ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Тея

Утро выдалось на редкость ярким для зимнего Сан-Франциско. Если, конечно, можно было доверять небу за окном кухни. Я примостилась у раковины, ревниво оберегая миску с хлопьями, которую только что приготовила. Я потеряла счет времени, проведенному в постели с Джулианом. Казалось, мы не можем выбраться из нее, за исключением редких походов в туалет. Каждый раз, когда я начинала говорить ему, что мне нужно поесть, он смотрел на меня, и на этом все заканчивалось.

Мы не могли оторваться друг от друга.

Я была уверена, что это было уже второе утро с тех пор, как мы наконец легли в постель и как следует спарились. Мне казалось, что я помню, как видела солнце между сном и наслаждением, но я не была уверена. Все, что я знала, ― это то, что я была настолько голодна, что уже планировала вторую порцию.

Я успела съесть всего несколько ложек, когда в дверях спальни появился Джулиан.

Он заметил меня и злобно ухмыльнулся. Пригладив рукой свои всклокоченные волосы, он направился на кухню в одних лишь свободных шелковых пижамных штанах. Я закрыла глаза и собрала в кулак всю свою волю.

― Не подходи ближе, ― предупредила я его, переместившись на несколько сантиметров, так, чтобы между нами оказалась стойка. Я запихнула в рот еще хлопьев.

― Я не посмею. Проткни мне сердце колом, клянусь. ― Он начертил в воздухе крест над своим сердцем, но злой блеск остался в его глазах.

Мои колени подкосились, все мое тело жаждало броситься ему навстречу. В этом и заключалась проблема.

― Я умру от голода, ― сказала я с набитым ртом.

Я моргнула, а когда открыла глаза, он стоял в дальнем конце гостиной. Его плечи представляли собой прямую, жесткую линию, осанка была такой же напряженной. Мышцы на шее натянулись, а руки были сжаты в кулаки. Он открыл рот, но несколько секунд молчал, прежде чем наконец прорычал: ― Извини.

― Вау. ― Я начала опускать ложку, но он снова зарычал.

― Ешь.

Я стала есть, пока он не взорвался у меня на глазах. Я громко жевала, надеясь, что это его успокоит. Мой разум тянулся к его разуму, но я ничего не слышала. Зато я кое-то почувствовала. Оно натянулось в моей груди, как якорь, а потом исчезло. Это была вовсе не моя грудь. Это была его грудь.

― Это была шутка, ― тихо сказала я. ― Расслабься. Я доем это.

Он закрыл глаза, и его плечи приняли свое обычное расслабленное положение. Но Джулиан не подошел ближе. Он следил за каждым моим движением, пока я доедала миску. Когда я наконец поставила ее в посудомоечную машину, он медленно подошел ко мне.

― Этого достаточно? Я могу что-нибудь приготовить, ― предложил он.

― Я в порядке. ― Я изучала его, отмечая напряженность, застывшую в уголках его глаз, и контролируемые движения. ― Что это, черт возьми, было?

― Я не позаботился о тебе. ― Он отвел взгляд, на его шее натянулись жилы. По его лицу пробежала волна гнева, но я знала, что весь он направлен внутрь. ― Я просто развлекался с тобой.

Я фыркнула от смеха и быстро закрыла рот, когда его глаза вспыхнули. ― Прости, но ты серьезно?

― Мне не смешно, когда моя пара умирает от голода, ― пробормотал он.

― Это была гипербола, и перестань вести себя так, будто ты привязал меня к кровати. Я вела себя так же плохо, как и ты. ― Я швырнула в него кухонным полотенцем. Я хотела, чтобы оно вывело его из этого внезапного перепада настроения. Вместо этого оно упало на голову, закрыв лицо, за исключением его серьезного хмурого взгляда.

Он смахнул его с головы. ― Я не шучу.

― Я тоже. ― Я не отступила. ― С этого момента я буду говорить тебе, если захочу поесть.

