Иванов Альберт Всемирные следопыты Хома и Суслик

Альберт Иванов

Всемирные следопыты Хома и Суслик

Как Суслик в зубы к Лисе не попал

Сколько в жизни интересного, любопытного и загадочного! Никогда не соскучишься. Особенно с лучшим другом Сусликом. Он как-то спросил у Хомы:

- Почему солнце днем светит, а луна - ночью?

- Сам сообрази, - ответил Хома. - Что было бы, если бы солнце засветило ночью?!

- Кошмар! - согласился лучший друг. - Из норы не выйди. Вмиг сцапают!

- Ночью даже луна-то бывает лишней, - заметил Хома. Со знанием дела.

- Верно. Я вкусное и во тьме найду.

Они сидели в норе. И потягивали березовый сок из чашек через соломинки. Так удобней. Для хозяина - Суслика. Сразу много не выпьешь.

- А ты видел вчера, какой гриб старина Ёж на спине домой отвез? сказал

Суслик. - Большущий белый! Говорит, далеко его

учуял. Везет же, у кого острый нюх!

- Нет, не так. У кого нюх острый, тот и везет! -рассмеялся Хома. - А слышал, позавчера у Лисы день рождения был?

- Откуда знаешь?

- Сама громко хвасталась. Издали. И спрашивает: "Ну как я выгляжу?" Я и брякнул: "На все сто!"

- Зачем ты ее такой старухой обозвал? Теперь она еще больше взъестся!

- Я ее хвалил, а не обзывал, - огорчился Хома. - А поди докажи!

- Ну, сейчас она на тебя зубы точит, - утешил его лучший друг. Старые.

- А! Пусть. Она всю жизнь точит. Может, все сточит. А кстати, ты по утрам зубы чистишь? -внезапно спросил Хома.

- Зачем? - изумился Суслик.

- Для здоровья.

- Для здоровья - я ем, - с достоинством ответил Суслик. - А зубы сами собой от еды чистятся. Вкусной еды, - уточнил он.

- От еды они тупятся. От любой еды.

- Думаешь? - забеспокоился Суслик.

- И думать нечего. У стариков они вообще стираются. Посмотри у старины Ежа. А все почему? Чистил плохо.

- А ты сам-то чистишь?

- Еще как! Толченым мелом. Раз в неделю.

И Хома широко улыбнулся, показывая белые зубы.

- Ночью заметно, - проворчал Суслик.

- А я ночью не улыбаюсь. Ночью страшно. Рот на замке, понял?

- Понял. А мел где берешь? - как бы ненароком справился лучший друг.

- Да в овраге. Там здоровенный меловой камень из земли выходит.

- Знаю, - оживился Суслик. - Спасибочки!

И начал с того дня зубы чистить. Мелом. По десять раз в день, а то и чаще.

Зубы у него скоро стали как зеркало. Очень они ему нравились. Даже в лужи смотрел. Любовался.

И вот что случилось. Пошел он ночью один на Дальнее поле. За горохом.

Привычное дело. Ночь как ночь. Луна.

Пришел. Стал тихонько горох рвать. И вдруг -Лиса! Она всегда - вдруг!

А Суслик ни с места. Запутался ногой в гороховых плетях. Стоит. Рот со страху раскрыл. А Лиса как взвизгнет, тоже от страха, и деру!

Выпутался Суслик. Прибежал к Хоме, трясется.

Рассказал, наконец, о своем похождении. И спрашивает:

- Не пойму, почему она унеслась? Посмотрел на него Хома странно.

- Давай выйдем, - позвал. Вышли они из норы.

- Покажи, как ты стоял.

Суслик застыл на месте и рот раскрыл. Хома даже отшатнулся.

- Ну и зубки! - ахнул он.

При неверном свете луны зубы у Суслика сверкали, точно у новой пилы. Такими страшными показались, что Хома на миг зажмурился.

- Вот видишь, - сказал он, будто Суслик мог себя видеть, - чистые зубы не привлекают, а отпугивают врагов. По ночам!

Жуткое дело. Если бы Суслик не чистил свои зубы, попал бы в зубы чужие. К Лисе.

Поэтому всяким неряхам такое не по зубам. Им спасенье не светит.

Особенно ночью.

Как Суслик арбуз съел

Охоч был Суслик спорить. По любому поводу. И без повода. Пристал он как-то к Хоме с мудрейшим вопросом:

- Что было раньше, курица или яйцо?

- Курица, - с ходу отгадал Хома. - Нет, яйцо, - потер ладошки Суслик. Курица ведь из яйца вылупилась!

- Запомни раз и навсегда, - твердо сказал Хома. - Вначале была первая курица. Понял? Первая!

- А разве первого яйца не могло быть? - растерялся Суслик.

- Нет. Первого яйца и быть не могло без первой курицы. Вот и все.

Заяц-толстун и старина Ёж тоже поддержали Хому. Ясное дело. Странный он, Суслик. В открытые ворота ломится.

В конце концов и сам Суслик согласился. И корил себя:

- Смотри-ка, а я и не догадывался. Так просто.

Но так просто не всегда бывало. Не всегда удавалось его легко убедить.

Нашли однажды Хома и Суслик на Дальнем поле арбуз. Случайно-случайный. Случайно нашли, случайный вырос. Здоровенный. Больше их обоих!

- А ты знаешь, - торжественно произнес Хома, - арбуз - это ягода. А не фрукт.

- Сам ты - фрукт, - тут же заспорил Суслик. - Скажешь тоже... Ягоды в тебе самом помещаются, когда ты ешь. А здесь ты сам в арбузе поместишься. В одном!

Говоря "ты", он имел в виду себя. Мигом прогрыз в полосатой корке дырку. И, сладко чавкая, исчез внутри. Фрр! - только семечки наружу полетели. Причем уже разгрызенные - шелуха одна. И мякоть ел, и семечками заедал.

Хотел было Хома за ним нырнуть в сладкую норку, да вовремя остановился. Услышал шаги чьи-то. И в гороховых зарослях спрятался.

И правильно сделал. Прямо к арбузу Лиса вышла!

- Ах! Ах! Ах! - восторженно разахалась она. - Какой арбузяка!

Суслик внутри арбуза сразу притих.

- Жаль только - порченый, - огорчилась Лиса, увидев дырку. - Но ничего. Не каждый день нахожу. И такой сгодится.

Оторвала она арбуз и покатила домой.

Хорошо, что здесь, на месте, есть не стала. Если бы тут за него принялась, вполне могла бы весь его съесть. Вместе с начинкой - Сусликом. Невиданное блюдо!

