Всё сложно

Глава 1

«Сашка, ты сейчас умрешь…»

Несмотря на все старания игнорировать телефон, я все же успеваю краем глаза увидеть всплывшее на экране сообщение. Пишет Ленка Свиблова. Моя лучшая подруга. Ленка занимает должность главного редактора в Татлере. А потому с ней всегда интересно потрындеть. Мало кто в светской тусовке узнает сплетни раньше, чем их узнает она. И если Ленка говорит, что новость – топчик, значит, так оно и есть. Но сегодня у меня столько дел, что как-то не до этого. А тут еще такая погода…

Перевожу взгляд в окно, в которое жалобно скребет ветка старого, еще, может быть, довоенного клена. Будто дерево просится внутрь. Прочь от разгулявшейся непогоды и несвойственного здешним широтам ветра.

«Борька-то твой бросил свою зазнобу!»

Рука невольно тянется к битому жизнью айфону – давным-давно пора купить новый, но я все не найду времени. Сглатываю образовавшийся в горле ком. В душе что-то екает. Не так, как поначалу, конечно. Но все же. Одно радует, в конечном счете, верх одерживает здравый смысл, и я успеваю одернуть пальцы раньше, чем те касаются поцарапанного стекла. Не хочу, чтобы даже Ленка знала, что мне до сих пор не все равно.

Откатываюсь на кресле подальше от стола и встаю.

Как-то резко становится душно. Я дергаю на себя оконную створку, впуская в стерильный отфильтрованный воздух офиса аромат надвигающейся грозы, и стою так долго, делая глубокие вдохи, пока свинцовую серость неба не прошивают зигзаги молний. Никакие события в жизни Борьки, который, маленькое уточнение, давно уж не мой, не стоят того, чтобы меня убило разрядом тока. И да, я в курсе, что в современных домах вероятность попадания молнии практически сведена к нулю, но во мне до сих пор живет страх родом из босоного, пахнущего прибитой пылью и луговыми травами детства. Когда, стоило начаться грозе, бабуля загоняла нас с братьями в дом, и мы сидели там в сумраке, с выключенным светом и телевизором и слушали всякие страшилки о загадочных шаровых молниях.

С шаровой молнией я так за всю жизнь и не встретилась. Но выгорела все равно. Тому была масса причин. А началось все, конечно, с уходом Бориса.

Возвращаюсь к столу. Беру телефон и набираю прежде, чем успеваю передумать:

«Неожиданно».

«Это еще чего? Перебесился. И вовремя включил голову. Чего у Победного не отнять – так это мозгов. Уж поверь, он способен отличить соску от женщины, с которой неплохо бы встретить старость».

«Он с ней два года таскался», – устало замечаю я. К сиротливому скрежету ветки о стекло присоединяется стук дождя.

«И не с ней одной».

«Да, я что-то такое слышала».

«Ты как вообще?»

«Нормально».

«Пока не увижу своими глазами – не поверю. Давай через час в Пино».

С тоской гляжу в экран. Диджитал-стратегия, которую разработали мои специалисты, оставляет желать лучшего. Но вряд ли я сейчас найду какое-то свежее решение. К тому же выходной день. А я до сих пор в офисе. Какого черта?

«Со столиком можем пролететь. Суббота. Вечер».

«Ха! Ты, что, сомневаешься в моих способностях?»

«Ни в коем случае».

Из-за разыгравшейся непогоды такси приходится ждать дольше обычного. Но ехать на своих колесах в ресторан и не пить, когда душа сама того просит, глупо. Ценник на такси тоже конский. Что и неудивительно. В такую погоду больше вызовов и меньше машин. Дождь спустился такой, что того и гляди узкие улочки центра превратятся в амстердамские каналы. Ненавижу такую погоду. Она у меня, после ухода мужа, прочно ассоциируется с очередным жизненным Армагеддоном. К кому-то песец подкрадывается незаметно, а ко мне – с громом и молнией.

Такси к месту едет целую вечность. Город стоит в нескончаемых пробках. Мой офис располагается дальше, поэтому, когда я, наконец, добираюсь, Ленка ждет меня уже за столиком.

– Ну и погодка! – жалуюсь я. У стола с бутылкой игристого в руках возникает официант. – Я тебе говорила – ты прелесть?

– Кто бы сомневался.

Я усаживаюсь в роскошное кресло и на секунду закрываю глаза, приходя в себя после долгого дня и забега под проливным ливнем. Звук разливающегося по бокалам вина – самый приятный за сегодняшний день.

