Я не ее копия

14 глава

Алексей

— Чем вкусным пахнет, — я ввалился на рогах в квартиру и швырнул ключи на тумбочку. Стащил туфли и сразу пошел в кухню. На часах девять, а у нас работает общепит. Захожу. Вижу Василису в муке, со скалкой в руке.

— Смело, и чем в это раз маешься? Коле хот-доги готовишь? — фыркнул слишком недовольно.

— Пиццу, — хмыкает, отложив скалку, — не Коле.

Берет тесто в руки и подкидывает, как в кулинарных передачах, ловко переворачивает и поднимает взгляд на меня.

— Ты рано. В клубах нынче плохо развлекают?

— Я смог справиться с делами раньше положенного, но если мешаю, то, пожалуй, вернусь назад к тусовке, — иду к выходу, с намерением зайти к Коле, хотя парень сегодня отдыхает, на смене Андрей.

Тут мне в спину что-то прилетает. Оборачиваюсь, недоумевая, и вижу хищный взгляд на лице девчонки.

— Раз пришел раньше, переодевайся и помогай!

— Я только дегустировать умею, остальное просто испорчу, но если ты настаиваешь.

Настроение почти не испорчено. Да и к чему его портить. Я уже который день наблюдаю за тем, как эта мелкая пигалица занимается домашними делами. Успокоилась. И мне это на руку. Пусть лучше об учебе думает да пребывает в нормальном расположении духа. Не за горами нас ждёт результат теста. Я уже почти смирился с тем, что у нас есть вариант стать родителями. Только как дальше быть с тем, что происходит между нами? Я категорически против любых сексуальных контактов с ней. Я боюсь той зависимости, которую может вызвать женское тело. Она у меня была много лет назад в запущенной форме. До одури в голове и теле. А потом много лет искоренял из себя остатки любви. Эти корни не поддавались мгновенному искоренению, и это меня злило.

Она не Инна, далеко не она. Но много едва заметных жестов, которые постоянно напоминают о женщине, которую так и не сумел сделать своей. Малышка же тянется ко мне. Слишком даже. Но это неправильно. Я не хочу вновь просякнуть ароматом похоти и порока. Мне даже сейчас сложно просто игнорировать близость этой маленькой вздорной крошки.

Сбегаю к себе и переодеваюсь в футболку и спортивные штаны. Возвращаюсь и падаю на стул. Ворую несколько кусков болгарского перца и пытаюсь утолить голод.

— Ещё долго?

— Если ты будешь не только есть, но и помогать, будет быстрее, — хмыкает девчонка, раскладывающая ингредиенты на тесто. — Ты любишь поострее? Или помягче?

— Гм, это с какой стороны посмотреть, — ответил в тон и только потом понял, что между нами повисла пауза.

— Я руки забыл вымыть, мешать не буду.

Встаю со стула и ретируюсь в ванную. Слишком по-домашнему стало сейчас. Может случиться анафилактический шок. У меня, а я давно не мальчик. Ухмыляюсь сам себе в отражение, включаю воду и мою лицо настойчиво, с особым рвением. Не спешу выходить из ванной, критически рассматриваю свое заросшее щетиной лицо и скалюсь. Совсем зарос за время отпуска, пора бы посетить парикмахера перед выходом на работу.

— Как дела с пицце…

Не успеваю договорить, вижу, что в одиночку тащит огромный лист с пиццей и едва не роняет его себе на ноги.

Хватаю полотенце и перехватываю наш поздний ужин, героически спасаю его.

— Что с пальцами, покажи.

Вижу, что ошарашено смотрит на ладошку и кусает губы. Раскрывает ладони, вижу что обожглась.

— Поторопилась, не подумала, — бурчит недовольно.

— Руку под воду живо.

Командую как то резко и раздражённо.

— Сильно болит?

— Жить буду, — пытается ерничать, пока на ладонь не попадает вода. Закусывает губу, сдерживая вскрик, и ругается, — чёрт.

Подхожу ближе, смотрю через плечо и понимаю, что наливается волдырь.