Хома украдкой за ней двинулся. Не потому, что с находкой расстаться жалко. Хотя и жалко. Но друга с арбузом потерять - вернее, арбуз с другом! жаль вдвойне.

Вскоре Лиса к оврагу вышла. И арбуз вниз столкнула. Не тащить же - сам скатится. Не маленький.

А сама в обход заспешила.

Только Хома к оврагу подобрался - Суслик навстречу вылезает. Еле дышит. Толстенный, почти круглый.

А снизу, из оврага, истошный Лисий голос донесся:

- Легкий какой!.. Да он же пустой!.. А откуда вторая дыра взялась?

Не терял, значит, Суслик времени даром. Насквозь арбуз прошел! Кувыркался внутри, пока Лиса добычу катила, а брюхо свое набивал. Спелой мякотью.

А напоследок, видать, все доел, когда в овраг его завертело!

Наверное, от страха ел. А то и просто решил вволю налопаться. Перед неминуемой гибелью. Не помнит!..

- Она себе из арбуза может погремушку сделать, если обе дыры заткнуть, - переваливаясь с ноги на ногу, сопел он. -- Я там немножко семечек оставил. Гулко загремят!

Вернулись они домой. А Суслик в свою нору не пролезает. Да и куда там -- внутри него арбуз здоровенный!

Пришлось отвести его к Зайцу. В его просторную, бывшую барсучью нору.

Сам бы он туда не дошел. Пропал бы, возможно. Случись тут снова Лиса, она могла бы теперь Сусликом с арбузом закусить. А не арбузом с Сусликом, как прежде.

Силен Суслик! А еще спорил, что арбуз не ягода. Ягоды, мол, внутри едока помещаются. А сам уместил в себе весь арбуз. Как одну ягоду проглотил.

Не знаешь - не спорь!

Как Хома и Суслик лодыря гоняли

Помните историю о скворце Скворушке? Он после внезапной бури всю родню потерял, а Хома и Суслик его вырастили. И потом он осенью в Африку улетел. В Северную.

Так вот, вернулся Скворушка на другой год. Весной. Не забыл приемных родителей - Хому и Суслика. Хотя и отдельно от них поселился. В свободной норке на Ласточкином обрыве над ручьем.

Нет-нет да и залетал он то к Хоме, то к Суслику. А то и к ним обоим, если они вместе были. И милым скрипучим голоском рассказывал про опасное Африканское путешествие. О невероятных зверях и птицах. Об удивительных деревьях и вкусных плодах.

Хома и Суслик готовы были его целыми днями слушать. Неделями. И даже годами, если б такое было возможно.

У взрослого Скворушки теперь была своя жизнь. Свой дом. Свои друзья. Все реже и реже навещал он Хому и Суслика.

- Хорошо, хоть помнит, - успокаивал Суслик Хому. - У него и без нас всяких птичьих забот хватает.

Все верно, все правильно. Да только грустно почему-то.

Ну, это ладно. На то и родители, пусть и приемные папы, чтобы по взрослым детям скучать. Лишь бы с ними никакой беды не случилось!

А тут узнали они, что в последнее время Скворушка вдруг повадился в деревню летать. Конечно, там прокормиться легче. Зерном в амбарах, крошками в столовой.

Разных воробьев и ворон еще можно понять. Они вечно возле людей пасутся. И даже зимой на юг не улетают.

А ведь Скворушка - вольная птица! Не какой-то бездельник и попрошайка. Ему лодырничать не пристало. Он обязан сам о себе заботиться. А не то совсем разучится корм добывать.

Да разве убедишь? Жизнь такая пошла. Несусветная! Даже гордые красавицы чайки в последнее время перестали рыбу ловить. Больше на свалках тучами колготятся. Объедки собирают.

А ведь это может плохо кончиться. Вон ручные коты, привыкшие жить на всем готовом, перестают и мышей ловить.

Кстати, о котах. Вернее, об одном деревенском толстом Коте. Нахальном и наглом. Хитрющем!

Мышей этот Кот никогда не ловил. Родился он в зажиточном доме. И жил припеваючи. Пел. И сыто мурлыкал.

Зачем ему мыши? Зато он ловил глупых, доверчивых птиц. Он считал их особенно вкусными. Вроде курятины. Хоть его и кормили разной домашней едой, но всяких курей ему к обеду, конечно, не подавали.

Вот и стал он в деревне опасным охотником на пернатую дичь. Любую!

Поэтому Хома и Суслик еще и боялись, что лодырь Скворушка бесславно погибнет в зубах у другого лодыря. Кота.

Но никакие просьбы и уговоры - в деревню не летай! - на Скворушку не действовали. Не ваше, мол, дело. Сам знаю!

Молодой совсем. Непутевый. Чем больше его убеждаешь, тем упрямей становится.

- Да вы и сами вроде бы вольные, - сказал он как-то. - А зерна с поля таскаете? За горохом шастаете? Огороды теребите? И ваш дружок Заяц тоже хорош! У людей морковку тырит.

- Но зато мы все не попрошайки, - гордо возразил Хома. - По деревне не ходим с протянутой лапой!

- А набеги на поля и огороды -- это другое дело, - запальчиво подхватил Суслик. -- Благородное!

- А разве и вам никакие опасности не грозят? -- не сдавался Скворушка.

- Лучше погибнуть от диких разбойников -- Волка, Лисы или Коршуна! -чем от Кота домашнего, - убежденно заявил Хома.

А Суслик снова поддакнул:

- Нас на полях даже подстрелить могут из ружья. Двуствольного. Тоже благородная, почти героическая смерть!

- А трепыхаться в зубах у деревенского Кота - просто унизительно, угрюмо добавил Хома. - Стыдно. Брр! Весь он какой-то рыхлый, дряблый...

- И смурной, - ввернул Суслик.

- Да ну вас! - и Скворушка улетел. Возможно, опять в деревню.

- В тебя лодырь, - вгорячах сказал Хома Суслику.

- Почему - в меня?

- А больше не в кого, - невозмутимо ответил Хома.

Он думал, что лучший друг спорить начнет, возмущаться. Но тот внезапно ударил себя кулачком в грудь:

- Точно. Я один виноват. Не углядел я за ним.

Хоме сразу стыдно стало.

- И я виноват, - признался он. - Оба мы виноваты. - Всю вину на себя он не взял. Не Суслик.

Вышли они из Хоминой норы. И вдаль посмотрели. В сторону деревни.

Неожиданно какой-то Воробей рядом сел.

- А там, - зачирикал он, - Кот вновь на охоту вышел. Вот с такой булкой! - растопырил он крылья. - Ваш недотепа к ней подбирается!

