Второе полугодие

6 декабря 1981 г

«Сегодня я ходил на каток. Поскольку путь до него был не очень близкий, то собралась целая кодла из наших. Не подумайте, не потому что опасались идти в чужой район, просто дорога, пусть и не такая дальняя — это вроде как путешествие, а значит приключение. То кто-то по пути поскользнется, то анекдот расскажет, ну или еще какая движуха. Кстати, слово "движуха" вполне прижилось в нашем классе. По пути выяснилось, что каток зимой — это прямо точка пересечения всех адекватных людей в городе. Пока шли, наблюдал немало таких же как мы пацанов, только помельче, шкандыбающих в ту же сторону.

Почему мы шли, а они шкандыбали? Потому что мы в ботинках как нормальные, а они прямо из дома на коньках. Одного такого ущербного я наблюдал прямо в своем подъезде. Прикиньте, каково ему было с третьего этажа по бетонным ступеням на коньках… Основная часть его веса приходилась на руки, которыми он цеплялся за перила. Про заточку коньков после такого издевательства я вообще молчу. Но мелкие, они такие. Им проще ковылять через полгорода на коньках, чем тащить их с собой. А может, дело в том, что они боятся потерять обувь. Сейчас всё дорого, каждый пацан, даже самый безголовый знает, что с ним будет в случае утери ценного вещевого имущества. С другой стороны, весь город покрыт плотно утрамбованным снегом, а кое-где и льдом. Так что половину времени эти шкетики едут по тротуару почти как по льду.

Наши на эти моменты внимания не обращают, это обыденность. А мне интересно, кое-что внове. Пока шли разобрали мою новую поделку по винтику, раз даже пришлось остановиться. Не чтоб внимательно рассмотреть, нет. Просто накал споров между двумя группами на тему "полетит — не полетит" достиг такого уровня, что сил на ходьбу уже не осталось. Крики до хрипа, децибелы, которые вместо аргументов, размахивания руками — в следующем веке прохожие уже бы вызвали полицию группе неадекватов. Тут народ совершенно спокойно нас обходил. Почти все, кроме одного незнакомого парня, который сначала стоял и слушал аргументы, а потом незаметно для самого себя сформировал собственное мнение и подключился к спору. Раздухарился так, что шапку оземь кинул, мол отвечаю за слова! Что значит, неравнодушные люди. Кстати, на каток он пошел вместе с нами, он туда и до этого собирался. Коньки, висящие на шее тому прямое доказательство.

Тоже момент — практически все носят коньки, связанные за шнурки между собой и перекинутые через плечо или на шее. Нести их в сумке считается дурным тоном. Почему? Но если подумать, сумка — это тоже ценное имущество. Одноразовых пакетов нет, а пластиковые стоят шестьдесят копеек и в случае переноски коньков реально грозят стать одноразовыми. Наверняка, мне первому в голову пришло, что можно взять какое-нибудь совсем старое пальто и из него сшить что-то такое треугольное для переноски коньков. Еще надо придумать какую-нибудь аппликацию на сумку и лямку пришить длинную. Но сначала надо понять, есть ли у меня коньки. А то некоторые сильно сомневаются.

Каток в нашем городке организован по последнему слову: тут есть не только большое поле, когда-то футбольное, залитое льдом. Тут и мачты с прожекторами, и радиоточка с музыкой не пойми каких годов. Во всяком случае, когда мы пришли, над катком раздавалось: "А где твой дом, гуцулочка? Карпаты!" Видимо, пластинки с записями прилагаются к зданию постройки совсем уж прошлых лет. Деревянная лестница ведет на деревянную веранду с деревянной балюстрадой. А там и вход в деревянное здание с жарко натопленной печью-голландкой до самого потолка. Дышится как в парной, воздух жаркий. Самое здоровское, что все горизонтальные поверхности, кроме лавок конечно, покрыты толстыми листами резины. Наверняка, конвейерная лента в дело пошла. Ходить на коньках по такому покрытию самый смак, лезвия не проваливаются в щели дощатого пола, не соскальзывают как на каменном. Удобно, блин! И за всё это удовольствие не надо платить. Ты приходишь, переобуваешься, бросаешь тут свои говнодавы, а потом заскакиваешь погреться, если замёрз.»

Пока пацаны переобувались, а потом хитрыми узлами привязывали ботинки к лавкам, чтоб не спёрли, я закрепил свои коньки поверх ботинок. Выглядело монструозно и странно, народ косился на мои ноги с сомнением. Взгляды выражали желание посмотреть, как я буду в своих странных конструкциях падать. Ничего-ничего, они же не из нашей школы, они не знают, что система проверенная. На роликах, но я не вижу разницы.

— Короче, Миха, не ссы! Мы с тобой! — Под такое напутствие я отправил это тело в первый самостоятельный выход на лёд.

Мне было совсем не жаль его, ибо чему-то я уже научил этот спинной мозг. Опять же высота не большая, масса тоже невелика. Упадёт — не расшибётся. Урааа! И я поехал. То есть взмахнул руками, второй раз, попытался взлететь… и не взлетел. Приземление на задницу было болезненным. Оттолкнул пацанов, пытающихся меня поднять: «Отвалите! Я сам!» Перелёг в позу спиной вверх, потом плавно перетек в положение «на карачках». Точно живая ртуть, словно грациозная женщина-кошка, но кряхтящая, я встал сначала на четыре конечности, а потом и на две нижние. Маленький шаг для одного человека, но гигантский повод уржаться для всех остальных!

