Я. Не. Жертва

8

По дороге прихватив с собой взволнованную Ксюху, мы зашли в деканат, где нас уже ожидали. В кабинете декана, помимо самого Мохова и Ларисы, были еще мой научный руководитель Дмитрий Борисович Петров и, очень неожиданно — Зоя Федоровна, которую я всегда побаивалась. Все серьезные и сосредоточенные.

— О, я смотрю вас можно начинать поздравлять, — не удержался Мохов.

— Толя, — предупреждающе одернул его Пятницкий, — угомонись.

— Понял, не дурак, дурак бы не понял. Замолкаю. Почти. Теперь по делу. Да сядьте вы все трое уже куда-нибудь, не маячьте.

Мы расселись за большим столом.

— Итак, — подытожил декан, — что имеем в настоящее время. Имеем одну почти ячейку общества, готовую иммигрировать из страны. Ольга, у тебя хоть загранпаспорт-то есть?

— Да, конечно. На десять лет. Делала в прошлом году.

— О, уже легче. Значительно. Гена, как долго будут делаться документы?

— Долго, почти три месяца. Но это время мы будем ждать за пределами страны. Основная загвоздка в том, чтобы оформить брак. Здесь этого не сделать — только подадим документы, как это станет известно Белову. Думаю, лучше всего это сделать в Москве, тем более что моя прописка именно там. Да и улететь оттуда будет значительно проще. Но с ожиданием в месяц…. Это проблема.

— Никакой проблемы нет, — зычно заявила Зоя Федоровна, — вас поженят в тот же день, если у вас будет справка о беременности невесты.

Тут я чуть не подавилась водой, которую мне подала Лариса, и нервно дернулась.

— Спокойно, милочка, — фыркнула женщина, — эту справку нарисовать — проще простого.

— Зоя Федоровна, сможешь это организовать? — тихо спросил декан.

— Легко.

— Дмитрий Борисович, теперь ты. Сколько времени нужно, чтобы Ольга смогла защититься на бакалавра?

— Недели две, — удивил меня мой научный руководитель. — Все, что не успеем, я ей сам доделаю.

— Да вы ж мои умницы, — похвалил декан.

— Анатолий Борисович, но ведь экзамены, — пискнула было я.

— А, черт, забыл. Зачетка у тебя с собой?

— Да.

— Давай сюда, — он забрал книжку и быстро и размашисто что-то написал в ней, передавая Зое Федоровне.

Та точно так же без лишних разговоров сделала мне в ней отметку и передала Пятницкому.

— Генка, — развеселился Мохов, — помни, хорошая оценка будущей жене — залог долгой и счастливой совместной жизни. А постав тройку рискуешь однажды проснуться с вилкой в…

— Толя! — рыкнул мужчина.

— В глазу, — невинно закончил наш декан. — А ты о чем подумал?

Не смотря на всю кошмарность ситуации никто не смог сдержать невольных улыбок и усмешек. Ксюха вообще, закашлялась, маскируя невольное хихиканье.

Декан забрал зачетку и заглянув улыбнулся.

— А ты не самоубийца, друг мой, — заметил он, — разумный компромисс. Остальные оценки проставлю завтра сам.

— Теперь серьезно. Оля, теперь о плохом: сколько протянет твоя мама?

— Не знаю, — опустила я голову. — Врачи говорят…

— Лара, ты что скажешь?

— Неделя, Анатолий Борисович, не думаю, что больше. Леля, посмотри правде в глаза. Она уже почти полностью отказывается от еды, только пьет, — женщина бережно потрепала меня за руку.

— Итого нам нужно выиграть три недели, — подытожил декан. — Завтра я проставлю ей все экзамены и переведу с пятилетнего обучения на бакалавриат. Зоя, что скажешь? Сможем выиграть эти недели?

— Сложно сказать, — потянула женщина. — Думаю, самая опасная неделя — последняя. Такие твари как этот носом чуют направление ветра и вот тогда нужно будет отвлечь все его силы.

— Это возможно? — тихо спросил Пятницкий.

— Сын говорил, что плановая проверка у них предусмотрена. В принципе, ее можно будет ускорить и провести как раз в эту неделю, отвлечь зверя от добычи.