- Недотепа? - вознегодовал Суслик.

- А то кто же? Он еще неопытный, порядков наших не знает.

- За мной! - оглянулся на Суслика Хома. Он уже во всю прыть несся к деревне.

Первым, кого они увидали у околицы, был тот хитрый Кот. Он валялся, мертвее мертвого, на зеленой травке. А между раскинутыми лапами у него лежал большой огрызок булки. Где-то стянул.

Вовремя поспели Хома и Суслик.

Около Кота, пока еще на расстоянии, прохаживался внимательный Скворушка. Кругами ходил, присматривался.

- Не подходи, родимый! - вскричал Хома. -Кот притворяется!

- На приманку ловит! - проголосил Суслик.

- Откуда знаете? - беззаботно откликнулся их питомец. - А по-моему, давно готов. Мухи над ним вьются.

- Мухи над булкой вьются. Да ты глянь, ухо у него вверх торчит! завопил Хома.

- Наверно, уже окостенело, - отмахнулся крылом неслух.

- А почему ж оно подрагивает?

- От ветра, - небрежно отозвался скворец.

- Ветра нет! Не подходи!

Неслух опять отмахнулся. Другим крылом.

- Скажи ему, - беспомощно попросил Хома лучшего друга.

- Ты не знаешь Кота, как мы его знаем! -крикнул Суслик. - Ты с ним мало знаком!

- Вот и узнаю поближе, - храбрился Скворушка, скакнув поближе.

Кот не шелохнулся. Хома поднял на обочине осколок стекла.

- Резать его собираешься? - ужаснулся Суслик.

- Отстань!

И Хома направил на Кота солнечный зайчик. На его большой закрытый глаз.

А Скворушка мелким подскоком все подбирался к лакомой булке.

И Хома тихонько подкрадывался к Коту. Солнечный зайчик становился острей и острей. Вот-вот веко у Кота задымится!

- М-мяу! - взвыл Кот. И закрылся лапой.

- Живой, собака! - воскликнул Суслик. Словно еще сомневался.

Схватил Скворушка кусок булки и взмыл вверх.

- Пошли, - позвал Хома Суслика. - Дело сделано.

Скворец догнал друзей по дороге домой.

- Угощайтесь, - предложил он свою добычу. - На всех хватит!

- Хватит? - и Хома с размаху отшвырнул подачку. - С меня хватит!

- И с меня! - поддержал его Суслик.

- И с меня, - виновато признался Скворушка. - Я и правда думал, он мертвый. Надо же, такое и в Африке не встретишь!

- Это тебе - Россия, - сурово произнес Хома.

- Правильно ты мне говорил: "Никогда глазам не верь!", - уважительно напомнил ему Скворушка.

Хома важно посмотрел на лучшего друга.

- А ты не раз предупреждал: "Будь всегда начеку!" - обернулся к Суслику поумневший скворец.

Теперь лучший друг свысока поглядел на Хому.

- Молодец! - похвалил Хома Скворушку. - Значит, больше в деревню ни ногой? То есть, ни крылом?

- Договорились? - радостно подпрыгнул Суслик.

Им хотелось лишний раз услышать приятное от сынка.

- А разве мы об этом договаривались? - удивился Скворушка. - Я просто сказал: хватит с Котом играться. А деревня тут ни при чем.

- Вот как! - резко остановился Хома. - Если ты будешь лодырем жить, мы будем каждый день в деревню ходить. За тобой!

- Ага, - подтвердил Суслик. - Тебя спасать. И в столовой, и везде!

- Да вы что? - испугался за них Скворушка. - Я-то в любой миг улететь могу, а вас, глядишь, коты схватят! Или собаки!..

- Хочешь этого? Будет! - мрачно сказал Хома. - Ты меня знаешь.

- И меня знаешь, - ревниво добавил Суслик.

- Угрожаете?!

- Предупреждаем, - спокойно заметил Хома. - Погибнем, но не отступимся.

И столько уверенности было в его голосе, что и Скворушка поверил. И вздохнул.

- Ладно. А не то я за вас изведусь от страха.

- Давно бы так, - подобрел папаша Хома.

- Давай не изводиться вместе! - воскликнул папаша Суслик.

- Наградила меня судьба родителями... - снова вздохнул Скворушка. Пока!

И домой умчался. На Ласточкин обрыв.

- Слыхал, как он нас похвалил? - довольно спросил Хому Суслик. - Мы ему как награда!

Больше скворец не летал в деревню. Не гонял лодыря, как говорится.

А вот на далекие Вишневые сады он, конечно, налетал. Вихрем. Со всеми дружками. Спелые вишни ух какие сладкие!

Но это достойное увлечение. Хотя и очень опасное. Сады, уж точно, с ружьями охраняют. Двуствольными!

Вишни клевать - никак не запретишь. Скворцы их страсть как любят! Хлебом не корми - вишни подавай! Благородное занятие.

Как Хома и Суслик считали

Брать в долг легко. А отдавать неохота. Тяжело. Зачастую и отдавать-то нечего. А уж если есть кое-что, то вернуть трудно. Лучше как бы забыть. И жить себе преспокойно, пока сто раз не напомнят.

А может, и вовсе не станут вспоминать. Был такой случай. Занял Хома у Суслика полную кастрюлю гороха. И целый месяц ждал, что Суслик ему напомнит.

А Суслик ни гугу.

Не выдержал Хома. А кто бы выдержал!

- Чего горох назад не требуешь?

- Какой горох? - удивился Суслик.

- Я у тебя брал? - рассердился Хома. - Было, - наконец вспомнил Суслик. - Я свой должок тебе отдавал.

Вот и пожалуйста. Оказалось Хома не брал, а забрал. А он и забыл давно, что Суслик ему должен. Кастрюлю гороха.

Так что иногда забывают про долги. Поэтому и не спеши возвращать. Глядишь, крепче забудут.

Но долг долгу рознь. Когда просто так берешь, по-соседски - это не в счет. Они тоже забегают за какой-нибудь петрушкой. То и дело. А то и без дела.

Долгом считается что-то серьезное, о чем приходится нехотя говорить: "Дай мне, пожалуйста, я тебе верну". И хочется добавить: "Возможно". Возможно, верну.

И берешь тогда - если дадут, конечно! - не чепуху какую-то, а пузатый мешок харчей. Или хотя бы полмешка.

Зашел как-то Хома к запасливому Суслику:

- Дай мне, пожалуйста, гороху. Дождь зарядил. Кончится, схожу на поле и верну.

- Дождь кончится или горох? - деловито спросил Суслик.

- И дождь, и горох.

- Много дать не могу. Запасы слабые. Но пару горстей дам.

