Все танки Первой Мировой. Том II

Бой на Сомме

Атака 15 сентября 1916 г. к северу от р. Сомма и юго-западу от Бапома была последней попыткой англичан достичь успеха в крупной операции, начатой еще 1 июля. В один только первый день наступления англичане потеряли около 20 000 человек убитыми и 40 000 ранеными. «1916 г., — писал Б. Лиддел Гарт, — знаменателен как год, когда искусство пехотной атаки упало наиболее низко. 1916 год возродил из-за формализма и отсутствия всякой способности к маневру строи, которые были под стать XVIII веку. Батальоны атаковали четырьмя или восемью волнами, каждая на расстоянии не более 100 м одна от другой. Люди в каждой волне шли плечом к плечу, в симметричном и хорошо выдержанном равнении… Неудивительно поэтому, что к ночи 1 июля многие батальоны не насчитывали и сотни бойцов». А к началу сентября 3-я и 4-я английские и 6-я французская армии на фронте 70 км продвинулись в среднем на 2 км, максимально — на 8. С 3 по 7 сентября англичане ценой больших потерь продвинулись на фронте 2 км на глубину 1,6 км. Наступление на Сомме практически выдохлось. И британское командование во Франции, несмотря на возражения командиров тяжелого отделения, считавших необходимым накопить большое количество машин и применить их не раньше весны 1917 г., уже потребовало присылки первых 50 танков (хотя против этого возражал также военный министр Д. Ллойд-Джордж). Предполагалось, что танки будут пускать в атаки на германские позиции по мере поступления, чтоб наконец прорвать германские позиции. 13 августа из Тэтфорда отправили 12 танков роты с экипажами и техслужбами, 22 августа — еще 12 танков этой роты, а 25 и 30 августа — танки роты D.

Британские пехотинцы и кавалеристы не без удивления наблюдают за движением тяжелого танка Mk I «самец» с «обезьяньей клеткой» на крыше и пятнистой камуфляжной окраской. Танк нес номер С19 и имя «Клэн Лэсли». Фронт на Сомме, сентябрь 1916 г.

Экипажи отплыли в Гавр из Саутгемптона, а сами танки — из Эйвонмута, так как в Саутгемптоне не оказалось кранов, способных погрузить их на транспорт. К концу августа в Ивранш близ Абевиля накопили 50 танков, образовали подобие полевого штаба с подполковником Брэдли во главе. Танки распределили между корпусами 4-й и Резервной армий: 16 танков роты С — в XIV корпус, 18 роты D — в XV корпус, 8 одного взвода роты D — в III корпус, 7 одного взвода роты С — в 5-ю (Резервную) армию. Получалось, что их распределили на фронте около 15 км между Тиепвалем и Комбль. Как записал в те дни в своем дневнике один из командиров корпусов Г. Роулинсон: «Командующий <Хэйг> рискнул поставить на карту все имеющиеся силы… чтобы прорвать германскую линию и достичь Бапома». 7—10 сентября 49 танков направились к передовой, 13-го прибыли на сборные пункты вблизи Брея. Двигались ночами по изрытой местности, без разведки маршрута, и 17 танков застряли на марше.

Целью атаки 4-й армии против позиций 1-й германской армии на фронте овраг Комбль — Мартинпюши был захват деревень Морваль Лe Беф, Гведекур и Флер. Для прорыва первой линии германской обороны планировали направить танки на наиболее сильные ее пункты группами по 2–3: пушечные — против пулеметов противника, пулеметные — против живой силы. Танки должны были пойти в атаку на 5 минут раньше пехоты, дабы пехота не попала под огонь, который противник непременно направит на танки. Для прохода танков создавали промежутки в полосе заградительного огня. К 5 часам утра 15 сентября исправные танки вышли на позиции.

Атака была назначена на 6.20 утра, но танки, чтобы поспеть вовремя, двинулись с исходных позиций раньше. Британским солдатам, находившимся в это время в районе Альбер — Перрон, довелось с удивлением наблюдать, как к передовым позициям медленно и с необычным грохотом движутся какие-то неизвестные им ранее машины. Всего этим утром ввели в бой 32 Mk I. Сначала решили ликвидировать маленький узел германского сопротивления между Жинши и Дельвиль Вуд, куда в 5.15 направился танк-«самец» D1 капитана Г.У. Мортимера. Этот танк уничтожил пулемет, мешавший продвижению подразделений 6-го батальона Королевского Йоркширского полка легкой пехоты, но почти сразу был выведен из строя попаданием артиллерийского снаряда в правый спонсон и дальнейшего участия в бою не принимал — это был первый танк, подбитый на поле боя огнем противника.

Танк Mk I С19 «Клан Лэсли» в экспозиции музея Королевского танкового корпуса в Бовингтоне.

Схема первого танкового боя на Сомме 15 сентября 1916 г.

Впоследствии на месте этого первого танкового боя установили особый памятный знак.

Остальные танки вышли в бой позже. Всего 8 танков пошло впереди пехоты, 9 действовали отдельно, 9 застряли, у 5 отказали двигатели. На участках III и XIV корпусов и Резервной армии танки успеха не имели. В полосе XV корпуса танки действовали «кучнее» всего, и здесь 12 из 17 танков дошли до германских окопов, 11 преодолели их, 9 с ходу захватили деревню Флер, примерно в двух километрах позади передовых германских позиций. Первым вошел в деревню танк-«самец» D17 «Диннакен» лейтенанта Хасти (3-й взвод роты D). Один танк, встав над окопом, очистил его огнем, затем, по свидетельству Ф. Митчелла, «двинулся вдоль окопа и взял 300 пленных» (точнее, пленных забирала пехота, но танкисты не без оснований считали это своей заслугой). За танками пехота вошла и в Гведекур; вошедший в селение танк уничтожил 77-мм орудие, но сразу был подбит и загорелся, из экипажа выжили только двое. В ходе боя по разным причинам вышли из строя 10 танков, 7 получили незначительные повреждения.

«Техническая внезапность» принесла успех — за пять часов с небольшими потерями англичане захватили участок 5–9 км по фронту и 2–5 км в глубину, овладели господствовавшим над местностью хребтом и тремя сравнительно укрепленными пунктами, которые до того безуспешно атаковали 35 дней. Это было самым большим успехом одного дня боя за весь период битвы при Сомме.

Тяжелый танк Mk I с номером С19 и именем «Клан Лэсли» (рота С) вместе с пехотой выдвигается в район боев на Сомме.

Танки тут-же стали предметом фольклора. Не дожидаясь открытой публикации их внешнего вида, художник-карикатурист П. Т. Рейнолдс шуточно изобразил несколько подчерпнутых там и сям из прессы версий того, как на самом деле могут выглядеть «танки». Танки и в самом деле еще будут сравнивать и с черепахой, и с крокодилом, и со слоном.

Танки «протаранили» первую линию окопов и отвлекли на себя огонь германских пулеметов. «Танк движется по главной улице деревни Флер, и английские солдаты идут вслед за ним в хорошем настроении» — это сообщение, переданное британским пилотом 15 сентября 1916 г., широко растиражировала пресса. Реакция частей 1-й германской армии, встретивших первые танки, была просто панической. «Все стояли пораженные, как будто потеряв возможность двигаться. Огромные чудовища медленно приближались к нам, гремя, прихрамывая и качаясь, но все время продвигаясь вперед. Ничто их не задерживало. Кто-то в первой линии окопов сказал: „Дьявол идет“. И это слово разнеслось по окопам с огромной быстротой», — передавал ощущения солдат германский корреспондент. «Оно двигается и стреляет и не боится ружейного огня! И у него нет колес!» — так описывали новое оружие противника германские солдаты сразу после боя. Вспомним приведенные в начале книги слова военного корреспондента британской «Таймс»: «Теперь эта дьявольская машина принадлежит нам и только нам». Перекликается с реакцией в германских окопах. Пока не пришли первые фотографии, издания всех стран помещали самые фантастические рисунки «новейшего типа бронеавтомобиля». Б. Лиддел-Гарт впоследствии писал об атаке 15 сентября 1916 г. несколько возвышенным слогом: «Новое оружие изменило лицо войны, заменив мощным мотором слабые ноги человека, возродив применение брони как средства защиты и заменив ею кожу человека или закапывание его в землю». Утверждение, что «новое боевое средство преждевременно раскрыли противнику», можно считать справедливым лишь отчасти — как показали дальнейшие события, германское командование долго не могло оценить значение этого средства.

Потом танки вышли в бой 25 и 26 сентября у Гведекура и Лe Сара, чтобы исправить неудачу на правом фланге атаки, проведенной 15 сентября. 5 танков придали 4-й армии и 8 — Резервной. Из этих 13 танков 9 сразу застряли в воронках от снарядов, два помогли 110-й пехотной бригаде овладеть Тиепвалем и застряли там. Удачно действовал танк-«самка» к юго-западу от Гведекура во взаимодействии с пехотинцами-гранатометчиками — важный шаг в формировании тактики танков. Танк и пехота менее чем за час захватили около 1350 м укрепленной траншеи, вынудили сдаться 370 человек — в германской армии поселилась «танкобоязнь».

Подобное повторилось 1 октября западнее Флер, где 141-я бригада застряла перед германскими окопами. Двигаясь отдельно от пехоты, два танка подошли к окопам, ведя огонь из пушек. Противник начал группами сдаваться в плен, и 141-я бригада продвинулась к Окур Л’Аббай. 13 ноября на Анкре вместо планировавшихся двадцати в атаку пустили только 5 танков, но и они увязли в грязи, причем экипажи понесли значительные потери от огня противника. 14-го, в последний день операции, три танка атаковали окопы у Бомон-Амеля. Один был сразу подбит и загорелся, два увязли, но германские солдаты, напуганные их видом, поспешили сдаться.

Первое применение танков, несмотря на все трудности, показало, что в рамках отведенной им роли они вполне эффективны. Но танки вышли на поле боя в небольшом количестве, на местности, уже изрядно перерытой артиллерийскими обстрелами в ходе предшествовавших боев. Тактика применения танков соответствовала требованиям, выработанным еще в середине 1915 г., но с тех пор оборона противника стала глубже, траншеи более развиты. Неудивительно, что и часть старых офицеров, воспитанных в духе стремительных маневров кавалерии, и более молодые, уже привыкшие к артиллерийскому «прогрызанию» фронта, не увидели в неуклюжих, медлительных и не слишком надежных механических чудовищах средства преодоления мучительного позиционного тупика. С другой стороны, без боевого опыта не удалось бы выявить многие недостатки и недоработки конструкции до выпуска крупной серии. Эффект появления танков в войсках был в основном психологическим. Вскоре он стал работать против англичан. На какое-то время фронтовые командиры решили, что танки должны давать успех одним своим присутствием. Это привело к цепи неудач и разочарований.

Танк Mk II «самец» с номером С24 и именем «Чарли Чаплин». Обратим внимание на шпоры-«уширители» на траках гусеничной цепи, а также на стеки офицеров.

Разбитый танк Mk II «самка», сфотографированный германцами у Бюллекура.

Видимо, тот же танк, снятый с другого ракурса.

Сражение под Аррасом

12 марта 1917 г. германская армия, дабы сократить длину линии фронта, неожиданно для союзников начала отход на позицию Зигфрид (союзники именовали ее линией Гинденбурга). Отходя на участке фронта Аррас — Суассон, немцы производили массовые разрушения дорог, населенных пунктов, местных предметов (операция по массовому разрушению получила название «Альберих»), чем значительно замедлили продвижение союзников по оставленному району и накопление в нем войск для дальнейшего наступления. Тем не менее франко-британские союзники не отказались от наступления, намеченного ранее на весну 1917 г. и имевшего для них большое значение. Для повышения темпов наступления против этой линии в апреле (неудачная «операция Нивеля») командование потребовало участия двух танковых батальонов, которые должны были помочь пехоте в прорыве позиций и расчистить кавалерии дорогу до Камбрэ. Наступление под Аррасом англичане повели привычным для позиционной войны способом — начавшаяся 7 апреля артподготовка длилась несколько суток.

Только 9 апреля началась атака. В ночь накануне несколько танков провалились в болото из-за непрочной гати. В бой вышли 34 танка Mk I и 26 Mk II и Mk III (по большей части — отремонтированные или учебные, из неброневой стали). 40 танков придали 3-й английской армии, наступавшей в центре вдоль р. Скарпы, из них 8 танков действовали в полосе наступления XVII армейского корпуса, 20 — VII корпуса и 12 — в полосе VI корпуса. 1-й армии, наступавшей на левом фланге против сильно укрепленных высот Вими и Телю, придали 8 танков. 5-я армия, наступавшая на правом фланге на Визан-Артуа, получила 12 танков, они действовали в полосе V корпуса этой армии.

На этом фото видно, что танк успел пройти за первую траншею, прежде чем был уничтожен.

Такие траншеи танки вряд ли смогли бы преодолеть.

Танки снова «размазали» вдоль фронта, плотность составляла 1,3 танка на 1 км фронта (на направлении главного удара — 6–8). Танки действовали группами от 2 до 8 машин, нередко застревали, не доходя до исходных позиций. 3-я армия взяла долго сопротивлявшийся Вимми-Ридж, но развить начальный успех не смогла. На фронте 1-й армии танки завязли в 500 ярдах (около 455 м) перед германскими окопами. Те, что смогли преодолеть грязь, выполнили свою задачу, но их местный прорыв не был развит. Танки проходили через передовые окопы, но пехота либо не использовала их успех, либо продвигалась в другом направлении. Неудача была закономерна — дождь, метель, грязь, слабый оттаявший весенний грунт, к тому же изрытый снарядами, крайне ограничивали проходимость, двухдневная артподготовка лишила атаку внезапности. К тому же давали себя знать осуществленные германскими частями мероприятия по противотанковой обороне. Так, на один танк приходилось 10 германских орудий, танки поражались бронебойными пулями, попадали в заранее подготовленные ловушки — «волчьи ямы», за которыми для «приманки» иногда ставили пулеметы. Стоит отметить работу английских ремонтников, быстро эвакуировавших и исправивших застрявшие танки в столь трудных условиях.

11 апреля действовали три группы танков — у Бюллекура, Монши, Невиль-Витаса. На фронте 5-й армии в атаку у Бюллекура послали 4-ю австралийскую пехотную дивизию при поддержке 11 из приданных ей 12 танков, вместе с ней действовала 62-я дивизия. Поскольку артиллерия располагалась далеко позади и артиллерийская поддержка атаки отсутствовала, танки работали не только как подвижный щит, но и как «штурмовая артиллерия», заменяли собой подвижный огневой вал и разрушали проволочные заграждения. Медленно двигаясь по покрытой снегом равнине, отчетливо видные противнику танки легко расстреливались артиллерией, расположенной в глубине первой линии обороны, при прямых попаданиях быстро загорались. Девять из 11 танков, двигавшихся впереди, едва достигнув рубежа ближней задачи, были подбиты, но два оставшихся танка смогли углубиться примерно на милю, дошли до деревни Риенкур и очистили ее, после чего в деревню вошли австралийцы. Но на правом фланге атаки успеха добиться не удалось, это дало германцам возможность провести контратаку, в результате которой были захвачены и прорвавшиеся британские танки, и многие австралийцы. В целом 4-я австралийская дивизия понесла большие потери — 2250 человек из 3000 только в одной бригаде. 4 танка двинулись вдоль германских окопов, обстреливая их, и атаковали Винкур, но, не поддержанные пехотой, вернулись на исходные позиции. Три танка вошли без пехоты в деревню Монши, где оказались подбиты огнем английской же артиллерии — танкистов просто не предупредили, что начало артобстрела и атаки пехоты перенесли на два часа. Не-подбитые танки за три дня боев пришли в негодность.

К 20 апреля исправили 30 танков, 11 из них использовали 23-го на фронте 3-й британской армии для атаки Монши, Гаврель и Ре, причем пять серьезно пострадали от бронебойных пуль. К 28 апреля англичане в нескольких местах незначительно вклинились в линию Зигфрида, но как-либо развить этот небольшой успех не смогли. 30 апреля Хэйг заявил на совещании командующих армиями, что будет продолжать атаки только, «чтобы методично продвигаться вперед», признав неудачу наступления. Тем не менее он отметил «отличную работу танков», которые «спасли много жизней».

В ходе той же «операции Нивеля» впервые пустила в дело свои танки французская армия, но об этом будет рассказано в другом разделе.

Танк Mk II или Mk III «самка», уничтоженный у самого германского окопа.

Танк Mk IV «самец» (заводской номер 2341), «подаренный» правительству Великобритании властями Малайзии. Кроме причудливой символики отметим установку пулемета «Льюис» с укороченным кожухом ствола.

Во Фландрии

7 июня 1917 г., в 3.07 утра, 2-я британская армия начала наступление во Фландрии у Мессин и к западу от Куртре и Руле с целью «срезать» 15-км дугу германского фронта. С марта офицеры тяжелого отряда вели здесь разведку местности. Сюда перебросили 76 танков Mk IV батальонов А и В и 14 танков снабжения Mk I. В сборных пунктах танки замаскировали в лесу и под навесами, боронами уничтожили следы от гусениц. 12 танков придали X корпусу (левый, северный фланг), 28 — IX (в центре атаки), 32 — II Анзасскому (правый фланг).

В первом эшелоне впереди пехоты шли 36 танков, средняя плотность составляла 6 танков на 1 км. Танки должны были атаковать последнюю линию окопов, подойдя к ней под прикрытием артиллерии. С помощью одного танка с ходу взят Витшете, причем уничтожен ряд пулеметных точек. Ферму Фанни попытались взять пехотой, но удалось это только после прибытия танков. Во второй фазе атаки участвовали 22 уцелевших танка, которые также отразили несколько контратак. Два танка, увязнув у фермы Джой, работали всю ночь как артиллерийские форты. Конечные цели атаки были достигнуты примерно за 13 часов боя. Успех был достигнут, но не столько за счет танков, сколько за счет артиллерии и взрыва перед началом атаки под передовыми германскими позициями линии из 19 мощных минных горнов, которые выкапывали и готовили в течение месяца, израсходовав на них около 600 т взрывчатых веществ. Высока была и плотность артиллерии и пулеметов атакующих — только на участке наступления одного центрального корпуса шириной 3 км британцы сосредоточили 718 пушек и гаубиц, 192 миномета и 198 пулеметов. Разрушение проволочных заграждений вели артиллерия и саперы. В ходе атаки часть артиллерии успели выдвинуть вперед, чтобы поддержать ее вторую фазу. Не случайно атака у Мессин называли «шедевром осадной войны». Роль же танков в успехе атаки оказалась невелика.

Успех 2-й армии не использовали — 5-я английская армия начала главный удар только 31 июля. Это было «третье сражение на Ипре» (известное также под коротким прозвищем «Пашендэйл» по названию деревни, на котором остановилось наступление), которому придавалось слишком большое значение. Снова была долгая — 16 суток — артподготовка.

В распоряжении командования здесь было 216 тяжелых танков трех бригад: 1-я — батальоны D и G, 2-я — А и В, 3-я — F и С. Распределили их следующим образом: по 72 — II и XIX корпусам, 36 — XVIII и 36 в армейском резерве, всего — 15 танков на 1 км фронта (от 7 до 19 танков на 1 км в первом эшелоне и 2,5 на 1 км в резервах корпусов).

Танк Mk IV «самка», оставленный британскими танкистами 22 августа 1917 г. Шпоры — «уширители» траков не помогли танку сохранить проходимость на этой местности.

Танки снова распределили группами численностью от 4 до 24 по дивизиям. Местность была крайне неудобная и труднопроходимая — грязь, леса на болотах, движение в ряде мест возможно только по насыпным дорогам и гатям. Еще до начала сражения штаб танкового корпуса, собрав необходимые сведения о местности и гидротехнических сооружениях, направил в главный штаб британского командования докладную записку, в которой указывал, что в случае разрушения дренажной системы в районе Ипра местность превратится в трясину. Так и произошло — артподготовка разрушила дренажную систему и окончательно превратила в болото всю местность. Это сильно ограничивало возможности продвижения пехоты и танков, между тем германская оборона здесь опиралась на систему отдельных опорных пунктов и небольших блиндажей, эшелонированных в глубину и прикрывавших местность пулеметным огнем.

Атака началась 31 июля в 3.50 утра, в середине дня остановилась из-за проливного дождя — танки утопали по спонсоны, балки самовытаскивания не помогали. Плавать «сухопутные корабли» все-таки не умели. Продвигаясь в колоннах с черепашьей скоростью, танки несли большие потери от артогня. Хотя в нескольких местах они оказали помощь пехоте, в целом атака была неудачной — сначала в грязи увязли танки, затем и пехота.

Здесь танкам пришлось столкнуться с более сильной системой германской ПТО. Под Ипром использовались бетонированные огневые точки (блокгаузы), а также окопанные возимые «броневые каретки Шумана» («пилюльные коробки») с 37-мм или 57-мм пушкой в поворотном куполе. Любопытен и такой эпизод: командиру танка G7 пришлось снять «Льюис» и вести из него огонь по германским самолетам, пытавшимся обстреливать танк с малой высоты.

Танк G26 того же батальона сыграл роль кабелеукладчика, помогая связистам проложить телефонную линию. 19 августа 11 танков с 48-й дивизией XVIII корпуса под прикрытием дымовой завесы атаковали позицию, прикрытую бетонными блокгаузами. 3 танка увязли, но 8 успешно обошли 4 блокгауза и в упор обстреляли входы. Сказался и страх гарнизонов перед танками — немцы боялись, что танки несут огнеметы.

После фактического провала операции большинство танков отвели в тыл на ремонт. Оставшиеся Mk IV 1-й бригады участвовали в 11 боях с 20 августа по 9 октября, в основном на фронте XVIII корпуса. 22 августа у фермы Галлиполи один аварийный танк батальона F, застряв на ничейной полосе, действовал как «форт», экипаж 8 часов сдерживал противника огнем, а затем еще 60 часов провел в танке и смог отойти к своим позициям, унеся с собой одного убитого члена экипажа, только ночью 25 августа — это, пожалуй, самый длинный бой одного экипажа за все действия британского Танкового корпуса в Первую мировую войну. 4 октября танки 10-й роты капитана Мариса батальона D помогли атаке пехоты на Поелькаппель, причем командир XVIII корпуса отмечал прежде всего их моральное действие на неприятеля. В тот же день танки батальона А участвовали в атаке на Рейтель. 9 октября 4 танка батальона D, выдвигаясь для атаки на Пашендэйл, застряли на дороге и были разбиты артогнем, хотя британцам все же удалось несколько продвинуть свой фронт вперед. После 14 недель боев наступление остановилось, «отхватив» полосу болотистого грунта глубиной в 6,5 км ценой более 400 000 убитых и раненых с обеих сторон.

Танк Mk II «самка» с деревянными брусками на траках гусениц отрабатывает подъем по аппарели в ходе подготовки к «Тихой операции» (так и не состоявшейся).

Танк Mk II, практически утонувший в грязи под Ипром.

Вины танкистов в этой неудаче не было. Мало того, именно за эти бои Танковый корпус получил «свой первый» Крест Виктории. Первым танкистом, получившим эту высшую военную награду Великобритании, стал капитан Клемент Робертсон из танкового батальона А, представленный за то, что: «С 30 сентября по 4 октября этот офицер без перерыва работал под плотным огнем, готовя маршруты для своих танков при наступлении на Рейтель. Он закончил это ночью 3 октября 1917 г. и сразу повел танки на исходный рубеж атаки. Марш благополучно завершился 4 октября в 3.00, а в 6.00 он повел танки в атаку. Местность была очень плохой, изрытой воронками, а дорожное полотно было уничтожено на протяжении 500 ярдов. Капитан Робертсон, сознавая риск для танков потерять дорогу, продолжал вести их пешком. Кроме сильного артиллерийского обстрела, на него был направлен плотный пулеметный и винтовочный огонь. Капитан Робертсон знал, что такие действия будут стоить ему жизни, однако он сознательно продолжал вести свои танки далеко впереди пехоты. Он тщательно и терпеливо вел их к намеченной цели. Когда они уже вышли к дороге, Робертсон был убит пулей, пробившей ему голову. Однако его задача была выполнена, и танки впоследствии обеспечили успех атаки. Своим исключительно смелым поведением капитан Робертсон обеспечил успех танков, намеренно пожертвовав при этом жизнью». До окончания войны Креста Виктории удостоились еще три танкиста Танкового корпуса.

Для обхода северного германского фланга планировали десантную операцию вблизи Мидделькерке с участием танков. Предполагалось доставлять танки Mk IV на больших (длиной до 200 м) паромах и высаживать под прикрытием дымовой завесы и артогня кораблей. Для преодоления бетонного эскарпа на берегу на носовой части каждого танка планировали перевозить сходни-аппарель с деревянным настилом, которую танк должен был сбрасывать перед препятствием, а на каждый второй трак гусениц крепить широкие деревянные бруски, чтобы пройти по настилу аппарели без скольжения. Танки-«самки» должны были нести лебедки. Экипажи прошли соответствующее обучение в Мерлимоне, но «Тихая операция» не состоялась из-за общего провала «третьего сражения на Ипре». Этот провал к тому же добавил вдохновения критикам танков, позицию которых лаконично высказал один из военных руководителей: «Во-первых, танки неспособны преодолеть трудную местность; во-вторых, местность на поле боя всегда трудная; в-третьих, танки не нужны на поле боя».

Погрузка раненого (возможно — танкиста) в санитарный автомобиль. Рядом — танк Mk IV «самка». А мимо марширует пехота.

Сражение у Камбрэ

Переломным моментом в применении танков и самым наглядным подтверждением их тактических возможностей стало сражение у г. Камбрэ. Осенью 1917 г. Танковый корпус получил прекрасный повод применить новое средство борьбы должным образом, преодолеть скепсис командования и «классических» родов войск. Возможный район наступления южнее Камбрэ между Канал дю Норд и Канал Сан-Квентин был указан в докладе начальника штаба корпуса полковника Фуллера, составленном еще 3 августа 1917 г. «С танковой точки зрения, — говорилось в докладе, — Третье Ипрское сражение можно считать гиблым делом. Продолжать применять в данной обстановке танки — это значит не только бесполезно тратить хорошие машины и лучшие экипажи, но и возбуждать из-за постоянных поражений недоверие пехоты к танкам и недоверие экипажей к возможностям танков, морально разлагая и тех и других. С пехотной точки зрения Третье Ипрское сражение можно считать ненормальным, больным наступлением. Продолжать его возможно лишь ценою колоссальных потерь ради не стоящих этого успехов… С целью восстановить престиж британцев… предлагается немедленно начать подготовку к захвату С.-Кантен». 4 августа был подготовлен другой проект, предусматривавший рейд танков в районе к югу от Камбрэ с целью «уничтожить живую силу противника, деморализовать и дезорганизовать его, но не овладеть местностью», причем длительность рейда «должна быть небольшой — 8—12 часов, чтобы противник для организации контратак не мог сосредоточить значительные силы и вовсе не успел бы этого сделать». Силы для проведения рейда — три танковые бригады двухбатальонного состава и «одна или лучше две пехотные или кавалерийские дивизии», усиленные артиллерией.

Район с выдающимся в сторону германцев фронтом располагал развитыми сообщениями, местность была всюду проходимой для танков — твердый грунт, мало воронок и канав. Серьезным препятствием служил только канал Шельды. Тем не менее командование 3-й британской армии во главе с генералом Ю. Бингом расширило предлагавшийся план — вместо рейда предлагалось теперь наступление с прорывом фронта и захватом Камбрэ. Но это требовало значительно более основательной подготовки и куда больших ресурсов. А поскольку в это время большинство резервов притягивали бои на Ипре, вопрос наступления на Камбрэ откладывался.

Только 13 октября 1917 г. Хэйт дал команду на предварительное планирование операции, дав возможность штабу Эллиса спланировать свои действия самостоятельно, но в соответствии с планами штаба 3-й армии. Замысел состоял в том, чтобы внезапным ударом большого количества танков с пехотой 3-й армии при мощной поддержке артиллерии и авиации прорвать на узком участке фронт 2-й германской армии генерала Марвица между каналами С. Кантен (р. Шельда) и Северным, а затем конницей и пехотой развить прорыв и овладеть в оперативной глубине Камбрэ, лесом Бурлон, переправами через канал Сенси. Как писал Хэйт в своем докладе британскому правительству, основной замысел наступления заключался в полном отказе от предварительной артиллерийской подготовки и перекладывании на танки работы по разрушению проволочных заграждений противника. Как только начнется наступление танков и пехоты, действующей в тесном взаимодействии с танками, артиллерия огневым валом и противобатарейной стрельбой поддержит наступление.

Подготовка танков Mk IV к погрузке на железнодорожные платформы. На танки заранее укреплены балки самовытаскивания и фашины. Вооружение снято, спонсоны вдвинуты внутрь корпуса.

Боевые порядки британских танков и план атаки у Камбрэ в ноябре 1917 г.

Наступление намечалось провести в два этапа: содержание первого этапа — «в первый же день прорвать позицию противника на всю ее глубину», второго этапа — развитие успеха. «План атаки под Камбрэ, — как коротко констатировал позже Г. Гудериан, — был построен на принципе внезапности массового применения танков на соответствующей их боевым свойствам местности». Конечные цели операции — рейд на Валансьен и ликвидация Кеанского выступа линии Зигфрида — были, скорее всего, иллюзорны.

Оборона германцев на линии Зигфрида была хорошо подготовлена. Она состояла из трех позиций. Одна только главная позиция имела глубину 5–7 км, состояла из 2–3 сплошных линий окопов, прикрытых проволочными заграждениями в несколько рядов до 50 м в глубину, гнезд сопротивления с хорошим обстрелом, блиндажей. В первой линии окопы в целях противотанковой обороны были уширены до 3,5 м. На расстоянии 200–300 м от первой линии располагалась вторая линия траншей, оборудованная так же, как и первая, прочными оборонительными сооружениями.

В 2 км от главной позиции находилась вторая позиция, также состоявшая из двух линий траншей; за второй позицией была третья. Впереди главной позиции находилась позиция охранения, прикрытая прочной сетью проволочного заграждения. Между этой позицией и главной на предполье, глубиной около 1000 м, были расположены многочисленные гнезда сопротивления, опутанные проволокой. Опорными пунктами служили высоты, селения, участки леса. На участке британского наступления у германцев имелись две дивизии — 54-я и 20-я (ландверная). К Камбрэ подвозилась 107-я пехотная дивизия.

