Я не раз думал

Я не раз думал, что пора бы уже кому-то написать книгу «Путь менеджера» — этакую полупародию на «Бусидо» и прочие «до».

Получается возвышенно, цинично и, кажется, действительно очень смешно, типа:

— Упиваясь ясностью картины мира, упорядоченного его волевым усилием, менеджер не привязывается к ней, ибо знает, что завтра концепция может смениться.

или:

— Манипулируя своими служащими, совершенный менеджер не желает им ни добра, ни зла, ибо лишь отказавшись от личных пристрастий, он становится совершенным инструментом их бизнес-судьбы.

или:

— Менеджер знает, что лишь посвятив себя исполнению чужих замыслов, можно освободиться от суетного желания иметь собственные замыслы.

или:

— Менеджер пребывает на границе между деянием и недеянием, ибо оставаясь недвижен, он заставляет мир двигаться в ритме, который слышат лишь его уши.

или, наконец:

— Менеджер всегда готов к окончанию проекта, он не стремится избежать его, но и не жаждет к нему приблизиться.

В Москве есть удивительные рекламные щиты: «Мир пиццы», «Мир сантехники», «Мир аквариума» и даже «Мир водки». Они меня всегда смешили, а однажды придумался сюжет: в Москву попадает какой-нибудь свихнувшийся колдун, который обладает свойством овеществлять текст. К счастью, он читать не умеет, поэтому об этой его способности никто не догадывается. Но какая-то сердобольная душа выясняет, что такой взрослый дядя — и совершенно неграмотный, изумляется и решает исправить такое положение вещей. (Сердобольная душа, вероятно, милая голубоглазая девушка с педагогическим образованием, поэтому все у нее получается.)

Последствия очевидны: несчастное существо (возможно в сопровождении прекрасной виновницы происшедшего и прочих детей и домашних животных, возможно — в одиночестве) поочередно проваливается то в вязкий, сырнопахнущий «мир пиццы», то в металлокерамический «мир сантехники» и т. п.

Как-то бедняга выкручивается поначалу, но в финале его ждет апокалиптический «мир водки», откуда нет возврата…

В некоем гипотетическом государстве нет ни полиции, ни традиции уголовного расследования. Существуют только судебные власти, которые хватают первого попавшегося подозреваемого и дают ему несколько дней, чтобы найти настоящего преступника. Если случайный подозреваемый никого не находит — сажают его самого.

Считается, что это справедливо: если человека припереть к стенке, он будет действовать лучше, чем полиция, а если даже посадят невиновного — значит он дурак, и его не жалко (дескать, для общества хорошо, если дураки будут изолированы).

Поэтому там появилась такая опасная профессия — профессиональный подозреваемый, что-то вроде частного сыщика. На него за определенную плату можно «переложить вину», а он уж выкручивается, как может.

Предполагается написать детективный сериал от лица такого «профессионального подозреваемого». Поскольку главный герой поставлен в очень жесткие условия, может получиться крайне «черный» детектив.

Появляется какой-нибудь Люцифер и доверительно рассказывает всякие любопытные вещи.

Оказывается, раз в столетие, один бес и один ангел рождаются на земле, живут ровно 13 лет и умирают. Они делают это, чтобы составить два списка: за какие грехи берут в ад и за какие достоинства — в рай. Списки должны обновляться, поскольку «люди меняются, вместе с ними меняются и грехи, и добродетели». Забавно, что поскольку воплощения черта и ангела умирают в детстве, списки грехов и добродетелей составляются детьми, по их детскому разумению. Например, сейчас в ад попадают те, кто снимает плохие мультфильмы и родители, которые наказывают детей, а в рай — те, кто делится жвачкой и т. п.

Может выясниться, что в век «разгула порока», скажем, во времена маркиза де Сада, дьявол родился слабоумным ребенком, и в ад почти никто не попадал — только, например, за убийство цыпленка и съедение пуговицы (потому что кто-то убил его любимого цыпленка, а младший братик съел пуговицу, с которой он любил играть).

Ну и так далее.

Я давно хотел переписать заново историю о Добром Робине из Шервудского леса. Поскольку я совсем не знаю Англию времен Ричарда Львиное Сердце, а изучать сей предмет мне недосуг, публикую этот сюжет здесь: не хочется портить его невежественным исполнением.

