Я был нищим - стал богатым. Прочитай, и ты тоже сможешь

ПРЕДИСЛОВИЕ

Промозглый зимний вечер. На улице кромешная темнота. Холодный дождь стегает меня по плечам и тянет вниз мою промокшую куртку. Я стою на остановке, и никто не видит, что я плачу.

Я в отчаянии. Мне 25 лет, и моя жизнь похожа на кромешный ад. Дождь вперемежку со слезами стекает по моим щекам, но я не чувствую холода, я не чувствую ничего. Только боль, сжимающую сердце стальными клещами. Я не понимаю, для чего мне жить, почему я появился на свет. Для того чтобы страдать и мучаться, для того чтобы приносить боль своим родным и близким? Что я за сын, который не может обеспечить старость своих родителей, что я за отец, что за мужчина, если не могу прокормить свою семью? Если я ненавижу себя, как мне жить с ненавистью в душе к себе самому?

Я работаю с утра до ночи. Я просыпаюсь в 5.30 и бегу на работу. Отработав смену на заводе, полтора часа еду до института и с закрывающимися от усталости глазами слушаю лекции на вечернем факультете Тольяттинского политехнического института. Занятия заканчиваются около десяти, и я вновь бегу, чтобы успеть на свой рейс. Продрогнув в стылом, вонючем автобусе, уже далеко за полночь я переступаю порог нашей маленькой перенаселенной квартирки.

Кроме нас с женой и дочкой здесь живут и мои родители. Все они давно спят. Стараясь не шуметь, глотаю холодный ужин, но от голода даже не понимаю, что я ем, и тут же на кухне сажусь за курсовую работу. Ее нужно сдать завтра, и потому я старательно вычерчиваю графики. Голова гудит от усталости, а глаза слипаются, хоть вставляй спички. Одно утешение – сигареты и горячий чай. Из окна нашей крохотной кухни я вижу огромную холодную луну.

Страшное одиночество, страшная пустота. Вроде бы в доме спят мои родители, спят моя любимая дочурка и жена, но мне одиноко. У меня полное ощущение, что я один на белом свете. Мне хочется вытянуть шею и завыть на луну.

Холод, осень, ночь. От одиночества душу сковывает стужа, которая по своему «минусу» не может сравниться ни с чем на свете.

Нет ни одного человека на земле, с которым я мог бы поговорить, поделиться, чтобы меня выслушал, чтобы понял меня. Конечно, я могу подойти к отцу, к маме, к жене и поговорить с ними, но имею ли я право перенести свою боль в их сердца, да и поймут ли они меня?

Я работаю с утра до ночи, но денег катастрофически не хватает. Старая одежда выглядит на мне нелепо, и я понимаю, что мне стыдно перед своими друзьями, товарищами, которые одеваются модно и красиво.

Что ждет меня завтра? То же самое! В 5.30 подъем, совершенно не любимая, ненавистная работа, учеба, одиночество, курсовые, страшное желание спать – и никакого выхода.

Я стою на остановке и не замечаю времени, я не чувствую своего тела, только сердце разрывается в груди. Оно стонет, оно плачет, оно рыдает.

Господи, почему я родился на свет, для чего эти муки? Есть ли в этом смысл? Мозг произносит только одно слово – «тупик».

Я замечаю, что я подсознательно уставился на мокрое колесо автобуса. Мне стыдно признаться сегодня, но в тот момент, в беспросветный миг моей жизни, меня посетила мысль: «А не прыгнуть ли мне под это колесо и свести счеты со своим мучителем под названием „жизнь“!» Автобус отходит, но страшная мысль не покидает меня. «Сделай только шаг, от тебя требуется только один шаг – и больше никаких страданий. Зачем такая жизнь?» – говорит сознание.

Что бы я ни делал, чтобы я ни предпринимал, результат – неудачи, падения, унижения, боль. Я больше не в силах ежедневно вести эту маленькую одинокую войну, мне опротивело мое бесцельное существование, вся эта колготня ради куска хлеба, ради жалких копеек!

Смотрю на автобусы, которые подъезжают один за другим. Меня никто не замечает и никто не сможет остановить. Темнота, усталые, серые лица мелькают, выбегая из автобуса. Мысли лихорадочно путаются, в голове боль и туман. Тело уже готово ринуться в эту бездну, чтобы поставить точку, но что-то меня удерживает. Дочь! Что будет с моей дочерью? Что будет с моими родителями?

Единственное, что в тот момент предотвратило меня от этого поступка, – это мысль о моей крохотной дочурке и родителях. Да, я не могу их обеспечить, я не могу дать им нормальную жизнь, я не могу покупать нормальную одежду, продукты, но добавить им страданий я тоже не имею права.

Вся моя жизнь очутилась тогда на каких-то чудовищных весах: жить или не жить? На одной чаше – отчаяние, боль, страдание, тупик, бессмысленность моих усилий, на другой – вечный покой, забвение, слезы родителей и страдание дочки.

В тот роковой момент я все-таки зацепился за жизнь.

Если бы кто-нибудь подошел ко мне тогда и сказал, что я буду известным, богатым, счастливым и абсолютно здоровым человеком, я бы принял это за злую насмешку. Я бы никогда не поверил, что настанет час, когда те мои неизбывные страдания окажутся всего лишь ступенькой к успеху. Я просто не мог представить себе, что под моим началом сотни тысяч людей начнут заново строить свою жизнь, начнут покорять сияющие вершины финансового Олимпа.

Но сегодня именно так оно и есть. На нашем народном предприятии «Эдельстар» сегодня работают 250 тысяч человек. Кто-то может сказать, что это не такая уж большая цифра. Но последний анализ темпов развития нашей компании говорит, что каждый день ряды «Эдельстар» увеличиваются на несколько сотен человек в более чем двухстах городах России, в Латвии, в Казахстане, в Монголии, в Белоруссии, на Украине.

Лучшие из них уже стали миллионерами. Мои уважаемые друзья и партнеры ездят на чудесных новеньких машинах, они покупают особняки и виллы в Испании, в Черногории, в Финляндии. Мои соратники блистают на королевских балах в Европе. Их стремительные яхты бороздят океанские просторы. С каждым днем их число прибавляется. С каждым днем еще один из тысяч переваливает заветную черту и входит в когорту лучших из лучших.

Глядя на их веселые загорелые лица, я иногда спрашиваю себя: не сон ли это? Ведь от того рокового момента на остановке меня отделяет всего каких-то полтора десятка лет. Иногда кажется, что это миг. Только что я стоял в промокшей насквозь куртке на продуваемой всеми ветрами остановке – и вдруг я среди чудесных нарядных людей, в море света, любви и радости. Но, распутывая длинную цепочку причин и следствий, кажется, что на самом деле я живу уже в третий или четвертый раз. Так много событий и зигзагов судьбы вместил в себя каждый из прожитых лет. Так много взлетов и падений, что другому даже малой толики этого хватило бы на целую жизнь.

Добившись успеха, сегодня как никогда я понимаю, что мои стартовые позиции в жизни были намного слабее, чем у большинства людей. Если бы вы меня встретили в школе, вы бы увидели очкарика с плохими оценками в дневнике и сказали: «Да я намного умней этого недоросля!» Если бы вы встретили меня в семнадцать лет, в момент моей борьбы за жизнь, вы увидели бы юного инвалида и, наверное, сказали бы: «У этого парня пять хронических заболеваний, он принимает в день шестьдесят таблеток, каждые три часа ему ставят укол – вряд ли он останется жив. Да я во сто крат здоровее его, мое тело намного крепче! У меня больше шансов добиться успеха!»

Почему я перед вами, дорогой читатель, раскрываю свою душу? Почему я сегодня взялся за эту книгу, понимая, что мне придется ворошить старую боль, старые воспоминания и переживать их заново. Только с одной целью – показать вам, дорогой читатель, что у вас тоже есть шанс добиться успеха. Даже если вы, на ваш взгляд, находитесь на самом дне социальной лестницы, больны, одиноки, бедны и заброшены, поверьте, все равно у вас есть шанс добиться успеха, богатства, счастья и здоровья!

Это вам говорит человек, который победил смерть. Это вам говорит человек, который три раза разорялся вчистую. Первый раз я разорился и никому не был должен, второй раз я разорился и должен был 750 тысяч долларов, в третий раз, в 1998 году, я потерял сотни миллионов долларов, а мой долг составлял 20 миллионов долларов.

Но каждый раз после разорения, испытывая невероятную боль, испытывая невероятные страдания, я поднимался еще выше. И это не случайность. Вот почему я взял на себя смелость написать эту книгу.

Цель этой книги только одна – показать вам, дорогой читатель, что в этой чудесной необыкновенной жизни для вас нет никаких пределов. Вы – талантливый, успешный человек. Может быть, вы всю жизнь стояли у станка, мыли полы или работали учителем в сельской школе, а сейчас находитесь на пенсии, – это неважно. По большому счету, не имеет никакого значения, кто вы по профессии или образованию. Самое главное – ваше желание добиться успеха.

Сегодня вместе с самой лучшей командой в мире я строю великую компанию «Эдельстар». Моя мечта очень проста – объединить сотни миллионов людей в Клуб умных покупателей, и отнять власть над вашими кошельками у спекулянтов и посредников.

Объединив людей, мы получим реальную возможность покупать продукцию на 30 процентов дешевле. Но самое интересное, что, создавая этот великий Клуб умных покупателей, всего лишь объединив 1,5 процента населения Земли, мы с вами создадим тридцать пять тысяч новых долларовых миллионеров из числа пенсионеров, студентов, врачей, учителей и рабочих. Мы с вами подарим достойную жизнь двум миллионам человек на Земле, мы с вами дадим возможность сотням миллионов жителей нашей планеты покупать продукцию с 30-процентной скидкой.

Мы просто изменим мир!

Моя книга – не обычный учебник по бизнесу. Она выстрадана с начала и до конца. Вначале я расскажу вам свою личную историю, поделюсь жизненным опытом, который, я абсолютно уверен, поможет вам избежать многих ошибок и наполнит ваше сердце уверенностью и силой.

Вторая половина книги – это точные законы успеха, которым я научился у самых выдающихся людей на Земле.

Чтобы написать вторую часть, я объехал весь мир, посетил множество семинаров и тренингов в разных странах – я охотился за всей этой информацией всю свою жизнь. В семнадцать лет, когда я начал работать тренером по гребле и под моим началом было три десятка мальчишек, я задавал себе вопрос: «Почему одни спортсмены выигрывают соревнования, а другие – нет? Почему одни люди успешны, а другие – нет?» Став тренером успеха, руководителем 250 тысяч человек, я задаюсь теми же вопросами: «Почему одни люди здоровы, а другие болеют? Почему одни счастливы, а другие страдают? Где он, в чем он этот ключ – ключ к здоровью, успеху, счастью и любви?»

Двадцать четыре года непрерывного поиска самых уникальных знаний у самых выдающихся людей, подкрепленные практическим опытом, позволяют мне сегодня с уверенностью сказать: «Дорогой мой читатель! Вы исключительный, удивительный человек! Вы созданы по подобию Бога! Вы настоящая звезда! Я в этом абсолютно уверен!»

Последние пять лет я активно провожу семинары в области успеха и здоровья. Через них прошло больше ста пятидесяти тысяч слушателей. Я получаю огромное количество писем с благодарностью от моих учеников, которые полностью изменили свою жизнь. Среди них и 14-летняя Екатерина Конушкина, которая переборола в себе множество комплексов, и, учась в школе, зарабатывает 1200 долларов в месяц. И 73-летняя Ядвига Викентьевна Тарасюк, которая с помощью «Эдельстар» стала активно заниматься бизнесом, ставит перед собой большие цели и добивается их. Это множество людей разных возрастов и профессий: школьников, студентов, учителей, врачей, ученых, военных и пенсионеров.

Эта книга написана только с одной целью – разбудить ВАШУ внутреннюю великую силу, зажечь ВАШУ внутреннюю яркую звезду.

Заранее слышу возражения вашего ума, который говорит вам: «У меня нет стартового капитала, я слишком юн или, наоборот, стар для бизнеса, я болею неизлечимой болезнью, у меня нет связей, нет идей, эта книга не для меня». Такие слова я слышал тысячи раз от людей, делавших первый шаг по направлению к своему успеху. Немцы, американцы, русские, украинцы, монголы – все люди на земле, не знающие о своих возможностях и о той простоте, с которой их можно раскрыть, думают одинаково. Ваш ум и ваши страхи неоригинальны.

Сотни миллионов людей думают точно так же, как и вы. Но как только к ним в руки попадает нужная книга, как только они оказываются на семинаре у мастера, – их жизнь меняется мгновенно. Это не чудо, это не мистика. Это элементарные знания. Знания, как управлять той великой силой, которая находится в каждом из нас, силой, которая способна творить чудеса.

Вся история моей жизни служит абсолютным, стопроцентным подтверждением моих слов.

Ваша жизнь, мой дорогой читатель, в ваших руках!

НАЧАЛО

Я родился на Дальнем Востоке, в семи с половиной тысячах километров от Москвы, в маленьком таежном поселке Ерофей Павлович, названном так в честь знаменитого исследователя этого края Ерофея Хабарова. Рождение мое проходило в помещении, которое с трудом можно назвать родильным домом, потому что оно представляло собой одну из секций барака. В другом крыле располагалась амбулатория, а чуть поодаль, скромно прикрытый кустами, стоял сарайчик морга.

Персонал был совершенно не готов к рождению столь крупного ребенка, и я появился на свет перекрученным пуповиной. Меня откачивали две дюжие санитарки. Благодаря их объединенным усилиям в конце концов я громко взревел. Вспоминая об этом, мама смеется, что я не плакал, как все младенцы, а громко кричал басом. Так, в момент борьбы со смертью я получил первую школу выживания, а семья Довгань приросла новым членом.

Я выжил, но мое детство нельзя назвать радужным и беззаботным. Моя семья в прямом смысле слова боролась за выживание.

В то время в плановой государственной экономике СССР все распределялось из центра: кому что носить, кому на чем ездить, кому что есть и где жить. В какой-то момент партийное руководство нашей страны решило, что Дальний Восток вполне можно осваивать без дополнительных затрат: «северных» коэффициентов и улучшенного снабжения. Зарплата дальневосточников мигом уменьшилась в два раза, и мы были практически брошены на произвол судьбы. Представьте, как горстка людей выживала в тайге, где даже летом в 30-градусную жару земля оттаивала только на глубину ладони. Я прекрасно помню картину: мой приятель Сережка с удивлением смотрит на румяное яблоко, которое ему протягивает приехавшая издалека родственница. Семилетний мальчишка недоверчиво спрашивает: «А что это такое?» Добрая женщина была просто поражена: «Это же яблоко, возьми!» «Я не знаю, что это, я никогда не пробовал…»

Одним словом, выживали, как могли. Но, наверное, везде есть закон компенсации. Зато какая там была природа! Словно бушующее море, на тысячи километров вокруг зеленела тайга, высились сопки, между ними журчали маленькие горные речки, чистые, как хрусталь, холодные, как лед. Нигде в мире я не видел такой величественной первозданной красоты.

Господин «великий случай» распорядился так, что именно в этом, Богом забытом месте встретились мои отец и мать. Папа мой – Виктор Довгань – вырос в украинском селе. Рано лишившись отца, они с бабушкой жили в нужде и лишениях. Впервые он стал наедаться вдоволь, только уже став взрослым. Высокий и красивый, он, тем не менее, так и не пошел на свой выпускной вечер, потому что стыдился разных ботинок, а других у него просто не было.

Несмотря на голод и нужду отец учился хорошо и был заядлым книгочеем. В крошечной комнатушке при керосиновой лампе, а чаще при лучине он ночами напролет просиживал за книгами, чем часто заставлял негодовать мою бабушку.

Может быть, эта страсть к открытию новых миров и определила его выбор: он поступил в железнодорожное училище и получил профессию, открывшую ему возможность бороздить на стальном коне необъятные просторы России-матушки. Была и другая, сугубо бытовая причина: студентам училища выдавали настоящую суконную форменную шинель и обувь, а питание было бесплатным. Зачастую оно состояло всего лишь из полбуханки черного хлеба и макарон без масла, но тогда отцу казалось, что это просто какой-то гастрономический рай! Стремясь навсегда вырваться из тисков нужды, он и распределение попросил туда, где была самая высокая зарплата. Оказалось, на Дальнем Востоке. Так юный помощник машиниста оказался в Приамурье.

«Когда я приехал в Ерофей Палыч, – вспоминал отец, – была глубокая ночь. Я крепко спал, и проводник разбудил меня, сказав: „Срочно выбегай, парень, поезд стоит всего минуту!“ И вот спросонья, даже не успев накинуть шинель, я выпрыгнул на пустынный перрон. Мороз стоял такой, что мои легкие просто обожгло». На станционном термометре он разглядел поразившую его отметку – минус 60 градусов! Выросший в теплом ласковом украинском климате, он даже не представлял себе, что такое возможно. Ночь, дикий холод и полная неизвестность впереди.

Однако, определившись в общежитие, отец начал привыкать и к суровому климату, и к новому окружению. Работа ему нравилась. По природе отец был трудоголиком и быстро стал лучшим помощником машиниста, а вскоре, к его великой гордости, и машинистом. Много позже отец не раз повторял мне: «Если ты сам не поставишь перед собой цель, не жди, что это сделают за тебя другие».

Отец ко всему в жизни относится основательно, с огоньком. Однажды, зайдя в местный магазин, он увидел красивую девушку и понял, что ему уже не будет покоя. Это была моя мама – Раиса Соловьева.

Он буквально атаковал черноокую красавицу со всей фамильной довганьской страстью: рассказывал какие-то невероятные истории, пел мелодичные украинские песни, в промежутках между рейсами буквально не отходил от нее ни на шаг. Каждый свободный вечер он терпеливо дожидался закрытия магазина, а затем долго-долго провожал по единственной поселковой улице. Из поездок он привозил матери букетики редких цветов и дорогие шоколадные конфеты, хотя потом ему приходилось занимать до получки у товарищей. Но красавица оставалась непреклонна, что его просто приводило в отчаяние.

Конечно, в наше время такой стиль отношений кажется несколько архаичным. Чтобы его понять, нужно знать, в какой семье воспитывалась моя мать.

Мой дед Василий Соловьев был родом из Воронежской губернии. В 12 лет он остался сиротой – всю его семью как кулаков расстреляли в кровавое время становления молодой Советской власти. Через годы беспризорной нищей юности и участия в двух войнах он оказался далеко от родных мест – на Дальнем Востоке, в Ерофей Палыче. Здесь он и встретил такую же неприкаянную родную душу – мою бабушку Натусю. Бабушка осталась сиротой еще раньше – в восемь лет. Ее родители – православный священник с женой были расстреляны в печально известных Соловках. Бабушка практически батрачила на местного комиссара, обстирывая и обслуживая его семью. Она даже не имела возможности ходить в школу и так и осталась бы неграмотной, если бы уже в зрелом возрасте сама не осилила грамматику и не научилась считать.

Дед приехал с фронта, весь увешанный орденами и медалями. Он был по-настоящему смелым, отчаянным человеком. Несколько раз он был серьезно ранен, но выжил. Наверное, его спасла от смерти только тихая бабушкина молитва. Редкой доброты, мягкая и совестливая, она воплощала в себе всю самоотверженность русской женщины. Дед был ее полной противоположностью – эмоциональный, мгновенно загорающийся, напористый. С ним было очень занятно беседовать, на все происходящее у него всегда была своя точка зрения. Что интересно – он никогда ни единым словом не попрекал Советскую власть, лишившую его семьи и наследства: огромных сельскохозяйственных угодий, мельницы, маслобойни, конских табунов. Да и сам он остался жив, только благодаря жалости отпустившего его красноармейца. Напротив, он был ярым коммунистом и всегда решительно, словно на фронте, отстаивал даже непопулярные шаги новой власти.

Вместе они составляли замечательную пару: патриархальная любовь и уважение друг к другу сочетались в них с неистощимым трудолюбием. На всю жизнь в моей памяти остался вкус диковинных для того климата огурцов и помидоров, выращенных в любовно выстроенной дедом тепличке. Дед выдумал фантастическую технологию: овощи выращивались на коровьем навозе, который подогревался раскаленными в печи камнями. Он был в постоянном поиске каких-то новых способов преодоления заданных условий. Думаю, именно его пример и закрепил во мне врожденную тягу к экспериментам.

Практическая смекалка деда, его организаторские способности позволили ему стать директором местной хлебопекарни, уважаемым в поселке человеком. Позже меня – пятилетнего мальца – прямо-таки распирала гордость, когда местные жители упоминали, чей я внук. И поэтому уже тогда я твердо решил, что, когда вырасту, непременно стану не знаменитым артистом или космонавтом, а председателем колхоза поселка Ерофей Павлович.

Дед был исключительно честным человеком. Он мог бы, по примеру других начальников, пользоваться всеми благами своего производства бесплатно. Но он неизменно заходил в магазин и покупал выпеченный им хлеб там.

В том же духе внутренней строгости и чести они с бабушкой растили и обеих своих дочерей. Поэтому, когда пылкие ухаживания настырного помощника машиниста уже грозили окончательно вскружить голову его дочери, дед пригласил моего отца на обстоятельный мужской разговор. Крутой нрав моего отца уже тогда стал притчей во языцех – приезжий щеголь и говорун отвадил от дедушкиной любимицы всех женихов.

Столкновение двух таких ярких индивидуальностей могло иметь самые разрушительные последствия для моего будущего, если бы вовремя не выяснилось, что отец имеет самые серьезные намерения в отношении их общего с мамой будущего. Так и получилось: отец и мать сыграли вскоре скромную свадьбу. Через год на свет появился мой брат Валентин, а спустя пять лет родился и я.

Шестидесятые годы нашей страны были полны высокой романтики. Промышленность вставала из руин, закладывалась база машиностроения. Прокладывались дороги, возводились города, на подъем пошла сельская промышленность. Людям жилось трудно, это правда, но правда и то, что это время было отмечено светлым жизнеутверждающим энтузиазмом. Все верили, что теперь жизнь будет налажена как надо, и нужно только хорошенько потрудиться, чтобы дать новому поколению то, чего они были лишены сами.

Общий дух глобального переустройства захватил и моих родителей. Отец решил ехать на одну из комсомольских строек. Он трезво рассудил, что только в перспективном месте есть возможность получить квартиру и дать детям хорошее образование. Узнав, что на берегу Волги строится новый город Тольятти и крупнейший в стране автомобильный завод, он, не говоря никому ни слова, взял отпуск и поехал разведать обстановку.

После тихого таежного захолустья размах нового строительства поразил его воображение: Тольятти представлял собой одну гигантскую стройку. Всюду рыли котлованы – ревели бульдозеры, клонились краны. Словно в огромном муравейнике копошились тысячи людей. Работа шла круглосуточно, ночью было светло от мощных прожекторов и сполохов сварки. Параллельно с закладкой корпусов ВАЗа возводились и дома, где предстояло жить строителям молодой советской автоиндустрии. Отец был просто захвачен этим грандиозным масштабом и сразу решил, что останется здесь.

Ему повезло – работа подвернулась в первый же день. Конечно, это было не бог весть что – его приняли не машинистом, а простым грузчиком. Но он не унывал: в тот момент ему нужно было хотя бы за что-то зацепиться, поэтому он согласился, не раздумывая. Жить было негде, и три ночи ему пришлось ночевать прямо на песке, завернувшись в шинель, благо на дворе стояло лето. Потом он снял крохотную времянку и поехал за нами. Дед было воспротивился авантюре, но отец был непреклонен: «Мы едем добиваться лучшей жизни». Тогда он даже не представлял, насколько тяжело нам всем придется.

На новом месте отец работал днями и ночами, но денег хватало только на самое необходимое. Руководство стройки понимало, что, пообещав квартиры, рабочим можно и не платить. Отец получал всего 70 рублей в месяц, поэтому параллельно он вязал веники в бане и вообще брался за любую работу, лишь бы как-то прокормить нас. Сам он долгое время обедал на работе только бутербродами с маргарином. Мама самоотверженно хлопотала по хозяйству, устроилась на мясокомбинат, но вскоре из-за болезни была вынуждена на несколько лет оставить работу. Ей хватало забот и с нами.

При нашем хроническом безденежье она все же умудрялась создать на столе впечатление разнообразия. В жизни я не едал ничего вкуснее маминой домашней лапши. И выглядели мы, несмотря на ношеную-переношенную одежду, вполне сносно. На фотографиях тех лет я сижу в аккуратных костюмчиках, хотя знаю, что долгое время родители ничего не покупали лично для меня – я донашивал одежду брата. Представляю, каких трудов это стоило моей матери, ведь все это отстирывалось вручную при отсутствии и дров и водопровода!

С тех пор, наверное, я не люблю показной роскоши, не люблю пускать пыль в глаза. Я совершенно равнодушен к «цацкам», никогда не понимал, для чего нужны все эти «ролексы», дорогие шубы, костюмы от Версаче. По мне, одежда должна быть простой, удобной и чистой – это мое единственное к ней требование.

Мы жили настолько бедно, что верхом лакомства для нас были леденцы из сахара, приготовленные на плитке. Мама расплавляла сахар, разливала в тарелки, намазанные растительным маслом, и вместо палочек вставляла спички. Для нас это были самые вкусные конфеты в мире – карамель с запахом растительного масла. Я запомнил этот вкус и запах на всю жизнь.

В какой-то момент родители совершенно выбились из сил. Даже прокормить двоих детей им стало невмоготу. Так волею судьбы я вновь оказался в Ерофей Палыче, в гостеприимном дедовском доме. Конечно, я не понимал тогда, что только крайняя нужда заставила моих родителей пойти на этот шаг. Я заранее предвкушал радость от встречи с дорогими моему сердцу стариками и от души радовался этой поездке.

В первый же день я обежал всю округу, все знакомые до боли места: речку, где мы с Валентином удили гольянов, сад и рощу возле дома, знакомых пацанов. Эти два года жизни, проведенные с бабушкой и дедушкой, до сих пор кажутся нескончаемыми каникулами и отпечатались в моей памяти как самые счастливые дни в моей жизни.

В Ерофей Палыче и в помине не было детских садиков, поэтому я всюду следовал за бабушкой. Она работала кассиром в местной бане, и мне безумно нравилось помогать ей. Я аккуратно раскладывал в отдельные стопочки тяжелые пятаки, копеечки и гривенники, а потом мы вместе убирали ее закуток. Я помню, как мы с ней вдвоем, закутавшись, возвращались домой, как она везла меня на санках, и так как морозы были страшными, мы первым делом растапливали печь. Дом к вечеру полностью вымерзал, и мы, растопив печь, не дождавшись, когда станет тепло, залезали под одеяло, накрывались им с головой и начинали быстро дышать, чтобы хоть как-то согреться.

Наши с дедом походы в лес за грибами и ягодами превращались для меня в какое-то фантастическое приключение: то я воображал себя Дерсу Узала и разгадывал тайны следов на тропке, то становился кладоискателем, золотодобытчиком и рьяно рассматривал найденные кусочки пород. Однажды мы с дедушкой нашли-таки на склоне невысокой сопки камушек с крохотным вкраплением золота. Я спрятал его в коробке за печкой и часто воображал, каким я стану богачом и накуплю всей семье угощений и лакомств.

На всю жизнь запомнил, как мы с дедушкой сидели вечерами у нашей печки-«голландки» и пекли картошку. В этот момент я был, наверное, самым счастливым мальчиком на земле: треск огня в печке, запах картошки и удивительно добрый дедушкин голос, рассказывающий мне свои затейливые истории. Со своей окладистой бородой дедушка напоминал мне какого-то доброго волшебника, да и сама природа вокруг была сплошным Берендеевым царством.

Так я и прожил в этом таежном царстве до первого класса. Перед самым началом учебного года приехал отец и забрал меня в Тольятти – обживать новенькую квартиру. Я весело укладывал свои нехитрые пожитки в маленький рюкзачок, и вдруг кто-то тихонько толкнул меня в бок. Обернувшись, я увидел деда. Он заговорщицки протягивал мне что-то в своей руке. Когда он разжал свою ладонь, на ней лежал тот самый камушек с золотой искоркой…

Для меня дедушка с бабушкой навсегда остались самыми дорогими людьми после отца и матери. Я на всю жизнь запомнил тепло их сердец, любовь и заботу.

Сегодня я понимаю, что в те годы я получил первые уроки жизни. В этом глухом краю можно было легко опуститься до звериного недоверия к людям, тем более что в поселке жили и самые настоящие уголовники, сосланные властью подальше от городов и областных центров. Но нигде более я не встречал настолько открытых и дружелюбных людей. Суровые условия жизни не только не ожесточили их, но словно отсекли все ненужное, наносное. В этом таежном тупике можно было выжить только благодаря взаимовыручке, не чуждаясь и поддерживая друг друга.

Здесь же я получил и первую трудовую закалку. Помню, как мы с дедом строили сарай. Начали еще затемно: напилили досок, подготовили стропила, бревна для фундамента. Дед умело подгонял одно бревно к другому, не забывая попутно объяснять мне, для чего нужен мох и как лучше класть кровлю. Закончили уже поздним вечером, когда я просто падал с ног от усталости, но ни за что не хотел уходить, не увидев готовой постройки. С детства наблюдая, как азартно, на износ работают старшие, я уже тогда выработал отношение к труду. С тех пор я придерживаюсь мысли, что лучшая система воспитания – это личный пример. Все они были невероятно трудолюбивыми, никто из домашних никогда не сидел без дела. Кроме того, дед с бабушкой были знатными огородниками, настоящими селекционерами. Они могли вырастить картошку и другие овощи на какой угодно почве и всегда получали хорошие урожаи.

С картошкой, кстати, связана забавная история. Я люблю картошку и с удовольствием потребляю ее в каком угодно виде – жареном, печеном или сушеном, но меня всегда поражало, как много непроизводительного ручного труда требует выращивание этого овоща. Вначале нужно вскопать и унавозить огород, периодически пропалывать, затем дважды окучить и, наконец, выкапывать урожай, часто под проливным осенним дождем. Мне, прирожденному рационализатору, эта всеобщая приверженность к картошке при таких неэффективных трудозатратах была просто непонятна. Став постарше, я мечтал механизировать огородные работы или, на худой конец, склонить своих родных к посадке чего-нибудь другого. Но гидропонные технологии тогда были неизвестны, и мои поползновения на «царицу полей» были решительно пресечены на корню. Мы по старинке всей семьей неделями до седьмого пота работали в огороде, что доводило меня, мальчишку, просто до белого каления.

Так получилось, что в лихие 90-е годы, когда разгул преступности был на самом пике, мне в целях безопасности пришлось срочно вывезти родителей и дочку за границу, во Францию. Там, по крайней мере, я мог бы быть за них спокоен. Я купил прекрасный дом с огромными окнами во всю стену, в которые можно было любоваться южным склоном Альп. Рядом с домом был открытый бассейн и тенистый сад, где росли абрикосы, киви и виноград. По соседству жила пожилая французская пара, разводившая на продажу цесарок. Мои родители и дочка не знали языка, и я очень беспокоился, как им удастся адаптироваться в незнакомой стране. Решив первоочередные вопросы, я вскоре уехал обратно, обуреваемый смешанными чувствами. С одной стороны, я был, конечно, более спокоен за их жизнь, с другой – понимал, что в их возрасте им будет нелегко наладить жизнь на абсолютно новом месте.

Проведать их я смог только через полгода. И что, вы думаете, я увидел на бывшем каменистом кусочке пустыря за домом? Вытянув навстречу ласковому французскому солнышку свои побеги, на альпийском ветерке весело шумела ботвой моя старая знакомая – картошка! А рядом, опершись на лопату и лихо сдвинув на затылок кепку, стоял отец и разговаривал с соседом… по-французски.

Этот маленький огородик, в котором отец отводил душу с утра до вечера, стал «нашим ответом Чемберлену» всем трудностям. Посмотреть на него сходилась вся округа – так отец перезнакомился с местными овощеводами и как-то незаметно, совершенно естественно освоил чужой язык. Местная ребятня сначала довольно настороженно приняла мою маленькую дочурку, но благодаря этим знакомствам она вскоре свободно начала лопотать по-французски и даже пошла в местную школу.

Впервые в жизни тогда я возблагодарил картошку!

Через несколько лет ситуация в Тольятти стала поспокойней, и я смог вернуть моих родных в Россию. Но, я думаю, французские соседи до сих пор вспоминают «этих необыкновенных русских», которые, не нуждаясь ни в чем, тем не менее, в поте лица трудились под палящим солнцем.

Мои фантазии на тему автоматической картофелекопалки возникли, конечно же, не на пустом месте. Придя с работы, отец всегда что-то мастерил. Все мое детство крутилось вокруг каких-то поделок, которые мы вместе строгали и клеили. То мы с увлечением строили лодку, то водружали на крышу флюгер.

Мой отец – удивительный человек. Он может мастерить руками, я бы сказал, создавать любые вещи, от мебели до самых разнообразных механизмов. У нас в доме всегда было много разных инструментов. В Ерофей Палыче отец работал в маленьком сарайчике, а в Тольятти умудрился разместить целую мастерскую прямо в нашей квартире. Выдвижные шкафы, сделанные его руками, были наполнены самым что ни на есть богатством. Отдельная полочка с шурупами и болтами, полочка с гвоздями всех размеров, отдельно – электрические приборы, провода, отдельно – отвертки всех мастей, гаечные ключи, пилочки и стамески. «Гвоздем программы» была непозволительная для того времени роскошь – электрическая дрель.

Конечно, нас с братом как магнитом тянуло к этой сокровищнице. Когда отец принимался мастерить новую вещь, мы с братом всегда крутились рядом, подмечая и впитывая в себя отцовские приемы. Было удивительно наблюдать, как с помощью простых манипуляций неотесанная болванка в руках отца превращается в изящную ручку для двери или подставку для телевизора. Момент открытия, постижения мастерства превращений всегда был для меня чем-то похожим на волшебство. Это привлекало меня куда больше, чем игры с какими-то пластмассовыми магазинными игрушками. Свои игрушки мы делали сами.

Целыми днями я занимался всевозможным конструированием: то собирал двухместный велосипед, то выплавлял из свинца в специальных гипсовых формах рыбацкие блесна, то мастерил из фольги ракету, то арбалет. Отец всячески поддерживал и одобрял нас, но случалось, что наши художества оканчивались и знатной трепкой.

Однажды я решил выточить красивый финский нож, увиденный в какой-то книжке. Подыскивая болванку, я наткнулся на новенькую отцовскую стамеску из легированной стали и решил, что это именно то, что надо. Нож действительно вышел как с картинки, но как же ругался отец! С тех пор я подыскивал заготовки только на заводской свалке, благо там можно было найти все что душе угодно: от кусочков стали до свинцовых чушек.

Отец обладал каким-то врожденным чувством пропорций и мог с ходу скопировать довольно сложные конструкторские узлы и решения. Я думаю, что в этом было его призвание, и, сложись его судьба иначе, он мог бы стать знаменитым конструктором. Половина мебели в нашей квартире была сделана его руками. Я еще долго спал на сооруженной им раскладной кровати, которая, учитывая мои габариты, занимала бы иначе половину комнаты. В нашей крошечной ванной, на диво всем соседям, отец оборудовал настоящую сауну.

Отец сумел привить нам не только тягу к изобретательству, но нечто более важное: чувство природы материала, его вещности. В будущем оно мне очень пригодилось. Когда в начале 90-х мы начали разрабатывать наши первые производственные линии, я уже заранее знал, как поведет себя металл той или иной марки – за этим стояли сотни попыток смастерить что-нибудь стоящее. А умение набрасывать эскизы стало первой тренировкой абстрактного мышления. Неудивительно, что мы с братом решили впоследствии получить техническое образование.

Валентин легко сдал все вступительные экзамены в Политехнический институт в Тольятти. Преподаватели в один голос твердили, что он прирожденный инженер. Да и как они могли сказать что-то иное, если он еще с детства задался целью изобрести не просто какую-нибудь машину, а махолет и вечный двигатель! Я был более практичным, и мои мечтания не простирались дальше аэромобиля на бездымном топливе. Хотя в тот момент я бы согласился и на обыкновенный «Харлей Дэвидсон», пусть даже и собранный не моими руками!

Несмотря на то что мои родители работали с утра до вечера, они тем не менее всегда находили время побыть с нами вместе, поговорить по душам. Тот случай с изготовлением ножа очень встревожил отца, хотя с моей стороны это было совершенно невинной забавой – меня никогда не тянуло доказывать свой авторитет с помощью оружия или кулаков. Хотя драки, конечно, были неотъемлемой частью дворового воспитания. В Тольятти мы нередко ходили «стенка на стенку» с ребятами другого района и прибегали домой с расквашенными носами. Хватало среди нас и отъявленных хулиганов, многие из которых впоследствии перебывали в детских колониях и тюрьмах. И, конечно, воспитывая двух пацанов, отец беспокоился, что мы тоже можем свернуть на криминальную дорожку. Излюбленным его приемом был наглядный пример. Он просто подводил меня к окну и указывал на двух бродяг, роющихся в мусорном баке: «Гляди, сынок! Вот что бывает с теми, кто шатается по улицам!»

Он не упускал случая восполнить свое образование и долгие годы выписывал самые разнообразные технические журналы. Ему много раз предлагали идти на повышение, но отец между карьерой и семьей всегда выбирал семью.

Никогда не забуду, как мы с отцом вдвоем ходили рыбачить на Волжское водохранилище, прозванное в народе за его величину Жигулевским морем. Поскольку отец был заядлым рыбаком, он и меня приохотил к рыбалке на утренней зорьке. Какие это были утра!

Вдвоем с отцом с рюкзаками за спиной мы вышагивали по спящему городу и наблюдали, как сизая мгла постепенно начинала алеть, потихоньку просыпались птицы, зажигались в окнах квартир первые огоньки, появлялись первые пешеходы. Тишина стояла такая, что шум троллейбуса, развозящего рабочих ВАЗа с ночной смены, был слышен за несколько кварталов. За городом становилось зябко, резко пахло травой и особенным речным запахом. На пирсе нас уже ждали знакомые рыбаки, ставшие за много лет больше чем просто приятелями. Среди них были и простые рабочие, и инженеры, но чинов здесь не соблюдали – общая страсть всех уравнивала и объединяла в дружное рыбацкое братство. Под негромкий разговор, обмен шутками на особом сленге, мы аккуратно разворачивали наши снасти, приготовленные с вечера, доставали бутерброды из черного хлеба с салом и пили душистый чай из термоса. Это было похоже на некий таинственный ритуал, в котором я, мальчонка, принимал участие наравне с взрослыми мужчинами! И вот уже спиннинги заброшены, первый поклев, звенит колокольчик, и папа начинает бешено крутить катушку. Азарт, ожидание – кто там, на том конце удилища, лещ или язь? А может, красавец-судак?! Поблескивая изумрудными боками, на траву тяжело падает килограммовая щука, бешено разевая пасть, усыпанную мелкими острыми зубами. Пока я завороженно рассматриваю речное чудище, отец подмигивает мне и забрасывает спиннинг за очередной добычей. Будет сегодня маме работа!

Дома с уловом нас ждала не только мама, но и соседи. В те годы люди жили намного проще, и захаживать друг к другу без особых причин, на посиделки, было делом обычным, само собой разумеющимся. Добрый мамин характер как магнитом притягивал к нам в дом самых разнообразных людей. Мамина щедрая душа не позволяла радоваться нашей удаче за запертыми дверями. Мама раскладывала добычу сразу на несколько кучек: это Анне Ивановне с первого этажа, это Зворыкиным, это Сергеевым. К вечеру уже весь подъезд пропитывался ароматным запахом свежей жареной рыбы, и мы мчались с улицы наперегонки, предвкушая вкусный семейный ужин.

Если отец воспитывал нас достаточно строго и без особых экивоков, мама просто растворяла нас в своей нежности и доброте. Что бы у нас ни происходило, в какие бы передряги мы ни попадали, я всегда знал, что мама будет на нашей стороне. Скажет, казалось бы, простые тихие слова, прикоснется своей ласковой рукой, и все беды и печали вдруг пропадут, словно их и не бывало!

Мои родители всегда любили привечать гостей. Когда забегали мои одноклассники, они непременно сначала пили чай на кухне под мамины сладкие ватрушки, а затем уже шли в мою комнату. Даже сейчас мои друзья запросто заходят к маме и делятся с ней своими проблемами. И для каждого она умеет найти свое доброе ободряющее слово. Для меня моя мама и сейчас самая красивая, самая необыкновенная женщина на свете, и я всегда с удовольствием дарю ей самые лучшие, самые прекрасные цветы.

Сегодня у меня самого уже взрослые дети. С каждым днем моей жизни мое сердце и душа наполняются все большей благодарностью родителям. Для меня нет никого дороже на свете! Где бы я ни был, в какую страну или город ни забрасывала меня судьба, я всегда звоню, чтобы услышать родные голоса и пожелать им здоровья.

В самые трудные дни, когда я переживал очередной крах в своей предпринимательской карьере, я знал, что за моей спиной есть крепкий тыл: родной дом. Что бы ни случилось в жизни, для родителей мы всегда самые лучшие, самые гениальные. Эта простая безрассудная вера иной раз помогает гораздо лучше каких угодно обоснованных доводов.

В молодости мы все ершимся, ерепенимся. Нам кажется, что наши родители живут устаревшими понятиями, что они в бизнесе какие-то динозавры. Своей любовью, своими советами они только раздражают и мешают нам жить, достают нас своей родительской опекой. Нам кажется, что мы крутые! Мы все можем! Чем нам могут помочь наши предки?

Но как только ты становишься чуть взрослей, старше, эта пена глупой молодецкой удали уходит, выветривается из головы. И действительно понимаешь, что ты обязан родителям всем на свете. Низкий поклон всем родителям! Сколько бы мы добра, любви, тепла ни отдавали своим родителям, все равно этого будет мало.

Благодарность и благородство – кровные сестры, я всегда уделяю этим понятиям особое место на своих мастер-классах. Когда ты звонишь своим родителям и признаешься им в своей сыновней любви, когда ты делаешь все, чтобы они гордились тобой, именно твоя душа, твое сердце благородного человека наполняется великой силой. Каждая твоя клеточка наполняется любовью от выполненного долга, от сознания благодарности. И это тоже бизнес-семинар! Это тоже ваши силы в бизнесе.

Все начинается с вашей души, с вашего сердца. Я не верю, что какой-нибудь новый русский, набивший карманы деньгами, забывший про своих родителей, будет счастливым человеком. Все его кажущееся благополучие в один момент лопнет, словно мыльный пузырь. Потому что у него не будет опоры. А самое главное – его сердце пусто, холодно. Невозможно вершить великие дела, презирая свои корни.

Только наполнив свое сердце благородством, уважением и любовью к своим родителям, можно создать что-то путное в своей жизни, основательное. Потому что ваши дети будут брать пример с вас! Потому что ваша команда будет пример брать лично с вас! Они не будут слышать того, что вы говорите: вашей болтовни, ваших призывов, ваших штампов. Они будут видеть, как вы делаете, как вы относитесь к самым главным ценностям в вашей жизни. И будут вас повторять, копировать: уважать или же презирать, строить дружную мощную команду или глиняного колосса.

Сознание всей неслучайности вашего рождения дает самое первое и главное право приложить весь свой талант и силу к этой земле. Великой Россия была и есть не своими несметными богатствами, не огромностью своей территории, а людьми: нашими отцами, дедами и прадедами, отдавшими жизни за то, чтобы сегодня мы продолжили это каждодневное творение истории.

Да, Ермак мечом проложил дорогу в Сибирь. Мои предки взяли на себя несравненно более тяжелый труд: завоевать Дальний Восток и Волгу всей своей жизнью, прожитой с открытым сердцем и верой в человека.

ШКОЛА И СПОРТ

Мой первый поход в школу запомнился мне огромным букетом гладиолусов, которые папа принес рано утром с рынка, и большим коричневым ранцем с жесткими ремнями, которые больно впивались мне в плечи. Совершенно очумевший от суматохи первой в моей жизни общешкольной линейки – с громкоговорителем, колокольчиком и поздравлениями, я испытал немалое облегчение, когда нас наконец завели в пустой гулкий класс и усадили за парты.

Тольятти тогда еще трудно было назвать городом: в округе стояло всего несколько многоэтажных жилых домов да вдалеке высились корпуса ВАЗа. Отец получил квартиру одним из первых новоселов. Она была совсем небольшой – всего 36 квадратных метров, но у нас с братом была отдельная комната. Кругом еще полным ходом шла стройка, сплошные фундаменты и котлованы, тротуаров не было и в помине – по осени мы с трудом пробирались через непролазную грязь.

Наша школа располагалась в старом, не приспособленном для такого наплыва детей здании – даже учебников хватало не всем. Да и учительский коллектив был собран наспех, из случайных людей, зачастую имевших только косвенное отношение к педагогике. К сожалению, это не могло не сказаться на учебном процессе.

В начальных классах у меня были только хорошие отметки. Я очень хорошо помню этот короткий отрезок школьной жизни, когда я был счастлив. Я узнавал новое, получал пятерки, и в моей жизни был действительно яркий, светлый период.

Но года через три все изменилось. Я даже не помню, с чего все началось, но школа невзлюбила меня, а я – школу. Теперь я понимаю, что виноваты были даже не учителя – среди них были по-настоящему хорошие педагоги, искренне любившие детей и свою профессию, – а практикуемая тогда система обучения. Система, которую насаждали к тому же недалекие люди, по воле случая оказавшиеся в нашей школе в авторитете.

Мой независимый характер вызывал у них только одно желание: сломить, подчинить, загнать в установленные рамки. Естественно, я сопротивлялся. Вся моя натура бунтовала против такого насилия. В ответ я получал еще больший нажим.

Иногда я чувствовал боль особенно остро. Математику у нас вела учительница с властным жестким характером. Она могла спокойно при всем классе разразиться бранью: «Довгань, ты идиот! Таких идиотов надо выгонять из школы!» Представьте, что может чувствовать мальчишка, почти юноша, уже засматривающийся на девчонок, услышав такое. Я не знал, куда спрятаться от стыда, вжимал голову в плечи и испытывал унижение, какое не приснится в самом ужасном кошмаре.

Школа превратилась для меня в один большой стресс. Каждый день меня ждали унижения и боль, каждый день я шел туда как на баррикаду. С одной стороны – мальчишка, с другой – люди, олицетворявшие собой оплот замшелой неумной педагогики.

Единственным моим оружием против них была возможность играть роль абсолютно равнодушного к оценкам ученика. Мне ставили двойки и тройки, но я знал, что этим людям не нужен ни я, ни мои знания. Соответственно вел себя и я. Я не мог открыть книгу и прочитать заданное произведение, я заранее отвергал любую возможность получить хорошую оценку, потому что это означало бы, что я сдался и, как и все, пошел на поводу. И, напротив, я без труда успевал по тем предметам, где преподавателями были неравнодушные честные люди. До сих пор с уважением вспоминаю учителей физики и истории. По этим предметам у меня всегда были пятерки. Я старался не из-за оценок. Мои доклады и отскакивающие от зубов формулы были всего лишь моими мальчишескими дарами на алтарь уважения и восхищения ими.

Но поскольку мой дневник пестрел двойками и тройками по другим предметам и бесконечными «Вертелся на географии!» и «Вызвать родителей!», у меня сложился имидж махрового троечника, почти второгодника. Я напоминал гадкого, забитого утенка.

Мои одноклассники, модно одетые, получающие пятерки и четверки, о чем-то любезничали с учителями, обсуждали новости. Я же, долговязый увалень в очках, в старой потрепанной одежде, чувствовал себя отверженным, недотепой, неудачником. На всю жизнь я запомнил, как две старшеклассницы смотрели на меня и потешались над моим внешним видом: «Это что за чучело такое, что за урод!» Я смотрел на них снизу вверх сквозь треснутые очки и готов был провалиться сквозь землю.

Я прекрасно понимал, что я не ровня ребятам, которых хвалят на собраниях, которые ладят с учителями и подстраиваются под их требования. У меня было чувство, что это люди из другого мира, с другой планеты. Естественно, самому большому неудачнику ничего не оставалось, как найти себе такого же друга – разгильдяя и неудачника.

С моим другом Дмитрием Васильевым мы бесцельно слонялись по округе все свободное время. Честно говоря, мои родители, особенно дед, были не очень-то довольны этой дружбой. Мой новый друг тоже был отверженным, парией, так же ненавидел школу, как и я, поэтому мы без конца изобретали способы прогулять уроки.

То мы наедались ледяного мороженого, то вставали босыми ногами в холодные осенние лужи, чтобы болеть как можно дольше. Мы врали родителям, выдумывали каких-то несуществующих тяжелобольных родственников. Лишь бы не ходить в школу…

Родители этого, естественно, не понимали. Они трудились в три смены, недоедали и недосыпали ради нас – а тут я со своими выкрутасами. Когда запас родительских увещеваний иссякал, отец просто хватался за ремень…

Глотая слезы, я долго лежал в темной комнате, пока не приходил из школы брат. Мы с ним всегда очень хорошо понимали друг друга, хотя по натуре были абсолютно разными. Он был очень спокойным, уравновешенным человеком, я же всегда был в движении, как маленький ураган. Даже наши столы разительно отличались друг от друга. На его столе всегда был порядок, все аккуратно разложено по местам, а мой вечно был завален какими-то набросками, вырезками из журналов вперемешку со школьными тетрадками.

Валентин был одним из первых учеников в школе и уже тогда готовился стать инженером. Мой брат, родная душа, по-своему пытался защитить меня и помочь мне справиться с моими бедами. Перед сном мы часто подолгу разговаривали с ним обо всем на свете: о смысле жизни, о честности, о нашем будущем. Ему я поверял все свои горести без утайки. Я помню, как он своим добрым, мягким голосом говорил мне: «Братишка! Ты пойми, мы с тобой одни у родителей. Они надеются на нас. Возьмись за учебу, хватит лоботрясничать!»

Умом я понимал, что он прав, но стоило мне на следующий день прийти в школу, как все начиналось сначала… Брат был старше меня на пять лет, он был уже «взрослым» и потому не мог разделить моих «маленьких» проблем.

Одному Богу известно, как я выдержал этот двойной прессинг. В школе меня позорили и клеймили бездарью, а дома я получал еще больший нагоняй от отца. За что было зацепиться детской психике, где найти поддержку? Когда мы бьемся о твердый предмет, появляются синяки. Мои школьные годы – это сплошной синяк, кровоточащая рана на моем маленьком детском сердце.

Когда все засыпали, я начинал мечтать. Я видел себя героем, отважным воином, спасающим мир. А что мне оставалось делать? Реальность была ужасна, зато в мечтах мне был подвластен весь мир. Я был в нем прекрасным королем, великим полководцем, мои войска шли на штурм и брали неприступные крепости, мною восхищались, меня приводили детям в пример.

Единственное место, где мой авторитет был непререкаем, – это двор. Во дворе у нас сложилась крепкая, дружная компания. В те времена двор был не только местом для игр, но и настоящей школой воспитания. Среди нас были и малыши, и подростки, но мы чувствовали себя одной большой семьей. В отсутствие родителей, с утра до ночи занятых на работе, мы сами организовывали свой досуг, сами разбирались с драчунами и сами придумывали себе занятия. Наш дворовый кодекс чести не оставлял места для всяких злоупотреблений этой свободой. Если кто-то из малолеток брался за сигарету, старшие вполне могли отвесить ему хорошую затрещину, чтоб впредь неповадно было. Не приветствовалось у нас и употребление бранных слов или, того хуже, неуважение к старикам. Зато когда наших ребят обижали какие-нибудь хулиганы с соседней улицы, мы все как один вставали на его защиту и шли разбираться к «соседям» всей толпой.

Бог его знает, куда меня могла бы завести моя кипучая энергия и поиск опоры в жизни, если бы не одна встреча, которая полностью изменила мою судьбу.

Все началось с того, что однажды к нам в школу пришла необыкновенная женщина – тренер по гребле Татьяна Александровна Ильина. Она пригласила меня и еще нескольких мальчишек на тренировочную базу на берегу Волги. Когда мы пришли, я отважно уселся в байдарку, схватил весла и сделал два-три мощных гребка, таких же, как, я видел, делали настоящие гребцы. Лодка встала подо мной на дыбы, как бешеный жеребец, потом вдруг перевернулась, и я очутился по уши в холодной воде. Так я открыл для себя мир спорта.

Сегодня, уже обладая жизненным опытом и достаточными знаниями, я задаю себе вопрос: что в детстве больше всего повлияло на мою жизнь, помимо моих родителей и дедушки с бабушкой? Ответ однозначный: спорт!

Спорт научил меня ставить цели, терпеть, общаться с людьми, работать в команде.

До этого я занимался авиамоделизмом. Романтика, магнетизм авиации моего детства были, конечно, навеяны космическими полетами. Наша страна первой запустила спутник, первой отправила человека в космос. Мы как завороженные смотрели по телевизору, когда показывали возвращение наших космонавтов, мы наблюдали, как этих удивительных людей, героев, суперменов встречают в разных странах, как им аплодируют, забрасывают на улицах цветами, и мы гордились тем, что мы живем в великой стране, тем, что мы причастны к этим удивительным рекордам.

Первая ступень к космонавтике – авиация. Любой мальчишка моего времени бредил самолетами. Так как у меня было плохое зрение, я понимал, что никогда не стану летчиком. Но, когда я с другом пришел в авиамодельный кружок, это помещение, пахнущее лаком, краской и деревом, показалось мне настоящим земным раем.

Я уговорил преподавателя принять нас прямо в середине учебного года и начал строить модели.

Воспоминания об этих днях до сих пор наполняют меня и радостью и теплой грустью. Я впервые увидел там много новых материалов – самое легкое в мире дерево бальза, прочнейший шелк, редчайшие лаки. Я прошел очень хорошую школу. Я узнал, что такое планеры, скоростные модели, чем они различаются, какие бывают виды двигателей. После школы мы с ребятами прямиком бежали в подвал, где проходили занятия. А в каникулы вообще пропадали там с утра до позднего вечера. Мы не думали о еде: буханка черного хлеба и повидло было самой лучшей едой на весь день. Но мы создавали маленькую авиацию, мы испытывали модели, и каждого мальчишку охватывал неописуемый восторг, когда его самолет взлетал к облакам.

Испытание моделей было целым ритуалом. Выбирался безветренный день, и мы всей гурьбой шли на заранее присмотренные поля. Это было большим событием, настоящим праздником. Мы учились летать. Так это и называлось: летать. Хотя все полеты заключались в том, что ты стоишь в центре круга, и за два тонких стальных тросика удерживаешь свой маленький жужжащий самолет, резво рассекающий воздух высоко над головой. Тогда еще не существовало радиоуправления, и фигуры высшего пилотажа выполнялись с помощью этих тросиков. Чтобы просто удержать самолет в ровном полете, не то что сделать «бочку» или «мертвую петлю», требовалось огромное внимание и сосредоточенность. Самолет разгоняется – и вот он уже кружит в весеннем, прозрачном воздухе, и ты кожей чувствуешь, что все затаив дыхание смотрят в этот момент горящими глазами на тебя и твоего небесного посланца. Какое счастье и восторг охватывали нас, когда все получалось удачно! Но иногда крошечный самолет запутывался в собственных тросах или неудачно приземлялся. Тогда мы все бежали к месту его падения, и у нас было ощущение, что перед нами произошла настоящая катастрофа. Да так оно, собственно, и было – на постройку одной модели уходили целые месяцы, а то и годы кропотливого труда.

Остановка двигателя летящей модели производилась тогда весьма оригинальным способом. Обычно кто-нибудь брал шапку или тряпку, становился на внешней стороне радиуса облета, и, когда модель пролетала мимо него, бросал тряпку на винт. Легкий самолет, естественно, планировал в траву. Случались и казусы. Однажды мой товарищ Юрка Архипов прозевал нужный момент и бросил тряпку мимо. Растерявшись, он оступился и упал на четвереньки. Самолет в это время сделал быстрый круг и воткнулся ему сзади прямо в мягкое место. Это выглядело так забавно, что от хохота мы просто валялись по земле!

Сегодня я понимаю, сколько усидчивости и терпения мне дал авиамоделизм, сколько опыта, технических знаний нам здесь преподали. Это был не столько спорт, сколько творчество в чистом виде. Мы сами придумывали конструкцию крыльев, мы учились постигать азы самолетостроения, и приобретенных нами навыков вполне хватало, чтобы после 4-5 лет занятий сделать даже зубопротезную технику. Многие из моих товарищей впоследствии стали работать в конструкторских бюро. Мне же привитое здесь терпение очень скоро пригодилось в гребле.

Гребная база располагалась в очень красивом месте: высокие обрывистые волжские берега, корабельные сосны, чистый желтый песок и огромная голубая ширь, сплошь усыпанная лодками и лодчонками, разноцветными байдарками и каноэ. Из этих речных вод выходили на берег настоящие титаны: высокие, мускулистые гребцы, обнаженные по пояс и игравшие мощными бицепсами. Я не мог даже представить себе, что когда-нибудь буду похожим на них. Меня привел сюда один интерес: покупаться, поплавать с другими и вернуться домой, к своим моделям.

Но я остался здесь на долгие годы.

Мой неудачный старт не помешал мне уже через месяц начать уверенно держать баланс, разгонять и останавливать свою байдарку. Но пока я еще не увлекся спортом. Пока я просто наслаждался приятным общением с новыми веселыми и доброжелательными друзьями и возможностью купаться столько, сколько хочешь.

Все изменилось в один миг. Мне доверили выступить на соревнованиях. Я пришел тогда третьим среди новичков. Мне вручили грамоту, я поднялся на пьедестал и в этот момент на всю жизнь заболел спортом. Именно честолюбие, именно глубинные инстинкты, которые находятся в каждом из нас, изменили всю мою жизнь.

Когда у великого философа Сократа спросили: «Что является главной движущей силой развития человечества?», – он, не задумываясь, сказал: «Честолюбие». Я уверен, что он был абсолютно прав.

Мое честолюбие, спортивный азарт захватили все мое сердце, все мое воображение. С этого момента я жил только от соревнования к соревнованию. С этого момента вся моя жизнь была посвящена только одному – добиться лучших результатов, быть завтра хотя бы на одну секунду быстрее. Человек, который не занимался спортом серьезно, вряд ли может представить себе, какую власть имеет над спортсменом дистанция, ринг или стадион.

Ты начинаешь полностью служить своему спортивному богу. Спорт забирает твое сердце, твою жизнь полностью, без остатка. Не остается буквально ни секунды свободного времени. Ты просыпаешься с мыслью о победе и засыпаешь с мыслью о победе. Ты отбрасываешь все, что стоит между тобой и победой.

Теперь я начал жить совсем другой жизнью – от моего былого пессимизма не осталось и следа. Школьные обиды как-то отошли на второй план и уже не так задевали меня, хотя мои спортивные успехи вызывали, как ни странно, еще большее противление учителей: я еще больше не вписывался в рамки обычного ученика. Успеваемость все же пришлось подтянуть – одним из главных условий тренеров было отсутствие двоек. Заниматься приходилось с удвоенными усилиями, так как времени на учебу оставалось гораздо меньше. Наши тренера договаривались с директором школы и прямо в середине четверти по несколько раз в год забирали нас на подготовку к соревнованиям. Все лето мы проводили в спортивных лагерях, на сборах. Что такое сборы? Многие, наверное, даже и не представляют себе, что это такое.

Сборы – это массированная тренировка. Сборы – это когда рядом с тобой нет ни отца, ни матери, их заменил тренер. Сборы – это подъем ранним утром, еще до восхода солнца, и отбой после заката. Сборы – это горнило, где выковывается твой характер, твои бойцовские качества. Сборы подчинены одной главной цели – твоей будущей победе.

Ты просыпаешься на рассвете, безжалостно поднятый за шкирку тренером, потому что измотан за вчерашний день и подняться самому тебя не заставит даже пушечная канонада. Построение, первая тренировка. Короткий сон, и несколько минут на душ и завтрак. Дожевывая уже на ходу, мчишься на следующую тренировку. Отпахав эти полтора часа, бежишь на обед и падаешь на кровать. Следующая тренировка только через два часа, поэтому стремишься поскорее провалиться в сладостный восстанавливающий сон. Кажется, только заснул, но тебя уже нетерпеливо будят на третью, самую продолжительную тренировку. Ускорение, спокойный ритм, ускорение, снова просто гребешь, и под конец самое мощное, на грани сил, ускорение. Когда перед твоими глазами уже плавают красные круги, нам разрешают причалить. Ужин проходит в полусне, и каждый мечтает только об одном – как бы добрести до кровати.

Три тренировки в день зимой, до пяти тренировок летом. Это нормальный график любого спортсмена. Никаких развлечений. Танцы, вечеринки, бесцельные посиделки на скамеечках – этого в моей молодости не было. Все то, чем живут нормальные подростки, все развлечения, которые есть у обычного человека, в моей жизни полностью отсутствовали. Моя жизнь на годы разделилась на два состояния: нечеловеческие нагрузки, когда каждую минуту ты делаешь 80-90 гребков по 25 килограмм каждый, пот стекает по лицу, разъедает губы, непреходящая мышечная боль, непреходящее состояние усталости, – и сон.