- Твоих или моих горстей? - колко уточнил Хома.

- Твоих. Твои меньше, - улыбнулся Суслик.

- И на том спасибо, - сухо сказал Хома, пожалев, что говорил "пожалуйста". - Завтра я тебе три отдам! - подчеркнул, что ничем ему не обязан.

2 + 1 3

А дождь не прекращается...

Съел Хома горох. Снова пришел к Суслику.

- Дай еще три горсти, - гордо попросил он. - Отдам за них пять!

3 + 2 5

- А те три, вчерашние? - хорошая память у Суслика.

- И те отдам, - небрежно заметил Хома. - Будет - восемь! 5 + 3 8

- Но ведь ты сегодня три обещанных не вернул! Значит, за них - тоже пять. Выходит, за тобой - десять.

5 + 5 10

Вот когда Хома пожалел о своей щедрости. Дернуло его за язык!

Дал ему Суслик еще три горсти гороха. Так и быть.

- Завтра десять вернешь, - предупредил. - А не вернешь, за тобой двадцать будет.

10 + 10 20

И где он счету научился? Все время прикидывался - плохо считать умеет.

- Двадцать так двадцать, - пробормотал Хома, чувствуя, что его гордость слишком уж расточительна.

И главное, Суслика ни в чем обвинить ев нельзя. Сам такое затеял. На свое разорение.

А дождь все идет... Опять пришел Хома.

- Не могу я сейчас двадцать горстей отдать, -проворчал он. - Дай еще три, станет за мной двадцать три.

20 + 3 23

- Ошибаешься! - возразил Суслик. - Двадцать ты не скоро вернешь. Прибавим двадцать, и будет сорок.

20 + 20 40

Хома мрачно потупился.

- И на сегодняшние три, - продолжил Суслик, - пару горстей накинуть надо. Как обычно. И получится сорок пять.

20 + 20 + 3 + 2 45

- Сорок пять! - схватился за голову Хома. - Да это ж мешок целый! За твои жалкие горсти ты меня с протянутой лапой по миру пустишь! Ладно, согласен, - буркнул он.

- Задавака! - рассмеялся Суслик. - Я не жадничал. Я поглядеть хотел, до чего ты дойдешь. Гордый какой! Так никогда бы не рассчитался. А ты... Попросил бы и получил. И все тут.

- А отдавать?.. - устыдился Хома.

- Отдал бы когда-нибудь. А не отдал - что ж теперь? И меня выручишь в трудную минуту. А ты задаешься. Я, мол, не просто беру, а с большой отдачей. Тоже мне благодетель!

Молчит Хома. Отвернулся. А Суслик по новой:

- Разве можно так с друзьями? Хорошенького ты мнения обо мне. Спасибо!

- А что ж ты меня не остановил?..

- Я думал, ты сам остановишься.

Вконец стало стыдно Хоме. Он готов был сквозь землю провалиться. Но он и так под землей был - в норе у Суслика.

- Все! Прости меня за дурь, - виновато вымолвил он. - А за весь твой горох я вдвое больше отдам, не беспоко...

И умолк.

А затем расхохотался. Дошло!

Нет, не исправишь Хому. А ведь на целых полгода старше Суслика.

- С тобою в любой дождь весело! - улыбнулся лучший друг.

Очень верно. Об этом можно хоть сто раз -и еще сто раз - повторить:

100 + 100 200!

Все друзья на месте.

Стихи такие. Стишата.

========= Как Суслик многое понял

Суслику все время чего-то не хватало. То еды, то питья. То солнца, то дождичка. То еще чего-то.

Хорошего - ему всегда мало. Даже если много. А плохого - ему всегда много. Даже если мало. Не угодишь!

Зашел как-то утром Хома к Суслику. Лучший друг свои бутыли с березовым соком пересчитывал.

У него от тех бутылей кладовка ломится. А он бурчит:

- Маловато весной заготовил.

- Пошли за орехами, - сказал Хома.

- Пошли, - оживился Суслик. - У меня их тоже мало. Всего три мешка.

Погода стояла теплая. Чудесная погода.

- Жарко, - привычно занудил Суслик. - Давай сначала на ручей завернем, искупнемся.

- Давай, - согласился Хома.

Он и сам-то любил поворчать. Но не тогда, когда дельное предлагают.

Подошли к ручью. Суслик воду ногой попробовал.

- Брр! Холодная...

А затем Хома его из воды выгнать не мог. До посинения плавал Суслик. И потом на берегу дрожал.

- Солнце с-совсем не греет! И уселся на самом солнцепеке. Сидел, пока не задымился.

- Ну и печет! Прямо пекло какое-то! - заныл он. Для него все на свете не так устроено.

Отправились, наконец, за орехами. Теперь уже и впрямь по самой жаре. И, пока еще недалеко отошли, Суслик раза три бегом возвращался. Окунуться.

В орешнике он опять заныл:

- Лучшие орехи - очень высоко. Только для белок!

Вот чудила! Самые лучшие орехи - внизу. На ветках у земли. Там никто не ищет. Все бросаются к тем, что на виду. А внизу-то их полным-полно!

Хотел было Хома ему показать, но...

- Лиса! - вскричал Суслик. Бухтеть бухтит, а начеку.

Чудом, как всегда, сумели удрать. Лишь клочок шерсти успела Лиса у Суслика вырвать. На ходу.

- Семь шкур сняла! - ощупывал Суслик себя дома, в норе. А сам жив-живехонек.

- Лиса и та тебе не угодила, - попенял Хома.

- Как? - оторопел лучший друг.

- Семь не семь, а одну шкуру вполне могла снять!

- Вон ты как! - обиделся Суслик. - Мне плохо, а тебе хорошо?

- И тебе хорошо! - подчеркнул Хома. - Это нам свыше дано, - загадочно добавил он.

- Свыше?

- А то как же! Все свыше дается: и вишни, и горох, и орехи... Они же вверху. Даже к тем орешкам, что внизу висят, нам тянуться надо.

- Верно, - озадачился Суслик.

- А солнце? Выгляни из норы. Оно сверху греет!

Суслик подумал.

- Ну а нора? - коварно заметил он.

- И нора. Она сверху вниз идет.

- Правда, - прошептал Суслик. И, расщедрившись, угостил Хому березовым соком. Полную чашку налил. Большую.

- Гляди-ка, - вновь удивился он. - И сок сверху льется. А не снизу вверх.

- Именно!

- Ну ладно. Все нам свыше дано. А кем?

- До чего же ты непонятливый! Я уже давно про это говорил, когда Великую тайну открыл. Помнишь?.. Кто все на свете создал и устроил, Тот и дает.