Британцам удалось скрытно сосредоточить в намеченном районе сильную ударную группировку: восемь пехотных дивизий, один кавалерийский корпус, 1009 орудий, 378 боевых и 98 специальных танков (т. е. весь Танковый корпус), 1000 самолетов. На участке прорыва (12 км по фронту — от Ля-Вакери до Гаринкура) создали плотности 85 орудий и 32 танка на 1 км фронта. Британцы имели более чем двойное превосходство в живой силе, абсолютное в танках, 4,5-кратное в артиллерии (около 1000 орудий). На одно германское орудие приходилось 2,1–2,5 английских танка, на один германский пехотный батальон — 12–25. Надеясь на эффект массированного применения танков, британцы вдвое увеличили фронт наступления пехотной дивизии: в среднем 2 км против 1 км на Сомме.

Построение британских танков и пехоты для атаки в различных условиях боя. Эти тактические схемы составлены позже, поэтому на них танки обозначены ромбом вместо использовавшегося в те годы квадрата.

Для сохранения в тайне подготовки наступления были предприняты разнообразные меры. Например, проводили опросы среди солдат и офицеров для выявления знающих итальянский язык, создавая видимость подготовки переброски больших сил для помощи Италии. Танки под видом «курса зимнего обучения» сосредоточили в учебных лагерях, где проводили подготовку вместе с пехотными подразделениями. Во время совместных тренировок танкисты — видимо, для «взаимного привыкания» — усаживали на крышу машины до полувзвода пехоты, но в боях десанты на броне не применяли. Из-за недостатка материальной части во взводе оставляли три танка — пушечный и два пулеметных. Из 98 специальных танков было 9 радиотанков, 52 танка снабжения несли горючее и боеприпасы (они также буксировали грузовые сани-волокуши), один — телефонное имущество (для прокладки телефонного кабеля из штаба армии), два — мостовое, 32 оснастили кошками-якорями на 4-метровых стальных тросах для расчистки проходов в заграждениях для кавалерии (вместе с ними действовали специальные пешие команды с ножницами и рукавицами для проделывания проходов для артиллерии). Каждая бригада получила по 18 танков снабжения и 3 радиотанка. Радиотанки, по выражению В.М. Цейтлина, служили «почтово-телеграфной конторой на поле боя». Они продвигались с боевым прикрытием за боевыми порядками, работали только на остановках, принимая донесения и передавая распоряжения через посыльных.

За 2–5 ночей до начала операции танковые подразделения выгружались на железнодорожных станциях, своим ходом переходили на выжидательные позиции в 4–8 км от германских позиций. Танки укрывали под деревьями, накрывали масксетями, полотнищами, маскировали под стога. Между 19 и 23 часами 19 ноября танки скрытно выдвинулись на исходные позиции в 800—1000 м от передовых германских окопов. Шум двигателей маскировался беспорядочным артогнем. Кроме того, артиллерия производила химические и дымовые нападения к северу и к югу от действительного участка атаки на широком фронте, дабы ввести противника в заблуждение относительно размаха и фронта, и атаки. Пути движения танков заранее разведали и вплоть до германских проволочных заграждений отметили трассировочными цветными шнурами (обозначение путей наступления цветными шнурами или лентами уже практиковали раньше при организации ночных атак пехоты), танковые и пехотные командиры уточнили взаимодействие.

2-ю и 3-ю танковые бригады придали III корпусу (Пультеней), разворачивавшегося на фронте Гоннелье, Тресколь, 1-ю танковую бригаду — IV корпусу (Вулькомб, фронт Тресколь, Лес Авинкур, западный берег Северного канала до Бурей), хотя последний имел более глубокие задачи и важнейшие объекты атаки.

Танк Mk IV, провалившийся при переходе по мосту через канал Маньер, 20 ноября 1917 г.

Танки распределялись по дивизиям, наступавшим в первом эшелоне, следующим образом (начиная с правого фланга):

— 3-я танковая бригада: батальоны С и F с 12-й пехотной дивизией наступали на Бантэ и Ле-Паве, батальон I с 61-й бригадой 20-й пехотной дивизии — на Ля-Вакери;

— 2-я танковая бригада: батальон А (без 1-й роты) с 60-й бригадой 20-й пехотной дивизии — севернее Ля-Вакери, батальон В с 16-й бригадой 6-й пехотной дивизии — на Ле-Рю-Верт, батальон Н с 71-й бригадой той же пехотной дивизии — на Рибекур;

— 1-я танковая бригада: батальон D со 152-й бригадой и батальон Е (без одной роты) со 153-й бригадой 51-й пехотной дивизии — на Флескьер, батальон G и рота (14 танков) батальона Е с 62-й пехотной дивизией — на Гренкур. 1-ю роту (14 танков) батальона А придали 29-й пехотной дивизии.

Приданные пехотным дивизиям танки входили в состав всех волн и эшелонов пехоты. Первая волна танков выделялась для подавления выдвинутых вперед германских орудий. Главный эшелон танков с пехотой проходил первую германскую позицию. Первый эшелон назначался для атаки второй укрепленной позиции, второй эшелон — третьей позиции, а третий эшелон танков — для действий с конницей. Тактического резерва танков не оставили, но 36 машин выделили в технический резерв. Задачи танкам ставились простые и ограниченные с учетом их возможностей. Командиров снабжали картами и аэрофотоснимками местности с указанием маршрутов и задач. Ширина фронта наступления танков зависела от расположения целей и качества подступов к ним, но в среднем танки наступали с интервалами не менее 91 м (100 ярдов). Танковые взводы обычно действовали в боевом порядке «клин» — в центре впереди двигался пушечный танк с задачей ослабить огонь противника и прикрыть танки при прохождении их вместе с пехотой через проволочные заграждения, в 80—100 м уступом за ним — пулеметные (пехотные). В зависимости от важности задач каждой танковой части придавали различное количество пехоты. Но стандартно каждый танк сопровождал взвод пехоты, задачей пехотинцев было помогать танкам в уничтожении противника и защищать его от огня вражеских орудий с малых дальностей. Приданные танкам пехотные подразделения следовали за танками в гибких боевых порядках — змейкой, что позволяло пехотинцам лучше приспосабливать к местности, использовать защиту танков и проделанные ими проходы, а затем разворачиваться для атаки в нужном направлении.

Танки не только захватывали трофеи, но и доставляли их на свои позиции. Танк Mk IV из батальона С оттаскивает в тыл германское 15-см орудие, захваченное у Рибекура.

Германская хозяйственная двуколка объезжает танк Mk IV «самка» с именем «Чаперон II» батальона С, подбитый у дороги Камбрэ — Перонн, южнее леса Лато. Танк несет «туз пик» — этот знак использовала 12-я пехотная дивизия, вместе с которой действовали танки батальона С.

Танки, предназначенные для очистки от противника окопов и убежищ, сопровождались гранатометчиками с запасом ручных гранат. Остальная пехота должна была двигаться позади линии танков на дальности не более 100 м. В то же время от пехотинцев требовали не скучиваться вокруг танков, поскольку они будут главными целями для вражеской артиллерии.

Для преодоления широких окопов над рубкой каждого танка цепями крепилась большая фашина диаметром 1,4–1,5 м и длиной 3 м, способная выдержать полный боевой вес танка. Такая фашина массой 1,5–2 т состояла из 75 стандартных фашин, собиравшихся из стволов молодых и небольших деревьев диаметром около 10 см (стоит заметить, что и накануне «Бури в пустыне» в 1991 г. британские инженерные подразделения заготовили фашины для преодоления широких рвов уже из пластиковых труб). «Китайская рабочая рота» в Центральных мастерских за месяц заготовила 400 танковых фашин и 110 волокуш. Кроме того, здесь в ускоренном темпе отремонтировали 127 танков. Прохождение трех линий окопов взводом планировалось так. Первый танк, двигавшейся в центре группы, пройдя проволочное заграждение, поворачивал у первого окопа влево и поддерживал огнем правого спонсона продвижение следующих. Левый танк походил к окопу, сбрасывал фашину, переходил по ней, доходил до второй линии окопов и также поворачивал влево, ведя огонь. Правый танк проходил по той же фашине, подходил ко второй линии окопов, сбросив фашину, переходил через окоп, доходил до третьей линии и поворачивал влево. Первый танк разворачивался, проходил через два окопа, с помощью своей фашины преодолевал третий. За ним проходили оба пулеметных танка и выстраивались позади пушечного. Сброс фашины экипаж производил размыканием крепления изнутри машины, вместе с фашиной сбрасывались два флажка — желтый и красный (либо белый и красный), которые пехота должна была воткнуть по обе стороны фашины для обозначения прохода. Однако на практике фашина часто сама сваливалась впереди рубки и перекрывала обзор; чтобы поправить ее, экипажу приходилось покидать машину под огнем. Поднять тяжелую фашину было очень трудно (позднее вместо фашин машины Танкового корпуса стали снабжать более легкими конструкциями в виде каркасов в форме шестигранной призмы).

Телефонная связь штабов в Танковом корпусе дополнялась голубями, верховыми, мотоциклистами. В роты связи танковых бригад ввели по три радиотанка. Хотя ввести в танковые части радиостанции планировали изначально, понадобилось около года, прежде чем они появились в Танковом корпусе. Радиотанк выполнялся на основе Mk IV и нес довольно громоздкую искровую радиостанцию, допускавшую работу только телеграфом. Это снижало надежность и оперативность радиосвязи, и в целом радиотанки под Камбрэ себя не оправдали (к счастью, это не остановило работ по их дальнейшему совершенствованию). Были и другие средства связи. Командирские танки оснащались семафором и лампой Аддиса. Уже в ходе наступления протянули телефонную линию до Маркуэна с помощью танка, буксировавшего волокушу с кабелем и везшего на себе шесты и аппаратуру. Однако главным средством связи между танковыми ротами и передовыми штабами батальонов были бегуны, между передовыми и основными штабами батальонов — бегуны и самокатчики.

На каждый танк запасли 318 л бензина, 22 л моторного масла, 182 л воды, 68 л тавота, 3 кг смазочного масла. Полевые склады Танкового корпуса снабжались полевой железной дорогой. Каждой танковой роте придали 2 танка снабжения.

Танк Mk IV «самка» батальона F, оставленный в лесу Бурлон.

Приказ генерала Бинга по 3-й армии перед наступлением 20 ноября гласил:

«3-му корпусу. 4-му корпусу. Конному корпусу. Танковому корпусу. В командный пункт армии. Начальнику артиллерии. 3-й бригаде воздушного флота.

Цель наступления — внезапным ударом, при поддержке танков, прорвать оборонительную полосу противника и бросить в прорыв конницу для дальнейшего выигрыша пространства. После прорыва укрепленной полосы противника предполагается двинуть вперед конный корпус, чтобы захватить Камбрэ, лес Бурлон и переправы через р. Сансэ.

1-й кав. дивизии выслать отряд в Сайи и Тиллуа, чтобы отрезать Камбрэ и соединиться с конным корпусом, наступающим из района восточнее Камбрэ».

Для прохода конницы назначали дороги, по которым танки не могли двигаться «ни под каким видом», прежде чем по ним не пройдет конница. Как видно, представление о маневренных боевых действиях все еще связывалось с кавалерией, а танки были всего лишь пехотным средством прорыва укрепленной оборонительной полосы — «пехотным тараном». Но стоит ли удивляться — кавалерия как род войск существовала уже более 2,5 тысячи лет, а танкам не было и двух лет.

В приказе командира Танкового корпуса (3-го танкового корпуса) генерала Эллиса от 19 ноября 1917 г., однако, говорилось:

«1. Завтра танковый корпус будет иметь случай, которого он дожидался уже несколько месяцев, действовать с надеждой на успех в первой линии боевого порядка.

2. В смысле подготовки сделано все, чего можно было добиться упорным трудом и изобретательностью.

3. Дело командиров танковых частей и экипажей танков завершить эту работу разумными и смелыми действиями во время самого сражения.

4. Как показало прошлое, я могу с уверенностью рассчитывать, что корпус поддержит свое доброе имя.

5. Я намерен руководить наступлением центра».

Эллис действительно лично командовал центром боевого порядка в танке «Хильда» (марка Mk IV-«самка») батальона Н, на котором поднял свой флаг — дань традициям британского флота. Командиры танковых взводов не помечали свои танки значками, которые использовались ранее, — танки обозначались только знаками, соответствующими цвету полка.

Интересны также замечания из приказа, отданного накануне наступления командиром 26-й роты батальона I Танкового корпуса:

«Следует иметь в виду, что артиллерия не вела пристрелки, и потому заградительный огонь не будет таким точным, как обыкновенно. Без разрешения командира экипаж не должен расходовать питьевую воду и продовольствие… Во время подхода к району действий необходимо обратить особое внимание на то, чтобы все танки правильно и своевременно заняли свои исходные позиции. На последние 1500 м пути к фронту противника танки, во избежание шума, должны следовать на малом газу».

Британский Mk IV «самка» с именем «Блэк Бесс», захваченный германскими войсками — на борту даже сделана надпись «трофей II армии». Танк поставлен на козлы для осмотра и — возможно — ремонта.

Германцы осматривают захваченный танк Mk IV «самец».

Наступление британских войск началось без артиллерийской подготовки — такой способ внезапной танковой атаки предлагался еще 9 апреля у Бюллекура, но не был тогда реализован. Поскольку разрушение проволочных заграждений и передовых окопов противника брали на себя танки, артиллерия могла сосредоточиться на поражении и подавлении артиллерийских батарей и опасных огневых точек противника, постановке заградительного огня и дымовой завесы.

В 6.20 утра 20 ноября — примерно за полтора часа до восхода солнца — на германские позиции обрушился огневой вал, под прикрытием которого началась атака танков и пехоты. Заградительный огонь велся с использованием дымовых снарядов и по мере продвижения наступления переносился вперед с одного рубежа на другой (подвижный огневой вал). Артиллерия ставила дымовые завесы также на флангах наступления танков, нейтрализовала германские батареи, обстреливала штабы и районы расположения резервов. Танки начали движение на 10 минут раньше пехоты, чтобы занять свои места впереди нее. Танки двигались в 200 м позади подвижного огневого вала, пехота — за танками во взводных колоннах по проделанным гусеницами проходам в проволочных заграждениях. Их выдвижение прикрыл туман и дымовая завеса, так что заградительный огонь германской артиллерии давал перелеты. С началом атаки британская авиация нанесла удары по пунктам управления, артиллерийским позициям и дорогам в тактической глубине обороны противника.

Практически впервые была использована способность танков обеспечить внезапность атаки. И внезапность удалось. К 8 часам британцы овладели первой линией германской обороны. В это время в штабы германских дивизий и групп стали поступать отрывочные донесения: «Батальон в Авинкуре отрезан», «Английские танки идут далеко в тылу обороны». Командиры германских дивизий не могли понять, куда направлять резервы, поскольку английские танки с пехотой, казалось, прорвались в расположение передовых полков по всему фронту. У Авринкура танки окружили и уничтожили пулеметным огнем несколько батальонов. У леса Лато, где ожесточенно сражалась британская 12-я дивизия, один танк батальона F, обходя угол здания, наткнулся на германскую 150-мм полевую гаубицу и получил прямое попадание ее снаряда, разворотившего спонсон, но сохранил подвижность, развернулся и гусеницами раздавил орудие вместе с расчетом.

29-я пехотная дивизия с танками батальона А, выдвинувшись на стыке 20-й и 6-й дивизий, развернула в боевой порядок все свои пехотные бригады: 88-я бригада направилась на Маньер, 87-я — на Маркуэн, 86-я — на лес Неф и Нуайель. Танки батальона А рассеяли штурмовой отряд 387-го ландверного полка и атаковали три батареи 108-го легкого артиллерийского полка южнее Маркуэна. Батарея успела открыть огонь по танкам и подбила 12, уцелевшие танки обошли батарею и ворвались на ее позиции с тыла, уничтожив батарею.

6-я пехотная дивизия с танками батальонов В и Н, захватив в плен большую часть 387-го германского ландверного полка, продвигалась на Маркуэн. Около 09.00 специально назначенные 24 танка атаковали вторую германскую позицию между Рибекуром и Маркуэном. Затем подошли танки 1-й волны. Из 72 танков, введенных в бой на этом участке, 63 перешли через 2-ю германскую позицию и к 11.00 2-я позиция была практически очищена от германцев.

Успех первого дня дорого стоил Танковому корпусу. Танк Mk IV «самка» с именем «Блэрней Кастл», потерянный у Фонтен-Нотр-Дам.

План расположения британских танков, подбитых у Камбрэ 20 ноября 1917 г. (закрашены пушечные танки, контуром даны пулеметные).

К 13.00 британцы повсюду достигли второй линии обороны, а части 3-го корпуса достигли канала р. Шельда. Мост через канал у Маньера был поврежден, и вышедший на него командирский танк провалился, но экипаж уцелел. Еще один танк у Маньера был подбит германским «моторным орудием» (77-мм пушкой на автомобильном шасси). Мост у Маркуана танки захватили в целости благодаря тому, что по занятии 2-й германской позиции две танковые роты батальонов В и Н получили задачу, не дожидаясь пехоты, продвинуться к мосту. На подступах к селению, прикрывавшему мост, 6 танков батальона В, не дожидаясь подхода пехоты, рассеяли батальоны 90-го германского полка, перешли через окопы, захватили Маркуана и разогнали огнем саперов, готовивших взрыв моста. Отсутствие или крайняя малочисленность противотанковых средств позволили танкам здесь захватить населенный пункт без пехоты, один танк прошел селение насквозь, остальные действовали на его окраинах. К 12.00 к пункту сбора южнее Маркуэна подошли танки снабжения с буксируемыми ими санями. Здесь боевые танки пополнились бензином и боеприпасами, танкисты даже успели пообедать и снова пошли в бой.

Танк «Хильда» провалился в окоп возле Рибекура при прохождении первой германской линии, и командир Танкового корпуса Эллис вынужден был его покинуть.

Подбитый танк Mk IV «самка» батальона I.

В полосе наступления IV британского корпуса существенна остановка атаки у селения Флескьер. Командир 51-й пехотной дивизии (шотландских горцев) генерал-майор Г.М. Харпер, не доверяя танкам (подобно многим старым пехотным офицерам, он считал их «пиратами», впрочем, он и пулеметам ранее не очень доверял), потребовал распределить танки в линию по фронту. Пехоту развернули в линию рот примерно в 100 м позади танков, непосредственно за танками никакие пехотные подразделения не двигались. Между тем здесь располагался германский опорный пункт, местность перед ним обстреливалась пулеметным огнем из самого селения и из железобетонных укреплений, а вся система германских окопов прикрывалась широкой полосой проволочных заграждений, находившейся под обстрелом выдвинутых вперед германских орудий. Около 08.28 танки батальона D оторвались от пехоты 153-й бригады, которая должна была атаковать Флескьер. Результатом стали неоправданно большие потери личного состава дивизии и приданных танков, тем более что здесь, за гребнем хребта, располагались пять легких германских батарей, около 1,5 пехотного полка и саперные подразделения. Перевалив через гребень у Флескьера, танки попали под прямой огонь германских орудий и понесли потери. Германцы получили возможность сначала сосредоточить огонь по танкам с выгодных дальностей, поскольку некому было бороться с расчетами. Пехота же, в свою очередь, потеряла проходы, проделанные в проволочных заграждениях танками, и была остановлена германскими пулеметами — танки оказались далеко и не могли давить пулеметы. Впоследствии, при осмотре поля боя специально назначенной комиссией офицеров, были обнаружены только три небольшие кучки стреляных гильз — еще одно свидетельство того, что без взаимодействия с танками пехота может быть остановлена небольшим числом пулеметов. У Флескьера подбито 16 танков батальона D, причем неизбежно рождающиеся на войне легенды гласили, будто все они подбиты одним артиллерийским офицером, оставшимся у единственного уцелевшего орудия, хотя реально на этом участке работало не менее трех батарей (следы их пребывания в этом районе обнаружили потом британские офицеры). При повторной атаке в 10.00 танки все же смогли помочь пехоте захватить передовые окопы, но не налаженное заранее взаимодействие плюс отсутствие уже внезапности на этом участке вновь привело к большим потерям. Германские части организованно отошли от Флескьера. Пехота 51-й дивизии сильно отстала от танков и в бою за селение Фонтен-Нотр-Дам, где германцы, кстати, смогли подбить несколько танков 77-мм автомобильными орудиями.

Танки батальона G и часть танков батальона Е со 185-й и 186-й пехотными бригадами 62-й дивизии продолжали наступление на вторую германскую позицию. Двигавшаяся на правом фланге 185-я бригада задержалась у Флескьер. Танки батальона G, прикрываясь туманом и дымовой завесой, повернули против открытого левого фланга 384-го германского Ландверного полка и, внезапно для противника зайдя с фланга и тыла, рассеяли этот полк. 186-я пехотная бригада, успешно пройдя 2-ю позицию обороны противника, двинулась вместе с танками на Гренкур и Аннэ. Танки, действовавшие с 62-й дивизией, оказали помощь в продвижении и соседней 36-й пехотной дивизии.

Танки прекратили действия в 16.00. К этому времени британские войска продвинулись на 10 км, взяв в плен 8 тыс. человек и захватив 100 орудий, сами же потеряли около полутора тысяч человек. На всем фронте бой прекратился только в 18.00 с наступлением темноты. К 23.00 оставшиеся танки собрались в лесах Гузокур и Авринкур. На правом фланге 12, 20 и 6-я британские дивизии быстро овладели поставленными им целями, на левом 51-я и 62-я дивизии прошли к вечеру до Анне — почти в 3,5 км за Флескьером. Так что сопротивлявшиеся во Флескьере германцы оказались охвачены с флангов. Таким образом, IV британский корпус в своей полосе, за исключением Флескьера, наступал не менее удачно, чем III.

За 10–12 часов боя британские танки и пехота прорвали все три позиции германской обороны на фронте 12–13 км и продвинулись на глубину почти на 10 км. Захвачено около 8000 пленных и 100 орудий. Причем часть тяжелых трофейных орудий оттаскивали в британский тыл сами танки. Успех был обеспечен не столько «массой танков», сколько их рациональным применением в тесном взаимодействии с другими родами войск. Танки с пехотой за один день прорвали три основные полосы обороны противника, за которыми была только одна незаконченная постройкой полоса и далее практически открытая местность. Но хотя танки-растаскиватели (они несли на корме таблички «WC» — wire cutter) проделали три широких прохода в проволочных заграждениях, запоздавший кавалерийский корпус не смог быстро преодолеть изрытое воронками и траншеями поле и развить успех, потеряв большую часть конского состава. Через канал вместе с пехотой переправился только один канадский эскадрон. Пехота, действовавшая с танками, была слишком измотана, чтобы продолжать наступление. Да и танки, понесшие потери, не могли прикрыть продвижение конницы, как это предусматривалось — двигаясь впереди конницы на малых интервалах в качестве «щита».

Танк Mk IV «самка» с номером С47 и именем «Конкэрор II» из состава батальона С, также подбитый артиллерией на улице селения Фонтен Нотр-Дам 23 ноября 1917 г.

Британский танк Mk IV «самка», подбитый на улице селения.

Танки оказались единственным родом войск, выполнившим все свои задачи. Это стоило потери 280 машин (около 60 %), причем только 50–60 танков, т. е. 13–16 %, подбиты артогнем, основная же часть вышла из строя по техническим причинам (чаще всего — лопнувшие гусеницы, сломанные шестерни бортовых коробок передач). Тем не менее исправные танки пришлось оттянуть, чтобы сформировать сводные роты. Из 4190 человек личного состава Танковый корпус потерял 20 ноября 74 убитыми, 457 ранеными, 39 пропавшими без вести. Однако общие потери англичан были сравнительно невелики — около 1500 человек. И при этом обошлись без длительной артподготовки. За три предшествовавшие года позиционной войны еще ни разу такой успех не давался такой небольшой ценой. Хэйт в своем донесении писал: «Огромное значение танков в наступлении полностью доказано». По признанию генерала Людендорфа, только после Камбрэ он «почувствовал заложенный в танках потенциал», а командующий 2-й германской армией генерал фон Марвиц заявил: «Противник одержал победу при Камбрэ благодаря своим многочисленным танкам».

Британцы могли повторить на Западе успех Брусиловского прорыва на Русском фронте, причем с гораздо меньшими потерями и с более далеко идущим успехом, впервые на Западном фронте появилась возможность полного прорыва фронта противника. Но британское командование не подготовило ввод в прорыв второго эшелона, подпитку наступления резервами и развитие успеха. Реализовали положения, изложенные Суинтоном еще за 8 месяцев до выхода в бой первых танков, но не учли новые рекомендации штаба Танкового корпуса, основанные на боевом опыте, — выделение в резерв не менее четверти всех танков, обеспечение флангового маневра и т. д. «Оперативного» или «тактического» резерва танков к началу сражения вообще не оставили, все танковые подразделения были брошены в бой сразу, «технический резерв» предназначался лишь для замены вышедших из строя танков, и это стало главной причиной невозможности не только развить, но и удержать достигнутый успех.

Захваченный германскими войсками танк Mk IV «Фалкон II» из батальона F.

21 ноября в бою смогли принять участие всего 75 танков. Каждая танковая бригада выделила сводную роту. Одну роту придали III и две IV корпусу, распределив их следующим образом: рота от 3-й бригады действовала с 6-й и 29-й пехотными дивизиями, от 2-й бригады — со 154-й бригадой 51-й пехотной дивизии, от 1-й бригады — с 62-й пехотной дивизией. Задачей танков по-прежнему была совместная атака с пехотой германских позиций. Наступление получало форму отдельных толчков. Атака вновь началась утром, но успех был крайне невелик, тем более что на этот раз не удалось обеспечить своевременный подход танков к началу атаки. 9 танков батальона I, пройдя по железнодорожной дамбе, прорвались у Фло-Ферме и вышли на дорогу к Камбрэ, танки 1-й бригады захватили Аннэ, вошли в Бурлонский лес. Но измотанная пехота останавливалась раньше танков, и те отходили. 25 танков подбито, 10 выбыло из строя по техническим причинам.

22 ноября германцы вернули себе Фонтен-Нотр-Дам. 23 ноября англичане попытались возобновить наступление. Но эффекта внезапности не было, массирования тоже. Новая атака 51-й дивизии с 24 танками 2-й бригады на Фонтен-Нотр-Дам была отбита, 18 танков подбито (11 из них — прямым попаданием снарядов). Не помогли и подошедшие 23 танка 3-й танковой бригады. Германская пехота вначале остановила часть английских танков на подступах к селению, бросая под гусеницы «сосредоточенные заряды» (по пять гранат с одним запалом, упакованные в мешки), затем по вошедшим на улицы танкам ударила тяжелая дивизионная артиллерия, уцелевшие танки германские пехотинцы обстреливали из винтовок с верхних этажей; следующую атаку сорвали подошедшие скорострельные «моторные орудия» (зенитные пушки на автомобильном шасси), открывшие огонь по танкам примерно со 100 м. Уже тогда был сделан вывод, что «борьба в населенных пунктах менее всего благоприятна для танков». 40-я пехотная дивизия, поддержанная 29 танками 1-й бригады, овладела Бурлонским лесом, но ее атака деревни Бурлон не имела успеха. 24 ноября 40-я дивизия с 30 танками 1-й бригады снова не смогла взять Бурлон. Бои за Бурлон и Фонтен-Нотр-Дам были ожесточенными, но для британцев безрезультатными. «Свежая» пехота не умела взаимодействовать с танками, и их потери были напрасны.

27 ноября англичане предприняли последнюю попытку, но германцы уже подготовили противотанковую оборону, и из 32 танков вернулись только 13.

Германцы срочно подтянули к участку прорыва резервы и остановили британцев, а 30 ноября начали контрнаступление. В этом контрнаступлении уже проявились черты тактики, которая принесет германцам тактические успехи в 1918 г.: просачивание пехотных подразделений в ближайший тыл, внезапные хорошо подготовленные артиллерийские нападения с использованием химических и дымовых снарядов. Измотанный Танковый корпус к этому времени отводили в тыл, но в 9.55 30 ноября 2-я танковая бригада, готовившаяся к погрузке, получила приказ на выдвижение для контратаки, и уже к 16 часам в зону боев прибыли 73 танка. 22 танка батальона В, 14 батальона А и 20 батальона Н помогли удержать Гузокур и контратаковали германские части вместе со 2-й гвардейской и 2-й кавалерийской дивизиями. 1 декабря 20 танков батальона Н и 16 танков сводной роты батальонов А, В и Н участвовали в контратаке 2-й кавдивизии, 9 танков поддержали 5-ю кавдивизию. К 6 декабря германские части на всем 30-км фронте операции оттеснили британцев на 2–4 км, взяли много пленных, но не смогли окружить британские части и вернуть первые две позиции линии Зигфрида.

Надпись «WC» на корме этого Mk IV означает «wire cutter» — этот танк предназначался для растаскивания проволочных заграждений. Однако после повреждения правой гусеницы его использовали в качестве наблюдательного пункта.

Танк Mk IV «самка». Хорошо видны установки пулеметов «Льюис» — в спонсоне и лобовая.

Операция у Камбрэ закончилась безуспешно для Антанты, но все же внесла много нового в военное искусство. Главным итогом можно считать то, что именно здесь танки отчетливо проявили себя уже как новый род войск. Генерал Бинг специально написал Эллису письмо, в котором говорилось: «…мне хочется, чтобы вы признали, что далеко идущий успех был результатом тесного взаимодействия вашего корпуса с пехотой и артиллерией.

Вы и ваш штаб оказали мне большую поддержку, огромную помощь и вселили уверенность в успехе плана. Никто другой этого сделать не мог. И никакая другая армия не получала такой умело направляемой действенной помощи, какую получила моя армия со стороны вашего корпуса.

Вы и ваши люди неутомимо откликались на многочисленные призывы, проявляя огромное рвение. Ваши потери были тяжелыми, а проделанная работа громадной. Ваши достижения уже никто не сможет оспаривать».

Операция у Камбрэ несла в себе многие зачатки тактики будущего — массированное применение танковых сил, возглавляющих пехотную атаку, без артиллерийской подготовки, но при интенсивной артиллерийской поддержке, прикрытии подвижным огневым валом, дымовыми завесами, утренними сумерками или туманом, использование танковыми частями инженерных средств преодоления препятствий. Часть пехоты сопровождает танки и ведет борьбу с противотанковыми средствами противника, большая же часть — зачищает окопы и закрепляет захваченные позиции, при этом с пехотой продвигаются пулеметчики, поддерживая ее интенсивным огнем. Активно применялась поддержка наступления с воздуха. Оценка опыта операции у Камбрэ во многом положила начало тактике общевойскового боя, основанного на взаимодействии пехоты, артиллерии, танков и авиации.

Но и в ходе германского контрнаступления проявились черты новой тактики — гибкое применение артиллерии и использование штурмовых пехотных частей (за несколько месяцев до этого такая тактика отрабатывалась ими на Русском фронте при наступлении на Ригу). С другой стороны, получила значительное развитие германская противотанковая оборона, что британцам пришлось потом учитывать.