Когда ты становишься профессиональным спортсменом по гребле, ты используешь каждую минуту для отдыха. Лучше всего восстанавливает силы человека сон. Как правило, все гребцы спят по несколько раз в день. Эта привычка, выработанная в юности, сохранилась у меня на всю жизнь. Мне абсолютно не важно, где спать и в какой позе. Если я испытываю перегрузки, то мне достаточно на 15-20 минут закрыть глаза, и я мгновенно засыпаю, а просыпаюсь совершенно выспавшимся и отдохнувшим.

Когда мне было шестнадцать лет, объем моих легких был 7,5 литра. У нормального человека – 3,5-4 литра. Когда бежит спринтер, у него в основном работают ноги. У гребца же работают абсолютно все мышцы – от кончиков пальцев до ушей. Представьте, вы в каждую минуту делаете в спокойном ритме до 80 гребков, а когда идет ускорение – до 140-150 ударов в минуту. Каждый гребок – это не просто красивый взмах весла, это 20-25 килограммов усилий. Возьмите две гири по 20-25 килограммов и начните поднимать одну за другой на протяжении 2-3 часов – и вы получите представление, что это такое. Нагрузка настолько невероятная, что к концу любой тренировки у тебя все плывет перед глазами. Твои пальцы превращаются в сплошные кровяные мозоли. Что бы ты ни предпринимал, все равно весло будет стирать твою кожу до мяса. Для любого гребца-спортсмена вид ладоней и пальцев со стертой до мясных волокон кожей – привычное дело. На такие пустяки никто даже не обращает внимания.

Когда я разговаривал со своими сверстниками, которые просто учились в школе, ходили на дискотеки, дружили с девчонками, мне всегда казалось, что я инопланетянин, что я где-то на обочине бурной жизни. Конечно, мне хотелось пойти на танцы, встретиться с девчонкой, но служение своей цели, служение спорту не позволяли расслабиться ни на секунду. Я впервые изведал сладость поцелуя только в 16 лет, когда мои друзья вовсю ухаживали за девочками, а кое-кто имел уже и сексуальный опыт. Но я никогда не жалел об этом, потому что спорт подарил мне нечто более важное, чем все вечеринки и дискотеки мира вместе взятые.

Спорт подарил мне себя.

В юности спортивная жизнь, наверное, является одной из самых ярких и честных жизней. Яркой во всех отношениях. Радость побед и горечь поражений. Когда ты поднимаешься на пьедестал, твое сердце от радости выскакивает из груди, ты в эйфории, тебя душат слезы радости, к горлу подкатывается комок, ты испытываешь неимоверное наслаждение. В твою честь звучит гимн, поднимается флаг, ты видишь гордые за тебя глаза тренера, радостные лица друзей.

Зато поражение – это настоящая катастрофа. Такое ощущение, будто тебя шарахнули огромнейшей кувалдой по голове. Словно тебе воткнули стальной кулак в солнечное сплетение. Ты задыхаешься, ноги не идут, плечи опущены, ты сразу начинаешь чувствовать давление атмосферного столба, который нависает над тобой стокилометровой громадой.

Приходишь в гостиницу, падаешь на кровать и испытываешь маленькую смерть – ты проиграл. Целый год ты пахал как проклятый. Целый год ты отрабатывал по три тренировки в день. Целый год ты жил надеждой на этот заветный старт, который мог бы открыть перед тобой следующую ступеньку, следующие возможности. Но ты проиграл.

В этот момент ты ненавидишь себя, спорт, ты ненавидишь все вокруг, в этот момент ты действительно испытываешь удар судьбы, которая незаслуженно ввергла тебя в самую жижу негативных эмоций и отношений. Разочарование тренера, ухмылки соперников – все это просто бьет по тебе непрерывными молниями.

Но что удивительно, именно в этот момент проигрыша, именно в этот момент поражения ты рождаешься заново. Испытав маленькую смерть, ты рождаешься другим человеком. Ты начинаешь тренироваться с утроенной силой, после первого шока, который проходит в течение одного-двух дней, ты берешь спортивный дневник и ставишь перед собой новые планы, ты увеличиваешь нагрузки, ты придумываешь новые технологии тренировок, ты начинаешь работать как сумасшедший.

Взлеты и падения, слава и горечь, а между ними непрерывные сверхчеловеческие усилия – вот что такое спортивная жизнь, вот что сделало из меня человека.

Я занимался греблей еще долгие годы. Наша команда не раз становилась чемпионом Поволжья, а я вошел в молодежную сборную Советского Союза. Так случилось, что я оставил этот вид спорта и нашел себя в карате. Но каждый раз, когда я проезжаю знакомой дорогой мимо Волжского водохранилища, я останавливаю машину и долго наблюдаю за крохотными фигурками в байдарках. Мне кажется, что вместе с ними там сижу и я, двенадцатилетний сорванец с ободранными в кровь руками.

Я никогда не устану пропагандировать спорт. Особенно, на мой взгляд, спорт нужен мальчишкам, нашим будущим мужчинам. Спорт дал мне то, чего я не нашел бы нигде: умение выкладываться на все сто, жить на полную катушку, достигать своего предела и двигаться дальше. Мудрено ли, что и теперь я так же часто встречаю своих товарищей по сборам и соревнованиям. Только теперь они одеты в стильные костюмы от Армани, ездят на машинах с водителем и руководят предприятиями. Умением ставить перед собой цель, терпеливо трудиться, умением держать удар их одарил наш всесильный бог – спорт. Даже те из них, кто впоследствии стал врачом, инженером или военным, благодаря спорту добились профессиональных высот гораздо быстрее, чем их изнеженные сверстники.

За что я еще благодарен спорту – он подарил мне великое умение работать в команде. Мы ссорились, мирились, бывало, даже дрались, но когда наступал миг соревнований, каждый из нас делал все для общей победы. В командных соревнованиях ты особенно зависишь от слаженного взаимодействия тех, кто сидит рядом с тобой: ты поднимаешь весло, опускаешь его в воду и даже дышишь с ними в одном ритме. Абсолютная синхронность, недоступная даже машинам, роботам, наполняет твое сердце радостью и неоспоримой уверенностью в победе. В этот момент мы становились братьями по крови, близнецами, и наши силы возрастали десятикратно.

Я думаю, эта яркость жизни, это ощущение всесилия и не дает отказаться от спорта даже тогда, когда ты завоевал, казалось бы, все возможные медали и кубки. Большинство профессиональных спортсменов заплатили за это очень дорогой ценой – своим здоровьем. Нечеловеческие нагрузки, неестественные движения, к которым не подготовили человека даже пять миллионов лет эволюции, делают большинство профессионалов инвалидами.

Но я абсолютно уверен: если любому спортсмену, страдающему от старых ран, предложили бы заново прожить ту же жизнь, он так же, как и я, не задумываясь, согласился, и прошел бы именно этот путь сверхощущений и сверхнагрузок. Именно они сделали меня личностью, закалили и подготовили к встрече с трудностями в дальнейшей жизни.

Если бы в дни, когда я плакал от школьных обид и унижений, кто-нибудь сказал мне, что я буду кандидатом экономических наук, что у меня будут большие успехи не только в бизнесе, но и в науке, в области экономики и психологии, я бы не поверил. Потому что, к сожалению, я не был таким, как все, я не был даже среднестатистическим средним учеником и ребенком, – я был намного хуже. Я был троечником-двоечником, я был закомплексованным, забитым неудачником в своем классе.

Единственным светом в конце моего туннеля для меня стал спорт.

Я уже тогда мечтал стать тренером, быстрее окончить школу, поступить в физкультурный институт и всю жизнь посвятить воспитанию спортсменов, чтобы никогда не расставаться с этим прекрасным фантастическим миром.

Но судьба распорядилась иначе.

Прежде чем продолжить свой рассказ, я хотел бы обратиться к вам, дорогой мой читатель. Если вы читаете такие книги, если вы ищете путь к развитию, к самосовершенствованию, значит, вы уже необычный человек, у вас в душе уже загорелась благородная звезда – Эдельстар.

Мое обращение к вам – это не лесть, не подхалимаж, это действительно мое восхищение вами. Пройдя через ад унижения, боли, страданий, я понимаю, что, если даже такой гадкий утенок, такой бездарный двоечник, как я, смог добиться успехов, поверьте, вы достигнете этого гораздо раньше.

Пройдя в те годы сквозь огонь испытаний и боли, я знаю, что истинная ценность человека может быть скрыта под рубищем общественного мнения, нелицеприятного отношения ваших родных и близких, под бранью недалеких, глупых людей, которая, увы, все-таки виснет на воротах.

Пусть в этот момент вас никто не поддерживает, никто не верит, что вы – совершенно уникальная, прекрасная личность. Я вам верю. И протягиваю вам свою руку. Это взгляд не романтика, не оптимиста, а руководителя, который 24 года управляет людьми, взгляд преподавателя успеха, через семинары которого прошло более 150 тысяч человек.

На моих семинарах люди рождались заново. Я знаю тысячи историй, когда самые бедные пенсионеры, самые неудачливые рабочие или вовсе безработные буквально за пять лет превращались в успешных бизнесменов. К нам на семинар приходили люди, которые до этого не имели жилья, спивались, но, как только в их сердце загоралась Благородная звезда, они на глазах становились успешными предпринимателями и личностями.

Вот почему я в каждом человеке на земле вижу драгоценную Благородную звезду. Внутри каждого из нас находится целая вселенная, целый мир.

Сделайте всего лишь один шаг навстречу – протяните вашу руку мне!

ПОЛИТЕХНИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ И АРМИЯ

Сразу после выпускного бала я уехал в Краснодар. Там меня ждало то, к чему я рвался всей душой: выдающийся тренер по гребле Владимир Константинович Долгов пригласил меня в экспериментальную группу олимпийского резерва. Я был одним из перспективных молодых гребцов, входил в молодежную сборную Советского Союза, и вся моя дальнейшая карьера должна была быть выстроена по всем канонам большого спорта: выступления на соревнованиях, медали, загранпоездки, квартира, машина.

Конечно, мне было грустно оставлять родительский дом, но здесь я видел свое будущее. Только в Краснодаре тогда существовал физкультурный институт с кафедрой «Гребля на байдарках». Я принял решение посвятить спорту всю жизнь.

Родители не очень одобряли мое решение, они страшились выпускать меня из родительского гнезда неоперившимся семнадцатилетним юнцом, но ничто в мире не влекло меня так, как спорт, и они нехотя смирились с моим решением. Прощание получилось холодным. Обуреваемый неясным чувством вины, я сел в поезд, и он умчал меня в далекий чужой город.

Но когда я открыл дверь нашего спортивного домика и увидел знакомых ребят, у меня словно гора с плеч свалилась – здесь было мое место, здесь я чувствовал биение жизни.

Меня встретили радостно и объявили изумительную новость – завтра едем купаться на море! Рано утром мы загрузили палатки, провизию и уже через несколько часов весело плескались в море. Мне, мальчишке, вырвавшемуся из стен школы, это был настоящий подарок. Нас было четверо, мы смеялись, мы купались, боролись, по очереди готовили безумно вкусную еду. Два дня, двое суток непрерывного счастья. Звездное небо, яркое солнце и друзья – эти дни я запомнил на всю жизнь.

И вновь наступили трудовые будни. Я вошел в привычный ритм тренировок. Снова ранние подъемы, снова бешеные нагрузки, снова мечтаешь о сне. Но мне все это ужасно нравилось. Да я был просто счастлив! У меня была возможность реализовать свою мечту. Я был абсолютно уверен, что поступлю в физкультурный институт, у меня были хорошие показатели на тренировках, и все было прекрасно. Поэтому я работал с утроенной энергией. Мы ездили на соревнования, на сборы, где присутствовал командный дух, я действительно попал в волшебный мир, о котором всегда мечтал.

Нельзя сказать, что я совсем не скучал по дому. Как бы занят я ни был, я всегда старался послать родным весточку о себе или вырваться к ним хотя бы на денек. Однажды мы поехали на сборы в Таджикистан, в маленький городок Курган-Тюбе. Зная, что уже через месяц я могу рассчитывать на поездку домой, я набрал своим близким и родным кучу сувениров. Больше всего я гордился тем, что мне удалось купить брату, который учился тогда уже на третьем курсе Тольяттинского политехнического института, целую пачку чертежных карандашей фирмы «Koh-i-noor». В условиях тогдашнего дефицита каждый такой карандаш для студента шел на вес золота. Я уже предвкушал, как вручу брату эти карандаши и как он будет рад.

Я еще не знал, что судьба приготовила мне страшное испытание.

Однажды в одно мгновение вся моя жизнь изменилась. Словно кто-то выключил в комнате свет, и стало темно, мрачно и холодно.

Мы приехали из Курган-Тюбе поздно вечером, и только начали разбирать свои сумки, как в домик вошел сын нашего тренера. Пряча глаза, он молча протянул мне телеграмму.

В этот момент моя жизнь полетела под какой-то страшный откос. У меня было ощущение, что я попал в ад, упал в пропасть. В телеграмме было написано: «Володя, приезжай срочно. Валентин погиб».

Земля ушла из-под моих ног. Больше я ничего не соображал – удар, шок, боль, в глазах потемнело, и я только смутно помню, как меня везут в аэропорт и сажают в самолет. Я приехал домой и увидел страшную картину.

Совершенно седой отец, постаревшая сгорбленная мать, слезы, в комнате стоит гроб с моим братом. Он погиб нелепой, случайной смертью – в тумане автобус, в котором он ехал, налетел на стоявший на обочине грузовик. Из всего битком набитого людьми автобуса погибло шесть человек. Среди них был и мой брат.

Для нас это была самая страшная трагедия. Да, мы жили небогато, многие вещи нам были недоступны, но касательно любви, дружбы, пониман ия, родного человеческого тепла мы были самой дружной и самой близкой семьей. Валентин для меня был буквально всем: это пример, это человек, на которого я всегда равнялся, он воплощал в себе все позитивное, все благородное, для меня он был как свет маяка в черной тьме океана жизни.

Психологи утверждают, что запах является самым сильным психологическим якорем. И это действительно так. Я не забуду свою последнюю встречу с братом, когда я прилетел из Краснодара буквально на два дня. Я позвонил в дверь нашей квартиры поздно ночью и сразу же с порога спросил у отца: «А где Валентин?». «Он спит», – сказал отец. Я забежал в комнату, начал тормошить своего брата, прижался к нему. Полусонный, он облапил меня: «Вовка! Приехал!» И вот этот запах тепла, запах дорогого человека остался у меня на всю жизнь.

Я был абсолютно уверен, что Валентин и есть тот стальной стрежень, вокруг которого будет держаться наша семья. Я помню, как он меня учил, сколько души он вкладывал в мое воспитание, как он меня защищал, как он помогал мне в жизни.

По поводу моего отъезда в Краснодар Валентин переживал даже больше, чем родители. Ему было не по душе, что я живу один, вдали от дома, и он часто говорил родителям: «Давайте уговорим его, пусть приедет обратно. Я помогу ему поступить в наш политехнический, мы будем учиться вместе!» Я всегда чувствовал его внимание и заботу. Я знал, что есть старший друг, верное плечо, который поможет, который спасет, который поддержит, который научит. И вот этого человека не стало… Осталась только боль и отчаянная бессильная злость на судьбу, отнявшую у нас любимого человека так внезапно и грубо.

Целый месяц после похорон прошел как в тумане, в каком-то забытье. Мы ходили как потерянные, ничего не понимая, убитые, раздавленные этим горем. И без того слабое здоровье матери сильно пошатнулось. К нашему подъезду зачастили «скорые», и это добавляло мне и моему отцу еще больше страданий. Как-то вдруг я сразу повзрослел – я понял, что вся ответственность за моих родителей лежит теперь на мне.

Однажды я обнаружил в почтовом ящике письмо. Оно было от тренера. Он писал: «Скоро Кубок Советского Союза. Приезжай, я тебя жду!». Посоветовавшись с родителями, я с тяжелым сердцем поехал на сборы.

Сборы проходили в одном из красивейших мест земли, в Абрау-Дюрсо, рядом с Новороссийском. Мы тренировались на прекрасном горном озере, в пяти километрах от моря. Ребята тренировались, а я выходил на воду, смотрел в это холодное и глубокое озеро и задавал себе вопрос: «Почему не я, почему Валентин? За что на наши головы свалилось такое несчастье?»

В тот момент я находился будто в полусне, я не осознавал происходящего вокруг. Что бы я ни делал, рядом со мной словно черная вдова неотступно стояло мое горе. Через несколько дней мы выехали в Гали, в Абхазию, на первенство Советского Союза.

До этого я показывал очень сильные результаты. Все указывало на то, что я на пути к чемпионскому титулу, все говорило о том, что вот он – мой великий шанс, мой большой успех. Но сейчас, после смерти брата, для меня это уже не имело никакого значения. На отборочных соревнованиях я на автомате отгонял 500 и 1000 метров, попал в полуфинал, вернулся в гостиницу и лег спать.

Ночью я проснулся от страшной боли. Мне показалось, что мою голову стягивают железными обручами и она сейчас треснет или взорвется. Прибежал встревоженный тренер, вызвал врача, померили давление. Оказалось – 240 на 200. Гипертоники могут понять, что это такое, если еще вчера у меня было 110 на 70. Меня напичкали таблетками, но боли не проходили. От дальнейшего моего участия в соревнованиях пришлось отказаться, потому что речь шла уже о борьбе не за золотые медали, а за мою жизнь.

Меня срочно переправили в Краснодар и уложили в диспансер. Супруга моего тренера была врачом, кандидатом медицинских наук. И она, и другие врачи искренне хотели мне помочь, но ничего не получалось: боли не утихали, давление не падало. Дошло до того, что я пил в день больше 60 таблеток, мне ставили по 50 уколов, но мое состояние не улучшалось.

Промучившись так месяц, я понял, что в большой спорт мне дорога закрыта. Рухнули все мои мечты, все мои надежды. Хотя в тот момент мне было на все наплевать. У меня было только одно желание – избавиться от этой боли. Я не мог ходить в туалет, потому что я просто терял сознание от малейшего движения, я не мог читать, я не мог смотреть телевизор. Все нормальные люди просыпаются от звона будильника или от пения птиц, я же просыпался от страшной боли. Мои глаза были еще закрыты, но мой мозг уже буравила страшная боль.

Я раньше слышал выражение «лезть на стенку от боли», но не понимал его. Мне оно казалось слишком натянутым. Теперь же мне хотелось на эту стенку не просто влезть, но пробить ее кулаком, расколошматить в мелкие обломки.

Ребята прибегали ко мне в палату такими веселыми, счастливыми, жизнерадостными, я же был как живой труп, я просто умирал. Родители, испуганные моим состоянием, добились, чтобы меня отправили на лечение домой. Но дома мне было еще хуже. Приехав в Тольятти, я постоянно натыкался на вещи, которые напоминали мне о трагедии. Однажды я обнаружил в столе коробку карандашей «Koh-i-noor». Я так радовался, когда покупал их, я так мечтал, что сделаю приятное своему брату, теперь же эти чертовы карандаши никому не были нужны. Я со злостью сломал их и заплакал.

Я не понимал, что со мной происходит. Вся моя жизнь превратилась в круговорот непрерывного лечения. Днем приходил доктор и, хмыкая, осматривал меня. Затем шел черед разных процедур: от обертывания до массажа. Потом меня поили какими-то горькими, как желчь, настойками, таблетками – и уколы, уколы, уколы… Сначала уколы мне делала медсестра, затем я научился делать их сам. Я просыпался ночью и тупой иглой делал себе укол, затем кипятил шприцы и опять ложился спать. Одного укола мне хватало на три часа. Затем голову снова раскалывала невыносимая боль, и, полусонный, шатаясь, я снова вставал и с содроганием вкалывал себе очередную порцию лекарств. Кожа на моей бритой голове от постоянных притирок и мазей сморщилась и покраснела. Глаза ввалились, от непрерывного напряжения начали дрожать руки.

Все мое существо, казалось, распадается на молекулы. Я таял на глазах. Адский круг болезней начал раскручиваться со страшной неизбежностью маховика. Кроме гипертонии у меня обнаружился гастрит, хронический бронхит перерос в астму, и я начал задыхаться. Непрерывный кашель согнул меня в столетнего старика, в развалюху. Меня никто не узнавал. Я сам, глядя в зеркало, не узнавал себя в этом обритом наголо, худом, как щепка, чужом человеке.

Так в 17 с половиной лет я стал инвалидом, который боролся за выживание. О каком спорте, о какой карьере могла идти речь, если главной задачей было просто выжить. Даже сейчас мне тяжело вспоминать об этом, потому что кажется, что все это было только вчера.

Мои родители очень переживали за меня. Моя бедная мамочка валилась с ног, готовя настои, разыскивая для меня по всему городу лекарства, без конца приглашая докторов и сиделок, отец, приходя с работы, прежде всего заглядывал ко мне и только потом шел переодеваться. Потеряв одного сына, они ужасно боялись потерять и второго. Услышав однажды незнакомое стариковское шарканье в прежде легких и уверенных шагах отца, я чуть не расплакался. Я должен, обязан был выжить! Хотя бы ради моих родителей. Слово «жизнь» приобрело для меня более чем конкретный смысл и значение.

Так мы, задыхаясь в этой гнетущей атмосфере боли и непреходящего горя, прожили до конца зимы.

Однажды в погожий весенний денек я лежал на кровати и, следя глазами за солнечным зайчиком, весело поблескивающим на моем письменном столе, тяжело раздумывал. Мне было ясно, что я не смогу стать великим спортсменом, тренером. Висеть тяжким грузом на плечах родителей я тоже не хотел. Каждый день видеть страдания матери, горе отца и переживать свою страшную боль мне уже было невмоготу.

Нужно было что-то делать. Мне пришло в голову, что меня может спасти только какая-то большая цель. Такой целью для меня могла стать учеба. Пусть не в спортивном, физкультурном вузе, но хотя бы в таком, где я мог бы получить профессию и зарабатывать себе на кусок хлеба. Нужно напомнить молодым читателям, что в наше время, в бытность Советского Союза, если у тебя не было диплома о высшем образовании, то ничего добиться ты не мог, ты не мог сделать никакой карьеры. У тебя был только один путь: работать дворником, кидать снег, таскать кирпичи, месить бетон, – все пути к интеллектуальной работе были закрыты раз и навсегда. Поэтому для меня так важно было преодолеть этот рубеж. Даже тогда, находясь на краю жизни и смерти, я мечтал стать руководителем, я мечтал о какой-то другой жизни.

В нашем городе был только один институт – Тольяттинский политехнический. Это было совершенно непрестижное учебное заведение, там был самый низкий проходной балл. Про него говорили: «У кого ни тех, ни тех, те идут в наш политех», потому что с его дипломом в лучшем случае можно было рассчитывать только на должность инженера на ВАЗе. Но, с другой стороны, это образование могло стать и трамплином к карьере. Я знал, что многие руководители местного и даже областного уровня получили свое образование здесь.

Может быть, свою роль сыграл случай, а может быть, это была моя судьба, но я принял решение. У меня появилась конкретная цель – поступить в Тольяттинский политехнический институт, продолжить дело брата. Цель, признаюсь, недосягаемая, а с тем багажом знаний, который у меня был, просто неисполнимая. Я не знал толком ни физики, ни математики, ни химии – моя школьная подготовка оставляла желать много лучшего.

Может быть, моя цель, может быть, безвыходность ситуации дали мне силы, я стал бороться. На два фронта. С одной стороны, меня осаждала болезнь, с другой – недосягаемая цель поступить в институт.

Уже в спортивной жизни я привык все планировать загодя, расписывать все тренировочные циклы, все тренировки. Здесь я поступил точно так же. Я взял бумагу и рассчитал, сколько дней осталось до вступительных экзаменов. Времени оставалось не так много – 104 дня.

Я пошел в школьную библиотеку и попросил у знакомого библиотекаря учебники, начиная с третьего по десятый класс: математику, физику, химию – все предметы, которые нужно было сдавать на экзаменах. Затем я попросил отца сделать мне очень жесткую кровать из ДСП. Я практически спал на голых досках, покрытых одной простыней, и накрывался легким одеялом. Для чего мне это было нужно? Просто для того, чтобы быстрее высыпаться и не расслабляться во сне. В день я работал по 12 часов. Все стены в моей комнате были увешаны плакатами с формулами, с таблицами – всем тем, что нужно было запомнить.

На пятый день я понял, что работа моя неэффективна, потому что нужно давать мозгу какую-то передышку. Несмотря на страшную боль я стал на один час приезжать на гребную базу и садиться в лодку. Конечно, это нельзя было назвать тренировками, потому что разрывающее вены давление и все мои болезни не давали мне напрягаться. Но даже само присутствие на гребной базе, в байдарке потихоньку возвращало меня к жизни. Я видел освобожденную от ледяных оков Волгу, слушал шум сосен, солнышко ласково пригревало мое бледное лицо, и я, успокоенный, умиротворенный, возвращался к своим учебникам.

Это еще нельзя было назвать жизнью, потому что при ходьбе я по-прежнему задыхался, сердце мое колотилось, страшные стальные тиски сдавливали мои виски, но это было уже первым шагом к выживанию. Хотя бы внешне я стал жить. Пусть я так же болел, мне так же было плохо и я так же оставался потерян, но хотя бы тело мое стало куда-то перемещаться: приезжать на базу, уезжать с базы, мыть лодку. Я зачехлял весло, я снимал мокрую одежду и развешивал ее сушиться – я начал совершать какие-то действия. И сами действия потихонечку давали мне какую-то жизнь, какую-то энергию.

Каждая минута была на вес золота. Я спал ровно по четыре часа в сутки, а все остальное время отдавал учебе. Штудировал математику, продирался сквозь физику и химию. А родители несмотря на нашу нужду – все средства уходили на мое лечение – выделили какие-то деньги и нашли мне репетитора по математике. Я прикладывал нечеловеческие усилия, чтобы запомнить все эти формулы, голова раскалывалась, страшная боль пронизывала мое тело, я задыхался, но зубами грыз каждую страницу учебника. Прошел третий класс, взялся за четвертый, за пятый, за шестой. Родители меня просто не узнавали, они никогда не видели столько страсти, столько энергии во мне.

Когда я перевернул последнюю страницу учебника физики, до экзаменов оставалась одна неделя. Эти семь дней я прожил в каком-то лихорадочном состоянии. То я бросался писать шпаргалки, утешая себя тем, что таким образом хоть что-то запомню, то усаживал мать и заставлял экзаменовать меня.

В день первого экзамена я чувствовал себя словно медведь в зверинце. Мне казалось, все указывают на меня пальцем и говорят: «Вот олух, он ничего не знает!» Однако вопрос билета оказался удивительно легким, и я как-то внутренне мобилизовался.

Экзамены я сдал. Но для поступления мне все равно не хватило одного-единственного балла. Я не знал, что мне делать, возвращаться обратно в пропахшую болезнью комнату было выше моих сил. И вновь меня спас спорт. В институтском коридоре я встретил выдающегося, замечательного тренера, мастера спорта международного класса по гребле Константина Никитина, заведующего кафедрой физкультуры института. Он и декан факультета Александр Васильевич Гордеев, которого я безгранично люблю, который прекрасно знал еще моего брата, помогли мне. На учебном совете было решено в виде исключения принять меня на первый курс института.

День зачисления в институт был самым счастливым днем в моей жизни. Представьте, что это означало в тот момент для меня – закомплексованного мальчишки, разбитого болезнями, не имеющего ни одного шанса получить высшее образование, и отдавшего абсолютно все силы достижению этой мечты! Учитывая мои страшные болезни мою борьбу за жизнь, поступление в институт для меня было великой победой, великим событием.

Впервые в жизни я стал чуть-чуть гордиться собой. Человек, которому учителя поставили клеймо «дебил, идиот», все-таки смог поступить в институт! Пусть не в самый престижный вуз, пусть не на самый престижный факультет, но для меня это была великая победа.

Я, честно говоря, не представлял, как я буду справляться с высшей математикой, с теоретической механикой – у меня не было реальной базы. Мое поступление было скорее большой удачей, чем закономерностью, основанной на знаниях.

Но к этому испытанию у меня неожиданно прибавилось еще одно. Не обращая никакого внимания на то, что я очень занят и болен, мой уважаемый тренер Никитин настоял на том, чтобы я снова начал заниматься спортом. Я пытался объяснить ему, что я уже труп, я пытался втолковать, что я никогда не смогу показать серьезных спортивных результатов. Но все было бесполезно. Более того, в этот момент он сказал мне важную мысль, которую я вспоминал потом на протяжении всей жизни: «Поверь мне, – сказал он, – тебе будет очень тяжело, ты будешь ездить на сборы, ты будешь тренироваться, тебе будет невероятно тяжело. Но именно эти годы ты будешь вспоминать потом как самые счастливые». Смысл этой фразы я понял только через десятилетия, когда уже стал руководителем, лидером, вел за собой людей.

Были периоды, когда моя команда выносила сверхнагрузки, сверхнапряжение. Но по прошествии времени все вспоминали потом это время как самые счастливые дни, недели в их жизни.

Почему? Ответ очень простой. Дело в том, что один из главных законов нашей жизни – закон совершенствования. Это один из главных законов вселенной. Каждое живое существо постоянно совершенствуется в борьбе за жизнь, в борьбе за выживание. Как утверждают ученые, эволюция человека насчитывает пять миллионов лет. И вот, представьте, пять миллионов лет борьбы, пять миллионов лет совершенствования, развития и роста. А когда происходит рост? В преодолении, в изменении, в открытии нового.

Почему мы с такой радостью вспоминаем институт, какие-то трудные соревнования или события в жизни? Да потому, что именно в этот момент мы растем духовно, растет наша воля, растет наш опыт. Состояние роста для нас с вами генетически является главным смыслом жизни, поэтому в этот момент мы испытываем наибольшее удовольствие. Со временем усталость, слезы, пот и кровь забываются, остаются только воспоминания нашего роста, нашего развития.

И в то же время, может быть, вам это тоже удалось заметить, когда мы расслабляемся, когда мы довольствуемся своей жизнью, мы превращаемся в животных, мы начинаем деградировать. Несмотря на все удовольствия тихой спокойной жизни наша душа начинает опускать свои крылья, наша душа страдает. Потому что без испытаний, без трудностей, без закалки она начинает умирать, она становится слабой. Дальше идет цепная реакция: страдает душа, разрушается воля, слабеет наш интеллект. Вот почему вы часто можете увидеть богатых людей с очень грустными глазами. Да, они напыщенны, у них дорогие машины, костюмы, они сверкают и переливаются богатством, как надутые мыльные пузыри. Но когда поговоришь с ними, они очень часто начинают плакаться: какая тяжелая у них жизнь, их не радует ни дорогое шампанское, ни черная икра, ни дорогие машины. Почему? Да потому, что в этот момент страдает их душа.

Тогда, на первом курсе политехнического института, я получил большой жизненный урок. Чем трудней, тем лучше, тем мы становимся сильней, тем больше потом испытываем счастья и гордости.

Болезнь не выпускала меня из своих цепких пальцев, и поэтому мне приходилось тренироваться в прямом смысле слова на таблетках. Собираясь на сборы, я загружал полчемодана таблеток и спреев, чтобы убрать астматические спазмы, всевозможные полоскания, кучу шприцов, кучу таблеток, – моя спортивная сумка напоминала саквояж доктора. Но несмотря ни на что я уже не лежал пластом в своей одинокой комнате, не жил от укола к уколу. Я начал жить! Ко мне вернулась жизнь, ко мне вернулись какие-то человеческие эмоции, и я стал адекватно воспринимать реальность.

Да, я болею, да, я разрушен болезнью и горем, но я живу…

Забегая вперед, скажу, что полностью от своих болезней я избавился только через годы. И здесь мне снова пришла на помощь природа. Однажды я поехал в деревню к бабушке, она жила тогда уже недалеко от Тольятти, в Федоровке. Стоял солнечный морозный день, в воздухе пахло крепким, бодрящим, каким-то яблочным ароматом. За огородами на километры вдаль тянулась огромная ширь Волги. К тому времени я уже перепробовал множество методик оздоровления, от иглоукалывания до голодания, но ни одна из них не помогла мне стать по-настоящему здоровым. Я решил сделать кардинальный шаг. Или я – или болезни.

Схватив огромный дедовский лом, я, как был в своем длинном городском пальто, по колено в снегу спустился к реке. Выдолбив в полуметровом льду достаточно широкую прорубь, я быстро скинул с себя всю одежду прямо на снег и прыгнул в ее темную глубину.

Огромная сила сдавила мое тело, я ослеп и оглох, меня просто не стало… Тысячи иголок вонзились в меня и распяли на ледяном кресте, я растворился в бездне. Затем меня словно выбросило вверх… Когда очнулся, я уже стоял на снегу и меня буквально захлестнула волна радости и ощущения грандиозной победы. Я победил, я смог это сделать!

С тех пор я обрел мощного союзника – природу. Скоро исполнится 20 лет, как я купаюсь в проруби и не болею абсолютно ничем. Мой личный опыт я положил в основу своей методики эффективного оздоровления, и она помогла избавиться от болезней уже тысячам людей.

Но все это произошло только спустя несколько лет. Пока же я выносил просто нечеловеческие нагрузки, пытаясь возвратиться к жизни. Приезжая со сборов, а сборы мне давались потом и кровью, я набрасывался на учебники, я набрасывался на чертежи.

Когда я находился в Тольятти и должен был ликвидировать отставание по многим предметам, мой сон сокращался до трех – трех с половиной часов. Глаза под утро практически уже не видели, потому что огромное количество вспомогательных чертежей необходимо было выполнять вручную – тогда еще не было ксероксов и компьютеров. Я чертил их целыми пачками. Иногда я просто валился с ног.

Вы, наверное, знаете из своего опыта: когда ты занят днями и ночами, перенапряжен, время летит мгновенно. Я даже не успел оглянуться, как пролетел целый год – первый курс.

И вот новый поворот судьбы – меня забирают в армию. Прощай, институт, прощайте, родители – я стал солдатом. Мне повезло, у меня как у спортсмена была возможность попасть в спортивный клуб ЦСКА. Но судьба распорядилась так, что я прослужил в ЦСКА только чуть больше половины срока, остальное время я провел в обычной военной части ракетных войск где-то далеко в лесу под Казанью.

Армейский период моей жизни – это особая история. Я не знаю, что сейчас происходит в Российской армии, но могу точно сказать, что Советская армия напоминала мне тогда огромный сумасшедший дом, огромное сюрреалистическое действо глупости, злости, бессмыслицы и унижения. Присягу я принимал в Казанском артиллерийском училище и, к счастью, задержался там недолго, всего лишь десять дней, потом меня вызвали на спортивные сборы мои спасители-тренеры. Слава советскому спорту! Но даже этих десяти дней мне хватило, чтобы полностью познакомиться с нравами, которые царили в армии. Постоянные драки, страшная дедовщина, варварское унижение человеческого достоинства. Не спорю, может быть, в армии так и должно быть. Армия состоит из людей, которые должны быть готовы выполнить абсолютно любой, даже самый абсурдный приказ. Но я-то не хотел быть военным, и для меня подчиняться глупым приказам тупых и пьяных командиров было страшной болью и страшным испытанием.

Вместе со мной принимали присягу еще несколько спортсменов: кто-то боксер, кто-то легкоатлет, и каждый из них, как и я, молился, чтобы его как можно быстрее вызвали в спортивный армейский клуб. Мне повезло, я уехал уже через десять дней. Но мой товарищ Валера, биатлонист из Уфы, задержавшись на несколько месяцев, попал в психушку, потому что его свели с ума побои старослужащих. Мне повезло, я пришел из армии живым и здоровым, пусть и несколько потрепанным морально и духовно, но тело мое осталось целым. Многие ребята на моих глазах лишились здоровья: кто-то заболел гепатитом, кто-то менингитом, кого-то избили и покалечили, кто-то отморозил себе ноги, руки, – таких случаев в моей части среди моих друзей и знакомых было очень много.

Не буду утверждать, что вся Советская армия была такой, возможно, мне просто не повезло с местом службы. Но то, что я увидел в той части и что пережил, нельзя вспоминать без содрогания.

Первый год службы в ЦСКА вспоминается как год очень успешных выступлений. Мы стали выигрывать все подряд. Мы тренировались, как сумасшедшие, мы, как говорят спортсмены, рвали когти, чтобы еще раз в жизни не попасть в этот ад под названием «Советская армия».

Командование давало спортсменам поблажки, нас чаще отпускали домой, и, выезжая на тренировки в южные регионы, мы практически отдыхали, как на курорте. Этот отдых нас и сгубил. Почувствовав себя непобедимыми, мы расслабились, увлеклись девчонками, стали откровенно пропускать тренировки. Расплата пришла быстро.

Приехав в Ростов на первенство Вооруженных сил, мы все продули. И это была катастрофа! Самой жестокой мотивацией на победу в первенстве Вооруженных сил для спортсменов была отправка проигравших обратно в те части, из которых их призывали. Что посеешь, то и пожнешь. Рисковали, не тренировались, расслабились —теперь нужно держать ответ. Так, отслужив год в ЦСКА, я попал обратно в свой сумасшедший дивизион.

Нас обрядили «по высшему разряду»: кирзовые сапоги образца 1941 года, портянки, которые нужно наматывать на ноги, и совершенно идиотская форма. Когда я начал ее надевать, я просто был в шоке. И к тому же, ты должен был каждый день пришивать к этой форме белый воротничок. А я в жизни никогда ничего не пришивал! Да еще огромное количество всяких ненужных ритуалов, всяких традиций, которые, может быть, были нужны в армии лет сто-двести назад, но сейчас это выглядело каким-то дебилизмом, все это меня просто убивало.

Мне повезло в тот момент, потому что вместе со мной служили два моих друга. Александр Воробьев – кандидат в мастера спорта по штанге, удивительный парень, решительный, смелый. Он так же, как и я, примерно год отслужил в ЦСКА, и, подравшись с тренером, угодил в наш сумасшедший дивизион. В отличие от меня он был хулиганом, «авторитетом» на гражданке, и, конечно, в нашей части он был заводилой. О его характере говорили дни, которые он провел «на губе». Из года службы в нашем дивизионе 108 дней он просидел под арестом. Весельчак, балагур, он прекрасно играл на гитаре, и в бою был просто ураганом. Если начиналась драка, из добродушного обычного парня он превращался в жесточайшую боевую машину. Представьте удары штангиста, который к тому же имеет огромный опыт уличных боев. С нами была еще одна ударная сила – Александр Огольцов – кандидат в мастера спорта по боксу, парень, которого мы звали «кувалдой». Очень добродушный парень, но обладающий поистине нокаутирующим ударом.

В армии принято такое понятие, как землячество. Мы – три земляка из Тольятти. Комбат называл нас не иначе как «тольяттинская мафия». Мы держались друг за друга и готовы были броситься в самую страшную драку, лишь бы помочь своему земляку. Мы называли друг друга – «зема», сокращенное от «земляк». Про нас с Александром Соловьевым говорили в части: «Пошли в наряд два земы».

Вся глупость ситуации заключалась в том, что мы должны были драться. В нашей части было так: если ты дерешься и побеждаешь, то ты авторитетнейший человек, тебя уважают. Но ты можешь попасть на «губу», в дисбат или угодить под срок, потому что драки были по-настоящему жестоки. Если тебя забили, запинали и ты сломался морально, то тебя называют – «человек морально опущенный», что сокращенно звучит как «чмо», и совершенно лишают права на человеческое достоинство, твоя жизнь превращается в кошмар. Подчеркиваю, так было в нашей части. В других частях, возможно, было по-другому.

У нас не было выбора, мы дрались, мы сражались. Из-за чего? Из-за всяких пустяков. Это не имеет значения, потому что в первобытной среде, бытующей в армии, главную роль играет не разум, не культура, а твои инстинкты. Единственное, что останавливало, чтобы не убежать из части, это дисбат – еще больший ад. Поэтому мы и терпели.

Мне повезло, у нас была дружная команда. Мы были сильные, мы были дерзкие, пробивные ребята. Но даже в нашем, можно сказать, привилегированном положении армия казалась мне воплощением ада, страшным мучением.

Не забуду, каким наивным я приехал после года службы в ЦСКА в свою боевую часть. Эдаким романтиком, идеалистом. Когда на первый-второй день службы я увидел жестокие нравы, царившие в части, избиения слабых солдат, я помню, с удивлением воскликнул: «Что за дела, ребят? Вы что, озверели, что ли! Вы же ведете себя, как сумасшедшие! Разве можно так поступать, вы же не звери, а люди!» На что умудренный опытом армейский воробей посмеялся и сказал: «Подожди, поживешь с месяц, и с тобой то же самое произойдет!»

Он был прав. Действительно, уже через месяц я перестал быть прежним человеком. Агрессия, злость, бессмысленная жестокость, драки… Я стал жить по законам звериного дивизиона, по законам бессмысленной, жестокой дедовщины – дерись или тебя затопчут. В нашем дивизионе было около двухсот человек, но явно вырисовывались две группы лидеров: мы – тольяттинцы и семь человек грузин. По темпераменту, по вспыльчивости я таких людей больше никогда не видел, это действительно были особенные ребята. Добрые, честные, открытые, готовые поделиться последним куском хлеба. Но как только дело касалось драки и кто-то хотел их унизить или обидеть, здесь они мгновенно менялись и превращались в самых настоящих жестоких монстров.

Не забуду драку грузин с «дедами», которая вызвала у нас у всех просто хохот, и мы потом еще долго ее вспоминали. Самым авторитетным грузином был Гурген, невысокого роста парень с огромным носом. Все грузины его очень любили и уважали, он был очень добрым и старался не допускать остальных до драки. И вот когда началось очередное побоище, грузинам пришлось отстаивать свою честь и достоинство, что они сделали блестяще. Но тут произошел такой трагикомический случай. Бадр, высокий и красивый грузин, дрался с палкой в руках с каким-то «дедом», другие грузины дрались со своими противниками, и вот Гурген, добродушный лидер, хотел остановить эту драку, подошел к Бадру сзади и сказал: «Бадр! Бадр, остановись!» Бадр в это время замахнулся своей огромной палкой и нечаянно ее концом ударил ему по носу. За доли секунды добродушный грузин превратился в самого свирепого воина. Он выхватил нож и побежал в самую гущу драки. Так как эта драка не касалась нас, мы просто стояли и угорали со смеху. Но, конечно, в таких случаях, как во время всех этих дурацких разборок, смешного было мало.

Когда дело подходит к дембелю, время тянется особенно медленно. Перед этим меня вызвали на спортивные сборы, и я выступил еще раз, за Приволжский округ. И вот уже впереди замаячила надежда на абсолютно свободную гражданскую жизнь. Дни тянулись как вечность… Ты не можешь спать, не можешь есть, ты просыпаешься в четыре утра, и бродишь как лунатик, и встречаешь таких же лунатиков, которые, как и ты, тоже считают минуты.

Дембель, демобилизация, в армии для многих тоже хороший экзамен. Несмотря на всю агрессию, на всю злость все становятся как одна единая семья, и при расставании с теми, кто жил порядочно и уважал других, проливается немало слез. Много объятий, очень много добрых слов, обмен адресами. Сцену прощания невозможно описать. Песни под гитару, тебя несут к машине на руках, и действительно у всех текут слезы. Но те негодяи, кто издевался нал молодыми, кто жил в части не «по понятиям», как правило, покидали свою часть втихаря, ночью. Они боялись, что их просто изобьют и разорвут всю их дембельскую форму.

Так как мы были спортсменами, мы не приняли полностью всю эту военную культуру. Мы не делали себе ни «дембельских» альбомов, ни красивой формы, но в армии на сей счет существует целая традиция. Неизвестно откуда берутся материалы: краски, пульверизаторы, фольга, фотографии, но дембельский альбом – это настоящее произведение народного творчества. То же можно сказать о дембельской форме. Это аксельбанты, украшения, при помощи каких-то невероятных творческих ухищрений создающие из обычной военной формы нечто парадное, выдающееся, красивое.

Так вот, если человек был негодяем, подлецом, воришкой, с ним поступали просто. За день или уже за час до дембеля ему разрывали всю его красивую форму, разрывали альбом, и его многочисленные труды разлетались просто на клочки. Это было возмездие! Поэтому кто-то, чтобы избежать такого позора, просыпался рано ночью и втихаря уходил из части. Наверное, оказавшись дома, он рассказывал, каким он был героем, как он унижал людей. Но он-то и был настоящим «чмошником»!

Поразительно, ты считаешь каждую минуту до отъезда, но потом в момент прощания ты не хочешь уезжать из этой части, и тебе кажется, что ты прощаешься с самыми близкими людьми на свете. Удивительно, но именно в этом аду рождается настоящая мужская дружба, настоящее мужское товарищество.

Так как за три месяца до демобилизации у меня была возможность съездить домой, то я не преминул использовать эту возможность, чтобы устроиться на работу. Мне хотелось иметь какие-то твердые маячки на горизонте будущей «гражданки», а тут судьба подбросила удивительный подарок.

Так получилось, что мой близкий друг и товарищ Олег Филиппов оставлял тренерскую работу на нашей спортивной гребной базе и уходил работать на завод. После него оставались спортивные группы, которые кому-то нужно было взять в свои руки. Я пришел в детскую спортивную школу №5 к Владимиру Федоровичу Тростянскому – это один из лучших директоров спортивных школ в мире – и попросился на замену Филиппову. Это был добрый, красивый, мудрый человек. Он спросил у меня про трудовую книжку, но так как моя трудовая книжка лежала в политехническом институте, мне пришлось схитрить и сказать, что я ее потерял. Мне пошли навстречу, хотя и в нарушение трудового законодательства.

Удивительно, но факт: раньше в Советском Союзе ты мог работать только в одном месте и получать только одну зарплату. Государство делало все, чтобы у тебя не было возможности заработать больше денег. И когда я получил еще одну трудовую книжку и возможность работать, то был на десятом небе от радости.

Мы договорились, что как только я демобилизуюсь, то прямо на следующий день выхожу на работу, на нашу гребную базу. Мне, конечно, очень повезло. Несмотря на то что я был студентом первого курса, у меня уже была настоящая, взрослая работа. Будучи еще двадцатилетним мальчишкой, студентом я уже не сидел на шее у родителей и мог заняться тем, что мне очень нравилось. Это ли не удача?

Нужно отметить, что тогда мы взрослели намного медленней, чем наши дети. Мы были наивными, мы жили в очень простой системе ценностей социалистического общежития. У нас никогда не было большого выбора.

Я так любил тренерскую работу, что моему счастью не было предела. Я, наверное, действительно просто создан для того, чтобы обучать людей, преподавать. Мне доставляло и доставляет неимоверное счастье делиться с другими людьми знаниями, потому что я искренне верю, что знания – это самое ценное, что есть на земле. Часто мы приносим большой вред самим себе, не зная элементарных законов успеха, элементарных законов психологии.

Когда я сам себя спрашиваю, какой же самый счастливый период моей молодости, то, конечно, это моя тренерская работа и учеба на дневном факультете. В институте мне предложили должность комиссара зонального штаба студенческих отрядов. Сегодня студенты, к сожалению, не имеют такой обширной практики, которая была в наше время. Каждое лето практически все студенты нашего института разъезжались по строительным отрядам. Девчата работали проводниками, и этот отряд назывался «Экспресс». Кто-то уезжал на Сахалин, кто-то работал на стройке, кто-то собирал в Молдавии виноград или в Крыму персики.

Обычно отряды представляли собой команду в 30-40 человек. В каждом отряде был свой командир, свой комиссар, свой врач. Все отряды, которые работали на территории трех огромных районов – Ставропольского, Шехонского и Сызраньского, подчинялись нашему зональному штабу. С благословения вышестоящего моего руководителя Александра Фарманова мне выпала честь быть комиссаром студенческих отрядов.

Интереснейшая, увлекательнейшая работа. Мы были молодыми ребятами, а нам выдали ключи от служебного автомобиля, предоставили офис, разместили в гостинице, где мы жили все вместе. Иногда мы проезжали по тысяче километров, чтобы объехать отряды и наладить работу, но мы были молоды, мы не чувствовали усталости.

Но и этого мне казалось мало, энергия буквально бурлила в моем сердце. Я нашел себе еще одну работу – устроился бригадиром на кафедру теплофизики ко Льву Ароновичу Резнику, выдающемуся ученому. Работа была не пыльной, я организовывал ребят на самую простую физическую работу: перетащить станки, принести заготовки, что-то сделать, что-то сконструировать, и платили мне, соответственно, небольшие деньги – рублей 70 в месяц. Итого, я получал стипендию 40 рублей, зарплату зонального комиссара студенческого отряда 160 рублей, 70 рублей на кафедре, и еще мне удалось создать небольшую бригаду шабашников.

С бригадой мы ремонтировали школы. Наша мобильная команда начинала работать около десяти часов вечера. Закончив все дела в студенческом штабе, мы пулей неслись в эту школу, надевали робы, месили цемент, делали кирпичную кладку, выносили мусор, одним словом, занимались ремонтом. Заканчивали мы обычно часа в 2 ночи, уже под свет прожекторов, и там же, в школе, спали в спальных мешках.

Рано утром я просыпался, чистил зубы, умывался, принимал душ и бежал на спортивную базу, где в полседьмого утра у меня была первая тренировка. Ребята меня уже ждали, я прыгал в катер, и мы выходили на воду. Руководству спортивной школы я не мог объяснить, что тренировки такие ранние, потому что у меня есть еще две работы. Зато по утреннему холодку греблось гораздо резвее, чем под палящими полуденными лучами. А мои ребятишки видели в этом своеобразную романтику и приучались соблюдать режим.

Это был действительно самый счастливый период в моей жизни. Спим мало, работаем много, выполняем самые разные интересные работы, зарабатывая по тем временам огромные деньги. У меня в месяц получалось до четырехсот рублей. На фоне обычного студенческого безденежья я чувствовал себя каким-то Крезом. Этот период стал для меня очень важной школой. В тренерской работе мне было все понятно. Перетаскивать на кафедре железо из угла в угол тоже много ума не надо, да и шабашка не требовала больших знаний. Кидай себе кирпичи, мешки и крась стены, а вот работа комиссара зонального штаба требовала от меня настоящего управленческого опыта, настоящего знания психологии людей и совершенно другого уровня ответственности. Работать комиссаром зонального штаба было крайне почетно и престижно. Много ребят мечтали добиться этого звания. Мне повезло больше, и, признаюсь, я полностью провалил всю работу, более того, меня чуть не выгнали из института.

Дело в том, что одна из главных задач комиссара зонального штаба – собирать деньги, взносы в обком комсомола. Каждый отряд должен был отработать бесплатно три дня и заработанные деньги перечислить на общие государственные нужды. Опытные комиссары выкручивали руки командирам отрядов и выбивали из них эти деньги еще до того, как отряды разъезжались в самом начале сезона. Я же, беспросветная наивность, полагался на хорошие дружеские отношения. Я искренне верил, что 36 командиров и комиссаров отрядов, работающих на нашей территории, выполнят обязательства и перечислят деньги вовремя. Я искренне считал, что по-другому и быть не может, есть ответственность, есть долг, есть честь, есть слово. Поэтому все должно произойти само собой.

Но большинство командиров отрядов поступили совершенно по-другому. Они не стали перечислять деньги, а просто разъехались в конце сезона по своим институтам, по своим республикам, по своим городам, и найти и выпытать из них деньги не представлялось никакой возможности.

И вот я стоял на ковре в обкоме комсомола, вдавив голову в плечи, и получал страшный, совершенно справедливый разнос. Я не выполнил задачи. Я много работал, много ездил, старался, делал все, что мог, но я доверился людям и испытал двойную боль. С одной стороны, за такое головотяпство меня грозили выгнать из института и сломать всю мою судьбу. С другой – мне было еще обиднее, потому что меня обманули свои же ребята. Те, с кем мы пили чай, с кем обнимались, клялись в вечной дружбе, просто цинично меня кинули. Они разъехались по своим городам, а весь ответ пришлось держать мне. Ох, если бы вернуться на три месяца назад, я бы, конечно, спуску никому не дал, не был бы таким наивным. Но, как говорится, если бы, да кабы, во рту выросли грибы…

Руководство студенческих отрядов меня помиловало, не стало выгонять из института, но я получил хороший урок на всю жизнь: доверяй, но проверяй.

ТРЕНЕРСКАЯ ЛЮБИМАЯ РАБОТА

Первая моя работа в жизни была, наверное, самой увлекательной, интересной и, может быть, именно она определила всю мою дальнейшую судьбу. Студент, мальчишка, только вчера отслуживший в армии, сегодня я был уже тренером по гребле, уважаемым человеком, кумиром малышей, влюбленно наблюдающих за мной из-под навеса лодочной станции.

Я чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Я мог передавать свой опыт и знания маленьким гребцам, открывающим для себя мир спорта. У меня была возможность учить их думать «по-взрослому» – оттачивать технику, овладевать стратегией, тактикой, умением ставить цели. Мы вместе с ними мечтали о великих Олимпийских играх. Уже тогда я проводил свои первые совещания по планированию спортивного календаря, по анализу наших достижений и успехов. Практически на каждой тренировке я отрабатывал ораторское искусство, искусство мотивировать людей, пусть это и были всего лишь 10-12-летние ребятишки. Тем было сложнее и интереснее.

Вы только вдумайтесь, что такое гребля на байдарках. Это невероятный, нечеловеческий труд, на посторонний взгляд, не имеющий никакого смысла. Это самоистязание до полного предела ваших человеческих возможностей. Каждая тренировка по гребле, настоящая тренировка, – это борьба. С тяжелой вязкой водой, с ветром и снегом в лицо, с болью в мышцах, с собственной немощью. Это борьба прежде всего с самим собой. И представьте, какие слова нужно находить тренерам, чтобы обычного мальчишку, который в наш компьютерный век не очень-то жалует физическую нагрузку, научить преодолевать самого себя! Сколько эмоций, сколько сил нужно вложить в каждого пацана, чтобы сделать из него спортсмена! Это бесценный опыт, который пригодился мне потом в жизни, но это и бесценные часы счастья, которые я испытал вместе со своими мальчишками.

Когда мы заканчивали тренировку, мы вместе купались, играли в воде в догонялки. Крики, визг, фонтан брызг в лицо… Иногда я брал катер и катал мальчишек на водных лыжах. Видели бы вы, как гордо, выпятив грудь, они ехали за нашим стареньким катером, представляя себя суперменами, голливудскими звездами! Мы вместе с ребятами ходили в походы. В наше время мы могли себе это позволить, не беспокоясь за нашу безопасность. Мы уходили в самые глухие места, где жили в палатках, тренировались, жили, как Робинзон Крузо на необитаемом острове. Никому и в голову не приходило, что может быть какая-то опасность или агрессия от бандитов, наркоманов или уголовников.

Это было удивительное время! Мы не думали о деньгах, их просто в Советском Союзе не было. Но мы были счастливы! Я уверен, что большинство людей старшего поколения вспоминают свою молодость и жизнь в Советском Союзе как действительно счастливые годы. И не только потому, что мы были молоды, а молодость всегда приятно вспомнить. Дело не в этом. Жили по-другому. С одной стороны, высокие понятия – долг, честь, дружба были не пустым звуком. С другой – намного гуманнее относились к старикам и детям. А учительская, преподавательская работа пользовалась огромным уважением.

У меня всегда была тяга к наставничеству. Я сам был еще подростком, хотя и уже опытным спортсменом, но уже тогда старался помогать новичкам, ребятам, которые жили в моем подъезде, дворе или вместе занимались у одного тренера. Я вечно собирал их вокруг себя, будил утром на зарядку, на пробежки, мы придумывали вместе упражнения, совершенствовались по вечерам на нашей спортивной площадке. Без всякой выгоды, без всякого смысла. Я делал это с огромным удовольствием, потому что, по всей видимости, это заложено во мне от природы – отдавать людям опыт и знания.

После восьмого класса я мечтал поступить в педагогическое училище на спортивное отделение, после десятого класса готовился поступить на тренерский факультет института физкультуры, но судьба отвела от меня эту возможность.

Отсутствие теории я с успехом восполнил практикой. Параллельно с тренерской работой я был комиссаром зонального штаба в студенческих отрядах. И там тоже была работа с людьми – не какое-то догматическое чтение лекций по теории коммунизма, а просто общение. Мы мечтали о больших целях, мы мечтали стать героями, мы воспитывали друг друга. Работал ли я бригадиром на кафедре теплофизики, это тоже было наставничеством, пусть в моей бригаде и было всего лишь пять человек. Даже в бригаде шабашников, моих дорогих друзей, я всегда проводил «воспитательную» работу.

Интересно, что я и тогда агитировал людей за то же самое: за здоровый образ жизни или за выполнение какой-то задачи в два раза быстрей и лучше, бросая тем самым вызов времени и нашим внутренним силам, за энтузиазм, за гуманность. Те времена прошли, а надобность в этом не отпала и не отпадет, поскольку это вечные человеческие ценности.

Когда я пошел работать мастером на Волжский автомобильный завод, это тоже была работа с людьми. В каждом работнике своего участка я видел прежде всего человека. Поэтому я находил с ними общий язык, мне удавалось мотивировать своих рабочих на большие достижения. Даже когда я открыл свой бизнес, свою первую компанию, это тоже была чисто воспитательная работа.

Клуб восточных единоборств «Будо» был основан на самом главном принципе – духовное и физическое совершенствование. Каждую тренировку с каждой группой я начинал с краткой лекции. Я объяснял, быть может, примитивным языком и не обладая никакими ораторскими навыками, но я очень хотел донести до людей, что наша миссия в этом мире – развивать свою волю, силу духа, память и интеллект. Наша миссия в этом мире – совершенствоваться. Главный закон природы для всех один, будь то растение, микроорганизмы или животные, – это эволюция, это развитие, и мы, как высшие существа на нашей земле, обладаем правом выбора. Мы выбираем каждую минуту, что нам делать. Взять кружку пива и сидеть, тупо смотреть в телевизор или надеть спортивный костюм, кимоно и пойти в спортзал заниматься. Бесцельно просиживать, болтать всякую глупость с бездельниками или взять интересную книгу и с удовольствием учиться для самого себя.

Может быть, это звучало наивно, коряво, я тогда только-только овладевал искусством публичных выступлений, но успех был ошеломляющим. За месяц мы набрали пять групп по 50 человек. Это была максимальная вместимость зала и моя максимальная нагрузка, которую я мог себе позволить, учась на вечернем отделении института и работая мастером на заводе. Если бы залы были побольше, я не сомневаюсь, мы бы затащили к нам на занятия весь город… Я проводил тренировки одна за другой, словно пирожки пек. Хотя после них мое кимоно приходилось просто выжимать.

Моя мама всегда за меня переживала, да и сейчас переживает. Глядя на меня с состраданием и тревогой, моя любимая мамочка пыталась меня уговорить: «Отдохни сегодня! На тебе же лица нет, почему ты столько работаешь?» Я, каюсь, иногда даже бравировал своей неутомимостью, но всегда отвечал одно и то же: слово «работа» идет от слова «раб». Раба заставляют при помощи кнута, плетки или денег. Я же не работаю, я занимаюсь любимым делом. Я получаю удовольствие, а мне за это еще и платят. Меня это всегда удивляло. Казалось бы, за удовольствие ты сам еще должен приплачивать…

Вообще, сегодня я могу смело сказать, что за проектами, в которых я добивался самых высоких результатов, которые буквально меняли мою жизнь как сказку, всегда стояли не деньги. Не стать просто богатым, нуворишем, а изменить мир, оставить после себя что-то очень важное, сделать для людей что-то очень большое. Вы можете не поверить, но это действительно так. Когда я концентрировался на деньгах (у меня был такой опыт), я видел, как тяжело даются эти проклятые деньги, видел, как я устаю, как страдает моя душа. Когда же я занимался любимым делом, я просто парил, летал и еще получал за это деньги.

И самое удивительное, что, только занимаясь любимым делом, ты делаешь мощный прорыв, мощный взлет в своем бизнесе, вокруг тебя действительно происходят чудеса, потому что многие вещи действительно не поддаются логике. Откуда-то появляются нужные люди с нужными знаниями, откуда-то приходят новые возможности. Мистика! Ощущение такое, что сам космос начинает тебе помогать. Такое бывало неоднократно на протяжении всей моей жизни.

Еще делая первые шаги в бизнесе, я задал себе вопрос: «Что же является самым главным продуктом в нашей жизни? Вода? Хлеб? Мясо? Одежда?» Конечно, они нужны, но если мы с вами говорим о предпринимательстве и если мы с вами самостоятельно создаем свою команду, свой бизнес, то самым главным для нас являются знания. Передо мной всегда образ того сказочного богатыря, который стоит на распутье дорог. Три дороги: направо пойдешь – коня потеряешь, налево пойдешь – жену найдешь, прямо пойдешь – смерть найдешь.

