Я. Не. Жертва

16

Утро наступило слишком быстро. От будильника мое тело проснулось, в отличие от мозга и первые секунды я не могла сообразить где нахожусь: чужая квартира, чужая кровать, чужая одежда на мне. Чужие звуки за окном и чужие запахи.

— Спи еще минут десять, — услышала я голос Пятницкого, — я пока поставлю чайник и умоюсь. Потом разбужу тебя.

Я закрыла глаза, но сон уже прошел, кровь опять наполнилась адреналином — сегодня был решающий в моей жизни день. Получится ли у нас зарегистрировать этот странный до идиотизма брак, получится ли улететь из страны? Сердце гулко стучало, с закрытыми глазами я прислушивалась к внешним звукам, и когда мой спутник вышел из ванной, поднялась сама.

Он ждал меня на кухне с двумя чашками кофе и, заканчивая телефонный разговор, глазами указал на одну из кружек.

— Понял, будем, — завершил он вызов и улыбнулся мне, — доброе утро. Готова?

— Угу, доброе. Все в порядке?

— Более чем. Нас уже ждут, — настроение мужчины было очень хорошим, и это немного успокоило меня.

— Уже? Еще восьми нет….

— Быстрее начнем, быстрее закончим, — пожал он плечами. — У нас 10 минут на сборы.

Дальше события закрутились в бешенном темпе. Около ЗАГСа нас ожидал сухопарый мужчина, лет 60, который дружелюбно улыбнулся мне и тепло обнял Пятницкого.

— Не думал, Гена, что доживу до этого дня, но рад. Пойдемте, Зинаида Васильевна ждет вас. Справка с собой? Свидетельства о рождении? Паспорта?

Я молча кивала на каждое слово.

— Спасибо, Иван Васильевич, — пожал ему руку мой спутник.

— Не за что. Правильно делаешь, что сразу замуж тащишь, решил, как говорится — делай. И невеста — красавица. Кстати, нотариус ждет вас в 9.30 тут, в соседнем здании. Как только свидетельство получите — сразу к ней. А после я увезу вас в аэропорт, — все это Иван Васильевич расписывал нам, пока мы поднимались по лестнице. — Гена, твою машину потом загоню к себе в гараж.

— Отлично, — Пятницкий открыл передо мной двери кабинета начальницы ЗАГСа и пропустил вперед.

Процедура заняла не более 15 минут и прошла настолько быстро, что я даже ничего не успела почувствовать или переволноваться. Дернулась лишь тогда, когда женщина объявила нас мужем и женой и, Геннадий очень быстро и сухо поцеловал меня в губы. И от этого простого, формального поцелуя меня как током шибануло. Мне вдруг ужасно захотелось, чтоб этот поцелуй был настоящим, не формальным. Но все уже было закончено, а нам протягивали готовое свидетельство.

Так же быстро мы завершили дела у нотариуса, сделав несколько копий свидетельства о браке и доверенность на машину.

От скорости событий у меня кружилась голова, поэтому я молча, на автомате, выполняла все требования мужа.

— Куда мы дальше? — тихо спросила я, когда мы прошли первый досмотр в Домодедово.

— Покупаем билеты в Стамбул, — ответил муж, — вылет в час дня, — он посмотрел на табло, — у нас есть два часа, чтобы купить билеты и пройти все досмотры.

Не смотря на то, что я первый раз в жизни была в международном аэропорту, времени на любопытство не было от слова совсем. Пятницкий уверенно ориентировался во всех этих залах, коридорах и лестницах, мне оставалось лишь следовать за ним.

— Два билета до Стамбула, — сухо сказал он за стойкой авиакомпании, — на час дня.

— Остались билеты лишь в бизнес-классе, — предупредила нас приятная девушка, и сердце мое упало.

— Не важно, — безразлично ответил муж, протягивая наши паспорта.

Мне тихо поплохело, когда я увидела стоимость билетов — минус две тысячи долларов из моего бюджета. И это только начало. И как я буду с мужем расплачиваться? Продавая органы по одному?

Краем глаза я наблюдала за реакцией Гены на стоимость билетов, но он демонстрировал потрясающее безразличие.

— У вас есть багаж? — спросила нас служащая.

— Нет, только ручная кладь.

— Тогда я вас сразу регистрирую, бегите уже на посадку, — она вернула нам документы и вывела билеты. — Она начнется с минуты на минуту.

Больше всего меня подтрясывало перед пограничным контролем. Да, нам не звонили наши друзья — значит все под контролем, и Белов так и не понял, что меня нет в городе, но внутренний страх поселился глубоко внутри меня и к окошку пограничников я подошла едва сдерживая дрожь.

— Спокойнее, — муж взял меня за руку, — спокойнее, девочка. Остался последний этап.

Те несколько минут, пока пограничники проверяли мои документы, показались мне вечностью. И когда заветный штамп стоял в паспорте, я даже не сразу поняла, что мне дали разрешение выехать из страны. И только сильная рука Пятницкого, который взял меня под руку и потянул от окошка, позволила мне прийти в себя.

— Все, девочка, все, — шептал мужчина, обнимая меня за плечи и уводя прочь от окна пограничников, — мы почти вырвались. Пошли на посадку, нужно успеть позвонить нашим и сказать им, чтоб делали ноги и заметали следы.

— Начинаешь говорить как Зоя Федоровна, — слабо пошутила я.

— Старая тихушница, — в тон мне отозвался муж. — Звони Ксении, ей пора убираться подальше от твоего дома.

Ксюха трубку взяла сразу.

— Вы как и где?

— Все нормально, мы на посадке, — отозвалась я.

— Ух, ну слава богу, — выдохнула она. — Я у Лары и сейчас сваливаю. Твой упырь сегодня как с цепи сорвался — строчит сообщения каждые 15 минут. Я все время боюсь, что он позвонит. Настроение у него, судя по всему, отвратительное.

— Что пишет?

— Чтобы ты была готова переезжать к концу недели. Раздражен, что ты все еще болеешь, грозиться приехать вечером…. Эта твоя личная охрана сегодня прямо часто из машины выходят и все на окна поглядывают. Такое чувство, что он задницей чует, что птичка выпорхнула.

— Чует, — согласилась я, молясь, чтобы рейс не перенесли.

Мы прошли посадку и сели в небольшой автомобиль для бизнес-класса.

— Мы уже едем в самолет, — поделилась я с подругой, краем глаза замечая, что муж пишет сообщение Анатолию Борисовичу.

Отпустило меня только тогда, когда самолет вырулил на взлетную полосу и отделился от земли. Мы вырвались! Вырвались! Я смотрела на удаляющийся внизу город и чувствовала, как крепко рука Гены сжимает мою руку.