— Она сама ударилась, Том, Лэйси! Мы ничего не делали, — кричала Присцилла, пока Том шокированно осматривал уборную и отмечал моё плачевное состояние.
Эмма уже подлетела ко мне, оценив моё состояние, и осторожно усадила меня на пол, не желая тревожить меня. Она начала вытаскивать осколки моих очков, застрявшие в щеке.
— Нам нужно в лазарет, — сказала Эмма, не отпуская моей руки. — Ей нужна магическая помощь, иначе она может потерять глаз. Магия здесь глушится, и я не могу её вылечить. Том!
Стихийник кивнул, продолжая пристально смотреть на Присциллу и Майки.
— Хорошо. Отправляйся с ней, я доложу студенческой администрации. Хотя нет, я буду за ними присматривать, Лэйси пойдёт в администрацию.
— Мы не делали этого, она сама! — вновь заверещала Присцилла, поняв, что ситуация даже хуже, чем она думала до этого. Её брат и вовсе молчал, с его лица спали все краски, и он даже не пытался оправдываться.
— Я не буду молчать. Завтра же напишу формальную жалобу. Не только в администрацию академии, но и в городскую стражу, — громко сказала я, едва слыша свой голос из-за мигрени, которая моментально вернулась, как только я поняла, что акт моего наказания, начатый этими двумя, остановлен.
Я в безопасности. Окружена друзьями.
— Айви, но ты же сама подскользнулась и упала, не ври, что мы сделали это с тобой! — закричала Присцилла. Я только оттянула ворот, показывая синяки от рук её брата на своей шее. Да, о раковину я ударилась сама, но это произошло из-за того, что меня удерживали она и её брат, с намерением применить физическое насилие.
— Ты совсем больная, Присцилла, — в ужасе прошептала Лэйси. Её бывшая подруга вновь принялась лепетать что-то в оправдание, но я уже не слышала этого — Эмма уводила меня из уборной.
Снаружи собралась небольшая группа зевак, привлечённых криками. Позже я узнала, что кто-то привёл их подслушивать слова Макса. В это время здесь обычно никого не бывает, и его отповедь не должна была привлечь внимания, но по какой-то причине они все оказались здесь.
Увидев меня, многие из них вздрогнули и пытались отвернуть лица, стыдясь своего интереса к побитому человеку. Но были и те, кто считал, что я заслужила физическое наказание за то, что крала идею проекта у «той самой женщины-ликвидатора».
Люсиль стояла в центре этой группы, выглядя показательно потерянной, но по её глазам я видела, что она добивалась именно этого. Она наслаждалась моим видом, но ещё больше — теми словами, что Макс мне сказал. Я считала, что она дождалась, когда я полностью заряжу артефакт, когда у меня не будет сил и энергии сопротивляться, и подговорила Макса высказать мне всю свою обиду и недовольство именно сейчас. Возможно, она даже организовала ему встречу с мистером Маршем. А потом привела зрителей, хотя я уверена, если кого-то спросить, они скажут, что «случайно» мимо проходили.
Я не знала, почему она так ненавидит меня. Сделала ли она это для того, чтобы у меня совсем не было разерва на завтра? Чтобы я не смогла зарядить её монстр-артефакт даже до второго уровня? Или же она хотела окончательно разрушить то, что могло зародиться между мной и Максом?
Что ж, ей это удалось.
Очень хотелось высказать ей всё, что я о ней думаю, но я буквально заставила себя сконцентрироваться на своей мигрени и не думать о Люсиль. Не нужно делать свою ситуацию хуже, чем она уже есть. Если я как-то выдам себя сейчас, Люсиль может подкинуть мне сюрпризов на завтра, а мне это не нужно.
Эмма отвела меня в лазарет, где мастер Ошеа, наш медик, тут же зарегистрировала все мои травмы, а затем начала магически залечивать порезы около глаза. Я действительно могла лишиться глаза; один из осколков застрял совсем близко, и теперь медик осторожно очищала мои раны. Она выдала мне обезболивающее, которое, наконец, немного убрало мою мигрень.
На душе было пусто от слов Макса и от того, что история повторяется. Я хотела, чтобы наступила защита диплома, чтобы всё кончилось, и одновременно боялась, что я что-то упустила. Что история повторится, что на мне вновь окажется чудовищное ограничение и справедливость не восторжествует.