Обратите внимание. Пока вы стоите и размышляете, по какому пути пойти в жизни, еще ничего не произошло, у вас нет потерь, поражений, ударов, болезней, неприятностей. Вы только думаете, проснувшись: «Куда сегодня пойти? Кому протянуть руку? Что делать? С кем делать? Как делать?» Вы просто задаете себе вопрос, и, казалось бы, еще ничего не происходит. Но именно в этот момент, а такой момент у нас наступает каждый час, каждую минуту, информация о том, как сделать этот шаг в более правильном, эффективном направлении, играет для вас в принятии решения самую важную роль. Если вы не обладаете такой информацией, наступают проблемы, неприятности, катастрофы в личной жизни, в бизнесе, в области здоровья, вашем эмоциональном состоянии. И потом вам приходится тратить огромное количество времени, денег и сил, чтобы исправить ошибку. Но если бы вы изначально, стоя на распутье, точно выбрали правильный путь, вы бы избежали страданий, мучений и потерь. А что нам помогает выбрать точный путь? Знания! Знания людей, которые прошли по этому пути, опыт людей, накопленный в этом направлении.

Вот почему знания так важны для каждого человека. Вот почему преподавательская работа, тренерская работа, если мы говорим о тренингах успеха – не скучных лекциях, а реальном изменении людей, и является главной ценностью, главным достоянием любого человека. Особенно если мы с вами берем область воспитания наших детей и внуков. Здесь без свежих знаний, без последних открытий в области психологии, в области подсознания, в области успеха просто не обойтись.

Сегодня, анализируя свою жизнь, я понимаю, что, ставя перед собой любую задачу: построить машиностроительный завод, выпустить прекрасный продукт, сделать яркую, незабываемую рекламу или открыть биохимическое производство, я всегда работал не директором производства, не президентом компании, а педагогом, тренером. Я не учил своих людей, как правильно выточить детали или как снять запоминающийся клип – этому они еще и сами бы меня научили. Главной моей миссией было создать команду, собрать вокруг себя людей, сплотить их, зажечь сердца этих людей, объединить, дать силу, дать энергию, научить их думать по-новому, научить их побеждать. Вот главная задача, которую я выполнял на протяжении всей жизни, чем бы я ни занимался.

Сегодня я председатель совета директоров глобального проекта «Эдельстар», и моя роль как преподавателя, как тренера успеха выросла в сотни раз. А началось все шесть лет назад. Тогда я понял – чтобы создать великую команду, я должен изменить людей. До этого у меня было ложное представление, что неординарных, масштабных личностей в мире мало, и я просто должен их искать. Я заказывал дорогие рекламные кампании по привлечению лучших из лучших. Я потратил огромное количество денег на собственное кадровое агентство, психологов, рекрутеров, задачей которых было найти для нашей компании титанов в своей области. Я готов был, как Диоген, взять в руки фонарь и искать их в огромной массе соискателей. Но в какой-то момент я понял, что нельзя ограничиваться только отбором уже готовых, состоявшихся специалистов. Человек, выросший рядом с тобой, как личность и как специалист намного лучше, глубже и основательнее подходит к общему делу. Ведь выдающиеся предприниматели, полководцы всегда поднимали на подвиг тех людей, которые были вокруг них – обычных солдат, вчерашних крестьян, и они творили чудеса храбрости. Герои – с нами рядом!

Конечно, задача найти человека тоже остается, этим мы будем заниматься всю жизнь, но еще более важная задача изменить тех, кто рядом, воспитать человека, даже если ему 90 лет. Любому человеку просто нужен тренер. Любому человеку нужен мастер, у которого бы он учился. Даже самому успешному. Посмотрите, каково соотношение тренерской работы в спорте, а спорт, как мы с вами знаем, – идеальная модель жизни. Когда вы новичок и ничего собой не представляете, на 100-120 человек обычно работает один тренер. Если вы добиваетесь каких-то результатов, вас переводят в группу, допустим, олимпийского резерва, где один тренер уже на 10 человек. Когда вы становитесь выдающимся спортсменом, с вами одним работают два, а то и три тренера. Заметьте, даже если вы – олимпийский чемпион, даже если вы – самый богатый, самый известный в мире спортсмен и ваше лицо непрерывно печатают на обложках глянцевых журналов и показывают по телевидению, все равно у вас есть тренер.

Парадокс заключается в том, что люди этого не понимают. Они думают, что преподаватели существуют только для того, чтобы обучать физике, математике, бухгалтерскому учету, экономике. Нет, дорогой мой друг! Самый важный для вас учитель – это тренер «успеха»! Это тренер, который передает вам опыт, как быть успешней в жизни, как быть здоровым, жизнерадостным, чтобы у вас была прекрасная семья, чтобы были большие заработки. И вот здесь у нас с вами непочатый край работы.

Слава богу, что сегодня люди стали приходить на тренинги, стали задумываться, что, оказывается, есть особые, очень важные знания, которые мгновенно меняют вашу жизнь. Раньше этого не было. Раньше это все воспринималось как какая-то секта, как какой-то бред или мистика. К счастью, сегодня мир меняется. Чтобы изменить мир, чтобы не было войн, чтобы люди были счастливы, есть только один способ – изменить людей, передать им знания, передать им опыт! Ни закон, ни постановления, ни какие-то саммиты не меняют мир. Только знания, и именно знания об успехе, потому что знания по математике или физике культивируются в нашем обществе уже сотни лет, а некоторым знаниям в области литературы, философии даже тысячи лет, но мир от этого не становится лучше и светлей. А вот сокровенные знания об успехе – они реально меняют наш мир!

Поэтому сегодня я горжусь тем, что являюсь одним из ведущих тренеров успеха в области предпринимательства, бизнеса, в области оздоровления без таблеток. Мы создали наш удивительный Институт эффективного оздоровления, в котором я и уже больше сотни выдающихся преподавателей учим людей, как быть здоровыми, как убрать причины заболеваний, а не следствия. Мы объясняем людям, что внутри каждого из вас огромная великая сила, что вы свободно и легко можете жить без таблеток. Что вы можете противостоять этой ужасной рекламе, которая с утра до ночи внушает вам: «Ешь таблетки! Ешь таблетки!». В нашем институте мы учим людей, как зарабатывать деньги, как быть уверенным в себе, как управлять своей жизнью и жизнью наших близких, как стать в конечном итоге хозяином своей судьбы. В нашем институте мы анализируем весь передовой опыт в области психологии и в области успеха. Мы собираем знания со всего мира, собираем опыт ведущих, самых выдающихся людей на земле. Анализируем, систематизируем и при помощи наших самых современных методик передаем эти знания миллионам людей.

Вы, дорогой читатель, приняли решение изменить свою жизнь. С чего надо начинать? Подойдите к зеркалу – вот точка приложения ваших усилий! Конечно, все начинается с себя. С себя, любимого и дорогого. Нужно начинать учиться успеху. Нужно брать правильные книги. Книга Наполеона Хилла «Думай и богатей» должна стать вашей библией и не сходить с вашего рабочего стола. Она должна стать началом вашей прекрасной библиотеки, где вы будете собирать вдохновляющие, заряжающие энергией книги. Книги, которые написали сами успешные люди или рассказы об успешных людях. Нужно срочно искать, какие семинары есть в вашем городе. Чтобы измениться, нужно стать самым старательным учеником и без сожаления отбросить коросту старых знаний, если они до сих пор не привели вас к успеху.

К сожалению, в области успеха сегодня очень много лжеучителей, лжепророков. Всякие авантюристы, аферисты буквально как коршуны слетаются на добычу со всех сторон, объявляя себя магами, объявляя себя целителями, объявляя себя выдающимися академиками. За последние 10 лет в России появилось больше сотни всевозможных академий. Представляете, вы сегодня, будучи рабочим, врачом, военным, можете стать академиком за вполне приемлемые деньги. Еще несколько лет назад ставка начиналась с трех тысяч долларов, а сегодня, кажется, за какие-то пятьсот долларов вам могут дать удостоверение, диплом о том, что вы являетесь академиком какой-нибудь очередной лжеакадемии. И вот вся эта свора авантюристов бросилась обучать людей успеху.

Я по долгу службы, по роду своей деятельности не раз встречался с такими «тренерами». Не буду называть их фамилий, не хочу скатываться до уровня грязи в своей книге, но они ничтожные людишки. Самый лучший тест для тренера успеха – это простой вопрос: «А что ты построил в своей жизни? Какой завод? Какую компанию? Какой бизнес запустили? Сколько миллионов долларов лично ты заработал? На каком проекте? Какими крупными компаниями ты руководил?» В ответ эти горе-учителя только хлопают своими стеклянными глазами… Они ничего не могут сказать, но за определенную сумму денег они готовы научить вас чему угодно.

Самое страшное, на мой взгляд, что они учат людей тому, чего сами не знают. Но скажите, как человек, который не заработал ни одного миллиона долларов, может научить вас зарабатывать деньги? Заметьте, долларовых миллионеров в мире сегодня более 17 миллионов человек. Но этот человек даже не входит в эти 17 миллионов. Прочитав несколько книг, набравшись наглости, эти люди просто пудрят мозги и бедных людей делают еще бедней, слабых делают еще слабей, неуверенных – еще более неуверенными.

Как я всегда рассуждаю: представьте, что вы хотите научиться боксу. Вы приходите к тренеру, платите ему деньги и ждете от него знаний. А он вам говорит: «Я и сам не знаю, что такое бокс. Я никогда не становился чемпионом и даже не мастер спорта. Но я написал о боксе пять книжек. Вот тебе самоучитель, несколько книжек, которые написали такие же бездарные люди, как и я. Почитай эти книжки. И я сделаю из тебя чемпиона мира по боксу!»

Согласитесь, что это невозможно, так не бывает. Человек, который не знает, как лепить глиняные горшки, и не вылепил, не обжег и не раскрасил ни одного предмета из глины, научить вас этому мастерству просто не может. Или представьте, что вы приходите к инструктору по вождению и хотите научиться водить машину. Вас принял знаменитый инструктор, обучение у него стоит больших денег. Но, оказывается, этот инструктор никогда сам машину не водил. Чему может научить вас этот негодяй? Он научит вас так, что вы попадете в катастрофу, в аварию. В лучшем случае вы просто разобьете автомобиль, потратите кучу денег и времени.

То же самое и с успехом. Если же вы встали на путь саморазвития, будьте осторожны в выборе учителей, будьте осторожны в выборе тренеров, наставников. Если речь идет о бизнесе, прежде всего задайте себе вопрос: «А этот человек, который предлагает мне свои услуги, сам-то он заработал хотя бы 10 миллионов долларов? Сам-то он запустил хотя бы одну фирму или компанию?» Если ответ будет отрицательный, прячьте свои денежки как можно глубже и бегите поскорее от этого жалкого шарлатана.

Как бы то ни было, наука побеждать, наука успеха развивается в нашей стране очень быстро, и я счастлив, что стою у истоков развития этого нужного благородного дела. Последние несколько лет я не зарабатываю на тренингах ни копейки, наоборот, даже трачу свои деньги. Как я шучу: «Плачу за удовольствие!» Потому что я абсолютно уверен: только через образование, через изменение духовности человека можно изменить весь мир. И я не жалею ни сил, ни времени для этого.

Обычно я каждую субботу-воскресенье вылетаю в какой-нибудь город, в какую-нибудь страну и провожу там свой мастер-класс. Но бывают случаи, когда я своему любимому делу уделяю времени намного больше. Так в мае 2005 года я поставил перед собой смелую, большую задачу: за 27 дней облететь 27 городов.

Самый главный вопрос – транспортный. Как охватить все эти города? Как побывать в каждом городе и успеть вовремя добраться до каждого города, ведь они разбросаны на огромных расстояниях друг от друга? Естественно, нужно взять в аренду самолет.

Я арендовал хороший скоростной реактивный самолет, которым можно было распоряжаться целый месяц. Конечно, такое удовольствие дороговато, обычно это стоит в среднем около 10 тысяч долларов в день, но по-другому, с учетом слабого развития в России региональной авиации, успеть было невозможно.

Дальше – гостиницы. Мои помощники составили план поездки, рассчитанный буквально поминутно и заказали на эти дни номера. Я не любитель эксклюзивных апартаментов, поскольку для того, чтобы хорошенько выспаться и отдохнуть, я совершенно не нуждаюсь в барах, плазменных телевизорах и дорогих коврах, поэтому эта часть тоже была решена сравнительно быстро.

Самое большое неудобство мне, пожалуй, доставило только одно: заказ одежды. Когда ты каждый день выступаешь перед людьми, которых ты глубоко уважаешь, естественно, нужно выглядеть с иголочки. В месячном турне, когда ты засыпаешь в одном городе, а просыпаешься уже в другом, это практически невозможно, если только не возить с собой целый штат визажистов. Но с этим я расправился тоже очень просто.

Я заказал одежду в специальном ателье, где сделали компьютерный обмер и подобрали по моей фигуре рубашки, галстуки и брюки с тем расчетом, чтобы этой рабочей одежды мне хватило на весь месяц. В назначенный день менеджер привез мне в офис мою одежду, где на каждой рубашке, на каждых брюках были аккуратно вышиты мои инициалы – D.V.V.

Итак, гостиницы заказаны, самолет под парами, одежда сшита. Вперед, на встречу к моим друзьям!

Свое турне я начал с Владивостока, где разница по времени с Москвой 8 часов. Прилетаю в этот прекрасный, романтичный город, и сразу же бурная встреча. В аэропорту меня встретили мои друзья Виктор и Виктория Яцуценко и вся моя дружная команда соратников и единомышленников с цветами и транспарантами. Эта сердечная встреча растрогала меня в прямом смысле слова до слез. Дружеские объятья, похлопывания по плечу, улыбки, смех, радость, и все это делается искренне. Я смотрел на них и думал, что ведь никто ни меня, ни моих друзей не заставляет встречаться, говорить друг другу комплименты, улыбаться и вместе работать. Нет никакой необходимости, нам друг от друга ничего не надо. Не надо кривить душой, не надо друг другу давать какие-то взятки, говорить дешевые, льстивые слова… Мы – действительно большие друзья! Мы – действительно великая команда!

Утром возле гостиницы меня ожидал роскошный лимузин. Я вхожу в огромный зал, где меня ожидают более 500 человек, и мы начинаем мастер-класс, начинаем нашу великую школу. Отработали 5 часов. Зал как завороженный работает вместе со мной как единое целое. Я чувствую биение их сердец, мы сами словно одно огромное сердце. Я просто счастлив! Затем работа с лидерами, дружеское чаепитие. И буквально через несколько минут я с друзьями мчусь в аэропорт. Меня провожают столь же трогательно, как и встречали.

Прыгаю в самолет и лечу в Комсомольск-на-Амуре. Там меня встречает со своей командой Сергей Ким. Цветы, слезы, встреча, сотни людей. И так каждый день!

Каждый день провожу на сцене не меньше пяти часов, каждый день перелет, каждый день встречи, совещания, награждения. Тяжелый, скажу я вам, труд. Но и огромная чистая радость, ощущение хрустального потока высокой энергии.

Это месячное турне стало для меня хорошим испытанием на выносливость. Время для меня в тот момент перестало существовать в том виде, как мы его привыкли понимать: день, ночь, сон, завтрак, обед, ужин. Сплошная волна работы, сплошная река встреч, школ и расставаний. Я давно уже не переживаю по поводу бессонницы или недосыпаний, это настолько в жизни не важно. Ну не поспал пару-тройку дней, потом где-нибудь отоспишься в длинном перелете. Я вообще удивляюсь, когда люди переживают по поводу бессонницы или недосыпания. Вместо того чтобы во время бессонницы взять интересную книжку, почитать или поработать, они начинают глотать всякие таблетки, всякую гадость, снотворное, успокаивающее и тем самым убивают себя. Время бессонницы всегда можно провести с толком. Я в такие моменты сразу начинаю разгребать те дела, которые раньше откладывались из-за отсутствия времени. Благодаря бессоннице ты можешь прожить дополнительные яркие часы жизни. Но, конечно, когда прилетаешь из России в Америку, или из Москвы во Владивосток, испытываешь дополнительные перегрузки, так как часовые пояса сменяются, времени на адаптацию нет, да и на отдых у меня времени тоже не было.

На одиннадцатый день, признаюсь честно, я почувствовал серьезную усталость. Даже в какой-то момент стал ругать себя за то, что выбрал такой жесткий, нечеловеческий ритм мастер-классов. Но в то же время я задал себе вопрос: «Кто принял это решение?» Ответ был однозначный, категоричный: «Я сам!» Кто-нибудь тебя заставлял это делать? Нет. Я сам захотел за короткое время посетить как можно больше городов и как можно большему количеству людей передать знания. Все, перестань по этому поводу переживать! Стисни зубы и работай дальше. Ты же сам учишь людей, что человеческие возможности безграничны. Действительно, это так.

За короткий, буквально двухминутный диалог со своим внутренним «Я» я пришел в полное согласие с собой, к полной гармонии. И с потрясающим настроением продолжил свое турне.

Когда я вернулся в Москву, я посчитал, что за это время провел в воздухе более шестидесяти часов. Я встретился более чем с пятнадцатью тысячами человек. И это самое главное. Людям не нужно было тратиться на билеты и приезжать в Москву. Умнее было прилететь мне самому и передать ту важную информацию, которая реально меняет жизнь людей к лучшему.

В первые три дня после турне я сильно скучал без мастер-классов. Усталость проходит, перегрузки проходят, их просто забываешь. А просветленные глаза людей, слова любви и благодарности, море бурных эмоций остаются с тобой на всю жизнь. Самое главное, что, ставя перед собой максимальные задачи, нагружая себя донельзя, именно в этот момент мы становимся сильней, именно в этот момент мы становимся совершенней. Только через пот, слезы, бессонные ночи, нечеловеческие перегрузки мы можем добиться совершенства, мы можем стать сильней. Все, что не убивает и не калечит меня, делает меня сильней!

Пишу эту главу, и в памяти всплывают те мастер-классы, где я максимально выкладывался в работе. Чего стоит один наш 24-часовой мастер-класс! Проходил он в 2002 году в Подмосковье на турбазе «Покровское». Это удивительное место словно специально создано для проведения семинаров. Доброжелательное руководство турбазы, замечательная природа и очень комфортный зал для работы на 500 человек.

В самом начале я объявил залу о своей на первой взгляд безумной идее: «Зачем нам работать двое суток по двенадцать часов, давайте всю программу пройдем за 24 часа!» В зале было 500 человек людей самых разных профессий, самых разных национальностей, от 14 до 82 лет. Я рассказал залу о нашей неисчерпаемой энергии, о наших безграничных возможностях и своим энтузиазмом зажег каждого человека в зале. Все проголосовали за то, чтобы включиться в этот суточный марафон!

Руководство турбазы, узнав о нашем безрассудстве, не поверило, что нормальный человек может непрерывно работать все 24 часа. Они сказали: «Ничего у вас не получится! Человек не в силах работать круглые сутки эффективно! К утру они все у вас будут клевать носом!»

Мы бросили вызов этому стереотипу. В первой же части мастер-класса я научил своих слушателей управлять своей энергией и своим эмоциональным состоянием. Я объяснил им, что они не только проведут эти 24 часа в прекрасном настроении и с ясным сознанием, но их эмоциональное состояние и энергия к концу будут только повышаться.

Ребята мне поверили, и мы ринулись в бой. Я знаю все законы ораторского искусства, сам постоянно провожу тренинги и мастер-классы и знаю, что надо беречь и голос, и связки, но я никогда не выполняю эти правила. Я всегда говорю настолько эмоционально, что уже через 10-12 часов непрерывных выступлений мой голос садится. Если ему дать отдохнуть хотя бы часа 3-4, он восстанавливается и становится как новенький – снова звонкий, громкий и энергичный. Но у меня не было возможности передохнуть.

На семнадцатый час непрерывной работы, а когда я работаю, я всегда хожу по сцене, мой голос сел. Но внутренние резервы любого из нас безграничны. Войдя в состояние полного эмоционального подъема, максимального эмоционального драйва, я преодолел хрипоту и смог продержаться все 24 часа.

Это был действительно удивительный мастер-класс. Я прекрасно помню, как мы делали мое любимое упражнение – хождение по углям.

Ночью рядом с лекционным залом раскладывается огромный десятиметровый костер. Мы выходим со слушателями к этому костру и окружаем его тесным кольцом. Звучит очень сильная музыка, и я объясняю, что огонь – это явление, которое вызывает в каждом человеке, животном и даже растении страх. Страх огня записан в нас на уровне генов. 1200 градусов жара, пламени и огня никто не сможет преодолеть. Я попросил каждого участника мастер-класса представить, что огонь на самом деле – это его личный страх, его болезни, его бедность. Это жадно пожирающее все пламя – наша самая большая проблема, которая мешает нам жить и развиваться…

Мы заходим в зал. Буквально в течение 1-1,5 часа я учу своих слушателей, как управлять своей волей, как концентрировать свою энергию, как раскрыть в себе внутренний источник силы.

Мы снова выходим к костру. Только теперь он прогорел, и мои помощники выложили из углей пламенеющую, пышущую жаром дорожку. Звучит прекрасная жизнеутверждающая музыка, и под этот бравурный марш абсолютно все участники включают всю свою энергию и бесстрашно проходят босиком по горящим углям! Каждый!

Обычно такие подвиги делают люди, которые тренируются с детства, – шаманы, колдуны, огнеходцы. Они держат это искусство в страшном секрете, поражая и восхищая людей своими возможностями. Представьте теперь, что чувствует обычный человек, неуверенный в себе, с болезнями, со своими страданиями, когда вдруг сам, без чьей-либо помощи, преодолевает это огненное море с температурой в тысячу градусов!

Я – прошел! Я – победитель! Все его страхи рассыпаются, как разбитое стекло. Представьте темную комнату, куда грязное, закопченное стекло не дает проникать свету. Вы берете молоток, бьете по этому стеклу, оно рассыпается на мелкие кусочки – и комната заливается прекрасным солнечным светом, мир меняется. То же самое происходит и у нас на мастер-классе. Человек просто разбивает раз и навсегда свои болезни, свою бедность, свою неуверенность и начинает жить заново. Мастер-класс можно сравнить со вторым рождением человека. За эти часы происходят настоящие чудеса!

И вот уже утро. Мы отработали 24 часа. Работники «Покровского» уже толпятся возле двери зала, чтобы посмотреть на нас, измученных и сонных, потому что у них в голове никак не могло уложиться, что человек может эффективно работать 24 часа. Ольга Смирнова, мой соратник и друг, проходя мимо этой кучки любопытных, подошла к ним и сказала: «Ну что, интересно? Думаете, что все сломались?» Им действительно было по-человечески очень интересно. Ольга командует: «За мной!»

Распахивает настежь дверь и показывает весело смеющихся, активных, бодрых людей, которые отработали 24 часа и на подъеме, с триумфом заканчивали мастер-класс. Я же, закончив свой тренинг, прыгнул в автомобиль и поехал в офис проводить совещание.

Когда через три часа я позвонил на турбазу и поинтересовался, чем занимаются люди, мне сказали, что никто и не думает спать. Кто-то занимался спортом, кто-то проводил кружки здоровья, кто-то играл на гитаре возле костра, кто-то жарил шашлыки. Когда они разъехались по своим городам и рассказывали о нашем удивительном суточном марафоне, многие им просто не верили и просили показать фотографии. Показывали… Каждый из участников заблаговременно запасся фотоаппаратом и просил запечатлеть момент своего прохождения по углям, потому что знал, что людям всегда мало просто увидеть, надо еще и вложить перста… Но они все равно не верили и называли это каким-то сверхъестественным волшебством, чудом.

В связи с этим происходили забавные случаи. Пройдя мастер-класс, один из моих учеников, Генрих Эрдман, прямо в день приезда к себе домой в Ташкент попал на большую свадьбу. Вы представляете, какие свадьбы проводят в Узбекистане: 1000-1500 человек, огромные столы, ряды мангалов, сколько шашлыка жарится на этих свадьбах! Он рассказал о том, как он преодолел огонь, своим близким и родным. Никто не поверил. Все над ним стали смеяться. А кто-то стал говорить: «Да вас Довгань там зазомбировал, заколдовал! А так никто не может пройти по углям!»

Слово за слово – начался большой спор. Сразу же из нескольких мангалов высыпали на землю угли, на потеху и радость гостям. Генрих разулся и спокойно прошел по горящей дорожке. После него его подвиг решил повторить какой-то местный криминальный авторитет. Разулся, закатал брюки и попытался было залихватски пройти по раскаленному жару, но обжег ноги, и увезли его с той свадьбы на «скорой помощи» прямиком в больницу. Вот такие происходили истории.

Обычно я учу своих учеников никогда не хвастаться, никогда не говорить людям, что вы обладаете и управляете мощной силой. Люди в это все равно не верят. Пока человек сам не изменит себя, не пройдет по углям, ему сложно представить, что пенсионерка 86 лет может преодолевать огонь, работать 24 часа и при этом начинать свою жизнь заново, совершенно на другом уровне.

Для большинства людей это невозможно. Они живут в своем маленьком сером мирке, и все окружение, все родственники, вся история их предков, которую они могут проследить, говорит им о том, что они обычные люди. Живи и не высовывайся! Куда ты со своим свиным рылом в калашный ряд! Но на самом деле это не так. Люди просто не знают о своих великих возможностях.

О том, например, что каждый человек без колдовства, без шаманов может быть абсолютно здоровым. В нас природой заложено в 10 раз больше, чем нужно, чтобы быть богатым и счастливым. Мы просто, к сожалению, не знаем, как управлять этой великой силой, как разбудить в себе гиганта, как из обычного человека – рабочего, служащего, пенсионера – быстро стать богатым и успешным. И только эти знания могут изменить наш мир. Только свет знаний, донесенный до каждого человека, может остановить войны, злость, жестокость и насилие. Другого пути нет!

Вот почему практически каждую субботу и воскресенье я с удовольствием сажусь в самолет. Я трачу время и деньги, чтобы изменить жизнь хотя бы одного человека. Но, к великому моему счастью, мне удается изменить жизнь тысяч людей.

Не могу не рассказать еще об одном удивительном мастер-классе.

У меня возникла идея. А что если совместить обучение с отдыхом? Сказано – сделано! Я зафрахтовал самый большой корабль на Черном море. Многопалубная, белоснежная махина водоизмещением 10 тысяч тонн! И пригласил на свой семинар 540 человек из числа наших лидеров. Когда я поделился своей идеей со своей командой, все меня горячо поддержали. Семь дней обучения, да еще и путешествие по разным городам и странам – это здорово!

Я попросил своего друга Игоря Львовича Якименко заняться административной частью нашего прекрасного путешествия. Когда Игорь Львович приехал к владельцам корабля, он попытался им популярно объяснить, что поедут 540 человек, которые вообще не выпивают на отдыхе: «Поэтому во избежание каких-то лишних затрат не берите с собой алкоголь».

Представляете, как нелепо звучали его слова для опытных рестораторов и барменов, которые всю жизнь плавали в круизах и львиную часть дохода которых составляли именно продажи спиртного! Они, наверное, посмеялись над его «наивностью». Они просто не могли поверить, что такое возможно.

И вот 20 октября 2004 года 540 счастливчиков собрались на речном вокзале Сочи. Перед нами стоял многопалубный белоснежный лайнер, и мы с радостью разместились в комфортабельных каютах. Честно говоря, я впервые плавал на корабле, для меня это был первый опыт. Я люблю отдыхать на природе, в тишине, наслаждаться прогулками, а если передвигаться, то только самолетом. Но чего только не сделаешь ради интересной идеи и любимой команды!

В первый же день путешествия наш корабль попал в сильнейший шторм. В шесть часов вечера у меня был первый тренинг. Наш корабль болтается из стороны в сторону, кому-то уже поплохело, но разве может какая-то стихия помешать нам в выполнении намеченного плана!

Выхожу в конференц-зал, держусь за какую-то опору и начинаю тренинг. Корабль качает ужасно, и я смотрю на своих слушателей то сверху вниз, то, наоборот, снизу вверх. Но нам это не помеха – мы провели достойный семинар.

Засыпая все в той же качке, я даже стал сомневаться в правильности нашей идеи. Неужели придется вести обучение в таких условиях, когда люди не могут нормально ни писать, ни стоять, а кому-то уже реально стало плохо?

Но судьба помогает решительным и смелым. Наутро мы уже наслаждались прекрасной солнечной погодой и не могли наглядеться на лазоревую голубизну тихого, присмиревшего моря.

Терпкий свежий морской воздух, чайки, улыбки на лицах, люди выходили в портах, гуляли по городам, занимались шопингом, наслаждались жизнью – мы действительно попали в десятку.

Наша команда состоит из высокообразованных людей. На корабле только докторов наук было семнадцать человек, а кандидатов наук просто не счесть. Поэтому и тренинги были выдающимися. Я пригласил в наше турне своего друга Владимира Борисовича Толстогузова – выдающегося ученого в области биохимии. Он специально прилетел из Швейцарии, чтобы присоединиться к нашему путешествию. Этот удивительный ученый подарил нам глубочайшие знания в области зарождения жизни на земле, в области иммунной системы, в области питания, – он является реально признанным ученым номер один в области питания на земле. Человек, который свободно владеет пятью языками, редактирует несколько ведущих научных журналов и является четырежды доктором наук в области истории, химии, физики и экономики, Владимир Борисович буквально покорил всю нашу команду своей гениальностью и простотой изложения, казалось бы, самых сложных мировых открытий.

Но запомнился мне наш удивительный мастер-класс-отдых больше всего удивлением обслуживающего персонала и команды корабля. Бармены и рестораторы были просто нокаутированы – в первый день они не продали ни капли алкоголя, во второй день произошло то же самое, и на третий день никто из нашей команды не покупает у них ни грамма спиртного… Они лихорадочно предприняли, казалось бы, безошибочный маркетинговый ход: объявили о наступлении «Нового года». А дело было летом. Это был просто отчаянный маркетинговый ход!

Новый год! Праздник! Бармены в костюмах Деда Мороза протирают бокалы, предвкушая наплыв желающих расслабиться, ведь на Новый год все пьют хотя бы шампанское. Но все их усилия были тщетны. Мы с удовольствием подхватили эту идею, пели, дурачились, разыгрывали друг друга и танцевали, но к стойке так никто и не подошел… На их лицах были растерянность и шок. Финал же их финансового краха был просто уморителен.

Это произошло в последний день. Наши ребята случайно подслушали разговор двух барменов. Представьте, стоят два совершенно убитых горем бармена. Один другому говорит: «Все бесполезно. Это же чокнутые, это же полные идиоты!» На что другой бармен ему гордо отвечает: «Все равно я их сломаю!» Этот «оптимист» выносит два ящика алкоголя – ящик шампанского и ящик водки – на середину ресторана и громко объявляет: «Дорогие друзья! Я хочу сделать вам подарок. Совершенно бесплатно я хочу угостить вас этими прекрасными напитками. Подходите и разбирайте!»

Никто из 540 человек даже не повел бровью. Наоборот, одна из слушательниц наших курсов подошла к изумленному покрасневшему парню и сказала: «Молодой человек! Это мы хотим сделать вам подарок. Возьмите, пожалуйста. Я с удовольствием дарю вам этот замечательный безалкогольный бальзам!»

Вернувшись с опущенными плечами, с бальзамом в руках, совершенно ошарашенный, к своему коллеге, этот бармен горестно сказал: «Ты прав. Они точно чокнутые…»

Представляете, 540 человек радовались, веселились, прыгали, как дети. Проводили КВНы, дискотеки, всевозможные веселые конкурсы, обсуждали глобальные мировые тенденции в науке и в политике. И при этом никто не выпил ни капли алкоголя.

Когда мы, все 540 человек, веселились и прыгали одновременно, наш белоснежный лайнер весом в 10 тысяч тонн раскачивался, как надувной матрац. Капитан и экипаж были в самом настоящем шоке. Когда мы делали упражнение «Праздник», веселились, накачивали свое эмоциональное состояние, Ольга Александровна Смирнова, проводя зарядку или разминку, громко кричала в микрофон: «Друзья, я вас не слышу! Друзья, я вас не слышу! Громче!». В этот момент все веселились, смеялись, свистели, дурачились еще громче в два раза.

И вот еще один диалог между двумя официантками. «Слушай, странные эти ребята. А старшая-то у них глухая. Постоянно кричит: „Я вас не слышу. Я вас не слышу“.

Еще один примечательный диалог между обслуживающим персоналом. Один человек говорит другому: «Слушай, это, наверное, какая-то секта. Посмотри: не напиваются, ходят веселые, прыгают, как дураки, кричат и хлопают. Точно, секта». «Нет, – говорит другая, – сектанты – они бедные, а эти богатые. Заказали целый корабль. Это точно не секта».

Меня лично всегда забавляют оценки людей, которые со стороны смотрят на мои бизнес-семинары, на мои тренинги. Я всегда очень по-доброму отношусь к их непониманию, потому что точно знаю: если бы я шесть лет назад, будучи классическим бизнесменом, который не выходит из своего бизнес-мира, живет своей бизнес-жизнью – совещания, переговоры, презентации, перелеты, конференции, – попал на такое мероприятие и увидел, что взрослые дяди и тети прыгают, радуются, веселятся без всякой причины, я бы точно так же, как они, подумал, что это какая-то секта или какие-то сумасшедшие.

К сожалению, в современном мире мы привыкли ходить хмурыми, делать серьезный вид, привыкли к устаревшим, архаичным правилам жизни, которые нас разрушают, которые воруют наше счастье, воруют нашу энергию, воруют нашу любовь. Но так поступают все. Мы так привыкли. Тысячи лет люди вели себя именно так.

Большинству людей наплевать на мировые открытия в области физиологии, психологии, сознания, подсознания. Большинству людей абсолютно безразлично, что они могут изменить свою жизнь мгновенно, всего лишь за один мастер-класс. Не потому, что они глупые или страшные пессимисты, они просто не знают, что это возможно.

Я точно так же, как и все, думал, что после двадцати восьми лет переделать свой характер, переделать свою жизнь просто невозможно – все, живи так, как живут другие, не рыпайся и не дергайся.

Сегодня я понимаю, что это чушь, сегодня я понимаю, насколько легко можно изменить свою жизнь, изменить свой характер, победить свои недостатки, мгновенно стать сильным и мощным человеком, взяв под контроль свои мысли, осанку и слова. Можно всего за один семинар научиться управлять своим эмоциональным состоянием, своей метаболической памятью. Это легко, но многие люди об этом пока не знают. И от этого в мире так много бедных, много больных людей, много страданий и горя.

Еще один подслушанный диалог между двумя гардеробщицами в спортивном комплексе «Лужники». Я проводил там двухдневный семинар, на котором присутствовало 11,5 тысячи слушателей. Естественно, мы во время тренинга точно так же веселились, включали громкую музыку, дурачились и прыгали, как дети. До нас в «Лужниках» выступала известная немецкая группа «Раммштайн». И вот стоят две вахтерши и обсуждают наш бизнес-семинар: «Слушай, вчера рок-группа была, но у Довганя круче», другая отвечает: «Вот дураки. Заплатили деньги, собрались и хвалят друг друга».

Когда я слышу такие оценки о моих мастер-классах, о моих семинарах, я могу только улыбаться. Скоро все изменится, скоро миллионы людей овладеют этими чудесными методиками. Сердце мое наполняется гордостью за то, что я одним из первых передаю людям уникальные знания об успехе, знания, которые меняют мир, которые меняют моих слушателей.

Как говорится, «если ты помог хотя бы одному человеку в жизни, ты прожил жизнь не зря». У меня есть великое счастье помогать тысячам, десяткам тысяч людей. За что я постоянно благодарю свою судьбу, матушку природу, мою команду, Господа Бога.

Спасибо, судьба! Спасибо за те страшные страдания, которые ты мне послала. Спасибо, матушка природа! Спасибо за те испытания, которые мне пришлось преодолеть. Только благодаря этому я стал сильным. Только благодаря этому я могу изменять жизнь людей.

Я самый счастливый человек на свете!

МАШИНОСТРОЕНИЕ

Сегодня, оглядываясь назад, я спрашиваю себя: почему я столько лет посвятил машиностроению? Почему, если меня всегда тянуло преподавать, я столько лет создавал новые производства? Тем более что я абсолютно уверен, что преподавать – моя миссия. Если я собираю знания по миру и не передаю их людям, я начинаю болеть физически. Я просто знаю, что, если я перестану вносить свою ноту в гармонию этого мира, хаоса в нем станет больше.

Тем не менее мой уход в машиностроение выглядел вполне логично.

В то время мне казалось, что в карате я добился своего предела. Я стал неоднократным победителем межрегиональных боев, и поскольку карате не является олимпийским видом спорта, я не видел для себя перспективы – куда двигаться дальше? Тогда я еще не понимал, что главное в карате – не победа над соперником, а победа над собой, борьба со своими слабостями, совершенствование духа. Да и откуда я мог это знать, если в то время мы жили за «железным занавесом». У нас не было серьезных учителей, и мы не могли поехать в Японию или Китай, чтобы учиться у выдающихся мастеров напрямую. Я был воспитанником советского большого спорта, и настоящей перспективой для меня виделись только крупные всесоюзные чемпионаты.

Тренерская работа в детской спортивной школе, конечно, была отдушиной в жизни, но она не приносила достаточно денег, чтобы прокормить семью – к тому времени я уже женился, и у нас родилась дочь Кристинка.

В то же время, бывая на практиках на Волжском автомобильном заводе, я не мог не восхищаться масштабом этого гиганта автоиндустрии. Весь наш город был, по сути, придатком ВАЗа. Практически все мои знакомые и друзья работали или на самом ВАЗе, или на предприятиях, так или иначе с ним связанных. Знал я и о недостатках этого производства: громоздкая система управления, раздутый бюрократический аппарат, несправедливая система оплаты труда, слишком сложная процедура продвижения новых моделей машин. Достаточно сказать, что первая модель «Жигулей» выпускалась здесь практически без изменений почти десять лет, в то время как лидеры автомобильной индустрии мира меняли модели, причем иногда кардинально, минимум раз в три года.

Поэтому мое решение связать свою жизнь с ВАЗом было вполне предсказуемо.

Решение это было навеяно романтикой того времени: я чувствовал в себе способность управлять большими массами людей, я знал, какие изменения нужно провести в первую очередь. Вдохновляло и то, что в стране началась перестройка. Мы все, особенно молодежь, не только задумывались о судьбе нашей страны, но и чувствовали необыкновенную веру в свои силы, возможность изменить то, что нам не нравилось. С этой точки зрения, ВАЗ как в капле воды отражал всю тогдашнюю схему хозяйствования с ее иерархией и господством идеологии.

Но если копнуть глубже, вернуться к самым истокам, заняться машиностроением на самом деле меня подвигло то, что я просто любил мастерить, делать что-то своими руками. Еще в детстве я придумывал нехитрые механизмы и приспособления, потом были занятия авиамоделизмом, а будучи студентом, я сделал три рацпредложения по облегчению труда рабочих на ВАЗе. Больше всего меня привлекало решение инженерных задач: как сделать этот механизм проще, технологичней, дешевле; как рациональней организовать процесс. Машиностроение мне тогда казалось той отраслью, с которой начнется преобразование и повышение конкурентоспособности всей нашей промышленности.

Я перевелся на вечерний факультет института и пошел работать на ВАЗ мастером. Попал я в один из уникальных цехов КВЦ – корпуса вспомогательных цехов. Здесь выпускали сложный зуборезный инструмент для изготовления гипоидных (практически бесшумных) автомобильных передач. Тогда это были самые передовые технологии в области металлообработки. Здесь я получил неплохую техническую выучку.

Но больше всего я благодарен судьбе за то, что она свела меня с удивительными людьми, почти волшебниками. Под моим началом оказались настоящие мастера, асы своего дела. Я с уважением называл их «кулибиными» за их незаурядную сметку и хваткий ум. Это Владимир Николаевич Баранкевич, Маяк Маркович Розов, Вячеслав Александрович Редькин. За плечами каждого из них стояли десятки изобретений и рацпредложений, по уровню своего мышления они заткнули бы за пояс любого академика. При всем при том они работали обыкновенными слесарями и не имели никакого поля деятельности для приложения своих «золотых» мозгов.

И представьте, какой стыд я испытывал перед ними, когда в конце месяца мне приходилось делить скудную 200-рублевую премию на 40 человек. Кроме мастеров-асов в цехе работали и лентяи, и прогульщики, но премию нельзя было давать все время одним и тем же. Приходилось лавировать, но недовольные находились всегда.

Я понимал, что эти производственные отношения и система оплаты безнадежно устарели, они несправедливы по самой сути, и решил со всей своей молодой энергией, что все это можно и нужно изменить коренным образом – хотя бы на уровне цеха. Я разработал модель перевода цеха на хозрасчет и выставил свою кандидатуру на выборы начальника КВЦ.

Но оказалось, что мое новаторство пришлось не ко двору. Иерархические жернова ВАЗа смололи в муку мою инициативу. Пост начальника цеха занял зять одного из руководителей производства, а я, распрощавшись со своими «кулибиными», как потом оказалось, ненадолго, ушел на строительство здания научно-технического центра ВАЗа.

Новая работа на первых порах поглотила всю мою неуемную организаторскую энергию. Центр строили генеральные подрядчики, а я курировал их работу как представитель ВАЗа. Темпы строительства были очень высокими, и мне приходилось проводить на площадке круглые сутки. Не счесть трудовых подвигов, которым я стал свидетелем. Мы работали под девизом: «Сделай или умри!» К примеру, нам поставили задачу: до 1 января закрыть цех от зимнего холода. Это в громадных километровых помещениях, где только ворот требовалось установить два десятка, не считая огромных окон и огромного количества щелей! Свою задачу мы выполнили – последние ворота ставили уже в темноте, под светом прожекторов, 31 декабря. После чего я слег с дикими спазмами в желудке, хотя до этого не болел ни язвой, ни гастритом.

От перемены мест слагаемых сумма, как известно, не меняется. Как бы я ни работал, я видел, что мой труд – это капля воды в море. Как бы я ни старался изменить что-то в существующей системе производственных отношений, мои усилия пропадали втуне, поглощаемые громадой гигантского, циклопического производства. Я понял, что это не мой путь, но не представлял, где и как я могу реализовать свои амбиции.

Я любил решать технические задачки. А если есть любовь к задачкам, задачка найдется.

Однажды, гуляя по Москве со своим приятелем Игорем Ладониным, мы купили пакет вкусных, хрустящих картофельных чипсов. Нужно отметить, что в годы моей молодости на весь Советский Союз с населением более 260 миллионов человек чипсы выпускали всего два завода. Один завод находился в Прибалтике, а другой в Москве, на фабрике «Колосс».

В общем, чипсы тогда были в диковинку.

Стоял прекрасный солнечный зимний день, мы шли по улице и с удовольствием лакомились этим хрустящим чудом. Мне как инженеру стало интересно, а как можно так тонко и ровно нарезать картофель, да еще и в таких больших количествах. Затем я задумался: картофеля и подсолнечника в России с избытком, и если создать оборудование небольшого размера, которое могли бы использовать люди в маленьких городках, в деревнях, то можно сделать огромный бизнес, заработать огромные деньжищи и создать сотни тысяч новых рабочих мест!

Эврика!

С этой минуты я не мог думать ни о чем другом. Все остальное мне стало неинтересно. Как сделать машину, как наладить серийный выпуск таких машин? Эта мощная идея превратилась в мою заветную цель и захватила все мое существо. Я не мог дождаться, когда приеду в Тольятти и окажусь на заводе в своем цехе КВЦ. Цех был уникальным, в нем сосредоточилось самое сложное высокоточное оборудование, позволявшее сделать в области механики и машиностроения практически все.

Эту идею я выложил своим «кулибиным». У нас всегда были хорошие отношения, но на этот раз, я думаю, их привлекла сама сложность и нестандартность задачи, бросившая вызов их таланту. И они, умудренные опытом мастера, которым было уже далеко за 40, на удивление легко поддержали меня, мальчишку. Мы решили в нерабочее время помозговать над чудо-машиной.

С чего начать? Решили с главного – c картофелерезки. Первое решение, которое пришло нам в голову, – это изготовить несколько десятков очень тонких ножей и натянуть их, как натягивают ленточки. У нас получилась такая гребенка из многих стальных, тонких, остро заточенных ножей. Но когда мы попробовали нарезать этой гребенкой картофель, у нас ровным счетом ничего не получилось. Один нож легко разрезал картофель на две половины, потому что половинкам есть куда расходиться, но когда эти ножи стоят рядом, то картофелина раздавливалась на мелкие кусочки. Поэкспериментировав с «гребенкой», мы стали думать еще упорнее, как это сделать, у нас появился еще больший азарт, еще большее желание создать машину.

Я увлекался все больше и больше. Первые опыты и первые неудачи разожгли в моем сердце настоящую страсть. Мы опробовали десятки способов нарезки, мы постоянно собирались, обсуждали, делали мозговые штурмы, и хотя никому из «кулибиных» я не платил зарплату, моя команда точно знала, что, если мы добьемся успеха, они заработают большие деньги.

В конце концов мне в голову пришла простая мысль: почему бы не съездить на сам «Колосс» и не посмотреть, как устроены западные машины. Ведь проще создавать машину, используя уже имеющийся опыт.

Недолго думая, я пришел на фабрику и прикинулся студентом, который делает курсовую работу в политехническом институте. Я объяснил, что мне очень важно посмотреть технологический процесс, иначе курсовая не получится. В то время в Советском Союзе не существовало понятия «коммерческой тайны», люди были очень отзывчивыми, открытыми и простыми. Мне с удовольствием показали всю фабрику. Надев белоснежный халат, я вместе с начальником производства подошел к заветной машине. Машина была огромна, как паровоз, она гудела, излучала жар, отовсюду текла вода, свистел сжатый воздух. Вкусно пахло жареным картофелем.

Более волнующих минут в жизни у меня не было. Мы столько сил отдали, чтобы узнать, как решить эту задачу, и вот, наконец, я получу ответ… Я предвкушал этот момент, потому что на эту задачу мы потратили не просто часы, а дни, недели упорного труда.

Решение оказалось простым до гениальности: вращалась огромная центрифуга, раскручивала картофель, и он прижимался к стенкам барабана, где стояли восемь тонких ножей. С каждым кругом с картофеля срезалось восемь тонких, прозрачных ломтиков. Так как скорость была огромна – несколько тысяч оборотов в минуту, производительность у этого простого и удивительного механизма была невообразимой: десять тонн чипсов в час. Я стоял и смотрел как завороженный.

Там же я узнал еще одну очень важную вещь: нужно вымывать из картофеля крахмал, иначе чипсы получатся жесткими и невкусными.

Короче говоря, хотя всю машину скопировать было невозможно, по крайней мере я теперь знал, как нам сделать картофелерезку. Окрыленный, я приехал домой и, собрав своих мужиков, выложил им все, что узнал. Они почесали свои «золотые» головы, и мы с утроенным рвением продолжили создание нашего первого механизма.

Нужно сказать, что в то время я параллельно занимался большим количеством дел. Учился на вечернем отделении института, работал на заводе, создавал наш первый кооператив со смешным амбициозным названием «Пландем», что расшифровывалось как «План. Делаем миллионы», занимался нашим чипсовым агрегатом. Вообще, я все в жизни делаю параллельно – это единственный способ сжать время.

И вот мы с дорогими моими единомышленниками начали творить чудо. Поверьте, друзья, создание нового оборудования, решение даже простых технических задач можно сравнить только с чудом.

Представьте, в вашей комнате нет ничего, есть только задача – сделать хрустящий картофель, создать оборудование, которое было бы простым в обращении, чтобы его мог использовать любой фермер. Вы не знаете, как оно будет выглядеть, сколько оно будет занимать места, круглым оно будет или квадратным – вы ничего не знаете.

Вы просто начинаете творить.

Момент творчества опьяняет, он является моментом концентрации вашего интеллекта, ваших знаний, вашего трудолюбия и вашего упорства. В этот момент совершенствуется ваш дух.

Чертим эскизы, спорим, обсуждаем. К сожалению, я тогда много курил, и все наши обсуждения проходили в рабочих курилках. Как только наступал перерыв на обед, вместо того чтобы бежать в столовую, мы собирались тесным кружком единомышленников, закуривали, раскладывали промасленные бумаги, брали тупые карандаши и начинали чертить и спорить. Каждый предлагает свою идею, свою версию, она тут же разбивается в пух и прах каким-нибудь метким замечанием, появляется новая, и так до бесконечности.

В итоге в вашем помещении появляется машина – сначала это просто набор железяк. Но постепенно, шаг за шагом, она вырастает, как вырастает гриб в лесу. А момент испытания – это всегда особый момент в жизни любого творца. Будет работать или не будет? Правильно мы все решили или нет?

Никогда не забуду первое испытание нашей картофелерезки. Запустив ее, мы как дети, как любопытные школьники собрались вокруг и стояли завороженные, с широко раскрытыми глазами. Двигатель загудел, через редуктор все это передается на турбину, которая должна раскрутить наши картофелины со скоростью несколько тысяч оборотов в минуту. И вот Маяк Маркович Розов с трепетом высыпает первое ведро картошки в гудящую, прыгающую, трясущуюся машину.

Прошли доли секунды. О том, что все эти ломтики будут вылетать из центрифуги, естественно, никто и не думал. И вдруг на нас словно золотой дождь, словно нефтяной фонтан, обрушились тысячи тонких, прилипающих, пропитанных водой и крахмалом ломтиков картошки! Как мы смеялись! Как радовались нашей победе!

Мы, грязные, в крахмале, в картофеле, мокрые, жали друг другу руки, обнимались, хлопали друг друга по плечу. Мы решили задачу! Такие моменты я считаю самыми счастливыми, самыми выдающимися в нашей жизни.

Итак, первую задачу мы решили. Но тут же перед нами выстроилась длинная цепочка других, не менее важных задачек. Как сделать, чтобы крахмал вымывался? Чтобы картофель подсушивался? Чтобы прожаривался в кипящем масле равномерно? Как сделать, чтобы масло с чипсов стекало, как фасовать, как запаивать пакетики?

Бесконечное число задач. И каждую должен решать механизм: простой или сложный, но этот механизм состоит из десятка-сотни деталей. Его нужно придумать, разработать, его нужно создать.

Но трудности делают настоящих предпринимателей только сильней, только еще больше разжигают их желание добиться успеха.

Мы очень долго возились с отмыванием крахмала, предлагались разные чертежи, разные подходы, но в какой-то момент я предложил пойти по принципу стиральной машины. Мы сделали опытный образец и сразу добились хороших результатов – крахмал вымывался очень быстро.

Шаг за шагом мы решали одну задачу за другой, но пришел день, когда я понял: денег не хватает. Тренерским трудом я зарабатывал очень прилично, но этого заработка было явно недостаточно, чтобы покупать материалы и оплачивать работу людей.

Да, я и тройка «кулибиных» работали бесплатно, за идею, за будущую прибыль, за перспективу. Но чем сложнее становилась машина, тем больше требовалось привлекать сторонних мастеров. А это уже деньги.

И вот мы остановились. Денег нет! Материалы купить не на что, подрядчикам оплатить нечем. Наверное, кого-то это очень сильно расстроило бы, только не меня. Я всегда знал, что из любого положения есть достойный выход. Самое главное – направить на решение задачи весь свой интеллектуальный потенциал, весь свой дух, все время, которое у тебя есть, даже когда ты спишь. И выход обязательно найдется.

Я отчетливо помню тот зимний вечер, когда я нашел выход из своего первого финансового кризиса. Где взять деньги, где взять стартовый капитал? Решение словно снизошло свыше: нужно напечатать книгу – учебник по карате. В то время на карате был настоящий бум. Все, в прямом смысле слова, ринулись в спортивные залы, все мечтали быть похожими на Брюса Ли и Чака Норриса. Но литературы не было, учителей – тоже. А я накопил достаточно приличный методический опыт и имел ответы на многие вопросы.

Книгу мы с нашими тренерами писали моим излюбленным способом – заперлись на выходные в квартире и не вышли оттуда, пока не закончили последнюю главу. Получилась книга-сенсация. Это была первая книга с осмысленной методикой, на голову превосходящая неграмотные переводные брошюры. Я отредактировал главы, подготовил макет, присовокупил к тексту иллюстрации и все это добро отнес в типографию.

Через две недели мы получили первый тираж – сорок тысяч новеньких, пахнущих типографской краской книжек с иероглифом «Карате-до» на обложке. Мне было очень приятно видеть готовый результат наших бессонных ночей, но что с ним делать – как его продавать, не представлял себе совершенно. Я сел в свои старенькие «Жигули» и развез книжки по киоскам. Через неделю было продано всего 100 штук. Получалось, что я с такими темпами буду продавать ее лет двадцать. Меня это категорически не устраивало.

Как дать знать людям, что такая книга существует? Как донести эту информацию до потребителя? Я решил взять кредит в банке под сумасшедшие проценты и дать рекламу на всю Россию.

Через месяц мы смогли не только оплатить все наши долги, но и сделать серьезный прорыв в создании чудо-машины. Мы были счастливы – мы смогли своими руками, буквально из ничего создать линию по производству машин по выпуску чипсов и запустить первый наш большой бизнес.

Дорогой читатель! Делая первые шаги в бизнесе, очень важно понять, к чему у вас больше лежит душа – вы хотите производить какую-то продукцию или оказывать услуги. Это как в той сказке: вы стоите на перекрестке дорог, направо пойдешь – коня потеряешь, налево пойдешь – полцарства найдешь.

Итак, самое трудоемкое, самое затратное направление – это производство. Я начинал свой бизнес с самого затратного из затратных – с машиностроительного производства. Я разработал и наладил массовое производство первой в бывшем СССР компактной установки по производству чипсов. Первым в СССР я начал выпускать пиццерии, которые сам разработал, сам сконструировал и сам опробовал. Первым наладил производство мини-хлебопекарен, в которых можно было испечь хлеб по невиданным тогда рецептам.

Поэтому я обладаю достаточным опытом, чтобы дать вам совет: в производстве очень важно доходить до всего самому. Особенно когда дело касается создания принципиально нового производства.

Я добился успеха не сразу. Но он все-таки пришел. Потому что в производстве всех этих машин я был не сторонним наблюдателем или инвестором, а сначала они все родились в моей голове. Я сам лично разрабатывал чертежи, вдохновлял конструкторские группы, сам лично делал промышленные образцы, разрабатывал технологический процесс и запускал производство этих сложных аппаратов.

Скажу сразу: путь производственника – это самый сложный, самый трудоемкий, самый финансово затратный путь к успеху. Но именно эти люди меняют весь материальный мир. Именно эти люди создают продукт. И рождение каждого продукта – это как рождение ребенка. Сначала девять месяцев беременности, вы мучаетесь, ломаете голову, потом роды, а потом очень трудный и сложный путь формирования и становления этого ребенка – продукт нужно довести до ума и вывести на рынок.

Машиностроение стало для меня суровой школой. Оно научило меня, что легких путей в жизни не бывает. Но оно и подарило мне драгоценные уроки: продумывать весь процесс создания нового от начала до конца, использовать нестандартные приемы в продвижении своего продукта, уважать чужой опыт, но не делать из него фетиша и, главное, – не останавливаться, доводить задуманное до конца.

Именно за это я благодарен машиностроению.

ОДИН ДЕНЬ МОЕЙ ЖИЗНИ

Сегодня я пишу эти страницы и по-настоящему горжусь собой, горжусь своей командой. С восхищением вспоминаю те нечеловеческие усилия, те подвиги, которые нам всем вместе пришлось совершить, запуская машиностроительный бизнес. Именно они, эти усилия, и сделали нас настоящими людьми.

Пишу эти слова искренне, открыто – у меня нет желания приукрасить свою жизнь и сорвать аплодисменты. Когда ты три раза подряд разоряешься и после каждого разорения поднимаешься на ступеньку выше, когда три раза подряд общество сначала возвеличивает тебя, а потом резко начинает ругать, потом снова хвалит, и снова ругает, ты начинаешь понимать, что все эти похвалы, ругань, вся эта суета не имеет никакого отношения к тебе лично, к твоей душе, к твоей внутренней жизни.

Пройдя огонь, воду и медные трубы, я остался таким, каким и был. Мне удалось сохранить свою душу, свои человеческие ценности, которые я не менял ни в богатстве, ни в бедности, ни в славе, ни в критике или клевете. Не менял, потому что, выйдя на определенный уровень внутреннего развития, я понял, что, конечно, можно жить, как все, но тогда не будет тебя самого, не будет твоего духа.

Прожив много лет в состоянии, когда ты думаешь, говоришь и делаешь одно и то же, ты уже не можешь отказаться от наслаждения быть самим собой, от наслаждения цельностью, внутренней правдой, внутренней силой.

Вот почему я с удовольствием хочу поделиться, может быть, самым главным открытием в своей жизни. Только мечта и настоящие трудности, испытания, сверхчеловеческие усилия делают из человека большого лидера.

Когда мы занимались машиностроением, мне одновременно приходилось выполнять очень много обязанностей. Ну, во-первых, я был разработчиком и инженером. Во-вторых, я был главным продавцом. В-третьих, я лично рекламировал нашу продукцию, являясь и рекламным, и пиар-агентством в одном лице. Кроме того, мне самому приходилось участвовать в решении очень многих вопросов производства и выпуска готовой продукции.

Сегодня, когда я вспоминаю тот свой рабочий ритм и то количество задач, которые параллельно решал, мне кажется, что это был не я. Такой объем работы просто не под силу одному человеку! Но тогда нам даже в голову не приходило измерять нашу работу, задумываться о нагрузках. Линия по производству машин, делающих чипсы, была уже налажена, и каждый день с конвейеров сходили тысячи маленьких агрегатов, расходящиеся по всей стране. Мы же были увлечены новой мечтой – построить 100 тысяч маленьких хлебопекарен и изменить жизнь в нашей стране: создать миллион рабочих мест, накормить свежим хлебом самые отдаленные регионы и села. Я не обращал внимания в тот момент ни на свою одежду, ни на машину, на которой езжу, ни на квартиру, в которой живу, ни на что, кроме самого главного – работы.

У Владимира Яковлевича Ворошилова – гениального телеведущего и мэтра нашего телевидения – был любимый тост. Когда заканчивался прямой эфир «Что? Где? Когда?», все собирались на фуршет – выглядело это очень просто, демократично: нарезанные на скорую руку бутерброды с ветчиной и сыром, минеральная вода, шампанское, соки. Совершенно измотанный Владимир Яковлевич брал в руки бокал и говорил свой замечательный тост: «Я хочу выпить за самую любимую женщину в мире. С ней я ложусь спать, с ней я провожу все свое время, ею я восхищаюсь, ей я поклоняюсь. Если я предам ее, она может меня убить. Я поднимаю бокал за свою любимую работу!»

Хронометраж моих будней сохранился в моих рабочих дневниках. А выглядели эти будни примерно так.

Глубокая ночь, я сижу за чертежным столом, делаю эскизы или чертежи, просматриваю готовую деталировку, и у меня создается впечатление, что эта чертежно-конструкторская работа никогда не кончится. Пока у нас есть только печка, но вся хлебопекарня состоит из тысяч разных элементов. Каждый из них нужно прочертить, рассчитать их соединения, – это кипа чертежей, гора нерешенных инженерных, технологических вопросов. И за все отвечаю я лично. Я понимаю, если я этого не сделаю, все пойдет насмарку, множество людей потеряют работу. Несколько лет нечеловеческого труда можно будет просто выкинуть в корзину. Несмотря на усталость, несмотря на закрывающиеся веки, напрягаю всю свою волю – и решаю очередную техническую задачу. Ну, все! Четыре часа ночи, пора поспать, иначе не смогу эффективно работать с утра.

Я не засыпаю, а выключаюсь, как электрическая лампочка. Когда вы нажимаете выключатель, свет мгновенно исчезает. Так же выключается мое сознание – доля секунды, и я проваливаюсь в глубокий свинцовый сон.

5 часов 30 минут. Просыпаюсь без будильника – за годы перегрузок мозг научился включаться в нужное время сам. Со студенческих лет пользуюсь часами, которые светятся в темноте, приоткрываю глаза и вижу, что есть еще тридцать минут. Закрываю глаза и просыпаюсь ровно через тридцать минут.

За все эти годы я проспал только один раз, и то, когда не было назначено встреч, не было обязательств перед другими людьми.

6 часов утра. Автоматически, за считаные минуты привожу себя в порядок. Не занимаюсь ни зарядкой, ни физическими упражнениями, – просто некогда, вся жизнь превратилась в сплошную работу.

6 часов 30 минут. Перед подъездом дремлет в машине мой бессменный водитель, воспитанник и друг Игорь Голубко. Едем на работу.

Мне всю жизнь везло с людьми. И то, что судьба послала мне такого толкового парня, такого помощника с его добрым сердцем и искренней заботой, – это дорогого стоит. Он не просто был моим водителем, он был настоящим моим помощником, адъютантом, и я, конечно, до сих пор благодарен этому человеку, всегда называвшему меня «батей».

