Я и дракон ботан

Глава 1

Сколько помню себя, я жила в приюте. Если не знаешь другой жизни, то та, что имеешь, считается нормой. Дети все были разные, хоть обстановка одинакова для всех. Кто-то был наглым и грубым и устанавливал правила, а кто-то скромным и получал за это.

Теперь, будучи взрослой и живя вместе с драконами в другом мире, вспоминаю с грустью себя тихоней, поддающейся чужому влиянию, но не переходящей грани нравственности. Рыжей, мне доставались насмешки, но я хорошо училась и давала списывать. Меня не трогали.

А моя подруга Лизка всегда нарывалась. Дерзкая выдумщица, она никогда не подставляла других и сама отвечала за свои выходки. Мы с ней часто играли "в драконов", сделав макеты летающих ящеров и представляя себя в их царстве и сказке. В которой обязательно боролись за справедливость. Дальше Лиза переносила эту борьбу в реальность, а я оставалась в фантазиях, смаковала детали, сюжеты и не знала, что во мне зарождается непознанная сила. Я хотела узнать, какая я внутри, на что способна. Но это можно было сделать только, действуя в каких-то обстоятельствах. В приюте они были ограничены и тусклы.

Однажды встав ночью  в туалетную комнату, я услышала голоса из кабинета директора. Свет падал косо на толстого мужчину с неприятным лицом. На столе лежали фотографии, которые он подносил к  глазам и разглядывал.

- Эта подойдёт. Здорова? - и он ткнул пальцем  фото, на котором я увидела себя в спортивном купальнике. Нас фотографировали на занятиях физкультуры, объяснив, что это для будущего альбома.

- Лера. Здорова. Умна. Цена будет высокой.

- Кому нужен её ум? - визгливо засмеялся толстяк.

Меня затрясло.

- Хорошо. - толстяк написал что-то на бумаге и показал директору. Тот кивнул. - Завтра я приеду за ней.

Я отступила. Меня продают?!

Все пазлы сложились. За последнее время несколько красивых девочек нашли семьи. За ними приезжали на дорогих авто, и больше мы ничего о них не слышали. Хотя договаривались переписываться. Их всех продали...

Я сжалась внутри, и холод змеёй пополз по спине.

Надо бежать. Сейчас.

Я отступила от кабинета. Но пол скрипнул под ногами, и меня заметили. В ужасе  я кинулась обратно в туалет, там была открыта форточка. Худая, я смогла пролезть в неё, спрыгнуть на землю и просто, как была в халате, бросилась прочь от здания. Я знала, где в заборе дырка. Приют был в заброшенном парке на краю города. Я бежала между деревьев и слышала лай собак и гулкие шаги догоняющих. Охранники были спортивные. Я никогда не понимала, зачем нам такие. Теперь понятно, но думать некогда.

Под ногами стало хлюпать. Впереди раскинулась гладь болота.

Страх или беспомощность, я не поняла что, сжало сердце. Рассеянный свет от фонарей делал заросшую опасную поверхность мистически-ужасной. Кочки располагались хаотично. Ближайшая была метрах в трёх.

Я прыгнула.

И промахнулась.

...Я карабкалась вверх, по крайней мере, мне так казалось, стараясь высвободить ноги из водорослей. Они опутали меня всю, я задыхалась в болотной гнилой воде. Которая смыкалась над моей головой...

Переход. Вот он какой...Тянучий и тусклый. Надо сосредоточиться, чтоб не забыть прошлый мир...

-----
...Очнулась я, на удивление, совершенно сухая, лежащая на траве. Солнечный свет заполнял пространство. Передо мной стоял дракон и через лупу  рассматривал какой-то цветок или бабочку.

Моё потрясение было преизбыточным.

То, что я придумывала, играя с Лизкой в драконов, оказалось реальностью. И я в ней. Почему я не испугалась?..

Дракон повернул голову и внимательно посмотрел на мой возникший ниоткуда образ. Он был худым и в очках. Ботан, -  автоматически подумала я и устыдилась. Ставить клише не к чести мне...

- Привет. Я Лера. Где я? - Я постаралась быть приветливой, чтоб преодолеть родившийся страх.

 Дракон не ответил.

Наверное, от перенапряжения на меня  надавила волна неведомой силы, и я увидела, как дракон вдруг стал видоизменяться. Передо мной стоял худенький юноша, поправляющий время от времени очки и смотрящий внимательно через лупу на каждую травинку или цветок по очереди. Видно было, что он очень сосредоточен и с любовью к каждой букашке, оберегая их, трогает листки.

- Меня зовут Брост, - он опять пристально посмотрел на меня, будто что-то увидел для себя важное. - Ты не из этого мира и тебе надо замаскироваться, чтоб  не быть узнанной.

- А как?  Зачем? - Я дрожала внутри. Это было невероятно, непостижимо. Неужели такое может быть?!

Но я приняла суть своего перехода.

Покорилась сиюминутности.

Я всегда была мягкой и гибкой в восприятии.

Неожиданная улыбка, лёгкая и славная, изменила лицо парня и сделала его мальчишеским.

- Забросаю тебя травой, ветками, ныряй сюда, - он приподнял часть куста.

- Ты должна слиться со здешней природой, стать её частью и смыть  образ твоего мира.

Как всё просто. Непроданная, я теперь не принадлежу своему миру.

Зато принадлежу себе самой. Я всё помню и такая же рыжая - затронутая мной золотая прядь отражала солнце.

Я присела под разляпистый куст, потом повалилась в траву. Ветки похлёстывали меня, не без помощи Броста, было щекотно, смешно, странно и весело.

 - Ну что, смылся с меня прошлый мир? - я вплелась в игру, в сказку, или в то, что здесь происходило.

 Я улыбалась,  и такт наших улыбок  сливался, я удивлялась общим вибрациям, чувствовала, что откликаюсь на его излучения, а они становились всё мощнее, набирали силу, трудно представить, что такой хрупкий юноша имеет потенциал могучего дракона.