По крайней мере, усилитель больше ей не достанется, благодаря патенту, так что и моего долга Фуллагарам не будет существовать.
Подруга поднесла ко мне зеркало, и я усмехнулась своему «шикарному» отражению — царапины залечили, и теперь они превратились в поверхностные шрамы, которые исчезнут через пару дней. Но левый глаз опух так сильно, что его было не открыть.
— Отёк спадёт через пару дней, — сказала мастер Ошеа, думая, что я испугалась своего отражения.
Куда больше моего внешнего вида меня волновало полное отсутствие резерва. Да, что-то восстановится за ночь сна, но моё психологическое состояние было таким плохим, что я едва ли соберу силы на демонстрацию артефакта завтра.
Как Макс мог так поступить? Как он мог прийти ко мне со своими претензиями сегодня? Он же знал, что я волновалась по поводу диплома. Я говорила ему об этом на нашем единственном свидании. Может, в этом и была его цель. Если он верил, что Люсиль была его спасительницей и я крала её идею, возможно, он хотел, чтобы я провалилась. А может, он думал, что у меня нет никакого проекта, и я только изображала слабость.
Ирония судьбы была в том, что в прошлой жизни многие элементы и даже пара комбинаций в монстре-артефакте повторяли те, что были в усилителе, и кто-то действительно мог сказать что я крала ее идею, но в этот раз я оставляла на столе полный хлам, и что бы не собрала Люсиль, оно не имело никакого отношения к моему усилителю.
«Мошенница», «Приспособленка», «Чудовище», «Лгунья», «Мерзкая», «Беспринципная», «Отвратительная»…
Но хуже слов Макса был его взгляд — будто я была ему противна, будто я предала его. Это было гораздо хуже, чем равнодушное презрение, с которым он смотрел на меня в прошлой жизни. После его нежных и страстных взглядов, к которым я, оказывается, привыкла, это было особенно тяжело.
И, как и в прошлой жизни, он не заметил зрителей и не понял, что своими словами запустил мою травлю.
Обида на Макса и боль от его слов были такими сильными, что я вряд ли смогу успокоиться. Я знала, что ему нельзя доверять, знала, что события прошлой жизни могут повториться, но позволила себе привязаться к нему. Думала, что между нами установилась какая-то степень доверия и уважения.
— Айви, тебе нужно вернуться к себе и попробовать поспать, — Эмма присела рядом со мной, сжала мои холодные ладони, и от чувства благодарности мне захотелось заплакать. Я была так рада, что она, Том и Лэйси нашли меня именно тогда, когда помощь была нужна больше всего.
— Как ты узнала?
— Нас привела Лэйси Рафферти, — подтвердила мои мысли Эмма. — Она слышала почти весь твой разговор с Максом, как и многие другие, — лицо Эммы было виноватым.
Мы обе понимали, что сегодня травля может не остановиться. Возможно, меня больше не будут бить, ведь не все такие ненормальные, как Присцилла и её братец, но издёвки и словесные унижения, скорее всего, продолжатся.
— Я думаю, Том заступится за тебя, — сказала Эмма. — У него, конечно, не такое сильное влияние, как у Макса, но тоже значительное. Тебе нужно попытаться отдохнуть. Я провожу тебя до комнаты и принесу еду, не выходи из комнаты. А завтра будет лучше, помнишь, ты сама говорила мне об этом. Не думай о Максе, он полный урод, как можно было высказывать такое накануне защиты?
Не выдержав, я крепко обняла Эмму, а потом встала, выпрямилась и кивнула. Нужно бороться, как бы ни было плохо и противно. Слова Макса — это одно, а вот действия Присциллы и её братца очень напугали меня, и теперь я боялась, что такое случится вновь. Где-то ещё ходит Джаред, который, наверное, винит меня в том, что он потерял тёплое место в компании Фуллагара.
— Мастер Ошеа, можете, пожалуйста, сделать для меня копию вашего заключения? Я обращусь в городскую стражу и добавлю это к заявлению Тома в администрацию академии.
