Второй обряд

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Тея

Это платье было слишком вызывающим. Я нахмурилась, повернувшись к зеркалу. Никогда прежде я не надевала ничего столь откровенного. Сетка телесного цвета заставляла меня выглядеть практически голой, если не считать замысловатой вышивки бисером, которая, словно крыльями ангела, прикрывала мою грудь. Нежные золотистые перья струились по бедрам и заднице, едва ее прикрывая и переходя в тонкую шифоновую юбку.

Раньше у сирен были крылья. Это все, о чем я могла думать, глядя на свое отражение. Это были мои? Это моя песня сирены? Это была глупая идея. Селия выбрала платье и прислала его в пакете с пометкой ― Солнцестояние. Я сомневалась, что надену его, когда распаковала пакет. Я никогда не одевалась подобным образом. Я всегда носила поношенные платья, которые покупала в секонд-хэнде. А это платье? Это было заявление. Я не была уверена, что готова сделать его ― особенно в бальном зале, полном вампиров.

Я потянулась к потайной молнии сбоку, когда кто-то постучал в дверь. Вздохнув, я поплелась к двери, чтобы посмотреть, кто это. Приоткрыв дверь, я увидела сквозь щель веселые глаза Жаклин.

― Я пришла узнать, не нужна ли тебе помощь.

― Я собиралась переодеться, ― сказала я ей.

― Похоже, я как раз вовремя.

Отойдя в сторону, я пропустила ее в свою спальню. Она остановилась на полпути и уставилась на меня.

― Все так плохо, да? ― Я попыталась прикрыть грудь руками.

Жаклин выбрала бархатное платье насыщенного фиолетового оттенка, настолько темного, что оно было почти черным. Сдвоенные бретели перекрещивались через декольте и драпировались на плечах. Платье плотно облегало ее изгибы, а затем расходилось у колен и пенилось у самых ног. К платью прилагались подходящие перчатки длиной до локтя. Волосы были зачесаны на одну сторону с помощью аметистового гребня, а локоны, словно водопад, ниспадали на плечо.

― Что? ― заикаясь, проговорила она и покачала головой. ― Нет! Ты выглядишь великолепно.

Я приподнял бровь. ― Я чувствую себя голой.

― Ну и что? ― Она пожала плечами, коварно ухмыляясь. ― Ты будешь очень эффектно смотреться.

― Я просто… ― Я снова повернулась к зеркалу, пытаясь увидеть то, что видела она. Платье было красивым. Я не могла этого отрицать. Но кажется, дело было вовсе не в том, что на мне надето.

Вчера я наконец-то получила ответы. По крайней мере, некоторые ответы. Но они породили еще больше вопросов. Не только о возможности того, что Лисандр прав, и я действительно сирена, но и о другой их теории.

Был ли мой отец вампиром? Поэтому моя мать так бурно отреагировала на Джулиана, когда они встретились?

― Мне знаком этот взгляд, ― прервала мои мысли Жаклин. Она нежно сжала мою руку. ― Хочешь поговорить?

― Мне нечего сказать. ― Я замолчала и вытянула шею, изучая перламутровые шрамы от укусов Джулиана. Поиграв волосами, я попыталась решить, нужно ли их прикрывать. Я не хотела их скрывать, но он настаивал. Шрамы предназначались только ему. Он это прекрасно понимал. Меня пробрала дрожь, когда я вспомнила, каково это ― как он впивается в меня клыками, когда берет меня.

― Надень его, ― сказала Жаклин. ― Хочешь, я помогу уложить волосы?

Я кивнула, эмоции бурлили во мне. Я была благодарна за то, что она пришла. Не только потому, что знала, что она на нашей стороне, но и потому, что скучала по своим друзьям. Если бы я вернулась в Сан-Франциско, Оливия помогла бы мне собраться?

Я отогнала эту мысль, боясь, что слезами могу испортить макияж, на нанесение которого у меня ушел целый час. Жаклин нашла в ванной коллекцию шпилек и принялась за работу. Мягкое прикосновение ее рук, скользящих по моим волосам, расслабило меня.

― Я не могу быть сиреной, ― рассеянно пробормотала я.

― О?

― У меня определенно нет сексуальных способностей, ― сказал я ей.

― Джулиан может с тобой не согласиться. ― Она подмигнула мне через зеркало. ― Я никогда не видела его таким довольным… или счастливым.

Я проглотила ее слова, зная, что чувствую себя так же. Но меня беспокоило не это. ― Хотела бы я знать, почему мама прятала меня.

Она кивнула, закрепляя и укладывая мои русые волосы.

― Я все время думаю о том, как она разозлилась, когда познакомилась с Джулианом. ― Я сглотнула панику, которую почувствовала при одном только воспоминании об этом. ― Может, ты права. Может, мой отец был вампиром.

Это объяснило бы ее ненависть к нему, а также мои клыки.

