Я люблю заброшки

Полгода назад у меня случился странный кризис. Дурацкая офисная работа надоела, друзей, после переезда, зависти еще как-то не успел, а мой кот, и вовсе делал вид, что меня не существует. Я давно чувствовал себя одиноким и принял волевое решение – найти девушку.

Зарегался в тиндере. Много переписывался с девушками, общался с девушками, ходил на свидания с девушками, но отношения не складывались. В любви мне не везло. Тем сильнее были ожидания от сегодняшней встречи.

С Евой я познакомился в интернете. Стройная миниатюрная девушка, с длинными каштановыми волосами, красивым лицом и милой улыбкой, тут же покорила меня. Такое вот чувство: видишь ее, щелкает в голове, и думаешь: «Нравится». Незаполненная анкета Евы выделялась единственной надписью: я люблю заброшки.

– Здравствуй, Витя!

– Привет!

Мы встретились теплым осенним вечером в городском парке. Решили прогуляться. Народу было много, играла музыка. Пахло попкорном, сладкой ватой и первыми терпкими нотками осени. Свидание проходило чудесно. Мы легко нашли общие темы. Что называется, «зацепились языками».

– Мои увлечения? – Зачем-то повторил я вопрос, – до переезда я долго занимался в спортзале. А сейчас работа. Да и лень. А ты, – я взглянул на Еву, – любишь заброшки?

– Да, – Она улыбнулась так мило, что у меня засосало под ложечкой, – такие места в детстве, показала мне мама. Я очень впечатлилась, и теперь это моя страсть.

– Надо же. Не встречал девушек, с такими увлечениями.

– Парни всегда это говорят, – хихикнула Ева, – а бывший вообще не любил мое хобби. Боялся. Вот мы и расстались.

Свидание кончилось, и я поймал себя на мысли, что постоянно прокручиваю в голове все эпизоды вечера. На работе стал рассеянным. Я не мог думать ни о чем другом, кроме новой встречи, и опять позвал Еву погулять.

Начался обеденный перерыв. Я пошел в столовую. Спустился на первый этаж, в большой белый коридор. Встретил там Свету. Невысокая, полноватая девушка с милым лицом, была моей коллегой. Она с трудом несла большую стопку папок.

– Ого! Куда ты их тащишь? Дай помогу! – Я перехватил документы.

Света пояснила, что брала дела в архиве, для работы.

– Раз уж ты взял, может, отнесешь обратно? Когда доставала их с верхней полки, чуть не грохнулась.

Я согласился, но зыбкие мурашки побежали по спине. Архив – темное помещение, в которое редко наведывались. Там давно перегорела лампа, а менять ее не спешили. И все бы ничего, но была у меня позорная особенность: я боюсь темноты. Не то чтобы это фобия, но мне некомфортно и тревожно.

Все повторилось и сейчас. Я открыл железную дверь, включил фонарик на телефоне, и окунулся во тьму. Нутро заходило ходуном в приступе тревоги. Липкое беспокойство поползло по спине. Я, как пробка, вылетел из архива, неуверенный, что оставил документы на своем месте.

Перед свиданием у меня было отличное настроение. Вечером, как и планировалось, мы с Евой встретились, сели пить кофе. Даже в скупом свете уличных фонарей, ее лицо: широкие скулы, плавный овал, мягкая линия подбородка, – вызывало у меня странные ощущения в животе. Приятные ощущения.

– А ты, – начала она, – не хотел бы сходить со мной на заброшку? Недалеко от промзоны, есть старое общежитие политеха. Оно горело в начале двухтысячных, и теперь стоит заброшенным.

– Ну, – я чуть-чуть помедлил с ответом, – был бы рад. А когда ты хочешь?

– Давай устроим там наше следующее свидание. Послезавтра ночью.

– Ночью? – я спросил спокойно, но на самом деле испугался.

– А что? Боишься? Совсем как мой бывший.

– Нет-нет, – торопливо ответил я, конечно, пойдем! только почему ночью? Давай днем.

– Ночью, – Ева сделала мечтательное лицо, – будет суперлуние. Всегда хотела посмотреть его с крыши многоэтажки.

Я не ответил.

– Но знаешь, – продолжила она, – если ты не хочешь, можем не ходить.

Неожиданно я ощутил страх. Страх того, что если я откажусь, мы с Евой больше не увидимся. И как-то, совсем по-животному, сделал первое, что пришло на ум.

– Да ну, глупости, – внешне уверенно ответил я, – конечно, пойдем!

Домой я ехал, чувствуя себя полнейшим идиотом. Зачем я согласился? Я думал об этом остаток вечера, и весь следующий день. Отказаться? Но велик риск, что тогда наше общение кончится. А если пойти, как не опозориться? Но, больше всего я переживал о том, что мне придется вынести в темных замкнутых помещения.

В конце концов, решил – пойду. Но хиленькие слизняки сомнений остались ползать где-то на дне моего решения.

Вечером мы встретились у ее дома, Ева внезапно прижалась ко мне, когда я приобнял ее поздороваться.

– Привет. Думала, – лицо ее было так близко, что я чувствовал дыхание на коже, – ты не решишься.

Она поцеловала меня в губы.

– Не волнуйся, – сказала Ева после, – тебе там понравится.

Внезапный поцелуй обрадовал и ободрил меня. Напряжение спало, а перспектива посетить старый темный корпус казалась уже не такой жуткой.

– Облачно сегодня, – сказал я, паркуя машину поодаль от заброшки, – луны совсем не видно.

– Ничего. Может, еще выглянет, – равнодушно проговорила Ева.

Большое П-образное здание общаги, высилось над заросшим двором во все свои шесть этажей. Оконные проемы раскрылись наружу, обнажая тьму внутренних помещений.

Я сунул фонарь под мышку, вытер влажные ладони о джинсы. По нутру мерзким слизнем ползало чувство тревоги. Я обернулся. Ева, как ни в чем не бывало, прошла вперед.

– Держись следом, – обернулась она, и уверенно, но аккуратно направилась к зданию. Световое пятно ее маленького фонарика скакало по облупленным стенам, заглядывая время от времени, в окна.

– Давай я первый, – уверенно спросил я, когда мы приблизились к жерлу входа, – вдруг конструкция ветхая? А я гляну.

Ева отступила на пару шагов, быстро осветила стену, карниз, дверной косяк.

– Трещин нет, – блеснула в темноте ее улыбка, – пойдем спокойно.

С каждым этажом беспокойство нарастало. Я потрогал лоб. Мокрый. Поправил влажные волосы. Футболка неприятно липла к вспотевшей спине. Сконцентрировавшись на свете фонарика, я заметил, что беспокойство поутихло, и держать себя в руках стало проще. Это немного воодушевило меня.

Мы поднялись на пятый этаж, вышли в коридор. Именно здесь начался пожар. Серые стены, кое-где почернели и облупились. Дверные проемы обуглились и в темноте походили на кусочки вырванного из реальности пространства. Пахло сырой гарью.

– Аккуратно. Видишь?

Ева повела лучом фонарика, направила свет под лестницу. Длинная трещина бежала по ступеням.