7 часов. Офис уже гудит. Вся команда в сборе. В каждом кабинете горит свет – идут телефонные переговоры c Дальним Востоком, Сибирью, Уралом. Ощущение, словно у ребят и не было короткой бессонной ночи. В то время все офисы, все фирмы в Тольятти начинали работу с 9-10 часов, но у нас такой роскоши не было. Мы не могли себе позволить потерять ни часа.

Я уже сижу в рабочем кабинете, и мой мозг работает как компьютер. Заходит человек, руководитель одного из подразделений, мы обсуждаем закупки комплектующих и материалов, из которых делаются наши замечательные хлебопекарни.

Сегодня при стабильно работающей экономике, при помощи Интернета найти что-либо очень просто. Но в тот страшный период «шоковой терапии», когда большинство заводов остановилось, когда экономические связи, налаживаемые в бытность Советского Союза десятилетиями, разрушились, не было никакой информации, и достать что-либо было большой проблемой.

Выглядело это примерно так. Допустим, у нас нет двух скоростных моторов на 700 и 1500 оборотов в минуту. Они нам просто необходимы для наших тестомесильных машин. Мы не знаем, где их взять. Но мы знаем, что раньше их выпускали где-то на Украине, в каком-то городе. Украина уже другое государство, там другая валюта. В нашей стране бардак, а там еще больший бардак. Разруха, запустение. Одним словом, шоковая терапия.

Наши экономисты объясняли, что по-другому просто нельзя. К сожалению, у нас тогда не было своего Дэн Сяо Пина – перестройку мы начали раньше Китая. А оказалось, можно перестраивать экономику намного умней, безболезненней и человечней. Но тогда мы этого не знали. Мы решали те задачи, которые каждый день ставила перед нами жизнь.

7 часов 05 минут. Вызываю Дмитрия Козлова: «Димка, срочно надо найти эти моторы. Без них мы не можем ничего сделать». «Все понял. Ближайшим самолетом вылетаю».

Мы тогда заказали в ателье специальные пояса, которые напоминают жилетку с множеством карманов, потому что платежная система тоже была разрушена. Переправить деньги в другой город было просто невозможно. Любой наш руководитель, любой снабженец надевал такую жилетку, распихивал пачки долларов по карманам так, чтобы не показала «рамка» в аэропорту при досмотре, и – вперед, навстречу судьбе. Отправляешь человека незнамо куда, незнамо к кому и незнамо по какой цене купить эти скоростные моторы, которые есть только там. Сегодня, может быть, кому-то из молодых предпринимателей это покажется диким, но мы жили именно так.

Дмитрий Козлов тогда исчез. Изредка он, правда, звонил, неразборчиво кричал в трубку, что жив, что ищет, что нашел, но завод не работает, и он выгребает у них все, что есть на складе и в сараях работников, которым не платили зарплату и которые растащили эти моторы по домам. В общем, мы забеспокоились.

И вот через две недели приезжает запыленная фура, из нее вылезает совершенно обросший, похожий на Робинзона Крузо наш Дима, уставший, разбитый, грязный, с бессонными, заспанными глазами, и с гордостью объявляет: «У нас есть двигатели!»

Открываем машину и видим гору двигателей, пересыпанных какой-то соломой, какими-то опилками, потому что и упаковки-то в то время нормальной не было. Куда разгрузить это богатство? Склад переполнен. Володя Фролов говорит: «Давайте отвезем к моим родителям в деревню. У них есть большой сарай». Гоним фуру в деревню километрах в 15-20 от Тольятти и разгружаем в этом легендарном сарае.

Пишу эти строки и улыбаюсь: действительно, работали мы как в каком-то сумасшедшем доме. Всплывает в памяти такой эпизод. Проводим в Москве совещание дилеров, их у нас было 37 человек по разным нашим регионам и странам, и все они действительно были наши друзья. Мы доверяли им, как себе. Никто из них за все время работы не обманул нас ни на копейку. Мы отправляли им продукцию на миллионы долларов и через какое-то время, когда были реализованы хлебопекарни, получали столько же денег.

И вот из Ленинграда приезжает новый дилер. Почему новый? Да потому, что старый не справился со своей работой, и, наделав не по нашей линии кучу долгов, просто смылся от бандитов. В офисе осталась одна секретарша. И когда она осталась без начальника, без его ценных указаний, она, будто солдат, подхватывающий в бою знамя, просто подхватила работу и стала самым лучшим нашим дилером. Хрупкая, обычная девушка развернула такую бурную деятельность на северо-западе России, что мы все были просто поражены. И вот мы собираемся в гостинице, проводим совещание, обсуждаем новые образцы оборудования, улучшение сервиса, рекламную кампанию… А в конце совещания эта девушка подходит ко мне и говорит: «Владимир Викторович, я привезла деньги за продукцию». Деньги – это три коробки денег. Три серые, картонные коробки, доверху набитые деньгами в разных купюрах и в разных валютах. Возможности проплатить иначе просто не было.

Я беру документы, беру эти деньги и еду с ними в аэропорт. Прохожу контроль, мой багаж просвечивают, и милиционер, как сейчас помню, очень добродушный, толстый дядька, отзывает меня к себе в отделение. И с улыбкой, по-доброму так говорит: «Слушай, у тебя там лежит много денег. Дай нам немножко, поделись с нами, а то ведь мы сейчас задержим тебя. Я вижу, что бумаги у тебя в порядке, но ведь снимем с рейса, начнем выяснять, сделаем запрос». Я просто был убит наповал его простотой и добродушием. С улыбкой открыл одну из коробок, достал, не помню уж сколько пачек денег, отдал ему, и клянусь вам, с хорошим настроением поехал дальше.

Вот такие были лихие времена.

Случалось, конечно, что наших ребят грабили. Но, слава богу, за все это время не погиб и не был покалечен ни один человек. Слава богу, судьба к нам была благосклонна, и мы пережили весь этот ад, весь этот бандитский беспредел, не понеся ни одной потери.

Итак, возвращаемся в кабинет.

7 часов 10 минут. Забегает с квадратными глазами главный инженер и сообщает: «Мы не успеем сдать чертежи. У нас заболели два конструктора». Даю ему страшный нагоняй.

В то время я был совершенно другим руководителем: жестким, бескомпромиссным. Я был как огонь и вода, как тишина и взрыв. С одной стороны, обнимал, ласкал людей и восхищался ими, но с другой – мог дать такой разгон, что человек готов был провалиться сквозь землю. Как я тогда любил говорить: «Наша школа жесткая, но справедливая».

Даю разгон главному инженеру, и вместе с ним находим решение. Он берет чертежи, едет в свой бывший конструкторский отдел на Волжском автомобильном заводе и размещает чертежи там, заодно давая ребятам возможность подработать.

7 часов 20 минут. Технолог с помощником заносят кучу хлебных форм. Обсуждаем, какие формы лучше закупить, как в каждой из них идет выпечка, сравниваем режимы выпечки, проясняем разницу в технологических процессах замеса и выбираем оптимальные рецептуры. На это совещание уходит около часа. Вопрос, на самом деле, архиважный – какой формы и какого вкуса хлеб будут выпекать в наших хлебопекарнях, сколько он будет весить, как будет выглядеть на полках магазинов, как его воспримут покупатели…

Вкусовые качества, органолептика, рецептура – огромный пласт вопросов, в который нам всем приходится погружаться заново, потому что до нашей компании все хлебопекарни Советского Союза работали по стандартным рецептурам, в стандартных формах выпекали стандартный хлеб, и технология его изготовления не менялась десятилетиями. Мы же открывали новый рынок. Наши маленькие хлебопекарни позволяли делать совершенно другую выпечку и сдобу, поэтому необходимо было параллельно с оборудованием создавать и сами рецептуры и формы – все то, чего до нас еще не было.

Сначала для нас это был темный лес. Но мы разобрались очень быстро. Подобрали талантливых специалистов, которые зажглись нашей мощной идеей и создавали поистине шедевральные рецептуры. Во всем был творческий подход, энтузиазм и невероятная гонка со временем.

8 часов 20 минут. Заканчиваем совещание, я делаю пометки в ежедневнике и при этом, нужно отметить, постоянно курю. На столе лежит пачка с сигаретами, огромная пепельница с бычками и огромная кружка с кофе.

К вечеру голова просто раскалывалась от этих сигарет и от безумного количества литров выпитого кофе. Иногда мне казалось, что кофе скоро начнет вытекать у меня из ушей, настолько я накачивался этим вредным и ненужным напитком. Но это сегодня я такой умный и рассудительный. А тогда был просто единый водоворот. Водоворот судьбы, лиц, событий, поступков, – страшные перегрузки, и думать о своем здоровье, честно говоря, было просто некогда. Да и не было такой культуры. Мы все курили, все пили кофе, алкоголь и считали, что это нормально.

Конечно, с алкоголем я всегда боролся, но в тот момент нам было не до здоровья. Была только одна цель – создать лучший образец хлебопекарни и запустить его в работу.

8 часов 30 минут. Бужу Голубко, мчимся на завод. Слава богу, тогда в Тольятти не было пробок и можно было за 15-20 минут добраться в любую точку города. Своих производственных площадей у нас тогда не было, и мы арендовали их на заводе пожарных изделий в Комсомольском районе. Завод был практически разорен и уже несколько месяцев простаивал. Не помню, сколько мы платили за аренду, но главная проблема была в совершенно взбалмошном директоре. У него был оригинальный способ решать любые вопросы. Чуть что, он давал команду закрыть на вахте ворота, – наших людей просто не пускали в цех.

8 часов 45 минут. Подлетаем к заводу, наши ребята греются в машинах, кто-то стоит на улице, притопывая ногами, курит – на рабочие места попасть никто не может. Спрашиваю у нашего начальника смены: «Что произошло?» Он мне объясняет, что этот придурок, не помню, как звали этого директора, дал команду не пускать, потому что кто-то из наших рабочих послал его на три буквы.

Мы боремся за каждую минуту, у нас нет ресурса времени, чтобы долго делать проект, а мне приходится улаживать такие глупые конфликты, испытывая при этом унижение и досаду на самодурство таких вот чиновников.

Залетаю к директору в кабинет с самой добродушной улыбкой, будто передо мной сидит любимейший человек на свете. В душе я, конечно, готов просто выкинуть его из окна, но я прекрасно понимаю, что конфликт только отбросит нас на несколько недель назад. Проблема машиностроения и сложность аренды чужих площадей в том, что у тебя оборудование, оснастка, инструмент – десятки, сотни тонн металла. Чтобы перевезти всю эту махину в другое место, смонтировать, подключить, потребуется время. А его нет.

Пятнадцать минут уходит на то, чтобы, улыбаясь, рассказать этому негодяю, какой он великий, какой он мудрый и умный и какие мы дураки. И то, что я этого невоспитанного недоумка, который вам, Ваша светлость, нахамил, обязательно выгоню, выгоню сегодня же, выгоню с треском. Естественно, это все слова, глупая игра. Но ситуация, согласитесь, нелепая: какому-то, мягко говоря, чудаку, которому нечего делать, мы платим деньги за то, что он не дает нам работать.

Такие вот были издержки переходного периода.

9 часов 00 минут. Сбегаю вниз, открываем ворота, начинаем рабочий день. Потерян целый час. Настроение – никакое. Но уже через несколько минут мы забываем про этот инцидент. Перед нами стоят конкретные технические вопросы.

Еще месяц назад я расстался с надеждой, что наш конструкторский отдел сможет разработать достойную хлебопекарню. Ребята слабые, далекие от жизни, никогда не работали с металлом, хотя и были лучшими конструкторами ВАЗа.

Несмотря на то что на работу я брал только лучших специалистов, на выходе мы получали от них какие-то неуклюжие, тяжелые конструкции. Образцы, которые мы делали по их чертежам, напоминали тяжелые танки или бронемашины. Сколько ненужного металла, лишнего веса, сколько ненужных усилий! Я с болью смотрел на эти продукты их «творчества». При всем уважении к их человеческим качествам, преданности, самоотдаче, работоспособности надо признать, что у ребят просто не было таланта.

В технике мало просто что-то понимать, ее надо чувствовать, любить, ощущать как живой организм. Конечно, их вины в этом не было, они делали так, как их научили. Нужно учитывать и наш советский менталитет, ведь в Советском Союзе никакой борьбы за экономию не было. На словах-то она, конечно, была. Лозунги висели, плакаты: «Экономика должна быть экономной!» или такой перл: «Экономьте на сэкономленном!». Но в жизни всем было наплевать, сколько тонн весит станок или другое устройство. Десятилетия такой безответственности, конечно, воспитали целые поколения инженеров, не способных создать ничего конкурентоспособного в области машиностроения.

Создание опытных образцов вообще, и наших в частности, – длительный и очень трудоемкий процесс.

Сначала четко формулируется задача, затем начинается непрерывная, бесконечная череда совещаний, где каждый выдвигает идею, как эту задачу решить «по-крупному». Определившись с направлением, приступаем к изготовлению опытных образцов. Чтобы прочертить образец хлебопекарни, требуется до года времени. На образец отдельного узла или механизма уходит несколько недель. Но на этом мучения не заканчиваются, нужно еще и создать этот образец: подобрать и найти необходимые материалы, определенные подшипники, шурупы, нужные станки и нужных специалистов, которые в итоге и соберут работающий узел.

Ты тратишь колоссальные усилия, эмоции, время, деньги. И наконец, узел готов. Начинаются испытания. В момент испытания у тебя всегда учащенно бьется сердце. Удалось ли решить задачу конструктору, заработает ли этот механизм должным образом, – никто этого не знает. Начинается испытание… Узел не работает. Начинаем сначала. Снова несколько недель на чертежи, несколько недель на опытный образец, снова испытания. И снова не работает… Опять по кругу. Сколько нужно образцов, чтобы найти то, единственно правильное решение!

И когда ты смотришь в пятый, в шестой раз на неработающий образец, тебя просто охватывает отчаяние. Ты готов плакать, потому что ты не знаешь, когда эта сволочь заработает.

11 часов 00 минут. Собираю на совещание своих дорогих «кулибиных». Надежда на конструкторов угасла. Я понял, что они никогда не создадут компактный, недорогой, а главное – работающий образец домашней хлебопекарни. Конечно же, конструкторы на меня обиделись, но мне уже наплевать, потому что мы действительно могли потерять все: у нас не было нескольких лет на разработки, обсуждения, пробы – нужно было искать свой путь, свой подход.

И вот собирается моя команда «кулибиных»: Марк Маркович Розов, Скорляков, Никулин, Владимир Николаевич Боронкевич. Это выдающиеся люди, каждый из них – слесарь, фрезеровщик, шлифовщик, сварщик шестого разряда в одном лице. Каждый из них обладает мозгами генерального конструктора любого КБ.

В тот момент у меня была самая сильная в Тольятти команда людей с золотыми руками. Я восхищался каждым из них .

Шанс запустить вовремя наш опытный образец только один – если мы начнем работать без чертежей, без ожиданий, когда же наконец какой-нибудь «гениальный» конструктор начертит нам тот или иной узел.

Я попросил своего близкого друга Сергея Блинова возглавить эту группу. Делать для «кулибиных» все возможное и невозможное, отвозить их домой и в цех на автомобиле, обеспечить питанием, инструментом, материалом. Все свободные люди должны были обеспечивать им комфортные условия. Комфортные не в смысле шума, тепла или вентиляции, об этом мы даже не думали – мы работали в нечеловеческих условиях, как на войне. Но чтобы у них всегда были необходимые материалы и инструменты, чтобы они не ждали по две недели, когда привезут сталь той или иной марки, толщины, той или иной характеристики.

Собираю свою команду «кулибиных» и ставлю задачу: «Ребята, надеяться нам не на кого. Вы видите, какой бред рисуют наши фантазеры-конструкторы. Мы не сможем запустить компанию, если вы не создадите опытный образец. Повышаю каждому зарплату в два раза. Даю слово: как только образец заработает, каждый получит в подарок по автомобилю». А тогда, во времена нищеты и разрухи, это был действительно дорогой, царский подарок. «Судьба проекта в ваших руках. Вы становитесь главными на этом направлении, все остальные работают только на вас. Сергей Блинов будет помогать вам, снабжать вас продуктами, сигаретами, напитками, всем необходимым, будет отвозить вас домой помыться, немного поспать».

Бригадиром «кулибиных» стал Владимир Николаевич Боронкевич – это мой старший мастер с ВАЗа, у которого я учился и которого безгранично уважал. К сожалению, он умер от рака легких, – если я выкуривал в день до полутора пачек, то он – по две. Два его пальца, которыми он держал сигарету, были абсолютно желтыми. Я ему всегда говорил: «Николаевич, бросай ты это дело!» На что он отвечал: «Я курю с семи лет, и, если бросить, это очень плохо скажется на здоровье».

Но это будет потом, а сейчас перед нами стоит задача, выполнение которой можно сравнить с подвигом.

Сегодня я говорю своим ученикам: в жизни всегда есть место подвигу. Если вы сжимаете время и делаете невозможное, вы становитесь героями. Если вы живете, как черепаха, и как серое большинство прячетесь от работы, спихиваете ее на кого-то, вы выбираете путь серости и проживете свою жизнь тихо, как серая мышка, сидя в болотце и нюхая его тухлый запах.

Моя позиция такая: человек – герой, звезда, обладающая неограниченными возможностями, нужно только мобилизовать их, вытащить наружу, и своими делами, своими сверхусилиями заново создать самого себя.

11 часов 25 минут. «Кулибины» начинают работать. Я провожу с ними на заводе четыре часа. Мы обсуждаем технические решения, предстоящие трудности, список материалов, которые есть и которые могут понадобиться. Перекусываем там же, на ходу.

16 часов 00 минут. Запустив команду «кулибиных», прыгаю в машину, лечу в офис. Там телефон разрывается от звонков региональных дилеров, которые продают наши установки по производству чипсов. Все как один жалуются, что в установках выходит из строя важный узел в агрегате отмывки крахмала. Люди терпят убытки, люди злятся, наше оборудование рискует потерять репутацию. Надо срочно что-то делать.

Звоню на завод в Оренбург и с директором завода, совершенно гениальнейшим человеком Александром Антоновичем Давыдовым обсуждаем сложившуюся ситуацию.

16 часов 15 минут. Вызываю конструктора, который разрабатывал этот узел, достаем чертежи, разворачиваем, начинаем смотреть, что можно срочно изменить. Находим слабое место. Но это слабое место мы находим только на бумаге, в металле все совершенно по-другому. Опять непрерывные сигареты, непрерывный кофе, мозг работает, как часы.

16 часов 38 минут. Время заняться рекламой. Утвердив дизайн нового рекламного плаката, набрасываю план рекламной кампании на будущее. Выясняю тираж крупных газет – пора охватывать новые регионы.

17 часов 20 минут. Теперь – вопрос о кредите. Кредиты, кстати, тогда предоставляли только под 220-230 процентов. Представляете, что это такое для машиностроения, где оборот капитала как нигде долог! Надо съездить в банк, уважить людей, от которых зависит, обескровить наш бизнес или открыть зеленый свет.

20 часов 00 минут. Возвращаюсь из банка. Меня уже ждет новый кандидат в команду, пришедший на собеседование. Нужно поговорить с ним, у нас сейчас каждый человек на вес золота, и, принимая в нашу дружную семью нового человека, стараешься разглядеть в нем божью искру. В нашем деле без этого нельзя. За соискателя поручается кто-то из сотрудников, и вопрос решен – завтра он приступит к работе.

20 часов 30 минут. Совещание с информационной службой, которой делаю разнос за то, что отвратительно и неуважительно отвечают на звонки. В то время не было Интернета, и человеческий фактор играл огромную роль. У нас в офисе круглосуточно дежурили три телефонистки, которые принимали до 500-600 звонков в сутки, и все их фиксировали в обыкновенных тетрадках – компьютеров тогда у нас не было.

И вот так каждый день. Каждую секунду – новая задача, новые неприятности, новые испытания. Уже поздний вечер, но с работы никто не расходится.

21 час 30 минут. Еще раз связываюсь с Оренбургом, с Александром Антоновичем. Принимаем решение, что с новыми исправленными чертежами я с утра буду у него на заводе.

21 час 40 минут. Провожу последнее совещание. Решаем последние на этот день проблемы со снабжением – всех свободных людей, троих человек, отправляю в командировку. Каждый надевает пояса, распихивает в них пачки денег. Инфляция такая, что деньги приходится возить в прямом смысле слова килограммами. Кто-то летит в Минск за метизами, кто-то во Львов за электрооборудованием, кто-то в Пензу за проводами.

Договариваемся, что в Оренбург выезжаем с Сергеем Блиновым – у него тоже есть вопросы к производственникам по новым образцам.

22 часа 00 минут. Заскакиваю домой, переодеваюсь, беру бутерброды, прыгаем в машину и выезжаем в Оренбург. Нужно отметить, что тогда мы ездили на самых старых «Жигулях» шестой модели. Такие сейчас не производятся. Это не комфортабельная скоростная машина, а просто тарахтящая развалюха.

Кроме чертежей, нам нужно передать заводу крупную сумму денег, чтобы они могли закупить металл и комплектующие для увеличения производства машин по выпуску чипсов. Приходится брать охотничье ружье двенадцатого калибра – впереди 600 километров дороги через степи. Места глухие, очень опасные. Договариваемся с Сергеем, что машину ведем каждый по часу, и в таком режиме выдвигаемся в дорогу. Ночь, пурга, страшный ветер, мороз 25 градусов, и мы в маленькой железной коробчонке под названием «Жигули» пробираемся в этом кромешном аду.

Честно скажу, было страшно. В то время между Тольятти и Оренбургом было два участка дороги по 20-30 километров, где не было ни асфальта, ни бетона – просто разбитый грунт. По дороге – никакого освещения. Снег залепляет окна, мороз, и вот на одном из таких участков нас слегка заносит в кювет, мы буксуем – машина не двигается.

2 часа 00 минут. Наша «тарахтелка» лежит брюхом на снегу, задние колеса шлифуют землю. Застряли. Вокруг темнота, ни одной проезжающей машины. Достаем из багажника лопаты.

Работаем как сумасшедшие, потому что долго на улице находиться невозможно. Страшный мороз и сильный, кинжальный ветер пронизывает все тело, мы по колено в снегу, тонкие ботинки мгновенно промокли и быстро превращаются в ледяные колодки.

2 часа 25 минут. Откопали машину. Сергей садится за руль – у него больше водительского опыта, а я пытаюсь его толкать. Именно пытаюсь, потому что ботинки скользят по льду, и мои усилия настолько незначительны, что машина только слегка раскачивается. Затем Сереже приходит гениальная идея – взять автомобильные тряпочные коврики и подложить под задние колеса и тем самым увеличить трение. Набросали этих тряпок под колеса, и я снова пытаюсь толкать автомобиль, насколько это возможно. И вот потихоньку-потихоньку мы выползаем на дорогу. Радости нашей не было предела, потому что действительно было жутковато. Насколько хватит бензина – непонятно, проедет ли кто-то мимо – тоже непонятно. Здесь, в степи, просто можно замерзнуть.

Вспоминая наши поступки с высоты прожитых лет, не перестаю удивляться, какими же мы были бесшабашными, бесстрашными. Хотя само время было такое. Постоянно дефолты, кризисы, заказные убийства. Никто не знал, что будет завтра.

Но это сегодня я думаю об этом. А тогда мы выполняли задачу, и никто даже не заикался о какой-то опасности – просто шел и делал свое дело.

6 часов утра. В Оренбург приезжаем вовремя. При заводе есть гостиница – один номер с душем. Ночью мы толком не спали. По очереди дремали на переднем сиденье, но, учитывая мои габариты и небольшой размер автомобиля, мне пришлось сидеть в три погибели, и тело, конечно же, налилось свинцовой усталостью, мышцы затекли, суставы не работают. Но я не обращаю на это внимания. Быстро моемся, бреемся, приводим себя в порядок.

7 часов 45 минут. С чертежами в руках идем на совещание. По ходу отдаем коробки с деньгами в бухгалтерию. Наши партнеры – совершенно удивительные профессионалы, поэтому вопрос не занимает много времени.

12 часов 00 минут. Александр Антонович покормил нас вкусным обедом, наговорил много добрых слов. Действительно, есть люди, которых помнишь всю жизнь и всю жизнь ими восхищаешься. Более толкового, порядочного, жизнерадостного директора завода я просто не встречал. Задачу мы выполнили, недоработку в агрегате по отмывке крахмала нашли и исправили, с закупками металла и комплектующих определились, новые производственные планы обсудили – завод вполне успевает подготовиться к запуску хлебопекарен.

13 часов 00 минут. Выезжаем обратно в Тольятти. Перед нами те же 600 километров пути, но настроение праздничное.

Во-первых, мы не погибли ночью, во-вторых, мы очень быстро и эффективно выполнили все поставленные задачи, в-третьих, нас накормили вкусным обедом, ну а самое главное – мы едем днем. Пурга улеглась, яркое солнце, морозный день, навстречу попадаются машины, в общем, жизнь прекрасна! Мы радуемся, смеемся, рассказываем анекдоты. Никакого чувства опасности, никакого напряжения, просто зимняя, сверкающая на солнце дорога! Как мало, кажется, нужно человеку для счастья!

Ночная трасса сквозь пургу, смертельная опасность, борьба за выживание, и дневная, ровная, солнечная дорога. Все-таки именно перепад состояний, а не безоблачная, спокойная жизнь делает человека по-настоящему счастливым.

15 часов 00 минут. Чтобы перекусить и чуть-чуть отдохнуть, сворачиваем по проселочной дороге в сторону лесополосы, останавливаемся, выходим, распрямляем плечи. Мороз весело пощипывает щеки. Перекусывая бутербродами, поспорили, кто из нас лучше стреляет. Достали ружье, патроны, поставили пластиковую бутылку на двадцать шагов, и минут пятнадцать-двадцать палили в свое удовольствие. Мне повезло, я с пяти выстрелов попал четыре раза, а Сергей – три. Мое настроение приподнялось еще больше, прыгаем в машину и едем дальше. Как мало все-таки нужно человеку для счастья!

22 часа 30 минут. Приезжаю домой. Ночь. Больше полутора суток на ногах. Валюсь в кровать.

А в семь утра я уже на работе.

Работая в таком напряженном ритме, я получил отличную закалку и великолепную школу. Честно говоря, меня удивляет, как работал мой мозг в таком сумасшедшем режиме. Чтобы переключиться со сложной инженерной задачи на не менее сложную задачу по маркетингу, рекламе или сбыту, в обычных условиях требуется довольно много времени. Чтобы принять правильное решение в том или ином направлении, нужно усвоить и проанализировать очень много специальной информации. Но человеческие возможности действительно безграничны. И чем жестче сроки, чем жестче задачи, тем быстрее мозг – этот удивительный инструмент природы раскрывает свой глубинный, скрытый потенциал.

Только пройдя тяжелые испытания, ты начинаешь по-настоящему гордиться собой. Только преодолевая нечеловеческие трудности, выдерживая непереносимые нагрузки, ты по-настоящему живешь. Мне, честно скажу, очень жаль людей, не испытавших этого великого чувства полета, этого ощущения безграничной гармонии и счастья, когда ты преодолеваешь себя и становишься сильней. Когда ты становишься совершенно другим человеком!

Я знаю, что бездельники или люди, которые живут без перегрузок, без великих целей, а обычной жизнью, даже не поймут, о чем я пишу. Но я прошу вас, дорогие мои читатели, дорогие мои звезды, поверьте, что только через сверхусилия, через сверхнагрузки можно прожить настоящую жизнь.

Чтобы понять, в каких условиях мы родились, дорогой мой читатель, забудьте, что существуют книги по бизнесу, маркетингу, финансам, забудьте слова, касающиеся предпринимательства, которые вы каждый день слышите по телевизору. Ничего этого у нас не было. У нас были познания в области коммунистической идеологии, партийных съездов, были познания в области техники, да и то поверхностные. А вот остального объема знаний просто не было, все это мы познавали исключительно через практические действия. Чтобы узнать хоть что-то, мы должны были что-то сделать – разориться, ошибиться, упасть. Потом снова сделать, снова ошибиться, снова потерять время и деньги, силы и нервы. Мы двигались вперед исключительно методом проб и ошибок. Наша школа бизнеса – это наши слезы, пот и кровь. А еще, представьте, периодически нужно было выезжать на разборки с бандитами, вести общественную жизнь, писать диссертацию, самому себя развивать, читать статьи, книги. Книги… Их было очень мало – этих первых переводных изданий по экономике и бизнесу – и они были для нас так бесценны, будто глоток свежего воздуха в терпящей крушение подводной лодке.

Молодежь сегодня даже не сможет понять, представить, как мы делали свой первый бизнес, в каких условиях мы выживали.

Да это и здорово! Сегодня новые условия, новые технологии, новые возможности! Я лично ощущаю себя на восемнадцать лет, я ощущаю себя студентом, которому все интересно. Я восхищаюсь каждым новым открытием в технологии, науке или бизнесе.

Я восхищаюсь тем, что нам удалось прожить несколько жизней.

Мы жили в прекрасном Советском Союзе, занимались спортом, любили, у нас не было денег, но было очень много времени, была духовность, настоящая, искренняя дружба. Затем пришли испытания девяностых – мясорубка, стрельба, водоворот событий, первый опыт бизнеса, взлеты, падения. А сейчас мы живем еще более интересной жизнью. Появилась возможность объединить мир при помощи Интернета, при помощи «Эдельстар». Появилась возможность создать компанию, каких еще не было в мире, компанию, которая объединит сотни миллионов людей. Возможность создать духовный, нравственный бизнес, который не будет разрушать человеческую душу, человеческие отношения, а, напротив, приведет человека и все общество к гармонии.

Мы действительно живем в великое время. У меня захватывает дух, когда я вижу, какой будет наша компания через 10-20 лет.

Конечно же, дорогой читатель, впереди нас ждут удары судьбы, тяжелые испытания, неразрешимые задачи. Но неразрешимы они только на первый взгляд. Нужно действовать, бороться, стараться каждый день, каждый час продвинуться вперед, хотя бы на миллиметр вперед, к своей заветной мечте. Мечте создать самую лучшую команду в мире, построить самую великую компанию, изменить мир, сделать так, чтобы наши имена люди помнили вечно.

Чтобы люди помнили, как мы с вами сражались, как любили, как падали, как шли вперед. Просто дух захватывает, сердце и душа наполняются великой силой, какая-то легкость появляется в теле. Ощущение такое, будто выросли два прекрасных, могучих крыла. Выросли и поднимают тебя к звездам.

Дорогой мой читатель, верь, когда ты прочтешь эту книгу до конца, ты поднимешься и полетишь, преодолевая одну галактику за другой. И все это мгновенно, за доли секунды.

Потому что твои возможности безграничны.

ТРИ РАЗОРЕНИЯ – ТРИ МОИХ УНИВЕРСИТЕТА

Я выжил, потому что умирал. В восточных единоборствах понятие победы напрямую связано с готовностью умереть. Побеждают именно те, кто готов пойти до конца, кто готов умереть. Трусы же, которые боятся смерти, которые боятся, что их покалечат в бою, всегда проигрывают. Трус всегда думает о поражении, трус всегда думает о сдаче, идя в бой, трус всегда думает о белом флаге, поэтому никогда не выигрывает. Победитель же перед боем всегда сжигает белый флаг, у него просто нет этого символа поражения.

Что такое бизнес? Бизнес – это сражение, но более жестокое сражение, чем обычный бой. В бою вас могут убить, но вы умрете свободным. В бизнесе, если вы проигрываете, вы становитесь рабом. Вы попадаете в финансовое рабство. В рабство попадают ваши дети.

Я стал богатым, потому что не боялся разориться. Я стал сильным духом, потому что деньги не смогли взять надо мной власть.

Большинство людей на земле страдают от бедности, от нереализованности, от серости своей жизни только потому, что у них крайне неправильное отношение к разорению, к неприятностям, к неудачам.

Чтобы побеждать в бизнесе, создать свой независимый бизнес, свою лучшую команду в мире, вам просто необходимо выработать в себе правильное отношение к поражению, правильное отношение к стрессу.

Я в своей жизни разорялся три раза. Разорялся не по мелочи, мелких неудач просто не счесть, а по-крупному, то есть абсолютно. Почему же меня не сломили эти удары судьбы? Все очень просто! Секрет моей стойкости, секрет моего успеха в отношении к деньгам и к бизнесу. Изначально, еще в молодости, я нашел свой смысл жизни.

Прежде чем делать бизнес, прежде чем стать руководителем, я ответил сам себе на очень важный вопрос: «Зачем я живу? Для чего я живу на этой земле?» Понятно, что для удовольствия. «Но что для меня является удовольствием? Алкоголь? Наркотики? Лень? Безделье?» К счастью, для меня и для моих близких, я с самого раннего детства определился: для меня удовольствие – это саморазвитие, самосовершенствование. Для меня это главный смысл жизни. Проследите все миллионы лет эволюции: каков самый главный закон развития? Борьба, изменение, совершенствование – это единственный способ природы улучшить нас с вами.

К бизнесу я отношусь точно так же, как к физическим упражнениям на тренировке. Бизнес для меня – это инструмент для внутреннего развития и внутреннего совершенствования. Заметьте, моя цель – развитие, а не деньги. Горе тем предпринимателям и бизнесменам, которые считают, что главная цель для них в жизни – деньги. Во-первых, они становятся рабами этих бумажек, цифр, кредитных карточек. Деньги управляют ими, а не наоборот, деньги говорят им, с кем дружить, к кому ходить на день рождения, за кого выходить замуж или на ком жениться. Стоит только один раз попасть в зависимость от денег – и вы лишаете себя большого счастья на всю жизнь. Вот почему я так легко переносил разорения. Ведь разорение – это точно такая же тренировка, единственно эффективная тренировка в бизнесе для того, чтобы стать сильней.

Представьте себе спортивный боксерский клуб, где спортсмены друг друга не бьют, а просто вместе пьют чай, смотрят телевизор, делают массаж и всякие восстановительные процедуры. Разве могут такие спортсмены стать чемпионами по боксу? Конечно, нет. Это просто будут какие-то амебы, размазни, но никак не чемпионы. Для того чтобы в боксе стать чемпионом, нужны удары: нужно уметь держать удар, нужно уметь наносить удар.

Разорение и неприятности – это те же удары, та же тренировка, тот же самый путь на бизнес-олимп.

А как можно стать сильным, если не истязать себя физически, как можно стать духовно сильным, если не преодолевать испытания? Для меня бизнес изначально был связан с внутренним развитием. Я всегда воспринимал его как инструмент для внутреннего совершенствования, внутреннего роста. И когда я падал, пусть даже на самое дно, у меня к этому было спокойное отношение. Значит, я взял более серьезный груз, чем могу поднять, нужно еще больше тренироваться, и в конце концов я смогу преодолеть и эту преграду.

Я знаю, дорогой читатель, что вам катастрофически не хватает денег, во всяком случае, большинству читателей этой книги.

Я знаю, что ваш разум, скорее всего, будет отрицать эту идеологию, этот подход к жизни. Вам дома нечего есть, вам негде жить, ваши дети в очень трудном положении, а здесь богатый, счастливый умник пытается объяснить вам, что это хорошо. Ошибочно ваш разум может сказать, что это все чушь, прихоть успешного, богатого человека, которому нечего делать, и он совершенствует свою душу и рассказывает мне сказки. Где взять кусок хлеба – вот самый главный вопрос. Как выжить – вот самый главный вопрос. Как заработать бешеные деньги на квартиру при нищенской зарплате, при нищенской профессии, а мне здесь рассказывают, что бедность – это хорошо.

Стоп, дорогой читатель! Не бедность хорошо, а правильное отношение к разорению, к критической ситуации, к стрессовой ситуации – и это действительно единственный путь развития. Согласитесь, дорогой мой друг, судьба все равно будет посылать вам испытания, все равно будет бить вас то в живот, то по голове, то по заднице. Никто не сможет вас защитить: ни охрана, ни капиталы, которые лежат в швейцарском банке. Все равно мир устроен так, что мы должны держать удар. Главное – как относиться к этому удару. Большинство бедных людей потому и бедные, что им внушили: любой удар судьбы, любое физическое упражнение – это наказание Божье, это невезуха, это проклятье, это какой-то рок.

Представьте, вас ударили по голове, а вы еще сами себя истязаете тем, что вам не повезло, что это судьба, что это было предопределено. Согласитесь, становится еще больней, и вместо того чтобы быстрей оправиться от удара и думать, искать выход, как быстрее изменить свою жизнь, большинство людей сидят и жалуются друг другу при каждой встрече: «Ой, как мне плохо, какая невезуха, какая ужасная страна, какое ужасное время, в котором я живу».

Другой же человек, который правильно относится к удару, который правильно относится к падениям, разорениям, поражениям, наоборот, поднимается и говорит: «Что же, больно, жалко потерь, жалко времени, жизнь опять отбросила меня на несколько лет назад. Но у меня есть опыт, я знаю, как не нужно делать, я извлек из этого позитивные уроки, я жив, мои руки-ноги целы, надо срочно двигаться дальше, а не сидеть и не наматывать свои сопли на кулак».

Какой подход будет более эффективен, кто из них добьется большего в жизни – тот, который плачет, или тот, который, получив точно такой же удар, встает, старается как можно быстрей оправиться и идти вперед, понимая прекрасно, что это единственный способ природы сделать его сильней? Само отношение к бизнесу, само отношение к неудачам – вот что определяет вашу эффективность, вот что определяет вашу конкурентоспособность.

Может быть, вы читаете первую книгу, где успешный человек вам говорит о том, что удары судьбы – хорошо, неприятности – хорошо. И вас это по-человечески смущает, ваш мозг отказывается это принять, потому что в последнее время в вашей жизни была сплошная черная полоса.

В этой книге много революционных мыслей. В этой книге много прогрессивных методик и техник – и это хорошо! Потому что, если вы будете делать то же самое, что делали два, три года назад, в вашей жизни, поверьте, ничего не изменится. Если вы будете делать и думать, как думает бедное серое большинство, в вашей жизни абсолютно ничего не изменится. Значит, нужно думать по-другому, и те рецепты успеха, которые я вам даю в готовом виде, реально мгновенно изменят вашу жизнь.

Вы можете не получить денег мгновенно, вы можете не получить мгновенного успеха и славы, но как только вы возьмете на вооружение все важнейшие техники мастерства, то считайте, что вы уже действительно богаты и успешны, просто банковский перевод задержался на почте.

Так устроена жизнь. Сначала ты меняешься внутренне, меняешь свое отношение к людям, к самому себе, к своей осанке, распрямляешь плечи, улыбаешься, говоришь правильные слова, а потом ты получаешь деньги.

Вы можете спросить меня: «А бывает ли наоборот? Человек не меняется, ходит хмурый, говорит пакостные, дерьмовые слова, думает плохо о других, и, главное, делает другим зло, – может ли он заработать деньги?» Конечно, может! Особенно в нашей стране, где большая часть бизнеса делается на приватизации, на государственных активах, на государственных заказах, на управлении финансовыми потоками. Но поверьте, мой дорогой друг, люди, которые, не приложив своего труда, не давая обществу ничего взамен, берут эти халявные деньги, платят за это очень большую цену – своим здоровьем, своими детьми, своей жизнью. Да и людьми-то сложно назвать эту массу богатеев, которые ничего не сделали для своей страны, для мира, в котором они живут. Разве может какой-нибудь российский богатей честно написать в книге, как он заработал свои миллиарды долларов? Конечно, нет! Писать просто не о чем. Выпивал с большими руководителями, дружил с большими руководителями, отрезали кусок от пирога, теперь я богат и веду совершенно бессмысленный образ жизни.

Когда я говорю слова «бизнес» и «богатство», я не обращаю никакого внимания на огромное количество людей, которые разбогатели, не дав обществу ничего.

Не обращаю внимания по двум причинам.

Первая причина: такой путь – это однозначная смерть для вашей души, смерть для вашего здоровья.

Вторая причина: этот путь очень скользкий. Ваш какой-нибудь друг может стать высокопоставленным чиновником, и чего-то там урвать, чего-то отпилить от государственного пирога, и отдать вам крошки от своего стола. Но вы всегда будете под дамокловым мечом: вам придется ублажать своего благодетеля, льстить ему, подхалимничать, чтобы он не послал вас куда подальше, не обиделся на вас или вас не оклеветали – иначе конец всему, конец богатству, конец вашему бизнесу. В этом вся непредсказуемость и унизительность ситуации, когда ты делаешь ставку на государственный пирог – вернее, крошки с этого пирога.

Третья причина, по которой такой путь для меня неприемлем, – это аморальность. Согласитесь, звучит дико. В нашей стране, где постоянно идут заказные убийства, где люди, обворовавшие огромное количество несчастных пенсионеров, детей, становятся телевизионными героями; где иногда в общем-то кажется, что другого способа разбогатеть и нет, кроме как урвать свой кусок общего пирога. Но давайте рассмотрим, как создавался и создается этот государственный пирог.

Кто построил железные дороги, аэропорты? Кто построил электростанции, атомные станции? Кто разведал природные ресурсы, богатства, недра? Наши родители, отцы и деды! Сегодня они пенсионеры. Целых три поколения создавали Советский Союз. Это их пирог. Это их заслуга. Но потом пришла горстка шустрых ребят, быстро все поделила и продолжает делить. Заметьте, в нашем лексиконе слово «передел» имеет определенное значение и периодически возникает на том или другом предприятии, по отношению к тем или другим отраслям или природным ресурсам нашей матушки-России.

Давайте посмотрим правде в глаза. Как живут пенсионеры? Как живут те люди, которые создавали эти ценности? Они живут хуже нищих! Моя бабушка в месяц получает пенсию 1200 рублей. Это человек, который всю жизнь отдал нашей стране, человек, который копал окопы, противотанковые рвы, стоял за станком на военном заводе. В войну она потеряла свое здоровье. Мой дедушка пришел с фронта израненным, но, тем не менее, всю свою жизнь он работал, работал честно, не украв ни копейки. Пусть его сегодня нет, но миллионы пенсионеров и ветеранов живы. Они отдали нашей стране свои жизни, свое здоровье, пот и кровь, и сегодня небольшая горстка людей подхватила эти богатства – пьют дорогое шампанское, ездят в дорогих лимузинах, живут во дворцах и считают себя хозяевами жизни.

Я считаю, что это высшая несправедливость, я считаю, что за все надо платить.

Миллионы людей стонут от боли, миллионы людей проклинают этих богатеев, проклинают их детей и просто их ненавидят. Эти богатеи, «хозяева жизни», ездят на лимузинах с мигалками, их сопровождают еще пять машин охраны, но это не спасет их от расплаты. За все в жизни надо платить.

Если для простого человека расплата может быть только в виде тюрьмы или расстрела, то за незаслуженное богатство это расплата своими душами. А это самая страшная мука, поверьте мне.

И четвертая причина, почему я не выбрал самый распространенный путь обогащения в России, – это желание оставить после себя реальные дела.

Мне безумно нравится что-то создавать. Я с гордостью могу сказать, что я делаю это с самого первого дня пребывания в бизнесе.

Будь это тренировки в карате – я создавал сильных и здоровых людей, помогал им стать героями. Будь это первое оборудование для производства чипсов – я создавал рабочие места и как руководитель, и как инженер, и очень этим горжусь. Я запустил первую в России программу по малому хлебопечению. Я со своей командой произвел более двух с половиной тысяч хлебопекарен и с нуля создал концепцию производства этих хлебопекарен, которые подхватили потом сотни других предприятий и частных компаний, и горжусь этим. Я искренне горжусь тем, что я первым создал отечественную франчайзинговую систему и первым написал книгу по франчайзингу «Франчайзинг – путь расширения бизнеса». Я горжусь тем, что первая пиццерия, открытая на территории бывшего Советского Союза, создана моей командой. Мы запустили тысячи пиццерий, которые работают по сей день. Я горжусь тем, что мы учили людей малому бизнесу. Я горжусь тем, что мы первыми издали потрясающий учебник по рекламе и много еще других очень важных книг, которые помогли людям стать богаче, стать счастливей. Я горжусь тем, что мне удалось создать качественную водку и спасти от отравления тысячи людей. Я горжусь тем, что первым назвал продукт своим именем и возродил старую, добрую русскую традицию отвечать за качество лично. Я горжусь тем, что мы первыми в России создали разрыхлители для черного хлеба и первыми наладили производство этого нужного продукта. Я горжусь тем, что мы первыми подняли лозунг «Покупайте российское!», первыми выполнили концепцию защиты продукции голограммой от подделок в таком широком, масштабном виде. А это тоже сохраненное здоровье – здоровье детей, взрослых и стариков. Я горжусь тем, что, несмотря на все трудности, я всегда ставил и выполнял свою цель – создавать людей.

И сегодня я не перестаю повторять своей команде, что главное в бизнесе – вы, главное в бизнесе – ваше здоровье, ваш дух, мы собрались для того, чтобы вы изменили себя, стали сильней. Да, как цель создания великой компании, как внешняя цель – это миллиарды долларов. Но главная цель – это внутреннее развитие.

На каждом собрании трудового коллектива, на каждом совещании руководителей я всегда провожу эту главную мысль. Вот почему ребята, с которыми мы по какой-либо причине расстались, всегда пользуются большим спросом на рынке, за ними охотятся, им дают самые большие посты в других компаниях. И совершенно справедливо, потому что наша компания создает людей. Главный продукт всех компаний, которые я когда-либо создал, это создание человека, его здоровья, его души.

На протяжении многих лет я искал дело своей жизни. У меня всегда был вопрос: «Почему бизнес, карьера, работа убивают душу человека? Неужели для того чтобы моя душа росла, развивалась, становилась сильней, мне нужно уходить в монастырь и становиться монахом? А как же дети? Как же родители? Неужели душа и бизнес несовместимы? Неужели совесть и бизнес несовместимы?»

Я потратил на поиск ответа много лет. И я нашел дело своей жизни – это великая компания «Эдельстар». Почему она великая? Да потому, что это единственно правильный подход в современном мире, при котором бизнес не разрушает душу человека, а, наоборот, ее создает. Я нашел ответ. Не надо уходить в монастырь, не надо быть затворником, я живу прекрасной жизнью, я самый счастливый человек на свете, потому что я и сотни тысяч других людей идем к богатству, к великому богатству и создаем свой дух, свое здоровье, а не разрушаем.

Почему я, говоря о неудачах, поднял принципиальный вопрос смысла жизни? Все очень просто. Прежде чем что-либо делать, нужно ответить на самый главный и фундаментальный вопрос: «Зачем я это делаю? Какой путь я выбрал, чтобы добиться того, что я наметил?» Ответив на эти вопросы, вы сразу же определяете, как вы будете относиться к поражениям, к разорениям, как вы будете относиться к ударам судьбы. Все определяется с ответа на эти вопросы: «Зачем я живу? Для чего я это делаю?»

Если вы в начале пути выбираете деньги любой ценой, деньги своими хозяевами и главной целью, то готовьтесь испытывать боль и страдания. Даже если вы добьетесь этих денег, ваша душа будет страдать и вам будет больно. Если вы выбираете правильный путь, единственно правильный путь, что путь к деньгам – это путь саморазвития, совершенствования личности, тогда вы сразу же определяете глобальный успех на всю жизнь. Вам не будет страшна ни одна неудача в мире. Просто она становится вашим союзником, вашим помощником на пути восхождения.

Давайте вместе посмотрим, как древние относились к поражениям, к неудачам. Удивительно, что в китайском и японском языках иероглифы, обозначающие поражение, имеют два равных значения. С одной стороны, это поражение, с другой стороны – новые возможности. Много тысяч лет назад в Китае уже изобрели бумагу, фарфор, порох, и явно, что этот иероглиф придуман не одно тысячелетие назад. Этими своими двумя значениями иероглиф нам показывает, как нужно относиться к неудаче, к поражению.

Это новая возможность.

Пишу эти строки и вспоминаю Владимира Яковлевича Ворошилова – гения телевидения, который придумал передачу «Что? Где? Когда?», великого мастера российского телевидения.

Когда-то, еще в 1998 году я вместе с моим другом Игорем Львовичем Якименко снимал телепередачу «Формула успеха». Идея была проста. По утрам в течение нескольких минут известные люди должны были рассказывать всей стране, как они добились успеха. Специально для этой передачи была придумана потрясающая декорация – я беседовал с людьми в огромном красивом лифте, который бесконечно поднимается в небо, как воплощение подъема к вершине. В силу своей занятости нам удалось отснять только 64 передачи, но это был очень интересный опыт в моей жизни – у меня была возможность напрямую спросить у шестидесяти четырех известных людей России об их формуле успеха.

И вот на одну из передач пришел мой друг и учитель Владимир Яковлевич Ворошилов. Его ответ тогда меня удивил, потому что я был молод и совершенно не задумывался о многих вещах, которые я понимаю и знаю сегодня. Когда я спросил Владимира Яковлевича: «Что является вашей формулой успеха?», он ответил неожиданно: «Это катастрофа. Это поражение». Я опешил. Я даже на доли секунды потерял дар речи. Тогда я не понял глубокого смысла сказанного мастером. Вот почему я опасаюсь, дорогой мой друг, что, прочитав эту главу, вы не поймете самого главного. Не из-за того, что вы глупы, и не из-за того, что вы не способны это понять. Просто я знаю, какое воздействие бедность, нищета и неудачи оказывают на человека. Когда терпишь удар за ударом на протяжении, может быть, десятилетий, поверить в это практически невозможно. Но, во всяком случае, я попытаюсь сделать все для того, чтобы вы уловили в этой главе самое главное.

Поражение – это единственный путь начать свою жизнь заново.

Только через несколько лет я понял великий смысл слов Ворошилова. Когда я сам испытал катастрофу и сумел из нее выкарабкаться.

Кратко расскажу несколько эпизодов из его жизни.

Первое поражение, первый удар судьбы он получил еще тогда, когда только начинал работать на телевидении и был мелкой сошкой, по-моему, звукорежиссером. Молодежи сегодня это сложно понять, но раньше в Советском Союзе людям запрещалось критиковать наш строй. И во время передачи о бардах в прямом эфире эта критика, конечно, эзоповым языком, но прозвучала. Секретарь Новосибирского обкома партии звонит в ЦК и говорит: «Вы что там, обалдели? Мы таких в тюрьму сажаем, а вы их на телевидение пускаете?» Разразился страшный скандал, кого-то надо наказать. Наказывают Ворошилова. Объясняют просто: «Ты все равно беспартийный, все равно еврей, поэтому будешь стрелочником». Его выгоняют с телевидения. Обида, боль, разочарование, он лишен любимой работы.

Следующий удар судьбы. Он создает прекрасную передачу «А ну-ка, парни!» Старшее поколение ее помнит, так же как и я. На съемках случайно, нелепо погибает парень. Опять закрывают передачу, опять выгоняют с телевидения. Наступают тяжелые времена, у Ворошилова нет денег даже на еду. Его подкармливают под разными предлогами его друзья.

Несправедливость, обида, боль. Он придумывает и ведет знаменитую передачу «Что? Где? Когда?». Большинство людей старшего поколения помнят, что лица таинственного ведущего никто не видел на протяжении долгих-долгих лет. Почему? Это не было художественным замыслом передачи. Просто когда партийные начальники посмотрели сценарий передачи, они сказали: «Ну, ладно. Пусть эта передача выходит в эфир, но только при одном условии – чтобы этой еврейской рожи не было на экране». Опять унижение, опять боль.

Я рассказал только несколько эпизодов его трудного пути. И вот, пройдя этот путь, он действительно стал великим мастером, действительно сделал одну из интереснейших передач на нашем телевидении, которая живет уже третье десятилетие.

Теперь вы знаете, дорогой читатель, на что нужно обратить внимание. Как бы вам ни было тяжело сегодня, голодно, холодно, постарайтесь в моей истории увидеть самое главное – правильное отношение к неудаче.

Это сегодня я такой умный, сильный, красивый и здоровый, но поверьте, когда я переживал боль падения, разорения, мне было больно точно так же, как и вам. Я страдал, я плакал, я мучался, я падал без сил, работая круглосуточно, и порой месяцами не находил выхода из сложившейся критической ситуации. Моя жизнь изменилась бы в лучшую сторону намного быстрей, если бы у меня был учитель, если бы у меня была возможность прочитать такую книгу.

Я очень надеюсь и верю в то, что моя жизнь, мой опыт, который я собрал и искренне передаю сегодня именно вам, моя книга, которая написана специально для вас, моя дорогая звезда, поможет вам быстрей изменить свое отношение к неудаче.

Когда я разорился в первый раз в своей жизни по причине отсутствия денег, по причине нехватки оборотных средств, я тогда еще не знал, что это называется разорением, я не знал, что деньги имеют разные названия, такие, как «оборотные средства», «прибыль», «рентабельность». У меня не было ни бизнес-плана, ни опыта. Тот период предпринимательства напоминает анекдот про Маугли.

В джунглях заблудилась прекрасная красавица. Она выбилась из сил, она потеряла надежду на спасение, страх и ужас были в ее глазах. И вдруг она повстречала Маугли – красивого, сильного парня. Она взмолилась, упала на колени перед Маугли и попросила его: «О, прекрасный юноша! Спаси меня, выведи меня из джунглей, я сделаю для тебя все что угодно. Я отдамся тебе, только спаси мою жизнь!» Маугли спокойно и легко вывел ее из джунглей, и, когда они прощались, девушка отдалась этому неотесанному силачу. Когда это произошло, Маугли произнес сокровенные слова: «Ах, вот, оказывается, зачем ты нужен! А я тобой всю жизнь орехи колол…»

Мы действительно были тогда, как Маугли. Мы не понимали, ни чем мы владеем, ни зачем это в принципе нужно. Мною просто двигало одно мощное желание – создать самую совершенную машину для производства чипсов в малых объемах для фермеров, у которых пропадает картофель, и дать им возможность зарабатывать деньги. В тот момент, я буду откровенным, мною больше двигало честолюбие инженера – смогу ли я создать работающий образец, смогу ли я найти оригинальную конструкцию и заявить о себе, как инженер-конструктор. В меньшей степени я думал тогда о производстве и о массовом серийном выпуске этого оборудования. В своем инженерном вызове построить первую в мире компактную машину для производства чипсов я нашел выход своей энергии, своим амбициям. Я тогда еще не понимал, что рынок таких машин крайне ограничен, да и не знал, что такое рынок, просто было желание реализовать свою энергию, свои амбиции.

И вот я начал пахать круглосуточно в прямом смысле слова. Мы собирали нашу чудо-машину из всего, что попадется под руку. Мотор от старой стиральной машины, выброшенный на свалку, металл из заводских отходов – все шло в дело. Мы работали на чистом энтузиазме. У меня не было денег платить людям, у меня не было возможности нанимать людей, но так произошло, что вокруг меня сплотился круг энтузиастов, которые верили, что, построив эту машину, мы станем богатыми. Вы знаете, прошло уже много лет, а вот рабочих с золотыми руками, с чистыми сердцами и с талантливыми мозгами я вспоминаю с самой большой благодарностью. Не руководителей, не каких-то менеджеров, а именно рабочих. Это действительно соль земли нашей. Низкий вам поклон, дорогие друзья! Вы для меня на всю жизнь останетесь самыми почитаемыми и самыми близкими друзьями.

Это был первый мой опыт, первый мой бизнес, первый мой кооператив, который я назвал «Пландем». И вот полная остановка процесса – отсутствие нужных ценных материалов, агрегатов, которые нужно покупать. Мы готовы работать круглые сутки, но где взять оборудование, где взять электроприборы, где взять подшипники, где взять нержавейку, которая стоит очень дорого, где взять деньги, на которые все это можно приобрести. Так впервые кризис постучал в мои ворота.

То, на что мы потратили месяцы труда, превратилось просто в ненужное железо, которое никому нельзя продать, которое нельзя заложить в банке – это просто хлам. Мое предприятие осталось только на бумаге. Моя мечта так и осталась только мечтой. Мне пришлось распустить свою команду. Команда готова был работать круглосуточно, но рабочие не могли вложить какой-то стартовый капитал в наш бизнес, потому что у них его не было, точно так же как и у меня. Тренерских денег не хватало, я влез в долги, и вся моя зарплата в спортивном клубе уходила на погашение долгов.

У нас не было не только материалов, но и подходящего помещения для сборки. Мне фатально не везло.

И вот однажды жизнь свела меня с одним человеком, руководителем какого-то предприятия, который сжалился и отдал нам в аренду за небольшие деньги маленький темный и сырой подвал. Для меня это был свет в окошке. Для меня это была суперновость. У нас появилась возможность хоть где-то хранить наши детали, в которые вложены все мои деньги. Да дело даже не в деньгах. Поверьте, главное для меня было реализовать свою мечту – построить эту машину и доказать самому себе и всему миру, что я на что-то способен.

С этой новостью я прилетаю на завод, собираю свою команду «кулибиных» и говорю им: «Ребята, у нас есть помещение! Пусть у нас пока нет денег, но мы будем по возможности, с зарплаты доставать нужные детали. Мало-помалу мы соберем нашу машину!» Радости не было предела.

Я нашел грузовик, в который мы погрузили наше бесценное сокровище. Пока что оно выглядело просто как набор тяжелых металлических деталей, которые хранились в старом заброшенном железнодорожном вагончике. Мы загружали их в грузовичок несколько часов. Выбиваемся из сил, работа подходит к концу. Я звоню этому начальнику, чтобы узнать, у кого взять ключи от этого сырого и заброшенного подвала. И вдруг я получаю ответ: «Вы знаете, я не могу вам ничем помочь. Обстоятельства изменились. Извините меня». На том конце телефонной трубки длинные гудки, у меня шок.

Я побледнел, мне стало плохо, потому что последняя надежда была убита. Я даже не знал, как сказать это своей команде, у которой появился хоть какой-то лучик надежды, что у нас нет будущего, что я неспособный руководитель, который не может найти даже дерьмовый подвал, где мы могли хотя бы без света и вентиляции продолжать работу.

Я понял, что загрузку нужно останавливать. Я собрал мужиков и сказал: «Ребята, мы закрываем дело. У меня ничего не получается. У нас нет ни помещения, ни денег. Я не знаю, что делать». Я видел, как угасал энтузиазм моих сподвижников и соратников. Несколько месяцев работать бесплатно, после ночной смены ехать куда-то и трудиться с самоотдачей могут немногие. Даже мои титаны, мои друзья постепенно перестали верить в нашу затею. Все последние месяцы они работали даже не из-за того, что верили в великую мечту, что мы создадим эту машину и она изменит их жизнь. Просто им было неудобно мне отказать, поэтому они нехотя приезжали на наши ночные работы в этом сарае, в этом заброшенном вагончике, в котором только еле-еле хватало света и тепла, чтобы руки не мерзли, и можно было подключить какие-то электроприборы.

Катастрофа, удар, страшная боль. Не от ощущения материального разорения, потому что я практически не изменил свой материальный статус: как ездил на старенькой раздолбанной машине, так и продолжал ездить, как ходил в одной куртке, так и продолжал ходить. В этом плане мое первое разорение не было разорением, потому что все деньги, что я заработал тренерской работой, все, что оставалось у меня с моей нищенской зарплаты, каждую копейку я вкладывал в работу, в материалы – в создание своей мечты. Я не тратил на себя ни копейки.

Но, поверьте, потерять мечту, потерять будущее, потерять свою цель, потерять надежду – это еще больнее, еще страшнее. Я уволился с ВАЗа, сделал ставку на свой кооператив, на создание машины, и мне казалось, что осталось потерпеть еще немного, и машина заработает. Мы начнем производить чипсы и продавать их. Потом мы построим еще одну машину, начнем продавать машины. До успеха оставался всего лишь один шаг.

Но как выяснилось, от успеха меня отделяла целая пропасть. Осознание того, что я не могу найти даже помещение, было последним ударом, который полностью меня деморализовал, вышиб из седла. У меня нет ни связей, ни денег – ничего. Я приложил, поверьте, все усилия. А теперь я просто сидел и горько плакал – я был в тупике.

Я распустил людей, плюнул на все это железо, потому что оно теперь было ненужным. Мне совершенно не было жалко, что все деньги я вложил в эту рухлядь, а не купил себе автомобиль или квартиру – мне на это было наплевать. Я потерял свою мечту. Я разорился. Страдание и боль разъедали мое сердце. Мне стыдно было смотреть в глаза своим близким, потому что я мечтал о другой судьбе.

Я думал, что уйду с завода, запущу сейчас крутой бизнес, буду зарабатывать деньги, покупать дорогие подарки своим близким и родным, и они будут восхищаться мной и уважать меня. Скажут: «Да, мы были не правы, когда отговаривали тебя уйти с завода. Ты молодец. Стоящий, толковый парень, а не болтун, пустомеля. Мы тобой гордимся». Это были только мои мечты.

