medicinam factitans, sive non, vel videro, vel audivero, quae in vulgus efferre non decet, ea reticebo non secus atque arcana fidei meae commissa.

Quod si igitur hocce jusjurandum fideliter servem, neque violem, contingat et prospero successu tarn in vita, quam in arte mea fruar et gloriam immortalem gentium consequar. Sine autem id transgrediar et pejerem contraria hisce mihi eveniam.[17]

— Клятва Гиппократа?

— Клятва Гиппократа. Простынка, которой он ее укрыл на экспертизе, по предварительным данным — ничего… Обычная простынь из обычной больнички.

Таких тысячи… Тысячи, тысячи таких простыней!

Алла рассматривала фотографию спины жертвы, буквы как и прежде, ровные и аккуратные, словно Писатель никуда не спешил… Сделать такую татуировку за час невозможно, значит, у него было время. Было достаточно времени.

— В качестве перевода он не предлагает свою трактовку, как было ранее… Он просто переписал клятву врача Российской Федерации…

— Но зачем?

— Я думаю, это подсказка на другую жертву… Круг в основании черепа с этой надписью «Malus» — зло… Алина Барашкина злилась на какого-то врача? Какой-то врач злился на Алину Барашкину. Что, что я не понимаю! Алла, я не понимаю…

Портнов достал из сумки бутылку с коньяком и сделал несколько жадных глотков.

— Ты… — Алла хотела вырвать бутылку, но сдержалась. Бес толку.

Портнов начал читать вслух:

Получая высокое звание врача и приступая к профессиональной деятельности, я торжественно клянусь:

честно исполнять свой врачебный долг, посвятить свои знания и умения предупреждению и лечению заболеваний, сохранению и укреплению здоровья человека;

быть всегда готовым оказать медицинскую помощь, хранить врачебную тайну,

внимательно и заботливо относиться к больному,

действовать исключительно в его интересах независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств;

проявлять высочайшее уважение к жизни человека, никогда не прибегать к осуществлению эвтаназии;

хранить благодарность и уважение к своим учителям, быть требовательным и справедливым к своим ученикам, способствовать их профессиональному росту;

доброжелательно относиться к коллегам, обращаться к ним за помощью и советом, если этого требуют интересы больного, и самому никогда не отказывать коллегам в помощи и совете;

постоянно совершенствовать свое профессиональное мастерство, беречь и развивать благородные традиции медицины России. [18]

Он хлопнул себя по лбу.

— Алла, Алла, быстро мне мед карту Алины Барашкиной. — Портнов заметался по кабинету, пытаясь совладать с мыслями. Несколько глотков коньяка придали ему столько энергии, что он был не в силах остановиться.

Он не видел в этом дурного, не пил почти месяц, и несколько глотков не повредят. А рассудок с благодарностью ответил на этот жест и принялся думать трезво. Как бы странно это не звучало. Наконец…

— Карта… — Алла тихо протянула папку, — Уже изучили, все как у всех… Ничего хронического и страшного, никаких абортов…

— А… Прививки? — Портнов рассматривал фотографии снимки. — Алла, куда делают прививки детям? Которые всем делают, ну еще в роддоме, потом в саду и школе…

Алла пожала плечами.

— В плечо, в…

— Так срочно пусть найдут медика, и он напишет, он распишет совпадают ли следы уколов! И если совпадут, мне найти все фамилии всех врачей из роддома, яслей, поликлиники, которые могли делать прививки в детстве Алине Барашкиной! И анализ снимков, куда он кому колол уколы… Нет! — Портнов закричал и остановился, — Нет… Это снова подсказка… Снова, Алла, понимаешь, снова?

— Но… Может, объяснишь?

— Нет времени. Совсем нет времени! Я еще раз пересмотрю все снимки и перечитаю все досье, и… Ты можешь идти.

Алла была в недоумении, нет уж, она не позволит ему напиться… Портнов словно прочел ее мысли и протянул бутылку с коньяком:

— Бери, бери с собой и иди. Пожалуйста, иди, Алла…

В кабинет неуверенно постучали и заглянул сержант Волочков.

— Прошу прощения, я…

— Ты что, что ты? Что? — рассвирепел Портнов, ему не нравился этот молодой выскочка. Содрать бы эти облезлые усики, чтобы не изводили своим нелепым видом.

— Пришел Антон Полежаев… Он… — молодой человек старался не входить в комнату и говорил из-за дверей, так ему было спокойнее.

— Да, спасибо, — поблагодарила Алла. — Это бывший жених Алины Барашкиной.

Портнов дернулся и покрутился по комнате в поисках своего блокнота.

— Ладно, я пойду, пойду…

— Илья… — Алла впервые обратилась к Портнову по имени. От этого он вздрогнул и замер на месте.

— Пожалуйста, не надо как обычно… Спокойнее и…

— Я не допросил последнюю жертву и что вышло что вышло, что Алла? Не надо меня наставлять, не наставляй… — Портнов замолчал.

В голове крутилась фраза «Наставники — убоги…» да уж, в здравомыслии ему не откажешь, совсем он зациклился на этих странных посланиях. Но времени нет, совсем нет. Такой короткий промежуток… Он словно знал, что Алина Барашкина приходила с заявлением и труп нашли сразу… В подъезде. Не на свалке, не в подворотне, а в подъезде! Он хотел, чтобы его нашли сразу и сразу сделали выводы… И эта долбанная экспертиза снова ничего не дала… Не расписывает же он трупы прямо в подворотнях и на свалках…

— Портнов, ты идешь? — Алла аккуратно напомнила ему про допрос. Но следователь покачал головой. Нет… Он не будет тратить время на допрос, не в этот раз.

— Алла, ты сама допроси жениха, а я…А мне надо кое-куда съездить, Алла.

Алла не успела ничего сказать, Портнов схватил сумку и выскочил из кабинета.

Людям недостаточно слова… Слово не несет в себе никакой силы, но есть клятва. Всегда есть целая цепочка слов, которая несет в себе обязательства. Все так думают… Нет, все хотят верить, что несут. И что тот, кто поклялся, сдохнет, но сделает то, что пообещал, ценой собственной жизни. А если не исполнил, будь проклят тот, кто поклялся…

Религия особенно бесцеремонна в этом вопросе, никаких поблажек. Не исполнил клятву — получил проклятие всего рода, а не только себя самого. Вот откуда все это идет. Вдумайтесь, Боги, которым Вы поклоняетесь, не прощают проступков, а Вы продолжаете давать клятвы и бессовестно их нарушать. «Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастье в жизни и в искусстве и слава у всех людей на вечные времена, преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому…», и не думайте, что Ваши клятвы — это просто сотрясение воздуха.

У меня нет клятвы и никогда не будет. Но те, кто поклялся и не исполнил… Берегитесь, Вы все равно рано или поздно сдохнете, но я не позволю Вам сдохнуть от жизни. Вы сдохнете от собственных клятв… И да будет каждому по словам его. Больше у людей ничего нет… Деньги имеют обыкновение заканчиваться, молодость — стареть, а слова всегда останутся единственной валютой, не подвластной мировым кризисам и катаклизмам.

Только словом можно расплатиться сполна.

Глава 17

Майя открыла глаза. Нет… Только не снова эта комната. Только не это…

Она затряслась всем телом. Лампочка, правда, светила, как и прежде, ярко… Майя поднялась с кровати и вздрогнула, на стуле напротив кровати сидел человек.

— Здравствуй, Майя… Здравствуй. Здравствуй. — тихо произнес он.

Девушка непонимающе огляделась и увидела немолодого мужчину в очках, его взгляд смотрел так цепко, словно проникал в самое сознание и пытался что-то в нем найти. Она съежилась и обняла себя за плечи. Подтянула колени к подбородку.

Мужчина сидел так, словно и не собирался с ней ничего делать, но Майе было так страшно, что она не смогла даже закричать. Она прижалась лицом к ногам и монотонно закачалась. Ничего делать и говорить она не станет… Не позволит сделать из себя пешку в этой странной игре и не скажет ни слова.

— Я не прощаю тебя, — произнесла она помимо своей воли. Взгляд этого мужчины раздражал ее, он как будто ее загипнотизировал… У него были такие красные глаза, что даже линзы очков не прятали этого неприятного оттенка… И впалые скулы, и одет так, словно местный бомж. Так похож на маньяков, образы которых показывают в фильмах.

Он усмехнулся и похрустел шеей.

— Мне и не надо, Майя. Мне не надо прощение, мне надо, чтобы ты вспомнила. Думай, Майя. Думай, Майя…

Он держал в руках блокнот и приготовился записывать.

Майю снова затошнило, она сделала несколько глубоких вздохов. Нет, не будет она ничего говорить, пока не окажется в безопасном месте.

Мужчина и не настаивал, просто сидел и ждал, и водил своими обгрызанными пальцами по остро заточенному карандашу. Майя наклонила голову и тихо спросила:

— Кто Вы?

Мужчина усмехнулся.

— Вам ничего не будет с моего имени, девушка. Вспоминайте и рассказывайте. Я здесь за этим.

Послышались шаги и в комнату вошел мужчина, который подобрал ее в свою машину, и благодаря которому она снова здесь. В руках у него был пакет и на руки надеты перчатки.

Майя вскочила и набросилась на него с кулаками, но он аккуратно обхватил ее своими сильными руками и бросил на кровать.

— Успокойтесь, я младший сержант Уткин, Даниил Уткин… Вы здесь в большей безопасности, можете мне поверить… — он стянул одну из перчаток и залез рукой в карман, чтобы вытащить удостоверение.

Майя стояла в недоумении. Мужчина с блокнотом внимательно на нее смотрел.

— А он… Кто? — сипло спросила Майя.

— А он Портнов, следователь и Вам лучше, как можно скорее сделать то, о чем он просит.

Пока Майя пыталась собрать мысли в кучу, он подошел к Портнову и покачал головой.

— Ничего…

Портнов прикусил губы и шумно вздохнул.

— А мамаша что? Что она?

— Она напилась успокоительного и сказала, что без адвоката ничего не скажет…

Портнов улыбнулся и в его глазах появились приятные искорки, лицо даже стало приятнее.

— Значит, звони Алле. Пусть будет адвокат… Пусть… А она где?