— Руку не вынимай из под крана.

Беру Василису за запястье и требовательно засовываю ладонь под холодную поточную воду.

Мы слишком плотно стоим друг к другу, а я не могу бросить эту стерву, вытащит руку раньше времени, ожог не отдаст всю свою силу воде.

— У тебя щека в муке, — говорю с улыбкой, свободной рукой стирая остатки белого порошка.

— Когда ты стоишь так близко, мне трудно дышать, — брякает невпопад девчонка, пытаясь повернуться лицом ко мне.

— Тебе плохо? Тошнит? — бросаю руку и поворачиваю девчонку к себе лицом, — только не ври.

Она не отвечает ничего, поддается порыву, приподнимаясь на носочки и целуя меня. Ни борода колючая её не смущает, ни ожег на ладони. Её губы берут мои губы в сладкий плен.

Дрянь. Вновь за старое. Беру ее за плечи и отрываю от губ, гневно сотрясаю так сильно, что клацает зубами.

— Ты решила воспользоваться моментом?

— Сделала, как чувствовала, — ответила с досадой, — мне не стыдно. По крайней мере, я честна и с собой, и с тобой. Ты предпочитаешь бегать от своих порывов, а я им подаюсь.

— Ты в этом так уверена?

Отпускает взгляд, как мне показалось, на мои руки, затем поднимает его и смотрит мне в глаза.

— Ну, давай, скажи какая я самонадеянная и вздорная малолетка, как будто я не слышала этого уже миллион раз.

— Я тебя не хочу, так понятно, — хмыкаю максимально правдиво, насколько это возможно.

— Мы с тобой оба знаем, что это неправда, — снисходительно усмехается в ответ. А затем миролюбиво поднимает ладони, раненную и здоровую, — но продолжай врать себе, раз тебе это необходимо.

Нервно сглатываю и только сейчас понимаю, что смотрю не ей в глаза, а на халат, под которым вздымается ее грудь. Девочка взволнована, отчаянна, как никогда. А я тянусь к собственной футболке и одним рывком снимаю ее с себя. Ухмыляюсь и не свожу с Василисы хмельного задурманенного желанием взгляда.

— И что мне делать с тобой?

Замерла, будто глазам не верит. Смотрит одновременно ошарашено и восхищённо.

А затем поднимает руки к пояску халатика, одним рывком развязывает его, дёргает плечами, и он падает к ее ногам.

— Я думаю, ты знаешь, что делать, — отвечает хрипло.

— Ну, уж нет, покажи мне, на что способна молодая и похотливая стерва, — насмешливо рассматриваю ее разрумяненное личико, а моя рука самовольно прикасается к треугольнику.

Прикрывает глаза, кусает губы, чтобы не дать сорваться громкому стону.

— Ты сводишь меня с ума, — выпаливает отчаянно и резко запрыгивает мне на руки, опоясывая мои бёдра своими стройными ножками, а руками крепко обвивая шею. Целует, жадно, жарко, безудержно. Чувствую, что она дрожит в моих руках, и прижимает к себе так крепко, будто боится, что убегу.

Дрянь. Так жарко прижимается. Меня сейчас порвет от дикого желания. Но я должен отыскать презервативы прежде, чем вновь рехнусь и не воспользуюсь защитой.

Перебрасываю Василису через плечо и поспешно шагаю к тумбочке, шлепнув смеющуюся заразу по заднице. Хватаю упаковку презервативов. Блять. Достала. Я ее всю использую на ней, чтобы вытрахать из себя ее всю. Хочу, чтобы попустило и отпустило. Может хотя бы так я смогу поймать душевное равновесие.

Бросаю девушку на кровать и снимаю штаны с трусами, переступаю и приближаюсь к кровати. Смотрит на мой член и не шевелится. Тяну ее за ногу к себе, целую щиколотку и сразу предупреждаю:

— Я люблю жёсткий секс, ты готова?

— Я знаю, ведь была здесь в прошлый раз, и ты меня не щадил, — хмыкает, хотя вижу, что в глазах есть легкое волнение. — Покажи мне, как ты любишь, — заявляет решительно, — научи меня.