Глава 2

Всё пришло в движение, суетились птицы, ветки кустов шевелились от перемещения мелких животных, насекомых, лоси, олени, кабаны, куницы, белки, всё двигалось. Но куда? Они не знали, что в западне. Огонь шёл вкруговую. Брост метался, расправив крылья, вынося живых существ на себе из дыма, с такой болью и рёвом оглашая пространство, которое полыхало и уничтожало всё живое.

Деревья стонали, трава с визгом трещала. Проревел медведь, косолапя мимо оглушённой и задыхающейся меня.

- Брост! бежим! Сгорим!

Но он не обращал внимания. Носился между завесой огня, вытаскивая кого-то живого, порой, такого маленького, что я не видела, а Брост, казалось, проникал в молекулы жизни, кричащей от ужаса перед огненной смертью. Перекосилось лицо и морда, которая прозрачной оболочкой одела человеческое тело, имея, однако, материальный вес и плотность, благодаря которым Брост спасал десятки жизней, ныряя прямо в огонь и вытаскивая задыхающихся и обожжённых зверушек.

Я кашляла и задыхалась. Огонь добрался до меня, лизнув платье.

Не знаю, как Брост заметил это, но он, сделав петлю, подлетел ко мне и выхватил из огня, резким дыханием затушив одежды.

Мы неслись над дымом и лесом, воющим от  огненной смерти. Внизу было всё страшно. Под дымом не видно ничего, но понимание ужаса присутствовало и рвало душу.

Брост, казалось, пропускал через себя боль других и терзался, весь покрываясь испариной из крови - от перенапряжения внутреннего и физического, принятия на себя страданий живых существ. Деревья, трава тоже для него были живые.

Он судорожно держал меня за талию, не соизмеряя силу внешнюю и внутренюю, спустил, прямо скинув, на опушке и готов был опять лететь в самое пекло.

- Стой! - я уцепилась за его жёсткую чешую, но напрасно. Брост с безумными глазами летел прямо в огонь.

Моё сердце стучало, как набат, я вся сотрясалась,. Он же дракон, он не боится пламени, вдруг вспомнила я, и в тот же миг что-то громко хлопнуло, зашипело, дым взметнулся вихревым столбом вверх. И стал стихать. Будто в один миг океан воды вылился на огненный лес. Пламя ещё бушевало, но уже одновременно  шипело, извивалось, корчилось и умирало. Белый дым или, скорей, пар окутал лес. Смерть отходила. Оставляя жизни куски своих трапез. Броста не было.

И я пошла пешком обратно в лес. Обгорелые стволы, кусты, трава была сплошной пепел. Видны были задохнувшиеся или обгоревшие трупы животных, птиц. Я шла по страшной земле. Впереди на тлеющей траве лежал Брост и плакал. Он был страшен. Одна половина была в копоти. Вторая дымилась и клубилась паром.

- Брост! Откуда вода?

- Это я. - Он повернул лицо и морду ко мне. Оба были ассиметрично перекошенные, боль искажала обе сущности.

- Они все умерли. - Он посмотрел на затухающее пепелище. Вдруг вскочил и стал обнимать обожжённые деревья.- Вы будете жить. И будете петь песни лесу. И небу. - Обернувшись ко мне так же внезапно, как и обратился к деревьям, он стал говорить со страстью и будто отрешившись.

- Мне бабушка рассказывала, что в нашем роду были и ледяные драконы. А память предков передаётся по наследникам. Я никогда не пробовал, но такое жгучее желание и боль так пронзили меня, что получилось вызвать лёд и растопить его огнём. Меня всего раздирало, ведь одна часть была раскалена, а вторая заморожена. Но зато получилось. 

Подобие улыбки, вернее, кривая и грустная усмешка чуть осветили его лицо. Он опять стал юношей, и вид его тела был жалок. Но эта жалость - иллюзия. Это был вид победителя. Мне хотелось преклонить перед ним колени. Из-за его спины выходили спасённые животные, расправляли крылья спасённые птицы. Они возвращались в лес. Он должен ожить. И обязательно с их помощью.

Пожалуйста, пишите комментарии, если заинтересовало, ставьте лайки...очень ободряет, хочется продолжать...буду стараться каждый день выкладывать понемногу. Спасибо за сопереживание героям.
 

Глава 3

Бал только начинался. Генерал Браслей с женой и детьми чеканной походкой  входит в коридор, ведущий в зал. Он был некрасив, ассиметрия лица искажала его выражение. Но стать военная и мужество, слетающее с его профиля, делали его образ даже привлекательным, насколько привлекательным может быть генерал.

Жена, само обаяние и нежность, держала за руки двое детей, мальчика и девочку постарше, передала им черты своей красоты и сгладила отцовские гены внешности. Характер у детей был покладистый и доброжелательный, а значит, и здесь гены матери победили.

Воспитывались дети в любви и строгости, что в хорошем сочетании дают необходимые результаты. Девочка белокурая, и лицо романтичное. Мальчишка кудрявый брюнет, ещё будет формировать свою личность и внешность. Дети обучались танцам, и походки у них лёгкие. Мать гордится ими. А отец гордится всей семьёй.

Все гости наклоняют головы в знак приветствия. А генерал, вроде и отвечает всем взглядом, но на самом деле, идёт гордо и важно. Музыка вдохновляет и радует, все шикарно одеты и готовы сплетничать.

К генералу подходит взволнованный молодой офицер, что-то шепчет на ухо, генерал хмурится, извиняется перед женой и военные уходят. Праздник продолжается. А генералу доложили про восстание в народе гессов и необходимость принятия мер безопасности.

----

Армия генерала Браслея императора Корнела шла завоевательными походами по огромной территории, где в разнообразных причудливых ландшафтах жили разные народы. Каждый со своей культурой и памятью родов. Со своими ценностями и обычаями. 

