Я не ее копия

26 глава

Алексей

Едва не кубарем скатываюсь со ступенек. Пятый этаж такая мелочь, когда тебе под шкуру залили раскалённое железо и оно жжет тебя как безумное, причиняя дичайшую боль. Какого черта я к ней полез? Сто пытался доказать? То, что я ей ещё не безразличен? Но на кой черт? Кому от этого станет легче? И что за ураган сейчас бушует во мне и накаляет до предела каждый миллиметр нервных окончаний?

Шагаев, ты рехнулся, прикоснувшись к чужой жене. Они счастливы и точка. Тебя это устраивало. Ты решил начать жизнь с чистого листа. Тебя все устраивает. Это что нахер было? Почему ее дерзкие слова словно запускают во мне что-то низменное, неконтролируемое. Почему перед глазами та наша ночь, и она, юная и податливая? Неопытная, но горячая, страстная. Она растворяется во мне, отдается без остатка и просит любить ее сильнее и жарче. И я врывался в нее до упора, до боли сжимал ее тело ручищами и брал, брал и брал. А потом взрывался и боялся сделать неловкое движение, чтобы не раздавить ее измученную, истерзанную моими дикими скачками. Я долго в то утро смотрел на спящую Василису и понимал, что чувствую только похоть и желание ее подчинить себе. Она подходила мне, она влилась в меня без остатка, и это было необычайное чувство.

Только что я мог дать этой девочке? Влюбленность проходит. И у нее пройдет. Я тогда так решил. Всего полгода она знала меня. И это маленький срок. Я не верил, что влюбленность у несмышленой девчонки успела укорениться настолько, что сердце готово разорваться на куски и больше не стучать.

Я любил Инну подростковой любовь, до скрипа в зубах, до сумасшествия. Первое чувство в четырнадцать. Разве так бывает? Я не верил в это, но когда я смотрел каждый день на нее, такую горячую, веселую, смелую, то понимал, что хочу её себе навсегда. Инна никогда лишнего не позволяла. Все изменилось в тот год, когда мне стукнуло семнадцать. Она по-другому смотрела на меня. Все на грани. Прикосновения, флирт, легкомысленные поцелуи. А потом обещание все изменить, но позже. Я верил, но был слеп. Друзья говорили, что она встречается со старшими парнями. Один даже хвалился тем, что она ему отлично отсасывала. Я впервые применил свои способности в драке. Не зря же много времени проводит в спортзале с пацанами и тренировал тело, чтобы казаться старше.

К черту. Пять долгих лет я во что-то верил, а потом серые будни и неверие. Она жена другого, она беременна. И теперь в моих руках девчонка, которая влетал в мою жизнь, как вихрь, которого я бы хотел не знать. Она самовольно решила, что хочет меня, что я ей нужен. Сама себя наказала. И мне очень жаль. Я не стал ее обманывать. Я был честен. Я поверил в то, что она излечилась. Ведь излечилась же? Я не верю, что можно жить с кем-то долго и счастливо без любви, без уважения. Она смогла побороть подростковую влюбленность, и я видел, что она счастлива.

Теперь что не так, козлина, ты конченая? Такие слова я впервые применял к себе. Я прикоснулся к самому сокровенному, туда, куда не должен был. И я дико ошалел, почувствовал горячее лоно, которое отозвалось спазмами и обильной влагой. Я искренне сожалею, что опять воскресил то, что давно похоронено.

Она хотела меня. Она была готова принять меня на том долбанном чужом кухонном столе. Ещё несколько мгновений, и я бы долбил ее до умопомрачения, кусал ее губы и оставлял свои метки на ее теле.

К лучшему, что остановила. Что очнулась. Я тоже предатель. У меня прекрасная чистая и любимая девочка. Она настолько прелестная, что я вою, когда вижу ее. А теперь что? Я словно очнулся и понял, что то, что чувствую к Василисе, не банальная похоть. Это… К черту! Все будет так, как было до моего прихода к ней. Я сам активировал бомбу, которая десятки лет пролежала в сырой земле. Она сдетонировала от малейшего дуновения ветерка.

