Выбор сердца (СИ)

Глава 15

23 февраля 2022

1

Санкт-Петербург. На протяжении всего времени их пребывания в детском доме, Коташова внимательно наблюдала за Константиновым. Ну не был он похож на звезду! Вел себя вполне обыденно. Общался и с персоналом. И с ребятнёй. Вместе пили чай. А ей ведь всегда казалось, что «звезды» передвигаются исключительно с телохранителями. А за столом, как сейчас, сидят из вежливости. Но он — не играл. Вот сейчас, здесь, был самим собой.

Она, по его словам — каждый раз — разная. Себя — не замечал. А ей уже было, с чем сравнить, начиная от самой первой встречи, заканчивая сегодняшним утром. Эмоционально менялся просто до неузнаваемости. А вот когда был самим собой — загадка.

— Что погрустнела? — прозвучал осторожно вопрос, когда на какое-то время остался без компании ребятни. — Тяжело?

Не о физической нагрузке сейчас шла речь, что Рита прекрасно поняла. Но и состояния своего толком объяснить не могла. Вернее, не совсем правильно — могла, только — не здесь. Ни к чему ребятам, даже случайно, слышать то, что вертелось в голове. Поэтому, заставив себя улыбнуться, вслух обронила:

— Непривычно, — глянув в сторону Константиновых-младших, поинтересовалась, — Дима с Ладой часто с тобой сюда приезжают?

— Когда свободны от дежурств, работы и личных дел, — не стал ничего выдумывать Алексей, над чем-то, смотря на сына, на секунду задумываясь. — Сегодня как раз такой случай. Мы и в Охта-парк-то собрались, потому что у ребят совместный выходной. И рад, что ты с нами.

Разговор был прерван предложением сделать общее фото. Впрочем, фотосессия затянулась. Последовала масса фотографий маленькими группками и даже индивидуальных. А вот одна…

— А можно мне с вами тоже?

Вопрос девочки прозвучал в полной тишине, с чего-то вдруг установившейся в помещении. А Рите показалось, даже на расстоянии почувствовала напряжение Константинова. Сфотографироваться с ним попросилась девочка-подросток. Да, лет четырнадцати. И если…

Всего на мгновение встретившись с взглядом Константинова, поняла, что угадала. Только вот что и его держало в напряжении — загадка.

— Она впервые ко мне подошла. До сих пор со стороны наблюдала, — признается он чуть позже, когда уже сидели в машине.

И судя по тому, как повели себя Димка с Ладой, замечание старшего Константинова вопросов не вызывало. Были в курсе. Впрочем, да, они максимально открыты друг с другом. Сложно привыкнуть. По крайней мере — ей. В семье, в которой выросла, вот такой открытости не было.

— А может — в Рите дело? — высказал осторожное предположение Дмитрий, глянув на отца.

Сам внимательно наблюдал за происходящим. Пусть косвенно, но девочка имела отношение к их семье. Да, не выделяли её среди остальных воспитанников во время общения. Но от этого быть сестрой младшего сына Алексея Константинова не переставала.

— А я здесь причем? — не поняла Коташова.

— До сих пор пообщаться с ней нормально не получалось, — поворачивая ключ зажигания и на какие-то секунды оборачиваясь к дамам, удобно расположившимся на заднем сиденье автомобиля, признался Алексей. — Шарахалась от меня, как от прокаженного. А может ты и прав, — над чем-то не на долго задумываясь, обращаясь к сыну, продолжал Константинов. Плавно снимаясь с тормозов и осторожно выруливая с небольшой парковки, добавил, — Черт знает, что у девчонки в голове.

Что могло быть у четырнадцатилетней девочки в голове, какие мысли, когда интерес к ней проявлял взрослый дядька? Даже если там исключительно отеческий интерес.

Наверняка, наслышана про моральных уродов, проявляющих определенный нездоровый интерес к беззащитным сиротам.

С другой стороны, чтобы появились подобного рода подозрения, со стороны Константинова всё же должно было быть сделано хотя бы несколько определенных шагов. Причем — достаточно откровенных и не двусмысленных. А Рита сильно сомневалась, что человек, сидевший сейчас за управлением автомобиля, был способен обидеть ребенка. А уж девочку — тем более!

— Поговорить с ней не пробовал? — высказала Рита предложение.

— Не идет она с Алексеем Петровичем на контакт, — вклинилась в разговор Лада, отвлекаясь от прочтения какой-то информации в телефоне. — Стена глухая. Хотя замкнутой её не считают. Напротив, говорят, довольно общительная, любознательная. Увлекается программированием.

Необычно для девочки, — отметила про себя Коташова.

— Некоторые взрослые адекватные женщины от меня до последнего времени шарахались, — глянув на Риту в зеркало дальнего вида, выдал неожиданно Константинов. — А здесь никому не нужный ребенок. А ты, сегодня, оказалась таким своеобразным гарантом безопасности. Логика есть, — вынужден был он согласиться.