Женщина с волнением смотрела на меня, она прекрасно понимала, почему я у неё оказалась и что со мной случилось. Хотя драки были редкостью в академии, они всё же иногда случались. Но, как правило, в них участвовали мужчины-стихийники, эмоциональные и несдержанные, и редко студенты нападали вдвоём на одного.
— Я дам вам копию, но сама отправлю заключение стражам порядка, если вы не против. Я не рекомендую вам сегодня общаться со стражей. По моему заключению они заведут дело и начнут расследование, но это займёт какое-то время. Меня беспокоит ваш резерв, мисс Браун. Вам настоятельно рекомендуется избегать волнения и стресса любой ценой. Пожалуйста, внимательно прочитайте инструкции и рекомендации. Я также добавила брошюру о продуктах, подходящих для восстановления при истощении.
Искренне поблагодарив женщину-медика, я поднялась вместе с Эммой в свою комнату. По пути нас провожали взглядами прохожие; некоторые позволяли себе нелестные высказывания, другие считали, что то, что произошло, — это слишком, мало кто поощрял физическое насилие. Но затем им напоминали, что я пыталась украсть идею артефакта у женщины-ликвидатора.
Признание Максом Люсиль как ликвидатора придало ей дополнительную легитимность среди студентов, и люди невольно сочувствовали ей. Интересно, понимает ли Макс, какое значение имеют его случайные слова и внимание в этой академии? Вряд ли. Он и в прошлой жизни этого не осознавал.
Я не могла уснуть, мучаясь и ворочаясь в постели часами. В голове было слишком много тяжёлых мыслей, и больше всего я боялась того, что события прошлого происходили, несмотря на мои попытки изменить их. И происходили в другое время, тогда, когда я их не ожидала.
Сначала моё «знакомство» с Робертом, похищенная одежда в купальнях, и теперь — слова Макса. Я боялась того, что Колвилл и смерть Себастьяна Торна случатся в другое время, когда я не буду к ним готова.
А также… смерть родителей.
Мысли об этом не давали мне покоя, съедая меня изнутри.
Мигрень вскоре вернулась, и я понимала, что не смогла восстановить почти никакого резерва. Если я не придумаю что-нибудь, завтра меня ждёт кошмар. Эмма должна была вот-вот прийти с едой, и я очень надеялась, что это хоть немного поможет. В этот момент как раз раздался стук в дверь. Я надела свою вторую, невредимую пару очков и открыла дверь, даже не проверив, кто это, считая, что это была Эмма.
И столкнулась нос к носу с Робертом.
— Привет, — тихо поприветствовала я его.
Роберт смотрел на меня прямо, в его голубых глазах была жалость, сочувствие, но также упрямство. Словно ему было жалко меня, такую, с повязкой, закрывающей один глаз, и следами от царапин, покрывающими моё лицо с левой стороны, но при этом он решил что-то для себя и собирался настаивать на этом.
— Впустишь?
Я удивлённо подняла брови, недоумевая.
— Зачем?
— Почему ты такая колючая, Айви? Чтобы нас не слышали другие. Не твои друзья, а те, кто желают тебе зла. Я не причиню тебе вреда, обещаю, — проникновенно ответил Роберт. Я посмотрела за его спину: там действительно крутилась Марта вместе с несколькими другими студентами. Она и не скрывала, что следила за мной, хоть и выглядела слегка усталой. А ведь у неё тоже завтра защита, но «работа» на Люсиль была для неё важна даже в такой ситуации.
— Проходи, — сказала я, пропуская его внутрь и закрывая дверь.
Оказавшись внутри, Роберт осмотрел небольшое пространство и сел на единственный стул, который стоял рядом с моим рабочим столом. А я сама решила сесть на пол, облокотившись спиной о кровать, и смотря на бывшего-будущего мужа снизу вверх, страдая от мигрени.
— Айви, — позвал меня Роберт. — Я могу тебе помочь, — сказал он, не отрывая от меня взгляда, и его слова вызвали у меня кривую усмешку.
Я и так догадывалась, зачем он пришёл. Эта жизнь словно толкала Роберта на роль моего спасителя, и теперь мне нужен был резерв. А самым быстрым и надёжным способом восстановить его была близость с другим магом.
— Помочь как? — спросила я.
