Выгребная яма

ВАЛЬДЕМАР ЛЫСЯК

ВЫГРЕБНАЯ ЯМА

Издательство NOBILIS, Варшава 2021 год

Переводчик: Марченко Владимир Борисович, 2025 год

Анна Мартыновская (Anna Martynowska):

"Мы уже живем в новой цивилизации. И это варварская цивилизация"

Марчин Вольский (Marcin Wolski):

"Когда функционируют Десять Заповедей, когда имеются неприкасамые табу, а граница между добром и злом очевидна, и ее нельзя пересечь – жить легче. Нынешние леваки желает выстроить мир, противящийся Десяти Заповедям. Мир без общностей веры, без семью, которую нельзя ломать, без твердых ценностей; мир, в котором опору не обеспечивают ни родители, ни дети. Мир без свободы слова, без хотя бы мнимой демократии – править им будут медийные корпорации и глобальный капитал (...) Поздние последователи марксизма с удвоенной силой занялись опустошением людской природы. В первую очередь под огонь пошли естественные права и столь же естественные учреждения. Раздел по половому признаку, семья, тадиции, история, религия. Из-за ландшафта цивилизации роскоши выглядывает кошмарный ГУЛАГ, по сравнению с которым все замыслы Сталина и Гитлера бледнеют. Даже Оруэлл может оказаться преувеличенным оптимистом. Самое паршивое, что эта дистопия – эта пессимистическая версия человеческой истории – может быть реализована в полной мере" (2021)

Александр Налясковский (Aleksander Nalaskowski):

"Нас ждет дальнейшее, систематически воняющее гниение и разложение. Мир сошел с ума, а здравый смысл – один из тех, кто более всего проиграл в этой цивилизационной войне, в которой ожесточенные бои ведутся за все" (2021).

ВСТУПЛЕНИЕ

Николас Гомес Давила (Nicolás Gómez Dávila):

"Отсутствия чувства того, что современный мир гниет – это признак заражения" (1986)

11 февраля 1995 года в программе "Национальный вкус" (TVP2) Иоланта Файковская объявила, что, в соответствии со всеми опубликованными зондажами и рейтингами, "книгой 1994 года является "Корабль" Вальдемара Лысяка", а тремя месяцами спустя, в ходе 40-й Международной Книжной Ярмарки в Варшаве, Эварист Борщов подсунул мне под нос микрофон, спрашивая (цитирую по бюллетеню Ярмарки – "МЕГАРОН КУРЬЕР 5/1995): "Были ли правы те комментаторы, которые утверждают, что в пробуждающем сильные эмоции читателей "Корабля" имеются ключи к нынешней польской действительности?...". Мой ответ звучал следующим образом: " – Они правы частично (...) Польша представляет собой лишь разбитое зеркало хаоса, охватившего весь мир. Мир, в котором "прогресс" убивает старые нормы и ценности, в котором честь, добродетель, семья, словом, вся так называемая "мещанская мораль", посланы на свалку. Ведется заядлая война между защитниками Десяти Заповедей и герольдами лесеферичной[1] вседозволенности, между культурой и контркультурой, между здравым рассудком и доктриной "political correctness". Этот обезумевший мир мультидисциплинарной (цивилизационной, религиозной, культурной, половой, идейной, расовой, этической, терминологической войны, сражения между поколениями, любой, вплоть до обычной с обменом огня) я и представил в "Корабле" судьбами моих марионеток".

Прошло более четверти века после того высказывания. Упомянутая мною тогда "заядлая война" вроде как все еще ведется (и будет вестись, пока живы консерваторы моего покроя), но не будем себя обманывать: герольды и поединщики "нового прекрасного мира" политкорректности, развязности и всяческого нигилизма уже выиграли ее, следовательно, они имеют право триумфовать. Данная констатация никак не может считаться чем-то сенсационным, вот только банальность, трюизм ("конь – он такой, как каждый видит", говорит старопольская поговорка из компедиума знаний[2]). Усиливающейся гангрене латинской культуры и цивилизации я вот уже пару декад противостоял своей беллетристикой ("Корабль", Чаша", "Атласный фокусник" и т.д.) и эссеистикой ("Столетие лжецов", "Салон", "Салон 2" и т.д.), а сейчас сильно распространены голоса, весьма критичные в отношении этого морального и культурного упадка. Для примера, цитирую двух известных родимых мыслителей – Александр Налясковский: "На наших глазах прогрессирует сильнейшая эрозия культуры, традиций, вкусов, хороших обычаев, миссии школы, а прежде всего – цивилизационных норм" (2020); Марчин Вольский: "Сомнения в естественном законе, институции семьи, понятии правды, наряду с гротескными попытками цензурирования или же написания истории заново, дают плохие обещания виду гомо сапиенс (...) Такие законы человека как свобода слова, свобода научных исследований или возможность провозглашать принципы христианской веры окончательно уступят правам извращенцев". (2020).