Операция показала, что правильное применение танков позволяет быстро и с большой экономией сил прорвать укрепленный фронт, но тактический прорыв сам по себе не обеспечивает успеха. Танковый корпус понес тяжелые потери, но одна только стоимость сэкономленных благодаря применению танков снарядов соответствовала стоимости почти 4000 танков, не говоря уже о ценности сохраненных жизней пехотинцев. После Камбрэ атака укрепленных позиций уже не мыслилась без танков. Это ускорило утверждение дальнейшего развертывания Танкового корпуса из 9 батальонов в 13.

А германский рейхсвер в результате контрнаступления у Камбрэ кроме тактического опыта получил в качестве трофеев около 100 танков Mk IV — в основном неисправных.

Некоторое представлении о месте танков в системе вооружения в рассмотренный период дают данные о среднемесячном производстве вооружений, подсчитанные исследователями за 1917 г.:

Колонна средних танков Мк А «Уиппет» и пехота движутся в район боев.

Танки в оборонительном сражении

После сражения у Камбрэ британский Танковый корпус стянули к Брей-сюр-Сом, где танкисты хотели оборудовать лагерь для совместного обучения с пехотой и артиллерией. В январе 1918 г. корпус отозвали из лагерей и рассредоточили вдоль 96-км фронта от Перонна до Бетюна — имелись сведения о подготовке немцами большого наступления. Танковые бригады расположили в полосах армий, подчинив их командованию. Корпус на тот момент включал 5 бригад (13 батальонов), но имел только 320 боеготовых тяжелых Mk IV и 50 средних Mk А «Уиппет», 200 танков были в ремонте.

Предусматривалось располагать танки повзводно позади передовых частей с задачей отсекать и контратаковать прорвавшиеся группы противника. Такая тактика себя не оправдала. Хотя между частями наладили радио- и проводную связь, распыление танков при слабом резерве не позволило организовать сильный контрудар, как требовала обстановка.

21 марта началось германское наступление в Пиккардии. Союзники имели в это время 216 танков, но в боях участвовали 180 (остальные вышли из строя по техническим причинам). Не зная положения на передовой, командование постоянно меняло направление маршей, подвоз ГСМ не работал (ситуация будет еще повторяться много позже и уже в других армиях). Брэ-су-Сомм скоро оказалось под угрозой захвата, и танки резерва пришлось отводить. Часть брошенных танков англичане успели подорвать. Танки, вышедшие в бой, все же помогли войскам. Уже 21 марта 9 танков (3 взвода) у леса Эклервиллер и Дуаньи задержали наступление германских ударных групп, вернули свои батареи и часть местности. 22 марта к востоку от Во-Врокур, Марти две танковые роты батальона В без пехоты контратаковали германские части, помогли восстановить положение, но 17 машин из 30 было подбито, потери экипажей достигли 70 %. Тогда же танки батальонов D и Е провели удачную контратаку у Эпеи, Руазеля и Эрвильи. 23 марта часть танков батальона А контратакой у Муалена захватили германскую позицию, но отошли под угрозой окружения. Вечером того же дня батальону Е пришлось уничтожить почти все свои танки из-за отсутствия горючего. 24-го батальон Н спас от окружения 2-ю пехотную дивизию и задержал наступление германских частей у Боратра и Бюса, к юго-востоку от Бапома. 25-го бои в этом районе продолжались — две танковые роты батальона J сдерживали германцев у Ашье-ле-Грана и Ашье-ле-Пти.

Танк Mk IV «самка» выдвигается в бой позади стрелковой цепи.

Вышедший из строя британский тяжелый танк Mk IV «самец» у Виллер-Фоко (район Соммы).

Танк-«тендер», нагруженный имуществом, движется за войсками.

26 марта у леса Мэйи-Мэйе к северу от Брей впервые вышли в бой 12 средних Mk А «Уиппет» (батальон С). Будучи направлены на разведку, танки встретили около 300 германцев, продвигавшихся в боевом порядке, атаковали их и обратили в бегство. В контратаках «скоростные» Мк А проявили себя лучше, чем Мк IV. Местные успехи не исправили общего положения. С 21 по 30 марта (когда германские атаки ослабли) Танковый корпус потерял почти всю матчасть, и в его действиях наступил перерыв до 23 апреля, часть подразделений отвели в Эрин для отдыха и пополнения. С 24 марта из оставшихся без машин экипажей формировали пулеметные взводы и команды, а батальоны Е и I переформировали в пулеметные. Инструкторский состав превратили в пулеметные взводы и с годными танками школы поставили прикрывать дорогу Альбер — Бапом. К 31 марта Танковый корпус вышел из боев, в середине апреля его решили сократить с 6 до 4 бригад, начали переформирование 4-й танковой бригады в пулеметную.

24 апреля у Виллер-Бретонне произошел первый бой танков с танками — три Mk IV британского батальона А встретились с тремя A7V 3-го германского штурмового отделения. Но об этом будет сказано подробнее в главке «Первые бои танков с танками».

Танкисты старались установить взаимопонимание с пехотинцами. Хотя в бою «десанты на броне» не практиковали, при совместной подготовке танкисты порой «катали» пехотинцев, как экипаж этого Mk IV.

В последнее лето войны

Май 1918 г. Танковый корпус потратил на приведение подразделений в порядок. Из Англии стали доставлять Mk V и Mk V*, в среднем по 60 в неделю. Батальоны получали однотипную матчасть, причем организация батальонов с разными танками различалась. В июле Танковому корпусу придали постоянный авиаотряд.

22 июня в 23.55 пять танков-«самок» с пятью взводами пехоты атаковали германские окопы у Бюкуа. Германцы отсекли пехоту огнем, но прицельно бить по танкам не могли. Своих задач атака не достигла, но танки нанесли противнику потери, и все вернулись назад. Это была первая ночная атака английских танков.

4 июля 1918 г. у д. Амель и леса Вер на фронте около 5 км перешли в атаку 4-я, 6-я и 11-я пехотные бригады 4-й австралийской дивизии. Здесь же впервые вышли в бой танки Mk V. Это были танки 5-й танковой бригады. После боев у Арраса в апреле 1917 г. австралийцы не доверяли танкам, но на этот раз было заранее отработано взаимодействие пехоты и танков, танкисты дали австралийским пехотинцам поближе познакомиться с боевыми машинами.

Танковая операция у д. Амель 4 июля 1918 г.

Танки везли запасы воды и патронов для пехоты. Снова были приняты меры маскировки — выдвижение танков (5 танковых рот батальонов N и Н 5-й бригады) прикрывали низколетящие самолеты, на исходные позиции танки выдвигались по вспаханным полям, перед атакой пустили дымовую завесу. Атака началась в 3.10 утра, танки и пехота двигались позади огневого вала. Боевой порядок построили неудачно — 60 танков в 1000 м позади пехоты, 48 в первой волне и 12 во второй. Но в ходе боя танки обогнали пехоту и атаковали германские позиции с фронта и флангов. Это дало успех — танки с пехотой продвинулись на 6 км между Соммой и дорогой через Виллер-Бретонне, взяв в плен около 1500 германских солдат. При этом австралийцы потеряли 672 человека убитыми и ранеными, танкисты — 16 (по другим источникам — 60) ранеными.

Используя свою маневренность, Mk V успешно давили пулеметы и обходили группы пехоты. После боя 4 танка снабжения подвезли пехоте 10 т саперного имущества.

5 подбитых танков эвакуировали в ночь с 6 на 7 июля. Свою роль сыграл и авиаотряд — самолеты нейтрализовали германские батареи, сбрасывали своей пехоте патроны. Успех омрачили гибель двух командиров и повреждение танков в результате плохой организации марша в тыл. Тем не менее австралийский историк Чарльз Бин отметил, что именно Амель «задала модель для всех последующих атак, осуществленных британской пехотой вместе с танками в оставшийся период войны».

23 июля 35 Mk V батальона I поддержали атаку 3, 15 и 152-й пехотных дивизий IX французского корпуса на лес Арраши, деревни Совиллер, Монживаль, лес Арпон. Танки пошли в атаку после часовой артподготовки и «решили дело». Пехоте «оставалось забирать и отводить пленных» — взято 1858 человек, 50 орудий и минометов. Английским танкистам это стоило дорого — 11 убитых, 45 раненых, 15 подбитых танков. 3-я французская дивизия присвоила свои знаки танкистам батальона I, которые с тех пор носили их на левом рукаве.

Танки Mk V с приспособлением «crib» на крыше выдвигаются к полю боя.

Сражение при Амьене

Несмотря на сохранявшийся скепсис многих руководителей военного ведомства, в 1918 г. танки использовались во всех наступательных операциях союзников и не раз повторяли свой успех. Самым важным было наступление у Амьена — возле крайней точки, до которой продвинулось германское наступление. Главной целью операции союзников было освободить железную дорогу Париж — Амьен и срезать Амьенский выступ германского фронта. Оно стало самым крупным сражением Первой мировой войны с использованием танков. Главный удар по позициям 2-й германской армии наносила 4-я британская армия генерала Раулинсона, наступавшая на фронте 18 км от дороги Амьен — Руа до Морланкура. Южнее на фронте 10 км наступал 31-й корпус 1-й французской армии.

Ударные силы союзников включали:

2-я германская армия включала 11 пехотных и 2 резервные дивизии (из них на направлении главного удара находилось 7 дивизий) при 840 орудиях. Многие пехотные батальоны в передовых окопах были серьезно ослаблены в позиционных боях. К тому времени германское Главное командование вынуждено было сократить даже штатную численность строевых солдат в батальонах более чем на 20 %, между тем в некоторых батальонах число активных штыков не достигало и 200.

На британском участке фронта главный удар наносили части австралийского и канадского корпусов, считавшихся ударными частями, как в силу упорства и стойкости личного состава, так и в силу их состава (канадские и большинство австралийских пехотных бригад имели по 4 батальона, в то время как английские — по 3, число активных штыков в канадских и австралийских батальонах было несколько больше, чем в английских).

К тому времени танковые силы союзников представлялись уже весьма значительными. С 1 марта по 1 августа 1918 г. боевая сила британского Танкового корпуса выросла на 27 %, правда, сила Пулеметного корпуса за тот же срок выросла на 41 %, а численность авиации во Франции, например, — примерно на 40 %. Согласно оценке «боевых потенциалов», составленной в августе 1918 г. союзниками, их силы составляли 4 002 104 человека, 21 843 орудия, 5646 самолетов и 1572 танка, германские силы — 3 576 900 человек, 18 100 орудий, около 4000 самолетов и «фактически ни одного танка».

По железным дорогам с 31 июля по 5 августа снова стянули почти весь Танковый корпус, кроме 1-й бригады, еще не укомплектованной танками. Всего — 11 танковых батальонов. Два батальона (1-й и 15-й, т. е. А и О) имели по 36 тяжелых танков Mk V*, семь (2, 4, 5, 8, 10, 13, 14-й, т. е. В, D, Е, Н, J, М, N) — по 42 Mk V, два (3-й и 6-й — С и F) — по 48 средних Mk А «Уиппет». Ослабленный после боя у Морейль батальон I оставили в резерве. 2-ю бригаду расформировали, придав ее батальоны N и О соответственно 4-й и 5-й бригадам.

План танковой операции у Амьена 8 августа 1918 г.

Всего для наступления назначалось 324 тяжелых и 96 средних танков, 42 танка технического резерва, пять рот снабжения (96 машин) и танков-транспортеров орудий (22) — всего 580 танков различного назначения. 74 % танков англичане сосредоточили на 10 % фронта наступления. Средняя плотность составляла 22,6 танка на 1 км фронта, на один атакующий пехотный батальон приходилось 5 боевых танков. Так, на участке атаки 3-й и 2-й австралийских дивизий передовым бригадам (в первом эшелоне каждой дивизии шло по 2 бригады) было придано по 12 танков, так что на участок фронта в 6 км приходилось 48 танков. Для разведки Танковому корпусу придали второй авиаотряд. Тренировки совместных атак пехоты с танками велись с учетом опыта австралийцев у д. Амель 4 июля. Снова сказалась проблема взаимодействия и связи. Организуя связь с пехотой и командованием, командиры танковых рот вынуждены были нередко сопровождать свои танки верхом. Выдвижение танков маскировалось артиллерией и низколетящими самолетами, которые к тому же не допускали работы авиаразведки противника. Германские наблюдатели в окопах, впрочем, иногда сообщали о шуме танковых двигателей, но командование не придавало этому большого значения, списывая это на «нервность» войск, измотанных боями местного значения. Войска и правда часто принимали за шум танковых двигателей шум грузовиков, но интенсивное движение последних само по себе могло бы сказать о подготовке крупного наступления. Время и скорость стрельбы артиллерии союзников регулировались так, чтобы по мере установки и начала пристрелки новых батарей противник не смог бы обнаружить увеличения количества стволов. Тем более что местные атаки, время от времени проводившиеся обеими сторонами, вполне объясняли регулярные обстрелы. Оборонительные инженерные работы в ближнем британском тылу продолжались до последнего вечера.

Можно сравнить плотности средств поддержки на соседних участках наступления: 31-й французский корпус на фронте около 10 км ввел в действие 90 танков, 276 легких и 340 тяжелых орудий, а справа от него 1-ю и 3-ю канадские дивизии на фронте примерно такой же протяженности поддерживали 76 танков, 240 легких и 80 тяжелых орудий. Действия британских танков и пехоты поддерживали 400 самолетов, французских — до 600 в общей сложности. Если пехота французского корпуса считалась слабее канадской и австралийской, то средств усиления она получила побольше.

Отремонтированный танк Mk V в Центральных мастерских Танкового корпуса.

Интересна организация взаимодействия танков с авиацией. Так, эскадрилье № 8, действовавшей в интересах Танкового корпуса, ставились задачи: летать над неприятельскими позициями в течение последнего часа выдвижения танков, чтобы заглушить шум их двигателей; патрулировать в воздухе и передавать сообщения на определенные станции о ходе боя; при всяком удобном случае поддерживать танки.

Командиры британских дивизий до 31 июля ничего не знали о готовящейся атаке, а частям было сообщено о ней только за 36 часов до их выступления. В то же время часть канадского корпуса, считавшегося «ударным» соединением, с радиостанцией (что существенно) перебросили во Фландрию, к Кеммелю, где создавалась видимость готовящегося наступления. Вообще в ходе подготовки к этой операции были приняты весьма тщательные меры для сохранения тайны и маскировки приготовлений. С 1 по 8 августа силы 4-й британской армии в целом были увеличены почти вдвое — в район готовящегося удара перебросили 6 свежих пехотных дивизий, 2 кавалерийские, около 1000 орудий плюс указанная уже переброска Танкового корпуса (для этого потребовалось 290 железнодорожных эшелонов, из которых 60 — с боеприпасами). Еще в ночь на 1 августа с помощью танков снабжения в ближайших садах начали заготавливать для танковых частей передовые склады. Правда, значительная их часть оказалась потеряна — 7 августа при обстреле германской артиллерией от случайного попадания загорелась маскировочная сеть на одном из танков-транспортеров 1-й транспортной роты с запасом горючего. Взрыв танка выдал расположение роты, и противник сосредоточенным огнем уничтожил 25 машин. Но на подготовке наступления это сильно не сказалось. Да и германское командование не обратило особого внимания на этот случай, как и на сообщение разведки от 6 августа, что «на дороге Айи, Моризель обнаружено около 100 танков». Однако командиры передовых германских подразделений все же пополняли запасы ручных гранат и подавали требования на патроны с бронебойными пулями. Танки выдвигались на исходные позиции в течение двух ночей: в ночь на 7 августа танки выдвинулись на сборные пункты в 2–3 милях (3,2–4,8 км) позади линии британского фронта, в ночь на 8 августа заняли исходные позиции метрах в 900 за передовой линией пехоты, изготовившейся к атаке. Еще в 2.50 ночи 8 самолетов 8-й эскадрильи поднялись в воздух для маскировки выдвижения танков. Кроме того, каждый из этих самолетов сбросил на неприятельские позиции по шесть 11-кг бомб.

8 августа в 5.20 утра после короткого артналета на фронте 17,6 км танки с пехотой, опять воспользовавшись туманом, начали атаку германских позиций, эшелонированных так же, как и под Камбрэ, но хуже оборудованных. Первая волна танков шла в 200 м позади огневого вала. Весьма удачно было взаимодействие танков с австралийской и канадской пехотой, наступавшей южнее Соммы. Существенным преимуществом был переход танков и пехоты в атаку сразу же за переносом огневого вала вглубь. В сочетании с туманом это не оставляло германской пехоте и выдвинутой вперед артиллерии времени на открытие огня — на ряде участков германская пехота обнаруживала атаку, когда англичане, австралийцы или канадцы уже спрыгивали в их окопы, а танки находились в тылу передовых окопов. Важным моментом стало также придание танкам стрелков и пулеметчиков с ручными пулеметами с задачей борьбы с расчетами противотанковых орудий. Чтобы быстрее обнаружить опасные цели, такие группы в атаке продвигались не только позади танков, но и между ними — туман и хорошо рассчитанный огневой вал собственной артиллерии позволяли им меньше опасаться прицельного огня противника. Проходя через окопы, танки не раз разворачивались и возвращались к пехоте, чтобы уничтожить оживающие пулеметы или очистить германские окопы огнем. Командир 5-й роты 13-го германского пехотного полка лейтенант Шольмейер вспоминал, как уже после 5.30 утра, «непосредственно позади нас появились танки, которые обошли лес справа и слева. Вся местность была настолько покрыта туманом, что в 3 м ничего не было видно. Это было для нас наибольшим злом. Где бы что ни появлялось, мы открывали огонь, однако стрельба была напрасна: танки безжалостно продвигались вперед». Лейтенант Гергель из 152-го германского пехотного полка рассказывал о бое своей 1-й роты южнее Соммы: «Чтобы поднять дух людей, я приказал: „Огонь вперед! Стрелять до последних 10 патронов!“… Около 7.30 мы услыхали позади нас гул танков, и немного позднее 2 танка поползли с тыла через наш окоп, ведя в стороны огонь из пулеметов и расстреливая наших людей с расстояния около 20 м. Вслед за ними подошли беглым шагом и с дикими ревом австралийцы и вытеснили нас из окопов».

Лейтенант Хок из 157-го германского полка рассказывал о бое его 8-й роты против наступавших частей 1-й канадской дивизии (на позиции роты имелось два противотанковых орудия): «Вначале невероятно низко над нами зажужжало несколько летевших со световыми сигналами самолетов, которые обстреляли нас пулеметным огнем. Наш ответный огонь, к сожалению, остался безрезультатным. Затем показались 2 танка, но за ними не было ни одного неприятельского солдата. Мы открыли огонь, особенно успешный по одному хорошо видимому танку, — тот остановился, в то время как другой довольно быстрым ходом свернул в сторону. Позади остановившегося танка мы обнаружили, по-видимому, вылезший из него экипаж, который довольствовался тем, что выглядывал из-за углов и делал нам знаки, что мы должны сдаться. Между тем к танку стало подходить все больше неприятельских бойцов. Перейти в атаку они, однако, не решились, и нам удалось после длительного огня заставить их уйти в укрытие… Наконец, внезапно по нам был открыт огонь с тыла, видимо, двумя танками, которые, по всей вероятности, воспользовавшись лежавшим позади нас оврагом, обошли нас. Пулеметный и орудийный огонь затрещал по нам из этих двух танков, а также из стоявшего впереди нас танка и из стрелковой цепи, которая там образовалась». Тут можно увидеть и тактику обходов узлов сопротивления с тыла, и нежелание даже такой стойкой пехоты, как канадцы, продвигаться без танков, и уверенность британских танкистов, что появление танков должно заставлять германцев сдаваться. В ряде мест танкистам с пехотой действительно удавалось быстро захватить в плен группы германских солдат с офицерами, но также многие из них тут же, пользуясь суматохой боя, сбегали и возвращались в строй. В германской армии еще достаточно было стойких солдат.

Танк Mk V «самка» перевозит на крыше фашину и секцию штурмового моста.

Танки вместе с артиллерией разрушали телефонные и телеграфные линии, уничтожали командные пункты, сильный огонь артиллерии затруднил работу радиостанций и станций телеграфирования через грунт, помогали пехоте захватывать командные пункты (в Оберкуре, например, уже в 7.55 был взят в плен штаб пехотного полка), так что управление частями 2-й германской армии было почти полностью дезорганизовано. Связи пехоты с артиллерией сигнальными ракетами мешал туман. Четыре самолета связи поднялись в воздух еще около 5.00. Поскольку стоял густой туман, самолеты летали низко, выискивая просветы, чтобы видеть хоть какие-то эпизоды боя. Первое донесение от авиации поступило только после 8.30 утра и гласило (с использованием обозначений кодированной карты): «В передовой штаб Танкового корпуса (аэропланом). Беспроволочная станция 4. 8-го числа. Снизившийся в 8 часов 30 минут утра аппарат доносит. В 6 часов 15 минут утра 4 танка видны в бою на линии в 500 ярдах к западу от дороги через С.17Ь, С.11d, С.12.а В 7 часов 15 минут утра 4 танка видны на дороге за Уржем в С. 11 центральном. 3 танка видны вместе в C.6d недостоверно. В 7 часов 20 минут утра зеленая линия взята, танки в сборе для новой атаки. Предыдущее донесение относится к сектору 5-го танкового батальона. В часов 45 минут утра 4 танка на пути, ведущем к северу от Демюэн V.25 С.4.8. Одни танк в D.1c. центральном. 4 танка в C.11.d.3.8, идущие в восточном направлении. В 7 часов 45 минут утра французская пехота видна в большом количестве на западной опушке леса Морейль и французский заградительный огонь на линии С.17.с., С.23.а. и С.29.а. и 28.D. Моторный транспорт, вероятно, бронеавтомобили, видны на пути в 1.26, вблизи Домар. Германский привязной шар замечен около 8 часов утра как раз к востоку от Ке на 1200 фут. Бомбы брошены в W.22d. к югу от Харбоннье, цель — орудия. Адресовано передовым штабом 3, 4 и 5-й танковым бригадам. Послано аэропланом на станцию передового штаба Танкового корпуса. Дополнительная заметка. Кавалерия и танки в большом количестве в 8 часов утра движутся к югу от леса д’Акэн. Офицер разведывательного отделения 8-й эскадрильи Королевского воздушного флота».

Бывший начальник штаба 4-й британской армии генерал-майор Монгомери писал о ходе боя в полосе наступления австралийского корпуса: «Несмотря на сильный туман, который вместе с дымовыми снарядами и общим чадом от огневого артиллерийского вала затруднял сохранение направления атаки, атака все же была проведена с большим успехом. Сопротивление, в общем, было слабо; отдельные трудности представляли пулеметные гнезда и опорные пункты. Несколько храбрых немцев оказали вблизи Варфюзе отчаянное сопротивление, однако охватом с фланга и ударом танков они были взяты в плен вместе с одной 150-мм батареей… На некоторых участках, где местность была пересеченнее, продвижение вперед шло более медленно, чем ожидалось, и пехота была не в состоянии следовать непосредственно за огневым валом. Однако вытекавшие отсюда опасности были устранены благодаря хорошей работе танков».

Проверка танка Mk V «самец» механиками. Обратим внимание на уголок, защищающий сверху жалюзи радиатора.

О наступлении 4-й канадской бригады (2-й канадская дивизия) при поддержке 28 танков (наступление шло из района Виллер-Бретонне) против позиций 148-го германского полка Монгомери пишет: «Около 100 ярдов восточнее исходной позиции 190-й батальон наткнулся на значительное сопротивление, которое сразу же благодаря своевременной помощи танков было сломлено. Тотчас же после 7.00 19-й и 21-й батальоны… ворвались на северную и западную окраины Марселькав. В южной части селения разыгрался жаркий бой, однако пехоте при поддержке танков удалось к 7.45 полностью овладеть Марселькав». По другим данным, деревню Марселькав удалось захватить при помощи всего одного танка, уничтожившего 6 пулеметов. Далее Монгомери пишет: «Между тем туман рассеялся; теперь неприятельская полевая и противотанковая артиллерия, стоявшая восточнее селения, повела с открытых позиций сильный огонь по нашим танкам. К несчастью, этим огнем были нанесены тяжелые потери танкам и их экипажам. Чтобы компенсировать это, 5-й канадский артиллерийский дивизион и 2-й батальон канадского пулеметного корпуса настолько успешно поддержали атаку, что 19 и 21-й батальоны к 7.55 уже смогли достичь своей цели».

В целом передовые позиции германской пехоты были захвачены быстро и с минимальными потерями, хотя одновременного продвижения корпусов не получилось. Это, конечно, еще не решало судьбы сражения, поскольку главное сопротивление ожидалось в глубине германской обороны, на вторых и третьих позициях.

Заминка продвижения произошла севернее р. Соммы, где танков было меньше. Случалось, танки просто обходили продолжавшие сопротивление узлы обороны противника или даже временно отступали. Так, 1-й батальон 124-го германского пехотного полка смог задержать продвижение 12-й английской дивизии у д. Морланкур. После 6.30 утра к югу от деревни на дороге Корби — Бре показались 4 английских танка, командир батальона выдвинул туда свои резервы, которые вместе с расположенными в глубине пулеметными гнездами оказали сопротивление англичанам, что танки развернулись к северу, а затем к западу. Но после 7.00 подразделениям батальона все равно пришлось отойти под угрозой окружения. А вот как описывал бой, происходивший в это же время на участке 43-й резервной дивизии, командир 202-го резервного пехотного полка майор фон Ратенов: «Около 7.00 с фронта были получены сведения, согласно которым противник на нашем участке и на фронте соседней слева дивизии прорвался через передний край и с большим количеством танков и следующей за ними пехотой находится поблизости от командного пункта полка… перед нами и на правом фланге в непосредственной близости появились танки. Вначале возникла опасность наступления танковой паники, однако ободряющие слова и действия пулеметов способствовали предотвращению этого.

И когда почти одновременно огнем наших пулеметов и связками ручных гранат сначала два, а затем еще два танка были подожжены и остановлены (возможно, пулеметы вели огонь бронебойными пулями в ближней дистанции. — С.Ф.), то на первое время опасность миновала.

Однако затем мы, к сожалению, были охвачены на нашем открытом левом фланге… Танки остановились там, где уже не было никаких частей, на гребне высокого ската, и открыли из пушек и пулеметов фланговый огонь по моей позиции. Я вскоре понял, что дальнейшее сопротивление бесцельно… Сначала я отвел пулеметную роту 201-го рез. полка назад на канал Соммы, чтобы прикрывать отход. Затем в 10.20 я отдал приказ на отход».

Лейтенант Имиг из 97-го германского полка описывал противостояние пехоты и танка, да еще и при превосходстве противника в воздухе: «Самолеты противника спускались на высоту до 20 м и трещали по нам из своих пулеметов; был сплошной ад. Вдруг перед нами вынырнул выглядевший в тумане гигантом танк, который стал медленно ползти вперед, непрерывно стреляя из своих малокалиберных пушек и треща своими пулеметами. Насколько позволяли наши средства, мы отвечали ему тем же, однако все пули без всякой пользы рикошетировали, и мы не могли его остановить (видимо, здесь не было бронебойных пуль и ручных гранат. — С.Ф.). Теперь танк подошел к нам вплотную; мы оттянули пулеметы назад и плотно прижались к верхнему гребню ската».

Ремонтное депо британского Танкового корпуса.

Капитан Вебер описал попытку его 2-го батальона 152-го пехотного полка бороться с танками без бронебойных пуль: «На расстоянии около 300 м из тумана вынырнули чудовища и начали ползти к нам. По ним немедленно был открыт сильнейший ружейный и пулеметный огонь, но безуспешно. Мой адъютант сказал мне, что в бинокль можно ясно видеть, как пули ударяются о стенки танка. Против правого фланга двигалось 3 танка, слева они были еще далеко… Я приказал отойти на восточный край оврага. Сделать это было не легче, так как от бешеного огня танковых пулеметов и орудий люди, естественно, начали бежать. Чтобы быть первыми на месте и приостановить дальнейшее движение назад, офицерам тоже пришлось бежать, что солдатами было неверно истолковано… Несмотря на все это, батальон был остановлен на указанной ему позиции».

По достижении первого рубежа атаки последовала запланированная пауза для подтягивания артиллерии. Немцы успели организовать ПТО, туман на протяжении почти всего фронта наступления рассеялся, и после возобновления атаки в 9.20 танки понесли большие потери от артиллерийского огня.

Южнее Варфюзе, у балки Кирх, стояли два орудия 6-й батареи 58-го полка легкой артиллерии, выдвинутые для ведения огня прямой наводки. Перед ними сначала показались пехотные колонны, обстрелянные ими с расстояния 1300 м, затем со стороны Балки и по направлению от селения Ламот показались три английских танка, но все три были остановлены огнем двух орудий. Затем от Ламот подошли еще три танка, но и они вынуждены были остановиться. Один танк зашел с левого фланга батареи и с расстояния около 60 м нанес большие потери орудийной прислуге огнем своих пулеметов и пушек. Но и он вскоре был подбит. Появление новых танков в сопровождении пехоты и усилившийся огонь вынудили эту германскую батарею отойти.

5-я канадская бригада, сменившая после возобновления наступления в 9.20 упомянутую выше 4-ю бригаду, встретила поначалу слабое сопротивление германской пехоты, но вынуждена была задержаться перед упорно державшимися и хорошо укрытыми пулеметными гнездами, и, по словам Монгомери, «пехоте и танкам приходилось подавлять их последовательно».

Но и державшийся еще по берегам Соммы туман с продвижением в глубину обороны начинал работать против наступающих там, где германским офицерам удавалось брать в руки подразделения и организовать хотя бы импровизированную оборону. Так, майор Т. Фон Бозе приводит рассказ о действиях батарей 13-го германского полка легкой артиллерии на участке 27-й пехотной дивизии (на берегу Соммы у селения Серизи, против английских войск): «Около 9.45 туман спустился к дымившимся лугам долины р. Соммы, и первый же взгляд показал всю величину неприятельского успеха: скат к югу от Соммы… был сплошь усеян неприятельскими колоннами… По ту сторону Серизи посередине ската ползли эшелонированные в глубину 4 танка; непосредственно за ними, прикрываясь еще туманом, снялась с передков одна легкая батарея… К счастью, непосредственно в долине лежал еще легкий туман, который своей пеленой закрывал впереди лежащую местность от взоров того, кто находился в долине. Таким образом, орудия, установленные на возвышенном месте на северном краю долины, могли обнаружить проходившего у их ног противника, который, как тень, торопливо двигался в колоннах на восток по берегу Соммы, раньше, чем тот обнаружит их… раньше всего шли танки, которые, однако, вследствие своей громоздкости, продвинулись вперед недалеко; после 5–6 выстрелов все 4 загорелись… Отдельные орудия, стреляя время от времени, на картечь, сковали даже атакующие части англичан». Те же 4 танка упоминает и батарея 243-го полка легкой артиллерии, и Бозе предполагает, что они были выведены из строя огнем двух батарей.