― Обещаешь?

― Обещаю. ― Я имитировала крестик на сердце, как он несколько минут назад.

Он выдохнул и потянулся вверх, чтобы сжать переносицу. ― Думаю, это проявляется привязанность. Он посмотрел на меня, слегка усмехнувшись. ― Прости, если я был… как ты меня назвала той ночью? Ворчуном?

Я сглотнула, переваривая такое развитие событий, и кивнула. ― Итак, мы связаны.

― Мне так показалось, ― сказал он, мрачно обдумывая произошедшее. ― Ты сказала, что тебе нужно поесть, иначе ты можешь умереть с голоду, и во мне что-то щелкнуло. Это оттолкнуло меня от тебя, и не позволило сдвинуться с места, пока я не убедился, что ты сыта.

― Это звучит… ужасно, ― признала я через секунду.

― Это было не очень хорошо. ― Мы смотрели друг на друга в течение минуты. В эйфории спаривания мы не обратили внимания на то, что теперь между нами есть связь. Последние два дня мы были слишком заняты тем, что трахали друг друга на всех плоских поверхностях квартиры. Теперь настало время взглянуть фактам в лицо.

Я прочистила горло. ― У тебя была теория о привязанности, ― осторожно сказала я, не зная, что может вывести его из себя. ― Ты думал, что у нас есть способ обойти это.

― Сейчас я уже не так уверен, ― сказал он с глухим смешком. Он положил руки на мраморную стойку и повесил голову. ― Черт, извини.

― За что? ― спросила я. ― Я знала, что произойдет, когда мы спаримся.

Разве нет?

― За то, что наблюдал за тобой, как какой-то первобытный самец, пока ты ела хлопья, ― сказал он, и его честность разрушила все затянувшееся напряжение между нами.

― Может, нам стоит проверить всю эту штуку с привязанностью, ― предложила я, и он снова напрягся. ― Просто чтобы понять, как это работает. Итак, мужчина должен защищать и заботиться обо мне, верно? А взамен… я должна делать все, что ты мне скажешь?

― Что-то вроде этого, ― сказал он сквозь стиснутые зубы.

― Ладно, ничего страшного. ― Я поправила футболку, которую стащила из его шкафа, и, выпрямившись, натянула ее пониже, чтобы прикрыть больше обнаженного тела. ― Скажи мне сделать что-нибудь.

Он приподнял бровь. Серьезно?

― Да. А как еще мы можем это выяснить?

― Ладно, ― сказал он с покорным вздохом. ― Попрыгай на одной ноге.

― Серьезно? ― Я положила руки на бедра, закатив глаза от его выбора. Ничего не произошло.

― Потрогай свой нос, ― сказал он, заработав еще одно закатывание глаз.

Я покачала головой. ― Ничего. Может, у меня иммунитет, как при внушении.

― У тебя иммунитет только тогда, когда я тебя принуждаю, любовь моя, ― сказал он с разочарованием в голосе. ― Не забывай об этом.

В моей голове что-то щелкнуло, словно мозг понял что-то важное. ― Подожди, ― медленно произнесла я, ― я думаю… скажи мне сделать что-нибудь, но очень, очень серьезно.

Он сделал паузу, и между его бровей образовалась морщинка, пока он размышлял. В его глаза вернулся блеск, а на губах заиграла ухмылка. ― Сними эту футболку.

Мои руки ухватились за подол слишком большой футболки, и я сорвала ее через голову. Я прищурилась, футболка была зажата в руке. Он ухмыльнулся.

― Брось ее на пол, ― потребовал он.

Я бросила ее на пол.

― Ну как? ― спросил он меня. ― Это было просто твое вдруг открывшееся распутство или…

― Ты думаешь, я распутница? ― вскричала я, скрещивая руки под голой грудью.

― Опусти руки, ― сказал он. Они тут же упали по бокам от моего тела, и я застонала.