– Ну, рассказывай. Знаю же, что тебе не терпится. – Прежде чем услышать сенсационную сплетню, делаю торопливый глоток. – Божественно!

– Решила, что по такому случаю мы можем себя и побаловать.

– За это и выпьем!

– Угу. За то, чтобы больше никакие малолетние дуры вам на пути не встречались.

– Нам?

– Почему нет? Борис ведь теперь свободен. Опять же, понял многое.

– О чем? – вздыхаю я.

– О том, как оно – жить с девицей на двадцать пять лет младше. Все, как следует, переосмыслил и…

– И что? Мне теперь его такого, образумившегося, принять с распростёртыми объятьями?

– Ну, почему сразу с распростертыми? Можно помучить, чтобы походил, пообивал пороги, поунижался.

– Где унижения, а где Победный? Да и не в этом дело.

– А в чем?

– В том, что я его не люблю.

– Кака така любов? Тебе что, снова семнадцать? Брось! Вам о другом думать надо. К тому же не мне тебе рассказать. Гуляют все. К чему тогда твой максимализм?

– Гулять, может, и гуляют. Но не все уходят. Тем более так, к другой. Обо мне ведь до сих пор говорят, как о его брошенке!

– А что, лучше бы так гулял?

– Иногда мне кажется, что это я бы как раз поняла и простила. Я ж не дура, Лен, знала, в какой среде он крутится. И, наверное, была готова, что рано или поздно он спутается с какой-нибудь прости господи. Пусти козла в огород… Так говорят, да? Ну вот. А то, что ушел… Что все разрушил, нет-нет, не о чем говорить, – отрезаю я, утыкаясь в меню. – Пусть теперь как-то сам. Без меня. Да и с чего ты взяла, что он вообще захочет вернуться?

– Неужели не было предпосылок? Ты его когда в последний раз видела?

– Сегодня. Он Мирона забирал к себе.

– Вы говорили?

– Нет. Я спешила. А, впрочем, о чем нам говорить? С тех пор, как Котька прошла последнее обследование, не о чем.

– Хорошо, что хоть там все благополучно.

– И не говори. Такого ужаса натерпелась, – отвлекаюсь на подошедшего официанта: – Филе-миньон. И спаржу…

– Как она вообще?

– Ничего. Страдает по поводу лишнего веса, который набрала, когда… ну, ты поняла. Когда весь этот ужас случился.

Беда никогда не приходит одна, и, как я уже сказала, уход Бориса был только началом. Все, что мне довелось пережить потом – гораздо хуже. Потому что о детях мы всегда переживаем намного больше, чем о себе. И что характерно, теперь поводов переживать по поводу своей единственной дочки мне хватит до конца жизни. Ей каждые полгода нужно проходить обследование. В последний раз я начала волноваться о том, каким будет результат, задолго до того, как у нее взяли анализ.

– Это не самая ее большая проблема.

– Да уж. Но ей об этом лучше не напоминать.

– Значит, нам скоро ждать новый клип? Или сразу целый альбом?

Моя дочь, Котька, певица. Ей всего двадцать, но Борька лет с пяти таскал ее по всяким конкурсам. Так что к своему нынешнему возрасту она действительно успела стать популярной. Точней даже к восемнадцати. Ведь потом она заболела и на некоторое время ушла в тень.

– Они с Борей над этим работают. Но, насколько я знаю, у них слишком разный подход к выбору репертуара. И в этом вся загвоздка.

– Ну, думаю, Котька его таки добьет. Умеет она вить из отца веревки.

– Этого у нее не отнять.

– Так ты точно к Победному не вернешься?

– Да что ты заладила! Мне всего тридцать восемь. Неужели, думаешь, я не найду себе кого-нибудь получше?

– Кого-нибудь – может быть. – Ленка с намеком на меня косится, а я не в силах выдержать ее взгляд, пристыженно отворачиваюсь. Тот раз был большой ошибкой. Нет, катастрофой, последствия которой мне приходится расхлёбывать до сих пор. – Кстати, тебя и после этого не отпустило?

– После чего?

– Естественно, после того, как ты сравняла ваш счет.

– Лен, ты забываешь, что к тому времени мы с Борисом были уже в разводе. Так что вряд ли это можно считать вендеттой.

– Ты могла бы к нему вернуться и изменить! – фантазия Ленки, подпитанная игристым, окончательно выходит из-под контроля. Я запрокидываю голову и смеюсь.