— В больнице, как Вы и говорили…

— Я предусмотрел, Уткин. Предусмотрел, а не сказал. — Портнов снова вздохнул. Теперь время работает на них только если его использовать с умом и не терять ни одной секунды.

Он повернулся к Майе:

— Так готова? Готова? Я хочу знать все об этом доме и о семье, которая здесь живет.

— Но я не…

— Ты знаешь, Майя, все знаешь, и ты сейчас все вспомнишь.

Майя поправила волосы, как вздрогнула и завязала их в высокий хвост. Так лучше… Лучше думается.

Портнов включил диктофон, и собрался записывать важные мысли в блокнот. Пока девочка окончательно не отошла от шока, она вспомнит ценные детали и тогда в его силах будет остановить это безумие.

Восемнадцать лет назад

— Привет, я Маша! — к Майе подлетела девочка с синими бантами и дружелюбно потянула ручку, — Давай будем дружить?

Майя удивилась, но кивнула, мама сказала, что на самой первой линейке можно найти друзей на всю жизнь… Первый класс она провела в другой школе, а в эту пришлось идти, потому что они переехали. Но Майя не боялась, она думала над словами мамы и ждала новых друзей.

Она с большим интересом разглядывала девочку — такая хорошенькая и такие пышные бантики…

— А почему у тебя банты синие? — спросила она.

Маша рассмеялась и погладила белый бант Майи.

— А у братика галстук такого же цвета, и мама всегда нам что-то одинаковое покупает, так что…

— Маша, у тебя уже появилась подруга? — Подошла красивая женщина со светлыми волосами и погладила дочь по голове, — как тебя зовут?

— Майя Хрусталева!

— Какое красивое имя!

— Пчелка Майя! — рассмеялась Маша, но Майе это не понравилось.

— И вовсе я не пчелка, — она сжала губы и покачала головой, нет, такая подруга, которая будет обзываться и дразниться, ей не нужна.

— Прости, пожалуйста, я правда не хотела… — Маша выглядела такой искренней, что Майя сдалась.

— Ладно, все так шутят, но мне не нравится, никогда не называй меня так больше…

Мама Маши рассмеялась, она с большим интересом смотрела на девочек, такие смешные эти дети…

— А где твой братик? — Майя завертелась в разные стороны, ей не терпелось познакомиться с братиком Маши.

Мама Маши побледнела и ее губы скривились от нервной усмешки, словно она увидела перед собой призрака…

— Кто, прости?

— Маша сказала, что у ее братика галстук такого же цвета, как ее бантики. И…

— Нет, — затряслась женщина, — Нет. Она напутала, наверное, что-то придумала опять, она такая фантазерка, — произнесла женщина и взяла Машу за руку, — Пойдем, я тебе колготы подтяну.

— Мне не надо, — воспротивилась Маша и старалась отмахнуться от рук мамы, но женщина крепко захватила ее ручку своей.

— Надо, — отрезала женщина и потащила дочь за собой.

Майя пожала плечами. Ее мама тоже слышала разговор и удивленно провожала взглядом Машу и ее маму.

— У них такое горе случилось летом, — вздохнула одна из женщин. — Они близнецы были, все время вместе, а потом… — она вздрогнула, — Мы об этом не говорим, но… Не здесь, ни при детях.

Майя все слышала и ей стало страшно, почему нельзя говорить при детях? В эту секунду Маша вернулась, ее щеки были красными, словно она плакала.

— Я пошутила про братика дурацкой шуткой, — пояснила она Майе и взяла за руку.

— Ладно, — понимающе кивнула Майя, — Ничего страшного. Правда, не переживай так.

— Так мы все еще подруги?

— Конечно, — улыбнулась Майя.

— Вместе навсегда! — прошептала Маша и крепко сжала ее ручку в своей.

— Да, — прошептала в ответ Майя, и еще тише добавила: — А почему твоя мама не хочет, чтобы ты о нем рассказала?

— Это не она не хочет, это он не хочет, — серьезно сжала губы Маша, — но ты моя лучшая подруга и тебе я все расскажу… Все расскажу, Майя.

Майя вздрогнула… Маша… Почему в мыслях всегда Маша и сколько всего она забыла. Этот дом… Мама Маши… Братик Маши…

Майя потянулась в карман куртки и вытащила фотографию белокурого мальчика с голубыми глазами, как две капли воды похожего на Машу.

Портнов протянул руку. Когда он увидел снимок, его лицо стало бледным, и он замотал в разные стороны головой.

Майя внимательно посмотрела ему прямо в глаза. Они были красными и уставшими, лицо впало и было такого несвежего вида, что она затряслась.

— Что с ним случилось? — тихо спросила она.

— Думай дальше, Майя. Думай, Майя.

Майя нервно затряслась, что происходит… И почему она должна думать, и о чем думать… Но мысли потекли ровным потоком, она действительно вспомнила… Взгляд этого странного следователя словно уводил ее в глубину сознания и освещал путь в далекое прошлое…

Восемнадцать лет назад

Маша сидела на полу класса и плакала. Она не пошла на урок физкультуры и пока остальные дети прыгали в спортзале, сказала, что посидит в классе, у нее сильно болит голова. Учительница разрешила и пошла в соседний кабинет поболтать с коллегой.

Майя убежала с урока, чтобы проведать Машу, как застала ее в таком виде. Она бросилась ее утешать.

— Ты чего плачешь — спросила она, — Ты расстроилась из-за того толстого мальчика, да?

Майя тоже злилась на этих взрослых мальчишек, которые его постоянно обижали.

Маша покачала головой.

— Братик мой с этим мальчиком дружил… — Маша разрыдалась еще сильнее, — И однажды братик хотел ему помочь, а он ответил «все равно мы все сдохнем», но с ними ничего не случилось, они так и продолжают его обижать, понимаешь? Они не сдохли!

— Это плохие слова, Маша, очень плохие… Он просто разозлился на них, — пыталась успокоить ее Майя.

— Нет, это ты не понимаешь, — Маша вскочила и топнула ногой, — Братик обязательно накажет их всех! Всех накажет!

Резкий телефонный звонок заставил Майю вздрогнуть и отвлек от мыслей.

— Да, где она? — спросил Портнов, — Жива? Хорошо, сейчас буду.

Он отключил мобильный и внимательно посмотрел на Майю. Девушка сжалась.

— Нашли его новую жертву? — прошептала она.

Портнов усмехнулся и откусил кусочек ногтя.

— Нет, нет. Больше жертв не будет, Майя, по дороге я расскажу тебе, что следует делать дальше. Но сначала мы закончим наш разговор, Майя.

Майя едва сдержала стон, наконец ее увезут из этого страшного места…

Все идет из детства, все есть душевная травма. Все есть последствия воздействия на неокрепшую детскую психику. Об этом говорят, но никто с этим ничего не делает…

Вчерашние дети становятся взрослыми и поступают со своими детьми точно так, как поступали с ними, даже если уверены, что не так… Они выходят из строя и их некому чинить, потому что дорогостоящие врачи и психотерапевты не дают правильного лечения…

Поэтому они высасывают из своих детей чистую энергию и само утверждаются за их счет. Они не становятся прежними со своими взрослыми стрессами, усталостями, болезнями, после каждого поступка, связанного с ребенком и наполненного бессильным гневом, неаккуратными словами следует латка на душе и становится легче.

А к старости все взрослые превращаются в искалеченных стариков, которые осознают, как много лишнего сказали и сделали, но они пожинают плоды. И получают не стакан воды на смертном одре, а то, что заслужили. Лицемерие и лживую любовь, потому что в глубине души их ненавидят за то, что не смогли в свое время справиться. За то, что так часто выходили из строя…

Папа не может починить маму, мама не может починить папу, потому что заняты самими собой, в большей степени. И ребенок получает сполна… Он носит обиды и злость, пока они не сдохнут и лишь тогда осознает в своей душе Любовь и начинает скучать.

А потом выражает скуку в совершенно аналогичном отношении к собственным детям. Взрослые дети с латками на душе воспитывают новых детей, расковыривая в их душах дыры, подготавливая почву для их собственных латок. Большинству взрослых надо запретить иметь детей… Чем больше латок — тем меньше шансов…

Глава 18

— Пришла в себя… — послышался голос Портнова.

Марго открыла глаза и огляделась — белый потолок, белые стены, трубки… Неприятно пахло лекарствами и чем-то еще… Так обычно пахнет в больничных палатах. Она попыталась оглядеться, как закричала от радости, Майя, ее Майя сидела рядом с кроватью и держала за руку.

— Ты жива, — заплакала девушка.

Майя была такая худая и бледная, что она снова едва не расплакалась, но главное, что живая.

— Что произошло в участке? — Портнов не любил излишних церемоний. Сержант был найден в луже собственной крови, заколотый ножом в сердце, а Марго с сильной травмой головы была доставлена в больницу. А потом пожар… И уничтожено столько лет работы. Но он подготовился… Он предусмотрел, правда, поздно предусмотрел. Почему нельзя отмотать время немного назад?

В себя Марго пришла спустя лишь семь часов, но, главное, что жива.

— Так… Давай думай, что случилось в участке, что помнишь? — следователь аккуратно положил руку на лоб Марго и она почувствовала влажность его холодных ладоней.

Марго попыталась вспомнить. У нее все еще кружилась голова.

— Сержант предложил меня проводить, потому что я забыла про время, когда ждала Вас. И…И потом позвонила Майя, а дальше…

Портнов внимательно на нее смотрел, он совсем не моргал. Марго не понравился его взгляд. Совсем не такой, как прежде… Более уставший и осунувшийся и рукой своей сильно давит на голову…

— А дальше тебя ударили по голове, ты потеряла сознание, Волочкова закололи как паршивую свинью и случился пожар… Пожар! — он вскочил и закричал, — И все улики сгорели, все, ты понимаешь, что могла тоже сгореть?

Алла аккуратно взяла Портнова за локоть и развернула к себе. Посмотрела прямо в глаза.

— Ты обещал… — он вздрогнул от поглаживания ее пальцев по предплечью. Портнов закивал, да, он обещал, но все так близко, что нервная система на пределе и никак не выходит взять себя в руки.

— Что в участке, все проверили? Улики есть какие? — вздохнул следователь.