Земли были захвачены, а народы поселены в резервациях, ограждённые и специально непривычные условия рельефа и климата. Охранялись такие поселенческие территории большой группой войск, сбежать нельзя, требовать ничего нельзя, живи на предоставленном куске земли и твори свою жизнь в рабстве, отдавай результаты труда императору.

Гессы были гордыми и любящими свободу людьми. Народ гессов жил в горах, и огромные территории и пространство позволяли строить, трудиться, кто как хочет. Общение необходимо было для безопасности и выживания, поэтому праздники родов для всех гессов были возможностью соединиться в танцах и застольях с памятью предков.

Какие зажигательные были у этого народа танцы! С плавными и резкими движениями, с быстротой кружения, красиво и красноречиво. Каждый жест нёс информацию.

Танец был рассказом и повествованием о жизни родов, уметь его читать и создавать учили с детства.

Это был тот связующий поколения яркий штрих, утратить который невозможно было без ухода от своего рода. А это никто не имел права и не рискнул бы сделать.

Гессы страдали в резервации. Где их специально поселили в песчаных пустынных почвах. А отсутствие зелени и жара действовали удручающе и разрушительно.

Генерал быстро был доставлен на место и отдавал приказы. Гессы стояли посреди  плато у охраняемой ограды с факелами небольшой группкой. Генерал  поднял бровь,

- Где восстание, вот это? Это просто горсть людей.

 - Ваше  пре-ство, они вооружены и не уходят, они требуют.

- Чем вооружены? У них нет возможности делать оружие.

 - Смотрите, лопаты, грабли. И они не расходятся.

 - Что вы хотите? - громогласный голос уродливого генерала прорвал тишину. Потому что именно безмолвными были люди с суровыми и непреклонными лицами внутри охраняемой территории. Вышел один гесс вперёд.

- Я Горн. Выбран старейшиной. У всех у нас есть семьи и дети. Много несовершеннолетних. Они обязаны учиться. Чтобы принести пользу стране.

Горн не сказал, какой, имея, конечно, ввиду свою родовую, но для генерала пусть звучит как его стране-агрессору и завоевателю.

- Пришлите учителей и дайте медикаментов. Дети болеют. Есть вспышки неизвестной болезни по всей территории резервации. Возможна эпидемия, и вам ни к чему её наличие на подконтрольной территории.

Генерал  был озадачен.
- Эпидемия? 

Эта новость перекрыла требование обучения. Это совершенно ни к чему. Император спросит с него. Каждый народ выполнял свою функцию, мастерство каждого было нужно для обеспечения жизни и завоеваний. Гессы были прекрасные оружейники. Конечно, полностью готовое оружие они не выполняли, потому что это противоречило бы их гордости и жизнелюбию. Каждый народ делал какую-то одну деталь. А собирали воедино в мастерских армии. Это было логично для безопасности. Сделав оружие и обратив его против завоевателей, каждая народность была бы опасна.

- Какие нужны лекарства?
- Пришлите лекаря. Пусть он определит, - сказал Горн. Генерал обернулся к офицеру.

- Это не восстание. Это разумные вопросы. Мы должны их решать. Пришлите доктора. - генерал развернулся и поспешил к семье. Бал давал сам император, и негоже было отсутствие по неуважительной причине. А причина была пустяковая. Восстание не могло иметь место, потому что безопасноcть предусмотрена им, генералом Браслеем, кровавым генералом, как его называли за спиной. Но он знал это и даже нравилось такое прозвище.

Браслей не знал пощады. При завоеваниях лилась кровь жителей селений, куда вступала армия завоеватель. Наступления были проведены одновременно во всех направлениях. Армия была огромна, и хватало сил. А внезапность гарантировала успех. И жестокость. Захваченные в плен народы и образовывали каждый свою  резервацию. Это было удобно. Рационально. И безопасно.

Выжившие и пленённые страдали. И приходилось это делать молча. Охрана вооружена количеством солдат и оружия. Накапливалось напряжение внутри каждого, кто был порабощён. Но оно не могло вылиться наружу. Дети были в заложниках жизни. Пусть и пленной, но жизни. Это было их право и ответственность родителей. Император это понимал и был доволен своей политикой. Политикой смерти и рабства. А Браслей был лучшим генералом. Беспощадным. Но в нём уживалась жестокость с любовью к своей семье. Красавица жена и дети были его гордостью.
 

Глава 4

Я всё это видела , находясь на спине Броста. Он, казалось находился в прострации и завис над материальным пространством. Глаза наполнены слезами об ушедших жизнях.

Сердце его плакало и рвалось на куски.

Я могла видеть события все сразу и поочерёдно, познавая этот мир и проникая в него своей сутью. Которую кстати я не успела увидеть в зеркале озера. Но всё ещё впереди.

- Брост! - обратилась я к дракону. - Пойми, все. Кто погиб, они пожертвовали собой ради других, где-то возможна война, болезни, а они взяли на себя смерти.

Они ушли в другие миры, предоставив возможность другим жить и развиваться здесь. Тоже временно, но им значит нужнее находиться в этом мире, кого-то они спасут, и так цепочка жизни будет расцветать и не прерываться. Жизнь, это взаимопомощь и согласие, равновесие и взаимное проникновение. Ради развития...

 ...Тогда я не могла сказать, откуда это знание. Странное чувство растущей силы было во мне, понимание связи всех во времени и в мирах. Животные, растения, насекомые чувствуют это и подчиняются закону. Человек всё искажает своим умом и так называемой им логикой.

- Кстати, а как драконы, а Брост? Вы чувствуете или знаете?

- Мы чувствуем и знаем, но другое. Мы живём 300 и более лет. Времени поиска истины и связей достаточно. Но то, что мы видим реально, не вкладывается ни в какие законы и связи.

- Ты говоришь, как опытный и зрелый...человек, извини, дракон.