— Оль, — декан повернулся ко мне, — сын Зои — главный прокурор города. Я хочу, чтоб ты поняла с кем мы имеем дело. Зоя…

— Белов Александр Юрьевич — начальник центра Э по краю. По глазам вижу, что ты знаешь это и знаешь, чем занимается это подразделение. Назначен был к нам из Москвы, скажем так, за слишком большое рвение к работе, мягко сказать. Связи и возможности — серьезные. К сожалению, сейчас эти подразделения — основная сила государства, их тайная полиция. И полномочия у них очень большие. Как ты понимаешь, мой сын в эту игру не ввяжется — себе дороже, но зуб на Белова у него большой. А потому он согласился помочь информацией и, возможно, отвлечь его от тебя максимум на неделю. И для понимания, — женщина жестко посмотрела мне в глаза, — все, кто согласился помочь тебе здесь в зоне риска. Любому из нас он легко устроит проблемы: большие и маленькие. И очень многое зависит от тебя и твоего поведения. Запомни, милочка, на кону сейчас больше чем твоя жизнь. Не заставь нас пожалеть.

— Зой, ну не додавливай ты…

От каждого ее слова меня бросало то в жар то в холод.

— Толя, она должна знать, на что идет и с чем имеет дело. Слишком мы их бережем, слишком сильно оберегаем от жизни. А жизнь, девочки, это не розовые пони. Она подлая, жестока сука. И вам нужно научиться в ней ориентироваться. Вернемся к нашим баранам. Самый большой риск теперь у тебя и у Геннадия Ивановича. Запомни, Ольга, если облажаешься, твоего друга закроют на серьезный, очень серьезный срок. Или убьют. Белов не перед чем не остановится — прецеденты были. То, что он устроил тебе сейчас — это так, легкая разминка. Видимо ты его успела зацепить, сильно давить пока не хочет, вот и развлекается перед основным действием. Поняла?

От страха я могла только кивать головой. Я смотрела на всех этих людей и понимала, что подвергла каждого из них опасности. Серьезной опасности.

— Теперь успокойся, — продолжила Зоя. — каждый из нас взрослый, умный человек, не чета вам, малолеткам. Каждый из нас гораздо больше осознает степень риска, и все мы для себя решение приняли. Мы поможем тебе, все, кто здесь присутствует. Больше о наших планах не должна знать ни одна живая душа, поняла? Ни друзья, ни сокурсники, ни интернет, никто! Поняла?

— Да, — снова кивнула я.

— Зная психологию этого зверя, ты сможешь им управлять. От тебя сейчас требуется одно — выиграть нам время. Понимаешь? Никто из нас не сможет ничего сделать без этого. Три недели, в идеале — месяц.

— Но как….

— Ты встретишься с ним, милочка. Встретишься наедине и постараешься выторговать нам эти дни. Слушай и запоминай, — сказала она в мое побелевшее лицо. — Он любит играть, любит упиваться своей властью. Ему нравится загонять жертву в ловушку, ломать ее. Это для него игра. Чем дольше сопротивляется жертва — тем она для него притягательнее. Не льсти себе — чувств к тебе у него нет никаких, в нашем понимании этого слова. Как нет и принципов. Но… если ты игру поддержишь, если дашь надежду на продолжение веселья — тогда он чуть опустит поводок, на который тебя привязал. Твоя покорность на время его обезоружит. Понимаешь меня?

Я почувствовала на своей спине горячую ладонь Пятницкого.

— Зоя Федоровна… — начал он.

— Помолчи, мальчик, — одернула гром-баба нашего профессора. — Ты сам по струне ходишь! У тебя, канадское, кажется, гражданство? Знаешь сколько времени займет у этой сволочи организовать тебе дело о госизмене? Ровно три минуты. И все твои связи, и твое имя, и все твои миллионы тебе не помогут. А если тебя Канада и вытащит из дерьма, девочке будет уже все равно.

— Я все понимаю, Зоя Федоровна, — ровно сказала я, похолодев от ужаса. Реальность была еще страшнее, чем я думала. Люди, собравшиеся здесь, верили в меня и мои силы. И я не имела права их подвести.

— Молодец, — похвалила меня профессор. — Что у тебя с деньгами?

— На карте сейчас порядка 20 тысяч. Но это не основные мои средства, — скрывать от присутствующих что-либо не имело ни малейшего значения, — на карту приходят деньги от маминой пенсии и от моих продаж в ВК.

— Ты официально зарегистрирована как самозанятая?

— Да.

— Умница, тут не подкопаешься.

— Деньги, приходящие с Этси находятся на моем счету на Пайпал, — продолжала отчитываться я, — я ни разу их со счета не выводила — откладывала на черный день.

— Еще раз умница, — удивленно хмыкнула Зоя. — Сколько у тебя там?