— Тебе нужен резерв, Айви. И я предлагаю использовать меня, — голос Роберта звучал неожиданно низко и уверенно, его взгляд не отрывался от моего. — Не волнуйся, я никому об этом не скажу и не стану использовать это против тебя. Я твой союзник и хочу помочь.
Роберт был красив: светловолосый, голубоглазый, стройный. В «ремонте» мало кто сначала верил, что он действительно был моим мужем. И в моих воспоминаниях он был очень страстным. Близость с ним всегда мне нравилась и помогала восстанавливать значительную часть резерва, хотя того безумия, что Люсиль описывала от близости с высокоуровневым магом, я не испытывала.
— Роберт… почему ты так хочешь мне помочь?
— Потому что я беспокоюсь о тебе. Посмотри на себя! Ты так слаба, любой маг сразу скажет, что у тебя совсем нет резерва, а у вас завтра важный день. Я слышал о том, что произошло, я не могу просто делать вид, что ничего не случилось, — Роберт наклонился ко мне, всё так же сидя на стуле. Я следила за его ладонью, за знакомыми длинными пальцами, за родинкой на запястье, которую целовала столько раз.
— Но… ты сам-то хочешь этой близости?
Я встретила его взгляд, и увидела, как его челюсть напряглась. Он сглотнул и кивнул.
— Да. Очень. Твой обнажённый образ, тогда в купальнях, выжжен клеймом в моём сознании, я не могу его забыть.
Что-то вздрогнуло внутри меня, когда он это произнёс.
— Скажи… если бы я была полна сил и энергии, ты бы хотел меня больше или меньше?
Роберт нахмурился от моей постановки вопроса и даже отшатнулся.
— О чём ты?!
Я только криво усмехнулась, но всё так же не отрывала от него своего взгляда.
— Просто ответь. Честно.
Бывший-будущий муж всё так же хмуро смотрел на меня, но пауза, которую он взял, его задумчивый взгляд, они давали мне ответ, который я и так знала. Большая часть мужчин даже не задумывается: конечно, они хотели бы провести близость с женщиной, полной сил и энергии, а не слабой и страдающей.
Но не Роберт.
— Я хочу, чтобы ты была полной сил.
Ложь.
— Мы оба знаем, что мысль о том, чтобы взять меня, такую слабую, избитую, нуждающуюся в тебе, возбуждает тебя куда больше, — тихо подытожила я.
— Какая вообще разница? Мне жаль тебя, я искренне хочу помочь, но ты отталкиваешь меня, ведёшь себя так, словно я совершил что-то ужасное по отношению к тебе.
Разница огромная. Я могла бы согласиться с его возмущением, если бы не семь лет брака, в котором он хотел, чтобы я была нежеланной, слабой и убогой. Зависимой. Он предпочитал видеть меня такой, а не полной сил, успешной и счастливой. И это распространялось далеко за пределы постели.
Но не могу же я сказать ему об этом?
— Это плохая идея, Роберт. Спасибо за твоё предложение, но я вынуждена отказаться, — я откинула голову на край удобного матраса своей кровати, а Роберт слез со стула и сел рядом со мной.
Я ощутила знакомый запах, который почти забыла за полгода. Он всегда пользовался одним и тем же мылом с ароматом мяты, и этот запах прочно ассоциировался у меня с Робертом.
— Это из-за Фуллагара? Ты отказываешь мне потому, что хочешь быть с ним?
Последним, о ком я сейчас думала, был Макс. Я вообще надеялась больше никогда не вспоминать о нём.
— Не трать на него своё время, Айви. Ты достойна большего. Особенно после того, что он с тобой сделал. Он видел, уходя, что там была Присцилла. Он знал, что твоя травля вновь начнётся, не мог не знать.
Я не хотела даже знать, откуда Роберт знал так много о том, что именно бывшая девушка Макса издевалась и унижала меня. Возможно, он немного следил за моей безопасностью, а может, кто-то ему рассказал.
Роберт осторожно и очень нежно повернул мою голову к себе, стараясь не задеть повязку на глазу, и прикоснулся к моим губам. Застыла, почти не двигаясь, ощущая, как в моем теле растет напряжение. Я окаменела, меня сковывал страх, словно я вновь оказалась в том моменте, когда Роберт угрожал мне и оскорблял меня, выбивая дверь в «Голодном Моряке», перед тем, как я шагнула в портал, возвращаясь в прошлое.