― Она никогда не говорила тебе, кто он? ― спросила Жаклин, потянувшись за лаком для волос.

Я покачала головой. ― Она сказала мне, что он не стоит того, чтобы его знать.

― Есть много вампиров, которые попадают в эту категорию. ― Ее губы сжались в мрачную линию, словно она вспомнила несколько собственных ошибок. ― Ты бы хотела с ним встретиться?

― Я не знаю, ― призналась я. ― Но я бы хотела узнать, кто я, и останутся ли клыки навсегда, и кто я больше ― сирена или вампир. Прости, у меня много вопросов.

― А у кого их нет? ― Она отошла от меня, чтобы оценить свою работу. ― Могу я дать тебе совет?

― Да, ― сказал я, позволив себе продемонстрировать немного отчаяния.

Она наклонилась ближе. ― Вопросы подождут до завтра. Сегодняшняя ночь останется в памяти. Наслаждайся Солнцестоянием со своей парой.

Моей пропавшей парой? Я не хотела произносить это вслух. Должно быть, у Джулиана была причина отсутствовать сегодня. Я лишь надеялась, что она не связана с тем, что он передумал. Он больше не говорил о нашей помолвке и не подарил мне кольцо.

― И что нам делать с этим? ― Палец Жаклин нежно провел по коже возле моих шрамов.

― Джулиан подарил мне ожерелье. ― Я подошла к комоду и открыла верхний ящик.

Глаза Жаклин расширились, когда я открыла крышку. ― Может, мне тоже нужна пара, ― поддразнила она.

― Думаю, есть несколько подходящих братьев Руссо.

Она осторожно достала из коробки бриллиантовый чокер и жестом попросила меня повернуться, чтобы закрепить его на шее. ― Ни за что.

― Да ладно. Мы могли бы стать сестрами, ― уговаривала я. Я чувствовала себя лучше, обмениваясь с ней шутками. Я и не подозревала, как сильно мне нужно время без разговоров о Совете, тайных магических способностях и спаривании.

― Себастьян ― слишком большая проблема, ― сообщила она мне. ― Лисандр слишком горяч для своего собственного блага. Торен? Я знаю его пару столетий, и он никогда не разговаривает.

Я не упустил из виду, что одного брата она не включила в свой список. ― А Бенедикт?

― Абсолютно, блядь, нет. Она фыркнула. ― Мы… не ладим.

Звучало многообещающе. За исключением одного. ― Ладно. Он все равно нас предал.

Жаклин замолчала, поправляя бриллианты. Когда она наконец развернула меня, то сама осталась в тени. ― Я не уверена, что он это сделал, ― осторожно сказала она. Она подняла руку, когда я открыла рот, чтобы возразить. ― Поверь, я не самая большая поклонница Бенедикта, но, думаю, он знал, что, рассказав Совету, заставит их устроить вам Второй Обряд.

― Он мог бы предупредить нас. ― Если она была права и брат Джулиана сознательно передал нас Совету, то я не была уверена, что меня волнуют его мотивы. Тем более, что за последние двадцать четыре часа я только и делала, что ловила затравленный взгляд Джулиана. Он так и не рассказал мне о том, что пережил во время Катрефтиса.

Я начала сомневаться, что он вообще когда-нибудь расскажет.

― Это испортило бы всю затею, ― пробормотала она, ― а чтобы получить благословение Совета, нужно пройти Обряд.

Я встретилась с ней взглядом. ― А если я не захочу получить благословение Совета?

― Твоя жизнь станет бесконечно труднее. ― Она вздохнула, взяв меня за плечи. ― Поверь мне.

Я на мгновение замешкалась, пытаясь удержаться от вопроса, который все время возникал в моей голове. Но любопытство взяло верх. ― Почему ты не участвуешь в Обрядах? Это потому, что тебе нравятся женщины?

― Мне нравятся все. Мужчины. Женщины. Фамильяры. Оборотни. Вампиры. ― Она ухмыльнулась моему удивлению. ― Мне все они слишком нравятся. После того как Камилла вышла замуж, мои родители и Сабина начали вынашивать идею насчет нас с Джулианом.

Сабина уже упоминала что-то о них ― о браке по расчету. У меня перехватило дыхание, стало трудно дышать. Я могла только кивнуть.

― Я не собиралась выходить замуж за Джулса. ― Она закатила глаза и быстро добавила: ― Без обид.

― Я не обижаюсь, ― язвительно сказала я. ― Так как же ты выпуталась?

― Мы оба пытались образумить наши семьи. Джулиан тоже не хотел на мне жениться, ― сказала она голосом «тебе не о чем беспокоиться». ― Я сказала ему, что позабочусь об этом.

― Хочу ли я знать? ― спросил я с ухмылкой. Конечно, хочу.