Я вновь пил. Дома. Сам. На кухне. Я не отвечал на звонки, я не реагировал на попытки Ольги вновь приехать ко мне. Она присылала смс, в которых извинилась. Я понимаю, что рыдала. Она поняла, что на эмоциях сболтнула лишнего. О да, моя девочка, ты даже не можешь себе представить, во что я вляпался.

Не помню как день медленно переполз в вечер, а потом в ещё хуже. С приходом сумерек всё в этой комнате стало напоминать о ней. Девчонке, которая никогда не должна была валяться на этих простынях. Не сжимать их ладонями и выгибать спину, подставляя себя к моему члену. В сотый раз за вечер взвыл, как раненный волк, и понял, что не могу находится здесь.

На полусогнутых с бутылкой виски переполз в гостиную и свалился у дивана. Я должен ускорить свадьбу с Ольгой. Я должен просякнуть новой девочкой. Увезти ее на моря к черту на куличики и трахать ее до изнеможения. Это верное решение, которое в десять вечера я запечатлел в смс. "Хочу тебя, выходи за меня побыстрее, иначе я сдохну!" Я пялился на экран и не соображал, что и кому должен отправить. Ольга. Контакт Ольга. Слава Богу. Палец не дрогнул и не набрал веление подсознания, контакт Василиса. Она недосягаема. Поздно.

"Я приеду? Мне все равно, когда это случится, любимый, плевать на отца". Я взвыл, прочитав пьяными глазами ответ. Она меня хочет. Но правильно ли это? Блять. Мне тридцать пять, а я играю в рыцаря. Одну драл, как сумасшедший, вторую боюсь опорочить. Ещё одна некрасивая непроработанная рана? Она милая. Не так я должен был брать Василису. Она должна была получить настоящий позитивный опыт, а не быть изнасилованной пусть и не намерено в приступе моего помутнения.

"Только после свадьбы"

Отправляю и ржу. Я! Блять! Я сука прожженный циник отказываюсь от сладкой девочки и готов ждать. Маразм. "Я могу повторить то, что тебе понравилось" Ох, крошка, даже мои яйца среагировали на твои слова. "Непременно, но не сейчас, сладких снов, сладкая киса".

Я уснул рожей в подушку, которую стянул на пол. Я никогда так рано не засыпал

Телефон настырно вибрировал под подушкой. Казалось, что голова влетела в колокол и просто долбилась о чугунные стенки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Алло, — прохрипел едва слышно, потому что с трудом разлепил рот и смог поворотить языком.

— Вы шутите? Вы видимо ошиблись номером.

Я хотел было отключить входящий звонок, но пьяный мозг начал просыпаться, так и не отоспавшись. Всего начало десятого отстучали часы.

— Василиса Дронова в критично состоянии, ее муж погиб на месте под колесами мотоциклиста. Он успел отбросить жену на обочину.

Я оцепенел. Это какой-то фильм ужасов. Я ущипнул себя за руку и дернулся. Болит. Сильно болит. Я жив, и я не сплю.

— Вы меня слышите?! — Настойчивый голос пытается пробиться в закоулки моего сознания.

— Куда вы ее везёте?….

Андрей Павлович сопровождал меня под руку, чтобы я не убился на первых ступеньках больницы. Мерзкое чувство. Но мне даже холодный отрезвляющий душ не помог. Я чувствовал себя выжатым, словно лимон. Я нихрена не понимал. Как так?

— Вы уверены, что вам нужно ее видеть? — хмурый доктор недовольно смотрел на меня так, словно я бомж из подворотни.

Да от меня разило как от ликероводочного ларька, но я был не готов к такой поездке. Я, видите ли, горе заливал.

Я распахиваю дверь в палату и вижу ее лежащей на больничной койке.

Ничего не соображаю, только пытаюсь поймать момент, когда она делает вдох и выдох. Жива. Тяжело сажусь на стул и беру ее холодную ладонь, целую.

— Все будет хорошо, малышка.