— Да, поджог, но это было ясно и без экспертизы. Взорвалась бутылка с горючим, нож, которым закололи Волочкова без отпечатков, правда, его положение…

— Что с его положением, что, Алла? Что? — Глаза Портного лихорадочно забегали, он перевозбудился и сам это осознавал, но теперь не имеет значения.

— Он как будто знал… Траектория удара наводит на мысли, что он не закрывался и не сопротивлялся, — пояснила Алла.

Марго почувствовала, как внутри все похолодело, она отбросила одеяло и опустила ноги на ледяной пол. По ступням неприятно пробежал холодок от кафельной плитки.

— Но… — Марго глотала воздух, — Но как же так, там никого не было? Я отошла от него и меня ударили по голове…

Портнов покачала головой.

— Нет, ты путаешь, путаешь. А потом он сам себя заколол? Что было дальше?

Марго поднялась на ноги и с облегчением выдохнула, слава Богу может стоять. Она сделала несколько шагов и подошла вплотную к Портнову.

— Я думаю, что если бы в кабинет и правда вошел кто-то, кого он знал, я бы услышала, понимаете?

Алла согласно кивнула. Сегодня она поджимала губы сильнее прежнего.

— Понимаем, но тебя сильно ударили по голове, и ты можешь не помнить…

— Я помню, — тихо сказала Марго, — я все помню… Неприятное предчувствие колющей тревогой пробежало с левой стороны ребер, может быть, она что-то упустила…

— В кабинете были я и он, и, если бы пришел кто-то третий…

Портнов внимательно изучал ее лицо и вникал в каждое слово и каждый жест. Марго почувствовала себя голой, так неприятно он на нее сегодня смотрел…

— Или не пришел. Или, не пришел…

Эта фраза Портного неприятной паутиной повисла в воздухе и окутала грудную клетку, Марго пыталась переварить услышанное.

— Он хочет сказать, что бутылка взорвалась, начался пожар, а потом тебя ударили по голове, а Волочков, судя по всему, сопротивлялся, и его убили, — вмешалась Алла, — У тебя еще память не восстановилась, просто дай время и все вспомнишь.

Алла не понимала, что происходит и почему Портнов так странно себя ведет. Все утро пробыл неизвестно где, потом приехал с Майей… Теперь снова собрался ехать, устроил Марго странный допрос, хотя носился с этой девочкой все время раньше и шагу без нее не ступал, даже хвалил, что Портнову совсем не свойственно…

— Но… Но я не помню, как я… — Марго опустилась на кровать. Совсем ничего… — Хотя, стойте! — девушка закричала, — Бутылка, я помню эту бутылку, она стояла под столом, я еще случайно задела ее ногой, и она едва не упала. Потом я ее поставила на место и…

— И… — Портнов напрягся и внимательно слушал.

— И это была просто бутылка, самая обычная, в таких продают лимонад и пиво… А дальше уже не помню.

— Что ты не помнишь, как выбралась? Ты выбралась, выбралась, понимаешь? — Портнов подошел ближе и взял ее руку в свою, посмотрел в глаза.

Со стороны казалось, что он так извиняется за грубость, но Марго видела его взгляд, и он все также ей не нравился.

Марго захотелось заплакать, ей показалось, что все как-то странно и Портнов злой. Она не виновата, что все сгорело… Она не виновата, что сержант погиб. Она не понимала, в чем она виновата.

Портнов покачал головой, нет так нельзя… Надо взять себя в руки, иначе он все испортит.

— Я всегда так действую, пока человек находится в шоке, его главное не расслаблять, потому что как только он успокоится, успокоится и его подсознательное, понимаешь? Ты же понимаешь? — он попытался говорить мягко.

Марго закивала, конечно, она понимает… Если бы он был с ней добр, она бы плакала и ничего ценного не вспомнила. Она итак ничего не вспомнила, но Портнов что-то записывал в свой блокнот, когда он так делает, значит, у него есть ценная зацепка.

Она успокоилась. Майя гладила ее по руке и тряслась, она все еще не пришла в себя, а тут новые игры…

— Где ты была, как ты? — прошептала Марго и заплакала, больше держать слезы в себе она не могла.

Портнов покачал головой.

— Мы поедем в дом, где удерживали Майю, надо все записать, и… Оперативная группа уже на месте, — он сделала паузу, словно чего-то ждал.

Марго вздрогнула.

— Я…

— Тоже хочешь? — Портнов покачал головой, — Ты должна отдыхать…

— Нет — уверенно сжала губы Марго, она нужна Майе и поддержит ее.

— И ты позволишь? — Алла вздрогнула. Девушка была еще слишком слаба, ей итак досталось… Портнов всегда странный, но сегодня и она почувствовала, что он излишне агрессивный, словно в чем-то собирается обвинить Марго, нет, уже ее в чем-то винит. Не в смерти же Волочкова? Он терпеть не мог этого напыщенного молодого сержанта.

— Да, — кивнул Портнов, — Да, она помогла мне, очень сильно помогла. Майе нужна поддержка и кроме нее ее никто не окажет. А терять время мы не может и ждать, когда все придут в себя.

— Он… — Марго смотрела на Майю и продолжала плакать. Майя старалась сдерживаться, но у нее не получалось, все тело тряслось, и она тоже расплакалась и прижалась к Марго.

— Алла, за мной, — Портнов вышел из палаты. У него тряслись ноги, но не время расслабляться.

— Что происходит? — Алла внимательно посмотрела ему в глаза. Портнов обнял ее за плечи.

— Просто подожди, просто дай время, Алла. Просто действуй по плану, хорошо?

— Какому плану, Портнов?

Он тяжело вздохнул и провел по лицу руками.

— Есть план, Алла, есть план. Всегда есть план.

Алла кивнула, она не понимала, но доверяла Портнову. Значит, скоро все разрешится… Она задумалась и попыталась все же выяснить хоть что-то.

— Но скажи хоть…

— Нет, нет, — Портнов поправил волосы на ее плечах, — Ты едешь по адресу и присутствуешь на допросе. Все записывай, каждое слово записывай, Алла!

Она кивнула. Проводить допросы она умеет не хуже него.

— Только скажи, как ты ее нашел?

Портнов усмехнулся и поднес ко рту палец Аллы и прикоснулся к нему губами. Нежно и бережно, как делал раньше. Она вздрогнула, но не стала отнимать руки.

— Все находится, если понимаешь, как играть в прятки, Алла. А я понял, я все понял. Жаль поздно… Волочкова не уберег, и Она тут, — Алла обратила внимание, что он никогда не называл Марго по имени, только «Она» он вообще никого не называл по имени, только ее.

— Ты какая-то другая, — вдруг произнес Портнов. Он никак не мог понять, что не так, но Алла смотрела на него сегодня совсем по-другому.

Она попятилась и опустила голову.

— Да, я…Я хочу тебе кое-что сказать, Портнов…

У него застучало сердце, как же долго он этого ждал. Они договорились не ворошить прошлое и жить дальше, но не получалось. Ни у него, ни у нее и так жить дальше было невозможно. Надо было что-то решать.

— Потом, — он с большим облегчением вздохнул и улыбнулся, — Потом, Алла, все потом. Поезжай.

Он наблюдал как ее миниатюрная фигурка удаляется по коридору и стук каблучков становится все тише. Скоро все закончится. Скоро… Только сердце разболелось…

Один год назад

— У нас новый труп и ты снова пил! — Алла почувствовала, как ее голос задрожал от гнева, еще немного и она надает ему пощечин. Портнов сидел на своем стуле и смотрел в одну точку.

— Да, я знаю… Знаю, Алла.

— Откуда знаешь? — она аккуратно отодвинула со стола папки с бумагами и присела на самый краешек. Портнов пробежался взглядом по ее стройным ногам. Всего секунду, но Алла почувствовала себя так, словно ей налили на кожу раскаленного воска. Нельзя… Нельзя как прежде.

— Я знаю, что пил… — удрученно прошептал Портнов.

Алла поднялась со стола и тяжело вздохнула. Чувство вины неприятной волной разлилось в глубине души и достало до самого сердца. Ей говорили, что он не оправился после ее свадьбы. Она не верила, и зря… Он правда не оправился.

То жуткое дело о педофиле, потом дело этого Писателя. Как ему оправится, когда? В отпуск он не поедет, когда такое творится, остается только бутылка.

— Я контролирую себя, не переживай, — он тоже поднялся и подошел к ней совсем близко. — Не переживай за меня.

Алла почувствовала, как волос коснулось его тяжелое дыхание и закрыла глаза. Почему все не могло быть легко…

— Женщина? Снова женщина? — спросил Портнов.

Алла кивнула.

— Да, но эта жертва совсем не похожа…

Она замолчала. О чем она говорит, они все не похожи друг на друга. Это не просто психопат, повёрнутый на чулках или красных бикини.

— Кто?

— Пятьдесят два года, Султана Махиева, работала санитаркой в городской больнице, до этого работала медсестрой в школе…

Портнов кивнул.

— Школа, да. Школа… Все правильно, Алла.

— У тебя появилась версия?

Портнов вздохнул.

— Появилась, Алла, да, появилась. Я же знал, что это будет врач… наша последняя жертва, Алина Барашкина, вспомни, Алла. Вспомни — на ней было столько следов от уколов и надписи из клятвы Гиппократа, все последовательно. Теперь все сходится. Все… — он устало закрыл глаза и облокотился на спинку стула.

Алла не знала, что и сказать. Портнов уснул. Раньше с ним такого не было, совсем себя довел…

Но Портнов не спал, он думал. Все это не детские травмы, превратившиеся во взрослые больные фантазии, как бывает обычно у серийных маньяков. Искаженное восприятие приводит к чудовищным поступкам, а потом все становится на свои места — избиения в детстве, образ матери, засевший глубоко в подсознание, случай, который потряс до глубины души…

Здесь было другое. Самая обычная месть, но изощренная и наполненная глубоким смыслом… Подсказки и вот пазл головоломки ему удалось собрать. Не хватает главной детали, центра… Того, кто за всем этим стоит. Но он уже знает, он все уже знает. Теперь осталось лишь немного подождать.

— Ты собираешься смотреть материалы дела?

Портнов устало открыл глаза.

— Да, конечно. Конечно собираюсь, Алла. Давай снимки.