Получилось все по-другому: я неудачник, я потратил кучу денег, которые зарабатывал, проводя занятия по карате, влез в долги, которые нужно сегодня отрабатывать, и мне было стыдно даже поднять глаза и посмотреть на своих близких. У меня было такое ощущение, будто я стал меньше ростом, я загнулся, я осунулся, я постарел. В мозгах у меня крутилась одна мысль: «Я неудачник. Я идиот. Я бездарь. Я опозорил себя. Я не добился успеха. Я потратил все свои деньги и даже своим близким не сделал никаких подарков».

Так я ходил несколько недель, подавленный и разбитый. Я старался не думать о своей машине, о своем кооперативе, я старался выложить все свои силы на занятиях по карате и нагнать вечерний институт, который я на несколько месяцев совсем было забросил. Зачем мне нужен был диплом, я не понимал. Но столько сил, труда отдать высшему образованию, и уж последние месяцы нужно было как-то добить. Унижение, боль, ощущение нереализованности угнетало меня каждый час, каждую минуту приносило страдания и боль.

Моя машина была для меня тем же самым, что для матери родить ребенка. Это действительно так. Это духовный, это интеллектуальный ребенок, который значил для меня в тот момент больше, чем моя жизнь. И представьте, что при родах ваш ребенок погибает. Какое горе, какую боль будет испытывать мать! Мои ощущения были такими же. Я столько его рожал, я столько приложил сил, я засыпал с мыслью о своем ребенке, я просыпался, брал ночью карандаш и рисовал эскизы, я рассчитывал, я чертил, я консультировался, я собирал все по винтику, по проводочку для того, чтобы родить своего ребенка. И вот смерть. Вот коллапс.

Но больше всего меня добивали усмешки моих друзей и знакомых. Все посмеивались надо мной: «Ну что? Стал богатым? Заработал себе деньги? Говорили мы тебе, что ты занимаешься ерундой, говорили мы тебе, не делай этого, не уходи с завода». Естественно, родные и близкие не смеялись, они просто жалели меня, но эта жалость просто унижала меня и добивала еще больше, чем насмешки моих друзей.

Тогда мне казалось, что это самая страшная боль, которую я испытывал за свою жизнь. Тогда мне казалось, что для меня уже больше никогда в жизни не будет ни одного светлого дня. Тогда я был абсолютно уверен, что я на самом дне пропасти, из которой мне не выбраться. Тогда мне казалось, что у меня нет ни одной соломинки, за которую я мог бы выкарабкаться из этого страшного дна.

Я еще не знал, что впереди меня ждут еще более сильные, страшные испытания. Не знал, что боль бывает намного сильней, и разочарования бывают намного сильней. Если бы я знал, что придет день, когда я буду должен больше 20 миллионов долларов, я бы просто смеялся над своими тогдашними передрягами! Но будущее закрыто от нас туманом и беспроглядной тьмой.

Несмотря на боль, разочарование и полный тупик у меня в голове все крутилась сказка о бароне Мюнхаузене. Именно в этот момент этот удивительный, веселый мультяшный герой стал для меня примером для подражания. Безвыходных положений нет. Всегда можно вытащить себя за косичку из болота. Смешно, может быть. Наивно, безусловно. Но в тот момент меня это спасло – безвыходных положений нет. Хватит киснуть, хватит стонать, начинай думать, ты все равно найдешь выход.

Я постоянно себе повторял, как зомби, одну и ту же фразу: «безвыходных положений нет, безвыходных положений нет, я найду выход». Не верил, а повторял. И на уровне подсознания, на уровне интуиции я неожиданно нашел формулу выхода из кризиса.

Однажды в зимний, пасмурный день я сидел в своем стареньком «жигуленке» и размышлял. Я ждал своего друга, барабанил пальцами по рулю автомобиля, смотрел, как работают щетки, наслаждался теплом салона и в который уже раз перебирал в голове всевозможные способы добычи денег.

И вдруг меня словно осенило: я вдруг нашел выход. Меня как будто шарахнуло током. Эврика! Я знаю, где взять деньги, я знаю, как подняться в жизни, я знаю, как вырваться с этого проклятого дна.

Я издам книгу по карате. Я почему-то был уверен, что это сработает. Я никогда не издавал ни одной книги, по русскому языку у меня всегда были одни колы и двойки. На одной странице я всегда делал не меньше двадцати ошибок, я считал себя абсолютно бездарным человеком. Но я знал, что такая книга будет пользоваться бешеным спросом.

В тот момент тяга людей к карате была просто огромна. Но не было сколько-нибудь стоящей литературы, методики. Свои знания мы собирали по крупицам. Придешь или приедешь в какой-нибудь город на тренировку, в каком-нибудь полуголом подвале потренируешься с ребятами, и вдруг видишь какой-то прием, вдруг ты ловишь обрывок фразы или кто-то делится опытом, который он получил от человека, который знал человека, который дружил в свое время с каким-то китайцем или японцем. Мы записывали все это в школьные тетрадочки, мы хранили этот опыт, как святая святых, песчинка к песчинке.

Я подумал, если это является действительно дефицитной информацией, если столько людей занимается карате, им же нужны такие знания, и они готовы будут заплатить за это деньги. Эврика!

Мы напишем книгу по карате.

Но сам я этого сделать, естественно, не мог. Я знал, что нужно написать, я знал, какие главы должны быть, какие приемы мы передадим в этой книге. Но я никогда не писал раньше книг. Поэтому я собрал команду своих преподавателей клуба «Будо» и каждому дал задание: «Ты разрабатывай эту главу, ты разрабатывай эту, а я буду разрабатывать эту». Встал вопрос об иллюстрациях – многие приемы и удары невозможно объяснить словами, их надо показывать. Здесь я поступил очень просто. Взял примитивный фотоаппарат, и Максим Сурнов – мой друг и ученик, продемонстрировал их перед объективом. Затем эти фотографии я отдал художнику, и он, ничего при этом не понимая в карате, нарисовал картинки, по которым можно было разобраться, как наносить удар, как защищаться, какие есть стойки, какие есть каты и кияны. В общем, дело пошло.

Но пошло оно слишком медленно, сроки срывались, переносились, каждый приводил в оправдание тысячу причин: семья, дети, жена, работа. К намеченному сроку книга все еще не была написана. Меня это разозлило. Я понял, что мы упускаем шанс, я понял, что моя мечта о возрождении ускользает буквально из моих рук. Нам помог случай. У Саши Булдынского мама уехала на неделю к своим родственникам, а у него была роскошная трехкомнатная квартира.

Я собираю свою команду и говорю: «Так, ребята, переходим на военное положение. В субботу и воскресенье мы все закрываемся в этой квартире, берем с собой еду, берем то, что нам необходимо для работы, и никто не выйдет из этой квартиры, пока мы не закончим эту важнейшую для нас книжку. Всем понятно?» Понятно было всем.

Мы собрались на этой квартире и принялись творить. Изредка кто-то из нас выползал из своего угла и требовал немедленного общего обсуждения темы. Тогда мы собирались на мозговой штурм и, бывало, менялись главами. Я координировал работу каждого своего тренера. Саша Булдынский лихорадочно отстукивал одним пальцем на доисторической машинке готовые страницы. Все мы дружно отпахали два дня и две ночи. Когда наступило утро понедельника, книжка была готова.

Для меня тогда казалось, что в жизни наступил праздник. Мне казалось, что все, я поймал Бога за бороду. Вот она – удача, вот оно – богатство. По моим расчетам себестоимость книги составляла что-то около рубля, а продавать мы ее планировали за 16 рублей. Согласитесь, хорошая наценка – в 16 раз! Такие тогда были цены на рынке, не мы их создавали, не мы их придумывали.

Взяв нашу рукопись в охапку, я стал методично обходить все типографии, но везде мощности оказались загружены. Нам же эта книга нужна была срочно. И вот последний мой шанс. При Волжском автомобильном заводе была своя маленькая типография, где печатались каталоги, инструкции и рекламные проспекты. Я подхожу к директору типографии, замечательному, пожилому, мудрому человеку – и мне удается договориться напечатать сорок тысяч экземпляров этой книги. Из этой типографии я вылетел как на крыльях!.. Я не шел, а парил над землей. Я решил первую задачу – создал книгу. И решил вторую задачу, не менее важную – договорился напечатать эту книгу, причем без копейки предоплаты.

В моем сердце в этот момент загорелась надежда. Надежда и вера, что я смогу вырваться из этого кризиса, из этого разорения, из этого дна. Я уже предвкушал, как я гордо смотрю на своих знакомых, как я вкладываю деньги в производство машин по производству чипсов. Я видел, как восхитятся мной мои родные и близкие.

Но я тогда еще не знал, что меня впереди опять ждет непреодолимое испытание и препятствие. Когда книга была напечатана и когда мне позвонили с типографии и сказали: «Забирайте», забрать мне ее было некуда. Я приехал к директору типографии, упал к нему в ножки и попросил, чтобы книга какое-то время полежала у них на складе. К моему счастью, он согласился.

Я подписал договор с «Союзпечатью», которая была тогда абсолютным монополистом и владельцем книжных и газетных киосков и ларьков, отвез им какое-то количество экземпляров и, с нетерпением потирая руки, ждал золотого дождя, золотого потока. Я уже мечтал о том, куда их буду вкладывать, куда буду тратить. Но проходит неделя, и мои мечты испарились как снег в жаркий полдень. Я столкнулся с жестокой реальностью. Мощнейший удар в челюсть, мощнейший удар по голове, да еще мощнейший удар в живот. Первый удар – я не получил практически ни копейки, потому что продано было очень мало экземпляров. У меня 40 000, а за неделю продалось всего лишь 60 экземпляров. Второй удар – мне нужно отдавать деньги за напечатанные книги, и мне, по всей видимости, придется продать все, что у меня есть, включая квартиру. Но где я буду жить, где будет жить моя семья, на чем я буду ездить? И третий удар, который я получил, – часть магазинов вообще не отдали ни копейки. Придумали всякие причины и не вернули ни одной копейки. Проще говоря, кинули меня или хотели кинуть.

Да, в мечтах подниматься к звездам очень легко, но и падать очень больно. Мое состояние можно назвать было одним словом – «шок». Такой ход дела, такие обстоятельства на какое-то время меня просто вырубили. Я действительно, как боксер-тяжеловес, ушел в глубокий нокаут. Только в отличие от боксера на ринге ко мне никто не подбегал, не совал нашатырный спирт и не помогал мне подняться. Да, была хоть какая-то машина, однокомнатная квартирка, была хоть какая-то надежда, а после своего бездумного шага я вообще все потерял. Сколько же лет мне надо работать тренером, чтобы отдать все долги, которые свалились на мою голову, – тоскливо размышлял я ночами.

Но в этот раз я был умней и никому ничего не говорил. Мне хватило уже первого опыта тех едких насмешек, тех издевательств, которые я слышал от своих друзей и от своих знакомых. Но от этого, поверьте, мне легче не стало. Боксеру, который находится в бессознательном состоянии, абсолютно наплевать, смеются над ним или нет, радуется публика, грустит или скучает. Я просто был в шоке. В полном нокауте.

Через пару дней я оклемался и начал думать, что же делать. И опять мультяшный герой, и опять палочка-выручалочка, мысль, которая спасла меня и в этот раз: «Безвыходных положений нет, безвыходных положений нет». Когда нужно найти выход из, казалось бы, безвыходной ситуации, когда ты решаешь задачу со многими неизвестными, и нет никаких подсказок, нет никаких аналогов и примеров, которые тебе помогут эту задачу решить, в такие моменты лучше всего надеяться на свое подсознание, надеяться на свою интуицию.

Меня это всегда выручало и всегда давало преимущество над всеми остальными. Никакой логики, только интуиция, только работа суперсознания. Но это сейчас я такой умный, а тогда я этого даже не понимал, просто надеялся на свою интуицию.

Рассматривая какую-то газету, совершенно бесцельно перелистывая какие-то листы, я обратил внимание на рекламу какой-то ерунды. Я зацепился взглядом на рекламное объявление, прочитал его и начал размышлять. А что, если мне дать рекламное объявление, если попробовать продать свои книги почтой? Чем я рискую? Я и так нахожусь в полной заднице, в полном дерьме. Продать 40 000 экземпляров традиционным способом я не смогу, значит, надо попытаться биться до последнего, нужно рисковать, нужно искать выход. Размышляя на эту тему, я узнал расценки на рекламу. Сегодня они кажутся микроскопическими, смешными, но в то время для людей, и для меня особенно – для человека, который уже был обременен страшными долгами, это цифры казались неподъемными. Небольшое объявление в газете «Аргументы и факты» стоило двадцать тысяч рублей! Сумма неподъемная, сумма просто глобальная. Да, рисковать страшно. И я нахожу выход.

А что, если взять одну из среднестатистических областей, сделать там рекламную кампанию и посмотреть, сколько я получу заказов? Таким образом я мог бы получить данные для крупной рекламной кампании! Идея мне понравилась. Я выбрал Саратовскую область, послал своего помощника – тренера Александра Булдынского, и в Саратовской области он разместил это объявление всего лишь за триста рублей. Прошла неделя, полторы, и к нам пришли заявки на 543 книги. Победа была очевидна! Есть выход. Это может сработать, понял я. Мы вручную запаковали эти все книжки в посылки, бандероли, подписали их и отправили нашим заказчикам.

И тогда я решаюсь на отчаянный шаг – взять кредит в двадцать тысяч рублей и дать рекламу в недосягаемом «АиФ». Я не знал, как надо написать мое рекламное объявление, чтобы привлечь внимание читателей этой уважаемой и авторитетной газеты. Я просто взял ручку и написал несколько искренних слов, почему эта книга может быть полезна читателю. У меня не было даже машинки отпечатать его. Моя супруга тогда работала завкафедрой экономики в Тольяттинском технологическом институте, и у них на кафедре стояла печатная машинка. Когда она попросила одного аспиранта отпечатать ей это объявление и гарантийное письмо о том, что я оплачу его, этот парень просто катался от хохота. Он убеждал ее не делать таких глупостей и не платить такие сумасшедшие деньги за какое-то глупое и бездарное объявление. Когда моя супруга принесла отпечатанное объявление и рассказала об этом случае, меня это не смутило, хотя, конечно, было неприятно ощущать себя человеком, который, по мнению окружающих, наивный глупец. Я поехал в Москву, пробился в редакцию «АиФ», познакомился с замечательным руководителем отдела рекламы этого издания Александром Аврухом и убедил его поставить мое объявление раньше всех, в следующий номер. Как мне это удалось? Я бился головой об стол, улыбался, снял с головы и подарил ему свою новую норковую шапку, объяснил ему, что, если мое объявление не выйдет срочно, то мне конец и перед смертью я напишу записку, что в моей смерти прошу винить одного из руководителей «АиФ» Александра Авруха. Посмеявшись, попив вместе чаю, а так получилось, что я просто влетел к нему в кабинет без всякой очереди, я получил от него добро. Он пообещал, что мое объявление выйдет ровно через неделю. Оно занимало на странице совсем немного места, но для меня оно было самым дорогим в мире, потому что все, что у меня было, и все, чего у меня не было, – все было заложено за это объявление.

Неделя прошла в томительном ожидании. Напряжение нарастало с каждым днем. Вроде бы я знал, что если в Саратове это сработало, то должно сработать везде. Но мы предполагаем, а Бог располагает. Прошла неделя – ни одного заказа, ни одного письма. С каждым днем страх и ужас за мое будущее возрастали в геометрической прогрессии, на мои плечи все больше давил груз ответственности. Я боялся даже представить, что со мной будет через пару недель, когда я не смогу отдать огромное количество долгов. Проходит самая тяжелая и страшная неделя в моей жизни. Я уже готовлюсь к смерти, к похоронам, уже хожу ни живой ни мертвый.

И вдруг раздается звонок. Меня разыскивают с Тольяттинской городской почты. Я с удивлением беру трубку и слышу с того конца голос: «Срочно приезжайте, вы заблокировали работу всей нашей почты». Я прыгаю в машину, приезжаю туда и вдруг узнаю, что каждый день я получаю более пяти тысяч заказов на книгу. Почта не справляется! Так как разница между рублем и шестнадцатью рублями была огромной, я договорился, что за каждое письмо, которое будут обрабатывать девчата на почте, я буду доплачивать им лично. Попросил бригадира составить ведомость, кому сколько выплачивать в конце недели, и подписал с ними простенький договор.

После этого раздается звонок с сортировочного участка, где разбирают почтовые денежные переводы. Там тоже коллапс. Выезжаю туда, мило улыбаюсь и по той же схеме договариваюсь с ними, что за каждый перевод, который они обрабатывают во внеурочное время, тоже получают по отдельной ведомости зарплату. Затем организовываю всех своих знакомых и плачу деньги каждому надомнику, кто будет упаковывать эти посылки, разбирать почту и подписывать адреса. Я приехал в типографию и сразу же, вернув деньги за весь тираж, заказал еще 100 тысяч экземпляров дополнительного тиража. Для начала.

Так закрутилось колесо бизнеса. Одни люди печатали книги, другие получали письма и обрабатывали их, третьи получали переводы, четвертые паковали бандероли, пятые подписывали эти бандероли и отправляли. Механизм закрутился мощный, деньги пошли потоком. Действительно, я дождался своего золотого дождя.

Но самое удивительное, что в моей компании в тот момент кроме меня было еще всего лишь два человека. На полставки бухгалтером работала замечательная девочка Олечка и мой в то время помощник – Александр Булдынский. Совещания нашей компании мы проводили у меня, на маленькой кухоньке нашей квартиры. В 11 часов, когда супруга уезжала работать на кафедру, я назначал ребятам совещание. Ольга, когда у нее не было занятий в институте, приезжала, а Александр, как штык, был всегда рядом со мной. Мы садились, планировали, обсуждали, Ольга подсчитывала наши супердоходы. В тот момент наша крошечная компания из трех человек обеспечивала работой по совместительству более трехсот человек! Затрат никаких: офиса нет, телефонных разговоров нет, работников нет, – это действительно был самый рентабельный бизнес в то время.

Эта победа меня настолько вдохновила, что я срочно издал вторую книгу по карате. Результат был таким же ошеломляющим. Естественно, мы задействовали не только «АиФ», но и всю прессу, которая выпускалась в то время в России, а тиражи у прессы были просто фантастические. «Аиф» выходил тиражом 41 миллион экземпляров, «Комсомольская правда» – 28 миллионов, тираж журнала «Огонек» был за 40 миллионов, газета «Труд» – 20 миллионов экземпляров. И конечно, тогда эта реклама была очень эффективна, потому что люди читали газеты.

Но и этой книгой все не закончилось. Я понял, что нужно написать книгу по атлетизму для тех людей, которые хотят накачать мышцы. И мы с чемпионом мира по культуризму Александром Иванюком создали потрясающую книгу по культуризму. Затем мы выпустили книгу по бизнесу – как открыть свой кооператив, какие должны быть документы, какие ты должен пройти стадии и ступеньки, чтобы твоя фирма заработала. И эта книга пользовалась успехом. Я получал сумасшедшие авторские гонорары, просто невероятные кучи денег. И когда я в очередной раз обналичил деньги, то принес домой реально два огромных мешка денег, еще новеньких, в банковской упаковке. Я положил эти мешки на пол, дома никого не было, и я стал размышлять.

Мальчишка, который выбился в люди, мальчишка, который десятилетиями страдал от отсутствия денег, от унижения, от невозможности купить нормальную одежду, от невозможности помочь своим родителям, своей дочери, своей жене, вдруг стал безумно богатым. Я сидел и курил сигареты одну за другой. Я смотрел на эти мешки и не мог понять: «Если я достиг этого, почему я не прыгаю от радости, почему я не улыбаюсь, а мне почему-то очень грустно?» Мне действительно в этот момент стало очень грустно, потому что я добился мечты, но мечта не сделала меня счастливым. Я-то думал, стану богатым, буду каждый день веселиться, путешествовать, куплю себе шикарную машину, куплю себе красивую одежду, о которой я мечтал, но в голове крутилась одна мысль: «Какая разница? Я же езжу на старенькой машине, что изменится от того, что я пересяду на новую, на более красивую, более дорогую?» Да в общем-то ничего. Я точно так же буду добираться до той точки назначения, куда я доезжаю на своей развалюхе.

И вдруг я понял, что не в деньгах счастье. Конечно, сейчас читатель, у которого нет денег на кусок хлеба, читает эти строчки, злится и думает: «Вот, гад, разбогател и умничает. Сидит, рассуждает о том, что не в деньгах счастье. А в чем же оно, это счастье? За деньги можно купить одежду, еду, можно обеспечить своих детей. Нет проблем – уже счастье!». Конечно, ты прав, дорогой читатель. Но я ждал другой радости, другого счастья.

Дальше я себе представил тот момент, когда у меня денег будет в тысячу раз больше. Тогда у нас еще не было банковских счетов, кредитных карточек, не было чековых книжек – просто были наличные и непонятные денежные переводы. Инфляция была катастрофическая, кредиты были 230-240% годовых. Представляете, деньги дешевели буквально на глазах! Психология и символ денег были совершенно другими, чем сейчас. Я почему-то представил, глядя в окно, как двор нашего дома заполняют грузовики, полностью груженные деньгами. Вот они заполнили весь двор. Затем я посмотрел на два мешка огромных денег, которые я не могу просто потратить, их не на что тратить, мысленно представил, что у меня таких денег огромное количество, весь двор, сотни тонн этих наличных денег. Что изменится? Ничего! На ста машинах не поездишь, и сто костюмов не наденешь, сто жизней не проживешь.

По всей видимости, смысл жизни в другом, и я обязательно буду искать этот смысл жизни, и обязательно его найду. Я обязательно стану самым счастливым человеком в мире, ведь я уже проделал очень приличный путь и у меня уже есть опыт и знания, которых раньше просто не было.

После этого я все деньги направил на создание нашего первенца – установки по производству чипсов, запустил производство и добился колоссальных успехов в этом сложном виде деятельности – в машиностроении.

Но речь в этой главе пойдет о разорениях.

Второе разорение было для меня несоизмеримо больней и страшней, чем первое. Потому что к боли потерь, к боли разрушения прибавилась и боль клеветы и несправедливости.

Второй кризис в моей жизни, второе мое разорение было самым страшным, самым болезненным, но в то же время самым полезным.

Перед кризисом я чувствовал себя королем, я был на высоте! Мы уже стали промышленниками, выпускали и продавали огромное количество хлебопекарен, до 140 штук в месяц. Мы продавали сотни собственных установок для производства чипсов, начали разработку сыроварни и машины по производству пончиков. Мне казалось, что я самый счастливый человек на свете, настолько прочными были наши позиции, настолько непоколебимыми. Прошло всего несколько лет, но из той маленькой компании в полуподвальном помещении, в сарае, в котором мы начинали собирать наши первые машины, мы выросли в молодое динамичное предприятие, снабжавшее своими установками сотни тысяч потребителей.

Мы были известны во всей России и по всему СНГ, мы уже искали партнеров в Европе, в Германии, в Америке, мы уже вели переговоры для получения международных заказов. С нами сотрудничали десятки заводов, у нас работал свой завод в Тольятти, за короткое время нам удалось создать мощную команду – мы процветали.

Единственное, чего нам катастрофически не хватало, так это оборотных средств. Единственное, чего мы не могли выполнить, так это насытить заказами огромный, быстрорастущий рынок. Потребность в нашей продукции была колоссальна, но нам не хватало мощностей, у нас не хватало денег, чтобы купить больше металла, чтобы купить больше станков, и, конечно, мы от этого страдали.

Первый признак успеха в России – это когда люди не просто платят за твою продукцию, но еще и дают взятки, чтобы получить продукцию вне очереди. Первая «взятка», которую получили наши ребята из информационного отдела, была огромной банкой икры. Когда я зашел и они мне рассказали эту историю, мы вместе посмеялись, и я сказал: «Все, ребята! Мы вместе с вами добились успеха. Наша продукция дефицитна, наша продукция востребована, и когда дают в России взятки, ты попал уже в самую цель».

Конечно, выбиться из грязи в князи в машиностроении никому не удается просто так. За этот успех мы заплатили бессонными ночами, нечеловеческой работой, колоссальными усилиями. Мы не знали, что такое выходные, мы не знали, что такое субботы и воскресенья, мы не знали, что такое отпуск, мы пахали как проклятые, и мы победили.

Посчитав, сколько в бывшем Советском Союзе маленьких населенных пунктов, сколько больших городов и сколько в них кварталов, где целесообразней печь хлеб на месте, мы получили цифру – потребность рынка бывшего Советского Союза – сто тысяч хлебопекарен минимум. Эта цифра была написана на плакате и висела в моем кабинете: «Даешь сто тысяч хлебопекарен!» Но где взять деньги, чтобы удовлетворить спрос на рынке, где взять оборотные средства. Мы были известны, наша реклама не сходила с экранов телевизоров, мы рекламировали пиццерии, хлебопекарни, но, по сути, мы были нищими, потому что все деньги, всю заработанную прибыль мы вкладывали в развитие, в оборудование, в материалы и в новые проекты. Нас это нисколько не смущало. Это естественное состояние любого предпринимателя, который поднимается с нуля. Мы все делали на грани невозможного, потому что в то время в этом бурлящем котле перестройки, перемен заниматься машиностроением было безумием. Делая любые расчеты, я понимал, что по всем выкладкам мы не должны быть успешными, я понимал, что мы делаем что-то невероятное. От этого интерес к работе только возрастал. Чем крупнее задача, чем больше трудностей, тем больше энергии, тем больше азарта.

И вот я получаю очередной страшнейший удар судьбы. Первый кризис по сравнению с ним – это просто легкий массаж, а не удар. Помните, как в том анекдоте, когда встречаются два друга, и один другого спрашивает: «Как дела?», и тот отвечает: «Ты знаешь, ушла жена, выгнали с работы, заболел страшной болезнью, от меня отвернулись близкие и родные, в моей жизни наступила настоящая черная полоса». Проходит пять месяцев. Друг решил поинтересоваться, как у его товарища идут дела, преодолел ли он все свои проблемы. Набирает телефон и задает тот же самый вопрос: «Как у тебя дела, друг?» «Помнишь, я тебе говорил, что у меня черная полоса? Так это была не черная, а белая полоса».

Точно так же я ощущал себя и во время моего второго кризиса, моего второго разорения в жизни. Та боль, те страдания, которые я испытывал в первый раз, мне показались просто белой полосой.

Это удар был настоящим.

Причин второго разорения было несколько.

Первая причина. Бешеный рост цены металла. Нержавеющая сталь подорожала в цене в 15 раз за один год. А это был основной материал, из которого мы строили пищевое оборудование.

Вторая причина. Совершенно сумасшедшие проценты за кредит – 230-240 процентов годовых. Для спекулянтов, которые покупали вагон сахара утром, а вечером его уже продавали, это были приемлемые ставки. Для производства это было просто губительно. Для примера, чтобы построить только одну печь в хлебопекарне, а хлебопекарня еще состоит и из мукопросеивателя, тестомесильной машины, расстоечного шкафа, кучи всякого вспомогательного оборудования, нужно купить 165 разных материалов и комплектующих. Это и провода, это и нагревательные тэны, это и электрооборудование, и лампочки, и металлы разной толщины, и шурупы, и болты, и трубы, и уголки – огромное количество материалов. Но это только на одну печь. А хлебопекарня – это несколько взаимосвязанных агрегатов, для каждого из которых нужно столько же материала и комплектующих. По комплектующим для производства пиццерий, по комплектующим для установок для производства чипсов – своя отдельная история. Чтобы произвести хотя бы одну машину, нужно организовать и купить несколько тысяч комплектующих.

И вот, представьте, дорогой читатель, вначале ты вкладываешь деньги в оборудование, в ремонт здания под производство или в его покупку. Затем ты к этому оборудованию делаешь оснастку: это пресс-формы, это кондукторы, это всевозможные приспособления. Потом ты закупаешь сотни составляющих своего будущего оборудования, потом ты создаешь это оборудование. Обучаешь людей, платишь им зарплату в течение года, потому что цикл оборота капитала как раз происходит в течение года, и в конце года ты должен приложить колоссальные усилия, дать рекламу и продать это оборудование. При этом ты должен обучить людей еще и работать на этом оборудовании, потому что до нас никто не делал маленьких хлебопекарен, их выпускали только военные, но это были совершенно примитивные машины, и, естественно, технологически они не были приспособлены для того, чтобы вести бизнес и выпекать большой ассортимент. Мы не только создавали хлебопекарни, но и создавали заново науку выпекать разный хлеб, разную сдобу на наших замечательных хлебопекарнях.

Представляете, какой объем работы! Теперь представьте, что вы каждый месяц должны выпускать огромное количество этих важных машин. И значит, каждый месяц вы должны докупать комплектующие, каждый месяц вы должны вкладывать деньги в зарплату, в налоги, в новое оборудование и в новые станки.

Я объясню на простом примере. Представьте, что вы сегодня продаете сто хлебопекарен в месяц. Через полгода вам необходимо продавать триста. Но чтобы изготовить триста хлебопекарен, вы должны закупить материалов ровно в три раза больше, ровно в три раза больше вложить денег, а прибыль вы получили только со ста хлебопекарен. И, естественно, вы еще должны вложить деньги в рекламу и в продвижение. Эти хлебопекарни занимают огромное место, это десятки тысяч квадратных метров складских помещений, это перевозки целыми составами готового оборудования по всем городам. Представляете, какая затратная махина, какой затратный бизнес.

На самом деле все было бы хорошо, если бы были нормальные кредиты, хотя бы такие, как сейчас. Но те кредиты просто подрубали нас под корень! Представляете, какие деньги ты должен отдать банку через год, а ведь ты еще ничего не продал, ты еще не получил прибыль, потому что все деньги у тебя крутятся в обороте, да еще и металл дорожает в 15 раз.

Конечно же, мы столкнулись с жесточайшим кризисом. И когда начал развиваться первый, хрупкий фондовый рынок, умные головы посоветовали нам выпустить акции. Я безгранично благодарен своему другу Сергею Алдюхову, что в тот момент он оказался рядом и своим опытом, своими знаниями буквально спас нашу компанию. Спас ненадолго, потому что разгорелся еще больший кризис – кризис на самом фондовом рынке. Когда я встретился с Сергеем Алдюховым, он, как специалист высочайшего уровня, объяснил мне, что единственный выход получить дополнительные прибыли – это продать часть компании.

Я сразу же поставил категорическое условие, что больше 49 процентов продавать я не буду, потому что мне нужен полный контроль над предприятием. Я не представлял, что придут какие-то новые акционеры, чужие люди и выгонят моих людей, которые потом и кровью создавали это оборудование. Для нас эта компания значила больше, чем бизнес. «Хорошо, продайте 49 процентов, и контроль останется за вами», – убедил меня Сергей.

Мы сделали эмиссию акций. Мы посчитали, сколько нам необходимо денег для оборотных средств, для возврата кредитов, и выпустили акции. Люди не побежали, не выстроились в очередь за акциями «Дока-хлеб». Естественно, нужна была новая рекламная кампания. И тогда я сообразил и принял, на мой взгляд, очень правильное решение: «А что, если в одной рекламе параллельно продвигать и акции и хлебопекарни?» Одним выстрелом мы убьем двух зайцев!

Продаем еще больше оборудования и привлекаем еще больше капитала. Мой близкий друг, теперь уже покойный Николай Русанов создал совершенно гениальный ролик. Я просто восхищался его талантом, его умением донести до зрителей самую суть идеи. Он пригласил на главную роль замечательного актера Юрия Чернова. И вот, представьте, этот сильный человек с добрым, умным лицом берет бутерброд, на котором целая гора красной икры. Откусывает его, рекламируя наше изделие, икра падает, и толстый жирный кот лениво отворачивается от этой упавшей икры. Образ потрясающий! Он сработал как бомба. За нашими акциями выстроилась очередь, и они улетали буквально как горячие пирожки в мороз. Мы продавали акции за доллар, спекулянты продавали их за пятнадцать. Естественно, те бабушки и старушки, обычные акционеры, которые покупали акции, даже не могли представить, что с этих денег, которые они заплатили, на производство, на оборотные средства нашей компании попадали только маленькие крохи. Но и это было здорово. Это была спасительная и живительная энергия в виде новых финансов, которые вливались в наш уже огромный национальный проект.

Но наше счастье длилось недолго. Буквально через два месяца лопнули мыльные пузыри, громадные пирамиды, такие, как «Хопер-инвест», «МММ» и прочая другая нечисть. Вместе с этими негодяями рухнули и наши акции, акции «Росалко» и других нормальных компаний, за которыми стояли нормальные дела и нормальная финансовая отчетность.

Россия действительно страна крайностей. Или разрешают всем делать все что угодно или сразу же всем отрубают головы. Среднего, разумного не дано. Естественно, в этой борьбе с финансовыми пирамидами сразу же появились политические деятели, которые на этом решили нажить свой капитал. Они стали бороться с негодяями. Но такому политическому деятелю абсолютно все равно, что это «МММ», что это «Дока-хлеб», что это «Росалко» или другие компании. Всех нужно молотить, всех нужно мочить, всех нужно уничтожать, сажать в тюрьму – и все это под прикрытием какой-нибудь громкой идеи. Он зарабатывает политический капитал, привлекает внимание газет и телеканалов, делает себе бесплатную рекламу, а те страдальцы, что безвинно угодили под раздачу, не могут сказать ни слова в свою защиту.

Только-только мы получили первые деньги, получили первую возможность развивать наше производство, как сразу же с нами начали бороться, нас начали поливать грязью, на нас начали клеветать. Сегодня-то я понимаю, что это была смешная критика, потому что мы действительно не присвоили ни одной копейки. Все до копейки было вложено в производство, и, более того, нам даже удалось получить прибыль. То финансовое вливание, которое мы получили в течение двух-трех месяцев после продажи акций, позволило нашей компании бурно развиваться. Но для меня, дорогой читатель, это был самый сложный кризис в жизни. Мне тогда было настолько обидно, я тогда был настолько наивным, провинциальным предпринимателем, что я никак не мог понять, как же эти газеты, как же эти люди, которые только недавно нас хвалили, приезжали к нам в компанию, снимали фильмы, говорили, какие мы благородные предприниматели, кормим хлебом Россию, создаем новые рабочие места, мгновенно начали поливать нас грязью, уничтожать, смешивать с дерьмом. Я сам лично ненавидел «МММ», ненавидел все эти финансовые пирамиды и создавших их негодяев, я считал, что это просто подонки, которые обирают бабушек и дедушек. И вдруг, всего лишь за один день, я превратился в глазах общества в такого же негодяя.

Моей боли не было предела. То, что у нас не хватало оборотных средств, то, что подорожал металл, то, что проценты по кредиту выросли на 230-240% годовых, конечно, убивало предприятие, для нас это был страшный кризис.

Но для меня лично и для моей команды самым страшным было то, что от нашего общества, от нашего государства мы получили вместо благодарностей, орденов и медалей, на которые мы рассчитывали, кучу дерьма, позора, клеветы и грязи.

Представляете состояние людей, которые несколько лет жизни отдали запуску такого нужного оборудования, как хлебопекарни, людей, которые не спали по ночам и гордились тем, что они делают, людей, которые получали сотни писем с благодарностью, о которых снимали фильмы, о которых снимали передачи и которые искренне считали себя настоящими предпринимателями и героями, когда они вдруг открывают газеты и читают о себе грязь!

Это сегодня я такой умный и понимаю, что «говорите обо мне все что угодно, но только правильно произносите мою фамилию». Я понимаю теперь смысл знаменитых слов Рузвельта. Я понимаю значение пословицы, что «не пинают только мертвую собаку». Если ты собой что-то представляешь, тебя обязательно будут поливать грязью, у тебя обязательно будут враги, на тебя обязательно будут клеветать, тебя будут убивать.

Так было всегда. Так было с Луи Пастером, так было с ведущими научными открытиями в мире, так было и с ведущими предпринимателями.

Но это я сегодня умный. Я уже прошел огонь, воду и медные трубы, я сегодня прочитал огромное количество книг и обучался у ведущих специалистов в мире.

А тогда я был романтиком, провинциальным предпринимателем, мальчишкой, который верил в справедливость и благородство. Я не мог понять тогда, как люди могли так перемениться. У меня в голове не укладывалось, почему и за что они так набросились на нас. Это сегодня я понимаю, что многим журналистам, газетчикам, корреспондентам абсолютно наплевать на то, о чем и о ком они пишут и что они пишут. Им главное – рейтинг, им главное решить свои задачи или задачи хозяев их изданий.

Сегодня я понимаю, что журналист – это вторая древнейшая профессия. Мне, честно говоря, по-человечески жаль очень многих журналистов, которые прикладывают свои силы и талант не к делу развития нашей страны, не к делу развития людей, служат не благородству и справедливости, а становятся грязным инструментом в руках «хозяев жизни». Я знаю очень многих журналистов, которые болеют страшными болезнями, я вижу их несчастные глаза, их перекореженные тела. Почему так происходит? Да, потому, что они очень много врут. Если ты соврал одному или двоим, ты, конечно, совершил грех, но если ты врешь миллионам людей – сколько зла, сколько боли ты приносишь людям. Вот почему я искренне считаю таких журналистов несчастными людьми, я искренне им сочувствую.

Конечно, я не хочу осуждать всех представителей этой профессии. Среди них немало людей талантливых и бескомпромиссных. Просто я хочу обратить ваше внимание, дорогой читатель, что иногда общественное мнение создается в превратных целях, далеких от реального положения дел.

Тогда мы словно оказались в бурлящем котле. Где правда, где ложь, где справедливость – никто не мог понять. И я был в тот момент очень-очень наивным. Рядом со мной не было человека, который сказал бы: «Что ты переживаешь? Делай свое дело! Через три года вся эта грязь уляжется, твое доброе имя будет восстановлено, и ты будешь героем».

Финансовый кризис вынудил совершить меня очень тяжелый труд – нам пришлось начать увольнения. Для меня это был еще больший удар – люди, с которыми вместе до трех часов ночи я запускал оборудование, люди, которые верили в меня, ждали от меня машин, квартир, успеха, богатства и славы, связывали с нашим замечательным делом, с нашей мощной компанией свое будущее, остались у разбитого корыта. Точно так же как и я. Они потеряли надежду, а я потерял все деньги.

В один момент рухнуло все. От нашей мощной империи не осталось камня на камне, от моих десятков миллионов долларов, на которые в тот момент я так и не смог купить себе ни квартиры, ни машины, ни отложить их в какой-нибудь швейцарский банк – я все вкладывал и вкладывал в производство, не осталось ни копейки. Я не жалел о том, что был таким непредусмотрительным и не откладывал их в кубышку. Я считаю, что, если бы вернуться назад, я поступил бы точно так же. Нельзя развивать большое дело, если ты не принадлежишь полностью ему, если ты полностью не вкладываешь заработанные деньги снова в свое предприятие. Это закон бизнеса, это закон жизни.

Как руководитель я всегда беру вину только на себя, я всегда беру ответственность лично за все, что происходит в компании, за людей, за их здоровье, за их будущее, за их маркетинговые исследования, за разработки научные и технологические, конструкторские только на себя. Я чувствовал себя словно полководец, потерявший свою армию, полностью разбитый и израненный.

Это сегодня я понимаю, что тогда невозможно было спасти компанию. При таких грабительских процентах, при обороте капитала длиной в год никто бы не смог спасти наш бизнес. Это было просто невозможно сделать. Тем более что все мы и так работали круглосуточно на пределе. Но против нас была макроэкономика.

Тогда я этого не знал. Тогда я находился как будто в полусне, и не было времени сделать анализ. Да и анализ можно сделать только сегодня, глядя на прошлое с высоты прожитых лет, понимая уже многие экономические законы.

А тогда была просто одна боль. Такую боль я испытывал только при смерти брата. Мое лицо стало черным. Я осунулся, и мои глаза потухли. Не было слез, был просто электрический шок в миллион ватт. Я не чувствовал свое сердце, мне казалось, что вместо него остался только выжженный пепел. Вся моя душа, мои мечты сгорели в этом пепле. «Как же так? – по тысяче раз в день спрашивал я себя. – Мы столько сил отдали, чтобы сделать нашу страну лучше. Мы столько сил и денег отдали для того, чтобы изменить мир. Я не оставил себе ни копейки, все вкладывал только в будущее нашей компании, которую мы связывали с будущим нашей страны. Почему такая несправедливость? Почему столько клеветы? Почему мне так больно?»

В этот момент я видел своих друзей, своих знакомых, которые благоразумно занимались тем, что просто перепродавали «Жигули» или запчасти. У них были шикарные стеклянные офисы, лимузины, фотомодели, которые разъезжали вместе с ними на дорогих катерах. Они ездили по всему миру, отдыхали по месяцу то в Бразилии, то на Ямайке. Приезжали загорелыми и счастливыми, постоянно пропадали в спортивных клубах и в дорогих ресторанах.

Я же в отличие от них был абсолютно нищим. Они ничего не делали и зарабатывали огромные деньги. Мы пахали несколько лет, мы отдали всю свою жизнь, задействовали все свое творческое мышление, решая технические, технологические, производственные, маркетинговые задачи, и мы были бедными. Да, мне в тот момент было наплевать на то, сколько у меня денег было в кармане. Я не мог смотреть своим людям в глаза, я не мог смотреть в глаза своей команде, потому что я взял ответственность за них, и по-другому я тогда поступить не мог.

Мое здоровье тогда резко ухудшилось, снова поднялось давление, снова появилась эта страшная боль, которая сдавливает виски. Со смерти брата я еще ни разу не испытывал столько боли, столько страданий, физических, но что еще более страшно – духовных, моральных. Я уходил в лес и подолгу бродил один. Я никого не мог видеть. У меня не было сил отвечать на телефонные звонки, у меня не было сил для того, чтобы общаться с людьми. Я был просто полностью раздавлен, уничтожен, убит. В тот момент я пережил не одну смерть, я умирал каждый день, я умирал каждый час, прокручивая в голове то, что произошло со мной, с компанией, с людьми.

Это сегодня я понимаю, что я проходил высшую школу в жизни. Это сегодня я хорохорюсь и говорю, что без этой боли я не смог бы стать сильней. Но тогда, поверьте, если бы мне кто-нибудь сказал, как я сейчас говорю, что в кризисе рождается большой новый успех, новая возможность, я бы просто посмотрел на этого человека как на идиота или врезал бы по морде. Я бы искренне думал, что эта сволочь надо мной издевается.

Но это действительно так. Именно в этот момент рождалась моя личность. Именно в этот момент кризиса, боли, разрушения всего моего уклада жизни, потери бизнеса, потери денег рождалось новое и великое будущее.

Больше всего мне было обидно, что от меня враз отвернулись все мои преуспевающие друзья. Вы знаете, когда живешь в небольшом провинциальном городке и твое лицо постоянно появляется на экране телевизора, люди к тебе относятся с каким-то уважением, я бы даже сказал, с какой-то завистью. Естественно, каждый твой знакомый, друг считает за честь пригласить на свадьбу, на крестины, на презентацию, на день рождения такого известного человека. Тебе кажется, что вокруг тебя очень много друзей, что ты не одинок в этом мире, что улыбки, которые ты видишь, тосты, которые люди произносят в честь тебя на днях рождения, – это все истинная правда.

Мы любим обманываться. Когда нас хвалят, когда нам лижут задницы, когда мы слышим лесть, мы легко все это воспринимаем как правду. Нам хочется верить в это. Я не был исключением. В момент пика, славы, богатства я воспринимал все это действительно как правду. Я хотел так воспринимать.

И вот когда я, как Икар, упал с высоты с обожженными крыльями, разбился о камни и свалился в грязную яму, с жидкой и вонючей водой под названием «нищета, разорение, катастрофа», всех этих друзей как будто ветром сдуло. Вдруг я обратил внимание, через свою боль, через свои страдания, через свои нечеловеческие перегрузки, что, оказывается, эти люди смеются надо мной, они меня презирают. Я вспомнил выражение великого Наполеона: «Когда ты карабкаешься вверх, тебе никто никогда не подаст руки, но когда ты катишься вниз, каждый считает своим долгом спихнуть тебя еще ниже». Это сущность человека, это не хорошо и не плохо – так устроены люди. Но это сегодня я знаю. А тогда это тоже мне доставляло огромную боль.

Еще один удар. Но это были еще не все мои страдания.

Вдруг я узнал еще более страшные вещи. Оказывается, руководство нашего завода страшно воровало. Мои бывшие друзья, люди, которых я вытащил с самых низов общества и сделал руководителями, с которыми мы начинали с нуля и делили пополам кусок хлеба, вдруг оказались воришками, крысами. Воровали не у меня, а у всего коллектива, воровали у компании, которая подарила им будущее.

Обнаружилось это самым простым способом. Когда мы подписали с Виктором Лихачевым договор о приобретении им нашего завода, я вдруг понял, что в этом шоке, в этом кризисе я забыл о жестком контроле. Слава богу, мой друг и товарищ Виктор Лихачев своей железной рукой навел порядок на заводе и стал учитывать все до мелочей. Он поставил свою охрану и запретил что-либо вывозить без письменного разрешения. Руководство завода сразу же прибежало ко мне и начало клеветать на моего друга, что он мешает им работать, сворачивать производство, закрывать цеха и консервировать оборудование. Я, честно говоря, в первый момент чуть-чуть разобиделся. Я позвонил Виктору и с возмущением начал выяснять, что там произошло. Но когда я понял, что человек это делает из благих побуждений для нашей же компании, я понял, что наши руководители полностью потеряли в этой неразберихе чувство контроля и меры.

Простыми словами Виктор объяснил мне, в чем тут дело. Он мне сказал: «Мне кажется, у тебя очень сильно воруют». Не только у меня, но и у 49 процентов акционеров, которым тоже принадлежат частички этого богатства. Я был в шоке. И, когда мы сделали жесткую ревизию, это руководство буквально извивалось, как уж на сковородке, лгало, опускало глаза в пол, и мы поняли, что на заводе помимо кризисных потерь все еще и разворовывалось. Мои бывшие друзья, люди, с которыми я сидел и ел за одним столом, которым я безгранично верил и доверял, ударили мне в спину, исподтишка вставили мне острый клинок боли в самое сердце.

Честно говоря, я не понимаю, почему я выжил в тот момент. Мои муки, душевные и физические, были настолько сильны, что нормальному человеку выдержать это было бы просто не под силу.

Что меня спасло в тот момент? Ответственность за моих родителей и за мою дочурку, желание доказать этим негодяям и подхалимам, подонкам, что я все-таки что-то в этой жизни значу, что рано они меня записали в неудачники, что рано они на мне поставили крест. Доказать самому себе и всему миру, что я все-таки лидер!

Когда последние удары и неприятности переполнили чашу моей боли, как-то утром неожиданно для себя я проснулся с полной решимостью бороться.

Я пришел в свой кабинет рано утром, взял чистый листок бумаги и задумался: «Кто из людей, которые меня окружают, которые говорили мне столько добрых слов на всевозможных днях рождения и пьянках, кто из этих людей будет переживать, если я завтра умру?» Естественно, исключая моих близких и родных. Я взял ручку и на чистом листе бумаги написал всего лишь восемь фамилий людей, которые действительно расстроятся, если завтра меня не станет. Я вызвал секретаря и решительным голосом сказал: «Леночка, больше ни с кем меня не соединяй, кроме этих восьми человек. Кому надо, я сам позвоню».

На дворе стояла морозная снежная погода. После того как я отсек все лишнее, всю эту шелуху, вычеркнул из своей жизни всех этих прихлебателей и подхалимов, я занялся своим здоровьем. Я понял, что, если я не буду двигаться, заниматься физическими упражнениями, закаляться, я просто умру.

Как сейчас помню, надеваю шорты, кроссовки и начинаю практически раздетым бегать по заснеженным дорожкам в лесу. Лыжники, закутанные в свои костюмы, смотрели на меня, как на сумасшедшего. Я же повторял про себя заклинание, которое в тот момент спасало мою жизнь, мою душу: «Матушка-природа, я тебя люблю! Братец-мороз, дай мне сил! Матушка-земля, дай мне здоровья! Матушка-природа, дай здоровья и счастья всем моим близким! Матушка-природа, дай здоровья и счастья всем людям на земле»! Я повторял эти слова с верой, с безграничной любовью к природе, к жизни. И я видел, как мороз не разрушал мое тело, а, наоборот, давал мне энергию, сильнейший ледяной ветер давал мне силы. Я чувствовал, как мои батарейки, мои аккумуляторы заряжаются невиданной энергией. Тридцать минут пробежки по морозу, купание в проруби, обращение к природе и снова пробежка. В этот момент я как Феникс из пепла, снова возродился как лидер. Я почувствовал в себе великую силу, я почувствовал великую энергию.

Предприятие мое было разрушено. Клевета сыпалась со всех сторон. Насмешки, оскорбления, унижения. Но я уже этого не воспринимал, я стал абсолютно другим человеком. Это было удивительно даже для меня самого, как это за короткое время во мне появились такие силы, такая уверенность, желание доказать всему миру, что рано они смеются, что рано они меня похоронили, желание доказать своим близким, родным и самому себе, что я сильный лидер, что я способен на многое.

Эти часы, эти дни я могу смело назвать своим вторым днем рождения. Я действительно родился заново. Но более сильным, более умным, более крепким, более добрым и более мудрым.

Именно в этом страшном преодолении родился мой дух, родился мой характер, родилась моя мудрость.

Весь мир ко мне относился точно так же. В их глазах я не изменился – остался тем же неудачником, и кто-то ругал меня, кто-то проклинал, кто-то ненавидел. Но я был уже другим человеком.

Почему, дорогой читатель, я постоянно убеждаю вас начать с того момента, как вы принимаете решение изменить себя? Ваш успех, ваше богатство начинается именно тогда, когда вы говорите правильные слова, когда вы правильно думаете, когда вы правильно действуете. Денег в этот момент в кармане у вас не прибавляется. И общество точно так же относится к вам, как к неудачнику. Ваши родные, близкие, друзья смеются над вами, ругают вас, но вы уже становитесь другим человеком.

Именно в этот момент я сконцентрировался на будущем. Что делать? Куда вести свой изголодавшийся, истрепавшийся отряд? Мне было приятно, что ядро моей команды – тридцать человек – не разбежалось. Мы уже несколько месяцев сидим без зарплаты, нам стыдно смотреть друг другу в глаза, потому что мы живем, как альфонсы, на несчастные копейки, которые зарабатывают наши жены. Мы действительно были как отряд нищих оборванцев, которые вышли проигравшими из убийственного сражения. Но мы команда. Я не один. Шелуха, мразь отвалилась, грязь отлетела в этот бушующий шторм разорения. Осталась только истина, осталась действительно настоящая команда, сплоченная в единый кулак. Это уже великая сила.

Я поручил всем своим заместителям подбить итоги: подсчитать убытки, потери и вывести «сухой» остаток. После нескольких дней анализов, подведения итогов, расчетов проигранного сражения мы выясняем, что долг наш 750 тысяч долларов. Я эти деньги должен банку. Скорее даже не банку, а своему другу Виталию Вавилину, председателю совета директоров «Россоцбанка». Это человек, который поддерживал меня на протяжении всей моей жизни и в трудный момент всегда подставлял плечо, за что я ему безгранично благодарен. Так же, как и я, он знает, что в любой момент он может рассчитывать на меня. Благороднейший, честнейший человек из всех, кого я когда-либо встречал. Но долг есть долг. 750 тысяч долларов висят надо мной, как нож гильотины. Они сковывают, как цепи, мои мысли, мои движения.

Когда я разорился в первый раз, я должен был практически копейки, которые можно было легко отработать. Но в этот раз сумма долга была серьезной. Конечно, по сравнению с теми сотнями миллионов долларов, которые крутились в нашем глобальном проекте, эта сумма была ничтожной, но все равно эти деньги зарплатой не отработаешь. Главное, что у меня и зарплаты-то не было. Просто нулевой доход. Я жил на шее у своей жены точно так же, как и вся моя команда.

Поручаю команде зачищать поле нашего позора и поражения, залечивать раны, а сам размышляю о будущем.

Целыми днями и ночами, с утра и до поздней ночи я думал, что делать дальше, куда идти, куда двигаться. Проходит несколько дней. Проходит несколько недель – никаких идей.

И вдруг неожиданно для себя я увидел вещий сон. Настолько яркий, цветной, ясный. Обычно я никогда не вижу сны, а здесь я увидел во сне, что я в руке держу бутылку водки, на которой нарисовано мое лицо и написано «Довгань». Проснувшись, я был поражен. Такой ясной картины, такого яркого сна я никогда в жизни не видел. Я сразу же стал задавать себе вопросы: «При чем здесь водка? Я же не люблю выпивать и все делаю для того, чтобы пропагандировать здоровый образ жизни. При чем здесь „Довгань“? Как можно моим именем назвать водку, если я сегодня нахожусь в полном дерьме и просто символизирую неудачника и разорившегося предпринимателя, Икара с поломанными крыльями, но никак не успешного человека, именем которого можно назвать продукт». Удивительно… Я стал размышлять. И буквально за несколько дней я получил все ответы. На следующий день я сел в самолет и прилетел в Москву – реструктуризировать долги, которые все появлялись и появлялись после нашего полного разгрома.

Для меня тогда покупка билета на самолет была уже роскошью. Одному из богатейших людей пришлось взять деньги у жены – это меня убивало просто напрочь! В салоне я взял в руки какую-то газету. Читаю статью. Оказывается, в 1995 году в России от некачественной водки умерло более 43 тысяч человек. Я в шоке. Оказывается, за один год негодяи – производители «левой» водки, которые и так наживались, зарабатывали сотни миллионов долларов, еще убили столько людей! Меня это потрясло. Почему же не реагирует государство? Почему же этих негодяев не приговаривают в высшей мере наказания за такое массовое убийство? Я был удивлен до глубины души.

Война в Афганистане унесла 18,5 тысячи жизней, и это была национальная трагедия. Об этом несколько лет писали во всех газетах, проклинали тех людей, кто принял решение отправить наших мальчишек на эту бойню. Здесь же, когда 43 тысячи человек в год умерло от некачественной водки, убийцы на свободе, убийцы наживают сотни миллионы долларов, и никто не реагирует. Меня это просто шокировало. И я сразу же вспомнил вчерашний сон. Что я могу сделать для спасения этих людей? Я не думал тогда о сверхприбылях, и ничего вообще не знал о ликероводочном бизнесе, но идея спасти жизнь людей меня вдохновила.

Я начал размышлять и, поговорив с ребятами, узнал, что, оказывается, есть такие степени защиты, как голограмма. Если на каждую бутылку поставить такую трехмерную голограмму и установить жесткий контроль, чтобы твою водку не подделывали, можно действительно спасать людей. Отличная идея!

Прилетаю обратно из Москвы, захожу в ларек купить минеральной воды. В тот момент я уже победил пристрастие к сигаретам, купался в проруби, закалялся, вел совершенно другой образ жизни. Смотрю внимательно на полки магазина и впервые обращаю внимание на водку. Ведь недавно мне приснился сон, и я прочитал эту пронизанную болью статью. Смотрю: наверху стоит водка «Абсолют», «Смирновъ», «Финляндия», и где-то на самых нижних полках, по самым низким, каким-то унизительным ценам продаются наши отечественные водки. Как спортсмену мне действительно стало не по себе. У меня тут же заиграл спортивный азарт. «Что, если взять и победить этих конкурентов! Смести их всех и занять первое место!» – пришла мне в голову смелая мысль.

Я срочно нашел книжку исследователя, академика Похлебкина о русских водках, прочитал об истории этого напитка и тут же открыл для себя много нового. Оказывается, водку когда-то дарили царям как самый дорогой подарок. Считалось, что это живая вода, эликсир молодости, здоровья. Оказывается, водка рождена в России и является нашим национальным напитком, который завоевал весь мир. Поляки пытались когда-то отсудить у нас право на это открытие, но у них ничего не вышло благодаря тому же Похлебкину. Оказывается, в революции не последнюю роль сыграл сухой закон. Оказывается, водка в нашей стране влияет не только на наше здоровье, но и на политику, и ее роль в исторических событиях была далеко не последней. Я понял, что нужно выпустить водку и решить главную задачу – спасти жизни людей. И для того чтобы все это сделать, мне нужно взять всю ответственность на себя, лично гарантировать качество водки, а это произойдет только тогда, когда я назову ее «Довгань».

Первым человеком, с которым я посоветовался, была моя жена, доктор наук. К тому времени она уже стала ректором института. Это был человек, к которому все приходили за советом: банкиры, руководители крупных предприятий и бизнесмены. И вот вечером, набравшись смелости, я задал вопрос своей жене: «Посоветуй мне, пожалуйста. Я хочу заняться выпуском водки с защищенным качеством. Я хочу назвать эту водку „Довгань“, чтобы лично гарантировать ее качество. На мой взгляд, это будет очень хороший проект». Супруга посмотрела на меня как на сумасшедшего и сказала дословно следующие слова: «Довгань, ты с ума сошел. Ты от горя, наверное, потерял рассудок. Прекрати заниматься ерундой, займись чем-нибудь нормальным». Итак, первую реакцию общества на свой проект я уже получил.

На следующий день я собрал своих друзей, свою команду, потрепанную, но не павшую духом, и объявил им о своем решении. Я сказал, что буду выпускать водку «Довгань»: «Все, кто хочет со мной участвовать в этом проекте, беритесь срочно за книжки. Срок – две недели. Сам буду принимать экзамены. Изучите историю водки, изучите ее роль в обществе, изучите ее технологию, изучите, из чего она состоит, изучите свойства и качества ингредиентов. И ровно через две недели самый жесткий экзамен буду принимать лично я. И неважно, бухгалтер ты, инженер, конструктор – если ты хочешь идти со мной в бой, значит, ты должен все знать, точно так же, как и я».

Реакция моей команды тоже была неутешительной. Никто не сказал мне, конечно, что я идиот и что я сошел с ума, но в глазах своих друзей я все это прочитал очень четко. Меня это не смутило. Я понимал, что я несу ответственность за будущее своей команды, за будущее своих детей, и только я могу принимать решение.

Еду в Москву, встречаюсь в ресторане «Панда» со своими друзьями – Николаем Русановым и Сергеем Харекно. Два суперспециалиста, профессионала в области маркетинга, и два умных человека популярно объяснили мне, что моя идея нежизнеспособна. Они объяснили мне все совершенно обоснованно, совершенно логично. С точки зрения логики я был абсолютно с ними согласен.

Во-первых, в России ненавидят богатых. Вспомним начало 90-х, середину 90-х, анекдоты про новых русских, ненависть к этим зажравшимся богатеям.

Во-вторых, представьте, в магазин приходит человек, который реально ненавидит новых русских. Он видит на полке магазина несколько бутылок водки, и у него есть выбор: купить обычную водку или купить водку «Довгань», где красуется твоя довольная рожа, и он понимает, что, купив твою водку, он сделает тебя еще богаче, а себя еще бедней.

Согласись, дорогой читатель, логика железная. Но в тот момент я слушал только свое сердце, только свой внутренний голос, только свою интуицию.

Ни один человек на земле не поддержал мою сумасшедшую идею, ни один человек на земле не сказал мне: «Молодец! Гениально! Умница! Ты придумал суперпроект». Все были против. Все смеялись надо мной, все считали, что я сошел с ума, что у меня съехала крыша. Но нужно отметить, что в тот момент нужна была большая смелость, чтобы назвать продукт своим именем, потому что еще никто не делал ничего подобного. Это уже потом появились «брынцаловы», «жириновские» и другие. Но первый смелый шаг в этом направлении сделал я.

Я хорошо помню встречу на дне рождения какого-то бизнесмена, где ко мне подошел один ясновидящий и сказал: «Я знаю, что ты хочешь выпустить водку и назвать ее своим именем. Но послушай доброго совета. Мне от тебя не нужны ни деньги, ничего, я просто хочу спасти твою жизнь. Если ты выйдешь на экраны телевизоров и начнешь рекламировать этот продукт, ты подпишешь себе смертный приговор». Я спокойно выслушал еще одно возражение против моей идеи, поблагодарил этого человека и мысленно сказал себе: «Я лучше умру, чем жить такой серой жизнью. Лучше я встану во весь рост и заявлю о своем проекте и погибну, чем всю жизнь прожить серой и ничтожной мышкой!»

Я бросился в омут с головой и начал отдавать все свои силы этому проекту. Я очень благодарен своему другу Александру Коновалову за то, что именно в тот момент он оказался единственным человеком, который быстрее всех поверил в мою мечту, быстрее всех подставил мне свое плечо, и с тех пор мы сражаемся с ним бок о бок, переживаем все взлеты и падения.

Я безгранично благодарен своему другу Игорю Якименко, который тоже в тот момент поверил в меня, поверил в меня, как в лидера, и мы уже несколько лет делим с ним и радость, и горе, и хлеб, и соль.