Упомянутые Вольским "научные исследования" являются весьма удобным инструментом в руках растлителей, заражающих мир гангреной. Благодаря ним, можно доказать, что Холокост осуществили не германцы, а поляки, и что гомосексуализм обладает большей ценностью, чем гетероэротизм. Для подкрепления сили передачи сообщения его фаршируют(псевдо)научными (мнимыми исследованиями: лабораторными и полевыми, придуманными зондажами мнений, цитатами из тенденциозных трактатов авторства левацких "экспертов" и "прогрессивных" академиков) элементами, наряду с частицами или осколками истин. Глобальное промывание мозгов, которое оглупляет людские массы (возможно, что и не целые народы, но крупные части обществ), заключается в хитроумном перемешивании лживой пропаганды/индоктринации с элементами фактографии, с фрагментиками реалий, что должно облегчать поглощение этого яда и затруднять его демистификацию. В связи с чем, наука – которая десятилетиями или даже веками была объектом агиографии или деификации – дождалась сильных подзатыльников и даже пинков, и они только множатся; Роберт Текели[3]: "Наука – отказываясь сегодня от эмпирии (ее заменили компьютерные модели, которые дают такой результат, который был включен в предварительные установки), предала человечество. Предала нашу цивилизацию, выстраиваемую на рациональности. Предан был не только святой Томас, сейчас коварным образом предают и Декарта. Вместо правды – развалины" (2020).

Академических, медийных или партийных манипуляторов, доктринеров данного цунами вырождения/нигилизма, которое сами они называют "революцией" и "борьбой за свободу" – шумно поддерживает улица, переполненная разгоряченными демонстрантами. Их костяком являются молодые люди. Любопытно: никогда это не те бедные, насильно сделанные обездоленными, задавленные недостатком, то есть (воспользовавшись давним, "классовым" языком) выходцы из пролетариата – нет, всегда это сытые, любимчики судьбы. Начиная с 1968 года, то есть, с самого зарождения уличных дебошей и левацких манифестаций против "фашизма" старших, консервативных поколений – по нынешний день авангардом этих бунтов является "банановая молодежь"[4], ergo, воспитываемые в условиях благосостояния дети богатых классов (например, потомство интеллигентов). В чем уже более полувека назад их обвинил известный левый режиссер и литератор Пьер Паоло Пазолини, когда писал: "Чем вы отличаетесь от настоящих фашистов? Вы умеете столь же нагло диктовать и шантажировать. Когда вчера на Вале Джулия вы дрались с полицейскими, я был на стороне полицейских, потому что они, это дети бедняков, и не важно, городских или сельских". Стандартной отповедью "молодых-гневных" шалопаев всегда становится переполненное лозунгами мычание, что они борются за демократию и за свободу. À propos этой первой, среди консерваторов Запада фурор вызвала фразочка: "Если бы демократия по-настоящему могла совершать реально исправляющие, облагораживающие перемены, левацтвом она была бы запрещена"; что же касается свободы, то, как верно диагностирует российский писатель Дмитрий Быков: "Свобода очень легко превращается в игрище черни (...) Лозунги контркультурных революций во всем мире всегда идентичны – долой старый порядок! – но всякий раз эти бунты превращаются именно в игрища черни" (2020). Сценаристка/режиссер/журналистка Алина Черняковская: "Молодые позволяют легко обвести себя вокруг пальца и вывести себя на улицы. Они одержимы лозунгами мнимой свободы, которая на самом деле порабощает и лишает прав, калечит на всю жизнь" (2020).