Она протянула Портнову папку.

Фото последней жертвы его поразило — полная женщина с короткой химической завивкой… Таких сотни стоит у метро и продают овощи или пирожки…

— Всего одна? — удивился он.

Алла кивнула,

— Да, на спине слева — «Queri fortunam». Жаловаться на судьбу Портнов взял в руки второй снимок.

— А его трактовка — «Выбирать Вариант» … Fortunam это не судьба, это не верно, Fata — судьба, Алла. А все остальное варианты и шансы…

— И что это значит?

— Это значит, Алла, вот что. Смотри — «надавить на мнение», или «Opinionem capere» — переводят как снискать себе славу. Она сделала неправильный выбор… Просто сделала в прошлом неправильный выбор.

— О чем ты говоришь, я не понимаю…

— А ты поймешь, ты все поймешь, Алла. Все поймешь. Дай релиз в СМИ, найди какого-нибудь продажного журналистишку, пусть разворошит эту историю снова. Пусть, Алла… Сделай так, чтобы Писателя снова начали обсуждать, Алла.

— Что ты задумал, Портнов?

— Я не скажу, я покажу, Алла. Просто научись ждать. Ждать, только ждать.

Портнов устало поднялся и вышел из кабинета. Его измотало это дело и высосало полностью. Больше так нельзя… Пустота разлилась по всему телу и единственное чего сейчас очень хотелось — добраться до койки.

Если бы не было боли, не было бы радости. Сравнение — великий учитель. Только в сравнении возможно познать истину или забыть о ней. Люди всегда так делают, но их совершенно ничему не учит облегчение, разве что на короткий срок, чтобы перевести дух.

А потом новая битва с собственными демонами, и они снова растворяются в повседневной рутине важных дел и мыслей… Никто не учится ни на своих ошибках, ни на чужих. В одну и ту же реку дважды войдешь, если ты сам не изменился.

Имеет значение не пространство, а ты сам в этом пространстве. Смена не означает обновление, как и смена течения в реке, если внутри все осталось прежним. А оно осталось… Это же не кусок жирной ветчины, который можно искромсать и проглотить. Измельчить и переварить… Без остатка.

Единственный урок, который люди усваивают, но который абсолютно бесполезен — смерть. Уж она точно не церемонится и не дает возможности съехать на внезапном осознании, что такое хорошо, а что такое плохо и никаких тебе попыток, и никаких тебе шансов. Все и сразу. И делай с этим, что считаешь нужным. После того, как сдохнешь…

Глава 19

Алла встретила Портнова на месте. Он находился в таком приподнятом настроении, что не сдержался и обнял ее, прижал к себе как ребенка, Алла решила, что он пил, но его дыхание было свежим, как никогда. Портнов вроде даже принял душ и надел чистую рубашку. И когда успел?

Он провел два часа с Марго в больнице, пытаясь найти нужные детали и теперь привез Майю и ее сюда. Судя по его настроению, найти то, что он искал, ему удалось… Правда, он так и не посвятил Аллу в тонкости и не раскрыл карты. В том, что Портнов что-то задумал, она не сомневалась. И, судя по всему, пока все шло так, как он предполагал.

— Где девочки? — спросила Алла, внимательно рассматривая его лицо. Так непривычно видеть его без щетины…

Портнов улыбнулся и задержал на ней взгляд. Он заметил, что она обратила внимание и это приятной волной разлилось в области сердца.

— Вон твои девочки… Девочки, — он кивнул в сторону машины.

Майя и Марго не торопились выходить из машины, всю дорогу они проговорили и никак не могли оторваться друг от друга. Портнов им не мешал и думал о своем.

— А что с женщиной? Алла, женщина что рассказала?

Алла пожала плечами.

— Провели допрос, пока остается здесь под присмотром, нет смысла везти ее в участок, она сказала, что понятия не имела ни о чем, и еще в больнице Майя подтвердила, что женщина была искренне рада ее видеть, как будто и правда ни о чем не подозревала. Да и с ее физическим состоянием это глупо даже гипотетически предполагать…

— Может, она не осознавала…

— Шизофрения? Даже если и так, все равно не вышло бы ничего. Сахарный диабет, и как итог — гангрена обеих конечностей. Но с рассудком беда, состоит на учете у психиатра. В таком состоянии сложно похищать людей и планировать преступления…

Портнов кивнул, он понял.

— Я сам поговорю. Ладно, спасибо, Алла.

— Только спокойнее, ладно?

— Ладно, ладно…

Алла аккуратно погладила его по плечу и направилась к машине за девушками, она прошла мимо, и Портнов с удовольствием зажмурился от аромата ее духов. Он обернулся и наблюдал за каждым шагом, как перевел взгляд на машину.

Дверь машины отворилась и из нее вышла сначала Майя, а потом Марго. Майя старалась держаться, но обхватила себя руками, словно так у нее получалось сдержать саму себя от побега. Портнов разъяснил, что рано или поздно ей придется работать со следственной группой на месте, и лучше раньше, чем позже. Она согласилась.

Марго вышла следом с улыбкой, но побледнела, когда увидела дом, и принялась озираться, словно оказалась в кошмарном сне, такой Портнов ее уже видел, когда привез на место преступления последней жертвы. Алла бросилась к девушке и закричала, чтобы Портнов подошел помочь, но он не двинулся и внимательно следил за каждым движением Марго. Девушка побледнела еще сильнее и упала на снег.

Он кивнул головой.

— Пока все правильно… Правильно… — не стал оборачиваться и вошел в дом.

Алла пыталась привести Марго в чувство и в недоумении смотрела, как Портнов закрывает за собой двери, что, черт возьми, происходит?

— Где? — Портнов закричал с порога, и мужчина в форме полицейского проводил его в кухню. Женщина сидела у стола и задумчиво пила чай, она кивнула Портнову в знак приветствия и засуетилась.

— Я предложу Вам чай, сейчас…

Портнов поморщился и снял очки, чтобы протереть стекла:

— Кофе.

— Хорошо, кофе.

Женщина налила кофе, и Портнов с удовольствием сделал несколько глотков, он не спешил начинать допрос, оглядывался и внимательно изучал интерьер.

— Сейчас, ждите… Подождите, — он поднялся и торопливо направился в гостиную, оперативная группа изучала подвальное помещение на предмет улик и отпечатков. Он уже там был вместе с Уткиным, когда вернули Майю, и Уткин сделал предварительный отчет, но могли всплыть новые улики.

— Что там? — спросил Портнов Уткина.

Тот лишь развёл руками.

— Ничего… Снова ничего.

— Что значит, ничего? Вы провели здесь чертовых несколько часов, совсем ничего?

— Все в отпечатках этой девушки… Майи Хрусталевой и все…

— Но она сообщила, что там было два трупа?

— Комната стерильно чиста, словно в ней никого никогда не было… И трупов мы не нашли…

— Ладно, будут новости, докладывайте, я пока пообщаюсь…

Портнов вернулся в кухню. Женщина сидела все там же и все также вдумчиво пила свой чай. Он протянул руки к чашке, но уронил ложку и нагнулся, как случайно зацепился за покрывало на ее ногах, и оно свалилось с ног. Он вздрогнул, ступни и пальцы были набухшими и синими, в огромных язвах…

Он покачал головой. Да, в верности решения не рассматривать ее в качестве главного подозреваемого он больше не сомневался. Алла совершенно права, это физически невозможно, даже если у нее шизофрения…

— Кто с вами поживает в этом доме? — он сел на стул и с удовольствием глотнул кофе.

— Никто уже пятнадцать лет как, — грустно покачала головой женщина.

— Муж? Дети? Внуки, кто есть у Вас?

— Муж умер очень давно, а дети… — она грустно вздохнула, — Машенька почти не появляется, все занята была то учебой была, теперь работой. А Гошенька… он, — она вздрогнула, — его уже давно схоронили. Только воспоминания мне о нем и остались. Вот, — она протянула фотоальбом, — Все любуюсь и вспоминаю.

Портнов пролистал снимки и собрался отложить альбом в сторону, как его внимание привлекла фотография, на ней были изображены ученики второго класса 63 школы. Он сделал несколько шумных глотков кофе и почувствовал, как занемела левая рука. Надо меньше отдаваться эмоциям… Но это казалось невозможным, сегодня все закончится. Сегодня история Писателя, наконец, закончится.

На фотографии среди учеников он увидел знакомые имена — Юлия Карпова, Майя Хрусталева…

— Это первый класс…

Он не ошибся, еще Григорий и Мария Савинцевы похожие как две капли воды. Когда глаза нашли фото Гоши, у него немного потемнело в глазах. То дело о педофиле и мальчик с ясными глазами и белокурыми волосами, которого так и не удалось обнаружить… Сколько лет прошло, а будто вчера… Он тяжело вздохнул.

— Я сильно изменилась да? — грустно улыбнулась женщина, — Я Вас вспомнила, Вы тогда поймали этого ужасного человека, правда, мальчик мой, — она зарыдала.

Портнов не слушал женщину и продолжал водить глазами по фотографии, он словно оказался в кошмаре наяву.

Юля Карпова… Он тяжело задышал. Как такая милая девочка с кукольным личиком оказалась на панели… Он глотнул кофе.

— Вам о чем-нибудь говорят фамилии Левченко, Краморов?

— Петя Краморов, — женщина рассмеялась, — как же, местный хулиган, самый настоящий террорист. Всех детей бил нещадно, особенно одному доставалось… Гоша с ним дружил, так переживал за этого мальчика, даже плакал по ночам от обиды. Вот он, Миша… — она указала на фото крупного мальчика. — одна Машенька у меня осталась, да и она… — женщина не успела договорить.

— С Майей приступили, а вторая девушка здесь, как Вы и просили, — отчитался сержант. Портнов тяжело вздохнул.

— Мне сказали Вам лекарство вколоть надо?

Женщина закивала головой, наконец…

— Да, уже час как, Вы извините, мне надо инсулин уколоть, но сказали подождать, а я…

— Да, конечно, конечно, — ответил Портнов и женщина спохватилась и выехала из кухни.

Мужчина в форме ввел девушек. Майя была еще бледнее прежнего, Марго поддерживала ее за талию, хотя сама еле стояла на ногах.