- Но Его же не видно!

- Как - не видно? - всплеснул лапами Хома. -Да ты выйди и оглянись вокруг. А земля, вода, деревья и воздух - откуда взялись?

- Но Его-то не видно, - снова заметил Суслик.

- Погоди, ты разве никогда не заходил ко мне поболтать ночью? терпеливо спросил Хома.

- Заходил. И сразу уходил. Если ты спал.

- И ты меня видел?

- Не видел. Темно...

- А чувствовал, что я дома?

- Конечно.

- А как ты узнавал? - допытывался Хома.

- Ты дышал.

- А бывало так, что и дыхания моего не слышал?

- Бывало, - кивнул Суслик. - Сверчок заглушал.

- А без сверчка?

- Тоже, - растерялся лучший друг. - Странно. Помнится, вхожу, темно, не слышно ничего. А все равно чувствую - здесь ты. Когда тебя нет, нора будто и не та. Пустая, что ли.

- Вот! Не видно, не слышно, а ты все равно чувствуешь. А теперь широко подумай, с размахом. У меня - всего-то нора, а у Него -весь мир! И это так же чувствуется. Только настройся и сразу поймешь: Его неслышное дыхание повсюду, - проникновенно сказал Хома. -Во всем!

- Теперь понял, - притих лучший друг. - Повторить сможешь? встрепенулся он.

- Нет, - покачал головою Хома. - А вот другое скажу. Как Он о тебе, дурашке, заботится!.. Живи и не скули. Радуйся.

- Говоришь, обо мне заботятся? А Лиса у меня шерсти клок выдрала. Хороша забота!

- Глядите на него! - поразился Хома. - Вновь уцелел, ни разу его не съели, а еще и жалуется!

- Я не жалуюсь, - спохватился Суслик. - Я просто так.

- Если б тебе, хоть иногда, не доставалось от Лисы, ты бы вконец обнаглел и обленился, - убежденно произнес Хома.

Суслик вновь глубоко задумался. И затем вздохнул.

- Ты прав, пожалуй.

Глубокие мысли ему трудно давались. Очень.

- И как ты до всего этого додумался? - с уважением взглянул он на Хому.

- Много думал...

Они умолкли.

За входом в нору слабо посвистывал ветерок. Солнечные зайчики мельтешили на пороге. В кладовке запел сверчок.

И было хорошо.

Как Хому строго судили

Мало того, что Медведь был самый большой и сильный. Он еще был и Главный судья в их краю. Судил, рядил, все споры решал. Когда хотел. В свободное, от поисков дикого меда, время. Или от иных, таких же важнейших забот.

Обратилась Лиса к Медведю: осудить Хому. Строго наказать, чтобы другим неповадно было. За что? А за все!

Мешает он ей, Лисе, на Зайца охотиться, на Суслика, и даже на Ежа. И на него самого - Хому.

Это раз!

Насмехается над нею, Лисой. Рыжей называет. Рожи издали корчит. А вблизи язык показывает. Большой язык. Хотя сам и маленький.

Это два!

И вообще его давно пора к порядку призвать. За нахальство и живучесть.

Это три!

Прямо неистребимый какой-то. Из любого положения выкручивается. Основной закон нарушает: "Сильный всегда прав".

Это четыре!

Много себе воли взял. Много себе хомяк позволяет. Ну ладно, он всегда удирает, спасается. А других зачем спасает? Что если все звери-зверьки подражать ему станут?

Пять!

Пять обвинений, полагала Лиса, хватит с лихвой.

И так она надоела Медведю своим нытьем, что он в конце концов суд созвал.

Большую поляну заполнили жители рощи, поля и луга. Пришли все кому не лень. Кабану, например, было лень, и он не пришел.

- Глупое дело - по судам шляться, - прохрюкал он болтливой сороке. Она приглашала всех на редкое зрелище.

Последний суд был месяц назад. Вернее, мог быть. Над коварным Шмелем. На него случайно Медведь сел. Шмель успел-таки ужалить напоследок. И погиб. Поэтому дело замяли. Поскольку тяжелый Медведь его задавил.

Итак, назначили суд над Хомой.

На суд его не привели. Он храбро явился сам. И взобрался на пенек, чтобы все видели.

Медведь же восседал на поваленном дереве. И важничал. Большую голову то одной, то другой лапой подпирал.

- Пощады не будет, - бормотал Медведь, скорый на расправу. - Я сердитый, но справедливый.

Сначала дали слово Лисе.

Она бегло перечислила все обвинения. Бегло -потому что бегала вокруг подсудимого, пока зло обвиняла.

И закончила так:

- А еще - непочтителен со старшими!

- Отметаю, - тут же прогудел сердитый, но справедливый Медведь. - Со мною он почтителен.

- Почти почтителен, - лукаво ввернула Лиса.

- Почти почтите... - не сумел повторить Медведь. - Ты нам голову скороговорками не забивай! - возмутился он. - Ты не дома!

Затем разрешили выступить Хоме.

- Я спорить не буду, а то надолго затянется. Лишь об одном прошу. Можно я судей сам выберу? - спокойно сказал он. А глазки хитрые-хитрые.

- Тебе меня мало? - пробурчал Медведь. - Ну хорошо, согласен.

Такое, в общем, бывало.

- Но только дружков не выбирай, - подчеркнул Медведь, сурово посмотрев на всех. - Знаю я их!

- Вы всех знаете, - услужливо поддакнул Волк. Он сидел справа от него. На подхвате.

- Пусть решат мою судьбу, - звонко начал Хома, - пусть решат... муравьи.

А вот такого еще не бывало. Никогда. Все засуетились, зашумели. Кто-то выкрикнул:

- Слишком маленькие!

- Цыц! - пробасил Медведь. - Муравьи - маленькие, зато кусачие. Мало не покажется! -мрачно взглянул он на Хому. - Выбрал, потом не жалуйся.

Приказал он как Главный судья муравьев позвать. Пятерых, по числу обвинений.

Объяснил им, что к чему.

- Действуйте!

Они, конечно, подчинились. И давай стараться. Ползали по Хоме. Заглядывали ему в глаза. Тихонько совещались между собой.

- Строго судите! Пожалеете подсудимого, себя пожалеете, - пригрозил Медведь, - я тогда весь ваш муравейник растопчу!

Наконец муравьи объявили решение. Приговорить Хому к штрафу: один лесной орех - Лисе, одну каплю меда - Медведю! Лисе - за убытки, Медведю за беспокойство.

- Чего-чего?! - взвизгнула Лиса.

