Вуду

Ганс Гейнц Эверс. Вуду

Мой карманный атлас поучает меня: «Государственная религия Гаити — римско-католическая. Все другие религии пользуются веротерпимостью». Под «другими религиями» подразумеваются: баптисты, методисты, уэслианцы, англиканцы и т. д. О культе «вуду» мой атлас вовсе ничего не знает, также, впрочем, как и ряд европейских пособий по географии, которые я просматривал. И все же культ «вуду» — если не государственная, то уж воистину подлинно народная религия на Гаити. На деле все другие религии не играют ни малейшей роли; действительным влиянием обладают только вольные каменщики (масоны) — в высших кругах, и культ «вуду» — в народе. Гаитянские ложи масонов, конечно, имеют мало общего с другими вольными каменщиками, они представляют убогое, глуповатое подражание и, естественно, не признаются настоящими ложами.

Зато простой народ, несмотря на все христианство, всю работу католических и евангелических миссионеров, давно уже вернулся в лоно древнего африканского фетишизма. Исходит ли форма гаитянского культа, увенчивающаяся поклонением змею (змее), откуда-либо из недр Африки, я не знаю, и все сведения о происхождении этой религии, которыми мы располагаем, явно слишком гадательны и мало убедительны. Только в одном согласны между собой все путешественники, которые писали о Гаити — Моро Сен-Мери, Спенсер Сент-Джон, Самюэль Азар, Липпенхауэр, Лерье и другие: культ «вуду» всюду в стране находится на подъеме и что ежегодно приносятся человеческие жертвы. Так ли это теперь, когда, как пишет француз Лерье, «совершается минимум полторы тысячи жертв в год», или, согласно гаитянскому писателю, мулату Липпенхауэру, который всячески защищает свою страну, «человеческие жертвоприношения вообще являются скорее исключением», — принципиальной разницы нет: сотня или тысяча — все равно много, в любом случае в этом, признанном великими державами «культурном христианском государстве» из года в год убивают и поедают множество детей!

Для иностранцев поистине трудно получить представление о культе «вуду», который гаитяне окружают глубокой тайной. Образованный гаитянин прежде всего старается вообще отвести внимание иностранца от этого факта, и лишь только если он видит, что тому об этом явлении уже кое-что известно, он признает его наличие, но ищет возможность все смягчить. Поэтому всему, о чем рассказывают путешественники, они обязаны либо случайности, либо открытым процессам, вроде большого процесса 1864 года в Порт-о-Пренсе при Жеф-фраре, одном из немногих президентов в Гаити, которые были не приверженцами, а противниками этого каннибальского фетишизма. Тогда были разоблачены и расстреляны восемь человек, мужчин и женщин, именно за человеческие жертвы и каннибализм (речь шла о девочке 12-ти лет).

Своими личными впечатлениями я обязан итальянскому купцу, обосновавшемуся несколько лет назад на Гаити, который имел связь с верховной жрицей и — в этом весь юмор! — как истый неаполитанец, использовал эту связь, чтобы втридорога сбывать верующим (при посредничестве черной любовницы) удивительно крепкое и скверное пойло из томатного сока, которое он гнал по собственному рецепту. Где это касается моих собственных наблюдений, я использую рассказы натурализовавшихся на острове иностранцев и аборигенов, а также данные из литературы, если только они полностью взаимно согласуются; противоречивые сведения я исключаю. Таким образом, полагаю, мое изображение будет достаточно близким к истине.