— Майя, ты все в подробностях расскажешь ему, — Портнов кивнул на сержанта. Майя его уже видела… Уткин. Он подобрал ее у дома, а потом вернул обратно… Только для чего, ей так никто и не объяснил.

— Но я… — Майя чувствовала, что ей не следует оставлять Марго одну, ей стало плохо на улице, но Портнов посмотрел так, что возразить она не решилась.

— Ты в порядке? — Портнов внимательно оглядел Марго и протянул бокал с водой. Девушка была такой бледной, словно одна из жертв Писателя.

Она кивнула, но никак не хотела выпускать руку Майи из своих рук. Портнов подошел и аккуратно высвободил Майю.

— Идите, идите… — он поторопил сержанта и Майю и помог Марго сесть.

Девушку трясло, она старалась не смотреть по сторонам, но создалось впечатление, что ее жутко пугает этот дом и стоило взгляду задержаться на какой-то вещи, зрачки расширялись от ужаса.

— Давно здесь была последний раз, да? Давно была? — тихо спросил Портнов.

Марго подняла на него свои красивые серые глаза и затряслась.

— Зачем это все… Для чего Вы меня сюда привезли?

— Ты сама сказала, что поедешь… В больнице, помнишь? Я спросил, а ты сказала. Алла тоже была и не пустила бы, если бы ты сама не захотела. Понимаешь?

— Но… Но…

— Но ты не знала, куда именно приедешь. Я понимаю, я все понимаю…

Портнов усмехнулся и пододвинул фотографии, на которой был изображен весь класс.

— Друзей помнишь своих? Юля… Помнишь Юлю?

Марго не могла отвести взгляда, у нее свело скулы, и она рассмеялась. Слезы полились градом, у девушки началась истерика. Портнов это предвидел и поднес к ее губам бокал с водой. Девушка едва не захлебнулась, пока пила.

— Извини, что не кофе с коньяком. Или коньяк с кофе… — он виновато улыбнулся и отер теплыми пальцами с ее подбородка капли. Он почувствовала, как задрожал ее подбородок. Но медлить нельзя… Совсем нельзя. Только не теперь.

— Юля… Красавица была уже в первом классе, да? Верно же говорю, что красавица? И Брат твой влюблен в нее был, стихи ей писал…

Марго перестала трястись и сделала несколько глубоких вдохов. Теперь она не выглядела такой бледной и смотрела спокойно и твердо, как делала обычно. Портнов усмехнулся и поднес к зубам палец. Обнажились его крупные зубы и Марго закрыла глаза. Невозможно на это смотреть… Невозможно смотреть, как он обкусывает кожу…

— Давно Вы знаете? — тихо спросила она.

Портнов просто кивнул в ответ.

— Да, давно… Мария и Григорий. Маша и Гоша… Мария и Гоша…

— Марго, — грустно улыбнулась девушка. — Да, я хотела забыть весь этот ужас и когда бабушка предложила пожить у нее, сразу согласилась. Ей. — она вздрогнула, — Ей было не до меня и тогда я уехала. Потом получила паспорт, взяла другое имя и фамилию…

— Она таскала тебя по врачам, да? — Портнов пытливо на нее смотрел и делал записи в свой блокнот. — Затаскала?

Марго кивнула.

— Она как с цепи сорвалась… И начался самый настоящий кошмар…

Портнов внимательно скользил по ней взглядом и старался не торопиться, лишнее слово могло привести к непростительной ошибке.

— Та комната, та комната в полу гостиной, была для твоего братика, да, Маша? Он же вернулся домой, и твоя мама заперла его там… Я правильно говорю?

Марго почувствовала, что в глазах потемнело и больно закололо в области сердца. Зачем он возвращает ее в прошлое… Зачем он привез ее сюда… Почему он сразу не сказал, что все знает?

Девятнадцать лет назад

Маша смотрела, как мама вытаскивает из подвала вещи и слышала, как она тяжело дышит.

Ее братик вернулся домой, он прятался в соседних заброшенных домах всю неделю… А мама думала, что его поймал очень плохой человек и убил его… Мама всю неделю ходила как призрак и страшно кричала по ночам. А Гоша просто обиделся на нее и решил убежать из дома.

Когда он вернулся, весь грязный и худой, мама упала в обморок и пролежала без движения пару часов, дети не знали, что делать. Просто сидели рядом и смотрели на ее красивое лицо.

Когда она пришла в себя, сразу бросилась в гостиную… в полу их папа собирался делать сауну и уже подготовил две комнаты, а потом умер. И мама запретила им играть внизу, а сейчас убрала замок и выносила оттуда старые вещи.

— Мама, мама… — Гоша умолял ее поговорить с ним, но мама не слышала его, была такая бледная и старая, что он все время плакал.

— Мама, поговори с ним, мама! — Маша схватила женщину за руку, но она так сильно отшвырнула ее от себя, что девочка пролетела через всю комнату и больно ударилась головой о стену.

— Ты не должна бить Машу! — Гоша набросился на маму со своими маленькими кулачками, и полетел следом за сестрой.

— Ты идешь гулять, — мама достала пальто и шапку и велела Маше идти на улицу.

— А Гоша? А Гоша? — девочка плакала на улице, когда мама вывела ее во двор. Она одела дочь, но сама осталась в тонком платье и с босыми ногами. Как и была… Маша боялась маму такой, но не могла успокоиться, ей казалось, что произойдет что-то очень страшное и непоправимое.

Мама взяла ее крепко за плечи и несколько раз встряхнула, посмотрела в глаза так холодно, что девочка перестала плакать. Она совсем не узнавала маму последние дни, когда она думала, что ее братика больше нет… Говорила, что больше жить не хочет…

— А Гоша твой наказан. Гуляй!

Мама отпихнула ее в сугроб, а сама побежала к двери и закрыла ее изнутри. Маша набросилась на дверь и барабанила по ней ручками. Пока не устала. И пожаловаться больше некому… Совсем некому. Тогда она решила, что они вместе с Гошей сбегут от злой мамы и больше никогда не вернутся…

Решение всегда принимается, даже если сразу не реализуется, со временем находятся и силы, и ресурсы на его исполнение. Вся наша чертова жизнь — сплошные решения…

Они могут быть верными и неверными, но все это не имеет значения. Точка опоры найдется всегда и всегда можно связать вязанку прутьев другим прутом, если под рукой не оказывается верёвки. У всякого решение есть последствие.

Люди думают, что причины возникают из обстоятельств, но нет, все причины уже давно существуют, потому что в процессе взросления человека им принимается миллион миллионов решений. И все они, подобно мошкам, продолжают кружиться в подсознании. Случился важный переломный момент жизни, и дверца открывается, и мошка попадает в сознание…

Крутится, вертится, словно фарш в мясорубке и выходит очередным решением действий и поступков. Но это заблуждение. Это просто результат решения, которое было принято много лет назад. И нет смысл искать, какого именно…

Есть смысл принимать решения дальше и исправлять, хоть немного исправлять то, что было решено когда-то. Это и называется — жить моментом. Не вникать в суть, а если вникать, отбирать лишь нужное и ценное тебе самому. Всем остальным нет дела до Ваших решений. Им есть дело до последствий, которые коснуться их чертовых жизней и задниц. И, если они не в силах осознать и найти нужную мошку, чтобы прихлопнуть ее — проблемы не Ваши, они только их…

Мошка сдохнет в любом случае, а дальше все как в детской считалочке: «Кто не справился — я не виноват»…

Глава 20

— Портнов, там… — в кухню заглянула встревоженная Алла.

Она замолчала и удивленно посмотрела на Марго. Сложилось впечатление, что Марго плакала, совсем непривычный вид… Такой жалкий и беззащитный.

Портнов поднялся и подошел к ней, на секунду ему показалось, что ее что-то сильно напугало.

— Что, Алла? Что случилось?

— Там плохо хозяйке, сделала укол и…

Марго перестала всхлипывать, подняла глаза и внимательно посмотрела на Аллу.

— Она умерла?

Алла кивнула.

— Да… Надо найти родственников и.

— Да что их искать, — Портнов указал рукой на Марго, — Вот дочь, познакомься, Алла. Мария Савинцева…

— Я — Марго! Не называйте меня так, пожалуйста… — затряслась девушка.

— Что здесь происходит? — выдохнула Алла, она ждала новостей от Портнова, но и представить себе такое не могла.

Портнов усмехнулся.

— Вызови машину, Алла, надо в участок ее отвезти, и познакомься, наш Писатель. В прошлом — Мария Савинцева, в настоящем — Маргарита Захарова.

Алла почувствовала, что ей нехорошо, настолько нелепым прозвучало то, что он только что сказал. Портнов подхватил ее на руки и бережно прислонил к стене.

— Но… Это как, Портнов?

Марго ничего не ответила, она о чем-то задумалась и смотрела в одну точку.

— Алла, просто вызови машину, эмоции потом. Потом, Алла…

— Ладно, я… Я вызову машину, — Алла решила скорее выйти на воздух. Бред какой-то… Как эта девочка может быть опасным серийным убийцей, в голове не укладывалось. Правда, не укладывалось и то, что Марго оказалась совсем не той, за кого себя выдает. Теперь ясно, почему ей стало плохо, когда она подъехала к дому. Она не ожидала, что это дом ее детства.

Марго наконец произнесла:

— Стойте. Нам есть что обсудить.

Портнов покачал головой:

— Нечего обсуждать… Обсуждать нечего больше. Все кончено, все… Понимаешь?

Марго внимательно прошлась взглядом по его лицу, она двигалась ото лба к губам — медленно, миллиметр за миллиметром, как расправила плечи и улыбнулась.

— А знаете, Вы молодец… Все отлично обставили, только вот не все рассчитали.

Портнов удивленно приподнял бровь и почувствовал, как левая рука занемела еще сильнее.

— Что это все значит? Что ты хочешь этим сказать?

— А давайте все вместе кофе попьем и поговорим, мы же любим все вместе все обсуждать, да, Алла? Вот и сейчас обсудим, как в старые добрые времена… — Марго поднялась и потянулась за чашками, но одну не удержала, и чашка разбилась.

Алла выхватила пистолет и наставила на девушку.

— Не надо, — Марго покачала головой, — Уберите это, Алла.