По продвигавшейся британской артиллерии, а частью и по пехоте германская артиллерия пыталась вести огонь химическими снарядами («синий крест», ОВ чихательного действия), чтобы хотя бы на время отсечь их от танков.

Впрочем, англичане пытались использовать не только танки, но и другое «прикрытие». Так, в донесении 7-й батареи 213-го германского полка легкой артиллерии говорилось: «Около 9.00 на противоположном скате оврага Кюхен показалась неприятельская пехота с винтовками за плечами… пехота была взята под действительный огонь, а около 10.00 мы открыли также огонь по двум поспешно уползавшим назад танкам. Один из них был подбит и загорелся, другой скрылся. Почти одновременно рота противника с большим количеством пулеметов начала переходить через овраг Кюхен, ведя впереди себя германских пленных». Остановить такую атаку под прикрытием пленных удалось германскому пулеметчику, выдвинувшемуся вперед и обстрелявшему англичан фланговым огнем. А вот против танков такой прием не срабатывал, если в боекомплекте пулеметов не было бронебойных пуль. Но у того же оврага Кюхен один английский танк, появившийся в 9.25 северо-западнее перекрестка дорог Морланкур, Шипильи и Корби, Бре, был подбит сосредоточенным огнем двух выдвинутых вперед орудий того же 213-го полка легкой артиллерии — для этого им потребовалось 12 выстрелов с расстояния около 1400 м.

Мk IV «самка» с установленными на траки «шпорами» преодолевает английский окоп.

Танки теперь должны были тщательнее выбирать пути сближения с противником. Так, в полосе 4-й канадской дивизии, пошедшей в наступление в 13.40 со второго рубежа атаки, танки и пехота смогли подойти к позициям на высотах между Кайе и Кеммель, защищавшихся частями 109-й германской дивизии, продвигаясь селением Бокур, позади лесов Кайе и Бокур и имеющимися здесь балками. В результате танки смогли во многих местах прорвать оборону двух германских пехотных полков и заставить их отойти в 15.15. «Большое количество самолетов и танков на обоих полковых участках было выведено из строя, — писал фон Бозе, — однако эти потери противника нисколько не облегчали положения, так как он располагал огромным количеством этих боевых средств». Это относится и к другим участкам сражения.

Действовавшие с австралийцами и канадцами танки Mk V* доставили пулеметные команды «Виккерс» и «Льюис» к последнему атакуемому рубежу, но сами пулеметчики после пребывания в загазованных трясущихся машинах нуждались в отдыхе и не смогли вступить в бой сразу, так что интересный по замыслу опыт переброски вместе с передовыми танками средств огневой поддержки пехоты оказался неудачен. Тем не менее к вечеру фронт на протяжении 10 км британцы вдавили на глубину 12 км (в направлении на Фококур — на 15), захватили 7000 пленных, около 100 орудий.

Бои продолжались. Германцы пытались контратаковать. Командир роты 3-го батальона 479-го германского пехотного полка лейтенант Гефнер описывает ход контратаки после 20.00 на участке 27-й дивизии (батальон выдвигался к еще не взятым англичанами позициям легкой артиллерии): «Через гору Заксен как раз перевалили несколько волн английской пехоты при поддержке одного танка в направлении рощи, что южнее оврага. Стоявшее поблизости орудие по тревоге роты было приведено в боевую готовность. Уже третий снаряд попал в цель, и танк ярко запылал под громкие крики „ура“ всей роты… Тем временем и неприятельская пехота приостановила свое наступление. Мы без боя достигли западной опушки рощи… Подбитый танк был осмотрен; несколько англичан, в числе их и экипаж танка, были захвачены в плен». Английская пехота уже предпочитала останавливаться, если оставалась без поддержки танков. Об этом говорит и другой эпизод того вечера, имевший место у позиций 1-й батареи 6-го баварского полка тяжелой артиллерии: «Один танк выполз из леса Малар и не мог быть остановлен даже огнем нескольких пулеметов на скате за огневой позицией батареи. Посыльным бегуном было немедленно сообщено 7-й батарее 213-го полка легкой артиллерии, которая несколькими снарядами остановила танк. Обер-лейтенант Мауснер, лейтенант Гибсон и 5 артиллеристов бросились вперед, чтобы захватить в плен убегавшую команду танка. При этом они нарвались на неприятельскую пехоту, следовавшую за танками. Обер-лейтенант Мауснер увлек всех за собой и захватил в плен 40 англичан и 1 пулемет. Остатки англичан побежали в находившийся метрах в 400 лес Малар… При осмотре танка обер-лейтенант Мауснер был убит выстрелом из револьвера одним раненым англичанином».

Выделение во второй эшелон 228 танков (54 %) все же не дало развития тактического успеха в оперативный. Танки не решали, да и не могли решать при своих ходовых качествах задачи преследования. Расстройство обороны противника почти не использовали.

Танк Mk V «самец» после ремонта в Центральных мастерских. Вид сзади. На танке установлены узкие гусеницы.

Вновь не удалось использовать для развития успеха кавалерию. Командование Танкового корпуса накануне сражения предлагало самостоятельные действия танков Мк А «Уиппет» — они могли бы войти в прорыв и нанести удар в юго-восточном направлении по тылам германской армии, обращенной против французских войск. Но «Уиппет» батальонов С и F 3-й танковой бригады придали кавалерийскому корпусу с задачей поддержать кавалерию во время ее ввода в прорыв, сделанный пехотой и тяжелыми танками, и действовать по германским тылам вместе с ней. Именно 8 августа «Уиппеты» впервые ввели в бой «в массе».

6-й батальон (F) танков «Уиппет» занял позиции к 8.30 утра, он должен был действовать вдоль железной дороги Виллер-Бретонне — Шольн: рота В — севернее дороги, рота С — южнее, рота А — в резерве. Из 48 танков после выдвижения на позиции в исправности оказалось 44. Командир батальона полковник Трумэн, видя, что сражение развивается успешно, ввел в бой и роту А, направив ее на Кайе. Около 9.15 в один из «Уиппетов» попал снаряд, но не разорвался. В результате были ранены полковник Трумэн и майор Инглис, командование батальоном принял майор Вуд.

Кавалерия выступила с танками «Уиппет», но их взаимодействие скоро разладилось. Уже на марше «Уиппеты» отставали от кавалерии, да и кавалерийские лошади нередко пугались танков. Однако местами прохождение кавалерии с танками «Уиппет» в промежуток между уже разрозненными германскими частями, скованными боем с фронта или уже отходящими, удавалось. Так оно описано в рассказе лейтенанта Френцеймера из 227-го германского полка легкой артиллерии, руководившего обороной у оврага Вьенкур, южнее д. Вьенкур: «Английская конница скачет поэскадронно на Вьенкур. Ее становится все больше, я насчитал 1500 всадников. За ними быстрым ходом идут легкие танки, которым тоже нет конца… Перед нами развертывается неприятельская пехота с тяжелыми танками… Противник обстреливает тяжелой артиллерией район позади наших позиций. Мы пролежали недолго, как вдруг над нами появились густые стаи самолетов… Два самолета мы сразу же подбили, но это нисколько не помогает…. Непосредственно впереди нас появляются неприятельские танки, которые пытаются выйти через дорогу в поле. Мы открываем по этим чудовищам сильнейшие ружейный и пулеметный огонь. Мы охвачены со всех сторон… Оставшись лишь с немногими людьми, мы вынуждены теперь сдать позицию… Первый танк подбит, однако остальные преследуют нас и пытаются уничтожить. Мы видим, как в нашем тылу уже далеко позади по полям шныряют неприятельские танки, атакуя гнезда сопротивления и выгоняя людей из убежищ, и как небольшими группами скачет по местности неприятельская конница».

Майор Райкрофт, командир роты В 6-го батальона, выделил четыре «Уиппета» для взаимодействия с кавалерией для очищения Байонвиллер. Эта атака прошла в соответствии с планом — рота развернулась к северу от железной дороги на фронте около 2500 ярдов (2275 м) и успешно атаковали вместе с кавалерией, ведя огонь по различным целям. Пункт был взят, захвачены пленные и орудия.

Механики и танк. Центральные мастерские Танкового корпуса.

Вскоре танки «Уиппет» оказались связаны боем в окрестностях леса Кайе, Лe-Кенеля и Гийокур и действовали практически изолированно от кавалерии. Здесь они, правда, оказали помощь пехоте. Так, возле Гийокура пехоту задержал сильный пулеметный огонь. Майор Вест развернул шесть «Уиппетов» роты С для атаки Гийокура с юга, а еще трем приказал обойти его с севера. Кроме пулеметов, здесь оказались захвачены и орудия противника. В 11.30 майор Вест через пункт связи послал сообщение: «Девять „Уиппетов“ роты С достигли „красной линии“ в 10.15. Многочисленные пулеметчики и снайперы в низине к югу от Гийокура. Кавалерия пока не появилась. 1-я кавалерийская бригада должна продвигаться севернее железной дороги. Не можем войти в соприкосновение из-за слишком большого количества пулеметов и снайперов севернее линии. Продвигаемся».

Подвижность «Уиппетов» позволила впервые добиться хотя бы подобия прорыва — «Уиппеты» продвинулись на 10–16 км в глубь германской обороны. Правда, это было не намного глубже, чем продвинулись тяжелые танки; так, двум «Уиппетам» довелось выручить экипаж тяжелого танка, прошедший раньше их в глубину германской обороны и попавший там в окружение. Тем не менее неглубокие «рейды» относительно скоростных «Уиппетов» вдохновили группу офицеров Танкового корпуса во главе с начальником его штаба полковником Дж. Ф.Ч. Фуллером на разработку тактики «крейсирующих» танков, которую они активно отстаивали в конце войны и в послевоенное время. Примечателен поистине «гусарский рейд» в глубине обороны противника одного танка «Уиппет» роты В батальона F. Танк с именем «Музыкальный ящик» под командой лейтенанта Арнольда вышел с исходной позиции в 4.20 утра, вскоре обогнал другие подразделения и в одиночку вел бой до 15.30, уничтожив (по свидетельству самого Арнольда) около 200 солдат противника, рассеяв до батальона пехоты, уничтожив батарею, атаковав ее с тыла, обстреляв отступающую колонну и обоз. Наконец танк был подожжен, водитель погиб, а командир и пулеметчик попали в плен.

Несколько танков роты С направились в ближнюю разведку до Розьер. Когда к 22.00 танки 6-го батальона стянулись к намеченному пункту сбора у д. Марселькав, выяснилось, что два танка роты В (№ 313 и № 332) застряли в ямах у железной дороги к северу от Арбоньера, танк № 344 потерян (лейтенант Арнольд), танк роты А с номером 364 сгорел после прямого попадания снаряда, танк № 375 роты С также получил прямое попадание снаряда у Гийокура, там же сгорел и танк № 357 той же роты. То есть боевые потери батальона составили 6 танков. Не так много, если учесть сделанное ими. Стоит, конечно, учитывать, что танки «Уиппет» были введены в дело после прорыва фронта.

Средний танк Мк А «Уиппет» из состава 9-го взвода 3-го (С) танкового батальона. Обратим внимание на укладку ЗИП и обилие возимых канистр.

Действия «Уиппетов» настолько отличались от привычной «угрюмой» медлительности тяжелых «tank», что поначалу их восприняли как самостоятельный тип боевой машины. В приказе генерала Раулинсона говорилось: «Выпавшая на долю танков и „уиппетов“ роль в бою 8 августа была исполнена ими во всех отношениях прекрасно». Сама же кавалерия хотя и смогла помочь пехоте в захвате ряда селений, «развить успех», как предполагало высшее командование, не смогла. Для реального действия «маневренных» танков на оперативную глубину необходимо было наладить их тактическое взаимодействие с кавалерией и посаженной на грузовики пехотой, обеспечить поддержку их продвижения артиллерийским огнем и авиацией (нужны были машины связи), подвоз горючего и боеприпасов, моторизовать инженерные подразделения. Все это в 1918 г. находилось еще в зачаточном состоянии.

Приданный Танковому корпусу 17-й батальон бронеавтомобилей действовал на фронте австралийского корпуса. Бронеавтомобили, используя имеющиеся дороги, совершили неглубокий рейд вдоль фронта. При этом участок бездорожья и траншеи бронеавтомобили «Остин» преодолели на буксире у танков снабжения, затем обогнали наступавшую австралийскую пехоту. Монгомери так описывает продвижение 12 бронеавтомобилей 17-го батальона южнее Пряр: «Дойдя до фабрики ла-Флак, бронеавтомобили своим огнем по долине западнее Фукокур нанесли противнику тяжелые потери. Дорога была здесь быстро закупорена движением неприятельских повозок; ездовые под впечатлением бронеавтомобилей потеряли управление своими запряжками, много повозок наскочило друг на друга и перевернулось. Тогда бронеавтомобили свернули на Прояр и Фрамервиль». Бронеавтомобили, повернувшие на Прояр, смогли обстрелять корпусной штаб и заставили отойти обосновавшуюся было здесь германскую легкую батарею, но, попав под сосредоточенный огонь 7 пулеметов 22-го отдельного пулеметного отряда, повернули и отошли. Адъютант 18-го германского пехотного полка лейтенант Шредер, видимо, не избежав преувеличений, описал действия бронеавтомобилей, направившихся на Фрамервиль (южнее Пряр), куда в это время отошли штабы 152-го и 18-го полков: «Как только мы подошли к западной окраине, в селении и в отходивших несколько южнее батареях, обозах и пр. внезапно началась дикая паника. На селение шло в атаку по Римской дороге большое число легких бронеавтомобилей, с юго-запада — конница. Одновременно над деревней появились на высоте не более 100 м 80–90 неприятельских самолетов, которые своими бомбами и пулеметным огнем еще более увеличили панику в селении… С офицерами штаба 152-го полка мы схватили пулемет и несколько из валявшихся вокруг в большом количестве винтовок, заняли юго-западную окраину деревни и открыли огонь по скакавшей на нас коннице. Потеряв несколько всадников, конница повернула назад. Между тем, как бы чудом, и бронеавтомобили повернули назад по Римской дороге». Рейд бронеавтомобилей позволил нарушить управление тылами германских войск и подвоз. Характерно, что именно применение танков позволило на Западном фронте вернуть бронеавтомобили на поле боя. Бронеавтомобили смогли даже обстрелять штаб одного из германских корпусов в Пряр.

Из 415 введенных в бой британских танков за день было потеряно 100 (24 %), причем около половины — от прямых попаданий снарядов. Заметим, что только 5 танков не вышли в бой по техническим причинам — процент технических потерь за два года значительно уменьшился. Тем не менее британскому Танковому корпусу для продолжения боев пришлось вновь сколачивать сборные роты.

1-я французская армия наступала на фронте 35 км при поддержке 1616 орудий (из них 836 тяжелых). Метод атаки здесь был несколько иным. Артиллерийская подготовка длилась около 45 минут, танки должны были принять участие только в атаке второй линии обороны противника. 31-й корпус начал атаку только в 10 часов утра, имея три танковые роты «Рено» FT в первой линии и три в резерве. Несмотря на более позднее начало атаки, внезапность позволила французам, как и британцам, быстро добиться успеха. Передовые 325, 326 и 332-я роты легких танков уничтожили множество пулеметных точек в районе высоты 101, Изоле и селения Френуа (уже в глубине обороны 14-й баварской пехотной дивизии). Но французы, так же как и британцы, не смогли придать тактическому успеху свойства оперативного. Существенным моментом была относительно непрерывная поддержка артиллерии — для этого батареи меняли огневые позиции поочередно — и активная помощь авиации, бомбившей и обстреливавшей из пулеметов артиллерийские батареи, противотанковые орудия и резервы.

Война войной, а обед по расписанию. Полевая кухня и быстро развернутый стол у подбитого танка Mk IV.

Бронеавтомобили «Остин» движутся по лесной дороге. Обратим внимание на установленный на башне пулемет «Гочкис» в танковом варианте Мк1*.

Всего же англо-французские войска 8 августа продвинулись на 11 км, захватили более 16 000 пленных и 400 орудий.

В Амьенском сражении уже можно увидеть попытку согласованного применения системы бронетанкового вооружения: тяжелые (у англичан) и легкие (у французов) танки в качестве средства прорыва, танки-транспортеры пулеметных расчетов для боя в глубине обороны, средние «скоростные» танки для развития успеха, танки-транспортеры орудий для подтягивания артиллерии и снабжения в боевой зоне, бронеавтомобили для быстрых «рейдов» в глубине обороны. Кроме танков и бронеавтомобилей, «подвижными» частями были конница (кавалерийский корпус и корпусные кавалерийские полки при пехотных корпусах) и приданные английскому, британскому, канадскому и австралийскому корпусам корпусные батальоны самокатчиков.

Хотя фактически повторялась ситуация под Камбрэ, а продвижение союзников было куда меньше, чем продвижение германских войск в ходе их наступления в марте того же года, генерал Людендорф назвал 8 августа «самым черным днем германской армии» — устойчивость германских частей была теперь куда ниже. «Войну придется окончить!» — мрачно констатировал тогда Людендорф. Германская оборона напрягала последние усилия.

Дальше все развивается по типичному для операций того времени сценарию — уже на следующий день и у англичан, и у французов элемент внезапности исчезает.

Повторение атаки 9 августа стоило британцам потери 39 танков из 145 (27 %). Батальон J к северу от Соммы ввел в бой 16 танков с 12-й и 58-й дивизиями и решил свои задачи ценой потери 5 машин, сводная рота батальона М поддержала атаку австралийцев на Байонвиль. К югу от Соммы действовали 5-я и 4-я танковые бригады. 3-я бригада так и не смогла помочь кавалерийскому корпусу, правда, ее «Уиппеты» помогли пехоте, уничтожая прятавшиеся в хлебах германские пулеметы.

Легкие французские танки также оказывают услуги своей пехоте — «Рено» 9-го батальона занимают и удерживают Анже-ан-Сантр, 333-я рота очищает дорогу Френуа — Анже. 10-й батальон «Рено», поддерживающий 6-ю и 165-ю дивизии включившейся в наступление 3-й французской армии, захватывают станцию Рессон, во главе пехоты входят в Нивель и Латиль, продвинувшись на 3,25 км на фронте 4 км. Главная причина таких успехов — отсутствие у германской пехоты эффективных противотанковых средств.

Атаку 4-й канадской и 32-й английской дивизий 10 августа южнее Соммы поддержали 43 танка, 23 из которых подбиты. Атака началась при дневном свете без огневого вала и задымления. Преодолевая старые заросшие окопы, некоторые танки сбились с направления, пехота была плохо обучена действовать с танками и почти сразу отсечена пулеметным огнем. Танки «Уиппет» и кавалерия, направленные на Парвиейр, вообще не смогли перейти старые окопы. Всего из 67 танков, вышедших в бой в этот день, потеряно 30 (45 %) при незначительном успехе. 11 августа 10 танков батальона В помогли 1-й австралийской дивизии захватить Лихон. Затем танки отвели в тыл.

К этому времени германское командование смогло довести численность своих войск на этом участке до 18 дивизий. А 13 августа остановилось и само наступление. С 8 по 13 августа из участвовавших в боях 688 танков выбыло из строя 480.

Британцы к 19 августа произвели перегруппировки, в результате которых 1-я (батальоны С, G, J, Q), 2-я (батальоны F, L, О) и 3-я (батальоны I, К, N) танковые бригады расположились в полосе 3-й британской армии, а 4-я (батальоны A, D, Е) и 5-я (батальоны В, Н, М) бригады — в полосе 4-й армии. Батальоны G и L имели старые танки Mk IV.

В Амьенском сражении широко применялась постановка перед танковой атакой дымовой завесы, при ее отсутствии потери танков от огня значительно возрастали.

Характерно, что командующий союзными армиями Фош 11 августа указывал британскому командующему Хэйту, что для преодоления сопротивления противника требуется «быстрое сосредоточение и введение в дело имеющихся поблизости сил и средств, соответствующих характеру встреченных препятствий (танки, артиллерия, вполне боеспособная пехота…)». Танки названы в числе главнейших наступательных средств.

Танки у Бапома

21 августа англичане начали сражение у Бапом, к югу от Арраса. Танковые бригады были распределены по соединениям 3-й и 4-й британских армий.

Танки 1-й и 2-й бригад эшелонировали в соответствии с возможностями машин: 2 батальона Mk IV действовали до второго рубежа атаки, один батальон Mk V и один батальон Mk V* атаковали второй рубеж и продвигались до железной дороги Альбер — Аррас, 2 батальона средних Mk А «Уиппет» действовали уже за железной дорогой. Кроме того, здесь же действовал 17-й батальон бронеавтомобилей «Остин». Цели были достигнуты: из 197 тяжелых танков 27 получили прямые попадания снарядов.

22 августа танки успешно поддержали атаку III корпуса, при этом вновь нарушив указания следовать в тылу пехоты и возглавив атаку. На следующий день 6 танков 1-й бригады с III корпусом атаковали у высот Тара и Юсна, а 36 танков 5-й бригады с австралийским корпусом — к северу от Шиньоля. Ночью на фронте 3-й армии 10 танков Mk IV батальона L с 3-й британской дивизией при лунном свете атаковали и захватили деревню Гомикур. Уже утром гвардейская дивизии с четырьмя Mk IV взяла деревню Амели-кур, а 52-я дивизия с 18 танками батальона К и 56-я с 8 танками батальона I взяли отрог Амелен-кур-Ханенель. 24 августа 1, 3 и 4-я танковые бригады приняли участие в продолжавшемся наступлении 3-й и 4-й армий. Так, 11 Mk V* батальона К, пройдя более 9 км, с ходу вступили в бой на фронте 56-й дивизии, одному из них пришлось за 25 часов пройти 36,5 км — как видим, надежность танков заметно возросла. Пять Mk V батальона I, встретив сопротивление в лесу Мори, не без успеха пустили в дело картечные выстрелы. Один танк Мk А «Уиппет» в этот день оказался подбит у Круазиля — в него попал зажигательный снаряд, однако экипаж смог предотвратить пожар и, включив низшую передачу, выйти из-под обстрела. Вернувшись к британским позициям, они смогли очистить танк от копоти и вернуться на пункт сбора.

Танк Mk V* «самка» 4-го танкового батальона на улице селения Мелте, 28 августа 1918 г.

25 августа с началом второго сражения у Арраса 2 батальона Mk V поддержали действия французских частей, один батальон Mk IV и один батальон Mk А — британских частей. 29–30 августа 1-я танковая бригада действовала с новозеландскими и 5-й английской дивизиями против Фремикура, Беньи, Банкур, леса Велю, 2-я танковая бригада — на Во-Врокур. Атаки имели успех.

Любопытны рапорты о действиях танков «Уиппетов» в этих атаках. О действиях «Уиппетов» из состава 3-го батальона (С) рапортовал 1 сентября 1918 г. командир батальона подполковник У. Белл: «Имею честь представить следующий доклад о действиях одного взвода „Уиппетов“ под командой лейтенанта К.Х. Сьюэлла 3-го (легкого) танкового батальона после полудня 29 августа 1918 г., к востоку от Фаврей, и рекомендовать представить лейтенанта Сьюэлла к награждению посмертно за исключительные доблесть и мужество при действиях под артиллерийским и пулеметным огнем.

Около 2 часов пополудни 29 августа, „Уиппеты“ 3-го (легкого) танкового батальона достигли карьера с координатами Н14 d43. В соответствии с задачей, поставленной командованием Новозеландской дивизии, взвод „Уиппет“ должен было разведать обстановку на фронте 3-й новозеландской стрелковой бригады перед Фремикура и дорогой Бапом — Камбрэ, где, по сообщениям пехоты, она была остановлена пулеметным огнем.

По достижении железной дороги впереди нашей пехоты взвод подвергся обстрелу со стороны артиллерийских орудий и пулеметов противника. Маневрируя под огнем и одновременно пытаясь сохранить боевой порядок, машина № А233 под командой лейтенанта O.Л. Риз-Уильямса одной гусеницей попала в воронку от снаряда и перевернулась вверх дном и в то же время была поражена огнем противника.

Лейтенант Сьюэлл, находившийся в передовом „Уиппете“ (примерно в 70 ярдах впереди), увидев положение лейтенанта Риз-Уильямса, немедленно вылез из своего танка и бросился на помощь. Действуя лопатой, он откопал дверь рубки танка, прижатую к стенке воронки, смог открыть дверь и освободить экипаж (который позже, под прикрытием темноты, смог добраться до нашего пехотного аванпоста)… Все это время „Уиппеты“ подвергались интенсивному обстрелу снарядами, а землю рядом с ними взметали пулеметные очереди. К несчастью, пытаясь вернуться к своему танку, лейтенант Сьюэлл получил несколько пулевых ранений, его тело впоследствии было найдено рядом с телом его водителя, Гнр. Нокса, также убитого, прямо за их танком…». Лейтенант Сьюэлл был посмертно удостоен Креста Виктории.

Того же 1 сентября, когда был написан этот рапорт, два танка «Уиппет» под командой вторых лейтенантов Мосли и Эвина из состава 6-го (легкого) танкового батальона поддержали атаку 62-й дивизии укрепленных германских позиций перед Во-Врокур. Танки подвергались интенсивному пулеметному обстрелу и несколько раз вынуждены были отходить, но возвращались, чтобы помочь продвижению пехоты. Рубку танка Мосли пробили бронебойные пули, танк остановился и превратился в неподвижную мишень. Экипаж был ранен. В этих обстоятельствах пулеметчик Сиделл вынес из-под огня тяжело раненного водителя Таччи.

В ночь с 1 на 2 сентября девять «Уиппетов» того же батальона под командой капитана Стрэхэна были направлены из селения Гомикур для атаки Ланьикур. Приходилось учитывать напряженную работу танков в предыдущие пять недель и их значительный износ, отсутствие ремонтов. Соответственно нельзя было рассчитывать на их быстроходность и длительную боевую работу. Поэтому командир батальона подполковник Вест предварительно произвел верхом разведку маршрута и обстановки. Он оказался в гуще пехотного боя и погиб. Сменивший его майор Гиббс сразу после этого направил два «Уиппета» 6-го батальона против пулеметных гнезд в окопах к северу от Бо-де-Во. Атаку танки провели вместе с пехотой Саффолкского полка, она увенчалась успехом, было взято, согласно официальным отчетам, от 50 до 60 пленных.

Танк Mk V «самец» на поле боя.

Последние месяцы

После сражений конца августа 1918 г. союзники применяли стратегию последовательных связанных друг с другом ударов, наносимых германским войскам на разных участках фронта. Танкам отводилась важная роль в этих ударах.

2 сентября 1-я танковая бригада с 42-й и 5-й дивизиями действовала против Беньи и Виляр-о-Фло, 2-я бригада с VI корпусом — против Морейля, Ланьикура и Морши, а все боеспособные танки 3-й бригады поддержали атаку канадского и XVII корпусов против укрепленной линии Дрокур — Кеан. Сопротивление было слабым, и прорыв дался сравнительно легко. 4 сентября танковые батальоны отвели в тыл, но возобновить действия им пришлось уже через 2 недели. 6 сентября германские армии отошли на позицию Зигфрид, и до середины сентября бои шли на старых полях, давно превращенных в «лунный ландшафт».

Появились некоторые новинки. Так, для преодоления широких окопов танки Mk V вместо тяжелых фашин использовали облегченные призматические каркасы (cribs). К постановке дымовых завес перед танками привлекали авиацию и инженерные части. На марше в танках оставались только командиры и водители, остальные члены экипажей для сбережения сил перевозились грузовиками.

17 сентября 3-я и 4-я английские армии атаковали на фронте около 23,5 км от Ольно до Гузокур. 19 сентября 20 танков батальона В помогли III, IX и австралийскому корпусам. 21-го уже 9 танков этого батальона атаковали фермы Кнолль и Гийемон с III корпусом. Два из них везли с собой пехоту, но не смогли высадить ее из-за неподавленных пулеметов противника. Два дня спустя 19 танкам батальона М пришлось поддерживать атаку IX корпуса на Френой-ле-Пти в условиях газовой завесы, так что продвижение было невелико.

26 сентября армии Антанты перешли в общее наступление, и на следующий день 1, 3 и 4-я английские армии начали прорыв германских позиций на фронте 26 км от Скарпа до западного берега Мааса. В очередной раз реорганизованный Танковый корпус принял участие в новой атаке на позицию Зигфрид на фронте Камбрэ — Лa-Фер четырьмя батальонами Mk V, батальоном Mk IV и батальоном Mk А «Уиппет». 15 Mk IV батальона G атаковали с канадским корпусом деревню Бурлон, один из них подорвался на мине, два выведены из строя артиллерией. 26 Mk V батальона R действовали с XVII и VI корпусами против Флекьер и Преми-Шапель и достигли целей, потеряв 11 машин. Многим танкам пришлось преодолеть сухой канал и эскарп высотой до 2,7 м. Атака VI корпуса с 12 Mk V батальона К не имела успеха. 12 Mk V батальона D поддержали атаку 27-й американской дивизии, но встретили серьезное сопротивление и отошли, батальон А поддержал 30-ю американскую дивизию у Беликурского туннеля. 28 сентября 6 Mk IV участвовали в местной атаке на Районкур, 29-го 7 Mk V батальона К с пехотой V-гo корпуса захватили Гонелье и Виллер-Гислен.

После прорыва фронта во Фландрии германские армии отошли на вторую оборонительную полосу (позиции «Герман», «Гундинг», «Брунгильда», «Кримгильда»). 29 сентября на фронте 4-й английской армии вышли в бой 175 танков.

Британцы осматривают подбитый в бою танк Mk IV, воевавший в германском танковом «штурмовом отделении».

Танки 3-й танковой бригады обошли Сен-Кантенский канал и помогли IX корпусу захватить Маньи. Танки 4-й и 5-й бригад очистили Норой и Белликур, преодолели германские позиции без пехоты и понесли серьезные потери. Атака 27-й и 30-й американских дивизий между Лe Кателе и Белликур сорвалась (подробнее об этом бое — чуть ниже).