— Она хорошенькая, — сама не поняла, как вырвалось. Не давала ей покоя эта девочка. Из головы не шла. Тихая, скромная. Никому не нужная. В жизни такой сложно будет. Почему-то с собой сравнила. Тоже по жизни пришлось нелегко. Так родители были, помогали, поддерживали. Не всегда, правда, но тем не менее…

— Внешностью — да, — согласился Константинов, вновь задерживая на гостье взгляд.

Настроение Риты начинало беспокоить. Отсутствие детей вызывало вопросы, задавать которые пока не решался. Поездка в детский дом вполне могла расшевелить болезненную рану, если атковая имелась. А судя по настроению…

Димка с опаской глянул на дорогу. Отец сегодня слишком часто отвлекался. Совершенно не похоже, учитывая, что, при наличии пассажиров всегда находился на максимальной концентрации. По всей видимости Рита выбивала из колеи…

— Дима, хочешь что-то сказать, выкладывай, а не смотри на меня, как кролик на удава, — совершенно неожиданно выдал Алексей, притормаживая перед пешеходным переходом.

— Да это ты бы смотрел на дорогу, — проворчал Димка, как самому показалось — тихо.

Не планировал сегодня конфликтов. Вообще, даже с налетом иронии. Зная характер отца…

Тот в ответ только хмыкнул. Если старший сын что-то вбил себе в голову, вытравить оттуда ничего и ничем невозможно…

2

Охта-парк. Около 30 километров от Питера расположился замечательный парк для активного отдыха. К тому времени, как добрались туда — начало смеркаться. Включались фонари и подсветка. Мерцали гирлянды. Каток… Каток — особый, отдельный разговор. Такой завораживающей красоты Рита до сих пор не видела. Сосновый лес, разноцветная подсветка, сверкающий, играющий разноцветьем лед.

— Может, всё-таки попробуем? — предложил снова Константинов, уверенно стоя на коньках, ожидая, пока Лада закончит переобуваться. Нервничал заметно. Его маленькая Рита оставалась без должного и надежного присмотра. Сыну — не доверял до сих пор, чего в слух не говорил, но четкий посыл давал.

— Вот нет, я пока не готова, — отрицательно качнув головой, Рита, на всякий случай, отступила на пол шага. Да, было сказочно красиво. Только красотой этой, на данный момент времени, предпочла любоваться со стороны. Как бы сказать — оставаясь стоять на твердой почве.

— Бать, я её не покусаю и не съем, слово даю, — заверил Димка, отчасти догадываясь, что может беспокоить старшего Константинова. — Катайтесь спокойно. Мы здесь, со стороны, как сухопутные крысята, полюбуемся вашим мастерством, — заверил он, на мгновение приобнимая собственную жену.

Оба держались на коньках вполне уверенно. Рита наблюдала за тем, как, набирая скорость, Константинов в обществе очаровательной невестки легким ходом скрывается по одной из дорожек в лесном массиве.

— Хотите на каток сверху посмотреть? — совершенно неожиданно последовало предложение Димки.

Сверху… Сверху — только если — с колеса обозрения. С одним Константиновым уже совершила подвиг. Летом минувшего года. Кажется — в прошлой жизни. Сейчас было два варианта — вежливо отказаться от предложения, ссылаясь на страх высоты. Либо, всё же, рискнуть и удивить на этот раз не только себя…

— А давайте, — согласилась она, надеясь, что ее нервозность сильно в глаза не бросится. Увидеть парк с высоты птичьего полета — хотелось. Не смотря на собственные страхи. — Тем более, что ждать нам, так понимаю, придется долго, — продолжала Рита, осматриваясь (по всей видимости — в поиске кассы). — Вы же тоже не катаетесь? Или из-за меня…

— Тоже не катаюсь, — подтвердил молодой человек, догадываясь, какой момент сейчас мог беспокоить гостью отца. — Батя пытался научить, бесполезно. Мне лыжи ближе. А вы хотели бы попробовать? Только честно, отец всё равно не слышит.

Ответила Рита не сразу. Долго задумчиво смотрела на лед. Когда-то в детстве была мечта. Так и оставшаяся мечтой. Сперва были сложности с приобретением коньков. По крайней мере, как ей говорили в детстве. А потом и зи́мы в области сошли на нет, превращаясь в нечто среднее между поздней осенью и ранней весной, с бесконечными оттепелями вместо морозов. А в те времена, когда готова была еще выйти на лед, об искусственных катках, даже в областных центрах, и не слышали. Теперь же…

— В тридцать с хорошим плюсом — на коньки? — уточнила она вслух, при этом открыто посмотрев на молодого человека, чем заметно его удивила. На протяжении всей первой половины дня старалась избегать встречаться с ним взглядом даже случайно. — Вы издеваетесь? Или шутите?