Все более оглупевшая молодежь – это создание все более оглупленных родителей и школьных преподавателей, равно как и результат распространения компьютеров. Известный науке около трех десятилетий "эффект Флинна" (постоянный рост коэффициента интеллекта в популяции) перестал срабатывать, и даже хуже – тенденция обернулась: социумы форсировано глупеют. Возможной причиной является всекомпьютеризация – интернет заносит мутью не только размерами дезинформации "fake newses", но и затупливанием интеллекта, абстрагирования от чтения, падением эрудиции. Эта массовая глупость способствует массовой способности поддаваться агрессивному извращению (контрэтичному, контркультурному и т.д.). С двумя равнозначными этимологиями – как с термином "девиация" (извращение), так и определением "devil" (дьявол, сатана) – связывается рождением понятие девиальность (мой неологизм), без остатка характеризующее нынешний мир. Мир, поддавшийся столь громадному нигилистическому оскотиниванию, что нынешнее положение этого мира, его нынешнее сегодняшнее состояние, это попросту Выгребная (выведенная в названии моей книги) Яма. Человечество, воспринимающее (так же и в рамках кодексов) всяческое извращение – свалилось туде, где ниэе уже невозможно. Говоря иначе: мир сошел с ума. Даже комиксовый супергерой янки (начиная с 1941 года), Капитан Америка, превратился в педика с колечком в носу. Финалом этого превращения в идиотов будет окончательное внедрение языковой революции, "обогащающей" человеческий язык "пост-половыми языковыми формами" ("феминитивы", "нейтративы", "дукаизмы"[5], "неоместоимения" и т.д.), которые обязаны прибавлять дополнительный смысл "небинарным личностям"[6] или иным психам. Интернет-страницы сторонников гендера полны соответствующими руководствами и шпаргалками: например, цитирую (вслед за Доротой Лосевич[7]) одну подсказку по "неоместоимениям": "Думаю, что ону очень милу, дружеску и очаровательну. Тоскую по смеху ону. Напишу нему позднее. Сказалу ву, что люблю ну. Хотелобы пойти в кино?". А может – сразу же в сумасшедший дом?

То, что "мир сошел с ума", констатируется уже давно – не без горечи – многими. Боб Дилан пел в награжденной Оскаром песне "Things have changed" (1999): "Люди спятили, времена поехавшие. Когда-то меня это трогало, но все изменилось...". Главное, изменилось то, что любая ненормальность стала признана (под влиянием исключительно агрессивного давления извращенцев – "революционеров") нормальной. Критики подобного состояния вещей охотно применяют слово "безумие" – Дуглас Мюррей (автор "Безумия толпы"): "Попытка дисциплинировать мир категориями шовинизма, расизма или антифашизма превращается в безумную военную кампанию, сеющую безумие" (2019); Кристиан Кратюк, главный редактор Интернет-портала PCh24.pl): "На протяжении последней четверти века мир изменился так, что его невозможно узнать, и левацкий "марш через учреждения" привел западную цивилизацию на край безумия" (2019). Марчин Вольский (ведущий современный польский мыслитель – писатель/сатирик/комментатор) абсолютно верно назвал этот нынешний мир "глобальным сумасшедшим домом", а нынешнюю эпоху "временем Апокалипсиса" (2020). Я же простебался над ситуацией рифмованными стишками с десятью "заповедями" леваков, перелицовывающих мир:

1. Направо – ползком, влево – орлом.

2. Соевый стейк – здоровью танец-брейк.

3. Эротизм гетеросексуальный – вовсе не оптимальный.

4. Превратим Церковь католиков в Церковь агностиков.

5. Подзатыльники под запретом – детям воля и ракеты.

6. Разрешены: как кокс, так и ботОкс.

7. Явный ты исламофоб – террористу не помог.

8. Контрольные в школе рождают неволю.

9. Выбери себе гендер и love me tender.

10. Феминизм с силиконом – развлеченья больше в оном.

Отдельные "параграфы" этих стишат я шире обсужу в главах данной книжки. А начнем мы с левацтва, являющегося источником всяческой политкорректности.