30 сентября 3-я танковая бригада получила приказ поддержать наступление 32-й пехотной дивизии на линию Бовур — Маньер. Боеготовых танков оставалось немного, и их приходилось вводить в дело небольшими группами. Там, где германские части еще держали упорную оборону, это было чревато неудачами. Так, 30-го числа рота А 6-го танкового батальона действовала совместно с 14-й пехотной бригадой. Три танка «Уиппет» должны были с юга атаковать деревню Жонкур и помочь пехоте в овладении ею. В 14.30 три танка под командой капитана Фэррэра вышли с исходных позиций и достигли рубежа атаки в 14.45. Один танк был оставлен в резерве, два других двинулись в атаку в 15.30. Достигнув железной дороги, танки попали под обстрел пулеметов и противотанковых ружей. Танк лейтенанта Холловэя получил три попадания из противотанкового ружья и был выведен из строя. Второй танк достиг окраины деревни, но поскольку пехота за ним не продвинулась, вынужден был повернуть обратно, чтобы «поднять» пехотинцев. Не установив контакта с пехотой и учитывая перебои в работе двигателей машины, танкисты отвели ее в лощину. Третий, резервный, танк попытался решить ту же задачу и войти в деревню, но также был выведен из строя — видимо, обстрелом из противотанкового ружья — к югу от железной дороги на Жонкур. Танки рот В и С того же батальона смогли обойти канал к югу от Белликура.

3 октября 32-я и 46-я пехотные дивизии с 60 танками 5-й бригады атаковали на фронте Секарт — Бони, но продвинулись незначительно.

Танки Mk V и Mk А «Уиппет» торжественно проходят по улицам в День Перемирия.

5 октября началось наступление на фронте Камбрэ — Сен-Кантен. Атака 25-й дивизии с 6 Mk V батальона D на Боревуар не удалась — пехота не умела взаимодействовать с танками. Более удачно действовали привыкшие к танкам австралийцы, атаковав с 12 Mk V* Монбрэн. 8 октября около Нирньи произошел второй бой танков с танками (на этот раз однотипных) — танки Mk IV (по другим данным, более новых танков Mk V) рот А и С батальона L (12-й танковый батальон Танкового корпуса) встретились с однотипными танками, а именно — с германским «штурмовым отделением», оснащенным четырьмя трофейными Mk IV (один пушечный «самец» и 3 пулеметные «самки»). Подробнее об этом бое будет сказано ниже в главке «Первые бои танков с танками».

Также 8 октября имел место примечательный случай боевого взаимодействия танков с авиацией, о котором доносил британский пилот, наблюдавший за боем за деревню Серен: «Когда приблизились танки, мы бросили бомбы в группы находившихся в деревне немцев. Затем танки стали окружать деревню; один из них вошел прямо в середину деревни, другой атаковал фруктовый сад и очищал его от неприятеля, третий же обошел деревню с севера и приближался к маленькой лощине, в которой в мертвом пространстве находилось от 200 до 300 немцев. Увидев приблизившийся танк, немцы бежали в восточном направлении; видя это, мы полетели за ними и обстреляли их пулеметным огнем, нанеся большие потери».

9 октября 8 Mk V батальона D провели атаку к востоку от Премена, 11-го — 5 Mk V батальона Е с 6-й дивизией — к северу от леса Ригерваль. Операция завершилась. За 4 дня позицию Зигфрид прорвали на фронте до 48 км и на глубину до 32 км.

Германские армии отступили на линию Антверпен — Маас. 17 октября на р. Селль к югу от Ле-Като в полосе 3-й и 4-й британских армий действовали два батальона Mk V* (R и 301-й американский) и один батальон Mk V (А).

Для образования брода каждый из 48 танков нес плетеную корзину. На восточном берегу танки встретили слабое сопротивление. Три дня спустя 4 танка батальона К преодолели ту же реку по подводному мосту из шпал, подготовленному саперами за ночь.

Дальнейшее наступление союзников шло вяло — Германия уже запросила перемирия, — но танкам работа оставалась. 23 октября 37 танков, собранных из батальонов F, I, J, N и 301-го, провели ночную атаку на фронте 3-й и 4-й армий к югу и к северу от Ле-Като. Хотя противник поставил газовую завесу, танки достигли целей и проделали для пехоты проходы в заграждениях. На следующий день 6 Mk V* батальона J поддержали продвижение 18-й и 25-й дивизий возле Роберсара. Этим закончилось сражение на р. Селль.

О влиянии танковых атак на германскую армию и ее командование в условиях исчерпания ресурсов страны и поднимавшегося в тылу недовольства, свидетельствует доклад, переданный 2 октября 1918 г. представителем германского Главного командования руководителям рейхстага: «Неприятель применил танки в неожиданно больших количествах. Когда, после плотного обволакивания наших позиций дымовой завесой, танки начинали свои внезапные атаки, нервы наших людей часто не выдерживали напряжения. В таких случаях танки прорывали наши передовые линии, очищали путь своей пехоте, появлялись в нашем тылу, производили то здесь, то там панику и делали невозможным какое-либо руководство сражением». А в докладе рейхстагу от 4 октября уже говорилось: «Главное командование было вынуждено принять чрезвычайно важное решение и объявить, что, учитывая человеческие возможности, нет больше никаких надежд навязать противнику мир. Помимо всего, на такой исход решающе повлияли два фактора: первый из них — танки…». Англичане стремились использовать танки как можно чаще. В результате к началу ноября они опять «иссякли», и действовала сводная бригада из сильно ослабленных батальонов 9, 10, 14, 6, 17-го и 301-го американского. Порой просто использовали «танкобоязнь» германских частей — вблизи Ландреси германская пехота сдалась двум танкам снабжения. Не без эффекта выводили «в бой» позади пехоты и макеты танков из реек и холста, поставленные на колеса и толкаемые изнутри мулом (можно вспомнить деревянные подобия боевых слонов, которыми македонский царь Персей пытался запугать римлян в ходе Третьей Македонской войны, II в. до н. э.).

4 ноября во время сражения у Мобежа на фронте атаки 3-й и 4-й армий (около 48,5 км от Уазы до Валансьена) произошла последняя в Первой мировой войне атака тяжелых танков. В бой ввели 37 танков — с IV и V корпусами у Гисинье и Жолимес, с XIII у Эк, Пре и Розимбо, с IX между Аппергарбе и Катильон. Атака имела ограниченные цели и прошла достаточно успешно. Восемь Mk А «Уиппет» еще поддержали атаку гвардии у леса Мормаль 5 ноября. Это был фактически последний бой танков британского Танкового корпуса в Первой мировой войне.

Бронеавтомобили Танкового корпуса действовали до самого перемирия. «Остины» 17-го батальона перенесли и флаг Танкового корпуса 6 декабря через Рейн по Мосту Гогенцоллернов. Всего с 9 августа по 11 ноября Танковый корпус применялся в бою 39 дней, потеряв из 9500 человек личного состава убитыми и ранеными 598 офицеров и 2557 нижних чинов, т. е. 33 % — по тем временам, немного. Всего же в боях 1918 г. британский Танковый корпус потерял убитыми 707 офицеров и 3581 солдата и сержантов.

Французские танковые части с 18 июля по 11 ноября участвовали в боях в общей сложности 45 дней (всего за этот период прошло 4356 боевых столкновений с участием французских танков), из которых 3140 «танкодня» пришлось на «Рено», 473 — на «Шнейдер», 375 — на «Сен-Шамон». При этом французы потеряли 2903 человека, или около 13,2 % боевого состава, и 748 танков (308 «Шнейдер» и «Сен-Шамон», 440 «Рено» FT), или 17,2 % их общего числа. По типам танков потери за этот период распределяются так: «Шнейдер» и «Сен-Шамон» — 29 % общего числа, «Рено» — 13,3 %.

Танки намного сократили потери британских, французских и американских войск и облегчили им боевую работу. Работа самих танкистов легче не становилась — даже в германских отчетах нередки были весьма почтительные отзывы о мужестве и выносливости танковых экипажей противника.

Танки в пустыне

Тяжелые британские танки повоевали и в пустыне. Еще в декабре 1916 г. отряд из 8 тяжелых танков Mk I и II роты Е под командой майора Нормана X. Нэтта отправили морем в Египет — всего 22 офицера и 226 солдат и сержантов. В феврале 1917 г. их перебросили к Хан-Юнуса, но к первому сражению при Газе они опоздали. Готовясь ко второму сражению, танки по 2–4 распределили между 52, 53 и 54-й пехотными дивизиями, атакующими гребни Шейх-Аббас и Мансара к югу от Газы, прикрывавшей путь из Египта в Палестину. Наступление велось на фронте 8 км. 17 апреля 1917 г. танки вышли в бой, причем один был поврежден прямым попаданием снаряда. 19 апреля танки атаковали на Али-Эль-Мунтер при артиллерийской поддержке с кораблей, при этом 52-ю британскую пехотную дивизию поддерживали четыре танка, а 53-ю дивизию — два. Перед боем танки прошли своим ходом около 64 километров, что было на пределе их ресурса. В ходе боя один танк повредил гусеницу, один провалился в рытвину и был засыпан песком, один попал в руки турок. Успеха не было. Командованию здесь совершенно не были известны особенности танков, машины ввели в бой на фронте 8 км без разведки, поставили им столько задач, сколько во Франции дали бы двум танковым батальонам. Местность представляла собой почти сплошные дюны. Британские танкисты принимали меры для увеличения защищенности своих машин, в частности, крепили на лобовых листах корпуса запасные траки гусениц — этот прием появился уже тогда.

Останки танка, подбитого в Палестине.

Танк Mk I в Египте, начало 1917 г. На лобовой части корпуса укреплены запасные траки, а по бокам рубки— дополнительные фары.

Летом 1917 г. в Египет направили еще три Mk IV, и в конце октября 1917 г. танки перебросили к взморью. Их ввели в бой на фронте XXI корпуса между холмом Умбрелла и берегом моря к западу от Газы («третье сражение при Газе»). 6 танков придали по 1–2 пехотным бригадам, назначив им 29 целей, два оставили в резерве. Танки везли еще и инженерное имущество. Атака производилась ночью с 1 на 2 ноября под прикрытием огневого вала, дым и пыль не позволили воспользоваться лунным светом, и направление экипажи выдерживали по компасу. Тем не менее часть задач танки выполнили. Один танк заблудился и вернулся обратно, 4 вышли из строя, увязнув, повредив гусеницы или из-за пожара, но потери экипажей были невелики — один убитый и 2 раненых. Весной 1918 г. танки передали артиллерийскому управлению в Александрии, а экипажи вернули в Англию для переподготовки — во Франции разворачивалось германское наступление. Тогда танки не показали в пустыне своих возможностей, гораздо эффективнее здесь действовали бронеавтомобили во взаимодействии с пехотой и конницей.

Ремонтники

Немалую работу в обеспечении действий Танкового корпуса проделали т. н. «спасательные отряды», или «полевые танковые роты», состоявшие из бригад мастеровых и разномарочных тягачей. Отсутствие опыта компенсировалось изобретательностью и инициативой, тем более достойными уважения, что работа часто проходила на поле боя под огнем противника или ночью. Так, после неудачи под Ипром спасательные роты эвакуировали в тыл около 190 танков. Помогли танкистам и «китайские рабочие роты» — еще в сентябре 1916 г. на Сомме они помогали эвакуировать танки, позже были приписаны к Центральным мастерским. С танков, не подлежащих эвакуации, снимали целые спонсоны, двигатели, агрегаты трансмиссии, гусеницы. Только с 8 августа по 11 ноября 1918 г. полевые танковые отряды смогли эвакуировать с поля боя 887 танков. Из них 15 отнесли к безвозвратным потерям, 559 отремонтировали в походных мастерских, 313 отправили в Центральные мастерские (204 вернулись на фронт). Таким образом, была заложена основа танко-ремонтной службы.

Китайские рабочие ремонтируют танк Мк А «Уиппет».

Механики Центральных мастерских решают, что делать с танком Mk V.

Первые бои

Первое применение французских танков 16 апреля 1917 г. на р. Эн оказалось неудачным. Это было в ходе апрельского наступления англо-французских армий 1917 г. — «операции Нивеля», проводившейся с целью решительного разгрома германских армий, но закончившейся провалом. 5-я и 6-я французские армии прорывали германский фронт в районе Краона, и им были приданы танки. Местность была в целом танкодоступной, но с учетом длившейся 15 суток артподготовки и расширения германцами траншей танки решили использовать позади атакующей пехоты — они должны были заменить подтягивание артиллерии при атаке третьей позиции на фронте Амифонтен — Прувэ. Вместо запланированных 400 у местечка Берри-о-Бак удалось сосредоточить 208 танков «Шнейдер» и 48 «Сен-Шамон», из которых в атаке приняли участие только 132 «Шнейдер». Танкам пришлось совершить долгий марш, выдвигаясь в район боя своим ходом. Часть пути колонны прошли при свете дня, были обнаружены германскими летчиками, и вскоре после этого начался артиллерийский обстрел. Один участок пути вдобавок простреливался германской артиллерией прямой наводкой. Эти факторы привели к тяжелым потерям танков еще во время развертывания. К тому же атака французов не была внезапной для противника.

Батарея «Сен-Шамон» выходит в бой. Танки первых серий, с плоской крышей, овальными башенками и пушкой T.R.

Еще 11 апреля один из начальников германской дивизии отдает приказ, в котором призывает солдат защищать свои позиции до конца: «Роковой момент приближается. Развитие неприятелем артиллерийского огня возвещает будущую атаку наших траншей. Храбрые рейнцы, ганноверцы и полки гвардии будут защищать свои позиции до конца. Я уверен, что ни один не сдастся в плен».

«Сен-Шамон» из-за неполадок и повреждений ходовой части в бою не участвовали. Танки «Шнейдер» действовали в составе двух групп, каждая из которых получила название по имени командира — группа майора Боссю (восточная) в составе 2, 4, 5, 6 и 9-го дивизионов и группа майора Шобэ (западная) в составе 3, 7 и 8-го дивизионов. Каждый дивизион состоял из 12 машин, подразделений обеспечения, ремонта и нескольких резервных танков. Для помощи в преодолении препятствий им придали группы пехоты.

16 апреля группа Боссю должна была с частями XXXII корпуса атаковать противника в направлении междуречья рек Мьет и Эн, с целью прорвать вторую линию немецкой обороны со стороны Жювенкура. Группа Шобэ, с запада от реки Мьет, должна была с частями V корпуса двигаться в направлении Жювенкура. Группа Боссю четырьмя дивизионами поддерживала 69-ю пехотную дивизию и одним 42-ю дивизию. Темп продвижения боевых машин был невелик даже до достижения первой линии обороны, поскольку на пути продвижения танков помехой стали свои обозы и пехотинцы. Продвигавшаяся на левом фланге группа Шобэ задержалась перед рвом шириной 4–5 м, а группа Боссю на правом фланге начала одной колонной переправляться по мосту через реку Мьет шириной 3 м. Для обеспечения прохода танков через широкие траншеи 154-й пехотный полк потратил 45 минут, в течение которых танки были вынуждены рассредоточиться. Во время боя в горящем танке погиб майор Боссю, заслуженный боевой офицер, кавалер ордена Почетного Легиона и Военного креста. После того как огонь противника рассеял пехоту, танки продолжили свое продвижение к третьему рубежу немецкой обороны. Из 82 танков «Шнейдер» группы Боссю 32 были уничтожены в районе обороны противника и 12 — на рубежах обороны французов. Потери этой группы — 44 танка, убито и ранено 26 офицеров и 103 рядовых. Правда, атакующие силы XXXII корпуса захватили намеченные рубежи, но подверглись сильному обстрелу противника и были вынуждены отойти. Результаты атаки 50 танков группы Шобэ в полосе 10-й пехотной дивизии оказались еще более печальными, поскольку ни один «Шнейдер» не смог преодолеть первую линию немецкой обороны, главным образом из-за характера местности. 8 танков было потеряно сразу, как только они, выдвигаясь, попали в болото. Уходя из-под обстрела, танки прибавили ход и оторвались от пехоты. Все это привело к тяжелым потерям — 32 танка были подбиты, из них 26 поражены огнем артиллерии и сгорели, погибло 7 офицеров и 44 рядовых.

Танк СА-1 «Шнейдер», застрявший в окопе и разбитый артиллерией.

Тот же танк «Шнейдер» с другого борта. Германские солдаты не отказали себе в удовольствии засвидетельствовать свою «победу» над танком.

Танк СА-1 «Шнейдер» из группы AS1, потерянный в бою у мельницы Лаффо 5 мая 1917 г.

В результате боя танки понесли большие потери от артиллерии, и хотя оставшиеся машины продвинулись на 2–3 км, пехота не последовала за ними, и танкам пришлось отойти. Кроме введения танков на неблагоприятной местности, сказалось отсутствие взаимодействия. «Пехота сопровождения, которая должна была проложить путь по изрытым снарядами участкам, — писал в своем донесении капитан Шануан, заместивший во время атаки погибшего майора Боссю, — не выполнила своей задачи; она не исполнила этой работы так, чтобы позволить танкам быстро совершить переход». Майор Шобэ также отмечал, что «окоп непереходим и переправочные средства отсутствуют; пехота сопровождения, попавшая под артиллерийский огонь, разбрелась по ходам сообщения, и присоединиться к ней не представляется возможным». Из 132 танков, брошенных в атаку с «выжидательных» позиций, 76 танков (т. е. 57 %) остались на поле боя, из них 57 уничтожены огнем артиллерии.

Казалось бы, подтверждалось мнение германского командования, что при хорошо организованной обороне танки не представляют опасности. Но, несмотря на это двойное поражение, французский Генеральный штаб не отказался от применения танков. Сказалось доверие к новому роду оружия и к его командующему Этьену со стороны нового начальника Генерального штаба — генерала Петэна.

«Сен-Шамон» впервые пошли в бой в мае 1917 г. 5 мая в районе мельницы Лаффо 19 танков «Шнейдер» 1-й и 10-й групп (дивизионов) и 12 (по другим данным, 16) «Сен-Шамон» 31-й группы поддерживали пехоту, но остановились перед слишком широкими окопами противника — сказалась недостаточная проходимость машин. Погибло шесть танков: два от огня противника на подступах к его обороне и четыре застряли, а затем были подбиты. Продвижение на фронте 3200 м составило 500 м, взята мельница Лаффо, уничтожено несколько огневых точек, отбиты контратаки. Операцию сочли «частично удавшейся». В этом бою выявилась лучшая проходимость «Шнейдер» по сравнению с «Сен-Шамон», которые почти не могли двигаться на пересеченной местности — во всяком случае, без повреждений остался один «Шнейдер».

С 23 по 25 октября во время сражения при Ла-Мальмезоне в полосе 6-й французской армии использовались 38 танков «Шнейдер» 12, 8 и 11-й групп (дивизионов) и 20 «Сен-Шамон» 31-й и 33-й групп. Впервые в операции применили 5 «радиотанков» для координации действий с другими родами войск — всего 63 танка. При подготовке операции два спешенных кирасирских батальона прошли совместную подготовку с танками в Шамплиэ.

После шестидневной артподготовки, 23 октября в 5 ч 15 мин, началась атака. Велась она волнами пехотных цепей, поддерживаемых танками. Хотя из 63 танков 24 не перешли исходной позиции пехоты, а 19 застряли между исходной позицией и первым рубежом обороны противника, 20 оставшихся выполнили свою задачу по захвату линий окопов и позволили срезать мальмезонский выступ. На фронте 12 км французы проникли в глубину германской обороны на 6 км, потеряв 8000 человек и два танка «Сен-Шамон», германские потери, по французским данным, составили 38 000 человек убитыми, до 12 000 пленными и 200 орудий.

Танк СА-1 «Шнейдер» на марше.

Танк СА-1 «Шнейдер», подбитый у Жювенкура.

Оборонительное сражение

В следующий раз французским танкам пришлось вступить в бой весной 1918 г. В ожидании германского наступления наличные танковые силы сосредоточили за фронтом 3-й армии для проведения контратак (по аналогии с британским Танковым корпусом). Но стремительность продвижения германских войск в марте — апреле не дала подготовить действия танков, и их разрозненно бросали в частные контратаки.

5 апреля у фермы Совилер пять танков «Шнейдер» 4-й группы поддерживали контратаку двух пехотных батальонов на ферму Адельпар, но спешная подготовка атаки, полное несоответствие боевого порядка специфике танков, их разрозненное движение по размокшей почве не позволили добиться успеха. Два танка подбиты. 7 апреля в том же районе Ла Сом, на этот раз в Гривене, шесть «Шнейдер» («усиленная батарея») 2-й группы поддерживают контратаку роты 355-го пехотного полка. Пехота вновь не использовала успех танков, уничтожены четыре машины. На рассвете 8 апреля 12 танков «Шнейдер» 3-й группы идут в атаку на Кастель с пехотой 66-го и 77-го полков и, действуя частично в лесу, продвигаются на фронте 3000 м на глубину до 1,5 км. 28 мая 5-я группа «Шнейдер» после короткой артподготовки поддерживает атаку 29-го полка 1-й американской дивизии близ Кантиньи — танки охватывают селение, пехота занимает его, все танки вернулись в свое расположение.

Первое появление на поле боя легких танков «Рено» тоже не было особенно успешным. Этьен убеждал Петэна не пускать «Рено» FT в бой, пока нельзя будет использовать их в большом количестве и при наличии достаточных резервов. Петэн и сам планировал дождаться наличия 12 легкотанковых батальонов общей численностью 864 танка. Затем вынуждены были ограничиться планами сформировать 6 батальонов (432 танка) к 1 мая 1918 г.

Орудийная установка 75 BS «Шнейдер» — трофей германского рейхсвера.

Ремонт ходовой части танка «Сен-Шамон» в полевых условиях. Танк поздней постройки, с покатой крышей и квадратной рубкой.

Танки, рассчитанные на применение в массе в планомерной атаке (к чему и готовили экипажи) вынужденно были брошены в небольшом количестве в частную контратаку. Собственно, их хотели пустить в дело уже в конце марта, когда большое германское наступление застало союзников в полной неготовности противодействовать ему, но танки еще не были боеспособны — пушечные «Рено», скажем, не имели вооружения. Апрель был потрачен на спешное доукомплектование, обучение и подготовку к бою трех батальонов «Рено». К 1 мая из 216 сданных армии «Рено» FT боеготовыми признали только 60. Танки доводили уже в парках, а к лету в лагере Буррон образовалось настоящее «кладбище» неисправных танков.

29 мая 1918 г. три батальона «Рено» 501-го полка были переданы 6-й французской армии для поддержки действий пехоты у леса Рец (другое название Виллер-Котере) на подступах к Парижу. Для переброски использовались грузовики «Пюррей» и прицепы «Ла-Бюир», буксируемые тракторами. 31 мая три взвода «Рено» от 304-й и 306-й танковых рот с 4-м стрелковым полком марокканской дивизии атаковали Плуази, а три взвода 305-й роты с 7-м стрелковым полком — Шазель. В бой пошел 21 танк, командиры рот находились в головных машинах. Маскируясь в хлебах и кустарнике от наблюдения с германского аэростата, танки двигались впереди пехоты, рассеяли противника огнем, подавили пулеметные точки и продвинулись на фронте 2 км на глубину 1,5 км, но пехота, никогда не видевшая танков и в большинстве даже не понимавшая по-французски, не продвинулась за ними, и атака окончилась ничем. После выхода на открытое место танки без прикрытия оказывались под огнем артиллерии противника. 3 танка подбито, причем один попал в руки противника. Командир 501-го танкового полка потом сравнивал самопожертвование танков «Рено» в первых же боях с подвигами «древней конницы в критические, порой даже безнадежные, моменты». Тем не менее контратаки «Рено» заставили германские части остановиться у леса Рец. Интересная дуэль между танком и противотанковым орудием состоялась 31 мая в лощине Шазель. «Рено» 304-й роты (2-й батальон) у выхода из лощины попали под огонь замаскированной 77-мм пушки, но первые германские снаряды легли впереди танков передового взвода. Командир взвода, выстрелив в сторону орудия, отошел за кустарник и связал орудие дуэлью, пока остальные танки, двигаясь зигзагами, продвинулись вперед. Недостаточные скорострельность и угол обстрела не позволяли германскому орудию быстро перенести огонь — только у одного танка «хвост» был поврежден осколками. Когда, наконец, подошла группа марокканских стрелков, танкисты указали им обстрелять орудие. Германское орудие, спешно выдвинутое вперед, не имело пехотного прикрытия, его расчет был уничтожен, пушка добита танками. Достигнув выхода из лощины, танки ждали пехоту, пока не получили команду отойти на пункт сбора.

2 июня у восточной опушки леса Рец на фронте Фавероль — Кореи 45 танков 3-го батальона «Рено» и 308-й роты «Рено» с пехотой 11-го армейского корпуса на фронте около 6000 м контратакуют германские части. Бой распадается на ожесточенные поединки отдельных танков с группами пехоты и пулеметами, но Фавероль и Сен-Поль отбиты, французская пехота продвигается на 1,5 км и закрепляется на новых позициях.

Танки «Рено» FT перебрасываются на грузовиках.

«Рено» FT идут в бой вместе с пехотой.

Примечательный бой состоялся здесь утром 3 июня. Один взвод 307-й роты «Рено» провел контратаку на Фавероль против частей германской «ударной» 28-й резервной дивизии. Два танка почти сразу были остановлены минометным огнем, остальные три продолжили атаку. Два «Рено», прорвавшихся в глубь немецких позиций, попали в окружение. Против них немцы бросили пехотный полк и два батальона дивизионного резерва. Только объединенными усилиями пяти батальонов удалось вывести оба танка из строя и взять в плен их экипажи. Однако танки обеспечили продвижение своей пехоты до дороге на Троен. Вечером того же дня в том же районе 15 танков 301-й и 304-й рот «Рено», двигаясь на фронте 1 км впереди пехоты, охватывают ферму Вертфейль и дают пехоте закрепиться на ней практически без потерь.

Контратака трех взводов «Рено» из 302-й и 308-й рот (всего 15 танков) 4 июня на ферму Да-Гриль успеха не имеет. Танки движутся в лесу по просекам, пытаются вести огонь, совершенно не видя целей, и ничем не помогают пехоте, достигают фермы без пехоты, так что закрепить захваченный пункт некому. То же повторяется 6 июня — танки входят на ферму Ла-Гриль, но пехота не может на ней закрепиться. Зато 5 июня всего 5 «Рено» (взвод 302-й роты), контратакуя со 136-м пехотным полком продвинувшегося вперед противника во фланг, оттесняют его от фермы Шавоньи, уничтожив 10 пулеметов. Наконец, 12 июня 15 танков 309-й роты «Рено» с 233-м пехотным полком, преодолевая засеки и огонь замаскированных пулеметов, продвигаются за ферму Ла-Гриль и вытесняют здесь противника из леса Рец.

Последнее «большое дело» французских средних танков имело место 11 июня в битве за Ле Мае. Для контратаки во фланг наступающего на Реймс противника 56 танков «Шнейдер» 3-го танкового батальона были приданы 152-й пехотной дивизии, 103 «Сен-Шамон» 10, 11 и 12-й групп — соответственно 120, 48 и 165-й дивизиям 3-й армии. Такое количество боевых машин французы использовали впервые, а на организацию взаимодействия не было времени. Частям, подготовленным для контрудара, был зачитан приказ: «Пехоте следует сражаться так, как будто танков поддержки нет вообще. Танки будут следовать за пехотой и поддержат ее в случае необходимости». Танкисты, впрочем, часто обгоняли пехоту (отрыв доходил до 1 км, возвращаться к пехоте, как в других боях, не было возможности), сражались отчаянно, вступали в дуэль с обнаруженным германскими батареями и понесли немалые потери (46 %) — уничтожены (в основном артиллерией) или брошены 31 «Шнейдер» и 42 «Сен-Шамон». Но главная цель была достигнута — остановлено наступление 18-й германской армии на Компьен.

13 июня 1918 г. проводилась частная операция в лесу Лe Мерли с участием четырех танков, но уже 9 июля на ферме Порт была проведена атака с 16 танками «Шнейдер» 16-й и 17-й групп (дивизионов). Их внезапная атака впереди пехоты после кратковременной артподготовки достигла намеченного рубежа (продвижение — 1 км на фронте 3,2 км) при незначительных потерях — наблюдательные пункты противника ослеплялись дымовыми снарядами, а батареи обстреливались химическими снарядами.

На рассвете 15 июня 15 танков 303-й роты «Рено» с пехотой 153-й дивизии проводят контратаку на возвышенность Кевр в довольно сложных условиях. Им приходится переходить колонной по мосту и атаковать на подъеме, местами продвигаясь без пехоты. Тем не менее на фронте 1800 м продвижение составило 2000 м, от огня артиллерии потеряно 3 танка. 18 июня два взвода «Рено» окончательно отбрасывают здесь противника.

28 июня у Кютри проводится атака 153-й пехотной дивизии, 418-го пехотного и 9-го зуавского полков «с большим количеством танков» — 60 «Рено» 305, 307, 308 и 309-й рот. 305-я рота не смогла выполнить задачу, задержавшись на слабом грунте и понеся потери от огня противника, зато 307-я и 308-я роты провели пехоту за назначенные цели, в то время как танки 309-й роты прикрывали их с фланга со стороны лощины Кютри.

Утром 9 июля в темноте (из-за грозы) у ферм Порт и Лож 16 танков «Шнейдер» 4-й группы идут в атаку с 404 и 36-м пехотными полками. Движение танков маскирует артиллерия, наблюдатели противника ослепляются дымовыми снарядами, а его батареи обстреливаются химическими снарядами. В результате танки обеспечены от огня противника, маневрируют на поле боя столько, сколько им нужно, продвижение составило 1 км на фронте 3800 м, танки без потерь отходят на сборный пункт. В тот же день начинают готовить атаку 3-го армейского корпуса к югу от Марны на линии Саконей — Гранж-о-Буа. Вечером 15 июля в 19 часов пехота идет в атаку с 10 танками из 313-й роты «Рено». Противник оттеснен, его дальнейшее продвижение у Шампани остановлено.

16—17 июля у Л а-Гранж-о-Буа и Саконей 80 «Рено» 313-й и 315-й рот вели почти непрерывный бой. Общее продвижение составило 1,2–1,6 км, потери — 20 танков, взводу 313-й роты у фермы Жанвье пришлось отражать ночную атаку противника.

Обычный даже для позиционной войны недостаток времени и стремление экономить моторесурсы танков для боевых действий не позволяли должным образом отработать взаимодействие пехоты с танками. При таких условиях использование «Рено» небольшими «порциями» и слабая организация взаимодействия вызвали быстрое таяние подразделений — в отношении как техники, так и экипажей.