- Каплю меду?! - оторопел Медведь. На что маленькие муравьи смущенно ответили:

- Сами понимаем, штраф ого какой! Огромный! Но мы ведь строго его судили.

- Все! - рявкнул в сердцах Главный судья. Тем и закончился суд.

Хома сразу сорвал с ветки орешек. И с поклоном вручил остолбенелой Лисе. А Медведю меду пообещал. Целую каплю.

- Знал, кого в судьи выбрать! - восхищался Суслик по пути домой с осужденным.

- Для муравьев все, что ни возьми, огромно! -ликовал Заяц-толстун.

А старина Ёж солидно заметил:

- Справедливое решение. Ни за что судили, ничего и не получили.

Как Хома своей голове доверял

- Я однажды ушам своим не поверил, - рассказывал Суслик Хоме. - Иду в рощу, слышу - позади паровоз шумит. Чук-чук-чук-чук!.. Хотел я удрать, но не стал. Не поверил. И правда, мимо меня всего лишь мальчишка пронесся. Он паровозу подражал: локтями дергал и громко чучукал!

- Зря не поверил, - ответил Хома. - Все равно задавить мог.

- Но не задавил же!.. Слышь, а можно и глазам своим не поверить?

- Можно, - солидно кивнул Хома. - В темноте. Кромешной.

- Еще неизвестно, - уклончиво заметил Хома. Но вскоре довелось им это узнать. Убедиться воочию. Светлым солнечным днем. Светлее не бывает! Пришли Хома и Суслик в рощу. За орехами. И видят... Глазам не верят. Сидит под дубом Медведь. И кочан капусты ест. Суслик ахнул.

- Неужели медведи капусту едят? Не верю!

- Тут что-то не так, - произнес Хома.

- Как - не так? - разволновался лучший друг. - Слепой, да? Сам не видишь? Хорошо, что Зайца с нами нет. Он бы умер от огорчения. Еще один охотник до капусты - и какой!

- Не тарахти, - прервал его Хома. И подошел к Медведю:

- Приятного аппетита!

- Скажешь тоже! - пробурчал Медведь. - Только сверху - приятно. Принюхался Хома:

- Медом пахнет.

- Слабо пахнет, - поморщился Медведь. - Меду мало, капусты много. Медом не наешься, а капусту не люблю. А есть-то охота. Пришлось ее медом обмазать.

- И пошла?

- Идет помаленьку, - вздохнул Медведь. Уловил Хома пальцем упавшую с кочана капельку меду. И мазнул ее обратно на капусту.

- Спасибо, - буркнул Медведь.

- Должок за недавний суд возвращаю, - ухмыльнулся Хома.

- Ну-у, - разочарованно протянул Суслик. - А светлым днем? Солнечным? Наверняка нет!

А Суслик лишь головой покачал:

- Вот и верь глазам своим!

- А что я тебе говорил? - хмыкнул Хома.

- Ты сказал: "Еще неизвестно". И все. Значит, не знал.

- Зато ты сейчас знаешь.

- А вы не поверили, что я капусту наворачиваю? - расхохотался Медведь. - Ну, уморы!

- Я теперь не поверю, даже если увижу Лису с морковкой, - проворчал Суслик.

- А я поверю, - подмигнул Хома. - Подумаю и решу: неспроста она с морковкой выставляется. Видать, Зайца подманивает. Думать надо!

И Хома звонко-презвонко постучал кулачком по лбу Суслика. Не один бедняга Суслик, но и Медведь удивился странному звону.

- Слышал? - осторожно потрогал свой лоб Суслик. - Выходит, у меня голова пустая? - расстроился он.

- Силен звон! - пробасил Медведь.

- И ушам не верьте, - Хома разжал кулачок. В нем оказались спелые, твердые орешки. Они-то и звенели.

- Во! - поразился лучший друг.

- Сам же вчера говорил, что ушам верить нельзя, - напомнил, смеясь, Хома.

- А чему же верить? - упал духом Суслик. - Вместо паровоза мальчишка бегает, вместо меда Медведь капусту ест, вместо головы орешки звенят. Сплошная путаница!

- Нюху тоже нельзя доверять, - прогудел Медведь. - Я знавал хорька, который в жилетке из куриных перьев на охоту в курятник ходил. Там его по запаху за своего принимали!

- Ничему верить нельзя, - вконец ошалел Суслик. - Ни тонкому слуху, ни зоркому зрению, ни сильному нюху...

- Верить можно только своей умной голове, - мудро сказал Хома.

- И моей, - скромно добавил Медведь.

- А моей? - жалобно прошептал Суслик.

Они промолчали.

А ведь и правда: голова - всему Голова. И зрению, и слуху, и нюху.

Все на ней держится. Не только глаза, уши и нос.

Как Хома главное слово подсказал

Прибежал Хома к ручью. Окунулся пару раз. В их местах это называется "искупнуться". Искупаться - другое дело. Может, и долгое. А "искупнуться" раз, два, и готово!

Тут и дождик заморосил. Он был такой мелкий, что казалось: над самым ручьем прыскают, мельтешат бесчисленные комарики.

Вдруг на том берегу Хорек появился. Любитель кур. Давненько его не было видно. Даже слух прошел, что его как-то в курятнике заловили. В капкан, мол, попал. Да, видать, капкан на него еще не изготовили.

- Ты домой? - спросил Хорек Хому.

- А куда же? - ответил Хома. Они, конечно, ни друзьями, ни приятелями не были. И потому не здоровались.

- Ты уходишь, а Хорек остается, - капризно сказал Хорек. Он всегда говорил о себе как о постороннем.

- Дождь сейчас всерьез зарядит! - передернул плечами Хома.

- Вот-вот, ты домой, а Хорек будет здесь мокнуть.

- У тебя же шубка - водонепроницаемая, - с усмешкой заметил Хома.

- Ты-то уходишь, а Хорек должен свою шубку под дождем портить, - снова заныл Хорек. - Единственную.

- Чего ты хочешь? Не пойму.

- Поговорить охота. Давно не виделись. Хорек давно ни с кем не виделся, - вздохнул Хорек.

- А получше погоду не мог выбрать?

- Погоду не выбирают. Погода сама нас выбирает, - умно определил Хорек.

- Ладно, говори. Да побыстрей. - и Хома голову от дождя лопушком прикрыл.

- А о чем? - спросил Хорек.

- Ты же поговорить хотел, а не я.

- Вот так сразу Хорек не может, - обиделся Хорек. - Ты меня расспроси: где был, что видел, что со мною случилось.

- Где был? Что видел? Что случилось? - нетерпеливо спросил Хома.