Моё тело просто отвергало Роберта.
— Нет… нет, нет! — я оттолкнула его и отшатнулась в другую сторону. — Не трогай меня.
— Да что с тобой не так?! — Роберт встал и вышел, сердито хлопнув дверью, а я только закрыла глаза, пытаясь успокоиться.
Встав и покачнувшись, я упала спиной на кровать, наконец-то почувствовав усталость. Страх сменялся отупением. Возможно, сейчас я усну и к завтрашнему дню смогу восстановить второй уровень, необходимый для использования усилителя.
Чувства постепенно угасали, сменяясь апатией от произошедшего. Не было больше обиды и грусти от жестокости Присциллы и её брата, несправедливости слов Макса и разочарования в стадном поведении некоторых студентов. Эти студенты, эта академия — всё это в будущем окажется малозначительным. У меня есть друзья, есть работа.
При мысли о Себастьяне Торне на моих губах появилась улыбка. Он сказал, что не позволит так просто занизить мой уровень. Возможно, тот, кто послал мне артефакт, знал, что главным изменением в моей жизни станет присоединение к ликвидаторам.
В дверь снова постучали, и Эмма сразу же дала знать, что это она. Я открыла дверь, и девушка передала мне ужин, добавив, что Билли только-только проснулся, был очень слаб и спустился к ужину, пытаясь восстановить свой резерв. Он спрашивал, может ли он чем-то мне помочь.
— Ты ужасно выглядишь, Айви. Ложись спать сразу после ужина, — девушка выглядела серьёзно и молчала, явно раздумывая, стоит ли мне что-то говорить.
— Что такое, Эмма?
— Фуллагар покинул академию сразу после того, как… наговорил тебе всего этого. Я слышала, что-то связанное с расследованием по Моранаре. Возможно, когда он вернётся, он поймёт, как ошибался и к чему привели его слова.
Я только устало закрыла глаза.
— Не будем лезть в его голову. Его слова, его поступки — только его. Спасибо тебе, Эмма. Ты не представляешь, что для меня сделала.
Мы попрощались, я передала просьбу для Билли и приступила к ужину, морщась от каждого движения — опухшая область вокруг глаза тянула и вызывала боль, но я терпела. Что такое физическая боль, когда на кону стоит дело твоей жизни? В дверь вновь постучали, буквально через пару минут, и я открыла, думая, что Эмма что-то забыла.
А за порогом вновь стоял Роберт.
— Я думала, мы уже всё выяснили, — сказала я, не пуская его внутрь.
Но он и не пытался зайти. Вместо этого бывший-будущий муж всучил мне зелёный мешочек, и когда я попыталась вернуть его, он просто накрыл неожиданный подарок моей второй рукой.
— Удачи, Айви. Я твой союзник. Я на твоей стороне, — сказав это, он ушёл.
Я вернулась и открыла мешочек. Внутри лежала склянка с зельем. Но это было не простое зелье — оно было всё ещё запечатано, и на склянке была марка лучшей зельеварни Ардона.
Это зелье частично восстанавливало резерв.
Я не могла поверить, что Роберт отдал мне такую ценность. Это зелье не продавали просто так — на него всегда была очередь в несколько месяцев, и оно стоило баснословных денег.
Одним из ингредиентов была чешуя вымирающего вида змей, и государство в какой-то момент запретило их уничтожение в дикой природе. Змей пытались разводить, но они не хотели размножаться в плену, и в итоге изготовление зелья превратилось в очень тяжёлый, но прибыльный бизнес. Помимо очереди, существовала даже квота на то, как часто человек мог приобретать это зелье.
И Роберт просто так отдал мне это сокровище.
Напряжение висело в воздухе. С утра в столовой слышалось лишь тихое бормотание артефакторов и зельеваров, которых никто не тревожил. На меня смотрели с удивлением, жалостью, презрением и недовольством, но предпочитали молчать — главным образом потому, что я завтракала с Томом Ашвеллом, Билли и Эммой. Рядом со мной сидел Роберт, который выглядел так, будто готов ударить любого, кто осмелится приблизиться ко мне. Он учился в другой группе, и их защита была назначена через несколько дней.