— Сделайте шаг назад и покажите мне обе руки… — произнесла Алла, она не собиралась убирать оружие, неизвестно, что у нее на уме. Теперь Марго не казалась ей такой жалкой…

Девушка вытянула руки и покачала головой:

— Вы неправильного человека выбрали. Я думала, Вы умная, Алла, но нет… Вы совсем не умная, Вы как его декоративная собачка — для красоты…

— Пусть… — Портнов показала Алле жестом, чтобы опустила пистолет. Она была не согласна с решением Портнова, ей не понравилась улыбка Марго и слова про собачку засели неприятной иглой в рассудке.

Марго достала две чашки и налила кофе.

— Садитесь, разговор будет интересный, и Портнов Вам объяснит, почему все вышло так, как в итоге вышло… — она сказала это так просто, что Алла, наконец, опустила оружие.

— О чем она говорит, черт побери, Портнов?

Портнов обдумывал все, что только что сказала Марго. Это было странно, и он пока не понимал, к чему она клонит. Он сделал несколько глотков кофе. Что она собирается делать, черт возьми?

— Улики налицо, Алла… Мать продержала младшего брата в подвале около месяца, прежде чем дети решились сбежать, но ничего не вышло, она нашла их сразу и совсем помутилась рассудком…

Он говорил, и у Аллы все холодело от истории. Мать заперла сына без воды и питья, чтобы прочувствовал наказание за то, что пошел на поводу у сестры и решил сбежать из дома. Снова. Она еще не простила его за то, что испытала из-за его недавней выходки…

Ни одной матери такого, конечно, не пожелаешь… Думать, что твой ребенок в руках педофила, и никаких зацепок, и признаков его существования. Не нашли еще двоих детей по тому громкому делу, но мать этого Портнов запомнил сразу. В ней что-то сломалось, что-то такое, что помогает людям оставаться сильным, пока они ждут хороших новостей, но она не смогла справиться с самой собой. В ней что-то сломалось сразу…

А дочь, как две капли воды похожая на сына, изводила страшными мыслями еще больше, пока не случился нервный срыв, а затем второй. Как итог, женщину поставили на учет и накачали транквилизаторами, но лучше от этого не стало. А когда мальчик вернулся, она наказала его, заперев в потайной комнате, чтобы больше ни шагу не смел ступить без ее ведома…

Тогда дети и придумали бежать и больше к ней не возвращаться… Только ничего не вышло, мать вернула и все стало еще хуже, чем прежде…

Она не говорила с ними, только пила свои таблетки и лежала целыми часами. От отчаяния Гоша повесился на простыне, прикрепив ее к петле на люке. Раньше там была петля… На месте, где сейчас лампочка. Маша не желала в это верить и отказывалась признавать смерть братика. Тогда мать вроде пришла в себя, эта трагедия подействовала на нее лучшим образом, но теперь беспокоила дочь. Она начала давать ей лекарства, которые прописывали ей, и убедила Машу в том, что Гоша приходит к ней как добрый ангел…

Портнов не мог много говорить, от эмоций сильно пересыхало горло.

— Все верно, верно все говорю, Марго?

Марго сидела чернее тучи и сжимала губы, она весь рассказ внимательно смотрела на Портнова и не проронила ни слова.

Портнов сделал перерыв и глотнул кофе. Левая рука занемела совсем, но он старался не подать виду, еще сердечного приступа не хватало в такой ответственный момент…

— Продолжим, да? Продолжим? — предложил он, но Марго ничего не ответила, все продолжала пристально на него смотреть.

— Юля Карпова — первая любовь Гоши, толстый Миша — лучший друг, которого обижали сын Ларисы Левченко, а его мать… А ты представляла Вашу маму, да? Поэтому ты мне сказала — «яблоко от яблони», потому ты предложила эту версию? Все в итоге смешалось, и ты запуталась… Я же ждал… Я ждал, что ты придешь, правда, ждал. Сначала я подумал… Нет, сначала я решил, что ты очень талантливая и одаренная девушка, которая очень хочет помочь своей бедной подруге, но… Но вдруг меня осенило, ты… Я никак не мог связать некоторые детали, планшет Майи остался у тебя, только ты могла подбросить ей шарф и фотографию… Тебя интересовало, что именно я раскопал.

— Так… — Алла наконец пришла в себя и смогла мыслить трезво, да уж, Портнов словно обухом по голове этой новостью огрел. — Так ты поэтому сказал, что надо снова разворошить историю Писателя?

Он кивнул.

— Я нашел ниточку к школе, нашел, Алла, но никак не мог понять, как связаны мальчик, этот мальчик, и Юля Карпова и медсестра, как она мне помогла. Сама пришла и все рассказала! Я просил разворошить, снова разворошить историю Писателя не просто так, Алла! Она не могла не прийти, понимаешь, просто не могла!

— Вы больной… — покачала головой Марго, — Только больной маньяк может такое придумать, чтобы скрыть собственные преступления…

— Ты не осознаешь, что Гоша… Он остался с тобой, ты задумывалась, почему именно это имя взяла? А почерк твой… Ты же архитектор, вы же красиво пишете на свои проектах, да? — Портнов игнорировал все, что она говорила.

— Я просто хотела сохранить о нем лучшие воспоминания, вот и все, я хотела начать все сначала! — Марго перешла на крик, — А Майю встретила уже в институте и едва ее узнала, только потом поняла, что это она. А архитектура, потому что это красиво, это…

— И когда собиралась ей все рассказать? — Портнов перебил ее и почувствовал, что и левая нога странно занемела, он почти не чувствовал конечностей, но все еще мыслил ясно.

— Я думала, как… Но все было не до этого, — покраснела Марго. Алла не знала, что и думать, девушка выглядела очень искренней и потерянной. Снова.

— Алла, не ведись, Алла, это волк в шкуре паршивой овцы! — Портнов обратил внимание как Алла смотрит на девочку, но нет, заблудиться в ее фальшивых играх он не позволит. — Она водила меня за нос, а потом, потом, когда поняла, что я взял след, она уничтожила все улики! Но все равно не отвертеться, теперь назад дороги нет, понимаешь, нет назад дороги!

— Это Вы — волк! — закричала Марго и покраснела от гнева. Ей совсем не нравилось то, что происходило, это все закончится очень плохо… Очень.

— Ты подбросила фотографию в кафе, ту фотографию, чтобы запугать Майю сильнее, ты подобрала шарф. Ты взяла ее планшет, ты… Все сделала ты, ты это осознаешь? Или не ты, а Маша Савинцева? Ты разговариваешь с ней? Или братик твой тебе приказал? Кто из Вас это сделал, кто и Вас троих это сделал?

Марго почувствовала, как голова тяжелеет, но собрала всю волю в кулак. Алла смотрела с такой растерянностью, что Марго стало еще хуже. И как теперь из всего этого выпутаться? Угодила как муха в паутину злого жирного паука… В голове не укладывалось…

— Это не я, это Вы… Вы все это спланировали, и заманили в свою ловушку, — она пыталась говорить спокойно, но голос предательски дрожал. — Вы следовали по пятам, Вы сразу появились в участке, когда я пришла сообщить о Майей… Вы с самого начала решили использовать меня! Вы использовали Майю как приманку, когда она сбежала отсюда, я уверена, что Вы ее сюда и заперли с самого начала! Но я только не могу понять, почему я? Почему именно я? — расплакалась девушка и опустилась на холодный пол. Паркет жег ей руки, сколько же долгих лет она избегала этого страшного неродного дома…

Но Портнов не слушал ее, он внимательно оглядывал с головы до ног, так, как умел — медленно и очень проникновенно.

— И потом ты придумала эту игру с прощением, правда же? Тебе надо было окончательно отпустить Гошу, также, как и отпустить имя, данное тебе при рождении и имя, с которым ты провела столько долгих лет… А для этого надо было решить все дела твоего братика, верно я говорю? Тебе надо было все закончить.

Марго смотрела на него с такой ненавистью, что Алле стало страшно и она снова достала пистолет.

Марго старалась не впадать в истерику, только не сейчас… Но мысли путались, как и слова, если сейчас начнет оправдываться, только еще глубже заведет себя в ловушку. Надо действовать, но как?

Она посмотрела на Аллу, остро и неприятно:

— А Вы сказали ему, что ждете ребенка? — у Аллы задрожала рука и она едва не выронила оружие. Откуда она узнала?

— Я поняла, что Вы в положении, хоть и старая… — тихо пояснила Марго, — Но он не понял бы, пока ребенка не увидел… Он очевидного никогда не видит, видит только свои идиотские планы… Заигрался вконец! Но я обязательно найду ошибку, все люди совершают ошибки, да, Портнов? — она не могла успокоиться, — Вы что, не видите очевидного, он даже разговаривает как этот… Этот… Он сам и есть Писатель, понимаете? Почему Вы не видите очевидного? Он же говорит, как он, он слова повторяет, он Шекспира знает наизусть, он Платона, он с латыни… Он совершенно больной на голову, — она закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Это ты мне рассказала про Платона, ты много читаешь и много знаешь, помнишь? Марго, ты помнишь? — аккуратно спросил Портнов, — Маша не знает, но Марго знает, и Гоша не знает, а Марго знает, верно я говорю, верно? Марго очень умная и образованная девушка, да, Маша?

Алла пыталась не терять самообладания, но это было сложно — у нее возникло ощущение, что она оказалась в какой-то дурно сыгранной пьесе. Еще в больнице Портнов сказал доверять ему, и она доверяла. Девушка выглядела ужасно — вся белая как мел, а в глазах столько ярости… Она была не в себе, теперь Алла это увидела…

Портнов собирался подняться и подойти ближе, чтобы что-то сказать, но ему удалось лишь хватать воздух губами, в глазах побежала странная рябь и тело отказывалось его слушаться.

— Что ты с ним сделала? Врача сюда, срочно! — закричала Алла.

Марго стояла на месте и качала головой. Что это все такое и как из всего этого теперь выбраться… Почему она? Причем тут ее братик… Зачем Майя…

Один месяц спустя

Майя стояла, прислонившись к холодной стене, пытаясь ни о чем не думать.