— А мне кажется, у вас получилось бы, — совершенно спокойно заметил Дмитрий. — И, Рит, я не возражаю, если ко мне будете на «ты», — признался он, добавив, — Не ровесники, слава Богу, но и разница — смешная. У отца с сестрой такая разница, как у нас с вами.

Он делал ей шаг на встречу. Так сказать, признавал право быть причисленной к их семье. Признавал выбор отца, и её право на присутствие рядом с человеком, ближе которого для него в этой жизни не было. Вот сейчас — признавал! А она не знала, радоваться этому или…

— Я подумаю, — пообещала Рита в тот момент, когда кабинка Колеса обозрения пошла параллельно земле. Пропустив ее вперед, Константинов сел следом, заняв место на против. Лишь на мгновение задержал на молодой женщине внимательный взгляд. Не был психологом, но напряжение своей спутницы почувствовал. И вряд ли причина — в его обществе. Да, доля неловкости от утренней встречи, без сомнения оставалась, но не до такой же степени!

— Подумайте, — кивнул в знак согласия, затем добавив, — Мне кажется, и отец не станет возражать. Может и не прав, но, по-моему, он до сих пор если не боится, так опасается нашей с вами конфронтации. А воевать с вами у меня нет никакого желания. Как убедить его в том — не знаю. А этот человек мне очень дорог, Рита. Ближе жены и отца у меня никого нет.

— Дима, а не ревнуете? — глянув в сторону катка, совершенно неожиданно выдала Рита.

Кабинка начала подъем, медленно, но верно удаляясь от земли. Коташова постаралась выбрать объект для изучения. Так, для собственного спокойствия. Только вот вниз не смотреть не получалось. Где-то там, на катке, среди вечно зеленых сосен, по ледяным дорожкам легко скользили Константинов-старший и его очаровательная спутница.

— Ревную, — совершено неожиданно для неё, выдал младший Константинов. — Просто — доверяю. И вам советую научиться тому же.

— То есть…

Она, в самом деле, не поняла смысл сказанного? Димка задержал на ней достаточно внимательный взгляд. Константиновский взгляд. Снова у Коташовой мелькнула мысль о феноменальной схожести отца и сына. Это же надо оказаться практически точной копией! Только — с откатом на двадцать лет назад!

— Рита, может ошибусь, но — вряд ли, — оговорился парень тут же, уверенно продолжая, — Если выскажу предположение, что отцу вы сделали шикарный подарок своим неожиданным появлением. Рядом с вами он совсем другой. Поверьте, мне есть с чем сравнить, — заверил Дмитрий, перехватив вопросительный взгляд Риты. — Про женщин в такие моменты говорят — на крыльях летает. Он — оживает. Его глаза как-то по-особому тепло светиться начинают, когда видит вас. Мне кажется, ему все эти годы не хватало именно вот такого простого, человеческого общения. Он отдавал себя, ничего не получая взамен. Но… — пауза, заставившая Риту вновь глянуть на молодого человека, определенно преследовала цель привлечь внимание к тому, что должно было прозвучать дальше. — Без взаимного доверия, учитывая его профессию, у вас ничего не получится. Тридцать первого декабря он летел к вам, не зная, кого может застать в гостях. Но и отношений у вас в то время, так понимаю, не было. Вы прилетели вчера, чтобы либо поймать его на измене, либо убедиться в верности. Рита, поверьте, вам нечего бояться. Он не предаст. Он умеет быть верным. Он дорожит вами. Только вы не подведите.

Давно так не нервничал. Выдав целую речь в защиту отца, не обращая совершенно никакого внимания на бесконечные «он», никак теперь не мог понять реакцию Риты на свои слова.

— Так дорожит, что сегодня утром вы решили, что привел в дом другую женщину? — полюбопытствовала она, наконец нарушив затягивающуюся паузу.

— Слышали, значит, — едва заметная усмешка коснулась его губ. — Рита, я правда боюсь, чтобы отец не сорвался. Слишком долго этот человек жил в жестких рамках, в которые сам же себя и вогнал. Но он, действительно, стал другим после встречи с вами.

— Знаете, Дима, а я поблагодарить вас хочу, — открыто посмотрев на молодого человека, совершенно неожиданно выдала Коташова. По крайней мере — для него неожиданно.

— За что? — не понял и даже в какой-то степени растерялся Димка.

— За откровения в новогодние дни, — продолжала она, отвлекаясь от вида за окном кабинки, которая успела набрать достаточную высоту и вот-вот должна была начать плавный спуск. — У меня тоже есть свои скелеты в шкафу, говорить о которых пока не могу, не получается. И проблема не в доверии или недоверии к вашему отцу, — добавила она, перехватив взгляд Дмитрия. — Просто не готова. Сложно это для меня. Но из-за них у нас с вашим отцом могло ничего не получиться. Проблема — на проблему, и произошел бы неконтролируемый взрыв. Даже несмотря на то, что люблю его. К сожалению, не всегда и не все ситуации, как и эмоции, можно удержать под контролем.

