Я не сдамся!

Глава 24

Поздно ночью дядя Юра снова разбушевался. Лизок вызвала бригаду, и мужчину куда-то увезли.

— В психиатричку, — пояснила Наталья, закуривая сигарету. — Щас его там прокапают, наутро будет как новенький. Эх, жаль вытрезвители все позакрывали… Это ж как тихая гавань была, как оазис в пустыне. Даже от одной мысли, что на районе есть вытрезвитель, становилось теплее. А щас что? Тьфу! Приходится здоровых людей наравне с психами прокапывать… Помню, Валерка, муж мой покойный, царствие ему небесное, однажды перед Новым годом учудил. Идем мы, значит, из гастронома и видим…

Но тут у Маши зазвонил телефон. На часах было почти 11 ночи, значит, что-то явно пошло не так.

— Что случилось, Сурен?

— Мария, простите, что беспокою так поздно и в ваш выходной, но у нас ЧП — Ахмеду плохо, он не может работать. Ему было плохо еще с утра, но он терпел боль, а сейчас бедняга совсем никакой. Скорую вызывать не хочет. Позвонил мне, только чтобы сказать, что пришлось закрыть палатку и что надо найти сменщика. Сегодня он не должен был работать один, но второй сотрудник просто не пришел и не берет трубку. Его я уволю, но сейчас нужно срочно решить вопрос с палаткой…

— Я поняла, — перебила Маша, чтобы не терять время, — сейчас вызову такси и примчусь.

— Спасибо вам огромное! Утром, к восьми, приедет сменщик. Сейчас, увы, никого найти не удалось, а мы с Адалханом в отъезде на пару дней, иначе либо он бы вышел, либо я. Мне не привыкать, но именно сегодня случился такой форс-мажор. Вы уж простите меня, просить девушку выйти в ночь мне хотелось в последнюю очередь. Не женская это работа…

— Сурен, все в порядке. — Придерживая телефон правым плечом, девушка быстро переодевалась и одновременно расчесывала непослушные вьющиеся волосы. — Мне несложно выйти в ночь, я даже рада, что такой случай представился. Может, после этого вы позволите часть моих смен заменить на ночные.

Сурен по ту сторону вздохнул. Ему явно не нравилась эта идея, но ответить отказом он уже не мог. Тут Маша применила запрещенный прием, небольшую манипуляцию, что, конечно, было не совсем красиво, но уж очень ей хотелось работать по ночам. В темное время прохладнее, народу меньше, а оплата за смену больше. Так что эта безобидная манипуляция была вполне оправдана.

Пока Маша мчалась на такси, Сурен позвонил еще раз. Сказал, что обязательно включит в оплату этой экстренной смены стоимость такси туда и обратно, стандартную сумму, которую работники получают за выход в ночь, а также 50 процентов от ночной ставки сверху. Девушка согласилась бы поработать и без привилегий, но перечить не стала. Также Сурен попросил уговорить Ахмеда на скорую, что Маша и так намеревалась сделать, ведь судя по симптомам, у бедняги вполне мог быть аппендицит.

Ворвавшись в подсобное помещение, где в дневные смены обычно работала Надира, Маша увидела своего напарника. Он, согнувшись в три погибели, сидел на маленьком складном стуле и морщился от боли. Лицо его было зеленовато-землянистого оттенка.

— Если тебе сейчас не оказать помощь, ты умрешь, — рявкнула Маша с порога. — Я уже вызвала скорую, соврала диспетчеру, что ты уже почти преставился, поэтому приедут быстро, с минуты на минуту. И только попробуй отказаться от госпитализации. Тебе все ясно? Кивни, если да.

Это было чересчур жестко, но зато эффективно. Ахмед сразу кивнул. Его глаза даже слегка округлились от такого напора.

Когда медики уже заносили его на носилках в карету скорой помощи, Ахмед вдруг поменялся в лице, глядя куда-то за спину Маше.

— Касса… — прошептал он. — Касса сегодня немного, не хватит. Звони Сурену.

Маша обернулась и увидела возле палатки двоих мужчин. Они курили, облокотившись о стойку выдачи, и разглядывали девушку недвусмысленными взглядами. Одному на вид было лет 35, второму — за 40. Оба одеты в кожаные куртки и черные джинсы. У того, что помладше, на шее висела внушительная витая цепь. В целом, вполне интеллигентные мужчины, но жизнь в провинции научила Машу сходу определять, опасны люди или нет. Эти не были отморозками или супер-серьезными криминальными элементами, но явно занимались нелегальными делами. Особой опасности не представляли, но принести неудобства и мелкие неприятности определенно могли. Было только непонятно, что им понадобилось от скромной палатки с шаурмой.

