Взгляд из прошлого

Глава 1

«Недаром лик сей двуязычен. Таков и был сей властелин, к противочувствиям привычен, в лице и в жизни арлекин». А. С. Пушкин («К бюсту завоевателя». 1829 г).

«Сфинкс, не разгаданный до гроба, о нём и ныне спорят вновь…», русский поэт, историк П. А. Вяземский.

Боинг 777 компании Emirates / Эмирейтс рейс Дубай-Москва выпустил шасси, привёл закрылки в посадочный режим и начал аккуратно заходить на взлётно-посадочную полосу Шереметьево – 2. Из иллюминатора самолёта была видна пробегающая под крыльями земля с дачными посёлками в окружении лесопосадок, а немного в стороне извивалась покрытая снегом ленточка реки Клязьмы.

Я не люблю летать. И может поэтому, тогда, когда большинство пассажиров переживают и дёргаются от толчков и вибрации, которыми сопровождается потеря высоты самолётом, мне доставляет удовольствие смотреть на приближающийся аэропорт.

Мягко коснувшись бетонного покрытия аэродромной плиты, борт приземлился и продолжил движение медленно снижая скорость. В этот момент Боинг резко затрясся, доставляя неприятные ощущения и пугая пассажиров воздушного лайнера. Знаю, что боятся нечего, посадка самолета происходит в штатном режиме, её процесс полностью контролируется пилотами, но всё равно лёгкие мурашки пробегают по моей спине.

Я вдруг вспомнил обстоятельства гибели немецкого дирижабля «Гинденбург», отчего и почему он тогда сгорел? Рассматривалось много версий, и по одной из них виновато было статическое электричество! В ходе полёта дирижабля, во время прохождения грозовых облаков, на его поверхности скопился заряд более ста киловольт. Когда дирижабль подошёл к причальной мачте на расстояние менее десяти метров, между ним и мачтой проскочила искра разряда, прожгла обшивку корпуса и воспламенила горючий водород, которым была заполнена несущая оболочка воздушного судна. Произошёл взрыв, потом на корме вспыхнуло пламя, которое за несколько секунд охватило весь дирижабль. Огонь быстро распространился и уничтожил один из самых впечатляющих воздушных кораблей в мире. Погибло тридцать пять человек из девяноста семи пассажиров и членов команды.

На поверхности самолётов тоже скапливаются статические электрические заряды, и при посадке, экипаж должен заземлять самолет для снятия зарядов с его поверхности. Для этого на основных стойках шасси размещают стальные тросики, которые выходят ниже шасси.

Скорость Боинга плавно уменьшилась и вздрогнув всем своим огромным телом, борт остановился у терминала.

Пассажиры взорвались громкими аплодисментами, благодаря лётчиков за благополучное приземление и изливая стрессовые эмоции, накопившиеся в процессе полёта и посадки. Радостный народ, не обращая внимания на предупреждающие просьбы стюардесс, открыл боксы багажных полок и достав свои вещи, начал толпиться в проходах в ожидании открытия дверей.

Сотрудник аэропорта медленно и аккуратно направил конструкцию телетрапа к дверям самолёта, вручную выровнял высоту, чтобы переход из салона в трап был ровным и без опасного перепада.

Наконец дверь открылась и нас, по телетрапу, выпустили в здание аэропорта.

Быстро пройдя пограничников, я забрал свой багаж и через таможню вышел в зал прилёта, где меня уже встречали мои товарищи.

***

Совсем недалеко от Москвы, на границах Московской и Тверской областей расположилась территория национального парка Завидово. Огромная площадь, покрытая лесами, реками и болотами, которая считается одной из самых чистых в экологическом отношении на Земле. Считается, что с древнейших времён эта территория связана с человеком и именно здесь можно найти взаимодействие и гармонию в отношениях с природой. Дошедшие до нашего времени названия рек – Шоша, Лама, появились более двух тысяч лет назад. Да и названия таких населённых пунктов, как Завидово, Козлово, Дудино, Дорино, имеют не менее тысячелетней истории. А старейший город подмосковья Волоколамск, основанный в начале двенадцатого века, расшифровывается как «волоком по Ламе». Здесь проходил очень важный отрезок торгового и военно-стратегического пути из Новгорода в Московские и Рязанские земли, на котором суда перетаскивали волоком из реки Ламы, притока Шоши, впадающей в Волгу в реку Волошню, приток реки Рузы, впадающей в Москва-реку и далее в Оку.