Научить? А потом хвататься за голову от того, что крышу рвет? Однозначно нет. Не сейчас, когда хочу ее просто трахнуть. Хватаю ее за хвост и тяну на себя, заставляю склониться к ноющему члену.

— Открой свой язвительный ротик и сделай ему приятно, малыш.

Я блаженно застонал, когда член коснулся влажных губ. Осторожно лизнула, поцеловала головку.

— Смелее, он ждёт твоих ласк.

Смелее, так смелее. Ротик девчонки послушно приоткрылся шире, и она вобрала в свое влажное, жаркое и узкое пространство и сжала губами, издав причмокивающий звук. Прошла губами по всей длине и выпустила изо рта, затем снова вобрала в себя. Всё время наблюдала за мной, в движениях чувствовалась легкая неуверенность, но она старалась, очень старалась свести меня с ума.

— Хорошая девочка, способная, — моя ладонь гладит изящное ушко, опускается к шее, пальцы трут напряжённые венки под кожей.

Думаю, что достаточно, не хочу кончить быстро. У меня ещё есть планы на этот ротик, но позже. Сейчас хочу попробовать на вкус ее тело. Это одна из главных моих фантазий, которые издергали мою совесть. Я ни черта не помню из той ночи. Только помню, что впервые я получил настолько мощный оргазм, от которого все тело сжало спазмом. Неужели в этой девочке сокрыта сила, которой я, увы, не могу сопротивляться, как бы рационально не пытался мыслить. Я почти уверен, что мои глаза, задурманенные похотью, да и ликующий оскал на лице, просто кричат этой девочке о том, что я готов ее в любую секунду подмять под себя и взять сильно, страстно и без единой жалости. Хочу, но останавливаю себя. Пусть привыкнет, всего один раз я сделаю это нежно и ласково, подавляя рвущееся наружу желание владеть ею до изнеможения. Так, чтобы теряла связь с реальностью и приносила мне нужное, как воздух, облегчение. Я требую этого от неё. И пусть не ждёт пощады.

Тяну ее рукой вверх и вжимаю в себя, хрипло предупреждаю на сладкое вкусное ушко дрожащей от желания девочки:

— Ты будешь исполнять все, что я захочу, никаких запретов и ни шагу назад. Иначе ты уйдешь отсюда и больше не вернёшься. Готова?

Пальцами сжимаю сосок до боли и резко отпускаю.

— Ты меня немного пугаешь, но я на всё готова с тобой, — отвечает затуманенным голосом.

Понимаю, что харахорится. Потому что не знает чего ожидать, а неизвестность всегда страшит нас сильнее всего.

— Я не знаю, что творится в головах теперешней молодежи, но могу с уверенность сказать одно: романтика и нежная возня под одеялом для скромных и неуверенных.

Мои руки скользят по тонкой талии, через кожу впитывают дрожь в юном теле.

— Ты же не такая, малыш? — вновь голос предал меня, став хриплым, но пальцы никогда не теряли сноровку, они настойчиво проникли в узкое лоно.

Влажная, но совсем немного. И это мне не нравится.

Девчонка закрыла глаза и улыбнулась.

— Мне кажется, что я пластилин в твоих руках в данный момент. Что вылепишь, то и получишь, — усмехается, притягивает меня к себе и целует. Чувствую, как становится более влажной от поцелуя.

— Проверим, вкусная ли ты.

Разворачиваюсь и сажусь на край кровати, Василису сажу себе на колени и одним жестом заставляю развести ноги шире. Вцепилась мне руками за шею и всхлипнула, когда я проник в нее двумя пальцами. Натянулась, словно струна, смотрит жалобно мне в глаза и дрожит. Чёртовы бабы. Не у каждой есть такая способность проникать одним невинным взглядом глубоко под кожу. Мой член таранит ее ягодицу, вздрагивает от желания. Я же уверенно наращиваю темп, изредка прикасаясь в набухшему клитору. И его звездный час настанет.