Сегодня я с улыбкой вспоминаю, как резко изменилось отношение людей, когда ровно через год я стал зарабатывать огромные, фантастические деньги. Мое лицо не сходило с экрана телевизора, и моя жизнь изменилась буквально фантастическим образом всего лишь за один год. Я опять увидел подхалимов, я опять увидел жополизов, «друзей». И с каждым днем, с ростом моей славы, моего богатства, росло и их количество. Откуда-то появилось огромное количество родственников, которые начали писать мне письма, которые признавались мне в любви, которые говорили мне, что они меня нянчили в детстве и все меня безумно любят. Но вся эта лесть, все эти хитрые уловки обращены были к совершенно другому Довганю, к совершенно другому человеку. Я уже точно знал цену словам, точно знал цену лести и цену дружбы. Меня этот мусор, этот шум просто уже не касался. Я просто не обращал на него никакого внимания. Потому что всей этой шумихе, всему этому искусственному, пустому в жизни я знал точную цену. Нет, я не озлобился. Напротив, мое сердце было наполнено любовью, счастьем и радостью.

Я выжил, я стал сильней, я выстоял – не сломался, а, наоборот, укрепил свой дух, свой разум, свою волю. Я поднялся еще на одну ступеньку.

Третье мое разорение прошло уже абсолютно безболезненно по одной простой причине. Я стал другим человеком. Я стал по-другому относиться к самому себе, к людям, к кризисам, к шумихе, к прессе. Я понимал прекрасно, что в жизни настоящее, а что – просто пена, которая ничего не стоит.

И, когда в 1998 году разразился страшный кризис, и за один или за два дня деньги вдруг обесценились в шесть раз, конечно же, мы снова рухнули вниз, разорились. В этом падении проявились худшие качества моего партнера и друга, которому я доверял и полностью отдал в управление все деньги. Все глупости, которые сделал мой партнер, подлость и плюс дефолт – все привело к тому, что вечером я ложился спать очень богатым человеком и в обороте у нас были сотни миллионов долларов, а с утра я проснулся нищим. Когда я подсчитал свои убытки, выяснилось, что мой долг кредиторам составляет 20 миллионов долларов.

Дефолт парализовал всю страну страхом, люди перестали делать покупки, люди перестали открывать новые магазины, проекты не запускались – на экономику обрушился тотальный паралич. Где заработать деньги, как запустить бизнес – никому не понятно.

В этой атмосфере все как будто сошли с ума. Бывшие друзья стали врагами. С утра до ночи звонят кредиторы, угрожают расправой. Мой начальник безопасности каждое утро начинал с того, что «вас хотят убить, вас хотят взорвать, нужно еще больше усилить меры по безопасности», на что я ему ответил анекдотом: «Ты знаешь, Александр Иванович, такой анекдот? Жил один мужчина, у которого был огромный член, который практически свисал до пола. Он был настолько длинный и тяжелый, что никакая сила не могла его поднять. Этот мужчина был самым несчастным человеком в мире, обладая таким достоинством, которое не мог использовать. И вот он приходит к врачу перед самым Новым годом в одну из сельских больниц. Врач уже выпивший, осмотрел его и говорит: „Ничего страшного. Мы тебе его укоротим в два раза, и тогда твоего внутреннего кровяного давления хватит на то, чтобы он поднимался, и все у тебя будет нормально“. Больного привезли в операционную и усыпили. Когда медсестра раздела его, она взмолилась: „Доктор, зачем отрезать такое богатство? Зачем отрезать такое достоинство? Давай ему лучше отрежем ноги, и, когда он проснется, я возьму его к себе и буду за ним ухаживать. И у меня будет самый прекрасный мужчина на свете“. Так как все были навеселе, так и сделали – мужику отрезали ноги. На следующий день, отойдя от наркоза, мужик посмотрел на то, что с ним произошло, и сказал мудрую вещь: „Беда одна не приходит. То член не стоял, а теперь и ноги отрезали“.

Конечно, третий кризис я переживал болезненно, но внешне был совершенно другим человеком. Может быть, этот кризис был еще более страшным, еще более драматичным, но я относился к нему по-другому. Я искал в этой сложной задаче новые возможности. Я благодарил судьбу за то, что я отказываюсь от алкоголя, от сигарет, потому что я ненавидел то, что я делал. Представьте, продавца алкоголя, который с экранов телевизоров вместо того чтобы хвалить алкоголь, как лучший продукт для снятия стресса, как повод для новых знакомств, как лучший продукт, который восстанавливает человека после операции, критикует и ругает алкоголь.

Я не мог позволить себе сказать с экрана телевизора, что я люблю алкоголь, что я рекомендую выпивать. Наоборот, я говорил: «Купайтесь в проруби, не выпивайте, не курите, это все глупость, это все бред, это вредно и это все предрассудки Средневековья». Душа моя не лежала к этому бизнесу. Успех, слава меня утомляли. Мне надоело работать торговой маркой. Я приходил в какой-нибудь ресторан, и все на меня оборачивались, шушукались за спиной. Я гулял по улице и слышал, как люди шепчутся: «Вот идет Довгань! Вот он – Довгань!»

Как-то мы сидели в Испании с Игорем Лацановским в прекрасном кафе, ели очень вкусную пиццу и обсуждали удивительный бизнес-проект, как вдруг к нам подбегает целая семья из России и говорит: «Господин Довгань, разрешите с вами сфотографироваться!» Ну не могу же я их послать куда подальше, хотя и очень хотелось бы. Я улыбнулся, сфотографировался с первым, со вторым – обед был испорчен.

Я прекрасно помню, как я стоял в Англии и рассматривал собор Святого Петра, размышлял о чем-то возвышенном, разговаривал с собой, разговаривал с Богом, как вдруг подлетает веселая подвыпившая парочка из России и говорит: «Господин Довгань, разрешите с вами сфотографироваться». Все это очень сильно утомляет. Мне жалко публичных людей, потому что я на себе испытал, что такое слава.

И кризис помог мне принять правильное решение. Я нашел выход из кризиса, я быстрее справился со всеми трудностями, чем в предыдущих двух кризисах. Я был даже благодарен судьбе за то, что у меня появилась возможность отказаться от алкоголя, начать жизнь заново. Я никогда еще не был близок в своих мечтах, в своих размышлениях к строительству великой компании. И кто знает, может быть, для того, чтобы мне отказаться от десятков миллионов прибыли, пришлось бы еще потратить несколько лет. Но дефолт все расставил на свои места. У меня появилась возможность нового выбора.

Никакие миллионы долларов, никакая слава не могут стоить дороже вашего внутреннего счастья, вашей внутренней реализации. Я выбрал действительно великое дело во всех отношениях. И с точки зрения самореализации, и с точки зрения духовности, с точки зрения финансовых возможностей.

Новое наше дело – строительство глобальной компании «Эдельстар» не на один, а на несколько порядков масштабнее, чем все мои предыдущие проекты.

Если вы по-настоящему хотите построить великую команду, изменить мир, то вы должны заниматься тем, что вам нравится, тем, что вы любите, тем, что делает вас сильней.

Понятно, мне и в третий раз было очень больно, я страдал, мучился, снова переживал предательство, воровство. Кризис всегда вскрывает слабость души человеческой. Но я не перестал любить людей. Я не перестал быть романтиком.

Мне сегодня 41 год, и я верю в чудеса, я верю в Санта-Клауса, я верю, что человек создан по подобию Бога. Ну и что, что люди в критические времена проявляют свою слабость, подлость, трусость, воровство, клевету, – это нормально для сути человека. Но мы, как сильные руководители, должны сделать все, чтобы, наоборот, растить людей, создавать такие условия, чтобы люди в них развивались.

Вот почему я нашел в этот момент великий путь – великую компанию «Эдельстар». Наш путь к «Эдельстар» был непростым. Чтобы дело нашей жизни получило хороший старт, нужно было многое проверить. Поэтому мы вместе с моими друзьями и соратниками Игорем Львовичем Якименко, Александром Сергеевичем Коноваловым засучили рукава и начали готовиться к великому проекту, делу жизни.

Сначала мы создали компанию под названием «Служба Владимира Довганя». Идея была проста – служить людям, нести знания и просветление. Затем, чтобы не объяснять всякий раз, почему наша компания называется «Службой», мы стали просто компанией «Владимир Довгань». Мы сделали очень много ошибок, мы сделали очень много открытий, но все это была репетиция, все это была подготовка к великому проекту «Эдельстар».

Название «Эдельстар» уже жило, оно вдохновляло нас, мы видели возможность объединить весь мир, сделать его светлей, гуманней. Но сразу же начинать с великого «Эдельстар» мы не могли. Мы должны были создать систему, апробировать ее. Не дай бог, какое-то черное пятнышко упадет на эту великую, благородную звезду – «Эдельстар». Вот почему мы начали со «Службы Довганя», вот почему мы начали с компании «Владимир Довгань» и испытали глобальный проект «HOP-GO». Все было посвящено одной идее, одному великому делу – «Эдельстар».

Как один из казусов периода третьего своего разорения хочу рассказать один случай, который на моих семинарах всегда вызывает хохот в зале.

Так как разорение для многих российских компаний произошло мгновенно, всего лишь за один-два дня, со мной приключилась такая интересная, веселая история.

Иван Демидов, мой земляк, был тогда генеральным директором канала ТВ-6. Он пригласил меня сняться в передаче «Сделай шаг». «О чем передача?» – поинтересовался я. «О том, как начать свой бизнес с нуля. В зале будет много молодежи. Будет интересное ток-шоу». «Хорошо», – согласился я.

Я дал слово, что обязательно приеду на эту передачу и буду в ней участвовать. Но дефолт мгновенно превратил меня из богатого человека в бедняка. Не просто в бедняка, а в должника, который должен кредиторам 20 миллионов долларов. Я в печали, я сражаюсь с кредиторами за выживание и за свою жизнь, я уже подсчитываю, сколько лет мне потребуется, чтобы отдать все долги. В этот момент раздается звонок от редактора передачи «Сделай шаг». Меня приглашают на съемки. И я вспоминаю, что я дал слово.

Честно говоря, ехать совершенно не было никакого желания, потому что я чувствовал себя очень скверно. А как еще должен чувствовать себя человек после такого разорения? Но дал слово – держи. Еду на передачу. Нас трое предпринимателей: я, Борис Смирнов и еще кто-то. Начинаем отвечать на стандартные вопросы. И вот встает из зала один юноша и говорит: «Я хочу задать вам, Владимир Викторович, вопрос. Как начать свой бизнес без стартового капитала?» Я сидел злой как собака. Только что разорился, потерял сотни миллионов долларов, у самого долг 20 миллионов, но этот вопрос меня просто рассмешил. Я вспомнил анекдот про Вовочку и его знаменитую фразу: «Мария Ивановна, мне бы ваши заботы».

Я смотрю на этого студента и сам себе говорю: «Эх, Вовочка. Мне бы твои заботы… Вот как начать бизнес с минус 0 миллионов долларов…» Я не помню, что я ответил тому юноше, но сама ситуация меня в тот момент развеселила.

Сегодня я опять же повторяю без бравады, без кривизны в душе: «Я благодарен кризису 1998 года, потому что за столько лет поисков я нашел свое большое дело, которому буду служить всю жизнь».

Я сегодня счастлив как никогда. У меня столько сил, столько энергии, потому что мы создаем великую команду, мы создаем великую компанию «Эдельстар». Наша компания будет жить столько, сколько будет жить наша цивилизация. Сегодня мы объединяем сотни тысяч людей, но это только первый шаг к объединению сотен миллионов человек. Мы действительно создаем великие производственные отношения. Мы действительно меняем жизнь тысяч людей.

Измени жизнь одного человека к лучшему – и ты уже прожил свою жизнь не зря. Сегодня мы меняем жизни сотен тысяч людей, и это только начало.

Мы посадили маленькое зернышко великого дела. Наше дерево жизни, которое объединит страны, объединит людей, изменит жизнь сотен миллионов людей, только начинает расти. Но растет оно гигантскими темпами.

Ствол у этого дерева прочней, чем сталь, корни этого дерева прочней, чем любой железобетонный фундамент. Они уходят в тысячелетия поиска человечеством духовной силы, благородства и правды.

А в правде – сила.

В этой главе, дорогой читатель, я рассказал свою историю и свое отношение к кризисам. Научись, дорогой мой читатель, относиться к кризису как к новым возможностям. Один раз в жизни скажи себе, что кризис, разорение – это прекрасно, это новые возможности! Это единственный инструмент, придуманный Богом, с помощью которого мы становимся сильней.

И поднимаемся на новый уровень.

ПОЛИТИКЕ – НЕТ!

Иногда мне кажется, что я прожил не одну, а целых десять жизней. В отличие от обычных людей я устроен как-то по-другому. Моя судьба – узнавать жизнь не через книги или фильмы и не через советы старших мудрых товарищей, а через свои практические ошибки, падения и катастрофы. Так получилось и с политикой.

В августе 1998 года в нашей стране разразился очередной кризис. Как и большинство россиян, я проснулся утром нищим: были потеряны сотни миллионов долларов, появились огромные долги, растаяли, как мираж, блестящие перспективы. Меня снедало разочарование, боль и обида.

Дорогой читатель, я нисколько не кривлю душой, но для меня бизнес значит намного больше, чем прибыль, оборот и другие экономические показатели. Они, безусловно, важны, но не это самое главное. Для меня бизнес – это всегда ребенок, живое существо, которое ты рождаешь, выращиваешь, воспитываешь, и не в одиночку, а целой командой. Это такой коллективный большущий-большущий ребенок, в которого мы вкладываем свое время, свою любовь. Иногда ребенок болеет, и мы не спим ночами, ищем лекарство, которое сможет вывести нашего ребенка из кризиса. Иногда он побеждает на соревнованиях по достижению прибыли, и мы вместе с ним радуемся.

И вот очередной кризис. Кто-то из хитрецов создал огромную финансовую пирамиду под названием ГКО. И в какой-то момент, когда пирамиду уже невозможно было поддерживать, взял и обрушил эту простую и эффективную систему сбора денег. Конечно же, заработав при этом невероятные деньги, попросту вынутые из карманов огромного количества людей.

Для меня это было третье серьезное разорение. Я упал с невероятной высоты, и не просто на землю, а в глубокую-глубокую яму. Да так упал – как говорят в народе, костей не соберешь. Когда ты разоряешься по своей вине, тебе очень обидно, но в конце концов, ты понимаешь, что это твоя собственная ошибка. Но когда ты переживаешь уже третье «кидалово» со стороны чиновников, сначала от «павловской» реформы, затем в так называемый «черный вторник», и, наконец, августовский кризис… Я упоминаю только наиболее крупные кризисы, затронувшие всю Россию, всех наших людей. А уж мелкие «кидалово» в нашей стране проводились чуть ли не каждый месяц. Прибавьте ко всему этому часто принимаемые впопыхах, несовершенные законы, недальновидные реформы, нечистоплотных политиков…

Разочарование, обида и боль увеличиваются в десятки раз.

Когда человек занимает активную позицию, это сказывается во всем: от частной жизни до политики. Я в этом отношении – неисправимый оптимист. По моему мнению, в жизни всегда надо стараться что-то изменить к лучшему. Неважно, помочь одному человеку или же повернуть ход развития нашей многострадальной страны. Я рожден что-то усовершенствовать, что-то изменять в лучшую сторону. Моя мечта – великие дела, великие свершения.

Так как мой бизнес – мое дитя – в третий раз умирал на моих глазах, я уже точно знал, кто убивает моих детей, кто уничтожает все, что создаем мы: тысячи работников нашей дружной компании и тысячи-тысячи работников других таких же компаний, предприятий, банков.

Я знал: это делают политики.

Значит, вывод простой, решил я, – нужно самому стать политиком и все изменить. Изменить не только для себя, но и для всех людей нашей матушки-России.

Мои родные и близкие начали меня отговаривать, мои старшие умные товарищи убеждали: «Не делай глупостей, политика – это грязь, ты испачкаешься, а сделать ничего не сможешь».

Но я же Фома неверующий, я не могу согласиться с мнением большинства. В то время я воспринимал политику сквозь призму таких исторических деятелей, как Рузвельт, Черчилль, Сталин, Вашингтон, Линкольн, в общем, тех героев, которым удалось перекроить карту земли и оставить после себя неизгладимый след в истории цивилизации. Я зачитывался их биографиями, мемуарами, с воодушевлением анализировал их поступки, их решения. Примерял их к нашей действительности.

Чтение книг о великих политиках изменяет масштаб мышления, заставляет мыслить категориями великих дел. Это очень вдохновляет. Особенно таких романтиков и мечтателей, как я. Мне казалось, чистые помыслы в сочетании с эффективными решениями могут реализовать большие цели и направить развитие страны в позитивном направлении. Мне казалось, что в нашем правительстве просто не хватает трезвых управленцев, способных непредвзято и честно вершить историю без оглядки на принадлежность к правящей партии и старые советские воззрения.

Но, окунувшись в реальную политику, я могу сказать только одно: не верьте тем, кто говорит, что политика грязное дело.

Это очень грязное и вонючее дело. Но расскажу все по порядку.

Отрицательный результат – тоже результат. Так говорят ученые, и я совершенно с этим согласен. Нет в жизни плохого и хорошего, есть только бесконечный путь познания. Мой поход в «большую» политику, который отнял у меня четыре месяца жизни, обернулся увлекательным и интересным приключением, еще одной школой мудрости. Если бы сегодня передо мной стоял выбор – повторить эту глупость еще раз или нет, я клянусь вам, я обязательно прошел бы этот путь, так много интересного я почерпнул для себя, так много узнал. Потери, собственно, были небольшими, всего лишь четыре месяца, но опыт, который я приобрел, по-настоящему бесценен. Вы даже не представляете, как сильно он отличается от книжного опыта.

Я всегда делаю для себя такой тест: когда мне нужно оценить какой-то этап в своей жизни, я мысленно возвращаюсь в тот момент, когда принял ключевое решение. Если мой разум, мое сердце говорит, что я снова пошел бы тем же путем без колебаний, без сожалений, то я предполагаю, что решение было правильным.

Итак, солнечным, морозным, ноябрьским утром 1998 года я принял решение создать собственную партию, изменить страну, изменить жизнь 140 миллионов людей.

Первое, с чего начинается партия, это название. Как же харизматичный амбициозный лидер может назвать свое детище? Форд назвал свои автомобили «Фордом», я же называю свою партию – «Партия Владимира Довганя». Расчет был простой. Через телевидение, газеты, водку и другие продукты «Довгань» мое имя в тот момент было уже раскручено – почему бы не использовать ресурс узнаваемости!

Доводы моих друзей, что я испачкаюсь в политике сам и испачкаю свою торговую марку, меня, в общем-то, мало убедили. Не потому, что в тот момент я все трезво рассчитал, просто я был упрямым.

Итак, имя партии есть, флаг партии нарисовал наш замечательный дизайнер, и теперь самое главное, чего нам не хватало, это национальной идеи, лозунга. Как, собственно говоря, и самой цели, что же мы должны в конечном итоге изменить в нашей несчастной стране.

Нужна была какая-то фраза, которая зажгла бы сердца наших сограждан, национальная идея, которую наши уважаемые политики ищут полтора десятилетия, но найти так никто и не смог. И это ужасно! Ведь национальная идея – это координаты, куда политики ведут или обещают привести огромный корабль под названием «Россия». Но если ни у одного политика нет направления, ориентира, куда плыть, то для нас с вами – народа России – это настоящая трагедия.

Я так поступить не мог. Поэтому сначала мне нужно было определить для себя, куда я как лидер веду людей. Если в бизнесе это десятки тысяч человек, то в России это больше 140 миллионов. Естественно, ответственность увеличивается в сотни раз и цель должна быть четкой, ясной, понятной и простой. Но поиск этой цели требует особого таланта, знаний и особой удачи.

Давайте вспомним переломный момент в современной истории Америки. В 1929 году там разразился страшнейший кризис – на фондовом рынке был раздут огромный финансовый пузырь, который лопнул, и для большинства американцев начался настоящий ад. Экономика страны была полностью парализована: один за другим разорились банки, люди ломились в запертые двери, но не могли получить ни копейки. Закрылись фабрики, заводы. Люди приходили с утра на работу, но ворота были наглухо закрыты. Людям нечего было есть, негде работать и не к чему стремиться. То тут, то там вспыхивали стихийные бунты. Общество, словно тугую пружину, стянуло страхом и ненавистью. Начались погромы, ограбления магазинов, пышным цветом расцвел криминал – страна катилась в пропасть. Америку захватила «великая депрессия».

В этот момент около 40 тысяч ветеранов войн, пенсионеров, инвалидов собрались в стихийный марш-протест на Вашингтон. Эти люди требовали не улучшений в жизни, а просто жизни, потому что они страдали больше всех. В войнах во имя Америки они потеряли здоровье, стали инвалидами, а страна их просто «кинула». Как же этих несчастных ветеранов встретило правительство? Пулеметами. На площади, где собрались митингующие, осталось множество убитых и раненых.

В такое время – время перемен и рождаются яркие харизматичные лидеры. В ожидании предстоящих выборов Франклин Делано Рузвельт со своим штабом готовился к последним дебатам, к последним выступлениям, от которого зависело, станет Рузвельт президентом или нет. Нужно было указать стране выход из кризиса. Было просто необходимо найти ни много ни мало – новую национальную идею.

Но идея не приходила. Уставший Рузвельт пошел спать. Ему нужно было отдохнуть перед последней битвой за президентское кресло. Команда же осталась работать. И где-то около четырех часов утра одному из помощников пришла в голову фраза «Новый путь!», на которую поначалу никто не обратил внимания. Но затем, по здравом размышлении, именно эти слова решили сделать основой всей выборной кампании.

На следующий день эта фраза прогремела на всю страну. Рузвельт пропустил ее красной нитью через все свое выступление. Может быть, именно эти два слова и позволили ему стать одним из величайших президентов США, четырежды избранным на этот высокий пост. Во всех штатах, во всех больших и малых городах Америки, на самых отдаленных ее фермах и ранчо люди подхватили: «Новый путь!»

Новый путь в политике, новый путь в экономике, новый путь в сельском хозяйстве, новый путь в образовании, – эта фраза дала энергию всей Америке, вдохновила людей, зажгла невероятным энтузиазмом. Но заметьте, дорогой читатель, на тот момент ни команда Рузвельта, ни сам Рузвельт не знали, как они будут выводить страну из кризиса, у них не было ни четко прописанных программ, ни скорректированных по срокам, отраслям и регионам планов, в активе у них была одна только фраза «Новый путь!». Рузвельт выиграл выборы, и с этих двух слов началась новая Америка и новая мировая история.

Точно так же и моя команда лихорадочно искала фразу, которая могла бы вдохновить наших дорогих сограждан в тот невеселый постдефолтовский период. В команду мне удалось собрать одних из самых ярких, умных, талантливых людей России. Это была поистине удивительная работа. Мы горячо спорили. Каждый предлагал свой путь развития нашей страны. Каждый предлагал свои невероятные идеи, как сделать жизнь для миллионов людей в нашей стране интересней и лучше. Мы спорили, мы обсуждали, мы росли. Мы становились умней. Но в команде всегда есть кто-то, кто видит дальше и глубже. Таким интеллектуальным лидером оказался Владимир Борисович Толстогузов – мой близкий друг и учитель, человек, которым я безгранично восхищаюсь и которого безгранично люблю.

Владимир Борисович предложил гениальную фразу и, соответственно, гениальную идею: сделать россиян самыми богатыми людьми в мире. Богатыми не только финансово, но и духовно, интеллектуально.

Эта идея и стала лейтмотивом нашей предвыборной кампании. Если бы мы рассматривали страну как фирму, а, на мой взгляд, в политике так и нужно действовать, потому что будет ясность в отношении финансов и самих планов, то в бизнесе это звучало бы так: «Наша компания поставила перед собой цель – стать на рынке компанией номер один!» Согласитесь, звучит здорово! Любой руководитель фирмы или компании, который не ставит перед своим коллективом амбициозных, высоких целей, не понимает абсолютно ничего и в бизнесе и в жизни. И вот наша группа, во главе со мной, поставила, может быть, самую амбициозную и простую цель перед Россией – стать самыми богатыми в мире.

Так как телевидение является решающим ресурсом в ведении современной предвыборной кампании, мы не стали изобретать велосипед. Мы сняли очень короткий и убедительный ролик. Представьте: стоит огромная очередь в большое здание, на здании висит вывеска «Партия Владимира Довганя», затем появляюсь я и уверенно, потому что я действительно в это верю, говорю: «Я сделаю вас самыми богатыми людьми в мире!» Наш мудрейший, гениальнейший Игорь Львович Якименко очень быстро организовал съемку этого телевизионного ролика, запустил его в прокат, и уже через три недели мы пожинали удивительные плоды своего успеха.

Всего лишь за восемнадцать дней к нашей новорожденной партии, по независимой оценке, склонились симпатии 4,5% избирателей России! Это было чудо, это была настоящая победа – приобрести около пяти миллионов сторонников при смешном и очень маленьком бюджете! Значит, наша идея нашла реальный отклик в сердцах сограждан! Другие партии тратили сотни миллионов долларов, начинали готовиться к предвыборной борьбе за два-три года, использовали махинации, «грязные» технологии и вели всяческие закулисные интриги. Мы же потратили всего лишь 200 тысяч долларов – просто на тот момент у нас не было денег, мы были нищими, а привлечь со стороны удалось всего лишь такую маленькую ничтожную сумму. Но для амбициозных энтузиастов и такая маленькая сумма является серьезным ресурсом даже в борьбе за целую страну.

Что нас еще больше вдохновляло, так это то, что в отличие от Рузвельта в момент выхода на политическую арену у нас был четкий план действий. Мы точно знали, как мы это сделаем. И поверьте, дорогой читатель, если бы сегодня удалось воплотить в жизнь хотя бы треть наших разработок и идей, даже этого хватило бы сделать россиян самыми богатыми людьми в мире. Но есть народная мудрость, которая говорит, что «если бы да кабы, во рту выросли грибы»…

Я не буду, дорогой читатель, пересказывать все идеи, которые касаются предложенных нами реформ политической, социальной и экономической жизни страны. Это займет не одну книгу, а ваше время для меня дорого. Скажу только, что сегодня мы узнаем многое из своих разработок в политике стран «восточных тигров», которые смогли за десятилетие превратить Юго-Восточную Азию в один из самых динамично развивающихся регионов мира.

Окрыленные успехом, мы решили обнародовать наши идеи и подготовили большую пресс-конференцию. Организовал ее мой друг и моя родная душа Владимир Викторович Капелькин. Это один из самых благородных людей на земле, которых я когда-либо встречал. Человек, может быть, с самым большим сердцем в мире. Профессионал, большая умница, трудяга, человек, рядом с которым все становятся чуточку мудрее и светлее. На многочисленной пресс-конференции присутствовали журналисты ведущих изданий, телевидение и радио. В их глазах я читал неприкрытое любопытство, все они жаждали узнать, почему успешный бизнесмен решил обратиться к сугубо общественной сфере, какую сенсацию я им сейчас преподнесу.

Но самая большая сенсация ожидала меня самого. Именно на этой пресс-конференции и обнаружилось, что политика – это не мой удел. Когда летчик проходит отбор на космонавта, его сажают в центрифугу и раскручивают, чтобы определить степень нагрузки, который он может вынести. У людей, обладающих слабым вестибулярным аппаратом, даже от незначительных перегрузок появляются тошнота и рвота. Они могут быть лучшими в мире пилотами, но в космосе на первый план выходят не твои навыки и таланты, а элементарное устройство организма.

Со мной произошло то же самое. Пресс-конференция длилась приблизительно 30-40 минут, но в первые же пять минут у меня появилось тошнотворное предчувствие, что меня вот-вот вырвет. Не от вопросов, которые мне задавали. Должен заметить, что многие вопросы были даже, скорее, сочувственными. Не от ощущения, что сейчас на тебя направлено око всего мира. И уж совсем не оттого, что я в несколько коротких фраз должен был уместить все наши идеи и разработки. Нет.

От моих ответов. Я начал врать, врать и еще раз врать. На двадцатой минуте пресс-конференции я уже ненавидел себя, я был противен сам себе, потому что я не мог говорить людям правду. Умом я понимал, что если я скажу правду, то на этом моя политическая карьера сразу закончится. И мне приходилось врать, мне приходилось выстраивать образ, который бы обеспечил мне голоса наших граждан.

Дело в том, что до этого я уже привык жить по одному принципу – думать, говорить и делать одно и то же. Это удивительный принцип. Дорогой читатель, если вы попробуете прожить по этому принципу хотя бы несколько месяцев, то вы обнаружите, что вы найдете сами себя, что вы станете самим собой. Целостность мысли, души и тела является залогом развития внутри вас великой силы. Но на пресс-конференции впервые за многие эти годы я перестал быть самим собой: мозг мне говорил одно, слова я произносил другие, думал о третьем, а сердце, бедное мое сердце, разрывалось на части и не понимало что происходит.

Душа моя умирала. Душа получала от моего разума страшные удары, и все это состояние, которое я переживал, я не забуду никогда – казалось, земля уходит из-под моих ног.

Почему мне приходилось врать? Да вы и сами понимаете это не хуже меня. Я не мог сказать людям с экранов телевизоров, что мы с вами, дорогие друзья, лентяи, что мы пьяницы, что мы воры, что мы бездельники, что мы с вами коррупционеры. Мой ум подсказывал, что ты должен объяснить людям, как ты их сделаешь богатыми, но при этом ни в коем случае нельзя обидеть этих людей, дорогих избирателей, а, наоборот, хвалить их, хвалить и еще раз хвалить. Найти образ врага, клеймить этого врага заклятиями, критиковать его, но не в коем случае не говорить людям, что враг внутри нас с вами, внутри каждого из нас. Тогда человеку нужно перестраивать себя, менять стереотипы, а люди этого не любят.

Если бы я говорил правду, то каждый человек, который слышал бы меня, понял, что он сам, а не какой-то злой политик или исторический ход событий, виноват в том, что происходит в нашей стране, и надо начинать перестраивать мир с себя. Конечно же, с таким подходом за тебя никто не проголосует. Ведь люди всегда ждут доброго царя, доброго президента, который сможет легко совершить чудо – и всем станет хорошо. Вспомните народную сказку про Емелю. «Пошел Емеля к проруби, зачерпнул воду, а там щука. Взмолилась щука и говорит: „Отпусти меня Емеля, я исполню любое твое желание!“ И какие же желания были у нашего мифологического, а, скорее всего, исторического предка? Сидеть на печи и ничего не делать! Даже для того, чтобы получить в жены прекрасную Царевну, он приказывает: „Печь, сама вези меня во дворец“. (!) Образ полного бездельника, тотального лентяя…

Мы такие, какие есть. Весь уклад нашей жизни отражен в наших сказках, нашей религии, нашем сознании. И сегодня люди точно так же ждут чуда, манны небесной, ждут сошествия Царства Небесного, не желая преобразить свое собственное сознание, свою жизнь. О том, что огромное большинство людей предпочитает жить в общем созерцательном потоке, а не самим выбирать свой путь, говорят и социологи. 95 процентов людей не могут четко сформулировать свои цели. 95 процентов не могут сказать, что они должны сделать, чтобы прийти к счастью, реализовать себя как уникальную, единственную в своем роде личность.

Как это объяснить с телевизионных экранов? Ведь 95 процентов избирателей воспримут эту горькую правду как оскорбление и унижение. Всегда легче найти изъян в одном человеке, чем среди большинства. Так происходило, к примеру, в колыбели демократии – Древней Греции, когда умнейших из философов, не сумевших угодить слепому большинству, навсегда изгоняли из государства, подвергали остракизму. И только по прошествии веков, когда ход истории подтверждал правоту этого человека, его возвеличивали и ссылались на него. Но, как сказал Черчилль, государственный муж думает о десятилетиях жизни государства, а политик – только о следующих выборах. Так и я должен был играть роль политика и сидеть, врать и врать.

Когда пресс-конференция закончилась, мы с Владимиром Викторовичем вышли на улицу. Была пасмурная, промозглая зимняя погода. Я попросил его прогуляться вместе со мной. Мы шли, и я повторял одно и то же: «Все! Надо с этим заканчивать. Это не мое. Может быть, я и стану политиком, может быть, я и добьюсь высоких государственных постов, может быть, мне даже удастся что-то сделать, но я перестану быть самим собой, я убью самого себя ложью, обманом, грязью, я разрушу свою душу». Я не мог пожертвовать всем тем, что я строил столько лет, что я создавал внутри себя. Я не мог пожертвовать своим счастьем – счастьем быть самим собой – делать, думать и говорить одно и то же.

Но самое главное, что я понял в процессе выборов, было то, что, оказывается, в политике человек может сделать еще меньше, чем в бизнесе. Да, бизнес зависит от политиков: если они делают государственный дефолт, то бизнес страдает. Но самое удивительное то, что от самих политиков мало что зависит. Об этом знают немногие, редкий человек об этом задумывается, но политика сегодня превратилась в виртуальную реальность. Это своего рода эрзац-жизнь, это какая-то игра для взрослых детей.

Политики сегодня живут ради себя. Они, конечно, ведут эту игру по каким-то своим законам, там принято соблюдать какие-то правила, и все это делается так важно, так внушительно – с использованием средств массовой информации, с выступлениями в газетах и радио, с большой помпой.

Но в этой игре государство, по большому счету, не выигрывает. Люди, живущие в этой стране, в этой игре не выигрывают. Мы с вами, граждане, только позволяем политикам играть в эту странную игру ради, может быть, внешних признаков: видимости гражданского общества, видимости участия в выборах властей, видимости защиты прав человека, видимости защиты бизнеса. Но в реальности дело обстоит вовсе не так хорошо и красиво, как это выглядит в предвыборных обещаниях. Как, к примеру, в Англии королевский дом служит чем угодно: брендом государства, источником привлечения туризма, символом традиций, но реальную власть в стране вершат совсем другие люди.

Горстка несчастных политиков играет не только с властью. Они играют с собственной душой. Подобно наркоманам, они счастливы только тогда, когда припадают к власти. Они живут для себя и ради себя. Наверное, это какой-то психологический феномен, но среди них я не встречал ни одного светлого, честного человека. Это невозможно по определению. У них не может быть собственного «я», у них нет возможности быть самими собой, говорить правду, они должны послушно следовать воле большинства и предавать сегодня то, что они говорили и думали вчера. Иначе их не выберут, иначе их отрешат от источника блаженства – власти.

От этой тотальной лжи, лжи, возведенной в принцип, их души страдают. Их души становятся все меньше и меньше, чернее и чернее, а затем просто умирают. Мы с вами на экране телевизоров видим пустых людей, оболочки, запрограммированные на ложь. Да простят меня наши дорогие политики, они как зомби вынуждены играть по правилам, которые расходятся с их пониманием мира.

Какие качества мы ценим в людях? Доброту, искренность, мудрость, ум, порядочность. А какие – в политиках? Изворотливость, жестокость, хитрость, способность манипулировать, пронырливость, абсолютную аморальность. От этих качеств зависит, смогут ли они пробить нужный законопроект, стать влиятельной персоной в «большой» политике. Кто проявил подобные качества в полной мере, тот и пользуется большим авторитетом, к такому идут бесконечные ходоки. К примеру, Бенджамина Дизраэли, крупнейшего политика времен викторианской Англии, при жизни называли величайшим авантюристом, так много сомнительных махинаций он успел провернуть за время своей политической карьеры.

Как говорят, каждый народ имеет такую власть, какую он заслуживает. Поэтому я ни в коей мере не хочу сказать, что это я такой чистенький, белый и пушистый, а политики – плохие люди. Каждый из нас грешник, каждый из нас имеет огромное количество недостатков, но кто-то в этом может признаться и проявить тем самым честность, силу характера, а кто-то нет. В глубине души, дорогой читатель, мы действительно все грешники. Политики – это зеркало общества. Мы как бы делегируем этим несчастным людям самые плохие свои качества и, соответственно, получаем то, что получаем.

Я же, как свободный человек, исхожу совершенно из других критериев – буду я счастлив или нет. Будет моя душа светла или нет, проживу ли я жизнь в гармонии с самим собой, смогу ли за прожитую жизнь создать самого себя и что останется после меня людям.

Это главные критерии, которые определили мой уход из политики. Тридцати минут сильнейшего шока мне хватило для того, чтобы испытать страшную боль, которую я и сегодня, спустя много лет, вспоминаю с содроганием. Я понял, что ничего сделать и ничего оставить после себя просто будет невозможно, и потому я не хочу иметь ничего общего с этим виртуальным миром. Моя же миссия, моя цель – оставить после себя дело, которое будет жить веками, тысячелетиями, столько, сколько жить будет и наша матушка-земля.

Какое же радостное облегчение я почувствовал, приняв это решение! Какое чувство счастья я испытал, вернувшись к оставленным мной делам, чувство соприкосновения с чем-то здоровым, радостным, наполненным жизнью!

Я не раз удивлял своих друзей, свою команду бесповоротностью принятых мной решений. В тот раз произошло то же самое. Придя на следующий день в офис, я собрал всех своих друзей, всех своих соратников, да простят они меня, и объявил им, что мы закрываем политику: «Я не могу быть политиком. Я благодарю вас всех за то, что вы меня поддержали, за то, что вы вместе со мной добились такой выдающейся победы, таких успехов на политическом поприще! С этого момента я даю вам и себе слово, что я больше никогда в жизни ни под каким видом, ни под каким предлогом не буду заниматься политикой!»

Надо было видеть разочарование моей команды, у кого-то на глазах даже наворачивались слезы. «Мы ведь так блестяще начали, – читал я в глазах своих друзей. – Мы ведь добились таких выдающихся результатов. Почему же на самом интересном месте мы останавливаемся? Столько заманчивых предложений, столько многообещающих возможностей открывается перед нашей командой».

Я объяснил своим друзьям, что после политиков не остается и следа. Как только политик переизбирается в своем виртуальном мире и исчезает с экранов телевизоров, он исчезает, как свет в комнате после нажатия выключателя. Выключи телевизор во время политического выступления, и там, где было лицо политика, через доли секунды ты увидишь черную пустоту. Все. Нет политика. Он живет только в телевизоре. И после него не остается ничего: ни доброй памяти, ни великих дел.

Зачем же нам выбирать этот искусственный мир, отказываться от настоящей, интересной жизни, заведомо обрекая себя на бесплодие. Любая здравомыслящая женщина мечтает родить и воспитать ребенка, так же и любой человек мечтает оставить после себя детей, неважно, физических или духовных. Политики же заранее обрекают себя на бесплодие.

Они напоминают мне пустоцветы. Распускаясь к моменту выборов пышным цветом, они не превращаются затем в сочный, радующий глаз плод, а высыхают и висят на ветке линялым жалким комочком до первого порыва ветра. Зачем жить пустоцвету, зачем мучить себя, свою душу этой пустой виртуальной жизнью под названием «политика», – сказал я своей дорогой, любимой команде.

И тут все в комнате словно проснулись от долгого, тягостного четырехмесячного сна! Меня поняли мои близкие люди, мои соратники, и большего счастья, чем в тот момент, я не испытывал. Этот путь мы прошли вместе и вместе выросли и возмужали для новых побед. Эта закалка, полученная в столкновении с совершенно чуждым нам миром, укрепила нас в осознании ценности и важности нашего дела.

Один Будда сделал намного больше, чем все политики в истории вместе взятые, хотя он просто сидел под деревом и совершенствовал свою душу. Один Сергий Радонежский сделал больше, чем все правители России вместе взятые, а ведь он просто жил в лесу одиноким пустынником. У него не было ничего: ни золота, ни бриллиантов, ни власти – он просто работал над собой.

Сегодня у меня есть чудесная, уникальная возможность – создать великую компанию, которая будет жить столько, сколько будет жить цивилизация; компанию, где люди будут счастливы, где люди будут расти и развиваться; компанию, основой которой будет являться помощь людям, потому что я точно знаю, что, если ты помогаешь хотя бы одному человеку, ты живешь не зря, – а мы помогаем уже сегодня тысячам и тысячам людей.

Мы идем вперед как отряд отважных разведчиков, мы указываем дорогу человечеству из плена предрассудков, из плена иллюзий. В отличие от политиков мы имеем дело с лучшей стороной человеческой личности, благодаря нам человечество продвигается к пониманию нетленных истин, непреходящих ценностей: достоинства, чести, гордости за себя и своих товарищей.

Почему сегодня я благодарен судьбе за то, что потратил время и деньги на политическую карьеру? Потому, что сегодня мой политический опыт дает мне еще большую уверенность в том, что я иду правильным путем; дает мне больше сил; что «Эдельстар» – единственная моя возможность и возможность миллионов людей в мире изменить по-настоящему наш мир. По эффективности и по отдаче никакая политическая карьера не сравнится с тем, что мы делаем сегодня.

Вот почему я благодарен политике. Вопрос не в том, что я чистый и белый, а политики грязные и вонючие. Вопрос в том, что я могу больше сделать за свою жизнь и оставить людям в «Эдельстар», чем в любой политической партии мира. И сегодня, став уже мудрым, я могу дать вам только один совет: «Никогда, никогда не занимайтесь политикой!»

HOP-GO

Все мы помним, когда на землю сошел Спаситель. Но прежде Иисуса Христа к людям был послан его провозвестник – Иоанн Предтеча. Ему пришлось заплатить своей жизнью за то, что он принес людям благую весть – именно его голову потребовала дочь царя Ирода за исполненный ею танец.

Предтеча погиб, но за свою короткую жизнь он успел выполнить свою главную миссию. Он взрыхлил почву, в которую затем были посеяны семена обновления мира.

Так и в нашей истории – великому проекту «Эдельстар» предшествовал один из самых ярких проектов начала третьего тысячелетия – HOP-GO.

Когда мы сформулировали стратегию развития «Эдельстар» и увидели, насколько грандиозны масштабы и перспективы этого проекта, мы поняли: нужен пробный, подготовительный проект, с помощью которого можно учесть все сложности и нюансы при объединении людей на земле.

Нужно было выпустить первую ласточку.

Когда конструкторы запускают в производство новый самолет или корабль, сначала всегда создается его уменьшенная модель. В истории еще не было случая, чтобы построили самолет, посадили в него пассажиров и запустили в небо, а потом уже разбирали его конструктивные недостатки. Сначала всегда создается модель, и чем больше проект, чем он сложней и значительней, тем дороже эта модель обходится. Когда экспериментальная модель прошла испытания, показав создателям свои слабые места и выявив ситуации, в которых проект поджидают опасности, никто никогда не сожалеет, что модель разбилась или сгорела. Все понимают, зачем и ради чего это было сделано.

Мы – необычная команда, мы – необычная компания, и наши испытательные модели тоже необычные. Чтобы объединить 100 миллионов человек в единый мощный Клуб умных покупателей, клуб, который вырывает из лап торговцев, спекулянтов, оптовиков свои кровно заработанные деньги и покупает продукцию на 60 процентов дешевле, нужно было проверить всю концепцию: сколько времени уйдет на объединение 100 миллионов человек? Какие технологические трудности нас ждут? Какое требуется оборудование? Сколько нужно специалистов?

Экономическая, политическая и социальная ситуация на территории бывшего Советского Союза, допустим, нам хорошо знакома и понятна, но есть еще Америка, Европа, Китай, Индия, Япония. Это совершенно другие страны, и в каждой из них работают свои законы, свои технологии бизнеса. Чтобы выходить на их территории, принимать серьезные решения, предварительной информации из Интернета, брошюрок и книжек явно недостаточно – здесь нужна бизнес-модель. Причем не обычная, локальная, а глобальная бизнес-модель, на которой можно проверить сразу весь мир.

В ближайшее время в «Эдельстар» будет больше 50 тысяч наименований продукции. Чтобы легко управлять этой массой очень нужных, недорогих, вкусных, качественных, красивых, эксклюзивных продуктов, нужны особые технологии, особая очень сложная схема логистики. Поэтому мы решили сначала найти один продукт, востребованный во всех странах, чтобы на нем и апробировать нашу глобальную идею.

Согласитесь, задачка не из легких… Ведь в каждой стране есть огромное количество своих продуктов – самых разных, самых интересных. И если вы возьмете для эксперимента молоко, шоколадные конфеты или, допустим, витамины, даже самые вкусные и качественные, вы сразу столкнетесь с трудностями. Например, проблема длительного хранения. Шоколад летом быстро тает, а его сертификация занимает очень много времени во всех странах и, придя с шоколадом в Америку или в Европу, где своего шоколада и без того навалом, сложно будет разговаривать с людьми об объединении мира. Конечно, если вам посчастливится набрести на затерянное в джунглях племя мумба-юмба, которое никогда не пробовало шоколада, вы легко сядете с ними за стол переговоров. Но жителей европейских стран удивить шоколадом, сыром или колбасой, произведенной в России, согласитесь, довольно трудно.

Как же найти тот единственно правильный продукт, с помощью которого мы могли бы изучить мир, провести рекогносцировку, создать карту с широкими ровными дорогами без оврагов, ям, болот и трясин, по которым пойдут продукты, начнется массовое глобальное объединение людей? Эти дороги можно построить, проверить и нанести на карту только с помощью необычного, интересного, эксклюзивного продукта, вызывающего бурный интерес во всех странах и во всех возрастных категориях.

Я решил эту задачу путем простых логических размышлений. На мой взгляд, вам, дорогой читатель, моя логика может пригодиться в принятии решений или в момент создания своего продукта.

Начали мы с того, что создали несколько рабочих групп. Одна группа просчитывала глобальную модель логистики «Эдельстар». Другая изучала и просчитывала финансовые потоки: где и как состыковываются марки, доллары, фунты, иены и т.д.

Дело было поздней осенью, я ходил в раздумьях по прекрасному парку. С огромных старых кленов и лип медленно падали осенние листья. Под моими ногами шуршала разноцветная листва, воздух был чист и прозрачен. Но я не замечал этой красоты, я был глубоко погружен в свои размышления.

Так! Глобальный проект «Эдельстар» требует создания глобальной модели! Шанс, что модель полетит, – 50 на 50. В авиации, когда разрабатывается модель, это нормальное соотношение. За разработками стоит государство, и любой риск оправдывается последующей прибылью. В бизнесе все по-другому. Если наша экспериментальная модель не заработает, наши конкуренты будут трубить во все ворота, что мы не держим слова, что мы неудачники, что у нас глупые проекты. Этот минус – не очень большой, потому что слабые конкуренты всегда используют одну и ту же тактику. Вместо того чтобы гордиться своими достоинствами и рассказывать о своих преимуществах, они обычно охаивают конкурентов. У вас там-то плохо, тут не так, а вот здесь вы ошиблись… Эта песенка стара как мир! Порой мне кажется, что конкуренты, которых на самом-то деле и конкурентами назвать нельзя, – это просто неудачники от бизнеса, которые пытаются за счет критики создать себе позитивный имидж и построить свое будущее. Друзья! Так не бывает! Или вы выходите на рынок и говорите о своем интересном глобальном проекте, или завидуете тихо в тряпочку, – так рассуждал я, гуляя по замечательной играющей желто-красными красками осенней аллее.

Я люблю размышлять на прогулках. Надеваешь куртку потеплей, засовываешь нос в воротник и несмотря ни на какой мороз или ветер вышагиваешь ровным шагом, не замечая, что происходит вокруг, сосредотачиваясь на главной задаче.

Итак, найден первый минус – мелкое тявканье конкурентов. Наплевать! Идем дальше. Нельзя поднимать самолет с пассажирами, пока ты не опробовал модель. Это главный принцип большого бизнеса. Когда-то, прежде чем потратить заемные деньги на рекламу своей книги по карате, я провел рекламную кампанию сначала на уровне одной области, и таким образом абсолютно точно исследовал, какое количество заказов я могу получить со всего Советского Союза. Модель испытаний была проста и понятна. Здесь же перед нами весь мир. Как работать в Германии? Какие условия в США? Как изучить великий Китай? Да, брат, здесь дело поинтересней!

Включаю железную логику и сам себе задаю вопросы. Вопрос первый. Можно ли за короткое время создать материальный продукт, при помощи которого мы охватим своим исследованием весь мир? Ответ однозначный. Нет! Так как у нас только один патрон в обойме, он должен точно испытать все мишени. Если мы выпускаем материальный продукт, то культурные, религиозные, национальные пристрастия не позволят получить точные тесты по всем странам. Что-то любят в Испании, но ненавидят в Китае, и о нем могут ничего не знать в Америке.

Это первый минус материального продукта.

Второй минус. Если мы найдем удачный продукт, то крупные компании-монстры его быстро повторят. У них и дистрибуция больше, и логистика отлажена, значит, они перехватят инициативу, а мы останемся с носом.

Третий минус. Большие материальные затраты. Чтобы выпустить материальный продукт, который охватит весь мир, нужны огромные автоматические линии. Вручную такой продукт не сделаешь, полуавтоматически тоже нельзя. Разработка автоматической линии займет минимум три года. Еще какое-то время потребует создание самого продукта. Это долго.

Так, материальный продукт отпадает. Остается нематериальный.

Гуляя по парку, я и не заметил, что уже зашло солнце и наступил вечер. Только решив первую задачу, получив ответ о том, что продукт должен быть нематериальным, я на секунду оказался в реальности и понял, что гуляю по парку, что вокруг прекрасный вид и холодный, осенний пахнущий прелой листвой свежий воздух.

Следующая задача, на мой взгляд, еще более интересна. Каким же может быть этот нематериальный продукт, который должен захватить весь мир? Опять погружаюсь под монотонные шаги в размышления.

Может быть, это какое-нибудь телевизионное шоу? Вряд ли, отвечаю сам себе. Телевизионные шоу рождаются крайне редко. Я продюсировал три передачи и точно знаю, как сложно найти идею, которая охватила бы не одну страну, а весь мир. Прекрасные передачи «КВН» и «Что? Где? Когда?» не пошли за рубежом, хотя у нас в России это одни из самых лучших передач.

Может, таким продуктом станет какое-то обучение, какой-нибудь семинар типа бэстинга? Тоже сомнительно, ведь статистика прямо говорит: учиться в мире хотят всего лишь 5 процентов людей, остальных ты никогда ни на какую учебу не вытащишь. Значит, отпадает: знания – не массовый продукт.

Что же все-таки может быть нематериальным продуктом? Не могу найти ответа. Захожу с другой стороны. Какие носители нематериальных продуктов известны в мире? Устная речь, видеофильм, аудиозапись, видеозапись, радио, печатная продукция, книги, картины, гравюры и Интернет.

Стоп! Ведь по Интернету можно передать информацию в любую точку планеты со скоростью света! Значит, наш продукт должен легко перемещаться по Всемирной паутине. Отлично! Уже одна неизвестная в этой длинной формуле найдена. Интернет! Интеллектуальный продукт, который можно передавать через Интернет. Но что это за продукт?

Интереснейшая задача. Возвращаюсь в реальность, осматриваюсь – уже ночь, пора спать. Но если я оставлю эту задачку на завтра, то в офисе или дома решить ее не смогу. Дома – мои любимые детишки, которым я и так недостаточно уделяю времени. Я всегда испытываю чувство вины перед ними, страшно по ним скучаю, но работать они мне не дадут. В офисе же так заведено, что любой человек может ко мне обратиться, и я никогда не отказываю людям, значит, и там мне не дадут остаться в тишине и решить эту интереснейшую задачу. Надо куда-то уезжать. Принимаю решение выехать в «Завидово», одну из самых замечательных турбаз в Подмосковье, где действительно можно остаться в тишине, особенно если выехать туда посреди недели. С утра заскакиваю на работу, разбрасываю оперативные дела и уезжаю в тишину, на свежий воздух. Работать.

В обед я приехал на турбазу, расположенную в живописнейшем уголке на стрелке двух прекрасных рек – Волги и Шоши. Только разместился, сразу же нахожу укромную дорожку и начинаю гулять, прогуливаться туда-сюда, как маятник старинных часов. Ритм шага задан, куртка застегнута, шарф замотан – теперь ничто не отвлекает меня от самой интересной исследовательской работы.

Итак, вчера я определил, продукт должен быть только интеллектуальным и обязательно должен передаваться через Интернет. Но какой продукт? Может быть, Интернет-казино? Нет! Стоп, стоп, стоп! Не пойдет! Я ненавижу казино – все это от дьявола, да и, слава богу, есть правительства, которые контролируют эту заразу. Естественно, именно из этих соображений подобный эксперимент не может стать всемирным. В области игорного бизнеса существует множество ограничений в виде лицензий, решений, которые не дают возможности азартным людям остаться без домов, квартир, автомобилей.

Может быть, разработать какую-нибудь всемирную викторину? Или организовать какую-то игру в Интернете? Уже теплей. Ведь игры объединяют людей. Игры развивают людей. Конечно, есть и такие, которые, наоборот, убивают, но в мире известно и огромное количество прекрасных игр. Отличная идея!

А какое социальное значение имеют игры? – задаю я себе вопрос. И совершенно неожиданно для себя вспоминаю, что за всю известную нам историю люди переставали убивать друг друга только во время Олимпийских игр. Больше 700 лет подряд, раз в 4 года, люди откладывали оружие, брали в руки лавровые ветви и собирались вместе, чтобы помериться силой, ловкостью и быстротой. Олимпийские игры проходили до тех пор, пока очередной Папа Римский не решил, что это против бога, и наложил на них запрет. Церковь опять неудачно смешала ход истории, и на долгие годы человечество погрузилось в Средневековье. Но как только влияние церкви ослабло, Олимпийские игры возродились, и последние десятилетия набирают обороты и как бизнес, и как спорт, и как средство объединения мира.

Тысячелетиями мир на земле поддерживался разными способами. Военачальники идут путем создания оружия: чем оно страшнее, тем лучше. Политики используют язык дипломатии: встречаются на каких-то конференциях, саммитах, подписывают красивые договоры, обмениваются рукопожатиями. Но никому на земле со времен Шумерской цивилизации не удалось остановить братоубийство, – только Олимпийским играм. Удивительную силу несет в себе спорт!

Значит, желание соревноваться у людей больше, чем желание воевать.

Как интересно! А каким может быть спорт будущего? Что, если создать самый демократичный вид спорта, в котором могли бы участвовать все люди, даже инвалиды, старики и дети? Это уже глобализм! Если предположить, что каждый человек заплатит за возможность участия в соревнованиях, допустим, всего лишь 1 доллар членских взносов, то при наличии 100 миллионов участников призовой фонд составит 100 миллионов долларов!

И я представил такую картину. Каждый день мы проводим соревнования в Интернете с призовым фондом 100 миллионов долларов, каждый день находится счастливчик, который выигрывает самые большие деньги в мире в области спорта.

В этот день я закончил работу самым счастливым человеком на земле. Я просто летал. Я еще не знал, что это будет за спорт, не знал, каким образом мы будем проводить соревнования в Интернете, в конце концов, я просто ничего не знал об Интернете, но я понял, что продукт обязательно должен нести в себе позитивную составляющую.

Какая позитивная составляющая в спортивных соревнованиях через Интернет? Во-первых, в них могут участвовать инвалиды с ограниченными физическими возможностями. Во-вторых, этот спорт объединит семью: детей, внуков и родителей. В-третьих, он объединит людей по всему миру. В-четвертых, этот проект даст замечательную возможность заработать огромные деньги самым разным людям. В-пятых, в-шестых, в-седьмых… Огромное количество плюсов.

Но еще очень важный плюс! Отсутствие минусов, присущих материальным продуктам! Конкуренты не смогут его быстро подделать, и не будет отторжений этого продукта по национальному или культурному пристрастию. Спорт понятен всем, будь то бег, шахматы или бокс. Отлично! Всего два дня работаю над решением сложнейшей задачи, но продвинулся достаточно далеко.

На следующий день я не успеваю продолжить работу над проектом, потому что мне нужно улетать из Москвы на бизнес-семинар.

Спустя три дня у меня вновь появилась возможность продолжить исследование. Я пока никому ничего не говорил, но внутри меня уже бурлила бешеная энергия. Вот-вот я ждал, что закричу «Эврика!» Обложившись книгами, я продолжил изыскания и сделал ряд удивительных открытий. Оказывается, современные спортсмены – одни из самых богатых людей на планете. Владелец коммерческой части чемпионата мира в гонках «Формула 1» Берни Эклстоун в год зарабатывает по миллиарду долларов. Олимпийские игры – это глобальный бизнес, который растет год от года. В их бюджет закладываются миллиарды долларов, но на «выходе» эти затраты окупаются в несколько раз. Особенно если учесть мерчендайзинг – производство товаров с олимпийской символикой, в огромных количествах продаваемых по всему миру. В общем, эти раскладки убедили меня, что спортивная игра в Интернете вполне может стать нашим бизнес-экспериментом.

Дело за малым! Осталось только определить, во что же мы будем играть. Может быть, шахматы? Но так мы отрежем от участия огромную часть населения, которая всегда будет проигрывать талантливым ребятам. Может быть, викторина, игра в вопросы-ответы? Тогда сложно будет определить честно, кто выиграл. Ведь вопрос может касаться какой-то страны или какой-то области, которая неизвестна жителям другого континента. А при таком призовом фонде, представляете, какие начнутся, скандалы, тяжбы, суды. Нет, только не это!

Мне пришло в голову выделить основные группы игр, в которые с удовольствием играет человечество в Интернете. Их получилось четыре. Первая группа – это страшилки и стрелялки. Вторая – интеллектуальные игры: шахматы, шашки, го и другие. Третья – викторины «вопрос-ответ». Четвертая – гонки, соревнования на скорость. Эта группа меня заинтересовала особенно! Людям во всем мире нравится гоняться друг за другом – бегать, скакать верхом, ездить на автомобилях, на яхтах, на мотоциклах, на велосипедах и даже прыгать в мешках. И, главное, выяснять, кто быстрей.

Хорошее направление, отметил я, но нужно создать рабочую группу, хватит размышлять самому. Я обратился к очень умным людям, к нашим, во-первых, «знатокам»: Александру Друзю, Александру Рубину, Владимиру Белкину, Игорю Якименко. Затем в эту группу я включил одних из самых умных людей, которых мне приходилось встречать в своей жизни, – Бориса Дмитриевича Полякова и Петра Игнатьевича Опрю, моего ангела-хранителя и выдающегося юриста. И как же я мог обойтись еще и без ближайшего своего друга Владимира Викторовича Капелькина?!

Собираясь у меня дома, в моем кабинете, мы много спорили, много смеялись, пили чай, расходились на день-два, потом снова собирались. Каждый выдавал идею, одна глупее другой, одна невероятней другой, разбивали эти идеи в пух и прах, потом снова расходились, и так несколько недель. Амбициозные ребята, мы были полностью захвачены перспективой создания новой игры! Шахматы создавались столетиями, люди бегают наперегонки тысячелетиями, а мы – группа смельчаков, дерзких мыслителей, нам море по колено, создадим за несколько недель игру, в которую будет играть весь мир. Что ж, хорошая амбиция!

Много мы выпили чая, много исписали бумаги, много поэкспериментировали, но в какой-то момент остановились и поняли, что игры, в которые играет человечество, были отобраны на протяжении нескольких тысячелетий самим человечеством, особенно те игры, которые распространены во всем мире. Потренировав свои мозги, мы пришли к умному выводу: не надо изобретать велосипед. Нужно взять самую обычную, широко распространенную игру «гонки» – «гонки на скорость». Но если мы возьмем просто «гонки», то опять выиграют геймеры, которые обладают исключительными природными качествами. Нам же нужно завоевать массы.

Чтобы апробировать модель «Эдельстар», необходимо охватить самые разные пласты населения: пенсионеров, школьников, студентов.

Мы остановили свой выбор на «гонках» с элементом случайности. Именно элемент случайности дает шансы выигрывать разным людям. Но каким должен быть этот элемент случайности и где здесь граница? Как мы выяснили, в Америке в каждом штате есть свой закон в области азарта: что является игрой случая, рулеткой, а что – настоящим соревнованием. Допустим, в штате Северная Каролина шахматы признаны игрой случая. Я думаю, поэтому наш выдающийся соотечественник Анатолий Карпов «случайно» более 150 раз становился чемпионом мира и всех престижных турниров.

Мы разработали модель игры, которую до нас еще никто не создавал. «Гонки» с гармонично вписанными элементами случайности, соответствующие ситуациям в реальной жизни! Нам удалось сделать уникальную игру.

После того как мы сделали примитивную ее версию, поиграли сами и получили от этого удовольствие, мы поняли, что продукт для глобального испытания и объединения покупателей по всей земле готов. Теперь нужно было придумать название.

И это, скажу вам, была та еще задача. Для тех, кто не знает, скажу, что каждый день в мире регистрируется более трех тысяч торговых марок. Представьте, сколько их накопилось за 100 лет! Это означает, что придумать название для бренда мирового масштаба невероятно сложно. Придумано и зарегистрировано практически все!

Название нашего продукта должно быть международным, простым, понятным, интернациональным. Вот мы поломали голову! Сколько было потрачено денег! Десятки тысяч долларов только за то, чтобы найти именно то название, которое никем не запатентовано не только в области гонок, но и по всем торговым классам. Потому что в нашу интернет-игру мы изначально заложили и мерчендайзинг. При успешном запуске модели мы планировали выпускать и другие продукты, объединенные общим названием.