Сражение у Суассона

Наибольшего успеха французские танкисты добились 18 июля 1918 г. под Суассоном, когда 10-я и 6-я французские армии начали контрнаступление против позиций, на которых остановилось германское наступление между реками Эн и Марна. Целью наступления была ликвидация Марнского выступа фронта 7-й германской армии (т. н. «второе сражение на Марне»). Французский командующий союзными армиями Ж. Фош учел прежний промах английского генерала Хейга, оставившего ударные части без резервов (хотя ряд историков приписывают эту предусмотрительность командующему французскими войсками генералу Петэну). Основной удар на фронте 15 км между реками Эн и Урк наносила 10-я армия Манжена, обильно снабженная танками (343–346 машин — три группы «Шнейдер», три группы «Сен-Шамон», три батальона «Рено») и артиллерией. В первом эшелоне наступали 10 дивизий, включая 1-ю и 2-ю американские, во втором — 6 дивизий, в резерве находились 15-я и 34-я британские дивизии. 6-я армия Дегутта (всего 7 дивизий, включая 4-ю и 26-ю американские, в первом эшелоне и одна во втором) наступала между реками Урк и Марна. Специальное упоминание американских дивизий не случайно — на тот момент это были дивизии «двойной мощности», то есть значительно более сильные, нежели обычная британская или французская пехотная дивизия. Для поддержки американских дивизий им были приданы французские танки с французскими экипажами. В частности, 11-я и 12-я группы (дивизионы) «Сен-Шамон» приданы 1-й американской дивизии.

10-я французская армия для развития успеха получила кавалерийский корпус, которому подчинили 6 моторизованных пехотных батальонов на грузовиках вместе с саперами.

Танки «Рено» FT с клепаной башней типа «омнибус».

Подготовку и сосредоточение танков (водным транспортом и по грунтовым дорогам) провели достаточно скрытно — в частности, пять батальонов «Рено» 14–17 июля перебросили с фронта 1-й и 3-й армий (из района Амьен и С.-Эспри, Дени). В ночь на 17 июля танки занимали выжидательные позиции, причем «Рено» проходили к ним от места выгрузки своим ходом по 12–14 км — по тем временам, немало. Удар наносили внезапно без предварительной артподготовки, на рассвете, под прикрытием тумана. Танковый взвод или батарею танков обычно придавали атакующему пехотному батальону. Танки должны были действовать в тесной связи с пехотой, обгоняя ее, где только возможно, для их прикрытия артиллерия с началом движения открывала контрбатарейный огонь, а затем переносить его по сигналу с самолетов, истребители должны были прикрыть танки от ударов германских самолетов. Плотность танков на участках главного удара составляла в 10-й армии — 14 танков на 1 км фронта, в 6-й армии — 11.

Всего в бой пошло 245 «Рено», 100 «Сен-Шамон», 123 «Шнейдер». Танки «Рено» сыграли в этом сражении решающую роль. Французы во многом повторили тактику англичан у Камбрэ, более ясно применив массирование танков на направлении прорыва. Отметим специфику применения танков 11-й и 12-й групп, обеспечивавших огневую поддержку 1-й американской дивизии, и 10-й группы, действовавшей с 38-й и 48-й французскими дивизиями. После захвата пехотой первой линии немецких окопов подошедшие танки открывали огонь по второй и третьей, зачастую недоступным для полевой артиллерии. Таким образом, «Шнейдер» и «Сен-Шамон» стали зачатками самоходной артиллерии сопровождения.

Наступление началось в 4.45 утра при небольшом тумане после всего лишь 10-минутной артподготовки.

6-я армия перешла в наступление на 1,5 часа позже после предварительной артиллерийской подготовки. Первые линии германской обороны были быстро прорваны, в 7.15 в бой брошен и танковый резерв. Уже к 8 часам утра продвижение составило 4–5 км. Около 10.00, когда развеялся утренний туман, французские летчики установили, что германский фронт прорван на протяжении 15 км в направлении на Суассон. 1-й и 2-й батальоны «Рено» из резерва были приданы 20-му корпусу, 3-й — 30-му корпусу 10-й армии. К полудню войска достигли артиллерийских позиций противника. К концу дня 10-я армия продвинулась на 9 км, 6-я — на 5 км. Противник потерял 12 000 пленными и 250 орудий. Именно «массами танков» объясняли германские офицеры этот успех французов. Единственным участком, где германцы не отошли со своих позиций, был фронт наступления 11-й французской дивизии, не имевшей танков.

Немецкий писатель Карл Рознер описывал массированную атаку легких танков «Рено» 18 июля с точки зрения германского солдата: «Впереди атакующих шел авангард из многих сотен танков, и, по-видимому, танков новой системы, маленьких и очень подвижных. Продвинувшись, они образовали прикрытие для пулеметов, и в минимальное время создалась такая картина, что наша линия фронта оказалась прорванной в бесчисленных точках, и наши люди дрались просто-напросто за собственную шкуру, тогда как их тыл уже находился под пулеметным огнем противника. Никто не знал в точности, что именно происходит».

Танк СА-1 «Шнейдер» преодолевает небольшое препятствие. Любопытна надпись на корме «Fee Kaputt» — на немецком языке.

Танк СА-1 «Шнейдер», вышедший из боя с рядом пробоин.

Появление массы танков с плотностью в среднем 10 машин на 1 км фронта и массирование артогня (50 орудий на 1 км) сыграли свою роль, но прикрытие танков оказалось недостаточно эффективным. Глубина первой задачи, которую танки с пехотой выполнили блестяще, ограничивалась дальностью, на которую артиллерия могла продвинуть огневой вал, не меняя позиций. Остановка для подтягивания артиллерии задержала французов на второй позиции, а опоздание трех кавалерийских дивизий и трех пехотных батальонов на автомашинах к месту прорыва до 15 часов не позволило ввести их в прорыв и расширить его, а германские отступившие и резервные части организовали новую линию обороны, хотя и слабую. Германские пулеметы в очередной раз заставили кавалерию спешиться, эскадроны пошли в бой в пешем строю. Танки вновь действовали одной волной с распылением по всему фронту, разведка не выявила противотанковых средств противника, успевших занять новые позиции. Из 225 танков, вышедших в бой на фронте 10-й армии, 40 вышли из строя по техническим причинам, 62 потеряно от огня противника (общие потери — 45 %). На фронте 6-й армии 42-я группа «Сен-Шамон» почти не участвовала в бою, поскольку не смогла догнать (!) пехоту, зато танки «Рено» действовали весьма успешно. Местные действия танков продолжались и вечером. Так, 310-я рота «Рено» поддержала атаку 7-го пехотного полка на две высоты к югу от Эйн, начатую в 18.30. Танковые роты, приданные наступавшим батальонам, выгрузились с грузовиков у самых исходных позиций и двинулись в обход высоты, подавив огнем пулеметы на обратных скатах и обеспечив выполнение задачи.

Действия танков позволяли войскам наступать так быстро, как быстро могла двигаться пехота. Но это же показало, что при наличии резерва танков необходим и постоянный приток свежих пехотных частей, чтобы использовать появившееся преимущество и, с одной стороны, быстро закрепить захваченные позиции, с другой — продолжить наступление с танками.

Осмотр танков «Рено» FT прямо на железнодорожных платформах.

В ходе продолжения наступления 19 июля действовали сборные танковые части. 10-я армия смогла продвинуться только на 2 км, 6-я — на 2,5–3 км. В полосе 10-й армии потеряно 50 танков из 105 введенных в бой (около 50 %), 20 июля — 17 танков из 32 (53 %), 21-го — 36 из 100 (36 %) — обычная для тех дней стремительная убыль танков по ходу операции. Потери личного состава танковых подразделений в разные дни составляли от 22 до 27 %. 20 июля сопротивление германских войск усиливается. 23 июля французы вновь пускают в бой оставшиеся подразделения — 19 танков «Шнейдер», 24 «Сен-Шамон» сводных батарей, 62 «Рено» шести сводных танковых рот. Но дело идет очень тяжело. «Рено» доходят до железной дороги и при попытке взобраться на гребень расстреливаются германской батареей с расстояния 40 м — подбито 48 танков.

Несмотря на настойчивые требования Фоша к генералу Петэну «энергично и немедленно взять управление операцией в свои руки, чтобы извлечь из происходящего сражения все результаты, которое оно может еще дать», поставленные задачи не выполнены, продвижение 10-й армии — 0,5–1 км на фронте 5,5 км, 6-й армии — 2,5 км.

Всего с 18 по 23 июля в полосе 10-й армии потеряно 102–103 танка. В полосе 6-й армии танки действовали на 3 дня дольше, потери танковых частей составили 58 танков.

Генерал Эймансбергер привел следующие подсчеты потерь французской «штурмовой артиллерии»:

Как видим, при довольно больших потерях в танках (от 36 до 58 %) потери личного состава танковых подразделений в разные дни составляли от 22 до 27 %.

Из танков, пошедших в бой в первый день наступления, было 168 средних и только 55 легких. Тем не менее в целом в ходе сражения решающую роль сыграли именно легкие «Рено».

Опыт французов в принципе тот же, что у англичан под Камбрэ, — быстрый прорыв первых линий внезапной атакой массы танков, но нет использования и развития начального успеха. Снова возникает проблема остановки наступления даже до окончания возможной работы танков из-за необходимости подтягивать артиллерию. С другой стороны, характерна запись генерала Людендорфа от 22 июля: «Наши предшествующие успехи против танков повели к некоторому презрению к этому оружию. Мы должны, однако, считаться теперь с более опасными танками» — по-видимому, успели произвести впечатление танки «Рено».

Заметим, что относительно многочисленный танковый парк позволил французам не рисковать всеми наличными силами в одной операции, выделяя подразделения танков и на другие участки. Три батальона «Рено» и две группы средних танков были подчинены 9-й армии (к югу от Марны) для проведения местных атак с целью улучшения позиций.

Французские танковые части с 18 июля по 11 ноября участвовали в боях в общей сложности 45 дней (всего за этот период прошло 4356 боевых столкновений с участием французских танков), из которых 3140 «танкодней» пришлось на «Рено», 473 — на «Шнейдер», 375 — на «Сен-Шамон». При этом французы потеряли 2903 человека, или около 13,2 % боевого состава, и 748 танков (308 «Шнейдер» и «Сен-Шамон», 440 «Рено» FT), или 17,2 % их общего числа. По типам танков потери за этот период распределяются так: «Шнейдер» и «Сен-Шамон» — 29 % общего числа, «Рено» — 13,3 %.

Развернутое производство «Рено» FT-17 позволяло французам быстро сменять танковые подразделения, утратившие боеспособность, и во французских танковых силах не наблюдалось того «таяния», как в британском Танковом корпусе. Французским танкистам доводилось поддерживать и британскую пехоту — так, 23 июля две роты 6-го батальона «Рено» действовали с 15-й британской дивизией между Эпеи и Марфо. При этом танкам на ряде участков удается продвинутся на глубину до 1,2 км через лес, местами переходя через поваленные деревья, — при условии, что пехота постоянно движется с ними.

26 июля четыре взвода 317-й и 318-й рот «Рено» (20 танков) поддерживают атаку свежей 9-й пехотной дивизии к западу от Флери. Контратаки противника заставляют пехоту отойти, причем танки прикрывают ее отход.

О действиях французских «Рено» под Амьеном уже было сказано выше. Заметим, что у французов во время наступательной операции под Амьеном оказывается достаточно танков, чтобы выделить их и на другие участки фронта. Так, 10 августа 10-й батальон «Рено» (45 танков) поддерживает атаку на Рессен-Сюр-Мац в центре наступления 3-й французской армии. Танки уничтожают вражеские пулеметы, захватывают станцию Рессен и передают ее и селение пехоте, затем отходят на исходные позиции для восстановления.

Рота «Рено» FT на марше в сопровождении грузовиков.

С августа по ноябрь

16—17 августа 3, 8 и 12-я группы «Шнейдер» безрезультатно атакуют Тильолуа — танки просто застревают в слабом грунте. 17 и 20 августа у Сомм, недалеко от Нансель, «Рено» 5-го батальона и небольшое количество «Шнейдер» 11-й группы поддерживали части 10-го корпуса и достигли неплохих результатов. Так, 20 августа 5-й батальон должен был поддержать наступление 48-й пехотной дивизии и 3-го сенегальского батальона на Сен-Поль-о-Буа, причем предполагалось, что пехота пройдет к объекту по оврагу Нансель, а танки обогнут его с запада. Но, несмотря на крутые склоны оврага, все же решились спустить по ним «Рено» и двинуть их вместе с пехотой. Это оправдало себя, поскольку в овраге пехота встретила упорное сопротивление противника, сломить которое помогли танки. Особенно успешно действовали 20 августа 313-я и 315-я роты «Рено» с пехотой 48-й дивизии. Интересно, что от огня противника было потеряно 6 «Рено», а от механических повреждений — 8.

Сводная группа «Сен-Шамон», оставшаяся после Суассона, участвует «батареями» по 7—10 танков в местных атаках 21–22 августа на селения Камелен и Ла-Жаникр.

С 28 августа по 3 сентября 4, 5 и 6-й батальоны танков «Рено» из состава 502-го полка и 7, 8, 9 и 12-й батальоны из 503-го и 505-го полков в составе всего 305 «Рено» поддерживают наступление шести пехотных дивизий 10-й армии у Креси-о-Сен и Круи. Танки сталкиваются с хорошо организованной германской обороной и прибегают к новым тактическим приемам. 2 сентября у Сорни танки «Рено» 4, 5 и 12-го батальонов (исключая два отделения, оставленные в резерве) для уменьшения потерь продвигаются чуть впереди пехоты, «плотно прижимаясь» к огневому валу. Причем экипажам приходится пользоваться противогазами, поскольку низины обстреливаются газовыми снарядами. И хотя 12 танков оказываются подбиты, батальоны оказывают пехоте большую помощь, уничтожая германские пулеметы, общее продвижение составляет 1000–1500 м. Южнее 323-я и 324-я роты «Рено» помогли 69-й пехотной дивизии занять плато Вреньи. Для обхода укрепленных пунктов танки использовали низины, причем экипажи находились в танках в противогазах, поскольку низины обстреливались химическими снарядами, однако удачно давят и расстреливают пулеметные точки и подавляют пехоту противника. Одному танковому отделению якобы сдались 80 германских солдат.

Невооруженные «Рено» FT в резервном парке.

Поскольку американских танковых подразделений (о которых будет сказано несколько ниже) было явно недостаточно для поддержки американских сил в Европе, в середине августа французы придали им 505-й полк «Рено» (13, 14 и 15-й батальоны — всего 135 танков), 14-ю и 17-ю группы «Шнейдер» (33 танка), 34-ю и 35-ю группы «Сен-Шамон» (36 танков). В начале сентября эти силы под общим руководством командира 1-й бригады «штурмовой артиллерии» направляются в 1-ю американскую армию и 12 и 13 сентября используются в ходе ее наступления с целью срезать выступ германского фронта у Сен-Миель. Боевым подразделениям придали 102-е и 105-е отделения снабжения и ремонта. Здесь же 12 сентября впервые действовали 344-й и 345-й американские батальоны «Рено», сведенные в 304-ю танковую бригаду, командование которой было поручено подполковнику Паттону.

В рамках последнего общего наступления Антанты 26 сентября — 11 ноября 1918 г. на разных фронтах действовало 16 батальонов «Рено».

26 сентября американская армия начинает наступление вдоль левого берега Мааса, а 4-я французская армия — в Шампани. Всего на этот момент американская армия включает 15 пехотных и 1 кавалерийскую (французскую) дивизию, 2400 орудий (не считая траншейных), 840 самолетов и 790 танков.

1-му американскому корпусу генерала Лиджета, действующему у Аргонского леса, были приданы 14-я и 17-я группы «Шнейдер» (24 танка) 4-го танкового батальона и 304-я американская танковая бригада (141 «Рено»), расположенному правее V корпусу Камерона — 13, 14, 15-й батальоны 505-го танкового полка «Рено», 17-й батальон «Рено» (всего в четырех батальонах — 214 «Рено»), 34-я и 35-я группы 12-го батальона «Сен-Шамон». Таким образом, экипажи танков были как американские, так и французские (танки были только французской постройки), половина расчетов поддерживающей наступление американцев артиллерии — французские. Эта операция была одним из самых массовых применений «Рено» FT в ходе войны. Плотность танков была для того времени весьма высокой. Атака началась в 5.30 утра 26 сентября после 3-часовой артиллерийской подготовки. Местность была настолько изрыта воронками, что танки пустили позади наступающей пехоты, а группы пехоты, приданные танкам, должны были подготовить для них проходы. Легкие танки действовали разрозненно, помогая пехоте подавлять отдельные пулеметные точки. Атака развивалась в целом успешно, но после достижения указанных целей корпуса были остановлены. Ввести в дело средние танки удалось лишь на следующий день, но к тому времени организованно отошедшие германские части смогли организовать оборону на новом рубеже, и американцы, возобновив атаки, попали под сильный огонь. Общее продвижение — до 4,25 км. 28–29 сентября ситуация почти повторяется. Несколько «Шнейдер» американцы использовали как машины снабжения. Американская пехота не имела опыта борьбы в позиционных условиях, командиры плохо были осведомлены о германской тактике сосредоточения усилий обороны на второй и третьей линиях, американские же танкисты больше поддерживали пехоту своим присутствием, чем действиями. В результате германские контратаки в ряде пунктов отбрасывали американцев. Только 3 октября последние три батареи танков «Сен-Шамон» помогают пехоте, наконец, закрепиться на захваченных позициях. К 10 октября германцы все же отошли с позиций в Аргонском лесу, но в целом операция оказалась для американцев, скорее, неудачной. Маршал Фош все же высказался об этом дипломатично: «Надо же когда-нибудь американцам поучиться, а теперь они быстро осваиваются».

Танк «Рено» FT, переоборудованный в самоходный наблюдательный пункт, в канадской части.

В Шампани 2-й французский армейский корпус был подкреплен 16-м батальоном и одной ротой «Рено» (60 танков), 15-м дивизионом «Шнейдер» (12), 21-й корпус — 2-м и 3-м батальонами «Рено» (90 танков), 4-м и 9-м дивизионами «Шнейдер» (20), 2-й корпус — 10-м и 11-м батальонами «Рено» (90), в резерве находились два батальона «Рено» и два дивизиона «Сен-Шамон». То есть всего танков «Рено» было задействовано 330. Поскольку местность требовала подготовки для танков путей движения, планировалось ввести их в бой позже пехоты, а для подготовки проходов пехота выделила рабочие отряды общей численностью 2800 человек. Однако по настоянию пехоты, уже не мыслившей атак без танков, 26 сентября «Рено» 328-й и 330-й рот атакуют на участке 11-го корпуса. Ряд успешных боев танки провели по всему фронту 4-й армии 27 сентября. Положительный результат дало предварительное согласование командирами танковых рот и взводов возможного порядка взаимодействия с командирами пехотных полков и батальонов на соответствующих участках, поскольку передовые пехотные части постоянно менялись — так, 306-й роте «Рено» 26–29 сентября пришлось последовательно действовать со 170, 168 и 116-м пехотными полками. До 8 октября продвижение французов достигло 15 км. Потери «штурмовой артиллерии» составили 40 % офицерского состава, 33 % нижних чинов, 39 % танков. Широкое применение дымовых завес позволило уменьшить потери от огня противника — из 184 потерянных танков только 56 подбиты артиллерией, один подорвался на мине, остальные вышли из строя по техническим причинам. Причем 167 танков удалось восстановить. Однако из-за плохой связи и нечетко налаженного управления артиллерийским огнем попытки оградить атакующий эшелон танков и пехоты дымовыми снарядами оказывались удачными не всегда. А артиллерийских танков поддержки BS, которые могли бы вести огонь дымовыми снарядами, армия, как уже говорилось, не получила. Интересны упоминания эпизодов боя 8 октября, когда из-за отсутствия связи со 2-й американской дивизией один взвод «Рено» попал под огонь своей пехоты, а на участке 73-й пехотной дивизии атаку танков и пехоты сорвали сосредоточенным огнем германские противотанковые ружья. Танки «Шнейдер» после этих боев окончательно вывели из боевых подразделений, сняли с них вооружение и крыши и превратили в бронетранспортеры для грузов и экипажей.

В течение сентября и октября приходилось штурмовать хорошо укрепленные германские позиции. С 30 сентября по 17 октября 12-й батальон «Рено» и 12-я группа «Сен-Шамон» участвуют в наступлении бельгийской армии во Фландрии. «Сен-Шамон» безнадежно застревают в слабом грунте, в то время как «Рено» действуют достаточно успешно, помогают в прорыве германского фронта в районе Хогледе 14–15 октября, после чего участвуют в преследовании противника на Тиельт и на Гент. Интересен бой 18 октября к востоку от Хойльхека — 8 танков 334-й и 336-й рот «Рено», развив интенсивный огонь, с ходу, практически без пехоты, захватывают две фермы. В ходе непрерывной работы в течение 8 дней пробег танков составил около 74 км и выход из строя превысил 50 %.

Тактика танков становилась разнообразнее. Так, в ночь с 16 на 17 октября 19-й батальон «Рено» перебросили на грузовиках в Себонкур — утром он должен был поддержать атаку 15-го корпуса. 355-ю танковую роту придали 411-му пехотному полку, наступавшему на селения Гружи и Тюпиньи. В атаку послали только первый взвод, оставив два других в резерве. К тому времени, как первый взвод достиг промежуточного рубежа, один танк в тумане сбился с курса, один застрял, один был подбит. 2-й взвод обогнал его, очистил захваченный рубеж и помог правофланговому пехотному батальону продвинуться на Гружи. В это же время 3-й взвод, развернувшись с марша, догнал левофланговый батальон, прижатый пулеметным огнем, и помог ему захватить селение. Таким образом удалось обеспечить непрерывность атаки и наращивание усилий. На исходных позициях танки маскировали брезентом и растительностью — с пучками веток на корпусе и башне танки иногда выходили в бой.

Отступающие германские армии в некоторых местах еще демонстрировали весьма успешную противотанковую оборону. Того же 17 октября, например, у Тиельта французы попытались сбить небольшой германский арьергард атакой взвода «Рено» без пехоты. Но медленно двигавшиеся танки были расстреляны замаскированным на окраине селения орудием с 200 м. 25–26 октября близ Виллер-ле Сен шесть «Рено» подорвались на свежем тщательно замаскированном германском минном поле. 30 октября 507-й полк «Рено» поддерживал атаку 47-й егерской и 153-й пехотной дивизий на германскую позицию, проходившую вдоль дороги Гиз — Марль. Германские батареи, скрывавшиеся в перелесках, направили огонь прямой наводкой по пехоте, отсекая ее от танков. Танки не были повреждены, но вынуждены вернуться, в результате французская атака окончилась ничем.

Плохая видимость из танков требовала в бою указания им направления движения и целей для обстрела со стороны пехоты — для этого была разработана целая система знаков (платком на штыке, стрельбой осветительными ружейными гранатами в сторону цели), но на практике пехотинцы редко ими пользовались, боясь демаскировать себя под огнем противника. Недаром инструкции рекомендовали танковым командирам как можно чаще переговариваться с пехотой, а уйдя далеко вперед, «возвращаться к ней за указаниями». Но если удавалось наладить взаимодействие, результаты превосходили ожидания. Один из американских офицеров в отзыве о танках «Рено» писал: «Дайте достаточно дивизий, обученных и поддерживаемых танками, и ничто не остановит их».

Танки «Рено» FT на параде в честь победы.

25 октября 502-й полк «Рено» поддерживает атаку 5-й армии на германскую позицию «Гундинг». Наблюдатели противника ослепляются дымовыми снарядами, специальные артиллерийские группы борются с ПТО, разведка предупреждает танки о минных полях. Танки проводят пехоту через проволочные заграждения, а на следующие день помогают ей достичь дороги Сен-Кантен— Боне. В целом продвижение невелико — 2 км на фронте 6,5 км. Из 135 танков 51 подбит огнем пушек и минометов, два подорвались на минах, укрытых в проволочных заграждениях (потери — 39 %). В это же время «Рено» 3-го танкового батальона поддерживают наступление 47-й пехотной дивизии в полосе 1-й армии, движущейся на Гиз, и 27 октября танки с пехотой переходят к преследованию противника. Расчет делается на то, чтобы каждую колонну пехоту сопровождала рота «Рено». Но 30 октября наступление останавливается.

31 октября 30 танков «Рено» 314-й и 315-й рот участвуют в наступлении 13-го американского корпуса к Шельде, но атака остановлена из-за неуспеха соседних корпусов. 75 «Рено» (пять рот) участвуют в наступлении к р. Эско на Фландрском фронте. Наступление к р. Эско развивается успешно, 2 ноября продвижение составляет 7 км, при этом фронт наступления расширяется с 2 до примерно 6,75 км.

Несмотря на серьезные потери, танковые силы французской армии были все еще достаточно велики — сказался верный выбор в пользу танков «Рено» FT. Генерал Петэн докладывал о подготовке наступления в Лотарингии, которое должно было начаться 14 ноября силами «28 пехотных дивизий, 3 кавалерийских дивизий, поддержанных крупной массой артиллерии и примерно 600 танками». Но война закончилась раньше — 11 ноября в Компьенском лесу в железнодорожном вагоне маршала Фоша подписано соглашение о прекращении боевых действий.

Из 440 «Рено», потерянных до перемирия, 356 были подбиты артиллерийским огнем, 13 — расчетами германских противотанковых ружей. При том, что «Рено» с их небольшими размерами, поворотливостью и возможностью действовать в больших количествах, нежели более тяжелые танки, оказывались менее уязвимыми, это говорило о достаточной эффективности германской противотанковой обороны.

Наибольшее число небоевых потерь (значительно превосходивших боевые в ходе операций, но не относившихся к безвозвратным) «Рено» понесли на широких рвах и траншеях. Сопровождение танков саперами или специально обученной пехотой для помощи в преодолении препятствий лишь частично решало эту проблему.

Далее в ряду небоевых потерь следовали технические. Капитан Дютиль, первый историограф французской «штурмовой артиллерии», оценивая роль «Рено» FT в 1918 г., писал: «Наши войска вместе с легкими танками двинулись навстречу победе со скоростью, присущей легкому танку». Кроме некоторого пафоса, здесь звучал и вполне рациональный момент — в большинстве боев и операций последних месяцев войны французская пехота почти не продвигалась без танков. «Рено» FT оставался удачным, но все ж чисто «пехотным» танком. Вкупе с малым запасом хода, механическими поломками, ограниченными возможностями транспортных средств, малой маневренностью артиллерии это клало предел идеям прорывов на большую глубину, высказывавшимся такими энтузиастами танков, как генерал Этьен.

В целом французские танковые силы, как и британские, проделали большую работу, сэкономив множество жизней пехотинцев и в значительной части решив исход нескольких операций, хотя успех танков ограничивался тактическим уровнем. Маршал Фош в специальном приказе отметил: «Танки имеют хорошие заслуги перед отечеством».

Британские танки во французской армии

В феврале 1918 г. инициатор создания и первый командующий французскими танковыми частями генерал Этьен заявил о необходимости тяжелых танков, способных «возглавлять атаку», — с первыми английскими тяжелыми танками Этьен познакомился, посетив летом 1916 г. завод Фостера в Линкольне. Поскольку французские работы по тяжелым танкам шли крайне медленно, решили использовать английские. В январе 1918 г. французское правительство запросило британское об уступке Mk V в обмен на легкие «Рено». Англичане предложили передать 300 танков Mk V*. Необходимость в пополнениях танками самой британской армии отложили до осени. Личный состав 3-го батальона «Шнейдер», оставшегося без машин после боев в Шампани, в конце сентября направили в Буррон. В начале октября туда прибыли первые 25 Mk V*, всего к 1 ноября прибыло 77. Экипажи прошли обучение, но в боях не участвовали. После войны батальон вошел в состав 551-го тяжелого танкового полка. В начале 1920-х годов 57-мм пушки заменили укороченными 75-мм (боекомплект 200 выстрелов). На 1929 год на вооружении французской армии оставалось 70 Mk V*. Потом их частично заменили французские 2С.

Американские танкисты в боях

В апреле 1917 г. США, наконец, вступили в войну, и военное руководство просто вынуждено было обратить внимание на новое боевое средство, уже применявшееся союзниками. В июне 1917 г. на опытном полигоне британского Департамента поставок механического вооружения в Доллис Хилл англичане продемонстрировали свои танки делегации ВМФ США — танки предлагались для морской пехоты. Военный атташе США справедливо рассудил, что такое мощное оружие более соответствует армии, и предложил привлечь к английским работам также американских технических специалистов. В то же время французы обратились к США с предложением взять на себя изготовление части танков «Рено».

19 июля 1917 г. Дж. Дж. Першинг, назначенный командующим Американскими экспедиционными силами, приказал сформировать специальную комиссию, чтобы более детально рассмотреть вопросы использования танков. Тогда же подполковник Паркер представил подробный рапорт, в котором суммировал опыт применения танков союзниками и их возможности, указав при этом на необходимость использования нового боевого средства во взаимодействии с пешей и моторизованной пехотой, кавалерией, артиллерией, авиацией. Тактику прорыва он образно сравнивал с «летающим клином» в футболе: «Танки играют роль „линейных бэков“, которые пробивают брешь, дивизионные пулеметные роты помогают им, а кавалерия прогоняет мяч, коль скоро брешь открыта». Комиссия пришла к заключению, что «танк считается фактором, которому предстоит стать важным элементом войны».

23 сентября 1917 г. американцы приняли решение о формировании собственного Танкового корпуса, вооружив его двумя типами танков — легким на основе французского «Рено» FT-17 и тяжелым английским Mk VI (видимо, под влиянием идей генерала Этьена), хотя последний существовал только в проекте. Первоначально размер Танкового корпуса определили в 20 «дивизий», а упомянутая комиссия рекомендовала штатный состав в 2000 легких и 200 тяжелых танков, предусмотрев ежемесячно замену 15 % машин. Заказ на 600 Mk VI вскоре аннулировали. Американцы решили развернуть свою танкостроительную программу для удовлетворения потребностей собственной армии и армий союзников, рассчитанную на окончание войны в 1919 г. Планы разработали с обычным американским размахом — 4400 танков типа «Рено», 1500 комплектов агрегатов и узлов к тяжелым англо-американским танкам Mk VIII и 1450 полностью собранных Mk VIII, а кроме того, 15 015 легких танков «Форд».

По первоначальному проекту Танковый корпус США должен был включать 20 легких и 5 тяжелых танковых батальонов. Командиром корпуса назначили полковника С.Д. Рокенбаха, в Пенсильвании создали учебный центр, начальником которого стал полковник Д. Эйзенхауэр. 18 февраля 1918 г. в Кэмп Аптон (Лонг-Айленд) сформировали первое подразделение «танковой службы» под наименованием 65-го «инженерного подразделения».

Танки M1917 типа «Рено» в американской армии.

Пушечный танк «Рено» FT — 1-й во 2-м взводе роты С 327-го танкового батальона — у Сен-Миеля.

Пулеметный «Рено» FT-17 американской 304-й бригады на марше.