Но это у не получалось. Во всей этой истории было больше вопросов, чем ответов… Марго… Или Маша. Она сжала виски руками, до того были больными мысли. Но Марго попросила о свидании и Майя решила поговорить. Они о многом говорили в машине перед ее арестом, но ни слова не было сказано о главном. Столько чудовищного вранья…

— Идите за мной, — мужчина в форме проводил Майю в комнату, где ее ждала Марго. Она была бледной, но выглядела хорошо. И смотрела так ясно, что Майя затряслась от нехорошего предчувствия.

— Только не говори, что боишься меня и поверила во всю эту чушь, — улыбнулась Марго.

Ей ничего не оставалось, как оставаться спокойной. Точнее, оставалось. Выбор всегда есть, но Марго выбрала именно это. Все равно перед смертью не надышишься, а тюрьма смерти подобна. Нет, лучше последнее.

— Я… — Майя пыталась подобрать нужные слова, но Марго не слушала. Она села за стол и внимательно посмотрела на девушку.

— Сядь и просто слушай. Он тоже слышит, но не важно. Пусть.

Майя вздрогнула.

— Кто слышит, твой…

— Нет, не мой брат. Я уже не та маленькая неврастеничка от таблеток матери, Портнов слышит, — Марго часто дышала и постоянно облизывала сухие губы, словно ее мучила сильная жажда.

Майя решила, что ослышалась.

— Марг… Марго, — он уехал. Вместе с Аллой в отпуск, подальше от всего этого. Его еле откачали после твоего…

— После чего?

Майя широко раскрыла глаза, Портнов предупреждал, что у Марго паталогическое психическое заболевание и что она не осознает в себе вторую личность, или третью… Но решила ответить. Они видятся последний раз…

— Ты подсыпала ему в кофе…

Марго рассмеялась. Так звонко и естественно, что у Майи побежали мурашки по коже и она посмотрела на дверь. Марго в наручниках и ничего ей не сделает, но стало страшно.

Марго почувствовала, что Майя напряглась и заметила ее взгляд. Нет, нельзя пугать ее, иначе уйдет и больше у нее шансов не будет. Она покачала головой и попыталась говорить спокойнее.

— Ты поверила ему, как я вижу? Ему… Ты поверила, Майя!

Майя смотрела на нее во все глаза. Но факты говорят сами за себя… Сначала труп матери, затем Портнов… Если бы не Алла, неизвестно чем бы все закончилось.

— А он молодец, — усмехнулась Марго и потянула палец ко рту, как одумалась и резко отдернула руку. — Да, конечно, следствие решило, что я подсыпала, везде мои отпечатки, да и, кто же еще… Мать же ничего не могла подтвердить, что это она ему наливала кофе, на кухне были он и я и Алла… Его преданная Алла.

Она заплакала и у Майи сжалось сердце. Длинные слезы стекали по бледным щекам, больно отражаясь уколами в самом сердце. Как же так, Марго. Как же так… Портнов все рассказал, и теперь ее ждет психиатрическая экспертиза. Таким людям сложно находиться в обществе, приходиться бороться с внутренними демонами каждый Божий день. А в сумке у Марго нашли иглу в следах чернил. Ту самую, которой были нанесены надписи на трупы. И фотографию, которую Майя нашла в кафе, тоже нашли. Она не сказала о ней ни слова во время следствия.

Последняя жертва без глаз и с отпиленными пальцами оказалась соседкой ее матери. Следствие выявило, что она могла что-то видеть и поплатилась за это жизнью. Она так наказала несчастную соседку, за то, что она видела и молчала. Молчала столько лет… Трупы таксиста и мужчины из бара тоже нашли, они были закопаны во дворе этой соседки…

Майя вздрогнула, она старалась обо всем этом не думать, чтобы не сойти с ума окончательно, но задавала себе вопрос, почему ее оставили в живых каждый Божий день…

Она рассказала на предварительном слушании, что лампа в тот день, когда ей удалось бежать, горела ярче обычного, словно ей давали подсказку… На что ей ответили, что по оценке экспертизы, перебои с электричеством могли сыграть ей на руку и ей просто повезло. Так чудовищно повезло… А Портнов к тому времени уже понял игру Марго и просто следил за домом. Тогда ее и нашел этот Уткин… Вернули обратно, чтобы она вспомнила больше деталей и у следователя была полная картина прошлого…

— Многое в голове не укладывается, да? — усмехнулась Марго, она обратила внимание, как изменился взгляд Майи.

— Что ты хотела мне сказать? — тихо спросила Майя. Она устала и очень хотела спать.

— Я хотела тебе сказать, что все совсем не так, Майя, все совсем не так! — по ее щеке снова потекла предательская слеза. — Но я умоляю тебя сделать так как я попрошу… Последний раз. Самый последний раз. Все равно больше возможностей не будет, ты же не станешь меня тут навещать…

Майя всхлипнула, она очень скучала, но отказывалась поверить в то, что слышала. Факты говорят сами за себя. И почему Марго ей не рассказала сразу… Они бы обязательно нашли как с этим всем справиться!

— Что ты хочешь? — спросила Майя.

— Я все думала, почему я… Почему ты. Почему мой братик и…

Майя старалась не смотреть ей в глаза, снова она начнет эту историю. Снова одни вопросы без ответов…

— Но я поняла, Майя. Я все поняла… Все сошлось, понимаешь? — она так горько улыбнулась что Майе стало не по себе. — Человек делает ошибки, он всего лишь человек, это его слова, не мои… Просто узнай, что случилось 12 сентября и спроси… Ты все сама поймешь! Сначала ты… — она снова облизала губы — А потом и все остальные и его игра закончится! Понимаешь?

Майя вздрогнула, что за странная просьба… Но кивнула. Она поднялась и вышла, не оборачиваясь. До сих пор все представлялось кошмаром наяву и хотелось проснуться…

— Майя, сделай это, сделай для меня, Майя! Будут новые трупы, трупы беременных женщин, Майя, он не остановится, Майя, он уже не сможет жить без этих своих запутанных игр, Майя!!!

Марго кричала вслед, но Майя старалась не слушать. Все закончилось. Слава Богу, все закончилось… Жаль, это все не дурной сон и от него никак не отделаться. Только время поможет. Только время…

Сны не отражение нашей реальности и не параллельный мир, это бесплатный наркотик, который помогает усыпить собственное поганое осознание и не тратить время впустую. Сны наяву случаются со всеми… Только гадко от понимания того, что от таких снов никогда не проснешься.

Они будут тянуться бесконечно, пока мы не сдохнем. Открываешь глаза, зажмуриваешься, чтобы проснуться, и… И ничего. Осознаешь, что живешь дальше, делая шаги к собственной смерти. И большой вопрос, что такого будет после смерти? Закончится сон и начнется жизнь… Начнется новый сон…

Но есть одно важное обстоятельство, которые многие упускают из виду — из любого сна можно убрать лишнего персонажа. И закрасить его новыми образами… Или перестроить реальность сна под необходимую новую легенду. То же и в жизни…

Точка опоры — всего лишь точка в бескрайнем пространстве тысячи вариантов. Выбери одну, не думай об остальных точках и терпеливо убирай лишнее… Остальным все равно, они заняты своими точками и своими снами. Все люди спят, и все люди рано или поздно сдохнут…

Глава 21

Майя встретила Аллу в кофейне, женщина сидела за столиком у окна и задумчиво пила кофе. Она выглядела очень хорошо, волосы приятными волнами лежали на плечах и глаза светились словно она была счастлива безусловно и без причин.

— Доброе утро! — Майя решила поздороваться и подошла ближе.

— Доброе, — улыбнулась Алла в ответ и предложила девушке присесть.

— Как ты? — обеспокоенно спросила она.

Майя покачала головой.

— Не очень, никак не отойду, но стараюсь.

— Да, ты молодец, стойкий оловянный солдатик, — Алла понимающе кивнула, — Это очень тяжело осознать, но ты справишься.

Майя вздохнула и благодарно улыбнулась. Никто не знает, как это тяжело…

— А вы …Одна? — спросила Майя, чтобы перевести разговор.

Алла улыбнулась в ответ и сжала губы, как ей показалось, женщине стало грустно.

— Да, точнее, нет… Мы не вместе больше, если ты про это, но я поняла кое-что важное, благодаря ему.

— Что?

— То, что, если ты кого-то очень сильно любишь, и у Вас не выходит ничего с самого первого шанса, второй шанс давать нельзя. Он и сам мне сказал, что я все испортила и что он думал, что шанс есть, но нет…

— Почему…

— Потому что это будет уже не шанс, а попытка склеить разбитую чашку и осколки больно режут сердце… Обоим больно. А когда должен появиться третий никак нельзя сделать его несчастным.

Майя вздохнула, со всеми бывает, да и этот Портнов ей не нравился какой-то он зловещий… Человек, который ловит серийных маньяков, сам по своей сути такой же… Она видела это в одном из фильмов, людям со здоровой нормальной психикой это не под силу.

Алла отставила чашку и пояснила:

— Он так и не смог смириться с тем, что я ношу чужого ребенка и я ушла. От всех ушла, мне одной спокойнее, знаешь…

— Понимаю. — улыбнулась Майя.

Алла сделала знак рукой официанту:

— Принесите… Что ты хочешь?

Майя пожала плечами.

— То же самое.

— Капучино с сиропом карамели!

— Обожаю его, — пояснила Алла, — то есть раньше терпеть не могла, н вкусы меняются… Сама понимаешь.

Майя кивнула, да жаль, что осталась одна, с ребенком ей будет тяжело.

— Суд назначен на второе апреля… — устало произнесла Алла.

Это дело Писателя измотало всех, и общество просто взорвалось от новости, что это было возмездие сестры за брата… Она наказала всех… Портнов держался молодцом, но выглядел плохо и чувствовал себя плохо… Еще бы, размотать такой клубок. Три года… Три чертовых года. А потом сорвался и сказал, что хочет побыть один и высказал ей все, что думал. О ней и о ее муже… Даже развод не помог отпустить.

Майя взяла чашку в руки, как кое-что вспомнила.

— Алла…

— Да?

— А что произошло двенадцатого сентября?

Алла вздрогнула и сжала губы.

— Три года назад у меня была свадьба двенадцатого сентября …Почему ты спрашиваешь?

Майя почувствовала, как у нее задрожали руки.

— Просто почему-то на ум пришло, не знаю…

— Странно, — удивилась Алла, но не придала этому большого значения.