- Я  и то, и другое. Человеческое лукавство как главный его виновник во всех бедах, что он сам на себя и на других кличет. Нам тоже в какой-то мере свойственно. К сожалению. Но мы можем с этим бороться, главное, наблюдать себя. А связь с мирами и живыми существами...по-моему, ты видела мою связь...  

Дракон-юноша, ибо сейчас он находился в двух ипостасях одновременно, с грустью посмотрел в сторону сгоревшего леса.

- Боль и страдания не отменялись ни в каких мирах. И чувствовать их сложно, но необходимо. Это стоит учиться. Это и есть связь. - Брост отвернулся совсем и замолк надолго. Я притихла и смотрела, как ветер рвёт небо в облака, как взъерошенные вороны носятся в потоках воздуха. Переговариваясь или колдуя карканьем.

- Брост, ты говорил, что каждый здесь имеет свою сущность, что магия просыпается. Я хочу исследвать себя, я себя не знаю. - Мне было больно понимать, что я не имею стержня, сострадания такого, как у Броста. Я должна изменяться, этот мир усть будет мне в помощь...

- Ты должен мне показать мою сущность. В вашем мире столько несправедливости и горя от тирана и его армии. Болит сердце. Я хочу познакомиться с каждым народом. Придумай что-то, мы должны помочь им в освобождении!

Я говорила горячо, но не уверенно. Как я смогу помочь? Дракон сильнее, но он...ботан...с его любовью ко всему живому, можно попасть в ловушку. Его жертвенность может сыграть с ним злую шутку, вернее, кто-то может сыграть на ней.

- Идём к озеру, - сказал Брост.
- Может, полетим?
- Нет, мы должны пройти через мёртвый лес.

И мы пошли. Обугленность и задымленность. Запах неживого, но горелого. Удручающе, я задыхалась. Брост упрямо шёл, успевая по пути заглядывать под каждый кустик  в поисках живых. С каким наслаждением он подымал из-под упавшей горелой ветки детёныша зайца, ловил летающих на спасительных паутинках паучков и садил их на живые растения. Даже грибы, которые попадались, не тронутые пламенем, что удивительно (под землёй, что ли прятались), даже их гладил и улыбался. Вот это сочувствие и взаимопроникновение! Я так не умела. Не могла просто. Может, и попала в этот мир, чтоб научиться?  

Мы подошли к озеру.

- А теперь расслабься и попробуй увидеть свою сущность. В этом мире у всех она есть, многие видят сущности других людей, а у себя нет. Бывает, что не видят ни у кого.

Я зажмурила глаза и резко открыла, сделав  выдох. И ничего не увидела.

- Я неспособная, - сказала я, до рези в глазах вглядываясь  куда-то сверху своего отражения.

- Нет, просто ещё не сформировалась.

- Моя сущность? А что надо делать?

- Надо ожесточиться

- Это говоришь ты, который всё подряд любит? 

Я не знала, чем моя странная сущность, которую я ещё не нашла, может помочь хоть кому-то. Или мне самой. Что я забыла в этом мире? Почему меня выкинуло именно сюда? Где столько смерти и боли, народы страдают в рабстве, свободного развития и самой свободы нет. Значит, я нужна тут?..

- Поведи меня по резервациям или как они называются? Я к такому слову привыкла. Хочу познакомиться со всеми. Узнать, чем живут, как работают и празднуют.

Зачем это мне? Я чувствовала, что в этом знании может проявиться моя суть.

- Хорошо. Надо договориться с Браслеем.

- Ты к нему пойдёшь? - округлила глаза я. Страшный человек, которого я видела мельком в окно дворца, идущего с семьёй на бал, про которого слышала страшнейшие вещи, он кровавый преступник. Не своими руками, конечно, но приказы отдавал именно он, страшные и жестокие.

- Да, у него договор с драконами.

Я совсем забыла, что Брост принадлежит к племени драконов. И неизвестно, какой статус в этом мире у этого клана или народа, как правильно? И все ли драконы имеют своей сущностью человека? Столько вопросов, как же разговорить Броста?

- Ты пойдёшь один? Возьми меня, - неожиданно говорю я.

- Пошли, - равнодушно сказал Брост и направился к императорскому дворцу.

Я засеменила за ним, даже не переспросив, пустят ли меня. Я ведь не дракон. А неизвестно кто.

Брост передвигался на удивление быстро. Я успела только заметить, что лес кончился, перейдя через поляну, мы вошли во дворец, который внезапно вырос перед глазами, огромный и зловещий. Серый камень, которым были отделаны стены, казалось готов был наблюдать и подслушивать. Он будто нависал надо мной, настраивая сразу на порабощённый тип поведения и мыслей. Нет, меня не задавить. Я насмешливо окинула каменные стены и гордо прошла в открывшиеся двери. Главное, не выпускать из вида дракона.

Глава 5

На полу лежал взрослый человек, мужчина, рядом с ним, вытирая лоб постоянно погружаемой в чашку с жидкостью тряпочкой, сидела девочка, кудрявая, со вздёрнутым носиком, она обернулась к нам и серьёзно сказала,
 
- Папа заболел.

- Ей не опасно находиться рядом с больным? - спросила я Броста. Он не ответил, только неотступно смотрел на мужчину. Или не видел его, а только думал с остановившимся взглядом.

- Идём на улицу, - сказал он и вывел девочку за руку из дома. Свет залил глаза и сердце. Девочка улыбалась. Она не понимала грусти или её мыслишки были слишком короткими для рассуждения о будущем.

- Покажи нам ваш храм, - сказал Брост. Девочка вприпрыжку побежала по заросшей тусклой  травой дорожке. За домом открылся вид ухоженной территории. Сделанные искусственные холмы, арыки, что питали посаженные растения, всё делало пейзаж нарядным и необычным. Видно было желание хоть немного приблизить вид к горному, но получилось совсем наоборот, равнина с возвышенностями, засаженная разноцветьем, вперемежку с травой разного цвета и высоты. Дорожка заканчивалась у входа в храм. Круглое глиняное сооружение, окрашенное снаружи разными красками, видно что растительного происхождения, т. к. тусклыми и негармоничными в узорах.  