Оставшееся время спуска прошло в полном молчании. Колесо сделало свой круг, медленно возвращая кабинки к исходному положению. Димка, на этот раз выпрыгнув первым, подал ей руку, помог выйти.

Купив по пути к катку два стаканчика кофе, протянул один ей.

— Вон наши, — кивнул он в сторону небольшой группы конькобежцев, появившихся из «леса», в числе которых, действительно, были и Константинов в Ладой. Выделялись они из общей массы катающихся.

Совершенно неожиданно оба остановились. Лада, кажется, чуть не упала, сделав не слишком удачное «па» и едва не зацепившись коньком за конек. Реакция старшего Константинова оказалась мгновенной. Впрочем, здесь, надо отдать должное, за своими партнершами Алексей следил пристально. На собственном опыте успела неоднократно убедиться.

— Черт, что у них там происходит… — не понял Димка, явно занервничав.

Складывалось впечатление, что оба о чем-то спорили. При этом, сам Константинов продолжал удерживать невестку за руки, хотя на ногах та уже стояла уверенно.

3

Охта-парк. Ход у Константинова, действительно, был отличный. Один, оказываясь на дорожке, выкладывался по максимуму. Сегодня — в паре. Очаровательное создание не желало отставать, заставив, по итогу, и Константинова сбавить скорость.

— Чего молчишь, что не успеваешь? — поинтересовался он, оглядываясь.

— У вас ход хороший, никакой пробежки не надо, — заметила Лада, объезжая Константинова и останавливаясь перед ним. — Не переживайте вы так, — выдала она совершенно неожиданно, приведя в некоторое недоумение старшего Константинова.

— Это ты сейчас, о чем?

Поддержав свою очаровательную спутницу под руку, Алексей медленно продолжил движение. До финишной прямой оставалось всё ничего — метров сто. Вот-вот появится сам парк.

— О Димке и Рите, — пояснила Лада. — Вы же прекрасно понимаете, что общаться им всё равно придется. Дима знает, что эта женщина вам очень дорога. И, поверьте, не позволит себе ничего лишнего.

— Ну, за лишнее я его сам четвертую, — глянув на невестку, уже выдав фразу, неожиданно почувствовал себя неловко. — Извини, девочка. Муж у тебя отличный и, надеюсь, верный. Но что касается характера — скверный.

— Только вы ему очень дороги, — сдаваться Лада, судя по всему, не собиралась. — Всё, что близко и дорого вам — дорого и ему, поймите вы это. Даже если Рита по итогу окажется худшей из женщин, он будет принимать её ради вас.

— Лад, а с чего возник вопрос? — вновь остановившись, с настороженностью поинтересовался Константинов. Ладно сын, но вот что касалось интереса к его личной жизни со стороны невестки…

— Я умею наблюдать, Алексей Петрович.

— Правда? — в тоне не получилось скрыть иронию. — И что же ты на наблюдала?

— Вы в растерянности, — с уверенностью продолжал звучать голос очаровательной особы. — Не знаете, как себя вести, когда рядом одновременно оказываются два дорогих вам человека. И они это чувствуют, — перехватив полный сомнения взгляд, с горячностью добавила, — Чувствуют, поверьте. Я сегодня наблюдала за вами всеми. Димка в растерянности оказывается каждый раз, когда вы показываете свое отношение к Рите. Вы — боитесь как-то задеть его сыновьи чувства. А ему кажется — стесняетесь. И Рита чувствует вашу неуверенность. И знаете, что за мысли могут быть в ее голове?

— Ну-ка, интересно.

— Она — лишний элемент в вашей жизни, — а вот это стало открытием. — Вы не собираетесь пускать ее дальше своей спальни. Она чувствует вашу неуверенность. Даже когда обнимаете ее.

— Мне Димка голову снесет, если только узнает, о чем мы с тобой тут говорим, — проворчал Константинов, бросив взгляд в сторону скрытой пока от их глаз площадки начала заезда.

— Но ведь я права.

— Лада, не всё так просто, — качнул Константинов головой. — Не во мне дело. Хотя, нет, наверно и во мне тоже. Никак не могу достучаться до любимой женщины, — признание, которого от самого себя не ожидал. — Что-то делаю не так. Нет у нее ко мне доверия.

— Или вы его не замечаете, — странно, но до сих пор вот такой настойчивости от невестки не замечал. — Она ничего вам не рассказывает, так? — продолжала уверенно Лада. Не дождавшись ответа, констатировала очевидное, — Значит — так. Алексей Петрович, не торопите события. Не надо. Знаете, как говорят — всему свое время. Дайте ей почувствовать свою нужность. Поверить в вашу искренность. И принять Димку.

— То есть? — а вот тут совсем ничего не понял. Ладно бы ребенок маленький был, можно еще как-то понять сомнения и метания. Но когда в сыновьях — здоровый парень, по сути уже создавший собственную семью!

— Он слишком взрослый для нее.