Приверженцы «вуду» почитают целый ряд божеств, из которых высшее — Хугон Бадагри, змей. Ему соответствует его земное подобие — обычная змея, которой мало радости от ее божественности: ее сажают в ящик, и там она сидит, пока не умрет с голоду. Наряду со змеей, величайшим почитанием пользуется Дамтала — громовой камень, он лежит на блюде и щелчками обнаруживает свои желания. Он знает будущее; верховные жрецы переводят верующим с языка щелчков; каждую пятницу фетиш омывают в оливковом масле. Этот бог, естественно, встречается гораздо реже, чем змея, которую можно поймать каждый день. Мне удалось заполучить такого «Дамтала»; это красиво отшлифованный камень, но уж, несомненно, не метеорит и не «громовой камень», как воображают негры, а просто каменный топор караибского периода. Гаитяне часто находят в лесах такие камни, но не могут объяснить их происхождение и считают их «упавшими с неба» громовыми камнями, которым подобают божеские почести. Поклонение другим богам, в общем, не столь общепринято; одних почитают в одной, других — в другой местности. Из них мы знаем Локо — земляничное дерево, которое растет у входа в храм: жертвы ему состоят в том, что вокруг него разбивают тарелки, стаканы и бутылки; богов-близнецов Ганго и Бадо, которые олицетворяют молнию и ветер, великого мирового духа Атташолло и Угата Рата Баалю, владыку хаоса. Далее есть Опетэ, божественный индюк, Симби Рита, хозяин ада, символом которого служит погруженный в кровь топорик, и его младшие черти, и Алагра Вадра, бог, который знает все.

Храм называется «хонфу», он всегда размещается вне города, часто в лесу, на небольшой поляне, выровненной и утрамбованной, которая служит площадкой для ритуальных танцев. Его внешний облик также мало стилизован, как и интерьер: это хижина из подручных материалов. В храме стоит на небольшом возвышении корзина со священной змеей, стенки украшаются образками католических святых, иллюстрациями из английских, французских, немецких журналов, парой гирлянд из раковин или тряпок от старых флагов и пестрой бумажной «лапшой».

Во главе общины «вуду» стоит главный жрец, который зовется Папалоа, и жрица — Мамалоа; это креольские трансформации французских «папа-руа» и «мама-руа» — «отец-король» и «мать-король», поистине гордые имена. Низшие жрецы в разных местностях различаются по названиям и функциям; известны «ху-ганы», знахари, которые продают в округе амулеты (ладанки с мелкими раковинами и камешками) — «пуанты», которые делают неуязвимыми, и «шансы», которые привораживают возлюбленного к женщине. Другие жрецы называются «джионами» или «анин-биндингами», и еще — «дугау»; они служат верховному дьяволу Симби Рита и его подручным — Азилиту и Дом Педре. Главное искусство этих господ в том, что они — по желанию верующих и за плату — убивают их врагов, для чего похищают их души; это значит — вывесить в храме изображение человека в рост и заклясть его. Это действие вовсе не так безобидно, как можно подумать, так как верующие после этого уже не затрудняются умертвить и настоящее тело, в котором «больше нет души», медленно действующим ядом. «Ла-волу» называется храмовый служка (кистер); «хуси-боссаль» — общее самоназвание вудуистов; «лангу» — те из них, кто прошел посвящение, очень нелегкое дело: адепт должен сорок дней просидеть в тошнотворно грязной яме с водой, пока она не высохнет; пища его в это время состоит из «вервера», отвратительной смеси из зерен маиса и крови.

Среди вудуистов есть различные секты, более строгой и менее строгой тайны; самая дикая, конечно, — сатанисты, поклонники Дом Педре. Из ритуальных предметов имеют значение только барабаны — выдолбленные куски древесного ствола, обтянутые бараньей кожей; они называются «хун», «хунтор» и «хун-торгри», и посвящены (!) апостолам: св. Петру, св. Павлу и св. Иоанну. Это изумительное смешение с католическим культом встречается повсюду: высшее божество, змей, считается также воплощением Иоанна Крести-теля! Не только в храмах «вуду» вешают католические образа, но и рядом с литографиями германского императора, русского царя, Виктора-Эммануила и королевы Виктории; папалоа прямо предписывают верующим посещение церкви; они не боятся конкуренции! С утра — римская месса, ночью — моления змею, убийство детей и людоедство: вот это истинно по-гаитянски!

Кроме трех упомянутых барабанов употребляется еще один — большой, покрытый кожей умершего папалоа. «Неклезином» называется железный треугольник, звон которого созывает верующих в храм.

Конечно, вудуизм знает и табу: запретными считаются мясо черепах, коз, томаты; мясо же козлов и маисовые лепешки — священные кушанья. Впрочем, для одной семьи запретны продукты, разрешенные для другой, и наоборот. Близнецы — «мрасса» — почитаются всегда, будь то люди или животные, родящие обычно одного детеныша; при их рождении устраивают праздник со странными церемониями.