Ну чего, стою! Стою и не могу понять, почему так страшно — ведь практически тоже самое, как с роликовыми коньками. Ноги не болтаются? Не болтаются. Не разъезжаются? Нет, вроде. Полозья взад-вперед движутся? А-а! Движутся, твари такие! Еще один крик, еще один взмах крыльев, но под руку попался кто-то крепкий, уверенно держащийся в вертикальной позе. Как у них получается, вообще? Чего они-то не падают⁈ Наклонил корпус как позорный неумеха, вроде стало полегче. Направил полозья так, чтобы образовали небольшой угол — вроде крепче стою! А дальше? Поднять одну ногу и оттолкнуться вбок второй? Да ну нафиг! Лучше на коленочки и обратно до лестницы! Нет, пацаны не поймут.

Если я расшибусь насмерть и им придётся меня нести домой на плечах — поймут. А на карачках по льду назад — категорически нет! Так что давай-ка, Миша, попробуем змейку. Что в змейке хорошо — не надо отрывать коньки ото льда. И при этом движешься, движешься! Ага, а теперь чуток приподнять правую ногу, на пару сантиметров вперед и в сторону. А левым коньком оттолкнуться. Ага, поехал! На правом качусь, держу равновесие, это же ерунда, когда едешь, то равновесие само тебя держит! Теперь правой отталкиваюсь, качусь на левой! Ого, да я еду!!! Тут теперь главное — не останавливаться, благо народу не очень много, можно особо вперед не смотре…

Как быстро кончился каток, как неожиданно в меня врезался снежный вал, образованный всем тем, что сгребает нож снегоуборочной машины! Снег твердый, утрамбованный, да только я твёрже! Выбираюсь из сугроба, снова встаю на коньки.

— Корчага, молодец! Едешь!

— А мы думали, всё. Не сможешь по льду гонять!

— Да какая разница, что ролики, что лёд! Нормально, пацаны!

— Хоть удобно? На этих твоих ботах как?

— В сто раз лучше, чем ваши коньки, отвечаю!

— Ты откуда знаешь, ты ж на нормальных коньках не пробовал ездить.

— И не буду. Потом кому-нибудь дам надеть. Они же прямо на ботинки надеваются. После дам погонять, зацените. А пока — я первый, а вы за мной.

— А чего ты первый?

— Так я вас и не догоню, и рулить не умею.

— Научишься, Корчага! Погнали!

И мы погнали. Сколько раз я упал в тот день, никто не считал. Но к концу все мои штаны были белыми от примерзших льдинок и комочков снега. Хорошо, осенняя болоньевая курта не притягивает к себе снег, а то был бы совсем снеговиком на коньках. Как талисман кубка «Известий» по хоккею. Только нос короче и без клюшки.

А ведь мне понравилось! Гораздо больше простора, чем в зале, да и с асфальтом не сравнить. Он в нашем городе совсем не того качества, к которому я привык в той Москве. И его мало, по городу где попало не покатаешься. Только некоторые площади, пятачок в парке, перед школой… Может, тогда и клюшку купить? В прошлой жизни не сподобился до хоккея, а сейчас прямо плечи гудят от желания помахать клюшкой. Деньги на клюшку есть. Кстати, мог бы и коньки сам купить, но не это убожество, которое в магазинах продаётся. Такого мне и даром не надо. Впрочем, как раз даром мне достались папины коньки. Посмотрю на его лицо вечером, когда он увидит, во что я их превратил. Вчера постеснялся ему показывать, пока не обкатал. Одно дело рассказывать, как на них поеду. И совсем другое — сказать, что сегодня гонял в полный рост, да с виражами, да с тормозами. Кстати, именно на виражах я чаще всего и улетал. А еще, когда врезался в других катающихся. А еще, когда пытался ехать задом. И напоследок — когда поднимался по лестнице в раздевалку-обувалку. Видимо, накатался по горлышко. С ужасом представил, что обратно надо идти по городу на коньках — не парни, такой цирк я бы точно не потянул.

Первым опробовал мои боты с коньками Корней. Я сидел на лавочке в состоянии нестояния и даже не вышел на балкон посмотреть, как у него получается. Потом их натянул Женька Слон, на него я уже посмотрел — нашел силы выбраться и повиснуть на перилах. Что сказать — нормально он катался. Явно попробовал всё, что умеет. Во всяком случае, на катке среди других отдыхающих он напоминал разогретую молекулу, попавшую в холодный газ. Молекула хаотически носилась, сталкивалась с другими молекулами и меняла траекторию совсем уж затейливым образом. Наконец, ей пообещала оторвать уши совсем уж взрослая частица, и Слон вернулся к нам.

— Чего сказать, Миха, имеет право на жизнь. В смысле твои коньки вполне позволяют погонять. Да, Корней?

— А я сразу сказал — чёткая вещица! Это ты сомневался. И тот, который… Где тот пацан, который орал «не поедет!»

— Да пофигу уже. Вы, как хотите, а я домой. Жрать хочу как не в себя. Кто со мной?

Со мной оказались все. Так что мы возвращались в свой район той же компанией, что и шли не каток. С той разницей, что на улице уже стемнело, зажглись редкие фонари, где-то разгоняющие тень, а где-то совсем наоборот, накачивающие прямо черноту. Пофигу, дорогу все знают, бояться советским школьникам нечего. Разве что других советских школьников, постарше. Ну или большой шоблы этих самых советских.