Я испытывала огромную благодарность к Роберту. Я запретила себе думать о его мотивах и своих чувствах, но именно он совершил то, что вчера казалось невозможным — я чувствовала себя лучше и восстановила резерв почти до четвёртого уровня. Без зелья это было бы невозможно.
Когда в столовую вошла Люсиль, окружённая своей группой поддержки, она бросила на меня победный взгляд и почти споткнулась, увидев, что я выгляжу довольно хорошо для человека, который накануне пережил серьёзный психологический и физический стресс, да еще и зарядил артефакт седьмого уровня. Я не сводила с неё глаз и улыбнулась с заметным презрением. В моей маленькой сумке находились документы на патент, фотографии Люсиль и мистера Марша, а также копия жалобы на миссис Шортен.
Я чувствовала себя готовой к любым испытаниям. Да и выглядела, наверное, воинственно: опухший глаз закрыт белой повязкой, на лице заживающие следы от порезов. Я подозревала, что преподаватели, увидев меня, предложат мне отложить защиту, но я не могла позволить этому случиться — неизвестно, что ещё могла придумать Люсиль за это время.
Люсиль заняла своё место, и, несмотря на попытки остальных общаться с ней, почти не разговаривала. Не все в её окружении думали только о ней: Марта и Джаред вели себя так же тихо и взволнованно, как и большинство студентов-артефакторов, которым предстояла защита. Моя бывшая подруга выглядела очень хорошо и свежо, явно ничего не заряжая накануне.
— Удачи, Билли, — раздался ангельский голос над нашими головами, и я подняла взгляд. К нам, смущаясь, подошла Эстер.
Я поняла, что именно с ней Билли ходил на свидание. Эстер заметила мой взгляд, вздрогнула и быстро удалилась, похожая на милого испуганного зверька.
— Нужно будет вас с ней позже познакомить, — сказал друг, слегка смутившись, а я краем глаза уловила боль в глазах Эммы.
Как я и подозревала, её чувства были куда сложнее, чем то, что она показывала.
Не успела ничего ответить, так как ко мне подошёл один из сотрудников общежития.
— У вас посетитель, — сказал он. — Ждёт вас на первом этаже.
У меня никогда не было посетителей. Родители не торопились приезжать в столицу, а знакомых вне академии у меня практически не было.
— Вы знаете, кто это? Через час уже начнётся защита, — спросила я, удивлённая и считая, что сейчас неподходящее время для визитов.
— Она сказала, что её зовут Алфина.
Я только нахмурилась, не понимая, что случилось. А вдруг у неё проблемы? В принципе, я успею вернуться вовремя, да и с зарядом у меня, благодаря зелью Роберта, всё не так плохо.
— Я пойду с тобой, — сказал Роберт неукоснительно, тут же встав.
И я… позволила этому произойти. Ничего не сказала, благодарная за его заботу.
Добавила в лист дел после диплома ещё одно: я должна найти такое же зелье восстановления резерва и вернуть Роберту перед его защитой. Просто обязана.
— Айви! — с Алфиной, на первый взгляд, всё было в порядке, и я успокоилась. Наверное, мне нужно сказать ей, что сейчас неподходящее время для визита. Девушка бросила на Роберта тревожный взгляд; после происшествия в переулке рядом с «Артефактами Фуллагара» она не подпускала к себе мужчин, кроме мистера Грэйна, который был для неё скорее отцовской фигурой.
— Что-то случилось? — спросила я, думая о дипломе и о том, что нужно срочно возвращаться.
— Нет, ничего, но я нашла в подсобке письмо, которое почему-то было адресовано тебе.
От её слов моё сердце пропустило удар.
— Вот, — протянула она конверт.
Он был точно такой же, как и тогда, но значительно легче, словно в нём был только лист бумаги. Конверт выглядел свежим, едва запечатанным.
Адресом получателя значился «второй шанс».
Кем бы ни был отправитель, он знал, где я была. Знал что я познакомилась с Алфиной и в этой жизни. Как это возможно?
Открыв конверт и прочитав содержимое письма, я впервые подумала о том, что была отправлена в прошлое не для того, чтобы восстановить свое честное имя.
Точнее, не только для этого.