Еще одна новость! Открытие за открытием. Константинов мысленно чертыхнулся. Не рассматривал как-то возникающие в общении с Ритой проблемы под таким углом. В себе и своих действиях, в ее прошлом искал причины напряжения, недопонимания, сомнений.

— В каком плане?

— В плане пасынка. Сложно им обоим. Алексей Петрович, поверьте мне, как женщине, — продолжала с присущей ей эмоциональностью Лада. — Да, я младше вашей Риты, но тоже — люблю. А когда мы, женщины, любим, мы на самые необдуманные поступки готовы. Она у вас замечательная. Правда, замечательная. И с Димкой найдут они общий язык. Не найдут, сама мозги ему вправлю, — добавила она со всей серьезность, чем вызвала вполне искреннюю полуулыбку Константинова.

— Ладочка, я ведь не спорю. Отличный она человечек, — заметил тот, пытаясь остановить поток слов невестки. — Только с контактом серьезные проблемы. Игра у нас пока идет в одни ворота. А зная способность Димки говорить, не думая…

— Будут и вторые, поверьте, — вновь с горячностью возразила Лада. — Я тоже с Димкой не сразу откровенничать начала. Вам, мужчинам, проще во всех вопросах. Вы как-то по-другому, под другим углом на многие вещи смотрите. А мы с оглядкой на мнение окружающих и — ваше, мужское. Нам в двойне сложно. Но если она сама прилетела к вам, значит доверие всё же есть.

— Очень надеюсь, — Константинов, глянув в сторону скамей, закончил, — Лада, давай-ка к нашим, а то, боюсь, один из них сейчас точно без коньков на льду окажется, — и имелся ввиду, по всей видимости, Димка.

Разговор с девочкой получился совершенно неожиданным. Не сказать, что серьезные темы были подняты. Нет. Даже личного не коснулись. Скорее — психологические аспекты.

И разговор, самое интересное, первой начала Лада. Он же и сам не заметил, как подключился к обсуждению вроде как, общей темы, ловко переведенной на происходящие в его жизни в настоящий момент времени события…

Придерживая Ладу за руку, Константинов взял курс к скамьям.

Очередная группа завершила свое катание. Вот сегодня его Лада точно получила полное удовлетворение от ледяной прогулки. Учитывая, с какой скоростью они с Константиновым-старшим удалялись с час назад, вряд ли тот где-то сбавлял темп. Коньки для него тоже были в первую очередь спортом. И выкладывался, во время хода — максимально. Димка каждый раз ждал, что Лада сдастся и «сойдет» с дистанции, вернувшись с «пробежки» раньше свёкра. Нет, упрямства в ней хватало…

— Возвращаю твое сокровище, — обращаясь к сыну, сообщил Алексей, помогая молодой особе переступить со льда на твердую почву. — Коньки хорошенько для другого раза проверьте, а то у нас тут кто-то сегодня фигурным катанием решил заняться, — добавил он, присаживаясь на скамью и начиная переобуваться. На мгновение замерев, оглянувшись на сына с Ритой, с настороженностью поинтересовался, — А, что такое напряжение?

— Холод сковал, — выдала Рита первое, что пришло в голову.

— Замерзла? — с беспокойством прозвучал его вопрос.

Вот о чем не следовало забывать, так это об особом отношении данной личности к температурному режиму. Она же просто постаралась отвлечь его внимание от Димы, сделав попытку избавить их всех от объяснения на пустом месте.

— Я бы тоже не отказалась от горячего кофе, — напомнила о своем присутствии Лада.

А, возможно, пришла на помощь по спасению ситуации. Константинов сдержал усмешку. Вот чего всеми силами стремился избежать — так это женского заговора. Но, по всей видимости, именно таковой и созрел на сегодняшний день в его же семье.

— Ты как? — убирая коньки в сумку и глянув на сына, полюбопытствовал Алексей.

— А я, как и ты, в данном случае — без вариантов, — пожав плечами, отозвался тот, забирая из рук Лады сумку с её коньками. — Если дама хочет кофе…

— Значит, пьем кофе, — подвел итог Константинов, поднимаясь со скамьи. — Здесь есть одно местечко. Отличный кофе и замечательные десерты. Если, конечно, за фигурами никто не следит.

Беспокоило состояние Риты. Казалась слишком напряженной. Хотя, вряд ли проблема — в Димке. Парень, действительно, был настроен по отношению к пассии отца достаточно благодушно. Если только не устала. Припоминал он, что как-то, в самом начале их знакомства, она говорила о проблемах, связанных с длительным пребыванием на воздухе…

4

Санкт-Петербург. Они провели вместе еще пару часов. Вместе вернулись к дому Константинова-старшего. Вот только в квартиру подниматься молодые не стали, тактично сославшись на собственные дела. А Рите показалось, что просто не захотели мешать их с Алексеем совместному вечеру. И мысленно их поблагодарила в тот момент, когда забралась под горячий душ. Усталость… Откуда только взялась. Впрочем, если вспомнить, сколько времени провела на свежем воздухе…

Слегка просушив волосы и натянув вместо сорочки — футболку Константинова, Рита, не обнаружив хозяина квартиры в кухне, заглянула в гостиную. Тот, лишь кивнув ей и сдержанно улыбнувшись, оставаясь в пол оборота сидеть на широком диване, продолжил с кем-то разговаривать по телефону.