Дальше виднелись ещё дома, на удивление тоже разноцветные. На верёвках висели куски тканей ярких цветов. О, вот что гессы смогли унести с собой, образы родов, каждый цвет, это отражение одного рода, сочетание, пусть странное, это соединение памяти и силы (возможно, слабеющей).

Раздался вибрирующий звук трубы. Я вздрогнула, закрыла глаза на миг. А когда открыла, была потрясена появившейся просто ниоткуда толпе гессов в оранжевых, синих, красных одеждах, все пританцовывали. И трубные звуки в такт их шагов разрезали воздух и напряжённые выражения лиц.

- Сегодня праздник духов гор, - сказал Брост. - Это самое важное событие в жизни народа. Мы попали вовремя сюда.

 Я смотрела внимательно и взволнованно. Народ, у которого отняли родину, приветствует её духовных жителей, приглашая в гости на территорию плена, не попрошайничая выполнения условий и желаний, а просто славя и воспевая своих предков, роды и их незримых правителей. Женщины в коротких юбках махали яркими тряпочками и кружились, притоптывали ногами в танцах, каждая по-своему исполняла свой танцевальный монолог, единства не было, казалось, что каждая вкладывает свои мольбы и молитвы в движения, свою боль и надежды,

Следы в воздухе от трепещущих в руках разноцветных лоскутов  будто вырисовывали свою внутреннюю грусть и жажду, отчаяние и вдохновение. Это были письмена духам. Послания и приветствия, знаки уважения и понимание безысходности. Мужчины образовали круг , взялись руками за плечи друг друга и топтались то на месте, то передвигаясь вправо-влево, что-то бормоча или напевая, не в такт и не хором, но цельность танца-монолога была настолько потрясающей, что мелькающий и кружащий цветной живой ковёр воспринимался единым, как цветущая степь, как ковёр равнины в горах, как соединившая цветные струи в мощном потоке река.

Энергия танца накалялась, сила исходящая соединялась рывками с редкими и неритмичными звуками трубы (или труб? похоже, их было несколько с совершенно негармоничными настройками и вибрациями, но в какой-то момент, каждая звуковая волна переплеталась с соседней и образовывалась звуковая сеть, крепкая и, казалось, неразрушимая).

Что-то невероятное творилось на маленьком клочке пленённого для гессов пространства. Оно начинало сотрясаться в такт движению тел и звуков, отвечать и стремиться выйти за пределы материальности.

Духи рода тоже кружили в танце. Это ощущали и знали все. Дети стояли кучкой у невысокого дерева. Они не могли участвовать в мистерии, но память рода казалось пульсировала в них вместе с танцующими, они не осознавали, но запоминали этот всплеск крови. Впоследствии он станет зовом. Дающим силу.

Я стояла потрясённая и неподвижная. Струя энергии, материальной и нет, била меня по лицу и по сердцу. Брост просто смотрел, и непонятно было, что он чувствует и вообще  ощущает ли что-либо... Я не заметила, когда к нему подошёл один из гессов. Они говорили о чём-то. Я не стала вмешиваться. Но вдруг опознала в гессе больного мужчину. Он выздоровел? Вид был бодрый и уверенный. Хотя и озабоченный.

 Его дочка дисциплинированно стояла со всеми в стороне, но взгляд её синих глаз был направлен на отца. Ветер играл с её золотистыми кудряшками и цветной юбочкой. К ноге прислонился пушистый котёнок. Откуда он взялся? Впрочем, здесь обычная жизнь, с домашними животными, с теплом сердца, детской неугомонностью и беззаботностью и взрослой мудростью не поддаваться панике.

Девочка наклонилась и взяла котёнка на руки. Он внимательно смотрел на всё движение человеческой реки и прижимался к хозяйке. Потом все ручейками стали растекаться в храм, в котором было много дверей, и все вдруг открылись.

Тут оцепенение сошло с меня, и я, как загипнотизированная пошла за всеми. Яркие тканевые украшения невероятных оттенков украшали стены, связанные по несколько стеблей разные травы, степные цветы сочетались с тканевыми границами и составляли несимметричные узоры.

В центре круглой площадки стоял стол с корзинами испечённых заранее пирожков, печенья, сладостей разных форм и начинок. Все, не толкаясь, подходили и брали вкусности в кусочки материи, с которыми танцевали. Энергия движения и трапезы соединялись, образуя след в душе каждого. Да, это был настоящий праздник.

 Дети зашли первыми и брали самоё красивое и вкусное. Но никто не капризничал, не смотрел, что у другого взято, видно и их сознание было подчинено общей традиции. Никто их не воспитывал сейчас, не делал замечаний. А они, как чистые струйки лавировали в кажущейся жидкой человеческой нарядной массе.

Я подошла тоже к столу и взяла печенье. Оно пахло свежей выпечкой. Кто-то тронул меня мягко, и мохнатая лапка потянулась к вкусняшке. Котёнок. Девочка была рядом и улыбалась. Я в ответ тоже улыбнулась.

Глава 6

- Какие ещё народы тут в плену? Я хочу всех видеть!

Что-то тяжёлое и жаркое разливалось во мне и начинало бушевать. Ощущения необычные. У меня не было в переживаниях прошлого подобного. Жажда действий была сродни жажде воды в пустыне.

- У меня есть пропуск ещё в две резервации. Пошли.

Было видно, что у него целенаправленные шаги, а не просто он хочет развлечь меня. Он о чём-то думал. А я не могла даже спросить. Хотя, кто я такая? Выкинутая из другого мира. Я должна была быть проданной, у меня была цена...Но мне видится моя ценность в моих дальнейших поступках, в поисках и находках.

Теперь, оглядываясь назад, живя с драконами и ощутив свою сущность, я знаю свою истинную цену. И свой долг, исходящий из неё. Но всему своё время. Главное, не останавливаться.