Название не давалось долго не потому, что у нас плохо с креативным мышлением, просто все интересное в мире уже давно «забито». Один раз мы даже чуть не смалодушничали и не отдали наше священное название глобального проекта – «Эдельстар» для испытания его же рабочей модели. Но потом одумались и решили, что лучше мы еще поищем, но «Эдельстар» – это название дела всей нашей жизни. Мы не имеем права им рисковать, потому что риск того, что рабочая модель не заработает, был очень велик. Из десяти авиационных испытательных моделей разбивается больше половины. И мы не тешили себя иллюзиями.

Но однажды кому-то в голову пришла такая абракадабра как HOP-GO. Это ничего не означающее словосочетание имело в себе простоту произношения, простоту запоминания и хорошую энергию. Мы поняли: вот то, что надо! И мы принялись срочно патентовать название HOP-GO по всему миру. Патентование заняло несколько месяцев, но мы работали, как всегда, параллельно.

Александр Давыдов срочно нашел в Новосибирске толковых программистов, мы подписали договора, объяснили ребятам задачу, и они начали работать. Контроль над исполнением работ возложили на них же.

Тут мы шли на большой риск. Отдать разработку уникальной программы людям, которые ее же будут и контролировать, и оценивать, конечно, было очень рискованно. Но другого пути у нас не было, среди нас не было ни одного толкового программиста, а испытания проводить надо. Эх, вздохнул я перед подписанием контракта. Риск большой, но лучше пусть разобьется экспериментальная модель HOP-GO, чем мы подвергнем хоть малейшему риску глобальный лайнер будущего – «Эдельстар».

Мы разделили силы на две группы. Группа стратегических специалистов продолжала работать над концепцией «Эдельстар». Другая группа, которую возглавил я, начала стремительно создавать планетарную рабочую модель HOP-GO.

Я составил маркетинг-план продвижения проекта, сразу же были разработаны стиль, дизайн, компьютерные ролики, рекламирующие наш новый продукт. Но я понимал, что, если мы пойдем только через Интернет, мы не получим нужных нам результатов по всем остальным направлениям. С Игорем Львовичем Якименко мы засели за разработку телевизионного шоу HOP-GO, но и этого мне показалось мало для достоверных испытаний. Мы разработали интерактивную игру HOP-GO, в которую люди могли играть в залах, собираясь от 10-20 до 20 тысяч человек, – современная техника это позволяет. При помощи современных беспроводных электронных устройств люди могут соревноваться, вместе распевать песни, танцевать, делать гимнастику и наслаждаться умным общением, находясь друг от друга в тысячах километров.

И вот постепенно, шаг за шагом, родился уникальный продукт. Это был очень интересный ребенок – смесь Интернета, телевидения, интерактивного шоу и мерчендайзинга. Мы разработали очень мощную презентацию, и с каждой презентацией я все больше влюблялся в HOP-GO.

Естественно, я не мог сказать нашим контрпартнерам, что HOP-GO – это всего лишь пробный проект, эксперимент, они бы просто не поняли этого. Когда перед приходом Христа появился Иоанн Предтеча, разве кто-нибудь понял, какое глобальное предсказание он принес человечеству? Конечно, нет! Та же самая ситуация была и с HOP-GO.

Мы решили так. Все-таки это испытание, подготовка почвы, чтобы посадить семена великого проекта. Прорвемся, будет здорово! Не прорвемся, ничего страшного. Мы подготовим взлет главного дела нашей жизни, приобретем опыт, набьем шишки, которые позволят нам не ошибаться при строительстве великого «Эдельстар». Но об этом знал только узкий круг людей. Сегодня я могу раскрыть эту тайну, потому что уже прошло время и всем здравомыслящим людям понятны масштаб и возможности, которые дает «Эдельстар» для каждого человека на земле.

Ну а тогда наша команда работала слаженно и быстро, бессонные ночи не в счет, каждая минута на счету. Мы понимали, что чем быстрее мы проведем испытание, тем быстрее запустим «Эдельстар». Мы развили бурную деятельность, и на презентацию HOP-GO собралось больше 10 тысяч человек. К тому моменту уже работали офисы HOP-GO в Германии и США. Мы сделали телемост. Это было очень символично: с огромного экрана наши сотрудники из Гамбурга и Нью-Йорка рассказывали о продвижении продукта в своих странах.

На презентации присутствовали граждане более 30 государств. Вся наша команда была просто в ударе. Мы рассказывали о возможностях, о перспективах, о преимуществах этого удивительного продукта. Цена его была не дорогой: 5 долларов в месяц за участие в этом глобальном проекте. Естественно, само программное обеспечение было чертовски дорогим, но мы не стали его продавать, а просто записали программу на диск и оценили его в 2 доллара – смешная, согласитесь, цена для сложнейшей программы. Мы посчитали так: людям удобнее будет купить участие в этой игре сразу на 3 месяца стоимостью 5 долларов в месяц плюс программное обеспечение за 2 доллара. 17 долларов – доступная цена на старте, причем не только для американца, швейцарца или француза, но и для россиянина.

Презентация прошла блестяще, просто грандиозно, но в России всегда беда с дорогами и дураками. Некоторые словно сошли с ума и начали закупать не по одному диску, а намного больше. Что делать? Дисков нет! Мы не рассчитывали на такой поворот событий. Мы сделали несколько тысяч дисков на пробу, но никак не думали, что будет такой сумасшедший ажиотаж. В срочном порядке пришлось допечатать дополнительное их количество.

Мы с нетерпением ждали понедельника, потому что программисты заверили нас, что именно с понедельника они запустят нашу замечательную игру в Интернет. Настало утро, весь наш офис возбужденно уткнулся в компьютеры, подключенные к Интернету, и с нетерпением ждал старта. Пробило 9 часов утра, условный старт, мы входим в игру, звучат позывные, на экране появляется наша заставка. По офису проносится рев восторга! Начинается игра, выходим на старт, все готовы принять участие в соревнованиях. Но тут по экрану пошли какие-то сбои, глюки, и наш старт заглох, так и не начавшись. Система не сработала…

Для меня это был очень мощный стресс. Десятки подписанных договоров, личные обещания – все оказалось под угрозой срыва. У нас работало 12 компьютерных команд. Три из них были американскими, остальные – российские. Ребята из Новосибирска постоянно на нас обижались: «Зачем вы платите американцам, отдайте лучше деньги нам, мы сделаем все дешевле, быстрей и проще». Но мы объективно не могли передать россиянам разработку программ, связанных с подключением к банковской системе расчетов и выплаты налогов в Америке.

Что удивительно, когда мы стали анализировать ошибки в программе, выяснилось, что американцы сработали блестяще, а подвели-то как раз те, кто громче всех кричал, отдайте нам все заказы, все деньги – и мы сделаем быстрее и качественнее. Болтуны не смогли сделать ничего.

Пережив первый шок, мы провели телефонное совещание, на котором попросили программистов дать точные даты запуска игры. Мы понимали, что даже «Майкрософт», корпорация, насчитывающая десятки тысяч программистов, не может сделать работающий продукт с первого раза, и, естественно, вошли в положение. Но все-таки хотели знать, когда же будет готов реально работающий продукт. Наши новосибирские друзья вновь заверили нас, что через неделю все заработает, как швейцарские часы.

Мы встали перед сложным выбором: сказать людям, уже купившим карточки, что мы откладываем проект на какой-то срок, вернуть им эти небольшие деньги и сохранить их уважение, или попросить их подождать еще неделю. Согласитесь, для людей, живущих в других городах и странах, сам процесс передачи продукта, получения денег настолько сложный, муторный и затратный, что мы посчитали, ну, хорошо, уж недельку-то и мы и наши клиенты сможем потерпеть.

Проходит неделя – программа опять не работает. Еще больший удар. Но наши удивительные партнеры слезно просят нас заверить клиентов, что через две недели уж точно все заработает. Мы опять попадаемся на этот крючок: затормозить все или же, наоборот, продолжать двигаться вперед? Логика подсказывала, что нужно продолжать двигаться вперед.

Мы понимали, что рынок для этого продукта – весь мир, включая Европу, Америку и Японию. В тот момент в нашей стране не было достаточно мощных компьютерных сетей, да и самих компьютеров было не так уж много. Ради нашей главной задачи – апробирования объединения людей по всему миру – мы готовы были идти на жертвы.

До презентации в Нью-Йорке оставалось 4,5 недели. Мы провели еще одно телефонное совещание с этими негодяями-программистами, по-другому назвать их не могу, и поставили перед ними один-единственный вопрос. Мы поняли, что в России они нас уже сильно подвели, но мы еще не делали массовых продаж в Америке и Германии. Мы задали, как нам казалось, последний категорический вопрос: «Сможете ли вы гарантировать нам, что 24 сентября на презентации в Нью-Йорке все это будет работать как часы?» «Да, сможем! – ответили наши злодеи. – Только заплатите нам еще больше денег!» Мы понимали, что это уже похоже на выкручивание рук, на какой-то рэкет, но обратного пути не было, нам нужно было провести и закончить эксперимент. Мы заплатили им еще.

Я уже сел готовить нью-йоркскую презентацию. Карен Шахназаров, Юра Добрунов, Юрий Рахубин составили костяк нашей американской команды. Удивительные ребята, каждый по-своему ярчайшая личность, о каждом можно написать книгу. Все вместе мы были непобедимой командой!

Молодые, дерзкие, целеустремленные, мы излучали мощную энергию успеха. Несмотря на то что реклама проекта была размещена во множестве американских газет, журналов, шла по радио, были расклеены тысячи плакатов, каждый из нас еще и раздавал флаеры, когда ездил в общественном транспорте.

Карен Шахназаров жил в Нью-Джерси и каждый день на метро ездил в Нью-Йорк. В момент страшных пробок метро там самый быстрый транспорт. У него была норма: каждый день раздать по 100 флаеров – 50 с утра и 50 вечером, на обратном пути. Эту норму ему никто не ставил, никто его не уговаривал и не мотивировал.

По профессии он адвокат очень высокой квалификации. Представляете, сколько стоит рабочее время адвоката в США? А он выполнял работу, можно сказать, обычного промоутера. Его замечательная супруга Марина, яркая высокообразованная девушка, тоже всем сердцем полюбила наш проект и тоже помогала нам от всей души. Мы, наши друзья и наши семьи – все стали фанатами HOP-GO. Мы так зажглись идеей объединить мир, изменить его в лучшую сторону, что работали с утра до ночи.

И вот наступает день долгожданной презентации. Я купил себе в дорогом магазине новый костюм, ребята тоже надевают свои лучшие костюмы – мы стараемся выглядеть на все сто. Карен – переводчик-синхронист от бога – никому не доверяет перевод, чтобы чего не напутали. Собралось более 400 человек, что было просто великолепно. Поверьте мне на слово, в Нью-Йорке, этом самом скоростном по ритму жизни городе в мире, собрать 400 человек на презентацию требует колоссальных, выдающихся усилий. Мы начинаем выступать и рассказывать о нашем проекте. Аудитория, вначале довольно прохладно встретившая нас, к концу совершенно расслабилась и вместе с нами скандировала: «Хоп-гоу! Хоп-гоу!»

Все получилось очень удачно. Мы сидели практически до утра, потому что ребята, приехавшие из других штатов, не хотели разъезжаться, и каждый из них старался узнать как можно больше об этом проекте. И вот опять настало утро, мы с нетерпением включаем компьютер, ждем…

Игра не идет…

Представьте себе, что вы только что наступили на грабли и эти грабли со страшной силой врезали вам по лбу. У вас кровоподтек, шишка, страшная боль, но только вы увлеклись интересной работой и забыли про нее, как эти же грабли с удвоенной силой снова бьют вас по самому больному месту! Таким было мое состояние.

Произошло это не потому, что мы идиоты или дураки, которые не понимали, что наши контрпартнеры не держат слово. Мы просто уже не могли остановиться. С одной стороны, нам нужно было делать исследования, нам нужно было работать, нам нужно было собирать данные для продвижения пути главного проекта «Эдельстар». А с другой стороны, нанять новых программистов в том момент не предоставлялось никакой возможности, потому что старые были уже в теме около года. Чтобы передать новым людям весь объем информации нужен был не один месяц, а время было для нас дороже всего. Поэтому нам ничего не оставалось, как утереть слезы, стерпеть боль и идти дальше.

Действительно, быть исследователем, первооткрывателем, разведчиком очень больно. Вы знаете, как рискуют жизнью пилоты экспериментальных самолетов? Многие из них платят своей жизнью, чтобы потом пассажиры чувствовали себя в безопасности и комфорте. Больно, тяжело, но что поделаешь – подготовка большого проекта требует жертв.

И мы не раскисаем, а принимаем предложение открыть еще один офис – на другом конце Америки, в Сан-Франциско. Чтобы досконально изучить эту страну, чтобы готовить плац-старт сразу с двух побережий. За офис в Нью-Йорке я не волновался. Он работал как часы и нам оставалось только ждать, когда программисты все же исправят программу.

Руководителем офиса в Калифорнии был яркий, интересный, никогда не устающий Юрий Рахубин. Он обладал настолько позитивным обаянием и магнетизмом, что не мог не загореться идеей объединения мира. Приехав в Сан-Франциско, я окунулся в созданный им мир. Он арендовал огромный дом на тихой улице, который спокойно вмещал команду из 12 человек. Ребята из уважения выделили мне самую большую спальню, на балконе которой было огромное джакузи, и по вечерам мы проводили совещания, сидя в теплой ароматной воде. Юрий оказался не только замечательным менеджером, но и талантливым композитором и музыкантом. Всего за неделю он написал прекрасный гимн HOP-GO.

Каждое утро этот неутомимый парень будил нас своим потрясающим гимном, исполняя его на жутко дорогом, огромном, блестящем синтезаторе. В 7 утра раздавались первые аккорды, и мы спускались по лестнице, словно под боевой марш. Готовил Юра тоже отменно. К нашему приезду он купил два огромных мешка муки – такие я видел только в Советском Союзе, ящик кленового сиропа и каждое утро баловал нас самыми вкусными в мире блинами. У него были две сковородки, которыми он как заправский жонглер орудовал так умело, что на нашем столе, словно по мановению руки, вырастала огромная гора пышных русских блинов. Учитывая наш зверский аппетит, ему приходилось печь их столько, что этого хватило бы на маленькое кафе.

Мы работали по 20 часов в сутки, оставляя на сон всего лишь 3-4 часа. Мы подбадривали друг друга, постоянно придумывали какие-то кричалки, поднимающие наш дух, постоянно пели наш гимн. Я помню, как мы возвращались с презентации в Лос-Анджелесе часа в три ночи. Мы устали и вымотались, как загнанные лошади. И здесь Юра крикнул: «Эй, ребята! А ну-ка давайте споем нашу любимую песню, наш гимн!» И когда мы все вместе запели эту песню, я клянусь вам, все просто преобразились, мы стали смеяться над собой, над неудачей, которая постигла нас на презентации. Мы за несколько минут зарядили свои аккумуляторы и снова стали энергичными, будто и не было этого трудного, бесконечного дня.

Мы жили одной дружной семьей. Целый месяц мы работали без выходных, днями и ночами проводили презентации, расклеивали листовки, и, где бы мы ни находились – в магазине, ресторане, такси, аэропорту – мы везде рассказывали людям о нашем проекте.

Последний срок, который мы дали новосибирским программистам, был 23 февраля. Рассказы этих специалистов были настолько убедительны, настолько красноречивы, что мы снова настроились на самую бешеную работу. Каждый день презентации, каждый день промоушн-акции, каждый день встречи.

В Калифорнии я проводил презентации как для 250, так и для 5 человек. Мы не отказывались ни от одной аудитории. Один раз мы с Юрой проводили презентацию даже в какой-то секте. Ничто нас не смущало, мы готовы были рассказывать о HOP-GO и на пляже, и в космосе, и под землей, и под водой – где угодно. Мы в прямом смысле слова боролись за каждого человека, потому что в Америке люди живут очень динамично, словно в них сидит какая-то программа, учитывающая только время и деньги. Остановить человека и рассказать ему о новых возможностях требует колоссальных усилий. Но и это нас не останавливало. Ряды наших сподвижников росли все быстрее, у нас становилось все больше партнеров: и радиостанции, и телекомпании, и обычные служащие, и бизнесмены.

Я привык работать в сумасшедшем ритме с детства, но когда я видел сплоченную команду, которая на протяжении месяца работает без выходных по 20-19 часов в сутки, спит всего лишь по 3-4 часа и не устает, меня это трогало до глубины души. Я гордился и восхищался каждым из них, это были настоящие гиганты, титаны. Люди разных профессий, люди разного возраста, профессий и стран, но всех сплотила и зажгла одна цель, одна великая мечта – объединить мир.

Однажды мы сидели рано утром в каком-то ресторанчике, фаст-фуде быстрого питания, и ели яичницу, запивая ее кофе, а перед этим нам удалось поспать всего лишь один час. Несмотря на усталость все мы были так веселы и энергичны, словно нас подпитывала какая-то неистощимая батарейка. У нас было всего полчаса на общение и короткий отдых, после этого все должны были разбегаться по своим «точкам». Я помню этот разговор так, как будто он произошел вчера, потому что в этот момент я особенно остро почувствовал относительность времени. Тогда, за этим столиком, мы оказались как бы вне времени, вне пространства.

Мы рассуждали, почему мы не устаем. Почему мы уже месяц не то что не валимся с ног, а, наоборот, заряжаемся еще большей энергией, еще большей страстью? Каждый высказал свою гипотезу, одна другой интересней. Я слушал и наслаждался их приятными голосами, чувствуя всю уникальность нашей встречи, того, что судьба привела нас с разных континентов, из разных стран, чтобы мы вот так сидели здесь и разговаривали.

«Представьте, – сказал я им, – если бы мы с вами сейчас строили общественный туалет в Санта-Круз. Наверное, это очень важное и нужное дело, и с точки зрения физиологии человека даже гуманное. Но для того, чтобы получить вот эту божественную великую энергию, которая позволяет творить чудеса и делать сверхусилия и от этого не уставать, конечно же, нужна глобальная цель. Мы понимаем, что если наша идея будет воплощена, то сотни миллионов людей объединятся через продукт, сотни миллионов людей станут единым клубом, и тогда политикам, злодеям, продавцам оружия сложнее будет разжигать войны. Ведь объединение людей – это единственный способ изменить мир, наполненный ненавистью, кровью и несчастьями. Наша великая цель и дает нам эти силы!» Мои друзья зааплодировали, а хмурые, полусонные американцы, которые забежали в то утро перехватить чашку кофе, смотрели на нас как на сумасшедших.

И вот наступило 23 февраля. На эту, решающую, презентацию собралось 300 человек. Когда мы включили компьютер и снова не увидели ничего, я понял, что третий удар, уже не в шишку, а в сплошную рану для меня и для всей моей многотысячной команды, – последний.

Все, стоп машина! Мы заканчиваем исследования.

Человеку, который не знал, что HOP-GO является предтечей другого – великого проекта, этот проект мог показаться неудачей. На самой деле мы победили!

Пока я самоотверженно, до последнего вздоха сражался за наш уникальный продукт HOP-GO, Александр Сергеевич Коновалов вместе с ведущими юристами, финансистами, аналитиками проделал колоссальную работу: он собрал все данные, всю необходимую информацию, чтобы проработать недостающие элементы, убрать белые пятна с карты в продвижении «Эдельстар». Были изучены тысячи документов, проведены тысячи переговоров, просчитаны десятки тысяч вариантов. С этого момента мы вплотную приступили к созданию величайшего проекта нашей жизни – глобальной компании «Эдельстар».

Конечно, в сказках или легендах может случиться, что первая модель самолета сразу взлетает и перевозит пассажиров, являясь при этом надежной и точной, но в жизни так не бывает. HOP-GO выполнил свою миссию, подготовил почву для великого проекта.

Я же и моя команда пионеров-первооткрывателей прожили два очень интересных года. Да, они были тяжелыми. Тяжелыми, потому что мы не могли контролировать программистов, да, собственно, и не их это вина. Задача перед ними стояла слишком сложная, уникальная, даже не одна задача, а несколько десятков задач параллельно. Все сражались, все воевали до последнего.

И мы победили! Победили, потому что подготовили главный проект нашей жизни. Победили, потому что изучили многие аспекты международного бизнеса, с которыми раньше не сталкивались. Победили, потому что наши технологии бизнеса, апробированные во всех странах, показали выдающийся результат. Победили, потому что мы прожили яркую удивительную жизнь, многогранную и разнообразную.

Несмотря на то что экспериментальная модель, экспериментальный продукт не «раскрутился», с точки зрения коммерческого успеха он выполнил свою главную задачу: он сработал как исследование, проверка, как предтеча самого важного проекта и дела в жизни.

И теперь, когда я дома ем ароматные горячие домашние блины, я всегда вспоминаю наше сражение в Америке, бушующий океан, на берегу которого стояла наша команда единомышленников и во все горло пела наш прекрасный гимн, соревнуясь с ревом волн трехэтажной высоты. Я вспоминаю нашу бешеную работоспособность и то чудо, что мы никогда не уставали, всегда были веселы и жизнерадостны. Я вспоминаю победу духа над слабостью тела. Я вспоминаю наши ночные или утренние совещания, когда мы сидели под открытым небом, изо рта шел пар, было холодно, и мы спорили, как лучше провести презентацию.

Я вспоминаю дискотеку в Сан-Франциско, владельцы которой предложили нам сделать презентацию перед совершенно пьяной, обкуренной, ничего не соображающей публикой, перед которой я все равно с гордостью стоял на сцене, рассказывая о великом проекте объединения людей. Мы ехали с этой презентации домой, и человек, пригласивший меня на нее, оправдывался, извинялся, а мы были счастливы, мы смеялись, потому что нам было все равно. Мы готовы были рассказывать о нашем продукте, о нашей идее даже деревьям, даже скалам, лишь бы это продвинуло нас к цели хотя бы на миллиметр.

Прав был Хемингуэй, который написал великие слова: «Человека можно убить, но нельзя победить!». На взгляд дилетанта, мы потерпели неудачу, на взгляд профессионала, знавшего о наших действительных целях, мы одержали гениальную победу.

С тех пор прошло уже достаточно времени, я пишу эти строки, и у меня не осталось и следа от тех кровавых ран, которые нанесли нам технологические неудачи. Шрамы на сердце заросли, обида прошла, негатив выветрился, а вот ощущение полета, парения и победы духа над всеми трудностями на земле, ощущение дружбы, командного порыва, настоящей работы, любви к ребятам, благодарности к ним за их понимание и поддержку, – вот что сегодня наполняет мое сердце. И, конечно же, спасибо и низкий поклон самому экспериментальному продукту HOP-GO. За то, что он позволил нам создать, разработать маршрут великого проекта «Эдельстар», который очень скоро объединит сотни миллионов людей.

На этом примере, дорогой читатель, я хотел показать вам, что не всегда теория и бизнес-план могут обеспечить вам продвижение вперед. Иногда нужно идти на смелые эксперименты, на смелые действия, чтобы главный ваш проект, главное дело жизни развивалось успешно. Иногда нужно потерпеть поражение, заранее просчитав риски, чтобы сохранить в будущем то главное, ради чего ты живешь на земле.

МОЕ ОТКРЫТИЕ АМЕРИКИ (В качестве отступления от главной темы)

Когда мы запускали в Нью-Йорке наш экспериментальный продукт «HOP-GO», у нас не было ни секунды на отдых, никаких культурных мероприятий, а из развлечений была только обязательная утренняя зарядка, пробежка, купание в океане и те несколько минут, которые мы могли выделить на еду. Все остальное время занимала работа. Но в памяти кроме воспоминаний о нечеловеческих нагрузках и сверхусилиях по продвижению «HOP-GO» остались и чисто житейские наблюдения.

В Нью-Йорке прежде всего изумляет климат. 96 процентов влажности! Совершенно непонятно, как этим можно дышать! Особенно неприятно летом – создается впечатление, будто ты всегда мокрый. Жара и невероятная влажность. Ты просто ощущаешь ее повсюду: влажное постельное белье, влажная одежда, влажное полотенце – будто в тропиках. Нас спасал только постоянно работающий кондиционер. Российскому человеку жить и работать здесь просто невозможно. Идешь по Манхэттену в летний полдень, и кажется, что природа опустила тебе на плечи две гири, да еще и молотком бьет по голове.

Удивляет, конечно, грязь на улицах Нью-Йорка. Казалось бы, финансовая столица мира, деньжищи крутятся просто невероятные – и такая грязь. Если в Манхэттене еще более-менее чисто, то в остальных районах просто беда. Идешь по улице, а под ногами всюду – сигаретные бычки, бумажки, стаканчики от мороженого, банановая кожура и другой мусор – зрелище крайне неприятное.

Мы жили на берегу океана в Бруклине. Этот район мы выбрали не из экономических соображений – аренда офиса в самом центре Манхэттена намного дешевле, чем в Москве, но работать и одновременно жить там же было просто невозможно. Манхэттен – район, где буквально днем и ночью толкутся миллионы людей, воплощение суеты сует, где днем не продохнуть от автомобильных выхлопов, а ночью не уснуть от всполохов рекламы. Несмотря на всю свою непрестижность Бруклин выглядел поспокойнее, а главное – здесь был океан и реальная возможность пробежаться утром вдоль полосы прибоя, искупаться, да и воздух, конечно, был чище.

Нужно понимать, что Бруклин – это маленькая Россия. Не сегодняшняя Россия с супермаркетами, с определенной культурой, а Россия, которая была лет тридцать назад, еще времен СССР. Эти приметы «русской Америки» можно было заметить всюду: шиньоны а-ля Доронина на головах хамоватых продавщиц, скудный ассортимент в магазинах, ценники на витринах написаны по-русски.

Стал свидетелем восхитительного эпизода. В магазин в Бруклине зашел настоящий американец, не говорящий по-русски, и одна продавщица кричит другой: «Клавка! Иди, обслужи иностранца!»

Бруклин – это действительно маленькая Россия, но только в худшем ее проявлении.

Большинство таксистов в Бруклине – русскоговорящие ребята. Труд их просто ужасен. Чтобы прокормить семью, оплатить аренду квартиры, телефон, тепло, газ, социальное страхование и сделать кучу других платежей, им приходится работать по семнадцать часов в сутки. Практически жить в машине. Они даже обедают в машине, перекусывая каким-нибудь сэндвичем и огромным стаканом кока-колы. А ведь многим приходится отсылать деньги и на родину. Жизнь, действительно, очень тяжелая.

Но, на мой взгляд, даже такой тяжелый труд не может оправдать негативного отношения к миру. А бруклинские таксисты в этом смысле – просто какие-то образцы негативности. 9 из 10 русскоговорящих таксистов ругаются шестиэтажным русским матом. Может быть, они делают это от нереализованности, от перегрузок, от бездуховной среды. Может быть, они привыкли, что иностранцы не понимают наш разрушающий и сокрушающий, самый жесткий мат в мире. А может, это такая своеобразная профессиональная традиция, но когда ты едешь в такси, ты слышишь просто поток, извержение, цунами мата. И, знаете, мат не такой, какой употребляют в России – нейтральный или с юмором, а очень злой, именно негативный. В каждом слове какая-то кипящая ненависть к людям, к окружающему миру.

Мы с Александром Коноваловым очень позитивные люди и очень серьезно относимся к своим словам. Нас, конечно, езда в нью-йоркских такси поначалу просто шокировала. Представьте, вы садитесь в такси и куда-то едете. За рулем наш бывший соотечественник. В большинстве случаев эти люди, конечно, неудачники. Удачный, успешный человек никогда не уедет из своей страны, просто нет смысла, особенно в тот период, когда там идет самый быстрый рост экономики. Как бы неожиданно это ни звучало, но сегодня Китай, Индия, Россия – это с точки зрения бизнеса три самые перспективные страны в мире, три страны с самыми большими возможностями.

Естественно, разумный человек никогда не поедет работать из России в Нью-Йорк, а будет добиваться успеха, по крайней мере в Москве, или Санкт-Петербурге, или в другом большом городе, потому что здесь шансов преуспеть несоизмеримо больше. Чтобы это понять, и ума-то особого не надо. Но неудачники, приезжающие в Нью-Йорк, естественно, этого не понимают. Их жизнь превращается в сплошной ад: потеряв родину, они так и не нашли новой. И, по всей видимости, их мат – это гной воспаленного духа, реакция психики, сливающей таким образом свой негатив на окружающий мир.

Когда слышишь этот мат, волосы просто дыбом встают. Поначалу меня разбирал смех, а так как смеяться было неудобно – сочтут сумасшедшим или смертельно обидятся, я закусывал себе губы, иногда до крови, потому что давно уже не общался с такими негативными людьми. Мои друзья, мое окружение, моя команда – все позитивные, жизнерадостные, веселые люди. И таких заковыристых выражений я не слышал лет двадцать, не меньше!

Таксисты готовы ругаться где угодно и по какому угодно поводу. Представьте, вы едете в машине, а рядом с дорогой рабочие ремонтируют полотно асфальта. Вроде бы это нормально – дороги тоже надо чинить. И вот мой таксист, будто злой карлик, поворачивается и с ненавистью бросает: «Вот сволочь, вот фуфло!» и дальше – невоспроизводимый, какой-то действительно гнойный, злобный мат. У тебя глаза лезут на лоб, ты просто не можешь понять, в чем же эти несчастные рабочие, ремонтирующие дорогу, провинились. Откуда столько ненависти, столько яда?

Сначала это меня веселило, потом, конечно, стало раздражать, а под конец я просто перестал это замечать. Опять же и мат бывает разным. Как говорил наш великий академик Лихачев: «Не важно, какие слова ты произносишь, а важно, как ты их произносишь». Даже с помощью интеллигентно, культурно подобранных слов, можно унизить, убить, растоптать человека.

Еще одно интересное наблюдение в Нью-Йорке я сделал в области ресторанного бизнеса. В Японии, если ты даешь чаевые официанту, он обидится на тебя, там это не принято. В Америке – наоборот, официант обидится, если ты не дашь чаевых – 15 процентов от стоимости обеда. Все дело в том, что в Америке эти чаевые заранее облагаются налогом, как реально полученные деньги. Поэтому официанты просто-таки нацелены на то, чтобы дать вам понять, что оставить ему эти чаевые просто необходимо. Они даже готовы продемонстрировать вам фотографии своих детей, которые предусмотрительно носят в бумажниках или кармашках.

Александр Коновалов – очень цепкий, хваткий, прагматичный человек, и он всегда замечает такие мелочи, на которые я даже не обращаю внимания. И вот однажды мы собираемся на обед, а загрузка была такая, что не всегда была возможность пообедать. Мы частенько перебивались в каких-то забегаловках с пережаренной сухой картошкой и невкусными водянистыми стейками. И вот он говорит: «Я здесь нашел китайский ресторанчик в двух кварталах от нашего офиса, удивительно вкусная еда и цены очень низкие. Два огромных живых лобстера, которых вылавливают при тебе из аквариума, приготовленные с овощами, стоят всего 15 долларов». Согласитесь, цена достаточно низкая. Я у него спрашиваю: «Саша, а как ты нашел этот ресторан?» «Иду – говорит, – по улице, забежал перекусить, смотрю – одни китайцы. Ну, если в китайском ресторане собирается столько китайцев, значит, они что-то понимают в китайской кухне». Железная логика. Я бы, честно говоря, на это никогда не обратил внимания. С тех пор мы стали ездить в этот ресторан.

Ни скатертей, ни каких-то наворотов в оформлении этого ресторанчика, больше похожего на самую обыкновенную столовку, не было. Некий намек на дизайн был только в стенах, живописно залепленных вырезками из китайских газет. Но это только для нас был элемент интерьера, поскольку мы по-китайски не понимали ни слова и с любопытством разглядывали диковинные иероглифы. На самом деле, как я подозреваю, для посетителей-китайцев это была просто такая доска объявлений.

Зато готовили здесь просто божественно. Какие-то салатики в крошечных картонных коробочках без этого жирного майонеза, овощные супы, лобстеры, крабы из аквариумов, пекинская утка, и на десерт карамель из бутонов лотоса – все было безумно вкусно и приготовлено на высшем уровне, и в то же время так дешево, что нас это очень удивляло. Целую неделю у нас был просто праздник живота.

Через несколько дней наши адвокаты, а нас обслуживала одна из самых известных в Америке адвокатских компаний «Patterson, Belknap, Webb & Tyler», пригласили нас на ужин. Когда они поинтересовались, какую кухню мы предпочитаем: французскую, итальянскую или, может быть, китайскую, мы без всякой задней мысли сказали: «китайскую». Нам было совершенно неважно, что есть, а к китайской мы, по крайней мере, уже привыкли.

Естественно, самые крутые адвокаты приглашают нас в самый крутой ресторан. Им же нужно подтверждать свой статус и поступить по-другому они просто не могут.

Представьте огромное, шикарное здание. Мы заходим внутрь и чуть не падаем от удивления: прямо перед нами в полумраке над курящимся бассейном парит огромная иссиня-черная статуя Будды. Зрелище просто фантастическое! Рядом с этой статуей ты кажешься себе очень маленьким, у тебя захватывает дух. Рядом бесшумно, чуть ли не из воздуха, возникают вышколенные официанты, разодетые в какие-то невероятные костюмы, не иначе как от Армани.

Мы выбираем с нашими друзьями столик, на который наброшено настоящее произведение искусства на тему китайской мифологии, явно сотканное вручную. На столе стоят салфетки с краями, отороченными золотыми нитями, и какая-то очень сложная икебана из орхидей. Из темноты доносится негромкая этническая музыка, воздух пропитан экзотическими ароматами.

И вот среди всей этой роскоши я в шутку говорю Александру: «Саша, давай сделаем соревнование между нашей столовкой и этим самым дорогим китайским рестораном Нью-Йорка. Давай выставлять баллы каждому блюду, в конечном итоге будет просто интересно». Саша подхватил эту идею, и мы начали дегустацию.

Слава богу, опыт дегустации у нас колоссальный, потому что только я запатентовал более 160 рецептов всевозможных алкогольных и безалкогольных напитков. Чтобы создать каждый рецепт, требовалось как минимум несколько десятков дегустаций. В общем, с органолептикой у нас все нормально.

В тонких, почти прозрачных тарелочках нам приносят суп из бобовых ростков. Мы съели его и сразу поняли, что несмотря на весь внешний вид он приготовлен намного бездарней, чем тот, который мы периодически заказывали в нашей столовке. Приносят другие блюда: креветки, лобстеры, крабы, и все подано очень помпезно, но по вкусу… В общем, победу в каждой номинации одержал наш ресторанчик. Каждое блюдо нашей столовки, приготовленное не просто чуть-чуть лучше, а несомненно вкуснее, талантливее, победило с колоссальным отрывом.

Цены в этом шикарнейшем ресторане, конечно, были раз в десять-двадцать выше. Вся эта роскошь, вся эта мишура не шла ни в какое сравнение с затрапезным видом нашей столовки, а вот кухня оказалась слабенькой. Мы сразу же вспомнили русскую пословицу: «Не все то золото, что блестит». Так уж мы, люди, устроены – платим часто за престиж, за внешнее, а не за реальное свойство продукции.

Кстати, с этой адвокатской фирмой связано еще одно воспоминание. Каждый месяц нам приходил какой-то неимоверный счет за их услуги – около 100 тысяч долларов. Мы, конечно, знали, что адвокат – одна из самых высокооплачиваемых профессий в Америке, но не настолько же! Александр Сергеевич решил разобраться с этим. Мы пригласили независимого юриста, чтобы он рассмотрел наш спор и помог разобраться, где были реальные траты, где – нет. Они просидели вместе около часа, после чего этот независимый юрист признал, что действительно все эти траты были обоснованными. После чего оба юриста выставили нам счет еще на 1100 долларов, мотивируя это тем, что они потратили час своего времени при ставке 500 долларов в час нашего юриста и 600 долларов – независимого. Мы же еще и остались внакладе! После этого мы просто махнули рукой на эти счета и поняли, что связываться с юристами в Америке себе дороже! Тем не менее, нам повезло с нашими адвокатами – несмотря на то что они были самыми дорогими, они были лучшими, благородными, надежными и честными партнерами по бизнесу, которые внесли большой вклад в наше международное развитие.

Нас, россиян, поражали еще и отношения между людьми. Мы привыкли к тому, что нас связывают любовь, дружба, сердечные, добрые отношения, которые мы культивируем часто даже в ущерб материальным интересам. В Америке все это поставлено на прагматическую основу. Между людьми в первую очередь существуют деловые финансовые отношения. Все остальное – потом. Чтобы было понятно моим соотечественникам, почему я так утверждаю, я приведу два примера.

Мой хороший друг Юрий Добрунов, который живет и работает в Нью-Йорке, организовал курсы английского языка для эмигрантов из стран бывшего Советского Союза. И он мне рассказал такую историю.

Одна из его студенток в какой-то момент пришла с широченной улыбкой на земле, с ясными глазами, сверкала, как солнышко. Он не мог не заметить удивительных преобразований, которые произошли с этой, достаточно хмурой и замкнутой женщиной. На его вопрос: «Что такого прекрасного и удивительного случилось в твоей жизни?» – она показала ему кольцо на правой руке и сказала: «Я выхожу замуж за американца». Юра искренне порадовался за эту добрую и милую женщину. Но прошла всего лишь неделя, и он опять увидел ее в унынии, грустную и неразговорчивую. Такая резкая перемена удивила его, и он не мог не подойти и не поинтересоваться, что же с ней произошло. Она рассказала такую историю: «Когда мы поженились и настало первое совместное семейное утро, мы с мужем сели завтракать. Муж налил чаю, мы мило беседовали, и, когда я достала из холодильника масло, намазала на хлеб и начала наслаждаться завтраком, муж спокойно, холодным голосом сказал: „Любимая, почему ты намазала мое масло? Сходи в магазин, купи свое масло и кушай, сколько твоей душе будет угодно“.

Шок, столкнулись разные культуры! Это не значит, что муж – мелочный негодяй. У нас просто разные культуры.

И еще одна история. Муж и жена серьезно занимаются карьерным ростом. Время расписано по минутам. Они договариваются, что сексом они будут заниматься раз в неделю в пятницу, в десять часов вечера. Когда мужу захотелось со своей любимой женой провести еще несколько дополнительных прекрасных минут наслаждения, она ему объяснила: «Дорогой, договор есть договор. Хорошо, я с тобой согласна. Мы еще будем с тобой заниматься сексом в среду утром, но ты за это мне обязательно должен купить шубу». Конечно же, русский человек засмеется и скажет: «Это что за бред? Это, наверное, какое-то исключение?» Но это действительно реальные отношения, которые встречаются в семьях в Америке.

Но были и наблюдения в этом глобальном городе, которыми я восхищаюсь до сих пор.

Например, мэр города Нью-Йорка Майкл Блумберг. Удивительный человек, мультимиллиардер, человек, который смог создать самую передовую финансовую и информационную систему. Создатель телеканала, сайта, который ежедневно посещают 23 миллиона человек. Человек, который заработал больше 5 миллиардов долларов своим умом, своим трудом, а не аферой или приватизацией. Человек, который остался простым, открытым, доброжелательным несмотря на свою славу и на свое богатство.

Меня поразило его отношение к жизни, его простота. На работу Блумберг ездит, как и все ньюйоркцы, на метро. Когда нью-йоркский метрополитен начал угрожать забастовкой, Майкл Блумберг на глазах миллионов людей, потому что его в этот момент снимало несколько телеканалов, зашел в первый попавшийся магазин, купил велосипед и поехал на нем на работу. Кстати, когда он стал мэром, он урезал свою зарплату до одного доллара, потому что заботился о городском бюджете и был достаточно богат, чтобы позволить себе это.

Живя в Америке, не важно где – в Нью-Йорке, или в каком-то другом городе, ты чувствуешь, что закон для всех совершенно одинаков. Ты чувствуешь, что неважно, сколько у тебя в кармане денег, один доллар или миллиарды, все, абсолютно все люди находятся в равных условиях перед законом.

Я помню, как в городе Милуоки полицейские арестовали сенатора за то, что он управлял автомобилем в нетрезвом состоянии, и по законам этого штата его на три месяца посадили в тюрьму. Перед законом все равны.

Вы можете представить, чтобы в России какой-нибудь сержант милиции арестовал депутата или сенатора за то, что он управляет автомобилем в нетрезвом состоянии? У нас это просто невозможно.

В Америке все равны. Это действительно великая страна с точки зрения справедливости и гражданских прав.

Когда приезжаешь из Америки в Москву, первое, что испытываешь, – это унижение, потому что всем своим поведением элита России и прихлебатели, которые находятся вокруг власти, показывают тебе, что ты – никто, ты – дерьмо. Ты стоишь по 20-30 минут в пробке в многомиллионной толпе автомобилистов, потому что в это время понадобилось проехать какому-нибудь «слуге народа» и милиция перегородила дорогу. Ты приходишь на встречу с депутатом и должен пройти сквозь строй автоматчиков, потому что «слуга народа» очень боится своих сограждан. Ты приезжаешь на побережье Черного моря и на самых лучших пляжах натыкаешься на бетонные заборы и дюжую охрану, потому что «слуги народа» не могут купать свои телеса в воде, где купаются их избиратели.

Для сравнения, бюджет одного Нью-Йорка намного больше, чем весь бюджет России. Чтобы понимать, насколько этот город велик и огромен, нужно сказать, что только в Манхэттене живет и работает десять миллионов человек, не считая еще огромного количества других районов, и мэр такого города ездит на работу в метро и живет по таким же законам, как и любой безработный бомж!

Много ли вы в России видели мэров, которые ездят на работу на автобусе или метро и отдают все свои силы за один доллар в год?

На мой взгляд, у нас все с точностью до наоборот. У любого мэра, у любого большого или маленького чиновника зарплата очень небольшая, но есть льготы, выплаты и премии. Любой «Мерседес» представительского класса, на котором они ездят, стоит как минимум 140 тысяч долларов. Дома, в которых живут наши чиновники, стоят миллионы долларов, а чеки за обеды в ресторанах, куда они ходят, будут намного больше, чем их месячная зарплата.

Конечно же, люди все это видят и начинают презирать не только этих маленьких и ничтожных людей, но и ту власть, которую они представляют. Можно ли удивляться при этом, что большинство наших сограждан так неохотно ходят на выборы и не знают слов нашего государственного гимна…

Для сравнения: экономическое состояние Америки просто глобально, их ВВП равен почти 50 процентам ВВП всего мира. При этом в государстве существуют всего лишь два автомобиля, которые оплачивает государство – один президентский, другой министра обороны. Все остальные министры, руководители ездят только на личном транспорте. И, естественно, отчитываются перед налоговой инспекцией точно так же, как и любой рабочий.

Но не будем о грустном.

Еще одним удивительным наблюдением хочется поделиться с вами, дорогой читатель. Нью-Йорк, как и вся Америка, город контрастов.

С одной стороны, сверкающий Манхэттен, где каждый небоскреб бросает вызов силе притяжения и архитектурным традициям, финансовая столица мира, где каждую минуту рождается еще один миллионер. Где в полдень на зеленые лужайки высыпают тысячи «белых воротничков», приезжающих на работу на лимузинах и живущих в зеленых, роскошных пригородах. Где на каждом шагу ты встречаешься с новейшими достижениями технической мысли, где самые скоростные на свете лифты, где самые большие в мире рекламные экраны, где ездят самые дорогие в мире автомобили.

И почти рядом – Гарлем. Ужасный квартал, где живут «цветные».

В этот квартал таксисты боятся ехать даже днем. Просто у вас там могут отнять деньги, машину и саму жизнь. Ночью вы не сможете заставить таксиста ехать туда ни за какие деньги. Нормальные люди боятся туда ходить без сопровождения.

Разгул бандитизма, наркотики, убийства, насилие – самое дно общества, которое только можно себе представить. Настоящее гетто.

С одной стороны, сверкающий Манхэттен, с другой – ад Гарлема, безысходность для миллионов людей. Нищета, насилие, злость, бедность и роскошная, шикарная жизнь богачей. Это все находится так близко друг от друга, буквально в нескольких километрах, что у человека, который только приехал в Америку, это всегда вызывает шок.

Еще одна особенность Америки – люди выбирают здесь жилье по национальному признаку. Например, в Сан-Франциско живет полмиллиона китайцев, а в Лос-Анджелесе – более семисот тысяч японцев и около миллиона армян. У них свое телевидение на своем языке, свои газеты, своя реклама, и, когда ты попадаешь в такие национальные кварталы, у тебя полное ощущение того, что ты находишься в Китае, Японии или другой стране.

Допустим, в Нью-Йорке в итальянские кварталы сами жители-итальянцы не пускают чернокожих. «Цветные» боятся заходить в итальянские кварталы, особенно вечером, потому что молодежь может просто их избить.

Но больше всего меня поразили в Нью-Йорке евреи-ортодоксы. Мне довелось выступать на еврейском радио. Когда мои друзья пригласили меня выступить, я, естественно, не мог отказаться. Любая возможность рассказать о проекте «HOP-GO» бесплатно была для нас очень важна. Так я познакомился с ортодоксальными евреями.

Во-первых, это удивительные люди. Они живут, строго придерживаясь своих традиций. Мужчины ходят в шляпах, с пейсами – это что-то вроде длинных бакенбард. Женщины, достигнув совершеннолетия, не помню, с какого возраста, должны бриться наголо и ходят или в париках или в платках. Сексом ортодоксальные евреи занимаются через дырочку в простыне. Они строго соблюдают все религиозные ограничения, и даже магазины у них поделены на два отдела: в первом продается исключительно кошерная пища, во втором – все остальное.

Меня это разнообразие культур, религиозных обрядов самых разных народов мира в одном городе всегда удивляло как ребенка.

Про Америку можно говорить очень много, можно написать сотни книг, и этого будет мало. Здесь даже отношение к жизни абсолютно другое, нежели в России.

Вот один маленький пример. Когда в Нью-Йорке на два дня отключили свет, то люди, которые добирались в Нью-Йорк на работу из Нью-Джерси или из других районов на электричках или в метро, оказались в трудном положении. И абсолютно все автомобилисты, автовладельцы отвозили этих людей по дороге бесплатно. То же самое происходило, когда 11 сентября произошли теракты – люди бросились помогать пострадавшим, бесплатно раздавали воду, одеяла, еду и питье – все были как единая семья, как единая команда, несмотря на все религиозные и культурные различия.

Вспомните, когда в Москве отключили электроэнергию, наши таксисты и водители сразу же воспользовались этой общей бедой и в несколько раз подняли цены. Когда у нас случается трагедия, торговцы и большинство мелких и крупных предпринимателей сразу же пытаются на этом нажиться.

Но что меня больше всего поразило, так это искреннее уважение американцев к их флагу и гимну. Я ошибочно считал, что в художественных фильмах, в которых все зрители стадионов в момент торжественного звучания гимна встают и прикладывают руку к сердцу, поют гимн и плачут – это пиаровский ход. Мол, вот мы какие патриотичные… Увидев, что перед каждой гостиницей, заводом, офисом, практически в каждом доме висит американский флаг, я тоже считал, что это чисто идеологические приемчики. Понятное дело, думал я, сюда съезжаются разные люди из разных стран, их же нужно чем-то объединить, нужно как-то промыть им мозги. Но после разговора с Юрием Добруновым мое отношение к тому, что я видел, очень сильно изменилось.

Юрий Добрунов, кандидат экономических наук, выиграл вид на жительство совершенно случайно, в лотерею. Естественно, они с женой и двумя детьми переехали в Америку. На их родине в Украине заниматься наукой просто не было никакой возможности.

Конечно, вначале им было тяжело. За какие-то гроши они снимали полуподвальную комнатку, спали буквально на чемоданах, но потом они нашли работу, смогли снять более удобное жилье и зажили совершенно нормальной жизнью.

И вот когда этот человек рассказал мне, что они справляют все американские национальные праздники и искренне, от всего сердца благодарят эту великую страну за то, что она дала им другую жизнь, открыла перспективу, – я поверил этому человеку. Я понял, что они действительно с пиететом относятся и к американскому флагу, и к американскому гимну – к стране, которая дала каждому великие возможности.

РЕКЛАМА

«Кто ж тебя похвалит, если сам себя не похвалишь?!» – сказал Козьма Прутков. Согласитесь, замечательные слова, очень точно отражающие суть рекламы. Кто за вас похвалит вашу компанию? Ваш продукт? Ваш город? Вашу страну?

Мне везет в жизни на прекрасных людей! Во всем, что касается рекламы, меня всегда сопровождал мой друг, партнер и товарищ Игорь Львович Якименко. Также хочу сказать добрые слова еще одному большому другу, человеку, которого я безгранично люблю, которым восхищаюсь, – Владимиру Викторовичу Капелькину. Все, что касается телевизионной рекламы, радиорекламы и самых невероятных маркетинговых ходов, здесь Игорь Львович Якименко – гений и бог. Все, что касается печатной рекламы, работы с журналами, газетами, с информационными мировыми агентствами – тут нет равных Владимиру Викторовичу Капелькину.

С самых первых предпринимательских шагов я всегда использовал рекламу, как мощный катализатор, ускоритель своего бизнеса. Сегодня, оглядываясь на этот двенадцатилетний путь, с гордостью говорю: «Я стал асом в рекламе!» За это время мы придумали столько удивительных рекламных ходов, столько революционных маркетинговых идей, которые стали «классикой» и вошли в учебники по рекламе и маркетингу!

На подготовку специалистов по рекламе в университетах или институтах обычно тратят пять лет. Мне и моей команде, чтобы подойти к воплощению великого, планетарного, глобального проекта «Эдельстар», пришлось пройти обучение длиною в двенадцать лет. Но это обучение было фантастически интересным. Это вам не скучное сидение за партой и «переваривание» чужих идей и находок, – мы все создавали сами. С самого нуля. Для нас эта деятельность была все равно что для полярников – исследование Северного полюса, для первооткрывателей – исследование космоса или стратосферы. В нашей стране в области рекламы мы во многом были пионерами.

Мы были первыми.

Несмотря на то что с тех пор прошло уже много лет, этот опыт до сих пор остается моим надежным помощником в продвижении великих идей. Я абсолютно уверен, дорогой читатель, что вы получите не просто большое удовольствие от этой веселой главы. Вы не просто узнаете, как мы творили, как побеждали. Самая главная моя задача – научить вас думать по-новому, действовать по-новому. Я научу вас, как выбирать стратегию продвижения при запуске той или иной идеи.

Я начинал свой бизнес с нулевым стартовым капиталом. Но уже через несколько лет наш бюджет на рекламу и маркетинг составлял десятки миллионов долларов. Сегодня я как никогда понимаю, что эти знания, этот опыт, который приобрела моя команда, был одним из важнейших кирпичиков в фундаменте великого проекта «Эдельстар». Но это сейчас мы – стреляные воробьи, а начиналось все совершенно спонтанно. Первые шаги мы делали вслепую, не обладая никаким опытом, никакими знаниями. У нас не было учителей, не было учебников по рекламе – нам все приходилось постигать на собственном опыте.

Первую свою рекламную компанию я запомнил на всю жизнь! Она была самой эффективной и самой интересной. Когда я создал свой первый бизнес – клуб восточных единоборств «Будо», встал вопрос: как пригласить в него учеников? Как создать группы, чтобы они были рентабельны? Мне необходимо было платить за аренду зала, закупить инвентарь. Но денег не было. Учеников – тоже.

Была только одна голая мечта.

Передо мной стояла простая цель – придумать и сделать какую-то рекламу. Сегодня расклеить листовки – плевое дело. Есть персональные компьютеры, множество компьютерных программ, таких как Foto Shop. В каждом отделении связи, в магазинах, организациях стоят черно-белые и цветные ксероксы, на которых за умеренную плату вам отпечатают любые плакаты, любые листовки в любом количестве. Но двенадцать лет назад в нашем городе не было ни одного компьютера, ни одного ксерокса или типографии, которая могла бы разработать и распечатать листовки маленьким тиражом.

Выход я нашел очень простой! Я пошел в обычный магазин, купил несколько десятков листов ватмана, нашел пьяницу-художника на нашем строительном участке и за минимальную «жидкую» валюту договорился с ним сделать трехцветные рекламные плакаты. Я объяснил ему, что мне нужно: символ – каратист, наносящий смертоносный удар противнику, сметая его своей ногой. Конечно, художник ничего не знал ни о карате, ни об ударах ногами, но, подсмотрев их в какой-то книжке, блестяще справился с поставленной задачей.

Увидев впервые эти чудесные трехцветные плакаты с крупной рекламой своего клуба, я прыгал от радости. Разноцветье красок в сером коммунистическом мире, где не было никаких средств печати, доступных начинающему маленькому предпринимателю, – это было нечто, это превзошло все мои ожидания.

У меня не было ни офиса, ни телефона, поэтому я просто указал адрес нашего спортивного зала. На следующий день я увидел возле дверей огромную очередь! За каких-то полчаса я набрал первую группу в пятьдесят человек. Группа была разношерстная, возраст учеников колебался от одиннадцати до шестидесяти лет, но всем было безумно интересно узнать, что это такое – карате.

Успех окрыляет. Я тут же набираю вторую и третью группу. Все складывается как нельзя лучше. Но проходит всего два месяца, и бурный поток желающих заниматься карате превращается в тоненький ручеек. На третий месяц плакаты вообще перестают работать. Я лихорадочно ищу новый способ привлечения учеников.

Таким способом стали рекламные объявления в небольшой районной газете, благо цены на газетную рекламу были тогда вполне приемлемые. Сейчас этот вид рекламы стоит немалых денег. Но для человека, который уверен в своих силах и хочет создать команду на всю жизнь, он, тем не менее, был и остается одним из самых эффективных.

Профессионально составлять рекламные тексты я тогда еще не умел. Поэтому просто писал о том, что хотел передать людям, о том, чему хотел их научить. Эффект был ошеломляющим!

Поначалу у меня не было ни помощников, ни консультантов – никого. Я, как говорят, был и жнец, и швец, и на дуде игрец. Выполнял обязанности директора, тренера и промоутера своего клуба, да еще делал специальную экипировку для занятий карате – такую в то время никто не выпускал.

Я был полностью загружен. Я тренировал пять групп по пятьдесят человек. Причем с каждой из них проводил три двухчасовых занятия в неделю. На каждый день недели кроме воскресенья приходилось по две тренировки, которые заканчивались поздно вечером. По воскресеньям я проводил в общей сложности пять занятий по два часа. При этом я работал мастером на заводе и учился в институте.

Представьте, в школьном зале пятьдесят человек. Мне непрерывно, на протяжении нескольких часов приходится выкрикивать команды «эти, ни, сан, си, го» и так далее – так принято на занятиях по карате. После занятий мой голос жутко сипел, а то и вовсе пропадал. Домой я не приходил, а приползал, переваливался через порог и валился с ног от усталости. Я даже не всегда мог уделить время своей маленькой дочке.

Тем не менее, я был абсолютно счастлив. Я занимался любимым делом. И с каждым днем, с каждой тренировкой становился сильней и сильней. Сейчас вспоминаю это время и думаю: эх, если бы у меня были микрофон и колонки, можно было бы набирать группы по сто и двести человек. Однако в то время об этом можно было только мечтать.

Следующим и вполне закономерным этапом развития клуба стала подготовка тренерского состава. За короткое время я сумел подготовить восемь человек, которые самостоятельно вели занятия в своих группах. После этого количество желающих учиться ударам и броскам стало расти от месяца к месяцу. «Будо» приобрел популярность.

…Я пишу эти строки и вспоминаю рекламный опыт своего друга, замечательного врача и талантливого бизнесмена Василия Васильевича Акимова. Несколько лет назад он приехал из Украины в Москву, чтобы строить свой бизнес, свою команду. Средств на рекламу на тот момент у него не было. Но он вышел из ситуации: купил пачку бумаги, дешевую шариковую ручку и начал писать объявления от руки. В любую погоду он выходил из дома и расклеивал эти листочки по всему городу. И знаете, что самое удивительное? Именно эти написанные от руки слова, которые дались ему потом и кровью, дали самый большой коммерческий эффект. Как рассказывал этот замечательный педагог и преподаватель, по своему эффекту с ними не могли сравниться те, что были напечатаны типографским способом, когда у него появились деньги.

Но и это еще не вся история. Когда его рука отказывалась писать тысячное по счету объявление, вместо того чтобы отдохнуть, прилечь на диван, что сделал бы обычный человек, он садился за телефон, открывал телефонный справочник и методично обзванивал жителей своего района. Акимов использовал любую возможность, чтобы донести людям информацию о нашем бизнесе и его возможностях. Он знакомился и беседовал с людьми всюду: на улице, в магазине, на автозаправке. И его настойчивость была вознаграждена. Сегодня Василий Васильевич, который когда-то приехал в Москву без копейки, зарабатывает большие деньги, купил автомобиль, квартиру и роскошную обстановку.

Точно так же поступал и я. Я использовал любую возможность: на работе, среди друзей, просто знакомых я так же страстно пропагандировал свой клуб восточных единоборств «Будо».

Мой следующий рекламный ход был революционным и новаторским, наверное, не только для моего города, но и для всей России. Я первым разместил рекламу на городских троллейбусах и первым поставил на улицах щиты наружной рекламы. Сегодня очень сложно представить город без такой рекламы. Но всего двенадцать-тринадцать лет назад в Тольятти не было ни одной крупной вывески за исключением рекламы Сбербанка и Аэрофлота. Никто из предпринимателей города не информировал людей о своих товарах и услугах с помощью наружной рекламы.

Мы были первыми!

Дело было так. Я очень хотел произвести впечатление на местных банкиров и чиновников. Жизнь свела меня с Валерием Матвейчуком. Валерий был тогда начальником третьего транспортного депо, где я арендовал помещение: в нем собирали оборудование для изготовления чипсов. Тут-то ко мне и пришла идея украсить рекламой троллейбусы и установить в городе рекламные щиты. Я поручаю выполнение этой задачи Валерию, он со своей кипучей энергией берется за дело и справляется почти мгновенно. За две бутылки коньяка были раскрашены два троллейбуса. Еще пять бутылок коньяка плюс несколько десятков рублей – и мы получили право размещать рекламу на улицах и магистралях города.

Конечно, сейчас рекламный рынок находится под строгим контролем государства. Но тогда закона о рекламе не было, и никто не знал, что за рекламу надо платить. Мы обгоняли время.

Город гудел. Мои знакомые шептались: что же это за компания такая, что же это за новые веяния? Это было действительно событие городского масштаба. Нас заметили, стали узнавать, и это помогло нам развиваться быстрыми темпами. Нам стало легче снимать помещения в аренду, у нас появился авторитет, который позволял легко договариваться с городской администрацией. Нам было легко и приятно работать в своем городе.

Мы стали чувствовать себя как-то по-особенному. Выросли в своих глазах: о нас знают, мы местные знаменитости! Все это дало нам силы в трудную минуту, когда у нас начались сбои, когда мы могли сто раз сломаться.

Мы делали рекламу. Реклама делала нас. Она изменила наше представление о себе, наши мозги.

Но мы были только в начале пути. Все это было только разминкой. Хотя воспоминание о том, что мы были первыми в Тольятти и других городах, всегда наполняет меня гордостью.

К волшебной палочке-выручалочке – рекламе – я прибег и во время моего первого издательского проекта. Я выпустил книгу по карате. Это было первое отечественное методическое пособие для каратистов, с невиданными в то время подробными описаниями стоек и ударов. Мы снабдили книгу отличными иллюстрациями и напечатали 40 тысяч экземпляров.

Я знал, что эта книга будет очень востребована: по всей стране как грибы после дождя вырастали клубы и секции карате, проводились соревнования, а нужной литературы не было. Передо мной стояла задача продать книгу как можно скорее, потому что все деньги от ее реализации я намеревался пустить на разработку своей первой установки по производству чипсов. Мы тогда оказались на грани разорения – все деньги, все наши зарплаты ушли на покупку необходимых материалов, но денег требовалось намного больше. Но как организовать массовый спрос? Конечно, только через такой же массовый носитель информации – газету!

Первую рекламу о книге я дал в саратовской районной газете. Я предлагал купить книгу через почтовую рассылку. И это сработало! Уже через неделю ко мне хлынул поток заказов. Можно рисковать!

Я беру в банке огромный в то время кредит – двадцать тысяч долларов. Про себя думаю: если это не сработает, придется расстаться с машиной, квартирой, со всем, чего сумел добиться в жизни. Я поставил на кон все, что имел. Пан или пропал! Честно скажу, было страшновато. Как обычно, надо мной смеялись, подтрунивали, никто не верил в успех моей затеи.

Лечу в Москву, договариваюсь с «Аргументами и фактами» и за двадцать тысяч долларов размещаю там свою рекламу. Спасибо Александру Авруху, руководителю отдела рекламы «АиФ»! Он не дал мне тогда скидку, но, раздвинув очередников, разместил мое объявление в одном из ближайших номеров. Итак, деньги потрачены, газета выйдет через неделю!