В этих местах забываешь о суете и смраде городов. Тот, кто хочет очистить свой разум от ненужных файлов, с наслаждением вдохнёт воздух необыкновенной завидовской свободы, ощутит волнующее чувство лёгкости и простора. Летом его взор порадуют цветущие луга, солнечные поляны посреди тенистых хвойных лесов и берёзовых рощ, искрящиеся излучины рек и яркие краски луговых цветов и лесных трав. Зимой, когда деревья сбросили с себя листву, у него есть сто процентный шанс увидеть среди покрытых инеем берëзок пятнистых оленей, лосей, маралов, стадо диких кабанов или на худой конец пробегающую лису.

Не зря ходят легенды и предания о том, что в этих заповедных лесах, кишевших дичью, любил охотиться сам царь Иван Грозный и где-то здесь для него строили добротный и просторный рубленый терем со всеми полагающимися хозяйственными пристройками, называемый «охотничьим шалашом», а одна из его жен, Марфа Собакина, владела Завидовым.

Во время похода к Нарве, через Завидово, проходил с войском Пётр Первый, а в начале двадцатых годов девятнадцатого века сюда несколько раз приезжал Владимир Ленин. Бывал здесь и Сталин, со своим ближайшим окружением, но особенно любил проводить тут время и охотиться Генеральный секретарь Леонид Брежнев. Именно по его указанию в 1971 году создан государственный научно-опытный заповедник МО СССР, а в 1994 году, по распоряжению Ельцина, Государственный комплекс «Завидово», включающий в себя особо охраняемую природную зону и официальную загородную резиденцию президента «Русь». В прилегающей к комплексу деревне Козлово разместили полк Федеральной службы охраны, которому и поручили обеспечивать круглосуточный режим безопасности.

Въезд на территорию комплекса и выезд с него строго по пропускам и в определённое время с шести утра и до двадцати трёх ночи, от чего сильно страдают жители нескольких деревень попавших в границы «зоны».

Вот в таком месте, а именно в деревне Павельцево, расположенной на территории заповедника, я и купил себе дачное хозяйство с бревенчатым домом.

Полюбилась мне моя дача с первого взгляда. Особенно нравилось выходить вечерами на крыльцо и смотреть в усыпанное звёздами ночное небо, вдыхая аромат лесного воздуха, насыщенного запахами луговых трав.

А в одну из августовских ночей, покачнулось всё моё мировоззрение об окружающем мире, и я всерьёз задумался о том, что мы действительно живём в матрице.

В тот вечер я отдыхал в компании пятерых друзей. После шумной Москвы и напряжённого выезда по забитому транспортом Ленинградскому шоссе, всем хотелось тишины и спокойствия. Поужинав, три моих товарища сели пообщаться на диване у камина, а я с Валерой, с которым был дружен со времён службы в Афганистане, вышел на свежий воздух.

Стояла чудесная тёплая ночь, время приближалось к двенадцати и над всей деревней стояла тишина и спокойствие. Мы молча наслаждались окружающей нас природой.

- Смотри какое звёздное небо, - Валера развёл руками, как будто хотел это небо обнять, - здесь звёзды кажутся выше, чем в Афгане, но такие же яркие. Здорово, что ты нас вытащил сюда.

- Это вы ещё не видели какая красота здесь днём, жаль, что из-за пробок мы так долго сюда ехали. Сегодня просто какой-то кошмар на дороге творился. Обычно сюда ехать два часа, а у нас все пять ушли.

- Ерунда, это того стоило, - улыбнулся Валера.