ГЛАВА 1

ЛЕВАЦТВО

Пол Джонсон (Paul Johnson):

"Леваки способны свершить любую жестокость, равно как и всяческую

несправедливость, и они всегда готовы подавлять правду

во имя собственной "высшей правды""

(1988)

Вне всяких сомнений, левые действовали прогрессистски уже в пещерную эпоху, но мы не станем углубляться столь далеко, достаточно обратиться к средневековым карматам. Эта "коммунистическая секта" (как называет ее посвященная предмету литература, начиная с работы Михаэля Яна де Гуе "Mémoire sur le Carmate", Лейден, 1862) взяла название от атамана, Хамдана, прозванному "Карамат" ("Уродливый"); ее золотой век был между 880 и 980 годами новой эры. Карматы практиковали (с почти что тысячелетним опережением) большевизм, причем, во всех мелочах, от семантических изобретений, заключающихся в полнейшем переворачивании значения всяческих понятий (добро – зло, правда – ложь), вплоть до обобществления всяческой частной собственности. Пропагандируя авангардный/левацкий лозунг "все принадлежит всем", карматы грабили кого только было можно (купеческие караваны, пеших паломников, города, захватываемые с кровью в результате численного преимущества, поскольку к ним лепились орды бездельников, презирающих труд ккак репрессивным в отношении "свободных людей" орудием "эксплуататоров").

Когда речь идет о левацкой теории, целью которой является создание оптимальной системы правления, ведущую роль в истории сыграли "утопии", то есть проекты создания безошибочного государства и идеального общества (полностью эгалитарного). Такие ультрапрогрессивные концепции рождались во все эпохи: от Древности (Платон, Аристотель, Ксенофонт), через Новое время (Бэкон, Мор, Кампанелла, Фенелон, Мерсье), вплоть до Современности (Беллами, Моррис, Уэллс). Большинство "утопистов" предлагало псевдореспубликанское (драконовски авторитарное) правление, абсолютнейшее равенство, центральное распределение благ, сотни прогрессивных принуждений и абсолютную отмену частной собственности, касающейся так же и женщин (женщина представляет собой совместную собственность мужчин; у некоторых – как в "Республике" Платона и в "Городе Солнца" Кампанеллы – мы имеем и совестную собственность потомства; Кампанелла планировал, что "руководители любви" точнейшими расписками станут определять, кто, кому и когда подарит свою промежность). Опережающая труд Кампанеллы (XVII век) "Утопия" Мора (1516) дала название всем такого рода проектам "социальной инженерии" – благодаря ней, Энгельс создал понятие "утопического социализма",, а Маркс дал определение коммунизму ("Коммунизм можно кратко определить с помощью трех слов: ликвидация частной собственности").

Главная "idée fixe" леваков (начиная с утопий Кампанеллы и Мора) – всемирный (или хотя бы локальный) рай земной – оказался геноцидной фантазией. После Второй Мировой войны консервативный русский философ, Николай Бердяев, резюмировал так: "Всяческие попытки сотворения рая на Земле вели к сотворению на Земле ада". Он говорил это не только о сталинизме – но и о гитлеризме, левацкость которого в настоящее время нагло игнорируется Салоном, вопреки очевидным фактам (после прихода к власти Гитлер изложил Герману Раусшнингу: "Я очень многое взял у марксизма, в чем не колеблюсь признаться. И это я внедряю в жизнь. Весь национал-социализм основан на этом"). Впоследствии, весь "лагерь народной демократии" (СССР плюс сателлиты) основывался на этом. Теория заявляла: "диктатура пролетариата"; практика же предлагала стрельбу в выступающий против коммунистов пролетариат (коммунисты никогда не любили Наполеона Бонапарте, который учил: "Людям, просящим хлеба, не отвечают ружьями"). В случае необходимости, под рукой всегда были "люди культуры" (Милош, Шимборская[8] e tutti quanti), которые гуманистически оправдывали любое преступление "режима талмудистов и пастухов" (Леопольд Тырманд[9]), то ли групповое (подавление уличных протестов), то ли индивидуальное (продырявливание затылков осужденных в подвалах). Любимчик Салона (вплоть до настоящего времени), знаменитый немецкий драматург Бертольд Брехт, убеждал: "Чем более были они невиновными, тем более заслуживали расстрела. Партия важнее". Ах эта "sophistique rouge"!