По отрывкам фраз, поняла, что разговор касается Никиты. Кажется — проблема решалась с серьёзной пробуксовкой. Во всяком случае, выглядел Алексей не просто озадаченно, а заметно встревоженно. Короткие вопросы, лаконичные уточнения. И, судя по всему — столь же не многословные ответы. И поймала себя на мысли, что боится, как бы не произошло еще чего.

Забравшись рядом с ним на диван, сомкнув в «замок» руки на поясе его брюк, прижалась к спине. Свободной от телефона рукой Алексей накрыл ладонью ее пальчики, слегка те сжав. Словно мысленно просил немного потерпеть, пока освободится и сможет уделить ей время. Сможет. Непременно. И она это тоже прекрасно понимала.

— Я могу спросить, с кем говорил? — тихо прозвучал вопрос, когда телефон, наконец, был выключен.

А вот задумчивость Константинова слегка встревожила. Еще недостаточно хорошо знала этого человека, чтобы просчитывать последствия дурных новостей.

— На счет Никитки, — обронил он, отбрасывая в сторону телефон и продолжая над чем-то размышлять, — Новости, — задержав на ней взгляд, в котором успела заметить сомнение, добавил, — В деле задействована еще одна структура. Существует канал по вывозу детей за границу. Находится в разработке и на особом контроле. Не хочу верить, а не верить не получается, всплыли там два имени. Петрова и… Никитка. Очень хочу ошибиться, но, так понимаю, объяснение тому, как смогла вывезти мальчишку, довольно простое. Она всего лишь выжидала…

— И это — мать… — и сама не поняла, как фраза вырвалась. В какой-то момент испугалась за реакцию Константинова. По крайней мере взгляд его совсем не понравился. — И что теперь?

— Продолжаем жить, работать и ждать, — выдал три составляющие Константинов, продолжая над чем-то размышлять. — По крайней мере, Никитка до сих пор с ней. А значит, в относительной безопасности, — хотя и этот факт его не слишком успокаивал. Достаточно хорошо знал бывшую, чтобы всерьез не беспокоиться за ребенка. — Ладно, по факту изменить на данный момент всё равно ничего не можем, — и, словно очнувшись, внимательно посмотрел на притихшую Риту. Как не хотелось не загружать собственными проблемами, не получалось. — Ты как себя чувствуешь? — и тон стал совершенно другим. А Рита в первое мгновение даже растерялась от такого перехода. — Как Димка уговорил тебя на колесо обозрения?

Вот от такой новости сам оказался в шоке. Точно помнил, что высоты его маленькая Рита боится. И вряд ли Димка затащил её в кабинку насильно.

— Захотелось красоту сверху увидеть, — призналась Коташова, ничего не придумывая. — Действительно — красиво. Весь круг разговор поддерживал, — продолжала она, позволяя себя обнять. — Тактичный, внимательный. Твоя копия.

— Еще бы характер посговорчивее, — проворчал Константинов, глянув на притихшую, в его объятиях, Риту. — Может, мне завтра все же попробовать день скорректировать? — предложил он, возвращаясь к разговору, который был начат, пока поднимались в квартиру.

— Леш, в самом деле, не случится со мной ничего, — высвобождаясь из его объятий, заверила Коташова. — Или, так важно отследить каждый мой шаг?

А вот сейчас почувствовал опасность для благополучного завершения отлично проведенного дня. Так уж сложилось, что опыт семейной жизни был в целом не велик, но общения с прекрасной половиной человечества к сорока семи годам — хватило. И как чудесная женская логика с легкостью может перевернуть всё с ног на голову, представление имел.

— Значит так, хорошая моя, следить я за тобой не собирался и не собираюсь, — заверил в своей слегка саркастической манере. А вот взгляд был теплый, успокаивающий. — Мы говорили о доверии. Для меня это не просто, но очень постараюсь. Проблема здесь в другом, — продолжал он, изучающе наблюдая за своей гостьей. — Не хочу, чтобы ты почувствовала себя брошенной.

— Алеш, давай так, я прилетела без предупреждения. Хорошо уже то, что ты в Питере эти дни. Не надо из-за меня кроить график, — предложила она, чуть увеличивая между ними расстояние. — Где ты должен быть? В театре, на съемках? — а вот до обсуждения данного момента дойти не успели. Её отправили в душ, а ему как раз позвонили.