― Да, я подчиняюсь, ― проворчала я. ― Я и не думала, что это будет так…

― Унизительно? ― мягко спросил он.

Я покачала головой: ― Удивительно, наверное?

Почему-то я не верила, что он сможет контролировать меня. Не после того, как он не смог меня принудить.

― Теперь ты… жалеешь о том, что мы сделали? ― спросил он с отчаянием, боль застилала его глаза.

― Нет, ― ответила я без колебаний. ― Я доверяю тебе. ― Я действительно так думала. ― Я никогда не пожалею о том, что стала твоей парой.

― Если только я не скажу тебе прыгнуть со скалы, ― беззлобно сказал он. Как только это вырвалось из его рта, он встал между мной и дверью, словно я могла воспринять это как приказ.

― Ничего, ― сказала я ему. ― Думаю, это срабатывает только тогда, когда ты это серьезно.

― Ты пошутила насчет хлопьев, ― заметил он, потирая затылок.

― Это не была совсем уж шутка, ― сказала я. ― Я действительно говорила серьезно, когда сказала, что умираю от голода.

― О. ― Его красивое лицо нахмурилось. Через секунду уголок его рта приподнялся. ― С другой стороны… иди сюда.

Я застонала, когда мое тело мгновенно откликнулось. Я подошла к нему и остановилась. Мои брови приподнялись. ― Ты звал?

― Прикоснись к себе. ― От его низкого голоса у меня по позвоночнику пробежала дрожь.

Я провела ладонью по другой руке и ухмыльнулась. ― Доволен?

― Между ног, ― приказал он. ― Доставь себе удовольствие.

― Я не знаю… ― Но мои пальцы уже двигались к ноющей потребности, пульсирующей там. Я просунула кончик пальца между складок, и его глаза последовали за мной. ― Я действительно не знаю, как, ― прошептала я.

Смущение залило мое лицо. Он уже знал, что я никогда не доводила себя до оргазма. Он понял это, когда мы только познакомились.

― Между нами не может быть ничего постыдного, ― пробормотал он. Он встал мне за спину и положил свою руку поверх моей. ― Я хочу, чтобы ты умела контролировать свое удовольствие даже без меня.

Его палец соединился с моим и начал водить им по моему набухшему клитору. Я застонала, освободившись от скованности, которую чувствовала еще минуту назад. Джулиан показал мне, как нужно двигать пальцами: круговыми движениями, паузами и круговыми движениями доводить себя до разрядки.

― Правильно, котёнок, ― пробормотал он мне на ухо, слегка покусывая его. ― Ты так прекрасна, когда кончаешь. За свои девятьсот лет я никогда не видел ничего прекраснее твоего лица в момент оргазма. Продолжай ласкать себя, пока не кончишь.

Его рука отстранилась. Мои глаза закрылись, все мое существо было сосредоточено на возбуждении, растущем внутри меня. Джулиан оставался достаточно близко, чтобы я чувствовала его жар и слышала его неглубокое, жадное дыхание, когда он наблюдал за мной. Мои мышцы напряглись, дыхание стало учащенным. Я чувствовала, как он хочет меня. Любое движение могло толкнуть меня за грань. Я застонала, понимая, как близка к этому, как сильно хочу этого, и не только для себя.

Но для моего мужчины, который желал этого.

― Вставь в себя пальцы, ― прорычал он. Я ввела два пальца в свое скользкое тепло. ― Представь, что это я. Мои пальцы. Мой язык. Мой член.

Я задохнулась от удовольствия, которое его слова вызвали во мне. Моя рука двигалась все быстрее, пока я не сжалась вокруг пальцев, кончая со стонами и криками. Мои ноги задрожали, и прежде чем последняя волна удовольствия прокатилась по мне, Джулиан прижался ко мне сзади. Он схватил меня за руку, которая все еще оставалась между ног, и осторожно развернул лицом к себе.

― Открой глаза, ― потребовал он.

