Второй обряд

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Тея

В квартире было темно, свет проникал только через щель в двери спальни. Ночь поглотила комнату, луна не могла справиться с ее темнотой.

― Тея, я могу взять тебя в постель?

Мой взгляд метнулся к свету в спальне. Казалось, он звал меня, манил принять его руку и предложение.

Но я смотрела на него, ожидая подвоха. Всегда есть правило ― всегда есть но. Как только я отвечала, появлялось новое непреодолимое препятствие, словно вызванное к жизни одним лишь моим ответом. Несмотря на то что я молчала, в груди у меня что-то отозвалось. Я чувствовала нежный, но требовательный призыв к действию, но не была уверена, исходит ли он от него или от меня.

Блестящие глаза Джулиана метнулись к моему лицу. Он проверял, нет ли новых повреждений, или искал ответ?

На улице просигналила машина, и я перевела взгляд на окно. Стеклянные стекла заглушали звук, но в голове промелькнули мысли о визжащих шинах, слепящих фарах и оглушительном, непрекращающемся звуке автомобильного гудка. Я резко вдохнула и закрыла глаза, чтобы отогнать воспоминания.

― Тея, ― пробормотал он, словно боясь напугать меня, ― все в порядке. Ты в безопасности.

Каким-то образом он знал. Несмотря на то, что он не мог читать мои мысли, он всегда знал, о чем я думаю. Я сглотнула, осознав, как пересохло в горле, и заставила себя отвести взгляд. Я потянулась за забытым стаканом воды, который он мне принес. Пальцы дрожали, когда я подняла его и сделала глоток.

― Я принесу тебе еще, ― мягко предложил он, вынимая стакан из моей руки. ― Ты голодна? Я могу заказать что-нибудь.

И вот так он переключился на другую тему, как будто не задал мне самый важный вопрос в моей жизни.

Он наклонил голову, собираясь встать, но я схватила его за руку прежде, чем он успел это сделать.

― Я этого не ожидала, ― прошептала я, с трудом подбирая слова. ― Я думала, ты…

― Что? ― мрачно спросил он.

― Хочешь все закончить. ― Я заставила себя сказать это ― заставила себя посмотреть в лицо страху, который охватил меня с тех пор, как он начал свой рассказ. ― Когда ты сказал, что знаешь, что тебе нужно сделать… я подумала, что ты имеешь в виду бросить меня.

Его горло перехватило, и он отвел взгляд. Тени затуманили его черты, и я поняла, что он борется с одним из своих первобытных инстинктов. Я подозревала, что если он откроет рот, то я увижу клыки.

― Минуту назад, когда ты рассказала мне о своих чувствах, ― начал он наряженным голосом, ― ты сказала, что ничто их не изменит.

Я кивнула. Это была правда. Ничто не изменит моих чувств к нему. Бессмысленно даже пытаться.

― Но ты все это время думала, что я собираюсь разорвать наши отношения? ― Слова были такими же напряженными, как и его тело.

Я прикусила губу и заставила себя кивнуть. Я уже знала, что это было незаслуженно. Теперь я это понимала. Но я не стала бы ему лгать, даже в такой мелочи. Не тогда, когда на карту поставлено так много.

― Почему ты думаешь, что я чувствую что-то другое? ― резко спросил он. Он прижал указательный палец к моему подбородку и снова повернул мое лицо к себе. ― Скажи мне.

Я знала, почему. Мы оба знали. ― Потому что ты уже однажды оттолкнул меня. Я до сих пор слышу твой отказ, ― призналась я, ― а боль, которую я испытала… она живет во мне, как призрак. Иногда я почти забываю, что она есть, но всегда чувствую ее. Ты сказал, что боишься, что я не захочу тебя, когда мы узнаем правду о моей магии. Так вот, я думаю, что часть меня боится, что ты снова уйдешь ― что ты снова передумаешь.

Мышцы на его челюсти напряглись, но он не отвел взгляда. Наконец он моргнул и вздохнул. ― Есть кое-что, что ты должна знать о той ночи и о том, зачем приходил Совет.

Он что-то скрывал от меня. Я догадывалась об этом, но когда он приехал в Сан-Франциско, я не задавала вопросов. Наверное, потому что знала, что мне не нужны его ответы.

Но теперь все было по-другому. Мы не лежали в постели, осторожно обходя наши границы. Мы не были застигнуты врасплох. Но самое главное, мы не цеплялись за фантазии о том, что однажды все наши проблемы исчезнут. Мы смотрели правде в глаза. Мы были на перепутье. Я облизнула нижнюю губу. ― Продолжай.

― Совет потребовал, чтобы я принял участие в Обряде, ― осторожно сказал он, ― и дал понять, что в случае отказа меня ждут последствия.

― Пытки, ― повторила я слово, которое он использовал ранее. ― Что они с тобой сделают?

Он поморщился и глубоко вздохнул. ― Не со мной. С тобой. Они угрожали казнить тебя.

― Казнить? ― произнесла я, пробуя слово на вкус. Оно вылетело у меня изо рта, как будто я произнесла его впервые в жизни. Может, так оно и было, если подумать. Я отстранилась от него и опустилась на пятки. Поток лунного света упал между нами, словно барьер.

― Я должен был тебе сказать.

Я кивнула, чувствуя себя онемевшей. ― А ты? Или устранение меня решит все их проблемы с нашим спариванием?

― Я бы не позволил им прикоснуться к тебе. ― Его ноздри затрепетали, и я поняла, что он имеет в виду. Может, спаривание и не завершено, но Джулиан защитил бы меня. Он…

― Ты бы умер. ― Это был не вопрос. Я знала, потому что чувствовала то же самое.

