Выбор каждого

I

. ЧП

Однажды хмурой осенней порой

Днем возвращался я к себе домой.

Двое школьников передо мной свой путь держали

И что-то очень бурно обсуждали.

Один повыше и в плечах пошире был,

Другой на медвежонка походил:

Чуть полноват, немного неуклюже он шагал –

Мальчишка явно в спорте не блистал.

«Должно быть, школьные друзья», -

Возникла мысль у меня.

Смотрел на этих пацанов и умилялся,

Воспоминаниям о школьных годах предавался.

Хорошие то были времена –

Веселая и беззаботная пора.

Но вдруг случилось то, чего никак не ожидал:

Тот, что повыше, кулаком в живот второму дал.

От неожиданности я опешил и остановился,

Но избиение продолжилось, и к ним я устремился.

За шею сильный слабого схватил,

Вниз к земле лицом его клонил,

Сам, как стервятник, над жертвою склонился,

Что-то шипел и – видно было – злился.

Когда я ближе подошел, слова его смог разобрать:

«Ты тварь, ты червь – так тебя звать!» -

И ударил бедолагу по лицу.

Бить беззащитного по душе подлецу.

Над тем, кто сдачи дать боится, издевался

И богом сам себе казался.

За шкирку стервеца схватил

И от избитого прочь оттащил.

«Ты что творишь?! Совсем с ума сошел?!

За что ты бить его пошел?

Решил в боевика сыграть

И кулаками помахать?» -

Я сурово произнес.

Но парень лишь надменно посмотрел и сморщил нос.

«Слышь, дядя, куда шел – иди.

И на меня тут не ори, -

С усталым вздохом, так лениво, он сказал

И направление, куда идти, мне пальцем показал. –

Мой папа – в местной думе депутат,

Уничтожать таких, как ты, есть у него мандат.

Так что не нарывайся и мимо ступай,

В мои разборки с этим жирным не встревай».

От наглости такой дар речи пропал,

На мгновенье не сдержался и волю эмоциям дал:

«Тон смени, сопляк!» – я грубо его осадил.

Поведение свое он тут же изменил –

Орел превратился в трусливого зайчишку,

Но гад не выпустил из цепких лап своих парнишку,

Продолжал ему шею щемить,

А сам, оправдываясь, начал говорить:

«Вы (!) не знаете, кто этот жиробас!

Он достает и бесит весь наш класс!

Новенький… в этому году пришел…

И сразу начал злить – козел!»

Тут мальчик избитый голос подал

И, на фальцет срываясь, громко так сказал:

«Да это вы все меня достаете,

Учиться, жить спокойно не даете!»

В ответ ему змееныш зашипел –

От слов избитого злодей рассвирепел:

«Заткни свой толстый рот, дебил,

Пока тебя еще сильнее не избил!»

Садисту всласть не дали жертву посильней побить –

Решил тогда словами оскорбить.

Подумал я: «Так дело не пойдет!

Противно, когда сильный слабого бьет!»

В беспрекословном тоне я приказ отдал,

Что даже вздрогнул маленький нахал:

«А ну-ка быстро шею его отпусти!

Руки свои сейчас же от него убери!»

Хватка ослабла, побитый с места сорвался

И неуклюже прочь скорей помчался.

Нахала я пытался пристыдить,

Что хорошо и плохо что – старался объяснить;

Я и ругался на него, и к разуму взывал,

Но заглянул в глаза и понял: в дверь закрытую стучал.

Я – наивный идеалист такой –

Сострадание искал у ящерицы с пустой душой.

Словно старый Дон Кихот,

На ветряные мельницы организовал поход.

И, конечно, потерпел поражение:

Безучастное было у школьника лица выражение.

Я только и смог, что тяжело вздохнуть,

Да рукой на пацана махнуть.

Едва на десяток метров он отбежал,

Как повернулся и громко мне сказал:

«Мужик, ты нарвался, я тебя накажу!

Сегодня же все отцу расскажу!

Уж будь уверен: он тебя найдет

И, если захочет, в порошок сотрет!»

Я топнул в его сторону ногой,

И вихрем умчался «палач» юный мой.

От всей этой истории я в шоке пребывал,

Вслед убегавшему смотрел, на месте стоял.

Чуть подождав, домой продолжил свой путь,

А в душе моей плескались брезгливость и муть.