– Совсем, что ли, спятила? Чтоб я стала так утруждаться? Ради этого борова?

– Не скажи! Победный – крутой мужик.

– Ну, не знаю. С делами у него не шибко. Карантин ударил по концертной деятельности, а тут еще всякие ютьюберы и тиктокеры в спину дышат всем тем артистам, в которых он вкладывался столько лет. Да что мы все о нем? Не хочу! Вот правда. Лучше ты еще что-нибудь расскажи.

Окончание фразы тонет в оглушающем раскате грома. Я вздрагиваю перепуганной сойкой. А Ленка, не заметив моего состояния, начинает травить свои байки. Про депутата, который так нажрался на охоте, что заблудился в лесу, и потом его искали с собаками, про то, кто с кем сошелся и разошелся, про новую прочитанную книгу. Ее я тоже читала, поэтому мы пускаемся в спор. В общем, вечер проходит гораздо лучше, чем мог бы, учитывая такую погоду.

Все портит проклятый телефон.

Я беру его в руки машинально, потому что привыкла всегда быть на связи. А там два пропущенных от моего зятя. Руки в одно мгновение становятся влажными. Из-за этого, сколько ни тычу пальцем в экран, мне никак не удается перенабрать его номер. Стараясь не показать подруге охватившей меня паники, вытираю руку о платье. Почему об него, боже? Есть же салфетка! Наверное, это какой-то инстинктивный, заложенный в нас самой природой жест. Телефон звонит опять, когда я как раз берусь за него, чтобы попробовать перенабрать его снова.

– Александра Ивановна…

– Да, Олег. У вас… что-то случилось?

Пауза. Долгая-долгая. За которую я, наверное, успеваю окончательно поседеть под несколькими слоями модного нынче окрашивания. Я до того взволнована, что даже это идиотское имя-отчество меня не бесит. Хотя обычно действует как тряпка на быка, ведь я, мать его, старше зятя всего на восемь лет! И это помимо прочего.

– Мы хотим к вам подъехать. Есть разговор. Вы дома?

– Нет. Я в Пино. Это срочно?

Снова пауза. А следом короткое:

– Да.

Я зажмуриваюсь. Кровь резко отливает от головы, мир перед глазами начинает раскачиваться и кружиться. Пытаюсь себя убедить, что все хорошо. Черт возьми, я ведь даже не в курсе, что они мне расскажут! Может, Котька придумала новую песню. Или они решили переехать в квартиру побольше. Да мало ли?! Но дождь за окном все усиливается… Гремит гром. А вы, наверное, помните, я говорила, что если к кому-то песец подкрадывается незаметно, то ко мне… Ну, да. С громом и молнией.

– Я только вызову такси.

– Эй! Ты чего, мать? Что-то не так?

– Надеюсь, что нет. Но у Котьки с Олегом ко мне какой-то разговор, так что я пойду, ладно? – бормочу, уткнувшись в приложение Убера. – Да где же эти чертовы машины, когда они так нужны?! – в отчаянии запускаю руку в волосы.

– Эй. Сашка, ну ты чего?

– Извини, нервы ни к черту. Ох, а вот и машина. Будет через пару минут. Я пойду…

Убегаю, забыв оплатить счет. Немного заносит. Хотя я думала, что протрезвела, едва увидела, что звонит зять. Мы так любим его называть по приколу. Ну, весело же – мне тридцать восемь и у меня есть зять. А еще мог быть внук. Или внучка. Уже больше года, как… Но не случилось.

Таксист припарковывается черт знает где. С таким ветром зонтик до лампочки. Так что я даже не пытаюсь его раскрыть. В машину сажусь вымокшей. В салоне прохладно, и меня начинает знобить. Едем по все тем же бесконечным пробкам. Я ерзаю. Водитель странно на мена косится. Может, думает, я в туалет хочу. Что, впрочем, тоже недалеко от правды. В общем, когда я приезжаю, машина Олега уже стоит у моего дома. Ключей у них нет. Поэтому дочка с зятем дожидаются меня в машине. Завидев, почти синхронно хлопают дверями. Я стараюсь спокойно идти, не бежать… Чтобы не выдать Котьке своей тревоги. А увидев выражение ее глаз, застываю. Перевожу беспомощный взгляд на Олега.

– Коть, что? Что-то случилось?

– Угу. Мы сделали дополнительные тесты, – моя девочка сглатывает. – Там не все хорошо.