Танкостроительная американская программа с самого начала оказалась на грани срыва, мат-части для своих танкистов США поставить не могли, и набранных добровольцев отправили в Европу. Собственно формирование американского Танкового корпуса началось во Франции 26 января 1918 г., а в мае его штат увеличили и утвердили в составе 15 бригад, каждая по 2 легких и 1 тяжелому батальону. Французы согласились поставить матчасть для трех американских танковых батальонов. 5 июля 1918 г. союзный комитет постановил оснастить американские подразделения британскими и французскими танками (равным образом союзникам пришлось снабжать американскую экспедиционную армию и артиллерией и пулеметами). Подготовку 301 — го тяжелого танкового батальона вели в Англии в Бовингтоне (так там образовался американский учебный центр), легких батальонов — в танковой школе во Франции в Лангре, департамент Верхняя Марна, под наблюдением подполковника Дж. С. Паттона.

Этот лихой кавалерист с опытом командования пулеметным подразделением и знанием техники стал большим энтузиастом применения легких танков, и именно его, а не Рокенбаха американцы предпочитают считать «движущей силой» американского Танкового корпуса. В Бовингтоне подготовили также экипажи для 302-го и 303-го американских батальонов и две спасательные танковые роты, но они участия в боях не приняли. Всего Танковый корпус США (или «Танковый Корпус Армии США») получил от союзников 47 танков Mk V* и 514 «Рено» FT-17.

В числе переданных «Рено» были танки первых серий с литыми не «универсальными» башнями и литой лобовой частью корпуса. Американские лекготанковые подразделения в Европе в 1918 г. использовали французский принцип обозначений, но привязали его к своей организации, а значки наносили на бортах и корме башни танка. Так, красные черви в белом ромбе с белой же цифрой «1» над ним указывали на 1-й танк 2-го взвода роты С в 327-м американском танковом батальоне. Американцы пытались найти и свой рисунок камуфляжа — например, зеленые разводы на песочном фоне.

От союзников американские танкисты получили и некоторые элементы экипировки, хотя в целом они использовали штатную армейскую полевую форму. Наиболее характерным отличием американских танкистов в 1918 г. стал защитный шлем из кожи и ткани с невысоким куполом, защитой ушей и плотным подбоем. Как и другие солдаты, танкисты использовали и стальные британские каски-«миски», обычно — вне танков. К моменту вступления в бой американские танкисты успели пройти почти четырехмесячное обучение и были подготовлены неплохо.

301-й тяжелый батальон укомплектовали танками Mk V и Mk V* и 24 августа отправили во Францию, где придали 1-й британской танковой бригаде.

Утром 29 сентября 301-й батальон принял участие в атаке 27-й и 30-й американских дивизий к востоку от Беликурского тоннеля. Но только одному танку удалось перейти тоннель, остальные попали на старое британское минное поле. В итоге у 10 танков были разворочены днища, большая часть экипажей погибла. Из 34 машин на сборный пункт пришли только 10. Но уже 8 октября американские танкисты с успехом поддержали атаку II американского корпуса к северо-западу от Бранкура, хотя из 23 танков в бой вышли 20, из них только 11 дошли до назначенного рубежа. 17-го батальон вновь поддерживал II корпус к западу от Бюзиньи, при этом 20 танкам пришлось вброд преодолевать р. Селль, и 19 переправились успешно. Короткая боевая служба 301-го батальона завершилась 23 октября, когда 9 танков поддержали ночную атаку 1-й и 6-й британских дивизий в окрестностях Базюэля. Атака началась в 1.20 ночи, и танки практически без потерь подавили опорные пункты противника. Германская артиллерия обстреляла их газовыми снарядами. Действия танков замедлились, среди танкистов было несколько легко отравленных. 301-й батальон оставался придан британскому Танковому корпусу до февраля 1919 г.

Американские экипажи танков «Рено», как уже указывалось, впервые вступили в бой 12 сентября 1918 г., в ходе наступления у Сен-Миеля. Это были танкисты 344-го и 345-го американских батальонов «Рено», сведенных в 304-ю танковую бригаду под командованием подполковника Джорджа Смита Паттона (174 танка «Рено» FT).

Подполковник Дж. Паттон сфотографировался на фоне танка «Рено» FT. 1918 г.

Инструкция, объявленная Паттоном перед боем, требовала, чтобы ни один экипаж не смел сдавать или бросать свою машину ни при каких обстоятельствах: «Пока танк способен двигаться, он должен двигаться вперед. Его присутствие спасет жизни тысяч пехотинцев и убьет множество немцев. Наконец, это наш серьезный шанс. Мы долго трудились, чтобы использовать его».

Атака 344-го и 345-го американских батальонов «Рено» началась 12 сентября в 5.00 утра. Они поддерживали атаку 1-й и 42-й пехотных дивизий IV американского корпуса. Германский солдат так описал атаку американских «Рено»: «Флотилии небольших танков, каждый из которых был вооружен одной пушкой или пулеметом, со скоростью ласки оказались перед и позади наших артиллерийских позиций, и эта странная толпа лилась, как адское отродье». Несмотря на слабый, вязкий грунт, операция оказалось успешной. 345-й батальон, которым командовал лично Паттон, подавил несколько пулеметных гнезд, уничтожил артиллерийское подразделение и существенно помог продвижению 42-й дивизии. 344-й батальон майора С. Бретта, действовавший с 1-й дивизией, сумел прорвать вражеское проволочное заграждение и уничтожить несколько пулеметных гнезд вокруг Бае да Рат. Несмотря на слабый грунт, операция успешна, войска продвинулись на 7,5 км на фронте 9,5 км, овладели Эссеем и Мезре. Потери — один средний и один легкий танк подорвались на минах, 2 легких танка подбиты артиллерией, несколько получили повреждения. Правда, посреди операции германцы сами начали планомерный отход с позиций. Американские танкисты просто не догоняли преследовавшую противника пехоту, зато потеряли 3 «Рено» из-за поломок.

На второй день наступления американские танки начали испытывать недостаток топлива, но 14 сентября группа из 8 танков 344-го батальона атаковала и рассеяла немецкий батальон возле Воэля.

За два дня боев бригада Паттона из 144 танков потеряла от огня противника только 2 машины, но 22 «Рено» застряли в ямах и рвах, а 14 вышли из строя по техническим причинам. Из 14 погибших только 2 погибли в танке. Первые бои американских танкистов на «Рено» FT оказались куда успешнее, чем у их коллег из 301-го батальона на тяжелых танках Mk V*.

О действиях 304-й американской танковой бригады у Аргонского леса вместе с французскими танкистами 26 сентября 1918 г. уже сказано выше.

В Пиккардии

Во время большого наступления в Пиккардии (операция «Михаэль», 21 марта — 4 апреля 1918 г.) германцы на фронте атаки шириной 70 км между Аррасом и Ля-Фером ввели в дело 3 армии в составе 62 дивизий — около 450 тыс. штыков — при 6800 орудиях, 1000 самолетах и всего 19 танках. Из них 10 танков были собственного производства и 9 — трофейных.

Впервые германские танковые части вступили в бой в первый день наступления, 21 марта в полосе наступления 18-й германской армии против британских войск, и произошло это всего в 50–52 километрах от того места, где в 1916-м вышли в первый бой британские танки — в условиях позиционной войны на Западе линия фронта смещалась не так уж значительно. 18-я армия в 24 пехотные дивизии при более чем 3000 орудиях действовала на фронте шириной 33 км. Понятно, что танковая атака составляла лишь очень малую часть ее наступления.

Танк A7V при перевозке по железной дороге. Листы рубки сложены, танк накрыт брезентом и масксетью.

При передвижении своим ходом вне поля боя большая часть экипажа A7V предпочитала держаться на крыше машины. Танк сфотографирован с кормы. Обратим внимание, что пулеметы убраны внутрь машины, а на корпусе развешаны стальные шлемы экипажа. Март 1918 г.

Пять танков A7V 1-го «штурмового отделения» придали XVII корпусу, а пять Mk IV 11-го отделения — XIX. Оба корпуса вели атаку на Сен-Кантен, т. е. танки должны были действовать на направлении главного удара. У танка A7V № 540 из 1-го отделения выявились технические неисправности, и он еще 16 марта был направлен для ремонта на завод в Берлин-Мариенфельд (оттуда он вернется только в конце июня). К началу этой операции в войсках находились и тракторы-транспортеры на шасси A7V — в составе транспортной колонны A.K.K.(R) 1111, приданной 18-й армии, и колонны А.К.К.(R) 1112, приданной 2-й армии.

Германская пехота начала наступление после короткой артиллерийской подготовки с применением химических снарядов, в ходе которой была подавлена британская артиллерия, разрушены окопы первой линии, дезорганизованы связь и управление. Туман способствовал атаке германской пехоты, но он же затруднил действия немногочисленных германских танков. 4 танка A7V первого «штурмового отделения» под командой капитана Грайфа и 5 танков Mk IV, двинувшиеся утром в бой, из-за тумана часто теряли связь с пехотой и действительно «продвигались независимо», как гласила инструкция по их применению. У двух A7V (№ 505 и № 507) уже в ходе боя выявились технические дефекты, а два — № 501 и 506 — действовали более-менее удачно и помогли в нескольких пунктах германской пехоте с небольшими потерями захватить британские укрепленные позиции. Этому способствовало и то, что вместе с танками на этом участке действовали не только бойцы линейного 128-го пехотного полка, но и две роты 5-го штурмового батальона, а также пулеметная и легкоминометная роты этого батальона и огнеметный взвод.

Танк A7V, провалившийся в широкий окоп.

Экипаж танка A7V сфотографировался во время привала на марше. Обратим внимание на особенности камуфляжной окраски танка.

К началу следующего дня из всех A7V боеспособность сохранял только танк № 501. Танки Mk IV не выполнили поставленных им на 21 марта задач — два танка выведены из строя артиллерийским огнем, у двух оказалось недостаточно горючего (Mk IV были крайне «неэкономичны» в расходовании бензина), но один смог вступить в бой с противником — здесь, кстати, тоже действовали подразделения 5-го штурмового батальона. Ограниченность результатов и, как оказалось, слабый грунт на пути движения танков не позволили объективно судить об их эффективности.

Тем не менее за первые сутки операции танки продвинулись на 8 км в глубину британской обороны — максимальное продвижение 18-й армии за этот день. Армия привела противника в полное расстройство, в то время как 2-я и 17-я армии, действовавшие севернее, едва продвинулись за передовые траншеи. Конечно, в этом куда большую роль сыграли достигнутая германцами внезапность, высокие плотности артиллерии, непродолжительная, но мощная артиллерийская подготовка, быстрый темп операции с продвижением частей в глубь обороны для захвата узловых пунктов, инициатива пехотных командиров, использование резервов на направлении наметившегося успеха, но и танки оказали войскам большие услуги. Впечатление, произведенное ими в первый день на британских солдат, немногим уступает ужасу германской пехоты на Сомме в сентябре 1916 г. Стоит отметить, что весеннее германское наступление 1918 г. показало и неготовность союзников к борьбе с германскими танками. Видимо, успокоенные своим первенством в применении танков, британцы и французы почти не занимались проблемами противотанковой обороны. Вполне ожидая, что Германия сможет создать собственные танки и использовать их в наступлении, союзники почти ничего не сделали, чтобы подготовиться к их встрече. Тот факт, что действия немногочисленных германских танков не нашли отражения в британских реляциях, принято объяснять тем, что британские солдаты и офицеры на этом участке были либо убиты, либо взяты в плен, а от остальных частей немногочисленные танки укрыл туман. Впрочем, отметить роль танков в этой операции не счел нужным и генерал Людендорф в своих воспоминаниях о войне. Воспитанник старой прусской военной школы, он куда больше внимания уделил обстрелу Парижа из сверхдальнобойной пушки, известной как «Колоссаль» — «чуда науки и техники, выдающегося достижения фирмы Круппа», — хотя этот обстрел не дал ничего, кроме подтверждения возможности стрельбы на 120 км, и никак не повлиял на ход боев. Ну а танки немцам пришлось оттянуть в лагерь близ Шарлеруа — семь из девяти пошедших в бой машин нуждались в серьезном ремонте. Танк № 507 еще и «уронили» при погрузке на железнодорожную платформу 27 марта на станции Сен-Кантен. К началу подготовки нового наступления машины все еще ремонтировались в мастерских В.А.К.Р. 20. Поэтому танки 1-го «штурмового отделения» были переданы продолжавшему свое формирование 3-му отделению, взамен 1-е отделение получило новые с номерами шасси 526, 527, 541, 560 и 562 (эти танки были уже оснащены описанной выше «системой управления огнем», люком командира и компасом в рубке) — благо все A7V размещались в одном лагере.

В первых числах апреля 1-е «штурмовое отделение» хотели использовать в атаке на Сен-Гобен, но все намеченные объекты и позиции здесь были захвачены германской пехотой прежде, чем танки могли прибыть на место.

Танки 2-го и 3-го «штурмовых отделений» в ходе той же операции «Михаэль» помогли частям 18-й армии также в захвате Нуайона и Мондидье 27 марта, где действовали против французских частей. После появления германских танков на поле боя германская пресса заговорила о том, что «только немецкий гений мог развернуть все средства и возможности, доступные танкам». Столь крутой поворот в оценке танков был логичным в плане пропагандистского обеспечения, но далек от действительности. За 15 суток в ходе операции «Михаэль» германские войска на фронте 50 км продвинулись на глубину до 30–35 км, но в развитии операции танки участия не принимали.

Два танка A7V движутся через Виллер-Бретонне.

Новозеландцы осматривают подбитый и брошенный германцами танк A7V № 504 «Шнук», на котором уже написали «Новозеландская дивизия. Держитесь в стороне!». Хорошо видны дополнительное бронирование рубки управления и бронезащита кожуха оставленного пулемета.

У Виллер-Бретонне

В первый день наступления во Фландрии на р. Лис (операция «Георг», более известная под уменьшительным прозвищем «Жоржетта», 9—30 апреля 1918 г.) три германских танковых «штурмовых отделения» действовали в полосе 6-й германской армии генерала фон Кваста против британских и португальских частей в полосе между Армантьером и каналом Ля-Бассе. В бой пошли только 14 танков A7V, пятнадцатый (танк № 562) сломался еще в ходе тренировок в лагере в Шарлеруа.

Артиллерийская подготовка наступления началась еще 7 апреля. 9 апреля в 4.05 утра германская артиллерия начала интенсивный обстрел позиций противника на участке прорыва, поставив на его флангах химические заграждения с использованием иприта (прием «заипричивания» флангов атаки танков и пехоты войдет во многие наставления 1920—1930-х годов). В 7.30 утра пехота начала атаки небольшими группами. В 9.00 после вновь усилившегося артиллерийского обстрела в атаку перешли основные силы, в некоторых местах поддержанные танками. Португальская дивизия в центре не выдержала, в британской линии фронта образовался разрыв. Почти на всем фронте германцам удалось продвинуться в глубь британской обороны на глубину от 11 до 30 км, отбросив противника и заставив его очистить выступ фронта у Ипра. К 12 апреля германцы были близки к важному железнодорожному узлу Хазберук. Британцы готовы были уже эвакуировать свои основные базы в Дюнкерке и Кале. Но к 14 апреля сила атак ослабла. В последующем ходе этого наступления германские танки уже не участвовали. Здесь германская армия повторяла опыт британцев и французов в 1917 г. — после первых же боев силы танковых частей иссякали, и в дальнейшем бои шли уже практически без них.

Наиболее известен бой с участием A7V у Виллер-Бретонне 24 апреля 1918 г. Этот населенный пункт имел важное значение — его захват и удержание обеспечили бы германцам в последующем удобные позиции для обстрела и захвата Арраса и углубление разрыва между союзными армиями. Поэтому здесь были задействованы все три имевшиеся на тот момент «штурмовые отделения» (Sturmpanzerkraftwagen Abteilung) по пять танков A7V в каждом — всего 15 танков. Это было самое большое сосредоточение германских танков на одном участке за весь 1918 год. Впрочем, подробнее об этом бое, а также о столкновении в тот же день германских A7V с британскими «Уиппет» будет сказано несколько ниже в главке «Первые бои танков с танками».

Во Фландрии с ее плохими дорогами нашли применение также гусеничные трактора-транспортеры A7V.

У Реймса

Во время второго германского наступления 1918 г. на р. Эн (операция «Блюхер», 27 мая — 14 июня) 15 танков Mk IV отделений № 11, 12, 13 и 14 введены в бой в полосе 7-й германской армии, располагавшей тогда 25 дивизиями, 3953 орудиями и 687 самолетами. В первый день наступления танки действовали вместе с дивизиями 65-го корпуса и 5-й гвардейской дивизией 4-го резервного корпуса на участке Воклер — Берри-о-Бак против французских позиций.

Успех атаки с участием танков был всячески расписан германской прессой. Однако на деле танки прорвали первую линию обороны, но остановились перед широким окопом второй полосы (так называемый «Дарданелльский окоп»), в то время как пехота на этом участке достигла р. Вель, продвинувшись на глубину до 20 км.

Танк A7V из состава 1-го «штурмового отделения» сфотографирован в начале мая 1918 г. На лобовой части обведены места попаданий вражеских пуль в бою у Виллер-Бретонне.

Танки A7V и Mk IV германских «штурмовых отделений» перебрасываются по железной дороге.

Основная тяжесть содействия пехоте легла на артиллерию. Артиллерийская подготовка началась в 2.00 утра 27 мая и продолжалась 2 часа 40 минут (огонь велся, в том числе, и химическими снарядами), когда же в 4.40 началась атака пехоты, артиллерия организовала подвижный огневой вал, за которым следовали штурмовые пехотные части. Маршал Франции Ф. Фош позже записал об этом дне: «Пехота противника пошла в атаку на фронте в 55 км от Бримона до Лейи и под прикрытием очень плотного подвижного заградительного огня, поддержанная на некоторых участках танками, одним натиском ворвалась глубоко в расположение французских войск». Главный военный советник премьер-министра Великобритании генерал Г. Вильсон в докладе военному кабинету о событиях 27 мая указывал: «Сражение началось с газовой атаки, особенно сильной на вторых линиях, за ней последовала артиллерийская бомбардировка, продолжавшаяся 2,5 часа. Прорвав заграждения из колючей проволоки при помощи траншейных мортир, противник повел атаку обычным путем при содействии танков. 50-я <британская> дивизия „повисла в воздухе“, когда 22-я французская дивизия слева безо всякого предупреждения покинула фронт. Германцы хлынули в брешь, образовавшуюся после ухода 22-й французской дивизии, и зашли в тыл 50-й британской дивизии, которая в результате понесла огромные потери». Отход 22-й французской дивизии был вызван тем, что, придерживаясь старой тактики, она занимала основными силами первые линии окопов, которые были сметены огнем германской артиллерии. Так что германским танкистам и не пришлось сыграть существенной роли в этом успешном бою.

Перед остановкой второго германского наступления танки приняли участие в атаках германских 7-го резервного и 15-го корпусов у Реймса, оборонявшегося соединениями 4-й французской армии. 31 мая здесь пошли в бой танки A7V 2-го «штурмового отделения». Танк № 529 «Никсе-II», двигаясь по узкой дороге, был подбит снарядом 75-мм полевой пушки в левый борт, три члена экипажа погибли, двое были ранены, повреждена коробка передач (танк позже был взят французами). Двигавшиеся следом танки № 525 и № 528 вынуждены были отойти, чтобы не оказаться в ловушке. У танков № 504 и № 563 того же отделения обнаружились механические неполадки.

1—5 июня германские войска продолжали свои атаки, шли ожесточенные бои на высотах вокруг Реймса, в особенности за лес Виллер-Коттере. Французы к тому времени смогли сосредоточить здесь значительные резервы. Танки A7V 2-го «штурмового отделения» 1 июня должны были действовать к северу от Реймса, поддерживая пехоту 242-й пехотной дивизии, a A7V 1-го отделения и Mk IV 13-го и четырнадцатого отделений — к югу от города с 228-й пехотной дивизией. Танки № 501 и № 540, отметим, в это время проходили перевооружение 57-мм орудием на тумбовой установке. Главным препятствием считались французские позиции у форта Помпель (Ла Помпель). Офицерская разведка накануне атаки показала, что местность вполне проходима для танков, но понадобится помощь саперов для организации перехода через сравнительно широкие германские окопы на этом участке. Французские же окопы были узкими, и германские танки могли их перейти.

Taнк A7V № 564 буксирует танк № 505 (3-е «штурмовое отделение») 10 июня 1918 г. — на следующий день после удачной атаки отделения на р. Маас. Очевидно, у танка № 505 просто возникли проблемы на марше.

Германские A7V были в более-менее удовлетворительном техническом состоянии, хуже обстояло дело с изношенными трофейными Mk IV. В 13-м отделении оказалось три готовых к бою танка, которые дополнили одним танком из 11-го и еще одним из 12-го отделения. 31 мая около 20.00 танки южной группы вышли с выжидательных позиций в Витри, а танки северной группы (2-е отделение) — из Безенкура. По дороге танки сделали остановку и замаскировались, чтобы не быть обнаруженными противником, до исходных позиций танки дошли уже в темноте. Как оказалось, переходов через свои окопы саперы так и не подготовили, и танкисты занялись этим сами — здесь, пожалуй, и сказалось преимущество многочисленности экипажей A7V.

Танки 1-го отделения, действовавшие северо-западнее, у форта Помпель, достигли немногого — танки № 541 и № 562 этого отделения из-за механических проблем остановились практически на исходных позициях, еще один вышел из строя вскоре после начала движения. Танки № 526 и № 527, продвинувшись вперед, застряли в «волчьих ямах» и были подбиты огнем французской артиллерии (танк № 527, например, получил попадание в рубку снаряда 75-мм полевой пушки). Танк № 526 смог отойти (впрочем, вскоре он был разобран, двигатели установлены на другие танки), второй танк брошен экипажем, поскольку было повреждено сцепление. 14-е отделение трофейных Mk IV действовало успешнее. Его танки прошли три линии окопов и помогли продвижению пехоты. Но из четырех танков этого отделения вернулся своим ходом только один — остальные либо застряли в воронках, либо были подбиты французской артиллерией. Из танков «сводного» 13-го отделения один провалился в воронку, у другого вышла из строя бортовая коробка передач. Один танк этого отделения все же провел атаку достаточно удачно, хотя уже в ходе боя заклинило педали водителя. Когда форт Помпель был захвачен, танк продвинулся для помощи пехоте к каналу Эн-Марна, но выведен из строя артиллерийским огнем. Экипаж снял три своих пулемета, принял участие в бою вместе с пехотинцами и с ними же отошел к германским позициям. Один танк Mk IV с именем «Мориц» застрял в воронке на «ничейной земле» перед линией французских окопов и подорван экипажем при отходе. Еще два танка 13-го отделения остались на исходной позиции. Танки 3-го «штурмового отделения» в этой операции не участвовали.

Безуспешной была атака 1-го «штурмового отделения» 5 июня. Всего у Реймса огнем французской артиллерии подбито восемь германских танков (сказалась практика выдвижения вперед полевых пушек для стрельбы прямой наводкой с замаскированных позиций), один танк подбили пехотинцы-гранатометчики. Бои у Реймса показали необходимость более тщательного выбора и разведки местности при планировании наступления с участием танков. Кроме того, германские танкисты выработали своеобразный «зигзагообразный» боевой порядок для атаки подготовленной противотанковой обороны: поскольку малое количество наличных танков не позволяло выделять второй эшелон, танки строились в форме ломаной линии с дистанцией между машинами около 50 м — чтобы видеть визуальные сигналы соседних танков и иметь возможность прикрыть их огнем.

Во время германской атаки 9 июня на р. Мас танк A7V № 562 из 1-го «штурмового отделения» был подбит артиллерией: сначала близкий разрыв снаряда перебил бензопровод, вызвав остановку танка, затем прямым попаданием снаряда были смертельно ранены командир танка лейтенант Бартенс и находившийся в танке обер-лейтенант Скопник (исполнявший обязанности командира 1-го отделения), убиты еще три члена экипажа и ранены пятеро. Танк № 560 под прикрытием тумана продвинулся в глубь французских позиций, пока не провалился в яму, оказавшуюся батальонным командным пунктом, потом разрыв снаряда (или гранаты) под танком вывел его из строя — вспомним о слабой защите танков A7V со стороны днища. Однако танк удалось эвакуировать. Танк № 541 поддержал атаку германской пехоты, но из-за проблем в двигательной установке вынужден был отойти обратно, подхватив по дороге экипаж танка № 562. Танкам 3-го «штурмового отделения» (№ 503, 505, 507, 543, 564) в бою 9 июня повезло больше — они помогли пехоте в захвате назначенных объектов, не понеся потерь.

Вместо танка № 527 первое отделение получило танк № 501, переоборудованный в мастерских В.А.К.Р. 20 и перевооруженный 57-мм пушкой на тумбовой установке, а вместо танка № 562 — танк № 540, переоборудованный на заводе в Берлине-Мариенфель-де. Танк № 562 эвакуирован и направлен в мастерские В.А.К.Р. 20, после ремонта передан 2-му отделению.

О том, сколь невелико было количество вводимых германцами в бой танков, можно судить по тому, что, когда 11 июня французы под Реймсом перешли в контрнаступление, они на фронте около 10 км ввели в дело 5 дивизий и 159 танков «Шнейдер» и «Сен-Шамон».

Погрузка солдатами «тылового эшелона» танков Mk IV на платформы полевой железной дороги для отправки в ремонт.

От «Второй Марны» до перемирия

15 июля, в первый день последнего германского наступления (так называемой «Второй Марны» или «сражения за мир»), танки 1-го и 2-го «штурмовых отделений» вновь действовали по обе стороны от Реймса, в полосе 1-й германской армии. Атака началась на рассвете около 4.50, после артиллерийской подготовки, начатой в 1.10 ночи. 1-е отделение пустило в атаку все находящиеся на ходу танки — № 501, 540, 541 и 560. Атака успеха не имела, поскольку части французской 4-й армии применили здесь тактику «эластичной обороны», развитой в глубину — недолго удерживаясь на передовых позициях, занятых небольшими группами с пулеметами, они затем отходили в глубь на основные позиции. А поскольку главная полоса обороны французов не пострадала в ходе артподготовки, сопротивление здесь оказалось весьма упорным. К тому же французы довольно удачно провели артиллерийскую контрподготовку и подготовили весьма плотный пулеметный огонь. Германские орудия сопровождения пехоты не смогли далеко продвинуться за ней, а танки, в силу своей малочисленности, не могли заменить эту артиллерию. В полосе наступления 1-го Баварского корпуса несколько танков подорвались на минах. Танки № 504, 525 и 563 2-го «штурмового отделения» поддержали пехоту у Форе де ля Монтан и потерь не понесли.

Танки A7V показали свою защищенность от пехотного огня — на броне вернувшегося из боя танка № 525 «Зигфрид», например, потом насчитали 520 вмятин от вражеских пуль. 17 июля наступление по обе стороны Реймса приостановилось.

А 18 июля началось французское контрнаступление под Суассоном, к началу которого 10-я французская армия располагала 337 танками «Шнейдер», «Сен-Шамон» и «Рено» FT, а 6-я — 183. А 8 августа во время большого наступления союзников у Амьена британцы ввели в бой 324 тяжелых и 96 средних, а французы — 90 легких танков (и это не считая технического резерва). Сравнение не в пользу германской стороны.

9 августа, во время наступления Антанты, 1-е и 3-е танковые «штурмовые отделения» поддерживали действия 18-й германской армии юго-западнее Нуайона против частей 3-й французской армии. Танк № 560 1-го отделения получил повреждения от артогня, № 562 попал в воронку, № 541 повредил двигатель и трансмиссию.

3-е отделение действовало успешнее, хотя танк № 564 застрял на деревенской улице.

Подразделение трофейных танков Mk IV перебрасывается по железной дороге.

В ходе отхода германских войск танки-транспортеры на шасси A7V (Uberlandwagen) использовались для эвакуации имущества — в частности, машины колонны A.K.K.(R) 1115 перевезли в течение месяца 223 тонны грузов.

31 августа танки 1-го и 2-го «штурмовых отделений» пустили для проведения контратаки у Фремикура против частей 1-й английской армии, наступавшей на Камбрэ с применением большого числа танков. Контратаки имели целью выиграть время на правом фланге фронта и обеспечить отход германских армий в полосе, находящейся южнее, на заранее подготовленную позицию «Зигфрид». Все четыре танка A7V 1-го отделения вышли из строя по техническим причинам в ходе 20-километрового марша. Во 2-м отделении ранее переданный ему танк № 562 «Геркулес» был еще 30 августа поврежден авиационной бомбой при бомбардировке противником сборного пункта в лесу Бурлон и отправлен для ремонта в Шарлеруа в В.А.К.Р. 20 (танк пришлось разобрать). Танки № 525 «Зигфрид» и № 563 «Вотан» вышли из строя по техническим причинам, так что атаку пехоты смогли поддержать только два A7V второго отделения — № 504 «Шнук» и № 528 «Хаген». Они были подбиты артиллерией. Причем утверждается, что танки, отклонившись от курса, вышли на участок, где германская пехота и артиллерия не были предупреждены о появлении своих танков и приняли их за противника. В результате танк № 504 был обстрелян своими же (из трех или пяти попаданий снарядов одно пришлось на лобовую часть, и 30-мм лобовая броня устояла), а танк № 528, пытаясь уклониться от «дружественного огня», застрял и также оказался подбит. Экипажи покинули машины, и три дня спустя оба танка захватила новозеландская пехотная дивизия. После этого 2-е «штурмовое отделение» перестало существовать, а оставшиеся машины и личный состав переданы в 1-е отделение. У Фремикура действовало и одно отделение трофейных Mk IV.

В начале октября танки 1-го «штурмового отделения» с присоединенными к ним танками № 525 и № 563 бывшего 2-го отделения направили к Камбрэ для участия в местных контратаках. 3 октября первое отделение вынуждено было бросить танк № 540, вышедший из строя в ходе марша, сняв с него все ценное оборудование. Танк потом был взят в качестве трофея британцами.

Танки A7V 3-го «штурмового отделения» еще в конце августа отправили в Саарбург для ознакомления с танками войск группы армий герцога Альбрехта. Здесь танки оставались до октября, не принимая участия в боях, — группа армий герцога Альбрехта до конца войны играла вспомогательную роль. Зато на базе 3-го отделения 7 сентября провели испытания легкого танка LK, также проведено показное совместное учение танков A7V и пехотного 15-го штурмового батальона.

На 28 сентября 1918 г. для боевой работы пригодны только 13 танков A7V и 35 трофейных танков.