― Они собирались сделать объявление на Балу Солнцестояния, так что я своевременно появилась с оборотнем, пьяная до чертиков, и сообщила им, что у нас все серьезно. ― Ее глаза блестели, когда она закончила свой рассказ, но я почему-то знала, что это еще не все.

― Я так понимаю, им это не понравилось.

― Они отреклись от меня, ― небрежно сказала она. По-моему, в ход пошли слова «позор» и «шлюха».

От такого поворота событий у меня свело желудок. Жаклин рассмеялась, но горе в ее глазах было не скрыть. Она сделала то, что должна была сделать, но это стоило ей семьи. Эта боль была мне слишком хорошо знакома.

― И поэтому ты не участвуешь в Обрядах? ― мягко спросила я.

― Формально, ― ответила она, ― меня не приглашают.

― Почему?

― Меня не считают пригодной для брака. ― Она изобразила воздушные кавычки вокруг последних слов. ― Не без благословения моей матери, которого она никогда не даст.

― Мне жаль.

― Почему? Мне нет, ― сказала она, хихикнув. ― Я никогда не встречала никого ― ни мужчин, ни женщин, ― кто заставил бы меня отказаться от свободы.

― Все не так уж плохо, ― сухо сказала я.

― Тебе достался один из лучших, ― напомнила она.

Я не смогла удержаться от смеха. ― Похоже, этот лучший мог бы стать твоим.

― О, ты права. Я должна научиться не быть такой разборчивой.

Мы оба хихикнули.

― А что случилось с оборотнем? ― спросила я, гадая, встречала ли я хоть одного из этих существ.

― С ним? ― Она моргнула. ― Не знаю. Я подцепила его в баре на соседней улице. Он просто согласился.

― Даже когда ты объявила, что между вами все серьезно? ― Я хотела бы, чтобы у меня было хотя бы вполовину столько же наглости, сколько у нее.

― Мы были очень пьяны, но не волнуйся, я потом загладила свою вину перед ним, ― назидательно добавила она.

Каким был секс с оборотнем? Должно быть, вопрос был написан на моем лице, потому что злобная ухмылка Жаклин расширилась, когда она в последний раз поправила мои волосы. ― Скажем так: если бы я была Красавицей, я бы предпочла Чудовище.

Сказано достаточно.

― Нам пора идти. Твоя пара откусит мне голову, если я буду задерживать тебя дольше, ― сообщила она, проверяя время на своем телефоне.

― Думаю, он меня избегает, ― признался я ей, рассказывая, как он ушел, когда я проснулась, и с тех пор не появлялся.

― Что ж, пойдем найдем его, ― предложила она.

По дороге наверх Жаклин еще долго рассказывала мне истории о своих проделках, которые она объясняла тем, что является персоной нон грата на мероприятиях Совета.

― А сегодня вечером? ― спросила я, внезапно забеспокоившись, что ей не разрешат присоединиться к празднованию Солнцестояния.

― Сегодня вечером я в списке гостей Руссо, а список твоей семьи никто не проверяет, ― прошептала она, когда мы вышли в холл.

У меня свело живот при мысли о том, что я ― Руссо. Не потому, что я не хотела выходить замуж за Джулиана, а потому, что я не была уверена, что действительно являюсь членом его семьи. Как я могла стать ею без одобрения Сабины? А когда она узнает, что я могла быть порождена другим вампиром, насколько сильнее она будет меня ненавидеть?

Я уже собиралась сказать об этом Жаклин, готовая выложить все как на духу, когда она вывела меня на улицу. Вечерний воздух кусал мою голую кожу, но я была слишком увлечена своими мыслями, чтобы беспокоиться. Вдоль дороги тянулся след из лепестков роз, ведущий к ожидающему черному Mercedes.

Жаклин потащила меня за собой, не обращая внимания на вопросы, которыми я засыпала ее по дороге. Когда мы подошли к машине, водитель открыл дверь и показал пустое заднее сиденье.

― Здесь я тебя и оставлю, ― сказала она многозначительно.

― Что ты задумала? ― спросил я. ― Где Джулиан?

― Просто езжай, ― сказала она, подмигнув мне и подтолкнув к открытой задней двери.

Я сглотнула и посмотрела на нее, чтобы получить еще один ободряющий кивок, прежде чем скользнуть в машину. Сердце заколотилось о грудную клетку, когда машина повернула прочь от города и понеслась по изрезанным прибрежным дорогам в ночь. За окном царила темнота, звезды то вспыхивали, то исчезали, пока мы поднимались все выше и выше.

Когда мы наконец остановились на небольшой возвышенности, выступающей над морем, я выскочила из машины прежде, чем водитель успел открыть мою дверь. Я сделала два шага к скалистому обрыву, прежде чем остановилась. Тропинка, усыпанная лепестками белых роз, вела к самой дальней точке утеса. По обе стороны от нее тянулись стеклянные фонарики, освещая путь. Но именно то, что ждало меня в конце, выбило воздух из моих легких.

Вернее, кто ждал.