— Спорт зал и ночные съемки, — дал максимально честный ответ. — Где-то часов с шести вечера и до полуночи. Снимаем в промзоне, поэтому может получиться и до утра, там некому мешать. Спорт зал — в два. То есть, по факту, где-то с полудня, чуть позже, останешься одна.

Его что-то беспокоило. И точно, не ситуация с Никиткой. В последнем случае от него ничего не зависело. Если только какой сюрприз не мог ожидать её. Димкин визит уже вряд ли удивит. Впрочем, завтра у всех — рабочий день. Так что до вечера ребят точно не будет. Оставались… А кто, собственно, еще оставался…

— Отлично, — заверила Рита. — Почувствую себя хозяйкой. Помнится, кто-то меня будущей женой представил. Начну вживаться в роль. Поверь, найду, чем себя занять. Или могут быть сюрпризы?

— Да не должно быть никаких сюрпризов, — обронил он, над чем-то серьезно размышляя. — Просто… — а вот проблем очень хотелось избежать. — Тут как-то на пороге бывшая нарисовалась, — сути визита которой так и не понял. А вот как сейчас могла отреагировать Рита…

— Ну, значит — познакомимся, — сообщила она с легким налетом иронии, чем вызвала у Константинова вполне искреннее удивление. — И хватит пытаться решить проблему, которой не существует. Скажи лучше, у тебя телевизор здесь вообще — включают?

Собиралась ли она смотреть этот самый телевизор? Нет. Для чего спросила? Да в большей степени, чтобы уйти от разговора о завтрашнем дне. Не могла понять стремления Константинова заполнить своим присутствием все её дни пребывания в Питере. Тем более, что пол дня-то точно вместе проведут!

— Пульт в ящике, — кивнув в сторону тумбы, под закрепленным на стене телевизором, обронил Константинов.

Она застыла в каком-то непонятном оцепенении. Медленно выложив на тумбу искомый пульт, продолжала что-то очень внимательно рассматривать. А вот напряжение… Снова — осязаемое. Даже на расстоянии. Что могло ввести в подобный ступор…

— Рит, что-то случилось? — совершенно не понимая причины резкой смены настроения, осторожно поинтересовался Константинов.

— Не знаю, от тебя зависит, — проговорила она медленно, доставая из ящика компактную вскрытую упаковку презервативов, в которой не хватало, он точно знал — двух штук. — Эт-то — что?

По всей видимости вечер ожидался с феерическим завершением. А он рассчитывал, если и не на повторение вчерашнего совместного принятия душа, то уж точно, на серьезную благосклонность этой леди. От самого себя не ожидал подобного подъема, учитывая на сколько бурно прошла минувшая ночь.

— Тебе по-русски ответить или французский вариант озвучить? — прерывая собственные размышления, и оставаясь внешне совершенно спокойным, поинтересовался он, выдерживая при этом и максимально ровный тон. Выпад сейчас, чувствовал, ни к чему хорошему не приведет. Рита на взводе. Причем — максимальном. По всей видимости, нарисовала себе в воображении достаточно реалистичные картины его времяпрепровождения в период одиноких вечеров.

— Леша, я в курсе, что это — презервативы или как их там называют: резинки, — съязвила Коташова, продолжая расходиться, — И ты дальше будешь убеждать меня в том, что я — единственная в твоей жизни? А вечерами ты сидишь вот на этом самом диване, и скучаешь в полном одиночестве? Интересно, звонишь ты мне «до» или «после» приятно проведенного времени? Или сейчас прозвучит любимая фраза кобелей — «это не то, что ты думаешь»?

Выглядела на сейчас просто… шикарно. Никогда не думал, что маленькая женщина в гневе может вызвать волну желания, а не полного отторжения. Во всяком случае с Петровой уж точно, кроме ответного негатива, ничего другого не появлялось. А сейчас…

Появилось желание сгрести её в охапку, отнести в спальню. Или — уложить на этот самый диван и успокоить. По-мужски успокоить: поцелуями, лаской, сексом. Правда, на сколько в данном случае будет действенно, и без еще больших последствий — вопрос.

Откинувшись на спинку дивана, задержав на гостье задумчиво-изучающий взгляд, совершенно спокойно (в своей привычной саркастической манере), с расстановкой произнес:

— Да, это не то, что ты думаешь. Это вообще — не то.

— Правда? — брови ее мгновенно «взлетели» вверх. — Может, объяснишь тогда — что? — предложила Рита, рассыпая свою находку по тумбе, — Я не слепая и умею читать. И считать, — добавила тут же. — На коробке цифра двенадцать. В наличии — десять. А мне говорили, что в свои квартиры Алексей Константинов баб не водит.

Она продолжала грубить, а вот во взгляде читались… боль и непонятное ему презрение. Приговор ему уже, по всей видимости, вынесен. Нет, не ему, скорее — их отношениям. Как же она скора на расправу. И снова возник вопрос с её прошлым, о котором до сих пор ничего не знал. Что произошло там, лишив напрочь доверия к противоположному полу? А он, до определенного момента, свои проблемы считал глобальными!