История эта должна была выглядеть примерно так: сэр Гай Гизборн возвращается в Англию из очередного крестового похода и едет навестить своего старинного друга, шерифа Ноттингема. В первые же дни он замечает за своим другом некоторые странности; позже убеждается, что тот серьезно болен. Шерифа можно назвать лунатиком: засыпая, он ведет весьма бурную жизнь, не ведая, что творит; это сродни истории Джекила и Хайда, но с полной потерей памяти о себе «ином». По ночам шериф Ноттингема удирает в лес, где беспробудно пьянствует с монахом-расстригой (преподобный Тук из общеизвестной легенды); иногда эта парочка охотится на королевских оленей, а иногда творит всяческие бесчинства в близлежащих деревнях, обижая не только окрестных крестьян, но и местное дворянство. К счастью, до сих пор шерифа никто не опознал — в первую очередь, потому, что никому из пострадавших в голову не приходит заподозрить доброго и честного господина в подобных мерзостях.

Сэр Гай Гизборн весьма сведущ в медицине, поэтому он лелеет надежду вылечить своего друга. Но лечение может затянуться, а если на шерифа падет подозрение — это вечный позор и плаха. Поэтому он изобретает версию, что в Шервудском лесу, дескать, злодействует банда разбойников под предводительством мошенника по имени Робин Гуд. Поскольку основная цель — обелить шерифа, Гизборну с помощью нескольких доверенных слуг приходится пару раз инсценировать нападения на прохожих среди бела дня, когда алиби его друга не вызывает сомнений.

Придумывая завиральную историю про разбойников из Шервудского леса, Гай Гизборн был уверен, что они вызовут всеобщую ненависть; к его величайшему удивлению, народ тут же подхватил его легенду, но переделал ее на свой лад: за несколько месяцев истории о благородстве и храбрости «Доброго Робина» распространились по всему Ноттингему; ему приписывают невероятные подвиги и чудесные способности (в частности, утверждают, что Робин Гуд стреляет из лука как колдун и способен одновременно побороть пятерых противников в рукопашном бою). Вымышленному разбойнику симпатизируют даже случайные жертвы ограблений (вероятно, он оставил их в живых и не слишком унижал). Один крестьянин нашел на своем огороде мешок с разбойничьей добычей (Гизборн брезгливо выкинул ненужное барахло после очередного старательно инсценированного ограбления); с тех пор все вокруг уверены, что Робин Гуд раздает награбленное беднякам.

Лечение шерифа, тем временем, продвигается, сарацинские зелья, привезенные из крестового похода, оказывают свое благотворное действие, ночные похождения случаются все реже и, наконец, прекращаются вовсе. Гай Гизборн доволен: его друг спасен, теперь он может забыть о выдуманном им Робине и прочих разбойниках из Шервудского леса.

Но тут выясняется, что выдуманная им легенда имеет странную власть над своим создателем. Все чаще Гай Гизборн просыпается в холодном поту, понимая, что во сне он жил чужой, придуманной жизнью, и сон этот был куда больше похож на реальность, чем его «настоящая» жизнь. Наступает, наконец, день, когда он просыпается в лесу; меч окровавлен, на тлеющем кострище — остатки оленьей туши; на поляне дремлют его доверенные слуги, их одежда почему-то зеленого цвета, какой они отродясь не носили; на земле валяются мешки с нехитрым скарбом, отобранные, очевидно, у очередного одинокого путника.

Излечить себя сэр гай Гизборн не может: общеизвестно, что редкий врач способен одолеть собственную хворь. В смятении он прощается с другом и покидает его замок, но, доехав до границы Ноттингема, сбивается с пути и возвращается назад — к полному удовольствию шерифа, который не только подшучивает над незадачливым приятелем, но и вынуждает его задержаться в гостях: дескать, против божьей воли не пойдешь! Тогда Гай Гизборн понимает, что дело зашло слишком далеко; он испуган, растерян и судорожно ищет выход из сложившегося положения.

Наконец, он решает, что можно разом избавиться от проблемы, убедив всех, что с шервудским разбойником покончено. «Я сообщу всем, что вызываю его на поединок, — думает Гизборн, — поединок будет проходить без свидетелей; потом из леса выйду я и покажу всем любопытным могилу Робина Гуда. Они его оплачут и забудут, а я буду свободен».

Что именно произошло в Шервудском лесу в день, на который была назначена инсценировка поединка, — на этот счет у меня есть несколько версий. Однако, всем, кто читал легенду, известно, что победителем в этом поединке стал Робин Гуд. Жизнь сэра Гая Гизборна весьма бесславно закончилась, а жизнь разбойника Робина из Шервудского леса только начиналась.

06.03.2001