Я машинально подняла веки и встретилась взглядом с его черными глазами. Джулиан сжал мою руку и поднял ее к губам. Медленно он поднес один палец ко рту и облизал его. Затем следующий. Я затаила дыхание, наблюдая, как он облизывает каждый из них.

― Ты такая чертовски вкусная, ― прорычал он. ― Это было невероятно сексуально.

Я едва стояла на ногах, но была вынуждена согласиться. Если он планировал использовать нашу связь именно так, то я была готова.

― И еще кое-что, ― сказал он так, словно думал о том же самом. Я прикусила губу, готовясь к следующему удовольствию, которое он доставит. Джулиан уставился на меня, его глаза вернулись в нормальное состояние, но все еще вспыхивали. ― Ты больше никогда не будешь слепо выполнять мои просьбы, если сама этого не захочешь.

Я моргнула и уставилась на него.

― Никогда больше не выполняй мои приказы, ― прорычал он.

Я отступила на шаг, словно его слова оттолкнули меня. Встряхнув головой, чтобы прояснить ситуацию, я наконец посмотрела на него. Это был твой большой план?

― Стоило попробовать. ― Он пожал плечами. Затем он обратил на меня свои пылающие глаза. ― Наклонись.

― Ни за что. ― Я фыркнула. ― С меня хватит этих игр. ― Я демонстративно присела на корточки, чтобы поднять рубашку. Наклонись!

Но внутри меня бурлила любовь, согревая каждый дюйм моего тела. Я решила рискнуть. Я решила довериться ему. И, возможно, это было не идеальное решение, но он нашел способ дать мне свободу. Он мог бы злоупотребить нашей связью, как муж Камиллы. Но он поступил бескорыстно. Потому что он не был моим господином или хозяином. Он был моей парой.

― Брось это, ― холодно потребовал он, но я уставилась на него.

Я покачала головой. ― Скажи, пожалуйста.

На его лице расцвела широкая улыбка, и он глубоко выдохнул.

― Ты действительно старался в конце? ― спросила я. Это не могло быть так просто. Джулиану удалось найти самый простой способ обойти привязанность. Ведь так?

― Изо всех сил, ― сказал он, и его ухмылка стала еще шире. ― Но, пожалуйста, не одевай футболку. У меня на тебя другие планы.

― Правда? ― Я обдумала просьбу. ― Значит, ты больше не можешь мной командовать?

― Нет. ― Он выглядел чрезвычайно довольным.

― А как насчет тебя? ― тихо сказала я, сжимая хлопковую футболку пальцами.

― Кого это беспокоит?

Я знала, что он говорил серьезно. Нет, это было нечто большее. Я знала, что он верит в это. Но мне было не по себе. ― Я не хочу, чтобы ты все время беспокоился обо мне. Это несправедливо.

― Тея, ― он произнес мое имя с явным весельем, ― я бы заботился о тебе в любом случае.

― Ты уверен? ― не удержалась я от вопроса. ― Ты не жалеешь?

― Никогда. ― Он схватил меня и оторвал от пола. Через секунду я уже сидела на мраморной стойке. ― Заботиться о своей паре ― всегда будет моей привилегией.

― Правда? ― Я раздвинула ноги, сладко улыбаясь. ― Покажи мне.

Что-то первобытное промелькнуло в его глазах, когда он опустил голову ко мне. Моя спина выгнулась дугой, когда его горячий язык прошелся по моей набухшей киске. Я вскрикнула, когда его рот поглотил меня. Мои глаза закатились, когда он показал мне, как именно он собирается заботиться обо мне.

― Нет, ― возразила я. ― Я хочу тебя. Пожалуйста. Я хочу свою пару.

Джулиан выпрямился, освободив одной рукой свой член. Он двинулся, чтобы войти в меня, но замер. Я выпрямилась, чтобы сесть, наполовину прижатая им к стойке. ― Что…

Не успела я закончить вопрос, как входная дверь распахнулась.

Загрузка...