— Рит, ты единственная женщина, ночевавшая в моей московской квартире, и с которой я занимаюсь сексом в этой. Мои квартиры — не публичные дома, — по-прежнему выдерживая ровный тон, заверил Константинов. А она не могла поверить в его абсолютное спокойствие! Если только было не все равно, что она сейчас чувствует. В таком случае получалось, что…

— А из них ты шарики надувал? — и вновь не получилось не съязвить. Да и феноменальное спокойствие Константинова выводило из себя. — Или, может, кстати, для Димки держишь? От Лады он здесь, случаем, не отдыхает?

А вот данный вопрос вызвал у Константинова сдержанную усмешку.

— Это будет последнее, что он сделает тайком от Лады, — отрицательно качнув головой, заверил Алексей вслух. — Не тот у него вариант. Там, действительно, не хватает двух, — поднимаясь, наконец, с дивана и неторопливо приближаясь к гостье, продолжал, — Ума не приложу, куда они делись. Может, хоть сейчас скажешь?

И кой черт не выбросил остальные, вернувшись из Калининграда? Там этого сделать не додумался. А здесь… Разбирая сумку, почему-то не дошел до мусорного ведра. Бросил в ящик ТВ-тумбы и забыл. И в какую проблему эта забывчивость сейчас могла вылиться…

— О чем? — не поняла Рита, вмиг успокоившись. А взгляд задержался на маленьких, рассыпанных по тумбе пакетиках.

— Когда мы первый раз тобой в одной постели планировали оказаться, я положил один под подушку, со своей стороны, — терпеливо пояснил суть своего вопроса Константинов. — Привычка, уж извини за откровение, у меня такая. Чтобы по ходу пьесы не подскакивать и не нестись за ними через пол квартиры, — добавил он, убедившись, что его слова не только слышат, но и правильно понимают, что сейчас было крайне важно. — В самый ответственный момент я его под подушкой не обнаружил. Думал, за кровать каким-то образом соскользнул. Со вторым получился такой же фокус.

— Ты мне до такой степени не доверял? — вновь с вызовом прозвучал её вопрос. — Или до сих по не доверяешь? Или мужской эгоизм срабатывает? И раз не первый…

— Так, стоп, женскую логику отключаем, — попросил он, сгребая в горсть пакетики, и на пару минут выходя из комнаты, чтобы отправить те в мусорное ведро. — Я уже не раз говорил относительно и первого, и второго, — продолжал он, возвращаясь в комнату. — Если ты сделала свой выбор, мне без разницы, какой у тебя там по счету. Хотя, хотелось бы быть вторым, или уж третьим, черт с ним. Карантин я ни тебе, ни себе устраивать не собирался и не собираюсь, если ты еще не поняла. Нормальный мужчина всегда, слышишь, всегда прежде всего думает о безопасности и здоровье женщины, — никак понять не мог, что за «каша» в её голове. Разобраться бы с прошлым. Наверняка, там есть ответы на многие практически необъяснимые реакции и действия в настоящем. Только вот как сделать это, если контакта по данному вопросу нет вообще никакого. — А уж любимой — тем более, — продолжал он. Не смотря на желание заключить в объятия, чувствуя взрывоопасное напряжение, намеренно сохранял расстояние. — Если хочешь, это в какой-то степени даже и забота. Мне посчастливилось родиться мужиком, но вряд ли ошибусь, предположив, что аборт — самая приятная процедура в жизни. Хотя, наверно, следовало как-то потактичнее выяснить, что ты используешь в качестве контрацепции. Прости, напрямую спросить не решился. А таблеток у тебя не заметил.

— Свою пустоту, — перебила она тихо.

— Пустоту? — не понял он сразу.

— Я родить не могу. По собственной глупости. Я…

Спешно отвернувшись, Рита плотно сжала губы, стараясь сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. Проблема из прошлого. Не отпускающая и в настоящем. Столько лет прошло. Давно пора всё забыть, принять и жить дальше. Не получалось. И почти всегда — новый срыв, слезы на грани истерики. Только этого сейчас и не хватало…

— Тихо, — успокаивающе обняв, Константинов крепко прижал ее к себе. — Тихо, хорошая моя. Вот тут — тихо, — продолжал непривычно мягким тоном. — У меня тоже не все гладко с этим делом. Но процент серьезной опасности присутствует всегда. Как показала жизнь, сюрпризы случаются. Никитка нежданчиком через двадцать два года после Димки выскочил.

Её боль, кажется, чувствовал сам. Вот теперь сомнений не оставалось — было у неё это самое чертово прошлое. Только снова вопрос — какое? Неудачный аборт? Сомнительно. Нет, конечно, всякое может быть, только почему-то казалось, что вот эта женщина не смогла бы пойти на убийство собственного ребенка.

С другой стороны… Жизнь порой бывает слишком жестока, ставя в такие условия, что самому жить не хочется…