Поддерживая лёгкий дружеский разговор, мы стояли под открытым небом на котором не было ни единого облачка и вдруг вокруг нас что-то изменилось.

Открыв рты и задрав головы, мы смотрели вверх. Звёзд не было.

- Ты это тоже видишь или у меня глюки? – озадаченно спросил мой друг.

- Не могу понять, - заторможенно ответил я, - выпили немного, ничего не курили, может мы с тобой просмотрели появление туч?

- Нет, туч и облаков не было. Звёзды просто в один миг выключили. Как такое возможно?

Минут пятнадцать мы стояли, ожидая неизвестно чего и дождались. Звёзды начали зажигать. Как по щелчку пальцев они стали загораться одна за одной, справа налево, или как я потом определил – с востока на запад. И вот уже опять над нами яркое ночное звёздное небо…

Местные жители рассказывали, что между Кимрами, Рамешками и Калининским районом Тверской области есть особая зона, которую называют “Кимрский треугольник”, может это её отголоски увидели мы в ту августовскую ночь?

***

Выйдя из аэропорта и отправив свою машину, на которой приехал мой водитель и друг Олег, вперёд, я сел в машину к моему товарищу Юре.

Стоял прекрасный солнечный денёк, было восемнадцатое января, праздник Святого Богоявления, Крещение Господне, последний день колядований! В этот день крещенская вода набирает особую силу и целебность, поэтому мы ехали в Завидово, ко мне на дачу, чтобы успеть вырубить прорубь, а вечером окунуться в неё и набраться здоровья на целый год, смыв часть своих грехов.

По московским меркам расстояние было не большое – чуть больше ста километров по Ленинградскому шоссе, потом поворот налево, на Новозавидовское и Козлово, и ещё 25 километров до въезда в особо охраняемую зону.

Уже по дороге я вспомнил, что на даче у меня шаром покати - нет ни выпивки, ни закуски. Набрал по телефону Олега:

- Олежка, давай заедем в магазин за продуктами. Ты перед поворотом на Новозавидовское, возле Кнакера тормозни.

- Хорошо, без проблем.

За разговорами два часа дороги пролетели быстро. До магазина Кнакер оставалось километра два, мы как раз проезжали поворот на город Конаково, когда зазвонил мой телефон:

- Вы скоро? – решил уточнить Олег. – Я уже стою возле магазина, жду Вас. Через сколько подъедете?

- Да нам осталось немного, думаю минуты через 2-3 будем.

- Окей, жду.

Продолжили с Юрой разговор, а дальше, перед глазами, как будто чёрную штору задёрнули…

- Тормози! – кричу Юре, видя, как мы едем прямо в огромный сугроб.

Тот среагировал мгновенно и прокатившись по инерции метров десять, машина остановилась.

Очумело глядя по сторонам и не заглушая двигателя, Юра выдал:

- Где это мы???

- У тебя хотел об этом спросить, - приоткрыв окно машины, я глубоко вдохнул морозный воздух снаружи, пытаясь разглядеть что-нибудь в окружающем нас густом тумане.

Через пару минут видимость улучшилась и стало понятно, что мы стоим на обочине какой-то просёлочной дороги, на которой были видны следы полозьев саней.

- Что за бред? Ты видишь тоже самое, что и я?

- А что ты видишь?

- Вокруг дремучий лес, по пояс снег и укатанная санями дорога.

- Аналогично, - угрюмо подтвердил Юра, - тишина вокруг странная, даже на уши давит.

Теперь и я обратил внимание на пугающую неподвижность стоящего рядом с дорогой леса. Не было слышно птиц, не трещала от сильного мороза кора деревьев, охлаждающаяся и сокращающаяся быстрее, чем внутренние слои древесины. Только воздух казался живым, обволакивая нас каким-то маревом.

- Может я заснул, ты свернул не туда, и мы съехали с дороги? – мне требовалось логичное объяснение сложившейся ситуации, но слова Юры вылили на меня холодный душ.

- Посмотри назад, - сказал он, глядя в зеркало заднего вида.