5 октября союзники начали наступление на фронте Камбрэ— Сен-Кантен. А 7 октября, уже после отхода германских армий на позицию «Зигфрид», четыре танка A7V третьего «штурмового отделения» (№ 503, 505, 543, 564) приняли участие в контратаке частей 3-й германской армии против французских войск у Сент-Этьена. Танки не продвинулись вместе с пехотой, поскольку не могли преодолеть вброд небольшую реку, мосты через которую оказались взорваны за день до атаки (закрытые спереди и сзади гусеницы, открытое днище и низко расположенные выхлопные трубы A7V позволяли ему преодолевать разве что неглубокие лужи). Пехоту, действовавшую на другом берегу, танки поддержали огнем своих орудий и пулеметов с места, сыграв роль тех самых «подвижных фортов».

Германские танкисты перед танком Mk IV.

Несмотря на определенный успех германских танкистов, часть их танков была потеряна от огня британских танков и артиллерии. Все вышедшие в бой танки в конце концов получили повреждения. Часть позже вышла из строя по техническим причинам.

9 октября A7V 1-го «штурмового отделения» и Mk IV 13-го отделения переданы в распоряжение 371-й германской пехотной дивизии с задачей поддержать ее контратаку. Танки A7V № 501, 525, 541, 560 и 563 1-го отделения применили в контратаке севернее Камбрэ у Сент-Обере и Иву 11 октября — за месяц до заключения перемирия. Контратака у Иву прошла вполне успешно — благо местность была подходящей для этих танков. Танк № 560 в этом бою вновь получил повреждение — обрыв гусеницы. Эвакуировать его не удалось, танк был подорван. Танк № 501 получил небольшое повреждение уже после боя. Это было последнее применение танков A7V в Первой мировой войне. От 13-го же отделения только три танка смогли выйти в бой, остальные оказались слишком изношены. Два из вышедших в бой Mk IV были подожжены огнем противника, еще один остановился из-за поломки коробки передач и сцепления, экипаж вынужден был его покинуть. Тем не менее участник боя лейтенант Эрнст Фолькгайм считал именно 11 октября «самым успешным боем германских танков» — менее десятка танков помогли пехоте успешно ликвидировать британский прорыв, в свою очередь, осуществленный с участием танков. А на следующий же день начался планомерный отход германских частей с этих позиций.

12 октября танки 3-го отделения вернулись в Монсе-сюр-Самбр (Шарлеруа), но В.А.К.Р. 20 уже не мог провести их ремонт здесь, поскольку готовился к эвакуации в Германию. Продвижение британских войск просто не дало возможности организовать ремонт танков.

23 октября остатки 3-го «штурмового отделения» включили в состав 1-го отделения, а 27 октября 1-е и 2-е отделения объединили под началом командира 1-го отделения капитана Тоферна. 3 ноября объединенное подразделение отправили в Эрбенхайм (Висбаден), где вблизи бывшего конного манежа планировали организовать новый танковый лагерь. Известно, что в начале ноября здесь находились танки A7V № 503 (502), 505 (или 507), 525, 541, 543, 563, 564.

1 ноября 1918 г. в ходе германской попытки воспрепятствовать захвату Валансьена канадскими и британскими частями германской 28-й резервной дивизии были приданы четыре танка Mk IV из 12,13 и 14-го отделений. Танки вместе с пехотой двинулись в контратаку в районе Кюржи в юго-восточном предместье Валансьена. Германцам удалось отбросить назад части 4, 49 и 61-й британских дивизий, потеряв при этом два танка от огня противника. Но уже на следующий день британцы возобновили наступление, а солдаты 61-й британской дивизии даже захватили два «германских» Mk IV.

Вся боевая работа германских танковых «штурмовых отделений» составила не более полутора десятков эпизодических частных атак в течение восьми месяцев.

Взаимодействие с пехотой и артиллерией организовывалось плохо, поначалу не производилось и разведки местности с точки зрения ее проходимости для танков. В бою танки старались поддерживать зрительную связь друг с другом, но сигналы флажками были плохо видны, и управление внутри танковых подразделений на практике осуществлялось по принципу «Делай как я», при необходимости — посыльными. По мнению австрийского генерала Л. фон Эймансбергера, «танки, имевшиеся в германской армии, применялись без всякого знания этого рода оружия». Тем не менее применение танков не было случайным или беспорядочным — германское командование стремилось использовать их на ответственных участках фронта. Иногда атаки «штурмовых отделений» имели успех, но количество применявшихся танков никак не соответствовало масштабам операций. Располагая более чем 90 танками, пригодными для боевого использования, — пусть в основном трофейными — германское командование ни в одном бою не массировало их даже на небольшом участке фронта. Танки действовали в бою разрозненно, мелкими группами, и в результате вместе в атаке действовало не более 7–8 машин. Плотность танков на фронте 18-й армии на 21 марта составляла 0,5 танка на 1 км, в 6-й армии на 9 апреля — 1, в 7-й армии на 27 мая — 0,3 танка на 1 км фронта атаки. Действия трех «штурмовых отделений» (всего 13 A7V) у Виллер-Бретонне были, пожалуй, единственным примером «массированной» танковой атаки с германской стороны. Для сравнения — к началу контрнаступления Антанты (18 июля 1918 г.)

10-я французская армия располагала 16 дивизиями при 1573 орудиях, 531 самолете и 337 танках, а плотность танков составляла 9—14 на 1 км фронта. Тем не менее в одной из записей штаба 18-й германской армии говорилось: «Наши танки в огромной степени укрепляли дух пехоты даже тогда, когда они применялись в небольшом числе; в то же время, как показал опыт, они производили большой деморализующий эффект на неприятельскую пехоту».

К недостаткам применения первых германских танков можно отнести малое число ремонтов, выполненных силами «тылового эшелона» танковых «штурмовых отделений». Чаще танки приходилось отсылать для ремонта в мастерские в Шарлеруа либо на завод в Берлин. Видимо, сказалось отношение командования к боевому применению своих танков как к «войсковым испытаниям». Между тем «спасательные отряды» или «полевые роты» британского Танкового корпуса в том же 1918 г. не только эвакуировали боевые машины с поля боя, но осуществили немало ремонтов в полевых условиях.

Три «штурмовых отделения» A7V за все время боев — от 21 марта до перемирия 11 ноября 1918 г. — из 1400 военнослужащих потеряли 80 человек убитыми и 220 ранеными, несколько человек попали в плен. Но дело не только в потерях самих танковых подразделений. По признанию германских и английских авторов, на тех участках, где применялись германские танки, пехота наступала со значительно меньшими потерями, чем без них. Это подтверждало опыт британских и французских танкистов — танки позволяют экономить жизни солдат, добиваясь при том большего успеха, чем одна лишь пехота.

Танк A7V № 501 во время съемок учебного фильма «Die Abwehrschlacht» в Саши в октябре 1918 г.

Первые бои танков с танками

К началу германского мартовского наступления 1918 г. армии франко-британских союзников имели 216 танков, но в боях участвовали 180, остальные вышли из строя по техническим причинам. Часть брошенных при отступлении танков англичане успели подорвать. Танки, вышедшие в бой, все же помогли войскам, но с 21 по 30 марта британский Танковый корпус потерял почти всю матчасть. При такой крайне низкой плотности танков с обеих сторон первое столкновение танков с танками, кроме случая, можно объяснить важностью пункта, вокруг которого шли бои и на который, соответственно, обе стороны направляли усилия.

Столкновение произошло у Виллер-Бретонне 24 апреля 1918 г. Захват и удержание этого населенного пункта обеспечили бы германцам последующий захват Арраса и углубление разрыва между союзными армиями. Поэтому здесь были задействованы все три имевшихся на тот момент «штурмовых отделения».

Один танк — № 540 из 2-го отделения — все еще находился в ремонте в Шарлеруа. Танки, направленные для участия в наступлении, 21 апреля выгрузились у Гийокура, здесь у танка № 503 3-го отделения обнаружилось повреждение блока головок цилиндров. Остальные танки направились во Вьенкур, при этом «технические эшелоны» отделений остались на станции выгрузки, где организовали полевой склад боеприпасов и горючего.

Только 13 A7V, разбитых на три группы, вышли в бой в полосе наступления 2-й германской армии против частей 4-й британской армии. 22 апреля командиры групп получили приказ и смогли обсудить вопросы взаимодействия с пехотными командирами. Первая группа под командой обер-лейтенанта Скопника включала танки № 526 (им и командовал Скоп-ник), № 527 и 560 1-го отделения и действовала с 228-й пехотной дивизией; вторая сводная под командой обер-лейтенанта Уилайна (танки № 501, 505, 506, 507 3-го отделения, № 541 и 562 1-го отделения) — с 4-й гвардейской дивизией в центре боевого порядка; третья обер-лейтенанта Штайнхарда (танки № 525, 542, 561 и 504 2-го отделения) — с 77-й резервной дивизией. В соответствии с избранной тактикой, танки направили на самый важный объект — деревню Виллер-Бретонне. Чтобы не подвергаться слишком большому риску поражения огнем британской полевой артиллерии, танки по выполнении своих задач и после того, как пехота достигнет задачи дня и закрепится на новых позициях, должны были вернуться к сборному пункту позади передовых германских окопов. В случае успешного продвижения машины «технических эшелонов» должны были подвезти боеприпасы и топливо во Вьенкур, далее — в Марселькав, откуда выдвигались «боевые эшелоны» отделений перед боем, причем для снабжения каждого отделения выделяли два грузовика — один для боеприпасов, другой для топлива. Любопытно, что танк № 562 в опытном порядке оснастили радиостанцией, но поддерживать связь в условиях трясущегося танка, стоявшего внутри него шума и помех от магнето двигателей оказалось невозможно.

24 апреля в 4.45 утра танки начали выдвижение на исходные позиции, назначенные им позади передовых окопов. Атака началась, по британским данным, в 7.00 под прикрытием утреннего тумана и дымовой завесы. Местность в этом районе соответствовала ходовым качествам A7V — здесь были давно «окультуренные» ровные поля, воронок от снарядов мало, траншеи и рвы сравнительно узкие.

Схема боя у Виллер-Бретонне 24 апреля 1918 г.

Первая группа A7V обер-лейтенанта Скопника двинулась с исходных позиций в 6.50 и направилась непосредственно на Виллер-Бретонне. Все три танка группы успешно продвинулись до деревни, обогнав свою пехоту, прошли по деревне и расположенной рядом роще и даже заставили британских солдат сдаться. Но вынуждены были вернуться, чтобы помочь продвинуться пехоте, остановившейся перед британскими позициями. Под их прикрытием германские пехотинцы захватили передовые британские окопы и пулеметные точки, взяв немало пленных.

Танк № 526 Скопника продвинулся на 100 м вдоль железнодорожной линии позади Виллер-Бретонне без пехоты, затем вернулся назад, с тыла обстрелял и подавил четыре пулеметные точки. Затем он помог пехоте ликвидировать еще несколько позиций пулеметчиков на окраине Виллер-Бретонне и продвинуться до железнодорожного переезда на западной окраине деревни. Танки № 527 (командир лейтенант Фитце) и № 560 (лейтенант Фолькгайм) в тумане и дыму продвигались практически независимо от командирского, тем не менее в 8.45 догнали его возле кирпичного заводика. Здесь британские пехотинцы и пулеметчики держали упорную оборону, ведя интенсивный огонь. Три танка подошли практически вплотную и открыли огонь по зданию и огневым точкам. Британские солдаты вынуждены были сдаться. Затем танки № 527 и № 560 двинулись к сараям на восточной окраине деревни, где также засели британские пулеметчики, подавили их огонь и помогли пехоте захватить укрепленные здания на этом участке. К полудню танки первой группы, выполнившие свою задачу, были отведены на сборный пункт. Интенсивный огонь, который противник вел по танкам, не остался без последствий — двое танкистов были убиты, 16 человек ранены (включая одного офицера-танкиста и четырех человек из пехотинцев, непосредственно действовавших с танками).

Танк A7V № 506 «Мефисто» — трофей австралийской пехоты. На борту трофейной машины британцы нарисовали «имперского» льва, наложившего лапу на германский танк, и обозначили дату, когда он был выведен из строя.

Танк A7V № 542 «Эльфриде», опрокинувшийся при переходе через воронку и ставший трофеем британцев.

Вторая группа двигалась на южную окраину Виллер-Бретонне и расположенный рядом лес д’Акенн вдоль железнодорожной линии, некоторым танкам пришлось преодолевать железнодорожные пути. Часть танков этой группы в тумане сбилась с курса, но все же достигла намеченных объектов. Танки № 505 «Баден I» (лейтенант Хеннеке) и № 507 «Циклоп» (лейтенант Бюман) продвинулись к Виллер-Бретонне вдоль железнодорожной насыпи, подавив по пути несколько огневых точек, танк № 507 очистил огнем траншею, идущую западнее до церкви, уничтожил большое количество вражеских солдат и взял 13 пленных, которых передал пехоте. Затем оба танка прошли за железнодорожную станцию. Хотя танк № 505 не мог вести прицельный огонь из пушки (заклинило механизмы наведения), он вполне успешно подавлял огневые точки противника. Оба танка открыли интенсивный огонь по резервам противника, обнаруженным в Буа-д’Акенн — западнее леса, через который в это время проходила германская пехота. Танк № 506 «Мефисто» (лейтенант Тойниссен), задержавшийся вначале у британских пулеметных гнезд, вскоре присоединился к танкам № 505 и № 507, подавил сопротивление британских пехотинцев к югу от железнодорожной станции. Вскоре, однако, танк № 506 застрял в воронке, экипаж покинул машину и, в соответствии с инструкцией, принял участие в бою как пехотная штурмовая группа.

A7V № 541 (лейтенант Блок) и № 562 (лейтенант Бартенс) из той же группы двинулись на укрепленную ферму к югу от Виллер-Бретонне. Танк № 541, пройдя передовые линии обороны в 7.10, достиг фермы, прошел через нее, разрушил постройки, из которых противник вел огонь, и помог пехоте захватить этот пункт. С левого фланга эти два танка прикрывал танк № 501 «Гретхен» (лейтенант Лаппе). После захвата фермы все три танка развернулись на Буа-д’Акенн. Они не без успеха приняли участие в отражении контратаки пехоты противника. № 562 отклонился в сторону от остальных и попал под сильный пулеметный огонь. Водитель был ранен (не зря германские танкисты потом усиливали бронирование верхней рубки), вышли из строя тормоза. Лейтенант Бартенс со своими танкистами покинул танк и присоединился к пехоте, но затем вернулся к машине, оставшейся перед Буа-д’Акенн, и огнем помог пехоте очистить позиции противника.

Танк № 501 продолжал движение в указанном ему направлении, но пехота не последовала за ним, в результате танк также попал под сильный огонь, ставший особенно эффективным, когда метрах в тридцати от противника танк остановился из-за перегрева обоих двигателей. Его водитель также был ранен. Однако экипаж смог запустить двигатели, и танк малым ходом вернулся на исходные позиции.

Потери второй группы: погиб один человек, 24 человека ранены (из них два офицера-танкиста и 13 пехотинцев, сопровождавших танки). На участках, где действовали танки, потери пехоты были значительно меньше, чем там, где танков не было совсем, — и это при том, что танки сами по себе привлекали огонь противника.

Танки третьей группы наступали по склону за рощей д’Ангэр на деревню Каши (южнее Виллер-Бретонне). Задача осложнялась тем, что пехота двигалась к этому пункту через густой лес, а танки должны были обойти лес, развернуться и нагнать пехоту — и все это в утреннем тумане. Танки все же достигли деревни Каши и леса Л’Аббе и тем облегчили действия германской пехоте. Танк № 561 с именем «Никсе» (лейтенант Бильц) смог подавить пулеметные точки, которые почти на час задержали продвижение германских пехотинцев. Дело в том, что 77-я резервная дивизия была переброшена с недавно ликвидированного русско-германского фронта, и ее солдаты просто не привыкли к такой плотности артиллерийского и ружейно-пулеметного огня, какая характеризовала бои на Западном фронте.

Трофейный танк A7V «Эльфриде» доставили со стрельбища Буррон в Париж для показа на выставке трофеев, октябрь 1918 г. Обратим внимание на вырезанный кусок брони в лобовой части корпуса справа — его оставили для баллистических испытаний.

Трофейный Mk IV «самец» в составе танковых сил рейхсвера. Танк перевооружен германской установкой 57-мм пушки «Максима-Норденфельд», несет большие кресты и имя «Хайнц».

В 9.30 у деревни Каши три тяжелых танка A7V 3-го «штурмового отделения» встретились с вышедшими из леса тремя тяжелыми танками Mk IV роты А батальона А (1-й батальон) британского Танкового корпуса. Так что первый в истории бой танков с танками носил характер встречного и для обеих сторон был внезапным. К тому времени британцы не могли пустить в бой большое количество танков — еще в ходе большого мартовского германского наступления британский Танковый корпус, участвуя в местных контратаках, потерял почти всю мат-часть. При крайне низкой плотности танков с обеих сторон первое столкновение танков с танками, кроме случая, можно объяснить важностью пункта, на который направляли свои усилия обе стороны.

Британские танки, вышедшие из леса, оказались не в самом выгодном положении — из трех танков два были пулеметными («самки»). Кроме того, британские позиции накануне были обстреляны химическими снарядами, и экипажи танков были измотаны длительным нахождением в противогазах. Британские танки выдвигались вдоль южной опушки леса д’Акенн. Командир роты капитан Браун находился в пушечном танке («самце», номер танка 4066), командиром которого был второй лейтенант Фрэнсис Митчелл. На подходе к Каши подбежавший пехотинец сообщил о появлении германских танков. Браун и Митчелл увидели танки противника метрах в четырехстах.

Германские A7V остановились неудачно, бой фактически вел только один из них — танк № 561 лейтенанта Вильгельма Бильца. Этот танк поначалу двинулся несколько севернее назначенного пункта, но, как только начал рассеиваться туман, лейтенант Бильц повернул на Каши, ориентируясь на деревенскую церковь. Хотя британцы заметили германские танки раньше, чем германские танкисты увидели их, вначале бой складывался в пользу «Никсе». Заметив британские танки, лейтенант Бильц дал задний ход, а остановившись, приказал артиллеристам открыть огонь.

Схема боя около д. Нирньи 8 октября 1918 г.

В отличие от германцев, британский пушечный Mk IV постоянно маневрировал, ведя огонь из пушек и пулеметов. Но вести прицельный огонь в движущемся и раскачивающемся танке было невозможно. Тем более что в британском танке остался один наводчик, который вынужден был перелезать из спонсона в спонсон. Да и управление Mk IV требовало работы трех человек, и помощники водителя, работая на бортовых коробках передач, не могли исполнять обязанностей заряжающих при орудиях в спонсонах. Стрельба оказалась безрезультатной. Сделав примерно 25 выстрелов, лейтенант Митчелл остановил танк так, что дало возможность наводчику в левом спонсоне вести прицельный огонь по германскому танку. Когда «пушечный» Mk IV остановился, Бильц решил, что он выведен из строя, несколько повернул танк и указал своему наводчику новые цели — пулеметные британские танки. Вскоре оба Mk IV-«самки» были подбиты и вынуждены отойти в тыл. Бой продолжил пушечный танк Митчелла. Пользуясь тем, что A7V развернулся на пулеметные танки, «британец» с места произвел выстрел ему в правый борт. «Я осторожно двигался вдоль линии обороны, — писал позже об этом бое Митчелл. — Артиллерист орудия левого борта (насколько я помню, его звали Картер) стрелял точно. Его снаряды разрывались в непосредственной близости от немецкого танка. Я открыл амбразуру в верхней части кабины для лучшей видимости, и, когда мы оказались напротив нашего оппонента, мы остановились… Затем я увидел разрыв снаряда в передней части немецкого танка. Это было прямое попадание. За ним последовало второе, несколько ниже, затем третье. Это была великолепная стрельба для человека, глаза которого заплыли от воздействия газа и который управлял орудием в одиночку из-за нехватки людей. Немецкий танк резко остановился и слегка наклонился. Из бокового люка выскочили люди, и я открыл огонь по ним из моего „Льюиса“. Немецкая пехота, следовавшая за танком, тоже остановилась».

После трех попаданий (возможно, одно из них — не из орудия британского танка, а из полевой пушки) у A7V был поврежден масляный радиатор, три человека, включая наводчика орудия, убиты, трое легко ранены. Это произошло около 10.20.

Однако и Mk IV попал под огонь других германских танков — это были A7V № 525 и № 504 под командой лейтенантов Ф.-В. Биттера и А. Мюллера соответственно, из той же третьей группы. Эти два танка не смогли продвинуться на Каши, поскольку германская пехота была остановлена сильным огнем, и оставались на месте (танку лейтенанта Биттера, однако, удалось, зайдя с фланга, очистить огнем одну британскую траншею — часть британских пехотинцев была поражена огнем, часть ретировалась). С началом отхода этих германских танков Mk IV Митчелла еще продолжал вести огонь им вслед, но на дальности около 900 м (1000 ярдов) попасть не мог. Танку Митчелла явно перестало везти — для начала его обстрелял британский же самолет, приняв за вражеский танк. Потом Mk IV попал под огонь минометов 5-го германского гвардейского полка, и разрывом мины ему перебило гусеницу. Британцам пришлось покинуть свой танк и укрыться в ближайшей траншее позади него (это было в 12.45). Тем временем командир поврежденного A7V лейтенант Бильц, пользуясь тем, что огонь по его танку прекратился, а двигатели продолжали работать, смог отойти примерно на 2 км, после чего вышел из строя один из двигателей (из-за полного вытекания масла).

Экипаж покинул танк и принял участие в бою вместе с германской пехотой.

Британские танки на первый взгляд уступали встреченным ими германским в огневой мощи, бронировании и работоспособности экипажей. Однако уже в этом бою сказались такие факторы, как маневренность танков, опыт и слаженность экипажей. Интересно, что бой происходил возле позиций британской пехоты и на виду у германской артиллерии. Но они не приняли в нем участия — германские артиллеристы опасались поразить свои танки, а британские пехотинцы попросту не имели противотанковых средств.

Танковый бой разыгрался и восточнее Каши. Около 12.30 лейтенант Фридрих-Вильгельм Биттер, командир упомянутого A7V № 525 из третьей группы (этот танк нес имя «Зигфрид»), заметив отход британской пехоты перед Каши, выдвинулся, чтобы перерезать ей путь. Вскоре он увидел семь средних британских танков Mk А «Уиппет». Это были танки роты X из 3-го батальона (батальона С) британского Танкового корпуса. Командир этой группы «Уиппетов» капитан Томас Р. Прайс, получив вымпел с сообщением, сброшенный аэропланом, около 11.00 выдвинулся к Каши с целью контратаковать пехоту наступавшей германской 77-й резервной дивизии. Миновав на максимальной скорости линию британских заграждений, танки «Уиппет» встретили в ложбине два пехотных батальона противника и открыли по ним огонь. Германских танков капитан Прайс не заметил, что вполне объяснимо и условиями боя, и плохой обзорностью из танков. В результате, пока «Уиппеты», развернувшись, обстреливали из своих пулеметов и давили гусеницами германскую пехоту, лейтенант Биттер, наблюдавший за боем, выдвинул свой A7V № 525 вперед так, что мог с расстояния около 300 метров вести по «Уиппетам» огонь с места. К нему присоединилась германская полевая артиллерия. Один «Уиппет» был подбит, три получили повреждения. Причем Прайс был уверен, что это сделали не германские танки, а полевая артиллерия 4-й гвардейской германской дивизии (чьи минометчики, кстати, повредили гусеницу и Mk IV лейтенанта Митчелла). Тем не менее «Уиппеты» в ходе своей контратаки, согласно английским отчетам, успели «опрокинуть 1200 человек, из которых не менее 400 были убиты», и фактически сорвать германскую атаку на этом направлении. Прайс дал команду своим танкам отойти за возвышенность в направлении Каши. Один «Уиппет» опрокинулся, еще один отошел, так и не вступив в дело, а три поврежденных «Уиппет» смогли своим ходом вернуться в расположение. По описанию все того же лейтенанта Ф. Митчелла: «Три из семи <„Уиппет“> вернулись обратно, и с их траков капала кровь; четыре других остались на линии фронта, и их экипажи после такого побоища не могли надеяться на участь военнопленных. Я видел одного из них, без комбинезона, бежавшего с пулеметом под мышкой к другому „Уиппету“, который остановился, чтобы его подобрать». Это столкновение танков с танками носило чисто «местное значение». Германская атака деревни Каши так и не началась.

Танк № 542 лейтенанта Штайна смог привести к молчанию пулеметы противника на пути своего движения, но отклонился от заданного маршрута к северу. Затем, переходя через воронку с песчаными краями, опрокинулся на правый борт. Экипаж покинул машину с карабинами и тремя пулеметами и принял участие в атаке как штурмовая пехотная группа — как, собственно, и обучали экипажи в Бёвиле. В этом бою лейтенант Штайн и один боец погибли, еще член экипажа был ранен, один попал в плен, остальные смогли вернуться к своим.

Уцелевшие танки A7V третьей группы вернулись на исходные позиции около 15.45. Потери танкистов третьей группы составили шесть человек убитыми (из них один офицер), 13 раненых, один пропал без вести.

Подбитый A7V № 561 германцы ночью эвакуировали, но в тылу его пришлось разобрать (по другой версии, он был подорван германскими саперами, чтобы не оставлять его в руках противника). Эвакуировать провалившийся в воронку танк № 506 «Мефисто», несмотря на одну попытку в течение боя и две ночью, немцам не удалось, с него не сняли даже орудие и пулеметы.

В результате боя и со стороны германцев, и со стороны англичан по два танка было потеряно и по два повреждено. Потери со стороны германских танкистов, по данным британского генерал-майора Дж. Фуллера (на основе собранных им германских источников), — девять человек убитыми, включая одного офицера, 36 ранеными, включая трех офицеров, и один пропавший без вести. По другим данным, правда — шесть убитых, 28 раненых, один пленный. Поле первого боя танков с танками осталось за британцами. Это дало им основание считать себя победителями в этой схватке.

Подбитый танк Mk IV «самка» германского «штурмового отделения».

Однако германская атака на Виллер-Бретонне в целом оказалась удачной и позволила улучшить положение германских войск на этом участке. Правда, само селение Виллер-Бретонне в ночь с 24 на 25 апреля британцы взяли обратно — для этого в бой бросили сильные австралийские пехотные батальоны, поддержав их танками, — но дальше селения тоже не смогли продвинуться. Поскольку бои в этом районе продолжались, танк № 506 «Мефисто» еще долго оставался в своей воронке, оказываясь то вблизи германских позиций, то вблизи британских, то на нейтральной территории. Наконец, 14 июня этот A7V взяла как трофей австралийская пехота, с помощью двух танков Mk V его оттащили в тыл британских позиций. Позже он был переправлен в Австралию и установлен в музее штата Квинсленд в г. Брисбен. Танк A7V № 542 англичане еще 15 мая оттащили двумя танками Mk IV той же роты А своего 1-го танкового батальона с помощью солдат 37-й марокканской дивизии. Этот танк нес имя «Эльфриде», из-за чего и в популярной, и в специальной литературе танки A7V долгое время именовали «танками типа Эльфриде».

Бой у Виллер-Бретонне открыл еще одну роль танка в дополнение к средству прорыва укрепленных передовых позиций и поддержки пехоты при бое в глубине обороны — роль эффективного противотанкового средства. Как писалось в истории британского Танкового корпуса: «Знаменательно то, что победителем в первом в истории танковом бою стал танк № 1 из 1-го взвода роты А 1-го батальона Танкового корпуса». Два лейтенанта — британский Митчелл и германский Бильц, — по сути, положили началу боям танков с танками. Хотя начальник штаба британского Танкового корпуса Дж. Фуллер докладывал в Главный штаб еще в декабре 1917 г.: «Подвижная противотанковая оборона, вне сомнения, самое сильное из имеющихся на сегодня средств… Танки обладают важнейшим преимуществом перед артиллерией ввиду того, что двигаются за счет бензиновых моторов, а не на конной тяге».

2-е германское танковое «штурмовое отделение» после боя у Виллер-Бретонне получило три новых танка A7V: № 563 «Вотан» — взамен № 542, № 528 «Хаген» — взамен № 543, а танк № 529 заменил № 561 и, видимо, поэтому получил имя «Никсе-II». 3-е отделение вместо танка № 506 получило танк № 564. Новые танки принимали оставшиеся в живых экипажи. Танк № 501 отправлен на завод в Берлине для монтажа орудийной установки, вместо него 3-е отделение получило отремонтированный танк № 543.

Следующее столкновение танков с танками состоялось почти через полгода, но на этот раз столкнулись однотипные боевые машины.

Утром 8 октября около деревни Нирньи британские танки Mk IV (по другим данным, более новые танки Mk V) рот А и С батальона L (12-го батальона британского Танкового корпуса) встретились с германским танковым отделением, оснащенным трофейными Mk IV в составе одного пушечного «самца» и трех пулеметных «самок».

Предрассветные сумерки и однотипность машин поначалу сыграли на руку германским танкистам. Британский танк L16 роты А под командованием капитана Ро принял германские танки за танки действующей у соседней деревни Серенвиль роты С того же батальона L и понял свою ошибку, только приблизившись на дальность 50 м. Прежде чем L16 успел выстрелить, он получил два прямых попадания, командир был ранен, водитель убит. Капитан Ро с остальными членами экипажа покинул танк и перебрался в танк L19. В этом танке уже были убиты пять человек экипажа, включая наводчиков орудий, поэтому огонь из орудий он не вел. Командир танка L19 лейтенант Уорсеп обстреливал германские танки из пулемета, но вскоре танк получил прямое попадание снаряда, в нем возник пожар. Покидая танк вместе с уцелевшими танкистами, лейтенант подорвал его. Танк L12 той же роты так же поздно заметил противника и поначалу принял его танки за танки роты С. В результате и этот танк был выведен из строя двумя попаданиями снарядов. Попадание германского снаряда получил и танк L8, у него оказался пробит радиатор, и машина неподвижно остановилась. Командир танка лейтенант Мартель приказал экипажу покинуть танк и принял участие в бою пешим порядком. Вместе с артиллерийским наблюдателем он развернул оставленную здесь германцами полевую пушку, расстрелял из нее свой танк — чтобы не дать его захватить, — после чего вывел из строя два германских Mk IV.

Танк L54 роты С под командой лейтенанта Уолтерса, столкнувшись с германскими пулеметными Mk IV, обстрелял их из пулеметов, принудив отойти. Еще два германских пулеметных танка были подбиты пушечными британскими танками, командирами которых были лейтенанты Кларк и Шерат. Но и британская танковая рота А потеряла в этом бою почти все танки (кроме одного) и 19 человек личного состава.

Этот бой интересен для нашей темы, во-первых, тем, что показал возросшее боевое мастерство германских танкистов, во-вторых, еще раз подтвердил слабость чисто пулеметных танков.

Два небольших, локальных по своему значению столкновения дали немалый материал для дальнейшей разработки танковой техники и тактики.