- Слишком много вопросов, - покачал головою Хорек. - С ходу на них Хорек не ответит.

- Да брось ты! - рассердился Хома. - Коротко можно ответить. Ты одно, самое главное, слово скажи.

- Какое? - заинтересовался Хорек. - Хорек такое слово не знает.

- Нет, знаешь.

- Не знает Хорек! - горячо убеждал Хорек.

- Знает!

- Ну какое? Ну какое главное слово? Ну скажи, пожалуйста, Хорьку! взмолился любопытный Хорек.

Он был страсть какой любопытный. И говорили, что даже в курятники он лазит только затем, чтобы убедиться, есть ли там куры.

- Сказать? - набивал себе цену Хома.

- Скажи! Скажи Хорьку!

- Про все: где был, что видел, что случилось, -можно ответить просто. Легко!

- Как? Как?

- Живой! - сказал Хома. Легко и просто.

- Ве-е-рно... - изумился Хорек. - Именно это я и хотел тебе сказать. Живой! - воскликнул он.

И пошел себе прочь, своей дорогой, восхищенно покачивая головой.

- До чего же точно, - бормотал он. - Изумительно.

И уже уходя, Хома услышал, как Хорька Выдра окликнула:

- Привет! Как дела, пропащий?

- Живой! - гордо ответил Хорек. Не удержался и добавил: - Хорек живой.

И впрямь до чего же точное слово! Главное!

Как Хома и его друзья Орлика вспоминали

Вот ведь какая история. Появился в их роще один голубь-голубок. Почти весь белый, с сереньким отливом.

Звали его - Орлик. Когда-то всех диких голубей орликами называли. Об этом старина Ёж от древнего Ворона слышал.

Орлик был особенным голубем. Соберет, созовет малых зверьков на поляне. И говорит им кротко: чтобы не обижали друг друга, в беде помогали и обиды прощали. Уж больно зла много!

- А как со злом бороться? - спрашивали у него.

- Чем больше будет доброго, тем меньше будет злого, - чистым голосом отвечал Орлик. - И тогда для недоброго и места не останется. Злое -- не

главное. Поглядите на орешник. И тень в жару дает, и плоды-орехи. Все вокруг милое: и солнце, и роща, и ручей... И вы станьте добрыми, добрые звери. Учитесь у детей, зверюшек ваших. Всякое дыхание да славит Благое!..

По-разному все к Орлику отнеслись. Белки и мышки - сочувственно. Волк и Лиса - насмешливо. А Коршун - раздраженно.

Хома и его друзья тоже по-своему приняли Орлика. Им нравилось то, что он говорил. Они и сами вроде бы так жили. Старались не обижать друг дружку, помогать и прощать.

Но они считали, что это пока лишь с друзьями возможно. А со всеми как?..

Любопытно себя Медведь повел. По-медвежьи. Как самый главный.

Прослышал он о задушевных беседах Орлика. И к себе его вызвал.

- Будешь загодя к моей берлоге прилетать и докладывать, о чем со зверями говорить собираешься. Слово в слово!

Он, верно, боялся, что Орлик обидно его затронет. Властителя.

А впрочем, какая там власть? Всякий жил как хотел. Вернее, как мог. Но все-таки!..

Вскоре Медведь устал каждое утро выслушивать Орлика. Почувствовал вдруг, что сам от этого как-то меняется. Добрее становится, мягче. А потому, какая-никакая, а власть слабеет. Нельзя без строгости со здешним зверьем. Да и с любым нездешним.

- Ну тебя! - наконец сказал он кроткому Орлику. - Больше ко мне не прилетай, - и чуть не всплакнул. - А то я управлять не смогу. Жалко теперь мне всех. А затем сурово добавил:

- Можешь говорить что хочешь. Разрешаю. Но если что скажешь не так, связать тебя прикажу. И на земле, и в воздухе, - выразительно взглянул он на Лису под сосной и на Коршуна на сосне.

- Ничего злого я никогда не скажу, - своим чистым голосом ответил Орлик. - А что до меня... Меня ты можешь связать, а доброе слово ни за что не свяжешь.

И полетел себе дальше, в другие края, неся с небес доброе слово с добром.

Не раз потом вспоминали Орлика Хома с друзьями.

- Долго ему придется летать, - сокрушался однажды Суслик, - и убеждать нас, бесчувственных.

- Тебя! - не удержался Хома.

- Все хорошее, доброе долго делается, - сказал им старина Ёж, - только злое - быстро.

- Доброе долго делается, - задумчиво согласился Хома, - зато надолго остается.

- Навечно, - застенчиво улыбнулся Заяц-толстун. - Сами подумайте: сделал что-то плохо, взял и переделал. А когда оно хорошо, оно и вечно. Доброе переделывать не надо.

- Как орешник, - прислушалась к их разговору Белка с дерева. - Всем свои орешки дает. Его никак не приукрасишь!

И ускакала, раскачивая ветки.

- Как орешник... - проворчал Суслик. - Как я! - И посмотрел на Хому. С тобой.

Добрый он, Суслик. Не забыл и про Хому.

- Ну, что такое - злое? - внезапно сказал рассудительный Ёж. - Проверь наоборот и будет - незлое. Еще не значит, что доброе. Выходит, никакое. Ненастоящее.

- И чего?.. - навострил уши Заяц.

- Теперь проверь доброе. Получишь - недоброе. Значит, злое! Доброе самое главное. Основное. Настоящее!

- А помнишь, Хома, как ты Коршуна из капкана спас? - встрепенулся Суслик. - Хоть он и злой, зато жив остался, по-доброму!

Так они говорили. И Орлик был незримо с ними.

Непросто понять... Все на Земле временно. Было и прошло. Есть и проходит. Будет и пройдет.

А все доброе останется. Доброе сильнее всего.

Как Хома и Суслик по следу шли

- Заяц пропал! - внезапно сообщил Хоме Суслик. Поздно вечером.

Не впервые пропадал Заяц. Всяко было. То Волку, то Лисе удавалось схватить толстуна. Везло ему, что они каждый раз сытые были. Про запас в кладовой у себя держали.

Находили его друзья, спасали. Да и сам он, бывало, удирал оттуда. А вот опять пропал!

Утром куда-то ушел. А уже темно и дома, в бывшей барсучьей норе, пусто. Хоть тыквой, а не шаром покати!

А ведь Заяц-толстун почти всегда засветло возвращался. Косой он все-таки. Темноты не любил. Впотьмах налететь можно - на низкое деревце или на высокий пень.

Нет и нет Зайца! Значит, новая беда случилась.

Надо искать. Хорошо, что луна светит.