Маша наскоро записала фельдшеру свой номер телефона, чтобы ей позвонили, когда Ахмеду поставят диагноз и окажут помощь. Затем помахала рукой своему напарнику и крикнула:

— Эй, ты сильный, слышишь? Настоящий горец! Уже к утру будешь как новенький.

Скорая, сверкая мигалками, уехала, а Маша вернулась к палатке, зашла внутрь и, улыбаясь во все 32 зуба, обратилась к мужчинам в черном:

— Чего желаете, джентльмены?

— Новенькая что ли? — поинтересовался молодой, швырнув сигаретный бычок в сторону.

— Ага.

— Класс. Киса, сделай нам 2 шаурмы XXL и принеси 50 рублей из кассы.

— 50 рублей? — Маша вскинула бровь. Решила притвориться идиоткой. Иногда это срабатывает. — Какие 50 рублей?

— 50 тысяч рублей. И давай немного поживее, лады?

«Рэкет? — подумала Маша. — Серьезно? Вот уж не предполагала, что в столице до сих пор крышуют малый бизнес. Ну ла-а-дно, придется выкручиваться…»

— Ребята, мне никто не давал таких распоряжений, поэтому извините, но сегодня обойдемся шаурмой. Лады?

— А тебя кто так научил со взрослыми разговаривать, а? — прищурился тот, что помладше и, звякнул цепью о металлическую стойку. — Распоряжения здесь даем мы. Твое дело — выполнять. У тебя 60 секунд.

— Я бы рада, да касса пустая, — развела руками Маша. — Вы же видели, моего коллегу увезла скорая.

Младший усмехнулся и обратился к старшему:

— Слышал, Илюх? У них касса пустая.

Второй подал голос:

— Да нам по хрену.

— Слышала? — первый обратился к Маше. — Нам неинтересно, что там с кассой. Звони начальнику и решай вопрос. Или можем взять часть суммы натурой, но тогда ты останешься должна еще сорок тысяч.

Оба расхохотались, затем Илюха постучал костяшками по стеклу:

— Давай, шевелись. У дядь сегодня, конечно, хорошее настроение, но терпение уже на исходе.

Чего Маша никогда не выносила, так это пренебрежительного отношения к женщинам, мерзкие сексисткие шутки и, в целом, унижения по половому признаку. Она точно не знала, сколько денег в кассе, но не собиралась давать этим двум козлам ни копейки.

Девушка включила фритюр на максимальную мощность и опустила туда металлическую корзину. Затем, улыбаясь самой сладкой из своих улыбок, проворковала:

— Мальчики, сейчас народу все равно нет, может, зайдете внутрь? Решим все вопросы в подсобке, а?

— Вот это поворот!

Старший и младший переглянусь.

— Глеб, что скажешь?

Глеб пожал плечами:

— Минут на десять задержаться можем.

Когда Маша открыла дверь, и оба зашли в палатку, масло во фритюре уже начало шкварчать.

— Сначала касса, киса, — сказал Глеб. — Потом все остальное.

Он оглядел ее сальным взглядом. Маша никак не ожидала, что после этого он хлопнет ладонью по ее промежности. Она была в джинсах, но суть от этого не менялась. Он действительно это сделал!

В ее глазах вспыхнуло ревущее пламя праведного гнева, а сама она почувствовала такую ярость, что, недолго думая, потянулась рукой к фритюру. Схватила корзину и плеснула раскаленным маслом прямо ублюдку в рожу. К его удаче, большая часть раскаленной жижи попала ему на куртку и джинсы, но немного все же попало в лицо.

«Эх, если бы не злость, я бы прицелилась получше…»

Глеб заорал матом от боли и, ощупывая пятерней лицо, второй рукой заехал девушке кулаком по щеке. Удар вышел слабый, потому что она успела попятиться, но синяка на скуле точно не избежать.

— Ну все, — крикнула она, — сейчас я вас тут поджарю к чертям, отморозки!

Она взяла ковш, стоящий сзади на столе, зачерпнула кипящее масло из фритюра и двинулась на нежданных гостей. Те с матами выбежали наружу. После этого Маша сразу же заперла дверь.

Глеб саданул кулаком в стекло витрины, но, к счастью, не разбил.

— Сука, я вернусь и пущу тебя по кругу. Передвигаться месяц не сможешь. И не забудь передать привет Сурену. Теперь он торчит втрое больше. Скоро увидимся.

— Ага, всегда милости просим. Маслица еще много. — Маша помахала рукой и выдала широкую улыбку.

Тот, которого звали Илюхой, на прощание обозвал ее очень грязным словом, после чего оба перешли дорогу, сели в черный BMW и дали по газам.

Трясущимися руками девушка поставила ковш на металлическую рабочую поверхность и с ужасом оглядела помещение. Все было в масляных подтеках. Что теперь делать со всеми этими угрозами, она решит потом. Звонок Сурену тоже подождет до завтра. А сейчас в приоритете — уборка.