— А… Три года… А. Портнов был на Вашей свадьбе? — аккуратно продолжила Майя.

Алла усмехнулась и снова поджала губы.

— Конечно, нет. Это себе и представить сложно, чтобы он мог на нее прийти… Он ушел в длительный запой…

Майя протянула руки за кофе. Ее затрясло.

Три года назад. Двенадцатое сентября

— Мы так и будем тут просто сидеть? — молодая девушка в смущении разглядывала старую обшарпанную кухню, заваленную бутылками. Ее привез сюда мужчина, но он не говорил, что живет в такой халупе.

Подошел на улице и предложил поехать с ним, она согласилась. И вот… Они здесь уже, по крайней мере, пару часов, а он все пьет и смотрит в одну точку…

— Мы так и будем сидеть, да, так и будем. — он услышал вопрос и сделал еще несколько глотков.

Мужчина выглядел страшно — воспаленные глаза, всклокоченные волосы, но девушка решилась пойти с ним, чтобы заработать на подарок жениху…

К тому же, он показал удостоверение, а это уже могло ей влететь статьей… Последний вечер. Больше никаких клиентов.

Девушка открыла сумочку и вытащила пудреницу, как не удержала ее в руках и все содержимое высыпалось на липкий пол. Мужчина вздрогнул, в мозг больно врезался глухой звук упавшей книги.

Он с интересом обернулся.

— Шлюха, которая читает Шекспира? Ты шутишь, да?

Девушка покраснела и робко кивнула.

— Это подарок моего жениха…

Мужчина решил, что ослышался, на его лице появилась улыбка:

— У тебя есть жених, жених у тебя, у шлюхи жених? — он расхохотался в голос, — О, времена, о нравы!

— А что здесь такого… — девушка начала злиться.

— Да ничего, ничего такого здесь! Общество вконец пало и дошло до ручки… Шлюхи выходят замуж, все вы шлюхи, понимаешь, вы все шлюхи! — зарычал он и что есть сил ударил кулаком по столу, — Ты вообще, хоть что знаешь о любви, ты продаешь себя за деньги… Чему тебя в школе учили, ты хоть ходила в школу?

— Ходила, в 63, - сухо ответила девушка и собрала все с пола в сумочку, надо уходить отсюда, получать оскорбления она не намерена, пусть лучше дают десять суток, чем еще минута в этой компании.

— Повтори…

Мужчину передернуло. Девушка посмотрела вслед за его взглядом и чуть не закричала, на холодильнике висел фотоснимок мальчика, которого она хорошо знала.

— Это же… — она тихонько вскрикнула и подошла ближе.

— Знаешь его? — удивился мужчина.

— Да… Да, я его помню… Он был в меня влюблен и… Неважно. Жаль его.

— Его так и не нашли может живет себе где-то и не помнит детства, так бывает, сменил имя и фамилию… — усмехнулся мужчина. Та история высосала его до самого основания… Столько лет. Но тот псих за решеткой, детки могут спать спокойно.

Девушка затряслась, и мужчина услышал, как застучали ее зубы.

— Что?

Она присела на стул рядом, руки тряслись. Не такого вечера она ожидала. Последнего вечера перед счастьем.

— Люди говорили, что он вернулся, просто сбежал и мать его наказала, какой-то бред говорили, что она его в доме прячет, сестренка его в нашем классе училась и всем рассказывала, что он дома… Кто-то даже участковому настучал, но ничего не нашли… А Машу лечили долго, она так и не смирилась, и. Но я думаю, что он просто… Он просто…

— Он просто, что? — мужчина почувствовал, что все затряслось, ему не хватало воздуха, он долбанный год убил на то чтобы найти мальчика, не спал и не ел, и ему ничего не сказали?

— Но это же хорошо? — робко проронила девушка.

— Что хорошо, что хорошо?

— Что он не попал к… Ну, вы понимаете…

— Да, ты права, — мужчина устало протер лицо руками, соседи вечно говорят ерунду, вечно им надо влезть в чужой дом и вывернуть все грязное белье наизнанку. Он налил из бутылки тягучей янтарной жидкости.

— Пей.

— Я не пью, — замахала руками девушка и поднялась, — Можно, я пойду?

Мужчина удивлённо ее оглядел с головы до ног. И зачем только притащил сюда… Дурак. Но вслух сказал другое:

— Что значит, не пьешь, все шлюхи пьют?

— Я не шлюха, я замуж выхожу… — затряслась девушка и заплакала, ей все это не нравилось и хотелось скорее уйти.

Мужчину передернуло при последних словах, и он затрясся, так сильно и так страшно, что девушка попятилась к выходу.

— Стой куда, — он облизал губы, — Останься, выпей со мной. Сказал, чтобы ты выпила. Просто выпей со мной. Ничего тебе не сделаю, просто поговорим… Выпьем.

Она растерянно покачала головой, но остановилась. Его слова прозвучали убедительно.

— Как ее зовут? — тихо спросила она.

Мужчина усмехнулся и поднес палец к губам, кожа вокруг была обгрызена и были видны островки красного мяса. Девушку затошнило.

— Что тебе до ее имени, и что ты вообще знаешь… — грустно произнес он и протянул стакан.

— Я знаю, что, если любишь, нельзя отпускать… — она поднесла стакан к губам и сделала вид, что сделала глоток. Иначе, он не отстанет.

Мужчина поднял глаза и странно на нее посмотрел. Во взгляде было столько боли, что она похолодела.

— А если она не хочет… Просто не хочет, и на свадьбу пригласила…

Девушка поставила стакан на стол и резко произнесла:

— Значит, она не просто шлюха, но и дура… — ей казалось, что эти слова успокоят его и станет легче. Но она ошиблась и через секунду пожалела от том, что сказала.

— Повтори… — мужчина медленно поднялся и подошел к ней вплотную, — линзы его очков запотели от частого дыхания, а рот неприятно скривился, обнажив крупные желтые зубы. — Повтори…

— Дура! — закричала девушка и мужчина ударил ее по голове. А затем взял нож и вырезал ее поганый язык. Всего несколько секунд…

— Дура, дура. Она совсем не дура, это ты дура, шлюха, шлюха ты грязная! — кричал он и начал стучать кулаками по полу.

Через несколько минут он успокоился и осознал, что сделал. Мужчина в недоумении смотрел на тело молодой женщины и том Шекспира, книга лежала открытая на сонете № 130, и еще на полу валялась фотография белокурого мальчика с ясными голубыми глазами. В голове все перемешалось…

Он аккуратно взял фото и тяжело вздохнул сколько нервов он тогда потратил… Так и не нашли, не нашли… Или нашли, но что-то случилось, и сестра, как две капли похожая и не сумевшая принять…

Он напрягся и обвел взглядом комнату. Похожая на него… Похожая как две капли воды на того, кого больше нет. Говорят, что у близнецов связь, непонятная больше никому… Думай, Портнов, думай.

Глаза забегали по кухне и остановились на игольнице.

— Думай, Портнов, думай…

Он поднялся и взял иглу, посмотрел на сонет, фотографию… Мертвую девушку… Думай, Портнов. Все равно все сдохнут рано или поздно… Все равно все сдохнут. А ему еще рано и надо придумать как жить дальше эту чертову жизнь. Как занять пустоту, которая образовалась… Сначала было все, а потом наступило это поганое безвозвратное двенадцатое сентября. Но он выберется. Ему просто нужно новое дело… Нужно заткнуть эту дыру и идти дальше. Он справится.

Сложно осознать, но в этой чертовой жизни каждый может делать все, что захочет, не обращая внимания на правила, придуманные обществом. Эти правила сдерживают большинство как пастух отару глупых овец, потому что большинство тупы и примитивны от рождения…

А те, кто мыслит ясно и способен на поступки, идущие по велению рассудка, только те в выигрыше. У них больше денег, больше власти и больше возможностей. Как кажется остальным, они всем представляются свободными…

Но вся эта свобода просто высосанная из пальца капля дерьма. Никто не свободен, никто и никогда. Есть мораль, есть этика… Те, кто не принимает — оказываются за решеткой, остальные добровольно режут себе глотки и вспарывают вены, потому что больше не в состоянии все это выносить…

А большая часть делает вид, что принимает и разъедает себя изнутри бессильной яростью и несогласием, стоит пастуху усерднее поработать хлыстом или трава на время закончиться…

Большую часть жизни овцы не задумываются, почему их пасут именно на этом лугу, они просто жуют свою траву и бродят под Солнцем… После смерти люди попадают в рай, плохие проходят несколько кругов ада… Заново рождаются и несут в себе родовые программы, набираются опыта для последующей жизни.

Сколько же чуши вселяется в мозги человечества… Но без этого сложно проживать день за днем свою чертову жизнь. Сложно, потому что нет опоры, которая бы напоминала — «Эй, ты, не грусти, все не так плохо, вспомни, для чего этого все, улыбнись и иди дальше!»

Главное, выбрать историю и опереться на нее, тогда все пойдет гладко… Только у меня не выходит. Не выходит поверить в эту поганую реальность и не выходит отвлечь мозги какой-нибудь сказочкой про перерождение и прощение.

Я ненавижу это хваленное общество, с его чертовыми правилами и ограничениями. Я выхожу из игры и больше не буду пастись на лугу. С меня хватит. И меня не интересует Ваше мнение, все в итоге совершенно не имеет значения. Ни для кого.

Делайте, что хотите, а не то, что должны и что Вам говорят, и находите поводы жить дальше, занимая сами себя. Потому что никакого другого выбора нет и никогда не было. Не нужны факты и обоснования, не нужны принципы и доказательства. Никто и ничто не имеет значения, если вдуматься, и никакое время не лечит.

Просто иногда выходит так, что действительно нет выбора, а тот, который есть — не подходит, потому что решать и определять последствия будет общество, от которого ты отказался, оно накажет тебя и отомстит, лишит всего того, за что ты так в свое время судорожно цеплялся, потому что ты нарушил его долбанное спокойствие и потому что так принято в его законах… Потому что ты человек, и если оступился — понесешь наказание. Так принято.

И тогда тебе остается только одно, ты создаешь собственный выбор, безоговорочно принимаешь его и великим утешением для совести выступает мысль, одна единственная мысль — «Все равно мы все сдохнем»…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.