— Порядка 20 тысяч долларов, — чуть смутилась я. — Это за два года работы, думала, если понадобиться на лечение мамы за границей.

— Наличка дома?

— Есть. Я не очень доверяла банкам, как оказалось верно, поэтому большую часть со счета снимала. Около 100 тысяч рублей и порядка 4 тысяч долларов.

Ксюха удивленно посмотрела на меня.

— Генка, а ты умную девушку в жены берешь, — ухмыльнулся наш декан. — Начинаю завидовать.

— Теперь… где данные о твоих аккаунтах на Этси, Пайпал, почта и прочее?

— Дома, на ноутбуке.

— Сегодня же отдашь ноутбук Ларисе на сохранение и забудешь о нем до отъезда. Дома еще есть что-то подобное?

— Старый нетбук, планшет, телефон вроде все.

— Отлично. Сейчас будешь для жизни пользоваться только этими вещами. Не более. В те аккаунты, которые этой мрази не отследить заходить запрещаю. Принесешь завтра нетбук сюда, ребята проверят и почистят лишнее, отдадут Ларе, а та уже вернет тебе обратно — дома. Поняла?

— Да. К чему….

— К тому, красавица, что если я правильно мразину просчитала, то одним из условий вашей сделки будет тотальная слежка за тобой через все имеющиеся дома средства связи. И полный его доступ ко всем твоим аккаунтам. Поэтому и телефон, и старый нетбук, и планшет мы почистим, чтоб ты смело могла соглашаться на такой контроль. Больше ты не сможешь звонить или писать хоть кому-то из нас, оставив общение только здесь, в этом кабинете. Лариса будет основным нашим связным, через нее ты будешь рассказывать все, что происходит. Поняла?

— Да.

— Молодец, — похвалила меня профессор, — ты сильнее, чем кажешься. Завтра с утра я жду тебя для подробной инструкции. Одну! — это было скорее адресовано не мне.

Она встала, задвигая стул.

— Итак, молодые люди, я вас пока покидаю, мне нужно хорошо подумать, поговорить с сыном. Ольга, с этого дня минимизируй все свои социальные связи, даже с Ксенией общаешься только в университете. Здесь ему отследить твои передвижения труднее всего. С Геной общение вообще по-минимуму, даже глазом не вздумай моргнуть в его сторону.

— Дима, ты в норме? — спросил декан, когда Зоя Федоровна покинула нашу теплую компанию.

— Я в шоке, — буркнул мой научный руководитель, — и носит же земля таких тварей. У меня у самого дочка, я как подумаю, что с ней…. Сам бы убил! Ладно, — он тоже поднялся, — пойду поработаю еще. Оля, не переживай, диплом мы с тобой напишем такой, что в любой ВУЗ потом поступишь! — он подмигнул мне с теплотой и пониманием.

Мы остались впятером. И я вдруг поняла, что эти люди, которые окружили меня — самые близкие и родные для меня помимо мамы. Все остальные знакомства, окружение, друзья, все это осталось в прошлой, очень далекой от меня жизни. Теперь остались только они.

— Ксения, Лара, пошли, для вас у меня тоже инструкции есть, — декан позвал обеих женщин, оставляя нас одних.

Тяжелое молчание давило на голову.

— Мне так жаль, — начала я глухо, — простите….

— Нет, — отрезал Пятницкий, — хватит. Помнишь, что ты мне обещала?

— Геннадий Иванович, если с вами что-то случится, если….

— Ольга, я отдаю себе отчет об опасности, — жестко оборвал он меня и тут же мягче добавил, — я не мальчик, девочка, и принимал решение осознанно, запомни это. Я вытащу тебя из этого кошмара. То, что тебе предстоит пройти…. Гораздо страшнее того, что угрожает мне. Но я уверен в твоих силах, знаю, на что ты способна. Девочка моя, — он взял меня за плечи и слегка тряхнул, — ты в глаза назвала меня крокодилом, когда весь курс уши передо мной прижимали! Неужели ты дашь себя сломать какому-то выродку?

От его слов щеки мои начали гореть от стыда. Да, было, назвала. И сейчас сильно сожалела об этом.

— Пожалуйста, — хрипло пробормотала я, — пообещайте мне, что если все пойдет не так как надо… вы уедете! Пожалуйста!

Он отвел глаза.

— Пожалуйста, Геннадий Иванович, — теперь трясла его я, — прошу вас.

Через минуту он молча кивнул, и я поняла, что он впервые солгал мне.