Смысл его слов дошёл до меня не сразу… След от нашей машины начинался в десяти-пятнадцати метрах от места, где мы въехали в сугроб, а дальше не было ничего. Ни на дороге, ни на её обочине. Как будто автомобиль выскочил из воздуха.

А потом, мы увидели всадников в чёрных, широких, безрукавных плащах с накинутыми на низко опущенные головы капюшонами. Целый конный отряд, который сопровождал две кареты, обитые чёрной материей на которых были золотые императорские вензеля с большой буквой А, под которой стояла римская цифра один, а по бокам пришиты смутно знакомые чёрно-жёлто-белые флаги. Траурная процессия, медленно поравнялась с машиной и не обращая никакого внимания на нас проследовала мимо в полной тишине. Нереальность происходящего заставила застыть наши тела. Кортеж отъехал метров на двадцать, когда у Юры вырвалось:

- Ну ни х.я себе!

Последний из всадников резко встал и оглянулся. Под капюшоном на месте лица клубилась тьма, казалось, что сама преисподняя посмотрела на нас. Мы в ужасе замерли и затаили дыхание. Постояв минуту, всадник пришпорил коня и догнал процессию, уже скрывающуюся за лесным поворотом…

- Осторожно! – вскрикнул я, а Юра резко дёрнул руль вправо, выворачивая машину из-под несущегося на нас КАМАЗа. Лесная просёлочная дорога вдруг исчезла, а мы оказались прямо посередине шоссе с редкими машинами, объезжающими нас и издающими резкие звуки клаксонов.

Съехав с дороги на обочину, мы очумело смотрели друг на друга не в силах понять происходящие искажения реальности.

Постояв и придя в себя, мы выяснили, что за нашей спиной находится мост через реку Шошу, а мимо, по трассе М5, проносятся автомобили на Тверь и Питер.

- Где это мы? – снова спросил Юра.

- Разворачивайся, поехали обратно, - выдохнул я, - Кнакер сзади. Километров пять проскочили.

- Как??? Не мог я проскочить. В Твери никогда не был, но у тебя на даче не в первый же раз отдыхаю!

- Мог – не мог, какая разница, здесь и карет никаких не видно…

На выезде из магазина нас встретил Олег.

- Вы где ездите? Я уже всё купил.

Прикинул потраченное время. Глянул на свои часы, по которым выходило, что с момента нашего последнего разговора по телефону, прошло полчаса. Сказал об этом.

- Полчаса? Ха! Да вас не было почти час!

Сравнили время на часах. У Олега семнадцать часов тридцать шесть минут, а у нас с Юрой семнадцать ноль шесть.

Этот случай долгое время не давал мне покоя, пока не удалось найти в Интернете описание необычного кортежа, который февральской ночью 1826 года въехал в село Завидово. В карете, убранной черными кружевами и государственными флагами везли тело российского императора Александра Первого.

Поздней осенью, во время инспекционной поездки по Крыму, Александр Первый много передвигался верхом на коне. Уже на подъезде к Таганрогу, сильный ветер, который в это время здесь обычное дело, продул его и к вечеру озноб и слабость уложили императора в постель. Отказавшись от лекарств, он подписал себе смертный приговор. Первого декабря 1825 года императора не стало. Сразу после его смерти, из сановников, которые находились в свите императора, была составлена так называемая Печальная комиссия. Её задача состояла в доставке тела Александра Первого в Петербург, в Царское село, для передачи членам царской фамилии.

«Тело сразу после смерти вскрывали, внутренности вынимали и производили бальзамирование. Царские внутренности полагалось везти отдельно. Сердце с мозгом закладывалось в серебряную вазу со спиртом, к которой припаивалась крышка, остальное же помещалось в дубовый ящик, внутри обшитый свинцом, с запирающейся выдвижной крышкой. Урна и ящик обивались черным сукном и перевязывались серебряным шнуром. Для охраны этих сосудов выделялся отдельный часовой. Тело императора из Таганрога везли в двух каретах под охраной отряда кавалергардов верхами с офицерами…»

(с)Конаковский уезд.