Приезжаю домой в Тольятти, кредиторы бубнят, настроение мрачное. Проходит первый день, второй, третий, четвертый… Время еле тянется. Ощущение свинцовой тяжести. Волнение сменяется отчаянием. Отчаяние сменяется ступором. Проходит неделя – ни одного заказа. Странно… Саратовская газета сработала намного быстрей. Начинается вторая неделя. Я с грустью посматриваю на свой новенький автомобиль, на свою квартиру и мысленно прикидываю, где я буду жить, где снять угол. Ну ладно я, а как быть жене с ребенком? Что я скажу им? Как смогу объяснить свой поступок?

Представляете, какое настроение. Это не просто депрессия, не просто страх за будущее, это – самое настоящее отчаяние. И так проходит еще четыре дня. Ну, думаю, хана!

…Если ты очень веришь, то природа, космос, случай обязательно помогут тебе добиться твоей цели. Сегодня с высоты своего опыта я могу сказать вам одно. Никогда не рискуйте своей квартирой! Рискуйте машиной, компьютером, чем угодно, но только не крышей над головой, если таковая у вас есть. Не подставляйте под удар своих родных и близких.

И вдруг мне звонят и кричат в трубку: «Срочно приезжайте! Вы заблокировали работу городской почты! На ваш адрес приходит пять тысяч писем в день!» Следующий звонок с переводного участка, где сортируют денежные переводы, там тоже коллапс. Договариваюсь с одними и другими девчатами на сортировку и отправку книг, плачу им небольшие деньги с каждого письма. Они счастливы! Я счастлив! Пошел большой бизнес.

Дальше – больше! Я захватываю абсолютно все газеты национального масштаба. Тиражи этих газет фантастические – десятки миллионов экземпляров в день. Я продаю сотни тысяч книг. Непрерывно пишу объявления, рассчитанные на разных людей.

Никто не учил меня этому ремеслу, никто ничего не подсказывал. Я писал от своего сердца, от желания помочь людям, дать им книгу, которая увлечет их, поможет им заняться спортом, сделает их сильней, позволит защитить в трудную минуту себя и свою семью. Не все меня понимали. Любое объявление мои близкие и родные воспринимали в штыки. Оно вызывало у них хохот и недоумение. Но я никого не слушал. Я шел своим путем.

Пишу эти строки и вспоминаю Генри Форда. Когда-то он сел и самолично написал рекламное объявление. Оно получилось не просто длинное, а жутко длинное. Оно заняло целый разворот газеты мелким шрифтом. Форд обращался к покупателю как к другу и откровенно рассказывал, как они на своем предприятии строят прочные, надежные и дешевые автомобили, как они стараются, как мечтают сделать жизнь людей лучше.

Все специалисты того времени были категорически против публикации этого рекламного материала. Они объясняли тупому, на их взгляд, Форду, что ни один покупатель не будет читать целую страницу мелкого шрифта рекламного объявления. Форд своим поступком нарушил все каноны рекламы, которые существовали в то время.

Но воздействие ее оказалось поразительным!

Эта рекламная акция Форда была самой эффективной за всю историю существования компании. Благодаря этой рекламе они продали больше всего автомобилей. Вот что значит, дорогой друг, слушать свое сердце! Вот что значит идти за своей мечтой, за своим желанием изменить жизнь людей к лучшему. Это намного честней по отношению к людям, чем претенциозные и порой совершенно глупые тексты профессиональных рекламщиков, которые все время стараются выдумать какую-то новую оригинальную идею, новый рекламный ход.

Честно скажу, ненавижу казенных работников от рекламы. Как правило, таким людям наплевать, сколько души и сердца вы вкладываете в свою работу, им безразлично, что от этой рекламы зависит ваше будущее, ваша жизнь. Современные деятели от рекламы, «специалисты», думают только об одном – о наживе. Поэтому, когда у вас есть выбор между вашим личным обращением к покупателям и тем, что вам советуют «специалисты», посылайте их куда подальше! Слушайте свое сердце! В этом и только в этом случае у вас есть шанс достучаться до сердца потребителя! Ваше обращение к нему – все равно что полное любовной страсти письмо к любимой женщине. Такие отношения не заменить общением с проституткой. Да, секс присутствует и в первом, и во втором случае. Но, как говорят в Одессе, это две большие разницы.

Итак, у меня появился первый опыт крупномасштабных рекламных кампаний. Чему я научился в этот период? Мыслить масштабно. Обращаться сразу к десяткам, сотням миллионов людей. Я поверил в свои силы, и я понял, что только национальный и международный бизнес может сделать меня по-настоящему успешным. Заработав огромные деньги на издательстве книг по карате, по атлетизму, по бизнесу, я вложил все эти деньги в производство. Я вернулся на несколько месяцев назад, собрал свое железо, свои чертежи по закуткам, подвалам и складам и принялся воплощать свою мечту. Мечту создать машину для фермеров, которая перерабатывает картофель в чипсы и позволяет им зарабатывать деньги.

«Книжных» денег хватило, чтобы сделать более ста экземпляров спроектированных и запатентованных мной чудо-агрегатов. И опять я подошел к критическому моменту. Тогда еще не было бизнес-планов, не было культуры и опыта в финансовом планировании. Наши склады оказались забиты готовым оборудованием, а покупатель все не шел.

Зачем я выпустил столько оборудования? Почему был уверен, что оно нужно людям? Потому что еще перед запуском в производство моих установок к нам приехал журналист из «Аргументов и фактов», и я дал ему небольшое интервью, рассказав о нашем бизнесе и нашей цели – создать новый класс фермеров, обеспечить их доступными и надежными средствами производства.

И вновь я убедился в силе печатного слова. Эта маленькая заметка послужила поводом обращения к нам тысяч людей со всех концов России. Мы получили более десяти тысяч писем, где люди просили нас как можно скорее приступать к массовому производству столь нужных машин. Они готовы были хоть завтра приехать за ними!

Наш маленький офис находился на первом этаже дома рядом с парикмахерской и столовой. Это была небольшая комнатка, где работало всего лишь несколько человек.

Мы все подменяли друг друга, у нас не было бюрократии, мы все были рабочими лошадками. Что делать с этими письмами? Нужно их прочитать и ответить! Поэтому каждый день у нас заканчивался следующим образом: кто-нибудь шел на почту через дорогу, забирал мешок писем, каждый клал в свою сумку несколько десятков писем, и мы все расходились по домам. Вечером, ночью каждый обязан был прочитать эти письма и выписать адреса. Все это мы складывали в архив, потому что в тот момент у нас еще не было ни одной готовой линии по выпуску чипсов, была только мечта, которой мы поделились с людьми через эту маленькую, микроскопическую заметку.

На всю жизнь запомню письмо, которое нам написал выдающийся актер нашего времени Вячеслав Тихонов, все мы его знаем по роли знаменитого Штирлица. Когда пришло его письмо, мы, начинающие предприниматели, темные провинциалы, были просто поражены, у нас было такое ощущение, будто сам Господь Бог нам написал. Мы этим письмом так гордились. Мы показывали его всем знакомым. Говорили о нем недели две.

С письмами мы получили несколько тысяч заказов на оборудование для изготовления чипсов. Но когда больше ста установок было готово, выяснилось, что за те месяцы, что ушли на их производство, наши клиенты или передумали, или вообще забыли о том, что писали нам письма. Что делать? Оборудование готово, а заказов нет. И деньги заканчиваются.

Но выход был. Тот же самый – общенациональная реклама.

Опять бегу в банк, занимаю еще больше денег, потому что реклама уже подорожала, мы снова садимся и придумываем простые, наивные, но безумно эффективные обращения. Посылаю нашего парня в Москву, он покупает по странице во всех национальных – а их тиражи все еще были многомиллионными – газетах. То есть вбухиваем все занятые деньги в рекламу, и все начинается сначала.

Мои сотрудники были категорически против того, чтобы занимать деньги. Мои партнеры и родные тоже. Снова весь мир против меня! «Зачем рисковать? – говорили они. – У нас есть оборудование – поедем на выставку, будем предлагать. Сначала продадим одну линию, потом вторую, потом третью. И так потихонечку сделаем бизнес».

«Потихонечку» меня абсолютно не устраивало. Я понимал, что, если разом продать все это оборудование, у нас будут миллионы долларов и мы поднимемся на совершенно другой уровень бизнеса. Нет! Никого не слушать! Я опять в одиночестве, опять иду против течения. И предыдущие победы придают мне колоссальную уверенность. Жребий брошен. Деньги заплачены. Реклама вышла.

Ни одного заказа, ни одного звонка…

Проходит неделя. Проходит полторы недели… Представляете, дорогой мой читатель, мои ощущения?! Все в офисе смотрят на меня как на слабоумного. Они думают, что их шеф – идиот, который вбухал заемные деньги и окончательно привел компанию к пропасти под названием «разорение».

Странно, думаю я, когда я сделал такую же мощную рекламу книге по карате, через полторы недели стали поступать мешки с письмами, а тут ни одного заказа. Все на нервах, ходят по офису серые, как покойники, тишина стоит такая, что слышно как в дальнем углу пищит комар.

И вдруг снова – шквал звонков и заявок! Сработало! Мы мгновенно, в течение нескольких недель становимся фантастически богатыми. У нас есть деньги для развития, мы можем запускать новое производство. Победа! Наша компания превращается в крупную научно-промышленную корпорацию. Помню, мне очень нравилось слово «корпорация» на вывеске при входе в наш небольшой офис.

Идем дальше. Мы стали первыми, кто предложил бизнесменам хлебопекарни. Для их продвижения мы впервые использовали телевидение. Сегодня стоимость одной минуты на рейтинговом телеканале в рейтинговое время доходит до ста тысяч долларов. В США за минуту телевизионного времени платят до четырех миллионов долларов. В то время минута на TV стоила не больше полуторы-двух тысяч долларов. Но я прекрасно понимал, что, если бы мы закупили огромное количество рекламного времени, оно подорожало бы в сотни раз, и это был бы колоссальный бизнес. Но денег у нас не было. Поэтому единственное, что мы могли сделать, это продвинуть наш гениальный проект.

Тогда в моей жизни появился гениальный рекламщик Николай Русанов. К сожалению, сегодня его нет с нами. Николай трагически погиб, но память о нем будет жить в моем сердце вечно. Русанов снимал для нас первый рекламный ролик об установке по производству чипсов. Курировать съемки я поручил Дмитрию Козлову. Этот красивый, яркий, умный парень внес неоценимый вклад в развитие нашей компании. Димке тогда было не больше двадцати двух лет, но он уже был моим первым заместителем на зависть многим более старшим и опытным руководителям. Для меня не важен возраст, образование или национальность. Главное – чтобы в человеке был талант управленца и горело сердце.

Мы на ночь арендовали кафе, привезли туда необходимое оборудование, огромные генераторные машины, нашли актеров, включили прожектора, и ночь превратилась в день. У милиционеров нашли иностранный мотоцикл, который был задействован в этом телевизионном ролике. За небольшое вознаграждение стражи порядка доставили его прямо на съемочную площадку.

Ролик был снят в американском духе. Красивый парень с длинными волосами и мощной мускулатурой делает на нашем оборудовании чипсы, затем забирает из кассы пачку денег, садится на шикарный мотоцикл, к нему за спину усаживается суперклассная девчонка, парень дает по газам и уезжает. В кадре остается название нашей компании и телефон.

Сегодня такой ролик может показаться примитивным. Но тогда это был шедевр, сенсация. Ничего подобного на нашем телевидении не было.

Во время съемок ролика произошел забавный случай. Кто-то забыл закрыть кран огромной фритюрницы, и на пол вытекло двадцать литров масла. Представляете кафе, залитое маслом! Хозяева в ужасе, проклинают нас и свое глупое решение отдать нам кафе на ночь. Масла нет. Димка Козлов прыгает в такси и объезжает окрестные ларьки, скупая масло бутылками. Проблема решена – масло есть!

Вторая заминка – как только наш парень дает по газам сверкающего, дорогущего иностранного мотоцикла, мотоцикл встает на дыбы, как норовистый жеребец, и падает. Гаишник-милиционер в ужасе, он посылает нас всех куда подальше и требует вернуть свой мотоцикл в целости и сохранности. Мы увеличиваем ему вознаграждение в четыре раза, и он на время успокаивается. Съемки продолжаются до утра, проблемы возникают одна за другой… Наконец ролик, который впоследствии увеличил сбыт наших полуавтоматических линий до космических объемов, снят.

Мы богаты! Мы счастливы!

Двигаемся дальше! Нужны новые идеи. Мы не можем оставаться на одном уровне. Если ты развиваешь свой бизнес, тебе необходимо постоянно рождать новые идеи, чем-то отличаться от конкурентов и предлагать рынку то, чего еще нет.

Мы предлагаем пиццерию. Первая компания в России, которая начала производить лично мной разработанные пиццерии, конечно же, была компания «Дока пицца». Но, произведя оборудование, мы вдруг обнаружили: в нашей стране никто не знает, что такое пицца. Никто даже не слышал о таком экзотическом продукте.

Наверное, кого-то это могло остановить, но только не нас. Мы срочно находим в Волгограде парня – талантливого повара, который знает, как печь пиццу. Срочно берем его на работу, и он обучает этому других людей. Мы разрабатываем собственные рецепты. Мы изобретаем франчайзинг, не зная, что «Макдоналдс» и «Сбарро-пицца» давно уже работают во всем мире.

Я пишу кандидатскую диссертацию на тему «Франчайзинг. Путь к расширению бизнеса». Мы создаем первый бренд: «Дока пицца». Я рассуждал следующим образом: мы научим людей выпекать пиццу, сделаем единую торговую марку, под которой объединим тысячи пиццерий. Моя задача – стать мультимиллиардером. Для этого мне нужно продать четыре с половиной тысячи пиццерий, наладить поставку им томатной пасты, муки, сыра и других ингредиентов, сделать мощную рекламу. Тогда за два года я покорю эту вершину. Такая перспектива меня вдохновила необычайно.

Я мгновенно наладил выпуск всего необходимого, разработал зонтики, одноразовую посуду, купил полиграфическое оборудование, наладил работу своей типографии, которая печатала коробки для пиццы, сшил фартуки, обучил людей. Мы были первыми, кто вместе с оборудованием предоставлял весь комплекс услуг: обучал производству пиццы и поставлял необходимые ингредиенты.

Можно ли в таком масштабном деле обойтись без рекламы по Центральному телевидению и в других общенациональных СМИ? Конечно, нет. И мы сделали мощнейшую рекламную кампанию пиццерий. Однако с франчайзингом пришлось вскоре распрощаться. На то были свои причины.

Большинство наших франчайзи оказались людьми жадными и крайне недальновидными. У них была одна цель – как можно быстрее обогатиться, хапнуть деньги, спрятать их в кубышку и смотреть, где еще можно урвать кусок пожирнее. Казалось бы, поставил пиццерию, зарабатываешь бешеные деньги, ну так и работай на совесть, давай качество, будь добр, выполняй все инструкции, которые выдал тебе франшизер. Но получилось, что алчность и жадность победила в них разум и логику. Эти люди работали не на клиента, а на себя. «Если я не буду докладывать сыр, я стану богаче. Если я буду разводить томатный соус с мукой, я стану еще богаче. А если я вместо дорогого сыра положу дешевый, так я просто озолочусь» – так думали тогдашние бизнесмены.

Что говорить, наши люди могут не только зарезать курицу, которая несет золотые яйца, но и, спокойно улыбаясь, срубить сук, на котором сидят. Сейчас многое изменилось. Появилась производственная культура, появились высококлассные менеджеры, есть понимание, что, только предлагая продукты высочайшего качества, можно удержать клиентов. Но тогда в России были времена дикого капитализма – стрельба, взрывы, «кидалово» и, как следствие, наплевательское отношение к качеству. Смешно, но воровали у самих себя.

Вспоминаю замечательного предпринимателя Валерия Атмахова, который и сегодня держит «Дока пиццу» в Тольятти. В самом начале он выгнал с работы профессионального повара, которая вместо двух яиц, положенных по рецепту, клала в пиццу одно. Повар посмотрела на него и сказала с сожалением, искренне: «Ох, Валера! Разоришься ты! С таким подходом точно разоришься!» Но Валерий не только не разорился, но и стал богатым, очень успешным ресторатором. Он набрал молодых ребят, не связанных с торговлей и советским общепитом, и создал хорошую команду профессионалов.

В то время я уже стал крупным специалистом в области рекламы. Помимо телевизионных роликов, которые мы шлепали, как горячие пирожки, мы разрабатывали и другие направления.

Однажды я смотрел знаменитую передачу «Тема» с Владом Листьевым – старшее поколение ее хорошо помнит. Влад Листьев – выдающийся журналист, очень много сделавший для российского телевидения. От этого человека исходил свет. Мне повезло, и я стал его хорошим товарищем. Мы не были близкими друзьями, но сделал он для меня очень много. Он учил меня такому важному ремеслу, как «паблик рилэйшн», давал советы, как выступать по телевидению, и предоставлял возможность рассказывать о нашем деле, о наших успехах, о наших идеях во всех своих передачах.

Влад был исключительно скромным человеком. Даже став генеральным директором ОРТ, телевизионной звездой первой величины, он продолжал работать в небольшом кабинете. Открыв дверь, ты сразу без всяких приемных попадал к нему, рядом с его столом стоял стол секретаря, небольшой диван, на стенах висели красивые картины. Этот великий человек был очень доступен, весел и прост в общении. Сегодня на телевидении людей такого масштаба души и таланта просто нет.

Примечательна история нашего знакомства. Передача «Поле чудес» была очень популярна. Влад Листьев и Леонид Якубович приехали к нам в Тольятти, чтобы провести свое шоу. Я увидел объявление. Срочно беру билеты, бегу в магазин и покупаю двое красивых часов в подарок. А когда Влад Листьев и Леонид Якубович провели для нас свою замечательную игру, подлетаю к ним, – представьте, здоровенный детина с короткой стрижкой, – и дарю каждому часы. Они просто обалдели, решили, что я какой-то бандит. Потом мы долго смеялись по этому поводу. Влад Листьев предложил сняться в его «Теме», и я с радостью принял это предложение. Для меня это был прорыв – сбывалась мечта, появившаяся полтора года назад.

Когда мы с Валерой Матвейчуком впервые поехали в Москву, чтобы разузнать, как разместить рекламу на телевидении, о телевидении мы не знали ничего. Мы просто приехали в Останкино на разведку.

Это знакомство с Останкино я запомнил на всю жизнь. Мы идем на проходную, естественно, вход только по пропускам, стоят милиционеры с автоматами, с каменными лицами, и вдруг выясняется, что на меня пропуск не заказан. Валера Матвейчук проходит этот милицейский автоматный заслон, а я остаюсь на улице. Стоит осень, мне холодно и обидно.

Но гулять около проходной Останкино для провинциального парня – это уже событие. Подъезжают лимузины, из них выходят телевизионные звезды, знаменитые певицы, известные политики с охраной. Загадочный, недоступный мир! Помню, было очень досадно. Там, в этом огромном здании, за этой проходной, происходит что-то удивительное, волшебное, невероятное, а у меня нет возможности взглянуть на это хотя бы одним глазком. И тогда я дал себе слово, истинный крест, я сказал себе: «Я обязательно попаду в это здание, и буду выступать по телевизору!»

Поверьте, дорогой читатель, я даже не знал, зачем мне это надо!

Бойтесь своих желаний! Бойтесь своих мыслей! Я попал на телевидение. И не просто, а круто попал: на протяжении пяти-шести лет я снимался во всех популярных телевизионных шоу. Более того, с Игорем Якименко мы создали три своих телевизионных шоу, где я был и продюсером и телеведущим. Вот что такое сила мечты, вот что такое сила воображения и веры, что ваша мечта сбудется!

Когда вы смотрите ток-шоу «Тема», камера обычно выхватывает всего пять-шесть человек, сидящих в зале. Каково же было мое потрясение, когда мы вошли в огромную студию, где сидело около трехсот человек.

Представьте, я, обычный паренек из провинции, участвую в шоу вместе с маститым профессором из московского вуза. В гримерке на мое лицо обильно наносят пудру и грим, как на какую-нибудь телезвезду. Оказывается, это обязательная процедура, иначе под специальным освещением кожа начинает сильно блестеть. И вот я в студии, вокруг софиты и телекамеры, триста человек зрителей. На сцену выходит ведущий «Темы» Влад Листьев. Верите ли, первые пять минут я был ни жив ни мертв. Я впал в какой-то ступор. Такое ощущение, будто тебя ударило электрическим током ватт этак в тысячу.

Но уже через пять-шесть минут я полностью освоился. Меня охватывает страстное желание немедленно рассказать всему миру, какие прекрасные мы делаем установки для производства картофельных чипсов, какие замечательные люди работают в нашем коллективе, какие у нас грандиозные мечты и планы. И я, что называется, шпарю без остановки.

В прямом эфире не чувствуешь времени. Мне казалось, мы только начали говорить, а тут «Стоп, мотор!». Влад подходит ко мне, пожимает руку, хлопает по плечу: «Ты справился, молодчина!»

Моя рубашка насквозь мокрая от пота, даже в ботинках мокро, пот ручьями стекает по всему телу. Когда я шел в гримерку снимать грим, мои ботинки шлепали, будто я только что ступил в лужу. За какие-то полчаса я похудел килограммов на десять, у меня прибавилось седых волос. Я долго не мог понять, где я и что со мной происходит.

Следующее телешоу – «Герой дня без галстука». Опять прямой эфир. Я волнуюсь, но уже не так сильно, как в первый раз. Я концентрируюсь на главном и стараюсь не упустить мелочей.

В это сложно поверить, но искренний рассказ человека, который верит в то, что он делает и делает это от души, дает эффект, намного больший, чем любые, даже самые действенные рекламные ролики. К нам опять идут заказы, наше производство набирает обороты.

Все, что я делал, шло от самого сердца, от моей абсолютной веры в нужность нашего дела людям. Я до сих пор жалею, что, когда нам не хватало капитала, мы вынуждены были продать сорок девять процентов акций нашей компании. Мы получили не такие уж большие деньги, зато проблемы с акционерами я получил на всю жизнь вперед. Спрос на нашу продукцию был просто космический, мы не могли удовлетворить даже одну десятую заявок. Кредит в банке давали под двести тридцать процентов годовых. Что делать? Нужно продавать часть акций. Чтобы выйти из этой ситуации, я нашел оригинальный способ: рекламируя пекарни, мы увеличивали сбыт их продукции, параллельно рекламировали акции и привлекали капитал. Но наше счастье длилось недолго. Нам просто не повезло.

В этот момент на телевидении при попустительстве государства совершенно бесстыдно рекламировались финансовые пирамиды «МММ», «Хопер-инвест» и т.д. Как только мы начали продавать свои акции, весь спекулятивный фондовый рынок России в буквальном смысле слова лопнул как мыльный пузырь. За считаные дни обрушилась крупнейшая финансовая пирамида «МММ» и еще ряд других пирамид. И самое обидное, что под их обломками погиб и наш проект «Дока-хлеб».

Что тут началось! Кто нас только не поливал грязью! Это была настоящая охота на ведьм. Я воспринимал все случившееся как еще одно испытание. Да, это был шок. Мы делали доброе дело, создавали рабочие места. Мы были первыми и производили очень хорошее, а главное, нужное людям оборудование, а нас поливали грязью, на нас клеветали. Каждый журналист считал необходимым бросить нам на голову еще одну лопату дерьма.

Что было дальше? Разорение, потери, разгневанные акционеры.

Я должен семьсот пятьдесят тысяч долларов. У меня нет ничего, я снова у разбитого корыта. Но я нисколько не жалел о том, что не вкладывал деньги в квартиры или машины. Я был счастлив оттого, что жил своим бизнесом, своей идеей. После страшных ударов судьбы я стал еще сильней, еще мудрей. Сейчас я понимаю, это нужно было пережить, чтобы быть готовым начать великий проект «Эдельстар». Вся моя жизнь, все удары судьбы, весь мой опыт – все было предназначено для главного дела моей жизни.

Итак! Новая идея. Мы будем выпускать самую качественную водку в России. Идея благородная, достойная – спасти десятки тысяч жизней своих дорогих сограждан. Но у меня нет денег, у меня только долги. Как же мне сделать так, чтобы банк выделил еще один кредит? Я знал о добром отношении ко мне и моей команде моего друга, моего ангела-хранителя, моего Виталия Вавилина, но все-таки я разорившийся должник, все-таки я в общественном мнении человек, потерпевший неудачу. Как мне сделать так, чтобы мне выделили кредит и поверили в мое новое начинание?

И опять мне помогла реклама. Я знал, по какой дороге ездили в свой офис мои друзья-банкиры. В буквальном смысле слова наскреб по карманам четыреста долларов, занял у своих знакомых и сделал рекламный щит три на шесть метров. У нас тогда уже был первый компьютер «Макинтош», и мы нарисовали красивую компьютерную картинку водки «Довгань», которой еще даже не было в проекте. Стопка водки, закуска. Все это смотрелось очень красиво. Написали наглый лозунг – «Водка Довгань №1 в России». Ни с кем не согласовывали, ни у кого не брали разрешения, хотя тогда оно уже требовалось, и мы очень сильно рисковали. Мы просто наняли людей и внаглую вкопали этот щит практически напротив «Ростестбанка». Того самого, которому я был должен и в котором хотел взять кредит. Деньги нужны были катастрофически.

Я выжидал две недели. За это время мой рекламный щит должен был создать твердое убеждение, что я делаю очень серьезный и мощный проект. Затем я начал штурмовать банк. Не знаю, что в конце концов принесло мне успех – дружба с Виталием Вавилиным или рекламный щит. По крайней мере, реклама и на этот раз сыграла в моей жизни заметную, яркую роль.

Я получил долгожданный кредит – сто тысяч долларов. Написал бизнес-план: когда произведу водку, когда сделаю рекламу, когда налажу свою дистрибуцию. Но вдруг в ноябре 1995 года узнаю шокирующую новость: с 1 января 1996 года реклама алкоголя на телевидении будет запрещена. Мои конкуренты – «Smirnof», «Абсолют», «Финляндия» – уже провели свои рекламные кампании. Их уже знают в России, а у меня через два месяца не будет возможности рассказывать людям о качественном продукте.

Денег катастрофически мало. В общей сложности мне нужно пятьсот тысяч долларов. Эти деньги должны были пойти на производство, на покупку сырья, на рекламу. Я снова принимаю неординарное решение. Вложить все деньги в рекламную кампанию, провести ее в ноябре-декабре, заявить о нашей водке всему миру, а уж потом начать ее выпуск. Когда я объявил об этом решении своей команде, ребята подняли настоящий бунт. И были на тысячу процентов правы. Как можно тратить последние кредитные деньги банка, которому мы еще и должны? Как можно вбухать эти деньги в рекламу, когда у тебя нет товара?

Логично, дорогой читатель? Конечно, логично! Они были правы, но в то же время они были не правы. Я понимал точно, что если мы не отрекламируем на всю страну нашу водку, то с нового года единственное, что у нас останется, это рекламировать ее через газеты, журналы и наружную рекламу. Посчитав, сколько нужно денег, чтобы охватить всю страну, каждого человека, у меня получилась цифра минимум шестнадцать с половиной миллионов долларов и года три серьезной работы в регионах. Страна огромная, законы везде разные, подходы везде разные, менталитет везде разный.

В общем, на одну чашу весов легла короткая авантюрная рекламная компания и быстрая узнаваемость торговой марки, а на другую – почти двадцать миллионов долларов и три года кропотливого труда в регионах. Я понимал, что глупо делать рекламу без товара, но выбора не было: или срочно начинать рекламную кампанию, или просто забыть о нашей идее.

Это был абсолютно нелогичный, но единственно верный ход.

На следующее утро я пришел в офис и безапелляционно объявил о своем решении: никаких дискуссий, осталось очень мало времени! Мы должны придумать свою рекламную кампанию, мы должны разместить наши пятьсот тысяч долларов заемных средств, и у нас на это всего несколько недель.

В тот же день я связался с Игорем Якименко и Николаем Русановым. Мы договорились с Игорем Львовичем, а он в то время был директором передачи «Что? Где? Когда?», что за двести пятьдесят тысяч долларов он уговорит Ворошилова сделать хорошую рекламную кампанию во время предновогодней сессии игроков. Но для этого я должен приехать и лично встретиться с Ворошиловым, потому что окончательное решение Ворошилов готов был принять только после знакомства со мной.

Я пулей лечу в Москву. Мы встречаемся в шикарном ресторане гостиницы «Аэростар»: я, Игорь Якименко и Игорь Яковлевич Ворошилов. У нас получился удивительный ужин. Я смотрел тогда на Ворошилова, которого впервые видел вживую, как на полубога, как на легенду, как на человека с другой планеты. Я ловил каждое его слово, я слушал его, открыв рот.

Напоминаю, что, когда я принял решение назвать водку «Довгань», против меня был весь мир и никто не верил, что это может получиться. Ворошилов в меня поверил. Удивительно, но когда авторитетный человек говорит вам, что это прекрасно, это здорово, вы получаете такой приток сил, столько дополнительной веры в себя, в свою идею, в свой путь! Тогда, тем вечером, и произошел именно этот замечательный момент в моей жизни.

Я робко спросил Ворошилова: «А как, на ваш взгляд, звучит сама фамилия Довгань? Может это сработать?» Мою фамилию вечно безбожно перевирали, и иногда я просто завидовал парням с простыми русскими фамилиями Иванов, Петров и Сидоров. Пока еще моя фамилия не стала брендом, пока еще покупатели не проголосовали своим рублем за продукцию «Довгань», я сомневался. И вот этот великий мэтр телевидения, философ сказал: «Прекрасная фамилия! Это сработает!»

Я был на десятом небе. Я чуть не прыгал от счастья! Впервые за несколько месяцев я получил поддержку, да еще от кого, от Ворошилова, великого мудреца нашего телевидения! Но что еще больше меня обрадовало, Ворошилов с Игорем Львовичем Якименко приняли решение сделать нам рекламную кампанию: впервые за все тридцатилетие существования элитного клуба «Знатоков» знатоки будут пить водку в прямом эфире. Это была удача! Это дорогого строило!

Домой я прилетел совершенно другим человеком. Плечи у меня были расправлены. Подбородок приподнят. Голос мой был намного крепче и звонче. Все почувствовали перемену. Я собрал совещание, свою команду и многозначительно сказал: «Ворошилов поддерживает идею водки „Довгань“! В новогодней, самой популярной, самой смотрибельной зимней сессии знатоки будут пить нашу водку!»

Бурные аплодисменты!

Я чувствовал себя Наполеоном, который завоевал очередную страну. Всего лишь за двести пятьдесят тысяч долларов. Ура! Победа! Как же распорядиться оставшейся суммой? Двести пятьдесят тысяч долларов для национальной рекламной кампании это ничто, это просто семечки. Я разрабатываю следующую стратегию. Договариваюсь с Юрием Никулиным, великим клоуном Советского Союза, что в своей передаче «Белый попугай» он тоже махнет рюмочку водки «Довгань». Договариваюсь с Леонидом Якубовичем в передаче «Поле чудес». И оставшиеся от спонсирования деньги я вкладываю в телевизионные ролики, но не обычные, а пятисекундные. Расчет строился на том, что обычных минутных роликов за те же деньги можно было прокрутить всего несколько, а пятисекундные создавали бы эффект постоянного присутствия просто за счет своего количества. На фоне передач «Что? Где? Когда?», «Белый попугай» и «Поле чудес» эти ролики были бы очень заметны.

Разработав рекламную кампанию, я снова помчался в Москву. Переговорил с Леонидом Якубовичем, вернее, с директором программы «Что? Где? Когда?», и с руководством «Белого попугая». Никогда не забуду мой бешеный восторг, когда гениальный Юрий Никулин прямо на записи, не готовясь, сказал замечательную фразу, которая сразу же сделала нашу марку известной. Передача «Белый попугай» при Никулине писалась как бы спонтанно, это было некое такое веселое озорное творчество. И вот Никулину подносят рюмку водки, Юрий Владимирович берет рюмку и за доли секунды придумывает каламбур: «Чтобы не пить всякую дрянь, будем пить водку „Довга'нь“!» И опрокидывает эту рюмашку прямо перед камерой!

Представляете, какая получилась рекламная кампания всего лишь за пятьсот тысяч долларов! Она имела эффект взорвавшейся бомбы. Мое имя стало известно миллионам, водка стала известна миллионам, и наши россияне-покупатели тоже захотели попробовать водку, которую пьют Никулин, Ворошилов, Якубович, которая все время мелькает на экране телевизора.

А водки-то и нет! Мы сделали всего лишь две машины, которые распродались за полчаса!

И вот здесь мне пришлось пройти серьезное испытание деньгами: ко мне обратились очень влиятельные люди с Кавказа, из Осетии. Они предложили мне за право разливать у себя водку «Довгань» десять миллионов долларов. Наличными. Я в кризисе, я еще не выкарабкался после разорения в машиностроении. У меня нет денег. Мы живем впроголодь на зарплаты своих жен. И я, и вся моя команда.

Искушение было очень велико. Десять миллионов – и все вопросы решены! Розданы все долги, и после них еще остается куча денег, на которые целой командой можно прожить довольно долгое время, ничего не делая. Конечно, я прекрасно понимал, что за год они убьют торговую марку «Довгань» плохим качеством: паленой водкой или еще какой-нибудь гадостью. Но даже и за год по нисходящей мы могли бы заработать на водке сначала десять миллионов долларов, потом – семь миллионов, потом – пять, два… В принципе за этот год я мог заработать около пятидесяти миллионов долларов, что решило бы все мои проблемы.

Против было одно «но»: тогда не будет качественной водки «Довгань», не будет моей идеи защищенного качества. И я не пошел на эту сделку. У меня была совершенно другая мечта. Я хотел защитить людей от всякой гадости, что им предлагают под видом водки, хотел остановить этот вал «зеленой» смерти. А продав право розлива, я бы только усугубил ситуацию и позволил травить людей и дальше, еще и под моим именем.

Я был прав на тысячу процентов. Если бы я променял свою идею, свое имя всего лишь на пятьдесят миллионов долларов, то не было бы глобальной компании, не было бы интересного бизнеса, не было бы сотен миллионов долларов.

Я не буду в этой главе пересказывать наши перипетии с запуском водочного бизнеса, но через десять месяцев после нашей знаменитой рекламной кампании мы уже были фантастически богаты и зарабатывали огромные деньги.

Но на нас свалилась новая напасть. Антимонопольный комитет России очень жестко следил за рекламой на телевидении водки «Довгань». К этому моменту я перестал прятаться за легенду, что водку «Довгань» мы создали по рецепту моего прадеда. Мой прадед действительно был предпринимателем и выдающимся человеком, но никакого отношения к водке он не имел. Как бы для меня печально это ни звучало, я в тот момент просто прикрылся его бородатым портретом, потому что еще не был морально готов отвечать за качество водки не только своей фамилией, но и лицом, своей головой.

В августе я поставил на этикетку свою фотографию. Меня все ругали, отговаривали, никто этого не понимал, но во мне говорило вовсе не честолюбие и не желание прославиться. В том момент я уже настрадался от славы в полной мере: где бы я ни появлялся, на меня оборачивались люди, на меня обращали внимание. Я ходил по улицам, постоянно ощущая на себе взгляды прохожих, что лишало меня возможности спокойно прогуляться. Я прекрасно понимал, что как только я помещу свой портрет в виде цветной фотографии на бутылке водки, которая продается десятками, сотнями миллионов единиц, то мне проходу не будет. Но, несмотря на все бремя узнаваемости, на мой взгляд, это было честно. На мой взгляд, это повысило бы продажи, потому что сама идея личной ответственности не могла не понравиться потребителям.

И я решил: беру огонь на себя! Вызываю огонь на себя! Но мы обязаны стать номер один за очень короткое время!

Поместив на водочной этикетке свой портрет, я обратил внимание, что в России начинает пользоваться спросом минеральная вода. Мы нашли удивительный источник минеральной воды, у производителя которой не было сбыта. Они не могли продать ни одной бутылки. Мы подписали с ними первый наш франчайзинговый контракт, и они начали разливать минеральную воду, как с газом, так и без газа, тоже под брендом «Довгань». На голубой этикетке красовался мой огромный портрет, и я опять же лично отвечал за качество.

Скажу честно, в этом был и свой скрытый смысл – запрета на рекламу минеральной воды по телевидению не было. И вот мы с августа 1996 года с утра до ночи начали крутить ролик про минеральную воду с моим портретом и именем, поддерживая тем самым, естественно, и продажи нашей алкогольной продукции. Сегодня такой прием используют практически все, но тогда мы были первыми, по сути, мы изобрели этот нестандартный ход. Таким образом, мы очень корректно обошли антимонопольное законодательство.

Мы решили идти еще дальше: превратить торговую марку «Довгань» в объединенный бренд для целого ассортимента самых разных продуктов. В тот момент я обратил внимание, что убивает людей не только плохая водка, но и огромное количество некачественной отвратительной продукции. Конечно, в тот момент система нашей торговли еще только-только привыкала к изобилию предложений от западных производителей, и на полках появилось множество низкосортной продукции. Представьте, идешь по магазину как по минному полю, покупаешь продукты питания для своего ребенка и ими же его и травишь. Согласитесь, страшная картина.

Поэтому мы решили создать целую линейку продуктов питания с гарантированным высоким качеством. Причем, эти продукты были не просто качественные, но и имели дополнительное отличие – они были оздоровительными. Так появились знаменитые низкокалорийные мюсли и другие продукты, зачастую на голову превосходящие западные по всем параметрам: по вкусу, свойствам и внешнему оформлению. Наши совершенно уникальные конфеты «Горячее сердце» предлагались даже на приемах президента России.

Я понимал, что, создавая из торговой марки «Довгань» объединенный бренд для такого огромного списка продуктов, я очень сильно рискую, но, чтобы подготовить свою команду к воплощению великих проектов, мне необходима была великая практика, великие эксперименты и великий опыт.

Всего лишь за один 1997 год мы объединили 116 российских производителей, всего лишь за 365 дней нам удалось выпустить более 500 наименований продукции. Я создал самое крупное в Москве, да и во всей России дизайнерское бюро. Тридцать дизайнеров круглосуточно разрабатывали промышленный дизайн для наших продуктов. Мы были одной из первых российских компаний, обративших самое пристальное внимание на внешнее оформление. Наши этикетки всегда отличались красотой, лоском, яркостью, оригинальностью и неповторимостью.

И опять я ищу нетрадиционные ходы. И снова я абсолютно уверен, что необходимо делать то, чего еще никто не делал – только так можно добиться успеха. Твоя идея должна быть оригинальной, новой, свежей – только так можно сохранить лидерство.

С Игорем Львовичем Якименко мы проводим мозговой штурм и придумываем «Довгань-шоу». Идея проста и гениальна. На паспортах качества, которые мы все равно были вынуждены печатать с десятью степенями защиты, с голограммой, криптограммой, которые невозможно было подделать, мы ставили и номера, чтобы был еще и учет. И я предложил по этим номерам раз в неделю разыгрывать один автомобиль, но не просто разыгрывать, как лотерею, а сделать из этого шоу.

Игорь Львович увлекся этой идеей и создал на тот момент самую рейтинговую передачу на российском телеканале, она так и называлась – «Довгань-шоу». Рейтинг был сумасшедший, люди смотрели, как в прямом эфире самые разные покупатели из разных городов разного возраста выигрывали автомобиль. Изумлению выигравших, их счастью и радости не было предела! За считаные месяцы мы разыграли более 70 автомобилей и более 280 туристических путевок во Францию, а уж всяких плееров, чемоданов и другой мишуры мы разыгрывали десятками тысяч. Эффект был потрясающий! Продажи росли, узнаваемость марки была невероятной! Люди покупали нашу продукцию, отклеивали круглые паспорта качества, хранили их, наклеивая на холодильники, столы, книги… Это был настоящий Довгань-бум!

Но я делал ставку не на азарт людей, не на шоу, а на защищенное качество. Мы действительно серьезно отвечали за качество продуктов под брендом «Довгань». Наши специалисты дневали и ночевали на заводах, выпускавших для нас продукты. Контролировать качество я поручал только самым доверенным людям. Только так я мог быть абсолютно уверен в том, что наша продукция не нанесет никакого вреда здоровью ни взрослых, ни детей. Это была главная идея!

Когда вы разрабатываете продукт, вы всегда должны исходить из самой важной цели. Как сделать жизнь людей лучше? Как повысить качество жизни людей? Как предложить им не рекламные выкрутасы, а то, что им помогает в жизни? Ролики, плакаты – это все мыльные пузыри, это все пена, которая мгновенно сдувается даже слабым ветерком. Поэтому особо обращаю ваше внимание, дорогой читатель: когда вы разрабатываете рекламную кампанию или маркетинговые ходы, исходите из основы своего продукта или услуги, его полезности, важности, но ни в коем случае не из не подкрепленных ничем пустых слов или мыльных надувательских пузырей. Это не приведет вас к успеху.

В это время наша компания была настолько популярна, что от предложений иностранных телевизионных компаний, журналистов, корреспондентов просто не было отбоя. Я превратился в раба, заложника нашей глобально рекламной стратегии. За 1997 год о нашей компании сняли фильмы: «SNN», «BBC», первый немецкий канал, японское телевидение и еще огромное количество телевизионных каналов, названия которых я сегодня даже и не вспомню.

Телевизионщикам нравилась наша идея, нравился наш нестандартный подход, но иностранцам почему-то особенно нравилось, что председатель совета директоров Владимир Довгань каждое утро начинает с того, что купается в проруби. Чтобы сократить время на купание, я прямо во дворе нашего дома вырыл бассейн четыре на четыре – такую цивильную персональную прорубь.

Журналисты прознали об этом, и моя жизнь превратилась в сплошное шоу. Такого я и врагу не пожелаю. Когда вы смотрите, дорогой друг, на жизнь звезд телеэкрана, эстрады или бизнеса, я вас уверяю, там нечему завидовать. Жизнь напоказ – это тяжелый труд, страшная психологическая нагрузка. Я испытал это на своей шкуре.

Обычно в нормальных условиях без телевизионщиков, без зрителей, я купаюсь полностью обнаженным. Потому что, когда вылезаешь из проруби на двадцатиградусный мороз в трусах, а тебе еще нужно несколько минут помедитировать, постоять, подышать – выполнить ритуал, согласитесь, не очень-то приятно чувствовать на себе ледяной панцирь, этакий рыцарский пояс верности. Но когда ты являешься торговой маркой, и проделываешь все это перед телевизионным камерами приходится его терпеть.

Но это еще полбеды. Представьте обычный день, в который мне предстоит хорошенько выложиться на работе. Рано утром я выхожу из дверей своего дома на 20-градусный мороз в одних плавках и… просто слепну от направленных на меня огромных прожекторов. Вчера я лег в три часа ночи, поспал всего три часа, и вместо того чтобы спокойно почистить зубы, искупаться в проруби, настроиться на работу и начать действовать, я с первых минут начинаю сниматься в телевизионном шоу, подчиняться операторам, делать дубли, отвечать на каверзные вопросы. И так почти каждый день.

Но делать нечего, сказал «А», говори «Б»! На моем лице жизнерадостная улыбка. Весело шагаю в сторону проруби. Опускаюсь в ледяную воду. Выхожу. Мое тело буквально как газовая печка испаряет влагу. Медитирую. Дышу. Пытаюсь просить у матушки-природы здоровья всем людям, сосредоточиться, но вокруг тебя прожектора, снуют неизвестные люди, жужжат видеокамеры, а какой-нибудь ретивый оператор лезет со своей видеокамерой тебе в морду. Конечно, ни о какой медитации, ни о какой гармонии души и речи быть не может!

Ну, кажется, все, отмучился, можно уже снять эти ледяные трусы. Нет, здесь телевизионщики просят тебя еще раз повторить все то же самое, потому что у них не получился дубль. Представляете мое настроение! Шесть часов утра. Ледяные панцирные трусы. С улыбкой сквозь зубы отвечаю, скрипя зубами: «Не переживайте! Все нормально! Сейчас сделаю!» А сам ненавижу в этот момент и себя, и всю эту суету, и этих идиотов-телевизионщиков.

Так заканчивается утреннее шоу.

Выезжаю из дома на работу, но тут, как правило, телевизионщики, снимающие о тебе фильм, просят тебя несколько раз выехать и заехать в ворота, потому что у них не получаются дубли, нужно снять с разных точек. И так до бесконечности… Обычно я люблю ехать в машине и думать, работать головой, не тратить время впустую. Но разве подумаешь, когда на переднем сиденье ерзает оператор, тычет под нос камерой с ярким фонарем и постоянно что-то у тебя выспрашивает!

На работе ты тоже не можешь зайти в свой кабинет просто так – тебе нужно сделать два-три прохода, два-три дубля, чтобы получился качественный фильм. Да и совещание ты тоже не можешь проводить спокойно, опять те же фонари, видеокамеры, опять дурацкие вопросы. И так целый день.

При этом нужно сохранять спокойствие. Ведь ты все-таки руководишь компанией, ты председатель совета директоров, а не просто шоумен или телевизионный ведущий. На тебе лежит колоссальная ответственность за людей. Каждую минуту ты принимаешь решение стоимостью в десятки миллионов долларов, и вся эта мишура, конечно, тебя порядком раздражает.

В таком бешеном ритме, с бесконечными телевизионными записями, с посещением телевизионных тусовок, шоу, передач, я прожил два года. Но нам этого было мало. И мы с Игорем Львовичем Якименко придумали еще одно, на этот раз авторское шоу под названием «Формула успеха».

Идея была проста. Каждое утро выходила короткая передача, где я спрашивал у известных, выдающихся, заслуженных людей, в чем их формула успеха и какие советы они хотели бы дать нашим телезрителям.

Аудитория ОРТ огромна – практически вся страна. Люди занятые, все, кто работает или учится, обычно смотрят телевизор ранним утром или поздно вечером. Конечно, я просто не мог упустить такой шанс разом убить сразу нескольких зайцев. Во-первых, эту передачу смотрели те, кто занимался активной профессиональной деятельностью и мог реально что-то изменить в жизни страны. Во-вторых, я занимался любимым делом – передавал огромному числу людей передовые знания в области успеха. В-третьих, я знакомил всю страну с настоящими героями, на которых стоит равняться.

В-четвертых, это было просто интересно. Существовал еще и пятый, очень немаловажный пункт: мое присутствие, мое лицо было рекламой нашего бренда.

Так как бизнес-работа отнимала все мое время и нагрузки были колоссальными – в этот момент мы уже попали в полосу дефолта, и борьба шла не на жизнь, а на смерть, – то времени практически не было, а по договору мы должны были делать 5 передач в неделю. «Формула успеха» выходила каждый день, кроме субботы и воскресенья, по утрам. Игорь Львович, понимая всю сложность задачи, создал такую технологию, при которой мы записывали сразу по 20-25 передач в день. В офисе разворачивали студию, ставили камеры, свет, технику, делали гримерку, и редакторы непрерывно привозили гостей. Мы снимались целый день, и этих передач нам хватало на месяц.

Такая работа, конечно, мне нравилась больше, чем прыгать морозными утрами как каскадер по нескольку раз в прорубь и мучиться, вместо того чтобы получать зарядку и наслаждение. Снимать и быть ведущим ток-шоу было намного приятней, полезней и интересней. Прежде всего это была прекрасная возможность познакомиться и пообщаться с самыми интересными, самыми успешными людьми, задать им самые сокровенные вопросы. Как и телезрители, я сам учился у них.

На мою знаменитую телепередачу приходили самые разные звезды, но два человека меня удивили больше всех. Прежде всего, это Валентин Дикуль, для меня этот человек все равно что святой. Больше ни у кого в жизни я не видел таких ярких, светлых, голубых глаз! Я просто преклоняюсь перед этим человеком! Дай ему Бог здоровья, и счастья, и сил дальше творить столько добра! Второй человек, который меня поразил, это хирург – знаменитый Александр Белов. Мой земляк из Самары, который в день делает две операции на сердце. Он спит всего лишь по три часа в день, а по ночам пишет очень нужные книги, через которые передает свой опыт всему миру. Было еще очень много героев, с которыми мне удалось побеседовать в этот бурный период, но эти два человека просто покорили мое сердце раз и навсегда.

В тот момент мы привлекали к нашим рекламным компаниям таких звезд, как Клаудиа Шиффер – она рекламировала наши продукты и нашу водку. Мы подписали рекламный контракт с Арнольдом Шварцнегером. Эта дерзкая идея принадлежала Игорю Якименко и Александру Рубину. Когда-то они проводили первый чемпионат Советского Союза по бодибилдингу и первый конкурс «Мисс СССР».

У Арнольда Шварцнегера есть знаменитый турнир по бодибилдингу его имени, который проходит в США. Такой турнир еще никогда не проходил ни в Европе, ни тем более в России. Игорь задумал удивительную рекламную акцию: провести в Кремле первый турнир Арнольда Шварцнегера, где главным спонсором выступит компания «Довгань».

У Арнольда Шварцнегера около девяти адвокатов. Пока согласовали условия контракта с каждым из них, прошло добрых полгода. Мы сделали предоплату около полумиллиона долларов. Согласовали все тонкости. Подписали контракт, по которому Арнольд Шварценеггер должен был приехать в наш офис для телевизионных съемок и пропаганды нашего бизнеса. Он обязан был провести вместе со мной пресс-конференцию, на которой должен был похвалить продукцию нашей компании.

Вся реклама турнира полностью принадлежала нашей компании. Стоимость контракта была два с половиной миллиона долларов. Если бы все сработало и не разразился страшный дефолт, после которого в нашей стране абсолютно все рухнуло, мы бы не только вернули все деньги с этой рекламы, но и должны были еще заработать. Вот это высший пилотаж – провести рекламную кампанию так, чтобы не вложить денег ни копейки, ни цента, а еще и получить прибыль, соответственно, вместе с рекламными дивидендами. Такое мог придумать только Игорь Львович Якименко, мастер сложнейших комбинаций в области маркетинга и рекламы. Если вспоминать все наши рекламные находки, ходы, идеи, не хватит и целой книги.

Не могу не упомянуть еще одну рекламную акцию, потому что она мне очень дорого стоила, и я ее запомнил на всю жизнь. Гениальный режиссер Николай Русанов придумал снять рекламный ролик с моим участием в парке Горького на аттракционе, в котором могут участвовать только сумасшедшие, безбашенные люди. Аттракцион заключается в следующем. К вам привязывают мощный резиновый трос, на одном конце этой резины находитесь вы, пока что притянутые к земле стальным тросом, другой конец резины натягивает металлическая конструкция наподобие башенного крана. Как только натяжение достигает максимума, вас отстегивают от земли и выстреливают вами, будто камнем из огромной мегарогатки. Вы подлетаете на высоту приблизительно пятнадцатого этажа, там зависаете и в свободном падении в невесомости падаете вниз. Какое-то время вы парите, потом, резина начинает вас удерживать, потом по инерции вы еще раз натягиваете ее уже своим телом, она вами снова выстреливает и так несколько раз.

Аттракцион веселый и на самом деле не такой уж страшный. Но это если ты прокатился один раз и пристегнул ремни поверх своих брюк, поверх своей куртки – тогда это совершенно нормально и весело. Мне же, как всегда, нужно было сделать десяток дублей. И так как я делал рекламу нашего бренда в черном дорогущем смокинге и в бабочке, то все эти ремни прятались под смокинг. Со спины в нем безжалостно прорезали дырки и натянули мне эти грубые жесткие ремни прямо на голое тело. Но это еще можно было выдержать. Самое страшное, что самый главный ремень, на который я должен был приземляться, проходил как раз у меня между ног. И вот, значит, я, веселый, стою в смокинге, жую эти мюсли, которые мне предстоит рекламировать, включается камера, слышу команду Николая Русанова: «Мотор! Поехали!» и мной выстреливают из этой гигантской рогатки.

В ушах свистит воздух. Глаза слезятся от ветра, от скорости. Я взлетаю на самый верх, вижу под собой маленьких человечков, маленький пруд, на берегу которого стоит этот аттракцион, испытываю чувство настоящей невесомости и начинаю падать. Бац! Приземлился на этот ужасный жесткий ремень, который располагался у меня между ног, боль страшная. Снова подбрасывает вверх. Уже с меньшей высоты, но опять же чертовски больно получаю второй удар между ног. Когда меня спустили вниз, я был ни живой, ни мертвый. Я был просто в шоке, глаза у меня были навыкате, но, естественно, ни один рекламный ролик не снимается с первого раза…

Мной выстреливали в небо около десяти раз, и я постоянно приземлялся на этот ужасный жесткий ремень. Боль была просто нечеловеческой, нестерпимой, но мне было стыдно признаться в этом, потому что в съемочную группу входили и девушки. Я решил выполнить свой долг до конца. Когда я приземлился в очередной раз, я понял, что если я сейчас не откажусь, то от боли я просто потеряю сознание. Когда я приземлился, я сказал: «Коля! За что ты меня так не любишь? Почему ты так ненавидишь меня? Почему ты придумал мне такую пытку?»

Я пытался шутить, чтобы никто не заметил мою страшную боль. Николай, к счастью, все понял: «Братка, иди отдыхай! Все, спасибо! Все снято! Все свободны!». Легко сказать – иди отдыхай! Вы видели школьный циркуль с раздвинутыми ножками? Мои ноги в этот момент напоминали как раз этот циркуль! Превозмогая страшную боль, широко расставляя ноги, я поковылял к своему лимузину. Смех стоял, конечно, гомерический, но мне было не до смеха. Потом я еще неделю не мог ни сидеть, ни ходить и ругался на свою глупость, на свою мальчишескую браваду, потому что был выбит из эффективной работы на несколько дней.

Дорогой читатель, я могу рассказывать такие истории очень долго, но, на мой взгляд, вам нужно уяснить одну вещь.

Всем своим рекламным опытом я доказывал и доказываю, что главное – это не бояться новых идей, главное – быть искренним, и самое главное – не делать традиции ограничителем фантазии. Только новые идеи в рекламе, только новые идеи в текстах, видеороликах дают максимальный эффект.

Не удержусь и расскажу еще один пример из своей практики. Мы решили разместить рекламный щит в аэропорту Шереметьево-2 – единственном в то время международном аэропорту в нашей стране. Через него проходило очень много деловых зарубежных партнеров и нужных нам людей. Но выяснилось, что цены там просто запредельные.

Я задал себе вопрос: есть ли в мире воздушные ворота, которые пропускают через себя такое же огромное количество бизнес-людей, банкиров и политиков? И сам же себе ответил. Конечно, есть! Это Женевский аэропорт в Швейцарии. Швейцария хоть и не такая большая, как Россия, но там проживает около ста миллиардеров, там собирается вся мировая элита, проводятся политические саммиты, заседания ООН, туда периодически прилетает любой уважающий себя российский политик или бизнесмен.

Я сделал запрос в швейцарский аэропорт. Когда прислали прайс-лист, я был поражен – в Женеве цены были в два, а то и в три раза ниже, чем в Москве. Зачем переплачивать деньги? Я принимаю решение разместить рекламу в гораздо больших объемах в женевском аэропорту. Этот ход был настолько необычным, что все наши бизнесмены, предприниматели были в шоке.

Аэропорт в Женеве не такой большой, как Шереметьево, и между летным полем и зданием самого аэропорта есть только один длинный коридор, через который проходят абсолютно все пассажиры. Представляете удивление наших соотечественников, когда они прилетали в Швейцарию, и в аэропорту этой чужой страны их встречало мое лицо и реклама водки «Довгань»!

Эффект был потрясающим! Он превзошел все наши ожидания. Несколько раз эту рекламу показывали по центральному российскому телевидению, о ней мне говорили абсолютно все. Когда я проходил таможню, а летал я в Женеву часто, таможенники всегда смотрели на паспорт и пытались вспомнить, где же они меня видели, вспоминали, отдавали паспорт, не проверяя, и махали рукой: проходи!

В рекламе нельзя идти по чужим следам. Да, у нас с вами есть набор инструментов. Почтовая рассылка, телефонный звонок. Объявление, листовка. Радиопередача, телевидение. Газета, журнал. Билборд, наружная реклама и еще какой-то набор инструментов. Но это только инструменты, только железная дорога, по которой мы доносим свою идею, свою мечту до конечного потребителя или будущего нашего партнера. Самое главное, ЧТО вы проводите по этим рельсам. Самое главное, ЧТО вы хотите рассказать потребителям. Ваша искренность, ваша честность, ваша неординарность – вот что определяет успех рекламной акции.

И, конечно, второй вывод, который вы наверняка сделали, прочитав эту главу, – не бойтесь тратить деньги на рекламу, даже если эти деньги – последние. Конечно, не надо, как это делал я, закладывать квартиру. Вы рискуете благополучием своих близких и родных. Но первые заработанные в течение года деньги обязательно инвестируйте в рекламу. Это даст развитие вашей команде, даст развитие вашего бизнеса. Неважно, будет это национальная реклама или локальная, которую вы делаете в своем небольшом городе – не жалейте денег. Так поступают многие успешные бизнесмены.

Один из моих самых успешных партнеров – Любовь Леонидовна Конушкина, лидер Дальнего Востока, всегда вкладывает деньги в рекламу. Ее бизнес в Улан-Удэ, Хабаровске, Владивостоке, в других городах идет намного быстрей, чем у ее конкурентов. Почему? Да потому, что она все заработанные деньги инвестирует в бизнес. Когда она проводила семинар по линии нашего Института эффективного оздоровления, я случайно узнал, что она потратила больше тысячи долларов, чтобы напечатать плакаты и завесить ими весь Иркутск. Естественно, коммерческий выход был очень высоким. Она, как и я, не боится вкладывать в развитие бизнеса.

Сегодня, прожив двенадцать лет интересной жизни в бизнесе, я воспринимаю эти годы как школу в области финансов, логистики, производства, изобретательства, международного права, маркетинга и, конечно, рекламы. Школу, которую я прошел ради одной цели, ради запуска великого проекта EDELSTAR. Кому-то, может быть, покажется странным, неужели нужно столько времени и усилий, чтобы подойти к воплощению своей великой мечты. Если говорить о серьезном глобальном бизнесе, о великой компании, то другого пути, кроме как личного опыта, множества экспериментов, проб и ошибок просто нет.

Не стану скрывать, дорогой читатель, что, когда я взялся за написание этой книги и мы с редактором Еленой Минилбаевой обсуждали ее цель, я решил, что целей должно быть две.

Первая. Передать опыт, который поможет вам избежать ошибок и стать богатым, мгновенно изменив свою жизнь. Вам совсем необязательно заниматься именно бизнесом. Знания, которые вы получите через эту книгу, помогут вам добиться успеха в любой сфере: и в профессиональной, и в общении с людьми, и в построении семьи… Они помогут вам победить болезни, жить без таблеток, правильно воспитывать детей. Этой книгой я обращаю ваше внимание на то, что современная наука в области успеха включает в себя множество уникальных знаний, накопленных человечеством за тысячи лет.

И вторая цель – это рассказать всему миру о глобальном великом проекте EDELSTAR.

Дорогой читатель, вы убедились, что я и моя команда, возглавляющая EDELSTAR, – суперпрофессионалы в области рекламы и маркетинга не только в России, но и за рубежом. Мы владеем всеми знаниями в области рекламы и маркетинга. И это дает мне право утверждать, что мы с вами – умные покупатели EDELSTAR – сегодня можем прекрасно обойтись… без рекламы. Без рекламы в привычном ее понимании.

То, что мы делаем в нашей великой компании, – это новое качество рекламы, новый уровень достоверности, новый уровень экономики. Это революция в области продаж.

Мы не тратим миллиарды долларов на рекламные щиты, рекламные ролики, эфирное время, журнальные обложки и газетные полосы. Представляете, те деньги, которые другие компании тратят на все это, наши потребители могут потратить на свою семью, удовольствия, новые автомобили, путешествия, обучение детей.

Дело в том, что в EDELSTAR информация передается от человека к человеку, от сердца к сердцу. И эта реклама, при том что она ничего не стоит, – самая честная и самая надежная, потому что вы никому – ни родственникам, ни друзьям не посоветуете купить ту или иную вещь, если она плохого качества. Вы рекомендуете только то, что сделало вас здоровым, принесло вам комфорт и кучу денег.

Посмотрите, сколько средств пожирает традиционная реклама и как увеличивается ее аппетит. Запустить минутный ролик на ОРТ раньше стоило 1,5 тысячи долларов. Сегодня это стоит 200 тысяч долларов. В Америке в Лос-Анджелесе один рекламный щит стоит 10 тысяч долларов в день. А стоимость минуты на американском телевидении достигла уже 4 миллионов долларов. Обложка популярного журнала обходится вам же, покупателям, до 70 тысяч долларов.

Расценки растут с каждым днем. Достоверно известно, что в будущем году они повысятся на 30 процентов.

Из чьего кармана берутся эти деньги, кто платит за рекламу? Мы с вами – покупатели! Мы платим, а рекламные монстры становятся от этого супербогатыми.

Хватит нам быть дураками! Есть другой – простой, проще не придумаешь, и в то же время принципиально новый путь – не платить за рекламу!

Как вам эта идея?