- Найдем, - уверял Хому Суслик, когда они на поиски вышли. - Мы с тобой - всемирные следопыты.

Эк его разобрало!

- Всемирные? - приглядывался Хома к росистой тропе.

- А то какие! Все вокруг знаем: и луг, и рощу, и поле. Мало тебе?

- Меньше болтай, следы ищи.

- Нашел! - неожиданно замер лучший друг. -Смотри, Зайца след.

- Недавний, - задумчиво определил Хома.

- Почему думаешь?..

- Роса стерта. Глянь, а за ним - лисьи следы! - ахнул Хома.

- Тоже недавние.

- Так, так, так... Заяц бежит себе спокойно, а Лиса за ним крадется, прошелся на четвереньках по тропе Хома.

- Как узнал, что он бежал спокойно? - придирчиво спросил Суслик.

- Ровные, одинаковые прыжки.

- А если б он ее заметил?

- Прыжки были бы другие. Большие. И вдобавок - из стороны в сторону, разъяснил следопыт Хома.

- Теперь и сам вижу, - пропыхтел следопыт Суслик.

- Гляди-ка! - снова склонился Хома. - А за Лисой старина Ёж появился.

- Его следы, - приник к земле Суслик. - Так и семенит!

- Что же выходит? - устремился дальше Хома. - Заяц бежит сам по себе, Лиса - за ним, а Ёж - за ней. Думаешь, случайно?

- Не случайно. Ох, нет!

- Ох, да! - передразнил Хома друга. - Старина Ёж ничего случайно не делает. Он случайно только в гости заходит.

- На обед, - хихикнул Суслик.

- Тихо ты! Спугнешь!

- Кого - Лису?

- Ежа, - загадочно ответил Хома.

И они вновь двинулись по тропе. По следам: быстрым - у Ежа, вкрадчивым - у Лисы, беззаботным - у Зайца.

- К орешнику идем, - приподнял голову Суслик.

- Теперь я понял, - вздохнул Хома. - Заяц недавно вернулся, к нам заглянул, а нас нет. Мы вечером в орешник ходили? Вот и отправился он нас искать. Тоже по нашим следам. Прежним.

- А где же они - наши?..

- Затоптали, - коротко ответил Хома.

- И ты их под другими не заметил? - сердито сказал Суслик.

- Я за нашими следами никогда не слежу, - отмахнулся Хома, убыстряя шаг.

- А чего ж мы Зайца на обратном пути не встретили?

- Забыл? Мы другим путем домой пошли.

- Точно. А почему Заяц так расхрабрился? Он же темноты боится.

- Он вечером за нами отправился, а не ночью. И, видать, заплутал. И еще, мы тогда не торопясь шли, и ему спокойно было от наших спокойных следов. Тсс, - снова предупредил Хома. -- Орешник. Всемирные следопыты закружили по опушке. Судя по всему, Заяц погоню заметил. И заметался от Лисы. Туда-сюда, туда-сюда!..

Следы Ежа неотрывно тянулись за ними: за Лисой и Зайцем.

Но за орешником Зайцев путь оборвался. Вдруг. Бесследно. У Лисы и Ежа есть отметинки, а у него совсем исчезли. Значит, плохо дело.

- Сцапала Лиса, - выдохнул Суслик. - Я не ошибся?

- Лучше б ты ошибся! - в сердцах заявил Хома.

- Впервые от тебя это слышу, - уныло произнес лучший друг. - Может, прямо здесь его и съела?

- Косточек нет, - огляделся Хома.

- А если целиком проглотила?!

- Подавилась бы. Заяц у нас толстый, - повеселел Хома. - А раз не съела, то не все потеряно.

- Не все, - тоже приободрился Суслик. -- Уж Лиса-то его не потеряет. Лишь бы уцелел!

И они опять пошли. Теперь -- за Ежом и Лисой.

Лисьи следы стали заметней. Как бы поглубже. Понятно, добычу несет. Упитанную. Недаром Заяц-толстун вскормлен на больших морковках и капустных кочанах.

- Глянь! Еж от Лисы оторвался. И свернул в сторону.

- Куда это он?.. -- встревожился Суслик.

- В обход, - почему-то довольно ответил Хома.

- А может испугался?

- Скоро узнаем, кто испугался! Что-то будет...

И они по лисьему следу направились. На пути им попалась канава.

- Гляди, - прошептал Хома. - Лиса не перепрыгнула, а пошла через нее. Тяжеленько с нашим Зайцем прыгать!

Миновали они канаву. И углубились в чащу.

- Что-то будет... - повторил Хома. И верно. Вдруг неподалеку раздался лисий визг, а затем - ее злое собачье тявканье.

- Караул! Ограбили! Среди бела дня... Тьфу, среди темной ночи! заголосила она.

- Пошли обратно, - спокойно сказал Хома лучшему другу. - Заяц уже домой спешит. Раньше всех будет.

- Откуда знаешь? - изумился Суслик.

- Чего тут знать! Сначала Заяц дома окажется, а Ёж позже нас придет.

- Позже?

- А у него ноги короткие. Зато иголки длинные, - странно заметил Хома.

Когда заявились они в бывшую барсучью нору, Заяц уже за столом сидел. И уплетал капустные кочерыжки. С хрустом!

- Это у него нервное, - определил Хома, подсаживаясь рядом.

- И у меня - нервное, - сел с ними Суслик. И безошибочно ухватил самую крупную кочерыжку.

Затем старина Ёж притопал. И тоже удобно устроился за столом. Будто только что вышел.

Так они молча целую гору вкуснятины уплели.

- Сам капусту крошил? - огляделся Ёж. - И где она?

- В кадке, в кладовочке, - отвалился от стола Заяц-толстун. - Ой, спасибо тебе, Ёжик, спасибо! - опомнился он. - Если б ты не подкатился к Лисе под ноги...

- Ладно-ладно, - фыркнул Ёж. - Привычное дело.

- Твой коронный номер? - восхитился Хома. -Подкат слева и подкол справа! В прошлый раз и меня выручил.

Ёж полыценно улыбнулся.

- А мы за вами шли, - затараторил Суслик. -Если бы не он, мы бы и сами... Все засмеялись.

- А что! - напыжился Суслик. - Ёж у меня Зайца перехватил.

Все снова засмеялись.

- А вы пойдите и посмотрите, - расшумелся Суслик. - Там все нашими носами перепахано. По следам ползали! Сами увидите!

- Сегодня я не пойду, - наотрез отказался Заяц. - Устал.

И на радостях откупорил заветную бутыль - с морковным соком.

- Да здравствует дружба!

- И острый глаз друзей! - добавил старина Ёж.

2001

Загрузка...