----

Смотрю на хлипкого юношу в очках, решимость которого стальными витками держит моё запястье. Над ним полупрозрачной иллюзией летит его сущность — дракон. Тоже худой и в очках.  Лупа прикреплена сбоку. Ведь Брост - дракон, который сопереживает всему живому и хочет исследовать и рассматривать их сущности. А они есть и у бабочек, и у паучков.

Шли долго и молча. Я то ли обиделась, то ли чего-то хотела. Брост думал. Я заметила, как мимо его носа пролетел на паутинке паучок. Смешной кругляшок, а смелый, летает. Странно, что Брост вообще не заметил его. Это невероятно. Мы подошли к железным воротам в охватывающем гористую площадь заборе. Слева была вышка со стражником.

- Куда?

- Я из племени драконов, у меня пропуск. От Браслея.

Вспышка чуть ослепила, но в следующий миг передо мной и стражей стоял дракон и держал в лапах сверкающий печатью пропуск.

- Проходи.

Страж открыл ворота, Брост прикрыл меня своим чешуйчатым телом, и мы вошли на территорию другого пленённого народа.

- Доры. Народ рек. - сказал Брост, опять став человеком.

- Так ты превращаешься вот так быстро? Значит, это мир магии?

- Нет. Очень редко. Это мир ментальности.

Мы шли по камням. Откуда столько их? Кое-где будто вздутые из земли появлялись невысокие горы. Низины были орошаемы. Вообще воды было много. Но она какая-то неживая, что ли. Струйки стекали между камней, собираясь в небольшие резервуары. Их и озёрами не назовёшь. Усилия по изменению территории были видны в виде необычных по форме кустов и деревьев, но их было немного. Фонтаны у подножия этих странных гор были слабыми и вялыми, будто голодные и уставшие псы прилегли после долгих бродяжничеств.

Однако вот на площадку между несколькими фонтанами выходят люди. Они одеты в голубые одежды и в руках у них пики с привязанными голубыми лентами и звоночками. Перезвон то тихий, то более громкий приближается к нам. Люди что-то выкрикивают, но скорей, радостно, чем требовательно. Кто-то пританцовывает. Мелодия песен вплетается в перезвон. 

Это не протест, это праздник. О, сегодня у всех праздники. Но это традиция. Напряжение внутри присутсвует у каждого.

Дети выбегают вперёд, махая голубыми шарфиками. Они кричат, галдят, танцуют или просто прыгают. Фонтаны вдруг взвиваются струями вверх. Брызги разбрасываются на всех, и начинается общее веселье.

Будто бурлящие пузырьки, люди то подпрыгивают, то приседают, быстро перекручивая голубые ленточки, звоночки наполняют волнами всё пространство у фонтанов.

Дети смеются, самые смелые уже прыгают прямо в фонтан и, полностью мокрые, начинают обливать других, тащить за собой. Скоро почти все на площади мокрые и весёлые. Песня под звон колокольчиков, обращённая к духам рода Воды, набирает силу и уносится высокими голосами ввысь.

Мне тоже становится весело, я бегу к фонтану. И опять странное чувство соединения с этим народом, с его мелодией и движениями пронзает меня. Я ощущаю себя частью водной стихии, тех, кто почитает её и воспевает,  берёт её дары и не отравляет своими отходами.

Вдруг все расступились и вышли на середину три стройные девушки в длинных платьях, Лёгкая походка, гибкость и изящество - в девушках угадывались сёстры. Но они были совсем разные. Одна, нежная и рыжеволосая, была в неярко-рыжем с серым наряде, она грациозно семенила, расставив руки и кружась, как листочек, поддерживаемый ветром. Вторая, блондинка, видно, предпочитала спорт, сильные ноги вытанцовывали пируэты, а тело выгибалось в танце. Третья была с тёмными волосами и круглыми голубыми глазами, белая блузка и пёстрый пиджачок делали её торжественной и беззащитной. Хрупкая и небольшая ростом, она бегала на носочках по центру, изображая волны.

- Это Дая, Дия и Зорянка, - услышала я у самого уха слова Броста. Дочери предводителя доров. Самое ценное, чем он  дорожит - после чести  своего народа.

- Доры весёлый народ. Глядя на них, не скажешь, что они страдают. А ведь это именно так. Они привыкли жить с водной стихией одним дыханием. Всё живое, что есть в ней — их братья, они не ловят рыбу, а только могут спасти, если она выбросится на берег. У себя на родине они провели огромное количество каналов, всё сверкает голубизной, и трава изумрудом, она сочная и покрытая цветами. Букашки, змейки, птицы, зверушки, все с удовольствием живут в зелёных насаждениях вокруг воды.

Брост улетел в мыслях или воспоминаниях, видно было, что он был на этой земле, и она и народ глубоко тронули его сердце. Он был чист,благороден. А я чувствовала свою никчемность. Сколько жизней я не прошла и в каких обличьях не бывала, как только становлюсь человеком, вся мерзость и лукавство, двойственность мыслей и поступков вылазят. Но я смогу победить эти слабости.

Пока я мешала, как кашу, свои мысли, наслаждаясь видом танцующих девушек и всего народа, Брост исчез. Я оглядывалась и смотрела сквозь толпу. Ко мне подошёл смешливый юноша. Похоже, так он и родился с улыбкой, наверное родовая травма.

Глава 7

- Расскажи мне всё! Ты о чём-то договаривался и с гессами, и с дорами? Вы хотите восстать вместе?

 Брост внимательно посмотрел мне в глаза. Но он не был удивлён моей прозорливостью.

- Нет. А хочешь полететь к моему народу. К драконам?

Это было супернеожиданно. Я хотела ответить, да так и застыла с открытым ртом. Почему-то я считала, что Брост сбежал от своих родных и самостоятельно решил жить, изучать природу, что там ещё. Мы вышли за ворота территории даров. Отошли на большое расстояние. Вдруг Брост раскинул руки и стал превращаться в дракона.