Левацкая софистика, отшлифованная изначально отравительскими лозунгами и идеологическими доктринами Просвещения (вольтерьянство, якобинство, масонство, гегельянство), чуть позднее штудируемые Марксом, Энгельсом, Лениным и Сталиным, вплоть до умников из Франкфуртской Школы[10] – уже весьма рано встречала отпор. Уже библейская "Книга Экклезиаста" говорит: "Сердце мудрого влечет его вправо, а сердце глупого – влево" (Экклезиаст 10:2). В настоящее время леваков хлещут все эксперты, пользующиеся здравым смыслом. Ради примера процитирую нескольких политологов, пользующихся международным реноме. Джордж Оруэлл: "Левая идея является чем-то вроде мастурбационной фантазии, для которой правда и мир фактов не имеют особого значения"; Мартин Криле: "Левацкие умственные схемы, угнездившиеся в мозгах, образуют вокруг него что-то вроде железной скорлупы, не пропускающей вовнутрь правду"; Николас Гомес Давила: "Леваки не всегда убивают, но всегда лгут. Хотя бы внушая, что вину за конфликт несет не тот, кто жаждет чужих благ, но тот, кто защищает собственные (...) Истинный упадок левых становится видимым не тогда, когда они не держат свои обещания, но тогда, когда они их реализуют"; Майкл Альберт: "Головными атрибутами левацтва являются несправедливость и дискриминация"; Маурицио Беттини: "С правой стороны приходит уверенность и порядок, левые несут с собой хлопоты, угрозы и хаос"; Роджер Скратон: "Леваки – это фабрика нонсенсов"; Пол Джонсон – см. эпиграф к данной главе.

Еще до наступления нынешних времен – времен глобального культурно-политического доминирования "либеральной" (строго левацкой) формации, которую несколько десятков лет назад я насмешливо (и с издевкой) назвал Салоном (и этот термин был повсюду принят) – первым политическим увенчанием левацкости стал коммунизм, правящий во многих странах и рекламируемый левацкими же пропагандистами (как правило, агентами коммунистической безопасности) какк оптимальная система/строй, "nec plus ultra"[11] (знаменитый американский писатель, коммунист Эрнест Хемингуэй, являющийся кадровым агентом советского НКВД и носящий псевдоним "Арго", провозглашал, что коммунизм критикуют лишь "дураки или законченные канальи"; ведущий французский сталинист, философ Жан-Поль Сартр, скрежетал зубами: "Всяческий антикоммунист – это шакал!"). Однако, экономическая катастрофа коммунизма )окончательная в 80-х годах ХХ века) не излечила пост-большевиков от левацкости Этот крах левацкого фантома превосходства "социалистической экономики" над капитализмом просто-напросто привел к смене фронта и методов – он перенаправил штурм жаждущих превосходства леваков на сферы культуры, результатом чего стал правящий повсюду постмодернизм (могила эстетики), релятивизм (могила этики) и извращенный всеобщий террор "political correctness" (могила осмысленности). Следовательно: нынешний мир был отравлен ядом, имеющий якобинско-масонские корни, а истояники – коммунистические tout court (фр. – вообще). На протяжении большей части ХХ века идеи Маркса заражали гангреной экономику различных государств, а идеи Ленина дегенерировали конституционные системы тех же стран; когда же коммунистическая аберрация начала неумолимо догорать – леваки (Салон) смахнули пыль со старого проекта итальянского коммуниста Грамши "культурный марш через институции"), чтобы поработить человечество путем монополизации левыми сферы формирования мнений (школы, СМИ, эстрада), раз уже экономическая монополизация не удалась. Научную (псевдонаучную) подкладку этому новому завоеванию дали левацкая Франкфуртская Школа (Маркузе, Адорно, Габермас, Хоркхаймер, Везенгрунд), хватало тут и международных академических знаменитостей (от Хомского до Жижека[12]), которые поддержали эту чуму современного мира на потеху уличных, равно как и газетных авантюристов (Кон-Бендит, Михник и компания[13]).

Этот неолевацкий (неомарксистский) и только на первый взгляд демократический, претендующий на безальтернативность ц…