― Я думал, что это блеф, но потом я увидел лицо матери, ― сказал он, удивив меня. ― Я увидел там то, чего никогда раньше не видел.

― Что?

― Страх, ― тихо сказал он. ― Я никогда не видел ее такой испуганной.

Я поняла. Сабина Руссо, возможно, не была одним из моих любимых людей, но я уважала его любовь к ней. Я понимала, почему он не мог подвергнуть ее такому испытанию. ― Значит, ты передумал. После сестры ты не мог причинить ей такую боль.

Джулиан хмыкнул, расстроенная улыбка заиграла в уголках его рта. ― Ты меня переоцениваешь. Хотел бы я сказать, что не причинил бы такой боли своей семье. Несколько месяцев назад я, возможно, даже поверил бы в это. Но нет. Когда я увидел ее страх, я понял, что они не блефуют. Я знал, что они убьют тебя в тот же момент, если я не поклянусь положить этому конец. ― Он сделал паузу, и его глаза нашли мои в темноте. ― Я был готов умереть. Я бы убил любого, кто попытался бы напасть на тебя.

Я не упустила, как его голос надломился на слове «любого», и поняла, что он говорил серьезно. Я знала, что он разорвал бы их на части, даже собственную мать, если бы они напали на меня. Я пыталась дышать, но это было трудно. Воздух с хрипом проникал в мое пересохшее горло.

― Я не хочу, чтобы ты умирал за меня, ― пролепетала я. Я сжала пальцы, пытаясь унять панику, которую испытывала при мысли о его смерти.

― Я могу сказать то же самое, ― мягко произнес он. ― Собственно, именно это я и решил той ночью. Я прожил долгую жизнь. А ты прожила всего двадцать два года. Я бы умер за тебя, Тея, но я не хотел от тебя того же. Не тогда, когда я мог спасти тебя.

Мое сердце, покрытое шрамами, все еще слабое и едва зажившее, болело.

― Поэтому я разбил тебе сердце, чтобы спасти твою жизнь, ― закончил он.

Я не знала, что чувствовать. Злость? Да, это определенно было. Грусть? И это тоже. Обида? Смущение? Эмоций было слишком много, чтобы справиться с ними, поэтому я сосредоточилась на чем-то рациональном. ― И что теперь? спросила я без обиняков. ― Что изменилось?

― Наш часовой пояс, ― сказал он.

Ничего не изменилось. Ультиматум Совета действовал. Они могли появиться в любой момент и исполнить свои угрозы.

― Значит, они могут появиться, чтобы казнить меня? ― Я ожидала, что при этих словах почувствую страх, но его не было.

Он лишь покачал головой. Это была вся реакция.

― И ты не подумал упомянуть об этом раньше? ― Я скрестила руки.

― Мне следовало держаться подальше. ― Его глаза закрылись, как будто он пытался найти силы в своем глубоком колодце самоограничений, на который рассчитывал. ― Я уйду.

― Что? ― раздраженно выпалила я. Я застонала так громко, что его глаза распахнулись. ― Ты хоть чему-нибудь научился?

Он промолчал, что, вероятно, было разумно.

― Давай начистоту, больше никаких секретов, ― потребовала я, ― даже если ты думаешь, что я буду с тобой спорить. Это нечестно, и я чувствую себя глупой молодой смертной.

Его голова наклонилась, а глаза прищурились еще больше. ― Я никогда не стремился к этому.

― Просто не делай этого, хорошо? ― Я дождалась, пока он медленно кивнет. ― И перестань пытаться решить все наши проблемы в одиночку. Я могу помочь.

― Но если это опасно… ― начал он.

― Тогда мы будем сражаться вместе. Научи меня, как защитить себя. ― Я проигнорировала острую дрожь страха, которую испытала, произнося эти слова. Но я не могла игнорировать и то, что выбрать Джулиана ― означало стать частью его мира. ― Но больше никаких разговоров о том, чтобы пожертвовать своей жизнью ради моей.

Он зарычал на это требование. ― Никто не…

― Мы все делаем вместе, ― оборвала я его. ― Ты думаешь, что я предпочту свою жизнь твоей?

― Это несправедливо. Его тон приобрел опасную остроту. ― Я прожил много жизней.

― Я все понимаю, старик, но ты и я? ― Я провела пальцем между нами. ― Мы ― единое целое.

― Единое целое? ― Его глаза сверкнули, потеряв часть неистового отчаяния, которое светилось в них с тех пор, как я вернулась домой.

― Именно так, ― твердо повторила я. ― Мы вместе. Понятно?

Джулиан наклонил голову в знак молчаливого согласия. Он ждал от меня новых ультиматумов. Когда я этого не сделала, он воспользовался своим шансом. ― Остается еще вопрос о Совете и браке… и спаривании.

И вопрос, который он мне задал.

― Сейчас не нужно принимать никаких решений, ― сказал он, просканировав мое лицо, ― и мне еще предстоит устроить романтический момент, чтобы сделать предложение. Полагаю, сейчас не считается?

Я фыркнула и покачала головой. ― Определенно нет.

― Не знаю. Мне показалось, что фраза «единое целое» была довольно романтичной, ― сухо сказал он. ― Полагаю, мне придется хранить твое кольцо еще какое-то время.

― Кольцо? ― повторила я, и все стало еще более реальным.

Он пожал плечами, но на его лице появилась злая ухмылка. ― В другой раз.

― Может, после того, как Совет согласится не убивать меня? ― предложила я.

― Примерно так. ― Он глубоко вздохнул, и я поняла, что мне не понравится то, что он скажет дальше.