- Ооо! - только и смогла сказать я.

Это было прекрасно. Большой птице-зверь с добрыми глазами и в неизменных очках склонил предо мною голову, приглашая сесть на спину. Я вскарабкалась, держась за чешуйки, жёсткие и скользкие. Страха не было. Будто с рождения каталась на драконах. А может, так и было когда-то? Я не все жизни помню. А ощущения остаются.

Итак, дежавю. Плавный подъём вместе с воздухом. Ветер в лицо или я есть ветер? Была ли я когда-то ветром? Сколько раз я появлялась в материальных мирах? А есть ведь ещё бесчисленное количество других. Нет, облака не цеплялись за мою голову, не буду писать глупостей, не было необходимости прятаться в них.

Потому что никто нас не видел. Мы стали иллюзией для всех. А то, что мы чувствовали друг друга, это был просто общий поток восприятия, мы не были отдельными личностями, была я, ощущающая дракона, и был Брост...а вот тут я не знаю, что он делал с моим образом. А жаль.

Но ведь какое-то соприкосновение индивидуальностей было, я знала! Может, наши сущности сошлись воедино?

Ах, я так и не знаю, кто я в духовном мире! Когда, когда мне будет дано увидеть себя настоящую?

Страна драконов находилась на и между скалами. Незаметные сразу взгляду площадки между остриями камней (да и кто их должен и может заметить? Тут никого нет, кроме хозяев) давали возможность спокойно приземлиться (или прикамениться), не влетая в пике меж скалами. Драконы не самолёты, им не нужна разбежечная полоса, но они эстетичные существа, им хочется красиво опуститься на поверхность, красиво взлететь, почуяв размах крыльев и тщеславия.

Замки, где жили драконы, были, скорей, похожи на каменные купола. Огромные своды, будто отражающие силуэты гор. Это было красиво. Как красивы камни во всех своих формах. Брост опустился на площадку плавно и быстро. Я сползла, чуть укачанная, но деловая. Значит, я летала раньше. Точно. Только не помню в качестве кого. Лётчика или пассажира.

Брост будто-то тут же забыл  про меня, двинулся прямо к замку, я быстро семенила за ним. Чтоб не потеряться. Представляю, что он чувствовал, сбежал, теперь вернулся через неизвестно какое время. Я бы соскучилась. А какие эмоции есть у драконов? Ведь они и люди тоже.

А их истинная сущность — человек или дракон? Или вообще, какая-то птица или зверь? Много непонятного в этом мире. Но ведь я, собрав весь опыт, появилась именно тут. Значит, есть где его применить. Важно не расплескать смысл жизни. По крайней мере, этой. В будущую ещё успею.

Мы вошли в замок. Купол потолка мягко освещался, стоял огромный стол с яствами. Несколько драконов вкушали еду.

- О. Брост. Младший брат! Пропажа нашлась, а сколько мы искали тебя,-  ухмылка явно не искренняя, но навстречу с объятиями пошёл огромадный зеленющий, как ящерица, дракон. Тёмный драконовый мужчина стоял в тени. Или тень была от недовольства на лице.

- Отец, я вернулся. Путешествовал, - просто сказал Брост, будто вчера вылетел из дома, всех предупредив.

А истина, скорей, была в обратном. Это было написано в глазах тёмного дракона. Но разум и логика, видно, были в крови у этого рода. Он принял игру сына и пошёл к нему. Как сказать про объятия у драконов? Это были мужественные прикосновения, за которыми стоял опыт поколений и память всего народа. Это духовное пожатие крыльями.

 - Сын. - голос тёмного чуть дрогнул. Любит и переживал. Отец часто не проявляет вовне своих чувств, но глубина переживаний есть ценное качество , и оно тоже накопительно — чувства рода.

- Сынок! - раздался высокий голос женщины, и в зал вошла худенькая дракониха (вот в кого Брост, в маму!) Она уникальна и миниатюрна. Бирюзовые раскосые глаза обволоклись слезой, и мать бросилась обнимать сына. Трогательно. Всё, как у людей.

Только почему на меня никто не обращает внимание. Я что, невидима для них? Но на всякий случай я отошла чуть в сторону, в угол, неизвестна реакция кого-то узревшего меня.

- Да-да, мне никто ничего не сказал, как заботливо, - ещё одна женщина-дракон вошла,

- Бабушка, - Брост кинулся к ней,

- Прости, что не сказал, куда ухожу.

Ого, отца-мать не просил прощения, а у бабушки...видно, она тут главная.

- Безобразие, что творилось! Совершенно отвратительная ситуация. Внук, как ты мог? Мы летали над всеми территориями. Да. Мы видели пленённые народы гессов и доров, не обратили бы внимание на них, но спрашивать про тебя пришлось...Тяжело им. Не думала, что отрыв от земли рода настолько искажает поле взаимодействия с родовыми духами. А это потеря силы. Хотя мне безразличны другие народы, но  всколыхнула меня их трагедия.

- Мы были на их праздниках новолуния. Они мужественны, держат связь с духами,

- Кто это мы? - бабушка дракон, похоже, первая из всех увидела меня. Значит, я не невидимка. Что очень жаль. 

Я взяла инициативу в свои руки и вышла на середину зала. Только хотела открыть рот и представиться, как резко дёрнулась от острой боли, будто кинжалом в сердце, и упала на холодный пол.

-----

Браслей открыл окно и стал лицом к стону ветра. Блестящие победы, завоевание территорий для властителя, почести и слава, богатство для семьи. Великолепная карьера и служба. В сердце генерала не было места для сострадания. Каждая жизнь должна занимать своё место. Здесь или где-то ещё, если  здесь её потеснили или забрали.

Глава 8

Деревня пылала. Крики детей и вой матерей. Трупы. Гессы, отчаянно защищающие свои семьи, земли, с безумными и бесстрашными глазами, и императорские солдаты, бездушные, как куклы, просто убивающие, потому что им приказали. Приказ — оправдание? Или гипноз и блокировка сознания?