Стеночки влагалища медленно, но уверенно сокращаются, чувствую кожей нарастающую пульсацию. И только сейчас я позволяю нам жадно всосаться губами друг в друга. Сладкая и вкусная, вжимается в меня и протяжно стонет.

— Какая сочная дырочка, — хриплю ей в рот и извлекаю пальцы из лона, — мне нравится то, что я вижу, Василиса, очень нравится, малыш.

Кусаю ей губы и в этот раз не позволяю ей оторваться от жадных поцелуев до тех пор пока визг не взорвал наши барабанные перепонки. Она кончила очень шумно и обильно. По пальцам течет ее смазка, а я удовлетворённо тру их, самодовольно улыбаюсь.

— Жива?

У неё не сразу находятся силы на то, чтобы дать ответ. Она упирается затылком мне в шею и пытается собрать дыхание.

— Не знаю, — выдыхает наконец-то мне в шею, обжигая горячим дыханием нервные окончания. — Это было очень… Громко.

Поднимает голову, смотрит мне в глаза полупьяным взглядом.

— Что дальше? — спрашивает с бесовщиной в глазах, нащупывая мой член и сжимая ладошкой, — я хочу почувствовать его в себе… Снова.

— Я до сих пор зол на тебя за тот случай. Теперь скажешь, зачем это сделала? — меняюсь в лице, сваливая девочку на кровать, но к ней возвращаться не спешу, я терпеливо выжидаю правдивого ответа.

— Ты правда ещё не понял? — спрашивает негромко, без издёвки, внимательно глядя в мои глаза.

— Я не верю в любовь. В похоть и страсть да, а любовь — пустые слова, — отвечаю грубо и шумно выдыхаю, отворачиваясь от Василисы, нервно тру глаза и не сдерживаю рычание, которое бьет болью в сердце.

Я когда-то очень давно хотел видеть только одну женщину подо мной, но она нас предала. А эта крохотная замена ничего не решает. Единственное, что я чувствую к ней — непреодолимую похоть и желание.

Тонкая ладошка гладит мою спину, заставляет повернуться к себе.

Василиса открывает рот, и я понимаю, что малолетняя девчонка, возможно, ведет себя мудрее меня в этой ситуации.

— Ты ранен, я вижу. Это не страшно. Все решается, постепенно, один шажок за другим.

Девчонка усаживается ко мне на колени, скользит своей горячей плотью по моему напряжённому члену.

— Сегодня нам предстоит огромный шаг. Мне тоже страшно. Но я хочу этого, потому что я хочу тебя до боли.

— И ты не боишься, что трахая тебя, я могу представлять другую, — бросаю ее на кровать и психую на себя, на те мысли, что таранят больной мозг.

У неё озадаченное выражение лица. Она смотрит внимательно, раздумывает над чем-то, долго молчит.

— Это противно. И это уже было. В наш первый раз. Ты открыл глаза, посмотрел на меня, и все изменилось. Ты стал чувственным и нежным, затолкав личину альфа-самца подальше. Ты думал, что занимаешься сексом с ней? С той, что ранила тебя?

— Да, — понимаю, что зубы сейчас раскрошатся от скрежета.

Василиса просто кивает.

— Посмотри на меня, — просит негромко. — Ты способен заниматься сексом со мной, не представляя её на моём месте?

— У тебя есть шанс уйти и не делать себе ещё больнее.

Встаю с кровати и иду к двери, распахиваю ее и жду решения девушки.

— Сбежал от ответа. Значит, не способен, — сама ответила на свой вопрос и поднялась на ноги. Вижу, что не хочет уходить и мечется внутри.

— Ты извращенка? — горько смеюсь и иду на неё, беру ладонями в сладкий плен ее красивое лицо и нежно прикасаюсь к губам, — впрочем, не отвечай, я все равно буду ненавидеть себя за то, что попал в твой сладкий плен, малая. И я, сейчас я буду только с тобой. Ты главная.

Веду ее на кровать, падаю поперек и смотрю на то, как удивленно смотрит на меня.

— Не стой столбом, ты сверху, он ждет тебя.