Браслей давно воевал и привык к подобным картинам. Но то ли возраст, то ли духи земель и родов запустили щупальца проклятия в его сердце, но ему было нехорошо. Земля гессов и всё, что на ней росло, жило, шумело и стонало, пронзала его синими глазами худенького мальчика, видевшими только что смерть матери и всю глубину вечности.

Браслей расстегнул верхнюю пуговицу. Душила. Не помогло. Будто змея душила. Он стремительно подошёл к столу, налил в стакан крепкой медовой настойки , и глоток обжёг, вошёл ножом в сердце.

-  Расклеиваюсь, - Браслей был недоволен собой. К жестокости, раз одев её маску, привыкаешь, маска прирастает ко всей сущности, и совесть не беспокоит. Но сейчас ему было странно.

Возможно. От того, что его сын, Крис, стал выпрашивать экскурсии на территории резерваций. Он интересовался пленными, разговаривал и играл с детьми. Браслей не разрешал сначала, но мальчик настаивал слишком решительно, мотивируя тем, что ему нужно узнавать людей, обычаи, чтоб потом уметь разбираться в людях и организовывать их.

Удивительная формулировка, ведь Крису всего 10 лет. Откуда такое понимание? Или кто-то научил? Но мальчик шёл с охраной (Браслей всё же разрешал эти прогулки), вёл себя благоразумно. Всё отцу докладывалось. Но тревога присутствовала.  А дочка Люси, так похожая на мать внешне, но с твёрдым характером отца, вызывала у него внутреннее тепло и улыбку. Это наверное, отцовская любовь. Ростки настойчивых растений, на пепелище души.

Ветер усилился и выл. Браслею послышался вой женщины, трясшей в руках мёртвого ребёнка...Слабость. Недопустима.

Тучи порванными тряпками неслись по небу. В просветах  он видел небо и ненавидящие синие глаза мальчика гесса.

---
Крис шёл по каменистой тропинке к входу в резервацию. Охранники след-в-след сзади и рядом. Он не видел смерти, поэтому не совсем понимал, почему эти все люди на огороженной территории, почему они называют себя пленными. Он слушал рассказы детей примерно своего возраста, но картины рисовались в сознании Криса далекие от реальности. К тому же те дети, которые видели страшное, молчали.  Но играть с ними было интересно. Игры и праздники были разными у каждого народа, а Крис побывал у многих в гостях — так он говорил папе и так считал сам, что он идёт в гости. Много раз он совершал эти действия. Участвовал в ярких обращениях к духам каждого из родов. Да, он считал себя участником, хоть не совсем понимал сути, но всегда был среди толпы.

В какой-то момент этап наивности плавно перетёк во взросление, и сами задались правильные вопросы и были получены ответы.

Потрясение из-за того, что по вине его отца эти люди потеряли близких, дома,  территорию, ещё не имело той силы, что заставило бы его идти против отца и дать оценку его действиям. Но это всё было впереди.

Он шёл по территории, и тревожность колола иголками сердце. Крис увидел, как прямо из-под земли вдруг появился представитель народа дир. Он узнал его по неизменным для них беретам жёлтого цвета и накидкам.

- Приветсвую, Друс. - Взрослый гесс пожал руку вылезшему из какой-то ямы или, скорей, подземного хода диру.
- Как грисы?
- Копают. Скоро будут.

Все резервации по договорённости соединились подземными ходами. Чтоб в один миг объединиться и выступить против захватчиков. На площадке возле выхода из туннеля вдруг Крис увидел худенького юношу в очках, что-то с жаром говорившего гессу. Какое-то странное энергетичное окружение вокруг силуэта юноши почувствовал Крис.

Он ещё не мог формулировать сущности, но ощущать мог. Ребёнок своего мира, он готов был впитать все свойства его и обитателей. Вдруг стали открываться прямо в земле отверстия и оттуда выходить хоты, вуты, доры. Будто ручейки стекались на площадку цепочки народов, Подземные ходы. Они рыли их, скрывая от наглядатаев. Это ведь сложно. Но выполнимо, как оказалось. В руках представителей всех народов, что были заключены в резервации, было оружие (откуда?)

Быстрыми перебежками цепочки соединились, переплелись, накрыли охранников на стенах верёвочными лассо. Движение. Оно было и хаотичным и организованным. Было тихо, все действовали молча. Но ведь кто-то командовал, нельзя без руководства такого действа. Я посмотрела на Броста. Вот кто. Он взглядом, мыслями, которые буквально носились в воздухе материальными фразами, координировал, указывал, распределял цепочки всех людей, которые готовы были защищать свою свободу. Но откуда оружие?.

Забор сносился и быстро. Нельзя было попасть в ловушку. Снаружи уже поднялась тревога. Солдаты Браслея сбегались в резервацию и становились кольцом, подняв ручные пушки. Приказа стрелять ещё не было. Этим воспользовались восставшие. Они врезались в строй солдат, крушили его, забирали пушки и рассредотачивались далее, выходя за ворота и окружая дом Браслея. Перед ними возник отряд вооружённых солдат. Браслей вышел вслед и готов был отдать приказ стрелять. Тут Крис, выбежавший вместе со всеми из резервации, бросился в руки Друсу, быстро прошептав,

- Я - твой заложник, скрути меня!

Миг - удивление в глазах дира, но он  быстро сообразил, сделал захват вокруг горла мальчика и поднял пистолет. Его слова услышал Браслей, а это было главным.

- Прикажи солдатам отпустить нас. Всех. По нашим домам. На наши земли. Мы принесём больше пользы, если будем трудиться у себя на земле. Можешь обложить налогом. Но дай нам жить в согласии с нашими традициями. Иначе. Иначе этот маленький твой отпрыск уйдёт в иные миры.

Браслей застыл на полувздохе.